«Мейсенский узник»

Полу, Люси, Аннабель и Джеймсу

Есть в этой области город Тинуги; делают там большие и маленькие фарфоровые чашки; лучших и не выдумаешь; делаются они только в этом городе и отсюда развозятся по свету. Чашки эти изготавливают из земли или глины, которую добывают, как из рудника, складывают в огромные кучи и оставляют на тридцать-сорок лет под ветром, дождем и солнцем. За это время земля приобретает такие свойства, что сделанные из нее чашки имеют лазурный оттенок и очень яркий блеск. Понятно, что человек, складывающий такую кучу, складывает ее уже для своих детей[1].

Все началось с золота. Три столетия назад, когда происходили эти события, воображение людей занимали две великие тайны. Первая волновала умы почти столько же, сколько существует цивилизация: формула философского камня — загадочной субстанции, которая превращает простые металлы в золото и делает человека бессмертным. Вторым, не столь эзотерическим, но не менее заманчивым был секрет изготовления фарфора — бесценного вида керамики, который в те времена именовали «белым золотом».

Как только вместе с грузами португальских купцов в Европу потянулся первый ручеек фарфора, его изысканность пленила сердца монархов и других богатых ценителей прекрасного. Переливчатый, как разноцветный шелк в трюмах купеческих кораблей, безупречно белый, как морская пена, он был тонок, словно яичная скорлупа, — настолько, что его стенки просвечивали на солнце, и так совершенен, что при легком ударе издавал музыкальную ноту. Ничто в Европе не могло с ним сравниться.