«Гибель Византии»

Ты думаешь, уйти из жизни — доблесть?

Нет, доблесть в том, чтоб грудью встретить муки….

Не отступить, не дрогнув, не страшась.

Природа редко рождает храбрецов.

Их создают обстоятельства.

В жарких и бесплодных, выжженных зноем пустынях, под тонким слоем песка и камней, таятся от жгучих солнечных лучей мириады крошечных зародышей жизни. Проходят месяцы и годы, ничто не меняется в них, неотличимых от бесцветных крупинок песка.

Но когда природа изменит свой лик и на пустыню с небес обрушатся потоки живительной влаги, засушливый край начнет чудесно преображаться. Холмы и равнины покроются зеленой порослью; на стеблях, устремленных ввысь, навстречу солнечным лучам, цветы распустят пёстрые лепестки и соревнуясь в яркости и красоте нарядов воспоют безмолвный гимн возрождающейся жизни. Но в то же время злой дух, дух разрушения пробудится и в тысячах тысяч белых яичек. Маленькие, неразличимые с высоты человеческого роста личинки прорвут оболочку своих убежищ и выползая на поверхность земли, жадно набросятся на побеги растений.

Пройдет всего лишь несколько дней и зеленый, исперщрённый разноцветием травяной покров исчезнет так же быстро, как и появился. На его же месте зашевелится серая живая масса, поначалу слабая и беспомощная, но ежечасно набирающая силу. Истребив вокруг себя все съедобное, подрастающая молодь двинется вперед, неуклюже перепрыгивая и переползая через камни и голые ветви кустарника. Неуклонно, подобно гребням барханов, саранча потечет, смывая собой изумрудную зелень, уничтожая на своем пути все, что в состоянии перемолоть ее ненасытные челюсти.

На много дней пути земля превратится в унылую равнину, безрадостно-тоскливую, как вытоптанное во вражеском набеге поле. Как опаленные пламенем войны останутся чернеть обглоданные ветви растений; сброшенные при линьке сухие панцыри насекомых усеют всё вокруг, подобно павшей в сражении рати.