«У Дона Великого на берегу»

В позапрошлом году пошёл на Русь, по Мамаеву повелению, мурза Бегич. Рвались вперёд ордынцы, предвкушая жирную поживу. И просчитались. Ожглись шибко. Московский великий князь Дмитрий Иванович выдвинул свои войска в Рязанскую землю на реку Вожу. И столь знатно встретил незваных гостей, что откатились они, бежали в великой панике, побросав своё добро. На реке Воже потерял Тангул всё, чем поживился на Пьяне. Рад был, что сам цел остался. Мурзе Бегичу и многим иным так не посчастливилось. Устлали своими костями Русскую землю. Остались в ней навеки. Так-то!

Одного руса тогда зарубил Тангул. Не силой или ловкостью взял —хитростью. Кинулось отступать Бегичево воинство. Тангул со всеми. Услышал краем уха, скачет за ним русский. Кинул быстрый взгляд. Увидел: смеется весёлый белобрысый рус, саблей для острастки грозит. Видно, доволен, что обращены враги в бегство. Озлился Тангул, коня придержал, и, внезапно обернувшись, сильным ударом рассек белобрысого от плеча до самого пояса. На всю жизнь запомнились Тангулу голубые изумлённые глаза руса, никак не ожидавшего такой смерти. Надумал пощадить вражеского воина. Да Тангул того не решал.

С гордостью, многословно рассказывал об этом случае друзьям-приятелям. А сыну своему Сеиду назидательно добавлял:

— Чти отца своего! И учись!

— Может, после него остались дети...— укорила Тангула жена.— Сладко ли им?

— Аллах велик!— высокомерно изрёк Тангул.— И с ними, глядишь, повстречаемся!

И, сами не ведая, оба оказались правы. Было у руса двое детей: сын — Бориска и дочь — Настя.

С Бориской и впрямь суждено было в недалёком будущем свидеться ордынскому воину Тангулу.

Теперь Тангул опять рядовой воин. А за бедностью — пастух у Мамаева вельможи Алтанбека.

Сегодня отводил красавца арабского скакуна - подарок своего хозяина — другому, ещё более важному человеку, Бадык-оглану, царевичу из рода великого Чингиса. |

Старший табунщик придирчиво осмотрел коня. Сказал:

 — Следуй за мной!

Спешились оба перед большим белым шатром царевича. От одного из приближённых, важного одноглазого старика монгола, получили короткий приказ:

— Ждите!

Сизый дымок вился над шатром. Щекотал-дразнил запахом варёной баранины, сдобренной тонкими иноземными пряностями. Туда-сюда шныряли проворные, вёрткие слуги. Несли блюда с ароматными кушаньями. Тангул глотал слюну: не ел с самого утра. Да и разве сравнить его просяную похлёбку с тем, что подавали Бадык-оглану?