Яркое, как будто и не сентябрьское, солнце высоко стояло над Москвою.
Почти отвесно падали лучи его на пустынные улицы. В эту пору, согласно стародавнему обычаю, закрывали все лавки для послеобеденного сна и город точно вымирал.
Было тихо в Кремле, и дворец казался завороженным. Царицына опочивальня тонула в полутьме; шелковые занавески закрывали окна, и только в одном месте, там, где занавес зацепился за резную спинку скамьи, узкою полосою ворвался в комнату луч солнца, и в нем дрожали пылинки; он скользил по полу, выложенному зеленым и черным дубовым паркетом в клетку, перешел на зеленый бархат широкой скамьи, на которой после обеда отдыхала царица, и зажег тысячами искорок золотую бахрому, а бархат в ярком свете стал гореть как изумруд. У стены, в глубине покоя, торжественно темнела высокая пышная кровать с алым пологом, на которую днем царица не ложилась.
Солнечный луч дерзко заглянул в лицо царицы. Она зажмурилась и засмеялась тихим, прерывистым смехом.
Сидевшая возле старица-монахиня елейным голосом говорила:
— «Душа чиста, как девица приукрашена всякими цветами, стоит превыше солнца; луна под ногами равна есть ангельскому существу. Души святые стоят у престола Господня, яко…»
Услышав смех царицы, она засуетилась:
— Ахти, матушка, ахти мне бедной! Соснуть не изволишь! Али солнышко помешало? — Старица встала, чтобы поправить штору, но гибкая рука в запястьях удержала ее.
— Не надо, мать Агния, сиди! Сказка твоя надоедливая, расскажи другую…
Царица зевнула и потянулась. Старица подняла веер с серебряной позолоченной ручкой, усыпанной бирюзою, и замахала им над головою царицы.
— Лежи, лежи, матушка, почивай…
Комментарии к книге «Гроза на Москве», Ал Алтаев
Всего 0 комментариев