«Девятичасовой на Аддис-Абебу»

Необыкновенно длинная зима две тысячи пятого года подходила к концу, и до первых теплых апрельских дней оставалось чуть меньше недели. Но пока уверенно держались настоящие морозы, и от ожидания весны теплее не делалось.

В предвкушении тепла всякий вел себя по-своему. Кто-то усиленно вслушивался в прогнозы погоды, кто-то с тоской глядел на градусник, а Пёс ездил в вагоне метро по Горьковско-Замоскворецкой линии из конца в конец, спасаясь от холода. Прогнозов ему не передавали, да и градусника у него не было. Разумеется, Пёс ездил зайцем, но собачья совесть его была чиста, потому что поездки свои он время от времени отрабатывал, развлекая маленьких детей, уставших от длительного путешествия. Пёс подбадривал павших духом маленьких пассажиров, когда тем надоедала утомительная дорога, когда подсчет станций, оставшихся до конца пути, уже не приносил облегчения, а игра в хваталку пальца со взрослыми не срабатывала. Короче говоря, когда какой-нибудь ребенок, ехавший рядом с Псом, начинал не на шутку капризничать, глаза его наливались слезами, а у родителей не выдерживали нервы, вот тут он и вступал в дело. Как правило, работа ожидала его ближе к конечным станциям, когда в поезде оставалось не слишком много народу, что было очень удобно. Оно и понятно: проехать несколько остановок и выйти может почти каждый ребенок, даже самый нетерпеливый, а вот если едешь и едешь с одного края Москвы на другой, тут дотянуть до конечной бывает непросто.