«Спасибо за Вечность»

— Привет, Веницкая!

Тихий голос, раздавшийся за спиной, заставил женщину затаить дыхание. Первая миллисекунда ушла на процесс опознания, на пороге второй сердце, замедлив темп, ухнуло под ноги и понеслось испуганной рысью. Задрожавшие и в миг вспотевшие руки выронили пакет, полный мандаринов, позволив оранжевым плодам разбежаться по полу фруктового отдела, куда глаза глядят.

Подобное фамильярное обращение было присуще ее хамоватым одноклассникам и еще одному человеку, встреча с которым вышла за рамки простого случая. По прошествии лет стала так же возможна, как столкновение параллельных реальностей на ближайшем перекрестке. И вдруг великая теория Ферма сдалась, предложила лазейку-парадокс. С чего бы?

Обернувшись на голос, боясь встретиться глазами с неизбежностью, женщина незлобиво поправила:

— Меня зовут Лера.

— Я помню, — Денис просиял и, подобрав полы пальто, присел на корточки рядом, собирая цитрусовые. Она не увидела его улыбку, почувствовала по дрогнувшему голосу и мягкому, бархатистому окончанию. Такому знакомому.

Нелепее ситуации представить сложно.

Не встречаться целую вечность, бесконечных десять лет, проживая в соседних кварталах, чтобы столкнуться в продуктовом магазине на другом конце Москвы. И, мешая друг другу, ползать по полу, выуживая юркие плоды из-под фруктовых прилавков.

Временная передышка, простые движения позволили Валерии подавить нарастающую панику, заодно просчитать возможные пути отступления и пристроить на лице равнодушную маску, чтобы через мгновение ее бесславно сорвать.

— Я очень рад тебя видеть, — шепнул он, не оставляя шанса ни на импровизированный цирк, ни на готовящийся побег. Встал, потянув Леру за собой, шагнул ближе, обнял, как прежде, нежно и доверчиво. Словно расстались вчера, словно между ними еще не пролегла пропасть, наполненная до краев болью и раскаянием.

Прижался, скользнув щекой по светлым растрепанным от осенней непогоды волосам, не обращая внимания на косые взгляды и вздохи любопытных старух, на скабрезные ухмылки недорослей.

Лера обмерла. Колючий ком, застрявший в горле, не давал сглотнуть, а предательские слезы, окропив щеки, сползли тонкими ручейками на подбородок.