«Том 4. Поэмы, 1835-1841»

Михаил Юрьевич Лермонтов Собрание сочинений в шести томах Том 4. Поэмы 1835-1841 Боярин Орша* Глава I

Then burst her heart in one long shriek,

And to the earth she fell like stone

Or statue from its base o'erthrown.

Byron.[1]Во время оно жил да былВ Москве боярин Михаил,Прозваньем Орша. — Важный санДал Орше Грозный Иоанн;Он дал ему с руки своейКольцо, наследие царей;Он дал ему в веселый мигСоболью шубу с плеч своих;В день воскресения ХристаПоцеловал его в устаИ обещался в тот же деньДать тридцать царских деревеньС тем, чтобы Орша до концаНе отлучался от дворца.Но Орша нравом был угрюм:Он не любил придворный шум,При виде трепетных льстецовЩипал концы седых усов,И раз, опричным огорчен,Так Иоанну молвил он:«Надежа-царь! пусти меняНа родину — я день от дняВсё старе — даже не могуОбиду выместить врагу:Есть много слуг в дворце твоем.Пусти меня! — мой старый домНа берегу Днепра крутомБлиз рубежа Литвы чужойОброс могильною травой;Пробудь я здесь еще хоть год,Он догниет — и упадет;Дай поклониться мне Днепру…Там я родился — там умру!»И он узрел свой старый дом.Покои темные кругомУставил златом и сребром;Икону в ризе дорогойВ алмазах, в жемчуге, с резьбойПовесил в каждом он углу,И запестрелись на полуУзоры шелковых ковров.Но лучше царских всех даровБыл божий дар — младая дочь;Об ней он думал день и ночь,В его глазах она рослаСвежа, невинна, весела,Цветок грядущего святой,Былого памятник живой!Так средь развалин иногдаРастет береза: молода,Мила над плитами гробовИгрою шепчущих листов,И та холодная стенаЕе красой оживлена!..· · ·Туманно в поле и темно,Одно лишь светится окноВ боярском доме — как звездаСквозь тучи смотрит иногда.Тяжелый звякнул уж затвор,Угрюм и пуст широкий двор.Вот, испытав замки дверей,С гремучей связкою ключейК калитке сторож подошелИ взоры на небо возвел:«А завтра быть грозе большой! —Сказал крестясь старик седой, —Смотри-ка, молния вдалиТак и доходит до земли,И белый месяц, как монах,Завернут в черных облаках;И воет ветер будто зверь.Дай кучу злата мне теперь,С конюшни лучшего коняСейчас седлайте для меня,Нет, не отъеду от крыльцаНи для родимого отца!»Так рассуждая сам с собой,Кряхтя, старик пошел домой.Лишь вдалеке едва гремятЕго ключи — вокруг палатВсё снова тихо и темно,Одно лишь светится окно.