Моей матери,
моему отцу,
моей бабушке,
моему дедушке,
прадедам
и всем
говорившим
только на диалекте
ПЕСНЬ ПЕРВАЯЯ на ходу вскочил в вагон, когда мне былочетыре дня за семьдесят. Я впредь уже не могтомиться в городе, ко рту притиснув ногти.И вот я у себя, в деревне, здесь мой брат.Полно пустых домов. Из тысячи двухсот нас нынчеосталось девять: я, как новичок, да вотПинела-виноградарь, Бина, брат, проживший в старом домевсе эти годы, Филумена, ее сынок-дегенерати троица пенсионеров там, на пьяццеони сапожничали здесь в былом.Другие разлетелись кто куда: в Америку, Австралию, к бразильцам,где чокнутый Фафин зарезал, говорят,кинжалом ягуара, думая, что это кот.Бригада каменщиков в тыща девятьсот двадцатом,шесть месяцев промаявшись в дорогеи одурев от моря, от реки, которой не предвиделось конца,сошла перед Китайскою стеною,пришедшей в запустенье от нехватки рук.Папаша Бины, прежде чем исчезнуть,писал оттуда по открытке в год,а здесь их звали «письма из Китая». В первомон спрашивал о здравии козы, что приболела в день его отъезда,в другом уведомлял, что ужинал змеею,а в третьем сообщал о женщине, что для него стирала,ну, а в четвертом — закорючки, словноих намарала курица, что, видно, означалоон стал китайцем, все забыл до слова.Мои-то никуда не сдвинулись: отецдержал торговлю углем, как и прежде,а мама на оберточной бумаге вела учет.Она была неграмотна и выводила палкидля хилой клиентуры и кружки — для тех, кто пожирней.Цифирь же помнила и, получив оплату,зачеркивала должников крестом.Здесь славный воздух и вода вкусней.Отвыкнув от машин, псы дремлют на дороге.ПЕСНЬ ТРЕТЬЯМой брат работает телеграфистом на вокзале,где сорок лет не ходят поезда:еще в войну тут разобрали рельсы,из них, похоже, пушки отливали.Он ждет. Его никто не вызывает,он — никого. Последней телеграммой,пришедшей из Австралии, былата, что искала Рино Фабиота, закопанного в землю.Когда однажды я пришел, мой братпод жестяным навесом, как всегда,держал в карманах руки, вросши в воздух,исклеванный пролетной стаей птиц.В траве был различим прямоугольник,которым проходили поезда. Теперь травоюбродила курица и преспокойнопрошествовала, не взглянув на нас.ПЕСНЬ ПЯТАЯПирина Эви звали по отцу,тому когда-то отдал имя дед,Пиринам Эви, в общем, нет конца,
Комментарии к книге «Мед (фрагменты)», Тонино Гуэрра
Всего 0 комментариев