Ширанкова Светлана Внутреннее гетто
Абонент временно не…
А за окном сегодня понедельник, тринадцатое, осень, год все тот же, и хлеба нет, и кот наплакал — денег, и голубь на балконе корчит рожи с апломбом утонченного гурмана над крошками позавчерашней булки. Нам к завтраку под соусом тумана предложены дворы и переулки, желток вкрутую сваренного солнца, холодный кофе в чашечке фонтанной. Моя тоска заливисто смеется мобильником из впадины кармана: да что случилось? Ничего, ей-богу, сезонное, должно быть. Не волнуйся. Мне надоело скользкую тревогу, как бусину, гонять по нитке пульса, в такт паузам выстукивать морзянку, глотая слов отвергнутых обрезки — подпорченную временем приманку на незаметной, но привычной леске… Забудь. Со мной всегда и все в порядке. Слепая рыба в озере пещерном, я не гожусь в лососи и стерлядки — служить столу парадным украшеньем, а что крючок в губе и кровоточит — от этого, поверь, не умирают. Послушай, я замерзла, между прочим, забыла шарф — наверное, в трамвае, и хочется глинтвейна под гитару, и поцелуя — с привкусом надежды… Не сможешь? Что ж, арриведерчи, caro. Нет, не сержусь. Звони. Мой номер прежний.
Лунная трасса
Собирайся, уходим. Как раз подходящий момент Для того, кто не хочет прощаться и врать, что вернется — Там на лунную трассу пролили горчащий абсент И теперь поджигают лучом отсыревшего солнца. Допивай свой ликер из бессонниц, страстей, полумер, Оставляй за спиной и врагов, и любимых, и судей. Нас крылатый таможенник выпустит в ночь, за барьер, Где стирают беспошлинно линии жизней и судеб. На ладонь положу двадцать семь недоверчивых лун, Двадцать семь расстояний до неба, до чуда, до смерти, Постою у дверей, докурю, прислонившись к стеклу — И курьеру отдам нашу память в измятом конверте. Это дьявольски больно — свобода от старых имен, Забытье иероглифы шрамов рисует на теле. Мне талоны на счастье сегодня принес почтальон И бессрочную визу до вечности. Что ж, полетели?Пла де ла Сеу. Вид справа
Видишь каменные чаши, где вином пьяны фонтаны — В них купают тротуары запыленные ладони. В туго стянутом корсете площадь — чопорная дама — Голубей и рыжих кошек уходящим летом кормит. Равнодушно глядя в лица оживающих мистерий, Драпирует солнце складки на готическом соборе. Подойди — и горстку счастья хриплый колокол отмерит. Не хватило надышаться? Это осень… слишком скоро.Гнезда химер
В этом городе временем выстланы стены и скверы, На готических шпилях — обрывки несбывшихся снов. До утра их растащат на гнезда седые химеры — К холодам и химерам, и ангелам нужно гнездо. Кошка-осень, свернувшись в клубочек на вычурной крыше, Рыжей лапой цепляет за сердце: куда же ты? Стой! Нам горгульи и чайки любовь напророчили — слышишь? — И теперь подвенечный наряд вышивают крестом. Ухожу навсегда, извини. Мне уже неуютно — И вино не пьянит, и безвкусен зеленый прибой. Мне свободу любить отсыпали на вес, поминутно — Я потратила все подчистую на встречу с тобой. На ходу примеряя привычное серое утро, Как потертые крылья (служебные! на дом не брать!), Возвращаюсь к себе, от себя отрекаясь как будто, Оставаясь на вычурной крыше дотла догорать.Пятый сезон
"И жили они долго и счастливо, и любили друг друга до самой смерти, и умерли в один день". Эту фразу следует понимать наоборот: когда мы разлюбим друг друга — мы умрём. В один день. (c)
Новоселов А. "Со страхом, но без упрека" У тебя в мечтах — корабли, у меня — пустыня и зной, И слепяще-черный самум выжигает небу глаза. Не болит (почти не болит) грубый шрам от вырванных снов: Их кладут в просоленный трюм, выполняя чей-то заказ. На салфетке в летнем кафе я рисую абрисы дней, По линейке — слишком прямых, от руки — изломанных в хлам. В винегрет чужих атмосфер покрошили воздух моей, Это осень — локтем под дых, это с бритвой к горлу — зима. У меня, увы — снегопад, у тебя — каштаны в цвету, Безымянный пятый сезон по прогнозам будет суров. Ты уже не хочешь назад, я… да нет, и я не приду, Память выел жидкий азот. Время вышло, либе. Log off.День серебряных иллюзий
В день серебряных иллюзий Даже ангелы беспечны. В чью-то жизнь влетаю юзом — Глупо, ветрено, навечно. Web сентябрьских паутинок — Рвутся ниточки коннекта, Восьминогие админы В кратком отпуске до лета, Перепутаны домены, Письма к дьяволу уносит… В день предсказанной измены На двоих — вино и осень. Губы треснули в улыбке. Слушай, я… да что тут скажешь. Тихо ноет дура-скрипка В надоевшем антураже, И заткнуть бы — только нечем. Вечер в цвет спитого чая. Это ведь недолго — вечность. …Что же ты не отвечаешь?Немного о вампирах
Далеко, далеко… докричаться — нелепая блажь, Это голод всего лишь, безумный неистовый голод. До мигрени банально: камин, "Божоле де Виляж" Да еще собеседник — нахален и дьявольски молод. Жидкий холод в крови не разбавить дешевым вином. Я прошу, опустите манжеты на тонких запястьях. Вы, мой друг, начитались романов… ах, это кино? Слишком просто для правды и слишком красиво для счастья. Мне приснилось сегодня, что я… впрочем, незачем врать. Сны остались с другой стороны пограничного пункта. Вы напрасно так рветесь в мою ледяную кровать, Там тоскливо, поверьте, и даже вдвоем неуютно. Вам изящная смерть представляется в смутных тенях: Незаметный укус в пароксизме любовного пыла. Но, увы, мне не нравятся трупы в моих простынях, Это глупо и грязно (в том случае, если бы было). Мне уже не смешно, извините, я лучше пойду — И порок, и наивность давно вызывают икоту. Я которую вечность живу в персональном аду, Где сакральная надпись горит на железных воротах.Тот, кто мог отогреть мои пальцы… не будем о нем.
Мне плевать на сочувствие и на грошовую жалость.
В раскаленную клетку засунули сердце мое,
И оно прогорело в золу. Ничего не осталось.
Комментарии к книге «Внутреннее гетто [сборник стихов]», Светлана Ширанкова
Всего 0 комментариев