«Мелодии космических океанов»

Мелодии космических океанов (fb2) - Мелодии космических океанов 18657K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Иванович Стоянов

Александр Стоянов Мелодии космических океанов Сборник стихов

Александр Иванович Стоянов родился в 1967 году в городе Краснодаре.

Потомок терских казаков. Служил в рядах Советской армии. Окончил Ставропольскую государственную сельскохозяйственную академию по специальности инженер-механик. Объездил Европу, посетил Исландию, часть Азии, Африки и Северной Америки.

Член Российского Союза писателей.

Кандидат Интернационального Союза писателей.

Печатался в альманахах: «Воинская слава» том 1, 03.11.2011; «Сборник стихов» том 6, 23.11.2011; «Поэт года 2011» том 5, декабрь 2011; «Российские поэты» том 8, 07.07.2012; «Воинская слава» том 3, 14.08.2012; «Сборник стихов» том 9, 23.10.2012; «Поэт года 2012» том 36, 19.01.2013; «Наследие 2013» том 2, 29.01.2013; «Российские поэты» том 9, 05.02.2013; «Поэт года 2013» том 15, 27.08.2013; «Наследие 2014» том 7, 07.07.2014; «Поэт года 2014» том 28, 12.08.2014.

Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2011». Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2012». Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2013». Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2014». Номинант литературной премии «Наследие 2013». Номинант литературной премии «Наследие 2014».

Автор поэтического сборника «Ревущая тишина» 2012 год. Издательство «Авторская книга», Москва.

Автор поэтического сборника «Театр радуги» 2014 год. Издательство «Авторская книга», Москва.

Автор аудиокниги «На пороге солнца», (читает автор).

Аудиокнига выпущена в конце 2014 года, при поддержке Интернационального Союза писателей и газеты «Московская правда».

Симфония № 1

Аккорды полутонов

Ночь затянуло в окуляры моих сновидений. В косточках городов спали личинки людей. Раздавленный солнцем сентябрь уместился в желудке. Вспенились объятия тысячерукого успокоения. Мерно дышали выгоревшие клавиши ветреных чувств. Лишь круглые мгновения застыли в киселе сумрака. В тёмном сгустке тревоги мерцали звёзды. Их разговор походил на обмен немыми цифрами. Зубчатые шестерни не имеют плавного хода и потому улыбки звёзд выглядели угловато. Луна, напротив, была округла и носила в себе удивление и загадочную радость. Всё вокруг не стояло. Оно двигалось, но я этого не заметил. Во мне шевелилась лишь проглоченная глазом водянистая тьма. Мелкие объекты пытались высвободиться и проявиться своими чёткими линиями. Туман вырисовывал многослойные картины. Он был бородат и духовность его не подвергалась сомнениям. Присаживаясь за свой рояль, он растворялся в повторяющихся разноголосых аккордах, оставляя за собой причудливые ландшафты горной и песчаной пустыни, которая наводила на мысли о заснувшей некогда цивилизации совершенных существ. Не тех зачатках мысли, что спят на болотах и просыпаются в виде лилий только за тем, чтобы сделать глубокий вздох и увидеть своих детей, а тех, кто живёт вечно в незамутнённом покое и гармонии с каменными братьями. С тонами и полутонами бездонными в неисчерпаемом океане музыки сфер. В безмолвном согласии с чужими законами, появляющимися в виде рисунков на осыпающихся стыках бытия.

25.11.2013

Даль

Дом мой стоит посреди поля: вдали — белый, а внутри – глина с ароматной соломой. На крыше камышовой две разорванные струи — это прошлого и будущего неразгаданное слово. Великая пустота входит в игольное ухо, посреди пустыни клубы пыли поднимая. Выезжает на работу звёздная повитуха, наполняя горизонты от края и до края. Миллионы лет сижу я вот так, словно истукан, На пороге своего каменно-песочного мира. Без меня не состоится шоу последнего из Могикан, я ведь – смешной пузырёк внутри слоёного сыра. Завтра меня заменит человек-калькулятор, знающий все языки и умеющий вычислять алгоритмы. А я улечу в космос, улыбаясь, взглянув в иллюминатор. Заберу туда стихи, а также свои подорванные ритмы. В моей далёкой степи не будет продавцов, а дом мой сохранится, как будто новый. Бесконечность закроет ворота на засов, а я согну это время, словно подкову.

18.01.2015

Конец и начало

Конец и начало,      конец и начало          кружило весь мир. Стоят у причала,     стоят у причала.         И смерть ворожит,             как факир. Гремят и клокочут,      и нервы щекочут          в когтях темноты. Начало всех точек           молчанием зодчих                конец пустоты. Конец беспределен,      но кто-то уверен,           что он пустотел. Он долог и скучен,      но врать не приучен —           изнанка всех дел. В конце небосвода     тоска и свобода         бредут не спеша. И где-то ненастье      окончится счастьем.          Воспрянет душа. Конец – быстротечный,      короткий,          но вечный.              Стреляет в людей. Бредут пилигримы,      ветрами гонимы          в тумане идей. Закончится плёнка     мелодией тонкой.          И в пропасть конец. Проснётся начало,      поднимет забрало           наш рыцарь-отец. И вторгнется всадник     в чужой палисадник,         копытом звеня. Попросит ту малость,      чтоб всё не кончалось          для всех               и меня.

29.02.2012

Девятое мая

Я болью распишу эту картину, кострами поминальных площадей. Я тоже ведь когда-то сгину с экранов не запомнившихся дней. Скольжу между домов – развалин, глотаю пресный воздух тишины. Застывшие глаза былых баталий откроют тайны завершившейся войны. Увижу лиц немые выраженья и в позах смысл узнаю бытия, солдаты, как цепи огромной звенья, сомкнут свой круг возле меня. Венки в глазах, не знавших потрясений, огонь и плач солдатских матерей. И этот ясный день весенний напомнит, как напал на землю зверь. О, Боже, сколько их, безвестно павших под мхом и травами грядущих дней, лишь песня душ их, к свету улетавших, тревожит нас, живущих на земле. Красив их подвиг в праздничном свеченье, как чистый голос над землёй грехов. Их эшелон тогда пришёл по назначенью: в молитву неба, в светлый слог стихов.

09.05.2013

Светлая память героям Великой войны!

Прелюдия

Закинули сеть из тени косматые рыбари, вода подхватила волны растрескавшейся зари. За неводом – кавалькада, драконами во плоти, трепещущие сосуды не прекращала нести. И звёздное министерство, подсвеченное луной, колючее одеяло несло рукой ледяной. Из серой гущи вступали невидимые хоры, навек стрекозы покидали растаявшие миры. Безудержные кружевные напевы несли сады, срывая аплодисменты шипящих морских владык. Мелодию диких ветров надрывно пел великан, что в сопках за океаном тащил небес караван. И время поистрепалось под взглядами издалека, как старая паутина засохшего паука. За плавнями растревожен уснувший зелёный рай. Там, на земле фламинго, нам крикнули: – Улетай! Из космоса светотени запрыгали вне холста и головой прибоя захныкала пустота.

27.02.2014

Стокгольм

Острова – валуны, островки, у морей, у реки, у тоски, у простой красоты на руках, на скале, на земле, на мостах. Шелохнётся луна под водой, и не выйдет звезды ни одной на широкий и чёрный простор из невидимых облачных нор. На фарватер не выйдет ладья, Ни на вёслах, ни нефтью чадя в океанский безбрежный простор, как когда-то святой Христофор. Сбитый лунный прицел обмелел. И закат уж давно отгорел. На протоках и склонах тепла золотистая трель утекла в скандинавский холодный ручей, где звенят разговоры мечей и куёт одеяло кузнец для горячих погибших сердец, что бород не жалели в борьбе и погибли в студёной воде. В королевские сны не войти на конях в середину пути. Не испить их хмельного вина, не понять, что была та война. В этом озере чёрной луны, на задворках пропавшей страны. В кафедралах забытых церквей, меж; могильных холодных камней. Соловей пропоёт и уйдёт, а вороны продолжат полёт. Над железом и строгостью крыш, где скучал одинокий Малыш. В этом мраморном мире огней, где судьба – людоед-лицедей. Обращает внимание всех на расчёт, на провал, на успех. Как и прежде, друзья – нарасхват, и глядят купола на закат. И встречает дворцовый рассвет человек, сам в себе интроверт. Улыбайся, вставай, не грусти. Все живут для того, чтоб идти. К горизонту морей, к небесам, вдоль воды, по степи, по лесам. И в строжайшей гармонии дел ты найдёшь свой удел.

03.10.2013 г. Стокгольм.

Дом

Ну вот опять стена перед волною, стена из прошлого, покинутого мной. И свет планет, подсвеченных луною, несущий вечность жёлтою стрелой. Глядят наверх глаза из талой лужи и смех негромкий трогает сердца, а я опять печален и простужен. На стареньких ступеньках у крыльца. Мой дом во мне и мысль, вполне живая: деревья, ветер, лёгкие шаги. Я в лес мечты, как в детстве, убегаю, одев на босу ногу сапоги.

02.04.2013

Август

Август – время цикад. Воздух пьяный, наполненный летом. Возвышается звук их баллад над сосной, мягким солнцем согретой. И не слышно шагов синевы по размытой тропе горизонта. Только робкое сердце травы бьётся вечно из тайного порта. Над скалою, над призраком дня, ослеплённым весёлым светилом, ты уже не отыщешь меня в песне лета цветным переливом. Ты уже не увидишь июль из венков запоздалого ветра, в оперенье оранжевых пуль, уносящих мелодию спектра. Кто-то в небе усилит напор у любви и в работе на поле, да лишь еле заметный узор превратит одуванчик в героя. И морскою волной в вышине смоет серое облако боли, будто всадник на белом слоне представленье лихое устроит.

24.08.2012

Дагерротип

Как же ваш диссонанс когнитивен в свете луны замёрзшей! Люди застыли на дагерротипе, им там вдвойне грустней и горше. Обламываются у них улыбки от недопонимания. Ведь теперь не люди, а гаджеты размножаются, умножая и умножая всеобщее незнание в пустыне настоящего, того, что кажется. Какие же у них лица другие! Мягкие изгибы повторить невозможно. В чёрном много белого, не как ныне. Неужто им не появиться в этом мире тревожном. Стирает их лет наждачка и на салазках увозит от нас. Туда, где хаос и слово – стачка, руки в карманы, глаза в компас. Целых жизней страницы сорваны, ветром ползучих идей и форм. И затерялся меж; семафорами поезд, везущий весну и шторм.

07.10.2013. Стокгольм. (Музей севера.)

Луи Жак Манде Дагер (1787–1851) – художник, прославившийся своей парижской диорамой. 28 апреля 1838 года он объявил о рождении нового процесса, который он окрестил как «дагерротип». Этот день вошёл в историю как день рождения фотографии.

Роза печали

И поёт до утра лучезарная роза покоя, и кричат, как кресты пожелтевшим огнём, журавли, позовёт нас восход златозубою пастью прибоя, и пойдут налегке без тоски и без норова дни. Обещали вчера, что как будто проснётся отрада в залежалых стенах и в войне, пожелавшей огня. Ветром тихим из льда, в злополучном убитом отряде, в безвозвратных листах, разметавших простор для меня. На волне серых туч, изорвавших беспамятство навзничь, я пройду Рубикон из асфальтовых северных врат. В кратком сне я увижу творенья ужасных пожарищ. Словно жертвенный столб, обопрется на косточки сад. И наступит апрель, хваткой нежной и светом небесным, как всегда, на земле лист из пепла опустится в ад. Снег умрёт, как герой. И над полем печали безбрежным, бог исполнит ноктюрн, повернув время жизни назад. Нас застанет врасплох кружевное свеченье надежды, ручейкам наших слов день расставит пластины из луж. Позовёт нас к себе одичавшее тело как прежде, что вчера из окон в нас плевало и прятало нож. Знаю я, всё пройдёт. И на этом поставлена точка, как траве брат ноябрь произнёс приговор второпях. На ногах – из цветов и из слов суррогатная дочка нас научит любить шум планет и улыбку на белых костях. И затянет петлю из опавших сомнений жестоких, криком серым восток запоздалое счастье спугнёт. И повиснет заря на изнанке небес одиноких. И отправится в ночь беспричинного пьянства оплот. А гроза вдалеке уличит в злонамеренье лето, красноглазым кострам даст гусиные шеи воды. И замрёт вдалеке жёлтый лес из забытых ответов на вопросы морей и запросы скуластой беды. Выстрел в спину из слёз изменил нашу милую розу, как награда небес от звезды синевою цвела пустота. В сотне строк роковая страда из степного обоза, между стрел улетела в пространство столетий из сна. Мир однажды оглох от воскресших магнитных свечений в белой коме небес с захудалыми трупами зим. Одиноких сердец и погибших изменчивых мнений, что застряли в окне, как засушенный осенью гимн. На небесных лугах из муара цветных отклонений лёг чернёным стволом желтоглазый захватчик часов, жезлом новых идей и душевным сиротством молений, кирпичом из стекла и извечной тоскою постов. Родниковым песком серебрил очертанья галактик, обручальным кольцом закрепил основания дел, волком выл от любви, признавал безобразие тактик, что лежат на виду и являются вектором стрел.

29.07.2012

Февраль

За кудрявой метелью дымится оркестр — незаметное чудо. Этот праздник для белых и снежных невест никогда не забуду. На крыльце слышу эльфом украденный смех — звук трубы и тромбона. Превратился в орган свеже-вытканный снег, в перебор полусонный. На плечах у слегка задремавшей луны – паутинка и роза, и мелодия нежной февральской струны – не печаль и не слёзы. Это – вздох родников и нагруженных рек, надрывающих вены, тихий взгляд белизны из-за вымокших век — это шёпот за сценой. И уйдут в календарь обедневшей зимы наши сны и моленья, в недочитанный край той далёкой страны, где живут сновиденья.

01.02.2013

Сегодня утром

Сегодня утром мир особо неясен. Над морем взмыл небесный тарантас. Аквалангист в воде голубовато-снежен. Солнцеворот вращает вечность вокруг нас. Тангенциально срезан путь тумана и шум рассеян жёлтыми лучами. Над горизонтом птицы караваном летят навстречу свету, без печали. И я как будто погружаюсь в море. Как океан во мне воспоминанья. Дорог в миру – нехоженое поле, а пики гор – осколки подсознанья.

12.01.2014

Пятигорское время

Творенье братьев Бернардацци струной эоловой поёт. В страну цветов, в страну акаций мотив волшебный разольёт. Дорогой солнечного цирка уходит в горы караван, где эльф чудной на паутинке, где день велик, как океан. Вдоль сосен мраморные скалы, Эльбрус – двуглавый великан. Летит весна косынкой алой над тенями зелёных стран. За дымкой неба кто-то вертит природу светового дня, как разыгравшиеся дети, лучи весны смешат меня. Я здесь – в эпохе без названья, я здесь – в затерянном раю. Как у истоков мирозданья я душу ветру отдаю. Пускай несёт её вдоль сказки, вдоль улиц тихих и домов, пускай предаст мирской огласке сказанья духов и богов. Пускай расправит крылья тело, пускай глаза увидят рай. Могучий призрак в бурке белой пусть позовёт в султан – сарай.

30.04.2013

Димка

За стеной ты теперь, за стеною ушедшего лета, в прибаутках смешных и на сваях бетонных дворцов, на опорах судьбы, заплутавшей меж; пьяниц бессонных, у дверей тишины, где встречаются дети руин. Там сбежавшие дни ошалело ведут на просторы. Мы не помним себя, околдованы духом реки. Эх, Кубань ты моя, заставляешь вибрировать сердце. И уходит печаль в камыши, вдоль блестящей воды. Но пришёл алкоголь и потребовал душу и тело, чтобы жил ты, как все, и дышал по приказу вина. И никто не помог тебе, Димка, ни братец, ни мама, видно крепко схватил тебя бешеный друг Дионис. Лишь закрою глаза — и стоишь ты с мопедом в обнимку, говоришь: «Как делишки, старик? Не грусти. Может, к речке майнём?» На листах облаков перфокартами вечного неба нас затянет в спираль и запишет в иероглифы снов. Лишь загрузка пройдёт, и улыбки появятся наши. У хмельных берегов, у кубанских родных берегов.

13.07.2013 (Старому другу).

Шкала амальгамы

Я видел: эпохи толкались лбами и били хвостами теории рыбы, как истину жрали промежду столбами учёные – нелюди с розовым рылом. Смешалось тогда это время больное с тревогой навозной на телеэкране. И вышел вздохнуть я на чистое поле, сравнить наше горе со шкалой амальгамы. Увидел я ясно, увидел я точно, из самых идейных остались пропойцы, из тех, кто дурманились денно и нощно, а в битве последней всегда видят солнце. Из тех, кто пропил свою жизнь за идею, в обманутой местности, рядом с помойкой. На всё невзирая, я всё-таки верю, что после паденья наладится стройка, на косточках правды начнётся цветенье, из плесени зла мы сошьём одеяла, чтоб спрятать убийственной эры ученья, диктаторов мёртвых убрать из подвалов. Своим кровотоком очистим мы завтра, глазами без лжи мы напишем картины, на Лысой горе вновь появится травка, и станет весь мир нам отдельной квартирой.

17.07.2013

Под сукном времён

Посвист, подача, погода, танец огня и воды. Встретится дно с небосводом в свете оконной слюды. В ночь на Ивана Купала, в равноденствие сил лунную Маспаллу люд о счастье просил. Прыгали голые братья через костёр судьбы, лунной богине в объятья — мир наш был молодым. Души, что голуби белы, любо иль не люблю. За единое дело люди служили царю. Род и рода едины, Макошь – земля сыра. В душах нет середины — священна предков гора.

30.07.2013

Маспалла – богиня луны в скифской мифологии.

Макошь – богиня плодородия и судьбы в славянской мифологии.

Посвист – старший бог бури.

Подача – жаркий, иссушающий ветер.

Погода – тёплый ветерок, бог приятной погоды.

Род – сын Вышня (Всевышнего)

Стрибог

«се ветри, Стрибожи внуци, веют съ моря, стрелами на храбрые плъкы Игоревы»

«Слово о полку Игореве» Властвуйте над степью внуки Стрибога, шелест душ соловьиных выводи на простор, не ломай наши стрелы, не наказывай строго нас, заложников лун и послушников гор. Рука твоя твёрдая ломает кроны собратьев-деревьев и кованый звук, сердца ты остудишь обугленным звоном, свидетель костров и предсмертных мук. Родня нам, рождён ты от выдоха Рода, ветер душ уходящих и ветер живых. От тебя мы сильны и от духа природы, Стратим златокрылый несёт твой стих. Седовласый воитель просторов великих, ты надуй паруса наши силой любви, не ломай, не губи наш народ многоликий, не лови наши души в полон, не зови. Раздавай нам дожди и снега равномерно, как отец раздавал бы для братьев хлеба. Убери своих слуг и солдат маловерных, что сметают посевы и валят дома. Поиграй, ветерок, в своё круглое эхо, передай его братьям постарше, ветрам, пусть Стрибог засмеётся раскатистым смехом и споёт, и подарит надежду всем нам.

17.07.2013

Стрибог в старославянской мифологии – бог ветра. Имя Стрибога восходит к древнему корню «стрег», что означает «старший», «дядя по отцу». Он может вызвать бурю и оборотиться своим помощником, мифологической птицей Страшим. Идол Стрибога был поставлен в Киеве в числе семи важнейших славянских богов.

Род – бог, сын Вышня (Всевышнего). Он начал создавать видимый мир, а всё рождённое Родом до сих пор несёт в себе его имя: природа, родина, родители, родственники. Требы по роду до сих пор неосознанно приносят в виде «пасхальных» яиц на могилы предков.

Водный мир

Стоило свернуть с дороги, и я оказался у ручья, соединяющего море и озеро. Здесь другой мир. Я уже не слышал шум дороги, звуки деревни. Всё будто перестало существовать. В солнечных бликах резвились серебристые рыбки. В их прохладном пространстве настало время бодрствования. Они играли в догонялки. Некоторые выпрыгивали и кувыркались в воздухе. Ближе к озеру начинается тоннель из пушистых сосен. В их тени происходит таинство. Рыбки к этому месту не приближаются. Они чувствуют невидимых стражей.

23.07.2013

Лунный покой

Сбереги же меня, Маспалла, в час, когда я усну, мою сущность созвездием алым ты отправь на луну. У прозрачного озера ласки задержи караван, свою волю предам я огласке — я от вольницы пьян. На подсвеченной солнцем площадке, с Берегиней реки, мы станцуем наш танец вприсядку — от безумной тоски. Мы в карман не полезем за словом, мы споём про любовь, насладимся сияньем сверхновой, чистотой её зорь. Покачусь я по лунной дороге, между светом и тьмой, шлифовать временные пороги и лохматить покой.

01.08.2013

Русский мир

День – бог, ночь – богиня. Род – творец, земля – Берегиня. Звёзды – глаза, Всевышний – космос. Деревья – музыка, люди – голос. Стрибог – ветер, огонь – Перун. Жива – весна, правда – из рун. Велес – поэт, праздник – Каляда. Ярило – солнце, любовь – Лада. Китоврас – волшебник, Эльбрус – священен. Тьма мирская – в сердце Кощея. Лель лелеет, Лёля – страсть. Руевит в бою не даст нам упасть. Бог очищения – Иван Купала, новой жизни даёт начало.

07.08.2013

Лишь луна и вода

Есть в колодце водица, но не напиться. Звёзды в ней зазвучали и замолчали. Крошечные блики там лунолики. Превратился апрель во тьму и капель. Ты догонишь меня, но отвечу не я. Лишь луна и вода у меня есть одна. Лишь несломленный ветер за слова те в ответе. В пустоте и прохладе, в недопетой балладе — ручейки и народы у заснувшей природы. Там трава у реки, светлячки как звонки. И большая карета замерла у кювета. И тогда, как сейчас, проскакал Китоврас. Содрогнулись звёзды — виноградные грозди. В придорожном колодце скакуны – иноходцы.

15.08.2013

Острова

В пустынной комнате нет и меня — это пустой файл в моём воображении. Солнце выходит на гольф поля на волне исчезающего окружения. Я выхожу и исчезают целые улицы. В окне стёрты следы моего пребывания. Ко мне не достучаться в двери бессонницы. Видно лишь то, что создано в моём сознании. Задействованы силы, приносящие сейчас, тем более, завтра я не вижу вчерашних. Из одной головы в другую зрачками глаз фрагменты домов, каждый день умиравших. Моё я – ежесекундно, кратко, и не навсегда. Никто этого не замечает в моё отсутствие. Также без нас исчезнувшие города канут в вечность после напутствия. Дорисовывая острова, вскипает воображение. Фаза луны, наверное, стирает личность. Я, как улитка, не доступен в снаряжении, мозг пытается верить в свою эластичность. Движение – часть плана к движению на пути в ледяные дали и в окружности на воде. Остановка – подготовка, чтобы снова уйти в улыбки звёзд, прыжком в никуда и в нигде.

05.08.2013

Две орбиты

Помню эту улыбку, когда я встретил тебя. Погода была такая, что хотелось петь, танцевать и читать стихи. Открытая улыбка не сходила с моего лица. Я летел, летел, летел… Больше всего не хотелось расставаться. И мы не расставались ни на минуту. Старушка-жизнь улыбалась нам. Она вращала своё веретено, наматывая секунды, дни, десятилетия. Днём и ночью всё вращалось. А она хитро глядела на нас, укутавшись в свою серую шаль, состоящую из тысячелетий. Очень часто в этом вращении мы не видели и не слышали друг друга. Я говорю, но ты меня не слышишь. Ты вертишься в делах, которые нужны нам лишь косвенно. Мне всё труднее пробиться сквозь этот невидимый панцирь. Я в делах и заботах, я не слышу тебя. Я в своём коконе. Нет живого прикосновения. Лишь когда наши вещи обнимаются в большом чемодане, мы начинаем видеть. Две орбиты вновь совпали.

13.09.2013

Три тысячи лет

Три тысячи долгих лет На надежду одет скелет, на сомнения и мольбы у потрескавшейся судьбы, под хитином и тростником, под дрожащим от крови виском, вне закона летящих сфер от Помпеи до СССР, клинописью от Иштар, под гитару и под сатар, как удар барабанных фраз, как пустыни засохший глас, рассыпающийся во снах предрешённый рассвет и крах, налегке идущий вовне на большой звуковой волне, вечно бегущий за всё съедающие глаза, утопающий под дождём в час, когда не живём, без пяти веков человек, без пяти минут ацтек в Марианской впадине дум, на песке марсианских сумм…

03.09.2013

Международное положение 2014

На ненависти страну не построишь. Предательство братьев – грех. Господин с лоснящейся рожей оправдал садистов смех. Поедая смерть на ужин, улыбаясь кривым зеркалам, животу своему послужит, превращая жизни в хлам. Увидеть можно сквозь стены. Узнать, не глядя в лицо. Не простят нам деды измены. Позор – умирать падлецом.

10.10.2014

Дымящаяся бухта

Вспарываю животы сомненьям, достаю из них чемоданы, бегу в самолёт и в воздух, на остров ветров и вулканов.

* * *

Неоперившаяся земля, земля вулканической лавы, корабль уносит меня не в бездну и не за славой. Корабль уносит свечу, дымящиеся тени туда, куда я хочу, где океан осенний. Где ждёт меня синий кит, где быстро плывут дельфины, где дух мой с простором слит и воля неистребима.

28.10.2012

Рейкьявик в переводе с исландского означает – дымящаяся бухта.

Наскальный рисунок

Жёны с шиньонами, дома и дети, горы с каньонами в призрачном свете. Лёгкой походочкой сходят лавины, камни под корочкой, словно пингвины. Не были замужем скалы прибрежные, в мире отчаянья лучики нежные. Сцена, актёры, мёрзлые скалы, гордые птицы, снег после бала. Мысли рассеяны дамскими шляпками, ветры осенние, листья лампадками. Торсами крепкими вечность футболили, дикими ветками дней обездоленных. Четверо бредили счастьем непуганым, белые лебеди плыли с подругами. Сны камнепадами город обрушили, ночи фасадные с мёртвыми душами. Тьма васильковая бредит восходами, белыми совами, красными сводами. Мёдом из вереска пчёлы богатые, снежный и перистый воздух квадратами.

27.09.2012

На пороге солнца

И стояла она у причала, пропуская в глаза корабли. Время строил не кто попало, и в коня его запрягли. И жилище её обветшало: мох на стенах, внутри – ковыли. Ничего просто так не пропало. Солнце – лучший земле ювелир.

15.11.2013

Исландская сага

Пять голубей на веточке длинной. Страсти людские в литейном чугуне. Вспышка, щелчок. Мы на острове-льдине, в городе эльфов – Голубой лагуне. Взрыхлённая лава покрыта мхами, тучи похожи на синих китов. Растут ветра, как атланты, за нами без одеяний и лишних слов. В озере солнца видение мутное. Трава, словно шёлковые пряди. Сагами викингов просторы дутые, тени воинов плетутся сзади. Природа сильна, человек – песок. Волна на ветру теряет голову. В долине пепла я – островок. Вершины вулканов сверкают оловом. Машину сносит стихия в обрывы. Наш курс на капище Зодиак. Здесь точку энергий планетной жилы когда-то отметил древнейший маг. Алмазный червь вскопал гряду. В большом разломе – дух Парламента. Лошадки смиренно стоят на льду, овечки пушистые, словно шарики. Ветер доходит до самых костей. Волны прыгают с криком: «На помощь!» Киты грассируют разных мастей. Погода изменится ровно в полночь.

21.07.2013

Кордова

Кордова – лабиринт вечности незрячей в каменном пространстве многолюдном. Кордова – остров на пути у плача в необъятном море беспробудном. Медленное смешение жёлтых цветов. Кордову затягивает в многоголосье. В Гвадалквивир опускает свечи мостов, в кибитку ночи бросает костью. Засыхали цари на груди апельсиновой, А в плену у гордыни пестрели князья. Надрывались рабы, что её не покинули. Медину, в которой укрыться нельзя. Беспамятству ты скармливаешь древность, ушедшим путникам – коричневый покой, любовь, свободу, бешеную трезвость — философам за шахматной доской. Традиции, одетые степенно, быки в стихии древних сил, фламенко дочерей мгновенья, разрыв тоски седоголовых зим. Кричу и топаю, когда амиго-ветер кудрявит волны песней-простыней. Очнётся день и говорлив, и светел. Увижу вновь я радужных коней.

03.01.2014

Небесное уравнение

Тени бегут в отпечатки небесных сфер. Горы трубят в ритуальный свинцовый рог. Плащ океана трясётся, как раненый нерв. Солнце впилось руками в небесный пирог. Не совладать нам со стаей летящих фигур, не оценить красоту ледниковых дворцов, не осязать нам свечение скальных фактур, бархатный воздух и правду небесных отцов. Дева – луна безысходные вести шлёт. В глаза ветрам глядеть не смей – лишь в спину. В пропастях тролли хранят синеющий лёд. Древние воины гор сплетают тугие лавины. Люди крыльями машут, не улетая в воздух, Ноги вьются клубком, мешая проходу, Небо хохочет, прищурил глазницы космос, китам неуютно – они уходят под воду. Стихия неба – незыблемый белый парус. Упрямец – ветер ломает деревьям руки. Грешил я, Отче, сегодня, я снова каюсь, реши уравнение, вставь моё сердце в звуки.

30.10.2012 (Исландия, вулкан Эйяфьятлайокудль.)

Солярис

Стою близ открытой реки плывущего Рождества: молекулы снов, видения прошлого в картинках. Всё отражается в омутах красного, живого костра, я существую одновременно везде. Я – невидимка. Размытый берег плавно исчезает за поворотом. Тот ли это мир, который я ежедневно спасаю? Лица, поступки, спрятанные за космическим ботом. Я зависаю у края реки, я зависаю. Каждый день я сбрасываю прошлое шелухой семени, Заглядываю в себя – этот мир мною придуман. Двигаюсь по своей орбите в океане времени, подгоняемый ветром и мистическим гулом. Эмоции овладевают мной, заставляя вибрировать планеты и океаны, укрытые молоком сознания, внедрённого в мои волосы, пальцы, в кровать моего вчерашнего дня и завтрашнего созерцания. В лавке древностей – на ветру, она жива! Мучительное блаженство бегущей воды, нарезанные длинными полосками мои слова улетают на белых ракетах и оставляют следы на коже созвездий, увлекаемых вечерней игрой, в смерть и в понимание непрерывности жизни. Дорогами подвижных морщин, знающих строй каждого поступка, кровоточащего солёной тризной. Я, в отрицании живущий, плыву по реке. Я, в муках рождённый, протестую против боли. Я – лишь шальная комета в небесной строке, моё сердце на гребне бушующей воли.

27.01.2012

Пейзажи Исландии

В долине лавы город эльфов дышит ветрами. Разноцветные лошадки от восходящего солнца жмурят ресницы. Ни одного деревца, ни одной травинки среди чёрного камня. Забытый кратер глядит в небо единственным глазом. Эльфийская ладья собирает команду на затерянный остров. Тишина в посёлке, чистое небо, рыбаки в море.

02.11.2012

В очереди за дождём

Многих коснулась грубая старость. Другие с мечтами своими расстались. С дождём я остался один на один. Не хлебом единым наш мир един. Говорят, мои слова тяжеловесны. Наполнены дождями мои пьесы. Всем нам солнышка не хватает. Всегда так жила Русь Святая. Сквозь туманы улыбаемся друг другу, как с креста снятые в тайном круге. Дожди проникают глубоко в нас. У наших женщин льют из глаз. Многие мужчины теперь водянисты, в системе дождливой падают низко. В целом, конечно, не всё так плохо. Дожди кончаются радостным вздохом.

19.09.2013

Дом боли

Пластиковые двери скрипят на дёснах железных кроватей, жаждущих поглотит всё движимое и недвижимое. Матрацы вкушают дряхлеющую плоть болезненной зевоты. Острые углы длинных коридоров цепляются за мёрзлые тени призраков боли и страха. Чеканит свой твёрдый шаг абсолютная осведомлённость в белом халате. Подвесные потолки похожи на боевые порядки древнеримского войска. Генералы-лампы. Легионы маршируют, не нанося ущерб армии запустения. Но наступит ночь и князь тьмы прокатится на своей боевой колеснице, шарахаясь от выстрелов дневного света. Ферзь двигается быстро, не замечая шахматных дорог. Другие фигуры подчиняются правилам игры. Заходя в чёрные дыры кабинетов, они попадают в поле притяжения предметов, которые делают их безвольными и безмолвными. Небо заглядывает в прямоугольные стеклянные жабры. Скребётся по нервным окончаниям чёрными прожилками деревьев. Старая твердыня не сдаётся. Вместилище боли и надежды. Приходя сюда, остальной мир отступает. Он остаётся на пороге. Он улыбается и ждёт. В операционной говорят и думают на языке крови. На суд ты предстанешь голым. Приборы просветят тебя насквозь, чтобы окончательно убедиться в твоём существовании. Провал сознания… И ты снова в строю железных кроватей. Вспышка тьмы обошла тебя стороной. Дождь напомнит тебе о том, что ты всё ещё жив.

21.09.2013

Круги

Между страниц, читающих меня как книгу, есть шум лесов, бумажных площадей, на дне стволов, между ступеней сдвига круги в воде от чёрных лебедей. Виденье-навь рождает образ строгий Владык из камня, крестников луны. По нитям дня вели кривые ноги, шумели ивами непонятые сны. Мы удивляли глянец литографий, в воде ловили взгляды древних лиц. И увядали вздохи, стыли страхи на тонких шейках пестрокрылых птиц. В траве литавр не слышно. И надрывно скрипичный рык взрывает тихий мир, круги небес всегда и непрерывно ведут к дверям в пространство диких лир.

09.04.2013

Космическое древо

Как же трудно отстраниться от пустоты, пробежать по краю звуковой волны, позабыть про сгорающие мосты на задворках мира, людей и войны. Трудно быть ледоколом судьбы в толпе, что уносит течением прямо в ад, удержать штурвал и идти за тем, чтобы не было больно глядеть назад. Отключи сознание, глянь, что внутри, кто в потёмках калечит древо души. В звёзды, в космос свой посмотри, что за звери воют в ночной тиши? Загляни за дверь, что ведёт к себе, в первозданный морозный и чистый снег. Ты родился здесь в слезах, в борьбе, там поймёшь, что к чему, и продолжишь бег. В галактической рифме, у края звёзд, Прочитай своё имя из цифр тишины, гамаюн пропоёт или, может, дрозд, что отныне мы люди, что мы сильны.

17.07.2013

Пространство

До самых корней волос глина дышит и бросает берег свой ненасытный взгляд от горизонта к нашим ногам. Слышит прибой неразгаданного сокровища клад. Вместе рубили снежную, безумную тишину винтокрылыми узловатыми конечностями. Прятались в безлюдную и неразгаданную страну, ракетами вычерченную на горбу у вечности. Стогами обернулись пустынные рыцари-зори. В оврагах змееподобные предки переползали границы резерваций и аккуратных концлагерей дикого горя и смеха воинов безумных, летящих на колеснице, вечных скитальцев своих душ, негодующих и убивающих на своём пути всё живое. Кланяясь изображениям и камням, смерть несущим губами, нерождёнными они выпивают поле. До самых глаз земляных солнцем рисует невиданный остров добрых неодушевлённых убийц. Световым знамением красит и ничем не рискует, вдыхает скалистой грудью пение птиц. Мрамор у ручьёв рисунками горы оживляет, распростёртыми фонарями в вечность светит тайнами. Дыра чёрная – мама наша хаосом населяет, фонтанирует идеями в нас красками батальными.

05.05.2014

Баллады цикад

Доехал до синего моста под пение цикад. Поразительная песня об одиночестве высоковольтных проводов на опустевших площадях. О бумажных перекрёстках вечности и криках сожжённых, ни в чём неповинных еретиков. О силе электромагнитных импульсов в трансформаторных обмотках и во всех жителях планеты Земля. О правиле буравчика и о повелителе электрических цепей – боге Перуне.

23.07.2013

Вечность

Из времени ободранного рукава, из пучины чернеющей безвременья в небо заброшенная булава связывает будущего звенья. Горы медитацией встречают механизм вечного барабана. Будто весь мир изначальный — шкура солнечного барана. Рёвом сердечным восхваляемый восход, озарённый канканом. Здравствуйте! Говорили мы, камни, разбросанные Чингиз-Ханом. Светом термоядерным напоённые, воспитанные чистейшим кристаллом под негаснущими знамёнами, мы секундами наполняем залы.

03.05.2014

Рождество

Вселенная – у маленькой кроватки огонёк. Из космоса холодной звёздной сини идёт судьба, планет неумолимый рок. Всевышний наш – надежда на спасенье. Отныне сила слова больше, чем война. Ребёнок улыбается восходу. И слух подхватит пёстрая молва. Спаситель равен небосводу. Холодный ветер разнесёт слова. Бриллиант сияет в розовой пустыне. Теперь начнётся новая глава. Младенец несмышлёный, он – мессия.

07.01.2014

Перезагрузка

Я выпит до дна. И судьба, как в бубен пустой застучала. Я выпит до дна. И борьба лишь запах побед источала. Когда бы я мог разорвать времена, скреплённые светом могил. Когда бы я мог разнуздать стремена веков, колченогих верзил. Теперь этот режущий звон – пустоцвет, не больше, чем я. Теперь я – непрошенный ветром ответ, я – степь без коня.

24.10.2013

Новый день в старом городе

Когда вдруг отпускает влияние снега на глаза, понимаешь, что улицы людей не узнают. Свет отправляет тени на вокзал, к родственникам, в их убогий приют. В ручейках узнаются слёзы зим, Лучи веселятся в миру голубом. Восторг распирает грудь. И невыразим этот новый день за старым углом. Дома, ощерив рты, вспоминают быль, деяния прошлые былых жильцов. Невзгоды, печали истёрты в пыль. И слышен радостный крик скворцов. Сапог ряды и ботинок строй. Бегут, спотыкаясь о день – цейтнот. И вот взлетает орёл стальной, что солнце красное с ветром пьёт.

25.04.2013

Космический амфитеатр

Отцветает во мне море цветка оловянного волнами, в розовое окуная цветное полотно, унося с петухами. Окуная невиновную голову в амфитеатр многоликой корриды, берегу удивление смолоду, у подножья царства Аида. Под изнанкой печальной процессии, между слёз умиравшей луны, наслаждаемся старыми песнями у просторных дорог тишины. Океаны снегов кристаллических жгут сознание белизной. Делит шагом нас металлическим комиссар во лбу со звездой.

13.01.2015

На границе видимого мира

В реке отражаются фрески ушедшего покоя. Клавишей света включается дрожащий сад. Крылья капустницы пашут прозрачное море. Дыхание медленной рыбы хранит звездопад. Время играет на скрипке огнём поколений. Щупальца сосен туманят внимательный глаз. Там, в глубине серых мхов – берега измерений. Вход в междумирье хранит волшебный наказ.

17.06.2013

Белая дорога

Белая дорога, словно бинты раненого тела. В некоторых местах выпуклые нарывы и рытвины. Иногда, сквозь бинт проступает рыжая кровь. Раненый шуршит сухими губами: «Пить!» Звёзды, как соски мировой коровы, не дают молоко. Ночью они твердеют и проявляются под тёмным сарафаном. Дождя не будет – не сезон. На волнах выжженной жёлто-серой травы качаются зелёные паруса деревьев. Ветер выносит прохладу моря на розовый простор и вдыхает жизнь.

19.07.2013

Гранада

Как-то особенно подбоченясь, у прозрачного открытого окна, фокуса удерживая зренье. Так загадочно стоит она. Воины-годы её не обидели, распахали, будто соха. И архангелы тенями длинными разодели её в меха. Вдруг внезапно она улыбнётся морем зелени и Рождеством. С цыганской музыкой солнце вернётся к Сан-Мигелю нежным хвостом. Каменными глыбами Альгамбра расцветёт арабским цветком. Раскроет веки звёздная алгебра под несгораемым потолком.

08.01.2015

Федерико Гарсиа Лорка

Там, где луч золочёный сбегает в кибитку веселья, и на кактусах молнией кружат степные гитары, наш король промелькнул в подворотне у Рейна Кристины и налил по глоточку голодному дню-изваянью. Я не видел его в этих пышно украшенных стенах. У машинки следы не разлить по пробиркам и теням. На крестах его песни, покрытые духом Гранады, извиваются флагом погибшей империи звуков. Я глядел в зеркала, уносящие время и лица, в сочленения слов, берегущие трепетность мира. И не видел его в неизменном его окружении, за роялем любви, между явью и городом древним. Сколько рек не впадало бы в это безмолвное небо, не раскрасить его одеялами здешних красавиц, что танцуют неистовый век журавлиный перед стенами сна и каньонами Сьерра-Невады. Непрожитые дни затерялись в коврах горизонта. В рукавах у ночей спят стихи до кровавой зарницы. Я карабкался вверх, дабы встать над империей космо и увидеть глаза, что глядят на меня с поднебесья.

27.12.2014

Власть вещей

Бэтмэны, человечки-пауки, супермэны и прочие придуманные герои выстроились в неистребимые легионы. Чужие квартиры манят своими тайными порядками. Хозяева выстраивают своё непостижимое пространство с закрытыми глазами. Ненужные вещи загружают площади и заполняют пустоту своим холодным дыханием. Остаётся ли здесь место для человека? В лунной пыли протоптана дорожка невиданными обитателями. Кровати и тапочки служат. Унитазы и умывальники – компаньоны. Комоды, серванты и шкафы созерцают. Ненужные вещи встраиваются в мозг оплаченным приложением. Вещички из детства уменьшают ваши размеры и о чём-то напоминают. Резные фасады воодушевляют или топчут воображение. Большие доселе квартиры постепенно превращаются в островки на болотах и просят своих обитателей разъехаться. Новые жильцы не верят своим глазам и ломают всё.

30.08.2014

Каменный букет

От красных коней, заколдованных пони, уздечки прозрачные скошены зыбко. Бегут к разукрашенной призрачной зоне паяцы, обнявшие белые скрипки. В руках у звезды пламенели портьеры, снежинки улыбки плескали на своды. Во имя всё зло поглощающей веры искрились в глазах биотоки свободы. Как будто грозой переполненный танец. Как будто в траву перекрашенный остров. Всем сердцем скупым полюбил иностранец чужую весну под заброшенным мостом… А где-то в корнях перекрученных мыслей змея кувыркается под горизонтом, там лошадь свободная солнечным мысом скакала-скакала под облачным зонтом. В небесной дубраве играли свирели, водил пастушок своё стадо коровье, стучали копытами добрые звери, по струнам души и по логову горя. Раскрыв скандинавские новости, рыбы читали их громко и с выраженьем, что мир их страданий непрочен и зыбок в слежавшемся камне возможных движений.

03.10.2013

Рок – партия пустоты

Югра

Медведи пляшут в круге своём невиданном. Тенью осень терзают вольнодумцы-идолы. Они такие же люди, только очень большие. Язык их – эхо хрустальное, словно Шива. Бег их через болота подобен молниям, Слетающим вниз с горы гладкими волнами. Холмы выводят узоры небесных океанов в косяки звёзд, уносящих песни шаманов. Взмахом весла пространство перерождается в страны, летящие вдоль коричневой палицы. Космос медвежьих углов распрямляется в линии силового притяжения, в зелёные просторы в инее. Шайтан многоголосый промелькнёт меж; осинами. Повернутся олени к белому солнышку спинами, и разверзнется пламя перед плывущими нартами, над царством сосен хранители встанут крылатые. Эх, лодочка вдоль Оби пролетит до Иртыша. Здесь найдёт успокоение перемолотая душа.

(г. Ханты-Мансийск – п. Кышик)

27.09.2014

Торум Маа

На горы разума она восходила, делая бессмысленные и нужные движения. Смеялась и танцевала в ней сила сострадания и любви на опережение. Красота овладела её сутью алмазной, дорога зависла между скалами, цветы улыбались, утки летели сразу, унося клокочущие вселенные в алое. Нырнула гагара, по имени Лули, и землю достала в форме ореха. На дне океана костёр задули духи далёкого вечного эха. В шапке едет невидимый всадник, за миром взирает Мир-Сусне-Хум. Зимой укрывает цветной палисадник, народу являя свой светлый ум. Звенит о серебряные тарелки в домах, в подземном царстве вечного покоя. Подцепляет копьём солнце впотьмах, и луну устанавливает на спинки коек. На шкуре Ногастого Зверя потери, лыжня его – тонкой полоской в небе. Вселенная – баба чумазая, верит, что счастье родится в свободном беге.

15.10.2014

Персонажи заимствованы из ханты-мансийской мифологии.

Комплекс верований хантов и манси (обских угров).

Торум Маа – священная земля.

Гагара по имени Аули.

Мир-Сусне-Хум – младший бог, (за миром наблюдающий человек).

Ногастый Зверь – шестиногий лось.

Кышик

Здесь любят синие крыши, синее небесных врат. В селенье под вывеской «Кышик» за солнцем и ветром следят. Берут своё слово реки. Берёт свою силу зима. Здесь вышла из-под опеки больших городов страна. Болота стоят на ножках, скрипит пила старика, встречает восход морошка, глотают людей века. (г. Ханты-Мансийск – п. Кышик)

07.10.2014

В небытие

Люди стоя, молчат, не видят солнце в окне. Старуха стирает пыль, предметы уходят вне. Не вижу цветные сны, не ощущаю боль. Где коридор в стене? Я – словно голый король. Моё королевство – свет. Моё подземелье – тьма. Не задевая тел, течёт в меня синева. Теперь не вспомню лица любимой, где был вчера. Я – просто дверной проём, площадь внутри двора. Из вечности в пустоту прольётся моё тепло, чтобы заполнить взгляд игрой, что будет потом. Я – в центре координат, в глухом неземном кругу. Я был бы музыке рад, но слушать уже не могу. Восход и закат един – без красок и без причин. Мой голос в небытие. Я здесь – навсегда один.

02.03.2014

Тени весёлого Роджера

Золото – в глазах у капитана. Слова его – песня для остервенелых. По дорогам звёзд к единственной мечте: умереть в объятиях красоток и старого доброго рома. Песни освобождают тяжёлые души. Несутся всё быстрее. Убивают. Вешают на рее. Топят деревянные посудины с прекрасными девами на юте. Встречают и провожают. Слушают ревущую вселенную. Скрипит деревянная нога капитана, как мачты на ветру. Никто не осмелится его ослушаться. Брильянты рассыпаются с проклятиями: «Четыреста чертей!» Золото – их вечный зовущий маяк. Океан – их твёрдая дорога. Океан – их всеобъемлющий космос. Океан – их успокоение и могила.

12.07.2014

Родео-Драйв

Лос-Анджелес, Родео-Драйв, цветы из бетона, вот он, ряженый рай из снов Андре Бретона. Под вывеской Беверли-Хиллз: ворона и солнце. Хайку стреляных гильз в зрачках у японца. Крахмальные особнячки стареют в зелёнке, фонарики-светлячки, на вытертой плёнке. Был, а может, и нет — всё бесконтактно, пустынный запах монет — сушёные факты.

18.10.2012

Родео-Драйв (англ. Rodeo Drive) – улица в районе Беверли-Хиллз, США, Лос-Анджелес, штат Калифорния.

Андре Бретон – французский писатель и поэт (1896–1966) – основатель сюрреализма.

Краденая заря

Глаза соломой набиты, во рту плещутся кувшинки, в уме – ломаные мегабиты, моря в волосах у Маринки. На крыльце у смеха серебристого, в витражных губах огня, живёт тоска твоя – истина, словно краденая заря. А если взмахнуть незабудками в охапке вчерашних грёз, в ресницах лебеди с утками взлетят лепестками роз. В обложках слов едко-ветреных, в желудке бронзовой весны растёт значение равнобедренных небоскрёбов – собратьев тьмы.

29.09.2014

Смысл

Разливается в омут созерцанья и страха миллионами комнат легкокрылая птаха. Миллиардами песен у вагонов сомнений, в мире чисел и кресел, у реки сновидений. Он колышется пеной в океане печали за сереющей сценой, между небом и сталью, между вздохом и смертью, между сердцем и болью кружевной круговертью, длинной речью к застолью. Он струится, взлетая, как отчаянный воин, зависая у края несгибаемой воли.

03.11.2012

Начальник

Я контролирую всё, я контролирую всех, я контролирую речь, я контролирую смех, я контролирую шум, я контролирую свет, я контролирую ум, я контролирую бред. Быстрым движением рук шарю глазами вне. Я создаю свой круг тенями на стене.

13.10.2012

Мгновенье

Я – мост для дорог воздушных, сустав перелётных мыслей. Я – взлётка идей поющих, метатель словесных дисков. Я медленный, как мгновенье, я быстрый, как черепаха, я, ищущий оправданья, хранитель тупого страха. Ну и зачем былинке мечтать стать баобабом? При жизни на волосинке переживать не надо.

26.10.2012

Тихий полдень

Тихий полдень. Купается в гладкой луже смешной воробушек. Гулкие развалины. Тюрьма людских страстей входит в забвение. Полосатый маяк. Свет обратной стороны далёкого горизонта. Мы – не монеты, но судьба нас чеканит молотом времени. Окно в завтра убеждает спящих просыпаться и идти. Звёздное небо открывает душу космической любви. Неизбежность неизбежности заставляет слабых ничего не делать.

30.10.2012

Песнь металлических лопастей

Не хуже, чем осы, не лучше, чем феи, их музыка грувы прекрасней свирели. Глядят из-за башен на ангелов смерти, балладу надежды сердцами измерьте. Никто из них не был, никто из них не жил, глазами победы восход их забрезжил. Весь мир потерялся, весь мир – уже завтра на серой могиле печальная вахта. Там спят батальоны, там дремлют десанты, шершавые склоны – постель для атлантов. Они жили с нами: дышали, любили, играли словами, из горлышка пили. Стрекочут вертушки: друзья и спасенье, высокие скалы под солнцем осенним.

09.11.2012

Многомерный восход

«…Драгоценное чувство дала мне дождливая ночь,

Но душа говорит: невозможное не превозмочь…»

Рабиндранат Тагор Я питаюсь всполохами магнитных граней, живущих на тёплых губах у Герани. В седой паутине протяжного завтра пускаю последний бумажный реактор. В распущенных струях чернильных цветений пишу завещанье на жидкое время. В глазах синекрылых возврат одинокой зари, возьми же у спектра лучи: возьми и замри, как крик, изваяньем у старых чернёных небес, лети же к устам синевы, как берёзовый крест. У рек многомерных сияньем жемчужных морей вдохни свой космический мёд – свой кипрей. Серебряно-синий, заточенный ветром огонь, на клееной скрипке души поиграй, и не тронь нежный блеск одиноких домов – маяков, звенящих осколков тепла деревянных веков. Питаюсь их светом, изрезанным в битве чумной, За вымпелом неба свечу негасимой волной. Медь бюстов и ликов ползущих угрюмых теней, бежит от разящих ноктюрн, от безумных огней. В окне мертвеца загорается солнечный диск, по ветке зари он взойдёт на стальной обелиск.

07.11.2012

Парад планет

В обстоятельствах зажаты, несут свой крест, им бы выскочить куда-то, но нет им мест. А за выстрелами солнца, где мир – без дна, неясность пламенного сердца живёт одна. И укроет нас волною ковёр из лет, под столетнею сосною — парад планет.

23.11.2012

Под музыку Баха

В пустыне из воска картинами Босха волхвы торговали, а мысль троекратно бросали бесплатно в небесные дали. Картинные страсти, где рвали на части пороки людские, пробили пространство и вылились глянцем на сны городские. Волхвы и банкиры подлунного мира считают и пляшут, в пустыне без страха поклонники Баха несут свою чашу.

23.11.2012

Мои руны

Я отражаюсь лучом в серебристой росе, в небе мой свет растворится в улыбке судьбы. Я – единственный в мире и такой же, как все, слушаю утро и ставлю звук на дыбы. Резвые тени мои пускай улетят на север, запад, на юг и восток пушинкой тепла в старинный обряд, к царице огня, наверх, в пурпурный цветок. Сонные веки восхода откроют дверь танцам вибраций, свету и сладости дня. Вспенится искрой пламя, как дикий зверь, в звёздах рассыплюсь кровью, радость даря. В сердце зари я буду гаснуть свечой, тлеть словами из песен забытых дорог. Льётся слово в тумане синей парчой, манит космос к себе на звёздный порог.

30.11.2012

Ускользающая гармония

Присядьте, я нарисую ваш портрет. Мы, смертные, рисуем вас довольно часто. Сейчас на вас прольётся божий свет, чтоб осветить ваш профиль безучастный. Широк души изгиб, приятный лоб, осанка властная и волевое пламя горит в глазницах, словно древний бог, ушедший с предками в ворота рая. Уходят все, и я уйду в поля, Лишь губ коснётся сердце камня, здесь – мой народ и здесь – моя земля, которую всегда люблю и славлю. Я звёздный океан плесну на холст, и в ветер облачу вашу фигуру, ваш лик велик и необычно прост, как код зари, что слышат трубадуры. Я вас прочту. О нет, не так, как все, как видит вас учёных племя. Из льдинок слов на солнечном холсте я запишу ваш стих и ваше имя. Тогда в ваш свет войду я налегке, уйму я дрожь и все свои сомненья, а день запишет в звёздном дневнике: вся наша жизнь лишь воли изъявленье.

10.12.2012

Призрачный портал

Пройти сквозь грот железных слуг, вернуться в пустоту, вслед за рекой надбровных дуг тропою Маниту. Слонов сознанья белый плен, заката жёлтый клык, приплыл из яви в дом из вен в предсердие туник. Гирляндой эха в полутьме, брильянтами из слёз. Весь мир на бездыханном дне, в благоухании роз. В домен, под озеро тоски, в озябший край надежд, где в небе звёздные мазки построились в манеж. И в отрицании ничто в нигде войдёт корабль, на месяц чёрное манто набросит дирижабль. Меж; пленных чёрных фонарей, по клавишам планет саднит стихающий хорей — кроветворящий свет. Бушует облачный оркестр у входа в звёздный зал — один всегда, один, как перст под кожею зеркал. В избыточности нет тепла, а в солнце нет окна. Кипит, как чёрная Гекла, небесная слюна. Космическим ключом закрыт чердак в изнанку тел, трёхмерный не пройдёт бандит в межфайловый хостел.

22.12.2012

Гекла – (исландский яз. Hekla – «шапка», «капюшон») – вулкан, расположенный на юге Исландии. Высота 1488 метров. В Средневековье исландцы называли его «Ворота в ад».

У раскрытого окна

Временные заливы сна в глазницах отрешения одиноки и ущербны в дельте вечного транса. Следящие облака ждут и жуют продолжения — восстания надежд и цветения ночного танца, убегающего от холода жёлто-красных звёзд, свистящих планет и спутников вечной синевы. У раскрытого окна, величайшего дома грёз и отростков бытия, ютящихся у самой стены сознания и страха перед божественной и прекрасной суетой и превращением разрозненного в единое целое. В меланхолии обглоданных страданий, жгучих и напрасных, медленный и неизбежный переход чёрного в белое, горького в глубокое, среди бурлящей пены, расслабляюще-освежающего потока цветного эфира, укутавшего своим мерцанием уголки вселенной, растворённой в туманном серебре, летящего мира навстречу четырёхмерным ручейкам и капелькам дня, берущих своё начало в созвездиях и бликах весны и зимы, а также в воспоминаниях своего я, страны цветов, прекрасной и многоликой, как любовь к своим и чужим детям, безотчётной в своей чистоте, и движении дикой души, одинокой в свободном и призрачном полёте, в вакууме гулкого шума и бездонной тиши.

12.01.2013

На цыганских дорогах

На цыганских дорогах дух запустений, слышен топот лошадок, шёпот мгновений. Помощь плетётся из света, дни заполняя снежным рыданием солнца, кровью из рая. Плечи у ветра ночного носят романсы, дети не спят, а резвятся в бешеном танце. В этом удушливом мире, смертью объятом, ждут их костры и крапива, свежесть и мята. Ходят на привязи звёзды, небо лаская, срежет границу пространства песня морская. Будут их слушать зарницы, хрипло смеяться сосны и ивы лесные – братья акаций. Вой, запряжённый отвагой – конь амальгамы любит степные кочевья пустоши рваной. Пыль мимолётных романов, слёзы и счастье, брызги ручьёв ненаглядных, всхлипы ненастья. В сердце, могучем и тёплом, стаи сомнений, солнце единственной правды – без изречений. Без быстроногих ошибок, без деклараций мир наполняют свободой, соком вибраций.

12.01.2013

Кубизм в квадрате

Овальным крупом океана укатанный рельеф стонал. Слезой гранёного стакана разбился дня опал. Со дна подземного каньона, в глазах железного козла из раны, тёплой и зелёной, родная кровь звала. Уснули солнечные реки, отбросив тени городам, поднимет крашеные веки восьмиугольная мадам. Раздав квадратные улыбки пришельцам, верившим в восход, глотал параболы и скрипки истерзанный тоской народ.

09.01.2013

Механическое сердце

Я проглотил механическое сердце, подсвеченное утром. Решётками, врастая вдаль, улыбнулась луна. Нейронная форма мысли не для неволи, будто бетонный корабль или со всей системой война. Время окопами врылось в дряхлую спину, жёлтой клешнёй выгребает костёр из глаз. Выгорел стержень души из сухой древесины, молится тело печально о маленьких нас. Шли мы, смеялись и думали только о главном, ключ открывал на запястьях речные замки. Между землёй и луной серебристые плавни в небо глядят на безвольное море тоски. Выморил спирт красоту и мозги обезличил, белая смерть со шприца лицемерия пьёт. Главной страницей в империи мраморных чисел в чёрном каньоне душа, как слепой самолёт. В новой галактике рельсы бегут за лучами спутников веры и правды в рубиновый строй. Грубая ложь, что наш век суматошный встречает, статуи вылепит – слово послужит стеной. Между станком и деталью поднимется ветер, шествуя важно по длинному строю октав. Неясный оркестр расплещется звёздною жестью, музыкой неба, безмерную радость раздав.

20.01.2013

Всё это когда-то уже было

Всё это когда-то уже было: и чёрный снег под белой луной, и озеро в лесу, похожее на окно, и памятник безрассудству – стальной и подвешенный деревянный мальчик. Нет, он не погиб, он вечно живой. Он будет спать, не покидая чуланчик до самого утра, со своей женой, которая обычно зовётся метлой и не даёт спуска никому и ничему. Эти деревянные лентяи называют её злой, но ещё труднее жить совсем одному в этом лесу, состоящем из звуков, запахов, расстояний, ближайших и дальних, росинок и ростков, кувшинок и кукол, засушенных и одичавших, но не скандальных. Всё это когда-то уже было: повторяемость – пища для мозгового мускула. Всё куда-то бежало и даже плыло, дышало газами и питалось моллюсками. В овертайм влетела бабочка – капустница, махнула веером цыганка с розочкой, зашелестели деревья – гибкие распутницы, биологической массой без глаз и косточек. Движение внутрь и рост во всех направлениях, нанизывая усталость и сомнительные проблески. Интерес возник давно и во всех измерениях, но ни шагу назад – вперёд, продолжаем поиски! Всё это когда-то уже было: и эта церковь, что в воде отражается. Всё это светится немыслимой силой, как солнце яркое, крутящее палицей.

22.01.2013

Гравитация и звук

На тонкой ноге муравьиной вращали слоны экватор, нагнули горные спины, подняли подолы платьев. Над ёрзающим горизонтом лучи улетали в космос, а за магнитным зонтом камнями взрывался голос. Кричал тонкокрылым писком, иглою прикосновений, астролог с расстрельным списком, душой, искавшей спасений. Под кожей белых акаций беременный крался атом. За крайностью сатисфакций молился лишь каждый пятый. В коленке поломанной ветра, в стопе бледнолицего страха, в зеркальной душе интроверта живёт ощущение краха. Личинка заложена тайно крючками злосчастного смысла. За счёт обманного займа сметана надежды скисла. Рука моя из-за леса ласкает горы и сосны, мне было всегда интересно, что чуют собаки носом, что видят медовые пчёлы, когда садятся на маки, как двигаются альвеолы у тенора после драки. Хватает корнями руки, оторванные закатом, рождённый на чистом звуке родник синевы крылатой.

25.01.2012

Забег в пустоту

Этим небом любуюсь — не укроет оно немоту. Я с луной соревнуюсь и не встречу в песке пустоту. Не крадётся за кадром и под солнцем вдыхает огни. Анатомия взгляда раздевает, беги не беги. За нектаром покоя разливается солнечный яд. Синерукое море поглощается песней цикад. Мир, который под нами — это призрак свеченья лампад. Смысловое цунами на ковше безвозвратных утрат.

08.02.2013

Радость жизни

Мы обречены на вечное существование в жёлтых ветках черёмух полураспада, в психоделии белых цветов, в заклинании стрекоз и в стихах сероглазого сада. У обугленной берёзки в зрачках, отпечатками скрипа Аравийской пустыни, смерть стрижёт обнажённый страх на бритве грозы в шуршании лилии. В боевом окрасе далёких племён вспыхнет свет и погаснут фамилии, вензелями целясь в реку времён, уползут остывать в красноватом инее. Зону очертят оленьими рогами охотники за вьюгой белого безразличия. Духи споют, разбуженные богами, картинами прошлого и полётами птичьими. По губам расплывётся наше смятение, по телам закатов и ставням восходов. Злость растащат кровожадные тени, а радость жизни получит свободу.

19.03.2013

Манускрипт

Мраморные статуи говорят с червями, пожирающими словесную требуху меняющихся обстоятельств вместе с корнями и кратерами луны на коричневом мху. За колоннами пауков озноб выхватил струю чёрного воска и окостенел в оцепенении перед могуществом светил и шелестом удаляющихся мёртвых тел. Уходят они. И снова и снова возвращаются в пределы безумия, на границу весны. Местами вспыхивают огоньки и пугаются бегущей толпы, уходящей прямо во сны. Воздух над болотами оживает запахами растений, взгляд удаляется за войско остроконечных трав, в манускрипт дорожных знаков и песнопений, охвативших окрестности холмов, рек и канав. Если бы мы любили себя, то полюбили бы и людей, возникающих в тумане из невидимой полости. Лица их рассеиваются в темноте крыльями лебедей, летящих над горами и океанами с медью в голосе.

19.03.2013

Талый лёд

Наступит время, встану я из-под и над, как статуя поверх старья, как встарь над куполом, как пономарь. Поверенный мотив из песен ив ворвётся в нас. И конь Пегас исторгнет луч из сизых туч. Наступит время петь, и ангелов печаль исторгнет медь. Труба завоет вдаль. Гребцы в ладье поднимут вёсла. Виват судьбе, скажу я после. Весной запахнет. В объятьях тёплой сферы нет середины, не видим меры. Ведь нужен мне ответ на мой смешной вопрос: что совершил? Зачем дышал? И что принёс в пустыню скал и в зал светил? Я лишь любил. И только. Теперь мне горько всех потерять и спать под пенье птиц, не видеть этих лиц и не мечтать их осязать. Я над пространством открою вечность: в небесном танце — за бесконечность…

22.03.2013

Паутина

Большеглазой струёй темноты разобьётся кровавый закат. Я увижу, увидишь и ты домино разомкнувшихся врат. Не в домах ли живут пиявки мёртвого эха, сосущие живые чувства? Не там ли прячутся скользкие и безглазые существа, овладевшие разумом? Подобно движению старого маятника, они вьют свою паутину, набрасывая петли на время. Пульс становится нитевидным. Сворачиваясь в махровую пыль, уходит надежда, умеющая выживать в любых условиях. Но не здесь. Невидимый паромщик превращает кровать в лодку. Готовь монеты. Чёрный Стикс притягивает и не отпускает. Поединок быка и льва. Жизнь или смерть? Кто же сильнее? Конечно, жизнь. Смерть – всего лишь её небольшая часть. Её ритуал. Существо, лишённое воли, унесёт поток, возникший из пустоты. Ненасытна она, как мясорубка. А что на выходе? Неизменно что-то новое, обладающее силой смеяться в лицо этому угрюмому миру. Миру лопающихся по швам цивилизаций. Миру консументов. Вслушайся, стены содержат паразитов. Это их гармония – гармония камня. Живое к живому – мёртвое к мёртвому. Общество консументов распределяет роли. Кривоногое чудовище с короткозамкнутым пищеварением – рынок. Весь мир – чудовищный рынок. Современный герой, кто он? Он жаден. В его жадность уместится не одна вселенная. Он грабит, стараясь не убивать, но убивает. Он нестандартно мыслит, он продаёт всё. Общество в экстазе. Герой надевает красный плащ победителя и спокойно идёт по трупам. За это его и любят. Так надо. Миллионы в это время уплывают в Лету на своих диванах и кушетках. В реке забвения обитают миллиарды обглоданных душ. Они ждут перерождения. Ресурсов всё меньше, но рынок только набирает обороты. Сейчас, когда общество объявляет торжество разума, рабов больше, чем в Древнем Риме. Как голодная Росянка, расцветает гедонизм. Человек убивает природу ради алчности маленькой кучки людей. Они хотят сверхприбыль. Другие пытаются у них украсть. Ничтожные консументы второго порядка. Отряхни диванную пыль. Смахни морок колдунов, превращающих людей в корм для алчных. Тело не может существовать без души. Древние жили в гармонии с природой, а мы лишь скрипачи в чьей-то убийственной опере. Пойми природу. Слушай природу как собственное тело. Мир вращают другие ценности. Любовь, дружба, понимание и сострадание к ближнему. Только это приносит истинную радость. Повернитесь к своей природе. Но кто-то или что-то дёргает нас за локти и мы издаём звуки. Нам не нравятся эти звуки, но мы играем свою партию. Порвать эту тончайшую, но очень крепкую паутину не каждому под силу. Это верно. Созерцание пустоты заставляет задуматься. Погляди, как восходит зубастый серп новой зари. Это врата. Человек, на высоко-уходящей в небо горе, вдыхает воздух свободы. Он достаточно разумен, чтобы видеть и слышать в этом хаосе свою дорогу. Это — дорога без страховки. Дорога, свободная от паутины липкого дирижёра. Восхождение к самому себе. К пониманию своей духовности. К открытию в себе божественной сути.

23.04.2013

Невидимка

Он маскировался и кричал, чтобы его не услышали. Он замолчал. И его увидели. Сгоряча убрали упор и увидели его под крышами. Теперь кричи не кричи, а вот он: в пижаме из ругательств. Тех, что он выкрикивал, когда маскировался, под всех вас — он невидимка. Его просто так не увидеть. Он похож; на лунатика. Стоит нам вскрикнуть, как он сорвётся вниз с минус третьего этажа на плюс пятнадцатый. В оптическом прицеле его невидимый глаз карабкается по водосточной трубе. Улыбка появляется на подоконнике, выхлоп воздушного хохота и… тук! Он уже в нашем сознании. До подсознания ему ещё далеко — там ступеньки. Да. И мы уже без сознания. Куда ему до нас. Многие живут без сознания — и ничего. А он без тела живёт спокойно. Он – невидимка. А мы его всё-таки увидели. Зачем он влезает в телескопы и бинокли, вертится в окулярах, замазывает грязью окна? Он вообще не признаёт авторитеты. Он настигает, а не его. А у нас на него никаких анфасов и профилей не хватит — никаких увеличителей. В подсознании он тоже бывает. Во сне. Там темновато и всё в стеллажах. Информация нужная и совсем не нужная – всякая. Нам её трудно найти. Мы её ощущаем, а он её видит. Он – невидимка.

18.04.2013

Мосты желаний

Ох уж эти мосты желаний. Распадаются в пустоту. И уносит их поступь ланей, наполняющих звук во рту. Добродетели и злодеи под черешней сидят седой, лягушонок около ели преломляется под звездой. Мы – строители магистрали, дети ветра – дети вьюг. Горизонт надорвём зеркальный, отчеканим заветный круг. На закатах мы биться будем и дождём поливать луну, в океане заштатных буден наша лодка пойдёт ко дну. Но во славу дум кистепёрых мы воздвигнем хвалебный мост, и взорвётся ярости порох над тоскою родных берёз. И увидим мы на рассвете недостроенный Богом храм. Мы родились, и мы в ответе за гортанные песни лам.

25.04.2013

Поэма о преломлении

Когда популярная дрожь действительности скатывается в выгребную яму городских закоулков и обретает растительность в душах у адептов гранёного стакана, окружающее приобретает горький вкус, а дрожь даёт новый импульс, невзирая на бесценный груз древних цивилизаций и их пульс, заданный пусковым механизмом планет, соединённых, безусловно, невидимыми линиями нервных окончаний, льющих стерилизованный свет на пастеризованные огурцы и болота с лилиями; и преломляется на колченогий деревянный стол сквозь недавно начатую трёхлитровую банку, хозяин, который устал и лёг прямо на пол, повинуясь великой силе, выворачивающей изнанку всех дел, соотнесённых на счёт бурления неких молекул, выпущенных из поллитровки внутрь дребезжащего космоса и торможения скорости света, с которой исчезает всё из столовки, примыкающей и сочленяющей мировоззренческое видение современных проблем на кабельное телевидение, на беспримерный героизм, приобретенный в коме, на пути к просветлению, то есть, к новой зоне; и осознания себя в центре стола на кухне в виде главенствующего приложения к табурету, выходящего в астрал на кушетке пожухлой, меняя реальность, не меняя моду, летит к свету. Да, к зелёному свету, он же полезнее для глаз, ослеплённых повседневной отвратительной дрожью, этих ханжеских придворных танцев и дежурных фраз, этот новый день на больных ногах; и опухшей рожей подползает и дышит перегаром на бесконечность понимания гнусного и неотвратимого закона повторяемости чисел на рост цен всех видов расточительности, употребляемости, благодарности и элементарной вменяемости товарищей по разуму, бороздящих необозримые просторы иных измерений и магазинов подороже. Некоторые и в Голландию летают из конторы — за грибами и пирожными смешными, тоже не выдерживают этих новых влияний, что ты всем за что-нибудь должен. Для этого не нужно никаких знаний, трудновато всё это выдержать, но можно в космическом магазине купить покой звёздный, перевязать раны сиянием рваным и вперёд, к дому культуры, пока не поздно осудить и, по возможности, отсудить обманом захваченные эмоции и мысли, примощённые с молоком Млечного Пути и с кинолентами, километрами и километрами доморощенные портные человеческих душ и душонок с клиентами мирового неохватного горизонта, его пользователи и венценосные их величества, зла соглядатаи, ничего не слышащие, но с вопросом: «Что, больно тебе?» Прямо из глаз в глаза сытые и вечно поддатые, с бультерьерами и со стразами на трусах. Как вам это нравится? Но ослабить не получится, а то вдруг понравится и все ринутся в небеса, и каюк миротворческой мере случая. Вот вам и канцелярия – междусобойчик избранных обладателей нереального, но выстраданного лицемерия. У них и государство гражданских свобод и Мэрия полна лицами, как инкубатор, грязью забрызганный. В зале у них свои мужественные философы, подключающие их к всемирному разуму напугавших в своё время гвозди ногами босыми, обрушившими башни своими спазмами, выжидали, когда он упадёт, этот путник, и они выклюют его печень и глаза, упираясь в космическую бездну своей сутью — алчностью, вызывая вакуум, не надеясь на тормоза, вживлённые в эту кровавую дрожь. Племена метались и метались, составляя сметы на всю их трудную жизнь, на все времена этой прекрасной галактики на краю света.

26.04.2013

Солнцеворот

Солнцестояние – коловорот весну к нам принесёт. Божественный огонь, как грива льва — меж двух миров – стена. Возьмёт свою гармонь Ярило – красный бог, наполнит кровью мир, запляшет со всех ног. Наш лес не сир, он не убог. И из могил восстанет дух земли — улыбки расцветут в кустах. Тепло и жизнь бери с молитвой на устах. Живи, живи, живи…

22.03.2013

По струне

Мы стоим по струне, мы идём по струне, мы – в народном огне, мы – вовне. Наши дети смеются, наши дети грустят в колесе революций, под откосом оград. Мы танцуем эпоху, мы танцуем войну, до последнего вздоха не признаем вину. Мы не видим различий и не знаем сомнений, за окном безразличий, в карте звёздных творений. Мы проснёмся однажды в корабле белокрылом, на картинке бумажной вместе с солнышком милым. Мы на старенькой кухне, мы над чайником старым. Океанами вспыхнет разговор наш гитарный. И наполненный звуком, и наполненный светом, наклонюсь я над внуком нерушимым заветом.

17.04.2013

В зале остывших тел

Он не похож; на нас, он не такой, как все, он – это резонанс, он – подарок весне. Смех его одинок, смех его вне систем, в струнах его ток — он всегда на войне. Он прохрипел свой стих. Он станцевал и слёг. Нерв обнажил и стих, брошенный на песок. Крик в звуковой коктейль, дробь барабанов в ночь, лирика и пастель, всё остальное – прочь. Разницы нет, когда разницы нет, зачем в небе горит звезда в зале остывших тел. В двери войти рад, в душу цветных схем, только уйти назад он уже не успел. Женщина и рояль. Небо и океан. Дарит пьяная даль радость и нотный стан.

23.05.2013

Созвездия

Трамвай – единорог ползёт вперёд, в шинели с бородой стоит военный. Держась одной рукой, он ждёт и, кажется, один во всей вселенной. Среди камней, дорожных слуг, разъезды ночь уже плетёт, сквозь горы, лес, сквозь луг дымит тенями у ворот. У чёрных глаз и у монет-очков в рядах стоят полки солдат, невидимых гусаров ночи, сверчков, и затихает звёздный сад. А он, в мундире, плечом подвинет небо и ввысь, сквозь облака, к луне. Туда, где над землёй нет снега, где Рак, Персей и Водолей в окне. Там Орион на колеснице созвездия везёт к полкам луны, одетым в серебро. И золотым крылом орёл взмахнёт, даст знак цветным князьям Таро.

03.05.2013

Ночной экспресс

По улицам – сосудам текут ночи, по улицам – венам ползут луны, любовный поезд – безумные очи, в бумажных обёртках железные гунны. Ползут по пустыням апостолы – змеи до каменных монстров, до мёртвых откосов, взгляни из подвала на чёрное время, на жёлтые зубы, на острые косы. В огне очищенья трепещут порезы, под взглядом шамана танцуют девицы, хвала Дионису и призраку бездны, пространство сгорает усилием жрицы. Из рек придорожных, из розовых лилий глядят лепестками распятые звёзды, отчаянье стерпит забвение глины; не плачь и спасайся – сегодня не поздно.

16.05.2013

Диктатор

Поэзия надувных шаров, испускающих дыхание свободного полёта на медленный горизонт, вызывала смех железобетонных небоскрёбов, но кашель старого вулкана превратил их в мусор. Расплавленные камни шептали магические слова и деревья уходили за реку говорить с солнцем. Стеклянные клёны протыкали чёрную землю, поэтажно постигая законы зарождения смерти. Вспышка – столетие. Блохи чувствуют, что поумнели. Формула порядка построила их в ряды бойцов, дабы убивать законно. Всё подчинено одной идее. Правота недоказуема – формула рассыпается в хаос. Утро под кустом – в глазницах проросли фиалки, а он улыбается, диктатор, убитый запахом смерти. Хаос родил медленную музыку восхода, подчинённую межатомным связям и небесным телам.

30.05.2013

Блюз дикой печали

Когда цветы свои ресницы опускают, из мира грёз уходит наважденье. В Гудзоне, рыбами проглоченная стая, икру надежд отмечет в воскресенье. Не шёпот красок и не ультрафиолет питает губ сухие заклинанья, молекулы рождают белый свет из рам лучей обманчивого зренья. На Риверсайде ноющая боль рождает плач камней печальных и нерв дорог, надорванный водой, на мост восходит перстнем обручальным. Зависимости ради и для вас уйдут утопленников грустные колонны, сыграет им бетонный контрабас, и солнце улыбнётся тёмной зоной. Кулак разжатый выпустит овец на дно запруд, молчавших безучастно, пройдёт по космосу слепому наш отец и ветер снова станет высшей кастой. Сквозь прерии нью-йоркских площадей пройдёт Нептун к китайскому буфету, и щели глаз заброшенных людей не внемлют впредь толковому совету. Ведь видят все не то, что говорят, а говорят, увы, не то, что слышат, на трафарет из цифр стремятся в ряд на веточку тепла, к цветущей вишне. Проглочен ивами удушливый закон, в зените славы прорванный веками. Выходит, жизнь всего один наклон — дыра в стене, в палате с дураками.

12.05.2013

В глазах светил

Я – капелька в водной глади, песчинка в море пустыни, никто не поранит взглядом частицу сухой полыни. Никто не увидит волны, кометы курчавой танец, на дне океана соло и звёздный протуберанец. Беспечную зыбь морскую колышет одежда ветра. И тихую грусть мирскую укутают краски спектра. На влажных ладонях пляжа, в лучах синевы покоя уснула древняя стража, у чаши живого моря. И стелет туман в лощину свои кружева и сердце, а звёзды проходят мимо открытой волшебной дверцы.

11.05.2013

Дикая сила

По мёрзлым ступеням весны спускаюсь в лето. Прозрачный воздух насыщен солнечной лазурью до самого моря танцующих зелёных трав, до иголок таинственных елей, лоснящихся и диких. Некогда молчаливый мир заиграл и запел. Жизнь меж; дорогами берёт своё начало. Дикая сила с разгона набирает высоту и с этой высоты обрушивается на немое, почти бездыханное, обескровленное бытие. Здесь, среди гладких озёр, нет лжи. Обросшие кустарником скалы равнодушны к попыткам обмануть себя и других, к попыткам выстроить зависимость. Равнодушное море переваривает каменья, не обращая внимания на трудности понимания людей своего места в природе вещей, на ментальность восприятия. Солнце освещает старые стены и виноградники. Ветшают, казавшиеся вечными, пирамиды и храмы человеческих страстей. Они уходят в глубокое прошлое. Сама жизнь превращается в караваны из забот, в её смысл и свет в конце загадочного тоннеля. В глазах появляется тоненький месяц. Он парит над горячими крышами и исчезает в омутах прозрачной ночи. Новый день родится из ночных сновидений, одевая чистую сорочку на голое тело. Независимо от биржи и стоимости хлеба. Он погладит гладко выбритые макушки гор, плавные изгибы полей, рек и озёр. Затем поперхнётся полуднем и отправится на сиесту – дремать в тени деревьев.

04.06.2013

Пальцы

Большой палец – бодрое равнодушие: дрались, убивали, друг друга кушали. Указательный – делай то, что сказали, не хочешь, живи на вокзале. Средний – последний аргумент истины в бесполезном споре с крысами. Безымянный – ты часть чего-то целого, из плоти и крови духовной сделанный. Маленький – бессилие перед всей вселенной, с обрыва слетает листом осенним. Ладонь – весь мир заключён во мне: там всюду жизнь, на Марсе и на Луне. Кулак – твёрдое противостояние смерти, болью не гладьте нас против шерсти. Дуля – комбинация горя и недоверия, праздник сказочного офигения. Руки вверх – хоть на ногах стою, но не жив: мешок сомнений, костей и жил.

24.05.2013

Кладбище

Что же от нас, от прежних, осталось? Что же осталось? Всем нам и жизни, и смерти малость, самую малость. Там, за цветами и за крестами, там, за крестами лица, парящие под небесами, жизни сверстали. Солнце и звёзды, лето и вьюга, лето и вьюга, всё, как обычно и неизбежно в озере круга. Время уходит – мы не приходим, мы не приходим. Мы – на ракете, мы – в пароходе, Мы – в переходе. Тихо и гулко между рядами, между рядами. Мы не забыли, мы не предали, мы пострадали.

06.06.2013

Между молчанием

Молчат о чём-то горы, молчат о чём-то скалы, в миру потустороннем молчат и истуканы. В осколочных прозреньях, в разрозненных виденьях мелькает жизнь в движеньях, от первых до последних. Работает конвейер: весна, любовь и мука, без страха мрут мгновенья, не испуская звука. Растят метаморфозы обученные дети, что призваны на помощь стареющей планете. В них есть первопричина, в них есть первоисточник, они, как лист бумаги – им далеко до точки. По кругу, по спирали, по мыслям непрерывным умом мы не познали той истины наивной, что скачет меж; полями, что спит на дне рояля в кустах, у бездорожья, у опустевших спален. Над лесом и над домом, над сонным небосводом та истина над нами, как солнце и свобода.

16.06.2013

Ветровое

Ветер несёт междометья, волнами дышит река, руки судьбы как плети, наша любовь – строка.

29.05.2012

Отрада

Нам только солнце яркое – награда, нам только ветер – лучший музыкант, нам только степь родная вечно рада, нас мысли о природе осветят.

18.09.2012

Где любовь

Любовь – это то, чего нам не хватает. Любовь – это смысл всей нашей жизни. Любовь – в нашем теле и в небе витает. Любовь – в неиссякаемом оптимизме.

18.09.2012

Песня хиппи

Я хочу играть музыку будущего, сидя на песке под палящими лучами. Амброзией песен очищать души, погрязшие в лицемерии и ненависти. Пусть море хлопает мне в ладоши, жуки бьют крыльями в маракасы, а я возьму ноту, заточенную светом и сокрушу чудовищ, которые рядом. Я хочу играть музыку будущего. Я заодно с бесстыжим ветром. Бестелесность близка мне до боли. Я думаю, что не существует смерти. Как бабочка я буду рад солнцу, оживляющему и дарящему смелость любить людей и музыку радуги, эту судьбоносную кузницу красок. Я хочу играть музыку будущего, выстраивающую легионы событий, очищающих душу и разум от скверны. На каждой тончайшей дорожке, на океанском пляже безбрежном я узнаю свой мир, угловато-бумажный, преломленный сквозь чей-то витраж. Молись и плачь, глыба, родившая землю. Быть может, стоит за нас проронить словцо перед гудящей бездной сознания вечного, пустотой смердящей, перед молчаливым отцом.

8.06.2013

Край любви

Пусть осень нам поможет в горе соцветьем дня и переливом птиц. И в край любви плескающимся морем вольёмся мы из завтрашнего дня.

13.09.2012

В миру

Я покинул родимый порог в русло жизни, в людской океан, и походкой уверенной Бог нас ведёт к миру облачных стран.

17.09.2012

Солнечная кантата

Весна уходит

Весна – царица миражей, уходит лёгкою походкой, под песни солнечных пажей скользит её цветная лодка. И плачут ранние цветы, росой умытые рассветы, блестят хрустальные мосты, звучат прощальные сонеты.

29.05.2012

Грех

Дух наш крепче гранита, вера в душе – одна. Грех, кровью умытый, в прошлом словно стена.

29.05.2012

Примерь тоску

Примерь тоску, возьми свой меч. Король и шут — сомненья с плеч. Воспрянет ум, тоска умрёт, вселенский шум рекой несёт. Секунды слов, минуты дней, века костров и ночь дверей.

29.05.2012

Струна

Гитара терзает душу, слезами ответит небо. И светит звезда в конюшню, а звук охлаждает снегом.

05.06.2012

Никогда

В городе много прохожих, несущих своё никуда. Вместилище сороконожек, плодящих в глазах – никогда.

10.09.2013

Четверостишье

Вы знаете, все дети немного поэты. Фантазия – ведь это вам не враньё. С верой в правду и с силой кометы несут они чистое эго своё.

07.03.2014

Ковчег

На простреленной площади слова я построю ковчег. Пусть отсюда снова и снова счастье берёт разбег. Светом солнечного мольберта разыграется птица – заря. И простят всех нас духи ветра: кого можно и кого нельзя.

01.02.2013

Движение космоса

Какой-то небесный странник простор бытия взлохматил. Вот странная шутка – память, пошита из белых пятен. Белилами на молочном рисунок каллиграфичный невидимый строил зодчий кафтан для судьбы тряпичной. И звёздные менестрели созвучны волне и морю, трубили в свои свирели и растворяли горе. Нахмурили брови скалы. Озёрные духи спали. А горы плевали лавой, и призраки исчезали. На дюнах и на пустынях слова обращались в камень, и серебристый иней сшивал им тугие ткани. Вращался с землёй экватор, стараясь прийти к чему-то, а брошенный лунный трактор стоял накануне суток. И вечным движеньем космос увещевал убогих, и маленький счастья колос спадал из объятий строгих.

08.06.2012

Прощальный поцелуй

Осень – печаль в ярком и радужном мире. В воздухе запах последних цветов и настоя из трав. Щемящая надежда сжимает сердце как прощальный поцелуй.

04.07.2013

Перспектива

С крыши дома всё кажется таким маленьким. Всё выглядит симпатичней. Мир кажется просторней и добрей.

04.07.2013

Схема

Озёрная гладь взломала наш мир. Всё перевернулось и стало чёрно-белой хроникой.

04.07.2013

Древняя мудрость

Радость наша неиссякаема, когда от совести заряжается свет. Счастья речка неисчерпаема, все наши горести — жизни сонет.

10.04.2013

Мир вашему дому

Шум дороги кодирует своё послание к умирающей звезде. Эхо прячется в глубоком колодце и замирает от студёной воды. Пройдена ещё одна петля времени.

04.07.2013

Хлорофилл

В волокнах смысла тягучих, разных, розы и кактусы живут, не тужат. Каким подчиняясь рукам безглазым, тянутся к солнцу быстрей и ýже. Сердце бьётся неслыханным стуком, тихой корой и ветвями к небу. Слушаю кровь деревянным ухом, пахнет жизнью и скошенным хлебом. Жёлтым мясом вдыхаю прохладу. Стих меланхолии пляшет балетом. Дайте же света пьяному саду! Ласточек мира достаньте из клеток! В листиках веры – блики сомнений. Лань торопливая слушает ветер. Между корнями – земля соглашений, всё исполняется, всё, что наметил. Ночи – окружности, зори – параболы. Соль расставаний в трапеции радости. В соке древесном плавают радуги. Сила – в дереве, в людях – слабости. Чёрной смолой вытекает молодость. Радость жизни зреет суставами. Небо навек ветвями проколото. Кронами купол несёт многоглавыми. Стрелами лет унесутся шорохи. Рыцари леса стоят уверенно. Листья взорвутся зелёным порохом, биться насмерть им кем-то велено.

19.06.2012

В бурлящем потоке

Неужели ты хочешь увидеть одноглазую розу заката? Неужели ты можешь предвидеть отгремевшего грома раскаты? Заливными лугами сознанья нараспев захлебнутся надежды. Кровью свежей залитое знамя разорвётся в руках у невежды. Словно в снах, обломается время на кусочки, фрагменты усилий, отголоски забытых видений до излучины солнечных лилий. И вкушая ночную прохладу, в жабры воздух густой набирая, на пути к долгожданному саду, на пути к незабвенному раю. В этой дикой степи мимоходом взгляд усталый бросаю на небо. Всё труднее дышать небосводом, всё смешнее печали и беды. Я оставлю следы на востоке, а на западе ночи остынут. Я в бурлящем звенящем потоке вижу завтра горбатую спину.

08.06.2012

Санкт Гален

Лежат-жуют швейцарские коровы, из веток выжимая молоко. Глаза хранят секрет любовный и дышится свободно и легко. Пушистый лес на склоне шепчет. Летит вагон по ласковым полям. А время из часов как хищный кречет крадёт июль неслышно для мирян. На улочках неспешное движенье и пиво медленно в стаканы льют. С горы летит, не зная торможенья спокойствие как вечности приют. Здесь нет того кто всё это устроил, здесь только те, кто требует ещё, здесь стариной пропитан каждый угол и колокол свои печали пьёт.

11.07.2012

St.Gallen (Санкт Гален) – маленький городок в Швейцарии.

Глубина

Мышью взвизгнули петли, болью двери рычали, серым мхом паркетным ночи и дни дичали. Взмахом крыла акаций солнечный луч разрезал адской шерсти матраца вскрыли серые вены. Над янтарём рассвета с жёлтой лимонной кожей солнце тащило лето лучик, вставляя в ножны. Узник из снов безродный, узник немого тела хочет уйти под воду так, как душа хотела. Ватными стали ноги, липкая сталь сковала точки и после точек — мёртвая вечность справа. Танец огня нас манит, звёзды, моря и космос. Прошлое в пропасть канет, как и любимый голос. Жаль, не сказали губы правду о тайнах моря, не пробасят нам трубы, как умирают стоя, как убаюкал ветер ночь, огоньки сдувая, как отзвеневший пепел шёл, словно снег. И таял. Шёл вдоль стены прохожий, будто канатоходец, а под небесной кожей звёзды глядят в колодец. В нём глубоко и гулко струны мгновений плачут, там одиноко, жутко, где-то там и удача. На устах у ребёнка — счастье и правда вместе. Ум, как чистая плёнка, нет ничего чудесней.

19.07.2012

Готика

Готика ногти клеит. Готика – остроконечна. Солнце глядит левее, в камне душа овечья. В статуях чьё-то сердце, в символах чьё-то имя, в сводах – сопрано – меццо, в кельях – патриархия. Режет душа органы, фуги, небес собратья, саваном домотканым сменим шаги и платья. В космосе штукатурки синих небес прощанье, сырость и тлен в мензурке — высших существ сознанье. Щупальца – аркбутаны, ноги как контрфорсы. Бились о них туманы, кровью стекали росы. Шерстью дрожали бесы, камнем летела совесть, ниже последней мессы, строчкой в чужую повесть. Статуи вне сомнений, грешники за пределом. Правда, на дне плетений — чёрным крестом на белом.

23.07.2012

Меццо-сопрано (итал. mezzo-soprano от mezzo – половина, середина и soprano – верхний) – женский певческий голос с рабочим диапазоном от «ля» малой октавы до «ля» второй октавы.

Аркбутан (франц. arcboutant – «опорная арка», от arc – «арка» и boutant – «крайняя опора» – в готической архитектуре – полу-арка, расположенная снаружи здания и передающая боковой распор внутренних сводов на спец. устои – контрфорсы.

Гранд-канал

На спрутах волн несётся старый катер, и слушает восход сонату камня. На слоги разбивается фарватер, и сотни рук вальсируют как пламя. Земля плывёт в забеге муравьином. Дворцовый мох искрится, будто космос, и чаек крик протяжен, словно тина, и башни вверх взлетают в виде полос. Струна любви играет сердцу гимны, а дом зари несётся в колеснице. Дороги дел сердечных страшно длинны, и солнце спит, светясь в своей деснице. Ласкает слух орган моих желаний. Спускает день судьбе моей поклоны. Печаль на время в синем небе тает, и дух царя нас встретит на балконе. В оконных рамах призраки мелькают. Сам Байрон здесь, и дожи, и банкиры, хранитель лун, воители баталий, строители дворцов и мастера секиры. Здесь море дышит вечером и ночью, шипит волной и ластится у статуй. Крепка вода, а камень здесь непрочен, но Бог хранит и ангел-страж крылатый.

02.07.2012

Италия, Венеция

В. Цой

Цой писал облаками ночь, звал на помощь призрачный день. Двадцать лет убежали прочь, песни пишут души акварель. Белым тигром бегут облака. Над Невою чаек крик. Нас берёт под уздцы тоска. Мы скорбим без тебя, старик. Мы прошли миллион дорог. Износили полсотни брюк. Наша жизнь – на горе острог, но мы слышим в ворота стук. Это совесть зовёт в поход, за людей и за правду в бой. Вот уж новая ночь ползёт, а ты снова в строю молодой. Век не тот, да и люд не тот. Камнепад из забот весь год. Смерть стреляет годами влёт, там и наш впереди полёт.

Виктор Цой (20 лет со дня гибели.)

21.06.2012

Облака

Как века, как века, как века… Над окном, надо мной, над водой… Облака, облака, облака серебрят небосвод голубой. Купола облаков в ряды. Мясорубка простора спит. Я не вижу в глазах беды, но залезла душонка в скит. Светлячки золочёных вод, по велению жгучих солнц, изменили вы тайный код, привели календарь из лун. И в морях запоют облака, и неспешно проникнут в степь, и подхватит их песню река, понесёт их как дикий вепрь. Меж; туманов и между снов тенью быстрой крадётся тьма, в каплях света из голых слов нет покоя и нет дна…

24.07.2012

Ветер

Глаза африканского Сфинкса могут превратить вас в мёртвый камень. Птицы падали замертво. Титаны рушились, громыхая бетонными суставами. Мечты рассыпались и становились песком пустыни. И только ветер гуляет там, где захочет. Он может разливать по каменной морде Сфинкса своё презрение. Бросать смех в его мускулистый торс. Бесплотным призраком скользить вдоль гробниц и мёртвых тел. Горячими мозолистыми руками, из обломков титанов он вылепил розу и подарил её солнцу. Его весёлым хохотом наполняются унылые паруса вечности. Надувая щёки, они лохматят рваные брызги мирового океана. Его посыл доходит до самой глубокой впадины невероятного парадокса, в котором маленькие мохнатые формулы расползаются, образуя клыкастые уравнения. Все они зависимы от силы рождающего их ветра. Поедая друг друга, они рожают из своих угловатых тел плавные законы формирования глубинного рельефа. Из мутного хаоса подводного безмолвия рождаются красивейшие узоры, пропорциональные скорости ветра. Он заглядывал на пиры фараонов. Дул на горячие головы почитателей бога Ра. Он был свидетелем передачи знаний древних цивилизаций и видел, как они уничтожали сами себя. Засыпая могилу последнего носителя, он знал, что всё начнётся с начала. Зов его не прекращался даже тогда, когда сталкивались разные измерения. Присутствие его при смене ночных и дневных кондиций необходимо. Толкая Моисея в пустыню, он передавал ему слова Всевышнего. Огненная лава, погребающая города, шипела на него, как змея. Раскалённый камень застывал от его искусного танца. Ветер втаптывал мёртвые камни в песок, выжимая из них твердь. Нет тайны, которую бы он не знал. Нет крепости, в которую бы он не проник. Вращая жернова и шестерни геологических секунд, он крушил часы, дни и тысячелетия. Он помогал влюблённым встретиться, сметая все преграды на их пути. Потом выл безутешно, уткнувшись в острые водосточные трубы. Он знал, чем всё это кончится, и от этого ему было невыносимо одиноко. Подхватывая последний вздох умирающего, он проносил его сквозь дверные проёмы, стены, черепичные и камышовые крыши и нёс его по ступеням горящих звёзд прямо к Небесам. Он всегда был частью чего-то очень большого. Уверенный в себе, он всегда добивался всего, чего хотел. Играя на струнах любви, он нёс стрелы, посылаемые Амурами. Он перебирал их белые пёрышки и неясно гладил их маленькие тельца. Пустые здания рушились, подточенные его зубочистками. Всё должно вернуться в своё первоначальное состояние – в мельчайшую молекулу. Он жонглировал ими и лепил причудливые статуи. Солнце забавлялось этими играми и подкрашивало его фигурки. Он возмущался и гневался, когда люди обирали слабых и беззащитных. Он топил их корабли, набитые слитками жёлтой, человеческой боли. Он бросал пыль в глаза разбойникам, чтобы несчастные могли уйти от погони. Наблюдая, как крестоносцы использовали Святую Веру, он оставлял их без свежего воздуха посреди раскалённой пустыни. И его вечный спутник солнце, добивало их своими раскалёнными мечами. Он слышал уроки Сократа и Платона и заглядывал в бочку к Диогену. Видел, как Леонардо да Винчи писал свою Джоконду. Пытался выпрямить Пизанскую башню. Был свидетелем постройки вавилонской башни и установки Колосса на острове Родос. Помогал всё это засыпать и измельчать. Окутывал своим невидимым платьем статую Аполлона в городе Помпеи. Помогал понять бездомным, что наступает осень, обдавая их ледяным дыханием Арктики. Отворял двери. Наблюдал за миграцией крыс с обречённого Титаника. Подгонял бумажные кораблики, пускаемые малышами по длинным лужам. Радовался чуду, как мальчишка, когда Иисус исцелял страждущих. Продувал больные мозги алкоголикам и вселял им надежду на счастье. Он умел ждать, когда льды, сковавшие реки, лопнут и начнётся ледоход. Он посылал Северному сиянию искрящуюся пудру снега и любовался этой красотой. Он любил наблюдать за звёздами…

25.07.2012

Олигархизм плюс варваризация всей страны

Чтоб космос увидеть, спуститесь в подвалы, где мумия пляшет в зубах орхидеи. Пропитаны злобой кресты и сандалы и озеро выпьют отцы-брадобреи. У тёмной зари перевёрнут колодец, где целыми днями полощется север. Живёт там горбатый и тусклый народец и весь горизонт там червями усеян. У солнечной башни живёт инквизитор, от блеска зубов мы теряем сознанье. Не дышим мы вовсе, давно мы убиты, окурком добиты и страхом шакальим. В кипящей смоле убиенных чудовищ сидит и смеётся кровавая стая. Желают рабов и несметных сокровищ, и землю убить, тихо в ад отлетая. Чтоб космос увидеть, спуститесь вы в тело, где лязгают смертью усталые клетки. Доверьте глазам полинялое дело, воткните мозги в запасные розетки. Растает тоска электрическим треском. О, Боже, наш храм далеко неисправен! Под мясом коды, как волшебные фрески, аккорды из вен и фундамент из яви. Убойтесь, друзья, молодых вурдалаков, в их теле бездушном насильник рыдает. Под лучшей из лучших светил зодиака бесстыжая пошлость гнездится годами.

26.07.2012

Критерии

Существуют критерии в небесной бухгалтерии: одоление преодоления, заполнение запустения, отступление отупения. Главное мнение – пустое стремление. Завершение ночного бдения до одурения, без курения и отклонения. Где взять гения? Где взять настроение, веры плетение, ума трение? Или жить как растение, так сказать, новое веяние. Что душа и телодвижения живут в одном закреплении, в прении и в периодическом прозрении. И даже в самом семени есть свои сомнения. Беды все – от безделья, от ошибочного преклонения, от глупого несоблюдения, оказывающего давление на отделения мечты от зрения. Нужны изменения в лучшем направлении к другим измерениям. А раскаяньям и молениям моё искреннее почтение!

29.07.2012

Бруклинский мост

Взошёл на мост походкой медленной, увлекаемый дырой в пространстве, будто в трубе из вчера со временем, весь в беспробудном танце. Страх длины – людоед качается в нитях сердца, зависшего в тени. Вот где город на небо катится сталью клыков и пастью ступеней. Душу скребёт в ритме готики, струны сбегают в землю лианой. Там, внизу, заряжен эротикой город, мается походкой пьяной. Будто песня в бетоне вышита: песня силы, успеха, знаний. Даже свободнее как-то дышится, наше то, что всегда с нами. Плещется злато из окон солнечных и океан простирает лапы, Бруклинский мост – змей перепончатый, перед небом снимает шляпу.

31.07.2012

США, Нью-Йорк, Манхеттен

Бег весны

Солнечный свет в синеве я испытывал вздохом, взвешивал радость, лаская просторы глазами, неясность лесов пахла свежемороженым мхом, хохот небес наполнял моё сердце слезами. И не понять, не убить серебристое эхо, что на пустырь надевает лохматое платье. Ветер румяный желает простору успехов, солнце с небес убирает ночное заклятье. И не забыть нам восход и закат воскресенья, диких цветов аромат, предрассветное диво. Криком травы растворённое сна ожерелье, тучи, дырявые острым цветеньем крапивы. В зеркале вод колыханье натруженных веток. В беге тепла – мягкокрылая нега томленья. Запах любви, пламенеющий выстрелом где-то, краски небес домотканых в забеге весеннем.

03.08.2012

La Mata

Две мечты, два пляжа песчаных, разомкнутых старой башней, не видно зданий в тумане, не видно и день вчерашний. Как раньше, стоит иглесия сеньоры нуэстро Розарио, несётся старая песня, как тело небесной арии. Живая лоза руки греет, под солнцем вздыхает поле, а лето воздушным змеем взлетает над вечной болью. Дорога наверх, ступени, дощечки вдоль моря, камень, узор расписной растений, сосёнка, как лёд и пламень. Достойно стареют пальмы слепыми глазами в небо, и мрамор домов печальный насытился знойной негой. Фантазия в окна звала, блаженно скользили тени в лагуне, как одеяла, туманы на юг летели. В лимонном саду цикады хотят растворить твердыню, высоких небес оклады вдыхают горечь полыни. На ножках-цветках фламинго бредут по розовой влаге, мечта – открытая книга, как символы на бумаге.

21.08.2012

Иглесия – церковь (исп. яз.)

La Mata – название селения, в провинции Аликанте, (Испания).

La Mata – в переводе с испанского – куст.

Причинность

Можно доказывать недоказуемое, подлежащее в форме сказуемого, вещество из слов образуемое и, как следствие, не так трактуемое. Космогония первопричинности кроется в постоянном заимствовании, в благочестии, в благочинности, в подчинённости и взаимности, в исполнении повинности, в зарождении и в невинности, в консистенции гениальности, в неукладности и в непропорциональности.

09.08.2012

Иногда

Я рад, как мумия, улыбнувшаяся вечности. Я печален, как море, глотнувшее скалы. Я мудр, как Кощей, мечтающий о беспечности. Я одинок, как пропахшие креозотом шпалы. Жизнь светла под половником счастья. Я уйду в никуда, чтобы снова вернуться. Будут ночи погонные медленно мчаться. Будет с неба катиться горячее блюдце. Иногда мне кажется: я никому не нужен. Иногда мне кажется: я за всё в ответе. Мир меняет узоры небесных кружев, а число несчастных растёт на планете.

17.09.2012

Семь лун

Там чешуя шуршит, как океан, глумливая луна танцует свой канкан. Рассудок в плен берёт белесый свет, и только сон – мой выигрышный билет. Теряет вес весенний хрупкий сад, глаза вселенной в море слов глядят. Я направляю ввысь свой хрупкий бот, и чёрным светом сеет небосвод. В тиши плывёт и млеет бледный мир, и каждый в нём – кто трагик, кто сатир. Сценарий сей создатель сделал сам, но далеко не всё подвластно небесам. Я свой корабль веду в пространство дней, вся жизнь – река, я лишь крупинка в ней. Созвездия мечты вдали горят, как драгоценный смысл – нетленный клад. Найти его и обрести покой. Пусть не увижу я, придёт другой. Семь лун, семь солнц и семь теней толкают время силою огней. И вихри суток проезжают по спирали, минуты и века бежали и стонали. А я всё плыл и слышал шелест дней, сквозь песни звёзд и разговор морей. И бог ветров трепал мой белый флаг. Я не сдаюсь на милость, я не слаб. На юг, на север или на восток летит душа моя, как света лепесток, цепляя твердь камней и кончик бездны, и крыши, и мосты, домов подъезды. Вторгаюсь в корни дел, сплетенья фраз, научных терминов, основ и баз. Но тот же я, как прежде, наг, к чему радение и правила бумаг. На солнце виден каждый мой изъян. Я вижу всё, когда не очень пьян. Пьян от весны, от счастья, от любви, от песен соловья, от красоты земли. Семь лун, семь солнц и семь теней шуршат змеиной чешуёй морей, и океан мечты несёт меня вперёд, и вера моя в свет во мне живёт.

30.03.2012

Царица-ночь

Царица-ночь придёт, вся в синих всплесках, в запястье лебедь чёрный и бахрома из сов и перелесков, в глазах холодных лёд, корона из луны блестит, слеза прольется, когда уйдёт, и звёздный свет будет убит. У тонких пальцев красив изгиб, а плащ укроет туч тела, крадётся тишь и шум погиб, уснули выстрелы, окончилась война. Брильянтовый поход в сплошную бездну, сияющий квартал в антимиры, дорог мельканье, тёмные проезды и солнечный колпак чернеющей дыры. Волшебный тонкий стан в корсете из забот, вселенной параплан — жемчужный чёрный рот.

22.08.2012

Осенний листок

Летит желтеющий листок из солнечных высот. Печальной осени глоток нам яркий свет несёт. Глядят глаза из пустоты, из серых дней дождя на листьев пёстрые костры, на тёплый свет огня. Просторно в памяти моей, кристально светел день, а где-то белая метель укроет снегом тень. Избушка в соснах пропадёт, засыплет колею, и птица сна уйдёт в полёт в космическом раю. Летит листок, срывая грусть с деревьев и с меня, весенний лес увидит пусть прекрасная земля.

28.09.2012

Песня отшумевших листьев

И ветер трепал одеяла обугленных, лунных приливов, и стылая кровь причала слизала с могилы тину. С лицом кровожадных бесов не спали огромные скалы, лежал под бетонным прессом заветный цветочек алый. Драконом многоголовым туман укрывал лагуну, и звук, бесконечно голый, терзал холодные струны. И вопль среди ночи падал, тонул в изголовье моря, весь мир обернулся адом и ждал волшебные зори. Придёт и напьётся ветром волчица в пятнах кровавых, зарежет солнечным спектром остатки зарницы малой. Рождённые в царстве мёртвых уйдут суетливые тени, и по опавшим листьям застонут ржавые двери.

09.04.2011

Механика тишины

Мой воздух слова пожирает на крошечном острове лета, вопросы живут без ответов, прообразы прошлого тают. Линялые бредят страницы меж; вымыслом и полуправдой, глядят позабытые лица тех дней, огранённые в камни. Тускнеют химеры ночные в том море безумных видений, что ждут в позабытой пустыне, тасуя изменчивость мнений. И гусли упрямо молчали, любуясь сонатою ночи, в лучах тишины нас качали, молчали строения зодчих. Молчат нерождённые крики ручьёв молодых и восходов, раздоры титанов диких, и спор человека с природой. Белесые пустоши спали, глотая пустынные дали, испив соловьиные трели, шершавые звуки глодали. Внезапно меняется время свинцовою картой бессилья, тяжёлое, вечное бремя какой-то неведомой силы.

10.04.2012

Счастье

день без дум, свободный ум, исчез шум. Есть билет в белый свет понять рассвет, понять людей, мудрость дней. Быть с ней, любить, страдать, ждать детский смех, время потех. Не вдруг лучший друг, радость вокруг, лететь, мечтать, ждать. Детские грёзы, запах мимозы, зимний лёд, весенний полёт. Она ждёт краски дня, маленький я, ты – моя. Новые лица, учиться, стремиться. Семья, друзья, жил не зря…

12.04.2012

Песенка ангела

…давай полетим в лес светил, в море огней, в мир свечей. Увидим мир, пенье лир, уйдём в свет, унынию – нет. Там наш отец биеньем сердец шлёт счастья дым старым и молодым, будем парить, мир любить, души встречать, жизнь зачинать, спасать людей. В мире идей ввысь лететь, песни петь про свет и тьму, про жизнь – суму, про чистый звук, про слёзы мук. Небесный пух, пречистый дух, любовь и тлен, про боль из вен. Мы счастье вьём, страданье пьём, плетём мечты, растим цветы и каждый раз венок из фраз несём вам всем. Вставай с колен…

16.04.2012

Огонь

Вот клубится огонь, прошлой жизни тепло, что когда-то цвело и скакало как конь. По каналам весны, сквозь деревья и боль, сквозь болота и сны, будто сказочный тролль. Лепестки неясных губ, как всегда, горячи, он и неясен и груб, он в сердцах и в печи. Превращает он лес в огнедышащий вой, что несётся стрелой, а на утро исчез. Тепловою волной обжигал наш закат, как архангел крылат, он скакал за луной. Вот его больше нет, отгорел, отплясал, небосвод сотрясал победитель комет. Он несёт в мир иной всё, что может забрать: молодецкую стать и корабль морской. Что за странный цветок расцветает вдали, разнося по пыли молниеносный поток. Там обнявшись, сидят дети пройденных лет, и на звёзды глядят, поедая их свет. Треск костров озорных поднялся над луной, мир прозрачен и тих, как кристалл голубой.

23.04.2012

Не грусти!

Неясные пальцы вышивают причудливый узор с проворностью зайца. В тёмной глубине реки, холодной и тяжко дышащей, погибает карась от тоски. Его съел сом, посмеялся в длинные усы и – головой об паром. Вкусная получилась уха. Сидит, радуется паромщик и умирает от смертного греха. Смеются земляные черви, от смеха земля дрожит, гуляют на поминках черти. Раки попятились назад от такой страшной сказки, смерть начала парад. Не грусти, маленький карась! Плыви к своим любимым и детьми природу укрась.

19.04.2012

Небо

Да разве можно отобрать у человека небо! Разве можно отобрать свободу мысли! Каждый узник живёт мечтою побега, каждый лётчик без неба скоро скиснет. Ты помнишь, как в детстве во сне летали, бежали с горы, а потом парили, летели вверх, к заоблачной дали, и видели мир, надеждою светлой жили. Да разве можно забрать у человека счастье! Увидеть с неба, как всё в нашей жизни мелко. Свобода – один нам по жизни пастырь, и Бог нам укажет движенья благого стрелку. Летите ж, люди, летите скорее к звёздам! Вам крылья даны, чтоб лучше увидеть землю. Наш солнечный мир по подобию божьему создан, последний мой вздох, для кого-то он будет первым.

24.04.2012

Звуки

На старом дереве тишины зрели молодые звуки. Наклоняя ветви до самой земли, они сползали, разбегаясь и хватаясь за слух, словно руки. Они сверлили небо цветными дикими глазами. Острые, как бритвы, они разрезали сознание пополам, падали с верхушки в ночной эфир и разгорался гул, похожий на сирену «скорой помощи», летящей к домам. Озверевшие и подросшие звуки пускались в загул, и со свистом исчезали в звенящей зияющей пустоте ночной. Вдоль всей кроны ползли, шурша чешуёй, ленивые шорохи. Эти ночные змеи всегда тревожны, как духи воды речной. Разбившись на тысячи кусочков, они расползались как блохи. Басами рос барабанный бой и подскакивал, словно мячик. Он выстраивался в сочные, причудливые разноцветные узоры. Струнная кружевная материя берёт за душу даже незрячих. Литавры рассыпаются битым стеклом и уползают в норы. Тишина живёт под землёй, а кроной выходит наружу. Корневища её торчат во все концы великой тьмы. Льётся золотым дождём на них свет и топит в луже юных детей своих, их слова и отголоски мечты.

28.04.2012

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Солнечный свет

От стены отделилась кровать, звуки все превратились в окно. Вот и всё, нам придётся вставать, не увидит нас больше никто. Нас не нюхает зверь тишины и не трогает лес-великан, мы живём от войны до войны, мы – воители облачных стран. Океан, свои веки открой, отгони золотую печаль, забросай голубою волной эту дикую вечную даль. Забери ветерок, облака, дай увидеть холодную синь, в ней утонет лихая тоска, в небосводе далёких пустынь. Пустотою займётся рассвет. Он зальёт янтарём города. И в душе нашей солнечный свет засияет теперь навсегда.

26.04.2012

Я хочу

Я хочу дополнять дополнения, я хочу провести провидение, я хочу искажать искривления, я хочу населять запустение, я хочу на комбайне двигаться по полям дней вчерашних и завтрашних, я хочу не казаться, а видеться, видеть слёзы любви запоздавшие…

26.04.2012

Трансатлантический перелёт

Волнами часовые пояса, во тьме бежит апрель. В Лос-Анджелесе – три часа, в Москве – прекрасный день. Все спят, уснул и Голливуд, и спит аллея звёзд, уснул спасатель Малибу, лишь нас таксист привёз. Спит океан – прохладный друг, уснули все дома, Родео Драйв давно потух и замерли слова.

27.04.2012

Лос-Анджелес (штат Калифорния)

Марихуана

Зелёный крест – привет, марихуана! От стресса прописали мне врачи. Лежу на солнце, словно игуана, прекрасен мир и рады мне бичи. Ушёл мой мозг в безлюдную пустыню. Хохочет мир, оплавленный во мне. И океан широк, и я, почти всесильный, лечу вперёд к трясущейся волне. Забыто всё, что страшно и знакомо, что гложет ночь и заедает днём, и найден путь до той звезды искомой, что пряталась всю жизнь в мозгу моём. Вороны взгляд мудрёный, как смешинка. Тепла скала, упавшая на пол. Слова в мозгу кружатся как пушинки, и музыка летит за красный мол. Назначен путь отхода за границу. Украшен свет мерцающей мечтой. Там, на горе, в дряхлеющей больнице, скорбят друзья о жизни холостой.

08.05.2012

Лос– Анджелес, штат Калифорния,

В штате Калифорния легализована марихуана, её выращивание является одной из статей пополнения бюджета этого штата.

Пропаганда

По сознанию хряснул молотом чеканный, уверенный слог: золото, золото, золото. Теперь это лучший бог. Забудь про душонку-шавочку, размажь слезу по лицу, коли на память булавочку, иди и служи подлецу. Там белое чёрным мазано, а чёрное вечно в чести. Всё делай так, как сказано, не веришь – в газете прочти. На службе богатых демоны рисуют нам мир пером. По жизни иди уверенно, а дым запивай вином. Двойным дурманом кутаны идеи чужие и сны, а денег потоки путаны, и всё же они просты. Поверь в почти невозможное, что золотом правит зло, а совесть – понятие сложное, орёл не станет козлом. Вот новая правда рождается под треск городских гильотин, и мёртвые не кусаются, у Яви теперь карантин.

12.05.2012

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Секвойя

Секвойя – древнейшая хвоя. Три тысячи лет тишины в объятиях сна и покоя. В ветвях этих – мир без войны. Мы рождались и умирали, видели смерть и жизнь, влюблялись и воевали, страдали в морях пустынь. А ствол её делался толще и корень длинней змеи на этой каменной почве, на теле древней земли. Стоит и теперь на склоне, и выше и краше всех. И шишки, и лист зелёный. О время, умерь свой бег!

09.05.2012

Штат Калифорния, к северу от Сан-Франциско. Национальный Йосемитский заповедник (Yosemite National Park)

Секвойя (Джордж Гесс) – вождь индейского племени, который создал алфавит и основал газету на языке Чероки в 17 веке. В честь него названо хвойное дерево Секвойя.

Sequoia (лат.) – Секвойя – дерево из семейства кипарисовых. Естественный ареал рода – Тихоокеанское побережье Северной Америки.

Одно из самых высоких деревьев на Земле. Более 110 метров.

Максимальный возраст – более трёх тысяч с половиной лет.

В царстве солнца

Блестящая росинка на листе винограда отражает целый мир. Бесконечность цепляет алмазными лучами антенну муравья. Мы – в царстве солнца.

04.07.2013

Дорогами весны

Змеёй ядовитой дорога уносит железных скелетов в страну золочёного лета, в страницу гранёного слога. Где тусклые ржавые лица глядят в океанские дюны, где полупрозрачные луны парят над тобой, словно птицы. В домах, у пустых подворотен блуждают безумные тени, а в мире камней и растений весна в барабаны колотит.

03.05.2012

(США, г. Лафлин, штат Невада)

Колибри

Быстры легкокрылые феи, колибри – пажи их лихие. Дыханьем цветочным согреют, а солнце оденет в бикини. И день, красотой напоённый, сыграет симфонию цвета, а птицы с высокого клёна узрят одеянье планеты. Закружатся в солнечном танце их праздничные хороводы, в сияющем светом пространстве полюбит их дива – природа. В ветвях тонкоруких порхая, вкушая медовые яства, судьба их, девица нагая, заложница непостоянства. Набеги ветров беспощадных умрут во вчерашних рассказах. И лето в зелёных нарядах откроет красу свою глазу. И солнышко маленькой птахе опять улыбнётся лучами, и серые дни, как монахи, укатятся вслед за печалью.

12.05.2012

Сан-Франциско, штат Калифорния

Невада

Пустыней смеётся Невада, глотая песчаные бури, петляет река Колорадо, где небо красивей лазури. И ветер, художник упрямый, ваяет окрестные горы, кустарник – ковёр полотняный, живое всё просится в норы. Стальные букашки несутся в железобетонные соты, а этой земле остаются лишь солнце, песок и красоты. Щетинит иголками кактус, койоты в пещере рыдают, а белое облако – парус о дальних походах мечтает.

07.05.2012

(По дороге из штата Невада в штат Аризона)

Космическая сюита

Зарядка

В бетонном веере брусчатого магнита опутан весь пустыми площадями, на синих импульсах дневного неолита я шёл по лесу к серой амальгаме. Лишь до моста я докрутил педали в высоковольтных струях красноречья, сверкнули молнии в обугленные дали, надежный ток в глазницах обеспечив. Мой ЭДС в обмотках зарядился по правилу буравчика – направо. Я пробежал с надеждой к самописцу, чтобы служить мечте, подняв забрало.

22.07.2013

След мечты

Волной заливы и разливы, с мечтой глаза у корабля, чуть свет рождаются былины у солнечного алтаря. Бросали в пустоши лимоны, катились в пропасти слова, тоской удельной и зелёной опутывались острова. Морями облачные карты, молчанием таблицы рек, скульптурой у пропавшей Спарты мечтаний кончился забег.

05.08.2013

Остановленное вращение

О моём приезде известила большая громкая птица. Дикие голуби загадочно заухали, после чего воцарилась тишина. Я в лагуне. На километры растянулись низкорослые, одиноко стоящие сосны. Меж; ними щетинились твёрдые кустарники, травы, розовые и белые камни. Соль сверкала лазерными лучами. В этом волшебном месте всё по-другому. Здесь растут деревья-гиганты. Разнокалиберные шишки разбросаны повсюду. Они напоминают морские ракушки. Сухие иголки сосен похожи на песок у берега моря. В ровном деревянном помосте стоят столы и скамейки для тех, кто захотел остановиться. Можно взобраться на смотровую вышку. Отсюда великолепный вид на озеро. Всё вращение остановилось. Сознание растворяется в прохладе этого места. Чувствуешь себя счастливым ребёнком, для которого время – ничто.

25.07.2013

Паническая атака

Шумная, на длинный мост поступь идёт, надвигается невпопад, катится да бьётся о степь на межрёберный камнепад. Зубчатый гул, сорвавшийся с губ бетонного утюга, нервной рвотою задержавшейся, плещет с чёрного сапога. Талой поступью подмороженной, веком дёрганым и зрачком, бредит памятью душ нехоженых под растоптанным каблучком. Бег, размазанный за околицей, стук под кожею у крыльца, страх надгробия у покойницы, всадник, скачущий без лица. Будто солнышко мир покинуло, тени серые в полутьме, шар отчаянья над могилами давит звёздочки на заре.

03.08.2013

Поезд в Мадрид

И пошёл медленный дождь, как сказка о земле. Намочил горные дороги, увлажнил что-то во мне. Поезд спешил в Мадрид. Мельницы указали путь на город Альбасете. Мне захотелось уснуть, но эти дома в горах крепости будили дух. И солнце пробилось сквозь свинцовый слух утяжелённых век. Трава нагнулась и потемнела, горизонт был чист, как лежащего путника тело. А в небе серые полутона связались в морские узлы. Станции – музыканты одиноки, но нисколько не злы. Ни одной лишней ноты, ни излишеств, ни фальши. Провожают и встречают, как блудных детей, мамаши. Несётся железный лебедь по краю жизни зелёной, где женщины как оливы, а кавалеры – лимоны. И пламенное фламенко, что звёздам путь озаряет, горит на розовом сердце и криком души сгорает.

17.08.2013

Воспоминания

Я – директор собственноручной тюрьмы. Двигаюсь, не торопясь, среди воспоминаний: предметов давно рассыпавшейся старины, среди солнечных дней и ночных страданий. Выпуская сидельцев на свободу, радуюсь как ребёнок, получивший подарок. Выходят они бесшумно, идут крадучись, не прижиться им под сводами небесных арок. Тают они на солнце, будто медузы, оставляют лишь мокрые пятна. Звук их удаляющийся кроток и узок. Туда же стремятся их тюремные братья. В белых объятьях вечного небытия, в космических дворцах галактики, живут бородатые боги и их зятья, наследники лунного серебра и романтики.

20.10.2013

Энди Уорхол

С тех пор, как ты стал понимать свою правоту, свою неизбежную и уверенную в себе прямоту, ты стал убеждённым поборником выпавшего порядка. Не общего, а единственного частного порядка в упадке. В упадке понятий, утративших ценность из-за повторений. Ударов в одну точку и шаблонности мнений. Схватившись за понятый образ, правота неизбежна. Она приведёт к успеху и дикому неприятию, как прежде. С тех пор, как ты понял, что только твоё мнение имеет вес, дети повзрослели и вырастили свой зелёный лес. Этот лес зашумел в волосах и родил пропасть между реальностью и пустыней, вращающей вечную лопасть поборников нигилизма и новейшего пилотируемого безумия. Вглядываешься и понимаешь ровно то же, что и в день новолуния. В день зарплаты, выданной облаками для пустыни, затаившейся в своей умирающей позе запахом полыни. Бешеным ревнителям культуры выдана лицензия на поп-арт. Всем, кто пересмотрел свои взгляды на проявляющийся азарт. Всем, кто увидел в простом ликовании далёкий берег. Всем, кто мельчайшие детали решил размножить — верит. Наложенным блеском на голодные витрины парик серебрится. В радужном свете красива бывает и свежая пицца.

04.12.2013

Энди Уорхол, (Андрей Варгола) – художник, продюсер, дизайнер, писатель, коллекционер, издатель журналов и кинорежиссёр, культовая персона в истории поп-арт– движения и современного искусства в целом.

(Родился 6 августа 1928 г. – умер 22 февраля 1987 г.)

Воображариум

Заплываю в свои девяностые на волнах музыки. Пение хором, басы и художественные крики. Как я любил, грешным делом, заслушиваться эпохами. Всё немыслимое многоцветие, наполняемое хохотом. Пыльный мир отъезжает в сторону, будто шкаф-купе. Воображариум снова открыт. Мы на жёлтой тропе. Шахматные зори, омуты противоречий и жучок — Битл Джус резвится на грядке, но никому ни-ни, молчок. Мы крадёмся к дому-монстру, который построил Джек. Не нужно стучать зубами от страха, у нас оберег. Солнечный лучик, зажатый пальчиками в узелок. В камешке из дырочки в душу заглянет Бог. Я – генерал, армия моя не подчиняется дождям. Реки у нас прозрачней, а лужи подобны морям. Бескрайние горизонты кубическими смешинками измеряются и друзей так много, что на площади не вмещаются. Вот с оркестром встречают наш утренний локомотив. В цветах улыбки, в воздухе крикливый мотив. Широта хохота открывает железные двери в ту страну, что искал художник, ежедневно потея. В этих тропинках столько счастливых встреч и совпадений! В ветре запахи чего-то родного, как водопад настроений.

02.12.2013

Настроение

Вязали девушки-смычки чернично-розовые своды, колодцы, горы и дворцы в букеты продолженья рода. На кружева скалистых дней надёжно падали рассветы и настроение извне росло и строилось в сонеты. Сочнее свежих апельсин, протяжней проклятых пустыней играл безногий клавесин руками марсианских лилий.

07.12.2013

Путь Солнца

Город – соринка в моём глазу. Солнце – человек, имеющий силу. Сердце летит на полном газу в испепеляющую Баб-илу. Музыка льётся, виляя хвостом из звёздно-гитарного соло, восставшего за золотым мостом молекулой арии в космосе новом. Дом мой узкий – галактика. Задворками велик океан. Глаза разделены на квадратики в иллюминаторах сгинувших стран. Значимое непознанное мерило бытия за скобками существования титанического далека. Изучение приращенного квантового я, поглощающего промокающие облака. Выживают лишь узоры для обузданья ветров в вечной пустыне неосознанных последствий. Выдаиваю бледное молоко звёздных коров, дополняя вечную книгу радостных несоответствий. Готов смеяться над днём своего существования и секундой своего глобального безрассудства. От великого до медленного убывания в бензобаках вечности мысли пасутся. Не я ли пули в смех переплавляю? Не я ль в ресницах свой свет несу? Не мою ли корону ночи отняли и вручили смерти унынья косу. Не вижу, кто ещё также весел. Не слышу я песни, краше моей. Из ядов жизни нет лучше смеси, что льётся мёдом вдоль рек и морей. Слух мой точен и симметричен, хоть и не вечен мой сад мечты. Огонь мой верный, огонь – опричник, руками света ращу цветы. Нам ли бояться света первородного, небом прозренья гвоздившего нас? Из бездны страха, друга голодного, высь струится радостью глаз.

28.12.2013

Вечная любовь

Радость не бывает обдуманной. Встречу предугадать нельзя. Жизнь, наводнённую шумами, в песню превратит заря. Осколки, битые космосом, соединит рука вселенной, и запоёт ангельским голосом любовь, слаще сирены. Вьётся вечное веретено, соединяющее сердца, рождая маленькое зерно, способное любить до конца.

17.03.2014

За целиной

А мы всё пишем про него воспоминанья. И мы всё ждём, когда придёт чудак. И посредине ничего построит зданье из песен и стихов. И всё – за так. Не поняли его, а просто знали: мы – в формуле, а он – за целиной. Не осязая под ногами магистрали, мы шли за музыкой его и за луной. Он уходил и выходил на сцену. Он говорил, что не посмел никто. Он предрекал паденье Карфагена. И звёздное нам приоткрыл окно.

05.02.2014

Автопортрет

Веки мои стихами движимы. Ресницы ветрами обласканы. Ноги растут из царства нижнего. Глаза разноцветными светят красками. Генератор пускает морские сирены прямо к солнцу в обратную связь. Из воды извлекаю я лёгкую пену. И никто мне не ворог, никто мне не князь.

13.08.2013

Квант русского авангарда

Упёршись в пустоту, постой, подумай, как стук копыт среди иного шума чеканит фраз канву и сваривает стыки, шлифует все мазки, накладывает блики на бутафорию фигур, идущих на сознанье из вязкого, с углами, ломаного зданья в бювет, к лучам, на золотой косе, постигнуть здешний мир, но далеко не всем. На изгородь-иероглиф ползут живые крыши, как взгляды из картин – лучизм и выше. Деревьев вой, их взгляды, их улыбки, тела все вышиты былинной ниткой. Свобода сильных рук, от грабель звенья, как пойманные в плен забытые мгновенья, и красный конь летит в божественный восход. Палитра дней бездомных попросится в проход. Из застаревших хат архангел Михаил по чёрным струнам вен вверху трубил. Глаза с портрета без ограниченья вдаль. Цветов кровавые распятья как медаль. И скорбь рассыплется берёзовой листвой, тщета столетий – дым с морозной пустотой.

«Новая версия в каждом витке движенья…»

Новая версия в каждом витке движенья вовне. Железо слито с разумом от ослепленья души. Робототехника пространства – существо с корнями из шарниров, межатомное колдовство. Неторопливая беседа обнажает желанья и платьице спадает за ширму ожиданья. Тюльпаны подтверждают намерения дамы, и взгляд её – туман, она желанна. И на столе из камня баба вся трепещет, а в комнате темно и неуютно. Свечи сожрали всё. И цвет сошёл на нет, остался на столе лишь скошенный букет. Молвой да не сломлен наш буйный дух, теней и мёртвых королей любимый друг. Пространственное проникновение деформации на мягких косточках трепещущих акаций.

17.03.2014

Гончарова Наталья Сергеевна.

(16 июня 1881, село Архангельское, Тульская губерния – 17 октября 1962, Париж) —

Русская художница-авангардистка. Внесла значительный вклад в развитие авангардного искусства в России. Правнучатая племянница жены Пушкина, Натальи Николаевны, в девичестве Гончаровой.

В социуме

Скрежетом наполнены протезы коммуникабельности в котлах ядерного лицепроката, выполняющие чьи-то сверхнадобности у ворот пожелтевшего аппарата. По причине и за причинами полёта грациозного и ежесекундного сознания и экстаза, в муху временем превращённого, в одиозную мечту, на свитках древнего наказа. В космическую мозаику многогранную, со всех сторон изменяющуюся и мерцающую, как листики берёзы на ветру фонтанами, играющие стихиями и в тайну сбегающие. Молчание усугубляется неприятием фактов о поднебесной твердыне и каменной хрупкости, умирающей музыке межатомных тактов, беспощадной и однояйцевой стадной тупости. Мы выбираем длинные спички и пойдём первыми. Мы усомнимся в происходящем. В реакторах вранья и лести есть водоём, хранящий молчание, он музыки слаще. От карандашей-личностей отходят разводы, словно крики или дым от завода. Загораются нейроны, воспаляемые мыслью. Временное просветление мчится рысью. По черепам растекаются блики прозрения. Скелеты не могут грустить, они улыбаются. Солнце снова встаёт, не зная забвения, идёт сквозь эфир, идёт и растворяется. По дереву жизни коснётся закат, неясно отворяя дверцу в будущее, несущее серое небо-плакат вперёд и вверх, во имя всего сущего.

15.04.2014

Голова

Голова мужа с остроносой галеры, надуваемая изнутри материей. Остров Кипр, первый век новой эры, вдали от других голов и империй. Живёт отдельной музыкальной палитрой. Вот такими же, как боги, рождались человеками громадными, без арбитра в начале, затем в обществе растворялись. Улыбка самодовольства поодаль стояла, от движения суетливого по круговой, остальное – поверх невидимого одеяла громоздилось и отделялось белой стеной. Капитель ионийской колонны величием громыхал, напоминая о холодном троне его величества хаоса, о счастье птичьем. Голова улыбалась исчезнувшей зоне. Всего этого давно уже нет, да и не будет. Отулыбались и откланялись все их миллионы гибких тел и обезличенных судеб. Или, тревожные перед битвой, стоят легионы? В мощном движении мышечной массы рука истории разминает пальцы. Сферические, без зрачков глаза – кассы, не подчиняются солнечному ритму сальсы. О чём же она улыбается, скошенная голова? Мастеру-ваятелю или женщине любимой, уходящей в тенистый портик, как молва, прибавляющая детали, не обозначенные глиной.

17.04.2014

Покорителям космоса

Изморозь шахты нарушает волна, возмущающая эфир. Закипает космический чайник – готов ночной эликсир. Гигантский прыжок в трубе, по направлению к волокнистой орбите. Приобщаемся к неведомой ворожбе и принадлежности к пурпурной свите. Мы знаем, а они не ведают, откуда берутся серебристые облака. Мы плывём, а они отведают суп из вселенского котелка. В отрыве от большой мамы приборы говорят о многом. О закономерностях кривой диаграммы. Лаконичен машинный слоган. Глаза мечтают о частном. Ноги о твёрдой почве. Там, внизу, живёт их счастье, дом их надёжен и прочен. За иллюминатором – вечный двигатель, непонятый никем из живущих, вовлечённых в ежесекундную канитель: спящих и жующих. На рукавах мерцаем запонками, в гостях у оглохшего мира. Мы – бывшие папоротники. В нашей храбрости — сила.

17.04.2014

Краснодар

Весна. Цветёт и пахнет Кубань. Греет солнце благодатную землю. Будто в реку вошёл как тарань, невозможное сердцем приемлю. Здесь казацкий поёт Краснодар. Моё прошлое розой пылает. Здесь родиться – и есть Божий дар, вольной птицей богатого края. Рубежи охранял сотни лет наш отряд серебристого эха. Вдохновлял нас природы сонет да раскаты ребячьего смеха. На коне мы всегда. И земля не скудеет своими дарами. Нам забыть свои корни нельзя. Слава щедрой казацкой Кубани!

10.04.2014

Чёрный принц

Взгляд из-под кофейных век – пустыня. Бить хвостом перед чернью не обучен. В сердце бугристом кружит гордыня принадлежности к клану элитных чучел. Пляской денег рот озабочен. Срывает дружные аплодисменты. Весь мир языком шершавым обточен, съеден и переварен в лучшие моменты. Прыжок во мглу, в империю чуда. Там правда штампуется за облаками. Народы заменят силу верблюда. Идущие вместе стучат молотками. Их чёрный принц парит над телами и красятся души палитрою денег. Он наш, он, как мы, конечно же, с нами. Вот только не наш защищает берег. На чёрном трамвае отправится вправо, надломленным курсом свернёт он налево. Против него не имеет право роптать, кто работает, жнёт и сеет.

12.04.2014

На острие

Шестерни мира скрипят у порога сладострастных рек и заоблачных океанов. Искривляющий ветер – слуга у Бога, в канцелярии несбыточных планов. Кожу снимают с вывернутых обстоятельств демоны оконных проёмов. Не признают света и иных сиятельств жернова полуправды объёмов. Зеркала выдерживают натиск лести, заполнившей пространство трущобных королей. Территория очевидного – полигон для мести человека, живущего в мире идей. Он забросил свои лучшие способности кровавым знамением будущих поколений. Незавершённость срывает гайки подобности во вселенной временем иных измерений. Звездопад надежды пробивает путь к первородной и неминуемой животной печали. Чтобы жить, разжёвывая зелёную суть, не понимая, почему мы вечно в начале? Иерархия предметов всеохватывающего хаоса создаёт образ нерушимого программиста. Этакого всепобеждающего Микки Мауса, насмешника и, оседлавшего правду, оптимиста.

20.12.2013

Вдох и выдох

В лёгкой слоёной яви исчезают здания. Хромированными деталями полнится сознание. Место и время отсутствует, ибо внутри, там, в глубине, медузоподобные образы мерцают, несоизмеримые и преобразующиеся в рельефы и лучи. Без скрежета горные выступы изгибаются. Обрываются в пропасть мягкие ступени. Дорога не видна в неровностях скал. Тысячи километров преодолены одним вздохом. В нём и полёт в самого себя, из формы в содержание, на порог, за которым сцены из прошлого и будущего живые, наполненные цветом, и плоские, из бумаги, в отрывных календарях стоящего настоящего. Квадраты-дома из бумажных листов с пляшущими человечками. Кадры видоизменяются с наложением оттенков. Остроконечные крыши, светло-коричневые и бежевые, бегут вверх, дорисовывая пространство своими углами. Арки переходят в многомерные своды невидимого храма, существующего независимо от взглядов и мыслей. Он – внутри безоблачного неба, без визуальных проявлений. С выдохом скорость соединения с вселенной стремится к бесконечности и возмущает космос, исколотый осколками проявляющейся жизни. Поднимая рябь на зеркальной поверхности времени, появляется капсула непостижимого сознания, летящего по замкнутой спирали вечности.

30.04.2014

Инь и Ян

Ты знаешь прекрасно, мне до тебя не дотянуться. Железные пальцы мои холодны, и больше не гнуться. Без тебя я покрываюсь ржавчиной вековечной, дроблюсь и осыпаюсь в лоно твоё, в бесконечность. Химия между нами – это законы движенья, и нет смерти, жизнь глядит в своё отраженье. Страсть переполняет наши нежные берега и разливается на просторы, в поисках врага. Мы сливаемся и заполняем весь мир собой. Нам иначе не жить, я дышу лишь тобой. Но маятник неба превращает в скалы всё то, что любило, всё то, что ласкало. Хребет мой горный теперь уж не гнётся. И солнце в небе снова смеётся. Руками я обнял черничное небо. По дну океанов когда-то я бегал. Я ветер рождал, ураганы и вьюги, звёзды бежали за мной, словно слуги. Из дней и веков я сшивал одеяло и в чёрной дыре моё войско стояло. Я – вечный философ и вечный бродяга. Я – тело земли и небесная фляга. Я – мысль и эфир в заболоченном мире. Я светом рождён и тождественен силе.

25.05.2014

Я

Я – это весь мир. Слова – отголоски истории. Какой я? Расскажите о происхождении теории. О разделении и деталировке единого целого. Живая земля во мне вращается и солнце бегает. Улитка пугается моей тени и прячет рожки. Моё я – невосполняемая точка в пространстве на ножках. Стебелёк с глазами и пестиками на ветру беспамятства. Прошлые жизни, их опыт поцелуем ангела ставится и поток бурливых вод генетической памяти будущего уносит от сознания и обнуляется в журнале живущего.

15.05.2014

О любви

Все по любви чужой карабкаются, без протокола и на то разрешение, в лучах её золотистых купаются, вкушая невиданное подношение.

* * *

Всё не случайно, корабль и ветер. Мы слушали космос, мы ставили сети. Встречали нас волны, бежали, смеялись, тогда мы с любовью вселенской обнялись.

* * *

На лежбищах лунных мычат козероги, небесные слушают радиограммы, любовью их кормят мохнатые боги, а космос читает свои эпиграммы.

27.05.2014

Оптимизм

Всё очень как-то странно, на гробы похожи дома. Дорога берётся из грязи, дождь летит задарма. Коза выходит на гравий, дорога домой далека. Зарежет её хозяин с любовью, поплачет слегка. Закусывай, ветер, стихами, падай в бездонный день. Запойте, года, петухами на крышах моих деревень.

29.05.2014

Суздаль

Здесь живут невиданные звери из детства, львы и жар-птицы, оживляющие воображение. В наличниках узоры древние, по соседству с уходящей жизнью, в дрожащее отражение. В речке Каменке, как и тысячу лет назад, кувшинки и детвора восторженно плещутся. Монастыри и церкви одухотворённо молчат, взирая, как вращается лопасть мельницы. Остановилось всё, будто замерла перспектива. Мы здесь – паломники и созерцатели великого единоборства тела и духа в объективах неумирающего одиночества и чего-то дикого. Опустели монастырские кельи и мастерские. Неужто за эти годы веры в нас поубавилось? Дух наш испарился через дела мирские. Целыми поколениями грешили, не каялись…

07.06.2014

Москва

Иду, бегу, спотыкаюсь и думаю о Москве. Величие и упадочность – палитра в одном мазке. Гружёные фуры – праздники на кончике языка. Пугают время казённое натруженные бока. Бреду стотысячный раз тропой миллионной. Кремля всевидящий глаз считает поклоны. Немой восторг разбит о каменное безразличие. Отлитая из бронзы радость меняет обличив. Первобытная красота льёт в кровь адреналин. Лепи меня, Москва-хозяюшка, я – твой пластилин.

17.06.2014

Железо одинокой души

Мальтийскими крестами переваривает злобу. Вращаются линзы, усиливающие боль. Перегретые реактивы превращают Кобу в крокодила Гену, теряющего покой. Он пытался найти друзей, и только. Рычаги заржавели и ремень слетел. Сидит он один и плачет тихонько. Он просто немного любви хотел. Громыхает страх в недрах конструкции, гайки радости затянуты донельзя. Не утешат оркестры и теории куцые душу железную, выброшенную зазря. Отдельно от тела валялась на свалке. Без любви не двигаются шарниры. Ведь откована и подвержена закалке первородная магия величайшей силы.

17.06.2014

Свет и тьма

Чёрная мумия оживёт в сердцевине яйца. Каплей крови оживёт дикий голод. Нет оркестра громче, чем крик мертвеца, ожившего и нашедшего чёрный город. Семь самураев, с утра идущих на смерть. Девять монахов, несущих истины крест. Эти картины из памяти не стереть чёрным солнцем и кровью лунных невест. Там, где дорога омыта скорбью дождей, дети луны подбирают скелеты снов, ночь запуталась в платьях слепых вождей, что отбирают жизни без лишних слов.

23.07.2013

Запылённые портреты

Запылённые портреты там, в медалях и погонах, не дают народу волю, не дают им и ответы на вопросы: что случилось, как обидчиков уделать, во что правда облачилась и когда уйдёт Акела? В замутнённом подсознанье, окрылённые идеей, скачут кони мирозданья и скучают Галатеи. От копыт слетают звёзды, прямо ворам на погоны. Муравьи молчат, а розы на гробы летят со склона. С чердаков, пропахших пылью, прошлое глядит устало, как же здесь воруют сильно, да, воруют. И всё мало. Человек с больной душою, новым строем окрылённый, торговал чужой лапшою, мнил себя Наполеоном.

17.07.2013

Ты улыбнулась

Ты улыбнулась и площадь вспыхнула феерией. Скрюченный мир развернулся ожившим временем. В нём музыку заиграли необычные люди, те, кто яркими красками музыку будят. Зайцы от света спустились к свободе. В зданиях грация приближает к природе, зрячей и изначальной, что не знает печали. Наша лодка потеряет связь и тихо отчалит в состояние парящее, позволяющее себя познать, в нём не нужно скрываться и не нужно скрывать свои мысли, слова прятать за улыбками. Можно просто стать световыми бликами, можно всего себя безвозмездно раздать, не предав убеждений, не предав свою мать. По кусочкам радужных осколков в небе ручейком заструиться в стремительном беге. Лишь улыбка одна, что лицо озарила, во мне расцветёт огнеглазый Ярило. Заиграет, запляшет стремительный Лель. Ветерок принесёт запах роз, свирель его в сердце воздвигнет светлицу, где прекрасное чувство и вера родится. И придёт этот день в разноцветном кафтане, огранённый в мечту с молодыми цветами.

09.08.2013

Посланники пустоты

Из одеял небес вяжут в душе банты изгнанники дальних мест, посланники пустоты. Ковров необъятных тьмы колышется древний стяг, гребнями пелены неуловимый враг. В сердце огнём земным, как нерушимый мост, лучиком новизны в душу тоску принёс. В красочном сне цветов вакуум выпил всё, кость в этом мире слов жрёт пустоты зверьё. Между волшебных скал, между наших могил, кто-то устроил бал, необъяснимый пир. Входят они во сны, входят они меж; глаз, без вражды и войны, словно прозрачный газ. Утром не будет дня, ночью сон не придёт, чёрная западня музыку расклюёт. Белых берёз листву, дебри больших забот в час, когда не усну, страж пустоты убьёт. Мир нераскрытых дум, море немых речей, поле, где умер шум, где отзвенел ручей. Взгляд стебельков завис ласточкой на стене, будто скользящий свист деревом в серебре.

17.08.2012

Депрессия

Где тот кузнец, что выковал планеты, что за похоронная процессия? Я в ожидании бесплатного билета, а душу гложет чёрная депрессия. Остудит пламя лень высоковольтная, откроет шлюзы море смолянистое, зайдёт за тучи солнце беззаботное, плеснёт в глаза сомненья серебристые. И будет старый месяц зубоскалиться. И в душном доме крайне трудно дышится. Когда-то это всё за раз закончится. Ну, а сейчас мне только слёзы слышатся. Растёт стена на фронте необъявленном, непониманья и тоски бессмысленной, а в этом мире ядом слов отравленном, не разумеем мы простые истины.

05.06.2012

Я иду

Я иду сквозь маниакальное. Я иду сквозь опосредованное. Я иду сквозь небо сальное, ощущаю я тело бренное. Я – граната на столе сознания. Воронёною сталью колокола я загадываю желания под раскаты адского хохота. И стоять мне где-то на полочке, между книгами и секретками, между мусором и объедками, под берёзами и под ёлочкой. Перекатами между камушек моя воля теряет молодость. Мне б увидеть вселенной краешек. Превратить бы железо в золото. Ощущаю я лет течение, бессознательность отрешённости, космос маленький для прочтения и гармонию завершённости. Краем уха, глазом праздности ощущаю я одиночество. Подчиняюсь я сообразности, воле случая их высочества. Где-то в облаке мироздания есть законы и есть согласие, а в мозгах у нас только мании, а в сердцах у нас – безобразие.

17.06.2012

Телеграфирую

Телеграфирую тучам в мир параллельный: убрать военных, убрать преграды. Всё это давно нам надоело, пора собирать уже новые всходы. Пора уже сеять частицами разум, бомбить головами apple Ньютона, миром стрельнуть в окрестности Газы и ускорять, и любить электроны. Хватит ползти, как букашки в пустыне. Хватит глядеть в мир пустыми глазами. Мир прекрасный пусть не остынет, пусть земля останется с нами. Хватит деньгами мерить свободу. Хватит сеять зависть и злобу. Будем добром отдавать народу, тем, кто любит свою особу. Теле-эфирам подарим мы совесть, ту, что лежит на общественной свалке, солнечным светом напишем повесть, рыбам подарим жизнь на рыбалке. Лыжи подарим тореадорам, чтобы рогатых они не терзали. Тупость и лень мы возьмём измором, бедность зароем мы в землю с вами. Будем в глаза мы глядеть открыто. Будем мы слушать музыку света. Будем бойцам, на войне убитым, песни слагать и помнить об этом. Стрельнет огромная пушка цветами, мир превратится в радужный остров, стрельнут поэты своими стихами, будет на свете легко и просто. Телеграфирую я в мирозданье, в мир зазеркальный, в цветочный офис, больше не нужно злых аномалий, миру не нужен новый Иосиф. Пусть не рождается новый Иуда. Пусть никто не предаст Иисуса. Пусть появится новый Будда. Пусть человек обойдёт искусы. Будем жить, красоту воспевая. Будем солнце любить и ветер. Будем верить в добро, взлетая. Будет мир многолик и светел.

21.06.2012

Лень

Чудак, терзаемый маршрутом от кухни и до туалета, послушай солнечного спрута, там и вопросы и ответы. В природе нет терзаний пошлых и нет восторженности лживой, и виден след деяний прошлых, и слышен смысл неуловимый. От лености мозги в руинах и совесть стонет как химера, не принесут тебе на спинах архангелы ключи от мира.

20.04.2012

Поминальный день

Вы бегайте, если можно, а если хотите, пойте и в облака летите, почувствуйте ритм кожей. А люди уходят в землю, их души уходят в космос, и смерти укрыться негде, наполнится жизнью колос. И небо, как одеяло, прозрачное поле боя. И смерть – всего лишь начало, печать на челе героя. И там, на восходе пряном, там, на крыле заката, как на ковре нетканом, живёт сердечная трата. И снова мы безутешны, и снова, сердца, рыдайте! О, Господи, мы так грешны, но, близкие, не умирайте!

22.04.2012

Рассвет – закат

Рассвет – закат, закат – рассвет, вдоль звёзд и вдоль планет. Дорога – жизнь меня несёт и путь мой – яркий свет. Затерян мир в песках и снах, иду сквозь тьму и лёд. И правды нет в колоколах, но я иду вперёд. От пункта «А» до пункта «Б» судьбе не до преград, какой же смысл в моей ходьбе? Не нужно мне наград. Не нужно мне твоих даров, богатства древний бог, не нужно правды докторов, не нужно сто берлог. Но дай лишь то, чем я живу, природу знаний, свет и память дай, когда умру, и на вопрос ответ. Где солнце прячет лунный свет и где луна цветёт? Когда родится божий сын и мирный век придёт? Иду сквозь сотни огоньков, сквозь сотни добрых дел, хочу, чтоб люди без оков, чтоб каждый жить хотел. Чтоб каждый шёл к своей мечте, и не в ущерб другим, и мысли были только те, и чтоб я был любим.

07.05.2012

Сан-Франциско. (штат Калифорния)

Ярило

Бог Ярило – возрождение, сила. Побеждающий воин молодящей крови. Весенний свет – морозу ответ. Плодородье полей, солнце, семя лей. Велеса сын – для любви почин. Будем лето славить, испарится наледь. Размножайтесь, люди, урожай прибудет. Силы, счастья, света людям в мире этом!

24.04.2012

Ярило – восточнославянский бог весеннего солнца, погибающий и возрождающийся. Бог плодородия, размножения и физической любви.

Дождинки

Играет неясно Питерсон, дождинки свой сонет играют, уйди, депрессия, как сон, о, жизнь, начни свой новый раунд. Смывает дождь угрюмость дум и лира нежится в капели, исчез пульсирующий шум, поэт, вставай скорей с постели! Нас ждут великие дела, любовь, работа и поэмы. И старость в плен нас не взяла, зовёт нас луч к себе весенний!

29.05.2012

Окончен бал

Окончен бал, устала Маргарита, молчит Коровин, весел Бегемот. И дверь назад теперь уже закрыта, но Мастер всё же Маргариту ждёт. А жадность, ложь и эгоизм, и пьянство живут и процветают здесь, сейчас, и зависть, злоба, спесь и чванство на сердце камнем убивает нас. Прости нас, Бог, и научи, что делать, дай нам ответ, куда теперь идти? Мечта людей: достичь во всём предела, мечта светил: светить, светить, светить!

29.05.2012

Дуализм

Мужчина без жены лишь только половинка, кто сбережёт духовный этот пыл? И резвый ум, и гения картинка без женщины бессмысленны как ил.

29.05.2012

Тот

Тот ветер, что носит соцветие тайны. Тот отзвук божественных ласковых рук. Тот лучик, что послан созвездием дальним. Тот свет синеглазых небесных подруг…

30.05.2012

Путевая звезда

Я счастливее всех на земле. Моё имя в тебе навсегда. Я по воздуху мчусь на коне. Ты – моя путевая звезда.

05.06.2012

Наш век

Других не хуже этот век, гляди в туман времён. Свободы хочет человек, мир нами изменён. Мосты назад, мосты вперёд, страданьем полон свет. Россию наш народ спасёт, мир разумом согрет.

03.06.2012

И снова о любви

Душа моя стремится в небо, Любовь несёт её на крыльях. Там, где ни разу ещё не был, река из слёз колышет счастье.

28.12.2011

Сюрреализм

Вот девушки, а как они поют, а рост их – абсолютный Абсолют! Луной блестят их косы и банты, а лица добрые в гостях у темноты. И голос голый, будто волнорез, стрелою медною струится из небес. И прямо сердце бледное моё он обвивает гладкою змеёй. Я вижу свет из облачного сна. Иголками моргает мне сосна. Рукой из недр зовёт меня лесник. Я сам не свой, сидит во мне мой крик. Обуглился в душе туманный взгляд, а сёстры продолжают звукоряд своей балладой, неясной и простой, не ускользай же, песенка, постой, постой, останься с сердцем маленьким моим. Мой дерзкий взгляд теперь неистребим. Мне здешняя гостиница – тюрьма. От девушек мне не слышны слова. Как тесно мне в желудке катакомб, мой крик отчаянья разбился за углом. Где серыми стенами дышит ум, пчела летит, беспечный житель клумб. В цветке таится свежесть и уют и всяк найдёт здесь радость и приют. Но только ведь не я, но почему? И вновь в поход, на плечи мне суму, вперёд, и Бог для нас судья! И вот на фоне лун сидит она, как снег, белее, чем стена. И медленно перегибает свет, лучи комкает, тянет мой скелет куда-то в тень и в темноту дверей, я остаюсь, я не покорен ей. Мой стих бледней, мой свет теплей! Дышать мне трудно средь зверей, я сам не рад. И этот смрад! Спасёт меня из темноты лишь телефон и ты.

23.10.2012

Детство

Если б я только смог, взял бы ту красоту в свой земляной чертог, в призрачную мечту. Спят одиноко дни, месяцы льнут к реке, ночи несут огни в бархатном сундуке. Маленький плут – пацан в солнечном небе фей, верный друг Могикан, выдумщик и корифей. Карлсон – приятель жив и Чебурашка – друг, узник из замка Ив, магия добрых услуг. С братом на чердаке бредим о новом дне, чтобы там, вдалеке, плыть по большой воде. Смех и надежды тут, запах свежих идей в сказочный мир несут, в свет голубых ладей. Там нараспашку дверь к небу и озорству, слышу и ныне трель, что оживит весну.

03.11.2012

Интро

К субботе безработный воистину устал. В мягких пальцах дождя, за воротами благочестья. Волынка вечности вшивала узор в пятнистый податливый висок. Берег удалялся и удалялся. Будто впервые в жизни навалилась усталость. Так, между слезой, улыбка появилась в сумрачном небе. Не между чёрных кубов, а за лесом. Пасмурно в глазах у осени. На ногах сено, на голове папаха из мёртвых облаков. Спина в пупырышках дождя. Зябко. Слоноподобна эта неминуемая близость. Растворяется в бездне временного рабства. Была работа — было интересно. Самая тяжёлая работа – это ношение пустоты в бездонных карманах вечности. Работа над ошибками – неосознанная толчея в прихожей у безрассудства. Ворота закрыты на замок. И только слышится шум уходящего моря и крик летящих вслед за ним чаек.

12.07.2014

Порт

И были полностью беззубы распахнутые пасти зверя, глотавшего с утра голубок, железных дев гиперборея. Усталых путников пустыни канаты ставили в загоны и подпевали им тромбоны утробным голосом стихии. Ползли железные драконы со дна и песни расплескали на вены и морские склоны, на глыбы воронёной стали. На крышах тканью невесомой клубится связь веков и время, воздушно-капельная бомба несёт закат, восходы брея. А шум и крик раскинул ветер на бухту с нефтяною кровью, посредством тайных энергетик писал из копоти обои.

30.10.2012 (Рейкьявик.)

Тяжёлая песня

Эта пламенеющая песня не о любви. Эта громыхающая песня не о победе. Помощь не придёт никогда, не жди. Это движения духов в первородном бреде. Изобретательная гитара, бегущая по волнам. Ритмичные барабаны, умирающие в полночь. Ветреные трубы подобны монголам, скачущим в гладкую даль, на помощь удаляющимся предкам, за горизонтом живущим. Караван солнечных отблесков не подведёт. Эта песня о потерянной любви ко всем сущим, о поднявшихся в облака и подстреленных влёт. О тех, кто всё делал не та к и противился всему. Кто достиг священной вершины, не сделав ни шагу. Кто из каменного колодца вызволял весну. Кто из бетонных слов высекал бумагу.

24.07.2014

Проснуться однажды

Утром поднимусь в человеческий рост, позовёт меня туманный берег. Поймать бы парусом трезвый норд-ост, я забуду о прошлом и открою двери. Пойдём! С нами не пропадёшь, товарищ. Руки выросли ровно вдвое, шаги подкосились ножами пожарищ, а тело пополнилось хладной кровью. Если мне разрешат проснуться, позовёт меня туманный берег. Такая скользкая боль, как блюдце, словно долгая жизнь без денег. Я проползу вдоль гибкого океана до своего вечного отражения, в мутных водах гранёного стакана, у входа в эпоху нового поколенья. Если бы мне проснуться по-настоящему у причала туманного берега, такого далёкого, и всю жизнь манящего, где люди от правды не бегают. Сегодня я проснусь не просто так. Я во всём разберусь и расскажу вам, люди. Все мы устали от безумных атак, всё снова начнётся и повторяться будет. Нам не дотянуться до сострадания кнутоподобными руками влажными. В каменных башнях непонимания греют алчность слова бумажные.

02.07.2014

В долине

В горной долине – ласковый ветер. Небо туманное над горизонтом. В музыке стихосложения дети пудрили мордочки гномам на торте. Чем-то искристым сочились туманы. Вслед за домами попрятались совы. В горы ушли, собирая изъяны лица шутов, искажённые словом. Как же красиво в долине свеченье! Розы из космоса – людям награда. Армия сумрака ждёт отреченья на светофорах эдемского сада.

04.07.2014

Круговорот

Кусочки ветров соединились в дыхание. Пальцы вселенной звёзды держали. Над колыбелькою мироздания солнце с землёй города рождали. Мёртвые люди приходили ночью повидать и вспомнить родные лица. Всё подчинялось планам барочным. Тем, кто любил, нужно снова родиться.

03.07.2014

Бег

За мной – коричневые стены, за мной – бумажный небосвод, глазами огненной гиены ночной глядит в меня народ. За страхом плыло мирозданье по тонким ручейкам луны, блестели огненною сталью полки сто-жильной сатаны. И всадник вечный в колеснице больное прошлое унёс. Лети вперёд, шальная птица, под стук невидимых колёс. За волнами, в кустистом небе, танцует солнечный балет, природа в непрерывном беге не знает сна, не чует лет. Тенями красятся закаты. У призраков подруга – ночь снимает головы и шляпы, а утро слижет время прочь.

09.08.2014

Привет – пока

Привет, привет, пока, пока. И время как река. Придёт ответ из толщи лет, привет издалека. Промчится с топотом табун из дней, недель, забот. И свет мерцающих лагун вслед за луной уйдёт. Чудак смеётся и поёт привет – пока – привет. Душа надеждою живёт, душа стремится в свет. Мы все раскаяньем сильны, не нужно длинных фраз. В словах, в поступках мы вольны, кто думает за нас? А вечность – тёплый волнорез смешлива, как луна, уносит вдаль мои слова в неведомый процесс. В вокзал слогов, в базар шумов, в строй сапогов, в поля, в нейроны путаных мозгов туда, где ты и я. Мы там стоим у пустоты, друг к другу льнём, дыша. Нам светят памяти костры. Живём мы не спеша. Вдыхая счастья аромат, мы не торопим дни, божественный любви заряд на краешке земли.

28.09.2012

Картина

Часть души откусила невежественная акула у картины, поднятой из пучины пенной. Снова я остался у дорог-баулов, в парусах кибиток, на песках арены. Задрожал блаженный батистовый берег кадыками портов и тентованных судеб. Здесь улыбки бьются о забор из денег и ползут на горы тщеславия люди.

06.10.2014

Спутник времени

Когда и вселенная – лишь путник. Я – птица на бреющем полёте. И рождение – не точка, по сути, а послание в солнечной ноте. А не будут ли бежать времена навстречу танцу шамана? Чтоб пшенице достичь зерна, нашей жизни бывает мало. Слишком жёлтая солнца корона, Слишком тяжёлая пустыня Над нами вечности крона. Под нами города и святыни. Ночью загорятся костры. Люди заболеют властью. Природа разведёт мосты, а тела придадутся страсти.

26.02.2015

Оглавление

Симфония № 1

  Аккорды полутонов

  Даль

  Конец и начало

  Девятое мая

  Прелюдия

  Стокгольм

  Дом

  Август

  Дагерротип

  Роза печали

  Февраль

  Сегодня утром

  Пятигорское время

  Димка

  Шкала амальгамы

  Под сукном времён

  Стрибог

  Водный мир

  Лунный покой

  Русский мир

  Лишь луна и вода

  Острова

  Две орбиты

  Три тысячи лет

  Международное положение 2014

  Дымящаяся бухта

  Наскальный рисунок

  На пороге солнца

  Исландская сага

  Кордова

  Небесное уравнение

  Солярис

  Пейзажи Исландии

  В очереди за дождём

  Дом боли

  Круги

  Космическое древо

  Пространство

  Баллады цикад

  Вечность

  Рождество

  Перезагрузка

  Новый день в старом городе

  Космический амфитеатр

  На границе видимого мира

  Белая дорога

  Гранада

  Федерико Гарсиа Лорка

  Власть вещей

  Каменный букет

Рок – партия пустоты

  Югра

  Торум Маа

  Кышик

  В небытие

  Тени весёлого Роджера

  Родео-Драйв

  Краденая заря

  Смысл

  Начальник

  Мгновенье

  Тихий полдень

  Песнь металлических лопастей

  Многомерный восход

  Парад планет

  Под музыку Баха

  Мои руны

  Ускользающая гармония

  Призрачный портал

  У раскрытого окна

  На цыганских дорогах

  Кубизм в квадрате

  Механическое сердце

  Всё это когда-то уже было

  Гравитация и звук

  Забег в пустоту

  Радость жизни

  Манускрипт

  Талый лёд

  Паутина

  Невидимка

  Мосты желаний

  Поэма о преломлении

  Солнцеворот

  По струне

  В зале остывших тел

  Созвездия

  Ночной экспресс

  Диктатор

  Блюз дикой печали

  В глазах светил

  Дикая сила

  Пальцы

  Кладбище

  Между молчанием

  Ветровое

  Отрада

  Где любовь

  Песня хиппи

  Край любви

  В миру

Солнечная кантата

  Весна уходит

  Грех

  Примерь тоску

  Струна

  Никогда

  Четверостишье

  Ковчег

  Движение космоса

  Прощальный поцелуй

  Перспектива

  Схема

  Древняя мудрость

  Мир вашему дому

  Хлорофилл

  В бурлящем потоке

  Санкт Гален

  Глубина

  Готика

  Гранд-канал

  В. Цой

  Облака

  Ветер

  Олигархизм плюс варваризация всей страны

  Критерии

  Бруклинский мост

  Бег весны

  La Mata

  Причинность

  Иногда

  Семь лун

  Царица-ночь

  Осенний листок

  Песня отшумевших листьев

  Механика тишины

  Счастье

  Песенка ангела

  Огонь

  Не грусти!

  Небо

  Звуки

  Солнечный свет

  Я хочу

  Трансатлантический перелёт

  Марихуана

  Пропаганда

  Секвойя

  В царстве солнца

  Дорогами весны

  Колибри

  Невада

Космическая сюита

  Зарядка

  След мечты

  Остановленное вращение

  Паническая атака

  Поезд в Мадрид

  Воспоминания

  Энди Уорхол

  Воображариум

  Настроение

  Путь Солнца

  Вечная любовь

  За целиной

  Автопортрет

  Квант русского авангарда

  «Новая версия в каждом витке движенья…»

  В социуме

  Голова

  Покорителям космоса

  Краснодар

  Чёрный принц

  На острие

  Вдох и выдох

  Инь и Ян

  Я

  О любви

  Оптимизм

  Суздаль

  Москва

  Железо одинокой души

  Свет и тьма

  Запылённые портреты

  Ты улыбнулась

  Посланники пустоты

  Депрессия

  Я иду

  Телеграфирую

  Лень

  Поминальный день

  Рассвет – закат

  Ярило

  Дождинки

  Окончен бал

  Дуализм

  Тот

  Путевая звезда

  Наш век

  И снова о любви

  Сюрреализм

  Детство

  Интро

  Порт

  Тяжёлая песня

  Проснуться однажды

  В долине

  Круговорот

  Бег

  Привет – пока

  Картина

  Спутник времени Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg