«У стен Ленинграда»

Илья Борисович Мощанский У стен Ленинграда

Направление северо-запад

Ленинградская стратегическая операция (10 июля — 30 сентября 1941 года) проводилась войсками Северного (с 23 августа 1941 года Ленинградского) и Северо-Западного фронтов при содействии сил Балтийского флота. Первая из двух книг, повествующих об этих событиях, рассказывает читателям о развертывании Ленинградского военного округа в Северный фронт, сражениях за Эстонию, боях в Карелии и на Лужском рубеже. Несмотря на неудачи первых месяцев войны, советские войска продолжали наносить вермахту и финской армии чувствительные контрудары, демонстрируя лучшие качества русских воинов — личную храбрость, любовь к Родине и способность не падать духом даже в самых критических ситуациях.

Обстановка на ТВД

Приграничные сражения и бои войск Северного и Северо-Западного фронтов, начавшиеся 22 июня 1941 года, к исходу 25 июня были проиграны. К началу июля войска Северо-Западного фронта не смогли задержать противника ни на реке Западная Двина, ни в Псковском и Островском укрепленных районах и отступили на глубину до 500 км в северо-западные районы России. Корабли Краснознаменного Балтийского флота, базировавшиеся к началу войны в портах Лиепая и Вентспилс, вынуждены были оставить их и перебазироваться в Таллин.

Вместе с тем командование вермахта, хотя и достигло значительного продвижения своих войск, не смогло добиться окружения и разгрома войск Северо-Западного и Северного фронтов. Войска Северного фронта ценою огромных усилий и больших потерь на мурманском, кандалакшском и ухтинском направлениях к середине июля остановили в 25–30 км от границы наступление немецкой армии «Норвегия», усиленной 3-м финским армейским корпусом. Соединения Красной Армии, несмотря на понесенные потери, продолжали оказывать врагу сопротивление, и это сопротивление с каждым днем становилось все ожесточеннее и упорнее.

Однако с потерей Псковского и Островского укрепленных районов обстановка к 10 июля стала еще более тяжелой. Враг вторгся уже в пределы Ленинградской области.

Подступы к северным территориям России прикрывали Северный и Северо-Западный фронты. Северный фронт был создан 24 июня 1941 года и прикрывал территорию Кольского полуострова, Карелии, защищая Ленинград с севера. Фронтом командовал генерал М. М. Попов, начальником штаба был генерал-майор Д. Н. Никишев. Северо-Западный фронт, созданный на базе Прибалтийского Особого военного округа, с началом войны вел бои на территории Эстонии, Псковской и Новгородской областей. 2 июля немецкие войска нанесли удар в стык 8-й и 27-й армий и прорвались в направлении Острова и Пскова. За неумелое управление войсками командование Северо-Западного фронта в полном составе было снято со своих постов. С 4 июля в командование фронтом вступил генерал-лейтенант П. П. Собенников. Членом военного совета был назначен корпусной комиссар В. Н. Богаткин, а начальником штаба стал генерал Н. Ф. Ватутин — заместитель начальника Генерального штаба, находившийся на фронте с 22 июня 1941 года[1].

В этих условиях главная задача советских войск на данном театре военных действий состояла в том, чтобы не допустить прорыва противника к Ленинграду и Новгороду, а также прикрыть Таллин, являвшийся главной базой Балтийского флота.

8 июля 1941 года главное командование германских вооруженных сил поставило войскам группы армий «Север» следующую задачу: продолжать стремительное наступление на ленинградском направлении, разгромить войска Северо-Западного и Северного фронтов, отрезать Ленинград с востока и юго-востока от остальной территории СССР и во взаимодействии с финской армией с хода захватить город. Финская армия, реализуя элементы плана «Голубой песец»[2], получила задачу перейти 10 июля в наступление на Онежско-Ладожском и Карельском перешейках.

С целью ускорения разгрома советских войск на ленинградском направлении и более быстрого овладения Ленинградом германское командование решило перебросить из состава группы армий «Центр» под Ленинград 3-ю танковую группу вермахта (что так и не было реализовано. — Примеч. авт.). Эту переброску намечалось осуществить с выходом главных сил группы армий «Центр» в район восточнее Смоленска. Немцы торопились покончить с Ленинградом, чтобы впоследствии двинуть основные силы группы армий «Север» на Москву. Военно-морские силы Германии во взаимодействии с авиацией должны были уничтожить Балтийский флот.

План германского командования по овладению Ленинградом вытекал из завышенной оценки возможностей своих сил и неправильной оценки состояния советских войск на северо-западном направлении. Оно считало, что группа армий «Север» в составе 18, 16-й полевых армий, 4-й танковой группы и финские войска не встретят сколько-нибудь организованного сопротивления войск Северо-Западного и Северного фронтов и поэтому в самые короткие сроки смогут овладеть городом.

С захватом Ленинграда немецкое командование могло бы разрешить важную стратегическую задачу, а именно: овладеть мощной экономической базой Советского Союза, дававшей до войны до 12 % общесоюзной промышленной продукции; закрепить свое господство на Балтийском море и лишить Советский Союз выхода в Балтийское море; отрезать от Советского Союза северные районы страны с важнейшими портами Мурманском и Архангельском, завершив этим изоляцию СССР с севера; захватить или уничтожить Балтийский военно-морской, а также огромный торговый флот; обеспечить левый фланг группы армий «Центр», ведущей наступление на Москву, и высвободить большие силы группы армий «Север», в составе которой к тому времени насчитывалось 29 дивизий, из них 23 — в первой линии: в 18-й полевой армии — 7 пехотных дивизий(291, 61, 217, 11, 1, 21, 58-я); в 4-й танковой группе — 3 танковые дивизии (1, 6, 8-я); 3 моторизованных дивизии (3, 36-я, дивизия СС «Мертвая голова») и 2 пехотных дивизии (269, 290-я); в 16-й армии — 8 пехотных дивизий (122, 123, 30, 126, 32, 12, 121, 253-я). В резерве первоначально находились 206, 251, 254-я пехотные дивизии, а также 107, 181-я и штаб 285-й охранной дивизии. Удар наземной группировки поддерживал 1-й воздушный флот люфтваффе.

Состав танковых частей группы армий «Север» и армии «Норвегия» на 22 июня 1941 года[3]

Наименование соединения Тип танков и штурмовых орудий Pz.Kpfw.I Pz.Kpfw.II Pz.Kpfw.III Pz.KpfwIV Pz.Kpfw.35(t) Pz.Kpfw.38(t) Stug III Pz.Kpfw.B2 Pz.Kpfw.38H(f) Команд. танки 1-я танковая дивизия* — 43 71 20 — — — — — 11 6-я танковая дивизия* — 47 — 30 155 — — — — 13 8-я танковая дивизия — 49 — — — 118 — — — 15 184-й дивизион штурмовых орудий — — — — — — 18 — — — 185-й дивизион штурмовых орудий — — — — — — 18 — — — 102-й батальон огнеметных танков** — — — — — — — 30 — — 211-й отдельный танковый батальон*** — — — — — — — — 50 —

* В 1-ю и 6-ю танковые дивизии дополнительно входили танкоистребительные дивизионы, оснащенные соответственно 47-мм САУ Panzerjaeger I и Pak(t) ausf Pz.Kpfw.35R(f).

** Находился в составе группы армий «Центр» с 23 июня по 27 июля 1941 года, но действовал на северо-западе России в районе Великих Лук, насчитывал 2 роты по 12 огнеметных и 3 линейных танка Pz.Kpfw.B2 в каждой.

*** Имел в своем составе танки французского производства Somua S-35 и Hotchkiss Н-35/39.

Преимущество немецких войск заключалось также и в том, что все основные силы его группы армий «Север» были сосредоточены на одном псковско-ленинградском направлении. Войска же Северо-Западного фронта оказались растянутыми на фронте протяжением около 500 километров.

Удар на Ленинград с севера наносили финские войска. На петрозаводском направлении были развернуты 6-й и 7-й армейские корпуса, имевшие 7 пехотных дивизий (1, 5, 11, 7, 14, 19-я и 163-я), 2 пехотные (1-я и 2-я) и 1 кавалерийскую бригады. Эти силы входили в состав «Карельской» армии финнов. С нашей стороны им противостояли 2 стрелковые дивизии (71-я и 168-я), занимавшие оборону вдоль границы.

Для удара через Карельский перешеек противник сосредоточил 2-й и 4-й армейские финские корпуса, насчитывавшие 8 пехотных дивизий (2, 4, 8, 10, 12, 15, 17-я и 18-я), которые входили в состав финской «Юго-Восточной» армии. С нашей стороны на перешейке вдоль границы были развернуты 19-й и 50-й стрелковые корпуса — 4 дивизии (142, 115, 43-я и 123-я); в армейском резерве (23-й армии) находилась 198-я моторизованная дивизия из состава 10-го мехкорпуса.

Потеря Ленинграда могла резко ухудшить положение советских вооруженных сил не только на северо-западном направлении, но и на всем советско-германском фронте. В этот период Государственный Комитет Обороны издал распоряжение о реорганизации в управлении фронтами. Кроме командований Западного и Юго-Западного направлений, для объединения усилий вооруженных сил по обороне Ленинграда Ставка Верховного Главнокомандования (преобразованная из Ставки Главного Командования) директивой от 10 июля создала главное командование Северо-Западного направления во главе с Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым с подчинением ему Северо-Западного и Северного фронтов, а также Балтийского и Северного флотов. Начальником штаба направления стал генерал-майор М. В. Захаров, а членом Военного совета A. A. Жданов. Одновременно войскам Северо-Западного направления была поставлена задача: активной и упорной обороной не допустить прорыва противника к Ленинграду и на коммуникации, связывающие этот город со страной, прикрыв в то же время частью сил главную базу Балтийского флота — Таллин.

Несколько ранее, в первых числах июля, в связи с недостатком сил и средств на Северо-Западном фронте Ставка Верховного Главнокомандования указала на необходимость привлечь к обороне Ленинграда с юго-запада войска Северного фронта, на которые ранее возлагалась задача обороны города только с севера. Кроме того, Ставка потребовала от командования Северного фронта создания глубоко эшелонированной обороны на юго-западных подступах к Ленинграду, где появление противника по довоенным взглядам вообще не предполагалось. В частности, Ставка приказала подготовить и заблаговременно занять войсками оборонительную полосу по реке Луга, а на ближних подступах к городу оборудовать Красногвардейский укрепленный район.

Граница между Северным и Северо-Западным фронтами была установлена по линии Псков, Новгород, при этом оборона территории Эстонской ССР была оставлена за войсками Северо-Западного фронта.

В соответствии с поставленными задачами командование Северного фронта 5 июля 1941 года приняло решение о создании Лужской полосы обороны по линии рек Луга, Мшага, Шелонь до озера Ильмень с целью прикрытия подступов к Ленинграду на кингисеппском и лужском направлениях. Перед этой полосой намечалось создать предполье с передовой позицией, проходившей в 25–30 км северо-восточное и севернее Пскова. Ее оборудование и оборона были поручены специально созданным отрядам заграждения. В целях непосредственного прикрытия Ленинграда началось создание Красногвардейского укрепленного района с передним краем по линии Ораниенбаум, Воскресенское, Тосно, Мустолово и далее по северо-западному берегу Невы до Ладожского озера.

К 6 июля на юго-запад от Ленинграда Северным фронтом были выдвинуты: 191-я стрелковая дивизия, которая развернулась по восточному берегу реки Нарва; 177-я стрелковая дивизия, занявшая оборону в районе города Луга; Ленинградское пехотное училище им. С. М. Кирова (2000 чел.), занявшее Кингисепп; Ленинградское стрелково-пулеметное училище (1900 чел.), сосредоточившееся в городе Нарва; 1-я отдельная горнострелковая бригада (5800 чел.), отмобилизованная в Ленинграде и также направлявшаяся под Лугу. Кроме того, в Ленинграде с 29 июня 1941 года формировались 3 дивизии народного ополчения по 10 тысяч человек каждая, а с петрозаводского направления и Карельского перешейка перебрасывались на юго-запад от Ленинграда 237-я и 70-я стрелковые дивизии, а также 10-й механизированный корпус (без 198-й моторизованной дивизии).

Директивой № 26 от 6 июля 1941 года штабом Северного фронта из этих соединений была образована Лужская оперативная группа (ЛОГ), получившая задачу не допустить прорыва противника на северо-востоке в направлении Ленинграда. Позднее, в ходе борьбы на подступах к Ленинграду, эта группа получила дополнительное усиление.

Северо-Западный фронт (8, 11-я и 27-я армии) в начале июля имел в своем составе 18 стрелковых, 2 моторизованные и 3 танковые дивизии. Из них в первой декаде июля только 4 стрелковые дивизии (16, 111, 180-я и 182-я) насчитывали от 8 до 11 тысяч человек и одна танковая дивизия (3-я) имела 8 тысяч человек, около 200 танков и 81 бронемашину. Остальные дивизии были значительно слабее: в их составе было от 800 до 2000–3000 и реже до 4000 человек, 23-я танковая дивизия имела всего лишь 11 танков и 2 бронемашины, 28-я танковая дивизия — только 3 танка. Значительные потери были и в составе артиллерии. Так, в 23-й стрелковой дивизии насчитывалось: 122-мм гаубиц — 3, 76,2-мм пушек — 4, 45-мм пушек — 9, 82-мм минометов — 12, то есть примерно 15 % от положенного по штату. 33-я стрелковая дивизия имела штатное количество артиллерии: 76-мм пушек — 34, 45-мм и 37-мм пушек — 62, 152-мм гаубиц — 12, 122-мм гаубиц — 32, 82-мм минометов — 150. В то же время в 126-й дивизии было всего лишь две 76-мм и две 45-мм пушки, а 188-я стрелковая дивизия не имела и этого[4].

Большинство дивизий фронта вело боевые действия с первых дней войны и понесло значительные потери. За 18 дней боев они не получали пополнения ни в личном составе, ни в боевой технике. Во всех частях и соединениях фронта насчитывалось всего около 1400 орудий и минометов.

Северный фронт (7, 14-я и 23-я армии), с началом военных действий развернутый на участке от Баренцева моря до Финского залива, должен был оборонять Ленинград с севера. В составе общевойсковых армий фронта вообще не было танковых соединений и частей.

Поддерживали действия пехотных частей и соединений на северо-западном направлении 1-й и 10-й механизированные корпуса Северного фронта.

В состав 1-го мехкорпуса входили: 1, 3-я танковые и 163-я моторизованная дивизии. Штаб корпуса и 1-я танковая дивизия дислоцировались в районе Пскова, 3-я танковая дивизия — в районе Луги и Порхова, а 163-я моторизованная дивизия — в районе Острова.

Корпус был почти полностью укомплектован личным составом, матчастью (за исключением тяжелых и средних танков) и являлся боеспособным механизированным соединением. С началом боевых действий части корпуса в зависимости от обстановки неоднократно перебрасывались с одного направления на другое, подчинялись и переподчинялись командующим различными армиями и фронтами.

1-я танковая дивизия еще 18 июня по распоряжению командующего округом начала погрузку в эшелоны с целью передислокации в Кандалакшу в состав 14-й армии. Война застала ее в пути. К вечеру 27 июня дивизия выгрузилась 38 эшелонами на станции Алакуртти и 1 июля вошла в подчинение командира 42-го стрелкового корпуса. Уже с 23 июня по мере прибытия эшелонов части дивизии вводились в бой. К 1 июля дивизия имела 340 боеспособных танков: 30 Т-28, 199 БТ-5–7, 65 Т-26, 40 танкеток Т-27 и получила с Кировского завода еще 6 танков КВ.

3-я танковая дивизия (по списку 40 Т-28, 70 Т-26, 227 БТ-7, 95 бронемашин) и 163-я моторизованная дивизия (229 Т-26, 25 БТ-5) во главе управления мехкорпуса и с корпусными частями, поднявшись 22 июня по боевой тревоге в лагерях и пройдя своим ходом: 3-я танковая дивизия (выступило 32 Т-28, 63 Т-26, 224 БТ-7, 93 бронемашины) — 220 км, 163-я мотострелковая дивизия (выступило 211 Т-26 и 22 БТ-5) — 275 км, к ночи 25 июня сосредоточились в районе: Аропаккози, Корпиково, поселок Тайцы.

30 июня в связи с прорывом немецких войск в район Острова 1-й мехкорпус получил задачу на марш своим ходом в район Пскова и Острова. Сначала 3 тд и 163 мсд и позднее (с 30 июля) 1 тд перешли в подчинение командования Северо-Западного фронта.

10-й механизированный корпус к началу войны не был полностью укомплектован. В его состав входили 24, 21-я танковые и 198-я моторизованная дивизии. Штаб корпуса дислоцировался в Новом Петергофе, 24-я танковая дивизия — в Пушкине, 198-я моторизованная дивизия — в Стрельне и Ораниенбауме, а 21-я танковая дивизия — на Черной Речке, в Сертолово и Осельках.

Корпус к началу войны не являлся оснащенным, укомплектованным и боеспособным механизированным соединением. Материальная часть боевых машин была сильно изношена и еще со времен войны с Финляндией досталась по наследству от 11-го запасного танкового полка. Причем танки были разных выпусков (Т-26 и БТ-2 пушечные, БТ-2 пулеметные, БТ-5), комсостава не хватало, средств связи было мало, автотранспорта почти не было, артиллерия в дивизиях и в корпусе отсутствовала, личный состав танковых экипажей был слабо подготовлен. Наиболее боеспособной была 21-я танковая дивизия, сформированная на базе 40-й танковой бригады (177 танков Т-26, 9 транспортеров на Т-26, 38 химтанков, 41 бронемашина). С началом боевых действий 21-я танковая дивизия из района расквартирования своим ходом выступила на марш и, пройдя 175 км, к утру 25 июня сосредоточилась в районе: Хянниккяляниеми, Иоллила, Иля-Носкуа. До 5 июля дивизия мелкими группами (взвод, рота) вела бои, а затем получила приказ погрузить 100 танков в эшелоны и перебросить их в район Красногвардейска (такой же приказ получила и 24-я танковая дивизия). Переброска была вызвана захватом противником важного населенного пункта — города Острова.

Командованием дивизии было отобрано 100 лучших танков (столько же и в 24-й танковой дивизии). К вечеру 8 июля во главе со штабом корпуса и корпусными частями 21-я танковая дивизия сосредоточилась в районе города Луги (в пути район выгрузки был изменен) в составе: 28 огнеметных и 120 танков Т-26. Для поддержки 23-й армии от 21 тд осталось: 43 танка Т-26, из них 25 двухбашенных, 9 однобашенных и 9 огнеметных танков.

10 июля 21-я танковая дивизия в составе 49-го танкового полка (личный состав 48-го танкового полка за отсутствием матчасти был передан 12-му запасному танковому полку), мотострелкового полка, гаубичного артиллерийского полка и дивизионных частей выступила на Псков. К вечеру 12 июля дивизия сосредоточилась в Боровичах, где поступила в подчинение командования Северо-Западного фронта.

198-я моторизованная дивизия (79 танков БТ в одном батальоне) с началом войны вела боевые действия в составе 23-й армии на Карельском перешейке, затем была выведена из подчинения автобронетанкового управления фронта и переформирована в стрелковую дивизию и выведена в резерв командующего 23-й армией.

24-я танковая дивизия имела старую потрепанную матчасть (281 устаревший танк БТ-2 и БТ-5 и 42 бронемашины). При переходе из Пушкина на границу с Финляндией (160 км) дивизия окончательно привела свои танки в негодность и, сосредоточившись в районе населенного пункта Лейнока, озер Куйкка-Лампи и Патья, с 25 июня по 4 июля приводила танки в порядок и вела ремонт. Одновременно на этом направлении мелкими подразделениями (взвод, рота) дивизия вела бои с прорвавшимися подразделениями противника.

5 июля дивизия по приказу командования фронта, погрузив 100 танков, один батальон моторизованного полка (два были направлены в состав 7-й армии на петрозаводское направление) и все остальные дивизионные части, к вечеру 8 июля сосредоточилась в районе населенного пункта Старые Крупели. Дивизия оставила в составе 23-й армии 98 танков, преимущественно БТ-2 (из них только 50 боеспособных). С 8 июля дивизия уже вела бои на лужском направлении.

Из танков, оставленных 1-й танковой дивизией в составе 14-й армии (2 КВ, 5 Т-28, 23 БТ-7, 2 Т-26, 32 Т-27, 9 БА-20, 3 БА-10), был сформирован сводный батальон, а из оставленных 21-й и 24-й танковых дивизий в составе 23-й армии на Карельском перешейке было сформировано 5 батальонов, из которых 4 передали стрелковым дивизиям и один находился в резерве командующего армией.

Кроме того, 15 июля в связи с прорывом противника в направлении на Луг, по приказу маршала Ворошилова из учебных машин корпуса формировался сводный полк ЛКБТКУКС (Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершенствования командного состава. — Примеч. авт.).

К тому времени стало очевидным, что на участке Северного фронта от полуострова Рыбачий до Финского залива крупные танковые соединения не нашли применения из-за лесисто-болотистой местности. Там жизненно необходимы были танковые батальоны (33–51 танк) в составе стрелковых дивизий, для применения их в группах поддержки пехоты поротно в составе стрелковых полков, с некоторым резервом в руках командира дивизии. На псковском направлении ситуация была совершенно иной — там кроме танковых батальонов как при оборонительных действиях, так и особенно в контратаках требовались крупные танковые соединения.

В боевых действиях танковые войска Северного фронта использовались в большинстве случаев мелкими группами (взвод, рота, реже батальон) во взаимодействии с пехотой в качестве групп поддержки пехоты и лишь изредка танки применялись для самостоятельных действий и то не совсем удачно.

В ходе оборонительных боев возможность ремонта вооружения и средств тяги была полностью исключена. Подбитая или неисправная боевая техника уничтожалась или оставлялась на поле боя. Уже в начале июля боевые потери в танках и автомашинах, а также выход их из строя в результате отсутствия горючего начали принимать такие размеры, что танковые и моторизованные соединения пришлось расформировывать и превращать в стрелковые.

В процессе оборонительных боев и отхода штаб фронта (начальником штаба был назначен генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин) внимательно изучал и обобщал опыт боев и особенно действий противника против войск Северо-Западного фронта. В частности, было установлено, что германские войска широко и весьма успешно применяли подвижные отряды, состоявшие из моторизованного батальона пехоты с артиллерией и минометами и роты танков. Такие отряды, столкнувшись с обороняющимися на широком фронте советскими частями, обычно боя не принимали, а искали фланги, стыки и незанятые войсками промежутки. Найдя их, подвижные отряды быстро прорывались через эти бреши и выходили на пути отхода и в тылы советских войск.

Опыт боев также показал, что немецкие танки избегали вступать в бой с советскими тапками Т-34 и КВ. Оставаясь без горючего, противник окапывал свои танки и использовал их как неподвижные огневые точки. Немецкая пехота штыкового боя, как правило, не принимала, а поспешно отходила, отбиваясь огнем. Сильными сторонами противника являлись массированный минометный огонь по пехоте и меткий огонь противотанковых орудий по танкам. Глубокое и быстрое проникновение моторизованных отрядов с танками в тыл к советским войскам обычно создавало иллюзии окружения, которого на самом деле не было. Как показывал опыт, после 3–5 дней боевых действий эти подвижные отряды сами становились небоеспособными.

Что касается советской пехоты, то она смело переходила в контратаки и успешно их завершала, однако еще не умела вести эффективную борьбу с вражескими танками. В связи с этим были даны указания о немедленном создании в частях отрядов истребителей танков в составе стрелкового взвода, взвода противотанковых орудий, отделения саперов с противотанковыми минами и отделения химиков с огнеметами. Эти отряды надлежало обеспечивать бутылками с горючей смесью, противотанковыми минами, ручными и противотанковыми гранатами. В отряды назначались наиболее опытные и храбрые солдаты и командиры. Они должны были действовать, как правило, ночью.

Для повышения в бою устойчивости пехоты было приказано придавать ей танки из расчета — один танковый батальон на стрелковую дивизию. В каждой стрелковой роте создавались группы истребителей танков в составе 10–12 человек из наиболее храбрых добровольцев. Их снабжали связками гранат, автоматами и бутылками с горючей смесью.

Эти меры скоро стали давать свои положительные результаты. Однако переломить обстановку в свою пользу командованию Северо-Западного направления пока не удавалось. Более того, к середине июля над Ленинградом нависла реальная угроза захвата. Этому предшествовали ожесточенные бои на приморском фланге Северо-Западного фронта, прорыв немецких войск к Финскому заливу и захват ими Таллина — главной базы Краснознаменного Балтийского флота.

Ход сражения на приморском фланге

Оборонительные бои в Эстонии и прорыв германских войск к Финскому заливу. В ночь на 5 июля отступавшие вдоль побережья Финского залива соединения 8-й армии с рубежа Лимбажи — Цесис — река Гауя начали отходить в Эстонию, на рубеж Пярну — Тарту. К утру 7 июля войска армии вышли на указанный рубеж и приступили к организации обороны на танкоопасных и наиболее вероятных направлениях наступления противника. До утра 8 июля войска на этом участке фронта соприкосновения с противником не имели.

Для обороны 225 км сухопутного фронта, около 250 км побережья и островов Сааремаа и Хиума 8-я армия располагала 6 стрелковыми дивизиями. Из них 5 стрелковых дивизий, отходивших с боями от самой границы, понесли большие потери. Например, в 67-й стрелковой дивизии после прорыва ее из окружения, а также в 48-й и 125-й стрелковых дивизиях после многодневных боев осталось не более 10–15 % их штатного состава. На вооружении 22-й мотострелковой дивизии НКВД, также понесшей большие потери, оставалось только стрелковое оружие.

Из войск армии не участвовала в предыдущих боях лишь 16-я стрелковая дивизия, оборонявшая до этого побережье Балтийского моря в районе Таллина. Кроме того, в состав армии были включены один пограничный отряд и несколько строительных батальонов.

Оборона участка от Пярну до озера Выртс-Ярв на трудно проходимой местности была возложена на 10-й стрелковый корпус в составе 10-й стрелковой дивизии, 22-й мотострелковой дивизии НКВД и одного полка 11-й стрелковой дивизии. Эти соединения должны были не допустить прорыва противника к Таллину.

11-й стрелковый корпус в составе 125-й и 48-й стрелковых дивизий и батальона 11-й стрелковой дивизии должен был обороняться на рубеже реки Эма-Йыги от озера Выртс-Ярв до озера Псковское с задачей не допустить прорыва немецких войск вдоль западного побережья Псковского и Чудского озер в направлении городов Нарвы и Таллина.

Фланг и тыл 11-го стрелкового корпуса прикрывала Чудская военная флотилия, состоявшая из трех канонерских лодок, 6 пароходов и 13 катеров.

16-я стрелковая дивизия сосредоточивалась двумя полками в районе Рапла — Кохила, а 11-я стрелковая дивизия без одного полка — в районе Ракке, в резерве армии, в готовности к нанесению контрудара.

Малочисленность боевого состава и широкий, до 50 километров, фронт обороны каждой из дивизий вынуждали их командиров строить боевые порядки в один эшелон с большими незанятыми промежутками, между которыми не имелось даже огневой связи. В резерв стрелковый полк был в состоянии выделить, как правило, не более одного стрелкового взвода. Так, 16-я стрелковая дивизия (12 600 чел.) занимала оборону по побережью Балтийского моря на фронте 45 км, 10-я стрелковая дивизия (2600 чел.) имела фронт 40 км, 22-я мотострелковая НКВД (2500 чел.) и 11-я стрелковая дивизии (около 2000 чел.) — по 10 км, 125-я стрелковая дивизия (3150 чел.) — 48 км и 48-я стрелковая дивизия (3250 чел.) — 26 км.

Помимо большого некомплекта личного состава, в армии остро ощущался недостаток боевой техники и вооружения, особенно артиллерии. Войска, отошедшие в Эстонию, имели лишь 185 орудий и минометов различных калибров. Армия не была обеспечена никакими проводными средствами связи. Радиосвязь имелась лишь в звене армия — корпус. Поскольку все танковые и моторизованные дивизии отошли в направлении Пскова, 8-я армия оказалась без танков.

Только 27 июля согласно директиве командующего Северным фронтом № 354 в состав армии была выделена танковая рота 1-го танкового полка 1-й танковой дивизии (10 танков БТ-7, с 10 транспортными машинами)[5].

Обстановка требовала от всех командиров и штабов соединений 8-й армии резкого улучшения управления войсками, умения быстро маневрировать имеющимися средствами, ведения беспрерывной активной разведки противника, умелого сбережения своих сил и средств и в то же время изматывания врага и нанесения ему возможно больших потерь. Все эти навыки ежедневно вырабатывались и закреплялись в боях. Боеспособность войск в ходе борьбы возрастала. Не получая сколько-нибудь существенного пополнения, войска армии сдерживали превосходящие силы врага и наносили ему большой урон.

В то же время немецкое командование считало, что отошедшие в Эстонию войска 8-й армии окончательно разбиты и деморализованы. Поэтому для захвата Таллина были направлены только 2 пехотные дивизии (61-я и 217-я) 26-го армейского корпуса и один подвижный отряд 1-го армейского корпуса.

Противник вошел в соприкосновение с обороняющимися частями 8-й армии на рассвете 8 июля. Подтянув пехотную дивизию в направлении Вильянди, он передовыми частями занял железнодорожную станцию Лоди. К утру немецкие танки прорвались по дороге на север и оказались в 25 километрах от Вильянди. В 16.00 завязался сильный бой за станцию Синиалику, а к исходу дня 8 июля немецкие танки и мотопехота подошли к самому городу. Бой за Вильянди длился весь день 9 июля. К вечеру противнику силами до мотопехотного полка с танками удалось ворваться в город.

На пярнуском направлении с утра 8 июля начал высадку на побережье немецкий морской десант численностью до 800 солдат и офицеров. Выброшенные на автомашинах для ликвидации десанта подразделения 10-го стрелкового корпуса вступили с ним в бой. Однако, используя свое 4–5-кратное превосходство в силах, немцы отбросили эти подразделения, и уже вечером советские войска оставили город Пярну.

В течение последующих трех дней тяжелые бои шли в районе Пярну, севернее Вильянди и в городе Тарту, куда немецкие части ворвались 11 июля. В эти же дни значительно усилилась активность германского военно-морского флота. В Ирбенском проливе шли бои Краснознаменного Балтийского флота с морскими силами врага. Противнику удалось высадить морской десант также в районе Хапсалу. Однако расчеты немецкого командования быстро сломить сопротивление советских войск не оправдались. Для скорого захвата Таллина — главной военно-морской базы Краснознаменного Балтийского флота — сил у него оказалось недостаточно. В боях немецкие части несли большие потери, и силы их непрерывно таяли. Так, например, по показаниям пленных, в ротах 217-й пехотной дивизии к середине июля оставалось по 15–20 человек.

Согласно директиве Ставки № 2068 от 13 июля 1941 года, 8-я армия с 8.00 14 июля перешла в подчинение Северного фронта. 18 июля в состав войск 8-й армии влились 2 латышских добровольческих полка, созданных из советского и партийного актива Латвийской ССР. Первый полк организационно вошел в состав 10-го стрелкового корпуса, а второй — в состав 11-го. Войска армии отражали наступление противника на рубеже Пярну — Тарту в течение 12 суток и нанесли ему большой урон. Немецкое командование было вынуждено срочно перебросить на этот рубеж еще 3 пехотных дивизии, предназначенных для действий на главном ленинградском направлении.

Перегруппировка и усиление войск, а также восполнение потерь позволили немецкому командованию создать значительное превосходство в силах и вынудить, наконец, соединения 8-й армии отойти с обороняемого ими рубежа.

Немецкое командование, перегруппировав свои силы в направлении Пыльтсама — Раквере и сосредоточив здесь 3 пехотные дивизии, бросило их 22 июля в новое наступление. Противник собирался прорвать оборону 8-й армии в центре, с выходом к Финскому заливу рассечь ее и одновременным ударом на Мустве (на западном берегу Чудского озера) отрезать, а затем уничтожить части 11-го стрелкового корпуса. Командование 8-й армии не сумело разгадать этого замысла. Оно полагало, что главный удар будет направлен на 10-й стрелковый корпус, и поэтому сосредоточило здесь 2/3 своих сил. Перейдя 22 июля в наступление на Пыльтсама, немецкие части прорвали оборону советских войск на правом фланге 11-го стрелкового корпуса и создали угрозу его окружения.

С 22 по 25 июля на фронте 8-й армии велись упорные бои. Части 10-го стрелкового корпуса успешно отбили атаки врага и не дали ему прорваться в направлении поселка Пайде. Но в направлении населенного пункта Пыльтсама немецкие войска, почти не встречая сопротивления, 25 июля вышли к Чудскому озеру в районе Мустве и окружили части 11-го стрелкового корпуса (остатки 48, 125-й и 11-й стрелковых дивизий). Корпус потерял связь с армией и под ударами наземных и воздушных сил противника начал самостоятельно выходить из окружения.

Войска корпуса, пройдя трудный боевой путь от границы до берегов Чудского озера, и в окружении проявляли выдержку и отвагу. К 30 июля части корпуса сумели прорваться из окружения вдоль западного берега Чудского озера и заняли оборону по северному берегу реки Аве.

В этих боях отряд 466-го стрелкового полка 125-й стрелковой дивизии в 400 человек под командованием капитана Максимова, находясь в окружении, разгромил понтонно-мостовой батальон немцев, истребил около десятка его боевых групп, уничтожил несколько складов с боеприпасами и продовольствием и почти без потерь вышел из окружения. При этом воины вынесли из окружения 44 своих раненых товарища.

В связи с изменившейся обстановкой командующий фронтом приказал сократить фронт обороны 8-й армии. 10-й стрелковый корпус был отведен на линию в 65–70 км южнее Таллина и в 15 км южнее населенного пункта Раквере.

В период с 26 по 30 июля активными действиями наших войск удалось потеснить противника в районе южнее Тюри-Пайде, а также сорвать его план уничтожения 11-го стрелкового корпуса в районе северо-восточнее города Тарту.

31 июля противник прорвался к станции Тамсалу, а передовыми частями с танками развил удар на населенный пункт Раквере. В течение четырех дней шли ожесточенные бои южнее станции Тапа, и 4 августа, после длительной артиллерийской подготовки и сильного авиационного удара, ценой больших потерь немецкие войска ворвались на станцию Тапа.

Для усиления 8-й армии в состав 11-го стрелкового корпуса были переданы 2 стрелковые дивизии (118-я и 268-я), которые начали прибывать на фронт по железной дороге в первых числах августа. К 3 августа из состава 118-й стрелковой дивизии в район населенного пункта Раквере успел прибыть только один 398-й стрелковый полк, который сразу же после выгрузки вступил в бой.

Из состава 268-й стрелковой дивизии к 3 августа в район Кабала прибыло только 2 эшелона. При этом в пути следования эшелоны понесли потери от налетов авиации противника. Прибывающие дивизии вводились в бой по частям и сколько-нибудь существенно повлиять на улучшение обстановки не могли.

Немецкое командование создало большой перевес в силах как над войсками 8-й армии в целом, так и особенно в направлении прорыва. Наращивая тяжесть своих ударов, противник тремя пехотными дивизиями 6 августа стал развивать наступление в сторону населенного пункта Раквере и 7 августа захватил село Кунду на берегу Финского залива. Таким образом, силы 8-й армии были расколоты на две группировки — восточную (11-й стрелковый корпус) и западную (10-й стрелковый корпус).

10-й стрелковый корпус (командир генерал-майор И. Ф. Николаев) оказался отрезанным от остальных сил 8-й армии. В состав корпуса входили: 10-я стрелковая дивизия, латышский полк, 156-й стрелковый полк 16-й стрелковой дивизии и 22-я мотострелковая дивизия войск НКВД.

11-й стрелковый корпус, образовавший восточную группировку войск 8-й армии, оборонялся на фронте от Финского залива до Чудского озера по восточным берегам рек Кунды и Аве.

В этой обстановке командующий армией принял решение — подготовиться к контрудару и 8 августа перейти в наступление с запада и востока вдоль Нарвского шоссе с целью соединения обеих групп армии.

Имея сутки на подготовку и организацию контрудара, 10-й стрелковый корпус выделил для этого наиболее сильные соединения и части. 8 августа части 22-й мотострелковой дивизии НКВД, 156-го стрелкового полка в первом эшелоне ударной группировки и 62-го стрелкового полка во втором эшелоне перешли в наступление вдоль Нарвского шоссе на восток.

Неожиданные и решительные действия советских войск заставили противника отступить. Наносящие контрудар части корпуса продвинулись на восток от 12 до 22 километров. Передовые их подразделения вышли к населенному пункту Аэгвиду и озеру Кохила.

По-иному развивались события в районе восточной группировки, на фронте 11-го стрелкового корпуса. Немецкое командование, с выходом своих частей в районе села Кунды к Финскому заливу, решило продолжать дальнейшее наступление вдоль Нарвского шоссе на восток. 8 августа ударная группировка силою до трех дивизий с танками после мощной артиллерийской подготовки нанесла удар в направлении населенного пункта Кабалы против 118-й стрелковой дивизии, еще не закончившей сосредоточение в этом районе.

На следующий день 118-я стрелковая дивизия под угрозой окружения начала отходить вдоль железной дороги на восток. 268-я стрелковая дивизия в это время огнем и контратаками отражала наступление немецких частей на Кабалу.

Отход восточной группировки войск 8-й армии в направлении города Нарвы увеличил разрыв между 10-м и 11-м стрелковыми корпусами до 80 километров. В создавшейся обстановке командованием 8-й армии было принято решение прекратить дальнейшее наступление соединений 10-го стрелкового корпуса на восток и перейти на достигнутых рубежах к обороне.

Передний край обороны корпуса на правом фланге и в центре оставался прежним, а на левом фланге проходил по линии населенных пунктов Косе — Ягала до Финского залива у села Салмисту. Передовая позиция для прикрытия переднего края обороны на этом участке была вынесена на рубеж озера Кохало.

С 8 по 19 августа немецкие войска активных действий против частей 10-го стрелкового корпуса не вели. Зато ожесточенные бои с утра 10 августа развернулись против восточной группы войск 8-й армии, оборонявшейся между Финским заливом и Чудским озером на фронте протяженностью более 80 км. Особенно энергично немецкие части наступали вдоль Нарвского шоссе, сосредоточив на узком участке фронта до двух пехотных дивизий. Одновременно силами одной пехотной дивизии немецкие войска наступали вдоль северного берега Чудского озера против ослабленной в предыдущих боях и малочисленной 125-й стрелковой дивизии. На этом участке за три дня тяжелых и непрерывных боев им удалось продвинуться на 3–4 километра.

Упорное сопротивление советских войск на нарвском направлении срывало план немецкого командования по быстрому выходу к Нарве и высвобождению пяти дивизий их 18-й армии, действовавших в Эстонии, для усиления удара на Ленинград. Поэтому на нарвское направление была дополнительно переброшена 93-я пехотная дивизия. С 14 августа немцы наступали уже силами трех дивизий против одной советской.

Отразив три сильных атаки, 268-я стрелковая дивизия, в конце концов не выдержала и начала с боем отходить. Этот отход обнажил фланги соседей. В создавшейся обстановке командующий 8-й армией приказал всем соединениям 11-го стрелкового корпуса отойти на рубеж реки Сатке.

16 августа немецкие части пытались форсировать реку, но успеха не имели. Однако наступавшие южнее немецкие войска к этому времени вышли на железную дорогу Нарва — Гатчина, а оттуда повернули на Кингисепп с целью окружения всех войск 8-й армии западнее реки Нарвы.

Командующий фронтом, стремясь сохранить войска 8-й армии для обороны Ленинграда, решил отвести их из-под Нарвы и соединить с Кингисеппским участком (сектором) обороны. Тем временем противник достиг реки Нарвы и после ожесточенного боя 18 августа ворвался в восточную часть города Нарва.

Под давлением немецких войск, имевших значительный перевес в танках, артиллерии и авиации, эта часть сил 8-й армии вынуждена была отходить в северном направлении, в сторону Ораниенбаума. Эти силы смогли лишь прикрыть Кронштадт и удержать небольшой, но крайне важный плацдарм в районе Ораниенбаума. В дальнейшем эта часть войск 8-й армии была преобразована в Приморскую оперативную группу, которая позже сыграла важную роль в обороне Ленинграда, приковав к себе 4 дивизии противника.

Западная группа войск 8-й армии — ее 10-й стрелковый корпус совместно с Балтийским флотом — до 28 августа обороняла Таллин.

Оборона Таллина. Район Таллина по мере отхода частей Красной Армии на север приобретал все большее значение для оборонявшихся в Эстонии советских войск. Таллин оставался единственным портом, через который шло их снабжение, а затем и эвакуация.

В этой обстановке Военный совет флота принял решение организовать непосредственную оборону главной базы с суши силами флота, не ожидая специальных решений Верховного Главнокомандования. Строительством оборонительных сооружений руководил инженер-капитан 1-го ранга Коновалов. С 22 июля работы развернулись широким фронтом; был привлечен личный состав всех частей и учреждений флота, мобилизовано до 25 тысяч жителей города, весь городской транспорт и строительные организации с их техникой и материальными средствами.

Главная оборонительная линия сооружалась в 9–12 км от города и представляла собой систему полевых оборонительных сооружений и заграждений. Вторая линия обороны возводилась на подходах к окраинам города. К строительству баррикад и заграждений на подходах к гаваням и причалам приступили лишь за 2–3 дня до оставления Таллина. Усиливались также оборонительные морские заграждения в шхерах и на подходах к Таллину с моря.

По данным разведки, в центральной и восточной частях Балтийского моря крейсировал отряд боевых кораблей германского флота. Разведка доносила также о появлении немецких подводных лодок на подходах к Финскому заливу и в самом заливе. Поэтому нашему морскому командованию приходилось держать в поле зрения и оборону Таллина с моря. 22 июля 12 торпедных катеров поставили ряд минных банок на выходах из шхерных фарватеров в районе Хапасари (торпедные катера на Балтике широко использовались советским командованием для минных постановок, чего не было ранее в практике других флотов).

Советские сторожевые корабли, катера-охотники и торпедные катера совершали дерзкие нападения на корабли противника в шхерах, в районе баз — Хельсинки, Ловиза, Котка и на подходах к полуострову Ханко. Не ослаблялся контроль и над водами Рижского залива. Торпедные катера под командованием капитан-лейтенанта С. А. Осипова и старшего лейтенанта В. П. Гуманенко потопили в Ирбенском проливе 2 немецких тральщика и повредили миноносец.

В конце июля по решению Военного совета Балтийского флота отряд военных моряков, сформированный из личного состава кораблей и частей береговой обороны под командованием полковника И. Г. Костикова, занял рубеж реки Казари — Раппа на фронте до 80 км. Успешно отражая атаки немецких разведывательных частей, действовавших со стороны Пярнуского шоссе, отряд обеспечил возможность развернуть вновь формируемые для обороны города части и создать в этом направлении необходимые инженерные препятствия.

Для прикрытия Таллина с юга, с пярнуского направления, к югу от населенного пункта Марьяма 1 августа был выставлен заслон в составе одного батальона отдельной бригады морской пехоты. Севернее его, на подступах к Таллину, была занята оборона тремя батальонами той же бригады. Район Палдиски прикрывался строительным батальоном.

Во второй половине дня 5 августа прервалась телефонная и телеграфная связь с Ленинградом вследствие перехвата противником шоссе Нарва — Таллин. 8 августа немецкие части прорвались к берегу Финского залива в районе бухты Хара-Лахт. С подходом к Таллину частей 10-го стрелкового корпуса намеченные флотом оборонительные работы в основном были закончены.

Решением Ставки Верховного Главнокомандования от 17 августа оборона Таллина возлагалась на командующего Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца с подчинением ему всех сухопутных войск в этом районе. Командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор И. Ф. Николаев назначался заместителем командующего по сухопутной обороне. Это, хотя и запоздалое, решение было очень важным, так как оно определяло лицо, ответственное за всю оборону.

Рубеж по дуге от залива Палдиски-Лахти до бухты Хара-Лахт был занят войсками 10-го стрелкового корпуса совместно с морской пехотой и другими частями, сформированными флотом. Общая численность войск, оборонявших Таллин, не превышала 20 тысяч человек. Сюда вошли и сформированные в период с 15 по 20 августа из личного состава флота 14 стрелковых частей и подразделений, в том числе сводный полк, особый отряд моряков, танковая рота (13 Т-26) и ряд других формирований. Эти войска должны были противостоять пяти немецким пехотным дивизиям 42-го армейского корпуса вермахта, усиленным артиллерией, танками и поддерживаемым авиацией.

Под Таллином противник пытался пробиться к городу с востока, вдоль морского побережья. Однако артиллерийский огонь кораблей, в частности канонерских лодок «Москва» и «Аргунь» (командир дивизиона капитан 2-го ранга Н. В. Антонов), сорвал замысел врага.

При обороне Таллина впервые с начала войны было достигнуто практическое взаимодействие сухопутных войск и артиллерии кораблей флота. В результате стойкой сухопутной обороны при поддержке огня корабельной артиллерии темп продвижения немецких частей к городу во второй половине августа резко снизился.

После некоторого затишья 19 августа противник начал артиллерийскую подготовку на восточном участке обороны, а утром 20 августа немецкие войска на всем фронте перешли в наступление. Главный удар наносился силами двух пехотных дивизий вдоль Нарвского шоссе в направлении населенных пунктов Кусалу-Кодасо. К этому времени общий фронт обороны базы флота имел протяжение до 180 км. Артиллерийская плотность обороны на основных направлениях составляла всего 2–3 орудия на один километр фронта. Боевыми порядками были заняты только наиболее важные направления и участки. Неприкрытые промежутки между ротами и батальонами доходили до 5–8 км. Полки оборонялись на фронте 25–30 км. Так, например, фронт обороны 156-го стрелкового полка достигал 28 км. В резерве у командиров соединений оставалось не более стрелковой роты, поэтому оказывать сколько-нибудь серьезное влияние на ход боя они не могли.

На всех участках обороны солдаты, матросы и рабочие боролись до конца. Особенно стойко удерживали рубежи обороны латышский полк, прошедший с боями от Риги, моряки отряда полковника Костикова и некоторые эстонские части. Но превосходство немецких войск в живой силе и боевой технике, особенно в артиллерии и авиации, дало им возможность к исходу дня вклиниться в оборону на восточном и юго-восточном участках.

Силы защитников Таллина таяли. Стал ощущаться недостаток в оружии, боеприпасах и резервах. Предпринятые 21 августа армейскими и флотскими частями контратаки успеха не имели, и защитники базы снова были потеснены противником. Левофланговые подразделения 22-й мотострелковой дивизии НКВД, поддерживаемые усиленным огнем 12-дюймовой батареи острова Аэгна и канонерских лодок «Москва» и «Аргунь», к вечеру закрепились в районе бухты Колга-Лахт. Моряки отряда полковника Костикова за этот день отбили 5 атак противника, но к вечеру также были потеснены. Немецкие части медленно продвигались вперед и 22 августа достигли рубежа, расположенного в 12 км от Таллина. К полудню 23 августа бои уже шли на рубеже реки Пирита. Отряд Костикова оборонялся в 16 км от населенного пункта Палдиски. Когда противнику удалось полностью окружить отряд, тяжелораненый командир повел бойцов на прорыв. Все, в том числе и полковник Костиков, пали смертью храбрых, но не отступили. Чем ближе подходили немцы к Таллину, тем ожесточеннее сражались его защитники. Стойко и мужественно дрались бойцы 1-й бригады морской пехоты, которой командовал полковник Парафило. По несколько раз в день они переходили в контратаки, уничтожая в рукопашном бою наседавших немецких солдат. Значительный урон противнику наносили зенитчики огнем прямой наводки. Командир зенитно-пулеметной роты младший лейтенант Казбан, скрытно заняв огневые позиции, отбил «психические» атаки двух батальонов немцев, которые оставили на поле боя до 500 человек убитыми и ранеными. Корабли флота и береговая оборона провели более 500 стрельб из 80 орудий. Расход боеприпасов на кораблях и батареях за сутки достигал 2000 снарядов. 24 августа на фронт ушел последний резерв обороны — милиция Таллина, отряд матросов-добровольцев с кораблей и курсантов Высшего военно-морского училища им. М. В. Фрунзе. 25 августа немецкое командование подтянуло артиллерию и тяжелые минометы. Крупные силы люфтваффе непрерывно бомбили боевые порядки, город Таллин, береговую полосу Финского залива в районе гаваней и пирсов, а также суда и корабли флота. После артиллерийской и авиационной подготовки немецкие части прорвали позиции восточного сектора обороны и стали продвигаться к окраинам города. Защитники Таллина упорно оборонялись, однако силы были слишком неравными. Оборонявшиеся войска несли большие потери. Только за 14 дней обороны из Таллина было эвакуировано 6000 раненых, но их число непрерывно увеличивалось. Вечером артиллерийский снаряд попал в крейсер «Киров», разворотив палубу и кормовые помещения. Возникший пожар был ликвидирован, и крейсер не переставал вести огонь по противнику.

Обстрел кораблей немецкой полевой артиллерией заставлял их менять места стоянок и отходить дальше в море. Мелкие суда были выведены за полуостров Пальясар. Гавань и рейд непрерывно задымлялись с катеров. В течение всего дня корабли подвергались неоднократным налетам авиации, но бомбовых попаданий в них не было.

В ночь на 26 августа немецкие части мелкими группами стали просачиваться в предместья города. Интенсивный обстрел и бомбежки Таллина вызвали большие пожары в жилых кварталах и в гаванях. Защитники города сооружали заграждения и баррикады на улицах. Утром 26 августа было получено приказание Главнокомандующего Северо-Западным направлением маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова, которому флот был оперативно подчинен, об эвакуации главной базы флота в Кронштадт. Войска предлагалось перевезти в Ленинград, а все военное имущество, которое не могло быть вывезено, уничтожить.

Для выполнения этого приказа командованию и штабу Балтийского флота менее чем за сутки нужно было организовать отход частей с фронта и посадку нескольких десятков тысяч защитников Таллина на транспорты. Необходимо было также обеспечить переход морем почти 200 боевых кораблей и судов вдоль узкого Финского залива, оба берега которого были уже в руках противника. Истребительная авиация флота не могла быть использована, так как радиус ее действия не обеспечивал прикрытия флота на переходе кораблей морем. Кроме того, она в этот период отражала натиск немецких войск непосредственно на Ленинград.

Посадка войск на транспорты планировалась в бухте Копли-Лахт (в Бекеровской гавани и гавани Русско-Балтийского завода), на островах Найссар и Аэгна, у полуострова Вимси, в Купеческой и Минной гаванях, а также в Палдиски.

Основное минное поле, выставленное немцами, было решено форсировать на меридиане мыса Юминда в светлое время суток. Поэтому выход транспортов планировался на 22.00 27 августа, а боевых кораблей — на 8.00 28 августа (с учетом разницы в скорости боевых и транспортных кораблей).

Транспортные и вспомогательные суда сводились в 4 конвоя. Боевые корабли составляли 3 отряда: главных сил, сил прикрытия и арьергарда. Для обеспечения тральной разведки и перехода семи групп кораблей и судов по узкому фарватеру требовалось не менее 100 тральщиков. В Таллине же имелось всего 10 базовых тральщиков, 17 тихоходных, переделанных из буксиров, и несколько катерных тральщиков, то есть четвертая часть от необходимого количества. В районах движения флота ожидалось до 4000 мин и минных защитников, выставленных немецким флотом.

К концу дня немецкие войска подошли вплотную к предместью города и утром 27 августа начали наступление с юго-запада на поселок Харку, с юга — на поселок Раудату, с востока — на северную оконечность озера Юлемисте и на населенный пункт Козе. Их подразделения стремились во что бы то ни стало ворваться в восточную часть города и отрезать защитникам Таллина пути отхода к пристаням.

Только благодаря стойкости бойцов 22-й мотострелковой дивизии НКВД, 1-й бригады морской пехоты и 54-го отдельного батальона связи противник не был допущен в этот день в город.

В 16.00 началась погрузка на транспорты раненых, женщин и детей. Германская артиллерия усилила огонь по причалам из орудий и минометов. Погрузка в Купеческой гавани из-за этого стала невозможной, и транспорты были переведены в Бекеровскую гавань. В порту горела нефть, здания пылали. Кругом разлилось огненное море. Повреждения от снарядов получили лидер «Минск» и эскадренный миноносец «Скорый», которые продолжали вести огонь по боевым порядкам противника.

Для обеспечения отхода войск и прикрытия их посадки на транспорты специально выделенные для этого части при поддержке всех батарей береговой обороны до 12-дюймовых включительно и всех орудий кораблей перешли по всему фронту в контратаки. Была создана сплошная огневая завеса. Расход снарядов с нашей стороны уже не ограничивался. Враг дрогнул и отошел на несколько километров от осажденного города.

С 21.00 войска начали сниматься с линии фронта и двигаться по указанным им маршрутам к местам погрузки. Дымовые завесы в гаванях надежно прикрывали причальную линию, поэтому посадка происходила без помех. 28–29 августа с 22.00 до 4.00 на суда было принято выше 20 тысяч бойцов и гражданского населения, а также около 15 тысяч тонн различных грузов.

В сумерках 27 августа на боевые корабли перешли члены правительства, Президиума Верховного Совета и Центрального Комитета Коммунистической партии Эстонии.

Командиры штаба, политического управления и учреждений флота погрузились на штабной корабль «Вирония». В 4.00 28 августа берег покинул Военный совет флота. На крейсере «Киров» был поднят флаг командующего Краснознаменным Балтийским флотом. В 7.00 на лидер «Минск» перешел начальник штаба флота контр-адмирал Ю. А. Пантелеев, назначенный командиром отряда прикрытия, и последним в 8.00 оставил таллинскую землю начальник тыла флота генерал-майор М. И. Москаленко.

Намеченные планом выходы конвоев вечером 27 августа не состоялись, так как мелкие корабли и катерные тральщики не могли из-за штормовой погоды выйти в море. Это привело к тому, что вражеские минные поля флоту пришлось преодолевать не днем, а ночью. Конвой № 1 начал выход только к полудню 28 августа. Он состоял из 27 крупных транспортов, боевых кораблей охранения и тихоходных тральщиков. Командовал конвоем капитан 2-го ранга Н. Г. Богданов.

В 14.00 вышел конвой № 4, состоявший из 20 вспомогательных кораблей с охранением под командованием капитана 3-го ранга С. А. Глуховцева.

В 15.00 стали сниматься с якорей корабли и суда конвоя № 2, которым командовал капитан 2-го ранга Н. В. Антонов. В состав этого конвоя входили транспорты и корабли охранения, всего 22 вымпела. Через 20 минут двинулся и последний — конвой № 3 — под командованием капитана 2-го ранга А. Ф. Янсона в составе 24 больших транспортов с охранением. Выход конвоев из Таллина вскоре был обнаружен разведывательной авиацией противника. Вслед за самолетами-разведчиками над конвоями появились группы бомбардировщиков, по 3–4 самолета в каждой. Налеты авиации продолжались в течение всего перехода. Благодаря близости аэродромов по обоим берегам Финского залива самолеты люфтваффе, сбросив бомбы на транспорты, успевали за короткий срок перезарядиться и вновь лететь на бомбардировку кораблей и судов. В 16.00 снялся с якоря отряд главных сил, который состоял из 25 кораблей различных классов, сопровождаемый спасательными и ледокольными судами. Построившись в походный ордер, корабли нагоняли конвои, прикрывая их зенитным огнем. Отряд главных сил должен был занять место в голове конвоев и прикрыть их огнем артиллерии в районе мыса Юминда — острова Гогланд. Через час вслед за пятью базовыми тральщиками вышел в море отряд прикрытия в составе 20 кораблей. Отряд должен был прикрыть транспорты в районе островов Кэри, Вайндло и идти за главными силами на дистанции 35 кабельтовых. После того как отряд прошел траверс острова Аэгна, находившиеся на острове 12-дюймовые батареи были подорваны, чтобы они не достались врагу. Вечером при очередном налете авиации противника прямым попаданием бомбы был потоплен ледокол «Волдемарс», команду которого подобрали катера охранения. В это же время открыла огонь с мыса Юминда береговая 10-дюймовая немецкая батарея. Корабли охранения поставили дымовые завесы. Крейсер «Киров» огнем главного калибра заставил германскую батарею замолчать. В 21.00 последними покинули Таллинскую бухту корабли арьергарда под командованием контр-адмирала Ю. Ф. Ралля, которые до этого производили последние минные постановки в бухте Копли-Лахт, в Суропском проливе, при входе на Таллинский рейд и в Купеческой гавани. В воротах гавани были затоплены старый минный заградитель «Амур» и 3 шхуны. Всего было выставлено более 100 различных мин, на которых после отхода советских частей из Таллина подорвалось несколько немецких кораблей. Налеты бомбардировщиков люфтваффе отражались огнем корабельной артиллерии, и бомбы вначале падали в стороне от конвоев. С наступлением сумерек от прямого попадания бомб погиб штабной корабль «Вирония». 6 немецких торпедных катеров, выйдя из финских шхер, атаковали лидер «Минск». Огнем орудий «Минска» и эскадренного миноносца «Скорый» 4 катера были уничтожены, а 2 скрылись. На меридиане мыса Юминда в тралах конвоя № 1 стали взрываться мины. Тралы приходилось менять, что задерживало общее движение конвоев. Корабли и суда шли без огней, им было трудно удерживаться в строю, и они выходили из протраленной полосы.

С крейсера «Киров» заметили, что правый параван подходит к мостику и всплывает вместе с миной. На ходу за борт спустились на лебедке старшина и матрос. Им удалось обрубить тралящую часть паравана; вместе с ней на дно моря ушла и мина. Лидер «Минск» обошел группу из пяти мин. Крейсер «Киров» отразил повторную атаку четырех торпедных катеров противника, которые при первых же разрывах снарядов поставили дымовую завесу и скрылись в темноте.

К вечеру была вытралена и подорвана 21 мина. Тральщики шли уже только с параванами; протраливаемая полоса сузилась с 3 до 1,5 кабельтовых.

В 22.00 параван лидера «Минск» подтащил к борту мину. Мина взорвалась позади мостика. На корабле образовалась пробоина, погас свет в помещениях, остановились машины, вышел из строя руль. Быстро нараставший на правый борт крен умелыми, четкими действиями личного состава был приостановлен. Всех раненых и пассажиров пересадили на посыльное судно «Пиккер», после чего эскадренный миноносец «Скорый» получил приказание подойти к левому борту лидера и взять его на буксир. Миноносец вышел в голову «Минску», но подорвался на мине и затонул. Часть его команды подобрали шлюпки с лидера.

Оценив обстановку, командующий флотом приказал всем кораблям и судам с наступлением темноты стать на якоря, чтобы избежать дальнейших ненужных потерь. В течение ночи матросы обмотанными шестами отталкивали подплывавшие к борту мины. Корабли спустили шлюпки с командами, также вооруженными отпорными шестами. Сплошь и рядом за плавающие мины держались люди с погибших судов. Прием этих людей на борт требовал особой осторожности, так как малейший толчок мог привести к взрыву мины.

К утру 29 августа на большинстве судов и кораблей, оставшихся на плаву, повреждения были ликвидированы, с рассветом флот снялся с якоря и продолжил движение к Кронштадту. Убедившись в безрезультатности атак по боевым кораблям, немецкие самолеты-бомбардировщики устремились за транспортами, и за островом Вайндло все внимание командиров кораблей и капитанов судов с противоминной защиты переключилось на противовоздушную. Зенитный огонь кораблей был малоэффективным. Приходилось маневрировать, уклоняясь от бомб. Однако при этом корабли и особенно транспорты часто выходили из протраленной полосы и подрывались на минах. При форсировании минных заграждений затонуло несколько эскадренных миноносцев, сторожевых кораблей и тральщиков.

На подходе к острову Гогланд флот был встречен спасательным отрядом Кронштадтской военно-морской базы. Отряд возглавлял капитан 2-го ранга И. Г. Святов. К востоку от острова Гогланд фарватер был чист от мин. Теперь опасность грозила только с воздуха. Наша же истребительная авиация смогла прикрыть флот лишь у острова Лавенсари. Корабли Краснознаменного Балтийского флота 29 августа в 17.00 отдали якоря на Большом Кронштадтском рейде, совершив неслыханный в истории прорыв по узкому, заранее известному противнику пути в Финском заливе протяжением в 321 км. Почти на всем пути следования флот не имел воздушного прикрытия. Немецкое же командование вдоль всей трассы движения флота на северном и южном побережьях Финского залива имело сеть аэродромов, на которые заранее перебазировались из Германии специальные эскадрильи пикирующих бомбардировщиков.

На протяжении 250 км корабли и суда флота шли под непрерывным воздействием авиации и подводных лодок противника, а 125 км — по минному полю, прикрытому огнем немецкой береговой артиллерии, при наличии всего лишь четвертой части от необходимого количества тральщиков.

И все же, несмотря на все трудности, флот перебазировался из Таллина в Кронштадт, а войска 10-го стрелкового корпуса (10, 11, 16-я стрелковые, 22-я мотострелковая дивизии НКВД и 1-я особая бригада морской пехоты) были эвакуированы в Ленинград. 3-я отдельная стрелковая бригада и небольшое количество наших легких кораблей продолжали удерживать Моонзундские острова (до 20 октября), а 8-я отдельная стрелковая бригада — полуостров Ханко (до 5 декабря 1941 года). Немецкий план уничтожения советского флота в Таллине был сорван. Корабельная артиллерия начала громить врага у стен Ленинграда.

Кроме того, упорные оборонительные действия 8-й армии в Эстонии привлекли на себя 5 вражеских дивизий и этим облегчили боевые действия наших войск на ленинградском направлении. В этом состояло главное значение оборонительной операции 8-й армии в Эстонии.

На северных подступах к Ленинграду

На Крайнем Севере и на участке обороны 14, 7-й и 23-й армий боевые действия начались только в конце июня. 29 июня на мурманском направлении перешли в наступление левофланговые соединения немецкой армии «Норвегия». На другой день финские войска начали атаки на ухтинском направлении, а 1 июля немецкие и финские войска нанесли удар из района Куолаярви в сторону Кандалакши. В начальный период войны боевые действия на северном участке фронта носили локальный характер и существенного влияния на стратегическую обстановку на всем советско-германском фронте не оказывали. Вследствие особенностей местности боевые действия на этом направлении в основном велись стрелковыми частями. Танки применялись в составе небольших подразделений и действовали в основном вдоль дорог для поддержки пехотных частей. В результате ожесточенных боев 14-й армии генерал-лейтенанта В. А. Фролова советские войска, отойдя на отдельных участках от границы на 20–30 км, остановили врага на всех направлениях. Однако уже к середине июля обстановка на южном фланге Северного фронта, в Карелии, начала стремительно меняться в худшую сторону — немецко-финские войска, оттеснив 23-ю армию генерал-лейтенанта П. С. Пшенникова, вплотную подошли к Ленинграду, обстановка осложнилась также на петрозаводском и олонецком направлениях, где оборонялась 7-я армия.

Переход в наступление немецко-финских войск на северных подступах к Ленинграду и создание в связи с этим реальной угрозы захвата противником города потребовали от командования Северного фронта выделения дополнительных сил и средств на участок прорыва немецко-финских частей. Это неизбежно вело к распылению ударных танковых соединений и отвлечению наиболее боеспособных механизированных частей с Лужского — основного рубежа обороны. С началом наступления немецко-финских войск на усиление 14-й и 7-й армий были переброшены из района Пскова подразделения 1-й танковой дивизии 1-го механизированного корпуса, а для поддержки 23-й армии — части 21-й и 24-й танковых дивизий 10-го мехкорпуса.

Оборонительные действия войск Северного фронта на кандалакшском направлении. Оборону на кандалакшском направлении против наступающих немецко-финских войск 36-го корпуса вермахта вели части 42-го стрелкового корпуса (командир генерал-майор Р. И. Панин) 14-й армии Северного фронта — 122-я и 104-я (без одного полка) стрелковые дивизии. Действия пехотных частей поддерживали подразделения 1-й танковой дивизии из состава 1-го механизированного корпуса и отдельные разведывательные батальоны стрелковых дивизий.

С 23 июня 1-я танковая дивизия своими частями (1-м танковым и моторизованным полком) вела бои на рубеже — Салла, гора Кайнувара. Ей противостояли горная дивизия СС «Норд», 169-я пехотная дивизия немцев и 6-я пехотная дивизия финнов.

Немецко-финские войска на этом направлении имели 211-й отдельный батальон танков, укомплектованный легкими и средними танками французского производства и до роты немецких танков Pz. Kpfw.III. Применялись они небольшими группами по 3–5 танков. Основным противотанковым средством противника были крупнокалиберные (12-мм) пулеметы и 22, 37-мм противотанковые пушки. В районе Вуораярви против 2-го батальона 1-го полка 1-й танковой дивизии действовали части 6-й финской пехотной дивизии. Танки в этом направлении финнами почти не применялись, а в качестве противотанкового средства использовались компактные, носимые огнеметы, применяемые с деревьев на узких дорогах.

Согласно советским отчетам тактика немецко-финских войск в этот период была следующей.

Как правило, в период сосредоточения частей противника за активной «офицерской» разведкой с командных и наблюдательных пунктов, рекогносцировкой по рубежам и авиаразведкой финны выдвигали мелкие группы на различные направления, которые немедленно окапывались и строили оборонительные укрепления. За ними «следовали» артиллерийские обстрелы и «частная» разведка боем мелкими группами, оснащенными автоматическим оружием, действующими в целях обнаружения флангов и огневой системы обороны. Иногда по дорогам и тропам высылались мелкие группы велосипедистов (до 30–50 человек) и мотоциклистов (до 20–30 человек).

В наступлении артиллерийская подготовка проводилась 75, 105-мм орудиями до шести дивизионов на глубину до 15 км. Орудийную стрельбу сменяли усиленные атаки пикирующих бомбардировщиков, действующих исключительно по позициям переднего края. Затем следовал бросок пехоты, поддерживаемый всеми огневыми средствами и мелкими по 2–3 танка группами, стремящимися обойти оборону советских войск или обнаружить в ней наиболее уязвимые места.

При действиях в глубине обороны на рубеж выхода «просачивающихся» групп немедленно выдвигались противотанковые огневые средства и оружие ближнего боя, создающие противопехотную и противотанковую огневые завесы. Авиация препятствовала советским частям в это время атаковать прорвавшегося противника. Одновременно на флангах финских войск действовали отдельные мелкие группы прорыва с целью создания впечатления обхода и окружения. Танки противника, ощутив огневое противодействие обороны и встретив советские танки, уклонялись от боя, часто «превращаясь» в неподвижные огневые точки, ведущие огонь из укрытия.

К 28 июня 1-я танковая дивизия (30 Т-28, 199 БТ-5–7, 4 КВ-1, 2 КВ-2 на 1 июля 1941 года, из них часть прибыла с заводов)[6] в основном закончила сосредоточение из города Пскова в район станции Алакуртти, озера Сари-ярви, восточных скатов горы Кустовара, где поступила в распоряжение командующего 14-й армии для совместных действий с частями 42-го стрелкового корпуса. Части дивизии на основании приказа начальника штаба корпуса использовались в ударной группе 42-го стрелкового корпуса, главными силами находясь в районе станции Алакуртти. Одновременно из состава дивизии для совместных действий с частями 122-й стрелковой дивизии для обороны укреплений в районе населенных пунктов Сала, Корья, Вуориярви было выделено от одного батальона до танкового полка. Кроме того, на части дивизии (1-й мотопехотный полк) была возложена задача прикрытия левого фланга частей корпуса, которые занимали оборону в районе населенных пунктов Вуориярви, Ран-Йоки и реки Сулаха. Начиная с 7 июля на основании боевого приказа штаба корпуса 1-я танковая дивизия, выполняя ранее поставленную задачу, одним танковым полком с двумя батальонами мотострелкового полка совместно с частями 122-й стрелковой дивизии обороняли полосу в районе населенных пунктов Юнааиванселька, Витхарью, Кусизара.

В период отхода частей 122-й стрелковой дивизии с занимаемого района обороны на заранее подготовленный рубеж под действием превосходящих сил немцев и финнов, когда 715-й стрелковый полк был окружен, части 1-й танковой дивизии обеспечили прикрытие огнем танков отход частей 122-й стрелковой дивизии и спасли 715-й стрелковый полк от гибели.

За неделю боев на этом направлении части 1-й танковой дивизии (30 Т-28, 199 БТ, 65 Т-26 на 4 июля 1941 года)[7] совместно с частями 122-й стрелковой дивизии уничтожили более 60 % личного состава дивизии «Норд» и почти 30 % личного состава 169-й немецкой пехотной дивизии. Однако и танковая дивизия за это время понесла тяжелые потери. Огнем противотанковой артиллерии было подбито 63 танка БТ-7, более половины из них сгорели и были оставлены на поле боя. Погибло 28 человек (из них 4 средних командира), было ранено 58 человек (из них 10 средних командиров), пропало без вести 30 человек (из них 2 средних командира).

Возложенные на танковые подразделения задачи в основном выполнялись совместно с частями 122-й стрелковой дивизии действиями мелких засад (от 2–3 танков до танкового взвода), без перехода в контратаку, а если последние и имели место, то только как исключение.

Так, для соединения с частями 104-й стрелковой дивизии (ее левым флангом) и прочесывания леса 8 июля была выслана рота от 1-го полка, которая возвратилась после ожесточенного боя, имея потери: 1 бронеавтомобиль БА-10 сгоревшим, 2 подбитыми и 2 человека ранеными. У противника уничтожено до 20 человек и захвачено 1150 патронов. Аналогичные группы от 1-го полка высылались ежедневно до 14 июля, и ими было уничтожено до 100 человек противника.

В тот же день по приказу командира дивизии 1-й танковый полк был выдвинут к 11.00 в районе урочища Исукумпи, озера Нурми-ярви, где был рассредоточен по направлениям вероятного наступления противника: 1-й танковый батальон с ротой 2-го батальона — урочище Исукумпи, 3-й танковый батальон с ротой 4-го батальона — гора Куоривара, остальные части — у озера Нурми-ярви.

Противник силою до 2 батальонов к утру 10 июля обошел левый фланг 104-й стрелковой дивизии и занял безымянную гору южнее населенного пункта Куористы Бзензара. Командир полка в район этой высоты выдвинул танковую группу в составе взвода танков БТ-7 и 2 танков Т-28 с задачей, действуя совместно с частями 104, 122-й стрелковых дивизий и первым батальоном 1-го полка, окружить и уничтожить прорвавшегося противника. В 15.30 пикирующие бомбардировщики произвели налет на танки, в результате чего одна машина Т-28 была выведена из строя. Воспользовавшись этим, противник попытался вырваться из окружения, но, атаковав его, танки полка уничтожили огневые точки финнов на высоте и содействовали их окружению и уничтожению. В результате боя были взяты в плен 4 солдата 12-го финского егерского полка и захвачены оперативные документы и карты противника.

На следующий день с 11.00 в районе высоты Безымянной пехота вновь перешла в наступление. Танки, создавая впереди пехоты огневой вал, обеспечили успех ее наступления. К утру 12 июля противник был уничтожен, и безымянная высота взята. В этой атаке танки без значительных потерь для себя блестяще справились с задачей. Совместно с действующими пехотными частями было уничтожено и закопано гусеницами 223 человека финской пехоты. На поле боя были брошены крупнокалиберные пулеметы, автоматы, 2 малокалиберные противотанковые пушки и большое количество боеприпасов.

12 июля распоряжением командира дивизии в распоряжение командира 73-го пехотного полка было выделено 7 танков Т-28, которые сосредоточились в 23 км западнее Алакуртти. Кроме того, взвод 2-го танкового батальона и одна машина Т-28 сосредоточились в районе безымянной высоты в готовности к действию по отражению противника, где и находились до 14 июля.

На этом же направлении еще 28 июня был сосредоточен в лесу в 1,5 км южнее станции Алакуртти и 2-й танковый полк 1-й танковой дивизии, за исключением 3-го батальона, который поступил в резерв штаба 14-й армии и был направлен в район города Кандалакша. До 5 июля подразделения полка занимались боевой подготовкой, а затем саперная рота и 6-я рота 2-го батальона получили приказ выйти в район населенного пункта Сулахаран Ноки и совместно с 3-м батальоном 1-го полка оборонять указанный участок. На следующий день распоряжением начальника штаба 1-й танковой дивизии 6-я рота 2-го батальона убыла в район сосредоточения 1-го полка, а танковый полк получил задачу — быть в готовности к погрузке в эшелоны. В тот же день приказ был отменен, а 6-я и саперная роты убыли в район сосредоточения 3-го батальона 1-го моторизованного полка.

7 июля 2 танка БТ-5 6-й роты с 3 танками Т-26, 2 бронемашинами и взводом пехоты были высланы для связи с 4-й ротой, оборонявшейся в районе населенного пункта Кукурилампи. К вечеру сведений от этой группы не поступило, и командиром 3-го батальона 1-го полка было отдано приказание командиру 6-й роты — выслать дополнительно 4 танка БТ-5 и Т-26 и взвод пехоты с задачей поддержать отход 4-й роты. Одновременно была выслана 8-я рота и взвод 6-й роты в направлении населенного пункта Хайскало с задачей — ударить во фланг наступающему на 4-ю роту противнику. Атака 8-й роты и взвода танков успеха не имела, и они отошли на прежний рубеж. Высланная дополнительно группа встретила подразделение, отправленное для связи с 4-й ротой, и стала поддерживать ее отход. При отходе был подбит 1 танк и 2 танка выведены из строя минами.

8 июля 6-я рота совместно с 3-м батальоном продолжала вести бой в районе населенного пункта Вуорви-Ярви. К вечеру к озеру Илимянен был выслан взвод 6-й роты с задачей — поддержать начавшую отход 4-ю роту.

14 июля 2-й танковый полк занимался боевой подготовкой, а к вечеру получил приказ, по которому 1-я рота полка совместно с 1-м батальоном и тремя ротами 3-го батальона готовилась нанести удар по противнику в направлении урочища Хангаселька. Предполагалось ударом во фланг и тыл уничтожить группировку противника и овладеть рубежом Коорд, высота 1270, гора Куставара.

Однако уже вечером 15 июля был получен новый приказ — подготовить часть к погрузке на железнодорожный транспорт для переброски на участок обороны 7 А, вследствие чего задача 1-й роты была отменена.

Рано утром 16 июля первый эшелон был погружен на станции Алакуртти и отправлен к станции назначения.

К тому времени стало совершенно очевидным, что применение танковой дивизии в районе населенных пунктов Алакуртти, Кайрала, Салла, Вуоло-Ярви является совершенно нецелесообразным и малоэффективным в силу отсутствия возможностей маневра для танковых подразделений. Данный район характерен озерно-болотистой местностью с большим сплошным массивом каменных валунов, то есть естественных противотанковых препятствий. Кроме того, противник на этом направлении обладал большим количеством автоматического противотанкового оружия.

Действующий совместно с танковыми частями 42-й стрелковый корпус вел бои в основном оборонительного характера, и возможности танковой дивизии были не использованы, а основные ее силы не были применены.

15 июля с утра по распоряжению командующего фронтом дивизия (без 3-го батальона 2-го танкового полка, 1-го мотополка и 3-го батальона 1-го танкового полка) начала производить погрузку на станции Алакуртти в эшелоны для передислокации по железной дороге в район поселка Рошаля (Корпиково, Пролетарская слобода), где к тому времени обстановка серьезно обострилась. 1 тд оставила по техническим неисправностям в Алакуртти 2 KB, 23 БТ-7, 10 Т-26 и в Кандалакше 30 танков БТ. За время боев безвозвратные потери 1 тд составили 33 БТ, 1 Т-26, 3 БА-10 и гусеничный тягач «Коминтерн».

Боевые действия на петрозаводском и олонецком направлениях. Оборонительная операция 7-й армии Северного фронта на петрозаводском и олонецком направлениях началась 10 июля в 15 часов.

Согласно приказу главнокомандующего армией Финляндии Маннергейма «Карельской» армии финнов ставилась задача изолировать друг от друга и разбить части Красной Армии, оперирующие на северо-западном и северо-восточном побережьях Ладожского озера и озера Янис-ярви, чтобы развить далее наступление в направлении Олонца и Лодейного Поля.

Главный удар финны наносили из района населенного пункта Вяртсиля на Лоймола в стык 71-й и 168-й стрелковых дивизий, вспомогательный — из района Лонгонвара на Кудом Губа. 7-я армия (командующий генерал-лейтенант Ф. Д. Гореленко), растянутая на очень широком фронте (500 км), не смогла отразить наступление превосходящих немецко-финских войск и вынуждена была, ведя ожесточенные бой, изматывая и обескровливая войска противника, отходить в восточном и юго-восточном направлениях. Финны, прорвав оборону 7-й армии на направлении главного удара, стали выдвигаться на Лоймола и далее на Ведло-озеро.

Семь дней шли ожесточенные бои. 16 июля противнику удалось прорваться к северо-восточному побережью Ладожского озера, расчленив при этом 7-ю армию на две части. Перед финскими войсками открывались возможности быстро выйти к Вуоксинской водной системе и нанести удар с тыла по Выборгской группировке Красной Армии. Обстановка на Карельском перешейке серьезно осложнилась.

Учитывая сложившуюся обстановку, главнокомандующий войсками Северо-Западного направления перебросил с Карельского перешейка отдельные части (полк 198-й моторизованной дивизии, полк 36-й противотанковой бригады, два горнострелковых батальона, танковые части, бронепоезд, 65-й штурмовой авиационный полк, 119-ю разведывательную эскадрилью) на усиление 7-й армии и образовал на петрозаводском и олонецком направлениях 2 оперативные группы: Петрозаводскую (командующий генерал М. А. Антонюк) и Южную (командующий генерал В. Д. Цветаев) с задачей прикрыть эти важнейшие направления. Через день обе группы перешли в наступление. Петрозаводская группа наносила удар по центру «Карельской» армии в направлении Ведло-озеро, Колатсельта, а Южная — по правому флангу армии противника в направлении Сальми, Питкяранта. Тяжелые бои здесь шли в течение трех недель. Упорным сопротивлением войска 7-й армии только к 30 июля остановили наступление «Карельской» армии финнов на рубеже западнее населенного пункта Кудом Губа, Шот-озеро и южнее до Ладожского озера. В ходе оборонительных боев войска 7-й армии хотя и отступили на 140–150 км в глубь нашей территории, но все же измотали противника, нанесли ему значительные потери и в конечном итоге вынудили его перейти к обороне.

Действия пехотных частей 7-й армии (71-й и 168-й стрелковых дивизий) на этом направлении активно поддерживали подразделения 2-го танкового полка 1-й танковой дивизии из состава 1-го мехкорпуса с частями усиления.

Первоначально распоряжением командующего СФ было приказано оставить в 7-й армии одну роту БТ и роту Т-26. Однако на станции Петрозаводск 18 июля был остановлен 1-й эшелон 1 тд (3-й батальон 2-го танкового полка — 3 роты танков БТ). Сначала для 7 А из него предполагалось выделить только 1 танковую роту БТ, но уже 19 июля было дано распоряжение об отправке в состав 7 А всего 2-го танкового полка. Для этого 1-й и 2-й батальоны должны были вновь вернуться в Петрозаводск из Красногвардейска, а 3-й батальон приступил к выполнению боевой задачи. Он был поротно подчинен командирам пехотных полков.

20 июля 2-й танковый полк (без 3-го батальона) с 4 приданными танками KB и 1-м дивизионом 1-го артиллерийского полка, разгрузившись на станции Зосоула, сосредоточился в лесу в 2 км южнее населенного пункта Книшкойда, где поступил в распоряжение Петрозаводской группы генерал-лейтенанта Антонюка. На 22 июля 1941 года численность 2 тп составляла: 4 KB, 13 Т-28, 29 БТ-7, 57 БТ-5, 10 Т-26, 32 огнеметных Т-26, 14 БА-10, 5 БА-20. Всего 2 тп имели 155 танков, 19 бронемашин при поддержке 1-го дивизиона артиллерийского полка[8].

Наличие боевых машин в танковых частях 7-й армии[9]

Марка машин Наличие на 22.06.41 г. Потери с 22.06 по 1.08.41 г. Боеспособны на 1.08.41 г. Отправлено на ремонт Безвозвратные потери Подбиты Требуют капитального ремонта Требуют текущего ремонта KB 4 — — 1 — 3 Т-34 — — — — — — Т-28 13 — 2 12 — — БТ-7 29 — 8 4 — 17 БТ-5 54 — 24 12 — 18 БТ-2 — — — — — — Т-26 17 — 7 3 — 7 Т-50 1 — 1 — — — Огнеметн. танки 32 — 6 3 — 23 БА-10 14 — 3 1 — 10 БА-20 5 — — 2 — 3 Итого 169 — 51 28 — 81

Вечером 22 июля было получено распоряжение: 1-му батальону с танками KB из занимаемого района перейти в село Красная Пряжа, остальным подразделениям полка в район населенного пункта Нижняя Салма, отметка 162,7.

К 10.00 25 июля 1-й танковый батальон и танки KB сосредоточились и вступили в бой. В результате боя танки вышли на рубеж Кук-Озера, озеро Кудари.

Здесь для уточнения обстановки была сформирована разведгруппа в составе 4 броневиков БА-20 и БА-10, которую лично возглавил генерал-лейтенант Антонюк.

При подходе разведки к озеру Сари-Ламби послышались одиночные выстрелы из леса. Когда машины подошли к Кук-Озера на 600 метров, противник открыл сильный огонь из противотанковых орудий, но огнем, открытым из бронемашин, был отбит. С целью преградить путь отхода броневикам по дороге один из финских офицеров пытался подложить мину под колеса заднего броневика, но был убит в упор из револьвера точным выстрелом нашего генерала. Для выяснения обстановки и выявления огневых точек из машин вышли старший лейтенант Кухтин, генерал-лейтенант Антонюк, батальонный комиссар Белов и начальник штаба майор Дударь.

Было принято решение: ворваться в деревню Кук-озера, и там развернуться, так как дорога, где стояли броневики, не позволяла им изменить направление движения. При подходе к населенному пункту Кук-озера по бронемашинам был открыт сильный артиллерийско-минометный и пулеметный огонь. Первая машина, к тому времени ворвавшаяся в деревню, повернула назад, но идти дальше не смогла, так как дорога была закрыта последующими броневиками. Задний броневик дал задний ход, чтобы открыть проход остальным, но накренился в сторону оврага. Попытки вытащить машину не удались. Первая машина, в которую сел генерал, стала отходить, ведя огонь назад. Вторая машина также развернулась и, двигаясь в обратном направлении, попала в опасное положение у оврага, но положение было исправлено майором Дударем. Третья машина была сожжена противником. В ней сгорел адъютант генерала, а башенный стрелок получил ожоги, вылез из машины и отошел с общей группой.

Разведка выяснила, что деревня была занята крупной частью противника. К 23.00 подошедшие танки и пехота были сориентированы в обстановке и им была поставлена задача — выбить противника из Кук-озера. С началом наступления огонь противника усилился со всех сторон, особенно со стороны Кук-озера. К утру 26 июля обозначилось полное окружение наших частей, а их атака на Кук-озера была отражена с большими потерями для обеих сторон. В 11.00 было решено выходить из окружения, подготовив 8 машин Т-26 и взяв на них пулеметы и раненых. Группа начала отход, имея впереди разведотряд под командованием капитана В. Я. Леонтьева.

Выход начался под сильным огнем противника и продолжался до вечера. Командир 2-го стрелкового батальона был ранен, управление между подразделениями было утеряно, и пехота несла большие потери. Для наведения порядка и установления связи распоряжением командира группы был выделен капитан Бородин. Дав возможность отойти нашим частям, сдерживая противника на определенном рубеже, капитан Бородин решил оторваться от наседавшего противника путем отхода в лес. Главные силы вышли из окружения, а отряд прикрытия, уклонившись в лес, столкновений с противником не имел.

26 июля группа в составе 6 танков БТ-7 и одного танка БТ-5 с посаженной на броню пехотой 9-го стрелкового полка пошла в атаку в направлении отметки 165,4, Ефимова Сельга. Отбросив противника в районе населенного пункта Ефимова Сельга, группа вышла к Хлеб-озеру, однако ее дальнейшее движение было приостановлено.

За 2 дня боев группа потеряла убитыми 31 человека, ранеными — 18, пропавшими без вести — 3. Кроме того, в ходе боев было сожжено 4 танка БТ-5, БТ-7 — 1, БА-10 — 2, не вышли из окружения 8 танков Т-26, подбито и эвакуировано с поля боя 6 танков Т-26 и 3 бронеавтомобиля БА-10.

27 июля правая группа занимала оборону на рубеже у населенных пунктов Сысойла, Нехпойла и Савиново. Одновременно велась разведка в направлении деревень Черная Ломба и Гарголовая Сельга. 1-й танковый батальон ночью занимался эвакуацией и восстановлением материальной части. В течение ночи эвакуировано с поля боя 2 танка Т-26, при этом один человек был убит, 5 — ранено, подбито и эвакуировано с поля боя 2 танка Т-26.

Утром 28 июля был получен приказ произвести перегруппировку подразделений. 2-й танковый батальон был отправлен севернее в 200 метрах от развилки дорог в деревню Текгельская, огнеметный батальон — западнее 200 метров от отметки 160,0, 2-й батальон 24-го моторизованного полка — к безымянному озеру, что в 400 метрах северо-западнее озера Белое и в 500 метрах юго-восточнее перекрестка дорог на Текгельскую. В 11.00 был получен приказ: 4 танкам 2-го танкового батальона с 6 танками огнеметного батальона с 2 ротами 2-го батальона 24-го моторизованного полка наступать в направлении населенных пунктов Текгельское и Хлеб-озеро и соединиться с 6-й ротой 2-го танкового батальона и подразделениями 9-го стрелкового полка. По занятии указанных населенных пунктов предполагалось закрепиться на рубеже южнее берега озера Микельское, озеро Безымянное, Савиново, Тельки и развивать удар на высоты 156,9 и 189,9.

Однако, выйдя на рубеж Савиново, безымянная высота в 500 метрах севернее Савиново, танки были задержаны сильным артиллерийско-минометным огнем. Для наступающих частей возникла угроза окружения, так как на высоте 136,5, что в 1,5 км южнее Нехпойла, было установлено скопление пехоты противника и установление им минометов на огневые позиции.

Немецко-финские войска имели цель захватить переправу, ведущую в район боевых действий. У населенных пунктов Пунгейла и Сысойла находилось не менее роты финнов, усиленной противотанковыми орудиями и артиллерией. В районе Хлеб-озеро была создана развитая система обороны. К тому времени танков, способных к активным действиям, осталось всего 8, а пехота была сильно измотана и обороняться в лесистой местности на фронте шириной 8 км уже не могла. Потери среди личного состава составили: убитыми — 4 человека, ранеными — 14 и один пропал без вести. Кроме того, в результате боя были безвозвратно потеряны 3 танка (БТ-5, Т-26 и Т-28), и один танк Т-28 был подбит, а затем эвакуирован с поля боя.

Группа танков БТ-7 под командой лейтенанта Макарова вышла в район Лешки в распоряжение командира группы южного направления майора Стоцкого.

29 июля 2-й танковый батальон, огнеметный батальон, разведрота, взвод связи и комендантский взвод со штабом сосредоточились в районе отметки 118,9, что в 3 км юго-восточнее Спиридон-Наволок. Ремонтная рота — в районе леса, в 2 км севернее озера Лиги-Ламби, АТБ — в районе населенного пункта Маньга. 1-й танковый батальон вел бой на западном берегу озера Куч-Мук. За день боев батальон потерял убитыми — 11 человек, ранеными — 1. Огнем противотанковой артиллерии противника был подбит и к вечеру эвакуирован с поля боя 1 танк КВ.

На следующий день 2-й танковый полк без 1-го танкового батальона и 2-й батальон 24-го стрелкового полка занимались осмотром и восстановлением матчасти и вооружения, приводя их в боевую готовность. На участке, где действовал 1-й танковый батальон, финны с утра начали артиллерийскую подготовку, а в 5.00, ведя автоматический и ружейный огонь, просочились вдоль дороги от озера Куч на Крон-озеро. Однако подразделения батальона сумели остановить дальнейшее продвижение противника. Из состава 1-го танкового батальона в бою участвовали 1 танк KB и 3 танка Т-28. Один танк Т-28 был противником подбит и эвакуирован с поля боя и один боец получил ранение.

31 июля группа танков в количестве 4 машин с 5-й ротой 2-го батальона 24-го стрелкового полка, вышедшая для выполнения задачи в район отметки 165,4, в районе Сар, что в 3 км юго-восточнее населенного пункта Ефимова Сельга, встретила противника. В результате боя финские части были отброшены от дороги в направлении деревни Тельки, 2 финских солдата были взяты в плен, а также нашими войсками было захвачено 2 крупнокалиберных пулемета.

Однако все 4 танка группы в ходе боя были подбиты противником. Наши войска потеряли убитыми 6 человек, ранеными — 3. К вечеру все подбитые танки были эвакуированы с поля боя. Группа под командованием лейтенанта Макарова возвратилась из района Лешки в район расположения своей части.

В этот же день по приказанию штаба группы были созданы 2 разведгруппы в составе 3 машин БТ, 1 машины БА-10 и 3 транспортных автомобилей. Было приказано держать их наготове и ждать дальнейших распоряжений. На участке обороны 24-го стрелкового полка были выведены из боя в резерв танк KB и 5 танков БТ-5.

В районе населенного пункта Суоярви активно действовал 3-й батальон 2-го танкового полка.

17 июля 3-й танковый батальон полка прибыл на станцию Суоярви, разгрузился и сосредоточился в 6 км севернее станции и в ночь на 18 июля приводил себя в боевую готовность.

18 июля рота лейтенанта Вешникова получила задачу выйти на соединение с 9-м моторизованным полком, который находился западнее населенного пункта Палалахта, и войти в подчинение командира этого полка. К вечеру рота в количестве 11 машин (один танк из-за неисправности отстал) благополучно переправилась через реку Жуя и продолжила движение в соответствии с поставленной задачей.

В 21.20 рота старшего лейтенанта Мячкова выступила в направлении станции Лейкула с задачей — восстановить положение нашей пехоты, отступающей под натиском превосходящего противника. Вступив в бой, танковая рота в количестве 9 машин с боем продвинулась вперед и отбросила финнов на старые позиции, нанеся им ощутимые потери. Однако и в роте один танк БТ-5 сгорел, получив пробоины от 22-мм финского противотанкового орудия «Бофорс», второй БТ-5 получил пробоину корпуса и бензобака. Обе машины были эвакуированы с поля боя, но командир танка и башенный стрелок погибли.

На следующий день рота лейтенанта Вешникова, выполняя ранее поставленную задачу, в полдень разведкой подошла к развилке дорог в 400 м севернее села Лейкула, откуда была обстреляна из автоматов. Группа в составе 3 машин под командой младшего лейтенанта Жукова получила задачу — разведать населенный пункт Колат-Сельга. Войдя в населенный пункт, группа была встречена сильным пушечно-пулеметным огнем, от которого одновременно загорелись 2 танка. Попытка младшего лейтенанта Жукова прорваться на помощь к горящим танкам не удалась, так как и у его танка от связки гранат, брошенных противником, произошел разрыв гусеницы танка. Командир роты старший лейтенант Вешников, ведя огонь по огневым точкам противника, «подтянул» роту ближе к населенному пункту. Финны открыли огонь из 7–8 противотанковых пушек. Одна машина от прямого попадания снарядом сгорела. В 14.00 рота перешла к обороне на рубеже: отметка 76,3, далее по проселочной дороге до развилки дорог в километре севернее отметки 74,9, где она оборонялась до 19.00. За это время от прямого попадания из противотанковой пушки сгорел еще один танк. При усилении противотанкового огня командир роты принял решение на отход. При отступлении 4 танка отошли в неизвестном направлении, связь с ними была потеряна и в расположение своих частей танки не вышли. Один экипаж, вернувшись позже, доложил, что из-за нехватки горючего танк завяз в болоте, а оружие и машина выведены экипажем из строя. Таким образом, рота Вешникова за день потеряла 10 танков и 2 человека убитыми.

В тот же день утром 4 машины под командованием младшего лейтенанта Чекранова получили задачу — выйти в район населенного пункта Семейка и поступить в распоряжение командира 52-го стрелкового полка, а рота танков старшего лейтенанта Мяглова во взаимодействии с пехотой действовала на леймеловском направлении.

Танковые подразделения несли большие, иногда ничем не оправданные потери. В полдень 20 июля взвод младшего лейтенанта Чекранова получил задачу от командира 52-го стрелкового полка во взаимодействии с пехотными подразделениями полка уничтожить противника в районе деревни Мякитола. При подходе к населенному пункту танковый взвод был обстрелян из противотанковых орудий. Взвод начал с боем пробиваться к населенному пункту. Танк Чекранова попал на фугас, от взрыва которого загорелся, еще 2 танка были подожжены противотанковым огнем противника. Четвертый танк также нарвался на фугас, и его эвакуировать не удалось, так как он был окружен противником. Таким образом, в результате боя танки взвода были уничтожены, погибло 5 человек и 3 ранено.

Взвод лейтенанта Куштина выполнял задачу по охране переправы реки Шуя в районе населенного пункта Игнойла. Остальные танки находились в районе расположения батальона, ремонтировались и приводились в боевую готовность.

21 июля танковый взвод лейтенанта Кукушкина роты старшего лейтенанта Мячкова действовал в составе 1-го горнострелкового батальона в районе полуострова Нятяоя.

На следующий день боевых действий не было, и батальон продолжал приводить в порядок свою матчасть (за исключением двух взводов: 1-й взвод в составе 131-го стрелкового полка действовал в это время в районе Нятяоя, а 2-й взвод в районе населенного пункта Игнойла).

25 июля батальон действовал совместно с частями 71-й стрелковой дивизии. Вечером были переправлены катерами на южный берег реки Жуч 4 танка, но ввиду затишья командир 1-го батальона 131-го стрелкового полка приказал вернуть их обратно. При подходе к переправе танки были обстреляны просочившейся группой финнов. В результате боя один танк БТ-5 был подбит и загорелся, но был потушен и эвакуирован на северный берег. В этот же день 2 танка БТ и один огнеметный танк Т-26 действовали в районе озера Ханки-Лампа на лоймаловском направлении с целью прикрытия отхода 2-го батальона 131-го стрелкового полка. Взвод танков в составе 3 танков БТ и 2 огнеметных танков Т-26 находился в распоряжении командира 131-го стрелкового полка и оборонял командный пункт. В полдень командир 131-го стрелкового полка выслал 5 танков БТ и один огнеметный танк Т-26 для прикрытия отхода 131-го стрелкового полка. В результате разгоревшегося боя были подбиты финнами и сгорели 2 танка БТ, еще 2 танка были подбиты, но их удалось эвакуировать из района боевых действий. Из состава танковой группы 4 человека было убито и 2 ранено. В 16.00 в распоряжение командира 131-го стрелкового полка были высланы еще 5 танков под командованием лейтенанта Донцова.

На следующий день танковые подразделения 3-го батальона 2-го танкового полка продолжали сдерживать наступление противника на фронте 131-го стрелкового полка в районе полуострова Нятяоя и переправы у населенного пункта Игнойла.

27 июля рота лейтенанта Донцова получила от командира 131-го стрелкового полка задачу — уничтожить приготовившиеся к атаке финские подразделения, усиленные танками. При выполнении задачи танковой ротой было уничтожено 4 танка противника неустановленной марки и значительное количество живой силы. В результате боя финны вынуждены были отойти на ранее занимаемый рубеж, а танковая рота потеряла 1 танк БТ и один огнеметный танк Т-26.

В этот же день 3-й танковый батальон занял новый исходный район у полуострова Паперо.

28 июля боевых действий не велось и 20 машин батальона по 3–4 машины были распределены по частям и подразделениям 71-й стрелковой дивизии. 6 машин осталось в месте сосредоточения батальона.

Уже 30 июля танки батальона участвовали в боях в составе стрелковых частей. Танковый взвод лейтенанта Булдакова прикрывал орудийным и пулеметным огнем переправу наших частей через реку Шуя в районе Игнойла, а взвод лейтенанта Стаднюка в это время обеспечивал наступление группы в районе станции Пески. Танковый взвод лейтенанта Мячкова действовал против немецко-финской группы на фронте 52-го стрелкового полка в районе населенного пункта Атокоскен.

Потери боевых машин в частях 1-й танковой дивизии (с 26 июня по 1 августа 1941 года)[10]

Тип и марка Потери Их них От арт. огня От авиации От ПТО От к/к пулеметов От мин Всего Безвозвратно Сдано на СПАМ Восстановлено БТ-7 9 4 32 18 — 63 33 1 29 БТ-5 — — — — 2 2 — — 2 Т-26 хим. 1 1 — — — 2 — — 2 БА-10 1 2 — — — 3 2 — 1 БА-20 — 1 — — 1 2 1 — 1 Т-28 — 1 — — — 1 — — 1 Итого 11 9 32 18 3 73 36 1 36

Таким образом, к началу августа части и подразделения 7-й армии вели ожесточенные сдерживающие бои против немецко-финских войск. Ценою больших потерь войска армии изматывали ударные группировки противника на северных подступах к Ленинграду и приобретали первый боевой опыт.

В полосе действия 2-го танкового полка (12 KB, 10 Т-28, 10 Т-50, 23 БТ-7 на 1 августа 1941 года) перед фронтом действовала одна пехотная дивизия и самокатная бригада финнов, которая вела активную разведку на флангах, перед фронтом и в тылу советских войск, одновременно являясь подвижным резервом для противодействия возможным контратакам.

Артиллерия противника (калибром 75, 122-мм) вела огонь из одного-двух районов. Подразделения финнов отдельными группами с автоматами и пулеметами крупного калибра, вооруженные противотанковыми минами, наступали на фланги и в тыл обороняющихся частей Красной Армии, минируя в тылу дороги, расставляя вдоль нее противотанковые пулеметы, орудия и применяя бутылки с горючей смесью.

Опыт первых дней боев показал, что без пехоты, прикрывающей танки по обеим сторонам дороги, вести в бой танковые подразделения против немецко-финских войск было весьма рискованно. Оторвавшиеся от своей пехоты танки отрезались от основных сил и уничтожались противником всеми видами противотанкового оружия. Одновременно подход пехоты к подбитым танкам преграждался автоматическим огнем. Из-за этого значительное количество танков было оставлено на поле боя сгоревшими и подбитыми.

Местность в полосе действия 2-го танкового полка 1-й танковой дивизии позволяла танкам двигаться и действовать только вдоль дорог, и то не везде — мешали густой лес, камень, крутые подъемы, скалистые скаты. Дороги были искусно замаскированы, и на них финскими частями была умело организована противотанковая оборона.

Как выяснилось в ходе боев, на этом направлении большое количество танков применить было невозможно, и танки применялись повзводно в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией. Весь полк был разбросан в составе 3–5 танков по разным направлениям на фронте в 40–45 км. Танки полка, приданные по взводам пехоты, скорее морально, чем практически, содействовали ей в обороне. Как только противник переходил в атаку, пехота отходила, бросая танки, которые затем расстреливались финнами из противотанковых орудий. Танки Т-26 во время боя по дорогам двигались со скоростью 2 км, часто «сбрасывали» гусеницы и не всегда из-за этого обеспечивали поддержку пехоте. Кроме того полк, вплоть до транспортных машин обслуживал пехотные части по перевозкам. Бронемашины разведроты использовались для связи или для охраны командных пунктов. К исходу месяца материальная часть танкового полка оказалась крайне изношенной, отсутствие запасных частей не давало возможности восстановить остаток танков для дальнейших действий.

В течение месяца боев задачи танкам ставились на прорыв, обход флангов и выход в тыл наступавших финских частей. Охват и обход не удались из-за слабой ударной силы танков Т-26 и малого количества пехоты (2 потрепанные роты — 200 человек). Однако эти действия ввели противника в заблуждение и дезорганизовали его. Действия танков, учитывая серьезные проблемы с матчастью, были достаточно смелыми и активными, но при отсутствии необходимой поддержки со стороны пехоты не могли дать желаемого результата.

В попытках прорыва участвовал целиком весь 1-й танковый батальон (танк Т-28, 3 танка KB, один Т-50, 16 танков БТ-5, 5 огнеметных танков и танк Т-26). Из-за вялых действий пехоты, ее неорганизованности и недостаточного количества артиллерии прорыв не удался, но дальнейшее продвижение финских частей на этом направлении было все же приостановлено.

Ход боевых действий на Карельском перешейке. На участке 23-й армии до конца июля шли бои местного значения в основном с финской пехотой. Танков на этом участке противник не применял, в качестве противотанковых средств преимущественно использовал 22-мм и 37-мм пушки системы «Бофорс». Тактика действия противника по борьбе с танками не изменилась с войны 1939–1940 годов.

Действия стрелковых частей и соединений 23-й армии, а также 10-го мехкорпуса носили в основном локальный оборонительный характер. Материальная часть 10 мк, переданная впоследствии в 23 А и собственные бронесредства, полученные с заводов и тыловых складов, позволили АБТВ армии сформировать 8 июля 5 отдельных танковых батальонов: 1 тб (резерв 7-й армии) — 30 танков, 2 тб — 23 танка, 3 тб — 10 танков, 4 тб — 10 танков, 5 тб — 10 танков. Кроме танков, в состав батальонов входили и бронеавтомобили. Общее количество танков в армии составляло 141 машину, поэтому предполагалось отремонтированные танки включать в состав 3, 4, 5-го танковых батальонов. Впоследствии все танки были организационно объединены в армейскую танковую группу, подразделения которой побатальонно (по 20–22 танка) придавались стрелковым дивизиям[11]. Танки использовались в группе поддержки пехоты и в разведке небольшими группами. Наибольшее количество танков (45 танков Т-26 21-й танковой дивизии) было применено 3 июля при наступлении на Иматру. Для выполнения самостоятельных задач танковые подразделения не привлекались. Организационно, кроме армейской танковой группы (БТ-2/Т-26), бронеавтомобили и легкие танки входили в 43, 142, 168, 115-ю стрелковые дивизии — соответственно 25, 172, 168, 71-й отдельные разведывательные батальоны (БА-6, БА-10, Т-37).

Впервые в бою танки участвовали 2 июля, где действовали в разведке, имея задачу — установление группировки и наличие сил противника в районе населенных пунктов Яколо, Тейнанала и Иматра. Для этой цели были выделены разведгруппа в составе 19 танков Т-26 и 2 взвода мотопехоты 21-й танковой дивизии под командованием командира танкового батальона капитана Жидкова.

Разведгруппа действовала только по дороге на Иматру, так как местность для действий вне дороги была танконедоступна. Разведгруппа с боем достигла южной окраины населенного пункта Тейнанала и была остановлена сильным огнем противника.

На следующий день 41-й моторизованный полк 21-й танковой дивизии в полном составе с 45 танками Т-26 имел задачу — наступать в направлении Иматры, выйти на перешеек станций Вуоксениска, Ималян-Ярви и захватить Иматру и переправы на реке Вуокса, отрезать и уничтожить оставшегося противника в районе населенных пунктов Юсела, Ималян-Ярви, Якола.

В район сосредоточения танки прибыли с опозданием. Наступление началось позже намеченного срока на 6 часов из-за неорганизованных действий командования дивизии. Танки действовали в группе поддержки пехоты по одной дороге, так как местность вне дорог была для танков недоступна. При действии как от танковых частей, так и от общевойсковых подразделений разведка выслана не была. В течение 3 часов танки продвинулись всего на 1,5 км. Последующие 3 часа танки стояли в походной колонне на дороге под воздействием огня финской артиллерии. К исходу дня командир 10-го мехкорпуса приказал закрепиться на достигнутом рубеже. Ночью ввиду неорганизованности и паники произошла перестрелка между своими подразделениями. Вызванный танковый резерв, не разобравшись в обстановке, открыл огонь по командному пункту командира мотострелкового полка. В итоге перестрелки 120 человек было убито и ранено.

15 июля в районе высоты 66,6 (Мюлюсильта) 8 танков из состава бронечастей 23 А под командованием младшего лейтенанта Кожухина следовали в район расположения 7-й стрелковой роты 65-го стрелкового полка для дальнейших совместных действий. Разведки и непосредственного охранения выслано не было, место расположения противника командир роты не знал, вследствие чего с колонной машин подошел на расстояние 70 метров от переднего края обороны противника, где в упор был расстрелян его противотанковой артиллерией. 6 танков было потеряно.

Из-за плохо отработанного взаимодействия пехоты и танков, особенно связи и целеуказания, отсутствия должного руководства действиями своих частей со стороны командования дивизии, подразделения несли ничем неоправданные потери. Комсостав плохо ориентировался на местности, особенно в лесу. Командиры танков, видя отставание пехоты, к пехоте не возвращались. Не было четкого взаимодействия с орудийными расчетами сопровождения, а танки отрывались от пехоты и уходили вперед. Все это приводило к большим потерям. За неполный месяц боев было потеряно 14 танков БТ-2–5; 12 танков Т-26; 5 танков Т-37–38; 14 бронированных тягачей Т-20 и 13 бронемашин.

Потери боевых машин в частях 23-й армии (с 22 июня по 1 августа 1941 года)[12]

Тип и марка машин Потери Требуют ремонта Не могут быть восстановлены Оставлены на поле боя Оставлены на территории противника От артиллерии От авиации От мини прочие боевые потери Всего БТ-2–5 13 — 1 14 8 — 3 — Т-26 10 — 2 12 6 3 — — БА-10 12 1 — 13 3 1 2 7 Т-37–38 5 — — 5 4 — — 1 Т-20 5 — 9 14 — 9 — 5 Всего: 45 1 12 58 21 13 5 13

И все же к началу августа опыт боев на Карельском перешейке показал, что, несмотря на первые неудачи в использовании танковых подразделений, танки могут играть значительную роль в уничтожении противника. Для этого танки в основном необходимо было использовать как неподвижные огневые точки. Учитывая опыт первых боев, командование танковых частей предлагало в полосе наступления противника, на основных направлениях и магистралях, танки расположить небольшими группами в специальных укрытиях (каждый танк должен иметь свое укрытие), которые должны быть оборудованы свободными входами и выходами. Они должны быть так подготовлены, чтобы башни танков имели круговую зону обстрела, а сам корпус танка был скрыт от огня противника. Подобные укрытия подготавливались в тылу заблаговременно для каждого танка в зависимости от обстановки (по несколько на один танк) на удалении один от другого 2–3 км.

Каждый экипаж танка должен знать место своего укрытия на каждом рубеже и проверенный маршрут движения танка от рубежа к рубежу. От каждой огневой точки измерялось расстояние до местных предметов для быстрой и точной установки прицела. С рубежа к рубежу танки передвигались по установленному сигналу и на максимальных скоростях, для чего они располагались в укрытии кормой к противнику.

Для неподвижных огневых точек в первую очередь предполагалось использовать танки ограниченно годные, не способные к большим маневрам. Из части танков, особенно Т-26, которые показали в данных условиях по сравнению с танками БТ лучшую маневренность и боеспособность, создавался подвижный резерв командарма.

На начало августа 23-я армия вела оборонительные действия на Карельском перешейке по принципу маневренной обороны. Учитывая условия местности, где действия танков как подвижных ударных групп весьма ограничены (большим количеством валунов, скал, озер, болот и лесов), танки вынуждены были преимущественно действовать вдоль дорог. Большая протяженность фронта также затрудняла осуществление маневра танками. Большое количество моточасов затрачивалось на марши — передвижения, а при наличии изношенной матчасти много машин выходило из строя во время таких переходов (особенно танков БТ).

После того как основные силы 10-го механизированного корпуса были переброшены на лужское направление, оставленные танки, как уже упоминалось (преимущественно — БТ-2), были сведены в армейскую танковую группу. Танками из состава армейской танковой группы усилены все стрелковые дивизии, которым придано по батальону танков численностью 20–22 машины. Кроме этого один батальон танков Т-26 в количестве 31 машины оставлен в резерве командарма. Учитывая большую протяженность фронта армии, подобное использование танков было наиболее правильным и целесообразным. Однако организационная структура танковых подразделений в интересах лучшего управления нуждалась в серьезном изменении.

Наличие боевых машин в частях 23-й армии (по состоянию на 1 августа 1941 года)[13]

Тип и марка машин Имеется Ожидает ремонта Боеспособных капитального среднего БТ-2–5 103 14 20 69 БТ-7 4 — — 4 Т-26 49 5 5 39 Т-26 тягач 4 — — 4 Т-37 35 5 1 29 Т-38-40 23 7 2 14 БА-10 35 3 — 32 БА-20 12 — 1 11 БА-ФАИ 2 — 1 1 Итого: 267 34 30 203

Армейская танковая группа в своем составе вместе с приданными танками дивизии имела 92 танка БТ (из них около 20 требовали ремонта) и 42 танка Т-26. Поэтому впоследствии было решено все танки Т-26, как наиболее боеспособные, свести в один батальон и иметь как подвижный резерв командарма. Танки БТ, как менее боеспособные, свели в 4–5 танковых рот и ввели в состав стрелковых дивизий. При существующей тогда организации начальнику армейской танковой группы было трудно управлять батальонами, приданными стрелковым дивизиям, расположенными на фронте протяженностью до 240 км.

Лужский рубеж

Оборонительные действия до рубежа реки Луги. В Прибалтике и на ленинградском направлении к середине июля продвижение германских войск фактически приостановилось. С одной стороны, это обусловливалось тем, что был создан заблаговременно оборонительный рубеж и постепенно нарастало сопротивление советских войск, а с другой — фронт наступления группы армий «Север» все время возрастал. Однако 4 июля немцами был захвачен город Остров, а 9 июля был взят Псков. 8 июля германское верховное командование вновь подтвердило группе армий «Север» задачу продолжать стремительное наступление на ленинградском направлении, разгромить войска Северо-Западного фронта и отрезать Ленинград с востока и юго-востока от остальной территории СССР.

Немецкое командование стремилось как можно быстрее покончить с Ленинградом, чтобы впоследствии повернуть группу армий «Север» на Москву. Одновременно военно-морским силам ставилась задача совместно с авиацией уничтожить Краснознаменный Балтийский флот.

Первая попытка захвата Ленинграда с ходу была предпринята командованием группы армий «Север» 10 июля. Согласно замыслу немецкого командования 4-я танковая группа должна была одним своим корпусом перерезать магистраль Ленинград — Москва у Чудова, а другим — прорваться к Ленинграду с юга через Лугу. 18-й армии предстояло наступать за левым флангом 4-й танковой группы, отсекая советскую 8-ю армию, действовавшую в Эстонии, от остальных сил Северо-Западного фронта.

В целях ускорения разгрома советских войск на ленинградском направлении и овладения Ленинградом немецкое командование намечало перебросить под Ленинград из состава своей группы армий «Центр» 3-ю танковую группу. Однако от этого намерения врагу пришлось отказаться. Войска советского Западного фронта, развернув ожесточенное сражение за Смоленск, приковали к себе огромное количество немецких войск, в том числе и 3-ю танковую группу. Этим была оказана неоценимая помощь защитникам Ленинграда.

В то же время советское командование продолжало усиливать танковую группировку Северо-Западного фронта, в состав которой из Северного фронта были переданы 3-я танковая, 163-я моторизованная дивизии и 5-й мотоциклетный полк 1-го механизированного корпуса РККА. Как уже упоминалось, советское Главное Командование, учитывая недостаток сил Северо-Западного фронта и отсутствие стратегических резервов для его усиления, решило привлечь для обороны Ленинграда войска Северного фронта. С этой целью Северному фронту была поставлена задача — создать глубокую оборону на юго-западных подступах к Ленинграду в тылу у войск Северо-Западного фронта.

В первую очередь надлежало построить оборонительный рубеж от Финского залива по реке Луга до озера Ильмень, занять его на всем 250-километровом фронте войсками и создать перед обороной сплошные противотанковые и противопехотные заграждения.

Командующий Северным фронтом генерал-лейтенант М. М. Попов, выполняя решение Ставки, 6 июля создал Лужскую оперативную группу под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта К. П. Пядышева. В состав группы должны были войти: 4 стрелковые дивизии (70, 111, 177-я и 191-я); 1, 2-я и 3-я дивизии народного ополчения; Ленинградское стрелково-пулеметное училище; Ленинградское Краснознаменное имени С. М. Кирова пехотное училище; 1-я горнострелковая бригада; артиллерийская группа из частей Лужского лагерного сбора под командованием полковника Г. Ф. Одинцова (полк артиллерийских курсов усовершенствования командного состава, дивизион 28-го корпусного артиллерийского полка, артиллерийский полк 3-го и батарея 1-го Ленинградских артиллерийских училищ, зенитный дивизион Ленинградского училища инструментальной разведки зенитной артиллерии)[14].

Для прикрытия войск группы с воздуха привлекалась авиация всего Северного фронта под командованием генерал-майора авиации A. A. Новикова.

К 9 июля Лужская оперативная группа заняла восточный и центральный участок обороны от города Луга до озера Ильмень. Незанятым оставался участок на нижнем течении реки Луга, на который войска только начали выдвигаться.

Действия Северо-Западного и Северного фронтов координировало Главное Командование и штаб войск Северо-Западного направления. Так, для улучшения оперативного руководства войсками Главное Командование Северо-Западного направления с 14 июля передало 41-й стрелковый корпус 11-й армии и всю 8-ю армию в состав Северного фронта.

Бронетанковые и моторизованные войска противника за 18 дней наступления преодолели рубеж, проходивший вдоль Западной Двины, и заняли Псковский укрепленный район. Становилось ясно, что группа армий «Север» намерена нанести главными силами удар через Лугу на Красногвардейск (ныне Гатчина), чтобы затем с ходу овладеть Ленинградом и соединиться с финскими войсками.

Для Ленинграда наступило очень тревожное время. Лужская укрепленная позиция еще не была готова. Нарвское и кингисеппское направления прикрывала 191-я стрелковая дивизия. 70, 111-я и 177-я стрелковые дивизии только выдвигались в район боевых действий, а дивизии народного ополчения вообще находились в стадии формирования. В этой обстановке Военный совет Северного фронта решил для усиления лужского направления перебросить с петрозаводского направления резервную 237-ю стрелковую дивизию, а с Карельского перешейка — 2 дивизии 10-го механизированного корпуса (командир корпуса генерал-майор И. Г. Лазарев, военный комиссар бригадный комиссар С. И. Мельников, начальник штаба подполковник Д. И. Заев). Это было рискованно, так как ослаблялся северный участок обороны, но другого выхода не было.

Танковые и моторизованные соединения немецких войск после захвата Пскова не стали дожидаться подхода главных сил 16-й и 18-й армий, а возобновили наступление: 41-м моторизованным корпусом на Лугу, а 56-м моторизованным корпусом — на Новгород.

90-я и 111-я стрелковые дивизии под натиском превосходящих сил врага с боями отходили к предполью лужской оборонительной полосы и 12 июля, совместно с 177-й стрелковой дивизией, остановили продвижение противника. Попытка двух танковых и одной пехотной немецких дивизий прорваться к городу Луга на этом направлении успеха не имела.

10 июля две танковые, моторизованная и пехотная дивизии 41-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы немецких войск при поддержке авиации нанесли удар севернее Пскова по частям 118-й стрелковой дивизии. Вынудив ее отойти к Гдову, они устремились на Лугу с другого фронта. Через день немцы достигли реки Плюсса и завязали бой с войсками прикрытия Лужской оперативной группы.

Оборону на лужской позиции успели занять 191-я и 177-я стрелковые дивизии, 1-я дивизия народного ополчения, 1-я горнострелковая бригада, курсанты Ленинградского Краснознаменного пехотного училища имени С. М. Кирова и Ленинградского стрелково-пулеметного училища. В резерве находилась 24-я танковая дивизия, а к линии фронта выдвигалась 2-я дивизия народного ополчения.

Соединения и части оборонялись на широком фронте. Между ними имелись промежутки в 20–25 км, не занятые войсками. Некоторые важные направления, например кингисеппское, оказались неприкрытыми.

106-й инженерный и 42-й понтонный батальоны установили противотанковые минные поля в зоне предполья. На лужской позиции еще велись интенсивные работы. В них участвовали десятки тысяч ленинградцев и местное население.

Немецкие дивизии, приближавшиеся к предполью лужской оборонительной позиции, натолкнулись на упорное сопротивление. Днем и ночью не утихали горячие бои. Важные населенные пункты и узлы сопротивления по нескольку раз переходили из рук в руки. 13 июля противнику удалось вклиниться в полосу обеспечения, но утром следующего дня передовые отряды 177-й стрелковой и части 24-й танковой дивизий, поддержанные мощным огнем артиллерии, выбили его из предполья и вновь заняли позиции по реке Плюсса. Большую роль в отражении натиска танков противника сыграла артиллерийская группа полковника Одинцова. Одна гаубичная батарея старшего лейтенанта A. B. Яковлева уничтожила 10 танков врага.

Немецкое командование решило изменить направление главного удара. Основные силы 41-го моторизованного корпуса получили приказ двигаться на Кингисепп. Скрытно, по проселочным и лесным дорогам, немецкие танковые и моторизованные части в быстром темпе стали обходить группировку войск Северного фронта, расположенную в районе города Луга. Вскоре они достигли реки Луга в 20–25 км юго-восточнее Кингисеппа. 14 июля передовой отряд немцев переправился через реку и создал плацдарм на ее северном берегу у деревни Ивановское.

Маневр главных сил 4-й танковой группы с лужского на кингисеппское направление своевременно обнаружила разведка фронта. При этом особо отличилась разведывательная группа В. Д. Лебедева, действовавшая в тылу противника. Она донесла об интенсивном движении немецких танков и мотоколонн от Струг Красных и Плюссы на Ляды и далее к реке Луга. За перегруппировкой немецких войск следила наша воздушная разведка. Командование фронта принимало срочные меры для прикрытия кингисеппского участка. Была ускорена отправка на это направление 2-й дивизии народного ополчения, сформированной из добровольцев Московского района Ленинграда и танкового батальона Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершенствования командного состава, который начал спешно формироваться 15 июля 1941 года.

Авиация фронта стала наносить удары по переправам противника и по его подходившим колоннам. Для этого использовались также ВВС Краснознаменного Балтийского флота и 7-й истребительный авиационный корпус ПВО, в оперативном отношении подчиненные командующему ВВС фронта генерал-майору A. A. Новикову.

14 июля главком Северо-Западного направления К. Е. Ворошилов вместе с командующим Северным фронтом генерал-лейтенантом М. М. Поповым прибыл в район Кингисеппа, где части 2-й дивизии народного ополчения пытались «сбить» немецкие войска с захваченного плацдарма на реке Луга. Ополченцев поддерживали сводный танковый полк ЛКБТКУКС и отдельный танковый батальон танков КВ.

Сводный танковый полк начал формироваться в ночь на 15 июля согласно приказу маршала К. Е. Ворошилова в составе 19 танков KB и 36 бронемашин. Для этого всю матчасть ЛКБТКУКС было приказано перебросить на станцию Веймарн. 7 танков KB под командованием майора Пинчука ж/д транспортом выдвинулись в район Веймарн в 10.30 15 июля 1941 года. В 12.20 туда же прибыла рота бронемашин с Ижорского завода, вторая рота БА доукомплектовывалась на заводе со сроком готовности 15–18 часов 15 июля. Рота танков (9 Т-26, 5 Т-50), прибывшая к 14.00 15 июля, еще не была полностью сформирована.

16 июля 1941 года в районе станции Веймарн были сосредоточены все боевые машины с ЛКБТКУКС вместе с преподавательским составом. В сводном полку на 16 июля имелось 10 KB, 8 Т-34, 25 БТ-7, 24 Т-26, 3 Т-50, 4 Т-38, 1 Т-40, 7 бронемашин[15]. Видимо, с прибытием 17 июля 6 танков KB 1-й танковой дивизии, которые перебрасывались ж/д транспортом с привлечением роты KB сводного тп был сформирован отдельный танковый батальон тяжелых танков KB, которым стал командовать майор Пинчук.

С 16 по 21 июля полк ЛКБТКУКС и отдельный танковый батальон KB использовались в боях в районе Кингисеппа. Танки были брошены в бой с хода, атаковали противника в лоб, без разведки, без поддержки пехоты и артиллерии и потерпели полное фиаско — ликвидации плацдарма противника достичь не удалось.

Но в целом в середине июля немецкие войска были задержаны на лужском рубеже. Ни в районе Кингисеппа, ни в районе н/п Большой Сабек (участок обороны Ленинградского Краснознаменного пехотного училища имени С. М. Кирова), ни на лужской укрепленной позиции (участок обороны Ленинградского военно-инженерного училища) прорваться немецким войскам не удалось.

Для поддержки действий Лужской оперативной группы с середины июля стали привлекаться танковые части 1-го и 10-го механизированных корпусов, а также бронепоезда и дрезины.

1-я танковая дивизия (без 2-го танкового полка) из состава 1-го мехкорпуса, срочно переброшенная с кандалакшского направления, закончила сосредоточение в районе поселка Рошаль (Корпиково, Пролетарская слобода) 18 июля, а затем еще в течение двух недель в зависимости от меняющейся обстановки перебрасывалась с одного направления на другое.

Оставшиеся части дивизии на основании приказа командующего Лужской оперативной группой с 20 июля стали переходить в новый район сбора — станции Кикерино — Волосово, где сосредоточились к полудню на следующий день. Туда же подтянулись бронепоезда 60 БЕПО, а бронедрезины охраняли мосты в Кингисеппе. С 22 июля по приказу командующего Северо-Западным фронтом начался переход в новый район сосредоточения — Большие Корчаны, Пружицы, Ильеши, Гомонтово. Сосредоточение закончилось ночью 22 июля, и дивизия поступила в распоряжение войск в районе Кингисеппа (там были организованы засады из танков и бронемашин в направлениях вероятного прорыва немецких частей, тогда же в распоряжение командующего 8-й армией по приказу командующего Северным фронтом была отправлена рота танков БТ-7 в составе 10 машин с десятью транспортными машинами и необходимым для боя запасом имущества. — Примеч. авт.).

31 июля на основании боевого распоряжения командующего Северным фронтом 1-я танковая дивизия из занимаемого района вновь была переброшена в новый район сосредоточения — Коростелево, Скворицы, Большие Черницы, где организовала оборону с западного, юго-западного и южного направлений.

Части 24-й танковой дивизии из состава 10-го мехкорпуса еще 8 июля на основании устного распоряжения командира корпуса были переброшены в новый район сосредоточения: высота 60,5, озеро Сосово, Старые Крупели, высота 61,1, где должны были подготовить оборону на рубеже: высота 60,5, Шалово, озеро Сосово и быть готовыми для контратак в направлении населенных пунктов — Старые Крупели, Шалово, северная окраина Луги; Шалово, Жеребут, Белое; Средние Крупели, Большие Изори и далее на восток.

На следующий день части дивизии продолжали вести оборонительные работы. К тому времени на основании приказа Военного совета Северного фронта 48-й танковый полк дивизии был расформирован, его материальная часть и личный состав пошел на доукомплектование 49-го танкового полка. Туда же поступили 16 огнеметных танков из 21-й танковой дивизии. Полк занимался доукомплектованием и восстановлением материальной части. 24-й гаубичный артиллерийский полк подивизионно занял боевой порядок: 1-й дивизион — на огневой позиции в районе населенного пункта Старые Крупели, 2-й дивизион — на огневой позиции в районе безымянного озера у деревни Средние Крупели. 24-й моторизованный полк вышел в район обороны — Шалово, озеро Сосово и приступил к оборонительным работам на рубеже: высота 82,6, Шалово, озеро Черное, озеро Сосово и мост через реку Луга южнее деревни Желцы.

10 июля части 24 тд (118 БТ-2–5, 44 БА-10–20 на 11 июля 1941 года) продолжали проводить инженерные работы в районах своего расположения. В течение дня правый фланг 49-го танкового полка юго-западнее Шалово неоднократно подвергался налетам авиации противника. В результате налетов 6 человек были убиты и 32 ранено. Вечером 11 июля налетом авиации противника на лес в 500 м юго-восточнее населенного пункта Долговка было уничтожено 35 ящиков ручных гранат РГД-31 и сгорело 3 500 сигнальных ракет.

На следующий день части дивизии во исполнение приказа Военного совета Северного фронта формировали истребительные группы для борьбы с танками противника. Утром в направлении Лудонь была выслана разведгруппа с задачей — установить состав и действия противника на этом направлении, а на следующий день было получено устное распоряжение командира корпуса о сформировании маневренной группы 10 мк для действия на псковском направлении. К вечеру такая группа под командованием полковника Родина была создана. В группу вошли: 2-й батальон 49-го танкового полка (32 танка БТ), 1-й батальон 24-го моторизованного полка, одна батарея 122-мм орудий (4 орудия), взвод противотанковых орудий 24-го моторизованного полка (два 76,2-мм орудия), 3 зенитно-пулеметные установки от 24-го артиллерийского полка. В 18.20 маневренная группа выступила по маршруту: Луга, Жглино, Городец, Поддубье, Бор, имея задачу — ударом в направлении населенных пунктов Милютино, Николаево выбить противника на южный берег реки Плюсса и обеспечить нашим частям занятие рубежа по реке Плюсса от населенного пункта Плюсса до Заполья. К 23.00 группа сосредоточилась в лесу южнее деревни Бор. К этому времени отряды заграждения от 483-го стрелкового полка отошли под воздействием противника — 1-й батальон 483-го стрелкового полка в район Городище, 2-й батальон в беспорядке — в район Поддубье, 3-й — в район Мерига. В течение ночи батальоны приводились в порядок для совместных действий с маневренной группой. Командир группы лично увязывал вопросы взаимодействия с командиром 90-й стрелковой дивизии.

С утра 14 июля группа полковника Родина начала наступление в двух направлениях: через деревни — Шереги, Заполье, Милютино и Любенское, Залисенье, Плюсса. Первая группа с боем заняла деревню Криц, где и была задержана огнем противотанковых орудий и минометов из района Милютино. Вторая группа встретила немецкую мотоколонну — до 160 крытых брезентом машин, 15 танков и 50 мотоциклистов. Ударом во фланг группа разбила колонну на две части: одна — последовала под огнем группы на Плюссу, вторая — повернула обратно на Милютино и была встречена огнем советских танков из Любенского. В результате боя была разбита 8-тонная машина и подбит танк противника. Первая группа вела бой до 20.00 в районе южнее Шереги, где встретила 4 тяжелых немецких танка и до роты пехоты. В дальнейшем артиллерийским и минометным огнем немцев движение группы было приостановлено, и она перешла к обороне. В районе леса северо-восточнее Шереги группа потеряла 5 танков подбитыми немецкой артиллерией и 23 человека убитыми и раненными. Вторая группа, ведя бой в районе Любенское, вышла в лес в 500 м севернее населенного пункта Шереги. В течение дня группа вела разведку боем в направлении населенных пунктов Маймеское, Каторское, где в результате боя были подбиты огнем немецкой артиллерии и сгорели 2 машины БА-10 и погибли 2 офицера.

По решению командира маневренной группы части заняли рубеж для обороны по южной опушке леса севернее поселка Шереги, по северным скатам гребня северо-восточнее его, и получили задачу — не допустить дальнейшего продвижения противника вдоль дороги на Лугу.

На следующий день перед фронтом группы действовали немецкие части в составе 489-го пехотного полка при поддержке 4 тяжелых танков и до двух дивизионов тяжелой артиллерии. Маневренная группа продолжала удерживать рубеж Городище, Шереги. Сосед справа — 1-й и 2-й батальоны 483-го стрелкового полка отошли на деревню Крени, оголив правый фланг группы. В течение дня группа неоднократно контратаковала в направлении населенных пунктов Городище и Городенько. В результате контратак противник был выбит из села Городище. В ходе боя был убит и остался на территории, занятой маневренной группой, немецкий офицер и один солдат, захвачено 3 противотанковых орудия с полным боекомплектом (два действующие), уничтожен один танк противника и 3 цистерны. Однако и группа за 2 суток потеряла 17 танков БТ-5 (безвозвратно), 2 бронемашины БА-10 и БА-20, 24 человека убитыми и 37 ранеными. Разведгруппой от 24-го моторизованного полка велась разведка в направлении населенных пунктов Ситенка, Красные Горы, Захонье, Сара Гора. В 17.30 разведгруппа № 1 вышла к деревням Поля и Шломино, но противника не обнаружила. Разведгруппа № 2 вела разведку в направлении населенных пунктов Луга, Ведрово, Андреевское, Навины, достигла деревни Белая Горка, но противника также не обнаружила.

16 июля маневренная группа прочно удерживала рубеж обороны — северная окраина Городенька, северная часть Городища и северная окраина Шереги. В течение ночи и утром от маневренной группы велась разведка в направлении населенных пунктов Шереги, Малые Шереги, Крицы, но противник не был обнаружен. Разведкой были подобраны трофеи: крупнокалиберный пулемет, 2 миномета, 3 велосипеда. С полудня немцы начали орудийный обстрел деревни Бор, а с 16.00 под прикрытием артиллерийско-минометного огня повели на нее наступление, очевидно намереваясь прижать маневренную группу к озеру с болотом, обходя ее с тыла. Командир группы решил контрударом выбить противника из населенного пункта Городище. Двумя ротами пехоты с танками группа атаковала село, в результате чего немцы в беспорядке отошли, потеряв до 30 человек убитыми и ранеными, несколько немецких солдат попали в плен.

В направлении населенного пункта Шереги группа в составе 2 взводов атаковала противника силою до роты. В результате ожесточенного боя были взяты в плен 3 немецких офицера и один рядовой, захвачено 2 противотанковых орудия, один станковый пулемет, 2 миномета и 20 коробок с пулеметными лентами.

К исходу дня 17 июля натиск немецких частей усилился, и маневренная группа под воздействием сильного артиллерийского и минометного огня отошла на новый рубеж — безымянные высоты севернее деревни Бор. Сосед справа — 3-й батальон 483-го стрелкового полка занял деревню Большой Лужок, 1-й батальон — Кулотино, 2-й — Малые Озерцы. Сосед слева — 173-й стрелковый полк занял рубеж по южной опушке леса севернее болота у урочища Огарь. Разведка велась по трем направлениям: разведгруппа № 1 — Красная Горка, Сара Гора, Осмино, разведгруппа № 2 — Ведрово, Новины, разведгруппа № 3 — Поддубье, Бор, Шереги. В ходе активного поиска разведгруппа № 1 в районе населенного пункта Любочажье «захватила штабной автобус противника с документами и пленного унтер-офицера».

На следующий день маневренная группа, ведя сдерживающие бои, прочно удерживала рубеж обороны по безымянным высотам в километре южнее села Бор и в лесу северо-западнее его. От дивизии высылалась разведка по тем же трем направлениям. Разведгруппа № 1 совместно с партизанами вела бой в районе поселка Сара Гора.

Затем еще сутки маневренная группа вела бой за овладение населенными пунктами Городище, Любенское. В результате боя 1-й батальон 24-го мотострелкового полка вышел на южную опушку леса в 700 м севернее деревни Городище и юго-западнее опушки леса в 500 м северо-западнее деревни Шереги. Противник силою до 2 батальонов, усиленных артиллерией и минометами с хорошо организованной системой огня, не дал возможности выйти из леса. Пехота несла большие потери. Поддерживающая артиллерия в период наступления бездействовала. Группа, имея всего 2 танка и до 2 рот пехоты, без поддержки артиллерии, была вынуждена отойти на старые рубежи обороны. Группой за сутки было уничтожено противотанковое орудие, 10 огневых точек и захвачена немецкая штабная машина с документами, принадлежащими 3-му дивизиону 615-го артиллерийского полка. Был также взят в плен начальник штаба этого дивизиона[16].

В это время по приказу штаба Лужской оперативной группы 24-й мотострелковый полк дивизии (без одного батальона) сосредоточился в районе станции Толмачево для погрузки в эшелоны, где и ждал подвижного состава. Однако в 20.30 было получено устное приказание от генерал-майора Лазарева — составить и выслать подвижную группу в район Сара Гора с задачей окружить и уничтожить прорвавшуюся группировку противника около населенного пункта Осмино. На основании полученного распоряжения погрузка полка была приостановлена. В полночь группа в составе 24-го моторизованного полка (без одного батальона) на автомашинах, 3-го батальона 49-го танкового полка, 1-го дивизиона 24-го артиллерийского полка и оперативная группа штаба 24-й танковой дивизии под командованием полковника Чеснокова выступила в направлении населенного пункта Сара Гора.

В этот период с заводов Ленинграда в состав 24-й танковой дивизии поступала новая материальная часть. В основном это были танки новых образцов — KB и Т-50. Они сразу вводились в бой, и их наличие не всегда учитывалось в отдельных документах.

К утру 20 июля группа вышла в район леса восточнее села Сара Гора в 2 км от отметки 82,7. К этому времени подвижный отряд в составе стрелковой роты от 24-го моторизованного полка, одной танковой роты от 49-го танкового полка под командованием майора Лукашика занял северо-западную опушку леса восточнее села. Однако в это же время было получено приказание о возвращении 24-го моторизованного полка в район погрузки на станцию Толмачево.

В 16.00 подвижный отряд при поддержке артдивизиона 24-го артиллерийского полка пошел в наступление в направлении села Осьмино и к ночи с боем занял северную опушку леса в 700 м юго-восточнее села, потеряв 2 танка Т-50 (подорвались на минах) и 2 бронемашины БА-10 (подбиты артиллерийским огнем и сгорели).

На следующий день утром группа в составе одной стрелковой роты, роты регулировщиков и танковой роты при поддержке артдивизиона продолжила наступление в направлении села Осьмино, но под сильным заградительным артиллерийским и минометным огнем немецких частей была вынуждена отойти в исходное положение, потеряв при этом один танк, подорвавшийся на фугасе и сгоревший вместе с экипажем.

22 июля группа под командованием полковника Чеснокова перешла к обороне по южному берегу безымянного ручья на рубеже тропы, идущей на Осьмино и безымянные высоты в 800 м восточнее населенного пункта Псоедь. Группа получила задачу — не допустить движения противника со стороны деревень Осьмино и Псоедь на село Сара Гора и контрударом танков из леса восточнее н/п Сара Гора уничтожить немецкие подразделения, ворвавшиеся на западную окраину села.

Ночью 23 июля из штаба Лужской опергруппы был получен приказ о выходе подвижной группы из боя и сосредоточении ее в прежнем районе — Шалово, Старые Крупели. Оставив прикрытие под командованием майора Лукашика в составе одной стрелковой роты, роты регулировщиков, танковой роты и артиллерийской батареи 122-мм орудий, группа выступила из района села Сара Гора и к вечеру сосредоточилась в указанном ей районе. Оставленное группой прикрытие еще неделю прочно удерживало занятый рубеж обороны.

В период активных боев маневренной группы 10 мк сам 10-й мехкорпус был расформирован приказом СФ № 1/34431 от 18 июля 1941 года. Управление 10 мк было расформировано, части корпуса поступили на укомплектование других частей. Осталось 24 тд. На 24 июля 24 тд имела 8 БТ-7, 78 БТ-5, 3 Т-26, 14 огнеметных танков, 10 БА-10, 2 БА-20[17].

В этот же период 23 июля 1941 года для улучшения управления войсками Лужской оперативной группы Военный совет фронта разделил ее на 3 самостоятельных сектора — кингисеппский, лужский и восточный, подчинив их непосредственно фронту.

Войска кингисеппского сектора под командованием генерал-майора В. В. Семашко получили задачу не допустить прорыва противника с юга вдоль Гдовского шоссе на Нарву и через Кингисепп к Ленинграду. Соединения лужского сектора (их возглавил генерал-майор А. Н. Астанин) перекрывали все дороги, которые вели к Ленинграду с юго-запада. Новгородское направление обороняли войска восточного сектора, которыми командовал генерал-майор Ф. Н. Стариков. По указанию Ставки с 29 июля 1941 года секторы стали называться участками.

24 июля немцы силою до мотополка пехоты с танками двигались тремя колоннами через Великое Село в направлении населенных пунктов Шубино, Дубровка и Югостицы. Танки и артиллерия были распределены по колоннам. К 7.10 немецкие части сосредоточились в районе деревень Югостицы и Наволок, имея до 80 танков (в основном легких танкеток) и до мотополка пехоты на грузовых машинах и мотоциклах. Немецкий подвижный отряд к этому времени достиг северной окраины совхоза Солнцев Берег. На основании устного приказания командира 41-го стрелкового корпуса 49-му танковому полку была поставлена задача — окружить и уничтожить противника в районе населенных пунктов Югостицы, Великое Село, Наволок, ведя атаку по трем направлениям.

1-й батальон полка под командованием капитана Прядуна выступил в 7.30 в направлении Бор, Большие Торошковичи, Югостицы. Два танка KB и взвод танков БТ — в направлении Бор, совхоз Солнцев Берег и далее на Наволок. Танковая рота 3-го батальона (15 танков) под командованием полковника Чеснокова выступила в 10.30, действуя в направлении населенных пунктов Луга, Малое Каназерье, Великое Село.

Группа капитана Прядуна в составе 10 танков в 16.20 достигла деревни Лунец и повела атаку на деревню Югостицы, где была встречена сильным противотанковым и минометным огнем. Группа потеряла 4 танка БТ от огня немецкой противотанковой артиллерии и была вынуждена отойти в лес в километре восточнее села Лунец. Своим огнем группа уничтожила два противотанковых орудия, одну бронемашину и одну бронетанкетку, потеряв убитыми 9 человек и ранеными — 3.

Вторая группа (с танками KB) атаковала немцев в районе совхоза Солнцев Берег, уничтожила две 75-мм пушки, 2 средних танка, потеряв один танк KB подбитым (своим ходом вышел из боя). Другой танк KB, продолжая вести бой до полного израсходования боекомплекта, был окружен немецкими солдатами и сожжен вместе с экипажем. Еще один танк БТ сгорел, подбитый противотанковой артиллерией.

Группа полковника Чеснокова к вечеру сосредоточилась в 500 м западнее села Заречье, и после рекогносцировки пошла в атаку на Заречье и Великое Село. К 23.00 группа овладела Великим Селом и перешла к обороне. В ходе атаки было захвачено 2 мотоцикла и одна подбитая колесная машина.

На следующий день группа капитана Прядуна во взаимодействии с ротой пехоты от 235-й стрелковой дивизии при поддержке первого дивизиона 24-го артиллерийского полка к исходу дня овладела населенным пунктом Югостицы. Группа уничтожила при этом одно противотанковое орудие и одну грузовую машину немцев, потеряв 2 танка подбитыми (один из них сгорел) и 2 танка получили поломки. Группа полковника Чеснокова после овладения Великим Селом в течение дня трижды отражала атаки противника из деревни Шубино. Однако в 15.00 немцы открыли сильный артиллерийский огонь по Великому Селу и Заречью и зажгли деревни. Группа, не имея пехоты и поддерживающей артиллерии, вынуждена была отойти к деревне Чекло и занять оборону по восточной опушке леса в 300 м западнее ее, имея при себе к тому времени 9 танков БТ, 9 танков Т-26 и один подбитый танк КВ. В результате боя группа подбила 3 грузовые машины и 2 мотоцикла противника, потеряв при этом 4 танка (из них 2 сгорели), 6 человек убитыми и 10 — ранеными.

К вечеру 26 июля группа полковника Чеснокова перешла в район расположения 1-го танкового батальона в деревне Югостицы.

Ночью 27 июля был получен боевой приказ из штаба 41-го стрелкового корпуса о выделении 1-го батальона 49-го танкового полка в количестве 22 танков на усиление подвижной группы полковника Родина, туда же были выделены и 3 батареи 24-го артиллерийского полка.

Немецкие части, по данным пленных, вели наступление 489-м пехотным полком при поддержке 2 артиллерийских дивизионов в направлении населенных пунктов Городище и Бор. Подвижная группа полковника Родина с 14 по 20 июля с переменным успехом вела бои в районе Городище и Ширеги. В результате контратак было разбито до мотополка немецкой пехоты и захвачено 6 противотанковых пушек, 2 коротковолновые станции, 25 велосипедов, одна штабная легковая машина, крупнокалиберный пулемет и большое количество боеприпасов. Там же были захвачены в плен 3 немецких офицера. Группа потеряла сгоревшими от артогня 15 танков БТ, подбитыми — 8 танков БТ и один — Т-28. Погибло 9 человек командного и 45 — младшего и рядового состава. Ранено из командного состава — 10 человек, младшего и рядового состава — 202 человека. Кроме того, сгорели 4 бронемашины, и группой было оставлено на поле боя 144 винтовки, 21 ручной пулемет, один станковый пулемет.

С 20 по 27 июля подвижная группа вела сдерживающие бои с превосходящими силами противника на рубеже у населенных пунктов Бор, Поддубье, Березицы, Рютень, Заозерье. 27 июля немецкие части потеснили подразделения группы на рубеж Рютень, Мельцево, Черевише и овладели поселком Серебрянка. Подвижная группа к утру получила подкрепление из состава 1-го батальона 49-го танкового полка в количестве 22 единиц бронетехники и начала готовиться к наступлению.

Вечером 28 июля 1-й танковый батальон начал наступать в направлении высоты 13,3, поселок Серебрянка. Одновременно 1-й стрелковый батальон наступал в направлении отдельных домов южнее этого населенного пункта. Группа встретила до батальона немцев с 8 противотанковыми орудиями и огнеметами. Взять поселок не удалось, и наши войска отошли к высоте 113,3.

29 июля немецкие части заняли села Волосовичи, Никольское, Рютень и вели наступление вдоль Лужского шоссе. К вечеру немецкая колонна «головой» достигла деревни Бунны. Подвижная группа в составе 1-го батальона 24-го моторизованного полка (без одной роты) и 1-го батальона 49-го танкового полка (12 танков) сосредоточилась в исходном положении в районе высоты 113,3 в 2 км юго-восточнее поселка Серебрянка. Группе была поставлена задача — ударом в направлении северной окраины поселка и далее на села Враги и Ильже-2 во взаимодействии с частями 111-й стрелковой дивизии окружить и уничтожить противника в районе села Враги, с последующим выходом на деревню Старая Середка. Артиллерия 1-го дивизиона 24-го артиллерийского полка к 22.00 заняла огневые позиции в районе указанной деревни.

Подразделения подвижной группы, ведя бои в районе поселков Серебрянка и Новоселье, к утру 30 июля под действием превосходящих сил противника отошли на рубеж у села Лопанец и высоты западнее его, где заняли оборону фронтом на юг и запад. Действующая справа от нее в районе Ильже — 1 рота от 483-го стрелкового полка в ночь на 30 июля отошла в район деревни Новая Середка. Туда же без приказа отошли действующие слева от подвижной группы подразделения 483-го стрелкового полка, оставив левый фланг подвижной группы открытым. Этой же ночью было получено устное распоряжение командира 41-го стрелкового корпуса о выводе подвижной группы в район сосредоточения дивизии у населенных пунктов Шалово, Старые Крупели и к 16.40 приказ был выполнен.

В результате двухдневных боев в районе поселка Серебрянка, Новоселье группа потеряла подбитыми 3 танка и 6 человек убитыми, в том числе командира батальона капитана Бочкарева, 33 человека было ранено и 28 — пропало без вести.

31 июля части и подразделения дивизии в течение дня сосредотачивались в районе Средние Крупели, Шалово и проводили оборонительные работы в районе своего расположения: 49-й танковый полк в 1,5 км юго-западнее Шалово; 24-й артиллерийский полк занял боевой порядок подивизионно: 1-й дивизион на огневой позиции в лесу в 500 метрах северо-восточнее населенного пункта Крючково, 2-й дивизион — на огневой позиции в лесу в 500 метрах от села Смычково, штаб полка — в лесу в 100 метрах западнее свинофермы. 24-й разведбатальон расположился в районе деревни Тосики, а 34-й понтонно-мостовой батальон в лесу в 2 км восточнее Старых Крупелей. Его подразделения производили работы по устройству брода через реку Луга в районе станции Толмачево и оборудовали убежища в районе своего расположения. Стрелковый батальон расположился в лесу восточнее озера Зеленое и в течение дня приводил себя в порядок. Вечером в район расположения своих частей прибыла группа майора Лукашика.

Наличие боевых машин в частях 24-й танковой дивизии РККА (с 22 июня по 1 августа 1941 года)[18]

Марка машин Наличие на 22.06.41 г. Потери с 22.06 по 1.08.41 г. Боеспособны на 1.08.41 г. Отправлено на ремонт Безвозвратные потери Подбиты Требуют капитального ремонта Требуют текущего ремонта KB 6 2 1 — — 3 Т-34 — — — — — — Т-28 3 — 1 1 — 1 БТ-7 13 — 4 1 2 6 БТ-5 120 5 40 19 28 28 БТ-2 8 1 4 2 1 — Т-26 5 — — 1 2 2 Т-50 — — — — — — Огнеметн. танки 19 — 6 2 1 10 БА-10 30 — 7 4 1 18 БА-20 20 1 2 7 — 10 Итого: 224 9 65 37 35 78

Применение частей 24-й танковой дивизии в первые недели войны выявили ряд серьезных недостатков в организации их использования. Так, например, задачи мехвойскам ставились неконкретно и нецелеустремленно, без учета времени, сильных и слабых сторон своих мехчастей и частей противника. Взаимодействие с другими родами войск практически не организовывалось.

24-я танковая дивизия, как и другие танковые части, на этом направлении использовалась мелкими группами, на разных участках, для сдерживания наступающего противника, а не для выхода в тыл и уничтожения его. Вместе с тем для этого имелись благоприятные условия и возможности, так как противник двигался только по отдельным участкам, где имелись хорошие дороги.

Каждый общевойсковой начальник хотел использовать танки на своем участке для «выталкивания» противника и для моральной поддержки своей пехоты. В результате дивизию разорвали на части. Фактически она действовала в пяти направлениях.

Первое направление — танковый полк в районе Карельского перешейка под командованием подполковника Батлана, второе — мотострелковый полк на петрозаводском направлении под командованием капитана Зуева, третье — группа под командованием майора Лукашика у Сара-Гора, Осмино в составе одной стрелковой роты, танковой роты (6 танков БТ), роты регулировщиков, саперного взвода, артиллерийской батареи. Четвертое направление — в районе населенных пунктов Городище, Плюсса и Милютино, подвижная группа под командованием полковника Родина (в составе танкового, стрелкового батальонов, артбатареи, саперного взвода. — Примеч. авт.). Пятое направление — Великое Село, Югостицы, группа в составе одного танкового батальона и двух артбатарей под командованием полковника Чеснокова.

Таким образом, части дивизии не имели единого управления, снабжения и восстановления. Штаб дивизии был разбит на части, как и подразделения дивизии.

Приказы отдавались вышестоящими начальниками, как правило, устно с личным выездом в войска или через начальника штаба. Письменных подтверждений устных приказов не было. Всегда время на подготовку и выполнение приказа ограничивалось, что делало их практически невыполнимыми, не говоря уже о резерве времени. Часто приказы отменялись.

Задачи танковой дивизии ставились, как стрелковому соединению — наступать, овладеть (лобовым ударом) и лишь одна задача была поставлена на выход в тыл противника (в район н/п Великое Село). Несмотря на разрозненность частей дивизии, все задачи были выполнены. Маневренная группа полковника Родина глубоким клином вперед вела бой, имея оголенные фланги, так как на его флангах части 3-го и 483-го моторизованных полков отходили, и противник, чувствуя их неустойчивость, нажимал на них сильнее. Группа майора Лукашика, фактически не имея поддержки на флангах, до последней возможности сдерживала противника.

Задача на окружение противника в районе Великое Село была также выполнена, но ввиду того, что в тыл немецких войск вышли всего 11 танков без пехоты и поддержки артиллерии, противник засаду прорвал, сильным артиллерийским налетом поджег деревню и вырвался из окружения.

Опыт боев маневренных и подвижных групп на этом направлении в первые недели войны показал, что мотомехчасти противника имели в своем составе большое количество колесных 8-тонных машин для перевозки пехоты. Кроме того, на вооружении противника имелось значительное количество минометов крупного калибра, небольшое количество средних танков и несколько тяжелых. Транспортеры в большинстве своем были бронированные, на комбинированном ходу (задние колеса на «грузоленте», передние управляемые). Транспортеры буксировали 75-мм или 37-мм орудия. Наличия артиллерии калибра выше 105-мм не наблюдалось. Значительное количество мотоциклов с коляской типа БМВ. Экипаж состоял из трех человек, вооруженных пулеметом и автоматами. Каждое соединение или отряд имело в качестве поддержки самолет-корректировщик «Хеншель-126» для корректировки минометного и артиллерийского огня и для ведения ближайшей авиационной разведки.

На марше немецкие части вели активную наземную разведку, в основном на мотоциклах. Иногда в составе разведгрупп противника включались противотанковое орудие и танкетки. Службу бокового охранения несли в основном мотоциклисты.

Мотомехчасти противника действовали только по дорогам, смело углублялись в тыл и располагались в основном в населенных пунктах. Машины на привалах маскировались в сараях, скотных дворах, под навесами или располагались рядом с домом, маскируясь под строения. Часть немецких солдат находилась в домах, остальные немедленно приступали к отрыву щелей, приспособлению канав или рытью укрытий около стен сараев и домов. Для маскировки немецкие солдаты даже переодевались в гражданскую форму местного населения.

В целом германские части были привязаны к дорогам, от качества которых зависела скорость их продвижения. Сплошного фронта не существовало, а пространство между дорогами было совершенно свободно от действий наступающих немецких войск. Мотомехчасти, продвигаясь по отдельным направлениям, не закрепляли свой тыл. Патрульную службу на дорогах несли только мотоциклисты. Ночью немецкие мехчасти активных боевых действий не вели, бой принимали только днем на открытой местности, а затем, исходя из подобной практики, намечали населенные пункты для расположения на ночь.

В огневом бою немецкие подразделения применяли, как правило, крупнокалиберные минометы и артиллерию, ведя огонь прямой наводкой, используя иногда зенитную артиллерию как противотанковую. Ружейно-пулеметный огонь применялся немцами очень редко. Огонь дальнобойной артиллерии корректировался самолетами-корректировщиками, и эти же самолеты вели постоянную разведку расположения советских частей. При наступлении артиллерию немцы располагали с фронта, атакуя танками с флангов. При вынужденном отходе немецкие части начинали искать наиболее слабые фланги у контратакующих. При неудачной атаке для немцев с хода они немедленно переходили к артиллерийской подготовке, а при появлении танков KB огонь всех огневых средств сосредотачивали против них. Подобная тактика позволяла немецким войскам при минимуме затрачиваемых сил и средств добиваться нужного результата, теснить и окружать советские войска по всему фронту, нанося обороняющимся советским частям тяжелые потери.

Контрудар под Сольцами. В то время как советские войска отражали удары 41-го моторизованного корпуса под Кингисеппом и Лугой, развернулись ожесточенные бои с 56-м немецким моторизованным корпусом, наступавшим на Новгород. Продвигаясь вдоль левого берега реки Шелонь, его войска захватили 14 июля город Сольцы и вышли на следующий день передовым отрядом к реке Мшага в районе Шимска.

Возвращаясь к содержанию предыдущей главы, необходимо сказать, что успехи германских войск в первые 3 недели войны привели к тому, что их командование настолько уверовало в слабое сопротивление советских войск, что надеялось, начиная наступление 10 июля, в 4 дня преодолеть 300-километровое расстояние до Ленинграда. 4-я танковая группа противника с рубежа реки Великая и реки Череха возобновила свое наступление на лужском и новгородском направлениях. Однако уже на второй день наступления командующий 4-й танковой группой генерал Гепнер понял, что на лужском, то есть кратчайшем к Ленинграду, направлении из-за упорного сопротивления русских прорваться без значительных потерь и в короткие сроки не удастся.

Подвижные соединения 41-го моторизованного корпуса 12 июля были остановлены упорной обороной правофланговых соединений 11-й армии Северо-Западного фронта и передовых отрядов войск Лужской оперативной группы юго-западнее Луги. Не сумев прорваться на Ленинград через Лугу, командование 4-й танковой группы повернуло основные силы 41-го корпуса на север с задачей прорваться к Ленинграду через леса западнее Луги и Копорское плато. 14 июля противник вышел к реке Луга в 20–35 км юго-восточнее Кингисеппа и захватил переправы у Ивановского и Сабека. Дальнейшее его продвижение здесь было также остановлено контратаками резервов Лужской оперативной группы, выдвинувшихся к этому времени из Ленинграда.

Туго пришлось и 56-му моторизованному корпусу 4-й танковой группы, действовавшему против левого фланга Лужской оперативной группы. Как уже упоминалось, на новгородском направлении корпусу генерала Манштейна удалось прорваться вдоль левого берега реки Шелонь и передовыми частями выйти к лужской полосе обороны западнее Шимска.

В связи с тем что 16-я немецкая армия наступала на Холм и Старую Руссу, между ее соединениями и 56-м моторизованным корпусом образовался 100-километровый разрыв. Эту брешь советское командование решило использовать с целью срыва наступления врага на Новгород и разгрома прорвавшихся к Шимску частей его 56-го корпуса.

С целью разгрома частей 56-го моторизованного корпуса, прорвавшихся в район юго-западнее Шимска, командующий Северо-Западным фронтом своей директивой № 012 от 13 июля 1941 года приказал войскам 11-й армии генерала В. И. Морозова, усиленным соединениями Северного фронта: 21-й танковой дивизией 10-го механизированного корпуса, 70-й стрелковой дивизией из состава Лужской оперативной группы и 237-й стрелковой дивизией, переброшенной из района Гатчины, осуществить контрудар и восстановить положение в районе города Сольцы[19].

Для проведения контрудара командующий 11-й армией решил создать две группировки: северную — в составе 70-й и 237-й стрелковых и переброшенной сюда 21-й танковой дивизий (120 Т-26, 28 огнеметных — всего 148 танков на 8 июля 1941 года) и южную — в составе 183-й стрелковой дивизии. Войскам были поставлены следующие задачи:

237-й стрелковой дивизии — нанести удар из района Городище, Ст. Каменка в юго-западном направлении на Болоцко (фронт наступления — 15 км);

183-й стрелковой дивизии — перейти в наступление с рубежа Илемно, Сухлово (фронт 12 км), нанося удар в северо-западном направлении на Замушки, и во взаимодействии с 237-й дивизией окружить и уничтожить прорвавшиеся в район Сольцы и западнее Шимска части противника (8-я танковая и часть сил 3-й моторизованной дивизий);

70-й стрелковой дивизии — нанести удар из района южнее Любача на юг в направлении н/п Сольцы, рассечь окружаемую группировку противника и во взаимодействии с 237-й и 183-й стрелковыми дивизиями уничтожить ее. Готовность войск устанавливалась на 14 июля.

Таким образом, замысел командующего 11-й армией состоял в том, чтобы ударом по сходящимся направлениям во фланг и тыл противника окружить его войска, рассечь и уничтожить их. С целью не допустить отхода противника на юг за Шелонь командующий армией по южному берегу реки развернул 202-ю моторизованную дивизию. Для обеспечения ударных группировок с запада 237-я стрелковая дивизия должна была одним полком организовать надежное прикрытие со стороны населенного пункта Большой Звад, а 182-я стрелковая дивизия 22-го стрелкового корпуса — перейти в наступление и овладеть городом Порхов. Истребительной авиации фронта было приказано прикрыть войска 11-й армии с воздуха.

Командир 70-й стрелковой дивизии генерал-майор Федюнин принял следующее решение: ударами с рубежа Пирогова, Багрово, Скирино (фронт наступления 17 км) в двух направлениях — Пирогово, Большое Заборовье, Молочково и Скирино, Муссцы, Сольцы — окружить и уничтожить 8-ю танковую дивизию противника. Главный удар планировалось нанести силами двух полков — 68-м и 252-м (на фронте 10 км); третьему, 329-му, полку одним батальоном обеспечить правый фланг дивизии, а двумя батальонами составить резерв командира дивизии в готовности для наступления на Сольцы. Глубина задачи 70-й стрелковой дивизии составляла 12 км (ближайшая задача — 8 км, дальнейшая — 4 км).

После 16-часового боя 70-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 237-й стрелковой дивизией 15 июля сломила сопротивление врага и отрезала ему пути отхода на запад. 17 июля части дивизии овладели городом Сольцы.

180-я эстонская стрелковая дивизия 15 июля нанесла удар в северном направлении из района Дно на Ситню. В течение двух следующих дней она продвинулась на 20–25 км, захватила пленных и трофеи и вышла на южный берег реки Шелонь. В то же время 183-я латышская (временно подчиненная эстонскому корпусу) и 182-я эстонская стрелковые дивизии сдерживали натиск врага с запада, прикрывая левый фланг корпуса.

В четырехдневных боях 8-я танковая дивизия и инженерный полк противника были разгромлены. Хотя 8-й дивизии и удалось вырваться из окружения, но для восстановления ее боеспособности потребовался целый месяц, так как советскими войсками было уничтожено около 50 немецких танков 8 тд, стоявших без бензина и ожидающих заправки. Части 56-го моторизованного корпуса были отброшены на 40 км к западу. Большие потери понесли тылы корпуса.

Германское командование, напуганное контрударом советских войск, 19 июля приказало прекратить наступление на Ленинград и возобновить его только после того, как к реке Луга подойдут основные силы 18-й армии.

В книге «Утерянные победы» генерал Манштейн писал: «Нельзя было сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным… Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения»[20].

Одной из причин успеха контрудара 11-й армии было возросшее умение наших командиров частей и соединений находить и использовать в своих интересах слабые стороны наступательной тактики врага. Противник прорывал нашу оборону на узком фронте, глубоко вклинивался своими подвижными соединениями, преимущественно вдоль дорог, слабо обеспечивая фланги и тылы своих ударных группировок. Удар войск 11-й армии был нанесен с учетом этой тактики врага, то есть во фланг и тыл по прорвавшимся частям противника, в результате они были отрезаны от основных своих сил и разгромлены.

Однако следует отметить, что наши соединения получали слишком широкие полосы наступления, имели неглубокое построение боевых порядков и не имели достаточных резервов. В силу этого они не могли в ходе наступления своевременно наращивать силы, а потому темпы их наступления были низкими.

Контрудар 11-й армии временно устранил угрозу прорыва немецких войск к Новгороду и сорвал первую попытку врага овладеть Ленинградом с ходу.

Источники и литература

АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ:

1. Доклад помощника командующего войсками по АБТВ Северного фронта о боевой деятельности АБТВ фронта с 22 июня по 5 августа 1941 года (ЦАМО, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 22, лл. 17–86).

2. Отчет помощника командующего войсками по АБТВ Ленинградского фронта о боевой деятельности АБТВ фронта с 1 августа по 1 октября 1941 года (ЦАМО, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 21, лл. 84–96).

3. Сведения начальника АБТВ 7 А о боевых действиях бронетанковых войск армии с 22 июня по 1 августа 1941 года (ЦАМО, ф. 340, оп. 5399, д. 2, лл. 52–64).

ЛИТЕРАТУРА:

1. Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки. М., Библиотека / Мосгорархив, 1995, кн. 1. 454 с.

2. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. М.: Воениздат, 1961, т. 2. 683 с.

3. Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне. Рига, Лиесма, 1966. 370 с.

4. История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М.: Воениздат, 1974. 613 с.

5. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Издательство АПН, 1986, т. 1. 490 с.

6. Миняйло С. Н. Отступательные и оборонительные операции советских войск на Северо-Западном направлении. Героическая оборона Ленинграда. М.: Военная академия им. М. В. Фрунзе, 1956. 43 с.

7. Манштейн Э. Утерянные победы. Пер. с нем. М., 1957. 322 с.

8. Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1942–1945. Schiffer Military History, 1996. 297 p.

Ход боевых действий в Прибалтике и обстановка на ТВД к 10 июля 1941 года

Оборонительные бои на Кандалакшском направлении в июле — сентябре 1941 года

Боевые действия на лужском и новгородском направлениях с 10 по 30 июля 1941 года

Контрудар 11-й армии в районе населенного пункта Сольцы в июле 1941 года

Невский бастион

Данная глава посвящена наиболее сложному периоду сражения за Ленинград. В конце августа 1941 года немецкие войска подошли к пригородам северной столицы России и даже руководство страны склонялось к мнению, что город будет оставлен Красной Армией. Но полководческий талант Г. К. Жукова, назначенного командующим Ленинградским фронтом, и героизм защитников города сделали свое дело. К концу сентября 1941 года враг был остановлен у стен города и перешел к обороне.

Враг у ворот (август 1941 года)

Обстановка на театре военных действий. В результате оборонительных операций в июле на юго-западных и северных подступах к Ленинграду войска Северо-Западного направления вынуждены были отступить: на юго-западе — с рубежа реки Великая на рубеж реки Луга, на петрозаводском направлении — от государственной границы на рубеж Шот-озеро, Ладожское озеро. Основным итогом этих операций явилось то, что 19 июля наступление главных сил врага — группы армий «Север» — на рубеже реки Луга было остановлено. Тем самым советское командование выиграло время для создания более прочной обороны на подступах к Ленинграду и сосредоточения дополнительных сил на Северо-Западном направлении.

Большое влияние на исход борьбы советских войск в июле на ленинградском направлении оказала Смоленская оборонительная операция войск Западного фронта. Остановив в конце июля восточнее Смоленска группу армий «Центр», войска Западного фронта лишили противника возможности осуществить планировавшийся им удар 3-й танковой группы из района севернее Смоленска по флангу и тылу войск Северо-Западного фронта.

Гитлер посчитал генерал-полковника Эриха Гепнера виновником остановки наступления 4-й танковой группы, которой тот командовал. Ведь это он, вопреки замыслу, отказался от сосредоточения основных усилий на восточном фланге и, перебросив корпус под Кингисепп, наносил теперь удар не «кулаком», а «растопыренными пальцами». Для выяснения обстоятельств в группу армий «Север» вылетел адъютант Гитлера Шмундт, которому командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб разъяснил, что Гепнер не виноват: в его действия вмешался противник, упорное и организованное сопротивление которого вынудило командующего 4-й танковой группой маневрировать в поисках слабых мест в обороне советских войск.

Неожиданно образовавшуюся паузу каждая из сторон стремилась максимально использовать. В то время как немцы разрабатывали план возобновления наступления на Ленинград, советское командование укрепляло оборону города. Конечно, и в ставке Гитлера, и в штабе группы армий «Север» понимали, что чем быстрее их войска возобновят наступление, тем меньше будет времени у русских на укрепление обороны. Тем не менее сроки начала наступления откладывались шесть раз, главным образом из-за трудностей в снабжении и в осуществлении перегруппировок, а также из-за разногласий по поводу дальнейших действий.

Еще в середине июля командование группы армий «Север» пришло к выводу, что сопротивление противника и недостаток собственных сил не позволят овладеть Ленинградом с ходу. Эта задача может быть решена только путем последовательного разгрома русских сил. Поэтому вначале оно предполагало овладеть рубежом Новгород, Нарва. Правда, приступить к выполнению этой задачи можно было лишь после того, как 16-я армия завершит разгром окруженных советских соединений под Невелем или отбросит их на восток, а значит, когда будет надежно прикрыт правый фланг 4-й танковой группы. По мнению генерал-фельдмаршала фон Лееба, наступление следовало отложить до 25 июля.

Это вовсе не устраивало Гитлера, который стремился как можно скорее покончить с Ленинградом. 21 июля фюрер прилетел в штаб-квартиру Лееба, которому он особо благоволил. Немецкий генерал изложил Гитлеру свои соображения: до подхода достаточных сил пехоты танковая группа Гепнера вряд ли может рассчитывать на успех.

Гитлер, как и всегда в беседах с военачальниками, помимо чисто военных доводов, привел немало политических аргументов. Он говорил, что необходимость срочного захвата Ленинграда обусловливается не только тем, что это позволит очистить все балтийское побережье, а значит, лишит русский флот баз и тем самым обеспечит свободу перевозки шведской руды в Германию, но и даст политический выигрыш, ибо руководство СССР потеряет город, который, являясь колыбелью большевистской революции, имеет для советского режима особый символ. Кроме того, Гитлер считал очень важным не дать советскому командованию возможности вывести войска из района Ленинграда и использовать их на других направлениях. Потому-то очень важно было, по его мнению, в первую очередь перехватить магистрали, ведущие из Ленинграда на восток, и блокировать их выходом немецких войск к Ладоге. Он настаивал на сосредоточении основных усилий группы армий «Север» на направлении Новгород, Ладожское озеро и привлечении сюда 3-й танковой группы, которая в то время вела тяжелые бои северо-восточнее Смоленска.

Командование сухопутных войск также полагало, что группа армий «Север» должна перенести свои усилия на направление Новгород, Ладога, однако оно возражало против переброски 3-й танковой группы, ибо это означало ослабить натиск, если не полностью отказаться от наступления на Москву. Лееб и Гепнер поддерживали идею переброски 3-й танковой группы Гота под Ленинград, но склонялись к тому, чтобы основные силы 4-й танковой группы сосредоточить на ее левом фланге, в полосе 41-го моторизованного корпуса, так как на избранном фюрером направлении местность, по их мнению, была совершенно непригодной для действий крупных подвижных соединений.

Вовсе не заинтересованный в переброске 3-й танковой группы, начальник штаба сухопутных войск вермахта (ОКХ) генерал-полковник Франц Гальдер направил к Леебу своего первого обер-квартирмейстера генерала Паулюса — опытного танкиста. Ему предстояло убедить и Лееба, и Гепнера в необходимости наступать главными силами на правом фланге 4-й танковой группы. Однако, возвратившись в Берлин, Паулюс подтвердил, что местность на указанном направлении действительно непригодна для наступления танковых соединений. Гальдеру пришлось пойти на компромисс с Леебом: направление Новгород, Ладога официально оставалось главным, но для действий на нем назначались в основном пехотные дивизии. 8-я танковая дивизия и дивизия СС «Мертвая голова», переброшенные из 56-го моторизованного корпуса на левый фланг танковой группы, формально готовились к вводу в сражение на правом фланге.

Таким образом, на новгородском направлении остался 56-й моторизованный корпус в составе 3-й моторизованной дивизии и прибывшей в июле Полицейской дивизии СС. Однако Гальдер, которого буквально обуревала идея быстрого овладения Москвой, закрывал на это глаза, лишь бы сохранить 3-ю танковую группу Гота в составе группы армий «Центр». К тому же он заручился свидетельством такого высококвалифицированного танкиста, как Паулюс, и мнением генерал-фельдмаршала фон Лееба. Ведь оба они утверждали, что избранное фюрером направление непригодно для действий танковых соединений, в том числе и 3-й танковой группы. 25 июля Гальдер сообщил Леебу, что последняя прибудет в полосу действий его войск не ранее 5 августа, а спустя 3 дня этот срок был отодвинут до 15 августа.

Положение Ленинграда продолжало оставаться тяжелым. Немецкие войска находились в 100 км от города. Несмотря на понесенные потери, противник располагал крупными силами. Данные разведки говорили о том, что германские войска готовятся возобновить наступление на Ленинград с тем, чтобы захватить город любой ценой. В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования непрерывно усиливала войска северо-западного направления. 6 августа из Резервного фронта в состав Северо-Западного фронта была передана 34-я армия. При этом Ставка потребовала от командующего фронтом генерал-майора П. П. Собенникова не распылять армию, а держать ее как ударный кулак для проведения наступательной операции с целью разгрома противника в районе н/п Сольцы, Старая Русса, Дно. Одновременно Ставка обращала внимание командующих Северным и Северо-Западным фронтами на необходимость создания глубины обороны на важнейших направлениях.

Многое делалось для улучшения управления войсками. Опыт первых месяцев войны говорил о необходимости реорганизовать войска, создать армейские управления на новых направлениях — красногвардейском, колпинском и невском. Согласно директиве Ставки Верховного Главнокомандования от 15 июля ликвидировались управления стрелковых корпусов. На базе управления 50-го стрелкового корпуса к 3 августа создавалось управление 42-й армии. Командующим армией назначили генерал-майора В. И. Щербакова. Управление 10-го механизированного корпуса в июле было переименовано в Нарвскую, позднее в Слуцко-Колпинскую оперативную группу, а 2 сентября преобразовано в управление 55-й армии. Командование армией принял генерал-майор танковых войск И. Г. Лазарев, членом Военного совета стал дивизионный комиссар П. И. Горохов и начальником штаба генерал-майор В. А. Крылов.

Командующему 55-й армией подчинялся Колпинско-Слуцкий укрепленный район, выделенный из Красногвардейского укрепрайона (комендант генерал-лейтенант Т. И. Шевалдин, военный комиссар бригадный комиссар H. H. Степанов, начальник штаба майор Л. В. Яковлев). На основе управления 19-го стрелкового корпуса было образовано управление 2-й Невской оперативной группы, реорганизованной затем в Приморскую оперативную группу.

Одновременно шла реорганизация стрелковых и танковых войск. Штатная численность стрелковой дивизии сокращалась до 11 тыс. человек, 142 орудий и минометов и 203 автомашин. Но и в этом случае действующие на фронте и вновь формировавшиеся соединения оставались укомплектованными не полностью. Ввиду крайней необходимости иметь танки для непосредственной поддержки пехоты начали создаваться отдельные танковые батальоны. Крупные организационные изменения происходили и в артиллерии. Временно сокращалось количество артиллерии в стрелковых соединениях. Большое внимание уделялось увеличению противотанковой артиллерии. В августе на фронте уже действовали 14-я артиллерийская бригада и три артиллерийских полка противотанковой обороны. В связи с большими потерями кадрового состава в первые месяцы войны и развертыванием массовой армии потребовалось большое количество командиров. По решению Военного совета отдел кадров фронта, возглавляемый полковником А. Ф. Смирновым, развернул ускоренную подготовку командного состава. Во фронте и в армиях были созданы курсы младших лейтенантов всех родов войск со сроком обучения 2–3 месяца.

Штаб фронта, управления и отделы начальников родов войск и служб в это трудное время работали с исключительным напряжением, старались всегда знать быстро изменявшуюся обстановку на фронте, разрабатывать необходимые предложения для Военного совета и немедленно проводить его решения в жизнь. Большую часть времени командиры и офицеры штабов находились непосредственно в войсках. Много усилий и труда для обеспечения управления войсками приложили связисты. Враг специальными самолетами разрушал воздушные линии связи. Тогда по приказу начальника связи генерал-майора И. Н. Ковалева батальоны связи, которыми командовали майоры П. В. Южаков и И. И. Колесников, в короткий срок построили вдали от дорог малогабаритные линии связи.

Ставка Верховного Главнокомандования всемерно помогала Северному фронту. Несмотря на крайне ограниченные тогда возможности, она выделила из своего резерва и направила в июле — августе на защиту Ленинграда 265, 268, 272-ю и 291-ю стрелковые дивизии.

23 июля Лужская оперативная группа была разукрупнена на кингисеппский, лужский и восточный сектора, с 29 июля 1941 года — участки обороны с непосредственным подчинением их фронту. В состав кингисеппского участка обороны генерал-майора В. В. Семашко вошли: 90, 118-я и 191-я стрелковые дивизии, 2 дивизии народного ополчения и части береговой обороны Балтийского флота. Лужский участок генерал-майора А. Н. Астанина включал в себя 111, 177-ю и 235-ю стрелковые дивизии и 2-ю танковую дивизию. В восточный участок обороны генерал-майора Ф. Н. Старикова вошли 70, 237, 128-я стрелковые и 21-я танковая дивизии, 1-я дивизия народного ополчения и 1-я горнострелковая бригада. Все это, по мнению командования, должно было значительно улучшить руководство войсками.

31 июля 1941 года восточный участок был преобразован в Новгородскую армейскую группу, а последняя 4 августа была преобразована в 48-ю армию и 7 августа согласно директиве ГШ передана в состав Северо-Западного фронта. В нее вошли войска восточного сектора и 70, 128, 237-я стрелковые и 21-я танковая дивизии.

Наряду с реорганизацией руководства войсками фронта в июле по директиве Генерального штаба было сформировано управление Ленинградского военного округа. Командующим войсками округа назначили генерал-лейтенанта Т. И. Шевалдина, членом Военного совета — секретаря обкома Г. Х. Бумагина и начальником штаба — генерал-майора А. И. Субботина. Управление округа предназначалось главным образом для подготовки резервов, формирования и обучения соединений и частей. В августе в связи с изменившейся обстановкой его расформировали.

Командование Северо-Западного направления, Северо-Западного и Северного фронтов напряженно готовилось к отражению удара на Ленинград с юга. И все это в условиях постоянной борьбы на 2 фронта, так как и финские войска к северу от Ленинграда, и немецкие к югу от него вели себя отнюдь не пассивно. Город усиленно готовился к отражению новых ударов врага. Многие его жители подали заявления с просьбой отправить их на фронт. Только за первую неделю войны в военкоматы поступило 212 тысяч таких заявлений. Продолжалось создание Ленинградской армии народного ополчения (еще 14 июля первые 3 дивизии народного ополчения общей численностью 31 тысяча человек были переданы в Лужскую оперативную группу. — Примеч. авт.).

23 июля приказом главкома войск Северо-Западного направления руководство по созданию одного из важнейших звеньев обороны — Красногвардейского укрепленного района возлагалось на генерал-майора П. А. Зайцева, ведавшего оборонным строительством, и на начальника инженерного управления фронта подполковника Б. В. Бычевского.

24 июля приказом главкома Северо-Западного направления К. Е. Ворошилова при обкоме и горкоме ВКП(б), областном и городском исполнительных комитетах советов была создана комиссия по оборонительным работам под председательством секретаря горкома партии члена Военного совета Северного фронта дивизионного комиссара A. A. Кузнецова. На строительстве оборонительных сооружений ежедневно работало до 500 тысяч человек. Приверженец партизанской войны Ворошилов отдал распоряжение о формировании из добровольцев — рабочих Ленинграда 10 истребительных полков для действий в тылу врага.

В начале августа 1941 года, согласно указаниям Ставки, войска фронтов продолжали совершенствовать оборону на занимаемых рубежах, а также готовить оборонительные позиции в ее глубине.

Следует отметить, что в организации обороны в этот период имелись существенные недочеты: одноэшелонное построение войск в армиях, оперативных группах и во фронтах, слабые резервы, недостаточная плотность войск, равномерное распределение сил и средств по всему фронту и слабая насыщенность обороны инженерными сооружениями. Естественно, такая оборона не могла противостоять массированным ударам танковых войск, и немецким войскам удавалось прорывать наши оборонительные порядки.

Немецкое командование в конце июля и первой декаде августа произвело перегруппировку своих войск и создало на юго-западных подступах к Ленинграду 3 ударные группировки: северную, центральную и южную. Северная группировка в составе 2 танковых, моторизованной и 2 пехотных дивизий 4-й танковой группы и 18-й армии развернулась на плацдармах в районах Ивановское и Сабек, имея задачу наступать на Ленинград через Копорское плато. Центральная группировка в районе Луги в составе 2 пехотных и моторизованной дивизий должна была наступать на Ленинград вдоль шоссе Луга — Ленинград. Южная группировка в составе 6 пехотных и моторизованной дивизий имела задачу наступать на новгородско-чудовском направлении, обойти Ленинград с востока, перерезать все коммуникации, связывавшие город со страной, и соединиться с финскими войсками, которые должны были наступать на Ленинград с севера. Кроме того, немецкое командование усилило группу армий «Север» 8-м авиационным корпусом пикирующих бомбардировщиков.

К 8 августа превосходство немецких войск в силах на ленинградском направлении было по пехоте — полуторное, по артиллерии и минометам — почти четырехкратное, по танкам — двукратное. По-прежнему господство в воздухе люфтваффе было подавляющим. В составе авиации Северо-Западного фронта к этому времени насчитывалось исправных всего 10 истребителей, 7 штурмовиков и 4 бомбардировщика.

В таких условиях в августе 1941 года развернулись оборонительные операции войск Северного и Северо-Западного фронтов на юго-западных и северных подступах к Ленинграду, когда немецкие и финские войска развернули концентрическое наступление на пяти направлениях: красногвардейском (гатчинском), лужско-ленинградском, новгородско-чудовском, петрозаводско-свирском и со стороны Карельского перешейка.

На кингисеппско-красногвардейском направлении боевые действия начались 8 августа, на лужско-ленинградском, новгородско-чудовском и свирско-петрозаводском направлениях — 10 августа, на Карельском перешейке — 31 июля.

Бои на Карельском перешейке и свирско-петрозаводском направлениях. 31 июля 2-й армейский корпус финнов начал новое наступление на Карельском перешейке северо-западнее побережья Ладожского озера. Финское командование намеревалось окружить действовавшие здесь советские войска, а затем развить удар по направлению к реке Вуокси, форсировать ее и выйти в тыл Выборгской группировке Северного фронта. 4-й корпус финской армии готовился начать наступление на выборгском направлении.

142-я и 115-я стрелковые дивизии 23-й армии вместе с пограничниками оказали упорное сопротивление противнику. Но, обороняясь на широком фронте (142-я дивизия прикрывала границу на протяжении 59 километров, 115-я дивизия — на 47-километровом участке) и не имея резервов, они не могли в течение продолжительного времени удержать всю полосу обороны. Через не занятые советскими войсками промежутки отдельные группы противника просачивались в тыл, выходили на дороги, нарушали связь, срывали подвоз боеприпасов, изолировали некоторые подразделения, находившиеся в опорных пунктах и узлах сопротивления.

Наши бойцы самоотверженно вступали в бой с противником, бились до последнего патрона. Когда вражеская группа пыталась захватить санитарного инструктора пограничника A. A. Кокорина, он, подпустив их поближе, с возгласом «Чекисты в плен не сдаются!» взорвал гранатой себя и наседавших врагов. Рядовому A. A. Кокорину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Железные дороги на Карельском перешейке прикрывались 9-й железнодорожной бригадой майора В. Е. Матишева. Ее частям тоже пришлось вести тяжелые бои. Узловую станцию Антреа и большой железнодорожный мост через реку Вуокси обороняли три роты железнодорожного батальона майора Петрайтиса. Заградительные работы на станции выполнялись под интенсивным артиллерийским, минометным и ружейным огнем. Финны беспрерывно атаковали станцию и обстреливали мост, уже подготовленный к взрыву. Осколки снарядов перебили провод взрывной сети. Красноармеец-подрывник Датьян под огнем отыскал повреждение, срастил провод и стал пробираться к укрытию. Противник усилил огонь. Мина, попавшая в насыпь возле моста, снова порвала провод. Пренебрегая опасностью, Датьян устранил повреждение и бросился к взрывной станции. Мощный взрыв поверг в воды Вуокси 164-метровую громаду моста.

В результате ожесточенных четырехдневных боев 2-у корпусу противника удалось прорвать оборону 23-й армии в приграничной полосе, развить наступление в направлении Хитола, Кексгольм, а 7–8 августа, захватив ряд населенных пунктов, перерезать железную дорогу на участках Сортавала — Хитола и Хитола — Выборг.

Часть войск 23-й армии, находившаяся в районе Сортавала и Хитола, оказалась прижатой к берегу Ладожского озера. Создалась непосредственная угроза удара в тыл Выборгской группировке и продвижения финнов в сторону Ленинграда.

Обстановка на этом участке фронта продолжала ухудшаться. Изолированные друг от друга и прижатые к Ладожскому озеру, две группировки войск совместно с пограничниками отражали непрерывные атаки противника. 168-я стрелковая дивизия, 367-й полк 71-й стрелковой дивизии и 708-й полк 115-й стрелковой дивизии с большими усилиями сдерживали финские войска в районе Сортавалы. 142-я стрелковая и 198-я моторизованная дивизии вели бои в районе Лахденпохья. Сводная группа пограничников под командованием полковника С. И. Донскова мужественно сражалась западнее Кексгольма.

Отразив контрудар советских войск, стремившихся прорваться к своим отрезанным группировкам, финские части 2-го корпуса вышли к Вуоксинской водной системе.

11 августа началось наступление противника на всем Карельском перешейке. После форсирования Вуокси финское командование отдало приказ своему 4-му армейскому корпусу перейти в наступление против Выборгской группировки советских войск.

Не утихали бои на свирском направлении, где 7-я армия, усиленная 272-й стрелковой дивизией, прибывшей из резерва Ставки, и 3-й дивизией народного ополчения, сдерживала натиск противника в центре Онежско-Ладожского перешейка (в районе Шот-озеро). Одновременно 71-я стрелковая дивизия и отдельные части оказывали упорное сопротивление 163-й немецкой пехотной дивизии, 2-й егерской и кавалерийской бригадам, которые рвались к Медвежьегорску.

К концу августа со стороны Карельского перешейка вражеские войска все ближе подбирались к Ленинграду. После прорыва финских войск с Сортавальского направления к Вуоксинской водной системе перед ними открывалась возможность удара по флангу и тылу Выборгской группировки 23-й армии. Противник стремился отрезать 43, 115-ю и 123-ю стрелковые дивизии от остальных сил и замкнуть их в кольцо. С помощью десанта, высаженного южнее Выборга, финскому командованию удалось перерезать приморские железную и шоссейную дороги, ведущие к Ленинграду.

В создавшейся обстановке Военный совет созданного 23 августа Ленинградского фронта с ведома Ставки разрешил командующему 23-й армией генерал-лейтенанту М. Н. Герасимову (он вступил в эту должность 4 августа) отвести 3 дивизии из района Выборга в южном направлении, на рубеж бывшей линии Маннергейма. Но осуществить это мероприятие не удалось, так как противник успел уже плотно закрыть пути отхода. Поэтому пробивавшиеся к побережью Финского залива части Выборгской группировки пришлось вывозить из района Койвисто (Приморск) на кораблях и баржах в Ленинград. Всего флот вывез около 27 тысяч бойцов и командиров, 188 артиллерийских орудий, 950 автомашин и более 2 тысяч лошадей.

Неудача, постигшая Выборгскую группировку, явилась следствием медлительности в принятии решения об ее отводе из Выборга на выгодный рубеж обороны в центральной части Карельского перешейка. Финским войскам удалось уже 31 августа выйти к району Терийоки (ныне Зеленогорск).

По решению Военного совета Ленинградского фронта, принятому 1 сентября 1941 года, войска 23-й армии заняли рубеж от Финского залива вдоль берега реки Сестры к Ладожскому озеру и в упорных боях стали отражать попытки финских войск прорваться к Ленинграду.

Падение Новгорода. Планируя операции на северо-западном ТВД, 30 июля Гитлер направил в штаб командующего группой армий «Север» начальника штаба командования вооруженными силами Германии (ОКВ) генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля с целью еще раз разъяснить Леебу значение наступления на Ленинград. Одновременно в состав группы армий «Север» был переброшен 8 ак. Под давлением обстоятельств Леебу пришлось назначить начало наступления 4-й танковой группы на 8 августа, хотя 56-й моторизованный корпус явно запаздывал с выходом в исходный для наступления район.

Так случилось, что взгляды Гитлера и командования сухопутных войск вермахта полностью совпали с оценками Ставки ВГК и командования Северо-Западного направления по поводу наиболее выгодного направления удара на Ленинград. Самой опасной для себя советское командование считало немецкую группировку, действовавшую на новгородском направлении.

28 июля начальник штаба направления генерал М. В. Захаров представил главкому Ворошилову свои соображения об организации удара по этой группировке. Он предлагал развернуть в районе Луги 4–5 стрелковых и одну танковую дивизии для удара с севера на Струги Красные. С востока, по замыслу Захарова, должна была наступать на Сольцы 11-я армия. Однако он считал, что для разгрома новгородской группировки названных сил будет недостаточно, а потому предлагал привлечь формируемую 34-ю армию для удара с востока. Наступление планировалось на 3–4 августа, то есть раньше немцев. Но из-за того, что сосредоточение войск затягивалось, оно началось только 12 августа. За 4 дня до этого с лужских плацдармов ударил 41-й немецкий моторизованный корпус. А спустя два дня смог начать наступление на новгородском направлении и 56-й моторизованный корпус вермахта. В первый день боев 41-й корпус генерала танковых войск Георга Рейнгардта продвинулся всего на 5 км. Гитлер приказал ему остановиться и перейти к обороне. Лееб уже подумывал, что вопреки всем его ожиданиям успеха на этом направлении не добиться, и намеревался перенести усилия на правый фланг. Но и там немецкие соединения увязли в упорной обороне советских войск.

Положение казалось Леебу уже безнадежным, но неожиданно 1-й танковой дивизий 41-го корпуса удалось найти слабое место в советской обороне. На новгородско-чудовском направлении, где противник наносил свой главный удар, войска 48-й армии Северо-Западного фронта в течение трех дней отбивали ожесточенные атаки. Противник, обладавший здесь почти трехкратным превосходством в силах и полным господством в воздухе, на четвертый день наступления прорвал в районе Шимска на узком участке оборону наших войск и устремился на Новгород. Соединения и части 48-й армии, оборонявшиеся на новгородском направлении, дезорганизованные ударами вражеской авиации, начали отходить на север. Позднее по указанию Ставки они были переданы в состав Северного фронта.

В образовавшийся прорыв Рейнгардт направил 6-ю танковую и 1-ю пехотную дивизии. Туда же Гепнер приказал перебросить 3-ю моторизованную, а затем и 8-ю танковую дивизии. Противнику удалось захватить станцию Батецкая и, обойдя 235-ю стрелковую дивизию, развить наступление на северо-запад и север.

Для обороны Новгорода была срочно сформирована Новгородская оперативная группа (2 полка и стрелковая дивизия), которой совместно с 28-й танковой дивизией полковника И. Д. Черняховского удалось удержать восточную (заречную) часть Новгорода. Западная часть Новгорода 16 августа была захвачена 1-м армейским корпусом вермахта. Противник, оставив в западной части города заслон, начал развивать наступление по левому берегу реки Волхов.

Оставив заслон в западной части Новгорода, командующий 16-й немецкой армией направил основные силы на Чудово. 20 августа немцы захватили этот город, перерезав Октябрьскую железную дорогу. Затем 1-й и 28-й армейские корпуса противника устремились к Ленинграду с юго-востока, а 39-й моторизованный корпус — к Ладожскому озеру, рассчитывая соединиться там с финскими войсками, 4-я танковая группа и соединения 18-й немецкой армии продолжали продвигаться с юго-запада и с юга.

Отступление наших войск на новгородском направлении обусловливалось не только превосходством противника в силах и средствах, но и серьезными недочетами в организации обороны. Инженерная подготовка обороны советских войск на этом направлении имела серьезные недостатки. Позиции главной полосы обороны были слабо оборудованы окопами, блиндажами и ходами сообщения. Крайне недостаточно применялись проволочные заграждения. При обороне армии на фронте протяжением 60 км и глубиною 35 км, при наличии в первом эшелоне 1-й дивизии народного ополчения, 237-й и 70-й стрелковых, 21-й танковой дивизий, 1-й горнострелковой бригады и в резерве 128-й стрелковой дивизии, объем выполненных оборонительных работ был недостаточен. Всего было построено 88 ДЗОТов, 4 разборные огневые точки, 705 стрелковых окопов, 328 пулеметных окопов и 154 окопа для противотанковых пушек; было установлено 22 000 мин, 12 550 погонных метров противопехотных и 22 000 погонных метров противотанковых препятствий. Таким образом, плотность инженерных сооружений на километр фронта составляла: ДЗОТов — 1,5, стрелковых окопов — 11,7, пулеметных окопов — 5,5, окопов для противотанковых пушек — 2,9. Плотность инженерных заграждений была совсем невелика: мин — 366 на километр фронта, противопехотных заграждений — 208 погонных метров, противотанковых препятствий — 360 погонных метров.

В обороне отсутствовали отсечные позиции. Противотанковые рвы не оборонялись войсками и немецкие танки легко их преодолевали. Фортификационные сооружения также создавались без учета возможности использования огневых средств и тактического взаимодействия родов войск. Большинство из них было подготовлено как огневые точки фронтального действия и очень мало — «кинжального» и флангового действия. Очень слабой была маскировка расположения войск, огневых позиций артиллерии и минометов. Хотя в этой операции уже наблюдалось более глубокое построение боевых порядков советских войск (все дивизии были расположены в 2 эшелона), однако позиции вторых эшелонов дивизий подготовлены не были, да и глубина армейской обороны была недостаточно развитой. Главный недостаток состоял в том, что в ходе оборонительного сражения на новгородском направлении советским войскам так и не удалось достичь тесного взаимодействия между родами войск — пехотой, танками, артиллерией. Все это привело к поражению оборонявших Новгород частей 48-й армии.

В это же время опять развернулись ожесточенные бои под Лугой. После мощной артиллерийской подготовки 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы атаковал 10 августа войска лужского участка обороны, стремясь захватить Лугу и двигаться на Ленинград. Но 177-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник Л. Ф. Машошин, во взаимодействии с 24-й танковой дивизией, при поддержке артиллерии, действовавших под общим командованием генерал-майора А. Н. Астанина (командующего лужским участком обороны), сдержали натиск вражеских войск и нанесли им большие потери.

В районе Новой и Старой Середки враг предпринял даже психическую атаку, но советские бойцы не дрогнули. Орудия пяти артиллерийских дивизионов интенсивным огнем уничтожали и рассеивали немцев, шедших сомкнутым строем. Атака врага захлебнулась.

Несмотря на героическое сопротивление советских войск, положение в районе Луги продолжало ухудшаться. Виною этому стали события, разыгравшиеся на флангах. Справа продолжали отходить части кингисеппского участка обороны, а на крайне левом фланге под сильными ударами двух немецких корпусов 16-й немецкой армии отступала 48-я армия Северо-Западного фронта. Советские войска на оборонительных позициях в районе Луги оказались под угрозой флангового окружения. Командующий фронтом отдал приказ отвести войска лужской группы на заблаговременно подготовленный рубеж по рекам Луга и Оредеж. 24 августа наши части оставили Лугу.

Таким образом, к середине августа для Северного фронта наступил чрезвычайно критический момент. С юга на Ленинград надвигалась группа армий «Север», прорвавшая лужскую укрепленную позицию на флангах, а с севера — финская армия, развивавшая наступление на Карельском перешейке. При этом соотношение сил по-прежнему было в пользу противника. Большинство дивизий Северного фронта понесло тяжелые потери. «Трудность в создавшейся обстановке состоит в том, — докладывалось начальнику Генерального штаба маршалу Б. М. Шапошникову, — что ни командиры дивизий, ни командармы, ни комфронтом не имеют совершенно резервов»[21].

Впоследствии Лужской оперативной группе, оказавшейся во вражеском кольце в районе станций Сиверская, Мшинская и Новинка, было приказано осуществить прорыв в северном направлении. В боевом распоряжении, переданном по радио 27 августа Военным советом Ленинградского фронта командованию Лужской группы, предусматривалось сосредоточить главные силы южнее поселка Дивенский и нанести удар в направлении станции Сиверская, чтобы соединиться с войсками, наступавшими из района севернее Вырицы на Орлино.

Но решить эту задачу не удалось. Слишком большое было превосходство противника в танках и авиации. В середине сентября Лужская оперативная группа, переименованная в Южную группу, разделилась на несколько отрядов и выходила на соединение с войсками фронта под Ленинградом в районах Кириши и Погостье. Каждый из отрядов шел во главе с опытными командирами — генералом А. Н. Астаниным, полковниками А. Ф. Машошиным, А. Г. Родиным, С. В. Рогинским и Г. Ф. Одинцовым. В самых опасных местах неизменно с бойцами был бригадный комиссар Л. В. Гаев, геройски погибший. Отряды, уничтожив в боях немало немцев, вырвались из вражеского кольца и влились в ряды защитников города Ленина.

В этот период немцам казалось, что русская оборона сломлена, а вожделенная цель — Ленинград — совсем близка. 15 августа Лееб приехал в штаб Гепнера обговорить детали дальнейших действий, и здесь его застало сообщение, которое опрокинуло все их совместные планы.

Контрудар под Старой Руссой. После того как 12 августа немецкие войска прорвали оборону советских войск в районе Шимска и 15 августа заняли Новгород, германское командование бросило основные силы для развития наступления на Ленинград через Чудово. Для срыва этого удара командование войсками Северо-Западного фронта организовало силами вновь сформированной 34-й армии (командующий армией генерал-майор K. M. Качалов) и частью сил 11-й армии (22-й эстонский территориальный стрелковый корпус), при активной поддержке авиации, внезапный контрудар из района северо-восточнее Старой Руссы в северо-западном направлении.

Замысел командующего Северо-Западным фронтом на проведение этого контрудара заключался в следующем. Силами 48, 11-й и 34-й армий намечалось нанести 12 августа удары по врагу из районов северо-западнее и южнее озера Ильмень в общем направлении на Дно, Порхов с целью разгрома старорусской группировки противника и выхода на рубеж Николаево, Боровичи, Дедовичи, озеро Полисто (глубина удара — 90–100 км). Вспомогательный удар должна была нанести 27-я армия в районе города Холм.

48-я армия получила задачу наступать с рубежа реки Мшага в общем направлении на Пески. 11-я армия должна была наступать непосредственно на Старую Руссу.

Поступившая в подчинение Северо-Западного фронта с вечера 6 августа 1941 года 34-я армия в составе 4 стрелковых (257, 262, 245-й и 259-й), одной кавалерийской (25-й) дивизий получила от командующего фронтом следующую задачу: в ночь с 11 на 12 августа выдвинуться на исходный рубеж у реки Полисть, перейти в наступление и, нанося удар в направлении населенных пунктов Зимник и Волот, во взаимодействии с 48-й и 11-й армиями окружить и уничтожить группировку противника в районе населенных пунктов Шимск, Сольцы, Волот, Старая Русса и к исходу 18 августа выйти на фронт Волот и Должино (глубина — 40 км). Ближайшей задачей этой армии являлся выход к исходу 15 августа на рубеж Ручьевые Котцы, Чудиново, Снежка (глубина — 25 км).

34-я армия была усилена средствами фронта: 270-м корпусным артиллерийским полком (32 орудия), двумя дивизионами 264-го корпусного артиллерийского полка (35 орудий), 759-м и 171-м противотанковыми полками (40 орудий), дивизионом реактивных установок (12 машин) лейтенанта П. Н. Дегтярева и отдельным танковым батальоном. Кроме того, в состав армии была передана 181-я стрелковая дивизия.

Командующий 34-й армией развернул главные силы армии на рубеже реки Полисть (фронт — 40 км), имея в первом эшелоне 257, 262-ю и 245-ю стрелковые и 25-ю кавалерийскую дивизии, а во втором эшелоне 259-ю стрелковую дивизию. Дивизиям была поставлена задача: к исходу первого дня наступления выйти на рубеж Чудиново, Огурово (20–25 км). На усиление каждая дивизия получила от дивизиона до полка артиллерии и по одному батальону танков. Для обеспечения левого фланга армии на рубеже Гойки, Жемчугова развертывалась 181-я стрелковая дивизия. Перед фронтом 34-й армии находились части 290-й и 30-й пехотных дивизий 10-го армейского корпуса противника, оборонявшихся здесь на широком фронте. Поэтому превосходство наших войск в силах было 3–4-кратным.

48-я армия осуществить контрудара не смогла, так как на ее участке противник 10 августа перешел в наступление.

12 августа войска 34-й армии перешли в наступление и к исходу 18 августа, продвинувшись до 40 км, вышли на подступы к Старой Руссе, Волот, Должино, глубоко охватили правый фланг старорусской группировки противника и создали угрозу удара в тыл вражеской группировке, вышедшей в район Новгорода и Чудово. Это вынудило командующего группой армий «Север» спешно снять с новгородского направления моторизованную дивизию СС «Мертвая голова» и из-под Луги — 56-й моторизованный корпус и направить их против 34-й армии. На это же направление были переключены основные усилия 8-го авиационного корпуса пикирующих бомбардировщиков.

Действиями этой крупной группировки немецкому командованию удалось нанести советским войскам сильный ответный удар. Войска Северо-Западного фронта вследствие неудовлетворительного управления, а также недостатка в средствах противовоздушной обороны не только не сумели развить первоначальный успех контрудара, но и не смогли отразить удар противника, предпринятый им 19 августа, и к 25 августа отошли за реку Ловать.

В свою очередь германское главное командование вынуждено было начать переброску на Северо-западное направление из района Смоленска 39-го моторизованного корпуса в составе 12-й танковой (7 Pz.Kpfw.I, 25 Pz.Kpfw.II, 42 Pz.Kpfw.38(t), 14 Pz.Kpfw.IV, 8 Pz.Bef. на 26 августа 1941 года) и двух моторизованных дивизий.

Контрудар 34-й армии, несмотря на конечную свою неудачу, сыграл немаловажную положительную роль. В момент своего наибольшего успеха южная группировка врага лишилась подвижных войск, столь необходимых ей для продолжения наступления. Темпы наступления вражеских войск от Новгорода на Чудово значительно снизились. Активные боевые действия 34-й и частично 11-й и 27-й армий на некоторое время облегчили положение войск 48-й армии и лужского участка обороны. Все это дало возможность и время Верховному Главнокомандованию принять дополнительные меры по обороне Ленинграда.

Причин неудачного исхода контрудара 34-й армии под Старой Руссой также было несколько.

Во-первых, потеря управления войсками в ходе операции со стороны командующего армией и командиров дивизий. Управление терялось в силу неподготовленности и неопытности командного состава, в отдельных случаях в результате безволия и даже трусости, а также в силу неэффективного использования средств связи и главным образом радио. Преобладающая масса командного состава была призвана из запаса и имела слабое представление о характере современного боя. Штабы были плохо сколочены. Штаб 34-й армии был укомплектован людьми, часть которых не соответствовала занимаемым должностям. Достаточно указать, что за короткий промежуток времени был трижды заменен начальник штаба армии.

Во-вторых, было совершенно неудовлетворительное обеспечение операции в авиационном отношении. Военно-воздушные силы фронта ввиду их недостатка не могли прикрыть войска с воздуха. Что касается авиации противника, то она, господствуя в воздухе, появлялась одновременно над полем боя в составе 80–100 самолетов и действовала непрерывно, начиная с 4–6 часов утра и кончая в 20–21 час вечера; при этом вражеская авиация производила бомбометание и пулеметные обстрелы на низких высотах. В результате войска 34-й армии несли тяжелые потери.

В-третьих, слабая организация противовоздушной обороны войск, ограниченность зенитных средств борьбы, слабое использование огневых средств пехоты, плохая обученность войск защите с воздуха и недостаточная их маскировка.

Наконец, отсутствие резервов как в армии, так и во фронте, что влекло за собой неустойчивость положения и невозможность закрыть образовавшийся прорыв.

В результате отхода 34-й и 11-й армий за реку Ловать германское командование смогло бросить 39-й моторизованный корпус в район Чудово и направить сюда большую часть авиации. Все это к концу августа крайне осложнило и без того тяжелую обстановку советских войск на южных и юго-восточных подступах к Ленинграду.

Обстановка на кингисеппско-красногвардейском направлении. В начале августа войска кингисеппского участка обороны, уступая противнику в силах и средствах, особенно в танках и авиации, вели ожесточенные бои за каждый опорный пункт, сочетая активную оборону с неожиданными для немецких войск контратаками.

8 августа, после интенсивной артиллерийской подготовки две танковые, одна моторизованная и одна пехотная дивизии 41-го моторизованного и 38-го армейского корпусов 4-й танковой группы германских войск перешли в наступление с плацдармов у Ивановское и Бол. Сабек. Противник имел громадный перевес в силах. Враг создал на кингисеппском участке пятнадцатикратное превосходство в танках, более чем полуторное в артиллерии и полностью господствовал в воздухе. Удар вражеских войск мужественно отразили 2-я дивизия народного ополчения, 90-я стрелковая дивизия и Ленинградское Краснознаменное пехотное училище имени С. М. Кирова. С такой же храбростью и стойкостью сражались бойцы сводного батальона моряков, 14-й артиллерийской бригады ПТО и танкового батальона из состава сводного полка Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования командного состава. В течение трех дней войска Северного фронта вели ожесточенные бои с танками и пехотой противника в главной полосе обороны. Огнем и штыками они яростно отбивали наседавших немцев.

С необычайным упорством советские воины защищали свои рубежи обороны. «Несмотря на очень массированный огонь, — писал об этих боях начальник штаба 4-й немецкой танковой группы, — русских не удалось выбить из узких зигзагообразных траншей… Только после двухдневных ожесточенных боев, стоивших больших жертв для обеих сторон, эту скрытую систему обороны удалось преодолеть»[22].

Чтобы предотвратить дальнейшее продвижение противника на север и северо-восток, командующий Северным фронтом М. М. Попов, находившийся все это время вместе с членом Военного совета A. A. Кузнецовым в районе боевых действий, решил усилить Кингисеппскую группировку двумя дивизиями — 1-й танковой и 1-й гвардейской ополченченской. Наименование гвардейских получил тогда ряд новых дивизий народного ополчения. Такое почетное наименование присвоили им по инициативе A. A. Жданова и К. Е. Ворошилова, чтобы придать особую значимость этим формированиям, укомплектованным подлинной гвардией рабочего класса Ленинграда. Переброшенные на передовые из Ленинграда и Красногвардейца (ныне Гатчина), эти дивизии сразу же вступили в бой, преграждая путь врагу.

Однако численное превосходство противника стало скоро сказываться, особенно после ввода им в бой из оперативного резерва 8-й танковой дивизии. Войска кингисеппского участка обороны начали отходить в восточном и северо-восточном направлениях. С выходом 12 августа на линию железной дороги Красногвардейск — Нарва немецкое командование часть своих сил повернуло на Кингисепп, чтобы отрезать советские войска, находившиеся западнее Нарвы. Соединения 8-й армии, отразив попытки немецких частей отрезать им пути отступления, 18 августа отошли на Копорское плато. Здесь они были объединены с войсками кингисеппского участка обороны.

14 августа главком Северо-Западного направления распорядился срочно разработать план обороны Красногвардейского укрепленного района, усилить его огневыми средствами, приступить к инженерным работам на правом берегу Невы, подготовить противотанковые рвы и эскарпы, а также разработать план использования зенитных батарей ПВО Ленинграда, расположенных в районе обвода Красногвардейского укрепленного района, для противотанковой борьбы. Председатель Ленсовета обязывался провести немедленно дополнительную мобилизацию 120 тысяч жителей города для оборонительных работ в Красногвардейском укрепленном районе. Городской комитет партии выделял для Красногвардейского укрепленного района 1000 коммунистов в качестве политбойцов и политработников.

Командование Северного фронта совместно с партийными и советскими организациями Ленинграда немедленно приступило к осуществлению этой важной задачи. Для строительства оборонительных рубежей прибыло 145 тысяч человек.

Принимались также меры для усиления партизанского движения на оккупированной территории области. Партизаны должны были дезорганизовывать перевозки вражеских частей и боевой техники к фронту, а также отвлечь на себя часть сил немецких войск.

В тылу группы армий «Север» в это время активно действовали партизанский отряд лесгафтовцев и многие другие отряды, созданные из ленинградцев и направленные на оккупированную врагом территорию. Здесь же вели активную борьбу с немцами партизанские отряды и группы, сформированные из партийного, комсомольского, советского и колхозного актива Ленинградской области. В конце лета в тылу группы армий «Север» действовало уже 287 партизанских отрядов. До 18 тысяч советских патриотов, состоявших в подпольных группах, вели борьбу с германскими оккупантами[23].

Немецкое командование вынуждено было усилить охрану тылов, отвлекая части с фронта.

16 августа войска противника, наступавшие в Эстонии, вышли к реке Нарве и захватили западную часть города Нарва. В это же время надвигавшаяся с юга вражеская группировка ворвалась в Кингисепп. Части 8-й армии Северного фронта оказались блокированными с трех сторон, но продолжали мужественно сражаться.

16 августа был приведен в полную боевую готовность Красногвардейский укрепленный район. На следующий день здесь заняли позиции 2-я и 3-я гвардейские дивизии народного ополчения. Для усиления противотанковой и противовоздушной обороны Красногвардейского УР Военный совет фронта постановил выделить 150 зенитных орудий из 2-го корпуса ПВО. На оборону подступов к Красному Селу и Красногвардейцу направили курсантов Военно-политического училища НКВД и слушателей курсов младших политруков.

Германским войскам удалось прорваться через кингисеппский участок обороны. 1-я и 8-я танковые дивизии двинулись на Красногвардейск, а 6-я танковая, 36-я моторизованная и 1-я пехотная дивизии, преодолевая сопротивление 1-й гвардейской дивизии народного ополчения, 281-й стрелковой и 1-й танковой дивизий, вышли к шоссе Ленинград — Нарва. 19 августа головные отряды противника завязали бой с разведкой и передовыми отрядами Красногвардейского укрепленного района. Вражеская авиация обрушивала сильные бомбовые удары на боевые порядки советских войск в районе Красногвардейска.

Фронт все ближе подходил к Красногвардейску. На подступах к этому важному укрепленному району решительно атаковали противника части 1-й Краснознаменной танковой дивизии Героя Советского Союза генерал-майора В. И. Баранова. Немцы понесли значительный урон в живой силе и технике. Произведя перегруппировку своих частей, они снова стали наступать, но и на этот раз не пробились к городу.

К 21 августа противник вышел к Красногвардейску, а южнее города перерезал железную и шоссейную дороги Ленинград — Луга. Дальнейшие попытки врага прорваться через Красногвардейск к Ленинграду были отражены войсками 42-й армии (особенно отличилась 2-я гвардейская дивизия народного ополчения), развернутыми в начале августа по указанию Ставки на позициях Красногвардейского укрепленного района, а также контратаками по флангу ударной группировки немцев из района северо-восточнее Кингисеппа.

Чтобы облегчить положение войск, оборонявшихся в районе Красногвардейска, 8-я армия и группировка кингисеппского участка предприняли совместное наступление с задачей отбросить противника от шоссе Ленинград — Нарва и железной дороги Красногвардейск — Кингисепп. Завязались ожесточенные бои. Немецкие части встретили наступавших массированным артиллерийским, минометным и ружейно-пулеметным огнем. Все же врага удалось несколько оттеснить и 21 августа выбить из Кингисеппа, но немцы ввели в бой свежие силы и при активной поддержке авиации вновь захватили город.

Угроза новых фланговых ударов со стороны 8-й армии и войск кингисеппского участка заметно беспокоила противника. Поэтому командующий группой армий «Север», ограничившись разведывательными действиями на красногвардейском участке, направил основные силы против советских войск, прикрывавших южное побережье Финского залива, с целью их разгрома. Кроме того, противник имел задачу — поставить под непосредственный удар Краснознаменный Балтийский флот и военно-морскую базу Кронштадт.

Обхватывающее положение советских войск в районе Копорского плато над флангом и тылом ударной группировки противника и их контратаки вынудили немецкое командование направить основные усилия своей ударной группировки против этих войск. В результате советские войска, понесшие большие потери в предыдущих боях и подвергавшиеся беспрерывным массированным ударам вражеской авиации, отступили на рубеж Копорский залив, Скворцы, где закрепились и надежно прикрыли береговые батареи и форты на побережье Финского залива. Упорная оборона частей Красной Армии на этом рубеже не дала немецкому командованию возможности бросить все силы 18-й армии через Красногвардейск на Ленинград. В связи с этим попытка немцев быстро прорваться к Ленинграду по кратчайшему пути провалилась. За месяц напряженных и ожесточенных боев противнику удалось продвинуться на красногвардейском направлении лишь на 60 км, то есть со среднесуточным темпом 2 км в сутки. Однако это стоило нашим войскам немалых жертв.

Особенно тяжелые потери к концу августа понесли механизированные и танковые части северо-западного направления, на которые легла основная тяжесть борьбы с моторизованными корпусами противника. Так, 24-я танковая дивизия со 2 по 25 августа совместно с частями 41-го стрелкового корпуса вела упорные бои с противником, вклинившимся в оборону наших частей южнее и юго-западнее Луги, и прикрывала отход частей на последующие рубежи. С 26 августа по 18 сентября, находясь в окружении противника, в составе 41-го стрелкового корпуса 24-я танковая дивизия из-за отсутствия горюче-смазочных материалов уничтожила всю имевшуюся материальную часть и пробивалась на восток мелкими группами.

Потери боевых машин 24 тд РККА (со 2 августа по 15 сентября 1941 года)[24]

Тип и марка машин Потери до окружения Потери за время окружения Всего БТ-7 5 8 13 БТ-5 70 45 115 БТ-2 3 4 7 Т-26 — 6 6 ХТ-26 — 4 4 ЛХТ-133 7 7 14 Т-28 1 2 3 Бронемашины 9 31 40 Итого: 95 107 202

Отдельными группами личный состав дивизии пробился к нашим частям в районе Слуцка. Прибывший личный состав дивизии был использован для укомплектования 124-й танковой бригады, остальная часть отправлена в 12-й запасной танковый полк.

1-я танковая дивизия в начале августа сосредоточилась в районе совхоза Войсковицы, Малые Парицы, Скворцы, Шпаньково и находилась в резерве фронта. Вечером 10 августа дивизия была переброшена в район Большие Корчаны, совхоз Озертицы и в лес южнее высоты 131,2 в готовности к отражению танков противника в направлении Устье, Яблоницы. На следующий день по приказанию командующего Северным фронтом 1-й танковый полк дивизии получил задачу занять оборону в районе рощи южнее Шадырицы с задачей не допустить выхода механизированных частей противника в северном направлении. Выполняя поставленную задачу, полк ввиду недостаточной организации разведки наскочил на танковую засаду противника в районе лесов юго-западнее Шадырицы. От артиллерийского огня противника во фланг и тыл полк понес большие потери. На поле боя остались подбитыми и сгоревшими 11 танков KB, 8 танков БТ-2 и 9 БТ-7, а также 2 бронемашины БА-10. Противник потерял 4 тяжелых и 7 средних танков.

С 12 по 15 августа 1-я танковая дивизия вела бои методом танковых засад и нанесла противнику значительный урон, уничтожив 103 танка, 12 орудий и до 2 батальонов пехоты. Потери дивизии за этот период составили: 6 танков KB, 4 Т-28, 32 БТ-7, 6 Т-50, 4 Т-26 и 7 бронемашин.

С 16 по 31 августа 1-я танковая дивизия после пополнения матчастью методом подвижных танковых засад вела упорные сдерживающие бои с превосходящими силами противника, в результате чего уничтожила до батальона пехоты, 77 танков, 7 орудий, 2 миномета и 4 самолета, потеряв за это время: 11 танков KB, 4 Т-28, 3 БТ-7, 1 Т-34, 8 Т-26, один огнеметный танк Т-26 и 2 бронемашины.

Не меньшие потери понесли и другие танковые соединения, действующие на этом направлении.

Безвозвратные потери танковых частей Ленинградского фронта (с 1 августа по 1 сентября 1941 года)[25]

Марка машин Наименование частей Всего 1 тд 24 тд 177 сд 191 сд 48 А 23 А 2* ДНО 70 сд KB 15 3 2 3 2 — 2 1 — 28 Т-34 — — — — — 2 — — 2 4 Т-28 10 — — — — — 6 — — 16 БТ-7 30 — — — — 4 21 — 10 65 БТ-5 — 30 — — — 12 3 — 12 57 БТ-2 — — — — — 32 1 — — 33 Т-50 6 — — — — — 3 — — 9 Т-26 10 2 — — 3 21 14 10 — 60 Огнеметн. 1 — — — — — — — — 1 БА-10 7 3 5 — — 3 — — 32 50 БА-20 1 1 — — — — — — 3 5 Итого: 80 39 7 3 5 74 50 11 59

* 2-я дивизия народного ополчения.

Образование Ленинградского фронта. Ставка Верховного Главнокомандования внимательно следила за событиями на ленинградском направлении и заблаговременно принимала необходимые меры, чтобы остановить продвижение немецких войск.

20 августа был образован Военный совет обороны Ленинграда в составе Л. М. Антюфеева, Я. Ф. Капустина, A. A. Кузнецова, П. С. Попкова и А. И. Субботина. Вскоре по указанию И. В. Сталина в Военный совет обороны вошли A. A. Жданов и К. Е. Ворошилов, которые и возглавили его.

Одобрив в основном предлагавшиеся меры по обороне Ленинграда, Ставка 23 августа решила разделить Северный фронт на два фронта — Ленинградский и Карельский. Командующим Ленинградским фронтом был утвержден генерал-лейтенант М. М. Попов, начальником штаба — полковник Н. В. Городецкий, являвшийся ранее начальником штаба 23-й армии, а начальником оперативного отдела — генерал-майор A. B. Гвоздков. Ленинградскому фронту подчинялись 8, 23-я и 48-я армии. Командующим Карельским фронтом был назначен генерал-лейтенант В. А. Фролов, членом Военного совета — корпусной комиссар A. C. Желтков, начальником штаба — полковник Л. С. Сквирский.

За три дня до этого немецкие войска вновь возобновили наступление на Ленинград и обстановка на этом направлении начала стремительно меняться.

1-й и 28-й армейские и 39-й моторизованный корпуса противника, сосредоточившиеся в районе населенных пунктов Чудово, Кремено, при поддержке авиации 1-го воздушного флота и 8-го авиационного корпуса нанесли удар по левому крылу Ленинградского фронта. Этим силам врага противостояли части, в составе которых насчитывалось к этому времени не более 10 тысяч человек. В результате сильного удара авиации и танков немецким соединениям удалось быстро прорвать оборону советских войск, расчленить оборонявшихся и принудить их к отступлению частью сил на Кириши, а другой частью — на Пушкин. Направление на Мгу оказалось открытым, и сюда начал продвигаться 39-й моторизованный корпус врага.

26-й армейский корпус противника, прорвав 22 августа оборону 191-й и 118-й стрелковых и 2-й ополченской дивизий, наступал на Котлы и Копорье, чтобы отрезать группировку советских войск, оборонявшуюся северо-западнее Кингисеппа.

8-я армия, несмотря на значительные потери, сдерживала натиск врага. Но опасность выхода немецких частей через Котлы к побережью Финского залива требовала предельной стойкости от ее бойцов и командиров.

25 августа Военный совет фронта в директиве командованию армии указывал: «Роль вашей армии в обороне Ленинграда крайне велика и ответственна. Вы прикрываете побережье и береговую оборону, нависаете над коммуникациями противника и притянули на себя две-три пехотные дивизии, которые так необходимы противнику для борьбы непосредственно под Ленинградом». Войска 8-й армии, подчеркивалось в директиве, должны вести «упорную борьбу за каждый метр земли», наносить максимальный урон противнику. При отсутствии достаточных сил для общего контрудара частными контратаками дивизий и частей по флангам противника улучшать свое положение и уничтожать врага.

К концу августа в исключительно тяжелом положении оказались войска 34-й армии Северо-Западного фронта. С подходом новых сил противника части 34-й армии стали в беспорядке отходить. Положение усугубило то, что штаб 34-й армии потерял управление войсками. В частях возникла паника. К 25 августа армия не досчиталась около 60 % людей, более 80 % военной техники и оружия и оказалась на грани катастрофы.

Как всегда в подобных случаях, Сталин немедленно занялся выявлением виновных, приказав начальнику ГШ представить сведения о действиях 34-й армии в период отхода — с 20 по 26 августа. Верховный потребовал подробно остановиться на «характеристике командира и комиссара каждой дивизии и им равных войсковых соединений». Он приказал заменить командующего Северо-Западным фронтом П. П. Собенникова (на его место был назначен генерал П. А. Курочкин, успешно справившийся с выводом из окружения 16, 19-й и 20-й армий в районе Смоленска), понизить в должности K. M. Кочанова и С. Д. Акимова, командующих 34-й и 43-й армиями. Затем по его распоряжению были отданы под суд командиры и комиссары 90-й и 237-й стрелковых дивизий полковники И. Ф. Абрамов и В. В. Носков, полковые комиссары И. А. Семагин и Б. С. Давидович[26].

Ничего, кроме страха перед вышестоящим начальством и как следствие искаженной информации о положении дел в подчиненных войсках, эти репрессии дать не могли. Одной из причин неудачи являлась постановка перед войсками непосильных задач. К тому же 34-я армия была плохо укомплектована и слажена. Зачастую во главе вновь сформированных соединений и частей стояли недостаточно подготовленные командиры.

В связи с угрозой продвижения немецких войск за реку Волхов Ставка 23 августа решила развернуть на линии Тихвин, Малая Вишера, Валдай, Осташков 52-ю резервную армию с непосредственным подчинением ее Верховному Главнокомандованию. В состав армии включались 285, 292, 288, 267, 310, 314, 312, 316, 294-я и 286-я стрелковые дивизии.

25 августа противнику удалось овладеть Любанью. Направление на Тосно и Мгу оказалось открытым. Основные силы 39-го моторизованного и 28-го армейского корпусов германских войск двинулись в образовавшуюся брешь. Через два дня передовые части врага захватили Тосно, Саблино и устремились на Колпино, рассчитывая ворваться в Ленинград с юго-востока. Соединения противника двинулись также на Мгу и Кириши, чтобы изолировать Ленинград с востока.

Когда 29 августа немецкие войска подходили к Мге, не прикрытой нашими войсками, туда в спешном порядке было переброшено все, чем располагал командующий фронтом: рота бронемашин, рота танков, саперная рота, 1031-й маршевый батальон, остатки горнострелковой бригады и два дивизиона ПВО. Но под натиском танков противника им пришлось отходить.

Ввиду критического положения на мгинском направлении командование фронта 30 августа начало перебрасывать туда с Карельского перешейка 1-ю дивизию НКВД. Но в этот день 16-я немецкая армия захватила Мгу, Покровское, Ивановское и перерезала последнюю железную дорогу, связывавшую Ленинград со страной.

Тем временем политическая обстановка в районе Ленинграда продолжала обостряться. Сталин, решив разобраться в деятельности главкома Ворошилова, направил в Ленинград комиссию в составе В. М. Молотова, Г. М. Маленкова, Н. Г. Кузнецова, А. Н. Косыгина, П. Ф. Жигарева и Н. Н. Воронова. Выданный ей мандат позволял от имени Государственного Комитета Обороны решать все вопросы обороны и эвакуации города. Комиссии предстояло определить, оставить ли Ворошилова на месте командующего направлением или снять.

29 августа германские войска вышли к Колпино. Командование Ленинградского фронта спешно направило на этот участок 4-ю дивизию народного ополчения, занимавшую оборону в районе Красногвардейска, и 168-ю стрелковую дивизию полковника А. Л. Бондарева, которая до этого 45 дней мужественно сражалась на северном побережье Ладожского озера. К. Е. Ворошилов лично поставил перед командованием этой дивизии задачу занять одним полком оборону на левом берегу реки Ижора и остановить здесь противника, а остальным силам стремительно выйти в район Ульяновки и во встречном бою нанести удар авангарду врага, чтобы отбить у него Тосно.

29 августа 402-й Краснознаменный полк этой дивизии, с ходу атаковав противника и выбив его части из населенных пунктов Поги, Поповка и Куньгулово, стал развивать наступление в направлении Ульяновки. Разгромив батальон немцев, полк освободил Красный Бор и стал вести бои за Ново-Лисино.

Как уже говорилось, 39-й немецкий моторизованный корпус, наступавший из района Чудова, захватил Любань. Оборонявшаяся здесь 48-я армия, имевшая численность около 10 тысяч человек, не смогла сдержать натиска 5 немецких дивизий и отошла на Кириши и Пушкин. Через три дня противник занял Тосно. До Ленинграда оставалось чуть менее 50 км.

В посланной на имя Молотова и Маленкова телеграмме Сталин не смог скрыть своего раздражения: «Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов?.. Почему богатая ленинградская техника не используется на этом решающем участке?.. Что за человек Попов (командующий созданным 23 августа Ленинградским фронтом). Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду?»[27]

30 августа Государственный Комитет Обороны упразднил Совет обороны Ленинграда и передал его функции Военному совету Ленинградского фронта.

В этот же день немецкие войска заняли станцию Мга, а через неделю, захватив Шлиссельбург, стоящий у истока Невы, вышли к Ладожскому озеру и блокировали Ленинград с суши. Лишь остров, на котором возвышается Шлиссельбургская крепость, оставался в руках советских войск. Кстати, еще почти 500 дней небольшой гарнизон крепости не только оборонялся, но и наносил противнику немалый урон.

Ворошилов, ставший с 5 сентября командующим Ленинградским фронтом, не спешил докладывать в Москву о случившемся, надеясь хоть как-то поправить положение. Однако утром следующего дня в Кремле уже знали о блокаде Ленинграда, и Шапошников направил главкому телеграмму следующего содержания: «Имеются данные, что Шлиссельбург занят 8.9 противником. Сообщите, так ли это, так как мы не имеем данных о Вашем восточном фронте». Ворошилову пришлось сообщать все как есть. Это явилось последней каплей, переполнившей чашу терпения Сталина. Ворошилова отстранили от командования войсками под Ленинградом. Вечером того же дня командующий Резервным фронтом Жуков, только что завершивший ликвидацию ельнинского выступа, был вызван в Кремль. После непродолжительной беседы он вышел из кремлевской квартиры Сталина с запиской, адресованной Ворошилову. В ней Верховный писал: «Передайте командование фронтом Жукову, а сами немедленно вылетайте в Москву»[28].

В этот критический период Сталин не был уверен в возможности отстоять город. По словам самого маршала Жукова, Сталин «положение, сложившееся под Ленинградом, в тот момент оценивал как катастрофическое. Помню, он даже употребил слово „безнадежное“. Он говорил, что, видимо, пройдет еще несколько дней, и Ленинград придется считать потерянным»[29].

Отражение удара (сентябрь 1941 года)

Наступление на Ленинград. В начале сентября фронт наших войск под Ленинградом растянулся от Копорского залива до Ладожского озера и далее на юг до Новгорода. Германская армия и ее союзники действовали с четырех сторон: на Котлы, Копорье, к южному побережью Финского залива (18-я немецкая армия), на Красногвардейск (4-я танковая группа), к Шлиссельбургу (соединения 16-й армии) и с Карельского перешейка (финские войска). Противник, понеся огромные потери, был не в состоянии наступать на всем этом фронте. Поэтому он поставил перед собой задачу разгромить наши войска, оборонявшиеся в Красногвардейском укрепленном районе, и овладеть Ленинградом.

Как раз в это время в Ленинграде готовились дать решительное сражение врагу. Хотя немецкие войска все ближе и ближе подкатывались к городу, у его защитников и мысли не было о том, что город может быть сдан противнику. В связи с создавшейся под Ленинградом обстановкой Ставка 2 сентября решила сосредоточить в районе Новая Ладога, Волховстрой, Городище, Тихвин 54-ю армию, на формирование которой было обращено управление 44-го стрелкового корпуса.

В состав 54-й армии включались 285, 286, 310, 314-я стрелковые и 27-я кавалерийская дивизии, 122-я танковая бригада, 119-й танковый батальон, 881, 882, 883-й корпусные артполки, другие части и подразделения. Сосредоточение армии заканчивалось 5 сентября.

Командование Ленинградского фронта принимало необходимые меры для организационного укрепления войск, для усиления руководства ими наиболее способными и опытными командирами и политработниками.

Копорская оперативная группа (281-я стрелковая дивизия, 2-я дивизия народного ополчения и Военно-политическое училище НКВД) вошла в состав 8-й армии. Войска, действовавшие на красногвардейском направлении (2-я и 3-я гвардейские дивизии народного ополчения, 291-я стрелковая дивизия и Красногвардейский укрепленный район), объединялись в 42-ю армию. На слуцко-колпинском направлении 55-я армия включала в свой состав 168, 70, 90-ю и 237-ю стрелковые дивизии, 4-ю дивизию народного ополчения и Колпинско-Слуцкий укрепленный район. В 48-ю армию вошли 1-я стрелковая дивизия НКВД и прибывшая 5 сентября из резерва Ставки 286-я стрелковая дивизия. Командующим армией вместо генерал-лейтенанта С. Д. Акимова стал генерал-лейтенант М. А. Антонюк.

В связи с опасностью выхода германских войск к верховьям Невы для обороны ее правого берега в ночь на 4 сентября была переброшена из резерва фронта в район деревни Манушкино (около Невской Дубровки) 115-я стрелковая дивизия. Военный совет фронта принял решение к 8 и 12 сентября сформировать 5-ю и 6-ю дивизии народного ополчения. В это же время начала создаваться 20-я стрелковая дивизия войск НКВД[30].

На мгинском же направлении вражеские моторизованные и пехотные соединения продолжали отчаянно рваться вперед, чтобы достигнуть на этом участке Невы и южного берега Ладожского озера. С 1 по 6 сентября 1-я стрелковая дивизия НКВД полковника С. И. Донскова и горнострелковая бригада, поддерживаемые огнем крейсера «Максим Горький» и эсминцев «Строгий» и «Стройный», стрелявших с Невы, отражали непрерывные вражеские атаки в районе Мги. Усилив свою группировку танками, противник при мощной поддержке авиации нанес удар в северном направлении и, как уже упоминалось в предыдущей главе, 8 сентября захватил Шлиссельбург (ныне Петрокрепость), блокировав Ленинград с суши. С этого дня сообщение города со страной стало возможным только через Ладожское озеро и по воздуху. Положение крайне усложнилось. С 4 сентября противник начал обстреливать Ленинград из дальнобойных орудий.

Выйдя к южному берегу Ладожского озера и к Неве от Шлиссельбурга до Усть-Тосно, немецкие войска пытались форсировать реку, чтобы развить наступление в северо-западном направлении, навстречу частям финской армии, отстоявшим от них по прямой на расстоянии 60 километров. Однако все попытки вермахта переправиться через Неву были отбиты 1-й дивизией НКВД и частями 115-й стрелковой дивизии генерал-майора В. Ф. Конькова.

Финские войска также не смогли преодолеть эту узкую полосу и пробиться навстречу немцам. Севернее Ленинграда 23-я армия после ожесточенных августовских боев сдержала натиск частей и соединений финской армии перед Карельским укрепленным районом.

В самом руководстве Ленинградского фронта происходили стремительные изменения: как уже упоминалось, 5 сентября — после ликвидации Северо-Западного направления — командующим фронтом стал Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов (начальник штаба — генерал-лейтенант М. М. Попов), а уже 13 сентября Ворошилова сменил на посту комфронта генерал армии Г. К. Жуков, прибывший в Ленинград с группой генералов для стабилизации положения.

Германское командование в целях выполнения задуманного плана создало к 9 сентября две группировки из соединений 4-й танковой группы и 18-й армии: одну — в составе 8 дивизий западнее Красногвардейска и другую — в составе 3 дивизий юго-восточнее Колпино.

Главный удар враг наносил из района Скворцы в направлении Красное Село, Урицк, Ленинград; вспомогательный — из района южнее Колпино вдоль Московского шоссе на Ленинград.

Наступление противника на Красногвардейск началось 9 сентября. Четыре дня на этом участке фронта шли кровопролитные бои. 2-я и 3-я гвардейские дивизии народного ополчения, 1-я бригада морской пехоты и пулеметно-артиллерийские батальоны Красногвардейского укрепленного района отражали яростный натиск врага.

Весь день 9 сентября немецкие войска пытались преодолеть Неву; одновременно они рвались к Ленинграду с юга, для соединения с финской армией на Карельском перешейке, всего-то до нее оставалось каких-нибудь 60 км. Атаки врага с левого берега Невы были отбиты специально созданной Невской оперативной группой. К югу от Ленинграда события развивались более драматично. Там, на узком участке от Колпино до Ропши, удар пришелся по соединениям 42-й и 55-й армий, которыми командовали генералы Ф. С. Иванов и И. Г. Лазарев. Их войска и штабы нуждались в лучшей организованности, в дисциплине и в стойкости, но более всего в мастерстве, которого так не хватало только что сформированным соединениям и объединениям. 12 сентября 42-я армия оставила Красное Село. До Ленинграда оставалось 10 км. Казалось, удержать его не удастся. Тревога охватила многих. Уже подготовили к взрыву заводы и фабрики, к затоплению — корабли.

Согласно документам группы армий «Север», главный удар наносила 4-я танковая группа в составе девяти соединений: 1-й и 6-й танковых, 36-й моторизованной, 58, 269, 121, 96, 122-й пехотных дивизий и Полицейской дивизии СС. 4-я танковая группа пыталась прорваться в Ленинград через Пушкин и Пулково. 18-я армия частью сил наступала на Ленинград вдоль дороги Красное Село — Лигово, а остальными соединениями вела бои против 8-й армии, оборонявшейся на ораниенбаумском плацдарме. Главные силы группы армий «Север», штурмовавшие Пулковские высоты, Лигово и позиции севернее Пушкина, прикрывала с востока на синявинско-шлиссельбургском выступе 16-я немецкая армия.

Враг всюду наталкивался на возросшую стойкость и мужество частей и соединений Ленинградского фронта. По решению Военного совета фронта 12 сентября на лиговское направление спешно были переброшены сводный полк 21-го укрепленного района, 3-й полк 4-й дивизии народного ополчения и 51-й танковый батальон. Наряду с войсками, сражавшимися с врагом непосредственно на передовых позициях, самоотверженно работали все службы тыла фронта, обеспечивавшие части и соединения вооружением и боеприпасами.

Линия фронта все ближе и ближе подходила к Ленинграду. После обхода немецкими войсками Красногвардейского укрепленного района бои развернулись уже на рубеже, проходившем вблизи Горелово, Финское Койрово и поселка Володарский.

Новый командующий вместе с Военным советом фронта принимал решительные меры, чтобы предотвратить прорыв врага в Ленинград. 42-я армия, усиленная 5-й дивизией народного ополчения, 10-й стрелковой дивизией и 701-м стрелковым полком 142-й стрелковой дивизии, получила строжайший приказ не допустить вторжения немецких войск в город через Пулковские высоты и Горелово.

По свидетельству Жукова, Военный совет Ленинградского фронта направил часть зенитных орудий на самые опасные участки обороны для борьбы с немецкими танками и принял меры по усилению инженерного оборудования обороны в районе Пулковских высот. Командующим 42-й армией, оборонявшей этот наиболее опасный участок, вместо генерала Ф. С. Иванова был назначен генерал И. И. Федюнинский, которого Жуков знал еще по Халхин-Голу, а потому и вызвал с Украины. Этой армии передавалась часть войск с Карельского перешейка, ее, кроме того, поддерживала вся корабельная артиллерия флота. Началось формирование отдельных стрелковых бригад за счет флота и учебных заведений Ленинграда.

Несмотря на малочисленность войск, их боевые порядки эшелонировались в глубину. Артиллерия разных калибров стала более широко использоваться для ведения огня прямой наводкой, а танки — в качестве неподвижных огневых точек. Принимались срочные меры по прикрытию стыков и флангов огнем и минными полями, а также по установлению тесного взаимодействия между соединениями. На внешний оборонительный рубеж Дачное, Мясокомбинат, Рыбацкое в спешном порядке выдвигались 21-я стрелковая дивизия НКВД и 6-я дивизия народного ополчения.

По указанию командующего фронтом береговая и корабельная артиллерия Краснознаменного Балтийского флота сосредоточила основной огонь по 4-й танковой группе и 18-й армии.

Генерал армии Г. К. Жуков потребовал изменить характер боевых действий, перейти к активной обороне, нанести ряд контрударов и непрерывно контратаковать противника. Штаб фронта разработал, а Военный совет утвердил окончательный план организации внутренней обороны города, который спешно претворялся в жизнь.

Меры по стабилизации положения под Ленинградом осуществлялись в очень сложной обстановке. Противник, сосредоточив крупные силы, вклинился на стыке 8-й и 42-й армий. 13 сентября соединениям 18-й немецкой армии удалось выйти непосредственно к поселку Володарский. В то же время 4-я танковая группа, захватив Финское Койрово, подошла к Пулковским высотам. 2-й гвардейской дивизии народного ополчения пришлось оставить по приказу командующего 42-й армией Красногвардейск.

Обстановка оставалась по-прежнему сложной. Враг рвался к городу. 13 сентября 42-я армия отошла на пулковский рубеж, строительство которого так и не успели завершить.

Ставка немецкого верховного командования торопила группу армий «Север» скорее решить вопрос с Ленинградом и высвободить пять танковых и две моторизованные дивизии, штабы 4-й танковой группы и трех моторизованных корпусов для переброски их на московское направление. Наступили решающие дни битвы за город.

Генерал армии Г. К. Жуков ввел в бой находившуюся в резерве 10-ю стрелковую дивизию. Совместно с 11-й стрелковой дивизией и 5-й дивизией народного ополчения она 14 сентября после артиллерийской подготовки контратаковала противника. В итоге ожесточенных боев вражеские войска были выбиты из Сосновки и Финского Койрово. Поселки Володарский и Урицк по нескольку раз переходили из рук в руки. Ценой больших потерь врагу все же удалось захватить их и 16 сентября выйти на побережье Финского залива. Сухопутные коммуникации 8-й армии оказались отрезанными от Ленинграда. 10-я стрелковая дивизия, оттесненная к Петергофу, была передана в подчинение этой армии.

В то же время противник с трех сторон наступал на Пушкин. Отдельные сводные отряды 1-й дивизии народного ополчения и 237-й стрелковой дивизии отражали удары немецких войск из района Александровки. 329-й полк 70-й стрелковой дивизии и 2-й полк 2-й гвардейской дивизии народного ополчения были оттеснены к юго-западной окраине города, а части 168-й стрелковой дивизии вели бой юго-восточнее Слуцка.

Ситуация казалась совсем безнадежной, и Жуков пошел на последнее средство. 17 сентября он отдал приказ, суть которого сводилась к тому, что за оставление без письменного приказа рубежа Лигово, Верхнее Койрово, Пулковские высоты, Шушары, Колпино все командиры, политработники и бойцы подлежали немедленному расстрелу.

17 сентября войска фронта отражали натиск германских войск, прилагавших все силы к тому, чтобы ворваться в Ленинград. Защитники города отстаивали буквально каждый метр земли, непрерывно контратакуя противника. Артиллерия 42-й армии и Краснознаменного Балтийского флота вела интенсивный огонь по наступавшему врагу.

Нанеся удар в направлении Урицка, части 5-й дивизии народного ополчения очистили его от противника. В это же время два полка 21-й стрелковой дивизии НКВД под командованием полковников В. А. Родионова и С. П. Демидова сдерживали наступление противника на фронте от Финского залива до Кискино, а затем отбросили вырвавшиеся вперед немецкие части из районов Старо-Паново и Новое Койрово.

Военный совет фронта направил 17 сентября Военным советам 42-й и 55-й армий строжайший приказ, подписанный Г. К. Жуковым, A. A. Ждановым, A. A. Кузнецовым и М. С. Хозиным, в котором говорилось: рубеж Лигово, Кискино, Верхнее Койрово, Пулковские высоты, районы Московской Славянки, Шушар и Колпино имеют особо важное значение в обороне южной части Ленинграда и поэтому должны быть удержаны во что бы то ни стало. «Ни шагу назад! Не сдавать ни одного вершка земли на ближних подступах к Ленинграду!» — требовал приказ.

И войска выполнили это требование. Непрерывными контратаками они вынудили немцев перейти от наступления к обороне. В боях за поселки Володарский и Урицк и в отражении удара противника через Лигово на Ленинград особенно отличились 21-я стрелковая дивизия полковника М. Д. Папченко, укомплектованная в основном пограничниками, 701-й стрелковый полк 142-й стрелковой дивизии, который затем вошел в 44-ю стрелковую дивизию, состоявшую из ополченцев Кировского и Петроградского районов, 6-я бригада морской пехоты, артиллерия 42-й армии и КБФ, 7-й истребительный авиационный корпус. Большое мужество проявили артиллеристы. Нередко целые дивизионы, а иногда и артиллерийские полки выдвигались на открытые огневые позиции и огнем прямой наводки уничтожали наседавшего врага. Только на участке Лигово, Пулково на прямую наводку было выставлено 529 орудий. В отражении наступления противника приняли участие и зенитные артиллерийские батареи 2-го корпуса ПВО. При непосредственном отражении танковых атак успешно действовали минеры 106-го инженерного батальона капитана П. К. Евстигнеева и отряд истребителей танков майора П. К. Заводчикова.

Яростные бои шли за Пулковские высоты. Захват их дал бы противнику ключевые позиции, откуда можно было продолжить штурм города. Пулковский участок, так же как и соседний литовский, защищала 42-я армия. Германские войска при поддержке танков и авиации неоднократно атаковали Пулковские высоты, но каждый раз отбрасывались назад с большими потерями. Они не в силах были преодолеть сопротивление оборонявшихся. Исключительную роль в этих боях сыграли артиллерийские части и морская артиллерия. Под командованием опытных артиллеристов полковника М. С. Михалкина, генерал-майора В. П. Свиридова и контр-адмирала И. И. Грена была создана мощная система огня. Немецкие полки, неся потери от огня артиллерии, не смогли прорвать оборону 5-й дивизии народного ополчения генерал-майора П. А. Зайцева и под ее ударами откатывались назад.

К 18 сентября войска 42-й и 55-й армий, упорно обороняясь, наносили врагу большие потери и остановили его наступление на рубеже Урицк, восточная окраина городов Пушкин, Колпино. Германское командование вынуждено было отказаться от дальнейших попыток захватить Ленинград штурмом.

Стремясь кратчайшим путем выйти к Ораниенбауму, который находился в 5–7 километрах от линии фронта, 38-й армейский корпус противника нанес удар через Петергоф. 10-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор М. П. Духанов, комиссар полковой комиссар А. Л. Колосов) и 11-я дивизия (командир генерал-майор H. A. Соколов, комиссар батальонный комиссар П. И. Фокин) оказались в трудном положении, но все же сдержали натиск. Попытки врага прорваться южнее Петергофа были сорваны действиями 1-й гвардейской и 2-й дивизией народного ополчения, 48-й и 281-й стрелковых дивизий.

19 сентября по приказу Жукова 8-я армия нанесла с ораниенбаумского плацдарма удар на Красное Село, в тыл противнику, наступавшему из Урицка на Ленинград. В своих послевоенных мемуарах Жуков так оценивал ее действия: «Чрезвычайно важную роль в срыве планов противника — прорыва в Ленинград через Урицк — сыграл контрудар 8-й армии… Хотя это наступление и не привело к восстановлению здесь обороны, но оно вынудило немцев перегруппировать часть сил с самого опасного для нас направления Урицк, Ленинград на петергофское…» Видимо, маршал намеренно умалчивает о той оценке, которую он дал действиям этой армии в сентябре 1941 года. Тогда ему было не до дипломатических формулировок. «8-я армия своими действиями, — говорилось в директиве Военного совета фронта, — не только подводит Ленинградский фронт, но играет предательскую роль. В то время как 23, 42, 55-я армии блестяще отражают все атаки немцев, нанесли им громаднейшие потери, 8-я армия, имея против себя 3–4 тысячи немцев с 10–20 танками, позорно разбегается при первом выстреле. Военный совет бездействует, настроен больше на эвакуацию, а не на упорный бой. Такой Военный совет вполне заслужил суровой кары, вплоть до расстрела»[31]. Командующий армией В. И. Щербаков и член Военного совета И. Ф. Чухнов были отстранены от должности, вместо них назначены Г. И. Шевалдин и А. Д. Окороков.

Принимались меры по укреплению дисциплины и стойкости войск путем активизации политической работы на фронте и в тылу, перестройки армейских политорганов, восстановления в армии и флоте институтов военных комиссаров. Широко практиковались и репрессивные меры. 16 августа появился приказ № 270. В нем, в частности, говорилось: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту, как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава».

Приказ предоставлял право каждому военнослужащему требовать от вышестоящего начальства драться в окружении до последней возможности, а если командир или часть красноармейцев «предпочтут сдаться в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными»[32].

Уже в июне во фронтах по инициативе командования создавались заградительные отряды. 12 сентября Ставка ВГК разослала военным советам фронтов специальную директиву, узаконившую эту практику. В этой директиве под № 001919, написанной Шапошниковым под диктовку Сталина, отмечалось, что «в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме бросают оружие, начинают кричать: „Нас окружили!“ — и увлекают за собой остальных бойцов. В результате подобных действий этих элементов дивизия обращается в бегство, бросает материальную часть. Подобные явления имели место на всех фронтах». Утверждалось также, что «твердых и устойчивых командиров и комиссаров у нас не так много» и приказывалось «в каждой дивизии иметь заградительный отряд из надежных бойцов»[33]. В условиях острой нехватки автомобилей и танков, когда по свидетельству Жукова Сталин лично распределял их поштучно между фронтами и армиями, Верховный требовал выделения автомобилей для передвижения, да еще нескольких танков и бронемашин на каждый из дивизионных заградотрядов силою в нормальный стрелковый батальон. Основной задачей заградотряда, как указывалось в директиве, следовало считать «помощь командному составу в поддержание твердой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники…»[34].

В приказе № 270 и директиве № 001919 отразились и отчаянность положения, и растерянность и бессилие руководства, и насаждавшиеся еще до войны репрессивные меры, недоверие к командному составу, и жестокая политическая воля большевизма. Приказ № 270 закрывал дорогу к своим воинам, оказавшимся в плену даже не по своей воле, так как фактически объявлял всех пленных предателями, подлежащими уничтожению. Но так или иначе он привел к повышению стойкости войск.

Не добившись успеха в районе Ораниенбаума, противник вновь направил свои усилия на захват Пулковских высот, решив обойти их с флангов. Утром 23 сентября после двухчасовой артиллерийско-минометной и авиационной подготовки танки и пехота под прикрытием дымовой завесы атаковали войска Ленинградского фронта на участке Кискино, Галерово (западнее Пулково). Противник был встречен губительным огнем артиллерии 42-й армии, флота и контратаками 13-й стрелковой дивизии (преобразованная 5-я дивизия народного ополчения). Наступление немцев захлебнулось. Затем к исходу дня они после мощной артиллерийской подготовки повторили атаки, но вновь потерпели неудачу. Только у деревни Кискино враг оставил на поле боя до 500 человек убитыми. Так закончилась его последняя попытка крупными силами прорвать оборону войск фронта на всем южном и юго-западном участке от Финского залива до Пулково.

В отражении вражеского наступления вместе с войсками 42-й армии большую роль сыграли авиация, войска ПВО и Краснознаменный Балтийский флот. Линейные корабли «Октябрьская революция» и «Марат», крейсеры «Петропавловск», «Максим Горький», «Киров», лидер «Ленинград», эскадренные миноносцы «Сметливый», «Стойкий», «Свирепый», «Стерегущий», 4 канонерские лодки и 14 батарей морской артиллерии калибром от 100 до 305 мм обрушивали лавину огня на войска ударной вражеской группировки, перемалывали ее живую силу.

В ходе боев с немецкими войсками особенно отличились 47-й и 73-й корпусные артиллерийские полки и 101-й полк РВГК, которыми командовали майор Н. П. Витте, майор B. C. Гнидин и подполковник H. H. Жданов.

Захват Пушкина 18 сентября оказался последним существенным успехом противника. В тот день Гепнер получил приказ о выводе своей танковой группы из боя и переброске ее на московское направление. Все войска, действовавшие под Ленинградом, отныне переходили в подчинение командования 18-й армии. 23 сентября, когда немцам в ходе наступления на Петергоф удалось овладеть его восточной частью, Гальдер записал в своем дневнике: «В районе Ладожского озера наши войска продвинулись незначительно и, по-видимому, понесли большие потери. Для обороны сил тут вполне достаточно, но для решительного разгрома противника их, вероятно, не хватит. Но у нас нет большего». Через день генерал-фельдмаршал фон Лееб вынужден был доложить командующему сухопутными войсками генерал-фельдмаршалу фон Браухичу, что оставшимися силами продолжать наступление на Ленинград он не может. 27 сентября генерал-фельдмаршал подписал приказ, в котором указывал, что его группа армий «Север», обороняясь и улучшая положение на отдельных участках, должна создать условия для дальнейшего наступления с целью более тесной блокады Ленинграда, а также соединения с финскими войсками западнее и восточнее Ладоги.

Расчет немецкого командования — покончить с Ленинградом до начала операции на московском направлении — не оправдался, хотя в надежде на это оно всячески оттягивало вывод из боя танковых и моторизованных дивизий, которые Гитлеру были нужны для наступления на советскую столицу. Врагу казалось, что еще день-два и судьба Ленинграда будет решена. Переброска 1-й и 6-й танковых дивизий затянулась до 23–24 сентября, а 36-й моторизованной дивизии — до конца сентября. Остальные силы 4-й танковой группы — четыре пехотные дивизии (121, 122, 269-я и Полицейская СС) и одна охранная (285-я) — вошли в состав 18-й немецкой армии и продолжали действовать на ленинградском направлении.

Исходя из новых задач ко 2 октября была реорганизована танковая группировка немецких войск, действовавшая под Ленинградом. В составе 16-й полевой армии группы армий «Север» в 39-м моторизованном корпусе остались только 8-я и 12-я танковые дивизии.

На 10 сентября 1941 года в составе 8-й танковой дивизии числилось следующее количество боеспособных танков: 8 Pz.Kpfw.I, 36 Pz.Kpfw.II, 78 Pz.Kpfw.III, 17 Pz.Kpfw.IV и 15 командирских танков. В составе 12-й танковой дивизии на 26 августа было: 7 Pz.Kpfw.I, 25 Pz.Kpfw.II, 42 Pz. Kpfw.38(t), 14 Pz.Kpfw.IV и 8 танков управления. Кроме этих соединений немецкие войска под Ленинградом поддерживали 10–15 штурмовых орудий StuG III[35]. Остальные германские танковые дивизии были переброшены в состав группы армий «Центр».

24–26 сентября противник вновь пытался наступать на Петергоф и Ораниенбаум, а из Пушкина — на Большое Кузьмино. Но каждый раз его атаки отражались артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем. Одновременно вражеская авиация продолжала производить налеты на Ленинград. 27 сентября противник совершил 3 дневных налета на город, направив сюда до 200 самолетов. Это был последний массированный удар вражеской авиации по Ленинграду в 1941 году. Всего в сентябре германская авиация произвела на Ленинград 23 воздушных налета, больше половины из которых — ночные. Однако из 2712 самолетов, направлявшихся к городу, прорвалось только 675, при этом истребительная авиация и зенитная артиллерия сбили 309 самолетов врага. Эти цифры свидетельствовали о боевых возможностях противовоздушной обороны Ленинграда, о героизме и высокой выучке летчиков, зенитчиков, служб оповещения и прожектористов.

Возвращаясь к обороне Ленинграда, необходимо сказать, что большое влияние на исход оборонительного сражения в Красногвардейском укрепленном районе оказали контрудары 8-й армии с приморского плацдарма на Красное Село и 54-й армии из района Волхова на станцию Мга с целью деблокирования Ленинграда. Несмотря на то что задача деблокады Ленинграда выполнена не была, контрудар 54-й армии облегчил оборону южных подступов к городу.

Блокада города. 26 сентября фронт под Ленинградом стабилизировался. 23-я армия в составе 6 стрелковых дивизий и частей 22-го укрепленного района занимала оборону позиции на Карельском перешейке от Ладожского озера до Финского залива по линии государственной границы 1939 года.

8-я армия (Приморская оперативная группа) в составе 6 стрелковых дивизий и 2 бригад морской пехоты оборонялась на приморском плацдарме.

42-я армия в составе 5 стрелковых дивизий и 2 стрелковых бригад занимала оборону на фронте от берега Финского залива до восточной окраины Пулково.

55-я армия в составе 5 стрелковых дивизий оборонялась на фронте Пулково, Ям-Ижора и далее до реки Нева.

Невская оперативная группа в составе стрелковой дивизии, 2 стрелковых бригад и 3 стрелковых батальонов занимала оборону на правом берегу Невы, в районе Шлиссельбурга.

54-я армия в составе 5 стрелковых дивизий, горнострелковой бригады и 2 танковых бригад занимала оборону от Ладожского озера до населенного пункта Кириши.

По восточному берегу реки Волхов, от населенного пункта Кириши до озера Ильмень, на 100-километровом фронте, оборонялась 52-я отдельная армия. К концу сентября сюда же из резерва Ставки прибыла 4-я армия.

Далее на юг от озера Ильмень, вдоль Селигерской системы озер, закрепились после отхода из района Демянска войска 11, 34-й и 27-й армий Северо-Западного фронта.

К тому времени серьезные изменения произошли в управлении автобронетанковых войск Ленинградского фронта. Действующие на этом направлении танковые соединения и части понесли большие потери, некоторые практически перестали существовать как боевые единицы.

Безвозвратные потери танковых частей Ленинградского фронта (с 1 сентября по 1 октября 1941 года)[36]

Марка машин 51 отб 84 отб 86 отб 12 зтп 106 отб 2 тп БРГ Лукьянова БРГ Житнева 1 тд Всего KB 2 8 11 — 2 3 1 10 6 43 Т-34 — — — — — 1 — — 3 4 БТ-7 — 2 4 — 7 12 — — 2 27 БТ-5 — — — — — — — — 3 3 БТ-2 — — — 8 — — — — — 8 Т-50 4 2 4 — — 2 — — — 12 Т-26 5 — 10 — — — — — 16 31 Хим. танк — — — — — — — — 1 1 БА-10 — — — 1 — 6 — — — 7 БА-20 — — — — — — — — — — Т-28 — — — 3 — — — — 3 6 Итого: 11 12 29 12 9 24 1 10 34 142

2-й танковый полк 1-й танковой дивизии с 1 по 5 сентября совместно с подразделениями 281-й стрелковой дивизии вел бои методом танковых засад в районе населенного пункта Зябицы. С 7 сентября полк перешел в подчинение 8-й армии, в составе которой вел сдерживающие бои с противником во взаимодействии со стрелковыми частями армии и к концу месяца понес большие потери. 1-й танковый полк этой же дивизии с 1 по 12 сентября методом танковых засад оборонял районы Аржакхози, Тифинка, Хилюзи и южную окраину Красногвардейска, затем до 16 сентября вел тяжелые оборонительные бои по прикрытию отходящих частей 42-й армии и тоже понес огромные потери. После 17 сентября полк действовал в засадах на участке 70-й стрелковой дивизии и обеспечивал стык между 1-ми 55-м стрелковыми полками этой дивизии на южной окраине Пулково. 20 сентября дивизия приступила к переформированию в 123-ю танковую бригаду. Бригада была сосредоточена в районе населенного пункта Рыбацкое как резерв командующего фронтом и организовала танковые засады на всех дорогах, идущих на этот населенный пункт с юга и юго-запада в готовности к контратакам в направлениях — Рыбацкое, Пулково; Рыбацкое, Московская, Славянка; Рыбацкая, Колпино.

48-й отдельный танковый батальон, сформированный в составе 23-й армии из оставшейся там к концу августа матчасти, был сосредоточен в районе населенного пункта Пампаса и в течение всего месяца, действуя методом танковых засад и коротких контратак, вел совместные бои с 115, 198-й и 123-й стрелковыми дивизиями. 3 сентября был сформирован 106-й отдельный танковый батальон в количестве 30 танков, который также вошел в состав 23-й армии и действовал методом неподвижных огневых точек.

В составе 55-й армии действовали вновь сформированные 84-й и 86-й отдельные танковые батальоны. В течение месяца 84-й танковый батальон, действуя методом танковых засад и коротких контратак, вел оборонительные бои в районах Колпино, Саперная, Московская, Славянка. Отдельными подразделениями батальон совместно с частями 168-й стрелковой дивизии пытался наступать в направлении Усть-Тосно и Новая. 86-й отдельный танковый батальон до 5 сентября, действуя совместно с подразделениями 102-го стрелкового полка 168-й стрелковой дивизии в направлении населенных пунктов Поповка, Тосно, уничтожил до батальона пехоты 407-го пехотного немецкого полка и захватил 7 противотанковых, 5 105-мм и 2 горных орудия, 3 миномета, грузовую и легковую машины, несколько пулеметов и винтовок, более 100 лошадей и 20 повозок и овладел населенными пунктами Красная Горка и Затишье. Затем до 20 сентября батальон, действуя совместно с подразделениями 168-й стрелковой дивизии в районе населенных пунктов Большое Лисино, Федоровское, Черная Речка, методом коротких контратак сдерживал наступление немецких частей. К концу месяца 86-й отдельный танковый батальон, действуя в составе 55-й армии, оборонял рубеж по юго-восточной окраине Пулкова, совхоз им. Марти.

51-й отдельный танковый батальон до 9 сентября, действуя в составе 1-й дивизии НКВД, вел тяжелые бои с превосходящими силами противника, понес большие потери и был выведен в район населенного пункта Заневка для приведения своих подразделений в порядок. С 12 сентября после восстановления и пополнения матчастью батальон был сосредоточен в районе Финское Койрово, как резерв командующего фронтом, но уже через 3 дня батальон вел упорные бои с прорвавшимися немецкими частями, теснившими подразделения 10-й стрелковой дивизии, 3-го и 701-го стрелковых полков в районе поселков Володарский, Урицк, Финское Койрово. До 28 сентября батальон занимал оборону на рубеже Лигово, Новая, высота 13,9, мост через Лиговский канал, а 29 сентября, наступая совместно с 35-м и 701-м стрелковыми полками, вошел в Старопаново, где уничтожил около 10 противотанковых орудий противника и разогнал до роты немцев. После того как пехота приостановила наступление и залегла в районе населенных пунктов Старо-Паново и Урицк, батальон вынужден был отойти.

107-й отдельный танковый батальон с 6 сентября был придан 115-й стрелковой дивизии и целый месяц вел оборонительные бои танковыми засадами на рубеже Ново-Саратовская колония, Выборгская.

124-я танковая бригада, находясь в резерве командующего фронтом, заняла оборону в районе Автово, Средняя Рогатка, Дворец Советов в готовности к контратакам в направлении — Автово, Урицк; Средняя Рогатка, Пулково.

Таким образом, к 25 сентября в составе Ленинградского фронта из оставшейся в наличии материальной части были сформированы и действовали 48, 51, 86, 106-й и 107-й отдельные танковые батальоны, а также 123-я и 124-я танковые бригады. Кроме указанных танковых частей, с 27 сентября в состав Ленинградского фронта вместе с 54-й армией влились 16-я и 122-я танковые бригады и 119-й отдельный танковый батальон.

Наличие боевых машин в частях Ленинградского фронта на 1 октября 1941 года[37]

Марка 123 тбр 124 тбр 42 А 55 А 23 А 115 сд 8 А 54 А 21-я дивизия НКВД Резерв Всего 51 отб 84 отб 86 отб 48 отб 106 отб 107 отб 2 тп 122 тбр 16 тбр 119 отб KB 43 51 3 10 8 — 5 1 5 3 7 — 5 — 141 T-34 2 — — — — 4 3 — — 11 — 4 — — 24 Т-28 — — — — — — — — — — — — 3 — 3 БТ-7 — — 7 — 4 — 5 12 3 — 25 — — — 56 БТ-5 — — 5 — 2 2 12 1 — — — — — — 22 БТ-2 — — — — — 2 — 1 — — — — 2 — 5 Т-50 — — — 8 — — — — — — — — — — 8 Т-26 — — 12 12 8 10 — 3 — — — 7 — — 52 T-40 — — — — — — — — — 20 — — — — 20 Огнеметн. — — — — — — — — — — — — 8 — 8 БА-10 26 24 10 5 10 23 — 5 21 — — — 7 19 150 БА-20 3 — — — 5 2 — — 2 — — — — — 12 Итого: 74 75 37 35 37 43 25 23 31 34 32 11 25 19 501

После того как противник, рвавшийся к Ленинграду, был остановлен войсками Ленинградского фронта, встала задача укрепить оборону города, особенно противовоздушную и противоартиллерийскую, а также решить задачу снабжения войск и населения города.

Для усиления обороны города в инженерном отношении кроме первого основного оборонительного рубежа, развивавшегося в глубину, были построены многочисленные оборонительные сооружения. На южном направлении были построены укрепленные районы № 14, 16 и 79, которые находились в оперативном подчинении командующих армиями и занимались 35 отдельными пулеметно-артиллерийскими батальонами. Между Финским заливом и Невой был создан южный обвод города, который включал в себя и городские секторы обороны: Кировский, Московский и Володарский. К северу и востоку от города были оборудованы северный обвод и отсечные позиции: ириновская, шлиссельбургская, дубровская и осиновецкая, а по Неве — невский оборонительный рубеж. Непосредственно по окраинам города был создан внешний обвод, а сам город превращен в укрепленный район, разделенный на 6 секторов: Кировский, Московский, Выборгский, Приморский, Володарский и Красногвардейский. Кроме того, для Балтийского флота была назначена специальная полоса. Внутри города были оборудованы промежуточные рубежи обороны.

Для борьбы с артиллерией противника были созданы контрбатарейные артиллерийские полки, а затем контрбатарейный артиллерийский корпус. Большую роль в борьбе с артиллерией противника сыграли корабли Балтийского флота.

Борьбу с авиацией противника осуществляла армия противовоздушной обороны. Широко была развита сеть воздушных заграждений. Густая сеть аэростатов прикрывала все важные военные и промышленные объекты Ленинграда. Город прикрывало большое количество зенитных артиллерийских средств, а также истребительная авиация.

Однако блокада города крайне усложняла снабжение защитников Ленинграда. Поэтому уже в конце августа 1941 года Военный совет Ленинградского фронта принял решение организовать трассу через Ладожское озеро. С наступлением зимы здесь была проложена дорога по льду протяжением 28 километров. Эта дорога стала единственной жизненной артерией фронта и города и сыграла исключительную роль в деле защиты Ленинграда.

Боевые действия советских войск в период борьбы на подступах к Ленинграду развивались в тесном взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом и Ладожской военной флотилией. Флот поддерживал своей авиацией и артиллерией боевые действия наземных войск. К обороне города помимо корабельной артиллерии привлекалась вся береговая артиллерия. Ладожская военная флотилия обеспечивала фланги сухопутных войск, а с момента блокады Ленинграда — подвоз по Ладожскому озеру боеприпасов и продовольствия и эвакуацию больных и раненых. Для защиты города флот собрал все свои силы: корабельный состав, авиацию, береговую и железнодорожную артиллерию, сформировал корректировочно-наблюдательные посты, части морской пехоты. Непосредственно на суше, плечом к плечу с воинами фронта сражались с врагом 70 тысяч моряков.

Кроме помощи наземным войскам Балтийский флот решал и самостоятельные задачи. К их числу относятся: нарушение морских коммуникаций противника в Балтийском море и борьба за Моонзундский архипелаг и полуостров Ханко.

С потерей Таллина, Моонзундских островов и Ханко Балтийский флот оказался зажатым в восточной части Финского залива. Запертые, по существу, в Невской губе корабли, однако, не были обречены на бездействие. Балтийцы производили минные постановки, вели траление, обеспечивали межбазовые переходы, перевозки людей, оружия, военной техники, продовольствия в интересах фронта и города, действовали на морских коммуникациях противника в Балтийском море.

Несмотря на исключительно сложные навигационно-гидрографические и оперативно-тактические условия, подводные лодки совершили 58 походов, уничтожив в них 16 судов общим тоннажем свыше 33,5 тысяч тонн. Это составило примерно 37 процентов от общего тоннажа транспортного флота, потерянного немцами на Балтийском морском театре в 1941 году. И все же, как отмечал впоследствии бывший командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц: «…мы неверно и недостаточно целеустремленно использовали значительную часть подводных лодок».

Немецкое командование отчетливо представляло значение флота, и прежде всего крупных артиллерийских кораблей, в обороне Ленинграда, и в связи с этим предприняло во второй половине сентября 1941 года попытку уничтожить базировавшиеся в Кронштадте морские силы. В воздушной операции, проведенной в период с 19 по 27 сентября, участвовало в общей сложности свыше 400 бомбардировщиков.

В эти полные драматизма для моряков дни выявились и серьезные пробелы в противовоздушной обороне флотских объектов. Требовались срочные меры по изменению дислокации кораблей, маскировке, усилению средств ПВО и воздушного патрулирования. Массированные налеты были приняты немецкой авиацией 21, 22 и 23 сентября. Удары с воздуха при этом сопровождались артиллерийскими обстрелами кораблей, стоявших на Неве, в морском порту, в морском канале и в других местах.

«Балтийский Пёрл-Харбор» немцам не удался, однако урон все же оказался значительным. Прямыми попаданиями бомб крупного калибра были потоплены лидер «Минск», сторожевой корабль «Вихрь», подводная лодка М-74, транспорт. Затонул поврежденный эсминец «Стерегущий». Получили повреждения линкор «Октябрьская революция», крейсер «Киров», три эскадренных миноносца, надводный заградитель, ряд других кораблей и судов. У линкора «Марат» оторвало носовую часть по вторую башню. Пострадал и город, его предприятия, флотский госпиталь.

В том, что противник все же не достиг поставленной цели, важную роль сыграло своевременное оповещение об обнаружении вражеских самолетов, направлявшихся в сторону острова Котлин. Сигнал тревоги передали операторы радиолокационной станции «Редут-3», установленной в Усть-Ижоре в районе «Ораниенбаумского пятачка» (они входили в систему ПВО фронта).

Ценой огромных жертв и усилий советские части остановили наступление группы армий «Север» и к концу сентября заставили ее перейти к обороне. С 10 июля по 30 сентября войска Северного, Северо-Западного и Ленинградского фронтов, а также Балтийский флот потеряли почти 350 тысяч человек, из них 214 тысяч убитыми и пропавшими без вести. В конце месяца начался новый этап битвы за Ленинград. Противник принялся разрушать город, терроризируя его жителей методичным огнем артиллерии и массированными бомбежками. Недостаток сил, слабая выучка войск, отсутствие опыта при ведении наступательных действий на лесисто-болотистой местности, неумение командиров и штабов управлять в сложной боевой обстановке привели к срыву плана деблокады города. Отрезанным от Большой земли войскам и населению предстояла многомесячная и многотрудная борьба за жизнь.

Итоги операции

К 26 сентября 1941 года наступление немецких войск на северо-западном направлении было остановлено. Благодаря мероприятиям Ставки Верховного Главнокомандования по выдвижению резервов (в ходе боевых действий дополнительно было введено 5 управлений армий и 20 дивизий. — Примеч. авт.) к концу сентября на северо-западном направлении противнику противостояли Ленинградский и Северо-Западный фронты, а также 52-я отдельная армия.

Несмотря на упорную оборону, Красная Армия не смогла остановить врага на дальних подступах к Ленинграду. Ценой больших потерь за 83 дня операции противнику удалось захватить Эстонию, значительную часть Ленинградской области и прорваться к городу. В тот период советские войска потеряли убитыми 214 078 человек, было ранено 130 848 человек[38]. Однако расчеты германского командования овладеть Ленинградом с ходу и использовать освободившую группу армий «Север» для наступления на Москву не оправ дались. К концу сентября 1941 года, несмотря на ожидания немецкого командования, фронт под Ленинградом стабилизировался. Началась длительная борьба за город, продолжавшаяся более трех лет.

Источники и литература

АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ:

1. Доклад помощника командующего войсками по АБТВ Северного фронта о боевой деятельности АБТВ фронта с 22 июня по 5 августа 1941 года (ЦАМО, ф. 38, оп. 80038сс, д. 22, лл. 17–86).

2. Отчет помощника командующего войсками по АБТВ Ленинградского фронта о боевой деятельности АБТВ фронта с 1 августа по 1 октября 1941 года (ЦАМО, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 21, лл. 84–95).

3. Сведения начальника АБТВ 7 А о боевых действиях бронетанковых войск армии с 22 июня по 1 августа 1941 года (ЦАМО, ф. 340, оп. 5399, д. 2, лл. 52–64).

ЛИТЕРАТУРА:

1. Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки. М.: Библиотека / Мосгорархив, 1995, кн. 1. 454 с.

2. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. М.: Воениздат, 1961, т. 2. 683 с.

3. Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне. Рига, Лиесма, 1966. 370 с.

4. История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М.: Воениздат, 1974. 613 с.

5. Россия и СССР в войнах XX века. М., Олма-Пресс, 607 с.

6. Военно-исторический журнал. 1987, № 9.

7. Военно-исторический журнал. 1988, № 9.

8. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Издательство АПН, 1986, т. 2. 450 с.

9. Миняйло С. Н. Отступательные и оборонительные операции советских войск на северо-западном направлении. Героическая оборона Ленинграда. М.: Военная академия им. М. В. Фрунзе, 1956. 43 с.

10. Манштейн Э. Утерянные победы. Пер. с нем. М., 1957. 322 с.

11. Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1942–1945. Schiffer Military History, 1996. 297 p.

Оборонительные операции на ленинградском направлении в июле — сентябре 1941 года

Оборонительная операция 23-й армии на Карельском перешейке с июля по сентябрь 1941 года

Оборонительные операции на красногвардейском направлении с 8 по 21 августа 1941 года

Борьба за Приморский плацдарм с 22 августа по 9 сентября 1941 года

Ход боевых действий на ближних подступах к Ленинграду в сентябре 1941 года

Оборонительные бои 42-й армии на подступах к Ленинграду в сентябре 1941 года

Окончательная победа

Эта работа посвящена финальной «главе» в битве за Ленинград. В течение неполных двух месяцев 1944 года войскам Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов при поддержке Балтийского флота удалось полностью деблокировать город на Неве и отбросить германские войска на территорию Прибалтики. Ленинградско-Новгородская стратегическая наступательная операция (4 января — 1 марта 1944 года) стала первым из десяти «сталинских ударов», под знаком которых прошел весь 1944 победоносный год.

Планирование операции

Тяжелые изнурительные бои у Синявинских высот и Красного Бора стали затихать. Официальные сводки были лаконичны — на фронте без перемен: ведут свой поиск разведчики, активно действуют снайперы, артиллерия подавляет огневые точки противника, происходят локальные воздушные бои.

Но любое затишье на фронтах временное — Ленинградский и Волховский фронты готовились к решающему сражению за город.

В первую очередь мотивация к новой стратегии на ТВД была обусловлена общим положением противоборствующих сторон. Германские войска после поражения под Сталинградом и Курском окончательно утратили на советско-германском фронте стратегическую инициативу и в соответствии с новой тактикой и указаниями фюрера стремились во что бы то ни стало сохранить не утраченные еще позиции. От войск группы армий «Север» немецкое руководство требовало удерживать оборонительные рубежи под Ленинградом, не сдавать их ни при каких обстоятельствах.

Нацистская пропаганда, именуя рубежи у берегов Невы и Волхова «неприступным Северным валом», убеждала своих солдат в том, что оборона германских войск под Ленинградом абсолютно надежна и позволит отразить любое наступление войск Красной Армии. В директиве командующего 18-й полевой армии вермахта генерал-полковника Г. Линдемана, направленной в подчиненные соединения и части в декабре 1943 года, предписывалось оборонять каждый населенный пункт, ни на шаг не отступать с занимаемых позиций. Германский военачальник подчеркивал, что освобождение Ленинграда от блокады «будет всегда одной из важнейших целей большевиков… равнозначной защите Москвы, борьбе за Сталинград»[39].

Получив подобные указания, командиры немецких дивизий и полков принимали все возможные меры, чтобы отразить будущее наступление Красной Армии. «В случае наступления противника, — указывалось в декабрьском приказе командира 10-й авиаполевой дивизии, занимавшей позиции на гостилинском участке, — каждый опорный пункт, каждый ДОТ должен защищаться до последнего, отхода быть не может. Начальники секторов обороны снимают пехоту и оружие с позиций, не подвергающихся нападению, и бросают их на угрожаемые участки. Если противнику прорыв удастся, то требуется немедленно предпринять контратаку с использованием резервов, прежде чем противник успеет закрепиться»[40].

Лихорадочными темпами велись работы по дальнейшему усилению имевшихся укреплений и строительству новых. «Всеми силами и средствами, — требовало от своих войск командование 18-й армии, — спешно вести работы по усовершенствованию оборонительных позиций»[41].

Однако в своих планах командование группы армий «Север» предусмотрело также и меры на случай вынужденного отхода от Ленинграда. Были, в частности, эвакуированы за линию Нарва, Чудское озеро, Псков некоторые тыловые учреждения и склады. Имевшие горький опыт окружения в районе Сталинграда и мощных ударов, полученных от Красной Армии на Курской дуге, германские генералы хотели иметь наготове план быстрого вывода частей в безопасную зону, прикрытую заранее подготовленной системой оборонительных сооружений. В районах Пскова и Острова создавался сильно укрепленный рубеж под названием «Пантера», а между Финским заливом и Чудским озером оборудовалась так называемая «линия Танненберга».

Вероятнее всего строительство тыловой оборонительной линии «Пантера» германские инженерно-саперные части начали вести еще с октября 1942 года. В частности известно, что для этих целей были вырублены 11 тысяч деревьев заповедного парка в Пушкинских Горах. Осенью 1943 года работы по завершению системы оборонительных сооружений возобновились с новой силой (по некоторым данным «Пантерой» называлась система укреплений на всем протяжении советско-германского фронта, построенная немцами для ведения оборонительной позиционной войны. — Примеч. авт.).

Линия «Пантера» (или ее северная часть) тянулась вдоль рек Псковы, Черехи, Великой, по берегам Псковского и Чудского озер. А севернее Чудского озера — «прямиком» до побережья Балтийского моря — простиралась другая оборонительная линия — «Танненберг».

Основные узлы сопротивления в городах Пскове, Острове, поселке Идрица строились по всем правилам инженерного искусства: траншеи полного профиля по высотам, 8 бронеколпаков и 8–10 ДЗОТов на 1 км фронта. Имелись проволочные заграждения и минные поля. На танкоопасных направлениях были выкопаны рвы глубиной 3 метра и шириной до 4 метров.

Но по существу указанные выше укрепления являлись тыловыми, предназначенными «на крайний случай». Большая же часть оборонительных рубежей (а известно о 1-й и 2-й Мгинских линиях, линии «Ролбан», 1-й и 2-й Волховских линиях, Оредежской линии, Ингерманландской линии, Лужской линии. — Примеч. авт.) подобно каркасу скрепляла немецкую оборону, компенсируя таким образом недостаток резервов. Самые слабые участки германской обороны располагались напротив Ораниенбаумского плацдарма, а самые сильные — южнее и восточнее Ленинграда (германские позиции в Ораниенбауме имели всего один оборонительный пояс с двумя позициями и несколькими укрепленными пунктами, которые защищали полк из Полицейской дивизии СС, части 11-й панцергренадерской добровольческой дивизии СС «Нордланд», а также 9-я и 10-я авиаполевые дивизии люфтваффе; самыми мощными немецкие позиции были в том месте, где напротив них располагались 42-я армия Ленинградского фронта и 59-я армия Волховского — здесь главный пояс укреплений имел ширину 4–6 километров, а позади него в 8–12 км располагался второй пояс. — Примеч. авт.). Наиболее укрепленными передовыми центрами сопротивления являлись Урицк, Старо-Паново, Ново-Паново, Большое Виттолово, Александровка, Пушкин, Красное Село, высота 172,3 (Воронья Гора), Мга, Подбережье, Хутынь, Кирилловский монастырь и Новгород.

Все эти приготовления противника не оставались вне поля зрения советского командования. Начальник разведывательного отдела штаба Ленинградского фронта генерал-майор П. П. Евстигнеев докладывал Военному совету и о других весьма характерных явлениях: немецкие войска вывозили на Запад ценное оборудование промышленных предприятий, угоняли население из городов и сел, сжигали населенные пункты.

29 сентября 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования предупредила командующего Ленинградским фронтом генерал-полковника Л. А. Говорова о возможности отвода группы армий «Север». Ставка предлагала создать на этот случай ударные группировки, а в частях первой линии — подвижные отряды преследования.

Военный совет Ленинградского фронта решил разработать два варианта операции против 18-й немецкой армии, продолжавшей частично блокировать город. Один, получивший условное наименование «Нева-1», предусматривал боевые действия фронта при отводе противником своих войск из-под города на Неве. Согласно другому оперативному плану, названному «Нева-2», наши войска должны были прорвать сильную оборону противника и разгромить немецкую группировку под Ленинградом.

Еще 9 сентября Военный совет Ленинградского фронта представил в Ставку Верховного Главнокомандования доклад о дальнейших перспективах и оперативных задачах фронта. «В связи с общей обстановкой, — говорилось в этом документе, — Военный совет Ленинградского фронта считает своевременным поставить вопрос о разгроме 18-й армии, как основы северного крыла восточного фронта противника, и не только окончательно освободить Ленинград, но и овладеть всем лужским плацдармом с выходом на рубеж р. Луга от устья до г. Луга, как предпосылки дальнейших действий на Прибалтику»[42].

Предусматривалось осуществить прорыв из осажденного Ленинграда на Гатчину и с ораниенбаумского пятачка на Кингисепп. Одновременно Волховский фронт должен был нанести удар из районов Чудово и Новгорода в направлении Луги. Совместными действиями двух фронтов предполагалось разгромить наиболее сильные фланговые группировки противника, находившиеся юго-западнее Ленинграда и у Новгорода, а затем нанести решающее поражение главным силам 18-й армии. Оперативным планом Волховского фронта предусматривалось, кроме того, во взаимодействии со 2-м Прибалтийским фронтом расчленить силы 18-й и 16-й немецких армий.

Рассмотрим замысел операции более детально. Как уже говорилось, он был изложен в предложениях Военного совета Ленинградского фронта, представленных Ставке ВГК 9 сентября. Волховский фронт свои предложения представил Ставке 14 сентября 1943 года.

Согласно этим документам, предусматривалось совместными ударами Ленинградского и Волховского фронтов разгромить фланговые группировки 18-й армии вермахта (первый этап). Затем войска обоих фронтов должны были выйти к реке Луге, разгромить основные силы 18-й армии, сняв тем самым блокаду Ленинграда и создав одновременно предпосылки наступления на Прибалтику (второй этап).

Предложениями командования Волховского фронта предусматривалось трех- или четырехэтапное выполнение операции. На первом этапе, продолжительностью 6 дней, планировалось прорвать оборону противника, продвинуться вперед на 25 км и освободить Новгород. На втором этапе — за четыре дня продвинуться до восточного изгиба реки Луги. На третьем этапе — при продвижении за 10 дней на 50 км — операция завершалась овладением городом Лугой.

Далее наши войска разворачивались на юго-запад — на Псков и Остров, создавая предпосылки для освобождения в дальнейшем прибалтийских республик СССР.

Ставка ВГК утвердила указанные предложения фронтов, одновременно отказав им в заключительном усилении живой силой и средствами. Ленинградский фронт получил дополнительно три полка самоходных артиллерийских установок (САУ), Волховский фронт — один полк САУ. В подобных условиях, при наличии у противника долговременной системы обороны, фактически состоявшей из двух полос, успех операции мог быть достигнут только за счет решительной концентрации наличных сил и средств на узких участках прорыва обороны противника, использование маневра на окружение, тщательного планирования операции и четкого выполнения замысла на всю глубину обороны врага.

Задача войск 2-го Прибалтийского фронта состояла в том, чтобы, перейдя в наступление на идрицком направлении и севернее города Новосокольники, сковать силы 16-й армии, не допустить их переброски против войск Волховского и Ленинградского фронтов, а также разорвать связи между 16-й и 18-й армиями группы армий «Север».

Вскоре Ставка утвердила с некоторыми изменениями планы фронтов. Была внесена, в частности, существенная поправка в замысел командования Ленинградского фронта. Ставка дала указание перебросить на ораниенбаумский плацдарм 2-ю ударную армию для наступления навстречу войскам, которые будут наносить удар из района Ленинграда.

Для того чтобы не допустить в ходе операции переброски соединений 16-й немецкой армии под Ленинград и Новгород, перед войсками 2-го Прибалтийского фронта ставилась задача разгромить группировку противника севернее Невеля и развивать наступление на идрицком направлении.

Таким образом, замыслом предусматривалось проведение операции в тесном взаимодействии Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов, при содействии артиллерии и авиации Краснознаменного Балтийского флота, партизанских соединений, действовавших в тылу врага, и авиации дальнего действия.

Общая численность войск Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского (созданный ранее на базе Брянского фронта Прибалтийский фронт 20 октября 1943 года был переименован во 2-й Прибалтийский фронт, а командующим войсками фронтового объединения был назначен генерал армии М. М. Попов; участок обороны и войска 2-й Прибалтийский фронт получил от Северо-Западного фронта, который был расформирован к 20 ноября 1943 года. — Примеч. авт.) фронтов, Балтийского флота в начале Ленинградско-Новгородской операции составляла по данным, представленным в своей книге начальником Оперативного управления ГШ генералом армии С. М. Штеменко, около 900 тыс. человек.

В книге «На Волховском фронте. 1941–1944 гг.», изданной в 1982 году, приводятся другие данные: «В составе Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов имелось 1252 тыс. чел. (в сухопутных войсках), 20 183 орудий и минометов, 1580 танков и самоходно-артиллерийских установок и 1386 самолетов». Таким образом, видно, что расхождения в цифрах значительные.

Самые современные данные — 822,1 тыс. человек — представлены в обзорном томе Всероссийской книги памяти (1941–1945 гг.), изданной в 1995 году. По мнению автора, цифра в 800–900 тыс. человек наиболее приближена к реальности, и именно такие данные следует брать в качестве «отправной точки» при подсчете соотношения сил противоборствующих сторон.

На 14 января 1944 года численность Ленинградского фронта составила 417 600 человек, Волховского — около 260 тысяч человек, а численность 1-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта — 54 900 человек, что вместе с 89 600 моряками Балтийского флота составило как раз и все вышеупомянутые 822 тыс. бойцов, которые должны были принять участие в наступлении. Кроме того, в тылу группы армий «Север» действовало около 35 тысяч партизан в составе 14 партизанских бригад.

К началу 1944 года В составе Ленинградского фронта имелись четыре общевойсковые армии: 2-я ударная (по указанию Ставки ВГК) была перемещена из Приладожья на Ораниенбаумский плацдарм), 23-я (держала оборону против финских войск на Карельском перешейке), 42-я (обороняла южные подступы к городу) и 67-я армия (держала оборону от Колпина до Гонтовой Липки). 55-я армия в конце декабря влилась в ряды 67-й армии. С воздуха войска Ленфронта поддерживали 13-я воздушная армия, 2-й гвардейский корпус истребительной авиации ПВО и части военно-воздушных сил Балтийского флота.

В составе Волховского фронта остались три общевойсковые армии: 8-я и 54-я (держали оборону от Гонтовой Липки до Грузина) и 59-я армия, основные силы которой сосредотачивались в районе Волховского 8-километрового плацдарма на западном берегу реки Волхов, в 50 км севернее Новгорода, который удерживался с 1942 года. Воздушное прикрытие осуществлялось 14 ВА.

Из состава Волховского фронта в 1943 году были выведены три армии: 2-я ударная — в апреле, 52-я — в мае и 4-я — в ноябре. Общее количество стрелковых дивизий у фронта уменьшилось с 36 в апреле до 22 в декабре 1943 года.

На юге 2-й Прибалтийский фронт оборонял сектор от озера Ильмень до северных подступов к Невелю. Его 1-я и 3-я ударные, 22-я и 6-я гвардейская армии имели позиции напротив 16-й армии вермахта. 10-я гвардейская и 3-я ударные армии (всего в операции участвовало пять общевойсковых армий. — Примеч. авт.) на левом фланге фронта преследовали германские войска, отступавшие из Невеля на новые оборонительные рубежи западнее Новосокольников. С воздуха войска 2-го Прибалтийского фронта поддерживала 15-я воздушная армия.

Балтийский флот под командованием адмирала В. Ф. Трибуца, который по-прежнему подчинялся командованию Ленинградского фронта, базировался на Ленинград и Кронштадт и защищал морские коммуникации, связывающие Ленинград с Ораниенбаумским плацдармом.

Всего в составе трех фронтов к концу 1943 года имелось 100 стрелковых дивизий и 12 бригад, 8 укрепленных районов, 12 танковых бригад, 36 танковых и самоходно-артиллерийских полков.

Им противостояло 44 дивизии и 4 бригады врага, входившие в состав группы немецких армий «Север» генерал-фельдмаршала Кюхлера, которую поддерживал 1-й воздушный флот. Кроме этих войск, в резерве группы армий находились еще три охранные и одна учебно-полевая дивизии.

Общее соотношение сил было в пользу советских войск: по пехоте — 1,7:1, по орудиям и минометам — 2:1, по танкам и самоходным орудиям — 3,8:1, по боевым самолетам — 3,1:1.

Конечно, точность приведенных выше цифр весьма относительна, так как численность противоборствующих группировок непрерывно изменялась.

Уже к началу 1944 года группа армий «Север» имела в своем составе 40 дивизий и 4 бригады; всего — 741 тысяча человек. Из них 18 дивизий и 3 бригады входили в состав 18-й армии, остальные — в состав 16-й армии. На вооружении группы армий «Север» имелось около 400 танков и САУ.

К этому времени эта германская группировка отдала другим группам армий 13 своих дивизий. В сентябре — октябре 1943 года из состава 18-й армии вермахта выбыло 7 пехотных дивизий. Взамен прибыли 11-я панцергренадерская дивизия СС «Нордланд» и 4-я панцергренадерская бригада СС «Нидерланд», а также Испанский легион численностью около 1000 человек. 96-я и 254-я пехотные дивизии в январе 1944 года были отправлены в группу армий «Юг».

Резервов у группы армий «Север» практически не имелось. Германские войска на этом ТВД оборонялись одним эшелоном, имея три соединения СС и одну учебную дивизию в резерве. Эти соединения вели борьбу с партизанами. Кроме этого в резерве 18-й армии находилась одна пехотная дивизия, а в резерве 16-й армии — три.

Германское командование понимало, что наступление войск Красной Армии под Ленинградом — дело ближайшего будущего, а 18-я армия вермахта может быть окружена и уничтожена. Руководство группы армий «Север» в связи с этим направило в ОКХ запрос о предложении для сокращения линии фронта отвести войска группы на тыловую линию обороны «Пантера». Но затем мнение Кюхлера изменилось.

На 1 января 1944 года в 18-й армии генерал-полковника Линдемана, по советским оценкам, имелось 14 пехотных, 5 авиаполевых, одна панцергренадерская дивизии, одна боевая группа, 3 пехотных и панцергренадерская бригады. Кроме этого 18-я армия сформировала две дивизионные артиллерийские группы: первую — севернее Красного Села для обстрела Ленинграда и вторую — севернее Мги для обстрела советских коммуникаций, шедших в Ленинград. Согласно советским данным, 18 А имела 4950 пушек и минометов, 200 танков и штурмовых орудий и 200 самолетов, выделенных из состава 1-го воздушного флота люфтваффе. Позиции 18 А протянулись от Финского залива до озера Ильмень. Южнее озера Ильмень располагалась 16-я полевая армия вермахта под командованием генерал-полковника Буша, состоявшая из 18 пехотных дивизий, одной пехотной бригады и смешанной группы «Айхольм» (17 батальонов). Ленинградский и Волховский фронты действовали против 18 А вермахта, 2-й Прибалтийский — против 16-й армии.

Согласно немецким документам, на 14 октября 44 дивизии группы армий «Север» (включая и соединения, находившиеся в Северной Финляндии) имели 601 тысячу человек, 146 танков, 2389 орудий и минометов. Если из 601 тысячи человек вычесть численность группировки в Заполярье, то в совокупности 16-я и 18-я армии вермахта насчитывали в своих рядах около 500 тыс. человек, оборонявших фронт от Финского залива до Невеля.

Для полного прояснения вопроса автор считает необходимым показать структуру группы армий «Север» (немецкие данные на 1 января 1944 года), состоявшей из двух армейских объединений. В 18-ю армию входило шесть корпусов: 3-й танковый корпус СС (пехотный полк Полицейской дивизии СС, 11-я панцергренадерская дивизия СС «Нордланд», 9-я и 10-я авиаполевые дивизии), 50-й армейский корпус (126,170, 215-я пехотные дивизии), 26-й армейский корпус (61, 227, 254, 212-я пехотные дивизии), 28-й армейский корпус (121-я пехотная дивизия, куда под наименованием «450-й гренадерский полк» вошел Испанский добровольческий легион; 96, 21-я пехотные дивизии, 2-я и 13-я авиаполевые дивизии) и 38-й армейский корпус (2-я гренадерская латышская бригада СС, 28-я егерская дивизия, 1-я авиаполевая дивизия). Кроме этого развертывалась 4-я добровольческая бригада СС «Нидерланды». 16-я армия также имела в своем составе шесть корпусов: 10-й армейский корпус (30-я пехотная дивизия, 8-я егерская дивизия, 21-я авиаполевая дивизия), 2-й армейский корпус (218, 93, 331-я пехотные дивизии), 43-й армейский и 6-й полевой СС (205, 83, 263, 69-я пехотные дивизии, 15-я латышская гренадерская бригада СС), 1-й армейский корпус (58, 122, 290, 23-я пехотные дивизии) и 8-й армейский корпус (81-я пехотная дивизия, 329-я пехотная дивизия, группа «Якелн», группа «Вагнер» / 132-я пехотная дивизия). Также в составе группы армий «Север» имелось множество частей или учреждений подчинения группы (армий) или армейского подчинения. Как видно в сравнении с советскими оценками, данные в деталях не совпадают, но это можно объяснить постоянным «движением» дивизий в составе армейских объединений, а также разными названиями при идентификации советским или германским командованием одних и тех же частей.

Основываясь на данных разведки, командующий группой армий «Север» решил, что наступление Красной Армии в начале 1944 года по своим масштабам не будет крупнее прошлогодних, вдобавок Линдеман заявил, «что его 18-я армия сможет отбить все удары русских». Концентрация советских войск на Ораниенбаумском плацдарме, конечно же, встревожила немцев, но Кюхлер решил, что Ленинградский фронт намеревается пополнить ряды своих войск за счет жителей города, поскольку наступление Красной Армии на Витебск и далее на юг, по-видимому, поглотило все ее резервы. Поэтому с 29 декабря по 4 января 1944 года ОКХ перебросило три дивизии 18-й армии на помощь 16-й. Основываясь на самоуверенных заявлениях своих генералов, Гитлер приказал группе армий «Север» во что бы то ни стало удерживать свои позиции. Отступать было категорически запрещено. Тем не менее, поданным начальника группы армий «Север» генерала Ф. Ферча, командованием группы был проведен ряд предварительных мероприятий на случай экстренного отвода войск из-под Ленинграда.

Пока же германские армии под Ленинградом закопались в землю в полной уверенности, что их оттуда никто не выбьет. 10 января командующий 18 А Линдеман назвал сосредоточение советских войск на Ораниенбаумском пятачке и восточнее Новгорода средним по масштабу, решив, что достаточных резервов там не имеется. А раз нет крупных резервов, значит, русские не планируют глубокого прорыва и все их удары со стороны Ораниенбаума и по Новгороду можно будет отразить. Но все оказалось иначе.

В соответствии с замыслом операции началась трудная и кропотливая разработка детального плана наступления. За период октябрь — начало ноября штаб Ленинградского фронта тщательно определял пути и способы ее осуществления. Над оперативными картами и другими документами днем и ночью трудились генералы и офицеры. Командующий фронтом генерал-полковник Л. A. Говоров, начальник штаба генерал-лейтенант Д. Н. Гусев и его заместитель генерал-майор A. B. Гвоздков вникали во все тонкости и детали готовившейся операции.

Леонид Александрович Говоров, проявивший свои незаурядные полководческие способности в битве под Москвой зимой 1941 года и при прорыве блокады Ленинграда в январе 1943 года, тщательно изучал все особенности обстановки, сведения о противнике и о системе его оборонительных сооружений, анализировал данные о состоянии своих войск.

Командующий пришел к заключению, что прорыв обороны противника со стороны Ленинграда должен быть осуществлен на сильно укрепленном пулковско-красносельском участке. Овладев Красным Селом, можно кратчайшим путем выйти к Гатчине и нанести удар по тылам германской группировки. Для дезориентации противника Л. А. Говоров считал нужным наступление войск с Ораниенбаумского плацдарма начать несколько раньше. «Выбор формы прорыва в виде двух концентрических ударов, наносившихся на относительно узких участках со стороны Пулковских высот и с ораниенбаумского плацдарма, — писал пять лет спустя после этого Л. А. Говоров, — был обусловлен стремлением получить после соединения обеих ударных группировок настолько широкий прорыв, который уже в начальном этапе операции привел бы к полному крушению фронта обороны и создал бы благоприятные условия для развития удара в глубину и упреждения противника на подготовленном тыловом рубеже по р. Луга»[43].

При разработке операции большое внимание уделялось взаимодействию войск фронта с Краснознаменным Балтийским флотом. Необходимо было также обеспечить скрытую переброску 2-й ударной армии на Малую землю — в район Ораниенбаума.

Наступление войск предполагалось координировать с боевыми действиями в тылу врага 13 партизанских бригад, перед которыми ставилась задача наносить сильные удары на путях отхода вражеских частей и соединений.

Обстановка под Ленинградом сильно отличалась от других участков советско-германского фронта, поэтому и командующий основной ударной группировкой — Ленинградским фронтом, здесь был особый. Леонид Александрович Говоров, в отличие от большинства советских военачальников, не был в прошлом пехотинцем или кавалеристом. После мобилизации в 1916 году в Российскую императорскую армию и окончания 7-месячных курсов Константиновского артиллерийского училища, вся последующая служба Говорова была связана с артиллерией. В Гражданскую войну он командовал батареей, артдивизионом, артполком, затем был начальником артиллерии в 51-й Перекопской дивизии под командованием Блюхера, ведя бои на Южном фронте против Врангеля. За штурм перекопских укреплений Л. А. Говоров получил орден Красного Знамени, а в боях за Крым был дважды ранен. В артиллерии за 1925 год дивизионное командование дало ему следующую характеристику: «Показал себя во всех отношениях весьма способным командиром, обладает волей, энергией, инициативой. Техническая подготовка как артиллериста безукоризненная. Дисциплинирован и умеет поддержать дисциплину у себя в полку. Общеобразовательная подготовка отличная».

Леонид Александрович продолжал совершенствовать свое образование. В 1933 году он закончил Академию им. Фрунзе, а осенью 1936 года в Москве открылась академия Генерального штаба и комбриг Говоров стал слушателем этого высшего военно-учебного заведения, но доучиться ему не дали, назначив на новую должность.

Впоследствии, вспоминая о днях учебы в академии, генерал-полковник Л. М. Сандалов писал: «Высокого роста, темный шатен с волевым лицом, серьезный, всегда подтянутый и безупречно одетый Л. А. Говоров пользовался у нас большим авторитетом. Он держался несколько особняком, в разговорах на бытовые темы участия не принимал, и даже его присутствие при таких разговорах несколько стесняло собеседников. Однако Говоров мгновенно преображался, когда разговор заходил на военные или военно-политические темы. Говорил он тогда с воодушевлением, буквально чеканя слова своим несколько глуховатым голосом. Его суждения часто были резки, но в логике ему нельзя было отказать».

Л. А. Говоров, кроме военной науки, хорошо знал немецкий и английский языки, имел удостоверение военного переводчика.

Всегда сумрачный и сосредоточенный, говорил очень мало. Даже когда его сын с приятелем уехали в Одессу, решив воевать за республиканскую Испанию против фашистов, пробрались на пароход, но были на нем обнаружены и возвращены домой, отец не ругался. Сыну, тринадцатилетнему тогда мальчику, он лишь сказал: «Чтобы умело воевать, нужно серьезно учиться. Вот и займись этим». Ругался полководец тоже очень сдержанно, самыми крепкими словами являлись фразы «Бездельник!», «Я с вами не в бирюльки играю!». Политической борьбы сторонился, а членом ВКП(б) без прохождения кандидатского стажа стал только в июне 1942 года, приняв командование Ленинградским фронтом.

В финскую войну 1939–1940 гг., так и не окончивший до конца академию Генштаба, Л. А. Говоров становится начальником штаба артиллерии 7-й армии Карельского фронта, где проявил себя умелым и грамотным артиллеристом, способным эффективно бороться с долговременными опорными пунктами и укреплениями противника.

С началом Великой Отечественной войны начальник Артиллерийской академии Красной Армии им. Ф. Э. Дзержинского Л. А. Говоров занимает должность начальника артиллерии Западного направления.

С созданием Резервного фронта под командованием генерала армии Г. К. Жукова, Говоров назначается туда начальником артиллерии. С этого момента и вплоть до разгрома немцев под Москвой боевая деятельность Л. А. Говорова проходит в значительной мере под влиянием и руководством Г. К. Жукова.

12 октября 1941 года, после ранения командарма Лелюшенко генерал-майор артиллерии Л. А. Говоров вступает в командование 5-й армией. По этому поводу Г. К. Жуков писал: «Мы исходили из двух важнейших обстоятельств. Во-первых, в период боев под Ельней генерал Говоров, будучи начальником артиллерии Резервного фронта, зарекомендовал себя не только как прекрасно знающий свое дело специалист, но и как волевой, энергичный командир, глубоко разбирающийся в оперативных вопросах; во-вторых, в нашей обороне под Москвой основная тяжесть борьбы с многочисленными танками противника ложилась прежде всего на артиллерию, и, следовательно, специальные знания и опыт Говорова приобрели особую ценность. Последующие события показали, что сделанный выбор был весьма удачен».

В сражениях под Можайском, на Бородинском поле Л. А. Говоров противопоставил немецким танковым клиньям эшелонированную в глубину артиллерию в сочетании с танковыми засадами и минно-взрывными заграждениями. Войска 5-й армии перекрыли германским силам прямой путь к Москве с запада — на Минском и Можайском направлениях. Под Москвой, впервые в армейском масштабе, Говоров применил систему почти сплошных траншей, связавших оборонительные позиции и районы в единое целое. Это позволило уменьшить потери, скрытно маневрировать силами и средствами по фронту и из глубины, сосредоточить необходимые огневые средства на более опасных участках.

Нечто похожее, но в больших масштабах требовалось и при организации обороны Ленинграда. Во-первых, было необходимо превратить город в абсолютно неприступную крепость, организовать по периметру Ленинграда позиционную многоэшелонированную оборону. Во-вторых, не допустить разрушения города осадной германской артиллерией, организовав контрбатарейную борьбу. В-третьих, использовать весьма ограниченные резервы и в первую очередь артиллерию для проведения наступательных операций по освобождению Ленинграда от блокады и изгнанию оккупантов с «невской» земли.

Вот почему на указанный ТВД требовался командующий с «углубленными артиллерийскими знаниями», а сосредоточенный, вдумчивый Говоров подходил на должность командующего как нельзя лучше. В апреле 1942 года генерал Л. А. Говоров был вызван к И. В. Сталину и по рекомендации Г. К. Жукова был назначен командующим Ленинградской группой войск Ленфронта, а 8 июня в связи с воссозданием Волховского фронта под командованием генерала армии Мерецкова возглавил Ленинградский фронт.

За год Л. А. Говорову удалось подавить часть позиций германской артиллерии, обстреливающей город и успешно провести операцию «Искра», частично деблокировав Ленинград.

В августе 1943 года германское командование сосредоточило около 7 дивизий в районе Мги, намереваясь вновь выйти к Неве и побережью Ладожского озера, но вовремя разгадав замыслы врага, командующий фронтом, в основном артиллерией, за короткое время перемолол эти соединения.

Тем временем от постоянного напряжения стало ухудшаться здоровье командующего. Начиная с 1943 года его постоянно мучили сильнейшие головные боли. Жданов неоднократно предлагал Говорову подлечиться, но командующий фронтом эти предложения категорически отвергал. Предлагали также отключать телефоны, переключать их на начальника штаба фронта. Но Говоров ответил, что «если бы можно было мозг отключить, тогда другое дело, но так как он не отключается, а думает постоянно — пусть уж командующий будет в курсе всей текущей обстановки».

В октябре в Смольном состоялось заседание Военного совета, на котором рассматривался план подготовки операции. За столом у большой оперативной карты вместе с командующим фронтом находились Л. А. Жданов, A. A. Кузнецов, командующий флотом В. Ф. Трибуц, член Военного совета КБФ Н. К. Смирнов, командующие армиями. Начальник штаба фронта Д. Н. Гусев изложил замысел и способ осуществления готовившегося наступления. Состоялся обмен мнениями. План операции был одобрен.

Много труда в разработку оперативного плана вложили офицеры-операторы И. Н. Гурьев, А. И. Данильченко, B. C. Ермилов, Г. Р. Кетлеров, Н. Л. Луцкий, Д. И. Сергеев и другие.

После окончательного утверждения плана операции Ставкой в ноябре начали приготовления войск к сражению.

Подготовительные мероприятия

Население Ленинграда и войска, защищавшие его, с нетерпением ждали, когда наступит день решающего удара по врагу и освобождения города от блокады.

Германская артиллерия продолжала варварски обстреливать Ленинград. Правда, к концу 1943 года немцам все реже удавалось делать это безнаказанно. Искусство артиллеристов Ленинградского фронта возросло, они наносили все более тяжелые удары по артиллерии нацистов. Многие вражеские орудия, обстреливавшие город, были уничтожены метким огнем контрбатарейного корпуса генерала H. H. Жданова, артиллерией кораблей и береговой обороны, авиацией. Но предотвратить дальнейшее разрушение города и обезопасить население от обстрелов можно было, только отбросив германские войска от Ленинграда.

Хотя в тот момент ни бойцы на фронте, ни жители города не могли, естественно, знать о замыслах командования, общая обстановка и успехи Красной Армии создавали в войсках и у населения атмосферу радостного подъема. Все были уверены, что решающее сражение близко. Этому способствовала вся агитационно-массовая и пропагандистская работа. Главным призывом стало требование Верховного Главнокомандования: мощными ударами по немецким войскам изгнать их с советской земли и добиться окончательного разгрома врага.

«Хвалят нас и благодарят за то, — говорил руководитель ленинградских коммунистов A. A. Жданов, — что мы отстояли город русской славы, сумели защитить его. Надо, чтобы нас также похвалил советский народ за геройство и умение в наступательных боях. Мы должны показать всей стране, всему миру свою ленинградскую доблесть в решающих битвах по изгнанию врага из Ленинградской области»[44].

Но все понимали, что перед войсками стоит нелегкая задача. Мощная, глубоко эшелонированная оборона противника под Ленинградом, совершенствовавшаяся в течение 27 месяцев, как уже говорилось, состояла из двух хорошо оборудованных в инженерном отношении полос, удаленных одна от другой на 8–12 километров. Главная полоса обороны была оборудована на глубину 4–6 километров и имела развитую траншейную систему. Вторая полоса состояла из отдельных тактически взаимосвязанных опорных пунктов. Система полевых сооружений усиливалась долговременными огневыми точками и различного рода инженерными заграждениями[45].

На значительном удалении от передовых рубежей противник готовил оборону по берегам рек Луга, Оредеж, Плюсса, Шелонь, Мшага и Великая. Общая глубина обороны достигала 230–260 километров. Многие населенные пункты, в том числе такие, как Красное Село, Пушкин, Гатчина, Мга, Тосно, Любань, Чудово, Луга, Новгород, Дно, Псков и Остров, немцы превратили в сильные узлы сопротивления с круговой обороной.

Прорыв столь мощной системы укреплений и наступление на большую глубину в условиях лесисто-болотистой местности со слаборазвитой дорожной сетью и множеством рек требовали от войск Ленинградского и Волховского фронтов, находившихся долгое время в обороне, особо тщательной подготовки. Успех операции в большой мере зависел от искусства сосредоточить в решающий момент необходимые силы и средства на главных направлениях, от умения маневрировать и надежно управлять соединениями и частями.

Учитывая все это, Ставка назначила во главе армий, которым предстояло действовать на направлении главного удара, военачальников, уже имевших опыт ведения наступательных операций: командующим 2-й ударной армией — генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского, командующим 42-й армией — генерал-полковника И. И. Масленникова. К этому времени заканчивалась важная организационная перестройка. Если раньше на фронте имелось два управления стрелковых корпусов, то теперь их стало десять. В 42-ю армию входили: 109-й стрелковый корпус генерал-майора И. П. Алферова, 30-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора Н. П. Симоняка и 110-й стрелковый корпус генерал-майора И. В. Хазова. 2-я ударная армия имела также три стрелковых корпуса: 43-й генерал-майора А. И. Андреева, 108-й генерал-майора М. Ф. Тихонова и 122-й генерал-майора П. А. Зайцева. В составе 67-й армии генерал-лейтенанта В. П. Свиридова, которая должна была действовать на мгинско-тосненском направлении, находились два стрелковых корпуса: 116-й генерал-лейтенанта А. Н. Астанина и 118-й генерал-майора В. К. Парамзина. В резерве фронта южнее Ленинграда имелись 117-й корпус генерал-майора В. А. Трубачева и 123-й корпус генерал-майора Г. И. Анисимова.

Подготовка войск к наступлению продолжалась около двух с половиной месяцев. Они выходили на занятия в любую погоду, днем и ночью. Тренировочные занятия проводились на местности, схожей с той, которую занимал противник, и на учебных полях, оборудованных с учетом особенностей немецкой обороны. Бойцы преодолевали проволочные и минно-взрывные заграждения, приобретали опыт в прорыве глубоко эшелонированной обороны. Командиры частей и подразделений отрабатывали организацию взаимодействия между пехотой, танками и артиллерией. В управлениях армий и корпусов с участием руководящего состава дивизий разыгрывались отдельные варианты боя, решались вопросы оперативного и боевого построения войск для наступления, организации взаимодействия между соединениями и родами войск. Особое внимание уделялось налаживанию бесперебойного управления войсками, их боевому и материально-техническому обеспечению на всех этапах операции. В эти дни на учебных полях, артиллерийских полигонах и аэродромах часто можно было видеть генералов Л. А. Говорова, Г. Ф. Одинцова, С. Д. Рыбальченко, В. И. Баранова, Б. В. Бычевского, И. Н. Ковалева, командующих армиями, командиров корпусов и дивизий. Внимательно наблюдая за действиями командиров и бойцов, они давали указания по боевой учебе, вносили необходимые поправки в проведение учений и занятий.

В результате боевых тренировок сухопутные войска были обучены наступательным действиям по прорыву укреплений и отражению контратак противника, а также действиям в глубине его обороны.

Всесторонне готовилась к наступательной операции и 13-я воздушная армия. Штабы авиасоединений отрабатывали различные способы взаимодействия со стрелковыми и танковыми соединениями. На тренировки с танковыми частями вылетали самолеты 277-й штурмовой авиадивизии, пилотируемые ведущими групп, которые добивались устойчивой радиосвязи с экипажами танков. В одном из районов под Ленинградом оборудовали специальный полигон с опорными пунктами, землянками, траншеями. Летные экипажи отрабатывали бомбометание по малоразмерным целям: орудиям, мостам, блиндажам, а также порядок захода и удара по траншеям.

В основу политико-психологической работы для обеспечения наступательной операции были положены требования Верховного Главнокомандования об освобождении всей советской земли от германских захватчиков и окончательном разгроме врага, о снятии блокады Ленинграда.

Основные цели и задачи идеологической и психологической работы в войсках фронта были определены Военным советом. Он указывал, в частности, что войска Ленинградского фронта должны быть готовы наступать не на несколько километров, как это было в прежних боях под Ленинградом, а вести длительные и упорные бои широкого масштаба. Для этого необходимо «создать в войсках такой устойчивый наступательный дух, чтобы они были способны не только преодолеть все трудности прорыва сильной обороны противника, но и продвигаться вперед на десятки и сотни километров»[46].

7 января 1944 года генерал армии Л. А. Говоров (это звание было ему присвоено 17 ноября 1943 года) и член Военного совета фронта генерал-лейтенант A. A. Кузнецов утвердили план работы Политического управления на период предстоящего наступления. План определял содержание идеолого-психологической работы по каждому этапу операции на всю ее глубину. В нем были четко определены задачи, решаемые отделами, которые возглавляли полковник В. А. Калмыков, подполковник А. К. Крупенин, инженер-подполковник С. Н. Подкаминер и полковник И. М. Соколов. Подробные планы были составлены также политотделами армий и дивизий, что придавало деятельности политорганов и парторганизаций должную целеустремленность.

Большое внимание в период подготовки операции уделялось политическому обеспечению боевой тренировки войск. Командиры, штабы, политотделы соединений и политаппарат частей упорно добивались, чтобы храбрость воинов, жгучая ненависть к врагу и воля к победе сочетались с мастерством, высокой выучкой, умением использовать боевые возможности, которыми обладали советские войска для наступления.

Во время боевых тренировок агитаторы, парторги, партийный актив, применяясь ко всем трудностям боевой обстановки, практически овладевали формами и методами непрерывной агитационной и партийной работы в наступлении.

Для обеспечения активной идеолого-психологической работы во всех ротах и батальонах создавались полнокровные партийные и комсомольские организации, которые в тот период пользовались особым авторитетом в войсках, так как в эти организации принимали наиболее отличившихся бойцов. В связи с этим уделялось особое внимание пополнению рядов армейских большевиков за счет лучших, испытанных и закаленных в боях за Родину фронтовиков. За три месяца перед решающими боями почти в каждой дивизии фронта было принято в партию 800–1000 человек. За редким исключением все принятые неоднократно участвовали в боях, имели правительственные награды. Во многих частях коммунисты и комсомольцы составляли 30–50 процентов всего личного состава. В частях 30-го гвардейского стрелкового корпуса к началу наступления насчитывалось в среднем по 22 коммуниста и по 25 комсомольцев в роте. Такое положение было типичным. В стрелковых ротах и батареях партийно-комсомольские силы расставлялись так, чтобы в каждом отделении и артиллерийском расчете был обязательно хотя бы один коммунист или комсомолец[47].

Большое значение политотделы придавали укреплению лучшими идейными бойцами — коммунистами и комсомольцами специальных подразделений: рот разведчиков, автоматчиков, противотанковых ружей, пулеметных и минометных рот. В них партийно-комсомольская «прослойка» была доведена до 60–80 процентов всего состава[48].

Для достижения непрерывности партийно-политической работы, быстрой замены выбывавших в ходе боя политработников, особенно парторгов, комсоргов рот и батальонов, политическое управление фронта, политотделы корпусов и дивизий создали резерв.

Всего в войсках Ленинградского фронта к началу наступательной операции насчитывалось 148 тыс. коммунистов и более 101 тыс. комсомольцев[49].

Видное место в пропагандистской работе занимали вопросы воспитания офицерских кадров. Во всей пропаганде подчеркивалось, что сила командира в крепости его духа и твердой воле. Политорганы помогали офицерам глубже изучать опыт войны, осваивать практику обучения и политического воспитания личного состава.

Перед решающими боями вся агитационно-пропагандистская работа велась под лозунгом: нанести решающий удар по германским войскам и разгромить их под Ленинградом.

В беседах и докладах, в печати постоянно пропагандировались боевые традиции русского народа, его армии, история города на Неве, бессмертный героизм его защитников в борьбе против немецких захватчиков. С огромным подъемом проходили в полках собрания и митинги, посвященные боевым традициям и героям частей.

Волнующими и мобилизующими были встречи воинов с рабочими ленинградских заводов и фабрик. Любовь ленинградцев к своим защитникам тогда действительно была беспредельной, как и любовь воинов к городу Ленина, к его славным труженикам.

Таким образом, в войсках был создан высокий наступательный дух, неукротимое стремление освободить город от вражеской осады, разгромить оккупантов под Ленинградом.

На время подготовки и проведения наступательной операции политуправление фронта направило для оказания помощи политотделам армий и политорганам соединений оперативные группы в составе 11–18 человек каждая. Группу работников, которые направились во 2-ю ударную армию, возглавил генерал-майор Д. И. Холостов, а в 42-ю армию — генерал-майор А. Е. Хмель.

В начале января 1944 года проводились последние приготовления к операции. Командующие армиями, члены Военных советов, командиры корпусов и дивизий, начальники политорганов, находясь почти непрерывно в войсках, встречались в землянках и на учебных полях с бойцами, беседовали с ними.

Большую помощь войскам фронта в подготовке к наступлению оказывала Ленинградская партийная организация. Она направляла на фронт свои лучшие кадры, делилась с армейскими партийными организациями и политорганами богатым опытом идеологической работы. В политотделах армий, корпусов и дивизий служило немало бывших секретарей горкомов и райкомов партии и секретарей крупных первичных партийных организаций Ленинграда и области.

К началу 1944 года 2-я ударная армия была сосредоточена на Ораниенбаумском плацдарме. Части и соединения переправлялись туда из Ленинграда и прибрежного поселка Лисий Нос по Финскому заливу. Перевозки войск и боевой техники осуществлялись в очень сложных условиях — во время ледостава, в непосредственной близости от берегов, занятых противником, в зоне огня его артиллерии. Благодаря самоотверженности и героизму моряков Краснознаменного Балтийского флота сосредоточение 2-й ударной армии на приморском плацдарме прошло скрытно и организованно. Туда были доставлены 52 тыс. человек — 5 стрелковых дивизий с артиллерией, 18 артиллерийских и минометных полков РВГК (в том числе 5 зенап), а всего 1323 орудия и миномета со средствами тяги, танковая бригада, два танковых и один самоходно-артиллерийский полки, большое количество боеприпасов, продовольствия, горюче-смазочных материалов и других средств материального обеспечения, в том числе 6 тыс. лошадей и до 30 тыс. т различных грузов.

Учитывая, что подготовку наступательной операции «Нева-2» надлежало сохранить от противника в строгой тайне, Военный совет Ленинградского фронта обязал руководство службы военной контрразведки Смерш всемерно усилить работу по пресечению подрывных вражеских акций с тем, чтобы ни один агент абвера (германской армейской разведки. — Примеч. авт.), ни один перебежчик не смог доставить врагу достоверные сведения о подготовке нашего наступления, особенно о переброске на плацдарм 2-й ударной армии, а также оказать действенную помощь командованию в дезинформации противника.

Контрразведчики Ленинградского фронта и, в частности, офицеры отдела контрразведки Смерш Приморской оперативной группы, в состав которой входило шесть войсковых соединений, оборонявших рубежи Ораниенбаумского плацдарма, провели достаточно удачную операцию по дезинформации противника. В тыл врага был заброшен разведчик Мокий Каращенко, который, будучи агентом абвера, в августе 1943 года явился с повинной на Ораниенбаумский плацдарм. После проведения необходимой проверки Каращенко дал согласие на предложение контрразведчиков фронта дезориентировать абвер, а через него и германское командование. Рискуя жизнью, Каращенко сумел обмануть офицеров немецкой армейской разведки, убедив их в том, что в ходе выполнения задания абвера ему удалось узнать о появлении на правом фланге Ораниенбаумского плацдарма двух новых общевойсковых соединений, размещенных в лесных массивах, и о других мерах советского командования по усилению этого участка фронта. В целях «подтверждения выдвинутых данных» командование Ленинградского фронта приступило к проведению целого ряда дезинформационных мероприятий, предусмотренных планом «Нева-2», вплоть до установления макетов танков и орудий на правом фланге плацдарма и распространения войсковыми разведчиками слухов на стороне противника о готовящемся наступлении советских войск в сторону Нарвы. Семь агентов, направленных в течение месяца абвером на плацдарм для проверки принесенных Каращенко сведений, были обезврежены советскими спецслужбами, а явившийся с повинной германский агент Саперов отправлен в тыл врага с задачей подтвердить данные, доставленные Каращенко.

Вся эта операция оказала существенную помощь в дезориентации германского командования, создав у него уверенность, что главное наступление советских войск готовится в направлении Кингисепп — Нарва. Вскоре у правого фланга Ораниенбаумского плацдарма заняли оборону новые соединения противника: уже упомянутые ранее 11-я панцергренадерская дивизия СС «Нордланд» и 4-я панцергренадерская дивизия СС «Нидерланды».

В течение октября — декабря как на Ленинградском, так и на Волховском фронтах происходили крупные внутрифронтовые перегруппировки войск. На основных направлениях прорыва вражеской обороны были созданы сильные ударные группировки. 2-я ударная и 42-я армии превосходили противостоящие им силы противника в пехоте более чем в 2,7 раза, в артиллерии — в 3,6 раза. Во 2-й ударной армии насчитывалось 2000 орудий и минометов и 72 установки полевой реактивной артиллерии, а в 42-й армии еще больше — 3394 орудия и миномета и 754 полевых реактивных установки. Плотность достигала здесь 136,5 орудия и миномета на километр фронта[50]. На участках главных ударов сосредоточили около 70 процентов орудий и минометов и всю реактивную артиллерию фронта.

Артиллерия РВГК составляла на Ленинградском фронте 25, а на Волховском и 2-м Прибалтийском фронтах — 16–18 процентов общего количества артиллерии[51]. Таким образом, артиллерия являлась главной ударной силой прорыва.

В ходе подготовки к прорыву особое внимание уделялось своевременному и скрытному сосредоточению на главных направлениях такого количества артиллерии, которое должно было обеспечить взлом обороны противника ударными группировками, а впоследствии переход в наступление всех сил фронтов. Подобная группировка, включавшая 77 % всей пушечной и 93 % всей гаубичной артиллерии, сосредоточилась на участках прорыва, составлявших 16 % от всей ширины действий фронтов.

Плотность артиллерии на участках прорыва армий Ленинградского и Волховского фронтов к 14 января 1944 года

Фронты Армии Участок прорыва, в км Плотность на 1 км участка прорыва Артиллерийская плотность у противника орудий и минометов от 76,2-мм и выше орудий, минометов и боевых машин РА от 76,2-мм Ленинградский фронт 42 А 17,3 136,5 180 57 2 уд. А 10,5 123,4 130 до 30 Волховский фронт 59 А 12,5 101 122 15–20

Особенности построения обороны противника, а также сложные условия местности под Ленинградом требовали соблюдения маскировочных мероприятий по скрытному размещению крупных масс артиллерии на узких участках фронта. Поэтому сосредоточение артиллерии и вывод ее в позиционные районы проводились в течение длительного времени (с октября 1943 года по январь 1944 года) с применением маскировочного маневра. Так, например, 23-я артиллерийская дивизия прорыва сначала перемещалась из полосы 67-й армии в полосу 55-й (впоследствии она была расформирована. — Примеч. авт.), а затем уже на участок прорыва 42-й армии. Временное усиление артиллерийской группировки в полосе 55-й армии ввело противника в заблуждение относительно истинного участка предстоящего прорыва.

Исключительные трудности пришлось преодолеть при сосредоточении войск 2-й ударной армии и особенно артиллерии на приморский плацдарм, который наряду с плацдармом под Новороссийском весной 1943 года также нередко именовали Малой землей. Как уже говорилось, на помощь войскам фронта пришли корабли Балтийского флота. Перевозка артиллерии через Финский залив осуществлялась по двум маршрутам: Лисий Нос — Ораниенбаум и Ленинград — Ораниенбаум. В декабре 1943 года залив замерз, а толщина льда не обеспечивала постройки «ледяной трассы». Возникла угроза срыва перевозок. Однако моряки-балтийцы под огнем противника, ломая лед, продолжали переброску грузов, артиллерии, боеприпасов. Силами флота на плацдарм были перевезены войска 2-й ударной армии, более 600 орудий и минометов, до 1300 вагонов грузов и много другого снаряжения. Когда же в январе 1944 года движение судов из-за большой толщины льда стало невозможным, переброска оставшейся части артиллерии войск и грузов осуществлялась самолетами. При этом 76,2-мм орудия предварительно разбирались, а 45-мм пушки перевозились в неразобранном виде.

Таким образом, задача сосредоточения артиллерии в полосе обеих армий была решена успешно и скрытно, причем ее основная масса находилась в полосе 42-й армии, что и отражено в таблице.

Соотношение (процентное) артиллерии на главных направлениях ко всей артиллерии Ленинградского фронта на 14 января 1944 года

Армии Артиллерия стрелковых дивизий Иптап и лап Минп Габр и гап Пабр, пап и отдельные дивизионы 2-я ударная армия 27,0 18,3 18,2 15,2 20,0 42-я армия 38,0 44,5 45,5 78,0 57,0

Создаваемая группировка артиллерии на направлении главных ударов фронта отличалась большим количеством артиллерийских групп. Это было обусловлено стремлением изыскать лучшие формы группировки, исходя из многообразия решаемых артиллерией задач при прорыве сильной, глубоко эшелонированной обороны противника, которую он совершенствовал в течение длительного срока. Тем более что в январе 1944 года противник по-прежнему располагал очень сильной группировкой. Перед наступавшими советскими войсками находилось более 160 батарей, включая и батареи осадной артиллерии калибром 150 мм и 240 мм. Непосредственно в полосе наступления 42-й армии насчитывалось до 103 артиллерийских батарей противника.

Эта группировка делилась на две группы: на группу нападения и на группу прикрытия. Группа нападения в составе около 36 батарей из 170-мм и 240-мм орудий была развернута на удалении 12–15 км от переднего края обороны. Задачей группы являлось разрушение города, нарушение коммуникаций и уничтожение населения. Группа прикрытия — тяжелые 105-мм и 155-мм орудия, развернутые на удалении 4–6 км от переднего края, — основной задачей имела подавление нашей контрбатарейной артиллерии.

Германское командование стремилось скрыть истинное положение своей артиллерии, производя периодически смену ее боевых порядков, поэтому получению точных данных о составе группировки вражеской артиллерии придавалось огромное значение. В полосах 42-й и 2-й ударной армий вели разведку целых 8 отдельных разведывательных артиллерийских дивизионов, 2 воздухоплавательных дивизиона артиллерийского наблюдения, 5 авиационно-разведывательных эскадрилий и 2 отдельные батареи звуковой разведки. Чтобы облегчить их работу, в конце декабря 1943 года проводилась демонстрационная пристрелка, затем имитировалась артиллерийская подготовка, после чего началась разведка боем. Противник оказался дезориентированным, приняв эти действия за начало наступления, и открыл огонь большинством своих орудий. В результате удалось обнаружить несколько новых батарей, в том числе около 20 минометных. Все разведывательные данные поступали в штаб 3-го ленинградского контрбатарейного артиллерийского корпуса (3 лкак), созданного в сентябре 1943 года.

В результате деятельности всех видов разведки было установлено, что если в целом соотношение по артиллерийским средствам было 3,5:1 в нашу пользу, то по артиллерии крупных калибров оно было 1,1:1 в пользу противника. Поэтому успех контрбатарейной борьбы в предстоящей операции предрешался правильной ее организацией, искусством артиллерийских штабов и командиров всех степеней. Тем более что с началом подготовки крупной наступательной операции значение контрбатарейной борьбы не уменьшалось, а еще больше увеличивалось. Артиллерия Ленфронта и Балтфлота должна была удержать огневое господство над вражеской артиллерией как в период подготовки операции, так и в ее ходе, не допуская обстрела города, боевых порядков войск и коммуникаций.

Самая мощная оборона противника находилась в полосе наступления 42-й армии Ленинградского фронта, поэтому график артиллерийского наступления 42 А детально разрабатывался не армейскими, а фронтовыми штабистами.

Продолжительность артиллерийской подготовки устанавливалась для 2-й ударной армии 65 минут и для 42-й армии — 1 час 40 минут. Артиллерийская подготовка подразделялась на несколько периодов, каждый 5–35 минут, в зависимости от характера решаемых задач. Основой ее являлось одновременное разрушение трех траншей прицельным методическим огнем. Попутно с разрушением подавлялась живая сила и огневые средства противника. Следует отметить, что при этом перед артиллерией не ставилась задача сплошного разрушения траншей и ходов сообщения, а предусматривалось разрушение траншей через каждые 20–30 метров по фронту для образования «перемычек», которые затрудняли или вовсе исключали маневр пехоте противника по траншеям.

В 59-й армии Волховского фронта артиллерийская подготовка атаки устанавливалась продолжительностью 110 минут, причем главное внимание обращалось на разрушение траншей и подавление артиллерии противника.

Кроме артиллерийских систем, в прорыве оборонительных полос противника под Ленинградом важнейшую роль должны были сыграть бронетанковые войска.

Танковая группировка 2-й ударной армии Ленфронта состояла из 98-го (32 Т-34 и 10 БТ), 204-го (30 Т-26 и 5 KB) и 222-го (32 Т-34 и 7 Т-70) отдельных танковых полков, 401-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка (16 СУ-85) и 152-й отдельной танковой бригады (32 Т-34, 21 Т-60/Т-70 и 4 СУ-76). Кроме того, для пополнения убыли в резерве командующего БТ и МВ 2-й ударной армии находилось 32 Т-34, 14 Т-60/70 и 10 БТ.

Таким образом, общая численность танков в полосе главного удара равнялась (вместе с самоходными орудиями) количеству в 230 единиц, что составляло плотность 23 танка/САУ на 1 км фронта.

«Броневой кулак» 42-й армии Ленфронта состоял из 31-го и 46-го отдельных гвардейских танковых полков прорыва, а также 260-го и 261-го танковых полков. В совокупности эти четыре танковые части имели 84 тяжелых танка КБ и были приданы 30-му гвардейскому корпусу (правый и левофланговый корпуса действовали без танков) и распределялись по дивизиям: два полка соединению, наступавшему в центре, и по одному полку — фланговым дивизиям.

205-й танковый полк в составе 32 Т-34 и 7 Т-70 совместно с 1902-м самоходно-артиллерийским полком (21 САУ СУ-76), усиленные двумя бронебатальонами, двумя артполками, двумя ротами автоматчиков и одной инженерно-саперной ротой, составляли подвижной противотанковый армейский резерв.

49-й гвардейский тяжелый полк прорыва (20 тяжелых британских танков MK IV «Черчилль III/IV» и один КВ) оставался в резерве командующего 42 А.

1-я Краснознаменная танковая бригада (ктбр) с 1439 сап и 220 тбр с 1294 сап составляли танковую группу, которая имела следующие задачи: с выходом корпуса на рубеж Туйно, Пяллеля развернуться из района Кольмя — Большое Виттолово и нанести следующие удары: 1 ктбр — в направлении Кургелово, Куприяновка с ближайшей задачей овладеть Тайцами, а впоследствии выйти на северо-западную окраину Красного Села, организовать оборону и удерживать рубеж до подхода пехоты; 220 тбр — в направлении Туйно, Кавалахти с выходом на юго-западные и западные окраины Красного Села, где, закрепившись, также ждать подхода стрелковых частей. В дальнейшем танковую группу предполагалось использовать при продвижении в направлении Ропши.

Кроме указанных частей во фронтовом резерве находилась 30-я гвардейская танковая бригада, подтянутая к началу боевых действий на южные окраины Ленинграда.

Таким образом, группировка 42-й армии насчитывала тяжелых танков — 105, средних — 96, легких и малых — 113. Самоходных установок 76,2-мм, 85-мм и 122-мм соответственно 29, 15 и 16, всего 60 единиц. Плотность составляла целых 50 единиц на 1 км фронта, так как все бронетанковые и самоходные части действовали в полосе одного корпуса.

На 1 января 1944 года в составе войск Волховского фронта находились 7-я гвардейская, 16, 29-я и 122-я Краснознаменные танковые бригады; 32, 33, 35-й и 60-й отдельные гвардейские танковые полки прорыва; 25, 124-й и 185-й отдельные танковые полки; 107-й отдельный танковый батальон; 500, 501, 502, 503-й отдельные танковые огнеметные батальоны; 1433-й и 1434-й самоходно-артиллерийские полки; 47, 48, 49-й отдельные бронебатальоны; 32, 34, 44-й отдельные аэросанные батальоны; 4-й бепо; 32, 48-й и 60-й отдельные дивизионы бронепоездов; а также 11-й ремонтно-технический батальон.

При неполной укомплектованности частей материальной частью боеготовых танков было: 27 KB, 4 MK IV «Черчилль III/IV», 147 Т-34, 22 ТО-34, 60 Т-70, 46 Т-60, 15 СУ-122, 13 СУ-76, 44 бронемашины БА-10, 12 БА-20, бронепоездов — 7, аэросаней НКЛ-26 — 32, НКЛ-16 — 90.

Доукомплектование частей проводилось за счет получения танков из капитального ремонта. В период подготовки к боевым действиям было получено 92 танка разных марок, кроме того, в состав БТ и MB фронта прибыл 1536 тсап в составе 16 СУ-152 и одного КВ-1С.

При наличии 436 (так в документе. — Примеч. авт.) боевых танков и САУ только на направлении танкового удара было сосредоточено 47 тяжелых танков прорыва, 56 средних танков, 37 легких танков и 26 самоходных орудий. Плотность насыщения бронетехникой на 1 км фронта в этом случае равнялась 31 единице. Если же считать танки и САУ, непосредственно участвующие в прорыве оборонительного рубежа противника (47 тяжелых, 136 средних — линейных и огнеметных, 54 легких, самоходных орудий — 25), то плотность насыщения будет меньше: 17–18 бронеединиц на 1 км фронта.

Во 2-й ударной армии насчитывалось 226 танков (15 тяжелых, 129 средних, 82 легких) и 20 самоходных установок; в 42-й армии — 316 танков (105 тяжелых, 98 средних, 113 легких) и 52 самоходные установки. В резерве фронта находилась 30-я гвардейская танковая бригада (65 средних танков и 4 самоходные установки). На приморском направлении наши войска превосходили противника в танках в 3,5 и на красносельском направлении — в 7,5 раза.

К началу операции в 13-й воздушной армии и 2-м гвардейском Ленинградском истребительном авиакорпусе ПВО, которые поддерживали войска Ленинградского фронта, насчитывалось 524 самолета. 192 самолета привлекалось из ВВС Балтийского флота. Кроме того, Ставка Верховного Главнокомандования направила в район Ленинграда 170 бомбардировщиков авиации дальнего действия. 14-я воздушная армия Волховского фронта имела 184 боевых машины. В целом для обеспечения наступательной операции по окончательному снятию блокады Ленинграда имелось 1070 боевых самолетов. Немецкую группу армий «Север» поддерживало 370 самолетов, из которых 103 базировалось непосредственно перед Ленинградским и Волховским фронтами.

Балтийский флот должен был участвовать в операции силами своей артиллерии и авиацией (о ВВС КБФ говорилось выше. — Примеч. авт.).

Вся артиллерия Краснознаменного Балтийского флота, назначенная «в операцию», была разбита на группы. Первая артиллерийская группа (командир подполковник Б. А. Проскурин) включала артиллерию ижорского и кронштадтского секторов береговой обороны, бронепоездов «Балтиец» и «За Родину», а также полуразрушенный линейный корабль «Петропавловск», эскадренные миноносцы «Страшный», «Сильный» и канонерскую лодку «Волга». Эта группа содействовала войскам 2-й ударной армии, наступавшей от Ораниенбаума.

Во вторую группу (командир вице-адмирал Ю. Ф. Ралль) входила артиллерия кораблей, стоящих на Неве в Ленинграде (линкора «Октябрьская революция», обездвиженного тяжелого крейсера «Таллин», легких крейсеров «Максим Горький» и «Киров», лидера «Ленинград» и эскадренного миноносца «Свирепый»).

Третью группу (командир капитан 1-го ранга М. Г. Иванов) составляли эскадренные миноносцы «Опытный», «Строгий», «Грозящий» и канонерские лодки «Зея», «Сестрорецк» и «Ока», стоявшие на Неве выше Ленинграда.

Четвертая группа (командир группы инженер-капитан 1-го ранга И. Д. Снитков) состояла из артиллерии научно-испытательного артиллерийского полигона.

Вторая, третья и четвертая группы поддерживали наступление 42-й армии из района Пулково. Кроме того, в составе 3-го ленинградского контрбатарейного артиллерийского корпуса на красносельском направлении действовала морская бригада железнодорожной артиллерии, составлявшая пятую группу. Всего в операции морская артиллерия имела 200 стволов калибром от 100 до 406 мм.

Состав артиллерии флота во время битвы за Ленинград (14–20 января 1944 года)

Калибр орудии в мм Вид артиллерии Всего орудий флота корабельная береговая стационарная ж/д 356-406 — 2 3 5 305 21 7 — 28 203-254 3 2 — 5 180 18 5 7 30 152 — 8 9 17 130 35 18 38 91 120 — 5 — 5 100-102 — 15 4 19 Итого 77 62 61 200

Тщательно готовились для наступления исходные плацдармы. Расширялась траншейная система, строились колонные пути для танков, создавались новые огневые позиции для артиллерии усиления, оборудовались командно-наблюдательные пункты. Специальные группы и отряды 20 саперных батальонов участвовали в массовых ночных вылазках к переднему краю противника. Почти каждую ночь они взрывали удлиненными и подвесными (на треногах) зарядами разведанные участки вражеских минных полей, а спирали и рогатки колючей проволоки растаскивали «кошками», привязанными к тросам. В исходных районах для наступления было разминировано 926 минных полей и снято около 324 тыс. мин.

В период подготовки операции разведка довольно точно установила систему обороны противника, его огневые точки, инженерные сооружения и заграждения, состав противостоящих войск.

В результате смелых разведывательных поисков, засад и разведки боем были захвачены пленные и документы всех дивизий противника, находившихся в первой линии перед Ленинградским фронтом. Густая сеть наблюдательных пунктов в полосе предстоящего наступления позволила установить систему огня и обороны врага, следить за его передвижениями в тактической полосе. Разведка, особенно артиллерийская, вскрыла артиллерийско-минометную группировку, районы огневых позиций. Воздушные разведчики, главным образом 13-го разведывательного авиационного полка, фотографированием определили начертание и характер оборонительных рубежей, места расположения резервов, интенсивность и направление перебросок войск и техники противника. Ценные данные добыли фронтовые разведчики, которые бесстрашно действовали во вражеском тылу. Они вели круглосуточное наблюдение за всеми основными магистралями противника, устанавливали состав и месторасположение его резервов, штабов, строительство оборонительных позиций и успешно выполняли другие разведывательные задачи.

Результаты разведки многих разведывательных групп обеспечили командование фронта необходимыми данными для ведения наступательной операции.

Много усилий, творчества и смекалки в решении разведывательных задач проявили офицеры В. Б. Алексеев, П. Г. Александров, A. M. Барабанов, Л. Г. Винницкий, Н. П. Витте, Н. С. Голосницкий, A. B. Завалишин, М. П. Зверев, М. М. Исьянов, А. Г. Калганов, А. П. Костров, Я. Л. Литовский, Е. А. Клещинов, А. П. Лахтаев, И. Н. Машилов, С. Н. Николаев, В. П. Плющев, Т. С. Резник, П. М. Синеокий, A. M. Тишкин, В. М. Терлецкий, А. Н. Толмачев, И. Г. Трухан-Погиба, Б. А. Украинцев, М. Ф. Федоров, Ю. М. Филановский, K. M. Чубуков, A. A. Шевчук и другие разведчики во главе с генерал-майором П. П. Евстигнеевым.

Командование Ленинградского и Волховского фронтов очень скрытно готовило операцию. Подготовка исходных районов производилась только ночью, под видом инженерного оборудования позиций, с привлечением войск, занимавших оборону.

Чтобы ввести противника в заблуждение, на копорском участке ораниенбаумского пятачка демонстрировалось сосредоточение пехоты, артиллерии и танков в направлении Котлы, Кингисепп. В дневное время там шло довольно усиленное движение транспорта и стрелковых подразделений к переднему краю. Артиллерия отдельными орудиями имитировала пристрелку, а небольшие группы танков — передвижение танковых войск. В ночное время разводили костры. Инженерные части установили макеты танков и орудий, а войска связи ввели в действие новые дивизионные сети, радиостанции танковых и артиллерийских частей. Авиация совершала частые разведывательные полеты на кингисеппском направлении, не раз «прикрывала» с воздуха ложное передвижение войск, наносила бомбовые удары по пунктам управления противника. На всем фронте плацдарма, и особенно интенсивно на правом фланге, велись разведка боем и поиски. Разведорганы и контрразведка в тылу противника распространяли слухи о предстоящем наступлении советских войск в районе Копорья. Проводились и специальные дезинформационные операции.

Все это помогло дезориентировать германское командование, создав у него уверенность, что готовится наступление советских войск на Кингисепп, Нарву. Против приморского плацдарма, как уже говорилось, во второй половине декабря — начале января заняли оборону новые соединения: панцергренадерская дивизия СС «Нордланд» и панцергренадерская бригада СС «Нидерланды».

Войска Волховского фронта, отвлекая внимание врага от предстоящего удара на Новгород, в начале января осуществили маскировочную операцию на мгинском направлении, создавая у противника впечатление, что готовится удар на смежных участках Ленинградского и Волховского фронтов. Одновременно имитировалось сосредоточение войск на чудовском направлении. Это заставило противника держать на мгинском и чудовском направлениях значительные силы, в том числе даже резерв 18-й армии.

Огромную работу по материальному обеспечению операции провел тыл фронта, возглавляемый генерал-лейтенантом Г. М. Савоненковым. К началу наступления были созданы запасы продфуража на 30 суток, 16 фронтовых заправок бензина. На фронтовых, армейских артскладах и в войсках имелось 4,6 боевых комплекта артиллерийских и по 3 боевых комплекта по минометным выстрелам. Во фронте насчитывалось 15 тыс. автомашин. Дорожная сеть составляла 1600 километров и была приведена в должное состояние.

Подготовился к наступательной операции и тыл 13-й воздушной армии. Он обеспечил боевую деятельность не только армии, но и двух корпусов авиации дальнего действия, перебазировавшихся на аэродромы Ленинградского фронта в декабре. Инженерно-авиационная служба (главный инженер армии генерал A. B. Агеев, его заместитель инженер-полковник С. Н. Бурсаков) заблаговременно подготовила самолетный парк, средства полевого ремонта и материально-технические средства.

11 января 1944 года в Смольном на заседании Военного совета фронта подводились итоги подготовки к операции. Командующий фронтом Л. А. Говоров сообщил о времени начала наступления 2-й ударной и 42-й армий и отдал необходимые распоряжения руководящему составу штаба и управлений фронта. Военный совет принял обращение к воинам — участникам наступления под Ленинградом, призывавшее разгромить врага и избавить город от блокады.

В это время на Волховском фронте также заканчивались приготовления К решающим боям. Командующий К. А. Мерецков, член Военного совета Т. Ф. Штыков и начальник штаба Ф. Л. Озеров отдавали командующим армиями и начальникам родов войск последние указания о подготовке к наступлению. Офицеры оперативного отдела во главе с генерал-майором В. Я. Семеновым проверяли в соединениях готовность войск к наступлению.

Особенно сложная задача стояла перед инженерными частями, которыми командовал генерал-лейтенант А. Ф. Хренов. Им предстояло обеспечить переправу войск через реки Волхов и Малый Волховец, а также через озеро Ильмень. Для этого готовились паромные средства, мостовые переправы, инженерное оборудование.

Большое внимание уделялось подготовке огромной 59-й армии, которой командовал генерал-лейтенант И. Т. Коровников. Она должна была прорвать оборону противника силами 6-го и 14-го стрелковых корпусов на новгородском направлении и частями Южной оперативной группы форсировать по льду озеро Ильмень. Армия превосходила противника по пехоте в 3,3 раза, по артиллерии — в 3,5 раза, по танкам — в 11 раз. Плотность артиллерии доходила до 106 орудий и минометов на километр фронта.

Войска Ленинградского и Волховского фронтов выходили на исходное положение для наступления скрытно в течение трех-четырех ночей.

За двое суток до наступления передовые батальоны заняли первые траншеи, а орудия прямой наводки были установлены на огневые позиции. В последнюю ночь заняли исходное положение все остальные части. Танки непосредственной поддержки должны были выйти на исходные позиции во время артиллерийской подготовки.

В канун наступления в войсках с большой активностью прошли собрания, посвященные авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою, состоялись короткие митинги. «Разгромим врага, отомстим за раны Ленинграда!» — таков был единодушный призыв участников предстоящих боев. В тот период именно с партией большевиков были связаны светлые мечты по освобождению Родины.

В ночь перед штурмом немецкой обороны воины в своих письмах выражали стремление добиться победы. Коммунисты и комсомольцы писали записки, которые вкладывали в партийные и комсомольские билеты. «Родная партия! — писал коммунист красноармеец И. Д. Горшков. — Идя в бой, я хочу сказать, что являюсь твоим преданным сыном и останусь таким до последнего вздоха. Если придется встретить смерть, я встречу ее, как подобает коммунисту. Это глубокое убеждение привито мне жизнью. Я верю в нашу победу. В бой иду за Родину, за дело Ленина, за родной Ленинград, за счастливую жизнь своей семьи»[52].

В записке, хранившейся в комсомольском билете гвардии ефрейтора П. И. Григорьева, говорилось: «Вступая в бой, я клянусь, что буду драться, как дерутся наши герои-комсомольцы. Я даю слово своему народу, что буду биться до тех пор, пока глаза не перестанут видеть врага, пока руки мои не перестанут держать оружие. Слава — рядом с нами»[53].

У младшего лейтенанта М. И. Митрукова, павшего смертью храбрых, была в партийном билете записка: «Если неожиданная пуля или снаряд сразит меня, то, коммунисты и комсомольцы, помните, что мы сражаемся за Родину, за своих родных отцов и матерей, братьев и сестер, за любимых невест. За это святое дело погибли тысячи сынов. Но близок день победы. Крепче удар по врагу. Плотнее ряды. Пусть знает мир, что нас миллионы, пусть знают враги, что мы сильны и мы победим. Да здравствует победа!»[54]

Так писали лучшие сыны нашего народа. Так клялись своей Родине воины, идя в наступление.

Победа на флангах

Непосредственно перед началом основной операции «Нева-2», за 2 дня перед наступлением — 12 января, перешли в атаку против соединений 16-й армии вермахта войска 3-й ударной армии под командованием генерал-полковника Н. Е. Чибисова и 10-й гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта A. B. Сухомлина, входивших в состав 2-го Прибалтийского фронта.

Наступление соединений 3-й армии в направлении станции Пустошка оказалось безуспешным и 13 января было приостановлено. Соединения 10-й гвардейской армии прорвали немецкую оборону, продвинулись на 11–13 километров, а затем были остановлены частями 16-й полевой армии вермахта. Однако перебрасывать соединения с этого участка фронта на другие, например под Ленинград, германское командование уже опасалось.

В ночь на 14 января бомбардировщики 7-го авиационного корпуса дальнего действия генерал-майора авиации В. Е. Нестерцева нанесли сильные удары по артиллерийской группировке врага в районе поселка Беззаботный и по его войскам перед фронтом 2-й ударной армии. Они произвели около 250 боевых вылетов.

А утром близ Ленинграда и под Новгородом на фланговые группировки 18-й немецкой армии обрушился мощный огонь артиллерии. Орудия 2-й ударной армии генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского, которая наступала с приморского плацдарма, в течение 65 минут уничтожали укрепления, огневые точки, живую силу и боевую технику неприятеля. За час с небольшим было выпущено более 100 тыс. снарядов и мин. В грохоте артиллерийской канонады отчетливо слышались громовые раскаты 305-мм орудий главного калибра линейных кораблей «Октябрьская революция» и «Петропавловск», пушек крейсеров «Максим Горький» и «Киров» и других боевых кораблей, а также артиллерии кронштадтского и ижорского укрепленных секторов береговой обороны, которые били по узлам сопротивления врага.

Артиллерия сделала свое дело — система огня противника оказалась в значительной степени подавленной (из 251 запланированной к разрушению цели было подавлено 169), а управление войсками нарушено. Недаром орудия и минометы врага молчали около 40 минут.

А когда гул артиллерийских разрывов поплыл дальше над бескрайними просторами, цепи наступавших советских воинов устремились к немецким траншеям. Полки 48-й и 90-й дивизий 43-го стрелкового корпуса генерал-майора А. И. Андреева и 131-й дивизии 122-го стрелкового корпуса генерал-майора П. А. Зайцева поднялись на штурм врага.

Вообще, как известно, в составе армии было три стрелковых корпуса: 43, 122-й и 108-й. Прорыв обороны противника осуществлялся соединениями 43-го и 122-го стрелковых корпусов на фронте в 10 км, который обороняли 9-я и 10-я авиаполевые дивизии немцев.

Одетые в белые маскхалаты солдаты быстро продвигались вперед. С горы Колокольня, где на фронтовом и армейском командно-наблюдательных пунктах находились генералы Л. А. Говоров и И. И. Федюнинский, хорошо были видны цепи атакующих войск.

Противника подавляли и психологическими методами. На ветру развевались боевые знамена, оркестры играли боевые марши. Над полем боя гремело солдатское «ура».

В первый день наступления части 48-й (генерал-майора А. И. Софронова), 90-й (полковника Н. Г. Лященко) и 131-й (полковника П. Л. Романенко) стрелковых дивизий прорвали первую полосу обороны противника, заняли поселок Порожки и опорный пункт Гостилицы. Действия пехоты поддерживали орудия прямой наводки и танкисты. Всего 2-й ударной были приданы 169 танков и 20 САУ.

Одним из первых ворвался во вражескую траншею с алым стягом в руке боец 90-й стрелковой дивизии комсомолец Брагин. Красный флаг взвился над отбитой у противника позицией. Когда рота стала продвигаться дальше и бежавшего впереди Брагина ранила немецкая пуля, флаг подхватил и понес комсомолец Оленев. В 131-й стрелковой дивизии особенно отличилась рота капитана Марченко из 482-го стрелкового полка. Она первой ворвалась во вражескую траншею и стремительными действиями способствовала успеху остальных подразделений.

Как только пехота захватила первую траншею, в бой вступили танкисты. 22-й танковый полк подполковника А. Н. Ковалевского быстро форсировал топкие места и во взаимодействии со стрелковыми подразделениями 90-й дивизии стал продвигаться в глубь вражеской обороны. К исходу дня на главном направлении удалось с боями пройти вперед почти 4 километра. Общий фронт прорыва, совершенного соединениями 2-й ударной армии, достиг 10 километров.

К вечеру 14 января развернулись бои за сильно укрепленный поселок Гостилицы. Сопротивление германских войск заметно возросло. Враг ввел в действие резервы, и контратаки следовали одна за другой.

Чтобы сломить обороняющегося противника, командующий 2-й ударной армией ввел в бой основные силы 152-й танковой бригады полковника А. З. Оскотского. Враг стремился во что бы то ни стало удержать важнейший узел сопротивления Гостилицы. Бои здесь были кровопролитными. Северо-западная окраина Гостилиц несколько раз переходила из рук в руки.

Мужественно сражались в этих боях вместе с пехотинцами и танкистами наши артиллеристы. Расчет противотанкового орудия сержанта Т. И. Морозова, действовавший в составе 286-го стрелкового полка 90-й стрелковой дивизии, почти непрерывно вел огонь по вражеской пехоте и разрушал ДЗОТы. Морозов был ранен, весь расчет вышел из строя, но орудие не замолкало. Раненый командир, превозмогая боль, бил по врагу до тех пор, пока противник не был отброшен.

Уже в госпитале Т. И. Морозов узнал, что ему присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

К исходу 14 января, овладев сильно укрепленными населенными пунктами Гостилицы, Порожки и другими, войска 2-й ударной армии прорвали первую позицию главной полосы вражеской обороны, а на гостилицком участке была пробита брешь и во второй позиции противника. Наиболее успешно действовали части 131-й и 90-й стрелковых дивизий полковников П. Л. Романенко и Н. Г. Лященко. Командующий фронтом, наблюдавший за боем дивизий, объявил благодарность всему личному составу.

Командование 18-й немецкой армии лихорадочно стягивало силы, стремясь ликвидировать прорыв, осуществленный советскими войсками с Ораниенбаумского плацдарма. А в это время 42-я армия была уже наготове, чтобы нанести удар с Пулковских высот. Еще 14 января артиллерия приступила к предварительному разрушению наиболее прочных укреплений противника. Тяжелые дальнобойные орудия вели интенсивный огонь по железобетонным ДОТам и бронированным укрытиям врага.

Разрушение огневых точек и демонстрация наступления проводились также в полосе 67-й армии. В результате противник не знал, откуда ждать нового удара, не решался снять части с синявинского и красноборского участков, чтобы перебросить их на усиление 9-й и 10-й авиаполевых дивизий, которые несли большие потери в боях со 2-й ударной армией.

На направлении главного удара Волховского фронта, в полосе 59-й армии, в 9 часов 14 января 1944 года артиллерийская подготовка атаки началась залпом 1380 орудий и минометов и продолжалась в течение 110 минут. 40 артиллерийских полков, правда, имеющих в своем составе немного крупнокалиберных орудий (всего 250 калибром 122 мм и выше. — Примеч. авт.) одновременно подавляли огневые точки врага и разрушали его траншеи. Делалось это хитро — с разной плотностью огня. Плотность огня по первой траншее была наибольшей — на каждые 20 погонных метров приходился в среднем огонь одной 122-мм гаубицы, во второй траншее плотность составляла 75 % от плотности по первой траншее, а по третьей траншее она была в два раза меньше плотности по первой траншее. Такая система огня обеспечивала одновременное подавление всей глубины главной полосы обороны противника в процессе артиллерийской подготовки и искусно организованный переход к поддержке атаки пехоты и танков методом огневого вала.

Главные ударные силы мощнейшей по своему составу 59-й армии: 6-й стрелковый корпус в составе 65, 239-й и 310-й стрелковых дивизий (командир корпуса генерал-майор С. П. Микульский) и 14-й стрелковый корпус в составе 191, 225-й и 378-й стрелковых дивизий (командир корпуса генерал-майор П. А. Андрюшенко), наступали с Волховского плацдарма и южнее его — до Зарелья, атакуя позиции 38-го армейского корпуса вермахта. Волховский плацдарм удерживался нашими войсками с 1942 года, тянулся от Дымно до Дубровки; его максимальная глубина (в районе Мясного Бора) составляла 8 километров. Позиции противника на этом ТВД прорывались на ширине 12,5 км.

Погода в первый день наступления была крайне неблагоприятной: шел густой снег, мела метель, это затрудняло ведение прицельного артогня, практически исключало применение орудий прямой наводки. По этой же причине не была использована авиация 14-й воздушной армии.

Танки поддержки пехоты (всего войска 59-й армии имели до 230 танков и 25 САУ) в условиях лесисто-болотистой местности частично застряли в болотах и воронках и не смогли выйти на линию атаки.

В результате ударов по позициям противника операция была сравнительно успешной на участке наступления 239-й дивизии полковника А. Я. Ордановского, где одному полку удалось выйти к реке Питьба и форсировать ее, и в полосе действий частей 378-й стрелковой дивизии (полковник А. Р. Белов), наступавший на южном крае Волховского плацдарма. Два полка этого соединения поднялись в атаку на 15 минут раньше окончания артподготовки и почти без потерь заняли две первые траншеи германской обороны.

14 января немецкое командование стало подтягивать в Новгород части 24-й пехотной дивизии (ранее оборонялась перед 67-й армией Ленинградского фронта), части 290-й пехотной дивизии из районов Шимска, Уторгош, Сольцы, кавалерийский полк «Норд».

В ответ советское руководство ввело в сражение на участке прорыва 239-й стрелковой дивизии 16-ю танковую бригаду полковника К. О. Урванова, затем из второго эшелона 6-го корпуса 65-ю Краснознаменную дивизию полковника Г. В. Калиновского с приданной ей 29-й танковой бригадой полковника М. В. Попова. Но бои продолжали идти с переменным успехом.

Исход сражения за Новгород в большей степени определили действия небольшой Южной группы под общим командованием генерал-майора Т. А. Свиклина. Передовой отряд этой группы, куда входили 58-я стрелковая бригада полковника H. A. Себова, 239-й стрелковый полк и лыжный батальон 225-й дивизии (командир полковник П. И. Ольховский), а также 34-й и 44-й аэросанные батальоны, в ночь на 14 января обошел Новгород с юга по льду озера Ильмень.

На рассвете 14 января части Южной группы без какой-либо артиллерийской подготовки на северо-западном берегу атаковали гарнизоны противника, частично состоявшие из легионеров-прибалтов, и к вечеру захватили плацдарм шириной до 5 км, глубиной до 4 км. Таким образом, были созданы предпосылки для окружения новгородской группировки противника.

15 января, когда резервы противника были нацелены против участка прорыва 2-й ударной армии, войска Ленинградского фронта (42 А) нанесли еще более сильный удар с Пулковских высот. 2300 орудий и минометов, а также реактивная артиллерия обрушили огонь по 17-километровому участку обороны противника. С многочисленных наблюдательных пунктов были видны сплошные разрывы на его переднем крае. Командующий фронтом генерал армии Л. А. Говоров, прилетевший накануне с Ораниенбаумского плацдарма, и член Военного совета генерал-лейтенант A. A. Жданов следили за боем с наблюдательного пункта, оборудованного в недостроенном здании Дома Советов.

Сто минут орудия крушили немецкие укрепления, перепахивали траншеи, разрушали ДОТы и ДЗОТы. 220 тыс. снарядов выпустила артиллерия 42-й армии. Более 200 орудий корабельной и береговой артиллерии Краснознаменного Балтийского флота подавляли крупнокалиберную артиллерию противника, уничтожали его узлы сопротивления, опорные пункты и ДОТы.

«Весь город, — писал поэт Н. С. Тихонов, — был ошеломлен гигантским гулом… Некоторые пешеходы на улицах стали осторожно коситься по сторонам, ища, куда падают снаряды. Но снаряды не падали. Тогда стало ясно — это стреляем мы, это наши снаряды поднимают в воздух немецкие укрепления. Весь город пришел в возбуждение. Люди поняли, что то, о чем они думали непрестанно, началось»[55].

Артиллерийская подготовка в 42-й армии, как и во 2-й ударной, была проведена эффективно. Сказались тщательное планирование и хорошая тренировка штабов, командиров и расчетов. В решении основных вопросов использования артиллерии перед наступлением принимал непосредственное участие, как кадровый артиллерист, генерал армии Л. А. Говоров. Его достойными помощниками были командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант Г. Ф. Одинцов, начальник штаба артиллерии генерал-майор Г. М. Бруссер, командующие артиллерией армий генерал-майоры М. С. Михалкин, Б. Б. Чернявский, B. C. Коробченко, командир 3-го контрбатарейного артиллерийского корпуса генерал-майор H. H. Жданов, командующий артиллерией флота контр-адмирал И. И. Грен.

Затем, несмотря на неблагоприятные метеоусловия, в воздухе показались самолеты 277-й штурмовой авиационной дивизии полковника Ф. С. Хатминского. 48 штурмовиков тремя группами нанесли сосредоточенный удар по первой траншее противника перед фронтом 30-го гвардейского стрелкового корпуса.

Прорыв осуществлялся на фронте Лигово — Редкое — Кузьмино общей длиной 17,5 километра. Здесь и на 40-километровом участке прорыва 2-й ударной армии было сосредоточено 80 % всех артиллерийских средств Ленинградского фронта. Действия 42-й армии поддерживали 306 танков и 60 САУ.

Еще не утих огненный смерч артиллерийской канонады, когда передовые подразделения кинулись через снежное поле к вражеским траншеям. Головные подразделения трех дивизий 30-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Н. П. Симоняка стремительно ворвались в первую траншею и стали проникать все глубже в оборону противника. Артиллерийская поддержка атаки на глубину 1,5 километра была осуществлена методом «сползания», а впоследствии — на глубину до 4 километров — последовательным сосредоточением огня.

Артиллерийская подготовка была организована таким образом, чтобы противник не обнаружил ее окончания и своевременно не изготовился к отражению атаки соединений 42-й армии. Бой шел уже в первой траншее, а противник, лишенный связи и возможности наблюдения, в последующих траншеях продолжал находиться под тем же огневым воздействием, что и ранее, ожидая «конца» нашей артиллерийской подготовки. Многочисленные показания пленных и радиоперехваты подтвердили высокий эффект огня советской артиллерии. В одном из показаний пленного офицера 10-го германского артиллерийского полка указывалось, что «…в отличие от всех ранее проводимых артподготовок русская артиллерия 14 и 15 января била по самим траншеям, линиям связи, мы были лишены управления и несли большие потери…».

Не менее яркую картину рисовали следующие радиоперехваты: «Пехотный НП 9.45. Внимание! Начинается артподготовка русских. Шквальный огонь по участку… Пока никаких признаков к прорыву не наблюдается… Позиции разрушены… Артиллерийский огонь (немецкой артиллерии) прекращается, связи с батареями не имею… Большой урон от орудий прямой наводки… Почему наши не стреляют… Противник прорвался… Мы вынуждены отступать…»

Генерал Симоняк, харизматичный командир суворовской школы, имея обыкновение находиться как можно ближе к наступающим частям, вскоре покинул свой командный пункт у Пулково и перешел в район развернувшихся боев на красносельском направлении. Он часто в солдатском ватнике появлялся в самых опасных местах, там, где у наступавших частей корпуса возникали затруднения, давал необходимые распоряжения, налаживал тесное взаимодействие пехоты с танками.

В наступавших справа и слева от 30-го гвардейского корпуса соединениях 109-го и 110-го стрелковых корпусов пехота отстала от огня артиллерии; атака была неудачной, ее пришлось повторять. Противник в целом оказал упорное сопротивление силами 126, 170-й и 215-й пехотных дивизий 50-го армейского корпуса вермахта.

Преодолевая сопротивление врага, отражая его контратаки, соединения 2-й ударной и 42-й армий Ленфронта в следующие дни упорно продвигались в направлении Ропша — Кипень навстречу друг другу.

Враг, используя отдельные уцелевшие оборонительные сооружения и неразрушенные участки траншей, пытался задержать или хотя бы замедлить продвижение наших частей. Но он был бессилен остановить гвардейцев. К исходу 15 января войска 42-й армии, преодолевая сопротивление немцев и отражая их контратаки, прорвали оборону на участке Лиговского канала и Редкого Кузьмина, продвинувшись на 4,5 километра в центре и до 1,5 километра на флангах. На следующий день глубина прорыва 30-го гвардейского корпуса достигла почти 8 километров. Его дивизиям удалось вбить клин во вторую полосу обороны противника вблизи шоссе Красное Село — Пушкин. Наметился также успех на участках соседних корпусов. К вечеру 125-я стрелковая дивизия 109-го корпуса разгромила сильный вражеский узел обороны Финское Койрово и, продвигаясь вперед, стала расширять полосу прорыва.

В конце того же дня противник был выбит из Александровки. Этим сильно укрепленным опорным пунктом на подступах к Пушкину овладела 85-я стрелковая дивизия полковника К. В. Введенского. В боях за Александровку особенно отличились воины 59-го стрелкового полка Героя Советского Союза полковника Х. М. Краснокутского. Первыми ворвались в Александровку бойцы этого полка В. Привалов, M. Евдокимов и старшина роты автоматчиков С. Потуданский.

Продолжало развиваться наступление и 2-й ударной армии. Отражая многочисленные контратаки 3-го танкового корпуса СС противника, части 43-го и 122-го стрелковых корпусов продвигались по направлению к Ропше. Буквально каждый метр приходилось брать с боем. Местность на пути наступления была открытая, простреливавшаяся из хорошо замаскированных огневых точек и ДЗОТов. Из-за глубокого снега и отсутствия дорог стрелковые части нередко штурмовали опорные пункты без орудий сопровождения и танков.

Путь 2-й ударной армии к Ропше — свидетельство беспримерной выносливости, настойчивости и самопожертвования воинов во имя достижения поставленной цели — разгрома врага. История навсегда сохранит имена таких бесстрашных воинов, как пехотинцы старший сержант И. К. Скуридин и сержант Т. Ф. Федоров, танкисты старший лейтенант А. И. Спирин и командир танка И. Лобода, артиллерист сержант С. П. Пальчиков, совершивших подвиги в боях за сильно укрепленные узлы сопротивления Варвароси, Глядино, Копыловку, Дятлицы и другие.

В бою за деревню Сокули противник оказывал сильное огневое сопротивление роте, в которой находился И. К. Скуридин. В полосе наступления роты действовали четыре огневые точки противника. Три из них перед атакой уничтожила артиллерия, а четвертая внезапно открыла огонь, когда бойцы двигались на нее. Скуридин вызвался уничтожить пулемет. Он подполз к ДЗОТу и стал забрасывать гранатами. Но пулемет продолжал действовать и не давал возможности бойцам подняться. Тогда Скуридин бросился на огневую точку и своим телом закрыл амбразуру. Воодушевленные его подвигом, пехотинцы стремительным броском опрокинули врага и овладели населенным пунктом[56].

Чрезвычайно тяжелым был бой за деревню Дятлицы, расположенную на перекрестке дорог. Танки 98-го отдельного полка с десантом пехотинцев на броне ворвались на окраину деревни, но были встречены сильным огнем артиллерии и минометов. По танкам начали бить скорострельные зенитные установки. Однако и это не остановило наступавших. Уничтожив более 200 нацистов и несколько батарей противника, пехотинцы и танкисты с боем овладели Дятлицами.

Героически действовал в этом бою экипаж командира танковой роты старшего лейтенанта А. И. Спирина, который первым ворвался в Дятлицы. Метким огнем он подбил немецкий танк «Тигр», уничтожил три орудия, шестиствольный миномет и до трех десятков германских солдат. Но немцам удалось поджечь его машину. Механик-водитель и башенный стрелок были убиты, а старший лейтенант Спирин тяжело ранен. Выбравшись из танка, Спирин лег в снег и стал отбиваться от наседавших немцев. Более 60 вражеских солдат уничтожил герой. За исключительное мужество и отвагу в бою командиру танковой роты А. И. Спирину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Овладев 17 января узлом дорог в Дятлицах, войска 2-й ударной армии получили возможность развить успех на Ропшу, тем более что в бой была введена усиленная танковая бригада.

Тем временем на Волховском фронте войска 59-й армии, используя успех группы генерала Свиклина и введя в бой свежие силы, продолжали наступать, обходя Новгород с севера и юга.

На Южную группу были возложены следующие задачи: отрезать неприятелю пути отхода из Новгорода на юго-запад, к Шимску, и, продвигаясь в сторону Горынево — Мясокомбинат, вместе с соединениями 6-го стрелкового корпуса замкнуть кольцо окружения вокруг новгородской группировки противника. Немцы упорно контратаковали части Южной группы, а местами даже теснили их.

В ночь на 16 и 17 января на плацдарм дополнительно были введены части 372-й стрелковой дивизии полковника П. И. Радыгина, 2-й полк 225-й дивизии, другие части. Подтягивалась артиллерия.

18 января части 372-й стрелковой дивизии прочно взяли под свой контроль ж/д Новгород — Шимск (сейчас такой уже нет. — Примеч. авт.) и продолжали наступление в сторону Старой Мельницы и Горынева.

С каждым днем бои под Ленинградом и Новгородом принимали все более ожесточенный характер. Германское командование требовало от своих войск ни в коем случае не допустить прорыва «Северного вала». 16 января командующий группой армий «Север» обратился к 18-й армии с воззванием, в котором говорилось о необходимости держаться до последнего солдата, «чтобы выиграть эту оборонительную битву»[57].

И это были не пустые слова, предназначенные лишь для пропагандистской шумихи. Несмотря на угрожающую ситуацию, командующий 18-й армией вермахта генерал Линдеман был уверен в победе и 16 января сообщил командирам своей артиллерии, что русские пустили в ход все свои войска, а командующему группой армий «Север» генерал-фельдмаршалу Кюхлеру доложил, что выиграет битву, рискнув атаковать «русских на тех участках фронта, где не было боев». Однако Кюхлер, особо не доверяя подобным заверениям, на следующий день информировал ОКХ, что ситуация ухудшается, и попросил у Гитлера разрешения отвести свои войска с Мгинского выступа к линии «Ролбан», чтобы высвободить две дивизии для отражения советских атак юго-западнее Ленинграда. Не ответив ни да, ни нет, Гитлер предложил Кюхлеру оставить позиции, шедшие от Ораниенбаума к Ленинграду. Тем не менее Кюхлер перебросил войска из Мги (6, 21, 11 пд) и Чудова на оборонительные рубежи юго-западнее города, но на ход сражения эти меры уже не повлияли.

Израсходовав в двухдневных боях свои резервы, командующий 18-й немецкой армией опять начал снимать полки с участков фронта, где было относительное затишье, и направлять их к месту прорыва. Так, были переброшены некоторые части 11, 21, 24-й и 225-й пехотных дивизий, дивизии СС «Нордланд», строительные и штрафные подразделения. Однако, несмотря на ввод их в бой, врагу не удалось остановить наше наступление. 42-я армия все ближе подходила к Красному Селу. Ожесточенные бои шли в населенных пунктах вблизи Пушкина. В это время в штаб фронта поступили разведывательные данные о том, что противник начал отводить часть сил из поселков Стрельна, Володарский и Горелово в сторону Красного Села. Германское командование явно боялось окружения своей петергофско-стрельнинской группировки.

Командующий фронтом решил ввести в бой вторые эшелоны наступающих армий, чтобы быстрее соединить в районе Ропши войска, наносящие встречные удары.

Генерал И. И. Федюнинский, введя 18 января в сражение 108-й стрелковый корпус, решил развить удар на Горки.

В свою очередь генерал-полковник И. И. Масленников направил в стык между 109-м и 30-м гвардейским стрелковыми корпусами 291-ю дивизию 123-го стрелкового корпуса и поставил перед войсками задачу в короткие сроки овладеть Красным Селом, Дудергофом и Вороньей Горой. Эти три мощных узла сопротивления составляли единую систему вражеской обороны, и ключом к ней считалась Воронья Гора. Вся покрытая лесом, с крутыми скатами, она господствовала над местностью на несколько десятков километров. С нее немцы хорошо видели Ленинград. На Вороньей Горе они оборудовали наблюдательные пункты. Гора опоясывалась траншеями, густо насыщенными огневыми средствами. Подступы к ней закрывались сплошными проволочными заграждениями и минными полями.

Воронью Гору штурмовала 63-я гвардейская стрелковая дивизия полковника А. Ф. Щеглова. За плечами тридцатилетнего комдива были уже и военная академия, и работа в оперативном отделе, и тяжелые оборонительные бои у Гатчины в 1941 году, и лыжные рейды по тылам противника. Энергичный, талантливый командир и на этот раз сумел решить трудную задачу. Он создал ударную группу, которой поручил осуществить обходный маневр и проникнуть в расположение врага с тыла. Одновременно планировался удар с юго-востока.

19 января утром комбинированным ударом с двух сторон Воронья Гора была взята. Решающую роль в этом бою сыграли гвардейские полки: 188-й подполковника А. И. Шерстнева и 190-й подполковника А. Г. Афанасьева.

Овеянное славой знамя 190-го стрелкового полка — одного из первых полков Красной Армии, созданного в Петроградском военном округе в 1918 году Я. Ф. Фабрициусом и укомплектованного тогда путиловскими рабочими, — было с честью пронесено через тяжелые схватки воинами, штурмовавшими неприятельскую цитадель.

В боях за Воронью Гору прославился гвардии капитан В. Г. Массальский. Рота автоматчиков под его командованием блестяще выполнила обходный маневр и, застав неприятеля врасплох, прорубила в его позиции коридор, по которому прошел танковый десант. В этом бою капитан получил четыре ранения. Подвиг офицера был высоко оценен — В. Г. Массальский удостоен звания Героя Советского Союза.

За умелое руководство частями при прорыве сильно укрепленной обороны противника и личную храбрость звание Героя Советского Союза было присвоено также командиру 63-й гвардейской дивизии полковнику А. Ф. Щеглову и командующему артиллерией дивизии полковнику Ф. А. Буданову.

Успех боев на Вороньей горе ускорил окончание сражения за Красное Село. На этот мощный узел обороны противника в течение 17 и 18 января наступали 64-я гвардейская дивизия генерал-майора И. Д. Романцова, 291-я дивизия генерал-майора В. К. Зайончковского и танковые части. Чтобы преградить им путь, немцы взорвали плотины, соединявшие несколько озер, и вода затопила подступы к Красному Селу. Уровень ее достигал 70 сантиметров. Но это не остановило советские войска.

18 января гвардейцы штурмовали высоту 112,0. В критический момент боя они попали под шквальный огонь вражеского пулемета. Бойцы залегли. Тогда поднялся рядовой А. Ф. Типанов и бросил в амбразуру гранату, но пулемет продолжал стрелять. Не теряя ни одной минуты, отважный воин кинулся вперед и закрыл своим телом амбразуру ДЗОТа. Герой погиб, но имя бойца живет в памяти народа. Его именем названы улицы и населенные пункты в Ленинграде и Ленинградской области, на Тамбовщине.

Штурм Красного Села продолжался почти сутки. Ворвавшись в город, наступающие вели бои за каждую улицу, за каждый дом. «Гвардейцы, — вспоминал генерал-майор И. Д. Романцов, — накапливались за постройками, за разбитыми вагонами, готовясь к решительной атаке. Пока шел бой, к восточной окраине подходили танки подвижной группы. Они получили приказ войти в прорыв. Под прикрытием гвардейских полков танки вышли к реке Дудергофка и ночью переправились на вражеский берег. С рассветом мощной атакой танков и пехоты оборона врага была смята, и танки, не ввязываясь в затяжные бои, двинулись на запад навстречу войскам 2-й ударной армии».

Гарнизон в Красном Селе оказался отрезанным. Нацисты, засевшие в домах и подвалах, отчаянно сопротивлялись. Утром 19 января Красное Село было освобождено.

Утром 18 января Линдеман наконец сообщил Кюхлеру, что его фронт юго-западнее Ленинграда и под Новгородом разваливается, и Кюхлер снова попросил разрешения отойти на линию «Ролбан», но вновь получил отказ. Когда же Симоняк взял Красное Село, Кюхлер на свой страх и риск решил оставить Мгинскую линию, о чем и сообщил в ОКХ. Гитлер дал на это свое согласие уже после того, как начальник штаба сухопутных войск (ОКХ) Цейтлер сказал ему, что приказ уже отдан.

Тем временем войска 2-й ударной армии вели бои за Кипень, Ропшу и Липицы. Еще 18 января, когда расстояние между передовыми группировками армий составляло 16–18 километров, командующий фронтом поставил им задачу соединиться на рубеже Кипень, Русско-Высоцкое, окружить и уничтожить петергофско-стрельнинскую группировку противника.

108-й и 122-й стрелковые корпуса 2-й ударной армии с утра 19 января решительно продвигались в восточном направлении. Одновременно на запад наступали войска 42-й армии. В сражение был введен 123-й стрелковый корпус, усиленный двумя танковыми полками и артиллерией. В образовавшийся прорыв устремилась армейская подвижная группа. С ней успешно взаимодействовала авиация. Группы «илов» 277-й штурмовой авиадивизии под командованием прославленных летчиков Г. М. Паршина, Г. М. Мыльникова, А. К. Еремина и А. И. Кизимы в сложных метеоусловиях активно содействовали наступлению наших стрелковых соединений и танков.

Во время боя командир 220-й танковой бригады подполковник В. Л. Проценко сообщил авиационному представителю, что с юго-восточной окраины Куприяновки противник ведет сильный огонь из противотанковых пушек и минометов, мешая продвижению бригады. Офицер-авиатор А. Ф. Разгулов, находившийся в танке, нацелил туда звено штурмовиков во главе с лейтенантом К. Д. Мамыкиным. В очень сложных метеорологических условиях летчики отыскали вражеские батареи и подавили их. Подполковник B. Л. Проценко писал командиру 277-й штурмовой авиадивизии: «Благодарю за хорошую работу ваших штурмовиков по сопровождению 220-й отдельной танковой бригады, хорошее взаимодействие штурмовиков с танками и активные боевые действия их по противотанковым средствам противника»[58].

Сокрушая вражеские арьергарды, 462-й стрелковый полк 168-й стрелковой дивизии 108-го стрелкового корпуса 2-й ударной армии и подвижная группа 42-й армии, в которую входили 1-я танковая Краснознаменная бригада, 220-я танковая бригада и два самоходно-артиллерийских полка, 19 января соединились в районе Русско-Высоцкое. Рано утром 20 января войска двух армий встретились в районе Ропши. В течение дня наши части полностью очистили от противника территорию севернее Ропши и Красного Села. Около 1000 солдат и офицеров сдались в плен. Но большая часть вражеских войск, пользуясь неплотностью кольца, сумела ускользнуть.

Торжественный момент встречи войск 2-й ударной и 42-й армий был зафиксирован специальным актом. Исторический документ подписали полковник И. М. Турьян, подполковник И. К. Хармышев, подполковник М. Д. Черныш, лейтенант М. П. Фисенко и другие.

Так завершался первый этап операции (по плану Ленинградского фронта. — Примеч. авт.). Войска 2-й ударной армии, действовавшей с изолированного Ораниенбаумского плацдарма, и 42-й армии, наступавшей от Пулковских высот, нанося удары по сходящимся направлениям, за шесть дней напряженных боев прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника с многочисленными ДОТами, ДЗОТами и мощной артиллерией. При этом они разгромили петергофско-стрельнинскую группировку 18-й немецкой армии, отбросили врага от юго-западных подступов Ленинграда и образовали общий фронт наступления.

В ходе боев наши войска разгромили две и нанесли тяжелые потери пяти вражеским дивизиям, пленили более тысячи солдат и офицеров, захватили всю материальную часть петергофско-стрельнинской группировки противника, в том числе 85 тяжелых орудий из артиллерийской группы, обстреливавшей Ленинград.

Значительных успехов достигла и 59-я армия Волховского фронта, тем более что германское командование само решило отводить войска из намечающегося «котла». 19 января после полуночи Кюхлер попросил у фюрера, как он выразился, отвести «пять немецких батальонов, окруженных восемью советскими дивизиями, через болота, лежащие западнее Новгорода, на новые позиции». Гитлер, несмотря на то, что Новгород, как он упрямо твердил, имеет «необычайно важное символическое значение» для Германии, дал Кюхлеру свое согласие, но настоял на том, чтобы его войска остановились восточнее линии «Ролбан». 20 января командующий группой армий «Север» оценил ситуацию снова и сообщил вышестоящему командованию, что тактические неудачи немецких войск под Новгородом и юго-западнее Ленинграда были вызваны отсутствием резервов и чересчур растянутым фронтом. А поскольку эти причины по-прежнему имели место, он попросил разрешить ему отступить сначала на «Ролбан», а оттуда на линию «Пантера», поскольку три дивизии, высвободившиеся при отступлении, очень быстро погибнут в боях.

Пока немцы определяли рубежи отхода, 20 января в районе Горынева (примерно в 10 км западнее Новгорода) соединились части 6-го корпуса и 372-й стрелковой дивизии. Окруженные подразделения из состава 28-й егерской и 1-й авиаполевой дивизий, других частей противника были уничтожены. Около 3000 солдат и офицеров сдалось в плен.

В тот же день части 14-го стрелкового корпуса «с опозданием» вошли в разрушенный Новгород. Воспользовавшись медлительностью наших войск, нацисты превратили древний город в настоящую пустыню, «в ночь на 20 января беспрепятственно выведя свои части из Новгорода». Из 2500 имевшихся в городе домов, административных зданий и церквей 2460 были уничтожены. Германские саперы взорвали мост через реку Волхов. Кроме того, в городе осталось не более 50 жителей — остальных морским путем вывезли в Германию. Однако Новгород теперь был в наших руках. В окрестностях города находилась 59-я армия вместе с 7-м стрелковым корпусом, выдвинутым из резерва Ставки.

В боях за древний русский город бессмертный подвиг совершил сержант С. М. Черепанов. Его отделение отбивало одну за другой контратаки противника у деревни Поддубье. Комсомолец Черепанов, будучи раненным, продолжал драться с врагом. Наших бойцов было совсем мало. После десятой контратаки противника в отделении остался один Черепанов, и у него кончились патроны. Тогда мужественный воин подорвал гранатой себя и наседавших врагов. Героически действовала и радистка Мария Белкина, которая в сложных условиях обеспечивала непрерывную радиосвязь командования с войсками.

Следует отметить, что с 14 января соединения 8-й (командующий генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков) и 54-й армий (командующий генерал-лейтенант С. В. Рогинский) Ленинградского фронта вели разведку боем. С 16 января части 54-й армии перешли в наступление на любаньском направлении. До 20 января противник здесь прочно удерживал свои позиции.

Войска 22-й армии (командующий генерал-лейтенант В. А. Юшкевич) 2-го Прибалтийского фронта внезапной атакой в ночь на 14 января прорвали позиции 331-й пехотной дивизии вермахта и к 18 января прочно овладели 10-километровым участком железной дороги Новосокольники — Дно в районе станции Насва.

Интересно отметить, что основной ударной силой 22 А был 97-й стрелковый корпус, укомплектованный такими прославленными соединениями, как 8-я гвардейская панфиловская дивизия, 43-я гвардейская латышская дивизия, а также 23-й и 54-й отдельными стрелковыми бригадами со средствами усиления: 227-м танковым полком, артиллерией (1118 пап, 19 пабр, 13 минбр, 561 аминп, 305 гап, 1040 иптап, три полка РА), инженерными частями (161, 162, 164 оинжб) и лыжным отрядом (ЛБ-3).

Так закончился первый этап Ленинградско-Новгородской операции, в ходе которого в течение 6 дней войска 2-й ударной и 42-й армий Ленинградского фронта и 59-й армии Волховского фронта сломали систему обороны фланговых группировок 18-й армии — соответственно Петербургско-Стрельнинской и Новгородской, частично уничтожив живую силу этих группировок, и пленили ее, освободили города Новгород, Петергоф, Красное Село, десятки небольших населенных пунктов.

Разгром фланговых группировок 18-й армии послужил началом развала всего фронта противника под Ленинградом.

Наступательные действия войск 2-го Прибалтийского фронта в течение 12–20 января 1944 года сковали основные силы 16-й армии и в совокупности с нарушением ж/д линии не позволили перебросить ее войска против наступающих объединений Волховского и Ленинградского фронтов. В ходе первого этапа войска вышеперечисленных фронтовых объединений полностью выполнили начальный замысел операции.

Вся страна радостно встретила сообщение об успехах Красной Армии под Ленинградом и Новгородом. 19 января Москва салютовала доблестным войскам Ленинградского фронта, завершившим разгром петергофско-стрельнинской группировки врага. 24 стрелковых, танковых, артиллерийских, авиационных и инженерных соединения и части были удостоены наименования Красносельских, а 13 — Ропшинских.

Беспредельным было ликование ленинградцев. Наступил долгожданный час, когда город мог жить спокойно: основные артиллерийские группировки противника, обстреливавшие в течение всей блокады его площади, проспекты и дома, были ликвидированы, а остальные спешно отходили на юго-запад. Почти прекратились налеты и вражеской авиации. «Только что по радио передали о победах на Ленинградском фронте, — писали работницы центрального телеграфного узла в газету „Ленинградская правда“. — На глаза навернулись слезы. Хотелось сказать вам слова благодарности, дорогие воины, так, чтобы каждый услышал: спасибо! Целуем и обнимаем вас, дорогие наши братья. Ждем вас с полной победой в наш любимый город Ленина»[59].

И войска шли вперед, громя яростно сопротивлявшегося противника.

Снятие блокады

После тяжелого поражения, нанесенного войсками Ленинградского фронта петергофско-стрельнинской группировке противника, и освобождения Новгорода 59-й армией Волховского фронта создались благоприятные условия для дальнейшего развития наступления. Мощные удары советских войск, писал впоследствии Л. А. Говоров, привели «к полному развалу всего немецкого фронта под Ленинградом»[60].

Возникла возможность окружить германские войска, находившиеся в районе Мга, Любань, Тосно. Командующий фронтом приказал командующему 67-й армией не допустить безнаказанного отхода немецких частей оттуда.

Одновременно командование фронта считало необходимым нанести сильный удар по врагу в направлении Красногвардейска (Гатчины) частями 42-й армии, чтобы выйти во фланг и тыл мгинско-тосненской группировки и разгромить ее во взаимодействии с войсками правого крыла Волховского фронта.

Перед 2-й ударной армией была поставлена задача нанести удар в юго-западном направлении, чтобы отбросить отступавшие немецкие части в лесисто-болотистый район южнее Кингисеппа, Сиверской.

После 20 января командование Ленинградского фронта решает вести наступление в направлении Красногвардейска и Тосно, чтобы совместно с войсками Волховского фронта освободить бывший Мгинский район и Октябрьскую железную дорогу.

Командование Волховского фронта решает продолжить наступление в сторону города Луги, чтобы совместно с войсками Ленинградского фронта окружить и уничтожить германские части в треугольнике Мга — Чудово — Красногвардейск. Войска 54-й армии намеревались овладеть городом Любань.

22 января директивами Ставки ВГК № 220012 и № 220013 за подписью И. Сталина и А. И. Антонова (исполняющий обязанности начальника Генштаба КА) эти планы были утверждены соответственно для Ленинградского и Волховского фронтов.

С утра 21 января войска 2-й ударной и 42-й армий после частичной перегруппировки начали наступление на Волосово и Гатчину. В это же время Волховский фронт стремился развить главный удар на Лугу, чтобы отрезать пути отхода германским войскам из района Тосно, Любань, Чудово.

С целью объединения усилий всей авиации по обеспечению наступления командующему 13-й воздушной армией, кроме соединений и частей, входивших в ее состав, с 20 января были подчинены ВВС КБФ и 2-й гвардейский истребительный авиационный корпус ПВО.

Противник, потеряв главную полосу обороны на урицко-пулковском и ропшинско-петергофском участках, предпринимал отчаянные усилия, чтобы остановить наступление советских войск. «Враг хочет осуществить прорыв на Гатчину, — писал 19 января в своем приказе командир 11-й немецкой дивизии. — Это его намерение должно быть опрокинуто. Достигнутая сейчас линия должна быть удержана во что бы то ни стало»[61]. Немецким войскам был передан категорический приказ из ставки Гитлера, запрещавший дальнейший отход от Ленинграда. Командир 50-го армейского корпуса отдал войскам письменное распоряжение, в котором указывал, что необходимо «по приказу фюрера держать позиции во что бы то ни стало и предупредить об этом всех офицеров»[62].

Однако расчеты германского командования были сорваны. 43-й и 108-й стрелковые корпуса 2-й ударной армии и 123, 117-й и 110-й стрелковые корпуса 42-й армии, преодолевая упорное сопротивление противника и отражая его контратаки, овладели несколькими населенными пунктами и стали продвигаться к Гатчине. В это же время войска 59-й армии начали наступление на лужском направлении. Германское командование вынуждено было в ночь на 21 января начать отвод своих войск из мгинского выступа, где им грозило окружение. Обнаружив отход противника, 118-й стрелковый корпус 67-й армии генерала В. П. Свиридова, а также войска Волховского фронта (8-я армия генерал-майора Ф. Н. Старикова и 54-я армия генерал-майора С. В. Рогинского) перешли к преследованию.

Наступление советских войск развернулось, таким образом, на всем фронте — от Копорского залива до озера Ильмень. Несмотря на бездорожье, наши части энергично гнали противника, нанося ему сокрушительные удары.

21 января, сбив вражеские арьергарды, войска 67-й и 8-й армий заняли Мгу. Нелегко было овладеть этим мощным узлом сопротивления, который плотно прикрывался огнем артиллерии, минометов и других видов оружия. Этот узел оборудовали инженерные подразделения, уже имевшие опыт строительства оборонительных линий. Они сделали все, чтобы оборонительные позиции стали неприступными. Но мужество и боевой опыт советских воинов оказались сильнее вражеских укреплений.

Командование группы армий «Север» предпринимало отчаянные попытки, чтобы приостановить продвижение советских войск. Оно перебросило в район Гатчины новые силы — 12-ю танковую дивизию и 502-й батальон тяжелых танков «Тигр».

Наши войска, преодолевая упорное сопротивление противника, выбивали его из укрепленных позиций, наносили удары во фланг и тыл вражеских группировок. В результате умелого обходного маневра и стремительной атаки с фронта 110-й стрелковый корпус генерал-майора И. В. Хазова 24 января овладел городами Пушкин и Павловск — мощными опорными пунктами обороны противника. Особенно отличились в этих боях 56, 72-я и 85-я стрелковые дивизии, которыми командовали генерал-майор С. М. Буньков, генерал-майор И. И. Ястребов и полковник К. В. Введенский. Приказом Верховного Главнокомандующего отличившимся соединениям и частям было присвоено почетное наименование Пушкинских и Павловских.

В Павловске и Пушкине — городах-музеях — глазам советских воинов предстала чудовищная картина разрушений. «Входим в знаменитые Пушкинские парки, — писали в те дни фронтовые корреспонденты майоры Ф. Самойлов и К. Аренин. — Вековые деревья, под сенью которых ходил еще юный Пушкин, вырублены… Взорвали плотину, и по черным глыбам струится из-подо льда вода парковых прудов. Не пощадили немцы и пушкинского „Парнаса“… Самое сильное землетрясение не могло бы причинить столько бед, сколько наделали немцы, хозяйничавшие больше двух лет в этом городе»[63].

Горе и ненависть испытывали бойцы, видевшие разрушенные и сожженные врагом города и села. Крепла решимость быстрее освободить родную землю от оккупантов.

К исходу 25 января 123-й стрелковый корпус генерал-майора Г. И. Анисимова завязал бой на северо-западной окраине Гатчины, а соединения 117-го стрелкового корпуса Героя Советского Союза генерал-майора В. А. Трубачева вышли к северо-восточной и восточной окраинам города и начали штурм. В течение ночи шли упорные бои. 120-я стрелковая дивизия полковника A. B. Батлука ворвалась в Гатчину и вместе с другими частями стала освобождать улицу за улицей.

В напряженный момент боя многие офицеры и бойцы видели генерала В. А. Трубачева и полковника A. B. Батлука там, где кипели жаркие схватки. Хорошо ориентируясь в городе, они умело направляли ход боя.

Всю ночь 26 января на командный пункт 42-й армии поступали донесения: взят вокзал, закончен бой на центральной площади, идет бой в развалинах депо, блокирован заминированный врагом аэродром. К 10 часам утра город был освобожден, а оборонявшаяся в ней 11-я пехотная дивизия противника разгромлена. Старшина П. Х. Силин водрузил на балконе одного из самых высоких зданий города Красное Знамя — символ победы.

Значительную поддержку сухопутным войскам, освобождавшим Гатчину, оказала авиация. За два дня боев — 24 и 25 января — летчики 13-й воздушной армии совершили до 390 вылетов.

Наряду со 120-й дивизией в боях по освобождению города отличились 224-я стрелковая дивизия полковника Ф. А. Бурмистрова, 31-й гвардейский танковый полк подполковника Г. И. Иванова, 96-я тяжелая гаубичная артиллерийская бригада полковника А. Ф. Горобца, 320-й и 322-й гвардейские минометные полки подполковника Н. Д. Силина и майора С. П. Боровикова, 276-я бомбардировочная авиационная дивизия генерал-майора авиации А. П. Андреева и другие соединения и части. Все они получили наименование Гатчинских.

После освобождения города войска 42-й армии развернулись на юго-запад и начали преследование отступавшего противника. 2-я ударная армия, передав 108-й корпус 42-й армии и включив в свой состав 109-й стрелковый корпус, развернула наступление в западном направлении — на Кингисепп. Продолжавшая преследование врага 67-я армия овладела 26 января поселком Тосно и продвигалась к станции Сиверская.

Германские войска, почти 900 дней осаждавшие Ленинград, понесли тяжелое поражение и были отброшены к 27 января на 65–100 километров.

«…Под ударами наших войск, — докладывал Военный совет Ленинградского фронта Ставке Верховного Главнокомандования, — потерпела крушение сильнейшая оборона немцев, которую они сами расценивали как неприступный и непреодолимый „Северный вал“, как „стальное кольцо“ блокады Ленинграда… Выполнена задача первостепенной важности — ликвидирована полностью вражеская блокада Ленинграда»[64].

27 января город и фронт слушали по радио приказ Военного совета об итоге двенадцатидневных напряженных наступательных боев. Это был исторический для Ленинграда день: город перестал быть фронтом, враг уже не держал его на прицеле своих орудий, немцы под ударами советских войск, освободивших более 700 населенных пунктов, все дальше и дальше откатывались на юго-запад.

«Мужественные и стойкие ленинградцы! — говорилось в приказе Военного совета фронта. — Вместе с войсками Ленинградского фронта вы отстояли наш родной город. Своим героическим трудом и стальной выдержкой, преодолевая все трудности и мучения блокады, вы ковали оружие победы над врагом, отдавая для дела победы все свои силы. От имени войск Ленинградского фронта поздравляю вас со знаменательным днем великой победы под Ленинградом»[65].

Вечером на берегах Невы прогремели 24 залпа артиллерийского салюта из 324 орудий в честь исторической победы. Ликование ленинградцев было безмерным. Все население города-героя вышло на улицы, площади, набережные. Народ славил доблестные Советские Вооруженные Силы, мужественных защитников города Ленина. Поэтесса Вера Инбер писала:

Слава вам, которые в сраженьях Отстояли берега Невы. Ленинград, не знавший пораженья, Новым светом озарили вы. Слава тебе, великий город, Сливший воедино фронт и тыл. В небывалых трудностях который Выстоял. Сражался. Победил.

Развивая наступление, советские войска продолжали громить противника. Особенно напряженными были бои за Октябрьскую железную дорогу. Потеряв Тосно, противник оказывал упорное сопротивление в районе станции Любань. К вечеру 28 января в Любань ворвалась 1-я отдельная стрелковая бригада под командованием подполковника A. M. Паршикова. Совместно с другими частями Волховского фронта она очистила город от германских захватчиков. Восемь соединений и частей, участвовавших в освобождении города, получили почетное наименование Любанских. А в ночь на 29 января враг был выбит из крупного железнодорожного узла Чудово. Особенно отличились в этих боях части и соединения 111-го стрелкового корпуса генерал-майора Б. А. Рождественского.

Октябрьская железная дорога — основная магистраль, связывающая Ленинград с Москвой, — на всем своем протяжении была очищена от врага.

На нарвском и лужском направлениях

Стремительное наступление войск Ленинградского и Волховского фронтов не позволяло командованию немецкой группы армий «Север» привести в порядок свои отходившие части и организовать длительную оборону на промежуточных рубежах. Советские войска в результате смелых обходных маневров овладевали узлами вражеской обороны и быстро продвигались в западном и юго-западном направлениях. «Надо отдать должное русским в умении энергично преследовать», — писал 27 января 1944 года в своем приказе командующий немецкой группировкой войск, отступавшей к Кингисеппу[66].

Пример боевой неутомимости в преследовании противника показали многие части и соединения. Неожиданные и сильные удары с флангов и тыла наносили по врагу полки 131-й стрелковой дивизии. Быстро продвигаясь по лесам и болотам, они осуществляли смелые и дерзкие действия по окружению и уничтожению отступавших частей и подразделений противника.

Не менее энергично преследовали врага части 224-й Гатчинской стрелковой дивизии. На дороге в районе деревень Почап и Комарово разведка 143-го стрелкового полка обнаружила колонну неприятельских автомашин с пехотой. Несколько подразделений 143-го стрелкового полка сразу же двинулись в обход и перерезали дорогу. Когда колонна втянулась в приготовленный для нее «мешок», командир полка подал сигнал открыть огонь. В коротком бою противник был разгромлен.

Глубокий обходный маневр в условиях бездорожья совершил 133-й стрелковый полк 72-й Павловской стрелковой дивизии. Более 20 километров бойцы несли на себе материальную часть. К назначенному сроку часть вышла в тыл противника, овладела поселком Вырица и отрезала врагу пути отхода. Командир дивизии генерал-майор И. И. Ястребов в специальном приказе объявил благодарность личному составу полка. «Всем командирам частей и подразделений, — говорилось в приказе, — ставлю в пример командира 133-го стрелкового полка подполковника Родного и подчиненных ему командиров подразделений. Ставлю в пример выносливость и высокую моральную выдержку всего личного состава этого полка, обеспечившего выполнение приказа»[67].

В ходе наступления командиры, штабы и политорганы уделяли большое внимание поддержанию тесного взаимодействия между различными родами войск.

Политуправление фронта организовало политическое обеспечение взаимодействия родов войск в звене армия — корпус — дивизия и следило за тем, чтобы политотделы армий организовали увязку деятельности политработников различных родов войск в звене корпус — дивизия — полк, а политотделы корпусов и дивизий — в звене дивизия — полк — батальон.

В связи с поражением германских войск политорганы Ленинградского фронта усилили пропагандистское воздействие на немецких солдат и офицеров — распространяли среди них листовки, вели передачи через мощные радиоустановки. В листовках и звукопередачах на немецком языке сообщалось о победах советских войск, говорилось о том, что для солдат противника продолжение войны бесперспективно, что поражение нацистской Германии неминуемо. Эта пропаганда оказывала заметное влияние на немецких солдат и офицеров, подрывала их моральный дух, заставляла серьезно задумываться над своей судьбой.

Много работали в области идеологического воздействия на солдат и офицеров противника офицеры политуправления Ленинградского фронта Ю. В. Лазак, Ф. П. Филин, в 42-й армии — Е. И. Мусатов, в 67-й армии — Ю. В. Басистов, В. Н. Дружинин, A. B. Федоров и другие, хорошо владевшие иностранными языками. Большую работу проводили немецкие коммунисты и другие представители левых движений Германии, находившиеся на Ленинградском фронте, в частности представитель Национального комитета «Свободная Германия» Эрнст Келлер.

По замыслу командования Ленинградского и Волховского фронтов на новом этапе операции против 18-й немецкой армии большие задачи возлагались на партизан. Они должны были парализовать коммуникации противника, а с приближением советских войск наносить удары по вражеским гарнизонам, захватывать населенные пункты и удерживать их до подхода частей Красной Армии. Сочетание ударов по врагу с фронта и тыла являлось важной особенностью боевых действий советских войск.

Согласно оперативному плану боевой деятельности ленинградских партизан в тылу противника во взаимодействии с наступающими войсками Ленинградского и Волховского фронтов, утвержденному командующими фронтами, партизанам предстояло наносить основные удары по железным дорогам противника на участках Волосово — Нарва, Веймарн — Сланцы — Гдов, Сиверская — Луга — Псков, Луга — Батецкая и других, дезорганизовывать движение поездов, разрушать линии связи и уничтожать вражеские гарнизоны на важных магистралях.

Выполняя этот план, 12-я партизанская бригада развернула действия на кингисеппско-сиверском участке, 9-я бригада — в районе озера Самро и восточнее Гдова, 5-я бригада — южнее Луги, 2-я бригада — между Чудским озером и станцией Струги Красные, 11-я бригада — между Лугой й станцией Оредеж, 7,3-я и 10-я бригады — между Торошино и Сольцами, остальные бригады — южнее и юго-восточнее Пскова и Дно на направлениях 2-го Прибалтийского фронта.

К концу января 2-я ударная армия, захватив узел дорог в районе Волосово, продвигалась к реке Луга. В это время 12-я партизанская бригада под командованием A. A. Ингинена и Г. И. Мосина, действовавшая в полосе наступления армии, полностью парализовала Балтийскую железную дорогу, а также заняла и удерживала до подхода советских войск несколько переправ на реке Луге.

В ходе наступления большое значение приобрела политическая работа среди жителей освобожденных районов Ленинградской области. Население встречало наши войска восторженно, приветствуя их как освободителей от германского рабства.

Развивая наступление, 109-й стрелковый корпус генерала И. П. Алферова вышел на ближние подступы к Кингисеппу. Противник стремился сдержать наши наступающие войска, чтобы занять своими частями подготовленную на реке Нарва сильно укрепленную оборонительную линию «Танненберг».

Бои за Кингисепп носили ожесточенный характер. Враг превратил здания на окраинах и в центре города в сильные узлы сопротивления.

После упорных уличных боев в ночь на 1 февраля в результате умелого обходного маневра 109-й стрелковой дивизии генерал-майора H. A. Трушкина с севера, 189-й стрелковой дивизии полковника П. А. Потапова с юга и удара 125-й стрелковой дивизии генерал-майора И. И. Фадеева с востока советские войска овладели городом Кингисепп.

Успешно действовали в этих боях также 152-я танковая бригада полковника А. З. Оскотского, танковый полк подполковника А. Н. Ковалевского и 80-я гаубичная артиллерийская бригада полковника М. Т. Волкова. Приказом Верховного Главнокомандующего восьми соединениям и частям было присвоено наименование Кингисеппских.

Противник, не сумев организовать жесткой обороны на рубеже реки Луга и потеряв сильный узел сопротивления Кингисепп, поспешно отходил на оборонительную линию по реке Нарва.

К концу января вышла на широком фронте к реке Луга и 42-я армия. Ее части и соединения, форсировав реку в районах Ивановское, Большой Сабек, создали плацдарм протяженностью 32 километра по фронту и 15 километров в глубину.

67-я армия, овладев поселком Дивенский, продолжала преследовать отступавшие немецкие части.

Войска фронта преодолевали огромные трудности. Бойцы проходили многие десятки километров по глубокому снегу, сквозь лесные чащи, по незамерзшим болотам. Артиллеристы и минометчики шли вперед, таща за собой орудия, минометы, запасы снарядов и мин. Они не давали врагу передышки, неотступно преследовали, окружали и уничтожали его живую силу и захватывали технику.

Стремясь обеспечить отход 26-го и 28-го армейских корпусов из района Любань, Чудово и сохранить за собой коммуникации на Псков, противник сосредоточил вблизи города Луги сильную группировку войск и занял заранее подготовленный рубеж в верхнем течении реки Луга.

Наступавшие здесь 59-я и 8-я армии Волховского фронта не создали у себя достаточно мощной ударной группировки на главном направлении и не смогли выйти на основные коммуникации 18-й немецкой армии в районе Луги. Возникла опасность, что противник нанесет фланговый контрудар по основным силам Ленинградского фронта, нацеленным к тому времени на Нарву.

Учитывая сложность создавшейся обстановки, генерал армии Л. А. Говоров решил повернуть главную группировку Ленинградского фронта с нарвского на псковское направление и совместно с Волховским фронтом окружить и разгромить 18-ю немецкую армию. Это решение было одобрено Ставкой.

Перед 2-й ударной армией командующий фронтом поставил задачу продолжать наступление на нарвском направлении и готовить прорыв оборонительной полосы по западному берегу реки Нарва.

К 4 февраля войска армии, преследуя вражеские части, отбросили их с восточного берега Нарвы на всем протяжении, кроме предмостного плацдарма у города Нарва. Передовым подразделениям 98-й стрелковой дивизии полковника Н. С. Никанорова и 314-й стрелковой дивизии генерал-майора И. М. Алиева удалось форсировать реку в двух местах и закрепиться на плацдармах в районах Рийги и Усть-Жердянка. В течение семи дней армия вела напряженные бои, стремясь ликвидировать плацдарм противника на восточном берегу в районе старинной крепости Иван-город и расширить свои плацдармы на западном берегу.

В это время 42-я армия в соответствии с утвержденным Ставкой решением командующего фронтом развернула войска в южном направлении и сосредоточила основные усилия на правом крыле. За первые четыре дня февраля соединения армии продвинулись по бездорожью и глубокому снегу на 75 километров. 4 февраля 196-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Ф. Ратова вступила в Гдов, а 86-я стрелковая дивизия полковника С. П. Демидова — в Ляды. Еще до их подхода партизаны разгромили вражеские гарнизоны и освободили эти районные центры.

Части 108-го стрелкового корпуса генерала М. Ф. Тихонова достигли 7 февраля реки Желча в районе Ям и завязали бой с отрядом, прикрывавшим дороги на Псков. Восточнее 123-й стрелковый корпус генерала Г. И. Анисимова наступал на Домкино, а 116-й корпус генерала А. Н. Астанина наносил удары по флангам противника в районе Зарудинье, Ореховко.

Продвижение войск 42-й армии шло, таким образом, от Ям на Псков и от Ляды на Струги Красные. Это создавало угрозу флангам и тылам основной группировки 18-й немецкой армии в районе Луги. Противник пытался спешно прикрыть рубеж по реке Желча, Зовка, Липшицы, бросив туда пять дивизий, предназначавшихся для обороны лужского участка. Ослабление лужской группировки облегчило наступление 67-й армии и соединений Волховского фронта.

Наша разведка своевременно обнаружила перегруппировку вражеских войск и появление новых соединений и частей. 6 февраля летчик младший лейтенант В. М. Болотов обнаружил с воздуха большую колонну противника, насчитывавшую до 300 автомашин, много танков и более 100 повозок. Колонна двигалась от станции Струги Красные на Ляды. На ее уничтожение были посланы группы бомбардировщиков и штурмовиков. Первыми нанесли удар 20 пикирующих бомбардировщиков Пе-2 во главе с командирами эскадрилий капитанами Н. И. Кузьменко и А. Е. Моисеенко, затем на врага посыпались новые удары. Сменяя друг друга, наши летчики бомбили и штурмовали колонну. По свидетельству партизан, вражеская колонна была разгромлена, уничтожено более 100 автомашин и 50 повозок, разбито 20 орудий, убито около 200 немцев.

Тем временем 67-я армия генерал-лейтенанта В. П. Свиридова при поддержке бомбардировщиков и штурмовиков развивала наступление на Лугу. Враг оказывал здесь сильное сопротивление. Некоторые части, действовавшие в районе Долговки и Толмачево, понесли заметные потери. В частях, совершавших обходные маневры, после многодневных боев чувствовалась усталость. Плохое состояние дорог крайне затрудняло подвоз боеприпасов и продовольствия.

Военный совет фронта принял энергичные меры для наведения порядка на дорогах и приближения тылов к войскам. Усилили идеологическую работу. Там, где можно было, проводились митинги. На собраниях-летучках обсуждался вопрос о ведущей роли коммунистов и комсомольцев в выполнении боевой задачи по освобождению города.

Войска 67-й армии подходили к Луге с нескольких сторон. Совершая стремительные марши, подвижные группы нащупывали слабые места и просачивались в глубину обороны противника. Германские части, окопавшиеся в Луге, оказались в полукольце.

Совершив 50-километровый марш по бездорожью, 46-я стрелковая дивизия полковника С. Н. Борщева, действовавшая на правом фланге, неожиданно для противника вышла к железной дороге Луга — Псков. Это был смелый и решительный маневр.

Ломая сопротивление противника под Мшинской, приближались к Луге с севера части 123-й ордена Ленина стрелковой дивизии под командованием генерал-майора А. П. Иванова. Эта «лесисто-болотистая дивизия», как в шутку называли ее в 67-й армии, обошла позиции противника и утром 12 февраля достигла окраин города. В боях за Лугу отличилась и 256-я дивизия полковника А. Г. Козиева.

Ожесточенные бои вела у сильно укрепленной деревни Долговка 120-я стрелковая дивизия полковника A. B. Батлука, наступавшая с фронта. Одновременно на Лугу выходили 56-я стрелковая дивизия генерал-майора С. М. Бунькова, 72-я стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Ястребова, 374-я стрелковая дивизия полковника Б. А. Городецкого, 201-я стрелковая дивизия генерал-майора В. П. Якутовича и 53-я отдельная стрелковая бригада полковника М. С. Еминова.

Вечером 12 февраля начался штурм города, гарнизон которого подготовился к длительной обороне. Но уже через час после начала штурма 245-й Краснознаменный, а вслед за ним и 255-й стрелковые полки 123-й стрелковой дивизии ворвались в город. Одновременно на улицах Луги завязали бои части 120-й дивизии. Город пылал. Враг взрывал и поджигал здания.

Вместе с воинами регулярных частей бои в городе вели партизаны. Вечером Луга была полностью освобождена. Над одним из уцелевших высоких зданий города взвился красный флаг. Его водрузил разведчик 123-й дивизии сержант Иван Кононенко.

На митинге, состоявшемся на следующий день в Луге, командир 117-го стрелкового корпуса генерал-майор В. А. Трубачев зачитал приказ Верховного Главнокомандующего, в котором выражалась благодарность воинам, одержавшим новую победу над германскими войсками. Девяти наиболее отличившимся частям и соединениям было присвоено наименование Лужских.

Войска Ленинградского фронта без оперативной паузы устремились дальше, преследуя противника, отступавшего к Пскову. Население освобожденных районов радостно приветствовало бойцов Красной Армии.

Укрупнение Ленфронта

13 февраля 1944 года, после завершения боев за город Лугу, Ставка ВГК издает директиву № 220023 о расформировании Волховского фронта. В документе, в частности, говорилось:

«Ставка ВГК приказывает:

1. Передать с 24.00 15 февраля из Волховского фронта:

а) в Ленинградский фронт:

— 59 армию в составе 112 ск (2, 377 сд), 6 ск (286, 239 сд, 24 сбр);

— 8 армию в составе 7 ск (372, 256, 378, 191 сд, 58 сбр), 99 ск (311, 229, 265 сд), 14 ск (382, 225, 285 сд), 2 и 150 ур;

— 54 армию в составе 111 ск (44 и 288 сд, 1 сбр) и 119 ск (198, 364 сд), 65 и 310 сд резерва фронта.

2. Во 2-й Прибалтийский фронт:

— 1-ю ударную армию в составе 14 гв. ск (23 гв. сд, 208 сд, 137 сбр), 182 и 391 сд и 14 сбр.

3. Управление тыла Волховского фронта и все тыловые части и учреждения фронта оставить на своих местах и передать временно в распоряжение Ленфронта.

4. После передачи армий Волховский фронт считать упраздненным, а управление фронта временно оставить в Новгороде, в резерве Ставки».

По данным начальника Оперативного управления Генштаба генерала С. М. Штеменко, как и в 1942 году, инициатором расформирования Волховского фронта был командующий Ленинградским фронтом. И так же, как в 1942 году, Ставка скоро убедилась, что упразднение Волховского фронта «было ошибкой… Еще в марте мы убедились, что Ленинградский фронт, вобравший в себя войска и всю полосу бывшего Волховского фронта, стал слишком громоздок. В его составе оказалось 7 общевойсковых армий, действовавших на четырех важных операционных направлениях — выборгском, таллинском, псковском и островском. Это очень отрицательно сказалось на управлении войсками».

Впоследствии, уже через два месяца — 18 апреля 1944 года, был создан новый, 3-й, Прибалтийский фронт, в состав которого были включены 42, 54-я и 67-я армии Ленинградского фронта, а затем и 1-я ударная армия из состава 2-го Прибалтийского фронта. Но в середине февраля основные надежды руководства страны были связаны с Ленфронтом (14 ВА также вошла в его состав. — Примеч. авт.).

По приказу Ставки войска Ленинградского фронта продолжали наступление южнее и юго-западнее Луги и пытались прорвать оборону противника в районе Нарвы.

14 февраля 1944 года Ставка ВГК директивой № 220025 обязывает командующего войсками Ленинградского фронта не позднее 17 февраля 1944 года взять Нарву, «этого требует обстановка как военная, так и политическая. Это сейчас — самое главное».

На нарвском направлении планировали задействовать войска трех армий: 2-й ударной, 59-й и 8-й в составе девяти стрелковых корпусов. Выход на рубеж Таллин, Тюри, Тарту планировалось совершить 20–25 марта 1944 года.

Еще 11 февраля, после перегруппировки войск, 2-я ударная армия перешла в наступление. 30-й гвардейский, 109-й и 122-й стрелковые корпуса расширили плацдарм на западном берегу реки Нарвы по фронту до 10 километров и в глубину до 20 километров и подошли к железной дороге Нарва — Таллин, перерезав ее в районе станции Аувере.

Авиационные части 13-й воздушной армии 11 февраля нанесли массированный удар по огневой системе и живой силе противника.

Бои на западном берегу Нарвы носили исключительно тяжелый характер. Непрерывными контратаками враг пытался остановить войска 2-й ударной армии и отбросить их за реку. За одни только сутки 13 февраля противник предпринял до 30 контратак лишь в полосе 131-й стрелковой дивизии.

Пример стойкости и самоотверженности показали бойцы десантной группы 147-го стрелкового полка 43-й стрелковой дивизии. Немцы 13 раз контратаковали их позиции. К концу первого дня боев осталось только 7 десантников. Они поклялись, что скорее погибнут, чем отдадут занимаемый рубеж. Бойцы дрались с исключительным упорством и удержали свою позицию до подхода подкрепления.

Артиллеристы 5-й батареи 760-го истребительного противотанкового полка, отражая вражеские контратаки, подбили два танка «Тигр». Вражеский снаряд разорвался возле орудия. Почти весь расчет вышел из строя. Тяжело раненный рядовой М. М. Горбач продолжал стрелять по танкам, пока его не сразила пуля. Рядовому М. М. Горбачу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Тяжелые бои на западном берегу Нарвы вел 1428-й артиллерийский полк под командованием майора В. Л. Борисенко, в упор расстреливая наседавших нацистов. Враг угрожал штабу полка. Начальник связи капитан М. В. Амбаринов погиб со знаменем в руках. Стяг поднял замполит полка П. А. Шпортько. Но и его тяжело ранило. Тогда знамя подхватил капитан Г. Н. Денисов. Сорок семь пробоин насчитали на знамени после боя. За мужество и героизм, проявленные в боях, майор В. А. Борисенко и отважные артиллеристы капитан Ю. В. Пасторов, старший лейтенант И. С. Кипоть, старшина И. Г. Степанов, сержанты H. H. Макаренко, С. П. Пальчиков, А. П. Курко и рядовой А. И. Гривцов были удостоены звания Героя Советского Союза.

В ходе ожесточенных февральских боев войскам 2-й ударной армии удалось несколько расширить плацдарм на западном берегу Нарвы, однако они не смогли продвинуться вперед. Город Нарва оставался в руках противника.

Немецкое командование перебросило сюда резервы. Сильным огнем и контратаками они приостановили продвижение 2-й ударной армии. Врагу удалось несколько улучшить свое положение и в районе станции Аувере.

Плацдарм, занимаемый армией на западном берегу Нарвы, имел 35 километров по фронту и до 15 километров в глубину.

В конце февраля 2-я ударная армия перешла к обороне. Южнее Нарвского перешейка 108-й стрелковый корпус 42-й армии полностью очистил восточный берег Чудского озера. 90-я стрелковая дивизия овладела островом Пийрисар, а один из ее полков, переправившись по тонкому льду, захватил плацдарм на западном берегу озера.

На втором важнейшем для Ленинградского фронта направлении — псковском, предполагалось задействовать войска трех армий — 42, 67-й и 54-й в составе 10 стрелковых корпусов. Выход на рубеж Псков, Порхов, Дно планировался на 25–28 февраля. А затем — «разворот фронта на рубеже Петсери, Остров — 10–15 марта 1944 года».

На псковском направлении войска 42-й и 67-й армий продвигались вперед, взаимодействуя со 2-м Прибалтийским фронтом, которым командовал один из организаторов обороны Ленинграда в 1941 году генерал армии М. М. Попов. Входившие в состав этого фронта 10-я гвардейская армия генерал-лейтенанта М. И. Казакова и 22-я армия генерал-лейтенанта В. А. Юшкевича провели в первой половине февраля наступательную операцию в районе Новосокольников и ликвидировали новосокольнический выступ противника.

15 февраля, с выходом войск Ленинградского фронта к северному берегу Псковского озера, станции Плюсса и озеру Ильмень, закончился второй этап операции. В ходе него было нанесено серьезное поражение лужской группировке противника. Части и соединения 42-й и 67-й армий продвинулись вперед от 50 до 120 километров и нависли с севера над всей северо-западной группировкой германских войск. Новый командующий группой армий «Север» генерал-полковник Модель, назначенный вместо смещенного за поражение под Ленинградом генерал-фельдмаршала Кюхлера, опасаясь полной катастрофы, принял решение отвести войска на заранее подготовленный псковско-островский рубеж обороны. 18-я армия должна была держать оборону по линии озеро Ильмень, Струги Красные, северная часть Псковского озера, обеспечивая планомерный отход 16-й армии, а затем, постепенно загибая свой правый фланг, отойти на позиции укрепленного района.

Для обеспечения отвода своих войск и удержания рубежа Нарва, Псков, Остров немецкое командование усилило авиационную группировку, численность которой достигла 400 самолетов, в том числе до 180 бомбардировщиков.

Командующий Ленинградским фронтом генерал армии Л. А. Говоров, следуя указаниям Ставки, отдал распоряжение войскам 42-й и 67-й армий неотступно преследовать противника на псковском и островском направлениях и не дать ему возможности закрепиться на промежуточных рубежах.

42-я армия, развивая наступление в южном направлении, отбросила немецкие дивизии с рубежа река Лочкина, Люботеж, Гридино; к исходу 24 февраля очистила восточный берег Чудского озера и овладела сильным узлом сопротивления Середка. 67-я армия к этому времени во взаимодействии с 6-й и 9-й партизанскими бригадами освободила Плюссу и Струги Красные и продолжала преследование.

Сильные удары по отходящим войскам противника наносила авиация Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота. Быстрое изменение линии фронта и почти непрерывное перемещение немецких частей требовали особой гибкости в управлении авиацией. Командиры авиадивизий получили право самостоятельно высылать группы самолетов для уничтожения автогужевых колонн, железнодорожных эшелонов, скоплений вражеских войск, боевой техники и других важных целей.

Эффективно действовала и авиация дальнего действия. В ночь на 19 февраля 1-й гвардейский и 7-й авиационные корпуса нанесли мощный удар по железнодорожным составам в Пскове. Несмотря на плохую видимость, низкую облачность и интенсивное обледенение, 111 экипажей пробились к цели и выполнили задание. Противник не ожидал налета при такой погоде, и его противовоздушная оборона действовала неорганизованно.

Во второй половине февраля резко возросла активность немецкой авиации, которая пыталась изменить воздушную обстановку и ударами по советским войскам задержать их продвижение. Для усиления прикрытия войск фронта и удержания господства в воздухе наши самолеты совершили ряд последовательных налетов на аэродромы базирования вражеской авиации. 26 февраля, когда на одном из неприятельских аэродромов было обнаружено около 50 самолетов, наши штурмовики под прикрытием истребителей нанесли по ним первый удар. Пикирующие бомбардировщики Пе-2 и прикрывавшие их истребители довершили разгром аэродрома, уничтожив 21 самолет на земле и 6 в воздушных боях. А всего в период операции противник потерял 128 самолетов, из них 58 сбили наши летчики и 70 зенитчики. Это, несомненно, сказалось на снижении активности немецкой авиации.

Крупная артиллерийская группировка противника под Ленинградом также оказалась разгромленной. Из 320 тяжелых и осадных орудий нашими войсками было захвачено 280.

Наземные бои с неприятелем не ослабевали. На левом крыле фронта 8-я и 54-я армии, наступавшие в направлении города Дно, прорвали промежуточные позиции противника по рекам Мшага и Шелонь и к 23 февраля продвинулись в юго-западном направлении на 40–50 километров.

Несколько раньше — 18 февраля — 1-я ударная армия 2-го Прибалтийского фронта, преодолев сопротивление противника, освободила Старую Руссу, а 24 февраля совместно с 54-й армией овладела городом Дно.

В этот день Москва вновь салютовала войскам 2-го Прибалтийского и Ленинградского фронтов, добившимся больших успехов в боях с врагом. Несколько соединений и частей 1-й ударной армии генерал-лейтенанта Г. П. Короткова и 54-й армии генерал-лейтенанта С. В. Рогинского получили почетное наименование Дновских.

24 февраля 8-я армия, передав в состав 67-й армии свой 7-й стрелковый корпус, была выведена в резерв и переброшена в район Нарвы.

42-я армия к концу февраля вышла на ближние подступы к Пскову с севера, 67-я армия подошла к псковско-островскому укрепленному району противника, а 54-я армия овладела городами Сольцы, Порхов и в последующих боях продвинулась еще на 70 километров. Город Сольцы освободили 288-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. С. Колчанова и 16-я танковая бригада полковника К. О. Урванова, а город Порхов — 285-я и 198-я стрелковые дивизии полковника И. Д. Соболя и генерал-майора М. С. Князева.

После многокилометрового трудного пути, пройденного с ожесточенными боями за полтора месяца, войска нуждались в передышке, чтобы восполнить потери и подготовиться к новым сражениям. По указанию Ставки Ленинградский фронт перешел 1 марта к обороне и начал подготовку к последующим операциям.

Оценивая потери советских войск в Ленинградско-Новгородской стратегической наступательной операции, следует сказать, что Ленфронт за весь период (без 23-й армии) понес наибольшие потери — 56 564 человека безвозвратно. Волховский фронт с 14 января по 15 февраля потерял 12 011 человек, 1-я ударная армия 2-го Прибалтийского фронта с 14 января по 10 февраля безвозвратно потеряла 1283 человека, а собственно 2-й Прибалтийский фронт с 10 февраля по 1 марта 1944 года — 6659 человек. Потери КБФ составили 169 человек. Итого — совокупные безвозвратные потери определяются цифрой в 76 686 человек. Общие потери объединений — участников операции исчисляются в 313 тысяч 953 человека.

Разгромив германские полчища под Ленинградом и Новгородом, советские войска достойно завершили продолжавшуюся свыше двух с половиной лет битву за город на Неве, один из важнейших политических и экономических центров нашей страны. Родина высоко оценила подвиг защитников Ленинграда, наградив город-герой орденом Ленина, а затем Золотой Звездой. 10 июля 1965 года Л. И. Брежнев, вручая городу медаль «Золотая Звезда», говорил, что стойкость его защитников была одним «из самых выдающихся, самых потрясающих массовых подвигов народа и армии во всей истории войн на земле»[68].

В ходе Ленинградско-Новгородской операции войска трех фронтов, действовавших на территории Ленинградской области, выполнили следующие основные задачи.

Во-первых, объединения Ленинградского и Волховского фронтов сокрушили систему обороны 18-й армии вермахта на ее флангах и, наступая далее на красногвардейском (гатчинском), кингисеппском и лужском направлениях, заставили — под угрозой окружения соединений 26, 28, 38, 50-го и 54-го армейских корпусов — начать отвод соединений с занимаемых в течение почти двух с половиной лет позиций. В результате наступления в январе 1944 года армий Ленинградского и Волховского фронтов противник был лишен возможности осуществлять варварский обстрел Ленинграда, были освобождены Северная (или Кировская), затем Октябрьская железные дороги. Это дало возможность 27 января 1944 года декларативно объявить о полном снятии блокады Ленинграда, что, конечно, более является пропагандистской, нежели реальной, датой (к 27 января была еще не полностью освобождена Октябрьская железная дорога, да и дата эта не совпадает с отсчетом 900 дней блокады города. — Примеч. авт.).

Во-вторых, войсками Ленинградского, Волховского (до 15 февраля) и 2-го Прибалтийского фронтов при действенной помощи партизанских соединений Ленинградской области были освобождены центральные, южные и большая часть западных районов Ленинградской области, за исключением западной части нынешней Псковской области.

Однако войска трех фронтов не смогли окружить и уничтожить сначала основные силы 18-й армии, а затем и 16-й армии. Враг, отбиваясь, отошел на заранее подготовленные линии обороны «Танненберг» в Эстонии и «Пантера» в бывшем Псковском Особом пограничном округе, где сдерживал наши войска еще несколько месяцев.

Войска Ленфронта на финальных этапах Ленинградское Новгородской операции не смогли решить дополнительные задачи, поставленные Ставкой, — овладеть городами Нарвой, Псковом, Островом, освободить территорию Эстонии.

Войска 2-го Прибалтийского фронта не решили задачу освобождения района Пушкинских Гор, форсирования реки Великой и выхода на территорию Латвии.

В зимней наступательной операции 1944 года воины Ленинградского фронта показали пример беззаветной храбрости и стойкости в боях. 71255 человек были награждены орденами и медалями Советского Союза[69]. В каждой дивизии насчитывалось от 500 до 900 награжденных, из них более половины — коммунисты и комсомольцы[70].

Поражение группы армий «Север» создало благоприятные условия для последующих операций советских войск по освобождению Прибалтики. «Ленинградская победа, — отмечал М. И. Калинин, — это военная победа, имеющая значение не только для Ленинграда, но и для всего хода борьбы советского народа против немецких захватчиков. Ленинградский фронт перемолол десятки лучших немецких дивизий, выполнил одну из больших задач по уничтожению немецкой военной машины, по уничтожению немецких войск»[71].

В сражении под Ленинградом и Новгородом проявился дальнейший рост мастерства наших командиров и штабов. Искусно выбранное направление главных ударов по фланговым группировкам 18-й немецкой армии и их разгром привели к развалу обороны противника и создали благоприятные условия для успешного проведения всей стратегической наступательной операции на глубину 300 километров.

Наши войска полностью уничтожили 3 дивизии и ряд отдельных частей 18-й армии, нанесли серьезные потери 12 дивизиям 18-й армии и 5 дивизиям 16-й армии.

После освобождения Ленинграда от вражеской блокады и поражения группы армий «Север» очередной важной задачей было обеспечить безопасность города Ленина с севера, где в трех десятках километров от него находились финские войска. В штабе Ленинградского фронта начали готовить новую операцию.

Источники и литература

АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ:

1. Доклад штаба УК БТ и МВ Ленинградского фронта о боевых действиях БТ и МВ фронта с 15 января по 24 февраля 1944 года (ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 1283, д. 428, лл. 81–107).

2. Доклад командующего БТ и МВ Волховского фронта о боевых действиях БТ и MB фронта за январь 1944 года (ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80042сс, д. 155, лл. 182–200).

3. Отчет штаба УК БТ и MB 2-го Прибалтийского фронта о боевых действиях БТ и MB фронта за январь 1944 года (ЦАМО РФ, ф. 239, оп. 2222, д. 129, лл. 184–197).

4. Замечания штаба Управления командующего БТ и MB 42 А о боевом использовании танков KB и самоходных артиллерийских установок 76 и 85 мм при прорыве оборонительной полосы противника по опыту боевых действий бронетанковых и механизированных войск армии с 15 по 19 января 1944 года (ЦАМО РФ, ф. 397, оп. 9247, д. 524, лл. 79–80).

5. Отчет штаба Управления командующего БТ и MB 42 А о боевых действиях танковых частей армий с 15 по 31 января 1944 года (ЦАМО РФ, ф. 397, оп. 9277, д. 24, лл. 2а-34).

6. Отчет штаба Управления командующего БТ и МВ 42 А о боевых действиях самоходных артполков армий при прорыве самоходной полосы противника и боев в глубине с 15 января по 29 февраля 1944 года (ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 1283, д. 428, лл. 145–154).

7. Отчет штаба Управления командующего БТ и МВ 2 уд. А о боевых действиях танковых войск армии за январь 1944 года (ЦАМО РФ, ф. 309, оп. 4073, д. 455, лл. 132–141).

8. Доклад Управления командующего от 9 июня 1944 года на тему: «Танки в Новгородской операции» в январе 1944 года. ЦАМО РФ, ф. 416, оп. 10441, д. 50, лл. 26–32.

ЛИТЕРАТУРА:

1. История ордена Ленина Ленинградского округа. М.: Воениздат, 1974. 613 с.

2. Советская артиллерия в Великой Отечественной войне. 1941–1945 гг. М., Воениздат, 1960. 800 с.

3. Россия и СССР в войнах XX века. Статистическое исследование. М.: О Л МА-ПРЕСС, 2001. 608 с.

4. Басов A.В. Советский флот на защите социализма. М.: Просвещение, 1985. 224 с.

5. Шигин Г. А. Битва за Ленинград: крупные операции, «белые пятна», потери. М.: ACT; СПб.: Полигон, 2005. 316 с.

6. Гланц Дэвид. Блокада Ленинграда. 1941–1945. М.: ЗАО «Центрполиграф», 2009. 221 с.

7. 100 лет со дня рождения Маршала Советского Союза Говорова Леонида Александровича (материалы военно-исторической, научно-теоретической конференции). СПб.: 1997. 86 с.

План-схема расположения германских оборонительных линий и опорных пунктов в районе Ленинграда накануне советского наступления (январь 1944 года)

Карта боевых действий на Северо-Западном направлении (14 января — 1 марта 1944 года)

Иллюстрации

Обслуживание танков БТ-2 и Т-26 образца 1939 года в 21-й танковой дивизии 10-го механизированного корпуса РККА. Ленинградский военный округ, май 1941 года

Старший политрук Елкин (в центре) знакомит танкистов с положением дел на фронте. Северо-Западный фронт, июль 1941 года, предположительно 3-я танковая дивизия РККА. На заднем плане 2 Т-28 — экранированный и обычный с 76,2-мм пушками Л-10

Бойцы В. И. Пирятов (справа) и Г. С. Шпилев тренируются в метании бутылок с горючей смесью. Ленинградская армия народного ополчения, начало июля 1941 года

Резервы идут на фронт. В июле 1941 года на базе Северного фронта были сформированы 25-я кавалерийская, 272-я и 281-я стрелковые дивизии. Район Ленинграда, июль 1941 года

Немецкий танк чехословацкого производства Pz.Kpfw.35 (t) из состава 6-й танковой дивизии вермахта (6.Panzer-Division). Северо-запад России, июль 1941 года

Командир торпедного катера лейтенант И. М. Елькин вместе со своим экипажем: М. З. Текутовым, П. Н. Койдовичем, А. П. Кузнецовым, Е. А. Бечинским. За образцовое выполнение задания он был награжден орденом Красного Знамени. На бескозырках матросов надпись: «Торпедные катера КБФ». Эстония, остров Эзель, август 1941 года

Пехота из состава 177-й стрелковой дивизии РККА готовится встретить немецкие танки. Район Луги, июль 1941 года

Разбитые германской авиацией 122-мм пушка и трехосный грузовик ГАЗ-ААА. Лужская оперативная группа Северного фронта, июль 1941 года

Осмотр советскими специалистами трофейного немецкого танка Pz.Kpfw.35(t) из состава 6-й танковой дивизии вермахта (6.Panzer-Division). Северо-запад России, июль 1941 года

Грузовик Krupp L2H 143 «Boxer» несется по горящему прибалтийскому городку. Июль — август 1941 года

Генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб — командующий группой армий «Север», во время посещения штаба 4-й танковой группы вермахта. Северо-запад России, 15 августа 1941 года

Мастер Ижорского завода И. Ф. Черненко огнем своей бронемашины БА-10 громит немецкие войска на подступах к городу. Ленинградский фронт, 51-й отдельный танковый батальон 42-й армии, осень 1941 года

Орудийный расчет старшего сержанта С. Е. Литвиненко ведет огонь по противнику из 122-мм гаубицы образца 1910/1930 годов. Ленинградский фронт, сентябрь — октябрь 1941 года

Связист минометного подразделения красноармеец И. Калугин проверяет исправность проводной связи минометной батареи. Ленинградский фронт, сентябрь — октябрь 1941 года

Тяжелые бронеавтомобили БА-10 из резервов Ленинградского фронта перебрасываются на один из участков боевых действий. Ленинград, осень 1941 года

Бронепоезд выдвигается для огневого прикрытия обороняющихся советских войск. В этот период в составе Ленинградского фронта действовало 5 бронепоездов: № 60, № 30, № 26, С-28 и «Народный мститель». Ленинградский фронт, сентябрь — октябрь 1941 года

Морской патруль на набережной Невы. Ленинград, осень 1941 года

Бронекатера и береговые орудия КБФ готовятся к открытию огня по противнику. Сентябрь 1941 года

Пополнение идет на фронт, который проходил через предместья города. На заднем плане видно здание Адмиралтейства. Ленинград, осень 1941 года

Полк самоходно-артиллерийских орудий СУ-76М. На построении л/с зачитывают приказ командования. Ленинградский фронт, январь — февраль 1944 года

Борьба за железнодорожные сообщения, особенно за овладение Октябрьской железной дорогой, являлась одной из задач Ленинградско-Новгородской наступательной операции. На снимке — группа разведчиков на бронеавтомобиле БА-20ЖД выполняют боевую задачу. Ленинградский фронт, бронепоезд № 28, февраль — март 1944 года

В районе Нарвы, на границе РСФСР и Эстонской ССР. Грузовик ГАЗ-АА с «кунгом» движется по фронтовой дороге. Ленинградский фронт, февраль 1944 года

Тяжелый танк Pz.Kpfw.IV «Тигр» из 502-го батальона тяжелых танков вермахта, провалившийся под лед в районе Кингисеппа. Ленинградский фронт, февраль 1944 года

Командир дивизиона 1428-го легкоартиллерийского полка старший лейтенант И. С. Кипоть докладывает полковнику М. Т. Волкову о результатах недавнего наступления. Подразделение под его командованием уничтожило 3 «Тигра», 8 противотанковых орудий, 6 ДЗОТов, 15 пулеметов и до батальона пехоты противника. Командир дивизиона представлен к званию Героя Советского Союза. Ленинградский фронт, район Нарвы, март 1944 года

Самоходные орудия СУ-152 и танки Т-34-76 ведут бой за населенный пункт Люболяды. Западнее Новгорода, начало 1944 года

Группа бойцов проходит мимо тяжелого орудия, брошенного немцами на окраине Ропши. Ленинградский фронт, январь 1944 года

На Волховском фронте в районе Чудово. Брошенные немецкие аэросани. Февраль 1944 года

Германские пленные, захваченные в боях под Ленинградом. Судя по обмундированию (зимним комплектам) — это военнослужащие авиаполевых дивизий: 1-й, 9-й или 10-й. Февраль — март 1944 года

Символическая фотография, посвященная освобождению Ленинграда от блокады. Союз армии, флота и жителей города помогли «крепости на Неве» выстоять в 900-дневной блокаде. Снимок сделан весной 1944 года

Примечания

1

Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки. М.: Библиотека / Мосгорархив, 1995, кн. 1, с. 118.

(обратно)

2

Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1942–1945. Schiffer Military History, 1996, p. 43–44.

(обратно)

3

Миняйло С. Н. Отступательные и оборонительные операции советских войск на Северо-Западном направлении. Героическая оборона Ленинграда. М.: Военная академия им. М. В. Фрунзе, 1956, с. 8.

(обратно)

4

ЦАМО, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 22, л. 19.

(обратно)

5

Там же, л. 19.

(обратно)

6

Там же, л. 32.

(обратно)

7

Там же, л. 32.

(обратно)

8

Там же, л. 86.

(обратно)

9

Там же, л. 19.

(обратно)

10

Там же, л. 54.

(обратно)

11

Там же, л. 40.

(обратно)

12

Там же, л. 77.

(обратно)

13

Там же, л. 73.

(обратно)

14

История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М.: Воениздат, 1974, с. 203.

(обратно)

15

ЦАМО, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 22, л. 34.

(обратно)

16

Там же, л. 86.

(обратно)

17

Там же, л. 42.

(обратно)

18

Там же, л. 86.

(обратно)

19

21-я танковая дивизия (командир полковник Л. В. Бунин, военный комиссар полковой комиссар П. И. Калашников), 237-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор Д. А. Попов, военный комиссар полковой комиссар Б. С. Давидович) и 70-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор А. Г. Федюнин, военный комиссар полковой комиссар Б. О. Галстян) были переданы из состава Северного фронта в Северо-Западный фронт.

(обратно)

20

Манштейн Э. Утерянные победы. Пер. с нем. М., 1957, с. 181.

(обратно)

21

История ордена Ленина Ленинградского военного округа. M.: Воениздат, 1974, с. 220 (ЦАМО, ф. 217, оп. 300435, д. 4, л. 267).

(обратно)

22

Там же, с. 217 (Архив штаба ЛенВО, инв. № 106, с. 159).

(обратно)

23

Там же, с. 221.

(обратно)

24

ЦАМО, ф. 38, оп. 80038сс, д. 21, л. 95.

(обратно)

25

Там же, л. 93.

(обратно)

26

Великая Отечественная война 1941–1945.Военно-исторические очерки. М.: Библиотека / Мосгорархив, 1995, кн. 1, с. 155 (ЦХСД, оп. 1554, д. 4/2, л. 421).

(обратно)

27

Там же, с. 156.

(обратно)

28

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Издательство АПН, 1986, т. 2, с. 150.

(обратно)

29

Военно-исторический журнал. 1987, № 9, с. 56.

(обратно)

30

История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М.: Воениздат, 1974, с. 235 (ЦАМО, ф. 217, оп. 1258, д. 4, л. 92).

(обратно)

31

Великая Отечественная война 1941–1945. Военно-исторические очерки. М.: Библиотека / Мосгорархив, 1995, кн. 1. с. 157 (ЦАМО, ф. 217, оп. 1221, д. 220, л. 388–390).

(обратно)

32

Военно-исторический журнал. 1988, № 9, с. 28.

(обратно)

33

ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 465, л. 231–232.

(обратно)

34

Там же, л. 232.

(обратно)

35

Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1942–1945. Shiffer Military History, 1996, p. 206.

(обратно)

36

ЦАМО, ф. 38, оп. 80038сс, д. 21, л. 94.

(обратно)

37

Там же, л. 92.

(обратно)

38

Россия и СССР в войнах XX века. М.: Олма-Пресс, с. 271.

(обратно)

39

Архив штаба ЛенВО, ф. 2, оп. 42784, д. 19, лл. 8–9.

(обратно)

40

Там же, лл. 10–11.

(обратно)

41

Там же.

(обратно)

42

Битва за Ленинград. 1941–1944. М.: Воениздат, 1964, с. 300.

(обратно)

43

«Правда», 27 января 1949 г.

(обратно)

44

Политическое обеспечение великой победы под Ленинградом. Л.: Воениздат, 1945, с. 36.

(обратно)

45

Подобный подход был в принципе характерен для любой позиционной германской обороны. Немцы использовали в основном две системы обороны — сплошную траншейную и систему опорных пунктов и узлов сопротивления. Также имели место хорошо укрепленные дома, позиции для пулеметчиков и орудий.

(обратно)

46

ЦАМО РФ, ф. 133, оп. 640125, д. 1, л. 369.

(обратно)

47

Там же, л. 373.

(обратно)

48

Там же.

(обратно)

49

ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 1217, д. 562, л. 128.

(обратно)

50

Архив штаба ЛенВО, инв. № 339, с. 265, 267.

(обратно)

51

Архив штаба ЛенВО, ф. 47, оп. 42784. инв. № 6926, л.

(обратно)

52

ЦАМО РФ, ф. 133, оп. 640128, д. 5, лл. 272–273.

(обратно)

53

Там же.

(обратно)

54

Там же.

(обратно)

55

Великая победа советских войск под Ленинградом. Л.: Воениздат, 1945, с. 37.

(обратно)

56

ЦАМО РФ, ф. 133, оп. 640128, д. 5, л. 274.

(обратно)

57

Архив штаба ЛенВО, ф. 2, оп. 42784, д. 19, л. 129.

(обратно)

58

ЦАМО РФ, ф. 362, оп. 6169, д. 168, л. 18.

(обратно)

59

«Ленинградская правда», 23 января 1944 г.

(обратно)

60

«Правда», 27 января 1949 г.

(обратно)

61

Архив штаба ЛенВО, ф. 2, оп. 42784. д. 19, л. 109.

(обратно)

62

Там же.

(обратно)

63

Великая победа советских войск под Ленинградом, Л.: Воениздат, 1945, с. 89–90.

(обратно)

64

ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 1227, д. 93, лл. 26, 28.

(обратно)

65

«Ленинградская правда», 27 января 1944 г.

(обратно)

66

Великая победа советских войск под Ленинградом, Л.: Воениздат, 1945, с. 147.

(обратно)

67

ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 1217. д. 597, лл. 112–113.

(обратно)

68

«Правда», 11 июля 1965 г.

(обратно)

69

ЦАМО РФ, ф. 133, оп. 640128, д. 5, л. 278.

(обратно)

70

ЦАМО РФ, ф. 133, оп. 640128, д. 1, л. 379.

(обратно)

71

Ленинград дважды орденоносный. М.: Госполитиздат, 1945, с. 60.

(обратно)

Оглавление

Направление северо-запад

  Обстановка на ТВД

  Ход сражения на приморском фланге

  На северных подступах к Ленинграду

  Лужский рубеж

  Источники и литература

Невский бастион

  Враг у ворот (август 1941 года)

  Отражение удара (сентябрь 1941 года)

  Итоги операции

  Источники и литература

Окончательная победа

  Планирование операции

  Подготовительные мероприятия

  Победа на флангах

  Снятие блокады

  На нарвском и лужском направлениях

  Укрупнение Ленфронта

  Источники и литература

Иллюстрации X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?