«Объять необъятное: Записки педагога»

Прасковье Георгиевне и Петру Михайловичу Щетининым, моим родителям, посвящаю

Дети… Наша боль, наша радость, наша надежда… Позовите своего сына, дочь, посмотрите им в глаза. На вас смотрят столетия… Бережно передавались эти глаза от поколения к поколению.

Я пишу, и они встают передо мной… Доверчивые и настороженные, лукавые и грустные, испуганные и дерзкие. Вот опять смотрят: «Ты мне поможешь?» — «Да, да, конечно».

С одной лишь мыслью помочь я и пишу. А чтобы помочь, надо знать. Одному человеку не постигнуть бесконечности своего «я». Надеюсь, что наш скромный опыт сольется с опытом других.

С чего все началось? Бегу на главпочтамт. Торопливой рукой на бланке «телеграмма» пишу как песню: «Я студент второго курса». Кто бы мог подумать, чтобы в Саратовское музыкальное училище, да еще сразу на второй! Я поверил, что могу. Усвоив еще в музыкальной школе от мудрого моего учителя Георгия Георгиевича Чендева истину: в искусстве последним быть нельзя, иначе зачем быть, — я «гонял» гаммы, играл этюды, разучивал пьесы. «Работать, работать и работать.'»— твердил я себе по утрам, вставая нередко в 3—4 часа, чтобы никто не мешал, и было нас только трое: я—баян—музыка. Кто в юности не мечтал прожить так, чтобы «след оставить», совершить несовершенное, открыть неоткрытое? Думаю, что все. Я работал по 8—10, иногда по 12 часов в сутки только на инструменте. Юношеское честолюбие, помноженное на труд и музыкальные задатки, было основой будущих успехов. Главное, я верил. Но вот в классе сольфеджио молодая учительница вынесла приговор: «У вас очень слабый слух (я нередко писал музыкальные диктанты на «два»), трудно вам будет». Слабый? А как его сделать сильным? Работа? Это я могу. И снова бесконечные занятия, только теперь уже по ночам (чтобы лучше слышать), у рояля. К концу второго курса у меня обнаруживают… абсолютный слух. Не может быть, у меня—абсолютный?! Нет, все правильно, я стал слышать без настройки точную высоту любого звука. В журнале против моей фамилии постоянно отметка «пять». А в сердце радость: я могу! Работа, работа, работа… Учитель по специальности доволен: самостоятельное мышление, но надо работать больше над техникой. Еще больше? И снова—гаммы, этюды…