«Запретная страсть»

Наш мир полон героев. Это учитель, который способен изменить характер ребенка. Донор, который, рискуя жизнью, готов отдать свой орган другому человеку. Смельчак, дерзнувший поднять голос против несправедливости и беззакония. Мальчишка, которому не важно, какой цвет кожи у его приятелей. Это глухие и слепцы, не склоняющие голову перед недугом. И умирающий, не потерявший веру в Господа даже у могильных врат…

Им я и посвящаю свою книгу. Им и многим другим людям, которые тихо и незаметно меняют нашу жизнь.

Ему страстно хотелось бежать. Но Эндрю Джексон Рул сумел продержаться целых пятнадцать лет в тюрьме строгого режима именно потому, что научился не позволять себе подобных выходок. И он неторопливо подошел к последним воротам, отделявшим его от внешнего мира. Со стороны казалось, будто Джексона вовсе не манил воздух свободы, хотя последний раз он вдыхал его шестнадцатилетним пареньком.

А вот охранник, похоже, нервничал. Что ж, Джексон и сам знал: его здесь считали крутым. Но это уже в прошлом. Главное — он выходит из тюряги живым и более или менее здоровым. Не считая, конечно, шрамов, оставшихся на теле и в душе.

Он совершил всего одно преступление — но такое, которого не прощают ни Господь, ни общество, включая самых отпетых обитателей этого заведения. Так что Джексону Рулу пришлось безропотно признать себя грешником.

И вот наконец они остановились у ворот. Охранник окинул взглядом новенький джинсовый костюм Рула, простую белую футболку и блестящие новые башмаки — подарки от штата Луизиана, — а потом вручил Джексону спортивную сумку со всеми его пожитками.

— Вот, Рул, держи. И не забывай — пиши почаще, — сказал охранник и тут же захихикал над собственной шуткой.

Взяв сумку, Джексон так взглянул на остряка, что тот мигом умолк. Отвернувшись от него, Рул слегка передернулся: на улице стояла палящая жара, в раскаленном воздухе плавился асфальт. Он пристально смотрел сквозь массивные железные прутья решетки и ждал, когда распахнутся ворота. Еще мгновение — и он снова увидит Луизиану.

Ворота начали раздвигаться. У Джексона бешено заколотилось сердце, но он даже не шелохнулся. И вот путь свободен! Не в силах больше сдерживаться он рванулся вперед.