«Мужчина на все руки»

Мужчина на все руки (fb2) - Мужчина на все руки (пер. Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд Группа) (Мужчина на все руки - 1) 918K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Т. Э. - С. Б.

 С. Б. и Т. Э. Мужчина на все руки Серия: Мужчина на все руки - 1

Внимание!

Текст книги переведён исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использование кроме ознакомительного чтения запрещено.

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу запрещено.

Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.

◈Переводчик: Катерина Д.

◈Редактор: Ирина Д. 

◈Обложка: Wolf A.  

◈ Вычитка: Евгения М.

◈Специально для группы: Золочевская Ирина II Б. Б. Рейд 

1. Сэндвичи и печаль БРИНН

- Что тебе нужно, так это чтобы тебя трахнули.

Эшли говорит мне это, а я вроде как не могу дышать. Не могу дышать, потому что умудрилась выдать Эш и Сэди очень длинный монолог о том, как отчаянно и одиноко я себя чувствую из-за того, что я окончательно развелась. Развод, который я хотела, заметьте, но моё замужество было катастрофическим.

Я потерпела неудачу в браке.

Мой Монолог Отчаяния был настолько всепоглощающим, что я даже ни разу не откусила кусочек от своего хрустящего кубинского сэндвича с чесночным соусом. Вот насколько всё плохо на самом деле – я позволила этому кусочку солёного ветчинного рая просто находиться там и становиться промокшим и остывшим, как и моя личная жизнь.

Потому что я в отчаяние.

И после того, как Эш сказала, «Нужно, чтобы тебя трахнули», я не смогла дышать. Это отчасти потому, что мой нос забит из-за переполнявшей печали, а также потому, что, чёрт возьми, она права.

Я откусываю кусочек сэндвича, просто потому, знаете ли, она всё равно продолжит гнуть свою линию.

- …и я не говорю о «о, ты дополняешь меня» дерьме и «я могу прикоснуться к тебе» любовной ерунде. Я имею в виду рычание, тисканье, кряхтение…

- Укусы, - добавляет Сэди, когда крадёт одну из моих картошек фри.

- …укусы в некотором роде чертовски возбуждают. Ну, знаешь, как долбанная долбёжка спинки кровати о стену. Такого рода, где ты вся…

- Потная? – догадываюсь.

- Да! Потная, но настолько хороший вид сексуального пота, верно? Например, когда ты умираешь с голоду и идёшь в магазин за мороженым, люди чувствуют твой запах, и они знают. Они знают!

- Они знают, что ты добралась до члена, - заканчивает Сэди.

Я немного хихикаю, потому что я сейчас очень эмоциональна, и этот сэндвич такой хороший, а Сэди, терапевт и мама новорождённых девочек-близняшек, не использует слово «член». Обычно, это пенис, если она вообще хоть что-то говорит. Она моя самая анатомически правильная подруга.

- Я хочу сказать, что… - Эш поднимает палец, чтобы выделить это место, пока допивает остальную часть пива, - … прекращай «убиваться» и давай найдём тебе кого-нибудь перепихнуться.

Я проглатываю ещё один кусочек сэндвича, а затем понимаю, что бородатый официант, склоняющийся над соседним столом, находится словно под гипнозом. Он полирует одни и те же несколько дюймов деревянной поверхности снова и снова с грязным блеском в глазах.

Кроме того, на нём облегающие хипстеры.

Вот тогда мы с подругами – моими подругами с колледжа, родственными душами – разделяем тайный взгляд веселья. Наши глаза на уровне его паха и явными доказательствами. Он не наш официант, но очевидно, всё равно хотел помочь нам с чем угодно, что бы мы ни захотели… и не только с едой и напитками.

Эш наклоняется вперёд, возможно, чтобы привлечь внимание официанта, приподняв свои буфера, или же она просто хотела опереться ими на стол. – Вы, сэр. Я вижу, вы заинтересованы в этом разговоре. Могу я задать вам довольно прямой гипотетический вопрос?

Я пытаюсь пнуть её под столом, но я нахожусь под воздействием своего второго мохито, а первый мохито отправился прямиком к моим двигательным навыкам, что означает, что я в одном мохито от пускания слюней, и в двух – от недержания мочи.

Он моргает, а затем снова моргает. Парень передвигает своими худыми бёдрами ближе к концу нашего стола, и мне приходиться отвести свой взгляд. – Порази меня. Мне нравится этот разговор.

- Ну, тогда. – Эш бросает на меня свой взгляд. – Гипотетически, - спрашивает она, - трахнешь мою подругу? Типа, хорошенько трахнуть? Не романтически трахнуть?

Моргает. Моргает. Моргает. Затем: - Я работаю в двойную смену, - отвечает он.

- Я не говорю о реальности, - глумится Эш. – Я говорю гипотетически. Ты знаешь, что гипотетически это означает в предполагаемой Вселенной, верно? То есть, просто теоретически?

Он поправляет свои штаны. С одной стороны его ноги заметно утолщены, и я не могу удержаться, чтобы рассмотреть получше. Это увеличение доходит почти до колена. В смысле, это же грёбаная анаконда. Он мог бы прыгать, как через скакалку с этой штуковиной.

- Конечно, - говорит он. – Я имею в виду, не то чтобы собирался, но я полностью обручён со своей девушкой. Это в инстаграме и всё такое. У нас были доски с нашими именами на них, датой и всем остальным. Но да. Я бы точно её трахнул. – Он наклоняется и шепчет. – Напротив. Стены.

Ощущается обременяющая тишина, под которой я имею в виду, что я практически могла залететь, просто купаясь в его взгляде. Его глаза на моём щедром декольте. Иногда я считаю такое поведение официанта грубым. Но он не наш официант. И поскольку мы только что пригласили его гипотетически чпокнуть меня, я не могу его за это винить.

Гипотетически.

Сэди фыркает, нарушая тишину. – Надеюсь, не напротив этих стен, - говорит она, указывая на деревянные панели. – Занозы.

- Ой, - соглашается он, наклоняясь ко мне, и я клянусь, что он пахнет замечательными вещами, включая бекон. – Я заканчиваю в три утра. Так, к слову.

Наступает ещё одна неловкая пауза, и я убиваю время, восхищаясь его змеёй в штанах. Я немного переживаю, что это вырвется из его штанов, как Халк. Мне необходимо как-то отреагировать, но мохито и феромоны лишили меня дара речи.

- Она не будет с обручённым стенобоем, - говорит Сэди, отвечая за меня.

Верно. Я не буду. Я не из тех, кто увлекается случайным... стенобоем. Я нуждаюсь в эмоциональной связи. Мне нужен кто-то вроде… Стива.

Чёрт возьми!

Мои эмоции вдруг захлестнули меня, когда я представила Стива. Стройного Стива. Моего мужа. Моего бывшего мужа. Наш первый поцелуй. Первый раз, когда мы занимались любовью, и он извинился, потому что не смог долго продержаться. Последний раз, когда мы занимались любовью… и он извинился, что у него не встал.

Эш щёлкает пальцами у меня перед носом. – Оставайся с нами, Бринн! Не иди к свету! – и говорит официанту. – Счёт, пожалуйста!

Он убежал.

- Всё хорошо, - говорит Эш, вытаскивая свою кредитную карту из кошелька. – Что мы только что узнали?

- У официанта лишняя конечность? – предлагаю я.

- О, дорогая, - говорит Сэди со вздохом. Материнство превратило её в чрезмерного вздыхателя. – Ответь мне на вопрос: тот мужчина привлекательный? Я имею в виду – он тебя привлекает?

Я обдумываю это, прежде чем ответить. Я выпиваю оставшуюся часть мохито, до тех пор, пока не причмокиваю. Я пытаюсь проанализировать странное тепло и пульсацию во влагалище. Это влечение или инфекция мочевыводящих путей? Хмм.

- Да. Он привлекает меня. – Я имею в виду, что он худой и носит облегающие брюки, и у него прикольные усы. Он выглядит так, будто пишет стихи и слушает Филипа Гласса или что-то в этом роде. Его кожа слегка просвечивается, хотя сейчас июнь.

Он полностью в моём вкусе.

- Это то, о чём я подумала. – Сэди схватила меня за руку. Её пальцы холодные и такие тонкие. – Как твоя подруга… нет, как твой терапевт, я говорю тебе, с этого момента, если тебя привлекает парень – это гигантский красный флаг. Я согласна с Эш, что тебе нужно трахнуться, и мы должны сделать это нашей миссией, как твои подруги и сёстры без принуждения. Но вот в чём дело – тебя не должен привлекать парень. Нисколечко.

- Подожди. – У меня проблема уследить за ходом её мыслей, вероятно, это вина мохито. – Ты хочешь, чтобы я трахнула кого-то непривлекательного?

Они качают головами в совершенной синхронности. – Нет, детка, - говорит Эш. – Ты должна делать неприличные вещи с тем, кто не в твоём вкусе. Если твоё тело реагирует на все эти «кто-он» и «как-его-там», тогда тебе нужно бежать, потому что твоя интуиция ошибается. Ты делаешь неправильный выбор.

Сэди кивает головой. – Действительно плохой.

- Так… - это не может быть хорошей идеей. – Вы хотите, чтобы я вернулась в мир свиданий, забыв, что мои нежные чувства пропустили через лапшерезку (Я кулинарный блоггер. Не осуждайте мои метафоры). – Вы хотите, чтобы я игнорировала свои инстинкты? Моё собственное тело?

Они кивают. Они точно кивают головой!

Я снова думаю о Стиве и о том, когда сказала ему, что ухожу от него. «Ну», сказал он.

Ну.

Я расплакалась.

Официант принёс счёт и ещё один мохито для меня. – За счёт заведения, - говорит парень и подмигивает. Его усы, клянусь, машут.

Эш и Сэди ничего не говорят. О, нет. Они просто дали мне время посидеть. Здесь громко, со всеми этими звуками смеха и беспечным весельем пятничного вечера. Но у меня в голове как ни странно тишина. – Хорошо, - наконец говорю я. А потом я выпиваю остальную часть мохито одним длинным, впечатляющим глотком.

Я также думаю, что слегка писаюсь.

2. Моё тотемное животное БРИНН

К настоящему моменту я перемерила сотню платьев. Сотню!

Хорошо, четыре. Тем не менее.

С каждым из них одна и та же история. Раздутое лицо, огромные сиськи, бёдра, предназначенные для троих или четверых детей, и ноги-наковальни. Как? Как я позволила этому случиться с собой? Зеркало ненавидит меня. Оно прислонено к стене, потому что это новая квартира, и я не знаю, как заставить себя сделать хоть что-то, а повесить зеркало – это слишком много работы. Но всё равно, что-то не так.

Я хватаюсь за края зеркала, думая встряхнуть его немного. Я бы лучше встряхнула Стива за то, что он уничтожил мою самооценку, но он не доступен.

Однако борьба с зеркалом не удовлетворила меня, поэтому я снова прислоняю его к стене, на этот раз под меньшим углом. И когда снова ловлю свою отражение, что-то меняется. Моё лицо худее, бёдра более приземлённые. Даже моё декольте более дерзкое.

Это чудо!

Подождите.

Ладно, кто ж знал, что зеркала могут заставить выглядеть тебя смешной, когда были расположены под углом к стене? Не я, очевидно же. Я уже два месяца живу в этом новом доме, удивляясь, как я стала такой толстой. Я думала, что это побочный эффект развода.

Так что это хорошая новость, и мне это было просто необходимо.

Даже, если это и так, мне всё равно не хочется идти на вечеринку. Я беру телефон и набираю сообщение в группе, состоящей из трёх человек, которая у нас была с подругами, клянусь, с момента появления смс-сообщений.

Я: Я не пойду.

Эш: К чёрту. Ты пойдёшь.

Сэди: Просто надень платье с запахом. Платье с запахом подходит для каждой фигуры. Платье с запахом может превратить талисман компании «Мишлен» в секси.

Я не уверена, как Сэди узнала, что я борюсь с тем, что надеть. Хорошо, она психотерапевт и всё такое. Но иногда её уровень эмпатии толкает её в категорию странных.

Я: Я не хочу никуда идти. Вы, девочки, повеселитесь. Кажется, у меня грипп.

Эш: У тебя нет гриппа. Ты пойдёшь.

Я: Эбола. У меня Эбола. И не шути про Эболу.

В мою дверь постучали, и я услышала, как Эш закричала. – Я здесь! Открывай эту чёртову дверь или я начну, блядь, ругаться!

Дрянь. Поскольку я новичок в этом районе, я беспокоюсь, что соседи подумают об их новой, психованной, недавно разведённой, жирной соседке, поэтому я накидываю платье с запахом, завязываю его, бегу вниз и отрываю дверь.

Эш и Сэди ошеломлённо смотрят на меня. – Я должна сказать, - произносит Сэди, - Обнажать свою грудь вот так – это на самом деле… - похоже, она не может подобрать правильного слова.

- Смело? – предлагает Эш.

- Смело – да, но может быть не совсем…

- Мудро, - заканчиваю я, глядя вниз, чтобы увидеть, что я завязала своё платье, да, но я оставила одну сиську у всех на виду. Слава богу, она прикрыта спортивным лифчиком. Тем не менее. Это было практически полноценное сосковое правонарушение. К тому же на глазах соседей. – Идите сюда, - говорю я и машу им заходить внутрь.

Эш и Сэди выглядят великолепно. Так всегда и бывает. Эш – безжалостный риелтор, всегда стремящийся совершить сделку. Она не примет никакой дерьмовой отговорки, сейчас она одета, будто собирается поджарить несколько невинных душ на гриле, а потом пойти в магазин «Бергдорф» праздновать. Она элегантная, стройная блондинка, конечно же, и пугающая, как ад.

Сэди – молодая мама самых симпатичных детей на планете – более мягкая, с тонкими, вьющимися каштановыми волосами, смуглой кожей и глазами, из-за которых вы захотите испечь ей маффин. Эш в юбке-карандаш и шёлковой блузке, а Сэди в таком богемном платье, которое демонстрирует её ключицы, и я уверена, что она без лифчика.

А на мне слишком узкое платье с болтающейся грудью в спортивном лифчике. Не удивительно, что у Стива не встал на меня.

Прямо здесь и сейчас, я начинаю плакать.

- Девчат, я не могу пойти развлекаться. Я не хочу этого делать. Слишком страшно, - ною я. – Я просто хочу что-нибудь приготовить и разместить это в интернете, и тысячам людей понравится это, так что я буду ощущать свою полноценность. Я не могу заняться этим вместо гулянки?

- Нет, - говорят они.

Грёбанные подружки.

Эш пробегает мимо меня, направляясь вверх по лестнице. – Куда ты идёшь? – кричу я в след её тощей заднице.

- Ты не наденешь бабулины трусы и спортивный лифчик! – кричит она в ответ.

Откуда она знает про трусы? Они удобные. Раньше я их приберегала на период месячных, но это казалось глупым. Почему бы их не носить каждый день? Такие же гигантские трусы. Не те же самые, потому что фу.

- То, что ты носишь напротив своей кожи влияет на то, как ты будешь выглядеть внешне, - предполагает Сэди. – Прямо сейчас, я полностью обнажена снизу. – Я продолжаю смотреть на неё. Она. Обнажённая, насколько вообще можно быть под этой одеждой, её груди округлые и тяжёлые. Возможно, из-за детей.

- Разве ты… хм… не натираешь? – спрашиваю я, скользя взглядом вниз.

- Я нанесла лосьон на свои большие половые губы. Всё нормально.

Я киваю, как будто абсолютно уверена, где это. Я профессор литературы, не биолог. И большие половые губы не так часто появлялись в эссе моих студентов. Но, возможно, так и должно быть.

Вообще-то, я была профессором литературы. Теперь у меня нет работы. Отец моего бывшего – заведующий кафедрой английского языка, где я работала. Я получила извещение об увольнении на следующий день, после того, как подписала бумаги на развод.

- Я безработная, - говоря, я пробую слово на язык. Это звучит так же плохо вслух, как и в моей голове.

- Я знаю, детка. – Сэди гладит меня по руке. – Но сегодня суббота, и мы собираемся напоить тебя, а затем организовать потрахушки. Смирись с этим.

Сверху доносится стук и звук открывания ящиков. Затем открывается дверь шкафа. Я могла бы пойти туда и помочь ей осмотреться, дать некоторые указания, но у меня, честно говоря, нет сил. Стоять тяжело. Дыхание требует проявление воли.

Собраться на вечеринку? Это божий промысел, который я даже не могу себе представить.

Я слышу звук разрываемого картона, когда она вскрывает одну из коробок после переезда. Потом вздох. – У тебя самое худшее бельё, которое я когда-либо видела!

Я только рада. На минуту я забеспокоилась, что в спешке упаковала какое-то бедное лесное существо, когда разводилась, и не заметила.

- Ты можешь надеть это сегодня вечером, но завтра мы пойдём по магазинам! – Она спускается по лестнице, выражение чистой решимости на её лице. – Ты должна относиться к себе лучше, Бринн!

Она бросает в меня чёрный бюстгальтер и розовые трусики. Трусики были подарком от самой Эш, на Пасху. Они утверждают, что Шоколадные Кролики – Моё Тотемное Животное, и на них повсюду напечатаны – погодите-ка – шоколадные кролики. Трусики смехотворны, и всё же это шаг вперёд от того, что я сейчас ношу.

На тот момент, когда я его бросила, Стив больше года не проявлял ко мне никакого интереса. Отсюда, бабушкины панталоны. Через некоторое время, я сдалась. Зачем быть сексуальной для мужчины, который тебя даже не замечает? Если только я не подавала ему тарелку с едой, я была для него невидимкой. Например, я могла буквально находиться в комнате, а он выключал свет, потому что не знал, что я там. Нижнее бельё было всего лишь приглашением для унижения.

Таковы мои мысли, когда Сэди развязывает моё платье и стаскивает его с меня, потому что я ещё недостаточно унижена.

- Ты можешь переодеться перед нами. Это не имеет большого значения, - говорит она, но я слишком устала, чтобы сражаться с ней. – Целая толпа людей видела мою вагину, и это действительно не проблема. Особенно, когда у тебя схватки.

Сэди срывает гигантские панталоны и спортивный лифчик. У неё это хорошо получается. Наверное, из-за смены подгузников.

Я натягиваю бюстгальтер и шоколадно-кроличьи трусики при помощи собственных сил. И должна признать, что чувствую себя на пять футов легче. Сэди обматывает платье вокруг меня, к счастью прикрывая обе сиськи на этот раз, и поправляет. – Ты. Прекрасна, - говорит она. Я хмыкаю. Потом она хватает меня за лицо и заставляет смотреть на неё. – Ты. Прекрасна. Хорошо?

- Хо-ло-соу, - произношу, так как она удерживает мою челюсть. Подруга ослабляет хватку. – Пойдёмте уже. Давайте покончим с этим.

- Какой энтузиазм. – Эш зло ухмыляется мне.

- Что конкретно будет сегодня вечером? – спрашиваю я Эш, когда она направляется к двери. Они ранее мне сообщили, но я была слишком сварлива, чтобы слушать.

- Мы идём на вечеринку, которую устраивает мой конкурент. Он полный хрен ходящий, но зарабатывает кучу бабла и, по общему мнению, устраивает отпадные вечеринки.

- Если ты ненавидишь его, тогда зачем мы идём? – спрашиваю я. Может, я смогу выпутаться из этого.

- Чтобы увидеть его особняк и выпить его алкоголь! – визжит Эш. – Ясень пень.

- И полюбоваться его милыми, богатыми друзьями, - добавляет Сэди.

- Этот дом находится на Reeds Lake, - сообщает мне Эш. Это причудливое маленькое озеро в декадентском районе. Так что мой интерес к этой вечеринке вырастает с нуля, скажем, до полутора. – Также будет живая музыка и бесплатная выпивка, и много-много мужчин.

- Твой коллега – гей? – с надеждой спрашиваю я. Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер был посвящён только тому, чтобы найти мне пару. Просто пережить вечеринку – уже достаточно сложная задача для недавно разведённой.

- Он состоял в братстве. Или что-то в этом роде. Без разницы. Мы идём, и пока мы там находимся, мы поможем найти тебе кого-нибудь, с кем можно пофлиртовать.

- Того, кто тебя не привлекает, - напоминает мне Сэди. – Потому что это красный флаг.

- Потому что мои инстинкты ошибаются, - соглашаюсь я.

- Совершенно ошибаются. Но это ничего. Всё поправимо. Но мы найдём кого-нибудь прямо противоположного типа.

- Объясни ещё раз свой типаж, - говорит Эш. – Давайте определимся с проблемой.

Я прищуриваю глаза, потому что все знают, что это заставляет тебя казаться умнее. Я не знала, что у меня определённый тип, но оглядываясь на своих нескольких бывших за эти годы… да. Пожалуй, есть закономерность. – Наивный взгляд. Вегетарианец или употребляющий пищу без глютена. Умный. Ироничный. Чистоплотный.

Сэди и Эш просто смотрят на меня. – Слава Богу, мы помогаем тебе, - говорит Эш. – Я имею в виду… какого хрена? Почему мы не заметили этого раньше?

Сэди кивает.

Эш произносит. – Итак, нам просто нужно найти какого-то огромного мясоеда, который не умеет говорить…

- Мужественно пахнет и… что противоположно иронии?

- Понятия не имею. Давай упростим – мы ищем мужчину вместо того, кто тебя обычно привлекает.

- И кто меня обычно привлекает?

- Гвинет Пэлтроу, я более чем уверена. И каждый раз, когда я вижу её по телевизору, мне просто хочется её пнуть.

Сэди продолжает кивать. – Это правда. Ты должна двигаться дальше, избегая чувственных псевдо-парней. Тебе нужно найти…

- Член, - говорят они одновременно.

Я не могу сдержать улыбку. В смысле, да ладно. Эти двое. Возможно, они мой божий промысел.

3. Десятка лучших БРИНН

То, Что Я Чувствовала В Браке И Почему Захотела Уйти:

Вначале мы были полны надежд, потом просто устали.

Мы были женаты семь лет. Он никогда не помнил про нашу годовщину, мой номер телефона, или что я ненавижу сырой лук.

Я хотела завести детей. Он хотел хомячка.

Моё сексуальное влечение с годами росло. Его либидо уменьшалось. Я нашла своё утешение в еде и начала вести блог о еде. Я набрала вес. Секс был чем-то, что мы планировали, и он был склонен трахать меня, сродни удалению вросшего ногтя.

Он никогда не трахал меня. Он планировал время, чтобы мы «были близки».

Я начала ненавидеть то, как он жевал, как пах, как его брови заросли, как он произносил слово «паста».

Я начала исчезать, а он даже не заметил.

Я не чувствовала себя любимой, оберегаемой или желанной. Мне казалось, что я постоянно ошибаюсь.

Когда смотрелась в зеркало, я перестала себя узнавать.

У него был уродливый пенис.

Последнее замечание может показаться гнусным. Но всё же. Он выглядел отвратительно. На нём была большая вена, и она изогнулась таким образом, что казалось, будто пенис был сформирован, чтобы активно отворачиваться от моей точки G. Но на самом деле, список ничего не значит. Единственная правда, которая имеет значение:

Я просто больше не любила его, и даже не любила себя.

4. Пышные Ивы и Цветущие Кустарники БРИНН

Мы в восточном Гранд Рапидс. Это шикарная часть Западного Мичигана, где люди ухожены и играют в лакросс, и у них есть дети по имени Денвер, Саурин и Блейд. Серьёзно. У Сэди есть друг учитель, у которого в прошлом году в первом классе были Блейд Г. и Блейд П. Это тревожит.

Дом «хера ходячего» расположен недалеко от Lake Drive. Гигантские железные ворота дают понять, что вам здесь не место, и я уже убеждена, что так и есть. Может, они нас даже не впустят.

На булыжной мостовой стоят блестящие, красивые автомобили. Живые изгороди аккуратно подстрижены. Сейчас знойная июльская ночь, ветер дует в сторону озера, заставляя его колыхаться. И везде горит свет. Я также слышу музыку. Это как гулять по голливудским съёмочным площадкам, только в реальности.

- Эш, - шепчу я, когда мы вылезаем из такси. Я произношу Эш так, как я бы сказала, если мы были бы в фильме ужасов, и она захотела проверить тёмный подвал и посмотреть, что это за странный рычащий шум. Её на самом деле назвали в честь чувака из Зловещих мертвецов, так что это кажется уместным.

- Всё в порядке, - произносит она. – Мы выпьем, а потом даже не заметим, какие все тут придурки.

До меня вдруг доходит, что я принимаю советы не от той подруги. Любовная жизнь идёт не так гладко. Её бывший в тюрьме, для начала. И вместо того, чтобы вести себя так, как заставляет делать меня, она придумала парня по имени Хантер, чтобы её родители перестали задавать вопросы. Я не совсем поняла этот подход, но ничего. Рядом с Эш, вы должны просто смириться с этим.

Но теперь мои возражения поднимаются внутри меня, как дурное скопление газов. Я оглядываюсь, ища подходящий кустарник, чтобы спрятаться. Но прежде, чем я успеваю убежать, появляется явный владелец этого исполинского дома. Он поглаживает Эш. Может быть, это какой-то вид объятий, но этот парень обнимает её так, как амёбы сливаются друг с другом. Это немного грубо, но и завораживает.

- А это кто у нас здесь? – спрашивает он, глядя на меня и Сэди. В основном на Сэди.

Но Сэди не обращает внимания. Это странно. Она невероятно проницательна и чутка, и бывают моменты, когда я задаюсь вопросом, всё ли у неё в порядке с головой. Или, может быть, она рада, что у неё есть полтора часа свободы от кормления грудью её детей. Или же она просто думает о том, как сильно влюблена в своего мужа, который находится за городом, навещая свою мать, у которой только что была операция. У её мужа высокое либидо, и она нам как-то сказала, что они делают это каждый день.

Если бы у меня было также, я бы тоже летала в облаках.

Эш знакомит нас так. – Брахт, это мои подруги. Тебе лучше их не трогать. Может, выпьем чего-нибудь. – Она не считает это вопросом.

Я качаю головой, задаваясь вопросом, правильно ли я расслышала его имя. Нет. Его имя не может быть Брахт. Как братвурст [1]? Кто назовёт так своего ребёнка?

Брахт щёлкает пальцами. Он, блядь, на самом деле, щёлкает, и официант появляется с тремя напитками на подносе.

О, Боже мой, это знак! Напитки подают в ананасах, с украшением из банана, который вырезан в виде дельфина. У дельфина небольшая вишенка в его маленьком очаровательном ротике. – Боже мой! – визжу я. – Я обожаю тики-коктейли.

Брахт заметно раздувается от гордости. Не в штанах, как наш бедный официант – он становится большим, как грудь у петуха. – Я нанял Beachbum Berry, чтобы подготовить наше меню напитков. Он действительно знаменит. Настоящая икона. А его коктейли – ты будешь от них в драбадан. – Брахт напоминает мне Джеймса Спэйдера из Милашки в розовом. Склизкий богатый мальчик. И будь я проклята, если это не делает Брахта вроде как симпатичным.

- Мило, - говорю я, помогая себе ананасом. Ночь только начинается. Кроме того, мне внезапно перестаёт хватать воздуха. Может, приступ паники? Или, может быть, моё платье с запахом очень узкое. Оно действительно узкое. – Я не могу дышать, - хнычу я. Сэди кивает, расстёгивает моё платье и перевязывает его. Прямо перед Брахтом.

- Очаровательно, - произносит он. Не могу понять, ироничен он или нет.

Ироничен! Красный флаг! По крайней мере, мои благонамеренные подруги не будут пытаться отправить меня на свидание с Брахтом. Это такое облегчение, потому что я всё время думала о сардельках. Как неловко.

- Увидимся позже, - говорит Эш Брахту, освобождаясь от него. Это заставляет меня любить её немного больше. То, что она может прийти на вечеринку какого-то богатого чувака и относиться к нему так, как будто он ей что-то должен.

С другой стороны, может быть, так и есть? Я оборачиваюсь, а он наблюдает, как мы уходим с выражением… томления? Затем он встряхивается и выпрямляется. Брахт говорит: «Привет, Эдельвейс!» женщине с идеальными блестящими волосами. На ней серебряный топик, который стоит больше, чем моё образование в колледже.

Она поворачивается к нему с ухмылкой, а её блестящий наряд отражает свет. Я хочу выколоть глаза себе вилкой.

Эш дёргает меня за руку и тащит вперёд. В доме мраморные полы и всё блестит. Я хочу остановиться и полюбоваться кухней. Это просто рай для шеф-повара, о котором я всегда мечтала. Над раковиной блестящий кран размером с арку ворот Сент-Луиса.

Но Эш на задании, и она тянет меня к огромному заднему дворику. Играет гавайская музыка пятидесятых годов, и это задевает все фибры моей души, мне действительно нравится это место.

Мы спускаемся по кирпичным ступенькам в сад с пышными ивами и цветущими кустарниками. Всё сбалансировано и красиво, и я не совсем понимаю, как можно достичь такого совершенства. Когда Брахт щёлкает своими наманикюренными пальцами, растения должны вприпрыжку выполнять его приказы.

- Вау, - произносит Эш, когда мы втроём осматриваемся. Я вижу выражение благоговения на её лице. Но менее чем через минуту она берёт себя в руки, и стряхивает его. Пожав плечами, она говорит. – Пей до дна!

И мы делаем глоток за глотком из этого ананаса, пока не допиваем. Они тоже потрясающие. Фруктовые, алкогольные, с корицей. Или что-то в этом роде. Мне действительно нужно написать о них в блоге. Они абсолютно фотогеничны.

Но амбиции ускользают, когда Эш вручает мне другой коктейль, который волшебным образом появляется, и мы снова делаем глоток за глотком.

Затем всё вокруг меня становится тёмным.

Нет, не так. Я просто моргнула на очень долгое время.

Хотя, вещи начинают казаться странными. Должно быть, в матрице сбой, потому что из всех людей во Вселенной, думаю, что вижу Стива, стоящего с небольшой группой людей на противоположной стороне двора. Я дважды моргаю и снова смотрю. Определённо, у моего бывшего мужа имеется рука, которая обёрнута вокруг очень высокой, очень молодой, очень стройной рыжеволосой девицы и…

Меня вроде как выбило из колеи это дерьмо.

5. Движение По Прямой БРИНН

Я думаю, у меня приступ гипервентиляции. Серьёзно. Моё дыхание заходится в ритмичном, учащённом хрипе, которое больше примитивное, чем сексуальное. Я не знаю, что это означает.

Это не соответствует действительности. Кажется, я знаю, что это может означать. Это звук из-за шока.

Потому что рука Стива медленно притягивает девушку к себе, а потом эта же рука медленно движется по её заднице.

Хуже того, девушка похожа на отфотошопленную версию… меня. Наш цвет волос одинаковый, но она выше, худее и моложе, с меньшим количеством недостатков. Она также сияет, вероятно, от шлифовки лица. И это не справедливо. Это действительно не справедливо! Я бы тоже светилась, если бы немного шлифовалась.

Какого хрена я не делала шлифовку?

Люди, с которыми они стоят, не замечают ягодичного манёвра Стива, но я-то прекрасно всё вижу. Это тайное сообщение, которое он посылает, но я слышу его громко и ясно: мой бывший муж трахает красивую, худую, молодую женщину. Мой бывший муж никогда так не клал свою руку на мою задницу, никогда публично не заявлял обо мне.

У моего бывшего мужа не было проблем с либидо. У него были проблемы со мной.

- О-оу, - произносит Сэди. Возможно, она заметила слёзы, образующиеся в моих глазах, которые готовы прорвать плотину, или, может быть, она чувствует сейсмический сдвиг, который происходит внутри меня. Я хмыкаю и трепещу, и не в хорошем смысле этого слова. Может быть, просто возможно, я собираюсь самовоспламениться из-за боли. – Эш? – произносит Сэди с нарастающей паникой в голосе. – Сделай что-нибудь!

- Что случилось… - Эш резко вдыхает, когда замечает развернувшийся спектакль на той стороне лужайки. – Блядь-блядь-блядь, - говорит она. – Быстро. Бринн. Сделай глубокий вдох. Ты не дышишь. Дыши. – Она разворачивает меня так, чтобы я смотрела на неё. – Не отводи от меня глаз, хорошо? Ты можешь пройти через это. Ты сможешь протанцевать через это красиво. И знаешь, как ты это сделаешь? – Она не дожидается моего ответа. – Через минуту я освобожу тебя, и ты сделаешь что-то совершенно не в своём характере. Ты сделаешь то, что я тебе скажу. Ты меня слышишь? А?

В этот раз это не риторический вопрос. В ответ я бормочу.

- Сэди, твоя выпивка, - щёлкает пальцами Эш.

Сэди меняет свой ананас на мой пустой. – Отпей, - приказывает она. И я пью. Я отстойно себя чувствую. Это «жидкая храбрость», и клянусь, она мне необходима.

Я смотрю на Эш, как будто она единственная на земле, кто защищает меня, и возможно, так и есть. Её голос спокойный, но властный. Я знаю её на протяжении пятнадцати лет, и доверю ей свою жизнь. Поэтому, когда она говорит: «Ты будешь делать то, что я скажу» - я просто киваю. Я киваю, потому что испытываю боль и сбита с толку, чувствую себя чертовски одинокой и потерянной и о… подождите минутку… это приятное чувство… немного пьяной.

Эш сжимает мои плечи. – Хорошо. Когда я покружу тебя, хочу, чтобы ты побежала и поцеловала первого парня, с которым ты встретишься взглядом.

Я слегка вскрикиваю.

- Не смей задавать вопросов прямо сейчас, сучка! Это серьёзно. Ты сделаешь это или мы больше не будем друзьями. Ты слышишь меня?

Я не уверена, что угрозы действительно способствуют побуждению, но мне всё равно, потому что возможность слушать её не даёт мне сойти с ума из-за моего бывшего и его счастливых пальцев.

- И… сейчас! – Эш выхватывает ананас из моих рук и крутит меня. Затем ударяет по моей заднице. Сильно.

И я бегу! Я вылетаю за ворота, как одержимый жеребец на дерби в Кентукки. Я даже не обращаю внимания на Стива. Я просто начинаю убегать. Мне кажется, я даже кричу. Это похоже на «Иейейейейе!». Или что-то в этом роде. Я бегу так быстро, как мои крепкие бёдра могут передвигать меня.

Люди вокруг меня – это смесь хипстеров и яппи. Поскольку я бегу, они сливаются, становясь япстерами.

Без разницы. Они не имеют значения, потому что меня не должны привлекать япстеры. Они, наверное, все веганы и ранимые, а Это Красный Флаг. Поэтому я иду против своих природных инстинктов, и нацелилась на парня, сидящего на корточках в террасном саду и сажающего куст. Садовник! Прекрасно!

Чудесным образом он встаёт, как будто я ему и приказала. Возможно, я так и сделала. Трудно сказать, потому что я сейчас, чёрт возьми, безумна. Один взгляд на него, и я знаю, что он мясоед. Может, он и садовник, но руки у него, как у полузащитника. На нём бейсболка поверх идеально обветренного лица.

Ему примерно сорок, может быть, и он выглядит так, как будто живёт на улице под солнцем или, по крайней мере, бывает на свежем воздухе время от времени.

И он просто выглядит… как мужчина. В нём было все шесть футов и сколько-то дюймов. Наши глаза встретились и я, блядь, налетела на него, как ракета! Я имею в виду, с моим весом и движением по прямой, снаряд в виде меня должен был отправить его в полёт за пределы террасового сада прямо в озеро. Но этот парень поймал меня. Он. Поймал. Меня. И он сжимает мою задницу!

Хотя, честно сказать, сжатие задницы может быть единственным, что удерживает меня от того, чтобы не свалиться с балкона.

Но я не собираюсь анализировать это, поскольку приступаю к следующей части моей миссии. Его губы пухлые, и я прилипаю своими к ним, как моллюск в жару. А затем я присасываюсь к нему, как одержимый пылесос.

На мгновение, я единственная, кто всасывает. Это всё могло стать унизительным довольно быстро, но после заминки, до моего садовника, наконец, доходит. Его мускулистые руки обвиваются вокруг моего тела. Он поднимает меня выше, и мои ноги естественным образом оборачиваются вокруг его талии. Как будто, так и должно быть.

И этот великодушный рот углубляет поцелуй.

Серьёзно, это лучше, чем бекон. Его решительные губы подчиняют мои. Одной из своих больших рук он сжимает мою задницу, а другой… другой рукой проводит сквозь волосы, и слегка тянет. Милостивый Боже. Он целовал меня с бóльшим жаром, чем я думала, возможно за пределами киностудии. Мужественный звук вырывается из глубины его груди, и он прижимает меня так близко к себе, что думаю, мы смогли бы выдержать торнадо. Я плавлюсь в нём, как хороший сыр для фондю.

И вот поэтому я никогда не должна пить больше двух бокалов. Потому что я почти не обмочилась.

6. Садовник ТОМ

Ну, тут вот какое дело. Я был телезвездой на протяжении десяти лет и видел достаточно много странного дерьма. Однажды я разрушил стену, которая гудела, только для того, чтобы обнаружить улей с миллиардом пчёл. Я не шучу – это было похоже на какой-то субботний фильм ужасов. А ещё я проваливался сквозь гнилые доски пола. Дважды.

Но этот странный эпизод, происходящий передо мной – намного интересней.

Я почувствовал бегущую женщину до того, как увидел её. Вот он я, присевший на корточки, чтобы создать для нового куста сирени благоприятные условия для роста, когда ощутил сильный топот. Не знаю, что заставило меня подняться, как будто моя судьба летела мне на встречу. Но когда я это сделал, то увидел, как эта дьяволица мчится ко мне.

Трудно было рассмотреть всю картину целиком из-за стремительного движения. Полная грудь сильно поднималась и опускалась от её бега. Она одета в какое-то платье, и ветер заставляет его распахнуться, давая мне хорошее представление о том, что скрыто под одеждой.

Чёрт возьми, говорит мой член, забыв обо всём, чего мы достигли за последние несколько месяцев. Иди к папочке.

Сумасшедшие фанатки для меня не в новинку. Когда моё шоу снимают, они появляются повсюду. На меня даже в аэропорту напала стая визжащих женщин, обезумевших настолько от того, что увидели меня, что некоторые из них плакали. Одна даже упала в обморок. Они остановили меня, чтобы рассказать мне какой эпизод был их любимый, например, тот, где я пробирался через сырой цемент, чтобы удержать падающую стену своим телом в то время, как торнадо неожиданно обрушился на город Техас.

Но я никогда… за все эти годы… не испытывал ничего настолько оглушительного, чем это. Буквально. Земля трясётся подо мной.

А затем я посмотрел в её зелёные глаза и всё замедлилось. У них красивый цвет. Как оттенок краски «Clearspring Green» фирмы «Benjamin Moore». Даже лучше, потребность пылала в её взгляде. И она нуждалась во мне. Уверен, она собирается прыгнуть на меня. Я просто чувствую это.

За десять лет, что я был владельцем «Mr. Fixit Quick», я получил свою долю сумасшедших моментов. Можно подумать, я буду знать, что, когда тело стремительно мчится на меня, я бы додумался сделать шаг в сторону.

Но неееееееет. Неа. Нет. Я подготавливаюсь, как будто снова в старшей школе, а я стою на защите. Вижу, как они приближаются, и я такой, «Чёрт возьми, да. Я займусь этим, тренер».

И я действую. Она прыгает. Я вижу всё это, как при замедленной съёмке и думаю, «Прямо сюда, детка, я займусь тобой». Мои руки сомкнулись в нужный момент. Она… она тяжеловата… но я подготовлен. Каждая мышца во мне напрягается, и я поднимаю её в воздух.

Потом она оборачивает ноги вокруг меня, и это то, как я себе представляю быть сжатым питоном, если бы вас сексуально влекло к питону, потому что она сдавливает меня ногами, и я чувствую, как её огромная грудь вдавливается в моё тело, а её попка в моих руках, и должен сказать, мне нравится это, мне чертовски сильно это нравится, и она вдруг целует меня, и это единственное, что я могу сделать, чтобы просто удержаться.

Так что я делаю это. Я держусь. Я впиваюсь руками в её задницу и удерживаю её там. Прежде чем понимаю, что происходит, её безумный поцелуй разжигает во мне огонь. Внезапно, я тоже её целую, и всё происходящее вокруг замедляется ещё немного. На вкус она как корица, и я забываю о грёбанной вечеринке и чёртовом брате, и его тупых идеях, и всё, о чём я могу думать: мне нужна эта женщина подо мной и голая, и мне нужно, чтобы это произошло примерно через пять минут.

Может даже меньше.

И вот тогда я начинаю идти с ней, обёрнутой вокруг меня, как спрут. И я не могу насытиться ею.

В этом нет ничего хорошего.

И это ТАК здорово.

И то, и другое одновременно.

Я обещал своему агенту – и себе – что буду подальше держаться от женщин. Год воздержания. Таков был мой план.

Но, эй, планы меняются.

Мы сплелись вместе, как угри, пока я несу её в сторону лодочного домика и пинаю дверь. Я не знаю, почему она запрыгнула на меня и приклеилась. Но я не чувствовал себя таким живым уже несколько месяцев. Возможно, никогда вообще. И я никогда не ощущал себя чёртовым самцом больше, чем сейчас.

7. Мне Нравится Древесина Лиственных Пород БРИНН

Я полностью потеряла рассудок. Это произошло где-то на красивой лужайке Брахта, под ивой.

И скатертью дорога. Меня не волнует то, что я сошла с ума, потому что я, наконец-то, нашла свою вагину. Мою бедную забытую вагину, которую так долго игнорировали. На самом деле, всю меня игнорировали так долго, что мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что я обёрнута вокруг совершенно незнакомого человека.

Садовник прерывает на секунду наш поцелуй, и я понимаю, что мы в помещении. В гараже? Я быстро осмотрелась и увидела парусник, над которым кто-то работает. Всё такое гладкое и блестящее. Здесь пахло лаком или скипидаром и мужчиной. Я ничего не знаю о лодках, но даже я могу сказать – это выглядит дорого. Должно быть, потому что сделано из древесины лиственных пород.

Мне нравится древесина лиственных пород. Кстати говоря…

У меня между ног находится мужчина, а я сижу, опираясь на удобные лодочные сидения, и тяжело дышу.

- Привет, - произносит он. Одно слово, и я могу сказать, что его голос – чистый секс. Секс, тестостерон и, возможно, корриды или что-то в этом роде. Он не Стив, это уж точно. А потом он ухмыляется. Это самая привлекательная грёбанная ухмылка, которую я когда-либо видела, поэтому я просто наклоняюсь и целую его. Он не брился несколько дней или, может быть, это его обычное состояние, я не знаю, но он слегка колется. Мне необходимо успокоиться. Правда.

Затем, я понимаю, что не ответила ему. Где мои хорошие манеры? Я отстраняюсь и говорю – фактически просто выдыхаю это – «Оу. Привет!»

Мы просто смотрим друг на друга. А потом он снова меня целует, и я откидываюсь на лодочные сидения, а мои ноги оборачиваются вокруг него, притягивая ближе к себе, как будто я подсекаю большую рыбу.

Он тянется к завязкам моего платья сбоку, а потом перестаёт целовать меня и спрашивает. – Ты позволишь?

Ты позволишь? Какой садовник такое скажет? Какой человек такое скажет? Я киваю в нетерпении. Его мускулистая рука делает один быстрый рывок и мой бант развязывается, а платье уже не прикрывает меня, потому что он распахнул его настежь, осматривая всю меня голодным взглядом, который я никогда не видела.

Иной звук вырывается из его груди. Он мягкий, низкий и нуждающийся. Мы так близко находимся друг к другу, что я ощущаю вибрацию напротив моего интимного места. Комната немного плывёт. Это настолько далеко от моей зоны комфорта, что даже не смешно.

Слава Богу, я не надела бабулины трусы и спортивный лифчик! (Я люблю тебя, Эш!)

Он склоняется надо мной, а я изгибаюсь в поисках ещё одного поцелуя. Но вместо этого его губы прикасаются к моей шее. Я наклоняю голову, давая ему разрешение, и я не разочаровываюсь. Он оставляет страстные поцелуи со слегка приоткрытыми губами, опускаясь по моему подбородку, а затем проводит ими по моей шее.

Я снова начинаю дрожать, как в первый раз. Прошло миллион лет уже с тех пор, как мне так поклонялись. Он опускается ниже, его язык пробегается по моей груди. Он издаёт эти небольшие фыркающие звуки. Это низкое фырканье. Фырканье, которое, несомненно, заставило бы мой пенис встать по стойке смирно, если бы он у меня был. Я чувствую что-то, как я думаю, можно назвать призрачной эрекцией. Чувак, а он хорош! И я выгибаюсь ещё немного.

Где-то на задворках сознания, мои мысли пытаются проясниться. Я смутно осознаю, что я яростно целуюсь с мужчиной, на которого набросилась в саду в доме незнакомца, пока мой бывший рукоблудничает с какой-то симпатичной девушкой из колледжа.

Но ясные мысли переоценивают. Так что лови момент.

Я хватаю его за руку и кладу её себе на грудь поверх лифчика. Он издаёт ещё один звук одобрения и обхватывает её. ДА! Надеюсь, я не кричала. Но это на самом деле не имеет значения. Единственное, что важно в данный момент, его рука и мой сосок под тканью.

Это происходит. Это реально. Я не могу дышать. И даже не хочу.

8. Спасибо, Мужик ТОМ

У меня оставался здравый рассудок, но он прервался на рекламную паузу около пяти минут назад.

Это не входило в мой регулярный распорядок. Но всё, что я мог сделать, это поцеловать женщину и её красивое пышное тело, и подъём её великолепных грудей. Я вроде как хочу опустить своё лицо и зарыться в них. Христос.

Я не могу перестать целовать её. Я хочу большего, чем просто поцелуи, но мой мозг не функционирует. Мои руки неумело блуждают по её нежной коже. Я ещё как-то додумался спросить у неё разрешения, и когда она его дала, я пропал.

Пропал – подходящее слово. Я очень хочу…

Да.

До этих пор, это были просто мои руки, двигающиеся по её изгибам. Боже, какие же это охрененные изгибы. Моя бывшая была худой настолько, что это было похоже на попытку переспать с вязанкой хвороста. Я всегда боялся, что сломаю её. Когда ты желаешь кого-то трахнуть, то не хочешь волноваться о том, чтобы сломать её пополам. Ты хочешь, чтобы она смогла принять тебя. Всего тебя.

Всё же, она женщина? Блядь. Она женщина. Она крепкая, в наилучшем смысле, какой особа может быть крепкой. И мне есть за что подержаться.

Она притягивает своё тело к моему, языком проводит по моей шее, и я просто действую. Я тянусь ей за спину и – с более сильным рывком, чем необходимо мужчине, который является мастером на все руки – расстёгиваю её бюстгальтер. Ещё несколько моих, с трудом работающих, клеток мозга начинают дымиться, когда я наблюдаю, как её груди высвобождаются на свободу.

Святые буфера, Бэтмен.

По всей вероятности, это лихорадка. Может быть, я уступил и выпил один из дизайнерских коктейлей Брахта и сорвался. Это не может быть правдой. Всё это совершенство полной груди передо мной, свободно может уместиться у меня во рту. И я, блядь, делаю это. Я провожу языком по соску и сосу, пока он не морщится.

Хриплые звуки, которые она издаёт, сводят меня с ума. Я грёбанное животное. Возможно, это из-за шести месяцев без свиданий. Может быть, это из-за медитации и йоги, которыми Брахт заставлял меня заниматься. Может быть, из-за того, что я слишком много работал над этим домом.

Или, может быть, просто эта женщина – ответ на желание, которого я раньше не испытывал.

Она отталкивает мою голову от груди, и я начинаю переживать, что зашёл слишком далеко. Мог ли я не заметить её сигнала, чтобы остановиться? Это то, к чему я серьёзно отношусь.

Но затем она вторит мне. – Ты позволишь? – спрашивает она.

Я смотрю вниз и вижу её руки на своём поясе. Я киваю или бормочу, или что-то вроде этого. Она начинает расстёгивать ремень. Но на мне всё ещё больше одежды, чем на ней, и это несправедливо. Поэтому я снимаю футболку и отбрасываю её в сторону. Мои шорты отправляются следом.

Мне необходимо, чтобы она была подо мной. Моё сердце бешено колотится от волнения, потому что я практически уверен к чему это ведёт, и я не могу поверить своей удаче.

Один год воздержания становится ста сорока семью днями воздержания. Но какая разница.

- Сюда, - произношу я, и поднимаю её, хватаю диванную подушку с мебели для патио, которая хранится здесь, и кладу её на пол. Затем опускаю незнакомку сверху неё. Я становлюсь на колени, разместив их по обе стороны от неё, осёдлывая, когда она смотрит на меня своими огромными глазами.

Она глубоко вздыхает. Затем её взгляд медленно перемещается по моему телу, спускаясь, как лифт. Когда женщина фокусируется на моём прессе, то слегка захлёбывается от восхищения. А потом её взгляд опускается дальше. Я смотрю вниз, чтобы увидеть то, что она видит.

У меня в боксерах разбита большая палатка. Это не бюджетная палатка. Эта палатка может вместить армейское подразделение. Так что я сдвигаю натянутую резинку, освобождая член, и снимаю боксеры.

Спасибо, мужик, говорит мой член.

- Нет проблем, приятель. – Вообще-то я разговариваю со своим членом вслух. Упс. Я виню в этом полнолуние или феромоны, которые выделяет моя леди. Она смотрит на меня, и не испытывает сомнений. Я пробегаюсь ладонью вниз по прессу, и она облизывает губы.

Потом я беру себя в руку, пока она смотрит на меня.

И тут её глаза закатываются.

9. Приятно Познакомиться БРИНН

Был ли обморок реальным? Потому что, думаю, так и случилось.

Сначала я наблюдаю, как Мистер Секси раздевается. И он чертовски огромный. И красивый, что более удивительно. Я раньше никогда не видела красивый пенис. Большинство из них похожи на пришельцев. А вот этот… этот… я просто хочу засунуть его себе в рот. Или в какую-то другую часть меня. В любую часть, на самом деле.

Но потом, когда незнакомец прикасается к себе – это приводит к короткому замыканию моего мозга. Проводка расплавилась там, или что-то в этом роде. Следующее, что я помню, он стоит надо мной на коленях и гладит меня по щеке. – Ты в порядке?

- Великолепно, - отвечаю. И дело не в алкоголе. Я кайфую от его прикосновения.

Он всего раз нежно целует меня. А затем мужчина слегка стонет и начинает сосать мои соски. Один сосок за раз, конечно.

Когда его бёдра прижимаются к моим, я приподнимаюсь, чтобы встретиться с ним. Я трусь об него, как кошка во время течки. Единственное, что стоит между нами и Большим Делом – это маленькие пасхальные трусики.

Мне хочется умолять его, но я этого не делаю. Это было бы неженственно.

Он снова втягивает мой сосок в рот. Затем – слава богу – его большая рука опускается, чтобы пройтись по шву кроличьего нижнего белья.

- Да, - выдыхаю я, пытаясь приободрить его. Просто сделай это, Мистер!

Он проникает пальцами под ткань, и я практически кричу от радости. Когда он добирается до местечка, я до неприличия мокрая.

- Чёрт, да, - бормочет он.

- Именно! – лепечу я, а затем стону, когда он кружит своим пальцем по моему клитору.

- У меня есть презерватив, - хрипит он. – В бумажнике. Как у подростка.

- Да, - соглашаюсь я. Наконец-то. Вперёд.

- Я хочу трахнуть тебя, - произносит незнакомец, и я опять чуть ли не падаю в обморок. Никто никогда так со мной не разговаривал. Мне это чертовски нравится. – Прямо здесь и сейчас, но мне нужно знать, что ты на борту.

Я киваю, как кукла-болванчик, приподнимая бедра в поиске его звёздной терапии. Всё внимание на жеребце.

- Детка, ты должна это сказать.

- Всё хорошо! Я хочу, чтобы ты. Я хочу, чтобы ты, знаешь… - я не привыкла просить (или получать) то, в чём я нуждаюсь. Кто ж знал, что произнести это вслух будет так сложно? Но я зашла слишком далеко. Я глубоко вдыхаю и использую весь кислород, чтобы сказать. – ТРАХНИ МЕНЯ!

Наверное, каждый гость услышал это. Его глаза расширились, и, на секунду ужаснувшись, я волнуюсь, что всё испортила. Но потом он улыбается. – Да, мэм.

Да, мэм. Моё сердце колотится. Столь хорошие манеры у моего садовника.

Затем мой мозг снова плавится, когда он опускается и вознаграждает меня за храбрость медленным поглаживанием моей киски. Он наклоняется и срывает трусики с моего тела. Своими зубами. Я даже не знала, что такое возможно.

Это безумие. Я знаю это, я знаю это, я знаю это. Тем не менее, мой мозг должен заткнуться и позволить моему телу наслаждаться. Это точно не кажется неправильным. Всё ощущается правильным. Тем более, когда его большая рука раздвигает мои коленки.

- Поторопись, - говорю я. Не знаю, почему. Просто кажется правильным сделать это прямо здесь и сейчас и продолжать делать, пока мы оба не взорвёмся.

Он нашёл презерватив и уже развернул его. Мужчина начинает раскатывать его по своему члену. Но я останавливаю его, чтобы взять всё в свои руки. Я по-новому начинаю ценить древесину лиственных пород, потому что он такой и есть. Твёрдый, как дерево. Я надеваю на него презерватив. Он стиснул зубы и направляет мою руку, а горячее выражение на его лице заставляет мои внутренности превратиться в желе.

Никто и никогда не смотрел на меня так, как он сейчас. Я снова задерживаю дыхание, потому что боюсь испортить этот идеальный момент.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня снова. Это так мило и вежливо. Но с меня хватит вежливости. Я хочу, чтобы он укусил меня, сжал и врезался так, чтобы изголовье билось о стенку. Только изголовья нет. Так что мне придётся довольствоваться обычным трахом.

Он выстраивается (наконец-то!) и, на выдохе, проникает. Мужчина просто продолжает проникать. В течение нескольких часов, я думаю. Это занимает много прекрасного времени.

Он заканчивает с мужественным ворчанием, и мы оба замираем. На минуту всё останавливается. Я могу слышать шум озера вдали и музыку с вечеринки. Я могу слышать смех. Лодочный домик пахнет деревом, скипидаром и его мускусным ароматом. Я даже чувствую запах земли, в которой он копался. Он внутри меня, и он наполняет меня так, что я не знаю, что мне нужно.

Затем он двигается. Слегка. Это слишком много и слишком мало. Медленный круг. Небольшой толчок. Я прижимаю пятки к его заднице и слегка подталкиваю. Я не хочу медленно. Я хочу быть разбитой вдребезги. – Трахни меня, - говорю я сначала мягко, а затем с большей силой, потому что мне нравится говорить то, что я хочу.

Кто бы знал?

Я вознаграждена другой улыбкой. Серьёзно, девушка может влюбиться в эту улыбку. У него большие карие глаза, в уголках которых виднеются морщинки.

Когда он начинает двигаться всерьёз, улыбка пропадает. Его толчки – серьёзный труд. Я прижимаю колени к его бокам и дышу во время движения. Он подавляющий. Его язык гладит мой, а мои синапсы не могут воспринять все ощущения в полной мере.

Это…

Это…

Я ещё вернусь. Слова…

Ух.

Мы – два тела, хлопающие, потные и трясущиеся. С незнакомцем не должно быть так легко. Не должно быть, но я чувствую, что моя кульминация приближается. Такое ощущение, что лучшее в жизни – это быть исцелённой, желанной и одурманенной этим мужчиной.

Я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Но больше не могу сдерживаться. – Я собираюсь… - начинаю. Но потом он стонет и сжимает, и я чувствую, как его член дёргается внутри меня. Невероятно, звук всей этой мужской силы заставляет меня переступить через край. Вместе с ним. Это как взрыв жара и света, и я сжимаю мышцы так сильно, что помещение становится размытым.

Вау. Я чувствую себя опустошённой, но в то же время, будто мои мысли прояснились.

Мы цепляемся друг за друга, восстанавливая дыхание. Потребуется время, чтобы мир снова начал вертеться. Мы всё ещё соединены, и я не хочу, чтобы он выходил. Но, следует признать, было бы трудно так передвигаться. Ходить по магазинам. Есть сэндвичи.

Мужчина выходит из меня и падает рядом. Его нога на моей, он тянется через мою обнажённую грудь, хватая за руку. – Я, Том, - говорит он.

- Бринн, - выдыхаю я.

- Ну, Бринн… Было действительно приятно с тобой познакомиться.

Мы пожимаем руки.

10. Одну Долгую Неделю Спустя ТОМ

Это становится нелепым. Брахт также думает. Он хмуро смотрит на меня через стол во время завтрака.

Прошла неделя с тех пор, как эта женщина была подо мной в лодочном домике, и всё, о чём я могу думать – это та женщина подо мной в лодочном домике.

Нет… это совсем не так. Я также думаю о её сиськах у меня в рту, о моих руках обхватывающие её везде, о том, как она целовала меня, о том, как будто умирала от нехватки кислорода, и я был этим необходимым воздухом. Я даже думаю о её имени: Бринн, Бринн, Бринн. Оно превратилось в небольшую мантру в моей голове, и я начинаю уже сходить с ума.

Мне тридцать восемь лет, и у меня было несколько сексуальных приключений в жизни. Буквально, приключений. Я разъезжал по всему миру, снимая эпизоды «Mr. Fixit Quick» для H&G, с длинными перерывами между съёмками, где я, возможно, переспал с одной или двумя, или четырьмя местными женщинами, но никогда ни одно из таких воспоминаний не застревало в моей голове, как моя ночь с Бринн.

Брахт хлопает рукой по столу. – Прекращай это! – говорит он. – Ты такой депрессивный, и это чертовски отвлекает.

Мы в ресторане Вольфганга пытаемся цивилизованно позавтракать. Я заказал завтрак для любителей мясного, а Брахт – подсушенные тосты и яйца-пашот. В такие моменты, я сомневаюсь в его мужественности. Я также задаюсь вопросом, почему он настаивает, чтобы все вокруг называли его Брахтом. Я тоже мог бы сменить фамилию, если бы мою семью также поносили, как и его.

Но не Брахт. Брахт – это худшее имя, которое я когда-либо слышал.

Но я отвлёкся.

- Прости, - говорю я без энтузиазма. – Я не могу перестать думать о ней. Я имею в виду, что это было… это было… - я не могу подобрать слова для этого. Импульсивно. Горячо. Это закоротило мой мозг, и у меня осталось не так уж и много дополнительного пространства в моей черепушке, если на то пошло.

- Это как будто ты снимался в порнушке в прямом эфире. Ты, играющий роль садовника. Она, горячая, одинокая тусовщица.

- Я не садовник.

- Она не знала об этом.

- Это мы так думаем. Мы думаем, что она не знала, - говорю я.

Брахт смотрит на меня.

Я действительно надеюсь, что он оказался прав, и она не знала, кто я. Потому что это даст ей прекрасный повод не звонить мне, или хотя бы оставить где-то на видном месте визитную карточку.

- Как так получилось, что ты позволил этому идеальному созданию сбежать, не назвав тебе свою фамилию? – интересуется мой лучший друг. – Ты всегда такой учтивый. Обычно ты разузнаешь целую историю жизни цыпочки, прежде чем дело доходит до траха.

- Обычно, - соглашаюсь. Может, поэтому в этот раз было так потрясающе. Необузданно. Аутентично. Крышесносно. – После этого она исчезла, как Золушка в полночь. – Я проскользнул в ванную, чтобы избавиться от презерватива, а когда вернулся, она просто… ушла. – Не знаю, насколько здравомыслящим я был в тот момент. Я едва успел закончить заказ в течение трёх дней после этого. – Секс был действительно хорош.

- Чёрт, - говорит Брахт.

- Чёрт, - соглашаюсь.

- Жаль, что твоя Золушка не оставила туфельку. – Он смеётся над собственной шуткой.

- Не туфельку, нет. Но у меня есть её трусики.

Он садится прямее. – У тебя есть её трусики?

- Точно. – Они сейчас в моей прикроватной тумбочке. Звучит жутковато, но, если бы она решила оставить визитку, я бы сохранил её.

Брахт кладёт обе руки на стол. – Ну, вот тебе и подсказка! Если они необычные, мы могли бы найти её таким образом.

- Что? Не получится.

- Получится, - торжественно говорит он. – Опиши их.

- Они пионо-розовые с эластичной резинкой цвета экспрессо, - произношу я, слишком поздно понимая, что точность такого описания заставит его заржать.

Так и происходит.

Я выжидаю. Не могу избавиться от высокоразвитой цветовой лексики. Я реставратор прекрасных домов. У меня достаточно образцов краски, чтобы покрыть весь Мичиган. – На них изображён шоколадный кролик в розовом нижнем белье, - произношу я, когда Брахт снова может дышать. – И надпись: Шоколадные кролики – моё тотемное животное.

Брахт вытирает глаза и смеётся.

- Прекрати. – Я пинаю его под столом. – Она эксцентричная. Она роскошная.

Кофе Брахта идёт носом.

Внезапно, я просто не могу больше это выносить. – С меня хватит! Мне нужно её разыскать. Так почему я сижу здесь и жду, когда нам принесут завтрак, с тобой?

Брахт обдумывает. – Во-первых, потому что тебе нужно поесть. У тебя низкий уровень сахара в крови, а это вызывает стресс. Во-вторых, ты даже не знаешь, кто эта Золушка. В-третьих, сейчас шесть часов утра, и, если ты отправишься на её поиски, будешь выглядеть как преследователь.

Я ворчу, потому что это правда.

- В любом случае, эта девушка не то, что тебе нужно.

В моих шортах член говорит об обратном. – Кто бы говорил.

- Нет, я серьёзно. Тебе не нужен ещё один трах. Тебе нужен кто-то, кто знает тебя. Тебя всего.

Я просто хочу ещё один час побыть наедине с Бринн. – Слушай, я перепробовал всё, что ты советовал. Йогу. Медитацию. Моя задница отрубилась, а я не стал просветлённым.

Он уже качает головой. – Ты слишком много держишь в себе, Том. Ты делал также с Чандрой.

Я шиплю, потому что он произнёс имя моей бывшей вслух, а он не должен этого делать.

- Позволь спросить… ты когда-нибудь рассказывал ей о своём детстве?

- Блядь, нет! Никто не захочет об этом слушать. – Моё детство не было красивым.

Его брови идеальной формы приподнимаются. – Ты даже не должен удивляться, что с ней ничего не получилось. Она не знает тебя и наполовину так же хорошо, как я. А вы были вместе девять месяцев.

Я оглядываюсь, надеясь увидеть официантку, стремящуюся к нашему столу с едой.

Не повезло.

- По крайней мере, скажи мне, - продолжает Брахт. И я вроде как хочу его убить. – Ты любил Чандру?

- Конечно, - отвечаю я быстро. Прежде чем она жестоко растоптала моё сердце.

- Да? Скажи мне, что тебе больше всего в ней нравилось. Одна реальная вещь, и тогда я не буду больше о ней спрашивать.

Это соглашение, в котором я нуждаюсь. Так что я хорошенько всё обдумываю. Я закрываю глаза и представляю Чандру на съёмочной площадке одного из наших проектов, склонившуюся над банками с краской, пока её волосы ниспадают на гладкую кожу плеч. Я не могу сказать Брахту, как мне нравятся её волосы, потому что это не любовь. Даже мне это известно.

Поэтому я ещё немного обдумываю, а это тяжело.

Чандра была дизайнером интерьера «Mr. Fixit Quick». Моя напарница. Моя правая рука. И, конечно, романтика на съёмочной площадке была в духе Голливуда. Я не горжусь этим. Тем более, я был тем идиотом, который думал, что результат будет отличаться от тех тысяч жертв романтического шоу-бизнеса.

Я любил её, потому что… она была там. Я нуждался в человеке, который был бы мне близок. До моего сорокалетия оставалось меньше двух лет. Вся фишка холостяцкой жизни начинала устаревать.

Чушь. Это тоже не прокатит.

После долгого молчания, я, наконец, понял, когда впервые влюбился в Чандру – момент, когда я узнал, что между нами есть что-то действительно особенное.

У меня глаза распахнулись. – Третий эпизод! – говорю я, хлопая рукой по столу. – У нас было сложное задание. В центре гостиной комнаты стоял набор антикварных книжных шкафов – чертовски уродливых. Но владельцы настаивали на том, чтобы оставить их. Они вписали это в контракт и всё такое. Это разрушало весь фэн-шуй! Затем Чандра покрасила заднюю стенку каждого отсека различными оттенками голубого цвета яиц малиновки. – Я всё ещё вижу это в своём воображении. – И это было совершенство.

Брахт смотрит на меня наиболее жалобным взглядом.

К счастью, именно тогда официантка, наконец, ставит тарелку передо мной, и я начинаю немного любить её за это. Потом я ем и, почувствовав, как уровень сахара в крови поднимается, снова думаю о Бринн. О глазах Бринн. О груди Бринн. О руке Бринн на моём члене.

- Ты делаешь это снова! – говорит Брахт.

- Что?

- Ты делаешь это депрессивное лицо. Прекращай. Просто, блядь, найди эту девушку, чтобы ты мог вернуться к своей жизни.

Это вовсе не помогает. – Это ты устроил вечеринку в моём доме. Так кто же она? Где мне можно её найти?

- Я ничего не знаю! На той вечеринке было триста человек, и я отвлёкся.

Мне не нужно спрашивать, кто отвлёк его внимание. Это была риэлторша, которая работала в офисе в Истауне. Он был влюблён в неё около пяти лет. Она обращается с ним, как с полным придурком, и ему это нравится. Брахт полный придурок большую часть времени, так что она мне нравится из-за этого.

- Давай поподробнее, - произносит Брахт, балансируя кусочком яйца-пашот на крошечном кончике своего тоста, и изящно кусает. Я стараюсь не смотреть.

Вместо этого я думаю о волосах Бринн. Они мягкие, шелковистые каштанового цвета. Прекрасно ощущаются между пальцами. И о её губах. Пухлых, полных. И о платье, которое я с неё снял. Я начинаю твердеть под столом, так чтобы успокоить эндорфины, я начинаю есть.

Потом это пришло мне в голову. То, что следует сделать. Я беру дополнительную салфетку, обёрнутую вокруг столового серебра, разворачиваю и кладу перед собой. – Ручку! – восклицаю я.

- Ручку? Зачем?

- Просто дай мне чёртову ручку!

Брахт вручает мне её. И я рисую. Я воодушевлён. Я представляю её в своём воображении, ощущаю, как мои руки скользят по её изгибам, и рисую, как она выглядит. Не знаю, почему раньше не подумал об этом. Мне потребовалась минута, прежде чем я сунул ему в лицо салфетку.

Он ничего не говорит. Затем: - Ты понимаешь, что нарисовал большую пару сисек? Это хороший рисунок, Том. Но легче опознать девушку по лицу.

Я не уверен, что это правда. Но, в любом случае, это бесполезно. – Ручкой на салфетке? У меня руки растут откуда надо, но даже я не смог бы стать рукой правосудия. Давай вернёмся к этим трусикам. Позже я могу проверить этикетку. Сможет ли бренд хоть как-то помочь?

Брахт задумчиво жуёт своё яйцо. – Хмм. Возможно. Но мне кажется, что дизайн более важная часть. Какая женщина носит смешное нижнее бельё? У неё, наверное, эклектический вкус. Возможно, живёт в Истауне. Коллекционирует виниловые пластинки.

Я понимаю, к чему он клонит. Его риэлтерский мозг в процессе работы. Это умно, но есть одна проблема. – Я не могу ходить от двери к двери в Истауне, спрашивая, не потерял ли кто-нибудь нижнее бельё с шоколадным кроликом. Меня арестуют.

- Возможно, - признаёт друг. Затем он оживляется. – Мне нужно посовещаться! Я спрошу мнение женщины. – Он отодвигает стул от стола и убегает. Я имею в виду, Брахт сваливает, как будто приближается цунами, а он пытается подняться, где повыше.

Он уже совсем забыл обо мне. Это просто повод для него, чтобы позвонить той леди риэлторше, которая не желает с ним общаться и тяжело дышит в телефон.

Его маленькое несчастное яйцо-пашот осталось лежать на тарелке. Я тянусь до него и кладу себе в рот.

Неплохо. Совсем неплохо.

Вы можете винить меня за это. Но этот козёл бросил меня с чеком.

Я только могу надеяться, что каким-то образом свяжусь с Бринн. И когда я говорю «свяжусь», я имею в виду, поговорить с ней, пригласить её, а затем прикасаться к ней везде. Своим языком.

11. Взгляни На Мою Колбаску Бринн

Я положила их рядышком друг с другом, чтобы было подобие объятий. Толстые, золотые длѝны. Я говорю Сэди наклонить складное зеркало, пока свет не отразится от их плотных, блестящих валов как надо и…

- Чёрт тебя дери, Бринн! Это колбаски! Ты фотографируешь мясо! Это не высокое искусство! Сфотографируй уже, чтобы мы смогли их съесть!

Эш не уважает тонкости съёмки еды. Чем лучше эти колбаски будут выглядеть, чем больше лайков на моём сайте и закладок в Pinterest, тем больше возможностей у меня продать одну из моих кулинарных книг, а значит, больше денег я заработаю, следовательно, более независимой и уравновешенной я буду себя чувствовать.

Кроме того, на этой неделе я одержима колбасками. Не могу понять, почему.

Я снимаю фото как раз в тот момент, когда Эш бросается и хватает колбаску, а затем откусывает конец.

Сучка.

Сэди хватает другую.

Твою мать!

Хорошо, что есть также целая кастрюля бекона, и они оставили в покое пирог с заварным кремом и картофель фри, которые просто манят меня. Я беру свою тарелку, прежде чем они смогут снова атаковать.

Эш на самом деле выглядит так, как будто готова наброситься, и она, вероятно, так бы и сделала, если бы не зазвонил её телефон.

Она смотрит на экран. – Это придурок, - произносит она. Мы с Сэди киваем. Мы знаем, о ком она говорит. Подруга отвечает. – Привет, придурок. Что тебе надо?

Затем она выходит из комнаты. Мы с Сэди слышим её бормотание.

Я отрезаю хороший кусок пирога для Сэди, зачерпнув дополнительную порцию хрустящей домашней картошки фри, щедро посыпанную травами и морской солью, а сверху всего этого, три больших кусочка бекона, только что из духовки.

Эш может сама положить себе на тарелку. Я просто злюсь на неё.

Мы садимся за мой маленький старинный металлический кухонный стол 50-х годов – за тот, который я купила через десять секунд после того, как Стив согласился на развод.

Он всегда говорил, что винтаж – это другое определение для дерьма.

Я не должна была выходить за него замуж.

- Как там Декер? – спрашиваю я Сэди. Мне пришлось подождать, пока она престанет стонать, чтобы ответить. Подруга только что съела большой кусок пирога с заварным кремом. Это оргазмически. Должна сказать. В основном здесь яйца, сливки и сыр. Чем не оргазмически?

- У него всё хорошо, - наконец, говорит она. Затем возвращается к своей тарелке. Раздаётся странный неловкий скрежет по тарелке. Сэди обычно та, кто может прочитать нас. Я не обладаю такой интуицией, но глядя на неё сейчас, я ощущаю печаль, изливающуюся из неё.

- Ты в порядке? – спрашиваю её.

Она кивает. – Прекрасно. Я просто, ну, не знаю. Уставшая. Дерек… - тон Сэди оптимистичен, но мне кажется, что это обман. Что-то… не так. Я не уверена, как она собирается закончить это предложение, но, конечно, это не может быть настолько плохо. Они занимаются сексом каждую ночь. Иногда больше одного раза за ночь. Это должно быть признаком здоровых отношений, не так ли? Но опять же, это было до того, как у них появились две маленькие девочки. Сэди действительно выглядит уставшей. Обычно она подобна солнцу, но сейчас немного… потускнела. Немного унылая. Что-то определённо не так.

Я хочу ей ответить, и собираюсь это сделать, но Эш возвращается в комнату, говоря. – Ладно, придурок. Я уже сказала «ладно». В семь вечера. Я услышала тебя ещё в первый раз. Отвали. – Вот как она прощается. Я чувствую влюблённый вздох Брахта даже через телефон. Она присоединяется к нам за столом. – Это был Брахт.

- Что ты сказала? – спрашиваю я, и Сэди фыркает.

Эш наполняет свою тарелку. И всё это время она украдкой смотрит на меня.

- Что? – требую я, наконец ответа, после четвёртого или пятого кидания взгляда.

Она пожимает плечами. – Давай поговорим о твоём садовнике.

- Здесь не о чем больше говорить. – Я уже обо всём рассказала. О поцелуях, о «Ты позволишь» и об улётном сексе. Всё это было настолько не характерно для меня, что мне кажется, они бы не поверили мне, если бы не стали свидетелями того поцелуя-в-прыжке, с которого всё началось.

- Я знаю, как нам его найти, - произносит Эш. Её взгляд лукавый, и это заставляет меня нервничать.

- Это будет не так уж и сложно, - говорит Сэди. – Мы могли бы застолбить дом Брахта, пока не появится садовник. Его номер телефона будет прямо на грузовике.

Я ненавижу эту идею. – Кому нужен номер телефона? – саркастически замечаю я. – Я могла бы просто забраться в грузовик и накинуться на него прямо там.

- Мне это нравится, - соглашается Сэди.

- Нет! – возражаю я. – Мне это абсолютно не нравится. Я повеселилась. Теперь могу оставить бедного садовника в покое.

Эш смеётся себе под нос. – А что, если он на самом деле не садовник?

- Это не имеет значения, - говорю я, отрезая огромный кусок колбаски. Если бы я могла только перестать думать о колбаске. – Его профессия – не проблема.

- Тогда что? – спрашивает Эш, выпрямляясь.

- Чтеслионехпарь? – пытаюсь я произнести. Мой рот набит колбаской. Поэтому я заставляю её подождать. – Что, если он не хороший парень? Как будто… я снова встречаю своего принца, а он оказывается каким-то мудаком. – У меня есть тайное предположение, что большинство мужчин такие. – Сейчас он идеален, понимаешь? Я хочу, чтобы он таким и остался.

На мгновение Эш выглядит обеспокоенной. Она играет с чайной ложкой, которую я положила на её тарелку. Это длится секунду или, может быть, две. Затем она снова начинает светиться. – Всё в порядке, - произносит она.

- Как это может быть в порядке?

- Ты свалишь после траха, - она пожимает плечами.

- Не будет никакого траха, - отмечаю я.

- Ммм, - произносит она. Либо это уловка, либо Эш наслаждается моим пирогом с заварным кремом. Это действительно могло прокатить, в любом случае. – Выпьем вечером? – спрашивает она. – Думаю, семь часов вечера подходящее время для тики-коктейлей, нет?

Смена темы ужасно резкая, и я чувствую мельчайшие подозрения.

Но Сэди сразу же оживляется. – Я могу сделать коктейли. Декер присмотрит за девочками. Я пыталась уговорить его вызвать няню и поужинать со мной, но он сказал, что слишком устал.

Видите? Мужчины = мудаки.

12. Тоска и Закуски Бринн

Я должна была быть подозрительной, когда Эш настояла на том, чтобы сходить со мной в магазин нижнего белья в тот день. И я должна была быть более подозрительной, когда она настояла на том, чтобы я надела свои покупки. Однако это спасло меня от необходимости расшнуровывать дурацкий корсет, который она выбрала для меня.

И, чувак, мои сиськи такие дерзкие! Это как иметь дополнительное место для хранения. Я бы могла положить книгу сверху.

Мы заскочили домой к Сэди, чтобы забрать её. Она практически вылетела из входной двери, как ракета, когда машина Эш подъехала. Она бежит по подъездной дорожке, запрыгивает на заднее сиденье и говорит: - Жми на газ.

Эш, будучи хорошей подругой, незамедлительно выполняет это. Мы вылетаем с тихой улочки Сэди, как Тельма и Луиза.

- Проблемы? – спрашиваю я, пытаясь перекричать рёв двигателя.

- Декер не хотел, чтобы я уходила. Он провёл ровно один день со своими детьми за последние две недели, и это… - она делает воздушные кавычки, - … слишком много для него.

- Полное дерьмо, - произносит Эш, слегка нажимая на тормоза, чтобы не убить нас всех, когда мы поворачиваем за угол. – У нас есть выпивка, чтобы напиться.

- В любом случае, куда мы направляемся? – спрашиваю я.

- В «Tai One On», - отвечает Эш, снова ускоряясь. – Мы должны быть там в семь часов. И это было пять минут назад. – Эш сходит с ума, когда опаздывает.

Подождите.

- Должны быть? – уточняю. – Если нас будет только трое, то какая разница?

Эш вздрагивает.

- Эш?

- Ммм? – произносит она, не отрывая взгляда от дороги.

- Мы будем только втроём?

- Ммм.

- Эш! – выкрикиваю я её имя, когда она подъезжает к «Tai One On», место, где делают тики-коктейли и которое мы посещаем время от времени. – Что прямо сейчас происходит?

- Май-тай. Ясень пень.

Я хватаю её за руку, прежде чем она сможет выйти из машины. – Что ты мне не договариваешь? – Её глаза расширяются, и я понимаю. – Он ведь внутри, не так ли? Там мой садовник.

Она слегка кивает головой.

- БОЖЕ! – визжу я. – Нет. Неа. Нетушки. Ээ-мм.

- Но я уже сказала, что мы…

- Эш! Ты обманула меня! Ты обманула свою лучшую подругу. Это жестоко!

- Да, - произносит она со вздохом. – Я это сделала, дорогая.

- Ты всё время так поступаешь!

- Да, - соглашается она.

- Ты всегда должна держать под контролем любую ситуацию!

- Я знаю. Это болезнь.

- ПЕРЕСТАНЬ СОГЛАШАТЬСЯ СО МНОЙ! – кричу я.

- Хорошо.

Я бросаюсь на неё, но Сэди встаёт между нами и хватает меня за руки. – Сделай глубокий вдох.

- Но…

- Эш, - говорит Сэди. – Извинись перед Бринн за то, что привела её сюда под ложным предлогом.

- Прости меня, - тут же отвечает Эш. – Я должна была сказать, что он придёт. Но тебе нужно пойти туда.

- Нет! – спорю я, стряхивая руки Сэди.

- Ты сядешь с ним и…

- Нет. Неееет!

- …оближешь его яички.

Это меня останавливает.

Я имею в виду, это не то, о чём говорят вслух.

Сэди фыркает.

- Я не буду… облизывать… его… Боже! – Мне вроде как нравится эта идея. Я ела бычьи яйца, и они довольно вкусные.

Но я отвлеклась.

У меня лицо просто горит. Может быть, оно и в самом деле горит, и я в шаге от того, чтобы попасть в Книгу рекордов Гиннеса как жалкая одинокая женщина, которая спонтанно воспламенилась возле тики-бара. Не круто.

- Бринн, чёрт возьми! – Эш действительно звучала так, как будто злилась на меня.

Хотя, это может сказываться низкий уровень сахара в крови. Мы часами ходили по магазинам, а у них здесь действительно отличные аперитивы. Я почти слышу, как закуски взывают ко мне.

- Он хочет с тобой увидеться. Брахт сказал, что он тоскует по тебе. Тоскует! Ты знаешь, как это редко бывает? Сэди! Скажи ей!

Сэди кивает. – Так же редко, как и третий сосок.

- Видишь? – произносит Эш. – Блядь. Я тоже хочу, чтобы по мне тосковали. Но неееееет. Всё, что я могу получить, так это грёбанный Брахт, который пытается засунуть свой язык в моё ухо.

- Ты уверена, что это его язык? – спрашивает Сэди.

- Фуууууу, - восклицаем мы с Эш одновременно. Но это также очень смешно, потому мы все смеёмся в течение минуты.

Затем я скрещиваю руки на своей новой, улучшенной груди, по-прежнему не желая быть обманутой. Но тайно (тайно!) я тоже тосковала. Может быть. Или, может быть, это было ближе к одержимости, но я действительно старалась не быть жуткой. – Мне казалось, ты сказала, что, если меня привлекает парень – это красный флаг, и я должна держаться от него подальше.

- Я сказала это, - признается Сэди. – Но он не тот тип, который обычно привлекает тебя. Это то самое исключение, которое доказывает теорию.

Проклятье. – Я не знаю, - подстраховываюсь я. – Ты сказала мне трахнуть кого-нибудь, и я сделала это. Но, если я войду туда прямо сейчас, это будет свидание. Это не было частью плана.

Эш смотрит на меня так, как будто у меня на лбу что-то выросло. – Ты слепая? Такие мужчины не так часто появляются. Ты видела его мышцы? Разве ты не говорила, что это самый удивительный момент в твоей жизни? Разве ты не заставила Сэди и меня сходить с ума от ревности?

- Я слегка ревновала, - призналась Сэди. – У нас с Дереком только однажды был секс в гостевой комнате. Поверх одеяла. – Последовала пауза, потому что, что здесь можно сказать? Мне жаль?

- Хорошо. Верно. Итак. Может быть, это просто… просто… просто… - я не могу закончить предложение. Я не пытаюсь быть надоедливой. Но я чувствую себя загнанной в угол. Я пытаюсь выдать правду. – Я просто не знаю, готова ли я.

Это ближе к истине, которую я могу произнести. Я действительно не знаю, буду ли когда-нибудь готова. Я не знаю, готова ли буду снова ходить на свидания и рисковать не быть достаточно привлекательной, или достаточно забавной, или достаточно сексуальной, или достаточно понятливой.

Меня было недостаточно для Стивена. Почему меня может быть достаточно для такого, как Том? Человек настолько мужественный, что, вероятно, чистит зубы ниткой из бобровой шерсти. Потом я вроде как начинаю смеяться, потому что я просто подумала о бобре, а бобры всегда заставляют меня смеяться. Бооооообр. Пушистые бобры. Фыркни!

Чтобы скрыть фырканье, я быстро говорю: - Хорошо.

- Хорошо? – переспрашивает Эш.

- Прекрасно! Хорошо, окей? Я пойду. Но вы ведь тоже пойдёте, правда?

Эш и Сэди смотрят друг на друга. – Конечно, да, - медленно произносит Эш.

- Вы, девчата, кинете меня одну?

- Нет, - медленно отвечает Сэди. – Мы тоже пойдём. Это ни в коей мере не будет неловко, если мы будем присутствовать на твоём свидании. С твоим горячим садовником.

- Я рассказывала вам о его умелых руках? – спрашиваю я.

- О его умелых руках? – переспрашивает Сэди.

- Они были немного грязными. У него были грязные умелые руки. – Я не знаю, почему говорю это вслух. – Они были большими и грубыми. Мозолистыми. Как будто, я не знаю, как будто он действительно трудом зарабатывал на жизнь. Как будто он пόтом зарабатывал на жизнь. Это были мужские руки. И он просто копался в грязи, так что от него немного пахло землёй. Грязно-мужские с землистым запахом. Он поместил руки на меня, и это было похоже на то, что он мог удерживать меня и по-прежнему заниматься своей работой. – Я понимаю, что нахожусь посреди своего монолога, а Эш и Сэди просто смотрят на меня.

- Умелые Руки, - шепчет Эш.

- Непристойные, грязные Умелые Руки, - говорит Сэди.

Я киваю, потому что, честно говоря, я слишком возбуждена, чтобы хоть что-то произнести.

- Я хочу заполучить себе кусочек такого, - говорит Эш. Мне кажется, Сэди просто сглатывает.

13. Добро Пожаловать На «Титаника» ТОМ

Гипотетически, допустим ты на «Титанике». Ты помог всем женщинам и детям добраться до спасательных шлюпок, просто потому, что ты такой и есть. Эти лодки уплывают в холодную ночь. Ты остаёшься на корабле, и он тонет. Какой друг тебе нужен в данный момент?

Скажу тебе только одну вещь. Это точно, блядь, не Брахт.

Во-первых, он слишком много говорит. Во-вторых, он бы пробрался на одну из спасательных шлюпок и украл бы твои документы. В-третьих, потому что…

Нахуй эти длинные метафоры.

В-третьих, потому что женщина, которую я трахнул в лодочном сарае, появляется в тики-баре, а ваши друзья поспешно уходят, оставляя тебя одного, чтобы ты медленно мог опуститься на дно океана.

Вот как это происходит. Ровно в семь мы с Брахтом приходим в тики-бар. Затем появляются три женщины: Эш – риэлторша, на которую Брахт не может перестать пялиться, Сэди – мягкая и поэтичная женщина, и… чёрт возьми, Бринн. Бринн великолепна. Совершенна. Прекрасна. На Бринн другое платье, которое, я знаю, смогу стянуть с неё одним простым рывком этого маленького бантика сбоку.

Они появляются. Мы знакомимся, а затем Брахт, этот ублюдок, берет Эш и Сэди под руки, и они просто уходят. Наши друзья исчезают, даже не заказав напиток и не объяснившись. И я стою там вместе с Бринн, и не знаю, должен ли я её поцеловать или обнять, или кивнуть головой и спросить: «Как дела?»

Титаник. Я на борту. Иду ко дну.

Чёртов Брахт.

Мы нервно поглядываем друг на друга, а затем она протягивает кулак. Я смотрю на неё в замешательстве.

- Давай просто «трахнемся», - произносит она с этой неловкой усмешкой. Чёрт, я бы хотел трахнуться. Потом до меня доходит, о чём она говорит. Я стукаю своим кулаком по её. Затем мы оба смеёмся. Мы смеёмся, потому что это так неловко, что единственные варианты – это смеяться или убежать, а я не собираюсь оставлять её.

К сожалению, я не могу изъясняться полными предложениями. Я был внутри этой женщины на прошлой неделе. Просто стоять рядом с ней – сводит меня с ума. Я хочу быть внутри неё снова, прямо сейчас. Но люди будут пялиться.

- Итак, - говорю я, и моё лицо сразу же становится красным. Если бы мой продюсер увидел меня сейчас, он разорвал бы со мной контракт. Мне платят семизначную сумму за то, чтобы по ТВ прошло всё, как по маслу, и всё же, я просто произнёс «итак» без видимой причины. – Эм, - пытаюсь я снова. – Давай присядем и закажем выпить. Мне бы один не помешал. А тебе?

Думаю, я совсем неплохо справился. Очень, очень мягко сказано.

Мы сели. Она смотрит на бамбуковый пол, бамбуковые стены, фальшивые отпечатки ладоней на потолке. Мерцают огни. Здесь также есть фреска с изображением океана, и в помещение так темно, что кажется, будто середина ночи. Готов поклясться, у них есть фанаты, которые распыляют вокруг тропический цветочный аромат. Или, может быть, это просто запах её волос.

- Брахт выбрал это место? – спрашивает она. – Он неровно дышит ко всем этим тики-штучкам.

- Он ненавидит их, - отвечаю я.

- Но его вечеринка? Разве не у него там был Beachbum парень?

- А. Beachbum Berry. Да. Я пригласил его. Я вроде как… одержим тики-культурой. Я путешествовал по всему миру и… - я останавливаюсь, потому что она выглядит какой-то зелёной. – Ты в порядке?

- Подожди, - произносит Бринн. – Подожди! Ты нанял Beachbum Berry? Это была твоя вечеринка? Это был твой дом?

Я смеюсь. – Ну, я не стал бы трахать тебя в чьём-то лодочном сарае. Я приобрёл дом прошлой осенью и сделал ремонт. У меня ещё много работы в подвале…

Я снова останавливаюсь, потому что её зелёный оттенок переходит в красный. Счастливого Рождества! Она вообще дышит? Я подталкиваю стакан с водой в её сторону. Бринн отпивает.

- Я… эм… твой? – Кажется, она не может говорить. Может быть, это сердечный приступ. Что, чёрт возьми, нужно делать, когда у кого-то сердечный приступ? Нет, я просто слишком остро реагирую. В последнее время я поступаю так часто. Вот почему я решил отдохнуть от женщин и моего шоу.

К счастью, официантка подходит, спасая нас от этого разговора. Она одета в гавайскую одежду, а в волосах у неё цветок, который выглядит в точности, как половые губы с блестящим клитором. – Два Май-Тай, - бормочу я, опустив глаза. Что я там говорил? Я. Титаник. Иду ко дну. Этот гадёныш, Брахт. Это он во всём виноват.

Рука Бринн на её груди. Касается вершин её округлой груди – её настоящей, не улучшенной, округлой груди, на которую я просто хочу положить голову и смотреть, как пролетаю облака. – Мне очень жаль! – говорит она. – Я думала, что ты садовник. Но, если ты садовник, то ты очень хорошо выполняешь свою работу. Дом просто огромен!

Признаюсь, меня слегка раздуло. Я имею в виду, скажи любому человеку, что он огромен в чём-либо, и он раздуется. После чего, распухнет у него в трусах. – Но я садовник, - говорю я. Она всё ещё выглядит смущённой. – Я профессиональный садовник. Электрик. Подрядчик. Мне нравится делать что-то своими руками. У меня так же есть шоу на H&G Network. Mr. Fixit Quick? Когда-нибудь слышала?

Бринн моргает. – Эм, нет? Извини. Я смотрю только кулинарные шоу.

- Оу. – Я не могу поверить, что вытащил ты-не-знаешь-кто-я-такой карточку, а она действительно не знала.

Океанское дно, вот и я!

- У тебя есть шоу… на телевидение? – спрашивает она. У неё между бровей появляется очаровательная морщинка, и я, вроде как, хочу её облизать.

- Ага. На ТВ. По ящику, - бессвязно произношу я. Ужасно.

Она улыбается. – Но ты такой нормальный. Подожди… это оскорбительно?

Я улыбаюсь в ответ, потому что её улыбка великолепна, и она просто похвалила меня. Вроде. – Я не чувствую себя нормальным большую часть времени. – Хорошо, это не круто. – Я имею в виду, что ТВ – не самая расслабляющая индустрия, но мне нравится быстрый темп. Обычно.

- Как твоя фамилия, Том? – спрашивает она, вытаскивая телефон.

- Спеннер[2].

- Хех. А я вот думала, что ты вроде Хаммммеррр…смит[3] .

- Хм. Нет. Хотя в этом есть что-то общее.

- Я поищу тебя в Google.

- Нет! – выкрикиваю я, и Бринн практически роняет телефон. – Извини. А что, если ты не будешь искать? Я имею в виду, там просто горстка людей треплются в интернете. У тебя должно сложиться своё собственное мнение.

Её глаза расширяются. – То есть у тебя есть поклонники?

- Ну, конечно. Несколько. – У меня их миллион. Но только мудак скажет так. И я не хочу, чтобы она сидела напротив меня за этим столом и читала статью обо мне в Википедии. До прошлой зимы я бы ничего не имел против. До инцидента мне нравилось внимание фанаток.

Больше нет.

- Хорошо, - медленно говорит Бринн, бросая телефон в сумочку. – Тогда ты тоже не будешь меня искать. Договорились?

- Это справедливо, - согласился я. – Только я теперь отчаянно хочу узнать то, что ты желаешь скрыть.

Она улыбается. – Селфи камера на телефоне Эш меня ненавидит. Каждый снимок похож на это. – Она хватает своё лицо и сжимает, искажая свои щёки. – Я похозя на Хоббита, - объясняет она путём сморщивания лица, а затем мы оба смеёмся.

- Я думаю, что ты красивая. Очевидно.

Её глаза округляются. – На самом деле?

- На самом деле.

Она прищуривается. – Я не уверена, что поверю в этом парню, который работает на телевидение.

- Это не Холостяк, Бринн. Я занимаюсь ремонтом.

- С инструментами? – Она выглядит слегка мечтательной.

- Даа. – Есть ли другой способ отремонтировать вещи? – Иногда я просто использую свои руки. Разбить всё на части. Соединить их снова.

- О, вау.

Мы говорили обо мне несколько минут, это как минимум невежливо. – Чем ты занимаешься? – спрашиваю я.

Бринн бледнеет.

14. Чемпион По Армрестлингу Бринн

Слова, как бы повисли в воздухе над столом. Чем ты занимаешься?

Я пробую несколько вариантов ответа в своей голове. Я безработная – самый точный. Но такой несексуальный. Я пожарный. Забавно, но абсолютная ложь. Я даже не знаю, откуда у меня появилась такая идея. Спасибо, подсознание.

Когда Том был садовником Брахта, это было намного менее запутано.

- Ну… это сложно объяснить.

Том улыбается мне, и его взгляд скользит вниз, и я понимаю, что этот человек, этот Бог, эта телевизионная личность пялится на меня. Верно. Он пялится на меня. Вообще-то, он пялится на моих девочек, но я не возражаю. Я не та женщина, на которую в течение долгого времени будут глазеть, и это приятно. Я вроде как слегка расслабляюсь.

- Насколько сложно? – спрашивает он, на этот раз его взгляд не отпускает мой.

- Ну, в данный момент я не работаю в своей профессиональной области.

- А какая твоя профессиональная область?

- Английская литература и письмо. Я преподавала в частном колледже. У меня докторская степень по английскому. Но я только что уволилась с работы. – Я говорю, что уволилась, потому что это звучит лучше, чем уволена.

Том на пару дюймов откидывается на своём стуле. – Ты профессор? – Он облизывает свои губы.

Чёрт возьми. Я хочу облизать его губы. Я хочу, чтобы он облизал мои. Оба эти варианта были бы предпочтительней!

Великолепно. Теперь я возбуждена.

- Я была бы профессором, если бы у меня была работа, - отвечаю, откашлявшись. – Не у всех нас есть роскошная работа на телевидении. Прости. Я не слишком интересная. Или высокая.

Он медленно наклоняется вперёд, и мне тоже приходится наклониться. Затем Том шепчет. – Ты достаточно высокая. Как ты обхватила меня своими ногами, меня действительно устраивает.

А затем я теряю сознание. Я становлюсь жёсткой, как доска и падаю прямо.

Ладно. Не совсем так. Но внутри, я окоченела.

Я делаю утончённый глоток своего напитка. К сожалению, там пусто, поэтому я издаю хлюпающий звук, поскольку уже начала отпивать, я просто продолжаю отхлёбывать, таким образом, я выгляжу так, будто сделала всё это нарочно. Потому что я такая невозмутимая. Приятная. Кроме того, я просто идиотка. Я не могу улыбаться, быть сексуальной и притворяться, пока мы делаем это. Я не могу продолжать этот фарс. Теперь, когда мы оба одеты, он увидит во мне разведённую безработную неудачницу.

- Итак, чем ты занимаешься за пределами своей профессиональной области? – он тянется ко мне своей большой рукой и поднимает подбородок так, что я смотрю на него. Это шаг в стиле мини-сериала на ВВС. На секунду я нахожусь в ловушке его шоколадных глаз, но всё в порядке.

Кроме того, он ждёт ответа. И, чёрт возьми. Как я могу сказать ему, что слишком подавлена, чтобы искать настоящую работу, поэтому в основном сижу дома, изготавливая соусы, сырные шарики и записываю рецепты, выкладывая их в моём…

- Блог! – произношу я. Вообще-то, я вроде как кричу. Что за дурацкое слово. Блог. Блогблогблог. – Я веду блог! – Почему? Почему я кричу? Это выглядит так, как будто у меня внезапно появился синдром Туретта.

- Ты зарабатываешь на жизнь этим? – Том имеет в виду ведение блога. Не синдром Туретта. Кажется, он впечатлён или смущён. Или оба варианта.

- Поначалу нет. Но теперь он начинает набирать популярность. Это способствует увеличению моего дохода. У меня осталась небольшая заначка от… - Это слово я не могу произнести. – Моего развода. Я усердно работаю над блогом, пока рассылаю резюме на факультеты английского языка. – Я всё равно должна разослать эти резюме. Но я ждала, когда моя самооценка поднимется с пола. – Я пробую рецепты, пишу о еде, делаю фотографии. Теперь у меня есть три кулинарные книги. Я работаю над четвёртой. Я могу заниматься этим дома, и у меня есть повод съесть бекон. Не то чтобы мне нужно было оправдываться, потому что, привет, бекон.

Он засмеялся. Это настоящий смех. Он тёплый и насыщенный.

Когда Том мне улыбается, на секунду я забываю, что он слишком хорош для меня. Когда он так смотрит на меня, я практически могла бы стать весёлым, уверенным человеком, которым он меня считает. – Хочешь побороться на руках? – спрашиваю я. Или, может быть, это выпитый Май Тай, заставляет такое спрашивать.

Мужчина пожимает плечами. – Давай. – Он наклоняется вперёд и упирается локтем о стол. Я склоняюсь после того, как расположила свои сиськи на краю стола (они тяжёлые, хорошо?) и обхватываю его руку. У него самые мужественные руки, с которыми я когда-либо контактировала, и я мгновенно испытываю оргазм. Он маленький, так что я могу его сдержать. Затем мы смотрим друг на друга, и всё вокруг замирает. – На счёт три, - говорит Том. – Один…

Я опускаю его руку на стол.

Видите? Я умею играть грязно.

Я улыбаюсь. Он улыбается. А потом Стивен входит в дверь.

Грёбаный. Стивен.

Почему меня это вообще волнует? Почему меня волнует, что он прогуливается весь такой счастливый и надутый, как напыщенный павлин с этой… этой девушкой под руку? Почему меня это волнует? Моё сердце ему больше не принадлежит. Или мои клятвы. У него даже нет доступа к моему банковскому счёту. Между нами кончено всё, что только может быть.

И так оно и есть. Это то, что я получила. Полгода назад мы жили одной жизнью. Я знала, где он был каждую минуту дня, могла рассказать, во что оденется. Могла понять, по тому, как он со мной поздоровается, хочет ли заняться сексом. Ответ: всегда. Мы жили одной жизнью! А теперь он незнакомец.

Опять эти слёзы.

- Эй, - мягко произносит Том. Затем снова. – Эй. – Я понимаю, что мы всё ещё держимся за руки.

- Это мой бывший, - говорю я и резко киваю головой. – Я его больше не люблю. И меня даже не волнует, что он здесь. Это просто… - я не заканчиваю предложение, потому что не знаю, как. Внезапно, мне уже это и не нужно, потому что Том наклоняется и целует меня. Это мило, нежно и неловко, поэтому он прерывает поцелуй, встаёт, подходит ко мне, притягивает к себе, а затем целует должным образом.

Не уверена, в моих ли интересах или потому, что он может этим сказать, что Стивен следит за нами, но мне плевать.

Возможно, я была невидимкой для своего бывшего, но этот человек, этот мужчина прямо здесь, видит меня.

Когда он отстраняется, я улыбаюсь. По нескольким причинам. 1) Пульсация. 2) Потому что теперь он заказывает закуски. И 3) Когда я смотрю на Стива, чтобы выставить напоказ свою сексуальность, а мой горячий мужчина целует меня, я понимаю, что это был не Стив, а какой-то незнакомец.

Ха.

15. Обнажённый Прыжок с Парашютом Том

Не знаю, сколько мы здесь пробыли, но достаточно, чтобы я напился. И дело не в алкоголе, вообще. Я пьян от желания. Мой член твёрдый, как сталь, и каждые несколько минут он издаёт жалобный звук, а мне приходится приспосабливаться, чтобы заткнуть его.

- Итак, - произношу я, на секунду забыв, о чём говорил. Мы окружены пустыми тарелками от закусок: липких булочек, фирменных блюд, хрустящего хвороста. Мне всё кажется сексуальным. Так и есть. – Прости, - признаюсь я. – Я забыл, о чём говорил.

- Ты рассказывал о том, почему в настоящее время безработный. – То, как Бринн произносит это слово, похоже на то, что я должен получить орденскую ленточку или что-то вроде этого. Как будто это её утешает.

- Технически, я взял паузу, - говорю я, а затем хихикаю. Я. Тридцати восьмилетний мужик. Хихикаю. Потому что, внезапно, «пауза» звучит, будто мы в глубокой заднице. Я не нахожу это сексуальным. – Мы в глубокой заднице, - говорю я. Я сказал это. Сказал. Вслух.

Она фыркает. – Почему? Тебе надоело путешествовать по миру? Знакомиться с экзотическими женщинами? Слишком часто изображать Mr. Fixit?

Бринн смеётся, и я хочу прижаться своей твёрдостью к её женственности. Но я говорю серьёзно. Я настолько серьёзен, что киваю головой. – Я серьёзно. Именно это и произошло. Я имею в виду, я занимаюсь этим на протяжении девяти сезонов и всегда всё одно и то же, понимаешь? Войти в какой-нибудь дом, разрушить дерьмо, снова его восстановить, немного пофлиртовать, употребить слишком много кокаина, голым прыгнуть с парашютом, вдуть… - Её рот открыт. Широко. Я смеюсь. – Я просто проверял, внимательно ли ты слушаешь.

- Я плохо соображаю, - произносит она. – Но я внимательно слушаю. Пожалуйста, скажи мне, что последняя часть – неправда. – Она смотрит на меня с такой мольбой в глазах, что я хочу взять её на руки и сделать всё лучше. Мир. Политику. Кабельное телевидение. Я хочу всё исцелить.

- Я не употребляю наркотики. Категорически против этого. Но мне нравится быть обнажённым.

- Во время прыжков с парашютом?

- Ну, нет. Было бы слишком много… колебания. И тебе вроде как необходим парашют для, знаешь ли, сохранения жизни и всё такое. Но в своём собственном доме я часто обнажён.

- Ты просто разгуливаешь голышом? – спрашивает Бринн. Кажется, она искренне заинтересована.

Я киваю. – Иногда. – Затем наклоняюсь и шепчу. – Я даже не разгуливаю голышом. Иногда я просто сижу.

- Зачем? О, Боже! Не отвечай!

- Я просто сижу на диване и смотрю Netflix. Там есть несколько хороших программ.

Она смеётся, и я тоже смеюсь. И, да, это потому, что мы оба «плохо соображаем» и переели китайской еды на вынос, а освещение тусклое и унылое, и мне комфортно и хочется секса, да, всё это, но есть что-то ещё. В ней есть лёгкость, которая ощущается так… будто она вообще не нуждается в исправлениях.

- Пойдём ко мне домой, - произношу я, и весь разговор о работе забыт. Мы можем поговорить об этом позже. Но сейчас я говорю серьёзно. На самом деле. Я хочу, чтобы она пошла со мной домой. – Останься на ночь.

- С тобой? Обнажённым? – Бринн немного растягивает слово, как будто взвешивает все «за и против».

Хотя, я уже давно ничего не взвешиваю. Единственное, что я хочу – это быть дома, в настоящей постели, с этой женщиной. – Именно. Очень, очень обнажённым.

Её глаза темнеют, она резко вдыхает. А затем слегка хныкает.

Мы определённо кое-что сегодня получим, говорит мой член.

Тише, предупреждаю я его. На этот раз про себя.

- Я не могу, - произносит Бринн, облокачиваясь на спинку стула.

Подожди, серьёзно?

- Подожди, серьёзно? – говорю я вслух. – Есть кто-нибудь ещё? – Эта мысль меня пугает, и не только потому, что не люблю обманщиц. Я так взвинчен сейчас, что мысль о том, что кто-то другой прикоснётся к Бринн, заставляет меня чувствовать себя слегка помешанным.

Она медленно качает головой. – Я не могу, потому что мы всё испортим.

- Испортим, что?

- Лодочный сарай, - шепчет она. – Это было прекрасно.

Я прогоняю это утверждение через свой мозг несколько раз, пытаясь понять, что не так. Я никогда не был суперумным, но это просто не имеет смысла. – Это было прекрасно, - соглашаюсь я. – Ты не думаешь, что я могу вернуть магию? Чёрт. Я ещё только разогреваюсь.

Её глаза вспыхивают. Но потом Бринн стряхивает его. – Я действительно не могу рисковать. Ты лучше всех должен понимать, раз ты знаком с Голливудом.

- Что? – Моё шоу производится в Нью-Йорке. Но это грубо поправлять даму и глупо спорить с тем, кого пытаешься раздеть.

- Подумай обо всех плохих ремейках! – говорит она, её красивое личико вдруг перекашивается от шока. – Ремейки всегда проваливаются. Все это знают. Как, Психо? – Бринн снова качает головой. – И Несносные Медведи.

- Хм. – Я понимаю её точку зрения. – На Гребне Волны, тоже. И Грязные Танцы.

Она тяжело сглатывает. – Ты смотрел первую версию Грязных Танцев?

Упс. Я должен был быстро просчитать – ложь или правда? Кажется, это плохая идея, лгать девушке, на которую запал. – Да. Я смотрел его много раз. Это как старый друг, с которым был когда-то знаком. Иногда бывает одиноко, когда снимаешься в городе, который ты не знаешь. Пересматривать фильмы приятно.

Она прижимает руку к груди и радостно выдыхает, а я улыбаюсь ей, потому что это такое красивое зрелище.

- Я утратил мужскую карту из-за этого?

- Нет, сэр. Мир действительно изменился. Можешь оставить свою мужскую карту. На самом деле, ты получаешь золотую звезду за то, что любишь Грязные Танцы.

- Хорошо. – Я кладу локти на стол и наклоняюсь. Если те поцелуи, которые были раньше, это всё, что я смогу получить сегодня вечером, то я приму их. Наверное, это безумие для парня, который работает своими руками, спорить с кандидатом наук, но думаю, мне нужно дать шанс этой старой я-не-выдержал-учёбы-в-колледже попытке. – Послушай. Я не хочу ремейков.

- Что? – её взгляд меркнет.

- Ты права. Ремейки ужасны. Но это никогда не было планом.

- Нет?

Я качаю головой. – Это должен был быть сериал, а не одноразовый блокбастер. Наша ночь в лодочном сарае была просто… пилотным эпизодом.

Бринн моргает, а у меня возникает внезапное желание поцеловать её ресницы.

У меня проблемы.

- Теперь, большинство людей переместили бы второй эпизод в мою кровать королевского размера. Это очевидный сценарий. Мы могли бы привязать твои запястья к спинке кровати, и я бы мог положить твои лодыжки себе на плечи и вбиваться в тебя до следующего вторника.

Бринн глотает.

- …но, если ты хочешь, чтобы сезон имел абсолютный успех, нам действительно стоит приберечь это до лучшего времени. Итак, второй эпизод должен состояться на кухонном прилавке. Мы могли бы вернуться ко мне и приготовить что-нибудь на десерт. Например, я не знаю…

- Вишнёвый пирог, - выдыхает она. Её щёки окрашены в розовый цвет, а зрачки расширены.

- Верно! У тебя хорошо получается. Вишнёвый пирог. Там будет мука и прочее по всей столешнице, когда мы закончим, да?

Девушка медленно кивает, не отрывая от меня глаз. И она немного облизывает губы.

- Верно. Итак. Пирог выпекается в духовке, но это займёт некоторое время. Пока мы ждём, я целую тебя. Ситуация накаляется, поэтому я вынужден смести скалкой всё со стола… - я демонстрирую, как это буду делать, - …и поднимаю тебя, и отделаю тебя прямо там, пока печётся пирог.

Её грудь вздымается, а на обеих руках костяшки стали белого цвета от хватки за стол. Она определённо покупает то, что я продаю.

И с тех пор, как я продвинулся вперёд – поскольку планирование убийственных телешоу – моё призвание – я просто продолжаю двигаться. – Третий эпизод: сцена в душе. Даа. Но у меня в душе довольно грубый камень, а я не хочу повредить твою спину. Ауч, да? Так что я просто возьму тебя и опущу на свой член.

Дааа! - кричит мой член.

- Держись приятель, - говорю я ему. Я почти уверен, что произношу это вслух, но неважно. У меня тут всё под контролем. – Четвёртый эпизод может быть в кровати, полагаю. Но шезлонг во внутреннем дворике звучит ещё лучше. Нет… горячая ванна! Или ванна с пенной. Я хочу стереть мыльные пузырьки с твоих сисек…

Чёрт возьми. У меня сейчас всё отвалится. Мой член похож на железобетонный столб. Мне придётся надеть более просторные шорты, если собираюсь уговаривать Бринн грязными разговорами. А здесь действительно жарко?

Моей девочке ненамного лучше. Она выглядит так, будто может вспыхнуть на той стороне стола. Пришло время избавить нас обоих от страданий.

- Сериал, Бринн. Не ремейк. Давай вернёмся ко мне и сделаем какую-нибудь… - я понизил голос. – Раскадровку.

Безмолвно она хватает сумку со стула и встаёт.

Я поднимаюсь, роясь в своём бумажнике. Оставляю стопку купюр. Мой грузовик на заднем дворе, а подруги Бринн высадили её, так что нам даже не придётся спорить о том, кто за рулём.

Она прижимается к моей груди, когда я обнимаю её, и мы идём к двери. Тепло её тела – сводит с ума. Я хочу эту женщину каждой унцией своего естества. А так как я шесть и три фута и двести пятнадцать фунтов – это много унций.

Я подвожу её к двери. Мы открываем её и выходим на улицу.

Затем мир взрывается в свете.

16. Гигантский Man Truck Бринн

Моему мозгу требуется время, чтобы разобраться в ослепляющих огнях, омывающих меня. Это фотовспышки. Много.

- Посмотри сюда, Том! – кричит голос.

- Кто эта счастливица? – выкрикивает другой.

- Что за… - Рядом со мной, Том также взволнован. Но он приходит в себя быстрее, чем я. – Бринн, милая, сюда. – Одна из его мускулистых рук направляет меня вокруг здания. – Красный грузовик, - кратко произносит он. – Вперёд!

По-видимому, я хорошо исполняю указания. Второй раз за неделю я пускаюсь наутёк только потому, что кто-то сказал мне это сделать. Я ломлюсь к грузовику, а его задние габариты мигают, когда я приближаюсь, сигнализируя, что он разблокирован.

- Эй, Бринн! – выкрикивает голос из толпы позади нас. – Какая твоя фамилия, маленький зайчик?

- Не отвечай на это, - рявкает Том. Он прямо за моей спиной. Том припарковался так, что водительская сторона грузовика оказывается прямо перед нами. Он хватает меня за руку, затем открывает дверь со стороны водителя.

Удивительно то, что он может поднять меня с земли на сиденье. Меня никто раньше не поднимал, и это приятно. Так и есть. Затем Том хлопает меня по бедру, и мне это так нравится, что на мгновение от меня ускользает то, что он хочет, чтобы я подвинулась.

Я пододвигаюсь, скользя по кожаным сиденьям гигантского Man Truck.

Он садится рядом со мной и начинает заводить машину в следующую секунду. Замки блокировки закрываются с грохотом, и мужчина включает фары. Кучка папарацци защищает глаза от яркого света. Том заводит мотор, и они разбегаются. Это что-то вроде в стиле Keystone Cop, весь этот разбег в рассыпную, и, хотя сейчас немного напряжённая ситуация – я смеюсь[4] . Потому что это то, что я делаю в напряжённые моменты. Смеюсь прямо от души. Выкуси, напря… И мы движемся. Я забыла, что у нас особый момент, но Том говорит. – Правильно, придурки. Двигайтесь, - напоминает мне.

Грузовик несётся вперёд. Шины визжат, а через мгновение мы оставляем их в пыли. Я даже слышала, как парочка закашляла.

Мы ведём машину.

Или, скорее Том ведёт, а я тяжело дышу. Должна признать, его поведение альфа-самца в тот момент было довольно сексуальным. На кафедре английского языка нет папарацци или больших грузовиков, и я думаю, что это действительно большое упущение. – Вау, - говорю, и я не шучу.

- Знаю, - произносит Том, - я прекрасно провожу время. – Предоставь это человеку, чтобы он осознал, как весело проводить время. Хотя он зажигает как надо. У меня до сих пор кружится голова, вспоминая весь список комнат в его доме, где должен произойти акт совокупления. Будет происходить. Произойдёт в ближайшее время. Но когда моя похоть уменьшается с одиннадцати, скажем, до девяти баллов, я замечаю, что он выглядит напряжённым. – Хорошо, вся эта ситуация… нормальная для тебя?

- Нет, вовсе нет. С тех пор, как… - он съёживается.

- С каких пор? Я даже не знала, что в Мичигане есть папарацци. Я думаю, они могли скукожиться на холоде.

- Я тоже так думал, - отвечает он сквозь зубы. – Вот почему я скрывался здесь.

- Скрывался? – О Боже, может быть он какой-то убийца-психопат. – Скрываешься от полиции?

- Нет! По-твоему, они похожи на копов?

Возможно. На копов из немого кино. Но я не говорю этого вслух. Иногда моё воображение слишком разыгрывается. Совсем немного. Достаточно, чтобы сделать жизнь интересней. – Почему все эти люди с камерами преследуют тебя?

Он смотрит в зеркало заднего вида. – Понятия не имею, но в этом нет ничего хорошего. – Он тянется к своему телефону в подстаканнике и вручает его мне. – Можешь посмотреть мои сообщения? Моего агента зовут Патриция. Чтобы не произошло, она должна знать.

Я беру телефон, и действительно, есть несколько сообщений, высвечивающихся на экране блокировке, и я не думаю, что убийцы-психопаты добровольно передают свои телефоны. Это меня немного успокаивает.

- Пароль Д-О-М, - произносит он.

Я ввожу его. – Твоё первое сообщение от Брахта. Здесь говорится: Какого цвета её трусики на этот раз? – Тьфу. – Ты рассказал ему о моих Пасхальных трусиках?

- Они были единственной зацепкой. В следующий раз оставь визитку.

Мужчина сделал правильное замечание. – Твоё следующее сообщение от Патриции. Она пишет: Это был единственный способ поведать миру о том, что ты снова в игре.

- Я понятия не имею, что это означает, - произносит Том.

Мой телефон танцует джигу в сумочке. Поэтому я вытаскиваю его оттуда.

Эш: О, милая. Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Сэди: Вау. Ты ведь не шутила. Мне жаль, что мир увидел это, но это действительно был самый горячий секс, когда-либо случившийся в лодочном сарае. *Обмахиваюсь*

Эш: Сэди, она не хочет слышать об этом прямо сейчас.

Сэди: Почему бы и нет. Если бы я просто взорвала интернет своим секс-видео, я бы хотела знать, что это было хорошо.

- О, БОЖЕ МОЙ! – кричу я. – ВОТ ПОЧЕМУ ФОТОГРАФ НАЗВАЛ МЕНЯ МАЛЕНЬКИМ ЗАЙЧИКОМ! – Я действительно произнесла это всё заглавными буквами, потому что то, что происходит в моём мозгу – отображается заглавными буквами, и это включает в себя мои Пасхальные трусики, его гигантский член и меня, заведённую, как газонокосилка.

- В чём дело? – Том маневрирует своим гигантским Man Truck между воротами своего особняка. Но вместо того, чтобы дождаться ответа он заезжает на парковку и выпрыгивает.

Когда я кручусь на своём месте, чтобы посмотреть, он закрывает ворота, обматывает толстую металлическую цепь вокруг соединяющих частей, а затем защёлкивает амбарный замок.

За воротами появляются ещё одни фары. – Чёрт, - говорит Том. Он показывает машине палец, а затем запрыгивает обратно в грузовик. Он действительно движется как супергерой, этот Том.

Если бы я не психовала прямо сейчас, то, наверное, нашла бы это горячим.

Он припарковывает грузовик в своём гигантском четырёхместном гараже, а затем глушит двигатель. Всё потемнело, включая и мой телефон, поскольку я его запихнула обратно в сумку, вопреки всему, надеясь, что сделала неправильный вывод. Мы сидим в тишине, пока мой мозг взрывается.

- Можешь ли ты мне сказать, в чём дело? – спрашивает Том, его голос грубый и хриплый.

- Ч-что-то насчёт секс-в…видео, - заикаюсь я. Это не может быть правдой. Это просто невозможно.

- С… что? – он хватает телефон с сиденья и начинает прокручивать. Его хмурый вид освещается синим светом экрана. И он, красив даже такой, чёрт возьми.

Мои мысли, как машина для попкорна без крышки. Постоянно подпрыгивают.

А теперь я слегка проголодалась и хочу попкорн. Мне нравится солёный и с таким количеством масла, что твоя рука блестит от попкорного волшебства и… СФОКУСИРУЙСЯ, БРИНН!

- Чёрт возьми! – шепчет Том. – Иисус. – Он ещё раз нажимает на экран, а потом звучит саундтрек. Сначала женщина вздыхает и стонет. Нечёткое рычание сексуального мужчины.

Мои предательские соски немедленно твердеют. Успокойтесь, девочки!

- Аааах, - раздаётся женский голос. – Трахни меня. ТРАХНИ МЕНЯ.

Каждый дюйм моей кожи замерзает в тот момент, когда я узнаю свой собственный голос. Но даже тогда я не уверена. Это не могло произойти со мной. Затаив дыхание, я наклоняюсь, чтобы посмотреть на экран телефона.

Когда ты очень сильно нервничаешь, твой рассудок проделывает некоторые странные вещи. В течение пяти секунд или около того, мой мозг отказывается признавать правым полушарием видео на телефоне Тома. А левое полушарие – в восторге! Есть прекрасная пара мускулистых мужских булочек, сжимающихся при каждом эротическом толчке. Я могу смотреть на это весь день.

Но потом моё подсознание заставляет увидеть всю картину целиком. И я смотрю.

А действительно не стоило этого делать.

- Боже, - задыхаюсь я. – О. Боже. Скажи мне, что этого нет в интернете? Откуда у тебя это взялось? ТЫ СНЯЛ ЭТО ВИДЕО СО МНОЙ? О, Боже.

Том останавливает видео и роняет телефон, как горячую картофелину. – Бринн, мне чертовски жаль.

- Ты на самом деле это сделал?

- Нет! Я бы никогда… Боже, нет! Я не знаю, кто это сделал. Только монстр способен на такое. Ну, только монстр мог поделиться им, потому что, на самом деле, это были очень хорошие кадры…

Раздаётся звук пощёчины, и мне кажется, это я. Я ударила по его большим бицепсам в гневе.

Том хватает меня за руки и удерживает их вместе. Затем он опускает голову и целует мои ладони. – Бринн, послушай. Мы докопаемся до сути. Я всё исправлю. Я обещаю.

- Ты не можешь это исправить, - рыдаю я. – Они уже посмотрели! Когда это произошло – нельзя сделать вид, что ничего не было! Это выжжено на сетчатке!

- Кто «они», собственно? Сетчатка выжжена? Правда?

Сейчас, я слегка нахожусь в истерическом состоянии. Хотя он прав – неясно, кто что видел, и, возможно, я паникую впустую. Но когда видишь, что кто-то трахается, трудно сделать вид, что они платят налоги. Они вечно трахаются! Даже на похоронах. Если мои друзья уже знают об этом видео – и орда фотографов тоже – всё должно быть очень серьёзно.

- Я сделаю всё, что потребуется, милая. Успокойся.

- НЕ НАДО МЕНЯ УСПОКАИВАТЬ! – Я даже не знаю, почему он сказал мне успокоиться. Оу, подожди, может быть и так. Я кричу и дрожу, как испуганная чихуахуа.

- Ты зайдёшь со мной внутрь? Мне нужно позвонить своему агенту и убедиться, что она доберётся до сути.

- Хор-р-рошо, - произношу я, стуча зубами. – Что, если моя мама увидела это? – На самом деле, я пока не могу об этом беспокоиться. Она смотрит только Home Shopping Network.

- Я знаю, это тяжело, - говорит он. – Но мне нужно, чтобы ты зашла со мной внутрь, чтобы я мог попытаться разобраться с этим.

- У… у тебя есть шоколад? – хнычу я. – Он хорошо помогает при стрессе. – Я спрашиваю про шоколад, потому что почти уверена, что «печь вишнёвый пирог и трахаться на кухонном прилавке» - не обсуждается.

- Хмм. У меня нет шоколада в чистом виде, но имеется в виде мороженного, - отвечает Том.

- Почти то же самое.

Я следую за ним внутрь.

17. Шоколадный Мусс Том

Бринн напугана, и это всё моя вина.

Ладно, не совсем моя вина. Я никогда не снимал её, и я, конечно, никогда не выложу видео в интернет. Если я когда-нибудь снова окажусь обнажённым рядом с Бринн, я буду держать её так же близко к себе, как эти безумные люди на Hoarders цепляются за свой мусор.

Но я не какой-нибудь маньяк. Я вовсе не такой! Но, чёрт возьми, почему эта женщина не верит мне? У нас был секс только раз, а теперь он повсюду в интернете.

На моей кухне, она жужжит, как нервная пчёлка. И – что ещё хуже – у меня закончилось шоколадное мороженное. Бринн открывает шкафы. Я совсем не против, за исключением того, что она расстроена.

- Ага! – выкрикивает Бринн, хватая упаковку с неподслащённым какао-порошком Hershey.

- Я не понимаю, почему он у меня имеется, - оправдываюсь я. Моя бывшая, должно быть, купила его.

- Отойди! – говорит она. – Я знаю, что сделаю. – Девушка резко открывает крышку и глубоко вдыхает, нюхая содержимое.

- Хорошо… - я медленно отхожу назад, оставляя её на кухне. К тому времени, как я выхожу с кухни, она хватает упаковку яиц из холодильника и пачку сливок.

Я оставляю её.

Тридцать секунд спустя, я разговариваю по телефону со своим агентом, Патрицией. Она звучит как Не-Шути-Со-Мной-Житель-Нью-Йорка или что-то вроде этого. – Мы нашли источник, - говорит она без всякой преамбулы. Старый добрый житель Нью-Йорка. Нет времени на ерунду. – Кто-то продал его Like a Hawk.

- Что это за хрень?

- Жуткий блог. Они заплатили за видео пять штук.

- Я заплачу шесть, чтобы вернуть его.

- Ты уже предложил десять, - говорит она. – Они изъяли его. Пришлось попотеть. Но видео уже скачали тысячи раз.

- Блядь!

- Да, это неплохое описание этому. Отличная работа, горячие булочки. Кто тебя так ненавидит?

Я рычу в трубку. Но она задаёт хороший вопрос. – Это мог быть кто угодно. Мой приятель по колледжу устроил вечеринку у меня дома только потому, что ему нравится этот внутренний дворик.

- Значит, ты не знаешь на кого подать в суд?

- Нет. Мы должны всё сделать по-своему. Но, если видео скачали по всей сети, тогда зачем выкупать его?

- Когда ты владеешь видео, то можешь подать прошение об изъятии в соответствие с Законом о защите авторских прав в цифровую эпоху. В тринадцати штатах отсутствует закон, запрещающий нецензурное порно, так что это твой лучший вариант.

- Значит, они могут нарушить частную жизнь моей девочки, и это даже не противозаконно? – Я ненавижу весь мир и всех в нём. Я также ненавижу параллельные вселенные. Вот насколько я зол.

- Взгляни на это с другой стороны, Том. Это будет убийственно для твоего рейтинга. Бьюсь об заклад, что сеть вещательных станций поднимает цены на твой повторный летний показ рекламы, пока мы с тобой разговариваем!

Моё рычание настолько громкое, что соседи, вероятно, подозревают в этом медведя.

- Сейчас, сейчас. Выше голову. Отойди и позволь делать мне свою работу, дорогой.

Дважды за две минуты женщины просили меня отступить. И у обеих были свои причины. – Хорошо, - произношу я усталым голосом. – Что ещё?

- Первым делом, завтра экстренное пиар-совещание. Мы должны выяснить, как ты хочешь это раскрутить.

- Раскрутить? Я хочу избавиться от этого.

- А я хочу голубого пони и секс-бога по имени Свен! Конференц-связь в девять. Будь там, большой парень.

Она вешает трубку, а я просто стою на месте, прижав телефон к уху ещё в течение пары минут. Я пытаюсь выкинуть из головы Патрицию, скачущую на Свене, как на голубом пони, но от этого образа очень трудно избавиться. Также я просто взбешён. Мне нужна минута, чтобы сосредоточиться. Чтобы дышать. Чтобы настроиться. Поэтому я осматриваю свою большую пустую гостиную. Я ненавижу этот дом. На самом деле. Я отремонтировал его во время девятого сезона для женщины, которая не хотела меня. И теперь каждый день я бродил по этим комнатам, рассматривая её выбор декора, удивляясь, как я мог быть таким тупым.

Мне необходимо глубоко вдохнуть, прежде чем вернусь на кухню, чтобы проверить Бринн. Она использует большой миксер KitchenAid, который, уверен, никогда раньше не использовался. Он здесь из-за цвета – зелёное яблоко – который выглядит просто потрясающе напротив стеклянной мозаики.

- Привет! – перекрикиваю я шум. – Всё в порядке?

Впрочем, это совершено не так, и я уже знаю об этом.

- Будет! – кричит Бринн в ответ. – Примерно через полторы минуты.

В миске что-то белое и воздушное, но мне всё равно, что это. Я слишком занят, сбитый с толку видом красивой леди на моей кухне. У неё ровная спина и спокойное милое личико. Она управляет гигантским миксером с методичной грацией командира НАСА, готовящего запуск ракеты.

До этого момента ни одна женщина на моей кухне ничего не готовила. И я имею в виду не только эту кухню. На любой кухне.

Сажусь на табурет (краска цвета: проблемный никель) и просто наблюдаю.

Вид успокаивает меня. Бринн берёт с плиты небольшую кастрюлю с чем-то похожим на шоколадный сироп, и с любовью перемешивает. Я не узнаю ни приборы, ни даже кастрюлю, хотя они мои. Я на самом деле не готовлю.

Моя бывшая тоже, теперь, когда я думаю об этом. И всё же я купил эти вещи, чувствуя себя абсолютно уверенным, что смогу создать счастливую жизнь в этом месте с небольшим желанием и моей чёрной карточкой Amex.

Бринн выливает шоколадное вещество в белую воздушную массу. Затем она использует веслообразную вещь, чтобы соединить их. Она перемешивает медленными, уверенными движениями.

Я слегка возбудился, мой член начинает нашёптывать.

Да. Я на самом деле забыл о нём на некоторое время.

- Что это ты делаешь? – тихо спрашиваю я, надеясь, что она не вспомнит о том, что я, вероятно, разрушил её покой в обозримом будущем.

- Шоколадный мусс. У тебя есть чашки для парфе?

- Что это такое?

Не глядя в мою сторону, Бринн разворачивается и начинает открывать и закрывать шкафы. Это огромная кухня, так что процесс занимает некоторое время. – Ага! – наконец, произносит она, хватая две стеклянные чаши, похожие на очень крепкие бокалы. Девушка наклоняет посуду и заполняет муссом сначала одну чашу, а затем другую. Она снова открывает холодильник и помещает их внутрь.

А потом? Бринн облизывает ложку. Её язык высовывается и слизывает шоколад с одного края. Медленно.

Ух, говорит мой член. Как насчёт моих потребностей?

Серьёзно.

Её взгляд устремляется на меня. – Хочешь лизнуть?

- Хочу, - бормочу я. Тогда до меня доходит, что она имеет в виду шоколад.

Но, эй, когда я пробую, это тоже довольно хорошо. – Вау. Ты потрясающая.

На долю секунды её лицо озаряется. Затем снова замыкается.

- Что я такого сказал?

- Мужчины всегда любят готовить, - вздыхает она. – В любом случае. Я чувствую себя немного спокойнее. Иногда, когда я действительно эмоциональна, я что-то готовлю, и всё возвращается к равновесию. Не знаю, почему. Итак. Что сказала твой агент?

- Она работает над тем, чтобы выкупить видео. Завтра я буду знать больше.

- Ладно, - шепчет девушка. – Я стараюсь не паниковать преждевременно.

Я поднимаюсь с табурета и обхожу стойку. Затем прижимаю её к груди. – Ты сильная, Бринн. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы разобраться в этом беспорядке, как можно скорее.

- Я знаю, - произносит она, вздыхая у моей груди. Её волосы пахнут цветами. Я хочу сделать то, что ранее описал, где сметаю всё со стойки и обрушиваюсь на неё. Но сейчас там есть несколько маленьких капелек шоколадной липкой массы. Так что, если я это сделаю, то испорчу её платье.

Хуже того, я не думаю, что вы сможете на кого-то обрушиться, в чью частную жизнь только что вторглись ваши поклонники. Поэтому я крепко её обнимаю.

- ДвпоимШокМсс, - говорит она напротив моей рубашки.

- Хмм? – я отстраняюсь, что бы она могла дышать, и Бринн смотрит на меня широко открытыми глазами.

- Давай поедим шоколадный мусс.

- Хорошо.

*** 

Шоколадный мусс почти так же хорош, как и оргазм.

Не правда, утверждает мой член. Но я игнорирую его.

Между тем, подруги Бринн беспокоятся о ней. Они продолжают переписываться. – Ты можешь отвести меня домой? – спрашивает она с большими перепуганными глазами. – Мне нужно взять себя в руки.

- Конечно, - отвечаю я, желая, чтобы она оказалась в моей кровати. – Хотя у ворот стоят фотографы.

- Думаешь, они не сдались? – Бринн действительно выглядит испуганной.

- Большинство из них, вероятно, так и сделали. Но всегда остаётся один мудак, который прячется в кустах всю ночь.

Она прищурилась. – Мне казалось, ты говорил, что обычно такого с тобой не бывает.

- Это не так. – За исключением прошлой весны, конечно. Тьфу. – У меня есть план. Ты можешь написать своим подругам и попросить их забрать тебя от Rosie’s Boat Launch через озеро? Я могу тайно отвезти тебя туда.

- Да? – она выглядит такой счастливой, что моё сердце слегка разбивается. – Конечно. По крайней мере, это план.

18. Поцелуй Девочку Бринн

После того, как я отправила сообщение «СПАСИТЕ МЕНЯ» Сэди и Эш, Том схватил меня за руку и жестом показал следовать за ним по блестящему мраморному полу в подвал. Мне пришло в голову спросить, если там что-то вроде Пятидесяти Оттенков Подземелья, но, к счастью, не сделала этого.

Хотя, я была бы не против, если бы Том был рабом, массирующим мои ноги. Пока на нём ничего нет, кроме галстука. Это. Было. Бы. Горячо.

Мы пробираемся мимо недостроенных комнат. Этот дом может быть особняком, но там всё холодное. Не только полы, но и стены, и потолок, и совершенные аксессуары, и идеально расположенные брызги цвета. Это похоже на странную прогулку по страницам журнала. По правде говоря, немного жутковато.

Через час, или может, я преувеличиваю, мы проходим через туннель. Я не шучу. И мы оказываемся в лодочном сарае. Да. В лодочном сарае.

Я начинаю учащённо дышать.

- У тебя гипервентиляция? – спрашивает он.

Чёрт.

Он достаёт и протягивает мне бумажный пакет. Том – настоящий бойскаут. Я беру под контроль своё дыхание, вспоминая ту ночь, когда мы трахались, впервые увидевшись. Это было просто потрясающее воспоминание, если бы смогла не представлять извращенца за окном с телефоном. Я выглядываю, чтобы убедиться, что там нет настоящего извращенца, но мы в безопасности. И пока я делаю всё это, Том обошёл меня и набросил мне на плечи что-то громоздкое и немного влажное. Затем он начинает застёгивать молнию и привязывать меня. Видите? Пятьдесят оттенков!

Или это просто спасательный жилет.

- После той ночи, что у нас была, я просто хочу перестраховаться, - говорит он. Я согласна. Если когда-нибудь настанет такая ночь, когда меня поразит молния в плавучем средстве, то это может представиться сегодня вечером.

Я смотрю на изящную деревянную лодку или яхту, или что-то вроде этого, а мои глаза слегка затуманиваются.

- Это что…? – я не могу закончить предложение. Он собирается отвезти меня в этом? Чёрт, да! Все мои самые смелые фантазии в стиле ВВС начинают сбываться, но сначала мне нужно окатить его водой, чтобы его рубашка прилипла к его телу, а я могла видеть его мужскую грудь через удивительно прозрачную ткань…

- Ах, нет, - шепчет он. – В этом, - указывает Том. На настоящую надувшую шлюпку.

И, естественно, я хихикаю над фразой «надувная шлюпка».

- Это не очень романтично, - говорит он, - но, честно говоря, я довольно практичный парень.

Он практичен, великолепен и может поднять шлюпку голыми руками!

Я снова хихикаю.

Мы на цыпочках направляемся в сторону пляжа, и Том осторожно опускает лодку в воду. Он предлагает мне свою руку, и я с опаской вступаю, а затем почти падаю, потому что я и равновесие не совместимы. – Воу! – произносит он и поддерживает своими Умелыми Руками. Затем шепчет. – Тссс, - и мы оба замолкаем и прислушиваемся к звукам, которые могут издавать рыскающие папарацци, но их нет. Или, если они и рыщут, то наверняка заглядывают в окна. В его особняке много окон, так что какое-то время мы будем в безопасности. Я сажусь, он толкает лодку и проворно запрыгивает в неё.

Мгновение мы просто скользим по воде, потом Том начинает грести, весло погружается в воду. Затем лёгкий всплеск воды и шум волн. Звёзды мерцают в небе над нами, и в любую минуту, мне кажется, выскочит краб и запоёт о том, чтобы мы поцеловались.

Слишком много Диснея в моей жизни. Не удивительно, что я не ощущаю реальность в этой шлюпке.

Я тихо сижу и пытаюсь представить себе ночные приключения.

Прямо сейчас я должна ощущать всё, что угодно. И я ощущаю, но просто не то, что ожидала. Я должна рассердиться на него из-за видео и злиться, что опубликовали его, и испытывать ужас от того, что нахожусь в поиске работы, в то время, как моя задница заполонила весь интернет.

Но что на самом деле я чувствую? Прямо сейчас, в этот момент, посреди озера, когда Том отвозит меня в безопасное место? Я чувствую… удовлетворение. Я чувствую себя в безопасности.

Я никогда не чувствовала себя в безопасности со Стивом. С ним я ощущала себя грузом, прицепившимся к его ногам, пытающимся затащить его под себя.

Я прочищаю горло, потому что мне вдруг снова становится грустно. И этот спасательный жилет раздражает меня.

Мы добираемся до другого берега озера, не потонув, и в действительности, не произнеся ни слова. Когда мы подплываем, внедорожник дважды мигает фарами. Затем следует пауза, а потом Эш начинает, шепча выкрикивать «МЫ ЗДЕСЬ!»

- ПОНЯЛА! – шепча, выкрикиваю я в ответ. Затем они мигают ещё три раза на случай, если у меня произошла травма мозга за последние десять секунд.

- Ладно, тогда, - произношу я. Не знаю, что делать. Мы хорошо провели время, он меня согрел, когда я была травмирована этим видео, а теперь на пляже Ридс-Лейк, совершаю свой стремительный побег. – Увидимся, - говорю я вяло и поворачиваюсь в направлении Эш, Сэди и детей.

- Эй! Подожди! – произносит он, и моё сердце слегка делает кульбит.

Я разворачиваюсь к нему и жду.

- Спасательный жилет?

- Оу.

Том тянется ко мне, расстёгивает жилет, и он падает с меня. Такое чувство, будто я стою здесь голая. Полагаю, что это символично.

- Послушай, мне очень жаль, что так вышло сегодня, и я обещаю тебе… обещаю, что всё исправлю.

Я поднимаю бровь в вопросе. – А ты сможешь это быстро исправить?

Он улыбается. Эта та сексуальная улыбка, которую я видела пару раз, она заставляет меня трепетать. Мои женские прелести.

- Ну, технически это моё имя. Я что-нибудь придумаю к завтрашнему дню, хорошо?

Раздаётся звук клаксона, и мы подпрыгиваем, и Эш, видимо, которая уже сыта по горло инкогнито-шпионской жизнью, выкрикивает: - О, чёрт возьми, поцелуй её уже!

И он целует.

Легко. Нежно. Медленно.

Затем запрыгивает в шлюпку и уплывает.

Мой герой! В собственной шлюпке.

Я снова хихикаю, потому что, да ладно, шлюпка – просто смешное слово.

19. Для Тех, Кого Это Касается, Это Мои Трусики Бринн

Я представляю собой водоворот эмоций. Вихрь. Что-то вроде мужского урагана, и разве это не уместно? Так что мои эмоции кружатся в моей голове, как сумасшедшие, вместе с образом меня, которую трахает очень мужественный и искусный Том. Я бы возбудилась, если бы не была так подавлена. Я огорчена. Я в ужасе и сбита с толку, а это не то состояние, когда я пытаюсь написать электронное письмо, чтобы найти должность штатного преподавателя. Или любую другую ответственную должность. Никто больше не хочет нанимать профессоров, и меньше всего профессоров, специализирующихся на повествовательных и пояснительных эссе.

И кто лучше может сформировать молодые, податливые умы, как не обнажённая, трахающаяся я?

Во всяком случае, я должна сосредоточиться и позаботиться о своей жизни, а позаботиться о своей жизни – значит подтянуть трусики для больших девочек (сегодня они спортивные, но к чёрту их) и получить эту работу.

ДЛЯ ТЕХ, КОГО ЭТО МОЖЕТ КАСАТЬСЯ:

Я ищу должность в сфере английской литературы и языка.

Моя специализация – поэзия и быть отраханной незнакомцем в лодочном сарае.

Потому что это поэзия, чувак.

Даа.

Наверное, не то впечатление, которое я хочу произвести.

Удалить.

ДЛЯ ТЕХ, КОГО ЭТО МОЖЕТ КАСАТЬСЯ:

Я ищу должность, но возьмусь за любую, за исключением должности помощника, потому что, да ладно, вы можете позволить себе платить кому-то приличную зарплату.

Для справки, меня уволили с последнего места работы не только из-за сокращения, но и потому, что Вселенная ненавидит меня.

И, если вы погуглите моё имя, чтобы увидеть, окажу ли я хорошее влияние на ваших студентов, вы увидите, насколько я увлечена…

ДЛЯ ТЕХ, КОГО ЭТО МОЖЕТ КАСАТЬСЯ:

Прошу рассмотреть мою кандидатуру на должность помощника. Я действительно умная. Сообразительная. Это я.

ДЛЯ ТЕХ, КОГО ЭТО МОЖЕТ КАСАТЬСЯ:

Вы ни за что не наймёте меня на работу. Даже через миллион лет. Не меня, распростёртую и стонущую в лодочном сарае. Не с таким крупным планом моих трусиков с кроликом на них. Я худшая ошибка, которую вы можете совершить, и ни один студент не воспримет меня всерьёз.

На пятой попытке я даже уже не плачу. Я слишком оцепенела.

Я должна это исправить. Через два месяца я буду безработной и буду клянчить кашу, если всё быстро это не исправлю.

Эта фраза заставляет меня вспомнить Тома. Он всё исправит, правда?

Я хочу в это верить. Но жизнь научила меня, что ожидать что-то от мужчин – плохая идея. Это похоже на ожидание распродажи платьев с запахом, только чтобы обнаружить, что это всего лишь десятипроцентная скидка на жёлтые платья, которые вступают в противоречия с моей кожей.

Слишком мало, слишком запоздало.

20. Вкусные шарики Бринн

Мы с Эш заночевали у меня. Все шторы были задёрнуты, потому что фотографы нашли меня. Около моего дома их, по меньшей мере, дюжина. Они засняли задницу Эш, когда она шла по подъездной дорожке.

У Эш задница лучше, чем у большинства. Даже если и так, хочу, чтобы мир просто исчез.

Мы едим попкорн на моём диване, а я дуюсь.

В интернете имеется видео с моим сексом. Оно до сих пор там. Я знаю это, потому что у моей матери случается сердечный приступ каждый час. Одна из её подружек из церкви увидела его и позвонила ей.

- Мне нужно сменить имя, - внезапно говорю я, снова погружая руку в миску с попкорном.

- Из-за поиска работы? – спрашивает Эш. Её освещает экран моего компьютера. Я не могу посмотреть папку входящих сообщений, поэтому она делает это за меня.

- Поиск работы очень важен, - признаю я. – Жаль, потому что мне всегда нравилось быть Бринн. Это имя необычное. И рифмуется с улыбкой [5] .

- И какое имя ты хочешь выбрать?

- Пока не знаю. Что-то ещё рифмующееся с улыбкой? Шин? Спин? Что ты делаешь?

Она стучит по моей клавиатуре. – Я удаляю все фотки членов.

- Люди присылают фотки членов? Вот почему мне необходимо сменить имя. Я могу быть… Берлин!

- Нет. Твоё имя останется прежним. Может быть, ты могла бы закрыть свою учётную запись в Фейсбуке. Звучит проще.

- Никто не наймёт меня, если погуглит моё имя.

Эш вздрагивает, и я понимаю, что всё действительно плохо. Эш никогда обычно не вздрагивает. Однажды, в колледже, она отбилась от двух грабителей одной туфлей на высоком каблуке. – В конце концов, это пройдёт, - произносит подруга.

- Интернет никогда не даёт забыть. Я также должна изменить своё лицо.

- Что?

- Моё лицо. Я не могу оставить его таким. Ничего хорошего.

Эш поднимает глаза. – Не уверена, что у тебя есть выбор. Не проделывай со мной всю эту Молчание-ягнят фишку.

- Фу! Не переживай. Мне не нравятся бобы и Кьянти[6] .

- Я знаю.

- Но… - это то, что я не могу забыть - …в интернете все видели моё секс-лицо. До вчерашнего вечера это было личное. Даже я не видела своего секс-лица! И мне бы хотелось, чтобы так всё и оставалось.

Уф.

- Прости, милая, - произносит Эш, похлопывая меня по руке. – Я бы поменялась с тобой местами, если бы могла.

- На самом деле?

- Конечно! Вероятно, это пошло бы на пользу моему бизнесу с недвижимостью. – Она откидывается на спинку стула, а на её лице появляется мечтательный взгляд. – Думаю, что должна претендовать на роль порно-звезды. Это даже не обязательно должно быть правдой. Я могу утроить список.

Я слегка пинаю её. – Ты издеваешься надо мной.

- Вовсе нет! – Эш встревожено поднимает взгляд. – Я докажу это.

Она начинает поворачивать экран в мою сторону, но я отворачиваюсь. – Не показывай мне моё секс-лицо!

- Успокойся. Мы просматриваем статистику твоего блога.

- Я не выкладывала ничего нового уже три дня! – Вся моя жизнь скатилась в ад, а я даже не успела подобрать выпечку, чтобы поесть, пока Рим горит.

- Им всё равно, Бринни. Взгляни.

График моих ежедневных уникальных посетителей смахивает на отвесную скалу в Альпах. Ровная линия движется слева направо, а затем устремляется вверх. – Какого чёрта? Эта штука сломалась? Сегодня у меня никак не может быть более сорока тысяч уникальных посетителей.

- Напротив, mon frère1! – хихикает Эш. – Скандал – хорош для успеха в сети. Кроме того, у тебя милое секс-лицо. Моё секс-лицо выглядит так, как будто я только что пукнула.

- Святые канноли, - выдыхаю я, глядя на статистику, не обращая внимания на секс-пук-лицо Эш.

- Знаешь, от чего тебе на самом деле станет лучше? – Можешь приготовить нам канноли. Для начала, - предлагает Эш. – Прямо сейчас это кажется очень хорошей идеей.

- Я не твой личный шеф-повар. – В последнее время меня начало раздражать, что люди стали просить меня приготовить для них.

Эш толкает меня. – Я не Стив, чёрт побери. Я просто проголодалась, и мы не можем пойти выпить за ланчем, потому что фотографы разбили лагерь на подъездной дорожке. Я приготовлю для тебя, если хочешь, но мы обе знаем, куда это может привести.

Она права. В больницу. Эш может вызвать пищевое отравление, приготовив, что угодно. В этом у неё талант.

Нам действительно нужна еда, чёрт возьми. – Я посмотрю, что можно найти. Этого попкорна навечно не хватит. – Такого рода кризис требует частых перекусов. – Эй… взглянешь мой рентинг на Амазон, а? – Я поднимаюсь с дивана и бреду в сторону кухни. Я не в настроении для сладкого. Стресс требует солёных вещей, а так как я не могу заниматься сексом прямо сейчас, я просто сделаю немного артишокового соуса.

- Эй! – кричит Эш через минуту. – Вкусные шарики занимают девяносто седьмое место.

Я размышляю над содержанием своего холодильника, пытаясь разобраться над этим рейтингом. – Девяносто седьмое в закусках и гарнирах?

- Неа!

- Эм… - Я достаю майонез, пармезан, лимон и артишоки. Речь идёт не о соусе для боящихся калорий. – Это не может быть девяносто седьмое место во всей кулинарии, - кричу я. – Я никогда не занимала такой высокой позиции.

- Девяносто седьмое во всём Амазон.

Майонез и пармезан с грохотом падают на пол. К счастью, мне удаётся прижать к сердцу лимон и артишоки. – Не дразни меня, Эш. Я уязвимая. – Если только мы не говорим о моих бёдрах. Они такие же уязвимые, как и бульдозер.

- Вкусные шарики – бестселлер в трёх категориях, - говорит Эш. – У тебя маленький оранжевый флажок и всё такое! – Волнение в её голосе является достаточным доказательством. Она не издевается надо мной.

- Сделай скриншот экрана! – кричу я. – Быстро! – Со мной такого никогда не случалось. Продолжая цепляться за лимон и артишоки, я бегу в гостиную. – А где Вкусные Соусы?

- На сто двадцатом месте. Твои соусы отстают от твоих шариков, бездельница.

- О, Боже мой! О, Боже мой! – я машу локтями из-за ингредиентов в руках. – Это незабываемый момент!

Она захлопывает мой ноутбук. – Видишь? Вот тебе и положительная сторона. В этом месяце ты заработаешь тысячи на своих книгах.

Но потом реальность возвращается, и я содрогаюсь. – Зачем вообще возиться с кулинарными книгами? Я могу просто сниматься в порно. Очевидно же, что это хорошо оплачивается.

Эш делает грустное лицо. – Я просто пытаюсь смотреть на это с хорошей стороны.

- Знаю.

Внезапно, я ощутила острую нужду в сладком. Может, в этом и была проблема с самого начала. Я пыталась справиться со своим эмоциональным кризисом с помощью неправильной пищи! Артишоковый соус? Какая катастрофа! Нет… я знаю, что нам нужно. И это серьёзно. Это, чёрт возьми, очень серьёзно.

- Нам нужен шоколад, - говорю я испуганным голосом. – Прямо сейчас.

- Я могу сбегать в магазин ради тебя, - предлагает Эш. – Я всё равно собиралась это сделать.

- Не нужно, - говорю я со вздохом. – Надень фартук. Будешь помогать.

21. Стикер Со Смайликом Том

Клянусь Богом, как только я повернул на Ловетт Стрит, то почувствовал запах… шоколада? Шоколад. У меня случится сердечный приступ. Я действительно ощущаю этот запах, и, когда я направляюсь к её дуплексу (где лестница действительно должна быть отремонтирована), аромат окутывает меня. Он как бы смешивается с розмариновым кустом, который я держу в руках.

Куст. Растение. Как вам угодно. Я зашёл в цветочный магазин, но потом увидел эти маленькие растения похожие на ёлочки, и на рекламном плакате было написано, что его листья можно использовать для барбекю или ещё чего-нибудь. Там упоминалось барбекю. Не осуждайте меня.

Я почти уверен, что, когда в последний раз был в этом районе, то не было всей этой толпы людей, слоняющейся перед маленьким старым домом в викторианском стиле.

И грузовики со спутниковыми антеннами – определённо плохой знак.

Чёрт.

Я стою там, в пятидесяти шагах, вдыхая аромат шоколада и розмарина, и паникую.

- Бог ты мой! – кто-то кричит. Голос доносится из-за спины, и слышу щелчок телефона, делающего снимок. – Это же Mr. Fixit! Он приехал к своей подруге! И он держит в руках куст!

Я оборачиваюсь и улыбаюсь, потому, что на самом деле? Что ещё остаётся делать? Я мог бы прикрыть растением своё лицо, попытаться сказать кому бы то ни было, чтобы он отвалил, но у меня нет сил. И это поклонники, а не профессиональные фотографы, поэтому сказать им, чтобы они отвалили – будет разнесено по всем социальным сетям. Я могу просто представить канал «Live» на Facebook и весь ад, какой разразится.

Вообще-то, это заманчиво. Быстрое окончание моей карьеры, и тогда я смогу остаться здесь и быть окутанным ароматом шоколада. И Бринн.

Внезапно, меня обнимают, но это не то, на что я надеялся. Это пара тощих, пугающих, сильных рук, овившихся вокруг меня и тянущих моё лицо к груди с огромными сиськами. Грёбанная пластическая хирургия. – О, боже мой! – визжит женщина. – Я так сильно тебя люблю! Джуди, сфотографируй нас!

Джуди делает серию снимков, а потом я что-то подписываю. (Пожалуйста, пусть это будет не грудь.) И я говорю им, как приятно с ними было познакомиться. Всё это время я планирую манёвры отступления. Потому что команда новостей, находящая через несколько домов, заметит меня в любую секунду.

- Я, эм, оставил свой молоток в машине! – говорю я ни с того ни с сего.

- Тебе нужен этот молоток! – визжит женщина. На её голос поворачиваются несколько и замечают меня.

Грёбанный трындец.

- Приятно было поболтать! – выкрикиваю я через плечо, пока пробегаю между двумя домами. Я перепрыгиваю через самшит и несусь между мимо красиво подстриженных кустов карликовых роз и дремлющей чихуахуа. Какой из дворов её? Хотелось бы лучше рассмотреть её дом. Я миновал два ярда, затем третий. И запах шоколада становится ощутимей в соседнем дворе, поэтому я вскакиваю на отвисшее маленькое крыльцо.

Здесь на самом деле необходимы новые балки. Я мысленно делаю пометку, подумать об этом позже.

Стучу в дверь. – Бринн? Это я. Открывай. – У меня сердце в горле застряло. За спиной слышу звуки шагов.

Затем Бринн открывает дверь и хватает меня за куст.

Это. Звучит. Нелепо.

- Ты в порядке? – спрашивает она, когда я оказываюсь в безопасности на её лестничной площадке.

У меня нет ответа на этот вопрос, поэтому я крепко удерживаю её куст (розмарин), а затем просто наклоняюсь и целую её. Она даже на вкус, как шоколад. – Шоколад, - вслух произношу, потому что я грёбанный льстец.

- Шоколадный торт без муки, - отвечает она с придыханием, как будто это всё объясняет. На самом деле, так и есть.

Эта женщина. Я нуждаюсь в ещё одном поцелуе, так что я совладаю с собой. Её губы такие мягкие под моими, а тело так идеально совпадает с моим.

У меня был действительно дерьмовый день до этой секунды. Но её поцелуй похож на сон. Мой мозг отключается, пока она не отступает на шаг и застенчиво потупляет взгляд. – Спасибо за розмарин.

- Пустяки.

- Ты достал видео?

Чёрт.

- И да, и нет. – Я вздыхаю. – У меня теперь есть видео, а мой агент нахлобучивает каждый вебсайт, который запостил его после уведомления об удалении. Но социальные медиасети уже распространили его. Мы делаем всё возможное.

Её глаза стали печальными.

- У моего менеджера имеется несколько идей. – Я перемещаю вес с ноги на ногу и ставлю куст на кухонный стол. Столешница расслаивается, к сожалению. Моей любимой девочке не помешало бы обновление.

Я делаю это везде, где прохожу – мысленно обновляю каждую комнату, в которой нахожусь. Не могу остановиться. Издержки профессии.

- Какие идеи? – интересуется она.

Точно.

- Мы можем присесть? – спрашиваю я её. Это не тот разговор, который можно вести у задней двери. Кроме того, в этой комнате есть ножи. Она может воспользоваться одним, когда услышит о том, что предложил мой менеджер.

Бринн ведёт меня в гостиную. Шторы задёрнуты, так что здесь темно. Но я могу сказать, что лепнина оригинальная, а штукатурка на потолке довоенная. Это мило.

- Ну, привет, - говорит её подруга Эш с дивана. – Я только что вспомнила, что мне нужно быть в другом месте.

Я едва открыл рот, чтобы поприветствовать её, как она выскочила за дверь, поцеловав Бринн, и исчезла. Мы слышим, как щёлкают затворы камер и Эш произносит «О, отвали. Если ты только не хочешь купить дом. Тогда приходи к мамочке».

Звуки стихают, оставляя нас с Бринн смотреть друг на друга в тусклом свете комнаты. – Итак, - тихо произносит она. – Что ты хотел мне рассказать?

Из груди вырывается нервный смешок. – Бекки – мой менеджер – подумала, если бы появилась парочка, эм, более весомых новостей о нас, видео могло бы исчезнуть.

- Ты имеешь в виду… - когда она хмурится, милая маленькая морщинка вновь появляется у неё на лбу. – Совместные наши фото, в одежде?

- Да. Было бы неплохо для начала. Журналам это бы понравилось.

Она жуёт свою пухлую нижнюю губу, и я тоже хочу сделать это. – Что ещё?

- Ну… - я даже не знаю, как сказать это. – Бекки подумала… - я прочищаю горло пару раз, но легче не становится. – Если бы мы с тобой были помолвлены, это была бы сенсация. СМИ смогут работать с этим.

- Помолвлены? – пропищала она.

- Верно. По крайней мере, притворимся. – Я ненавижу это слово, честно. Но фиктивная помолвка звучало ещё хуже.

- Мы притворимся, что помолвлены?

- Таков план. Мы бы позволили паре бульварных газет сфотографировать нас вместе. Ну, знаешь, улыбающимися. В одежде. Распутная история превратится в более банальную. Тогда это будет не два трахающихся человека. Два чертовски горячо трахающих человека. Это будет два почти женатых трахающихся человека, и кто захочет смотреть на такое?

- Ладно. Хорошая точка зрения. Так у нас будет фиктивная помолвка, до каких пор…? Как всё закончится? – Она скрещивает руки под восхитительными сиськами. Это немного сводит их, и мой член говорит: я мог бы просто скользить между этими детками, а я говорю: вниз, мальчик! – надеюсь, что не вслух.

Проблема в том, что я не знаю, чем всё закончится. В прошлом году я пытался по-настоящему обручиться с женщиной, которая мне не очень нравилась, и оказалось, что я ей тоже не очень нравился, и она отказала. Шансы убедить женщину, которая мне очень нравилась, притвориться моей женой, были также не высоки.

Вселенная ненавидит меня. Это очевидно.

- Ну, мы будем притворяться, пока худшее не утихнет, - предлагаю я. – Пока ты не получишь работу в своей области, а голая задница какого-нибудь другого бедного дурака не окажется в интернете.

Бринн стонет. Это не сексуальный стон, но мой член не самый лучший слушатель. Он поднимается и умоляет о добавке. Застони снова, детка, говорит он.

- Мне жаль, - произношу я снова. Наверное, я повторю это ещё тысячу раз, прежде чем всё закончится.

- Это не твоя вина, - отвечает Бринн. – Только моя.

- Что? Нет. Это дурацкая вечеринка. – Худшая идея на свете.

Она кладёт свою нежную руку на моё запястье, и я смотрю вниз, любуясь видом. – Я набросилась на тебя. Это было совершенно не в моём характере. И посмотри, к чему всё привело.

- В любом случае, зачем? – Этот вопрос не давал мне покоя.

- Ну… - на её щеках появляется румянец. – Мне этого действительно хотелось. Но сначала, Эш спровоцировала меня. – Бринн улыбается. – Знаешь… вообще-то… - её глаза сияют, и она улыбается. – Давай всё свалим на Эш!

- И на Брахта, - говорю я, улыбаясь. – Вечеринка была его идеей. Я просто согласился.

Мы улыбаемся друг другу, как пара стикеров со смайликами. И тут я вспоминаю о глупой идее моего менеджера.

Чёрт возьми.

Я прочищаю горло. – Бекки ждёт твоего ответа. Ей нужно знать, как нам следует поступить. Я был бы рад сообщить ей, куда она может засунуть свою безумную идею. Но подумал, что сначала должен был поговорить с тобой.

Бринн корчит рожицу. – Я только что покончила с одним браком. Притвориться, что вступаю в другой – ужасная идея.

- Если ты только не хочешь, чтобы твой бывший ревновал. – Идея просто всплывает. Это говорит моё хрупкое мужское эго.

- Как будто мой бывший заметил бы.

- Конечно, он заметит. Если бы я был женат на тебе, а потом потерял, я бы очень сильно сожалел.

Её лицо смягчается. – Ты самый милый парень, Том. Если бы я когда-нибудь захотела бы фиктивно обручиться с кем-то, ты был бы на первой строчке.

Это лучший комплимент, который мне когда-либо делали. Даже лучше, чем письмо от поклонника, которое я получал от женщины, утверждающая, что наблюдая за тем, как я вбивал гвозди, достигла оргазма. Я даже не хочу знать, что доктор Фрейд сказал бы обо всём этом.

- Есть предложения, как долго продлится наша фальшивая помолка? Я имею в виду, сколько по времени? Неделя?

Я не отвечаю. Думаю.

- Две?

Обдумываю более тщательно.

- Больше месяца? – спрашивает Бринн меня.

К счастью, ответ приходит. – Следующий сезон моего шоу должен будет начаться в сентябре. Я буду находиться далеко отсюда, и таблоиды забудут о нас. В марте, когда сезон закончится, мой агент может опубликовать пару строк в прессе, что мы решили не жениться.

Она облизывает губы. – Тебе поможет, если я подыграю?

- Немного, - признаюсь. Я не хочу говорить ей о Чандре и о том, что меня бросили прошлой весной. Это не секрет. Просто неловко. – Ты поможешь мне выглядеть, как будто я семейный человек, а не порнозвезда. Но мне всё равно, Бринн. Ты не должна так поступать ради меня. Даже, если телесеть уволит меня по статье о морали, ничего страшного. Меня не волнует, что десятый сезон так и не состоится. Я многого достиг.

Её глаза расширились. – Они могут это сделать? Они могут уволить тебя из-за секса в интернете?

- Конечно. Но, даже если бы они этого сделали, я бы получил другие предложения. – Правда, не очень хорошие. Только сегодня утром мой агент наводила справки у телекомпании. Они хотят, чтобы я ремонтировал дома обнажённым.

Серьёзно. Какой телевизионный гений решил, что управлять циркулярной пилой с висящим членом – хорошая идея?

- Тебе не нужно обо мне беспокоиться. Я обещаю, - уверяю её.

Она кладёт локти на колени, подбородок – на ладонь. Эта поза показывает женское размышление. – Эта идея звучит ужасно. Но на самом деле я рассматриваю её. Я не хочу быть безработной. Руководство колледжа не такое всепрощающее, как телевидение.

Я положил руку ей на спину. – Я тоже не хочу, чтобы ты была безработной. – Тот факт, что она даже рассматривает эту сумасшедшую схему, меня удивляет. В прошлом году я попросил Чандру выйти за меня, но она отказалась. Это сильно задело. Для Бринн публично заявить на меня права, кажется невероятным. Даже, если всё это не реально.

Осторожно, я потираю её спину. Она тёплая и твёрдая под моей ладонью.

Рад взять инициативу на себя, говорит мой член.

Как пожелаешь, приятель.

- Мой блог сегодня получил рекордное количество просмотров.

- Серьёзно? – смеюсь я. – Конечно, так и было. Люди сумасшедшие. Твой следующий пост в блоге должен быть розыгрышем. Например, два длинных куска торта, один поверх другого. Так, чтобы было похоже, будто они…

Бринн фыркает, потом хихикает. Я тоже начинаю смеяться.

- Или морковка, возвышающаяся между двумя картофелинами, - смеётся она.

- Много дынь!

Мы забываемся. И звук её смеха делает меня твёрдым. Я притягиваю её ближе, обнимая за плечи.

Моя! - кричит мой член, как капризный малыш.

Однако это не так. Напоминаю себе, что наша фальшивая помолвка будет самой трудной частью. Ладно, это не самое сложное. Самое трудное у меня в шортах. Вот самая большая проблема.

- Ну, если мы действительно попытаемся следовать этой безумной схеме, как это будет работать? – спрашивает Бринн, когда мы, наконец, перестаём смеяться.

- Бекки выпустит пресс-релиз. Что-то типа «Мы рады объявить о нашей помолвке, бла-бла-бла. Пожалуйста, уважайте нашу частную жизнь».

- Будто это правда, - ворчит Бринн.

- Да. Я должен поехать в Нью-Йорк на следующей неделе. Ты поедешь со мной. Мы позволим хорошему фотографу заснять нас в модном ресторане.

Она немного выпрямляется. – В каком модном ресторане?

- Можешь выбрать, - говорю я быстро. – В каком-нибудь шикарном месте. Мы восстановим наш имидж за едой, которую я не смогу даже выговорить. Без разницы.

Бринн улыбается мне. – Разве они не узнают, что это мошенничество? Мы только познакомились.

- У нас есть общие друзья, - замечаю я. – Дело в том, что мы тайно начали встречаться с тех пор, как я приехал в Мичиган.

- Когда…?

- В мае.

- Полезно знать. – Она делает глубокий вдох и выдыхает. – Хорошо. Я в деле.

- На самом деле? – я чувствую облегчение в своём сердце, но с этим я разберусь позже.

- Да. Хотя это будет странно. – Она бросает на меня косой взгляд.

- Безусловно. Конечно.

- Мы не должны заниматься сексом, - произносит она как бы, между прочим. – Это только всё усложнит.

- Верно, - быстро соглашаюсь я.

Мой член рыдает.

- Это сбивает с толку, - медленно говорит она. Её взгляд прикован к моему. – Заниматься этим как кролики, когда мы знаем, что это, эм…

- Волнительно, - предлагаю я.

- Что?

- Временно, - поправляю.

- Да, - шепчет Бринн.

- Да, - соглашаюсь я.

А затем мы всё равно набрасываемся друг на друга.

22. Топ-10 На Сегодня

Лучшие Десять Причин, По Которым Я Не Должна Соглашаться На Нашу Фиктивную Помолвку, Начав Целоваться С Томом.

Я недавно развелась. Поскольку бумаги были подписаны несколько недель назад.

Мне нужно работать над своей самооценкой.

Расстёгивание его рубашки отвлекает от улучшения моего резюме. Но он выглядит так хорошо с обнажённой грудью на моём диване, его мощные бёдра раздвинуты…

Чёрт!

Другие люди сейчас на работе. За столами, с компьютерами и чашками с карандашами.

Мне нужна настоящая работа.

Блоги о соусах и яйцах – не настоящая работа.

Потому что, когда я говорю «соусы и яйца», я хихикаю и думаю о соусе и яйцах Тома, и я желаю большего.

Я эмоционально незрелая.

Я не могу сосредоточиться и мне нужно наполнить свою жизнь чем-то большим, помимо шоколада и секса.

Боже мой, я на самом деле хочу шоколада и секса. И не обязательно в таком порядке.

Когда он играет с моими сиськами, я не могу думать.

Снаружи репортёры надеются заснять это на камеру.

У меня плотные шторы. Я позаботилась об этом.

Я даже не могу взяться за написание простого Топ-10, чтобы не облажаться.

Я безнадёжна.

Я не очень хорошо знаю Тома. Что им движет? Есть ли что-то в его прошлом, чтобы отпугнуть меня от того, чтобы стать его фиктивной невестой? Например, как он стал так хорошо целоваться?

Что, чёрт возьми, я делаю? Что это за номер? Что случилось с моим списком? Почему я постоянно что-то начинаю, беру на себя обязательства, а потом всё идёт наперекосяк, и делаю всё по-своему? Почему я не могу сосредоточиться? Я хочу лучшей жизни, а лучшая жизнь не подразумевает лучшего мужчину.

27) Но почему в моей жизни не может быть мужчины? Разве я этого не заслуживаю? Я должна признать, что в нём что-то есть. В Томе. В его руках, в его запахе и в том, как он произносит слово «патока». Ладно. Он на самом деле не говорил «патока», но я уверена, если заставлю его сказать это, он будет смаковать его. Он человек, который любит смаковать женщину.

А) Я хочу настоящих отношений, а не фальшивых.

ДЕСЯТЬ ЛУЧШИХ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ Я ХОЧУ БЫТЬ В ОТНОШЕНИЯХ:

1) Потому что я не хочу умирать в одиночестве.

2) …

23. Я Большой Мальчик Том

Однажды мы сняли «скоростной эпизод», где отремонтировали дом за одни выходные. Это был специальный проект для женщины, которая ложилась в больницу на операцию по ампутации. Ей нужен был хороший, безопасный, доступный дом, когда она вернётся. Темп был сумасшедшим – моя команда вырвала кухонные шкафы и сантехнику в ванной за час. Никаких перерывов, никаких пауз, чтобы перевести дух. Это была самая быстрая и безумная вещь, которую я когда-либо делал.

До сегодняшнего дня.

Бринн и я раздеваем друг друга на диване с бешеной скоростью. Без обмана, калифорнийская земляная кукушка[7] позавидует нам . Не успел я опомниться, как сижу на её диване, голый, с губами, приклеенными к губам Бринн. Она у меня на коленях. Мы всё ещё работаем над снятием её оставшейся одеждой, но из-за поцелуев трудно сосредоточиться. И из-за трения.

Даже сквозь туман вожделения я понимаю, что Бринн ошибалась в одном. Она сказала, что секс сейчас всё запутает. Но я не вижу здесь ничего запутанного. Когда я помогаю распутать её леггинсы, мир обретает больше смысла, чем за всю эту неделю.

Её кремовая кожа скользит по моей, и мы снова целуемся. Я прикладываю все усилия, изображая осьминога, прикасаясь к ней везде одновременно. Куда бы ни двинулись мои руки, я нахожу новый изгиб, чтобы обхватить ещё одно пространство мягкой кожи.

Наши языки сплетаются, борясь за контроль. Я тяну её дальше по коленям, пока наши бёдра не соприкасаются, её трусики напротив моего ноющего члена.

Да-а-а, торжествует он. Наконец-то.

- Это плохая идея, - бормочет она у моих губ.

- Нет, - шепчу я, прижимаясь губами к её шее. – Это самая лучшая идея.

- Мы… просто снимаем напряжение, - говорит она, прижимаясь ближе.

- Конечно, - бормочу я, когда она снова потирается об меня. Блядь. Я нуждаюсь в ней. Чтобы снять напряжение. Так много напряжения. И мне нужна помощь.

Я поглаживаю пальцами её живот, чуть выше резинки трусиков. А затем Бринн отстраняется. Почему? Боже милостивый, почему?

- Почему? – тяжело дышу.

- Не смейся. На моём нижнем белье котята. Я купила их в ModCl [8]…

Киски на её киске! - произносит мой член, по крайней мере, я надеюсь, что это говорит мой член, а не я, потому что это было бы уже слишком. Сама мысль о её тематических трусиках сводит меня с ума. Бринн такая милая и необычная. Я не могу этого вынести.

Наши тела снова сталкиваются. Я никогда не встречал никого, чьё тело воспламеняло меня, как тело Бринн. Мы ближе друг к другу, чем свежая краска на грунтовке, но каким-то образом мне удаётся протиснуть руку между нами. Мои пальцы скользят ниже и ниже. Я отодвигаю её кошачьи трусики и дразню её, пока она не опускает голову на моё плечо и не дрожит.

Бринн заставляет меня ощущать себя Богом секса.

- Я годами обходилась без этого, - задыхаясь, произносит она.

- Десять с половиной дней, душечка. – Но кто считает?

- Нет, п-преж… - она не может закончить предложение, потому что я вставляю два пальца в её киску, и Бринн стонет. Она такая мягкая и мокрая для меня. – Т-Том, - задыхается она. – У тебя есть ещё один презерватив?

Я не дурак. – Конечно. – Я убираю свою руку с нового любимого места, и она чертыхается под нос. Я быстро нащупываю шорты, которые были отброшены на диванную подушку. – Вот. – Я протягиваю ей презерватив, чтобы посмотреть, что она сделает.

Бринн берёт его дрожащими пальцами, разрывая упаковку. Затем двигается по моему телу, чтобы дать себе больше места для манёвра. Теперь она уставилась на мой член.

Заметила, наконец, говорит он.

- Эй, приветик, - говорит она. – Извини, мне просто очень нужно…

Бринн наклоняется и всасывает головку моего члена в рот так быстро, что я стону, как дикое животное. Но, чёрт возьми. Она берёт меня за яйца и мурлыкает. И когда она поднимает взгляд, чтобы посмотреть мне в глаза – это испытание, чтобы не опозориться. Я обматываю её волосы вокруг своей руки и молча преобразовываю плотницкие дроби в десятичные. Три восьмых – это 0,375. Пять восьмых…

Она сильно, жёстко всасывает.

- ТОЧКА ШЕСТЬ-ДВА-ПЯТЬ! – реву я.

Её рот издаёт хлопающий звук, когда Бринн выпускает меня. – Повторить?

- Я наоборот стараюсь не кончить, - задыхаюсь я. – Куда делся презерватив?

Теперь Бринн избавляется от своих кошачьих трусиков. Но, каким-то образом, передышка снова делает её неуверенной. Её глаза насторожены, даже, когда она вручает мне презерватив и наблюдает, как я раскатываю его по всей своей длине.

- Иди сюда, - прохрипел я, притягивая красивую обнажённую женщину к себе на колени. – Ты слишком далеко.

Она садится, и я располагаюсь прямо перед входом в рай. Бринн кладёт руки мне на плечи и колеблется, её взгляд застенчив. – Может, пойдём наверх?

- Что? – мой мозг отказывается работать. Я в миллиметрах от секса. Нет такого вопроса, на который бы я смог ответить правильно, если только ответ должен быть ДА ДА ДА ДА СЕЙЧАС.

- Моя кровать наверху, - произносит она.

Я действительно не уверен, насколько это важно. – Лапушка, я пересплю с тобой в твоей постели позже. Сначала ты будешь прыгать на моём члене прямо здесь. Так что займись делом. – Я слегка шлёпаю её по заднице.

Её глаза расширяются, и она дрожит. Её соски так сильно торчат, что практически превратились в оружие. Мы оба так возбуждены, насколько могут быть два человека, поэтому я кладу обе руки на её бёдра и легонько опускаю её на свой нетерпеливый член.

- Боже, - Бринн запрокидывает голову. – О, трахни.

- Таков план, - задыхаюсь я. Она такая узкая и горячая, и я сейчас в раю.

- Том, - тяжело выдыхает Бринн, опускаясь на мои колени. – Ты заставляешь меня говорить сумасшедшие вещи и совершать ещё более сумасшедшие поступки.

- Я не заставляю, - замечаю. – Но поощряю.

Она наклоняется и целует меня. Это так чертовски хорошо, что просто необходимо взять её рот под контроль, засунуть язык внутрь, пока мы оба не начнём задыхаться. – Обычно я не… - выдыхает она мне в рот.

- Что? – я обхватываю её грудь. Они такие мягкие и великолепные. – Ты живёшь одна? – посмеиваюсь я, потому что мне никогда не приходило в голову проверить это.

- Мммм, - стонет она, покачивая бёдрами. Это потрясающе. – Я… я обычно не являюсь зачинщиком.

- Уверен, что это было взаимно, - бормочу ей в губы. – Объезди меня, милая. – Я нетерпеливо вращаю бёдрами. Но её глаза широко раскрываются и я, наконец, понимаю, в чём проблема. Это поза наездницы так её пугает. – Эй, - хриплю я. – Ты отлично справляешься. Ты ведь знаешь это, правда?

Бринн моргает, потом застенчиво улыбается. Уже не в первый раз я задумываюсь о Стиве, за которым она была замужем. Серьёзно, чувак. О чём ты только думал? Если бы Бринн была моей женой (по-настоящему), я бы никогда не носил одежду, когда она находилась рядом со мной. На всякий случай. Мы бы опробовали каждую позу из Камасутры. Даже самые нелепые.

Особенно нелепые.

Она кладёт голову мне на плечо и глубоко вздыхает.

- Поговори со мной, - шепчу я, поглаживая её волосы. – Чего ты хочешь?

- Могу я задать тебе несколько вопросов?

- Эм, конечно? – Я хочу спросить, можно ли подождать, пока я кончу, но не могу. Я такой воспитанный.

- Я ничего о тебе не знаю. – Её дыхание мягко касается моей шеи. – Но я просто запрыгнула прямо на твой член, - говорит она. – Снова.

- Ммм. И я так благодарен тебе за это. Но, что ты хочешь узнать? – интересуюсь я практически нормальным голосом. Но не могу сдержаться и слегка толкаюсь. Просто так получилось.

Она стонет, и её губы касаются моего подбородка. – Хорошо, - задыхается она. – Когда у тебя день рождение?

- Четвёртого января, - тяжело выдыхаю я, когда мои бёдра снова двигаются.

- Козерог… ох, - произносит она, когда начинает объезжать меня.

- Даа. – Да. Да. Да.

- Собаки или кошки? – спрашивает Бринн.

- Собаки, - отвечаю на автомате. Потому что поза догги стайл мелькает в моём сознании.

Она вздыхает, когда мы находим ритм. Её мягкие груди касаются моей груди, и это сводит меня с ума. – Любимый… цвет?

Это сложно, потому что в действительности зависит от места положения и доступного освещения. – Для чего? Я предпочитаю тёплые нейтральные тона в больших комнатах… - я целую её, чтобы мне не пришлось отвечать на оставшиеся вопросы, которые могут занять весь день. Она хныкает, когда я своим языком поглаживаю её.

Это блаженство. Она скачет на мне, как чемпионка, её мягкие изгибы потираются напротив меня. Мой мозг берёт очередной отпуск, пока она подталкивает моё тело к освобождению. Но я не готов к тому, чтобы всё закончилось. Я борюсь с оргазмом, когда её дыхание учащается.

- Том, - стонет она, и я готовлюсь. Когда Бринн кончит, я последую за ней.

- Да, детка?

- Как ты относишься к белому шоколаду?

Что? Вопрос проникает сквозь сексуальный туман, потому что белый шоколад – фу. – Это мерзость.

- О, да! – судорожно вздыхает она, двигаясь быстрее. – Ты такой…

Кем бы я ни был, это должно быть что-то хорошее, потому что она снова со стоном произносит моё имя, когда кончает, сжимая мой член и содрогаясь.

И я следую за ней.

*** 

Два часа спустя мы свернулись калачиком в её постели после второго раунда, который последовал за сном. Я поглаживаю её идеальную грудь, и она мурлычет, как кошка.

- Итак, - хрипит Бринн, потому что мы были слишком заняты, чтобы разговаривать. – Мы просто будем заниматься этим, как кролики на протяжении всей нашей фальшивой помолвки?

- Если у меня есть право голоса, - бормочу я. – Подумай, насколько убедительны мы будем.

Она замолкает на секунду. – Это безрассудный план.

- Я никогда не говорил, что это не так. Но это достаточно глупо, чтобы сработало. – И на самом деле я хочу проводить с Бринн больше времени, даже под сомнительными предлогами.

- Я хочу помочь тебе.

- Только не делай это ради меня. Я большой мальчик.

Бринн краснеет.

- Я не имел в виду свой член, но приму комплимент.

Она закатывает глаза. – Мне надо встать и приготовить ужин. Я голодна, значит, и ты тоже.

Я притягиваю её к груди и внимательно смотрю на её обнажённое тело и на её милую полу-смущённую улыбку. – Мы можем просто заказать пиццу, - предлагаю я. – Как скучная супружеская пара, в которую пытается превратить нас мой менеджер.

Она улыбается, а потом целует меня.

24. Сиськи И Дети Бринн

- Я определённо не готова к настоящим отношениям, - говорю я Эш и Сэди на следующее утро за завтраком.

У меня уже был хороший секстрак с Томом (Завтрак после секса). Но я обещала встретиться с подругами, а хорошая подруга всегда держит слово. У нас существует Кодекс Чести. Не зависимо от того, что происходит у вас в постели, мы все появляемся, когда обещаем.

Это звучит не совсем правильно. Неважно.

В любом случае, полчаса назад я поцеловала своего фальшивого жениха на прощание и велела ему запереть дверь после его ухода. Затем выскользнула через заднюю дверь, на случай, если кто-то из фотографов провёл ночь под моими самшитовыми кустами.

Сейчас я в «Marie Catrib’s». Это такой вид ресторана с органической пищей, но у них имеется завтрак из тофу, цуккини и капусты. А если добавить кусочек бекона, то это идеальное вегетарианское блюдо. За исключением мясной части.

- Я не готова к отношениям, - повторяю, пытаясь убедить себя.

Эш и Сэди сначала не отвечают. Они кормят детей. Только не своими сиськами. У Сэди болят соски или что-то вроде этого, поэтому сегодня она кормит их из бутылочки. У неё на руках Эми, и они обе выглядят такими довольными. Эш держит Кейт, и они выглядят так, будто смотрят спаггети-вестерн[9].

Мне хочется смеяться от того, как Эш неловко себя чувствует в роли матери, но она всё равно помогает, когда Сэди нужна помощь.

Я бы покормила ребёнка, но подруги посмотрели на меня и сказали есть. – Потому что ты заполучила член, - сказала Эш. Несмотря на то, что я приняла душ, она всё равно знала. И я была так голодна, что меня всю трясло.

Поэтому я запихиваю тофу и цуккини в рот, ожидая, что кто-то из них скажет что-нибудь о том беспорядке, в который я сама себя втянула.

- Думаю, оно готово, - произносит Эш.

- Кейт, - говорит Сэди. – Ребёнка зовут Кейт.

- Оно смотрит на меня. Думаю, оно что-то хочет.

- Я рискну предположить, что у вас с Хантером никогда не будет детей, - иронично замечает Сэди.

- Хантер на самом деле не сможет заделать ребёнка Эш, - указываю я. Так как он в действительности не существует.

- Что невероятно удобно, - соглашается Эш.

Малышка Кейт делает Эш ещё одно недовольное лицо.

- Оно меня ненавидит, - говорит она.

- Заставь отрыгнуть её, - предлагаю я. Отрыжка – отличная идея, на самом деле, так что я следую своему совету. Изящно. В свою салфетку.

- Хорошо, - отвечает Эш.

Сэди показывает на Эми, как правильно это сделать. Затем Эш похлопывает Кейт по спине, пока невероятная отрыжка не вырывается из её крошечного тела. – Ооооохх. Она мне нравится, - произносит Эш.

Так ты сближаешься с Эш. Ты отрыгиваешь и пердишь, не боясь, дальше – вы друзья навсегда. Всё довольно просто. Она обращает на меня внимание. – Что за чушь ты несёшь? Я тебя не слушала.

Я так сильно её люблю.

- Я не готова к отношениям.

- Почему это должны быть отношения? – Эш явно смущена.

- Эш, перестань. Я… - я не могу закончить предложение, потому что не хочу говорить трахались перед младенцами. Поэтому шепчу, - …переспала с ним пару раз.

Эш не разделяет моей осторожности. – Два траха не значит построить отношение! Хватит, твою мать, переживать из-за этого!

Мы с Сэди заставляем её замолчать. Я имею в виду, мы в общественном месте, несмотря на то, что это «Marie Catrib’s».

- На самом деле, я согласна с тобой в этом, - добавляет Сэди. – Ты ещё не готова. Отношения требуют много усилий. Это утомительно. А когда у тебя есть дети, и он перестаёт смотреть на тебя, как на сексуальную желанную женщину, а вместо этого обращается с тобой так, как будто твоя единственная цель на планете – накормить ваших детей, накормить его и подрочить ему, я имею в виду, вот проблема. Верно?

Мы не отвечаем. И если виниловые пластинки всё ещё были бы в моде, и игла проигрывателя могла бы заглушить весь ресторан голодающих, то прямо сейчас это бы не произошло.

- Я имею в виду, гипотетически, - предлагает Сэди.

Мы с Эш разделяем обеспокоенный взгляд. Мы знаем, что происходит что-то плохое, а также знаем, что Сэди сейчас такая чувствительная и нестабильная, что если мы немного подтолкнём её, то она сбежит. Думаю, у неё неприятности. Или, по крайней мере, с её браком.

Я забираю у неё Эми, чтобы она хотя бы поела.

- В любом случае… - говорит Сэди, меняя тему разговора, запихивая в рот кусочек фаршированного французского тоста. Этот французский тост огромен. Хрустящий снаружи, нежный внутри, крадущий дыхание холмик сливочного совершенства и увенчанный сладкой, но терпкой клубникой.

Ах. Мне кажется, я прямо сейчас кончила. Снова. В последнее время моё тело просто горит. Я виню в этом Тома. Милого Тома. Сексуального Тома. Тома с Умелыми Руками и шестью кубиками и…

Чёрт возьми. Я не могу перестать думать о нём. Даже здесь, в окружении еды и моих подруг, мой мозг (и мои чресла) продолжают думать о нём. Как он целуется. Пахнет. Его хриплый смех. Как мы занимались любовью прошлой ночью, а потом, свернувшись калачиком, лежали прижавшись друг к другу, а затем я…

Воу. Воу. Воу. Мы не занимались любовью. Мы сношались. Трахались. Что угодно.

Это плохо. Моё подсознание тоскует по всем этим привилегиям в отношениях. Возможно, фиктивная помолвка – верный шаг. Это может ощущаться, как настоящие отношения, но без каких-либо опасностей. Например, разбитое сердце.

- Может быть, каждый должен попробовать фальшивые отношения в какой-то момент жизни, - рассуждаю я.

Эш бросает на меня взгляд, который говорит, будто она сомневается, в своём ли я уме. – Скажи мне ещё раз, почему это хорошая идея?

- Никто не захочет наблюдать, как обручённая пара трахается. Это как смотреть, как твои родители целуются. Так что, если мы помолвлены, то эта порнушка вполне законна, а не носит скверный характер. Мы будем притворяться, что помолвлены, пока это всё не закончится, хорошо? Это не так безумно, как кажется! Клянусь!

Однако моя бравада запятнана слезой, которая появляется в уголке глаза. Чёртовы гормоны.

- Значит, вы фиктивно помолвлены, - говорит Эш.

- Будем. Я так думаю. – Я слишком сильно сопротивляюсь.

- И ты не хочешь отношений? – спрашивает она, впиваясь в меня своим взглядом, тем самым, который заставляет пары покупать дома выше их ценового диапазона.

Я осторожно киваю.

- Вау, - выдыхает Сэди. – И это же хорошо, да? Потому что ты не испытываешь к нему никаких чувств, и это абсолютно нормально, что ты притворяешься, что у тебя есть отношения, так что, на самом деле, ты ни во что не вкладываешь. И это всё исправит?

Я перевариваю то, что она сказала, и киваю. Я уверена, что Эш смеётся. Ага. Она смеётся, поскольку Сэди тоже смеётся, а потом смеюсь я из-за давления со всех сторон или что-то вроде этого. – Я только что развелась! – говорю я. – А теперь я помолвлена!

Мы завываем. Это не очень смешно, так что я не уверена, что с нами не так. Коллективный разум или что-то типа того.

Через минуту или около того, мы все успокоились. Мне кажется, у меня приступ гипервентиляция.

Эш говорит. – Ты так облажалась, - а потом я начинаю плакать. Это настоящие слёзы. Не крокодиловы. Сэди берёт меня за руку и начинает плакать. Дети начинают плакать. Старуха в углу ест буррито на завтрак и начинает плакать. Даже официант с ирокезом начинает плакать. Эш просто смотрит на нас и произносит. – О, ради всего святого, - и просит счёт.

25. О, Милый Том

Единственная хорошая вещь, которую я могу сказать о ювелирном магазине, это то, что он находится не в торговом центре. Ненавижу торговые центры с их кондиционированным воздухом и запахом кренделей с маслом.

А теперь я хочу крендель с маслом, чёрт возьми. Покупки колец заставляют меня нервничать.

- Что ты там бормочешь? – спрашивает Брахт, паркуя свой автомобиль у магазина.

- Ненавижу ходить по магазинам.

- Ты упоминал об этом дюжину раз за последние десять минут. Хватит ныть. Тащи свою большую волосатую задницу туда и купи кольцо, чтобы мы могли поиграть в гольф.

- Я ненавижу гольф.

- Если бы это было правдой, ты бы не обыгрывал меня так часто.

Это правда, но обыграть Брахта не так уж и сложно. И всё же я достаточно любезен, чтобы не говорить этого. Более чем.

Брахт разблокирует замки на своём сверкающем показушном автофургоне, и я тащусь к лучшему ювелирному магазину в Западном Мичигане. Я бы не хотел, чтобы у моей фальшивой невесты было что-то меньшее, чем лучшее.

Когда я вхожу, то почти ослеплён сверкающим блеском сотен бриллиантов, отсвечивающихся под галогенными лампами. Оу. Глаза болят. Но давайте посмотрим правде в лицо – эта боль, которую я ощущаю, на самом деле моё эго. Это тот же грёбаный магазин, где я полгода назад купил кольцо для Чандры.

Чувство дежавю возникает вновь и вновь, пока я пересекаю пол розового цвета (фу! розовое ковровое покрытие!), направляясь к прилавку позади, где они хранят роскошные драгоценные камни. И поскольку моя жизнь – плохой сон на повторе, там ждёт тот же продавец. Я помню тот розовый галстук, подобранный в тон декору.

И его бейджик, на котором написано Мейнард.

- Добрый день! – произносит он, хлопая в ладоши. – Чем я могу помочь вам, джентльмены? Вы покупаете обручальное кольцо сегодня? – он адресовывает вопросы Брахту.

- Не я. Он. – Брахт указывает на меня, и я хмурюсь.

- Но… - на лице продавца появляется выражение замешательства. – Зимой я продал вам кольцо. С двух каратным камнем в круглой огранке с ореолом камней, который добавляет к общему весу полтора карата!

- Его вернули, - говорю я сквозь стиснутые зубы.

- О, милый, - мягко произносит он. – Мне так жаль.

- Всё в порядке, - огрызаюсь я. – Мне не везёт с женщинами. Думаю, моя мать прокляла меня. – Эта лишняя информация просто вырвалась, чёрт возьми. Я, вероятно, проклял свой фиктивный брак упоминанием своей матери прямо сейчас.

Подождите, могу ли я сглазить свой фиктивный брак? Думаю, это не имеет значение.

- Женщины – не единственный вариант, милый, - говорит Мейнард. – Возможно, ты играешь не за ту команду. – Он искоса смотрит на Брахта. – Вам с вашим другом будет жарко вместе.

Брахт сгибается от смеха.

- Отнюдь, - отвечаю я Мейнарду, стараясь заглушить бешенный смех друга. – Он занимается вегетарианской очисткой. В связи с этим у него действительно вонючие газы. Это всё от сухофруктов.

- Оу, - медленно произносит продавец. – Это позор.

- Знаю. – Я прочищаю горло. – Мы можем просто покончить с этим? Мне нужно кольцо. Не такое, как в прошлый раз.

- Нет! Конечно, нет, - соглашается Мейнард. – Как насчёт солитера в этот раз? [10]. Может быть, изумруд в огранке.

- Я думаю о глухой закрепке камня, - говорит Брахт. – Платина, конечно же. Не показывайте нам никаких камней с цветовым рейтингом не ниже D и S-диапазона прозрачности.

- Естественно, - соглашается Мейнард.

Я просто хмыкаю.

Мейнард хватает набор ключей, достаточно большой, чтобы проникнуть в Форт Нокс, и исчезает в задней комнате.

- Это будет потрясающе, - произносит Брахт, потирая руки. – Брюлики заставляют мир вращаться.

- Нет, это не так, - спорю я.

- Это просто такое выражение.

- Вовсе нет. – Мне нужно было организовать фальшивую помолвку с Брахтом, потому что мы уже спорим, как старая супружеская пара.

К счастью, Мейнард быстро возвращается. Он ставит великолепную бархатную коробочку на стеклянную стойку. Затем кладёт руку на неё и глубоко вздыхает. – Это особенный бриллиант, мужчины. Приготовьтесь к потрясению. – Мне уже хочется его придушить.

А потом он открывает коробку, и я ослеплён. Этот камень, он и правда роскошный. Оправа позволяет дорогостоящему освещению ювелирного магазина проходить прямо сквозь камень, поэтому кольцо, кажется, взрывается в цвете, хотя сделано из самой белой платины и самого большого алмаза, который я когда-либо видел.

Оно великолепно. Абсолютное совершенство.

Я ненавижу всё, что с ним связано.

Брахт пинает меня по лодыжке, и это ещё одна причина, по которой мы никогда не сможем быть парой. – Что случилось? Это великолепное кольцо.

- Да. Самое великолепное.

- Так выкинь тридцать штук, и поехали. Мы могли бы сделать первый удар через… - он проверяет свой Ролекс. – Двадцать минут.

Я всё ещё смотрю на кольцо. Он не ошибается. Простая оправа означает, что оно сделано со вкусом, несмотря на его размер. Но я не могу смотреть на это кольцо и не думать о последнем, которое купил. Кольцо Чандры было броским, потому что она как Брахт – любит брюлики. То был грёбанный булыжник. Я хотел убедиться, что телезрители смогут чётко его рассмотреть, когда мы будем на экране вместе. Я тогда действительно потратился.

Но этого было недостаточно.

У меня во рту вдруг пересыхает. Должно быть обезвоживание. – Пойдём, - прохрипел я. – Я не в настроении покупать кольцо.

- О, милый, - произносит Мейнард. – Платочки? – Он предлагает мне коробку.

- Нет. Всё хорошо. Спасибо за вашу помощь.

Я убираюсь к чертям оттуда.

*** 

- Какой у тебя план? – спрашивает Брахт, когда опускает мяч на метку. Затем делает какую-то странную растяжку, которая должна улучшить ваш замах. Он размахивает клюшкой за спиной, пока та не врезается ему в задницу.

Это займёт целую вечность.

Поэтому я отталкиваю его в сторону, подхожу к его метке, размахиваюсь и отправляю мяч на расстояние миллиона ярдов прямо к флажку. Он летит через ярко-голубое небо в течение года, прежде чем упасть на фервей [11], а затем отскакивает на грин [12] .

Челюсть Брахта отвисает. – Ты ударил по моему мячу!

- Мне нужно было что-то ударить. Казалось, это лучший вариант.

- Но… это была не твоя очередь.

Мы просто смотрим друг на друга. Я из последних сил держусь за своё здравомыслие.

И, возможно, Брахт понимает это, потому что пожимает плечами, берёт другой мяч из сумки для гольфа и устанавливает его. – Ты просто хочешь, чтобы я купил тебе кольцо? – спрашивает он, приготавливаясь к удару. Наконец-то.

Я жду, пока он замахнётся, потому что это вежливо. – Нет, - отвечаю я, когда его мяч летит к… водной преграде. Дерьмо. Мы проторчим здесь целый день. – У меня всё под контролем.

- С чем?

- С кольцом, Брахт. Оно у меня есть.

- Чандры?

- Нет.

- Ты не можешь использовать подделку, Том. СМИ пронюхают. – Он берёт свою сумку для гольфа, и я делаю то же самое.

- Это кольцо моей двоюродной бабушки.

- Иисус. Ты действительно хочешь туда пойти?

- Да. – Но я признаю, что это странный выбор. Кольцо – единственное, что у меня есть, принадлежащее члену семьи, так как у меня нет семьи. Тётя Мэдди и бабушка были моими единственными живыми родственниками, и они обе умерли, когда мне было восемнадцать.

- Почему ты хочешь, чтобы Бринн носила его? – спрашивает Брахт. – Своего рода бесценно, верно?

- Конечно. Но я верну его после того, как мы расстанемся. И, если я собираюсь притвориться фиктивно помолвленным на пару месяцев, я мог бы использовать его. – Я говорю очень бойко, хотя у меня горло сжалось. Наверное, аллергия.

Брахт пожимает плечами. – Сэкономишь комиссию, которую ты выплатил бы, чтобы вернуть другой камень в ювелирный магазин.

- Верно. – Я совсем забыл об этом. Хотя какая разница.

- Тогда ты можешь купить напитки сегодня вечером, - произносит Брахт, а я вздыхаю.

- Давай просто нанесём ещё несколько ударов по маленькому белому шарику.

- Не в этом смысл гольфа, - предупреждает Брахт, полируя клюшку тканью, которую вытащил из своего кармана.

- Только сегодня.

26. Гормональный Всплеск Бринн

Мой чемодан упакован, а подруги взрывают мой телефон сообщениями с советами.

Эш: Даже не думай одеваться. Оставайся голой все выходные.

Сэди: Она должна одеваться для хороших ресторанов! И фургонов с едой. Еда в Нью-Йорке – это как поглощение литературы – будь то высокого качества или нет. Со Звёздами Мишлен или просто уличная еда. Пропусти всё, что посередине.

Эш: И как это похоже на литературу? Чем именно?

Сэди: Набоков или 50 Оттенков.

Эш: Попроси Тома достать билеты на «Гамильтон»!

Сэди: Они распроданы на три года вперёд.

Эш: Но он знаменит. Известные люди могут щёлкнуть пальцами и посмотреть «Гамильтон». Это нечто.

Время от времени я заглядываю в их эмоциональный поток советов. Но на самом деле не слушаю. Во-первых, есть много мест, где мне нужно пройтись воском и побрить перед моим Нью-Йоркским приключением. Я планирую быть нежной, как торт «Пища ангелов».

Теперь я хочу кусочек торта, чёрт возьми.

Я покрасила ногти на ногах в съедобный персиковый оттенок и уложила волосы. Я готова. И – это самое безумное – я в восторге. Даже, если эта поездка полностью фальшивая, на самом деле приятно взять отпуск от собственной жизни.

Я могла бы на этой неделе сидеть, беспокоясь о поиске работы, надеясь, что получу ответы на свои электронные письма с запросами о работе и сообщения на этих сайтах электронных приложений. Новый семестр скоро начнётся, поэтому у меня практически не осталось времени для поиска работы в этом году.

Глубокий вдох. Глубооокий вдоооох.

Теперь я ничего не могу сделать с этими приложениями. Если я останусь дома, то буду буквально ходить кругами и время от времени публиковать новые рецепты в своём блоге. Но вместо того, чтобы расхаживать взад-вперёд и изображать невротика, я лечу в Нью-Йорк со своим фальшивым женихом, чтобы сфотографироваться для таблоидов. Это просто абсурдно.

Это как взрыв.

Я делаю правильный выбор.

Хороший.

Том подъедет в любой момент, чтобы отвезти меня в аэропорт.

То, что это фальшивая помолвка, не значит, что мы не можем заняться настоящим сексом. Когда Стив сделал предложение, мы не занимались той ночью сексом, потому что судорога скрутила его палец на ноге. Он сказал, что ему нужно больше калия, и съел гигантский банан, но это как-то испортило атмосферу. Так что я собираюсь организовать эту помолвку правильно.

Я надела новое белье, которые мы с Эш купили. Оно в основном было сделано из тесёмок, но подруга уверяла меня, что это очень модно. Девушка не может надевать свои старушечьи трусы в Нью-Йорке. Я поправляю тесёмки и надеваю своё платье с запахом, потому что Тому, кажется, оно нравится. Вернее, ему нравится его снимать. Мне пришло в голову, что с платьем с запахом и всеми этими тесёмочками нижнего белья, я превратила себя в большой старый подарок. С днём рождения, Том. И я должна выпрыгнуть из трёхслойного торта.

Теперь я хочу трёхслойный торт.

Когда я слышу звук мотора, я надеваю сандалии и накидываю небольшой кардиган. Я готова к приключениям.

Большой сверкающий грузовик Тома остановился у обочины, и я практически галопом несусь к двери и выкатываю свою сумку наружу. Я показываю ему палец.

Подождите, это звучит как-то неправильно.

Я показываю указательный палец в стандартном уведомлении «Подожди минутку, фальшивый жених, я буду к твоим услугам, как только закрою дверь».

Но Том не стал ждать. Он выскакивает из своего большого сверкающего грузовика и поднимается по подъездной дорожке.

- Извини, - произношу я, возясь с ключами. – Вроде мы не опаздываем.

- Конечно, нет, - бормочет он, целуя меня в щёку. Том смотрит на меня, а его пальцы, кажется, движутся к завязке моего платья. Он похлопывает по моему телу, как будто хочет позже развернуть меня.

Одно это движение заставляет меня дрожать.

- Ведь так, да? – спрашивает он, и я понимаю, что сказала это вслух.

Мне нужно принять Ативан. Авиаперелёты, горячие мужчины, фальшивые помолвки, фотографии в таблоидах и Нью-Йорк вызвали у меня всплеск гормонов.

Том берёт мою сумку и несёт её в грузовик. Его мышцы на руках напрягаются, когда он поднимает её на заднее сиденье.

О.

Вау.

Я могу к этому привыкнуть.

*** 

По дороге в аэропорт я предавалась мыслям о сексе с Томом в гостиничном номере. Грузовик мурлычет, двигаясь вдоль шоссе, и я мурлычу прямо с ним. Возможно, всё дело в лошадиных силах.

Или, возможно, это всё из-за Тома. Он включил во мне какой-то сексуальный переключатель, который я не могу отключить.

- О чём ты там так сильно задумалась? – спрашивает Том.

- О сексе в отеле. – Врать нет никакого смысла.

- Ммм, - одобрительно произнёс он.

Но потом до меня дошло. – У тебя, наверное, было много секса в отелях. – Для меня это будет экзотикой. Но, если я правильно поняла его работу, он должен был находиться в гостиницах постоянно.

- Ммм, - повторяется, и звук вибрирует в груди. И в других местах. – Но у меня с тобой не было секса в отеле.

Теперь вибрации намного сильнее. Ничего себе.

Том паркует грузовик на стоянке Международного Аэропорта Джеральда Форда. Вы не сможете вылететь за пределы страны из этого аэропорта, но название звучит лучше, чем Ничего-Из-Себя-Не-Представляющий Аэропорт Джеральда Форда.

Я уже открыла дверь, когда Том хватает меня за руку и сжимает её, останавливая. Сразу же я думаю. Почему бы не сделать это по-быстрому в грузовике? Я закрываю дверь.

- Бринн, - тихо произносит он.

- Да, Том? – выдыхаю я. Возьми меня. Платье с запахом сделает весь процесс гораздо легче. Только один маленький рывок, и я упаду к твоим ногам.

- Это твой последний шанс вырваться из этой фальшивой помолвки, прежде чем о ней начнут писать в заголовках. Я пойму.

Оу. – Очень тактично с твоей стороны. Но я поеду с тобой, хорошо? Я не особо известна принятием разумных решений. Но вот мы здесь, возле фальшивого международного аэропорта, и я накрасила ногти на ногах по этому случаю, так что давай будем фиктивно помолвлены.

Он улыбается мне так, будто я забавная. – Хорошо. Тогда тебе понадобится вот это. – Он вытаскивает что-то из кармана.

О, чёрт. Это коробочка с кольцом.

Он делает это. Он делает это прямо перед регистрацией на рейс, на обочине, а женщина с сильным мичиганским акцентом изрекает, «О, конечно, я надеюсь, что из-за перелёта на самолёте меня не начнёт тошнить, знаешь ли?»

- Бринн? – спрашивает он, и вдруг всё вокруг нас затихает.

Что-то не так с моим дыханием, потому что эта часть странная. Этого нельзя отрицать. Когда ты достаёшь эту квадратную маленькую бархатную коробочку и вручаешь кольцо девушке – это должно что-то да значить. Это должен быть особенный момент.

Я забыла, каково это – видеть такую коробочку. Это похоже на возможность.

- Дыши, милая, - говорит Том.

Верно.

Я делаю вдох. Он больше похоже на икоту, но потом я снова пытаюсь сделать вдох. Том удерживает мой взгляд, и его глаза говорят мне, что он догадывается, что всё это странно. – Надеюсь, оно подойдёт. – Он открывает коробочку и вздыхает.

Кольцо внутри красивое. Оно не похоже ни на что, что я видела раньше. Гладкая полоска золота, окружающая простую, матовую сферу. Это не бриллиант, и это здорово, потому что бриллианты для меня всегда выглядят, как стекло. Этот шар кажется светящимся. Я влюбляюсь в кольцо.

Дерьмо!

Я люблю его. И я хочу, чтобы оно было у меня на руке сейчас. И, возможно, всегда.

- Оно выглядит винтажным, - говорю я, чтобы скрыть своё сильное желание. Мне пришло в голову, что Том никак не мог найти что-то подобное в сети ювелирных магазинов. Он вынимает кольцо и надевает на мою левую руку. Оно скользит по моему пальцу. – Подходит. Ничего себе, - произношу я тупо. Не плачь, приказываю я себе. Я отказываюсь делать атмосферу ещё более странной. – Оно такое красивое. Будет, эм, не трудно надеть его на некоторое время.

- Это лунный камень, - говорит он. – Это… - Том замолкает, и мне интересно, что он скажет дальше. – В этом нет ничего особенного.

- Оно выглядит, как нечто особенное, - шепчу я. – Как сокровище.

Его большие карие глаза смягчаются. – Это ты здесь сокровище. – Он наклоняется и целует меня в лоб. – В любом случае, нам нужно успеть на рейс.

Я смотрю на кольцо, и меня как будто разрывает изнутри. Я хочу спросить его, где он его нашёл, но знаю, что Том не хочет об этом говорить. И это кольцо идеально. Для меня. И я даже не могу сказать об этом. Я не могу сказать Тому, как сильно кольцо мне нравится, потому что оно никогда не будет моим.

И он тоже.

Том берёт меня за руку. Он с восхищением смотрит на кольцо на моём пальце. Я ощущаю тяжесть его взгляда, но выражение его лица совершенно непроницаемо. Затем он обхватывает своей рукой мою руку, и кольцо исчезает из вида. – Спасибо, - тихо произносит Том. – А теперь отправимся в Нью-Йорк.

27. На Седьмом Небе Том

Обычно я летаю в Нью-Йорк бизнес-классом. Нужно всего лишь пара часов, чтобы добраться туда. В бизнес-классе немного больше места для ног, чем в автобусе, и такой парень, как я, может воспользоваться этим преимуществом, и он менее пафосный, чем первый класс. Я никогда не был человеком, который любит носить костюм с галстуком. Я парень в пыльных джинсах и футболке.

Но сегодня я с Бринн, и поэтому заплатил за места в первом классе. Она, кажется, в восторге от этого, что делает меня… ну, я тоже в восторге, я думаю.

- О, они выдают одеяла! – выкрикивает она, когда мы достигаем наших мест. Затем Бринн раскручивает одно. – Одеяла для маленьких, крошечных людей!

- Или для одной руки, - произношу я. – Думаю, что вентиляционное отверстие всегда дует на одну руку, поэтому оно действительно практично. – Бринн прижимается ко мне, и я был бы не против, если в первом классе было бы меньше места, ну, вы понимаете, о чём я. Только один маленький рывок той завязки сбоку её платья, и она будет обнажённой.

Я смещаюсь на своём месте. Внезапно, ощущая себя немного… просторно здесь.

Когда мы пристёгиваемся, стюардесса Тиш приносит нам два бокала шампанского. (Мой менеджер Бекки заранее с лёгкостью договорилась об этом). – Поздравляю, вас обоих! – растягивая слова, произносит Тиш.

У Бринн такая широкая улыбка, что выглядит не совсем настоящей, но всё в порядке. Мы чокаемся и говорим «ура!». – Не возражаешь… - шепчу я Бринн, как только она делает глоток своего не совсем дешёвого шампанского. Это сложнее, чем я себе представлял. Она смотрит на меня в недоумении. Я пытаюсь снова. – Могу я, эмм, разместить фото? Твоей руки? – она всё ещё выглядит растерянной. – С… с кольцом на ней? Так чтобы… ну, ты знаешь… поклонники, - говорю я, надеясь, что она поймёт, что я имею в виду. Это унизительно. Почему я вообще послушал Бекки? Это всё из-за её грёбаных восклицательных знаков. Таковы были её инструкции:

Убедись, что ты сделаешь снимок! Её кольца! Чтобы показать, что вы помолвлены!!! Но не сообщай о том, что вы ПОМОЛВЛЕНЫ, потому что, очевидно, социальные медиа сделают это за вас! Поддерживай ТАИНСТВЕННОСТЬ!!

Ищ.

Я делаю снимок руки Бринн, держащей бокал шампанского, и подписываю его «На Седьмом Небе». С фильтром это чёртово кольцо практически светится. О, оно также светится и без фильтра.

Странно.

Я нажимаю маленькую кнопку, чтобы опубликовать его. Бекки говорит, что, когда мы приземлимся, весь мир узнает о моей помолвке. Нашей помолвке. Моей помолвке с Бринн.

Чёрт!

О моей фальшивой помолвке с Бринн.

Затем, из ниоткуда мой член нашёптывает: фальшивая или нет, она моояяяяя.

Иногда он жуткий ублюдок.

Бринн

Я в самом разгаре волшебной сказки. Как правило, в такое время я лежу, свернувшись калачиком на диване, ем сырные чипсы и просматриваю кулинарные книги, и всё это время жалуюсь на отсутствие преподавательской работы в сентябре. Но сегодня? Сегодня первый класс, красивое кольцо, шампанское, Нью-Йорк… Том. Этого не может быть! Слишком хорошо, чтобы быть правдой!

И, конечно, это всё не по-настоящему.

Это была такая глупая идея.

Почему я согласилась? Как всё исправить? Никого не будет волновать, что мы помолвлены. Школы даже не заметят. Всё, что они увидят – это Голого Профессора Письма, что, честно говоря, не должно быть слишком удивительным, потому что все учителя письма всегда немного хиппи.

Часть моего мозга склоняется к «Принять антидепрессанты», а другая часть – «Просто заткнись и наслаждайся этими выходными».

Я не знаю, какую часть слушать.

Когда самолёт приземляется, я ослабляю смертельную хватку на ноге Тома – у кого-то есть страх полёта? – мы первыми спускаемся по трапу. Как только сходим, люди направляют на нас айфоны и камеры. Прежде, чем я успеваю осознать, как репортёры прошли мимо охраны, Том слегка толкает меня и показывает свой телефон. Он неистово вибрирует.

Затем я смотрю на свой телефон, и там так много твитов и репостов его поста с кольцом, что я просто продолжаю прокручивать, прокручивать и прокручивать. – Какого чёрта? – выдыхаю я.

- Я же говорил, что всё исправлю, - гордо произносит он.

Я смотрю на него с некоторым благоговением, и под благоговением я подразумеваю, с широко раскрытым ртом и огромными, одержимыми глазами… и с этим снимком, который попадёт на страницу сплетен New York Post.

28. Свенка и Торвальд Бринн

Я думала, что моё место в первом классе было шикарным. Как оказалось, полёт на самолёте был всего лишь закуской. Когда Том открывает дверь «главного блюда» - нашего люкса в «Mandarin Hotel» на Колумбус-Сёркл – я буквально лишилась дыхания.

- Вау, - произносит Том. – Это так…

- Прекрасно! – говорю я в тот момент, когда Том говорит «отвратительно».

- Но… - в гостиной я практически тону в изготовленном на заказ ковре. Декор строго современный – изогнутые станы в серых и пурпурных тонах, с серебряными цветами. Диван не совсем похож на диван. Это большая часть круга. И, хорошо, это на самом деле, похоже на то, что я ожидала увидеть на космическом корабле.

Однако это не уменьшает привлекательности комнаты. Вид потрясающий. Центральный парк как на ладони. И сегодня вечером здания, окружающие большой прямоугольник зелени, будут светить в любом направлении. Я стою перед окном, от пола до потолка, и пытаюсь всё осознать.

Позади меня, Том несёт наши сумки в спальню. Следуя за ним, нахожу ещё один потрясающий вид в двух направлениях. И ванную комнату! Она огромная и в ней больше вещей, чем необходимо ванной. – Том! В зеркало встроен телевизор. На тот случай, если вам действительно приспичит по большому в последние минуты важной игры. – Я хихикаю.

И когда я в спешке возвращаюсь в спальню, Том наблюдает за мной весёлым взглядом. – Я рад, что ты впечатлена. – Он подталкивает меня к выходу из спальни в сторону дивана странной формы. Я сажусь, и он опускается рядом со мной, притягивает к себе, целуя в бровь. – Ты забавная. А этот светильник выглядит как что-то с планеты Набу.

- В том-то и дело, - говорю я, забираясь ему на колени, чтобы оседлать его мощные бёдра. – Вот почему он превосходен. Мы никогда не будем здесь жить. Но мы можем посетить эту планету в качестве гостей на сорок восемь часов и быть поражены совершенно фальшивым способом.

Чёрт, я могу подразумевать как наши отношения, так и отель. Выбирайте сами.

- Эта комната для… - я задумываюсь над подходящими именами. – Свенки и Торвальда. У них есть телевизор, встроенный в зеркало в ванной и кофеварка Эспрессо в этом оттенке багрового.

- О, детка. – Его выражение лица смягчается, и я чувствую, что только что выиграла в лотерею. То, как он смотрит на меня, превращает меня в лужу.

- Что? – выдыхаю я.

- Мне нравится, что ты знаешь о багровом цвете.

Мы снова целуемся, и он улыбается мне в губы. – Хорошо. Ты права. Это забавно. Но мне трудно войти в комнату, мысленно не отремонтировав её.

- Расслабься этим вечером, Торвальд.

- Я постараюсь. – Он кладёт свой толстый палец в мой V-образный вырез платья. – Но я должен где-то провести черту. Если я попытаюсь сделать это на круглом диване, то у нас у обоих будет искривление позвоночника.

Вероятно, это того бы стоило. Никто никогда не говорил со мной так, как Том. Как будто я сексуальная. Надеюсь, так и есть. В его устах это звучит так непринуждённо.

Я хочу покончить со всем этим.

- Свенка надела очень замысловатое нижнее бельё, - предупреждаю его. – Торвальду понадобится несколько минут, чтобы освободить её. – Возможно, тесёмочный комплект был плохой идеей. Я не хочу тратить наше драгоценное время.

- Наверное, это к лучшему. Торвальд встречается со своим агентом через двадцать минут.

- Нет! – он предупреждал меня об этой встрече, но я не слушала. Может быть, он опоздает. Я кладу руки на его широкие плечи и сжимаю. – Двадцать минут достаточно, - шепчу я. Затем я ещё ближе приближаюсь к его телу и встаю на колени, чтобы моя грудь была прямо перед его лицом.

Он стонет, а его глаза практически закатываются. – Однако двадцати минут недостаточно. Я не буду торопиться с тобой. – Том оттягивает плечико моего платья в сторону, мельком увидев тесёмочный бюстгальтер, который на мне надет. – Чёрт, Свенка.

- Я так и думала, что ты это скажешь.

Он бросает ещё один взгляд, но ему ничего не нужно говорить, потому что его член говорит. Как будто его член разговаривает со мной.

Странно.

Он издаёт это маленькое сексуальное ворчание и даже прикусывает нижнюю губу. Мужчина, кусающий нижнюю губу во время танца под дождевой установкой – определённо несексуально. Но мужчина, которого я оседлала, кусает губы, потому что пытается себя контролировать? Достойный-чтобы-свалиться-в-обморок. О, подождите. Он что-то говорит. Я не обращала внимания.

- Что?

- Пока меня не будет, тебе предстоит принять важное решение.

- Насчёт ужина?

Том медленно качает головой. – Ты должна выбрать – кровать, душевая кабина или пуфик для ног.

У меня во рту пересыхает, когда мой разум заполняют образы меня в разных положениях. – Я могу выбрать только одно? – Последнее слово я практически пропищала.

Том ухмыляется. – Встреча, которую я провожу, вероятно, будет нервировать меня. Так что выбери что-то хорошее перед ужином. Занявшее второе место, можно оставить на потом.

Теперь дрожь проходит по всему моему телу. – У Торвальда есть предпочтения? – прямо сейчас я играю с огнём. Я не хочу, чтобы он опоздал на встречу. Но не могу удержаться от того, чтобы не поддеть зверя.

Том издаёт голодное рычание. – Я во всём вижу преимущества. Хочу, чтобы ты была в душе, мокрая и скользкая…

Иисус. Зная себя, я, вероятно, поскользнусь и убьюсь. – Или?

- Когда стемнеет, я поставлю тебя на четвереньки перед окном и буду вдалбливаться в тебя перед городскими огнями.

Я тихонько всхлипываю, а затем целую его. Том обнимает меня, и в то время пока я его целую, его прекрасный, твёрдый член увеличивается подо мной. – Ммм, - бормочу я. – Вот именно. Я выбираю это. Воплотим идею с этим видом!

Он впивается в меня своими губами. Но потом я ощущаю, как Том фыркает. Затем откидывает голову назад и смеётся. – Это твоё мнение, душенька. Спасибо, что сделала мою поездку в Нью-Йорк веселее.

Его улыбка делает моё сердце счастливым и грустным одновременно. Будет очень трудно не влюбиться в этого парня по-настоящему. Но, кажется, я уже это сделала.

*** 

Том отправляется на встречу вовремя, чёрт бы его побрал. Я остаюсь одна, чтобы развлечь себя в моём любимом городе в мире. О, эти тяготы жизни.

Я начинаю с того, что иду в пекарню «Бушон». Она находится в том же большом комплексе, что и отель, поэтому Свенке даже не нужно выходить в июльскую жару за её изысканной выпечкой. Я покупаю три пирожных, чтобы принести в номер и сфотографировать для моего блога. Но даже после того, как я сотворила несколько довольно милых фотографий перед окном, я убила всего полчаса.

Поэтому я ем одну из булочек, потому что тратить еду в пустую – это ужасно.

У меня остаётся, по крайней мере, ещё час до возвращения Тома. Он ведёт переговоры со своим агентом о следующем сезоне для своего телешоу. По-видимому, они ждали, когда он примет какое-то важное решение о программе, но не спрашивала подробностей, потому что не хочу показаться любопытной.

Но это не значит, что мне не интересно. Поэтому я сажусь в центре С-образного дивана, прислонившись к шёлковой подушке, розничная стоимость которой, вероятно, триста тысяч долларов. Я направляю пульт дистанционного управления на телевизор с плоским экраном на противоположной стене, и просматриваю меню, пока не нахожу именно то, что ищу. Mr. Fixit Quick, девятый сезон.

Лучше начинать с первого, потому что вам иногда необходимо увидеть повествование с самого начала. Но девятый сезон – единственный, так что придётся обойтись тем, что есть.

Вступление более яркое, чем я ожидала. Там демонстрируется монтаж одного из домов в ускоренной прокрутке и с весёлым музыкальным сопровождением для акустической гитары. Когда камера поворачивается к Тому, сидящему за столом, я оказываюсь не совсем готовой. Несмотря на то, что я знала, что у него было успешное телешоу, я всё ещё удивлена, когда его лицо появляется, более крупное, чем в жизни, во всём своём красивом великолепии на экране.

Мой фальшивый жених действительно фотогеничен. Вау.

Эпизод начинается с того, что Том оценивает старый дом где-то в Вирджинии. Он проводит своей широкой рукой по дубовым перилам, любуясь довоенными архитектурными мелочами вместе с домовладелицей. – Мы собираемся сохранить то, что прекрасно в этом доме, превратив его в более функциональный семейный дом.

- Это удивительно, - отвечает ему женщина с экрана. Но её глаза говорят совсем о другом. Что-то вроде: Я хочу избавиться от него, как от одного из старых каштановых деревьев на моей территории.

И вот тогда правда обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Когда я смотрю на Тома, я уже видела человека, который мне не ровня. Но теперь я понимаю, что всё гораздо хуже. Том может выбирать из целой нации женщин. Все телезрительницы восхищались его электродрелью в высоком разрешении. В глубине души они уже чувствуют, что знают его, точно так же, как моя мать препирается с продавцами магазина на диване, как будто они могут слышать её.

И знаете, что? Я могу выбросить слово отношения из своей головы. Потому что у меня никогда не было и шанса.

Это осознание должно угнетать меня, за исключением того, что я смотрю какую-то телепередачу высокого качества. И ещё у меня осталось два пирожных. Но я не собираюсь их есть. Просто приятно знать, что они там.

В первом эпизоде описывается план по изменению дома. Его рабочая команда приходит и разрушает старую кухню. Женщина-домовладелец выглядит немного испуганной, когда гигантская дыра появляется в боковой части дома.

- Смиритесь с этим, леди, - хихикаю я. Второе пирожное исчезает из пакета, и я едва замечаю, что ем его. Я имею в виду, что оно было здесь секунду назад.

Во втором эпизоде, наша домовладелица выглядит более спокойной. Нет – она практически в восторге от кухни, которую Том сооружает для неё. И я тоже. Эта женщина получает отделанную мрамором пекарню, о которой я всегда мечтала. У неё сорока двух дюймовая морозильная камера и профессиональная газовая плита «Волк».

Я официально ненавижу её.

На самом деле, в этом и может заключаться смысл этого шоу.

Однако есть ещё один персонаж, которого я ненавижу немного больше. В «Mr. Fixit Quick» имеется личный декоратор. Даже её имя меня раздражает – Чандра. Она худая и красивая, и ей, по-видимому, платят за выбор всей мебели и цветового подбора в шоу Тома. Она выбирает цвет зелёного шалфея для шкафов. Это выглядит потрясающе, что и заставляет меня ненавидеть её. А затем она подбирает самые очаровательные барные стулья, которые соответствуют новой стойке.

Сейчас, находясь в раздражённом состоянии, я съела последнее пирожное, потому что к чёрту всё это.

Трудно сразу не ощутить мою мгновенную неприязнь к декоратору. Во-первых, она слишком худая. Если Чандра и посещала пекарню «Бушон», то уж точно не съедала три пирожных за раз. Она, вероятно, даже не будет там дышать, если калории будут в воздухе. Мне даже не нравятся её волосы. Она также блондинка. Ненавижу блондинок.

Но моя лучшая подруга Эш с очень светлыми волосами, и я не осуждаю её за это. Мне нравятся её волосы.

Хмм.

Только когда я смотрю третий эпизод, где дом в Вирджинии, наконец, закончен, я понимаю, почему я ненавижу Чандру больше, чем женщину с её новой кухней. Это происходит, когда Чандра выбирает цвет для большого китайского шкафа в столовой. Большое дело, верно? Любой сможет выбрать цвет краски под названием «Насыщенный коралл».

Просто лицо Тома светится, как неоновая вывеска, когда он видит конечный результат. Том впечатлён Чандрой. Он улыбается ей так, будто она является членом клуба. А она такая и есть, чёрт возьми. Бьюсь об заклад, сейчас она на собрании вместе с Томом, выплёвывает название цветов и выглядит худой. У неё прекрасная работа, и она может списать посещение салона в качестве налогового вычета.

У меня же нет работы, и моё единственное достижение – случайный порно-клип.

Я почти выключаю телевизор и впадаю в глубокую депрессию. Но как только поднимаю пульт, Том снова заполняет экран. Я не могу выключить. Не тогда, когда на нём надет пояс с инструментами и обтягивающая футболка. И камера снимает крупным планом, как будто зная, что я здесь, на грани. Хлопок прилипает к его грудным мышцам, когда Том хлопает по непослушному куску дерева. Плохая древесина, плохая. Этот мужчина такой аппетитный. Когда доска принимает свою порцию порки, он наклоняется, чтобы поднять дрель. Упираясь в дерево, он напрягает свои безупречные бицепсы, нажимает на спусковой механизм и …

Начинает сверлить. Снова и снова. Он прижимает большое толстое сверло к дереву и… сверлит его.

- Пресвятая Богородица, - задыхаюсь я, когда его несчастная футболка растягивается, чтобы вместить всю эту рабочую силу. Его большие мужские руки заняты на экране. Я вижу волоски на внешней стороне его руки в высоком разрешении. И я хочу. Чтобы эти руки были на моём теле. Желательно прямо сейчас.

Я опускаюсь на странный диван и стону.

29. Восклицательные Знаки!!! Том

Я одновременно возбуждён и раздражён, а это жёсткое сочетание.

Не помогает и отстойный трафик. Я даже не нахожусь в машине. Я пинаю её в центр города, стараясь не сбить туристов, пока направляюсь в офис моего агента на пятьдесят третьей улице.

- Том! – кричит мой агент, когда я, наконец, добираюсь до её офиса. Как будто я её давно потерявшийся щенок. – Привет, милый! – Она хватает меня и целует в обе щеки.

- Привет, Патриция. – Её сверх-объятие первый признак того, что что-то не так. Она жительница Нью-Йорка до мозга костей – она скорее убьёт тебя за парковочное место, чем поцелует. Кроме того, я готовился к разговору с продюсером моего шоу, но его ещё нет. – А где Самюэль?

Патриция тяжело садится в своё гигантское кожаное кресло и складывает пальцы домиком.

Ой-ой.

- Самюэль не придёт. Сегодня он нам не нужен.

- Не нужен? Я думал, что сегодня мы закончим обсуждение деталей десятого сезона. Если это не так, тогда почему я ещё здесь?

Рука Патриции устремляется к её любимому украшению рабочего стола – крошечная, но точная копия гильотины, используемой для обезглавливания Марии-Антуанетты. Я приобрёл эту вещицу для неё, как инструмент, чтобы обрезать концы сигар, которые она курила.

Погруженная в раздумье, она водит пальцем по рычагу вверх-вниз, и я готовлюсь. – Это очень необычно. Но канал рассматривает возможность твоего увольнения, основываясь на положении о морали в твоём контракте, - медленно произносит она. – Это глупо с их стороны, и я пытаюсь отговорить их от этого.

- Эти ублюдки! – у меня сводит живот, а глаза застилает красная пелена. На полном серьёзе. Например, как «Benjamin Moore’s Vermillion» [13] . – Я не сделал ничего плохого. Заниматься сексом в собственном доме не аморально.

Патриция кивает, её палец обезглавливает ещё несколько невинных французов, прежде чем она складывает руки. – Но в контракте сказано, что тебя могут уволить за негативную рекламу, связанную с твоей личной жизнью. Это не значит, что они смогут тебя уволить, если ты только не на самом деле извращенец.

- Тогда исправь это! – вскипаю я. – Я подписал его в первую очередь потому, что ты одобрила формулировку.

Она вздрагивает. – Мы делаем всё, что можем. Сегодня с утра менеджер Бекки пьёт свой четвёртый экспрессо, а моя команда юристов уже семьдесят два часа подряд изымает бродячие копии этого видео. И мы делаем всё возможное, чтобы продвинуть историю о том, что ты помолвлен и, что ты не извращенец.

Медленно, я разжимаю кулаки, которые сжимал. – Они не могут отстранить меня от десятого сезона за это. Это чушь собачья. – Даже, когда я произношу эти слова, я слышу своё собственное лицемерие. Полчаса назад я затягивал съёмки десятого сезона. Я не хотел, чтобы канал меня торопил. Но то, что они могут уволить меня – не приемлемо.

- Пусть они разбираются со своими проблемами, - отвечает Патриция. – Они собираются запустить несколько тизеров для десятого сезона – снимки старого дома. Фото, где ты здорово выглядишь со своим молотком. – Она фыркает. – Ладно, может и не с молотком. Со шлифовальным станком. В любом случае, они опубликуют твоё лицо и увидят, что произойдёт. Когда не будет ответной реакции от Библейского пояса [14] , они соберутся и наметят сезон.

- Или же они посмотрят на свою подборку передач и поймут, что им всё ещё нужны мои рейтинги, чтобы проталкивать своих рекламодателей.

- Точно, - соглашается она.

За какую-то секунду эта вспышка гнева даёт мне второе дыхание. Но потом я кое-что понимаю. – Если это сработает, мне придётся довольно быстро снимать десятый сезон.

- Конечно же. Ты ведь живёшь ради этого дерьма. – Патриция улыбается.

По крайней мере, раньше так было. – Сначала мне нужно нанять кого-нибудь. Нам нужен новый дизайнер.

Улыбка сползает с лица моего агента. – Необязательно.

- Что? – Она не может быть серьёзной. – Я не могу допустить Чандру на съёмочную площадку. Она всё равно не захочет браться за эту работу.

- Ну… - она прочищает горло. – Ей нужно предложить эту работу. Канал должен доказать, что её не уволили за то, что она отклонила твоё предложение руки и сердца. К тому же, она на самом деле не захочет эту работу, поскольку ты начал «двигаться дальше». – Я клянусь, что последнюю фразу она ставит в кавычки. Патриция знает этот бизнес. Она знает, что у нас кризисная ситуация и что не все отношения таковы, какими кажутся. Что-то, о чём я очень хорошо осведомлён.

Внезапно, боль пронзает виски. Когда Чандра порвала со мной после десятого эпизода, она сказала мне, что я просто «перевалочный пункт» на её пути к славе. Она не хотела остепеняться и «играть в семью». У неё были дела поважнее и получше.

Не такие уж и большие! - протестует мой член. Ты вообще меня видел?

- Скорее всего, всё будет хорошо, - говорит Патриция. – Канал поймёт ошибку своих действий, а Чандра откажется от этой работы. Успокойся, сексуальные булочки. – Она встала. – Пойдём, посмотрим на твою чирлидершу. В смысле, на Бекки. – Думаю, это была попытка Патриции пошутить.

Пломбирование корневого канала звучит гораздо веселее. Но я всё равно следую за ней.

*** 

Менеджеру Бекки двадцать два, хотя выглядит она на двенадцать. Даже когда мы общаемся в её офисе, она вся в социальных сетях. Думаю, её розовый телефон может быть хирургически прикреплён к руке.

- Вы с Бринн – самая милая парочка! – фонтанирует она, повесив трубку после общения со своим последним абонентом. – «People» и «US Weekly» хотят эксклюзив! Две обложки! Это будет просто замечательно!

- Но… - я делаю расчёты в уме. – Если вы дадите им обоим интервью, оно не будет эксклюзивным. – Затем я вспоминаю, что мне всё равно. – Что я должен сделать?

- Просто будь собой! Ты – Том Спэннер! Женщины любят тебя! Ты хороший парень, Том! Слушай, я могу это доказать. – Она протанцовывает мимо меня и выходит из комнаты, а я встаю и иду за ней. В коридоре она рывком открывает шкаф, а внутри – стопки коробок с файлами. Менеджер срывает крышку с одной из них и отбрасывает назад.

Я ловлю.

- Смотри! – Она оборачивается, сжимая в руках две стопки писем. Бекки пихает мне в руки парочку. Они адресованы мне, сохранённые каналом. Письма были вскрыты сверху, с тех пор, как стажёры прочитали всю мою фан-почту. Я достаю письмо на розовой бумаге.

Том

Выбери меня! Во мне 165см, 63 кг. Тридцать четыре года. Мои сиськи не такие дерзкие, как у Чандры, но они настоящие. Эта женщина сумасшедшая, ясно? Я одинока и никогда не выгоню тебя из постели. Если бы ты встал передо мной на одно колено, я бы обмочилась от возбуждения. Ты лучший, и я бы с удовольствием стала твоей женой.

С любовью, Кенди.

П.С. Когда я сказала, что обмочилась бы, это было просто преувеличение. У меня нет никаких проблем с недержанием. По крайней мере, не так часто. Позвони мне!

Я смотрю на Бекки, чьи руки всё ещё заняты письмами. – Видишь? Они начали появляться в марте прошлого года, и их поток не прекращается до сих пор. А теперь женщины возбуждены и обеспокоены твоей накаченной задницей. Эта фотография обручального кольца только подтверждает, что ты честен… и… ну… Все эти коробки заполнены предложениями о браке! Серьёзно! Мы высылаем всем, кто сделал тебе предложение руки и сердца брелок для ключей от Mr. Fixit Quick и купон на двадцатипроцентную скидку в «The Home Depot» [15] .

Глядя поверх плеча Бекки, я считаю коробки. Их, по меньшей мере, дюжина. И я даже не знаю, что чувствую по этому поводу. Это действительно льстит. Опять же, это просто доказывает, что в нашей стране полно женщин, готовых сделать предложение мужчине, которого они никогда не встречали.

Бекки выхватывает письма из моих рук, зашвыривает их обратно в открытую коробку, захлопывает дверцу шкафа и затаскивает меня опять в свой кабинет. Моя голова начинает болеть, пока она описывает мне все фотографии, которые хочет получить от меня и Бринн, и её радужную перспективу для восстановления моей репутации.

- У меня есть новая идея! – болтает она. – Никто не может устоять перед жалостливой историей! Думаю, пришло время взять интервью о твоём детстве! Чёрт! Мы могли отвезти съёмочную группу в трейлерный парк, где тебя вырастила твоя больная бабушка!

- Промзона, - бормочу я. Потом ловлю себя на этом. – Просто остановись. Мы не будем этого делать. Если ты попытаешься разыграть эту дерьмовую карту с детством, я тебя уволю.

Бекки откидывается на спинку стула и впервые кладёт трубку. – Нет необходимости в таких радикальных мерах, Том. Если тебе не нравятся мои идеи, так и скажи.

Если бы. – Из-за тебя я помолвлен. Фиктивно помолвлен.

Её улыбка возвращается. – И ты прекрасно с этим справляешься!

В конце концов, мне разрешают уйти и вернуться в отель. Мне нужен коктейль и сэндвич.

И Бринн. Улыбка моей новой девушки будет иметь большое значение. Пусть начнётся исцеление.

Когда я подхожу к двери в наш номер, я слышу звуки телевизора. По крайней мере, я надеюсь, что это телевизор, потому что в противном случае кто-то управляет циркулярной пилой внутри нашего гостиничного номера. Я узнаю этот пронзительный вой где угодно.

Я провожу ключ-картой перед сканером, и когда свет становится зелёным – открываю дверь. – Привет, дорогая, я дома! – выкрикиваю я. Потому что всегда хотел это сказать.

Бринн на этом странном диване. Она подпрыгивает, как будто я напугал её, а затем хватает пульт и сразу же выключает экран. В тишине я замечаю некоторые детали. Щёки у неё разрумянились, в волосах крошки, грудь вздымается. Она смотрит на меня, и сексуальная дымка, в которую она упала, походит на маяк. Моё тело немедленно реагирует на её раскрасневшееся лицо и её «умоляющий» взгляд.

- Что смотришь? – спрашиваю медленно. Я захлопываю дверь и бросаю ключ-карту на стол. Когда делаю шаг к дивану, её дыхание прерывается.

- П-порно, - шепчет она с виноватым видом.

- Ты мне сразу понравилась.

30. Укрепление Отношений Бринн

Когда Том заходит в комнату, я уже готова для него. Я провела последние два часа, фантазируя о разных частях его тела, держащих различные инструменты и стучащих по всему на строительной площадке.

Он сексуальный парень, а я большая девочка, и это просто секс, которым мы занимаемся друг с другом. Торвальд и Свенка. Пусть начнётся стук.

Том захлопывает дверь и быстро подходит к дивану. – Ты определилась? – спрашивает он хриплым голосом.

С секунду я не могу понять, о чём он говорит. Но тут в действие вступает моя внутренняя Свенка. – Кровать, - шепчу я.

Не успеваю я вымолвить слово, как Том наклоняется и подхватывает меня с дивана, просунув руки мне под задницу. Я обнимаю его за шею, чтобы облегчить ему задачу. Я не просто какая-то крошечная девица, которую вы можете легко подбросить.

Хотя теперь я понимаю. Просто наблюдая, как Том всё переносит – от водонагревателя до вытяжки два на четыре; меньше шокирует то, что он может поднять меня и швырнуть.

И он бросает меня. Через несколько секунд моя задница соприкасается с багровым покрывалом. Потом я сажусь и смотрю на его мощное тело Пола Баньяна[16] . Признание: тот факт, что он может заставить меня чувствовать себя маленькой – ужасно заводит.

Мужчина наклоняется, кладёт свои большие руки на кровать и крепко целует. Я уже завелась, и он тоже готов. Поэтому мы набрасываемся друг на друга, как голодающие. Том стонет, когда впервые пробует меня на вкус. – Не могу дождаться, чтобы трахнуть тебя, - говорит он напротив моего рта.

Его глубокий, мужественный голос вызывает у меня дрожь по всему телу. Никто никогда не говорил со мной так, как будто я желанна. Никто. Стивен относился ко мне с безразличием. А те любовники, что были до него, были очень нежными.

Нехорошо жаловаться на мягкость. Но большие руки Тома не так осторожны, когда он наклоняет мою голову, чтобы улучшить соединение. То, как он прикасается ко мне – является откровением. Том заставляет чувствовать меня, что жаждать этого – нормально.

Свенка иногда любит пожёстче. Кто бы знал?

- Скучал по тебе, детка, - говорит он, выпрямляясь.

Теперь его пряжка на уровне моих глаз. Поэтому я протягиваю руку и расстёгиваю её нетерпеливыми пальцами. Также расстёгиваю молнию. И его эрекция прямо там, твёрдая и натягивающая хлопок нижнего белья. Ему некомфортно прямо там. Поэтому я делаю то, что необходимо – освобождаю его, отталкивая оскорбительную ткань с пути. Его очень твёрдый член встаёт по стойке смирно, что очень похоже на приветствие.

Я приветствую его в ответ, потому что это вежливо.

Том посмеивается. – Видишь то, что хочешь?

Как и всегда. Я хочу… - Твой член, - выдыхаю я. Потому что Свенка сказала бы это вслух.

- Где ты его хочешь? – спрашивает Том. Затем он кладёт одну из этих больших рук мне на затылок и сгребает мои волосы. – Соси меня, милая, - произносит он.

*** 

Топ-10 Истин, О Которых Я Узнала, Делая Тому Минет

1. Я думала, что Том, приказывающий мне отсосать ему – будет унизительно. Но, на самом деле, это чертовски горячо.

2. В любом случае, если бы я не хотела облизывать его языком от основания до кончика, он бы не стал возражать. Я доверяю Тому. Чёрт, я действительно хочу этого. Вот почему прямо сейчас я отношусь к его пенису, как к мороженному с моим любимым вкусом. А его стоны лучше, чем двойная порция кокосово-миндальной помадки.

3. Когда я назвала свой блог «Соуса и Шарики от Бринн», я действительно кое-что поняла.

4. Я давно этим не занималась. Но Свенка как-то знает, что нужно делать. Это как езда на велосипеде, верно?

5. Член Тома на вкус гораздо лучше, чем велосипед. Когда мой язык соприкасается с его кончиком, я получаю намёк на соль и мускус. И когда я губами обхватываю головку, он тяжелеет на моём языке…

6. Нет ничего сексуальнее, чем мужчина, который начинает трахать мой рот медленными движениями, потому что просто не может больше сдерживаться.

7. Рвотные рефлексы реальны. Когда мне не терпится угодить, у меня начинают слезиться глаза. Рука Тома мгновенно ослабляет хватку в моих волосах, а бёдра замирают. Я расслабляюсь и восстанавливаю своё самообладание. И эта рука ласково скользит по моим волосам, терпеливо ожидая.

8. Когда я снова начинаю сосать его, он издаёт звуки, как будто приближается конец света. Я поднимаю взгляд, и выражение удовольствия на его лице просто убивает меня. Мои глаза всё ещё слезятся, но мои чёртовы эмоции могут иметь к этому какое-то отношение.

9. Свенка не позволила бы эмоциям мешать гостиничному сексу.

10. Я не Свенка.

*** 

- Ложись на спину, милая, - голос Тома грубый, когда он толкает меня кровать. Но слова нежные.

Я добавляю одиннадцатый номер в свой мысленный список истин. Секс может быть грубым и нежным одновременно.

Всё так запутанно. Я практически чувствую головокружение, когда более удобно устраиваюсь на матрасе. Тем временем он снимает брюки и поспешно отбрасывает остальную одежду.

Он прекрасен.

Я не достойна этого.

Этот знаменитый обнажённый мужчина залезает ко мне на кровать. Он дарит мне мальчишескую улыбку, когда дёргает завязку моего платья с запахом. – Срань. Господня, - произносит он. В его голосе слышится трепет, когда моё платье распахивается. Это его первый взгляд на моё новое бельё, которое полностью сшито из лент. – Как ты…

- …надела его? Я просто привязала один конец к дверной ручке и закрутилась.

В уголках его глаз появляются морщинки, когда он улыбается. А потом его глаза сливаются вместе, как у циклопа.

Ну, не совсем так. Просто он наклонился, чтобы поцеловать меня снова, а я не могу сфокусироваться на них обоих сразу. И мой мозг плавится, потому что поцелуй чертовски хорош. Я обнимаю этого обнажённого мужчину и прижимаю к себе. Его поцелуи другие. Или, может быть, это я изменилась. Теперь я знаю его лучше. Я знаю его лучше, чем женщины, которые видят его по телевизору. Я ношу его кольцо, чёрт возьми.

Ничего-не-обязывающий секс в отеле, напоминаю я себе. И так оно и есть. Но когда он стонет при следующем поцелуе, звук его желания резонирует внутри меня. И я ощущаю его не-совсем-бороду на своей шее, на подбородке. Я хочу почувствовать его щетину у себя между ног.

- Ммм, - стонет он. – Звучит как план.

Очевидно, я сказала это вслух.

- Но, чёрт возьми, дорогая. Как мне снять с тебя эту штуку?

- Эм… - я не думала, что это будет так сложно.

Практичные пальцы Тома приходят в действие, ослабляя детали на моих бёдрах и стягивая тесёмки с плеч. Он разворачивает меня, разбрасывая ленты повсюду. Они зацепились за наши тела. Мы, наверное, выглядим так, будто перформанс немного пошёл не так, но мне всё равно. Поскольку его рот на мне. Его язык… Вау. В том месте, где раньше не было языков. Я двигаю бёдрами, толкаясь к нему, потому что хочу большего. Он заставляет меня чувствовать себя такой грязной.

Такой живой.

И это не Свенка трахает лицо Тома, это я. Я не боюсь стонать и извиваться, и пусть он знает, какой горячей и непослушной он заставляет меня ощущать.

- Сейчас! – Я приказываю ему. – Ты! – Я примерно так же ясно выражаюсь, как и Тарзан, но каким-то образом он понимает, что мне нужен этот член, и нужен прямо сейчас.

Он находит презерватив под остатками лент и переносит вес этого большого тела на одну руку. Том разрывает обёртку зубами, и я помогаю ему надеть его. Я так не хочу использовать презерватив прямо сейчас. Я бы предпочла, чтобы его бархатистая кожа была внутри меня. Но разум побеждает.

Кроме того, раскатывать презерватив по всей его длине – горячо.

Я снова ложусь на кровать, мои ноги свисают по краям. Я слишком тороплюсь, чтобы располагаться на ней более тщательным образом. И ему также всё равно. Он наклоняется и направляет себя в меня. Я смотрю, как Том со стоном проскальзывает внутрь.

- Подожди, - хрипит он. Затем кладёт предплечья на кровать (эти предплечья! я видела, как он удерживал ими дрель!). Том хватает ленту и закручивает её, пока мы не оказываемся связанными, рука к руке. Связанны вместе. Я полностью в его власти.

И, чёрт возьми. Может ли этот мужчина воспользоваться своими инструментами или как?

Затем Том начинает толкаться, в то время, как мы буквально привязаны друг к другу, и это… У меня нет слов.

Его тело безбожное. Или, может быть, благочестивое. Может быть, просто святое. Адски. Его грудные мышцы сокращаются с каждым толчком. Он стонет и прикусывает нижнюю губу, и я не могу не встретить его движение. Кровать подпрыгивает подо мной от силы его большого тела, толкающегося против моего.

Ну, вот и всё. Всё вокруг становится золотым, и я содрогаюсь. Потом Том стонет, и я чувствую, как он начинает пульсировать внутри меня. Звук, который он издаёт, пробуждает во мне что-то первобытное. На короткое время я могу представить свою жизнь за пределами космического гостиничного номера. В моём доме. В его доме. В различных внутренних двориках и верандах…

Но затем я заставляю себя остановиться. Я не думаю о долгосрочной перспективе с Томом. Я не могу. Мне нужно быть в настоящем. Это, в конце концов, просто охренительно.

- Срань Господня, - произносит он.

Том всё ещё внутри меня, немного смягчается, но я наслаждаюсь этим спокойным моментом, когда вы до сих пор соединены.

- Согласна, - отвечаю.

А потом, через мгновение, он выходит и падает рядом со мной. Мы оба тяжело дышим и переполнены эндорфинами. Неудивительно, что люди принимают наркотики. Я точно знаю, за чем они гонятся.

Всё хорошо, пока мы не понимаем, что до сих пор связаны лентами.

Позвольте выразиться яснее. Том является грёбанным мастером по узлам, что каким-то образом связал нас вместе, и мы, за неимением лучшего термина, полностью застряли.

- Чёрт, - произносит он.

Я дёргаю своей рукой, и его большая рука двигается, как будто он машет мне. Он – моя марионетка. А я его.

Есть два способа выхода из этой ситуации. Я могла бы испугаться до усрачки, или могла бы заставить его руку помахать мне и раствориться в смехе.

Позвольте сказать, раствориться даже лучше, чем распутаться.

Том

Нам требуется время, чтобы понять, как распутаться, и это немного неловко. Кое-как мы справляемся, и я веду её в душ, а мои руки, не переставая, прикасаются к ней.

Это занимает некоторое время.

В конце концов, мы освободились. И голодны. Вся эта нагота возбуждает наши аппетиты.

Наши? Чёрт. Я начинаю говорить, будто мы настоящая пара. Будто мы пара с долгосрочными отношениями.

Это совсем не круто.

Тем не менее. – Разве мы не можем остаться здесь навсегда? – спрашиваю я её, пока она готовится к ужину. Бринн открыла дверь в ванную, и я мельком вижу, как обнажённая нога скользит во что-то, рука задрапирована.

Я шучу насчёт того, чтобы остаться здесь навсегда, но не совсем. Я был бы также счастлив, заказывая еду и пируя с ней до конца ночи. Чёрт, до конца года. Бринн или Свенка, или кем она хочет быть, превращает меня в подростка с постоянной эрекцией и неспособностью держать свои руки подальше от неё.

Мне кажется, я здесь заслужил немного похвалы, говорит мой член.

- Мы могли бы остаться здесь навсегда, - произносит она, наклоняясь к зеркалу в ванной, и красит помадой свои пухлые губы. Я хочу облизать их. – Но, если бы мы остались здесь навсегда, то от дивана пришлось бы однозначно избавиться. – Бринн посылает себе воздушный поцелуй, а я стою и смотрю на неё с широкой улыбкой на лице.

Чандра никогда не позволяла мне смотреть, как она красится. Она никогда не позволяла мне видеть её без макияжа. Она всегда была немного идеальной в некотором смысле, что немного тревожило. И, как бы сексуально не было раздевать кого-то, смотреть, как Бринн одевается, на самом деле также интересно, возможно, даже немного больше, потому что я знаю, что позже вечером я собираюсь снять всё это снова. Медленно. Деталь за деталью.

- Что бы ты желала поесть? – спрашиваю я. – Бекки сделала пять разных броней. В моём телефоне есть список. Ты можешь выбрать… - я нахожу сообщение и проговариваю пять разных названий ресторанов.

- Да, - отвечает она.

- Да?

- Я нуждаюсь во всей этой еде. Просто… во всём этом. Лучше выбрать тебе. У меня аналитический паралич. Выбери всё, чтобы ты хотел, пока это будет красиво выглядеть на картинке. Мне нужны снимки для моего блога.

Её блог. Я совсем забыл об этом. – Таким образом, каша для гурманов не входит в список?

В дверях появляется милое личико Бринн. – Каша… Что?

- Шучу! Слишком доверчивая?

Она показывает язык и снова исчезает в ванной.

Смеясь, я снова прокручиваю список ресторанов. Если бы она была Чандрой, то на самом деле бы не ела еду, а просто хотела, чтобы та выглядела идеально. Но Бринн… у этой женщины аппетит такой же, как и у меня.

Так что я точно знаю, что нам нужно.

31. Какие-то Хрустящие Шарики Бринн

Ресторан, который выбрал Том, потрясающий. Хотя меня отвлекает шелковистая чёрная рубашка официанта. Она расстёгнута практически до пупка. Похоже, в этом ресторане такой стиль. Мой сексуальный аппетит явно испытывает перегрузку, потому что вся эта медная кожа не позволяет сосредоточиться на его словах. Но я собираюсь и концентрируюсь, потому что официант объясняет что-то важное.

- …вы переворачиваете подставку на зелёную сторону, когда готовы к обслуживанию. И не переворачиваете обратно на красную сторону, пока не наедитесь.

Мне приходится сглотнуть, потому что мой рот уже наполнился слюной от запаха бразильского барбекю в воздухе. – Какое ваше любимое мясо? – спрашиваю я, а потом подавляю хихиканье. Потому что и так понятно, что официанты, подающие бифштекс – все красавчики.

- Ну, филейные куски, - уверяет нас молодой официант в рубашке нараспашку. – Но вы также не захотите пропустить свиную вырезку. Маринуется в лайме, чесноке и соевом соусе. Так что оставьте место для этого.

- Хороший совет, - говорю я, становясь с каждой секундой всё голоднее.

- Я принесу вам Кайпириньи[17] . В то же время, угощайтесь закусками в баре. – Он указывает на смехотворно длинный шведский стол посреди помещения. – И наслаждайтесь!

Том издаёт счастливый вздох. – Ты слышала этого человека. Давай сделаем это.

Я следую за ним к закускам, и он протягивает мне тарелку. – Бринн – это очень важно – именно они являются ключом к жизни. – Том использует щипцы, чтобы перенести четыре маленьких золотых шарика на мою тарелку.

- Я люблю шарики, - говорю я, протягивая слово шарики. Как будто я подросток.

Мы нагружаем тарелки, затем в спешке возвращаемся к столу, где я сразу же пробую маленький шариковидный фриттер [18] . – О. Мой. Бог. – У меня сырный оргазм. Сыргазм. – Что это?

- Не плохо, да? Они называются pão de queijo [19].

Я немедленно съедаю ещё один. Каждый из них представляет собой пикантное слоёное тесто, наполненное солёным сыром. – Где они были всю мою жизнь? Я сделаю немного, когда мы вернёмся домой. – Мне просто необходимо их сделать. Трудно выделить минуту и сделать несколько снимков для отчёта, но я заставляю себя, потому что чувствую, что на меня снизошло прозрение. Шаааааарррррики.

- Моя кухня свободна, - подмигивает Том. – Я буду твоим дегустатором.

Я дарю ему широкую улыбку, и мне требуется много времени, чтобы вспомнить, что готовить для того, чтобы понравиться мужчине – это не то, что я хочу делать. Но Том легко позволяет забыть об этом. Он смотрит на меня голодным взглядом, но не из-за еды.

Это, вероятно, изменилось бы, если мы были бы настоящей парой. Он устанет от меня, как и Стив. Когда он посмотрел бы на меня через год, то видел бы только тарелку в моих руках.

Нет. Не хочу больше такого. Я – новая женщина, или, по крайней мере, немного улучшенная, более сосредоточенная женщина.

Мы поедаем наши закуски в дружеской тишине. Здесь уютно и тихо. Не так, когда ты на первом свидании и чувствуешь себя так, будто готовишься к анализу мазка. Это такая тишина, где нет напряга и тревоги, а только сжатие бёдер – и то только потому, что я взволнована, а не паникую. Затем Том стучит по моей красной подставке. – Готова?

- Дерзай.

Он улыбается мне и переворачивает подставку на зелёную сторону. Через десять секунд происходит две замечательные вещи: наш официант в полу расстёгнутой рубашке ставит на стол два мятных, пенистых напитка. А ещё один полуодетый официант останавливается рядом со мной, поднимая двухфутовый металлический вертел над моей тарелкой. Клянусь Богом, на него направлен вентилятор, потому что его волосы развеваются, как будто он модель для обложки из старой школы. Это заставляет меня захотеть обрызгать его. Чем-нибудь. Потеряла концентрацию. О! Еда. Здесь несколько фунтов сочной, поджаренной свинины, насаженной на металлический стержень. – Окорок? – спрашивает молодой человек.

- Не возражаешь, если мы это попробуем? – интересуется Том.

Мужчина использует страшный нож, чтобы отрезать здоровый кусок мяса с вертела, затем ловко наклоняет его, чтобы тот упал прямо на мою тарелку. Потом делает то же самое для Тома.

- Вау. – Я отрезаю кусочек мяса и кладу себе в рот. – Изумительно. Давай просто переедем сюда, и это чертовски хорошо звучит.

- Ты и правда забавная, - произносит Том, засовывая в рот очередной сырный шарик. – Моя бывшая употребляла только протеиновые коктейли и капустный сок.

- Похоже на вечеринку. – Потом я гримасничаю, и это только отчасти из-за капустного сока. Не спрашивай о его бывшей, наставляю я себя. Ты не хочешь этого знать. Сегодняшний вечер не для реальности. Сегодняшний ужин с бразильским барбекю в большом ресторане, заполненном полуодетыми официантами, которые выставляют десять различных видов мяса по всему залу.

Сегодня чертовски хороший вечер.

- Моя любимая гурманка хочет бокал красного вина к ужину? – спрашивает Том. – Или мы должны остановиться на Кайпиринье.

- Это очень трудный выбор. – Я недолго обдумываю это. – Давай придерживаться Кайпириньи, потому что мы можем выпить красного вина в любое время. – Хотя – подождите-ка – вкус моего напитка заставляет меня задаться вопросом, должен ли мой блог распространяться на экзотические коктейли. Но ингредиенты могут быть проблемой. – Они, должно быть, закупают мяту в бушелях [20] .

Том пожимает плечами. – Мята – самая простая разновидность зелени, которую можно вырастить; она заполонит весь сад, если ей позволить. И орегано тоже. Всё это семейство трав – сорняки в саду. Ты не сможешь избавиться от них, даже, если попытаешься.

- Серьёзно? – Я хочу этого – чудесные травы за моей задней дверью. – Тогда мне нужен травяной сад. Я хочу провальсировать прямо наружу и сорвать мяту и орегано для моих рецептов. И веточки трав будут отлично смотреться на фотографиях моего блога.

- Знаешь, что самое смешное? – спрашивает Том, взмахивая официанту, который несёт гигантский шампур стейка. – Мы с тобой делаем практически одну работу. Я делаю красивые дома, а ты – еду.

Я фыркаю. – Разница в том, что ты добился успеха в этом.

- Посмотрим. – Его лицо темнеет.

- Подожди. Разве не всё хорошо прошло сегодня? – Теперь я чувствую себя идиоткой, что не спросила об этом раньше. Я набросилась на него, как только он вернулся домой. Не было времени интересоваться.

Том вертит вилкой. – Каналу сейчас непросто из-за…

- Нашего видео?

- Да. Они ждут ответной реакции их консервативных зрителей, что выводит меня из себя. Просто решайте сами, трусы. Если меня уволят, я могу разозлиться и двинуться дальше. Но сейчас я нахожусь в неловком положении, пытаясь доказать, что я достоин. – Он закатывает глаза. – Ненавижу это.

- О, милый! – Я накрываю его руку своей. – Мне так жаль. Это полнейшее дерьмо. Они будут полнейшими психами, если уволят тебя. В смысле, я не эксперт, но у тебя отличный способ держать свой молоток.

Он нежно улыбается мне. – Это очень мило с твоей стороны, тем более что ты никогда не слышала о моём шоу, пока мы не встретились.

Упс. Я не собираюсь признаваться, что сегодня возбудилась от запойного просмотра. – Я очень преданная фальшивая невеста.

- Так и есть. – Его улыбка согревает, и он гладит мою руку большим Умелым Пальцем. И этот Умелый Палец заставляет меня трепетать. Вибрировать. Это не красивое слово, но, клянусь Богом, это правда.

Из моей сумки доносится звонок, достаточно громкий, чтобы его можно было услышать в переполненном ресторане. Превосходно. Я хватаю телефон и заставляю его замолчать.

- Что-нибудь важное? – спрашивает Том.

- Это просто звонит моя мама. – Я закатываю глаза. – Безусловно, это не веская причина, чтобы прервать нашу пирушку.

- Дерьмо. – Том откидывается на спинку стула. – У твоей матери тяжёлые времена из-за…

- Порно карьеры её дочери? – Я пожимаю плечами. – Честно говоря, мне кажется, что она не может решить, смущена ли она, или ей нравится дополнительное внимание, которое другие пенсионеры уделяют ей.

Моя мать отчитала меня за то, что я показала своё секс-лицо. Но на следующем вдохе она призналась, что её пригласили на четыре дополнительные бридж-вечеринки, и что каждая крошка её запеканки с тунцом была съедена на воскресном ужине.

Но она не поблагодарила меня.

Я достаю телефон и показываю ему сообщение.

Мама: Я тут подумала, что с тех пор, как посмотрела это видео, ты, возможно, захочешь воспользоваться скрабом для тела, чтобы позаботиться об отмершей коже. Эти вещи имеют большое значение, когда ты становишься старше.

- Видишь? – произношу я. – Очевидно же, что ничего особенного. Она не слишком травмирована для того, чтобы напоминать мне, что я старею. Будем надеяться, что университеты почувствуют то же самое. Что они будут больше озабочены отшелушиванием, чем моральными принципами своего потенциального профессора.

Том прикасается своей большой рукой к моему лицу. – Мне так жаль. Из-за работы уже и так достаточно плохо, но мне никогда не приходило в голову, что я поставил тебя в неловкое положение перед твоей семьёй.

Меня поражает, что он сказал что-то такое странное. – Разве у тебя нет семьи, чтобы скомпрометировать?

- Нет. – Он вонзает вилку в жареную говядину, которая только что приземлилась на наши тарелки.

Это озадачивает. – У каждого есть семья, верно?

- Не у всех. – Он закрывается, и очевидно, что Том не хочет говорить об этом.

Я даже не знаю, зачем выпаливаю. – Ты отстранился? Или же они ушли?

- Они, - бормочет он, и не смотрит мне в глаза.

- О. – Я ошеломлена. В Томе есть что-то такое тёплое и доброжелательное, и я бы поспорила на наличку, что он вырос в большой, шумной семье. Я не знаю, что сказать. Поэтому я накрываю одну из его рук своей свободной.

Другой рукой я засовываю еду в рот. Появляется маринованная свиная вырезка, и она изумительная. Как и жареные креветки. И жареный лосось. И ещё стейк. Мы ели до тех пор, уверена, пока мы не собирались лопнуть. Я больше не настаивала на семейных делах. Я могу сказать, что это щепетильная тема, и не уверена, что мы готовы затрагивать её.

Через час мы выползаем, спотыкаясь, на тротуар. Моё платье с запахом сильно облегает. Поэтому, естественно, кто-то пихает камеру нам в лицо. Вспышка ослепляет меня.

- Эй! Это Mr. Fixit Quick! Можно мне сделать селфи?

- Эм, конечно, - говорит он. – Но только быстро, потому что меня ждёт невеста.

Раздаётся пронзительный женский визг. И когда моё зрение снова возвращается, я замечаю двух туристок, позирующих с Томом, который выглядит раздражённым даже с его я-позирую-для-фото улыбкой.

- Когда свадьба? – спрашивает женщина.

Взгляд Тома встречается с моим, и мы сразу понимаем, что ещё не обговорили эту часть нашей истории.

- Это совершенно секретно! – говорю я быстро. – Нам не нужны незваные гости. Но собираемся придерживаться тематики экзотических коктейлей, - лепечу я. – Май-Тай и Кайпиринья. Напитки с лаймом! И, эм, платья подружек невесты цвета цитрусовых.

- Мне показалось, ты говорила о цвете морской волны, - спорит Том. Потом подмигивает мне.

- Милый, - протестую я, положив руки на бока. – Цвет морской волны – это 2012. Вот почему я выбрала цвет лайма и танжело [21] .

- О, верно. Танжело. – В уголках его глаз появляются морщинки, и я не могу дождаться, чтобы снова уложить его в постель.

32. Поцелуй. Сжатие. Отрыжка. Бринн

Уже на следующий день появляется история в BuzzPop, провозглашающая цитрусовые цвета – включая танжело – как новую перспективу в свадебной одежде.

Кроме того, Том удивляет меня билетами на Гамильтон. Кажется, что я могу описаться от восторга. – Как тебе это УДАЛОСЬ? – визжу я, прижимаясь к нему.

- Я сделал звонок, а мой агент раздобыла пару мест на дневное представление. И шоу уже пару лет как устарело. Не такое востребованное, как цвет танжело.

Мы хихикаем на протяжении всего представления, а потом притворяемся, что не плачем из-за печального финала.

Это идеальное путешествие. Идеальное. Но потом всё закончилось, и я обнаруживаю, что смотрю, моргая, на знак аэропорта Ла-Гвардия и задаюсь вопросом, как моя поездка – и мой побег от реальной жизни – может достичь такого внезапного окончания. Когда я занимаю своё место в самолёте в первом классе, меня осеняет, что я ничего не планировала на будущее.

Стюардесса просит автограф Тома и воркует над моим фальшивым обручальным кольцом – тем, которое я привыкла видеть на своей руке. – Когда свадьба? – спрашивает она.

- Совершенно секретно, - отвечаем мы оба. Но сегодня почему-то уже не так смешно.

Не прошло и трёх часов, как он высадил меня у дома. – Твоя сумка тяжёлая, я могу… - он начинает вылезать из машины.

- У меня получится! Мне нужно размяться! – Я не хочу, чтобы он вошёл со мной, потому что я только что провела много времени, притворяясь, что он мой. И это начинает меня смущать.

Но он хватает меня за руку, прежде чем я успеваю выбраться из грузовика. – Эй. – Его голос низкий и хриплый, и я начинаю дрожать, потому что теперь я точно знаю, как этот голос звучит у моего уха, когда он внутри меня. – Я должен поцеловать свою невесту на прощание.

О. – Кто-то может наблюдать.

Он медленно кивает. Но Том смотрит на меня, и я не уверена, что кто-то из нас действительно верит в существование других людей. Не в этот момент. Он накланяется, а его губы мягче и нежнее, чем раньше. Я вздыхаю от его поцелуя, а его Умелые Руки пробегают по моей спине в последний раз.

Вау.

- Они выглядят шаткими, - говорит он, и я предполагаю, что он имеет в виду мои колени после этого поцелуя.

- Я возьму себя в руки. – Затем замечаю, что он указывает на перила на моём крыльце. – О, так было с тех пор, как я переехала сюда. Я осторожна.

- Хмм. Это будет изводить меня. Это не безопасно. – Том жуёт свою губу. – Знаешь, твой жених так просто не отступит. Он бы, наверное, починил ещё и трещину на твоём кухонном полу.

- Во-первых, это место арендованное, - указываю я. – И во-вторых, ты и со своей настоящей невестой не стал бы заморачиваться с этим домом. Мы переедем в твой особняк на озере. – Ежу понятно.

- Нет, не будем этого делать. – Том корчит мину. – Только не туда.

Это заставляет меня ахнуть. – Тебе не нравится дом? Он прекрасен.

- Всё хорошо. – Он избегает моего взгляда, глядя мимо меня на мой арендованный дом. – Это может быть милый маленький дом в викторианском стиле, если кто-то позаботится об этом.

- Полагаю, да. Но у меня другие мысли на уме.

Вроде тебя.

Он снова меня целует, или я целую его, а потом мы расстаёмся, позволяя нашим рукам медленно разъединяться, когда скрипки увеличивают своё звучание, а сцена исчезает, становясь серой, затем чёрной.

Простите. У меня тут немного мелодраматично. На самом деле, он целует меня, сжимая мою задницу и говорит. – Я позвоню тебе.

- Хорошо, - отвечаю и затем сдерживаю отрыжку. Потому что это настоящая романтика.

33. Грёбанный Ла Ла Лэнд Том

Уже поздно, и я сижу в своём кабинете, ожидая, когда Патриция позвонит по скайпу. Она пытается не отставать от прогресса, и это мучительно для нас обоих. Когда закрываю глаза, я снова оказываюсь в гуще Нью-Йорка. Выхлопные газы. Шум. Сигналы клаксонов. Неоновые огни даже в середине дня. Люди злятся и очень много говорят о том, почему именно. Мои деловые поездки в Нью-Йорк иногда весёлые, но я предпочитаю тишину Мичигана.

В моём сознание всплывает образ маленького коттеджа у озера – не в пригороде, как мой особняк, но у озера – с панорамными окнами. Входная дверь выкрашена тёмно-зелёным цветом. С одной стороны, есть крытая веранда…

Фантазия успокаивает меня настолько, что, когда Патриция, наконец, выходит на связь, я уже подготовлен.

Как бы она не хотела быть «современной», она на самом деле не знает, как с этим справиться. – Алло? Том? Том, ты где, чёрт возьми? – кричит она, а я смотрю на её очень большую грудь, где её пуговицы держатся на честном слове. Достаточно одного глубокого вдоха, чтобы они разлетелись по комнате.

- Я здесь, Патриция. Ты должна наклонить экран вверх.

- ЧТО?

- Отрегулируй свой монитор. Вверх. Нет, не так… да! Стоп! Вот так.

- О, - говорит она и садится, так что теперь я вижу её лицо от глаз и выше. Хотя её густые, тёмные брови очень выразительные, так что всё нормально.

- Я только что отправила тебе очень хорошую сделку, а твои мысли витают в грёбанном Ла Ла Лэнде.

- Эм, о чём ты говоришь? Я ничего от тебя не получал.

- Я отправила его тебе по электронной почте. – Возникла пауза. – О. Чёрт. – Потом слышу щелчок. И это письмо появляется в моём ящике. – Послушай, у канала есть идея, и я думаю, что это гениально. Это твой шанс доказать, что твои толкающиеся ягодицы не так уж и важны.

Закрыв глаза, я снова представляю коттедж, чтобы успокоиться. Тёмно-зелёная дверь. Песок с пляжа на крыльце. Мы с Патрицией давно знаем друг друга, но я надеялся, что сможем прожить ещё десять лет без разговоров о моей голой заднице.

- У тебя был хороший, спокойный перерыв, Том. Но пора вернуться к работе. И под «вернуться к работе» я имею в виду, что тебе нужно покинуть этот дерьмовый город в Мичигане и отправиться спасать другие исторические дома!

Патриция не получит деньги, пока мне не заплатят, так что вполне естественно, что она хочет, чтобы я приступил к работе. А идея снести несколько стен звучит довольно привлекательно прямо сейчас. Чего я действительно хочу, так это постучаться в дверь Бринн. Может, прижать её к стене… Чёрт побери. Я снова это делаю. – Значит, они дали зелёный свет десятому сезону?

Глаза Патриции принимают извиняющийся вид. – Не совсем. Но они собираются. Прямо сейчас канал предлагает огромный гонорар за специальное предложение. Чертовски специальное! Ты пробудешь на месте всего неделю. И, если это сработает, они заключат с тобой контракт на десятый сезон.

- Что за специальное предложение? Пожалуйста, скажи, что это не связано с музыкальным выступлением. – Если Патриция зарегистрировала меня на Танцах со Звёздами, я не смогу отвечать за свои действия.

- Музыкальное выступление? – она делает паузу. – Ах. Это шутка. Я поняла. У тебя это плохо получается. Нет. Никакой музыки, сексуальные булочки. Это ещё одна Скоростная Работа – быстрое спасение и реконструкция старой лыжной базы. Расклад такой – родственный канал твоей телестанции должен снять там реалити-шоу через две недели. Но кто-то всё перепутал, и они не смогли провести ремонт в соответствие с графиком. – Она хихикает, а затем машет наманикюренной рукой перед глазами. – Честно говоря, я не понимаю, как кучка людей, которым переплачивают, может наделать столько ошибок. Но их тупость – твоя выгода. Телестанция хочет, чтобы ты вылетел немедленно. Ты подготовишь площадку, составишь план и отремонтируешь всё в течение сорока восьми часов.

Это странно, но я чувствую, как учащается моё сердцебиение. Мне нравится вызов. И я забыл, каково это получать задание.

- Если эта затея будет иметь успех, то они на самом деле готовы предложить тебе продлить контракт на пять сезонов. Это правда не слыхано.

Пять лет? Это долгий срок.

Вау.

- Вау, - говорю я, стараясь сохранять энтузиазм. – Но что, если это специальное предложение не оправдает себя, а я в этом буду не виноват? Что, если они выставят меня на боксёрский поединок по кабельному? Ты хочешь сказать, что моя карьера зависит от этого специального предложения?

- Всё будет хорошо, - настаивает она. – Эта великолепная возможность. Кроме того, я хочу полететь в Италию с внуками, так что ты подпишешь этот контракт и сядешь в самолёт, чтобы отремонтировать лыжный домик. Давай, сексуальные булочки. Возможность зовёт!

Я пытаюсь всё это переварить. Я пытаюсь обуздать своё желание поспорить о: 1) ужасном новом прозвище, которое она мне дала, и 2) том факте, что больше никто не отправляет факсы. – Лыжный домик, да? – спрашиваю я вместо этого. – Где, ты сказала, он находится?

Я боюсь её ответа. На самом деле. Но разве он не может быть где-то в Мичигане? Разве звёзды реалити-шоу не могут заниматься своими делами в коттедже у озера? Тогда бы мы с Бринн смогли расслабиться с бокалом вина и её шариками, над которыми она работала, и, я не знаю, посмотреть на закат?

Но ответ, который я получаю от Патриции, не тот, который хочу. Патриция – чудовище. Она съела Пасхального Кролика на завтрак. Сырым. Голыми руками.

- Это в Квебеке, - говорит она. – В Канаде, если тебе интересно.

Что-то пинает меня в живот. Я почти уверен, что это ботинок Патриции. Я не могу ответить, правда, поэтому проверяю электронную почту с контрактом.

Я смотрю на предложенную сумму. Пролистываю условия.

- Говорю тебе, Том, если ты не согласишься, они потеряют терпение. Ты ведь это понимаешь, да? Шоу у тебя было всегда, а это что-то новое, и мне не нравится приносить плохие новости, но сейчас время имеет значение. Канал нуждается в твоей помощи. И это твой шанс напомнить им, что ты принадлежишь к этой сети.

Кого я обманываю? Конечно, я буду снимать спецвыпуск. Я не хочу отказываться от своей карьеры только потому, что телестанция – чопорная. А если будет успех, то это может помочь Бринн. Карьера её фальшивого жениха тоже могла помочь.

И вообще… что мне ещё делать? Остаться здесь, в Мичигане? Спрятаться в моём большом пустом доме? Фантазировать об уютном маленьком коттедже? Попросить Бринн переехать ко мне?

Сейчас это казалось нелепой идеей. Она бы не захотела, чтобы я оставался навсегда. Конечно, секс замечательный, но она не знает настоящего меня. Я не гожусь для отношений. Я просто мужчина с большими руками и… молотком.

К чёрту. Мне нужно отвлечься. И даже если я не соглашусь на десятый сезон, то смогу уйти от всего этого с высоко поднятой головой.

Даже лучше – может быть, вся эта штука со «специальным предложением» могла бы отвлечь меня от Бринн, чтобы она могла продолжить жить своей жизнью.

Это то, что заставляет меня принять решение.

- Когда начинаем? – спрашиваю я.

34. Бразильские Сырные Слойки Могут Исправить Всё, Кроме Сердечной Боли Бринн

Когда мы вернулись из Нью-Йорка, я начинаю планировать своё будущее. У меня нет цветного ежедневника, как у Эш, но это не имеет значения. Я рассылаю ещё одну партию резюме и изучаю, как на законных основаниях изменить своё имя. Я планирую заниматься поиском работы ещё три месяца, и, если ничего не получится, потребуются решительные меры.

А потом? Я подожду.

Ожидание – отстой.

Однозначно.

Но я отказываюсь впадать в истерику. Так что я вознаграждаю себя за этот всплеск продуктивности двумя способами. Во-первых, я нахожу рецепт для pão de queijo. Для них нужна мука из тапиоки, а поскольку это углеводы – и поскольку я – это я – у меня уже имеется немного.

Во-вторых, я кладу планшет на кухонный стол и, работая над тестом для сырных слоек, смотрю ещё один эпизод Mr. Fixit Quick. В нём Том ремонтирует амбар в Монтане. Это большой проект для того, чтобы превратить его в дом, но красная конструкция – очаровательна. Я готова переехать в Монтану в тот момент, когда Том устанавливает раздвижные стеклянные двери, из которых вид выходит на горы.

Но затем следует поворот сюжета. И я не готова к такому.

Том строит веранду, а это значит, что я буду смотреть, как он будет использовать пневматический молоток. То, как напрягаются бицепсы при каждом вбивании гвоздя – это сводит меня с ума. Я пребываю в своём счастливом мирке, замешивая тесто и наблюдая, как мой любимый парень вбивает гвозди (арррр!), когда он решает, что ему нужно полюбоваться видом, чтобы просто убедиться, что всё правильно делает.

- Проверка качества, - произносит он в камеру с улыбкой.

Солнце садится и появляется оранжевое свечение. Том стоит у перил, глядя на великолепный закат. А потом Чандра-декоратор выносит на веранду два бокала шампанского и протягивает один моему мужчине.

А затем? Она прижимается к нему, а он её обнимает, притягивая ближе.

Я вскрикнула от ужаса. Конечно же, камера задерживается на них – два великолепных человека вместе в прекрасном месте. Но я не могу вынести этого. Мне нужно остановить видео. Мои руки липкие от масла и теста, поэтому я наклоняюсь и касаюсь паузы носом. Так и делаю.

Грёбанная Чандра. Нет, правда. Он трахает Чандру? Она его бывшая?

Серьёзно?

Мой счастливый мирок стал менее счастливым, чем несколько минут назад, несмотря на то, что он был покрыт маслом и сыром. Я бросаю шарики теста на противень, пытаясь понять, что это всё означает. Он никогда раньше не произносил имени Чандры. Но ты не будешь прижиматься к своей коллеге, если не спишь с ней.

Кого я обманываю? Вероятно, он спит с толпами женщин. Великолепный мужчина, работающий на телевидение, мог подобрать другую девушку в каждом «Home Depot» в Америке.

И почему меня это так волнует?

Когда сырные слойки оказываются в духовке, а таймер установлен, я мою руки и просматриваю видео снова, на случай, если мои гормоны взяли надо мной верх, и картина не совсем такая, как я сначала подумала.

Нет. Когда я пересматриваю, становится только хуже. Потому что на этот раз я готова и хорошо вижу, как мачо прижимает её к себе. Клянусь, он сделал то же самое со мной два дня назад, когда мы шли по Седьмой Авеню.

И мне это чертовски понравилось.

Чёрт.

Я смотрю на таймер, потому что, очевидно, съесть дюжину или около того сырных слоек – это единственное, что заставит меня чувствовать себя лучше. Подождите-ка, есть ещё кое-что. Я пишу Сэди и Эш.

Я: Кто-нибудь хочет обсудить тридцать секунд видео и поднять мне настроение? Где вы, девчата?

Эш: Работаю над списком.

Сэди: Занята уборкой спальни девочек. Прости!

Я: У меня Бразильские сырные слойки и вино. Они ещё тёплые. (Сырные слойки, а не вино).

Эш: Буду через пять минут.

Сэди: Не ешьте их без меня!

*** 

- Прости милая. Но это определённо было объятие, - прагматично заявляет Эш.

- Хотя, я не заметила ни одного хватания за задницу, - указывает Сэди.

- Может быть, в эфирное время нельзя хватать за окорока?

- Давай погуглим её, - говорит Эш, доставая телефон.

- Нет! – кричу я. – Не надо. Действительно. Я не хочу знать. Она выглядит на пять лет моложе меня, и на сорок фунтов легче. – К тому же мы с Томом договорились однажды, не гуглить друг друга.

Эш молча убирает телефон и наполняет мой бокал вином.

Как только мы съели последние шарики, зазвонил телефон. И когда я вижу, что это Том, на моём лице появляется безумная улыбка. Я знаю об этом, потому что Эш и Сэди показывают пальцем и смеются.

- Тише, сучки, - требую я, когда отвечаю. – Алло?

- Привет, - произносит он низким хрипловатым голосом.

Я чувствую трепет от одного этого слова. – Привеееет, - выдыхаю я в трубку, в то время как Эш и Сэди закрывают рты руками, чтобы не рассмеяться надо мной. Я иду на кухню, чтобы немного уединиться.

- У меня новости. Я бы хотел сказать им лично, но, похоже, сегодня вечером я улетаю.

- Им? – смущённо спрашиваю я.

- Тебе, - быстро говорит он. – И твоим сиськам. Я просто думал о твоей груди. Прости.

- Нет проблем, - произношу я. Теперь мои соски покалывает. И тут я понимаю, что он только что мне сказал, что улетает. – Куда отправляешься?

- Квебек. Канал хочет, чтобы я снял спецвыпуск.

- Это здорово! – говорю я, хотя на самом деле этого не имею в виду. Я думала, у нас ещё есть несколько недель, чтобы притворяться помолвленными. Я действительно с нетерпением ждала этого.

- Всё в порядке, - произносит он. – Не так хорошо, как быть голым с тобой.

Теперь у меня всё зудит. – Это хороший знак, что канал хочет тебя вернуть. – Во всяком случае, в этом был смысл нашей фальшивой помолвки. Он так быстро со мной закончил?

- Посмотрим ещё, - говорит он. – Они в затруднительном положении, и это мой шанс помочь им. Платят тоже неплохо. Мы отпразднуем, когда я вернусь через пару недель.

- Я бы с удовольствием отпраздновала с тобой. – В любое время. Так или иначе. Я втрескалась.

- Правда? – его голос становится низким и сексуальным. – Как, по-твоему, мы должны отпраздновать?

- Шоколадом и сексом, - шепчу я.

- Ммм, - стонет он мне в ухо. – Я принесу трюфели и член.

Мы оба смеёмся. Но когда мой смех затихает, я страстно желаю его, а он по-прежнему собирается улетать.

Чёрт побери.

- Береги себя, - говорю я ему.

- Ты тоже, - шепчет он.

Мы заканчиваем разговор, и он идёт собираться в Квебек.

Мне нужно сделать ещё одну партию Бразильских шариков, чтобы взбодриться.

35. Сотвори Свою Магию Том

В самолёте до Квебека я полон энтузиазма. Приятно вернуться к работе, и я не могу дождаться, когда увижу свою команду. На заметку – самобичевание, в одиночестве дома, в течение нескольких месяцев было вредно для душевного состояния. Конечно, Бринн всё исправила.

Только мои отношения с ней были ненастоящими.

С другой стороны, моя работа вполне реальна. Я арендую Land Rover в аэропорту в Монреале и еду в горы. Когда я останавливаюсь в Макдональдсе, все говорят только по-французски. Я покупаю «hamburger avec fromage» [22] , и он вкуснее, чем обычно, потому что я заказал его на другом языке.

Сейчас, мужчина может быть серьёзно избалован готовкой Бринн. Но я должен выбросить это из головы, потому что это моя жизнь – в каждом городе по разному арендованному грузовику. Фаст-фуд по дороге на место. Дразнить Ларри, моего главного электрика, по поводу его волос на лице.

Я могу это сделать. Без страха.

Помогает то, что, когда я заворачиваю к старому горнолыжному курорту, который они хотят, чтобы я отремонтировал, и он прекрасен. Длинный домик расположен среди сосен. В нём два больших каменных камина, по одному в каждом конце здания. Мне нравится это строение. Оно достаточно солидное.

Когда я захожу внутрь, я уже вижу, что нужно будет сделать. В помещение темно, потому что нижний этаж разделён на слишком много комнат. Я собираюсь открыть пространство. Изменение конструкции дома заняло бы слишком много времени, но я могу расширить несколько основных оконных проёмов и всё равно уложиться в срок.

- Эй, Берт! – кричу я своему помощнику, который уже измеряет парадную лестницу. – Иди сюда! Давай поговорим об оконных рамах.

- Чувак! – Молодой человек галопом мчится ко мне, а затем заключает в крепкие мужские объятия. – И это приветствие, которое я получаю? Я скучал по твоему большому сварливому «я». А теперь мне нужны подробности о твоей невесте. О том, как ты взорвал интернет, чувак. Секс-видео? В тихом омуте… - Он ухмыляется, как Светильник Джека [23] .

- Мы не будем это обсуждать, - рычу я.

- Конечно же, сексуальные булочки, - хохочет он.

- Ты разговаривал с Патрицией?

- Может быть! – хихикает он. – Нет, серьёзно. Где эта девушка? Я должен встретиться с той, кто сказала «да» вместо «нет».

Впрочем, она не сказала. Это всё не реально. – Она в Мичигане. Работает, - бормочу я. До этой секунды ложь не была большой проблемой. У меня нет семьи, которую я мог бы разочаровать, когда мы с Бринн расстанемся. Но мне нравится Берт и другие парни из команды. Я мог бы довериться им, но тогда бы всё пошло наперекосяк. И в любом случае, ложь скоро закончится.

В будущем, когда Берт будет утешать меня пивом по поводу моего очередного разрыва – как он сделал, когда Чандра подвела меня – будет даже не так трудно изобразить грусть.

А пока мне нужно отремонтировать домик. – Это место нуждается в помощи или как? – говорю я, оглядываясь. – Это будет в удовольствие.

- Я знаю, ладно? Пришло время сотворить свою магию, босс. Сейчас от этого места исходит гнетущая атмосфера свалки. Но ты внесёшь изюминку. Когда мы закончим, я уже не захочу отсюда уезжать.

Это цель, и я хорошо справлюсь со своей работой. Через неделю в этой комнате, где сейчас стоит только полумрак, будет литься солнечный свет. Панорамное окно с удобной мебелью. Могу сказать, что две или три сосны перед домом нужно будет спилить. Деревья замечательные, но люди, которые живут здесь – или останутся на какое-то время для реалити-шоу – сядут на диван и будут смотреть на горы. Они останутся в этой комнате и будут счастливы.

Я позабочусь об этом.

*** 

Двадцать четыре часа спустя я придерживаюсь уже другой точки зрения. Честно говоря, Танцы со звёздами может быть проще исполнить, чем закончить эту работу.

Квебек не виноват. Здесь чертовски красиво, но сейчас это меня только бесит. Суровые горы и запах сосен должны сделать меня счастливым. Но этого не происходит, потому что канал хочет, чтобы я сделал немыслимое: вульгарное обновление.

За все годы работы на телевидение у меня никогда не было творческих разногласий с телекомпанией. Обычно им всё равно, что я делаю, лишь бы владелец плакал от радости, когда я закончу. Но на этот раз всё по-другому, потому что домовладелец – продюсер одного из тех шоу, где семнадцать скандалов случаются до первой рекламной паузы.

Неудивительно, что платят так много. Я не понимал, что мне придётся продать душу, чтобы закончить этот проект.

- Вы хотите блеска и блестящие поверхности, - говорю я продюсеру на второй день нашей подготовки к съёмкам. – Но эта старая лыжная база, которую вы выбрали, явно требует мужественного деревенского стиля. На стене должны быть оленьи рога и грубо обтёсанные балки.

Он стучит по полу одной блестящей туфлей. – Мне нужны мансардные окна в комнате для отдыха и джакузи на шестнадцать мест.

- Шестнадцать? – рявкаю я. – Это не джакузи. Это Римская оргия!

- Вы хоть смотрели Обручённые? – спрашивает продюсер. – Оргии не исключены. Шесть обручённых пар проводят вместе месяц, чтобы убедиться, что их узы достаточно сильны для брака. Это отличный отпуск. Но искушение повсюду.

- Подождите. – Мой бедный мозг пытается ухватиться за эту ужасную идею. – Значит, вы поместите их всех в купальниках в джакузи и посмотрите, кто первый сжульничает?

- Купальные костюмы не обязательны, - говорит он с усмешкой. Его зубы такие белые и блестящие, что я практически ослеп.

Я стону, когда меня начинает тошнить.

- Теперь расскажи мне о ремонте наверху, - говорит он. – Сколько мансардных окон может у меня быть?

Нисколько, ты ублюдок. – В этом климате мансардные окна – ужасная идея. Зимой они вызовут обледенение, и крыша будет протекать.

Блестящие Туфли пожимает плечами. – К тому времени я уже буду далеко. И мне нужно много светильников повсюду, чтобы мы могли запечатлеть измены в HD.

Серьёзно, я хочу ударить его по голове своим гаечным ключом. – Я прослежу, чтобы электрик был в курсе.

- За кухонным столом должно сидеть не меньше дюжины человек одновременно. Нет, подождите, он должен быть таким, чтобы его можно было уменьшить или увеличить от необходимости. Когда пары расстанутся и покинут шоу, мне понадобится более интимная обстановка.

Отвратительно. Но стол не моя проблема. – Когда дизайнер объявится, ты ему всё расскажешь. – Теоретически они завтра пришлют дизайнера по интерьерам. И это чертовски хорошо, потому что, если Блестящим Туфлям нужны зеркала на потолке или кровати в форме сердца – это не моё дело.

Я уже наслышан от него о лиловой цветовой гамме. Прикол.

Мой телефон звонит, и это так волнующе, потому что это означает, что я могу сбежать от этого мудака. – Прошу прощения, - громко произношу я, на благо всех, кто находится в пределах слышимости. – Звонит моя невеста. – Бекки просила меня как можно чаще обращаться к Бринн именно так.

И Бринн облегчает мне задачу, потому что именно она и звонит по телефону. Я с нетерпением отхожу от Блестящих Туфель и выхожу наружу, где всё спокойно и красиво. – Привет, красотка, - отвечаю я.

- Привет! – возвращает она, задыхаясь. – Я только сейчас увидела твоё сообщение. Я замешивала тесто.

- А сейчас? – спрашиваю я, понизив голос. Но я слишком поздно понимаю, что «замесить тесто» звучит совсем не сексуально, поэтому я фыркаю и смеюсь, а Бринн посмеивается мне в ухо.

- Даже думать не хочу, - произносит она, хихикая.

Хихиканье – такое потрясающее слово. Или просто я чувствую, что все разочарования этой работы отходят на второй план. Десять секунд на телефоне с Бринн – это то, что нужно.

- У меня сегодня хорошие новости, - говорит она. – Я делаю хлеб с корицей и изюмом, чтобы отпраздновать.

- О, вау. Хлеб с корицей и изюмом очень хорош для тостов. С маслом… - урчит в животе.

- Разве ты не хочешь услышать, что за новость?

- Конечно. Что случилось?

- У меня будет собеседование! – кричит она.

- Поздравляю! Где? – Это хорошие новости. Может быть, я не разрушил её жизнь.

- Это маленький художественный колледж в центре города… я чуть не забыла отправить туда резюме. Это такое маленькое учебное заведение! Но они позвонили мне сегодня утром. – Слова становятся приглушёнными. Она что-то жевала.

- Ты ещё что-то готовишь, помимо хлеба?

- Я же дышу? Конечно же, готовлю. Женщина не может есть только хлеб. Ей также нужны бекон и яйца-пашот.

В животе урчит, хотя я ел всего час назад. – Мне бы очень хотелось присоединиться к тебе.

- Конечно, тебе бы хотелось, - весело отвечает она. – Парень с фермерского рынка вручную закоптил его.

Но это не настоящая причина, по которой я хочу быть там. Я представляю, как стою перед Бринн на её потрёпанной кухне, и эта картина гораздо привлекательнее той, что передо мной. Через неделю я реконструирую это место с блестящей, изысканной кухней для шеф-повара. И мне всё равно.

Чёрт.

- Канал выводит меня из себя, - вздыхаю я в трубку. – Хотел бы я быть с тобой дома.

На линии воцаряется тишина, пока Бринн впитывает крупицу этой правды. Я хочу, чтобы она сказала: Возвращайся домой.

- Что они сделали? – вместо этого спрашивает она.

- Это низкопробный проект, - жалуюсь я. Потому что это так и есть. – Я беспокоюсь, что они пытаются поставить меня в ещё более грязное положение, чем раньше. Как будто, показав, что моя задница изменила мой имидж, они просто будут водить меня, как вышедший из-под контроля шлифовальный станок, пока я не врежусь во что-нибудь.

- Прости, - ласково произносит Бринн.

Ай. – Всё хорошо. Со мной всё будет хорошо. Мне просто нужно вспомнить, почему я занялся этим бизнесом – создавать места для счастливых семей.

- Отличная причина, - заверяет она меня. – Каждый заслуживает хорошего дома.

Теперь мне неловко, и я бормочу что-то о том, как хорошо работать руками. Но прошло много времени с тех пор, как я высказывал свою цель вслух. И мне приходит в голову, что одна из причин, по которой я строю семейные дома почти двадцать лет – это то, что у меня никогда не было собственного дома.

В прошлом году я пытался создать дом для себя, но я пошёл по неправильному пути, и всё провалилось.

Должно быть, построил не для той девушки.

Это прозрение прерывает мой приятель Берт, который машет мне обеими руками. Это, вероятно, означает, что Блестящие Туфли только что нашёл новый способ разрушить проект, и что мне нужно пойти и предпринять меры, чтобы спасти ситуацию.

- Мне пора, - неохотно говорю я Бринн.

- Ты в порядке? – спрашивает она.

- Да, - быстро отвечаю я. Именно так должен говорить мужчина. – Позже поговорим?

- Конечно.

Я люблю тебя. Слова вертятся у меня на кончике языка, и они почти срываются. За исключением того, что мы с Бринн так не разговариваем друг с другом, и никто нас не слушает, так что я даже не могу заявить об этом в качестве рекламы. – Береги себя, - говорю я вместо этого.

Следует пауза, а затем она произносит. – Ты тоже!

Мы заканчиваем разговор, и следующие полчаса я нахожусь в словесной борьбе с каждой мыслью, которые слетают с языка Блестящих Туфель.

Мне нравится создавать места, где должны протекать счастливые семейные жизни. Он же хочет место, где будет происходить великая драма. Эти две цели несовместимы. Чтобы обуздать свою ярость, я перестаю слушать. Вместо этого я просто наблюдаю, как двигаются его губы, время от времени кивая.

Но ясно одно. Мне нужно перестать думать о своей личной жизни и уделять больше времени карьере, прежде чем всё пойдёт прахом. Некоторым людям не суждено жить долго и счастливо, и это так на самом деле.

36. Нелегко Быть Розовой Бринн

После разговора с Томом у меня щемит сердце. Я ничего не понимаю. Поэтому стараюсь сохранить оптимистический настрой. Стараюсь проявить энтузиазм и думаю, мне это удаётся.

Я так запуталась.

Я виню в этом маму.

Нет, серьёзно. Когда я позвонила ему, я только что пережила свой еженедельный визит к ней. Моя мама – непревзойдённый оптимист. Она была замужем четыре раза и ищет пятого. Она читает книги по самосовершенствованию ради удовольствия. Она не отвлекается на готовку, поэтому всегда была еда на вынос или мгновенная просто-добавь-воды. Думаю, из-за неё я так много готовлю. Когда тебя растят на полуфабрикатах и бефстроганов из копчёного мяса на тосте, потому что это всё, что твоя мама может приготовить перед тем, как отправиться на очередное свидание, есть что-то действительно успокаивающее в домашней еде.

В любом случае. Я отвлеклась.

У неё благие намерения. Вот почему она пришла, чтобы подбодрить меня. Она вошла, поцеловала меня в щёку и тут же принялась распаковывать пакеты с продуктами, убирая их в шкафы. Теперь у меня есть кипа соусов быстрого приготовления, макароны Kraft с сыром и куриный, быстро заваривающийся, суп. Даже участники реалити-шоу «Chopped» не смогли бы придумать что-нибудь съедобное из этого.

И пока она распаковывала продукты и всё переставляла в моих шкафах, в которых я всё верну на место, она поделилась со мной крупицей маминой мудрости: Я слишком эмоциональна. – Может быть, поэтому ты не смогла заинтересовать Стива. Ты всегда такая мрачная. Ни один мужчина не захочет быть связанной с женщиной с серой аурой. Тебе нужно быть пятнистой, как леопард. Или, по крайней мере, цветной. Ты должна быть розовой!

После того, как я бы отключилась, но, чёрт возьми, если её слова не проникли в мой мозг.

Когда я разговаривала с Томом по телефону, я изо всех сил старалась быть розовой.

Я, чёрт возьми, ненавижу розовый.

Но, конечно же! Жизнь прекрасна! Это совершенно нормально, когда ты в Квебеке снимаешь шикарное шоу! Я счастлива здесь, безработная, на кухне, раскатывая шарики. У меня степень магистра по английскому языку и литературе, и в настоящее время я смотрю классический чёрно-белый фильм Тёрнера, потому что я в депрессии.

Наверное, розовый – не мой цвет.

Однако всякий раз, когда я разговариваю с Томом, я чувствую себя более яркой. Я хочу остаться такой. Я не хочу быть обузой. Я не хочу быть навязчивой. Поэтому я разговариваю с восклицательными знаками! Это неловко и причиняет боль моим губам. И моему сердцу.

Встряхнись, Бринн. Это к лучшему. (Моя мама также упоминала о силе внутреннего диалога).

И я могу.

Я буду.

Я имею в виду, я! Буду!

Но сначала я собираюсь доесть свой бекон, а потом принять душ. Сегодня днём у меня собеседование в художественной школе. Когда она позвонила, в голосе начальника отдела звучала паника, так что, возможно, всё налаживается для меня.

Хотя бы раз паникует кто-то другой.

*** 

От моего дома до центра города поездка занимает минут десять. Последний раз я была здесь с Томом в тот неловкий вечер в «Tai One On» с папарацци. В ту же ночь мы тайком переправились через озеро Рид. Возможно, именно в тот момент я начала влюбляться в него. Посреди озера, под звуки тихого всплеска воды о борт лодки, наблюдая, как Том гребёт при свете звёзд.

И теперь я возбуждена. Снова. До сих пор.

Сосредоточься, Бринн!

Может быть, внутренний диалог становится немного утомительным. Я лучше составлю список. Пока я иду к стеклянному зданию, в котором располагается колледж искусств, я начинаю сочинять про себя.

1) Получить эту работу.

И это всё, что у меня получается придумать, потому что я открываю дверь и вхожу в здание колледжа, которое отличается от всего, что я когда-либо видела. Я говорю это без всякого преувеличения, потому что, чтобы попасть в офис колледжа, сначала нужно пройти через инсталляцию вагины. Буквально. Я иду через вагину, и она вся такая тёплая и мягкая, и дует лёгкий ветерок. Я хихикаю, потому что это действительно большая вагина. Инсталляция заканчивается не более обширным исследованием матки, а вполне нормальной стойкой регистрации.

Что-то подсказывает мне, что мне здесь понравится.

Секретарша отводит меня наверх на встречу с руководителем отдела разработки учебных программ. Её зовут Хейзел, и я хочу, чтобы она стала моей бабушкой. Она маленькая, с пышными белыми волосами. На ней очки для чтения, поверх цветастого платья – кардиган. Это не тот человек, которого вы ожидаете увидеть в месте, где входная дверь – гигантская вагина. За исключением того, что я замечаю неприметную татуировку, выглядывающую из-под манжеты её кардигана. Внешность бывает обманчива.

От неё пахнет пачули, и я люблю её.

Интервью проходит так. – Бринн. Приятно познакомиться. У вас десятилетний опыт преподавания? Почему вас уволили?

Не хожу вокруг да около. – Я развелась с сыном декана. Они заявили о сокращении бюджета.

Она фыркнула. – Долбанное сокращение бюджета. У нас тоже такое есть. Вот в чём дело. Нам нужен кто-то, кто возьмёт на себя четыре класса. Три занятия по литературе для первокурсников и одно по искусству. Женщина, которая должна была обучать их, была в творческом отпуске и, чёрт возьми, влюбилась во время круиза в женщину по имени Тора. Они познакомились в Исландии. Я не совсем понимаю этот рассказ, но он включает в себя фьорд [24] и следование зову сердца. В любом случае. Она уволилась. Вставай и уходи! И мы, простите меня за то, как бы банально оно не звучало, плывём вверх по ручью из дерьма без весла. Вот тут вы и появляетесь.

- Я?

- Вы – наше весло.

Я пытаюсь дышать, правда. Думаю, она только что предложила мне работу. Я бы ответила, но была слишком шокирована.

- У вас будет испытательный срок, пока не вступите в должность. Но я верю в вас! И так как у нас самый большой класс первокурсников и некому их научить писать, вы – всё, что у нас есть. Мы можем предоставить вам временную штатную должность. Занятия начинаются во вторник.

- Вторник? То есть завтра?

- Дерьмо, - говорит она.

Я киваю. Я это понимаю. Но что-то меня беспокоит. Две вещи.

- Послушайте, - произношу я. – Я очень ценю это, но хочу быть с вами откровенной. – Я говорю без восклицательных знаков. Я люблю маму, но я не розовая. – Я помолвлена, но было видео, которые вышло и…

- Секс-видео? – интересуется она, и мне кажется, что в тоне её голоса я слышу одобрение. – Дорогая, это школа искусств. Униформа иногда необязательна. Студенты будут рады, что у них есть профессор, который на самом деле слышал о сексе. Нам всё равно. Мы заботимся о качестве вашего преподавания. Если сможете это сделать, то тогда вы в деле.

Я киваю. Я могу это сделать. Это сумасшедшая школа собирается предоставить мне шанс. Я не могу в это поверить. – Хорошо. Я в деле.

**** 

Я иду домой и пытаюсь найти кого-нибудь, чтобы отпраздновать со мной. Сэди недоступна, потому что у её детей режутся зубки, и она слишком раздражена и обессилена, чтобы болтать. Эш работает, но я подкупаю её, обещая приготовить ужин. Том прислал мне сообщение, что они с приятелями отправились в Квебек на фондю, и с тех пор я, естественно, думаю о плавленом сыре. Он ест французскую еду без меня, чёрт возьми.

И, привет, фондю – это соус. Я могу написать об этом в блоге.

Я покупаю три вида сыра и белое вино в бакалее. И два багета. А также брокколи, потому что это моя дань здоровому питанию.

Рецепт предусматривает только один бокал вина, поэтому я наливаю себе бокал, пока натираю сыр. Серьёзно, ты можешь получить красивые, загорелые руки от приготовления фондю. Я стою у кухонного стола и натираю три куска сыра. Это успокаивает.

После первого куска, мне кажется, я могу наградить себя следующим эпизодом «Mr. Fixit Quick». Я распределяю их так же, как Сэди распределяла заначку травки в колледже. Я не хочу слишком торопиться. Я имею в виду, Том в Квебеке, так что это единственный способ увидеть его.

Седьмой эпизод застаёт меня врасплох, потому что я узнаю внешний вид дома. Это дом Тома на озере! – На самом деле требует ремонта, - говорит он во время первого обхода. Интерьер напоминает машину времени семидесятых годов. Холодильник цвета авокадо и коричневые ламинированные поверхности.

Обалдеть – вот и кадр лодочного сарая! Нашего лодочного сарая. Кусок сыра «Грюйер», который я натирала, с глухим стуком падает на столешницу, и воспоминания возвращаются. Наверное, мне бы следовало быть более смущённой от того, как я набросилась на Тома той ночью. Но, наблюдая за камерой, снимающей лодочный сарай, я чувствую себя счастливой, а не грустной. Ту ночь я прожила во всеуслышание. Никаких извинений. Не спрашивая разрешения.

Это было чертовски приятно. И это было правдой ещё до оргазмов.

Камера отъезжает, и я вижу Тома, упирающегося руками в бока. – Это будет потрясающе, - говорит он. И поскольку я видела конечный результат, я уже знаю, что он прав.

Я возвращаюсь к натиранию сыра, когда шоу начинается. В отличие от других эпизодов, которые я смотрела, в камеру не попадает домовладелец. Они тоже ничего не говорят. Том разбирается со сложной проблемой кровли, и я вижу, как напрягаются его бицепсы, когда он использует молоток.

Поскольку у меня очень мало силы воли, я так же смотрю следующий эпизод. Чандра присутствует здесь, и это омрачает моё удовольствие. – Какая цветовая палитра нужна хозяину на кухне? – спрашивает она Тома.

Он одаривает её сексуальной улыбкой, и я тут же начинаю ревновать. – У нас здесь большая свобода действия, - отвечает он. – Какой цвет ты бы хотела видеть после пробуждения каждое утро, красавица?

Ой-ей. У меня плохое предчувствие насчёт того, к чему это всё приведёт. Поэтому я доливаю вина и продолжаю наблюдать. И становится только хуже. Чандра никак не может определиться с осветительными приборами для внутреннего дворика, и Том говорит. – Выбирай так, как будто они были бы для твоего собственного дома.

А потом они ремонтируют спальню. – Я всегда мечтала о кровати в виде саней, - говорит она.

Я смотрю на каждую сцену с широко открытыми от ужаса глазами.

В какой-то момент появляется Эш. Я ставлю шоу на паузу и поворачиваюсь к ней, мои щёки пылают, мой бокал пуст. – Я… я думаю, он отремонтировал дом на озере Рид для Чандры, - бормочу я.

Эш бросает на меня оценивающий взгляд. – У меня два вопроса.

- Задавай.

- У нас ещё есть вино?

Я указываю на холодильник.

- А ты вообще встречалась с этой Чандрой?

Я качаю головой.

- Так почему она имеет значение, если её уже нет?

- Это три вопроса, - замечаю я.

- И что? Какая тебе разница, что однажды он «свил гнездо» для Чандры?

- Потому что… - трудно говорить об этом вслух моей девяносто девяти фунтовой успешной подруге. – Она худая, светловолосая и успешная. – Как и ты.

- Всё ещё не вижу проблемы, - отвечает Эш, открывая вино. – О, пробка! Причудливая.

- Я потратилась. Никакого коробочного вина для твоей вновь принятой на работу подруги.

Эш обнимает меня. – Поздравляю! И не страшись какой-то сучки по имени Чандра. Её больше нет на горизонте, иначе он не был бы фиктивно обручён с тобой. Теперь мы можем окунуть что-нибудь в плавленый сыр?

Мы можем, и это здорово.

Но я просто не могу отпустить это. Так что после ужина мы продолжаем смотреть «Mr. Fixit Quick». Финал сезона почему-то снимают вживую. Они поднимают шум из-за съёмок в прямом эфире, и мне неуютно. Моя кожа покалывает от осознания того, что приближается что-то грандиозное. И я не ошибаюсь. Когда Том и Чандра укладывают последнюю плитку на кухне моей мечты, он опускается на одно колено. Чтобы сделать ей предложение.

- Ты сделаешь меня самым счастливым человеком в поясе с инструментами? – спрашивает он. Том достаёт из кармана рубашки обручальное кольцо.

У меня сердце чуть не выскочило. Я пытаюсь понять, то ли это кольцо, которое сейчас на мне. Я не вижу его, потому что к этому моменту я вообще ничего не вижу. Может, всё дело в вине, которое наливает Эш. Она, как Ниагарский водопад из вина. А может, потому, что мои глаза полны слёз.

Хотя умом я осознаю, что это было записано несколько месяцев назад, я ужасно, нелогично ревную. Конечно, это не имеет большого смысла, потому что я знаю, что Том и эта цыпочка в настоящее время не помолвлены. Но, даже несмотря на то, что произошло на телевидение, это предложение было очень реальным. Вы просто не сможете подделать надежду и волнение на лице Тома. Никто не может быть настолько хорошим актёром.

У Чандры могут быть фальшивые сиськи, но она получила настоящее изделие от Тома. Я хочу дать ей пощёчину лопаткой для глазури, а потом насильно накормить чем-нибудь калорийным. Как бекон в шоколаде. Ешь, сука!

Я не могу перестать смотреть. Я хочу, но не могу отвести взгляд.

На экране Чандра улыбается Тому. Она зубастая. Очень белые, идеальные зубы. – Вставай, глупыш! – взвизгивает она. – Не будь таким большим шутником.

О. О, нет. О, бедный Том.

Мои эмоции, как американские горки, когда выражение лица Тома сдувается быстрее, чем суфле моей тёти Бетти. – Я не шучу, милая. Я купил этот дом для тебя. Для нас.

Она постукивает туфлей на высоком каблуке по кафелю и закусывает губу. – Пожалуйста, встань Том. Это не смешно. Мы поговорим об этом позже.

О, милый. Моё сердце разбивается на мелкие осколки, как кусочек арахиса прямо из морозилки.

- Чёрт! – восклицает Эш. – Эта обмороженная сука!

- Я знаю!

Наступила ужасная неловкая пауза, и Том медленно поднялся на ноги. Продюсер, должно быть, переключил на рекламную паузу. А девятый сезон просто… заканчивается. Мы сидим на моём диване и смотрим титры.

- На заметку, - говорит Эш, потягивая вино. – Никогда не стоит предлагать женщине выйти за тебя замуж в прямом эфире.

- Она не должна была смущать его! – кричу я.

Эш бросает на меня осторожный взгляд. – Полагаю, она могла бы импровизировать и получше. Но, милая, он загнал её в угол. Они были не на одной волне. Как он мог этого не знать?

- Должно быть, она не была честна с ним раньше, - отвечаю я, основываясь на нулевых фактах. Серьёзно, если бы мы обсуждали ещё кого-нибудь в стране телевидения, я бы, наверное, сейчас бы согласилась с Эш. Но вместо этого, я не чувствую ничего, кроме того, что нужно защитить Тома. Кто мог встречаться с ним и не влюбиться в него? Чандра, должно быть, относится к тем людям, которые ненавидят щенков. Нет… она – киборг! Это многое объясняет.

- Знаешь… - Эш задумчиво смотрит на меня. – Он должен был рассказать эту историю раньше. Дело не только в секс-видео. Ты помогаешь разобраться в этой катастрофе, но даже не знала о таком.

- Всё в порядке, - настаиваю я. – Том – отличный парень. Я счастлива любить его. Для притворства, - быстро добавляю я.

Брови Эш совершают одну из тех безумных вещей, когда они сходятся под таким углом, что выставляют тебя зловещей. – Для притворства, да?

- Абсолютно, - вру я.

*** 

Ночью, ворочаясь с боку на бок, я потираю мой набитый фондю живот. У меня более чем смешанные чувства. Во мне бурлят эмоции. Вихрь эмоций, плывущий со стаей голодных пираний. В любом случае. Вы знаете, о чём я.

Завтра днём у меня занятия, а мои метафоры явно вышли из-под контроля, и мне, кажется, всё равно. Я сосредоточена исключительно на Томе.

Я злюсь на Тома из-за того, что он не рассказал мне о Чандре, но я также сочувствую ему. Как ужасно переделывать дом для любви всей своей жизни (ауч), а потом не получить её взаимность? Публично. Тьфу, унижение. По телевизору. Онлайн. Она была такой же тёплой, как и металлический шест в феврале.

Меня убило выражение надежды на его лице.

Эта часть, которая заставляет меня чувствовать себя плохо – вся эта любовь, исходящая от него. Он был похож на маленького мальчика, который выжидающе смотрит на неё, словно она может исполнить его желание. Она могла бы быть его безопасным местом, когда было и так ясно, что это именно то, в чём он нуждается.

Когда Том сделал мне предложение, он не опустился на колено. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Это было так реально. Это казалось более реальным, чем его предложение по телевизору, где он попросил Чандру быть частью его пояса с инструментами. Я имею в виду, что это было? Это было похоже на сценарий. И выглядело странно. А теперь я снова запуталась.

Эмоциональные пираньи. Вот в чём дело. Это я сейчас. Я в замешательстве, и у меня полный желудок вина и плавленого сыра, и я хочу избавиться от всех этих беспорядочных мыслей. Но у меня есть работа, так что это уже кое-что. Это то, на чём я должна сосредоточиться.

Я сосредоточусь на этом. Завтра. Возможно.

Вот почему я стараюсь больше не думать об этом, когда тянусь за телефоном и отправляю смс Тому.

Я: Итааак… я получила эту работу. Здорово, правда?

Я: И удачи с завтрашней съёмкой.

(Пауза)

Я: Я сделала фондю, но уверена, что в Канаде оно лучше.

Я: В Канаде всё лучше.

(Более длинная пауза, а затем я думаю: к чёрту это и набираю следующее сообщение.)

Я: Я скучаю по тебе.

Я: По-настоящему.

Затем выключаю телефон и проваливаюсь к глубокий, глубокий сон.

37. Ещё Раз И С Выражением Том

- Ещё раз, - произносит режиссёр. – Чтобы я на самом деле купился на это. И… мотор! – Маленький сорванец снова щёлкает хлопушкой.

Ненавижу этого парня за то, что он заставляет повторять меня одно и то же в четвёртый раз. И это единственный выход, так что я всё равно сделаю это. – Это будет нелегко, - произношу я, глядя прямо в четвёртую камеру. – Как ты думаешь, насколько особенным мы сможем сделать это место за сорок восемь часов? Достаточно особенным для шести пар, которые принимают участие в «Обручённые»?

- И… снято! Давайте ещё один дубль, где ты демонстрируешь пресс зрителю.

Мне всегда было интересно – каково это потерять рассудок, и теперь я знаю. Именно так я себя и ощущаю.

На съёмочной площадке существует определённый тип энергии – люди суетятся со светом и оборудованием. Хаос сочетания съёмок с реальным строительством. Я должен наслаждаться каждой минутой этого. Мне нравилась каждая минута, но потом что-то изменилось, и я не могу понять, когда это случилось.

В ранних эпизодах был только я, разговаривающий с камерой, а затем снимающий всё, над чем мы работали. Но теперь всё стало гораздо интересней. Мистер Быстро-Всё-Починит превратился в Мистера Быстро-Встань-На-Этот-Знак-И-Держись-Данного-Местоположения-Словно-Это-Целесообразно.

Это целесообразно, но они никогда не показывают мне.

Моя работа на сегодня – смотреть в камеру, напрягать мышцы и улыбаться. Это неестественная улыбка, а также постоянная двухдневная щетина, потому что это то, за что проголосовала аудитория. Мы снимаем вступительные кадры, пока все остальные подготавливают площадку.

Мне больше не позволено туда заходить и пачкаться. А мне нравилось пачкаться.

Сейчас здесь всё организовывают Блестящие Туфли и панк-режиссёр. Режиссёр в этом новичок. На вид ему лет двадцать, и единственный инструмент, который он когда-либо держал в руках – его собственный.

Мальчишка Режиссёр даже не делал вид, что спрашивает моё мнение по поводу комнат в домике. Раньше я был экспертом, но теперь он говорит мне «просто стойте там и выглядите мужественно». Так вот кем я стал. Mr. Fixit Quick – манекен.

Я даже не могу написать Бринн, потому что оставил свой телефон в номере, спеша сюда. Когда я приехал сегодня утром, я пошёл в гримёрную, и с тех пор я играю роль марионетки в течение восьми часов. Пока все вокруг меня работают.

Это полный отстой.

Единственное, что держит меня под контролем – знание того, что мы почти закончили с промо-роликами, и после начнётся настоящая работа. Наконец-таки. Спешл будет сниматься непрерывно в течение сорока восьми часов. Никаких перерывов. Затем они отредактируют его до двухчасового.

В животе урчит. Что я действительно хочу прямо сейчас, так это завтрак от Бринн в любое время дня и ночи. Её запечённый бекон, посыпанный коричневым сахаром. Свежие блинчики. Она сидит на моём столе, обхватив меня ногами, и кормит.

На самом деле этого не произошло, но о чём ещё думать, когда я стою здесь? Это может случиться. Когда я вернусь домой, спрошу у неё. Если она ещё будет рядом. Похоже, дела идут на лад и для неё, и для меня, так что она, вероятно, захочет отказаться от этой фальшивой помолвки. Как раз тогда, когда стало всё хорошо. Она вернёт мне моё фамильное кольцо, и я…

В горле всё сжимается. Должно быть, пришло время передохнуть.

Мне действительно нужно избавиться от своего дерьмового настроения. Я хотел выполнить это работу. Это моё шоу, моё детище. Я сделал его. И что теперь. Я смотрю вокруг, пытаясь вспомнить, как я сюда попал.

Ремонт домов был чем-то, чем я занимался, потому что хотел сделать мир лучше. Может, это звучит нелепо. Я не очень хорошо могу обращаться со словами или чувствами, но хорошо владею своими руками.

А дом – важная составляющая. Уж я-то знаю. У меня никогда его не было. Это место, куда ты можешь прийти и почувствовать себя в безопасности и любимым. Это место, где вещи работают, потому что вы заботитесь о них, и когда вы входите в дверь, то можете просто сбросить свои заботы с плеч так же, как снимаете тяжёлое зимнее пальто.

Это место, этот роскошный загородный дом или что-то ещё, не будет чьим-то домом. Это не более чем четырёхстраничный разворот в журнале, восьминедельное шоу на телевидение и, так или иначе, символ того, что я полностью продался.

Но теперь я застрял. Я подписал контракт. Я уже здесь. Так что я справлюсь. И прямо сейчас это означает, по-видимому, что я должен отодвинуть плечо немного левее, чтобы свет падал на мой бицепс под лучшим углом.

- Ладно, мужик, - говорит Мальчишка Режиссёр. – У нас есть вступительная часть.

Спасибо, блядь.

- Давайте перейдём к делу! – Производственный персонал собирается вокруг, вместе с моей командой. – У нас камеры на местах? – спрашивает Блестящие Туфли. Он многозначительно смотрит на Мальчишку Режиссёра.

- О! Давайте проверим готовность! Камера один?

- Камера один готова, - подтверждает техник.

- Камера два готова! – кричит кто-то другой. Итак, мы знаем, что Мальчишка Режиссёр способен досчитать до двенадцати, поскольку дюжина камер в разных местах подготовлены.

Затем режиссёр поднимает свою хлопушку. Серьёзно, он выглядит радостным. Похоже, что хлопушка является символом власти, и он рьяно ей пользуется. – Когда камеры начнут двигаться, они не выключатся, пока всё не закончится. Мы будем работать со всем, что вы, парни, дадите, хорошо? – последовали кивки отовсюду.

Сорок восемь часов. Осталось всего сорок восемь часов. Я справлюсь с этим.

*** 

Я почти сделал это. Почти.

Поначалу всё идёт своим чередом. Моя команда и я разгружаем три грузовика, полные строительных материалов. Редактор шоу, несомненно, будет использовать этот отснятый материал в качестве монтажа для быстрой прокрутки. Мы будем похожи на муравьёв на холме. Занятых муравьёв, которым очень хорошо платят.

После этого начинается снос. Я достаю лом, и это всегда хороший момент. – Пошлите, ребята! – кричу я, а Берт и Ларри ухмыляются. Мы любим разрывать дерьмо на части. С тех пор как я уехал из Мичигана, мне было очень весело сносить несколько плохо расположенных стен. Это исцеляюще.

Демонстрация занимает пару часов. В полночь я ускользаю на несколько часов, чтобы поспать, пока новая команда засыпает пол песком и возводит новые стены. Когда я просыпаюсь, наступает время поставить новый кухонный шкаф и наблюдать за установкой джакузи размеров с корабль. Я перестаю беспокоиться о вульгарной природе реалити-шоу и просто плыву по течению. Мы установили держатель для напитков на пьедестал в центре ванны, а оконные рамы вдоль края новой веранды.

Ещё лучше – я привёл каменщика, чтобы спасти старые дымоходы, которые находились в не лучшем состоянии. Блестящие Туфли и его Мальчишка Режиссёр, вероятно, не заботятся о реставрации, но меня не интересует их мнение.

- Убийственный вид, - произношу я, ставя свой пневматический пистолет на веранду, и смотрю на горные вершины. Я испытываю мгновение покоя. Эта веранда может стать счастливым местом для кого-то. После того, как шоу «Обручённые» разрушат шестнадцать жизней, кто-то другой займёт это место, верно? Кто-то, кто оценит то, что мы здесь сделали.

- Эй, Том? – Берт зовёт меня с порога. – Ненавижу приносить плохие новости.

- Ой-ёй, - говорю я, улыбаясь в камеру номер четыре. – Чтобы это не было, мы справимся. – Я представляю себе несколько прогнивших потолочных балок или ржавые трубы на кухне. – Что это за чрезвычайная ситуация? Водопровод? Электричество?

Берт выглядит слегка зелёным, так что у меня мелькает мысль, что в этом может быть замешан отстойник. – Это, эм, кадровый вопрос.

- Действительно? – я протискиваюсь мимо него в домик. – Что за… Ох.

Ох.

На кухне стоит Чандра со своей неизменной книгой образцов краски в руке. Она прижимает к стене полоску с четырьмя разными оттенками лаванды и перебрасывает волосы в сторону камеры номер шесть.

Я медленно моргаю, а затем фокусируюсь, чтобы убедиться, что это не галлюцинация.

Блядь. Она всё ещё там. Более того, сейчас на меня нацелены три камеры. Некоторые вещи становятся быстро очевидными. Во-первых, я вспотел и покрыт опилками, а женщина, которая вонзила в моё сердце острый кинжал, выглядит так, будто только что сошла с подиума. Я не так хотел встретиться лицом к лицу со своей бывшей. Я вообще не хочу с ней видеться.

Во-вторых, нет ни малейшего шанса, что это маленькое воссоединение – совпадение, или то, что канал не сообщил мне, что они пригласили Чандру – оплошность. Не может. Блядь. Быть. Это на сто процентов было сделано намерено, и я наблюдаю в более красном цвете, чем когда-либо раньше. Красный, как Красный Бархат Претт и Ламберт[25] .

- Снято! – кричу я. Этого не будет.

Но я как будто ничего и не кричал вовсе. Камеры не мигают. Вместо этого, Чандра поворачивается ко мне с неестественной улыбкой. – Ну, здравствуй, Том. Давно не виделись. – Она делает пару больших шагов ко мне, её каблуки с важностью стучат по половицам.

Кто носит высокие каблуки на стройке? Чандра, вот кто. Подойдя ко мне, она наклоняется для одного из своих поцелуев типа давай-притворимся-что-я-француженка.

Я обхожу её. Даже когда я делаю это, знаю, что не должен был. Я создаю больше драмы, а не наоборот. Но я ничего не могу с собой поделать. Пятясь, я машу в сторону мальчишеского режиссёра. – Снято, - повторяю я. – Всё это чушь собачья.

Блестящие Туфли и режиссёр подбегают. – Ты не можешь останавливать процесс, - одновременно говорят они. – Это непрерывная съёмка.

- Это есть в твоём контракте, - вкрадчиво настаивает продюсер, и тогда я понимаю, что попал.

- В контракт не входило обескураживать меня.

Он ухмыляется, и я готов врезать ему. – Ты работаешь в реалити-шоу, Том. Это всегда имеет место быть.

Тогда я ухожу! Слова практически вырываются из меня.

Но прежде, чем я успеваю их произнести, продюсер поднимает руку. – Твой штраф за уход со съёмочной площадки тоже прописан в контракте. И это кругленькая сумма.

- Ненавижу тебя, твою мать, - говорю я, понизив голос. Это по-детски, и я даже не знаю, с кем разговариваю. Отчасти с продюсером. С Чандрой, за то, что унизила меня, а затем согласилась прийти сюда и сделать это снова.

Или с собой, совсем немного. За то, что втянул свою тупую задницу в этот кошмар только потому, что хотел, чтобы канал сказал мне, что я достаточно важен, чтобы спасти ситуацию.

Когда же я уже научусь?

Блестящие Туфли даже не выглядит обиженным. Он, должно быть, действительно хорош в своей работе, потому что драма скатывается с этого болвана, как дождь с наклонной крыши. – Не имеет значения, как ты ко мне относишься, - говорит он, пожимая плечами. – Но я заключу с тобой сделку. Возвращайся к работе. Я вырежу твою маленькую истерику, если ты возьмёшь себя в руки и закончишь этот проект с Чандрой. Просто развернись и выйди за дверь… - он указывает на веранду - … а затем вернись сюда и поприветствуй её. Сделай это сейчас же.

То, как он произносит последнюю фразу, должно унизить меня. Как будто я его сын-подросток, которому нужно попросить у отца ключи от машины.

На площадке воцаряется мёртвая тишина. Каждый оператор, каждый член команды наблюдает. Даже чернорабочие, которых мы наняли, чтобы те убирали лишние обломки досок. Они все ждут, что я, поджав хвост, стану делать то, что хочет продюсер. Или я стану кинодивой и начну злословить и разбрасываться строительными материалами, как разъярённая обезьяна.

Вторая мысль звучит довольно привлекательно.

Я смотрю на Чандру. Она стоит там, скрестив свои худые руки на груди, подталкивая свои надувные сиськи к подбородку и выглядя самодовольной. Эта женщина никогда не любила меня. Как она могла так поступить? Она сделана из стекла. Теперь я вижу это. Чандра просто хотела примкнуть к успешному телешоу и получить от меня всё, что сможет. Теперь она вернулась за добавкой.

Все чего-то хотят от меня. И прямо сейчас они хотят, чтобы я устроил сцену. Если я в отчаянии пну лоток с цементом или начну кричать, они будут использовать это в своих промо-роликах. Посмотрите, как Том Спеннер потерял терпение после сообщения от нашего спонсора!

Я делаю глубокий вдох и принимаю решение. Я не доставлю им такого удовольствия. Я не буду подкармливать зверя.

Выпрямившись настолько, насколько это возможно, я разворачиваюсь и выхожу за дверь. На веранде я считаю до десяти, делая глубокие вдохи и выдохи. Рассвет медленно движется в нашем направлении. Тёплый свет окрашивает горизонт.

Я пытаюсь что-то разглядеть. Изображение. Я ещё не знаю, что именно, поэтому жду несколько секунд, пока всё не прояснится. Я представляю, как Бринн спит в своей кровати в маленьком домике в викторианском стиле, который она снимает, как её нога высовывается из-под одеяла, чтобы уравновесить тепло её тела, и этот образ я заберу с собой. Эту босую ногу. Изгиб её спящего тела.

Я снова вхожу на кухню. – Ну, привет, - говорю я Чандре. – Странно увидеть тебя здесь.

Она моргает. Потом снова моргает. А может это всё из-за её накладных ресниц. Они такие огромные, что, кажется, будто она моргает дважды. Очевидно, я застал её врасплох. Очевидно, она решила, что я не буду делать то, что сказал продюсер. – Привет, - наконец выговаривает она - …Том. – Она добавляет моё имя слишком поздно, и от этого звучит, как идиотка. – Как поживаешь?

- Потрясающе! – выпаливаю я, потому что это правда. Первые месяцы после того, как Чандра бросила меня, были ужасными. Но с тех пор, как я перестал хандрить, я был очень счастлив. Бринн делала мою жизнь ярче.

- Это хорошо. – Девушка тяжело сглатывает, и я вижу, как она выпрямляется и пытается взять себя в руки. – Хороший домик, правда? Я думала о лавандовой цветовой гамме.

Вот где, согласно сценарию, которому мы следовали в каждом эпизоде, я соглашаюсь с ней. Она гений декораций, единственная с мозгами, а я просто мускулы.

- По-моему, это звучит ужасно! – говорю я, широко улыбаясь камере номер три. – Если бы я был дизайнером, то выбрал бы цвет средней охры. Что-то действительно тёплое и манящее. Но, если ты хочешь сделать это место похожим на спальню для подростков из каталога Pottery Barn, то идёшь прямо к цели.

На другом конце комнаты, Берт согнулся пополам от смеха. Должно быть, я делаю что-то правильное.

Два шага вперёд приводят меня к Чандре. Я наклоняюсь и целую её в исхудавшую щёку. – Хорошо пообщались, милая! – Я направляюсь к Берту. И я чувствую, как камеры приближаются к ошеломлённому лицу Чандры.

Боже, я покончил с ней. И с остальными тоже. Но меньше, чем через сорок восемь часов это не будет иметь значения. Я поеду домой.

38. Свирепая Бринн

Мой телефон звонит, и я на самом деле устремляюсь через всю комнату, чтобы ответить.

Но звонил не Том.

Моё сердце сдувается как подушка-пердушка – внезапно и с большой силой, но без шума. К счастью. Прошло полдня с тех пор, как я написала Тому. Я сказала, что скучаю по нему, но он не ответил.

Я стараюсь не быть раздавленной, потому что Новая Бринн из тех девушек, которые держат себя в руках.

- Я сильная женщина, живу так, как хочу! – повторяю я потолочному вентилятору.

Потолочный вентилятор не отвечает.

Тем временем, звонящий пытается снова. Высвечивает «Брэкен и Смит». Звучит немного знакомо, поэтому я отвечаю.

- Алло?

- Добрый день, - голос на другом конце монотонный, и я сразу же настораживаюсь. – Мы представляем мистера Стивена Мастерса в деле о его разводе.

О, прекрасно. Адвокат Стивена по разводам. Как раз то, что нужно девушке. – Чем я могу вам помочь? – спрашиваю я медленно. Очень медленно. Чееееммм я моогууууу ваааааааамммм пооомооооочь? Юристы по разводам взимают плату за шестиминутное превышение. Я всегда старалась отнимать у адвокатов Стивена как можно больше времени.

Девушка должна получать удовольствие там, где может его найти.

- Мистер Мастерс подаёт ходатайство о пересмотре условий выплаты алиментов.

- На самоооом дееелееее? – адвокат, вероятно, думает, что у меня дефект речи. – Почему он это делаааеет? – Стивен мне почти ничего не платит, потому что мы оба взрослые люди и у нас нет детей. Но он оставил себе наш дом, так что должен мне за него.

- Из-за вашего повторного брака, - ледяным тоном произносит он. – Это изменит условия вашего развода.

- Это нелепо, - произношу я, забывая говорить медленно. – Я больше не замужем.

- По данным СМИ…

- Серьёзно? Ваш детектив уволился, да? Моё семейное положение – одинока до особых распоряжений. И Стивен должен мне половину дома, несмотря ни на что.

- Это даже не имеет значения, - говорит придурок на другом конце провода. – Если вы были сексуально близки с вашим новым женихом до официального развода, он может ещё подать на вас в суд.

- Но это не так!

- Мы можем проанализировать записи телефонных разговоров до вашего развода…

- Сделайте это! – выкрикиваю я. – Пожалуйста. Потратьте столько времени, сколько вам нужно. Я пришлю вам по факсу наши счета Verizon за пару лет. Хотя думаю будет достаточно пяти лет? Кроме того, вы можете поговорить со своим клиентом и узнать, с кем он был связан до того, как мы закончили наши отношения. – Я дрожу, но не из-за того, что мне страшно. Я не сделала ничего плохого. Ничего. И, если мой бывший думает обо мне так плохо, то надеюсь, что он потратит тысячу оплачиваемых часов, чтобы пристыдить меня. На самом деле я не уверена, что он был с кем-то связан, но, если он хочет играть жёстко, я сделаю это.

- Судебный процесс может быть очень дорогостоящим, - напоминает мне голос. – Для всех будет проще, если я просто пришлю документ о согласии, изменяющий условия выплаты ваших алиментов.

- Иди. Нахрен, - немедленно говорю я. – Стивен заплатит всё до последнего пенни. Вовремя. И тогда я не подам в суд на его семью за неправомерное увольнение из колледжа. Если я проявлю великодушие. – Возникла пауза. Несмотря на то, что он молчит, я могу сказать, что адвокат борется с тем, что сказать. Потому я абсолютно права.

Эш уже уговаривала меня подать в суд на отца Стивена из-за моего извещения об увольнении. Я почти уверена, что единственная получила его в своём отделе. Мне ненавистна мысль, чтобы подавать иск на кого-нибудь в суд. Но внезапно я начинаю ненавидеть это немного меньше.

На линии щелчок.

- Алло? – спрашиваю я.

Адвокат повесил трубку.

Я сижу, ошеломлённая. Затем тянусь к стационарному телефону, которым никогда не пользуюсь, и набираю номер Стивена по памяти. Он, вероятно, не знает этого номера и может просто ответить.

Это срабатывает.

- Алло? – спрашивает он дебильным, дрожащим голосом.

- Это Бринн, - говорю я, стараясь не рычать. – Я никогда не изменяла. Ни разу. Хотя ты игнорировал меня годами.

- О. Эм… - Я застала его врасплох. Очевидно, он не ожидал, что придётся иметь дело со мной, даже по телефону. – Ну…

- Твой отец уволил меня. Он отобрал мою работу. У меня нет никакого дохода, кроме тех денег, которые ты по праву должен мне от нашего дома. Если ты не успокоишься, я подам в суд на твоего отца. Вполне официально. Очень болезненно. И если West Michigan Press попросит меня сделать заявление, я обязательно добавлю, что твой пенис напоминает инопланетную лапшу. И что ты понятия не имеешь, как им пользоваться.

Он задыхается. – Не нужно быть такой жестокой.

- Неужели? Жестоко обращаться с женой, как с домашним эльфом, Стивен! Если ярость моя утихнет, просто помни, что она исходит из очень реального места. Я была компетентным, оптимистичным человеком, пока ты меня не утомил.

С минуту он молчит. – Ты не изменяла? Это видео было довольно… откровенным.

Моё сердце бешено колотится, когда я представляю, как Стивен смотрит видео. Затем нажимает просмотр снова и снова. Я почти рассмеялась, но сдерживаю себя в последнюю секунду. Звучит, как отрыжка, но неважно. – Ты смотрел видео?

- Ну… Мой отец…

Ещё один смешок вырывается из моего горла, и я проглатываю его. – Твоему отцу тоже понравилось, да?

- Хм… - смущённо хмыкает Стивен. – В газетах пишут, что вы познакомились с Томом Спеннером весной.

- Это твоя проблема? Папочка читал бульварную газетёнку, а ты теперь думаешь, что я изменяла? Таблоиды также говорят, что Крис Хемсворт с планеты Уран! – Я прочла это на прошлой неделе на кассе продуктового магазина.

Уран – забавное слово.

Кроме того, чёрт возьми, пусть этот день войдёт в историю. Впервые за долгое время я выплюнула остроумный ответ вместо того, чтобы спустя шесть часов, лёжа без сна и злясь, придумывать его. Это поворотный момент! Мне нужно вино, чтобы отпраздновать.

Более того, мне нужно будет добыть кадр из номера журнала The Sun с изображением Криса Хемсворта и его космического корабля. Для потомков.

- Послушай, я не должен с тобой разговаривать, - резко говорит Стивен, как будто только что понял, что его уделали. – Мы можем общаться через наших адвокатов.

- Отличная идея! Пусть твои позвонят мне напрямую. – Я в ударе, сучки. – Мне было так весело с ним поболтать. Надеюсь, он возьмёт с тебя сто тысяч, чтобы доказать, что я никогда не изменяла твоей слабой, бледной заднице.

Что потом? Я вешаю трубку. Впервые в жизни я не жду его одобрения. Старая Бринн наверняка сейчас бы беспокоилась из-за его любопытства и глупого звонка адвоката. Но у Новой Бринн нет времени на подобную чушь.

Я поднимаю кулак в воздух впервые с тех пор, как… Ну, вообще впервые.

Затем я на самом деле нахожу на YouTube песню “Eye of the Tiger”, включаю её и вновь поднимаю кулак.

Это просто такой момент.

39. Размытие, Бикини и Момент Истины Том

Непрерывная съёмка становится размытой. Я измучен, держусь на кофе и инстинкте. Наверное, так себя чувствуют марафонцы.

Как хороший мальчик, я стою там, где мне говорят. Мы разрушаем гостиную, а затем приходит целая команда, чтобы начать восстановление. Но это не совсем восстановление. Это скорее наплевательская работа и наведение лоска. Наше грёбанное джакузи полностью функционирует. Я, по крайней мере, убедил их сделать обшивку из кедра в деревенском стиле, и поэтому начинаю подготавливать планки.

Колка древесины с помощью электроинструмента приносит удовольствие.

Чандра выходит в крошечном оранжевом бикини, её груди угрожают выскочить из топа в любую секунду. Камера поворачивается ко мне, чтобы заснять мою реакцию. Я говорю. – Эй, Чандра, ты можешь передать мне ту доску? – Я даже не смотрю на неё.

Она фыркает и произносит. – Но я готова к тому, чтобы… намокнуть.

- Душ всё ещё работает внутри, - предлагаю я.

Камера отъезжает. Здесь не на что смотреть.

В перерыве у нас пончики и фрукты, но нет ничего, куда бы их можно было окунуть. Если бы здесь был соус, всё было бы гораздо лучше.

Естественно, мои мысли снова возвращаются к Бринн. Если бы она была здесь, я бы в ту же секунду оказался по шею в джакузи. Она, наверное, надела бы какой-нибудь цельный купальник с завязками, которые я мог бы медленно развязать. В этом есть что-то привлекательное. Как она прикрыта, но всё, что мне нужно сделать, это протянуть руку, и при помощи нескольких осторожных движений пальцами, она раскроется передо мной.

И я рад, что камера сейчас повёрнута не в мою сторону, потому что моё лицо горит, а член стал твёрдым.

Самое время, говорит мой член. Я думал, ты забыл обо мне.

Я говорю ему расслабиться. У меня достаточно времени для него, но рядом должен быть правильный человек.

И этот человек сейчас в Мичигане.

Осталось двадцать четыре часа.

*** 

Продюсеры расстроены, потому что не хватает драматизма. Недостаточно конфликта. – Послушайте, - произносит Мальчишка Режиссёр. – Мы уже прошли половину пути, и всё, что у нас есть, это ваша работа по дому. Это скукота. Вы должны нам что-нибудь дать.

- В моём контракте ничего не говорилось о том, что я должен дать вам «что-нибудь». Там только говорилось о ремонте дома. Именно это я и делаю.

Я дремлю на раскладушке, пока команда укладывает прохладный мрамор на пол. Они избавляются от тёплых землистых тонов, вещей, которые заставляют это место ощущаться простым и привлекательным, и они делают всё серым с акцентом на лиловый. Каждое изменение, которые делают, высасывает жизнь из этого места немного больше.

Сон не помогает. Я всё время просыпаюсь.

А потом меня постукивают по плечу. Наманикюренным ногтём. Эти штуки чертовски острые. Возможно, они – средства для выживания. С их помощью она могла бы открывать банки. Я открываю глаза, но в этом нет необходимости. Я чувствую запах духов Чандры ещё до того, как она входит в комнату.

- Эй, - произносит она.

Я сажусь, и девушка опускается рядом со мной.

- Знаешь, я не хотела сюда приходить.

- Хорошо, - осторожно отвечаю я.

- Но… - она пожимает плечами. – Я не могу получить своё собственное шоу, а это предложение было…

- Слишком хорошим, чтобы отказаться, - заканчиваю я за неё.

- Да.

Мы молчим. Это не так неловко, как должно быть. Я чувствую, что она хочет мне сказать что-то, поэтому жду.

- Прости, - говорит она. Удивительно слышать от неё такое. Я не знаю, за что именно она извиняется, поэтому жду ещё немного. – Может, мне следовало сказать «да» перед камерой, когда ты сделал мне предложение. Продюсеры хотели, чтобы я согласилась. Я собиралась это сделать. Мы так хорошо работали вместе на съёмочной площадке. Мы отлично выглядим вместе. У нас были бы симпатичные дети. Но…

- Но что? – тихо спрашиваю я. Ну, так тихо, как могу. Я больше не злюсь. На самом деле ничего не испытываю, кроме, может быть, немного любопытства.

- Но потом мы вышли в эфир, и что-то меня остановило. Ты был очень милым, и нам было весело вместе, но мне всегда казалось, что между нами чего-то не хватает. И когда ты сделал мне предложение, я просто растерялась. Они хотят, чтобы мы снова были вместе. Вот почему я здесь. Я получу большой бонус, если смогу соблазнить тебя.

Подождите, что?

И вот, когда я начинаю с гневом говорить. – Ты не можешь! Ни за что! Я… - я почти сказал «влюблён в кое-кого», и это меня немного удивляет. Но она не даёт мне закончить.

- Всё в порядке. Дело в том, что как бы мне не хотелось получить бонус, я бы предпочла что-то… настоящее.

Я смотрю на неё и улыбаюсь. Она тянется к моей руке, и я беру её. Мы просто сидим рядом друг с другом. Это немного неловко, но это, возможно, первый настоящий момент, который мы когда-либо разделяли. Я сжимаю её руку и отпускаю. Мы отпускаем.

Потом она говорит что-то, что действительно удивило меня. – И сказать по правде, я ненавижу лиловый.

Я уже был на обратном пути в Мичиган, когда узнал, что нас снимали.

40. Топ-10. Снова. Потому Что Списки Удовлетворяют Бринн: Лучшая Десятка Вещей В Жизни На Этой Неделе

1. Новый снимок Криса Хемсворта на стене. Я раскрасила корабль в фиолетовый цвет, прежде чем отнести его в багетную мастерскую.

2. Прогуливаюсь через гигантскую вагину, чтобы купить кофе. Это, как заново переживать собственное рождение каждый раз, когда мне нужен кофеин.

3. Соусы и шарики. Потому что, хотя сейчас я и работаю, они никогда не выйдут из моды.

4. Еда на палочках. Потому что я расширяю свои горизонты.

5. Ощущаю себя квалифицированной.

6. На самом деле являюсь квалифицированной (Поскольку #5 относится к мужчинам, несмотря ни на что).

7. Сияю после того, как сказала Стивену отвалить. Я до сих пор сияю. Мне даже не нужно включать лампы после наступления темноты.

8-10. Слишком занята жизнью, чтобы закончить этот список.

41. Кусочек Головоломки и Лапша Рамен Бринн

Существует определённая удовлетворённость, которая случается, когда вы занимаетесь тем, в чём хороши. Это такая удовлетворённость, как «щелчок» кусочка головоломки, вставший на место. Когда я прохожу через гигантскую, успокаивающую вагину в свой класс по вторникам и четвергам, я чувствую этот щелчок. Я там, где должна быть. И я хороша в этом.

Здесь двадцать голодных студентов. Буквально. Думаю, они все существуют на искусстве, сексе и лапше рамен, и я хочу приготовить им всем домашние равиоли. Приберегу их на конец семестра. Но сначала я хочу заставить их думать о словах. Как они работают. Что они могут сделать. Как они могут изменить вашу жизнь.

На этой неделе я не пугливая, не рассеянная, не скучная, и вообще ничего из того, что я чувствовала, когда была со Стивеном.

Когда я просматриваю учебный план и раздаю первое задание, я уверенная. Держащая всё под контролем. Слегка дрожащая от восторга. Великие вещи произойдут в этом месте, потому что я там, где должна быть.

*** 

К вечеру четверга я заканчиваю с занятиями на неделю, поэтому могу расслабиться. И под «расслабиться» я подразумеваю, написать Сэди и Эш, чтобы они пришли, и мы могли посмотреть Mr. Fixit Quick в Квебеке. Я готовлю закуски, и Сэди убедила своего мужа присмотреть за детьми вечером, чтобы она могла немного подзарядиться. От Эш пока ничего не слышно, но подруга всегда готова к вечеринке.

Делая соус бешамель для новой заправки, я думаю о Томе. Мне немного грустно, что он не звонил два дня, но предупредил, что из-за непрерывной съёмки у него не будет возможности проверять свой телефон. И он не был уверен насчёт того, будет ли ловить сотовый в лесу.

Но я скучаю по нему, чёрт возьми. Лунный камень на кольце мерцает. Мне будет очень грустно расставаться с ним. И мне всё ещё любопытно его происхождение. У меня на пальце старинная вещь. Я просто знаю об этом.

Раздаётся стук в дверь, а затем череда проклятий. Итак, Эш прибыла.

- Что случилось на этот раз? – спрашиваю её, открывая дверь.

- Больше нет СМИ, обивающих твой порог? Этих уродов. Как мы собираемся продавать кулинарную книгу, если нет внимания со стороны прессы?

Я определённо рада, что стервятники улетели, но держу это при себе. – Продажи кулинарных книг носили временный характер. Я просто рада была иметь разовый скачок продаж, понимаешь? Если ты всё ещё хочешь поехать во Флориду на Новый год, я могу сказать «да» прямо сейчас.

- Мы едем, сучка. – Она размахивает розовым кожаным блокнотом, который повсюду носит с собой. – Я подписала его и использовала один из моих любимых стикеров для путешествий.

- О. Ну. Я бы не хотела портить твои планы.

- Ты не сделаешь этого, - говорит она, пропустив мимо ушей мою иронию. Она окидывает меня взглядом. – Надень платье. Ты не можешь пить в этом.

Я смотрю на свои удобные джинсы. – Мне не нужно платье, чтобы смотреть с вами шоу. Я приготовила закуски на шпажках. Вот это вечеринка.

Она проходит мимо меня на кухню и берёт с тарелки курицу якитори на шпажке. Затем откусывает кусочек. – Они потрясающие. А теперь надень платье. Мы собираемся проникнуть на классную вечеринку без приглашения.

Я тут же ощущаю трепет у себя между ног, потому что именно так я встретила Тома. Классическая любовная история, правда? Вечеринка без приглашения привела к сексу в лодочном сарае, вследствие чего весь мир увидел секс-видео с моим участием. Что привело к фиктивной помолвке. Мечта каждой девушки.

Подождите…

- Я не пойду, - говорю я.

- Пойдёшь. – Эш хватает ещё одну шпажку.

- Нет. Надо посмотреть шоу.

Она смотрит на меня с жалостью. – Знаю, что ты зациклилась на нём, милая. Но именно поэтому ты должна. Возвращайся в седло.

- Не могу.

Она доедает якитори, моет руки и поднимается наверх. Я знаю, что Эш спустится вниз с платьем и моим новым сексуальным нижним бельём. Бельё, которое я купила для Тома. Меня так и подмывало надеть нижнее бельё с маленькими лисичками, но кружевные стринги были сексуальнее. Потом я подумала, к чёрту всё, и купила с лисичками.

В сотый раз проверяю телефон, но от него нет сообщений. Он, наверное, занят закрытием своего спецвыпуска в Квебеке. А может, сочиняет свои письма к Дорогой Бринн. Том хороший парень. Когда он решит, что мы официально закончили, он будет очень милым.

Мне всё равно будет грустно.

Эш возвращается с розовым платьем, и я возмущаюсь по поводу цвета, а потом всё равно его надеваю.

Грёбанные подружки.

42. На Крыше Бринн

- Если у них здесь нет телевизора, я ухожу, - угрожаю я, когда мы входим в лифт.

- Если у них здесь нет телевизора, ты можешь посмотреть своё шоу на моём айпаде, - отвечает Эш. – Конечно, это сделает из тебя печальную девушку, которая сидит в углу декадентской частной вечеринки на крыше, наблюдая за ремонтом дома на айпаде.

- И ты будешь сверх сучкой, которая укажет на это, - огрызаюсь я.

- Прекратите ссориться, - говорит Сэди, вытаскивая помаду из сумочки. – Это мой грандиозный вечер, так что успокойтесь, а не то я расскажу вам мерзкие истории о смене подгузников.

Это довольно хорошая угроза, поэтому мы с Эш обнимаемся. Затем они с Сэди проверяют помаду в отражающей поверхности лифта. Это самый блестящий лифт, который я когда-либо видела. Они должны раздавать солнцезащитные очки, потому что блеск убийственный.

- Где именно мы находимся? – спрашиваю я, пока поднимаемся наверх.

- В здании ВанХеймлиха, - отвечает Эш. Это мне ни о чём не говорит.

Эш рассказала мне очень мало подробностей об этой вечеринке, потому что: а) она ничего не знает о ней, или б) ей есть что скрывать. Наверное, второе. Я могу только молиться, чтобы мы не сорвали свадьбу. Или похороны. Это было бы ещё хуже. И кто устраивает вечеринку на крыше офисного здания в центре города?

- И что же здесь? – выпытываю я, потому что мне необходимо задавать много вопросов.

- На крыше здания открылся новый бар. Они только что открыли несколько гостиничных номеров для высокопоставленных гостей. Но оно ещё не общедоступно. Это их частный предварительный ночной просмотр.

- О! – Звучит забавно. – Мы приглашены, или мне подготовить историю о том, откуда я знаю семью ВанХеймлихов? – Это семья миллиардеров, владеющих половиной Гранд Рапидс.

- Мы приглашены. Есть секретный пароль. Просто смотрите.

Двери лифта, наконец-то, открываются. Я ожидаю увидеть вестибюль или коридор, поэтому ошеломлена, когда выхожу на… лужайку. На крыше этого высотного здания растёт трава. Это рай! Я вижу грандиозный фонтан, рядом с которым прогуливаются несколько тусовщиков. И бочче [26] ! И бинбэг [27] ! Под изящным навесом – длинный кленовый бар. А поскольку мы находимся на крыше здания, отсюда открывается вид на много миль вокруг.

Выбраться из дома – это круто. Кто бы мог знать?

Нас сразу же останавливает Брахт. Нет, не Брахт. Это его двадцатилетний клон. Те же светлые волосы, те же аристократические черты лица. Тот же хлопковый пиджак поверх шорт с вышитыми на ткани омарами. Та же обувь и та же поза. Но этот экземпляр смотрит на Эш хмурым взглядом вместо того, чтобы задыхаться, как собака в жару. – Пароль, пожалуйста, - произносит мини копия Брахта.

- Жёлтый лотос, - хладнокровно отвечает Эш.

- Подождите. Жёлтый лотос? – я хихикаю. Серьёзно… я на самом деле хихикаю. И такое бывает.

Но Малыш Брахт смотрит на меня ледяным взглядом. – Это цветущее растение, произрастающее на заболоченных землях Центральной Америки.

- Заболоченных! – хихикаю я.

Он уставился на меня.

Настоящий Брахт подбегает, отталкивая клона в сторону и машет рукой в сторону бара. – Проходите! Проходите! Не позволяйте Брэмли задерживать вас.

- Брэмли?

Он рычит.

- Шампанское есть? – спрашивает Эш, её спина прямая, как здание ВанХеймлиха. Брахт оказывает странный эффект на мою подругу. Я просто не понимаю этого. Он доводит её стервометр до одиннадцати.

- Конечно, миледи. Следуйте за мной.

Она вроде как насмехается над ним, а я иду дальше, любуясь лужайкой на крыше. Трава цепляется за мои пальцы сквозь сандалии. Интересно, как они здесь косят. А сорняки вообще могут добраться до тридцатого этажа?

На всех барменах белые рубашки, чтобы похвастаться загаром. Они такие опрятные, что это отвлекает. Их зубы сияют так ярко, что мне нужны очки.

- Шампанского? – спрашивает бармен, сверкнув мне своей сияющей улыбкой.

Я плюхаюсь на барный стул. – Конечно! – говорю я высокомерно. – Я всегда пью шампанское на лужайках на крышах, дорогой!

Ирония пролетает прямо над его тщательно уложенными волосами. – Сейчас будет!

Когда мне подают шампанское, вкус у него феноменальный. Что ещё лучше – я замечаю экран телевизора над баром. Хотя сейчас темно. – Прошу прощения, молодой человек. – Я машу рукой ближайшему подобию куклы Кена. – Не могли бы вы переключить этот телевизор на H&G? Спешл моего жениха выходит сегодня вечером. – Я сейчас хвастаюсь, чтобы увидеть Тома по ТВ. Но сейчас отчаянные времена. – Вы смотрели Mr. Fixit Quick?

Кукла Кен понятия не имеет, о чём я говорю. Но он вручает мне пульт с ещё одной ослепительной улыбкой, а затем уходит сделать для кого-то «Том Коллинз».

- Эти морские гребешки, завёрнутые в бекон, божественны, - говорит Эш. Она ставит передо мной маленькую тарелочку. – Выпей, милая. Я принесла тебе ещё бокал шампанского.

Здесь, на крыше, очень хорошо. Шоу Тома оживает передо мной. Звука нет, но всё в порядке. Мне не нужен звук, чтобы восхищаться Томом в обтягивающей футболке, руководящий доставкой грузовика с досками. Он вбивает в перекладину гвоздь, и когда его бицепсы напрягаются, я ощущаю это на моих сосках.

Кроме того, морские гребешки в беконе божественны. Я достаю из сумки блокнот и добавляю «Завёрнутые и Фаршированные Вещички» в свой Топ-10.

Затем следует нарезка кадров Тома и его парней, занимающихся разрушением старья. Стены рушатся. Окна добавляются. Снаружи веранда с убийственным видом. Это романтично. Когда я вижу, как Том стоит один у перил, глядя на горы, он выглядит таким одиноким.

Во время рекламной паузы я позволяю Эш познакомить меня с некоторыми из друзей Брахта. Их звали Бакс и Чендлер. Один из них – ВанХеймлих, и я изучаю его, чтобы понять, миллиардер ли он.

Неа. Просто ещё один стиляга с дорогими часами. Для меня они все на одно лицо.

Я пью больше шампанского. Достав телефон из сумки, смотрю на экран. Там ничего нет. Том до сих пор не написал и не позвонил.

Но, эй. Я знаю, что рано или поздно это случится. Он только вернул обратно свою карьеру, и я тоже. Это же был изначальный план, верно? Новая, более уверенная в себе Бринн сможет справиться с этим разочарованием, даже, если Том на самом деле был особенным.

Я устала тосковать по мужчинам, которые не хотят меня. Новая Бринн так не делает.

Однако Новая Бринн держит пульт дистанционного управления в сумочке. На тот случай, если они захотят лишить меня телевизионных привилегий. И как только Эш позволяет, я возвращаюсь к своему барному стулу для ещё одной порции «Тома» (прим. коктейль).

У каждого есть любимая знаменитость, верно? Я не одержима.

Том устанавливает нелепую гидромассажную ванну на веранде. Резервуар для касатки меньше, чем это бельмо на глазу. Том закатывает глаза. Мне даже не нужен звук, чтобы услышать его презрение.

Один из приятелей Тома высовывает голову из двери и зовёт его. Его лицо мрачное, и я выпрямляюсь, гадая, что произошло.

Когда камера переключается на ухмыляющуюся Чандру, я чуть не роняю бокал с шампанским.

- Ой-ёй, - произносит Сэди через моё плечо.

Я смотрю, как Том приветствует Чандру. Я не слышу, о чём они говорят. Но он целует её в щёку и уходит.

- Это всего лишь поцелуй в щёку, - замечает Сэди. – И, анализируя язык его тела, это был поцелуй в щёку с нежеланием.

Шоу переходит в рекламу.

Чувствуя лёгкое головокружение, я оборачиваюсь и оглядываю толпу. Там идёт игра в бочче, где два конкурента в лоферах бросают шары.

Их шары для бочче. Потому что, даже, если это и отличная вечеринка, она не такая, какой должна быть.

Я вспоминаю о последней вечеринке, на которую меня затащили подруги, когда пришёл мой бывший, и я потеряла голову. И это хорошо. Потому что именно так я познакомилась с Томом.

Но моя жизнь не нуждается в повторении. Для начала, здесь нет лодочного сарая. Более того, нет Тома. Я оглядываю людей и вижу, что меня окружает море людей, которым нравится гольф. Никто из них не знает, как пользоваться пневматическим пистолетом. Я уверена в этом. Некоторые из них делают маникюр чаще, чем я.

- Что ты ищешь? – Сэди спрашивает осторожно, как будто говорит с человеком, с которым не всё в порядке.

- Тома, - выдыхаю я. – Я ищу Тома. Я… мне кажется, я влюблена в него.

- Ой-ой! – говорит Эш, влетая. – Сюда. Сделай шот. – Она машет одному из барменов. – У нас тут чрезвычайная ситуация, требующая текилы!

- Нет, - твёрдо отвечаю я. Мой взгляд возвращается к экрану телевизора. Я вижу Тома на какой-то кровати, и моё сердце опускается, как желе моей матери. Чандра садится рядом с ним. Они касаются друг друга!

Я вскрикнула от ужаса.

- Соль, текила, затем лайм, - повторяет Эш с той же настойчивостью, с которой пожарный говорит «стой, падай на землю и катайся».

Но нет. Попридержите свою текилу и не выдёргивайте чеку из огнетушителя. Потому что, хотя я и не слышу, о чём говорят в программе, я знаю, как выглядят окончания отношений. У меня были такие концовки, и они похожи на Тома и Чандру на экране. Он говорит что-то приятное, а она выглядит задумчивой.

Потом встаёт и уходит.

- Да! – мы все втроём вскидываем руки и кричим «ура». Головы поворачиваются, когда стиляги пытаются увидеть, не идёт ли бейсбольный матч. Но это просто Том на экране встаёт, чтобы проверить жидкий раствор для плитки.

- Он мой, - говорю я вслух. Затем повторяю это снова, потому что одного раза было недостаточно. – МОЙ. – А потом. – Я сделаю это. Я пойду за ним, хотя он мне и не ответил. Хотя его самолёт должен был приземлиться час назад, а я не слышала от него ни слова. – Дело в том, что Том то же меня любит. Я чувствую это в животе, прямо рядом с завёрнутыми в бекон гребешками.

- О, вау, - произносит Эш. – Этого не должно было случиться. Он должен был быть твоим отвлечением.

- Он был твоим противоядием от твоего красного флага! Помни, ты не должна доверять своим инстинктам какое-то время, - предлагает Сэди. Она хочет, как лучше, но…

- Не имеет значения, - говорю я, опрокидывая рюмку текилы, которую она мне заказала. Потому что текила не должна пропадать даром, даже, когда твоя жизнь на самом деле не заканчивается.

Эш протягивает мне лайм и качает головой. – Это плохо кончится. Настоящей любви не бывает, милая. – Она отводит взгляд в сторону. – Кроме Сэди, - быстро поправляется она. Потому что невежливо говорить своей замужней подруге, что её жизнь – фарс.

- Даже Сэди, - бормочет подруга. Затем она берёт с барной стойки ещё одну рюмку и выпивает.

Эш протягивает лайм Сэди, которая, похоже, нуждается в текиле не меньше меня.

- Ну… - Эш кладёт руки на свои узкие бёдра. – Полагаю, будет справедливо сказать тебе, что я перевела твой телефон в режим «Полёт», когда прибыла к тебе два часа назад. Для того, чтобы ты не отвлекалась на сообщения от мамы, когда надеялась получить их от Тома.

Несколько секунд я просто моргаю. Затем рывком открываю сумочку, выбрасываю пульт и хватаю телефон. Я отключаю режим «Полёт» и быстро молюсь.

Эта штука наводняется сообщениями. Половина из них от моей матери, которой хотелось бы знать, как произносится слово «gif». Но несколько сообщений от Тома! Где ты? Я возле твоего дома.

Я нажимаю кнопку вызова. – Том? – выдыхаю я, когда он отвечает. – Ты вернулся!

- Я скучал по тебе, детка. Где ты?

- На крыше! На этой странной вечеринке. Здесь Брахт и…

Вызов прерывается.

- Чёрт побери! – кричу я. – Нам нужно уходить. Том ищет меня.

- Мы не можем, - отвечает Эш. – Твоему водителю нужен час, прежде чем её два бокала шампанского выветрятся. Я ещё не пила текилу, иначе нам бы пришлось проторчать тут до полуночи.

Чёрт бы побрал её и её нулевой процент жира.

Хорошо, всегда есть Uber. Но куда попросить отвезти меня? Домой к Тому? Ко мне? Мне нужно место. Мне нужно большое романтическое воссоединение. Мне нужно идти, чёрт возьми. Мы с Томом бежим друг другу на встречу по лугу, заросшему маргаритками. Или мы с Томом перепрыгиваем через чемоданы в аэропорту, чтобы добраться друг до друга.

Или мы с Томом голышом в лодочном сарае. Я не придирчива, пока он рядом. И голый.

- Мне пора, дамы, - говорю я, бросая чаевые на стойку и подмигивая бармену. – У меня есть люди, которых нужно увидеть и трахнуть.

Я убегаю. Почему я бегу? Потому что я знаю, чего хочу, и я хочу Тома, а это значит, что хочу его сейчас! Я расчищаю идеально ухоженный дворик на крыше, направляясь вдоль бесконечной лужайки к металлическим лифтам.

Я нажимаю на кнопку лифта. Ничего не загорается. Давай же, ублюдок. Я нажимаю ещё несколько раз, чтобы показать, кто здесь главный. А потом слышу жужжание, и полоса синего света проносится вокруг лифта, возможно, сигнализируя о подъёме. Я не знаю. Мне нужно сосредоточиться. Я так взволнована, уверена, что единственное, что меня успокоит – это чашка шоколадного супа или секс с Томом. Илллиииии, секс с Томом в чашке с шоколадным супом.

Теперь я действительно не могу сосредоточиться.

Я залезаю в декольте моего платья, и поправляю сиськи. Они нуждаются в этом. К тому же, это успокаивает меня. Поэтому, когда дверь лифта со звоном открывается, я стою, крепко обхватив себя за грудь, и, чёрт возьми, если это не Том прямо передо мной, ухмыляется мне в лицо.

Синие огни сверкают.

43. Сэр Мастер Член В Восторге Том

Единственное, что я замечаю в своей лишённой сна и напряжённой дымке, это то, что двери лифта открылись с лёгким щелчком и мигающими огнями, как будто я собираюсь войти на палубу «Энтерпрайза». Когда двери открываются, то должен признать, я слегка ошарашен. Эта великолепная, соблазнительная, восхитительная женщина смотрит на меня, лаская свою грудь. А потом я смеюсь, потому что, что ещё я мог сделать?

То, что происходит дальше, меня удивляет, а это о чём-то говорит. Бринн бросает на меня взгляд, выпускает грудь и говорит голосом, который, кажется, доносится со дна колодца или, может быть, из-за её внутреннего волка. – МООООООЙЙЙЙЙ. – А потом прыгает. Это словно дежавю в лодочном сарае.

На этот раз я готов.

Бринн прыгает, обхватывает меня ногами, а мои большие руки обнимают её и направляются прямо к её заднице, где я немного приподнимаю её, чтобы лучше держать её, потому что прямо сейчас, и ещё очень долго, я собираюсь держаться за эту женщину. Я слышу, как она рычит ещё раз, а потом сосёт моё лицо. Я имею в виду, буквально. Она как инопланетный кокон в Чужом, только знаете, инопланетная версия, которая сексапильная и которую можно трахнуть.

Я всасываю её лицо в ответ. В лифте. Двери закрываются, и я окружён ею, а она мной…

Блядь.

Мы в лифте.

- Детка, - выдавливаю я.

- Заткнись, - говорит Бринн. И она целует мои губы, шею, ухо. Потом слегка расстёгивает мою рубашку и целует ключицу, так что я нажимаю кнопку тридцатого этажа, где Брахт уже забронировал мне номер.

Как будто он знал или что-то в этом роде.

Я БУДУ ЗАНИМАТЬСЯ ЛЮБОВЬЮ СО СВОЕЙ ЖЕНЩИНОЙ ЧАСАМИ, кричит мой член.

Заниматься любовью? Да.

Потом я киваю, и моё лицо оказывается в её декольте, а мой язык и мои руки что-то делают, и мой член так счастлив, что напевает. Или вибрирует. Сэр Мастер Член в восторге.

Когда двери снова со звоном распахиваются, я позволяю её ногам опуститься на пол и перестаю целовать её на достаточное время, чтобы посмотреть на неё и убедиться, что она настоящая. Её волосы растрёпаны, грудь вздымается под грёбанным платьем с запахом, и я не думаю, что когда-либо был счастливее.

На данный момент.

Но уверен, что через несколько минут будут ещё более счастливым.

- Что? – спрашивает она.

- Пентхаус, - говорю я. – У меня. Ключ.

- О. Да! – А потом мы снова целуемся.

Пластиковая ключ-карта, скольжение, нащупывание, и мы вваливаемся в номер. Я закрываю дверь. Она раздевает меня, я разворачиваю её. Рождество каждый день с этой женщиной! Боже, я чертовски люблю её.

Она резко останавливается.

- Неужели? – спрашивает она, либо я сказал это вслух, либо она читает мои мысли. Это не имеет значения.

- Да, Бринн. Боже. Где-то между лодочным сараем и твоим пристрастием к закускам, я влюбился в тебя. Сильно. И… я люблю тебя. Я хочу тебя. Я хочу, чтобы между нами было всё по-настоящему…

Она перебивает. – Это по-настоящему, всё это. – Бринн разрывает на мне рубашку, разбрасывая пуговицы. Это очень круто, и я знаю, что нашёл женщину для себя. Она стягивает с меня рубашку, так что я обнажён по пояс, а Бринн стоит там в лифчике и этих крошечных трусиках, которые мало оставляют места для воображения, поэтому дёргаю их, пока она не оказывается обнажённой. Намного лучше. У меня не осталось терпения что-либо воображать с этой женщиной.

- Я тоже люблю тебя, - говорит она. – Очень люблю. Из-за твоих больших рук. Прямо сейчас не хватает слов, так что…

Я перевожу дыхание в течение минуты. Я делаю это, потому что не хочу ничего испортить. – Теперь я могу заняться с тобой любовью?

Она наклоняет голову. – Если ты подразумеваешь под «заняться со мной любовью» «трахнуть меня» и действительно это имеешь в виду, то «да». Я тоже люблю тебя. Неужели я так сказала?

- Да, сказала. – Я протягиваю руку и расстёгиваю её лифчик. Бринн позволяет упасть ему на пол. Она стягивает с меня штаны и трусы, и я отбрасываю их. Мой член в полной, эм, готовности. Приветствует. Неважно. Он больше и твёрже, чем когда-либо. Поэтому я указываю на него. – Займись этим. Сейчас же.

44. Наконец-то Член Тома

Да! Что он сказал! Иди к папочке! Последний в…

Оооооо. Прямо… сюда.

Наконец-то.

45. Приватный Разговор Бринн

Том снял номер в гостинице на все выходные. Я не понимаю зачем, поэтому спрашиваю, когда мы лежим в постели, и я прижимаюсь к нему, моя рука играет с волосами на его груди. Он такой человек, знаешь? – Зачем забронировал номер в отеле, когда у тебя огромный холодный особняк в Ист-Гранд-Рапидс?

- Вот и ответ на твой вопрос.

- Неужели?

- Ты сказала огромный. Холодный. Особняк.

- Я так сказала?

- Да.

- Ну, это было грубо с моей стороны. Даже, если это и правда. У этого места нет души. За исключением лодочного сарая. Я могла бы жить в нём. Или на кухне.

Кажется, я не фильтрую свою речь. Вот что происходит, когда вы сексуально удовлетворены и свернулись калачиком рядом с правильным парнем. Вы перестаёте беспокоиться о каждой мелочи.

- Это место не для меня, - говорит он. – Ну, по крайней мере, теперь. Оно было для меня… когда я пытался быть идеальным.

- Ты выглядишь идеальным для меня.

- Для тебя, может быть, и идеальный. – Он улыбается. Я прижимаюсь чуть ближе. – Я собираюсь попросить Брахта выставить его на продажу. После того, как поработаю немного над ним.

- Правда?

- Ага. С меня хватит этого места. Мне потребовалось девять сезонов Mr. Fixit Quick, чтобы понять, что вы не сможете построить дом из роскошной плитки и первоклассной мебели. Я пытался это сделать уже в течение долгого времени. – Том берёт мою руку и с восхищением смотрит на лунный камень, погруженный в свои мысли.

- Но вот вопрос. – Мне следовало бы запаниковать, но это не так. – Если ты продашь свой особняк, то где будешь жить?

- Хммм. – Он проводит ладонью по моей руке, и у меня снова всё начинает покалывать. – Я тут подумал… - Потирает-потирает. – В Истауне есть домик в викторианском стиле с перилами, который действительно нуждается во внимании.

- Серьёзно?

- Пол кривой и нуждается в ремонте. И кухню нужно обновить.

- Вероятно, её на самом деле нужно обновить. Нужно увеличить её размер. Но я не владею этим местом, помнишь? – Так ведь? Я чувствую лёгкое головокружение, потому что мне кажется, Том просто намекнул, что хочет переехать ко мне.

На прошлой неделе это прозвучало бы пугающе, но я начинаю осознавать, что это не так. Отношения с кем-то вроде Тома – это круто.

Он гладит меня по животу, и я чувствую себя ленивой, как кошка на солнце.

- Я собираюсь купить другой дом, Бринн. И он не будет холодным. Я знаю, что прошу слишком многого, но, может быть, я мог бы провести немного времени у тебя, пока присматриваю дом?

- Мне очень нравится эта идея, - шепчу я.

- Да?

- Да… - я пытаюсь сосредоточиться на том, о чём он говорит, а не на том, что, пока он гладит меня, одеяло, покрывающее его ноги, начинает превращаться в палатку.

- Я хочу коттедж на озере Мичиган, - говорит он.

- Вау, серьёзно?

- Серьёзно. Если только ты не ненавидишь эту идею. Потому что куда бы я ни отправился, я надеюсь взять тебя с собой.

Сейчас я должна ему что-то ответить. Что-то существенное и страшное. Дело в том, что на этот раз я хочу всё сделать правильно, а это означает быть честной и уязвимой. Показать свой нежный живот в надежде, чтобы он погладит его.

- Я пойду с тобой, - отвечаю я. – Но дело в том, я не хочу, чтобы ты создал дом для меня.

Том слегка сдвигается и наступает пауза, а потом. – Не хочешь? – Похоже, он обижен. Но я ещё не закончила.

- Я хочу, чтобы ты создал дом со мной. – Я позволила это осознать. И чувствую, как он расслабляется от этой мысли.

- Ты имеешь в виду, как партнёры?

- Больше, как семья. Ты и я.

Он нежно целует меня в ответ.

Это очень волнующая идея. Почти такая же волнующая, как и палатка, которую Том воздвигает рядом со мной. Коттеджи и палатки – мои новые любимые вещи. – Ухх. Я хочу тебя и всё это. И очень большую кухню. У меня очень большие планы на мой сайт. Я думала сделать несколько видео… поскольку, эм, последнее стало популярным.

- Ты собираешься готовить обнажённой?

- Только для тебя. Но я надену фартук.

- Только фартук?

- С очень длинными завязками…

А потом мы перестаём разговаривать, потому что… ну, потому что мы оба решили, что нам повезёт. И всё утро нам везло.

*** 

Много часов спустя.

Ладно, спустя два дня.

А час назад я пообещала себе, что встану и отправлюсь домой. Не потому, что я этого хочу. Не потому, что Том этого хочет. А потому, что у меня собрание персонала, и мне нужно подготовиться к занятиям на этой неделе.

- Эй, Том, - я любуюсь лунным камнем в отфильтрованном освещении отеля. – А теперь расскажи мне о кольце. Мне всё ещё любопытно. – Мы вообще не говорили о нашей фиктивной помолвке. Мы провели выходные вместе, голые, без времени на такие глупости, как планы.

Том поворачивается и целует меня в плечо. – Может быть.

- Может быть?

- Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Нам нужно время.

- Это долгая история?

- Нет. Но я надеюсь, что мы станем долгой историей. И, если так случится, я хочу, чтобы ты знала историю кольца и знала, почему оно для меня так много значит.

Я снимаю его с пальца и протягиваю ему. – Может быть, тебе лучше позаботиться о нём.

Том качает головой. Он протягивает руку и сжимает мою ладонь вокруг кольца. – Оставь его. Надеюсь, ты когда-нибудь решишь выйти за меня по-настоящему. Но теперь я знаю, что не стоит торопить события. У нас есть время.

Я втягиваю воздух. Рада, что он не просит меня говорить о браке прямо сейчас. У меня очень хорошее предчувствие насчёт нас двоих, но чернила едва высохли на моих бумагах о разводе. – По-прежнему жаль, что не получилось удачно выйти замуж с первой попытки.

- Да? Ну, а я предложил выйти за меня той, кого не любил. У меня были бы те же сожаления, что и у тебя, если бы она не была достаточно умна, чтобы отказать мне.

- Но она не должна была быть такой жестокой. – Я всегда буду защищать своего мужчину.

- Да. С меня хватит, - настаивает он.

- Ну и парочка же мы неудачников.

- Уже нет, красавица. – Том целует меня в шею. – На этот раз мы всё сделали правильно.

Я позволила ему поклоняться моей шее ещё немного, пока он не сдвинул свои бёдра с намёком. Я прижимаюсь губами к его уху и горячо шепчу. – Расскажи мне о кольце.

- Ты хитрюга, - посмеивается он. – Но ты услышишь об этом, когда я буду готов.

Я опускаю свою руку под простыню и поглаживаю его. – Кто-то сказал, что готов?

Он перекатывается, оказываясь сверху, а до моего ухода остаётся ещё час.

*** 

У двери он притягивает меня к себе и целует так, что у меня сводит пальцы на ногах. Буквально. А потом их сводит судорогой, потому что в реальной жизни так и происходит. – Мне надо идти, - говорю я. – Но я вернусь.

Когда я уже иду по коридору, он окликает меня. – О кольце?

Чёрт возьми. Я останавливаюсь. Я не оборачиваюсь. Я просто жду.

- Это единственная ценная вещь в моей семье. Не денежная. Сентиментальная. Оно досталось в наследство от моей двоюродной бабушки Мэдди, которая вышла замуж за девяностопятилетнего миллионера, а потом сбежала с молочником. Звучит безумно, но это правда.

Я оборачиваюсь, и он делает несколько шагов в мою сторону. Может, он не хочет кричать. – Молочник дал ей его, как напоминание о том, что где бы они ни были, даже, если у них не было ничего другого, они были друг у друга… и это был дом. И теперь он есть у тебя. Потому что где бы ты ни была…

- Ты мой дом, - шепчу я.

- Да.

Теперь я рыдаю и целую его снова и снова. Я на несколько минут опоздаю на работу. Другие профессора поймут. Они работники искусства, а все творческие личности уважают истории любви. Вот кем мы с Томом становимся. Настоящей любовной историей.

46. Корн Доги Девять месяцев спустя

Бринн

- Это здесь ты хочешь меня видеть? – спрашивает Том, наклоняясь.

- Да… - шепчу я, отвлекаясь на мою потребность погладить объект моего желания. – Это такое… Длинное. И такое жёсткое.

Том посмеивается. – Дорогая, я рад, что тебе нравится новая столешница, но я пытаюсь устроить здесь съёмку.

- Просто у меня никогда не было каменной столешницы. – И это даже не самая моя любимая особенность нашей новой кухни в коттедже на озере Мичиган. Мне нужно прикоснуться к этому ещё раз, поэтому я подхожу к раздвижной двери позади себя и открываю свою собственную… Кладовую. – Боже. Такое большое.

- Это говорят все девушки.

- Я говорю о кладовой.

- Я тоже, - соглашается он.

Я захожу внутрь, чтобы полюбоваться полками, заполненными контейнерами. Это моя фантазия – пять видов муки, четыре вида сахара, каждый в своей банке и должным образом помечен. Там также есть огромный контейнер, заполненный универсальной мукой. Я могла бы печь дни напролёт. При одном взгляде на него у девушки может перехватить дыхание. И я действительно задыхаюсь.

Том следует за мной в кладовку, чтобы посмотреть, что меня так задержало. – Милая? Не могла бы ты взглянуть в мою камеру? Мне нужно твоё хорошенькое личико, чтобы сделать правильный кадр.

Мы собираемся снимать первый эпизод моего нового кулинарного шоу. С помощью Тома – и его агента Патриции – я заключила выгодную спонсорскую сделку.

И? Никакой канал не задействован. Это удачный ход Тома. Он сказал, что перестал контролировать свой творческий процесс. Поэтому основал свою собственную производственную компанию, а я – его первый выпуск.

- Пойдём, красавица, - Том щёлкает пальцами. – У нас двадцать две минуты до выхода в эфир. А ты снова пялишься на ящики с мукой.

- Но они такие красивые! Похожи на те, что Марта разместила в одном из своих журналов.

- Да? Держу пари, что Марта не разнесла бы кухню так, как мы с тобой пару часов назад.

- Ммм. Перестань меня отвлекать. Нам нужно сделать шоу. – От одного воспоминания о наших предыдущих действий у меня всё тело покалывает. Никто не разносит кухню так, как Том. Я больше никогда не смогу смотреть на определённый табурет без того, чтобы меня не бросило в жар, не стало беспокойно и не закружилась голова.

Мой красавчик закатывает глаза и манит меня к экрану компьютера. Мы смотрим на три камеры, которые он установил. Всё выглядит великолепно, но Том тратит пару лишних минут, напоминая мне, какие точки на огромной столешнице самые выгодные.

- Привет! Всё пристойно? – раздаётся голос Сэди в холле.

- Конечно! – кричу я. Том комично приподнимает брови, потому что, появись она раньше, застала бы незабываемое зрелище.

- Что готовишь? – спрашивает она, входя в кухню вместе с Кэйт и Эми, ковыляющими за ней.

- Корн доги на скорую руку! Это идеальная еда для пляжа. – На самом деле, корн доги продавались на озере Мичиган в течение десятилетий – задолго до того, как закусочные на колёсах стали нормой. – Это такие завёртыши, которые вы также можете макать в соус. Две группы продовольственных товаров одновременно.

- Круто, - отвечает Сэди, хотя мы все знаем, что жареная еда – это уже слишком для Сэди. Она, скорее, капустная девочка. Эх, ладно. Вы можете подтолкнуть своих друзей к употреблению нездоровой пищи, но не сможете заставить съесть это. – И не волнуйся, - добавляет она. – Когда вы начнёте снимать, мы с девочками прогуляемся по пляжу. Вернёмся как раз, чтобы попробовать всё.

- Ну, приветик! – говорит Том одной из близняшек, подхватывая её на руки. Он прижимает её к своей широкой, крепкой груди, и мне снова хочется поцеловать его.

Сосредоточься, Бринн. Таймер на компьютере показывает, что нам нужно выходить в эфир через девятнадцать минут. Мне нужно переодеться в свой нарядный фартук и попрактиковаться в своей не-дурацкой улыбке.

Том ставит малышку на ноги и указывает на меня. – Приготовь масло для жарки. Я займусь освещением.

- Ты это уже говорил! – возмущаюсь в ответ. Потому что это правда. Признаюсь, мы сейчас немного грубоваты, но, когда ты влюблён вот так, это вполне ожидаемо. Сэди и Эш сводят к минимуму закатывание глаз, а я игнорирую Эш, когда она острит. Говоря о…

Входная дверь хлопает, снова распахиваясь. Я сказала Тому, чтобы он её не ремонтировал, потому что дверь с сеткой в пляжном коттедже должна хлопать. Это его работа. И мне не нужно спрашивать, кто вошёл, потому что я узнаю шипение Эш, где угодно.

- Послушай, придурок, - произносит она угрожающе. – Это не будет пятьдесят на пятьдесят, если я приведу покупателя.

- Но ты этого не сделаешь, так что я даже не знаю, зачем мы это обсуждаем, - возражает Брахт.

- Привет, друзья! – кричит Том. – Мы на кухне!

Эш и Брахт вместе входят на кухню. На самом деле, похоже, они соревнуются, кто первый зайдёт, но в итоге они сталкиваются бёдрами, пытаясь пройти через дверь одновременно. – Ты грёбаный засранец, - шипит она себе под нос.

- Следи за языком! – Сэди оглядывается через плечо. Её девочки начнут говорить со дня на день, и она беспокоится, что они получат свой словарный запас от тёти Эш.

- Он первый начал, - говорит моя подруга детским голосом.

Брахт просто улыбается.

- В чём проблема? – спрашиваю я, надеясь, что ответ будет кратким. У меня вообще-то тут кулинарное шоу.

Эш гневно смотрит. На самом деле – она так и делает. Это единственное слово, которое может описать ужасный взгляд и гримасу, которая отображается на лице моей строй подруги. – Кто-то пытается пересмотреть стандартное соглашение о совместном брокерстве.

- Оно не стандартное, - спорит Брахт. – Дом такой величины требует особенного внимания. Дело в том, что гонорар продавцов составляет пятьдесят процентов, несмотря ни на что. Тот, кто приведёт покупателя, получит вторую половину.

- По-моему, это справедливо, - отвечает Том. Потом подмигивает мне, потому что он наслаждается этим.

И – хорошо – я тоже. Это была идея Тома, доверить продажу своей недвижимости Эш и Брахту. Мы действительно не могли определиться между ними, и подумали, что это возможно будет, не знаю, фейерверк, за которым будет забавно наблюдать. Эш впадает в истерику, когда злится, а Брахт, кажется, специально выводит её. Можно подумать, что они оба будут благодарны за лёгкие комиссионные – дом Тома потрясающий, а также полу-известный.

Но Эш и Брахт начали попытки поубивать друг друга спустя десять секунд после того, как чернила Тома высохли в листинговом договоре. Эш прислала нам с Томом бутылку шампанского в качестве благодарственного подарка. А потом Брахт прислал нам «Магнум» того же сорта, просто, чтобы рисонуться перед ней.

С тех пор они постоянно ссорятся.

- Не шумите, ребята, - говорит Том, проверяя подключение Т1 для нашей передачи. – Найдите такое место, где вас никто не увидит, и вы не сможете дотянуться друг до друга.

- А я-то думала, что с близнецами непросто, - бормочет Сэди.

*** 

Всё остальное время подготовка проходит как в тумане. Моё фритюрное масло разогрето, а ингредиенты подготовлены.

- Хорошо выглядишь! – Эш приветствует меня откуда-то издалека.

У меня бабочки в животе от нервов. Или, может быть, это просто корн доги, которые я съела, готовя этот эпизод. Это не из-за того, что я боюсь находиться в кадре. Просто я так взволнована. Я и не подозревала, что у меня одновременно может быть работа мечты и парень моей мечты. Добавьте этот удивительный пляжный домик, ремонтом которого мы занимаемся, и мне приходится практически ущипнуть себя.

- Выходим в эфир через шестьдесят секунд, - говорит Том с улыбкой. Он выглядит таким расслабленным, что я тоже успокаиваюсь. Свет, который он установил, согревает моё лицо, но не в плохом смысле. Лунный камень сверкает на моём пальце, как и красивые маленькие горшочки, в которые я поместила свои ингредиенты. Я завязываю фартук, как ковбой, прячущий своё оружие в кобуру.

Единственное, что меня беспокоит – это пощёчина, которую я слышу где-то за пределами съёмочной площадки. Раздаётся смех Брахта и пронзительное рычание.

- О, Боже, тише! – кричу я.

- Тридцать секунд, - говорит Том. – Игнорируй их. Посмотри на меня, лапочка.

Я так и делаю.

Он улыбается. – Пятнадцать секунд.

Я практикую свою улыбку. Сэди поднимает большой палец и направляет своих девочек к входной двери, чтобы они могли повозиться в песке в течение двадцати минут, пока мы снимаем.

- Восемь. Ты выглядишь горячо, милая. Расслабься. Три… два… один.

Я улыбаюсь в камеру и считаю до трёх, затем включаю конфорку под маслом для жарки. Наша вступительная музыка стихает, хотя я её и не слышу. – Привет с пляжей Мичигана! – говорю я Тому. Легче разговаривать с реальным человеком, чем общаться с камерой.

- Спасибо, что вы присоединились ко мне на «Перекус с Бринн». Если это праздничная еда и она вкусная – я приготовлю её для вас! Сегодня мы приготовим корн доги и кунжутно-морковную капусту, чтобы притвориться, будто заботимся о своём здоровье. – Я указываю на великолепную морковь на столе. – Если у вас что-то связано с корн догами, я хочу услышать об этом. Напишите мне по этому адресу. – Я показываю пальцем, как велел Том, что выглядит странно, потому что я показываю на свои сиськи. Он заполнит надписью позже. – А я прочту ваши комментарии к шоу на следующей неделе. А теперь приступим к готовке!

Это весело. Я смогу это сделать, думаю я. Я беру симпатичную стеклянную миску и отмеряю ингредиенты, рассказывая зрителям, как быстро замесить тесто.

- Знаете, я думаю, что щепотка сахара будет вполне уместна. Позвольте, я возьму это и покажу вам мою новую кладовую! Я так взволнована. Я должна была прийти сюда и приласкать контейнера посреди ночи. Здесь я храню сухие ингредиенты. – Я кладу руку на стеклянную дверную ручку, которую выбрал Том. – Такие, как сушёные бобы, мука и ингредиенты для выпечки, например…

Я распахиваю дверь.

Несколько вещей происходят одновременно. Белое облако пыли вылетает из двери. Том задыхается. Из глубины кладовки доносится какой-то шокирующий звук – глубокий, первобытный звук. Этот звук кого-то настигшего…

Колено подгибающий оргазм.

Тем не менее, мой маленький мозг не может понять этого, пока пыль – моя органическая мука – не оседает. И…

Я вижу Эш и Брахта, с ног до головы покрытых мукой. Они похожи на двух отвратительных снеговиков, стоящих в куче… одежды. Потому что они голые. Совершенно голые. Все в муке. Я опускаю взгляд. Если Брахта действительно назвали в честь сардельки, я теперь понимаю почему, чёрт возьми.

- Святая…! – Я официально колеблюсь. Буквально размахиваю руками и закрываю своим телом дверь, надеясь, что камера не засняла ничего пикантного.

Но, эй, я профессионал, так что прихожу в себя довольно быстро. – Святая сарделька, как я люблю свою новую кладовку! – Может, эта фраза и кажется странной, но это всё, что я могу сказать.

Мы в прямом эфире, и всё это происходит прямо сейчас, а девушка должна понять, что это мгновение Джулии Чайлд [28]. Я смотрю в камеру с широкой, безумной улыбкой. – Сахар, пожалуйста! – кричу я через плечо. – И поживей.

Позади меня слышится какое-то движение, и мне в руку вкладывают контейнер.

Я захлопываю дверь кладовки. – Разве это не здорово? – лепечу я.

Том согнулся пополам от беззвучного смеха, так что, возможно, мы сняли ещё один случайный порнофильм. Удивительно, как легко это сделать. Кто ж знал?

- Хорошо, - говорю я, опуская и открывая банку с сахаром. Я добавляю щепотку к остальным ингредиентам и размешиваю кляр. Если я притворюсь, что ничего не произошло, львиная доля моих зрителей даже ничего и не заметит.

Это могло бы быть похоже на сцену с мальчиком-призраком за занавесками из «Трёх мужчин и младенец». Странно, но отвлекает меньше, чем ты думаешь.

Мальчик-призрак. Призрачная сарделька. Одно и то же?

- Не взбивайте! – бодро говорю я. – Пахта активирует пищевую соду для хорошего подъёма теста.

По лицу Тома катятся слёзы.

- Затем наденьте свою сосиску на палочку, - произношу я дерзко в камеру. – Вот так. – Я насаживаю хот-дог на деревянную шпажку и гадаю, что делает в моей кладовке сосиска Брахта.

- Окуните… поверните… - я покрываю хот-дог кляром. – И, жарьте!

Я опускаю первую сосиску во фритюрницу. Шипение заглушает истерическую икоту Тома.

И так оно и происходит. Я жарю. Я делаю капусту. Том на своей стороне столешницы достаточно пришёл в себя, чтобы я пригласила его в кадр, когда накрыла на стол. – Вы знаете, с кем я собираюсь этим поделиться, верно? Это Mr. Fixit. Он построил эту потрясающую кухню. – Я улыбаюсь ему и маню.

Я почти слышу, как наш новый зритель говорит «ооохххх», когда Том заходит за стойку, чтобы обнять меня.

- Хочешь сделать первый укус своего большого корн дога? – спрашиваю я, держа в руке шпажку.

- В любое время, в любом месте, лапочка. – Он дарит мне быстрый поцелуй, который наверняка разобьёт сердца. – Всё, что ты мне приготовишь – моя новая любимая еда.

Я надеюсь, что наша аудитория тает, потому что я, безусловно, это делаю.

Он берёт ещё один корн дог и протягивает мне. Мы стукаемся ими, как будто поднимаем бокалы с прекрасным шампанским. Том протягивает руку, чтобы нажать кнопку, которая запустит воспроизведение нашей музыки для зрителей. Потом обнимает меня и откусывает ещё один кусочек.

Его компьютер сигналит.

- Мы закончили! – произносит мой милый.

Затем мы оба начинаем смеяться.

Том выключает свет и заключает меня в объятия, его Умелые Руки твёрдо приземляются там, где им и положено: на мою задницу. Он всё ещё смеётся. И целует меня.

Сэди входит с девочками и бросает хмурый взгляд на следы от муки на полу у кладовки. – Ой-ой. Похоже, произошёл несчастный случай.

- О, ты даже не представляешь! – говорю я.

- Заткнись, - раздаётся голос из-за двери кладовки. Слышится какое-то шарканье, и Эш, наконец, открывает дверь, всё ещё в муке, но, по крайней мере, одетая.

- Ни. Единого. Слова. – Она приглаживает волосы. Мы все наблюдаем, как она медленно и методично пересекает кухню и идёт в ванную.

- Она меня ненавидит, - говорит Брахт, выходя из кладовки.

- Да, - соглашается Том.

- И мне это так нравится, - произносит Брахт. Он хватает с тарелки корн дог.

Мы снова смеёмся. Может быть из-за головокружения, может быть, потому что это снимает стресс, или, может быть, потому что видеть, как Эш проходит мимо нас, как королева Англии после того, как её лапал Мистер Сарделька, также удивительно, как наблюдать полное затмение.

Том наклоняется и шепчет мне на ухо. – Я не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты будешь готовить в следующий раз.

- Чтобы это не было, это будет приключением, - говорю я, потому что такова моя жизнь с Томом. Одно приключение за другим. Неловкое, смешное и красивое одновременно.

- Теперь мы будем есть! – объявляю я. Это корн доги для всех.

Никто – даже Сэди – не тянется к капусте в первую очередь.

Notes

[

←1

]

mon frère – (фр) мой друг.

Примечания

1

жаренные колбаски

(обратно)

2

гаечный ключ

(обратно)

3

Hammersmith – кузнец

(обратно)

4

The Keystone Cops – вымышленные, юмористически некомпетентные полицейские, показанные в нескольких немых фильмах (1912-1917гг

(обратно)

5

Brinn – grin

(обратно)

6

(обратно)

7

Птица может развивать скорость до 42 км/ч

(обратно)

8

- американский онлайн-магазин женской одежды в стиле инди и винтаж

(обратно)

9

Спаггети-вестерн – поджанр фильмов-вестернов, снятые итальянскими режиссёрами

(обратно)

10

Солитер (устар.) — крупный бриллиант, вправленный в украшение отдельно, без других камней

(обратно)

11

Фервей - «центральная аллея с гладко выстриженной травой»; относительно ровная часть поля, трава на которой имеет среднюю длину; занимает большую часть поля

(обратно)

12

Грин - «зелёная лужайка»; часть гольф-поля округлой формы с самой короткой выстриженной травой, где находится сама лунка

(обратно)

13

Оттенок красного в цветной палитре

(обратно)

14

Библейский пояс – регион в Соединённых Штатах Америки, в котором одним из основных аспектов культуры является евангельский протестантизм

(обратно)

15

The Home Depot – американская торговая сеть, являющаяся крупнейшей на планете по продаже инструментов для ремонта и стройматериалов

(обратно)

16

Пол Баньян – вымышленный гигантский дровосек, персонаж американского фольклора

(обратно)

17

Кайпири́нья – популярный бразильский алкогольный коктейль, который готовится из кашасы, лайма, льда и тростникового сахара

(обратно)

18

Фриттеры – вид кулинарных изделий из жареного жидкого теста с начинкой

(обратно)

19

с португальского – сырный хлеб

(обратно)

20

Бушель – мера ёмкости сыпучих тел в Англии (равная 36,3 л) и в США (равная 35,2 л

(обратно)

21

оранжевый

(обратно)

22

(фр.) гамбургер с сыром

(обратно)

23

Светильник Джека, упрощённо известный как Тыквенный светильник – один из самых узнаваемых атрибутов праздника Хэллоуин

(обратно)

24

Фьорд, также фиорд – узкий, извилистый и глубоко врезающийся в сушу морской залив со скалистыми берегами

(обратно)

25

название цвета краски

(обратно)

26

Бо́чче – спортивная игра на точность, близкая к боулингу

(обратно)

27

кресло-мешок

(обратно)

28

Джулия Чайлд — американский шеф-повар французской кухни, соавтор книги «Осваивая искусство французской кухни», ведущая на американском телевидении

(обратно)

Оглавление

 С. Б. и Т. Э. Мужчина на все руки Серия: Мужчина на все руки - 1

1. Сэндвичи и печаль БРИНН

2. Моё тотемное животное БРИНН

3. Десятка лучших БРИНН

4. Пышные Ивы и Цветущие Кустарники БРИНН

5. Движение По Прямой БРИНН

6. Садовник ТОМ

7. Мне Нравится Древесина Лиственных Пород БРИНН

8. Спасибо, Мужик ТОМ

9. Приятно Познакомиться БРИНН

10. Одну Долгую Неделю Спустя ТОМ

11. Взгляни На Мою Колбаску Бринн

12. Тоска и Закуски Бринн

13. Добро Пожаловать На «Титаника» ТОМ

14. Чемпион По Армрестлингу Бринн

15. Обнажённый Прыжок с Парашютом Том

16. Гигантский Man Truck Бринн

17. Шоколадный Мусс Том

18. Поцелуй Девочку Бринн

19. Для Тех, Кого Это Касается, Это Мои Трусики Бринн

20. Вкусные шарики Бринн

21. Стикер Со Смайликом Том

22. Топ-10 На Сегодня

23. Я Большой Мальчик Том

24. Сиськи И Дети Бринн

25. О, Милый Том

26. Гормональный Всплеск Бринн

27. На Седьмом Небе Том

Бринн

28. Свенка и Торвальд Бринн

29. Восклицательные Знаки!!! Том

30. Укрепление Отношений Бринн

Том

31. Какие-то Хрустящие Шарики Бринн

32. Поцелуй. Сжатие. Отрыжка. Бринн

33. Грёбанный Ла Ла Лэнд Том

34. Бразильские Сырные Слойки Могут Исправить Всё, Кроме Сердечной Боли Бринн

35. Сотвори Свою Магию Том

36. Нелегко Быть Розовой Бринн

37. Ещё Раз И С Выражением Том

38. Свирепая Бринн

39. Размытие, Бикини и Момент Истины Том

40. Топ-10. Снова. Потому Что Списки Удовлетворяют Бринн: Лучшая Десятка Вещей В Жизни На Этой Неделе

41. Кусочек Головоломки и Лапша Рамен Бринн

42. На Крыше Бринн

43. Сэр Мастер Член В Восторге Том

44. Наконец-то Член Тома

45. Приватный Разговор Бринн

46. Корн Доги Девять месяцев спустя

Бринн Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg