«Наверх»

Наверх (fb2) - Наверх 480K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Фенске Тавна

 

Специально для группы: БЕСТСЕЛЛЕРЫ Книжные романы!

Перевод: Наташа Паранина

Корректура: Лючия Светлая

Редактура: Алена Спирина

Специально для группы БЕСТСЕЛЛЕРЫ [Книжные романы!] 

ВНИМАНИЕ! Копирование данного материала ЗАПРЕЩЕНО!!!

Книга предназначена только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного 

материала - строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Пожалуйста, уважайте чужой 

труд! 

Внимание: перевод любительский! Команда группы БЕСТСЕЛЛЕРЫ не несет 

ответственность за использование и распространение данных материалов иными 

лицами.

Аннотация:

Если бы кто-то сказал Ною Доновану, что он застрянет в лифте с очень красивой, немного

странной барменшей и ее пушистым лесным хомяком, он бы в жизни не поверил. К

счастью, изворотливая брюнетка забывает милого грызуна. К несчастью, она замужем.

На работе Лекси Эллисон привыкла предотвращать нежелательные ухаживания

фальшивым обручальным кольцом. Поэтому, когда она встречает татуированного мачо в

лифте, она автоматически быстро возвращается к своей истории. Этот парень, конечно, знает, как найти к ней подход. Не то, чтобы это имело значение, она все равно его больше

не увидит.

Ной и Лекси вот-вот обнаружат, что у судьбы свои планы для них обоих, и что их взлеты

и падения только начинаются. Потому что потребуется две лжи, три недоразумения, одно

ошибочное опознание и очень настойчивый грызун, чтобы доказать, что идеальные

незнакомцы могут стать идеальной парой.  

ГЛАВА 1  

Ной

– Едем вниз.

Слишком уж сексуальный голос с британским акцентом поплыл через динамики, и тут же

двери лифта закрылись за мной. Я изо всех сил постарался не фыркнуть как мальчик-

подросток, пока не заметил, что единственный человек, едущий со мной в кабине –

японский бизнесмен настолько поглощенный своим телефонным разговором, что вряд ли

заметил бы, если бы я снял штаны и стал ими размахивать прямо перед его лицом.

Этого я, конечно, не сделал. На самом деле, я всегда старался сделать так, чтобы мои

строительные инструменты стояли аккуратно и никому не мешали, а затем и сам

вжимался в угол, чтобы занимать как можно меньше места. Когда в тебе роста под два

метра, а в руках огромные ящики, заполненные острыми инструментами, которые

требуются для работы, приходится тратить много времени, сообщая случайным

незнакомцам: «Клянусь, я не серийный убийца!».

Парень всё говорил по-японски в трубку телефона, а я прислонился к стене, пока лифт

шел вниз. Сегодня уже вечер пятницы. И всю долгую неделю я выкладывал массивный

каменный камин в пентхаусе этой высотки, поэтому сейчас просто дрожал от

предвкушения, как открою бутылку пива за просмотром «Каменного века» - нового

исторического канала, посвященного каменотесам прошлых веков. А что? Я просто

люблю свою работу.

Над дверью загорелась кнопка шестнадцатого этажа, и лифт остановился. Парень с

мобильником прошел на выход с таким видом, будто думал, что я стану с ним драться за

право выйти первым. Я откинулся к стене в своей самой безобидной позе, в это же время

двери разошлись, открывая моему взору двух самых привлекательных женщин, каких я

только мог видеть за всю эту неделю.

На брюнетке черная кружевная майка, а ещё у неё хмурый взгляд. Это точно означает, что

она с радостью треснет меня, если я попытаюсь за ней приударить. Она тащила что-то, похожее на переноску для кошек с крошечными серебряными прутьями впереди, а когда

вошла в лифт, то переложила свою ношу в другую руку.

Я перевел взгляд на блондинку, прижимавшую розовый «iPhone» к уху и бодро

рассказывающую о собеседовании.

– Представляешь, я пробыла там пятнадцать минут, и эта цыпочка всё время не переставая

бубнила о корпоративной дисциплине «Зенита» или о каком-то подобном дерьме, но все, о чем я могла думать, было: «Боже, ей реально нужен педикюр»! Иначе зачем ей вообще

нужны пальцы на ногах?

Блондинка перебросила волосы, и я повернулся боком, чтобы освободить место для обеих

женщин. Брюнетка отодвинулась так далеко, насколько смогла, а блондинка встретила

мой взгляд и подарила невероятную улыбку, которая отозвалась в паху.

– Саша? – проговорила блондинка в телефон, скользя взглядом вверх и вниз по моей

груди. – Я перезвоню. Нет, просто села в лифт с очень милым парнем.

Ну, привет.

Я провел рукой по подбородку, чтобы убедиться, что крошек после обеда не осталось.

Могу сказать, что там только пятидневная щетина, ничего больше. Когда блондинка

закончила свой разговор, я как раз размышлял как лучше с ней заговорить.

Но она опередила меня.

– Прости, что соврала, – заявила она, убирая розовый телефон в сумочку. Мне

понадобилась секунда, чтобы понять, что она говорит со мной. – Мне просто надоело с

ней разговаривать.

Краем глаза я увидел улыбку брюнетки. Её красивые, обнаженные плечи дрожали, и я

почти уверен – она пыталась не засмеяться. Ладно, это действительно довольно забавно. И

я вновь прижался к стене и продемонстрировал блондинке самое скучное выражение

лица, которое только смог изобразить.

– А? Ты что-нибудь сказала?

Она нахмурилась, но прежде, чем смогла повторить удар, я вытащил свой телефон и

притворился, что читаю входящее сообщение.

– Подожди, это кажется одна из моих подружек.

Подружки, множественное число. Мило, правда? Это казалось правильным решением для

того, кто только что пытался оскорбить меня.

Я притворился, что читаю сообщение, хотя на экране была только фотография Людвига –

собаки моей сестры. Я улыбаюсь как человек, который только что получил секс-эсэмэску, а затем снова посмотрел на блондинку.

– Боже, вот это женщина, – вздохнул я, надеясь, что не переигрываю. – Может быть, вы ее

знаете?

– Эм, что? – блондинка выглядела смущенной.

– Девушку, с которой я встречаюсь. Хорошо, одну из них. Она менеджер по найму в

компании «Зенит». Вы вроде только что с ней познакомились?

Блондинка посмотрела на меня с ужасом. Мне понадобилась каждая унция самоконтроля, чтобы удержать невозмутимое выражение на лице. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но звука так и не получилось.

Дверь дзынькнула за девушкой. Это даже не ее этаж, но вылетела она из лифта без

оглядки.

– Удачи с этой работой! – бросил на прощанье, когда двери почти съехались.

Брюнетка теперь смеется, и я немного смущаюсь, поворачиваясь к ней лицом.

– Сожалею. Твоя подруга сама напросилась.

Она закатила глаза.

– Она не моя подруга. Я раньше с ней ни разу в жизни не встречалась.

– В таком случае, если честно, я не сожалею.

Брюнетка сдержанно улыбнулась. Что-то вроде: «Я нахожу тебя забавным, но знай, что у

меня есть булава».

Я состроил самую добродушную мину, которая, вероятно, было бы более эффектна, не

носи я черную футболку с эмблемой молотка на груди. Этот молоток – часть логотипа

моей компании, но, вероятно, выглядит как орудие убийства для тех женщины, чей язык

тела предупреждает о серьезной боязни мужчин. Или, может быть, она боится только

меня?

Она посмотрела вниз и поставила пластиковый контейнер на пол рядом с собой, бормоча

что-то таким же голосом, каким моя сестра уговаривает собаку принять лекарство. Я

наблюдал, как длинный темный хвост скользит по ее голой руке, и заметил россыпь

веснушек на изгибе идеально округленного плеча.

Постарался не пялиться, но ничего не мог с собой поделать. Веснушки представляли

собой точную копию созвездия Кассиопеи. Моего любимого созвездия, между прочим.

Знаю, знаю. У такого здорового крутого парня есть любимое созвездие? Он хоть знает, как

они вообще выглядят? Но я знаю, а это значит, что я не могу перестать смотреть на плечо

этой девушки.

Лифт резко дернулся, ее голова тоже. Девушка нахмурилась, когда мы остановились, а

затем лифт и вовсе поменял направление движения. Такое чувство, что мы направляемся

вверх. Брюнетка впилась взглядом на панель управления.

– Какого черта? – пробормотала. – Мне нужен первый этаж. Вниз, а не вверх.

– Я тоже спускался, – сообщил я, надеясь, что она не воспримет это как извращенные

намеки. В это время девушка на меня не смотрела, так что определить сложно. Она

нажимала на кнопки лифта рукой, на которой было такое огромное обручальное кольцо, что его вполне можно было использоваться как пресс-папье.

Я удивился, почувствовав вспышку разочарования.

– Что-то не так с лифтом, – пробормотала она, а мы продолжали двигаться вверх. –

Почему он поднимается, если ещё не довез нас вниз?

Я пожал плечами и шагнул ближе, чтобы исследовать панель управления. Понятия не

имел, что хочу там обнаружить. Я каменщик, а не электрик.

– Женщина, которая живет в пентхаусе, сказала мне, что у нее есть кодировка, если ей

понадобится лифт в чрезвычайной ситуации, – предположил я.

Ответом мне стал подозрительный взгляд от брюнетки, которая, вероятно, задалась

вопросом о происхождении моих глубоких познаний в области быстрых путей побега из

жилых помещений известной светской женщины-вамп. А может и нет. Может, она

вообще не знает Сюзетт. Я просто парень, которого наняли выложить ей камин.

Желая быть полезным, я протянул руку к брюнетке и нажал кнопку «вниз», хотя она уже

сделала это раз пять. Дерьмо, было ли это похоже на менсплейнинг ? Стоит спросить

сестру, которая постоянно третирует меня этим.

Брюнетку это, похоже, не парило, но лифт удивил, грохнув от остановки, а затем поменяв

курс и вновь направившись вниз.

– Не может быть, – она повернулась и подарила мне первую с тех пор, как вошла в лифт, по-настоящему дружелюбную улыбку. Как ударом, меня поразило магия её глаз, от

которой перехватило дыхание. Они дымчато-зеленые с янтарным кольцом по краю

радужки. Я никогда не видел ничего подобного, и я таращился как идиот несколько

секунд, затем протянул руку.

– Ной Донован, – представился. – Специалист по ремонту лифтов к вашим услугам.

Она засмеялась и приняла мое рукопожатие, скользя своей теплой гладкой ладонью по

моей и сжимая с удивительной силой.

– Я – Лекси, – сказала, и я заметил, что она не назвала свою фамилию. – Это то, для чего

все эти инструменты?

И кивнула в сторону моего большого ящика, наполненного шпателями и зубилами, и я

заметил, как подрагивает ее улыбка, когда она обратила внимание на молоток.

Двухсторонний и стальной, он выглядел так, будто был создан для раскола черепа, поэтому я не виню Лекси за ее дискомфорт. Если честно, всё это нагромождение

инструментов кажется чем-то вроде того, что можно найти на заднем сидении фургона

Теда Банди.

– Я каменщик, – объясняю ей. – Делаю такие вещи, как камины, декоративные каменные

фасады и надгробия.

Я думал, это прозвучит более впечатляюще. Но вижу по реакции Лекси, что слово

«надгробие» не уменьшило подозрений, относительно того, что она застряла в

ограниченном пространстве с серийным убийцей.

Слушайте, я все понимаю. Как большой парень с татуировками и сборкой, которая

предполагает, что я регулярно сжимаю маленькие автомобили в кубики, я знаю, что

заставляю некоторых людей нервничать. Но параноические вибрации, исходящие от этой

дамочки особенно сильны, поэтому сделал себе мысленную заметку избегать таких тем,

как смерть и острые предметы на все время этой поездки в лифте.

Она сделала шаг назад, изучая меня, а я стоял совершенно неподвижно, будто бабочка

приземлилась на кончик моего носа.

– Твоя девушка действительно менеджер по найму в «Зените»? – спросила.

Ее вопрос поразил меня, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем, черт возьми, она говорит. Точно! История, которую я рассказал блондинке.

Я покачал головой и засунул руки в карманы.

– Нет.

Выражение ее лица осталось сдержанным, а я задался вопросом, стоит ли дальше врать.

Признание лжи – не лучший способ убедить ее в моем высокоморальном облике.

– Мой муж – полицейский, – заявила брюнетка, прежде чем я успел добавить что-либо

еще. – Он специализируется на раскрытии громких убийств. У него отличный послужной

список.

Она смотрела мне в лицо, выдавая эту информацию, и я кивнул, подтверждая, что

сообщение получено.

– Оу. Ясно.

Интересно, правда это или нет, но она носит обручальное кольцо, так что как минимум

половина из её слов – правда. Это не мое дело вообще-то.

Тем не менее, мне интересно, должен ли я признаться. Полностью прояснить ситуацию. Я

имею в виду, черт, что никогда больше не увижу эту женщину, но мне не нравится

оставлять вранье нераскрытым. Когда мне было шесть, женщина из кафетерия

спрашивала всех детей, закончили ли они кушать. Однажды я сказал «да», хотя у меня

осталось две морковные палочки в моей коробочке для завтрака с «Невероятным

Халком». Я ревел целую неделю из-за чувства вины, пока окончательно не сломался и не

признался в этом проступке. Моя сестра ржет надо мной из-за этого до сих пор.

– Слушай, насчет девушки, – начал было я.

– Девушек, – поправила она с улыбкой.

– Точно. Эм, на самом деле у меня...

Скреееееежет!

Лифт резко затормозил, а Лекси упала на меня. Я подхватил ее за руки, когда она

столкнулась с растительностью на моей груди. Запах цветущих апельсинов застал меня

врасплох, как и упругость ее бицепсов. Мне потребовалась секунда, чтобы помочь ей

стать ровно, а затем отпустить.

– Ты в порядке? – поинтересовался я.

Она смотрела на меня несколько секунд, кивнула.

– Да. Боже, ты действительно твердый.

Я рассмеялся и отступил назад.

– Если тебя это утешит, моя сестра говорит, что у меня мягкое сердце.

– Рада это узнать.

Она снова повернулась к кнопкам и нахмурилась. Мы не двигались ни вверх, ни вниз. Мы

совершенно никуда не двигались. Я не взялся бы объяснять, что это значит.

– Куда ты тыкнул? – уточнила она.

– Кнопку «вниз». Уверен, это было совпадением, что сработало.

Она попыталась повторить мой подвиг. Но безрезультатно. Снова нажала кнопку «вниз».

Ничего. Опять «вверх»? Я молча наблюдал, полагая, что поступил бы также. Нет смысла

дублировать усилия. Лекси повернулась и посмотрела на меня.

– Что теперь?

Она спросила так, будто я должен это знать. Поэтому я шагнул вперед и несколько раз

легонько стукнул по панели с кнопками. Кажется, мы застряли где-то между седьмым и

восьмым этажами, что не очень хорошо. Если ситуация станет критической, я бы не

чувствовал себя в безопасности, открывая двери, когда под ногами нет пола.

Я ударил по «семерке» в надежде, что это может заставить лифт двигаться. Нет.

– Попробуй «восемь», – ее голос снизился до шепота. Надеюсь, что не от паники.

Клаустрофобия – последнее, что нам сейчас нужно.

Тыканье по кнопкам ни к чему не привело. Вокруг нас тишина. А я смотрел на тревожную

кнопку и думал, как долго мы проторчим здесь, прежде чем один из нас ее нажмет.

– Я вызываю техника, – Лекси прошла мимо меня и придавила кнопку со значком

телефона. Телефона здесь нет, поэтому я очень удивился, когда звон заполнил кабину.

– Техобслуживание. Это Боб.

Лекси расслабилась.

– Привет, мы в лифте в «Берлингтон-Тауэр», и кажется застряли. Мы никуда не едем.

– Твою мать, – отвечает техник. – Этого я и боялся.

Стоп, что? Не самый обнадеживающий ответ.

Лекси бросила на меня взгляд, полный паники, и я сделал шаг вперед так спокойно, насколько это только возможно.

– Эм, Боб? – постарался я придать голосу независимость. – Что здесь происходит?

Молчание. Долгое.

– Алло? – проговорила Лекси в ту самую минуту, когда в лифте раздался щелчок. Я

подумал, что мы с ней одинаково сильно боимся, что наш друг Боб может нас кинуть.

Но Боб все еще на связи, и его следующие слова были сказаны мрачным тоном.

– Слушайте, мне очень жаль, но вы застряли.

Охренеть.

– Прошу прощения? – Лекси говорила, а ее голос немного дрожал.

– За-стря-ли. То есть не будете двигаться час, может два. Может и подольше.

Лекси посмотрела на меня, широко раскрыв глаза, и прижала руку ко рту.

– О нет.

ГЛАВА 2  

     Лекси

Я сфокусировалась на глубоком дыхании, делая медленные вдохи через нос, а выдохи

через рот, положив одну руку на груди, другую – чуть ниже ребер.

Это должно было удержать меня от отдышки, но в голове вертелся только один вопрос: думает ли Ной, что я сама себя щупаю или нет? Он смотрел на меня с беспокойством, а

ширина его плеч напоминала, что парень может расплющить мой череп одним

движением.

Не то, чтобы он думал об этом... Хотя не стала бы ручаться, о чем он думает, но выглядел

он обеспокоенным.

– Ты в порядке?

Он спросил меня об этом уже второй раз за те пять минут, что мы были знакомы, и мне

ударила в голову мысль, что я должна стать сильнее вместо того, чтобы бояться всего на

свете.

Обвините последнего в том, что произошло в прошлом году. Но я отвлеклась.

– Все нормально, – соврала, хотя жар хлынул к моим щекам. – Просто... У меня

небольшая клаустрофобия.

– Ах, – вздохнул он. – Нечего стесняться. У всех нас есть свои проблемы.

Приятель, да ты и половины не знаешь!

– Правда? – спросила.

Я моргнула. Меня вдруг осенило, что я, возможно, сказала эти слова вслух. Паника

заставляет меня делать странные вещи.

– Я... Я могу быть немного нервной, – объяснила ему.

Он улыбнулся, как будто я сказала что-то милое, и мне стало интересно, что бы он

подумал, если бы знал о голосах в моей голове. Это не такие голоса, как у сумасшедших

или типа того. Просто это мой способ мышления, обработки информации в подсознании.

Думаю, что на самом деле все в порядке, и никакой патологии в этом нет.

Этих, что в моей голове, двое, и я даже дала им имена. Первый – Уотсон, названный в

честь Джона Б. Уотсона, который проводил основополагающие исследования о

бихевиоризме – там, где маленького Альберта запрограммировали бояться чего-либо

белого и пушистого. Когда думаю об этом, сразу представляю себе белого кролика.

Второй – Гарри Харлоу, который изучал доверие и привязанность к обезьянам.

И эти образы приводят меня к тому, что я представляю себе обезьяну и кролика, спорящих

в моей голове, когда взвешиваю две разные реакции на окружающий мир.

Ладно, пусть это звучит безумно. На самом деле, я бармен со степенью психолога и

недавней травмой в жизни, так что вполне может быть, что в моей голове происходит что-

то странное.

– Перестань заботиться о том, что кто-то думает, и обрати внимание на свое окружение, –

прощебетал Уотсон.

– Но он кажется безобидным, – успокаивал Харлоу. – И отлично выглядит.

Не подозревая о сумасшедшем разговоре в моей голове, Ной улыбнулся и указал на пол.

– Я присяду, ладно? Весь день на ногах, и если Боб говорит правду о том, что мы застряли

на несколько часов, мне хотелось бы устроиться поудобнее.

Меня ошеломило то, как он воспринимает все это – как должное. Что он, кажется, не

встревожен перспективой быть запертым в лифте с незнакомкой на Бог знает какой срок.

 Он всей своей немалой массой опустился прямо на пол, вытянув свои длинные ноги.

Было что-то успокаивающее в вальяжной неспешности его движений.

Мгновение я пялилась на него, осматривая огромные татуированные руки, темную

щетину на подбородке, широкие плечи, которые выглядели так, будто он не только

вырезает надгробия, но и добывает гранит из карьера голыми руками.

Есть ли гранит в карьере? Я создатель коктейлей, а не геолог, и поэтому понятия не имела

об этих вещах.

Я стеснялась его, и сползла по соседней стене и вытянула ноги перпендикулярно его. Они

не соприкоснулись, но почти образовали букву «V» или «L» или может просто прямой

угол. У меня закружилась голова, и я задалась вопросом, стоит ли опустить голову к себе

на колени.

– Итак, Лекси, – проговорил парень таким низким и успокаивающим тоном, что моя

голова на секунду перестала кружиться, – чем ты занимаешься?

Я раздумывала, стоит ли что-то выдумать, как несуществующего мужа-полицейского, или

нет. Осторожность не повредит девушке, запертой с незнакомым мужчиной в тесной

коробке. Или в баре с похотливыми посетителями мужского пола. Именно по этой

причине я ношу поддельное обручальное кольцо. Обычно я не забываю снять его, но

сегодня из-за спешки с Бартоломью...

Бартоломью!

Я практически забыла про пушистое создание, доверенное мне. Он именно та причина, по

которой я изначально оказалась в этом здании. Игнорируя вопрос Ноя, я повернулась к

клетке и посмотрела внутрь сквозь планки.

– Ты в порядке, дружочек?

Глаза-бусинки моргали, глядя на меня, в ответ на свой вопрос я получила подергивание

усами. Только улыбнулась, когда он поднял свои крошечные лапки в молитвенном жесте, и принялся себя чистить.

– Что там у тебя?

Я оглянулась на Ноя. Он с детским любопытством наблюдал за мной. Может ли этот

парень быть всё-таки безвредным, если тепло его темно-карих глаз посылает странную

дрожь вниз моего живота?

– Лесная крыса с пушистым хвостом, – ответила, засовывая палец через решетку дверцы.

– Также известен как лесной хомяк. Моя подруга-ветеринар попросила за ним

приглядеть.

– Хомяк?

Я кивнула, зная, что это звучит немного по-дурацки.

– Шелли, моя подруга, спасла его совсем малышом. Он осиротел и получил травму ноги, так что его нельзя было выпускать на волю. Вот Шелли и приютила его.

Ной казался очарованным. Знаете, есть что-то милое в большом парне с таким

восхищенным выражением на лице.

– Он дружелюбный?

– Очень. Его кормили из бутылочки в детстве, так что он ручной. Хочешь с ним

познакомиться?

Ной выглядел неуверенным, и мне стало интересно, боится ли он грызунов так же, как

меня пугают замкнутые пространства. И странные люди. И, Боже, в моей голове каша.

– Да, – ответил он. – Если он не кусается.

– Точно нет, – я отперла дверцу, и Бартоломью вылез, подергивая усами. Когда он

метнулся к свободному пространству рядом с ботинком Ноя, стало понятно, что его

хвостатое тело размером с клубок из пары носков. Оглядываясь, Бартоломью уселся на

задние лапы, чтобы осмотреться.

– Посмотри на этого маленького парня! – смех Ноя и его фразочки типа «оуу, какой

милаш!» подсказали мне, что он определенно не боится. Я вспомнила, что он рассказывал

о своей сестре, обвинявшей его в добром и мягком сердце. Очевидно, он не шутил.

– Я никогда раньше не видел лесных хомяков, – заявил парень, когда Бартоломью оперся

лапами на его голень в джинсах и стал оглядываться. Ной не двигался. Зверек

заколебался, но все же прыгнул на ногу мужчины.

– Могу убрать его, если ты не хочешь, чтобы он карабкался по тебе, – предложила Ною, но он отрицательно качнул головой.

– Все в порядке.

Бартоломью задрал ногу, как балансир, а затем остановился, чтобы осмотреть пуговицу на

передней части джинсов. Я попыталась прогнать зверька, а потом поняла, что не стоит

тянуться к промежности незнакомца.

– Можно ли его погладить? – спросил Ной.

Я кивнула, а во рту стало суховато, когда Ной погладил Бартоломью по спинке большой

ладонью. Должно быть, зверьку понравилось, потому что он стал счастливо подпрыгивать

и приседать. Ной рассмеялся.

– Он такой мягкий. А чем он питается?

– В основном семенами и ягодами, – стала я рассказывать в некотором замешательстве. –

Черника его любимая ягода. Ещё он любит грибы.

Ной улыбнулся Бартоломью, который получил уже достаточно ласки и выбежал из-под

его ладони. Хомяк уселся на широком бедре Ноя, чтобы в тысячный раз за день помыться.

Он стал чистить за ушками, а это самая милая вещь в мире.

Я посмотрела на Ноя. Он улыбался, от этого у меня в груди разлилось тепло. Когда Ной

перевел взгляд на меня, смешной маленький сгусток энергии прошел сквозь мой

позвоночник до кончиков пальцев.

– Хватит таращиться на парня. Сосредоточься, – предупредил Уотсон. – Он может быть

опасным.

– А мне он кажется очень симпатичным, – парировал Харлоу. – Просто наслаждайся его

компанией.

– Итак, Лекси. Похоже, мы застряли здесь надолго, – подвел итог Ной. – Хочешь

рассказать о себе?

Я заколебалась. О себе? В некотором смысле обнадеживает то, что он сначала спросил, вместо того, чтобы тупо запускать серию личных вопросов. И еще круто, что он хочет

узнать обо мне, а не начинает с монолога о себе. Несмотря на это, следовал бы быть

поосмотрительнее с мужчиной, которого я не очень хорошо знаю. Горький опыт дает о

себе знать.

Но я расправила плечи, решив не быть той девушкой. Той, которая пугается теней, и

подозрительна ко всем, у кого есть пенис. Если я застряла в лифте с парнем, чьи

татуировки могут поведать тысячу историй, разве я не должна выжать из него максимум?

Я прочистила горло.

– Знаешь игру «Две правды, одна ложь»?

Он наклонил голову к плечу – жест, который напоминает мне о Бартоломью. Он тоже так

делает, когда я дразню его очищенным семечком подсолнуха.

– Думаю, да. Обычная игра для начала знакомства и командообразования, верно?

– Ага, – я почувствовала себя немного глупо, но в выражении лица Ноя не было никакого

осуждения. Он смотрел на меня с нескрываемым интересом, и я продолжила. – Ты

говоришь три вещи о себе. Одна – ложь, а другие две – правда. А мне нужно угадать, что

есть что.

Он задумался на мгновение.

– О’кей. Хочешь начать сама или это сделать мне?

– Как насчет того, чтобы быть первым? – отчасти мне нужно время, чтобы что-нибудь

придумать, а отчасти действительно интересно узнать о парне, который похож на скалу, но сейчас гладит маленького грызуна с мягкостью доктора, успокаивающего испуганного

ребенка.

– Ладно, – согласился он. – Я повредил колено, играя в футбол в колледже, и мне

пришлось пропустить выпускной год. Это номер один. Второе – я учился на юриста. И

третье – у меня тяжелая герпетофобия. Для заметки: это страх перед змеями, а не герпес.

Я посмеялась шутке, от чего он тоже улыбнулся. Изучила его лицо, пытаясь понять, о

каком факте он соврал. Я ничего о нем не знаю, кроме того, что пялилась на него

последние десять минут. Это захватывает.

– Хорошо, – начала я, кладя одну ногу на другую. Бартоломью вскочил от испуга с колена

Ноя и побежал к клетке. Но на полпути он, кажется, понял, что конец света не так уж

близок и побежал обратно к парню, снова забираясь к нему на ноги.

Я почувствовала, что улыбаюсь, когда снова встретила взгляд Ноя.

– Ты огромный, поэтому я считаю, что футбол – правда, – сказала я медленно, – а это

значит, что одна из двух других историй – ложь.

Он молчал. Просто удерживал мой взгляд, не говоря ни слова. Черт, у этого парня

идеальное лицо для игры в покер. И нет, я не считаю, что уметь обманывать –

замечательная черта характера.

Облизала губы и обдумала оставшиеся два заявления.

– Эти инструменты не похожи на то, что использовал бы адвокат, – подчеркнула я. – Так

что заманчиво отталкиваться от этого. Но тогда твой второй факт делает странным то, что

может оказаться правдой.

В карих глазах мелькнуло легкое веселье, но улыбки нет. Еще нет. Я задержала взгляд на

лице Ноя.

– Что касается змей, то думаю, что это довольно распространенная фобия, поэтому я, вероятно, должна признаться, что моя клетка имеет два отсека, и в другой половине живет

маленькая змея по имени Клай...

Даже не успела произнести имя, как Ной вскочил на ноги, отправив Бартоломью обратно

в клетку. Я рассмеялась, но когда поняла, что ужас на лице парня абсолютно, полностью

подлинный, замолчала.

– Боже мой, прости меня, – извинилась, прижимая руку к груди. – Это было подло.

Честное слово, змеи нет. Вот, смотри.

Я широко распахнула дверь клетки, демонстрируя внутреннюю обстановку, которая

состояла только из вещей Бартоломью. Там была небольшая картонная хижина с дверцей

размером с хомяка, тарелочка с едой и водой и блестящий серебряный шар Шелли, предназначенный для стимуляции. Никаких змей.

Тем не менее, Ной выглядел встревоженным. Он снова устроился на полу, но

сначала проверив, не сидит ли под ним Бартоломью. Грызун терпеливо ждал в углу, пока

Ной не перестанет возиться, а затем запрыгнул к нему на колени.

– Мне правда очень-очень жаль, – уверила Ноя ещё раз, чувствуя себя виноватой. – Я не

ожидала такой реакции.

Он улыбнулся, хотя и слабо.

– Думаю, теперь ты знаешь, что номер три – не ложь.

– Либо так, либо ты очень хороший актер.

Он ничего не ответил. Но страх в его глазах не оставил сомнений в том, что то чувство

было настоящим. В моей душе зародилось сочувствие.

– Не переживай. Меня пугает множество вещей.

– Не змеи, – я качнула головой и подумала, стоит ли рассказать ему, что меня пугает и

почему. Но воздержалась.

– Давай вернемся к игре, – предложила. – По всей видимости, юридическая школа или

футбол – ложь, – изучаю его, задаваясь вопросом, предпочитает этот парень безопасность

или все же он полон сюрпризов. Его лицо спокойное и доброе, и, если честно, очень

красивое.

В чем, черт возьми, проблема той блондинки?

– Юридическая школа – правда, – проговорила я, удивляясь себе самой.

Ной улыбнулся, явно удивляясь.

– Правильно, – проговорил он, опешив. – Как ты догадалась?

Я пожала плечами, втайне довольная собой – я угадала!

– Счастливая догадка, – ответила, хотя это еще не все. Не хочется произносить это вслух, но почему-то мне кажется, что я давно знаю этого парня. Это глупо, ведь мы знакомы

меньше получаса. Но все же в нем есть что-то такое, что заставляет мое сердце

подпрыгивать и шептать: «О, привет, это ты».

Я пожала плечами, стараясь выглядеть небрежно.

– Итак, расскажи мне о юридической школе, – потребовала. – Ты же говорил, что

каменщик. Мне нужна история.

– Всегда есть какая-то история, – он улыбнулся, и я почувствовала, что Ной Донован это

нечто гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. – Впрочем, ты совершенно права. Я

никогда не играл в футбол.

– Но учился на юридическом?

Он кивнул, выглядя ошеломленным.

– Я же не говорил, что закончил, – пояснил он. – Проучился один год. Колледж

Вилламетта. У меня была частичная стипендия и все такое.

– Что случилось?

– Ничего трагического, драматического или еще чего-нибудь в том же роде, – продолжил

он. – Я зарабатывал деньги на обучение, укладывая плитку, и однажды у меня случилось

прозрение.

– Какое именно?

– Что я не хочу быть костюмом, – сказал он. – Что мне нравится работать руками. Что я

люблю создавать и воображать вещи, чувствовать удовлетворение от выбивания дерьма

долотом из камня.

В его глазах появился блеск, которого не было несколько минут назад.

– Похоже, тебе это нравится.

– Точно, – он широко улыбнулся, показывая самые впечатляющие ямочки, которые я

когда-либо видела. – Мне нравится придумывать новые дизайны. Я люблю превращать

что-то холодное и обычное во что-то прекрасное. Мне нравится путешествовать, чтобы

найти подходящий камень или делать заказные проекты за городом. И мне нравится

просыпаться каждое утро и делать то, что люблю.

Его улыбка была такой заразительной, что я тоже улыбнулась.

– Ты когда-нибудь жалел, что не закончил юрфак?

Он отрицательно качнул головой.

– Это было идеей моего отца. Он всегда хотел, чтобы я был адвокатом. Но это было не

мое. Я ни разу не оглянулся назад.

– Круто! – я вспомнила своё дело. Я зарабатываю себе на жизнь приготовлением модных

коктейлей. Вспомнила о забавном повороте в моей карьере после того, как получила

степень по психологии, а затем просто спросила себя «и что теперь?». Я чувствовала себя

в баре уютно, хотя у большинства моих друзей офисная работа с впечатляющими

названиями должностей. Достиг ли Ной такого же уровня мира со своей карьерой, или ему

приходится защищать свой выбор перед семьей и друзьями?

Мне стало интересно, насколько грандиозны его мечты. Хочет ли он в конце концов

работать на себя, или он уже это делает? Он похож на человека, который может владеть

собственной компанией. Возможно, у нас есть что-то общее? На кончике моего языка

вертелся вопрос, но парень заговорил первым.

– Так чем ты зарабатываешь на жизнь?

Часть меня все еще хотела вести себя осторожно, но, пожалуй, это лишнее. В конце

концов, он был со мной откровенен. Больше, чем должен.

– Я – миксолог, – сказала, стараясь не краснеть от претенциозности этого слова или того

факта, что это не вся правда.

– Что это такое?

– Что-то типа бармена с докторской степенью. Тот, кто специализируется на смешивание

спиртов и вкусов. Тот, кто знает о травах, эликсирах, ликерах и миллионе других мелочей, которые могут превратить обычный коктейль в нечто волшебное.

– Здорово, – он улыбнулся так, что стало понятно – он понимает мои чувства. Что даже

если он не коктейльный сноб, то слышит страсть в моих словах. – Похоже, ты любишь

свою работу.

– Люблю, – и я начала трещать без умолку. Рассказала ему о своих мечтах с баром и о том, куда все это привело меня в прошлом году. Но потом себя же одернула, не желая слишком

вдаваться в подробности. Не желая казаться сентиментальной, страстной и приставучей.

– У него есть девушка, а у тебя фальшивый муж, – предостерег Уотсон. – Давай-ка не

будем заходить слишком далеко.

– О, да ради всего святого, – пробормотал Харлоу, закатив глаза.

– Теперь твоя очередь, – сказал Ной, пугая меня. – Две правды и одна ложь.

Он снова улыбнулся, и что-то в моем животе сделало сальто. Меня осенило, что я

пропустила его вперед, потому что хотела воспользоваться временем, чтобы придумать

собственную ложь, а сама просидела, ловя каждое произнесенное им слово. Обычно меня

не восхищают истории других людей.

– Давай начнем, – потянула я время. – Я единственный ребенок в семье.

Я сказала это, не придумав двух других фактов. Это правда, так что мне нужно придумать

что-то стоящее для двух других тезисов.

– Я поднялась на орегонскую часть Тихоокеанского хребта десять лет назад. И я

одержима просмотром исторического канала.

Он смотрел на меня мгновение, это дало мне секунду, чтобы прокрутить мои слова в

голове. Но это заняло добрых десять секунд, и я наконец осознала свою ошибку.

– Вот дерьмо, – пробормотала. – Я забыла сказать неправду.

Он разразился смехом. Он ржал во все горло, от чего его огромное тело дрожало.

Бартоломью упал на четвереньки и вжался в ноги, как всадник на быке, его усы дергались

от неуверенности. Ной протянул руку и погладит животное по спине, хомяк мгновенно

успокоился.

Могу ли я признаться, что завидую грызуну?

Я облизнула губы, когда смех Ноя стих.

– Прости, так увлеклась, что вылетело из головы.

– Не переживай, – успокоил он. – Думаю, это мило.

Не могу сказать, не является ли «мило» кодовым словом для обозначения невротика, но

решила попробовать еще раз.

– Ладно, у меня есть степень по психологии, – я сделала вдох, решив не испортить все на

этот раз. – Я взобралась на гору Килиманджаро, – растянула слова. – И благодаря учителю

пятого класса, который указывал на важность изучения анатомии, я могу назвать каждую

кость в человеческом теле.

Он долго смотрел на меня, оценивая. Затем кивнул, будто пришел к какому-то выводу.

– Если поход по тропе Тихоокеанского хребта было правдой в первом раунде, то я

склонен думать, что ты довольно бесстрашна, – рассуждал он вслух.

Я неженственно фыркнула.

– Определенно не бесстрашная, – пробубнила я.

Он странно на меня посмотрел, потом кивнул.

– Бесстрашная, возможно, не правильное слово. Авантюристка, – сделал он вторую

попытку, и я была вынуждена признать, что это правда, – это заставляет меня думать, что

факт номер два тоже не ложь.

Я молчала, но мое сердце сильно колотилось. Хотелось бы притвориться, что это

волнение от игры, но кого я обманываю? Это «Две правды, одна ложь», а не «Казаки-

разбойники».

Единственная причина моего учащенного сердцебиения – то, как Ной смотрит на меня.

Как будто он видит меня, действительно видит насквозь, что глупо. У него есть подружка.

У меня... Ладно, на самом деле у меня нет мужа. Стоит ли признаться в этом? Нет. Я уже

подтвердила свою ложь, и вообще. Я не очень хорошо знаю этого парня. Недостаточно

хорошо.

– История об учителе и анатомии настолько специфична, что почти похожа на правду, –

он выглядит задумчивым, изучая меня. – Опять же, ты могла все так детально описать, чтобы сбить меня с толку.

– Все возможно, – сказала я, взволнованная тем, что он так углубляется в рассуждения обо

мне.

– Степень по психологии кажется идеальной для бармена, – подшучивает он. – То есть

миксолога.

– Хм, – я сделала все возможное, чтобы сохранить невозмутимое лицо.

Он наблюдал за мной в поисках улик, эти карие глаза цвета пива изучали мое лицо так

пристально, что у меня появилось желание отвернуться. Но есть крошечная часть меня, которой это очень нравилось. Мне нравилось, что Ной Донован так заинтересован в том, чтобы узнать меня.

– Я выбираю историю с костями, – сказал он. – Ты кажешься мне очень умной, что

означает, что у тебя может быть не только степень по психологии, но и мозги, чтобы

использовать ее, и придумать подробный рассказ о преподавателе пятого класса, одержимого анатомией.

Я вся засветилась. Правда, не уверенна, чем я была больше взволнована: тем, что я

выиграла или что он назвал меня умной. Он же считает это замечательной чертой, а не

поводом для насмешек, верно?

– У меня есть степень бакалавра в психологии, – признала я. – И если нам здесь

действительно станет скучно, я с радостью перечислю каждую кость в твоем теле, начиная с черепа и заканчивая плюсневыми костями.

Он засмеялся и хлопнул по полу, но Бартоломью на этот раз не подпрыгнул. Видимо, привык к суматохе и, кажется, рассматривает Ноя как свою личную карусель.

– Это потрясающе, – заявил Ной. – На самом деле, я сам увлекался психологией в течение

первых двух лет обучения, прежде чем мой отец убедил меня перейти на юридический.

Кстати, неплохо сыграно.

– Спасибо.

– Значит, солгала про Килиманджаро?

Я кивнула, немного разочаровавшись в себе из-за того, что не оказалась более смелой и

предприимчивой.

– Хотя это есть в моем обязательном списке.

– И я надеюсь, что ты сможешь это сделать, – поддержал он.

– Спасибо. Но сначала мне необходимо преодолеть свой страх высоты.

И все остальные боязни.

Какое-то время мы молчали, и мне стало интересно, стоит ли предложить сыграть еще

один раунд. Бартоломью спрыгнул с ноги Ноя и заспешил к его коробке с инструментами, исследуя острие одного особенно смертоносного орудия. Он потянулся, чтобы попытаться

вытащить его, но тот был крепко закреплен.

– Ему нравятся блестящие предметы, – объяснила я. – Обертки от жвачки, украшения, скрепки... Что угодно.

Ной улыбнулся и протянул руку, чтобы почесать Бартоломью за ухом.

– Удачи в подъеме этой штуковины, приятель, - сказал. – Мой молот весит пару

килограмм.

Не знаю почему, но это предложение заставило меня хихикнуть. Это прозвучало как

тупой подкат в баре.

Ной посмотрел на меня и тоже улыбнулся. Он не спрашивал, почему я смеюсь, и я это

оценила. Это избавило меня от необходимости выдумывать еще одну враку. Его большая

с ямочками улыбка была такой широкой, что в углах глаз появились морщинки. Это

замечательная улыбка. Искренняя улыбка. Улыбка, которая послала мне странную, пьянящую волну по спине.

Наконец он покачал головой.

– Если бы сегодня утром мне сообщили, что я застряну в лифте с лесным хомяком и

красивой женщиной, я бы никогда не поверил.

«Красивая женщина».

Слова гремят в моей голове, и в моем ответе смешались волнение и раздражение.

Раздражение, потому что я слышу похожие фразочки по несколько раз за ночь в баре:

«Эй, красавица, что ты делаешь после работы?» или «Эй, красавица, как насчет того, чтобы дать мне свой номерок?»

Волнение, потому что во взгляде Ноя, который сейчас обращен ко мне, нет угрозы. Но с

другой стороны, у меня нет такого уж большого опыта в оценке мужчин.

– Вспомни последний раз, когда ты позволила кому-то подобраться слишком близко, –

предупредил Уотсон.

– Но он такой милый, – проворковал Харлоу, обмахиваясь.

Я прочистила горло и посмотрела на панель, в тоже время Бартоломью вновь занял свой

пост на колене Ноя.

– Думаешь, стоит спросить Боба о новостях?

Ной кивнул и уже начал вставать, но я отмахнулась и вскочила на ноги сама.

– Давай не будем беспокоить Бартоломью.

Хомяк глянул на меня и подергал усами в знак согласия.

Нажала кнопку «Вызов техника» и была вознаграждена треском, а затем откликом

знакомого голоса.

– ЗдорОво!

ЗдорОво? Неужели ожидать, что парень, которому поручено спасти наши жизни, будет

говорить как профессионал, а не как бандит из средней школы – слишком много?

– Боб? – я прочистила горло. – Это Лекси. Я застряла в лифте вместе с Ноем... – бросила

на него взгляд. – Как ты сказал твоя фамилия?

– Донован.

– С Ноем Донованом. Нам интересно, есть ли у Вас новости о том, когда мы выберемся

отсюда?

– Тебе нужно в туалет пописать?

Я нахмурилась и посмотрела на Ноя.

– Эм, нет, – по крайней мере, пока нет. Черт, до этого момента я и не думала о том, что у

нас нет доступа к туалету. Сразу же пожалела о полулитре холодного чая, который выдула

за обедом.

Ной сложил руки на груди. Я знаю, Боб не видит этого жеста, но его вижу я, и это

напоминает мне, насколько пугающее впечатление производит этот парень.

– Боб, мы ждем известий, – Ной сказал это спокойно. – Когда ты вытащишь нас отсюда?

– Ну... Скоро?

Я снова посмотрела на Ноя и нахмурилась.

– Мне кажется, – прошептала я, – или это не особо утешает, когда ответ формулируется

как вопрос?

– Боб, мы не слышим никакой активности за пределами лифта, – продолжил Ной. – Ни

стуков, ни ударов. Ничего такого.

– Это потому, что неисправность электронная, – объяснил диспетчер. – Но мои ребята

работают над этим. Осталось не больше часа или двух. Если Вам нужно помочиться, может, у Вас получится...

– Нам не нужно писать, – огрызнулась я. – Просто вытащи нас отсюда. Ладно?

Меня просто взбесило, что мой голос прозвучал безумно, но зато Боб среагировал

быстро.

– Да, мэм. Я должен кому-нибудь позвонить? Чтобы дать знать, что Вы опоздаете?

Я нахмурилась. До сих пор мне не приходило в голову, что меня вообще-то никто не ждет.

Я планировала тихий домашний вечер с Бартоломью. Шелли уехала из города, а моя

лучшая подруга Корри на свидании. Никто не будет скучать по мне, если я задержусь на

несколько часов. Или дней.

Дерьмо.

Я оглянулась на Ноя, и снова почувствовала себя неловко. Он кажется достаточно

хорошим, но все же... Я уже совершала подобные ошибки.

Я тяжело сглотнула и напомнила себе, что не обязана ни перед кем отчитываться. Два

незнакомых мужчины, о которых всего час назад я знать не знала, ждут моего ответа.

Поэтому я отвечаю.

– Обязательно позвоню мужу, – и полезла в свою маленькую сумочку, достала «iPhone», с

удовольствием отмечая, что связь просто прекрасная. Хотя это не особо важно, в силу

того, что я собираюсь сделать. – Похоже, ловит, поэтому сделаю это прямо сейчас. Он, наверное, очень переживает.

Я постаралась не смотреть Ною в глаза, когда сидя на полу, тайно убавила громкость до

минимума, чтобы он ничего не услышал. Затем набрала номер ветеринарной клиники, где

работает Шелли. Так как она в отпуске на Карибах, а я присматриваю за Бартоломью, уверена, мне никто не ответит.

– Привет, малыш, – щебечу я, когда включается голосовая почта. – Нет, все в порядке.

Я представила, что мой воображаемый муж расстроен и озабочен.

В моем ухе голосовая почта Шелли сделала веселое объявление о часах работы клиники.

– Знаю, милый, – продолжила я, не посмев взглянуть на Ноя. – Я бы тоже хотела быть там, но дело в том, что я застряла в лифте.

Что бы на это сказал мой воображаемый муж? Конечно, он будет шокирован. Переживает

за мою безопасность.

– Я все объясню позже, малыш, – успокоила я его. – Но сейчас я в безопасности. И они

обещают вытащить нас отсюда через пару часов.

Нас? Ой-ой. Будет ли мой притворный супруг ревновать? Как минимум обеспокоится, верно? Облизала губы и представила его реакцию.

– Да, со мной в ловушке еще один пассажир, – объяснила я выдуманному собеседнику. –

Джентльмен, который работал в здании.

Я посмела взглянуть на Ноя, который добродушно улыбался. Шелли в трубке болтала о

сезоне блох и клещей. Мой же воображаемый муж бубнил о... На самом деле, понятия не

имею о чем. Все мое внимание было приковано к реальному парню, а не к фальшивому в

ухе.

Вздрогнула, когда Ной протянул руку.

– Хочешь, я поговорю с ним? – прошептал он.

– Что?

– С твоим мужем, – пытается разжевать мне он, кивая на телефон. – Похоже, он

переживает. Хочешь, чтобы я убедил его, что я порядочный парень и что ты не

находишься в ловушке с каким-то психом?

Вот черт. Я качаю головой, надеясь, что паника не проявилась в моем лице.

– Что-что? – пробурчала в телефонную трубку. – О, тебе нужно начать поиски убийцы?

Нет, я прекрасно понимаю. Я тоже тебя люблю, Тыковка.

Я сбрасываю звонок пока ситуация не ухудшилась ещё больше. Ной внимательно следил

за мной, но ничего не произнес. Затрещал динамик в лифте.

– Это было мило, – подвел итог Боб. – Тыковка. Моя третья жена тоже так меня называла.

– Эм... Чудно, – прокомментировала я, затем оглянулась на Ноя. – Тебе нужно позвонить

своей девушке?

Он посмотрел на меня, затем качнул головой.

– У меня все в порядке.

Думала, он собирается сказать что-то еще и ждала этого. Но в этот момент Бартоломью

вскочил на мою ногу, держа что-то в зубах. Я потянулась посмотреть, но недостаточно

быстро. Он бросился обратно в клетку и нырнул в дверь своего маленького картонного

домика.

Я просунула руку за ним и перевернула хижину, и нашла хомяка, державшего во рту

блестящую сережку. Взглянула на Ноя.

– Это твое?

– Нет, наверно блондинки. Той, которая сказала, что я не симпатичный.

– Что?

– У нее была только одна сережка. Серебряная с фиолетовыми и зелеными камнями.

– Ого, – я моргала, глядя на него. – Ты необыкновенно наблюдателен.

– Да, мне говорили.

Интересно, кто ему это говорил? Еще мне интересно, обеспокоил ли его злобный

комментарий той сучки. Он не кажется взволнованным, как те парни, которых заботят

плохие оценки случайных цыпочек.

Но он милый. Ладно, не милый. Но привлекательный. Очень привлекательный, если

честно.

Я отложила домик Бартоломью в сторону и присмотрелась к сережке. Конечно, это

серебро с фиолетовыми и зелеными драгоценными камнями.

– Аметист, – оценила я. – И маленькие изумруды. Я всегда хотела кольцо с такой

комбинацией камней. Очень красивое сочетание.

Я подняла взгляд, чтобы увидеть, что Ной изучает меня, причем с интересом. Его взгляд

быстро скользнул по моему безымянному пальцу. Интересно, это его немой вопрос, почему мой муж покупает мне бриллианты, а не драгоценные камни, которые я

действительно люблю? Или, может быть, ему ничего подобного не интересует?

Я слишком много думаю, впрочем, как обычно.

Хорошо, пусть сережка какое-то время побудет у Бартоломью. Установила домик на

место и вернулась к Ною.

– Тебе нужно сообщить кому-нибудь о свое местонахождении?

Он, кажется, заколебался, затем вытащил свой телефон.

– Да. Просто отправлю сообщение.

Я смотрела, как эти большие пальцы двигаются по экрану, и мне стало интересно, кому он

отошлет СМС. И что он в ней сообщил? Признаться, что на самом деле у него нет

девушки, которая работает в «Зените», или что у него вообще нет девушки? Или только

то, что она там не работает? Он говорил «девушки», множественное число, так что, возможно, он игрок. Но что же он собирался сказать в ситуации, когда лифт остановился?

«Послушай, насчет девушки...»

Какая вторая часть в этом предложении?

Я все еще пялилась на него, когда поняла, что он уже брал телефон и улыбнулся мне.

– Что у тебя на уме, Лекси?

– Я... э...

Я попыталась придумать ответ, который не предполагал бы признания, что меня

интересует его семейное положение, его жизнь за пределами этого лифта. От ответа на

этот вопрос меня спасло громкое урчание в животе. Ной засмеялся, и я приказала себе не

краснеть.

– Голодна? – он залез в огромный ящик позади себя и вытащил зеленый упакованный

бокс с обедом. – У меня остался батончик мюсли, если хочешь.

Я покачала головой – слишком стеснялась, чтобы есть.

– Я в порядке, спасибо.

Он убрал контейнер обратно, но оставил его открытым.

– Хорошо, но просто возьми его, если передумаешь. Там еще есть апельсин, если

захочешь.

Я кивнула. Раньше я не хотела есть, но теперь, когда подумала о еде, то уже не могу

остановиться.

– Был у «Густава» когда-нибудь?

– Ресторан с немецкой кухней?

– Ага. У них лучшее фондю со швейцарским сыром.

Не знаю, почему я об этом заговорила. Не похоже, что мы собирались на свидание. У Ноя

есть девушка, а я вроде как замужем.

– Я там не был, но обожаю хорошие сардельки, – продолжил Ной, не обращая внимания

на направление, которое принял наш разговор благодаря мне. – В центре города рядом с

Площадью Пионеров есть продовольственная тележка. Они делают все свои сосиски

вручную, и они безумно хороши.

Я знала эту тележку с едой. Никогда там не была, но это недалеко от моей работы. Я

открыла рот, чтобы сказать это, как лифт начал дергаться, и мое предложение заменилось

очень нескромным криком. Ной сжал мою ногу своей большой ладонью.

– Ты в порядке?

Когда я кивнула, по внутренней связи загремел смех.

– Извините, ребята, – пробормотал Боб. – Все исправно. Мы вытащим Вас на первом

этаже в мгновение ока.

Лифт заскользил вниз, и я ощутила дезориентацию. Мне должно было полегчать. Я

должна быть в восторге. Но в целом я неспокойна. Убеждаю себя, что это от

неожиданности, но часть меня понимает, что это не так. Отчасти мне грустно от того, что

я собираюсь попрощаться с Ноем.

Я отвлеклась, проверяя клетку Бартоломью, чтобы убедиться, что с ним все хорошо. Его

пушистый серый хвост торчал из-под хижины, поэтому я закрыла дверцу и оставила его в

покое вместе с потерянной с серьгой.

Когда я встала, Ной тоже поднялся на ноги. У меня разыгралось воображение, или в этих

карих глазах есть тень разочарования?

Он прочистил горло.

– Хорошо, Лекси. Было приятно познакомиться.

Он протянул мне руку, а я протянула на встречу свою. Когда его пальцы сомкнулись

вокруг моих в самом теплом, нежном рукопожатии, мое сердце тоже немного сжалось.

Затем двери лифта распахнулась. Не знаю почему, но я ожидала, что кто-то там встретит

нас. Может, парамедик, готовый проверить наше давление, или управляющий зданием с

извинениями и корзинкой сыра.

Но нас ждал только пустой вестибюль. Я посмотрела на эту картину какое-то мгновение, затем оглянулась на Ноя. Мы не нарушили наше рукопожатие, ведь мы так и стояли со

сплетенными пальцами, глядя друг на друга. Желания его отпускать не было.

Но тем не менее отпустила, потому что я не изменщица. Клянусь, моей руке мгновенно

стало холодно.

– И мне был приятно познакомиться с тобой, – ответила я.

Затем забрала клетку Бартоломью и ушла, чувствуя, что Ной смотрит мне вслед.

ГЛАВА 3  

Ной

Признаюсь, я расстроился.

Расстроился, что не смог провести больше времени в лифте с красивой девушкой. Меня

огорчило, что я никогда не встречал такую же, как она, женщину, у которой не было бы

мужа или парня.

Черт, я даже сожалел, что мы провели в этой кабине всего час и двадцать минут вместо

двух часов, которые первоначально предсказывал Боб. Глупо, да?

Я бросился на диван и пультом переключился на исторический канал. Это заставило меня

вспоминать о Лекси снова и снова, а это просто отвратительно. Этот канал был моим

пороком задолго до того, как я провел восемьдесят минут в лифте с красивой брюнеткой с

созвездием из веснушек на плече и сексуальным фыркающим смехом, посылающим

приятные вибрации прямо в мое нутро.

По телевизору показывали рекламу, значит, есть время забросить буррито в

микроволновку. Проходя к кухне, заметил кучу инструментов в углу, у двери, и меня

накрыло раздражением от осознания того, что бросил их прямо там. Обычно после работы

я строго следую ритуалу уборки: очистить свое снаряжение и разгрести дерьмо в конце

недели.

В спешке схватил огромный ящик, где было с полмешка сухого цемента и

бетоносмесителя. Хотел засунуть его в шкаф у двери и тут заметил, что мой ланч-бокс

открыт. Черт. Обычно его я тоже мою, как только возвращаюсь домой. Должно быть, я

витал в облаках больше, чем казалось.

Схватив контейнер, удивился его весу. Он был намного тяжелее, чем батончик мюсли и

смятая фольга и... Боже мой... Что это там зашевелилось? Я чуть было не отшвырнул

коробку, но увидел пушистую голову, высунувшуюся через отверстие. Знакомую

пушистую голову.

– Бартоломью, – констатировал вслух. – Твою мать!

Я смотрел на хомяка, пытаясь понять, как такое могло случиться. Лекси проверила клетку

перед нашим отъездом. Я видел своими глазами, как она это сделала. Так каким образом

хомяк оттуда выбрался?

– Когда я писал СМС, – продолжил размышлять вслух, – Лекси наблюдала за мной, я

смотрел в свой телефон...

И именно тогда никто не смотрел на Бартоломью. Дерьмо.

Грызун потянулся вверх, чтобы посмотреть на верхнюю часть лотка. Заодно осмотрел

мою гостиную и заметил незнакомую обстановку. Лекси не шутила, он определенно

дружелюбный. Я покачал головой, изучая пушистого гостя.

– Тебе повезло, что сегодня пятница, – сообщил зверю. – Обычно я оставляю все свои

инструменты в грузовике в будние дни. Я мог бы не обнаружить тебя до завтрашнего

утра.

Ну, хорошо, я всегда приношу домой сумку с обедом. Но ему не обязательно об этом

знать. Бартоломью дернул носом, изучая кухню, куда я направился. Тарелки от завтрака

захламляли стол, и я даже стеснялся этого, пока не вспомнил, что он всего лишь лесной

хомяк, который сам любит беспорядок. Кроме того, уборка дома ради грызуна – меньшая

из моих проблем.

– И что мне с тобой делать?

В ответ Бартоломью посмотрел на меня с выражением преувеличенного терпения, или, может быть, это был голод? Что Лекси говорила на счет пищи?

– Черника, – вспомнил. – Семена и грибы. Тебе повезло, что моя сестра обожает смузи.

Я засунул ланч-бокс в подмышку, не желая, чтобы животное сбежало. Хм, может мне

следует поискать клетку вместо еды? Но тут вспомнил «иерархию потребностей» из

учебы в колледже – сначала еда, затем жилье, потом одежда. Поскольку Бартоломью

выглядит вполне счастливым и без одежды, сосредоточусь-ка я на первых двух

потребностях.

Нашел пакет льняного семени в кладовке и упаковку замороженных ягод в морозилке.

Отщипнул горсть черники, опустил ее в теплую воду, чтобы оттаяла, затем устроил все

это на блюдце. Так ли должен выглядеть ужин хомяка?

Все еще не выпуская Бартоломью из контейнера, я поспешил в спальню и нашел пустую

корзину для белья. Отнес хомяка, блюдце и корзину для белья в ванную комнату и сделал

из всего этого импровизированную тюремную камеру. Закинул туда старое полотенце, чтобы у него было удобное местечко для сна, и сосредоточился на самой насущной

задаче.

– Я должен найти Лекси.







Найти Лекси оказалось сложнее, чем ожидал.

Оказывается, найти в многомиллионном Портленде через запрос в Google словосочетаний

вроде «Лекси + Миксолог» не так уж просто. Или комбинации слов, таких как «бармен»

или «Алекса» (я предположил это) или красивая брюнетка с плечами в веснушках (не

предполагал, что это будет не очень плодотворный поиск). Я даже попробовал «ветеринар

+ лесной хомяк», вспоминая, что Лекси рассказывала о хозяйке Бартоломью.

Ничего из этого меня никуда не привело.

Вот так я оказался в центральном офисе полицейского бюро Портленда на следующий

день. Это случилось позже, чем я надеялся. Все из-за того, что потребовалось некоторое

время, чтобы создать безопасную среду для Бартоломью в террариуме, который я

одолжил у соседа, державшего черепаху, покинувшую этот бренный мир месяц назад.

А что? Мне не нужно, чтобы хомяк снова сбежал.

Было уже послеобеденное время. Я прогуливался по полицейскому участку и осматривал

тускло освещенное пространство. В передней части комнаты стояла потрепанная дубовая

стойка с окном из оргстекла. Окошко было приоткрыто наполовину, и женщина с

волосами цвета корицы, собранными назад в массивную булочку, посмотрела на меня и

поприветствовала.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила, когда я подошел ближе.

– Да, у меня немного странная ситуация.

Булочка с Корицей смотрела на меня мгновение, вероятно, ожидая, что я поведаю о

деталях неудачной групповушки или о соседях, варящих мет в подвале.

– Вчера я застрял в лифте в «Берлингтон-Тауэре» на час с небольшим, – начал я с самого

начала.

– И вы хотите сообщить об этом? – она, казалось, заскучала от моих слов, я же качнул

головой и задался вопросом, в какой именно сектор между скучным полицейским отчетом

и «охренеть, вы, ребята, должны это услышать» я попаду.

– Нет, это совсем не так, – продолжил я. – Со мной в лифте застряла женщина. У нее с

собой был грызун – хомяк. Кажется, она говорила, что его еще называют лесной крысой с

пушистым хвостом.

Булочка с Корицей продолжила на меня пялиться, наверное, удивляясь, когда я перейду к

делу. Вряд ли мой рассказ – самая странная вещь, что она выслушала за неделю, но вряд

ли и самая здравомыслящая.

– Так или иначе, хомяк спрятался в моем ланч-боксе, и теперь я не знаю, как добраться до

девушки, чтобы вернуть Бартоломью.

– Бартоломью?

– Так зовут грызуна. Он сейчас у меня дома, жует грибы. Обычные белые грибы. Не

поганки или галерины или что-то в этом роде. Я прогуглил. Белые грибы не ядовиты для

крыс.

Я перестал говорить, когда понял, что болтаю слишком много и, вероятно, похож на

сталкера. Эти мысли об уместности подобных разговоров, вероятно, должны были

посетить меня три минуты назад.

Женщина все также смотрела на меня.

– Вам нужна помощь, чтобы выследить женщину, которая застряла в лифте вместе с вами

на час с небольшим, но не сочла нужным дать вам свою фамилию, номер телефона или

какой-либо иной способ связаться с ней?

Ладно, звучало действительно подозрительно, когда это вот так повторили.

Я прочистил горло.

– Она сказала мне, что ее муж – полицейский, – добавил. – Вот почему я здесь. На случай, если у вас есть офицеры или детективы или кто-то еще, у кого есть жена по имени Лекси.

Жена, которая потеряла животное.

Женщина смотрела на меня, будто у меня из ушей текло лаймовое желе, и я прокрутил

сказанные мной слова в голове. Лаааадно, они звучали странно. Я это признаю.

– Сэр, – проговорила женщина наконец, в ее голосе появилась нотка сочувствия, – даже

если бы я могла дать информацию о супругах сотрудников полицейского бюро, чего

сделать, я уверяю вас, не могу...

– Мне не нужен ее домашний адрес или что-то в этом роде, – объяснил я. – Или даже ее

номер телефона. Просто передайте ей сообщение.

Я хотел упомянуть о владельце Бартоломью, но остановился. Не буду доставлять Лекси

неприятности из-за потери грызуна, которого ей доверили.

– Сэр, - снова начала Булочка с Корицей, строгость в ее голосе заставила мои орешки

сжаться, – знаете ли вы, что на самом деле довольно часто женщины, которые чувствуют

угрозу от мужчин, говорят, что у них есть муж в полиции?

Я тяжело сглотнул, стараясь прогнать ужас. Вообще-то, я не знал. Мог бы догадаться, но

мне даже не приходило в голову, что Лекси могла выдумать мужа. Тем не менее, меня

немного обеспокоило, что я не заслужил ее доверия.

Нельзя заслужить доверие женщины за час, кретин! Или за пять минут, судя по тому, как

на меня смотрит Булочка с Корицей.

– Для протокола, – я медленно выговаривал слова, – я честный парень, у которого даже не

было штрафа за неправильную парковку. И если здесь есть офицер, чья жена Лекси ищет

без вести пропавшего хомяка, то сообщите им, что животное в безопасности с Ноем

Донованом из «Донован Стоунворкс». Это есть в телефонной книге.

Когда я повернулся, чтобы уйти, мне показалось, что, вероятно, такой вещи, как

телефонная книга, больше нет. Эти книги все исчезли с появлением мобильных

телефонов, ведь так? Неважно, меня не так уж трудно отыскать. Не так уж и много

двухметровых каменщиков в Портленде. Уверен, что копы смогут найти мое полное имя, домашний адрес и группу крови примерно за тридцать секунд.

Не то, чтобы я все еще верил, что Лекси замужем за полицейским. Я вздохнул и вернулся

к своему грузовику. Полагаю, я мог бы поискать её в интернете. На Facebook еще не

пробовал, поскольку у меня нет учетной записи, и я не знаю фамилии Лекси. Ещё я мог бы

повесить это объявление в «утраченные связи» на Craigslist, хотя слова подобного

объявления приняли самый абсурдный вид в моем сознании:

«Ты: умная и красивая, с веснушками на плечах и мечтой о восхождении на

Килиманджаро. Я: здоровенный тупица из лифта, который не играл в футбол в колледже, но у которого есть твой хомяк».

Я слегка улыбнулся, когда съехал с обочины и слился с транспортным потоком проезжей

части. А потом резко затормозил. Потому что впереди, на фасаде кирпичного здания

висела большая, овальная вывеска черного цвета с белым шрифтом. Название «Звездный

Бар», но не это бросилось в глаза. Внимание привлек логотип, состоящий из знакомого

разброса точек. Точная форма Кассиопеи.

ГЛАВА 4  

Лекси

– Я встречался с Памелой Андерсон несколько лет, пока не решил, что пора двигаться

дальше, но она не справилась с этим и продолжала названивать...

Парень, сидевший передо мной на стуле, жужжал не переставая, пока я протирала

полотенцем кованый медный прут и пыталась выглядеть заинтересованной. Прошел всего

час после окончания обеда, поэтому для вечерней толпы в субботу днем было ещё

слишком рано и, как и всегда, в «Звездном Баре» время еле-еле двигалось.

Это означало, что избежать общения с несколькими клиентами, балансирующими сейчас

на барных стульях, не удастся. Парень, рассказывающий мне истории о своих бывших

супермоделях, обычный и довольно безобидный. Но краем глаза я наблюдала за другим.

Тот сидел на противоположном конце бара, и у меня от него мурашки бежали по всему

телу. Он таращился на меня целый час, и это заставляло меня прижимать руки к груди, на

случай, если ему что-то видно сквозь майку.

– Не поворачивайся к нему спиной, – предупредил Уотсон. – Ты же знаешь, как быстро

могут передвигаться такие парни.

– Не будь параноиком, – бормотал Харлоу, нервничая. – Но будь осторожна.

– Повторить! – жуткий тип постучал бокалом о барную стойку. Я подпрыгнула, хотя от

чего больше – от грохота или резкости в его голосе, которая заставляет меня нервничать, –

не уверена.

– Сейчас подойду, – сказала с максимальным воодушевлением. Я отмерила коньяк и

«Куантро» в шейкер, сосредоточилась на точности изготовления лучшего коктейля в этом

городе, что освободило меня от необходимости смотреть в глаза или, не дай Бог, разговаривать с этим парнем.

Что-то в нем вызывало у меня дрожь.

– Да тебя от каждого парня бросает в дрожь, – заявил Уотсон. – Так смотрят на любую

женщину, которая следит за собой.

– Неправда, – возразил Харлоу. – От Ноя у тебя нет мурашек.

– Да ну? – усмехнулся Уотсон. – Тогда почему ты не сказала ему, что одинока?

Я ударилась локтем о край бара, пока встряхивала шейкер, да так сильно, что увидела

звездочки. Вскрикнула и уронила стакан, чувствуя себя бестолочью. Вот и еще одна

причина назвать эту неделю отстойной.

Хуже всего, конечно, было потерять Бартоломью. Обнаружила это я вчера вечером, когда

вернулась домой. Не спала всю ночь, обыскивая квартиру, и даже вернулась к

«Берлингтон-Тауэр».

Невезуха.

Выжала лимонный сок в шейкер и посмотрела на часы. Осталось всего двадцать пять

минут до вечерней смены, и я смогу сходить в типографию, чтобы забрать мои листовки с

жалобной надписью «Пропал грызун!». Меня тошнило от одной мысли, что Бартоломью

бродит где-то там один. Или ещё хуже...

– Эй!

Подняла глаза и увидела, что Жуткий Парень пересел, и сейчас был на другом краю бара.

Как такое могло произойти?

Я сделала шаг назад и напомнила себе, что показывать страх нельзя.

– Ваш напиток почти готов, – уверила его. – Вы можете вернуться и занять свое место.

Он не шевельнулся. Вместо этого улыбнулся, но это совсем не было похоже на улыбку

Ноя. Не дружелюбная с ямочками, а какая-то гадкая ухмылка, которая говорила: он знает, нас всего трое в этом баре, и один слишком занят воспоминаниями о воображаемых

тусовках с супермоделями восьмидесятых, чтобы помочь мне.

Я схватила бутылку «Куантро» и подумала, хватит ли мне смелости треснуть кого-нибудь

по голове, если понадобится.

– Займите свое место, – повторила.

Жуткий Парень всё смотрел на меня, и вроде пришел к какому-то решению. Он вернулся

на свое место, но расчетливое выражение его лица сказало мне, что это ещё не конец. Я

посмотрела в другой конец барной стойки. Там была тревожная кнопка, подающая сигнал

прямо в полицейский участок, который находится всего в нескольких кварталах.

Успокоила себя, рассчитав количество шагов, необходимых, чтобы добраться до неё, пока

заканчивала смешивать коктейль.

Жуткий Парень раскрутил свой пустой стакан на столешнице бара, пока я заканчивала

встряхивать новую порцию и старалась не замечать его взгляда на своей груди. Поставила

перед ним чистый матовый бокал и наклонилась, чтобы налить в него смесь из шейкера.

Он приблизился и погладил пальцами мое предплечье. Я дернулась, проливая жидкость на

поверхность барной стойки, а он просто рассмеялся.

– Продолжай. Ты так красиво смотришься снизу.

– Я...

– Лекси!

Я подпрыгнула снова, когда хлопнула дверь. Этот голос был мне знаком. И хотя я только

вчера впервые услышала его, теперь узнала бы когда угодно. Посмотрела в сторону двери

и увидела, как он бросился ко мне через бар.

– Ной, – произнесла с недоверием.

Я была слишком ошеломлена, чтобы в голове родилась хоть одна связная мысль.

Слишком рада, чтобы сделать что-нибудь, кроме как глупо улыбаться, когда он шагнул ко

мне.

– Он у меня, – сказал Ной, лишь один раз оценивающе взглянув на Жуткого Парня. – У

меня Бартоломью. Он в безопасности.

Тепло затопило мое тело, слезы защипали глаза.

– Боже мой, ты шутишь!

Быстро обошла вокруг бара и обняла Ноя со всей благодарностью, радостью и

облегчением, на которые была способна. Его руки обняли меня, и мне было так хорошо, что потребовалось мгновение, чтобы осознать недовольное рычание у себя за спиной.

– Мне все еще нужен мой гребаный напиток! – проорал Жуткий Парень.

Мы с Ноем разошлись, и я протянула руку через барную стойку за шейкером. Мои руки

больше не дрожали, хотя я и чувствовала, как на меня смотрят. Я опрокинула остальную

смесь в запотевший стакан Жуткого Парня и заметила его взгляд, который он бросил на

Ноя.

– Кто ты такой? – прорычал парень, захватывая высокий стакан в кулак. — А кто такой

Бартоломью?

Я посмотрела на Ноя, молясь, чтобы он подыграл мне. Молясь, чтобы он позволил мне

еще разок соврать о моем семейном положении.

– Это мой муж, Ной, – объявила я. – Наш сын, Бартоломью, потерялся.

Ной моргнул, затем кивнул. Он скользнул рукой по моей талии, и это казалось таким

правильным, что я будто растворилась в нем.

– Точно, – подтвердил Ной. – Он сбежал из детского сада. Мы ужасно волновались.

– Где ты его нашел? – я смотрела на Ноя, убеждая его глазами продолжать идти вместе со

мной. Я, наверное, сильно рисковала, ожидая, что виртуальный ребенок вот так просто

объявится, но Ной и бровью не повел.

– В парке, – сказал он. – Ты же знаешь, как он неравнодушен к блестящим предметам.

Жуткому Парню нечего было на это сказать, он проглотил свой напиток в три большие

глотка и хлопнул стаканом по поверхности бара, шлепнул двадцаткой по влажному следу

от стакана и одарил меня последним тяжелым взглядом и наконец вывалился за дверь.

Только теперь я поняла, что парень с парадом подружек-супермоделей тоже ушел. Мы с

Ноем остались одни. Его рука все еще обнимала мою талию, и что-то во мне хотело

задержаться в таком положении еще на час или часов на двенадцать. Но я отступила и

вытерла влажные ладони о юбку. Оглядела его всего. Он был одет в джинсы и серую

футболку с надписью «Донован Стоунворкс». Огромный, даже больше, чем я запомнила, но на этот раз я наполнилась облегчением, а не тревогой.

– Даже не представляешь, как я рада тебя видеть, – сообщила ему.

Он ухмыльнулся мне в ответ.

– Рад помочь.

– Я имею в виду не только Бартоломью. Этот парень... – я посмотрела в сторону двери. Но

Жуткий Парень не появился.

– Наверно, устаешь от такого.

Я кивнула и вновь глянула на Ноя. Выражение его лица искреннее и открытое, а эти карие

глаза еще теплее, чем в моих воспоминаниях. Я произнесла следующие слова вслух, не

думая.

– Слушай, я хочу кое в чем признаться.

Он поднял бровь, но ничего не сказал. Просто ждал, когда я выскажусь. Что я и сделала.

– На самом деле я не замужем. Я так говорю, когда хочу, чтобы парни оставили меня в

покое.

– Это довольно паршиво.

Я вздрогнула от удивления. Он, должно быть, понял, о чем я подумала, потому что

поспешил уточнить.

– Я не о твоей выдумке. Просто хотел сказать: паршиво то, что тебе приходится так

делать. Что нужно притворяться чужой собственностью, чтобы парень отвалил.

Вау.

– Я никогда не думала об этом с этой точки зрения, – я тяжело сглотнула. – Ты прав.

Он улыбнулся, и это была самая нежная, самая милая улыбка, которую я когда-либо

видела.

– Слушай, ты не первая женщина, которая, взглянув на меня, начала оценивать свою

потребность в телохранителе. Я просто счастлив, что на этот раз телохранителем стал я.

– Есть в тебе что-то пугающее, – призналась я. – Но я понимаю, что ты хороший парень, поэтому и призналась насчет мужа.

Он все еще улыбался, и что-то в его глазах подсказало, что он обрабатывает эту

информацию. Что эти слова что-то значат для него.

– Тогда, думаю, я мог бы тоже сознаться тебе....

– У тебя нет девушки? – мои слова, полные надежды, вылетели изо рта, прежде чем я

успела их обдумать. Стоило просто позволить ему закончить предложение, но какая-то

глупая часть меня очень хотела, чтобы мое предположение оказалось правдой.

Он странно посмотрел на меня, потом кивнул.

– Точно. Определенно у меня нет девушки.

Это мое воображение или то, что проступило на его лице – смущение? Я не могу с

уверенностью сказать, не смеется ли он надо мной, но его лицо открыто и дружелюбно.

Он думает, что я сумасшедшая? Он хотел увидеть меня снова? Был только один способ

это узнать.

– Слушай, моя смена заканчивается через десять минут, – сказала я.

– Здорово. Думаю, тебе не терпится забрать Бартоломью.

– Очень, – согласилась я. – Но ты же сказал, что он в безопасности?

Ной кивнул.

 – Он в террариуме, который я одолжил у соседа.

– Тогда позволь угостить тебя обедом, – я посмотрела на часы и поняла, что три часа дня –

это непривычное время для приема пищи. – Или ранним ужином. Я облажалась на работе, но позволь мне покормить тебя. Это меньшее, что могу сделать, чтобы поблагодарить за

находку Бартоломью.

Он поколебался только секунду, а потом кивнул.

– Мне нравится эта идея, – его улыбка продемонстрировала ямочки на щеках. – Мне это

очень нравится.

ГЛАВА 5  

Ной

Не могу поверить, что иду по улице с той самой прекрасной девушкой из лифта.

– Как твоя фамилия? – спросил, поражаясь, что я до сих пор этого не знаю.

Она улыбнулась мне и отбросила волосы со лба.

– Эллисон. Алекса Рэй Эллисон.

– Это было бы полезно знать прошлой ночью, – пошутил я. – Я мог бы найти тебя через

интернет.

– Сомневаюсь, – призналась она. – Я скрываюсь изо всех сил.

Что-то в ее голосе заставило меня внимательно взглянуть ей в лицо. Выражение открытое

и дружелюбное, но в глазах – что-то темное. Что-то охраняемое. Решил не давить.

Когда мы дошли до угла Шестой авеню, что рядом с парком, я заметил тележку с

сосисками. Лекси залезла в сумочку и достала двадцатку, но я остановил ее жестом.

– Ты не должна мне, Лекси, – проговорил. – Знаю, что тебе не терпится заполучить

Бартоломью.

Я дал ей выход, который, надеюсь, она не примет. Облегчение наполнило меня всего, когда она отрицательно качнула головой.

– Ты сказал, что он в безопасности в террариуме, и там много еды и воды?

Я кивнул и робко улыбнулся.

– Да. Первым делом этим утром я купил семена подсолнечника и тыквы, вдруг ему не

понравится лен, который я насыпал ему вчера вечером.

Она улыбнулась.

– Похоже, он в безопасности, счастлив и сыт, – констатировала она. – Так что меньшее, что я могу сделать, это убедиться, что ты тоже счастлив и сыт.

Не мог с этим поспорить, и уж точно не хотел. Мы заказали себе по порции у парня с

жареной колбасой, и я был рад, что Лекси заказала одну для себя.

– Хочешь пойти посидеть в парке? – предложила она.

– Определенно. Я уже вижу свободный стол под деревом, – она повернулась, чтобы

посмотреть, куда я указывал, и опять передо мной оказалось ее прекрасное плечо с

веснушками. В моей груди потеплело, и что-то приятно зашевелилось, когда ее глаза

встретились с моими.

– Идеально, – заявила она.

– Согласен.

Я имел в виду не только место для пикника, и мне стало интересно, понимает ли это она.

Лекси робко улыбнулась мне, и я приготовился к вопросу, почему я так на нее таращусь.

– Дождешься еды, пока я сбегаю в дамскую комнату и помою руки?

– Без проблем.

– Ты – лучший.

Она повернулась к низкому цементному зданию, в котором находились общественные

туалеты, а я приказал себе не смотреть, как покачиваются ее бедра при ходьбе. Вместо

этого сфокусировался на погоде – она не по сезону теплая для апреля в Портленде, и я

взволнован своей удачей.

Ели честно, я буду взволнован любой возможностью потусоваться с Лекси. Когда

продавец передал мне наши хот-доги и напитки, я направился к столу для пикника, в

голове были мысли о Лекси. Не могу перестать думать о том ее признании в баре, что у

нее нет мужа. В самом ли деле она заинтересовалась мной, если все рассказала?

И поскольку я абсолютный олух, решил написать сестре, чтобы уточнить.

«Если женщина говорит, что у нее есть муж, а потом признается, что на самом деле нет, это знак, что она заинтересована во мне?»

Моя сестра ответила в считанные секунды.

«Возможно. Или это признак того, что она патологическая лгунья. Где ты таких

находишь?»

– Извини, что так долго.

Я повернулся – позади меня стояла Лекси. Она смотрела на мой телефон, и я быстро

засунул его в карман, надеясь, что она не видела экран.

– Нет проблем, – успокоил я. – Эти вкусняшки еще теплые.

– Супер! Умираю с голоду, – она села напротив, а я подтолкнул к ней через стол

завернутую в фольгу сосиску. Протянул банку содовой, и наши пальцы соприкоснулись, когда она забирала ее у меня.

Мне кажется, или она покраснела?

– Мне любопытно, – начал я, – что заставило тебя признаться, что у тебя нет мужа?

Она секунду тихо жевала, и мне стало интересно, должен ли я заткнулся и сделать вид, что ничего не спрашивал. Когда она, наконец, ответила, то таращилась на напиток, вместо

того, чтобы смотреть на меня.

– В прошлом году парень из бара проследил за мной до дома и вломился в мою квартиру.

– Боже, – я смотрел на нее мгновение, чувствуя ярость и желание защитить женщину, которую едва знаю.

Но я действительно знаю Лекси. Не очень долго, конечно. Но что-то там, в лифте, создало

эту странную связь между нами. Не могу точно описать это, но я знаю, что ударю любого, кто посмеет угрожать удивительной женщине, сидящей напротив меня за столом для

пикника.

– Мне очень жаль. Должно быть, это было страшно.

Лекси кивнула, все еще глядя на воду и забыв про колбасу.

– Дело в том, что я думала – он хороший парень. Он был завсегдатаем бара. Немного

одинокий, но всегда дружелюбный и с хорошими чаевыми. Никак не ожидала, что такое

произойдет.

Я ждал, пока она продолжит рассказ, не желая давить. Она молчала, и я попытался

придумать что-нибудь утешительное.

– Неужели он... – я сомневался в выборе слов. – Он ведь не причинил тебе вреда?

Она покачала головой.

– Нет. Он забрался в мою квартиру, но я забаррикадировалась в спальне и позвонила 911.

Полиция добралась прежде, чем что-то случилось.

Моя кровь разлилась холодком по венам. Кусочек сардельки застрял в горле, и я с трудом

глотнул.

– Я рад, что все обошлось.

– Я тоже, – она оглянулась на меня, и печаль в этих дымчато-зеленых глазах заставила

мой живот сжаться. – После этого я задавалась вопросом, должна ли я была это

предвидеть. Были ли признаки, на которые стоило обратить внимание?..

– Лекси, нет, – перебил я. – Нельзя предсказать такого рода вещи. Как угадать кто

сумасшедший, а кто нет? Не похоже, что такое написано у людей на лбу.

Ее взгляд встретился с моим и держался, как магнит, прилепленный к стальному столбу.

Это выбило из меня весь воздух. Девушка продолжила.

– Вот почему я сказала тебе, что замужем. По этой же причине большинству парней в баре

я говорю, что замужем. Потому что я уже совершила ошибку. Теперь я хочу, чтобы всякие

извращенцы дважды подумали, прежде чем завалиться к кому-то, у кого муж-

полицейский, способный выбить из них дерьмо в любой момент.

Я кивнул, переваривая ее слова. Хотелось, чтобы она знала, что я понял.

– В этом есть смысл. Я не виню тебя за осторожность.

– Спасибо.

– Однако я спрашивал не об этом.

Она наклонил голову.

– В смысле?

– Я спросил, почему ты призналась, а не почему ты рассказываешь эту историю.

Она моргнула. Затем на ее лице появилась улыбка. Она сделала глоток содовой, не

торопясь отвечать.

– Потому что я решила, что доверяю тебе, – заявила она наконец. – И я решила, что

должна сказать тебе правду.

– Спасибо.

– А ещё потому, что ты милый, – я должно быть выглядел испуганным, потому что она

рассмеялась и отставила обратно свою содовую. Добавила: – Несмотря на то, что сказала

глупая девушка в лифте.

– Ха, – выдал я, как круглый идиот, слишком ошарашенный, чтобы придумать что-то

большее. Я откусил свою сардельку, выигрывая время, чтобы придумать и сказать что-то

умное. Она наверняка восприняла мое молчание как отсутствие интереса, потому что

отвела взгляд и снова подняла свой хот-дог.

– Я не навязываюсь тебе или что-то такое, – пробормотала она. – Просто подумала...

– Все в порядке, – успокоил я. – На самом деле, я думаю, мне бы понравилось, если бы ты

навязывалась.

На ее щеках появился румянец, но она улыбнулась мне. Такой глупой, полной света

улыбкой, что заставила все мое тело гудеть от удовольствия. Мы все еще улыбались друг

другу, когда она протянула руку.

– Дай мне свой телефон.

– Зачем? – но телефон ей все же передал, хотя надо было проверить, нет ли на экране

каких-либо смущающих СМС. Очевидно, эта женщина заставила меня потерять рассудок.

Она щелкнула по экрану, и я наклонился, чтобы посмотреть, что она будет делать. На

секунду даже подумал, что она проверяла меня, но потом увидел, как она вводит свое имя

и номер телефона в контакты.

– Все, – сказала она, возвращая телефон. – Теперь ты можешь связаться со мной в любое

время. Например, вдруг, гипотетически, ты захочешь пригласить меня на свидание или

типа того.

Я ухмыльнулся и запихнул телефон обратно в карман.

– Гипотетически, какое у тебя расписание на следующей неделе?

Она разулыбалась и откусила сардельку.

– Гипотетически, – произнесла, заканчивая жевать, – я свободна в четверг и в субботу

вечером. И гипотетически, я до полусмерти хочу посмотреть на тот новый итальянский

ресторан в центре города, около «Хитмана».

– Гипотетически, я забронирую столик на семь тридцать в субботу.

– Это гипотетическое свидание.

Мы улыбались друг другу, как два больших придурка. Мгновение мы ели в тишине, наслаждаясь сочным мясом, запахом клевера, болтовней расположившихся неподалеку

цыпочек о последних модных новостях.

Я разворачивал свой второй хот-дог, когда громкий крик разрушил мирную сцену.

– Стой! Помогите! Этот человек украл мой кошелек!

Я вскочил на ноги и повернулся в сторону безумного голоса. В ста футах справа от меня

мужчина в серой толстовке бежал по тропинке, держа в руках темно-синюю сумочку.

Назовите меня подозрительным, но я бы даже не подумал, что это его вещь.

И я побежал. Голос в голове, вероятно, голос моей сестры, призвал меня быть

осторожным. У парня может быть нож или пистолет, или любое другое оружие, более

смертоносное, чем у меня, а у меня – большое, жирное ничто.

Но потом я услышал испуганный голос бабушки позади.

– О, пожалуйста! Там мои деньги на продукты на весь следующий месяц.

Проклятье! Я рванул быстрее, пытаясь добраться до похитителя сумок. Он должно быть

слышал мои шаги, потому что оглянулся через плечо. Страх вспыхнул в его глазах.

Тут ты чертовски прав, подонок.

Я никоим образом не изящный бегун, и понимал, что похож на бегущего носорога. Парень

стал набирать темп, но этого оказалось недостаточно, и я нагнал его.

Хотелось в него чем-то запустить, и тут до меня дошло, что я не с пустыми руками.

Взглянул на сосиску, которую все еще сжимаю в кулаке. Почему бы и нет?

Больше в голову ничего не приходило, и я бросил ею в парня. Снаряд ударил его по

голове с хлопком более громким, чем можно было ожидать.

– Уф!

Может быть, сказалась сила моего броска, или, быть может, парень просто не ожидал, что

сто грамм мяса треснут его по лицу. Какой бы ни была причина, но он споткнулся и упал в

изгородь вверх тормашками.

Я подбежал и набросился на него. Возможно, это не лучший ход, учитывая, что изгородь

была из остролиста . Ой.

– Черт возьми, – пробормотал я, хватая парня за заднюю часть пальто. Он оказался легким

и не очень большим. Если у него есть пистолет, сейчас самое время застрелить меня.

Когда его рука скользнула в карман, я не думал. Просто схватил его за запястье и дернул.

– Отпусти меня, засранец, – огрызнулся он.

– Брось это!

Парень выполнил приказ, наверное, потому, что я выламывал ему запястье. Что-то

плюхнулось на землю, и Лекси бросилась вперед, чтобы подобрать это. Откуда она

вообще взялась?

– Складной нож, – заявила она. – Необычный.

Слава Богу. Возможно, меня бы уже зарезали, если бы он был обычным. Я едва ли

героический тип, и я, вероятно, облажался во всех ракурсах. Но дело сделано.

Лекси снова наклонилась, на этот раз подбирая темно-синий кошелек. Она прижала его к

груди и смотрела на меня.

– Боже мой, – проговорила она. – Это было нереально.

Адреналин все ещё плескался в моей крови, и я осознал, что дышу словно горилла. Руки

поцарапаны, лицо потное, и либо кетчуп, либо кровь размазаны по левой руке.

Другими словами, я выглядел ужасно. Но Лекси смотрела на меня с благоговением, которое могло бы заставить меня покраснеть, если бы мое лицо уже не тлело от

напряжения. Она смотрела так, как будто я ей нравлюсь. Очень нравлюсь.

Старушка спешила к нам со шквалом благодарных слов, а похититель сумок извивался и

проклинал меня, но я едва замечал и то, и другое.

Я видел только Лекси.

Ее лицо медленно расплывалось в улыбке, она моргала от яркого солнечного света и, возможно, от чего-то еще. Я мог бы назвать эмоцию, если бы мой мозг не был затоплен

адреналином

– Мой герой, – вздохнула она.

И я не был уверен, что она шутит.

ГЛАВА 6

Лекси

– Не могу поверить, что ты вырубил грабителя сарделькой.

А еще не могу поверить, что иду в дом парня, который вырубил грабителя сарделькой.

Парня, которого я знаю меньше сорока восьми часов, и чьи ямочки на щеках заставляют

меня вести себя глупо.

Но я ни капельки не чувствовала себя глупо, когда Ной придержал для меня дверь и повел

в свой дом.

– Думаю, он не был самым ярким грабителем в городе, раз посчитал неплохой идеей

вырвать кошелек у старушки в двух кварталах от полицейского участка, – заметил Ной, когда я вошла. – Как только полицейские добрались туда, они взяли бы его, если бы этого

не сделал я.

– Да, но не с таким артистизмом, – ухмыльнулась я и сбросила ботинки возле двери.

– Извини, что не прибрано, – сказал он, хотя было не понятно, о чем, черт возьми, он

говорил. Это место было просто безупречно. И очаровательно. Я медленно сделала круг, рассматривая папоротник в синем горшке, кожаный диван цвета моих самых удобных

ботинок и самый прекрасный камин, который я видела в своей жизни. Блин.

Я сделала шаг вперед и потянулась к нему.

– Это просто великолепно.

Я задохнулась, когда пальцы коснулись гладких речных камней, выложенных на стене от

камина до потолка. Это место было высотой в два этажа и выглядело как что-то из

журнала домашнего дизайна. Серые, коричневые, кремовые, сверкающий обсидиан, некоторые даже зеленые и красные. Расположены они были в головокружительном

порядке, и мне пришлось отступить, чтобы увидеть всю картину целиком.

Темная полоса камней образовывала слегка изогнутую реку, а дуга из серых и белых

камешков – заснеженные вершины.

– Я никогда не видела ничего подобного, – выдохнула я. – Просто невероятно.

– Спасибо, – ответил Ной. – Это часть моей работы.

Я повернулась и посмотрела на него.

– Да ты издеваешься.

Он качнул головой, и я увидела отблески смущения в его глазах. Это чертовски мило.

– Нет. Мне потребовалось три месяца, чтобы нарисовать это и найти все камни, и еще

восемь, чтобы все это разложить.

– Просто невероятно!

Ной улыбнулся и провел пальцами по волосам.

– Спасибо. Я купил дом как ремонтную мастерскую. Чтобы облагородить его, у меня

ушло немного больше времени, чем я планировал, но камин был первым, что я сделал. Он

еще не закончен.

Я повернулась к камину, но не увидела ничего, что выглядело бы неуместным или

недоделанным.

– Ты имеешь в виду этот кусочек? Место без камней?

– Да. Здесь должно быть солнце. Еще не нашел подходящего материала.

Я смотрела на стену, слишком проникаясь красотой, чтобы беспокоиться о крошечном

незаконченном участке.

– Поверить не могу, что ты сам сделал это.

Это действительно произведение искусства. Я снова прикоснулась к камням, поражаясь

гладкости больших речных окатышей, тому, как они выступают из стены, словно

ступеньки. Все это выглядело как что-то живое. Как дышащая, бурлящая сцена из

природы.

Помимо того, что он спасатель крыс и ловец воров сардельками, Ной Донован – один из

безумно талантливых художников.

Он приблизился ко мне, и я почувствовала тепло его тела над своими голыми руками.

– Красноватые вон там – это яшма, – пояснил он, указывая пальцем. – Эти черные –

базальт.

– Ты собрал все сам?

– Почти все. Мне пришлось заказать серебряные. Те, которые выглядят как звезды.

– Даже не думала, что такое вообще возможно, – отнимая руку от стены, повернулась к

Ною, который стоял вытянув руки по швам, на лице – смешная маленькая улыбка.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Я могу показать тебе свое портфолио, если хочешь.

Я постаралась не рассмеяться, потому что «показать свое портфолио» прозвучало как

какой-то дурацкий подкат. Знаю, что он не это имел в виду, но дело в том, что я бы не

возражала, если бы он имел в виду именно это.

– Поосторожней, – предупредил Уотсон.

Харлоу просто упал в обморок.

– Хочу посмотреть твои работы, – сказала я, задаваясь вопросом, услышал ли он в моих

словах некий подтекст.

– Сначала о главном, – Ной засунул руки в карманы. – Бартоломью вернулся в гостиную.

Уверен, он будет рад тебя видеть.

Бартоломью. Правильно. Я отвратительная сиделка, верно? Сначала я потеряла питомца, а

потом забыла о его возвращении, потому что отвлеклась на каменное искусство и до

тупости горячего каменщика, который его создал.

Я последовала за Ноем по короткому коридору. Он повернулся к первой двери слева, и

мне пришлось протискиваться мимо него, чтобы увидеть аквариум длиной с мое тело. Он

был прижат к дальней стене, и меня накрыло облегчение, когда я увидела маленького

серого лесного хомяка, стоящего на задних лапках. В его взгляде читался укор: «Где, черт

возьми, ты шаталась?»

Я поспешила к нему и опустилась на колени, затем прижала руку к стеклу.

– Бартоломью! Я так рада тебя видеть.

Усы дернулись, зверек прижался к стенке резервуара и приложил одну лапу к стеклу. Он

выглядел абсолютно здоровым, счастливым и невредимым. Слезы закололи под веками.

– Не могу поверить, что чуть не потеряла тебя. Твоя мамочка убила бы меня.

Позади загрохотал голос Ноя.

– Я кормил его утром, но можешь покормить снова. У меня есть кое-что на кухне. Я не

знал, как часто ему нужно есть.

– Ему ничего больше не нужно до позднего вечера, – сказала я. – Ничего, если я его

вытащу?

– Чувствуй себя, как дома, – проговорил Ной. – Крышка фиксируется на углах.

Я покопалась с застежками и подняла крышку, потом потянулась внутрь рукой, чтобы

подхватить мягкое тельце. Бартоломью извивался у меня на ладони и вертел головой, чтобы облизать мой большой палец.

– Иди сюда, маленький безбилетник, – бормотала я. – Давай убедимся, что с тобой все

хорошо.

Ной позади меня рассмеялся, когда я прижала мягкое серое тельце к груди. Бартоломью

извивался между моими сиськами, что в некотором роде было его фишкой.

Я никогда не понимала, как это выглядело со стороны. Ной прочистил горло, но ничего не

сказал. Вытащив грызуна из декольте, осмотрела его от хвоста до усов.

– Ты отлично выглядишь, – порадовала его, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Ноя. –

Большое спасибо, что позаботился о нем.

– Был рад помочь. И счастлив, что нашел тебя.

– Ты говорил, что он был в твоей коробочке для завтрака?

– Скорее КОРОБКЕ для завтрака, – пошутил он. – Единственное что я понял, так это что

он заполз туда в поисках чего-нибудь съестного и решил вздремнуть.

Я засмеялась и опустила Бартоломью обратно в террариум.

– Больше похоже на поиск блестящих вещей. После того, как я вернулась домой прошлой

ночью, я внимательно посмотрела на то, что считала его хвостом, высунутым из хижины.

– Что это было?

– Какая-то пушистая кисточка от брелка для ключей. Полагаю, он тоже подобрал это в

лифте.

– Ну, теперь он в безопасности.

– Я очень этому рада.

Когда Бартоломью бросился в перевернутую коробочку от мыла, которая теперь была у

него вместо домика, я закрыла защелку на одном углу клетки, проверяя, чтобы все было

застегнуто надежно. Мне больше не нужны побеги зверя, что находится под моим

присмотром.

– Вот, позволь мне помочь, – Ной присел рядом и протянул руку к щеколде в правом углу.

– Эта, на дальнем углу, немного заедает.

Я уверена, что он не хотел задеть мою грудь своим предплечьем. Но как только это

произошло, искры пронзили все мое тело. Он мускулистый и теплый, и мои соски встали

по стойке «смирно», как только его рука проскользнула по передней части рубашки.

Вместо того, чтобы сидеть сложа руки, я наклоняюсь вперед. Я даже не хотела этого

делать. Это было так, будто у моего тела есть собственный разум.

– Боже, Лекси.

Мои глаза впились в глаза Ноя и застыли. Его лицо выражало смесь вины и желания. Он

медленно отвел руку назад.

– Извини, я не хотел...

– Все в порядке, – у меня перехватило дыхание. Все более чем в порядке. Все мое тело в

огне, и я готова броситься к нему на колени, если не нарушу зрительный контакт. Я

отвернулась, хотя и не хотела этого делать. Хотелось схватить его за рубашку и прижать к

себе, чтобы почувствовать больше, чем просто прикосновение его руки на своей груди.

Вместо этого я поднялась на ноги. Я так давно не практиковалась во флирте, что даже не

уверена, что это был он. Последнее, чего мне хотелось, так это наброситься на человека, который может быть даже не заинтересован во мне. Я отступила на шаг, вытирая ладони о

джинсы, чтобы увеличить расстояние между нами. Мои ладони потели, требуя

прикосновений.

– Не будем увлекаться, – предостерег Уотсон неожиданно мягким голосом.

– Давай, пожалуйста, увлечемся, – пропел Харлоу.

Ной тоже встал. Его лицо покраснело, и я подумала, чувствует ли он хотя бы часть того

электричества, которое проходит через меня. Если так, то я удивлена, что этот дом до сих

пор не воспламенился.

– Уверен, что ты торопишься вернуть Бартоломью домой, – проговорил он медленно, – но

могу я уговорить тебя остаться ненадолго...

– Да.

Он наклонил голову.

– Откуда ты знаешь, что я не собирался попросить тебя остаться для лоботомии?

Мои щеки горели, но я не собиралась выглядеть смущенной.

– Или, может быть, пригласить меня остаться для поединка в желе?

Это кажется более соблазнительным, чем я предполагала или, может быть, я сделала это

нарочно. Господи, я так нервничала.

Но Ной просто усмехнулся.

– Это не входило в мои планы, но не буду говорить, что возражаю.

Я сглотнула комок в горле, желая сохранять легкость в общении, чтобы не сделать что-то

глупое, например, набросится на него.

– Полагаю, ты мог попросить меня остаться для быстрой игры в «Монополию».

Ной рассмеялся и скрестил руки на груди.

– Возможно, я собирался попросить помощи в глажке белья.

Я рассмеялась вслед за ним и провела пальцами по волосам.

– Знаешь, я действительно могу помочь с этим. Если только мы сможем включить фоном

исторический канал и посмотреть новое шоу про каменный век. Смотришь такое?

– Смотрю? – повторяет он. – Да это моя одержимость.

Я усмехнулась и постаралась не слишком обнадеживаться фактом, что у нас одинаковый

вкус.

– Тогда посмотрим вместе.

– Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Я не миксолог, но думаю, что смогу

смешать джин с тоником, или «Джека» с колой, или что-то подобное.

Он пошел к кухне, я последовала за ним, любуясь его широкой спиной.

– Забавно, никто никогда не предлагал сделать мне коктейль. Издержки профессии, видимо.

– Может быть, просто боялись опозориться, – предположил он.

– А ты нет?

Он подошел к холодильнику и улыбнулся мне.

– Не-а. Во всяком случае, не своим коктейльным мастерством, – он заглянул внутрь

холодильника. – У меня также есть имбирный эль, молоко и пару банок пива.

– Какое пиво?

Он достал бутылку и показал мне этикетку.

– Называется «Off Leash». Северо-западный эль.

– О, это из «Crux Fermentation Project». Отличная пивоварня. Я возьму, если тебе не

жалко.

Он кивнул, вытащил две бутылки и указал на диван.

– Устраивайся поудобнее. Посмотрим, смогу ли найти чипсы или еще что-нибудь.

Я улыбнулась его гостеприимству, а затем повернулась к гостиной. Вместо того, чтобы

направиться прямо к дивану, снова подошла к камину. Изучая цвета и фактуры, поражалась мастерству исполнения. Ночь с одной стороны постепенно сливалась с днем с

другой. В одном углу были расположены крошечные скопления розоватой гальки, которые выглядели как цветы. В верхней части располагались несколько темных кусочков

камня, изображавших птиц в полете. Зеленоватая полоса скал растянулась на переднем

плане, как травянистый луг.

Клянусь, я могу смотреть на это часами и все еще примечать детали, которые пропустила.

На журнальном столике лежал небольшой пульт дистанционного управления, и мне стало

интересно, им ли включается газ для камина. И не будет ли возражать Ной? Вечер

выдался прохладным, с легким ветерком, колышущим занавески. На одном из окон штор

не было, от чего было хорошо видно медленно темнеющее неба. Кожу покалывало от

мысли о таком восхитительном контрасте – черное небо, яркое пламя, прохладный

поцелуй ветерка, тепло огня – и мои пальцы просто зудели щелкнуть переключателем.

– Можешь включить камин, если хочешь, – раздалось с кухни. – Нажми красную кнопку

на маленьком белом пульте рядом с лампой.

Я подняла глаза, чтобы проверить, видит ли он, что я трусь возле его камина, но нет. Я

даже не вижу его с этой стороны. Разве не глупо радоваться тому, что мы на одной волне?

Я подняла пульт и нажала кнопку, вознаграждаясь мягким «пуф» и мерцанием ожившего

газового пламени. Смотрела на него секунду, затем повернулась и устроилась на кожаном

диване, подтянув под себя одну босую ногу. Потом зашел Ной с пакетом чипсов в

подмышке. Он сжал две бутылки в одной руке и пару пол-литровых бокалов в другой, и я

снова пришла в восторг от того, какие у него большие руки.

– Вот, держи, – протянул он мне бутылку, и поставил на подставку передо мной стакан. –

Я собирался открыть их там, но не хотел, чтобы ты переживала, не подсыпал ли я туда

чего-нибудь.

– Это... Вау, – я пялилась на запечатанную пивную бутылку, которую он мне только что

вручил, удивляясь его предусмотрительности. Это очень тактично.

– Или жутко, – предположил Уотсон. – Какой парень так думает?

– Заботливый парень, – кивнул Харлоу. – Тот, кто знает, что ты пуглива.

Уотсон покачал головой и усмехнулся.

– Тот, кто хочет накачать тебя наркотиками.

Когда я посмотрела вверх, Ной улыбнулся совсем не жутко.

– Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.

Это так. Он действительно, действительно этого хотел. Я это чувствовала.

– Спасибо, – я использовала открывалку для бутылок, чтобы избавиться от крышки и

сделать глоток прямо из горлышка. Пиво было ледяное, вкус – как апельсиновая цедра и

хмель. Большую часть своей жизни я потратила на создание уникальных коктейлей: водки

с розовым перцем, персиковой настойки с капелькой розовой воды, алоэ вера и огурец, смешанные с базиликом, листья каффира с джином, подающиеся в бокале с черной

вулканической солью и тому подобные вещи. Но иногда приятно просто выпить пива.

– Как долго ты работаешь барменом... ой, миксологом?

Я засмеялась и поставила пиво на колено.

– Все нормально. Можешь называть меня барменом. Это практически одно и то же.

– Это твое заведение?

– Откуда ты это знаешь? – я посмотрела на него с удивлением.

– Логотип. Совпадает с твоими веснушками.

Я была так ошарашена, что не смогла подобрать слов. Не уверена, шутит он надо мной

или говорит искренне, но все на его лице кричало о втором.

Я сглотнула вкус хмеля.

– Никто никогда не замечал эту связь, – протянула я. Даже мои лучшие подруги – Шелли

и Корри. Мне пришлось объяснить им почему я выбрала такую вывеску, когда впервые

показывала им концепцию.

– Как было сказано ранее, я довольно наблюдательный парень.

– Да, но это выходит за рамки простого внимания или наблюдательности художника, – я

покачала головой, не понимая: я больше польщена или изумлена. – Это поразительно.

Он пожал плечами и сделал глоток пива.

– Я думаю, что оказаться с кем-то в запертом лифте – хороший способ узнать человека.

Я посмотрела на него, потом кивнула.

– Что-то типа собачьих лет?

– Что?

– Застрять с кем-то в замкнутом пространстве, – пояснила я. – Час эквивалентен году

знакомства в реальном мире.

Он улыбнулся мне, поворачивая свою бутылку пива на колене то в одну, то в другую

сторону.

– Что-то вроде, – медленно сделал глоток. – Итак, как долго ты владеешь этим

заведением?

– Меньше года, – ответила, устраиваясь поудобнее. – Я начала как бармен, когда там было

другое название и другой владелец. Потом хозяин стал говорить о продаже, я составила

бизнес-план и умоляла каждый банк в городе дать мне кредит для малого бизнеса.

– Поздравляю, – он поднял пиво, произнося тост. – За смелость, необходимую для начала

собственного дела.

Я кивнула и отлепила этикетку от своей бутылки.

– На твоей майке написано «Донован Стоунворкс». Это семейная компания или только

твоя?

– Моя, – гордость в его голосе мне знакома как свои пять пальцев. Я знаю, каково это,

смотреть на то, что ты создал, чувствовать сногсшибательную благодарность за все.

Худший рабочий день на себя все же лучше, чем лучший «на дядю».

– Это не для всех, – сказала я. – Владеть бизнесом, я имею в виду. Но мне

нравится.

– Мне тоже.

– Теперь, когда я увидела твою работу, я понимаю, что ты больше художник, чем

каменотес. Или, может быть, я просто не догадывалась, чем занимается каменщик.

– Безусловно, существует разделение, – объяснил он. – Я, вероятно, претендую на

творческую составляющую профессии.

– Ты всегда знал, что у тебя есть художественный талант?

На мгновение он задумался, бутылка пива балансировала на его колене, как балласт.

– Я всегда хотел работать руками, – ответил он. – Даже когда учился в юридической

школе, у меня была тяга к подработкам, на которых у меня была бы такая возможность.

Я кивнула в сторону камина, не спуская однако глаз с Ноя.

– Должна признать, что это не то, что я представляла, когда ты сказал мне, что каменщик.

Ты брякнул что-то о надгробиях, и я сразу предположила...

Я замолчала, смущенная направлением, в которое увели меня эти слова.

Но Ной только рассмеялся.

– Представила себе Фреда Флинстоуна в каменоломне, колотящего косточкой по

граниту?

– Что-то вроде этого, – я с облегчением улыбнулась, ведь он не обиделся. – Понятия не

имела, что ты настолько талантлив.

– Как и вся моя семья, – проговорил он. – Моим родителям потребовалось много времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что это то, чем я буду заниматься. Не работать в адвокатской

конторе или зале суда, или еще где-то вроде того.

– Сейчас они успокоились? – поинтересовалась. – С твоим выбором, я имею в виду.

– Да, они счастливы, – он улыбнулся, а я почувствовала шевеление в груди. – Как и я.

Я заулыбалась в ответ и сделала глоток пива, бросив еще один взгляд на камин. Пламя

облизывало защитный экран из стекла, заливая теплым светом камни над ним. Я ощутила

жар в конечностях, чувствуя солидного, сексуального мужчину рядом со мной.

Он ничего не сделал, чтобы включить телевизор на тот исторический канал, о котором мы

говорили, и я была благодарна. Есть что-то в том, чтобы узнавать друг друга в такой

обстановке, которая кажется непривычной. В лифте нас было двое таких, кто объединился

и максимально использовал отведенное время.

Здесь мы сами решили провести время вместе. Это здорово, честно. Или это только мое

мнение?

Я искоса взглянула на Ноя, и мои щеки потеплели. Он подарил мне мягкую улыбку, от

которой мои внутренности растеклись. Значит, не только я.

Меня внезапно охватило желание поцеловать его. Может, это из-за огня. Возможно, из-за

пива, хотя было сделано только три глотка.

Скорее всего, из-за Ноя. Сильного, одаренного, доброго, сексуального Ноя с его глупой

улыбкой, храбрым сердцем, большими руками и...

– О чем ты думаешь?

Я испугалась его вопроса.

– Что? – спросила, оттягивая время.

– У тебя была забавная улыбка, – заметил он. – Как будто у тебя есть большой секрет, которым ты хочешь поделиться.

Я почувствовала, как мое лицо стало красным. Попалась!

– Возможно, так и есть, – призналась я. Моей целью было пококетничать, но эти слова

прозвучали скорее безумно. Так, будто трое моих бывших парней заперты в подвале.

Я нервно улыбнулась в стиле «я не сумасшедшая», но сердце стучало в ушах. Знает ли он?

Скажет, что я дико мечтаю о его поцелуе?

Ной улыбался, и все, что я представляла, это как заползаю к нему на колени, обнимаю за

шею и целую крепко и глубоко.

Но вообразить себя такой храброй не могу.

– Не могу вообразить себя такой храброй, чтобы преследовать вора кошельков, – вместо

этого пробормотала я. – Без оружия.

– У меня было оружие, – напомнил он.

– Сосиски?

Он покачал головой.

– Я имел в виду преимущество в размере, в основном, – проговорил он. – Но осознание

своей нужности всегда делает тебя храбрым.

К черту все. Я хочу быть смелой и отважной. И я хочу поцеловать Ноя. Я поставила свое

пиво, глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом. Его карие глаза встретились с

моими, и мое сердце рассыпало по всему телу щекочущую дрожь и чуть не выскочило из

груди. Я еле дышала.

– Ты хороший парень, Ной Донован.

Затем я провела ладонью по щетине на его щеке и потянулась поцеловать его.

 

ГЛАВА 7

                                                               Ной

Твою мать.

ТВОЮ МАТЬ!

Я целую горячую девушку из лифта.

Или она целует меня?

Честно говоря, уже ничего не могу разобрать в клубке пальцев, коленей, языков и тепла.

Я сомневался, что Лекси хотела единственный целомудренный поцелуй, это совсем не

так. Ее грудь мягко прижалась к моему предплечью, а руки пробрались под подол моей

футболки, и я старался изо всех сил держать себя в руках, чтобы не уложить ее спину на

диванные подушки и не раздеть прямо сейчас.

– Подожди, – я ахнул, когда искусные пальчики Лекси затанцевали в волосах на моей

груди. Я подавил стон удовольствия, боясь зайти слишком далеко, если продолжу это

безумство.

Мне нужно было убедиться, что она действительно этого хочет.

Она неуверенно смотрела на меня, и мне пришлось сглотнуть еще несколько раз, прежде

чем я вспомнил, как работают голосовые связки.

– Ты уверена? – я задыхался. – Я не хочу воспользоваться...

– Ты не такой, – прервала она. – Я просто... – облизнула губы и неуверенно улыбнулась. –

Я же уже говорила о собаках.

– Собаках?

Я смешался, немного кружилась голова от всех этих поцелуев. Она предлагает позицию

для секса или вспоминает разговор с кем-то другим?

– Собачьи годы, – напомнила она. – Год в лифте. Мне кажется, что я знаю тебя больше

одного дня. В этом есть какой-то смысл?

– Да. Так и есть.

Это действительно так. С того момента, как я встретил ее, почувствовал, что что-то

щелкнуло. Возникла какая-то связь, которую я не ощущал ни с кем и никогда раньше. Это

звучит так безумно, что я не смог бы произнести это вслух, поэтому поцеловал ее.

Ее губы встретились с моими настойчиво и совершенно без сопротивления после слов, которыми мы только что обменялись. Во всяком случае, намного интенсивнее. Я

почувствовал вкус корицы на языке. Ее руки снова были под моей рубашкой, и я помог

снять её через голову. Отбросил одежду на пол и снова потянулся к девушке, с

благодарностью за то, что ее пальцы вернулись, чтобы бродить на моей груди.

Я тоже не упустил шанса прикоснуться к ней, проскользив ладонями по ее рукам, по

плечам, по ключицам. Надеюсь, мои руки не сильно грубы от работы. Надеюсь, ей это

нравится хоть в половину так же сильно, как и мне.

– Боже, Ной, не останавливайся, – прошептала она, горячо дыша мне в самое ухо. – Это

потрясающе.

Я опустил ладони ниже, скользя по ее груди. Продвигался медленно, давая ей

возможность определиться. Я готов отступить, если она решит, что не хочет этого. Она же

наоборот, смотрела на меня и усмехалась, а ее руки крепко прижимались к моей груди.

– У тебя прекрасное тело, – пробормотала она. – Хочу увидеть больше.

Я ухмыльнулся и провел пальцем по ее топу, показывая на ее веснушчатое плечо.

– Я сниму все, что захочешь, – говорю ей.

– Начни с меня, пожалуйста.

Я рассмеялся, удивляясь ее смелости.

– С удовольствием.

Схватив подол ее маленькой красной майки, потянул вверх. Она подняла руки, и через две

секунды топ присоединился к куче моей одежды на полу.

Лекси улыбнулась и протянула руки в жесте «та-дааа», который в равной степени был

застенчив и сексуален. Я хотел ее до боли в зубах.

– Ты чертовски красива.

Я почувствовал, что говорю как парень, который никогда раньше не видел женщину в

лифчике. И смотрю я также, но мне действительно не встречались такие женщины, как

она. Кожа Лекси гладкая и кремовая, грудь обсыпана бледными веснушками, словно

какао-порошком. Ее черный кружевной бюстгальтер придавал ей форму двух идеальных

шариков мороженого.

Я почти произнес это вслух, но на секунду раньше понял, что это прозвучало бы безумно.

Как из уст парня со странным пищевым фетишем. Эта девушка делает из меня

сумасшедшего.

– Я умирал от желания прикоснуться к тебе весь день, – выдал вместо этого.

Лекси усмехнулась, затем вздохнула, когда мои руки полностью обвили её.

– Мне нравятся твои руки, – простонала она. – Такие большие.

Я мягко сжал её, не желая причинить боль, но мне было нужно чувствовать ее плоть, твердость ее бедер, и она вздохнула и наклонилась ко мне.

– Боже, Лекси, ты просто удивительна.

Она слегка посмеялась и снова поцеловала меня. Мы остались в таком положении на

несколько минут. Или часов? Трогая, исследуя, гладя, лаская.

Руки Лекси направились на юг. Она дернула пряжку ремня, а кончики ее пальцев другой

задели меня через грубый деним. Я потеряю рассудок, если она не остановится.

Но она и не собиралась останавливаться. И я тоже не могу заставить себя задуматься об

этом. К настоящему времени я расстегнул ее бюстгальтер и исследовал эти изысканные

груди пальцами, губами, щеками.

Я знаю, что будет дальше. Могу сказать, куда это ведет, по тому, как Лекси поглаживает

меня через ширинку. Но все равно я должен спросить. Согласие важно, особенно если ты

такой парень, который зарабатывает нервные взгляды от незнакомцев.

– У меня в спальне презервативы, – бормочу я. – Если это то, чего ты хочешь...

– Да, – ее улыбка разрезала мне грудь надвое. – Я хочу этого. Я хочу тебя.

Господи.

Я встал и потянул ее за руку, поднимаю на ноги резче, чем хотелось бы. Но Лекси, кажется, ничего не имеет против. На самом деле она бросается вперед, тащит меня по

коридору к спальне, хотя я и не указывал ее месторасположение. Она, кажется, знает это

инстинктивно так же, как знает, как сильно я хотел видеть ее на моей кровати. Она

встречает меня с улыбкой в глазах и пальцами на пуговице джинсов. Она медленно

освобождается из них, затем подходит ко мне в черных кружевных трусиках с крошечным

шелковым бантиком под пупком.

Она похожа на подарок, ожидающий чтобы его лишили упаковки, и мой рот начинает

наполняться слюной. Я потянулся к ней, но ее руки снова находят пряжку моего ремня, она стащила с меня джинсы и боксеры раньше, чем я смог двинуться с места.

Неловко получилось с обувью и носками, но прежде, чем у меня появляется шанс

почувствовать себя странно, мы завалились обнаженными на кровать, щупая, поглаживая

и ухмыляясь, как два старшеклассника, чьи предки свалили из города.

– Поверить не могу, что мы это делаем, – хихикнула она. – Я так никогда не поступаю.

– Аналогично, – прошептал я, хотя и не понял, говорим мы о мгновенной связи или о

случайном перепихоне.

Но мне это не кажется случайным. О, все достаточно естественно: то, как я достаю

презерватив из тумбочки, как мы вместе надеваем его дрожащими руками и с нервным

смехом.

Оказавшись внутри нее, сначала я двигаюсь медленно, не желая причинить ей боль. Но

она давит мне на спину, подталкивая.

– Боже, Ной, – у нее перехватило дыхание. – Так хорошо!

– Мне тоже.

Все, что я могу сделать, это постараться не взорваться внутри нее, как подросток со своей

первой девушкой. Я сохраняю темп, думая о лесных хомяках и грибах и обо всем, что

только могу придумать, чтобы отвлечь себя от того, как подо мной чертовски хорошо

чувствуется Лекси.

– О, Боже!

Она взрывается, ее позвоночник выгибается, а затем расслабляется, и она снова кричит. Я

чувствую, что она кончает и это намек, что можно и мне сделать то же самое, растворяясь

в ней со вспышками удовольствия, которые лопаются, шипят и продолжаются вечно.

После этого мы оба откидываемся на подушки и пытаемся отдышаться.

Мы оба долгое молчим. Она охнула от удовольствия, когда я перекатил её, уложив

напротив, и со вздохом осела на сгиб моей руки. Когда, наконец, она приподнялась, чтобы

посмотреть на меня, ее улыбка была восхитительно застенчива.

– Это было потрясающе.

Я улыбнулся ей в ответ и поцеловал в лоб.

– Так и было.

– Я действительно это имела в виду, – ее голос мягкий, и, хотя я не уверен, о чем она

говорит, я надеюсь, что слова продолжат течь, чтобы я мог наслаждаться прекрасными

переливами её голоса. – Помнишь, о том, что я никогда этого не делаю? Нет. Я имею в

виду…

– Ты девственница? – шучу, но в глазах Лекси вспыхивает тревога.

– Нет! Я не про это. Хотела, чтобы ты знал, что обычно я не сплю с парнями, которых

едва знаю.

Я оставил еще один поцелуй на ее виске, ощущая биение её пульса.

– Тебе не нужно ничего объяснять, Лекси. Это было действительно здорово.

Она улыбнулась и облегченно вздохнула.

– Абсолютно.

Затем она снова притихла в моих объятиях, довольная, что мы все прояснили. Стоит, наверное, избавиться от презерватива, но я не хочу отпускать ее. Я хочу держать ее на

руках всю ночь.

– Можешь остаться, если хочешь, – пробормотал я ей в волосы. – Я бы хотел этого.

Она некоторое время помолчала, и мне стало интересно: я нарушил какое-то правило

этикета? Может быть, это было слишком прямолинейно? Слишком самонадеянно?

Даже если так, Лекси не упомянула об этом.

– Хорошо, – сонно бормочет она, и мне кажется, что она истощена. Не представляю, как

выглядит ее рабочая неделя, но она сказала, что не спала всю ночь из-за поисков

Бартоломью. Может быть, дело в этом.

– Бартоломью! – она резко вскочила. – Мне нужно его покормить. Я должна…

– Расслабься, Лекси. Я сам.

Ее глаза смотрят в мои, и я вижу, что её веки тяжелы от усталости.

– Уверен?

– Уверен, – я обнял ее за плечи и прижал к груди. Она идеально вписалась в это

пространство, как будто ее тело создано именно для моего. – Отдыхай. Спи, если хочешь, или просто полежи. В любом случае, обещаю, что позабочусь о Бартоломью.

Она вздохнула и прижалась ко мне, и ее сердце билось о мои ребра. Не прошло и двух

минут, как она стала подергиваться во сне как маленький щеночек. Я улыбнулся, а потом

нежно поцеловал её в скулу.

ГЛАВА 8  

       Лекси

Я проснулась в тепле. Было теплее, чем обычно. Поскольку мое обычное пробуждение

сопровождается приблизительно температурой сырой индейки, я расценила это как

первый сигнал, что что-то пошло не так.

Вторым сигналом стал голый мужчина рядом. Его голень касалась моей, а тело было

размером с маленький автомобиль, и мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить все, что произошло прошлой ночью.

И когда я все вспомнила, поняла, что улыбаюсь.

Я полностью открыла глаза, чувствуя себя распутной и немного озорной. Прошлая ночь

не была похожа ни на что испытанное мною раньше. Я говорила, что никогда так не

поступаю? Считала такую поспешность неправильной. Не то чтобы я была против

интрижки, но такой поступок был не в моем стиле. Для женщины, склонной к паранойе

вечного преследования, это неудивительно.

Но прошлая ночь с Ноем стоила того, чтобы изменить парочке своих правил. Я оперлась

на локоть и стала изучать его лицо. Парень безмятежно спал. Длинные ресницы

расползлись, как папоротниковый мостик между глазницей и скулой. Мышцы в плечах и

руках казались напряженными и твердыми даже во сне. Мне нравилось, что Ной выглядит

сильным и мощным, даже когда он не пытается таким быть. Ной – это просто Ной.

– Чертовски красивый мужчина, – пробормотал Харлоу.

– Похоже, он не серийный убийца, – неохотно согласился Уотсон.

Решив, что я должна перестать как дура пялиться на парня, вылезла из постели, стараясь

не разбудить его. Поверх темного комода из клена валялись джинсы, бюстгальтер и майка, сложенные аккуратно, и было приятно, что он подумал это сделать. Интересно, как долго

Ной не спал после того, как я отрубилась? Надеюсь, я не храпела.

Я молча оделась и пошла в ванную комнату, чтобы умыться и почистить зубы с капелькой

зубной пасты и ватной палочкой, которую стащила из контейнера на столешнице. Затем

зашла на кухню и порылась в шкафчиках, пока не нашла кофе и кофеварку, которая

оказалась благословенно идентична той, что была у меня дома, - не нужно исследовать

инструкцию.

С заверенным кофе я протопала к холодильнику и взяла несколько замороженных ягод

черники из пакета, который заметила раньше. Согрела их в своей ладони, осматривая

кухню. Она производила впечатление опрятности и белизны благодаря ряду аккуратно

расположенных чугунных сковородок на одной стене и яркому окну, выходящему на

лиственную осину во дворе, - на другом. Птицы щебетали с ветвей, а мое сердце

согрелось, когда я рассмотрела изогнутую каменную купальню для птиц под окном.

Интересно, это сделал Ной? И тут же представила, как его руки работают над камнем. Две

синички барахтались и дергались в неглубокой чаше, а моя голова была занята образами

больших ладоней Ноя, обхватывающих стеатит. Прежде чем я отдала себе в этом отчет,

мою кожу стало покалывать от воспоминаний прикосновений этих рук.

Вытащив себя из грез, заметила, что сплющила чернику в кашу. Повернулась в сторону

зала и босиком прошла к комнате, где на полу стоял террариум. Там не было признаков

движения, и мне почти не хотелось тормошить Бартоломью в его уютном гнездышке.

– Проснись и пой, приятель, – проговорила, хоти и не двинулась к клетке. – Может быть, ты не против завтрака в постель?

Внутри перевернутой коробочки от мыла, которую Ной превратил в хижину для грызуна, ничего не изменилось, и меня это вполне устроило. Эта тишина дала шанс моему взгляду

побродить по комнате и рассмотреть детали, которые я не заметила вчера. Вот книжная

полка, набитая ветхими детективными романами. Некоторых авторов я узнала: Билл

Кэмерон, Кендра Эллиот, Ли Чайлд. Улыбнулась, понимая, что у нас с Ноем одинаковые

предпочтения. Сразу представила, как мы сворачиваемся калачиком на противоположных

концах дивана, а наши ноги натыкаются друг на друга под общим одеялом, пока мы

переворачиваем страницы в мерцающем свете камина.

Мой взгляд сместился на аккуратный стол из клена с обычными канцелярскими

принадлежностями: держателем ручек, степлером, удивительно аккуратным ящичком для

писем. На компьютере вращалась заставка звездного созвездия, и я замерла от мысли

подвигать мышкой.

– Пошпионь немного, – предложил Уотсон.

– Так нельзя, – отговаривал Харлоу. – Нам нравится этот парень. Очень нравится.

Игнорируя их обоих, я отвернулась от компьютера и продолжила изучение комнаты. На

углу стола стояла гранитная ваза с гербарием, а рядом фотография жениха и невесты.

Невеста блистает в богемном кружевном платье, которое обнажало ее руки с

татуировками сцен из «Там, где живут чудовища». Ее темные волосы были собраны

вверху так, что тонкие спадающие локоны обрамляли прекрасное лицо.

Я так увлеклась изучением невесты, что мне понадобилась секунда, чтобы разобраться с

женихом. Когда я это сделала, весь воздух покинул мои легкие. Как будто кто-то высосал

их досуха вакуумом. Это был он, Ной.

Ной в смокинге, сияя, обнимает невесту и улыбается ей своими ямочками.

– Лекси.

Я развернулась при звуке его голоса. Ной стоял позади меня в красных боксерах, на лице

– удивление. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но понятия не имела, что именно.

Он наблюдал за мной, затем его взгляд упал на то, что я только что увидела. То, что хочу

развидеть. Когда он снова поднял на меня взгляд, его глаза были полны чувства вины.

– Мне очень жаль, – проговорил он хриплым голосом. – Я не хотел, чтобы ты узнала об

этом вот так.

Мое горло сжалось и пересохло, в то время как надежда сморщилась в груди, словно

изюм. Потому что он ничего не отрицал. На самом деле, нет смысла отрицать.

– Я не... – я остановилась, не зная, к чему это предложение. – Как ты мог...

Господи. Как вообще реагировать на такое?

Ной покачал головой.

– Я знаю. Знаю. Ты доверяла мне, и очевидно, что я облажался. Прости меня, Лекси.

Я снова покачала головой, чтобы не разрыдаться, - под веками собирались слезы.

– О чем, черт возьми, ты думал? – это все, что мне удалось выдавить.

– Я надеялся, что ты не узнаешь об этом, пока у меня не появится шанс...

– На что? – прервала его, сжимая руки в кулаки. Черника брызнула между пальцами, но

мне было все равно. – Замести следы? – снова махнула головой, понимая, что этот

разговор не имеет смысла. Мне нужно выбраться отсюда. Воздух слишком горячий, и у

меня начинаются проблемы с дыханием.

– Я же говорил, – шепнул Уотсон.

Харлоу молчал, онемев от разочарования.

Слезы собирались в глазах и, несмотря на все мои усилия, все-таки разлились по щекам.

– Я думала, что ты другой, Ной.

Я протиснулась мимо него, не заботясь о том, что не знаю даже, где моя обувь, не

заботясь о том, что по моим рукам стекает липкая черника и что камушки впиваются в

мои пятки. Я вылетела через входную дверь и уже бежала по асфальту. Инстинкт

подсказывал мне бежать по тротуару. Я не останавливалась, пока не нырнула в переулок в

трех кварталах, запыхавшаяся, босая и икающая от рыданий.

Когда набрала номер Корри, порадовалась, что у меня хватило мозгов засунуть телефон в

карман джинсов. Может каким-то образом я знала, что это произойдет?

Я плакала так сильно, что не поняла, как подруга в принципе разобрала мои бормотания в

трубку. Признак хорошего друга.

– Оставайся там, – приказала она. – Я в спортзале в миле оттуда. Буду через две минуты.

Верная своему слову, Корри как супергерой прилетела с визгом шин на своей красной

«Мазде». Ее рыжие волосы пылали, как и огонь в ее глазах.

– Гребаный мудак, – проговорила она в знак приветствия.

– Мне стоило догадаться, – пробурчала я, садясь на пассажирское сиденье.

– В спортивной сумке позади тебя есть пара шлепанцев, – Корри быстро свернула за угол, а затем надела солнцезащитные очки. – Латте или виски?

– Латте, – ответила, зная, что алкоголь в десять утра последнее, что мне нужно. – А

попозже можно и виски.

Мы не разговаривали, пока не устроились в кафе. Корри прогнала пару подростков с

дивана в углу, а затем устроила меня на нем, и убежала заказать нам кофе.

За кунжутным бубликом и ванильным латте мне удается пересказать всю эту глупую

историю. Корри подавала мне салфетки и время от времени грязно ругалась.

– «Я не хотел, чтобы ты узнал вот так», – повторила она, с отвращением качая головой. –

Кто говорит такое дерьмо?

Опустив голову, я молчала, не зная, что ответить.

– Серийные изменщики, наверное. Парни, которые считают, что если подарили тебе три

оргазма за ночь, то будет легче сообщить новость, что они тупо ищут интрижку на

стороне.

Корри тихо зарычала и положила руку мне на колено.

– Я не виню тебя за побег. Я бы тоже сбежала. Даже без обуви.

– И без Бартоломью, – призналась я, чувствуя себя еще хуже. Я официально самая плохая

нянька грызунов в истории нянек грызунов.

Корри сжала мое колено.

– Не беспокойся об этом. Я вернусь туда и заберу его. Ты больше никогда не увидишь

этого парня, если не захочешь.

Я беспомощно кивнула.

– Спасибо тебе.

Корри сделала глоток латте и внимательно изучала меня, глядя поверх своей кружки.

– Хочешь, я помочусь на его диван, когда окажусь там? – спросила. – Или, может быть, найти ящик нижнего белья его жены и спалить все ее трусики?

Я покачала головой и крепче обхватила руками собственную кружку. Я не пила из неё, но

мне нравилось, как она согревает мои холодные пальцы.

– Дело в том, что его супруга не сделала ничего плохого. Обидчик – я.

– Ты ничего не знала, – настаивала Корри. – Конечно же, ты не переспала бы с женатым

мужчиной, если бы была в курсе.

Я вздрогнула от слова «женатым» и боялась отвести взгляд от своего латте.

– Я чувствую себя виноватой. Как будто должна признаться ей.

Подняла глаза и увидела, как Корри хмурится. Могу сказать, что она не уверена, что это

хорошая идея, но хочет поддержать.

– Он не называл ее имени или еще чего-нибудь?

Я покачала головой и подумала, а взяла ли она его фамилию? От этой мысли сжалось в

груди. Что-то в ней напомнило мне о тех старых календарях для девочек с Бетти Пейдж, и

я снова вздрогнула, когда представила имя Бетти Донован.

Потом вспомнила, как Ной вчера передавал мне свой телефон в парке. На экране было

сообщение, которое тогда казалось невинным. «Ты такой зануда» и куча смайликов.

Теперь это обрело смысл.

– Джилл, – заявляю я. – Вчера он получил сообщение от Джилл. Возможно, это она.

– Довольно распространенное имя, – Корри сделала глоток кофе. – Я знаю по крайней

мере десяток.

– Я хорошо рассмотрела ее на фотографии. Она хорошенькая в этом хипстерском стиле.

Темные волосы, голубые глаза, большие ямочки. У нее татуировки на обеих руках. Одна с

Максом из «Там, где живут...»

– Из книги? – глаза Корри широко раскрыты. – Мориса Сендака? Где чудовища?

Я кивнула, видя изумление в ее глазах, которое выходило за рамки любви к детской

истории.

– Ага. Правая рука со сценой, где Макс в своем костюме волка качается через деревья и...

– И левая рука, где Макс в лодке с дикими животными на пляже?

Я пристально посмотрела на нее.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я смотрю на эти руки два часа каждый раз, когда крашу волосы, – Корри

покачала головой и с лязгом опустила кружку. – Она стилист в «Сиянии». Я на девяносто

процентов уверена, что ее зовут Джилл-Джен или что-то такое. Ее кресло рядом с

цыпочкой, которая приводит в порядок меня.

Невероятно! Это невозможно в таком огромном городе.

Я моргнула и поставила свой кофе на столик с дрожащим звоном.

– Уверена?

Она пожала плечами.

– Настолько, насколько это возможно. Сколько женщин с темными волосами, голубыми

глазами и татуировками чудовищ на руках бывает в одних и тех же местах

одновременно?

– Это Портленд. Возможно, много.

Корри нахмурилась и задумалась.

– На ее месте были свадебное фото в рамке. Только она в свадебном платье, а жениха нет.

Она одета в стиле бохо4, с кружевами и прической с обрамляющими лицо завитками.

Мой желудок сжался.

– Точно она.

Мы пялились друг на друга в течение нескольких секунд, ни одна не хотела делиться

своими мыслями. Или, может быть, просто Корри не хотела говорить вслух.

Так и есть.

– Я должна сказать ей, – заявила я. – Она должна знать, что творит ее муж. Я собираюсь ее

разыскать.

***

На сердце было такое чувство, будто кто-то шлифует его каблуком – я стояла

снаружи салона «Сияние» за пять минут до конца смены Джилл. Я решила не врываться в

рабочее время, не желая устраивать сцен. Корри узнала часы ее работы и отвлекала меня

весь день, пока мы ждали окончания ее рабочего дня.

Затем подруга неохотно сделала шаг назад и позволила мне справиться с этим в

одиночку.

– Позвони, если что-нибудь понадобится, – попросила Корри, когда мы подъехали к

салону. – Зажигательную речь, плечо, чтобы проплакаться ну или лопату и место, чтобы

похоронить тело.

– Спасибо, Корри, – поблагодарила я, выходя из машины. – До дома доберусь на такси.

– А я заберу хомяка и встречусь с тобой у тебя дома в пять, – пообещала она. – Позвони,

если передумаешь относительно моего предложения пописать на его диван.

– Ты замечательный друг, – я повернулась к салону, уверенная, что поступаю правильно.

Пять минут спустя я уже так уверена не была.

Дверь дзынкнула, и я подняла глаза, чтобы увидеть женщину с фотографии. Мое сердце

замерло. Я бы узнала ее лицо, где угодно даже если бы на ее обнаженных руках не было

знакомых татуировок. Ярко-голубые глаза сканировали телефон, те же глаза, которые я

видела, глядя с любовью на Ноя, от чего у меня в груди болело даже сейчас.

Мой взгляд зацепился за ее обручальное кольцо с бриллиантом, и мне стало интересно, как Ной выбирал его. Это семейная реликвия или они ходили за ним вместе? Я оторвала

глаза от кольца и сделаю дрожащий вдох. Когда преградила ей дорогу, мое сердце начало

биться сильнее.

– Прошу прощения, вы Джилл? Джилл... эм... Донован?

Она подняла глаза от телефона, удивилась и осторожно кивнула.

– Верно. Чем могу помочь?

Дерьмо. Это сложнее, чем я думала. Я прочистила горло, решив поступить правильно.

Решив рассказать Джилл правду. Вынуждая себя пройти через это.

– Слушайте, я не знаю, как это сказать, поэтому сейчас наберусь храбрости и выплюну

это, ладно?

Джилл нахмурилась, и я заметила, как выражение ее лица стало подозрительным.

– Простите, я вас знаю?

– Нет, не знаете, – я провела руками по джинсам, ненавидя слабость в голосе. – Но я знаю

вашего мужа. На самом деле очень близко.

Я остановилась, надеясь, что она не попросит подробностей. Надеясь, она не заставит

меня произнести это вслух. Если он серийный изменник, может, для нее это известный

факт. Может быть, она этого ожидает.

Не повезло.

– Бывшая девушка или типа того? – маленькая вселяющая надежду полуулыбка, которую

она мне подарила, разбила мое сердце.

Я медленно покачала головой.

– Нет. Мне очень жаль. Недавно познакомились. Совсем, совсем недавно. Можно сказать

только что. Хм, на днях.

На ее лбу появились морщинки, и я ненавижу то, во что ввязалась, что я снимаю пластырь

с мучительной медлительностью вместо быстрого рывка, как планировала. Все это

неправильно.

– Мне очень, очень жаль, – заикалась я дальше. – Я ничего не знала. Он не сказал мне, что

женат, и я узнала об этом только после всего.

– Подожди, ты хочешь сказать, что спала с моим мужем? – она подняла брови, и я могу

сказать, что эти слова звучали не лучше, чем она себя чувствовала. – Это должно быть

какая-то шутка.

– Хотелось бы, чтобы это было так. Было, – черт, сейчас действительно время

беспокоиться о грамматике? – Мне жаль, – повторила за неимением чего-либо лучшего. –

Я подумала, что вам надо знать. Я бы хотела.

Она качнула головой, и я увидела, что ее лицо утратило веселый румянец женщины после

рабочего дня. Она стала бледной, измученной и выглядела так, будто ее сейчас вырвет.

Ненавижу, что я несу за это ответственность.

– Простите, просто у меня все в голове не укладывается, – проговорила Джилл, качая

головой, так что темные кудри колышутся. – Не хочу сказать, что ты обманщица, но это...

Это совсем не похоже на него.

– Я знаю, – согласилась я. – Он казался самым милым парнем в мире. Он спас моего

хомяка и поймал похитителя сумок с помощью колбасы.

Взгляд, которым Джилл одарила меня, сказал, что я, возможно, только что набрала

несколько баллов в рейтинге доверия. Я засунула руки в карманы джинсов, решив

вернуться в прежнее русло.

– Я даже не представляла. Вы должны поверить, что я никогда бы не...

– Как вас зовут? – спросила она.

Понимаю, что до сих пор не сообщила ей и, вероятно, это кажется странным.

– Лекси, – отвечаю. – Лекси Эллисон.

– Лекси Эллисон, – повторила она, запоминая имя шлюшки-разлучницы. – Я не говорю, что это невозможно, – медленно протянула она. – Он же иногда ездит в командировки.

– Правильно, он так и говорил! – вскликнула, не зная, почему радуюсь, что детали

совпадают. Это едва ли лучик надежды в темном облаке.

Джилл качнула головой, хмуря лоб.

– Вы хотите сказать, что это произошло в Испании?

Я сжала губы и медленно качнула головой.

– Испания? Нет, конечно же, нет. Это случилось прямо здесь, в Портленде. Прошлой

ночью, если хочешь знать.

Она смотрела на меня, и я видела, как у нее в голове крутились шестеренки. Интересно, куда он на самом деле отправился, когда она высадила его в аэропорту для какой-то

вымышленной деловой поездки? Притворные междугородние звонки, ложь о паэлье, и...

– Прости, Лекси, у тебя случайно нет доказательств? Ты выдвигаешь серьезное

обвинение, и я уверена, ты понимаешь, что я больше доверяю своему мужу, чем словам

какой-то безумной, э-э-э, благонамеренной женщины, которую встретила только что.

– Я понимаю, – медленно выдохнула. Быстро соображала, пытаясь найти доказательства.

Что-то, что я бы знала, только если бы была в интимных отношениях с Ноем. – Эм, хорошо. У него есть этот камин. Великолепная каменная кладка с рекой, горами и

деревьями, изготовленная из гальки. Там есть травянистый луг из яшмы, и даже

маленькие маргаритки, из мельчайших белых камней, которые я когда-либо видела.

Пока я болтала, поняла, что мой голос наполнен благоговением. Пусть Ной и неверный

тип, но как художник – талантлив.

Именно тогда я поняла, что глаза Джилл наполнились чем-то другим, а не благоговением.

Там была вспышка «ха-ха», когда она смотрит на меня, затем вытащила свой «iPhone» и

включила его. Ее глаза оторвались от моего лица, и я наблюдала, как она прокручивает

что-то на экране, и как сгибание ее руки заставляет Макса и чудовищ танцевать на

деревьях.

– Вот, – говорит Джилл, протягивая телефон. – Это тот парень, о котором ты говоришь?

Я посмотрела на экран и увидела улыбающегося человека с широкими плечами и

темными волосами. Человека, которого я никогда в жизни не видела.

Я потрясла головой, не понимая происходящего.

– Нет, – пробормотала. – Это не вчерашний парень.

Крошечный проблеск облегчения расцвел во мне. Может, я не разрушила жизнь этой

женщины. Или у них свободные отношения. В конце концов, это Портленд, так что все

может быть. Это не моя тема, но, может быть, это не супружеская измена, если супруги

свингеры5? Это вообще подходящий термин?

Джилл снова прокрутила что-то в своем телефоне, выражение ее лица было своеобразно и

не читаемо.

– Вот, посмотри сюда, – она показала мобильный со странной, торжествующей улыбкой, и

я не представляла, как к этому относиться.

Ной.

Грудная клетка плотно сжалась вокруг сердца, когда я посмотрела в глаза знакомого

темно-коричневого цвета. Он был одет в черную футболку и джинсы, а эти ямочки я

узнала бы где угодно.

– Это тот парень, – продолжила Джилл, – о котором ты говоришь?

Я медленно кивнула, не понимая в чем дело. Не уверена, собиралась ли Джилл треснуть

меня по лицу или пригласить на групповой секс. Вместо этого, она засмеялась и положила

руку мне на плечо.

– Поздравляю, дорогая, – проговорила она, улыбаясь, как кто-то, чья дряхлая тетушка

пукнула на День Благодарения. – Ты переспала с моим младшим братом!

ГЛАВА 9  

Ной

Я никогда не чувствовал себя большим засранцем, чем сейчас.

С момента нашего знакомства я понял, что Лекси пуглива. Доверять кому-то для неё было

нелегким делом, и мне пришлось действовать очень, очень осторожно. Не могу поверить, что все испортил.

Я почти не услышал стука в дверь. Я снова засунул голову под кухонную раковину, хотя

уже обыскивал это место пятнадцать раз с тех пор, как Лекси ушла.

Снова раздался стук, и на этот раз мое сердце тоже содрогнулось.

Лекси.

Она вернулась!

На подкашивающихся ногах я практически побежал к двери, споткнувшись о край ковра.

Я должен ей все объяснить. Я должен держать ее на руках и сказать, что мы все исправим

вместе. Что я сделаю все, чтобы убедиться...

– Привет, засранец.

На моем пороге стояла рыжая девица, и это определенно была не Лекси. И эта девица явно

была в бешенстве, судя по ярости в глазах и хмурому лицу.

Я смотрел на нее с удивлением из-за того, что она не испугалась. Я понял, что эту

девушку не так-то легко ужаснуть. Но и меня тоже.

– Если вы продаете что-то «от двери до двери», ваша презентация товаров нуждается в

доработке.

– Ха-ха, – она прожгла меня язвительным взглядом. – Очарование могло сработать на

Лекси, но на мне оно бесполезно. Тем более, я все о тебе уже знаю.

Лекси. Звук ее имени снова заставил мое сердце биться сильнее, я схватился за дверь, чтобы держаться за что-то прочное.

– Ты подруга Лекси?

Меня бесит оптимистичная нотка в моем голосе почти так же, как раздражает презрение в

глазах женщины.

– Я ее лучшая подруга, – пояснила она. – Корри. И тебе повезло, что я еще не

кастрировала тебя пилочкой для ногтей.

Ауч. Немного грубовато, но нормально. Я действительно облажался.

– Прежде чем ты отчитаешь меня, может, я отдам тебе ее туфли? Они там, где она их

оставила.

Она смотрела в гостиную, и я увидел, как ее глаза приземляются на камине. На ее лице

отражается удивление, которое постепенно сходит на нет, и мне становится интересно, рассказала ли Лекси ей что-нибудь о нем.

– Боже, это отвратительно, – бросила она. – Тебе нужно переделать всю стену.

Я не знаю почему, но это заставляет меня улыбнуться. Значит, Лекси рассказала ей и обо

мне, и о камине. Корри кидает самые острые камни, какие только может придумать, чтобы

ранить меня, но по какой-то причине я польщен.

– И что это за пустое пятно? – Корри продолжает, указывая на угол, где должно быть

солнце. – Слишком ленивый, чтобы закончить работу? О, говоря о слишком быстром

завершении, я слышала о твоих успехах в постели...

– Хватит! – удивился твердости в своем голосе. Я расправил плечи и скрестил руки на

груди. Мой инстинкт уменьшиться и казаться безобидным исчез, сменяясь желанием

защитить себя. Чтобы доказать, даже подруге Лекси, что я ее достоин. – Послушай, Корри, я понимаю, что ты злишься. И замечательно, что ты заступаешься за Лекси. Она

заслуживает того, кто сражается за нее.

Корри отвернулась от меня, но я вижу, что ее бравада немного дрогнула. Она заботится о

Лекси, это очевидно. Но я тоже.

– Я действительно сожалею о том, что натворил, – говорю я ей честно.

Корри качает головой, и ясно, что мы не приблизились к тому, чтобы улучшить

ситуацию.

– Лекси – лучший человек, которого я когда-либо встречала, – заявила она, эмоции

заставляют ее голос дрожать. – Ты хоть представляешь, как редко она кого-то подпускает

к себе?

– Да, – говорю я, с абсолютной уверенностью признавая подарок, который Лекси

подарила мне прошлой ночью.

– Сомневаюсь, – парировала рыжая. – И сомневаюсь, что ты хотя бы представляешь, какой ущерб нанес.

Я сделал вдох и постарался не дать моему решению рухнуть.

– Я действительно понимаю, это значит больше, чем ты думаешь, что Лекси позволила

мне сблизиться с ней.

Корри махнула головой, хмуря брови от отвращения.

– Так почему ты просто не сказал ей? Почему сразу не признался?

– Мне что, надо было разбудить ее в полночь, чтобы объявить об этом? «Эй, я знаю, что

ты спишь спокойно и все такое, но я хотел испортить твой сон, сказав тебе...»

– Нет, придурок, – перебила Корри. – Стоило сообщить до того, как уложить ее в постель.

Пока она не ослабила бдительность и не начала думать, что ты особенный.

Я вскинул руки в воздух, слишком злой, чтобы позаботиться о своем внешнем виде -

наверняка выгляжу, как сердитая горилла.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? Это случилось только после того, как она уснула! И я

провел следующие шесть часов, прочесывая этот дом сверху донизу, пытаясь найти его, чтобы она вообще ничего не узнала!

Сейчас я кричал, и понял, что Корри отступает назад. Мне не хотелось ее пугать, но, черт

побери, я устал унижаться. Устал уменьшаться, когда мне нужно постоять за себя.

Корри секунду ничего не говорила. Она так долго на меня таращилась, что я стал думать, не напугал ли я ее до немоты.

– Ладно, объясни мне, о чем, черт возьми, ты говоришь? – выдала в итоге она. – Потому

что я пришла сюда, чтобы надрать тебе зад, потому что ты женат. И я знаю, что

Бартоломью где-то здесь, но...

– Женат? – закричал я. – О чем, черт возьми, ты говоришь?

Мы смотрели друг на друга целую вечность. Возможно, мы бы глазели еще дольше, если

бы голос Лекси не зазвенел у подъездной дорожки.

– Подождите!

Крик донёсся с улицы, но сама Лекси появилась несколько мгновений спустя. Она

задыхалась, тяжело дыша, и она была обута в смешные шлепанцы с пластиковыми

бананами на пальцах ног.

– Корри! Ной! Остановитесь! – она притормозила, переводя взгляд с подруги на меня. –

Произошло огромное недоразумение!

– Не то слово, – Корри долго оценивающе смотрела на меня, затем перевела взгляд на

Лекси. – Ты встретилась с Джилл в «Сиянии»?

Лекси кивнула, а я пытался понять, что, черт возьми, здесь происходит.

– Зачем тебе понадобилась моя сестра?

Обе женщины повернулись и обратили внимание на меня.

– Я подумала, что она твоя жена, – отчеканила Лекси. – Увидела фото в твоей гостиной.

Ты стоял в смокинге, а она в свадебном платье, и я решила...

– О мой Бог, – я провел руками по лицу, перематывая утренний разговор в голове и

пытаясь оценить его в свете новых фактов. – Свадебное фото Джилл, – объяснил я. – Я

был ее свидетелем. Шафером. Не знаю, как точно называется мужчина, который

представляет невесту.

– Порядочный человек, – выплеснула свое мнение Корри.

– Он не женат, – вторила ей Лекси, а затем посмотрела на меня. – Ты не состоишь в браке.

Это утверждение, а не вопрос, но я все равно качнул головой.

– Нет. И никогда не был.

– За всю свою жизнь я еще ни разу не была так смущена, – пробормотала Лекси. Она

покачала головой, в ее глазах блестели слезы. – Ной, мне очень жаль. К сожалению, даже

не могу описать, как я чувствую себя прямо сейчас. Если бы можно повернуть время

вспять, я бы...

– Подождите, подождите минутку, – прощебетала Корри, поднимая руки, словно рефери.

– Я в замешательстве. Если ты не женат, что за ошибку ты совершил? За что извинялся?

Что тогда ты хотел ей сказать?

Вопросы Корри ударили меня как камушки по лицу, выдернув из ощущения радостного

воссоединения и напомнив, что я действительно облажался. Лекси может возненавидеть

меня, как только услышит, что я сделал.

Но я должен рассказать ей. Я должен разобраться с этим.

– Бартоломью, – прошептал я. – Я потерял Бартоломью. На этот раз окончательно.

 

ГЛАВА 10  

Лекси

Я смотрела на Ноя, пытаясь понять смысл его слов.

«Я потерял Бартоломью».

– Но я видела его утром, – я была в недоумении. – Он был в клетке.

И только сейчас я поняла, что это неправда. Правда состояла в том, что я вошла в комнату

с горстью ягод. Правда, что я планировала дать ему завтрак в постель и почесать за

ушами. Но меня подстерегали собственные подозрения.

– Вчера вечером, – рассказал Ной, – после того, как ты уснула, я встал, чтобы накормить

его, как обещал. Защелка на углу...

– Заедает, – поняла я, представляя, как именно все могло произойти.

– Когда я вернулся, достав необходимое из холодильника, его уже не было, – проговорил

он. – Я не спал большую часть ночи, прочесывая дом сверху донизу. Искал весь день. Он

пропал.

Я моргала, глядя на Ноя, принимая поражение на его лице. Потом перевела взгляд в окно, прочитав его мысли.

– Нет никаких занавесок, – отчеканила я. – А мы не закрывали окно на ночь.

Он медленно кивнул.

– Мне очень жаль, Лекси. Думаю, он выбрался наружу. Другого объяснения нет.

Рядом со мной стояла Корри и молчала. Я не могла обвинить ее в этом. Она пришла сюда, намереваясь схватить грызуна, туфли и яйца изменщика. Пропажи Бартоломью в плане не

было.

Она повернулась ко мне, и в карих глазах мелькнула неуверенность.

– У вас все еще остались эти плакаты «разыскивается»? Те, что ты напечатала вчера?

– Я их не забирала, – пробормотала. – Они оплачены и все такое, но после того, как Ной

появился в баре, у меня не было причин идти за ними.

– Схожу-ка я, – предложила Корри. – Мы можем раскидать их по почтовым ящикам и

расклеить на фонарных столбах по соседству. Стоит попробовать, правда?

Я смотрела на Ноя, и могла точно сказать, что у нас обоих в голове гремела фраза «иголка

в стоге сена». Никто из нас этого не произнес вслух. Но, серьезно, каковы шансы найти

маленького грызуна в огромном городе?

– Я уже постучал в несколько дверей, – проговорил Ной. – И просмотрел все изгороди

вверх и вниз по улице.

– Мы можем сформировать поисковую группу, – осенило меня. – Может быть, присоединятся некоторые постоянные клиенты из бара. Они всегда ищут возможность

поучаствовать в благотворительности.

Ной медленно кивнул, и чувство вины в его глазах заставило мое сердце сжаться.

– Хорошая идея, – поддержал он.

– Я сделаю несколько звонков, – сказала Корри. – И я напишу тебе, когда вернусь сюда с

плакатами.

Я подошла к Ною.

– Во-первых, давай снова прочешем дом. Знаю, ты сказал, что все проверил, но вдруг что-

то упустил?

Я почувствовала облегчение, когда его вид стал обнадеженным, а не оскорбленным.

– Конечно, я как раз собирался снова проверить шкаф в офисе. И, возможно, мы могли бы

обыскать гараж, если он залез туда.

В знак благодарности кивнула - он открыл возможности того, что Бартоломью бродит по

дому вместо того, чтобы быть размазанным по дороге.

– Он хитрый, так что все возможно.

Ной отступил от входной двери, чтобы впустить меня, махнул Корри, когда та поспешила

обратно к своей машине. Мы остались одни в его гостиной.

Я сделала глубокий вдох и посмотрела на его лицо. Такое доброе, знакомое, унылое лицо.

Он поднял одну руку, как будто хотел прикоснуться ко мне, чтобы убрать прядь волос с

моей щеки. Но остановился и снова отвернулся.

– Думаю, мы можем начать с офиса...

– Ной, подожди, – я схватила его за руку, молясь, чтобы он не отстранился от меня. Он

имеет на это полное право. – Прости меня. За поспешные выводы. За то, что

предположила худшего о тебе вместо того, чтобы просто спросить, женат ли ты.

Он качнул головой и строил гримасу.

– Я понимаю, почему ты так подумала. Это любимая мамина фотография нас двоих, так

что она дала нам каждому по копии в рамке. Она действительно выглядит как свадебная.

– Ты хороший парень, – сказала, сжимая его руку, – и мне жаль, что я в этом сомневалась.

И очень жаль, что я пошла поговорить к твоей сестре на работу. Чувствую себя идиоткой.

Он усмехнулся и качнул головой.

– Потом расскажешь мне все об этом разговоре, – заявил он. – Я хочу услышать каждое

слово. Может быть, за ужином в субботу в новом итальянском ресторане у «Хитмана»? –

мое сердце перепрыгнуло через ребра и осело в горле. Я моргала, глядя на него, и

пыталась осмыслить слова.

– Ты все еще хочешь поужинать со мной? После того, как я обвинила тебя в неверности, а

потом сбежала босиком, как сумасшедшая?

Он кивнул и улыбнулся мне с сочувствием.

– Это при условии, что ты все еще хочешь поужинать со мной. После того, как я потерял

твою крысу.

Бартоломью.

Комок в горле напомнил мне, что это еще не конец. Что мы все еще имеем дело с

кризисом. Но, по крайней мере, мы справимся с этим вместе.

– Пошли, – говорю я. – Давай начнем искать.

Мы начали с дальней спальни рядом с террариумом. Часть меня надеялась, что пока мы

болтали, грызун прокрался обратно в клетку и крепко спит в пустой коробке от мыла.

Эта надежда иссякла, когда я подняла коробку и увидела только кедровую стружку и

маленькую обертку из фольги.

– Я кинул ему обертку в ту первую ночь, – рассказал Ной немного смущенно. – Он

таскался с ней, как будто я передал ему ключи от Феррари.

– Ему всегда нравились обертки от жвачки, – я вздрогнула от того, что использовала

прошедшее времени. – Нравятся. Уверена, он где-то поблизости.

Ной кивнул, но выглядел менее уверенным. Я не виню его, так как он сказал, что ищет

уже несколько часов.

– Уже искал в шкафу, но будет лучше, если мы будем работать в команде, чтобы

вытащить все и заново пересмотреть, – предложил он.

– Давай начнем с него.

Мы стояли плечом к плечу, перемещая случайные объекты. Набор для бадминтона, коробка старых ежегодников, сумка с клюшками для гольфа. Я заметила что-то похожее

на хвост на высокой полке, но оказалось, что это молния на старой куртке. Я вздохнула и

начала обыскивать сумку, наполненную бейсбольным снаряжением.

– Я в команде городской лиги, – объяснил он, когда увидел, что я пялюсь на футболку. –

Играю на третьей базе.

Я кивнула и стала всматриваться в бейсбольную перчатку на случай, если Бартоломью

там прячется. Не повезло.

– Думаю, что после того, как мы застряли в лифте, следующая лучшая вещь для

сближения – обследование шкафа для хранения вещей.

Ной слегка улыбнулся и продолжил вынимать клюшки для гольфа из сумки одну за

другой.

– Я рад, что ты здесь, Лекси.

– Я тоже, – пробормотала я и постаралась не плакать.

После гостевой комнаты мы перешли в спальню. Мое внимание ослабело, когда я вновь

увидела кровать и вспомнила все, что мы делали там прошлой ночью. Жар прилил к

щекам, и я не смогла понять, это похоть от воспоминаний или смущение из-за того, как я

повела себя сегодня утром.

– Мне действительно жаль, что я так свалила, – сказала снова.

Он остановился перед шкафом и посмотрел на меня.

– Я пытался догнать тебя.

– На самом деле?

Он робко улыбнулся.

– Я прошел квартал, когда сосед вышел и накричал на меня, чтобы я оделся.

Я рассматривала его.

– Ты побежал за мной в одних трусах?

Он кивнул, и я не знала, смеяться или плакать. В любом случае, это самое милое, что кто-

либо когда-либо делал для меня.

– Давай, – проговорил он, – начнем искать под кроватью.

Большая разница между тем, что мы делали на этой кровати несколько часов назад и тем, чем занимаемся сейчас, но есть что-то в том, чтобы ползать по скоплениям пыли и

запускать руку в пружинный матрас. Это заставляет тебя ближе познакомиться с

человеком.

В какой-то момент я подумала, что увидела движение краем глаза, но это всего лишь

ветка дерева, развевающаяся на ветру снаружи. Мы продолжил идти, всматриваясь в

обувь и ощупывая впечатляющую коллекцию футболок Ноя.

Час спустя мы были все в пыли и совершенно обескуражены, но не потерявшие надежду.

Это одна из вещей, которые мне нравятся в этом парне. Он не сдается. Готов ко всему, будь то погоня за карманником или поиск параноидальной женщины, которую он

встретил в лифте.

– Давай попробуем на кухне, – предложила я.

Он странно на меня посмотрел.

– Ты сегодня что-нибудь ела?

– Бублик с латте около десяти, – я глянула на свои часы. – Охренеть, уже шесть?

– Мне показалось, я слышал, как урчит твой желудок. Пошли. Я сделаю тебе сэндвич, – он

протянул мне руку, и я охотно ухватилась за нее, позволяя с радостью проводить меня по

коридору на кухню. – Окорок со швейцарским сыром подойдет?

– Это было бы здорово, – ответила ему. – Хочешь, я порежу одно из тех яблок из корзины

с фруктами?

Он кивнул и странно на меня посмотрел.

– Единственный человек, который режет для меня яблоки – моя сестра, – доложил он. – Я

думаю, вы двое очень понравитесь друг другу.

Смущение запузырилось в моей груди.

– Хочешь сказать, когда я не обвиняю ее в том, что у нее есть муж-развратник, прежде чем

выяснить, что трахалась с ее братом? – состроила гримасу. – Я до сих пор не могу

поверить, что сделала это.

– Уверяю, ее это не будет волновать. Вот, смотри.

Он вытащил свой телефон из кармана и нажал кнопку «включить», затем прокрутил свои

текстовые сообщения.

– Это произошло, когда ты была в туалете.

Я посмотрела на экран и почувствовала, что глупая улыбка расплылась на все мое лицо.

«Я тут встретила цыпочку, с которой ты трахался прошлой ночью. Милая! Может

немного сумасшедшая, но милая».

Я прокрутила вниз, чтобы увидеть ответ Ноя, надеясь, что это нормально.

«Хорошо. Я просто без ума от нее».

Подняла глаза вверх, чтобы увидеть, как он улыбается мне, и моя собственная улыбка

стала ещё шире.

– Ты без ума от меня, да?

Он протянул руку и заправил мне прядь волос за ухо.

– Не позволяй этому вскружить тебе голову.

Я хотела, чтобы он поцеловал меня, но сейчас это казалось неуместным. Сейчас все

внимание стоило отдать обеду и хомяку.

И что-то теплое и твердое в груди подсказывало мне, что будут другие возможности для

этого поцелуя. Что бы ни случилось с Бартоломью, мы пройдем через это вместе.

Ной вернулся к бутербродам, и так как я не увидела на столе стойки для ножей, я

выдвинула ящик, чтобы отыскать там что-то, чем можно было бы нарезать яблоко.

Обнаружила ящик, заполненный прихватками, а другой – пакетами для завтрака и

фольгой.

– Фольга, – прошептал Уотсон. – Ему нравятся блестящие штучки.

– Где еще мы видели что-то блестящее? – Харлоу кивнул и стал задыхаться.

Мой мозг перемотал назад, а затем быстро вперед изображения: серьги, обертки от хот-

догов, инструменты Ноя. Когда я добралась до изображения камина, я замерла.

Вспомнила место на стене, где одеяло из обсидиана образует мерцающее ночное небо.

Моя рука упала с ручки ящика, и я бросилась в гостиную, прежде чем додумала эту мысль

до конца.

– Лекси, – позвал Ной. – Ты в порядке?

Я смотрела на камин, позволяя своему взору медленно двигаться от камня к камню, от

закоулка к закоулку, снизу вверх...

– Боже мой, вот его хвост!

Мой крик заставил Ноя вырваться из кухни, чтобы увидеть, куда указывает мой палец. Он

с удивлением остановился позади меня.

– Как же он...

– Они могут лазать, – объяснила я. – Лесные хомяки умеют забираться вверх. И если он

видел что-то блестящее, то хотел...

– Чертовски умный ублюдок.

Затем хвост стал двигаться, скользя за округлым речным валуном. Показалось, что мы

потеряли его из виду, но нет, он повернулся и посмотрел через край, шевеля усами.

Облегчение ударило, как теплая волна, и я постаралась не разрыдаться.

– Думаю, он обиделся, – сказала я Ною с сильным волнением в голосе. – Из-за того, что

ты назвал его ублюдком.

– Прости, Бартоломью, – извинился Ной. – Ты самый умный грызун, которого я знаю.

Он появился на краю камня, усы дергались, и я всхлипнула от смеха, когда Бартоломью

встал на задние лапы, чтобы осмотреть мерцающий камень над собой.

– Я пойду, возьму лестницу, – Ной бросился через дверной проем, но я не отрывала глаз

от маленького животного. Я была так чертовски рада его видеть, что боялась разорвать

зрительный контакт. Боялась даже моргнуть, чтобы не потерять то, что только что нашла.

– Это не единственный второй шанс, который у тебя есть, – шепнул Харлоу.

– Постарайся не облажаться, – проворчал Уотсон.

Постараюсь. Клянусь, я постараюсь.

Через несколько секунд Ной вернулся с металлической раздвижной лестницей, покрытой

краской, но без ржавчины. Он стал поднимать ее, и этот звон заставил Бартоломью

испуганно пискнуть.

– Давай я поднимусь, – предложила. – Он знает меня лучше всех. Надеюсь, он подойдет

ко мне.

– Будь осторожна, – предупредил Ной, но не стал спорить, когда я начала взбираться на

лестницу. – Не торопись. Я страхую тебя.

Мне не нужно было слышать эти слова, чтобы это знать. То, что я чувствую с Ноем, это

глубокое знание, что он прикрывает мою спину несмотря ни на что. Я поднималась

осторожно, не торопясь, почти забывая, что смертельно боюсь высоты. Понимание, что

Ной поймает меня, если я упаду, сделало меня храбрее.

Я не успела оглянуться, как достигла места, где несколько секунд назад исчезли

дергающиеся усы Бартоломью. Он поселился на шельфе речной скалы прямо под

обсидиановым небом. Я смотрела на него, вознаграждаясь блеском маленьких черных

глаз-бусин, изучающих меня.

– Привет, – сказала я мягко. – Мы скучали по тебе.

Бартоломью отнёсся ко мне с подозрением. У меня не было ощущения, что меня ему не

хватало. На самом деле, он, вероятно, был бы счастлив пробыть здесь еще в течение

нескольких дней, сидя под этим сверкающим обсидиановым небом.

– Так вот как выглядит рай лесного хомяка, – пробормотала я, приближая свою руку к

нему. Не думаю, что он настолько сумасшедший, чтобы спрыгнуть, но кто же знал, что я

буду бегать босиком по улице? Трудно предполагать, что кто-то будет делать, когда

напуган.

Наверное, стоило прийти сюда с какой-нибудь закуской. Чем-нибудь, чтобы приманить

его. Опять же, он не мотивирован едой.

Я протянула руку и продемонстрировала серебряную круглую сережку с правой мочки

моего уха и отвела ладонь, дразня его блестящей формой. Глаза Бартоломью

расширились, он сделал осторожный шаг вперед.

– Вот так, – уговаривала я. – Всего несколько шажков вперед.

Когда его лапы сомкнулись вокруг серьги, моя рука сжалась вокруг его мягкого

маленького тела. Он застыл всего на секунду. Потом расслабился, не выпуская из лап

сережку.

– Хороший мальчик, – прошептала я. – А сейчас мы спустимся вниз. У нас есть для тебя

угощение.

Спускаться вниз было сложнее, особенно когда одна рука прижимала Бартоломью к

груди, а другая цеплялась за лестницу. Но мне было совсем не страшно. Я знала, что Ной

позади меня, и я знала, что Бартоломью в безопасности. Все будет в порядке. Знала это

наверняка, когда почувствовала, как сильные руки Ноя сжали мои бедра. Еще одна

ступень вниз, и его голос раздался близко от моего уха, шепча:

– Я страхую тебя. Ты в безопасности.

Я повернула голову и встретила его взгляд, чувствуя, что полностью расслабляюсь. Я

наклонилась к нему и провела губами по мочке его уха.

– Я знаю это.

 

ГЛАВА 11  

Ной

Я не мог перестать смотреть на дверь.

Был субботний вечер около семи, и я сидел в ресторане «Риццо» за столом, на котором

горели свечи, и дергался как подросток, ожидающий своего первого свидания.

Не важно, что я узнал свою пару чертовски хорошо за последнюю неделю.

Лекси!

Хотя я предложил забрать ее на наше первое официальное свидание сегодня вечером, она

настояла на встрече здесь.

– Мне нужно кое-что захватить перед ужином, – таинственно сказала она. – Встретимся в

ресторане.

И вот я здесь, смотрю на входную дверь. Сердце заколотилось в груди, когда Лекси

вошла. Сначала она меня не заметила, и это дало мне возможность изучить ее на

расстоянии. Боже, она такая красивая!

Она была одета в цветочный серый свитер поверх фиолетового платья с ремешком, а ее

волосы были собраны в пушистый хвост на голове. Свитер соскользнул с плеч, оставив их

обнаженными, и мне кажется, что это было сделано нарочно. Мысль о том, что она, возможно, выбрала свой наряд для меня, заставила меня усмехнуться большой глупой

усмешкой.

Как только она меня увидела, ее глаза загорелись. Я вскочил на ноги, когда она

направилась к столу, и схватил ее в самые большие, теплые объятия, в какие только мог.

– Безумно рад тебя видеть, – пробормотал ей в волосы. Она пахла апельсиновыми цветами

и солнцем, и обнимать её чертовски приятно. – Ты выглядишь потрясающе!

– Как и ты, – она улыбнулась, отступая, и тогда я заметил гигантскую сумочку. Это был

первый раз, когда я видел, что она носит подобное, и она немного отступила в сторону. Я

скользнул пальцем под ремешок, удивляясь весу сумки. – Ты принесла мешок камней на

ужин?

Это шутка, но ее глаза расширились от удивления.

– Откуда ты знаешь?

Она с глухим стуком уронила сумку между нашим и соседним столиками, и я ухватился за

края стола, чтобы он не подпрыгивал, а затем потянулся, чтобы вытащить стул для Лекси, ожидая, пока она усядется на него. Наконец присел сам, заинтригованно оглядывая

сумочку.

– Ты серьезно, не так ли? Ты принесла камни на ужин?

Она улыбнулась, как ребенок, прячущий рождественские подарки под кроватью, и я не

смог избавиться от возбуждения. Не только из-за свидания с Лекси, но и из-за сюрприза, который она приготовила. Я всматривался в сумочку и думал, странно ли быть

зацикленным на женском аксессуаре.

– Я думала о том, что ты говорил, – начала она. – О том, что не нашел правильные камни

для солнца. И это напомнило мне о моем учителе пятого класса, который увлекался

различными породами.

– Тот, у кого ты узнала название каждой кости в теле человека? – уточнил я. – Тот же

учитель?

Она улыбнулась и кивнула от удивления.

– Хорошая память, как всегда, – ответила она. – Он взял нас с собой на экскурсию в юго-

восточный Орегон, на большие шахты, наполненные медным лабрадоритовым полевым

шпатом.

– Медьсодержащий лабрадоритовый полевой шпат? – я много знаю о камнях, но это было

для меня новостью.

– Также известный как орегонский солнечный камень, – проговорила она. – Это

жемчужина штата.

– Я слышал об этом, но не думаю, что когда-либо видел.

Она улыбнулась и положила руку на сумку.

– Солнечный камень бывает всех цветов, от огненно-красного до персикового, а иногда

даже зеленого. Честно говоря, я совсем забыла об этом, пока ты мне не напомнил.

Я всматривался в открывшуюся сумочку, мой интерес все больше разгорался.

– У тебя есть что мне показать?

Она кивнула и толкнула сумку в мою сторону.

– Взгляни. Они не самые редкие, но я думаю, что цвета прекрасны. Ты определенно

поймешь, за что они получили свое имя. Мне пришлось заехать к родителям, чтобы

откопать их в гараже, но они все твои, если хочешь.

Ее щеки немного покраснели, и она робко пожала плечами, двигая веснушками.

– Они могут быть совсем неправильными. Не стоит использовать их, если они не подходят

для того, что ты представлял солнцем над камином, но…

– Боже мой, они совершенны!

Я смотрел на мешок «Ziploc», который только что вытащил из сумки, едва веря своим

глазам. Камни падали друг на друга, как солнечные пузыри, красные, золотые, розовые и

оранжевые. Они, кажется, светились изнутри, и я отодвинул их от свечей. Но нет, у них

действительно есть свой собственный свет. Энергия, которая гудит в моих руках.

– Откуда ты... как ты...

– Как я уже говорила, у меня была эта экскурсия в пятом классе…

– Подожди, – я смотрел на нее, собирая все воедино. – Ты даришь мне память своего

детства?

Она смущенно улыбнулась и подняла стакан с водой. Весь лед растаял, но она все равно

пила, а её щеки горели от удовольствия.

– Я хочу, чтобы они были у тебя, – заявила она. – Я верю, что ты сделаешь из них что-то

прекрасное.

Я опустил мешок с камнями на пол и положил руку на ее ладонь.

– Спасибо тебе, Лекси.

Она пожала плечами, и мои глаза остановились на этом прекрасном веснушчатом плече.

– В этом нет никаких проблем. Они просто пылились в доме моих родителей.

– Я имею в виду не только камни. Я имею в виду все. Это свидание, твоя вдумчивость, но

в основном за то, что доверяешь мне.

Она светилась, и я знаю, что она понимала, о чем я говорю. Что дело не только в ее вере в

мою способность сделать что-то красивое из солнечного камня. Ее доверие в целом

заставляет меня чувствовать себя чертовым супергероем.

– Тебе легко доверять, – сказала она. – С солнечными камнями, хомяками или чем-нибудь

еще.

– Я почти хочу, чтобы Бартоломью мог быть здесь, – вспомнил его я. – Для нашего

первого официального свидания.

Лекси заулыбалась, оглянулась и наклонилась через стол.

– Не буду говорить, что это так, но и не скажу, что это не так, – пробормотала она

заговорщическим шепотом. – Но разве тебе не кажется, что грызун отлично бы

вписывался в один из карманов моего свитера?

Она улыбалась мне, глаза мерцали, как солнечный камень, и я, если честно, не был уверен, шутит ли она или серьезна. Но в одном я уверен наверняка.

– Из всех людей в мире, я – самый счастливый от того, что застрял с тобой в лифте.

Лекси улыбнулась, я сжал ее руку. Свечи отсвечивали теплом на ее плечах, и я

сопротивлялся желанию наклониться вперед и поцеловать это созвездие веснушек. У нас

будет достаточно времени для этого попозже. У нас достаточно времени для всего.

Она положила свою руку на мою, и ее глаза сверкнули чем-то другим, кроме свечей.

– Я тоже рада, что застряла вместе с тобой.

ЭПИЛОГ  

Лекси

Прижимая тарелку попкорна к груди, я протопала босиком в гостиную, где Ной ждал

меня, сидя на диване. Нашем диване, подумала я, немного улыбаясь про себя, и присела

на кожу карамельного цвета рядом с ним. Ной обернулся и улыбнулся мне, и мое нутро

превратилось в лужу теплой слизи.

Неплохо для года вместе.

– Хей, секси, – проговорил он, обнимая меня за плечи. – На этот раз ты положила туда

трюфельную соль?

– Конечно, – уверила его, подкладывая свои ноги под одно из его массивных бедер и

вытягивая руку в миску за горстью маслянистой кукурузы. – Это любимое лакомство

Берта, верно?

При звуке своего имени Берт высунул голову из кармана сумки на передней части

толстовки Ноя. Стэн делает то же самое, с другой стороны, его усы дергаются на запах его

любимой вкусняшки. Все это делает Ноя немного похожим на кенгуру. Не каждый

двухметровый каменщик может быть сексуальным с двумя усатыми грызунами, торчащими из его живота, но Ной приковывает взгляд.

– Вот, держи, – он предложил каждому хомяку по кусочку попкорна. Оба мальчика

выхватили свои призы, а затем нырнули обратно в карман, как парочка грабителей банков, прячущих свое добро.

– Так чертовски мило, – заметила я, это тоже самое, что я говорю по крайней мере сто раз

в день с тех пор, как Шелли впервые спросила, хочу ли я двух осиротевших лесных

зверьков, которых она спасла из заброшенного амбара в Принвилле. Она знала, как я была

убита горем при возвращении Бартоломью после моей последней сессии в качестве

сиделки, а эти братья заполнили хомякообразную дыру в моем сердце. – Кстати, Бартоломью передает привет, - сказала им. – В следующую среду у вас будет вечеринка.

Ной улыбнулся и схватил горсть попкорна.

– Если бы ты сказала мне год назад, что я планирую играть с грызунами, я бы назвал тебя

сумасшедшей.

– Я сумасшедшая в лучших смыслах, – проговорила ему, наклоняясь, чтобы поцеловать

его в висок.

– Ты практически перестала слышать голоса в своей голове, – указал Уотсон.

– Но, когда ты это делаешь, у тебя в основном есть хорошие новости, чтобы о них сказать,

– светился и кивал Харлоу.

Ной обнял меня и пощелкал пультом. Уже почти настало время финала сезона «Каменный

век» на историческом канале, и мы смотрим его вместе, отмечая первую годовщину

нашего свидания в лифте. Я прижалась к Ною сильнее, думая, как мне повезло. Как нам

повезло, что наш инцидент с лифтом оказался таким, а не с одним из нас, вынужденным

съесть другого в каннибалистическом акте самосохранения.

Не то чтобы я думала о худших сценариях развития событий. Часто.

Ной сместился на свое место мимо меня.

– Ох. Интересно, что это такое?

– Реклама?

– Нет, это.

Он указывает, и я слежу за направлением его взгляда. Великолепный, славный камин с

солнцем, луной, горами и небом. Он был завершен несколько месяцев назад, но я все

зависаю несколько раз в день, смотря на него.

– Где? – уточнила я. – Какой-то камень не подходит или что?

– Возможно, – Ной нахмурился и сощурился на мозаику чуть выше камина. – Ничего там

странного не видишь?

Я смотрела туда, куда он указывал, но ничего не видела.

– Где?

– Слева. Рядом с тем большим речным камнем в форме запятой. Видишь?

Я покачала головой, но теперь мне стало любопытно. Я соскользнула с дивана, осторожно, чтобы не потревожить хомяков. Они высунули головы из-за краев толстовки, как всегда, от любопытства.

– Я все еще не вижу, на что ты показываешь, – сказала я, приближаясь к камину.

– Еще немного. Там! Видишь?

Я стояла на цыпочках, ловя отблеск чего-то золотого. Нахмурилась - не могла вспомнить

эту золотую кладку на мозаике. Я что-то пропустила?

Когда мои пальцы сомкнулись вокруг него, и я рассмотрела объект на уровне глаз, испуганно вздохнула.

– Ной!

Я повернулась. Он стоял на одном колене позади меня с натянутой улыбкой и лесными

хомяками, торчащими из кармана.

– Лекси Эллисон, – начал он, – когда ты ступила в лифт год назад, я понятия не имел, как

сильно ты изменишь мою жизнь. Ты мое солнце, моя луна и мои звезды, и каждый

драгоценный камень во Вселенной. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой? – слезы

затуманили мои глаза, я кивнула и посмотрела на кольцо. На нем был большой

фиолетовый аметист, покрытый яркими изумрудами, и выглядел он точно так, как я

всегда себе представляла.

– Да, – я вздохнула. – Конечно!

Тогда Ной встал на ноги и помог мне надеть кольцо. Оно идеально подошло – не слишком

большое, не слишком маленькое. Впору.

Грызуны извивались в карманах, ища что-то блестящее или съедобное. Ной наклонил мою

руку к ним, чтобы показать кольцо.

– Не трогать, – предупредил их. – Может оно блестящее и красивое, но явно не для вас.

– Оно мое, – проговорила я, затем ухмыльнулась Ною. – И ты тоже.

– Отныне и во веки веков.

Он улыбался в ответ и постучал по нагрудному карману моей рубашки. Ладно-ладно, его

рубашки. На мне одна из старых рубашек Ноя, а под ней ничего. Он сказал мне несколько

месяцев назад, как сильно любит опрятность, поэтому я конфисковала половину рубашек

с воротником из его шкафа. Они стали моей ночной формой для свиданий на дому.

Рука Ноя снова коснулась моего нагрудного кармана, и я задрожала от удовольствия.

– Я бы также хотел, чтобы они были частью этого, – пробормотал он.

Я глянула на его руку и приподняла бровь.

– Мои сиськи?

– Нет, мальчики, Берт и Стэн. У меня тоже есть кое-что для них.

Озадаченная, я посмотрела, как он скользнул пальцами в карман рубашки и вытащил два

маленьких предмета. Кольца – блестящие пластиковые копии моего на пальце. Они были

мерцающим и безвкусными, но зверьки стали извиваться от восторга, когда Ной их им

протянул.

– Для вас, – объявила им. – Что-то свое сверкающее.

Они протянули крошечные лапки, захватив по одному, как величайшее сокровище в мире.

Потом, счастливые, нырнули обратно в карман, а я посмотрела на Ноя.

– Похоже, что мы семья.

Он улыбнулся и наклонился достаточно близко, чтобы поцеловать мои губы.

– Мы и были.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg