«Откровения виконта»

Откровения виконта (fb2) - Откровения виконта (пер. Д. Н. Зорина) 841K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Энни Бэрроуз

Энни Берроуз Откровения виконта

Глава 1

— Почему вы так смотрите на этого джентльмена? Кто он? — спросила Роуз.

Лидия вздрогнула, у нее мигом пересохло во рту, и подкосились ноги. Сердце бешено забилось.

— Тебе показалось, Роуз. — Лидия отвела взгляд от мужчины.

Нужно успокоиться, взять себя в руки. Нельзя забывать, что она служит примером для падчерицы и сейчас просто обязана проявлять осторожность, не повторить ошибок своего первого сезона. Тем не менее, не в силах совладать с собой, Лидия украдкой бросила взгляд на мужчину, понимая, что, если он ее заметит, догадается о ее чувствах. Этого никак нельзя допустить. Необходимо сдерживать эмоции, хотя бы ради падчерицы. Роуз впервые на сезоне. Бедняжке и так придется бороться со множеством соблазнов и искушений. А если и мачеха бросится в любовный омут, что будет с Роуз? В обществе к Лидии, недавно овдовевшей, относились с уважением. Возможно, и ходили нелепые слухи, в свете это обычное дело, но в лицо никто ничего не бросал. Репутация женщины — вообще очень хрупкая категория. Любое неосторожное слово или взгляд, и все разрушено.

— Не станете же вы отрицать, что знакомы с джентльменом, который сейчас разговаривает с лордом Шепстоу.

— Ах, этот, — делано равнодушно протянула Лидия, силясь скрыть смущение от вопросов Роуз. Чувствовала себя застигнутой на месте преступления. От взгляда падчерицы ничего не ускользало. В этом она напоминала Лидии ее бывшую компаньонку, миссис Вестерли, ужасно проницательную.

«Не тешься напрасными надеждами по поводу этого господина, — предупреждала в свое время Лидию миссис Вестерли, заметив ее трепет. — У его семьи дурная репутация. Говорят, мужчины их рода женятся на богатых наследницах, чтобы поправить свое положение и расплатиться с долгами. А он — типичный представитель Хемингфордов и не думает о браке. Помяни мое слово, надумав жениться, он поступит так же, как и его предки...»

— Я с ним немного знакома, — призналась Лидия. — Это благородный господин... — Благородный ли? Лидия горько усмехнулась. — Николас Хемингфорд.

— О, расскажите о нем.

— Рассказывать особенно нечего. — Лидия покраснела, ложь давалась ей с трудом.

Когда-то она была в него влюблена, несмотря на его сомнительную репутацию и предостережения компаньонки, не в силах противостоять страсти. Она стремилась к нему, как бабочка к пламени свечи, не думая о последствиях. Его улыбка и озорной блеск ярко-голубых глаз сводили с ума. Лидия не понимала, почему он ответил на ее чувства. В то время ей казалось, будто жизнь рухнула из-за него, теперь же она вспоминала об этом с улыбкой. Слава богу, все ограничилось перешептываниями и любопытными взглядами со стороны общества.

— Я пару раз танцевала с ним во время своего первого сезона.

— И до сих пор не можете его забыть, — заметила Роуз.

— Не могу, — со вздохом призналась она. — Такого человека, как он, не так-то просто забыть. Скажем так, он не похож на других.

— Вот как? А в чем это выражается?

— Ну, во-первых, он неисправимый повеса. Стоит ему войти в гостиную, как все самые красивые и неприступные девушки начинают хихикать, краснеть и перешептываться. Но, к их разочарованию, он не обращает на их ужимки никакого внимания. Вместо этого может подойти к самой невзрачной робкой девушке и весь вечер танцевать только с ней.

— Значит, он очень добрый, — задумчиво проговорила Роуз. — Или я не права?

— Не думаю, что доброта входит в число его главных достоинств, — сдержанным тоном ответила Лидия. — Ему просто нравится быть благодетелем в глазах несчастных девушек, на которых никто не обращает внимания. Ему доставляют удовольствие их влюбленные взгляды. Он всегда был азартным, от карт до любовных похождений. Вряд ли он изменился. — Лидия задумчиво проводила взглядом мужчин, к которым присоединился Хемингфорд.

— Но если он танцует только с невзрачными и робкими...

— Ты имеешь в виду, почему он танцевал со мной? Я была очень болезненной и неуверенной в себе, пока не встретила твоего отца. Моя компаньонка настаивала на посещении светских мероприятий, на которые меня приглашали. Надеялась, я найду-таки себе жениха. Все это было для меня невыносимо, я выглядела очень измученной. Не удивительно, что никто не обращал на меня внимания.

На Лидию нахлынули воспоминания о том времени. Миссис Вестерли накладывала ей на лицо густой слой рисовой пудры, чтобы темные круги под глазами были не так заметны, румянила ей щеки, чтобы скрыть мертвенную бледность. Но, несмотря на все усилия, Лидия напоминала живой труп, и каждое ее появление в светской гостиной сопровождалось смешками и перешептываниями. В тот вечер, когда она встретила Николаса Хемингфорда, она чувствовала себя самой несчастной и одинокой. Начало сезона было просто ужасным, казалось, дальше ничего хорошего не случится.

Николас Хемингфорд поцеловал руку полной девушки, приглашая ее на танец, и лицо ее просветлело. Лидия прекрасно понимала, как счастлива сейчас девушка. Еще бы! До этого ни один мужчина даже не посмотрел на нее. Николас в эту минуту напоминал рыцаря в сияющих доспехах, бросающегося на защиту всех сирых и убогих.

— Интересно, почему он приглашает танцевать самых невзрачных девушек, зачем ему это нужно? — задумчиво посмотрев на танцующую пару, спросила Роуз.

— Он объяснял это тем, что все должны наслаждаться балом, и ему невыносимо видеть девушек, грустящих посреди веселья. Никто их не замечает, и только он может помочь.

— Думаете, его помыслы не столь уж и чисты?

— О нет, — со смехом откликнулась Лидия. — Однажды он проговорился мне, что ни одна востребованная девушка не станет с ним танцевать, ей не позволит компаньонка. У него уже и тогда была репутация опасного человека.

— Да? Неужели это правда?

— Он всегда был опасным. Особенно для одиноких, несчастных, отчаявшихся девушек. — У Лидии перехватило дыхание.

Когда-то он заставил ее поверить в невозможное. Убедил, что все ее самые смелые мечты могут осуществиться. Как ему удалось повлиять на нее? Почему теперь, глядя на него, она испытывает все тот же трепет? Некрасивая полная девушка смотрела на него с восхищением. Лидия чувствовала странное удовлетворение при мысли о том, что не она одна попала в его ловко расставленные сети. Движения Николаса были настолько грациозны, что невольно привлекали всеобщее внимание. За эти годы он не утратил былой привлекательности, вообще практически не изменился, стройный, безупречно одетый. Разве что светло-каштановые волосы подстрижены короче.

Впрочем, неудивительно. Все его ровесники обзавелись семьями, потому располнели и постарели. А он продолжал прежний легкомысленный образ жизни.

Лидия залилась краской, ее бросило в жар. Она раскрыла веер и принялась энергично обмахиваться. Нужно было срочно чем-нибудь занять руки. Иначе все в гостиной заметят ее смятение. Шум веера привлек Николаса. Некоторое время он смотрел прямо на нее. Лидия высоко подняла голову и бросила на него дерзкий взгляд. «Да, Николас. Это действительно я. Как видишь, не погибла. Ну, что скажешь?».

К ее удивлению, Николас равнодушно отвернулся, и она сразу поняла, что он не узнал ее. Гнев и обида обожгли Лидию.

— Кажется, он не узнал вас, мама Лидди. — Роуз невольно разбередила душу.

— Не узнал меня. И что? Мы не виделись восемь лет. И я была одной из тех невзрачных девушек, с которыми он танцевал.

— Вам это обидно?

— Ну, говоря откровенно, любая женщина на моем месте почувствовав бы легкую обиду. Следовательно, во мне не было ничего особенного. — Она старалась говорить спокойно, но сердце разрывалось от боли. Настоящая катастрофа разразилась не тогда, восемь лет назад, а сейчас, в эту самую минуту, когда он не узнал ее. Ведь до сих пор надеялась, хотя и не признавалась в этом себе, что слова его, пусть сказанные в порыве, о котором он пожалел через несколько минут, что-то значили. Тогда он нес ее в дом и шептал ей то, что она никогда не надеялась услышать от такого мужчины. Напрасно она мечтала. Так поступил бы любой, окажись он на месте Николаса. Казалось, он действительно любит ее. Как же она ошибалась! Ее надежды оказались лишь иллюзией.

Она очень старалась его забыть. И вроде бы получилось, но только сейчас, когда Николас отвернулся, Лидия поняла, что любила его все эти годы. Вальс закончился, мужчины поклонились дамам и разбрелись по гостиной. Лидия открыла сумочку и достала носовой платок.

— Что с вами, мама Лидди? — с беспокойством спросила Роуз.

Лидия высморкалась. Она терпеть не могла делать это на людях.

— Вспомнила свой первый сезон. Только и всего.

— Видимо, не самые счастливые воспоминания, — проницательно заметила Роуз.

— Да уж.

Вздохнув, Роуз взглянула на своего брата, стоявшего чуть в отдалении и негодующе смотревшего на собравшихся в гостиной.

— Неужели ваш первый сезон был хуже моего?

— Тебе не нравится этот сезон? — удивилась Лидия.

— Как он может мне нравится, если Роберт ведет себя просто невыносимо!

— Неужели ты не понимаешь, он просто беспокоится за тебя и хочет защитить.

— Не нуждаюсь в его защите. Зачем он вообще сует нос в чужие дела? Почему он запретил мне танцевать с лордом Арбергелом? — обиженно проговорила Роуз.

По правде говоря, Лидия тоже этого не понимала. Но привыкла улаживать конфликты между братом и сестрой и потому заметила примирительно:

— Наверное, у него на этот счет свое мнение.

— Ну да, конечно. Он считает лорда Арбергела типичным охотником за приданым.

— О, ну тогда...

— Для меня это не имеет никакого значения, — сердито стала объяснять Роуз. — Я принимаю участие в сезоне совсем не для того, чтобы найти себе мужа, а для того, чтобы приобрести положение в обществе. Но мне это не удастся, если Роберт будет давать отпор мужчинам, которые проявляют ко мне хоть какой-то интерес. Знакомство с сестрой лорда Арбергела может пригодиться, у нее большие связи в свете. Но после того как Роберт оскорбил ее брата, об этом не может быть и речи.

Лидия полностью разделяла возмущение Роуз. Ведь падчерица не только не сможет познакомиться с сестрой лорда, но и танцевать с ним. Роберт от имени Роуз грубо отказал одному из самых уважаемых джентльменов.

— Я поговорю с ним, — пообещала Лидия, понимая, что из этой затеи, скорее всего, ничего не выйдет. Роберт точная копия отца. Всегда все решает за всю семью, игнорируя их мнение, требует безоговорочного послушания и потакания любой его прихоти.

Лидию Роберт вообще ни во что не ставил. Впрочем, неудивительно. Ведь он на четыре года ее старше и относился к ней, соответственно, как к младшей сестре. Лидию и Роуз поведение Роберта в этом сезоне успело уже порядком утомить. Словно сторожевой пес, он весь ощетинивался при виде недостойного, по его мнению, мужчины, который имел наглость заговорить с Роуз или хотя бы приблизиться к ней.

Лидия нахмурилась и нервно захлопнула веер. Лицо ее покраснело от злости и обиды. В этот момент Хемингфорд оказался рядом. Взгляды их встретились, ей показалось, что в глазах его промелькнула тень прозрения, но он ограничился коротким кивком. Вспоминал ли он о ней? Вряд ли, в сущности, она ничего для него не значила.

— Надо же, он вас все-таки вспомнил, — прокомментировала Роуз взгляд Николаса и повернулась к Лидии.

До сегодняшнего вечера ей удавалось сохранять невозмутимость в любой ситуации.

— Я и не знал, что вы знакомы с этим человеком, — прошептал ей на ухо Роберт. Лидия вздрогнула. Она не заметила, как он подошел.

«О господи, только не это!» — с ужасом подумала она. Неужели придется убеждать еще и Роберта в том, что она едва знакома с Николасом Хемингфордом. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он догадался, что когда-то она была влюблена в него и, возможно, до сих пор любит.

— Не думала, что у тебя такая плохая память, — резко проговорила Лидия с возмущением, хотя и оправдываясь. — Это же он познакомил нас. Неужели не помнишь? Он пригласил меня на пикник, который ты устроил в Вестдене. В то время ты часто устраивал пикники.

— Но вы сказали, что всего пару раз танцевали с лордом Хемингфордом. А выясняется, выезжали с ним на пикники, — удивилась Роуз.

— Я... я имела в виду не это, — принялась оправдываться Лидия, яростно обмахиваясь веером. — Но факт остается фактом. Наше знакомство было очень кратковременным и незначительным для обоих.

На Лидию опять нахлынули воспоминания. Николаса нисколько не смущало то, что она ужасно танцует, заикается, говорит от смущения всякие глупости и вообще держится неуклюже. Лидии это казалось очень странным. Ведь те редкие мужчины, которые приглашали ее танцевать, навсегда исчезали, пораженные ее глупостью и робостью. Николас, напротив, всеми силами пытался ее растормошить, заставить улыбнуться. Отчасти ему это удалось. Лидия была ему за это безмерно благодарна. Однажды они гуляли в парке. Она недоумевала, почему его так заботит ее судьба.

— Вы хотите, чтобы я ушел? — словно прочитав ее мысли, спросил Николас с озорным блеском в глазах. — Тогда почему так обрадовались, когда я пригласил вас на прогулку?

Лидия покраснела еще больше и некоторое время смотрела себе под ноги, лихорадочно обдумывая ответ.

— Я н-не хочу, чтобы вы ушли. М-мне нравится ваше общество, — заикаясь, проговорила она.

— Вот и прекрасно, — ласково глядя на нее, отвечал Николас. — Я все равно не уйду, пока вы по-настоящему не улыбнетесь.

— Но п-почему? П-почему вас так заботит моя судьба и настроение? М-миссис Вестерли говорит, что по отношению ко мне у вас нет и не может быть серьезных намерений.

— О нет! Только не это! — с притворным ужасом воскликнул Николас, оглядываясь, словно боялся, что кто-то подслушает их разговор, а потом, склонившись к ее уху, прошептал: — Не говорите мне о браке. Давайте просто наслаждаться танцами и прогулками по парку в этот прекрасный солнечный день.

— Вообще-то сегодня пасмурно, — собравшись с силами, возразила Лидия. В этот момент они стояли у клумбы с нарциссами, жалкими в этот пасмурный день, тянущими головки к солнцу, которое спряталось за густым слоем облаков.

— Тем не менее почему бы нам просто не наслаждаться обществом друг друга? — предложил он, заметив легкую тень, пробежавшую по ее лицу. — Зачем непременно думать о браке?

С тех пор запах нарциссов ассоциировался у Лидии с горечью и разочарованием. В этот день рухнули все ее романтические надежды и мечты.

— Да, конечно. — Лидия силилась улыбнуться, не смея даже взглянуть на Николаса. Если он хочет просто дружить с ней без серьезных намерений, не стоит возлагать на него слишком большие надежды, это только отпугнет его, и он вообще прекратит видеться с ней. — К т-тому же все говорят, что вы не собираетесь связывать себя узами брака в ближайшее время, а даже если бы и планировали, зачем вам такая невзрачная особа, как я. У меня нет богатого приданого.

— Да, знаю. Стоит новой девушке появиться в свете, кумушки практически сразу узнают всю ее подноготную. Но то, что у вас нет приданого, никоим образом не повлияет на мое отношение к вам.

Ну, конечно, ведь он не собирается на ней жениться.

— Мне нравится ваша искренняя радость, когда я приглашаю вас на танец, а все остальное не важно. — Николас взял ее за руку и повел по тропинке.

— Вы танцуете просто божественно. Миссис Вестерли говорит... — начала Лидия, но прикусила язык.

— И что говорит миссис Вестерли? Продолжайте, я не обижусь. Компаньонки всегда отпускают язвительные замечания на мой счет, меня уже ничем не удивишь.

— Она говорит, что встречи с вами идут мне на пользу. С тех пор как мы познакомились, я стала чаще улыбаться, и потому у меня появилось больше шансов привлечь внимание по-настоящему достойного мужчины.

— Ах, так вот оно что! Теперь понимаю, почему она принимает меня у себя в Доме.

Лидия кивнула. Они медленно шли по тропинке, взявшись за руки. На душе у нее почему-то стало спокойнее. Возможно, потому, что между ней и Николасом установились дружеские отношения. Именно этим странным, неведомым ей доселе состоянием объяснялась ее неожиданная болтливость.

— Думаю, мне все равно не удастся произвести впечатление ни на одного сколько-нибудь уважаемого в свете джентльмена. Стоит с кем-нибудь заговорить, как я тут же начинаю краснеть и заикаться. И все считают меня круглой дурой. Ни один мужчина не захочет взять в жены дуру, даже с огромным приданым и графским титулом ее отца.

Николас окинул, ее веселым взглядом.

— Но сейчас вы не краснеете и не заикаетесь.

— Да, почему-то сегодня мне действительно удается говорить нормально.

— Наверное, не стремитесь произвести на меня хорошее впечатление, зная о моей репутации.

Возможно, но, скорее всего, все проще. Сегодня она окончательно убедилась, что между ней и Николасом не может быть ничего, кроме дружбы.

— Думаю, ваша компаньонка рассказала вам, что я за человек, моя семья пользуется дурной славой. Мой предок Розенхорп был пиратом. Хотя наша добрая королева Бесс наградила его титулом за участие в битве с Испанией.

— О да, я знаю. История вашего рода ни для кого не секрет. Но дело не только в этом. У вас... нет денег. Миссис Вестерли сказала, что, если бы у вас было большое состояние, вы приглашали бы меня не на пешие прогулки, а катались бы со мной в карете по парку.

— Неужели? Вот ведь старая с... ведьма. Вообще-то она права. В данный момент я практически на мели.

— Может быть, в... — Лидия замялась. — Если бы вы не тратили столько денег на эти глупые пари.

— Какие пари?

— Ну, я слышала, что одно из ваших пари было связано то ли с гусем, то ли с мышью, — неуверенным тоном сказала Лидия.

Николас с удивлением посмотрел на нее, а потом расхохотался.

— Кто вам об этом рассказал? Впрочем, не важно! Однажды я действительно поставил на мышь и выиграл круглую сумму.

— Но денег этих вам хватило ненадолго, — лукав улыбнувшись, заметила Лидия. — Дайте угадаю, вы проиграли их в карты.

— Нет, я опытный игрок и редко проигрываю в карты. — По надменному выражению лица Лидия поняла, что задела его за живое. Некоторое время они шли молча, вдруг лицо Николаса озарилось улыбкой. — Нет, эти деньги я поставил на лошадь.

Глаза его весело блеснули. Лидия тоже не выдержала и улыбнулась.

— Вы правы, я неисправим. Деньги утекают у меня сквозь пальцы как песок. Даже крупная сумма не задерживается дольше пяти минут. Но не думайте, что, гуляя со мной, вы напрасно тратите время. Ведь вы улыбаетесь, смеетесь и совершенно не заикаетесь. Ну и что из того, что рядом нет ни одного достойного кавалера, который мог бы обратить на вас внимание?

Сердце Лидии забилось так, что стало больно в груди. Интересно, как бы отреагировал Николас, если бы узнал, какое впечатление произвели на нее его слова? Наверное, испугался бы и исчез из ее жизни. При мысли об этом стало горько, но она нашла в себе силы улыбнуться и продолжить легкий непринужденный разговор.

— Да, вы правы. До встречи с вами улыбнуться было для меня непосильной задачей.

— Где бы наши пути ни пересеклись, я всегда буду заставлять вас улыбаться, — пообещал он.

И ему это действительно всегда удавалось. Когда они танцевали, или ужинали вместе, или прогуливались по парку под руку, Лидия невольно улыбалась.

— Жизнь слишком коротка, чтобы думать о будущем и беспокоиться по поводу упущенных возможностей, мисс Франклин. Лучше жить, не задумываясь о завтрашнем дне, плыть по течению.

От этих слов улыбка мигом сошла с лица, она почувствовала злость и досаду. Ему легко говорить. Ведь у него, в отличие от нее, есть собственный дом. Ах, если бы он только знал, какой жалкой суммой ей приходится располагать. Да, конечно, Николас тоже небогат, но у него хотя бы есть положение в обществе благодаря титулу отца.

Интересно, а сейчас он женат?

Очнувшись от воспоминаний, Лидия взглянула на Николаса и его пухлую некрасивую спутницу. Те шли по залу, взявшись за руки.

Выйдя замуж за полковника Моргана, она всеми силами стремилась избегать любых разговоров о Николасе. Все и так в ее жизни было слишком сложно, и узнай Лидия, что какой-то женщине удалось перебороть его гедонистический взгляд на жизнь, она попросту не переживет этого известия. К тому же любые мысли о нем были бы с ее стороны предательством по отношению к мужу. А она стольким ему обязана.

— Так, значит, он твой друг, Роберт? — с удивлением глядя на брата, спросила Роуз.

— Он мне больше не друг, — проворчал Роберт. — Я никогда не рассказывал тебе об этом, но... — Он замялся, явно не желая говорить на эту тему. — У нас с Розенхорпом произошла ссора вскоре после того, как вы вышли замуж за моего отца, — нехотя объяснил Роберт, обращаясь исключительно к Лидии. — Я не рассказывал вам об этом, потому что... потому что...

Розенхорп. Лидия с удивлением взглянула на Роберта. Неужели Николас унаследовал титул отца? Значит... Сердце сжалось. Боже мой! Она не знала.

— Но мама Лидди сказала, что его зовут мистер Хаммер.

— Нет, его фамилия Хемингфорд. После своего отца он унаследовал его титул. Теперь он виконт Розенхорп. Я думал, вы об этом знаете, мама Лидди.

— Нет.

Лидия вспомнила о своем браке с полковником Морганом. Тот был тяжелым человеком, она так и не смогла к нему привыкнуть. Впрочем, она сама загнала себя в эту ловушку. Никто не заставлял ее выходить за него замуж.

— Боже мой, Роберт, ты же знаешь, с тех пор как я вышла замуж за твоего отца, я перестала интересоваться светскими новостями. За все это время я не была ни на одном балу. И вернулась в свет, только когда овдовела.

— Но почему вы с Роуз так заинтересовались этим Розенхорпом? — не унимался Роберт. — Весь вечер не спускаете с него глаз, разговоры только о нем.

О боже! Когда же он прекратит говорить на эту тему? Роберт больше всего напоминал сторожевого пса, которому кинули кость.

— Я просто собиралась предостеречь Роуз насчет этого человека, — невозмутимо отозвалась Лидия. — Подобные господа с их сомнительного рода галантностью и смазливой внешностью часто кружат голову юным неопытным девушкам.

Роберт окинул ее пронизывающим взглядом. В эту минуту он особенно был похож на своего отца. Тот же стальной взгляд, крючковатый нос и густые брови, придававшие ему грозный, даже свирепый вид.

— Вам не о чем беспокоиться, — холодно проговорил он отцовским тоном. — Я сам смогу уберечь сестру от нежелательных поклонников.

Лидия и Роуз одновременно повернулись к нему спиной и сердито принялись обмахиваться веерами. «Мужчины порой невыносимы, — подумала Лидия. — Особенно смазливые соблазнители вроде Розенхорпа». Вдруг, спустя мгновение лорд Розенхорп направился к ней. Сердце громко забилось в груди. Неужели он попытается заговорить с ней? Возможно, извиниться за то, что бросил в тяжелую для нее минуту.

Он остановился в трех шагах от ее стула и сардонически улыбнулся. Лидии очень хотелось высказать Николасу все, что о нем думает, но она вовремя взяла себя в руки. В конце концов, она находится в приличном ломе и ни в коем случае не должна дать выход эмоциям, ведь это может повредить репутации Роуз. Лидия сделала глубокий вдох и закрыла веер. Теперь она зрелая женщина, больше не краснеет и не заикается, и у нее не подкашиваются ноги, стоит сколько-нибудь привлекательному мужчине обратить на нее внимание.

Глава 2

— Рад видеть вас, Морган, — проговорил Розенхорп, даже не взглянув в сторону Лидии.

Несколько секунд она стояла как громом пораженная, но после недолгих раздумий пришла к выводу, что подобное поведение ей даже на руку. Если бы Николас сказал как ни в чем не бывало: «Добрый вечер, Лидия!» — ей, возможно, не удалось бы сдержать долго копившийся гнев.

Роберт положил руку на спинку ее стула. Лидия повернулась к пасынку и заметила, что он смотрит на Николаса с таким же удивлением, как до этого она сама. Другую руку Роберт положил на спинку стула Роуз. Поза настолько воинственная, что не только лорд Розенхорп, но и все собравшиеся в гостиной видели, он готов защитить сестру от любого недостойного поклонника.

О боже! Безобразная сцена все-таки разразится. Хотя виновата в ней будет не Лидия. Однако на лорда это не произвело никакого впечатления.

— Подумать только! Мы не виделись целую вечность, — невозмутимо проговорил Николас и криво улыбнулся.

Роберт подобрался, словно пантера перед прыжком, неотрывно следя за рукой Николаса, описавшей в воздухе неясную линию. Сердце Лидии сжалось. Роберт, кажется, заметил, что Розенхорп не собирается покушаться на честь сестры, и несколько расслабился.

— Да, давно не виделись, — проговорил он. Лидия облегченно вздохнула. Роберт, судя по всему, передумал затевать с Николасом ссору. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы Роберт, по своему обыкновению, испортил Роуз вечер. С другой стороны, очень хотелось, чтобы он как следует проучил этого повесу.

— Странно, почему за все эти годы наши дороги ни разу не пересеклись, — сказал Роберт. Он усиленно делал вид, что действительно рад встрече с лордом Розенхорпом. Лидии хотелось, чтобы он обошелся с Николасом так же неучтиво, как с пэром, который пробовал добиться внимания Роуз на одном из балов.

— Я в последнее время редко выезжаю в свет, — сказал Розенхорп, окинув взглядом ярко освещенную гостиную. — Меня вообще по нескольку дней не бывает в городе. — Николас насмешливо взглянул на собравшихся в гостиной. — Раньше я много времени проводил на балах, но потом устал от подобного общества и скучных светских увеселений. Не хочется попусту растрачивать свою жизнь. Рано или поздно приоритеты в жизни любого мужчины меняются. Сейчас я решил остепениться.

Решил остепениться? Раньше он всегда смеялся над людьми, которые вели серьезную размеренную жизнь. Что произошло за эти годы?

Теперь он стоял совсем близко к ней, и Лидия заметила, что изменился он не только внутренне, но и внешне. Лицо прорезали едва заметные морщинки, черты стали жестче.

— Значит, слухи, которые ходят о вас в свете, достоверны? Вы действительно изменились? Никогда бы не подумал!

Лорд Розенхорп кривовато улыбнулся, как и много лет назад. Но все же и в улыбке произошли какие-то неуловимые изменения.

— Нет, слухи не совсем верны. Мне до сих пор нравится общество молодых красивых девушек. — Николас взглянул на Роуз, адресуя последнюю фразу ей.

Лидии стало не по себе. И тут же очарование Николаса бесследно исчезло. Возможно, этим объяснялось ее бездействие. Она продолжала равнодушно взирать на эту сцену.

— Не представите ли вы мне свою очаровательную компаньонку? — На этот раз интонации его снова стали прежними, он больше всего напоминал пирата, который завладел сундуком с золотом. Но взгляд его был при этом устремлен не на Лидию, а на Роуз. Значит, лишь Роуз привлекла его внимание? Уже в который раз за вечер сердце Лидии мучительно сжалось. Роуз приняла его улыбку на свой счет и улыбнулась в ответ. Эта девушка не знала, какую опасность представляют для нее подобного рода мужчины. Как и Лидия в ее годы, она не воспринимала всерьез предупреждения взрослых, умудренных опытом людей. Да и как можно противостоять этим ярко-голубым глазам и обворожительной улыбке?

Как ни странно, не только Роуз, но и Роберт не почувствовал опасности.

— Это моя сестра мисс Роуз Морган, — представил Роберт. — Ради нее мы, собственно говоря, выбрались этой весной в свет.

— Очень приятно, — лучезарно улыбнувшись, проговорил Николас и поклонился девушке. — Лондонское общество будет сражено наповал, увидев такую прекрасную девушку, как вы, мисс Морган.

— А эта моя мачеха миссис Морган. — Николас перевел взгляд на Лидию. — Но мне кажется, вы знакомы.

Улыбка мигом сошла с лица Николаса.

— Да нет, мы практически незнакомы. И не виделись много лет. Кажется, тогда вы приехали в Лондон, чтобы найти себе мужа, не так ли, миссис Морган? — В голосе промелькнули презрение и насмешка.

Глаза Лидии наполнились слезами. Жестокие, несправедливые слова больно ранили. Ей вдруг вспомнились другие его слова, о которых он сразу же пожалел, выйдя из комнаты и навсегда исчезнув из ее жизни.

— Ну да, так и было, — еле сдерживаясь, холодно отозвалась она.

Когда-то она ясно дала Николасу понять, что, если не найдет себе мужа до конца сезона, ей придется очень худо. Теперь же он использует ее признание против нее. А она-то надеялась, что он посочувствует ей, возможно, как-нибудь поможет.

— В те годы я был очень беден, и потому вы не желали тратить на меня время, — криво улыбнувшись, продолжал он.

Как он может такое говорить? Это ведь он исчез из ее жизни, бросил ее на произвол судьбы в самую тяжелую минуту.

— Ну, вообще-то вы прямо, без обиняков, дали мне понять, что не желаете обременять себя узами брака, — парировала Лидия, всеми силами сдерживая растущее раздражение.

— Ну и что? По-моему, это вполне нормально. Я был молод, не собирался жертвовать свободой и брать на себя обязательства. Но теперь перспектива брака больше не пугает меня. — Он посмотрел на Роуз, и взгляд его сразу же смягчился. — Сейчас я остепенился, стал серьезным и уважаемым в обществе человеком. И брак для меня не только необходимость. Я на самом деле хочу жениться.

Эти слова подействовали на Лидию как пощечина. Уже второй раз за вечер вспомнились предостерегающие слова миссис Вестерли: «Помяни мое слово, когда-нибудь он женится на богатой наследнице...»

Женится на богатой наследнице... Лидия видела, с каким вожделением он смотрит на Роуз, не только богатую, но и очень красивую девушку. Правда, Лидия в этот вечер тоже была необыкновенно хороша собой. Еще никогда она не выглядела так привлекательно. Роуз сказала, что она похожа на принцессу из сказки. Хотя для сказочной принцессы несколько полновата. Потому она не восприняла замечание Роуз всерьез. Но собственная пышность даже нравилась Лидии, а когда-то она была худышкой. За время брака с полковником Морганом здоровье ее заметно улучшилось, а после беременности и родов у нее появилась пышная грудь, которой она втайне гордилась. К тому же благодаря состоянию мужа она могла носить красивую одежду, которая ей шла. Миссис Вестерли призывала ездить на балы в платьях пастельных тонов, но Лидия прекрасно понимала, что подобные оттенки ей совершенно не идут. В них она выглядела еще более бледной. Злые языки утверждали, что Лидия бледна и невзрачна, как струя воды из фонтана.

Сегодня вечером она выглядела иначе в синем платье, которое выгодно подчеркивало нежную голубизну ее глаз, с тюлевой верхней юбкой, расшитой блестками. Именно из-за этой юбки Роуз и сказала, что она похожа на принцессу из сказки. Вырез платья, пожалуй, был слишком глубоким, но ее это нисколько не смущало. Наоборот, теперь грудь, ее главная гордость, была открыта взорам присутствующих. Жемчужное ожерелье придавало уверенности в себе. Полковник Морган подарил ей это ожерелье в день свадьбы, заметив, что Лидия дороже и прекрасней любого жемчуга. Сначала она решила, что с его стороны это не более чем лесть. Но он повторял эти слова практически каждый день. С медового месяца до самой своей смерти. Потом полковник дарил ей много дорогих украшений, но жемчужное ожерелье оставалось самым любимым. Потому что после этого подарка полковника и его нежных слов Лидия впервые в жизни почувствовала себя кому-то нужной.

Сейчас ее уверенность заметно пошатнулась. Лорд Розенхорп, казалось, не замечал ее, глядя только на Роуз.

— Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего мужа, — с видимой неохотой повернувшись к Лидии, проговорил он. — Хотя... Ваш наряд совершенно не траурный. Возможно, я допустил бестактность, напомнив о смерти мужа. Судя по вашему туалету, вы счастливо забыли об этом.

Это язвительное несправедливое замечание пронзило сердце, словно острый нож. Лидия заметила, с каким презрением он осмотрел ее наряд. Платье не далее часа назад приводило ее в восторг, теперь же она чуть ли не стыдилась его. Это уже слишком! Что он себе позволяет?

— По-вашему, я должна носить траур до конца своих дней? — резко бросила Лидия, чувствуя, как Роуз, пораженная ее резкостью, вздрогнула. — Если вы считаете, что напоминать мне о смерти мужа бестактно, зачем вообще заговорили об этом?

Роберт положил руку ей на плечо, успокаивая и одновременно намекая, что ведет она себя неприлично. Лидия проигнорировала этот жест.

— Ввиду смерти отца мы решили отложить выход Роуз в свет, — пришел на помощь Роберт. — Ведь, согласитесь, приезжать на балы в трауре — нелепость.

— Простите, если мои слова показались вам обидными. Это вышло случайно.

Лидия была уверена в обратном. Он попросил у нее прощения, однако вряд ли по-настоящему раскаивался. В его взгляде на мгновение промелькнуло злорадство и удовлетворение. Николас перевел искренний сочувствующий взгляд на Роуз. Это в очередной раз доказывало, что по отношению к Лидии он не испытывает никакой жалости.

— Смерть родителей — тяжелое испытание для любого человека, — проговорил он. — Примите мои искренние соболезнования.

«А смерть мужа не является тяжелым испытанием, не так ли, Николас?» — со злостью подумала Лидия.

— Могу ли я пригласить вас на танец? Или вы еще не отошли от смерти отца и не мыслите ни о чем подобном?

— Да нет, я с удовольствием потанцую с вами, — сказала Роуз и поднялась со своего места.

— О, Роуз, ты не должна — начала Лидия.

Лорд Розенхорп взглянул на нее и насмешливо улыбнулся.

— Вы, наверное, помните, миссис Морган, я никогда не обращал внимания на то, что говорят девушкам их компаньонки, — насмешливо проговорил он.

И опять его слова пронзили сердце. Значит, она всего лишь компаньонка. Он всегда с презрением относился к ним. Неужели Лидия совсем ничего для него не значит? Неужели он считает, что ее можно выбросить из своей жизни, словно старый сапог? Тем не менее она надеялась, что это не так.

— Роуз, — жестко проговорил Роберт. — Ты не должна танцевать с Розенхорпом.

— Но почему? Мой брат временами такой надоедливый, — с презрительным смехом обратилась она к Розенхорпу, — не разрешает мне танцевать с мужчинами, которые, по его мнению, могут представлять для меня опасность. Будь его воля, он бы вообще запретил мне танцевать. Вот не думала, что его запреты распространятся и на вас. Ведь вы его старый друг.

— Это не важно, — проворчал Роберт. — Моя сестра сегодня ужасно много болтает. Надеюсь, вы простите ее за это, лорд Розенхорп?

— Да, конечно. По крайней мере, она не краснеет и не заикается из-за любой мелочи, как некоторые девушки во время первого сезона.

Лидия вздрогнула. Когда-то ее робость и стеснительность казались Николасу привлекательными и милыми.

Почему же сейчас он с таким отвращением вспоминает об этом? Роуз, кажется, заметила резкую перемену в настроении мачехи и виновато взглянула на нее.

— Роуз, я не позволяю тебе этого делать, — строго проговорил Роберт. Лидия поняла, что теперь Роуз уж точно станет танцевать с Николасом назло брату.

Так и вышло. Роуз бросила дерзкий взгляд в сторону Роберта и положила руку на плечо Розенхорпа. Спустя минуту они уже кружились в вальсе. Роберт с потерянным видом смотрел на них, не в состоянии помешать. Лидия чувствовала себя так, словно под ногами у нее разверзлась пропасть. На душе было пусто, вдруг стало холодно и одиноко в душной многолюдной гостиной. Приятные воспоминания о Николасе канули в лету. Она должна выбросить из головы мысли о лорде Розенхорпе. Навсегда захлопнуть эту дверь.

Лорду Розёнхорпу с огромным трудом удавалось скрывать от Роуз охватившее его отчаяние. Сердце мучительно сжималось, все его существо охватили злоба и обида. Он и сам не понимал, как может вполне сносно, не сбиваясь, танцевать, смеяться, разговаривать и даже флиртовать, при этом думая о другой женщине. Увидев Лидию, разодетую в шелка и муслин, с дорогим жемчужным ожерельем на шее, он пришел в ярость. Ведь и платье, и жемчужное ожерелье подарил ей покойный муж, отвратительный старик. Больше всего на свете хотелось подойти и сорвать с ее шеи ненавистный жемчуг, бросить его на пол и растоптать. Или задушить ее этим ожерельем. Огромным усилием воли ему удалось побороть порыв. Присяжные не оправдали бы его, если бы он убил Лидию. По-своему он был прав, Лидия предала его, вышла замуж за другого. Перед тем как совершить этот ужасный поступок, она могла хотя бы ради приличия спросить, любит ли он ее. Как она могла выйти за того человека? Ведь он годился ей в отцы. Даже не в отцы, в дедушки. Он презрительно фыркнул, и мисс Морган с удивлением посмотрела на него.

— Прошу прощения, я просто немного замерз, — нашелся Николас.

Ему вдруг вспомнился вечер, когда он узнал о том, что Лидия вышла замуж. Они с Робертом пили бренди.

— Отец недавно женился в четвертый раз, — заплетающимся языком рассказывал тот. — Три его предыдущие жены умерли. Не выдержали, должно быть, его тяжелого характера и постоянных придирок. — Лицо его скривилось от отвращения. — Каждая новая жена была моложе предыдущей. А уж последняя и вообще почти ребенок. На четыре года моложе меня. Как тебе это нравится? И я должен уважать ее и называть мачехой? Представляешь, каково мне?

Роберт осушил бокал одним глотком. Николас сочувственно кивнул. Роберт назвал имя новой жены отца, и сочувствие к визави мигом испарилось. Они с Робертом никогда не были близкими друзьями. Просто ровесники, которых связывали общие интересы. А в данный момент Николас был неспособен сочувствовать кому бы то ни было. Все его мысли были заняты Лидией и ее странным, совершенно необъяснимым поступком. Как она могла выйти замуж за полковника? Человека втрое старше ее, за плечами у него три брака? Николас сидел как громом пораженный.

— Это невозможно, — задыхаясь, проговорил он. Ему вдруг вспомнился этот худой, как палка, старик с неприятным пергаментно-желтым лицом. Во время этого пикника Николас решил пройтись по Вестдену и случайно встретил полковника. Вдруг ярко представил Лидию с этим человеком, налил себе бокал бренди и залпом осушил его. — Ничего не понимаю! Ведь я привез Лидию на этот пикник всего две недели назад. Когда же она успела его полюбить?

— Неужели ты считаешь, что Лидия вышла по любви? — насмешливо спросил Роберт и налил другу еще бренди. Руки Николаса гак дрожали, что он не в состоянии был сделать это сам. — Просто моему отцу нравятся молоденькие девушки. По его мнению, чем моложе невеста, тем лучше. Он богатый человек, потому юные девушки так охотно идут за него замуж.

Эти слова подействовали, как серная кислота, которую плеснули в лицо. Значит, Лидия такая же расчетливая и лживая, как все остальные. Он вспомнил молоденьких потенциальных невест, которые с презрением отворачивались от него из-за его дурной репутации и отсутствия денег. Все они импонировали ему куда больше, чем Лидия. По крайней мере, их чувства по отношению к нему были честными. Да он никогда и не заблуждался на их счет. А Лидии каким-то образом удалось пробить его броню. Она стала первой женщиной, которой он поверил, единственной из всех, кто подарил надежду.

— Судя по твоей реакции, ты тоже попался на удочку этой девицы, — с беспокойством заметил Роберт. Должно быть, Николас сильно побледнел. — В таком случае замечу: ты дешево отделался. Тебе повезло. Она продажна и расчетлива до мозга костей. Бедные мои сестры. Им придется жить под гнетом этой гарпии.

Николас плохо помнил, что произошло потом. Все вокруг залил красный туман, гнев заполнил его существо без остатка. Кажется, он наговорил Роберту резкостей про отца. Назвал его старым развратником, берущим в жены молоденьких девушек, совсем еще девочек. Он не помнил, кто первым затеял драку. Должно быть, Роберт. Тот неоднократно ругал отца, говорил про него разные гадости, не любил и не уважал его. Тем не менее даже он не мог допустить, чтобы кто-то говорил такие вещи. Все-таки отец есть отец, каким бы он ни был.

Николас окинул задумчивым взглядом мисс Морган. Эта темноволосая девушка была очень недурна собой. Интересно, она сводная или родная сестра Роберта? Однозначно, она не могла быть дочерью Лидии. Интересно, как он успел столько раз жениться и при этом сделать неплохую карьеру на военной службе? Впрочем, его интересовала только четвертая жена полковника. От бешенства он заскрипел зубами.

Конечно же он с самого начала знал, что она приехала в Лондон, чтобы найти себе мужа. Иначе зачем принимать участие в сезоне? Но Николас думал, что после встречи с ним Лидия откажется от идеи выгодного замужества. Он ошибался. Возможно, виной всему бесконечные доводы ее компаньонки, которая всеми силами убеждала найти себе мужа до конца сезона. Ох уж эта мегера, дракон в юбке.

Лидия с самого начала поразила его хрупкостью и непохожестью на других девушек. Она была легкой и уязвимой, как одуванчик, венчик которого способен развеять даже самый легкий ветерок. Казалось, каждый шаг дается этой робкой прекрасной светловолосой девушке с огромным трудом. Временами у него создавалось впечатление, что, если кто-то случайно толкнет Лидию, она упадет и разобьется на мелкие кусочки. Неужели с ее стороны все это было лишь удачной игрой? Он опять презрительно фыркнул. Вспомнил, как всеми силами боролся с ее стеснительностью. Как обрадовался, заметив, что она перестала краснеть и заикаться по любому поводу. Благодаря его усилиям она стала улыбчивой, уверенной в себе девушкой. Николас вспомнил, как бережно внес ее в дом, когда она чуть не упала в обморок. Ему хотелось защитить, уберечь ее от какой-то неведомой ему самому опасности.

— О боже, как же я хочу увести вас куда-нибудь подальше от этого дракона в юбке. Я имею в виду вашу компаньонку. Я бы никогда не стал заставлять вас делать то, чего вы не хотите. — Лидия прижалась к его груди, и Николасу с огромным трудом удалось подавить желание поцеловать ее в копну прекрасных вьющихся волос. — Вы такая хрупкая и беззащитная, так и хочется вас защитить. Я бы мог заниматься этим всю жизнь. — Лидия еще крепче прижалась к нему, он почувствовал, как душа его воспарила к небесам. Он хотел вечно сжимать ее в объятиях. — Рано или поздно мне все равно придется жениться. Я обещал своей семье найти достойную партию, но... Ради такой прекрасной девушки, как вы, я спокойно смогу пожертвовать обещанием. Вы относитесь ко мне с таким уважением, хотя у меня нет даже пары завалящих пенни в кармане. Благодаря вам я смог почувствовать себя настоящей личностью.

Николас думал, что Лидия крепко обнимет его за шею и скажет, что брак с ним сделает ее самой счастливой девушкой на земле, но она промолчала. Ему это показалось странным. Ведь она непременно хотела выйти замуж до конца сезона, иначе участь ее незавидна. Почему же его предложение не вызвало у нее никакой реакции? Он взглянул на нее и сразу же уложил на диван. Она вот-вот могла упасть в обморок. Наверное, причиной плохого самочувствия стала головная боль, мучившая ее с самого утра. Николасу пришло в голову, что Лидия хочет отказать, но не знает, как сделать это, не обидев его.

— Ничего не говорите, — с ужасом глядя на нее, проговорил он, желая доказать, что способен поддержать ее не только словом, но и делом. Возможно, ее пугает его легкомысленное отношение к деньгам. Ради нее он готов полностью изменить жизнь и остепениться. Он собирался с помощью партии в карты заработать кругленькую сумму, с которой можно было бы оплатить покупку обручального кольца и другие свадебные расходы.

— Не спешите с ответом, Лидия. Просто подумайте над моими словами. — И он вышел из комнаты.

Николасу повезло выиграть нужную сумму. Но мог ли он предполагать такой удар? Ему удалось навести кое-какие справки об ее муже. Полковник нажил состояние в Индии. Он отправился туда без гроша за душой, а вернулся с деньгами, о которых многие могли только мечтать. Николас не сомневался в том, что полковник сколотил состояние не самым честным путем.

— Простите, что вы сказали? О чем многие могли только мечтать? — с удивлением спросила Роуз.

Николас с ужасом понял, что случайно высказал свои мысли вслух.

— Я сочинял стихотворение, которое собирался вам посвятить, — быстро нашелся он. — О вас и вашей красоте могу я лишь мечтать. И ради встречи с вами готов я все отдать.

Мисс Морган смущенно хихикнула. Щеки ее залила краска.

— Вы не должны посвящать мне стихи. Если бы Роберт это услышал, у вас возникли бы неприятности, — строго проговорила она. Но Николас видел, Роуз льстило, что он посвятил ей стихотворение. Она смотрела на него, хлопая густыми черными ресницами, всеми силами сдерживая улыбку.

Интересно, это Лидия научила ее так смотреть на мужчин и так улыбаться? Или эти навыки изначально заложены в ней? Казалось, она часами репетировала этот взгляд, в нем сочетались трогательная наивность и коварный расчет. От его внимания не укрылась придирчивость, с которой она оглядела его костюм. Наверное, решала, стоит ли продолжать с ним знакомство. Без сомнения, мечтает о выгодном замужестве.

Он вдруг вспомнил поведение Лидии во время ее первого сезона. Она была такой робкой и наивной. Все это казалось ему таким естественным. Или это всего лишь игра на публику, дополнительный шарм? Николас вспомнил, как некоторые девушки из богатых семей смеялись над ней из-за того, что у нее было всего лишь два бальных платья. Ему не раз приходилось слышать подобные перешептывания за ее спиной. Лидия прилагала огромные усилия, чтобы чем-то разнообразить немногочисленные наряды. Его очень трогали эти усилия. Он и сам прибегал к различным ухищрениям, чтобы выглядеть хорошо даже в те моменты, когда в кармане не было ни гроша. Раньше Николас думал, что Лидия не придает большого значения деньгам, но понял, что ошибался. Ей нравилось жить в роскоши. Это было видно по тем изменениям, которые в ней произошли. Из робкой болезненной девушки она превратилась в вальяжную, уверенную в себе женщину. Сейчас она больше всего напоминала кошку, получившую полную миску сметаны. Движения утратили детскую неуклюжесть и угловатость, которые когда-то так ему нравились. Фигура приобрела женственные округлости. Очевидно, Лидии было даже на руку то, что муж ее такого преклонного возраста, не пришлось долго страдать от его тяжелого характера и бесконечных придирок, судя по всему, она наслаждалась своим вдовством.

— Все правильно, так и должно было быть, — пробормотал он. — Она добилась всего, чего хотела.

В последнее время Николас стал все чаще задумываться о браке, и вдруг злой рок опять столкнул его с этой женщиной. Проклятье! Как он сможет найти себе невесту, если даже сейчас, танцуя с очаровательной девушкой, ни о ком другом не может думать. Его душит гнев, и он не в силах сдержаться, разговаривает сам с собой вслух. Никогда с ним такого не было! Он думал, что она уже совсем ничего для него не значит. Теперь же все его существо наполнилось горечью и разочарованием. Он вновь перестал верить женщинам. Лидия усиленно делала вид, что не замечает его. Он видел, как она бросила несколько косых взглядов в его сторону и отвернулась. Или попросту не узнала его. Мысль о том, что она могла забыть его, причиняла еще большую боль, чем откровенное презрение с ее стороны. Голова закружилась, захотелось подбежать и ударить ее. Но, поразмыслив, он решил проучить ее по-другому. Сделать вид, что она для него пустое место и он интересуется ее падчерицей. Он с ужасом думал о том моменте, когда ему придется проводить Роуз на место. Ведь тогда придется вновь столкнуться с ее мачехой и вежливо, непринужденно вести пустой разговор, вместо того чтобы потребовать объяснений. Николас не понимал, на кого сердится больше. На Лидию — за то, что она оказалась здесь, или на себя самого — за то, что реагирует на это столь бурно. Ведь он всегда был довольно холодным сдержанным человеком. Что же произошло теперь?

Превозмогая себя, он взял Роуз за руку и повел ее к Лидии. Почему при мысли об этой женщине у него сжимается сердце? У него возникло странное чувство, будто он не должен находиться в этой гостиной, будто в светском обществе он лишний, чужой человек. Он первым из семьи Хемингфордов не женился на богатой наследнице, чтобы покрыть долги.

— Это ты во всем виноват, — с упреком глядя на Роберта, проговорила Лидия. Они с беспомощным видом наблюдали за тем, как лорд Розенхорп танцует с Роуз, понимали, что никак не смогут этому помешать. — С самого начала сезона ты был с ней слишком строг. Неужели не понимал, что Роуз в один прекрасный день устанет от твоих бесконечных запретов и взбунтуется?

— Зато мне удалось избавить ее от общества лорда Арбергела, — парировал он. — Я не мог допустить, чтобы она танцевала с ним. Тем более сейчас, когда у него совершенно нет денег и он ищет себе богатую невесту.

— По-моему, ты преувеличиваешь. Неужели Роуз выйдет замуж за мужчину после первого же танца? Она неоднократно говорила мне, что, если до конца сезона у нее не получится найти себе жениха, это не трагедия. Замужество для нее сейчас не главное. Она хочет замуж по любви, а не по расчету. Найти любящего мужа не так-то просто, и Роуз прекрасно понимает, что за один сезон сделать это практически невозможно. Но ты делаешь все возможное, чтобы она не нашла себе жениха. Как ей влюбиться, если ты грубо отказываешь любому потенциальному кавалеру, стоит ему приблизиться?

Роберт с удивлением смотрел на Лидию. Еще ни разу она не говорила с ним так резко, он не знал, как на это реагировать.

— Неужели вы не понимаете, я просто пытаюсь ее защищать? — В этот момент у него было такое выражение лица, будто его окатили ледяной водой. — Роуз такая юная и наивная.

— Да, но отнюдь не глупа. Мне кажется, ты не должен ограничивать ее свободу. Пусть сама решает, с кем проводить время, а с кем нет. Неужели ты считаешь, что Роуз настолько наивна, что любой симпатичный мужчина способен вскружить ей голову?

— Любая девушка способна потерять голову из-за мужчины, — со вздохом проговорил Роберт. — Даже самые умные и серьезные порой становятся легкой добычей светских развратников и повес. А Роуз не только богата, но и очень красива. Лакомый кусочек для определенного сорта мужчин. — Роберт уселся на стул рядом с Лидией, поняв, что спор может затянуться, и совсем необязательно, чтобы их слышали остальные.

— Хочешь уберечь сестру от опасностей и при этом делаешь все, чтобы она пала жертвой светского повесы. Держишь ее на коротком поводке, но рано или поздно она взбунтуется. Не удивлюсь, если она найдет мужчину с самой дурной репутацией и начнет флиртовать с ним, только чтобы насолить тебе.

Лидия не отрываясь смотрела на Роуз и лорда Розенхорпа, выражение его лица было суровым и мрачным.

— Какая разница, начнет ли Роуз флиртовать с каким-нибудь повесой мне назло или же просто встретит человека и без памяти влюбится в него? — кисло улыбнувшись, спросил Роберт. — Результат один, и, если я буду контролировать Роуз, у меня появится больше шансов познакомить ее с мало-мальски подходящим мужчиной.

— Вряд ли лорд Розенхорп подходит юной неопытной девушке! Ты грубо отказал нескольким вполне безобидным джентльменам по той лишь причине, что они недостаточно богаты. Но Розенхорп тоже небогат, хотя и сорит деньгами направо и налево.

Роберт нахмурился.

— Он довольно богат. К тому же перспективен.

— Что ты имеешь в виду? Какие перспективы?

— У него богатый дядя или кузен, точно не знаю. Слышал, какой-то богатый родственник благоволит к нему и собирается сделать своим наследником. У этого родственника нет ни жены, ни детей, и оставить состояние больше некому. В будущем лорд Розенхорп унаследует фабрики, шахты, принадлежащие тому родственнику. Думаю, он сможет сколотить себе на этом неплохое состояние.

— Почему ты так думаешь? Ведь он всегда...

— Я понимаю, вам трудно в это поверить, но после смерти отца Розенхорп взялся за ум. Работал как проклятый, покрывая долги отца во избежание банкротства. Признаться, не думал, что этот шалопай когда-нибудь остепенится.

Трудно поверить. Невозможно! Лидия прекрасно помнила, как беспечно Николас относился к деньгам, и не могла представить, что ради денег он способен работать. Наверное, это просто слухи.

— Так что лорд Розенхорп далеко не самый худший вариант для Роуз, — проговорил Роберт, задумчиво глядя на сестру и Николаса, которые о чем-то разговаривали, кружась в танце.

— Н-неужели ты думаешь, что Роуз могла бы выйти замуж за лорда Розенхорпа? — спросила Лидия, заикаясь, как всегда, когда волновалась.

— Почему бы и нет? Вы ведь слышали, что он сказал вам о деле своего приезда в Лондон? Он решил найти себе невесту.

О боже! Роуз вполне может выйти замуж за лорда Розенхорпа. При этой мысли сердце мучительно сжалось. Нет, она этого не вынесет.

Тем не менее Лидия не могла не признать, что Роуз и лорд Розенхорп очень красивая пара. Он атлетически сложен, она же немного сумрачна, но притягательна красива.

— Все мужчины этого круга одинаковы, — продолжал между тем Роберт. — Молодость проводят легкомысленно и бурно, а потом вдруг остепеняются и начинают думать о браке. Заранее знают, какими достоинствами должна обладать жена. Розенхорп не исключение. Если начнет ухаживать за Роуз, мы можем быть вполне уверены, что его намерения на ее счет серьезны. К тому же он уж точно не охотник за приданым.

Лидия стояла ни жива ни мертва. Лучше бы Роберт ударил ее, чем сказал все это. С помощью жены Николас, скорее всего, надеялся восстановить доброе имя своей семьи. Пересилив себя, она опять взглянула на Роуз и лорда Розенхорпа. Они продолжали танцевать и, казалось, были вполне довольны обществом друг друга. Лидия вдруг почувствовала себя старой, некрасивой и никому не нужной. Кроме того, она успела побывать замужем, а значит, в представлении лорда Розенхорпа была поношенным башмаком, плодом, от которого уже откусили изрядный кусок. До сегодняшнего вечера ощущала себя относительно молодой и привлекательной. Казалось, она еще вполне может понравиться мужчине, если захочет. Но теперь мысленно сравнивала себя с вазой с отбитыми краями, которую из роскошной гостиной унесли в кухню для хозяйственных нужд. Впрочем, Лидия уже давно поняла это, просто не хотела себе в этом признаться.

В конце концов, они выезжают на балы не для того, чтобы Лидия нашла себе мужа, а для того, чтобы выдать замуж Роуз. И вот джентльмен по-настоящему заинтересовался ею, Роберт не стал, по своему обыкновению, этому противиться. Но почему этим мужчиной оказался именно Николас? Розенхорп — идеальный жених. Они с Робертом мечтали, чтобы Роуз вышла замуж именно за такого человека. Лидия должна была бы искренне порадоваться за падчерицу. Она, пересилив себя, улыбнулась и принялась лениво обмахиваться веером, всеми силами пытаясь успокоиться. Когда-то Лидии часто приходилось притворяться спокойной перед мужем, в то время как в душе бушевала буря. И теперь впервые после смерти полковника ей всеми силами пришлось сдерживаться, чтобы никто не догадался о ее состоянии. В конце концов, сегодня вечером не произошло ничего особенного. Просто нужно вернуться в привычную колею, только и всего. Она ни в коем случае не должна испортить Роуз первый сезон. Девушке нужен друг и советчик. До недавнего времени это была Лидия. Почему же теперь она ведет себя как злой, ревнивый, эгоистичный подросток? Вскоре улыбка ее стала не такой вымученной. Она поддерживала непринужденную беседу с Робертом, голос ее звучал вполне естественно. Если бы миссис Вестерли увидела ее сейчас, то могла бы ею гордиться. Лидия выглядела светской, уверенной в себе женщиной. И никто не смог бы догадаться о том, что сердце ее сжимается от мучительной боли.

Глава 3

— Мама Лидди, не могли бы вы показать мне, как делать гербарий? — попросила Роуз.

В эту минуту Лидия просматривала приглашения на мероприятия сезона. Их было очень мало. Сегодня вечером они с Роуз могли посетить всего две светских вечеринки: музыкальную у лорда и леди Чепстоу и какую-то сомнительную — у Люттерворсов. По опыту Лидия знала, что Роберт наверняка станет убеждать Роуз посетить музыкальный вечер. Светские дамы не очень-то жаловали Роуз. Она была красива и богата, они боялись конкуренции их дочерям. Светские мамаши с сыновьями тоже с недоверием относились к их семье. Виной всему Роберт. Он давал решительный отпор, стоило кому-нибудь из молодых людей приблизиться к Роуз или заговорить с ней.

Несмотря на неприятности, Роуз не выглядела удрученной. Наоборот, широко улыбалась и весело размахивала корсажем.

— Я хочу завести альбом, посвященный моему первому сезону, точно такой, как у вас. Даже знаю, что помещу на первой странице. Цветок, который вы вчера прикололи мне к платью. Ведь вчера вечером я первый раз в жизни танцевала с настоящим аристократом. Цветок в память о танце, — На лице Роуз засветилась мечтательная улыбка.

— К сожалению, за весь сезон я не получила ни одного букета от поклонника, — продолжала Роуз. — В отличие от вас. — Она опустилась на стул рядом с Лидией. — На одной из страниц вашего альбома я видела букетик засушенных фиалок. Интересно, кто вам их подарил? Наверное, вы были по-настоящему влюблены в этого мужчину. Когда вы показывали мне свой альбом и открыли страницу с фиалками, ваш взгляд стал таким затуманенным и мечтательным. И еще вы так томно вздохнули.

Неужели? О боже, ведь она так старалась скрыть чувства, делала все, чтобы Роуз ни о чем не догадалась. Розенхорп не выходил у нее из головы. Она всеми силами пыталась бороться с этими мыслями, но безуспешно. Если бы полковник Морган был жив, подобные мысли были бы со стороны Лидии чернейшей неблагодарностью по отношению к нему. Но и теперь, почти через два года, она расценивала мысли о лорде Розенхорпе предательством по отношению к мужу. Полковник по-своему любил ее.

— С моей стороны это было глупое увлечение и ничего больше, — сказала она вслух, а про себя подумала: «Вчерашний вечер в очередной раз доказал, до какой степени глупым было мое увлечение».

— Но ведь вы увлеклись этим мужчиной и значит...

— Да, увлеклась, но была не настолько сентиментальна, чтобы вклеивать в альбомы засушенные цветы. Я вообще не хотела. На этом настояла моя компаньонка. В свободные от балов и других светских мероприятий часы миссис Вестерли не знала, чем меня занять, и потому посоветовала завести альбом, где бы отражались памятные моменты моего первого сезона.

Лидия потерла лоб ладонью. У нее разболелась голова, совершенно не хотелось продолжать разговор. Роуз, сама того не подозревая, напоминала о ее влюбленности, глупых мечтах и несбывшихся надеждах. Вчера она поняла, что Николас совершенно ее не любит и никогда не любил, он ясно дал понять, как тяготили его их отношения. Он думал, что она хотела заставить его на себе жениться. Наверное, до сих пор с содроганием вспоминает тот период своей жизни и думает, что дешево отделался. Ах, если бы он знал о ее чувствах, ее любви к нему!

— Не понимаю, зачем я столько лет хранила у себя этот глупый альбом. Зачем я только его тебе показала? Ведь мой первый сезон был одним из худших периодов жизни. Я не была счастлива ни минуты.

— Ни минуты? — недоверчиво переспросила Роуз. — Вы целых три минуты смотрели на эти засушенные фиалки, и мысли ваши были далеко.

— Целых три минуты? — Лидия избегала взгляда Роуз, с любопытством смотревшую на нее. — Ты явно преувеличиваешь.

— Это правда.

— Наверное, я думала о чем-то другом. Например, о том, что заказать в магазине. Или о модистке, которая должна сшить мне платье. Не помню.

— По-моему, вы что-то от меня скрываете! — со смехом воскликнула Роуз. — Мне кажется, до встречи с моим отцом вы были влюблены, или я ошибаюсь? У вас был поклонник? О, как это романтично! Почему вы не хотите об этом рассказывать?

Иногда Лидия не знала, как вести себя с этой проницательной девушкой. Казалось, Роуз видит ее насквозь.

— Ну, хорошо. Этот человек действительно прислал мне цветы. Но совсем не потому, что был в меня влюблен, а потому, что я заболела. Так что с его стороны это был всего лишь знак вежливости, не более.

Лидии вдруг до мельчайших подробностей вспомнился первый сезон. Она болела несколько раз, а лорд Розенхорп прислал ей цветы лишь однажды. Когда их доставили, она пришла в восторг. Особенно растрогала записка. Николас писал, что очень расстроился, не увидев ее на балу, пожелал ей скорейшего выздоровления и признался, что с нетерпением ждет того дня, когда они снова смогут увидеться. Когда она выздоровела и вновь встретилась с ним, ее поразили его скованность и неловкость. Он всеми силами пытался уйти от разговора о цветах и письме. В конце концов рассказал какую-то нелепую историю о том, что, выиграв крупную сумму на конных скачках, на радостях купил фиалки у нищего продавца цветов и решил послать ей. Лидия очень расстроилась и не знала, как реагировать на его слова. Объясняя свой поступок, Николас нервничал. Лидия поняла, в чем дело, он боится, что букетом даст ложные надежды на свой счет. Поэтому решила поскорее его успокоить.

— Неужели вы посылаете цветы всем девушкам, которых приглашаете на танец? Если так, это неразумно. Вдруг какая-нибудь из них неправильно поймет вас, тогда хлопот не оберетесь.

Николас понял, что она перевела все в шутку, и вздохнул с облегчением. Такая явная радость задела Лидию за живое, но она всеми силами попыталась это скрыть. В то время Николас только и делал, что причинял ей душевную боль.

— Я поступила ужасно глупо, сохранив букет, — с отвращением глядя на фиалки, перетянутые ленточкой, проговорила Лидия, адресовав это скорее себе, чем Роуз. — Но это единственный букет, который я получила за весь сезон. Не важно, кто и по какому поводу подарил эти фиалки. Повторяю, между мной и этим человеком не было ничего сколько-нибудь похожего на влюбленность. — При этих словах у Лидии перехватило дыхание. Опять вспомнился вчерашний вечер и злые несправедливые слова лорда Розенхорпа. — В общем, ничего романтичного с этими цветами не связано. А вот когда твой отец пришел мне на помощь...

— О нет, — презрительно фыркнув, проговорила Роуз. — В моем отце уж точно не было ничего романтичного. В жизни не встречала менее подходящего для влюбленности человека, чем он. Он обращался с вами так, словно вы были у него на службе. Только и знал, что отдавать приказы, и еще думал, что вы будете благодарны ему за это.

— Роуз, ты не должна отзываться о своем отце так неуважительно. Он был хорошим, честным человеком. Дал мне крышу над головой и...

— Да, заставлял вас работать. Вы целыми днями были заняты, — парировала Роуз. — Так что вы сполна заплатили за эту крышу.

— Он дал мне не только дом, но и семью, — резко возразила Лидия. — Он по-своему любил меня, и с каждым днем его чувства ко мне только крепли. Не отрицаю, у твоего отца был тяжелый характер, а вспышки гнева просто ужасны, но не забывай, он всю жизнь был на военной службе. Привык отдавать приказы. Эта привычка просто въелась в кровь. Ведь ты сама убедила меня в том, что полковника не стоит бояться. Не пробыв в вашем доме и пяти минут, я заметила, как ловко вы с сестрой подавляете его гневные вспышки. Помню, как вы сидели и ждали, пока он закончит гневную тираду. А потом слегка наклоняли головы и улыбались. Понимали, что против вас двоих он совершенно бессилен. Подумать только! Он полагал, что мне удастся перевоспитать тебя и Мэриголд. — В притворном ужасе Лидия всплеснула руками, Роуз хихикнула. — Ты знаешь, мне не удалось добиться ни от тебя, ни твоей сестры послушания. — Лидия немного помолчала. — Но вернемся к альбому. Если ты действительно хочешь его завести, я научу тебя делать гербарий.

— Мне кажется, вы пытаетесь перевести разговор с фиалок и человека, который вам их подарил, на другую тему, — лукаво улыбнулась Роуз. В очередной раз Лидию поразила ее проницательность.

— Да, ты права. По правде говоря, мне больно об этом вспоминать. Мои чувства к нему были слишком сильны.

— О, я не знала, не хотела вам делать больно. Не понимаю, как это вышло. Если эти цветы связаны с вашей первой любовью... Вам пришлось расстаться с этим человеком, чтобы выйти замуж за моего отца. О, мне очень жаль. Вы простите меня?

— Разве я говорила, что эти цветы связаны с моей первой любовью? — Краска смущения залила ее щеки.

— Я больше никогда не заговорю с вами об этом. Но я хотела бы узнать, как его звали? Интересно, он сейчас женат?

Лидия поморщилась. Несмотря на искреннее раскаяние, Роуз, судя по всему, хотела выведать подробности истории, связанной с засушенным букетом фиалок. Любопытство взяло верх над ее искренним и благородным порывом. И Лидия решила перевести разговор на другую тему, понимая, сколько вопросов задаст Роуз, когда узнает, кто в действительности подарил эти цветы.

— Если ты еще не передумала завести альбом, я объясню, как делается гербарий, — решительно заявила Лидия. — Прежде всего, мы Должны разъединить букет, который вчера украшал твое платье. Я считаю, что каждый цветок следует засушить отдельно. Но вообще-то лучше сохранить всего один цветок из букета. Иначе понадобится целая дюжина альбомов. Ведь тебе придется вклеить много всего, связанного с важными событиями сезона.

— Вы действительно так считаете? — недоверчиво спросила Роуз.

— Ну, конечно. У тебя уже накопилось множество программок и пригласительных билетов. Ты побывала на всех мероприятиях, и их вполне можно назвать памятными событиями.

— Да, наверное, вы правы.

— Мне кажется, сегодня нас ждут многочисленные визиты, так что, если ты хочешь засушить цветы, следует поторопиться. Скорее всего, лорд Розенхорп тоже придет к нам сегодня. Мужчины обычно наносят визит девушкам, с которыми танцевали, на следующий день после бала. И еще мы не решили, куда ты пойдешь сегодня вечером.

Роуз просияла:

— Знаете, какая черта мне больше всего в вас нравится, мама Лидди? Вы никогда не указываете мне, что делать.

— Даже если бы хотела, это невозможно. Я уже давно поняла, что противоречить тебе практически невозможно. К тому же я слишком молода, чтобы тебя воспитывать. Для тебя я скорее старшая сестра.

Кроме того, Лидии больше всего на свете не хотелось становиться ворчливой, вечно всем недовольной компаньонкой, которая постоянно сует нос в чужие дела. До вчерашнего вечера она вообще не ощущала себя компаньонкой Роуз. Но после уничижительных, полных презрения слов Розенхорпа почувствовала себя типичной компаньонкой, мнение которой никому не интересно. Правда, сегодня поняла, что его замечания абсолютно незаслуженны. В отличие от миссис Вестерли, которую Николас прозвал драконом в юбке, Лидия никогда не докучала Роуз ненужными поучениями и не лезла в ее дела, прекрасно помня, как удручал ее бесконечный контроль миссис Вестерли.

— Конечно, иногда я могу дать тебе совет. Но в основном ты должна сама принимать решения. Ведь это твоя жизнь, а ты вполне взрослая самостоятельная девушка.

— Да, я вам за это очень благодарна. И потому хотела бы сама решить, куда пойти сегодня вечером. Я скажу вам об этом чуть позже.

Лидия с удивлением взглянула на Роуз. Эта открытая общительная девушка что-то от нее скрывает. Совсем на нее не похоже. Должно быть, все еще под влиянием обворожительного лорда Розенхорпа. Лидия колебалась. С одной стороны, она должна была потребовать у нее объяснений по поводу сегодняшнего вечера. А с другой — не хотелось докучать падчерице расспросами. Лидия решила отложить этот разговор до вечера, взяла перочинный ножик и аккуратно срезала цветы с корсажа.

— Ну хорошо, поговорим позже. До вечера еще есть время. — А про себя решила поговорить с Робертом.

Следующие несколько минут Роуз и Лидия занимались изготовлением гербария. Выбрали лучшие цветы, нашли несколько листов папиросной бумаги и сняли с полок самые толстые книги. К тому времени, как явился с визитом первый посетитель, письменный стол Лидии, туалетный столик Роуз и мраморный стол у окна были завалены следами их бурной деятельности: книгами, папиросной бумагой, ножницами и цветами. Роуз с беспокойством посмотрела на дверь, перевела взгляд на беспорядок, учиненный ими.

— Ты боишься, что гости заметят беспорядок? Уверяю тебя, беспокойство совершенно напрасно, — улыбнувшись, сказала Лидия. — Мужчины восхищаются женщинами, когда застают их за каким-либо занятием. Никто не хочет видеть женой бездельницу. Так говорила моя компаньонка.

На самом деле Лидия не понимала, чем гербарий или вышивание отличаются от безделья, но промолчала. Гораздо полезнее заняться хозяйством. Например, отдать распоряжения слугам приготовить обед на двадцать персон, который они собирались сегодня устроить. Полковник Морган всегда восхищался умением Лидии вести домашнее хозяйство и, если бы узнал, что она полдня провела за изготовлением гербария, наверняка очень рассердился. Но у Лидии была одна цель: доказать лорду Розенхорпу, который, вне всякого сомнения, пожалует к ним сегодня, что у них с Роуз прекрасные отношения. Пусть увидит и поймет, Лидия не похожа на компаньонку. Та никогда не стала бы делать гербарий с подопечной. Но старания Лидии оказались напрасны. Вместо лорда Розенхорпа первыми приехали мистер Криммер и мистер Бентли, сыновья богатых промышленников. Они постарались сесть настолько близко от Роуз, насколько позволяли светские приличия. Почему Розенхорп не оказался в числе первых гостей? Несмотря ни на что, Лидия решила держаться с ним безукоризненно вежливо. Сегодня ночью она практически не спала, все время думала о нем. Вспомнила, как он отнес ее в дом Моргана, положил на диван, а потом поспешил навсегда исчезнуть из ее жизни.

Следующими посетителями оказались два морских офицера. Лидия никак не могла вспомнить их имена, хотя они бывали в доме довольно часто. Внешне ничем не примечательные, в одинаковой военной форме, голубоглазые, прямоволосые, с квадратными подбородками. Что касается Роберта, он не помнил имен и половины гостей, которые бывали в их доме практически ежедневно.

— Никогда не думал, что у меня столько друзей. Никто из них не интересовался моей персоной, пока я не вывел в свет очаровательную сестру.

Лидия очень удивилась, заметив, что сегодня утром он по своему обыкновению не вышел в гостиную к одиннадцати часам. Около одиннадцати обычно приходили первые посетители. Каждое утро он с подозрением посматривал на гостей, и однажды признался, что больше всего на свете хочет отказать от дома всем этим наглым и самоуверенным молодым людям. Быть может, он понял, что Роуз рано или поздно взбунтуется, если он не перестанет контролировать каждый ее шаг.

Мистер Криммер и мистер Бентли, самые галантные из всех гостей, подавали ей то ножницы, то засушенные цветы. Судя по всему, хотели произвести впечатление на Роуз. Несмотря на непринужденную обстановку, на душе у Лидии было неспокойно, сердце сжималось при каждом стуке дверного молоточка. Когда приехали лорд Арбергел и молодой адвокат, в комнате было уже полно гостей. Лидию поразила настойчивость Арбергела, и она даже прониклась к нему уважением. Несмотря на вчерашнюю грубость Роберта, он не побоялся нового отказа и решился приехать. Должно быть, надеялся очаровать Роуз прекрасными манерами, смазливой внешностью и томными взглядами. Шансы этого повесы с зелеными глазами были не так уж и малы. Роуз обожала бросать Роберту вызов и могла начать отношения с ним наперекор брату. Сегодня она держалась очень непринужденно. Гости, каждый по-своему, пробовали добиться ее расположения, со всеми она держалась одинаково ровно. Невозможно было понять, кто нравится ей больше. Даже Лидия не могла угадать. Подобная выдержка и самообладание восхищали ее. Так продолжалась до тех пор, пока в гостиную не вошел лорд Розенхорп. Лицо Роуз сразу же просияло. Она встала, пошла ему навстречу и протянула руку. Розенхорп не обратил никакого внимания на Лидию, ее сердце мучительно сжалось. Он вел себя так, словно ее вообще не было в комнате. Другие гости взирали на эту сцену с видимым неудовольствием. Если бы была возможность, они немедленно разъехались бы по домам. Лидия полностью разделяла их возмущение.

Постепенно гости стали расходиться. В лицах читались разочарование и обида. Лидии самой пришлось прощаться с ними, Роуз настолько была поглощена беседой с лордом Розенхорпом, что даже не заметила их ухода. Показывала ему гербарий, объяснила, что эти цветы из букетика, который украшал вчера ее бальное платье.

Лидия собиралась сделать Роуз выговор за вопиющее нарушение приличий. Но после недолгих раздумий решила от этого отказаться. К чему завидовать чужому счастью и все портить? Да и так ли уж виновата Роуз? Лидия по собственному опыту знала, что Розенхорп способен вскружить голову кому угодно. Все остальные гости вели себя странно. Наверное, подействовало присутствие лорда Розенхорпа. Правда, совершенно не так, как на Роуз. Лорд Арбергел в забывчивости положил в карман кусок пирога, который он до этого ел, перед тем как поцеловать Лидии руку на прощание. Когда все разошлись, Лидия села в другом конце комнаты, подальше от столика, возле которого стояли Роуз и Розенхорп. Расправляя складки на платье, она заметила, как дрожат ее руки. Лидии совсем не хотелось слушать, о чем разговаривают Роуз и Николас, но, к сожалению, до нее долетало каждое слово. Она невольно позавидовала, гостям, которые могли встать и уйти, она не могла, ибо несла ответственность за судьбу падчерицы. Розенхорп, нисколько не смущаясь, вовсю флиртовал с Роуз. Если ему хотелось оскорбить Лидию, лучшего способа и придумать нельзя.

— Лорд Чепсоу? Да, я хорошо его знаю, — говорил он. — И мне тоже пришло приглашение на его музыкальный вечер.

Значит, Роуз хотела узнать, куда поедет лорд Розенхорп, и оказаться там же. Она смотрела на него с неприкрытым восхищением. А если этот, пока вполне невинный, флирт перерастет во что-то более серьезное, и Розенхорп женится на падчерице? Сможет ли она это пережить? Нет, нельзя ревновать его к Роуз. Чистое безумие. Ну, почему именно он оказался поклонником Роуз? Он разговаривал с Роуз так же, как когда-то с ней, пытался развеселить забавными рассказами и шутками. При воспоминании об этом Лидии стало очень грустно. Она смотрела на то, как он откровенно флиртует с девушкой, и сердце обливалось кровью.

— Но я не смогу посетить музыкальный вечер лорда Чепстоу, — сказал Николас. — Сегодня среда, и мне нужно быть у Алмака.

Роуз не смогла скрыть разочарования. Значит, сегодня вечером они не увидятся: Сердце Лидии вновь мучительно сжалось. В отличие от Роуз, она не была расстроена тем, что сегодня вечером они не увидятся. Это даже к лучшему. Лидия знала, что мужчины приходят к Алмаку перед женитьбой. Следовательно, намерения Николаса вполне серьезны.

Впрочем, Лидия поняла, что Николас собирается жениться, еще до того, как Роберт рассказал ей об этом.

Он не сел за карточный стол, как сделал бы это раньше, а остался в бальном зале и пригласил Роуз танцевать. Лидия знала, обычно Николас не танцевал с такими красивыми девушками, выбирал самых стеснительных, невзрачных и одиноких. Возможно, все это объяснялось и не тем, что он искал себе невесту, заметил, что Роберт запрещает Роуз танцевать с мужчинами, которые пришлись ему не по вкусу, и просто ее пожалел.

— Даже если бы у меня было приглашение к Алмаку, я бы ни за что на свете туда не пошла, — с плохо скрытой досадой проговорила Роуз. — Я слышала, в том клубе ужасно скучно, множество глупых правил и запретов, а гости ужасно заносчивы.

— Если мужчина хочет найти себе невесту, лучшего места для этой цели не найти, — значительно проговорил он.

— А мне кажется, если мужчина хочет найти невесту, он едет не в клуб, а к ней домой, — игриво парировала Роуз.

Впервые за время своего визита лорд Розенхорп взглянул на Лидию. От неожиданности она вздрогнула.

— Вам, наверное, приходится нелегко со своей подопечной, не так ли, миссис Морган? Она ужасная болтушка.

Голос его звучал вполне дружелюбно. Но Лидия прекрасно понимала, что за этим дружелюбием кроется какой-то подвох. Вспомнились его вчерашние обидные слова о том, что ему больше нравятся общительные и уверенные в себе девушки. Значит, болтливость Роуз, на его взгляд, вовсе не недостаток. Наверняка сочувствие к Лидии было притворным. О, несомненно, очередная насмешка. К тому же Лидия заметила знакомый лукавый огонек в его глазах.

— Вы ошибаетесь. Мы с Роуз прекрасно ладим. Кстати, брак для Роуз не самоцель. С этим она не спешит. Ей хочется выйти замуж за человека, который по-настоящему будет любить и уважать ее. Ни за что на свете она не примет предложение от первого встречного.

— Как странно. Ваше отношение к браку так сильно изменилось за эти восемь лет? Или же вы не имеете на Роуз никакого влияния?

— Вообще-то мое отношение к браку здесь ни при чем. Речь о том, каким видит моя падчерица своего будущего супруга.

— Да, я это понял, — улыбнувшись, сказал он. — Роуз, простите, теперь я понимаю, что был не прав. Напротив, мне нравится ваша непосредственность и живость ума. Мне случалось видеть робких и неуверенных в себе девушек, и, поверьте, с ними ужасно скучно. Когда я оставался с ними наедине, то не знал, о чем говорить. Мужчины предпочитают брать в жены не слабых и болезненных девушек, которые требуют постоянной заботы, им нужны сильные, уверенные в себе женщины, которые способны вести домашнее хозяйство и поддержать в обществе непринужденную беседу.

Эти слова оскорбили Лидию до глубины души. Уж лучше бы он ударил ее. Он что, презирал Лидию за слабое здоровье и робость? А ведь казалось, ему нравится о ней заботиться. Выходит, и в этом она ошибалась. Все эти заботы были для него непосильным грузом. Не удивительно, что он, как огня, боялся брака с ней. Ведь в этом случае пришлось бы не просто взять на себя заботу о слабой больной жене. Почему она не поняла этого раньше? Тогда бы она не мучилась и не страдала все эти годы. В очередной раз Лидия испытала искреннюю благодарность к полковнику Моргану за то, что он взял ее в жены. В отличие от Николаса, он никогда не считал ее обузой. Да, Роуз права, говоря, что полковник заставлял Лидию вести все хозяйство. Но, по крайней мере, выйдя замуж за него, она перестала чувствовать себя одинокой и никому не нужной.

Зачем Розенхорп говорит столь жестокие вещи в присутствии падчерицы? Ведь наверняка успел заметить, что Роуз добрая девушка и хорошо относится к мачехе. Подобное презрение по отношению к Лидии могло вызвать у нее отвращение. Быть может, отношения с Роуз для Николаса — легкий флирт, не более? Но то, что он не скрывает с самого начала свою истинную сущность, даже к лучшему. Пусть Роуз сразу поймет, что он за человек, чтобы не страдать и плакать по ночам из-за расставания. К тому же и Лидии лучше, если он навсегда исчезнет из жизни падчерицы, найдет себе подходящую партию и женится.

Судя по всему, грубость лорда возмутила Роуз. Это ощущалось по тому, как она резко от него отвернулась. Лидия увидела, как девушка сжала кулаки. Теперь можно успокоиться, Роуз поняла, что за человек этот Розенхорп, и вряд ли захочет выйти за него замуж. А это значит, Лидии не придется организовывать свадебный обед и рассылать приглашения. И вообще, почему она вообще воспринимает свадьбу Николаса как трагедию? Какая ей разница, женится он или нет, если еще вчера вечером убедилась, что он мизинца ее не стоит? Радоваться надо, что она в свое время не связалась с ним.

Размышления прервал вошедший в комнату Роберт.

— Я должен вам кое-что показать, мама Лидди. О, я думал, все гости уже разошлись, — спохватился он, заметив лорда Розенхорпа.

— Да, все уже разошлись, кроме меня. — Николас подошел к нему и протянул руку.

Роберт сложил письмо и пожал ему руку.

— Вы пили чай? — кивнув на осколки разбитой чашки, спросил Роберт.

Чашку разбил один из самых юных поклонников Роуз.

— Прости, отвлеклась. Я должна была попросить служанку все убрать, — виновато оправдывалась Лидия. Подумать только, она настолько поглощена мыслями о Николасе, что забыла о своей роли. — Кстати, не хотите ли чаю, лорд Розенхорп? Я могу распорядиться.

— О, не стоит себя утруждать. Теперь в этом уже нет никакой необходимости. Лучше узнайте у своего пасынка, что он хотел вам сказать. Судя по всему, у него срочное дело.

— Да, дело действительно срочное, — подтвердил Роберт, с удивлением глядя на лорда Розенхорпа. Его поразили грубость и непочтительность в отношении к мачехе.

— А я, пожалуй, пойду, нужно еще нанести визит мисс Хилл.

Вчера вечером он танцевал не только с Роуз, но и с мисс Хилл. Следовательно, этого визита требовала простая вежливость. Лицо Роуз стало пунцовым от обиды. Она поняла, для него она, как и мисс Хилл, всего лишь партнерша по танцу. Следовательно, визит к ней тоже не более чем простая вежливость.

О боже! Николасу удалось рассердить сразу двух женщин! Но, судя по всему, ему не было до этого никакого дела. Лидия нисколько не удивилась, когда после ухода лорда Розенхорпа Роуз сказала, что с большим удовольствием пойдет на вечеринку к Люттерворсам, чем на музыкальный вечер. Значит, сегодня они точно не увидятся, даже если он решит в последнюю минуту изменить планы. Должно быть, ему каждый день приходит множество приглашений на светские мероприятия. Подумать только, Николас — уважаемый в обществе человек! Когда-то путь во многие дома для него был закрыт, теперь же, наверное, он сам не пойдет к людям, чья репутация вызывает у него сомнения. Как все изменилось!

— Простите, что помешал вам, но, мне кажется, вы должны прочитать это письмо, — сказал Роберт, как только Розенхорп вышел из комнаты, и протянул ей сложенный лист бумаги. — Это от Мэриголд.

— Неужели у нее возникли трудности с ведением хозяйства?

— Нет, к сожалению, дело не в этом. Сисси...

— О. нет! — Дрожащими руками она развернула письмо и принялась читать.

— Я не хотел беспокоить вас понапрасну, потому до поры до времени скрывал истинное положение дел. Но, получив это письмо, понял, что с каждым днем ситуация ухудшается.

Лидия без сил рухнула на стул. Роуз с беспокойством заглядывала ей через плечо. Ей тоже хотелось узнать, о чем говорится в письме.

— Роберт, как ты мог так долго держать нас в неведении? — с укором глядя на него, спросила Роуз, оторвавшись от письма.

— Я надеялся, что все переменится к лучшему, уладится само собой. Но ошибался. Очень не хотелось беспокоить вас понапрасну и портить твой первый сезон, Роуз, — оправдывался Роберт, подойдя к туалетному столику и в задумчивости перебирая гербарий.

— Мне очень жаль, что между нами не все так гладко, как хотелось бы. Я хотел, чтобы об этом сезоне у тебя остались только хорошие воспоминания, Роуз.

— Да, ты сделал все, чтобы в Лондоне мы устроились с наибольшим комфортом, — одобрила Лидия. Ей вдруг вспомнились огромные запасы продуктов, которые она нашла в доме, расторопные обходительные слуги, удобная карета, в которой они приехали сюда. О таком доме многие не могли и мечтать. Роберт восстановил прежние знакомства, чтобы свести Роуз с молодыми людьми из хороших семей. Почему же тогда мучает ее бесконечными запретами и нравоучениями? Почему так грубо отказывает потенциальным поклонникам?

Лидия опять взглянула на письмо.

— Да, ты прав. Все зашло слишком далеко. Мы должны вернуться в Вестден. — Лидия решительно встала со стула и направилась к двери. — Мне очень жаль, Роуз, но, похоже, твой первый сезон закончился.

— Совсем не обязательно, — возразил Роберт.

— Мой сезон закончился, — вскричала Роуз. — Лидии нужно к Сисси как можно скорее. А я не смогу выезжать на светские мероприятия без компаньонки. И потом, как я смогу остаться в Лондоне, зная, чего это будет стоить Сисси? Я должна быть рядом с ней во что бы то ни стало.

— Я все это понимаю, однако необязательно полностью отказываться от развлечений. Я не допущу, чтобы из-за домашних проблем прервался твой первый сезон.

— Из-за домашних проблем? Да как ты можешь так говорить о Сисси? Я люблю ее и...

Лидия с грустью наблюдала за перепалкой между братом и сестрой. После смерти полковника Моргана они очень отдалились друг от друга. Отец по-своему очень любил своих детей, но, к сожалению, не умел выражать чувств. Вот почему в детстве они думали, что он их не любит. Роберт, например, очень обиделся на отца за то, что тот отослал его учиться в Англию в пансион, а сестры остались дома. Что касается сестер, они завидовали ему. Ведь он был образован и воспитан, как истинный английский джентльмен, в то время как их знания были гораздо скуднее, а манеры не такими изысканными. Ведь с ними занимались индийские няни и гувернантки, не способные дать им то, что Роберт получил в английском пансионе. Но никто из них не знал настоящую причину. Полковник боялся, что Роберт заболеет лихорадкой и умрет, как когда-то его мать-англичанка. Роберт же думал, что отец решил таким образом от него избавиться, а тот действовал ради его блага. Как бы там ни было, Роберт очень тяжело переносил разлуку с родными. Лидия чувствовала раздражение, растущее с каждой минутой. Впрочем, причиной тому отнюдь не ссора между Робертом и Роуз.

Она ужасно рассердилась на Розенхорпа за его презрение по отношению к ней и насмешку, сквозившую в каждом слове.

— Я думаю, нам всем стоит успокоиться и выслушать Роберта, — устало сказала она. — Не имеет смысла ссориться. — Она чувствовала себя совершенно вымотанной и разбитой. Роуз последовала ее примеру, села и сложила руки на коленях.

— Вчера лорд Розенхорп напомнил мне о том времени, когда я устраивал пикники в Вестдене и приглашал туда друзей. Это было еще до того, как наш отец женился на Лидии. Веем нравилось туда приезжать, и в нашем доме всегда было полно гостей.

— Неужели ты думаешь, что мы сможем устраивать вечеринки и балы в Вестдене? — с робкой надеждой спросила Роуз. — Это было бы здорово. А что вы думаете по этому поводу, мама Лидди?

Лидия покраснела и опустила глаза, опять захваченная воспоминаниями, правда, не самыми приятными. Ведь именно на одном из таких пикников рухнули все ее надежды. Неужели Роберт решил устроить нечто подобное? Только не это!

Лидия уже готова была высказать все, что думает по этому поводу, но, к счастью, не успела, Роберт заговорил первым.

— Теперь я осознал свои ошибки и буду вести себя по-другому. Вчера мама Лидди отчитала меня за то, что я слишком тебя контролирую и грубо отказываю всем потенциальным поклонникам. Я подумал, если вокруг тебя целый день будут крутиться молодые люди, ты, возможно, сможешь найти себе жениха.

Роуз взвизгнула от радости, вскочила со стула, подбежала к Роберту и обняла его.

— Роберт, ты просто прелесть! Я так тебя люблю! Ты подал мне замечательную идею. Я приглашу только тех, кто мне на самом деле нравится. Пусть погостят в нашем поместье недельку. Хочу понять, кто из них по-настоящему достойный человек. А сделать это будет очень просто. Я посмотрю, как они отнесутся к Сисси. — Она раскраснелась от удовольствия. Чувствовалось, эта идея ее очень увлекает.

— Я об этом не думал, но даже если они нормально отнесутся к Сисси, как ты убедишься в их искренности? И потом, ты не должна использовать Сисси в качестве проверки.

— Если ты решил пригласить в Вестден гостей, им все равно придется увидеть Сисси. Или ты думаешь, нам нужно все время прятать ее? — сердито проговорила Лидия.

— Нет, я не это имел в виду. Конечно, мы не станем ее прятать, она и так большую часть времени проводит в детской.

— Если кто-нибудь из них дурно отзовется о ней, пусть тут же собирает вещи. Ему не место в нашем доме, — заключила Роуз.

— Для Сисси чья-нибудь насмешка может стать настоящим потрясением, — задумчиво проговорил Роберт. — Ты об этом не подумала?

— Не такая уж она и обидчивая, — возразила Лидия. — Самое главное, что мы любим и ценим ее. А мнение посторонних не так уж и важно для нее. Особенно если мы будем рядом.

— Вы уверены?

— О да. — Лидия растроганно посмотрела на Роуз. Ее удивило, как этой юной неопытной девушке могла прийти в голову такая мудрая мысль. Ведь по тому, как отреагирует на Сисси будущий жених, она безошибочно сможет понять, что он за человек.

Когда-то Лидия увидела, что полковник Морган, в сущности, неплохой человек, именно по его отношению к Сисси. Тогда она окончательно убедилась в том, что поступила правильно, выйдя за него замуж. Да, у него случались приступы гнева, он разговаривал с домашними в приказном тоне. Но в важных вещах вел себя очень благородно. Когда в первый раз увидел Сисси, не смог скрыть чувств. Его потрясло ее состояние. Но он быстро справился с эмоциями и тут же кинулся на ее защиту. И потом был готов уничтожить любого, кто бросит на нее хотя бы один косой взгляд или скажет дурное слово. Лидия давно поняла, что манеры мужчины не всегда говорят о его душевных качествах. Когда-то в юности ее очаровала галантность Розенхорпа. Он казался ей добрым и отзывчивым человеком. Теперь она убедилась, как ошибалась на его счет. Лидии опять вспомнилось, как он нес ее в дом. На пикнике были и другие дамы. О, как они, должно быть, восхищались его поступком! Вообразили его настоящим героем! А на самом деле...

Интересно, как бы он отнесся к Лидии, если бы задержался еще немного в гостиной? Как только он ушел, ее стошнило. А если бы это произошло у него на глазах? Остался ли бы он таким же галантным или лицо его исказилось бы от отвращения?

— Поведение мужчин часто обманчиво, — со скрытой досадой проговорила Лидия. — Но однажды какая-нибудь незначительная деталь выдает всю их сущность. Ты можешь пригласить в Вестден, кого захочешь. И будь уверена, я никому не позволю обидеть Сисси.

— Любой, кто посмеет ее обидеть, будет иметь дело со мной, — пообещал Роберт и пожал Лидии руку, Показывая, что она всегда сможет рассчитывать на его помощь.

— Да, мы прогоним их из нашего дома! — воскликнула Роуз, вид у нее при этом был такой воинственный, что Лидия и Роберт, улыбнувшись, переглянулись. — Будьте уверены, мама Лидди, я никогда не выйду замуж за человека, который будет плохо относиться к ней.

Глава 4

Роуз думала, что будет лучше, если они как можно скорее вернутся в поместье. Написать приглашения можно и оттуда. Но Роберт не согласился. По его мнению, так поступать нельзя.

— Пойми, Роуз, мы не можем внезапно уехать. Что о нас подумают в свете? Такой необъяснимый поспешный отъезд вызовет много толков. А я не хочу, чтобы Сисси стала объектом сплетен и пересудов. Ты же знаешь, как свет падок на скандальные истории.

— Мама Лидди, неужели вы согласны с Робертом?

Лидия молча наблюдала за их спором. Она хотела, чтобы Роуз во что бы то ни стало посетила одно из самых важных мероприятий сезона — вечеринку у лорда Дэнбри. От этого зависело будущее Роуз. Ради этого Лидия была готова отложить отъезд на несколько дней.

— Роберт прав. Пусть все думают, что мы уезжаем в Вестден, потому что хотим устроить пикник. Это будет выглядеть вполне естественно и никого не удивит. В подобных мероприятиях нет ничего необычного. Одним нравится выезжать на балы, другим приглашать гостей к себе. Мы отправим Мэриголд письмо с точной датой приезда, и, думаю, они с Майклом смогут успокоить Сисси.

По правде говоря, Лидия не была в этом уверена. Тем не менее написала Мэриголд письмо, указав точную дату приезда и сообщив о дальнейших планах. Приглашения в поместье должна была составить Роуз, но Лидия попросила согласовать с ней количество гостей, чтобы дать необходимые распоряжения экономке миссис Брум. Лидия очень беспокоилась за Сисси, но всеми силами скрывала это от Роуз. Понимала, что письмом Сисси успокоить невозможно. По-настоящему утешиться она сможет тогда, когда все вернутся в поместье. Накануне отъезда они посетили вечеринку лорда Дэнбри, устроенную леди Сьюзен. Лидия подозревала, что та неравнодушна к Роберту, поскольку настаивала, чтобы он непременно приехал на бал вместе с ними. Впрочем, Лидию не удивляло, что многие женщины мечтают о браке с Робертом. Он молод, богат и серьезен. Лидия сразу заметила, с каким восхищением смотрит на него леди Сьюзен. Она засыпала Роуз вопросами о матери, об их жизни в Индии. Со стороны могло показаться, что все это ей действительно интересно.

Лидия очень волновалась за Роуз: если ей удастся произвести на леди Сьюзен благоприятное впечатление, другие светские дамы будут относиться к ней менее враждебно. Но удастся ли ей это? Хотя леди Сьюзен уверила Роберта, что вечер неофициальный, обстановка почти домашняя, Лидия волновалась. Даже на неофициальных мероприятиях существует множество светских условностей. А Роуз, которая провела все детство в Индии, их не знала и зачастую вела себя слишком непосредственно. Роуз была эмоциональной живой девушкой с экзотической внешностью, могла вдруг громко рассмеяться, возбужденно говорить, а это было не принято в чопорных гостиных английской знати. Лидия боялась, что подобное поведение вызовет неодобрение окружающих. В особенности леди Сьюзен.

Вот и сейчас Роуз вела себя подобным образом. Конечно, если разобраться, она не делала ничего предосудительного. Вокруг нее, как всегда, собралась группка поклонников, она просто занимала их разговором. Да, чересчур оживленным. Но что в том плохого? Может, все-таки стоит вмешаться в разговор? Или лучше ничего не предпринимать, издали наблюдать за происходящим? Лидии не хотелось вмешиваться и тем самым портить Роуз вечер. Сегодня она особенно весела. Но Лидия успела заметить несколько неодобрительных взглядов на эту веселую компанию. Интересно, что вызвало неодобрение людей? Тот ли факт, что в светской гостиной оказались неподходящие лица вроде дочери набоба и двух молодых морских офицеров? Роуз оживленно беседовала с ними, они бросали на нее восхищенные взгляды. Или же присутствующих смущала их непринужденная манера общения между собой? Лидия уже собиралась придать их чересчур оживленному разговору чуточку респектабельности, как вдруг над ее ухом раздался до боли знакомый, низкий, такой волнующий голос:

— Не хотите ли шампанского?

Даже не видя его лица, она поняла, что это лорд Розенхорп. Почему он решил предложить ей шампанского? Лидии и в голову не могло прийти, что этот человек первым заговорит с ней. С того дня, как пришло письмо от Мэриголд, она ни разу не видела его. И во время последней встречи он ясно продемонстрировал, до какой степени ее презирает. Она отлично помнила его слова о том, что он не любит слишком робких девушек. И о том, что мужчины выбирают в жены здоровых женщин, о которых не нужно заботиться. Странно! Сейчас в его голосе не было ни капли презрения. Как такое может быть? Или это очередное притворство?

— Чего вы испугались? Неужели думаете, я подсыпал в шампанское яд? Мне показалось, вам необходимо успокоиться. Вас явно что-то тревожит. — Он бросил выразительный взгляд в сторону Роуз и компании.

— Вы ошибаетесь, меня ничего не тревожит. Не понимаю, о чем вы говорите. — Ситуация ее очень взволновала. Хотя она прекрасно понимала, как это глупо. Но когда Николас протянул ей бокал, Лидии опять вспомнился злополучный пикник. Сердце вновь сжалось от мучительной боли. Она взяла бокал не потому, что ей хотелось шампанского, а потому, что невыносимо было видеть руку Розенхорпа. Сделав глоток, она пожалела, что согласилась выпить. Шампанское сразу ударило в голову. Мысли путались от близости Николаса, к этому добавилось сильнейшее головокружение.

— Мне кажется, вы хотите вмешаться в разговор вашей падчерицы с этими молодыми людьми, так сказать, придать чуточку респектабельности, — заметил лорд Розенхорп.

Все это время Лидия не поднимала глаз, хотя и понимала, как это глупо. Теперь же подняла голову и с удивлением уставилась на него. Как ему удалось в точности прочитать ее мысли? Впрочем, ему всегда это удавалось. Голова закружилась сильнее.

— Судя по тому, как вы дрожите, вам не хватает смелости это сделать, — с улыбкой продолжал он. — Красотка Роуз может рассердиться на вас.

В эту минуту она ненавидела Николаса за его дьявольскую проницательность. Но еще больше ненавидела себя за волнение при виде него. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, колени подгибались, она задыхалась. Почему она так реагирует на его присутствие? Она совершила огромную ошибку в юности. Они не созданы друг для друга. Он всегда относился к ней с нескрываемым презрением. А сейчас, через восемь лет, презрение только усилилось. Лидия в этом убедилась, когда он разговаривал с ней на балу и во время его визита к Роуз. Почему теперь его тон так изменился? Что произошло?

— Не понимаю, почему вас так это волнует, — язвительно бросила она.

— Честно говоря, меня это нисколько не должно волновать. — Розенхорп провел рукой по лицу. Этот жест поразил Лидию какой-то странной неуверенностью. Скорее всего, он растерялся. — Я приехал в Лондон, чтобы найти невесту. Но почему-то вместо этого повсюду ищу вас, — сделал он неожиданное признание. — Вы не выходите у меня из головы. Я думаю о вас каждую минуту. И сегодня, увидев вас здесь, не удержался и заговорил. Вы не можете себе представить, как меня это мучает.

Лидия, пораженная, смотрела на него. Она ослышалась? Может быть, ей это пригрезилось? Ведь она все эти дни думала только о нем. Неужели он это сказал? Она не выходит у него из головы? Он повсюду ее ищет? Может быть, она не поняла, а он повсюду ищет Роуз? Что ж, вполне логично. При мысли о падчерице она повернулась в ее сторону и увидела, что девушка с интересом смотрит на них. О боже! Лидия надеялась, что их разговор не привлечет внимания Роуз. Теперь падчерица станет приставать к ней с расспросами, о чем они говорили. Она очень проницательна и любопытна, односложными ответами и общими фразами не отделаешься. Их отношения с Розенхорпом слишком сложны и запутанны, Лидия не сможет объяснить все это Роуз. Лорд Розенхорп заметил, что девушка смотрит на них, и помахал ей рукой в знак приветствия.

— Возможно, я все время думаю о вас, потому что вы напоминаете мне о временах моей юности, — задумчиво проговорил он. — Вспоминаю о той прекрасной поре, когда мы с вами были молоды и наивны. О, замечательное время. Возможно, это просто ностальгия. — Лицо его Просветлело. Эта мысль успокоила его.

— Вы очень изменились за эти несколько дней, — с удивлением глядя на него, проговорила Лидия. — На балу и у нас в гостях воспоминания обо мне не вызывали у вас приятных чувств. — И вдруг испугалась, что Николас обидится и уйдет. К счастью, она ошибалась. Слова ее нисколько его не обидели.

— Когда-то мне нравились ваша хрупкость и беззащитность. Вы сразу заметили это и активно воспользовались. К счастью, теперь вы утратили эти качества. — Николас нахмурился. — А возможно, хрупкость и беззащитность были сплошным притворством с вашей стороны. — Он невесело засмеялся. — Но вам всегда нравилось, когда я спешил на помощь.

— Насколько я помню, вы никогда не спешили мне на помощь.

— Неужели? О, вижу, вы абсолютно забыли о том, что было. В свое время вы так не считали, я постоянно читал в ваших глазах, когда вы смотрели на меня, мольбу о помощи. Считали меня спасителем, благородным рыцарем на белом коне, который сможет унести вас в далекие края и избавить от всех невзгод и горестей. Вы часто просили меня выйти с вами на террасу или в сад. Делали вид, что плохо чувствуете себя из-за духоты. Но так ли это было на самом деле? Вы умоляли меня пригласить вас на прогулку.

— Я никогда ни о чем подобном вам не говорила.

— А вам и не нужно было ничего говорить. Ваши глаза настолько выразительны, что в них можно прочесть все ваши чувства, желания и мысли. Мне когда-то очень нравились ваши глаза. Печальные и выразительные, как у спаниеля. — Розенхорп брезгливо поморщился.

— Но я думала, ч-что... Значит, я напоминала вам несчастную с-собаку? Наконец-то в-вы сказали правду! Теперь я вижу, как вы б-беспокоились обо мне. — Лидии никак не удавалось взять себя в руки. Она опять начала заикаться. — И почему вы думаете, что спасали меня, гуляя в парке?

— На этих прогулках вы могли хотя бы на пару часов избавиться от общества несносной компаньонки. Как только вы оказывались вдали от нее, сразу преображались, расцветали на глазах, переставали заикаться, улыбались и смеялись не переставая. Временами становились такой красивой, что я удивлялся, почему другие мужчины этого не замечают.

— Красивой? — Этот комплимент несказанно удивил Лидию, вызвав смешанные чувства. Она и представить не могла, что Николас, этот искушенный повеса, мог считать ее хоть сколько-то привлекательной внешне. — Неужели вы действительно думаете, что в те годы я была красивой?

Его признание поразило до глубины души. Все эти годы она была до безумия влюблена в него, думая, что не достойна его, а он, оказывается, считал ее красивой. Ей вдруг вспомнились его комплименты. Он ничего не говорил о ее внешности, но его слова вселяли в нее глупые надежды, которым впоследствии суждено было рухнуть. Интересно, она действительно ему нравилась или с его стороны это было всего лишь притворство? Но ведь его никто не заставлял гулять с ней по парку, не просил приглашать на танцы. Николас делал это по собственной инициативе, а значит... Ведь на балах была масса других, куда более привлекательных и уверенных в себе девушек. Но он всегда искал ее общества. Значит, она была ему не так уж безразлична, а их брак не столь уж несбыточной мечтой.

— Это не совсем так. — Еще никогда он не говорил с ней таким тоном. — Я думал, вы могли бы стать настоящей красавицей, если бы больше внимания уделяли внешности. Но теперь вы очень изменились. — И он опять невесело рассмеялся, окинув ее откровенным, оценивающим взглядом. Лидия покраснела от смущения. — Теперь вы настоящая красавица. Я всегда знал, что рано или поздно это произойдет.

— Я стала к-красавицей? — Этот комплимент превзошел все ее ожидания. Раньше она считала себя просто привлекательной женщиной. Если Николас не лжет, значит, она обладает силой, которая ей раньше была неведома.

— Перестаньте притворяться. — Он презрительно поморщился. — Вы же сами это прекрасно понимаете. Я презираю вас за это притворство! Презираю, но ничего не могу с собой поделать. Вот и сейчас, стоило мне заметить, что вы взволнованы, я тут же подошел и заговорил с вами. Подумайте сами! Если бы вы не были так красивы, стал ли бы я себя вести подобным образом?

Сердце ее бешено забилось. Неужели он действительно считает ее настоящей красавицей? Неужели она в самом деле способна очаровывать мужчин? Невероятно. Быть может, она ослышалась? Но нет, Николас недвусмысленно дал понять, до какой степени презирает ее, и при этом признался, что не может ее забыть. Если бы она была для него пустым местом, как казалось раньше, стал бы он заговаривать с ней и предлагать шампанское? Впервые Лидия почувствовала, что может представлять опасность для мужчины. Голова закружилась от волнующего пьянящего чувства. Она усилием воли заставила себя спуститься с небес на землю.

— Значит, вы меня презираете, — задумчиво проговорила она с выражением печали и недоумения в лице.

— А почему вас это удивляет? Когда-то вы сумели убедить меня в своей наивности и беззащитности. Что вас нужно холить, лелеять и защищать. О господи! Как я мог в это поверить, болван! Главной вашей целью было найти себе богатого мужа. Иначе как объяснить скоропалительный брак с полковником Морганом?

Невыносимая боль захлестнула Лидию. Казалось, в груди поселилась змея, безжалостно жалившая сердце.

— По крайней мере, он сделал мне предложение. В отличие от вас.

Николас стиснул зубы. Боялся не выдержать и обрушить гнев на Лидию на глазах у всех. Как она может говорить такие несправедливые вещи? Ведь он сделал ей предложение практически открытым текстом. Хотелось высказать, какая она лживая особа, предала его, потому что он оказался недостаточно богат. Но он опасался безобразной сцены. Он взял себя в руки, постарался успокоиться, рассуждать трезво. А сделал ли он предложение по всей форме? Нет, просто попросил ее как следует обдумать его слова. Впрочем, сути дела это не меняет. Ведь Лидия ничего ему не ответила и очень быстро вышла замуж за другого.

— Вспомните, вы постоянно говорили, что брак для вас настоящая кабала и вы никогда в жизни не женитесь.

От этих слов Николасу стало не по себе. Неужели он когда-то был до такой степени категоричен в данном вопросе? За эти годы он очень изменился и успел забыть, каким был тогда. Лидия напомнила ему об этом. Да, восемь лет назад он, к слову и не к слову, говорил, что никогда не женится, ибо брак свяжет его по рукам и ногам. Возможно, он боялся, что Лидия влюбится в него, а он не сможет ответить на ее чувства и причинит ей душевную боль. А потом и сам не заметил, как влюбился в нее без памяти. Все в ней восхищало его. Он не мог, сколько ни пытался, противостоять ее обаянию, решил покориться своему чувству и даже начал всерьез задумываться о браке. Почему она ему не поверила? Почему решила, что предложение лишь пустое обещание? А предложение полковника Моргана приняла с радостью? Загадка.

— Вы просто не захотели выходить замуж за такого ненадежного человека, как я, — горько усмехнулся Розенхорп.

Когда-то Лидия говорила, что ей нравится его общество. В то время он воспринимал ее слова как комплимент. Ведь это значило, что он ей нравится. Но теперь он понял, она никогда не воспринимала его всерьез. Его общество было для нее лишь отдыхом в перерывах между поисками богатого мужа. К тому же Лидия однажды призналась, что его присутствие делает ее более привлекательной для других мужчин. Получается, она попросту его использовала. Подумать только! Он был чем-то вроде шута, развлекающего ее в свободное от балов время.

— Вы никогда не воспринимали меня всерьез. Иногда заходили слишком далеко. Например, когда сказали, что даже не пытаетесь произвести на меня приятное впечатление.

— Я никогда не говорила ничего подобного! Вероятно, вы меня неправильно поняли. Или сейчас пытаетесь исказить смысл моих слов. Умышленно! А ведь я ценила каждую минуту, проведенную с вами. Только с вами чувствовала себя самой собой. Вы были единственным человеком, который принимал меня такой, какая я есть. — Она взглянула на лорда Розенхорпа, незнакомца, который говорил ей такие жестокие несправедливые слова. Подумать только! И этот человек помог ей выбраться из скорлупы, обрести себя. Был всегда весел и немного легкомыслен. — Почему вы так изменились? Больше не шутите, не смеетесь, всегда мрачны и вечно всем недовольны. Я вас не узнаю!

— Просто пелена спала с глаз, я понял, как ошибался на ваш счет.

Николас вдруг вспомнил, как потрясло его известие о том, что Лидия вышла замуж за неприятного, худого, как палка, старика. Вышла по расчету. Он понял, насколько ничтожна сумма, на которую он возлагал большие надежды, по сравнению с жемчугами и драгоценностями, которые дарил Лидии набоб. Они сыграли пышную свадьбу, что такое жалкое обручальное кольцо, которое собирался купить Николас, по сравнению с дорогими подарками полковника, той роскошью, в которой она просто купалась. После того разговора с Робертом Николасу до отвращения не хотелось возвращаться в меблированные комнаты, и он отправился в фамильное поместье. В Лондоне друзья непременно начали бы приставать к нему с расспросами о том, почему расстроилась свадьба с Лидией. По глупости Николас успел посвятить их в свои планы. Подумать только! Ведь он полностью изменил свою жизнь. Бросил беспорядочные попойки, игру в карты и глупые пари. И ради кого? Ради женщины, которая предала его. Больше всего на свете Николас боялся, что его друзья узнают об этом и посмеются над ним. Поместье Хемингфордов напоминало чистилище. Там царило сплошное запустение. Кроме того, деревенская жизнь всегда казалась ему невероятно скучной. Охоту и рыбалку он не любил, от прогулок по полям, по колено в непролазной грязи, тоже был не в восторге. Кроме того, его отец, как назло, решил устроить одну из своих знаменитых домашних вечеринок. На подобных сборищах, скорее напоминавших оргии, творились всяческие бесчинства и безобразия. Николас целыми днями катался верхом, чтобы не видеть всего этого. Обстановка была невыносимой. Иногда он останавливался в какой-нибудь придорожной гостинице. К этому времени он так уставал, что засыпал, едва голова касалась подушки. В убогих номерах сельских гостиниц было лучше, чем дома. В поместье он не мог уснуть из-за шума, который поднимали отец и его гости. Лежа в полусне, Николас представлял сценки из жизни Лидии с полковником Морганом, и тоска сдавливала сердце. В поместье Николас окончательно осознал, до какой степени омерзительный образ жизни вел отец, да и он сам до недавнего времени. Стоило выйти из дома, и он видел обращенные к нему недовольные лица. Стоило войти в деревенскую пивную, как крестьяне тут же прекращали разговоры. Однажды какой-то крестьянин при виде Николаса плюнул на пол и проворчал: «Такой же, как и отец». Николас сразу же покинул пивную, стало невыносимо больно. Прогуливаясь по деревне, он поражался невероятному убожеству и бедности. Отец устраивал оргии и бесконечные пирушки, в то время как работники жили в полуразвалившихся лачугах. Сады поместья были тщательно ухожены, а поля даже никто не удосужился вспахать. Деревня выглядела разоренной. Крестьяне ходили в лохмотьях и, судя по всему, голодали. Николас не понимал, как отец мог до такой степени все запустить. Почему его нисколько не интересовала жизнь крестьян? Николас невольно посмотрел на себя и свою жизнь со стороны и ужаснулся.

Он даже начал понимать Лидию. Ведь после его рассказа о том, что он проиграл на скачках деньги, которые выиграл на мышиных бегах, она, должно быть, решила, что он легкомысленный расточитель денег и никогда не изменится. И она была не так уж далека от истины. Долго копившаяся горечь поднималась из глубины души. Столько лет жизни потрачены впустую. Ясно одно, он не должен быть таким, как отец. Николас собирался доказать местным жителям, как они ошибались на его счет. И не только им, но и Лидии, хотя и не надеялся когда-нибудь с ней встретиться вновь.

— Вы сказали, я изменился. Рад слышать. — Но несмотря на презрение к Лидии, он был ей благодарен. Ведь если бы не она, у него бы просто не нашлось времени задуматься, и он продолжал бы свою беспорядочную, праздную, пустую жизнь. Он изменился благодаря страстному желанию Лидии выйти замуж за надежного богатого человека. И хотя Лидия растоптала его благородные чувства и отказалась от его предложения, все равно именно благодаря ей он решил измениться. — Вы считали меня шутом и неудачником, думали, я никогда не изменюсь. Вы правы, такие люди, как я, обычно не меняются. Но мужчины моего круга обязаны со временем остепениться, — холодным, почти враждебным тоном продолжал он.

— По-вашему, я считала вас шутом и неудачником? У меня никогда не было подобных мыслей, — возразила Лидия. — Не понимаю, почему вы стали таким.

— Каким?

Лидия опустила глаза. Вначале она собиралась сказать что-нибудь злое, язвительное, едкое, но вовремя сдержалась. Не могла забыть о нормах приличия? В присутствии лорда Розенхорпа она просто теряла голову. Так было всегда. И в юности, и сейчас.

— Простите меня, лорд Розенхорп, я совершенно забыла о древнем титуле вашей семьи. И то, что с годами вы остепенились, вполне естественно. Многие люди вашего сословия в молодости ведут бурную беспорядочную жизнь, а потом их образ жизни меняется. Простите, если я наговорила лишнего. Просто раньше мы вели себя по отношению друг к другу совершенно свободно и не стеснялись говорить все, что думаем. — Она смутилась еще больше и замолчала.

— Да, вы правы. В обществе друг друга мы совершенно забывали о светских приличиях. — Он взглянул на Лидию, которая по-прежнему стояла, опустив голову. Возможно, он был не прав, когда думал, что все в поведении Лидии сплошное притворство. Быть может, она даже по-своему любила его. Насколько может любить столь ограниченная и расчетливая женщина. Быть может, тогда она не притворялась, действительно была робкой и неуверенной в себе девушкой. Иначе чем объяснить ее заикание? Или это тоже игра? Но зачем ей это было нужно? Тогда Николас не знал, какое давление в Англии оказывают на незамужних девушек их родственники и компаньонки, постоянно убеждают в том, что они должны как можно скорее выйти замуж. Лидия, вне всякого сомнения, подверглась такому же давлению. И, возможно, не поверила в то, что его предложение руки и сердца серьезно. Должно быть, после того, как полковник Морган посватался к Лидии, все наперебой стали твердить, что это великолепная партия и она не должна упустить такой шанс. В конце концов, она покорилась и уступила.

Но тогда получается, в том, что она вышла замуж за другого, есть и его вина. Он всегда скрывал от нее свои чувства. Но, с другой стороны, у него есть оправдание, он не до конца мог в них разобраться, до последнего не веря, что влюбился в Лидию, и потому его предложение получилось таким путаным. Николас думал, что ненавидит ее, когда представлял, как она делит брачное ложе с полковником Морганом. В глубине души понимал, это не ненависть, а банальная ревность. Именно она причина жестоких и несправедливых слов, которые он наговорил ей, когда встретил спустя восемь лет. В следующее мгновение его захлестнули воспоминания. Он понял, какими глупыми и наивными были в те годы они оба. Но какое теперь это имеет значение? В юности Николас часто чувствовал себя одиноким и никому не нужным. Лидия, как ему казалось, понимала это и дорожила его обществом. Но теперь все по-другому. У него твердая цель в жизни и уважение окружающих. Лидия была совершенно права, когда сказала, что он остепенился. Теперь ему нужно жениться. Но он не хотел, чтобы жена была нежной, болезненной и хрупкой, словно осенний цветок. Напротив, он мечтал о сильной женщине, способной упорно трудиться. Навещать больных крестьян, обучать крестьянских детей грамоте. Он хотел, чтобы она испытывала сострадание к простым людям, помогала обездоленным, не требуя помощи и заботы о себе. Если бы Николас женился на Лидии, она не смогла бы стать его помощницей в борьбе с невежеством, болезнями и нищетой. Так что, возможно, хорошо, что она предпочла ему другого. Нет, ему не нужна Лидия. Ведь он достиг всего сам, без ее помощи. Напротив, сейчас она бы ему только помешала. Почему же он не уходит, почему стоит рядом с ней и не решается нарушить затянувшееся молчание? Ведь в этой комнате полно других, гораздо более подходящих для него женщин. Черт возьми! Она просто гипнотизирует его жестами и взглядом. И так было всегда. Сколько бы он ни пытался, все равно не сможет избавиться от этого наваждения.

— Я бы хотела... — начала Лидия, но, смутившись, замолчала. Голос ее прозвучал неожиданно мягко и нежно.

Размышляя о ней, Николас рассеянно оглядывал гостиную и общество, собравшееся здесь, но, услышав, что она вновь заговорила, повернулся. Она все так же стояла, низко опустив голову. Сердце его болезненно сжалось. Боже мой! Самая красивая женщина в этой гостиной! Еще никогда в жизни Николас не видел такого прекрасного лица, ни к одной женщине не испытывал такого сильного влечения. Что с ним? Снова воспоминания захватили его, он стоял и обожающим взглядом смотрел на нее. Он же уже все решил, Лидия не его женщина. Однако в эту минуту никакие доводы не помогали, он страстно желал ее и ничего не мог с собой поделать. Лидия, судя по всему, испытывала похожие чувства. Щеки ее разгорелись, глаза блестели, на шее пульсировала жилка.

Кровь стучала у него в висках. В какой-то момент даже закружилась голова. Подумать только! Один взмах ее ресниц, обрывок фразы, который можно было принять за скрытый призыв, и он готов покинуть чопорную светскую гостиную и уединиться с ней. В эту минуту ничто не имело значения. При этом Николас не мог не понимать, что влюбиться в Лидию с его стороны — верх безумия. Ему во что бы то ни стало нужно выпутаться из этих сетей. Но как?

— Черт возьми! Перестаньте так на меня смотреть! — воскликнул он, едва сдерживая гнев.

— Что вы имеете в виду? — Невинности ее вопроса он не поверил и разозлился еще больше.

— Только не делайте вид, что не понимаете, о чем я говорю, — зло прошипел он. Она в ужасе отшатнулась. — Вы испытываете ко мне влечение и даже не пытаетесь это скрыть, облизываете губы и просто млеете, когда я стою рядом. Держу пари, вы представляете себе сладострастные картины с моим участием. И единственно, о чем думаете, как затащить меня в постель. Перестаньте, наконец, притворяться!

Самое ужасное, Николас хотел провести с Лидией ночь любви не меньше, чем она с ним. О боже! Его страсть к ней сродни болезни. Он думал, что за восемь лет смог излечиться, но ошибался. Лидия действует на него так же, как раньше. Он горит, как в лихорадке. Николас понимал, с его стороны подобные чувства просто глупость. В конце концов, он уже не зеленый юнец, чтобы сходить с ума из-за женщины. Несмотря на разумные доводы, он был не в силах справиться с вожделением.

Роберт рассказал ему, что единственная причина, по которой Лидия вышла замуж за Моргана, его деньги. Николас и так это знал. Роберт говорил, что Лидия продажна и расчетлива до мозга костей, и был не так уж далек от истины.

Услышав слова Николаса, Лидия на некоторое время потеряла дар речи, в испуге отшатнулась и хотела возразить, но в последнюю минуту не решилась. Он совершенно прав, она действительно испытывала к нему сильнейшее влечение. И так было всегда. Она никогда не могла подавить в себе желания предаться с ним любви. Однако его слова ее поразили, как же он циничен! Ее тело чутко реагировало на него, стоило только ему приблизиться к ней. Теплая волна разливалась внизу живота. Сердце билось так, что готово было выпрыгнуть из груди, ноги подгибались. Она вдруг подумала, если он возьмет ее за руку и увлечет в укромный уголок дома, она не станет этому противиться. Да, как ни отрицай, а она готова провести с ним ночь. Еще ни один мужчина не вызывал у нее такого сильного влечения. Близость с полковником Морганом была всего лишь супружеским долгом. Она никогда не отказывала ему в близости, но и не просила его заняться любовью. Полковник никогда не вызывал у нее такого желания, как Николас.

— Возможно, теперь мы нашли выход из положения, — задумчиво проговорил он.

— Из какого положения? Ка-какой выход?

— Я имею в виду, близость была бы для нас обоих прекрасным способом избавиться от обоюдного влечения друг к другу. Ведь это вожделение мешает нам жить. Утолив страсть, мы смогли бы, наконец, успокоиться.

— Что? Я вас не понимаю. О чем вы?

— Прекрасно вы все понимаете. — Лидия не заметила, как он успел к ней приблизиться. Его жаркое дыхание обожгло ее, по спине пробежали мурашки.

— Мы должны стать любовниками, Лидия. Это неизбежно. — Он окинул ее долгим испытующим взглядом. В нем читались вожделение, скрытая насмешка и что-то еще. — Если захотите отдаться мне, просто скажите, я с удовольствием приду к вам.

«Н-нет», — хотела сказать Лидия, но слова застряли в горле. Ей нужно многое ему объяснить. Например, то, что она всегда его любила и вовсе не одной физической близости жаждет. Словом, он неверно ее понял. Вовсе не это ей нужно. Лидии хотелось возобновить дружеские романтические отношения, как восемь лет назад. Только и всего. Но она не решилась высказаться. В его глазах читалась враждебность, с губ то и дело срывались ядовитые реплики. Все это пугало, она не смела не то что заговорить, взглянуть на него.

Николас же, судя по всему, истолковал молчание Лидии как согласие, считая ее распутной женщиной, способной на любовные интрижки. Любая другая женщина на ее месте залепила бы ему пощечину за столь непристойное предложение. Но Лидия не в силах была пошевелиться. Стояла, опустив голову. Должно быть, Николас смотрел на нее с презрительной усмешкой. Так улыбаются развратным женщинам. Она не решалась поднять на него глаза, боясь увидеть презрение, самодовольство, отвращение и брезгливую жалость. Она вдруг почувствовала самую настоящую ненависть к нему. Хотя в глубине души прекрасно понимала, Николас не виноват в том, что его присутствие так на нее действует. Это ее вина. Лидия действительно вела себя с ним сегодня непозволительно. Эти взгляды, томные вздохи. Не удивительно, что Розенхорп решил, будто она хочет заняться с ним любовью. Странно, с другими мужчинами она никогда не вела себя подобным образом. Значит, дело все-таки не в распущенности, а в Николасе. Неужели она до сих пор в него влюблена? О, ей бы больше решительности, как бы она высказала ему все, что она думает. При всех. И не важно, как отреагировали бы на это присутствующие в гостиной. Хотя нет, это важнее всего. И не только для нее, но и для Роуз. Ее выходка могла бы повредить репутации падчерицы. Лидия не должна подавать ей дурной пример. Да, слишком уж она увлеклась разговором с Николасом, совершенно позабыла о падчерице!

Лидия краем глаза взглянула на Роуз. Конечно же ничто не укрылось от этой проницательной девушки. Та с любопытством глазела на них. Должно быть, в ее голове промелькнула догадка об их истинных отношениях.

Глава 5

Лорд Розенхорп остановился, достал из кармана носовой платок и промокнул лоб. Он задыхался и сквозь зубы бормотал проклятья. Глубокой ночью лакей принес ему записку от Лидии. Предыдущую ночь он почти не спал, его мучило раскаяние. Он не должен был разговаривать с Лидией в таком тоне, у него нет права бросать ей оскорбительный вызов. Но, прочитав записку, понял, что недооценил ее. Она не собиралась так просто его отпускать. Он понял, насколько миссис Морган отличается от робкой и неуверенной в себе Лидии Франклин. Лидия Франклин никогда бы не завела себе любовника. Впрочем, что он вообще знал о Лидии Франклин? Он считал ее скромной, ранимой и искренней, а она... Вышла замуж за старика, польстившись на его деньги. Почему это не стало для него уроком? Опять он поверил ей, принял искусную актерскую игру за чистую монету. Впрочем, надо отдать ей должное, Лидия мастерски сыграла оскорбленную невинность. Николасу даже стало стыдно за свой подлый, скверный поступок, и он думал извиниться. Как хорошо, что не поддался порыву. Ему даже удалось скрыть от Лидии и всех присутствующих ужасное смущение. Он спокойно ушел с бала, никто и не заметил его конфуза. На протяжении бессонной ночи он не раз задавал себе вопрос: почему не извинился перед ней на балу? Ведь после грубых, полных презрения слов, обращенных к ней, ему стало очень стыдно. Теперь Николас ощущал себя полным идиотом из-за того, что раскаивался в своем поступке, чувствовал вину. А ведь давно понял, что это за женщина. Почему же после горьких уроков все равно считал, что Лидия может искренне оскорбиться? Кто знает, для кого она разыграла возмущение? На публику? Ведь она теперь уважаемая в обществе вдова с кристально чистой репутацией. Да, она повела себя как двуличная особа. Да, он обижен, и хотелось ее обвинить во всем. Но чувства взяли верх. Он подумал, что Лидия изображает из себя скромницу, чтобы ее дурная репутация не помешала Роуз найти жениха. Николас закрыл глаза и покачал головой. Неужели он все еще пытается отыскать в ней хоть что-то хорошее? Когда он поймет наконец, что Лидия продажная лживая эгоистичная особа, думающая лишь о собственных интересах? Когда он повзрослеет? Почему, презирая ее всей душой, идет у нее на поводу? Ни один мужчина на его месте не стал бы вскакивать среди ночи, одеваться и куда-то ехать по прихоти взбалмошной легкомысленной бабенки. А он мчался в Вестден, пришпоривая коня, словно от этого зависела его жизнь. Временами он останавливался и погружался в тяжкие раздумья. Сейчас он находился на проселочной дороге, ведущей в Вестден, его конь возмущенно фыркал и тряс головой. Должно быть, ему эта поездка тоже показалась глупой и бессмысленной. Николас сунул платок в карман, застегнул плащ, сел на коня и пришпорил его, радуясь, что она когда-то не приняла его предложение. Он чудом избежал ярма, которое на всю жизнь связало бы его по рукам и ногам. Но временами казалось, что именно Лидия сделала бы его по-настоящему счастливым.

Слишком жадная и эгоистичная, неспособная на милосердие, она не помогала бы Николасу в его нелегком деле, напротив, постоянно бы ему мешала. При мысли о семейной жизни с ней он содрогнулся. Подумать только! Ведь она не стыдясь растрачивала бы деньги, предназначенные семьям обездоленных крестьян, на украшения и наряды. Он представил себе груду счетов от портного, сердце мучительно сжалось.

Некоторое время Николас шалея по пустынной дороге. Как бы ни сложились их отношения, брак с ней настоящее безумие. Интересно, почему он во весь опор мчится в невыносимо душную летнюю ночь? Неужели так хочет оказаться с ней в одной постели? Неужели для него так важна ночь любви с женщиной, которую он презирает всей душой?

Он спешился на вершине холма. Узкая тропа вела вниз; в окруженную скалами долину. Что теперь делать? Самым разумным выходом из положения было бы послать записку с извинениями. Сослаться на какой-нибудь бал или музыкальный вечер, который он во что бы то ни стало должен посетить. Написать, что в ближайшее время никак не может прибыть в Вестден, в городе неотложные дела. И тогда Лидия найдет себе кого-нибудь другого для удовлетворения плотских утех. Правда, стоило ему представить ее с другим мужчиной, как от ревности и горечи защемило сердце. Но почему он должен отказывать себе в удовольствии провести с Лидией ночь-другую? Ведь близость ни к чему не обязывает. Да, ему претят жадность и расчетливость, но разве мужчины, которые заводят любовниц, задумываются об их душевных качествах? Ну, и в чем дело? Неужели он боится опять попасть в ловко расставленные сети? Нет уж, он не тот наивный юноша, ослепленный любовью. Он стал старше, умнее и убедился в том, какая она в действительности пустая женщина. Теперь он испытывает к ней лишь физическое влечение. Да, в последнее время он сам не свой из-за постоянных мыслей о ней. Но ей не удастся заполучить его сердце, разрушить будущее, которое он уже давно себе распланировал. Отношения с ней — не более чем приключение на пути к главной цели, а главное для него — найти подходящую жену.

Когда-то общество Николаса было для Лидии отдохновением от бесконечных поисков богатого мужа. Теперь их связь станет для Николаса интрижкой, придаст силы для дальнейших поисков порядочной невесты. При мысли об этом он злорадно усмехнулся и опять пришпорил коня. А ведь еще совсем недавно он считал страсть к Лидии неизлечимой болезнью. Ничего, несколько ночей, и он полностью здоров. Наконец утолит страсть, насладится ее телом. После этого огонь угаснет. На смену придут воспоминания об опытной развратной женщине. И тогда забудет глупое увлечение своей юности и обратит внимание на других, куда более достойных девушек, чем Лидия. Спрячет образ юной Лидии Франклин в самом укромном уголке сердца. Да, она самая красивая женщина, какую он когда-либо встречал. Но, в сущности, ее красота поверхностна. Белая фарфоровая кожа, голубые глаза. Что касается душевных качеств, он давно не заблуждается на этот счет. Николас приблизился к причалу, где были пришвартованы лодки. Как она могла забыть тот день, когда они отправились на пикник? Неужели это так мало для нее значит? Он до сих пор помнит каждую минуту этого злополучного дня. Он заехал за ней, он застал ее в слезах. Лидия пыталась объяснить, что чувствует себя очень плохо и хочет остаться дома. Но компаньонка не желала ее слушать, чуть ли не силой усадила ее в карету. Лидия едва держалась на ногах, судя по всему, у нее страшно болела голова. Когда они подъехали к парому, Лидии стало хуже. Яркое солнце резало ей глаза. Николаса поразило равнодушие компаньонки. Неужели та не видела, как плохо чувствует себя девушка? Лидия была сильно нарумянена, чтобы скрыть болезненную бледность. Но губы выдавали состояние, будучи абсолютно белыми. Когда они выходили на берег, Лидия едва переставляла ноги. На причале царила праздничная атмосфера, гости смеялись, шутили, веселились. Лидия, пошатываясь, на грани обморока, стояла на берегу. Миссис Вестерли нисколько не сочувствовала ей.

— Если у тебя болит голова, отойди в тень. И перестань привлекать всеобщее внимание! — раздраженно выговаривала она.

Впоследствии Николас часто думал, что, возможно, компаньонка не так уж и неправа. Если болезненность была лишь игрой, миссис Вестерли конечно же об этом догадалась. В таком случае стоит ли удивляться ее отношению к Лидии? Как можно сочувствовать притворщице? Но тогда Николасу подобное и в голову не могло прийти. Он был страшно возмущен и хотел одного: во что бы то ни стало спасти Лидию от жестокой бессердечной женщины. Он поклялся себе, что непременно это сделает. Даже если для этого ему понадобится на ней жениться. Да, не хотелось жениться в столь юном возрасте, но ради спасения Лидии он готов был пожертвовать всем. Даже свободой. В ту минуту он совершенно не думал о том, на какие средства они будут жить. Это казалось ему столь неважным. Он подхватил Лидию на руки и понес в дом. Однажды она сказала ему, что во время приступов головной боли не может оставаться на солнце среди шума. Ей нужно полежать в прохладной, тихой, темной комнате.

Роберт занимал гостей и не обратил на них внимания. Как только они остались одни, Николас поспешил сделать Лидии предложение. Он понимал, что более удобного случая может и не представиться. Лидия не успела ничего ответить. Внезапно в комнату ворвалась миссис Вестерли и напустилась на него, решив, что у него дурные намерения в отношении Лидии. Он попытался объяснить, что произошло, и в конце концов смог ее успокоить. Лидия молча лежала на диване, куда он ее бережно положил, и никак не реагировала на происходящее.

Это был последний раз, когда он видел юную незамужнюю Лидию Франклин. Спустя две недели она вышла замуж, а через восемь лет он встретил ее на балу совершенно другой, уверенной в себе, вполне довольной жизнью миссис Морган.

Боже мой! Неужели она думала, что после всего Николас согласится принять участие в этом маскараде, пародии на пикник многолетней давности? И все повторится, они выйдут на берег из лодки, и она, возможно, опять притворится больной, он перенесет ее в дом, а потом... Возможно, они станут любовниками. Неужели Лидия не понимала, что от этого его давно затянувшиеся душевные раны опять откроются? Зачем она так его мучает?

Николас печально улыбнулся. После смерти мужа она переключилась на него. Продуманная до мелочей игра. Вероятно, точно так же она в свое время соблазнила Моргана, Более того, теперь сделала свою ранимость и хрупкость более женственной и, соответственно, более соблазнительной. Он все еще сердится на Лидию и не может ей простить предательство. Ему нет дела до ее душевных качеств. Только обладать ею, остальное неважно. Он прекрасно понимает, ему не удастся завести отношения ни с одной женщиной, пока он не проведет с Лидией ночь. Просто нужно удовлетворить любопытство, дать выход сексуальным фантазиям и влечению к ней. Бог простит ему это маленькое, ни к чему не обязывающее приключение.

Неважно, сколько это будет продолжаться, благодаря связи он окончательно излечится от своей болезни. Перестанет испытывать странные, противоречивые чувства к этой женщине. Временами он готов ее задушить, временами страстно жаждет обладать ею. То уничтожить, то защитить от малейшего дуновения ветра. Николас вдруг почувствовал, что ему невыносимо душно. И в самом деле, жара стояла ужасная. Ему грезилась прохладная комната в какой-нибудь придорожной гостинице. Что, если и в самом деле остановиться там до утра? Лошадь устала, да и сам он совершенно вымотан. Неплохо бы отдохнуть и насладиться прохладой. Вдруг пришло в голову провести ночь на холме под каким-нибудь раскидистым деревом.

Только теперь он понял, почему летом гости прибывают в Вестден на лодках. На воде не так жарко. Николас ненадолго задумался и пришел к неутешительному выводу: он заблудился. За восемь лет успел забыть дорогу к дому полковника Моргана. К счастью, он помнил, где находится ближайший к Вестдену город. Он решил отправиться туда и переночевать в какой-нибудь гостинице.

Владелец гостиницы распорядился, чтобы Николасу принесли эля, а его коня напоили водой. Эль оказался просто чудесным. Сам владелец ничего не знал о Вестдене, но кучер, оказавшийся неподалеку, часто бывал там и объяснил, как туда проехать.

Усадьба была расположена на вершине холма, Николас увидел ее еще издали. Необычные, очень красивые ворота были обсажены высокими деревьями. Ворота были украшены вырезанными из камня ананасами и цветами лотоса. Усадьба тоже была необыкновенно хороша. Дом украшали разнообразные башенки. Зеленый тенистый двор. Судя по оригинальности архитектуры, поместье построено по описаниям полковника. Настоящий дворец махараджи в миниатюре. Казалось, он был перенесен из Индии в скалистую долину Суррея. Но Николасу усадьба никогда не нравилась. Причудливость и необычность архитектуры вызывала отвращение. Все эти годы его мучили ночные кошмары, действие которых разворачивалось на территории Вестдена.

Николас с огромным трудом заставил себя войти в каменные ворота. Сад в усадьбе был просто чудесным. Даже он, при всей своей неприязни к полковнику Моргану, это признавал. Множество экзотических растений, скорее всего, привезенных издалека. Все в этом поместье было экзотично, оригинально и красиво. К дому приближался шарабан. Неуклюжий и громоздкий, он еле тащился по дороге. У каменного моста, который вел к дому, Николас спешился и взял коня под уздцы. Он шел и наблюдал за тем, как шарабан, покачнувшись, остановился у крыльца с узкими ступеньками. В следующую минуту произошла сцена, поразившая его до глубины души. С пронзительным криком из дома выбежала женщина с растрепанными волосами, закрывавшими почти все лицо. Это случилось так неожиданно и дико, что Николас даже подумал, будто ему снится очередной кошмар о Вестдене. Женщина бросилась к шарабану. Натянув поводья, чтобы лошадь не понесла, кучер слегка повернулся, и Николас с удивлением узнал в нем Роберта. Тот спешился и обнял женщину. Но она вырвалась из его объятий и опять пронзительно закричала. А в следующую минуту набросилась на Роберта. Но, к удивлению лорда Розенхорпа, тот даже не попытался остановить ее или хоть как-то защититься. Так и стоял под градом беспорядочных ударов. Она сорвала с него шляпу и бросила ее на землю, сильно толкнула Роберта, он чуть не упал. Только теперь Николас заметил, что он закрывает собой шарабан, а женщина пробует его оттолкнуть. Вдруг она в изнеможении опустилась на землю и разрыдалась. Только теперь Роберт открыл дверцу шарабана. Оттуда вышла Лидия. Плачущая женщина подбежала к ней, они обнялись. Женщина была выше и сильнее Лидии и, не рассчитав своих сил, опрокинула ее. Теперь обе лежали на дорожке, посыпанной гравием. Лидия ласково гладила женщину по голове, та почему-то заплакала еще громче. Конь лорда Розенхорпа в нетерпении стучал копытом. У Николаса кружилась голова от зноя. Нахмурившись, он взял коня под уздцы и повел в конюшню. С огромным трудом ему удалось оторвать взгляд от Лидии и плачущей женщины. Когда он приблизился к шарабану, увидел, что Лидию и Роберта вышли встречать члены семьи, девушка и маленький мальчик с собакой. Мальчик был очень похож на Лидию, такой же овал лица и льняные волосы. Неожиданная догадка поразила Николаса. Сердце мучительно сжалось, стало тоскливо и горько. Николас попытался взять себя в руки. Ведь для него давно уже не секрет, что у Лидии и полковника общий ребенок. Николас узнал об этом сразу после его рождения, потому глупо расстраиваться или удивляться. Ведь теперь она ничего для него не значит. Задумавшись, Николас не сразу заметил, как к нему подошел Роберт.

— Надеюсь, ты не станешь рассказывать всем и каждому о том, что видел, — смущенно проговорил он.

Розенхорп ничего не ответил, молча наблюдая за тем, как конюх заводит его лошадь в стойло. Он не понимал, что произошло и странные слова Роберта. Любопытство снедало его, и он решил расспросить его об этом.

— А что случилось?

— Не обращай внимания, скоро все прекратится. Мама Лидди вернулась домой, и теперь Сисси, наконец, успокоится. Мы не хотим, чтобы Роуз узнала, в каком она сейчас состоянии, иначе она будет чувствовать себя виноватой за наш отъезд и никогда больше не согласится поехать в Лондон. А я не хочу, чтобы она всю жизнь прожила в деревне, никуда не выезжая. Это несправедливо по отношению к ней.

— Понимаю. Вы с Лидией не хотите расстраивать Роуз, — задумчиво проговорил Николас. Интересно, почему? Что, черт возьми, здесь происходит? И кто эта странная женщина с всклокоченными волосами?

— Я не хочу расстраивать не только Роуз, но и Сисси, — нахмурившись, проговорил Роберт. — Проклятье! Лидия говорила, что так и будет. Почему я ей не поверил? Но она так давно не уезжала из Вестдена, и я не думал... — Роберт в задумчивости хлестнул себя кнутом по ботинку. — Раньше Сисси не доходила до такого исступления. С возрастом ее состояние ухудшается.

— Так, значит, твоя сестра Сисси...

— Сестра? Что ж, в деликатности тебе не откажешь, — проворчал Роберт, Николас не совсем понял, что он имеет в виду. — Сисси не опасна, как бы это ни выглядело со стороны. Но если ты думаешь, что не сможешь жить с ней в одном доме, можешь уехать прямо сейчас. Тебя никто не держит.

Розенхорп в удивлении уставился на Роберта:

— Не нужно разговаривать со мной таким тоном, Морган. Я просто хочу, чтобы ты мне все объяснил.

— Извини, я никак не могу отойти от этой вспышки Сисси. Решил устроить домашнюю вечеринку специально для Роуз. Но если Сисси всякий раз при виде нового гостя будет закатывать истерику, не знаю, что и делать. Мы всю жизнь прятали ее от посторонних глаз. Теперь же ей придется столкнуться с массой незнакомых людей. Не знаю, как она это перенесет.

Николас вспомнил, что в свое время, когда Роберт устраивал пикники, он строго-настрого запрещал гостям заходить в дом. Ссылался на скверный характер отца. Говорил, если он заметит в усадьбе гостей, ему это не понравится. По его словам, язвительные речи полковника могли свести с ума кого угодно. Тогда Николас ни капли не сомневался, что Роберт говорит правду, да и особо не задумывался над его словами. Но теперь понял, Роберт запрещал гостям входить в усадьбу из-за этой странной Сисси. Возможно, именно поэтому Роберт прекратил устраивать в Вестдене пикники и вечеринки. Николас знал, Роберт поссорился с отцом из-за его брака с Лидией, какое-то время не приезжал в Вестден. После смерти полковника Роберт поселился в Вестдене, но все равно больше не устраивал ни пикников, ни вечеринок. Николас думал, из-за Лидии. Судя по всему, причина в этой странной женщине. С первого взгляда видно, она не в своем уме.

Сисси сумасшедшая и, судя по тому, что он видел, очень привязана к Лидии. Господи! Как Лидия жила все эти годы? Николас не понимал, почему она не вернулась в Лондон после смерти мужа. Ведь полковник оставил ей огромное наследство. Могла жить в свое удовольствие, ездить на балы, покупать наряды в самых дорогих магазинах Лондона. Но по какой-то причине она осталась в деревне и отказалась от светской жизни. Теперь он понимает — почему.

— Я не хочу ограничивать свободу Роуз, — со вздохом проговорил Роберт. — Пусть сестра выйдет замуж по любви за хорошего честного человека. Но для нее очень важно, чтобы будущий муж хорошо относился к Сисси. Важнее, чем его чувства к ней. Я считаю, это неправильно, но не могу не учитывать и интересов Сисси. Ведь любое изменение в ее жизни приводит к нервному срыву.

Лорд Розенхорп задумчиво посмотрел на Роберта. Тот не хочет ущемлять интересов Роуз и при этом искренне беспокоится за здоровье Сисси. Все это, конечно, очень похвально и характеризует его как благородного человека. Но почему его совершенно не интересует участь Лидии? Судя по всему, ей приходится заботиться не только о Роуз, но и присматривать за Сисси. Впервые за все время ему по-настоящему стало жаль Лидию. Странно, почему полковник не нанял сиделку или няню для больной дочери? Неужели с самого начала планировал, что молодая жена будет за ней ухаживать? Богатые люди обычно нанимают сиделок, не спихивая заботу о них на жен. Сиделки знают, как обращаться с такими больными, и обычно делают все, чтобы подопечные не мешали другим членам семьи. Ведь лицезреть каждый день сцены, подобные той, которой он стал свидетелем, просто ужасно. Какой же все-таки подлец этот полковник Морган. Женился на девушке, у которой не было ни родных, ни друзей, которую некому было защитить, и превратил в бесплатную сиделку. Но почему Лидия безропотно подчинилась требованиям полковника? Зачем взвалила на себя такой груз? Кажется, полностью смирилась со своим положением. Да, у нее множество недостатков. Она порочна, расчетлива и эгоистична. Но разве ее доброта и милосердие по отношению к несчастной безумной женщине не искупают все пороки? Николас своими глазами видел, как терпеливо она успокаивала Сисси. Не удивительно, что она решила завести себе любовника. Для нее Вестден настоящая каторга, целыми днями приходится присматривать за детьми полковника от его предыдущих браков. К тому же одна из дочерей тяжело больна, и забота о ней, должно быть, отнимает массу сил и времени. Все это несказанно удивило Николаса. Еще совсем недавно он считал, что Лидия взяла бразды правления в свои руки и вертела мужем и его домочадцами, как хотела. Он думал, что Лидия бриллиант в его короне и утеха на старости лет. Он был уверен, что полковник любил ее больше других жен. А оказалось, она что-то вроде служанки. Честно отработала каждый пенни, который полковник истратил на нее. «Бедная Лидия. Не так-то легко достаются блага тому, кто продал за них любовь! Но, в конце концов, она сама сделала свой выбор». Даже после смерти мужа Лидия связана по рукам и ногам. Роберт судя по всему, следит за каждым ее шагом. Она до сих пор пленница этого дома, а место полковника Моргана занял Роберт. Естественно, Лидия решила воспользоваться предложением Николаса, чтобы хоть как-то скрасить свою тяжелую беспросветную жизнь.

Николас с неприязнью посмотрел на Роберта, опять пожалев Лидию. Судя по всему, Роберта заботила судьба кого угодно, только не мачехи. На лондонских балах Роберт разговаривал с ней довольно дружелюбно и приветливо. Возможно, это всего лишь видимость. Интересно, какие отношения между Лидией и Робертом в усадьбе? Он вспомнил вечер, когда Роберт рассказал ему о том, что его отец женился на Лидии. О своей юной мачехе он отзывался с откровенной враждебностью. Вряд ли между ними установились хорошие отношения. Роберт вообще по натуре тиран. На балу следил за каждым шагом сестры. Быть может, точно так же контролирует и Лидию. Ему показалось, что Роберт совершенно не уважает Лидию, хотя старается соблюдать приличия. Как же он сразу не понял, насколько Лидия несчастна в семействе Морганов? Возможно, был поглощен собственными переживаниями и обидой на нее. Но ведь это так очевидно!

— Я покажу твою комнату. Ты сможешь привести себя в порядок и немного отдохнуть после долгого пути. А мне нужно обдумать, как действовать дальше. Сложная ситуация! Теперь придется представить Сисси гостям. Честно говоря, я ужасно этого боюсь. Иногда я даже думаю... — Не договорив, Роберт резко развернулся и решительно зашагал по направлению к усадьбе. Лорд Розенхорп пошел следом.

— Ты думаешь, Сисси лучше вообще не показывать гостям? — спросил он. — Опасаешься, ее выходки могут их шокировать?

— Да, иногда у меня возникают подобные мысли. Но все не так просто. Роуз однажды заявила, что укажет на дверь любому, кто плохо отзовется о ней или обидит ее. Сисси не привыкла к обществу посторонних, при виде гостей у нее может начаться истерика. Роуз и Лидия понимают это, но все равно не хотят прятать ее от посторонних глаз. Так что, возможно, вечеринку придется отложить. А может быть, она вообще не состоится.

Они вошли в дом с черного хода. Роберт пристально посмотрел на Николаса.

— Можешь поступать как тебе заблагорассудится: остаться или уехать. Но, поверь мне, Сисси не всегда ведет себя подобным образом. К счастью, вспышки случаются не так уж и часто. Если ты обещаешь с пониманием отнестись к ней, можешь остаться у нас. Милости просим. И мы больше никогда не вернемся к этому разговору. Но если тебе неприятно находиться в Вестдене после того, что ты увидел, можешь уехать. Никто тебя не держит.

— И на том спасибо.

— Если все-таки решишь оказать честь погостить у нас, тогда спускайся вниз примерно через час. Мы решили устроить пикник у Персидских прудов. Остальные гости вместе с Роуз прибудут на лодках.

Они в молчании поднялись по черной лестнице. Так же молча прошли по коридору, ведущему в соседнее крыло дома. Там располагались комнаты для гостей.

Николасу необходимо было побыть одному и все хорошо обдумать. Ясно одно, он ни за что на свете не покинет Вестден из-за этой странной больной женщины Сисси. Его это не касается. В конце концов, он приехал излечиться от своей первой любви и должен сделать это во что бы то ни стало, а потом с новыми силами заняться своим будущим. И никто, ни сумасшедшая падчерица Лидии, ни ее властный пасынок, не сможет этому помешать. Они вошли в небольшую комнату, обставленную по-спартански.

— Ты можешь отдохнуть и умыться с дороги, а через час спускайся вниз. — Роберт смягчился. На лице даже появилось некое подобие улыбки. Он дружелюбно похлопал его по спине. Вероятно, таким образом выказывал свое расположение.

Оставшись один, Николас снял с себя пиджак, сел в изножье очень узкой и жесткой кровати. Прокрутив в голове разговор с Робертом, пришел к выводу, что тот решил устроить ему проверку, которую он успешно прошел. Николас взглянул в зеркало и почувствовал презрение к самому себе. Господи, ну и болван! Бросился в Вестден по первому зову Лидии. А теперь почему-то решил, что Лидия — невинная жертва Морганов. Обвинил во всем Роберта и его отца. Да, возможно, Роберт следит за каждым ее шагом, постоянно. Но зато она живет в роскоши. Кто знает, быть может, вполне довольна жизнью. Она прекрасно понимала, на что идет. Одно странно, как она решилась завести интрижку чуть ли не на глазах у своего тирана-пасынка? А, неважно. Главное, у него веские причины принять ее приглашение.

Глава 6

Когда Лидия вошла в бывший кабинет покойного мужа, Роберт нервно ходил взад-вперед по комнате. Увидев ее, сразу подскочил к ней и схватил за руки.

— Как она? — задыхаясь от волнения, спросил он. — Успокоилась?

Лидия была так раздосадована на Роберта, что хотела сразу же вырвать у него руки и сказать какую-нибудь резкость. Но, видя его искреннее сожаление, немного смягчилась.

— Я не думал, что расставание с вами станет для нее таким стрессом, мама Лидди. Если бы я знал, никогда бы...

— Но как ты мог так долго молчать? Надо было уже после первого письма Мэриголд рассказать мне обо всем. Подумать только! За время нашего отсутствия у нее случилось несколько приступов. Ты знал и ничего не сказал! Разве все эти балы стоили...

Лидия узнала, что не только Мэриголд, но и миссис Брум писала ей полные отчаяния письма, умоляла как можно скорее вернуться.

— Да, понимаю. С моей стороны это непростительная ошибка, но тогда я думал... Искренне сожалею, и поверьте... — сбивчиво оправдывался Роберт.

«Слава богу, что хотя бы теперь раскаивается. Обычно он не склонен признавать ошибки, никогда не сомневается в своей правоте».

— Проблема в том, что ты не пожелал воспринять всерьез то, что я говорила о состоянии Сисси. Неужели думал, что знаешь ее лучше, чем я?

— Теперь я осознал свою ошибку. Я просто подумал, вы слишком опекаете ее. Вы и мои сестры уделяете ей слишком много внимания. Мне казалось, вы чересчур драматизируете ее состояние.

Смутившись, Роберт умолк.

— То есть ты считаешь, мы зря уделяем ей столько внимания? — Лидия понимала, не стоит сердиться на Роберта. Он искренне любит сестру и никогда бы ее не обидел. По крайней мере, намеренно. Он искренне сожалеет о своем поведении. Просто у него есть одна ужасная черта, всегда все решать за других.

— Ты многого не знаешь о ней. Тебя не было в Вестдене, когда мы с ней переехали сюда. Ты тогда очень обиделся на отца за то, что он женился на мне. К тому времени, как ты простил его и приехал, Сисси благодаря нашей неустанной заботе стало гораздо лучше. — Лидия почти перестала сердиться на него, однако было неприятно, что он держит ее за руки. Высвободившись, она подошла к окну, облокотилась на широкий подоконник. — Да, ты впервые стал свидетелем ее приступа, хотя Мэриголд и Роуз неоднократно рассказывали тебе о них. Почему ты им не поверил? — Роберт покраснел. — Ты так похож на отца, — вздохнула Лидия. — Всегда все решаешь за других, никогда не спрашиваешь, согласны ли мы выполнять твои указания. Уверен, что знаешь все лучше всех. — Судя по всему, слова Лидии задели его за живое. — Но, как и полковник, действуешь из самых лучших побуждений, это тебя оправдывает.

— Я... — Роберт взглянул на аккуратно сложенные на столе бумаги и в задумчивости отодвинул их. — Но мы отвлеклись. Мы говорили о Сисси. Почему она так тяжело переносит расставание с вами?

— Ах да. Я же тебе не все еще рассказала. Когда она переехала сюда, ее мучили жуткие кошмары. Она кричала каждую ночь. А днем ни на минуту не могла остаться в комнате одна. Мне или твоему отцу приходилось постоянно находиться рядом с ней.

— Неужели? Я этого не знал.

— Мэриголд и Роуз поначалу невзлюбили нас с ней. Боялись, отец охладел к ним. Но потом обе искренне привязались к сестре и стали нам активно помогать.

Мягко и ненавязчиво приучили ее оставаться в комнате одной. Они хорошие и добрые девушки. Хотя иногда проявляют упрямство.

— Честно говоря, их отношение к Сисси приятно меня удивило. Получается, они способны думать не только о себе. В детстве они были очень избалованы. Этакие экзотические цветочки в оранжерее отца. — Роберт грубо расхохотался. — Сисси удивительное создание. Она способна пробуждать в людях дремлющие в них хорошие качества.

— И отрицательные тоже. Взять, к примеру, моего опекуна. После смерти родителей он получил титул моего отца. Сначала он показался мне добрым и честным человеком. Но потом я поняла, до какой степени ошибалась на его счет. Он сказал, что не пожалеет для меня никаких денег и сделает все, чтобы я стала одной из самых красивых девушек сезона. Но категорически отказался принять Сисси в свой дом, заявил, что его дом — не место для слабоумных, не пожелал слушать моих объяснений, на него не действовали никакие уговоры. И он отправил ее в сумасшедший дом.

— Да, знаю.

— Но ты не знаешь, какой кошмар ей пришлось пережить в этом заведении. — Лидии было невыносимо не то что говорить, но даже думать об этом. — Комната, куда ее поместили, была узкой и тесной, как шкаф. Когда нас к ней привели, она была привязана к кровати. Твой отец пошел к владельцу заведения и потребовал у него отчета. Но тот нисколько не смутился и заявил, что приказал ограничить свободу Сисси для ее же блага. По его мнению, она могла причинить себе вред во время приступа. Как оказалось, этот человек приказывал привязывать к кроватям всех пациентов, которые не желали ему подчиняться. Таким способом он добивался послушания. Он прочитал нам с полковником целую лекцию о методах лечения слабоумия. Мы пришли в ужас! Подумать только, этот изверг сажал Сисси и других пациентов в ванны с ледяной водой, чтобы обеспечить приток крови к мозгу и тем самым облегчить их состояние. С этой же целью подвешивал их вниз головой и оставлял так на несколько часов. По его мнению, подобные методы могли способствовать их излечению.

— О боже! — воскликнул Роберт, искренне потрясенный.

— Он так гордился своей методикой! Считал себя великим ученым, думал, ему удалось изыскать способ лечения слабоумия. Уму непостижимо! — проговорила Лидия, в глазах ее блеснули слезы. — Когда мы вошли в чулан, который только по недоразумению можно было назвать комнатой, Сисси лежала в собственных нечистотах и плакала. Она хотела броситься к нам, но не смогла, так как была привязана. А твой отец... на какой-то момент он потерял над собой контроль. Ты знаешь, сколь он ужасен в гневе. А тут... Еще никогда я не видела его в таком состоянии. Это было так же страшно, как наблюдать извержение вулкана. Да, пожалуй, наиболее подходящее сравнение. Но потом он взял себя в руки, и я увидела, какой он в действительности добрый, великодушный, благородный человек. Весь свой гнев он направил на мучителей Сисси, а с ней был мягок и тонок. Врач, санитары, все те, кто причиняли Сисси страдания, были в ужасе и бормотали извинения. Ты не можешь представить, как я была благодарна полковнику. И не только я, но и Сисси. С этого дня твой отец стал для нее настоящим героем. Когда я сказала, что полковник теперь будет ее новым отцом, Сисси обняла его и поцеловала в щеку. — Лидия вытерла глаза рукавом, это воспоминание всегда трогало ее до глубины души. Другой на его месте оттолкнул бы Сисси. Но полковник даже не поморщился, несмотря на дурной запах, исходящий от Сисси, а обнял ее в ответ.

— С тех пор Сисси полюбила полковника так же, как меня, восхищалась им. Стоило ему войти в комнату, на ее лице появлялась улыбка. А потом и твои сестры прониклись к ней сочувствием, постепенно привязались к ней. И ко мне они тоже стали относиться лучше. А Сисси... Всякий раз, как полковник заходил к ней, она забиралась к нему на колени и крепко обнимала. Наверное, она восприняла мои слова о том, что полковник теперь ее новый отец, слишком буквально.

Лидия закрыла глаза, всеми силами сдерживая рыдания, рвущиеся из груди. Сердце полковника постепенно оттаивало. Лидия видела, как приятны ему проявления любви Сисси, хотя иногда она вела себя слишком навязчиво и бурно. Лидия сама увидела полковника в новом свете. Ей открылись прекрасные качества его души, о которых до этого она и не подозревала. Несмотря на вспышки гнева и властный тон, в глубине души он был добрым сентиментальным человеком.

— Да, когда я, наконец, помирился с отцом и приехал в Вестден, я был потрясен произошедшей в нашей семье переменой. Сестры и вы то и дело обнимали и целовали его. Хотя раньше никто не смел приблизиться к этому старому ворчуну. А он отвечал вам такой же нежностью и любовью. Кто бы мог подумать, что он на такое способен?

— О, я помню, как вытянулось твое лицо от удивления.

— Не думал, что мое удивление так заметно. Но вы совершили чудо.

— Дело не во мне. Все это заслуга полковника.

— Все равно это настоящее чудо. В нашей семье все действительно изменилось. Сестры впервые в жизни искренне радовались моему приезду. Раньше визиты в Вестден были для меня невыносимы. Отец постоянно читал мне нотации, ему категорически не нравился образ жизни, который я вел. Сестры мечтали о том, чтобы я поскорее уехал. А тогда, впервые за все эти годы, мы стали настоящей семьей.

В голосе Роберта звучало неподдельное чувство. Но вдруг он покраснел от стыда, умолк и принялся крутить в руках перочинный ножик. Как и отец, он стеснялся искреннего проявления чувств. Видя его смущение, Лидия поспешила перевести разговор на другую тему.

— Мы опять отвлеклись от главного. Тратим время на воспоминания многолетней давности, вместо того чтобы решить вопросы, которые важны сейчас. Я бы хотела поговорить о пикнике, на который Роуз пригласила гостей.

— Да, это действительно важно.

— Мы ни в коем случае не должны это отменять, несмотря ни на что.

— Вы думаете?

— Конечно. Я внимательно просмотрела список гостей Роуз, кажется, она сделала правильный выбор. Среди приглашенных нет ни одного человека, способного обидеть Сисси.

Когда Лидия узнала, кого пригласила падчерица, она в очередной раз удивилась проницательности этой девушки. Например, она пригласила двух джентльменов с их сестрами. Таким образом, она могла расширить круг светских знакомств. Ведь если бы среди ее знакомых были одни мужчины, ей сложнее было бы завести нужные связи в высшем обществе. Да и любое светское мероприятие, на которое приглашены исключительно мужчины, обычно не удается.

— Вообще-то Сисси редко доставляет проблемы. С ней не так уж сложно поладить, но...

— Не волнуйся, Роберт, с ней все будет в порядке. Она пришла в исступление, потому что кто-то сказал ей то, чего нельзя говорить ни в коем случае. Зачем ты ей рассказал, что мы уехали в Лондон, чтобы выдать Роуз замуж?

— Но я попробовал объяснить, что с ней без вас ничего плохого не случится.

— Должно быть, фраза о замужестве Роуз ее и испугала, пробудила воспоминание о том страшном времени, когда ее отправляли в сумасшедший дом. Ведь тогда ей тоже сказали, что я уезжаю, чтобы выйти замуж. Она решила, что мы опять отошлем ее в то ужасное место.

— О боже! Какой же я глупей! Я ведь просто хотел успокоить ее, убедить, что мы все обязательно вернемся в Вестден. Сисси видела, как изменилась ваша жизнь после того, как вы вышли замуж за моего отца. И я думал, упоминания о замужестве Роуз не вызовет у нее ничего, кроме радости. Я сказал, что для Роуз брак станет огромным счастьем. Сисси любит Роуз и всегда искренне радуется за нее. И еще я хотел заранее подготовить ее к появлению нового человека в нашем доме, чтобы это не стало для нее неожиданностью.

— Я понимаю, ты хотел как лучше. Но, пожалуйста, Роберт, в следующий раз советуйся со мной, прежде чем что-то предпринять в отношении Сисси. Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой. И ни в коем случае не скрывай от меня, если ей станет хуже. Кому, как не мне, понимать, что ей в данный момент нужно? Ведь она моя сестра, а не твоя. Хотя твой отец фактически удочерил ее.

Роберт кивнул, полностью осознав свои ошибки.

— И еще, ты пригласил одного человека и не предупредил меня об этом. Его не было в списке гостей. Я говорю о лорде Розенхорпе. Это т-ты пригласил его сюда? — заикаясь, спросила Лидия. — Я понимаю, почему ты это сделал, хотел, чтобы на пикнике, где соберется одна молодежь, рядом с тобой был ровесник и старый друг. Но ты мог бы сказать об этом мне.

— Я совсем не жаждал увидеть его здесь. Не я приглашал его в Вестден, — оправдывался Роберт. — Это Роуз.

Так вот оно что! Роуз настолько восхитила смазливая внешность лорда Розенхорпа вкупе с его титулом, что, невзирая на его грубость и циничность, она решила дать ему еще один шанс.

— Роуз не хотела никого посвящать в свои планы относительно него. Она и мне бы ничего не сказала, но ей нужно было передать приглашение, и она попросила, чтобы я послал к нему лакея, — объяснил Роберт, окинув Лидию пронизывающим взглядом. Ей всегда становилось неуютно, когда он так на нее смотрел. — Мне эта идея показалась несколько странной, но я согласился помочь ей. Приказал нашему лакею Петерсу отправиться в Лондон. О своем намерении Роуз сказала слишком поздно, и так получилось, что пришлось послать Петерса на ночь глядя. Но, в конце концов, что плохого, если Розенхорп некоторое время погостит у нас? Ну, будет на одного гостя больше. Или вас смущает, что вы узнали о его приезде в последний момент?

— Дело не в этом, просто...

— Зачем нам ссориться из-за такой мелочи? В конце концов, в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Давайте лучше сосредоточимся на более важных вещах, мама Лидди, — примирительно проговорил Роберт.

— Да, ты прав. — В конце концов, они решили устроить этот пикник ради Роуз. Ей нужно думать сейчас о будущем падчерицы и душевном спокойствии Сисси.

Лидия разгладила складки на юбке и направилась к двери. Она привыкла думать о себе в самую последнюю очередь. Но теперь... Странные, смешанные чувства к лорду Розенхорпу вновь овладели ею.

— Я пойду к Сисси и расскажу ей о том, что к Роуз приезжают друзья. Объясню, что гости захотят познакомиться с ней сегодня, и она должна тщательно подготовиться. Умыться и причесаться. Бетси поможет ей выбрать платье. — Когда Сисси увидит подарки, она очень обрадуется. Она обожала разворачивать подарки и примерять новые платья, радовалась так, что заражала неподдельным восторгом других. — Думаю, лучше всего познакомить ее с гостями у Персидских прудов. Ты ведь сможешь нас немного подождать?

— Роуз и миссис Брум вполне смогут занять гостей. А эти два морских офицера, поклонники Роуз, с радостью помогут им, — нетерпеливо отозвался Роберт. — Самое главное сейчас поддержать Сисси. Помочь привыкнуть к новым людям. И потом, мне хотелось бы увидеть, как они примут ее.

Роберт помрачнел, Лидия подумала, неужели Розенхорп что-то успел уже высказать относительно Сисси? Почему у Роберта так внезапно испортилось настроение?

— Да, хотела тебя спросить, как отнесся к Сисси лорд Розенхорп? Думаю, его поразила ее выходка. Он что-нибудь говорил об этом?

Наверняка вызвала у него отвращение, а забота о ней насмешку. Да, взгляд его выражал совсем другое, но не притворство ли это? В таком случае он черствый, бездушный человек и недостоин того, чтобы стать мужем Роуз. Пусть уезжает, скатертью дорожка. Быть может, Роберт уже высказал Розенхорпу все, что о нем думает, и тот, оскорбленный, покинул поместье. Ну что ж, так даже лучше и для Лидии, и для Роуз.

— Интересно, почему он прибыл сюда на лошади, а не на лодке. Ведь так гораздо удобнее.

Быть может, воспоминания о пикнике, который восемь лет назад устроил Роберт, настолько мучительны, что он избегает воспоминаний об этом?

— Не знаю, — пожал плечами Роберт. — Не только Розенхорп прибыл сюда верхом. Кстати, мне в голову пришла идея, почему бы нам не устроить конные прогулки? По-моему, это очень весело. Как вы смотрите? А что касается отношения Розенхорпа к Сисси, то я не совсем понял. Он расспрашивал меня о ней, но, кажется, все это его не слишком потрясло. Я откровенно ему объяснил, что, если его что-то не устраивает, он может уехать прямо сейчас. Но, немного поразмыслив, он решил остаться.

Лидия поняла, что реакция Николаса на Сисси вполне удовлетворила Роберта. Но до конца успокоиться она не могла. Мысль, что ей придется жить с ним под одной крышей, была невыносима. Лидия представила, как он станет поминутно заигрывать с Роуз, а ей придется из последних сил сдерживать ревность. И надежда на то, что он все еще любит ее, окончательно рухнет. Выдавив слабую улыбку, Лидия вышла из кабинета и направилась в детскую, где Сисси и ее сын Майкл, должно быть, распаковывали подарки. Она некоторое время постояла у двери детской, вытерла слезы, расправила плечи. Из детской раздавался жизнерадостный смех. Не хотелось портить Майклу и Сисси настроение. Наконец, весело улыбнувшись, Лидия вошла в комнату. Улыбка мигом сошла с ее лица. Пол был усеян обрывками оберточной бумаги. «Словно осенние листья», — с грустью подумала Лидия. Сисси и ее собака Слиппер сидели на полу и вырывали друг у друга остатки обертки. «О боже, собака может добраться до платьев и испортить их», — с ужасом подумала Лидия. Мэриголд с вызовом взглянула на нее.

— Еще ни разу за последние две недели Сисси не была так счастлива, — сказала она, видимо, таким образом, оправдываясь, что не смогла уследить за Сисси.

Майкл подбежал к ней, явно очень расстроенный и взволнованный.

— Каждый день я говорил Сисси, что ты вот-вот приедешь, но ничего не помогало. Ты не должна была уезжать, мама. Ты ведь больше никогда не уедешь, правда? Сисси не вынесет этого!

— Конечно, не уеду. — Лидия обняла сына. О боже! Как же она по нему соскучилась!

— Ты не сердишься на меня, правда? — спросил Майкл.

— Ну, что ты, милый, совершенно не сержусь. — Лицо мальчика сразу же просветлело. — Ведь ты все это время успокаивал Сисси. Но с ней порой очень нелегко. Я-то уж это знаю.

— У тебя всегда получается ее успокоить, — возразил Майкл.

— Не всегда, — со вздохом проговорила Лидия. — Просто, когда я рядом, у нее практически не бывает приступов. К тому же меня она больше слушается.

Расправившись с последним клочком бумаги, Слиппер в изнеможении свалился на пол и уткнулся мордой в колено Сисси. Левой рукой она рассеянно ерошила его бархатистое ухо, правую сунула в рот. Временами по ее телу пробегала нервная дрожь — последствия недавнего приступа. В целом же она чувствовала себя вполне нормально.

— Ну что, вы готовы познакомиться с гостями? Роберт уже ждет нас. Мы пойдем к Персидским прудам, где Роуз и ее друзья устраивают пикник.

Мэриголд вскочила со стула. Глаза ее загорелись от восторга.

— О, Роуз сказала, что пригласила двух молодых морских офицеров, — возбужденно заговорила она. — Они очень галантно ухаживают за ней. Мне не терпится встретиться с ними. Роуз говорила, они очень симпатичные и милые. Это правда?

— Да, я их видела на балу. Они действительно очень приятные молодые люди. — Лидии, правда, они не очень понравились, но она не решилась разочаровывать Мэриголд.

Должно быть, юным девушкам, вроде Роуз и Мэриголд, эти молодые люди действительно могли понравиться. Впрочем, Роуз, как и Лидия, воспринимала их как единое целое, некий собирательный образ. Лидия поняла это, когда увидела, как Роуз поставила их в списке гостей рядом. Так обычно она записывала членов одной семьи. Офицеры, хотя и не братья, были похожи как две капли воды.

Мэриголд подбежала к зеркалу и пригладила темно-рыжие кудри. У нее были зеленые глаза и веснушки на носу и щеках. Лидию всегда удивляло, насколько Роуз и Мэриголд не похожи. Наверное, это объяснялось тем, что они сводные сестры. Майкл подбежал к Сисси и положил крошечную ручонку ей на плечо.

— Мы идем на пикник, Сисси, — сказал он, отчетливо произнося каждое слово. — Тебе там понравится, уверен. Если же тебе станет скучно, мы возьмем по куску торта и вернемся сюда.

Кажется, за время отсутствия Лидии Майкл и Сисси очень сблизились. Впрочем, неудивительно. Мэриголд, с которой когда-то любила играть Сисси, стала взрослой. Все больше времени проводила перед зеркалом, примеряя наряды и мечтая о будущем муже. Сисси это нисколько не интересовало. Хотя физически она ничем не отличалась от Лидии и была почти такого же возраста, внутренне навсегда осталась ребенком. Чтобы подбодрить ее, Майкл достал из шкафа с игрушками мяч. Во время прогулок они обожали играть со Слиппером в мяч. При виде любимой игрушки Слиппер вскочил с пола, радостно залаял и облизал лицо Сисси. Она неуклюже поднялась, как ни странно, позволила расчесать волосы и надеть на себя одно из тех платьев, которые привезла ей из Лондона Лидия. К платью прилипли мокрые обрывки оберточной бумаги и собачья шерсть. Но в целом она выглядела вполне прилично. Майкл взял Сисси за руку и повел к двери. Их шаги гулким эхом разносились по коридору. Мэриголд поправила платок на шее, последний раз взглянула на себя в зеркало и тоже направилась к двери. Лидия и Мэриголд медленно шли за Сисси и Майклом, заметно отстав от них. Когда они вышли в холл, сразу же увидели Роберта и лорда Розенхорпа. Николас стоял, привалившись к дверному косяку, скрестив руки на груди. Он с удивлением взглянул на Сисси, та, смутившись, поскорее повернулась к Роберту.

— Пости меня, Робер. Я была такой непосушной. Я не долна была тебя ить. Я не долна была симать с тебя ляпу. — Сисси плохо говорила, часто коверкала слова. Особенно когда была чем-то расстроена или взволнована.

— Все в порядке, дорогая, — ласково сказал он и распростер руки для объятия. Сисси бросилась к нему и обхватила двумя руками. Роберт застонал от боли, так сильно она его сжала. Она вообще не умела рассчитывать свои силы.

— А теперь, — продолжал Роберт, высвободившись из ее слишком крепких объятий и убедившись, что она внимательно слушает, — поздоровайся с нашим гостем лордом Розенхорпом.

Сисси послушно сделала реверанс. Лорд Розенхорп церемонно поклонился ей в ответ. Сисси громко рассмеялась. Еще никогда и никто не кланялся ей. Не удивительно, что эта обычная в светском кругу церемония так ее развеселила. Она захлопала в ладоши и сделала еще один реверанс.

— Ради бога, больше не кланяйся ей в ответ, Розенхорп, — поморщился Роберт. — Или мы отсюда никогда не уйдем. Майкл, поклонись его светлости.

Майкл вежливо поклонился Николасу. Лорд Розенхорп ответил ему тем же. Сисси опять засмеялась.

Лорд Розенхорп мог хотя бы улыбнуться из вежливости, но почему-то этого не сделал. Лидию его поведение уже начинало сердить. Кажется, он чувствовал себя не в своей тарелке. К счастью, открыто не проявил нетерпения и брезгливости. Но чувствовалось, что поведение Сисси его обескураживало. Он повернулся к Майклу и окинул его пристальным взглядом.

— Пойдем, Сисси, — решительно сказал Роберт и взял ее за руку. — Нам пора к Персидским прудам. Нас уже все заждались.

— Там удет орт, — просияв, проговорила Сисси. — Майкер мне казал.

— Ну, конечно, там будет торт, — подтвердил Роберт, и они пошли по направлению к пруду. Мэриголд в волнении посмотрела на лорда Розенхорпа. Она ждала, видимо, что он подаст ей руку, как истинный джентльмен. Но Николас, казалось, не замечал ее взглядов.

— Идемте скорее. — Майкл поспешил за Сисси и Робертом. — Иначе без нас съедят весь торт.

Слиппер бросился за ним, Мэриголд тяжело вздохнула и тоже направилась к пруду. Лидия осталась один на один с Розенхорпом.

— Ну, наконец-то мы одни. Я так ждал этого момента. Мне нужно поговорить с глазу на глаз.

— Со... со мной? — Лидия не могла в это поверить.

Николас взял ее под руку, Лидия позволила ему это.

— Конечно, с вами. Мы должны многое обсудить. И, как вы понимаете, наш разговор не терпит присутствия посторонних.

— Что вы имеете в виду?

— Миссис Морган, перестаньте притворяться! Сколько можно! Вы прекрасно понимаете, что я имею виду, — резко бросил он. — Или, может быть, вы боитесь, что кто-нибудь из вашей семьи может нас подслушать? Не стоит об этом беспокоиться. Они уже достаточно далеко.

— Итак, давайте, пока никого нет, заранее обо всем договоримся.

О чем договориться? Что он имеет в виду? Лидия терялась в догадках.

— Вообще-то в подобных случаях мужчина сам приходит к женщине в спальню в заранее обговоренное время, — первым нарушил затянувшееся молчание Николас. — Но, честно говоря, я совершенно не ориентируюсь в этом доме. К тому же здесь очень много коридоров, ведущих непонятно куда. Или, может быть, вы снабдите меня картой? — Он саркастически рассмеялся.

— Картой? Я вас не понимаю.

— Впрочем, мне бы очень не хотелось приходить в спальню, где вы когда-то предавались любви с полковником Морганом, — язвительно продолжал Николас. — Меня тошнит от одной этой мысли. Что вы можете предложить взамен? Ведь вы, конечно, все заранее обдумали, не так ли?

— Заранее обдумала? Но что я должна была...

— Да, — нетерпеливо перебил Николас. — Насколько я понял, вы решили устроить приличную светскую вечеринку, для этого пригласили в дом массу гостей. А если будете приходить ко мне в спальню и кто-то об этом узнает, разразится грандиозный скандал. Вам же это не нужно. Найдите комнату, где мы сможем уединиться.

До нее постепенно начал доходить смысл его слов.

— Предлагаете вступить с вами в связь?

Значит, он приехал в Вестден не ради Роуз. Он вовсе не собирается на ней жениться. Это же просто замечательно! Бедная Роуз! Она будет очень разочарована, узнав истинную причину. Впрочем, быстро утешится. Ведь ее окружает множество молодых людей, каждый из которых только и мечтает о том, чтобы Роуз обратила на него внимание.

Лидия снова взглянула на лорда Розенхорпа и в очередной раз поразилась, какой же он красивый мужчина. И этот красавец обратил внимание на нее, а не на Роуз. Юной богатой красавице предпочел Лидию.

— Ведь вы специально пригласили меня в поместье, чтобы вступить в связь. Прислали записку. Не просто же так вы это сделали.

Неужели он думает, что это она пригласила его в Вестден? Хотя на балу он недвусмысленно предложил вступить в связь, сказал, что придет по первому же ее зову. И, получив приглашение Роуз, конечно же решил, что это от нее. Вот оно что! Он думает, что она приняла его предложение. Правда, Лидия была уверена, что Николас все это предлагал несерьезно, просто чтобы шокировать. Во всяком случае, лично она восприняла это как попытку оскорбить, больнее задеть. Дать понять, что он считает ее легкомысленной развратной женщиной, способной завести ни к чему не обязывающую любовную интрижку. Кто бы мог подумать, что он говорил серьезно. Неужели ему так не терпится провести с ней ночь? Неужели она действительно ему нравится? Голова закружилась от этих мыслей и смешанных чувств. С одной стороны, он смертельно оскорбил ее. С другой стороны, его внимание очень льстило Лидии.

— Значит, если я правильно вас понял, вы тоже считаете, что ваша спальня не лучшее место для наших любовных утех. — Николас неправильно истолковал ее молчание и краску смущения, залившую лицо. — Что ж, вполне разумно. Но тогда где мы встретимся? Может быть, в моей спальне? Почему же вы выделили мне комнату с такой узкой кроватью? Видно, вы не очень-то опытны в подобных делах. Держу пари, я первый, с кем вы собираетесь провести ночь со дня смерти мужа. Если так, польщен, вы оказали мне великую честь.

— Прекратите! Сейчас же прекратите! — вне себя от возмущения воскликнула Лидия. — Остановитесь!

Николас воспринял ее слова буквально и остановился. Стоял, замерев, посреди дороги и удивленно смотрел на Лидию. Явно не понимал, что ее до такой степени возмутило. Лидия тоже остановилась, прижав ладони к пылающим щекам. Ей вдруг так ясно представилось, как они лежат в постели и... Перед глазами пронеслись соблазнительные картинки. Волнительно и прекрасно!

— Я... — задыхаясь, пробормотала она. — Я...

— Знаю. — Николас тоже задыхался.

Между ними словно электрический разряд пробежал. Внезапно он схватил ее за руку и увлек в палисадник, где густо разросшиеся деревья могли надежно скрыть от посторонних глаз.

— О господи, Лидия! Если б вы знали! Сама мысль о близости с вами сводит меня с ума, — внезапно охрипшим от страсти голосом проговорил лорд Розенхорп, подхватил ее на руки и впился в губы долгим страстным поцелуем. Лидия так растерялась, что не в силах была ему помешать. Да и не хотела.

Когда-то она мечтала о том, чтобы он хоть раз в жизни ее поцеловал, но представляла поцелуй нежным и романтичным. А Николас вел себя с ней слишком грубо. Лидия попробовала высвободиться из его объятий, рассердившись. Неужели он думает, что она из тех женщин, с которыми можно не церемониться? Уму непостижимо! Она всю жизнь сдерживала чувства и только теперь поняла, как от этого устала. Почему она должна обдумывать каждый шаг, каждое слово? Раньше она запрещала себе даже представлять подобные сцены. Не пора ли хоть на несколько минут освободиться от оков? В конце концов, она свободная женщина, имеет право делать все, что заблагорассудится. Тем более, что она больше не могла сдерживать влечение к нему. Она так долго этого ждала! Лидия издала сладострастный стон и обняла его за шею. Николас зарычал от вожделения, и, спустя мгновение, губы их вновь слились в поцелуе. Еще совсем недавно Лидия и подумать не могла, что их отношения так стремительно станут развиваться. Она не противилась его ласкам, отдавшись на волю сладостным ощущениям.

— О боже! — пробормотал он. — Боюсь, я не смогу дождаться ночи. Я бы хотел... хотел взглянуть на вас обнаже... Узнать, какая вы... — Узнать какая она? Лидия и сама этого не знала. — Черт возьми! — Николас озабоченно оглянулся. — Неужели здесь нет ни одной беседки? Мы могли бы уединиться там и... и... удовлетворить первую жажду.

Как он может говорить ей такие вещи? Лучше бы ударил ее по лицу.

Несмотря на возмущение, ей больше всего на свете хотелось принять его предложение. Неужели виной тому лишь физическое влечение к нему? Нет, все гораздо сложнее. Лидия все еще его любит. К чему себя обманывать? Хотя не раз убеждалась в его легкомыслии и вероломстве.

Глава 7

Эта мысль полностью отрезвила. Еще не поздно отступить, отказаться от опрометчивого шага. Нельзя, чтобы это произошло. Если она примет его предложение, будет жалеть об этом всю жизнь. Ни к чему хорошему это не приведет! Лидия выскользнула из объятий Николаса, вытерла губы и поспешила присоединиться к компании гостей. Она не должна вступать с Николасом в связь. И не только с ним. Вообще ни с кем и никогда! Ведь она не из тех женщин, которые заводят любовников. За кого он ее принимает? Николас быстрым шагом подошел к Лидии и схватил за руку:

— Куда вы? Что случилось? Неужели я вас чем-то обидел?

Лидия молча шла, не обращая на него внимания.

— Ну, хорошо, давайте вернемся к нашему разговору позже. Если вы считаете, что сейчас неуместно... Кстати, вам нужно привести себя в порядок. Вы не можете появиться перед гостями в таком виде. Что о вас подумают? Позвольте мне помочь вам.

Не дожидаясь согласия Лидии, Николас принялся поправлять платье, которое сползло с плеча. Лидия неподвижно стояла и отстраненно наблюдала за его действиями, не мешая, но и не помогая. Николас наскоро привел в порядок и себя. Пригладил волосы, поправил воротничок рубашки. Лидия закрыла глаза, чтобы этого не видеть. Теперь он, наверное, думает, что она легкомысленная женщина, способная без зазрения совести предаваться любовным утехам вне брака. Сама виновата. Не стоило быть такой навязчивой. Эти томные вздохи, жадные взгляды он, должно быть, воспринял как приглашение. Когда он ее поцеловал, она не отстранилась, напротив, схватилась за него, словно утопающий за соломинку, и принялась неистово целовать в ответ. Теперь Николас знает, что она любит его. Впрочем, он, скорее всего, понял это еще в Лондоне.

— И все же нам нужно решить сейчас, другого случая может не представиться, когда и где мы сможем заняться любовью? — Он взял ее под руку и решительно повел по направлению к пруду.

— Но я не... — Лидия хотела сказать: «Вы не за ту меня принимаете», но не смогла продолжить. С ее стороны подобная фраза выглядела бы чистым лицемерием. — Я не могу, — начала она и опять замолчала, подумала, что Николас, услышав от нее такое, придет в ярость и будет по-своему прав. Ведь он примчался в Вестден по первому же ее зову. — Я должна поспешить к гостям. Мне необходимо быть рядом с Роуз.

Лидии очень хотелось сказать: «Да, я должна занимать гостей Роуз. Потому что они честные и благородные молодые люди с прекрасными манерами. В отличие от вас. Они не стали бы делать подобные предложения женщине, не будучи с ней в браке». С огромным трудом ей удалось сдержаться, но злость на Розенхорпа закипела с новой силой. Самое ужасное, ее все еще переполняло непередаваемое ощущение поцелуя. Она злилась не только на него, но и на себя. Злилась, что не смогла устоять. Обида и боль соседствовали с любовью. Негодование уступало место восхищению этим красивым и обаятельным мужчиной. Он хотел жениться на приличной девушке, но ясно дал понять, что ее никогда не возьмет в жены. Такие, как она, по его мнению, годятся для легких, ни к чему не обязывающих отношений.

— Пожалуйста, ни о чем меня не спрашивайте. По крайней мере, сейчас, — дрожащим голосом проговорила Лидия.

Они молча шли по тропинке. Николас бросал на нее недвусмысленные взгляды, Лидия изо всех сил делала вид, что ничего не замечает. Наконец они дошли до Персидских прудов. При виде этого великолепия он выругался, не в силах сдержать восхищения. Крошечные прудики были окружены аккуратно подстриженными газонами с бархатистой зеленой травой, соединены между собой, один перетекал в другой. Большая часть гостей собралась возле павильона, где можно было укрыться от солнца и дождя. Внутри павильона миссис Брум накрыла праздничный стол, который прямо-таки ломился от разнообразных изысканных закусок. Когда Лидия и Николас подошли, все окинули их удивленными взглядами. К счастью, Роберт спас положение, заговорив с гостями.

— Леди и джентльмены, разрешите представить остальных членов нашей семьи. Мисс Мэриголд Морган, наша с Роуз сестра. — Мэриголд сделала реверанс. — Наш младший брат Майкл. — Майкл поклонился.

Лорд Розенхорп подошел к Мэриголд и Майклу.

— А это юная леди Сесилия. Мы зовем ее Сисси, — откашлявшись, продолжал Роберт. — Она плохо слышит. Поэтому, если захотите обратиться к ней, просто крикните: «Сисси», Слиппер, ее собака, подаст ей знак.

Сестра лорда Арбергела и мисс Люттерворс обменялись выразительными взглядами. Сисси не обратила на них внимания, ее совершенно не задела эта сцена. Склонившись над водой, она безуспешно пыталась поймать декоративную рыбку, спрятавшуюся от солнца под листом кувшинки. Но от глаз Лидии ничего не укрылось. Все мысли о Николасе, обида и боль мигом улетучились.

Сейчас она думала только о том, чтобы вступиться за Сисси, защитить ее от презрительных взглядов. Она сильна и вполне способна за себя постоять. Даже лорд Розенхорп ей не страшен. Но Сисси совершенно беззащитна. Любой мог обидеть ее. Лидия не знала, как разрядить обстановку. Все чувствовали себя неловко, стояли, опустив головы, и молчали. Положение спас мистер Бентли.

— Сисси, — позвал он.

В тот же миг Слиппер подбежал к ней, лизнул ее руку и кивнул головой в сторону мистера Бентли. Как и все спаниели, он двигался очень быстро и грациозно.

— Какая умная собака, — восхитился мистер Бентли, наклонился к Слипперу и потрепал его за ухо. — Рад познакомиться с вами, Сисси, — и ласково ей улыбнулся.

Лидия готова была его расцеловать, он повел себя очень тактично, не стал заострять внимания на дефекте Сисси, а сразу переключился на собаку.

— Судя по всему, Морган решил бросить гостям вызов, — прошептал лорд Розенхорп на ухо Лидии. — Иначе он не стал бы говорить... Впрочем, меня это нисколько не удивляет. Такое поведение вполне в его духе.

Что ж, он совершенно прав. Лидия сразу заметила, что под маской невозмутимости скрывается воинственное настроение. Он словно готовился дать отпор.

— Мистер Бентли очень хороший человек, — оценила Лидия. — Впрочем, я всегда это знала. — Ей было известно о некоторых недостатках мистера Бентли. Но в целом он действительно был неплохим человеком. — Роуз никогда бы пригласила человека, который мог бы обидеть Сисси.

— Вы все так заботитесь о ней, — со смехом проговорил Розенхорп.

— Ну, конечно, — с вызовом глядя на него, бросила Лидия.

— Мой отец, — принялся объяснять мистеру Бентли Роберт, — хотел, чтобы Сисси не чувствовала себя ни в чем ущемленной. И потому обучил Слиппера специальным командам, чтобы он стал ее «ушами». Результаты превзошли все ожидания. Слиппер действительно очень умная собака.

— Вы никогда не думали о том, чтобы нанять для Сисси, сиделку? — нахмурившись, обратился лорд Розенхорп к Роберту. — Ведь ее болезнь пагубно влияет на жизнь семьи, не лучше ли ее поручить заботам профессионала?

— Нет, мы никогда об этом не думали, — отрезала Лидия и вырвала у него руку.

Сердце сжалось от боли. Уж лучше бы он напропалую заигрывал с Роуз у нее на глазах, чем говорил такие жестокие вещи. Ей вдруг вспомнился сегодняшний разговор с Робертом. Тот проникся искренним сочувствием к Сисси после рассказа Лидии о том, что ей пришлось пережить в лечебнице. Он понял, а этот... Лорд Розенхорп не способен ничего понять. Роуз ни за что на свете не выйдет замуж за человека, который будет плохо относиться к Сисси. Роберт полностью ее в этом поддерживает. Розенхорпу наверняка все это показалось бы глупым и бессмысленным. В глубине души Лидия всегда знала, что он черствый эгоистичный человек.

— Попробуйте закуски, — холодно предложила она и кивнула головой в сторону павильона, напоминающего индийский храм, который когда-то во время своих странствий увидел полковник Морган и захотел выстроить точную копию в своем саду.

Николас насмешливо улыбнулся и присоединился к гостям. Лидия, растерянная и подавленная, осталась у пруда. Она не могла понять, за что когда-то его полюбила? В нем нет ничего хорошего. Ни одного положительного качества. Еще в юности ее смущало его легкомысленное отношение к жизни. С годами легкомыслие переросло в эгоизм. Ради собственного комфорта он готов был пожертвовать чем угодно, такой же безжалостный и беспринципный, как и его предок, который, по слухам, был пиратом. Миссис Вестерли предупреждала Лидию о дурной наследственности Хемингфордов. В юности они проматывали свое состояние, а потом женились по расчету.

— Сисси здесь нравится, правда, мама Лидди? У нас получился замечательный пикник.

Лидия вздрогнула от неожиданности. Наблюдая за Николасом, она и не заметила, как к ней подошла Роуз.

— Да, похоже, ей здесь очень нравится. — Лидия оглядела гостей. Судя по всему, Роберт успел представить Сисси большинству из них.

— Мистер Бентли отлично сделал, что переключил внимание всех на Слиппера, правда, мама Лидди? Благодаря его находчивости Сисси не так смутилась, когда он к ней обратился. И другие гости отнеслись к известию о ее Глухоте гораздо проще, чем можно было ожидать. Единственное... — Роуз бросила в сторону мистера Люттерворса уничижительный взгляд. — Вы видели, как вытянулось его лицо, когда он заметил, что Сисси смеется над тем, кто кланяется или делает реверанс? Кстати, знаете, что он сказал о своей сестре Синтии. — Роуз нахмурилась. — Он сказал, что было бы здорово приучить и их собаку лаять над ухом Синтии, когда та погружается в романтические мечты и уходит от реальности.

Да, мистер Люттерворс не самый добрый человек на свете. Но Розенхорп вообще предложил нанять сиделку! Подумать только! Лидия не стала рассказывать об этом Роуз. Зачем расстраивать девушку? Она посмотрела на Николаса. Проклятье! Да что с ней творится? Почему не может избавиться от наваждения, то и дело высматривает его в толпе гостей? Роуз тоже бросила взгляд в сторону павильона, и на лице ее показалась лукавая улыбка.

— Он тот самый мужчина, не так ли, мама Лидди?

— О чем ты?

— Признайтесь, ведь он тот самый мужчина.

Сердце Лидии бешено забилось. Неужели Роуз видела, как они целовались? Нет, это невозможно. Никто не мог этого видеть.

— Признайтесь, ведь это он послал вам фиалки во время первого сезона. Сейчас вы смотрели на него так же, как на засушенные цветы в вашем альбоме. Такой же отстраненный взгляд. Я знаю, это так. Не отпирайтесь. Он был первым мужчиной, которого вы полюбили. Даже теперь вы не можете отвести от него взгляд. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, я вас прекрасно понимаю, — улыбнувшись, проговорила Роуз. — Он действительно очень привлекательный мужчина.

— Роуз, ты слишком много болтаешь, иногда забываешься и переходишь все границы приличий, — строго выговаривала Лидия. Лицо ее залила краска смущения.

Роуз хихикнула. Она никогда не воспринимала замечания мачехи всерьез.

— Но что я такого сказала, мама Лидди? Разве назвать мужчину привлекательным неприлично?

— В этом нет ничего неприличного, но ты говорила не только о... — Еще больше смутившись, Лидия замолчала.

Интересно, Роуз уже догадалась о том, что Розенхорп предложил ей стать своей любовницей? Зная прозорливость падчерицы, она бы не удивилась.

— Почему бы вам не обзавестись кавалером? Вот у меня, к примеру, много друзей среди мужчин. А лорд Розенхорп мог бы быть вашим другом.

— Моим другом? — Вздох облегчения вырвался из груди Лидии.

Для наивной Роуз любые отношения между мужчиной и женщиной вне брака были всего лишь дружбой. Она и подумать не могла, что еще мужчина может предложить женщине. О, ей еще многое предстоит узнать о коварстве и вероломности мужчин.

— Ты совершенно права, Роуз. Он очень привлекательный мужчина, но...

— И к вам неравнодушен. Не заметить это невозможно!

Лидия хмыкнула и ничего не ответила, не хотела поддерживать этот разговор. Но Роуз не унималась.

— Нет, но это действительно так. Иначе почему он вел себя с вами так грубо, когда вы встретились на балу? Посудите сами, вы не виделись почти десять лет, и первая же встреча чуть не закончилась скандалом. Чувствовалось, он с огромным трудом сдерживается, разговаривая с вами. Наговорил массу неприятных вещей. Так вот, если бы он был к вам равнодушен, уже давно забыл бы обиду, которую вы ему нанесли много лет назад.

— Вот, значит, как! Ты считаешь, он был так груб и непочтителен, потому что меня любит? — Лидия покачала головой. — Это, конечно, очень интересная мысль, но...

Но в действительности Роуз была недалека от истины. Лидии с самого начала показалось странным, что Николас испытывает к ней неприязнь и постоянно в чем-то несправедливо обвиняет, ведь именно он бросил ее на произвол судьбы в самую тяжелую минуту. И у нее гораздо больше поводов обижаться на него и в чем-то обвинять. Но, может быть, дело совершенно не в этом? Возможно, Николас все еще злится на то, что она чуть было не заставила его жениться на себе, а он был не готов к браку.

— И вам лорд Розенхорп тоже нравится, — не отставала Роуз. — Мне кажется, вам стоит больше времени проводить наедине.

Лидия грустно улыбнулась. Лорд Розенхорп тоже так считает, правда, вкладывает в это совершенно иной смысл. Лидия, конечно, не стала объяснять это падчерице. Пусть как можно дольше остается ребенком и верит в романтические сказки о счастливой любви. Впрочем, Роуз, возможно, никогда не придется столкнуться с суровой действительностью. Лидия очень надеялась, что падчерица избежит предательства и вероломства мужчин. Ведь у нее, в отличие от Лидии, есть богатство, положение в обществе, заступник брат. Кроме того, она знает себе цену. Поэтому вряд ли влюбится в мужчину, который не оценит ее достоинств. Ах, если бы у Лидии было такое чувство собственного достоинства! Лорд Розенхорп предложил ей развлечься в какой-нибудь беседке. Любая на ее месте дала бы ему пощечину, не стерпев подобную дерзость. Лидия же была даже не в силах возразить ему. Неужели она настолько слабохарактерна? Лидия вновь бросила взгляд на лорда Розенхорпа. Он накладывал еду себе на тарелку и разговаривал с одним из морских офицеров. Сердце ее томительно сжалось, кровь застучала в висках. Казалось, внутри разгорелся костер. Ей вдруг захотелось подойти к Николасу, сорвать с него одежду и в полной мере насладиться прекрасным, сильным, мускулистым телом. Лидия почувствовала, что сейчас, как и на балу, готова отдаться ему. Да, теперь ясно, все эти годы она хотела именно этого. О боже! Как такие неприличные мысли могли прийти ей в голову? Она вдруг почувствовала необыкновенную слабость. Пошатываясь, подошла к каменной скамье и без сил опустилась на нее. Камень охладил ее, вскоре стало гораздо легче. Она решила посидеть еще немного и набраться сил.

Лорд Розенхорп стоял у двери в павильон. Чтобы не смотреть на него, Лидия прикрыла глаза ладонью и издала тихий, едва слышный стон. Что делать? Как не сойти с ума? Как избавиться от этого наваждения? Она просто не выдержит!

— Что с тобой, мама? Ты плохо себя чувствуешь? У тебя болит голова?

Лидия с трудом открыла глаза. Перед ней стоял Майкл, с беспокойством глядя на нее. Лидия окинула взглядом родных и гостей и заметила, что Роберт тоже обеспокоенно смотрит в ее сторону. Лидия поднялась со скамейки и обняла Майкла.

— Не беспокойся, милый, со мной все в порядке. Просто я немного устала, любовь моя, задумалась, даже не предполагала, что кто-то это заметит.

Майкл ласково погладил ее по руке:

— Не надо ни о чем думать, мама. Выпей лимонада и съешь кусочек пирога. Он такой вкусный. Вот увидишь, твою усталость как рукой снимет.

Лидия улыбнулась. Как и все мужчины, Майкл был искренне убежден в том, что еда поможет справиться с усталостью, да и вообще с любыми горестями. Сын взял ее за руку и повел к павильону. Лидия не стала противиться, хотя прекрасно понимала, что окажется в опасной близости от лорда Розенхорпа. Она всеми силами пыталась на него не смотреть. Но искушение было слишком велико. Лидия покраснела от смущения и украдкой взглянула на него. Лорд Розенхорп жадно пожирал ее глазами. Она обрадовалась и ужаснулась: вдруг кто-нибудь заметит это. Гости решат, что у них любовная связь. Но, к удивлению и облегчению Лидии, никто ничего не замечал. Морские офицеры беззаботно болтали с Роуз. Казалось, кроме нее, для них не существовало никого и ничего на свете. Бокалы с лимонадом смотрелись нелепо в больших, грубоватых, обветренных ладонях. В этом изысканном обществе они вообще выглядели чужаками.

Мистер Люттерворс и лорд Арбергел то и дело подходили к столу и не переставая ели. Их сестры, напротив, не ели ничего, чинно прогуливались вдоль прудов и с интересом наблюдали за декоративными рыбками.

Мистер Бентли сидел на траве у павильона, держа тарелку с едой на коленях. Слиппер лежал у его ног, тот время от времени гладил собаку по голове и угощал Сисси тортом. Она смеялась и с удовольствием принимала лакомство. Майкла поблизости не было. Странно. Обычно он ни на шаг не отходил от Сисси, готовый в любой момент прийти на помощь. Но теперь, должно быть, решил, что Сисси под присмотром мистера Бентли, и тот ее угощает тортом, значит, ничего плохого произойти не может. И снова Лидия подумала, что вкусная еда для мужчин самое главное. Стоит им утолить голод, и они сразу же приходят в хорошее расположение духа. Возможно, поэтому относятся к жизни проще, чем женщины. Лорд Розенхорп, как и все мужчины, смотрит на жизнь просто. Что ему нужно, чтобы улучшилось настроение? Да сущие пустяки, стаканчик эля и тарелку мясной закуски. Что ему нужно в отношениях с женщиной? Как можно скорее затащить ее в постель. Ах, если бы все было так просто! Для Лидии, как и для большинства женщин, любовь не ограничивается одним лишь сексуальным влечением.

Возможно, не все мужчины такие, как Розенхорп. Возможно, так просто смотрят на жизнь и отношения с женщинами только мужчины его круга. Когда-то он рассказал Лидии о домашних вечеринках, где женщины приходят к мужчинам в спальню, считая, что это в порядке вещей. Для нее подобные вечеринки дикость. Полковник Морган, например, ни за что на свете не завел бы любовницу, а ведь он был богатым человеком и вполне мог бы позволить себе это. Но он считал сексуальную распущенность проявлением слабости, и Лидия с ним соглашалась. Именно поэтому и женился несколько раз, руководствуясь высокими моральными принципами. Для него отношения с женщиной вне брака были просто немыслимы. Лорду Розенхорпу, наверное, такой подход к жизни показался бы смешным и нелепым. Тем хуже для него. В задумчивости Лидия принялась накладывать на тарелку холодные закуски, пирог и бутерброды.

— Ты не ахочешь есть, если се это ешь, — вскочив с места и подбежав к ней, проговорила Сисси. Слиппер бросился за ней. Сисси нахмурилась и проговорила немного неуверенно: — Ты ама говорила, что я ем лишком ного и перебиваю ебе аппетит.

— Сисси, — позвал Роберт, Слиппер подбежал к ней и лизнул ее руку. — Мама Лидди говорит так только тогда, когда ты ешь слишком много сладкого перед обедом.

Роберт разговаривал с Сисси, ласково улыбаясь, и она знала, что он лишь поддразнивает ее, а вовсе не ругает.

— С вами все в порядке? — тихо спросил Роберт Лидию. — Выглядите очень напряженной. У вас был тяжелый день, устали, все дело в этом?

Да уж, день действительно выдался не из легких. Роберту и в голову не могло прийти, какие душевные муки терзали ее.

— Да, ты прав, я немного устала. Хотела бы пойти к себе и немного отдохнуть перед обедом, если ты не возражаешь.

— Как я могу возражать? Гостям здесь очень нравится. Когда они захотят отдохнуть, мы с Мэриголд и Роуз покажем их комнаты и поможем обустроиться. Спокойно отдыхайте до обеда. Мы прекрасно справимся и без вас.

Роберт искренне хотел избавить ее от хлопот. Однако его слова больно ударили ее. Он невольно напомнил, какую незначительную роль она играет в семье. Вестден принадлежал Роберту. Он до сих пор позволяет ей жить здесь только потому, что, по его мнению, она оказывает благотворное влияние на Мэриголд и Роуз. Но когда они выйдут замуж, а он женится... Одному богу известно, что тогда ее ждет. Опустив голову, она вышла из павильона и медленно направилась к усадьбе. Что станется с Майклом и Сисси? Лучше об этом не думать. Полковник Морган оставил Роберту, Мэриголд и Роуз большое наследство. А ей... Лидия нетерпеливо тряхнула головой, отгоняя горестные мысли. У нее столько проблем. Зачем усугублять и без того незавидное положение мрачными мыслями о будущем? Прежде всего, необходимо разобраться в своих отношениях с Розенхорпом. Лидия всегда считала себя приличной женщиной с твердыми моральными принципами. Никогда не думала, что вообще способна испытывать к мужчине вожделение. Исполняя супружеский долг, Лидия, конечно, не чувствовала отвращения. Но и вожделения не испытала. Лидия занималась любовью с полковником Морганом из чувства благодарности. Ведь она стольким была ему обязана. Кто, кроме Моргана, принял бы Сисси в дом? И как она могла после всего, что он сделал для них, отказать ему? Но за все годы совместной жизни у Лидии не возникало момента, когда бы она с нетерпением ждала наступления ночи, чтобы отдаться ему. Она лишь выполняла его просьбы. С тех пор как она вновь встретила лорда Розенхорпа, все изменилось.

Но что, если хоть раз в жизни подумать о себе? Всегда она исходила только из интересов других. Почему бы не вырваться из оков и не совершить смелый, пусть и эгоистичный поступок? Сделать то, чего она никогда не делала?

Глава 8

Лидия медленно поднималась по лестнице и пыталась вспомнить, действительно ли никогда не думала о себе и жила лишь ради других? Может быть, она об этом просто забыла? Лидия остановилась и в задумчивости положила руку на перила. С тех пор как умерла мать, она не совершила ни одного эгоистичного поступка. Но может быть, в детстве? Детство она помнила смутно, оно так быстро прошло. Когда умерла мать, детство сразу закончилось. Ей пришлось повзрослеть, взять на себя заботу об отце и Сисси. Она жила ради них, поступаясь своими желаниями. Нельзя сказать, чтобы забота о них стала непосильной ношей. Хотя временами у нее просто не хватало сил, порой она приходила в отчаяние. Отец угасал на глазах, она ничего не могла сделать. Смерть матери очень его подкосила, он не смог оправиться от этого удара и ушел вскоре за ней. После его смерти Лидия была вынуждена как можно скорее выйти замуж. И не потому, что этого хотела. Ей нужен был муж, который смог бы забрать Сисси из этого ужасного места и принять в свой дом.

Лидия поднялась по лестнице и вошла в свою комнату. Каждый раз, входя сюда, она невольно морщилась от отвращения. Полковник обставил эту комнату по своему вкусу. Кровать была застелена дорогим шелковым покрывалом. Такими, вероятно, застилают кровати в гаремах. После смерти мужа Лидия хотела избавиться от покрывала и заменить его на что-то более скромное. Ведь кровать теперь принадлежала только ей одной. Но она не решилась. К тому же не знала, как объяснить перемены Роуз и Мэриголд. Не говоря уже о Майкле и Сисси. Если бы Лидия сказала, что ей неуютно в этой роскошной комнате с дорогими шторами, шелковыми подушками, множеством флаконов с ароматными маслами и духами, они бы ее попросту не поняли. Да, она никогда не думала о себе. Эта комната — еще одно тому доказательство. Ей не нравится обстановка, но она не стала ничего менять, чтобы не огорчать других. Всегда и во всем, даже в мелочах, она исходила из интересов окружающих. Лидия сжала губы и резко захлопнула дверь, подошла к окну и широко его распахнула. Честно говоря, она ужасно устала жить так, как жила до сих пор, руководствуясь исключительно чувством долга. С юных лет она была связана по рукам и ногам различными обязательствами и ответственностью за близких. Уже много лет не могла позволить себе делать то, что хочет. Не то что Роуз. Роберт пригласил в поместье гостей, устроил пикник, чтобы у нее появились поклонники, и она могла выбрать одного из них себе в мужья. Но никто не будет заставлять ее выходить замуж насильно. Если Роуз не найдет себе достойного жениха в этом сезоне, ее торопить не станут. Лидия нисколько не завидовала Роуз. Не испытывала неприязни к этой доброй, но немного капризной и избалованной девушке. Даже если бы она захотела снова выйти замуж, все равно не смогла бы этого сделать. Как она оставит Сисси? Та очень тяжело переживала разлуку с ней. После того как им пришлось срочно вернуться в Вестден из-за ухудшения состояния Сисси, Лидия окончательно убедилась в том, что не должна оставлять сестру ни на минуту. Еще одна неразрешимая проблема. Мероприятия, которые решил устроить Роберт, рано или поздно закончатся, гости разъедутся, Роуз останется здесь. Как же она сможет найти себе мужа? Может быть, им стоит поехать в Лондон вместе с Сисси? Но тогда волей-неволей придется нанять человека, который присматривал бы за сестрой. Лидия глубоко вдохнула свежий деревенский воздух, пахнущий землей и цветами. В чем-то лорд Розенхорп прав. Им действительно необходимо нанять дополнительную прислугу для Сисси. Лидия тогда на него напрасно рассердилась. Правда, понять ее можно, он сказал страшное слово сиделка. В их доме это табу. Сиделками называли женщин, следящих за больными в том заведении, где так страдала Сисси. Лидия не хотела, чтобы Сисси находилась под наблюдением постороннего человека постоянно. Она собиралась нанять служанку лишь на то время, пока они вынуждены находиться в Лондоне. Там Сисси будет проще свыкнуться с появлением в ее жизни постороннего человека. Лидия объяснит ей, что у каждой благородной молодой девушки должна обязательно быть своя служанка. Так принято в высшем свете. Вот и для Мэриголд тоже нанимают служанку. Возможно, эта идея даже понравится Сисси. Для Роуз тоже придется пригласить прислугу. Ведь кто-то должен помогать ей одеваться и приводить себя в порядок перед балом. К тому же девушке неприлично выезжать на светские мероприятия без сопровождения. Одной компаньонки недостаточно. Сопровождать Роуз на балы должна не только Лидия, но и служанка. Кроме женской прислуги следует позаботиться и о дворецком. Необходимо еще нанять прачку. Ведь в Лондоне представители светского общества переодеваются по несколько раз в день.

Огромный камень свалился у нее с души, когда она решила, как действовать дальше в отношении Сисси. Они попросту наймут женщину и скажут, что это служанка, как у Роуз и Мэриголд. Замечательная идея! А когда они вернутся в Вестден, возьмут эту женщину с собой. Почему бы и в Вестдене не использовать прислугу в уходе за Сисси? Служанок Мэриголд и Роуз тоже можно перевезти в Вестден. Ведь они могут позволить себе нанять столько слуг, сколько захотят. Главное, найти женщину, которая будет по-доброму, по-матерински относиться к Сисси, понимать, что та, по существу, ребенок, хотя и выглядит взрослой. И конечно же она должна уметь справляться с ее приступами истерии. Тогда у Лидии появится хоть немного свободного времени.

За окном с громким жужжанием пролетел шмель. Это вернуло Лидию к реальности: Ну что за глупости лезут в голову! Даже если у нее появится свободное время, как она им распорядится? Лидия закрыла окно, подошла к туалетному столику и посмотрела на себя в зеркало. «Чего ты хочешь? — спросила она у собственного отражения. — Если бы твое желание могло быть исполнено, о чем бы ты попросила?» Женщина в зеркале укоризненно покачала головой. К чему лукавить? Лидия прекрасно знала, чего хочет. Чтобы лорд Розенхорп полюбил ее. Только не тот, каким он стал сейчас, а тот легкомысленный и веселый молодой человек, каким был когда-то. Лидия насмешливо улыбнулась. Она влюбилась в мечту, а не в реального мужчину. В итоге ее постигло страшное разочарование.

Она взяла с туалетного столика бутылочку духов и стала задумчиво крутить ее в руках. Открыла крышку и нанесла немного духов на запястье. Нет, он никогда ее не полюбит. И не только из-за своего эгоизма. Он презирает ее. Почему? Ведь раньше относился к ней с симпатией. И только ли презрение и негодование читается в его взгляде. Нет, он прямо-таки сгорает от вожделения к ней.

С тех пор как умер полковник Морган, Лидия плыла по течению и не задумывалась о будущем. Если в ближайшее время не сделать выбор, за нее это сделает кто-то другой. Практически всю жизнь она подстраивалась под окружающих. Хватит! Надо, наконец, заняться устройством собственной жизни. Лидия решительно встала со стула и позвонила в колокольчик. Не станет же она до обеда сидеть у себя в комнате и бездельничать. Нужно принять ванну и привести себя в порядок. Она подошла к шифоньеру, чтобы выбрать вечернее платье. Будущее так туманно, однако она ни за что на свете она не выйдет замуж во второй раз. Замужество в большинстве случаев — это полное порабощение, абсолютная зависимость от мужчины. К тому же вряд ли кто-то захочет жениться на женщине, у которой сын от первого брака и больная сестра. Лорд Розенхорп тем более. Губы Лидии скривились в горькой усмешке. Она принялась в задумчивости перебирать платья в шкафу. Какое лучше надеть к обеду? Синее шелковое или серебристое из атласа? Кого она хочет обмануть? Стоит Николасу войти в комнату, и внутри у нее разгорается огонь. После поцелуя она окончательно убедилась в том, что им будет хорошо друг с другом в постели. Страсть наконец найдет выход. Да, это будет самая волнующая близость в ее жизни! При мысли об этом Лидия задрожала от возбуждения, даже закусила нижнюю губу, сдерживая сладострастный стон. Не зря говорят, вдовы самые развратные женщины на свете.

В комнату вошла служанка.

— Бетси, распорядись, чтобы мне принесли горячей воды и чистые полотенца. Я хочу принять ванну. Расхотелось спать, и я решила вымыться и привести себя в порядок. Ах да, забыла вам сказать! К нам прибыл еще один гость. Его не было в списке. Я говорю о лорде Розенхорпе. Предупредите миссис Брум, чтобы сделала необходимые распоряжения. Надеюсь, она не рассердится, что мы не сообщили о его приезде заранее?

Лидия продолжала в задумчивости перебирать платья в шкафу, не зная, на каком остановить выбор.

— О нет, мадам, она совершенно не сердится. Наоборот, сказала, что очень рада снова видеть в Вестдене гостей.

— Прекрасно. — Нахмурившись, она разглядывала розовое платье из дамасского шелка, потом решила, что в нем будет слишком жарко. — Значит, проблем с комнатой для лорда Розенхорпа не возникло?

— Нет, мадам. Перед приездом гостей миссис Брум велела проветрить все комнаты и сделать там уборку. Все было готово заранее, ей оставалось всего лишь найти для него лишний комплект постельного белья. — Бетси сняла с вешалки синее шелковое платье. — Я бы посоветовала вам надеть к обеду именно это платье, миссис Морган, оно вам очень идет.

— Хорошо, — рассеянно согласилась Лидия, думая о другом. Ей во что бы то ни стало нужно узнать у Бетси, в какой комнате остановился лорд Розенхорп, но она не знала, как это сделать. К счастью, та сама пришла ей на помощь, сказала, что миссис Брум поселила Николаса в комнате для гостей под номером три, и там он будет один. Это очень обрадовало Лидию. Почти всех мужчин миссис Брум разметила по двое. При полковнике Моргане гостям редко выделяли отдельную комнату. Муж гораздо больше заботился о слугах, нежели о гостях. И это всегда удручало Лидию.

— Гости в доме долго не задерживаются, — объяснял полковник, — если им не понравится в Вестдене, ничего страшного не произойдет, в следующий раз просто не приедут и все. Без гостей вполне можно обойтись. Но что мы будем делать, если наша прислуга в один прекрасный день уйдет. Честных и опытных слуг найти сложно.

Лидия вдруг спохватилась, что не спросила Бетси о том, куда расселили других гостей. Это могло показаться служанке подозрительным. Поэтому, когда Бетси помогала подобрать украшения к платью, заговорила о друзьях Роуз, приехавших в Вестден.

— Неужели вы выделили каждому гостю по отдельной комнате?

Ее удивляло собственное лицемерие. Она делала вид, что искренне беспокоится о комфорте гостей, тогда как на самом деле думала только о том, чтобы вступить в связь с Николасом. И так, чтобы никто ни о чем не догадался.

— Сначала миссис Брум хотела поселить морских офицеров вместе, — рассказывала Бетси. — Но потом решила, что это несправедливо, они такие же полноправные гости, как и все остальные. Но, на мой взгляд, они неразделимы. О, как ужасно будет, если Роуз окажет предпочтение одному из них. Ведь тогда второй останется не у дел. Мы должны отнестись к гостям со всей внимательностью и предупредительностью, на какую только способны. Ведь они в Вестдене впервые. К тому же нам совсем нетрудно оказать им гостеприимство. В нашем доме множество свободных комнат. Мисс Роуз и без того придется приложить огромные усилия, чтобы уделить внимание всем гостям, никого не обидеть.

Лидия всеми силами пыталась улыбнуться. Но у нее ничего не вышло. Ей было стыдно перед Бетси за свою ложь и лицемерие.

— Спасибо, Бетси, теперь я знаю, что все сделано правильно. Я должна была отдать миссис Брум распоряжение по поводу приезда гостей, как только вернулась.

— Не беспокойтесь, мадам. Все в порядке. Ведь вы были заняты, успокаивали мисс Сисси. В конце концов, прием гостей и подготовка комнат — наша работа. Лакеи отнесли вещи. Как видите, мы спокойно справились и без вас. А Сисси никто, кроме вас, не сможет утешить и успокоить. Вы нужны ей.

— Спасибо вам за все. — Лидия совсем смутилась.

Бетси смотрела на нее с таким восхищением и уважением... Добрая и честная служанка думала, что Лидия прекрасная хозяйка и искренне заботится о комфорте гостей. Если бы она знала ее истинные намерения.

— Вы сможете отправиться по своим делам, после того, как поможете мне раздеться. — Она опустила голову, боясь встретиться с Бетси взглядом. Ужасная мысль поразила ее, теперь придется жить в постоянной лжи. Так, наверное, происходит с любой женщиной, которая решила завести любовника. — Можете идти, Бетси. Ведь у вас еще много работы.

— Благодарю вас, мадам. Мне действительно пора идти. Ведь гости тоже захотят помыться с дороги. — Бетси поклонилась Лидии и вышла из комнаты.

Лидия подошла к окну, и некоторое время задумчиво смотрела вдаль, сложив руки на груди, думала о Николасе и своем смелом решении вступить с ним в связь.

Почему она чувствует себя виноватой? Неужели не заслужила награды за долгие годы, отданные заботе о близких? Десять лет, то есть всю сознательную жизнь, она жертвовала собой из чувства долга. Полковник Морган уважал ее за это и знал о ее преданности семье. Для него это было очень важно. Лидия, со своей стороны, ценила уважение мужа.

Когда-то Николасу нравились ее юность, невинность и романтическое отношение к жизни. Теперь она кажется ему сексуально привлекательной. Да, его вожделение похоже на одержимость. Они проведут вместе четыре ночи любви. Не так уж и мало, учитывая неземное наслаждение и огненную страсть. Наконец-то Лидия сможет удовлетворить самые потаенные желания, которых стыдится, но которые возрастают с каждой минутой. В комнату вошел лакей и наполнил горячей водой ванну. Он обращался к ней почтительно, как обычно, Лидия подумала, что больше не имеет права на такое отношение со стороны слуг. В его глазах она все еще была честной вдовой с кристально чистой репутацией. И только два человека в доме знали... Лидия с удивлением поняла, до какой степени изменилась за эти несколько дней.

Когда лакей вышел, она опустилась в ванну. В воду было добавлено розовое масло. Лидия прикрыла глаза и стала представлять себе соблазнительные картинки ночи любви с Николасом. С огромным трудом удавалось сдерживать сладострастные стоны. Уже совсем скоро, сегодня ночью, она на цыпочках прокрадется по коридору, войдет к нему в спальню и окажется в его объятиях. Босиком. Без свечи. Дорогу будет освещать луна.

Теплая ароматная вода обволакивала ее тело. Как ни странно, купание не только не успокаивало, а, напротив, еще больше возбуждало. Она представляла, как Николас опрокидывает ее на кровать, накрахмаленные простыни хрустят под ней. Должно быть, постель его будет прохладной. А ее тело пылающим от вожделения.

Лидия резко поднялась и буквально выскочила из ванны. Порывистыми стремительными движениями она хотела прогнать невозможные мысли. Чем дольше она будет лежать в ароматной воде, тем непристойнее будут становиться фантазии. Так нельзя! Отдавшись на их волю, она совершенно потеряется во времени и не выйдет из комнаты до вечера.

Интересно, что ощущает сейчас лорд Розенхорп? Ждет ли он встречи с ней с таким же нетерпением? Как только они останутся наедине, Лидия скажет, что согласна на его предложение. Сегодня ночью она придет к нему в комнату.

Молодой слуга проводил Николаса до двери музыкальной комнаты и бесшумно исчез. Розенхорп нерешительно мялся на пороге, не решаясь войти. Музыкальная комната выглядела шикарно. Судя по всему, большую часть мебели и украшений полковник привез из Индии. На камине красовались мраморные статуи многоруких богинь. На столиках из черного дерева изящные фигурки слонов. Ковер — подлинное произведение искусства. По мнению лорда Розенхорпа, ходить по нему было преступлением. Сначала при виде всей этой экзотической роскоши он растерялся. Никогда не видел ничего подобного. Потом вдруг почувствовал досаду на себя и решительно направился к пианино. Ему доставило странное удовольствие топтать шикарный ковер.

Лидия привыкла к роскоши и богатству. Теперь он окончательно в этом убедился и поморщился. Ее расчетливость и меркантильность бесили его. Интересно, что бы она подумала, если бы вдруг оказалась в его фамильном поместье Хемингфордов? Большинство ковров в усадьбе были ветхими и протертыми. Столы исцарапаны. На стенах, словно заплаты, виднелись темные прямоугольники в тех местах, где когда-то висели картины. Отсутствие картин нисколько не огорчало Николаса. Живопись Рембрандта ему никогда не нравилась. Тинторетто в детстве даже пугал его, снились герои его полотен в ночных кошмарах. К тому же с его стороны непростительно держать в доме такие дорогие вещи, в то время как крестьяне фактически не имели крыши над головой и голодали.

Неожиданно в комнату вошла Лидия. Как и Николас, несколько замешкалась на пороге. Он не понимал, в чем причина ее смущения. Скорее всего, его присутствие.

— Д-добрый вечер, — заикаясь, проговорила она и покраснела от смущения.

Николас словно онемел, просто впился в нее глазами. Черт возьми! Как же она все-таки великолепна. Ни одна женщина не имеет права на такую красоту. В переливающемся платье из синего шелка она скорее напоминала наяду, вышедшую из воды. Эффект усиливала ее сложная прическа. Волосы были забраны чем-то мерцающим, похожим на капли воды. Николас не сразу понял, что это заколка, украшенная крошечными камешками, учитывая богатство ее покойного мужа, скорее всего, бриллиантами. При этой мысли настроение окончательно испортилось. Он пошел навстречу Лидии, окинул ее холодным взглядом и подчеркнуто учтиво поклонился:

— Добрый вечер, миссис Морган.

Николас всеми силами сдерживал гнев и презрение по отношению к ней.

— П-пожалуйста, садитесь. Не знаю, когда придут остальные. Может, придется ждать довольно долго.

— Спасибо, миссис Морган. Пожалуй, я действительно сяду. Давайте не будем тратить время и сразу обо всем договоримся. Ведь неизвестно, когда в следующий раз нам выпадет шанс остаться наедине.

Лидия нерешительно двинулась к дивану. И тут в коридоре раздались чьи-то быстрые громкие шаги. Она с досадой взглянула на дверь. Судя по всему, ей, как и ему, не хотелось, чтобы их разговору помешали. Спустя мгновение в комнату вбежали Сисси и Мэриголд, раскрасневшиеся от быстрого бега. За ними плелся Слиппер. Хотя Николаса раздосадовало неожиданное вторжение, он все же нашел в себе силы вежливо поклониться. Сисси сделала реверанс и весело смеялась. Ей очень нравилась эта церемония.

— Я люлю вечеинки. Для нас с Мэриголд — это певая вечеинка.

Мэриголд недовольно посмотрела на нее. Николас понял, Мэриголд, как и все девушки ее возраста, отчаянно хочет казаться взрослой.

— Вы обе просто очаровательны и выглядите прекрасно, — без тени насмешки сказал он, впрочем, не без лукавства.

Он не мог понять, почему Сисси позволили спуститься в музыкальную комнату. Ведь здесь с минуты на минуту соберутся гости. Неужели она будет обедать вместе со всеми? Было бы правильнее, если бы ей принесли еду в детскую, и она пообедала вместе с Майклом. Хотя оставлять ее наедине с маленьким ребенком, наверное, очень опасно. Кто знает, что может прийти ей в голову? Николасу ярко вспомнилась сцена, которой он стал свидетелем.

— Красивое, — сказала Сисси и с улыбкой прикоснулась к своему шелковому платью, подошла к Николасу продемонстрировать свой наряд.

— А ведь мне пришлось долго ее уговаривать надеть это платье и объяснять, какое оно красивое и как прекрасно подходит для вечеринки. Она не желала меня слушать и разнервничалась, — пожаловалась Лидии Мэриголд. — Неужели подумала, что мы одели бы ее в платье, которое ей не идет? Я. говорила Сисси, что, когда в доме столько гостей, мы должны...

Мэриголд смущенно умолкла, поняла, что в очередной раз выказала свою незрелость. Наверное, Лидия строго-настрого наказала ей вести себя прилично, по-взрослому, а она чуть было не проговорилась об этом в присутствии лорда Розенхорпа. Но Лидия не обратила на реплику никакого внимания и заговорила о Сисси.

— Сисси вечно чего-нибудь боится, и никто не в силах помочь ей перебороть страх.

Сисси сидела отвернувшись, не видела лица Лидии, потому не знала, что та говорит о ней. Беззаботно улыбаясь, что-то бормотала про себя.

— А вам всегда удается ее успокоить, — капризным тоном проговорила Мэриголд. — Вы только посмотрите на нее. Пока вас не было, она все время плакала или сосала палец, уставившись в одну точку. Теперь же весела, как никогда. Прыгает по дому кузнечиком. А все потому, что вы вернулись в Вестден.

— Вы забыли о Роберте, он тоже вернулся, — раздался чей-то решительный голос со стороны двери. Все повернули головы и увидели Роуз, одетую в платье из золотистого муслина, расшитое кружевами. Она вошла так тихо, что никто не услышал. — Мама Лидди действительно умеет успокоить Сисси, как никто другой. Но только Роберт способен противостоять ей, когда она плохо себя ведет.

Плохо себя ведет? Вот, значит, как они называют страшные вспышки гнева. Странные люди! Ведь в такие минуты она становится опасной для общества. Она со злобой обрушилась на Роберта, чуть не сбила его с ног. А если бы на месте Роберта оказался кто-нибудь не такой сильный? Что тогда? Розенхорп не понимал, почему все так снисходительны к Сисси и ее приступам безумия.

— Мне кажется, мы слишком балуем ее. Особенно я, — сказала Лидия, видимо, догадавшись, о чем он подумал. Она попыталась напустить на себя строгий вид, но это плохо получалось. По натуре мягкая, Лидия просто не могла быть строгой. С другой стороны, только ласковые слова и увещевания помогли успокоить Сисси, подавить ее страшную вспышку. Она упала на землю в припадке ярости и все же позволила Лидии себя обнять.

— Не переживайте. Мы все тоже многое спускаем ей с рук. Даже Роберт, — успокоила ее Роуз. Улыбнувшись, взяла за руки Лидию и Мэриголд и увела их в глубь комнаты.

Сисси села на диван. «На этом месте должна была сидеть Лидия, — с раздражением подумал Николас. — Когда же мне удастся с ней переговорить?»

В комнату вошел один из морских офицеров. Сисси вскочила с дивана.

— О, Брошенная Кефаль! — закричала она, думая, что правильно запомнила его имя, и была очень довольна собой.

— Вы ошибаетесь, мисс, меня зовут лейтенант Смоллет, — сдержанно поправил морской офицер.

— Нет, — продолжала настаивать Сисси, — вас зовут Брошенная Кефаль. — Она подбежала к нему и сделала реверанс. Он сдержанно поклонился в ответ. Мэриголд подбежала к Сисси, зажала ей рот и с извиняющей улыбкой повернулась к офицеру. Судя по всему, он ей очень понравился.

К счастью, Сисси не обиделась и не впала в истерику. Она не отрывала глаз от симпатичного лейтенанта.

— Вам навится моя платье, Брошенная Кефаль? У меня еще никода не было такого касивого патья. — Она покрутилась перед ним, демонстрируя новый наряд. Мэриголд тоже напропалую кокетничала с морским офицером и строила ему глазки. Почему все девушки из семейства Морган так отчаянно флиртуют с мужчинами?

— Мэриголд! — прошипела Лидия, заметив это. — Веди себя прилично.

Как ни странно, лейтенанта Смоллета нисколько не смутило такое необычное, выходящее за рамки приличий поведение Сисси и Мэриголд. Он взял Сисси за руку и повел к дивану в другую половину комнаты. Она доверчиво смотрела на него.

— Вы мне навитесь, Брошенная Кефаль, — сказала Сисси, когда они сели на диван, и погладила его по руке. — У вас такие бестящие пуовицы.

В комнату вошел его друг, морской офицер Тэнкред. На мгновение застыл на пороге, оценивая обстановку.

— Так, значит, ты опять меня опередил, Смоллет, — со смехом проговорил он.

В этот момент Смоллет разговаривал с Сисси. Роуз же была свободна. Как ни странно, Тэнкред не попытался использовать свой шанс позаигрывать с ней. Вместо этого последовал примеру Смоллета, устроившись на диване рядом с Сисси. Чтобы привлечь ее внимание, похлопал ее по руке.

— Посмотрите, у меня точно такой же китель, как у Смоллета, — сказал он, широко улыбнувшись. — И пуговицы такие же блестящие. Прошу вас принять это к сведению.

— Но вы отищаи свои пуовицы дольше, чем он, — возразила Сисси. — Ведь вы пишли после него, Брошенный Якорь.

Смоллет расхохотался:

— Похоже, наша юная леди обвинила тебя в том, что ты слишком долго возился.

Улыбка на лице Тэнкреда несколько полиняла.

— Что я могу на это сказать? Мужчинам очень важно хорошо выглядеть на подобных мероприятиях. Ведь они хотят произвести впечатление на дам. — Тэнкред со значением взглянул на Роуз. — Именно поэтому я столько времени уделил пуговицам.

Роуз улыбнулась ему. На взгляд лорда Розенхорпа, улыбка, которую она подарила лейтенанту Смоллету, когда он взял Сисси за руку и повел к дивану, была гораздо искреннее.

Он понял, почему офицеры уделяют Сисси столько внимания. Они неглупые молодые люди и быстро раскусили хитрость Роуз. Поняли, она придумала для своих поклонников своеобразную проверку. Тот, кто будет приветлив с Сисси, имеет больше шансов на благосклонность Роуз. Вот они и соперничают друг с другом.

В комнате стали собираться другие гости. Так продолжалось до самого обеда, потом Роберт пригласил всех в столовую. Лидия рассадила гостей. Места были распределены заранее. Так получилось, что Николас оказался рядом с ней. Очень близко и в то же время необыкновенно далеко друг от друга. Все это было ему невыносимо. Он чувствовал запах ее духов, их рукава соприкасались, и при этом он не мог поговорить с ней. Томился в неизвестности, приняла она его предложение или нет? Да что там, он даже не мог пожать ей руку, уж тем более поцеловать. Утешало одно, Лидия, судя по всему, испытывала те же муки. Почти не притрагивалась к еде и задумчиво смотрела вдаль, то и дело отпивая вино. Должно быть, хотела потушить пожар, разгоревшийся внутри. Нервно облизывала губы, временами прикрывала ладонью рот, словно с огромным трудом сдерживала готовый сорваться с губ сладострастный стон. О, он бы все на свете отдал за то, чтобы впиться в эти губы долгим страстным поцелуем. Удивительно, как они смогли уцелеть, не сгореть в пламени страсти, когда утром целовались. Николас заставил себя отвести взгляд от Лидии и сделал большой глоток вина. А когда опять посмотрел на нее, заметил, что она не отрывает глаз от его губ. Ее рот был чуть приоткрыт, зрачки неестественно расширены. Выглядела она какой-то оглушенной. Казалось, витала в мечтах и не замечала, что происходит вокруг.

— Не стоит этого делать, Лидия.

— Что вы имеете в виду? — вздрогнув от неожиданности и едва не выронив вилку, спросила она.

— Не стоит так на меня смотреть, — пояснил он. — Смотрите так, словно хотите съесть.

Лидия покраснела от смущения и отвела взгляд.

— Честно говоря, мне бы очень этого хотелось, — пробормотала она так тихо, что Николас подумал, будто все это ему только послышалось.

Черт возьми! При одном взгляде на эту ведьму у него начинается сильнейшая эрекция. А теперь она сидит рядом и так смотрит на него. Хорошо еще, скатерть скрывает от окружающих нижнюю половину его тела.

— Миссис Морган? — Мистер Бентли уже давно звал ее и с удивлением смотрел на них с Николасом. О боже! Вдруг он услышал их разговор?

— Мама Лидди вечно витает в мечтах, мистер Бентли, — пришел на выручку Роберт. — Не принимайте ее невнимательность на свой счет. Кстати, я полностью согласен с тем, что вы сказали.

Они продолжили разговор. Лорд Розенхорп вздохнул с облегчением. Никто больше не обращал на них внимания и не задавал вопросов. Почти весь вечер Николас отчаянно боролся с вожделением и эрекцией, растущей с каждой минутой. Временами казалось, на нем вот-вот лопнут от напряжения брюки, и семя вырвется наружу. Если бы такой конфуз все-таки случился, он мог бы прикрыть свой позор салфеткой. Он устало прикрыл глаза. Такое с ним случалось, когда он был подростком. Хотя нет, подобного вожделения он не испытывал в своей жизни никогда. Ни одной женщины не желал так, как Лидию. К счастью, дамы покинули столовую раньше мужчин. Николас вздохнул с облегчением, наконец избавившись от мучительного соседства и призывных взглядов, направленных на него. Его возбуждение постепенно проходило. Но вот из-за стола поднялись мужчины. Роберт пригласил всех в музыкальную комнату, где уже собрались дамы. Сестра лорда Арбергела играла на пианино. Лидия сидела в самом дальнем углу. Должно быть, ее совсем не занимала болтовня молоденьких барышень. Мужчины крутились вокруг Роуз и всеми силами пытались произвести на нее благоприятное впечатление. Лорду Розенхорпу подобное положение дел было на руку. Все заняты и не обратят на них внимания, не станут прислушиваться к разговору. Он сел на диван рядом с ней.

— Итак, что вы решили, Лидия? Когда вы сможете ко мне прийти? Вы же видите, это просто невыносимо.

Лидия повернулась к нему. Во взгляде ее читалась немая мука. Да, он абсолютно прав, это действительно невыносимо. В какой-то момент его охватила паника.

— Ради бога, — воскликнул он, но сообразил, что их могут услышать, и перешел на шепот, — только не говорите, что передумали.

Лидия покачала головой.

— Не передумала, просто трудно на это решиться. Я не думала... Не предполагала... — Она покраснела и принялась нервно обмахиваться веером.

Николас не смог подавить вздоха облегчения. Она не передумала, и это главное! Его вдруг охватила необыкновенная радость.

— Вы говорили, что я первый мужчина, с которым вы хотите провести ночь после смерти мужа. Это действительно так?

Лидия кивнула, посмотрела на него из-под веера. Во взгляде ее читалась такая страсть, что Николас понял, он не ошибся. Взгляд ее обещал жаркую, полную страсти ночь и неземное наслаждение. Она кашлянула, закрыла веер и в задумчивости стала крутить его в руках.

— Сисси и Мэриголд скоро пора спать. Вряд ли я вернусь сюда после того, как уложу их. Сегодня у меня был очень тяжелый день, я тоже пойду спать. К тому же придется долго успокаивать перед сном Сисси. День и для нее выдался тяжелым и нервным. Она слишком взбудоражена и переутомлена. — С этими словами она встала. Николас последовал ее примеру. — Надеюсь, вам понравился вечер. Когда дамы разойдутся по своим комнатам и останутся одни мужчины, Роберт наверняка начнет уговаривать вас сыграть с ним в бильярд. Надеюсь, он не задержит вас до поздней ночи. Ведь вам тоже нужно как следует отдохнуть. — Она посмотрела на него долгим многозначительным взглядом, ему показалось, что она кое-чего не договаривает.

— Вы так беспокоитесь о моем здоровье? Что ж, тронут. Неужели я выгляжу таким измученным?

— Вы долго были в пути. К тому же добирались сюда верхом. Да еще и в такую жару. — По ее лицу пробежала тень, Николас не понял, чем она недовольна.

— Думаете, если я сегодня лягу спать пораньше, это поможет мне справиться с усталостью?

— Да, думаю, — с нажимом, подчеркивая все тот же потаенный смысл, проговорила она.

— Мне кажется, вы правы. Крепкий здоровый сон — лучшее лекарство.

Лидия вздохнула с облегчением. Подошла к девушкам, стоявшим в уголке, чтобы показать им комнаты, они все вместе вышли в коридор.

Николас с беспокойством проводил их взглядом. Ему вдруг пришла в голову тревожная мысль, а если Лидия подумала, что он не понял ее намеков? Но тут же успокоился. Она ясно дала понять, что придет к нему сегодня ночью. Поэтому-то и настаивала на том, чтобы он ушел к себе как можно раньше. Странно, почему она не выразилась яснее, хотя бы не удостоверилась, что он правильно ее понял? Наивная неопытная женщина.

Глава 9

Уложить Сисси оказалось проще, чем думала Лидия. Та была очень измучена, плохо спала все время, пока Лидия отсутствовала. Теперь же, когда сестра вернулась и жизнь вновь вошла в привычную колею, успокоилась и пошла в постель почти с радостью. Слиппер уже устроился в корзинке у ее кровати.

Как ни странно, гораздо больше проблем возникло с Мэриголд. Девочка капризничала и ни за что не желала укладываться. Лидии пришлось проявить твердость и объяснить, что ей и так сделали поблажку, немногим девушкам ее возраста разрешают обедать с гостями, сидеть с ними допоздна. Но капризное дитя не желало униматься. В конце концов, Лидия пригрозила, что, если она сейчас же не отправится в постель, все время, пока гости не разъедутся, проведет в детской. Мэриголд с ворчанием и вздохами улеглась.

Когда Лидия вошла в спальню Майкла, он уже крепко спал. Она осторожно присела на край его постели и долго с нежностью смотрела на сына. Сожалела, что не смогла освободиться раньше, его уложила няня. Ей очень хотелось погладить Майкла по голове. Она представила, как, проснувшись, он сядет на кровати, обнимет ее и попросит рассказать сказку. На людях Майкл, как и все мальчики его возраста, стеснялся чувств. И только когда они оставались вдвоем, вновь превращался в маленького, нежного, ласкового ребенка. Но будить его было очень жалко, у Майкла тоже был сегодня трудный, насыщенный событиями день. Возможно, завтра вечером удастся улучить минутку и заглянуть к сыну перед сном. Она должна проводить с ним как можно больше времени. Никакая, даже самая лучшая на свете няня не заменит матери. Майкл... Лучшее, что есть у нее в жизни. Именно благодаря сыну она никогда не жалела о браке с полковником Морганом. Он всегда был очень добр к ней, а после рождения Майкла просто боготворил ее, радуясь рождению сына, полюбил Майкла с первого взгляда, засыпал ее подарками. Правда, любил ее не так сильно, как первую жену Мэгги. Ту, что подарила ему Роберта. Не удивительно. Мэгги была любовью всей его жизни. Первой любовью, самой сильной в жизни человека. Полковник беспокоился о том, что станется с Лидией после его смерти.

— Лидия, дорогая, пообещай, что выйдешь замуж, когда я умру, — сказал он однажды после очередного приступа. — Ты еще молода и красива, получишь неплохое наследство, многие захотят на тебе жениться. Но даже если ты не захочешь замуж, вы с Сисси не пропадете. С теми деньгами, которые я вам оставил, сможете жить, ни в чем себе не отказывая.

— Я не хочу об этом говорить. — Ей не хотелось думать о смерти мужа и не понравилось, что он пытается распланировать ее жизнь.

— На меня ты потратила лучшие годы своей жизни, — продолжал он. — И потому лишилась многих радостей.

— Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, это неправда. — Слова болью отозвались в ее сердце, стало невыносимо жаль его, себя, их совместную недолгую жизнь.

— Вряд ли мне удастся выйти за кого-нибудь замуж, даже если бы я этого захотела. Ведь не всякий мужчина решится принять Сисси в свой дом. Не у всех такое доброе сердце, как у тебя.

Морган схватил ее за руку и с чувством поцеловал, огромным усилием воли сдержал слезы, так тронули его слова жены. Жесткие черты вдруг смягчились. В глазах промелькнула нежность.

Полковник никогда не спрашивал Лидию, любит ли она его. Прекрасно понимал, она не испытывает к нему ничего, кроме благодарности и признательности. Возможно, расстроился бы, узнай, что Лидия действительно его любит. Они оба заключили между собой взаимовыгодное деловое соглашение. И потому любой намек на романтическое чувство был бы неуместен. Однако полковнику было приятно услышать такие искренние теплые слова. Он был реалистом и знал, что после его смерти Лидия рано или поздно полюбит другого мужчину. Но Моргану и в голову не могло прийти, что Лидия может испытывать к кому-либо чисто сексуальное влечение и когда-нибудь заведет себе любовника.

Лидия осторожно встала с кровати и тихо, чтобы не разбудить Майкла, направилась к двери. Сначала нужно заглянуть к Роуз, посмотреть, все ли в порядке. Только после этого она может отправиться к лорду Розенхорпу.

Лидия постучала в дверь Роуз, прежде чем войти. Падчерица, должно быть, уже готовилась ко сну. Они обсудили планы на завтрашний день и поговорили о том, как устроились гости, и Лидия ушла с сознанием выполненного долга. Все скоро заснут, и она сможет наконец-то остаться с Николасом наедине.

Лидия отправилась к себе готовиться к предстоящей ночи любви. Войдя в комнату, она увидела, что Бетси выполнила ее просьбу, приготовила самую лучшую шелковую ночную рубашку. Лидия представила, как, одетая в этот полупрозрачный наряд, она идет по залитым лунным светом коридорам Вестдена, улыбнулась при мысли о том, как соблазнительно будет смотреться ее фигура. Побрызгалась своими любимыми духами, потом с ногами забралась на подоконник, некоторое время посидела, задумчиво глядя в окно на объятый тьмой сад и прислушиваясь к звукам погружающейся в сон усадьбы.

Лидия дрожала от предвкушения близости, несколько раз слезала с подоконника, подходила к двери, собираясь ее открыть, и... тут же отдергивала руку. «Это просто смешно», — пробормотала Лидия. Она имеет полное право ходить по дому, когда вздумается. И если даже она кого-нибудь встретит в коридоре, ничего страшного не произойдет: на правах хозяйки можно и поинтересоваться, почему гость бродит по усадьбе среди ночи. Хватит терзаться! Нужно отбросить глупые страхи и пойти к Николасу. Гордо подняв голову, Лидия спустилась с подоконника и, как была босиком, вышла в коридор в то крыло, где были расположены спальни джентльменов. Коридор был пуст, темен и безмолвен. Если бы полковник увидел ее в эту минуту, то, наверное, не поверил своим глазам. Он всегда уважал супругу за чистоту и высокие моральные принципы. Как же он в ней ошибался! Ей было очень стыдно перед покойным мужем. Именно это обстоятельство долго мешало ей решиться принять предложение Николаса. Лидия много лет прожила с властным полковником и привыкла во всем советоваться с ним. Его мнение до сих пор для нее очень важно. Он в высшей степени не одобрял внебрачные отношения, ей это тоже казалось немыслимым. Теперь она должна принимать решения самостоятельно. В конце концов, она никому не изменяет и никого не предает. Но когда Лидия подошла к двери Розенхорпа, засомневалась, правильно ли поступает. Дрожала от страха и при этом сгорала от предвкушения близости. Нервы были на пределе. Не лучше ли уйти, пока не поздно, пока не сделала роковой шаг, и есть возможность всего избежать. Нет, об этом не может быть и речи. Она никогда не простит себе трусливое бегство. Словно бросаясь в омут, Лидия сделала глубокий вдох, открыла дверь и вошла в спальню. Там было светлее, чем в коридоре. Николас не зажег свечей, но предусмотрительно не закрыл ставни, и потому вся комната, в том числе и кровать, была залита ярким лунным светом. Он сидел, откинувшись на подушки, и, по-видимому, ждал ее, обнаженный до пояса. Некоторое время она стояла посреди комнаты и не отрываясь смотрела на него.

— О боже! — задыхаясь, проговорила она.

Еще никогда Лидия не видела столь совершенного мужского тела. Сильные мускулистые плечи и необыкновенно широкая грудь, казалось, созданная для того, чтобы на нее склоняли головы женщины. Плоский живот был покрыт черными волосами. А ниже... Впрочем, это скрывалось покрывалом. Поймав на себе ее восхищенный взгляд, Николас криво улыбнулся и откинул покрывало. Глаза Лидии расширились от удивления.

— О боже! — повторила она.

Николас спустил ноги с кровати, собираясь пойти ей навстречу.

— Нет, нет! Не двигайтесь! Прошу вас.

В душе Лидии совершалась тяжелая борьба. Предстояло переступить черту, сжечь все мосты. И ни в коем случае не допустить, чтобы Николас получил над ней власть, на него нельзя положиться. Даже в постели надо контролировать свои чувства. Она не позволит ему забыть о ней и ее желаниях, воспользуется тем, что он так ее жаждет. Лидия развязала пояс халата, накинутого на ночную рубашку и сбросила его движением плечей. Руки дрожали.

— Ложитесь на кровать. — От волнения голос ее прозвучал хрипло и резко. И потому фраза напоминала скорее приказ.

Она попросила его закинуть руки за голову и сцепить пальцы в замок. Он с удивлением посмотрел на нее, лукаво улыбнулся, однако выполнил просьбу. Откинувшись на подушку, в ожидании дальнейших действий смотрел на нее. Она его явно заинтриговала. Сердце ее бешено забилось при виде его обнаженной, увеличившейся и затвердевшей плоти. Да, он ослеплен желанием и готов выполнить любую просьбу, даже самую экстравагантную. Лидии захотелось броситься в объятия Николаса и безудержно ласкать его прекрасное обнаженное тело, отдаться сладостному чувству и ни о чем не думать. Она оглядела себя и с сожалением заметила, что все еще в ночной рубашке. Нужно снять ее прямо сейчас. Но на развязывание шнурков уйдет слишком много драгоценного времени. А любое промедление невыносимо. Тогда она резким движением сняла рубашку через голову, не развязывая тесемок, бросила ее на пол и шагнула к кровати. На губах Николаса показалась заинтересованная улыбка, он ждал, что будет дальше.

— И чем вы собираетесь меня удивить?

— Молчите! — приказала она и зажала ему рот ладонью. Не хотелось, чтобы какая-нибудь его неосторожная фраза испортила чудесную долгожданную ночь. Если они начнут разговаривать, обоюдные обиды и недовольство друг другом вспыхнут с новой силой. И не избежать горьких разочарований и боли.

Лидия склонилась над Николасом, и ее груди оказались на уровне его губ. Лорд Розенхорп с вожделением взглянул на них, белевших в лунном свете. Губы слегка приоткрылись, взгляд затуманился от желания. Он хотел поцеловать ее грудь, но она нахмурилась и покачала головой. Не собиралась уступать ему ни в чем. Это ее ночь.

— Позже, — сказала Лидия. — Если ты выполнишь все, что я тебе скажу.

Прищурившись, он с любопытством взглянул на нее и улыбнулся. Глаза расширились от удивления, когда она развела ему ноги и приложила руку к губам, призывая молчать. Николас протянул к Лидии руку и хотел погладить ее по бедру, но она воспротивилась.

— Нет, не сейчас, — и схватила за запястья, заведя его руки за голову.

Конечно, Николас был гораздо сильнее нее и мог бы воспротивиться «тирании», но безропотно подчинился. Значит, принял ее правила игры. Это очень важный этап в их отношениях. Лидия решила вознаградить его за послушание и нежно поцеловала его в лоб. Потом в щеку. В подбородок. В шею. Лизнула ключицу. У Николаса перехватило дыхание. Затем, наконец, отпустила его запястья, села на постели, поглаживая его руки и плечи. «Боже мой, какие у него мускулистые плечи», — с восхищением глядя на него, подумала она. Нежно провела рукой по широкой груди. Волосы на его груди приятно покалывали ее кожу. Потом она спустила руки ниже и стала гладить плоский живот. О, Николас просто великолепен! Какое совершенное тело! Какие мускулы! И все это принадлежит только ей. Во всяком случае, в эту ночь. У Николаса перехватило дыхание, когда Лидия прикоснулась к возбужденной плоти. Пальцы ласкали бархатистую кожицу: Судя по тому, как плоть затвердела и увеличилась, он мечтал как можно скорее войти в ее жаркое лоно. Она взяла его за яички и задержала их в своей ладони. Николас с шумом втянул воздух, тело его слегка выгнулось. Лидия искоса взглянула на него. Он схватился руками за спинку кровати, лицо исказилось от сладостной муки. Она уткнулась лицом ему в шею и с наслаждением вдохнула неповторимый аромат кожи. Ее груди касались его груди. Николас даже не пытался перехватить руку Лидии, чтобы прекратить эту сладкую муку, не пытался контролировать, не понимал, что это для нее значит. Она была очень благодарна ему за покорность. Кроме того, с ней случилось странное превращение. Какое-то темное, доселе неизвестное чувство переполнило душу. Ей нравилось ощущать свою силу, власть над ним, возможность делать все, что пожелает. Прежде всего, исследовать и попробовать на вкус каждый дюйм его прекрасного тела. И она принялась ласкать и целовать его. Лизала соски, слегка покусывая их, покрывала поцелуями его живот, ласкала губами затвердевшую от возбуждения плоть, кончиком языка касаясь самого центра органа наслаждений. К тому времени как Лидия закончила манипулировать с плотью, Николас уже стонал от вожделения. Задыхался. Бедра сотрясала дрожь, но не стал входить в нее. Лидия запретила. Он хотел сделать это в самый подходящий момент, чтобы близость стала совершенной.

Лидия склонилась к нему и потерлась грудями о дрожащее от вожделения тело. Ее поразило, какое оно твердое и сильное по сравнению с женским слабым и мягким телом. Казалось, кровь в венах закипает. Еще никогда Лидия не чувствовала себя такой возбужденной, смелой, такой... полной жизни. Больше всего на свете хотелось ощутить внутри себя его плоть. Она вновь взяла в руку его затвердевший орган. Николас хрипло дышал от возбуждения. На лбу выступил пот. Лидия приложила его плоть к входу в свое лоно, медленно проталкивая внутрь себя. Восхитительная медлительность сводила его с ума. Он чувствовал, как его плоть постепенно заполняет ее, понимал, как она жаждет этого соития. Да и сам он этого жаждал. Лидия ослабила свою власть над ним, и он одним резким толчком вошел в нее. Вышел и опять вошел. Лидия вплотную прижалась к нему и положила голову ему на плечо. Ей хотелось, чтобы это продолжалось снова и снова. Он сделал еще один резкий толчок, и сладостное тепло разлилось внизу ее живота, все тело охватила дрожь от неведомого ей прежде наслаждения. Такого блаженства она еще никогда не испытывала. В ту же минуту удовлетворение настигло и Николаса. Лидия почувствовала, как он дрожит. В этот момент его плоть была очень глубоко в ней. Он обхватил ее бедра, она стала двигаться вверх-вниз, скользя по его органу. И вдруг в изнеможении повалилась на Николаса. Голова ее лежала у него на груди, она слышала громкое биение его сердца. Лидия пришла в отчаянье, несмотря на то что испытала неимоверное наслаждение, она не могла поверить, что все уже закончилось. Почему все так быстро? В чем дело? Быть может, в ее сильном возбуждении, копившемся слишком долго. Она сгорала от желания уже во время поцелуя. Да что там поцелуй, от каждого его слова внизу живота разливалось сладостное тепло. Взгляды, которыми они обменивались, очень напоминали прелюдию перед близостью.

— Лидия, — пробормотал Николас и поцеловал ее в лоб. — О, Лидия!

В его голосе звучали нежность и страх. Те же самые чувства испытывала и она. Николас сбросил с себя простыни и встал с кровати. Лидия даже не попыталась его задержать, безвольная, словно тряпичная кукла. Интересно, раскроет он ей душу или нет? Во время близости Лидия поняла, Николас не такой эгоист, как она думала. Эгоистичный мужчина ни за что на свете не позволил бы играть с собой. Или она ошибается? Нет, он заботился прежде всего об ее удовольствии. И после близости вновь это доказал. Насытившись, не отвернулся к стене, как это сделал бы эгоист, а продолжал ласкать и целовать ее. Нежно гладил по голове. Говорил, что она самая красивая женщина из всех, что он когда-либо встречал. Лидия с готовностью отвечала на поцелуи. Ласкала и благодарила за то наслаждение, которое он подарил ей.

Эгоист... Да что там! Любой мужчина на его месте закрыл, бы глаза и тотчас же заснул. А ей бы пришлось быстро одеться и ускользнуть в свою комнату. Николас же решил сделать каждую минуту ночи любви неповторимо прекрасной.

— Только не говори, что я и теперь не могу прикоснуться к твоим грудям. Это было бы несправедливо, ведь я это заслужил, — пробормотал он и уткнулся лицом в ложбинку между грудями.

Неужели он снова хочет заняться любовью? Продлить удовольствие. Или хочет, чтобы на этот раз получила удовольствие лишь она? При мысли об этом она загордилась собой, благодарная Николасу.

— Ну, конечно же ты можешь это сделать. Коснись моих грудей, прошу тебя, — прошептала она, погладила по голове, взяла его руку и положила себе на грудь.

Напрасно она отчаивалась, их удовольствие продлится. И Лидия опять испытает это волшебное, неповторимое чувство. Николас нежно провел рукой по ее спине, а затем слегка сжал ягодицу.

— Н-нет, — пробормотала она.

Он нехотя убрал руку и, нахмурившись, посмотрел на нее.

— Но почему я не должен этого делать?

— Когда ты делаешь это, доставляешь удовольствие только мне. А это неправильно.

— Я так и хотел.

— Но... — Лидия не смогла закончить свою мысль и, смутившись, замолчала.

Николасу действительно хотелось доставить удовольствие ей, увидев, что ее это смущает, он осторожно вложил в ее руку свою возбужденную плоть. У нее перехватило дыхание. Неужели он...

— Ты хочешь, чтобы все повторилось? — задыхаясь, спросила Лидия.

Николас кивнул.

— Да, но теперь мы сделаем это медленнее, чем в прошлый раз.

И они стали ласкать друг друга гораздо медленнее, чем в прошлый раз. Но вдруг на Лидию что-то нашло. Она притянула к себе Николаса и принялась целовать и ласкать его так отчаянно, словно от этого зависела вся жизнь.

— А теперь, пожалуйста... — попросила она, и ее дыхание обожгло его щеку.

Лидия хотела, чтобы эта сладкая мука прекратилась, и Николас дал ей то, чего она желала больше всего на свете. Но она была слишком обессилена, чтобы закончить фразу. Николас лег на спину, Лидию посадил сверху. Он больше не хотел ей подчиняться, решил взять инициативу на себя. Сел на кровати, откинувшись на подушки, и стал лизать ее соски. Лидия почувствовала, что, если это продлится еще хотя бы минуту, она раньше времени достигнет оргазма. А это не входило в ее планы. Ведь тогда их чудесная, их волшебная ночь любви закончится. Лидия попыталась расслабиться, но ничего не вышло. Он безжалостно ласкал губами и руками груди, неуклонно приближая ее к оргазму. Казалось, он не остановится, пока наслаждение не накроет ее с головой. Сердце билось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Она вплотную придвинулась к нему и прижалась бедрами к его бедрам, прогнулась назад, увеличивая давление на свое тело. И второй за ночь оргазм накрыл ее. Николас обхватил Лидию за шею, и полузадушенный крик сорвался с ее губ. Он заглушил этот крик, впившись в ее губы долгим страстным поцелуем. Лидия без сил рухнула на него, дрожа, как лист на ветру. Он осторожно положил ее на спину и принялся покрывать лицо нежными легкими поцелуями, успокаивая. И только когда она полностью пришла в себя, остановился. В следующую минуту он переменил положение тела. «Неужели все кончено?» — с ужасом подумала Лидия, но тут поняла, что ошиблась, и с облегчением вздохнула. Внизу ее живота продолжали плескаться теплые волны. Эхо оргазма. Николас медленно вошел в нее и стал осторожно двигаться. Ему удавалось нащупать самые чувствительные точки ее лона и тем самым доставить ни с чем несравнимое наслаждение. Бедра его мерно раскачивались, когда он совершал ритмичные движения. Он всеми силами пытался вызвать у Лидии очередной оргазм.

— Я не могу, — запротестовала она. — Остановись! Это больше невозможно вынести!

Лидия не могла поверить, что получила два оргазма за ночь. Неужели она сможет получить наслаждение и в третий раз? Николас ободряюще улыбнулся и продолжил. Лидия тоже стала равномерно двигаться, стараясь войти в ритм с ним. Мышцы лона невероятно напряглись. Вдруг Николас задрожат и заскрипел зубами. В глазах его читалась бесконечная мука. Лидия поняла, он всеми силами старается, чтобы все кончилось не так быстро. Он хочет подождать ее. Боже мой! Какое благородство! Временами казалось, Николас не сможет сдержаться, но в последнюю секунду ему это удавалось. Лидию восхищала его необыкновенная сила воли. И великое самопожертвование. Ему очень хотелось, чтобы сначала наслаждение пришло к ней. Ради этого он готов поступиться своими желаниями. И вот она на грани третьего оргазма. Тело напряжено, как струна. Каждая клеточка мечтала о разрядке. Ягодицы и бедра болели. Ни разу в жизни ей не приходилось столько «работать», как этой ночью. Почти непосильная нагрузка. Николас из последних сил старался сдержать рвущееся наружу удовлетворение. Лидия чувствовала себя усталой и измученной, словно выброшенная на берег рыба. Ее удивляло, как ему столько времени удавалось сдерживать порывы. Тела их были влажны от пота. Николасу удалось нащупать эрогенную зону Лидии. Он несколько раз надавил на эту точку гладким, как шелк, концом плоти, Лидия почувствовала, как проваливается в бездну наслаждения. Она то падала, то взлетала, снова падала и опять взлетала. И так без конца. Ею овладело горячечное забытье. Судя по всему, с Николасом происходило то же самое. Он уткнулся в подушку и издавал сладострастные стоны, дрожал, тело было горячим, почти раскаленным. Когда Лидия пришла в себя, она не чувствовала своего тела. Казалось, кости растаяли в пламени их обоюдной страсти. Некоторое время они лежали без движения, ощущали слабость, от которой невозможно пошевелиться. Сумасшедшее наслаждение совершенно выбило из сил. Все было просто прекрасно. Ни он, ни она никогда еще не испытывали ничего подобного. Задыхались, сердца их бешено бились. На глазах у Лидии выступили слезы счастья. После того, что между ними произошло, она не могла больше бороться с чувствами, которые испытывала к этому мужчине. Она ждала этой ночи восемь лет. Восемь долгих одиноких лет.

Да, она влюбилась в него с первого взгляда, окончательно и бесповоротно. Крупная слеза скатилась у нее по щеке и затекла в ухо. Подумать только! Какой глупой она была! Все эти годы всеми силами убеждала себя, что не любит его. Что чувства к нему всего лишь наваждение юности. Лидия пыталась забыть о том, что сердце ее было разбито, когда пришлось выйти замуж за полковника. Во время близости Лидия отдала лорду Розенхорпу не только тело, но сердце и душу. Всю себя без остатка, нисколько не думая, к чему это приведет. Что же касается Николаса... Он уже давно не скрывал своего сильного влечения к ней. Однако, кроме влечения, не испытывал ровным счетом ничего. Но как объяснить его трепетное отношение к ней этой ночью? Но все равно она понимала, это чистая физиология. Не стоит обольщаться. Завеса спала. После нескольких минут блаженства наступило отрезвление. Лидия в очередной раз поняла, насколько они разные люди.

— Прости, мне лучше уйти, — задыхаясь от волнения, не в силах больше бороться со своими чувствами, проговорила она.

Вдруг захотелось как можно скорее покинуть эту комнату и оказаться у себя в спальне. Николас наверняка, как и все мужчины, после любовных утех заговорил бы с ней о чем-нибудь незначительном. Подобный разговор сейчас невыносим. Он ничего не ответил. Быть может, даже не услышал, хотя по-прежнему крепко сжимал ее в объятиях, уткнувшись в ее шею. Похоже, плохо воспринимает реальность. Лидия потрясла его за плечо:

— То, что произошло между нами, сокрушило меня. Мне нужно побыть одной и обо всем подумать.

Николас издал странный звук. Полувздох, полувсхлип.

— Значит, наша близость сокрушила тебя? Ах, как это нехорошо с моей стороны! Подумать только! Я поступил не по-джентльменски.

Он перевернулся на спину и смотрел на нее, приподнявшись на локте. Во взгляде сквозила насмешка.

О боже! Именно этого она и боялась. Лидия решительно поднялась с кровати. Но вдруг, почувствовав сильное головокружение, рухнула снова. Некоторое время сидела, не в силах встать. Николас, воспользовавшись этой неожиданной слабостью, погладил ее по спине.

— Не понимаю, зачем ты поселила меня в комнате с такой узкой кроватью. Ведь мы могли бы немного отдохнуть вместе.

— Я тут ни при чем, — отрезала Лидия и решительно встала, абсолютно голая. Физически и морально.

Ей просто необходимо скрыть от него истинные чувства, иначе он поймет, что для нее значит. Этого ни в коем случае допускать нельзя. Ведь тогда он... Лидия тряхнула головой, пытаясь отогнать мучительные мысли. Если Николас узнает о ее чувствах к нему, он над ней посмеется, оскорбит эти чувства. Она хотела объяснить ему одну вещь, для нее очень важную. Не она приглашала его в Вестден. А значит, не сгорала от желания скорее ему отдаться. Николас, наверное, думал, что Лидия на коленях будет умолять провести с ней ночь. Как и все мужчины, был слишком уверен в себе, самодоволен. Лидия наклонилась и, нащупав ночную рубашку, подняла ее с пола.

— Да, кстати, хотела объяснить вам одну вещь. Это не я пригласила вас в Вестден.

— Не вы? Как это понимать? Разве не вы послали мне записку?

— Нет, это сделала Роуз. — Лидия резким движением надела ночную рубашку и наконец почувствовала себя не столь уязвимой. — Роуз пригласила вас в Вестден. Мне бы никогда и в голову не пришло приглашать вас. И еще, я вовсе не жаждала стать вашей любовницей. Можете не обольщаться на этот счет!

Николас продолжал лежать, подперев голову локтем, хмуря лицо, явно пораженный признанием.

— Но когда я приехал, вы... — Он с трудом подбирал слова.

— Да, — нетерпеливо перебила Лидия, — вы, вероятно, полагали, что я развратная беспринципная женщина, которая только и мечтает прыгнуть к вам в постель. О, вы нисколько в этом не сомневались! Не отпирайтесь! Ваше отношение ко мне всегда было написано у вас на лице.

— А вы считали, я буду относиться к вам как к целомудренной женщине, после того как вы пришли ко мне в спальню? Или я ошибаюсь, сплю и вижу сон?

Эти слова подействовали на Лидию как пощечина. Она ничего не ответила. Хотелось поскорее сбежать отсюда.

— Лидия! Подожди! Не уходи! — прокричал ей вслед Николас.

Вернее, хотел прокричать. Голос сорвался и напоминал предсмертный хрип. Он попытался вскочить и броситься за ней, но запутался в простынях и упал на пол. Лидия видела его отчаянные попытки, но лишь холодно усмехнулась, вышла из спальни и плотно прикрыла за собой дверь. Не было желания выслушивать его объяснения. Она быстро шла по коридору. По щекам струились слезы. Хотелось сбежать как можно дальше от него.

Глава 10

Лидия изменилась до неузнаваемости. Между юной, неопытной и неуверенной в себе Лидией Франклин и расчетливой Лидией Морган пролегла огромная пропасть. Не заметить этого было невозможно. Возможно, он любил когда-то именно Лидию Франклин, а к зрелой, уверенной в себе Лидии Морган испытывал лишь физическое влечение. Так почему же он теперь так страдает? В конце концов, эта ночь для него не более чем способ избавиться от той Лидии и воспоминаний о ней. Нужно перестать думать об этом. Просто продолжить легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Лидия оказалась прекрасной и пылкой любовницей, хотя и отрицала, что жаждала близости с ним, но он видел, что это не так. И конечно, она с радостью согласится продолжить. Хуже, если бы она не подошла ему как любовница, но при этом хотела бы продолжения связи. Николас последний раз взглянул на себя в зеркало. К счастью, по лицу его нельзя догадаться, какая буря бушует в душе. Сейчас он спустится завтракать, как ни в чем не бывало. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из гостей догадался об их отношениях. Перед его мысленным взором промелькнули воспоминания о событиях прошедшей ночи. Лидия, горя от нетерпения, срывает с себя ночную рубашку и идет к нему, прекрасная, словно богиня. В призрачном лунном свете каждый изгиб ее тела кажется совершенным. Все это больше напоминало волшебный сон. Еще ни разу ни с одной женщиной он не испытывал ничего подобного. Но хватит, сейчас не время для подобных воспоминаний! После чудесной близости они поссорились. Николас так до сих пор и не понял, почему это произошло. Он надел пиджак и вышел в коридор. Опять он думает не о том! Не чарующие минуты он должен помнить, а жестокие несправедливые упреки, которые посыпались на него после этого. Он не должен вновь поддаваться чарам Лидии, идеализировать эту расчетливую и лживую женщину. Интересно, выдержит ли он встречу с ней на глазах у посторонних людей? Не выдаст ли себя каким-нибудь неосторожным словом или жестом? Удастся ли сдержаться? И к чему столько несправедливых упреков? А впрочем, стоит ли удивляться. Лидия была к нему несправедлива, это так для нее типично! Эгоистичная лицемерная особа. Он давно это понял, но все равно продолжал страдать. Почему она бросила ему в лицо жестокие несправедливые слова? Да все просто. Насытилась и выбросила его, как ненужную вещь. Точно так же она поступила и восемь лет назад. Николас поморщился. Лидия сказала, что их близость сокрушила ее. Это прозвучало как обвинение. В чем она его винила? После этих несправедливых слов он словно спустился с небес на землю очень неожиданно и болезненно. Почему за какое-то мгновение ее отношение к нему настолько изменилось. Неужели он сделал или сказал ей что-нибудь обидное? Ведь он вел себя нежно и бережно. Старался выполнить любое ее желание. Целовал, говорил нежные слова. Лидия же проявила необыкновенную страсть. В какой-то момент даже показалось, что она действительно его любит. Теперь он понимал, до какой степени ошибался насчет вдовы, изголодавшейся по мужской ласке. Язвительная улыбка искривила его губы. Судя по выражению ее лица, он превзошел все ее самые смелые ожидания. Особенно когда это произошло во второй раз. Подумать только! Если бы она когда-то не отвергла его, все эти восемь лет они могли бы заниматься любовью. И каждая близость была бы неповторима. Кстати, Лидия утверждает, что не она, а Роуз пригласила его в Вестден. К чему этот глупый обман? Роуз не стала бы среди ночи посылать лакея. И почему Лидия выглядела такой расстроенной, когда уходила из его спальни? Если бы Николас не знал о ее продажной и лживой сущности, решил бы, что она его любит. Но ведь это было не так. Он был в этом абсолютно уверен. Ее поведение ставило в тупик. Когда он приехал и заговорил о ее планах, она, казалось, сначала не поняла, о чем идет речь. Ведет себя, как скромная и неопытная девушка. Как это может в ней сочетаться? И как объяснить ее странное выражение лица во время близости? Проклятье! Он опять вернулся к тому, с чего начал, все еще пытается ее понять. И оправдать. Все эти годы он пытался убедить себя в том, что она его любит. Отсюда и страдания. Любой мужчина на его месте радовался бы. Николас вошел в столовую. Все уже завтракали. Он взглянул на присутствующих, стараясь сделать это как можно беспристрастнее. Большая часть гостей общались с Роуз. Николас сел рядом с Лидией. Она покраснела от смущения и упорно смотрела в свою тарелку. Странно, как такая развратная и раскрепощенная в постели женщина может краснеть от стыда. Хотя... Одно дело вести себя развратно в спальне, совсем другое столкнуться с ним в окружении гостей при свете дня.

— Чего желаете, сэр? Кофе, чаю, эля? — почтительно обратился к нему лакей.

Николасу с огромным трудом удалось вынырнуть из омута соблазнительных воспоминаний.

— Эля.

У Лидии перехватило дыхание. Она задрожала. Как только он заметил ее состояние, почувствовал себя гораздо увереннее. Значит, не его одного не отпускают воспоминания. Ей тоже неуютно, когда смотрят десятки глаз. Вероятно, опасается, что гости догадаются. Она ведь впервые в жизни завела себе любовника. Очень неопытна. Придется ему взять инициативу в свои руки.

— Вы должны пожелать мне доброго утра и спросить, как мне спалось сегодня, — прошептал он. — Ведь все думают, что я спал один.

— Вот как! В чем еще я допустила ошибку? — язвительно поинтересовалась Лидия. Удивительно, как такая метаморфоза могла произойти с ней за какую-то долю секунды. Только что была робкой скромной женщиной. А теперь...

— Как только вы вошли, я сразу поняла, вы на меня за что-то обижены, — продолжала она. — Хотелось бы узнать, в чем я провинилась перед вами?

— Да, вы действительно передо мной виноваты. Вы доставили мне массу неудобств. — Его поразила ее чудовищная неблагодарность. Ведь он хотел помочь ей выйти из затруднительного положения, посочувствовать, а она... Но не стоит показывать, что она всерьез его задела. — Моя кровать слишком узка и неудобна, из-за этого я практически не спал всю ночь. Зачем вы поселили меня в комнате с такой неудобной кроватью? — Лицо ее стало пунцовым. Лакей принес кружку эля, Николас кивком поблагодарил его. — Быть может, — продолжал он, — таким способом вы хотели оскорбить меня? Сегодня весь день буду думать о том, какую компенсацию потребовать от вас за причиненные неудобства.

Последняя фраза прозвучала особенно вызывающе. Ему явно хотелось как можно сильнее ее задеть. У Лидии перехватило дыхание, руки дрожали так сильно, что она чуть не выплеснула кофе себе на платье. Она поставила чашку на блюдце от греха подальше.

— Я с нетерпением жду наступления ночи. Ведь тогда я мог бы... открыть для себя новые возможности, — словно не замечая ее реакции, продолжал он.

Слова Николаса произвели на нее странное впечатление. Лидия удивилась его дерзости, обиделась и в то же время вдруг поняла, что способна на такую же дерзость. Некоторое время сидела неподвижно, не зная, на что решиться. Выбежать из комнаты? Выплеснуть кофе ему в лицо? Залезть к нему на колени и открыть для себя новые возможности на глазах у всех?

Наговорив ей колкостей, он почувствовал облегчение. Да и смущение, которое всегда овладевало им в присутствии Лидии, прошло. Настроение сразу улучшилось. Он чувствовал странное удовлетворение от сознания того, что ему удалось ее обескуражить. Николас отпил большой глоток эля. Лидия отрезала кусочек масла и положила его на тост. Проследив за ее действиями, Николас тяжело вздохнул. Глупо пытаться задеть или как-то уколоть ее в отместку за ту боль, Которую она ему причиняет. Ведь это еще больше осложнит и без того непростые отношения. Лучше попытаться какой-нибудь глупой шуткой погасить ее раздражение. Но в голову ничего подходящего не приходило.

— Мы не должны тратить драгоценное время на бесплодные споры и препирательства, — примирительно сказал он.

Лидия побледнела и стала медленно размазывать масло по тосту.

— Мне очень жаль, что сегодня ночью мы расстались чуть ли не врагами. Поверьте, что мне действительно жаль, — продолжал Николас. — Не знаю, чем я мог так рассердить и расстроить вас. Быть может, я сказал или сделал что-то не так? Но как бы там ни было, простите меня.

Лидия бросила на него подозрительный взгляд, задумалась, не зная, что ответить, и стала медленно размазывать по тосту джем.

— Я прощаю вас, милорд, — холодно отозвалась она, ему стало не по себе.

Не такого прощения он ждал. Прощение больше напоминало очередное оскорбление. Холодная, равнодушная женщина сидела перед ним, разговаривала сквозь зубы. Значит, все еще сердится. За что?

— Все-таки чем я вас обидел? Почему вы были так расстроены, когда уходили от меня ночью? Что я сделал не так?

— Я расстроилась, когда поняла, что наша близость слишком много для меня значит, — неожиданно призналась она, отвела глаза и, казалось, сразу же пожалела о признании. — Вы тут совершенно ни при чем. Я сама во всем виновата, — со вздохом продолжала она. — Почему-то восприняла ваши слова как оскорбление. Хотя это совершенно не так.

— Вы решили, что я оскорбил вас? Чем? Уверяю вас, я не хотел.

— Да, я знаю. Потом я поняла, вы не сказали мне ничего такого. Просто приехали сюда в надежде на легкое любовное приключение с опытной, искушенной в любви женщиной. Решили, что это я прислала вам приглашение, а я должна была с самого начала объяснить, что это не так. Сама виновата. Ведь вы все это время думали, что я пригласила вас в поместье, чтобы провести ночь. — Лидия зачерпнула джем чайной ложечкой и снова стала размазывать его по тосту. — Зря я, наверное, это все говорю. Вы все равно мне не верите. Ты продолжаешь считать, что я...

— Вы сожалеете о том, что произошло сегодняшней ночью? — Николас почувствовал страшное разочарование. — Хотите, чтобы мы прекратили.

Лидия в этот момент собиралась положить чайную ложечку в горшочек с джемом, но его слова так поразили ее, что она уронила ее на стол. На белоснежной скатерти появилось пятно. Лидия взяла салфетку и дрожащими руками принялась вытирать его.

— Нет, — сдавленным голосом проговорила она, помрачнев. — Понимаю, я обязана прекратить наши отношения, да что там говорить, я не должна была их начинать, но не могу этого сделать. Когда вы рядом со мной, я будто становлюсь другим человеком. Не понимаю, что со мной происходит.

У Николаса словно камень с души свалился. На мгновение он почувствовал такую легкость во всем теле, что у него закружилась голова.

— Но что-то в наших отношениях вас смущает. — Николас вопросительно посмотрел на нее. — Я же чувствую. Скажите мне, что именно.

Лидия покачала головой.

— Это не самая подходящая тема для разговора за завтраком. Любой из присутствующих может нас услышать.

Значит, она что-то от него скрывает. Во что бы то ни стало нужно добиться признания. Когда Лидия сказала, что их близость слишком много для нее значит, Николас воспрянул духом. Она до сих пор питает к нему какие-то чувства. Или причина не в этом?

— Не желаете отправиться на конную прогулку? Там можно спокойно, без посторонних ушей, поговорить.

— Нет, — поспешно отказалась Лидия, — у меня сегодня много дел.

Лидия улыбнулась молодым джентльменам, сидящим за столом напротив, и помахала им рукой. Николас порывистым движением перехватил ее руку.

— Перестаньте постоянно увиливать. Нам необходимо поговорить наедине. Вы должны объяснить, в чем дело. Что происходит?

Ему действительно необходимо понять. Возможно, если бы он разгадал тайну Лидии, ее власть над ним ослабла бы, он перестал бы мечтать о ней, мучиться из-за ее странного поведения. Пока не узнает ее тайну, она останется притягательной и пугающей загадкой.

— Я не хочу, чтобы мы тратили время на ссоры и пустые споры, ведь скоро мы расстанемся навсегда.

От этих слов лицо Лидии приняло страдальческое выражение. Это его удивило.

— Я опять вас чем-то обидел?

Лидия не успела ответить. В комнату вошел Роберт, оглядел сидящих. Взгляд его задержался на Роуз, которая весело болтала со своими поклонниками. Потом перевел взгляд на Лидию и недовольно прищурился, заметив, что Николас держит ее за руку. На губах Николаса показалась жалкая улыбка. Он поспешно выпустил руку Лидии и смущенно потупился. Теперь придется объясняться еще и с Робертом. Черт возьми! Только этого не хватало! К счастью, тот не успел ни о чем его спросить. В комнату вошел Майкл, подбежал к Лидии и крепко ее обнял.

Лидия прижала к себе сына, уткнулась лицом в его волосы и закрыла глаза. Казалось, в эту минуту весь мир для нее перестал существовать. Лицо ее преобразилось, стало нежным и одухотворенным. Николас, глядя на эту сцену, понял, до какой степени она любит сына. В этот миг она была прекрасна и искренна, как никогда. Николас подумал, что перед ним только что открылась еще одна сторона души Лидии. Он никогда не видел таких трогательных отношений между матерью и ребенком. Интересно, о каких еще тайнах души Лидии он не догадывается? Каждый раз, когда Николас думал, что разгадал ее сущность, она в мгновение ока становилась совершенно другой, проявлялась с новой, неожиданной для него стороны. Оставалась для него загадкой. Он будто шел по болоту за блуждающими огоньками. Она манила его за собой, издали образ ее казался невероятно соблазнительным и прекрасным. Но стоило Николасу приблизиться к ней, как Лидия исчезала. Он не мог постичь секрет ее привлекательности. Почему ее присутствие так действует на него? Нужно узнать ее тайну, а для этого как можно скорее вызвать, на откровенный разговор.

Роберт сел рядом с ним, Николас понял, что сегодня не удастся остаться с Лидией наедине и поговорить. Вполне возможно, не получится даже договориться с ней о новой встрече. Что же делать? Ведь если они не объяснятся в самое ближайшее время, он не сможет избавиться от ее влияния. И этой муке не будет конца.

После завтрака гости разошлись кто куда. Как это всегда бывает в подобных случаях, каждый старался найти развлечение по своему вкусу. Лидия переходила от одной группки гостей к другой. Она была удивительно близко и одновременно необыкновенно далеко от Николаса. Он провожал взглядом каждое ее движение. Время от времени она уходила на кухню распорядиться по поводу обеда, подзывала к себе слуг, что-то им объясняла. Он несколько раз пытался перехватить ее, но безрезультатно, всякий раз Лидия от него ускользала.

Перед самым ланчем появился сын местного священника, серьезный молодой человек. Насколько смог понять Николас, он был кем-то вроде домашнего учителя, приходил в Вестден каждый день заниматься с Майклом, Мэриголд и Сисси. Но в этот день он надолго не задержался, только коротко переговорил с Лидией об успехах своих подопечных и сразу ушел. Лорд Розенхорп подумал, что наконец сможет объясниться с ней, но тут Роберт встал из-за стола и постучал по стакану ложечкой, привлекая всеобщее внимание.

— Леди и джентльмены, у меня возникла прекрасная идея. Погода сегодня просто чудесная, предлагаю всем переместиться в сад.

Предложение было встречено гулом всеобщего одобрения.

Майкл потянул его за рукав. Роберт наклонился к нему, мальчик что-то прошептал ему на ухо.

— Прекрасная мысль, — одобрил он. — Леди и джентльмены, Майкл предлагает вам принять участие в увлекательной игре «крикер». Собираемся на лужайке возле апельсиновой оранжереи.

— Крикер? А что это за игра? — спросил мистер Бентли. — Никогда о такой не слышал. — Он подошел Майклу и ласково потрепал его по волосам.

Майкл отпрянул и посмотрел исподлобья. Непонятно, почему мальчик, несмотря на искреннее дружелюбие мистера Бентли, относился к нему с недоверием, хмурился и в эту минуту очень напоминал сводного брата Роберта.

Мы сами придумали эту игру. Дело в том, что оранжерея занимает не всю лужайку, остается еще довольно много места, — принялся объяснять Роберт. — Вот мы и решили использовать его. Крикер — это не крикет. Хотя там тоже задействованы пни. И это не английская лапта. Хотя у каждой команды свой капитан.

О, давайте, давайте сыграем! Это будет так весело! — в восторге закричала Роуз, подбежала к Майклу и быстрым движением пригладила его растрепавшиеся волосы. — Капитаном одной из команд будет Майкл, — объявила она.

Молодые люди вновь окружили Роуз и стали бурно обсуждать предстоящую игру. Всем очень понравилась эта идея. Даже надменная сестра лорда Арбергела сказала, что с радостью примет участие в игре, чтобы развлечь детей.

— А капитаном другой команды будет Мэриголд, — предложила Роуз.

Сестра лорда Арбергела покровительственно улыбнулась Мэриголд. Та покраснела и угрюмо уставилась в землю. Шестнадцатилетней Мэриголд нравилась эта игра. Но после того, что заявила сестра лорда Арбергера, ей не хотелось в этом признаваться. Ведь себя она вовсе не считала ребенком, которого нужно развлекать. При других обстоятельствах она бы обрадовалась тому, что ее назначили капитаном, теперь же сделала вид, что принимать участие в этой глупой детской игре вовсе не хочет. Роберт бросил монету, чтобы определить, какая команда первой начнет игру. Выиграла команда Майкла. Теперь ему нужно было набрать игроков. Майкл заявил, что хочет, чтобы членом его команды стала Сисси. Очень благородно с его стороны. Сисси не была сильным и ловким игроком, таким образом, Майкл обрекал команду на проигрыш. Мэриголд же, напротив, выбрала самых лучших игроков: Роберта, Николаса, лейтенанта Смоллета, Люттерворса, которого прозвали Принцем Пиклесом. Еще одним членом команды стала скромная девушка в очках по имени Синтия, сестра Джорджа Люттерворса. Ее Мэриголд пригласила лишь потому, что больше некого было. Николас, конечно, не мог серьезно отнестись к детской игре, однако ему было приятно оказаться в самой сильной и перспективной команде. У Майкла, кроме Сисси, оказалась и сестра лорда Арбергела. Той было абсолютно все равно, выиграет она или нет, и потому она вряд ли станет стараться. Николасу было интересно посмотреть на то, как упитанный лорд Арбергел, которого не интересовало ничего, кроме еды, справится с этой подвижной игрой. Николас про себя прозвал его бароном Обжорой. В этом доме вообще очень быстро приживались всевозможные прозвища. Мистер Бентли и лейтенант Тэнкред, похоже, были искренне заинтересованы игрой. Поможет ли им это выиграть соревнование? Судя по выражению лица Тэнкреда, он привык побеждать всегда и во всем.

— А как насчет мисс Морган? — лукаво улыбнувшись, спросила сестра барона Обжоры. — В какой команде она будет играть?

— Мама Лидди, как всегда, будет судьей. И как всегда, станет ко мне придираться. А я этого не хочу. И потому сегодня не стану принимать участие в крикере, — хитро улыбнувшись, проговорила Роуз.

— Если вы все же хотите играть, можете поменяться со мной местами, — предложила сестра лорда Арбергела. — Я не против.

— Нет, я не хочу лишать вас этого удовольствия, — настаивала Роуз. — Ведь вы — моя гостья. — Она одарила сестру лорда Арбергела лучезарной улыбкой.

Бедный лорд Арбергел! Он всеми силами пытался хоть как-то сгладить неприязнь, которая с самого начала возникла между Роуз и его сестрой. Несмотря на честолюбие, Роуз не прельстилась его титулом и всячески пыталась уколоть его сестру, та, в свою очередь, платила той же монетой. Николас заметил, что Роуз не только к сестре Арбергела, но и к некоторым своим поклонникам относится со скрытой враждебностью. В частности, ее с самого начала отвратило презрительное отношение лорда Люттерворса к своей сестре Синтии. И это неудивительно. Ведь для Роуз семья была всем. Чтобы предотвратить ссору между Роуз и сестрой лорда Арбергела, Мэриголд решила поскорее повести всех к оранжерее. Это было странное сооружение необычной формы со стеклянными стенами, одна из которых соединялась с домом. Пол был выложен терракотовыми плитками. Изогнутое помещение напоминало руку, выросшую посреди лужайки с пышной зеленой травой. В целом здание это было очень красивым. Стены запотели от влаги и причудливо переливались на солнце. Сквозь стекло хорошо просматривались огромные кадки с экзотическими растениями. Оттуда доносился свежий запах зелени. С потолка свисали медные лампы, которые придавали оранжерее неповторимый восточный колорит. Среди кадок стояли обитые блестящей тканью стулья. Таким образом, гости могли с комфортом расположиться здесь и погрузиться в мир неповторимых восточных растений. Большинство членов команды, за которую выступал лорд Розенхорп, быстро вышли из игры. Николас не мог понять — почему. Ведь все они были сильными игроками. Проигравшие сели за столики с прохладительными напитками, где всем заправляла Роуз, и стали наблюдать за игрой. Лидия сидела у двери, ведущей в оранжерею. Отсюда лучше всего просматривалась лужайка. Роберт стоял рядом с ней и подбадривал членов своей команды азартными криками. Но, быть может, он занял такую позицию, чтобы следить за мачехой и в случае чего уберечь ее от опрометчивых поступков? Не самый подходящий момент для откровенных разговоров, однако Николас решил рискнуть. Заметив свободный стул возле Лидии, подошел к ней.

— Могу я нарушить ваше одиночество? — Роберт весь напрягся, но не повернулся к ним, продолжая следить за игрой. В конце концов, причин для беспокойства нет. Лидия имеет полное право разговаривать с Розенхорпом. Должна же она занимать гостей. Если бы он попытался вмешаться, попал бы в глупое положение. Теперь дело было за Лидией. Что, если она под каким-нибудь предлогом опять уйдет, и им не удастся поговорить? Она не отрываясь смотрела на грифельную доску, лежащую у нее на коленях, и в этот момент очень напоминала примерную ученицу.

— Конечно, можете, — сказала она, не поднимая головы, взяла кусочек мела, написала на грифельной доске «Команда Мэриголд» и трижды подчеркнула эти слова.

Когда лорд Розенхорп расположился рядом с Лидией, Роберту это явно не понравилось. Но свое недовольство он выразил лишь странным звуком, похожим на рычание, быстро взял себя руки и уставился на лужайку.

— Неужели он что-то заподозрил? — понизив голос, спросил Николас. Несмотря на то что вокруг было много народу, здесь хоть какое-то подобие уединения.

— Вряд ли, — так же тихо ответила Лидия, искоса взглянув на Роберта, — должно быть, он недоволен тем, что вы заняли стул его отца. С тех пор как полковник умер, сюда никто ни разу не садился. Это было любимое место полковника Моргана. Он мог сидеть здесь в любую погоду. В дождь, холод и зной. Отсюда он мог смотреть на свои владения и радоваться. — Лидия взглянула на сад, и на ее глазах показались слезы.

— Наверное, эту оранжерею нужно было снести, — продолжала она. — Ведь теперь сюда некому приходить.

Николас с удивлением взглянул на нее. Неужели она и вправду переживает по поводу смерти полковника? Значит, любила его? А он был уверен, что их брак лишь выгодная сделка. Очередная ошибка? Почему-то это открытие неприятно поразило его. Чтобы отвлечься, он стал следить за играющими. Мэриголд расчерчивала на квадраты участок лужайки. Майкл объяснял непонятливым взрослым правила игры. Его тонкий детский голосок дрожал от возбуждения. Вокруг него собрались его игроки. Роуз занимала беседой гостей. До Николаса доносился приглушенный гул их голосов. Никто не обращал на них с Лидией никакого внимания.

— Простите, если чем-нибудь расстроил вас, — мягко проговорил он. — Вы весь день избегаете меня, или мне показалось?

— Да, — кивнула Лидия. Она усиленно отводила от него взгляд, делана вид, что полностью поглощена игрой.

— Я начну первой, чтобы показать вам, как нужно играть, — послышался громкий голос Мэриголд.

Лидия улыбнулась. С каждой минутой улыбка ее становилась все мягче, ласковее. Чувствовалось, она искренне любит падчерицу. Ему она никогда так не улыбалась. При мысли об этом сердце Николаса болезненно сжалось. Когда-то он думал, что она по-настоящему его любит. Не стоит снова возвращаться к этому. Зачем себя мучить? Николас пытался отогнать непрошеные мысли, но они снова и снова возвращались. Он ничего не мог с собой поделать, смотрел на эти сочные, красиво очерченные губы и представлял, как они улыбаются ему, произносят нежные слова. Майкл ударил битой по мячу, послав его Мэриголд, Николас услышал, как Лидия что-то прошептала, ее лицо озарилось светом. Майкл очень хотел выиграть. Мэриголд легко отбила мяч. Слиппер, который по пятам следовал за Сисси, схватил мяч в зубы и принес его Майклу. Мальчик похвалил собаку и погладил ее по голове. Наблюдая за трогательной сценкой, Николас улыбнулся. Собака усвоила правила игры быстрее, чем люди.

— Из-за наших гостей Слиппер скоро забудет все команды, которым обучал его мой отец, — проворчал Роберт. — Это серьезная собака, его предназначение вовсе не в том, чтобы приносить мяч.

Но его недовольство было направлено скорее на Майкла, чем на гостей. Майкл помахал Роберту рукой, улыбнулся и опять ударил по мячу. Лорд Розенхорп взглянул на Лидию. Она продолжала мечтательно и безмятежно улыбаться, но что-то неуловимо изменилось в ее лице. Интересно, о чем она сейчас думает? Судя по выражению ее глаз, в данный момент не Майкл занимал ее мысли. Николас присмотрелся внимательнее. Быть может, она вспоминала ночь?

— Чем дольше я смотрю на вас, тем больше убеждаюсь в том, что совершенно вас не знаю. Кто же вы на самом деле, Лидия? Какой из ваших многочисленных образов настоящий?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — удивленно глядя на него, проговорила она. — Не стоит усложнять.

Он посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.

— С тех пор как я приехал сюда, успел познакомиться с новыми, доселе неведомыми для меня сторонами вашего характера, — задумчиво произнес Николас.

Лидия покраснела от смущения и отвела взгляд. Должно быть, решила, что он намекает на их близость.

— Я не имел в виду то, что произошло между нами, я имел в виду ваши отношения с семьей.

— Выйди из игры! — раздался с лужайки чей-то крик. Мэриголд что-то сказала в ответ протестующим тоном.

Краем глаза Николас наблюдал за ними. Мэриголд метнула мяч Сисси, Слиппер схватил его в зубы. Теперь все игроки ждали решения Лидии.

— Я не стану выходить из игры, — возмущенно сказала Мэриголд. — Слиппер не является членом ни одной из команд. А если его считать, тогда нам надо выделить дополнительного игрока, чтобы сравнять количество. А это неправильно.

Лидия поднялась и встала рядом с Робертом. Судя по всему, его забавляла ситуация, и он не хотел вмешиваться.

— Слиппер не является членом ни одной из команд, — твердо сказала Лидия. — Он всего лишь собака и не может спокойно наблюдать за летящим мячом, думает, что должен непременно его поймать. Слиппер неразумное существо и не может играть по правилам.

— Значит, мне не нужно выходить из игры? — с надеждой глядя на Лидию, спросила Мэриголд.

— Напротив, ты как раз должна выйти.

Мэриголд недовольно скривилась и в раздражении бросила биту на траву.

— Но ведь это нечестно.

— Мама Лидди — судья. Ее слово — закон, — сказал Роберт и бросил на Лидию одобрительный взгляд.

— Подними биту, Мэриголд, — строго сказала Лидия. — Ты должна передать ее следующему игроку. Нужно уметь проигрывать.

Мэриголд нахмурилась, но послушалась, подняла биту и направилась к оранжерее. Она специально громко топала, тем самым демонстрируя недовольство. Мэриголд отдала биту лейтенанту Смоллету. Он в недоумении посмотрел на нее, покрутил биту в руках, не зная, что с ней делать. Роуз лукаво ему улыбнулась.

— Я уверена, вы быстро усвоите правила игры, — со смехом сказала она. — Даже Слиппер легко понял, что к чему.

Тяжело вздохнув, лейтенант поднялся со стула и направился к двери, держась неестественно прямо. Должно быть, очень не хотелось ему играть, а более всего уходить от Роуз.

— Кажется, ваш пасынок хорошо к вам относится, — заметил Николас, глядя на Роберта, который ободряюще похлопал Смоллета по плечу.

— А с чего ему меня не любить?

Розенхорп некоторое время молча сидел, уставившись в землю.

— Не знаю, когда полковник женился на вас, Роберт сказал, что вы... — Николас замялся. — Что он категорически против этого брака.

— Знаю. — Лидия искоса взглянула на прямую спину Роберта. — Это правда. Он действительно был против нашего брака. Но когда мы встретились, полностью изменил свое мнение на мой счет.

— Значит, до свадьбы отца он вас совсем не знал? Странно! Не понимаю, как он мог оскорблять вас, будучи даже не знаком?

— Мы виделись с ним пару раз, в том числе на том пикнике. — Лидия многозначительно посмотрела на него, но он сделал вид, что не понял, о каком пикнике речь. — В сущности, мы действительно тогда не были с ним знакомы. И что он обо мне говорил?

— Он сказал, что вы жадная, лживая и расчетливая женщина.

— Вот как! Пожалуйста, продолжайте, — язвительно улыбнувшись, настаивала Лидия, когда он смутился и замолчал. — Я лживая, жадная и расчетливая. Какие еще отрицательные качества мне присущи?

— Теперь начинаю понимать, как ошибался на ваш счет, когда соглашался с ним. Мне кажется, вы не такая, какой он вас представил, когда мы с ним разговаривали восемь лет назад.

— Тогда зачем вы мне это рассказали?

Николас отвел взгляд на лужайку. Майкл передал мяч Сисси. Лейтенант Смоллет занял оборонительную позицию на воротах.

— Даже не знаю. Просто хотел объяснить. Все эти годы я думал, вы совсем другая, не такая, какой оказались на самом деле, — сбивчиво заговорил он после минутного молчания. — Когда я увидел вас в кругу семьи, понял, до какой степени не прав.

— И решили передо мной извиниться?

— Не то что... — Николас надолго замолчал. — Можно сказать и так, — проговорил он наконец. Скорее наблюдение, чем попытка извиниться. Но если Лидия считает, что он должен это сделать, пусть примет за извинение. — Да. Я действительно хотел попросить прощения за свои гнусные мысли относительно вас. Признаю свою ошибку. Если бы вы были лживой и расчетливой, падчерицы не относились бы к вам с таким обожанием, не выполняли бы с такой готовностью каждую вашу просьбу. И в вашей семье не было бы мира и согласия. Вы любите и уважаете друг друга. Это заметно с первого взгляда. Такое доверие нечасто можно встретить в семье. Я уже не говорю о ваших отношениях с сыном. Все эти годы я думал, что вы превратили жизнь Роберта и его сестер в настоящий ад. А на самом деле... — Николас издал странный звук. Что-то среднее между смешком и всхлипом. — А на самом деле все наоборот, они помыкают вами. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление. Уверен, каждый пенни, который оставил вам полковник после своей смерти, достался вам тяжелым трудом. Или я опять ошибаюсь?

У Лидии перехватило дыхание от возмущения.

— Что вы имеете в виду?

Николас мрачно улыбнулся:

— Судите сами. Даже после смерти полковника вы не можете свободно распоряжаться своей жизнью. Роберт следит за каждым вашим шагом, контролирует вас, словно тюремщик. Глядя на это, не скажешь, что он ваш пасынок, а вы его мачеха. Мэриголд капризная девочка-подросток, с которой у вас, должно быть, множество проблем. Роуз разумна не по годам, но напропалую кокетничает с мужчинами, вам нужно постоянно за ней следить. А что касается этой Сисси... — Николас замолчал, когда мимо них прошел морской офицер, которого Сисси назвала Брошенной Кефалью, и Лидия, смущенная этим разговором, довольно неловко ему поклонилась. — Она обречена на вечное детство, хотя физически давно уже взрослая женщина. Или я не прав?

— Совершенно правы. Сисси навсегда останется ребенком, но что из этого?

— Не знаю, почему полковник решил оставить Сисси в своем доме, но... но он не должен был полностью свалить на вас все заботы о ней. Он должен был нанять...человека, который ухаживал бы за ней.

— Вот тут вы ошибаетесь. Забота о Сисси мне не в тягость. Ведь я люблю ее, — горячо заверила Лидия.

— И это в очередной раз доказывает, что я в вас ошибался. Теперь я понял, вы все та же нежная, ранимая и робкая девушка, какой были восемь лет назад. Когда-то вы мне нравились именно такой. И если бы я не был сыном Хемингфорда...

Николас чуть было не сказал, что если бы он не был сыном Хемингфорда, то с радостью бы женился на ней, но вовремя прикусил язык, поскольку еще совсем недавно радовался, что ему счастливо удалось избежать брака с ней. Да и ее компаньонка, должно быть, вынуждала как можно скорее выйти замуж за богатого человека. Может быть, именно она запретила бы Лидии выйти за него замуж. Ведь он не обладал ни богатством, ни положением в обществе.

— Что же вы замолчали? Продолжайте. Что бы вы сделали, если бы не были сыном Хемингфорда?

— Ничего, — отрезал он. Ему хотелось спросить, почему она вышла замуж за полковника так поспешно. Но он понимал, что это глупо. Все равно ничего изменить невозможно. Как-никак, с тех пор прошло восемь лет.

Лидия старательно делала вид, что полностью поглощена игрой, хотя на самом деле всеми силами сдерживала гнев и обиду. Николас сказал, что для присмотра за Сисси нужно было «нанять человека». «Человека». Конечно, он имел в виду сиделку. Или того хуже, — отправить в сумасшедший дом. Должно быть, он тоже думает, что таких, как она, необходимо держать дальше от общества здоровых людей. Но почему это бесхитростное наивное существо вызывает такую неприязнь? Лидия никогда этого не понимала. Хотя... Ее поразила догадка. Николас, наверное, подумал, что Сисси — одна из дочерей полковника Моргана. Ведь никто ему не говорил, что это ее сестра. Возможно, все дело в этом. Если бы он узнал, что Сисси ее сестра, быть может, стал по-другому к ней относиться. Это его совсем не извиняет.

День был довольно жарким, однако Лидия внезапно почувствовала сильный озноб. Николас только и делал, что огорчал и разочаровывал ее. И предавал. Она не ожидала, что он, увидев Сисси, посоветует отдать ее в руки постороннего человека. И о ней самой, как оказалось, он ничего не знает. Как не знал восемь лет назад. Иначе он понял бы, какое значение для нее имеет Сисси. Они абсолютно разные люди. Наверное, отсюда их постоянные размолвки и ссоры. Они совершенно не могут нормально разговаривать друг с другом. В сущности, она тоже практически ничего о нем не знала. Но Николас имел на нее какое-то странное влияние, очаровывал. Быть может, ей, рано оставшейся без родителей, нужны были тепло и участие, которые не могли дать ни миссис Вестрели, ни ее опекун. Как бы там ни было, Николас был настоящим идолом для юной и неопытной Лидии. Но даже тогда от нее не могли ускользнуть отрицательные черты его характера. Он впустую растрачивал деньги, постоянно принимал участие во всевозможных глупых пари, был легкомыслен и эгоистичен. Словом, за внешним очарованием скрывался пустой и черствый молодой человек. Прошло много лет, но он нисколько не изменился. Во всяком случае, по отношению к Сисси его черствость и эгоизм проявились в полной мере. Зачем она требует у него объяснений? Какое ей дело до этого пустого и недоброго человека? Неужели все еще хочет произвести на него благоприятное впечатление и боится его осуждения? При этой мысли ее бросило в дрожь. Почему он до сих пор имеет на нее такое влияние? А впрочем, кажется, Лидия понимала, почему так действует на нее его присутствие. Полковник Морган всегда говорил, что первую любовь невозможно забыть. Именно поэтому он всю свою жизнь любил мать Роберта Мэгги, а к остальным, в том числе и к Лидии, испытывал лишь симпатию. Лидия никогда не винила его за это. Ведь он был не властен над своими чувствами. Наверное, и ее чувство к Розенхорпу сродни любви полковника к Мэгги. Ее первая любовь. Она продолжает любить его. Все эти годы пыталась выбросить из головы мысли о нем, но ничего не получалось. Когда они поцеловались, Лидия просто сгорала от страсти. Хотя и чувствовала себя смертельно оскорбленной его грубостью. Ей так хотелось, чтобы он ее понял, полюбил в ней не только тело, но и душу. Она всегда боялась произвести на него плохое впечатление. Его мнение было для нее очень важно. При этом Лидия прекрасно понимала, что он не заслуживает подобного отношения. Она повернулась к Николасу. Тот смотрел на нее не отрываясь, с каким-то жадным любопытством, словно на диковинное существо. Когда-то в юности его взгляд был легкомыслен и немного насмешлив. Когда они встретились вновь, к этому добавились непонятная обида и презрение. Теперь же он явно заинтригован. Казалось, хотел разгадать какую-то загадку, заключенную в ней. Возможно, не обманывал, когда говорил, что хочет понять ее. А еще сказал, что всегда испытывал к ней симпатию. И сказал так серьезно, что она готова была поверить ему. Впрочем, тогда на пикнике она тоже сначала поверила, а он тут же ушел и не возвращался так долго, что все ее надежды рухнули. Лидия вздохнула. Нельзя ему верить, его слова ничего не значат. И этот взгляд ничего не значит, совсем ничего! За завтраком Николас сказал, что не хочет, чтобы они тратили драгоценное время на пустые ссоры и пререкания. Эти слова причинили душевную боль. Это значит, она для него всего лишь небольшое отклонение от курса. Почему он постоянно мучает ее, заставляет страдать?

— Вы многого не знаете и не понимаете. В частности, ошибаетесь насчет Роберта. В вашем представлении он тиран. Это не так. Да, он такой же властный и категоричный, как его отец. Но никогда не заставляет делать меня то, чего я не хочу.

— Ну, если вы так считаете...

— Но ведь это правда! Более того, я не считаю, что его сестры помыкают мной, как вы выразились.

Она помолчала с минуту, собираясь с мыслями, не в состоянии сосредоточиться и объяснить свои отношения с Робертом и его сестрами. К тому же ее отвлекал шум, доносившийся с лужайки. Лейтенант Смоллет попробовал принять мяч, пущенный Сисси, но ему это не удалось. Он вообще оказался неважным игроком.

— У вас нет сестер, и потому вы, наверное, не понимаете, какое счастье я обрела, попав в семью Морганов. Я ненамного старше Роуз и Мэриголд, они могли бы каждый день изводить меня капризами и взять надо мной власть, превратить мою жизнь в ад. Но, слава богу, этого не произошло. Не скажу, что с самого начала они приняли меня с распростертыми объятиями. Мне потребовалось немало времени и терпения, чтобы заслужить их доверие. Да, они довольно капризные и избалованные девушки. Но при этом у них доброе сердце.

— Да, теперь я понял, что с падчерицами у вас хорошие отношения. Но меня мучает один вопрос. Почему вы вышли замуж за полковника? Компаньонка заставила вас сделать это? Или дело в чем-то другом?

— Миссис Вестерли дала полковнику Моргану понять, что, если он сделает мне предложение, я ему не откажу, — мрачно проговорила Лидия. — Она просто атаковала его. Расписывала мои достоинства и то несчастное положение, в котором я оказалась. Во многом даже солгала, многое преувеличила. Она была готова на все, лишь бы поскорее выдать меня замуж. Шла на любые уловки, ухищрения. Ведь полковник богат и вообще являлся перспективным женихом. Ему нужна была женщина, которая следила бы за домом. Когда миссис Вестерли поняла это, стала расписывать, какая я замечательная хозяйка. Как вы, наверное, уже знаете, жены полковника умирали во цвете лет. Не выдерживали его несносного характера. И ему приходилось заботиться о доме и своей семье самому. Это очень утомительно и накладно.

— Значит, ему нужна была бесплатная добросовестная прислуга, и потому он женился на вас? со сдержанным гневом спросил Николас. Чувствовалось, что он ужасно возмущен. — При этом приходилось терпеть его несносный характер и постоянные вспышки гнева. Лидия, как вы могли пойти на такой опрометчивый шаг? Я понимаю, что вас вынудили это сделать, но...

— Никто меня не принуждал, — возразила она. — Это был мой выбор. Решив принять предложение, я была абсолютно уверена, что он даст мне то, чего я хочу. Можно сказать, я заключила выгодную сделку. — Она невесело усмехнулась.

— Значит, вы вышли замуж по расчету? — Николас выглядел удрученным, просто раздавленным.

Лидии вдруг стало его жалко. Вначале она хотела его убедить, что его худшие подозрения на ее счет верны. Но теперь наоборот захотелось опровергнуть. Ведь для него она действительно была неким идеалом. Судя по искренней грусти, омрачившей лицо, он не обманывал.

— Вы говорили с Робертом о моем браке, правда?

Николас кивнул.

— Роберт, наверное, сказал, что я околдовала его отца и вышла замуж ради денег. В тот момент он действительно так думал. Он тогда совершенно меня не знал. В действительности это не так.

Взгляд Лидии опять невольно переместился на лужайку. Лейтенанту Смоллету удалось наконец принять у Сисси мяч. Он тоже ударил по мячу битой, но так неудачно, что он улетел в один из Персидских прудов. Не спасло даже ограждение, отделявшее лужайку от водоемов.

— Но если вы вышли замуж не ради его денег, то ради чего?

Проследив за взглядом Лидии, он взглянул на играющих. Слиппер с громким лаем перемахнул через ограждение, прыгнул в пруд и схватил мяч. Лейтенант Тэнкред побежал ему навстречу.

— Беги скорее, Брошенная Кефаль, — крикнул Роберт, воодушевленный успехами, которые делала его команда, в эту минуту для него не существовало ничего, кроме игры.

— Брак с Морганом подарил мне самое главное. Надежность и покой. — Лидия была готова рассказать Николасу обо всем, что ее мучило. Ей начинало казаться, что его участие искренне. Быть может, она ошибалась на его счет, когда думала, что он эгоист и для него не существует ничего, кроме собственных прихотей.

— Надежность и покой? — Николас с удивлением взглянул на нее. — Не понимаю.

— Это неудивительно. Я и не думала, что вы меня поймете. А вы никогда не задумывались, почему у меня тогда были такие частые головные боли? Причина постоянных мигреней крылась в сильнейшем напряжении, которое я испытывала во время первого сезона. С каждым днем мое положение становилось все более безнадежным. Я была совершенно измучена морально и физически. Дошло до того, что даже миссис Вестерли начала всерьез беспокоиться за мое здоровье. С каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Она боялась, что я тяжело заболею, не смогу выйти замуж и, как следствие, останусь без крыши над головой.

Без крыши над головой? Неужели она вышла замуж не ради денег или роскоши, а ради... Что ж, это меняет дело. Получается, положение Лидии было и впрямь безнадежным.

— Не знал, что вам негде было жить. — Он страшно побледнел, до невозможности стало жаль Лидию. Он представил, как тяжело ей было. — Я думал, вы... Почему я не спросил вас? Почему мы не поговорили об этом раньше? Ведь все тогда могло быть иначе. — На лице его отразились печаль и раскаяние.

Теперь он все понял. Когда он впервые увидел Лидию, она не производила впечатления больной. Как он мог об этом забыть? Отнесся к ней довольно равнодушно. Лишь отметил, что она удивительно хороша собой, с пышными пепельными волосами и прекрасными голубыми глазами. Николас подумал тогда, что Лидия — мечта любого мужчины, желающего найти себе невесту. Он был уверен, она станет настоящей королевой сезона. Но ошибся. С ней стали происходить странные перемены, с каждым днем становилось все хуже и хуже. И вот тогда она его по-настоящему заинтересовала. Лидия таяла буквально на глазах.

— В те годы вы были очень застенчивой и робкой. Порой это приобретало болезненные очертания, — задумчиво проговорил он.

Он вдруг вспомнил, что творилось с ней, стоило какому-нибудь джентльмену обратить на нее внимание. Она краснела, заикалась и выглядела очень несчастной. Поначалу вокруг нее собирались толпы поклонников. Но постепенно мужчины теряли интерес. И вот тогда Николас по-настоящему заинтересовался этой странной застенчивой девушкой. Миссис Вестерли совершенно не щадила Лидию, заставляла посещать все светские мероприятия и настаивала на том, чтобы та непременно во время первого же сезона нашла себе подходящего жениха. Не желала ничего понимать. Николасу стало очень жалко Лидию. Тем не менее ей удалось влюбить в себя полковника, и она была вполне счастлива в этом браке. Значит, не такая уж невинная, искусство обольщения у нее в крови или...

— Эта ужасная женщина, ваша компаньонка, заставляла вас искать выгодную партию, а для этого кокетничать с мужчинами. Понимаю, вам это было невыносимо. Не удивительно, что вы всеми силами пытались сбежать от нее.

В этот момент они услышали громкий всплеск. Видимо, кто-то из незадачливых игроков опять уронил мяч в пруд, и Слиппер бросился за ним. Лидия некоторое время молчала, стараясь собраться с мыслями. В задумчивости постучала мелом по грифельной доске.

— Не совсем так, — тщательно подбирая слова, проговорила Лидия. — Да, миссис Вестерли заставляла меня ездить на балы и подыскивать выгодную партию. Вы правы, порой она была слишком настойчива. Однако действовала из добрых побуждений, заботилась в первую очередь обо мне. Перед ней была непростая задача, найти для меня мужа за очень короткий срок. Ведь сезон длится недолго. Мой опекун откровенно заявил, что согласен терпеть меня в своем доме лишь до конца сезона. И миссис Вестерли прекрасно об этом знала. И если бы она...то есть я, — поспешно поправила себя Лидия, — не нашла мужчину, который согласился бы взять меня в жены, опекун перестал бы меня обеспечивать. Мне пришлось бы подыскать себе какую-нибудь работу. Родители дали мне приличное образование и воспитание. Видите ли, мой отец оставил дела в ужасном состоянии. После его смерти я узнала, что наша усадьба заложена, и у отца осталось множество долгов.

Николас вдруг вспомнил, как Лидия однажды призналась ему, что, если она не выйдет замуж до конца сезона, положение ее будет незавидным. Ему тогда показалось это странным, но и в голову не могло прийти, что ей элементарно негде жить и она может оказаться на улице.

— Значит, вам было негде жить. — Он не решался встретиться с ней взглядом и смотрел в землю. — Теперь я понял, почему вы... — Он не закончил фразу и невесело рассмеялся.

Она была еще совсем юной, когда на нее свалилось столько проблем. Какую работу она могла себе найти? Стать компаньонкой у какой-нибудь ворчливой старухи? Тогда бы ее жизнь превратилась в настоящий ад. Устроиться гувернанткой? Нет, она слишком красива, к тому же неспособна была за себя постоять. В любой момент могла приключиться беда, скажем, наглый, сгорающий от похоти подросток или отец семейства воспользовался бы ее зависимым положением. И тогда Лидию ждала бы ужасная участь. Единственным безопасным вариантом было устроиться учительницей в школу. Николас был уверен, Лидия прекрасно справилась бы с этой работой, учитывая безграничное терпение и поистине ангельскую кротость, с которой она относилась к капризам избалованных дочерей полковника Моргана. Подумать только! Если бы он знал о том, каково на самом деле было ее положение! Все могло бы сложиться для них обоих иначе. Он мог жениться на Лидии, дать крышу над головой. В его доме она обрела бы безопасность и покой, о которых страстно мечтала. Зачем он с самого начала их знакомства заявил, что не свяжет себя узами брака? Ведь она решила, что он не способен дать ей приют, и от безысходности согласилась принять предложение полковника Моргана. Он, как последний болван, боялся по-настоящему ее полюбить. Всеми силами убеждал ее и самого себя в том, что их ничто не связывает, кроме дружбы, которую в любой момент можно прекратить. В действительности его чувства к Лидии крепли с каждым днем. В ее присутствии его бросало то в жар, то в холод. Почему он скрывал от нее это? Зачем делал вид, что ничего не испытывает? Теперь он понял, как ошибался, что поместье Хемингфордов ей не понравится. Там ей было бы спокойнее и безопаснее, чем в богатой усадьбе Вестден. Почему он все время думал только о себе? Если бы не был таким эгоистом, понял бы, насколько несчастна и одинока девушка и в каком безвыходном положении оказалась. По собственной глупости он сделал предложение так неловко, что она не поверила в искренность его слов. К тому же до этого он не переставая говорил, что брак для него хуже тюрьмы. Он не должен был оставлять Лидию на том злосчастном пикнике, когда она почувствовала себя плохо. Не должен был слушать миссис Вестерли, когда та напустилась на него и потребовала, чтобы он ушел. Просто обязан был не бросать Лидию в трудную минуту. Вместо того чтобы объяснить миссис Вестерли, что он собирается жениться на Лидии, стал перед ней извиняться и, должно быть, выглядел поистине жалко. Он должен был сказать Лидии, что покинет ее на некоторое время, но лишь для того, чтобы достать деньги на свадьбу и на первое время совместной жизни. Боялся, что Лидия откажет ему. А ведь она могла и согласиться. Почему он не учел такую возможность? Почему он даже не попытался убедить ее, что впервые в жизни решил покончить со своим легкомыслием и праздностью и взяться за ум? Каким же эгоистом он был тогда!

С лужайки доносились громкие крики и смех. Слиппер опять бросился за мячом, улетевшим в пруд, схватил его в зубы, принес лейтенанту Тэнкреду и чуть не сбил его с ног. Николас вдруг почувствовал невыносимую вину, хотел упасть перед Лидией на колени, просить прощения за все, что он сделал, точнее, не сделал. Он ужасно на себя злился, корил за чудовищный эгоизм. Получается, он лишил ее счастья. И не только ее, но и себя. Разрушил их жизнь. Ведь все эти годы ему не давали покоя тягостные воспоминания о последней встрече. Он даже не попытался вникнуть в ее проблемы, помочь. Не Лидия предала его, это он ее предал.

Глава 11

— Были ли вы хоть немного счастливы в браке с Морганом? — Черты лица его исказились от неподдельного страдания. — Я понимаю, вы не любили его, но, возможно, были счастливы хотя бы оттого, что живете в таком роскошном доме.

— Была ли я счастлива? — Лидия пожала плечами и в удивлении посмотрела на Николаса. Его вопрос показался ей странным. — Вообще-то о счастье в данном случае говорить не приходится. Да я на это и не рассчитывала. Выйдя замуж за полковника, я обрела покой и чувствовала себя под надежной защитой. Жизнь меня научила радоваться малому.

Если бы она вышла замуж за Николаса, они были бы по-настоящему счастливы. Теперь он окончательно в этом убедился, понял, что Лидия — женщина, которую он искал всю жизнь. Она не имела ничего общего с той лживой, алчной и расчетливой женщиной, которую он представил себе после разговора с Робертом. Она стала бы для него идеальной женой. Николас взглянул на Роберта и его сестер, которые с увлечением играли на поляне и весело смеялись. Былая враждебность бесследно исчезла, уступив место любви и пониманию. Внезапно ему пришла в голову мысль. Если Лидии удалось помирить членов такой большой семьи, возможно, благодаря ей, и его отношения с отцом смогли бы измениться в лучшую сторону. А даже если бы ей и не удалось их помирить, она смогла бы помочь ему по-другому взглянуть на вещи. Ведь именно из-за отца его отношение к жизни и к самому себе было абсолютно неправильным. И Майкл, красивый жизнерадостный мальчик, мог бы быть его сыном. При этой мысли сердце Николаса мучительно сжалось. Он так резко поднялся, что ножки стула издали неприятный скрежещущий звук, проехав по каменным плиткам пола. В этот момент Мэриголд тоже вскочила со стула.

— Бегите, Брошенная Кефаль, не останавливайтесь, — закричала она.

Подбадриваемый ее возгласами, лейтенант Смоллет старался изо всех сил, но все равно игра ему удавалась плохо. Он беспорядочно бегал по лужайке. В это время лейтенант Тэнкред отчаянно боролся со Слиппером.

Пес, не желая отдавать мяч, то и дело хватал его в зубы, и игрокам приходилось гоняться за ним по поляне. Однако ловкому и хитрому псу удавалось уворачиваться. Майкл, вместо того чтобы успокоить собаку, воспринимал все как новую забаву и катался по траве, умирая от смеха. Глядя на эту картину, Розенхорп нахмурился, не мог понять, как кто-то может радоваться жизни, веселиться, смеяться, когда в его душе бушует настоящая буря. Как может светить солнце, когда для него весь свет померк? Опять раздался неприятный скрип, ножка стула царапнула каменные плитки. Это со своего места порывисто поднялась Лидия. Интересно, что она собирается сделать? Николас, затаив дыхание, наблюдал за ней. Может быть, подойдет и положит руку ему на плечо, чтобы утешить? Может быть, скажет, что поняла его и простила? Нет. Конечно же нет. Она и не подозревает, какой удар нанесла ему ее исповедь. Лидия урезонивала Слиппера. Несколько раз требовательно щелкнув пальцами, дала понять, что не шутит. Слиппер, все это время метавшийся между Смоллетом и Тэнкредом, послушно подошел к хозяйке и положил мяч к ее ногам, сел на траву и выжидательно посмотрел на нее. Лорд Арбергел тем временем чистил брюки от болотной тины. Слиппер испачкал их, когда выпрыгнул с мячом из пруда. Мистер Бентли, который стоял на воротах, в возмущении воскликнул, что Лидия не имеет права брать мяч. Ведь она судья, а не игрок. Он подбежал к ней и с удивительной точностью метнул мяч в сторону лейтенанта Смоллета. Тот замешкался и не успел его отбить.

— Выйдите из игры! — радостно закричали игроки другой команды. Радость их была вполне объяснима. Ведь они выиграли раунд.

Лейтенант Смоллет некоторое время в задумчивости стоял посреди лужайки, потом подошел к Лидии и спросил, сколько у него очков.

— Девять, — не задумываясь ответила она.

Николаса поразило ее присутствие духа. Что до него, он все это время чувствовал себя так, будто его со всего размаху ударили в живот битой. Лидия же была настолько спокойна, что ни на минуту не прекращала следить за этой нелепой детской игрой.

— Теперь ваша очередь, — обратился к нему Смоллет и протянул биту. При этом он не отрываясь смотрел на Роуз. Должно быть, ему хотелось узнать, какое впечатление произвел на девушку его пусть и незначительный выигрыш. Николас взял у него биту и тихо простонал.

Возможно, это к лучшему, и детская игра отвлечет от грустных мыслей. Ему так плохо, что, кажется, и пошевелиться трудно. Может, если он пересилит себя и немного поиграет, станет легче? Лейтенант Тэнкред, судя по всему, угадал его настроение и повел себя со свойственной ему деликатностью. Не стал задавать вопросов, просто метнул мяч. Николас за это был ему очень благодарен. Он решил взять себя в руки, не хотел показать всем этим леди, джентльменам и детям, какая буря разразилась в его душе. Зачем портить замечательный день. Однако Тэнкред нисколько не пощадил Николаса в крикере. В конце концов, игра есть игра. Сентиментальность в данном случае неуместна. Николас яростно отражал атаки Тэнкреда, выплескивая накопившуюся злость, горечь и чувство вины. Мяч был все еще влажным, его покрывала болотная тина, однако это нисколько не смущало Николаса. Он бил и бил по мячу как заведенный. Но мысли о Лидии не отпускали. Быть может, она бы доверилась ему и рассказала о своем безвыходном положении, и Николас смог бы ей помочь. И жизнь его сложилась бы по-другому. Но ему и в голову не могло прийти, что у молодой леди, разъезжающей по балам, такие серьезные проблемы, хотя она неоднократно намекала на свое бедственное положение. Любой джентльмен на его месте понял бы, в чем дело. А он застенчивость и замкнутость объяснял неопытностью и особенностями характера, уверенный, что все в ее жизни благополучно. Машинально продолжая игру, Николас ужасно злился на себя, потом решил полностью сосредоточиться и выбросить из головы мрачные мысли. Тэнкред метнул мяч сестре прожорливого барона. Она с отвращением смотрела на летящий в ее сторону мяч, испачканный тиной и илом. Но делать нечего. Закрыв глаза, она неуклюже ударила по нему битой. Девушка была довольно посредственным игроком, и лорду Розенхорпу удалось легко отбить мяч. Но следующий он отбил довольно неловко. Мяч завис в воздухе и... Николаса вдруг поразила мысль. Думая, что ненавидит Лидию, он обманывал самого себя. Теперь кусочки мозаики окончательно сложились. Лидия просто оказалась в безвыходном положении. Николас же ничего не сделал, чтобы помочь ей. Она вышла замуж. И все. Он перевел взгляд на мистера Бентли, который метнул мяч. Лидия благородная и добрая женщина. И это все меняет. Его чувства к ней не что иное, как любовь. Первая и единственная. Именно поэтому он все эти годы страдал из-за расставания с ней. Не мог забыть и постоянно терзался. Зачем он разрушил свое счастье?

«Выходите из игры», — послышался ликующий возглас игрока другой команды, относящийся к Николасу. Что ж, он проиграл. Но ни за что не позволит себе проиграть главную партию жизни. Лейтенант одержал над ним верх. Лорд Розенхорп полон решимости завоевать Лидию. Что помешает ему вновь обрести ее расположение? Лидия к нему благосклонна, лишь изредка не выдерживала и позволяла себе резкие замечания на его счет. Даже удивительно, как она согласилась прийти ночью к нему в спальню и подарила поистине волшебную ночь любви. Николас повернул к оранжерее, чувствуя себя возрожденным. Злость исчезла как по мановению волшебной палочки. Впереди их ждет светлое будущее, полное радости, счастья и новых возможностей. Прошлое не имеет значения. Их влечение друг к другу поистине безгранично.

Николас посмотрел на Лидию. Она записывала счет игры на грифельной доске и в этот момент была похожа на невинную пансионерку, которой неведомы соблазны жизни и плотские утехи. Он вспомнил, как она сбросила с себя одежду и упала в его объятия, сирена, нимфа, бесстыдная и страстная. Для них эта близость должна была стать началом истиной любви. Фундаментом будущей счастливой жизни. Николас в этом совершенно уверен. Ему удалось привести в порядок дела отца, восстановить поместье Хемингфордов. Уж если он смог справиться с такой непосильной задачей, наладить отношения с Лидией тем более получится. Судьба дает ему второй шанс, и он не имеет права его упускать. К тому же теперь Лидия свободна. Они уже стали любовниками. Их воссоединению ничто не должно помешать. Возможно, Лидия не испытывает к нему никаких серьезных чувств, но после того, что он узнал о ее жизни, такой вариант казался маловероятным. По тому, как пылко и страстно она отдалась ему, он понял, ей кроме него никто не нужен. Прежде всего, нужно убедить ее в том, что он полностью изменился.

Николас подошел к столику с прохладительными напитками. Мэриголд протянула ему стакан лимонада, который он залпом осушил, и поздравила с тем, что он набрал в игре большое количество очков. До сих пор он не обращал на Мэриголд никакого внимания, но теперь собирался подружиться со всеми членами семьи Морган, зная, до какой степени Лидия привязана к ним. Пусть она поймет, что он не будет чужаком у них. Поздравления Мэриголд очень порадовали его. Значит, девочка уже приняла его. Если ему удастся заработать симпатию остальных членов семьи, половина битвы выиграна. Николас вошел в оранжерею и надел пиджак. Лидия сделала вид, что не заметила его появления. Она неестественно прямо сидела у чайного столика. Лорд Розенхорп знал почему. Им нужно быть очень осторожными. Нельзя, чтобы кто-нибудь раньше времени узнал о тех отношениях, которые их связывают. Лидия усиленно делала вид, что ей совершенно нет дела до него. Но как только Николас снял пиджак, закатал рукава и вступил в игру, ею овладело какое-то дикое, поистине первобытное чувство, кровь закипела, она с трудом могла держать себя в руках и не выдавать эмоций. Он быстрым шагом направился к игрокам. Смоллет, Брошенная Кефаль, протянул ему биту, Николас взял ее и тут же вступил в игру. Он отражал удары так яростно, что Лидии на мгновение даже стало жутковато. Создавалось впечатление, что он участвует не в обыкновенной игре, а в чем-то жизненно важном. Она не могла оторвать от него взгляда. Еще никогда она не видела его таким. Мужественным и удивительно красивым. Ее чувства в этот момент были сродни первобытному, темному, звериному инстинкту. Теперь Лидия окончательно поняла, до какой степени он изменился. Николас перешел к воротам и отражал атаки Тэнкреда. Отражал все так же яростно, словно от этого зависела вся его жизнь. И откровенно демонстрировал свое мужское начало, переходящее в настоящую агрессию. Зрелище завораживающее и одновременно пугающее. В какой-то момент Лидии даже захотелось увести Сисси и Майкла с поля. Вдруг представилось, что Николас в запале ненароком затопчет их. Но тут она увидела, что Роберта его поведение нисколько не смущает, и немного успокоилась. Роберт аплодировал и подбадривал его громкими криками. Лейтенант Тэнкред выбыл из игры и передал биту сестре лорда Бигла. Сражение возобновилось. Мимо нее прошел Брошенная Кефаль.

Чем-то это прозвище подходило лейтенанту с его невыразительной внешностью и тяжелой челюстью. Внезапно ее осенило, а если ярость Николаса вызвана тем, что он сердится на нее? Эта мысль очень тревожила, в чем она виновата? Но когда он вернулся в оранжерею, по его взгляду она поняла, он не сердится. Мистер Бентли поздравил его с прекрасной игрой. Николас удовлетворенно улыбнулся. Чувствовалось, его настроение изменилось. Лидия взяла мел и машинально записала его очки на грифельной доске, украдкой наблюдая за ним. Вот опять он нахмурился, будто вспомнил о чем-то неприятном, но тут же улыбнулся. Вот едва заметная тень пробежала по его лицу, но всего лишь на миг. Мэриголд протянула ему стакан с лимонадом, поздравила с прекрасной игрой, Николас улыбнулся и стал что-то ей рассказывать. Чувствовалось, у него прекрасное настроение. Мэриголд смотрела на него с восхищением. Ее поразила его блестящая манера игры. Вскоре в их разговор включилась Роуз. Таким образом, он с легкостью оттеснил несчастного лейтенанта, который в обществе дам терялся и не мог связать двух слов. Лидия опять, не удержавшись, посмотрела на него и вдруг почувствовала, что краснеет. Нужно поскорее сосредоточиться на игре и выбросить из головы глупые мысли. Она стала внимательно следить за очередной партией, но все-таки временами не выдерживала и бросала на Николаса жадные взгляды. Волнение усиливалось с каждой минутой. Роуз и Мэриголд с восхищением смотрели на Николаса и ловили каждое его слово. Лидия не могла их за это винить.

В восемнадцать лет она смотрела на него точно так же.

В лорде Розенхорпе всегда было какое-то странное обаяние, чары действовали на всех. В особенности на юных девушек. Однако наблюдать за оживленной беседой Николаса с Роуз и Мэриголд было больно. Она понимала, что ревновать глупо, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось тоже включиться в разговор, но что-то останавливало. Мысленно она все время возвращалась к своему первому сезону. Самому ужасному периоду жизни. Тогда она тоже все время сидела в углу и с завистью наблюдала за веселыми компаниями. Ей хотелось болтать и смеяться, но она не решалась и целые вечера проводила в полном одиночестве. Теперь же Лидия ощутила свою непривлекательность, старая, усталая от жизни дама, вдова, и этим все сказано. Она больше не способна очаровывать мужчин. В особенности такого мужчину, как Николас.

Очередная партия крикера подходила к концу. Игроки то и дело выбывали из игры и заходили в оранжерею. Лидия улыбалась и спрашивала, понравилась ли им игра. Нельзя забывать о своих обязанностях радушной хозяйки дома. Все ее внимание было приковано к Розенхорпу. Он переходил от одной группы гостей к другой. Одних поздравлял с выигрышем, другим выражал сочувствие. Как всегда, был со всеми галантен и обходителен. Утешил расстроенную проигрышем Синтию Люттерворс. Как ни странно, его сочувствие прозвучало вполне искренне. Учитывая то, что это он одержал над ней победу. Синтия покраснела от смущения, но с благодарностью посмотрела на него. Ее брат со свойственной ему бесцеремонностью чуть не довел ее до слез придирками и ворчанием. Он был недоволен тем, что Синтия проиграла и, таким образом, его опозорила. Теперь же, благодаря Николасу, она хоть немного успокоилась. Вскоре разговор прервался. Майкл, уже давно наблюдавший за тем, как взрослые пьют лимонад и болтают, потерял терпение. Ему хотелось сыграть еще партию, но все почему-то разошлись. Наконец, ему удалось уговорить гостей вернуться на лужайку. Лорд Розенхорп опять снял пиджак, закатал рукава рубашки и улыбнулся Лидии лениво и немного сонно. От этой улыбки сердце Лидии радостно забилось в груди. Боже, что за мужчина! Улыбка, внешне пристойная, была полна скрытого бесстыдства. К счастью, никто, кроме нее, этого не заметил. Пока все пили лимонад и болтали, Николас старательно ее избегал. Лидия даже решила, что он все-таки рассердился или обиделся. Может быть, она была права, думая, что причина его ярости во время игры кроется именно в этом? Ведь после того, как она рассказала Николасу о своем бедственном положении во время первого сезона, он не сказал ни слова, правда, теперь, когда он ей так улыбнулся, стало ясно, она все еще ему желанна. Не поэтому ли он всеми силами избегал ее, боялся, что все догадаются о его влечении к ней. Лидия поняла, что ошибалась. Вздохнув с облегчением, откинулась на спинку стула и закрыла глаза, вдруг ощутив необыкновенную слабость. Николас не сердится на нее, чем бы ни было вызвано его дурное настроение. Кроме того, теперь оно улучшилось. А остальное не важно. Даже если она случайно сказала ему что-то обидное или неприятное, Николас, должно быть, уже забыл об этом. Он не собирается разрывать их связь и уезжать из Вестдена. Она не могла объяснить, почему эта улыбка развеяла все ее страхи. Быть может, это объяснялось тем, что она слишком хорошо знала Николаса и могла уловить малейшую перемену в его настроении.

Лидия смотрела, как он ловко отражает удары, любовалась его совершенным телом. Его фигура была гораздо лучше, чем у остальных игроков. Закатанные рукава рубашки обнажали руки, отчего по телу Лидии проходила сладостная дрожь. Что же будет с ней, когда сегодня ночью они останутся наедине? Любая женщина на ее месте испытала бы подобное вожделение при виде этого прекрасного мужчины, красоту которого выгодно подчеркивал солнечный свет. Рубашка сидела на нем как влитая. Лидии хорошо было видно, как под ней перекатываются мускулы. Временами лорд Розенхорп наклонялся к Слипперу и трепал его за ухо. Лидия вспоминала, как его длинные тонкие пальцы ласкали ее, принося неземное наслаждение. Любовник. Какое соблазнительное, новое для нее слово. Еще совсем недавно она и предположить не могла, что когда-нибудь заведет любовника.

Лидия открыла веер и принялась нервно обмахиваться, тщетно пытаясь взять себя в руки и успокоиться. Не стоит обманываться, он не испытывает к ней никаких серьезных чувств, приехал в Вестден ради короткой интрижки. Он никогда не говорил, что любит ее, нужно это принять и сделать все, чтобы он не догадался, как много для нее значит.

— Какой у нас счет? — Звонкий голос Роуз вывел ее из задумчивости.

Лидия вздрогнула от неожиданности. Роуз склонилась над грифельной доской, пытаясь разобрать то, что там было написано. Лидия невольно взглянула на доску и, к собственному ужасу, заметила, что цифры размазались. Должно быть, она случайно положила на нее локоть, когда погрузилась в свои мысли. Роуз улыбнулась, видя ее смущения.

— Мама Лидди, вы сегодня очень невнимательны.

— Это из-за жары, — попыталась оправдаться Лидия, понимая, насколько неубедителен ее ответ. — И к тому же...

— И к тому же вы не можете отвести взгляд от лорда Розенхорпа, не так ли? — со смехом проговорила Роуз.

— Да, это так, — покраснев от смущения, согласилась Лидия.

— Теперь я понимаю, насколько оказалась права, когда решила пригласить его в Вестден, — с удовлетворением заметила Роуз. — Еще в Лондоне на балу вы бросали на него жадные взгляды. Думали, этого никто не замечает. Но он, похоже, обо всем догадался. Да и сложно не догадаться! Вы просто пожираете его глазами.

— Я... Я не пожираю его глазами.

Неужели она действительно ведет себя так неприлично? Правда, он тоже это отметил, когда сделал непристойное предложение. Если это так, неудивительно, что он принял ее за развратную женщину, ведь подобные взгляды можно расценить как скрытый призыв к занятиям любовью.

— Именно так. — Роуз опять покачала головой. — Я очень за вас рада. Я всегда хотела, чтобы после смерти отца вы встретили другого мужчину, вы это заслужили. Кстати, Роберт со мной согласен. Вас это, наверное, удивит, но я говорю вам чистую правду.

— Д-даже если ты говоришь правду и вы с Робертом желаете мне счастья, это не значит, что лорд Розенхорп разделяет мои чувства.

Лидия с удивлением посмотрела в сторону Роберта. Вот уж никогда бы не подумала, что пасынок не только не против ее отношений с мужчинами, но, подобно Роуз, хочет, чтобы она нашла свою любовь. Невероятно!

— Я уверена, лорд Розенхорп тоже любит вас, — возразила Роуз. — Он только и ищет повод, чтобы остаться с вами наедине. Я не раз замечала, как он что-то шепчет вам на ухо, а вы в смущении краснеете. Если бы он не любил вас, не приехал бы сюда и уж тем более не стал бы искать встреч с вами. — Роуз торжествующе улыбнулась.

— Он флиртует со всеми, — парировала Лидия. — С тобой он тоже о чем-то разговаривал, а ты смеялась и заливалась краской. В его обществе девушки всегда смеются и краснеют от смущения. Такой уж он человек.

— Но со мной он не шептался и не пытался остаться наедине. Все слышали, что он мне говорит, и понимали, почему я смеюсь. А вот когда он флиртует с вами, всегда говорит так тихо, никто не знает, о чем идет речь.

— Роуз, — тщательно подбирая слова, заговорила Лидия, — мужчины его круга часто флиртуют с вдовами в надежде на легкую интрижку. Ни один из них никогда не сделает вдове предложение руки и сердца.

— Вы уверены? — Слова Лидии всерьез расстроили Роуз.

Лидия кивнула. Девушка тяжело вздохнула и надула губки, в эту минуту очень напомнив Мэриголд, когда ту заставляли делать то, чего она не хочет. Лидия с огромным трудом сдержала улыбку.

— В таком случае сожалею о том, что пригласила его сюда. Не знала, что он обыкновенный повеса.

— А я рада, что ты его пригласила и он приехал.

Глупые мечты и надежды юности относительно Николаса исчезли без следа. И это прекрасно. Восемь лет назад ей было необходимо найти надежного, сильного мужчину, который мог бы помочь им с Сисси. Сейчас все по-другому, у них есть дом и семья, потому можно позволить себе отношения даже с легкомысленным человеком. Их короткий роман будет похож на фейерверк, красочный, яркий, недолговечный. А когда он закончится... Яркие счастливые воспоминания будут согревать ее в долгие одинокие ночи. В конце концов, она как-то жила без него все эти годы. Значит, проживет и сейчас.

— Видишь ли, мужчины подобного сорта имеют огромный успех у женщин, особенно у женщин моего возраста. Легкий флирт лишь на пользу. И... И я не собираюсь от этого отказываться. Поэтому рада, что он приехал в Вестден.

Обмахиваясь веером, Лидия наблюдала за Николасом, который в этот момент шел по полянке. Роуз хихикнула, Лидия почувствовала огромное облегчение.

— А я и не знала, что вы такая легкомысленная особа, мама Лидди.

«Если бы ты только знала, как все это сложно. Если бы ты только знала», — грустно улыбнувшись, подумала Лидия.

Глава 12

— Просто удивительно! Я до сих пор не могу поверить, что вы признали победителем в игре Слиппера, миссис Морган, — ворчливо выговаривал лейтенант Тэнкред во время обеда.

Лидия покраснела. Ей ничего не оставалось, как пойти на эту уловку. Ведь она не знала, кто на самом деле победил. Думая о лорде Розенхорпе и их ночи любви, она случайно стерла рукавом цифры с грифельной доски. Немного поразмыслив, Лидия решила объявить победителем Слиппера, рассчитывая на то, что все воспримут это как шутку и от души посмеются.

— Но ведь мы играли прежде всего, чтобы повеселить детей. Разве можно воспринимать это всерьез? — Роберт вступился за Лидию. — Мне кажется, это очень остроумное решение!

— Только вот некоторые отнеслись к игре слишком серьезно, — бросив на лейтенанта насмешливый взгляд, проговорила Роуз.

— Я играл, чтобы выиграть, — обиженно сказал Тэнкред. Его нисколько не смутил насмешливый тон Роуз. — Я привык к любому делу относиться серьезно.

— А вы, лорд Розенхорп? Тоже воспринимали игру всерьез? — кокетничала Роуз. — Вы расстроились, когда мама Лидди не присудила вашей команде победу?

Лидия смущенно опустила глаза. Господи, что она делает? Интересно, она специально завела этот разговор или это обычная болтовня? Лидия исподтишка посмотрела на падчерицу. Ну, точно, она заговорила об этом специально.

— Я согласен с лейтенантом Тэнкредом. Если мужчина принимает участие в игре, он должен приложить все силы, чтобы выиграть.

Какой же все-таки ханжа! Он никогда ни к чему не относился серьезно, тем более к детской игре. Хотя за эти годы он очень изменился. Сегодня он играл так, словно от этого зависела вся его жизнь. Восемь лет назад он играл бы спустя рукава, и его нисколько бы не интересовал результат. Зато его отношение к ней за эти годы нисколько не изменилось.

— А я согласен с решением миссис Морган, — заявил вдруг Бентли, — Слиппер достоин звания победителя. Я еще никогда не видел такой умной сообразительной собаки. Он все понимает с полуслова.

— Жаль, некоторые игроки не отличались умом и сообразительностью Слиппера, — проговорил Люттерворс и бросил выразительный взгляд на сестру. Синтия вздрогнула, как от удара. Все замерли и с удивлением уставились на него.

— У каждого человека собственное восприятие мира, не правда ли? — первым нарушил неловкое молчание лорд Розенхорп. — Например, люди, которые пишут стихи, придают мало значения реальной жизни. И это не значит, что они глупее тех, кто не витает в облаках. Вы согласны со мной, мисс Люттерворс?

— Вы пишете стихи, мисс Люттерворс? — Лейтенант оторвал взгляд от Роуз и с интересом посмотрел на Синтию. Та в эту минуту выглядела очень несчастной, съежилась и покраснела от смущения.

— Д-да, — заикаясь, проговорила она и бросила на лорда Розенхорпа исполненный благодарности взгляд. — Особенно когда вижу что-нибудь по-настоящему прекрасное. Например, пейзаж. Сегодня лужайка, на которой мы играли, выглядела просто чудесно. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, свет причудливыми пятнами ложился на траву. Издалека доносился плеск воды. Все эти звуки и запах травы... Великолепно! Мне захотелось запечатлеть прекрасное мгновение, и я немного отвлеклась от игры. Простите меня.

— Вам не за что просить прощения, — мягко проговорил Роберт. — Писать стихи способен далеко не каждый. Ведь для этого нужен талант. А крикер всего лишь детская игра. Не более чем способ весело скоротать время.

— Если то, что она пишет, можно назвать стихами, — проворчал лорд Люттерворс довольно тихо, но многие за столом, в том числе Синтия, его услышали. Синтия, которая впервые за все время своего пребывания в Вестденс решилась принять участие в разговоре, опять спряталась в свою скорлупу и до конца обеда предпочитала помалкивать. Лишь благодарила за очередное блюдо. Изредка бросала полные восхищения и благодарности взгляды на лорда Розенхорпа.

А он в очередной раз подарил робкой забитой девушке надежду. Неужели не понимает, как вредят несчастным созданиям его ласковые слова и поддержка? Ведь они в силу юности влюбляются, в результате чего в мире появляется еще одно разбитое сердце. Да, об этом он никогда не думал. Странно, почему Лидию это так волнует? Беспокоится за Синтию или дело в чем-то другом? Быть может, ревнует Николаса к этой несчастной девушке? Если так, срочно нужно взять себя в руки. Подобные чувства — признак эгоизма и слабости. Лидия некоторое время сидела, глядя в тарелку. Потом, пересилив себя, надела на лицо маску спокойствия, улыбнулась и начала беседу с морскими офицерами и мистером Бентли. Но вдруг поймала себя на том, что ее голос звучит довольно жеманно. Занимая гостей разговором, она бессознательно пыталась привлечь внимание Николаса. «Прекрати, немедленно прекрати», — приказала она себе. Конечно, подобным жеманством здесь никого не удивишь. Многие дамы из высшего общества флиртуют с мужчинами и строят им глазки. Но нужно быть осторожней, если кто-нибудь догадается об истинной причине ее жеманства, разразится скандал. А это отразится на репутации Роуз. Допустить подобное Лидия не имела права. Они с Николасом и так позволили себе слишком многое на глазах у всех. Не исключено, кто-нибудь уже что-то заметил и понял, отношения у них более близкие, чем позволяют приличия. Впрочем, лорд Розенхорп достаточно осторожен.

Вечер прошел довольно спокойно. После обеда Лидия уложила Майкла спать. Потом они с Роуз пригласили гостей в музыкальную комнату и целый час занимали их разговором. Когда все разошлись, Лидия с падчерицами обсудили планы за завтрашний день. Наступило время долгого ожидания, как вчерашним вечером. Медленно, невыносимо медленно тянулось время, Лидия не могла дождаться, когда все заснут. Бесцельно слонялась по комнате и уговаривала себя перестать изводиться, набраться терпения, чуть-чуть подождать. Она прокрадется к Николасу в спальню, и он вновь подарит ей ни с чем несравнимое наслаждение.

Лидия вздохнула, подошла к столику, на котором стоял стакан с вином, протянула к нему руку и отпила глоток. Судя по звукам неутихающего дома, ждать свидания придется еще долго. Наконец дом окончательно затих. Лидия выскользнула в коридор и направилась в спальню Николаса. Как и вчера, шла босиком и без свечи, путь ей освещал лишь струящийся из окон лунный свет. Лидия вся дрожала... нужно унять эту дрожь, успокоиться. Сегодня все должно быть по-другому, лучше и ярче, чем вчера.

Их близость будет неторопливой и романтичной. Лидия надеялась, Николас не будет возражать против такого плана, скорее всего, ему это придется по душе.

Лидия проскользнула в спальню Николаса и тихо прикрыла за собой дверь. От ее спокойствия не осталось и следа, здравые мысли, разумные доводы тотчас же вылетели из головы. Ноги подгибались. Она вынуждена была привалиться к стене, чтобы не упасть. Николас откинул простыню, поднялся с кровати и направился к ней. Он был полностью обнажен и, казалось, гордится своим телом и тем впечатлением, которое производит на Лидию. Она тяжело вздохнула.

— Сегодня инициатива за мной. Надеюсь, вы не против? — спросил он и обнял ее.

— Почему я должна быть против?

— Вот и хорошо. — Николас притянул Лидию к себе, спустя минуту их губы слились в долгом страстном поцелуе. Она поняла, он ждал этого момента с таким же нетерпением. Хотя Лидия твердо решила держать чувства под контролем, поцелуй вызвал у нее сладостную дрожь. Николас почувствовал ее состояние и стал нежно ласкать лоно. Она закусила губу, с огромным трудом сдерживая сладострастный стон. Николас склонился к груди Лидии, взял в рот ее сосок, и она застонала от наслаждения. Он вновь поцеловал ее, она сдерживала нетерпение. Он стал покрывать поцелуями ее шею, груди и плечи, и мягкое тепло разливалось по всему ее телу. У нее перехватило дыхание, когда он встал на колени и припал губами к ее лону мягкими теплыми губами, обжигая дыханием ее нежную плоть. Новое, доселе неведомое жгучее наслаждение охватило Лидию. Она чувствовала, что уносится куда-то далеко-далеко, прочь из этой комнаты, из этого дома. Она пребывала на грани обморока. Вдруг он поднялся на ноги и порывисто обнял ее. Лидия погрузилась в блаженное оцепенение. Он отнес ее на кровать, лег рядом и стал нежно гладить по голове, одновременно покрывая поцелуями ее разгоряченный лоб. Лидия постепенно приходила в себя.

— У тебя потрясающе красивая ночная рубашка, тебе очень идет, — хрипло прошептал он. — Но, мне кажется, сейчас ее лучше снять.

Она подумала, что он сорвет с нее рубашку быстрым резким движением, но ошиблась. Николас стал раздевать ее медленно, продолжая покрывать тело бесчисленными поцелуями. Это было уже не раздевание, необходимое перед близостью, а нечто большее. Гораздо большее.

— Ах, Лидия, — выдохнул он, когда она лежала перед ним полностью обнаженная. — Ты такая красивая! Я весь день мечтал об этом моменте.

Лидия на секунду испугалась, когда он заговорил, в последнее время их разговоры ни к чему хорошему не приводили. Но это было совсем другое дело. Ей, как и любой женщине, приятны комплименты.

— Я тоже весь день об этом мечтала, — призналась она, поразившись собственной смелости.

Лидия прижалась к Николасу всем телом. Ее нежные мягкие груди терлись о его крепкую грудь. Она подумала, что это еще больше распалит его. Спустя минуту она принялась ласкать его плоть, затвердевшую от возбуждения. Николас перехватил ее руку.

— Не сейчас. Не стоит торопиться. Если ты продолжишь в том же духе, все произойдет слишком быстро.

— У нас впереди целая ночь.

— Нет, я не должна надолго отлучаться из своей комнаты. Сисси может проснуться и пойти меня искать. Ей часто снятся кошмары. В таких случаях успокоить ее могу только я. А если она не сможет меня найти, поднимет шум на весь дом.

Николас нахмурился и хотел возразить, но Лидия, испугавшись, что их пререкания могут перейти в ссору, накрыла его рот поцелуем. Это сразу отвлекло его. Поцелуй перешел в неистовые ласки. Возбуждение достигло предела, они больше не контролировали себя и чуть не упали с кровати.

— О господи! Мы едва удержались на краю пропасти! Кровать такая узкая, мы чуть не упали, — воскликнул Николас. — Но это даже к лучшему.

— К лучшему? Что ты имеешь в виду?

— Я весь день ломал голову, как нам заниматься любовью на такой узкой кровати, — со смешком проговорил Николас. — И у меня возникла идея. — Он подхватил ее на руки и встал с кровати. Потом сел на край, Лидию посадил к себе на колени. Ступни ее касались пола. — Я люблю преодолевать трудности, — нарочито важно объяснил Николас. — Судьба бросила вызов, мне досталась комната с узкой кроватью. Но я не сдался и придумал, как доставить тебе удовольствие на этом неудобном для любовных утех ложе.

— О, кажется, тебя это возбудило. Чувствую, как затвердела твоя плоть, — задыхаясь, проговорила Лидия.

— А я и не знал, что ты способна говорить такие непристойности.

— Я.... Я... — Лидия покраснела от смущения.

— Не стоит портить такую ночь ненужными извинениями. Ты мне нравишься именно такой, любовь моя. Озорной, свободной и уверенной в себе.

Ей он тоже нравился именно таким, каким предстал сегодня ночью, нравились его изобретательность, инициативность, раскованность, а еще чувство юмора в любых обстоятельствах. Любой другой мужчина на его месте разразился бы проклятиями или впал в ступор, не зная, что делать. Почти упасть с кровати во время наивысшего возбуждения — испытание не для каждого. А он лишь рассмеялся и тут же нашел выход.

— А теперь я покажу тебе, на что способен. — Николас притянул Лидию к себе и медленно стал входить в нее. Проникновение было нежным и очень приятным. Лидия обхватила его за шею руками и спрятала лицо у него на плече. Николас покачал головой. — Откинься назад, я хочу видеть твое лицо.

Лидию удивила эта просьба, но, немного подумав, она решила, что ничего плохого в этом нет. Пусть видит ее лицо во время близости. Она откинулась назад и тут же была вознаграждена его восхищением. Он припал к ее груди губами и стал ласкать языком сосок. Лидия сидела сверху, мужское естество Николаса был полностью внутри нее. Это было новое, удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение. Он ненавязчиво направлял ее, в основном предоставляя полную свободу. Сегодня все было совсем по-другому. Возможно, это объяснялось тем, что сегодня они не так спешили, или Лидия поняла, у их отношений нет будущего, и решила жить только настоящим, наслаждаться каждой минутой и не думать о том, что ждет впереди. Все равно рано или поздно их отношения закончатся. Она прикрыла глаза и полностью отдалась этому прекрасному, невероятному чувству. Все тело дрожало от наслаждения. Теплая волна разливалась внизу живота. Внезапно его толчки стали сильнее, более порывистыми.

— Посмотри на меня. Я хочу видеть выражение твоих глаз, когда доставлю тебе наслаждение, любовь моя, — сказал он, двигаясь все быстрее и быстрее, что усиливало удовольствие, которое он ей доставлял. — Смотри мне прямо в глаза, — попросил он.

Лидия послушалась, и близость их стала еще более яркой. Она чувствовала всепоглощающий огонь страсти, смотрела на Николаса и понимала, он испытывает такое же удовольствие, как и она. Лидия томно вздыхала и вскрикивала. Ей вторили сладострастные стоны и тяжелое дыхание Николаса. Звуки эхом отдавались от стен спальни. Когда Лидия почувствовала, что оргазм приближается, на лице Николаса показалась победная улыбка. Он стал входить в нее глубже. Движения стали быстрее и резче.

— Лидия, — задыхаясь, бормотал он. — Любовь моя! — Лидию накрыл мощный оргазм. И в то же мгновение тело его задрожало от наслаждения. — Моя любовь. Моя единственная любовь!

Лидия прижалась к его груди. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Голова кружилась. Как он назвал ее? «Моя любовь. Моя единственная любовь»! Впрочем, не стоит принимать его слова всерьез. Лидия знала, что во время оргазма мужчина может сказать все что угодно. Николас потрясающий любовник. Но не надо себя обманывать, все эти комплименты и сладкие слова — простая вежливость или восторг и расслабленность после любовных утех. Наутро он, наверное, пожалеет о том, что сказал. Если бы на месте Лидии была другая женщина, он говорил бы то же самое. И целовал с такой же одержимостью и страстью. Она не станет напоминать ему о том, что он говорил во время близости. Не станет шантажировать этими словами. Она всегда знала, чем меньше надежд на него возлагает, тем проще и счастливее их отношения. Подумав об этом, Лидия крепко обняла Николаса за шею. Не стоит показывать ему, насколько глубоки ее чувства, обнажать перед ним душу. Но нет ничего плохого в том, если он поймет, сколь велико ее вожделение. Николас тоже крепко обнял ее, подхватил на руки и положил на кровать. Некоторое время они лежали, тесно прижавшись. Но как только Лидия немного пришла в себя, она решительно поднялась.

— А я думал, что вы останетесь на всю ночь. — Николас с сожалением смотрел на нее.

— Не будьте глупцом. — С огромным трудом ей удалось найти в темноте свою ночную рубашку, хотелось как можно скорее покинуть спальню. Лидия боялась что, если она задержится здесь хотя бы на минуту, они непременно поссорятся. Ведь в прошлый раз так и произошло. Николас лежал, подперев голову локтем, и наблюдал за тем, как она одевается.

— Неужели вы не хотите уснуть и проснуться в моих объятиях? — спросил он. — Мы могли бы вместе позавтракать, а потом отправиться на конную прогулку. Вдвоем. Только вы и я. — Он встал с кровати, прошелся по комнате, поднял с пола халат Лидии и помог ей его надеть, обнял ее за талию и нежно поцеловал в шею.

— Я знаю, вы все равно уйдете. Не стану просить вас о невозможном. Ведь это только расстроит или, чего доброго, рассердит вас. Но подумайте, Лидия, разве не прекрасно было бы, если бы мы все время были вместе и могли проводить с вами не только эти короткие минуты нашей близости, а гораздо больше времени. Подумайте об этом, Лидия.

Подумайте об этом, Лидин. Лучше бы он этого не говорил! Ведь когда-то именно из-за этой фразы их отношения рухнули. Она не должна допустить, чтобы это произошло опять.

— Зачем об этом говорить? — Лидия высвободилась из его объятий, настроение у нее совершенно испортилось.

Николас снова обнял ее. На этот раз еще крепче.

— Я заговорил об этом не просто так, а потому... потому что ни к одной женщине не испытывал тех чувств, которые испытываю к вам.

Его дыхание обожгло ей шею. Его голос звучал так страстно, что у нее закружилась голова. Она почувствовала неудержимое желание, вновь охватившее его. И ее решимость затрещала.

— Когда мы занимаемся любовью, я словно на небесах. Это невозможно описать. Это как возвращение домой после долгого отсутствия. Наша близость напоминает какой-то прекрасный сон, далекий от реальности. Я никогда не думал, что близость с женщиной может быть такой необыкновенной.

Лидия хотела ответить, что чувствует то же самое, но вовремя удержалась. Не надо искать в его словах скрытый смысл. Вероятно, он имел в виду, что ему нравится она как любовница, и он хотел бы продлить их связь до тех пор, пока гостит в Вестенде.

— Что ж, я польщена. — Голос ее предательски дрогнул, но это была правда. Лидии действительно было приятно это услышать. Но все равно не стоит слишком серьезно воспринимать его слова и питать несбыточные надежды. Она опять высвободилась из его объятий. — Рада, что вам понравилась наша близость и я оказалась хорошей любовницей. Однако не стоит придавать этому слишком большое значение. Ведь мы оба знаем, что скоро вы уедете в Лондон, а я останусь в Вестдене. Даже если мы каждое утро, пока вы гостите у нас, будем просыпаться в одной постели в объятиях друг друга, это ничего не решит. Вы уедете, и все закончится. — Лидия грустно улыбнулась и погладила его по щеке. — Пожалуйста, не говорите больше об этом. С вашей стороны это жестоко.

Николас схватил ее за руку. Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко.

— Послушайте, Лидия, не уходите. Нам нужно серьезно поговорить. Почему вы считаете, что мы не можем быть вместе? — с отчаянием спросил он. — Почему бы вам не поехать со мной в Лондон?

— Н-не говорите глупостей, я не смогу сбежать в Лондон с любовником. Разразится настоящий скандал. Мэриголд и Роуз этого не перенесут. И я не могу бросить Майкла. Неужели вы думаете, что ради вас я смогу бросить родного сына? Если так, вы слишком самонадеянны.

— Что вы! Я никогда не потребовал бы от вас расстаться с Майклом. Но почему мы не можем взять его с собой?

— Что? — Лидию так потрясли его слова, что она даже отступила на шаг.

— Майкл чудный мальчик. — Николас взял Лидию за руки. — Я бы очень хотел иметь такого сына.

Она вырвала у него руки и отступила еще на шаг. Но он приблизился к ней и опять схватил ее за руки.

— Я буду любить его как родного сына, воспитывать, заботиться о нем. Сегодня, когда мы играли в крикер и я наблюдал за ним, мне вдруг пришло в голову, что, если бы по-другому сложились обстоятельства, я мог быть его отцом. И пожалел, что сделал вам такое путаное, несуразное предложение. Если бы я тогда нашел верные слова, все было бы по-другому.

У Лидии перехватило дыхание.

— Что вы имеете в виду? Не понимаю.

— Я говорю о событиях восьмилетней давности, когда решил сделать вам предложение, — объяснил он и улыбнулся Лидии. — Неужели я опять, как и тогда, непонятно выразился?

— В-вы что, п-пытались сделать мне предложение? Н-неужели х-хотели на мне жениться? — Она прислонилась к стене, чтобы не упасть. Подкашивались ноги.

— Да, я хотел жениться на вас. Мечтал об этом все эти годы. Даже когда узнал от Роберта о том, что вы вышли замуж за Моргана и возненавидел вас за это. Все равно мечтал, чтобы вы стали моей женой. Хотя в действительности я вас не возненавидел, а всего лишь убедил себя в этом. — Лидия решительно открыла дверь и вышла в коридор. — Должно быть, я опять шокировал вас. Простите, я не хотел. Возможно, я слишком поторопился. Но эти восемь лет стали для меня настоящим адом. Я не вынесу, если потеряю вас во второй раз. Тогда до конца жизни буду изводить себя мыслями о том, как бы все сложилось, если бы мы поженились.

Лидия молчала. По ее дальнейшим действиям он сделал вывод, что она ему отказывает. Она вышла из комнаты с низко опущенной головой. Исчерпывающий ответ. Николас что есть сил кулаком ударил по двери. Он боялся начинать этот разговор и не знал, как она отреагирует. Но и подумать не мог, что это так ее напугает. Хотя эту неудачу нельзя считать окончательным проигрышем. Он не собирается уезжать, у него есть возможность все исправить. А может быть, после этого... Странная, блуждающая улыбка показалась у него на губах. В конце концов, он не робкий юноша, впадающий в отчаяние из-за малейшей неудачи. За женщину, которая так много значит, надо бороться.

Лидии показалось, что остановилось сердце. Неужели восемь лет назад Николас действительно хотел на ней жениться? Или с его стороны это лишь пустые слова? О боже! Она споткнулась и чуть не упала, пошла по коридору, держась за стены, чтобы не упасть. Жутко кружилась голова. Она не верила ему, хотя и очень хотелось. Всю ночь она не спала, представляя их будущую совместную жизнь. Восемь лет назад она тоже надеялась, что хотя бы раз в жизни ей повезет и мечты сбудутся, потом поняла, насколько несбыточны и фантастичны ее мечты, серьезно заболела и целую неделю не могла подняться с постели. За все это время он ни разу не навестил ее, и надежда на счастье окончательно угасла. Проведывал Лидию только полковник Морган. Приходил практически каждый день. Ей вдруг вспомнилась первая брачная ночь с ним. Лидия очень боялась этой ночи. Одна мысль о том, что придется отдаться мужчине, приводила в ужас. Но тогда она думала, что у нее нет другого выхода, как выйти замуж за Моргана. Теперь же оказывается, она могла всего этого избежать. Лидия неподвижно стояла на пороге своей комнаты и задыхалась. Почему она тогда не поверила Николасу? Если бы приняла его предложение, все сложилось иначе. С приглушенным стоном она упала на кровать. Потом привстала и опустила полог, хотелось укрыться от всего мира. Она лежала на шелковом покрывале, закрыв лицо руками. Господи! Какую чудовищную ошибку она тогда совершила! Собственными руками разрушила свое счастье.

Но внезапно она вспомнила о Сисси. Что стало бы с сестрой, если бы она вышла замуж за Николаса? Пришлось бы пожертвовать сестрой ради собственного счастья. Он наверняка отказался бы принять в свой дом Сисси, и она осталась бы в лечебнице до конца своих дней. Разве могла она быть счастлива, зная, что сестра обречена на страдания. Кроме того, если бы Лидия не вышла замуж за Моргана, Майкл не появился бы на свет. На мгновение Лидия представила это, и нестерпимая боль пронзила сердце. Жизнь без Майкла не могла бы быть счастливой. Лидия отняла руки от лица и невидящим взглядом уставилась в одну точку. Восемь лет назад она сделала правильный выбор, хотя жизнь с полковником нельзя было назвать счастливой. В любом случае променять жизнь Майкла и благополучие Сисси на свое счастье она не могла. Лидия тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. А если бы она вышла замуж за Николаса сейчас? Нет, об этом нечего и думать. Она ни за что не свяжет свою жизнь с человеком, для которого Сисси — тяжкое бремя. Он наверняка испытывает к бедняжке отвращение.

Лорд Розенхорп сказал, что ему понравился Майкл и он очень хотел бы, чтобы тот был его сыном. Но Майкл был из тех детей, которые нравятся всем. Сложно найти человека, который бы не пришел в восторг от этого смелого, умного и жизнерадостного ребенка. Однако Сисси не может нравиться. И, конечно, Николас не захочет принять ее в свой дом.

Лидия вскочила с кровати, бессильно рухнула обратно и уткнулась лицом в подушку. Зачем он приехал в Вестден? Почему он опять все разрушил, заставил ее страдать? Она больше не придет ночью в его комнату, иначе он решит, что она согласилась выйти за него замуж. А это не так. Ни за что на свете. Приняв это страшное окончательное решение, Лидия зарылась лицом в подушку и разрыдалась.

Глава 13

Первым, кого она увидела на следующее утро, был лорд Розенхорп. Он сидел за столом и с аппетитом завтракал. Чувствовалось, у него прекрасное настроение. Он радостно улыбнулся ей, что вызвало у нее недоумение и раздражение. Она молча подошла к буфету и взяла тарелку. Розенхорп выглядел бодрым и удивительно свежим. Как такое возможно? Ведь она всю ночь не спала, прокручивая в голове возможные варианты своей жизни — с ним и без него. Он же, судя по всему, не терзался и прекрасно выспался.

— Как вы себя чувствуете, мама Лидди? — с беспокойством глядя на нее, спросил Роберт.

Должно быть, она плохо выглядела, покрасневшие от слез глаза, бледное лицо. Неудивительно, всю ночь не сомкнула глаз. Лидия надеялась, что никто этого не заметит, и в центре внимания, как всегда, окажется Роуз.

— Наверное, вы очень переутомились? С приездом гостей на вас свалилось столько забот.

— Перестаньте обращаться со мной, как с фарфоровой куклой или больной! — вскричала Лидия и в раздражении стукнула вилкой по тарелке. — При жизни полковника Моргана мне приходилось принимать куда больше гостей, и я прекрасно справлялась. А среди гостей мужа нередко встречались коллекционеры редких экзотических растений. С ними действительно было много хлопот. Они целыми днями возились в земле и тащили в дом грязь. Мне приходилось постоянно следить за чистотой в усадьбе. Нынешние гости не доставляют мне особых хлопот. — Она прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, всеми силами пытаясь успокоиться. Открыв глаза, заметила, что Роберт и его сестры с удивлением смотрят на нее. Гости же из деликатности делали вид, что ничего особенного не происходит. — Простите, я сегодня действительно неважно себя чувствую.

— Мне так и показалось. Раньше вы никогда не выходили из себя, — заметила Роуз. — Вам нужно отдохнуть. Роберт вполне может сам занять гостей. Хотя бы сегодня. — Роуз бросила на брата дерзкий взгляд и лукаво улыбнулась. — А вы сможете устроить себе отдых. Полежать, почитать, вообще заняться чем-то приятным.

Лорд Розенхорп поднял глаза от тарелки и взглянул на Лидию. В его взгляде читался немой вопрос. Она скрипнула зубами. Если он спросит, как она спала, или скажет что-нибудь в этом роде, Лидия запустит в него тарелкой с яичницей. С тех пор как Николас вновь появился в ее жизни, все пошло не так.

— Да, ты, пожалуй, права, Роуз, — согласилась она. И подумала, что провести утро в одиночестве у себя в комнате не так уж и плохо. Присутствие Розенхорпа очень тяготило ее, сердце разрывалось от тоски. Вчера ей удалось скрыть свое состояние от всех. Но сегодня не было сил притворяться и делать вид, что ничего в ее жизни не изменилось. Как он не понимает, она не может принять его предложение.

— Я пойду к себе, — объявила она. Роуз с сочувствием посмотрела на нее. — Когда станет лучше, я присоединюсь к вам.

— Хорошо, мама Лидди.

Лидия думала, что хотя бы на несколько часов избавилась от мучительного присутствия Николаса, надеялась все утро побыть в одиночестве, которое ей было так необходимо. Не может же она прийти к ней в комнату среди бела дня. Это слишком даже для него. Лидия поставила поднос с остатками завтрака на письменный стол у окна. Честно говоря, совершенно не хотелось есть. Конечно, она могла бы часа через два позвать Бетси и попросить принести что-нибудь легкое перекусить. Но Лидии не хотелось лишний раз беспокоить служанку, ведь та и так была чрезмерно загружена работой из-за приема гостей. Лидия съела тост, выпила чашку чая и почувствовала себя гораздо лучше. Головокружение постепенно прошло, мысли прояснились. Ее внимание привлекли голоса на улице. Лидия выглянула в окно. Роберт и несколько джентльменов садились на лошадей. Должно быть, собирались на конную прогулку. Гости, которые решили остаться в поместье, разделившись на небольшие группы, разошлись по саду. И тут Лидия услышала тихий стук в дверь. На мгновение испугалась, неужели Розенхорп настолько безрассуден, что решился прийти к ней в комнату среди бела дня? Если это так, то... Впрочем, она не знала, что сделать. Подошла к двери и резко распахнула ее. На пороге стояли Мэриголд, Сисси и Майкл, у их ног крутился Слиппер. Они с беспокойством смотрели на нее.

— У тебя боит голова, Лидди? — спросила Сисси. Глаза ее наполнились слезами.

Судя по всему, Майкл и Мэриголд решили навестить ее, чтобы успокоить Сисси. Должно быть, сцена за завтраком очень взволновала ее. Они крепко держали Сисси за руки.

— Нет, милая, не беспокойся, у меня не болит голова. — Лидия прижала к себе сестру.

Она всегда трепетно относилась к ней и при любой возможности стремилась приласкать. Ни разу не сорвалась, как бы ни была раздражена, ни разу не повысила голос. Лидия всеми силами старалась убедить несчастную больную сестру в том, что забота о ней ей совершенно не в тягость и она ни за что на свете не бросит ее. Лидия действительно не представляла себе жизни без Сисси.

— Но ты кричала на Роберта, — возразила Сисси с беспокойством.

— Иногда он этого заслуживает.

Так дальше продолжаться не может. Ей необходимо объясниться с лордом Розенхорпом раз и навсегда. Иначе гнев, не находя выхода, обрушится на близких, а они ни в чем не виноваты. Она расскажет ему о Сисси, и, скорее всего, на другой же день Николас сбежит из Вестдена. После этого признания он вряд ли захочет жениться на ней. Так что, отказавшись от мысли о том, чтобы выйти замуж, Лидия не причинит ему душевной боли. Нужно набраться смелости. И кстати, это станет своеобразной проверкой его чувств по отношению к Лидии.

Впрочем, им в любом случае не суждено быть вместе. Кто виноват? Уж точно не Сисси. Николас и никто другой. Он с самого начала оказался ненадежным человеком.

— Заходите, — пригласила Лидия.

Как всегда, первым вбежал Майкл. Завизжав от восторга, запрыгнул на кровать. За ним последовала Сисси. За ней Мэриголд.

— А где твои занавески и покрывала, Лидди? — спросила Сисси. — Мне они так нравились.

— Я их убрала. Решила, что настало время перемен. — Такое же объяснение она дала сегодня утром и Бетси.

Тем временем Мэриголд подошла к окну, выглянула на улицу и тяжело вздохнула.

— Мама Лидди, это несправедливо, — сказала Мэриголд. — Все развлекаются, а мы должны все утро изучать с мистером Томсетом эту ненавистную грамматику.

— Часто мы должны делать то, чего не хотим, — раздраженно начала Лидия. Но тут ей пришло в голову, что они с Мэриголд похожи. Как и ее юная падчерица, Лидия злилась, когда что-то складывалось не так, как она хотела.

«О боже! Я и с Мэриголд говорю раздраженно», — с ужасом подумала она. Что же будет дальше? Неужели она скоро превратится в ворчливую старую ведьму, отравляющую всем жизнь? Да, отношения с Николасом приносят много страданий. Но это не повод злиться на всех и вся. У Лидии перехватило дыхание. Сердце защемило от тоски. В этот момент она заметила лорда Розенхорпа. Он прогуливался под руку с Роуз по усыпанной гравием дорожке. Роуз весело смеялась и в эту минуту была удивительно хороша собой. Николас что-то шептал ей на ухо. Лидия не видела его лица, но могла представить веселую улыбку и озорной блеск глаз. Вчера она весь день наблюдала за тем, как он флиртует с другими девушками, и очень переживала по этому поводу. Ведь тогда она еще надеялась на продолжение отношений. О боже! Он был бы ужасным мужем. Хорошо, что она тогда не приняла предложение. Николас и после свадьбы продолжал бы флиртовать с другими девушками, а она постоянно сгорала бы от ревности. Лидия не понимала, почему до сих пор не может найти в себе силы раз и навсегда порвать с ним, до сих пор тоскует по нему? Ведь уже давно поняла, что он совершенно не подходит ей. Но выбросить из головы мысли о нем было выше ее сил. Нужно как можно скорее разорвать с ним отношения и перестать заниматься любовью. Она больше вообще не прилет к нему в комнату. Даже для того, чтобы объясниться.

Лидия посмотрела на детей и сестру, и на губах ее показалась таинственная улыбка.

— Как вы смотрите на то, чтобы немного прогуляться? — спросила она. — По-моему, отличная идея.

Если она будет сидеть у себя в комнате без дела, тоска по Николасу только усилится. Нужно как-то отвлечься. Розенхорп редкий эгоист, она его ненавидит и презирает. Тратить на него еще и день безумие с ее стороны.

Лицо Мэриголд сразу же просветлело. Майкл подбежал к Лидии и обнял ее. Сисси, поняв по поведению Майкла и Мэриголд, что вот-вот должно произойти что-то хорошее, тоже улыбнулась. Слиппер радостно завилял хвостом. Должно быть, услышал слово «прогулка». Подбежал к двери и в нетерпении поскреб ее лапой.

— Мэриголд, не могла бы ты пойти в классную комнату и сказать мистеру Томсету, что сегодня занятий не будет? Не думаю, что он будет против. Он с удовольствием вернется домой и займется своими исследованиями.

Лидии не пришлось повторять дважды. С сияющим видом Мэриголд бросилась исполнять поручение. Через несколько минут они отправились на прогулку к лужайке. Лидия специально выбрала это направление, чтобы ненароком не столкнуться с Роуз и лордом Розенхорпом. Еще чего доброго он решит, что она преследует его или проверяет, чем они заняты.

Они немного побродили у Персидских прудов, пошли в парк посидеть и отдохнуть в одной из деревянных беседок, но оказалось, что все беседки уже заняты. Синтия Люттерворс сидела на каменной скамье и обмахивалась веером. Лейтенант Тэнкред и Принц Пиклес тщетно пытались ее разговорить. За беседками был спуск к реке. Под деревьями царила приятная прохлада, но посидеть тоже было негде. Голова у Лидии не болела, но она не рискнула возвращаться к прудам на солнцепек, хоть там было множество свободных скамеек. Она в растерянности остановилась возле беседки, где расположились Синтия, лейтенант и Принц Пиклес, обдумывая, куда пойти дальше. Мэриголд и Сисси сказали, что им не особенно хочется выслушивать скучные любезности и плоские шутки лейтенанта Тэнкреда, а если они будут здесь стоять, он обязательно прицепится к ним. Поэтому все поспешили уйти в глубь парка. Впереди всех бежали Майкл и Слиппер. Они свернули на тропинку, чтобы не попадаться на глаза тем, кто сидел в беседках, прошли мимо грота, сооруженного по чертежам полковника Моргана, чтобы скрыть механизм, поставляющий воду в фонтаны и искусственные водопады. Внезапно Лидия услышала смех Роуз, доносившийся из глубины грота. И голос мужчины. Она прислушалась, но не смогла разобрать, о чем он говорит. А потом наступило молчание. Интересно, что они там делают? Непохоже, что они скоро оттуда выйдут.

— Там Роуз? — удивленно спросила Мэриголд и, резко затормозив, остановилась рядом с Лидией, в испуге схватив ее за руку. Только теперь Лидия поняла, что уже минуту неподвижно стоит и смотрит в глубину грота. — Что она там делает? Там сыро и холодно.

«А еще там темно, и никто не может помешать», — подумала Лидия. Из грота донеслось тихое бормотание. Спустя мгновение мужчина застонал от удовольствия. У Мэриголд перехватило дыхание. Но, вдруг сообразив, в чем дело, она зажала рот рукой, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех.

— О! Она там с мужчиной. Интересно, с кем именно?

Лидия прекрасно знала, с кем уединилась Роуз. Всего час назад она видела, как падчерица прогуливалась под руку с лордом Розенхорпом.

— Что случилось, мама? — Майкл дернул ее за рукав. Он не мог понять, почему Лидия и Мэриголд остановились и уставились на грот. — Ты так побледнела.

Да, действительно очень побледнела, совершенно неудивительно. Она почувствовала в груди леденящий холод. Губы онемели, в ушах зашумело, ноги подкашивались. Казалось, еще немного, и она потеряет сознание. Чтобы хоть немного успокоиться, Лидия сделала глубокий вдох. Почему она так переживает из-за этой лживой, двуличной... жабы, этого негодяя, предателя? Лжец уверял, что хочет на ней жениться. А на следующий же день уединился с ее падчерицей, чтобы предаться любви. Богатой, красивой и такой юной. Это просто не укладывалось у нее в голове.

Лидия с самого начала поняла, что признания Николаса ложь, и, если она разорвет с ним отношения, он очень скоро найдет другую женщину. Но и предположить не могла, что он изменит так быстро. И женщиной окажется Роуз. Это просто подло с его стороны. Ну что ж, настало время порвать с ним раз и навсегда.

— Ух-ох, — отняв руки ото рта, протянула Мэриголд. — Роуз попала в беду, да, мама Лидди? — Она сжала кулаки, словно собиралась наброситься на обидчика сестры.

— Мэриголд, — строго выговаривала Лидия. — Я хочу, чтобы ты увела отсюда Майкла и присмотрела за ним и Сисси.

— Да, конечно. Можете на меня положиться. — Мэриголд взяла Майкла за руку и повела к тропинке, ведущей к беседке. Там их ждала Сисси, растерянно глядя вокруг. Лидия решительно направилась к гроту, но вдруг замерла на месте.

— Почему Лидия так рассердилась на Роуз? — долетел до нее голос Сисси.

— Роуз плохо себя ведет, — ответила Мэриголд. — Целуется с мужчиной в гроте.

Вскоре Лидия перестала слышать их голоса. Она стояла у сводчатого входа в грот и никак не решалась войти. Словно ядовитые гады, над ее головой свисали ползучие растения, под ногами расстилался мох. Николас и Роуз прекрасно знают, что их поступок останется безнаказанным. Лидия часто проявляла непростительную мягкость и всегда старалась избежать конфликта. В особенности на глазах у посторонних. Если бы на ее месте оказался полковник Морган, он устроил бы дочери грандиозный скандал. Его бы нисколько не волновало, что об ее поступке узнают гости. Во время вспышек гнева полковник не видел никого и ничего. Роуз прекрасно знала, что, даже если Лидия узнает о ее поступке, она отчитает ее наедине и не слишком строго. Впрочем, вряд ли Лидии удастся сохранить хладнокровие в данной ситуации. Больше всего на свете ей хотелось ворваться в грот и вырвать Роуз из объятий мерзавца. Но она понимала, делать этого ни в коем случае нельзя. Наилучший выход из положения — сделать вид, что ничего не произошло. Вдруг Лидии пришла в голову мысль, от которой ее прошиб холодный пот. Николас сказал, что для него эти восемь лет стали настоящим адом, и он возненавидел ее за то, что она вышла замуж за полковника Моргана. А если с его стороны интрижка с Роуз не более чем месть? Какой же он... Какой же он!.. В сердце Лидии словно что-то оборвалось. Казалось, душа сгорела в одно мгновение. В эту минуту все в ней будто умерло. Она больше ничего не чувствовала. Николас самый страшный злодей из всех, кого ей пришлось повстречать на своем веку. Теперь Лидия в этом окончательно убедилась.

Низкий страшный человек. Но это сейчас не имеет никакого значения. Лидия должна спасти Роуз. Нельзя, чтобы невинная девушка стала частью его гнусных планов. Если Роуз выйдет замуж за Розенхорпа, это принесет ей лишь страдания и разочарования. О боже! Нужно помешать этому, пока не поздно, срочно что-то предпринять. Не стоять же целый день у входа в грот. Быть может, еще не все потеряно. Смех Роуз и ее любовника стих. Раздался шелест платья и чье-то тяжелое дыхание. Неужели она опоздала? Почему она не бросилась сразу в грот, как только поняла, что Роуз уединилась с мужчиной?

— Роуз! — в отчаянии позвала Лидия. Та вскрикнула от испуга, любовник сквозь зубы пробормотал проклятья. Потом наступила тишина. — Роуз, я знаю, что ты там. — Лидия сделала шаг вперед. Теперь они могли видеть ее силуэт. — И еще я знаю, что ты там не одна. Выходите оттуда сейчас же!

Из пещеры опять раздались проклятия. Потом молчание. Лидия услышала, как двое шепотом яростно спорят. А потом из глубины грота вышла Роуз. Лицо ее раскраснелось, одежда и прическа пришли в беспорядок. Следом за ней появился...

— Лейтенант Смоллет! — вне себя от удивления воскликнула Лидия.

Лицо его было мрачно. Он молча застегивал пиджак.

Роуз протянула вперед руку, призывая Лидию не кричать и не волноваться.

— Мама Лидди, пожалуйста, не сердитесь.

— Миссис Морган не может не сердиться. И я ее прекрасно понимаю, — перебил Смоллет. Он был готов провалиться сквозь землю от стыда.

Но как он ошибался! Лидия нисколько не сердилась. Напротив, испытывала невероятное облегчение. Но при этом до крайности удивлена, не думала, что он на такое способен. Что она вообще знала об этом человеке, впрочем, как и о других поклонниках Роуз. Если бы Лидия лучше следила за падчерицей, та не уединилась бы с мужчиной.

— Я поступил с Роуз просто ужасно, — с трудом подбирая слова, сказал лейтенант. — Я не должен был... — Он замолчал и в растерянности провел рукой по своим светлым, совершенно растрепавшимся волосам. — Я должен пойти к мистеру Моргану и все ему объяснить. Надеюсь, вы с мистером Морганом простите меня. Я сделал Роуз предложение, и она согласилась стать моей женой.

На лице Роуз показалась победная улыбка.

— Я пойду с вами и помогу объясниться с братом.

— Тебе не стоит этого делать, — возразила Лидия.

Интересно, кто из этих двоих соблазнитель — Роуз или лейтенант Смоллет? Скорее всего, Роуз. Это очевидно по их лицам, собачьей преданности у лейтенанта и улыбки триумфатора у Роуз.

— Ты останешься здесь, Роуз, — сухо сказала Лидия. — Сначала все объяснишь мне.

— Пожалуйста, не сердитесь на нее, миссис Морган, — вмешался Смоллет. — Это я во всем виноват.

— Очень сомневаюсь.

Роуз смотрела на нее с видом оскорбленной невинности. Она всегда вела себя так, когда ее застигали на месте преступления, и сейчас, конечно, решила все сделать по-своему, всем наперекор. Пошла за лейтенантом Смоллетом, несмотря на запрет мачехи. Лидия схватила ее за руку.

— Ради бога, не ходи с ним. Пусть хотя бы в этом случае сделает самостоятельный шаг. — Лидия говорила шепотом, так как лейтенант не успел уйти далеко и мог ее услышать. — Думаю, ему очень скоро придется смириться с тем, что все важные вопросы в вашей жизни решает не он.

— Но почему, мама Лидди? Что вы имеете в виду?

— Перестань! Ты прекрасно все понимаешь! Лейтенант Смоллет не знал о существовании этого грота.

Кто, кроме тебя, мог показать его? Вряд ли ты стала бы рассказывать ему об этом без причин. Или ты хочешь меня уверить, что решила ознакомить лейтенанта со способами мелиорации, которые придумал твой отец?

Высказавшись, Лидия поняла, насколько глупы и неубедительны ее слова. Она должна была сделать Роуз куда более строгий выговор. Когда же она перестанет быть такой мягкой? Роуз в ответ мелодично рассмеялась, и в ее глазах показался озорной блеск. «Так-то лучше», — подумала Лидия, выражение оскорбленной невинности, которое напускала на себя Роуз, ужасно раздражало.

— Как ты можешь смеяться после всего, что произошло! Не стыдно?

Роуз порывисто схватила Лидию за руку и умоляюще посмотрела на нее.

— Я должна пойти с ним. Иначе Смоллету не хватит смелости поговорить с Робертом, и он уедет из Вестдена ни с чем.

Лидия вдруг почувствовала сильную дрожь. Впрочем, неудивительно. Она не спала всю ночь, терзаясь мыслями о Николасе, а днем произошло сразу несколько событий, которые ее потрясли.

— Роуз, — слабым голосом проговорила она. — Я надеялась, мне удалось привить тебе хоть какие-то нормы морали. О чем ты думала, когда решила уединиться с мужчиной?

— Но я люблю его! — вскричала Роуз.

Лидия ничего не ответила, не могла найти в себе силы сделать выговор и объяснить, что приличные девушки занимаются любовью только со своими мужьями. Она и сама недавно отдалась мужчине, с которым ее не связывали брачные узы. Влюбленные женщины совершенно теряют голову и способны на безрассудные опрометчивые поступки. Она в задумчивости шла по тропинке, споткнулась и без сил опустилась на каменную скамью возле грота. Роуз подошла и села рядом.

Лидия была так поглощена своими мыслями, что не заметила ее.

— Но почему именно он?

— Потому что я еще никогда не встречала таких мужчин, как лейтенант, — объяснила Роуз.

Она решила, что Лидии показался Странным ее выбор, на самом деле Лидия просто размышляла вслух и говорила не о лейтенанте, а лорде Розенхорпе.

— Чем он лучше Тэнкреда? — спросила Лидия.

По мнению Лидии, морские офицеры похожи друг на друга, словно братья-близнецы. К тому же ей нужно было задать Роуз хоть какой-то вопрос. Не могла же она молчать целую вечность, успокаиваясь после пережитого потрясения.

— Ах, лейтенант Тэнкред! Честно говоря, он никогда мне не нравился. — Роуз наклонилась сорвать травинку. — Сисси ухватила в его характере самую суть, сказала, он слишком долго чистил пуговицы на мундире. — Лидия озадаченно посмотрела на нее. — Вы никогда не замечали, сколько времени он проводит перед зеркалом? Все делает напоказ и придает большое значение внешности. Хотя в чем-то я ему благодарна. Если бы не он, Тоби никогда не стал бы за мной ухаживать. Изначально он начал оказывать мне знаки внимания, чтобы победить в соревновании с Тэнкредом. Они всегда и во всем соперничают друг с другом.

— А тебе не кажется оскорбительным то, что ты стала объектом мужского пари?

— Ну, так ведь только в Лондоне. Да, я знала, они ухаживают за мной, а сами только и думают, кого из них двоих я выберу. Ни тот ни другой не испытывали ко мне никаких чувств. И тогда я действительно была всего лишь объектом пари. Но когда они приехали в Вестден, — Роуз вздохнула, — я поняла, что лейтенант Смоллет меня по-настоящему любит. Он так на меня смотрел... Смотрел, — Роуз заговорщически улыбнулась Лидии, — как лорд Розенхорп смотрит на вас. Женщины всегда это чувствуют. Правда, мама Лидди? — Лидия покачала головой. — Знаю, что вы скажете. Вы считаете, что лорд Розенхорп не любит вас. Но со стороны виднее. Он ведет себя по отношению к вам так же, как Тоби ко мне. А в любви и преданности Тоби у меня нет сомнений. Правда, он почему-то считает, что недостоин меня. Не понимаю, кто внушил ему подобную нелепость. Он боится, что рано или поздно мне надоест его общество, и я отвернусь от него. Это просто сводит его с ума. Теперь вы понимаете, почему я решила выйти за него замуж? Хочу избавить от мучений. — Роуз встала на колени и сжала руки Лидии. Лицо ее светилось от счастья. — К тому же он прекрасно поладил с Сиси, а она его просто обожает. Если бы Тоби был плохим человеком, она бы это почувствовала. А еще мне нравится в Тоби то, что он очень смелый. Я слышала, какой героизм приходится проявлять офицерам в морских битвах. Жизнь на военном корабле полна трудностей. Только сильному человеку под силу выдержать это.

— Ты слышала об этом от него самого?

— Что вы! Конечно нет. Он очень скромный, и не стал бы рассказывать об этом. А вот Тэнкред постоянно хвастается своими победами в битвах, чтобы произвести на меня впечатление. Хотя, мне кажется, никаких побед не было, если бы не Тоби и не их вечное соперничество. Так что это не его заслуга.

— Ты действительно так считаешь?

Роуз энергично кивнула.

— Тоби — лучший из всех мужчин, которых я когда-либо встречала.

— Ты уверена? Но ведь вы познакомились совсем недавно.

— Да, я уверена в том, что лейтенант Смоллет именно такой. Мне это стало очевидно, когда я наблюдала за другими гостями, — принялась объяснять Роуз. — Взять, к примеру, лорда Бита. Он постоянно одергивает сестру, когда она с презрением отзывается о моем происхождении. Можно подумать, им движут благородные чувства. Но это не так. Видели бы вы, какие жадные взгляды он бросает на нашу усадьбу, мебель, убранство комнат. Только и думает о том, чтобы завладеть всем этим богатством. Спать на шелковых простынях, каждый день есть изысканные блюда. Поэтому согласен закрыть глаза на мое происхождение. Хотя относится ко мне с таким же презрением, как и его сестра. А лорд Люттерворс постоянно третирует свою сестру Синтию и при каждом удобном случае старается ее унизить.

— А как насчет мистера Бентли? Или он тоже показал себя не с лучшей стороны?

Роуз презрительно фыркнула.

— Ах, этот! Нет, мистер Бентли не сделал ничего плохого. Но он всего лишь мальчишка, и таким останется, судя по всему, навсегда. Никогда не будет мужчиной в полном смысле этого слова. А Тоби... Тоби настоящий мужчина. Лучший мужчина на свете. — Роуз вздохнула.

— Ты уверена? Он ведь очень нерешительный и застенчивый. Ты сама говорила, что ему может не хватить смелости поговорить с Робертом о вашей помолвке, и он уедет ни с чем. Как же это, по-твоему, сочетается с его мужественностью и смелостью? К тому же может создаться впечатление, что ты пытаешься силой женить его на себе. Слишком уж решительно ты действуешь. Не обижайся, но это действительно так.

— Дело не в этом. Просто мы с лордом Розенхорпом все тщательно продумали.

— С лордом Розенхорпом? — Лидия не поверила своим ушам.

— Да, мама Лидди. А что в этом удивительного? Лорд Розенхорп очень хороший человек, умный и деликатный, он многое способен понять. Ему можно доверить любую тайну. Это он посоветовал мне, как подтолкнуть Тоби к решительному шагу.

— Неужели?

— Да. Вчера но время крикера он наблюдал за Тоби. Тот смотрел на меня с обожанием. Когда другие мужчины флиртовали со мной, сгорал от ревности, но сам заговорить не решался. В обществе он совершенно теряется и не может связать двух слов.

— Так это лорд Розенхорп подал тебе такую идею? — Лидия кивнула на грот.

— Нет, это моя идея, — с гордостью проговорила Роуз. — Неужели вы считаете, что я не в состоянии что-нибудь придумать без посторонней помощи?

Лидии закрыла глаза и на некоторое время глубоко задумалась. Как Роуз может гордиться своим не самым красивым поступком? Ведь она, в сущности, обманом завлекла несчастного лейтенанта в грот, а потом соблазнила.

Признания падчерицы до глубины души поразили ее.

— Из окна своей спальни я видела, как ты прогуливалась по саду с лордом Розенхорпом. Вы о чем-то оживленно беседовали. Значит, вы обсуждали план, как подтолкнуть лейтенанта Смоллета к более решительным действиям?

— Ну, да. Лорд Розенхорп разбирается в таких вещах. Но что в этом плохого? — Роуз с беспокойством посмотрела на Лидию.

— Нет в этом ничего плохого.

— Мы проходили мимо беседки. Увидев гостей, собравшихся там, лорд Розенхорп сказал, что мне пора брать инициативу в свои руки. Подошел к несчастной Синтии, которая стояла у балюстрады и, как всегда, не принимала участия в общем разговоре. Она с грустью смотрела вдаль, никто не обращал на нее внимания. Лорд Розенхорп взял ее под руку и попросил почитать свои стихи. А передо мной извинился за то, что вынужден прервать нашу прогулку. Я, конечно, поспешила заверить его, что ничего страшного, продолжу прогулку с лейтенантом Смоллетом. Уже позже поняла, что он фактически толкнул меня в объятия Тоби. А Синтия была лишь предлогом.

Лидия не могла понять, почему Николас решил свести Роуз с лейтенантом. Должна же существовать веская причина.

— А потом я привела Тоби сюда, — продолжала Роуз, кивком указывая на грот. — Рассказала ему, как здесь замечательно красиво и предложила зайти внутрь. Конечно же он согласился. Жаль, что я забыла предупредить его, какие здесь низкие своды. — Роуз виновато опустила глаза.

Лидию вдруг пронзила одна догадка. В груди похолодело. Так вот почему Розенхорп решил помочь Роуз подтолкнуть Смоллета к помолвке. Знал, что Смоллет хорошо относится к Сисси, и она его обожает. А для Роуз самым важным критерием при выборе жениха было отношение к Сисси. Значит, Роуз, вступив в брак, вполне могла взять Сисси к себе. Конечно, если жених не против. Смоллет явно против не будет. С другой стороны, Сисси привязана к Роуз и с радостью бы к ней переехала. Николас прекрасно об этом знал и потому помогал. Получается, устроив брак между Роуз и Смоллетом, он тем самым убирал с дороги Сисси, зная, что Лидия не позволит упрятать ее в лечебницу. А если бы Сисси сама выразила желание поселиться вместе с Роуз и ее женихом, Лидия бы возражать не стала. Именно поэтому, а вовсе не из добрых побуждений он так активно стал помогать Роуз, заботился о личной выгоде.

— В гроте слишком темно, Тоби довольно сильно ударился головой, — но нет худа без добра, у меня появился повод кое-что сделать, — со смущенной улыбкой проговорила Роуз. — Я посадила его на скамейку, смочила носовой платок в ручье неподалеку и приложила к его лбу. В этот момент мы находились так близко друг от друга.

— Понятно! — довольно резко прервала Лидия. — Ты заманила лейтенанта в укромное место, устроила так, чтобы он ударился головой, и поцеловала якобы для того, чтобы его утешить?

Роуз грустно опустила голову.

— Вы все представили слишком неприглядно. Клянусь вам, я ни к чему его не принуждала. Кстати, он первым поцеловал меня. — Роуз торжествующе улыбнулась. — Я просто томно вздохнула, посмотрела ему в глаза, а он, наконец, забыл о своих глупых принципах. Хотя бы на минуту перестал думать о том, что я само совершенство, а он всего лишь морской офицер из самой обыкновенной семьи.

— Но зачем тебе было нужно, чтобы лейтенант сделал предложение именно сейчас? К чему такая спешка, Роуз?

— У нас слишком мало времени. Тоби может покинуть Вестден в любой момент, если получит из адмиралтейства приказ явиться на корабль, сразу же уедет. И тогда я, скорее всего, никогда больше его не увижу. Ведь он может вернуться в Англию лишь через несколько лет, а за это время, естественно, меня забудет.

Лидии подумала, если мужчина способен за пару лет забыть женщину, не так уж сильно он ее любит. Но не стала говорить об этом Роуз. Не хотелось, чтобы падчерица разочаровалась в мужчинах. Возможно, это когда-нибудь и произойдет, но, по крайней мере, не сейчас, когда она такая юная и наивная. При этом Лидия не хотела, чтобы Роуз долгие годы страдала из-за мужчины, который в действительности ее не любит. Как и ее отец, она всегда достигала своих целей, чего бы это не стоило. Именно так она поступила сейчас, поняв, что не может жить без лейтенанта, сделала все, чтобы добиться от него предложения. Теперь Смоллет никуда от нее не денется. Лидия в ее возрасте была совсем другой. Напористость падчерицы восхищала и одновременно путала. Сама Лидия никогда бы не решилась привязать к себе мужчину подобным образом. Ни в юности, ни сейчас. Впрочем, когда-то ей приходили в голову подобные мысли относительно Николаса, не раз представлялся удобный случай скомпрометировать его и тем самым вынудить его жениться. Но каждый раз не хватало решимости осуществить замысел. Лидия понимала, если она заставит его жениться таким образом, то свяжет его по рукам и ногам, и ни к чему хорошему это не приведет. Хотя... Недавно он признался, что восемь лет назад хотел на ней жениться. И был бы счастлив, если бы получилось все исправить сейчас. Впрочем, он, наверное, тут же откажется от своего намерения и сбежит без оглядки, как только узнает, что Сисси ее родная сестра. Лидия приложила руку ко лбу. Опять она думает совершенно не о том. Сейчас нужно решать судьбу Роуз, дать какой-то совет.

— Что с вами, мама Лидди? Только не говорите, что разочаровались во мне.

— О, нет, я... Сначала действительно немножко разочаровалась в тебе, — попыталась улыбнуться Лидия. — А теперь, честно говоря, теперь я тебе даже завидую. Я никогда не была такой смелой и уверенной в себе, как ты. Но я беспокоюсь за тебя. Не хочу, чтобы когда-нибудь ты пожалела о своем скоропалительном решении.

— Даже если это произойдет, я никогда не буду винить в своем несчастье Тоби. Ведь я сама сделала выбор. Что бы ни случилось, буду ему верной женой. — Роуз решительно тряхнула головой.

Лидии в очередной раз стало жаль несчастного лейтенанта. Если он с самого начала не возьмет верх над Роуз, всю жизнь придется ей подчиняться.

— Мама Лидди, как вы думаете, мы уже можем вернуться в дом? — Ей не терпелось узнать, как прошел разговор между Робертом и лейтенантом. Она не могла усидеть на месте.

— Нет, лучше пока остаться здесь. Не стоит им мешать. А может быть, Роберт еще не вернулся с конной прогулки. И главное, — решительно сказала Лидия, когда Роуз попыталась ей возразить, — я не хочу, чтобы ты подслушивала их разговор у замочной скважины.

Падчерица лукаво улыбнулась, Лидия поняла, что попала в самую точку, та именно так и собиралась поступить.

— Подумай, Роуз, если лейтенант застанет тебя за таким неблаговидным занятием, он может в тебе и разочароваться. Лучше ему не знать о твоей хитрости и лукавстве. По крайней мере, до брака.

— Значит, вы все-таки на моей стороне? Собираетесь мне помогать? — улыбнувшись, спросила Роуз.

— Да. Я убедилась, что ты действительно по-настоящему любишь Смоллета. Когда женщины влюбляются, они забывают обо всем. В том числе и о моральных принципах. Возможно, по-другому ты поступить и не могла.

Лидия на собственном опыте убедилась, что, если все время следовать нормам морали и не нарушать приличий, можно умереть от тоски. Первые месяцы своего брака с Морганом Лидия не сошла с ума только потому, что муж был очень добр к ней и терпеливо относился ко всем выходкам Сисси.

Роуз незачем идти на такие жертвы. Ведь у нее есть крыша над головой и не нужно ни о ком заботиться, как когда-то Лидии. Правда, Лидия сейчас тоже может делать все что захочет. Она ни от кого не зависит, у нее есть средства на жизнь. Почему же она никак не может решиться пойти на поводу у своего чувства?

Глава 14

Перед обедом Роберт отвел Лидию в сторону.

— Мне необходимо поговорить с вами о Роуз и лейтенанте Смоллете, мама Лидди.

Лидия с удивлением посмотрела на него. Раньше он никогда с ней ни о чем не советовался.

— Я дал согласие на брак с Роуз, — продолжал Роберт, когда они отошли. — И теперь не знаю, правильно ли поступил.

Почему он спрашивает ее об этом? Ведь он брат Роуз и имеет полное право принимать решение относительно будущего сестры. Ему, а не ей решать — разрешить или запретить Роуз выйти замуж за Смоллета.

— После того что произошло между ними в гроте, я должен согласиться на этот брак, иного выхода нет. И потом, мне кажется, Роуз любит его. Иначе не ворвалась бы ко мне в кабинет и не стала бы умолять разрешить ей выйти за Смоллета — Он вопросительно посмотрел на Лидию.

— Неужели ты не понял, Роуз все это подстроила с самого начала?

Роберт вздохнул с облегчением.

— Да, мне самому это показалось странным. Я всегда считал лейтенанта честным человеком. Он не из тех людей, кто заманивает невинных девушек в укромные уголки и соблазняет.

— Тем более кроме нас и садовников никто не знал об этом укромном уголке, — сдержанно заметила Лидия.

— О боже! Не могу поверить, что Роуз... Значит, она действительно его любит. Иначе не пошла бы на такие ухищрения. Но вот вопрос, любит ли он ее так же, как она его.

— Роуз утверждает, что Смоллет любит ее до безумия. По словам Роуз, лейтенант до сих пор не сделал ей предложения только потому, что считал себя недостойным ее.

Роберт расхохотался.

— Вот и прекрасно! Я лишь немного волнуюсь из-за столь скоропалительного решения. Но Смоллет, по-видимому, действительно любит ее и собирается жениться не ради приданого. А мы с вами хотели, чтобы Роуз вышла замуж именно за такого человека, не правда ли?

— Да.

— И еще, — Роберт смущенно потупился и в волнении дернул себя за ухо, — в обязанности лейтенанта входит поддерживать дисциплину на корабле. И потому, думаю, он сможет уследить за Роуз.

Лилия отнеслась к этому замечанию скептически. Во-первых, вся команда на военном корабле, вместе взятая, заметно уступала Роуз в упрямстве. Во-вторых, Смоллет любит Роуз и, наверное, будет прощать все ошибки и промахи. А впрочем, возможно, ему действительно удастся справиться с ее необузданным нравом. Ведь она поклялась, что будет лейтенанту хорошей женой. К тому же ей не хотелось, чтобы он подумал о ней плохо. Возможно, благодаря всему этому Роуз изменится и станет более покладистой.

За обедом Роберт объявил о помолвке Смоллета и Роуз. Но еще до этого многие гости поняли, что с лейтенантом творится что-то странное. И дело не только в огромном синяке у него на лбу. С первого взгляда было ясно, перемена в поведении связана с Роуз. Лейтенант смотрел на нее так, словно не мог поверить своему счастью. Как ни странно, никто из его соперников не выразил недовольства по поводу удачи Смоллета. Настолько он был счастлив. Даже лейтенант Тэнкред пожал ему руку и поздравил с победой. Атмосфера в музыкальной комнате после обеда была по-настоящему праздничной. Во многом это объяснялось большим количеством шампанского, которое выпили гости по случаю предстоящей помолвки. В комнате было шумно. Никто не обращал на Лидию и Розенхорпа никакого внимания. Этим он и поспешил воспользоваться.

— Я надеюсь, Роберт объявит и о другой помолвке, пока не разъехались гости. Как вы на это смотрите? — прошептал он на ухо Лидии.

Лидия напряглась как струна, в груди похолодело. Отделаться общими фразами она не могла. Нужно было объясниться с Николасом, рассказать ему все, очень не хотелось, чтобы кто-нибудь из гостей случайно услышал их разговор.

— Нам нужно поговорить, — сказала Лидия. — Давайте встретимся в оранжерее после того, как гости разойдутся по своим комнатам. У ворот, ведущих в сад, висит фонарь, вы можете его взять, чтобы не заблудиться.

Вскоре гости начали зевать и один задругам расходиться по своим спальням. Лидия подала лорду Розенхорпу знак. Он едва заметно кивнул в ответ и вышел из комнаты. Джентльмены направлялись в биллиардную и не обратили на них никакого внимания. Лидия пришла в оранжерею первой и села на стул. Фонарь поставила на пол, чтобы гости не могли заметить свет из дома. Но все равно эта затея была довольно рискованной, если кто-нибудь решит выйти в сад, он наверняка ее увидит. В лунном свете сад выглядел заманчиво, и кому-нибудь из гостей могло прийти в голову совершить ночную прогулку. Особенно Роуз и лейтенанту Смоллету. Здесь сейчас действительно было очень красиво! А Роуз вполне могло прийти в голову пригласить Смоллетта погулять и устроить так, чтобы он ее поцеловал. Ей ведь нужно укрепить свои позиции. В этот момент мысли о предприимчивости Роуз прервали шаги. На дорожке показался лорд Розенхорп. Он шел так быстро, что фонарь покачивался, словно от порывов ветра. Если бы он только знал, о чем Лидия собирается ему рассказать, наверняка бы так не спешил. Нервы Лидии были на пределе. Она вскочила со стула, когда он стал подниматься по ступенькам оранжереи, и кинулась ему навстречу. Лицо Николаса было в тени, и Лидия не знала, о чем он думает и что чувствует. Он поставил фонарь на пол и порывисто обнял ее. Лидия попыталась что-то сказать, остановить его, но он, не желая слушать, накрыл ее рот страстным поцелуем. Она вдруг испытала невероятное блаженство, у нее закружилась голова. Надо непременно высвободиться из объятий лорда Розенхорпа. Но она не могла отказать себе в этом последнем удовольствии. Обхватила его шею руками и принялась страстно целовать. Николас просит о невозможном, выйти за него замуж. Наконец, он прервал затянувшийся поцелуй.

— И чем мы займемся сегодня ночью?

Николас был очень возбужден и взволнован. Должно быть, решил, что Лидия приготовила для него какую-нибудь приятную любовную игру, например, любовь под открытым небом. Лидия же отчаянно думала, как объяснить, почему она не может принять его предложение. Вдруг в лице Розенхорпа что-то изменилось. Наверное, понял, что она чем-то обеспокоена, и улыбка его потухла.

— Что случилось, Лидия? О чем вы переживаете? Считаете, что наши отношения могут повредить Роуз? — с тревогой спросил он.

Лидия хотела все объяснить, но он не дал ей даже слово вставить.

— Вы считаете, что мы не должны афишировать наши отношения до свадьбы Роуз? Боитесь ей все испортить? Что ж, я вас прекрасно понимаю. Ведь если мы сообщим о нашей помолвке, свадьба Роуз отойдет на второй план, все внимание гостей будет приковано к нам. Если хотите, мы можем немного подождать и объявить о нашем решении после свадьбы Роуз. Я ждал этого целых восемь лет, подожду и еще пару недель. Хотя, честно говоря, я хотел бы жениться на вас как можно скорее, Мы сможем сыграть свадьбу по специальному разрешению, что ускорит дело, и нам больше не придется разлучаться. Теперь, когда мы вновь обрели друг друга.

— Замолчите! Вы ничего не понимаете! Дело не в Роуз, а в Сисси, — проговорила Лидия, когда Николас ненадолго умолк.

— В Сисси? — Николас с удивлением посмотрел на нее. — Да, я понимаю, как вы сильно привязались к своим падчерицам, Лидия. Но... — Он не договорил, лишь укоризненно покачал головой.

— Дело не в этом! — перебила она. — Я сейчас вам все объясню.

— Не надо мне ничего объяснять! Это не имеет никакого значения, — пылко заверил Николас. — Теперь, когда мы вместе, мы сможем все преодолеть. Когда вы выйдете за меня замуж, будете поддерживать связь с семьей Морганов. Вы, наверное, решили, что я заставлю вас вычеркнуть их из своей жизни. Но это не так. Что касается Майкла, то я уже говорил вам, что с радостью стану его отцом.

Лидия бросила на него испытующий взгляд.

— Да, но как вы относитесь к Сисси? — с дрожью в голосе спросила она.

— К Сисси? Что вы имеете в виду? При чем здесь Сисси? Она останется в Вестдене или будет жить вместе с Роуз и лейтенантом Смоллетом. Ведь его она просто обожает. Да и он относится к ней с симпатией. Лейтенант Смоллет надежный человек. В его доме Сисси будет хорошо, ее никто не обидит. Я в этом совершенно уверен. Он хороший человек, Лидия. Разве вы этого не видите?

— Нет, она не...

— Послушайте меня, ваш покойный муж совершил большую ошибку, поручив вам заботу о Сисси. Вы ее чрезмерно опекаете. Понимаю, все это из добрых побуждений, но в результате она так привыкла к тому, что вы постоянно рядом, что стала совершенно несамостоятельной. А что происходит с вашей жизнью? Она полностью подчинена капризам Сисси. Поэтому вы не можете устроить собственную жизнь. Я с самого начала предполагал, что вы не захотите выходить замуж, чтобы не ранить это бедное создание. Но вы должны хотя бы сейчас подумать о себе. О ней обязан заботиться Роберт, а не вы. Ведь Сисси его сестра, а не ваша.

— Ошибаетесь, Сисси моя сестра. И по существу, Роберт не имеет к ней никакого отношения и совершенно не обязан о ней заботиться. Я ее единственный близкий человек. Когда я вышла замуж за полковника, он, как благородный человек, позволил ввести ее в семью Морганов. И я очень благодарна ему за это.

— Сисси — ваша сестра? Но я думал...

— Я с самого начала поняла, что вы считаете Сисси сестрой Роберта. — Лидия окинула его надменным взглядом. — Специально не стала вас в этом разубеждать. Хотела, чтобы вы показали себя в истинном свете. И вы это сделали. Стоило вам увидеть ее, и вы сразу же заявили, что заботу о ней нужно поручить сиделке, даже не подумав, что значит для нее постоянное присутствие чужого человека.

— Но я думал, что Морганы попросту воспользовались вашей добротой. Сделали из вас бесплатную служанку и сиделку для нее. А это было бы с их стороны очень плохо. Если бы я с самого начала знал, что Сисси — ваша сестра...

— Вы бы не захотели иметь со мной ничего общего, — резко закончила за него Лидия. — Испугались бы, что болезнь Сисси может передаться по наследству нашим будущим детям. И разорвали со мной отношения.

Николас вдруг бросил взгляд на ее живот, Лидия это тут же заметила.

— Вы, вероятно, подумали, что я могла от вас забеременеть и наш будущий ребенок родится больным, не так ли?

— Нет, я не...

— Что ж, вам не о чем беспокоиться. Во-первых, эта болезнь не передалась ей по наследству. Сисси родилась совершенно здоровой. Заболела она позже. Во-вторых, после рождения Майкла полковник Морган объяснил мне, как предотвратить нежелательную беременность. Он боялся, что новые роды могут окончательно подорвать мое и без того хрупкое здоровье.

— Так, значит, вы приняли меры, чтобы не забеременеть во время нашей близости? — побледнев, спросил Николас.

— Да. Мне не хотелось, чтобы на свет появился еще один незаконнорожденный ребенок.

Николас вздрогнул, как от удара.

— Значит, вы попросту меня использовали. Считаете, со мной можно провести ночь, а потом бросить, как ненужную вещь. Вы никогда не хотели, чтобы я стал отцом вашего ребенка.

На глазах у Лидии он превращался в совершенно другого человека. Перед ней стоял разгневанный мужчина, вызывающий ужас. Тени от двух фонарей, стоявших на полу, перемещались по его лицу, и оно напоминало демоническую маску.

— Но ведь вы никогда по-настоящему не хотели на мне жениться. Я всегда это знала.

— Теперь все встало на свои места. Вы никогда и ничего не рассказывали мне о своей жизни. Ни тогда, восемь лет назад, ни сейчас. Вы так и не признались мне, почему решили выйти замуж за полковника Моргана. Теперь я понимаю, почему вы сделали это. Вы хотели дать Сисси крышу над головой. Боялись рассказать мне о Сисси и поэтому скрыли истинные причины вашего скоропалительного брака.

Лидия кивнула:

— Да, я не могла вам об этом рассказать.

— Вы уверяли, что всегда считали меня своим другом. Но разве у друзей могут быть какие-то тайны?

— Ваши слова несправедливы, — запротестовала Лидия. — Одинокая женщина не может дружить со свободным мужчиной.

— Вы нисколько мне не доверяли. Ни разу не раскрыли передо мной душу. Никогда не рассказывали о том, что вас мучает. — Он схватил ее за руку. — Но почему? Почему? Вы никогда не давали мне второго шанса. Ни тогда, ни сейчас.

— Но я не могла этого сделать. Я...

— Ни тогда, ни сейчас, — повторил он. — Вы поняли, что я считаю Сисси сестрой Роберта. Почему не рассказали мне правду? Из-за вас я все это время пребывал в заблуждении. Решили проверить меня. Неужели вы не понимаете, насколько это некрасиво с вашей стороны? Вы не доверяли мне.

— Но дело не…

— Вы вообще кому-нибудь доверяете в этом мире, Лидия? Или вы все и вся подвергаете сомнению? — Он отстранился от нее и посмотрел холодно и отчужденно. — По обыкновению, вы решили справиться со своими проблемами в одиночку? Не захотели разделить со мной или с кем-нибудь другим заботу о Сисси. Но ведь мы могли заботиться о ней вместе. Я бы вам помогал. Но вы почему-то решили вычеркнуть меня из своей жизни. Когда-то вы отвергли мое предложение и выбросили меня, как ненужную вещь, не дали мне возможности доказать, что я могу измениться к лучшему. Даже не сочли нужным прямо отказать мне. Правильно, зачем тратить время и силы на такого никчемного человека? После того как я сделал вам предложение, я бросился искать деньги на свадьбу, а потом ваш новоиспеченный пасынок разбил все мои надежды, рассказав о вашем браке с Морганом. Во время нашей близости вы просто брали от меня то, что хотели. Ни о какой отдаче с вашей стороны и речи не шло. Теперь получили от меня все, что вам было нужно, и решили вычеркнуть меня из своей жизни.

— Нет, это все не так. Я не...

— Не пытайтесь меня разжалобить. И не смотрите на меня глазами побитой собаки, — с презрением проговорил он. — Это вам не поможет. Вы сами во всем виноваты. Никто, кроме вас, не несет ответственности за ваши поступки, Лидия. Вы сами сделали свой выбор. Никто вас не принуждал выходить замуж за полковника. Теперь я понимаю, что вам даже нравился этот брак. Впрочем, браком это деловое холодное соглашение можно назвать с большой натяжкой. Полковник не требовал от вас ни любви, ни нежности, ни страсти. Вы бы никогда не стали открывать мужчине сердце. Конечно, вам приходилось отдавать ему часть себя. Но вы с лихвой возместили все убытки. Вы не способны видеть в других хорошие качества. Никому не доверяете и никого не способны полюбить. Всегда стараетесь найти в человеке лишь недостатки. И конечно же вам это удается. — Николас резко отвернулся и направился к двери.

— Не могу поверить, что я опять позволил вам обмануть себя, — бросил он, взявшись за дверную ручку. — Весь день я мечтал о том, как мы будем жить вместе, помогать бедным обездоленным людям, ездить на фабрики, которые я когда-нибудь унаследую. Я думал, что вы будете моим советчиком, мы вместе улучшим жизнь рабочих. Кстати, даже когда я считал, что Сисси — сестра Роберта, подумал, что она могла бы поселиться в моем доме. Ведь я видел, как вы к ней привязаны, и понимал, что расставание с ней причинит вам душевную боль.

Неужели все это правда? Не может быть. Наверное, он это сказал, чтобы больнее ранить ее. Как всегда, ему удалось прочесть ее мысли.

— Вы мне не верите? Но это правда. Я люблю вас больше всего на свете и на все готов ради вас. Но какое вам до этого дело? Зачем я вообще это говорю? Ведь вы уже все решили. — Николас наклонился и поднял с пола фонарь. Потом некоторое время стоял и молча смотрел на нее. — Подумать только! Вы до сих пор кажетесь мне самой красивой женщиной, которую я только встречал. Я не могу оторвать от вас глаз. Вы кажетесь мне такой хрупкой, будто сделаны не из плоти и крови, а из облаков и лунного света. Такое ощущение, что даже легкий ветерок может сбить вас с ног. И в чем-то это действительно так. — Николас невесело рассмеялся. — Ведь у вас нет души, сердца. Ваше тело всего лишь пустая оболочка. И эту пустоту многие ошибочно принимают за легкость, считают вас замечательной женщиной, в действительности это совсем не так. Быть может, то, что я разгадал вашу истинную сущность, даже к лучшему. Я понял, вы не способны никого полюбить, и постараюсь не иметь с вами ничего общего.

С этими словами он вышел из оранжереи. Лидия без сил опустилась на стул. Сердце готово было разорваться. Обвинения до сих пор звучали у нее в голове. Почему он сказал, что она не способна никого полюбить? Ведь она любила его все эти годы. Несмотря на то что всеми силами пыталась избавиться от этой любви. Да, она не рассказала о Сисси. И в чем-то он прав, обвинив ее в том, что она не доверяет ему. Она не доверяла ему. Но как можно ему доверять? Ведь он постоянно говорил ей, что брак для него — оковы, которые свяжут по рукам и ногам. Хотя прошлой ночью сказал, что восемь лег назад хотел на ней жениться. И по-прежнему любит ее больше жизни. В груди у Лидии похолодело. Она всегда недооценивала его. И тогда и сейчас. Винила в своих несчастьях всех, кроме себя, несла свой крест, словно мученица, в одиночестве. А ведь могла вполне довериться Николасу. Да, она не доверяла вообще никогда и никому. Думала, что только она сможет спасти сестру.

Николас оказался еще более благородным и чутким, чем Морган. Полковник согласился приютить Сисси до того, как ее увидел. Он понял, насколько та отстает в развитии только после того, как она стала учиться вместе с его дочерьми. Они шли вперед, Сисси даже спустя много лет осталась на том же уровне, что и раньше. А Николас даже после того, как стал свидетелем страшной вспышки гнева и понимал, насколько она больна, хотел, чтобы сестра жила с ними вместе. Ради Лидии был готов на все. Теперь она окончательно в этом убедилась. Лидия застонала. Так мучительно сжалось ее сердце. Ну почему она в свое время поверила опекуну? Его убеждения пустили корни в ее душе, словно ядовитые растения. Она решила, что все мужчины такие же жестокие и бессердечные, как он. Ни полковник, ни Роберт никогда не испытывали отвращения или презрения по отношению к Сисси. Наоборот, оба всегда готовы были встать на ее защиту. И большинство поклонников Роуз отнеслись к ней с сочувствием и пониманием. В большей или меньшей степени. Лейтенант Смоллет вел себя с Сисси довольно строго, но при этом был к ней добр. В этом отношении он очень напоминал полковника. Морган, единственный из всех, кроме Лидии, мог успокоить ее во время вспышек гнева. В присутствии полковника она чувствовала себя в полной безопасности. Именно поэтому относилась к нему с таким обожанием.

Мистер Бентли относился к Сисси, как к ребенку. Развлекал ее, шутил. Пытался отвлечь внимание окружающих от ее недуга и именно поэтому постоянно переключался на Слиппера. Лейтенант Тэнкред поддержал в ее привычке давать всем забавные прозвища. У Сисси это получалось не специально, из-за глухоты она зачастую не могла правильно разобрать по губам имя нового человека, которого ей представляли, и переиначивала его на свой, понятный ей лад. Тэнкред сделал вид, что этого не понимает, и искренне восхищается ее остроумием. Даже чопорный лорд Бигл воспринял Сисси вполне нормально. Ее эксцентричные выходки нисколько его не смущали и не шокировали. Он то и дело угощал ее сладостями и рассказывал, что у него волшебные карманы, в них сами по себе заводятся лакомства. Лорд Люттерворс временами ворчал на Сисси. Но точно так же он ворчал на свою абсолютно здоровую сестру. Такой уж он человек. Лидия этого будто не замечала. Наблюдая за сестрой среди гостей, вспоминала несправедливые жестокие слова своего опекуна относительно Сисси о том, что общество не принимает таких, как она, и старается держаться от них подальше. Господи! Как же Лидия недооценила лорда Розенхорпа! Недооценила и очень обидела его. Неужели Николас прав, и Лидия действительно не может никого полюбить, никому не доверяет и видит в людях одни недостатки? Да, теперь совершенно ясно, виновата во всем она одна. Что теперь делать?

Позволить Николасу покинуть Вестден, ни слова не сказав в свое оправдание? Тогда он окончательно убедится в том, что она бессердечная и расчетливая женщина. И зачем она так все усложнила? Теперь Николас вряд ли захочет с ней разговаривать. Решит, что она опять собирается его обмануть. И это вполне закономерно. Лидия закрыла лицо руками. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда, разрыдаться от горя, умереть от безысходности. Почему она не такая, как Роуз, уверенная в себе и готовая бороться за свое счастье до последнего? Роуз бы на ее месте уж точно что-нибудь придумала. Лидия никогда не боролась за свое счастье. В этом-то и проблема.

Внезапно у нее возникла идея. Лидия поднялась со стула. Ноги подкашивались. Решится ли она сделать то, что задумала? Возможно, план не сработает. Но ей уже нечего терять. В глазах Николаса она и так бесчувственная, эгоистичная, расчетливая женщина. Хуже не будет. Если она осуществит идею, Николас, по крайней мере, поймет, как был не прав, когда думал, что восемь лет назад она не хотела выйти за него замуж. С ее стороны было бы жестоко оставить его в неведении. Нельзя допустить, чтобы она думала, будто она его презирает. Лидия подняла с пола фонарь, всеми силами пытаясь убедить себя, что, если придет к нему в спальню и постарается объясниться, хуже не будет. Однако в глубине души очень боялась этого разговора. Страхи и сомнения усиливались с каждой минутой. Чтобы не передумать и не повернуть назад, Лидия быстро шла по лужайке. Тени, прыгающие по траве в неясном свете фонаря, пугали ее, словно чудовища, танцующие вокруг какой-то дьявольский танец. Ей казалось, что они смеются над ней, пытаются помешать и обвиняют во всех смертных грехах. А грехов много. Вдруг Николас после всего, что произошло, не захочет впустить ее? И даже если откроет ей дверь, не захочет выслушивать объяснения. Что, если повернуть назад? Нет, она уже столько раз отступала.

Хватит страдать и бездействовать. Нельзя позволить страхам и сомнениям окончательно лишить ее уверенности. Вдруг он больше не сердится и готов простить? И она этого никогда не узнает, если не придет. Лорд Розенхорп — лучший мужчина на свете. Лидия невольно позаимствовала фразу Роуз относительно лейтенанта Смоллета. Она никогда не сможет никого полюбить, кроме него. Да что там. Никогда не встретит такого человека, как он. Если не попытается завоевать его сердце, значит, недостойна его. Нет, нельзя сидеть сложа руки. Лидия решительно вошла в его комнату без стука. Вряд ли он пустил бы ее к себе в спальню после того, что между ними произошло. Николас стоял возле умывальника без рубашки с мокрой головой, с волос и подбородка стекали капли воды. Создавалось впечатление, что он вылил на себя целый кувшин. Николас склонился над тазом и сосредоточенно мыл руки. Услышав, что в комнату кто-то вошел, повернулся, искоса взглянул на нее, взял с умывальника полотенце и стал вытираться.

— Что вам нужно? — Каждый изгиб его тела выражал бесконечное презрение. — Сегодня я не в настроении заниматься любовью. Так что напрасно явились. Уходите!

Лицо его побледнело от гнева. Но Лидия не двинулась с места. Роуз, сама того не ведая, научила ее бороться за свою любовь.

— Я никуда не уйду, пока не попрошу у вас прощения, — решительно заявила она.

— Думаете, после ваших извинений что-то изменится? Не стоит стараться. Я взрослый человек. — Он бросил мокрое полотенце на умывальник и скрестил руки на груди.

— Нет, я не считаю, что после моих извинений что-то изменится, — робко проговорила Лидия и поставила фонарь на пол, — но хочу, чтобы вы поняли...

— Сомневаюсь, что мне нужны ваши объяснения. — Николас шагнул ей навстречу. — Уходите, Лидия. Иначе я выведу вас силой.

— Только попробуйте, я закричу. Сюда сбежится весь дом, и все узнают, что я ночью находилась в вашей комнате. Разразится грандиозный скандал.

— Меня это не волнует. — Он сделал еще шаг ей навстречу. На лице застыло выражение холодной решимости. — Неужели вы думаете, мужчину, сердце которого дважды разбила лживая, расчетливая женщина, может заботить ее репутация?

— Я не хотела разбить вам сердце.

Он подошел к ней вплотную.

— Я не знала, что вы меня любите.

Не обращая внимания на ее слова, Николас взял ее за плечи и подтолкнул к выходу, распахнул дверь, собираясь выполнить свою угрозу и вывести ее силой. Мысли у нее в голове путались, но она понимала, что ни в коем случае не должна этого допустить.

Глава 15

— Николас, пожалуйста, выслушайте меня. Согласитесь, в создавшейся ситуации виновата не только я. Вы же сами постоянно повторяли, что никогда не женитесь. Убедили меня, что мы всего лишь друзья, и только!

Николас замер, его подбородок задрожал.

— Я не могла рассказать вам о Сисси. Мой опекун строго-настрого запретил мне говорить о ней кому бы то ни было. Особенно поклонникам. Он объяснил, что Сисси — позор семьи. И никто не должен знать, что у меня такая сестра. Предупредил, что я могу рассказать о Сисси своему избраннику только после того, как он сделает мне предложение.

— Но ведь я сделал вам предложение, а вы все равно ничего мне не рассказали.

— Вы мне не дали такой возможности. Вспомните, после того как вы сделали предложение, тут же сбежали. Почему вы тогда не вернулись? Ведь я так ждала вас, Николас.

Его пальцы впились в ее плечо. Он старался не встречаться с ней взглядом, но и не пытался вывести за дверь и вышвырнуть в коридор.

— Теперь... Теперь понимаю, вам трудно было сдержать обещание. — Он наконец выпустил ее плечо.

— Да, просто невозможно.

Мрачное выражение не покинуло его лица, но, по крайней мере, он готов был ее выслушать.

— Я не смела никому рассказать о Сисси. Опекун строго-настрого запретил. У меня совсем не было денег, а он обеспечил всем необходимым для выезда на балы, купил платья и прочие мелочи. Я от него полностью зависела. Но дело не только в этом. Сисси. Он ведь был и ее опекуном тоже и мог сделать с ней все что угодно. И потому я была вынуждена выполнять все его требования, надеясь тем самым смягчить его. Он отказался принять ее в свой дом, я даже не знала, где она. Постоянно спрашивала об этом. Но он отвечал, что это не мое дело. На его стороне были все права, он мог поступить с нами, как ему заблагорассудится. К тому же платил за ее пребывание в лечебнице, и потому...

— Похоже, этот человек оказался редкостным мерзавцем.

— Н-нет, все это не совсем так. По правде говоря, наш отец оставил свои дела в полном беспорядке. У него было много долгов. Наш опекун решил, что ему досталось замечательное поместье и немаленькое состояние, а в действительности оно было практически разорено, земли заложены. Нашему опекуну пришлось покрывать долги и выкупать земли.

— Это его вовсе не извиняет, он все равно не должен был поступать с вами так жестоко.

— Не думаю, что он это понимал, он содержал нас на собственные деньги, искренне считал, что за Сисси должна присматривать и ухаживать не я, ей необходима профессиональная помощь.

Последнюю фразу Лидия произнесла с особенным нажимом. Николас вздрогнул. Она явно намекала на его высказывание относительно Сисси.

— Не знаю, возможно, существуют лечебницы, где персонал относится к пациентам с пониманием и терпением. Но там, куда поместили Сисси, все было иначе. Они, — Лидия поежилась, — пытались лечить ее. Когда Сисси попала в лечебницу, она была в очень подавленном состоянии. Да это и понятно! Сначала умер отец, потом появился незнакомый человек, который объяснил, что наш дом больше нам не принадлежит.

— Вы сказали, в вашем доме появился незнакомый человек? Получается, опекуна вы не знали до этих печальных событий?

— Не знали. Впервые мы встретились с ним после смерти отца. Кажется, это какой-то его кузен. Я точно не помню. Это было ужасное время. Он был единственным родственником отца мужского пола и потому...

— И потому унаследовал его дом и состояние. Да, я о таком слышал.

— В лечебнице Сисси запирали в чулан за любой проступок. Они говорили, что действуют ей во благо, объясняли, что Сисси просто неуправляема. К ней применяли варварские методы. И называли это лечением. Когда мы с полковником Морганом приехали в лечебницу и увидели Сисси, она была в ужасном состоянии. Та сцена, которая поразила вас, когда вы появились в Ветсдене, ничто по сравнению с ее приступами после лечебницы.

— О господи, Лидия, неужели вы думали, что я могу поступить с ней, как ваш опекун? Я никогда не был жестоким и бессердечным человеком.

— Нет. Все не совсем так. Кстати, вы слишком строги к нашему опекуну. Он не знал, что представляет собой лечебница, куда отправил Сисси. Ему посоветовал это заведение какой-то знакомый. Кажется, тоже врач. Наш опекун никогда там не был. Он говорил, что душевнобольные его пугают, и потому он никогда не решится посетить подобное заведение.

— Спасибо, что хотя бы сейчас соизволили мне все это рассказать.

— Вы обиделись, потому что я не рассказала об этом восемь лет назад? Но у меня не было возможности. Вспомните, сразу после того, как сделали предложение, вы покинули усадьбу, и мы с вами больше не ув-виделись. — Лидия запнулась, по щеке скатилась слеза. — Вы... Вы, наверное, скажете, что я должна была дождаться вас. Но откуда мне было знать, что вы не ушли навсегда? Да, вы были правы, когда говорили, что я не склонна верить людям. Да, я не такая, как Роуз. Последнее время постоянно сравниваю себя с ней. У нее бы не возникло сомнений, если мужчина делает предложение, значит, действительно любит и хочет жениться. Роуз сильная, уверенная в себе девушка. Я была совсем не такой в ее возрасте. Но ведь ее любили и опекали. У нее была крыша над головой. Ей не приходилось выживать. А я... А я... — Лидия не смогла больше удерживать рвущихся рыданий.

— Лидия, пожалуйста, успокойтесь, — уже гораздо мягче проговорил Николас. — Не стоит продолжать этот разговор, если он вас так сильно мучает.

— Нет, вы должны меня выслушать. На мою семью посыпались несчастья, когда мне было десять лет. Мой брат заболел корью, а потом и мы с Сисси заразились. Организм Т-Томаса не смог справиться с болезнью, и он вскоре умер. У него всегда было слабое здоровье. Сисси довольно быстро поправилась, но через несколько дней у нее началось воспаление мозга, корь дала осложнение. Наши родители просто обезумели от горя. Особенно мама. Она умерла вскоре после похорон Томаса. А потом отец. Последней каплей для него стало известие о том, что Сисси вследствие воспаления мозга оглохла. Он так переживал, что фактически похоронил себя заживо. В нем умерли все чувства. К счастью, он не узнал о том, что болезнь не пошалила ее ум и рассудок. Сисси навсегда остановилась в развитии. С тех пор как умерла мама, я стала заботиться о них обоих. Проводила с Сисси больше времени, чем отец, и потому знала...

Лидия замолчала, пытаясь подобрать нужные слова.

— Да, Сисси обречена навеки остаться ребенком. Что-то в ее мозгу нарушилось. Н-но это еще не все. Раньше я этого не замечала, но и моему рассудку болезнь нанесла непоправимый ущерб. Я поняла это только вчера. Видите ли, — Лидия перевела дух, — мои родители пережили настоящее горе, когда потеряли наследника. Отец очень переживал из-за того, что Сисси практически полностью потеряла слух. Я легче всех перенесла болезнь, но все же. Я пыталась окружить отца и Сисси заботой, сделать для них все, что в моих силах. Но это не помогло. И потому, когда я отправилась в Лондон на свой первый сезон, я ощущала себя никчемной и слабой, была уверена, что никто не сможет меня полюбить. А вы показались мне недоступным. — Лидия прикусила нижнюю губу и тряхнула головой и вдруг почувствовала, как Николас положил руку ей на плечо.

— Пойдемте, — ласково сказал он, провел в глубь комнаты и посадил на кровать. — Только сейчас я понял, до какой степени был неправ по отношению к вам. Вы прошли через настоящий ад. Не удивительно, что мне не доверяли. Да и вообще никому. — Он сел на кровать рядом с ней и положил ей руку на колено. — Вас некому было защищать и опекать. Отец, опекун, все, кто должен был заботиться, предали вас. С самого детства вам приходилась рассчитывать только на себя.

— Все не совсем так. Мой отец...

— Это он должен был о вас заботиться, а не вы о нем. Он не имел права впадать в отчаяние, когда на руках у него оставались двое детей. — Николас мрачно смотрел себе под ноги. — Ждать помощи вам было не от кого, все семейные проблемы приходилось решать самой. Вы перестали доверять людям. А потом в вашей жизни появился опекун. И убедил вас, что все мужчины жестокие, эгоистичные и ненадежные. Не удивительно, что вы обладаете такой силой воли. Вам приходилось притворяться смиренной и кроткой. Если бы не ваша целеустремленность, вы, при том своем состоянии здоровья, не смогли бы выдержать первый сезон. Но у вас была цель как можно скорее выйти замуж, чтобы спасти Сисси. А я все это время думал... Вчера вы сказали, что заключили с полковником выгодное соглашение, но я подумал, что... Что вы пошли на это ради себя, чтобы не служить гувернанткой. Для этого вы были слишком юной, хрупкой и нежной. А на самом деле вы старались ради Сисси.

Лидия резко выпрямилась.

— Не понимаю, почему все всегда считали меня слабой и совершенно неприспособленной к жизни. Меня всегда это возмущало. Почему все всю жизнь считали меня хрупким цветком, глупым созданием, которое нужно защищать от всех опасностей мира? — Лидия судорожно вздохнула. Слезы моментально высохли, грусть прошла, уступив место гневу. — Я бы вполне могла служить в каком-нибудь доме гувернанткой. Или стать учительницей. Если бы не Сисси, я бы так и поступила. И, уверяю вас, ничего плохого со мной не случилось бы. Но если бы стала работать, как я могла спасти Сисси из этого ада? Кто бы тогда приютил ее? Я даже не смогла бы отыскать лечебницу, куда ее поместили. Теперь я понимаю, что должна была пойти наперекор опекуну и рассказать вам о сестре. Когда-то я надеялась, что мне удастся изменить ваше отношение к браку. Нужно было прислушаться к сердцу. Но я любила вас. Не хотела, чтобы вы всю жизнь мучились в браке с нелюбимой женщиной, у которой, к тому же, больная сестра. Я была слишком слаба и неуверенна в себе, чтобы бороться за свою любовь. — Внезапно силы оставили ее. Гнев бесследно исчез. Лидию била дрожь, навалилась, страшно кружилась голова, казалось, она вот-вот потеряет сознание. Но Лидия усилием воли преодолела слабость и продолжила. — Я вышла замуж за полковника Моргана, потому что этот брак решал все мои проблемы, но главное, я не любила его, всегда понимала, моя любовь ему и не нужна. Он отличается от вас, Николас. Мне казалось, что Сисси не станет для него обузой, потому что у Моргана не такая ранимая душа. Он прагматик. Когда мы с вами снова встретились, я узнала, что вы собираетесь жениться. Сначала меня это очень удивило, ведь вы были таким ярым противником брака. Но потом, когда вы мне рассказали, что все эти годы мечтали о браке со мной, поняла: вы перегорели, излечились от меня. Брак для вас стал возможен. Надеюсь, вы меня когда-нибудь простите и не будете всю жизнь при воспоминании обо мне чувствовать злость, обиду и разочарование. Я понимаю, что предала вас. — Лидия направилась к двери и, уже взявшись за дверную ручку, вдруг остановилась. — Я не хочу, чтобы вы думали, будто я использовала вас, чтобы удовлетворить свои желания. То, что было между нами, — нечто большее, чем просто физическая близость. Когда мы с вами встретились после многолетней разлуки, мне показалось, что вы ненавидите меня. Потом вы предложили стать вашей любовницей. И я ухватилась за ваше предложение. Ведь это был мой единственный шанс сблизиться с вами. Точно так же, как когда-то я с радостью приняла ваше предложение дружбы. И тогда и сейчас я думала, что это единственное, на что я могу рассчитывать. Когда я узнала, что вы собираетесь жениться, была уверена, что вы хотите найти невинную девушку из приличной семьи, а не вдову с маленьким ребенком и больной сестрой. Сестрой, которая устраивает истерику по малейшему по воду. — Лидия стояла, прижавшись лбом к двери, не смея повернуться к Николасу и взглянуть на него.

— Надеюсь, вам удастся найти такую девушку. Я не гожусь на роль вашей невесты. Но искренне желаю вам счастья.

Николас поднялся с кровати и подошел к Лидии.

— А вы будете счастливы с другим мужчиной?

В груди похолодело, она закрыла глаза. Лидия прекрасно понимала, что может быть счастлива только с Николасом. Она покачала головой.

— Значит, вы не можете быть счастливы ни с кем, кроме меня? — Он взял ее за руку и развернул лицом к себе. — Почему же вы думаете, что я могу быть счастлив с кем-то, кроме вас?

— Н-но вы говорили, что я расчетливая, лживая эгоистка. И что...

— Неужели вы собираетесь припомнить мне все те глупости, которые я сказал вам в порыве гнева? В ту минуту я плохо сознавал, что говорю. Лидия, я люблю вас. Вы... Вы... Вы ничего не понимаете!

Он обнял ее и прижал к груди.

— Почему вы уверены, что будете счастливы со мной? — Лидия стояла, уткнувшись лицом в его грудь. Слова ее прозвучали очень тихо, но Николас услышал.

— Если на то пошло, я тоже не понимаю, за что вы меня полюбили. — Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Когда мы впервые встретились, я был эгоистичным пустым юнцом. К тому же боялся настоящих чувств. Когда понял, что начинаю вас любить, постарался встречаться с вами как можно реже. Надеялся, что смогу забыть вас, выбросить из головы. Но я стремился к вам как мотылек к огню. — Николас нежно погладил ее по щеке. — А теперь, став взрослым мужчиной, обвинил вас в том, что вы никому не верите. Я не знал, что вам пришлось пережить, но все равно это меня не оправдывает. Я сам виноват в том, что вы не поверили мне. Я всегда вел себя с вами странно. Временами ласково и нежно, иногда презрительно. Не знаю, как это объяснить. Наверное, боялся слишком к вам привязаться, думал, недостоин вас. У меня была ужасная репутация. Вернее, не у меня, а у моей семьи. Сам я не совершил ни одного предосудительного поступка. Но все компаньонки предупреждали своих подопечных о том, что им не стоит связываться со мной, так как у меня «дурная кровь». Лидия вдруг вспомнила, как однажды Николас завел странный разговор о том, что у некоторых людей нет никаких шансов вступить в нормальный брак. Тогда она отнесла это на свой счет и обиделась. Но теперь поняла, что он говорил о себе, он попросту боялся, что, ни одна приличная девушка не захочет выйти за него замуж. Эта догадка потрясла ее. Получается, отказ обидел его еще больше, чем она думала. Должно быть, он решил, что Лидия не захотела выходить за него замуж из-за его дурной наследственности.

— Я понимал, ни одна девушка из приличной семьи не захочет выйти за меня замуж, — словно отвечая на ее мысли, сказал Николас. — Разве что девушка, которой срочно нужно найти себе мужа. Да и то вряд ли.

— О, Николас, я никогда не считала, что вы недостойны меня. Наоборот, вы казались мне недостижимым идеалом. Вы всегда были со мной необыкновенно добры и терпеливы. О, как же я жалею, что тогда не рассказала вам о Сисси. Вы нашли бы выход. Сейчас я в этом нисколько не сомневаюсь. Ведь вам удалось совершить невозможное. Вы не только выкупили родовое поместье после смерти отца, но и смогли увеличить свое состояние. И все те, кто отзывался о вас плохо, вынуждены изменить свое мнение. О, почему я тогда вам не открылась? — Она больше не могла сдерживаться. Слезы текли по щекам. Теперь она понимала, какую душевную боль причинила Николасу, им обоим своим недоверием. О боже! Она одна во всем виновата!

— Перестаньте винить во всем себя. Мы оба в равной степени виноваты в том, что произошло. Ни у меня, ни у вас не хватило смелости бороться за любовь. Недавно я понял, что должен был объясниться с миссис Вестерли, сказать ей, что хочу на вас жениться. А перед этим убедить вас, что собираюсь полностью изменить свой образ жизни. Вместо этого решил сделать вам сюрприз. Я хотел прийти и положить перед вами брачное разрешение и деньги на свадьбу. Это было настоящим мальчишеством, теперь я это понимаю. Но дело не только в этом. Я до ужаса боялся этого дракона, в смысле вашу компаньонку. Ни за что на свете не решился бы ей противостоять.

— О, Николас. А я думала, что вы...

Он не дал ей продолжить, крепко обняв.

— Тише. Не надо ничего говорить! Я знаю, что вы обо мне думали. И мне очень жаль, что я заставил вас так о себе думать.

— Если бы я рассказала вам о Сисси и своем отчаянном положении... И почему мне непременно нужно выйти замуж до конца сезона... Я могла открыться вам как другу... Мне и в голову не могло прийти, что я для вас больше, чем просто друг... — Речь Лидии становилась все более бессвязной.

— Не стоит себя винить. Ведь вы не могли нарушить обещание, которое дали опекуну. Если бы вы не умели сдерживать обещаний, я бы любил и уважал вас гораздо меньше.

Глаза ее опять наполнились слезами, лицо Николаса стало расплываться.

— Значит, вы все еще любите меня? Пожалуйста, только не обманывайте, скажите честно.

— Я понимаю, вам сложно в это поверить. И я вас не виню. Когда я вновь увидел вас, испытал смешанные чувства. Мне даже стало немного неприятно. Вдруг нахлынули обида и злость на вас. Я ничего не мог с собой поделать.

Лидия порывисто обняла его.

— А Роуз сразу догадалась, что вы ко мне неравнодушны. Сказала, вы сердитесь на меня потому, что я причинила вам душевную боль. И никогда не стали бы на меня сердиться, если бы меня не любили.

— Да, это действительно так. Я очень виноват перед вами, постоянно обижал вас и при этом любил больше всех на свете. Я должен был признаться вам в любви, а вместо этого всеми силами старался выказать свое презрение. Я же всегда знал, что вы тоже любите меня. О боже! Как я мог быть таким глупцом?

— Нет, никакой вы не глупец. Я всеми силами скрывала от вас свою любовь.

— Но вы так на меня смотрели. Эти взгляды выразительнее любых слов. Я должен был догадаться о ваших чувствах. Они всегда меня пугали. Наверное, в этом все дело.

— Мне так жаль.

— Нет, я сам во всем виноват. Потому что я...

— Потому что вы были слишком молоды? Вы это хотели сказать? За вашей напускной силой скрывались уязвимость и неуверенность в себе. В этом мы с вами очень похожи.

— Теперь я чувствую, что виноват перед вами даже больше, чем думал раньше. Вы способны понять и простить любой, даже самый некрасивый поступок. Когда мы с вами встретились на балу после многолетней разлуки, вы ни словом не упрекнули меня за то, что произошло между нами. А я все эти годы обвинял вас.

— Перестаньте. Мы оба были слишком молодыми и неопытными. И не способны до конца понять друг друга.

— Да, вы абсолютно правы. — Он прижался своим разгоряченным лбом к ее холодному лбу и немного помолчал. — И знаете что? По правде говоря... — Лидия снова попыталась его остановить. — Нет, дайте мне договорить. Я хочу быть с вами до конца откровенным. Когда я узнал о том, что вы вышли замуж, испытал разочарование и страшную душевную боль. Но благодаря этому смог совершенно изменить свою жизнь.

— Да, Роберт рассказал мне о том, сколько всего вы сделали за эти годы, какое состояние сумели нажить. Совершили невозможное. Я горжусь вами.

Он опять взял Лидию за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Я был так груб с вами на балу. Теперь понимаю, мне не за что было сердиться. Но вы не можете себе представить, как я жил все эти годы. Я был очень одинок, и временами собственная жизнь казалась мне бессмысленной. Я винил во всем вас, а когда увидел вас на балу, подумал, что вы вполне довольны жизнью, решив, что был для вас всего лишь мимолетным увлечением, о котором вы счастливо забыли. Мне захотелось разбить ваше благополучие. Отыграться за годы страданий. Вызвать у вас хоть какую-то реакцию. Не важно какую, гнев, обиду, любое другое чувство. Я мог пережить все. Но только не ваше равнодушие.

— О, как вы ошибались насчет меня. Я никогда не была к вам равнодушна. Просто за годы брака с полковником Морганом я научилась скрывать чувства от окружающих. Когда-то меня можно было читать как открытую книгу. Но я не могла допустить, чтобы полковник догадался о моих истинных чувствах. Я должна была поддерживать в Вестдене мир и покой. От меня зависело слишком много людей. Я не могла допустить, чтобы они страдали из-за моего дурного настроения.

— О боже! — задыхаясь, воскликнул Николас и опять прижал ее к груди. — Брак с этим стариком стал для вас настоящим адом. Когда я представляю, что вам приходилось с ним... Нет, это невыносимо!

Лидия прикрыла ему рот рукой.

— Не нужно об этом думать. Все в прошлом. В одном его нельзя обвинить, полковник был честным и благородным человеком, всегда выполнял свои обещания. В конце концов, я даже к нему привязалась, но никогда, — Лидия покраснела, — в постели с ним не испытывала того, что чувствовала во время нашей с вами близости. — Лидия бросила выразительный взгляд на кровать, где они две ночи подряд переживали чудесные мгновения. — Ни один мужчина, кроме вас, не способен доставить мне наслаждение, уверена. Я сама была удивлена, когда во время нашей близости получила такое удовольствие и забыла обо всем на свете. Еще ни к одному мужчине я не испытывала такого влечения. И дело не только в том, что вы очень красивы. Я люблю вас. Хотя вначале думала, что между нами не может быть ничего, кроме физической любви. Горько было это осознавать, ведь я думала, вы презираете меня.

Николас застонал, как от боли, и страстно поцеловал ее. О, наконец-то! Лидия обхватила его шею руками и ответила на поцелуй. По телу пробежала сладостная дрожь.

— А теперь вы поняли, как я люблю вас? — Его дыхание обожгло ей ухо. — Я вас просто обожаю, хочу, чтобы вы стали моей женой. А вы... После того, что произошло сегодня между нами, после всех этих обидных несправедливых слов, которые я вам сказал, не охладели ко мне? — осторожно и робко спросил Николас.

— Охладела?! — потрясенно воскликнула Лидия. — О, я еще никогда не испытывала к вам такого желания.

— Но тогда что нам мешает предаться любви? — лукаво улыбнулся он. — Теперь это будет совсем по-другому, по-настоящему. Ведь мы теперь знаем, что любим друг друга больше жизни. Впервые наша близость не будет отравлена никакими обидами и недомолвками.

Некоторое время они сидели на кровати и молча смотрели друг на друга, словно боялись неосторожным словом разрушить гармонию, которая, наконец, возникла между ними. Николас бережно обнял ее за талию, она положила руку ему на плечо.

— Прошлая ночь была отравлена обидами и недомолвками, — повторил он и поцеловал ее в лоб. — Мы не доверяли друг другу. — Он нежно погладил ее по щеке. — Мы боялись обжечься, не открывались друг другу до конца. Но мне все равно очень понравилось заниматься с вами любовью. — Николас внезапно помрачнел. — Теперь начнем все с чистого листа.

В неистовой страсти, которая внезапно овладела ими, они стали срывать одежду, прерываясь лишь на то, чтобы обнять или поцеловать друг друга. Всякий раз, когда Николас дотрагивался до Лидии, ей казалось, он прикасается к ее душе. Лидия целовала его уже не с таким отчаянием, как раньше. До этого она думала, что после нескольких коротких встреч он уедет и она его никогда больше не увидит. Теперь же знала, впереди у них целая жизнь. Долгая и счастливая.

Когда они, наконец, разделись и легли, на мгновенье замерли и посмотрели в глаза друг другу. Потом губы их слились в долгом и страстном поцелуе. Лидия обхватила его бедра ногами, Николас осторожно вошел в нее. Тела воссоединились. Николас обхватил ее за талию и притянул к себе. Нежно ласкал и целовал ее. Эти прикосновения сводили Лидию с ума. Вскоре их накрыла волна удовлетворения. Они получили наслаждение практически одновременно. Казалось, оба оказались в раю.

Внезапно Николас вздрогнул, сел на кровати и с беспокойством взглянул на Лидию.

— Вы ведь согласны стать моей женой? — с тревогой спросил он. — Когда вы сказали, что любите меня, я решил, что вы приняли мое предложение. А теперь... Вы ведь так и не ответили мне.

— Я согласна, — еле слышно проговорила Лидия и обняла его. — Да, я согласна, — торжественно повторила она и посмотрела ему в глаза. — Я согласна, — в третий раз сказала она и поцеловала его. — Если хотите, я буду повторять это до конца наших дней, чтобы вы всегда знали, я люблю вас и мечтала об этом браке почти всю свою жизнь.

— Это замечательно! — воскликнул Николас, опрокинул ее на подушку и поцеловал. — Очень хочу, чтобы ты постоянно говорила мне, что согласна быть моей женой до конца наших дней. О таком браке можно только мечтать. — Внезапно лицо его помрачнело. — Боюсь, я не смогу справиться с твоим неукротимым желанием. Судя по всему, твое влечение ко мне не прекращается ни на минуту.

Сначала Лидия решила, что он говорит серьезно, но, увидев озорной блеск в его глазах, поняла, что это всего лишь шутка.

— О, тебе не о чем беспокоиться, — с притворной серьезностью проговорила она. — Если не сможешь заняться со мной любовью, я помогу себе сама.

Николас откинулся на подушки и расхохотался:

— На то, чтобы расшевелить тебя, уйдет много времени.

— О, нет! — воскликнул Николас и погладил ее по бедру.

— Не тешь себя напрасными надеждами. Это действительно так. — Лидия поцеловала его. — На то, чтобы привести тебя в боевую готовность, у меня уйдет лет пятнадцать, а то и больше.

Николас обнял Лидию.

— Что ж, через пятнадцать лет я напомню о твоем обещании, — лукаво улыбнулся он.

— Хорошо. Буду терпеливо ждать все эти годы. Клянусь!

— Очень на это надеюсь. — Николас вздохнул и начал нежно ласкать ее грудь. — Я не вынесу, если мне опять когда-нибудь придется пережить сегодняшний кошмар. Ведь я был уверен, что потерял тебя навсегда.

— Этого не могло произойти. Мы созданы друг для друга. Я никогда тебя не покину, всегда буду рядом.

 Примечание

[1] Сочетание «лейтенант Смоллет (Lieutenant Smollet)» Сисси поняла как «Left of the Mullet», что переводится как «брошенная кефаль».

[2] Сочетание «лейтенант Тэнкред (Lieutenant Tancred)» Сисси поняла как «Left Unanchored», что переводится как «брошенный якорь».

Оглавление

Энни Берроуз Откровения виконта Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg