«Умолкшие»

Умолкшие (fb2) - Умолкшие [Silenced - ru] (пер. Наталия Владимировна Некрасова) (Люси Кинкейд - 4) 1221K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эллисон Бреннан

Эллисон Бреннан Умолкшие

© Некрасова Н.В., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Э», 2016

Жизнь есть сумма всех ваших выборов.

Альбер Камю

Пролог

Тринадцать лет назад

Губы Мэри непрестанно шевелились в безмолвной молитве, пока она вела дребезжащий двадцатилетний пикап вниз по опасной горной дороге. Снежные хлопья залепляли ветровое стекло и слепили фары, снижая видимость до какого-то жалкого фута.

Господи, пожалуйста, дай мне живой добраться до шоссе. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы машина не грохотала.

От шоссе по сторонам змеями расползались узкие проезды, каждый из которых вел к приспешникам ее мужа – все они змеи, все до единого, все они с радостью вернут ее своему дьяволу. Один из них мог услышать ее.

Господь есть Дух, а там, где Дух Господень – там свобода[1]. Повторение этих стихов придавало Мэри так нужных ей сил. Это напоминало ей, что Господь – ее Пастырь. Он уведет ее и ее детей прочь от зла, по путям праведности, будет защищать их во все дни их жизни.

Она бросила взгляд на девочек, спавших на узеньком заднем сиденье кабины. Ее ласковые, прекрасные дочки… Господь благословил ее, но как же Он мог позволить ей так долго оставаться слепой и не видеть истины?

Я не знала, что он чудовище. Прости меня, Боже, я не знала.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Я тебя тоже, мама.

Мэри едва сдержала крик.

– Я думала, ты спишь, малышка.

– Почему ты плачешь, мам?

– От счастья.

– Ты молишься… Я помолюсь с тобой.

– Спасибо.

– О чем мы молимся?

Что могла Мэри сказать невинному семилетнему ребенку? Что ее отец – чудовище? Что ее отец – прекрасный дьявол, падший ангел? Воплощенный Люцифер?

Она приближалась к воротам, которые, как она долго верила, защищали ее от внешнего мира. Снег усиливался, но она была слишком близко, чтобы тормозить. Пикап заскользил на наледи. Сердце ее подскочило, но она тут же взяла себя в руки.

– Спой маме песенку. Хорошую песенку.

С заднего сиденья послышался нежный голосок Ханны:

– Иисус меня любит, я знаю, нам Библия так говорит…

Господи, пожалуйста, пусть ворота будут открыты.

Мэри миновала последнюю дорогу, ведущую к последнему дому в этой крепости. Если ворота будут открыты, то они окажутся на свободе.

Она вдавила педаль газа, жадно, нетерпеливо; ее сердце бешено колотилось. Песенка Ханны утихла. Руки Мэри начали трястись. Пикап разогнался сильнее, чем она ожидала; женщина пыталась затормозить, но не могла шевельнуть ногой.

Она быстро сморгнула несколько раз, но перед глазами все плыло. Свет фар рассыпался искрами, искажая восприятие. Если она не затормозит, все разобьются.

Мэри бросила принимать таблетки уже несколько недель назад, но помнила это ощущение. Таблетки искажали истину и делали ее счастливой. Однако нынче вечером ощущения блаженства не было. Только тревога. Тупость. И страшная усталость.

Шины заскользили по гладкому свежему снегу, когда пикап разогнался на последнем повороте. Мэри изо всех сил старалась взять себя в руки, чтобы удержать машину на горной дороге и не полететь навстречу верной смерти.

– Мама! Мама!

– Тсс, дитя. Молись за меня.

Слова ее были неразборчивы. Голова падала.

Не дай ему убить моих детей! Защити моих детей, о Господи!

Свет фар выхватил из снежной пелены лица. Они стояли вдоль дороги в теплых куртках. На головах у них росли рога, сзади торчали хвосты.

– Нет, нет!

Мэри прикусила язык. Она не хотела пугать своих девочек. Галлюцинация была такой реальной, но она знала, что они люди, не демоны. Люди, работающие на дьявола.

Тебе не сбежать из ада.

Блеск металла бросился в глаза. Ворота были закрыты.

Наоми уехала вперед на мотоцикле, чтобы открыть ворота, еще до того, как начался снегопад. Неужели они ее схватили?

Или еще хуже? Неужели Мэри подвергла свою старшую дочь еще более страшной опасности?

И тут она увидела Наоми. Та стояла рядом с дьяволом. Они заодно.

Он обратил ее дочь против нее. Извратил все доброе и превратил в зло.

Страх охватил Мэри, когда в момент просветления до нее дошла правда.

Дьявол победил.

Господь мой, почему Ты оставил меня?

– Ханна, послушай меня!

– В чем дело, мама?

– Не верь ничему, что они будут обо мне говорить, ни единому слову. Я люблю тебя, я буду смотреть на тебя с небес. Позаботься о Саре. Ты – все, что у нее осталось.

– Мама, ворота!

Из последних сил Мэри перенесла ногу с педали газа на тормоз. Пикап заскользил по снегу и врезался в ворота.

Откуда-то издалека послышался крик Ханны.

Плакал ребенок.

Мэри ударилась головой о ветровое стекло. Она не ощутила ничего, кроме глухого удара и теплоты. То, чем опоил ее дьявол, глушило боль.

Или она уже была там, где нет боли.

Где Дух Господень, там свобода.

Глава 1

Понедельник

Эта болтливая сучка жила в доме с камерами в окружении соседей, всюду совавших свой нос. Брайану пришлось ждать, пока она выйдет.

Ожидание заставляло нервничать. Он всего лишь хотел выполнить свою работу и убраться. Он не испытывал ненависти к этой шлюхе. Ему вообще было все равно. Но она переступила черту и вместо пользы стала приносить проблемы, а проблемы надо решать.

Брайан прождал ее два часа на солнцепеке на скамейке в парке, делая вид, что читает, и постоянно наблюдая за выходом из кондоминиума. Он достаточно часто наблюдал за ней последние три недели, чтобы изучить ее привычки, и знал, что каждое утро она выходит из дому до десяти утра, чтобы сделать пробежку по парку. Он знал также, что к своим клиентам она ездит на метро в пятизвездочные отели, которые назначает для ночного свидания. Он знал, что она солгала о том, что знала, и о том, когда она это узнала.

В Вашингтоне, округ Колумбия, секс-скандалы были по пятаку за пару: связи со студентками, любовницами… Имелись даже несколько хищных конгрессвумен с гаремом молодых жеребцов, чтобы обслуживать их на стороне. Но продажный секс по-прежнему считался табу и мог сломать карьеру любого выборного чиновника, не успеет и птичка чирикнуть.

Она солгала, чтобы спасти свою задницу, но теперь ей нельзя было доверять.

Ей всего-то и следовало держать свой поганый язык за зубами, пока они не выяснят, кто слил информацию о ее связях с Кроули прессе. Если б правда вылезла наружу, всем пришлось бы солоно.

Но она проговорилась не тому, кому надо, и ее вранье пошло гулять кругами. Всякие «почему» не особо интересовали Брайана. Он был человеком дела и использовал любые возможности, не вдаваясь в мотивации и психологию.

Брайан встал и потянулся. Вполне нормальное поведение, если учесть, что он был в футболке и беговых шортах. Вдалеке зазвенел соборный колокол. Вскоре настанет время ее утренней пробежки. Неожиданные перемены в рутинном порядке вещей никогда не приводят к чему-то хорошему. Брайан наклонился, коснулся щиколоток, растягивая подколенные сухожилия. Под мышками появились темные пятна пота. Он не любил запах тела, даже собственного. Ему просто хотелось поскорее прикончить эту суку и принять душ.

Когда колокол отбил десять часов, он встал и увидел Венди, которая выбежала из-за угла и теперь трусила на месте, ожидая сигнала светофора. Черт, он чуть не упустил ее, хотя она была в ярко-розовых шортах и белой футболке с розовой полосой на спине. Но ее костюм легко можно будет увидеть издалека.

Брайан позвонил брату.

– Я вижу ее. Ты свободен.

– Не накосячь.

– Куда мне до тебя…

Брайан разъединился, злой на Нэда из-за того, что тот посмел даже подумать о том, что Брайан способен накосячить. Это Нэд чокнутый, не Брайан. Это Нэд на учете, не Брайан. Но поскольку у Нэда есть диплом и красивая мордочка, все считают умником его.

Светофор переключился, и Венди трусцой пересекла улицу, вбежала в парк и побежала по своей обычной тропинке.

Хорошо. Рутина – это хорошо.

Брайан держал дистанцию. День был будний, стояла жара, потому дорожки были почти безлюдны. Несколько человек бегали или занимались спортивной ходьбой; нетерпеливые бизнесмены в этих идиотских наушниках разговаривали так, словно их никто не слышал. Брайан следил за ней несколько раз в прошлом году – это всегда важно, когда имеешь дело с тем, кто врет за деньги. До сих пор она бегала по практически одному и тому же пятимильному маршруту каждый день. Он срезал дорогу через узкую полосу деревьев и поднялся по короткой крутой насыпи, чтобы перехватить ее.

Наверху он глянул на часы. До этого места ей еще три-четыре минуты. Брайан потянулся и сосредоточился, стараясь выровнять дыхание после подъема. Он – просто еще один бегун, пытающийся обогнать жару. Он кивнул мужчине в спортивном костюме за миллион долларов, который бежал сразу за ним.

Тот тип пробежал мимо Брайана, даже не удостоив его взглядом.

Козел.

Брайан заметил яркие розовые шорты, когда Венди свернула за угол. Сейчас она должна запыхаться, ведь бежит со скоростью выше трех миль в час. Он подождал, пока она не окажется в тридцати футах от него, затем побежал в том же направлении, но медленнее. Пусть не нервничает. Пусть не считает его угрозой.

Брайан ощутил прилив адреналина. Для него убийство было только средством достижения цели, и он никогда не ощущал ничего, кроме начального страха и дрожи. Но этот пульс, эта дрожь опасности восхищали его. Это возбуждение подгоняло вперед, но он справился, позволив Венди пробежать мимо себя. В одном ухе у нее торчал наушник – классический стиль серьезных бегунов. Брайан достал из кармана латексные перчатки. В двадцати ярдах впереди дорожка поворачивала налево, прежде чем начать спуск к главному парку. Он оглянулся. К ним спортивной ходьбой приближалась пара женщин, болтая на ходу. У него был единственный шанс. Как только Венди повернула, Брайан ускорился и перехватил ее, как полузащитник в футболе[2]. Она тяжело упала, открыв рот, чтобы закричать, но он выбил воздух у нее из легких. Венди что-то нашаривала в кармане. Он обыскал ее, нашел газовый баллончик на брелоке и отшвырнул его в сторону.

Она задыхалась. Брайан ударил ее в лицо. Ему не нравилось бить женщину, ему просто нужно было заставить ее замолчать. Он вскочил и затащил ее в густые кусты. Затем перекатил ее на живот, зажал ей рот и держал, пока те две женщины не оказались вне пределов крика. Его брат приказал ему изнасиловать ее, а потом убить, чтобы убийство сочли случайным, но от страха попасться у него не вставало.

Чем дольше затянется работа, тем вероятнее его увидят. Даже ночной темноты сейчас не было, чтобы спрятаться.

Венди отбивалась неожиданно сильно для такой небольшой женщины. Но Брайан был на восемь дюймов выше этой сучки и на восемьдесят фунтов тяжелее. Он почти готов был посмотреть, сколько времени она протянет, прежде чем выдохнется, но, конечно же, не стал ждать, поскольку по тропинке могла бежать куча народу.

Брайан уселся ей на спину и обхватил руками в перчатках ее шею. Сдавил. Ему незачем было смотреть на нее, да он и не особо хотел видеть, как она умирает. Поскольку Венди лежала на животе, это сильно облегчало ему дело. Она не могла пнуть его ногой. Она пыталась царапаться, но не могла далеко дотянуться. Ее смерть заняла совсем немного времени, но он не отпускал ее шею еще с минуту – просто ради уверенности. Вряд ли за такое будут убивать.

Брайан уже готовился встать, когда услышал на дорожке группу бегунов, поднимавших пыль. Подождал, лежа на трупе Венди. Место для убийства выбрано хорошее – если он не видит прохожих, то и они его не видят. Нервы были натянуты до предела, всепоглощающий страх быть замеченным понукал его броситься бежать, но он заставил себя ждать.

Когда Брайан удостоверился, что группа пробежала мимо, он перевернул ее тело, с отвращением прикасаясь к трупу. И уже готов был выпрыгнуть на дорожку, когда вспомнил слова брата.

Это не должно выглядеть как предумышленное убийство.

Брайан снял с Венди поясную сумку. Грабеж? Он заглянул внутрь. Водительские права, купюра в двадцать долларов, ручка… За такое вряд ли станут убивать.

Мужчина уставился на труп Венди. Нет, насиловать ее он не будет ни за что. Он даже не хотел больше находиться рядом с ней. Но ведь он не обязан насиловать ее, верно? Просто надо, чтобы это выглядело как изнасилование. Брайан стянул с нее шорты и трусы, затем как можно дальше раздвинул ее ноги. Ей до чертиков не понравилось бы, чтобы ее нашли в таком виде. Никак иначе насолить он ей не мог.

Брайан огляделся по сторонам, пытаясь что-нибудь придумать. И тут ему в голову пришла идея. Он схватил ручку и написал несколько слов на ее голом заду, тихо посмеиваясь собственной шутке.

Не прошло и двух минут, как Брайан вернулся на дорожку. Отбежав достаточно далеко, он позвонил брату.

– Дело сделано.

– У нас еще одна проблема, – сказал Нэд. – Но к вечеру я с ней разберусь.

И отсоединился, оставив Брайана недоумевать, какую еще очередную проблему он нарыл.

Глава 2

Вторник

Айви посмотрела на свою четырнадцатилетнюю сестру, свернувшуюся у нее под боком лицом к стене спальни. Темно-русые волосы Сары мерцали в свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь опущенные жалюзи. Айви не успела скрыть от Сары ужасную правду об ее отце. Слишком поздно было спасать сестру от болезненного, неотступного унижения. Слишком поздно спасать ее от боли.

Волны ярости, смешанной с чувством вины, захлестывали Айви. Она укусила себя за руку, чтобы не плакать.

– Я убью его раньше, чем он снова прикоснется к тебе, – прошептала она.

Хотя на дворе стоял июль, девочка спала, завернувшись в белое пуховое одеяло, подсунув под щеку уголок. Айви придется забыть о прошлом, намертво заперев его позади, если она хочет спасти Сару. Это было так трудно! Не Исаия ли сказал: «Но вы не вспоминаете прежнего и о древнем не помышляете»?[3] Легко сказать! Если она надеется построить себе и сестре новую жизнь в Канаде, то должна оставить все в прошлом. Свои преступления. Свои сожаления. Свою месть.

Было почти четыре утра, а голова ее была ясной, словно проспала она не два часа, а все восемь. Айви даже не пыталась заснуть снова; напротив, она выскользнула из-под узкого хлопкового одеяла. Вентилятор из-под потолка омывал ее потное тело приятной лаской.

Айви не помнила, как давно она не спала спокойно целую ночь. Может, когда была маленькой девочкой – прежде чем узнала, что под масками красивых лиц и за сладкими словами прячутся чудовища…

Но сейчас было не время для страхов и для ярости. События, которые были вне ее власти, заставляли ее торопиться с осуществлением ее плана с того момента, как она на прошлой неделе воссоединилась с Сарой. Семь лет назад, когда ей было всего четырнадцать, Айви замела свои следы – сменила имя с Ханны Эдмондс на Айви Харрис, работала за наличный расчет, и еще ей на руку играло то, что отец в гневе на ее предательство объявил всем, что она мертва.

В положении покойницы есть свои преимущества.

Цифровые часы моргнули, цифры изменились с 3:59 на 4:00. Несколько часов перед рассветом она просматривала планы окончательной сделки. Десять тысяч долларов, обещанных ей за эту запись, дадут им средства для переезда в Канаду. Она уже получила отличные фальшивые паспорта для себя и Сары.

Остальные пусть выбираются сами.

Сердце Айви стонало от вины. Она так долго отвечала за этот дом, за тех, кто там жил… Сможет ли она исчезнуть вместе с сестрой, оставив остальных сражаться самих по себе? Они были Потерявшимися Девочками, в отношении которых общество не желало признавать своего провала. Айви не была старше остальных, но она куда дольше жила самостоятельно.

Мина не умела выживать на улице; Николь просадит свои деньги, затем вернется к проституции; никто не защитит Мэдди от пристрастия к колесам. Единственное, что не давало последней покончить с собой – наглотавшись таблеток или перерезав горло бритвой, – постоянное давление и поддержка Айви.

Керри всегда заботилась о своей сестренке Брин, но Айви больше всего будет недоставать именно ее. Керри была ее опорой последние три года. Без нее Айви не выжила бы. Она надеялась, что, как только все уладится, Керри найдет ее в Канаде.

Двадцать четыре часа – и она запишет шантажистов, и как только это будет физически возможно, пленка будет передана человеку по имени Сержио. Айви не знала, настоящее ли это имя, коп ли это под прикрытием или бандит, но пока он не причинил вреда ни одной из них и вел себя так, словно они не были ему безразличны. И он уже помог ей спасти Сару.

Двадцать четыре часа – и мы свободны.

Айви тихо шла по коридору, по самой стеночке, избегая трещин в старых напольных планках. Света слабых лампочек вдоль плинтусов ей хватило, чтобы добраться до лестницы.

Она остановилась наверху. Что-то было не так.

Она слышала тихий храп из комнаты Мэдди, самой близкой к лестничной площадке. Вентиляторы под потолком во всех комнатах работали на полную мощность, поскольку дом семидесятилетней давности не перестраивался под кондиционеры, но сердце Айви забилось чаще не от звука. От запаха. Это был знакомый, но не уместный здесь запах.

Антисептик? Моющее средство? Что-то связанное скорее с больницей, чем с уборкой.

Спирт.

Вопросы завертелись в ее голове. Она впадает в паранойю? Айви на цыпочках вернулась в коридор и открыла дверь в комнату Керри. Ее подруга тут же проснулась.

– Айви?

– Тсс… Что-то не так. Мне кажется, нам надо валить отсюда. Только тихо. – Айви не надо было говорить об опасности, а Керри не задавала вопросов. – Я проверю внизу.

Она тихонько побежала вниз по лестнице. Едкий запах антисептика усиливался.

Под лестницей Айви повернулась проверить тревожный датчик. Он мерцал зеленым. Отключен. Она глянула на входную дверь – заперта, – но сигнализация была отключена.

Айви включала сигнализацию каждый вечер. Она не могла забыть это сделать.

Никогда.

Девушка прислушалась, нет ли чужих звуков – тяжелых шагов, тяжелого дыхания, – но ничего не было слышно.

Она быстро на цыпочках прошла по коридору к кабинету, достала пистолет из верхнего ящика своего стола и пошла обыскивать дом.

Шесть пар ног протопали наверху, и Айви поморщилась. Если кто-то есть внутри, он знает, что девушки проснулись.

Перед домом все было чисто, но перед дверью подвала по дороге на кухню она остановилась. Запах спирта не исчез, но сейчас Айви почувствовала еще и запах дыма. Она приложила ладонь к деревянной двери и тут же отдернула. Горячая.

Неужели котел? Они уже несколько месяцев не пользовались им. Бойлер? Из-под двери и из продухов в полу начали пробиваться одинаковые черные щупальца.

На какой-то миг Айви подумала, что все же забыла включить сигнализацию, и, может быть, этот огонь – не нападение, а случайность. Все равно ей придется вывести всех и вызвать газовщиков или пожарных. Ее природная подозрительность заставила ее выглянуть в окно, прежде чем отворить заднюю дверь. По тут сторону изгороди, отделявшей их двор от двора их старой соседки, она заметила вспышку света. Словно кто-то чиркнул спичкой.

Она моргнула. Затем снова увидела ее. Короткая вспышка – и всё. Может, ей просто пригрезилась в темноте какая-то фигура? Свет уличных фонарей во двор не попадал. Ей очень хотелось поверить, что она не видела ничего, кроме невинного света в темноте.

Но она понимала, что это не так.

Спирт горит.

Айви закашлялась, когда дым стал гуще. Огонь потрескивал в цоколе, напоминая ей, что этот старый дом сгорит быстро. К тому времени, когда она добралась до лестницы, Керри с остальными девочками уже спускалась вниз.

– На заднем дворе кто-то есть, – сказала ей Айви. – Выводи всех из передней двери, я сейчас подойду. – Она протянула Керри пистолет и пошла назад в свое логово.

Керри приказала девочкам выходить с парадного крыльца, затем схватила Айви за руку и потянула к себе.

– У тебя нет времени.

Айви вырвала руку.

– Мне нужны мои вещи!

– Какой с них толк, если вы с Сарой погибнете?

Но их свобода была заперта в ящике ее стола. Документы, паспорта и деньги. Внезапная дрожь у них под ногами сказала Айви, что надо бежать, но она закрыла глаза, желая отрезать себя от всего этого, как в тринадцать лет.

– Айви! – Керри снова встряхнула ее, но прежде чем та успела принять решение, маленький взрыв бросил их на пол.

Айви похлопала себя по карманам, но осознала, что она в шортах, а ее ключи наверху. Ключи от ее стола. Выбора не было.

Девушка оглянулась в последний раз.

Она должна все бросить.

– Ханна? – Сара схватила ее за руку, когда Айви и Керри вышли наружу. Айви скривилась, услышав свое настоящее имя. – Это папа?

От преподобного Кёрка Эдмондса можно ждать любого зла.

– Не знаю, – сказала она. – Бежим!

Айви и Керри выпихнули остальных девочек из прихожей во двор.

У Керри имелся пистолет. Она была начеку. Девушки знали, что на заднем дворе чужак, но это не означало, что перед домом никого нет. Или что через ограду трудно перепрыгнуть.

Сара вцепилась в руку Айви, когда все метнулись через двор. Они спрячутся в полузаброшенном гараже почти глухой миссис Нил и подумают, что делать дальше. Может, она позвонит той социальной работнице, которая практически умоляла позволить помочь им… Айви ненавидела просить о помощи, но прямо сейчас у нее ничего не было. Все ее планы, средства – все погибло.

Небольшой взрыв, за которым последовала волна горячего воздуха, придал им окончательное ускорение и выпихнул на узкую уличку. Второй, более громкий взрыв бросил их на колени на лужайке миссис Нил. Айви прикрыла голову, ожидая, что на них обрушится огонь или посыплются обломки, но почувствовала только опаливший кожу жар.

Сара закричала и так вцепилась в руку Айви, что та снова пришла в себя. Пошатываясь, она встала и в последний раз посмотрела на свой дом. Густой серый дым не мог скрыть пламени, лизавшего окна.

Все ее надежды сгорали там, внутри.

Айви окинула взглядом улицу. В окнах горел свет, соседи выбегали из домов. Скоро понабегут чужаки, приедет полиция, пожарные…

Айви знаком показала всем идти на подъездную дорожку к дому миссис Нил, где их не будет видно. Сквозь звуки пожара вдалеке послышались сирены.

Айви не могла разговаривать с полицейскими. Она врала всем соседям. Она не была студенткой колледжа. Ее не существовало. У нее были фальшивые документы – тоже ненастоящие. Но что было еще хуже – если отец заявил об исчезновении Сары, то ее фото и отпечатки пальцев есть в базе данных полиции. Она должна защитить Сару.

– Нам надо разделиться, – сказала Айви. – Надо залечь на дно, пока не узнаем, кто это сделал.

– Разве это не несчастный случай? – Лицо Сары было перемазано копотью и грязью, но ее большие голубые глаза были такими доверчивыми, такими невинными… Даже после всего, что ей пришлось испытать от рук этого ублюдка, она оставалась невинной.

– Нет, – сказала Айви. – Это не случайность.

Брин молча плакала. Николь была в ярости.

– Все погибло! – Она подняла свой рюкзак. – Две сотни баксов и кое-какая одежка – и всё!

– Ты осталась в живых, – отрезала Керри.

– Джослин обещала помочь нам, – сказала Айви. Она надеялась, что не ошибается в социальной работнице. Но она не доверяла Сержио, и хотя не думала, что это сделал он, уверенности у нее не было.

Почему те, на кого она работала, пытались убить ее? Дрожь прошла по ее спине. Может, одна из этих девчонок, ее друзей, – Иуда? Она переводила взгляд с лица на лицо. Боль. Страх. Смятение.

Айви полностью доверяла этим девочкам.

Но доверила бы она им жизнь Сары?

Сирены слышались все ближе, и Айви начала действовать.

– Сара, Мэдди, идемте со мной. Мина, ты – с Николь.

– Я хочу с тобой, – шестнадцатилетняя девушка стирала слезы с глаз, но они все набегали и набегали. – Пожалуйста.

Айви прикусила губу. Как она будет справляться с ними обеими вдобавок к Саре?

– Я приду за тобой, как только мы устроимся. Я всех вас заберу.

Если они останутся всемером, то будут привлекать слишком много внимания. Мина кивнула, но не сводила глаз с Сары. Айви наступила на горло собственному чувству вины. Мина была ей как сестра, все они были ей как сестры, но все же настоящая сестра Айви перевешивала остальных. Айви так хотела, чтобы все было по-другому, но она нарушила неписаные законы, спасая Сару, и не могла рисковать, привлекая нежелательное внимание к большой группе девочек.

Вой сирен усиливался, мигалки, крики соседей с улицы – все это усиливало какофонию паники в душе у Айви.

– Это ненадолго, – пообещала она. – Всего на сорок восемь часов.

Мина, не глядя на нее, взяла Николь за руку.

Керри протянула Айви ее рюкзак и пистолет.

– Я положила туда кое-какую обувь и одежду. И твой кошелек.

Айви осознала, что одеться успели все, кроме нее.

– Спасибо. – Она быстро надела теннисные туфли и натянула футболку поверх топика. – Пошли. Будьте осторожны. Никому не доверяйте. Держите телефоны заряженными. Я позвоню, когда буду все знать.

Они пошли прочь, избегая света фонарей и взглядов соседей, которые сейчас с любопытством и ужасом смотрели, как горит дом на Хоторн-стрит.

Айви бросила взгляд через плечо, когда первая пожарная машина выехала из-за угла. Красные мигалки вращались, сирена замолкла, шины прошелестели по асфальту и машина остановилась.

Айви придется не только оберегать Сару и прятаться от отца. Она должна сохранить ее жизнь.

Я никогда не позволю никому причинить тебе боль, Сара. Больше никогда.

Глава 3

Самая близкая к месту обнаружения трупа женщины дорожка была перекрыта стоп-лентой и охранялась муниципальной полицией округа Колумбия.

Фэбээровцы редко приезжали на место убийства, но если жертва – любовница действующего конгрессмена, чьи интрижки недавно стали известны прессе, то это привлекло интерес ФБР.

Люси Кинкейд последние два месяца работала преимущественно аналитиком в офисе ФБР, отслеживая в онлайн-режиме сексуальных маньяков, и когда ее куратор Ной Армстронг попросил ее вместе с ним выехать «в поле», она одновременно и обрадовалась, и занервничала.

– Это дело ведет Слейтер, – сказал ей Ной, показывая свое удостоверение копу, перекрывавшему дорожку. – А я, так сказать, на переднем крае.

Старший специальный агент Мэтт Слейтер был непосредственным начальником Ноя и руководил оперативными группами по сбору доказательств регионального управления округа Колумбия. С первого для пребывания Люси в конторе он прямо указал ей, что пока еще она не оперативный сотрудник.

– Ты уверен, что он не будет против?

Люси примерилась к широкому шагу Ноя. Они поднимались по пологому подъему через парк Рок-Крик. Кинкейд много раз бегала здесь – правда, не по этой дорожке, которая проходила близко от кондоминиумов и многоквартирных домов Массачусетс-авеню. В парке могло быть опасно, но большинство бегунов держались людных дорожек, бегали парами или группами и не оставались в парке после заката.

Теперь здесь было больше патрулей и постоянно присутствовала полиция, но никакие правоохранительные органы не могут постоянно контролировать две тысячи акров парка.

Ной остановился, огляделся, чтобы никто не услышал, и тихо сказал:

– Мы работаем урезанным штатом и на урезанных средствах, и все на ушах стоят из-за того, что жертва связана с конгрессом. Слейтер велел мне привезти аналитика.

– Ты не сказал ему, что это буду я.

Люси бесила неопределенность ее положения. Сейчас она была ни рыба ни мясо – ни агент, ни штатский. Через три недели это будет уже неважно, но Кинкейд не хотела бы совершить ничего такого, что поставило бы под угрозу ее поступление в Академию ФБР.

– Это моя инициатива. Квалификация у тебя есть, к тому же у тебя документ группы по сбору данных. – Армстронг пошел обратно. – Я договорюсь со Слейтером, но вряд ли здесь будет проблема.

Люси пошла за Ноем, надеясь, что он прав. Она не знала, почему так боится старшего специального агента Слейтера.

Доверься своему инстинкту, Люси.

Кинкейд будто бы услышала голос своего мужчины, Шона, который напоминал о ее интуиции – по крайней мере, в случае расследования убийства. Она не понимала до конца, хорошо это или нет, но надеялась, что это качество поможет ей восстановить справедливость в отношении Венди Джеймс.

Три недели назад большая газетная передовица выставила конгрессмена Алана Кроули как человека, заведшего интрижку с Венди Джеймс, молодой красивой секретаршей мощной лоббистской фирмы из округа Колумбия. Кроули как типичный политик сначала отрицал связь, затем заявил, что это личное дело и касается только его и его двадцатидевятилетней жены, затем сказал, что раскаивается, и попросил прощения.

Некоторые стали требовать головы Кроули, другие говорили, что остальные политики ничуть не лучше в этом отношении, а третьи под этим соусом указывали, что пресса предпочитает освещать сексуальные скандалы, а не серьезную политику.

На самом деле смерть мисс Джеймс не привлекла бы внимания ФБР, если б не два ключевых факта. Из-за определенного положения женщины при лобби ФБР допрашивало ее по поводу вероятного использования служебного положения в личных целях – а конкретно, не просил ли конгрессмен Кроули или не предлагал ли пожертвований в пользу его или других избирательных кампаний? Во время этого допроса на прошлой неделе мисс Джеймс давала противоречивые показания и потребовала адвоката. ФБР назначило еще один допрос на этой неделе – и вот она мертва.

Действительно ли это случайное убийство или ее намеренно устранили из-за контактов с Кроули или ФБР?

– Пресса еще не пронюхала? – негромко спросила Люси Ноя, когда они подошли к месту преступления.

– Если и узнали, то не от нас.

Мэтт Слейтер, который, как и Армстронг, до ФБР служил в армии, разговаривал с местным полицейским коронером. Он жестом подозвал Ноя.

– Майлз Уэст, следственный отдел округа Колумбия, – представил Слейтер. – Он готов забрать тело, как только подъедет труповозка.

Люси прежде работала помощником патологоанатома в морге, что включалось в программу годичной стажировки, и Майлз был одним из ее любимых кураторов. Ему оставалось меньше двух лет до пенсии, и он часто говорил, что переедет в Нэшвилл поближе к дочери и внукам.

Майлз улыбнулся ей, его зубы сверкнули на фоне темной кожи.

– Никак это мисс Люси! Уже закончили академию?

– Я начала…

Слейтер перебил ее:

– Похолодания не предвидится. Давайте посмотрим на труп прежде, чем его заберут в морг.

Люси пропустила Ноя и Слейтера вперед. Майлз показал на них головой и прошептал:

– Хочешь стать одной из них?

Она не ответила.

– В отчете сказано, что ее задушили? – сменила тему Кинкейд.

– Сзади.

– Сзади? Ты уверен?

Майлз прокашлялся. Конечно, он был уверен – ведь работал следователем еще до рождения Люси.

– Возможно, попытка изнасилования, очевидных следов сексуального контакта нет, но это уже скажет судмедэксперт при вскрытии.

– Чем он ее задушил?

– Руками.

– Необычно. – Такой тип удушения – прямо визитная карточка. Убийца почти всегда хочет видеть лицо своей жертвы. – Он мог задушить ее случайно, при попытке изнасилования? – спросила Люси.

– Случайно? – фыркнул Майлз. – Сомневаюсь, но опять же – вскрытие покажет. Не думаю, чтобы он выпускал ее шею.

– И ты можешь это сказать прямо по визуальному осмотру?

– По задней части ее шеи. Сама увидишь. И почуешь.

В горячем неподвижном воздухе висел смрад разложения. Слейтер положил руку ей на плечо.

– Жара, влажность – и так уже плохо, а тут еще животные до нее добрались…

«Смерть не бывает красивой», – подумала Люси, но когда она увидела то, что сделали с Венди Джеймс, Кинкейд поняла, что это убийство особенно отвратительно. Даже не само убийство – удушение не было грязным или кровавым, – но жутко было то, что случилось с нею после смерти.

Влажность привела к тому, что тело Венди раздулось от газов. Ее конечности распухли и поблекли, словно она была мертва два или три дня. Но, принимая во внимание летнюю жару и высокую влажность, а также затененную деревьями зону, Люси предположила, что смерть наступила где-то двадцать четыре часа назад.

– Тело уже окоченело, но жара и разложение ускорили процесс, – сказал Майлз. – Она пролежала здесь меньше тридцати часов, но явно больше двадцати. Вскрытие покажет точнее. Где-то между тремя ночи и часом пополудни вчерашнего дня. Сомневаюсь, чтобы она бегала до пяти утра. Может, жила в охраняемом доме, и мы увидим ее на записи с камеры…

Надеяться на то, что на записи окажется еще и убийца – это было бы уже слишком, но все видео с камеры ее дома и соседних домов будут тщательно просмотрены. Жертва лежала на боку. Ее передвигали с места смерти, о чем свидетельствовали отпечатки на рыхлом грунте и пятифутовый след волочения. Ной и Слейтер стояли возле тела, негромко разговаривая.

– Это животные ее тащили? – спросила Люси у Майлза.

– Одичавшие собаки. Именно их лай и насторожил бегунов, которые нашли труп. Они отогнали собак криком и перечным аэрозолем.

Венди Джеймс была убита и выброшена, как мусор. Люси отдалась на волю гнева, перебарывая дурноту, и желудок у нее перестало сводить.

– А кровь…

– Посмертная. На ее бедрах и ягодицах есть ссадины, но все они внешние.

– Не похоже на изнасилование.

– Скорее, он взгромоздился на нее, пока душил, – Майлз покачал головой. – Иногда дело того не стоит.

Люси стиснула его руку.

– Мы поймаем его.

У Майлза зазвонил телефон, и он отошел, чтобы ответить. Люси натянула латексные перчатки и подошла к телу. Дикие собаки сильно повредили левую руку и ногу жертвы, но ее правый бок был практически цел. Кинкейд присела на корточки, чтобы посмотреть на ссадины на ягодицах и бедрах, подтверждавшие теорию коронера. Затем тихонько приподняла светлые волосы с затылка. По обе стороны позвоночника виднелись два ярко выраженных овала – отпечатки больших пальцев. Хотя спереди шея тоже была багровой, отпечатки больших пальцев были наиболее четкими, что указывало на то, что как только преступник схватил жертву, он сдавливал ей шею, пока женщина не умерла. Сзади. Не глядя ей в лицо.

– Что скажешь? – спросил Слейтер. Люси не заметила, что он пристально на нее смотрит.

Кинкейд встала и сняла перчатки.

– Я не знаю. Я думаю.

Ной поднял брови, но ничего не сказал.

– Уэст говорит, что возможна попытка изнасилования, – сказал Слейтер. – У убийцы либо не встал, либо он что-то услышал и удрал. Вот только, – он показал на ягодицы жертвы, – задержался, чтобы написать это.

Люси склонила голову набок. Поначалу не заметила букв, но как только Слейтер указал на них, все стало очевидным. Из-за того, что тело распухло, буквы расплылись, и чернила стали бледнее, но она все же смогла разобрать слова.

Эта трепливая сука больше не издаст ни звука.

– Он не собирался ее насиловать, – Люси не хотела говорить этого вслух.

– Не хотел или не смог? – спросил Слейтер.

– Не хотел, – ответила она. – Майлз сказал, что ссадины расположены на внешней стороне бедер, не на внутренней. Но важнее то, что она лежала лицом вниз, когда он убивал ее. Когда душат руками, убийца хочет видеть, как жертва умирает. Это важно для него. Он воображает, что волен над жизнью и смертью. В большинстве случаев, когда речь идет о серии, убийца ослабляет хватку, дает жертве подышать несколько секунд, затем снова начинает ее душить. Власть над жертвой позволяет ему чувствовать себя богом. Это, – продолжала она, указывая на следы больших пальцев на задней части шеи, – свидетельствует о том, что он хотел именно убить ее, а не наблюдать, как она умирает. Он не мучил ее, просто душил, пока она не умерла. Конечно, – добавила Кинкейд, – вскрытие даст более определенный ответ.

Слейтер кивнул.

– Мне тоже показалось необычным, что ее убили лицом вниз, но это могло свидетельствовать о раскаянии или обезличивании. Возможно, он не смог бы этого сделать, глядя ей в глаза.

– Вы когда-нибудь видели подобное убийство? – спросил Ной их обоих. Слейтер и Люси покачали головами.

– Эта надпись говорит, что он знал, кто она такая, – сказал Слейтер. – Но из публикаций в прессе или был знаком с ней лично, я не знаю.

– Преследователь? Или ее парень – бывший или нынешний? – спросил Ной. – Обозлился из-за ее связи с конгрессменом?

Люси не думала, чтобы это был ее парень. Все свидетельства указывали на хладнокровное убийство, а не на вспышку гнева. Прежде чем она успела открыть рот, ее мысли высказал Слейтер.

– Если б это был отвергнутый любовник, на теле обнаружилось бы больше проявлений ярости. Сосед или знакомый? Кто-то, кто знал ее обычное расписание… Следил за ней.

– Нам повезло, что ее нашли, – сказала Люси. – Чандру Леви убили совсем неподалеку, а ее останки обнаружили лишь через год.

Хотя Люси в то время была только подростком, она не могла забыть трагического случая с молодой стажеркой, которая, как и Венди Джеймс, имела любовную связь с конгрессменом и была убита. Но в отличие от убийства Леви, которое не было связано с ее личной жизнью, и о чьих любовных отношениях узнали только после ее смерти, связь Венди Джеймс последние три недели была в центре внимания, что делало вероятным мотивом убийства сексуальный скандал.

– Черт, – выругался Слейтер, прочтя эсэмэску. – Чертова пресса… Кто-то только что сообщил в «Твиттере» имя нашей жертвы. – У него зазвонил телефон. Он проигнорировал звонок. – Ной, иди в ее квартиру, ордер скоро будет. Когда доберешься, как раз будет готов. Бери кого нужно, чтобы опросить жителей, поговорить с соседями, выяснить, кто последним ее видел; посмотри, нет ли чего интересного в квартире. Давай быстро. Джош Стейн уже в пути.

Стейн был из отдела экономических преступлений и вел расследование по участию Венди Джеймс в коммерческом подкупе.

– Уголовный отдел бьет экономический, – сказал Ной. – Что бы там ни было, он работал с Венди Джеймс и он руководит делом. Стейн ни хрена не понимает в преступлениях против личности, потому как всю жизнь корпел над цифрами и прочесывал отчеты – и в этом равных себе не знает. Но он карьерист, и вкусное дельце вроде этого, которое поднимет его на два-три ранга, нам не отдаст.

– Посмотрю, что можно будет сделать, – сказал Ной.

– Удачи. Поскольку дело затрагивает прокурора и конгресс, всем причастным светит кошмарная ночь общения с прессой. – Слейтер ухмыльнулся. – Вряд ли пиар-машина Кроули выдержит этот скандал, и это определенно приятный момент.

– Выбираешь, за кого болеть? – спросил Армстронг.

Слейтер пожал плечами.

– Я еще не встречал политика, который пришелся бы мне по душе. К тому же он врал, прежде чем признал наличие любовной связи. По мне, доверия он не заслуживает.

– Это нормально.

– Потому я и не встречал в жизни приятного политика. – Слейтер глянул на часы. – Пока тело доставят в морг, а ты будешь осматривать квартиру Джеймс, я займусь Кроули. Где он был вчера, что делал… Держи меня в курсе.

Люси еще раз посмотрела на тело и нахмурилась. Ее интуиция подсказывала, что Кроули ее не убивал. Но он мог кого-нибудь нанять.

– Еще надо проверить его финансовую отчетность, – сказала Люси. – Это не простое нападение на отдельного человека.

Слейтер смерил ее таким долгим взглядом, что Кинкейд была вынуждена отвести глаза. Ее проняло жаром, и она поняла, что только что сказала копу с опытом на двадцать лет больше, чем у нее, что ему следует делать. Он ничего не сказал ей, от чего Люси ощутила свой промах еще острее.

– Пошли, – сказал Майлз Ною. – И помни, что я сказал о Стейне.

Глава 4

Ноги Айви утопали в толстом золотистом ковре. Роскошный номер отеля странным образом напоминал ей цитату из Шекспира: «Все, что случилось с нами, лишь пролог»[4]. Она не хотела здесь оставаться, в этом слишком знакомом великолепии. Прошлое было живо, налито болезненным юмором; оно дразнило ее, напоминало, что побег невозможен. О том, что однажды она снова станет Ханной Эдмондс, стоящей вместе со старшей сестрой Наоми за спиной отца, с глазами, остекленевшими от наркотиков.

Наркотики притупляли боль и превращали ложь в правду.

Айви больше не была Ханной. Она не была и Наоми, добровольно закрывавшей глаза, чтобы не видеть правды. Она не отправит Сару обратно в красивый особняк, чтобы ей там промывали мозги, заставляя верить, что дочери-подростки рождены для того, чтобы удовлетворять сексуальные желания отца, что это нормально и богоугодно.

Доказательства? Посмотрите на дом! Посмотрите на парк! Разве дал бы Господь такое богатство и власть злому человеку? Конечно же нет!

– Айви?

Она услышала, как Джослин окликнула ее по имени, но не смогла ответить. Она никогда не была так слаба духом с того самого момента, как провела последний день с семьей. Она едва смогла покинуть гору. Она почти умоляла папочку простить ее, позволить служить ему, как подобает хорошей дочери. Страх перед неизвестным терзал ее, ужас перед тем, что находится за оградой их роскошной тюрьмы, уверенность в том, что там еще большее зло, чем ее отец. Он никогда не повышал голоса, никогда не бил ее, никогда не отказывал ей в пище или теплой постели. Когда-то она думала, что у него нимб вокруг головы. Теперь она знала, что это пламень ада.

– Ханна?

Айви повернулась к сестре, и весь ее гнев и боль обрушились на девочку.

– Никогда больше не называй меня так!

Из круглых глаз Сары хлынули слезы, и Айви тоже захотелось плакать. Не вышло. Вместо этого она прошептала:

– Пожалуйста.

Сара кивнула, но отвела взгляд и повернулась к Мэдди, которая обняла Сару за плечи и увела в соседнюю комнату. Сначала Айви оттолкнула от себя Мину, теперь вот Сару… Она теряла всех, кого обещала защитить. Она причиняла боль тем, кто ей был дороже всего. Что с нею не так? Она должна выбраться отсюда.

– Ты не могла бы нас отвезти куда-нибудь еще? – спросила Айви у Джослин.

– А в чем дело? – Социальная работница огляделась, явно не понимая, почему Айви так смущает этот красивый, благоустроенный номер. – Он великоват, но Крис знает управляющего, да и отель неприметный. Вы тут будете в безопасности.

Безопасных мест не бывает.

– Он слишком дорогой.

Джослин выдохнула.

– О деньгах не беспокойся, все оплачено.

Айви медленно обошла большую комнату, чтобы успокоиться. Джослин понимала, что привело девушку к занятию проституцией. Она не смотрела свысока на Айви и прочих, и, хотя Джослин не говорила этого напрямую, Айви подозревала, что и она когда-то побывала на улице. Что было еще важнее, Джослин не сдала ее копам за похищение ребенка. Она поверила, что Кёрк Эдмондс насиловал своих дочерей, и хотела, чтобы Айви сдала его полиции. «Чтобы отдать его под суд», – не раз говорила она. Но как могла Айви объяснить Джослин, что никто ей не поверит? Что, если отец хотя бы пять минут проведет с Сарой наедине, та ни слова против него не скажет? Когда Кёрк Эдмондс говорит, хочется верить каждому его слову. Ты захочешь поверить, что он прав, что он любит тебя и защитит. Он способен заставить любого поверить, что у него в руках ключи от рая, и если ты просто будешь делать то, что он скажет, ты спасешься. Он может заставить тебя почувствовать это и даже большее прямо перед тем, как выбить камень у тебя из-под ног. И твой мир рухнет.

Джослин села на диванчик и сказала:

– У меня есть план.

Айви смотрела в окно, но ничего не видела. Все, ради чего она трудилась последние шесть лет, погибло. У нее не осталось ничего, кроме четырнадцатилетней девочки, которую она должна защитить.

– Айви, сядь, пожалуйста.

Девушка подчинилась, глядя женщине прямо в глаза. Она уже знала, что Джослин не сможет решить их проблем. Но сейчас, на эти несколько дней, она была нужна Айви. А Айви умела лгать лучше многих. Главное – не разрывать визуальный контакт.

Джослин тридцать пять лет, это симпатичная женщина с бледной гладкой кожей, отчего смотрится моложе. Айви презирала добрых тетенек – они редко жили в реальном мире, – но Джослин была не такой. И то, что она помогла ей, когда им больше всего была нужна помощь, лишь делало тяжелее груз вины, что лежал на душе Айви.

Все хорошо, пока Сара в безопасности.

– Ты должна сообщить о поджоге, – сказала Джослин.

– Думаю, они уже знают, – отрезала Айви.

– Я слышала в новостях, что двое пожарных пострадали. У тебя есть информация, которая поможет им в расследовании!

– Что я видела кого-то в темноте? Да я даже не могу сказать, мужчина это был или женщина! Высокий там или толстый. Это вообще может быть игра моего воображения.

– Ты почувствовала запах спирта. Ты видела поджигателя. Огонь распространился очень быстро. Это был поджог. Кто-то пытался убить тебя, твою сестру, прочих девочек – неужели тебе все равно?

– Да! – Айви не хотела злиться на Джослин, но за последние восемь часов она дошла до предела. – Ты обещала, что если я когда-нибудь попрошу у тебя помощи, ты не пойдешь в полицию!

– Я не о полиции. Я поговорю с начальником пожарной команды, и он…

– Да какая разница! – Айви вскочила и начала расхаживать по комнате. – Они расскажут полиции, а я не могу… – Она осеклась. Этот разговор ни к чему не вел. – Не надо было мне обращаться к тебе.

– Я рада, что ты это сделала… Ладно, никаких копов, поняла.

– Правда?

Джослин кивнула. Лицо ее было искренним. Айви хотела ей верить, но сейчас она была на грани срыва.

– Они вас найдут, это вопрос времени, – сказала Джослин. – Ты не сможешь вечно прятать Сару.

– Я могу прятаться ровно столько, сколько потребуется, чтобы сочинить две новые личности.

Только у нее не было денег. Она снова опустилась в кресло и обхватила голову руками.

– Всё пропало, Джослин. Мой паспорт. Паспорт Сары. Деньги. Всё.

– Мы разберемся. Здесь вы в безопасности.

Айви не сумела даже изобразить улыбку. Она пошла в ванную, закрыла за собой дверь и заперлась. Ей нужно было побыть пять минут наедине с собой. Пять минут, чтобы подумать.

Проблема Джослин была в том, что она доверяла системе, а Айви знала, что система была гнилой. Но у Айви все равно не имелось денег, и ей нужно было место для перегруппировки сил.

Прятаться на виду – неплохая идея. Если они не будут выходить из номера, никто и никогда их не найдет. Им надо побыть на этой конспиративной квартире хотя бы пару дней. Она обзвонит остальных девочек и назначит им встречу здесь как можно скорее. Но Айви знала, что она не может бесконечно рассчитывать на Джослин. Номер стоил почти двести баксов за ночь, и хотя Джослин хотела им помочь, Айви не была так уверена в том, что ее муж будет на их стороне, когда узнает всю правду, а Джослин ясно дала понять, что собирается рассказать ему все. Она клялась, что Крису Тейлору можно доверять. Но одно дело – помогать жене выручать уличных проституток, и совсем другое – быть замешанным в киднеппинге.

Сначала Айви набрала номер Керри. Никакого ответа и никакой возможности оставить сообщение на одноразовом телефоне. Она сбросила звонок и позвонила Николь.

– Да? – ответила та.

– Это я. Ты в порядке? Как Мина?

– Сидим в дыре.

– Я нашла место для нас. По крайней мере, на пару суток.

– Неужели?

– Достаточно, чтобы решить, что делать дальше.

– Черт, Айви, мы всё потеряли! Единственное, что осталось, – идти на улицу.

– Дай мне пару дней на подумать, ладно?

– Где ты?

– В отеле «Потомак».

– Ни хрена себе, Айви! Ты рискуешь напороться на половину мужиков, которых ты кинула!

– Когда доберешься, дай мне знать, и я впущу тебя через боковую дверь. – Она не давала Николь шанса спорить, а продолжала говорить. – Дай мне поговорить с Миной.

– Она только глянула на эту дыру – и ударилась в слезы. Кроме того, она слишком светится в здешнем окружении. Потому я отвела ее к Марти. Ты сказала, что ей можно доверять.

Почему Айви не подумала о Марти? Та могла бы забрать их всех без вопросов. Только вот они не могли все у нее оставаться. Слишком маленькая квартирка, слишком много людей приходят и уходят. Но пока Мина будет в безопасности.

– Спасибо. Ты-то как там?

– Я в своем гнездышке. Я знаю это место лучше других, все входы и выходы.

– Будь осторожна.

Айви снова попыталась дозвониться до Керри. Опять нет ответа.

Джослин постучала в дверь.

– Ты в порядке?

Айви открыла дверь.

– Я звоню девочкам. Мне будет лучше, если мы будем вместе.

Джослин кивнула.

– Я всех вас устрою. Проголодаешься – вызови доставку в номер. Я схожу по магазинам. Тебе что-нибудь нужно?

– Одежду, самую обычную. Туалетные принадлежности… может, колоду карт, чтобы не дать Саре свихнуться. Чтобы она хоть чем-то занялась. – «И канадский паспорт», – хотелось добавить ей.

– Не проблема. – Джослин пожала ей руку. – Всё будет хорошо, Айви. Мы всё решим вместе.

Ну конечно, жди.

Девушка задвинула задвижку, как только Джослин ушла, затем легла на двуспальную кровать и закрыла глаза.

Пять минут просто ничего не делать.

Айви встретилась с Джослин больше года назад. Тогда Мэдди, которая годами боролась со своей наркотической зависимостью, снова сорвалась, когда один из ее клиентов подсыпал ей дряни в выпивку. Крошечная доза – и она сорвалась, и поскольку ее переносимость уже была ни к черту, у нее оказался передоз. Айви, боясь, что Мэдди умрет, срочно отвезла ее в больницу. Она ненавидела бумажки, санитарок, всех, кто совал нос в их дела, и расходы, но жизнь Мэдди была под угрозой.

* * *

– Ты меня помнишь? – Джослин Тейлор села рядом с Айви в приемном покое. Девушка была в жутком виде – ее волосы и одежда до сих пор воняли блевотиной Мэдди, хотя она отполоскала футболку в раковине в туалетной комнате.

Айви не хотела иметь дела с социальной работницей. Та задавала слишком много вопросов, и она не доверяла ей. Ее девочки не могли вернуться домой, и в тюрьму они тоже не пойдут. Она найдет другой способ забрать их с улицы, но система подводила слишком многих из них, и слишком часто. Потерянные, брошенные девочки. Айви не была бы против щепотки эльфийской пыльцы, если б прямо сейчас можно было бы попасть в Гдетотам[5].

– Мне кажется, мы не с того начали.

– Уходи.

Впервые они встретились, когда Айви пыталась помогать одной беглянке. Саму Айви загнал в угол сутенер с ножом, который был готов пустить его в ход, чтобы заставить девочек продолжать работать на него.

Джослин делала свое дело, и Айви понимала, кто она – социальный работник, пытавшийся помогать несовершеннолетним проституткам, – но они ни разу не разговаривали. Однако, когда Айви оказалась под угрозой, Джослин пришла ей на помощь. Она въехала на машине между сутенером и Айви, и та прыгнула в машину, таща за собой девочку.

Они потом не разговаривали об этом, но Айви присматривалась к Джослин и отправила к ней несколько других девочек, попавших в трудное положение, – тех, с сутенерами которых Айви связываться не хотела.

А затем появилась Эми Карсон, беглянка, которую Айви привела в дом на Хоторн-стрит. Эми была злой, ожесточенной и перепуганной, и когда Айви не было рядом, чтобы напоминать ей, откуда та ее вытащила, Эми возвращалась тусить со своими так называемыми друзьями. Немудрено, что эта въедливая соцработница нашла ее. Эми дала Джослин номер подруги, и с тех пор Айви не могла отвязаться от этой женщины.

– Я не та, кем ты меня считаешь, – сказала Джослин.

– Мне плевать, кто ты.

– Я не работаю на правительство. Я не работаю на округ. Я работаю на Общество помощи детям, попавшим в беду.

– Я не ребенок.

– Как ты во все это вляпалась, Айви? Из-за приятеля? Родственника? Ты умная девочка, и я могу помочь тебе выбраться.

Джослин не знала, насколько близка она к правде. Но Айви не хотела говорить ни с кем о том, как она стала торговать сексом.

– У меня есть план, и ты в него не вписана. Уходи.

Джослин несколько минут ничего не говорила, но и не ушла. Ее присутствие и успокаивало, и раздражало. Всякий раз, как Айви ее отталкивала, она оставалась на месте. Девушка не могла разозлить ее, хотя и не раз пыталась.

– Мать Эми хочет поговорить с нею.

Конечно, порядок есть порядок.

– Что ты будешь делать, если Эми не захочет говорить с матерью? Сдашь меня копам? Вот и все доверие…

Айви не хотела отвечать за Эми. Айви хотела, чтобы та поехала домой, но эта девушка жила на улице уже шесть месяцев. Когда Айви нашла ее, она выглядела на пять лет старше своего возраста и трахалась за двадцать баксов с клиента. Она не была уличным ребенком. Ее сманил трепливый бойфренд в самое хреновое время в ее жизни, и когда он бросил ее, у нее не осталось ни денег, ни самоуважения.

Айви не хотела в тюрьму. Она пыталась забыть, что Джослин однажды взяла ее на поруки, не задавая вопросов. Она не знала, почему эта соцработница, на кого бы там она ни работала, хотела помочь ей. По опыту Айви, никто никогда не помогал никому просто так. Но если б копы узнали, что она руководит сетью проституток, ее посадили бы. Копам было бы плевать, что она запрещала младшим девочкам вроде Эми и Мины заниматься проституцией. Если б Айви попала в тюрьму, то никогда не смогла бы спасти Сару, а рисковать сестрой она не собиралась. До четырнадцатилетия Сары оставалась всего пара месяцев. Айви не могла дать – и никогда не даст – ей пропасть.

– Уйди с глаз долой. – Она попыталась встать, но Джослин положила руку ей на плечо.

– Я была там же, где и ты, – спокойно сказала женщина. – И выбралась, когда была готова. Я смогу вытащить Эми. Поверь мне.

– Ты не знаешь меня и не знаешь Эми.

Джослин дала Айви свою визитку.

– Это мой телефон. Позвони, когда Эми будет готова, и я отвезу ее домой. Работа у меня такая – воссоединять семьи.

Айви уставилась на карточку. ОПДБ. Она сердито посмотрела на Джослин.

– А что, если ее семья еще хуже? И ты снова бросишь Эми в львиный ров, как Даниила, только ее никто не спасет!

Бог забыл о Своем народе. Или Ему было все равно.

– Если в семье нездоровая обстановка, у меня есть место для таких девочек, как Эми. Но ты знаешь, что мать Эми – не чудовище. Если б я не верила в это всем сердцем, если б нутром не чувствовала, что в этом доме для нее безопасно, не знала, что ее мать все простила, я бы никогда не вернула Эми. – Джослин помолчала. – Можешь поехать со мной, сама посмотришь.

– Просто уходи. Пожалуйста.

Джослин постучала по визитке, которую Айви крепко сжимала в кулаке.

– Ты делаешь правильное дело. – Она было ушла, затем обернулась и сказала: – Я заплачу за лечение Мэдди. С нею все будет хорошо. Я даже могу найти место для нее.

– Ей двадцать один год.

Как раз это и пугало Айви. Что будет, когда потерянные девочки достигнут совершеннолетия? Когда будет меньше шансов на спасение? Может ли у них быть шанс на настоящее будущее, когда их постоянно настигает прошлое?

– Это не имеет значения. Назовем ее вставшей на путь исправления, за неимением лучшего слова. Она сможет поступить в колледж, найти какой-то заработок. Ты тоже сможешь.

Айви закатила глаза.

– Я хочу, чтобы меня просто оставили в покое.

– Не хочешь.

Затем она пошла прочь.

* * *

Она позвонила Джослин лишь две недели спустя, после того, как Эми удрала к новому бойфренду.

Айви видела, что она возвращается на прежний саморазрушительный путь, поскольку не могла загнать ее в школу. Она не имела настоящей власти над Эми. Та знала, что Айви никогда не выгонит ее из дому и не сдаст полиции, так что угрозы не работали. Родитель должен быть готов пройти через все это. Но Айви не была ей матерью. Она была двадцатилетней девушкой, которая жила самостоятельно с того же возраста, что и Эми.

Джослин устроила звонок матери Эми, без всяких условий. Душераздирающие эмоции матери были понятны даже по телефону.

– Эми, я так тебя люблю! Мне не хватает тебя. Тайлеру не хватает тебя. Пожалуйста, возвращайся домой. Прости, я не понимала, как тебе было больно, когда умер твой папа. Я была эгоисткой, я думала только о своем горе, что только я могу так тосковать по нему. Я была не права.

Через два дня Айви позволила Джослин забрать Эми. Она решила не ехать с ней. Она не хотела да и не должна была ехать. Но она услышала правду в голосе матери – Эми была в безопасности, и ее любили. А это все, что нужно любому – ребенку или взрослому.

* * *

Айви проверила Мэдди и Сару – обе спали. Она снова попыталась дозвониться до Керри, но телефон по-прежнему не отвечал. Почему Керри не выходит на связь? Где она? Почему не отвечает?

Айви хотелось поговорить с кем-нибудь, кому она доверяла бы. Керри, как и Айви, пошла бы на все, чтобы защитить сестру. Может, она выбросила телефон, опасаясь, что ее как-то отследят… Но разве она не дала бы Айви знать, что завела новый телефон?

Пока она думала о Керри, зазвонил телефон, и Айви бросилась к нему. И чуть было не ответила, но увидела номер. Она узнала его – это был не номер Керри.

Она отключила телефон.

Насколько Айви понимала, человек, известный ей как Сержио, тем утром пытался убить их. Или попытался бы, если б узнал, что и его деньги, и диски, за которые он заплатил, погибли во время пожара.

Глава 5

Венди Джеймс жила в маленьком, но дорогом кондоминиуме на краю того самого парка, в котором ее убили.

Сначала квартиру осмотрели Ной и два местных копа, затем в безупречные двухкомнатные апартаменты вошла Люси. Жалюзи были опущены, Армстронг поднял их и впустил яркий утренний свет. На рассвете вид на город отсюда, наверное, захватывающий, подумала Люси, хотя целая стена окон заставляла ее чувствовать себя неуютно. Отсюда по прямой были видны многочисленные офисные здания. Через бинокль или хороший объектив можно было заглянуть внутрь.

Из гостиной можно было попасть через раздвижную стеклянную дверь в небольшой дворик-патио. Там не было деревьев – только маленький чугунный столик и два таких же стула.

К Люси с громким мяуканьем бросился белый кот с оранжевыми пятнами и начал тереться об ее ноги. Кинкейд села на корточки, чтобы почесать его.

– Наверняка голодный, – сказала она.

– Я не думал, что ты кошатница.

– У меня никогда не было кошек – у папы на них аллергия. Надо отдать его какому-нибудь соседу, чтобы тот позаботился о нем, пока мы не найдем семью Венди.

– Компьютерщик проверяет ее жесткий диск, и Стейн едет сюда.

– Думаете, Слейтер прав? – спросила Люси. – Он заберет это дело потому, что оно громкое?

Ной посмотрел на нее странным взглядом.

– Полагаю, мне не стоит удивляться, что ты не в курсе офисных интриг.

– Я думала, что мне следует вести себя тихо, с учетом моего необычного положения.

– Стейн умный парень, но Слейтер прав. Ты ведь сфотографировала тело телефоном, верно?

– Да. Я понимаю, что судебный фотограф сделает снимки получше, но мне они нужны просто для справки.

– Не проблема. Дай-ка мне твой телефон…

Люси не понимала, к чему клонит Армстронг. Он просмотрел несколько десятков ее снимков, затем улыбнулся.

– Великолепно.

Ной рассматривал снимок с крупным планом руки жертвы, обглоданной собаками. Кинкейд верила, что у него есть план, поскольку ей не хотелось отдавать это дело. Остальные же просто хотели расследовать убийство. Оба – и Ной, и Мэтт Слейтер – были в своем деле специалистами. Но Люси была интересна сама Венди Джеймс. Эта двадцатипятилетняя блондинка сделала несколько ошибок, и, к сожалению, жители этого города скорее запомнят саму интригу, чем погибшую молодую девушку. Все будут говорить о конгрессмене Кроули – как это убийство отразится на его карьере, что подумала его жена, подаст ли он в отставку, пойдет ли снова на выборы и использует ли его оппонент эту любовную связь и убийство против него… А что, если Кроули виновен не только в супружеской измене?

Люси медленно обходила квартиру, пока Ной разговаривал с компьютерщиком. Стекло было повсюду – круглый стеклянный обеденный стол с декоративными цветами в центре, стеклянные столы в гостиной… Бледно-серый ковер. Такой минимализм мог бы сгодиться для комнаты отеля, сочетаясь с приглушенными тонами. Единственную яркость вносили солнце и кроваво-красные диванные подушки, разложенные по углам кушетки.

В квартире было две большие комнаты – гостиная, совмещенная со столовой, и спальня. Здесь имелись маленькая кухня, дополнительные шкафы и на удивление большая для такой квартиры ванная. В спальне не было личных фотографий. На книжной полке стояли популярные романы в твердой обложке, которые вряд ли хоть раз раскрывали. Даже в ванной, где большинство женщин держат косметику и туалетные принадлежности на столике, на первый взгляд почти ничего не было.

– Она вообще тут жила? – удивилась Люси.

Ной опять огляделся.

– Да.

– Негусто. Личных вещей нет.

– Минималистка. Я живу в своей квартире почти четыре года, и выглядит она почти так же.

– Потому что ты работаешь двадцать четыре часа в сутки.

– Или просто люблю порядок.

Люси надела перчатки и открыла аптечный шкафчик. Нашла два рецепта – один на противозачаточные таблетки, другой на валиум. Валиум был куплен две недели назад, но при поверхностном осмотре Люси увидела, что были использованы одна или две таблетки. Противозачаточные таблетки были на полугодовой курс. Коробка стояла в ящике. Таблеток оставалось на два месяца.

Венди держала свою богатую подборку декоративной косметики в двух ящичках. Все было разложено по порядку – каждый тип косметики в своем отделении: тени для век, помада, кисти, тушь. В косметичке в нижнем ящике имелся полный, но минимальный набор косметики.

Рулоны туалетной бумаги аккуратно сложены под ванной. Предметы женской гигиены лежат в разных отделениях. Никаких посторонних коробочек. В каждом ящике все четко структурировано. Шампунь, кондиционер, мыло расставлены в душевой этикетками наружу, абсолютно симметрично.

– Прямо-таки аккуратистка, – сказала себе под нос Люси. Она и сама не была неряхой, как ее сестра Карина, но не выстраивала свое личное пространство настолько аккуратно. Ей требовался небольшой беспорядок. Жизнь в такой обстановке бесила бы ее, как и жизнь в хаосе.

– Ты что-то сказала? – спросил Ной, входя в ванную.

– Мне кажется, что я чуть лучше понимаю жертву, – Люси указала на кое-какие черты характера. – Мелочна до стадии социопатии.

– Социопатии? – спросил Ной.

– Расстройство. Не безумие или психоз, но определенные неврозы у нее были.

– Мне это нравится.

– Ты тоже так аккуратно все раскладываешь по ящичкам? – Кинкейд выдвинула ящик.

– Нет, это чересчур даже для военного вроде меня.

– В компьютере что-нибудь нашлось? – спросила Люси, входя в спальню.

– Пока нет. Мы не можем найти ее сотовый, и городского телефона у нее нет. В шкафу висит сумочка вместе с кошельком, но водительского удостоверения нет. Ее машина – «Камаро» последней модификации – стоит в гараже. Ключи, которые мы нашли на месте преступления, – от машины и квартиры.

– Удостоверения личности на теле не нашли, верно?

– Пока ничего подобного.

– Я всегда беру с собой удостоверение и телефон на пробежку.

– Единственное, что нашли оперативники, – маленький газовый баллончик и ключи. Могли выпасть у нее из кармана во время нападения.

– Или она пыталась отбиваться, но не смогла достаточно быстро достать баллончик.

Баллончик – отличное средство, но только при должной сноровке. Потенциальной жертве нужно не только уметь эффективно его использовать, но также обладать навыками самообороны, чтобы лучше отслеживать окружение и потенциальную угрозу. Люси, которая всегда была настороже, порой во время пробежки корила себя за самоуверенность. Ритм ровного бега так легко убаюкивает…

– Не похоже это на разбой, – сказал Ной.

– Вы нашли что-нибудь в ящиках или шкафу?

Ной отвел взгляд, и Люси уловила легкую напряженность. Она посмотрела на него, подняв брови.

– Одежда, личные вещи. В шкафу был небольшой чемодан, набитый всякими вибраторами.

Люси не сразу поняла, что имеет в виду Армстронг.

– В смысле – сексуальные игрушки?

Он кивнул.

– Почему ты изображаешь удивление? – Кинкейд надеялась, что он деликатничает не из-за нее. – Венди Джеймс была привлекательной двадцатилетней женщиной и имела любовные связи. Резонно предположить, что у нее была активная сексуальная жизнь.

Она вышла из спальни, осознав, что ей как-то неуютно разговаривать о сексуальных игрушках с Ноем. Об убийствах, изнасилованиях, вскрытиях, психологии – без проблем. Но Люси не умела отпускать шуточки по поводу секса, как многие копы. Она винила в этом свое прошлое и желала просто быть нормальной. Или хотя бы вести себя нормально. Делать вид, что она такая же, как все.

Но она не была такой, как все. Кроме того, что Люси имела куда меньше опыта в расследовании убийств, чем Ной или Слейтер, она рассматривала место преступления совсем не так, как большинство. Армстронг методически прочесывал территорию и оценивал все, что видел, но Люси представляла себе, как тут жила Венди. Если она тут действительно жила.

Конечно, жила. У нее же тут кот. Косметика. Лекарства.

Кинкейд вспомнила то, что сказала Ною. Когда он заметил, что эта квартира похожа на его дом, она обронила, что это потому, что Ной так много работает…

Она обернулась и чуть не налетела на Армстронга.

– Извини.

– Что ты ищешь?

Сосредоточенно нахмурившись, Люси просмотрела все ящики в шкафу, все предметы одежды. Все чемоданы. Она вернулась в ванную и снова проверила все ящички.

– Сколько продолжался ее роман с Кроули?

– Судя по сообщениям прессы, чуть больше года.

– И он никогда тут не бывал?

– Понятия не имею, – ответил Ной. – Они могли шариться по отелям.

– Но ведь его скорее узнали бы в здешних отелях, не так ли?

– К чему ты клонишь?

– Она тут и есть, и нет. Она не работает тут, не приводит сюда мужчин – в ее спальне, шкафу, ванной нет ничего мужского. Забытого шампуня, носков, галстука…

– Ты же сама сказала, что она аккуратистка.

Люси не поняла, что Ной слышал, как она говорит сама с собой.

– Да… но снимки? Их нет! И никаких сувениров! Как долго она тут жила?

– Управляющий сейчас шерстит ее записи и пленки с камер.

Они вернулись в гостиную. Там, поджав губы, уже стоял Джош Стейн.

– Слейтер сказал вам, что я приеду? Вы уже покончили с осмотром? Это мое дело. – Он бросил взгляд на Люси, но обратился к Армстронгу. – Думаю, вы не понимаете, насколько щекотливо наше незаконченное расследование.

Стоявший рядом с Люси Ной выпрямился, от него просто пошла волна напряженности, но внешней перемены в нем она почти не заметила. Он поднял руки ладонями вверх.

– Оно твое, конечно. Слейтер позвонил в техотдел, чтобы те занялись компьютером; нам нужно было только опечатать квартиру да сделать поверхностный осмотр.

Похоже, Стейна раздражало, что Ной с ним не спорит.

– Нашли что-нибудь?

– Она хорошая домохозяйка и любит сексуальные игрушки, – криво усмехнулся Армстронг. Люси никогда не видела, как он шутит, но в глазах его усмешки не заметила. Однако Джош Стейн не заметил вообще ничего.

– Чего еще ожидать от такой, как она. – Он хмыкнул и оглядел большую гостиную.

– С… – Люси, разозлившись, шагнула было вперед, но Ной встал впереди нее и немедленно заставил замолчать.

– Кинкейд, – резко сказал он, – найди соседа, который позаботится о ее коте.

Она проглотила свою злость и вышла, не обронив ни слова. Постояла в прихожей, чтобы успокоиться. Такой, как она? В любовной связи замешаны двое. Для сексуальных игр тоже нужны двое. Почему тогда винят во всем женщину? Алан Кроули точно так же виноват в интрижке, и только он отвечает за ту ложь, которой пытался ее прикрыть. Стал бы Джош Стейн острить по поводу Кроули, если б жертвой был он? И первым начал Ной…

Я разберусь со Стейном.

Люси глубоко вздохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула. Ной никогда не бывал груб; видимо, это часть его плана. Если Стейн отодвинет их в сторону, дело сведется лишь к политической коррупции, и все забудут о жестоком убийстве двадцатипятилетней секретарши.

Люси стучала во все двери на этаже Венди, но никто не отвечал – обычное дело для позднего утра в будний день. Тогда она спустилась к охране, чтобы узнать, не приютят ли те кота, пока кто-нибудь из родственников не приедет забрать имущество погибшей. Кинкейд сунула руку в карман, чтобы послать сообщение Ною, но обнаружила, что телефон остался у него.

– Агент… – окликнула Люси управляющая домом, шестидесятилетняя женщина с седыми волосами и пронзительными синими глазами.

– Люси Кинкейд. – Та протянула руку.

– Бетти Дэйр. – Управляющая передала ей пленку и папку. – Здесь информация, которую запрашивал ваш напарник.

– Спасибо, миссис Дэйр. Вы не могли бы позаботиться о коте мисс Джеймс, пока не приедет ее семья?

– Мне жаль, но у меня собака, которая терпеть не может кошек. Я могу обзвонить жильцов, но большинство народу работает весь день. Треть наших квартир вообще используется не все время.

– Это ведь кондоминиум, верно?

– Почти половина квартир в собственности. Управляющая компания не позволяет субаренды или сдачи внаем, кроме как через них.

– Мисс Джеймс была собственницей?

Миссис Дэйр кивнула и жестом показала на папку в руках Люси.

– Купила два года назад. Жалоб на нее не было.

– Вы хорошо ее знали?

– Здоровались, но я редко ее видела. Большинство жильцов приходят ко мне, только когда у них есть проблемы.

– А у мисс Джеймс не было проблем?

– Никогда.

– Это ведь охраняемое здание, верно?

– Абсолютно. У нас камеры в подъезде, над каждым входом, в подземном гараже. Двери подъезда закрыты с девяти вечера до пяти утра. У каждого жильца карточка для входа в дом и гараж.

– Вы сделали распечатку для карточки мисс Джеймс?

– Боюсь, нет. Минуточку…

Люси подождала, и через пять минут миссис Дэйр передала ей распечатку. Та оказалась на удивление толстой. Люси просмотрела ее. Венди в большинстве случаев не приезжала домой раньше двух часов ночи. Данных, когда она выезжала из гаража, не было, – только о возвращении.

– Большое спасибо.

– Если что-то еще понадобится – дайте знать. Я в курсе, что говорят о ней в прессе. Бедняжка… Но, насколько я знаю, она была вежливой, спокойной и доброй. В прошлое Рождество напекла для меня печенья. Очень милая. Мало кто из нынешней молодежи делает это, понимаете ли…

Люси вернулась наверх. Она вошла в дом, ее тут же перехватил Ной.

– Есть хорошая новость, и есть плохая, – сказал он. – Дело веду я, но тихо. Официально главный Стейн, я отчитываюсь перед ним и Слейтером. Но всё на нашу ответственность. Он не собирается вставлять нам палки в колеса, но будет присутствовать на допросах работодателей и коллег жертвы.

– Как тебе это удалось?

Ной сунул руку в карман и протянул Люси ее телефон. Подмигнул – в глазах его сверкнула редкая искорка.

– Твои снимки очень пригодились. – Затем он снова стал серьезным. – Следи за собой. Может, он и говнюк, но когда доходит до экономических преступлений – один из лучших. У него интуиция вроде твоей, только в другой области.

– Я поняла. – Кинкейд передала ему папку. – Я не смогла найти приют для кота.

– Сдается, ты ему понравилась… Почему бы тебе не взять его к себе?

– Я не могу.

– Почему?

Люси никогда не думала о том, чтобы завести себе питомца, поскольку была слишком занята.

– Ну, наверное… на время.

– Мы заберем его, когда допросим ее работодателя.

Кот. Надо будет предупредить брата и невестку, с которыми она жила. Или лучше сразу просить прощения, а не разрешения.

Глава 6

Джош Стейн настоял на том, чтобы они поехали с ним в «Девон Салливан и партнеры», лоббистскую фирму, где Венди Джеймс работала секретаршей. Он хотел обменяться информацией по делу, но говорил преимущественно сам. Слушая его бесцветные хохмочки о проститутках и политиках вперемежку с ценной информацией и анализом первого допроса Венди Джеймс после того, как разразился скандал, Люси не знала, чего ей больше хочется – придушить его или похвалить.

Ной был прав. Стейн был очень умен – и он был говнюк.

– Я мог бы тогда списать ее со счетов, – говорил Стейн, – поскольку тут все было вроде как на поверхности. Молоденькая горячая штучка спит с начальством. У нее было не то положение, чтобы влиять на законотворчество, она просто секретутка, даже не ведет реестр. Но тут мы возвращаемся к тому, что она знала о том самом законопроекте, который Кроули завалил на комиссии.

– Ты меня запутал, – сказал Ной.

– Она пришла на допрос вся такая из себя, сиськи в боевом положении, ресницами хлоп-хлоп, но она не прошмандовка. Слишком умная. Мы всего лишь беседовали; я упомянул одного из их клиентов – некую неожиданно выдвинувшуюся компанию, – и она тут же поправила меня. Они больше не клиенты, и выпускают вовсе не компьютерный чип, а специальные линзы для космических телескопов.

– Почему это так важно?

– Это было непонятно. Она, конечно, могла что-то знать, но не в таких же деталях! С учетом того, что ее работодатель сказал мне, что она, по сути дела, секретарша в приемной. Тогда я задал несколько других вопросов – и убедился, что она не дура. Поэтому я думаю, возможно, это не столько использование служебного положения со стороны Кроули. Может, у нее был дружок на другой стороне. Может, она собирала информацию, как мы – свидетельства, оценивала, что совпадает, а что нет. Тайны компании и всякое такое…

– Это преступление? – спросила Люси.

– Может, да, а может, нет. Зависит от того, что она делает с информацией. Вовлечены ли в дело деньги. Не угрожает ли это национальной безопасности. Потому я и подкинул заведомо ложный вопрос, а потом заговорил о том, что заведомо было правдой, – что в какой-то момент она была связана с конгрессменом Рэнди Бристоу. Это я узнал от моего осведомителя в Белом доме, который видел этих двоих близко и своими глазами после кампании по сбору средств. Я спрашивал ее о некоторых парнях, с которыми она вряд ли имела дело, затем о Бристоу, и она отрицала знакомство с ним. На самом деле это не имело смысла – Бристоу не женат и может трахаться с кем хочет. Но она оборвала меня, спросила, зачем мне знать о ее прошлой сексуальной жизни, сказала, что она не в суде, и бла-бла-бла.

– Вы ловили на живца, – подытожила Люси.

– Я отличный рыбак, милочка, – сказал Стейн, ухмыляясь ей в зеркало заднего обзора.

– И тогда вы привлекли прокурора…

– В этом городе информация – власть, а эта красотка имела доступ много к какой информации.

– В ее компьютере ничего не было, – сказал Ной.

– Но вы же не нашли ее телефон? К тому же у нее где-нибудь мог быть ноутбук, или она сохраняла все на жестком диске. Может, она ничего плохого не делала, а может, и делала. Но теперь она мертва.

Армстронг оглянулся через плечо, словно предупреждая Люси, чтобы та помалкивала.

– Погибла прямо перед встречей с прокурором? – продолжал Стейн. – Значит, она что-то знала. Может, она и не была плохой девочкой во всей этой картине, но точно знала, кто ведет грязную игру.

Злость Люси утихла, когда она заговорила о способе убийства.

– Убийца постарался, чтобы ее смерть выглядела как попытка изнасилования. Стянул с нее шорты, но проникновения не было, и нет никаких ссадин на внутренней части бедер.

Стейн побледнел.

– Ну да, это вам разбираться.

– Послушайте, – продолжала она. Стейн въехал в опасную зону возле офисных зданий всего в паре кварталов от Капитолия. – Ее смерть выглядит странной, не так ли, Ной? Ее задушили сзади. Никакого сексуального удовлетворения. И Джош сказал, что она солгала, хотя не должна была бы, и у нее был назначен разговор с прокурором. Тогда почему ее убили сейчас, а не три недели назад, когда разразился скандал?

– Эта теория имеет смысл, – сказал Ной, – но разве со стороны убийцы было разумно убивать ее, когда она являлась заинтересованной стороной в идущем расследовании?

– Нет, если только имеющаяся у нее информация не была опасной, – сказал Стейн.

Люси поверить не могла, что она и этот надутый тип думают одинаково.

– Это отчаянная мера, – сказала она. – Если не было другого способа заставить ее замолчать. Возможно, ее не удалось купить.

– Кстати, о подкупе, – сказал Стейн. – Мои ребята разбираются с ее финансами. Эта квартирка стоит куда больше секретарского жалованья. Может, она из богатой семьи, или же просто у нее было много мужчин, обеспечивавших ей шикарную жизнь… – Он рассмеялся.

Те две минуты, которые Люси испытывала уважение к Джошу Стейну, истекли.

Все втроем они вошли в стеклянные двери отремонтированного углового офисного здания. Часть его была из армированного мрамора – скорее всего первоначальная структура, – а часть абсолютно новая, сделанная так, чтобы не выделяться на фоне старой. Результат оказался на удивление симпатичным.

Стейн показал бейджик охраннику, и их направили в пентхаус, где располагался офис фирмы «Девон Салливан и партнеры».

В лифте агент сказал:

– Это средней руки лоббистская фирма, представляющая местные администрации, мелкие профсоюзы и частный бизнес – по большей части из индустрии информационных технологий. Их второй по сумме потраченных денег клиент – один город в Калифорнии, который, по случайному совпадению, находится в избирательном округе Алана Кроули. Понимаете, почему это дело может оказаться не таким простым? Определенно, эта связь будет памятной.

Он рассмеялся собственной шутке. Ни Люси, ни Ной его не поддержали, но Стейн даже не заметил этого.

Девон Салливан встретила их, когда они вышли из лифта. Это была привлекательная женщина – как по манере поведения, так и по стилю одежды, – немногим больше пятидесяти. У нее были со вкусом подкрашенные светлые волосы и светло-карие глаза за пурпурными стеклами очков «Донна Спейд». Покрасневшие глаза говорили о том, что она уже слышала об убийстве Венди Джеймс.

– Это так ужасно… Прошу, заходите.

Она провела их через приемную, сквозь стеклянные двустворчатые двери, мимо секретарши.

– Джини, пожалуйста, удерживай пока все вызовы.

И закрыла за ними дверь.

Кабинет Девон Салливан был размером с гостиную Венди и таким же современным, с широкими окнами и множеством сверкающего стекла. Окно выходило на одну из больших круговых развязок, и если б Люси встала, то увидела бы Капитолий. У одной стены стоял книжный шкаф, набитый биографиями политиков и толстыми томами юридической литературы. Полки украшали немногочисленные фото, по большей части самой Девон Салливан, играющей в гольф с клиентами; одно фото было со стрельбища, в рамке с небольшой гравировкой: «Благотворительные соревнования в пользу вдов и сирот полицейских штата Вирджиния, 2008». Миссис Салливан знаком пригласила их садиться, а сама устроилась перед столом – не за ним. Люси посмотрела на стол, на котором не было ничего, кроме закрытых папок. В углу стояло фото двух мальчиков. Дети или внуки – Кинкейд не могла сказать.

– Я все пытаюсь понять, что случилось… Как вы понимаете, пресса никогда не излагает события точно. Но Венди действительно убили?

– Да, мэм, – ответил Стейн. – Я очень благодарен, что вы уделили нам время.

Он говорил сдержанно и почтительно, совсем не как прежде.

– Всегда готова помочь.

– Когда впервые появились известия о связи мисс Джеймс и конгрессмена Кроули, я разговаривал с вашим офис-менеджером о ее трудовой деятельности. Тот сказал, что Венди проработала у вас секретарем примерно два года.

– Верно.

– Вас не насторожило, когда она вчера утром не вышла на работу?

Миссис Салливан заморгала, слезы набежали ей на глаза.

– Я уволила Венди на прошлой неделе.

Это удивило их всех, но больше всего – Джоша Стейна.

– Когда? – резко спросил он.

– Во вторник утром. Я бы уволила ее еще в понедельник, но она позвонила и сказала, что приболела. Думаю, она уже все поняла. У меня не было выбора – не думаю, чтобы Венди сделала что-то дурное, но ее здравый смысл куда-то исчез. Мой бизнес держится только на моей репутации. Ситуация с ней вышла из-под контроля, и мои клиенты встревожились. Я дала ей очень хорошее выходное пособие и рекомендацию.

– Что именно она для вас делала?

– По большей части отвечала на звонки, встречала клиентов, делала копии документов и помогала на мероприятиях. У Венди это очень хорошо получалось.

– Почему вы решили уволить ее?

– Репутация, – повторила Девон.

– Вы знали, что у нее была связь с Аланом Кроули?

– Нет. Я бы велела ей разорвать ее или уйти. Мой персонал знает, насколько в нашем бизнесе важен имидж – лоббирование и так уже имеет дурную репутацию, как продажа подержанных машин и политика. Одна-две паршивых овцы – и нам конец.

– Она могла иметь доступ к важной информации, которой потом шантажировала конгрессмена Кроули и других?

– Других?

– Мы не исключаем такой возможности.

– Полагаю, она могла иметь доступ к любым здешним файлам, но большая часть наших записей открыта для доступа, как и требует закон.

– Вы или кто-то из ваших служащих не просили Венди Джеймс оказать незаконное давление на Алана Кроули или каких-нибудь других кандидатов в палату представителей?

Миссис Салливан была ошарашена этим вопросом, как и Люси. Стейн задал его тем же ровным ненавязчивым тоном, как и предварительные безобидные вопросы.

– Ни в коем случае, – твердо ответила она.

– Вы не будете возражать, если я поговорю с вашими сотрудниками?

Девон помялась – это был первый признак того, что она нервничает по какому-то поводу. Это могло быть естественной реакцией с учетом сложившейся трагической ситуации, или миссис Салливан просто что-то прикидывала – Люси не была уверена.

– Конечно. Но если вопросы касаются моих клиентов, то я обязана присутствовать.

– Вопросы будут касаться только Венди – с кем она встречалась, если кто об этом знает.

Девон оставалась настороженной.

– Когда?

– Да прямо сейчас, – сказал Стейн.

– Я освобожу переговорную. – И она вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

Джош ухмыльнулся и негромко сказал:

– Я устрою миссис Салливан гинекологический осмотр.

– Извините? – сказала Люси.

– Думаете, лоббистка вроде нее не знала, как ее секретарша борется в партере с таким игроком, как Кроули? Да щас!

– Убийство и политическая коррупция – две большие разницы, – сказал Ной.

Стейн пожал плечами.

– Возможно. Может, связи и нет. Но ты не можешь представить, насколько быстро люди начинают говорить правду, когда понимают, что им могут предъявить куда более серьезные обвинения. Я раскопаю все, что происходит в этой компании. – Он глянул на часы. – Мы еще успеем поймать Кроули на его рабочем месте… Черт, я люблю свою работу!

Люси едва удержалась от гримасы. Стейн слишком восторгается своей работой. Интересно, ему жертву-то хоть немножечко жаль? Или он просто хочет быть победителем?

* * *

Они могли легко попасть из «ДСП» в Капитолий пешком, но Стейн настоял на машине, хотя уже было близко к пяти и движение было плотным. Агент пятнадцать минут искал место для парковки – в белой зоне, зарезервированной за полицией Капитолия. Он вставил свою карту федерального агента в приемник и, насвистывая, вышел из машины.

Люси решила, что ей плевать на таланты Джоша Стейна и на процент раскрываемости его дел, но человек, который, насвистывая, расследует убийство, ей не нравится.

Они пошли к офису Кроули в здании палаты представителей.

– Джош, – сказал Ной, – ты задавал вопросы лоббистке, так дай мне допросить Кроули.

– Мне везет, Армстронг. Думаешь, я не смогу вести расследование убийства?

– Ты отличный работник, но сколько лет ты агент? Пятнадцать? И сколько убийств ты раскрыл?

На этот вопрос Стейн не ответил.

– Коли у тебя есть вопросы, давай, но если ты не против… – Не договорив, он показал большим пальцем на Люси. – Почему она опять здесь?

– Слейтеру нужен следственный аналитик.

– Она будет задавать вопросы? Слейтер же сказал тебе, что все мы под прицелом. Следить за каждым шагом, включая общение с прессой.

– Я прекрасно понимаю, с чем мы имеем дело.

– Ной… – начала было Люси.

Тот взглядом заставил ее замолчать. Кинкейд хотела было сама предложить остаться снаружи, понимая, что Стейн не хочет ее участия в разговоре, да ей и не хотелось ставить дело под удар, – хотя она и не понимала, как это возможно. Люси хотела, чтобы Ной лучше объяснил ей их роль в работе с отделом экономических преступлений, а также рассказал, как он собирается допрашивать конгрессмена Кроули. Ей не нравилось соперничество между двумя отделами, когда еще непонятно, кто главный. И еще ей не нравилась эта сторона личности Ноя.

Люси прошла следом за Армстронгом и Стейном через охрану, затем они поднялись по лестнице, где их немедленно проводили в личный кабинет конгрессмена.

Кроули прослужил в конгрессе более двадцати двух лет, пережив несколько партийных перемен власти. Его кабинет был обставлен мебелью, великоватой для такого пространства, включая высокий стеклянный шкаф, забитый наградами и безделушками. На его столе теснились три письменных прибора, пресс-папье и множество непонятных предметов, многие из которых были украшены золотыми пластинками в честь какого-нибудь события.

На большинстве фотографий в кабинете Кроули был в костюме для гольфа с людьми, более знаменитыми, чем он.

Ной представил всех троих.

– Я сегодня уже беседовал с вашим начальством, – сказал Кроули.

– В результате у нас возникли некоторые вопросы. Я надеюсь на ваше понимание.

– Почему это дело ведет не агент Слейтер? Он сказал мне, что руководит расследованием.

Кроули говорил агрессивно, но язык его тела говорил о защите – он сидел, чуть отвернувшись от них, постукивал ручкой по листку бумаги, переводил взгляд с одного на другого, а затем смотрел на дверь.

Нервничал.

– Он – старший специальный агент отдела по расследованию тяжких преступлений, – сказал Стейн. – Я – его напарник, старший специальный агент из отдела расследований должностных преступлений и политической коррупции.

Побагровев, Кроули бросил ручку.

– Я отвечу на вопросы по поводу связи с Венди, но вы явно пытаетесь вменить мне что-то сверх добровольного согласия двух взрослых людей!

– Ваша связь с мисс Джеймс в данном случае является очевидным фактом, – сказал Стейн. – Нам нужно определить, нет ли в вашей связи чего-либо неправомерного или противозаконного. Странно, что она погибла за три дня до назначенной встречи с прокурором. Какую информацию она могла ему передать?

«Вот прямо так и позволил он Ною вести допрос», – подумала Люси. Ей хотелось отвести Стейна в сторонку и объяснить ему: любой человек с базовыми знаниями по психологии видит, что Кроули считает себя лидером, и давить на него не получится – это видно по его кабинету. Перегруженность помещения фотографиями и наградами – это же хвастовство связями. Так что склонить его к сотрудничеству будет лучше всего, поглаживая его эго и заставляя думать, что именно он может помочь распутать это дело, отвечая на их вопросы. Набрасываться на него сразу – большая ошибка.

Кроули подался вперед, упершись ладонями в столешницу.

– Я скажу вам то же самое, что и агенту Слейтеру, поскольку очевидно, что в вашей конторе информацией не делятся. Вчера утром я был на встрече комитета. Последний раз видел Венди неделю спустя после того, как та газетенка раструбила о нашей связи. Она позвонила мне и попросила встречи у нее на квартире. Я согласился встретиться на людях, в отеле «Дюпон-серкл», взяв с собой своего начальника охраны, чтобы никто не мог снимать меня, дабы обвинить в продолжении связи. Ни о чем важном мы не разговаривали, поскольку она была в ярости от того, что я привел с собой Денниса. С тех пор мы не общались.

Он перевел взгляд со Стейна на Ноя, затем сказал:

– Меня беспокоит ее убийство, но со мной оно никак не связано.

– Сэр, – вступил в разговор Армстронг, пытаясь успокоить его, – мы просто хотим разобраться в действиях мисс Джеймс за последние несколько дней. Может, она когда-нибудь упоминала о том, что ее кто-то преследует, какой-нибудь бывший приятель или…

– Если у вас есть какие-то специфические вопросы, я отвечу вам через моего адвоката.

– Вы понимаете, что отказ сотрудничать ставит вас под подозрение? – сказал Стейн.

– Можете идти.

Агенты встали и направились к двери. Люси поймала взгляд Ноя. «Квартира?» – произнесла она одними губами. Армстронг либо проигнорировал ее, либо не понял.

Кинкейд обернулась и обратилась к Кроули.

– Сэр, – сказала она дипломатично, – вы обычно встречались с мисс Джеймс в ее квартире?

– Все вопросы – к моему адвокату, – повторил тот, даже не взглянув на нее. Политик делал вид, что читает какой-то документ, но руки у него тряслись, и ему пришлось положить бумагу на стол. На какую-то долю секунды Люси показалось, что он испугался. Не то чтобы на чем-то попался, но, возможно… боится, что кто-то за ним охотится?

– Пожалуйста, это очень важно. Ведь Венди когда-то была вам небезразлична.

Кроули посмотрел на нее. На его лице промелькнула печаль, но ее быстро сменила надменность. Кинкейд взглядом умоляла его, хотя то, как он отнесся к этому делу, подмывало ее дать ему в морду.

– Это правда. Мы обычно встречались с ней в ее квартире на Парк-уэй.

– Какой там был номер квартиры? – Люси сделала вид, что забыла, и стала листать странички в блокноте.

– Семьсот десять. Но как это поможет делу? – удивился он.

– Просто сбор фактов, сэр. Спасибо.

Как только они вышли в холл, Стейн обернулся к Люси и сказал:

– Какого черта? Он сдался, а ты и бровью не повела?

– Вовсе нет, – стала оправдываться она. – Мне нужно было знать, где они встречались для секса. Ясно, что это происходило не в той квартире, которую мы осматривали сегодня утром, и это не номер ее квартиры. Она даже не на том этаже.

– Ты смогла понять за десять минут, что она не приводила мужчин в ту квартиру? Да мне плевать, где они трахались! – Стейн был зол. – Я заставил Кроули запаниковать и потребовать адвоката, а ты, значит, в доброго полицейского играешь? Да у тебя даже жетона нет!

– Поговорим снаружи, – сказал Ной.

– У меня все было под контролем. Если мы провалим дело, то из-за тебя, Армстронг! Это ты допустил нашу мисс Марпл к расследованию!

Они вошли в лифт. Ной смерил местного служащего таким взглядом, что молодой человек решил подождать следующей кабины.

Когда дверь закрылась, он сказал:

– Ты слишком давил на него, слишком быстро взял быка за рога.

– С ними так и надо. Все они в чем-то виноваты.

– Ты сам себе не веришь.

– Я больше десяти лет занимаюсь расследованием политической коррупции, и мне плевать, кто они, – все они продажны! Некоторые продаются легче других.

– Но он не под следствием по делу о политической коррупции, Джош! Он свидетель по делу об убийстве. Как только я с ним разберусь, делай с ним что хочешь, но сейчас нас интересует убийство Венди Джеймс.

– А если одно связано с другим?

– Раскроем убийство – узнаем.

Двери лифта открылись. Люси вышла следом за мужчинами. Стейн говорил по телефону и шел впереди. У Армстронга по-прежнему был раздраженный вид.

– Ной, – с опаской сказала Люси. – Нам надо проверить квартиру семьсот десять. Помнишь, я сказала, что не похоже, что Венди жила у себя? Может, она и не жила там постоянно.

– Ты должна была сказать мне, прежде чем задавать вопросы Кроули.

– Я пыталась…

– Мы могли получить информацию другим путем. Ситуация и так была напряженной.

– Не из-за меня же. – Почему Ной взъелся на нее? Это не она демонстративно ввалилась в кабинет конгрессмена. – Кроули – классический самовлюбленный властный тип. На нападение отвечает негативно; его надо хвалить, чтобы он чувствовал себя важной персоной, – только так его можно заставить разговаривать.

Она не знала, что Стейн слышал ее слова. Агент закончил разговор и сказал:

– Я разбираюсь в политиках лучше тебя, Кинкейд. И я не намерен с ними нянчиться, когда нутром знаю, что они гнилые, и в популярные психологические игры играть не собираюсь.

– Джош, я понимаю, из какого ты отдела, – сказал Ной, – но сейчас ты играешь наудачу. У тебя нет доказательств. А у нас труп, и допрос Кроули – часть нашего расследования. Мне нужны его показания.

Стейн покачал головой.

– Я понял тебя, Армстронг, но от своего подхода не откажусь. Будем ждать и наблюдать. Он на чем-нибудь да проколется, зуб даю. И тогда мы оба получим то, что хотим: я прижму его за коррупцию, а ты – за убийство.

– Если он виновен, – сказала Люси. Она хотела сказать – он невиновен, но не желала очередного спора ни со Стейном, ни с Ноем.

– Наверняка в чем-нибудь замешан. – Джош глянул на часы. – Сможешь вызвать такси до вашей машины? Мне надо в штаб-квартиру.

И он ушел, не дожидаясь ответа.

Люси пошла за Армстронгом, который быстро двинулся прочь, не обращая внимания на женщину.

– Ной, подожди, – сказала наконец Кинкейд. От жары она вспотела и разозлилась. Агент остановился под деревом на тротуаре.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Джош Стейн – козел. Он импульсивный и самонадеянный. Но он – мой начальник и твой тоже. – И добавил еле слышно: – Это я виноват.

Он снова пошел прочь, но Люси остановила его.

– Ной, что я такого сделала? – Ее сердце сильно колотилось, и она испугалась, что перегнула палку. – Мне жаль, что я вообще заговорила с конгрессменом, но я держала в голове то, о чем мы говорили раньше, что у Венди Джеймс могла быть другая квартира. И так и оказалось!

– Я собирался вернуться и поговорить с Кроули без Стейна.

– Я не знала. – Кинкейд чувствовала себя дурой, но почему же Ной не намекнул ей о своих планах?

– Я давал тебе много свободы последние пару месяцев, но дальше так продолжаться не может. Это дело слишком сложное и резонансное.

– Но я ведь ничего не испортила? – Люси не представляла, что такого она могла сказать или сделать, что поставило бы дело под удар.

– Пока нет. – Ной подозвал такси и открыл дверь для Люси.

Она села в машину.

Пока нет.

Значит, он уверен, что она напортачит.

* * *

Ной и Люси вернулись к дому Венди Джеймс после шести вечера. Армстронг всю дорогу разговаривал по телефону с каким-то аналитиком по поводу документов на собственность. Квартира 710 находилась в собственности корпорации, которая управляла кондоминиумом, и располагалась двумя этажами ниже официальной квартиры Венди – 910.

Управляющая впустила их.

– Не думаю, чтобы Венди когда-нибудь ею пользовалась. Ее обычно сдают на короткий срок, меньше чем на месяц.

– У вас есть список жильцов этой квартиры за последний год? – спросил Ной.

Она протянула ему папку. Армстронг просмотрел ее.

– Всякие организации.

– Да. Снимают для сотрудников, приезжающих в командировку, иногда на неделю, иногда дольше.

Люси протянула было руку.

– Я могу поработать над этим сегодня вечером.

Ной не отдал ей папку.

– У нас в конторе достаточно кадров, Люси. Не хватайся за всё сразу.

Миссис Дэйр после короткого раздумья протянула агенту ключ.

– Сможете запереть и вернуть, когда будете уходить?

– Конечно.

Когда она ушла, Люси осмотрелась.

Квартира была роскошно обставлена дорогой, крепкой мебелью, достойной первоклассного съемного жилья. Кожаный диван, ворсовый ковер, гранитная плитка на кухне, пятидесятидюймовый экран на стене… Изобилие растений создавало в комнатах домашнюю атмосферу, но, присмотревшись, Люси поняла, что они искусственные. В холодильнике стояли две неоткрытые бутылки белого вина и лежала упаковка сыра длительного хранения. В кухонных шкафчиках нашлись непочатые пачки крекеров и большой набор крепких напитков. Тарелки, стаканы, прочая утварь – все чистое.

– Вроде стандартно, – сказал Ной.

– С едой и напитками?

– Для руководства, которое приезжает во внеурочные часы, – да, отели это делают.

– Чего-то… недостает.

– Может, Венди не хотела приводить Кроули к себе. Может, соседи любопытные, или у нее был приятель… Тогда соседи ничего нам не смогли сказать, но мы можем продолжить сейчас – уже шесть часов, все дома.

Люси слушала Ноя краем уха, не сводя глаз с выцветшей полоски профиля на потолке. Ее внимание привлекла темная отметина на конце.

Она подтащила стул из столовой и приставила к стене. Присмотревшись, увидела, что пластик отходит от потолка. Пятно оказалось жировым. Она подергала пластиковый профиль и поняла, что тот держится на скобе.

– Ты что делаешь? – спросил Ной.

– Тут ниша.

– Ниша? – изумился Армстронг.

Люси надавила, и со щелчком открылась маленькая дверка.

– Ой, – сказала она.

– Люси, я приведу команду…

– Тут провода. Целая куча. Ниша всего в четыре дюйма. Но в таких домах обычно есть отдельное помещение для кабелей. – Кинкейд протянула Ною сломанную дверку. – Плинтус отличается от остальных. Он из ПВХ, не деревянный.

Она слезла со стула и пошла в спальню. И там увидела такой же чуть выцветший плинтус.

Интуиция подавала сигналы. Нечто важное.

– Смотри, здесь то же самое…

– На сей раз пусти-ка меня, – сказал Ной. Он принес стул и, как по стремянке, залез на шкаф. – Тут определенно дверь. – Постучал по стенке, и дверь внезапно открылась. – И я ее не сломал. – Усмехнувшись, он посветил в отверстие фонариком. – Пусто. Но здесь точно что-то было. Тут выходы…

– Выходы внутри стены?

– Что по ту сторону?

Люси подошла и открыла дверь.

– Бельевой шкаф. Полотенца, простыни, всякие гигиенические принадлежности…

– Восемь футов глубиной?

Она выкатила глаза.

– Примерно три фута шириной и четыре глубиной.

– Эта часть стены толще восьми футов.

Ной спрыгнул вниз.

Люси знала, о чем он думает. Ее сердце колотилось, когда она вынула из шкафа белье и две полки. За ними явно была скрытая панель.

Провода в стенах и на потолке, в спальне и гостиной, квартира без хозяина, в которой конгрессмен встречался со своей любовницей… Секс записывали. Лицо Люси пылало, пока она возилась с панелью.

Без паники! Черт, это твоя работа.

Она сделала глубокий вздох. Загнала воспоминания обратно. По коже шел то жар, то холод, когда обрывки воспоминаний всплывали в ее голове. Видеокамера с насмешливым красным огоньком, напоминавшая ей о том, что любой, кто заплатит, сможет смотреть на нее, обнаженную и связанную, лежащую на полу… Боль, унижение и отчаяние…

Она хотела умереть.

Не смотреть. Не смотреть.

Кинкейд повторяла это заклинание. Если она не будет смотреть в прошлое, то сможет позабыть о нем, хотя бы на сейчас. Люси не хотела срыва. Особенно на глазах у Ноя.

– Тебе помочь? – Армстронг стоял прямо у нее за спиной.

– Я уже.

Его голос напомнил ей о том, что ее никто не снимает. Он – друг, коллега, наставник. Она в безопасности.

Но в глубине души Люси ощущала приближение кошмара и всем сердцем желала, чтобы Шон вернулся из Сакраменто. Роган разгонял ее кошмары, она ощущала при нем такую безопасность, как ни при ком другом.

Его безграничная любовь была для нее исцелением.

Кинкейд не могла никому рассказать, что это расследование выбивает ее из колеи, – ни Ною, ни, уж конечно, Шону. Тот сразу же бросил бы свое место в Калифорнии и примчался бы в Вашингтон, подорвав свою репутацию и сломав карьеру, и только потому, что это расследование будило в ней воспоминания, которые привели бы к ночным кошмарам.

Ты плохая девочка, Люси. Ты должна сама разобраться со своей жизнью.

– Люси.

Это был Ной. Сколько же она стоит здесь, согнувшись над полками, и возится с панелью?

– Прости, я задумалась.

Она сглотнула, еще раз глубоко вздохнула и надавила на угол панели. Та открылась. Она оказалась гораздо больше, чем думала Люси, и стукнула ее по лбу.

– Ох, черт! – Кинкейд отскочила, налетев на Ноя. Потерла лоб – на ладони было пятнышко крови.

– Ты в порядке? – Он повернул ее и осмотрел лоб. – У тебя кровь.

– Просто шишка. – Люси сняла правую перчатку. – У меня больше нет перчаток.

– Ни к чему не прикасайся. – Армстронг пристально посмотрел на нее. – Жить будешь.

– Спасибо. – Она улыбнулась. Ной мог сделать ситуацию еще более неловкой, но он был профессионалом, а ей это было нужно, как никогда.

Они поменялись местами.

– Тут выключатель.

Агент подергал его.

Маленькая узкая комната, втиснутая между стенками и спрятанная за бельевым шкафом. Она была три фута шириной и около пяти длиной – тут могли бы впритык встать двое. Выходы, розетки – все свидетельствовало о технической операции, но оборудования не было.

– Она записывала Кроули, – почти не веря себе, сказала Люси.

– Без его ведома? Смахивает на шантаж.

– Немудрено, что он тогда так ощетинился.

– Она же открыто встречалась еще и с другими конгрессменами, – сказал Ной. – Вот отчего у Стейна шило в заднице… И, возможно, он прав. – Армстронг достал телефон. – Я должен позвонить насчет всего этого в отдел компьютерных преступлений.

– Так просто было бы установить беспроводную связь, – сказала Люси. – Но почему ей нужна была именно эта комната? Почему не у себя в квартире?

– Мы должны это выяснить. Интересно, управляющая знала что-нибудь об этом? Позвони-ка ей, Люси.

Через десяти минут Ной показывал Бетти Дэйр потайную комнату. Женщина ошеломленно смотрела на нее.

– Я понятия не имела, – только и повторяла она.

– Я должен опечатать эту квартиру как вероятное место преступления, и мы свяжемся с владельцами.

– Да… да, конечно.

Люси стало неудобно перед испуганной женщиной.

– Это не ваша вина, – сказала она. – В этом здании ведь больше сотни квартир? Шестьдесят семь в собственности, тридцать две в долгосрочной аренде, десять сдаются служащим?

Бетти была удивлена.

– У вас хорошая память… – Она пожала плечами. – В одиночку управляться с таким количеством народу трудно. Большое вам спасибо за помощь.

– Люси, – сказал Ной, – иди домой. Мне нужно дождаться экспертов.

– Я могу подождать вместе с тобой.

– Шон по-прежнему в Сакраменто?

Она кивнула.

– Так ты приютишь на время кота мисс Джеймс?

– Да, но…

– Иди. Завтра будет длинный день.

Глава 7

Брайан любил брата, но его бесило, что люди считали тупым его, а умным – Нэда. Брайан выполнил свою часть плана превосходно. Венди Джеймс была мертва.

После того как Нэд узнал, что Венди все еще общается со своими шлюхами, он должен был отравить их угарным газом, причем сделать это так, чтобы все выглядело как несчастный случай. Но ему втемяшилось в голову устроить взрыв. Что же, он получил его – и шесть живых проблем впридачу.

И кому же теперь решать эти проблемы?

Брайану. Поскольку он всегда делал именно то, что от него требовалось. Он выполнял приказы. Он был хорошим солдатом – и всё. Брайан смотрел новости, сидя в подвальной комнате. Нэда не обрадует, что тело Венди нашли так быстро, но кому какое дело? Ничто не связывало его с ней, ничто не связывало его с убийством, к тому же он работал в перчатках.

* * *

«Жертву опознали как Венди Джеймс, молодую секретаршу, которая призналась в долгой любовной связи с конгрессменом Аланом Кроули, влиятельным председателем юридического комитета.

Пока у полиции нет никаких предположений, но наши источники утверждают, что за расследование взялось ФБР, и скоро они сделают публичное заявление. Источники утверждают, что мисс Джеймс совершала в понедельник утреннюю пробежку в парке Рок-Крик, где на нее напал вероятный насильник. За последние семь месяцев в парке было совершено семь изнасилований и тринадцать нападений с целью изнасилования или грабежа. Представители правопорядка настоятельно рекомендуют бегать парами и быть настороже».

* * *

Брайан хмыкнул. Попытка изнасилования. Именно этого он и добивался. Все в порядке, он сделал свою работу. Это он должен был сидеть в особняке, а не в этой меблированной дыре в ожидании следующего заказа.

Позвонил Нэд.

– Смотрел новости? – спросил Брайан.

– Хорошая работа, – сказал брат, – только нашли ее слишком быстро. Федералы повсюду. Задают вопросы. Никаких наметок у них нет, но задают слишком много вопросов. Люди нервничают. Как только ты разберешься со второй проблемой, мы свободны.

– Вообще-то это ты должен был с ней разобраться.

– Заткнись. Для начала у меня есть для тебя адрес.

Он назвал адрес мотеля в самом захудалом районе, какой только Брайан мог вообразить.

– Вот дыра-то. А остальные?

– Я еду туда. Это займет время – надо следы замести. Но я уже близко.

– Когда закончим дело, надо будет съездить отдохнуть. Может, в круиз… Это же будет здорово, верно?

Нэд рассмеялся.

– Помнишь, как мы ездили в Майами весной? Мне хотелось поразвлечься с теми бешеными девочками. И в ту неделю столько девок у меня отсасывало, сколько за год не было!

Он прокашлялся, затем сказал:

– Знаешь, что надо делать?

– Да. – Брайан терпеть не мог, когда брат обращался с ним, как с ребенком.

– Дождись ночи, когда все утихнет, и тогда…

– Не учи меня. Я своего дела не провафлю.

– Это не соревнование, Брай.

– Твое счастье, потому что выиграл бы я. – И он бросил трубку.

Была уже полночь. Достаточно поздно.

Брайан надел темные джинсы и черную рубашку с длинными рукавами. Сунул в карман любимый нож и вышел.

Дешевый мотель находился в черном районе в двух милях от его дома. Можно засветиться, если кто-нибудь его увидит. Потому он сидел в машине напротив мотеля и наблюдал.

Вокруг было неожиданно тихо. Заправка на углу еще была открыта. На другом теснились парковка и две забегаловки фастфуда. За столиками снаружи, хотя все было уже закрыто, сидела группа уличных хулиганов. Напротив мотеля стоял захудалый многоквартирный дом. Половина заведений на первом этаже была заколочена досками, другая забрана решетками. Кабак рядом с мотелем работал до двух, но на парковке было пусто.

Брайан думал, что холодная ночь разгонит всех по убогим вонючим квартиркам. Он сделал глубокий вдох и скривился от застоялого запаха грязи.

Почти все окна в мотеле были темными. Он увидел, как какая-то уличная шлюха стучит в дверь верхнего этажа, почти прямо над нужной комнатой. Одутловатый белый тип впустил ее. Дверь закрылась, и Брайан сморщил нос от одной мысли, как они сейчас награждают друг друга отвратной заразой. По крайней мере, Венди и остальные были чистыми. Презервативы и все такое. И они не шныряли по улицам в поисках быстрых денег. Они получали по две сотни баксов за ночь. Несправедливо. Им только и надо было ноги раздвигать, а им платили две, а то и пять сотен долларов! Брайан слышал, что некоторые из этих сексуально озабоченных ублюдков любят извращения, но все же – тысяча баксов за пару ночей? Везет же – такая жирная работа!

Он рассмеялся, затем прикрыл рот рукой, чтобы никто не услышал. Покойникам работа не нужна. За все надо платить, подумал Брайан. Вроде как кара Господня и все такое. Шлюха – значит, умрешь. Больше не будешь шлюхой. Это звучит лучше.

После того как Брайан несколько минут никого не видел, он вышел из машины и деловито зашагал через улицу. К номеру 119 подошел уже с инструментом в руках. Он боялся наделать слишком много шума, но рев кондиционеров перекрыл щелчок вскрытого им хлипкого замка. Брайан медленно открыл дверь. Цепочка. Он достал маленький ручной болторез, перекусил тонкий металл, прокрался в комнату и поморщился от запаха. Грязь, пот, секс. Кондиционер над окном работал на полную мощность, но только перемешивал спертый воздух комнаты. Вряд ли в нем хоть когда-нибудь меняли фильтр.

Брайан быстро и тихо закрыл дверь. Глаза его уже приспособились к темноте.

Одна из чернокожих девушек – Николь – лежала на двуспальной кровати. Вряд ли простыни менялись после прежних постояльцев, которые тут спали или трахались. Мотель был приютом для шлюх. Может, эта черная сучка думала, что спрячется среди них, растворится на улицах… Но она ошиблась. Нэд знал всех. Нэд умел находить людей. Никому не спрятаться от его брата.

Хотя Брайан до сих пор был зол на Нэда за неудачный пожар, он испытывал и гордость. Брат выследит их всех еще до конца недели. Затем Брайан пойдет по следу и прикончит всех, одну за другой. Или по две зараз. Это будет вызов. Каждый раз по-новому, есть много способов убить человека. Это собьет с толку тупых копов.

Все же он не глупее Нэда. Может, даже умнее…

Кровать наверху стонала и скрипела в такт движениям шлюхи и ее сожителя. Черт, стенки тонкие… Придется работать очень тихо.

Брайан не помнил последнего имени этой спящей красавицы, да оно и не имело значения, поскольку скоро она будет мертва и ее закопают. Ему не нравились черные сучки, но если б нравились, то только такие, как Николь. У нее были эти экзотические тугие косички с бусинами, большая грудь и широкий рот. Она была не просто симпатичной девчонкой – а Брайан предпочитал таких, – она была горячей штучкой.

Николь пошевелилась во сне. Почувствовала его взгляд? Он сгреб в кулак ее длинные косички. Полупроснувшись, она вскочила и набросилась на него. Руки сжаты в кулаки, лицо перекошено ужасом.

Прежде чем Николь успела окончательно проснуться, Брайан полоснул ее ножом по горлу. Она тут же упала на спину. В болезненном желтом свете ночного фонаря, пробивавшемся сквозь тонкие занавески, он увидел кровь, хлещущую из широкой раны. Прямо как в кино, только воняет противно. Запах не только крови – она еще и обмочилась. Его чуть не вывернуло.

– Мерзость какая, – буркнул Брайан.

Он не хотел ни видеть, ни обонять этого. Схватил простыню за угол и набросил на нее. Дернул слишком сильно, и ее тело с глухим стуком свалилось на пол. Брайан замер, прислушиваясь. Те кролики над ним не услышали ничего? Кровать больше не скрипела. Затем он услышал странный, животный стон парня, и скрип возобновился, еще громче и чаще.

Брайан вымыл нож в раковине в ванной. Даже вода здесь была бледно-желтой, вонючей и теплой, как моча. После этой дыры он должен принять долгий горячий душ.

Брайан вытер лезвие полотенцем и взял рюкзак Николь. Может, там у нее карта с адресами всех девчонок… Он хмыкнул. Если так, то можно устроить поиск сокровищ! Все же она вряд ли такая дура, но раз вернулась сюда, то и не такая умная.

Брайан быстро обшарил карманы. В передний был засунут наскоро сложенный листок бумаги. Он развернул его.

Отель «Потомак»

Он хорошо знал это место. Неужели все действительно так просто? Есть у него время заехать еще и туда? Это было бы умно, а он же умный брат. Ему нужно подтверждение, что остальные там, а если так, то надо узнать, в каком они номере. Сколько они там пробудут? Как охраняется отель? Это были умные вопросы, и на них нужно найти ответы.

Он поедет туда на рассвете и посмотрит. Может, снимет номер на ночь…

Что-то пробежало по его ноге. Брайан подскочил, чуть не заорав. Крыса. Она устремилась к мертвому телу. Пожрать, что ли, хочет?

Круто, в своем грубом смысле.

И тут ему пришла в голову мысль.

Он намного умнее Нэда.

С неожиданной ловкостью Брайан поймал крысу и шмякнул ее о шкаф.

Он немного позабавится.

Глава 8

Среда

Назвать мотель «Красный огонек» дырой было бы банально, но лучшего слова Люси Кинкейд придумать не могла. Мотель предлагал почасовые тарифы, еженедельные скидки и уже как минимум десять лет не видал косметического ремонта. Под знойным июльским солнцем он казался линяло-зеленоватым, но, подойдя поближе, Люси поняла, что это просто выгоревшее под солнцем голое дерево.

– Ну и помойка… – Ной показал свой жетон муниципальному копу, стоявшему у стоп-ленты, перекрывающей дверь в номер 119. В комнате площадью не более трехсот квадратных футов толклись шестеро людей, четверо из них в ярких ветровках выездной бригады криминалистов.

– Подождите здесь, – сказал коп хриплым голосом, подходившим его тяжелой фигуре. – Детектив Рейд? – сказал он в рацию. – Тут федералы.

Ответил женский голос:

– Черт, Тэйбек, пусть побудут снаружи, тут не протолкнуться. Как только доберусь – приду. Блин, Грек, ты бы не мог… – Тут связь отключилась.

Хотя тело унесли, у двери роились мухи, привлеченные запахом запекшейся крови и застоявшимся смрадом разлагающейся плоти. Днем температура поднялась до 37 по Цельсию при соответствующей влажности, как на вчерашнем месте преступления. В такие дни Люси тосковала по своему родному Сан-Диего.

Люси и Ной дали пройти двум экспертам с большими пакетами с уликами, уже запечатанными и снабженными ярлыками, хотя Кинкейд не могла разобрать надписей.

– Мы не должны были сюда приезжать. – Ной стоял, расправив плечи, заложив руки за спину и чуть расставив ноги. Сейчас он выглядел, как никогда, по-военному. Агент смотрел на все это сузившимися глазами, раздражаясь все сильнее по мере усиления жары.

Когда в отдел пришел вызов из полиции с просьбой о помощи, Слейтер направил туда Ноя. Они простояли за закрытыми дверьми десять минут, прежде чем тот вышел, видимо, так и не переубедив начальства. Пока они ехали сюда, он не проронил почти ни слова.

– Я думала, Джош не против, чтобы ты вел дело об убийстве Венди Джеймс.

– Мы по-прежнему ведем его. А здесь, – он показал головой на номер 119, – здесь мы потому, что бюджет урезан и народу не хватает как у нас, так и у полиции. Нынче утром Слейтеру больше некого было послать, если только не вызвать кого из резидентуры.

Им сказали только то, что имеет место убийство при необычных обстоятельствах. Возможно, оно серийное, или жертва – работник федерального ведомства, или еще каким-то образом затронуты федералы.

– Я хотел присутствовать на встрече Стейна с прокурором, – продолжал Ной. – Он не станет откладывать ее из-за меня.

– Так он напоминает тебе, кто здесь главный.

С десяток копов на парковке сдерживали напор любопытных зевак, столпившихся у стоп-ленты. Человеческое любопытство к смерти, боли и страданиям всегда расстраивало и бесило Люси. Кто-нибудь из них способен помочь человеку, попавшему в беду? Или их сочувствие ограничивается ужасом уже после свершившейся трагедии? Люси даже на жаре пробрала дрожь от гадливого ощущения чужих взглядов. Жильцы третьего этажа смотрели, перегнувшись через перила у нее над головой; многие были без рубашек, некоторые курили, и все с неприкрытой неприязнью смотрели на следственную бригаду. На нее. Какой-то малолетний засранец показал ей неприличный жест, когда Кинкейд случайно наткнулась на него взглядом. Она отвела глаза, и щеки ее запылали от замешательства и отвращения.

– Тут сущая помойка, а не место преступления, – пробормотал Ной.

– Прошу прощения за некомпетентность, – ответил резкий женский голос.

Они повернулись к главному следователю – той самой женщине, что говорила по рации с Тэйбеком. Детектив Рейд была темнокожей, с такими же темными, очень коротко подстриженными волосами. Только морщинки вокруг глаз показывали, что ей под пятьдесят.

Она сдернула синие латексные перчатки и сунула их в пластиковый пакет, который протянула другому копу. Люси отметила длинный неровный шрам, начинавшийся над левым трицепсом и исчезавший под ее мокрой от пота рубашкой с коротким рукавом. Где, интересно, она получила такую уродливую отметину? На работе?

– Следователь Джейни Рейд. Старший следователь. А вы, стало быть, федералы.

– Специальный агент Ной Армстронг, аналитик Люси Кинкейд. И здесь действительно помойка.

– Надо же, а я ни хера не догадывалась… Черт! – Полицейская достала из кармана портмоне. – Всегда, когда у меня дело вроде этого, я получаюсь должна моему внуку.

Она взяла из одного отделения два двадцатипятицентовика и переложила в другое, более объемное.

– Внуку? – с любопытством спросила Люси.

– Я обещала Исайе – ему девять лет, – что перестану ругаться. Я плачу ему двадцать пять центов за каждое ругательство посерьезнее «проклятья». – Она посмотрела на свое портмоне. – Сегодня я начала с пяти долларов двадцатипятицентовиками. Он уже заработал три семьдесят пять, а ведь еще полдень не наступил.

Люси хмыкнула.

– Вы так ему стипендию в колледже обеспечите.

– Уже, дорогуша, – сказала Джейни. – Я велела экспертам освободить помещение. – Заглянув в комнату, она рявкнула: – Я сказала – очистить прямо сейчас!

– Мы почти закончили, детектив, – ответил один из экспертов.

– Коронер уже был? – спросил Ной.

– Приехал и уехал, – ответила Рейд. – И хорошо, потому что тут до сих пор смердит трупом, хотя его полчаса как увезли.

Они вошли в комнату втроем, когда последний эксперт покинул ее. Драные обои, колченогий шкаф, потеки на провисшем потолке – комната была непригодной для житья еще задолго до убийства. Люси не могла представить, чтобы кто-то согласился жить здесь.

Отчаявшиеся люди.

Что привело жертву в эту комнату прошлым вечером? Насколько в отчаянном положении она оказалась? Она знала убийцу? Сама его впустила?

Ной повысил голос, чтобы перекрыть рев бесполезного кондиционера:

– Что мы должны искать?

Джейни долбанула по помятому настенному кондёру.

– Он совершенно не охлаждает помещение, но каждый раз, как я его выключаю, кто-то включает его опять. – Она повернула старый, выщербленный переключатель в положение «откл.».

Кондиционер взревел, заклацал и заткнулся.

– Жертва – двадцатилетняя проститутка по имени Николь Беллоуз, – продолжала Рейд уже нормальным голосом. – Один из патрульных опознал ее – девицу арестовывали около года назад. Я просмотрела ее дело – с тех пор она в проституции замечена не была. Выглядит здоровой – разве что горло перерезано аж до голосовых связок; никаких явных признаков наркомании, никаких следов от уколов. Может, у нее был папик, которому она надоела, или сутенер решил, что она не отрабатывает своих денег… Или клиент попался, у которого встает только после убийства.

Люси представила картинку, и у нее сердце сжалось.

У которого встает только после убийства.

Все люди, которые смотрели на нее там, снаружи, только подлили масла в ее панику. Зеваки. Копы. Смотрят, ждут, когда она сломается…

Они знают?

Они ничего о тебе не знают. Они больше не видят тебя. Они снаружи, ты внутри. Они не смотрят.

Вспышка воспоминаний ослепила ее.

Люси не видела постели, крови, грязи, мух. Она слышала, как Джейни и Ной разговаривают где-то далеко. Кровь глухо пульсировала в ушах. Колени подламывались, но она заставила себя держаться.

Люси, соберись, возьми себя в руки.

Она прислонилась к стене, когда ноги не послушались ее. Вспоминания одно за другим били ее, быстро сменяя друг друга.

Матрас. Нож. Веревки. Злобный глаз камеры. Наблюдает. Все время наблюдает.

Возьми-себя-в-руки…

Люси передвинулась. Желание бежать было настолько сильным, что она оперлась на дверь. Острая щепка вернула ее в реальность. Цвета вокруг стали яркими, и она прикрыла глаза.

Всё в порядке. Вдох. Выдох.

Заклинание работало. Голоса вернули ее в настоящее.

Джейни рассказывала, что они обнаружили в комнате, как лежало тело… Люси сосредоточилась на хриплом размеренном голосе детектива.

Ной смотрел на нее без выражения, но в глазах его стоял вопрос. Или он сомневался в собственном решении взять ее с собой сюда? Господи, что он должен думать? Это же было всего несколько секунд, или ее паника была так очевидна?

Кинкейд выдавила бодрую улыбку и отмахнулась от мух. Она не знала, поверил ли ей Ной.

Ты не прикидываешься. Ты в порядке. Ты держишь себя в руках.

– Только, – говорила Джейни, – коронер сказал, что внешних признаков насилия нет. Но это не важно, поскольку тут что-то другое, не просто убийство проститутки.

– То есть? – спросил Ной.

Люси прикусила губу, чтобы не сделать замечания о пренебрежении детектива к проститутке. Физическая боль помогла ей справиться с паникой. Кинкейд глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она, выросшая среди копов и поработавшая в морге, знала, что копам необходимо периодически отключаться. Они не могут смотреть на жертву как на личность, иначе гнев и расстройство не дадут им делать четкие выводы. Но она все равно смотрела на жертв как на людей, и хотя не могла оправдать образ жизни проституток, сочувствовала девушкам, которых жизненные обстоятельства вынудили уйти на улицу.

– Вам самим надо посмотреть. Вряд ли мы тут много найдем – слишком много народу тут перебывало, слишком редко тут убирались, – но я отправила сюда моих лучших экспертов. Вызвала менеджера ночной смены, поскольку дневной клянется, что никогда этой девушки не видел.

– Вы ему верите?

Джейни пожала плечами.

– Ну, посмотрим. Не знаю, говорит ли тут вообще кто-нибудь правду; они копов не любят, не хотят, чтобы их связывали с этим делом, не желают стучать ни на кого… – Она выглянула из двери на толпу, и в ее хриплом голосе послышалась горечь. – Им плевать на убийство – не хотят говорить, и всё.

Джейни протянула им стерильные перчатки из коробки, стоявшей на шкафу. Люси натянула их. Знакомая рутина успокаивала. Теперь она осмотрелась пристальнее, подмечая то, что Ной наверняка успел заметить, пока она тихо паниковала на пороге, что вовсе не было связано с самим преступлением. Пропитанный кровью матрас был грязным еще до убийства.

– Она умерла здесь? – спросил Армстронг.

– Ее нашли на полу. – Джейни указала на карточку с номером рядом с кроватью. – Была частично завернута в простыню.

– При таком количестве крови она должна была умереть еще на кровати, – сказала Люси.

– Как я и говорила, он ей почти отрезал голову. – Джейни показала на брызги крови на стене за кроватью, с наклоном влево. – Наш эксперт говорит, что убийца – левша. По траектории капель мы сделали вывод, что оба стояли. Возможно, он порезал ее, а потом бросил на кровать, где она истекла кровью. Правда, менеджер, который ее нашел, клянется, что она лежала на полу и что он ничего не трогал. Но кто же, мля, знает?

Она без комментариев достала портмоне и переложила из одного отделения в другое еще одну монетку.

– Но почему? – задала риторический вопрос Люси, обводя взглядом комнату. Ни чемодана, никаких личных вещей. – Есть какие-нибудь ее вещи? Туалетные принадлежности?

– Ни чемодана, ни кошелька. Несколько дорожных бутылочек – шампунь, лосьон, мыло, зубная паста – в ванной. Мы все собрали и опечатали. Но никакой одежды. Только футболка, которая была на ней, и пара сандалий у кровати.

– Странно, – сказал Ной. – Она же не могла ходить в одной футболке.

– Я и более странные дела видала, – сказала Джейни.

– Убийца мог забрать ее вещи, – заметил Армстронг. – Но зачем? Разве у нее было что-то ценное? Зачем забирать ее одежду?

– Я служу в полиции двадцать девять лет и могу сказать только то, что большинство убийц – тупые скоты, – ответила Джейни. – Кто знает, почему они делают то, что делают?

Мотивация убийцы и виктимология[6] были одинаково важными психологическими инструментами в раскрытии преступлений.

– Если б это был приступ ярости, я ожидала бы большей жестокости, – сказала Люси. – Множественные колотые раны. Кровь повсюду. Следы борьбы. А здесь… – она замялась, подыскивая слово.

– Эффективность, – сказал Ной.

– Именно.

– Когда жертву арестовали год назад, у нее был сутенер? – спросил Ной. – У вас есть дело на нее?

– Она не говорила, чтобы у нее был сутенер, но скорее всего врала. Она не постоянно работала проституткой – сказала, что сама из Джерси. У тамошних копов ничего на нее нет. Возможно, солгала и тут.

– У вас есть ее постоянный адрес?

– Если хотите взять дело, я сброшу вам файл, как только мы закончим здесь.

– Вы хотите передать это дело ФБР? – спросил Ной, не в силах скрыть удивления.

– Ну, не со всеми потрохами, но я дам вам наводку, если будете держать меня в курсе. На мне сейчас двадцать три дела и бог знает сколько «висяков». Хотя я не люблю, когда вы, федералы, налетаете и хватаете все, что вам нравится, я понимаю, когда надо просить помощи.

– У нас тоже дел хватает, – сказал Армстронг. – Не знаю, что, по-вашему, мы могли бы сделать такого, чего не может сделать ваш более чем квалифицированный отдел.

– Возможно, и так, – ответила Джейни. Люси заметила, как ее взгляд перешел с Ноя на залитую кровью постель. Она почти слышала мысли полицейской.

Никому нет дела до очередной убитой проститутки.

Для Люси было невыносимо думать, что убийство Николь Беллоуз ляжет в долгий ящик. Черная проститутка в неспокойном районе – вряд ли это привлечет много внимания. Джейни была хорошим копом, но если она не найдет никакого следа в течение следующих семидесяти двух часов, то место этого явного «глухаря» займут три новых дела.

– Но мы можем его расследовать, – вмешалась Люси.

Ной резко повернулся к ней, широко распахнув глаза. Кинкейд никогда не видела в них столько удивления и злости. Она поняла, что перечит ему, хотела было извиниться, но не могла заставить себя отступить. Если не она привлечет внимание к убийству Николь Беллоуз, то кто?

– Джейни сказала, что убийца оставил послание; так, может, посмотрим на него, прежде чем списывать дело в «глухари»? – Люси почти выдавливала из себя слова. – Это не просто убийство. А вдруг оно сходно с каким-нибудь нерасследованным случаем? Что, если убийца нацеливается на следующую проститутку? И сколько молодых женщин должны умереть, прежде чем мы обратим на это дело внимание? Венди Джеймс у всех на слуху, но черная проститутка в гетто не удостоится даже упоминания в газете, не говоря уже о пятичасовых новостях.

Она зашла очень далеко. Ной только раз стиснул кулаки, но для человека, редко показывавшего характер, это было очень заметно.

– Извини, – искренне сказала Люси. – Не знаю, что на меня нашло.

Но она точно знала, откуда этот всплеск ярости – из-за страха. Страха за то, что такие жертвы, как Николь Беллоуз, будут забыты. Страха, что последуют другие жертвы и никому не будет до этого дела. Что, если они не найдут убийцу и не посадят его, Николь Беллоуз будет преследовать ее в кошмарах. Но еще хуже – то, что она не сможет остановить насилие.

Ной, ничего не ответив Люси, повернулся к Джейни.

– Где послание?

По лицу Рейд было видно, что ее раздирает любопытство, но она просто ответила:

– В ванной. Увидите сразу.

Ной первым вошел в маленькую ванную. Двоим там было не развернуться, так что Люси пришлось подождать. Выйдя, Армстронг сказал:

– Я позвоню начальству.

Он вышел из номера мотеля, не глянув на Люси. Она вошла внутрь. У покрытой потеками и пятнами крови раковины умывальника-стойки не было края. Внутри потрескавшейся раковины лежала крупная крыса, мертвая и выпотрошенная. Кишки несчастной твари были наполовину выпущены и лежали кровавым комком. Изуродованная крыса сама по себе была отвратительна. Но ее кровью было написано послание на старом потрескавшемся зеркале.

Взгляни, как бегут шесть мышек слепых За фермершей следом, которая им Хвосты отрубила ножом кривым[7].

И тут Люси увидела, что у крысы отрублен хвост.

Глава 9

Люси не обращала внимания на ошивавшихся вокруг мотеля людей, хотя за те пятнадцать минут, что они осматривали номер 119, их количество возросло.

Ной отошел поговорить со Слейтером, и Кинкейд надеялась, что он не окончательно разозлился на нее.

Ты не должна была так на него набрасываться.

Ной всегда помогал ей, становился на ее сторону, даже когда ее идеи шли вразрез с протоколом. Ему не были безразличны жертвы, но своего сочувствия он напоказ не выставлял, как она.

Шесть слепых мышек.

Где эти шесть жертв? Николь была первой? Последней? Будут ли еще жертвы?

Взгляни, как бегут шесть мышек слепых.

Люси изучала всевозможные типы преступников как в курсе криминальной психологии, так и самостоятельно. Жизнь много раз ставила ее лицом к лицу со злом: ее кузину убили, когда ей было семь лет; ее братья и сестры, служившие в силах правопорядка, откровенно рассказывали о своей работе; в восемнадцать лет ее изнасиловали. Затем – десять лет обучения и стажировки по изучению преступлений и преступников. У нее был дар – или проклятие – залезать в голову как убийце, так и жертве.

Этот убийца кого-то дразнил, но вряд ли послание было адресовано полиции. С его стороны это была почти сокровенная мысль, какая-то очень личная насмешка.

Шесть слепых мышек.

В детском стишке было всего три мышки, так что число шесть имело особенный смысл: сигнал полицейским или угроза. Крыса могла символизировать жертву. Которая о чем-то проболталась полиции. Детский стишок песенкой звучал в голове, и смысл его был издевательским. Зачем было отрубать крысе хвост?

Люси пропела про себя песенку.

Взгляни, как бегут три мышки слепых! За фермершей следом, которая им Хвосты отрубила ножом кривым. Случалось ли видеть глазам твоим Трех мышек слепых?

Может, хвост имел какой-то особый смысл для убийцы? Или он отрубил его из-за песенки? Планировал ли он убить крысу, принес ли ее с собой, или это была импровизация? Хотел ли он сбить копов со следа, скрыть мотив?

Убийство не казалось Люси серийным, хотя она не могла объяснить почему. Изнасилования нет. Признаков взрыва ярости нет. Чистое убийство, послание. Если понять, почему убили Николь Беллоуз, они выйдут прямо на убийцу, в этом Люси была уверена.

Убийца не насиловал свою жертву. У них мог быть секс по обоюдному согласию, и Люси хотела поехать в морг, чтобы сразу получить любую потенциальную улику. В расследовании убийства это всегда было критическим фактором.

Ной подошел к Люси.

– Не спорь со мной на людях.

У Кинкейд похолодело в животе. Он все еще злился на нее. Надо было это исправить.

– Мне очень жаль, правда. Я не должна была такого говорить. Я знаю, что тебе не все равно, я не должна была тебя обвинять…

– Это неприятно, – просто ответил он, затем продолжил: – Ты сказала детективу Рейд, что мы можем взять это дело. Это не тебе решать. – Ной был суров. – Запомни – я агент ФБР, ты – только аналитик. – Армстронг говорил правду, но никогда он не бывал так резок. Он всегда обращался с нею как с напарницей, а не с новичком.

– Я понимаю, – сказала она, надеясь, что в ее голосе не будет слышно обиды.

– Ты будешь держать связь между Джейни Рейд и мной. Хотела – получила. Если что-нибудь будет указывать на серию, на подтвержденные ориентировки, мы пересмотрим ситуацию и официально примем участие в расследовании. Но сейчас это дело муниципальной полиции, а мы просто наблюдаем.

– Спасибо.

– Не благодари меня. Джош Стейн хочет убрать тебя из следствия по делу Венди Джеймс, а это единственный способ не сажать тебя на цепь за рабочим столом на следующие три недели. Я поговорю с детективом Рейд и проверю, согласна ли она с таким вариантом.

Он отошел и тихо заговорил с Джейни.

Люси очень хотелось отыграть все назад. Она хотела работать не с полицией, а с Ноем. Она уже столькому от него научилась, и с каждым днем ощущала себя все более подготовленной не только к поступлению в академию, но и к работе агента. Когда у них было затишье, Армстронг рассказывал ей, чего ожидать во время учебы, открывал некоторые ухищрения, с помощью которых можно было обойти бюрократию… Да, ее невестка была инструктором на базе Куантико и тоже очень помогала ей, но Кейт была новобранцем пятнадцать лет назад. Сейчас иные времена, другая программа. А Ной закончил обучение меньше четырех лет назад…

Их дружба начала трещать по швам, и виновата в этом была Люси. Она должна была как-то загладить промах.

Джейни и Ной подошли к ней.

– Добро пожаловать в команду, – сказала Рейд. – Агент Армстронг говорит, что ты остаешься работать со мной, и я рада помощи – пусть и временной, ты же прикомандирована, верно? Он говорит, ты из управления шерифа округа Арлингтон?

Кинкейд кивнула, жаждая узнать, что Ной рассказал о ней Джейни.

– Да, я работала там год назад.

– И в морге ты тоже работала? Тогда давай гони туда и поговори с коронером, когда мы закончим здесь, потому что я ненавижу морг и счастлива, что туда можно загнать кого-то другого… Мои ребята нашли в мусоре окровавленный рюкзак. Мы сравним эту кровь с кровью жертвы. Кроме того, эксперты говорят, что дверь не была взломана. Замок легко сломать, и убийца перекусил цепочку. Дверь такая хлипкая, что он мог вышибить ее ногой.

– Но это наделало бы шуму, – сказала Люси. – Если б он ломился в дверь, это показало бы, что он не клиент. Он входит тихо, чтобы не разбудить жертву, закрывает дверь, зажигает свет… – Она оглянулась на окна номера 119 и заметила, что тонкие занавески почти ничего не скрывают. – Возможно, ему хватило уличного света.

– Хорошее предположение. Кстати, выключатель у двери сломан, работает только ночник.

– Итак, он заходит, сдергивает жертву с постели и убивает.

– Или она что-то слышит и вскакивает, – предположил Ной. – Но он уже внутри; он хватает ее и убивает прежде, чем она успевает закричать.

– Как бы то ни было, – сказала Джейни, – он сделал все быстро. Он не случайно здесь оказался.

– Он должен был знать ее. – Люси нахмурилась, оглядывая комнату, но не фокусируясь ни на одной детали. – Не понимаю.

– Объясни.

– Это не случайность. Она была целью.

– Целью? – уточнил Ной. – Интересный выбор слова.

– Он намеревался убить именно Николь Беллоуз, а не какую-то случайную проститутку.

– Возможно, – сказал Армстронг, – но это выяснять уже тебе. – Он посмотрел на часы. – Управляющие здесь? Мне нужно их допросить.

– В кабинете. – Джейни показала в ту сторону.

– Внутри попрохладнее? – спросила Люси, проветривая пропотевшую блузку.

– Нет.

Джейни была права. Кондиционер в вестибюле мотеля был не лучше, чем в том номере. У менеджера был маленький кабинет за стеклянной стеной. С внутренней стороны был прикреплен листок с расценками: 25 долл./час; 69/ночь; 249/неделя. Уборка стоила еще двадцать долларов в день.

Джейни показала на двух менеджеров, вышедших из комнаты.

– Готова поспорить, оба они идиоты, – пробормотала она.

Ночной менеджер, Рэй, был темнокожим, жилистым и неопрятным, в углу его рта торчала сигарета. Дневной менеджер, Бадди, был в два раза крупнее, но держался с Рэем уважительно.

– Бадди говорит, комнату сто девятнадцать взломали? – спросил Рэй и уставился на Люси из-под полузакрытых век. Она подавила желание опустить взгляд и проверить, застегнута ли у нее блузка.

Джейни шагнула вперед прежде, чем Ной успел сказать хоть слово.

– Ты кого тут из себя строишь, Рэй? Взломали… Блин, слушать противно. Долго же до тебя доходило! Бадди звонил тебе три часа назад. Может, даже еще до того, как позвонил нам. Сдается, тебе есть что скрывать.

– Эй, Джейни, подруга, мы же знаем друг друга, не надо наезжать.

– Еще раз назовешь меня подружкой, я тебя посажу и потеряю документы.

– Нууу, детектив… прямо и пошутить нельзя.

– Короче, убита черная девушка, и я хочу знать, кто это сделал. Или мне запросить запись с камеры?

– Запрашивайте, но у меня их нет. Сами же знаете.

– Очаровательное у тебя заведение, – сказала Джейни. – Когда Николь Беллоуз зарегистрировалась?

– Николь? Она мне по имени не назвалась. Сказала «Н. Смит». – Он фыркнул. – Но я ее видел и прежде.

– Недавно?

– Да нет, год назад. Я говорю ей: «Малышка, давненько тебя тут не видели». А она мне: «Просто дай мне комнату». Надо было вышвырнуть ее на улицу, но у нее были наличные, она заплатила за неделю и согласилась подождать часок, пока я освобожу комнату.

– Она что-нибудь еще говорила?

– Я спросил у нее, как дела, что она делает, что может сделать для меня… ну, сами понимаете. – Он ухмыльнулся.

Ной прокашлялся.

– Когда она приехала?

– Вчера. Рано, часов в шесть утра. Ночь была трудовая, большая часть комнат занята… Так что им пришлось подождать.

– Им? – спросил Ной.

– Н. Смит и ее сестре. – Он фыркнул. – Ага, сестра… Николь – красивая черная сучка с… – он осекся, увидев, как у Армстронга задвигались желваки на челюсти. В комнате от напряжения было жарче, чем от зноя. – Сестрица ее была белее призрака. Наверное, симпатяшка, если вам по нраву тощие малолетки.

– Сколько ей было лет? – спросила Люси. Две девушки – но жертва одна. Она боялась того, что могло случиться с младшей девочкой.

– Подросток. Может, восемнадцать…

– Правда? – спросила Джейни.

Рэй пожал плечами.

– Не тяни кота за хвост, говори, сколько ей, по-твоему, было. Я не собираюсь тебя сажать, если ты ее трахнул, но за препятствие следствию и сволочизм я тебя закрою.

– Возможно, шестнадцать. И я с ней не трахался. Она ни слова не сказала. Шла за Николь, как щенок.

– Опиши ее, – сказал Ной.

– Белая. Темные волосы до плеч. Почти с меня ростом. – Рэй показал под подбородком; он был пяти с половиной футов ростом, так что девочка была чуть выше пяти. – И, как я уже сказал, тощая, что твоя селедка. Вряд ли дотягивает до девяноста фунтов.

– Ты знаешь ее имя? – спросила Джейни.

– Да я ее, считай, и не видел.

– А ты видел их после того, как они тут поселились вчера? – спросил Ной.

– Только не белую цыпочку. Малышка… ммм… Николь пару раз выходила. Приносила еду.

Бадди впервые перебил его:

– Я… я видел девочку. Вчера, когда убирал комнату. Она ждала возле комнаты сто девятнадцать, затем вышла черная, и они ушли.

– Пешком?

– Да. У них не было машины. По крайней мере, я не видел.

– Когда это было? – спросил Ной.

– Часа в четыре, наверное.

– Дня?

– Да. Ну, или чутка раньше.

– Ты не видел, чтобы кто-то заходил в их комнату или выходил? Может, кто рыскал на парковке?

– Не-а, – сказал Рэй. – До нынешнего момента тихо было.

Они вышли наружу.

– Я скажу своим прочесать все заведения на улице, – сказала Джейни, – чтобы посмотреть, у кого есть работающие камеры. И проверим заправку на углу – хозяин правильный парень, у него с системой безопасности всё в порядке. Пусть я не знаю, кого нам искать, но если подозреваемый есть, вдруг кто по соседству засек его?.. Что думаешь о второй девушке?

– Тут нет никаких следов второго человека. Может, ее не было, когда пришел убийца. Может, она вернулась и убежала, когда увидела, что сделали с ее подругой.

– А может, она ее и прикончила, – сказала Джейни.

– Шестнадцатилетний ребенок весом в девяносто фунтов?

– Я и не такое видала.

– Или ее забрал убийца, – добавила Люси.

– У нас нет никаких подтверждений этому.

– Но и подтверждения противоположному у нас нет. – Кинкейд все это казалось нереальным. Нельзя не принимать во внимание факт, что в комнате находились две девушки, но известно было только то, что одна из них убита. – Как бы то ни было, у нас есть неизвестная малолетка в опасности. Нам надо ее найти.

– Или ее здесь не было, или она была пособницей, или ее похитили, – сказал Ной. – У вас будет доступ к нашей лаборатории и базе данных, Люси может быстро вести бумажную работу. Мне пора идти. Все нормально?

Люси кивнула.

– Спасибо.

Армстронг ничего не сказал, только странно посмотрел на нее, затем ушел.

– Ох ты, – сказала Джейни.

– Мне так жаль, что вам пришлось все это видеть.

– Восхищаюсь твоим упорством… Ничего, переживет. Он тебя уважает.

– Больше нет.

И это было действительно больно. Люси не хотела потерять дружеское отношение Ноя.

– Уважает. Он думал, что ему придется уламывать меня работать с тобой, но ты завоевала меня прежде, чем мы вышли из комнаты отеля. Мы же не в криминальном романе начинающего автора, где вечно гоняют на полицейских машинах… – Рейд рассмеялась. – Черт, люблю этот сериал, даже если там делают все через задницу.

Люси улыбнулась, хотя и понятия не имела, о чем говорила Джейни, поскольку телевизор не смотрела.

– Серьезно, – сказала следователь, – ты куда лучше большинства наших первогодков. Давай-ка заглянем по последнему известному адресу нашей жертвы и посмотрим, что нам удастся узнать, а затем я подброшу тебя до морга. Это же недалеко от штаб-квартиры ФБР, верно?

– В паре кварталов.

– А я поработаю с проститутками, – сказала Джейни. – С белыми федералами они говорить не станут, но со мной будут как миленькие.

Они пошли к неприметному полицейскому седану Джейни.

– Не забудьте положить внуку еще доллар и двадцать пять центов.

– Ты считала?

– Вы были слишком злы на этих двоих уродов, чтобы следить за собой.

Джейни вздохнула и достала портмоне.

– На такие бабки он в Гарварде учиться будет.

Глава 10

Последний известный адрес Николь находился в шести кварталах от места ее убийства. Люси не могла назвать это место иначе как трущобы. Одно из самых убогих в округе Колумбия, очень расово ограниченное. Если соседние районы имели смешанное население, этот был стопроцентно черным. Люси тут явно выделялась, и это было не слишком хорошо. Летом в таких районах особенно погано, когда от влажности переполненные мусорные баки воняют в десять раз омерзительнее; когда знойный воздух дрожит над тротуарами и мостовой; когда люди забиваются полураздетыми в любую тень, которую только могут найти…

Возможно, из-за жары никто не потревожил их, когда они вышли из машины Джейни без опознавательных знаков, но явно полицейской, и подошли к двери пятиэтажного жилого дома, возвышавшегося над коротким кварталом. Над домом стоял непрерывный стон кондиционеров.

Джейни сначала позвонила управляющему, но кнопка звонка была сломана. На двери стоял хлипкий запор. Джейни открыла его одной левой, и они постучались в первую дверь, квартиру 1A, под номером которой виднелись разбитые буквы СВ, Р и П.

– Надеюсь, это не говорит о характере хозяина, – сказала Люси, показывая на дверь, за которой надрывался фоновым смехом телевизор.

– Ненавижу этот район, – пробормотала Джейни. – Я тут минимум дважды в неделю дело завожу.

Управляющая, полная чернокожая женщина шестидесяти с лишним лет, была одета в ядовито-розовую свободную хламиду в зеленый цветочек.

– И что копам нужно сегодня? – осведомилась она.

Джейни показала ей фотографию с водительских прав Николь.

– Николь Беллоуз, квартира 4-би.

– Такая здесь не проживает.

Хозяйка начала было уже закрывать дверь.

– Но проживала, – возразила Джейни.

Женщина тяжело вышла в вестибюль и закрыла дверь у себя за спиной, хотя Люси по-прежнему слышала картонный смех какого-то тупого ситкома.

– Дайте посмотреть.

Джейни протянула ей фото. Женщина надела очки и стала всматриваться.

– Из проституток. Съехала перед Днем благодарения. Думаю, нашла себе папика.

– Не знаешь, кого?

– Не спрашивай, не говори, ага? – Управляющая рассмеялась собственной шутке. – Знаю только, что она погасила задолженность за квартиру и еще заплатила мне за две недели вперед. Думаю, до Хеллоуина квартира оставалась за ней. С тех пор я ее не видела.

– Как долго она тут жила?

Женщина пожала плечами.

– Где-то с год. Или чуть больше. – Она сверкнула глазами. – Она не была плохой девочкой. Здесь с ней никогда проблем не было. Никаких наркотиков. Если я ловлю кого из моих жильцов на наркоте, второго шанса не даю. Наркотики убивают мой народ, я этой срани не потерплю.

– Значит, с Николь не было проблем, – сказала Джейни.

– Нет. Я и не думала, что она проживет здесь столько времени.

– У нее в этом доме не было друзей?

– Не знаю. Но одну подружку помню, она приходила сюда пару раз. Я как-то сказала ей: «Не ходи сюда по ночам, это опасно для богатой белой девушки».

Люси насторожилась.

– Вы не помните, как ее звали?

– Нас не представляли друг другу. Она была не отсюда. Наверное, они с Николь были знакомы по работе, если вы понимаете, о чем я.

– Кто-нибудь еще из этого дома дружил с Николь?

– Квартира 4-си. Кора Фокс. Она тут много лет живет, сучка любопытная…

– Она сейчас дома? Или мы зря будем подниматься на четвертый этаж?

– Дома, но наверху вы ее не найдете. Самое прохладное место в доме – подвал. Я поставила там несколько вентиляторов и положила блоки льда.

Наверное, изумление Люси отразилось на ее лице.

– Ты не поймешь, чика[8], – сказала управляющая.

Джейни усмехнулась.

– Было приятно познакомиться…

– Мэгги. Мэгги Принс.

– Спасибо, мэм, – сказала Люси, не понимая, что Джейни нашла тут смешного. Она до сих пор была ошеломлена тем, что ее назвали чика. Будучи наполовину кубинкой, Кинкейд могла сойти за латиноамериканку или белую, но в родном Сан-Диего она не выделялась на общем фоне и редко думала о цвете кожи. Это звучало банально, но ее так воспитали.

Люси и Джейни спустились по лестнице в подвал. Опорные балки тянулись через промежутки в шесть футов. Казалось, они поддерживают все здание, а потолок был таким низким, что Люси могла коснуться его, не вставая на цыпочки. Но тут явно было градусов на двадцать прохладнее. В каждому углу длинного узкого помещения лежала большая металлическая труба с тающим блоком льда внутри. Надо льдом стоял вентилятор, охлаждая воздух. Здесь сидели около двух десятков человек – разговаривали или смотрели один из трех телевизоров; по всем трем шел тот же самый ситком, который смотрела управляющая. Половина встала и ушла, когда Джейни и Люси вошли внутрь. Рейд останавливала каждую женщину и спрашивала, не она ли Кора.

Наконец из дальнего угла ответила тощая женщина средних лет, которая смотрела на них с того самого момента, как они вошли.

– Я Кора. – Глаза ее сузились. – Я не люблю копов.

– А я не люблю такого отношения, и что? – сказала Джейни.

– Я не стучу на друзей.

– А мне этого и не надо. Я хочу спросить о Николь Беллоуз.

– Николь мне не подруга, что я могу вам сказать?

– Она ваша соседка? – спросила Люси.

– Бывшая. Эта надменная шлюшка съехала в прошлом году. Может, в октябре. Хозяйка, вам что, не сказала?

– Сказала. А еще сказала, что вы с ней знакомы.

Кора пожала плечами.

– Не ближе остальных. Она считала себя лучше нас, прям будто срет фиалками.

– Уже нет, – сказала Джейни. – Она мертва.

Кора подняла руки и откинулась назад.

– Я и не знала…

– Мы пытаемся отследить ее передвижения. Это последний адрес, который у нас есть.

– Между «тогда» и «сейчас» много шагов.

– Так направь нас в нужную сторону. Ты знаешь, куда она переехала? Она дала тебе адрес?

– Нет. Я знаю только то, что она мне сказала. Будто переезжает в дом с двором. Считала, что вся такая, сечете? Я говорю: «Нашла фраера? Сутенера?» Я пыталась узнать, понимаете, потому что знала, что она по-прежнему ловит клиентов на улице. А она говорит: «Нет, я теперь получаю больше, работая меньше». А я говорю: «Завралась, подруга». – Она пожала плечами.

– Вы ей не поверили? – спросила Люси.

– Поверила, – призналась Кора. – Но, по мне, она во что-то вляпалась. Она все мечтала быть дорогой девушкой по вызову. Я сказала, никто не будет платить кучу бабла двухдолларовой шлюхе. Но она привела себя в порядок, перестала нюхать наркоту – прежде она на это все деньги спускала…

Может, Мэгги Принс знала не обо всем, что творилось у нее в доме, или же убедительно врала.

– Помню, как она была в ломке, – продолжала Кора. – Ее белая подружка сидела с нею, чтобы не дать ей слететь с катушек. Никогда не видела, чтобы пай-девочки оставались в этой помойке на ночь, но порой люди умеют удивлять.

– Ее подружка? – спросила Люси. – А имя у нее есть?

– Понятия не имею. Она была храброй девочкой, эта часть города не для белых, вы же понимаете меня? Но она проторчала у Николь три дня.

– Вы помните, как она выглядела?

– Блондинка. Ростом пониже Николь. Худышка. Одета, как богатая уличная шлюха, – новые джинсы, поношенная футболка, но не ширпотреб, и чистая. Она была просто как стеклышко чистой. – Она закатила глаза и громко прищелкнула жвачкой.

– А после этой пижамной вечеринки что было? – продолжала Джейни.

– Они съехали. Обе. Николь предупредила, но не думаю, чтобы она возвращалась. Сунула все свои шмотки в пару коробок и исчезла.

– И ты не знаешь, куда они уехали?

– Я уже сказала – в дом с двором. Это все, что я знаю.

– И вы с тех пор ее не видели?

В глазах Коры промелькнуло что-то, заставившее Люси подумать, что та все же видела.

– Может, не здесь, – добавила она, – где-нибудь по соседству?

Когда Кора не ответила сразу, Люси надавила:

– Ее убили в паре кварталов отсюда.

– Кора, это важно, – сказала Джейни. – Ты видела Николь Беллоуз когда-нибудь за те девять месяцев, что она не жила здесь?

Женщина стерла пот с носа.

– Ну да. Видела я ее и дилера в двух кварталах отсюда. Прошлой ночью, около десяти. Я там подрабатываю. Я подумала, что Николь вернулась на улицу, но она была не так одета. В толстовку с капюшоном, а жара та еще стояла. Я готовлю в заднем помещении, даже и не заметила бы ее, если б она была по-другому одета. Я подошла и сказала: «Привет, Ник, давно не виделись», – а она только и ответила: «Иди себе давай». Так вот. Ни здрасьте, ни до свидания. Когда я назвала ее по имени, вид у нее был испуганный. Может, ее какой парень преследовал или что еще…

– Она была одна?

– Вроде да. – Кора пожала плечами.

– Увидишь ту блондинку, дай нам знать, – сказала Джейни.

Они поблагодарили Кору, дали ей свои визитки и ушли.

– Она пряталась, – сказала Рейд. – Вернулась в старое место, где не выделялась на общем фоне.

– Ее описание было уж слишком расплывчатым, – пробормотала Люси.

– Здесь люди сидят тихо. Законопослушные жители не хотят проблем, потому и не поднимают шороха… Девять месяцев назад? Хорошая же у нее память. Николь общалась с молодой богатой белой девушкой. Я бы поставила на наркотики, если б не знала, что она стремилась стать девушкой по вызову.

– А это не проституция?

– Николь промышляла на улице, но раз она была умной и чистой, то могла заниматься нелегальными эскорт-услугами. Знаешь, сколько девушек по найму в таком городе?

– Увы, имею представление.

– Секс-клубы, эскорт-услуги, уличные проститутки… Что ни говори, есть полно мужчин, готовых платить за секс. – Они вернулись в машину Джейни. – Я прозондирую почву, но, думаю, мы еще раз навестим мисс Кору Фокс и покажем ей снимки – может, что вспомнит… Я высажу тебя у морга. Узнаешь что-нибудь важное – звони.

* * *

Майлз Уэст был заместителем коронера, назначенным вести дело об убийстве Николь Беллоуз.

– Две встречи за два дня после многомесячного молчания, – поддразнил он Люси. – Везет же мне…

После сокращений штата следователей в офисе коронера стало меньше, и старшим, вроде Майлза Уэста, приходилось брать на себя больше расследований, поскольку ветеранский опыт помогал быстрее их раскрывать.

– ФБР тоже участвует? – спросил он.

– По этому делу работаем вместе с полицией. Оно немножко необычное. – Кинкейд не хотелось объяснять свое непонятное положение. Вместо этого она показала Майлзу фото с убитой крысой и надписью.

Уэст закрыл глаза и медленно покачал головой.

– Все чаще хочется уйти на пенсию… Хочешь на мое место?

– У меня свое есть.

– Ладно, передумаешь – добро пожаловать. Нам тебя недостает.

– Я тоже немножко скучаю.

Работа в морге странно успокаивала Люси. Атмосфера была умиротворяющей, люди – профессиональны, и хотя день на день не приходился, все шло согласно устоявшемуся порядку. Каждый труп был загадкой, которую надо решить, – умер ли человек естественной смертью, в результате несчастного случая или преступления.

Майлз достал документы по Николь Беллоуз.

– Команда Шейлы готовит тело. Проститутка?

– Мы не знаем, работала ли она в последнее время, – сказала Люси.

– Я не осуждаю ее, Кинкейд. Никто не заслуживает такой смерти.

– Но нам важно точно узнать. Я надеялась, что вы замолвите за меня словечко. Чтобы мне разрешили присутствовать при вскрытии.

Он снова рассмеялся.

– Незачем мне за тебя просить. Одевайся. У нас не хватает рук, как и в любом морге. Твой диплом патологоанатома еще действителен. Ты ведь уже работала с Шейлой…

Люси помнила Шейлу. В морге была большая текучка среди ассистентов патологоанатома из-за низкой зарплаты, урезания бюджета и стажировки, но старшие патологоанатомы все же, как правило, задерживались, заняв свою нишу. Словно подтверждая ее мысли, когда Шейла вошла в помывочную, за ней вошли два ассистента, оба не знакомые Люси, мужчина и женщина.

– Шейла, вот тебе еще пара глаз, – сказал Майлз. – Эта перерезанная глотка интересует федералов.

– Как дела? – спросила Шейла. Она представила ей Энн и Бена, двух стажеров с биофака университета Джорджа Вашингтона. Не так давно Люси была в их положении.

Они поболтали, моя руки, и Люси сразу же почувствовала себя уютно в знакомой обстановке.

Ритуал вскрытия был почти убаюкивающим. Тело жертвы уже было взвешено, сфотографировано и вымыто – в случае убийства брали соскоб из-под ногтей, обрабатывали одежду, расчесывали волосы, делали все, чтобы найти следы хоть каких-то улик, которые запечатывали в пакетики и хранили в герметичной комнате. Кровь или влажный биоматериал сначала сушили, чтобы не дать заплесневеть или разложиться.

Жертва была обнаружена в трусиках и топе – стандартная ночная одежда для большинства женщин в жару. Все было в крови и теперь висело в сушилке.

Вне всякого сомнения, Николь Беллоуз истекла кровью из рассеченной артерии после того, как киллер перерезал ей горло, но им необходимо было все тщательно осмотреть и определить, была ли она перед смертью избита или изнасилована, или находилась под действием наркотиков. Биологические следы могли вывести на ее убийцу; коронер и судмедэксперт были важными членами следственной бригады, и, поработав в прошлом году в морге, Люси по-новому, гораздо выше оценивала эту важную часть расследования.

Она отошла в сторону, чтобы Шейла могла приступить к своему делу. Процесс был стандартным, и патологоанатомы сверялись с контрольной таблицей, чтобы удостовериться, что сделали все основные операции, – если дойдет до суда, все, что они делают сейчас, будет иметь куда большее значение.

Пока Шейла с помощниками занимались телом, Люси рассматривала запечатанные пакетики с уликами на дальнем столе. Пока ничто не показалось ей важным.

Она взяла телефон и поискала среди снимков те, которые сделала на месте преступления.

Убийца Венди Джеймс тоже оставил записку.

Явной связи между Венди Джеймс и Николь Беллоуз не было, но то, что убийцы в обоих случаях оставили записки, было странным.

В первом случае была импровизация. Эта болтливая сука уже не издаст ни звука. А во втором – явный перепев детской песенки. Смотри, как бегут шесть мышек слепых…

– Судя по углу раны, – сказала Шейла, отвлекая Люси от размышлений, – я могу с полной уверенностью заявить, что убийца был выше жертвы. – Она постучала по карте. – Убитая не ниже пяти футов шести дюймов. Не могу сказать, насколько высок убийца, но определенно на несколько дюймов выше.

– А если она стояла на коленях? – спросила Люси.

Шейла задумалась.

– Нет. Тогда разрез шел бы под углом вверх, особенно в конце. Этот под совершенно прямым углом. Лезвие не зазубренное. Он резанул ее с такой силой, что рассек несколько капилляров в ее гортани. Приставил нож к мягкому участку под подбородком и без промедления провел глубокий разрез, рассек трахею и сонную артерию. Она умерла сразу же от сильного кровотечения.

– Это точно не изнасилование, – сказала Люси.

– Никаких следов недавнего проникновения – ни вагинального, ни анального, ни орального. Но я нашла кое-что, что может показаться тебе интересным.

Люси посмотрела на стол. Грудная клетка и брюшина Николь были вскрыты. Кинкейд уставилась на полностью сформировавшийся зародыш.

– Она была беременна…

– Недель четырнадцать. Я сделаю стандартные анализы и ДНК. Найдешь подозреваемого, и я скажу тебе, он ли отец.

– Это хороший мотив, – сделал заметку Майлз.

Мотив мотивом, но крыса-то в умывальнике зачем? Беременность Николь никак не была связана с запиской на зеркале…

Люси вышла из комнаты, чтобы послать Ною сообщение о беременности Николь, затем вспомнила, что работает над этим случаем вместе с полицией. Она отправила сообщение Джейни, затем сделала пометку для себя составлять отчеты для Ноя в конце каждого дня.

Когда Кинкейд вернулась в прозекторскую, Шейла как раз закончила зашивать тело.

– Тут всё, – сказала она. – Ты знаешь, что знаю я; помимо результатов экспертизы, будет официальный отчет.

Шейла сняла перчатки и бросила их в бачок. Ее ассистент начал обмывать тело, чтобы его можно было положить в камеру до выдачи родственникам.

Кто хотел твоей смерти? От кого ты бежала? От отца ребенка?

Возможно, Ной прав и это обычное убийство. Но пока Люси занимается этим делом, она будет докапываться до правды. Мертвые не могут говорить, но за них говорят их жизнь и смерть.

Бен знаком подозвал Шейлу.

– Вы не знаете, что это такое? – Он приподнял левую руку Николь. Она была темнокожей, но ладони ее были на несколько тонов светлее. В середине одной из ладоней еле заметно виднелись три цифры.

– Она что-то записала, – сказала Шейла. – Комбинацию замка? Дату?

Люси наклонила голову набок. 565.

Она присмотрелась внимательнее.

– Похоже, тут еще что-то есть… Можете выделить чернила, чтобы можно было сказать точно? – На ладони виднелся намек и на другие цифры, такие бледные и непрописанные, что Кинкейд могла различить только 565.

– Возможно, но это займет некоторое время.

– У меня есть идея, – сказала Люси, открыла шкафчик с материалами и достала фонарик. – Вырубите-ка свет, пожалуйста.

Она подсветила фонариком тыльную сторону руки жертвы. Мощная лампочка просвечивала сквозь ладонь.

– Телефонный номер. – Она пыталась сдерживать возбуждение. Цифры были бледными, но Люси зачитала их вслух.

555-6598

Осталось позвонить Джейни. Возможно, это их звездный час. А ведь с момента убийства и дня не прошло!

Глава 11

Люси закончила печатать для Ноя отчет об убийстве Николь Беллоуз. Она могла бы сделать это дома, но ей нравилось находиться в штаб-квартире ФБР по вечерам, когда на местах оставалось мало сотрудников.

Кинкейд слышала, что в конференц-зале должен был состояться разбор полетов по делу Венди Джеймс, и ей хотелось попасть туда, но Ной ее не пригласил. Она не знала, что происходило после того, как отдел компьютерных преступлений приехал разбираться с проводами в потайной комнате. Ей хотелось узнать, что они обнаружили и есть ли там свидетельства шантажа.

Ее отношения с Армстронгом стали натянутыми, и Люси по-прежнему не понимала, почему Джош Стейн так резко выступал против ее участия. Она даже написала ему по электронной почте извинения, но он не ответил. Если б она тогда не задала вопрос Кроули, агенты никогда не узнали бы об апартаментах для высоких руководителей или потайной комнате. По крайней мере, на этой стадии расследования.

Она не должна об этом думать. Как бы то ни было, это не ее дело. У нее есть не менее захватывающее дело вместе с детективом Джейни Рейд. Она ей нравилась, и Люси многому научилась, наблюдая за тем, как следователь осматривает место преступления и допрашивает свидетелей.

Думая об этом, Люси проверила отчет, чтобы ничего не забыть, затем по электронной почте отослала его Ною, собрала вещи и пошла к выходу из здания, где ее проверил и выпустил охранник.

– Постой, – окликнул ее сзади Мэтт Слейтер.

Кинкейд остановилась, немного нервничая, и огляделась по сторонам, ища Ноя. Но его не было.

– Я хотел бы поговорить с тобой, если у тебя найдется минутка.

– Конечно. У вас в кабинете?

– Нет, я провожу тебя.

Люси поймала себя на том, что прикусила губу. Она остановилась, но внутри у нее все свело. Чего хочет Слейтер? Устроить ей выволочку?

– Не буду тянуть кота за хвост, – сказал Мэтт, как только они вышли наружу, подальше от охраны и сотрудников. – Мне не понравилась идея привлечь тебя к оперативной работе. Ты должна была остыть дома или заняться другой работой, раз у тебя окно перед поступлением в академию. Не думай, что я не знаю о твоих приятелях в верхах.

У Люси упало сердце. Она почти не слышала собственного голоса, словно тот доносился с другого конца длинного туннеля.

– Я не просила никаких особых привилегий.

– Ничего об этом не знаю. Ты умна и однажды станешь хорошим агентом, когда поднаберешься опыта, но я хочу прояснить один момент, который Ной вряд ли сумел четко выразить.

Люси боялась услышать то, что он собирается сказать, но не отводила взгляда.

– Если ты провалишь дело, это будет виной Ноя, – сказал Слейтер. – Он давал тебе слишком много свободы. Я бы не выпустил тебя из офиса.

– Вы – старший специальный агент. Если б вы хотели занять меня кабинетной работой, я не вышла бы из-за стола. – Она нервничала, но в то же время хотела, чтобы Слейтер понял, что ей вполне хватало определенности положения.

– Не знаю.

Он говорил серьезно.

– Я хорошо выполняю приказы. Я сожалею о том, что произошло при допросе агентом Стейном Кроули, но…

– Забудь. У Джоша своя манера допроса, и работу он делает хорошо. У него немного друзей, но, опять же, результаты он дает. Проблема в том, что ты даже не агент, но ведешь себя так, словно ты агент. Это кое-кого раздражает. Ты хорошо действуешь в своем роде, – продолжал Слейтер, шагнув вперед. – Люси, меня беспокоишь не ты и не твое поведение. Ты очень ценный сотрудник. Ной рассказал, что лишь благодаря тебе мы сделали самый большой прорыв в расследовании – нашли ту потайную комнату в доме на Парк-уэй. Но ситуация с Джошем иллюстрирует самую главную твою проблему на оперативной работе, о чем я говорил Ною уже несколько месяцев назад.

– Я не…

– Стейн твой начальник, – перебил ее Слейтер. – Я твой начальник. Ной твой начальник. Почему ты вообще заговорила во время допроса? Ной пытался сгладить конфликт, а когда не получилось, дал тебе дело в полиции. Ты понимаешь, на что ради тебя пошел Ной? Ты не получишь другого шанса. Если опять напортачишь, будешь отстранена не только от оперативной работы, но и от работы вообще. Запомни: ты – аналитик, а это звание в лучшем случае слабое. То есть Ною прилетит по полной, если дело развалится и ты будешь в этом замешана. Так что подумай дважды, прежде чем будешь браться за что-либо. Субординация не просто так придумана. Пользуйся этим.

– Я поняла, – тихо сказала Кинкейд. Она тоже не хотела, чтобы Ной из-за нее попал в неприятности.

Он положил руку ей на плечо.

– Как я сказал, у тебя доброе сердце и разумная голова. Однажды ты станешь отличным агентом.

Люси выдавила улыбку и подождала, пока Слейтер зайдет внутрь. Ее сердце разрывалось.

Не плакать. Не плакать.

Мэтт Слейтер прав. Сколько бы опыта у нее ни было, она не агент. Люси почти влетела в метро, впервые жалея, что у нее нет машины, чтобы просто посидеть за рулем и выплакаться.

* * *

– Прошу прощения за опоздание, – сказал Мэтт Слейтер, входя в конференц-зал.

Ной поймал его взгляд, но не мог понять выражения его лица. Он видел, что его босс зол из-за вчерашнего, но Армстронгу казалось, что тот уладил проблему. Ной жалел, что ему пришлось отстранить Люси от расследования дела Венди Джеймс, особенно сейчас. Ее интуиция была неоценима.

Однако вчера Кинкейд впала в ступор в бельевом шкафу. Вряд ли она заметила, что несколько минут вообще не двигалась. Просто стояла, пригнувшись, глядя на заднюю стенку, и не делала ничего.

Ной знал, что порой на нее накатывает приступ паники, но до сих пор он ни разу не видел этого на работе. Однако это короткое замешательство прошлой ночью, а затем утром в мотеле «Красный фонарь» было не скрыть. Честно говоря, он встревожился. Если она запаникует не вовремя, это поставит под угрозу жизни ее напарников.

Армстронг подвинул стул. Он беспокоился и лично за Люси. Работая с нею, Ной понял, что она относилась серьезно к каждому делу, каким бы оно незначительным ни было. Она пропускала его через себя, а не абстрагировалась от него.

Ной попросил Слейтера привести доктора Ганса Виго, судебного психоаналитика и заместителя директора национального управления, для составления предварительного психологического портрета убийцы Венди Джеймс. Но был и еще один мотив. Именно Виго отчислил Люси из академии после того, как она провалила свой первый психологический тест. Ною нужно было увериться, что у нее не будет срывов на работе. Не ради себя или ее будущего напарника, но ради нее самой.

В комнате присутствовали Мириам Дуглас и Генри Арчер из отдела компьютерных преступлений, а также Джош Стейн, Слейтер и Ганс. Ной отодвинул в сторону свои размышления о Люси.

– Что скажете о квартире семьсот десять? – начал Слейтер.

– Кабели предназначены для подсоединения к аудио– и видеозаписывающей аппаратуре, – сказал Генри, – но ее мы не нашли ни в квартире семьсот десять, ни у Венди Джеймс. Мы отправили ее ноутбук в лабораторию как улику первостепенной важности, надеясь, что там восстановят удаленные файлы, но пока исследование показывает, что они удалены при помощи первоклассной программы. Вряд ли мы что-нибудь оттуда добудем.

– Как насчет других квартир в том доме? – спросил Слейтер.

Ной уже готов был ответить, но Стейн его опередил:

– Я запросил у прокурора ордеры на обыск всех служебных квартир, однако управление компании препятствует нам. Мы попросили, они отказали, и мы получили ордер на семьсот десятую квартиру, – он злобно глянул на Ноя, – после того, как практически завалили дело, совершив обыск без ордера.

Армстронг не собирался спускать это с рук.

– У нас было на руках предварительное письменное разрешение управляющей на осмотр квартиры и общий ордер на обыск квартиры Джеймс, распространяющийся на субсеквентный осмотр.

– Как только вы нашли первую потайную комнату, вы должны были опечатать квартиру и связаться со мной.

Стейн не сдавался, но и Ной не отступал.

– Мы не знали, что в ней находится, пока не наткнулись на ту комнату.

– Если это дело провалится из-за обвинения в нелегальном обыске, я с вас жетон сниму!

Слейтер поднял руки.

– Никто ни с кого ничего не снимет. Прецедент предусматривает, что управление может дать допуск, и мы получили ордер до окончания полного обыска. Никакого нелегального обыска не было; это серая зона, но закон на нашей стороне.

– Я хочу прищемить хвост Кроули. Мы должны все делать правильно, – сказал Стейн.

– Если Венди Джеймс записывала секс, это дает нам целый ряд подозреваемых, – сказал Ной.

– Кого? У нас нет свидетельств других связей, кроме этого конгрессмена Бристоу, который, кстати, тоже вызвал адвоката.

Стейн побагровел от досады.

Заговорил Ганс:

– Мне кажется, мы забываем об одном важном моменте. Это мисс Джеймс снимала квартиру? Она единственная пользовалась ею?

– Что с арендными платежами? – спросил Слейтер.

– Последний раз ее сдавали на неделю губернатору Орегона, – ответила Мириам. – Это было больше месяца назад. До того, на десять дней, – одной организации по защите окружающей среды, лоббирующей конгресс; до того, на месяц, – жене чиновника по делам альтернативных источников энергии; потом идет долгий период простоя. В феврале на две недели здесь останавливался представитель профсоюза. Я копну глубже, посмотрю, не было ли у кого из них контактов с конгрессменами Кроули или Бристоу. Надо отправить агентов допросить всех их, они не местные.

– Мириам, – сказал Слейтер, – свяжитесь со всеми местными агентствами и опросите их. Нам нужна статистика.

– Скажите им не особо напирать, – сказал Ганс, – не намекать на то, что их могли записывать. Подозреваю, что если их шантажировали, то при первом же упоминании о квартире на Парк-уэй они занервничают. Попросите их отслеживать не только очевидные признаки, но и более скрытые. Любого, кто будет вести себя подозрительно или нервничать, мы рассмотрим пристальнее.

– Но Кроули сидит в конгрессе, а он признался в связи с нею! – воскликнул Стейн. – Все возвращается к нему!

– А кто слил информацию прессе? – спросил Ганс. – Может, Венди пыталась шантажировать его, а он не клюнул, и тогда она выложила снимки?

– Они были сделаны не в квартире семьсот десять, – сказала Мириам. – Мы уверены, что это имело место в каком-то местном отеле, и сейчас мы выясняем его местонахождение.

– Держите меня в курсе, – сказал Слейтер.

– Ничто не указывает на то, что Кроули не убил ее или не заказал, – сказал Стейн.

Армстронга это достало.

– Да что ты так пристал к нему? Что, если он просто засранец, который изменяет своей жене?

– Не лезь в мое дело, – сказал Стейн.

– Кроули – напыщенный тип и не хотел бы попасться на этой связи, – вмешался Ганс. – Или, если был шантаж, он не захотел бы, чтобы все вылезло наружу, но у него не было причин убивать Венди Джеймс.

– Кроме того, что она собиралась на этой неделе рассказать что-то прокурору, – сказал Стейн.

– Но ты же не знаешь, что именно, – ответил Ганс. – Она могла нервничать перед допросом. Ее личная жизнь только что была выставлена прессой на всеобщее обозрение, и из-за этого она потеряла работу. Венди испытывала большой стресс, и ни один суд присяжных не примет допрос, на котором она солгала насчет своей связи с другим конгрессменом в качестве доказательства, что у нее была какая-то опасная для Кроули информация.

– Слишком много совпадений, – сказал Стейн.

– Так может показаться, и я не говорю, что ее убийство не связано каким-либо образом с Кроули, но его алиби подтверждено, и пока его финансы заморожены и нет никаких свидетельств, что он нанимал кого-то, чтобы убить ее. Возможно, что она действительно шантажировала его, и это он выложил те снимки, чтобы не быть у нее на крючке.

Ной не рассматривал дело под таким углом. Но данное предположение имело смысл.

– И все равно, он солгал по поводу связи, а затем еще извинения…

– Чтобы это выглядело как обычная любовная интрижка.

– А что насчет самого убийства? – спросил Ганса Ной.

– Мне не кажется, что работал профессионал.

– А что это, по-вашему, доктор Виго? – спросил Слейтер.

Ганс порылся в фотографиях с места преступления.

– Я только мельком просмотрел отчет. Убийца мог не быть знаком с нею лично, но он знал о ней. Он мог случайно с нею поговорить, но близко ее не знал. Не думаю, что это случайное преступление, оно явно было подготовлено. В нем есть нечто странное, но точно сказать, что именно, я пока не могу.

– А что вы скажете о способе, каким она была задушена? – спросил Ной, глянув на Стейна. Он не мог упомянуть Люси, не взбесив его, так что продолжил нейтрально: – Коронер сказал, что ее задушили сзади.

Ганс глянул на снимок горла жертвы.

– Это странно… Не помню, чтобы видел такое раньше. И она не была изнасилована?

Прежде чем Ной успел заговорить, встрял Стейн:

– Ее пытались изнасиловать.

– Нет никаких свидетельств в пользу попытки изнасилования, – сказал Ной.

– Ее трусы были спущены, и он сделал надпись на ее заднице, – рявкнул Джош.

– Имейте уважение к мертвым, агент Стейн, – одернул его Ганс.

Стейн что-то пробормотал, извиняясь, затем продолжил:

– Я думаю, Кроули нанял какого-то гопника убить ее. Если она пыталась его шантажировать, то у него есть мотив. Убийца схватил ее, у него встало, он попытался ее изнасиловать, но у него сдали нервы.

– Если б кто-нибудь, вроде Кроули, нанял профессионала, Джеймс никогда бы не нашли или ее смерть выглядела бы как несчастный случай, – сказал Ганс.

– Или, – встрял Стейн, – как случайное убийство.

– Возможно, – подумав, ответил Ганс.

– У нас нет никаких других фактов, чтобы вникнуть в суть дела. – Слейтер откинулся на спинку кресла. – Ничего на видео с камер, ничего в ее компьютере… пока. Есть несколько потенциальных подозреваемых на базе данных из квартиры семьсот десять. Мы их допросим. Она могла крутить интригу не с одним человеком.

– Множественные связи, – сказал Ганс. – Вы не выявили никого, кроме Бристоу?

– Бристоу холостяк, так что если он спит с кем попало, это не будет для него большим скандалом, – сказал Слейтер. – Пока у нас никого нет, и записей она не вела.

– Еще одна странность, – сказал Ной. – Мы не смогли найти календарь – ни в ее квартире, ни в компьютере.

– Хммм… – Ганс снова глянул на снимки. – Нам определенно нужна еще информация. Был ли шантаж. Были ли другие мужчины. Есть ли тут финансовые или другие мотивы.

– Финансы легко отследить, – сказал Стейн.

– Если не финансовые мотивы, то что? Ради чего шантажировать конгрессмена, если не ради денег?

– Голоса! – шлепнул ладонью по столу Стейн. – Я как раз этим занимаюсь.

– Это как раз твоя работа, – сказал Слейтер.

– Я могу идти?

– Думаю, мы тут закончили.

– Согласен, – сказал Ганс. – Но я могу сказать две вещи по поводу убийцы. Во-первых, это не первое его убийство. И, во-вторых, это не сексуальное нападение.

– Вы уверены? – спросил Стейн, стоя в дверях и качаясь на каблуках.

Ной почувствовал себя неловко. Ганс Виго был одним из самых проницательных, самых опытных криминалистов ФБР. После того как он вдумчиво взвесил «за» и «против», бесцеремонное замечание Стейна прозвучало неуместно и неуважительно.

– Да, агент Стейн, я уверен, – сказал Ганс.

Джош смутился.

– Спасибо, доктор Виго, – и он быстро вышел.

За ним ушли Мириам и Генри, которые явно были готовы позаседать еще пару часов, хотя уже давно пропустили обед.

– Почему Люси Кинкейд отстранили от расследования убийства Джеймс? – спросил Слейтера Ганс. – Она наверняка могла бы сказать вам то же самое, что и я.

Ной уже открыл было рот, когда заговорил Слейтер:

– У нее недостаточно опыта для расследования этого убийства. Мы не можем допустить внутренних споров по поводу работы со свидетелями, чтобы пресса ставила под сомнение наши действия. Лучше, чтобы она оставалась в стороне. Я знаю, что она ваш друг, Ганс, и мне очень жаль, но, как бы то ни было, Джош с ней работать не хочет, а это его дело.

– Я не оспариваю ваши решения. Я пришел дать психологический портрет убийцы, и я это сделал. Я также предположил бы еще кое-что, о чем вы уже знаете, – если это шантаж, то в нем задействован не один человек. В биографии Венди Джеймс нет ничего, что предполагало бы ее знакомство с техническими деталями, необходимыми для создания хитроумной системы, наличие которой вы предполагаете в квартире семьсот десять.

– Мы уже этим занимаемся, Ганс. Спасибо вам.

– Всегда к вашим услугам. Больше не смею задерживать.

– Вообще-то, – сказал Ной, – если у вас есть минутка, я бы вкратце изложил вам убийство проститутки Николь Беллоуз. Сейчас Люси работает над ним. Она прислала мне отчет.

– Вы отправили ее работать с полицией?

– Так легче занять ее, не давая пересекаться со Стейном.

Армстронг подошел к принтеру и достал отчет. Пока Ганс его читал, Слейтер поднялся и потянулся.

– Я пошел. На начало бейсбола я уже опоздал, но к четвертому иннингу успею.

– Всегда рад видеть вас, Мэтт, – сказал Ганс, пожимая ему руку и возвращаясь к отчету. – На ладони жертвы был записан телефонный номер? Чей?

– Это виртуальный номер. Вы покупаете такой у провайдера и даете его тем людям, которым не хотите давать свой настоящий номер. Что-то вроде сервиса ответа, только когда набирают ваш номер, – вызов передается на любой телефон, какой вы хотите. Виртуальные номера популярны среди докторов, юристов, директоров компаний и, что не удивительно, преступников.

– Для проститутки имеет смысл использовать такой номер, – согласился Ганс. – Так ее постоянные клиенты могут с нею связываться.

– Но цифры были написаны на ладони жертвы, так что, видимо, кто-то дал ей этот номер. Полиция пытается получить ордер на распечатку с телефона, чтобы понять, кто купил этот номер и куда переадресовывались звонки, но детектив Рейд до завтрашнего полудня ничего не ожидает.

– У вас есть снимок записки убийцы?

Ной протянул психологу распечатку.

Ганс рассматривал снимок целую минуту. Тишина в комнате действовала на нервы, но Армстронг находил успокоение в этом процессе. Как и во время службы в ВВС, его успех основывался на сборе информации, анализе и действии.

– Вы не знаете, он принес крысу с собой? – спросил Ганс.

– У нас нет никаких свидетельств, но полиция передала крысу в нашу лабораторию для вскрытия. Спецы думают, что по содержимому желудка и тканям определят, из какого она района города.

Ганс кивнул.

– Думаю, мы можем предположить, что крыса родом из комнаты мотеля или окрестностей. Убили ее явно там, если только убийца не принес ее с собой в клетке, что привлекло бы ненужное внимание, так что действовал он, вероятно, интуитивно. Мне интересно только, собирался ли он оставлять записку до того, как увидел крысу? Или это была внезапная идея? – Ганс продолжал развивать свою теорию. – Я полагаю, что записку он написал внезапно, но точно. Он намерен убить шестерых женщин. Он явно убивал и раньше. Невозможно так глубоко перерезать человеку глотку с ходу, не имея опыта убийства. Он целенаправленно пришел сюда… – Ганс нахмурился, просматривая отчет.

– Что-то важное? – спросил Ной.

– Люси пишет, что жертва жила в том районе девять месяцев назад. Где она жила после этого? Почему вернулась?

– Детектив Рейд рассматривает ситуацию через призму проституции, – сказал Ной. – Это жестокий бизнес. Не только торговля сексом, но и наркомания, и распространение наркотиков, и отмывание денег, и все прочее.

– Не удивлюсь, если еще одна проститутка вскоре кончит так же. Этот убийца – социопат. Холодный, расчетливый, безжалостный, у него нет никакого сочувствия к жертве, – но он не психопат. У него есть цель, и он убивает не ради эмоциональной разрядки. Однако вот это, – Ганс постучал по снимку с крысой, – его собственная, личная игра. Ему все равно, увидят ли это копы. Его интеллект выше среднего, но он считает себя умнее, чем есть на самом деле, и в любом случае умнее всех остальных. Честно говоря, это один из самых опасных типажей преступников, с какими я только сталкивался. Этот тип будет убивать снова и снова, пока его не поймают, но попадется он из-за собственной самонадеянности.

Ной поблагодарил Ганса за анализ и повел его к выходу из здания. Он всегда восхищался умением заместителя директора видеть то, чего не замечают остальные. Армстронг предпочитал факты и вещественные доказательства, в то время как Ганс – почти как Кинкейд – видел скрытое.

– Как Люси? – спросил Виго, когда они оказались наедине.

– Все так же.

– Что-то не так?

Ной не удивился, что Ганс почувствовал напряженность. Армстронг не намеревался официально делать выговор Люси за нарушение субординации, но его очень беспокоило, что она настолько бесцеремонно нарушает протокол. А вдруг он ошибся, рекомендуя ее в академию? Ной впервые увидел то, что заметила отборочная комиссия, – неадекватное восприятие действительности, когда дело касается жертвы. Он не понимал, как она может так переживать за мертвых. Как можно так жить – день за днем, год за годом, работая над случаями вроде нынешнего? У нее не было такой же реакции на убийство Венди Джеймс.

– Ной?

– Я проработал с Люси два месяца, и как аналитику ей нет равных. Кропотлива. Методична. Очень умна. Но сегодня я увидел ту ее сторону, которой не замечал раньше, и я не уверен, что мне это нравится.

– Не понимаю…

– Я прочел расшифровки двух ее собеседований в ФБР.

– Они не для публичного использования.

– Она работала со мной, и я имел право получить доступ. Я знаю, что и вы их читали.

Ганс кивнул, но ничего не сказал.

– Вы понимаете, что она может сломаться?

– Что заставило вас подумать об этом?

Дело было не в неподчинении Люси. Ной предпочитал работать с людьми, которые имели собственное мнение и не боялись его высказывать, пока решения и приказы выполнялись с точностью до буквы. Но Армстронг все прокручивал в голове события того утра. Не слова Люси, но ее поведение. Это случилось не тогда, когда она сказала, что они могли бы взять дело. Это было до того, когда она вошла в комнату, и вид у нее был такой, словно она сейчас упадет в обморок. Ной не стал прямо отвечать на вопрос Ганса.

– Вы завизировали ее психологический профиль после второго собеседования, – сказал он.

– Да.

– У меня нет доступа к этому документу.

– Нет.

– У нее бывают приступы паники?

– Она сделала что-то такое, что дает вам основания считать ее опасной для себя или других?

– Она не в том положении.

– Я не дам вам отчет, но я не подписал бы ее доступ в Бюро, если б не думал, что она эмоционально способна выполнять свой долг.

– И какой ценой?

– Извините?

– Она не умеет отстраняться. Она испытывает сочувствие к жертвам сверх должного.

– Должного кому?

– Никто не может жить, ставя себя на место жертвы.

– Вы хотите сказать мне, что Люси считает себя жертвой?

– Нет. Я говорю, что она пропускает преступление через себя. Я такого не делаю. А вы?

Ганс снова не ответил прямо; его умышленная скрытность раздражала Ноя.

– Все мы привносим в нашу работу разную жизненную подоплеку и опыт. Люси не жертва, но она глубоко понимает виктимологию, гораздо глубже всех нас. Из-за того, что пережила, она по-иному видит жертв. Этому не научишься. Это как игра на рояле. Большинство способны изучить ноты и играть на рояле знакомые мотивчики. Но только некоторые становятся музыкантами. Они не просто играют, у них есть врожденный талант.

– Вы хотите сказать, что ее мания – это дар?

– Мания?

– Этим утром Люси была готова сказать или сделать все, чтобы получить это дело. Словно чувствовала личную ответственность.

– Это сопереживание, Ной. – Ганс посмотрел на почти пустую парковку. – Нам в Бюро нужны такие люди, как Люси. Слишком многие из нас устали, зациклены на работе, но не видят людей. Она видит все так, как даже я не могу. Это нелегко для нее, для вас, для ее будущего напарника. Это не бывает легко. Посмотрите, что произошло со Стейном. Вы ведь знаете, почему он захотел отстранить ее от расследования?

– Потому что она не была согласна с его программой? – Ной честно не понимал, в чем проблема со Стейном, разве что он не желал делиться лидерством.

– Она видит его насквозь. И Джош это понимает.

Армстронг покачал головой.

– Не вижу ничего хорошего для Люси в этом проклятии.

– Проклятии? Разве может проклятие спасать жизни?

– Для нее? Может.

– У нее есть крепкая семья, ее опора. И есть Шон Роган. Я знаю, он вам не нравится, но он именно тот, кто ей нужен, чтобы она сосредоточилась на своем таланте, не поддаваясь давлению.

– Вы слишком уж доверяете ему.

– А вы – слишком мало.

Глава 12

Люси приехала домой уже после восьми вечера, и у нее ужасно болела голова от того, что в метро она изо всех сил пыталась сдерживать слезы. Женщина чувствовала себя так, будто проплакала много часов, хотя не проронила и слезинки. Она понимала, что частично в ее состоянии виноват длинный день – утренний осмотр места убийства, дневное вскрытие в морге и вечерняя бумажная работа на кофе и энергетических батончиках. Немудрено, что она эмоционально вымоталась.

Но вишенкой на торте стала выволочка от Мэтта Слейтера.

Люси отперла дверь и удивилась, что не сработала сигнализация, предупреждая, что у нее осталось шестьдесят секунд на ее отключение. Дом заполнял густой запах соуса для спагетти. У Кинкейд заурчало в животе, и она вспомнила, что с утра ничего не ела, кроме булочки на завтрак.

Наверное, Диллон и Кейт изменили свои планы на вечер. Люси подозревала, что ее невестка, которая утверждала, что ненавидит кошек, втайне привязалась к их временному питомцу. Утром Люси застукала Кэт, когда та поила кота молоком.

Хорошо, значит, не придется опять есть сэндвич с арахисовым маслом и медом, ее любимую еду, когда ее брата не было дома и он ничего не готовил, а она сама с ног валилась. Люси хотела только поесть чего-нибудь и лечь спать. Она надеялась, что они не захотят с ней поговорить.

– Это я, – крикнула она, кладя кошелек и ключи на маленький столик и продвигаясь в сторону кухни. – Полдня была на убийстве, затем в морге. Хочу выпить аспирин и принять душ перед ужином.

И тут Люси ошеломленно застыла, увидев на кухне своего мужчину, частного детектива Шона Рогана, который помешивал что-то в сковородке на плите. Он улыбнулся ей, демонстрируя неповторимую ямочку на подбородке. Его темные волосы падали на один глаз, придавая ему одновременно невинный и дьявольский вид. Господи, какой же он симпатичный!

– Ты вернулся! – Кинкейд бросилась к нему, повисла у него на шее и крепко обняла, улыбаясь как идиотка. Никогда она не была никому так рада. Особенно сейчас. Особенно сегодня вечером.

Шон поднял ее и крепко обнял, затем поставил на пол и поцеловал.

– Сюрприз! – сказал он.

Люси чувствовала себя влюбленной школьницей.

– Как мне тебя не хватало… – Она поцеловала его в ответ, чувствуя себя невесомой и нелепо счастливой. – Как мне тебя не хватало!

Напряженность исчезла. Роган был тем, что ей сейчас было нужно.

– Знаю, – поддразнил он ее. Внезапно Люси снова оказалась в его объятиях, не чувствуя под собою пола.

– Шон!

– Кто-то что-то говорил о душе перед ужином? И я знаю средство против головной боли получше аспирина.

– Мой брат…

– Диллон и Кейт еще долго не придут. Здесь только мы с тобой, принцесса. – Он умудрился отключить плиту, не опуская Люси на пол. – И, возможно, кот.

– Только на время.

– Расскажешь мне об этом попозже.

– Я не думаю… – начала было Люси, не уверенная, по поводу чего хочет возразить, поскольку объятия Шона – именно то, что ей нужно было после трудного дня.

Роган поцеловал ее, идя по коридору и вверх по лестнице.

– Вот и не думай.

Он прошел до конца коридора, затем поднялся в ее комнату. Мансарда над гаражом была переделана задолго до того, как Кинкейды сюда въехали, и у нее был свой личный уголок. Шон открыл дверь плечом.

– Теперь можешь меня поставить.

– Могу.

Но Шон не стал этого делать; вместо этого поцеловал ее и отнес в ванную. Только там он отпустил ее. Заговорщически усмехаясь, открыл воду в душе и сбросил рубашку.

– Что… – Люси осеклась и уставилась на здоровенный синяк на его плече. – Что случилось?

– Да вот, сдурил немного. Взлом склада, где Дюк поставил свою последнюю усовершенствованную сигнализацию. Я же не думал, что он установит там еще и физическое препятствие в виде охранника.

Брат Шона, Дюк, один из основателей охранной фирмы «Роган Карузо Кинкейд», специализировался на создании надежных охранных систем. У них была отличная команда, только Дюку еще предстояло создать систему, которую Шон не взломал бы.

– Ты вскрыл все его коды?

Роган пожал плечами, но Люси видела, что он доволен собой.

– Он обленился. Или ему не до того. Думаю, я слишком много жаловался, что его некомпетентность чересчур долго не дает мне увидеться с тобой.

– Ему не до того? В смысле?

– Нора беременна.

– Здорово! – Люси была рада за Рогана-старшего и его жену. Норе было за сорок, и она уже и не думала, что сможет иметь детей. Они поженились три года назад, и ничего у них не выходило. – Значит, скоро ты станешь дядюшкой Шоном? Ребенок будет невоспитанным…

Внезапно перед ее глазами встал нерожденный ребенок Николь, лежавший мертвым в ее чреве. Она помотала головой, не желая думать о смерти на празднике жизни. У Шона будет племянница или племянник…

– Эй, Люси, в чем дело?

Пар из душа начал заполнять ванную.

– Ничего. Просто одно дело вспомнила. Расскажу за ужином.

– Выброси это из головы. – Он уже целовал ее, расстегивая ее блузку. – Далеко-далеко выброси…

Люси наслаждалась его поцелуями. С ним так легко забыть о работе на час или два…

– И как? – прошептала она.

– Лучше.

Рука Шона скользнула по ее ногам, когда он стягивал с нее брюки. Роган встал на колени перед ней, выпутал одну ее ногу из одежды и поцеловал пальцы. Затем взял другую ее ногу и поцеловал. Его пальцы вновь скользнули по ее телу, за ними последовали губы, и Люси начала плавиться. Она упала бы, если б Роган ее не подхватил.

Шон встал, почти на голову выше ее. Он поцеловал Люси в лоб, в нос, в губы. Он держал ее голову, пока она расстегивала его джинсы. Кинкейд спустила их до пола вместе с трусами, и они стояли, обнаженные, в заполненной паром ванной; их руки блуждали по телу друг друга, прикасались, вспоминая, на чем они закончили на той неделе, когда Шон уехал по делам.

До встречи с Роганом Люси никогда не была такой смелой, никогда не шутила по поводу секса. Он был решительным и терпеливым, он давал ей время понять свои желания, в то же время подталкивая ее искать их.

Люси обняла его за шею и поцеловала, прошептав:

– Я вправду, вправду рада, что ты дома!

Шон, не улыбнувшись, спиной завел ее под душ. Люси подскочила.

– Горячо! – Она добавила холодной воды.

– Ты же любишь горячий душ.

– Но не тогда, когда на улице пекло.

– Хватит болтать.

Роган улыбнулся и толкнул ее под струю чуть теплой воды, прижавшись к ней всем телом. Все, что случилось сегодня, все, что она слышала, улетучилось из ее головы, когда по ним каскадом полилась освежающая вода, омывая ее, вычищая из памяти все, кроме осознания того, как сильно она любит Шона.

Это было мгновение чистейшего блаженства.

Роган был взволнован, увидев, как обрадовалась Люси, неожиданно увидев его на кухне. Последние два месяца после того, как они вернулись из псевдоотпуска в Адирондаке, были тренировкой в управлении расписанием. Они были счастливы, когда им удавалось увидеться больше одного раза в неделю между ее работой в ФБР и его работой в компании. Мешало еще и то, что Шон жил в одном доме с ее братом – своим партнером, – и что она не могла позволить ему остаться на ночь, если Диллон и Кейт были дома. Он мог бы забрать ее с собой в Сакраменто, но даже не пытался, считая, что сейчас Люси занимается чрезвычайно важным для нее делом – строит карьеру.

Однако после того, как Роган увидел сегодня ее неприкрытую радость, увидел, что она испытывает откровенное удовольствие, стоя обнаженной вместе с ним в душе, все его подозрения, что она не так сильно тоскует по нему, как он по ней, смыло вместе с дневной пылью.

Шон схватил мыло и намылил ее; теперь их тела эротично скользили, от чего его член твердел все сильнее. Роган хотел закончить с душем прямо сейчас. Он лизнул шею Люси, и она засмеялась, потом куснул ее за мочку уха, и она вцепилась ему в плечи. Шон не хотел ждать. Он думал о ней каждую свою одинокую ночь в старой спальне. Что она там делает, не слишком ли много работает, правильно ли питается… Есть ли у нее развлечения… Люси не умела развлекаться, если его не было рядом. Для нее работа была всем и всегда. Шон давно понял, что он – якорь в жизни Люси, единственный, кто ей нужен, чтобы она могла подумать о себе самой, своих желаниях, своих радостях.

Он протянул руку вниз, схватил ее ногу под коленом и поднимал до тех пор, пока она не оказалась у него на бедре. Затем обнял Люси и прислонил ее к стене.

– Я хочу тебя прямо сейчас, принцесса, – сказал он. – Доверься мне.

Роган не спускал с нее темных глаз, входя в нее. Поначалу медленно. Ее дыхание участилось, и глаза закрылись. Шон поцеловал ее в приоткрытые губы, и она ответила ему, обхватив его за шею в полном доверии. Эта доверчивость и звуки, исходившие из ее груди, когда он занимался с ней любовью, прижав ее к кафельной стене ванной, заставили его дойти до пика гораздо раньше, чем оба успели получить удовольствие. Шон не пытался сдерживать себя. Не хотел. Он еще раз сделает это, сделает как надо. В постели. Там, где он сможет не торопясь показать ей, насколько ему ее не хватало.

– Давай я вымою тебе волосы.

Люси томно улыбнулась.

– Я и сама могу.

– Я хочу.

Шон нашел шампунь и вылил изрядную дозу на ее густые черные волосы; остальное размазал по ее груди, животу, между ног. Он мог бы втянуться в такой ритуал… Роган намылился ее шампунем, затем поставил Люси под душ, чтобы смыть пену. Он смотрел, как она радуется текущей по ее телу воде. Полностью расслабившаяся. Счастливая.

– Хватит, – сказал Роган и отключил воду, затем схватил полотенце, обернулся им вокруг пояса, взял другое и стал вытирать Люси. – Пошли в постель. – Он опять хотел ее прямо сейчас, но теперь спешить не будет.

Она подняла бровь и изобразила изумление, когда Шон взял ее на руки.

– А ужин?

– Он никуда не убежит. – Шон поцеловал ее груди, сначала одну, потом вторую. Ее глаза закрылись, а губы приоткрылись. – И ты никуда не убежишь.

Глава 13

Шон смотрел на спящую Люси.

Они лежали на кровати в большой комнате. Люси положила голову на его колени, рассказывая о двух убийствах, над которыми она работала, почему этим заинтересовались федералы и почему она занялась убийством черной проститутки. Шон, конечно же, слышал о сексуальном скандале, связанном с Кроули и его хорошенькой блондинкой-секретаршей. Любой в округе Колумбия, кто слушает новости хотя бы пять минут в день, не мог пропустить этого скандала. Но казалось, что Люси куда больше затрагивает жестокое убийство черной проститутки из плохих районов города. Убийца, этот откровенно чокнутый ублюдок, оставил в качестве визитной карточки убитую крысу. Он опасен. Но Кинкейд чувствовала, что Николь Беллоуз – не последняя жертва, и поскольку Люси – это Люси, она взвалила это дело на себя.

Шону нравилась ее преданность работе, но он также волновался, что Люси слишком уж отдается ей и слишком многое приносит в жертву ради других. Однако больше всего его тревожило то, что Люси обнаружила вчера в потайной комнате. Теперь, когда она смыла всю косметику, были отчетливо видны темные круги под ее глазами – стало быть, Люси не спала всю прошедшую ночь. Он должен был остаться здесь ради нее. Она должна была сказать ему об этом. Но когда Роган уже собирался спросить, почему она не рассказала ему об этом деле вчера вечером, когда он звонил, Люси уже спала.

Шон смотрел на нее. В горле у него стоял комок. Он так хотел забрать всю ту боль, что она носила в себе… Тихонько, не желая будить ее, Роган разбирал пальцами ее волосы. Ей надо поспать, и он был рад, что она расслаблялась с ним. Люси чуть пошевелилась, погружаясь в еще более глубокий сон, доверчиво лежа у него на коленях. Он никогда не предаст ее доверия.

Люси была красива классической красотой, но Рогана так тянуло к ней не по этой причине. Вернуться в родной Сакраменто на неделю было трудно по многим причинам. Не потому, что он работал на брата и считался безответственной паршивой овцой в семье, с чем Шон много лет боролся, а потому, что это означало увидеться со старыми друзьями – и подружками. Слух о том, что Роган вернулся, разошелся быстро, и посыпались звонки. Он пошел на одну вечеринку – и ушел рано. Это было уже не для него.

Шона всегда тянуло к красивым девушкам, которые знали, что они красивы, и наслаждались вниманием, которое привлекало их хорошенькое личико и горячее тело. Ему нравились и умненькие девушки, поскольку разговор с красивой дурочкой скоро надоедал. Но все девушки, с которыми он встречался до Люси, были подружками на время – красивыми и умными, но пустыми, тщеславными и требовательными. А сам Роган выбрал жизнь без обязательств.

И тут появилась Люси.

Ее бескорыстие привлекало сильнее, чем красота и ум. В этой женщине было столько надежды и сочувствия, даже после всего того дерьма, в котором ее искупала жизнь, и она каждый день свой посвящала помощи другим людям. Она искала справедливость.

Шон первым признался себе, что он эгоист. Он любил игрушки, любил быть умнее других и хотел Люси только для себя одного. Порой Роган злился, что приходится делить ее с семьей и карьерой, поскольку он хотел быть первым.

Но Шон не мог представить себе жизни без Люси. Они были вместе уже шесть месяцев, и он не жалел о беззаботном прошлом. Возвращение домой подтвердило это – если такое подтверждение вообще было нужно.

Шон не хотел расставаться с ней так надолго – на целых восемь дней, – особенно если скоро ей предстоит уехать в Куантико и ему придется видеться с ней только раз в неделю целых шесть месяцев… Идиотские правила. Интересно, насколько трудно там будет взломать систему безопасности? У них камеры накрывают весь кампус или только периметр? Надо будет попросить Люси как-нибудь взять его на прогулку по кампусу. Он разберется. Он просто не выдержит шесть дней в неделю без нее.

Шон поцеловал ее в лоб, и Люси улыбнулась во сне. Может, она и не спала. Он наклонился и поцеловал ее в губы. Она ответила ему.

В дверь позвонили.

Люси вздохнула и открыла глаза. Сонные, довольные.

– Диллон никогда не забывает ключи, – сказала она. – Который час? – Она встала и потянулась.

– Десять тридцать.

Кинкейд пошла по коридору к входной двери и выглянула в глазок. Шон следил за ней сзади.

– Это Ной, – сказала она.

Какого черта мистеру Закон-и-Порядок понадобилось здесь в такое время? Шон не знал, что вернется сегодня домой, пока не сел в самолет. Он сделал Люси сюрприз. Ной что, пытается ухлестывать за ней, пока его нет?

Люси открыла дверь.

– Входи.

Шон уставился на федерала.

– Ной.

– Шон!.. Я и не знал, что ты вернулся.

– Сюрприз.

Они согласились на перемирие после приключений за пределами Нью-Йорка; Шон нехотя уважал этого парня. Но все равно он не мог не испытывать ревность, когда этот тип был рядом с Люси. Та ничем не показывала, что ее интересует Ной, – они были просто коллегами. И друзьями. Но Шон не понимал, почему он так себя чувствовал – разве что количество людей, не безразличных Люси, было важным для ее решения связать судьбу с ним. Обычно это Рогана не беспокоило, но не в случае Люси. Это его раздражало.

Он доверял ей.

Он не доверял Ною в том, что касалось ее сердца.

– Хочешь спагетти? – предложила Люси.

– Я просто заехал сообщить тебе пару новостей.

– Ты ел?

– Нет, но я куплю сэндвич…

Люси покачала головой.

– Садись. Шон много приготовил.

Люси пошла на кухню и наложила Ною полную тарелку. Роган подошел к ней сзади и поцеловал ее за ухом.

– Вот тебе и спокойный вечер.

Люси глянула на него, и Шон увидел, что ее что-то тревожит. Она все еще беспокоилась за их отношения, и Роган подмигнул ей. Меньше всего он хотел беспокоить Люси. Он сам разберется со своей ревностью.

– Пива? – предложил Шон Ною.

– Неплохо бы.

Роган откупорил пару бутылок импортного пива, поставил одну перед Армстронгом и сел напротив. Ной благодарно кивнул и сделал глоток, затем набросился на спагетти.

– Ты всегда заходишь к Люси посреди ночи? – спросил Шон.

– Это важно, – ответил Ной, глотая. – И потом, сейчас всего половина одиннадцатого.

Люси хотелось остановить пикировку между Ноем и Шоном. После Нью-Йорка дела пошли лучше, но Роган ценил их время, проводимое наедине, и она была должна признать, что им его явно недоставало.

– Всё в порядке, – сказала Люси Армстронгу. – Нашли что-то? Или убийца пришел в участок и сдался?

– Нет, – сказал он, – но поскольку я ехал домой, я решил завернуть к тебе и рассказать о ходе расследования убийства Венди Джеймс.

В глубине души Люси была довольна.

– Спасибо.

– Спасибо? – переспросил Шон. – За то, что тебя информируют о твоем собственном расследовании?

Люси уснула прежде, чем успела рассказать Шону о Джоше Стейне.

– Меня отстранили от расследования.

– Отстранили?

Ной поднял руки.

– Старший специальный агент имеет собственные взгляды, а с учетом высокой важности дела было проблематично публично привлекать к этому делу Люси.

– Это какое-то бюрократическое дерьмо…

– Всё в порядке, Шон, – смешалась Люси.

– Да уж, конечно!..

– Я нарушила субординацию. В последнее время я часто это делала. – Кинкейд перехватила взгляд Ноя, но так и не поняла, простил ли он ее или нет: слишком уж непроницаемое лицо у него было.

– Алиби Кроули проверили – он был на заседании комитета в то время, когда была убита Венди Джеймс.

– А его финансовые дела?

– Еще не рассматривали, но по первому взгляду ничего такого. Техотдел подтвердил, что в той комнате было аудио– и видеооборудование, но не могут сказать, когда и кто его убрал. Мы тщательно обыскиваем обе квартиры в поисках улик, но пока сходимся только в том, что кто-то пытался шантажировать Кроули, и либо он не заплатил и связь вылезла наружу, либо он сам ее раскрыл, чтобы на него не могли давить.

– А ты что думаешь?

– Я… у меня мало информации. Секретаршу могли убить случайно, или же это был какой-то преследователь – она привлекла много внимания, когда о связи стало известно. Но с учетом потайной комнаты мне кажется, что ее убили именно из-за этого.

– Это дает целую череду подозреваемых, – сказала Люси.

– И никак нельзя узнать, кто там был.

– А камеры?

– Записи хранятся не более тридцати дней. Мы уже получили ордер на просмотр, и отдел компьютерных преступлений ими занимается.

– И никакого архива? – спросил Шон. – Где хранятся записи, цифровые или аналоговые? Они беспроводные или проводные? Остались на месте или еще где-то? Виртуальные или визуальные? Даже если их хранят всего тридцать дней, у них могут оставаться еще не переписанные данные за много месяцев. И, в зависимости от системы, даже перезаписанные данные можно восстановить.

Ной уставился на Рогана.

– Я уверен, что отдел компьютерных преступлений рассматривает все возможности, но я передам им твои вопросы.

Шон помотал головой.

– Это моя работа. Я этим занимаюсь. Могу проконсультировать, помочь…

– Нет, – сказал Армстронг. Затем проворчал: – Спасибо за предложение, Но мы ведем это дело внутриведомственно. Это одна из причин, почему Люси отстранили. Пресса. Мы не можем позволить, чтобы убийца узнал что-нибудь, что позволит ему отвертеться от судебного разбирательства, когда и если мы его найдем.

– У меня есть разрешение, – сказал Шон.

Люси схватила под столом руку Рогана. Она действительно не хотела, чтобы он в это лез. Шон был хорошим специалистом, но не мог соперничать с отделом расследования компьютерных преступлений ФБР.

– Что касается убийства Николь Беллоуз, – сказала Люси, меняя тему, – то Джейни прислала мне сообщение, что они получили ордер на распечатку данных провайдера виртуальных номеров. Это займет пару дней, но мы получим имя зарегистрированного владельца, список номеров и куда их перенаправили.

– Виртуальные номера? Есть же с десяток способов обойти их! – сказал Шон. – Купить предоплаченную кредитную карту за наличные и использовать ее для получения номера.

– И почему я не удивлен? – вздохнул Ной.

– Это же элементарно. Но не все используют виртуальные номера для нелегальной деятельности. Этим пользуется и законный бизнес.

– Это все равно займет несколько дней, – сказал Армстронг. – Я и прежде имел дело с такими компаниями, и ордер должен быть железным. Законы о неприкосновенности личной жизни и все такое.

– Ты против неприкосновенности личной жизни? – резко спросил Шон.

– Когда это идет на руку преступникам.

– Это наводка, и система в таком случае работает, – вмешалась Люси. – Защищает частную жизнь и добывает информацию, которая нужна нам для поиска убийцы Николь. Мы не знаем, какой номер выведет на ее убийцу, но это может дать нам очередной кусочек мозаики.

Ной положил вилку – он съел все дочиста.

– Еще? – предложила Кинкейд.

– Нет, спасибо. Мне завтра рано вставать. Держи меня в курсе своего расследования.

– Конечно. – Люси пошла к двери.

На пороге Ной помедлил, затем сказал:

– Вечером на совещание приезжал Ганс Виго. Я поговорил с ним об убийстве Беллоуз. Он согласен, что убийца еще раз нанесет удар. Он также говорит, что убийца – не психопат. Честно говоря, я не понимаю, откуда он это знает.

– Зато я понимаю.

– Да?

– Убийца жесток и не чувствует угрызений совести, так что некоторые назвали бы его психопатом, но у настоящего психопата преступление вызывается психическим расстройством. Жестокий психопат может сочувствовать своим жертвам, но необходимость убивать или причинять боль отодвигает сочувствие на задний план. Социопат может не быть жестоким, но у него полностью отсутствует сочувствие. Взять, к примеру, мошенника, который выманивает сбережения у восьмидесятилетней старухи, – никакого чувства вины за то, что он ломает ей жизнь, даже если она умрет от голода на улице. Но тот же самый мошенник никогда хладнокровно не застрелит женщину. Социопаты не всегда жестоки. Однако если тебе попался жестокий социопат, он гораздо менее предсказуем, чем психопат, которого куда легче вычислить, когда определен его почерк. Я думаю, Ганс понимает, что убийца хотел убить именно Николь Беллоуз, поэтому он ее и убил. Не потому, что убийство доставляет ему глубокое удовольствие или имеет какой-то смысл. Психопат подождал бы несколько дней, может, недель или месяцев прежде, чем убить снова. А этому убийце не надо остывать. Он намерен выполнить свой план, каким бы тот ни был, а потом может больше никогда никого не убить.

– Если будет еще убийство, сразу звони мне, – сказал Ной.

– Конечно.

Люси хотелось спросить его, что он сказал Гансу – если сказал, конечно – об их разговоре сегодня утром. Ей хотелось знать, внес ли Армстронг что-нибудь в ее характеристику. Но он ничего не сказал, а она не стала спрашивать.

– Доброй ночи.

Ной ушел, так и не сняв странного напряжения между ними. Но все же он зашел, хотя и не должен был, – возможно, так он давал ей понять, что все в порядке.

Кинкейд вошла в большую комнату. Шон стоял, на его виске пульсировала жилка.

– Что с ним нынче такое?

– Ты всегда это спрашиваешь.

– Но тут что-то еще.

– Я рассказала тебе, что наговорила ему сегодня утром. Я перешла границу.

– Вряд ли. Он тоже не ангел.

– Шон… – она замялась.

– Что?

– Со мной говорил Мэтт Слейтер, старший специальный агент. То, что я наделала вчера, действительно подняло волну, и Ною влетело из-за меня. Он отвечает за все мои промахи. Я не хочу сидеть дома оставшиеся три недели, но и не хочу, чтобы у него были проблемы, если я что-то провалю. Слейтер сказал, что у меня особые привилегии, и все это знают.

– Чушь собачья, – ответил Шон. – Ты заслужила свое место.

– Может быть, – сказала Люси.

– Никаких «может быть». ФБР – не богадельня; тебя не назначили бы аналитиком, если б ты не была квалифицированным специалистом и они не знали бы твоих способностей.

Люси села на диван.

– Я не хочу привилегий, Шон.

Он сел рядом с ней и прижал ее голову к груди.

– Ты не можешь заставить людей перестать думать так, как они хотят, правы они или нет. Но ты заслужила все, что у тебя есть.

Люси надеялась, что Шон прав. Последние семь лет были порой такими «американскими горками», что она не знала, что и думать о своих мечтах и целях. Это действительно ее мечты и цели? Кем бы она была, не подвергнись семь лет назад изнасилованию, переданному онлайн в Интернет?

– Люси? – Шон повернул ее голову так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза.

Кинкейд проглотила слезы. Она не хотела жалости от Шона. От кого бы то ни было. Особенно от себя.

– Поговори со мной.

Она покачала головой.

– Мне жаль, что меня не было здесь прошлым вечером, – сказал Роган.

– Всё в порядке. – Это показалось почти правдой.

– Если тебе когда-нибудь будет нужно о чем угодно поговорить, знай – ты всегда можешь поговорить со мной. Да?

– Да. – Голос ее дрогнул. – Большую часть времени мой разум убеждает меня, что все это произошло с кем-то другим. Я просто наблюдатель, как та камера в те ужасные дни. А потом я вижу что-нибудь, и все возвращается. Разумом я понимаю, но тело не слушается, и я не могу преодолеть панику.

Шон покрепче обнял ее, и Люси припала к его плечу.

– У меня есть ты – и это решает все, – прошептала она.

– Я никуда не денусь, ты же знаешь.

– Когда Мэтт Слейтер сказал, что я в привилегированном положении, мне показалось, что это правда. А вдруг без этого я не попала бы в ФБР? А вдруг я потеряю контроль во время такого приступа паники? Меня уже раз турнули из академии… Вдруг мне просто надо оставить мечты? Есть еще много о чем мечтать…

Говоря это, Кинкейд верила собственным словам, – вот только никакой другой карьеры она не хотела. Семь лет, посвященных стремлению попасть в ФБР и бороться с преступностью, не прошли для нее даром. Они необратимо изменили ее.

– Послушай меня.

Люси повернула голову, чтобы посмотреть на Шона. Его синие глаза были настолько пронзительными, что она не могла отвернуться.

– ФБР чертовски повезло с тобой, Люси Кинкейд. Этот Мэтт Слейтер – козел, если считает, что тебе дадут любое место по первому твоему желанию. Ты заслужила его. Ты чертовски хороший коп, пусть и без жетона. И ты будешь отличным агентом. Это знаю я, знаешь ты. Не сомневайся, принцесса. Ладно?

Она улыбнулась.

– Спасибо за то, что ты в меня так веришь.

– Это легко. – Роган наклонился и поцеловал ее. – К тому же я мог бы помочь.

Люси понимала, что Шон хочет помочь. Он любил загадки, и его интеллекту нужен был вызов.

– Ты мог бы быстрее получать информацию, – сказала Люси, играя на его эго. – Но отдел компьютерных преступлений свое дело знает. ФБР нанимает лучших компьютерщиков.

Шон склонил голову набок.

– Лучших? Я обижен!

Люси усмехнулась и покачала головой. Как же она любит Шона! Он умеет снять напряжение единственным нужным словом.

Она поцеловала его.

– Лучших после тебя.

– Ты должна загладить обиду. Моему эго нужны поглаживания. Может, даже массаж…

– Правда?

– Ничего не желаю так, как провести следующие три недели, купаясь в лучах твоего безраздельного внимания, – сказал Шон. – Но ты не бросишь свое дело.

– Да, но…

– Никаких «но». Ты любишь свою работу. Она тебе нужна. Ты спятишь, сидя дома целый день, а я хочу ублажать тебя круглые сутки, да и работы у меня сейчас нет. Мой брат и твой брат сожрут меня за сачкование, поскольку я не приношу им длинных баксов.

– Я просто… – Люси осеклась. Чего она хочет? Иногда она не знала сама.

Шон погладил ее по щеке и заглянул прямо в глаза.

– Кончай сомневаться в себе. Мне плевать на опыт других копов; у тебя чутье ничуть не хуже, чем у них.

– Спасибо.

– Думаю, что этот говнюк Стейн мне не понравится.

Ей пришлось прикусить щеку, чтобы не улыбнуться.

– Нет. Но свое дело он знает. И опыта у него больше, чем у меня.

– Он забрал твое дело.

– Это дело его и Ноя. Я – просто аналитик.

– Чертовски хороший аналитик.

Люси поджала губы.

– Ты очень ласкаешь мое эго.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

– Я еще много что умею.

Об их ноги начал тереться кот.

– Тебе надо дать ему имя, – сказал Шон. – Чтобы, если он меня достанет, я знал, как его звать.

– Я не могу его оставить у себя.

– Почему? Он тебе нравится.

– Да, но я уеду в академию через три недели. Я не могу просить Кейт и Диллона заботиться о моем коте.

– Я позабочусь о нем.

– Не знала, что ты любишь котов.

– Этого – люблю.

– Тогда ты и дай ему имя.

– Хорошо. – Роган взял кота и уставился на него. Кот мяукнул.

– Он назвал тебе свое имя? – усмехнулась Люси.

Шон одарил ее кривой усмешкой.

– Сначала мне надо познакомиться с ним как следует, если уж он поедет ко мне.

Они сидели на диване. Шон одной рукой обнимал Люси, другой гладил кота.

– Спасибо, что выслушал меня.

– В любое время, принцесса. – Роган поцеловал ее в макушку. – Я люблю тебя. Думаю, ты раскроешь это дело, и Ною лучше самому ткнуть этого самого Джоша Стейна носом, пока я этого не сделал. А то мне прямо не терпится.

Глава 14

Айви смотрела новости со все нараставшим ужасом.

Это неправда.

Она глянула на дверь соседней комнаты, где спали Сара и Мэдди. Они спали уже слишком долго, но у Айви не хватило духу будить их. Девушка не хотела, чтобы они услышали новости.

Жертва, задушенная в парке Рок-Крик, опознана как любовница влиятельного председателя юридического комитета палаты представителей конгресса Алана Кроули.

Венди Джеймс, секретарша лоббистской фирмы «Девон Салливан и партнеры», была найдена мертвой во вторник утром. У полиции федерального округа Колумбия нет комментариев, но источник в ФБР указывает, что бюро взялось за расследование.

В прошлом месяце стало известно, что мисс Джеймс является любовницей конгрессмена Кроули. Сначала конгрессмен от Лос-Анджелеса отрицал обвинение в адюльтере, но после всплывших в Интернете фотографий, признался в этом.

Конгрессмен не отвечает на постоянные звонки в свой офис. Его начальник штаба сделал заявление, что Кроули полностью сотрудничает с властями. ФБР не дает комментариев, но источник оттуда указывает, что агенты не считают убийство случайным. Источник в Капитолии утверждает, что конгрессмен Кроули отменил запланированную поездку в Калифорнию в прошлую пятницу.

Мы будем сообщать вам о ходе расследования этого громкого дела.

Айви пробежалась по каналам, чтобы узнать побольше об убийстве Венди Джеймс, но репортеры не сообщали ничего нового.

Венди мертва.

Она ходила по комнате отеля, пытаясь убедить себя в том, что убийство Венди никак не связано ни с ней, ни с пожаром, но она лгала себе. Конечно, все связано.

Кто-то пронюхал, что она записывала встречи Венди с тем конгрессменом и другими мужчинами. Теперь Венди мертва, и кто-то пытался убить Айви и остальных девочек. Только вот записи погибли в огне…

Сержио? Тот парень, что заплатил за записи? Но зачем? Он мог легко убить Айви после того, как она отдала бы их ему, но она даже отдать ему их не смогла. Разве что он украл их, а потом поджег дом… Но зачем?

Он спас твою сестру. Он дал тебе тысячу долларов. Он собирался дать тебе еще десять тысяч, прежде чем твой дом сгорел. Зачем ему тебя убивать?

Венди была умна, но в конце концов полиция выяснит, что Венди и Айви были в деле вместе.

Она еще раз попыталась дозвониться до Керри, но безуспешно. Черт, почему она не вышла на связь? Девушка позвонила Николь, от страха дважды набрав не тот номер. Николь должна была прийти сюда этим утром. Айви не подумала об ее отсутствии. Ее замутило, когда она поняла, что совсем забыла о Николь, пытаясь спасти Сару… Кто-то взял телефон, но не ответил.

Айви слышала чье-то дыхание. Николь?

Она молчала, но не бросала трубку.

– Ищешь Николь?

Мужской голос. Насмешливый. Сначала Айви подумала было, что Николь подцепила клиента, но уже тогда поняла, что Николь мертва.

Как Венди.

– Где она? – спросила Айви, слишком тихим голосом, чтобы разговаривать с убийцей. Она была испугана, и он понимал это.

Человек хмыкнул.

– В морге. Ты на очереди. Я ближе, чем ты думаешь.

Айви бросила трубку. Ее телефон зазвонил; она бросилась в ванную и сунула его в раковину. Ее вырвало; горло ожгло желудочным соком. Девушка упала на пол, уронив голову на руку. Живот словно резали ножом.

– Айви? – В дверях стояла Мэдди. – Ты в порядке?

А что, не видно?

– Собирайся. Мы уходим.

– Я не хочу.

Айви села. Ее трясло.

– Придется, – сказала она хриплым голосом. – Николь мертва!

Это было все равно что ударить Мэдди. У нее задрожали губы, глаза набухли слезами. Айви с трудом встала с пола ванной и прополоскала рот.

– Дай мне твой телефон.

Мэдди сунула руку в карман. Айви и его бросила в раковину. Когда та наполнилась, она отключила воду, обошла Мэдди и вернулась в комнату. Даже вещи распаковать не успели… Айви достала рюкзак из шкафа и застегнула молнию.

Мэдди пошла за ней, но не стала даже пытаться собирать вещи.

– Почему мы не можем остаться здесь? Тут безопасно.

Нигде не безопасно. Разве что Айви удастся исчезнуть. Но у нее не было денег, и идти тоже было некуда.

Венди мертва.

Был еще один вариант, но Айви понятия не имела, не сменила ли Венди своей укромной норки после того, как они поссорились. Венди должна была знать, что это Айви выложила в Сеть снимки ее с Кроули, в результате чего все попало в прессу.

– Мы должны уходить, – сказала Айви, усталая и эмоционально вымотанная.

– Нет!

Мэдди никогда не спорила с ней. Айви не знала, что сказать, просто посмотрела на подругу.

– Джослин пытается нам помочь, – умоляла Мэдди. – Ты сама так говорила. Так зачем же теперь бежать? Почему ты все должна делать сама?

Потому что больше некому.

– Я должна забрать Мину, – сказала Айви. – Николь оставила ее у Марти. Они тоже могут быть в опасности. Ты что, не понимаешь? Венди и Николь мертвы. Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с тобой или кем-нибудь еще.

Или Сарой. Боже, во что я ее втянула?

– Венди тоже мертва? – Мэдди покачала головой, закрыв лицо руками.

Черт, Айви, ты просто сама деликатность!

– Я только что увидела в новостях, – тихо сказала она. – Прости, Мэдди. – Нужно быть сильной ради всех их. Нужно помнить, что они прошли через ад, но она должна вывести их оттуда.

Айви только не знала, удастся ли на сей раз спасти всех. Это так тяготило ее совесть, что хотелось бросить все и забиться куда-нибудь.

Только не домой.

В щель скользнула ключ-карта, с шелестом открылся замок. Дверь распахнулась внутрь. С колотящимся сердцем Айви полезла в рюкзак за пистолетом.

– Это я, – сказала Джослин. Она поставила большой пакет с заказанной едой на столик возле двери. – Я привела моего мужа, Криса.

Из-за спины Джослин выступил мужчина. Он был среднего роста и сложения, с симпатичным лицом и добрыми глазами.

Айви посмотрела на Джослин. Она обещала защитить Сару, но Айви не была уверена, что Крис Тейлор сохранит тайну.

– Давай сядем и обсудим ситуацию, – сказала Джослин. – Ты в опасности. Твоя сестра в опасности.

– Не надо. Это сложно.

– Я могу устроить… – начал было Крис.

Айви перебила его:

– Николь мертва!

Джослин была потрясена. Она подошла к Айви и взяла ее за руки. Та вырвалась – и тут же пожалела об этом; но она не хотела, чтобы ее утешали. Джослин не преследовали за похищение ребенка. По ее следу не шел убийца.

Айви отвечала за себя с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать лет; она даже не умела принимать помощь. Она попыталась – и к чему все это привело? Ее импровизированная семья разлучена. Две подруги мертвы. Керри не отвечает на звонки. А что, если и она мертва?

– Айви, ты уверена? Я ничего не слышала в новостях…

– Более чем уверена.

– Тогда нам надо позвонить в полицию.

– Нет, нет, нет! – Айви терла виски. Она не знала, что делать.

– Они не отдадут Сару человеку, который ее насиловал.

– Вы не знаете моего отца, – процедила сквозь стиснутые зубы Айви.

Все смотрели на нее и ждали ее решения. Искали у нее ответа. У нее не было ответов. Что же они с Венди наделали? Блестящий план заработать денег и выправить им с Сарой новые документы, чтобы уехать в Канаду, сорвался. Венди мертва. Денег нет. На руках у Айви трое беспомощных подростков, и нет никакой возможности защитить их от опасности.

Из соседней комнаты вышла Сара.

– Э… Айви? Что случилось?

– Давай поговорим об этом вечером, – спокойно сказала Джослин. – Крис знает людей, которые смогут с этим разобраться. Мы сможем защитить всех вас.

Только вот эти люди могут позвонить ее отцу. Прежде всего защита нужна Саре, а они бросят ее в львиный ров. У Айви была одна идея, и она взмолилась Господу, чтобы Он выполнил это одно-единственное ее желание. Ради Сары.

– При одном условии, – сказала Айви. – Я знаю место, где Сара будет в безопасности. Я увезу ее туда. Она остается полностью в стороне, ее просто не существует. Вот тогда я буду говорить с полицией.

Джослин глянула на мужа, и они обменялись молчаливыми репликами.

– Прошу вас, – взмолилась Айви. – Они не смогут защитить Сару.

– Если Сара даст показания против него…

– Таковы мои условия. Я хочу покончить со всем этим. Я так устала, Джослин… – Ее голос дрогнул.

Сара заплакала. Айви сделала глубокий вдох. Сейчас она не имеет права быть слабой.

– Это не только из-за Николь, – сказала она. – Венди тоже мертва.

– Венди? – спросила Джослин. – Кто это?

– Венди Джеймс. По всем каналам только об этом и говорят.

У Криса глаза полезли на лоб.

– Любовница конгрессмена Кроули?

– Любовница? Вряд ли. Ты когда-то спросила, как я попала в этот бизнес, – сказала Айви Джослин. – Через Венди. Мы были партнерами.

Крис нахмурился и сел на диван. Айви повернулась к Джослин.

– Я собираюсь отвезти Сару к единственному человеку, которому я могу доверять, а затем буду говорить с полицией. Мне нужна пара часов.

Джослин протянула Айви свои ключи.

– Звони, если что. Мы будем ждать здесь.

– Я сломала свой телефон – боялась, что убийца Николь каким-то образом найдет меня.

– Откуда ты знаешь, что Николь мертва? – спросил Крис.

– По ее номеру ответил какой-то мужчина. Он сказал мне, что она мертва.

Мэдди подавила крик и выбежала из комнаты. Айви хотела бы поговорить с ней, но времени не было.

– Возьми мой. – Джослин протянула ей сотовый. – Я буду звонить тебе с номера Криса.

– Спасибо.

Айви обняла ее. Внезапно ей расхотелось ехать. Пусть все решения принимают Джослин и Крис Тейлор. Пусть хоть раз кто-то скажет ей, что делать. Пусть кто-то другой защитит ее…

Но за спиной Джослин Айви увидела сестру, такую защищенную – и уязвимую. Она не заслуживала этого.

Айви отпрянула и, прокашлявшись, сказала:

– Я скоро.

* * *

Мэдди не слушала спор Джослин и Криса. Последний не хотел ждать и требовал немедленно позвонить в полицию, Джослин же хотела дать Айви время до утра.

– Можно я ванну приму? – вмешалась она.

Джослин кивнула.

– Конечно, Мэдди. Есть хочешь? – Она показала на пакеты с едой.

Мэдди покачала головой и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой.

Она взяла свой рюкзак, пошла с ним в ванную и закрыла дверь. В номере была большая овальная ванна, в которой Мэдди могла легко утонуть. Девушка включила воду и разделась. От пара запотело зеркало. Хорошо. Она не хотела смотреть на себя, зная, что намерена сделать.

На самом дне рюкзака, среди тампонов, противозачаточных таблеток и презервативов валялась маленькая баночка. Айви многократно обшаривала ее комнату на предмет наркотиков, и Мэдди научилась хорошо их прятать.

Она не постоянно их принимала. Она действительно хотела, чтобы Айви гордилась ею, хотела завязать. Но что она могла сделать? Айви была сильной. Она дала им хороший дом, старалась подбирать им таких клиентов, чтобы те не били их, находила способы зарабатывать, о которых Мэдди и понятия не имела, когда впервые вышла на улицу, чтобы добыть денег на наркотики.

Она не хотела снова становиться той отчаявшейся девочкой, которая торгует собой за наркотики. Но для Айви на первом месте стояла ее сестра. Мэдди не удивилась бы, если б Айви не вернулась. Если б она просто исчезла вместе с Сарой.

По ее щекам побежали слезы.

Она открыла баночку. Осталось шесть маленьких голубых таблеток. Мэдди взяла две, проглотила, запила водой из-под крана. На дне раковины лежали мертвые телефоны, напоминая ей, что Николь тоже мертва. Ванна быстро наполнялась, и Мэдди отключила воду. Она была слишком горячей. Девушка подождала минуту, чтобы вода чуть остыла, а таблетки счастья начали действовать.

Она прислонилась к двери ванной.

Джослин и Крис все еще разговаривали.

– Нельзя ей доверять, – говорил Крис.

– Она – как я.

– Нет! – Крис добавил еще что-то, тише, Мэдди не расслышала. Затем: —…никогда такого не делала.

– Я бы сделала все, чтобы выжить, – сказала Джослин. – Если б Кэти не нашла меня тогда, то… я понимаю Айви. И не откажусь от нее.

– Если она утром первым делом не пойдет в полицию и не расскажет все, что знает, тебе придется оставить ее. Тебе плохо. Я каждый вечер это вижу. Я не могу стоять и смотреть, как ты страдаешь.

– Ты всегда был моей опорой, Крис. Но я не сказала Айви, что ты с самого начала все знал. Я как-то раз сказала ей, что у нас нет друг от друга секретов. Но вряд ли она предположила, что я всем делилась с тобой.

– Ей и не надо знать, что я в курсе.

Джослин что-то пробормотала, затем Крис сказал:

– Если Сара заявит на отца, ни один суд не отдаст ее ему. Я не хочу, чтобы у тебя были постфактум неприятности из-за пособничества.

– Кончай говорить, как адвокат. Кёрк Эдмондс богатый, влиятельный человек, у него хорошая поддержка. Влиятельные люди отмазываются от отвратительных преступлений. Ты сам знаешь, Крис.

– А ты не думаешь, что Айви может лгать?

– Нет.

– Ты доверяешь этой девушке больше, чем я.

Мэдди укусила себя за руку, чтобы не закричать. Симпатичные мужчины – такая же дрянь, как и уроды.

Голова у нее приятно кружилась, но на душе было горько. Она взяла еще одну таблетку, чтобы заглушить тоску, и скользнула в воду. Вода была все еще горячей, но терпимой. Она не хотела дольше слушать разговор, не хотела слышать ни о каких сомнениях.

Айви постоянно спасала ее. Без нее Мэдди давно бы уже умерла.

Она сунула в уши наушники и стала слушать «Эванессенс». Проникновенные, душераздирающие мелодии успокаивали и утешали.

Мэдди медленно расслабилась, забыв о Тейлорах, о боли, о том, что кто-то хочет ее смерти.

* * *

Когда Айви ввела Сару в церковь, покой коснулся ее сердца, и она сразу поняла, что поступила верно. Почему она не пришла к отцу Полу сразу после пожара?

По иронии судьбы, единственным человеком, которому она по-настоящему могла доверить Сару, был служитель Божий. Отец Пол дал ей надежду, когда она ее лишилась, и за это девушка была обязана ему жизнью.

Сара вошла в маленькую старую церковь с ощущением благоговения. Айви увидела, что ее сестренка успокоилась, что ей тут уютно и безопасно.

Отец Пол стоял рядом с Айви. Он был тщедушным семидесятилетним мужчиной с огромной харизмой. Когда она впервые увидела его шесть лет назад, ей показалось, что его голову окружает нимб. Айви списала это на галлюцинацию, вызванную страхом и гневом, но когда она смотрела на него сейчас, его спокойное лицо давало ей редкое ощущение истинного покоя.

– Я присмотрю за ней, – сказал он.

– Спасибо, – срывающимся голосом произнесла девушка. – Я не…

– Тссс, дитя.

Айви подошла по пустому проходу между сиденьями к тому месту, где Сара застыла перед статуей какого-то святого.

– Слушайся отца Пола, – сказала она Саре.

Та крепко ее обняла.

– Все будет хорошо, Айви. Бог защитит нас. Он ответил на мои молитвы и привел меня к тебе, и я буду каждую минуту молиться, чтобы он защитил тебя.

Айви не хватило духу сказать Саре, что Богу не до них. Если б это было не так, Он поразил бы молнией Кёрка Эдмондса в тот самый момент, как этот человек изнасиловал свою старшую дочь. Но если вера успокаивает Сару, то это облегчает и душу Айви. Отец Пол перехватил ее взгляд. Он ничего не сказал – да и не нужно было. Она ушла, не оглянувшись.

Церковь Святой Анны стояла недалеко от того места, где жила Айви, но оба района сильно отличались. Церковь отца Пола находилась в неблагополучном районе к северо-западу от Капитолия, а дом Айви на Хоторн-стрит находился в кластере ухоженных домов посреди офисов, которые вполне себе работали.

Марти Норт была пастором церкви Милости Господней, состоявшей из маленькой церквушки и яслей, зажатых между двумя более крупными зданиями. Айви никогда не знала в детстве, что бывают женщины-священники, и, возможно, именно потому ее тянуло в эту маленькую, бедствующую церковь. Она была полной противоположностью шикарному богослужебному центру ее отца – от пола пастора до размеров и качества здания и цвета кожи прихожан.

Айви не любила думать о том, что люди, которым она больше всего доверяла, имели ту же профессию, что и ее отец. Как сказала бы Марти, что есть, то есть. Это простое клише помогало Айви много раз, когда ей хотелось орать от несправедливости жизни.

Девушка смотрела на темное здание – и вдруг осознала, что не знает, где живет Марти. В этом районе, да, но не в церкви. Было уже за полночь, и она не хотела ее будить. Николь доверила Марти Мину, как и Айви. Может, так оно и лучше… Пусть спит, а Айви сама разберется с полицией.

Она развернула машину и поехала к своему сгоревшему дому на Хоторн-стрит, находившемуся в четырех кварталах. Припарковалась на улице и прошла пешком четверть квартала. Хотя пожар потушили сорок восемь часов назад, запах гари все еще висел в неподвижном горячем воздухе. Подойдя поближе, Айви подумала, что дом кажется темным из-за тени, но когда она оказалась прямо напротив места, где он стоял, она поняла, что его просто нет.

Он сгорел почти дотла, остались одни стены.

Все, что у нее было, все, что она накопила – тысячи долларов наличными, паспорта, удостоверения, видео, которое могло бы дать ей еще десять тысяч, чтобы начать жизнь в Канаде… все погибло.

Когда она вернулась в машину Джослин, из глаз ее капали слезы.

* * *

Айви почуяла смерть, как только вошла в комнату отеля. К горлу подкатила желчь, она задохнулась от тошнотворного запаха крови.

Кровь была повсюду. Муж Джослин лежал ближе всего к двери с перерезанным горлом. Кровавые дуги пятнали рвотно-зеленые обои и бледно-золотые ковры. Глаза его, затуманенные и безжизненные, казались ненастоящими. Как давно он мертв?

Это моя вина.

Джослин свернулась клубком на полу в ногах кровати. Айви подошла к ней, села на корточки. Слезы хлынули из ее глаз, когда она увидела, что убийца сделал с человеком, пытавшимся ей помочь.

Ее невозможно было узнать.

– Джос… – Айви закрыла глаза, задышала ртом, чтобы только ее не вырвало.

Как убийца вошел? Отель же охраняется! Разве тут нет камер? Почему они не кричали? Почему никто не остановил этого безумия?

Она не должна была втягивать в это Джослин.

Ты следующая. Он найдет тебя и убьет.

Кто, черт побери? Кто убивает всех тех, кто помогал ей? Айви встала и поняла, что стоит в луже крови. Кровь выступала кровавыми лужицами по краям ее пластиковых шлепок. Она прижала руку к желудку и бросилась в ванную, но не успела. Ее вырвало в мусорную корзину возле стола, и в этот момент она поняла, что не видит Мэдди.

Айви огляделась, но Мэдди не было.

Ванная была закрыта.

Девушка достала из рюкзака пистолет, трясущимися руками повернула ручку и толкнула дверь. Отскочила, держа пистолет обеими руками, готовая начать стрелять при первых признаках угрозы.

В ванной комнате никто не прятался. Но сама ванна не была пуста.

Мэдди лежала в наполненной почти до краев ванной. Вода была настолько красной, что казалось, что это розыгрыш. Однако это не был розыгрыш. Это была кровь Мэдди, которая сочилась из ее рук, скрытых под водой. Глаза ее, слава Богу, были закрыты. Айви не знала, переживет ли она тот укор, с которым всегда смотрела на нее Мэдди. Голова ее склонилась к плечу, словно она спала.

Айви обернулась и увидела зеркало.

Кто-то написал на нем кровью.

Беги, так быстро, как сможешь, беги.

И Айви побежала.

Глава 15

Четверг

То, что больше всего беспокоило Люси в этом роскошном номере исторического отеля «Потомак», была не кровь, пропитавшая золотистый пушистый ковер, не знакомый медный запах крови, разложения и новых латексных перчаток, даже не тела, которые еще не унесли.

Ее внимание привлекли и продолжали преследовать пятна крови, веером забрызгавшие светло-зеленые стены, засохшие капли на картине с изображением какой-то знаменитой битвы времен Американской революции[9], придававшие трагической сцене живописную глубину. Брызги покрывали тяжелые узорчатые парчовые шторы, они даже запятнали оконное стекло. Кроме перевернутого стула и пролитой на пол двухлитровой бутылки минералки – что добавляло застоялого сладковатого привкуса воздуху в закрытой комнате, – все остальное было на своих местах, по крайней мере на первый взгляд. Это было странно и сбивало с толку с учетом жестокости убийства.

Два трупа лежали в гостиной и один – в ванной. Помещение являлось большой гостиничной комнатой с «жилым» пространством, состоящим из дивана, стульев, письменного стола и стола переговоров на шестерых.

Спальное отделение представляло собой возвышение со шкафом и двуспальной кроватью. В ванной умерла от потери крови неизвестная девушка. Разница между вчерашним и нынешним местом преступления бросалась в глаза: самый дешевый в округе Колумбия мотель и самый дорогой отель.

Люси стояла в стороне, пока детектив Рейд сыпала приказами вперемежку с проклятиями, и подсчитывала в уме, сколько Джейни будет должна внуку. Уже сейчас она наговорила на два доллара пятьдесят центов, и, похоже, счет на этом не закончится. Это успокаивало издерганные нервы Люси. Хотя тревогу вызывало не само преступление. Это была работа того же самого убийцы.

Джейни не говорила об этой связи, но когда Люси вошла в комнату отеля, она увидела тот же рисунок кровавых брызг, что и в мотеле «Красный фонарь». Много ли в городе убийц-левшей, что режут своим жертвам горло?

– Да драть же меня во все дыры! – выдала Джейни из ванной.

Два доллара семьдесят пять центов.

Люси уже надела перчатки и бахилы. Она осторожно пересекла комнату и заглянула через плечо Рейд. Пол заливала розовая вода из ванной. Там истекал кровью труп обнаженной женщины. Колотая рана в грудь, левое запястье перерезано так, что кисть почти отделена от руки.

Тело жертвы скрывалось под темной от ее собственной крови водой.

Люси пришлось закрыть глаза, всего на мгновение. Жестокость убийства в гостиной действовала на нервы, но Кинкейд уже видела такое и прежде.

Тело в ванной было совсем иным уровнем ужаса.

– Что это за херь? – хриплым голосом прокаркала Джейни.

Люси открыла глаза и увидела зеркало. Убийца оставил еще одну записку.

Беги, так быстро, как сможешь, беги.

– Я – Пряничный человечек, ты меня не поймаешь, – прошептала Люси.

– Что? – Джейни обернулась, выталкивая Люси из дверей.

– Это из детской сказки.

– Он смеется над нами? Думает, я его не поймаю? Так вот, я возьму этого ублюдка!

– Может, насмешка. А может, предупреждение остальным.

– Каким остальным?

– Оставшимся из тех шестерых, – сказала Люси.

– Ты чушь какую-то несешь. Шестерых?

– Из его вчерашней записки.

– У нас сегодня три жертвы; значит, ему осталось двое?

– Не знаю.

– Но ты только что сказала… мля. Ничего не хочу знать! Тэйбек! Где охрана? Менеджер? Кто-нибудь выяснил, кто убитые? Что-нибудь?

Три доллара.

Джейни вылетела из комнаты. Люси оставалась на месте, пока бригада экспертов фотографировала место преступления. Коронер еще не прибыл, так что к трупам никто не прикасался.

Кинкейд обошла место преступления, начав от двери.

Не имея информации, она не могла понять, что в точности случилось – вошел некто следом за убитым мужчиной в комнату или поджидал внутри. Или они знали убийцу и впустили его сами…

Мужчина лежал спиной к двери. Среднего роста и телосложения, примерно пять футов десять дюймов роста, худощавый, в бежевых свободных брюках и рубашке с пуговицами на воротнике, которая прежде была белой. Он был в кожаных лоферах с потертыми подметками, но надраенным верхом. Человек, который часто выходит на улицу по работе, – обычное дело в политических кругах Вашингтона.

Ключ-карта отеля лежал рядом с телом, возле двери стоял маленький чемоданчик. Люси закрыла глаза и представила, что бы она сделала, если б у нее был дорожный чемоданчик. Отпереть дверь – вставить ключ – подождать звукового сигнала, открыть. Поставить чемоданчик, особенно если он тяжелый. Закрыть дверь. Поставить задвижку.

Дверь не была заперта на задвижку. Горничная вошла в номер и увидела тела.

Мужчина был убит быстро – горло глубоко рассечено, как и у Николь Беллоуз. Схватить, резануть, бросить. Капли крови показывали, что его схватили сзади. Убийца левой рукой перерезал ему горло, глубоко и быстро, что показывало, что он не просто одного роста или выше убитого, но и физически силен. Для того, чтобы так вскрыть горло, нужна сила.

Никаких следов замешательства или борьбы.

Почему никто не закричал?

Женщина была полностью одета и лежала возле постели, свернувшись клубком. На потолке дугой виднелись брызги крови. Люси даже не могла понять, сколько на жертве ран, она видела только ее спину. Женщина закрыла лицо руками, и Люси была рада, что не видит его.

Мужчину убили быстро. Женщину убили жестоко. Молодую женщину в ванной – вероятно, быстро. Люси не могла сказать, что было сначала – колотая рана в грудь или перерезанное запястье.

Разве что…

Она вернулась ко входу в ванную и закрыла дверь. Открыла. Дверь распахивалась внутрь ванной, но убийцу было бы видно в зеркале – разве что оно запотело от пара.

Девушка в ванной, наверное, попыталась выскочить – что объясняет лужицы воды на полу. Ему пришлось заколоть ее, чтобы она не закричала. Вытаскивать ее и резать ей горло – слишком много шума, она могла поцарапать его или позвать на помощь.

Люси посмотрела на угол удара. Представила, что держит нож. Что собирается его метнуть. Дверь была примерно в шести футах от входа. Он вошел, метнул нож ей в грудь – вот почему рана скорее горизонтальная, чем вертикальная. Это из-за угла, под которым убийца метал нож, поскольку он левша. Он стоял, а она лежала в ванной и, вероятно, попыталась встать.

Убийца метнул нож не раздумывая. Тогда у него, вероятно, был второй нож или он вырвал этот из тела жертвы… Люси огляделась и увидела бледные пятна, которые могли бы быть каплями крови, но в ванной было влажно, и следы почти исчезли.

Затем он глубоко рассек ее запястье и бросил руку в ванную, чтобы ускорить кровотечение.

Она умерла не от раны в грудь. Иначе в воде не было бы столько крови.

У нее были либо предсмертные судороги, или она попыталась встать, вода выплеснулась через край, и ванна оказалась наполненной наполовину.

Смотрел ли он, как она умирает?

Нет. Он не получал удовольствия от предсмертных конвульсий жертвы. Николь Беллоуз и этот мужчина были убиты быстро. Это была работа – сделал и свободен.

Нет, он не обязательно ушел сразу же. Он хотел оставить записку.

Кинкейд повернулась к зеркалу. Убийца стер капли с зеркала – следы быстрых движений его руки были видны вместе с размазанной по зеркалу кровью.

Он нагибался к девушке, чтобы взять ее кровь, или брал ее с ножа?

С ножа, решила Люси. Под конец буквы были бледнее. Он возвращался к ножу – или телу, если Люси ошиблась в своем предположении – три раза. На первом «беги» кровь была гуще, потом на «как», затем на последнем «беги». Каждая буква стекала по гладкой поверхности, оставляя длинные потеки.

С кем ты говоришь? Зачем эти записки? Ты дразнишь полицию? Думаешь, ты неуловим? Или это для кого-то еще?

В первый раз он изменил стишок. Но не сейчас.

Убийца Венди Джеймс тоже оставил записку.

Не каждый убийца нарочно оставляет записки.

Она подумала об этом сходстве еще в морге, но тогда не заострила на этом внимания.

Теперь нельзя было этого не заметить.

Эта брехливая сука уже не издаст ни звука.

Это не детский стишок, но у Люси было чутье к языкам, а размер тут был очень знакомый, тот же, что и у каких-то других популярных стихов, но Люси не могла уловить, каких именно, если он делал это намеренно.

– Кинкейд!

Джейни вернулась в комнату.

– Да? – Все, что было у нее в голове, улетучилось. Она вернется домой и тщательно сравнит этот размер с другими популярными детскими стихами. Но она на 90 процентов была уверена, что человек, убивший Венди Джеймс, убил и Николь Беллоуз, и этих троих.

– Я только что поговорила с менеджером и начальником охраны. Мы знаем двух убитых. Кристофер Тейлор и его жена Джослин.

– А девушка в ванной?

Она казалось слишком взрослой, чтобы быть их дочерью.

– Неизвестно.

– Я хочу кое-что вам показать, – сказала Люси.

Джейни скривилась. Но пошла следом за Кинкейд в ванную.

– В раковине утоплены два сотовых телефона.

– Я уже заметила. Криминалисты ими займутся; может, что из них вытянем.

– Посмотрите на руки жертвы, – сказала Люси.

– Говори прямо, Кинкейд.

Джейни старалась не смотреть на девушку. Люси не могла упрекнуть следователя в брезгливости, но вчера тело увезли прежде, чем приехали Люси и Ной. Сегодня же место преступления было куда более омерзительным.

– Девушка резала себе вены, хотя и давно. – Руки, плававшие на поверхности кровавой воды, демонстрировали красноречивые шрамы. Волосы у девушки были длинные, крашеные, ярко-рыжие; судя по корням, она была натуральной блондинкой. – Но еще интереснее их пожитки. Рюкзачок, упакованный как дорожный чемоданчик. Туалетные принадлежности – все для женщин. Не думаю, чтобы этот мужчина здесь жил.

– Или он все держал в бритвенном наборе.

Люси огляделась.

– И положил его назад в кейс? Не знаю. Но посмотрите на этот рюкзак – он старый, потрепанный, на выброс. Вы придете с таким рюкзаком в такой отель? – Она показала на баночку с тремя голубыми таблетками. – Немаркирована. Посмотрите на кончик капсулы – явно подпольная лаборатория.

Джейни согласилась.

– Барбитурат?

– Вероятно, бензодиазепин. – Кинкейд и Рейд вернулись в гостиную. – Джослин Тейлор была убита с чрезвычайной жестокостью, а девушка в ванной убита быстро. Если она накачалась снотворным – или ее накачали, – то понятно, почему она не оказывала сопротивления.

– Что бы там ни было, дело громкое, – сказала Джейни. – Тейлор – глава штаба недавно выбранного конгрессмена, Дейла Хартлайна. Его жена была социальной работницей в некоммерческой организации. Они живут в Чеви-Чейз[10]. Сюда приехали во вторник, до восьми утра – за дополнительные деньги. Но вот что примечательно – камеры зарегистрировали пятерых в этой комнате и соседней.

– Соседней?

Джейни ткнула пальцем на дверь в заднем конце комнаты.

– Две двойные кровати. Тейлоры не регистрировали никаких других людей и только попросили два ключа, но здесь определенно жили пятеро. К сожалению, камеры мониторят только вестибюль и гараж. Но у них до фуя проблем с сигналом… Черт! Наверняка наговорила больше пяти баксов… Если б на этом чертовом зеркале не было записки, я никогда бы не подумала, что тут есть связь с убийством Николь Беллоуз. Но теперь… Но это же бессмысленно. Дешевый мотель, пятизвездочный отель… Черная проститутка, белый служащий конгресса… Может, он извращенец? Может, мертвая девушка в ванной – проститутка? Жена видит? Или сутенер слетает с катушек? Ни хера не понимаю!

Три доллара семьдесят пять центов.

Люси понимала расстройство Джейни.

– Детектив?.. – Один из криминалистов вынес из соседней комнаты большой пластиковый пакет с одеждой.

– Хочешь сказать, что убийца оставил свою одежду с именем на ярлыке?

Он улыбнулся.

– Пара шорт, пара маек, пижамные штаны. Нашел их в ящике. Воняют дымом, причем не табачным. Кто бы их ни носил, он побывал в пожаре.

Джейни подозвала сотрудника, осматривавшего дверь:

– Тэйбек, узнайте, не было ли в доме у Тейлоров пожара.

Ее перебил следователь-криминалист:

– Уже проверили. Не было.

Рейд махнула рукой.

– Это было бы слишком просто… Проверить все пожары в городе за последние семьдесят два часа. Проверить все причины, почему Тейлоры или та мертвая девочка в ванной могли там оказаться. Фото девушки есть в нашей базе данных?

– Сейчас просматривают. Отпечатки пальцев снять невозможно, тело слишком разбухло от воды. Может, в морге снимут.

Джейни посмотрела на Люси. Та покачала головой.

– Сомнительно, но некоторые компьютерные программы могли бы сделать заключение. Зависит от того, с чего начинать.

Криминалист продолжил:

– Есть свидетельства, что убийца принимал душ в соседней ванной. Полотенце в крови, следы на полу… Мы тщательно осматриваем комнату – может, найдем волосы или волокна ткани.

– Убийца мылся? – спросила Джейни.

– Ему пришлось, – сказала Люси. – Он зарезал троих. На нем должно было быть много крови, и даже если он смог бы укрыться от камер, вряд ли ему улыбалось разгуливать в окровавленной одежде.

– Значит, он вымылся, принес с собой смену одежды? Это надо было предусмотреть.

– Он не мылся в «Красном фонаре» – может, понял, что на нем оказалось больше крови, чем он ожидал, – предположила Люси. – Так что на сей раз он лучше подготовился.

– Вот говнина…

Четыре доллара.

– Коронер приехал, – сказал полицейский в форме, стоявший у дверей.

– Впусти его.

Джейни повернулась к Люси.

– Пошли посмотрим, разобралась ли охрана со своим технологическим косяком. – Она помолчала, потом добавила: – Косяк – не ругательство.

Глава 16

Люси втиснулась в крохотную комнатку охраны вместе с Джейни, двумя копами, менеджером и начальником охраны. Она стояла почти сзади всех, едва видя монитор ноутбука, в который начальник охраны сгружал записи за последние двадцать четыре часа.

Джейни вкратце пробежалась по хронологии:

– Джослин Тейлор заехала одна в восемь утра во вторник, но номер был зарезервирован за час до того по телефону ее мужем, Крисом.

– Вы сказали, с нею были три девочки, верно? – добавил Тэйбек.

– Да. После заселения она вернулась ко входу, где, как полагаем, села в машину и заехала в охраняемый гараж. Для постояльцев парковка бесплатная, просто вставляете ключ в паркомат. Это было в восемь часов десять минут утра.

Начальник охраны, Том Райт, переключил экран на панорамный кадр гаража.

– Гараж подключен к системе через кабель – это самая старая система безопасности отеля, более надежная, но для ее обслуживания требуется больше людей и пространства, – сказал он. – Миссис Тейлор припарковалась возле лифта, и из машины вышли три девочки.

Люси узнала жертву, самую высокую из троих, но не двух других. Одной было около двадцати лет, вторая была определенно младше, неуклюжая, как недавно вытянувшийся подросток. Тринадцать? Четырнадцать?

– Мы возьмем лучшие кадры девочек и распространим, чтобы максимально быстро выяснить, кто они, – сказала Джейни. – Перешлем их вам на телефоны, чтобы можно было показывать свидетелям. Нам нужно узнать, кто такие эти девочки, так что начинаем полный обход отеля и соседних ресторанов.

Райт переключился на систему отеля. Картинка была четче, чем в гараже, и не черно-белая.

– Девочки пошли в номер вместе с миссис Тейлор, и до прошлого вечера ни одна из них не выходила.

– Вы заметили, что у каждой девочки есть рюкзак, – вклинилась Люси, – но у Джослин Тейлор нет никакого багажа?

– Она уехала днем во вторник и вернулась через несколько часов с пакетами. Затем снова уехала и не возвращалась до вечера среды.

– Стало быть, она здесь не жила, – сказала Джейни.

– Похоже на то, – согласился Райт. – Вечером в среду она вышла из номера и в вестибюле встретилась с мужем. Они вышли – машин не брали – и вернулись через пару часов с едой навынос из соседнего ресторана.

– Криминалисты нашли чек в комнате на два ужина, – произнес Тэйбек, – и большой заказ навынос, оплаченный отдельно. Мы не нашли пока пакетов с едой, только полупустой контейнер.

– Около половины одиннадцатого, примерно минут через тридцать после возвращения Тейлоров, брюнетка и блондинка вышли, – продолжил Райт. – Как вы видите, у каждой рюкзак. А у младшей пакет с едой. Они пошли в гараж и, как показывает запись, уехали на машине Джослин.

– Неизвестно, были ли в это время Тейлоры еще живы? – спросила Люси.

– Крис Тейлор сделал два звонка между половиной одиннадцатого и одиннадцатью, мы сейчас их отслеживаем, – ответила Джейни. – Еще он звонил на ресепшн, просил разбудить их в шесть утра. Отель звонил трижды, с перерывом в десять минут, ответа не было.

– Тогда и нашли трупы?

– Нет, – сказал Райт. – Горничная обнаружила тела после восьми этим утром. Прошлой ночью Тейлор выходил из комнаты в одиннадцать пятнадцать и спускался в гараж за чемоданчиком, который взял из машины, и вскоре после этого главная система безопасности отеля вышла из строя до двенадцати часов трех минут утра.

– Заглушили, – заявила Люси, когда увидела мелькание экрана. – Ее заглушили, с беспроводной системой это запросто. Там, в отеле, ведь беспроводная система?

Начальник охраны кивнул.

– В гараже кабель, но камеры в отеле новые, беспроводные.

– Не слишком надежные, – пробормотал Тэйбек.

Люси огляделась и пожалела, что здесь нет Ноя. Она позвонила ему сразу же после того, как ей позвонила Джейни. Армстронг был на совещании, но обещал приехать сразу же, как закончит.

– Мы позвонили в наш технический отдел, и они занялись проблемой, но та рассосалась сама, – сказал Райт. – У нас бывали кое-какие глюки в системе, но она никогда не отключалась так надолго, причем во всем отеле.

– Нам нужны копии записей со всех камер в ближайшем окружении, – произнесла Джейни. – В радиусе двух кварталов.

Тэйбек кивнул.

– Сделаем.

– Отключенные камеры, убийца, который моется под душем после убийства трех человек… – протянула Люси. – Мне кажется, мы имеем дело с профессионалом. Подготовленное, проработанное нападение.

– Более того, – сказал Райт и быстро прокрутил запись вперед. – После полуночи у нас есть одна запись. В час сорок пять одна из девочек возвращалась.

Люси смотрела, как брюнетка паркуется в гараже.

– Вторая осталась в машине?

– Нет, – ответил Райт. – У нас камера над выходом, и если только она не лежала на заднем сиденье, ее там не было.

Брюнетка была с рюкзаком. Она вошла в лифт.

– После закрытия отеля все этажи перекрыты, так что без ключа от номера не войти, – сказал Райт. – При помощи ключа она поднялась на седьмой этаж. Через семь минут вернулась в гараж. – По ходу рассказа он прокручивал запись, пока все не увидели, как брюнетка выходит. Хотя изображение было не очень четким, было понятно, что девушка в ужасе. Она покинула гараж в машине Джослин Тейлор.

– Это не подозреваемая, – сказала Джейни, – но явная фигурантка. Почему она не сообщила о преступлении? Что случилось с девочкой-подростком? Кто они? Как эти убийства связаны с убийством Николь Беллоуз в «Красном фонаре»?

– А они вообще связаны? – сказал Тэйбек.

– Я вижу много убийств каждую неделю, но убийца редко оставляет записки. Две за два дня…

Три. Но Люси промолчала. Сначала она изложит свою теорию Ною. Она больше не превысит своих полномочий. Однако все сходилось. Потайная комната. Проститутки. Сука – это явно проститутка. К неразборчивой в связях молодой женщине вроде Венди явно больше подходило слово шлюха.

А что, если все три убийства связаны, поскольку девушки знали друг друга?

Был один простой способ выяснить это: поехать на старое место жительства Николь и показать снимки других жертв Коре Фокс, чтобы узнать, кто вытащил Николь из грязи.

– Кинкейд, готова прокатиться? Поговорим с теми, кто лучше всего был знаком с Тейлорами. Начнем с их работодателей.

– Детектив… – В забитую комнату вошел один из экспертов.

– Встретимся в вестибюле, – бросила Рейд Люси. Всем остальным она приказала: – Работаем. Вы знаете, что делать.

Кинкейд воспользовалась возможностью, чтобы позвонить Ною.

– Армстронг слушает, – бросил тот.

– Это Люси. Я все еще в отеле «Потомак». Мы с Джейни собираемся опросить работодателей жертв.

– Хорошо. Не надо передавать мне все подробно, с детективом Рейд ты в надежных руках.

– Убитый мужчина – глава штаба конгрессмена Хартлайна.

– Перезвони, как что-то прояснится, или пришли по почте текущий отчет. Ты же сама хотела взять это расследование, я не должен с тобой нянчиться.

– Нет, но…

– Люси, у тебя есть вопросы?

– Нет. – Кинкейд прикусила губу. Она пыталась быть пунктуальной. Она не была агентом – ей тысячу раз об этом напоминали за последние три дня – и Люси не хотела никого подводить.

– Я должен говорить через десять минут с заместителем директора Стокманом. Поскольку имя Венди Джеймс полощут во всех новостях, пресса наносит расследованию больше вреда, чем пользы, своими измышлениями. Стоктон сделает заявление и, надеюсь, остановит утечку и дезинформацию.

– Я понимаю, что ты занят. Извини. Отчет пришлю вечером.

– Люси… – Ной замялся – наверное, прикрывал рукой телефон, поскольку она слышала только смутные голоса; затем вернулся. – Извини. Не заставляй водить себя за ручку, ладно? Я не позволил бы тебе работать с Джейни, если б не считал тебя более чем способной распутать это дело.

Я не обязан с тобой нянчиться.

Не заставляй водить себя за ручку.

Наверное, он считает, что она самый беспомощный стажер в Бюро.

Люси решила принять этот комплимент за чистую монету и не выискивать в нем ничего, иначе она не сможет работать.

– Спасибо. – И отсоединилась.

Джейни вышла в вестибюль, ее лицо лоснилось от пота. Она взяла с полки возле стойки регистрации туристическую брошюрку и начала обмахиваться.

– Видит бог, нет кары хуже за грехи юности, чем климакс в жару.

Люси улыбнулась.

– Вы, наверное, были сущим ангелом.

Джейни рассмеялась.

– Милая, я была сущим дьяволенком. Как думаешь, откуда взялась моя цветистая речь? Не только от того, что я начинала как патрульный полицейский.

Они вышли.

– Сперва поедем на работу миссис Тейлор?

– Нет, имеется рыбка покрупнее. У меня есть расшифровки звонков Криса Тейлора. Прошлой ночью он звонил дважды – один раз к себе в офис, где оставил сообщение на голосовой почте, что его сегодня не будет, а второй раз имел четырехминутный разговор с сенатором Джонатаном Пакстоном.

Люси чуть не споткнулась о бордюр.

Джейни заметила, что это имя ей знакомо.

– Ты его знаешь?

– Да.

– Конфликт?

– Нет. – Люси покачала головой.

– Точно?

У нее что, все на лице написано?

– Да.

Она села на пассажирское сиденье и подождала, пока Джейни выедет на улицу, прежде чем заговорить. Как объяснить свое знакомство с Джонатаном Пакстоном, чтобы это не звучало дико?

Не сможешь.

Она не виделась с сенатором почти полгода и не хотела видеть его сегодня. Но любопытство не отпускало ее, поскольку она хотела знать, зачем Тейлор звонил Пакстону.

– Убитый же работал на Хартлайна? – сказала Люси.

– Последние полгода. До того он был юрисконсультом сенатора Пакстона. Люси, мне нужна информация, прежде чем мы туда пойдем. Должна признаться, я не люблю общаться с такими людьми, и если есть хоть малейший шанс, что сенатор в чем-то замешан, я лучше отдам дело федералам и плакать по этому поводу не буду. Но, насколько я знаю, Тейлор – его бывший сотрудник.

Люси не хотела, чтобы Джейни узнала о ее прошлом, но теперь деваться было некуда. Если детектив узнает об этом позже, она подумает, что Люси ей лгала или нарочно утаивала информацию.

– Я знакома с сенатором Пакстоном вот уже семь лет, – сказала Люси.

– С детского возраста, что ли?

– С восемнадцати. Я познакомилась с ним, когда переехала сюда, чтобы учиться в колледже. На нас с его дочерью напал один и тот же человек. Монике не так повезло, как мне.

– Ты знала его дочь?

– Нет. Ее убили много лет назад, но убийцу не поймали, пока он не похитил меня. – Люси помолчала, раздумывая, рассказывать ли Джейни все до конца, но сейчас было не время и не место объяснять, что Джонатан Пакстон считал ее в какой-то мере героиней, поскольку она убила того, кто убил ее дочь и изнасиловал саму Люси. – Скажем так, сенатор Пакстон взял меня под свое крыло. Он дал мне рекомендацию в Академию ФБР, и я проходила стажировку в юридическом комитете сената в течение семестра, пока училась. Я уже полгода не видела его.

– Звучит так, будто у вас была стычка. Черт…

– Нет. Он не стал бы мне лгать.

– Откуда такая уверенность?

– Он считает меня дочерью. Но поверьте, я не смотрю на него, как на отца.

– Он способен убить? Как думаешь, это он убил Тейлоров?

Два разных вопроса. Люси ответила на последний.

– Он не убивал ни Тейлоров, ни ту бедную девочку. Если Крис и звонил ему, то ради помощи. Сенатор Пакстон не бросает тех, кто работал на него.

– Значит, наши жертвы просят помощи у старого сенатора, а не у полиции? – Джейни пощелкала языком. – Как-то сомнительно, по-моему… – Она глянула на Люси. – Ладно, я тебе поверю. Давай выясним, о чем они говорили эти четыре минуты.

Глава 17

Люси выпрямилась и сделала бесстрастное лицо, крепясь духом, чтобы не выказывать никаких эмоций. Джонатан Пакстон хорошо разбирался в людях, и он заметит, если она хоть на миг потеряет самообладание.

Кинкейд вошла в его кабинет следом за Джейни.

– Сенатор Пакстон, – протянула руку Рейд. – Благодарю вас за то, что вы так быстро согласились принять нас.

– Не стоит благодарности. – Он посмотрел на Люси, и глаза его вспыхнули от удивления и невысказанного вопроса.

– Добрый день, сенатор, – официальным тоном сказала Люси.

– Люси, я рад вас видеть.

Пакстон пожал ей руку. Он держал ее достаточно долго, чтобы Джейни успела сменить позу. Детектив теперь была настороже, и Люси приходилось вдвойне следить, чтобы не сказать ничего такого, чтобы следователь не подумала, что между ними есть конфликт. Потому что его не было. Если Люси докажет, что сенатор виновен в каком бы то ни было правонарушении, она сделает все, чтобы правосудие свершилось.

– Я сожалею, что нам приходится встречаться в результате таких трагических событий, – сказала Кинкейд.

Пакстон жестом показал им на диван. Сам он сел в кожаное кресло и спросил:

– Вы не знаете, что случилось с Крисом? Если б вы знали его, вы поняли бы, что он хороший человек. Он не мог сделать ничего дурного.

– Мистер Тейлор и его жена были найдены мертвыми в номере отеля вместе с неизвестной женщиной, – сказала Джейни. – Мы знаем: он оставил сообщение в офисе конгрессмена Хартлайна, что сегодня его не будет, после чего позвонил вам. Вы – последний, с кем разговаривал мистер Тейлор, и, судя по свидетельствам, он был убит менее чем через час после вашей беседы. О чем вы разговаривали?

Пакстон переваривал информацию, но Люси не могла отделаться от мысли, что в то же время он расчетливо составляет ответ.

– Крис хотел встретиться со мной. Я сказал, что он может приехать сегодня в любое время и я отменю любую сегодняшнюю встречу ради разговора с ним.

– Вы сделали бы это для любого вашего бывшего сотрудника?

– Для большинства – да. Для Криса – несомненно.

– Он говорил, зачем хочет с вами встретиться?

– Он мало что сказал. В частности, что Джослин – это его жена – помогает двум девушкам, попавшим в беду, и ему нужен мой совет. Вы же знаете, чем занимается его жена? – Он посмотрел на Люси.

– Она работает на «Общество помощи детям в беде» – сказала Кинкейд. – Это ее призвание. Она напоминает мне вас своим стремлением помогать попавшим в беду людям.

– Вам не кажется это странным? – сказала Джейни. – Он звонит вам, а не кому-то другому. Если они попали в беду, то почему не обратиться в полицию?

Люси знала ответ прежде, чем Пакстон открыл рот.

– Детектив, эти девочки боятся полиции. Джослин прежде всего работала с несовершеннолетними проститутками. Я переводил значительные суммы ОПДБ, и Крис знает, что я всегда готов помочь. Подозреваю, что он хотел попросить не только совета, но и денег.

– Вы даете деньги проституткам? – спросила Джейни.

Пакстон не упустил двойного смысла, а Люси затаила дыхание.

– Это несчастные девочки, которые часто попадают в данный бизнес из-за людей, которым доверились. Если они хотят выбраться, если им нужна помощь – да, я дам им денег. Обычно я переводил их в ОПДБ, а они уже направляли туда, где больше всего были нужны. Но иногда, когда помощь нужна немедленно, директор звонит мне.

– Крис не директор, – сказала Люси.

– Но он знает, что я помогу. Я не знал об этой организации, пока он не стал работать на меня. Это было около четырех лет назад.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – сказала Джейни. – Крис позвонил вам вчера вечером и попросил у вас о встрече, чтобы посоветоваться насчет помощи какой-то малолетней проститутке.

– Крис сделал бы все для своей жены, а она сделала бы все для этих девочек. – Пакстон подался вперед, в его голосе звучало сопереживание, приправленное гневом. – Они никому не нужны. Многих выгнали из дома. Жестокие отцы. Сексуальное насилие. Языкастые приятели, которые отрывают их от дома. а затем заставляют торговать собой. Система постоянно предавала их. Большинство из них погибает. Если у них есть надежда попытаться вырваться и начать новую жизнь, то почему бы мне им не помочь?

Этот разговор напомнил Люси, почему Джонатан до сих пор ей нравился и почему она восхищалась им. Все, что он говорил, было правдой. Крис позвонил ему, прося помощи, и сенатор действительно намеревался ему помочь. Но она подозревала, что он знает больше, чем рассказывает. Для Джонатана Пакстона «помощь» означала многое. В том числе и противозаконные вещи.

– Вчера мы видели с Джослин Тейлор еще двух девушек. Они пропали, – сказала Джейни. – Вы не могли бы опознать их?

Рейд показала сенатору сначала снимок брюнетки, затем темной блондинки. Люси смотрела на его лицо. Реакции не было никакой.

И тогда Люси поняла, что он действительно их знает. Тот Джонатан Пакстон, которого она знала, проявил бы сочувствие и нежность к этим девушкам, представив себе, что довело их до такой жизни. А потом обрушился бы в ярости на тех, кто заставил их страдать.

– Мне жаль, но я их не знаю, – сказал он. – Вы намерены распространить снимки в прессе? Если что-то будет нужно, я готов помочь.

– Спасибо, я буду держать с вами связь. А теперь нам пора идти.

Джонатан проводил их до двери.

– У вас есть подозреваемые? Вы знаете, кто это сделал и почему?

Люси обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– А вы?

Она не могла понять выражения его глаз.

– Если б я знал, – ровно сказал он, – я бы постарался, чтобы правосудие свершилось.

* * *

Сенатор Джонатан Пакстон сел в кресло и обдумал ситуацию.

Крис мертв.

Он обхватил голову руками и глубоко вздохнул. Сердце его переполняла печаль. Крис был хорошим человеком, верным, надежным.

Джонатан рекомендовал его Дейлу на место начальника штаба, когда тот победил на выборах в своем штате Нью-Йорк.

Крис был умным, но не замученным рутиной, как большинство молодых сотрудников.

Может, если бы он был более искушенным и менее доверчивым, он остался бы в живых.

Джонатану нужно было больше информации об убийствах, о том, что известно ФБР. Он не собирался делиться с ними тем, чего они не знали, но не хотел умалчивать о том, что им было нужно.

С глубоким прискорбием Пакстон прознавался себе, что отчасти виноват в смерти Криса. В конце концов, именно он запустил всю эту цепочку событий.

Джонатан глянул на дверь шкафа.

– Можешь выходить.

Его консультант по безопасности вошел в комнату.

– Было бы лучше, если б там был стул.

– Найди Айви и ее сестру.

– Она боится и не отвечает на звонки. Но я сделаю все, чтобы найти их.

– О расходах не думай, но держись тихо. У них есть фото Сары, так что это лишь вопрос времени…

– Я понимаю.

У Джонатана всегда имелся чрезвычайный план. Теперь, когда Айви не сможет записывать шантажистов, он должен найти другой способ вернуть то, что они украли.

– Я намерен привлечь Шона Рогана. – Пакстон не хотел этого, поскольку Роган был непредсказуем. Джонатан не был уверен в его верности. Все зависело от того, насколько он любит Люси – и хочет ли обезопасить ее будущее.

– Вы уверены, что ему можно доверять?

– Я должен вернуть этот медальон, – возвысил голос Джонатан. – Это все, что у меня осталось от Моники.

– Он на это не купится.

Возможно, и так. Но Джонатан не настолько доверял Шону Рогану, чтобы рассказывать ему, что содержимое медальона намного дороже самого медальона.

– У меня есть идея. Но сначала уверься, что Сара и Айви в безопасности. Я дал обещание, и я намерен его сдержать.

– Я отвезу их на конспиративную квартиру.

Джонатан выдохнул.

– Спасибо, Сержио. Как только полиция найдет связь с убийством Венди Джеймс, я расскажу все. Но если я расскажу это сейчас, то не смогу им помочь.

Глава 18

Джослин работала на ОПДБ, некоммерческую социальную организацию, которая занималась поиском и возвращением детей в семью или поиском дома для детей, подвергающихся насилию. Многие убегают из дома из-за насилия или равнодушия родителей, и ОПДБ работала над решением этих трудных проблем вне системы патронатного воспитания.

Маленький офис ОПДБ, всего из нескольких комнаток, находился на четвертом этаже приземистого делового центра, втиснутого между двумя небоскребами на Кей-стрит. Джейни и Люси тут же провели в кабинет директора.

Кэти Хаммел была миниатюрной женщиной азиатского типа, едва ли пяти футов ростом, с невероятно тонкой талией. Она носила модные очки в красной оправе и бледно-серый костюм, безукоризненный даже в такую жару. Ее кабинет был маленьким, но чрезвычайно опрятным – нигде не было видно никаких бумаг. Два дубовых архивных шкафа стояли у одной короткой стены, стол и два гостевых стула заполняли оставшееся пространство. Оправившись от первоначального шока после сообщения о тройном убийстве, она спросила:

– Кто это сделал?

– Мы рассматриваем все варианты, – сказала Джейни. – Чем именно занималась Джослин?

– Она социальный работник. – Словно это все объясняло.

– Вы не могли бы разъяснить поподробнее? – попросила Люси, показав брошюру, которую взяла в маленькой прихожей. – Здесь говорится, что вы сотрудничаете с правоохранительными органами в направлении реабилитации несовершеннолетних проституток. Сенатор Пакстон сказал, что Джослин занималась как раз этим.

– Вы разговаривали с сенатором Пакстоном?

– Крис работал у него.

– Я знаю, но… почему это так важно?

– Мы пытаемся восстановить все действия Тейлоров, – сказала Джейни. – Как долго Джослин работала здесь?

Кэти глубоко вздохнула.

– Пятнадцать лет, начала сразу после колледжа. Джослин сама выросла в приемной семье и знала, какой может бывать система, но также понимала, как эффективна система, когда она работает. Джослин хотела помочь девушкам-подросткам сделать лучший выбор, а это возможно, только когда этот выбор есть. Столько девушек совсем не имеют надежды! Они думают, что никому нет до них дела. – Кэти посмотрела на фотографию у себя на столе. Люси со своего места не могла видеть, что там.

Хаммел покачала головой и продолжила:

– Джослин по большей части работала с девочками, убежавшими из дома, и проститутками. Ей было не все равно.

Она слишком близко принимала к сердцу их проблемы, – прозвучали невысказанные слова.

– А что она делала недавно? На прошлой неделе?

– На этой неделе Джослин нечасто бывала в офисе, но это обычное дело, – быстро добавила Кэти. Она будто защищала ее и, хотя это не было странно, словно оправдывалась.

– Значит, вы не знали, чем она занимается? – сказала Джейни.

– Да нет же, просто… – Она осеклась. – Вы сказали, была третья жертва?

– Неизвестная, – сказала Джейни. – Снимок неприятный, но нам важно выяснить, кто она.

Хаммел глубоко вздохнула, взяла себя в руки, затем кивнула.

Джейни показала снятый «полароидом» труп неизвестной в ванной, только лицо, но по снимку было понятно, что девушка мертва. Лицо Кэти побелело.

– Мэдди.

– Фамилия?

Она покачала головой.

– Не знаю. Просто… Мэдди. Она… о господи, извините.

Кэти выскочила из комнаты, зажимая руками рот. Люси бросилась было за нею, но Джейни положила ей руку на плечо.

– Всё в порядке. Просто дай ей минутку, пусть придет в себя.

– Она знает, что делала Джослин, но не хочет говорить. Это опасно.

– Расскажет. Это же естественно – защищать тех, кто тебе дорог. Но Кэти все сделает правильно. Мы уже встречались, она отличный человек.

Люси надеялась на это. По ее опыту, слишком часто люди, которые считали, что поступают правильно, в результате приносили больше вреда, чем пользы.

Кэти отчаянно защищала Джослин – не только из-за ОПДБ, своей организации, но потому, что Джослин была ее подругой.

Ко дню окончания школы Люси ни разу не задумывалась о личной сфере жизни. Она хотела делать в своей жизни что-то этакое, получать от этого радость и делиться ею с миром, если будет шанс. Она была дружелюбной, разговорчивой, почти беспечной – по крайней мере, насколько это было возможно в ее военно-полицейской семье. Она хотела изучать языки, которые ей хорошо давались, профессионально плавать и, возможно, даже пробиться в олимпийскую сборную. Она хотела когда-нибудь завести семью и путешествовать по миру. Она думала, что ее ждут великие дела, – как любой младший член большой семьи, где с нее сдували пылинки семеро братьев и сестер.

Люси была под защитой, она это знала и была беспечна. Затем все ее мечты разом были уничтожены в тот самый день, когда она должна была в своей парадной школьной форме идти по проходу между кресел за своим аттестатом.

Она никогда не будет участвовать в Олимпиаде – хотя девушка и плавала в колледже, сердце ее к этому не лежало. Вместо этого она получила диплом спасателя, где ее навыки пловца помогали ей искать и вытаскивать из воды людей, как живых, так и мертвых.

Она так и не стала изучать языки – если станет дипломатом или переводчиком, то как это поможет людям и удовлетворит ее тягу к справедливости? Но ее склонности к языкам помогали ей понимать людей различного происхождения, людей, ведущих разный образ жизни, как по их словам, так и по тому, что они не высказывали вслух.

И у нее никогда не будет детей, поскольку у нее больше не было матки.

Что еще хуже, ее боль и страдания, все зло, что ей причинили, было вынесено на всеобщее обозрение. У нее не было личной сферы и не будет никогда. Хотя она и смирилась с этим, бывали дни, когда ей хотелось выть от несправедливости жизни.

Но она не выла. Она продолжала жить. Поскольку другого выбора не было.

Ее семья защищала ее, и она их за это любила, но иногда родные слишком перегибали палку.

Люси заметила простую серебристую рамку фотографии на столе Кэти, на которую та несколько раз смотрела во время беседы. Она наклонилась и изогнула шею, чтобы увидеть, кто там, на снимке.

Там была Кэти Хаммел, только намного моложе, с каким-то мужчиной – видимо, мужем – и Джослин. Только Джослин здесь тоже была намного моложе. Восемнадцать? Девятнадцать? Это было задолго до того, как она стала здесь работать.

Кэти Хаммел вернулась. Глаза ее были красными, но сухими, в руках она мяла бумажный платок.

– Простите, – пробормотала женщина, сев. – Не знаю, чем вам еще помочь.

– Вы давно знакомы с Джослин? – спросила Люси.

– Я уже сказала вам, она пришла работать ко мне в двадцать четыре года, после колледжа…

– Вы были знакомы до того?

– А что?

– Я увидела снимок у вас на столе.

Кэти уставилась на снимок.

– Это было в тот день, когда Джослин получила свой аттестат, – тихо сказала она. – Ей было девятнадцать, но она пошла в школу только в шестнадцать… – Хаммел покачала головой. – Это все в прошлом, и я не хочу говорить с вами об этом. Извините.

– Это может быть связано с ее смертью.

– Нет. – Кэти говорила почти враждебно.

– Джослин работала с Мэдди? – заговорила Джейни. – Мэдди была в опасности?

– Я же говорила вам, Джослин на этой неделе не заходила в офис.

– Но вы знаете, почему, – подалась вперед Джейни. – Я понимаю, что вы хотите защитить Джослин. Я не собираюсь валять ее имя в грязи. Я сделаю все, чтобы то, что напрямую не касается дела, не выплыло наружу. Мы не передали этой информации в прессу, но уверены, что Тейлоры и Мэдди были убиты тем же самым человеком, который убил проститутку Николь Беллоуз. Вы ее знали?

Потрясенное лицо Кэти не могло скрыть правды.

– Так это Николь была той убитой проституткой, о которой я прочла в газете сегодня утром? – еле слышно проговорила она.

– Да. – Люси пристально наблюдала за ней. – Мы будем благодарны за любую информацию, которая направит нас в нужную сторону.

Из глаз Кэти хлынули слезы.

– Я же говорила Джослин – не лезь в это дело, не связывайся с этими девушками!

Это удивило Люси. Организация вроде ОПДБ всегда обязана входить в дело. Они никого не оставляют без помощи.

Кэти между тем продолжала:

– Шесть месяцев назад нас наняла мать четырнадцатилетней девушки, которая сбежала из дома со своим бойфрендом, девятнадцатилетним недоучкой. Она оставила заявление о пропаже и прошла по всем должным каналам, но полиция не смогла найти ее дочь. Джослин выследила парня, и он был более разговорчив с нею, поскольку она была не из полиции. Он бросил Эми в Балтиморе и больше о ней не вспоминал. «Она себя не оправдала», – так он сказал. Джослин поддерживала много контактов в этом районе. Она проследила путь Эми от Балтимора до округа Колумбия и вышла наконец на группу девочек, которые жили в доме на Хоторн-стрит.

– Это хороший район, – заметила Джейни. – Проститутки там не живут.

– Джослин познакомилась с Айви, той женщиной, которая руководила группой девушек по вызову, год назад. Она мало о ней рассказывала, но, полагаю, они нашли взаимопонимание. Джослин утверждала, что Айви не похожа на прочих мадам, но, по моему опыту, любой, кто руководит проститутками, – преступник.

– Айви? – спросила Люси. – А вы не знаете ее фамилии?

Кэти покачала головой.

– Я никогда ее не видела. Я сказала Джослин, что хочу с ней познакомиться, чтобы оценить ее искренность, но Айви не желала никакой помощи.

Люси начала понимать проблему.

– И потому у вас с Джослин возникли проблемы.

– Нет, – ответила Кэти, но это прозвучало неубедительно. Она начала рвать бумажный платок. – Я сказала ей, чтобы Джослин пошла в полицию. Той девушке, Эми, было четырнадцать лет. Если б мы знали, где она, ответственность лежала бы на нас. – Она закусила губу. – Я должна была сделать все это сама. Но Джослин переубедила меня.

– А что случилось с Эми? – спросила Люси, опасаясь худшего.

– Джослин отвезла ее к ее матери. Счастливый конец. Я говорила с матерью Эми – с нею все хорошо. Осенью она вернулась в школу, зажила новой жизнью. Это потому, что Джослин не сдалась. Она вбила себе в голову, что должна спасти всех девочек, которые жили в доме Айви, но некоторые из них – вроде Николь – много лет были уличными проститутками. Им лет по девятнадцать-двадцать, может, больше. Надо понять, на чем сосредоточиться, чтобы достичь успеха.

Джослин хотела помочь тем, кому никто не мог бы помочь. Самый сложный случай. Вот почему в дело был вовлечен сенатор Пакстон. Он помогал в этих самых сложных случаях… безнадежных. Потому что именно этим он и занимался. У Люси нутро свело от противоречивых чувств к своему бывшему наставнику.

– Мы поспорили по поводу Айви, – говорила Кэти. – Джослин перестала со мной разговаривать, проводила все больше времени с этой девушкой, а затем во вторник рано утром – часов в пять – позвонила мне по сотовому и сказала, что дом Айви сгорел и что она помогает девушкам найти новое место. Больше ничего. Я вчера приехала в офис, а ее нет. Я пыталась дозвониться… – голос Кэти дрогнул. – Как давно… Как давно она мертва?

– Ее убили прошлой ночью.

– Но почему она мне не перезвонила? Она же знала, что я все для нее сделаю! Я любила ее, как дочь!

На это Люси не могла ответить. Ситуация была намного сложнее, чем она думала сначала. Но, в конце концов, у них теперь было конкретное направление. Дом, сгоревший на Хоторн-стрит рано утром в пятницу, будет легко найти.

– Мэдди была одной из девушек из дома Айви? – спросила она у Кэти.

Директор кивнула.

– Я не знаю остальных, не знаю, сколько их – шесть, восемь, десять. – Она подняла было руки, но безвольно уронила их на стол. – Джослин очень беспокоилась о них. Она была одержима. А теперь она мертва!

Люси подозревала, что знает, сколько девушек было в том доме.

Смотри, как бегут шесть мышек слепых.

Кэти выдвинула нижний ящик, немного помедлила, затем достала папку и протянула ее Люси.

– Я не должна была вам ее давать. Здесь все, что я знаю про Айви. Уверена, что Джослин знала больше. Не знаю, где находится эта информация, – разве что у нее дома.

Папка была тонкой. Люси открыла ее. Внутри были два листа, исписанные от руки, – видимо, Кэти Хаммел. Время, проведенное Джослин с Айви, наблюдения. На третьей страничке был снимок. Не очень четкий, но на нем имелось изображение молодой брюнетки с аристократическим тонким и привлекательным лицом. Это была та самая девушка, которая уехала в машине Джослин в ночь убийства Тейлоров. Та же самая девушка, которая вернулась, нашла трупы, но вместо того, чтобы позвонить в полицию, сбежала.

– Это Айви?

– Джослин дала мне папку несколько месяцев назад, желая узнать, не было ли по этой девушке заявлений об исчезновении. Я пропустила ее фото через нашу базу данных. Она у нас не засветилась.

Что за тайны ты скрываешь, Айви?

– Поверьте мне – за этой девицей стоит беда, – сказала Кэти. – Иначе зачем Джослин скрывала информацию от меня?

Глава 19

– Сдается, все эти убийства связаны с работой Джослин, – говорила Джейни, ведя машину к Хоторн-стрит. – Я хочу поговорить с соседями, осмотреть дом.

Она связалась по телефону со своими людьми, чтобы выяснить подробности пожара.

Люси отослала Ною с телефона отчет обо всем, что они узнали, все больше страдая от маленькой клавиатуры. Она хотела поговорить с ним о Венди Джеймс и записке, оставленной на ее теле, а также обсудить идею показать Коре Фокс снимки Венди и Мэдди, но не хотела делать этого в переписке.

И особенно ей хотелось с ним поговорить о Пакстоне. Ей хотелось поговорить с сенатором наедине, но она не собиралась делать этого через голову Ноя. Он не был причастен к убийству Криса и Джослин Тейлор, но Кинкейд не сомневалась, что если он узнает, кто убийца, то будет мстить сам. Он уже поступал так.

Но ничего этого Люси не могла написать в сообщении. И не могла рассказать Ною, поскольку он спросит ее, почему она не сообщила ему информацию о сенаторе. Но она должна будет сказать, что у нее нет доказательств – лишь интуиция и теория, и степень магистра по психологии преступности.

И еще тот факт, что она понимает сенатора Пакстона, как никто другой.

Люси закончила сообщение просьбой как можно быстрее связаться с нею, чтобы обсудить одно предположение. Она надеялась, что он сразу же ей перезвонит, и всю дорогу до Хоторн-стрит ждала звонка. Звонка не было.

Джейни остановилась перед обгоревшими развалинами большого дома начала прошлого века; о его архитектурном стиле трудно было судить, поскольку стены почернели от копоти и дыма.

Развалины были окружены стоп-лентой.

Останки дома находились на спокойной, обсаженной деревьями улице с ухоженными, представительными старинными домами. Он находился всего в нескольких кварталах от магистрали, но окружающие ее кварталы тоже были приличными. Нельзя сказать, чтобы они олицетворяли собой весь Вашингтон, но Люси прожила здесь довольно долго, чтобы понять, как много в этом городе подобных районов.

– Я поговорила с главным пожарным инспектором, – сказала Джейни. – Они уверены, что пожар начался с подвала. В доме старая печная отопительная система, но владельцы, – она глянула в свои заметки, – Джордж и Карен Шварц, которые в настоящее время находятся в Сателлайт-бич, Флорида, сказали, что в марте проводили проверку, и у них есть документ.

– Погибшие есть?

– Нет, хотя двое пожарных получили травмы при тушении. Наниматели так и не объявились.

– Дом был сдан Айви? У нас еще нет ее фамилии?

– Хозяева не знают – они сдавали жилье через риелторскую компанию.

– И?..

– И никто к ним пока не обращался. Пожар начался перед рассветом во вторник, с хозяевами связались в тот же день. К сегодняшнему утру расследование потонуло под восемью другими случаями пожара. Они прислали мне копию.

Кинкейд и Рейд обошли дом, но не обнаружили ничего интересного. Внутри все было уничтожено огнем или водой. Вряд ли что-то осталось. Люси хотелось поговорить с пожарным инспектором, но здесь пожар явно разгорелся быстро.

– Не было ли тут какого-нибудь горючего вещества? – спросила она.

– Это пока тоже неизвестно, они ждут результатов из лаборатории.

– Очень подозрительно, что дом, где проживали две наши жертвы, сгорел на этой же неделе, – сказала Люси.

– Думаешь, убийца хотел накрыть всех разом?

– Но они выбрались – или их там не было.

– Тогда зачем поджигать дом? – спросила Джейни. – Предупреждение?

– Надо поговорить с соседями.

– Я возьму дома справа и слева. Ты – напротив через улицу, – сказала Джейни.

Первый дом, к которому подошла Люси, был белым, двухэтажным, обшитым досками, с приветливым крытым крыльцом. Она постучала. Открыла пожилая дама. Представившись, Люси узнала, что даму зовут миссис Патрисия Нил, государственная служащая на пенсии. Она сморщилась от старости, но бодрости не утратила.

– Я ищу молодых женщин, которые жили в этом доме, – сказала Люси. Она показала на развалины через улицу.

– Такая трагедия, – сказала миссис Нил. – Что случилось?

– Пожарный инспектор ведет следствие, но мы думаем, что эти женщины могут оказаться в опасности. Со времени пожара они не объявлялись.

– Конечно, раз у них дом сгорел. Это не случайно.

– Вы точно это знаете?

– Ну, я не видела, чтобы кто-то бросал туда спичку, если вы об этом. Но эти дома так просто не горят. Тут был взрыв, все на улице слышали, а у меня слух уже не такой, как прежде.

– Во сколько это было?

– Сразу после четырех утра; он меня разбудил, и я глянула на часы. Взрыв был небольшой, и мне показалось, что было их два и что я слышала второй. Ну, вы знаете, как бывает, – вы вроде бы что-то слышали, но не уверены. Я уж думала, что они все там и погибли, в этом доме.

– Пожарная инспекция утверждает, что жертв не было.

– Я знаю. Только дом загорелся так быстро, и когда вышла на улицу, я не увидела никого из девочек. Я сказала пожарному инспектору то же самое, и они осмотрели здание, но никого там не нашли.

Девочки явно побывали там – криминалисты нашли одежду, провонявшую дымом. Может, их кто-то предупредил и они быстро вышли? Или они сами устроили пожар. Но зачем Айви или еще кому-то из девушек сжигать арендованный дом? Разве что если они хотели, чтобы их считали мертвыми…

– Вы знали этих девушек?

– Некоторых. Они жили очень тихо, замкнуто. Но я пару раз заходила – присматривала за домом, понимаете ли. Карен Шварц вместе с мужем переехали во Флориду, когда ушли на пенсию, и она просила меня давать знать, если что. Девочки были хорошие. Все ходили в колледж. Кроме Мины.

Колледж?

– Кто такая Мина?

– Самая милая девочка. Но очень грустная. Ее сестра беспокоилась, что она все ходит поговорить со мной, но Мина была одинока, а поскольку ее сестра и все остальные ходили в вечернюю школу, ей было страшно оставаться дома одной. Она приходила после ужина попить чаю, и мы болтали, смотря телевизор. Так, ни о чем – она была очень тихая, просто любила компанию.

– Вы знаете ее сестру?

– Айви.

– А фамилия у Айви есть?

– Да вроде Харрис. – Люси сделала заметку, и миссис Нил продолжила: – После второго или третьего раза Айви застала Мину у меня и сказала мне, что их родители погибли в катастрофе и она заботится о Мине, но боится, что социальные службы их разлучат, поскольку Айви всего восемнадцать лет. По крайней мере, тогда было восемнадцать. Это было почти два года назад. Я сказала ей, что пока Айви будет такой же ответственной, какой она кажется, то нет повода сообщать кому бы то ни было. Мина любила сестру. Мне кажется, у них было тяжелое детство.

– Вы знаете, сколько ей лет?

– О нет. Они жили тут около двух лет… мне кажется, ей было тринадцать, когда они приехали. Красивая девушка. Айви согласилась дать Мине разрешение приходить ко мне, когда она захочет, но я мало видела их последние недели.

– Сколько тут жило девочек?

– Они приходили и уходили, но не больше восьми, наверное. Я их не пересчитывала. Вероятно, у них каждый семестр менялись соседки.

Люси было любопытно, правда это или миссис Нил просто пытается показать, что она не сует нос куда не надо.

– Вероятно, им нравилось, что кто-то по соседству заботится о них, особенно поскольку они были из другого района и не знакомы с округом Колумбия.

Миссис Нил улыбнулась.

– Я стараюсь. Мне нравится эта улочка.

– Вы знаете, сколько девочек жили в этом доме прямо перед пожаром?

– Шесть или семь. – Женщина задумалась. – Айви, Мина, остальных я не знаю. Была еще одна девочка, маленькая, не думаю, чтобы она училась в колледже, но мои глаза уже не такие, как прежде.

– Новая девочка? Насколько новая?

Миссис Нил молча прикрыла глаза, шевеля губами.

– Она появилась где-то за неделю до пожара. Это было в четверг, тогда мусор вывозят, а я забыла выставить свой пакет. Я встала рано и никак не могла снова уснуть. Увидела, как приехала машина, оттуда вышли мужчина и девочка. Я решила, что это ее отец. Они вошли в дом, и через некоторое время мужчина уехал. – Миссис Нил села на садовые качели. – Извините. Старею. – Она вздохнула. – Они и правда жили замкнуто, и вряд ли Айви заговорила бы со мной, если б ее сестра не стала ходить ко мне. Может, я сурова к ним, но должна признать, мне нравилось, как они заботились друг о друге. В наши дни семьи распадаются, люди разлетаются по всему миру… У меня трое детей, и до каждого не меньше дня за рулем! – Она покачала головой.

Воспользовавшись случаем, Люси нашла водительское удостоверение Джослин, которое было в ее телефоне, и спросила:

– В последнее время вы не видели эту женщину?

Миссис Нил надела очки и пристально всмотрелась.

– Да-да. Она приезжала несколько раз. Я с нею не разговаривала.

– Когда она приезжала в последний раз, не помните?

Женщина задумалась.

– Не могу сказать. Но заезжала. Может, месяц назад или два…

Это удивило Люси.

– Спасибо. – Она дала миссис Нил визитку Ноя, но записала на обороте свой номер. – Если Айви, Мина или кто-то из девочек свяжутся с вами, пожалуйста, позвоните мне или агенту Армстронгу.

– Что-то случилось?

– Мы беспокоимся за них. После пожара о них никто не спрашивал.

– Но ведь они не пострадали? Пожарный сказал, что внутри никого не было. Я же говорила вам…

– В пожаре никто не пострадал, но нам надо с ними поговорить. – Тут в голову Люси пришла еще одна идея. Она показала ей снимок неопознанной девушки из отеля «Потомак». – Это одна из тех девушек?

Миссис Нил прищурилась, снова надела очки и улыбнулась.

– Да-да. Та новая девушка. Правда ведь, слишком молода, чтобы учиться в колледже?

Люси не ответила на этот риторический вопрос, поблагодарила миссис Нил, и постаралась, чтобы она запомнила, что сунула визитку Ноя – но с ее номером на обороте – в карман.

* * *

Айви не хотела, чтобы что-то случилось с пастором Марти Норт, но не знала, что еще делать.

– Если б вы могли еще немного подержать у себя Мину, – сказала Айви.

– Пусть остается столько, сколько будет нужно, – ответила Марти.

Эта женщина была пастором церкви Милости Господней. Ей было сорок пять лет – бывшая армейский капеллан руководила общиной и держала дошкольное учреждение для заблудших душ. По крайней мере, так смотрела на дело Айви. Она ходила к ней на службы с тех пор, как переехала в дом на Хоторн-стрит. Слушала проповеди о прощении, воздаянии и любви, но не верила, что заслуживает их. Ведь она лелеяла темные мысли об убийстве…

– Пожалуйста, будьте осторожнее, – молила Айви. – Я вернусь быстро, как только смогу.

– Айви…

Она повернулась к пастору.

– Как только я надежно спрячу сестру, я вернусь.

– Есть люди, которые могут вам помочь.

– Как Джослин? – сказала Айви, подняв голос. – Она мертва. Как и ее муж. Не знаю, что будет с вами, если вы будете помогать мне.

– Никто не знает, что Мина здесь. Она не выходит на улицу. Я сделаю все, чтобы защитить ее.

– Не хочу просить…

– Просите – и дано будет вам[11], – с редким для себя раздражением процитировала Марти.

– Не надо… Если бы Богу было не все равно, Джослин осталась бы в живых. Она никому не сделала зла, просто пыталась помочь мне. Как только устрою Сару, я приеду за Миной. Не позже чем завтра.

Айви повернулась и пошла было из маленькой простой церкви.

Позади нее возникла Мина.

– Можешь не приезжать за мной, – сказала она. – Все хорошо.

На глаза Айви навернулись слезы, но она не собиралась плакать.

– Я обещала позаботиться о тебе, даже после того, как спасу Сару. Обещаю, что вернусь.

Она покачала головой.

– У тебя только два паспорта.

– Я сейчас пытаюсь добыть еще один для тебя.

– Все в порядке, Айви.

– Ты должна верить, что я забочусь о тебе!

– Сара – твоя сестра.

Айви бросилась к Мине и обняла ее.

– И ты тоже. В моем сердце. Я не оставлю тебя здесь. Ты поедешь в Канаду со мной. Мне просто надо добыть денег, у меня уже готовы три паспорта.

– У меня есть немного денег, – сказала Марти.

– Я не могу взять у вас деньги.

– Их немного, но они пригодятся.

Айви зажмурила глаза, кивнула.

– Поговорим вечером.

Она снова обняла Мину и ушла. Хоторн-стрит была в шести кварталах. Айви долго шла по переулкам, держась подальше от главных улиц. Она не знала, кто пытается ее убить, так что потенциальным убийцей был каждый.

Айви знала, что миссис Нил держит деньги в стенном сейфе у себя дома. Она также знала от Мины, что пожилая женщина не в состоянии запомнить пароль, так что записала его в своей записной книжке, лежавшей в верхнем ящике ее стола. Возможно, их там недостаточно, но это хоть что-то, а уж она заставит эти деньги работать.

Айви не хотела обворовывать старую женщину, но она оставит записку, пообещает все вернуть. Миссис Нил была так к ним добра… Девушка уже тосковала по дому, по соседям, по уютному ощущению покоя.

Не время для сожалений.

Если придется, она сегодня же вечером продаст себя десяти парням, сделает минет сотне, если это потребуется для того, чтобы заработать денег на Канаду.

Айви подошла к дому миссис Нил с заднего двора по узкому переулку. Она как могла пряталась с этой стороны гаража, но для того, чтобы подойти к дому, ей придется перейти подъездную дорожку.

От входа послышались голоса, и Айви испугалась, что ей придется ждать. У нее не было времени. Она заглянула за угол и увидела спину женщины с длинными, собранными сзади темными волосами, одетой в слаксы и синюю блузу. Коп? Пожарный инспектор? Айви не видела никаких служебных машин на улице, но целиком дорога ей не была видна.

Миссис Нил, похоже, была занята разговором, а стол находился в задней части дома, далеко от входа. Придется рискнуть.

Не давая себе времени передумать, Айви проскользнула в заднюю дверь, воспользовавшись ключом, который миссис Нил дала Мине на всякий случай. От чувства вины у нее болела голова, но выбора не было.

Айви слышала голоса, но не слова. Без промедления она пролистала записную книжку, запомнила код и осторожно сняла со стены картину. Затем набрала цифры, услышала щелчок, и красный огонек сменился зеленым.

Сердце снова начало колотиться.

Там было полно документов – страховка, выписки со счетов, налоговые карточки, и на мгновение Айви испугалась, что миссис Нил не держит наличности.

Затем она нашла белый конверт среднего размера.

Девушка не знала, сколько там денег, но сунула его в карман шорт, закрыла сейф, повесила картину на место и выскользнула из дома.

Она пробыла внутри менее четырех минут.

Та женщина все еще стояла у порога, а на длинной дорожке чернокожая женщина разговаривала с другой соседкой.

Наверняка копы.

Почти в то же самое время на улицу выехал темно-синий фургон. Водитель был в бейсболке, но в нем сквозило что-то знакомое.

Она много раз видела его с Венди.

Как она его называла? Тупой и Еще Тупее. У него был брат…

Она называла их Тупой и Еще Тупее, говорила, что они были ее напарниками, но в то же время стебалась над ними.

Однако это было давно… Зачем они здесь?

А вдруг они приложили руку к смерти Венди? Он ведь даже не должен был знать, где живет Айви! Это Венди им сказала? Неужели она так ее ненавидела, что послала за ней убийц?

Айви не могла в это поверить. Они сильно поссорились, но Венди не была жестокой. И Венди была мертва.

А вдруг убийца пытал ее и вырвал у нее информацию?

Айви пыталась не терять головы. Надо бежать – но не в церковь Марти и не в Святую Анну. Надо бежать далеко, отвлечь внимание от сестры и Мины.

Она очень жалела, что Керри не вышла на связь – ее надо предупредить. Но подруга молчала уже три дня. А что, если они с Брин уже мертвы?

Айви проглотила крик, он застрял в горле комком непрожеванного стейка.

Она присела на корточки за гаражом, надеясь, что этот тип уехал. Ждала. Но она нервничала и психовала, и не могла просто сидеть здесь, пока Тупой и Еще Тупее ее не найдут.

Венди была явно не права в отношении их интеллекта, если они сумели убить столько людей и не попасться.

Она бросилась через задний двор, но двигалась слишком быстро. Или слишком медленно.

Женщина у двери заметила ее.

Айви бросилась к изгороди и быстро перелезла через нее. Затем она снова увидела фургон Тупого. Он осклабился и наставил на нее палец, как пистолет.

Айви побежала быстрее.

Глава 20

Люси понеслась через улицу к машине Джейни.

– Джейни! По-моему, я видела Айви!

Рейд подбежала по тротуару к машине и прыгнула на водительское место, а Люси – на пассажирское. Следователь объявила по рации о преследовании подозреваемого, и Кинкейд указала ей за угол.

– Она перепрыгнула через заднюю изгородь.

Машина Джейни, взвизгнув шинами, повернула за угол и поехала по переулку. Преследовать беглеца на автомобиле куда как нелегко.

– Видишь ее? – спросила Джейни.

Люси осматривала окрестности, заглядывая за мусорные баки и в просветы в изгороди.

– Черт!

– Я двину в соседний переулок, затем сделаю широкий крюк, там пробка.

Джейни пересекла улицу с двусторонним движением и въехала в соседний переулок. Прямо ей под колеса метнулась какая-то женщина, и Рейд ударила по тормозам.

Это была Айви. Она оглянулась через плечо, на лице ее читался ужас, затем глянула на Люси.

– В машину! – крикнула Люси, распахивая заднюю дверь.

Айви явно была в растерянности, но, еще раз обернувшись, она бросилась к машине. Схватилась за дверную ручку, распахнула дверь и запрыгнула внутрь, пригнувшись. Не успев захлопнуть двери, она закричала:

– Скорее, скорее!

Джейни притормозила в узком переулке, глядя в зеркало заднего обзора.

– Тебя преследуют?

– Да.

– Кто? Я никого не вижу.

– Я не знаю!

Бампер задел за мусорный бак, и от скрежета металла Люси подпрыгнула.

– Не тормози! – крикнула Айви.

Кинкейд обернулась и посмотрела в заднее окно седана Джейни.

– Никого не вижу, – сказала она. – Джейни, притормозите.

– Всё под контролем. – Следователь глянула на Люси и усмехнулась. – Ты вся зеленая.

– Не люблю автомобильных гонок.

– Давайте в участок.

– Нет! – взвизгнула Айви. – Пожалуйста, не надо!

Люси снова обернулась и увидела, как с боковой улицы в переулок въезжает какой-то фургон.

– Джейни! Темно-синий фургон, прямо сзади!

– Водителя видишь?

– Белый мужчина в бейсболке.

– Номера?

– Переднего нет. Он разгоняется.

Джейни выехала из переулка, но улица тоже была узкой, параллельной главной дороге, но немного выше. Низкий парапет отгораживал дорожное полотно от крутого склона. Она сообщила по рации о преследовании. Люси обернулась к Айви.

– Жаль, что мы вот так встретились. Я Люси Кинкейд, аналитик ФБР, и я могу тебе помочь.

– Вы мне уже помогли. Спасли от того типа. А теперь отпустите меня.

– Ты в опасности. Это детектив Рейд из полиции, она возьмет тебя под арест с целью защиты. Она расследует убийство твоих друзей.

– Вы не понимаете… Просто отпустите меня! – Айви ударила кулаком по креслу.

– Кто еще в опасности? Мы можем защитить всех.

Их машина не была предназначена для перевозки арестованных, не была оборудована перегородкой между передними и задним сиденьями. Люси следила за руками Айви, понимая, что она импульсивна, что у нее может быть пистолет, что она может быть опасна.

– Айви, прошу, поверь мне.

Девушка фыркнула.

– Я никому не могу верить.

– Ты знаешь, кто убил Николь и Мэдди?

– Откуда… – Она осеклась.

– Я знаю о твоей сестре.

Молчание.

– Мина, верно? Где она?

Скрежет позади привлек внимание Люси. Фургон догонял их.

– Блин! – выругалась Джейни.

Фургон сильно ударил их в бампер. Рейд едва удержала машину на дороге.

– Это он! – закричала Айви. – Вы можете быстрее?

– Офицер в опасности! – крикнула в рацию Джейни. – Кливленд неподалеку от тридцать первой. Темно-синий фургон… Мля!

Фургон снова ударил их. Впереди был красный светофор – поперечное движение. Джейни включила мигалку. Ударила по кнопке на панели, и взвыла сирена.

Машины перед ними стали тормозить, блокируя перекресток. Фургон не отставал, и Люси испуганно взвизгнула. Айви вцепилась в дверь, словно раздумывая, не выпрыгнуть ли. Джейни вывернула на встречку и свернула на улицу с односторонним движением, опять же по встречке. Это дало им всего несколько секунд форы. Фургон заскрежетал, зацепил припаркованную машину и рванул за ними.

Водитель высунул руку из окна. На солнце сверкнул металл.

– Пистолет! – крикнула Люси.

Мужчина выстрелил по шинам, но промахнулся. Он выстрелил еще раз, и заднее стекло треснуло.

– Пригнись! – приказала Джейни.

Прямо перед их машиной постовой пропускал через улицу детей. Джейни резко вывернула машину на тротуар и потеряла управление. Машина слишком разогналась, ударилась дном и чуть не перевернулась. Подушки безопасности надулись с резким звуком, словно выстрел. Люси сильно ударилась о подушку. Ее тело резко отбросило назад, и машина внезапно приземлилась на все четыре колеса.

Люси закашлялась от вылетевшего из подушки порошка.

– Джейни?

Рулевая колонка глубоко врезалась в грудь следователя, по ее лицу текла кровь. Она была без сознания, но дышала.

– Айви, ты в порядке?

У девушки была глубокая ссадина на голове, и она тоже кашляла.

– Мне так жаль… Простите…

Айви попыталась открыть дверь, но ее заклинило. У Люси все плыло перед глазами, но она увидела рюкзак у себя под ногами и достала оттуда пистолет.

– Сиди, – сказала она Айви и сплюнула кровь. Голова кружилась. Она попыталась расстегнуть пояс безопасности, но его заклинило.

Убийца вышел на тротуар. У него был пистолет. Через парапет перегибались любопытные зеваки. Каждый мог стать заложником или попасть под выстрел. Люси не стала целиться, потому, что в глазах двоилось. Надо подождать, пока он подойдет поближе.

Она услышала сирены в тот же мгновение, что и убийца. Он замешкался…

Она выстрелила ему по ногам – по обеим, – затем пригнулась.

Вопли с дороги над ними перекрыли звон в ушах. Мужчина выстрелил один раз по машине, затем сирены послышались куда ближе, а с дороги под ограждением послышался мегафон.

Убийца бросился бежать и прыгнул в фургон.

Люси откинулась на спинку сиденья.

– Он уехал, – сказала она Айви. – Ты в безопасности. – Нужно убедить девушку довериться ей, но как? У Кинкейд была только ее теория. – Я знаю про Венди, – сказала она. Впечатление было такое, что она говорит в гулком туннеле.

Айви уставилась на нее.

– Что?

– Та комната. Записи. Позволь мне помочь тебе. – Люси поднесла руку к голове. Кровь.

– Я должна идти! – Дверь по-прежнему не открывалась. Айви выбралась через разбитое заднее окно.

– Айви. Стой…

Она нырнула в густые кусты, росшие вдоль дороги, и исчезла.

Люси пыталась расстегнуть пояс, не понимая, просто ли она застряла или же ранена куда серьезнее, чем думала.

Джейни застонала, но не открыла глаз. Рация хрипела и щелкала, но Люси попыталась поймать канал.

– Ранен офицер, – сказала она. – Нужна «Скорая».

Снизу с дороги поднимались двое полицейских в штатском. Люси прикрыла глаза. Ей нужна была минута, чтобы перевести дух.

Всего.

Одна.

Минута.

Глава 21

Миновав сестринский пост, Шон пошел прямиком в палату Люси. Никто не попытался остановить его. Пока он выглядел как человек, который знает, куда идет, и ни с кем не встречался взглядом. Роган мог поставить на свой «Мустанг», что никто его не попытается остановить. А и попытается – не остановит.

Люси была в перевязочной, сестра меняла ей бинты. Шон стоял в дверях, и разделительная штора не позволила ей сразу увидеть его.

Шон отмел страхи, спрятав их под напускной уверенностью и бравадой. Он видал Люси и в более тяжелом состоянии – ну, подумаешь, пара синяков и царапин. Кинкейд тоже видывала его во всяких видах. На самом деле, если не замечать ее необычно бледного лица и больничного халата, она выглядела вполне в порядке.

С ней все хорошо. С Люси всё в порядке.

Ему пришлось повторять это заклинание несколько раз, прежде чем маятник внутри у него перестал раскачиваться. Когда Шон сумел заговорить нормальным голосом, он встряхнулся как собака, отметая оставшиеся волнения. Глубоко вздохнул. И только тогда отодвинул ширму и вошел в палату.

– Ты выбрала приятный денек, чтобы отдохнуть в госпитале. – Роган улыбался во весь рот, скрывая остатки страха. Он подошел к постели по другую сторону от медсестры, взял Люси за руку, наклонился и поцеловал ее в лоб. – Если ты хотела поехать в отпуск, позвонила бы мне. Я бы увез тебя на самолете в Мэн. Там в июле красиво.

– Разве твой самолет все еще не в ремонте?

– Я могу взять напрокат.

– Вы не должны здесь находиться. – Медсестра глянула на него поверх толстых стекол очков. Она была моложе Люси, но очки делали ее лет на двадцать старше.

Он подмигнул строгой деловитой медсестре.

– Я ненадолго. Богом клянусь, – и перекрестился.

– Ей надо отдохнуть. Через минуту ей на рентген.

– Я ничего не сломала, – сказала Люси. – Я уже говорила доктору.

– Возможно, но рентген все равно сделаем. – Медсестра встала в ногах постели и взяла карту больного.

– Как ты и говорила, я плохой пациент, – прошептал Шон; голос его дрогнул в мгновенном приступе гнева.

– Хуже меня, – проворчала Люси. – Я-то в порядке.

Шон коснулся синяка на лице своей женщины. Когда он найдет того ублюдка, который сделал это, он убьет его. Шон не сомневался, что, если этот тип не уберется, он сам уберет его.

Но ведь он в первую очередь злился на стрелка, не так ли? Люси обучалась на копа. Ей не раз придется сталкиваться с плохими парнями, и Роган не собирался вершить самосуд и убивать каждого преступника, с которым она встретится.

Он злился и на стрелка, и на ту женщину, которая сбежала с места происшествия – по словам Ноя, проститутку, – оставив Люси и детектива беспомощными в машине.

Но в первую очередь Шон злился на Армстронга. Когда тот позвонил ему полчаса назад и сказал, что Люси попала в аварию, Рогану захотелось придушить его. Шон никогда за словом в карман не лез, но на сей раз он выслушал Ноя, а затем повесил трубку. То, что вертелось у него на языке, могло в будущем причинить Люси слишком много проблем в работе с этим агентом. И хотя Шону было все равно, останутся ли они с ним друзьями – лучше бы нет, – он не собирался затевать драку. Если только Армстронг не будет попадаться ему на пути в течение ближайшего часа. А лучше – года.

Люси нахмурилась, ее темные проникновенные глаза искали что-то в его взгляде.

– Шон?

Роган улыбнулся, пытаясь скрыть свой гнев. Он тревожил ее, а этого ему вовсе не хотелось.

– Ты пристегивалась?

– Конечно.

– Готов поспорить, ребрам досталось.

– Да, но…

Он стянул халат с ее правого плеча, поскольку не она вела машину. Там уже набухал жуткий синяк.

– Сегодня с удовольствием поиграю в медсестру, – усмехнулся Шон. В глазах все поплыло от слез, и он отвел взгляд. Медсестра смерила его долгим взглядом. Он изобразил улыбку. Не помогло.

– Действительно, дерьмо, – сказала Люси и сжала его руку.

Шон заставил себя расслабиться. Люси жива. Ничего не сломано. Только синяки.

– Я никогда не слышал от тебя таких слов.

Она закатила глаза.

– С кем поведешься… Джейни такое выдает!.. – Она обратилась к медсестре: – Вас ведь Моникой зовут?

– Да. – Девушка была польщена, что Люси запомнила ее имя.

– Вы не могли бы ради меня посмотреть, как там детектив Рейд? Она так и не пришла в себя в машине, и мне было бы намного спокойнее, если б я знала, что с нею все хорошо.

– Сейчас узнаю. Никуда не уходите, минут через десять вас отведут на рентген.

– А потом я могу идти?

– А потом доктор посмотрит снимок и все вам скажет.

Медсестра оставила Люси и Шона наедине.

– Я тут на ночь не останусь. Я даже не поехала бы сюда, если б Ной не заставил.

– Где он сейчас?

– Мы встретились на месте аварии, я все ему рассказала, и он обещал зайти позже. Они ищут Айви. У меня в голове все смешалось, но я сказала ему, что все эти события связаны…

Айви… это имя показалось Шону знакомым, но он не понимал почему. Когда Ной позвонил ему, Роган беспокоился за Люси, но сейчас он хотел вспомнить, почему так важно имя Айви.

– Что связано?

– Венди Джеймс и те две проститутки, – прошептала Люси. – Их убийства связаны. Я думаю, Джослин Тейлор пыталась помочь им всем.

– Я отстаю от тебя на три шага. Ной ничего мне не рассказывал.

Люси сосредоточенно наморщила лоб, и Шон попытался остановить ее, чтобы она не перетруждалась.

– Расскажешь мне позже. Тебе надо отдохнуть. У тебя может быть сотрясение мозга.

– Если заставишь меня в очередной раз повторять, что я в порядке, я позвоню Диллону и поеду домой с ним. Мне просто надо собраться с мыслями. Перед аварией все встало на свои места…

Шон сел на край постели и поцеловал Люси, стараясь не замечать царапин и ссадин на ее руках и лице. Он поцеловал ее еще раз, потому что это было приятно. Это напоминало, что она здесь, цела и здорова.

– Будешь продолжать так пугать меня – наймусь тебе в телохранители. Личную безопасность я не обеспечиваю, но для тебя, принцесса, сделаю исключение.

– Для меня? Это ты провалился в шахту на два уровня меньше двух месяцев назад.

– Ты разбила мой самолет.

– Не я. Его подбили выстрелом.

Шон поднял бровь.

– Это тебя, – сказал он, – похитил маньяк.

– И тебя тоже.

– Скажем так, мы идем на равных.

– Наверное, нам надо уехать на необитаемый остров, где мы не сможем вляпаться в какую-нибудь неприятность.

– Найдем ядовитую змею… – Люси поднесла руку Шона к губам и поцеловала ее. – Итак, что я хотела сказать?

– Ты не собиралась говорить мне, что с тобой всё в порядке.

– Точно.

Шон облегченно вздохнул. Пока они болтали, Люси успокоилась, и он тоже. В отличие от него, она была плохой актрисой. И если б была в тревоге или напряжена, то не дразнила бы его.

Он снова поцеловал ее.

– Значит, ты связываешь эти убийства?

Люси опять понизила голос, чтобы никто их не подслушивал.

– Это просто моя теория…

– Люси, давай без оценок, ладно?

– Я рассказывала тебе утром о том месте преступления?

– Вкратце. Тройное убийство в отеле «Потомак»?

– Да. Та женщина была соцработником из некоммерческой организации. Она специализировалась на работе с несовершеннолетними проститутками. Другую убитую звали Мэдди – проститутка и наркоманка, которая то слезала с таблеток, то возвращалась. Третья жертва – муж убитой женщины, сотрудник из штата одного конгрессмена.

– Конгрессмена? Не говори, что он работал на Кроули!

– На Дейла Хартлайна.

– Я почти ничего не знаю о том, кто есть кто в Капитолии…

Это было не совсем так. Роган знал достаточно. Их контору часто привлекали для обеспечения личной безопасности высокопоставленных чиновников во время поездок за рубеж, но Шон редко – если когда-нибудь вообще – принимал такие назначения. Он иногда делал проверку анкетных данных для компаний или проводил проверку высокого уровня, которой не делали ФБР или другие агентства. Было понятно, что Люси не поверит его словам.

– А прежде он работал на сенатора Пакстона, – сказала она. – Последний звонок Криса Тейлора перед тем, как его убили, был как раз сенатору Пакстону.

– Пакстон, – тупо сказал Шон. Он испытывал к сенатору смешанные чувства с тех пор, как впервые встретился с ним в январе, но Люси об этом не рассказывал. Пакстон много лет был ее куратором, хотя после закрытия шесть месяцев назад «Общества помощи женщинам и детям» их отношения были натянутыми. Люси не рассказывала об этом, и Шон подозревал, что она устала играть роль погибшей дочери Пакстона. Он видел снимки Моники Пакстон – сходство с Люси было невероятным.

– Он сказал, что Крис хотел попросить у него совета, затем предположил, что Крис скорее всего хотел просить денег, чтобы помочь Джослин и девочкам, но подробностей не раскрывал, ссылаясь на то, что Крис ничего ему не рассказывал. Думаю, что об этом звонке Джонатан говорил более-менее правду. Но я поняла, что сенатор знает больше, чем говорит, когда он узнал на фото тех проституток.

– Он сказал, что узнал?

– Нет. Ничем не показал.

– Чем-то намекнул? Глаз задергался или что еще?

Люси выкатила глаза.

– Нет. Абсолютное отсутствие эмоций. Ты же знаешь его – он ведь нанимал тебя.

– Да, но…

– Он всегда испытывает спокойное бешенство, когда женщина в опасности. Оно незаметно, но всегда есть. И он скрыл его. Думаю, потому, что он не хотел показывать, что узнал девушек.

– Ты не перегибаешь? Ничего не приписываешь?

– Нет! Черт, Ной говорил то же самое! Но я могу поклясться – Айви Харрис как раз из того типа девушек, которых он чувствует себя обязанным защитить. Те же основные черты лица, что и у его дочери.

– И у тебя.

Она закрыла глаза.

– Люси, поговори со мной.

– Сегодня я впервые за шесть месяцев увидела Джонатана…

– И что тут странного? ОПЖД распустили, и у тебя не было повода встречаться с ним.

– Возможно, нет.

Но у нее явно что-то было на уме, и Роган продолжал:

– Что-то случилось, пока ты с ним говорила в последний раз?

– Я не говорила с ним с момента последнего пожертвования ОПЖД, когда узнала, что мой босс – убийца[12].

– Но я же отвозил тебя в Капитолий на встречу с ним! Через несколько недель после того фиаско. Помнишь?

Люси ничего не сказала, и у Шона возникло неприятное ощущение, что она пытается придумать какую-то ложь. Кинкейд была из тех немногих людей, что не умели врать убедительно.

– Люси?

– Ничего.

– Неправда. Тебя что-то угнетает, верно?

– На самом деле я не говорила с ним.

– То есть?

Она неуверенно посмотрела на него.

– У тебя бывает такое, когда ты в душе знаешь, что прав, но доказать не можешь?

– Рассказывай, что у тебя там на душе.

– Я думаю, что Джонатан – активный участник той гражданской группы бдительности, которая уничтожила ОПЖД.

Шон постарался переварить это ошеломительное обвинение.

– Насколько активный?

– Я подозреваю, что он знал об этом.

– Ты думаешь, он – убийца?

– Возможно. – Кинкейд огляделась по сторонам. Она страховалась.

– Кого, по-твоему, он убил?

– Тссс, – сказала Люси, оглядывая свою двухместную палату. – Роджера Мортона, – прошептала она.

Шон целую минуту смотрел на нее.

– Почему?

– Мик Мэллори кое-что сказал.

– Мэллори признался, что убил несколько десятков сексуальных маньяков.

– Да, но когда я разговаривала с ним до его официального признания, он сказал кое-что, что заставило меня подумать, что на спуск нажал на самом деле сенатор.

– Не могу его за это винить, – просто сказал Роган и поднес ее руку к губам. Люси страдала из-за этого, а он хотел снять этот конфликт. Роджер Мортон не заслуживал права жить, но если он скажет это вслух, Люси от этого лучше не станет. – Почему ты не рассказала мне?

– Не знаю! Что я должна была сказать? Что влиятельный сенатор США убил подонка-насильника и меня это радует? – Она помотала головой. – У меня нет никаких доказательств. Меня беспокоят несколько моментов. Если ты убьешь раз, то потом уже легче сделать это снова.

– Оставь это, Люси. – Она убила двоих. Это были ублюдки, которые мучили и убивали невинных людей. Почему она продолжает корить себя за это?

– Я не знаю, насколько он замешан в это дело, – сказала Кинкейд. – И знать не хочу. Как я сказала, доказательств у меня нет – и пусть так и останется.

Это Шон мог понять.

– Тогда не мучай себя.

– Я смирилась с этим. – Она опять отвела взгляд. Ее было так легко видеть насквозь.

– Да?

– Да…

– Я думаю, ты в сомнении. Он мог убить насильника. Убийцу, который слишком рано вышел на свободу. Кого-нибудь, кто причинил боль тебе – и его дочери. В глубине души ты не можешь этого забыть. Но я не намерен лишиться из-за этого сна и тебе не дам.

– Это не так.

– Именно так. Теперь я все понимаю. Если сенатор виновен, ты не будешь говорить, что что-то не так. Но правда в том, что у тебя нет доказательств, и говорить об этом было бы ошибкой. Однако я могу все выяснить.

– Как?

– Поговорить с Мэллори.

– Нет!

– Ты имеешь право знать правду, и я знаю, что ты не хочешь говорить с этим ублюдком.

– Я не хочу знать правду. Если б я точно знала, что Джонатан убил Роджера Мортона, я сказала бы об этом Ною и ФБР. Я этого не хочу.

– Ладно.

– Ладно? – Она была явно удивлена, что он так легко сдался.

Шон поцеловал ее в лоб.

– Ты думаешь, что сенатор способен на незаконные поступки… – начал он.

– Убийство незаконно, – подняла бровь Люси.

– Если только оно не санкционировано законом.

– Шон. – Она покачала головой.

– Ладно, извини. Я горжусь тобой. – Роган снова поцеловал ее. Он забрался бы вместе с нею в больничную постель, если б это могло сойти ему с рук.

– На самом деле меня беспокоит то, что Джонатан сказал сегодня и чего он не сказал. Я думаю, что Крис просил его помочь именно Айви. Я не понимаю, почему или как. Но Джонатан сотрудничал с ОПДБ… может, не так активно, как с ОПДЖ, но это в его духе. Он сотрудничает с группами, защищающими права жертв, и принимает дело слишком близко к сердцу.

– Это имеет смысл, – сказал Шон. – Непонятно только, почему.

– Потому что Джонатан похож на тебя. Он не выносит ублюдков. Он всегда защищал жертв жестоких преступлений. А несовершеннолетние проститутки… многие из них стали жертвами перед тем, как начать продавать себя. По словам начальницы Джослин, Айви кода-то тоже была в этом бизнесе, но помогала вырваться другим девочкам. Она помогала Джослин спасать их с улицы. И каким-то образом Айви связана с Венди Джеймс. Я упомянула ее имя, и на лице Айви все это было написано. Три преступления, все эти записки, вариации на тему детских стишков…

Люси нахмурилась, задумавшись, губы ее шевелились, но Шон слышал только неразборчивый шепот. Ему не понравилось выражение ее лица. Она пропускала это преступление через себя. Роган давно не видел ее такой настойчивой, с тех пор, как они преследовали психопата-убийцу в Нью-Йорке пять месяцев назад[13].

– Люси…

Айви Харрис.

Шон вспомнил, откуда знает это имя. Разговор о сенаторе Пакстоне послужил связующим звеном.

Пакстон нанял его выяснить биографию Айви Харрис.

Сказал, что она подала заявку на работу в его кампании.

Шон выяснил, что никакой Айви Харрис нет, а номер ее страхового полиса принадлежит мертвой девушке Ханне Эдмондс. Он предложил копнуть глубже, но Пакстон сказал, что в этом нет необходимости. Это было прямо перед тем, как они с Люси поехали в Адирондакс, и Роган выбросил это из головы.

Люси внезапно села.

– Я поняла! – Она поморщилась от резкого движения. – Просто надо было прочесть вслух, и я поняла бы ритм! Слушай:

И эта брехливая сука уже не издаст ни звука; И этот поросенок в крови кричит: «Уи-уи!»

Шон услышал ее слова, но не понял, как Люси сделала этот вывод.

– Это тот же ритм, – сказала она, – тот же размер. Он просто развлекался, это совершенно ничего не значит. Помнишь, он не намеревался насиловать ее. Он просто хотел, чтобы убийство выглядело как неудачная попытка изнасилования. Он задушил ее сзади, в этом нет сексуальной составляющей. Он хотел, чтобы полиция сочла это случайным убийством. Но оно не было случайным. И, пытаясь, чтобы оно показалось случайным, он импровизировал на месте. Может, хотел ее унизить, но сделать это он мог только в смерти. И, – быстро продолжила она, – когда убивал других, он понял, что может развлечься, оставляя эти записки. Увидел крысу в «Красном фонаре» – и тут же вспомнил стишки. Шесть жертв. Свидетели говорят, что в том доме на Хоторн-стрит жили по меньшей мере шесть девушек. Только…

– Притормози, – сказал Шон, помогая Люси снова улечься на подушки. – Правда, притормози. – У нее прыгало сердце, рискуя надорваться от перегрузки. О чем он думает? Если бы они поменялись местами, Роган сам не захотел бы лежать в постели, когда ведется расследование крупного дела. Однако он может успокоить ее.

– Я должна рассказать все это Ною, – говорила Люси, возбужденная своей теорией. – Это было неявно, но теперь я вижу!

Пришла медсестра Моника с медбратом, толкавшим перед собой кресло-каталку.

– После рентгена можете говорить с кем угодно.

Шон поцеловал Люси и помог ей сесть в кресло.

– Слушай медсестру и делай, как говорят, и дома тебе подадут мороженку в постель.

Кинкейд укоризненно глянула на него, но не смогла удержаться и рассмеялась.

– Нет, пожалуйста, не смеши меня, все болит!

Для нервов Шона ее смех был лучшим успокоительным.

Роган смотрел вслед каталке Люси и слышал, как она спросила медсестру:

– Как себя чувствует Джейни Рейд, вы не узнали?

– Она в хирургии, но доктор говорит, что она сильная, и ожидает, что она полностью оправится.

Когда все ушли, Шон тяжело сел на кровать и обхватил голову руками.

С Люси всё в порядке.

Надо будет найти способ не дать ей работать нынче ночью, но утром она снова примется за это дело.

К тому времени у него будут ответы для Пакстона. Почему сенатор до сих пор не обратился в ФБР, Шон не знал, но, черт побери, он это узнает.

Он сел и позвонил брату Люси, Диллону.

– С нею всё в порядке? – спросил тот.

– Все нормально. Она на рентгене. – Шон улыбнулся, вспомнив, как злилась Люси, вынужденная повторяться.

– Я передам Кэт, она едет в госпиталь.

– У меня есть дело, и, боюсь, я не вернусь, когда она закончит обследование. Я бы не уехал, но дело срочное.

– Не оправдывайся, Кэт привезет ее домой.

Глава 22

Ной вошел в штаб-квартиру ФБР, и на него тут же набросился с вопросами шеф.

– Что, черт побери, творится? – рявкнул Слейтер. – Где Кинкейд? Начальник окружной полиции орет на меня, а это ведь его чертова детективша сидела за рулем!

Армстронг, еле сдерживаясь, сказал:

– Джейни Рейд получила огнестрельную рану в руку. Она в хирургическом отделении. Пробыла без сознания двадцать минут и получила серьезное сотрясение мозга, но она выздоровеет. Я заставил Люси пройти рентген; она говорит, что всё в порядке. Вероятно, так оно и есть, если не считать ушибов, но ей нужен полный осмотр.

– Вот потому я и не хотел выпускать эту девчонку на оперативную работу!

Ной поднял бровь, проглотив резкий ответ.

– «Эту девчонку»? Эта девчонка раскрыла наше дело!

– Ко мне в кабинет, Армстронг.

Ной двинулся за Слейтером, захлопнул за собою дверь и встал по стойке «смирно». Он слишком долго был солдатом, чтобы демонстративно не подчиняться приказам, но прямо сейчас Армстронг хотел либо заняться расследованием, либо съездить проверить состояние Люси. Он взял на себя ответственность за случившееся. Люси не должна была получить ранение на работе. Особенно вот так.

– Ты думаешь, она права?

– Насчет чего?

– Что Венди Джеймс была проституткой.

– Стопроцентных доказательств нет, но это совпадает с имеющейся у нас информацией. Многочисленные связи… Комната с записывающей аппаратурой…

– У нас нет подтверждения, что ее когда-либо использовала Венди Джеймс или кто-то еще, – перебил его Слейтер. – Там чисто.

– Это еще один повод найти Айви Харрис и побеседовать с ней.

Шеф заглянул в почту и открыл отчет Ноя.

– Ты сказал, что Кинкейд и Рейд заметили Харрис возле Хоторн-стрит и что их преследовал неизвестный мужчина в бейсболке, в темно-синем фургоне без номеров.

– Верно.

– А как Харрис выбралась из машины?

– Вылезла через разбитое заднее стекло и убежала. Люси не видела сообщников.

– Это не значит, что их не было.

– Люси считает, что девушка была испугана, не знала, кто за ними охотится, и боялась только за сестру.

– Сестру?

– Люси говорит, что ее зовут Мина. Она узнала это от соседки по Хоторн-стрит.

– Вот-вот приедет Стоктон, и вы с Джошем должны доложить ему во всех подробностях. Проглоти свою неприязнь к Джошу…

– Я не выказываю никакой неприязни.

– Боюсь, что сейчас…

– Не он убрал Люси с дороги. У наших отделов разный подход к расследованию преступлений. Надеюсь, ты передашь мне бразды управления в данном случае. Сейчас, когда Рейд вышла из строя, мы не можем допустить, чтобы полиция передала это дело кому-то еще.

– Полиция его не отдаст – это их детектива подстрелили… Черт, Ной, ты можешь когда-нибудь выдохнуть?

Армстронг сменил позу, но не сел.

– Ты должен сделать это, Мэтт. Они могут приставить ко мне кого хотят, но это наше дело. Три похожих убийства почти подряд – это же эталонный серийный убийца.

– Доктор Виго говорит, что он не психопат.

– Чтобы стать серийным убийцей, не обязательно быть психопатом.

– Слова…

– Мы не знаем, что делала Венди Джеймс в квартире с потайной комнатой, но можем представить дело так, что ее убили из-за причастности к преступлению по федеральному уголовному праву, по которому она проходила и как свидетель, и как соучастница. Это рабочая теория. У нас нет времени на межведомственные игры, сэр.

– Не называй меня «сэр». С каких пор мы дружим?

– С момента моего назначения сюда, в этом октябре будет четыре года.

– Вот именно. Это твое дело. Я постараюсь ублажить шефа полиции. Сообщи все Стоктону, а я проинформирую Джоша. Но в этом деле он твой напарник, держи его в курсе. Он уже по уши зарылся в финансовое расследование.

– Пусть этим и занимается. На самом деле я хочу, чтобы он занялся всеми частными лицами и организациями, снимавшими ту ведомственную квартиру на Парк-уэй. И менеджером Бетти Дейр. Она служит там много лет, и я представить не могу, чтобы она не заподозрила ничего, когда Венди использовала ту квартиру. Может, та платила ей…

– Поговори с ней, надави на нее. Авось сломается. Если нет, то, как только Стейн получит намек на финансовые выверты, мы сможем получить ордер и на ревизию ее счетов. Пока у нас есть лишь ордер на обыск квартиры семьсот десять.

– Мириам просматривает записи с Хоторн-стрит и раскапывает всю информацию по Айви Харрис.

Его телефон зажужжал. Номер был незнакомый, местный.

– Агент Армстронг.

– Здравствуйте. – Говорила какая-то пожилая женщина. – Агент Кинкейд?

– Это агент Ной Армстронг. Кто говорит?

– Здравствуйте, агент Армстронг. Мое имя Патрисия Нил, – медленно проговорила женщина. – Как дела?

– Мы тут немного заняты… Вы получили этот номер от мисс Кинкейд?

– Хорошенькая темноволосая девушка? Да, она дала мне эту визитку. Она написала на обороте свой номер. Но я не могу дозвониться до нее.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Меня обворовали.

– Вообще-то это дело окружной полиции.

– Да, – сказала миссис Нил, – но агент Кинкейд сказала мне, что если я узнаю что-то о тех девушках со снимков, то должна ей позвонить.

Ной насторожился.

– И?..

– Потому я и звоню. Я зашла в свою гостиную и увидела, что задняя дверь открыта. Тогда я услышала сирены и забеспокоилась. У нас тут по переулкам бегают банды подростков, потому я заперла дверь. Затем заметила, что картина висит криво – у меня за нею сейф. Я открыла его и увидела, что мои деньги на черный день исчезли.

– Сколько их было?

– Пять тысяч долларов наличными.

– Кто, по-вашему, их взял?

– Она оставила мне записку, что все вернет, как только сможет. Я не хочу, чтобы из-за меня у нее были проблемы, но агент Кинкейд думает, что эта девушка в опасности.

Ной схватился за виски и взял себя в руки, чтобы оставаться вежливым.

– Кто?

– Ну, она не подписалась, но я узнала почерк. Могу зачитать записку. «Миссис Нил, простите, мне пришлось взять ваши деньги, но мы в серьезной опасности. Обещаю, что верну вам все до цента, как только смогу. Спасибо вам за вашу доброту. Благослови вас Господь».

– И кто ее написал? – в третий раз спросил он.

– Айви Харрис. Бедняжка потеряла дом и вообще все утром во вторник. Я бы дала ей эти деньги, если б она попросила.

Теперь Армстронг понимал, почему Айви Харрис оказалась по соседству в то утро.

– Я пришлю сотрудника осмотреть ваш дом и забрать записку. Пожалуйста, заприте дверь.

– Благодарю за заботу, агент Армстронг. Хорошего вам дня.

– Айви Харрис украла пять тысяч долларов наличными у соседки, – сообщил шефу Ной. – Сейчас она может быть где угодно.

Слейтер со стуком задвинул ящик стола.

– Черт… Я продавлю эту ориентировку.

– Постарайтесь, чтобы полиция считала ее свидетельницей, а не подозреваемой.

– Ты же не знаешь, насколько глубоко она влипла в это дерьмо.

– Люси сказала, что она была испугана и волновалась за сестру. Может, она и отчаянная, но Люси не считает ее опасной.

– Давай найдем ее, а уж потом разберемся, сажать ее в тюрьму или везти на конспиративную квартиру.

Ной вышел из кабинета Слейтера и пошел к себе, готовиться к встрече с заместителем директора Риком Стоктоном, но по дороге чуть не налетел на него в коридоре. Они обменялись рукопожатием.

– Как вы, сэр? – просил Ной.

– Бывало и лучше. Мы определили одну девочку из гаража. Это Сара Эдмондс, отец десять дней назад подал заявление об ее исчезновении. Преподобный Кёрк Эдмондс.

– Телепроповедник?

– Он самый. Балтиморский отдел показал ему снимок, и он опознал ее. А также и брюнетку.

– Айви Харрис.

– Нет. Ханна Эдмондс. Его средняя дочь, которую он считал умершей, – сказал Рик. – Вы ее взяли?

– Нет, сэр.

– Он приедет утром. Это будет медиакошмар.

– Потому что его дочь сбежала?

– Он говорит, что Ханна похитила Сару. Говорит, что она психически неуравновешена. Когда ей было четырнадцать, она перестала принимать назначенные доктором антидепрессанты и стала угрожать самоубийством. Он подумал, что Ханна покончила с собой, когда обнаружил ее одежду и кровь в угнанной ею машине.

– Что говорит полиция?

– То же самое. Машину нашли возле озера. Девушка была известна суицидальными наклонностями, а ее старшая сестра обнаружила пустой пузырек из-под своих таблеток. Десять дней назад среди ночи исчезла Сара. Наши люди квалифицировали это как похищение, но следов не нашли никаких – ни свидетелей, ни требований о выкупе, ничего.

Слейтер вышел из кабинета.

– Я слышал об этом деле. Поговаривали, что у девочки мог быть бойфренд?

– Ничего определенного, – сказал Стоктон. – Я попросил приехать местного сотрудника, который занимался этим делом вместе с преподобным Эдмондсом. Она сможет нам лучше рассказать о семействе Эдмондсов.

– Это все меняет, – сказал Слейтер.

– Мы ничего не можем тут предполагать, – сказал Ной. – Мы считали, что между тремя убийствами нет связи, а теперь знаем, что есть.

– Это все теория, Ной, – сказал Слейтер. – У нас нет твердых доказательств, связывающих Венди Джеймс с Айви Харрис или третьим преступлением.

– Меня очень интересует этот новый поворот, – сказал Стоктон, – но мы получили наводку на исчезновение четырнадцатилетней девочки, которая может быть в опасности, так что это важнее всего.

– Понял, – сказал Ной.

– Как Люси?

– Оклемается.

– Отлично. Допроси ее как можно скорее. Она единственная, кто разговаривал с Ханной Эдмондс. – Шеф глянул на часы. – Заканчиваем. У меня десять минут до пресс-конференции.

Глава 23

Шон вошел в кабинет сенатора Джонатана Пакстона в «Дирксен-билдинг» без предупреждения и предварительной записи.

– Мистер Роган, – за ним бежала секретарша, – мистер Роган, у сенатора встреча!

Шон открыл дверь. Пакстон разговаривал по телефону.

– Встретимся, агент Армстронг, – сказал он и повесил трубку.

– Скажите мне правду, – сказал Роган.

Сенатор обратился к секретарше:

– Всё в порядке, Энн. Шон работает над одним проектом для меня. Дай знать, когда приедет агент Армстронг.

Энн вышла, закрыв за собой дверь, однако на ее лице оставалось беспокойство.

– Привет, Шон, – сказал Пакстон. – Думаю, мне не стоит удивляться твоему приходу.

– Расскажите мне об Айви Харрис.

Глаза сенатора сузились.

– Я не ошибся – по твоему голосу я слышу, что ты мне не доверяешь?

– Вы много что еще услышите в моем голосе, а еще в пятичасовых новостях, если не расскажете мне правду прямо сейчас.

– Ной Армстронг сообщил мне, что Люси попала в аварию. Как она?

– Жить будет.

– Не понимаю твоей злобы, Шон.

– Держитесь подальше от Люси.

– Что случилось? – Напускная вежливость Пакстона улетучилась. – Ты вламываешься ко мне в кабинет с обвинениями и приказываешь мне держаться подальше от твоей подружки…

Шон едва удержался, чтобы не припечатать Пакстона к стенке и выбить из него это лживое возмущение. Его удерживало скорее то, что Джонатан был вдвое старше его, а не то, что он сенатор.

Роган глянул на стол Пакстона. На нем стояло фото молодой темноволосой женщины. Люси? Он подошел ближе. Нет, не Люси. Его дочь, Моника.

Шон обошел кабинет, рассматривая снимки на стенах и столах. Остановился перед вставленным в рамку снимком Пакстона и гораздо более юной Люси. Ей тут было, вероятно, дет двадцать, может, двадцать один – наверное, снимок сделали во время ее стажировки в юридическом комитете. Это снова напомнило Шону о том, что у Пакстона к Люси сложные чувства. И, как он считал, нездоровые.

– Ваша одержимость Люси отвратительна, вы это понимаете?

– Это не одержимость, Шон. Это забота. Да, я забочусь о ней как о дочери, но я понимаю, что она не моя дочь.

– Три месяца назад вы наняли меня выследить женщину по имени Айви Харрис, а теперь она в центре расследования убийства! Это из-за нее сегодня пострадала Люси!

– Я не знал… – ошеломленно сказал Пакстон.

– Вот же блин! – Шон попятился от стены с фотографиями. Пакстон много лет вползал в жизнь Люси, и Роган пытался это понять, но сегодня Пакстон использовал его. С сенатором было что-то не так, и Шон не собирался становиться пешкой в его игре. – Не пытайтесь дурачить меня, – сказал он. – Я за последние несколько месяцев много работал на вас, и теперь я узнаю, что искал для вас девушку, которую кто-то пытается убить… Это вы? Вы ее заказали?

– Абсурд.

– Не врите мне, Пакстон. Я все расскажу Люси. Ей нужно найти эту девушку.

– Я не знаю, где она. Если б ты послушал…

Шон был слишком зол, чтобы слушать, что там скажет Пакстон, хотя отточенная в службе безопасности часть его сознания приказывала ему заткнуться и выслушать. Он сказал:

– Ждете Ноя Армстронга? Я подожду вместе с вами. Я уверен, он будет в восторге от того, что вы скрываете информацию, важную для расследования ФБР. Вы хотите смерти Айви Харрис?

– Конечно нет. Ты будешь слушать или обвинять меня?

– Мне больше нравится обвинять. – Шон должен был взять себя в руки, но не мог удержаться, чтобы не ткнуть сенатора.

– Я не могу обсуждать это здесь. Я приеду к тебе вечером, когда ты успокоишься.

– Сейчас. Или, как только появится Ной, я выложу ему все, что знаю об Айви.

– Ты не можешь этого сделать.

– Сначала надо изучать договор, потом подписывать. Если я узнаю́, что клиент использует меня для совершения или прикрытия преступления, то все материалы я могу – и передам – соответствующим органам. ФБР хочет Айви Харрис, а у меня есть информация, которая может помочь им найти ее.

– Они уже знают, что это Ханна Эдмондс.

Это выбило Шона из колеи. У него имелся полицейский файл по поводу самоубийства Ханны Эдмондс. Оснований считать ее живой не было, но и снимков настоящей Ханны Эдмондс для визуального опознания тоже не было.

– Она – Ханна Эдмондс или утверждает, что она Ханна Эдмондс?

– Она Ханна. ФБР в процессе подтверждения информации, но я держал с ней связь. Я знаю, что это Ханна.

– Откуда?

– Неважно.

– Так я вам и поверил.

– Ной едет сюда поговорить о моем бывшем сотруднике, Крисе Тейлоре, убитом сегодня утром, а особенно – о том, почему Крис звонил мне вчера в одиннадцать вечера.

– Вы уже говорили с полицией – и Люси. Или у Ноя есть доказательства, что вы – лживая сволочь?

– Не можешь остановиться? – Сенатор Пакстон был в ярости, но Шон видел, как слабеет его самоуверенность. Он не отвечал, просто смотрел Джонатану в глаза. Затем сел и положил ноги на кофейный столик.

Я никуда не уйду, приятель.

– Меня шантажировали, – негромко сказал сенатор. – И если это всплывет наружу, то Люси не просто лишится работы, пресса ее размажет.

Шон рассмеялся, уверенный, что Пакстон блефует, пытаясь заставить его уйти, чтобы потом спокойно соврать Ною.

– Думаете, я в это поверю?

Пакстон выпрямился и упрямо вздел подбородок. Тихо, ровно, почти горделиво он сказал:

– Я убил Роджера Мортона.

Шон продолжал сидеть с непроницаемым лицом в небрежной позе. Он не поднялся с дивана, но еле удерживался, чтобы не разбить что-нибудь. Люси была права: Пакстон убил Мортона.

– Как бы то ни было, – осторожно сказал Роган, – это не заденет Люси.

– Она это знала.

Он пытается повесить это на нее? Уничтожить ее репутацию?

– Ну да, знала… Скажете хоть слово, и я вас уничтожу. Вы не будете знать, где, как или когда, но тронете Люси – и вам конец.

Но она знала. Возможно, не стопроцентно, но интуиция подсказывала ей, что убийца – Пакстон. Она была права.

Джонатан сел напротив Шона.

– Она не всегда знала, – согласился он, – но теперь знает. Теперь она соучастница. Люси не умеет лгать. Потому и избегала меня все эти месяцы. Когда она поняла, что я сделал, то оставила мне записку. И эта записка пропала.

Шон не знал, что сказать. Он не мог представить, чтобы Люси могла доверить что-либо разоблачительное записке или что она скрывала вину Пакстона от ФБР или от Шона. Если только у нее были доказательства – нет.

– Вы лжете, – сказал он, тем не менее осознавая в душе́, что что-то не так. Роган вспомнил, как Люси избегала встречаться с ним взглядом в госпитале. О чем он тогда ее спросил? Что она скрывала?

Чего Люси не рассказала ему?

– Когда Адам Скотт убил мою дочь, этот извращенец забрал себе ее медальон как сувенир. Роджер Мортон приехал в Вашингтон, чтобы привезти моему осведомителю шкатулку с драгоценностями, которая, по его мнению, стоила целого состояния. Но шкатулку перехватило ФБР. Люси поняла, что в ней такое – сувениры того трусливого ублюдка. В деньгах они ничего не стоили, но в эмоциональном отношении были бесценны. Она отдала мне медальон Моники с запиской. Там говорилось: «Я знаю правду. Это принадлежит вам».

– Это не обвиняет ни вас, ни ее. – Шон ничего не мог с собой поделать; ему казалось, что он что-то упускает, но на первый взгляд эти два предложения ничего не значили.

– В определенном контексте это означало все. Я должен был узнать, кто украл мой медальон. Я должен был узнать, что известно шантажистам. Морочат ли они мне голову, или у них есть инсайдерская информация. ФБР уже знает про Айви, и я намерен дать им еще одну важную улику.

Шон закинул руки за голову, чтобы только не задушить ими Пакстона.

– Вы играете в свои игры, когда убиты уже пять человек?

– Я тут ни при чем. – Сенатор стукнул кулаком по столу. Шон никогда не видел, чтобы он так внезапно выходил из себя. – Я не мог остановить этих убийств! Как только я узнал, что Крис и Джослин убиты, я позвонил Ною Армстронгу. Он будет знать все, что знаю я…

– Кроме того, что вы нанимали меня выяснить, кто такая Айви Харрис.

– Я должен был проверить ее рассказ.

Шон не знал, что и подумать. Пакстон, сволочь такая, умел манипулировать людьми, и его страсть играть в бога аукалась женщинам, которых он любил.

– Никто не поверит, что Люси знала, что вы убили того ублюдка. Мэллори уже признался.

– Я же пытаюсь тебе объяснить! – Пакстон медленно встал и навис над Шоном. – Ты думаешь, она попала в академию из-за второго собеседования? – Он фальшиво усмехнулся и покачал головой. – Это сделал я. – Прежде чем он успел что-либо еще сказать, его телефон загудел. Сенатор ответил: – Спасибо, Энн. Я скажу, когда буду готов его принять. – Он отсоединился. – Ной пришел.

– Впустите его. Посмотрим, что он скажет.

– Черт побери, Роган, ты слишком упертый… – Джонатан провел рукой по густым седым волосам, затем показал на дверь. – Ступай туда.

– Зачем?

– Можешь мне хоть сейчас поверить?

– Нет.

Но теперь Шона снедало любопытство. Он открыл дверь. Там был глубокий шкаф, в котором можно было свободно стоять. Интересно, сколько народу подслушивало здесь разговоры?

Он в сомнении посмотрел на сенатора. Затем вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

Глава 24

Ожидая в приемной Пакстона, Ной разговаривал по мобильному с Люси. Он не любил ждать, тем более сенатор сам ему позвонил, но был рад возможности убедиться, что у Люси нет серьезных повреждений.

Кинкейд была на взводе от того, что убийство Венди Джеймс оказалось связано с другими преступлениями – и связь эта была убедительна, – но, как уже сказал Слейтер, стопроцентных доказательств не было.

– Остаток дня отдыхай, – сказал Ной Люси.

– Это приказ?

– Да. Я заеду попозже. Ты где будешь?

– Дома, где же еще?

– Я думал, Шон заберет тебя к себе.

– Ой… Может быть. Но сейчас здесь Кейт.

Армстронг удивился, что Роган не вцепился в нее намертво. Он надеялся, что этот горячий парень не наделает глупостей – например, не попытается найти водителя фургона. По мнению Ноя, он был вполне на это способен.

– Не перетруждайся, – сказал он Люси.

– Ты же только что приказал мне отдыхать.

– А ты собираешься меня послушаться?

Она рассмеялась.

– Нет. Но я буду дома. Вряд ли Кейт повезет меня куда-то еще.

– Хорошо. Если потянет что-то сделать – напиши отчет об аварии. Мне все равно надо будет тебя допросить, а если напишешь на бумаге, это поможет тебе не забыть детали. А я пришлю тебе с курьером копию файлов Джеймс. У меня два аналитика разгребают то, что мы нашли, но у тебя другой угол взгляда.

– Прямо не терпится.

Похоже, Кинкейд с энтузиазмом предвкушала бумажную работу. «Первого такого человека встречаю», – подумал Ной.

– Мне также понадобится твоя оценка подозреваемого субъекта.

– Я уже говорила тебе, что не рассмотрела его, но фургон может быть поврежден.

– Я имел в виду Ханну Эдмондс, она же Айви Харрис.

– Так она не Айви?

– Нет. Она дочь телепроповедника Кёрка Эдмондса.

– Никогда о нем не слышала… Почему ты называешь ее подозреваемой?

– Она подозревается в похищении своей сестры Сары Эдмондс.

– Сара? Миссис Нил сказала, что ее сестру зовут Мина.

– Я скоро поговорю с миссис Нил, но мне кажется, что Мина и Сара – это две разные девушки. Одна – проститутка, вторая – пропавшая дочь преподобного Эдмондса. Я пришлю все, что мне известно, чтобы вы разобрались поскорее.

– Ты не знаешь, похитила ли она свою сестру. Сара могла сбежать сама.

– Но мы ничего не узнаем, пока не поговорим с ней. Ей четырнадцать лет, последние десять дней она жила в доме с проститутками, две из которых мертвы.

– Айви очень заботилась о сестре. Если вы ее найдете, с ней трудно будет разговаривать. Привлеките к работе с ней кого-нибудь вроде Ганса.

– Вы говорили с нею меньше десяти минут. Не думаю, чтобы этого было достаточно, чтобы оценить ее состояние.

– Этого более чем достаточно.

Пакстон открыл дверь и пригласил Ноя.

– Мне надо идти, – сказал тот Люси. – Прочти файл, и потом поговорим.

Он отсоединился и пожал Пакстону руку.

– Здравствуйте, сенатор.

– Простите, что заставил вас ждать, агент Армстронг, но это был один из тех разговоров, которые трудно закончить. Пожалуйста, заходите.

Пакстон закрыл дверь, сел за свой старинный стол и показал Ною место напротив.

Прежде чем сесть, Армстронг окинул взглядом комнату, на глаз оценивая Пакстона. Он бывал тут и прежде, много месяцев назад. Стандартный кабинет сенатора – большой, красивый, представительный.

– Я хотел позвонить вам сразу, как только услышал об убийстве любовницы Алана.

Ной был заинтригован, но не мог представить, что намеревается сказать Пакстон.

– Я не могу обсуждать с вами расследование. Я думал, вы хотите поговорить о Крисе Тейлоре.

– Я хотел узнать о статусе вашего расследования, но когда детектив Рейд пришла ко мне сегодня утром вместе с Люси Кинкейд, у меня создалось впечатление, что расследование ведет полиция, а не федералы.

– Мы сотрудничаем. – Стоктон не заявлял открыто, что расследование ведет ФБР; предстояло еще уладить дело с полицией, особенно в нынешней ситуации.

– Я не горжусь своими действиями, но и не сожалею о них. Однако они привели к смерти этой бедной девочки…

У Ноя волосы на затылке зашевелились. Такое бывало с ним во время службы в ВВС, когда он чуял, что что-то упускает. Армстронг зацепился за тщательно подобранные Пакстоном слова.

Они привели к смерти этой бедной девочки.

– Объясните.

– Не секрет, что мы с Аланом не ладили. Честно говоря, я считаю его свиньей. Все в этом здании знают, что он изменял жене. И почти все закрывали на это глаза. Словно супружеская измена – просто мелкий проступок. Но если кто-то не уважает свои брачные обеты, как он может сдержать обещания своим избирателям? Если он лжет жене, то американскому народу лгать куда легче.

– Сенатор, мне неинтересны предвыборные речи.

У Пакстона раздраженно задергалась щека.

– Это я был тем анонимным источником, который передал таблоиду снимки Алана Кроули и мисс Джеймс.

Это признание удивило Ноя. Ему пришлось выдохнуть, чтобы говорить не заикаясь.

– Вы рассказали прессе об этой любовной связи?

Пакстон отмахнулся от агента, как от мухи.

– Пресса уже все знала. Но у них не было доказательств. Как ни печально, для публикации им нужны были фотографии погадостнее.

– И вы их предоставили.

– Предоставил.

– Мне трудно поверить, что вы следили за конгрессменом Кроули.

– Я и не следил. Я нанял профессионала. Не надо кривиться, агент Армстронг. Жены и мужья постоянно такое проделывают. Если бы Джанет Кроули наняла частного детектива, чтобы получить фотодоказательства неверности своего мужа для развода с этим ублюдком, никто и глазом бы не моргнул.

– Зачем вы это сделали?

– А вы как думаете?

У Ноя не было ответа. Он смотрел на Пакстона, пока тот сам не ответил.

– Алан – подонок.

– Он состоит в вашей партии.

Сенатор от души рассмеялся, затем прокашлялся.

– После того как Калифорния прошла через перераспределение избирательных округов, в результате этой махинации Алан попал на совсем другой пост, на котором его неверность могла бы вызвать гораздо более сильное осуждение. У меня есть протеже, который может победить его на первичных выборах, но это было бы дорого. Я предпочел дать ему возможность снять кандидатуру в результате раскрытия этой интрижки.

– Вы так решили его подрезать?

– Подрезать? Вряд ли. Я сделал это потому, что он сволочь. Он метит в сенат, а я не хочу быть с ним в одном крыле этого здания.

– И вы не ощущаете ни малейшего сожаления из-за того, что случилось с Венди Джеймс?

– Если она была убита из-за того, что я раскрыл правду, то я искренне сожалею. Но как бы я ни презирал Алана Кроули, как бы я ни хотел, чтобы он был виновен, он не убийца и не насильник.

– Она не была изнасилована.

– В газетах писали, что ее пытались изнасиловать, – сказал Пакстон.

– Газеты иногда ошибаются.

– Это хорошо, – выдохнул Джонатан.

– Хорошо?

– То, что ее убили, – это трагедия. Она была молодой красивой женщиной, у которой вся жизнь впереди, каких бы там ошибок она ни наделала. Но изнасилование и убийство – самое отвратительное преступление против женщины. Для таких в аду есть особый круг.

Ной надеялся, что в аду есть особый круг для таких кукловодов, как Пакстон. Ему очень хотелось каким-нибудь образом официально привлечь сенатора к ответственности. Возможно, он мог бы придумать причину – например, утаивание информации от ФБР, поскольку подозревал, что Пакстон рассказал отнюдь не все, – но тогда он действовал бы в отместку.

Против правды не попрешь.

Глава 25

Шон вышел из шкафа, не зная, что думать о том, что он только что услышал. Роган понимал мотивы Пакстона – он и сам такое проделывал, выставляя напоказ прегрешения людей, которые заслуживали этого, сам при этом не мараясь. И на своей шкуре узнал, что злорадство к добру не приводит.

Ему не хотелось, чтобы Пакстон ему понравился. Пакстон ему не нравился. Но Шон понимал его.

Однако чего он не понимал, так это каким образом Пакстон может навредить Люси. Она будет просто убита, если узнает, что это Джонатан нажал на нужные кнопочки, чтобы ее приняли в Академию ФБР. А если его обвинят в коррупции, то и ее карьера будет запятнана. Если та записка, которую она якобы написала, найдется, то пресса и ФБР повернут это дело так, как захотят. Даже если записка совершенно безобидна, они могут истолковать это как то, что Люси покрывала Пакстона – то есть что она недоноситель, – чтобы добиться от него помощи. Кинкейд не скрывала, что хочет быть агентом ФБР больше всего в жизни. Руководство даже может это представить в таком свете, будто Пакстон внедрил ее туда, чтобы иметь своего карманного агента.

– Теперь ты понял?

Шон пытался сложить в целую картину информацию, полученную от Пакстона, и то, что сенатор сейчас рассказал Ною.

– Как эта записка и медальон связаны с раскрытием интрижек Кроули?

– Полностью. Медальон исчез после того, как я передал снимки прессе.

– Совпадение?

– Нет. Мне угрожали. Если я не получу его назад, шантажист раскроет секрет медальона. Дело в том, что никакого секрета нет. Он принадлежал моей дочери. Это все, что у меня от нее осталось. Я хочу его вернуть. Но если они знают о Мортоне – если они считают секретом именно это, – то я очень рискую.

– Но ведь вы убили его, – решительно сказал Шон.

– Люси пострадает из-за меня. Я не хочу рисковать. А ты?

– Вы ублюдок. Вы замарали всю ее карьеру.

– Не надо мелодрамы, Роган. Я намерен все исправить. Я всегда это делаю.

Пакстон говорил почти обиженно, но он был политиком и лгуном. Ему было плевать на Люси.

– Кто еще знает о записке?

– Никто. По крайней мере, никто не знает, что Люси ее написала. Но несколько человек знают, что медальон был у нее. Ной Армстронг передавал ей шкатулку Адама Скотта и просил выяснить, хотят ли семьи жертв получить назад эти предметы. Она выясняла для ФБР, где эти семьи, и писала им письма.

Шон этого не знал. Шесть месяцев назад они с Люси только начали встречаться, так что нечего обижаться, что она не поделилась с ним, – однако он был уязвлен. Наверное, это было для нее чрезвычайно болезненно и трудно, с учетом того, что Адам Скотт похитил ее, изнасиловал и чуть не убил. И все же она вместе с Ноем работала над этим делом. Шон не хотел помогать сенатору Пакстону, но был ли у него выбор? Даже если эту записку никогда не свяжут с нею, невысказанная угроза Джонатана раскрыть, что это по его протекции ее приняли в академию, попала в цель.

– Кто бы ни украл медальон, он имел доступ в ваш кабинет, – сказал Шон.

– Ты уже сделал для меня проверку всех, кто мог это сделать…

– Я проверю вообще всех, кто бывал в вашем кабинете.

Пакстон неохотно согласился.

– Хорошо. Он пропал в конкретном промежутке времени. Я дам тебе свой ежедневник. Но Сержио Руссо уже проверял…

– Я не Сержио Руссо.

– Я дам тебе все, что нужно, утром.

– Сегодня вечером.

Шон уже был готов уйти, когда вспомнил, что Люси говорила обо всех трех убийствах. Пакстон не знал, что Венди Джеймс была связана с двумя проститутками. Но если развитие событий вызвали именно те фотографии, то Пакстон косвенно виновен в пяти смертях.

Он не смог удержаться, чтобы не сказать об этом.

– Ной не сказал вам, но ФБР ведет расследование убийств в отеле «Потомак». Оно связано с Венди Джеймс. Тот, кто убил ее, убил еще четырех человек. Подумайте об этом, сенатор, поскольку вы совсем не сожалеете о том, что сделали. Будь я на вашем месте – как это бывало в прошлом, – я не оставил бы следов. Я бы уничтожил этого ублюдка Кроули, и никто ничего не узнал бы, потому что мне не нужно хвалиться моими успехами. – Шон глумливо усмехнулся. – Доброй вам ночи, спокойного сна!

Прежде чем он успел выйти, Пакстон резко окрикнул его:

– Роган!

Шон обернулся.

– Следи за собой. Срок давности по одному из твоих успехов, как ты это называешь, еще не истек в Массачусетсе. И, боюсь, в тюрьме тебе будет несладко.

Глава 26

Выйдя от сенатора, Ной сразу же перезвонил Рику Стоктону и рассказал ему о признании Пакстона.

К сожалению, раскрытие внебрачных связей преступлением не является. Мотив значения не имеет: оправданием таким действиям почти всегда является стремление к правде.

Пакстон почти раскаивался, что компрометирующие фотографии, предоставленные им тайно, привели к убийству Венди Джеймс. Если б он знал, что его действия приведут к ее смерти, он мог бы заслуживать осуждения. Да и то с натяжкой, а доказать это было почти невозможно. Ной не знал, сколько интрижек выплывало наружу, но они редко кончались, как в случае с Венди Джеймс.

Но Пакстон был политиком, и Армстронг не знал, насколько он искренен.

Ему нужно было найти женщину, которая называла себя Айви Харрис, поэтому он поехал туда, где ее видели в последний раз, и просмотрел то немногое, что они знали о ней – как под ложным именем, так и под истинным.

Ханна Эдмондс была одной из трех дочерей телепроповедника Кёрка Эдмондса. Будучи вдовцом, преподобный Эдмондс имел успешную миссионерскую организацию в Аллегени на северо-западе Мэриленда. Ближайшим городом был Камберленд, но маленький населенный пункт без статуса города, в котором он жил, имел население менее трехсот человек, и почти все они служили в «Миссии Надежды».

Ной представлял себе, каково расти в маленьком, замкнутом религиозном сообществе. Это же просто питательная почва для юношеского протеста. Но изобразить самоубийство – это почти невозможно сложная задача для четырнадцатилетнего подростка.

Согласно протоколам местного отдела ФБР, Ханне Эдмондс был поставлен диагноз «маниакально-депрессивный психоз» еще в тринадцать лет, после первой попытки самоубийства. После того как она провела восемнадцать месяцев на различных таблетках, она вроде как успокоилась, но потом ее отец узнал, что она обвела вокруг пальца домашнюю прислугу и не принимала никаких таблеток вообще.

Психические заболевания в семье были наследственными. Мать Ханны покончила с собой и пыталась убить двух младших дочерей. Тогда Ханне было семь лет. Она и грудной младенец, Сара, выжили каким-то чудом после того, как Мэри Эдмондс нарочно направила машину в забор. Ной редко имел дело с подобными психическими отклонениями, но знал он достаточно, чтобы понимать, что Ханна представляет опасность для себя и для других. Если она почувствует себя загнанной в ловушку, испуганной, беспомощной, то что она может сделать с младшей сестрой? Можно ли вообще верить ее словам?

Нужно взять ее и проверить ее состояние. Ханна – единственная связь между всем, что случилось начиная с понедельника. А вдруг за этими смертями стоит она?

А что, если у нее есть сообщник?

Это предположение было притянуто за уши, если учесть, что в девушку стреляли после того, как Люси и Джейни подобрали ее, но, может, все было не так, как казалось. Может, ее напарник подумал, что она сбежала из-под ареста. Ною это казалось нелепым, но он был обязан рассматривать факты, и в настоящий момент агент не понимал, зачем Ханна Эдмондс сменила имя, – как и то, почему они с сестрой оказались здесь, и была ли она действительно похищена или сбежала, и что связывало Ханну с Венди Джеймс или прочими жертвами. У него были только официальные отчеты – причем некоторые противоречили друг другу – от действительного сенатора, социального работника и соседки-пенсионерки. Фактов было много, связей – мало.

Армстронг прошел по следам Люси от дома на Хоторн-стрит до места аварии.

Машину Джейни уже оттащили от ограждения и поставили на эвакуатор. Ее отвезут в гараж ФБР, где автомобиль осмотрят эксперты в поисках улик, для чего Ною пришлось долго уговаривать и выкручивать руки полицейскому начальству. Но ведь кто-то стрелял в федерального служащего, и хотя Джейни была полицейским округа Колумбия, у федерального правительства было больше возможностей для обработки улик.

Будет легко сравнить повреждения на машине и фургоне. Но сначала надо его найти, а пока у них ничего не было. Ной отправил группу техников просматривать записи уличных камер, но по соседству их оказалось мало, и они были сильно разнесены. Армстронг велел им заняться главными улицами в районе, однако эта работа была, как правило, трудоемкой и малорезультативной.

Куда делась Айви? Она исчезла, когда приехали полицейские. Девушка хорошо знала этот район. Они до сих пор не нашли машину Джослин Тейлор, в которой Айви выехала из отеля «Потомак» в ночь убийства.

Или, возможно, она знала кого-то в округе, кто мог ей помочь…

Армстронг вернулся на Хоторн-стрит и постучал в дверь Патрисии Нил. К нему вышла пожилая женщина. Она широко улыбнулась; очки свалились с ее носа и повисли на цепочке.

Ной показал ей свой жетон.

– Миссис Нил, я агент Ной Армстронг из Федерального бюро расследований. – Он сунул жетон в карман. – Мы разговаривали сегодня по телефону.

– Да, о краже.

– Мой сотрудник приходил к вам снять показания?

– О да, они только что уехали. Не хотите лимонаду? Я сделала для них, у меня много.

– Нет, спасибо. Мне нужно расследовать ваше заявление, которое вы сделали сегодня моей коллеге Люси Кинкейд.

– Такая милая девушка, – улыбнулась миссис Нил. – Такая вежливая…

– Да, мэм. У меня возникло несколько вопросов.

– Может, войдете? Тут становится жарко.

– Это не займет много времени. – Ной подозревал, что если он войдет, то выйти быстро будет сложно. Неудивительно, что миссис Нил интересовалась молодыми соседками, – ей надо было с кем-то поговорить.

– Вы не знаете, куда могла пойти Айви, попав в беду или в поисках места для проживания?

– Она могла прийти ко мне. – Миссис Нил нахмурилась. – Если б она просто попросила эти деньги, я бы отдала их ей.

– Да, мэм.

– Айви оставила записку. Она неплохой человек.

Женщина повторялась, и Ной боялся, что ничего полезного из нее не выудит. Поездка оказалась простой тратой времени.

– А другие соседи? Друзья? Работа? Церковь? Школа? Ближайшая библиотека?

– Она любила ходить в церквушку на Тридцать первой улице. Названия не помню. Очень маленькая. Но она ходила туда почти каждое воскресенье. Иногда брала с собой Мину или одну из других девочек, но вряд ли они были хорошими прихожанками. Вы же знаете современных детей…

– Да, мэм. – Армстронг протянул ей визитку. – У вас уже есть, но я написал там мой сотовый. Если увидите Айви или других девочек, сразу же звоните, хорошо?

– Конечно. Я и агенту Кинкейд это пообещала. Надеюсь, у Айви и Мины все будет хорошо. Они милые девочки.

Ной не знал, правильно ли называть милыми проституток, но не стал ничего говорить. Он поблагодарил миссис Нил и вернулся в машину.

Тридцать первая улица находилась в нескольких кварталах отсюда. Агент медленно ехал по улице, высматривая маленькую церковь. Ничего не нашел, завернул за угол и поехал назад к Хоторн-стрит. Он стал присматриваться внимательнее и понял, что просто не заметил ее – церковь была не столько церковью в полном смысле слова, сколько перестроенным бизнес-зданием, частично укрытым двумя более крупными домами. Кроме того, она стояла не у самой дороги и была наполовину загорожена старым деревом.

Церковь Милости Господней и приходская школа Воскресные службы с 9 утра.

Ной припарковался на улице и пошел к церкви. Стоял полдень, самое жаркое время. На маленькой крытой детской площадке за ограждением не было детей. Дверь за углом вела в школу – та была за запертой калиткой. Передняя дверь, ведущая в церковь, не была заперта. Армстронг вошел, о чем возвестил звон колокольчика. В помещении было десять рядов разномастных скамеек с проходами по обе стороны. Если сидеть впритык, то, возможно, здесь уместится сотня людей.

Алтарь был простым, с крестом без распятия, с кафедрой и несколькими стульями для хора или выступающих. Высокие узкие окна пропускали тот дневной свет, какой не загораживали высокие здания, окружавшие церковь с трех сторон. В комнате справа были видны еще стулья и два стола разной высоты.

Ной не замечал двери за алтарем, пока та не открылась. В комнату вошел пожилой человек – будь у него борода, получился бы вылитый Санта-Клаус. Он был в слаксах и рубашке с коротким рукавом, застегнутой на все пуговицы, собравшейся в складки на животе.

– Чем могу помочь?

Ной представился и спросил:

– Вы пастор?

– Нет, сэр. Я сторож, Римус. Вы ищете Марти?

– Да, он здесь?

Густые брови Римуса сурово сдвинулись.

– Вы не знаете Марти?

– Нет, Римус, я расследую аварию, произошедшую в нескольких кварталах отсюда.

– ФБР расследует аварии?

– Когда в ней замешан наш агент и беглый преступник – то да.

Из коридора справа вышла похожая на газель чернокожая женщина.

– Спасибо, Римус. Я поговорю с агентом. – Она подождала, пока сторож, шаркая и что-то бормоча себе под нос, удалится по коридору.

– Прошу прощения. Я Марти Норт. Присядем.

Она показала на переднюю скамью. Ной сел, она уселась в футе от него, подогнув левую ногу и одарив его сверкающей улыбкой, совершенно не соответствующей ее подозрительному взгляду.

– Специальный агент Ной Армстронг, верно?

– Да, мэм. Я ищу молодую женщину, называющую себя Айви. – Он показал ей фотографию. – Вы знаете ее?

Марти Норт даже не посмотрела на снимок.

– Чем эта молодая женщина привлекла внимание ФБР?

– Мы считаем, что она в опасности.

– В этом городе много молодых женщин в опасности. ФБР на них плевать. Так почему вас так интересует эта девушка?

– Вы помните пожар на прошлой неделе, в нескольких кварталах отсюда, на Хоторн-стрит?

– Да. Я живу здесь, наверху.

– Айви жила в том доме еще с пятью молодыми женщинами.

У Ноя создавалось четкое ощущение, что он рассказывает преподобной Норт о том, что она уже знает. Марти улыбалась ему, словно ожидая вопроса, на который заранее не собиралась отвечать.

– Айви посещала эту церковь? – спросил Ной.

– Я не веду учет. Вход открыт для всех.

– Но вы узнали ее.

– Фото нечеткое.

Ной начал раздражаться, поэтому сменил тактику.

– У вас есть и приходская школа?

– Да. Уволившись из армии, я получила степень по дошкольному воспитанию.

– Вы служили?

– Да, сэр. Капрал, Форт-Худ. Год прослужила капелланом в Ираке.

– ВВС, – сказал Ной. – Капитан, «Вороны», ВВС[14].

– «Вороны». Элита.

Армстронг пожал плечами. Девяносто процентов его работы состояло в охране самолетов и транспортировке международных преступников. Ничего такого.

– Сколько у вас учеников?

– Численность непостоянная. В среднем десять-двенадцать, но бывает и больше. У нас есть лицензия от города.

– На этой улице сегодня утром была авария с последующей перестрелкой.

– Мне потом рассказали. Выстрелов я не слышала, но Римус рассказал об аварии. Он водит детей в парк до того, как станет слишком жарко, а из-за аварии при возвращении пришлось сделать крюк.

– В этой машине была Айви. Я думаю, она пришла сюда после аварии. Вы ее видели? Или кого-нибудь, побывавшего в аварии?

Теперь Ной понял, что поймал пастора. Марти, как могла, пыталась запутать его, но старалась при этом не лгать – она была священником, или просто не хотела попадаться на лжи федеральному агенту, что было преступлением.

– Да, сюда приходила молодая женщина, с порезом на руке. Она не сказала, что побывала в аварии. Я предложила отвезти ее в больницу, но она отказалась. Я дала ей маленькую аптечку первой помощи, и эта женщина ушла.

Ной начал уставать от десятков вопросов.

– Вы видели ее раньше?

– Да, она приходила на службы.

– Она была на машине или пешком?

– Пешком.

Ной протянул Марти визитку.

– Вы, возможно, считаете, что защищаете Айви, но вы подвергаете ее еще большей опасности. Кто-то пытается ее убить и чуть не убил мою напарницу в той аварии. Я могу помочь ей только в том случае, если она придет ко мне сама. Две девушки, с которыми она жила в том доме, мертвы, и, по моему мнению, тот, кто убил их, намерен убить Айви и остальных. Если он найдет ее раньше меня, она погибнет. Уверен, что вы не хотите, чтобы у вас на совести лежал такой камень. – Он пошел было к выходу, но остановился и обернулся к ней. – Если Айви каким-нибудь образом свяжется с вами, дайте ей мой номер телефона. Если узнаете, где она, немедленно свяжитесь со мной. Ее диагноз свидетельствует, что она представляет опасность для себя и окружающих. Я хочу ей помочь, но она должна прийти сама. Если будет так, я ей помогу.

Марти встала со скамьи, оказавшись выше Ноя – не меньше шести футов двух дюймов.

– Агент Армстронг? Лживый язык ненавидит уязвляемых им[15]. – Она вздернула подбородок, от чего стала казаться еще выше. – Не принимайте на веру все, что вам говорят. Можете идти.

* * *

Айви подождала, пока агент ФБР уйдет, и лишь потом спустилась.

– Он все еще снаружи. Следит.

– Здесь ты в безопасности. Я заперла входную дверь.

– Преподобный едет сюда. Он заберет Сару. Он уже солгал, и они ему поверили.

Только один человек мог сказать ФБР о том, что она психически больная. Ее отец.

Айви так трясло, что она боялась переломиться пополам. Она должна взять себя в руки. Или ей никогда не выбраться из этого города.

Марти подошла и положила крупные узкие ладони на плечи Айви.

– Больше ты здесь не в безопасности. Этот фэбээровец вернется.

– Я знаю. – Она глубоко вздохнула. – Вы найдете Мине дом?

– У меня есть одна старая приятельница в Форт-Худе. Мы вместе ходили в богословскую школу. Она полюбит Мину, как и мы. Я уже готовлю документы. Для всех остальных Мина – ее племянница из пригородов северной части Нью-Йорка. Никто не будет задавать вопросов. Ты сделала что могла, Айви. Ты спасла Мину, ты все время ее защищала. Теперь позволь мне. Позволь мне помочь.

Айви кивнула.

– Спасибо вам.

– Ваши документы будут готовы утром. Забирай Сару, но не говори мне куда. Я плохо умею лгать.

– А я – слишком хорошо.

– Господь тебя простил. Теперь прости сама себя.

Грудь Айви судорожно сжималась от молчаливых рыданий. Марти крепко обняла ее своими костистыми руками, и Айви ощутила себя настолько любимой, как не бывало с той ночи, когда ее мать пыталась спасти ее от чудовища.

Глава 27

Шон не любил, когда ему угрожали.

Он уже подумал, не позвонить ли своему брату Дюку по поводу возможных неприятностей от Пакстона, но решил пока помолчать. Шон не хотел рассказывать Дюку о том, что сделал. Не потому, что раскаивался, а потому, что на собственном нелегком опыте научился держать в тайне свою не слишком законную деятельность.

Почти одиннадцать лет назад, еще учась в Стэнфордском университете, Шон взломал личный компьютер одного профессора и выставил его как педофила. План был блестящий. Когда ФБР занялось расследованием взлома, он раскрылся, признался во взломе, ожидая, что ему дадут медаль за раскрытие извращенца, а того вышвырнут из университета и посадят.

Но арестовали его самого.

Дюк уладил дело, но с тех пор Шон не доверял ФБР. Брат пристроил его в Массачусетский технологический институт, хотя Шон не желал иметь никаких дел с образовательными или государственными учреждениями. Но, конечно, он пошел. Он всегда делал то, чего хотел Дюк, хотя бы с виду.

Шон точно знал, на что намекает Пакстон, поскольку это было единственное правонарушение Рогана, которое имело срок давности в десять лет. Они истекут в марте следующего года. Через восемь месяцев и одну неделю.

Ему придется повременить с этим делом, поскольку сейчас у него были проблемы куда важнее, чем опасения за собственную свободу.

Как только решится проблема с шантажом Пакстона, он найдет интересующие его ответы.

Шон отмел эти мысли в сторону и принялся за работу. Пакстон прислал ему по почте свое расписание на ту неделю, когда, по его словам, была украдена записка Люси.

Ему было противно оказаться в положении, когда он должен что-то скрывать от Люси. У него болел желудок – явный признак душевного беспокойства. И даже поговорить об этом не с кем. Патрика в городе нет, и Шон не знал, как он отреагирует, если узнает, что Люси утаила такую важную часть информации. Ее невестка Кейт поняла бы – и Шон доверял ей больше, чем любому федералу, – но Кейт все же была федералом, и Роган поставил бы ее в неловкое положение.

Но у него не было сомнений, скрывать ли от Люси информацию о том, как она попала в ФБР. Это уничтожило бы ее, а в этом участвовать Шон не собирался. Если она уйдет из ФБР из-за того, что он ей все расскажет, это навсегда испортит их взаимоотношения. Более того, Люси утратит мечту. Она скажет, что все понимает, но Роган помнил, в каком она была состоянии, когда провалила свое первое собеседование.

Кинкейд не просто заслуживала этого места – она стала бы замечательным копом. Лучше многих. Шон предпочел бы, чтобы она работала на РКК. У нее была острая интуиция, и ум явно был заточен под работу частного детектива, но Люси не этого хотела.

Последнюю неделю июня Пакстон плотно работал. Он встречался с выбранными на местном уровне чиновниками, лоббистами, некоммерческими организациями, другими конгрессменами – больше десятка встреч только в понедельник. Ну и работка… Сам Шон сводил встречи к минимуму. Это ж сидеть и ничего не делать! Роган знал эту непоседливую сторону своей личности – он должен был что-нибудь делать, физически или мысленно.

Как правило, Шон пересылал список «РКК Уэст» и задействовал вспомогательный штат для тяжелой работы, но доверить это дело он не мог никому и не хотел объясняться с братом. Эта работа, пусть и простая, должна быть сделана тщательно. По крайней мере, у него заняты мозги, и он ведет несколько расследований параллельно.

Шон поставил приезжих посетителей внизу списка. Они, конечно, могут быть виновны, но шансы минимальны.

Затем он написал короткую программу основной проверки анкетных данных по этим людям, как и по сотрудникам Пакстона, и запустил ее на другом сервере, чтобы не загружать свой. Когда проверка будет закончена, программа пришлет ему отчет. Здесь были национальная группа защиты правопорядка, национальная группа защиты прав жертв, множество конгрессменов и сотрудников и несколько лоббистов, представляющих различных клиентов.

Если б Роган собирался что-то украсть, он предпочел бы оказаться в комнате один. Поэтому Шон сделал список всех встреч, когда в комнате находились только один или два гостя. Это сокращало список вполовину. Двое могли сотрудничать – быть в сговоре или один из них отлучался.

Пакстона не должно было быть в кабинете.

Почему сенатор думает, что никто не мог попасть в его кабинет после рабочего дня? В Капитолии большая охрана, и Шон мог дать руку на отсечение, что первым делом Пакстон проверил записи с камер возле его кабинета на предмет проникновения. Но внутри кабинетов отдельных законодателей не было камер. Значит, он сделал вывод, что кто-то, имеющий доступ в его внутренний офис, это заметил. Пакстон отмел своих сотрудников как подозреваемых, и Шон предположил, что такой хитрый человек, как Джонатан, умеет правильно оценивать людей.

А еще был его ручной частный детектив, Сержио Руссо…

Шон очень мало знал о нем. Откуда Пакстон его взял? Был он из округа Колумбия или из Нью-Йорка, который представлял Пакстон?

Раскопать биографию Руссо будет немного труднее. Хороший частный детектив расставит тревожные маячки, и когда к его базе данных кто-то начнет подбираться…

Шону придется залезать во все базы данных через черный ход. Это было незаконно, но сейчас, когда Руссо мог оказаться не тем, кем представлялся, Шон не хотел, чтобы он почуял слежку.

Пакстон сказал, что записка и медальон лежали в столе в нижнем ящике справа. Там, где он мог в любой момент посмотреть на него, но скрытно от чужих глаз.

Здесь должно было быть нечто большее, чем просто кража медальона и записки. Не было никаких свидетельств тому, что Пакстон убил Роджера Мортона. В этом признался другой человек, пистолет был найден, никто даже не рассматривал Пакстона как соучастника, не то что как убийцу.

Почему бы не вывести их на чистую воду?

Потому что Пакстон тебе лжет.

Он не солгал насчет убийства Роджера Мортона – зачем признаваться Шону, когда уже кто-то другой за это сидит? Он солгал в чем-то другом. Мик Мэллори признался для того, чтобы избежать смертного приговора, и в деталях рассказал о каждом злодее, которого убил.

Одним больше, одним меньше?

Но если Пакстон убил Мортона, то Мэллори об этом знает. Значит, он знает и то, почему этот медальон так важен для сенатора.

Почему кто-то должен сидеть за преступления Пакстона?

Этот ублюдок Мик Мэллори настолько долбанутый, что унесет правду с собою в могилу. Но есть и другие. Бывшая начальница Люси, Фрэн Бакли, пошла на сделку со следствием. Она знала о причастности Пакстона? Почему бы и нет?.. Она брала у него деньги, он возглавил сбор средств для нее, они были друзьями.

Только… это не вязалось с остальным сценарием. Это не объясняло смерти двух девушек по вызову, любовницы конгрессмена, социальной работницы и ее мужа, которые им помогали. Здесь есть большая информационная дыра, и в этой недостающей информации скрывается мотив…

Телефон зажужжал. Пришло сообщение от Люси.

Я наконец-то дома. Выписали вчистую.

Шону хотелось увидеться с Люси, но ему надо было еще раз поговорить с Пакстоном, заполнить кое-какие пробелы.

Он позвонил. Сенатор попытался отсрочить встречу до завтра. Шон уперся, и Джонатан согласился встретиться с ним в девять, в своей резиденции в Александрии.

Роган не хотел, чтобы Люси узнала, что случилось тогда в Массачусетсе. Если Пакстон ей расскажет, он его в порошок сотрет.

Да Шон и так мог уничтожить сенатора – просто за угрозы.

Он ответил на сообщение Люси:

Готова принять гостя? У меня есть для тебя шоколадное мороженое.

Ему хватит времени, чтобы повидаться с Люси и загодя приехать в Александрию. Роган намеревался провести небольшое расследование по самому сенатору. Он схватил ноутбук и сумку с инструментами и забросил все это в багажник.

* * *

Ной в течение получаса наблюдал за церковью Милости Господней. Преподобная Марти Норт прекрасно знала, кто такая Айви Харрис. Он уже позвонил насчет ордера, но время было позднее, и у него не было ни единого доказательства, что Марти ему лгала, что Ханна-Айви здесь или что она вернется. И когда они имели дело с какой-нибудь официальной церковью, легализованной или нет, приходилось подходить к делу очень осторожно. Все в Бюро помнили Уэйко[16].

И все же Рик Стоктон считал, что Ной что-то нашел, поэтому поговорил со своими сотрудниками и прокурором. Возможно, просто пришлют другого агента. Или поставят наружку. Или покопаются в прошлом Марти Норт и найдут какие-то рычаги давления на нее. Этот подход Ной не любил, но если пропадает четырнадцатилетняя девочка и все, кто был с нею, мертвы, он пойдет на все.

Армстронгу позвонили компьютерщики, сообщив информацию о виртуальном номере. Он был зарегистрирован на телефон с оплатой по факту использования, и аккаунт был оплачен предоплаченной кредитной картой.

Ною не было смешно от того, что Шон Роган предугадал такой метод сокрытия личности владельца номера. Такая кредитная карта ничего не давала – она была подписана на год на несколько виртуальных номеров, которые переадресовывались на один и тот же одноразовый телефон. Аккаунт открыт три месяца назад, одноразовые номера менялись четыре раза. Нынешний одноразовый телефон, однако, был «подкормлен» где-то рядом три недели назад.

Когда агенту сообщили, что приехала наконец группа наружного наблюдения, чтобы освободить его от импровизированного поста, он остался, чтобы проверить ситуацию.

Ной подъехал к маленькому круглосуточному минимаркету в шести кварталах от церкви, на углу. Как и у прочих заведений в этом районе, окна были забраны решетками. Когда он подъехал, несколько подозрительных личностей покинули это место.

Армстронг вошел внутрь, и высокий чернокожий парень за стойкой смерил его оценивающим взглядом.

– ФБР?

– Специальный агент Ной Армстронг. – Он показал жетон. – Мне нужен хозяин.

– Это мой папаша. Его сейчас нет.

– Я ищу вот эту девушку. Она живет неподалеку и могла заходить пополнить одноразовый номер. – Он показал фото Айви.

– Не видел, – пожал плечами парень.

Ной не был уверен, что номер принадлежит Айви, но поскольку магазин был всего в миле от ее дома, он предположил наудачу, что номер принадлежал ей. Когда с нескольких виртуальных номеров все сливается на один, можно предположить, что она давала разные номера разным людям. По словам компании, номер вызывающего должен был показывать, по какому виртуальному номеру звонят. Это помогало Айви понять, кто ей звонит.

Ной также просил отследить, кто звонил на виртуальные номера, но компания не сохраняла этих данных. Так что это был самый близкий вариант.

– Последний раз на счет клали деньги три недели назад, две сотни наличными.

Парень просиял.

– Блиин, что ж вы сразу не сказали? Две купюры. Точняк!

– Она платила?

– Нет, какой-то тип постарше. Лет сорока.

– Помнишь, как он выглядел?

Парень пожал плечами.

– Белый. Может, макаронник или что-то вроде того, но не латино, если вы понимаете, о чем я.

Ной пропустил это расовое замечание мимо ушей.

– Как он был одет?

– Думаете, я помню? Не как нищеброд. Без пиджака, но я подумал, что это коп в штатском. Все типы из наркоконтроля, которых я знаю, косят под нариков, понимаете?

– У тебя хорошая память.

– Две сотни!.. Тут такого не увидишь. Тут все мелочь на пиво в горсти приносят.

– Что-нибудь еще можешь вспомнить?

– Нет, я все рассказал, честно. Вы мне тут на два часа бизнес нарушили, приятель. Все в квартале видят, что вы коп. Папаша меня пристрелит.

Ной протянул ему визитку.

– Спасибо за помощь, – сказал он, поднял голову и увидел камеру. – А этот тип мог попасть на запись?

Парень покачал головой.

– Не-а. Мы перезаписываем пленку каждые двадцать четыре часа. Папаша у меня не богач, пленка стоит дорого, а знаете, сколько стоит ее оцифровать?

Глава 28

Люси закрыла глаза, наслаждаясь темным шоколадным мороженым, которое принес ей Шон.

– Ммм…

– Вкусно?

– Ммммммм…

Кейт толкнула Шона в плечо.

– А мне?

– Уверен, Люси поделится.

– Ни за что, – ответила та, глотая мороженое. – Это я сегодня инвалид.

Кейт фыркнула и махнула рукой в сторону большой комнаты. Люси завалила кофейный столик распечатками всех файлов и заметок, которые прислал ей Ной. Ее ноутбук был открыт, и Ной дал ей доступ к полному досье Венди Джеймс. Поскольку Люси была не в курсе расследования за последние два дня, она хотела в первую очередь просмотреть эти документы, выискивая связь с Айви Харрис или убитыми жертвами.

– Мне нужен шоколад, чтобы сфокусироваться на первостепенной задаче, – сказала Люси.

Кейт села на один из стульев, заложила за уши длинные светлые волосы и взяла досье.

– Подожди, – сказала Люси. – Если хочешь помочь, сначала прочти отчет компьютерщиков. – Она наклонилась и протянула Кейт нужный файл, затем откусила еще кусок мороженого и прикрыла коробку. Пошла было ставить ее в морозилку, но тут Шон выхватил коробку у нее из рук.

– Сиди.

Он ушел на кухню. Люси подняла взгляд, когда Роган через несколько минут подошел с котом на руках. Он сел, положил кота себе на колени и принялся его гладить. Кот счастливо заурчал.

– Ты придумал ему имя? – спросила Люси.

– А почему Шон? – сказала Кейт.

– Потому что он возьмет его к себе, пока я буду в академии.

– Нет. – Кейт переводила взгляд с Люси на Шона, глаза ее сердито сузились. – Ты слишком много разъезжаешь, Роган.

– Мы с Патриком редко отсутствуем в одно и то же время.

– Я тут ночую постоянно. Коту нужна стабильность.

– Ну признайся, – сказал Шон, – что тебе этот кот понравился!

– Я никогда не говорила обратного.

Люси рассмеялась.

– Ты же говорила, что не хочешь заводить животных.

– Кошек просто содержать.

Кот внезапно громко замяукал и спрыгнул с колен Шона.

– Видишь, ты ему не нравишься, – сказала Кейт, подхватывая кота. – Хороший котик… Я знала, что ты хочешь остаться со мной. – Она показала Шону язык – неожиданно для почти сорокалетней женщины.

– У него какая-то шишка на шее; наверное, ему больно, вот он и спрыгнул. Надо показать его ветеринару.

– Если я везу его к ветеринару, то кот остается у меня, пока Люси отсутствует, – сказала Кейт.

– Как я понимаю, решение окончательное… – Шон подмигнул Люси, и ей показалось, что речь идет вовсе не о коте.

Люси закончила просматривать досье Венди Джеймс, пока Шон работал на своем ноутбуке. Потом она принялась за отчет по пожару на Хоторн-стрит и еще раз перечитала его.

– Вот чего я не понимаю, – сказала Кинкейд, – как Айви Харрис удалось снять дом на Хоторн-стрит под фальшивым именем? Неужели у нее есть полный комплект документов? Номер страхового полиса и все такое?

– А где договор аренды? – спросила Кейт.

– Я его не видела.

– Может, кто-то другой подписал договор или она взяла чужие документы, – сказал Шон. – Компании часто проводят только поверхностную проверку. Или если кто-то является добросовестным съемщиком, то достаточно рекомендации от прежнего домовладельца.

– Тут ничего нет, – сообщила Люси. – По крайней мере, в отчете о поджоге. Не знаю, запрашивали ли мы его.

– Скажи Ною, чтобы запросил утром, – пообещала Кейт.

Люси не хотела ждать так долго.

– В соглашении должен быть контакт на случай чрезвычайной ситуации, телефон кого-то, кто знает Айви… может, даже знает, что она использует фальшивое имя.

Кейт вытащила распечатку.

– Вот контактная информация владельцев. Набери их.

В дверь позвонили, когда Люси разговаривала с хозяевами.

Кейт вскочила открыть дверь. Когда она вернулась в гостиную вместе с Ноем, Люси уже получила все нужные ей ответы.

– Хозяин перешлет мне по факсу копию договора об аренде.

– Аренде чего? – спросил Армстронг.

– Дома на Хоторн-стрит. Проверим, были ли у Айви Харрис рекомендации или прежний адрес. От кого-то, кто знает, где она находится.

– Хороший план. – Агент сел. – Я ненадолго; мне надо расследовать аварию с твоим участием.

– Я прислала тебе отчет. Там все, что я помню.

– И в подробностях. Я съездил к Патрисии Нил, соседке, и она указала на церковь, которую посещала Ханна Эдмондс.

– То есть Айви? – сказала Кейт.

– Айви Харрис – ненастоящее имя, – объяснил Ной. – Уже подтверждено, что девушка, известная как Айви, на самом деле является Ханной Эдмондс, страдающей маниакально-депрессивным психозом и склонностью к суициду.

Люси покачала головой.

– Она не похожа на самоубийцу. Явно очень бережется, считая, что только она может защитить сестру.

– Это и есть маразм, – сказал Ной. – У нее явно не всё в порядке с головой, если она считает, что может защитить четырнадцатилетку лучше, чем соответствующие органы.

– У нее могут быть на то причины. Девушка запрыгнула в машину только потому, что ее до смерти напугал преследователь – она сказала, что не знает его, и, возможно, это правда, но она видела его раньше, я уверена. Если нам удастся найти ее и помочь сделать фоторобот, у нас будет хорошая картинка.

– Вопрос в этом самом «если», поскольку она сбежала с места аварии.

– Ты говоришь о ней как о преступнице, а не жертве, – сказала Люси.

– Ты не знаешь, жертва ли она. Ее обвиняют в похищении сестры, четырнадцатилетнего подростка. Она пользуется поддельными документами после того, как заставила семью поверить, что совершила самоубийство. Она проститутка, и она сбежала с места убийства. Да, она определенно фигурантка.

Люси чувствовала себя так, будто ей устроили выволочку. Ной верно рассматривал ситуацию, но в то же время у них не было всех фактов. Недоставало кусочков мозаики, которые могли бы прояснить всю картину.

– Я понимаю, – сказала она, – но эта Айви – классическая жертва, особенно если ее подвели какие-то государственные органы. Она не доверяет полиции…

– Как и все преступники, – перебил ее Армстронг.

– …защищает семью, – продолжала Люси, – испугана, прячется…

– Я знаю много плохих парней, которые подходят под это описание, – сказал Ной. – Ты ничего о ней не знаешь. Ее считают опасной.

– Ее дом сгорел дотла среди ночи. Она пошла к тому, кому доверяла, – Джослин Тейлор, которой никто не угрожал. Мы знаем, что Крис Тейлор связывался с сенатором Пакстоном, но был убит прежде, чем успел с ним встретиться.

– Может, мисс Эдмондс не хотела, чтобы он разговаривал с кем бы то ни было.

– Ты считаешь, что она участвовала в убийстве своих друзей?

Ной уклонился от ответа.

– Нет, но я думаю, что она гораздо больше нас знает о том, кто за этим стоит.

– Ты говорил с той беглянкой, которую Джослин вернула в семью? – спросила Кейт, пытаясь развеять повисшее в комнате напряжение. – Она может что-то знать.

– Сотрудница отделения в Ричмонде утром говорила с этой девушкой и ее матерью. – Армстронг посмотрел на часы. – Она сказала, что отчет будет вечером. – Он обратился к Люси: – Мы исходим из теории, что все три преступления связаны, но у нас нет подозреваемых, и единственная свидетельница, которая могла бы помочь, сбежала. Мы должны ее найти.

– Согласна. Чтобы защитить ее. У нее нет дома, ее друзья мертвы, она испугана, она пытается защитить сестру. – Люси не нравилось, что Ной ставит Айви на роль подозреваемой.

– Все признаки отчаяния – и это меня беспокоит. Она готовится к какому-то отчаянному поступку, и кто-нибудь погибнет. Джейни Рейд очень повезло, что пуля не убила ее. Будь калибр повыше или поверни она на несколько градусов, пуля попала бы ей в грудь, а не в руку!

Люси редко видела Ноя в гневе до нынешней недели. Теперь при каждом их разговоре он казался разозленным. Но Кинкейд была уверена, что Айви была жертвой – и целью, – как и те, кто уже был убит.

– Согласна, мы должны взять ее под стражу в целях безопасности. Но ведь кто-то выслеживает девушек из дома на Хоторн-стрит. Их было как минимум шесть, и мы знаем о пятерых из них. Мэдди и Николь убиты; Айви, Мина и сестра Айви скрываются.

– Пастор из церкви Милости Господней неподалеку от их дома знает больше, и я оставил возле церкви группу наружного наблюдения, чтобы они выследили Ханну Эдмондс или ее сестру. У меня также есть ниточка насчет виртуального номера, который вы нашли на теле Николь Беллоуз. – Ной глянул на Шона, который был непривычно молчалив во время всего разговора. – Ты был прав, Роган. Кто-то купил кредитку с предоплатой для приобретения виртуального телефонного номера. У нас есть смутное описание сорокалетнего белого мужчины итальянского или латиноамериканского происхождения, который последний раз пополнял карту. Теперь, когда у нас есть номер, мы снова обратимся в компанию, чтобы запустить обратную программу и вычислить связь этой кредитной карты со всеми купленными номерами под любыми именами.

Кивнув, Шон произнес с насмешливым удивлением:

– Хитро!

– У ФБР хорошие компьютерщики, – отрезал Ной.

– Приличные, – сказал Шон.

– Эй, – вмешалась Кейт, – я не уступлю тебе с компьютером, Роган!

– Ты не в отделе киберпреступлений, ты их обучаешь, – усмехнулся он. – Ты на голову выше любого из них.

Ной вздохнул и потер глаза.

– У меня нет времени на препирательства, Роган.

По Армстронгу было видно, насколько он напряжен и измотан, и Люси поняла, как на него давят со всех сторон – конгресс, Мэтт Слейтер, заместитель директора Стокман, полиция, преподобный Эдмондс…

Она заставила себя успокоиться и не принимать его раздражение близко к сердцу.

– Давайте на время оставим теорию о том, что Айви Харрис – подозреваемая. Рассмотрим ее как мишень. Венди была убита за день до пожара. Айви и прочие были в доме на Хоторн-стрит, когда дом загорелся – это все еще рассматривается как возможный поджог. Мы знаем это по одежде, найденной в номере отеля. Айви звонит Джослин и просит помощи. Девочки по какой-то причине разделяются…

– Вот это меня и удивляет, – сказала Кейт. – Разве им не безопаснее быть вместе?

– Может, не все были дома во время пожара, – сказала Люси. – Или им казалось, что по отдельности безопаснее. Или они поссорились.

– Этого мы не узнаем, пока не поговорим с Ханной Эдмондс, – с редким сарказмом сказал Ной, – но она сбежала от полиции. – Все обернулись к агенту, удивленные его тоном. Он не заметил этого. – Давай к делу, Люси.

Краем глаза Кинкейд заметила, как подобрался и подался вперед Шон. Он что, не видит, что Ной на пределе? Он еще сильнее хочет его накрутить?

– Я хочу сказать, – решительно заявила она, надеясь разрядить общее напряжение, – что как только мы будем знать, почему хотят убить этих девушек, мы узнаем, кто убийца.

– Это и есть твое откровение?

И опять Люси постаралась не принимать все лично, поскольку Ной на грани срыва, но это было неприятно. Неужели она говорит очевидные вещи? Все хотят найти Айви Харрис, но никто не пытается понять, почему она в бегах.

– Мне кажется, что фокус сместился с поисков убийцы на поиск Айви. Но нужно искать обоих, – сказала Люси.

– Мы ищем.

– Отлично, тогда у нас нет проблем.

Кинкейд загнала внутрь разочарование и раздражение. Голос ее чуть дрогнул, когда она сказала:

– Я размышляла о стратегии убийцы. Он начал с того, что старался прикрывать мотив. Сначала якобы попытка изнасилования, затем якобы случайный пожар… Но когда пожар не принес ожидаемых результатов, он осмелел. Убил Николь и оставил крысу. Взломал систему безопасности отеля, убил троих, а затем там же принял душ. Он наглый, он считает себя умнее всех – и, конечно, полиции. Он не задумываясь бьет снова. Поскольку его интеллект выше среднего, он не полностью фокусируется на собственной безопасности. Опасно было гнаться за Айви средь бела дня.

– Особенно, – сказала Кейт, – поскольку она запрыгнула в полицейскую машину.

Люси покачала головой.

– Он мог этого не знать. Машина Джейни без опознавательных знаков, нет даже правительственного номера. Но если подойти поближе – как он и сделал, – можно увидеть радиопанель. Или же он знал детектива Рейд в лицо.

– Думаешь, он возвращается на место убийства? – Ной сделал пометку. – Мы фиксировали зевак на камеру.

– Нет, он не из того типа людей, которые возвращаются. Он не убивает ради развлечения. Не могу сказать, есть ли у него какая-то личная необходимость убивать, но он убивает не из-за этого. Однако все же любит играть в игры. Вот почему так важны эти записки. Он дразнит жертв, но нет никакой гарантии, что его будущие жертвы увидят эти записки. Он из тех, кто будет следить за ходом расследования. Слушать новости. Читать газеты. Сидеть в Инете, вылавливая слухи и теории. Он не хочет попасться, но явно намерен завершить свою миссию. А его миссия – убить шестерых девушек, живших в доме по Хоторн-стрит. И единственное, что придает всему этому смысл, – продолжала Люси, – это то, что он знает, что нам известно о потайной комнате Айви Харрис и Венди Джеймс, как и то, что они обе знают что-то опасное для одного из его клиентов. Значит, возможно, они вместе записывали таких людей, как Алан Кроули, чтобы потом их шантажировать и угрожать им.

– Пока финансовые дела Кроули и других, кто знал Венди, в порядке. Никаких необычных платежей. Но, – добавил Ной, – команда Стейна рассматривает их под разными углами, как и тех, кто снимал квартиру семьсот десять. Может, там что-то и есть, но глубоко спрятано. И еще команда Стейна просматривает все открытые файлы ДСП, чтобы сравнить их с прочими отчетами.

– ДСП? – спросила Кейт.

– «Девон Салливан и партнеры», бывшие работодатели Венди. Лоббисты.

– Они уволили Венди после того, как раскрылась ее связь с Кроули, – пояснила Люси.

Кейт закатила глаза.

– Значит, какую-то секретаршу выгнали за связь с женатым мужчиной, но вышеупомянутый женатый мужчина до сих пор остается действующим конгрессменом, получающим больше ста тысяч в год, не считая премиальных? Мерзость какая…

– За века мало что изменилось, – встрял Шон. – Вспомни Гестер Прин[17].

Ной прокашлялся.

– Если говорить о психологии, как ты думаешь, нам удастся обманом заставить убийцу сделать шаг?

– Да, – сказала Люси. – Вне всякого сомнения. Но нельзя делать это наобум. У него острые инстинкты.

– Я поговорю со Стоктоном и Гансом и узнаю, что они смогут с этим сделать. А пока, Кейт, я привлекаю тебя к работе на пару дней. Слейтер сказал, что я могу использовать всех, кто мне понадобится, а с учетом того, что ты лучший специалист в ФБР по компьютерным преступлениям…

Он глянул на Шона с намеком на улыбку, почти вызывая его на спор. Люси выдохнула. Напряжение начало спадать.

– Я готова, – сказала Кейт.

– А где Диллон? – спросил Ной. – Я бы хотел, чтобы он занялся психологическим портретом преступника. – Диллон часто выступал частным консультантом для ФБР и других правоохранительных агентств. Его специальность, судебная психиатрия, была очень востребована.

– Люси только что дала его тебе, – сказал Шон.

– Я могу копнуть глубже, написать официальный отчет, получить подтверждение от бихевиористов[18], – сказала Люси. Она хотела это сделать, поскольку умела это делать хорошо. У нее был диплом по криминальной психологии плюс опыт – хороший и плохой.

– Я не говорю об убийце, – сказал Ной. – Ты небеспристрастна, Люси, а мне нужен человек, которому я мог бы доверить честную оценку Ханны Эдмондс.

Напряжение вспыхнуло мгновенно – так же, как и вскочил Шон.

– Разве это требуется от копа? Быть беспристрастным? Да никто из вас на это не тянет!

– Я знаю больше об этом деле, чем ты, Роган, так что сядь.

– Что ты мне не рассказал? – спросила Люси.

– Всё здесь, – ответил Ной. – Постарайся справиться побыстрее, поскольку Рик Стокман хочет видеть тебя утром в своем кабинете.

– У меня встреча, – сказал Шон. Он крепко и быстро поцеловал Люси и сказал: – Загляну по дороге домой.

И вышел, хлопнув дверью.

Армстронг потрогал переносицу.

– День был долгий. Извини, если ты думаешь, что я не верю твоему суждению. Но расследование веду я, и я должен отвечать за все мои решения. И сейчас мне нужен опыт, а не рвение.

– Диллона не будет до вечера понедельника, – сказала Кейт. – Сегодня его вызвали в Филадельфию для составления характеристики одного типа, который за два дня совершил серию убийств и говорит, что ничего не помнит.

– Я поговорю с Гансом, – сказал Ной и посмотрел на телефон. – Полиция нашла машину Джослин Тейлор на парковке возле станции метро. Мне надо ехать.

– Я провожу тебя, – сказала Кейт.

Люси не могла расслабиться, пока не услышала звук закрывшейся двери, затем откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она была расстроена. Возможно, она ударилась головой сильнее, чем думала, поскольку не понимала, почему разговор вышел из-под контроля или почему ее слова заставили Ноя подозревать ее в пристрастности, из-за чего она не сможет составить точный психологический портрет Айви Харрис. Вряд ли вообще кто-то сможет это сделать, основываясь только на той информации, что была у них…

В комнату вернулась Кейт.

– Не принимай близко к сердцу.

– Я и не принимаю.

– Принимаешь. Вот, посмотри…

Люси открыла глаза.

– Договор аренды?

– Получила по факсу. Есть что-нибудь интересное?

Люси просмотрела документ.

– Стандартный. Но здесь приведен номер ее страхового полиса. Надо узнать, поддельный ли он, как и ее имя. А еще здесь рекомендация… – Она нахмурилась.

– Что?

– Под рекомендацией подпись ее отца, Пола Харриса.

Кейт побледнела.

– Могла она взять себе имя реального человека?

– Кража персональных данных? Все возможно. Адреса нет, есть лишь телефонный номер.

– Я позвоню и узнаю адрес, выясню данные по этому типу. Хороший улов, Люси.

Только легче ей не стало.

Глава 29

Брайан любил младшего брата, но сейчас ему хотелось избить его за тупость.

– Ты стрелял в копа?

Нэд злобно глянул на него.

– Я не знал, что она коп. Зачем этой суке было забираться в полицейскую машину?

– Может, потому, что мы пытаемся ее убить?

Стрельба по копам переполошила полицию. Еще пара мертвых шлюх никого не привлекла бы, и дело тихо заглохло, – но коп?

– Она же не убита, – возразил Нэд, достал из кармана пакетик со спичками и вытащил одну. – В новостях говорят, что ее состояние стабильное. То есть всё с нею в порядке. Ну, может, царапину получила.

Нэд зажег спичку, посмотрел на пламя, втянул ноздрями запах фосфора, повисший в застывшем воздухе. Спичка догорела, он погасил пальцами пламя и зажег другую.

Брайан не смотрел на брата, переключаясь с канала на канал, пытаясь получить больше информации. Если кто-то видел его брата или нашел его чертовы отпечатки, Брайану придется его пристрелить. Нэд был в базе данных. Федералы просто офигеют, когда идентифицируют по отпечаткам Теодора Абрама «Нэда» Абернати, просидевшего три года за вымогательство и подлог.

– Я снял номера с фургона, – сказал Нэд. Он зажег очередную спичку, посмотрел, потушил.

– Думаешь, они не найдут фургон по краске, которой ты нахламил по всему городу? Ты долбанул их машину. У них есть образцы краски, стекла и хрен знает чего еще… Какой же ты идиот!

Брайан не нашел сообщений, что у копов есть портрет преступника. Судя по новостям, «полиция ведет расследование».

Хорошо. Но может появиться свидетель, или полиция отследит фургон Нэда до дома соседа… И хотя они и заплатили этому опустившемуся нарику, он заговорит, как только его прижмут.

Брайан не любил убивать людей, особенно из-за промахов собственного брата. Он присматривал за Нэдом с детства. Нэд был любимчиком семьи, который никогда не мог сделать ничего плохого, – он и монашку мог соблазнить, как говаривал папаша, пока не откинулся. Много лет Брайан подчищал за ним. Тот провал с вымогательством случился, когда Брайан на некоторое время уехал по своим делам на Гавайи, где под жарким солнцем ходят девочки в бикини и никто не парится.

Он не должен был уезжать.

Но родню не выбирают.

Его мать прилетела на Гавайи после ареста Нэда, умоляя Брайана вернуться и помочь уладить дело. Но Нэд и прежде попадался, и они всегда всё улаживали. Теперь же он влип серьезно.

– Посидит пару лет – образумится, – сказал ей Брайан.

Это взбесило мать. Она всегда считала правым Нэда. Отличник, самый популярный ученик в школе, куотербек чертовой футбольной команды был умным. Умнее Брайана, который с трудом закончил школу и не поступил в колледж. Но Брайан ценил здравый смысл выше книг. Такие же люди, как его мать, никогда не ценили способность не вляпываться.

Дважды она прилетала на Гавайи, умоляя его вернуться. Второй раз это было, когда Нэд подал на досрочное и адвокат сказал, что его выпустят. Брайан хотел понять, откуда он это знает. Не по совпадению же его мать приехала и сказала: «Нэд выходит из тюрьмы на следующей неделе, и мне нужно, чтобы ты за ним присматривал. Ты старший брат. Это твоя обязанность».

– У Нэда по статье от пяти до десяти; почему ты думаешь, что его выпустят через три года?

– За хорошее поведение, – сказала она.

Теперь Брайан знал правду. Информация – это власть. Интересно, как повернулась бы его жизнь сегодня, если б его мать не вышла замуж за адвоката. Если б Нэд до сих пор сидел бы, потому что он идиот, а он, Брайан, по-прежнему наслаждался бы красотами и солнцем Гавайев…

Брайан выключил новости, убедившись, что полиция не знает, что стрелял Нэд. Брат снова включил телевизор и переключился на бейсбольный матч.

– Какого черта? – Брайан выдернул шнур из розетки.

– «Янки» же играют… Ну, Брай, ты же сказал мне залечь, я и лежу. Я просто не могу сидеть и ничего не делать.

– Будешь делать то, что я скажу, если не хочешь сесть.

А если и сядет – с чего Брайану беспокоиться? Да с того, что он любил брата, несмотря ни на что. И он не хотел видеть слез матери. Хотя в глубине души Брайан знал, что мать манипулировала им всю его взрослую жизнь, в глубине его души все равно жила потребность радовать ее.

Защищать Нэда любой ценой. Даже если все они сядут по его дурости.

Нэд вытащил и зажег очередную спичку. Брайан смотрел, как она горит.

Жар не беспокоил Нэда – кончики его указательного и большого пальца обгорели, и на них не было отпечатков. Но у полиции были все пять плюс ладонь и, возможно, ДНК, насколько понимал Брайан.

Он не был святым и сделал много дурного, но ни разу не попался, поскольку умел быть осторожным.

– Давай подумаем, – сказал Брайан. – Хорошо, что она вернулась в тот район. Это значит, что она останется поблизости – по крайней мере, на время.

– Возможно, она давно смылась.

Когда Брайан впервые узнал, что Ядовитая Колючка – так он называл эту изворотливую сучку – была в машине с копами, он запаниковал. Если Венди все ей рассказала, девка представляла непосредственную угрозу. Вот почему он планировал убраться из города прямо сейчас. У него был билет на поезд в Нью-Йорк, которым он мог воспользоваться в любое время, а оттуда можно податься куда угодно.

Ему нужно убраться прежде, чем копы разберутся в ситуации и выяснят его имя. Пусть кто другой убирает за Нэдом. Раз мамочка так его любит, пусть сама выслеживает ту сучку. Или пусть этим займется ее изнеженный муженек… Почему всегда он? Не его идея была использовать Венди для сбора информации. Он никогда бы ей не доверился. Она, как и Нэд, думала, что лучше и умнее всех.

Никто из них не был умнее его. Потому он жив и не имеет судимости, а Венди мертва, а Нэд отсидел.

Но когда Брайан уже паковал вещи, он переключил радио на любимый двадцатичетырехчасовой новостной канал. Как только услышал новость об аварии, сделал звук громче. Двое копов в госпитале. Одна гражданская сбежала с места преступления.

Неужели эта чертова Ядовитая Колючка сбежала? Значит, игра продолжается… И хотя Брайан не хотел в тюрьму, ему не хотелось и проигрывать этой сучке.

Он просто хотел убить ее и исчезнуть.

Брайан не понимал, почему она до сих пор в городе. На ее месте он был бы уж на полпути к островам. Значит, у нее тут что-то есть. Или она не может выбраться из города… Нет денег? Машины?

Брайан задумался, почему сучка вернулась, подвергая себя опасности.

Она была в отчаянии.

Она пряталась по соседству. Почему?

Что держит ее здесь, где ее хотят убить?

– Нэд, как ты думаешь, почему она вернулась к своему дому?

– Не знаю. Может, потому что я прихожу домой, когда у меня проблемы.

Но дома-то не было. Она должна знать кого-то в округе, того, кому доверяет.

– Ты ехал за ней несколько кварталов, пока она тебя не заметила.

– Ага. Я чуть не сцапал ее. Но кругом было полно народу, а я не хотел, чтобы она завизжала и устроила сцену.

Нэд зажег очередную спичку. Брайан сам ее потушил и отобрал коробок. Затем он закрыл глаза и сосчитал до десяти. Медленно.

Твои гонки и перестрелка с копами наделали гораздо больше проблем, чем если б ты схватил ту суку прямо на улице.

Брайан взял со стола карту, разложил ее и обвел кружком Хоторн-стрит.

– Показывай, где она шла. По каким улицам, где сворачивала, где останавливалась дольше, чем на пару секунд. Тогда мы вернемся. Выкурим ее, грубо говоря. Мы найдем ее или другую девку, но кого-нибудь да накроем, и эта Ядовитая Колючка пожалеет, что связалась с Абернати.

А когда все закончится, он улетит на Гавайи, или лучше на какой-нибудь остров, у которого нет соглашения об экстрадиции с США. Брайан надеялся, что на сей раз шести тысяч миль будет достаточно.

Глава 30

Шон гнал в Александрию слишком быстро, но ему нужно было успокоиться до встречи с Пакстоном. Его привычный «Мустанг GT» давал необходимую мощность, чтобы выпустить злость.

Ной говнюк, решил он. Последние шесть месяцев Роган опасался, что Армстронг что-то значит для Люси, и ему не нравилось, что они так много времени работают вместе. Идиотская ревность. Люси чувствовала какую-то напряженность, но явно не понимала причины, не понимала, что Шон ревнует ее к Ною. Она-то думала, что это все из-за того, что Армстронг жесткий коп. Но после их возвращения из Адирондакских гор его ревность притупилась. В конце концов, Люси сказала, что любит его, а не этого чертова федерала.

Если Ной и испытывал к Люси какое-то чувство, кроме профессиональной дружбы, то Шон надеялся, что он будет продолжать себя вести так же, как нынче вечером.

Но Рогану было невыносимо видеть, как Люси борется с резким, неоправданным критицизмом. И он ничего не мог сделать из страха, что помешает карьере Люси. Как только она закончит академию и получит свой жетон, он выдохнет. Ее вера в собственные способности будет подтверждена.

Левая рука Шона вцепилась в руль, когда он притормозил, чтобы не врезаться в зад какого-то идиота, которому приспичило остановиться в двадцати футах за красным светофором. Он глубоко вздохнул, заставив себя успокоиться, и взмолился богу, чтобы Люси никогда не узнала правды о том, как она попала в академию. Если Пакстон не врет. Шон наполовину верил ему, наполовину нет, и он планировал провести в этом отношении собственное расследование. Но надо вести себя осторожно. Две невестки Люси были федералами, и Ной имел контакты с такими людьми, которых Шон не знал. Он не может позволить, чтобы кто-то узнал о его поисках.

Ночь принесла приятный ветерок, предвестник возможного похолодания. Когда дневной свет угас и сияние над горизонтом померкло, старая трехполосная улица с узкими четырехэтажными кирпичными домами, на которой жил сенатор, превратилась в побуревшую старинную ностальгическую фотографию.

Шон припарковался за углом, не доезжая до дома Пакстона. Джонатан сказал, что будет к девяти, а сейчас уже восемь тридцать. Шону было все равно, застукает ли Пакстон его у себя дома или нет, – просто ему было нужно время, чтобы найти то, что он искал.

К сожалению, Роган не знал точно, что именно ищет. Он приехал пораньше с двоякой целью, Во-первых, узнать, что известно сенатору о его преступлении в Массачусетсе и, что более важно, как он об этом узнал. Во-вторых, получить любое подтверждение тому, что именно Пакстон нажал рычаги, чтобы Люси приняли в академию. Шон хотел знать, кто был на поводке у сенатора.

Система охраны дома Пакстона была достаточно надежной, чтобы отпугнуть возможных взломщиков, но Шон-то не был вором. После краткого ознакомления он за десять секунд обошел сигнализацию, а еще через десять взломал код. Чтобы оказаться внутри, ему понадобилось меньше минуты.

Глаза Шона приспособились к темноте; ручку-фонарик он держал близко к полу. Детектив знал в общем и целом планировку подобных старых домов. На первом этаже обычно располагались склад, офис и подсобные помещения. Иногда там было большое открытое пространство, иногда домашний кабинет, иногда дополнительная спальная.

На среднем уровне располагалась большая гостиная с видом на улицу, столовая, совмещенная с кухней, выходившие на дворик величиной с почтовую марку и переулок за ним. К отдельному гаражу на одну машину можно было попасть только по аллее или через задний двор. На среднем уровне также находился отдельный кабинет и маленькая подсобка.

Шон поднялся наверх по лестнице, чтобы в первую очередь убедиться, что он тут действительно один. Две большие спальни, каждая с собственной ванной, завершали комплектацию дома. В одной комнате стояли кровать, шкаф и маленький рабочий стол. Шкаф был забит зимней одеждой и костюмами – Пакстон был барахольщиком. Главная спальня была более обильно заставлена мебелью и явно была жилой. Шкаф был тоже забит костюмами, отутюженными рубашками, одеждой свободного стиля, и еще там было не меньше десяти пар обуви.

Шон решил сначала обыскать эту спальню, поскольку если у Пакстона было что-то личное, что он хотел бы скрыть, то это могло быть только здесь. Почему сенатор держал тот медальон у себя в офисе, а не дома? К нему на службу приходили посетители, сотрудники, уборщики. Но жил он один.

Шон пошарил на прикроватной тумбочке. Там было мало что личного – несколько книг, в основном по военной истории, и каталогов. Еще там был пистолет под патрон «.38 спешл», простой и эффективный. Будучи сенатором, Пакстон мог легко получить разрешение на ношение оружия, но держал пистолет дома. Это не означало, что у него нет другого пистолета. Шон начал обшаривать шкаф, в первую очередь очевидные места для хранения заначек – обычно это были обувные коробки, – но не нашел там ничего, кроме обуви.

Было уже почти девять, когда Роган решил оставить спальню и пойти в кабинет. Жаль, что у него было так мало времени.

Он спустился вниз и повернул дверную ручку кабинета. Заперто… Это уже интересно. Охранная система и запертая дверь внутри?

Шон достал свои отмычки, легко вскрыл замок, проник внутрь и закрыл за собой дверь. Затем запер ее. Это даст ему предупреждение, если Пакстон придет рано. Роган не стал просматривать все ящики, нацелившись только на один-единственный, закрытый на замок.

Закрытый ящик в запертой комнате в запертом доме. Пакстон спокойно мог пометить его большим красным крестом. Замок оказался самым простым.

В лежавших там папках были налоговые формы и прочие финансовые документы, с виду безупречные.

Здесь же была статья об убийце по фамилии Бойлан, попавшем в тюрьму. Шон почти пропустил ее, но его внимание привлекло одно имя: Сержио Руссо.

Он просмотрел статью, и у него скрутило желудок. Более десяти лет назад двенадцатилетняя дочь Руссо была изнасилована и убита известным маньяком, Барнеби Эдуардом Бойланом. Тот получил несколько пожизненных за убийство и изнасилование шестерых девочек. В Массачусетсе нет смертной казни. Руссо был из Массачусетса. Совпадение? Вряд ли. Если тут есть связь, теперь, имея на руках крупицы доказательств, Шон ее найдет.

Согласно статье, на суде Руссо сорвался и бросился на Бойлана с криком «За что?». Его вывели из зала суда, обвинили в неуважении к суду, но после судья снял обвинение.

Через три недели, когда Бойлан отправился за решетку, он был убит. Его по ошибке посадили в общую камеру вместо специального тюремного корпуса для насильников малолеток. Похоже, обычные преступники ненавидели насильников, и когда они узнали, что Бойлан испытывал тягу к малолетним девочкам, сокамерники в буквальном смысле выпустили ему кишки ножом, сделанным из пустого тюбика от зубной пасты.

Шон понимал, почему такой человек, как Сержио, испытывает симпатию к такому харизматичному борцу с криминалом, как сенатор Пакстон. Он понимал, почему Сержио – вдовец, потерявший дочь из-за такого подонка, как Бойлан – может иметь искаженное чувство справедливости. Теперь Роган видел Сержио Руссо в ином, более трагическом свете. Но ему было противно осознавать, что Пакстон откровенно манипулирует чувствами несчастного отца и втягивает его в собственную игру в самосуд.

В другой папке находились многочисленные вырезки, расшифровки стенограмм и официальные отчеты. Шон готов был уже оставить их в покое, когда увидел, что большинство из них были семилетней давности.

Его зрение стало четче, и в комнате вдруг потемнело, когда он просматривал статьи. Они были из различных газет с разных концов страны, но все относились к Адаму Скотту и его одиннадцатилетней карьере сексуального маньяка.

Имя Люси не упоминалось ни разу, поскольку она была единственной выжившей жертвой насильника, но имелись отсылки к словам Ганса Виго, как и других людей, которые, как знал Шон, были вовлечены в охоту на Адама Скотта.

Здесь были и статьи о Роджере Мортоне, которого, по словам Пакстона, он убил. Мортон дал подробную информацию о женщинах, которых убил Скотт, и о том, что стало с их телами. Документы ФБР перемежались газетными вырезками, включая признание Мортона в том, что он помог скрыть убийство Моники Пакстон.

ПЕТЕРСОН: Вы присутствовали при убийстве Моники Пакстон Адамом Скоттом?

МОРТОН: Нет.

ПЕТЕРСОН: Когда вы узнали, что Адам убил Монику?

МОРТОН: Он позвонил мне и сказал, что ему нужна помощь. Я поехал к нему домой, а она была уже мертва. Мы позвали на помощь Тревора и этого сопливого зануду Уллмана и избавились от тела.

ПЕТЕРСОН: Как?..

Шон не хотел читать дальше. Он просмотрел еще несколько папок и увидел документ с пометкой «конфиденциально», отчего у него мурашки пошли по коже.

Это был допрос Люси после ее похищения и изнасилования семь лет назад.

Шон слишком поздно услышал щелчок замка. Он так был поглощен чтением документов, что не услышал, как Пакстон вошел в дом и поднялся по лестнице. Он остался за столом, даже не подумав выключить настольную лампу, и стал ждать хозяина.

– Ты вломился ко мне в дом? – сквозь зубы процедил сенатор.

Шон заставил себя сидеть на месте, иначе он набросился бы на Пакстона. Взгляд его был ровным и упорным, руки расслаблены. Сердце его билось часто, но ровно. Он был готов к драке. Но если таковая случится, Пакстону придет конец.

– Вы не имеете права на эти документы, – спокойно сказал Шон.

– Ты их прочел? – Сенатор поднял бровь. Он не подошел ближе.

– Не все. И не собираюсь читать.

– Придется. Тебе нужно узнать, что этот ублюдок сделал с моей дочерью. Со всеми этими женщинами. И с Люси.

– Я не хочу этого знать.

– Думаешь, незнание тебе поможет? Наш разум притупляет правду, потому мы можем ее пережить. Но я не хочу причесанной версии событий. Я хотел узнать, что он сделал с моей дочерью. Как он душил ее, насилуя, затем буквально уничтожил тело, растворив его в кислоте, украденной в школьной лаборатории… Моника пострадала от него. Она не должна страдать одна.

– И вам это помогло?.. Вы больны.

– Ты тоже хочешь знать. Я вижу. Ты хочешь знать, что пережила Люси… Господи, Шон, она сумела ответить и убила его. Я хотел наградить ее медалью. Я должен был знать, как он умер, что сказал перед смертью, почему выбрал мою дочь. Ты знаешь, что он похитил Люси потому, что она была похожа на Монику. Он сказал…

– Заткнитесь! – Шон взмахнул рукой, и бумаги разлетелись по кабинету.

Пакстон не отступал.

– Хочешь знать, что руководит мною? Знаешь, почему я продолжаю бороться, вместо того чтобы пустить себе пулю в голову и уйти к Монике? Из-за Люси. Если она выдержала, то и я смогу. Если она смогла сражаться – и я смогу.

– Хватит. Я не буду вам помогать. С меня довольно.

Роган собрал все фэбээровские стенограммы, какие мог, и начал рвать их в клочья.

– Стой! – крикнул Пакстон.

– Вы не будете держать их у себя. Никто не будет.

– Ты не святой, так что кончай фарисействовать!

– Пусть все идет своим путем, сенатор.

– Мне стоит лишь позвонить специальному агенту ФБР в Бостоне, и тебя арестуют. И ты это знаешь.

– Мне все равно. – Это было неправдой. Шон не хотел уезжать из страны, чтобы избежать ареста, и в тюрьму тоже не хотел. Не за то, что он сделал, – для начала, это вообще не должно было считаться преступлением. Но работать с этим ублюдком он не хотел.

– Врешь. Ты потеряешь ее.

Шон стиснул зубы.

– Я люблю Люси как дочь, но я расскажу ей правду о том, как ее зачислили в Куантико. Я солгал тебе.

Шон предполагал это, но не знал, стоит ли верить Пакстону сейчас.

– Я пытался нажать, чтобы ее приняли, но мне не пришлось этого делать. Один из членов комиссии, который точно проголосовал бы за Люси, поскольку был ее близким другом, дал мне понять, что ей отказали – снова отказали, из-за ее психологической характеристики. Я позвонил Гансу Виго и спросил, можно ли сделать что-нибудь, чтобы ее приняли. Я был готов нажать на все рычаги. Знаешь, что он сказал? «Я уже об этом позаботился».

Пакстон осклабился и покачал головой. Шон стоял посреди его кабинета, комкая в кулаках разорванные страницы.

– У Люси много друзей. Но есть и враги. Тебе неплохо бы узнать о них.

– Я не лезу в карьеру Люси.

– Да ты уже влез! – Пакстон обошел стол. – Если не хочешь, чтобы Люси узнала, что ее друг и наставник Ганс Виго переписал психологическую характеристику Кинкейд так, чтобы ее приняли в академию, то предлагаю тебе сесть. И мы начнем работать, чтобы выяснить, кто украл мой медальон, поскольку иначе пострадает не только Люси. Мне совсем не хотелось бы видеть крушение звездной карьеры доктора Виго из-за единственного тайного акта милосердия.

Как Роган мог предать Ганса? Знали ли об этом Диллон и Кейт, ближайшие друзья? Шон не хотел вредить их карьере, но лучше бы он ничего не знал. Он не хотел хранить эту тайну от Люси, но особого выбора не было.

В углу кабинета Пакстона стоял шреддер. Шон подошел к нему и сунул в него папку с делом Люси. Он не собирался его читать, и Пакстон тоже никогда не прочтет его снова.

Глава 31

Кейт этим вечером в девять поджарила сэндвичи с беконом и сыром.

– Раз уж я готовила, – сказала она, – а я терпеть не могу готовить, я могу отжать у тебя немного мороженого?

Люси сделала вид, что подумала, затем улыбнулась.

– Только до конца не ешь.

Кейт бросилась к морозилке.

– Перед ужином? – ужаснулась Люси.

– А вдруг ты передумаешь? – Она схватила ложку и стала есть прямо из контейнера. – О боже, это ж прямо оргазм!

Она вдруг открыла глаза и уставилась на Люси.

– Извини.

Кинкейд закатила глаза.

– Что извиняться-то? Это и правда оргазм! – Ей было двадцать пять, но порой семья все равно считала ее ребенком. Кейт была еще ничего, и Люси любила невестку, как кровную сестру.

Когда Кейт заглатывала вторую ложку, зазвонил ее телефон. Она глянула на определившийся номер.

– Черт, только выпадет свободная минутка, так сразу я кому-то нужна! Донован! – рявкнула она в трубку.

Люси встала и потянулась. Мышцы болели не только после удара, но еще и затекли от долгого сидения на диване.

– Рэйчел, – сказала Кейт, – я поставлю на громкую связь, ладно? Не хочу все пересказывать Люси. – Она включила громкую связь и положила телефон поверх бумаг на кофейном столике. – Специальный агент Рэйчел Барроуз, аналитик Люси Кинкейд. – представила она их. – Рэйчел только что завершила в Ричмонде допрос Эми Карсон, той самой девушки, которой Джослин Тейлор помогла вернуться к матери.

– Привет, Люси, – сказала Рэйчел. – Агент Донован не сказала тебе, что она была моим инструктором по киберпреступлениям в Куантико и моим руководителем.

– Я тогда первый год преподавала в академии, – сказала Кейт. – Знаешь, в чем ужас? Я то и дело натыкаюсь на агентов, которых обучала в последние семь лет. Чувствую себя старухой.

– Тебе всего сорок, – поддразнила ее Люси.

– Злая, злая женщина… – Кейти обратилась к Рэйчел: – Что у тебя?

– Я попыталась дозвониться до агента Армстронга, но у него какая-то встреча, так что он велел перезвонить тебе. Я говорила с Эми и ее матерью, но тут творится что-то странное.

– Странное?

– Они пытались отделаться от меня. Ответы были короткие и куцые. Я выяснила все – как Айви Харрис вытащила Эми с улицы, как отучила от наркоты, как запретила Эми заниматься проституцией, если она хочет жить в ее доме. Судя по восторгам Эми и ее матери, она чуть ли не святая.

– Они отрицали, что Айви была проституткой? – спросила Кейт.

– Нет, в этом они были совершенно откровенны. Я немного надавила, и Эми признала, что Айви была легковозбудима. Она не выносила наркотиков, и когда ловила на этом кого из девушек, переворачивала дом вверх дном, пока не находила все спрятанные таблетки, все бутылки с алкоголем, и спускала все в унитаз. Но по ходу дела она что-нибудь разбивала, и Эми сказала, что это возбуждение ее пугало. Отчасти, полагаю, потому, что некоторые таблетки принадлежали самой Эми, хотя в открытую она этого не говорит.

– У нее есть какие-нибудь сведения об остальных девушках из этого дома?

– Вот тут она запирается. Убийства ее взволновали – очень взволновали, но говорить о других девушках она не хотела. Но все же мне удалось вытащить из нее имена – Мина, Керри и Брин.

Люси записала их. Затем спросила:

– Она не знает, куда они могли пойти после пожара? Она не звонила Айви после того, как уехала из города?

– Не забегай вперед, – сказала Рэйчел. – Да, она связывалась с Керри, и – представь – та приехала в дом Эми вечером в прошлый вторник.

– Ты же не оставила ее там? – сказала Люси. – Она может удрать.

– Вот почему я сижу в машине возле дома и звоню вам. Разговаривая с Эми, я спрашивала о Ханне или Саре Эдмондс, а Керри тогда выходила из кухни и, вероятно, услышала все, о чем я говорила. Она была испугана. Хотела выяснить, как мы все узнали. Сначала я подумала, что это большая подстава – она вовсе не опасалась того, что я могу обвинить ее в причастности к поджогу, но она очень беспокоилась за безопасность Айви. У нее не было документов, и она не желала называть своей фамилии и говорить, откуда приехала. Сказала, что ей девятнадцать лет и что она познакомилась с Айви за три года до того, как они переехали в дом на Хоторн-стрит. Они обе работали на улице. Я спросила ее о Венди Джеймс, и она сказала, что Венди и Айви были знакомы, но крупно поссорились. Керри явно знает больше, однако запирается. Я думаю, она намерена сбежать – не от нас, но вернуться в Вашингтон и помочь подруге.

– Керри знает, что кто-то убивает ее подруг? – сказала Кейт. – Что здесь она будет в гораздо большей опасности?

– Да. Мать Эми не хочет отпускать ее. Когда я спросила, как Керри попала в Ричмонд, мать сказала, что она позвонила, рассказала Эми о случившемся, и та пригласила ее приехать. Мать Эми говорит, что Айви спасла ее дочери жизнь и что она хочет помочь ей. Но Керри не может дозвониться до Айви, и она уже на грани срыва.

– Мне надо поговорить с нею, – сказала Люси. Затем она посмотрела на Кейт, осознав, что, наверное, опять превышает полномочия.

– Нам надо привезти ее сюда, – сказала невестка. – Взять под арест с целью защиты. Если не поедет добровольно, арестуй ее.

– И на каком основании?

– Препятствие осуществлению правосудия.

– Можно я сначала поговорю с ней? – спросила Люси. – У нее есть информация, которая нам нужна прямо сейчас, а не на следующее утро после того, как ее привлекут и допросят. Убийца не остановится, пока не добьется цели.

Кейт молчала где-то с минуту.

– Ты на связи? – спросила Рэйчел.

– Да, – ответила Кейт. – Я думаю… Ладно, иди к ней и спроси, не хочет ли она с нами поговорить. Я послушаю разговор и решу, надо ли нам привозить ее сюда. Позвони, как только согласится.

– Поняла.

Рэйчел отсоединилась.

– Если она знает Венди и Айви, – сказала Люси, – и прожила с Айви три года, то на что ты поспоришь, что она точно знает намерения Айви?

– Я уверена, что ты права, но мы не можем сейчас гарантировать ей неприкосновенность.

– Она хочет помочь Айви – и будет с нами говорить.

– Надеюсь, ты права.

Люси схватила свой телефон, но прежде, чем набрать номер, поделилась своей идеей с Кейт.

– Я хочу позвонить Гансу и попросить его послушать. Он сможет оценить ситуацию беспристрастно.

– Тебя до сих пор волнует, что Ной считает тебя пристрастной?

– Нет, – солгала Кинкейд.

– Не умеешь ты врать, Люси.

– Не хочу, чтобы в этом деле были какие-то скользкие моменты. Ганс – лучший.

– Звони ему. А я сообщу Ною.

Глава 32

В мансарде над квартирой пастора, куда Айви забралась через окно, которое отец Пол оставил открытым для нее, было прохладно. Хотя жара еще не ушла, но достаточно спала, чтобы вечер был приятным.

Сара спала в двойной кровати, свернувшись клубочком. Простыня сбилась к шее. Айви смотрела на сестру, и ее сердце переполняла бескорыстная любовь.

Она была плохо подготовлена к тому, чтобы защитить Сару от их отца, но Айви надеялась, что им удастся избежать самого худшего. Сара не рассказывала в подробностях о том, что произошло с нею. Да и не надо было.

Айви знала это на своей шкуре.

Завтра. Завтра мы будем свободны.

Марти все сделала. Их документы будут готовы утром. На это уйдут все деньги, которые Айви украла у миссис Нил, но Марти даже дала им машину, чтобы добраться до границы.

Она достала из угла спальный мешок и раскатала его на паркетном полу.

– Айви? – прошептала Сара.

– Извини, что разбудила.

– Я не спала. Посиди со мной.

Айви забралась на постель и села, прислонившись спиной к стене. Сара включила маленький ночник возле кровати и припала к сестре. Айви разбирала ее волосы как в детстве.

– Мне нравится отец Пол.

– Мне тоже.

– Почему мы не можем остаться тут жить?

– Ты сама знаешь. Отец Пол и так нарушает закон, приютив нас, да и наш отец скоро найдет нас. Нам надо исчезнуть. У меня есть кое-какие деньги, их хватит, чтобы уехать в Канаду.

Сара молчала очень долго, и Айви уже решила, что девочка заснула. Она и сама уже засыпала, когда Сара прошептала:

– Он начал называть меня Ханной.

Айви тут же проснулась, оглядела комнату, почти ожидая его увидеть. Но их отца здесь не было. По крайней мере, пока. Он был в своей крепости на границе с Пенсильванией.

Но он придет. Тот фэбээровец говорил с ним, иначе он не знал бы, что Айви признана психически больной.

Диагноз поставил доктор-шарлатан, который жил на горе вместе с отцом и его приспешниками. Тот самый, что накачивал ее наркотиками, чтобы она не сопротивлялась. Чтобы не могла противиться отцу, когда ей будет четырнадцать и она займет надлежащее место в его постели.

– Прости, но я не могла спасти тебя раньше. – Голос не слушался ее.

– Я знала, что ты придешь. Ты обещала, и ты вернулась. – Сестра стиснула ее руку. – Я не верила тебе, пока это не случилось. Прости, прости меня, Айви!

– Это не твоя вина, Сара. Ты думала, что я погибла. Я знала, что ты чувствовала, что думала. Как может такой добрый, такой чудесный человек, который собирал вместе со мной цветы, сделать мне больно?

Айви остановилась прежде, чем ей стало физически плохо. Их отец умел обманывать мир как внутри, так и за стенами крепости. Когда она была маленькой, когда умерла ее мать, он заставил ее поверить, что они особенные. Что мечты могут воплощаться. Что они живут в волшебной сказке, в замке, что Господь любит их больше всех, что их папа трудится ради Господа, спасая людей, помогая им попасть на небеса. Мечта, в которой жила надежда, в которой все было хорошо, и все хорошее исходило от их папы, потому что он имел особое благословение. И даже после аварии, в которой погибла их мать, она позволила себе поверить ему, потому что отчаянно в этом нуждалась. Она позволила убедить себя, что ее мать пыталась убить ее и Сару, когда разбила пикап. Она не хотела верить в правду, поскольку не понимала ее.

Но, возможно, из-за семени, посеянного матерью в душе Айви в ту ночь, у нее возникли сомнения.

Сомнения возникли и потому, что изменилась ее старшая сестра Наоми.

Сомнения были и тогда, когда она обнаружила Наоми в отцовской постели.

Она поняла, что все это неправильно, когда прочла тайный дневник Наоми и узнала, что скрывает ее отец под привлекательной внешностью. Но еще до того, как она поняла, что все неправильно, ее тревожила убежденность Наоми в том, что она избранница и помазанница, что ее мать погибла потому, что не желала принимать правду и признавать обыкновение человеческой природы. Из дневника Наоми Айви узнала, что случилось в постели ее отца. Она узнала, что Наоми воспитывала Айви для исполнения «важного долга». Все эти сестринские слова мудрости о прическах, одеяниях, духах и бритье говорились потому, что так хотел их отец.

И еще она узнала, что, как только Айви покорится воле отца, Наоми займется Сарой.

Так что когда ей исполнилось четырнадцать и он позвал ее к себе в постель, она уже знала, что это не затем, чтобы рассказать сказку на ночь.

Но только когда Айви собралась с духом, чтобы сбежать, она узнала, кто предал ее мать в ту ночь, когда она погибла. В ту ночь, когда Мэри Эдмондс пыталась спасти своих дочерей, она не знала, что ее старшая дочь пошла прямиком к самому дьяволу. Наоми рассказала отцу о планах матери сбежать с горы и о том, что та попросила Наоми открыть ворота.

Айви этого не знала. Не знала до тех пор, пока Наоми не застукала ее, когда Айви пыталась сбежать вместе с восьмилетней тогда Сарой, и не рассказала им правды. Их мать не покончила с собой, хотя Наоми отказывалась в этом признаваться.

– Я подлила ей лекарство в чай, – рассказала ей Наоми шесть лет назад. – Я не могла дать ей уйти. Я думала, она отключится надолго, чтобы успеть привести папу. Я не знала, что она сядет в пикап! Я подыгрывала ей, сказала, что открыла ворота, но на самом деле я пошла в церковь.

Глаза Наоми были стеклянными, как всегда. Но даже под транквилизаторами тревога не покидала ее.

– Она забрала тебя и Сару. Посадила вас в пикап. Она хотела убить всех нас, потому что была больна. Я спасла тебе жизнь, Ханна. Мы с папой спасли тебя.

Наоми верила в это. Возможно, ей пришлось поверить в эту ложь, чтобы выжить.

Мэри Эдмондс была убита, когда поняла, что вышла замуж за чудовище. И Айви никогда не забывала об обещании всегда заботиться о Саре.

Глава 33

Шон не обращался к Пакстону, если только у него не появлялось какого-нибудь специфического вопроса. Ему было противно находиться с ним в одной комнате. Размышляя над ежедневниками и списками, которые тот составил, Роган какой-то частью мозга обдумывал, как бы сломать сенатору карьеру – как только истечет срок давности его дела в Массачусетсе, до которого осталось всего несколько месяцев.

Шон проверил все данные по сотрудникам Пакстона, но ничего не нашел. Никаких жен, мужей, приятелей или подружек, или странных расходов, или родственников – ни у кого нет никаких причин похищать медальон и угрожать Пакстону.

– Почему Крис Тейлор покинул службу у вас?

– Потому что он заслуживал поста начальника штаба, а Дейл Хартлайн – из моего штата. Я рекомендовал ему Криса.

– Вы хотели иметь верного человека у Хартлайна.

– Дейл – новичок. И он хороший человек. Слишком доверчив. Крис никогда не предал бы его.

– Или вас.

Пакстон шлепнул ладонью по столу.

– Я переиграл свои планы на вечер, чтобы встретиться с тобой. Медальон пропал три недели назад, через неделю после того, как я дал журналистам снимки Алана Кроули и той проститутки. Я уже проверил записи с камер. Никто не заходил ко мне в кабинет, разве что во время этих встреч.

– Кстати, почему вы держали его в своем кабинете в сенате, а не дома, где куда как безопаснее?

– Безопаснее? Ты сюда легко влез.

– Я – не все.

– Медальон всегда лежал в моем столе в кабинете в сенате, за исключением тех моментов, когда я уезжал домой отдохнуть. Тогда я брал его с собой.

Шон не думал, что Пакстон честен перед ним, но чего он ожидал?

– Положим, тот, кто пришел к вам в кабинет, имел повод, – сказал Шон. – Они должны были подозревать, что у вас в кабинете есть какая-то улика.

– Я думал об этом. И просмотрел список всех, с кем встречался, – в нем нет никого, кто мог бы знать о медальоне или записке.

– Но все же кто-то знал. Иначе записка и медальон ничего для них не значили бы. – Шон склонился над ноутбуком и вернулся к своим спискам. – Кто, кроме Мэллори, взял на себя ответственность за убийство Мортона? Кто знал правду? Руссо?

Пакстон кивнул.

– И?..

– Больше никто. Дэйв Бигглер, который сидит после аферы с кредитами, там не был. Только Мэллори, Руссо и я. – Пакстон вздохнул. – Я не был хорошим отцом, – тихо сказал он.

– Мне все равно.

– Я был трудоголиком, – продолжал тот, словно не слыша Шона. – Я не давал Монике того, что ей было нужно.

Шон пропустил его слова мимо ушей. Он не хотел втягиваться в разговор с сенатором о его дочери, поскольку это неизбежно приведет к разговору о Люси. Он смотрел то на ноутбук, то на шредер, в котором на миллионы кусочков распалась стенограмма допроса Люси.

– Мы в одной команде, – чуть ли не умоляюще сказал Пакстон.

– Мы играем даже не на одном поле.

– Никогда не знаешь, на что ты способен, – сказал Пакстон.

Хотя трудно было не ответить на это утверждение, Шон сказал:

– Я разделил встречи на две категории – на частные и групповые. Я не могу не учитывать групповых, поскольку вижу несколько вариантов, когда кто-то из группы может остаться вне наблюдения или выйти под предлогом, что забыл документы, бумажник или кейс.

Пакстон ничего не говорил. Шон понял, что такую возможность он не рассматривал.

– Еще одно: я более чем уверен, что этот человек не раз бывал в вашем кабинете. Могли искать просто какой-нибудь компромат, не зная, что именно. Могли знать, что искать. Кто знает, что вы убили Роджера Мортона?

Пакстон побагровел.

– Я терпел твое хамство весь день. Не доводи меня.

– Вы сами поставили себя в такое положение.

– Я уже говорил тебе. Там были только Мик Мэллори и Сержио, – спокойно ответил Пакстон.

– А кто-нибудь мог что-то заподозрить?

– Фрэн Бакли говорила со мной о Мэллори, но я никогда ей не рассказывал, что даже был там, не то что спустил курок.

– Человеку надо всего лишь представить, что нечто есть правда. Некто, кто знает о медальоне, должен был предполагать, что в нем есть какой-то секрет, который может вам угрожать, – даже если он и не знает, что это за секрет.

Шон посмотрел в экран, развернул его и показал Пакстону.

– Я сделал список имен, объединив их по общим коллегам, интересам, прочим факторам, и получил вот этот короткий список людей, которые побывали у вас в кабинете больше одного раза с начала года.

– Шантажировали не меня одного.

Почему Шона удивило, что Пакстон не все ему рассказал?

– А кого еще?

– Точно знаю только про одного человека. Судью Роберта Моргана.

Роган порылся в памяти – имя было знакомое, но он не понимал, почему.

– Три месяца назад, – сказал Пакстон, – Боб покончил с собой в своем кабинете.

Теперь Шон вспомнил.

– Он объявил перерыв в заседании по делу об убийстве и вынес себе мозги, да?

– Он был моим другом.

– Извините. А почему вы думаете, что его шантажировали?

Пакстон не ответил.

Шон закрыл ноутбук и встал.

– Ну, с меня хватит. – Он направился к двери.

– Подожди.

– Нет. Или вы выкладываете мне все, или я ухожу. Я расскажу Люси, что случилось, и она разберется с этим так же, как со всем тем дерьмом, которое вывалила на нее жизнь. А вы будете по уши в грязи из-за того, что поставили женщину, которую якобы любите как дочь, в невыносимое положение, лишили ее карьеры и всего, что ей дорого, из-за того, что она защищала вас.

Пакстон явно переживал какую-то внутреннюю битву, но Шон не собирался ждать бесконечно. Он открыл дверь.

– Крис рассказал мне.

– Крис Тейлор, – тупо проговорил Шон.

Пакстон стиснул зубы.

– Если я выйду, нам конец, – заявил Роган. – Я пойду к Ною. Если надо – сяду в тюрьму. Но я расскажу ему и Люси все, что вы рассказали мне.

Он отчасти блефовал. Шон покинул бы страну, прежде чем его успели посадить.

– В прошлом году Криса стала беспокоить работа его жены. Он действительно боялся за нее. Я знал о ОПДБ и их работе, я хотел им помочь. Если были нужны деньги – давал. Если дело касалось проблем с законом, – находил им адвоката или разрабатывал законопроект и все улаживал. Вот чем я занимаюсь, Шон. Я хочу помогать людям, которым никто не хочет помочь.

– Приберегите это для вашей выборной кампании.

Роган прямо-таки чувствовал волны ненависти, исходящие от Пакстона.

– Мы с Сержио, – сказал сенатор, – пригласили его выпить. Он быстро пьянеет. И рассказал нам, что Джослин помогала одной молодой проститутке и что он считает, что она слишком глубоко влезает в это дело. Для нее вся ее работа как миссия. Не знаю, кто это был на сей раз, но Сержио стал следить за Джослин. Он сделал снимки и выяснил, каким проституткам помогала Джослин. Среди них была и Айви. Легко было вычислить, что она и те девушки работали на Венди Джеймс. Я знал, что Венди путается с Бристоу, придурком-конгрессменом из Колорадо. Но он был холост, так что я не думал, чтобы здесь был какой-то криминал. Затем Сержио сказал, что у него есть доказательства, что Венди не его любовница, а проститутка, как Айви и прочие. Сержио сфотографировал Айви, Венди и прочих с некоторыми известными людьми – но ничего компрометирующего не нашел. Затем Боб… – он замолчал.

Шон ждал. Он был готов ждать всю ночь, поскольку эта история становилась все более интересной. И невероятной. В ней все труднее было отделить правду от лжи.

– Сержио выяснил, что Боб путается с Айви. Он был холост, но мне показалось странным, что он платит девушке по вызову, с учетом того, что он судья и старше меня. Мы дружили давно, но я просто не понимал, как можно быть на дружеской ноге с человеком, который спит с такой молодой девочкой, как Айви.

Через день после самоубийства Моргана я послал Сержио к Айви, чтобы тот устроил нам встречу. Сначала она не хотела приходить, но я сказал, что Боб мой старый друг и что я хочу знать, почему он покончил с собой. Она призналась, что Венди Джеймс платила ей за запись ее секса с клиентами. И тогда я понял, что Венди шантажировала этих людей.

– Двадцативосьмилетняя секретарша шантажировала конгрессменов и судей? Вы думаете, что ей это удавалось?

– Айви действительно была испугана самоубийством Боба. Она сказала, что он уже три года был ее клиентом и что она жалеет, что записала его, но Венди заплатила ей вдвое больше обычного. Я предложил ей тысячу за доказательство, что Венди Джеймс кого-нибудь шантажировала, предпочтительно человека на важном посту. Чтобы как-то отомстить за смерть Боба, которая явно была с этим связана. Но из-за этого они с Венди поссорились. Все, что она смогла добыть, были снимки Кроули. Я пустил их в ход, надеясь, что, когда они будут опубликованы, правда выйдет наружу. Но Кроули и Венди скрыли ее, назвав это романом!.. Это был не роман. Это была связь за деньги.

– И вы разорвали сделку с Айви Харрис.

– Черт, нет! Ты знаешь, кто она. Ты проводил поиск.

– Я знаю, что она якобы погибшая дочь богатого телепроповедника.

– Ее отец – сволочь. Он у меня в списке.

– Стоп. – Шон закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он уже переступил черту, но не мог заходить дальше. – Не рассказывайте мне о планах ваших будущих преступлений.

– Каких преступлений? – искренне удивился Пакстон. Или изобразил искренность.

– Кто убил Венди Джеймс?

– Я не знаю.

– Вы должны пойти с этой информацией в ФБР. Они ничего не знают о судье Моргане и только сейчас узнали о шантаже, но не знают ни имен, ни мотивов.

– Я не собираюсь сотрудничать с ФБР. Они должны все выяснить сами. И они уже близко подобрались. Думаю, после разговора с Ноем и тобой они уже очень близко к истине.

– И сколько еще неповинных людей должны умереть из-за того, что вы прикрываете свою задницу?

– Я не понимал этого, пока утром не убили Криса. – Сенатор посмотрел на часы. – Вчера утром. Я поверить не могу, что федералы не сложили два и два!

– Ной не все вам рассказал, но у них нет всей вашей информации. Они не знают, что Венди была проституткой, зато обнаружили комнату, где прежде находилась записывающая аппаратура.

– Прежде?

– Все вычистили.

Шон внимательно смотрел на Пакстона. Тот привык играть в бога. Роган хотел сбить с него спесь.

– Пять человек погибли из-за вашего молчания.

– Нет! – Джонатан снова стукнул кулаком по столу. – У меня ничего не было, чтобы идти в полицию! Меня даже еще не шантажировали по-настоящему. Я просто получил угрозу неизвестно от кого насчет записки Люси и медальона. Их еще не использовали, они ждут. Я должен найти их прежде, чем они это сделают.

– Эти встречи были три недели назад.

– Верно.

– И пока никто ни о чем таком вас не попросил.

– Верно.

Шон сел и открыл ноутбук.

– Помните, какое разбирательство вел судья Морган в день самоубийства?

– Нет. Думаю, убийство. Он разбирал много тяжких преступлений.

Роган провел быстрый поиск в Интернете.

– Штат Вирджиния против Томаса Джозефа Крэндалла. Ни о чем не говорит?

Пакстон покачал головой.

Шон запустил программу поиска сведений о Крэндалле.

– Что-нибудь еще?

– То есть?

– Вы знаете кого-нибудь еще, кого шантажировали Айви и Венди? Нам нужна связь между этими жертвами шантажа. И поскольку пока вас ни о чем не просили, у нас нет этой связи – разве что список людей, которые имели доступ в ваш кабинет на той неделе. Думайте! Кто-нибудь еще в последний год голосовал подозрительным образом?

Пакстон откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Шон подумал, что он заснул. Может, продажны все и список слишком длинен, чтобы запомнить…

Шон прочел отчет по Крэндаллу. Тридцатитрехлетний механик обвинялся в убийстве банковского служащего без видимых причин. Он отказывался говорить, в «послужном списке» у него значились мелкие правонарушения и одно бегство с места аварии в восемнадцать лет, за что он отсидел три года. Дело казалось очевидным, хотя странно было то, что даже сторона обвинения не видела мотива.

Это было повторное рассмотрение, с переменой судебного округа, поскольку адвокат Крэндалла настаивал, что после самоубийства судьи Моргана этот пул присяжных лишился доверия. Морган был известным строгим судьей с жесткими стандартами вынесения приговора. Слушание перевели из Фэрфакса в Ричмонд, и судья прекратил дело в связи с нарушениями при ведении следствия. Крэндалл вышел на свободу. Во время всего процесса длиной в год он не разговаривал ни с кем, кроме своего адвоката.

– Джин Карпентер.

Шон посмотрел на сенатора, который по-прежнему сидел с закрытыми глазами.

– Кто это?

– Сенатор Карпентер. Это было больше года назад. Он мой друг, и я поверил его оправданиям, но на прошлой неделе он сказал мне, что не пойдет на перевыборы. Один срок в сенате – такое редко бывает.

– И что конкретно он сделал?

– Какой-то законопроект по поводу федеральных грантов, но он относился к правительственным организациям. Джин в целом очень поддерживал профсоюзы, но был против правительственных профсоюзов на основании того, что при переговорах никто не представляет налогоплательщиков. Он не стал бы так радикально менять свое мнение без открытого заявления. Я позвонил ему, и он сказал, что его жена убедила его изменить свое мнение. Звучало неубедительно, поскольку я несколько раз встречался с нею, и она казалась безразличной к политике. Но я спустил это на тормозах. Поскольку ночная кукушка дневную всегда перекукует.

Пакстон подался вперед, вывел на экран своего компьютера законопроект и распечатал для Шона копию.

– Не знаю, пригодится ли это, – сказал он.

Роган взял бумагу.

– Если вы правы насчет Карпентера, то в деле замешан некто, кто получил выгоду от этого законопроекта. Вместе с вашим списком это сузит область поиска… Минуточку…

Шон осекся на середине предложения.

– Венди Джеймс ведь работала на лоббистскую фирму, верно?

– ДСП.

– «Девон Салливан и партнеры»?

– Да, – Пакстон встал и нагнулся, чтобы заглянуть в ноутбук Шона.

– Бинго! ДСП проталкивала законопроект, на котором споткнулся ваш друг. И Девон Салливан встречалась с вами в тот день, когда вы обнаружили пропажу медальона.

– Девон Салливан…

– Вы ее знаете?

– Да, но ее мужа я знаю лучше. – Пакстон снова сел в кресло с на удивление спокойным лицом. – Я его убью, – решительно сказал он.

– Вы о ком?

– О ее втором муже, Кларке Джагере.

Имя звучало знакомо.

– Адвокат по уголовным делам, верно?

– Да. Он…

– Он защищал Крэндалла, – перебил Шон, – того парня, в ходе процесса которого Морган застрелился.

– Он также защищал Фрэн Бакли.

– Бывшую начальницу Люси?

– Она женщина злая и ненавидит меня. Бакли знает, что должна помалкивать, поскольку я знаю о ней гораздо больше. Но она знала также, что я хочу вернуть медальон Моники. Могла подумать, что не только ради воспоминаний…

– Думаю, она права.

Пакстон уставился на Шона и покачал головой, но губы его скривились в усмешке, напомнившей Рогану, что они враги.

– Похоже, мы нашли шантажиста.

– Мы должны рассказать об этом федералам.

– Сейчас два часа ночи. Я придумаю приличный предлог поговорить с Ноем Армстронгом в девять утра о Девон Салливан. Направлю его в нужную сторону. У тебя семь часов на поиск медальона.

Глава 34

Пятница

– Спасибо, что согласилась поговорить с нами, – сказала в микрофон Кейт, представившись.

Кейт и Люси сидели в большой комнате, обложившись документами. Ганс присоединился к конференции из своего кабинета в штаб-квартире ФБР. Керри, миссис Карсон и агент Рэйчел Барроуз находились в доме Карсонов в Ричмонде.

Кейт предупредила Керри, что разговор записывается. Ситуация стала более шаткой, чем они предполагали, когда миссис Карсон захотела подождать, пока они не найдут адвоката для Керри. Вторая пропавшая девочка, Брин, также оказалась в доме Карсонов. Она была пятнадцатилетней сестрой Керри. Ганс убедил ее, что они не собираются ни в чем обвинять Керри, что они пытаются найти Айви прежде, чем ту убьют.

Время не ждало.

Керри была готова говорить, и миссис Карсон нехотя дала согласие. Было раннее утро пятницы. Когда все вышли на связь, только-только забрезжил рассвет.

Кейт начала задавать вопросы. Они быстро повторили то, что Керри уже рассказала Рэйчел, затем агент Донован сказала:

– Пожарный инспектор сказал, что они пока не могут назвать причину пожара. То есть ему нужно продолжать следствие, чтобы понять, был это поджог или нет.

– Это был поджог, – сказала Керри. – Айви почувствовала запах спирта и увидела кого-то в соседнем дворе, а затем разбудила всех.

– Спирта?

– Навроде того, что используют в больницах.

– Ты почувствовала запах?

– Когда спустилась. К тому времени из вентиляционных отверстий в полу пробивался дым. Айви велела выбегать с переднего крыльца, поскольку заметила кого-то сзади.

– Больше никто не видел поджигателя? – спросила Кейт.

– Нет, а что?

– Я просто пытаюсь понять, что случилось. Может, кто-то мог бы опознать его.

– Стояла темень, а мы всегда были настороже, особенно в тот момент.

– Почему?

– Это не связано с пожаром.

– Это было потому, что Айви привела в дом сестру? – осторожно спросила Люси.

– Отчасти.

– Что вы делали после пожара?

– Мы разделились. Мы должны были исчезнуть. Мы не знали, не ошивается ли этот тип поблизости.

– У вас была причина опасаться, что на вас кто-то нападет? – спросила Кейт.

– Нет, но… – Она замялась.

– Керри, мы понимаем, что ты хочешь защитить Айви. – сказала Люси. – Похоже, вы с ней были очень близки.

– Вы не знаете, через что мы прошли. Последние две недели ей очень тяжело дались…

– Когда Сара стала жить с ней.

Снова неуверенное молчание.

– Вы знаете, кто их отец?

– Да.

– Айви страшно его боялась. А ведь она ничего не боялась. С тех пор как мы познакомились, когда она стала достаточно мне доверять, чтобы делиться планами, Айви только и говорила о том, чтобы скопить денег, выкрасть Сару и исчезнуть. Потому она и согласилась на предложение Венди.

Кейт и Люси с надеждой переглянулись.

– Венди руководила нашей группой, – продолжала Керри. – Я не знаю, как Айви и Венди встретились, они были знакомы еще до меня. У Венди была отличная схема. Мы зарабатывали достаточно денег, чтобы оплачивать дом и откладывать на день «С».

– Что такое «день С»?

– Второе февраля. День рождения Сары. В тот день мы планировали выкрасть ее.

– До него еще семь месяцев, – начала Кейт.

– Нет, прошлого февраля. – Кейт сделала глубокий вдох прежде, чем продолжать. – Айви не все продумала. Она хотела увезти Сару от отца до того, как ей исполнится четырнадцать лет. Айви знала, что в этот день он ее изнасилует. Так было с ее старшей сестрой и самой Айви. Но, – продолжала Керри, – она не учла, что за эти шесть лет Сара привыкла считать ее мертвой. И тут вдруг мертвая сестра появляется на пороге ее спальной и говорит, что ее отец – мерзкая тварь, который собирается ее изнасиловать. Как бы вы отреагировали, если б у вас умер любимый человек, вы его похоронили, а тут он входит и говорит – бежим?

Люси живо представила себе эту сцену.

– Ты там была? – спросила она.

– Я была за рулем, ждала в лесу. – Девушка невесело рассмеялась. – Я пыталась предостеречь Айви, но она может упереться намертво. Думаю, я и сама хотела бы спасти Сару, прежде чем она прошла бы через все это.

– Что сделала Сара? – спросила Кейт.

– Заорала. Айви пришлось бросить ее, или она попалась бы. В такой момент! Он бы убил ее уже по-настоящему.

– По-настоящему? – спросил Ганс. – Эдмондс знал, что Айви изобразила самоубийство?

– Изобразила?.. Она сбежала. Попыталась взять с собой сестру, но Саре было всего восемь лет, и она не хотела уходить. Из телешоу Айви узнала, что отец поведал всему миру, что она покончила с собой. Но это было до нашего знакомства.

Люси поняла, почему Айви очертя голову ввязывалась в такие опасные дела. Когда пытаешься исчезнуть в большом городе, нужны деньги, чтобы выжить. Если все считают тебя мертвой, это и свобода, и саморазрушение. Четырнадцатилетней Ханне Эдмондс никто не мог помочь.

– Айви потом была так подавлена, – продолжала Керри. – Венди этим воспользовалась.

– Ты не любила Венди?

– Нет, – не задумываясь, ответила Керри. – Она была эгоисткой и манипуляторшей. Она использовала Айви. Та это понимала, но она получала что хотела, потому все спускала Венди с рук.

– И тогда Айви согласилась на предложение? – спросила Люси.

– Венди записывала своих клиентов. Это не были просто записи секса; некоторые из этих типов были полными извращенцами со своими заморочками. Кому какое дело, если двое совершеннолетних занимаются сексом по обоюдному согласию? И доказать, что Венди – девушка по вызову, было почти невозможно. Но что вы скажете, если ваш доктор любит надевать женское белье и туфли на каблуках во время секса? Или парень, за которого вы отдали голос, может кончить, только если его отхлестать? Я говорила Айви, что это рискованно, что какой-нибудь из клиентов может все узнать… И я была права.

Ганс впервые взял слово.

– Ты думаешь, за этими убийствами стоит один из клиентов Венди или Айви?

Поначалу Керри ничего не сказала.

– Керри, – заговорила Люси. – Доктор Виго хочет знать, есть ли у тебя какое-нибудь доказательство – хоть самое маленькое, – что за этим стоит один из клиентов?

– Я думала об этом с того момента, как услышала, что случилось с Венди. Не знаю. У меня нет никаких оснований; я просто предположила, что больше некому.

Люси говорила спокойно и мягко, не так формально, как Кейт.

– Всё в порядке, Керри. Это была твоя первая мысль, и я точно так же подумала бы, зная то, что знаешь ты.

– Вы знаете больше?

– Мы работаем над этим, – сказала Кейт. – Вот почему так важен этот разговор – мы не можем связать воедино все улики. Например, ты говоришь, что Венди снимала видео со своими клиентами. Мы нашли потайную комнату в ведомственной квартире с проводами, которые могли быть подсоединены к записывающему оборудованию, но там уже ничего не было.

– Квартира семьсот десять.

– Да.

– Мы все ею пользовались. Но она принадлежала Венди.

– Однако ее снимали, – сказала Кейт. – Откуда Венди узнавала, когда она будет свободна?

– От Бетти Дейр, управляющей, – сказала Керри так, словно до них не доходило. – Это же Бетти составляла расписание. Если она хотела получить информацию, то селила там людей. Дело было не в сексе – в секретах. Айви так и говорила. Она слишком много знала о том, чем занимается Венди. Думаю, потому кто-то и пытается ее убить.

Кейт отправила Ною сообщение о Бетти Дейр. Это поможет раскрыть дело.

– Мы проверили финансовые дела Венди, – сказала она, – и не нашли никаких подозрительных поступлений, которые могли бы указать на шантаж.

– Это были не всегда деньги, не то, что можно легко отследить. Я не знаю подробностей, вряд ли и Айви все знала. Она, правда, получала наличными за использование квартиры для записи особых клиентов. И держала всю наличность дома, когда он загорелся.

– Сколько? – спросила Кейт.

– В зависимости от ситуации, от тысячи до двух зараз. За ночь эскорта мы в лучшем случае получали пятьсот. У Айви был список клиентов, которых хотела записать Венди, и она работала по нему.

– Если Венди не получала наличными, то как она платила Айви? – сказала Кейт. – Звучит непонятно.

– Не знаю, но я видела эти деньги, Богом клянусь.

– Я тебе верю, – сказала Кейт, – просто пытаюсь составить единое целое из противоречивой информации. Например, ей не платили драгоценностями?.. Собственностью?.. Одеждой?.. И если этих типов шантажировали, почему они продолжали платить ей за секс?

– После шантажа многие переставали быть ее клиентами. Вряд ли они занимались этим каждую ночь. Может, пару раз в месяц. И не каждый был ее постоянным клиентом. Многие приезжали в город по делам. В нашем сформировавшемся сервисе эскорт-услуг мы видели в основном командировочных. Венди принимала вызовы, формировала график, вела учет и брала себе двадцать процентов.

Люси вспомнила, что в ее квартире не нашли никаких записей. Где все эти учетные книги? Скорее всего на флэшке или еще каком-то носителе, который легко спрятать. Однако фэбээровцы три раза перерыли обе квартиры – и ничего не нашли. Возможно, убийца уже все забрал. Но тогда зачем гоняться за Айви и остальными?

– Айви помогала ей? – спросила Кейт.

– Деньги были хорошие, а она оказалась в отчаянном положении. Потом… – Керри замолчала.

– Что потом?

– Айви перестала разговаривать со мной. Что-то пошло не так; казалось, будто она метит на большой куш. Она шла на большой риск. Это началось, когда ей позвонила Сара. Понимаете, ей не разрешалось звонить по телефону. Айви спрятала одноразовый мобильник в сарае, чтобы Сара звонила, только когда это безопасно. Та рыдала, умоляла вернуться и забрать ее. Айви уже потратила один раз небольшое состояние, чтобы вытащить ее, и теперь начала истерить, что ей не хватает денег, чтобы вернуться за нею. Она начала встречаться с каким-то типом, которого я прежде не видела, – не с клиентом. По крайней мере, Айви так сказала. А потом, две недели назад, она приехала в дом вместе с Сарой на хвосте. С тех пор я его не видела.

– Как он выглядел? – спросила Кейт.

– За сорок. Приятный, похож на итальянца, среднего роста. Накачанный – явно в тренажерку ходит. Мне, правда, показалось, что он не ее клиент – я вижу извращенца сразу, а от него такого впечатления не было. Он обращался с Айви как с сестрой, дочерью или что там еще.

– Она заплатила ему, чтобы он похитил ее сестру? – спросила Кейт.

– Она не похищала Сару! – сказала Керри. – Она спасла ее! Иначе ее постоянно насиловал бы отец. Вы представить себе не можете, через что они прошли. Никто не понимает, каково это, когда человек, которому ты больше всего доверяешь, превращается в чудовище. Мой отчим первый раз изнасиловал меня, когда ужрался до такого состояния, что перепутал меня с матерью. А потом моя мамаша, не в силах удержать своего мужика, назвала шлюхой меня.

Люси понимала куда больше, чем думала Керри, но не собиралась говорить ни слова, особенно потому, что разговор записывался. У нее сердце кровью обливалось.

– Вы должны отпустить их, – сказала Керри. – Дать им уйти. Если преподобный Эдмондс доберется до Сары, вы не сможете ее вернуть.

– ФБР не намерено возвращать Сару в дурную обстановку, – сказала Кейт. – Ей всего-то надо сказать нам, что ее насиловали, и мы возьмем ее под охрану и проведем полное медицинское обследование.

– А если он доберется до нее первым? – сказала Керри. – Если заберет ее домой? Вам всего-то надо будет выломать его дверь и забрать ее? Я говорю вам – если он заберет Сару на гору, никто никогда больше ее не увидит.

– Керри, – сказала Люси, – я даю тебе слово. Если найдем Сару, мы ее защитим. – Она не обратила внимания на озабоченный взгляд Кейт. Есть такие обещания, которые агент не всегда может выполнить. Но Люси сделает все, чтобы сдержать слово. – Ты должна понять – какой-то убийца охотится за Сарой, Айви и Миной. И за тобой, кстати. Мы должны найти девочек раньше, чем он. Ты не знаешь, где они могут быть?

Керри была сильно подавлена, и Люси слышала, как миссис Карсон ее утешает.

– Айви позвонила Джослин потому, что та всегда обещала ей помочь. А теперь Джослин мертва. Вы бы пошли к кому-нибудь, кто вам дорог, если б знали, что его могут убить за это?

– Нет, не пошла бы, – сказала Люси. – Ради себя – нет. Но если б я кого-то защищала, если б кто-то еще рассчитывал на мою помощь, я бы сделала все, чтобы гарантировать им безопасность.

– Керри, – сказал Ганс. – Мы знаем, что Айви украла пять тысяч долларов. Что она собиралась с ними сделать?

– Купить два паспорта, чтобы уехать с Сарой в Канаду, – тут же ответила Керри. – Она все время на это рассчитывала, и паспорта у нее были, только сгорели в пожаре.

– Откуда она взяла два первых?

Керри молчала. Затем сказала осторожно:

– Я поняла, к кому она могла бы пойти. Она по-настоящему сблизилась с той черной леди, которая руководит маленькой церковью и воскресной школой на Тридцать первой улице.

– Марти Норт, – сказала Кейт.

– Не говорите, что она тоже мертва!

– Нет. Мы с нею говорили, и она утверждает, что не видела Айви.

Люси нахмурилась. Должно было быть и другое место.

– Как вы связывались с Айви?

– У нас всех были одноразовые мобильники, – сказала Керри. – Я пыталась до нее дозвониться, но у нее телефон не работал.

Люси вспомнила два утопленных в раковине мобильника в отеле «Потомак». Она взяла договор об аренде, присланный по факсу хозяевами дома по Хоторн-стрит.

– Ты не знаешь Пола Харриса? Айви записала его как своего отца, но мы знаем, что это неправда. Это вымышленное имя?

– Отец Пол, – ответила Керри. – Она много лет не говорила о нем. Он помог ей, когда Айви впервые приехала в Вашингтон, и пару раз она мимоходом упоминала об отце Поле. Я не знаю, где он живет, я никогда не видела его.

– Отец Пол? – спросила Люси. – Он священник?

– Не знаю, наверное.

Кинкейд забила адрес из договора аренды в программу на своем ноутбуке. Улыбнулась.

– Католическая церковь Святой Анны. – Она вскочила.

Кейт подняла палец.

– Керри, спасибо за помощь. Благодаря тебе мы найдем Айви и Сару.

Они разъединились, и Кейт сказала:

– Люси, нам нужны сведения, мы не пойдем вслепую. Я все устрою.

Снова зазвонил телефон. Это был Ганс. Кейт ответила.

– Прошу прощения, это снова я. Мне нужна группа для этой операции. Мы только что получили ордер на обыск в квартире Бетти Дейр, и Ной со Стейном уже едут туда. Группа спецназа встретится с вами в двух кварталах от церкви Святой Анны – вы ведь не хотите раскрывать свои карты? Я не думаю, что Айви неуправляема, но уверен, что она может и убить, защищая сестру.

Люси была согласна, но промолчала.

– Люси? – сказал Ганс.

– Я здесь.

– Хорошая работа.

Пока Кейт собирала группу, Кинкейд пошла наверх переодеться. У нее пока еще все болело, но ибупрофен, который она приняла раньше, наконец подействовал. Она открыла дверь спальни, отскочила и невольно вскрикнула, не сразу поняв, что черный силуэт в комнате – это Шон. Он обернулся.

– Извини… я слышал, что вы с Кейт на конференции, и пошел прямо сюда написать заметку.

– Мог бы и в большую комнату зайти.

Роган смял листок, на котором писал, и бросил его в корзину.

– Зато я могу сказать тебе лично, что люблю тебя. – Он улыбнулся и тихонько обнял ее. – У тебя ведь все еще болит…

– Немножко. Мы нашли ниточку, ведущую к Айви Харрис. У нее есть приятель-священник в церкви Святой Анны. Мы с Кейт намерены прямо сейчас поговорить с ним.

– Надеюсь, вы ее найдете.

Шон был не похож на себя, но Люси не могла понять, что именно в его поведении было не так. На ее месте он сразу понял бы, что ее тревожит. Ее порой раздражало, что он так глубоко видит все, что у нее на душе, но иногда это было даже приятно. А сейчас она подозревала, что Рогану от нее что-то было нужно.

– Шон, в чем дело?

Он улыбнулся и поцеловал ее.

– Прости, что прошлым вечером не пришел домой. Я хотел, но по уши завяз в одном деле…

– Да ладно. Я уверена, что ты искупишь свою вину, – поддразнила она его.

Но вряд ли только это терзало его.

– Сложное дело? – продолжила Люси.

– Справлюсь. – Шон играл с ее волосами. – Не хочу тебя задерживать. Я знаю, у тебя работа.

– У меня есть несколько минут. – Она села на краешек постели и похлопала рядом с собой. – Сядь.

– Да, мэм. – Роган сел, затем осторожно уложил ее. – Я, ты, постель – кто тут сачкует? – Он поцеловал ее в шею, затем в подбородок, потом в губы.

Шон явно увиливал от ответа. Люси поняла его уловку.

– Нам обоим пора на работу, – прошептала она.

– Мне не хватало тебя, принцесса. – Он говорил так, словно они не виделись целую неделю, а не один вечер.

– Что случилось? – Она села. Шон продолжал лежать на спине. – Ты всегда меня слушаешь, и я хочу знать, что тебя так тревожит.

Он целую минуту молчал, но Люси не торопила его. Она дала ему время подумать, пока переодевалась. Роган сел, чтобы смотреть на нее. Хотя ей до сих пор было не по себе, когда на нее смотрели, но только не в случае с Шоном. Он был одним из немногих, в присутствии которых она так расслаблялась, что чувствовала себя почти нормально. Роган исцелял раны такие глубокие, что Люси даже не подозревала о них, пока он не открывал их и не наполнял любовью. Одевшись, она снова села на постель и поцеловала его.

– Это трудный случай, – сказал Шон.

Кинкейд ничего не ответила, позволив ему не торопиться.

Роган редко что-нибудь скрывал, он делился всем – мыслями, эмоциями, хорошим и плохим. Его острый ум и резкий критицизм в отношении правоохранительных органов часто осложнял его общение с Ноем и прочими, но Люси любила в нем и то, что он не держит все в себе, как она. Шон верил в разрешение проблем напрямую.

– Мой приятель по альма-матер, Массачусетскому технологическому, сделал одну глупость… – Он опять замолчал.

– Я не сдам его федералам, если это тебя беспокоит.

– Нет. – Он успокоился, совсем немного, и Люси подумала, действительно ли проблема в этом – что он не может довериться ей потому, что она служит в ФБР.

– Шон, ты можешь доверять мне, ты сам знаешь. Я не настолько наивна, чтобы считать, что ваша контора работает идеально чистыми методами. Там трудятся два моих брата. Пусть моя работа не заставляет тебя утаивать что-то от меня.

– Тебе я доверяю как никому, Люси. – Он поцеловал ее руки и крепко сжал. – Просто сложно все это. Ему почти двадцать один год, должен был бы соображать. А он попытался поиграть в Робин Гуда…

– Украл у богатого и раздал бедным?

– Ты говоришь так, будто это преступление.

– Это действительно преступление.

– А что, если он украл у вора?

– Похоже, случай у тебя и впрямь сложный.

– Я пытаюсь помочь ему, и чтобы он еще и в тюрьму не загремел.

Шон питал слабость к молодым. Тот подросток в Адирондаке, который чуть не сжег дом, в котором они остановились, и чуть не убил Рогана, был лишь последним в длинной череде отчаявшихся детей, которым некуда было идти за помощью[19]. Люси знала, что тут отчасти сыграло роль его и собственное несчастливое детство, когда Шон в четырнадцать лет потерял обоих родителей в авиакатастрофе, и его последующий мятеж против брата, который сам был слишком молод, чтобы понимать, что делать с тоскующим гением.

– Ты все уладишь, и все получат то, что им нужно, я в тебя верю, – она улыбнулась и поцеловала его. – Этому парню повезло, что ты на его стороне.

В дверь громко постучали.

– А ну гони вниз, Люси, – сказала Кейт, – и передай Шону, что он не настолько ловок, чтобы я не знала, что он опять незаконно проник в мой дом.

– Тебе нужна охранная система получше, – крикнул Роган.

– Пошел в задницу, – сказала Кейт. – Две минуты, Люси.

Шон ухмыльнулся. Кейт нравилась ему по-настоящему.

– Она меня любит, – сказал он.

– Это не значит, что она с тобой не поквитается, – рассмеялась Люси.

– Это будет забавно. – Рогану хотелось подольше побыть с Люси. Она была ему нужна. Но у нее тоже имелась работа, как и у него. Наверное, ему сегодня утром не стоило даже заходить сюда, но было еще рано, и ему просто хотелось увидеться с ней.

– Мне надо идти. Будешь уходить – поставь квартиру на сигнализацию, а то Кейт с тебя действительно шкуру спустит.

Люси последний раз поцеловала его и ушла. Шон подумал – поняла ли она, что тот парень из Массачусетского – он сам, только девять с половиной лет назад. Роган услышал, как отъехали Люси и Кейт, и достал записку из мусорной корзины, радуясь, что передумал. Не надо Люси дополнительного напряга, и не надо делать этого письменно. Недоспал – и чуть не сломался.

Люси…

Ты была права насчет Пакстона. Не верь ему. Не верь ни единому его слову. Он тебе не друг.

Он разорвал записку, затем спустился в кабинет Кейт. Сунул все клочки в шредер, радуясь, что там уже была резаная бумага, на всякий случай перемешал обрезки и ушел.

Ему нужно было проникнуть в еще один дом.

* * *

Старший спецагент Джош Стейн вел себя как ребенок, дорвавшийся до сладкого; он был в полном восторге от новой информации вкупе с финансовыми отчетами по всем организациям и персонам, снимавшим ведомственную квартиру 710 в последние шесть месяцев. Теперь агент начал чуть ли не нравится Ною.

– Глянь – они все связаны с ДСП. «Энвиро солюшнз» нанимала их как своих лоббистов. Они получили эту квартиру, и затем их гонорар вырос вдвое. Миссис Эрика Крейг въезжает в номер – и привет, она делает большое пожертвование некоммерческому клиенту ДСП.

– Все равно будет трудно доказать, что здесь велась нелегальная деятельность. Разве кто сделает заявление, что его шантажировали, а так Девон Салливан скажет, что она просто хороший менеджер.

– А я намерен доказать, что она коррумпирована. Потому, что она коррумпирована. Тут все провоняло коррупцией, я это чую! И когда я на допросе прижму старушку Бетти Дейр, она у меня запоет. И если хоть намекнет, что Девон Салливан подкупала или брала деньги, шантажировала или пыталась шантажировать хоть одного человека, помощник федерального прокурора держит судью наготове. Это самое крупное дело в моей карьере. В твоей карьере!

Армстронг не был с ним согласен. Вероятно, это будет самое громкое дело в карьере Ноя, но он предпочел бы относительную анонимность уголовных преступлений, чтобы спокойно сажать убийц за решетку, а не охотиться на аферистов и коррумпированных политиканов. Однако он осознал, работая вместе с Джошем, что им нужны люди со страстью к своему делу, поскольку преступников – уголовников или нет – надо останавливать.

– Девон Салливан не убивала пятерых, – сказал Ной. – И Бетти Дейр вменяется всего лишь участие в мошеннической схеме.

Джош отмахнулся.

– Сам знаешь, как говорят, – возьмем их на чем сможем. Аль Капоне был убийца, а подловили его на уклонении от уплаты налогов. Так что если мы не можем взять ее за подготовку убийства, то привлечем вот по этой статье, – он постучал по своей папке.

– Мне нужен убийца, Джош. У меня три молодые женщины в смертельной опасности – сказал Ной. Когда тот проигнорировал его, он рявкнул: – Стейн!

Джош испуганно взглянул на него.

– Ты слышал меня? – спросил Армстронг.

– Да, ты хочешь найти убийцу. – Джош уже отвернулся, чтобы посмотреть на свои колонки цифр. – И в этом я с тобой заодно.

Ной схватил его за запястье и стиснул.

– Черт, Армстронг! Пусти!

Тот не отпускал.

– Если ты просрешь это дело, если твой ручной прокурор предложит кому-нибудь неприкосновенность, не поговорив прежде со мною, я превращу твою жизнь в ад. Девон Салливан не убивала Венди Джеймс. Не она перерезала горло Николь Беллоуз, и не она зарезала соцработницу. Я хочу знать, кто это сделал, и если убийцу наняла она, я хочу ее тоже. За убийство, предумышленнное, при отягчающих обстоятельствах.

Джош стрельнул взглядом в сторону водителя следственной бригады, словно ища помощи, но коп проигнорировал его. Ной отпустил руку Стейна. Он дал ему понять, что хотел.

Маленькая следственная бригада, помогавшая Ною и Джошу исполнять предписание, отчиталась, что они на месте и ждут указаний.

Армстронг взял командную гарнитуру у Джоша.

– По моей команде, – сказал он.

Они вышли из машины и вступили в вестибюль в две минуты восьмого утра.

Ной поднялся по лестнице на третий этаж к двери квартиры Бетти Дейр. Постучал.

– ФБР! У нас ордер на обыск! Открывайте!

Ответа не было.

Он постучал снова.

– ФБР! Ордер на обыск! Мы заходим! – Он жестом показал бригаде взламывать дверь. Двое мужчин держали тяжелую стальную балку-таран. – Отойти от двери! Мы заходим в помещение!

Он кивнул, и бригада в мгновение ока высадила дверь. Все ждали, пока двое агентов со штурмовыми винтовками не встали на пороге, визуально оценивая опасность.

Запах из квартиры шел отвратительный.

Ной отошел подальше в коридор. У Джоша Стейна был растерянный вид.

– Что случилось? Почему ты не заходишь?

Ной не отвечал. Он ждал доклада начальника бригады, что все чисто.

– Агент Армстронг?

– Да.

– Мы осмотрели квартиру. Один труп, женщина.

– Как убита?

– Похоже, выстрел в затылок.

– Глушитель?

– Дешевая версия. Подушка до сих пор на месте.

Ной осторожно прошел через квартиру. Бетти Дейр была убита в собственной спальне. На кровати лежал полусобранный чемодан. Она боялась уголовного преследования? Или еще больше – тех, на кого работала?

Вторую спальную Дейр использовала как личный кабинет. В шкафу лежало видеозаписывающее оборудование. Из компьютера выдран жесткий диск. Промышленный шредер для бумаги заполнен обрезками.

– Вызывай экспертов, – сказал Ной Джошу. – Квартира в твоем распоряжении.

Он покинул дом на Парк-уэй и позвонил Кейт.

– Еду к вам, вы где?

– Только что подъехали к церкви Святой Анны. Мы с Люси собираемся поговорить со священником, я тебе сообщу.

– Будь настороже. Бетти Дейр, наша потенциальная свидетельница, мертва.

Глава 35

Девон Салливан и ее муж, адвокат Кларк Джагер, жили в большом поместье в Шантильи, штат Вирджиния, примерно в сорока милях к юго-западу от округа Колумбия.

Шон остановился подальше от границы участка, не уверенный в расположении камер слежения. Он сгрузил себе в ноутбук все данные со спутников по земельному участку, как и всю документацию по участку. К главному дому можно было подъехать только одним способом – по подъездной дороге в четверть мили длиной.

Роган прикинул, что камеры должны быть в каждой точке потенциального проникновения на территорию. Вдоль западной границы протекал пересыхающий летом ручей. Южная граница примыкала к стойлам соседа. На длинной узкой улице, кончавшейся тупиком, числилось двенадцать владений.

Польза предварительной разведки была в том, что Шон смог припарковаться в стороне от главной дороги, где его не было видно, поскольку всем соседям Салливан/Джагера приходилось выезжать на главную дорогу. Справа находился маленький городок Шантильи. Слева, в двух милях, был выезд на скоростную магистраль.

Шон припарковал свой «Мустанг» возле какого-то закрытого заведения на главной дороге, откуда мог наблюдать за выезжающими машинами. Он вывел на экран сведения о транспортных средствах Салливан и Джагера. У нее был золотистый «Мерседес» Е-класса и белый внедорожник «Лексус». У Джагера – маленький черный «Мерседес C300». Шон хотел бы когда-нибудь в будущем водить такой. Все три машины дорогие. Участок был куплен девять лет назад, когда они поженились, почти за три миллиона долларов. Теперь, даже при падении конъюнктуры рынка, он стоил больше четырех.

Шон просмотрел основные финансовые профили супругов. Джагер был партнером собственной адвокатской конторы и специализировался на защите по уголовным делам. Салливан открыла свою лоббистскую фирму около двадцати лет назад, после развода с первым мужем, от которого у нее осталось двое сыновей. Оба жили в «большом Вашингтоне».

Даже если у обоих была успешная карьера, это все равно был очень дорогой участок с дорогими игрушками. Для его обслуживания нужен наемный персонал.

Обычно проникновение в такое место требовало сбора сведений и основательного планирования, но у Шона не было времени. Импровизация была его стилем. И вообще, если нервничаешь – надо довериться инстинктам.

Роган собрал воедино все немногое, что знал о Салливан и Джагере. Они шантажировали людей ради денег или развлечения, или ради того и другого одновременно. Информация – это власть. Они наверняка чрезвычайно скрытны. Обслуга есть, но вряд ли она живет там постоянно. А если кто-то и есть, то у них имеется отдельное жилье в поместье, не в главном доме. Охрана наверняка хорошая, но в первую очередь они будут полагаться на оборудование для слежения с прямой связью с полицией, а не на более сложные варианты. Реакция будет быстрой – с учетом области работы Джагера. Хотя большинству копов наплевать на него лично, но никому не захочется, чтобы во время его дежурства прихлопнули адвоката по уголовным делам.

Шону был нужен напарник. Ему страшно не хотелось вызывать Сержио Руссо, но выбора не было. Ему нужен дублер.

Пакстон наверняка уже предупредил Руссо, поскольку тот сказал Рогану, что будет через десять минут. Шону придется быть начеку – когда он утром уходил от сенатора, тот был в бешенстве. Он может замыслить получить медальон, а заодно отыграться на Шоне.

Шон просматривал информацию о Джагере на ноутбуке, ожидая Руссо, и наткнулся на статью более чем двадцатилетней давности, в которой описывался этот тогда молодой, утонченный адвокат. Он только что выиграл свое первое дело – добился оправдательного приговора для предполагаемого убийцы.

Харпер оправдан!

Обвинение в шоке; защита удовлетворена

Фоллз-Черч, Вирджиния

С Реджинальда Дугласа Харпера сегодня утром сняты все обвинения в изнасиловании и пытках студентки Аманды Джеймс Моррис. Девушка умерла от ран через четыре дня после того, как ее нашли, не приходя в сознание. Харпер, который отказался давать показания в свою защиту, сидел во время вынесения приговора после шести часов дебатов с непроницаемым лицом. Адвокат Харпера, Кларк Джагер из адвокатской конторы «Акуна и Бигелоу», взял дело Харпера безвозмездно, поскольку, по его словам, обвиняемый не получил справедливого суда.

На пресс-конференции сразу после вынесения приговора Джагер сказал: «Справедливость восстановлена. Слишком долго обвинение в нашем штате нарушало конституционные свободы, гарантированные всем гражданам, как жертвам, так и преступникам. Если хоть один невиновный отправляется в тюрьму, вся система порочна. Реджинальд Харпер невиновен в тех преступлениях, в которых его обвиняют; порочная система вынуждена признаться в этом под чрезвычайным давлением. Как мы доказали присяжным, мистер Харпер подвергался издевательствам. Ему не давали воды, не пускали в туалет, не давали спать. Шестеро следователей допрашивали его двадцать четыре часа подряд, пока он не сломался и не признался в преступлении, которого не совершал».

Джагер, получивший диплом по уголовному праву в Бостонском колледже и высшее юридическое образование на юридическом факультете Колумбийского университета, проходил практику в адвокатуре в Нью-Йорке в течение трех лет, прежде чем поступил в прошлом году на работу в известную адвокатскую контору «Акуна и Бигелоу». В его резюме, в частности, говорится: «Я стал адвокатом, поскольку моего брата обвинили в преступлении, которого он не совершал, и он был убит в тюремной драке через пять лет. После его смерти суд оправдал его, поскольку анализ ДНК доказал его невиновность».

Шон подозревал, что непримиримый сенатор Пакстон не является фаворитом Джагера. И все же последний защищал Фрэн Бакли, обвиненную в умысле на убийство нескольких выпущенных на поруки негодяев. Было ли это ради получения информации? Джагер с женой зарабатывали на информации, а кто будет разговорчивее, чем несчастная коза отпущения Пакстона?

Шон поднял голову и увидел, как в конце частной дороги остановилась машина. Джагер. Он повернул налево и выехал на автостраду. Было 7:10 утра. Через несколько минут подъехал Сержио Руссо и скользнул на пассажирское сиденье.

– Рад, что ты позвонил.

– А я – нет, – ответил Шон. – Мне нужен напарник, и только ты можешь мне помочь.

– Даже не знаю, как тебя благодарить.

– Я тебе не доверяю, но Пакстону я не доверяю еще больше. И это еще слабо сказано.

* * *

Брайан понял, где прячутся девушки, по машине ФБР без опознавательных знаков, стоявшей перед входом на улице.

Он устал, у него болела голова, но обнаружить эту маленькую церковь – это же знак Божий. Он рассмеялся бы, если б не был так измотан и подавлен.

Брайан убивал не задумываясь. За исключением той соцработницы. Она смотрела на него огромными глазами лани и просила: «Пожалуйста, не надо!»

Из-за нее он психанул. Она заставила его задуматься над тем, что он делает, ему стало плохо из-за этой проклятой работы. Он не должен был чувствовать себя плохо, зачищая всю эту грязь.

Он смирился с этим, поскольку, как только она умерла, это больше не имело значения. Выбор сделан. Но прошлым вечером в доме у Бетти…

Он не мог отделаться от мысли о ней.

Бетти была к нему добрее, чем родная мать, она восхищалась его сообразительностью и хорошо делала свое дело. Он хотел дать ей достаточно денег, чтобы она могла уехать из страны. Он уехал бы с ней. И если бы Бетти не была такой жадной, он мог бы уговорить мать согласиться…

Но она запросила миллион долларов. Мать сказала – сто тысяч. Бетти рассмеялась ей в лицо. Большая ошибка. И опять разбираться послали Брайана. Никаких вторых шансов.

Он не хотел пугать ее, не хотел, чтобы она поняла, что он пришел ее убить. Потому Брайан заехал к ней и соврал, что у него депозит на миллион долларов, который просила Бетти. Что он увезет ее в хижину в Западной Вирджинии, которая принадлежит ему, пока все не устаканится.

Пока Бетти собирала вещи, он подошел к ней сзади и толкнул вперед. Треснула кость, она закричала. Когда он схватил с кровати подушку, она поползла прочь.

– Брайан, пожалуйста, не надо!

Пожалуйста, не надо.

Пожалуйста, не надо.

Он прижал подушку к ее затылку и всадил ей в голову две пули, прежде чем успел передумать. Затем уничтожил все записи, которые нашел, и уехал.

Вот так Бетти получила две пули в голову, а Брайан – угрызения совести. Он не мог выбросить из головы Бетти на полу, испуганную, ползущую от него. Ну почему она не могла быть как все?

Он сказал Нэду:

– Я припаркуюсь за углом. Ты будешь сидеть на остановке автобуса через улицу напротив. Понял? Если кто войдет – немедленно дай мне знать.

– Я все равно думаю, что надо сжечь дом, – произнес Нэд.

– Потому что это так хорошо вышло в прошлый раз? – Брайану хотелось придушить его. – Делай, как я сказал.

Наверное, вид у него был серьезнее обычного, поскольку Нэд промолчал.

Он подождал, пока брат усядется на скамейке, потом покинул машину и обошел квартал. Здесь не было переулка, который облегчил бы подход к зданию, но зато тут был жилой пятиэтажный дом, примыкавший сзади к школе.

В жилом доме средства безопасности были минимальны, и Брайан легко вошел внутрь и поднялся по лестнице на крышу. Замок на двери был сломан – видимо, сюда выходили покурить или подышать свежим воздухом. Видит бог, он не смог бы так жить. Чем дольше он торчал в Вашингтоне, тем больше ему хотелось вернуться на острова. На любой остров.

Ему больше не было дела до остальных девушек. В курсе была только Ядовитая Колючка, и только ее он и собирался убить. Затем он бросит Нэда на этой чертовой остановке, поедет на вокзал и навсегда попрощается с Вашингтоном.

Его долг перед семьей будет закрыт.

Копы не видели его на крыше – соседние здания блокировали обзор. Это давало Брайану возможность воспользоваться пожарной лестницей. Он посмотрел на длинную железяку – может и не выдержать. Он не доверял этому рахитичному металлолому. Едва выдержит вес человека, да и болты держатся в стене на соплях…

Он осторожно встал на первую ступеньку. Удивительно, но та выдержала. Как можно осторожнее Брайан спустился до третьего этажа. Ступеньки не желали сотрудничать. Они скрежетали так, что какая-то тетка высунула голову из окна двумя этажами выше и заорала на него. Он злобно зыркнул на нее, и она убралась.

С площадки третьего этажа Брайан посмотрел на шлакобетонную ограду вокруг школы. Поверху тянулась колючая проволока, но если он перепрыгнет ее и упадет с перекатом, то не напорется на острые шипы. Всего двенадцать футов.

Брайан прыгнул, прежде чем кто-нибудь еще успел высунуться и наделать шуму, переполошив федералов. Приземлился на ноги и тут же перекатился. Но при этом налетел на дождевальную головку, и острые концы врезались ему в спину.

Боль разозлила его.

Черт, ему приходится терпеть все это, чтобы найти какую-то сучку, которая пыталась играть в игры с большими девочками! Может, он просто убьет их всех, чисто из принципа? Брайан вскочил, пытаясь отвлечься от боли.

Задняя часть церкви была совершенно не видна с улицы. Половина здания не имела окон, в остальной окна были высокие. Он подошел к ближайшей двери, подергал ручку.

Закрыта.

Брайан поискал вход попроще, но его не было – только еще одна задняя дверь, да и та заперта. Но вторая дверь была лучше скрыта, так что у него было больше времени, чтобы вскрыть ее. На это ушло несколько минут. Он начал отчаиваться, особенно от ощущения набухающей кровью на спине рубашки. Наконец замок поддался.

Первым, что он услышал, когда вошел, было пение детей.

Дети.

Он не собирался убивать детей.

День становился все омерзительнее.

Брайан достал пистолет и вошел в комнату. На него уставились шесть пар огромных глаз. Учительница, высокая чернокожая женщина, вскочила.

– Сиди тихо, – сказал Брайан. – Я не хочу никому из вас причинять вреда, но причиню, если придется. Мне нужна Айви, нужна прямо сейчас. Иначе я начну стрелять.

Он посмотрел в глаза учительнице – он прямо видел, как ее ничтожный мозг перебирает варианты.

– Не дергайся, – сказал он. Адреналин боролся в его теле с усталостью. – Последние дни выдались мерзопакостными, так что никакого геройства – я не в настроении.

Глава 36

Люси всегда восхищалась женой брата, но никогда не видела Кейт в деле. Она наблюдала только за ее работой в домашнем кабинете. На оперативной работе Кейт была вся действие. Она подошла к четырем агентам, которые их страховали.

– Следите за входами и выходами. Вы знаете, кого и почему мы ищем. Но будьте осторожнее – за нею кто-то охотится, и мы не знаем, как он выглядит, так что смотреть во все глаза.

Люси вспомнила, как Айви проговорилась про Тупого и Еще Тупее.

– Подозреваемых может быть двое, – сказала она, – могут работать как по отдельности, так и вместе.

– Они уже убили шестерых, – сказала Кейт. – Один из них стрелял в полицейского. Он нужен нам живым, по возможности, но задача номер один – спасти невиновных людей. – Она знаком велела Люси идти за ней, в церковь. – Готова?

Кинкейд кивнула. Она была спокойна и сосредоточена, взгляд ее оставался острым и живым.

Маленькая церковь Святой Анны была построена в готическом стиле, с темными скамейками и высокими замысловатыми окнами с витражами. Орган казался слишком большим для этой церкви и занимал целый угол. Несколько прихожан преклонили колени в молитве.

Люси последовала за Кейт к передней части церкви. Ризница находилась за алтарем. При их приближении отец Харрис вышел им навстречу и настороженно посмотрел на них.

– Чем могу помочь?

– Мы ищем Айви Харрис, – сказала Кейт, представившись.

– Зачем?

– Она сослалась на вас в своем договоре аренды. Она сказала, что вы ее отец.

– В смысле, духовник.

– Нет, кровный отец.

– Я уверен, что это ошибка.

– Вы знаете ее?

– Я не уверен. – Отец Харрис посмотрел на часы. – У меня встреча, а потом я могу посмотреть записи…

– Отец, – сказала Люси, – Айви в смертельной опасности. Нам известно о ее сестре, Саре, и мы знаем о ее отце. Мы хотим дать им обеим шанс рассказать правду и обрести мир. Но кто-то на этой неделе уже убил шесть человек, и он ищет Айви. У нас снаружи сотрудники, но если ее здесь нет, нам придется оставить их там, чтобы дождаться ее.

Она видела, что священник в нерешительности.

– Прошу вас, отец, нам нужна ваша помощь, – настаивала Люси.

– Я могу связаться с нею. Ждите здесь.

Кейт шагнула вперед.

– Я не могу этого позволить. Я не могу дать вам возможности помочь ей исчезнуть.

– Я даю слово.

– Извините. Вы сделаете звонок, но говорить буду я.

– Хорошо. Телефон в моем доме.

Дом священника находился за крохотным двориком, примыкавшим к церкви. По дороге туда Люси заметила какое-то движение у черной стены слева от нее.

– Там, – она показала на маленький навес для садовых инструментов. – Кто-то пытается перелезть через ограду.

Айви.

Кейт бросилась к ней, сбила ее с ног и прижала к земле. Обыскала ее, нашла пистолет. Она уже готова была надеть на нее наручники, когда подбежал отец Харрис.

– Прошу вас, она не преступница! Она через столько прошла!..

– Таковы правила, святой отец, – сказала Люси.

Айви замотала головой и взмолилась:

– Отпустите меня. Иначе я опоздаю!

– Куда опоздаешь? – спросила Люси.

– Он хочет убить Мину!

– Кто? – покачивая наручниками, спросила Кейт.

– Я не знаю, как его зовут! Венди называла их Тупой и Еще Тупее!

– Их двое?

– Они братья. Я видела одного из них, когда он столкнул нас с дороги. Простите, что сбежала, но выбора не было. Прошу вас. Я нужна Мине. Он убьет ее!

– Где он?

– Если он увидит кого-нибудь из вас, он всех убьет!

– Где он? – повторила Кейт.

Отец Харрис присел на корточки рядом с отчаявшейся Айви.

– Дитя, позволь им помочь тебе.

Телефон Айви зазвонил, и она подавила крик.

– Это он? – спросила Кейт.

Она кивнула.

– Ответь ему. Я буду слушать.

Айви схватила телефон.

– Я еду, я сказала тебе!

– Тик-так, Ядовитая Колючка. От десяти минут осталось восемь.

– Не трогай ее, ублюдок!

Он отсоединился прежде, чем она договорила.

– Откуда ты знаешь, что она жива? – сказала Люси. – Ты с ней разговаривала?

– Он позвонил как раз перед тем, как вы вошли. Дал мне десять минут. Позволил Мине сказать, что она жива. Там внутри дети!

– Дети? – побледнела Люси. – Он в Милости Господней?

– Да. Я пыталась позвонить Марти, но она не берет трубку. Господи, ну почему всё так?.. – Она посмотрела на часы.

Кейт взяла свой телефон.

– Заложники, церковь Милости Господней, Тридцать пятая…

– Нет! – завизжала Айви и хотела вырвать телефон у Кейт. Та перехватила ее руку так быстро, что Люси почти не заметила движения. – Если он увидит полицию, он их убьет! Вы что, не слышите меня?

Кейт сурово посмотрела на нее.

– Сядь. А то наручники надену. – Она сказала в телефон: – Код Т, повторяю, код «Тишина».

– Он все равно узнает!

– Спецназ ФБР умеет работать. Он не узнает, – сказала Люси.

Айви заплакала.

– Я должна спасти ее. Она доверила мне ее защиту, а я все время подвожу ее…

– Забери ее в машину, – сказала Кейт Люси. – Мы поедем туда и посмотрим, где засел этот тип. – Она посмотрела на телефон. – Слейтер, это Кейт Донован, и у нас вызов.

Они вывели Айви из церкви и отвели в машину.

Сделав незаконный разворот, Кейт сказала Слейтеру:

– У нас тут заложники и неизвестный подозреваемый, чрезвычайно неуравновешенный, среди заложников дети. Он сказал, что будет стрелять, если увидит хоть кого-то в форме. – Она обернулась к Айви. – Сколько там детей?

– Ммм… я не знаю, давно там не была.

– Подумай.

– Не больше двенадцати. Сейчас рано, может, только пара-другая…

– Взрослые есть?

– Только Марти и Римус, сторож.

– А церковный секретарь?

Айви покачала головой.

– Возможно. Не знаю.

– До двенадцати детей дошкольного возраста, – сказала Кейт Слейтеру, – возможно, трое взрослых. Цель – подросток-заложница. – Она сделала большой крюк, подальше от церкви, и припарковалась. – Когда будешь, Слейтер? – Затем бросила Люси: – Десять минут.

– Слишком поздно! – плакала Айви.

– Звони ему.

– Не могу.

– Он позвонит тебе?

– Чтобы поиздеваться.

– Тянем время. – Кейт окинула взглядом окрестности и поставила на постоянную связь командира спецназа, чтобы достать карту. – Слейтер, ты на связи?

– Да. Мы едем. Есть еще информация?

– Нет. Оцениваю варианты прорыва там, где он нас не увидит. Иди параллельно тридцать пятой, паркуйся у развилки. Ее не видно ни из одной точки церкви.

– Понял. Оставайся на связи, но мне надо переключиться на другой канал.

Люси сидела сзади вместе с Айви.

– Мы утром говорили с Керри.

– С нею всё в порядке?

– Да. Они с сестрой у Эми в Ричмонде.

Айви посмотрела на Люси в упор, прикрыла глаза и широко улыбнулась.

– Слава богу. Слава богу. Они спасены.

– Айви, – сказала Люси, – доверься нам. Мы здесь, чтобы помочь тебе и твоей сестре Саре.

Айви еле сдержала крик.

– Я не скажу вам, где она.

– Керри рассказала нам о твоем отце. Мы не отдадим ему Сару.

– Не отдадите, потому что она в безопасности, и останется там, где она сейчас.

– Твой отец обвиняет тебя в ее похищении, Без ее заявления мы не сможем его арестовать.

– Вы все равно не сможете его арестовать. Он слишком влиятелен.

– Да будь он хоть президентом Соединенных Штатов – если он изнасиловал четырнадцатилетнюю девочку, то пойдет под суд, – заявила Люси.

– С радостью бы поверила, но я знаю, как работает система. Сотни людей верят, что мой отец способен ходить по воде аки посуху. Я же обращалась к такому человеку после того, как отец из-знасиловал меня, – голос впервые предал ее. – Я была такая дура… Я росла, думая, что если попадешь хоть в какую-то беду, полиция поможет. Что я могу им доверять. И я пошла к шефу полиции. Я знала его, он ходил в церковь отца. Он был такой милый… он привел меня домой и передал отцу все, что я рассказала. Знаете, что сделал мой папочка? Отвез меня к доктору, сказал, что у меня те же симптомы душевного расстройства, что и у матери. Меня посадили на транквилизаторы. На много месяцев. Вот тогда я поняла, как жила все эти годы моя старшая сестра. В ней не осталось эмоций, их из нее выжали.

– Я намерена осмотреть это здание, – сказала Кейт. – У меня появилась идея. Сиди тут. – Она вышла и побежала через улицу.

– Мне действительно очень стыдно за вчерашнее, – сказала Айви. – Та детектив выздоровеет?

– Да. Ей попали в руку, ее прооперировали, завтра утром выпишут. Джейни – крепкая женщина. – Люси помедлила, затем сказала: – Следующие несколько дней будут трудными, но дело того стоит.

– Я просто хочу, чтобы Мина осталась жива. – Айви посмотрела на часы. – Меньше двух минут… Пожалуйста, отпусти меня! – взмолилась она.

– Он хочет тебя убить, Айви. Понимаешь? Он хочет тебя убить. Ему нет смысла оставлять Мину в живых. И вообще никого. Как только ты появишься, он тебя убьет. И что тогда будет с твоей сестрой?

– Я об этом позаботилась.

Но девушка была обеспокоена – Люси поняла это, поскольку та не смотрела ей в глаза.

– У нас уже сложилась кое-какая картинка, которую ты сможешь помочь подтвердить, но нам непонятно, почему была убита Венди.

– Я тоже не знаю. Разве что… – Она помолчала, затем сказала: – Наверное, из-за меня.

– Из-за тебя? Почему?

– Это я снимала Венди с тем конгрессменом.

– И ты передала снимки газетчикам?

– Я их продала. Мне были нужны деньги, чтобы спасти Сару.

– Кому ты их продала?

– Я не знаю его имени.

Хотя Айви посмотрела сейчас Люси в глаза, та поняла, что девушка лжет. Именно эта спокойная уверенность среди возбуждения дала Кинкейд намек. Она кого-то покрывала. Почему?

– Он может быть виноват во всем этом.

– Нет. Я бы его сразу узнала, а он не Тупой и не Еще Тупее.

Кейт снова запрыгнула в машину.

– Я сказала Слейтеру, что у нас есть хорошая точка проникновения через юго-западный угол, по диагонали от церкви. Мы можем незаметно попасть на крышу. Но нам нужен поэтажный план.

– Я знаю это место, – сказала Айви.

– Ты останешься здесь.

– Ему нужна я.

Кейт протянула ей блокнот и карандаш.

– Черти, что знаешь.

Зазвонил сотовый Айви.

– Скажи ему, что ты уже почти здесь. Пять минут, – велела Кейт.

– Он не будет ждать!

– Дай ему место в пяти кварталах. Скажи, что идешь пешком… Люси, слушай.

Айви ответила. Кинкейд прижала ухо к телефону, и Айви держала его так, что слышно было обеим.

– Я бегу!

– Двенадцать минут. Сейчас мне уже следует убить двоих.

– Нет! Я бегу как могу! Дай поговорить с Миной.

Кейт одобрительно кивнула.

– Я уже давал тебе с ней говорить.

– Откуда мне знать, что ты не застрелил ее, когда я отсоединилась?

– Ниоткуда. Беги. Даю тебе еще две минуты. Это всё. Заходи через цепное ограждение – я оставил его открытым для тебя.

Он бросил трубку.

Айви закричала от отчаяния.

– Слейтер? – сказала Кейт в гарнитуру.

– Я слышал. Дай мне какую-нибудь информацию. Думаешь, он вправду начнет стрелять? Что ты знаешь об этом типе?

Кейт глянула на Люси, и та сказала:

– Он сообразительный, но импульсивный. Его миссия – он считает это миссией – убить Айви. Как только она войдет, он ее пристрелит. Ему не нужны оправдания и объяснения. Не знаю, убил ли он уже кого-нибудь, но он на такое способен. Медлить не будет, поскольку уже принял решение.

Айви попыталась открыть дверь, но та была заблокирована. Она ударила по ручке.

– Я не хочу, чтобы из-за меня еще кто-нибудь погиб!

– Никто не погибнет, – сказала Кейт, но Люси увидела тревогу в ее жестком взгляде.

Подъехали Слейтер и спецназ. Слейтер отдал приказы, и двое вошли в здание, откуда, по словам Кейт, был виден церковный двор.

Мэтт подошел к машине Кейт.

– Армстронг будет через четыре минуты.

– У нас нет времени, – сказала Донован.

Слейтер посмотрел на Люси.

– Нам надо выиграть время.

– Как?

Мэтт опять глянул на Люси.

– Кинкейд, вы с Айви примерно одного роста и сложения. Ты не обязана, но…

– Да, – ответила та прежде, чем он договорил.

– Люси… – Кейт осеклась. – Черт, черт, черт!.. Ладно, обе в фургон и обменяйтесь одеждой. Люси, наденешь бронежилет. Не спорь. Бейсболку, очки. Внутрь не заходи. Это для виду, чтобы обнаружить стрелка.

– Времени нет, – сказала Айви. – Он опять звонит!

Люси вырвала у нее телефон и стала срывать одежду, знаком велев девушке сделать то же самое.

– Я здесь, – она говорила, задыхаясь, чтобы скрыть разницу в голосе. – Я иду. Я за углом. Я бежала. Всю дорогу. Пожалуйста, пожалуйста! Дай мне Мину!

– Наконец-то испугалась… Почти успела, Ядовитая Колючка. Мина, скажи «привет» своей подружке.

– Айви, нет, он убьет…

Подозреваемый снова был на связи.

– Но ты ведь и так это знала, верно?

– Я не войду, пока не отпустишь Мину!

Он рассмеялся.

– Не в твоем положении торговаться. Тик-так. Я не вижу тебя.

Слейтер помог Люси надеть бронежилет. Он не защитит от выстрела в голову, оба это понимали. Но если только этот тип не опытный снайпер, он будет целить в более широкую мишень, то есть в корпус.

– Я хочу увидеть Мину, прежде чем войду.

– Она подойдет к ограде. Всё. Ты входишь, и мы поговорим. Десять. Девять. Восемь. – Он бросил трубку.

Люси натянула рваный грязный свитер, чтобы прикрыть бронежилет. Спецназовцы использовали его в качестве тряпки, и он вонял бензином. Затем взлохматила волосы, собрала их в свободный хвост и схватила бейсболку, которая валялась на заднем сиденье у Слейтера. Он сунул ей в ухо гарнитуру и сказал:

– Считай до десяти. Мои люди еще не на месте.

– Каков план?

– С первого выстрела.

Ной подъехал, когда Люси была готова. Он побежал к Слейтеру и Кейт.

– Я же велел не впутывать ее!

– Я старше тебя по званию, Армстронг, – сказал Слейтер. – Внутри дети. У нас двое на крыше, – показал он, – и еще двое через улицу.

Люси пожала Ною руку.

– Все будет хорошо.

Она перебежала через улицу, чтобы оказаться напротив церкви. Это даст ей время и прикрытие, поскольку утром восточная сторона улицы была в тени.

Кинкейд окинула взглядом окрестности церквушки. Она не видела снайперов, да и не должна была – это опытные бойцы. Она доверяла Слейтеру и спецназу.

Из церкви никто не вышел. Что-то было не так.

Окна. Они затуманены.

Люси бросилась через улицу, но держалась, как могла, вне линии огня.

В наушнике раздался голос Слейтера:

– У нас полное покрытие, как только он выйдет из здания.

Кинкейд кивнула, не желая говорить.

Ворота во двор и на детскую площадку были открыты и подперты граблями.

– Мина! – крикнула она, затем тихо сказала Слейтеру: – Что-то не так. – Отошла от дерева и двинулась к воротам. – Мина!

– Назад, – сказал в наушнике Слейтер.

– Черт, ты обещал отпустить ее, козел! – крикнула Люси. От утренней жары и прилива адреналина женщина вспотела и покраснела, так что действительно было похоже, будто она бежала. Кинкейд достаточно долго говорила с Айви, чтобы хорошо изображать ее.

Затем она почуяла дым.

В то же самое время Люси охватило ощущение, что на нее смотрят. После нападения семилетней давности она всегда чувствовала чужие взгляды. Обычно это было проклятием, но порой – настоящим подарком судьбы.

– Он на улице, – прошептала Кинкейд и повернулась направо, к дереву, которое лишь наполовину прикрывало ее. Там стоял темноволосый человек и целился в нее.

– Эй, Ядовитая Колючка, ты и правда тупая… – Он нахмурился. – Ты кто, твою мать?

Мужчина шагнул было к ней, но тут раздался голос из громкоговорителя:

– ФБР! Положить оружие и руки за голову!

Убийца огляделся, затем хотел было схватить Люси, но та уклонилась. Он упал на тротуар, и в то же время Люси услышала звук выстрела из мощной винтовки.

Она отбросила пинком его пистолет и побежала во двор, крикнув:

– В церкви пожар!

Дым пробивался из щелей в окнах и дверях.

Кинкейд бросилась к главному выходу и дернула за ручку – двери были заперты. Она вбежала в пожарные ворота и попыталась войти через боковую дверь – заперто. Она стала стучать в дверь:

– Откройте!

Ной оказался рядом через мгновение.

– Пожарные уже едут.

– Там дети!

Мэтт Слейтер подбежал с балкой-тараном. Они с Армстронгом высадили боковую дверь, разнеся ее в щепки. Наружу хлынул дым, Люси услышала треск пламени.

– Пригнись! – крикнул Ной.

В самой церкви огня не было, только дым.

Армстронг знаком показал на школу, которая находилась в задней части здания. Слейтер выхватил у одного из своих огнетушитель и вошел внутрь. За ним последовали трое вооруженных спецназовцев.

Они не знали, есть ли в здании второй подозреваемый, но предполагали, что там и находятся заложники.

Люси последовала за Ноем в заполненную дымом комнату и едва сдержала крик.

Шестеро детей и двое взрослых были привязаны скотчем к стульям.

Ной схватил двух детей прямо со стульями и вынес их как мог быстро. Люси схватила ближайшего ребенка и выбежала следом за своим наставником.

Видимости не было никакой. Глаза ее горели, горло саднило, она не могла откашляться. Маленький мальчик в ее руках был без сознания.

Она выбежала во двор, упала на детской площадке и сорвала с заложника скотч.

Все спецназовцы уже были внутри, вытаскивая оставшихся детей и взрослых, одного за другим.

Люси начала делать мальчику искусственное дыхание изо рта в рот.

– Давай же, – уговаривала она, прислушиваясь к признакам дыхания, но все перекрывал треск пожара.

Только не дети. Господи, пожалуйста, разве уже не достаточно людей погибло?

Она повторила цикл и прислушалась на мгновение.

Мальчик начал кашлять.

Люси заплакала без слез.

Во двор выбежал Слейтер с девушкой-подростком на руках.

– Она жива, но ранена в спину. В здании больше никого. Уходим… Где «Скорая»?

– Через три минуты будет, – ответил один из его команды. Мэтт покачал головой и вынес девушку на улицу как раз в тот момент, когда подъехала пожарная команда.

– Нам нужен медик, срочно! – крикнул Слейтер. – Женщина, два выстрела в спину. Дыхание затруднено. Постоянно теряет сознание.

Сцена представляла собой организованный хаос. Люси смотрела, как каждый быстро и эффективно выполнял свою работу. Кейт подвела Айви к Мине, на раны которой накладывал давящую повязку спецназовский медик. Айви плакала и держала ее за руку. Кейт стояла, стоически глядя на все это – одновременно и участница, и наблюдатель.

Люси сидела, держа на руках мальчика, который цеплялся за нее, как за спасательный круг.

– Бог спас нас, – сказал четырехлетний ребенок.

– Да, – ответила Люси. – И спецназ Ему немножечко помог.

Он поднял к ней темное личико с еще более темными глазами.

– Я хочу в спецназ.

Она улыбнулась сквозь слезы.

– Вырастешь – станешь.

В толпе Люси увидела Ноя. Он подошел к ней и опустился на колени. Агент кашлял, он был грязен, руки в ожогах. Армстронг порывисто обнял ее, и ребенок оказался между ними.

– Ты в порядке? – Он быстро осмотрел ее, хотя Люси заверила, что с ней все хорошо. – Откуда ты узнала, где он? Никто его не видел, пока он не вышел к тебе.

– Я почувствовала взгляд.

Ной снова обнял ее.

– Хорошая работа, Люси.

Рядом сидела высокая чернокожая женщина и утешала детей.

– Где он? Вы его нашли?

– Он не выжил, – сказал агент.

– А его сообщник?

Ной подобрался.

– Их было двое?

– Один внутри и один снаружи.

Армстронг немедленно позвонил Слейтеру.

– У нас еще один подозреваемый, и он ушел.

Глава 37

Девон Салливан уехала только в девять утра. Как только ее «Мерседес» скрылся из виду, Шон выехал с парковки и свернул на частную улицу. Он отслеживал конец каждой подъездной дорожки, не сбрасывая скорости ниже двадцати пяти миль в час, чтобы не привлекать внимания обитателей или прислуги. Не у каждого хозяина ограда была включена в систему защиты, но у Джагера и Салливан это было сделано. Быстрый осмотр показал Шону, что камеры находятся в конце подъездной аллеи и на каждом углу дома. Он узнал производителя и усмехнулся.

– Все цифровые. Но система глючит, – сказал Шон Сержио. – За минуту обездвижу все камеры. Если кто-то их мониторит, он будет видеть картинку и ничего не заметит, если будет смотреть невнимательно, – разве что кто-то попадет в кадр и там застынет.

Он припарковал свой «Мустанг» в слепом пятне камеры и достал запасной ноутбук. Открыл его и нашел обратный сигнал с камеры.

– Даже лучше – я могу войти в главную систему и выйти на любую камеру в доме, чтобы проверить, есть ли там кто из обслуги. Как только окажемся внутри, мы будем слепы, хотя камеры и застынут.

– Они не узнают, что внутри кто-то побывал?

– Узнают, если мы найдем медальон. Но эта система заточена под фотосъемку и передачу видео. У нее полно проблем. Я пытаюсь заставить ее сделать снимки, а потом заблокировать – даже компания, устанавливавшая ее, скажет, что это просто глюк.

– Почему они не установили лучшую систему?

– Девяносто процентов охранных систем можно нейтрализовать менее чем за три минуты. – Шон поймал главную линию и просмотрел через каждую камеру. – Три спереди, по одной над каждым входом, в раздевалке, семь сзади – они думают, что с тыла угроза больше. Или не доверяют соседям, – пошутил Шон.

– Тебе смешно?

– Я люблю свою работу. – Роган глянул на Сержио. – Но мне не нравится мой работодатель.

– Джонатан спас мне жизнь.

– Можешь не рассказывать. Я знаю. И мне жаль тебя и твою дочь. Честно. Но Пакстон считает себя богом и играет с жизнями людей, которые мне дороги. И еще он мне лжет – просто я еще не понял, в чем именно и почему.

Сержио ничего не сказал, и это было хорошо, поскольку Шон начал заводиться, вспоминая свой разговор с Пакстоном прошлым вечером. У сенатора была копия секретного фэбээровского досье на Люси. Кто ему его дал?

– Внутри камер нет. Осматриваю участок и не вижу машин, не зарегистрированных на владельцев дома… Отлично, я блокирую камеры, затем иду внутрь. Один. Бери мою машину и возвращайся туда, где мы парковались прежде. Сообщай, если кто-нибудь свернет на эту улицу – номер и модель машины. Федералы это или нет. Всё. Передавай эсэмэской. Когда я все сделаю, – он вывел спутниковую карту участка, – поезжай вот по этой параллельной улице. Эти лошадники, которым не доверяют Джагеры, не имеют следящих камер. – Роган протянул Сержио ключи. – И береги мою машину.

* * *

Когда приехала «Скорая», Люси передала мальчика одному из копов, приехавших на помощь. Затем подошла к Кейт и Айви, которые стояли рядом с Миной, пока ее укладывали и закрепляли на носилках. Прошло всего семь минут с того момента, как Слейтер вынес ее из церкви.

Айви вытерла слезы. Ее лицо было в копоти и саже, хотя пожар был взят под контроль.

– Ты поправишься, Мина, – сказала девушка. – Обещаю. Ты нужна мне, Мина, не меньше, чем Сара.

Пострадавшая подняла руку, и Айви схватила ее.

– Мина! Это я, Айви. Прости меня… Прости, что я бросила тебя…

Мина пожала ей руку, затем выпустила.

– Давление падает, – сказал один из медиков.

Они погрузили Мину в «Скорую», закрыли двери и уехали. Люси смотрела на все это вместе с Кейт. Как только раненую увезли, Кейт подошла к Марти Норт, которая успокаивала детей, пока их осматривали медики. Люси и Айви тоже подошли.

– Как это случилось?

– Он зашел с заднего входа. Я должна была отменить занятия, но я не думала, что мы в опасности. У него был пистолет, и он заставил меня связать детей. Я пыталась превратить все это в игру, но дети поняли, что я испугалась… Черт, я три года служила в армии, и этот ублюдок все же напугал меня!

– А потом?

– Он взял у меня телефон, чтобы позвонить Айви, и она, конечно же, ответила.

Айви схватила Марти за руку.

– Вы знали, что ФБР ее ищет, и все же держали ее местоположение в тайне? – сказала Кейт.

– Я не доверяю системе. Девочка не знала, кто за ней охотится.

– Но знала почему. – Люси глянула на Айви.

– Я не думала, что так выйдет. Я просто хотела спасти сестру.

– И ты ее спасла, – сказала Люси. – Ты приняла решение и готова идти до конца. Я уважаю твой выбор. Но тебе придется с этим смириться и принять верное решение. Нам нужна вся информация, какая у тебя есть. – Она посмотрела на Марти. – И все, что вы можете вспомнить о подозреваемом.

– Он ниже меня, недотягивает до шести футов, темные волосы, синие глаза. Был одет в голубую рубашку поло, спина у него кровоточила. Он был по-настоящему зол из-за этого; могу с уверенностью сказать, что ему было больно. Он все говорил, что не подписывался убивать детей, что просто хочет найти Айви. Словно объяснял и оправдывался. Он все больше заводился, – продолжала Марти, – боялся, что его схватят. Я не знала, что их двое, пока он не начал говорить по телефону с каким-то рассерженным парнем по имени Нэд. Мина не была связана – думаю, он хотел вывести ее как заложницу. Он велел Нэду пристрелить Айви, как только та подойдет к передней двери. Когда Мина это услышала, она закричала и попыталась вырвать у него пистолет. Он толкнул ее так, что она фактически пролетела через всю комнату и не смогла встать. Но он все равно выстрелил в нее. Два раза.

– Почему никто из наружки этого не слышал? – спросила Люси.

– Мы находились в задней части. Было десять часов. Дети начали плакать, и он практически впал в ступор от того, что наделал. Я подумала, что Мина мертва. Вот тогда он и устроил поджог. Я думаю, он хотел устроить дымовую завесу, но было слишком жарко, и картины загорелись. Он подождал, пока дым не стал густым, и вышел с заднего хода вдоль северной стены. Проулок там узкий, но есть деревянный забор, через который легко перелезть. Однако он наверняка напоролся на колючую проволоку.

– Мы ищем его. Нам нужно полное описание, фоторобот, – сказала Кейт.

– У меня есть кое-что получше. – Марти сунула руку в карман и достала телефон. – Я сделала снимок сразу после того, как он выстрелил в Мину. Получилось, правда, криво, поскольку руки у меня были связаны…

Люси и Кейт глянули на снимок. Там был только профиль, но достаточно четкий, чтобы распространить его для опознания.

– Марти, вы просто чудо. – Кейт передала снимок всем по внутреннему списку ФБР, в том числе и своему помощнику в Куантико, чтобы сделать его четче и пропустить через базу.

Подошел Ной.

– Тот, перед домом, – Теодор Абернати. На него есть досье, он сидел. Среди его сообщников числится брат Теодора, Брайан. – Он достал фото из досье департамента регистрации автотранспорта. – Это он стрелял в Мину?

Марти кивнула.

– Спасибо. Я направлю это фото во все больницы и транспортные узлы. Сколько у нас осталось времени?

– Он ушел за пару минут до вас.

Армстронг глянул на часы.

– У него двадцать минут форы.

Он ушел передать информацию, а Кейт повернулась к Айви.

– Где твоя сестра?

Девушка ощетинилась.

– Он мог поехать за ней, – рявкнула Кейт. – Где она?

– Я скажу. Но я поеду с вами. Сестра никому не верит. Она испугана и прошлым вечером сказала мне, что, если наш отец заберет ее, она покончит с собой. Ее до сих пор трясет из-за транквилизаторов, которыми он ее накачивал, чтобы сделать покорной. Я скажу ей, что всё в порядке. Она должна услышать это от меня.

Мэтт Слейтер слушал объяснения Айви. Прежде чем он успел что-либо сказать, вернулся Ной.

– Теодор и Брайан Абернати – сыновья Девон Салливан от первого брака.

– Начальницы Венди Джеймс?

– Джош Стейн получил ордер на обыск ее конторы на основе информации, которую мы добыли по квартире на Парк-уэй и по Бетти Дейр. Стейн уже едет к ней – и просит, чтобы я возглавил команду, которая проведет обыск в ее доме. – Он посмотрел на Слейтера. – Босс?

Мэтт кивнул.

– Иди. Донован, ты за главного.

Ной подозвал Люси, чтобы поговорить с нею с глазу на глаз.

– Люси, прости, что вел себя с тобой жестко. Неделя была трудная, а я плохо переношу, когда на меня давят. Я не оправдываюсь…

– Ной, ты все время меня защищал, зная, что, если я провалю дело, достанется тебе. Это расследование научило меня многому, я многое поняла насчет бюрократии в ФБР, насчет личностных отношений и конфликтов, чему меня не научили бы в академии. И я действительно превысила полномочия, и не в первый раз. Просто ты впервые ткнул меня в это носом.

Армстронг пожал ей обе руки.

– Хорошая работа. Забирайте сестру Айви, берите у нее заявление, чтобы мы смогли не допускать к ней папашу. Без этого он будет вправе забрать ее домой. – Глянул на часы. – Наша балтиморская сотрудница сообщает, что у нее была назначена встреча с ним в штаб-квартире в восемь, но он опаздывает.

– Я позвоню ей и проинформирую ее. – Было почти девять.

Ной отошел, и Люси обратилась к Айви:

– Поехали за твоей сестрой.

– Мэтт, – сказала Кейт, – нам нужны один-два человека. Можешь выделить?

– Я сам поеду с вами и возьму с собой Спенсера. Мои ребята здесь закончили. Мисс Норт, от вас нужно заявление, так что поговорите с нашим сотрудником, который общается с вашим сторожем. Мы связались с родителями, так что дел у вас, видимо, будет невпроворот.

* * *

Сара сидела в маленькой комнатке над квартирой священника и читала. Книги были ее убежищем. Дома она читала по книжке в день, предпочитая историческое фэнтези, где было много красивых слов, отважных рыцарей и прекрасных дев. Ей особенно нравились Мерлин и король Артур, и она прочла все варианты их истории, какие только нашла. «Кристальный грот» Мэри Стюарт она перечитывала десятки раз, и ей не надоедало. У отца Харриса не было такой книги, а все, что ей купила Айви, сгорело в том доме. Отец Харрис дал ей Толкиена, и она уже закончила «Хоббита» и наполовину прочла «Властелина Колец».

Книги помогли ей пережить эти мрачные месяцы. Она понимала, что читать, пока ее сестра встречается с человеком, который хочет ее убить, – это безумие. Но если она не будет читать, ее охватит панический страх за единственного человека, который сделал все, чтобы ее спасти. Потому она читала больше, быстрее, заглушая сомнения и тревоги, что вползали в душу.

Сара подпрыгнула, услышав вой сирены. Много сирен. Они ехали не сюда. Но ведь церковь Милости Господней всего в нескольких кварталах. Девочка побежала вниз, к отцу Полу. Его не было в квартире. Она выбежала во двор, налетела на скамейку. Упала, сильно ушибла колено, выронила книгу. Вскочила, подняла ее, стряхнула со страниц пыль…

– Привет, Сара.

Она застыла. Затем стала медленно поворачиваться на голос, пока не встретилась с холодными голубыми глазами чудовища.

– Папа…

Глава 38

Для человека, разбирающегося в системах безопасности, Джагеры были весьма предсказуемы.

По мнению Шона, они были не слишком изобретательными преступниками. Он заблокировал камеры и использовал стандартную отмычку для задней двери, поскольку передняя была закрыта на задвижку и пришлось бы прилагать усилия, чтобы войти там. Роган не хотел, чтобы кто-то понял, что здесь побывали, пока не обнаружили бы пропажу медальона.

Он быстро понял, что дом пуст. Здесь были две собаки – маленькие шпицы, которые залаяли, как только увидели его, но они были заперты за детской перегородкой в гостиной, откуда собачья дверка вела на маленькую собачью площадку. Как только Шон исчез из виду, они забыли о нем, и в доме снова стало тихо.

К гостиной примыкали две библиотеки, обе больше по размерам, чем большинство квартир в Нью-Йорке. Они и хозяйская спальная заполняли восточное крыло просторного дома в стиле ранчо.

В библиотеке Девон были ее снимки, видимо, со всеми, с кем она встречалась в жизни. Снимков было больше, чем книг на полках. Они закрывали все стены и все поверхности. Стол у нее был стеклянный и без ящиков. В стену была встроена закрытая картотека.

Шон достал карманный компьютер и запустил программу поиска скрытых жучков и передатчиков в комнате. Их не было.

Картотеку он открыл достаточно быстро при помощи надлежащего инструмента. Просмотрел содержимое и улыбнулся.

Девон Салливан вела досье на всех, кого шантажировала. Что она знала, как узнала, как использовала или как планировала использовать информацию. Здесь были тысячи папок, расставленных в алфавитном порядке. Мечта ФБР. Роган немедленно нашел букву «П». Пакстон. Папка.

Неужели всё так просто?

Он достал и открыл ее.

Пусто.

Но, судя по обложке, там была когда-то толстая пачка бумаг. Почему Салливан их убрала? Был ли там медальон?

Черт.

Шон просмотрел остальные фамилии. Некоторые были знакомы – судьи, политики, стражи порядка, бизнесмены, профсоюзные лидеры, некоммерческие организации – Девон Салливан была деловой, очень деловой леди. Шон с удовольствием переснял бы все папки, но он должен был найти медальон, так что искал он только конкретные фамилии. Вроде собственной.

На него не было досье, как и ни на кого из Роганов. Ничего не было на Венди Джеймс или Ханну Эдмондс/Айви Харрис, что было разумно, если Салливан их обеих заказала. Он нашел судью Роберта Моргана и вытащил папку. Она не была толстой.

Роган открыл ее, заглянул и закрыл.

Внутри была красноречивая фотография обнаженного Моргана с Айви Харрис. Морган был гермафродитом.

Он сунул папку обратно.

Если Салливан шантажировала его по какой-то причине – например, чтобы сыграть в пользу преступника, которого защищал ее муж, – при помощи этого снимка, то Шон понимал, почему заслуженный судья пошел на самоубийство. Он не хотел, чтобы его половые особенности стали достоянием публики, но при этом не мог освободить убийцу.

Неприязнь Шона к Салливан превратилась в ненависть.

Время близилось к девяти, и если Пакстон будет верен слову, в девять он позвонит Ною. Даже если они немедленно двинутся сюда, у них на это уйдет минут сорок, а еще вероятнее, час. Шон не хотел торчать здесь так долго. Он был готов уже закрыть картотеку, когда наткнулся взглядом на очень знакомую фамилию.

КИНКЕЙД, ЛЮСИ

Шон вытащил папку и закрыл картотеку.

Внутри была полная копия фэбээровского досье, более полная, чем у Пакстона. А еще там был диск семилетней давности.

У Шона участился пульс. Он так стиснул папку, что оставил вмятины. Затем решительно сунул ее в свой ранец. Ее он тут не оставит.

Папка Люси была помечена грифом «секретно». Кто-то сделал копию для Салливан. Кто хотел уничтожить Люси? Кто мог это сделать? Зачем?

Шону было нужно найти медальон и уйти. Девон Салливан не держала украшение в своей картотеке, значит, оно было в соседнем кабинете Джагера. Там было темнее и прохладнее, всего несколько фотографий, и полки были забиты книгами – на 90 процентов юридическая и документальная литература.

Стараясь думать как Джагер, Шон быстро прошелся по комнате, высматривая сейф. Джагер был не из тех, кто оставляет улики в легко вскрываемом шкафу.

Роган был прав. Он обнаружил сейф за свадебным портретом Джагера и Салливан.

Это был самый охраняемый объект в доме.

– Черт.

Шон достал инструменты и начал вскрывать сейф. На него уйдет не меньше десяти минут.

Глава 39

Как только Слейтер подъехал ко входу в церковь Святой Анны, Айви забилась в ужасе.

– Он здесь!

– Твой отец? – удивилась Люси.

– Та машина… это его машина! А водитель – Фостер. Я не знаю, имя это или фамилия, но когда я сбежала, он был правой рукой отца.

Девушка открыла было дверь, но Кейт втащила ее обратно.

– Айви, послушай меня. Мы не дадим ему ее забрать. Поняла? Дай нам выполнить нашу работу.

Но Айви начинала впадать в истерику. Кейт защелкнула на ней наручники и приковала ее к ручке двери.

– Прости, но я не могу отвлекаться еще и на твою защиту, пока буду разбираться с этой ситуацией.

– Спенс, – сказал Слейтер, – задержи водителя.

– Да, сэр. – Сотрудник вышел из машины.

– Донован, что мы тут ищем?

– Всех. Священника. Сару. – Она обернулась к Айви. – Где Сара была утром?

– В квартире священника. На чердаке есть маленькая комнатка, в которой мы жили. Я велела ей не выходить оттуда ни при каких обстоятельствах. Пройти туда можно только через церковь и двор.

Слейтер вызвал еще одну бригаду и сказал:

– Ну, пошли. Донован, судя по практике работы этого типа, он не будет слушать женщину. Говорить буду я. Не своди с него глаз. Если достанет оружие или сделает угрожающее движение – стреляй. Люси, сосредоточься на девочке. При первой же возможности уведи ее.

– Да, сэр.

– Откуда он узнал, что мы здесь? – спросила Айви. – Никто не знал! Никто, пока вы не приехали этим утром… Это вы ему сказали? Черт! Не надо было вам доверять!

– Точно не мы, – решительно ответил Слейтер. – Мы выясним, откуда была утечка, и обещаю тебе, если кто-то попытается вернуть эту девочку человеку, который обидел ее, я сломаю ему карьеру. – Он посмотрел Айви в глаза. – Ты мне веришь?

Девушка сморгнула слезу и кивнула.

– Люси, – сказала она, когда та выходила из машины. – Возьми мое ожерелье. Мне его дала Сара, чтобы знать – на случай, если я кого пришлю к ней, – что этому человеку можно доверять. Это мамино.

Люси расстегнула ожерелье. Это была сапфировая капелька с тремя крошечными рубинами наверху. Маленькое, но изящное. Она понимала, как трудно было Айви довериться хоть кому-то. Из-за чувства вины, что кому-то еще будет плохо в результате твоего выбора, хотя ты этого и не хотела. Но без доверия, без надежды, что эту ужасную несправедливость можно исправить, жизнь превращалась во тьму и отчаяние. Люси побывала там. Иногда легче отдаться на волю сожалений и безнадежности, чем довериться чужому, другу или возлюбленному.

Она надела ожерелье.

– Я сберегу его.

Кинкейд вышла вместе с Кейт и Слейтером. Последний жестом велел Кейт открыть дверь, прикрывая их. Она потянула. Двери была заперта.

Кейт показала на каменную стену, прикрывавшую двор от улицы. В стене были ворота, но тоже запертые. Слейтер встал на низкий бортик и заглянул во двор в бинокль. Спрыгнул.

– Во дворе никого. Донован, ты первая.

Кейт встала на сложенные ладони Слейтера, подтянулась и быстро перебралась через ограду.

– Чисто, – негромко сказала она.

За ней последовали Люси и Слейтер. Во дворе никого не было. Кинкейд нашла на брусчатке забытую книгу.

Боковая дверь стояла нараспашку, и в высоком здании в готическом стиле раздавалось гулкое эхо.

– Простите, преподобный, я не могу позволить вам уйти с Сарой. Она здесь в убежище, – говорил мужской голос.

– Она моя дочь. Я забираю ее домой, – голос проповедника был спокойным и ровным.

Кейт открыла дверь, и Слейтер вошел; следом за ним – Люси. Кейт прикрывала тыл, целясь в Кёрка Эдмондса, который вроде был безоружным. Отец Харрис стоял перед выходом, не давая Эдмондсу выйти. Сара сидела на скамье, в нескольких футах от отца, не глядя ни на кого.

– Преподобный Эдмондс, верно? – сказал Слейтер.

Эдмондс был пятидесятилетним мужчиной с темно-русыми волосами, тронутыми сединой, высокий, стройный, с холодными умными синими глазами.

– Вы принесли оружие в дом Божий? – произнес он.

Кейт глазом не моргнула.

– Давайте разрядим ситуацию и поговорим об этом, хорошо? Сара, ты в порядке? – сказал Слейтер.

Девочка не отвечала. Она сидела неподвижно, глядя на свои руки.

– Она не говорит с чужаками, – сказал Эдмондс. – Я хорошо ее воспитал. Разве она не достаточно натерпелась? Вы нашли ту дьяволицу, что похитила ее?

Люси не сводила взгляда с Сары. Ее трясло, но она не пыталась встреться взглядом ни с кем. Лишь подскочила, когда Эдмондс назвал Айви дьяволицей.

– Я согласен, она настрадалась более чем достаточно. Именно потому мы намерены отвезти ее к врачу, осмотреть и получить санитарное свидетельство. Вы этого не хотите? Не хотите удостовериться, что она здорова?

– У нее есть домашний доктор.

– Уверен, что это отличный доктор, но до него долго ехать. У нас один из лучших госпиталей на Восточном побережье, прямо здесь, в Вашингтоне, – сказал Слейтер.

– Скажите этому человеку, чтобы он нас выпустил, – сказал Эдмондс прежним спокойным, уверенным голосом. – Он удерживает меня и мою дочь против нашего желания.

– Моя обязанность предполагает, чтобы я обсудил эту ситуацию с отцом Харрисом и объяснил ему, что он не должен запирать людей в церкви.

Слейтер посмотрел прямо в глаза Харрису. Люси заметила, что тот шагнул в сторону, прикрывая собой замок. Слейтер хотел, чтобы он открыл дверь, но тихо.

– Мне любопытно, преподобный, как вы нашли Сару? Наши лучшие люди работали двадцать четыре часа в сутки, как только мы опознали ее, и только этим утром узнали, где она.

– Она позвонила мне. Она хочет домой. – Эдмондс почти сиял. – Она тосковала по мне, как и я по ней.

Слейтер посмотрел на Сару.

– Сара, я Мэтт Слейтер, – более легким голосом сказал он. – Я из ФБР. Ты правда звонила отцу? Ты хочешь поехать с ним домой?

Девочка быстро закивала, хотя по-прежнему не поднимала глаз.

– Я же говорил вам, – сказал Эдмондс. – Пожалуйста, попросите священника отойти от двери.

Люси поняла, что имела в виду Айви, говоря о своем отце. Его голос убаюкивал, было почти удовольствием его слушать. Она говорила, что, пробыв пять минут наедине с Кёрком Эдмондсом, Сара пойдет за ним куда угодно. Хотя в церкви было четверо взрослых, готовых помочь Саре, Люси не сомневалась, что, если они не попытаются остановить Эдмондса, его дочь добровольно пойдет за ним.

– Нам нужно побеседовать с Сарой по поводу преступления, свидетельницей которого она стала, – сказал Слейтер. – Это не займет много времени. Затем она может ехать домой, если захочет.

– Она только что сказала вам! – Эдмондс впервые повысил голос.

Люси заметила пятна пота у него под мышками и испарину на лбу. Она поняла, что он в страшном напряжении. Преподобный думал, что может просто так войти и забрать Сару, и никто ему не помешает. Он не привык, чтобы ему противоречили.

Эдмондс продолжал:

– Вы нашли Ханну? Я подаю на нее в суд. Она терроризировала мою семью. Она изобразила свою смерть. Похитила Сару. Лгала моей маленькой девочке обо мне. Я хочу, чтобы ее поместили в изолятор в психиатрической клинике. Она безумна, как и ее мать.

Сара тихо вскрикнула.

Эдмондс этого не заметил.

Люси медленно начала продвигаться влево, подальше от Слейтера, в то время как тот не спускал глаз с Эдмондса. Она хотела, чтобы Сара подняла голову, но та не шевелилась.

– Сара, – тихо сказала Кинкейд, – все хорошо. Меня зовут Люси, и я могу тебе помочь.

Эдмондс внезапно взъярился.

– Не разговаривать с моей дочерью!

Сара вздрогнула.

– Айви в безопасности, – продолжала Люси. – Она дала мне одну вещь, которая принадлежит тебе. И хочет отдать ее тебе, прежде чем ты уедешь.

Эдмондс боролся с гневом, пытался говорить спокойно, но слова выходили как приказ, требующий немедленного выполнения.

– Агент Слейтер, держите под контролем свой персонал. Прикажите ей замолчать.

Люси заставила себя не слушать Эдмондса. Она положила руку на сапфировую подвеску. Сара пыталась смотреть на нее так, чтобы отец этого не видел, пряча глаза под волосами. Люси продолжала медленно приближаться, отвлекая на себя внимание Сары.

Глаза ее расширились, как только она увидела подвеску. Девочка встретилась взглядом с Люси. Та кивнула.

– С меня довольно! – взревел Эдмондс и двинулся было к Саре.

– Стоять! – приказал Слейтер. – Не подходить к девочке!

– Это моя дочь! – Эдмондс в два шага оказался с одной стороны скамьи, на которой сидела Сара. Люси стояла с другого конца. – Мы уходим. Мы едем домой. Все, что наговорила тебе Ханна, – ложь. Она заставила тебя считать себя мертвой в течение шести лет.

– Я… я хочу увидеть ее прежде, чем мы уедем, – прошептала Сара.

Эдмондс посмотрел на дочь. На лице его боролись чувства. Нежным, любящим голосом он произнес:

– Милая, ты принцесса моего замка. Я так испугался, когда ты исчезла. Внешний мир так опасен… Это не место для нежной, прекрасной девочки, вроде тебя. Я всегда защищал и буду защищать тебя.

Слезы покатились по ее щекам.

– Да, – сказала Сара, встала и посмотрела ему в лицо.

Люси затаила дыхание. Слейтер готов был вмешаться, но Кинкейд знаком остановила его. Для того, кто начинает исцеляться, кое-что надо сделать самому.

– Папа, – сказала Сара, – я так тебя любила… Я помню, когда мне было восемь лет, мы ходили на луг за сараем. Ты рассказывал мне о творении. О том, как крошечное семечко, упав в землю, под солнцем, дождем и любовью Господней вырастает в пищу, которую мы едим, или превращается в красивый цветок. Ты сказал, что я – цветок, маленький бутон, который превратится в прекрасную розу. Я рассмеялась, поскольку второе мое имя – Роза, и мне это понравилось. Помнишь, я все время рисовала розы? Я рисовала им лица…

Эдмондс кивнул; лицо его застыло, будто он видел дочь впервые.

– Это потому, что ты называл меня розовым бутоном. Затем, когда мне исполнилось четырнадцать лет, ты уничтожил тот образ, который я любила, когда сказал мне, что я расцвела, как прекрасная роза, как ты и ожидал. И изнасиловал меня.

Никто не сказал ни слова. Даже Люси, которая предполагала, что Саре надо обвинить своего отца, или ее вечно будут терзать боль и сомнения, была удивлена этими словами.

– Это. Не. Правда.

Сара отвернулась от отца и обратилась к Люси:

– Пожалуйста, отведите меня к сестре.

Кинкейд протянула ей руку. Сара взяла ее.

Эдмондс завопил от боли и ярости и упал на колени.

Слейтер бросился к выходу, на перехват Эдмондса. В руке преподобного сверкнул пистолет. Он целился в спину Саре. Люси прижала девочку к себе, развернула ее и оттолкнула в сторону. Затем она услышала выстрел, за ним еще три подряд. И упала на Сару, ощущая в спине острую боль.

Я не могу дышать…

Глава 40

Телефон Шона завибрировал. Он не обращал внимания, поскольку сейчас был самый главный момент в процессе вскрытия сейфа. Если не удастся, то цифровой пароль перезагрузится и придется все начинать заново. А времени у него не было.

Замигал зеленый огонек, и дверь с шелестом отъехала в сторону. Роган усмехнулся и посмотрел на часы. Двенадцать минут тридцать две секунды. Он несколько отстал от жизни в искусстве подламывания сейфов и не был в курсе новейших технологий. Придется исправить ситуацию, а иначе как он убедит будущих клиентов, что сумеет найти дырки в их системе защиты?

Телефон снова завибрировал, и на сей раз Шон достал его из кармана.

Он пропустил три звонка от Сержио. Сообщение было срочным.

ТРИ КОНТОРСКИХ ВНЕДОРОЖНИКА плюс спецназ. Выбирайся.

Шон заглянул в сейф, просмотрел документы, не тратя время на чтение. В дальнем углу лежала маленькая коробочка.

Лай шпицев эхом разносился по дому. Шон схватил коробочку, сунул ее в карман и закрыл сейф. Тот защелкнулся автоматически, и Роган повесил портрет на место. Он висел криво, но у Шона не было времени поправить его.

Он услышал звук моторов на подъездной аллее, но знал, что ФБР зайдет и сзади, чтобы перекрыть все выходы.

Шон выглянул из окна кабинета Джагера. Первый внедорожник остановился. Из него выпрыгнул Ной Армстронг.

Всё по уставу. Это давало Шону минуту.

Он схватил свой ранец и тихо вышел из кабинета. Хозяйская спальная имела французские окна, выходившие на задний двор. Роган увидел в ста ярдах стойла соседей, примыкавшие к заднему забору Джагеров.

Между домом и стойлами лежало открытое пространство.

Справа тянулась линия деревьев, но ее тоже было видно с дорожки. Слева было патио, и ему пришлось бы пробежать перед стеной, полной окон. Если фэбээровцы войдут, они его увидят. Но как только пробежит мимо дома, он попадет в обширный виноградник. Листья раскрылись полностью, зелени было полно, так что он легко спрячется среди посадок.

Шон рискнул и перебежал через патио. Он слышал голоса от входа, но не остановился, чтобы прислушаться. Он должен был добежать до виноградника. И детектив это сделал. Но он не останавливался – лишь чуть замедлил шаг, чтобы не навернуться на неровной почве.

На краю виноградника Роган снова свернул налево и нырнул в рощицу. Когда добрался до ограды, он уже так накачался адреналином, что кровь шумела в ушах. Шон перепрыгнул через забор и нырнул в первое же стойло. Старая кобыла посмотрела на него без всякого интереса.

Роган сунул руку в карман и достал коробочку. Глубоко вздохнул, чтобы успокоить сердцебиение, и открыл крышку.

Внутри лежал медальон. Простенький. Сзади значились инициалы МЭП.

А еще там лежала записка. Он развернул ее, и у него свело живот.

Почерк Люси.

Это принадлежит вам.

Вот так. Пакстон соврал ему, приукрасив то, что написала Люси, чтобы вынудить его помогать ему.

Шон осторожно заглянул в медальон. Ничего особенного. Хорошенькая девочка-подросток. Он открыл его. Внутри был снимок Моники и сенатора.

И что, вся эта авантюра ради вот этого?

И тут Роган увидел еле заметную щель внутри медальона. Достав свой набор отмычек, самой тонкой из них он приподнял фальшивую заднюю крышку.

За металлом прятался микрочип.

* * *

Сержио собирался отвезти медальон сенатору, но Шон сказал, что хочет отдать его лично. Поначалу он ожидал, что Руссо постарается его отнять, и настроился на обходной вариант. Ему все опротивело, он устал от манипуляций Пакстона. Но Сержио кивнул и пересел в свою машину.

– Почаще оглядывайся, – сказал он Шону.

– Угрожаешь?

– Я-то нет, – он криво улыбнулся Шону. – Ты молодчина, не могу не восхититься. – Затем посерьезнел. – Не думаю, что тебе нужно опасаться сенатора Пакстона. У вас, Роганов, много верных друзей, но есть и жестокие враги.

– Ты о чем? – спросил Шон. Но Сержио уже поднял стекло и тронулся с места.

Роган на время забыл о разговоре и поехал в Александрию, где его ждал сенатор. Пакстон сразу же спросил:

– Я могу его увидеть?

Шон протянул ему коробочку. Пакстон достал медальон. На его лице отразилось облегчение. Затем он обнаружил отсутствие записки.

– А записка?

– Побудет у меня.

– Понимаю… Спасибо тебе, Роган. Честное слово – спасибо.

– Ваша дочь была красива. Мне жаль, что с ней такое случилось.

Пакстон застыл.

– Ты открывал мой медальон?

– Ну надо же было проверить, тот ли…

Сенатор повертел в руках хрупкую вещицу. Медальон открылся. Он сильно нажал на защелку, и двойная крышка откинулась.

– Его нет!

Шон достал маленький микрочип из кармана.

– Это ищете?

– Отдай его мне.

– Нет. Теперь это моя страховка. Когда срок давности истечет, я отдам его вам. Но если кто-нибудь намекнет мне на Массачусетс до марта… Я или уничтожу его, или передам любому органу, который сможет взять вас за задницу.

– Ты не понимаешь, что это такое!

– Посмотрю – пойму.

– Не делай из меня врага, Роган.

– Забавно, а я думал, что уже сделал…

Шон быстро покинул дом Пакстона, не будучи до конца уверен, что сенатор не пристрелит его. По дороге в Вашингтон он позвонил Люси. Ему нужно было увидеть ее. Просто… увидеть.

Ответа не было.

Наверное, Люси все еще разыскивает Айви Харрис и остальных девочек. Роган беспокоился, но лишь потому, что это была опасная работа. Он был полностью уверен, что она их найдет. Шон позвонил Кейт – так, на всякий случай. Когда автоответчик попросил его оставить сообщение, он заволновался. И позвонил Ною.

– Армстронг слушает.

– Это Шон. Не могу дозвониться ни до Люси, ни до Кейт… Что происходит?

– Захват заложников. Была стрельба. Пока не знаю, что там, но я еду туда.

– Где?

– Церковь Святой Анны.

Шон отсоединился и прибавил газу.

* * *

Ему пришлось припарковаться в отдалении от церкви, поскольку вся улица была забита машинами полиции, «Скорой помощи» и ФБР.

Роган зашагал прямо к полицейскому заграждению и взмахнул перед носом у копа удостоверением, надеясь, что тот не заметит. Но не на того нарвался.

– Стоять.

– Меня ждут.

Двери церкви были распахнуты, оттуда выкатили носилки с телом в мешке. У Шона свело нутро. Он поискал взглядом Люси, но не увидел. Детектив шагнул вперед, и коп сказал ему:

– Стой, иначе арестую.

Ему захотелось ударить его. Может, и ударил бы, если б не Кейт.

Она подбежала к ним.

– Офицер, он со мной.

Шон протиснулся мимо копа.

– Где она?

Кейт проследила взглядом мешок.

– Люси в порядке. Это Кёрк Эдмондс.

Он посмотрел на ее пояс. Она была без пистолета.

– Оружие всегда забирают при проведении служебного расследования о стрельбе при исполнении служебных обязанностей, – сказала она.

– Ты как, нормально?

Она кивнула.

– Диллон вечером приедет домой. Встречусь с ним – и мне полегчает. Люси во дворе церкви – там уединенно, тихо, а ей надо поговорить с Айви и Сарой, чтобы понять, что делать дальше. Айви много что есть рассказать, но если она будет полностью сотрудничать со следствием, избежит тюрьмы. А Люси у нас сегодня типа герой, – добавила Кейт.

– Я не удивлен.

– Нет, правда. У нас были две серьезные ситуации, и она была спокойна и быстро соображала. Она действительно повзрослела.

– Она уже давно взрослая, – сказал Шон.

Кейт вместе с ним пошла к церкви и провела его через охрану. Айви с Сарой, обнявшись, сидели на скамье. Люси сидела на бордюре, и ею занимался фельдшер. Шон не увидел никакой крови. Она заметила его и улыбнулась так светло, что все его тревоги испарились. Он сел рядом с ней.

– Эй, принцесса… Я слышал, у тебя были приключения?

– Кейт рассказала?

– Да вроде как. Я слышал, ты сегодня герой?

– Сара – вот кто настоящий герой. Она выстояла против отца. С ней все будет хорошо. Я больше волнуюсь за Айви, но со временем… – Она глубоко вздохнула и поморщилась.

– Что случилось?

Фельдшер протянул ему бронежилет, затем закончил убирать свои принадлежности.

– Замечательная штука, – сказал он. – Еще что-нибудь, мисс Кинкейд?

– Нет, всё в порядке, спасибо.

Шон держал бронежилет в руке. В нем по-прежнему была пуля.

– Не трогай, это улика, – сказала Люси.

– Она в спине… Он стрелял тебе в спину? – Роган задрал ее рубашку на спине. Там уже налился огромный синяк. Шон поцеловал его, хотя сдерживать гнев становилось все труднее.

После Пакстона, недосыпа и того, что случилось с Люси, ему нужно было выдохнуть. Люси ощутила напряжение Шона и обняла его:

– Со мной и вправду все в порядке.

Роган обнял ее крепко, как мог. Он боялся потерять Люси. Из-за работы, из-за насилия, из-за собственных ошибок. Он говорил ей раньше, что она нужна ему сильнее, чем он – ей, но Люси до конца не верила ему. Ему было все равно, поскольку он знал, что это правда. Люси дала ему надежду. Она заставила его понять, что ему нужна любовь, чтобы жить, – любовь, доверие, преданность. Что есть на свете вещи главнее его самого, за которые стоит сражаться.

Его прошлое было опасной зоной. Он должен был защитить от этого Люси.

Хотя Шон и знал, что она сможет справиться со всем, что приготовила для нее жизнь, в глубине души он боялся, что эта женщина отвернется от него именно тогда, когда он будет в ней нуждаться больше всего.

– Я люблю тебя, Люси.

– Шон. – Она поцеловала его горячо, с глубокой страстью, которой он так жаждал от нее. Затем отстранилась и улыбнулась. – Я тоже тебя люблю.

Они просидели так целую минуту, потом Роган спросил:

– Как он ее нашел? Он что, прикармливал кого-то в ФБР?

Люси покачала головой.

– Он сказал Саре, что вживил ей чип под кожу. В основание шеи. Как домашнему животному. Когда Айви сбежала, он не захотел потерять еще и вторую дочь. Но тут сыграло роль расстояние – чип не работал на расстоянии больше пяти миль. Так что когда он узнал, что она в Вашингтоне, то приехал и просто шел по сигналу.

Шон улыбнулся, потом расхохотался.

– Ничего смешного. Скорее, отвратительно.

Он обнял ее.

– Извини. Но я только что придумал имя твоему коту. Чип. – Он усмехнулся. – Я точно знаю, что сделала Венди Джеймс со своими файлами.

Глава 41

Суббота

Люси и Кейт, обе в халатах, стояли перед операционной. Порядок передачи и хранения вещдоков – это весьма важная штука. Особенно в таком сложном случае, как этот. Кейт даже установила видеокамеру в углу, на случай если у суда возникнут вопросы по поводу процедуры.

Не каждый день главная улика в расследовании убийства находится в домашнем животном.

Ветеринар поместила Чипа под общий наркоз, и кот неподвижно лежал на столе. Люси нахмурилась.

– В чем дело? – спросила Кейт. – Ты же работала в морге.

– Покойники меня не смущают, – сказала Люси. – Мне действительно нравится этот кот.

– С ним все будет хорошо, – ответила ветеринар. – Но того, кто с ним такое сделал, надо лишить лицензии. Это опасно. Чипы, которые вшивают животным под шкурку для отслеживания, не больше рисинки. Этот куда больше. – Она показала на рентгеновский снимок, на котором был виден квадратик металла в загривке у Чипа. – Он молодец, – проворковала врач. – Хороший котик.

– Если б и операция Мины прошла так же легко… – отозвалась Люси.

– Она здорова, и врач настроен оптимистично, – напомнила Кейт. – Но до полного выздоровления еще далеко.

– А что у тебя с последствиями стрельбы и всем остальным?

– Меня только что оправдали. Если слишком глубоко об этом задумываюсь, я напоминаю себе, что на кону стояла жизнь невинных людей. – Кейт глянула на нее. – Он или ты. Слава богу, ты не сняла бронежилет.

Люси попробовала напрячь поврежденное плечо и поморщилась. Оно все еще ныло и, возможно, будет ныть еще несколько дней.

– Шон сказал, мне повезло, что ребро не треснуло.

– Готово! – сказала ветеринар, держа пинцетом чип. – Закатан в силикон.

– Кидайте сюда. – Кейт раскрыла пакетик для улик. Ветеринар бросила туда чип. Кейт запечатала пакетик и надписала. – Теперь отвезем его в лабораторию. Весело будет.

– Когда можно будет забрать Чипа домой? – спросила ветеринара Люси.

– Пусть полежит пару часов. Я хочу проверить, нет ли побочных эффектов от наркоза. Приходите после трех.

Люси и Кейт вышли из клиники.

– Я поеду прямо в лабораторию. Тебя подбросить домой?

– А ты не могла бы подвезти меня в госпиталь? Хочу навестить Айви, проведать Мину и Джейни.

Кейт и Ной совершили просто чудо, за день выбив для Айви электронный браслет и место в реабилитационном центре. Она не могла покинуть Вашингтон, пока ФБР не будет уверено, что она передала всю имеющуюся у нее информацию.

– Что известно по Брайану Абернати? – спросила Люси. – Не думаю, что он просто так сдастся.

– Его все ищут. Показания Брайана помогут составить список обвинений против его матери. Но либо он, либо его брат убили шестерых. У нас много доказательств, так что, как только возьмем его, будем знать наверняка. Он в своем смысле хитер, но трасологических[20] доказательств выше крыши.

– Ной сказал, что Девон Салливан отказывается говорить.

– Ну что ж, это ее право. Но Джош Стейн имеет веские доказательства крупных финансовых злоупотреблений с ее стороны. И мы можем заморозить активы Салливан. Она просидит в тюрьме весь уик-энд.

– Она не заслуживает освобождения под залог.

– Мы роем изо всех сил, чтобы найти твердые доказательства того, что это она заказала Венди Джеймс.

– А что с остальными?

– Если мы сможем доказать ее причастность к убийству Венди, будет гораздо проще связать ее с остальными. Без твердых доказательств по Венди все дело развалится. По крайней мере, Салливан мы обвинить не сможем. Замысел на убийство очень трудно доказать. Ордер на обыск, конечно, это огромный бонус, но вся фирма «Акуна и Бигелоу» будет оспаривать каждый ордер, каждую улику. Однако теперь, – Кейт показала на чип в пакетике, – если там есть что-то весомое, мы можем не беспокоиться. Помощник прокурора сказал, что ордер на это изъятие абсолютно непробиваем.

Кейт высадила Люси возле входа в отделение неотложной помощи, и Кинкейд пошла прямо в реанимационное отделение, где Мина приходила в себя после операции. Возле ее постели сидела Айви; у дверей стоял полицейский в форме. Люси показала свое удостоверение и прошептала:

– Как она?

– Очнулась. Доктора говорят, это хорошо. – Айви посмотрела на Люси. – Я бросила ее. В ночь пожара я выбрала Сару и не могу простить себе этого.

– Придется простить. Это трудно, но придется. – Люси помолчала, затем сказала: – Семь лет назад меня похитил и изнасиловал один тип, с которым я познакомилась в Инете. Длинная история – я считала его не тем, кем он оказался. Но все равно я поступила по-дурацки. Мои братья искали меня, один из них чуть не погиб при взрыве. После операции он впал в кому и пролежал так почти два года. Я пыталась простить себя – и иногда даже не думала об этом. Но порой меня бросало то в жар, то в холод, и я представляла себе Патрика, неподвижно лежащего на больничной койке. Мозг его был жив, но не работал. Чувство вины порой накатывает на меня, но не каждый день. И даже не каждую неделю.

Люси знала, что это будет постоянно преследовать ее. Но она справится и станет сильнее благодаря работе, семье и Шону.

– То решение, которое ты приняла во вторник утром, было продиктовано любовью. Любовью к сестре, девочкам с Хоторн-стрит. Мина в глубине души понимает это.

Вошла сиделка.

– Ваши десять минут истекли.

Айви кивнула, и они с Люси вышли.

– Как Сара?

Девушка улыбнулась.

– Не знаю, что с ней случилось в церкви, но все просто замечательно. Приходи навестить ее.

Люси достала из кармана коробочку.

– Эта штука и вправду помогла. Я знаю, что ты хочешь получить ее назад.

Айви сжала коробочку.

– Спасибо.

Сара была в крыле педиатрии. У ее дверей тоже стоял охранник. Люси больше волновалась за Айви – Брайан Абернати хотел убить ее больше кого бы то ни было. Но к ней не приставили охранника. Никто не знал, где Абернати – половина бригады считала, что он покинул Вашингтон. Люси в это не верила.

К ним по коридору шел Шон. У него в руках был большой букет ромашек. Люси улыбнулась. Роган покачал головой.

– Это Саре. Но и тебе я принес ромашки плюс, – он достал руку из-за спины, – белый мокко!

Люси взяла кофейный напиток и радостно поцеловала Шона.

– Спасибо.

– Ты очень добра.

Они показали удостоверения охраннику и вошли в комнату Сары. Девочка сидела, скрестив ноги, на кровати и играла в какую-то игру на ай-пэде.

– Откуда взяла? – спросила Айви.

– В больнице дали. Посмотри на карточку.

Люси глянула через плечо Айви. Карточка была самой обычной. Никакого послания, просто инициалы. Ш.Р.

Люси посмотрела на Шона.

– Очень мило.

– Что?

– Подарок.

Роган покачал головой и взял карточку. Долго смотрел на нее, так долго, что Люси заволновалась. Затем усмехнулся.

– Дай-ка я посмотрю на твою игрушку. Представляешь – у меня никогда такой не было.

Сара протянула ему ай-пэд, а он ей – цветы.

Люси смотрела, как Шон проверяет все настройки и приложения. Затем он загрузил какое-то из них. Кинкейд не сразу поняла, что это блокировка слежения.

– Что? – произнесла она одними губами.

– Никогда нельзя считать себя в полной безопасности.

– Согласна, – сказала Айви. – Мне нравится твой приятель, Люси.

– Мне тоже. – Люси взяла Шона за руку. – Буду держать его под рукой.

– Как Чип? – спросил Роган.

– Приходит в себя. Мы можем забрать его через пару часов.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы он провел ночь в клинике. Если он похож на меня, то это придется ему не по нраву.

Люси закатила глаза и рассмеялась.

– Он будет избалованным котом.

– Надо же мне кого-то баловать, пока ты будешь в Куантико. – Он поцеловал ее в лоб.

– Можно мне кое о чем попросить? – сказала Айви.

– Что угодно.

– Я бы хотела увидеться с детективом Рейд.

– Тогда лучше сделать это сейчас. Я слышала, ее сегодня выписывают.

– Я составлю компанию Саре, – сказал Шон. – На этой штуке есть какие-нибудь гонялки?

Сара хихикнула. Люси и Айви вышли.

– Она чудесная, – сказала Кинкейд.

– Я знаю.

– И ты заслужила ее доверие.

Айви ничего не сказала.

– В чем дело?

– Тут вот что… – Девушка помолчала. – Правильно ли, что я ничего не чувствую из-за того, что он умер?

Люси не надо было спрашивать, о ком она говорит.

– Правильно.

– Разве плохо быть счастливой? – прошептала Айви.

Кинкейд вздохнула и покачала головой.

– Несколько недель тебя будут обуревать разные чувства. В этом нет ничего неправильного. Просто не зацикливайся, если ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю. Спасибо.

Джейни находилась в другом здании. Они пересекали двор, когда Люси краем глаза заметила знакомую фигуру, быстро направляющуюся к ним.

– Сенатор, – ошеломленно сказала Люси.

– Я бы никогда не нашел тебя, если б Ной не сказал мне, что ты можешь быть здесь. – Он улыбнулся Айви. – Я – сенатор Джонатан Пакстон.

Девушка пожала ему руку.

– Рада знакомству. – Она говорила скептически, при этом вопросительно посмотрела на Люси.

– Я несколько лет назад проходила стажировку у сенатора. Он дал мне рекомендацию в ФБР, – пояснила та.

– Я только что со встречи с Риком Стоктоном. Он все мне рассказал. Я также поговорил с Кэти Хаммел в ОПДБ. Я хочу, Айви, чтобы ты знала – мы с Кэти основали фонд имени Криса и Джослин Тейлор. И первым делом хотим отстроить заново дом на Хоторн-стрит. Я уже поговорил с хозяйкой, мы заключим финансово выгодное для нее соглашение, и я восстановлю этот дом. В нем будут жить молодые женщины в переходном состоянии. Кэти сказала, что самая сложная для работы возрастная группа – от восемнадцати до двадцати пяти, поскольку большинство программ разрабатываются для несовершеннолетних.

– Но почему? – спросила Айви. – Почему вы хотите помогать? – В ее голосе звучало не только сомнение, но и страх, словно она боялась, что этот мужчина начнет чего-то от нее требовать.

– Потому что могу. Я переводил много денег ОПДБ и таким же группам в течение многих лет, и мне кажется, что оно того стоит.

Пакстон посмотрел на Люси, ожидая, что она выскажется в его пользу.

В этом аспекте Кинкейд могла за него поручиться. Пусть у нее были глубокие расхождения с сенатором, но он действительно желал помогать людям. Возможно, так Джонатан каялся за преступления, в которых никогда не признается.

– Мне кажется, это хорошее дело, – сказала она. – Домом будет распоряжаться ОПДБ?

– Да, ведь они уже существуют, зачем создавать излишнюю бюрократию?

– Спасибо вам, Джонатан.

Он улыбнулся и пожал ей руку.

– Я всегда рад тебе, Люси. Пожалуйста, не отдаляйся.

Сенатор повернулся к Айви, пожал ей руку и пошел прочь.

– Мне трудно поверить людям, которые не просят ничего взамен, – сказала Айви.

– Он делает это не ради тебя, – пробормотала Люси.

– Что?

Кинкейд покачала головой.

– Сенатора терзают собственные демоны, как мне кажется. Филантропия позволяет ему чувствовать себя лучше.

– «Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды»[21].

– Именно, – сказала Люси.

– Я даже больше не верю в Бога.

– Ничего, – произнесла Кинкейд. – Мне бывает тяжело, когда такое случается с детьми вроде Сары. Но затем я вспоминаю врачей, которые не думали, что Патрик когда-нибудь выйдет из комы.

Они пошли в палату Джейни, забитую ее родными, включая внука Исайю. Рейд была рада увидеть Люси и с удовольствием узнала, что расследование завершено.

– Они хотят вырвать у меня из жизни две недели, – ворчала Джейни.

– Я буду вас навещать.

– Да уж…

Люси шагнула в сторону, чтобы Айви могла поговорить с Джейни. Поначалу девушка не сказала ни слова. Она окинула взглядом оживленную комнату и уставилась в пол.

Джейни схватила ее за руку.

– Рада, что мы наконец-то встретились.

– Простите меня, – промямлила Айви.

– За что? За то, что ты защищала свою семью? За это не надо извиняться, девочка. Думаю, что вот это, – она показала на электронный браслет, – послужит тебе достаточным наказанием.

– Спасибо за все, что вы сделали для моих друзей. Люси говорит, что вы отличный коп, и вы переживали за них, хотя они были уже мертвы.

– Стоп, – сказала Джейни; на глаза ее набежали слезы. – Кто-то должен говорить за тех, кто уже не может говорить сам. Я не святая.

– Для меня – святая, – ответила Люси.

* * *

Шон играл с Сарой в игры на ее ай-пэде, в то же время пытаясь выявить правду в лжи сенатора Пакстона.

Во-первых, именно он играл с жизнью Сары. Вся информация, которую Шон получил из расследования Люси и от самого сенатора, становилась на свои места.

Сержио похитил Сару и привез ее к Айви. Именно он купил Айви виртуальный номер, чтобы она могла до него дозвониться. И все же он позволил Пакстону играть в игры с Кроули и публиковать фотографии, что запустило цепь событий, вышедших из-под контроля.

То, что Сара спаслась от ублюдка, который ее растлил, и что Айви, вероятно, отделается испытательным сроком, было лишь маленькой серебряной полоской в море крови – крови шести человек, убитых, чтобы покрыть преступление Девон Салливан и ее сообщников.

Пакстон представлял опасность не только для Шона, но и для остальных. Он был гроссмейстером, приносившим в жертву пешек, чтобы выиграть только ему понятную партию.

И Рогана злило, что он вышел сухим из воды.

Впрочем, это не навсегда. Он угрожал Шону, но что более опасно – он угрожал Люси. Детективу было все равно, сколько у него уйдет на это времени, но он уничтожит Джонатана Пакстона.

Открылась дверь, и вошел Ной. Вид у него был встревоженный.

– Кейт сказала, что Люси была здесь вместе с Айви?

– Они пошли к детективу Рейд, – ответил Шон.

– В чем дело? – Сара села. – Что-то случилось?

– Нет, – сказал Армстронг. – Всё в порядке. Сиди тут, мне нужно на минуточку поговорить с Шоном.

Она не поверила ему, как и Роган. Он вышел следом за Ноем.

– Что там? – спросил он.

– Мы думали, что Абернати сел на поезд до Нью-Йорка, но когда он прибыл, его там не было. Ради предосторожности надо дать Люси знать…

Шон не дослушал его.

– Палата Рейд напротив, через двор, – сказал он и вылетел на лестницу.

* * *

Пять минут спустя Люси и Айви вышли от Джейни и направились в детское отделение.

Они как раз проходили мимо фонтана посреди сада, когда у Кинкейд на шее зашевелились волосы и она почувствовала чей-то взгляд.

– Айви! – Люси резко притянула девушку к себе. За ними следили.

Какой-то мужчина в толстовке с капюшоном быстро шел к ним. Люси заметила блеск металла у него в рукаве.

– Брайан, – сказала она.

Абернати замер – не то ошеломленный тем, что она знает его имя, не то потому, что она заметила его.

– Стой у меня за спиной, – сказала она Айви.

– Мне нужна только она, – сказал Брайан; голос его был искажен и звучал болезненно.

– Нет, – сказала Люси. – Ты никого не хочешь убивать.

– Отойди с дороги. – Он шагнул к ней.

– Айви, беги, – сказала Люси.

Та не побежала, но отошла на пару шагов.

– Стой! – крикнул Брайан и показал нож. – Я прирежу твою подружку, Ядовитая Колючка.

– Нет, – сказала Люси. Она лихорадочно прокручивала в голове «Психо 101», как называл это ее любимый профессор. Затем вспомнила, что Брайан не психопат. Он был безжалостен, но не испытывал удовольствия от убийства. Это было средство для достижения цели.

– Я просто хочу уехать, – сказал Брайан. – Я ненавижу этот город. Этих людей. Я не хотел возвращаться. Это она меня заставила.

Люси рискнула.

– Твоя мать?

– Чтобы вытащить Нэда из задницы. – Абернати резко хохотнул. – Нэд. Мой тупой братец. А она считала, что он ходит по воде аки посуху.

– Мне жаль твоего брата.

– Ага. Да. – Он хмыкнул. – Я любил его, понимаешь? По-настоящему. Он порой тупил по полной, но мы дружили.

Он горевал, поняла она. И, возможно, прежде никогда не переживал горя.

– У меня убили племянника, – сказала Люси, пытаясь наладить контакт. Она не смела оглянуться, но краем глаза заметила движение.

– Племянник? – хмыкнул Брайан.

– Мы были ровесниками. Моя старшая сестра и моя мама забеременели одновременно. Это было как брата потерять. Мы с Джастином все делали вместе.

– Да. – Абернати замолчал, вытер нос тыльной стороной ладони. – Я всегда присматривал за Нэдом.

– Все это можно закончить прямо сейчас. Положи нож, Брайан.

– Не могу. Я должен поставить точку.

– Оглянись. Тебе не дадут уйти.

Он огляделся. Люси надеялась, что она права: среди зрителей были копы.

– Я просто хочу домой.

– Где твой дом?

– Гавайи.

Люси снова рискнула.

– Тебя не выпустят. Если метнешь нож, то сможешь меня убить, но тебя пристрелят на месте. И Айви все равно останется в живых, потому что она у меня за спиной. Я никуда не уйду. Ты не хочешь убивать меня, потому что проблема не во мне. Игру затеяла твоя мать.

Если кто из копов не выдержит и нажмет на спусковой крючок, они потеряют единственного свидетеля причастности Девон Салливан к смерти Венди Джеймс. Люси должна была уговорить Брайана.

– Господи, как же я ее ненавижу…

– Я и сама не ее поклонница.

Он закашлялся, затем поморщился.

– Ты ранен? – спросила Люси, показывая искреннее сочувствие. – Я слышала, ты упал на головку разбрызгивателя.

– Хреново. До сих пор кровит. Болит адски.

– Здесь больница. Тут сотни докторов, которые могут помочь тебе. Дадут какое-нибудь обезболивающее.

Брайан ничего не сказал.

Люси почувствовала движение справа. Она подняла руки, надеясь, что охранник сообразит. За спиной Абернати Кинкейд увидела Ноя и Шона, медленно приближавшихся к нему. Армстронг рукой что-то показал Рогану, тот кивнул. Они разделились. Ной двинулся вправо, Шон – влево. Оба оставались вне периферийного зрения Брайана.

Она поймала взгляд убийцы. Тот сосредоточенно смотрел на нее. Он криво улыбнулся, пока она смотрела на его нож.

– Брайан, позволь помочь тебе…

– Может, отойдешь в сторону, и я все закончу? – предложил он без особого энтузиазма.

– Не могу. Но я могу сделать тебе предложение, которое тебе понравится.

– Тебе нечего мне предложить.

Ему было больно, он устал, был подавлен. Хуже того – потерял надежду. Он знал, что не уйдет живым, если убьет Айви. Прямо суицидальный коктейль…

– Опусти нож.

Брайан немного опустил руку.

– Хорошо. Твоя мать пойдет в тюрьму по обвинению в нескольких преступлениях, но она твердит, что не имеет отношения к убийству Венди Джеймс и остальных. Она говорит, что это твоя инициатива.

– Сука, – скривился он.

Люси поняла, что он не о ней, а о своей матери.

– Если ты поможешь нам доказать, что она заказала Венди, то я сделаю все, чтобы вернуть тебя на Гавайи.

– Вы же не отпустите меня. Я не дурак. После всего, что я сделал…

– Нет. Но в Гонолулу есть федеральная тюрьма.

Лицо Брайана просветлело. Он еще немного опустил руку.

– Ты можешь это устроить?

– Я знаю много кого в фэбээровском начальстве. Клянусь богом, я скажу им, что ты сам бросил нож и раскаялся в своих преступлениях. Что ты поможешь им заполнить белые пятна в деле Девон Салливан.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– А Кларк?

– Кларк Джагер? – У нее запрыгало сердце.

– Да. Я могу дать показания против него? Знаешь, что он сделал?

– Нет.

Брайан рассмеялся, смех оборвался кашлем.

– Это все его чертова идея. – Он бросил нож. – Я все вам расскажу, только, пожалуйста, мне действительно нужен врач. – И упал на колени.

Шон и Ной оба ринулись к Брайану. Роган отшвырнул нож ногой, а Армстронг надел на Брайана наручники.

– Ему нужен врач, Ной.

– Я приставлю к нему охрану и отведу в неотложку.

Люси повернулась к Айви.

– Ты в порядке, да?

– Это он их убил? – сказала она.

– Да. Мы так думаем.

– И выстрелил в Мину?

– Ты в порядке?

– Он такой… жалкий.

– У кого-то прекрасные родители, а жизнь плохая. У других родители плохие, и они либо справляются с этим, как ты, либо превращаются в то, что они ненавидят. Помни – ты лучше своего отца.

– Моя мать пыталась спасти нас. Потому и погибла.

– Тогда помни ее жертву и поднимись над всем, что произошло. Я знаю, ты справишься, Айви.

– Я могу пойти к Саре?

– Конечно.

Кинкейд посмотрела ей вслед.

– Люси, – подошел сзади Шон.

Не говоря ни слова, она обняла его и закрыла глаза. До этого момента она не понимала, что ее трясет. Шон гладил ее по спине, пока уровень адреналина в ее крови не упал.

– Давай заберем Чипа и поедем домой. Нас ждет не дождется горячая ванна.

Люси склонила голову набок и поцеловала его.

– Она мне просто необходима. Не выпускай меня оттуда, пока я не сморщусь, как чернослив.

– Приятная картинка, – нахмурился Шон. – Кончай пугать меня, принцесса.

– Такая уж неделя выдалась… Уверена, ты дашь мне шанс побеспокоиться за тебя.

– До твоего отъезда в Куантико у нас есть две недели. Может, возьмешь отгул на пару дней? Два дня… Могу я надеяться на три?

– Как насчет четырех? – подошел Ной.

– Берем! – ответил Шон.

– Ты их заслужила, Люси, – сказал Армстронг. – Не прямо сейчас, но завтра. Мэтт Слейтер передал мне, о чем говорил с тобой вчера.

– Лучше бы не…

Ной поднял руку.

– Я не рисковал, взяв тебя аналитиком. Ты – очень ценный кадр, и я доверяю твоим суждениям. Мэтт не должен был вкладывать тебе в душу сомнения. Он чувствует себя очень неуютно.

– Так ему и надо, – сказал Шон.

– Проехали и забыли. Надеюсь, Мэтт меня простит. Я вроде как пообещала Абернати, что он будет отбывать наказание на Гавайях…

– Я слышал. Если он поможет засадить Кларка Джагера и Девон Салливан до конца жизни, я постараюсь, чтобы его отправили в Гонолулу.

Они пошли к парковке.

– Как ты здесь оказался? – спросила Люси Ноя.

– Кейт позвонила. Помнишь чип, который вы достали из кота?

– Она прочла его?

– Там есть все, чтобы покончить с Девон Салливан, а ведь она пока вытянула всего десять процентов данных. Аудиозаписи, видео, снимки финансовых документов… Кейт намерена провести выходные за разбором информации. Я сказал Джошу Стейну, и тот обрадовался, словно в лотерею выиграл.

– Великое завершение действительно жуткого расследования, – сказала Люси.

– Мне надо проверить заключенного. До понедельника.

– Я думал, ты дал ей четыре дня, – нахмурился Шон.

– Четыре дня перед тем, как она уедет в академию. На следующей неделе нам понадобятся все, чтобы разгребать горы улик и бумаг.

– Я буду на месте, – сказала Кинкейд.

Ной вернулся в больницу, а Шон обнял Люси.

– Ну, теперь-то мы можем забрать нашего кота и нырнуть в горячую ванну?

Он повел ее к машине и с пафосом открыл для нее пассажирскую дверь. Кинкейд нырнула в кожаное кресло и закрыла глаза. Неделя бумажной работы – и четыре дня с Шоном! Она наконец призналась себе, что ей нужно отдохнуть. Роган сел за руль, и Люси спросила:

– И куда ты хочешь поехать в отпуск?

– Я бы не стал его так называть, памятуя, чем обернулся наш прошлый отпуск. – Он включил зажигание. – Как насчет коттеджа на Кейп-Код?

– Массачусетс? Далековато будет…

– Самолетом – близко. Я утром получил сообщение, что моя «Сессна» готова. Забираю ее в понедельник. Пока ты будешь по уши утопать в бумагах, я полетаю над Адирондакскими горами.

– Знаешь что? После того как меня сбили в этом самолете, я предпочитаю бумажную работу…

Примечания

1

2Кор. 3:17.

(обратно)

2

Имеется в виду американский футбол.

(обратно)

3

Ис. 43:18.

(обратно)

4

У. Шекспир. «Буря», пер. М. Донского.

(обратно)

5

Гдетотам (Нетландия, Неверленд, Небыляндия, Нетинебудет) – сказочная страна из книг Дж. Барри о Питере Пэне, который научился летать при помощи эльфийской, или фейной, пыльцы.

(обратно)

6

Виктимология – междисциплинарная область, исследующая виктимизацию, то есть процесс становления жертвой преступления.

(обратно)

7

Детский стишок из «Сказок матушки Гусыни» (с той разницей, что в оригинальном стишке мышек было три).

(обратно)

8

Chica (исп.) – девушка.

(обратно)

9

Американская революция – политические события в британских колониях Северной Америки в 1765-1783 гг., закончившиеся образованием США.

(обратно)

10

Чеви-Чейз – жилой район на севере Вашингтона.

(обратно)

11

Мф. 7:7.

(обратно)

12

Эти события описаны в романе Э. Бреннан «Люби меня до смерти».

(обратно)

13

Об этом рассказывается в романе Э. Бреннан «Поцелуй меня, убей меня».

(обратно)

14

«Вороны» – пилоты передовых отрядов, осуществлявшие наведение ударов ВВС США и использовавшиеся ЦРУ во время тайных операций в Лаосе (во время вьетнамской войны 1965-1973 гг.).

(обратно)

15

Прит. 26:28.

(обратно)

16

Осада Маунт Кармел (осада в Уэйко) – осада принадлежавшего членам религиозной секты «Ветвь Давидова» ранчо в 14 км от города Уэйко в Техасе силами Федерального бюро расследований и Национальной гвардии США, длившаяся с 28 февраля по 19 апреля 1993 года. Во время событий погибло 82 члена секты, в том числе более 20 детей, а также 4 агента.

(обратно)

17

Героиня романа Н. Хоторна «Алая буква», женщина, которую затравили соседи-пуритане за любовную связь.

(обратно)

18

Бихевиоризм – направление в психологии человека и животных, букв. наука о поведении.

(обратно)

19

Об этом рассказывается в романе Э. Бреннан «Если я умру».

(обратно)

20

Трасология – криминалистическое учение о следах.

(обратно)

21

Деян. 8:18-23.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg