«И имя мне – Легион»

Владимир Мясоедов И имя мне — легион

Пролог

В громадном частном доме с просторными комнатами и вместительным подвалом шло какое-то торжество — то ли день рождения, то ли бал-маскарад. Гости, почти все одетые весьма странно, держали в руках разные свертки, коробочки, бутылочки и прочую подобную дребедень и по очереди вручали эти подарки одному и тому же человеку. Кринолины и гусарские мундиры, мантии и пиджаки, роскошные береты со страусиными перьями и кожаные кепки — все смешалось. Наряды не производили впечатления бутафорских, да и люди, чувствовалось, не в первый раз облачились в одеяния давно минувших дней. Виновник торжества, немолодой мужчина со смуглой кожей, горбоносый, смотрел на очередной презент, разве что не открыв рот от удивления. Впрочем, остальные были с ним солидарны, пребывая в состоянии, близком к шоковому.

— Невероятно! — воскликнул смуглолицый, крутя в руках золотую пластинку круглой формы с синим камнем в центре.

— Так меня не обманули? Это действительно творение атлантов? — спросил облаченный в форму времен Великой Отечественной мужчина лет сорока, который и сделал поразивший всех подарок.

— Оправа явно нет… новодел, — ответил ему пожилой, — не старше трех тысяч лет, но камень… О! Это действительно Слеза Неба, а их умели выращивать только на острове магов!

— То есть это нечто вроде кольца Соломона? — уточнила женщина, одетая как фрейлина Екатерины Второй. — Но это же артефакт просто неимоверной мощи!

— На порядок слабее, — покачал головой военный. — Я изучал историю подобных вещей и знаю, о чем говорю. Перстень древнего короля-колдуна раньше принадлежал кому-то из высших жрецов Атлантиды, а этот камень был сделан скорее для использования чародеем среднего звена… по их меркам среднего. Но все равно его мощь значительно превосходит все современные поделки.

— Да, — согласился с ним новый владелец. — Ученик… Нет! Мой любимый ученик и будущий преемник на посту главы ордена, где ты его достал?!

— Не поверите, — пожал плечами военный, — отошел по завещанию погибшего однополчанина. Я, как только понял, что попало мне в руки, расспросил его дух и узнал, что он забрал его из родового гнезда какого-то китайского мандарина. Был соблазн оставить его себе, признаюсь, но столь слабому магу всеми возможностями этой вещи не овладеть, так что дарю его вам.

— Просто невероятная удача, — покачал головой пожилой, — просто невероятная… Ну что ж… пришло время вернуть старые долги. Ученики! Для того чтобы активировать этот артефакт, вернуть ему былую силу, нужны жертвы… много жертв. Но их число можно сократить, если использовать тех, кто сам обладает даром, слабым, неразвитым, спящим… Без разницы! Найдите мне их!

Глава 1

Речитатив заклинания все тянулся и тянулся, постепенно повышаясь, пока наконец не оборвался на самой высокой ноте возгласом «Приди!». Но никто не пришел. То ли потому, что идти куда-то в двенадцать часов ночи с субботы на воскресенье было влом, то ли потому, что призывали вроде как на древнеегипетском, а откуда в современной России забугорные мелкие духи многотысячелетней давности? Нет, у нас, конечно, в стране много всякого разного просроченного барахла… Но не до такой степени!

— Ну вот, — со вздохом констатировал я, — опять не получилось. Может, мне точности не хватает? С другой стороны, вряд ли даже самый искусный древний писец мог вычертить контур призыва точнее, чем современный студент. Да еще и с миллиметровкой.

Магический чертеж, лежащий на полу ванной комнаты, мне не ответил. Да у него, впрочем, такой функции и планом-то не предусматривалось. Но выполнен он был хорошо. Качественно. Во всяком случае, в строгом соответствии с каноном, указанным в скачанной из Интернета инструкции. Да и собственной крови я на него не пожалел. Кстати, о крови…

— Закройся, — велел я порезу на указательном пальце и провел по нему ладонью здоровой руки. Немедленно ноющую конечность сковал холод, очень похожий по ощущениям на местный наркоз в стоматологической клинике, а алая жидкость, капающая из раны, мгновенно высохла, и ранка превратилась в потрескавшуюся корочку.

Я открыл горячую воду и смыл ее, наслаждаясь ощущениями тепла. Магический побочный эффект от лечащего заклинания — вещь, конечно, полезная, во всяком случае боль снимает хорошо, но все-таки чувствовать его достаточно неприятно.

— Попытка номер сто двадцать девять, — сказал я сам себе, любуясь на абсолютно здоровую, без следа каких-либо повреждений кожу, — закончилась пшиком. Счет сто двадцать шесть с половиной — два с половиной в пользу всякой чуши, которой полно в разнообразных общедоступных источниках. Блин, что же я делаю не так? Или, может, у меня способности узконаправленные, а?

Мне никто не ответил. А жаль. Очень жаль. О магии как таковой вообще и своих силах в частности я бы хотел узнать как можно больше и был готов, если потребуется, за эти знания платить. Вот только кому? Единственный полезный фокус-покус, который после недолгих раздумий получил название «Исцеление царапин», был открыт мною совершенно случайно, и повторного успеха на ниве изучения сверхъестественных способностей пока не случилось.

Началось все около полугода назад. Хотя как сказать «началось»? Первые плоды появились. Я их и не ждал, являясь до одного погожего весеннего денька то ли латентным агностиком, то ли мечтательным материалистом. В тот знаменательный день, когда я непроизвольно сотворил свое первое заклинание, ничто не предвещало столь резкого изменения картины мира. Впрочем, нет — кое-что все-таки случилось. У меня на лице, если быть уж совсем точным, на верхней губе, самым наглым образом вылез фурункул. Или, попросту говоря, прыщ. Здоровый, гаденыш. По внешнему виду даже не верилось, что он появился всего за одну ночь. Незваный гость был немедленно удален, а ранку, к слову сказать, достаточно заметную, я прижег. Щипало знатно, но, к счастью, недолго.

Поскольку я живу в городе, и не маленьком, то добираюсь из одной точки в другую исключительно на общественном транспорте, а значит, у меня регулярно появляется время, которое абсолютно нечем занять. Люди по-разному убивают время в дороге: кто-то слушает музыку, кто-то пялится в окно, некоторые умудряются читать при постоянной тряске. Ну а я делал нехитрые упражнения с внутренней энергетикой, случайно вычитанные на одном интернет-сайте, посвященном то ли эзотерике, то ли оккультизму. Если уж образ жизни у меня неспортивный, так почему бы не заняться дыхательной гимнастикой, на которую разные ловкие типчики в глубокой древности понакрутили множество сакральных смыслов? Тем более тренировки пять дней в неделю получаются на диво регулярными, пропускаю их только по праздникам. Делал я эти упражнения не то чтобы долго — года полтора. С небольшими перерывами. Просто толк от них получался заметный. Раньше стоило мне без остановки взбежать по лестнице на свой этаж, как начинались трудности с дыханием. А спустя какой-то месяц регулярных тренировок эта проблема исчезла. Конечно, ее можно было решить и проще, например с помощью лифта, но этот способ передвижения между этажами, увы, не был запланирован при строительстве старенькой, еще советской многоэтажки. Да и другая физическая работа вроде бы стала даваться немного легче. Так что дыхательные упражнения я не бросал, был стимул ими заниматься. К тому же в автобусе или троллейбусе все равно делать нечего.

Почему тогда отменили рабочий день, я уже плохо помню. Была какая-то причина. Так или иначе, все разбежались по домам в девять нуль-нуль. Так вот, на обратном пути, когда от дома меня отделяло всего-навсего две остановки, мне в голову пришла идея, вызванная насущной физиологической необходимостью. Почесать свежеобразованную болячку, которая нещадно саднила. Ну я и потянулся к ней раньше, чем успел сообразить, что это вообще-то весьма негигиенично. Я просто хотел, чтобы неприятные ощущения исчезли. Стоило моей руке дотронуться до больного места, как по губе стремительным потоком разлился холод. Да что там холод? Мороз! Помните, я говорил, что анестезирующее действие моей магии похоже на местный наркоз? Так вот, наркоз действует не сразу, посетители зубных кабинетов это прекрасно знают: чтобы разойтись по сосудам, хитрой химии требуется несколько минут. Появившийся холод сковал верхнюю губу моментально. Если бы меня в тот момент о чем-нибудь спросили, то я вряд ли бы сумел внятно ответить. Просто речевой аппарат сработал бы с ошибками. Еще не до конца понимая, что происходит, я провел пальцами по занемевшей губе, попутно дотрагиваясь до корня всех зол. Корочка подсохшей крови отлетела так охотно, словно ей уже было никак не меньше трех-четырех дней. Пальцы же вместо переставшей кровоточить ранки нащупали кожу. Здоровую. Ну абсолютно здоровую, без каких-нибудь бугров и впадин. Холод, возникший непонятно откуда, потихоньку отступал. Уже через тридцать секунд он едва ощущался, а через минуту и вовсе исчез. А вот следов от болячки на лице я так и не обнаружил. В автобусе, понятное дело, не было зеркала, разве что в сумке какой-нибудь пассажирки или боковое, но я сообразил воспользоваться поверхностью дисплея своего мобильного телефона. Темный экран тоже способен отражать солнечные лучи, и довольно сносно, надо сказать. Так вот в отражении, пусть и не слишком хорошего качества, я легко разглядел одну прелюбопытную вещицу. Болячки на лице действительно не было.

Связать два и два, то есть появившееся ощущение холода и пропажу ранки, было делом нескольких секунд. Вообще-то за глаза хватило бы и одной, но я все же был в ступоре от аномальности случившегося. Любой здоровый человек обладает одной крайне мешающей жить чертой характера. Любопытством. И именно оно не дало мне отмахнуться от происшедшего, а напротив, заставило вцепиться в него руками, ногами, зубами и отсутствующим хвостом.

«Итак, — стал рассуждать я, — что же случилось? Ну, ответ понятен: повреждение моего тела неожиданно помахало ручкой и ушло не попрощавшись. А почему? Вариант первый — фармакологическое вмешательство. Но я же не мазал ранку ничем, кроме тройного одеколона, а он далеко не панацея. А внутрь… внутрь я сегодня принимал только макароны и чай. Могла в них быть какая-то неучтенная добавка? В принципе да… но сомнительно, что трансгенные продукты, даже если они пошли на приготовление моего завтрака, могут иметь такие незадокументированные свойства. Их бы тогда продавали не дешевле, а дороже обычных, причем раз эдак в — дцать. Может, на меня чего-нибудь распылили? Вроде из пульверизатора в лицо не прыскали. Может, в воздух какая-нибудь химия попала? Ага, с самолета, который пролетал в верхних слоях атмосферы, сбросили на город пару тонн быстро растворяющегося в воздухе порошка «заживлин», разработанного строго секретным НИИ имени последнего здорового коммуниста. Бредово звучит. Но факт есть факт, ранка была три минуты назад, а сейчас ее нет. Материальных предпосылок для ее исчезновения вроде бы тоже нет…»

И тут до меня дошло. Ведь в ту секунду, когда я дотронулся до губы, мой организм был занят привычным делом. Дыхательными упражнениями. Хотя все же нет, отнюдь не дыхательными. Упражнениями с внутренней энергией. Долго я пытался сам себя уверить, что это бред, долго ощупывал то место, где еще недавно была болячка, долго… В общем, остановку я проехал.

Искать настоящее зеркало, чтобы еще раз убедиться в реальности произошедшего, не пришлось. Витрина магазина, примостившегося рядом с дорогой, вполне сносно отражала в своей мутноватой поверхности молодого человека, на чьем абсолютно гладком лице крупными буквами было написано: «Не верю».

Поверить пришлось. Когда я снова попытался проанализировать все, что чувствовал в те секунды, холод вернулся. Был он, правда, куда менее жестоким, да и исчез быстрее, но это ничего не меняло. Странная способность оказалась управляема. В тот же день и тот же час я опять сделал невозможное. Поскольку никаких иных болячек кроме злополучного прыща не было, я умышленно причинил вред своему здоровью. Проще говоря, поцарапался, не слишком сильно ударив рукой по стене и содрав кожу с костяшек пальцев. А потом попытался снова почувствовать холод. И он пришел. Пусть не сразу, пусть попытки с пятнадцатой, когда я уже многократно мысленно назвал себя идиотом, но пришел. Онемение руки длилось секунды три, но за это время следы от соприкосновения кулака с препятствием исчезли. Рассосались прямо на глазах. Я внимательно изучил руку. Все в полном порядке, разве что помыть не мешало бы.

«Регенерация? — ошалело подумал я. — Нет, это вроде бы когда само заживает. А у меня, скорее, самоисцеление. Интересно…»

Примерно неделя ушла на то, чтобы научиться вызывать ощущение холода с первой попытки и в любой части тела. Было сложно, я отвлекался на все, что можно и что нельзя, временами на меня косились из-за практически не слезавшего с лица выражения хмурой сосредоточенности, но, как известно, терпение и труд все перетрут. Итогом странных тренировок стала моя способность удерживать холод в любой точке тела на протяжении тридцати с хвостиком секунд. Дольше не удавалось, хоть ты тресни. Возможно, раны были слишком незначительные, но я оказался все же не настолько любопытен, чтобы рискнуть и нанести себе по-настоящему серьезные повреждения. Заодно незаметно попытался подлечить родителей от возрастных болячек, замаскировав свои действия сквозняком. Кажется, им стало получше. Во всяком случае, теперь они реже звонили мне и просили купить в аптеке очередной препарат.

— Целитель, — задумчиво пробормотал я, рассматривая кровь на кухонном ноже. Холод, который я призвал как раз перед тем, как проткнуть лезвием ладонь, болевые ощущения блокировал не полностью, и потому сейчас я ощущал некий дискомфорт. Слабый. Примерно как после сильного укола булавкой. Кровь не текла, а края раны смыкались так, словно у меня вместо кожи был нагретый пластилин.

Следующим пунктом в исследованиях стояло исцеление другого существа от смертельных ран. На рынке мною был куплен прекрасный карп, который, перед тем как продавец, периодически кричавший на весь базар: «Живая рыба! Настоящая живая рыба!», закинул его в мой пакет, успел хлестануть хвостом по любопытному носу волшебника-самоучки, склонившегося над будущим пациентом. Месть моя была ужасной. Я обернул жабры наглой рыбы мокрой тканью и уволок ее домой, где в течение часа боролся за жизнь своего первого подопытного. Хотя карп, определенно, мечтал умереть намного раньше. Но кто же ему даст? Во всяком случае не я. Холод, наполняющий мои пальцы, прирастил на место счищенную ранее чешую, закрыл ножевые разрезы и даже вроде бы заставил остановившееся было сердце снова биться. А может, это было и не сердце. В рыбьих внутренностях я разбираюсь плохо. Но в любом случае, если бы зеленые увидели, как измываются над несчастной рыбой, то открыли бы на меня сезон охоты.

— Кажется, я все-таки целитель, — пробормотал я, рассматривая распотрошенную, позабывшую про воду, но все еще живую рыбину, которая наконец бросила попытки вырваться из импровизированных тисков, в которые я ее зажал, чтобы не мешала, и теперь жадно глотала воздух. Интересно, а что-нибудь еще, кроме как заживлять раны, я умею? Не умею. Как ни старался, сдвинуть взглядом или взмахом руки обычный лист бумаги у меня не получилось. И загораться он тоже не желал. И замораживаться. А я ведь всерьез рассчитывал, что получится, как-никак были предпосылки. Но — полный ноль. Молнии между ладонями не возникали. Отслужившие свое батарейки, правда, после того как я их мял, снова начинали функционировать какое-то время, но этот способ срабатывает в руках абсолютно любого человека. Управление эмоциями окружающих мне не было доступно. Телепатия тоже. А вот мои взгляды, кажется, обычные люди стали чувствовать намного лучше, чем раньше. Во всяком случае, стоило мне мысленно облизнуться на стройные ножки или высокую грудь какой-нибудь девушки, как она немедленно начинала поправлять одежду. Немного поколебавшись, я счел это скорее отрицательным, чем положительным результатом, потому что просто поглазеть на проходящих мимо красоток теперь толком не получалось. Они чаще всего старались побыстрее от меня удалиться. Иногда бегом. Знакомые тоже отметили, что со мной что-то не то, но точную характеристику дать не смогли. Сказали только, что вид у меня угрюмый. Еще бы он не был угрюмым, когда хочешь колдовать, можешь колдовать, но колдовать почему-то не получается!

Но, так или иначе, полбалла я себе за эту способность добавил. В конце концов, пусть это и не то, чего я хотел достичь, но что-то ведь получилось!

— А чего я расстраиваюсь? — спросил я как-то сам себя. — Целительство — это не так уж и плохо! И для себя любимого пригодится, и зарабатывать можно, как квалификации наберусь. А много мне было бы толка с того же фаербола? Банк с ним наперевес грабить или, может, воду в котельной кипятить? Опять же, если начну прием пациентов, то про конкурентов довольно быстро узнаю, а это значит, с другими волшебниками, поопытнее, познакомлюсь. Может, они подскажут чего. Но до этого еще далеко. Раз грубым натиском магию не взять, будем действовать тоньше.

И я начал действовать тоньше. Пробовал спиритическими методами войти в контакт с духами… Жаль, но они не желали идти на контакт со мной. Пытался наделить предметы необычными свойствами. Если не считать необычным, что некоторые разломал, крутя в руках, то и это не получилось. Вырезал руны, раскладывал карты таро, пытался анимировать трупы насекомых, рыб и кур, даже завязывался в узлы при помощи йоги. Помогло. Правда, опять получилось что-то не то, что планировалось изначально. Когда я, пытаясь стать маленьким, как атом, резко встал в какую-то хитрую позу, то потерял равновесие и грохнулся на пол. И увидел себя со стороны. В смысле лежит на полу тело. Мое. А я на него смотрю откуда-то сверху, причем сам я стал каким-то полупрозрачным. Ой, и перепугался тогда! Хорошо хоть, спустя несколько секунд метаний и панических воплей, сообразил, что грудь у меня вздымается, а это значит — дышу. В общем, я как-то умудрился выйти из тела. Когда я это сообразил, то мигом вернулся обратно, машинально заживил расквашенный нос и пошел истреблять запасы валерьянки.

Еще полторы недели ушло на то, чтобы научить себя выходить из тела без неожиданного удара линолеумом по лбу. Трюк оказался жутко интересным, но абсолютно бесперспективным. Далеко уйти от моей бренной оболочки я так и не сумел: с каждым шагом сопротивление окружающей среды возрастало. Сквозь стены я, правда, в таком состоянии проходил легко… Но много ли в этом толку, если даже из квартиры выйти не получается? В общем, круг радиусом шесть метров от лежащего в трансе тела стал для меня пределом. Воздействовать из такого состояния на материальный мир у меня не получалось, предметы все так же не желали двигаться, а люди мои потуги привлечь их внимание игнорировали. Зато, кажется, животные меня видели. Во всяком случае, кошки — точно. Представители мурлыкающего племени, как домашние, так и бродячие, заинтересованно таращились в мою сторону всякий раз, как я выходил из тела.

На этом перечень оккультных успехов пока обрывался; метания по различным источникам, описывающим магию, дальнейших результатов не приносили. Никакие представители ночного дозора и других подобных организаций ко мне не приходили, а за попытку на паре форумов высказаться, что, мол, вот он я, маг и кудесник, я подвергся жестокому осмеянию.

Последние три ночи я работал с той областью знаний, которую первоначально счел чересчур опасной для профана, но за неимением в текущий момент времени альтернативы решил рискнуть. С демонологией. В ванной комнате, где не было окон, я расстилал на кафеле заранее приготовленный чертеж, расставлял свечи и читал заклинания. Воскуривать разные благовония, как рекомендовалось, я поостерегся. А то некоторые составчики хоть и не входят в список наркосодержащих препаратов, но с успехом могут их заменить. Гадай потом, какой демон вызван пентаграммой, какой собственным воображением. Приготовлены были и средства самообороны, на случай если на мои действия все же откликнется какое-нибудь не очень дружелюбно настроенное существо: святая вода из ближайшей церкви, осиновая заостренная палка, бензин в поллитровой бутылке с замотанным тряпкой горлышком, немного кислоты, слитой из старого аккумулятора в такую же емкость, несколько остро заточенных серебряных ножей, очень яркая вспышка из магазина розыгрышей и топор, причем не какой-нибудь плотницкий, а настоящий, мясницкий, лезвие которого годилось специально для разрубания плоти. Ружья, к сожалению, не было, но, с другой стороны, если ничего из вышеперечисленного на гостя из другого плана бытия не подействует, то чем поможет пуля?

— Кажется, я перестраховался, — со вздохом сказал я, пряча ножи в футляр для хранения столового серебра. — Выходит, и правда наука демонология не для чайников придумана. Или, может, поздно уже — все силы зла спят давно.

И тут в зеркале, висевшем на стене перед моим лицом, что-то отразилось. Ну как, «что-то»? Вереница искорок, вытягивающихся из точки в высокое, не меньше двух метров, веретено, которое медленно и величественно возникло на месте пентаграммы.

— Замедленное срабатывание, — ошалело пробормотал я, хватая на всякий случай осиновый дрын. — То ли об этом в гримуаре упомянуть забыли, то ли я и правда кого-то разбудил. Надеюсь, эта тварь не со времен Древнего Египта дрыхла, а то ведь наверняка проголодалась.

Искорки, которых с каждым мигом становилось все больше, вдруг разом погасли, а на месте светящегося веретена оказался человек. Обычный такой, без рогов, хвоста и крыльев. Хотя, если вспомнить, кого я призывал, то, скорее, он должен был обладать головой какой-нибудь твари, вероятнее всего шакала или собаки. Но нет, передо мной стоял довольно крепкого телосложения мужчина лет так сорока-пятидесяти с короткой прической. Даже глаза у него не светились. Зрачок, правда, в колеблющемся пламени свечей я рассмотреть не мог, но был уверен, что он круглый. Внешность у него была… Ну, не русская, точно. Волосы, в которых проглядывала седина, были черными, нос горбатым. Кепку бы ему и усы, так вообще вылитый торговец с рынка получится.

— Акрэссе… — затянул я подчиняющую молитву, не выпуская, однако, оружия.

Человек повел в мою сторону рукой, и плитка пола одним движением бросилась мне в лицо.

В себя я пришел так же резко, как и вырубился. Ужасно болел нос, кажется, я его сломал. Лежу в позе морской звезды на чем-то твердом и холодном, предположительно — на полу. Шевелиться не получается, руки и ноги надежно зафиксированы. Чем — не видно: голову не повернуть, ее тоже что-то держит. И неудобно так как-то держит, кадыком в зенит. Слышится чей-то тихий плач. Женский.

Первым делом я попытался убрать мешающую думать боль, призвав холод. Не вышло. И снова не вышло. И опять не вышло.

— Бесполезно, — сказал мужской голос в паре метров сзади от меня. — Магию использовать не получится. Старый урод, что приковал тебя, поработал надежно. Ты, кстати, кто?

— Роман, — представился я. — А ты?

— Вася. Но я не про имя. Ты по классу кто?

— В смысле? Школу я уже давно закончил.

— Ты что, в РПГ не играл ни разу? Я вот, например, паладин. Или что-то вроде. Во всяком случае, отстаивать свою правоту я предпочитаю кулаками и молитвами. Вот только в этом месте они почему-то не действуют.

— А… — протянул я, по-прежнему ничего не понимая. — Целитель. Вроде как.

— Понятно… А у тебя знакомые волшебники есть? Ну или хоть кто-то, кто может помочь? Инквизиторы, маги, вампиры, оборотни, да хоть Баба-яга в ступе?

Я от услышанного впал в ступор. Нет, в то, что все вышеназванные существа имеют место быть не только в легендах, я верю процентов эдак на девяносто. Благо есть причина. Но в то, что у меня среди них могут быть знакомые… Хотя, черт его знает, может, и есть, я же не орал направо и налево о своих способностях. Интернет-форумы не в счет, там, если покопаться, владык бездны на сайт как минимум трое найдется да еще плюс демиургов парочка.

— Значит, нету, — правильно истолковал мое молчание Вася. — Жаль.

— А тебе зачем? — спросил я.

— Да знаешь, как-то не очень хочется помирать на алтаре, — признался мне паладин, — но, похоже, придется.

— А мы на алтаре лежим? — удивился я, заподозрив, что самое худшее еще впереди.

— Нет, мы вокруг, — заверил меня Вася. — На самом алтаре, думаю, будет лежать этот хренов некромант. А ты вообще как к нему попал?

— Не знаю, — сознался я. — Я проводил ритуал, пытался разобраться со своими способностями, и тут какой-то полупенсионер грузинской наружности появился прямо у меня за спиной. А потом все. Финиш. И нос очень болит.

— А я по глупости попался, — пожаловался на судьбу паладин. — Почуял я, что из одного дома смертью и болью тянет так, словно это не маленький особнячок, а громадный концлагерь. Ну и пошел разбираться, что да как. Кастет и травматик взял, косуху с противоударной прокладкой надел, силу Господа призвал и через забор перелез. А дальше меня во всем моем прикиде как шибанет током! Очнулся я уже здесь, когда этот чернокнижник остальных крепил.

— Остальных? — удивился я. — Так нас здесь много?

— Много, — раздался третий голос, женский, но не тот, что плакал.

— О, нашего полку прибыло, — обрадовался паладин. — А ты кто, о прекрасная незнакомка?

— Лена, — представилась неизвестная. — Гот. И предупреждаю сразу, никого позвать на помощь без телефона не могу, хотя очень хотела бы. Меня поймали, когда я по кладбищу гуляла. Кто ловил, не помню, но я тогда не одна была, а с компанией человек в десять, так что просто так оглушить меня было бы затруднительно.

— А может, ты все-таки не гот, а некромант? — улыбнулся я. — Как я посмотрю, в этом зале неустановленное лицо грузинской наружности собирает исключительно волшебников и им подобную публику.

— Не, я немножко оборотень, — возразила девушка. — А тот тип, что нас тут собрал, никакой он не грузин, а итальянец.

— Откуда знаешь? — удивился паладин. — И как можно быть немножко оборотнем?

— Превращаться целиком я не умею, а вот маникюр иногда у меня отрастает такой, что камни царапает, да и прикус по полнолуниям ощутимо меняется. Хорошо хоть шерсти по телу нет. Ну еще намерения животных хорошо понимаю, — поделилась своей тайной невидимая собеседница. — А что это итальянец, я уверена, в Европу с родителями как-то ездила. Так что сицилийца от выходца с Кавказа отличу.

Плач усилился. Та, которая его издавала, кажется, была где-то слева, но точно не поручусь. Звуки, разносящие в гулком помещении, были странными. Как бы и членораздельными, но как бы и не очень.

— Вась, — окликнул я паладина, — а кто это плачет?

— Ведьма это, — откликнулся парень, — она в сознание еще раньше меня пришла и чернокнижника проклясть пыталась.

— Ну и?

— Ну он ей язык и обрезал.

— Как «обрезал»? — воскликнула Лена.

— Чик, и все, — мрачно сказал паладин.

— А ты откуда знаешь? — удивился я. — Ты можешь головой вертеть?

— Могу, — подтвердил паладин. — Меня иначе, чем вас, заковали, я не лежу, а сижу.

— Освободиться сможешь? — быстро спросила готка.

— Уже нет, — ответил нам новый голос, принадлежавший, судя по неизвестному мне акценту, человеку, чья родина была где-то далеко. Например, на знаменитом полуострове в виде сапожка.

Вслед за этим раздался сдавленный хрип, какое-то бульканье и подозрительное журчание.

— Прощай, целитель, — севшим голосом произнес Василий, — ты у него следующий.

— В каком смыс… — попытался переспросить я, и тут мне в горло вонзился нож.

Боль была адская. Я вообще боли боюсь. Способность соображать улетучилась с первыми струйками драгоценной крови, стремительно утекавшей через громадный разрез. Меркнувшим сознанием я кое-как осознал, что это все. Конец. И последней моей связной мыслью стало обиженное детское: «Не хочу!»

Я воспарил над истекающим кровью телом почти так же, как во время своих оккультных экспериментов, но в этот раз я не завис в воздухе, а начал медленно, но неуклонно, будто сдвигаемый невидимым прессом, продвигаться в сторону непонятного возвышения, бывшего, по всей видимости, тем самым алтарем, о котором говорил паладин Вася. Тут же мимо меня пронесся полупрозрачный силуэт, беспорядочно размахивающий руками, и провалился куда-то внутрь алтаря.

Я отчаянно пытался перебороть свое продвижение вперед, понимая, что ничем хорошим это не кончится, и, кажется, что-то даже получилось. Следующий полупрозрачный, как и я, силуэт всосался в непонятный предмет, похожий на чайное блюдечко, лежащее на алтаре. Еще один. И еще. Оглянувшись посмотреть, что происходит, я так растерялся, что расстояние, отделяющее меня от возвышения, сократилось на треть. Мы находились в пещере, несомненно, природной, но носившей следы деятельности человека. Тот свет, что я видел, давало несколько лампочек Ильича, которые вместе с толстыми нитками проводов свисали с потолка. Я рассмотрел людей. Десятки человек в разных позах вокруг каменного алтаря. Почти все без сознания, и только парочка отчаянно дергалась, крутила головами и пыталась мычать сквозь кляпы. Между ними ходил тот самый человек, который явился после проведенного мной ритуала и деловито перерезал глотки пленникам. Я вместе с еще полудюжиной бедолаг, которые уже не дергались, оказался ближе к возвышению и, видимо, поэтому был зарезан в числе первых. Труп рядом замер не в лежачем, а в сидячем положении, примотанный тонкими цепочками к большому бетонному блоку. Вероятно, это и был Василий.

Хнычущая ведьма, девчонка лет пятнадцати, оказалась примерно в середине своеобразного строя. Боюсь, к тому моменту, когда этот чертов колдун до нее доберется, она свихнется от ужаса.

Несмотря на мои отчаянные дергания, алтарь с лежащим на нем медальоном, а что это было не блюдце, а большой медальон, я успел рассмотреть, неотвратимо приближался. Новые силуэты обгоняли меня и исчезали внутри. Конвейер смерти работал бесперебойно, до тех пор пока в него неожиданно не попали одновременно две души. Их втягивание как-то не заладилось. Они замерцали, стали буквально разрываться на части и таять. Прозрачные лица исказились гримасами боли, но из перекошенных ртов не донеслось ни звука.

«Блин, меня же вместе с ними перемелет, — сообразил я, из последних сил цепляясь за воздух уже в считаных сантиметрах от каменного возвышения. — Надо что-то делать. Но что?!»

И тут в медальон врезалась третья душа. Первые две провалились внутрь колдовского амулета рывком почти по плечи.

«Вот оно, — понял я, — надо попробовать пропихнуться внутрь этой фигни, как пробка в бутылку. Хуже сделать себе уже вряд ли можно, но хоть плюну в кашу этому старому хрену напоследок».

И я, перестав упираться, рванул вперед, врезавшись всей своей волей в исчезавшие в поверхности амулета макушки силуэтов и одновременно отталкиваясь от почти протолкнувшей их внутрь фигуры. Меня как будто со всех сторон скребанули теркой, обдали кипятком и жгучим холодом одновременно. Хуже всего было ногам: их буквально разрывало на части. Но всасывающая граница амулета уже была пройдена, и я оказался внутри. Под призрачными ногами виднелись контуры чего-то размером со стадион, скрывающиеся в слабо переливающемся фиолетовом тумане. Навстречу моему порядком ошарашенному злоключениями духу из глубины бросилось что-то среднее между червем и кальмаром. Во всяком случае, оно было длинное, вытянутое и с щупальцами.

Не желая попасть в загребущие хваталки этой неведомой угрозы, я рванулся обратно, но был сбит пролезшей в амулет очередной душой. А затем я поступил, честно говоря, по-свински. Схватил свалившегося на меня бедолагу, который почему-то перестал шевелиться, за ногу и заслонился им. Его тотчас же обвили белесые щупальца. Не знаю почему, но к этой твари я почувствовал вдруг такое омерзение, что моментально выпустил свой живой щит. В фиолетовом тумане я успел рассмотреть еще десяток или два таких существ. Не оставалось никаких сомнений в том, что стоит мне остаться на виду, как они тут же заинтересуются этакой аномалией. Висящий рядом силуэт человека старательно оплетался конечностями кальмароподобной твари. Свободными оставались только кисти и ступни. Меня, судя по всему, не заметили, во всяком случае, ловить не пытались. Глаз на плоской морде твари, снабженной венчиком тонких усов, точно не было. Как она ориентировалась в пространстве, оставалось загадкой. Может, по запаху? Тем временем существо закончило оплетать душу щупальцами и, постепенно набирая ход, куда-то ее потащило. Ну и меня вместе с ней, так как я вцепился мертвой хваткой в ногу силуэта. К счастью, на воблер имени меня ни одна из здешних обитательниц не клюнула.

Мой «буксир» остановился и, резко изогнувшись, зашвырнул транспортируемую душу в нечто напоминавшее клетку из чистейшего света, перевитую полосами антрацитово-черной тьмы. Я же приземлился на «крышу» этого сооружения и зашипел от боли. Она обжигала, как раскаленное железо! Быстро скатившись с этой странной конструкции, я замер, приготовившись драться с непонятным червяком-переростком, но этого не потребовалось. Тварь уже развернулась и унеслась вдаль. А меня оставила. Не заметила. Кажется, я оказался прав: ориентируется это существо только благодаря осязанию.

Оглядевшись, я пораженно присвистнул. Вокруг было огромное сферическое пространство, заполненное такими же клетками, как та, на которой я чуть не изжарился, только пустыми. Их было много. Очень много. Гораздо больше, чем людей в пещере, где я… умер. Ладно, посмотрим правде в глаза. Я — мертвец, или, если быть точным, душа, чье тело уже начало остывать. С другой стороны, я мыслю, а значит, существую… Да, я точно существую.

Еще одна червеподобная тварь, а может, даже та же самая метнулась вверху, сжимая в щупальцах очередную душу. Я замер, боясь пошевелиться, но существу, похоже, не было до меня никакого дела. Она забросила свою ношу в пустующее переплетение линий света и тьмы и снова унеслась к крутящимся в безумном хороводе собратьям.

Так повторилось еще три или четыре раза. Потом вдруг все пространство вокруг залил пылающий свет. Твари оказались не немые. Они вопили так, словно их резали. Хотя их жгли. И я вопил вместе с ними. Боль, по сравнению с которой перерезанное горло и мясорубка на входе в амулет казались детскими игрушками, охватила все мое тело. Я кричал, и кричал, и кричал, сжигаемый пламенем. Единственным местом, в котором, как мне показалось, не было безжалостного света, были клетки. На одних инстинктах, ощущая, как сгораю заживо, я рванул туда, и… боль кончилась. Ушла. А проем в клетку исчез, заперев меня внутри вместе с неподвижной полупрозрачной фигурой. Стремительно рассыпающиеся на куски твари таяли прямо на глазах, а в центре сферы образовывалось кое-что новое. Похожее на… платформу.

К моей ноге что-то прикоснулось. Я от неожиданности дернулся вверх и врезался полупрозрачной макушкой в потолок. Не то чтобы больно… будто о подушки стукнулся. Вроде и мягко, а наверх не пускает. Бросив взгляд под ноги, я от души выругался. Пол клетки, ранее казавшийся переплетением лучей света и тьмы, стремительно видоизменялся: становился монолитным и зеленел, оплетая замершую в неподвижности душу чем-то вроде вьюна, один из усиков которого беспокойно шевелился в том месте, где мгновением раньше была моя нога. Решив, видно, что ему показалось, «растение» вернулось к имеющейся в наличии цели, опутав ее паутиной старательнее, чем паук опутывает муху. Силуэт моего сокамерника оказался полностью погребен под слоями жуткой растительности, и тут по ним пробежала короткая дрожь, и буйство зелени стремительно увяло, на глазах потускнев и осыпавшись. Теперь в клетке остался не полупрозрачный силуэт, а статуя человека, опутанного то ли обрывками изменившегося плюща, то ли какими-то толстыми нитями.

Лишь одна из веточек вроде была жива. Она поменяла цвет на кроваво-красный и протянулась куда-то за пределы клетки, пройдя в щель между «прутьями». Да и на веточку она больше не походила, скорее, на провод. Я, зависнув под потолком, ждал других гадостей, но их не было. Только нить, отходящая от статуи, вдруг загудела, как кабель высокого напряжения. Проследив взглядом, я увидел, что она переплетается с такими же и тянется к завершившей свое формирование платформе. От каждой клетки отделялись похожие отростки кроваво-красного цвета и сходились в центре странного места.

Получившаяся конструкция все больше и больше напоминала беседку. Нечто вроде креслица начало медленно вырастать в ней из пола. И я, кажется, понял, для кого оно предназначено. Для колдуна. Того самого, который меня, да и всех остальных убил!

Первой мыслью было попробовать подлететь к этой фигне поближе и свернуть уроду шею, как только он появится. Второй — что мы с ним в разных весовых категориях. Порядка на два-три. Третьей — что надо прятаться.

Резонно рассудив, что, кроме моего безмолвного собрата по несчастью, здесь ничего нет, я решил еще раз призвать удачу и скользнул за спину уже второй раз выручающей меня души. Авось она заслонит меня снова. Авось прутья помешают разглядеть, что за ними прячусь я. Во всяком случае, мне через них ну очень плохо видно. Авось колдун в мою сторону и не посмотрит, ну хоть какое-то время! А потом… потом будет потом!

Беседка завершила свое формирование, и тотчас же из сгустившегося в кресле тумана вперед шагнул человек.

— Да! — Его крик разнесся по всей сфере. — Я сделал это! Темница душ теперь моя!

Тотчас же часть красных нитей, из которых и состояла беседка, упала вниз, одев человека в нечто вроде лат конквистадоров, соединенных с породившей их основой пуповинами. Картинка получилась хоть и жутковатая, но забавная. Этакий Дон-Кихот, родившийся сразу в доспехах.

— А вы молчать, канальи! — обращался он неизвестно к кому, но быстро разошедшиеся по соединяющим клетки и платформу побегам сполохи синего огня раз за разом атаковали статуи. — Молчать… когда… говорит… хозяин!

Сцена чем-то напоминала картину избиения персидским царем Ксерксом моря, утопившего монарший флот. Вот только вместо слегка спятившего полководца и большого объема воды здесь был окончательно рехнувшийся колдун и десятки статуй. Хотя… может, это действие не так и бессмысленно? Судя по долетающим до моих ушей проклятиям и богохульствам, щедро расточаемым итальянцем, он сейчас ведет нешуточный бой с невидимыми противниками… а может, и с видимыми. Со статуями. Точнее, с теми, кто в них заключен. С людскими душами. Мало-помалу накал непонятного противостояния угас. Синий огонь атаковал статуи все реже и реже, однако он представлял собой уже не маленькие огоньки, а настоящие огненные мячики.

— Неудачно я выбрал тип конструкции, — раздался голос колдуна, — пожалуй, последовательное соединение все-таки лучше.

И клетки, как цирковые львы по указке дрессировщика, пустились в пляс, не оборвав тем не менее связывавших их с беседкой красных жгутов. Новый порядок, в котором они застыли, был строго геометрическим. Почти впритык к платформе встали четыре клетки, в каждую из которых упирались жгуты от еще четырех, в свою очередь тоже соединенных с четырьмя… В общем, получилась цепочка. К несчастью, мое убежище попало в число особо приближенных к колдуну и находилось теперь во втором ряду. Однако убийца не заметил, что одна из его жертв находится не совсем в том состоянии, в котором должна была бы находиться.

— Так-то лучше, — хмыкнул он. — Теперь даю вам время привыкнуть друг к другу, но запомните: за бунт накажу всю четверку и вполсилы всех ее соседей!

И исчез. Просто растворился в фиолетовом тумане, заменявшем здесь воздух. А я остался в клетке осознавать свои грустные перспективы. Нет, сначала я пробовал бороться… Пытался просочиться сквозь прутья, ковырял полупрозрачными руками статую своего сокамерника, даже кроваво-красный побег пробовал отломать! Безрезультатно. Что бы я ни делал, результат — ноль. А потом я впал в какое-то мучительное оцепенение, словно заснул с открытыми глазами. Не мог пошевелиться, не мог перевести взгляд, не мог даже толком думать. Так, ворочалось в сознании понимание, что что-то со мной не то… К тому же и свет померк… до черноты.

Очнулся от того, что к моим губам прикоснулось что-то невероятно вкусное. Рефлекторным движением я заглотил этот дар судьбы и тут же осознал, что снова вижу, способен связно мыслить, двигаться и даже слышать звуки. Громкие такие звуки. Брань.

— Жалкий червь, узри же мою новую силу! — Знакомый ненавистный голос было прекрасно слышно. Может быть, потому, что ничто больше звуков не издавало. Вообще. Никаких. — Как тебе это, Джузеппе?! А?! А это тебе за то, что едва не подвел меня под гильотину! Не нравится? Ну ничего, утешься тем, что это только начало!

Колдун, снова напоминающий марионетку-рыцаря на веревочках в руках умелого кукольника, производил непонятные манипуляции. Он, судя по возгласам, с кем-то дрался. Опа! Что-то вроде шлема, находящегося на его голове, треснуло и рассыпалось под невидимым ударом красными хлопьями, разлетевшимися по гигантской сфере. Впрочем, это была явно не первая партия подобного мусора. Казавшееся громадным пространство было наполнено хаотически перемещающимися ошметками. Вон даже ко мне в клетку парочка залетела. Интересно, из чего они состоят? Я дотронулся до одного непонятного объекта, и он мгновенно впитался в мою руку, а на губах тотчас появилось знакомое вкусовое ощущение. Ого! Моя конечность стала заметно менее прозрачной. Какой эффект! Может, другой оставшийся объект тоже на что-то путное сгодится? Хотя… Нет, повременю. А то стану слишком плотным, и колдун меня заметит. Как он там, кстати?

Мой взгляд снова вернулся к сцене получения колдуном невидимого, но от этого не менее ощутимого удара. На этот раз в клочья разлетелся правый наруч. Правда, с потолка беседки мгновенно упала замена, самостоятельно занявшая место поврежденного. Раздавшийся вопль зазвучал в моих ушах сладкой музыкой. Это что же получается? Кто-то избивает в реальном мире эту сволочь, а красные нити, которые он тянет из своих жертв, обеспечивают ему преимущество в бою? Надо думать… Не зря же он перебил такую прорву народа… Надеюсь, неведомый Джузеппе укокошит этого урода, и пусть я после снова окунусь в забытье, похожее на смерть, но это того стоит!

Накаркал! В смысле сглазил. Старикан явно выигрывает. Дергаться и махать руками, как мастер школы пьяного боя, перестал, стоит смирно и речь победную толкает:

— Джузеппе, мой старый друг, что же ты молчишь, а? Ах да, понимаю, понимаю, сожженным горлом тяжело говорить. Странно, что ты вообще еще жив, отрыжка плебея. Признаться, я считал тебя куда менее опасным соперником… Да, хорошо, что прежде, чем уладить небольшие разногласия между нами, я спрятал козырь в своем рукаве. Пытаешься незаметно для меня исцелиться? Да ради бога, просто умрешь здоровым, так будет даже лучше. Думаю, твоя душа слишком хороша для преисподней, куда ей следовало бы попасть после смерти тела. Да и потом, какой смысл отправлять тебя в ад, где твоих торговых партнеров и должников наберется не одна сотня? Эй, слышишь меня, ублюдок, смерть уже идет за тобой! Чего ты там спишь? Кого ты зовешь? Гм… рехнулся, что ли, или просто не можешь достойно умереть? Станет ради тебя один из младших архидемоно… а-а… А-А-А-А!

Если до этого отчаянного вопля подыхающего в муках животного фигуру в латах с заключенными в клетках статуями соединяли словно бы красные нити, то после они разом превратились в канаты, а защита самого колдуна видоизменилась и стала похожа на облако, от которого во все стороны разлетались красные хлопья… Минуточку! Так ведь его убивают!

И тут колдуна разорвало. Просто приподняло немного вверх и рвануло в разные стороны. Ноги, руки, лихорадочно пытающиеся ухватиться за уже оторванную голову, сама голова, туловище — все разлетелось по беседке, фонтанируя уже прямо-таки потоками алых хлопьев, которые очень быстро поблекли и пропали. А спустя несколько секунд там, где прежде стоял колдун, появилось… нечто. Нечто страшное.

Сперва я принял появившуюся фигуру за панка с растрепанным и отливающим багровым светом ирокезом. Вот только почему-то от этого панка хотелось оказаться как можно дальше. Лучше на другой планете. Спустя несколько секунд мое перепуганное сознание сообразило, что детали, которые я первоначально принял за торчащие в разные стороны волосы, — это рога. Не особо длинные, почти не ветвистые, но на вид очень острые и опасные. А уж прикоснуться к ним… Да при одной мысли об этом меня обуял прямо-таки панический ужас.

— Хе! Забавную штучку соорудил этот смертный. — Если бы я уже не был мертв, от этого голоса точно бы заполучил инфаркт. Помнится, видел я прибор, отпугивающий крыс ультразвуком… Какое негуманное изобретение! Если несчастные грызуны пугались так же сильно, как я, или даже вполовину меньше, хорошая доза мышьяка оказалась бы предпочтительнее!

Тем временем демон, а в том, что это был именно он, не осталось никаких сомнений, начал… вытягивать из статуй их полупрозрачных обитателей! Сразу полтора десятка душ были вырваны красными канатами из разваливающихся на глазах убежищ и, стремглав преодолев отделяющее их от твари расстояние, нанизаны на рога. Вопли раскатились по сферическому пространству, но тотчас смолкли. Полупрозрачные силуэты оказались втянуты в чудовищные отростки. Возможно, мне это только показалось, но багровый свет от них стал немного ярче.

— Пожалуй, хватит, — решил демон, — не буду ломать такую ценную вещь, лучше продам.

И исчез.

Я снова оказался предоставлен самому себе и безжалостному течению времени. Испытанные эмоции мало-помалу стали забываться, появилось чувство апатии. Ну уж нет, я буду бороться сколько смогу! Второй красный лоскуток неведомо чего распался, поглощенный моим телом. Понаблюдав за процессом, я обнаружил, что он как бы разделяется на множество разноцветных нитей, которые добавляют мне материальности. И этими нитями в определенной степени можно управлять. Я мог заставить их скопиться в определенном участке тела или, наоборот, расползтись в разные стороны. Даже если они покидали мое тело, то сохраняли с ним связь, и я их чувствовал и даже в какой-то мере мог слегка ими шевелить. В фиолетовом тумане от меня тянулась тонкая полупрозрачная красная ниточка, напоминающая леску… Леску? Эврика!

Просунуть между прутьями клетки такое импровизированное орудие оказалось легко, а вот поймать им кружащие тут и там красные хлопья — занятие для очень и очень терпеливой личности. Или для той, у которой нет другого выхода. Зато с каждым поглощенным кусочком этой странной материи я чувствовал себя все лучше и лучше, а длина нити, которую я закидывал в поисках добычи, неуклонно увеличивалась. Более того, мне удалось создать еще одну нить. Третью. Четвер… На четвертой я застопорился. Нет, создать-то я ее создал, но упустил первую. Дальнейшие попытки положительных результатов не принесли. Больше трех нитей я не мог контролировать. Ну и не надо! Мои ловчие снасти протянулись уже почти на одну десятую часть всего того огромного пространства, в которое я был заключен. Сбор ресурсов значительно замедлился, так как все доступные хлопья в зоне досягаемости я уже поймал, а остальные хоть и перемещались на первый взгляд абсолютно бессистемно, но в сектор, где до них можно было бы дотянуться, не заходили.

Остановив сбор добычи и втянув нити обратно, я осмотрел себя и пораженно присвистнул. Мало того что я больше не был полупрозрачным, я светился от переполнявшей меня энергии! Настроение было отличное, хандрить не хотелось совершенно, и даже воспоминания о колдуне и демоне не казались уже такими страшными! Сам себе я казался очень умным, ловким и хитрым… В общем, было полная картина того, что пьян. Несильно, но заметно. Правда, что-то подсказывало мне, что собранной энергии хватит если и надолго, но не навсегда. Вернее, что я медленно, но неуклонно ее расходую и если не хочу вернуться к прежнему полупрозрачному состоянию, а за ним и к беспамятству, то надо что-то делать.

Сначала внимательно осмотрел статую рядом и канат, связывающий ее с беседкой. Канат на мои потуги сделать с ним хоть что-то реагировал с пугающей стойкостью. Не поддавался ни в какую: от него не то что кусочка, крошки не удалось отщипнуть! С материалом статуи была та же история. Волей-неволей пришлось взяться за клетку. Новая попытка разогнуть прутья, не обращая внимания на появившуюся боль, ставшую, к слову, куда более терпимой, чем раньше, дала результат. Теперь чувствовалось, что преграда преодолима. В принципе. Похожие ощущения обычно возникают, если упираешься лбом в кирпичную стену. Теоретически ты можешь ее сдвинуть. Будь она в разобранном виде, ты бы ее перетаскал на новое место за два-три часа. Но вот прямо сейчас и голыми руками сделать ничего не получится. Хотя…

Вновь выпущенные нити схватились за ближайший кусок разломанной демоном клетки и рефлекторно отдернулись, получив ожог. Но я смог пересилить себя и, ежесекундно меняя рабочие конечности, подтянуть этот кусочек к своей темнице. А дальше в ход пошла национальная особенность. Русский человек, если дать ему много времени, может сломать, раздолбать и растащить все, что угодно. Время у меня было. И ломик…

Удар по кроваво-красному побегу, и на пол упала она, добыча! Лоскут, столь прекрасно мной усваиваемый, отделился от своего источника, на несколько секунд повысившего интенсивность гудения, а затем был мной подхвачен и впитан. Вот только на полосе света, которая жглась болью, остался след, напоминающий зарубку. Думаю, десяток-другой таких ударов, и мое импровизированное орудие разломается. Хотя небольшой запасец у меня еще есть… но именно небольшой. В основном куски распавшихся клеток либо слишком велики, либо слишком малы, чтобы служить для пользы дела. Что ж, значит, придется избрать другую цель. Статуя или клетка? Конечно, клетка!

Удар. Еще один. Еще. Руки жжет. Делаю короткий перекур. Результаты работы пока малозаметны, но они есть. А это значит, что продолбить путь наружу — дело времени.

Глава 2

Запас энергии медленно, но верно подходил к концу. Я облазил все громадное пространство сферы, в которую оказался заключен, но безрезультатно. Ни одного алого лоскутка не нашел. Разломанные демоном клетки, благодаря которым я смог отломить пару таких вкусных кусочков, давно кончились, и больше добывать себе пропитание было нечем. Разум медленного угасал, но я уже не чувствовал страха… Давно уже вообще ничего не чувствовал, что само по себе было недобрым признаком. Я завис над креслом посреди беседки и бессильно застонал. Столько энергии, так необходимой мне, и я не могу до нее дотянуться. Беседка буквально пульсировала в фиолетовом тумане от накопленных в ней запасов, но, увы, я не мог отщипнуть ни кусочка. То, что приспособлено для нужд живого, не годилось для призрака. Отчаяние, которое овладело мной, понял бы разве что человек, умирающий от жажды, находясь в пруду.

Эх, если бы я только знал! Тогда, когда я выбрался на свободу, я так бездумно тратил энергию! Ее было так много! Каждая красная нить, тянущаяся от пленника в клетке, оказалась чем-то вроде трубопровода, оканчивающегося в небольшом резервуаре за креслом, которое я назвал троном. И в нем после колдуна оставалось столько энергии, что, казалось, ее хватит навечно! Запасы в этом своеобразном резервуаре хранились в переходной полужидкой форме, я мог их усваивать, хуже, правда, чем хлопья, но мог. А еще у энергии была твердая форма. Именно она, судя по всему, и послужила материалом для формирования пола, стен и потолка беседки. Ну и «трубопроводов», естественно. И вот эта самая твердая форма моих усилий не замечала. Она была пригодна для питания примерно в той же мере, что и глина. Затвердевшая. Да, резервуар был велик, и в нем энергии было не просто много, а очень много. Но она кончилась. Были, правда, еще остатки, задержавшиеся в «трубопроводах». И все их я выскреб из сосудов, сообщающихся с беседкой, до самых клеток, где мои ловчие снасти как обрезало невидимым ножом. Каждую из ста сорока двух труб, а именно столько пленников осталось здесь после визита демона, я не обделил своим вниманием.

На что я тратил энергию, глупый болван, на какую чушь! Я старался изменить свой облик, чтобы он стал более приспособлен для битвы с тем, кто придет сюда. А в том, что амулет с заточенными в нем душами скоро обретет хозяина, я не сомневался… Ну и что с того, что я теперь выгляжу не просто призраком, а призраком в доспехах? Пока еще в доспехах… Оружие, которое было создано, я уже развоплотил, чтобы хоть ненадолго продлить свое существование. Как я был глуп, как глуп! Я создавал из энергии разные инструменты, чтобы попытаться сокрушить чужие клетки или освободить пленников… Две разрушил, а толку? Как стояли статуями, так и стоят. Я пытался пробить поверхность сферы, представляющую из себя все тот же клятый туман, только сгустившийся до плотности, когда в нем уже нельзя передвигаться. Единственным эффектом, которого я достиг своими метаниями, стало то, что запасы, казавшиеся неистощимыми, подошли к концу гораздо быстрее, чем могли бы.

Мысли становились все более тягучими, и ситуация, в которую я попал, перестала быть поводом для беспокойства, поле зрения сузилось до одного-единственного места — трона, на котором мог возникнуть новый хозяин амулета.

Неожиданно туман над креслом сгустился, образовав человеческую фигуру. Красные канаты спустились с потолка беседки, окутали формирующийся силуэт и стали накачивать его своим содержимым, хранящимся, видно, в такой форме про запас. Возможно, в резервуар тоже начала поступать энергия из клеток, но проверить это было некому. Я напал на человека раньше, чем успел сообразить, почему это сделал. Да! Я вспомнил, почему я напал на него: из раненого колдуна тоже вылетала она! Такая желанная пища! Амулет старательно наполнял человека энергией, тот усваивал ее, а я вырывал ее из него, не обращая внимания на суматошные попытки защититься! Но возможности магического предмета превышали мои во много раз, противник отбросил меня, уже начав светиться от переполняющей его силы. Взвыв от отчаяния, я рванулся вперед, впечатываясь в его силуэт всей своей волей. Человек растерялся и не смог мне ничего противопоставить. Он как-то странно покачнулся, и я… оказался одновременно и внутри сферы, и в реальности! Хорошо освещенное помещение, огромные окна с цветными витражами, какие-то желтые статуи и… знакомый медальон на подушечке в моих руках. Большой палец левой руки слегка касался его ободка.

— Нрыва, чего ты застыл? Отнеси эту вещь в покои для занятий тайным, — велел мне откуда-то сбоку голос телохранителя, и я, согнувшись в церемониальном поклоне, попятился задом до тех пор, пока не оказался в коридоре, миновав верную стражу мессира. Ну ни фига себе молодчики! Такое чувство, что их папой был йети, а мамой чемпионка мира по сумо… И речь какая-то странная. Что это за щебетание вместо языка? Ой, какие непочтительные мысли, если хозяин узнает о таком проступке ничтожного Нрывы, то сурово накажет… Стоп! Какой хозяин?! Ну… мой хозяин. Великий маг и чародей мессир Сонеди… Стоп! Какой на фиг Сонеди?! Тот, что перекупил меня у графа Тонрезо два десятка лет назад и сделал свои личным слугой.

Я прислонился к стене и сполз на пол. Меня мутило, и жутко хотелось есть, в голове был бардак, я чего-то боялся и кого-то ненавидел… Во внутреннем слое амулета, там, где была сфера, заполненная туманом и клетками, в беседке врукопашную боролись две фигуры. И та из них, что была полупрозрачной, проигрывала.

— Тебе плохо? — Рядом со мной присел на корточки стражник. — Хозяина позвать? Да положь ты эту штуку, знаешь же, что здесь ее украсть некому.

Силуэт человека во внутреннем пространстве амулета взбрыкнул и отшвырнул меня. Но я вцепился в него как клещ и не отпускал, понимая, что едва лишь сделаю это, как снова пропаду из реального мира.

— Не зови его могущество, — одними губами прошелестел кто-то, но не я. — Рассердишь. Он куда-то собирается… Не надо… Я дойду… Встать помоги…

Тут я отвлекся от попытки взять под контроль чужое тело и сосредоточился на борьбе душ, оттеснив неведомую личность подальше от кресла и изолировав ее от наделяющих могуществом потоков. Изменившиеся руки пробили незваного гостя напротив тех мест, к которым были присоединены канаты. Таким образом, прежде чем дойти до человека, энергия должна была пройти через меня… А я ее перехватывал. Почти всю. В любом случае в несколько раз больше, чем доставалось моему противнику. С каждым мгновением борьбы он все больше отдалялся от победы.

— Отпусти! — заверещал тонким противным голосом соперник.

— Ага, щас! Подпрыгни.

— Отпусти меня, злобный дух, я подпрыгну.

— Ты меня слышишь? — поразился я. Надо же, впервые я разговариваю с кем-то внутри амулета! Впрочем, нет, это не речь: звуков я не издавал, да и интонации… Никогда не чувствовал их так ярко. Слишком ярко. Скорее, в диалогах внутри этого странного артефакта используется нечто вроде смеси эмпатии и телепатии. Но об этом можно подумать позже. А сейчас я заматывал душу этого человека в свою энергию, как паук муху патиной.

Тело, которое мы никак не могли поделить, и правда попыталось подпрыгнуть. Со стороны это, наверное, смотрелось весьма странно.

— Отпусти! — продолжал упорствовать человек.

— Слушай, где бы мне прилечь? — сказал я стражнику и неожиданно понял, что больше не знаю, как его зовут. И что спросил я на русском, а не на том языке, на котором стоит к нему обращаться. А между тем воин явно недоволен. Стоит, хмурится, смотрит на меня и что-то щебечет. Спрашивает то есть. Пришлось спешно разматывать… Нрыву. Кажется, так его/меня зовут? Ой, блин, много отмотал, а ну обратно! — Все, я в порядке, — выдал наконец я, установив шаткое равновесие. Мне идет две трети энергии, а хозяину тела треть. Мы оба в сознании и имеем доступ к телу, но я его контролирую и даю добро на каждое движение, каждое слово. Только в таком виде я, именно я, могу передавать управление человеку, понимая, что в любой момент могу вернуть его себе. Вот только с полной самостоятельностью я утрачу память, а заодно и навыки слуги колдуна.

Меня, уже меня, подняли и повели куда-то по коридору. Что характерно, знакомое золотое блюдечко, украшенное резьбой в виде неизвестных рун и синим камнем в центре, не просили посмотреть, а напротив, косились на него с опаской. Видимо, у стражников хватило ума соединить два и два, то есть амулет и плохое самочувствие. Остановились мои конвоиры только перед дверью, один взгляд на которую любого уверил бы, что ничего хорошего за ней быть не может. Кто же прячет хорошее за дверью, инкрустированной человеческими черепами? Тем не менее меня буквально впихнули внутрь, пообещав отпоить вином, как только выполню приказы мессира.

В общем, пока я добирался до места назначения, уже слегка разобрался, кто я и что я. Оказывается, напав на слугу, неосторожно задевшего рукой магический амулет, я применил один из любимых трюков призрачной братии. Одержимость. И теперь я уже был не трусоватым паркетным шаркуном Нрывой, а самим собой, неудачливым оккультистом Романом, который получил доступ к способностям и памяти захваченного мной тела. Впрочем, никаких способностей, кроме общечеловеческих, у слуги не было. Да и те были в прямом смысле урезаны, ведь помимо всего прочего Нрыва числился еще и смотрителем за наложницами хозяина. И память у этого субъекта оказалась весьма куцей: мне ее едва-едва хватило, чтобы понять, что я не на Земле. Насколько я понял, сопоставив известные ему слухи и сплетни о мире за дворцовыми стенами, где он бывал только мимоходом, демон, убивший зарезавшего меня колдуна, продал амулет с заключенными в нем душами в какой-то иной мир. Ибо в нашем мире одна Луна, а не три. Об остальных отличиях оставалось только гадать, но, судя по всему, я исполнил мечту многих начинающих чародеев и завзятых толкиенистов. Попал в мир меча и магии. Мертвым, правда, но тут уж как повезло. Или, правильнее, не повезло.

Оторвавшись от грустных мыслей, я поймал себя на том, что едва не положил подушечку с амулетом на стол. Ой-е! Да ведь если бы прервался контакт моего узилища с этим телом, то оно немедленно бы позвало своего хозяина. А тот даже по местным меркам, где на публичную казнь в виде медленного четвертования смотрели как на развлечение, считался очень злым и жестоким черным магом. Отсюда надо делать ноги! И быстро! Вот только… Как удобно, что на слугу оформлены все допуски в местной системе безопасности. Правда, на нем же и целая куча подчиняющих заклятий висит, не позволяющая ему много чего, но вот защита здания однозначно считает эту персону за прямого эмиссара хозяина и допускает сразу в несколько мест, попасть куда постороннему невозможно, но очень хочется: в лабораторию, сокровищницу и гарем. Впрочем, самому Нрыве все три святая святых без надобности, так как он неграмотен и туп, не имеет возможности выйти с территории дворца без хозяина под страхом немедленной остановки сердца, да вдобавок ко всему и евнух. Трогать магические артефакты и фолианты, в обилии имевшиеся в лаборатории чернокнижника, я не стал. Слуга помнил, что его хозяина пару раз все-таки обворовывали, но свое барахло он неизменно находил по магическому следу, после чего удачливые грабители умирали, как правило, долго и мучительно. А вот золота из казны выгреб десятков пять монет. Большую сумму было бы трудно спрятать в одежде, да и недостаток финансов на общем фоне оказался почти незаметен. Что такое пятьдесят рядом с тысячами? Довольно хмыкнув, заныкал монеты по разным потайным местам вроде кошеля в поясе и подкладки кафтана, после чего ринулся вниз, барабаня по длинной лестнице подошвами. План мой был прост. Раз из дворца чародея это тело выйти не может, нужно его поменять. И позаботиться о дальнейшем молчании слуги.

Сознание Нрывы, уловив мои мысли, панически заметалось, но деваться ему было некуда. Следующим хозяином амулета, в котором я вынужденно оказался расквартированным, стал ночной сторож, который, как знал слуга чародея, днем отсыпается в казарме, расположенной в саду. Этот человек пользовался полной свободой передвижения. Самым важным, что ему доверили, была дверь во внутренние покои дворца.

Незаметно исчезнуть из логова колдуна оказалось очень просто. С помощью тайных ходов, коих в стенах дворца насчитывалось едва ли не больше, чем обычных коридоров и галерей. Нрыва их все знал. Ну или думал, что все. В любом случае, мне хватило.

Просочиться внутрь каморки удалось почти бесшумно, похрапывающий на топчане бугай даже не проснулся. Соседей, как я убедился, не было: все ушли в город развеяться. Теперь предстояло самое сложное. Зажав амулет в руке Нрывы, я вложил его в ладонь спящего и сомкнул на золотом круге пальцы стражника, одновременно отворяя свою темницу и нанося по вопящему от ужаса сознанию слуги самый мощный удар, на какой оказался способен.

Краткий миг ожидания, за который я, если б мог, обязательно поседел бы, — и в беседку попало еще одно сознание, но было оно каким-то вялым и едва шевелилось. Сопротивления стражник не оказал. Просто не успел, я захватил его раньше, чем он окончательно проснулся и огляделся по сторонам в поисках слуги. Нрыва слабо ворочался на полу. Кажется, знакомство со мной оставило ему неприятные воспоминания. Хмыкнув, долбанул его по темечку. Опытный воин, чьим телом и навыками я воспользовался, прекрасно знал, как лишить человека сознания, не убивая его. Наконец-то его разум полностью восстановился после сна, и стражник попробовал сопротивляться. Бесполезно. Используя его как своеобразный насос для выкачивания из клеток силы, я опутывал душу человека все новыми и новыми полотнищами энергии, так хорошо показавшими себя в борьбе с Нрывой.

«Попался, — подумал стражник. — Так и знал, что служба на этого упыря ничем хорошим не кончится».

Человек крепился, но чувствовалось, что он в сильнейшем ужасе перед сверхъестественным. Прекрасно его понимаю: находиться одновременно в громадной сфере, заставленной клетками, и в собственным теле, занятом чужаком… Да, это может напугать кого угодно.

«Поможешь — сумеешь выжить, — послал ему свою мысль я. — Будешь мешать, нас поймают, и тогда я тебя убью».

Он, естественно, не поверил, но дергаться перестал, решив, что справиться с порождением темной магии, то есть со мной, сам не в состоянии. Монеты, которые я вытащил из различных тайничков на теле Нрывы, его заметно порадовали. Сумма, видимо, была не маленькой. И тут наконец-то у него закончились запасы энергии, и его душа заснула, сделав меня полноценным хозяином тела.

Я порадовался тому, что снова полностью контролирую ситуацию, быстро оделся в дорожную одежду, прихватил из прикроватного сундучка личные сбережения стражника и уже было вышел из казармы, но задержался, бросив взгляд на тело слуги.

«Жаль его, но свидетели мне не нужны. Незачем купившему амулет чародею знать, что в нем есть не предусмотренные планом жильцы», — с пугающим цинизмом решил я и полоснул лежащего без сознания человека засопожным ножом по руке. Он истечет кровью через несколько минут: я уже успею покинуть дворец. По горлу, конечно, надежнее, но вдруг темный маг сумеет ощутить смерть слуги и заинтересуется? Пусть уж лучше окажется перед остывающим телом. Мертвые тоже могут говорить: я — «живое» тому свидетельство… но время наверняка выгадаю.

Вновь пустив к душе наемника струйку энергии, я передал ему контроль за движением с тем, чтобы все выглядело как можно естественней. Сторож вышел из дворца и бодрым шагом начал удаляться от элитных кварталов к тем, что попроще, держа руку со стиснутым в ней амулетом в кармане. Я собирался в очередной раз сменить носителя. На кого именно, еще не решил. Может, на нищего калеку, которого не заподозрят в том, что он мог обокрасть волшебника. Или лучше на дряхлого старика, который тоже не способен на такой подвиг? Одно ясно, к обеспеченным слоям населения лучше не подходить, их исчезновение может быть замечено, а вот на бедняков власть имущим плевать, и даже если они будут искать специально, то низшие слои населения едва-едва тряхнут… просто по инерции.

На очередном повороте я затормозил, вновь вырубив хозяина тела. Прямо передо мной сидело воплощение мечты о незаметности. Беспризорник, лет четырнадцати, грязный, в рванье. Он клянчил мелочь. То, что надо! Отдам ему амулет и кошелек… И один кинжал тоже. Блин, а что делать со стражником? Посреди улицы незаметно лишнего свидетеля не уберешь… Хотя…

Создать в объединенном амулетом сознании меня-стражника фантом оказалось делом нескольких секунд. Какая-то жуткая полузмея-получеловек, чей образ я наглым образом утащил то ли из фильма ужасов, то ли еще откуда, обвила шею стражника своими лапами и обдала его иллюзорным дыханием. Одновременно я направил во впавшую в ступор из-за недостатка энергии душу тонкий ручеек силы, достаточный, чтобы ее пробудить.

Человек, оказавшийся в лапах чудовища, немедленно начал дергаться и орать.

«Тихо, — велел я, — познакомься. Отныне это — твой страж. Сейчас я уйду, как и обещал, а он останется в твоей голове навсегда. Будешь хорошо себя вести и слушаться приказов, которые мои слуги передадут тебе, и он будет спать. Разозлишь меня — он проснется. А поскольку он всегда голоден, то тут же начнет есть. Догадываешься, кто станет его пищей».

«Я-а-а-а-а», — проблеял человек.

«Умница, — улыбнулся я, свертывая фантом в точку, которую «прилепил» на лоб стражника. — Вот видишь, страж уснул, но оставил на твоей душе метку, чтобы не потерять случайно. Из преисподней, где живет он и ему подобные, знаешь ли, плоховато видно. А теперь идем к тому парню, что сидит на ступеньках. После того как отдашь ему амулет, уезжай из города как можно быстрее. Маг Сонеди будет тебя искать, а на его фоне мой чешуйчатый слуга смотрится весьма невинно. Ты меня понял?»

«Да-а-а-а-а».

Передача амулета прошла как по маслу. Сознание подростка оказалось более восприимчивым, чем сознание взрослого, я сломил его почти моментально, после чего пацаненок, тиская нежданную добычу, помчался домой, а стражник, испуганно озирающийся на него, побрел прочь.

Парень не боялся совершенно, а опомнившись от неожиданного нападения, сопротивлялся захвату отчаянно. Он даже едва не завернул наше общее тело в какую-то пирамидообразную постройку, которую считал храмом. Каких усилий мне стоило его остановить, просто немыслимо! Гм… с чего бы такое сопротивление, а? Может, у парня есть какой-то дар к магии, который позволяет ему так сопротивляться? Или просто воля сильная, все-таки Нрыва и тот стражник не показались мне людьми с твердым характером. Так или иначе, но развернуть его мне удалось только после того, как я захватил его руку, в которой был зажат кинжал, и слегка кольнул, одновременно мысленно послав фразу: «Будешь кочевряжиться, воспользуюсь телом того, кто станет обирать твой труп». Только это его и вразумило. Но не напугало. Хотя… в этом возрасте в смерть еще не верят.

Забравшись с черного хода в неожиданно приличный дом, парень сначала замер, потом на цыпочках стал красться в свою комнату, но тут раздались тяжелые шаги.

«Тетка, — мелькнула мысль в сознании паренька, — сейчас добычу отберет…»

— Что-то рано ты явился, паршивец! — наступавшая на меня со спины бабища могла бы остановить не то что лошадь или даже слона… Для такой синий кит — мелкая рыбешка! Килограммов под двести весом, с не менее чем тройным подбородком, складками жира по дряблому, едва прикрытому халатом телу, да еще и с видимой щеточкой усов на верхней губе.

Подросток отдавать медальон не захотел. Ну и я на одних рефлексах решил держаться подальше от этого чудовища в юбке. Наши желания неожиданно совпали, и мы рванули вперед. Но парня уже цапнула за шиворот толстая, покрытая жесткими черными волосками рука. Ну а у меня на такой захват один рефлекс. Схватить нападающего за протянутую конечность и швырнуть через себя. Истошно взвизгнувшая туша ударилась об стену и сползла вниз, обнажив кривые толстые ноги, поросшие растительностью так же густо, как и руки.

— На кормилицу вздумал руку поднять! — Визг был слышен, наверное, всему городу. — Вон! Вон из моего дома! Тварь! Ублюдок! Нелюдь!

Одновременно с последним словом в ухо мне врезался чей-то кулак, отправивший тщедушного паренька в короткий полет, закончившийся ударом об стену.

— Извини, Сало, — развел руками седовласый мужчина с холодными волчьими глазами, опасливо косясь на кинжал стражника, который я выхватил из рукава, когда увидел, кто именно так сильно меня стукнул, — но хозяйка ясно сказала, что тебе здесь не рады, а значит, ты должен уйти.

«Сало?» — удивился я и послал этот вопрос законному хозяину тела.

«Это кличка, — пришел ответ. — Меня так за худобу прозвали. А вообще-то я Сардас».

— Я вещи соберу, — сказал я мужчине.

— Хозяйка сказала вон. — В его руках, как по волшебству, тоже блеснули ножи.

— Вещи. Я. Соберу.

Неизвестно, что увидел человек в глазах парня, но он кивнул, поднял женщину и скрылся в одной из комнат.

Парень рванул было обратно на улицу, но я его придержал. Спрашивается, где логика? Не бояться того, кто управляет твоим телом, но бояться тетки с ее сожителем… хотя… меня-то он знает меньше часа, а вот они для него опасность, въевшаяся чуть ли не в подкорку мозга. Велев парню зайти в свою комнату и собрать вещи, я принялся анализировать ситуацию. Ну, смоюсь я из города, подальше от колдуна, а что потом? А черт его знает! Мое родное тело, может быть, уже сгнило и в любом случае находится где-то далеко. Покинуть амулет, чтобы уйти туда, куда полагается уходить порядочным умершим, я не могу. Остается либо тихо гнить бессознательным овощем в амулете, либо кочевать по чужим телам, воруя из их душ поставляемую амулетом энергию… Второй вариант кажется мне определенно более привлекательным, я всегда предпочитал активные действия выжидательным. Вот только этот мальчишка, нелюдь, как обозвала его тетка, слишком сильно он сопротивляется, но легенда у него получилась такая правдоподобная, что хоть сейчас проверяй любой разведкой мира… Был выгнан из дома, где до этого жил энное количество лет, даже свидетели имеются. Стоп! А почему нелюдь?

Уже увязав одежду в тюк, мальчишка шагнул к стоящему недалеко от кровати ведру с водой и принялся смывать грим. Из водной глади на меня посмотрело сразу ставшее чуть более взрослым лицо юноши лет шестнадцати с немного раскосыми глазами. Он улыбнулся, и ослепительно белые ровные зубы без следа клыков яснее ясного сказали мне, что последний вопль женщины был справедлив. Не бывает у людей такого прикуса.

«Кто ты?» — задал я вопрос парню, ослабив давление на него.

И получил в ответ:

«Полуэльф. Мать нагуляла с каким-то перворожденным, да и померла родами. А ты кто?»

«Я… — Признаться, хороший вопрос. Кто я? Целитель-самоучка? Призрак целителя-самоучки? Его душа? Амулет с внедренным паразитом? Пришелец из иного мира? Да уж, непростой вопрос, хотя последний термин лучше всего описывает мою суть. Помнится, знаменитый писатель Роберт Асприн вывел слово «демон» от словосочетания «демонстратор измерений»… Я ничего не демонстрирую, но термин, пожалуй, мне подходит. — Я демон. Заточен в этом амулете магом… в общем, ты его не знаешь, и он давно умер».

«Понятно, — серьезно кивнул подросток. — Я догадывался о том, кто ты. Что теперь будешь делать?»

«Не имею ни малейшего представления. Я только сегодня обрел пусть и относительную, но свободу и не хочу ее потерять. Знаешь, после того как проторчал в какой-то побрякушке, пусть и сделанной из золота, бездну времени, очень хочется вновь ощутить вкус еды, воды… Кстати, эту, что в ведре, можно пить?»

«Да».

Я с жадностью напился. Такое забытое ощущение комка воды, проваливающегося в горло… Как оно, оказывается, приятно.

«Чудесная вода», — похвалил я.

«Вообще-то она уже начинает тухнуть, — поправил меня полуэльф. — А что будет со мной?»

«Я чувствую все то же, что и это тело, а ты его хозяин, на борьбу с которым у меня уходит уйма сил, которые я предпочел бы сэкономить. Мы можем договориться к обоюдной выгоде».

«Да ну? — не поверил юноша. — И что ты мне предложишь? Власть над миром?»

«Мечтать не вредно, мой юный друг. Сам посуди, была бы у меня не то что такая власть, а хоть бледное ее подобие, сумели бы меня запереть в этой штуке?»

«А почему нет? Претендентов на власть всегда стараются заточить».

«В красивых историях? Не спорю. А вот в жизни их просто и без затей убивают. Малыш, даже если бы я был здесь и сейчас в своем настоящем теле, то мог бы я немногое», — ничуть не покривил душой я.

«Тогда что ты мне дашь, если я соглашусь стать твоим слугой?»

«Слуги мне не нужны, скорее, партнеры, — отказался я от сомнительной чести получить первого собственного культиста. — Мне важнее дружеский совет и возможность всегда с кем-нибудь поговорить, если будет грустно и одиноко. Житейский опыт, не обессудь, не предлагаю. В вашем мире он бесполезен».

«И чего ты хочешь?»

«Жить. Просто жить. И ты мне в этом поможешь».

«А у меня есть выбор?» — снова приуныл полуэльф.

«Не все так плохо, парень. По крайней мере, пока я с тобой, болеть тебе, думаю, не придется».

И с этими словами я попробовал вызвать холод. И он пришел, окутав разбитую скулу и исчезнув через несколько секунд.

«А что, — одобрил полуэльф, пощупав лицо, — мне нравится. К тому же быть слугой демона, может, и не лучшая участь… но всяко лучше, чем быть вором или попрошайкой: руки не отрубят, и от голода не умру. Куда мы пойдем?»

«Тебе решать. Но сначала…»

Признаться, меня сильно нервировала возможность того, что по какой-либо причине мальчишка разожмет руку, и возможность самому решать свою судьбу исчезнет. Поэтому я решил исправить положение дел.

«Ты что делаешь?! — мысленно закричал полуэльф, когда увидел, как кинжал вспарывает его грудь. — Немедленно остановись! Прекрати! Хватит!»

Интересно, сильную боль он испытывает? Наркоз от моего магического холода все же не абсолютен… Ладно, потерпит.

«Не дергайся, мешаешь, — послал я ему ответ, после чего спрятал амулет в рану и зарастил ее. — Ну как, чувствуешь что-нибудь?»

Снаружи ничего заметно не было, грудная клетка у парня и так была достаточно ровной, так что даже косметического ущерба у полуэльфа не наблюдалось.

«Ты… ты… я же калекой останусь!»

«С чего вдруг? В этом месте нет ничего особо важного, только ребра, что защищают сердце и легкие. А теперь они у тебя еще и моим амулетом прикрыты, цени. И потом, разве было так уж больно?»

«Нет, — подумав, признался полуэльф, — но ты больше так не делай».

«Ладно, — пообещал я, — в следующий раз обязательно предупрежу».

«Что значит «в следующий раз»?!»

Вечером того же дня парень со всеми своими вещами покинул город, присоединившись к хлебному обозу, следующему в столицу, заплатив за проезд из собственных денег. Светить золото, украденное у колдуна, я счел преждевременным. Стража на воротах осматривала всех, но искала не амулет, а тюки с контрабандой. Ну что ж… столица вроде бы город большой, в ней легко затеряться молодому полуэльфу, в теле которого спрятан медальон, в свою очередь скрывающий в себе не один десяток душ. Что нас ждет дальше? Я не знаю. Но сдаваться и покорно следовать своей судьбе я точно не собираюсь!

Глава 3

Люблю дорогу. Особенно, когда от меня нахождение в пути не требует никаких усилий. Знай себе сиди, любуйся на проплывающие мимо пейзажи… Жаль только, что телега, на которой сидел я, а вернее, полуэльф Сардас, так медленно двигалась по грунтовому тракту. Сейчас мальчишка стал полноправным хозяином своего тела. Я практически ничего не контролирую, так, присматриваю одним глазком за тем, что он делает. И ему спокойней, и у меня время есть. А времени мне теперь нужно много…

После того как амулет оказался в груди паренька, проблема нехватки энергии для меня исчезла целиком и полностью. Энергия поступала в разы быстрее, чем я ее расходовал на то, чтобы поддерживать себя не только в хорошей форме, но и в приподнятом настроении. Из каждого трубопровода, ведущего к клеткам, капало совсем по чуть-чуть, но регулярно. Опустошенный мной бассейн позади трона заполнился уже целиком, и теперь излишки поднимались против всех законов физики вверх по стенам беседки и уже на них затвердевали. И именно над ними я сейчас и экспериментировал. Мало ли что будет? Вдруг у парня инфаркт случится. Что мне тогда делать? Конечно, вероятность именно такого летального исхода для подростка невелика, но в жизни много и других опасностей.

Поэтому я предоставил полуэльфа самому себе, отчаянно пытаясь разобраться с тем, что есть что во внутреннем мире амулета. Но чем больше я напрягал свой разум в попытках раскрыть тайны магического артефакта, тем больше запутывался. Вопросы появлялись один за другим, а ответов на них что-то не находилось. Вот интересно, а предел у этого амулета есть? Не может же он наращивать запасы бесконечно? Сфера, конечно, велика… но если беседка продолжит увеличиваться в размерах, то рано или поздно раздавит все клетки и упрется в ограничивающий барьер. Так что логично было бы предположить увеличение накопленной энергии до определенного значения, а потом переход в ждущий режим, до тех пор пока носитель амулета не потратит часть запасенного впрок и не придет пора вновь по чуть-чуть наращивать ресурсы.

Откуда взялась сама беседка? В ней энергии уже на момент создания было не намного меньше, чем сейчас! Тут возможны два варианта. Либо ее каркас был создан колдуном заранее, с тем чтобы поступающий от заточенных в клетки душ поток энергии усваивался, будто электричество в аккумуляторе, либо, что кажется мне более вероятным, смерть десятков людей дала столько энергии, что ее суммарный, но единовременный выброс превзошел поступления от пленников в сотни, а то и тысячи раз.

Но разве это логично? А понятие «логика» вообще к происходящему применимо? Творящееся перед моими глазами на привычные принципы материального мира плюет с высокой колокольни и подчиняется своим, непонятным для меня правилам. Однако какие-то закономерности я уловил. К примеру, агрегатное состояние того, что меня окружает, зависит от количества в нем энергии и меня самого. Если энергии по сравнению с моими запасами много, структуры, содержащие ее, светятся и невероятно прочны. Первоначально клетки меня обжигали весьма сильно, потом терпимо, а сейчас они скорее теплые, чем горячие. Они не изменились. Изменился я. Теперь единственными предметами, которые я пока не могу разломать, являются статуи обитателей клеток и застывшая энергия беседки.

Если соотношение между мной и объектом, на который предполагается оказать воздействие, примерно равное — то вещи выглядят нормальными материальными предметами, которые сложно, но можно разбить. Если же я энергетически намного превосхожу свою цель, то она становится как бы полупрозрачным туманом, который легко поддается моей воле. У меня после освобождения из клетки полуматериальных ломиков десятка полтора было да плюс еще пару настоящих кувалд и какое-то кривенькое подобие меча слепил. До тех пор пока остальные ресурсы не закончились и я их не разбил о беседку вдребезги, добывая себе пропитание. Ведь когда энергия заканчивается совсем, объекты в этом странном месте исчезают. Но и у этого правила есть исключения. Души. Что у тех, чьи тела я подчинял, что у меня самого, что у узников клеток, они после выкачивания из них энергии не пропадали, а впадали в какой-то стазис. И если судить по тому, что из трубопроводов, пусть и очень медленно и неохотно, сочатся алые хлопья, то души в таком состоянии не только не потребляют энергию, но и производят ее. Вот только как бы с ними поговорить? Грубый натиск, когда я пытался решить проблему одной только силой, ничего не дал. Все мои дилетантские потуги чарами покойного колдуна просто игнорировались. От безысходности я сплюнул сгустком энергии на кроваво-красный пол беседки и переключился на Сардаса.

«Мой юный друг, готовься, будем проверять твое образование!» — мысленно потирая руки, оповестил я его.

«Но я умею читать!» — возразил мне полуэльф.

«А я нет. Точнее, на вашем языке не умею, но намереваюсь этот недостаток исправить. Устраивайся поудобнее и делай вид, что задремал, пусть попутчики привыкают к твоему спящему виду. Думаю, времени на мое обучение уйдет много, за один день не успеем. Но надо же когда-то начинать?»

Странные это были уроки, когда ученик старше и образованней учителя, а занятия проходят в клубах фиолетового тумана, в котором я из энергии создал подобие доски, на которой и писал буквы местного алфавита. Под вечер я уже имел представление о здешней грамоте, вот только мой словарный запас был еще очень мал.

«А ты будешь меня учить? — спросил полуэльф, после того как я наконец без ошибок написал первое предложение».

«Учить? А чему? — задумался я. — Может, математике? Ее знаю неплохо, правда, поначалу в ваших цифрах буду путаться… но ничего, ты меня, если что, поправишь».

«Счет я могу и сам освоить. Вот если бы ты научил меня какой-нибудь магии», — заканючил Сардас.

Хорошенькое дело! Чему его учить? Целительству? Ну, допустим, он им овладеет… Тогда вытащить из груди медальон станет для него делом нескольких секунд! Не годится… Может, научить его вылезать из тела? Или… А зачем его вообще чему-то учить? Управление энергией в этом странном месте мне доступно, осталось только научиться выводить ее в материальный мир. Колдун-то точно это умел, иначе зачем ему амулет. Я с легкостью могу придать энергии любую форму и импульс в этом месте, а значит, вероятнее всего, смогу это проделать и снаружи. А Сардас пусть учится управлять этой с позволения сказать «магией». С моей помощью, естественно. Заодно это укрепит его зависимость от амулета. Лишится его — лишится силы.

«А зачем тебе магия?» — поинтересовался я.

«Чтобы быть сильным!» — уверенно выпалил полуэльф.

«А зачем тебе сила?»

«Ну… — задумался подросток, — чтобы мои враги не смогли меня обидеть. Эй, тебе же это тоже пригодится, ты ведь сидишь внутри меня!»

«Не спорю, — согласился я. — Но от врагов лучше всего защищает не сила, а скорость и незаметность. Хочешь, я научу тебя прятаться и быстро бегать?»

«Это, конечно, здорово, — протянул Сардас, — но…»

«Но это не то, чего бы ты хотел, — уверенно закончил я. — Ведь так?»

«Так, — сознался подросток. — Быть сильным легче, чем слабым».

«Оригинальное заявление, — развеселился я. — А пояснить не хочешь?»

«У сильных всегда все лучшее. Их боятся и уважают. Им указывают, что делать, лишь еще более сильные. Я не хочу больше быть слабым. С меня достаточно!»

Вопль пацана, хоть и ментальный, по своей громкости не сильно уступал динамикам на стадионе.

«Тебя часто обижали?» — спросил я, заранее зная ответ.

Конечно, парню доставалось. От хорошей жизни попрошайничать не идут. Да и не похожа была его тетка на женщину, которая стремится обеспечить мальчишке не то что хорошую, а просто нормальную жизнь.

«Часто, — вздохнул парень. — Полукровок вообще недолюбливают как люди, так и эльфы. А уж если еще у этих полукровок и родителей нет… совсем плохо. Я прятался и бегал всю жизнь, потому что если я пытался остановиться и дать сдачи, то на меня мгновенно набрасывались все, кто был рядом. Раз уж мне выпал такой шанс, то я хочу стать сильным хотя бы для того, чтобы больше меня никогда не били».

«Достойный повод, — согласился я. — Хорошо, вот дождемся ночи и посмотрим, на что я, несмотря на заточение в амулет, все еще способен».

«А почему ночи? Ты становишься сильнее в темноте?»

«Нет. Просто будет сложнее разглядеть, чем именно мы занимаемся. А теперь, поскольку до заката еще долго, давай-ка почитаем историю здешнего мира».

Несколько учебников по самым разным предметам было куплено перед самым отъездом из города. Дорогие, заразы, двадцать семь монет отдал. Сардас пытался протестовать против столь неразумных, по его мнению, затрат, но я был непреклонен, ибо к лозунгу «Знание — сила!» вполне можно добавить продолжение: «Неведенье — слабость!» А ни полуэльф, ни тем более я об окружающем мире не знали почти ничего.

Историю, да и географию, впрочем, тоже, Сардас знал плохо. Совсем не знал, если честно. Знал только, что королевство, в котором он проживал, называлось Карацеон и входило в так называемый Южный союз, так что информация, которую удалось с боем отвоевать у напечатанных каким-то примитивным способом страниц, интересовала нас обоих. Общего названия у реальности, куда меня занесло, не было, все народы называли ее по-разному, каждый на своем языке, но при этом было общеизвестно, что другие миры существуют. Населяли эту землю в основном люди, но и другие расы присутствовали, причем в немалых количествах. Отношения между ними складывались не сказать, чтобы мирные, но войн на уничтожение только из-за острых ушей, зеленой кожи или наличия хвоста не было. Хватало других причин для кровопролития, более серьезных. Территория, например. Или рудники. К тому же многие народы имели свою специализацию, благодаря чему истреблять их и в голову никому не приходило. Эльфы прочно оккупировали фармакологию. Они и только они были способны производить лекарственные травы и эликсиры на их основе в промышленном масштабе. Если бы остроухие исчезли из какой-либо страны, там немедленно начались бы проблемы. Надо заметить, что уровень чистоплотности среди людей был невысок, и от эпидемий спасала только магия. Гномы стандартно считались лучшими кузнецами и рудокопами: не станет бородатых коротышек, не будет и оружия, — на трофеях и запасах далеко не уедешь. Орки были лучшими скотоводами, повторить их успехи на ниве выведения элитных пород лошадей, коров или овец другие народы с бухты-барахты, без многолетних существенных затрат не могли, да к тому же зеленокожие по численности населения были среди лидеров. Гоблины жили везде, если в радиусе хотя бы пары часов пешего хода отсутствовали поселения других рас. Ну просто везде, не собираясь, однако, в более-менее крупные образования и являясь по сути дела низкорослой помесью бомжей и хиппи. Бороться с ними было все равно что с уличными собаками и котами. Вреда мало, дохода нет совсем, и раньше, чем из-за их нападений появятся жертвы, что было явлением редким, чесаться никто из начальства даже не думал. Прочие расы тоже нашли себе ниши, а кто не нашел, тот вымер.

Территория королевства Карацеон, как и его ближайших соседей, членов Южного союза, практически полностью была покрыта лесами. Сложно сказать почему, но в этом мире такой ландшафт был доминирующим. Расчищены были лишь участки, непосредственно прилегающие к городам, а вот деревни с полями со всех сторон были окружены естественной преградой, дорогу через которую приходилось расчищать хотя бы раз в три года, а то зарастала напрочь. Как выяснилось из учебника, это государственное образование возникло около трехсот лет назад после попытки вторжения с северного материка. Ее предприняла империя Золотого Дракона, называемая также империей Сянь.

Страна с таким названием располагалась на самом краю отделенного небольшим спокойным морем северного континента, который хоть и был раз в семь меньше южного соседа, но тем не менее оказался нешуточной угрозой для южан. Населяли его преимущественно представители азиатской расы человечества. Впрочем, были и там свои нелюди, а также представители других ветвей вида хомо в виде переселенцев с соседнего континента и негров откуда-то с совсем уж дальних островов. Благодаря законам, которые по забавному совпадению тоже назвали драконовскими, а также большим прибрежным полям раковин-жемчужниц, благосостояние империи Сянь неуклонно повышалось. Представители династии Золотого Дракона установили на своих землях такой тотальный закон и порядок, что выжившие представители аристократии прекратили попытки растащить империю на кусочки. Ну а затем, судя по всему, внутреннего рынка стало не хватать, и империя решила прирасти территориально. Поводом послужили регулярные нападения южных пиратов на корабли своего богатого соседа.

Великолепно обученный и неплохо оснащенный корпус имперцев высадился на большом полуострове Кривой Клык, отрезав находящийся на самой его оконечности вольный город Хилцед, вотчину пиратов, от остального континента. Морские волки показали себя в обороне на суше просто отвратительно, и в течение нескольких дней город был взят. То ли у сяньцев были свои теории расового превосходства, то ли пираты им и правда сильно надоели, то ли был отдан приказ пленных не брать, но в городе устроили самую настоящую резню. Спастись сумели немногие. Королевства юга отреагировали моментально. О пиратских богатствах давно ходили слухи, а тут еще и имперцы пришли и тоже наверняка не с пустыми руками… Армии королевств Карацеон, Нитхейм и герцогства Озер, правители которых приходились друг другу не слишком дальними родственниками, нанесли три прекрасно скоординированных удара в тыл экспедиционного корпуса. Причем тоже слегка погорячились, вырезав всех попавшихся на пути людей с желтой кожей. Боевые действия были столь удачны, что в руки северян попали корабли сяньцев… Ну как тут не провести рейд возмездия? Тем более что жемчужные прииски никуда не делись.

Имперцы к такому повороту событий оказались совсем не готовы и поэтому защитить свои берега не сумели. Отчаянные попытки сопротивления привыкших не к полноценной войне, а к пиратским набегам сяньцев были жестоко подавлены, хоть и возглавлялись одним из старших сыновей императора. Самого его убили в каком-то сражении, а труп непочтительно раздели, содрав дорогие одежды и фамильные реликвии с еще не остывшего тела. Огнем и мечом прошлись южане по прибрежным северным городам, хватая все ценное, что подворачивалось под руку. А поскольку торговля между континентами хоть и была налажена, но находилась не в лучшем состоянии, ценным южане сочли буквально все. Добычи у захватчиков оказалось столько, что всю утащить не смогли: большую часть оставили в захваченном городе Тхенцзо, а меньшую спешно отправили домой. Вовремя. Золотой Дракон, которому чувствительно двинули по мягкому месту, проснулся и был, мягко говоря, зол. Армия сяньцев вышибла гарнизон южан и чуть ли не вплавь, реквизируя все пригодные для плавания по морю корабли, двинулась за наглецами. Не догнали, а на марш внутрь континента не решились, и правильно сделали. Если бы имперцы растянули свои коммуникации, то их бы банально окружили и смяли. С тех пор южане еще не один десяток раз наведывались в гости на северный континент, правда уже куда меньшими силами, да и имперцы основательно пограбили, а кое-где и снесли до основания прибрежные города южан. Местность, примерно на неделю пути от океана, что на северном, что на южном континенте, почти обезлюдела и получила название Побережья. Селиться там рисковали немногие, так как добыча жемчуга и охота за добытчиками хоть и снизилась, но не прекратилась. Как и охота на охотников. Пиратство и каперство не просто имели место, они процветали, обогащая единицы и отправляя тысячи на тот свет. Положительным во всей этой истории оказалось только одно. Три государства, объединившиеся для общего похода за добычей в Южный союз, так до конца и не порвали уз, связывающих их друг с другом, более того, они их укрепили. И теперь на их территории действовали почти одинаковые законы, распространились почти одинаковые религии, да и люди говорили на почти одинаковом языке. Разница, конечно, оставалась, но была примерно такой же, как между Россией, Украиной и Белоруссией. Сами жители разницу представляли смутно, верховные шишки держали заначки врозь, а разные завоеватели с полным на то правом считали население этих территорий одним народом.

Выбраться из лагеря на небольшую прогулку оказалось делом до безобразия простым. Часовых на все это сборище людей и нелюдей было всего двое, да и то их должность наверняка считалась синекурой по сравнению, допустим, с носильщиком хвороста. Во всяком случае, свои обязанности ближайший ко мне охранник исполнял с ясно слышимым храпом. Центр королевства как-никак, здесь шайка грабителей, способная на масштабную акцию, появиться не может в принципе, так как будет радостно растерзана дружинами местных рыцарей, которым для того, чтобы заняться достойным аристократа делом, войной, приходится обычно тащиться на границу. Ну а воры… все ценное обычно прячут так, чтобы быстро и незаметно его не достать. А мешки с мукой, кому они нужны, если нет голода? Так что и воров бояться не стоило.

«Ну что ж, — решил я, после того как шустрый полуэльф отдалился от лагеря на значительное расстояние, — проверим, что у нас за силы имеются. В дополнение к сверхсиле и сверхскорости, так сказать».

Эти два своих качества и я, и Сардас уже успели оценить по достоинству. Первым опытом стала родная тетка, которую худенький подросток швырнул через себя. Как оказалось, информация о том, что одержимые чрезвычайно сильны и ловки, которую я вычитал еще на Земле, была правдива. В состоянии почти полного слияния полуэльф, не отличавшийся богатырским телосложением, без труда поднимал тяжеленный мешок муки одной рукой. И даже два мог, правда, почти на пределе своих возможностей. Вот только потом мышцы болели так сильно, что мне приходилось вызывать холод, чтобы их лечить. Думаю, объяснение у этого факта было простое: человеческое тело, ну или почти человеческое, как известно многим, рассчитано на куда большие нагрузки, чем применяются в обычной жизни. Примеров множество. В стрессовой ситуации охотник залезет на дерево, спасаясь от медведя, в десяток раз быстрее, чем даже если бы он специально тренировался целый год. Пьяный алкоголик падает с пятого этажа, после чего встает и идет домой на своих ногах. Затянутый под лед человек иногда голыми руками пробивает отделяющий его от воздуха панцирь, хотя ледорубом долбил бы его минуты три. Да просто мастер боевых искусств, раскалывающий ударом руки десяток кирпичей, является отличным примером того, что возможности организма куда более обширны, чем принято считать. Видимо, одержимость каким-то образом снимала барьеры в сознании, призванные уберечь тело от чрезмерного напряжения и неизбежных в связи с этим повреждений. В результате не очень сильный полуэльф вполне мог бы выйти на боксерский ринг против соперника в два-три раза тяжелее себя и иметь почти стопроцентные шансы на победу. Вот только пользоваться этим даром нужно было очень аккуратно. Когда на Сардаса села муха и я попробовал прихлопнуть ее, используя состояние одержимости, то слегка задел борт телеги, на которой ехал. Но «слегка задеть» голой рукой плотное дерево на такой скорости — это, знаете ли, очень неприятно. Если бы не мои способности целителя, то полуэльф потерял бы не меньше двух квадратных сантиметров кожи, так что бегать я на такой сверхскорости лучше поостерегусь. А то споткнешься о какой-нибудь корень, и долго потом будут местные гадать, что за великан впечатал прохожего головой в дерево так, что осколки черепа разлетелись по всему лесу.

Для начала я попробовал одеть душу Сардаса в доспехи из энергии. Если подобным девайсом щеголял колдун, значит, они ему чем-то помогали, так ведь? Результат превзошел все мои ожидания. Полупрозрачная красная дымка окутала фигуру полуэльфа в реальном мире. Я попытался создать точно такую же в нескольких метрах от себя, но безрезультатно. Внутри амулета она появилась, а вот в реальности нет. Тем временем энергетический доспех стремительно терял энергию, становясь все более блеклым на обоих планах, пока не пропал совсем. Серия коротких экспериментов доказала, что создавать энергетические конструкции и управлять ими в реальном мире я могу… но только если они присоединены к телу хозяину амулета. Без контакта с Сардасом сгустки энергии стремительно теряли свои свойства.

«Ну что, малыш, готовься, — посоветовал я очарованному творящимся прямо на его глазах волшебством парню. — Сейчас у тебя появится еще одна шкурка, попортить которую, как я надеюсь, будет сложновато».

Я восстановил энергетические доспехи, создав для них постоянную подпитку от себя. Внешний их вид был вытащен из памяти подростка и примерно соответствовал турнирным рыцарским латам, которые были хоть и самыми тяжелыми и неудобными, но держали пальму первенства по степени защищенности. Да и потом, энергия ведь не должна ничего весить, верно? В материальном мире подросток оказался окружен слабо светящимися доспехами из багровой дымки. Жутковатый видок получился.

«А их пробить можно?» — с любопытством спросил полуэльф и пошевелил пальцами в полупрозрачной латной перчатке.

«Можно, — уверил я его. — Но я восстановлю их за секунду-две. На то, чтобы подлатать тебя самого, времени уйдет, конечно, побольше, но не намного. Так что если все же ввяжешься в бой, следи за тем, чтобы тебя одним ударом не убили, остальное я исправлю… А может, и нет. Восстанавливать выбитые глаза или отрубленные конечности мне еще не доводилось, так что не теряй головы. В прямом и переносном смысле. Ну что, идем дальше? На очереди наступательное вооружение».

«Конечно!»

Ну какой мальчишка, мужчина или не очень дряхлый старик откажется от возможности позабавиться с оружием? Разве что больной. Или радикальный пацифист, что, впрочем, то же самое.

Вначале я прицепил к каждому пальцу на руках души парня свои верные нити, не так давно бывшие моим единственным инструментом. По замыслу, он должен был получить нечто вроде телекинеза, хватая ими предметы на некотором расстоянии от себя… Не сработало. Сардас ими почему-то едва мог пошевелить, а я элементарно путался в управлении этим своеобразным манипулятором. Ожидаемо в общем-то. Помнится, я и с четырьмя нитями не управлялся, не то что с десятком. Пришлось упростить задачу. Когда на каждой руке парня осталось по два очень длинных полупрозрачных пальца, подросток перестал напоминать осьминога, запутавшегося в собственных щупальцах, но все равно на конструктивную деятельность даже с моей помощью способен не был. Еще раз снизил нагрузку. С двумя хлыстами полуэльф управлялся уже намного увереннее. По крайней мере, верхушки кустов посшибал с легкостью. На большее энергии в созданных мной конструкциях не хватило, так как я благоразумно ограничил ее самым минимумом. И правильно, между прочим, сделал. Во время тренировки Сардас не один и не два раза умудрился хлестануть сам себя. Запитал бы я свои творения на максимум, пришлось бы его основательно лечить. А вот согнуть-разогнуть получившуюся конечность он не мог, так что если бы захотел взять какой-нибудь предмет без помощи рук, ему бы пришлось просить меня о помощи. Клинки из энергии, выходящие прямо из рук парня, так и вовсе пошли на ура: за счет меньшей длины я мог сделать их как бы более плотными, а это, судя по всему, увеличивало пробивную силу. Ствол молодого деревца был подрублен одним махом, а на большой булыжник, так кстати оказавшийся в пределах досягаемости, было потрачено минуты полторы.

«Ну не световой меч, конечно, — решил я, глядя на две половинки камня, который Сардас, скорее, перепилил, — но тоже неплохо. Да и ты, парень, на падавана не тянешь».

«А кто это такой? — заинтересовался полуэльф. — И что мне надо сделать, чтобы стать им?»

«Послушник ордена рыцарей-магов, — хмыкнул я, переводя слово «джедай» на местный язык. — Пока не научишься хотя бы раскидывать взглядом предметы без посторонней помощи, даже близко к этому званию не приблизишься, так что вперед, продолжаем тренировку по телекинезу!»

«Ну… — заканючил подросток, — зачем они мне? Неудобные эти твои хлысты! Давай лучше с мечом потренируемся!»

«Работать, негритенок, — хмыкнул я, вновь цепляя к пальцам полуэльфа жгуты энергии. — Солнце еще высоко!»

Успеха Сардас не достиг. Ну и ладно, мне же спокойнее будет. Я полчаса гонял его не затем, чтобы он освоил упражнение, а чтобы приучить к дисциплине.

С метательным оружием вышел полный провал. Клубки энергии, которые я щедро рассыпал во внешнее пространство, истаивали в нескольких метрах от полуэльфа. Но уж если успевали куда попасть… Остатки булыжника, по которым для пробы шандарахнули подобным приемом, на некоторое время стали как будто частью меня. Я чувствовал энергию, что их наполняла, и мог ее изменять… до тех пор, пока заряд, выплеснутый из амулета во внешний мир, не рассеялся. Вне себя от изумления я повторил опыт, только уже сознательно старался воздействовать на камень. Энергия, секундой назад бывшая частью меня, послушно закрутилась в спираль. А вместе с ней закрутился и булыжник.

«Впечатляет, — решил я, пять минут спустя разглядывая макет ДНК, который сумел создать из обычного серого камня. — Если ничего лучше не найдется, буду скульптором подрабатывать».

Неожиданно хорошо пошло дело в создании иллюзий. Образы, взятые из воображения, хоть и потребляли громадное количество сил, чтобы проявиться вне пространства амулета, но возникали в реальном мире исправно. Во всяком случае до тех пор, пока их с Сардасом соединял канал подпитки энергией. Техника была похожа на надувание воздушного шарика с дистанционным управлением, вот только вместо веревочки использовался канал поступления энергии. Выглядели они, конечно, не очень презентабельно, все-таки я по образованию не художник, но отвлечь неискушенного зрителя на несколько секунд, думаю, могли бы.

На этом эксперименты пришлось прекратить. Я, пожалуй, чересчур увлекся, так как резервуар опустел более чем на две трети. Да и Сардас довольно сильно устал. Ему по-прежнему было интересно, но вот глаза у парня откровенно слипались. Вернуться обратно к своему месту в повозке труда не составило. Если кто и заметил мое отсутствие, то никак не часовой. За то время, что я колобродил, он не соизволил не то чтобы проснуться, но даже перевернуться на другой бок.

Во вторую ночь я тоже без особого труда тренировался почти до рассвета. В третью, ближе к утру, Сардас все же попался, и отнюдь не бдительно дрыхнущему часовому.

В глиняную кружку, предусмотрительно с собой захваченную, моя энергетическая нить осторожно наливала воду из поясной фляги подростка. Ну а потом возвращала ее обратно. Тут главным было не удержание предметов, благо масса их была совсем небольшой, а именно точность. Стоило мне не так шевельнуть своей странной конечностью, как часть воды проливалась.

— Браво! — Возглас сопровождался хлопком в ладоши.

За то время, пока полуэльф разворачивался, я на одних инстинктах успел укутать его броней и заменить один из хлыстов клинком. Позади меня обнаружился один из помощников хозяина обоза, человек лет тридцати пяти, довольно рыхлого телосложения, с невыразительным лицом и носом пьяницы. Вот только был он какой-то не такой. С некоторым удивлением я сообразил, что не могу сосредоточиться на его фигуре. Он стоял совсем рядом с Сардасом… но где именно, чувства понимать отказывались. Он как будто… размазывался, хотя и был ясно виден. Магия, вот только не соображу какая. Но не стихийник явно.

— Кажется, мы еще не представлены друг другу, — улыбнулся человек, демонстрируя пустые ладони в знак мирных намерений. — Я мэтр Пирелли, потомственный маг предсказаний, получивший диплом ордена Ясного Взора. А ты какой грани искусства принадлежишь?

Магия в том мире, куда я попал, была разная. Это во многом зависело от того, кто ее практиковал. Учебники на этот счет говорили туманно и расплывчато; полную картину, наверное, можно было бы составить лишь самому на основании многолетнего опыта. Ярко выраженным магическим талантом, позволяющим творить сверхъестественное, обладал примерно каждый сотый человек, а слабые способности, к примеру, зажечь костер без спичек, обнаруживались у каждого десятого. Вроде не так много настоящих волшебников набиралось. С другой стороны, не так уж и мало, учитывая общую численность моей расы. По другим народам ситуация была иная. К примеру, эльфы были почти поголовно слабыми эмпатами, каждый десятый эльф был сильным, по человеческим меркам, магом природы. Орки в целом были как люди, только основной упор делали не на стихии, а на шаманизм и некромантию. Среди гномов, настоящих, классических гномов, бородачей полутора метра ростом и поперек себя шире, магом был один из тысячи. Мелкие расы вроде змеелюдей или кого-то, напоминающего по описаниям джиннов, имели свои особенности, но представители их были редки и в заселенных людьми краях почти не встречались.

Но и среди немногочисленных волшебников правила бал специализация. Некоторые школы, как оказалось, диаметрально противоположны друг другу. Маг смерти не мог воззвать к стихии жизни, маг огня был бессилен в управлении водой, а маг земли мог подняться в воздух только после хорошего пинка или верхом на ковре-самолете. Но это не значило, что, к примеру, некроманты не могут лечить. Могут, и иногда даже эффективнее, чем маги жизни. Просто они в отличие от своих антагонистов не стимулировали иммунитет до такой степени, что он сам любую болезнь забивал, а уничтожали непосредственно заразу. Аналогично складывалась ситуация и по другим направлениям. Маг огня мог обеспечить кораблю попутное течение, ведь горячая вода поднимается вверх, а холодная опускается вниз, нужно было лишь так рассчитать векторы, чтобы это их движение подталкивало судно вперед, а геомант мог отталкиваться от камней под собой с силой, превосходящей силу притяжения, и таким образом левитировать. Не для всех ситуаций, конечно, были разработаны подходящие заклинания, но по-настоящему талантливый и упорный маг умел все. Он просто изучал несколько направлений сразу, комбинируя предоставляемые ими инструменты, и добивался желаемого результата, предпочитая, впрочем, опираться на базовую предрасположенность, определяемую примерно на половину генетикой, а на вторую половину стилем обучения. Магические силы не то чтобы передавались по наследству… скорее, представители каждой семьи чародеев методом проб и ошибок разрабатывали упражнения, идеально подходящие для развития таланта в области, выбранной их близкими, бывшими одной с ними крови, а следовательно, совпадающими по множеству параметров. Другие люди, конечно, тоже могли ими пользоваться, но с меньшим успехом, а потому нередко очередной род волшебников, некогда весьма могущественный, начинал вымирать. О законах генетической наследственности в этом мире имели, судя по всему, весьма смутное представление, но о том, что близкородственные браки дают больное потомство, знали. Проблема заключалась в том, что часто решение принималось в пользу того, что пусть уж родятся маги могущественные, хоть и больные, чем здоровые, но бесталанные бездари.

Кроме школ антагонистов, в основном связанных с различными силами, были и, так сказать, более общие специализации. Здесь маги практиковались в чем-то конкретном и этим направлением овладевали в совершенстве. Маги пространства, льда, тумана, предсказатели, артефакторы, рунисты, бестиологи, маги природы и менталисты — много существовало всяких разных направлений. Их создавали, использовали, потом забывали за ненужностью и открывали вновь, как только возникала потребность.

— Сардас, — со вздохом представился полуэльф, чью речь я уже надежно контролировал. — Самоучка. А с чем у меня получается работать, еще не разобрался. Как-то не похоже то, что я творю, на классическую стихийную магию.

— Действительно не стихийная, — кивнул головой Пирелли, — но тем не менее вы ошибаетесь, юноша, магия, которой вы пользуетесь, вполне классическая, просто в нашем королевстве не получила распространение. Это магия духа.

— Название звучное, — подумав, решил Сардас, — но мне ничего не говорит.

А вот меня его слова заставили задуматься. Магия духа… энергия, которая вытягивается, судя по всему, из душ… Душа и дух — понятия разные, но очень близкие. Кое в каких источниках, которые я читал, это даже синонимы. Если такой раздел магии здесь действительно есть, то это хороший повод легализоваться.

— Неудивительно, — пожал плечами предсказатель, — она практикуется, насколько я знаю, только в паре небольших орденов империи Сянь. Ну что ж, коллега, а вы уже, без сомнения, мой коллега, маг, будете ли вы официально регистрировать свои способности или же предпочтете покинуть Союз?

«Вот блин, — огорченно вздохнул я про себя, — запалился. Теперь татушку таскать придется».

Маги Союза в качества официального и обязательного удостоверения личности использовали татуировку, которую наносили на запястье. Отказ ее носить теоретически приравнивался к заявлению с просьбой о лишении гражданства и заканчивался высылкой из страны. Точнее, из всех стран Союза. Хотя обычно все завершалось крупным штрафом. Правда, в особо запущенных случаях такая мера, как волчий билет, действительно пускалась в ход. А мне это надо? Цивилизованная же, по местным меркам, территория. В татуировке отражались основные сведения о волшебниках, такие, как имя и статус в магическом ордене или школе… Ну и индивидуальные отметки, не без этого. В основном самые громкие награды и самые большие наказания. За уклонение от почетного клеймления предусматривались впечатляющие штрафные санкции… У Сардаса даже с учетом монет, что спер из сокровищницы Нрыва, и половины той суммы не было. Закон, обязующий каждого волшебника носить татуировку с личными данными, был принят в не очень памятные времена, во время острого конфликта между светской властью и чародеями. Конфликт завершился, все его участники и даже их правнуки умерли от старости, а закон остался. Очень уж он оказался удобным для обывателей. Посмотришь на руку мага, и сразу видно, кто он и чего может, а также чего следует опасаться. К примеру, если боевой маг наколдовывал «дружеский огонь», то ему обязательно делалась соответствующая пометка. И уже потом конкретно этого бракодела в бою солдаты рядом с собой не потерпели бы, прогнав прочь от себя и тем самым снизив возможные потери. Не всем волшебникам нравился такой порядок, но к нему привыкли, и уклоняющихся почти не было. К татуировкам маги относились примерно так же, как жители Земли к профилактическим прививкам. Некрасиво, неприятно, и следы на коже остаются, но раз для работы необходимо, потерпим, куда деваться.

— Буду, — развел я руками, — в леса сородичей моего отца мне путь закрыт. А у вас с собой набор?

Была надежда, что этот тип не обзавелся иглами и не прошел соответствующего обучения. Хотя, если честно, надежда была небольшой. Умение наносить рисунки на кожу в магических школах и орденах в этом мире было столь же обязательной частью образования, как на Земле обучение философии.

— Разумеется, — кивнул предсказатель. — Может, для разговора и проведения процедуры пройдем в мою палатку? Нет, все-таки магия духа — большая редкость. Я, если честно, впервые вижу адепта этой силы. У вас явно прекрасные врожденные данные, молодой человек. Эх, будь вы жителем соседнего континента… в ближайшее десятилетие место как минимум магистра было бы вам обеспечено. Интересно, откуда у вас все-таки этот дар? Или вы эмигрант? Ну, может быть, хоть потомок эмигранта?

— Я? — Полуэльф заметно насторожился. Хотя войны между империей и Союзом не было уже лет сорок, но и мира тоже не было. Пираты все так же грабили джонки азиатов, императорская семья все так же лелеяла планы распространить влияние и на другую сторону океана, прикрывая глаза на рейды, совершаемые их верными самураями на прибрежные города. — Да вы что! Разве я похож на одного из них?

— Не волнуйтесь вы так, — понял причину беспокойства Сардаса Пирелли. — Сразу видно, что вы как маг весьма неопытны, да к тому же самоучка. Да и потом, не бывает сяньцев с такой бледной кожей, как у вас. И даже полусяньцев. И даже квартеронов. Кстати, вот моя палатка. Чай будете? Что-то прохладно сегодня, не иначе как дождь надвигается.

— Это еще по чему видно, что я самоучка? — немного обиделся я. — Вроде бы у меня неплохо получается. И чай буду.

Чайные кусты росли только в империи Сянь, где был подходящий для них климат. Их листья являлись одной из статей доходов страны. Естественно, напиток был дорог… но я уже баловал им себя пару раз и не намеревался отказываться от него в дальнейшем. Все-таки, несмотря на несколько иной вкус, он сильно напоминал мне о доме. А вот Сардасу чай не нравился. В первую очередь ценой. Бывший попрошайка приходил в настоящий ужас, когда я пытался выбросить такие деньги на ветер. Точнее, на воду с чуть иным вкусом.

— Получается, — кивнул человек, зажигая на походной алхимической горелке огонь и ставя сверху чайник, — и будет получаться, пока не повзрослеешь. Ты же используешь для манипуляции свою собственную энергию души, а не заемную силу. На что-то столь же впечатляющее, как вот это, — кивок на слегка светящуюся в темноте ночи нить, которая по-прежнему тащила следом за мной кружку, — когда повзрослеешь, твоих сил банально перестанет хватать. Поэтому-то ордена, которые практикуют магию духа, так малочисленны. С возрастом несмотря ни на какое мастерство у тех, кто практикует исключительно эту школу, просто не хватает жизненных энергий на заклятие.

Ха! Это у магов имерии Сянь силы может не хватить, а у меня ее… Свыше сотни душ поставляют и, надеюсь, будут поставлять мне столько силы, что ее хватит на то, чтобы свернуть… ну, может быть, не горы. Может быть, гору. Одну. Небольшую. В несколько подходов. А потом придется ждать, пока резервуар в амулете снова заполнится. Но вот полуэльфа такая перспектива, похоже, сильно встревожила.

— И что, они ничего с этим не могут сделать? — спросил он.

— Могут, — пожал плечами волшебник, прихлебывая напиток. — В первые лет тридцать-сорок жизни пользуются магией духа, чтобы создать себе базу для дальнейшего развития. Деньги копят, артефакты коллекционируют, друзей среди членов других орденов заводят. Ну а затем, когда риск от использования их силы начинает повышаться все быстрее и быстрее, пытаются перейти на другие, более надежные ветви искусства. У многих, к слову, получается. Так что вот мой совет: сразу обучайся другим граням волшебства, благо у тебя неплохие данные, которые первое время будут тебя очень сильно поддерживать. Если хочешь, могу дать тебе протекцию в орден Ясного Взора. Там, конечно, предпочитают потомственных предсказателей, но и для любого другого челове… учащегося будут рады открыть двери.

— У меня нет денег на обучение, — смущенно развел руками Сардас.

— Это, конечно, проблема, — согласился Пирелли. — Но ее можно решить. Заключи стандартный договор с орденом…

— И стань мальчиком на побегушках на энное количество лет, — продолжил я недосказанную речь неудачливого вербовщика. — Спасибо, конечно, за предложение, но вы же сами говорили, что с течением времени моя сила будет только слабеть. Годам примерно к тридцати, когда я рассчитаюсь с орденом, она почти сойдет на нет. Возместить недостаток силы мастерством, как делают маги империи Сянь, я не смогу, нет у нас на континенте тех, кто сможет меня обучить таким тонкостям. А на соседний меня не пустят, а пустят, так вслед плеваться будут.

— Зато овладеешь другим разделом магии, — настаивал Пирелли, который, судя по выражению лица, вот-вот «изобрел» бы пословицу: «Язык мой — враг мой». — А не то останешься к тем же тридцати годам обычным обывателем.

— Не останусь, — уверил я его, — мне нравится заниматься магией. Просто предсказания… ну не мое это, лучше стану боевым магом. Вот у них уж точно есть знания о том, что такое магия духа и как с ней работать, все-таки они не раз и не два дрались с империей, а значит, должны знать своих противников.

— Боевая магия? — вспылил Пирелли. — Да как ты смеешь ставить этих безграмотных недоучек в один ряд с членами нашего ордена?! Они же абсолютно ничего не понимают в тонких расчетах, в едва уловимых колебаниях эфира, в положении великих звезд, наконец!

— Очень хорошо, — кивнул я. — Я тоже в них ничего не понимаю. Думаю, мы сработаемся.

— Вон! — выкрикнул предсказатель и, когда я наскипидаренным зайцем выскочил из палатки, вернул меня обратно воплем: — А татуировка?! В первом же городе доложу куда следует!

Пришлось сжать зубы и тащиться обратно, а во время процедуры не отпускать с запястья холод. Пирелли был, судя по всему, на меня сильно обижен и втыкал иглу так, будто хотел пропороть руку насквозь. Зато получилось достаточно красиво. Правильный круг показывал, что я маг, снаружи было написано мое имя, а больше никаких отметок пока и не было, только что я самоучка, да к тому же неопытный.

— Зря ты отказался от вступления в мой орден, — сказал напоследок предсказатель, продемонстрировав свой опознавательный знак. Кроме глаза, служившего отличительным знаком пророков, там имелось еще изображение весов. — Стал бы моим учеником и всю жизнь бы не знал забот. А так крутись, как хочешь, голь перекатная.

Надо же, передо мной — маг-торговец! Теперь понятно, что он делает в обозе. Я не я буду, если цены на хлеб к нашему прибытию в столицу не взлетят раз эдак в пять.

— Зачем мне весы, — пренебрежительно фыркнул я, — мне куда больше подойдет башня.

Башню на запястье носили лишь главы магических орденов. От такой наглости Пирелли выпучил глаза, а я одним глотком допил недешевый чай, оставшийся в чашке, и был таков. Посмеиваясь и почесывая место, куда нанесли магическую татуировку, я шел по спящему лагерю. Жалко, конечно, что не удалось сохранить инкогнито чародея, но зато и таиться теперь не надо, да и с разными документами проблем не будет. Официальный документ, вроде удостоверения личности, у меня теперь, хе-хе, всегда с собой. По крайней мере, до тех пор пока я не решу его свести. Но в общем-то, а зачем это нужно? Наличие следа делает чародея прекрасной мишенью для различных подстав, поэтому даже очень законопослушные волшебники, если меняют свой ранг или положение, предпочитают не удалять старый рисунок, а располагать новый либо поверх него, либо рядом.

Спустя еще четыре дня пути обоз достиг столицы. И еще примерно полдня плелся вдоль ее стен до ворот, ведущих в район складов. М-да… мегаполис. Я, конечно, могу и ошибаться, но народу тут живет явно больше миллиона. И даже двух.

Первый день Сардас был занят тем, что всюду ходил с открытым ртом, рассматривая достопримечательности. Мне было проще. Изумление души, спрятанной в амулете, заметить было просто некому кроме того же Сардаса, но он не в счет. Многие дома и памятники были возведены явно при помощи волшебства и заслуживали того, чтобы на них посмотреть. А площадь перед институтом магии? Да это вообще нечто несусветное! Много лет назад, когда альма-матер лучших чародеев страны располагалась еще не в центре города, а на окраине, волшебники заколдовали небольшой водоем, который был у них прямо под окнами с незапамятных времен. Не знаю уж каким образом, но поверхностное натяжение воды в пруду теперь без труда держало человека. Кажется, эффект хотели сделать временным, приурочив его к какому-то торжеству. Прогулка по искрящейся под ярким солнцем прозрачной воде, в глубине которой плавает рыба, неплохая реклама, не правда ли? Но то, что получилось, так понравилось всем, что чары сделали постоянными. В результате водная площадь стала жутко популярным местом, где кроме магов полюбили прогуливаться незанятые важными делами жители столицы. По берегам моментально открылись закусочные и запивочные, а также гостиницы для тех, кто приехал полюбоваться на это чудо издалека. Цены на прибрежную территорию, естественно, взлетели вверх, потянув за собой приток капитала… Короче, новый столичный район вокруг института вырос быстрее, чем на него оформили документы. Бродить здесь было жутко интересно, особенно мне. Хотя, признаюсь честно, и страшновато. Все же маги поопытнее того предсказателя с патентом могли бы заинтересоваться мной. Но — пронесло.

Еще одной достопримечательностью был королевский парк, больше напоминающий средних размеров лес, населенный самыми экзотическими растениями и животными и примыкающий одним своим краем к ограде дворца. И вот когда поздним вечером Сардас захотел пройтись по той части парка, куда доступ был открыт для всех, начались проблемы.

— Вот это да! — раздался голос справа и сзади в тот момент, когда я с легким удивлением обнаружил в глухом парковом уголке самую настоящую орхидею, растущую в средних в общем-то широтах без купола теплицы над собой. — Посмотрите-ка, кто сюда пришел! Эй, парни, привратникам стоит сделать замечание за то, что пустили сюда крысеныша… ах, пардон, полукрысеныша, как считаете?

Сардас внутренне сжался, предчувствуя побои. Проделать ему то же самое внешне я не позволил, частично перехватив управление телом и обернувшись. Двое. Упитанные и в одинаковой одежде, с алебардами… тьфу ты, да это ж королевские гвардейцы! Эти младшие дворянские сынки меня ни с кем не спутали, нет? Все-таки я первый раз в столице и не мог перейти им дорогу…

Пока Сардас и я стояли и думали, в зубы слева нам въехало окованное железом древко. Было больно. Тщедушного полуэльфа качнуло в сторону, и он сел прямо на дорожку из гравия, машинально схватившись за ушибленное место, прежде чем я успел его обезболить. Гвардейцы радостно захохотали. Все трое. Блин, одного не заметил.

— Прекрасный удар, просто прекрасный, — уверил владельца так больно стукнувшего меня оружия молодой брюнет лет двадцати — двадцати двух с четко выраженным квадратным подбородком и глубоко посаженными глазами.

Ну и морда! Прямо как у гориллы. Хотя почему как? Горилла и есть, только стриженая.

— Я много тренируюсь, — ответил мой обидчик, обладающий слегка вытянутой вперед и сплющенной с боков физиономией. Будет зваться Гиббоном, внешне похож. А третий, молчаливый, гвардеец станет Макакой, ибо особых внешних примет, кроме какого-то красного шеврона на фирменной куртке, у него нет, а разрывать столь удобную классификацию не хочется.

— Ну что, гаденыш, — обратился ко мне Макака, — в каталажку пойдешь за бродяжничество или за воровство, а? Бродяг бьют меньше, ворам срок больше. Что выбираешь?

Не люблю подобную публику, и на то есть причины. Как-то группка подобных уродов числом в восемь рыл, каждый лет эдак двадцати — двадцати пяти, наткнулась на десятиклассника, возвращающегося не слишком поздним вечером от одной знакомой. На меня. Пять минут морального унижения, пропавшая мелочь из карманов, попорченная одежда и один закрытый перелом руки остались мне от той встречи. Хорошо, что я, когда меня запинывали, сумел кое-как поставить блок. Хоть череп остался цел, целились-то они своими тяжелыми бутсами по голове. Милиция… я туда даже не обращался. Станут они ловить мелких хулиганов, когда у них не все окрестные ларьки выдоены, а в детсадах ревизии не проведены. Хотя здешние стражи порядка земных переплюнули, не спорю… Не всех, правда. Есть и на нашей родине особо важные личности, которым в числе прочего дозволяется стрельба по случайным людям… Но их за это хотя бы ругают, а вот местным феодалам, решившим проучить представителя не той национальности, за которого к тому же ни одно землячество не заступится, даже общественное порицание не грозит.

— Ну чего молчишь, пацан? — нагло выперся вперед Гиббон и древком алебарды легонько ткнул Сардаса в живот.

Попытался ткнуть. Ставший на мгновение видимым энергетический доспех, который я уже давно набросил на полуэльфа, легко отбил удар.

— Ага! — обрадовалась непонятно чему эта недоразвитая форма жизни. — Сопротивление гвардии его высочества! Попытка магического нападения! Не, парень, это уже не каталажка, это каторга!

— Ну ты попал, — с притворным сочувствием покачал головой Макака, — судя по одежде, денег на штраф у тебя точно нет, а это значит, суд снисхождение проявлять не будет. Ну что, болезный, сам пойдешь или тебе помочь?

И не дожидаясь ответа, резко перехватил свою алебарду поудобнее и молниеносно ударил плашмя по голове полуэльфа. Моя магическая броня лопнула, а Сардаса бросило на дорожку, сильно оглушив. Судя по всему, оружие было зачарованно. Ну ладно, гаденыши, сами напросились. Тех гопников, что когда-то избили меня, уже не достать, но вы за них ответите.

Нити, которые я выбросил в направлении гвардейцев, разбились о полупрозрачные сферы, вспыхнувшие вокруг них. Угу. Значит, у ребят не только магическое табельное оружие, но и бронежилеты, вернее, бронеамулеты имеются. Впрочем, следовало ожидать.

По парку разнесся звук гонга. Кажется, тревогу объявили, сейчас другие охранники имущества его величества пожалуют, причем наверняка в их числе будут не только нахальные сопляки, но и прошедшие все и вся ветераны, которые разделают наш с Сардасом дуэт под орех. И потому следующая моя атака была из тех, что в симуляторах рукопашного боя называется фаталити. Резкий выплеск примерно десятой части резервуара энергии, плескавшегося в глубинах амулета, накрыл гвардейцев. С печальным звоном полопались амулеты, защита смялась под напором грубой силы. И с влажным хрустом смялись сами гвардейцы, которых моя воля выжала, как половую тряпку. Вот так-то. Не будете больше в безлюдных уголках на посетителей охотиться. Будем надеяться, тот предсказатель не соврал, и магией духа кроме меня пользуются лишь некоторые искусники из воинских орденов. Пусть мстители, если они будут, ищут отцов-настоятелей здешних Шаолиней. Авось еще и от них по морде получат и очистят, таким образом, генофонд нации.

Однако… на месте погибших остались какие-то странные очертания. Души! Я вижу души! Движимый любопытством, я приблизился к одной, и тут же грудь резанула вспышка боли. Из того места, где под кожей находился амулет, ударил темно-синий луч. Он врезался в ближайший ко мне силуэт, который немедленно закрутило и всосало под кожу… внутрь амулета!

«Что происходит?!» — раздался в моем внутреннем пространстве вопль Гиббона.

«Ты умер», — ответил я ему, возводя вокруг незваного гостя при помощи щупов из энергии клетку из хлама, оставшегося от моих неудачных попыток освободить обитателей статуй.

«Ты за это ответишь! — продолжал бесноваться пленник. — Я барон…»

Сгустками синего огня, которыми покойный колдун затыкал души, посмевшие ему сопротивляться, я не владел. Но придвинувшиеся вплотную к полупрозрачному силуэту стены импровизированной клетки сработали не хуже. Конечно, то, что осталось от бравого стража порядка, очень противно вопило… но недолго. До тех пор, пока у него не кончился запас сил и он не впал в оцепенение.

«Демон! Демон! Скорее! — пробилась ко мне паническая мысль Сардаса. — Нас окружают!»

Я перенес внимание в реальный мир и чертыхнулся. Два десятка фигур в полупрозрачных сферах защиты рысью неслись к замершему в ступоре полуэльфу.

«Держись», — посоветовал я ему и прыгнул вверх.

«За что?!» — Панический вопль был мне ответом.

«За что хочешь, за то и держись, — усмехнулся я, ловя силовой нитью ветку величественного дерева и подтягиваясь на ней вперед и вверх. — С дороги все, Тарзан летит!»

«Так тебя Тарзан зовут?» — наконец-то сумел внятно сформулировать что-то кроме «Спасите!», «Сейчас разобьемся!» и «Здорово!» полуэльф.

«Нет, — усмехнулся я, перелетая с дерева на дерево. — Тарзаном звали изобретателя этого оригинального способа передвижения. Это уже потом, много лет спустя его лавры отобрал себе человек-паук и прочие подобные персонажи».

Ударившая в плечо стрела мигом испортила мое праздничное настроение. Черт, больно-то как! Хорошо еще, что боль я чувствую далеко не в полном объеме, благодаря тому что тело не мое. Сардас так и вообще способность соображать утратил и тихонько подвывает. Вырвать инородный предмет силовой нитью просто… А вот затянуть рану оказалось неожиданно сложно. Она не то чтобы совсем не поддавалась, но делала это крайне неохотно. То ли стрела была отравленной, то ли замагиченной, но уж точно не простым куском дерева и металла.

Следующая ее товарка пролетела мимо головы чудом. В роли чуда выступал силовой доспех, в который я после ранения спешно закачивал запасы энергии. Про демаскировку лучше пока забыть, все равно уже засекли и активно ищут.

Перелетев через невысокую стену, я радостно вписался в какую-то карету и перевернул ее. Чьи-то вопли были громкими, но непонятными, слишком уж сильно я оттеснил Сардаса от управления телом. Стартовав прямо из обломков, в считаные секунды добрался до реки, плюхнулся туда, проплыл на всей своей немалой скорости под водой, пока кислород в легких не кончился, и только потом вынырнул. Так, это уже не центральный район, слишком бедно одеты хозяева удивленно выпученных на меня глаз. Вздох, и снова ныряю, выныриваю уже под каким-то мостом.

«На фиг эту цивилизацию, — буркнул я, огорченно рассматривая рваный рукав куртки с дырой от стрелы посередине. На мои мысли ровным фоном наслаивались доносящиеся от Сардаса обрывки панических «Догонят!», «Найдут!» и печальное «Я все еще слабый, даже с демоном». — Очень может быть, — согласился я с последним пунктом. — Но ты сам виноват. Кто отлынивал от тренировок под разными предлогами? Да и я тоже хорош… поддался на твои уговоры, тупой болван. Видно, пребывание в этой побрякушке ничему меня так и не научило».

«А сам-то? — обиделся полуэльф. — Толком колдовать не умеешь, в амулете сидишь, когда я к тебе туда с вопросами лезу, ворчишь, как пес, у которого кость из-под носа уводят, а туда же, учить вздумал. Что, не можешь сделать меня сильным раз и навсегда? Тогда я от тебя отстану, виси там у себя в темной пустоте, сколько хочешь, а я сам все сделаю. И богатство заработаю, и титул, и… и… и сам магом стану, причем сильнее, чем ты!»

«Да? Ну станешь ты сильным с моей помощью, — начал рассуждать я. — А куда ты дальше пойдешь, если тебе не подсказывать вовремя? В армию? Теперь это несколько проблематично, да и дальше младшего офицера не уйдешь. В маги? Я тебя на порог более-менее приличного чародея не пущу, мне этих кудесников уже до самой смерти… гм… в общем видеть их мне не хочется. Про жрецов и не заикайся, это даже на шутку не тянет. В бандиты подашься? Ты сможешь очень долго оставаться неуловимым… до тех пор, пока ловить тебя станут не как вора, а как одержимого. А это неминуемо выплывет наружу после того, как нас не поймают еще энное количество раз».

«А что предлагаешь ты?» — подумав, спросил полуэльф.

«Очень просто. Помнишь, ты рассказывал мне про Побережье?»

«Помню».

«Почему бы нам не переселиться туда? Там нас точно стража как бродяжек не повяжет».

«Стража? Да ты смеешься! С той силой, которую ты мне дал, мы их…»

«Нас поймают очень быстро. После одного-двух десятков трупов. А вот в тех краях ловить некому, более того, такая мысль никому и в голову не придет. А вот подняться, наоборот, можно легко».

«Но как же пираты?»

«Малыш, ну я же все-таки демон. Уж пару-тройку посудин мы утопить всегда сумеем. А потом, есть у меня на примете относительно легкий способ обогащения».

«Какой?»

«На Побережье, я думаю, немало затонувших кораблей… Скажи, а местные маги умеют дышать под водой?»

Глава 4

Впервые с тех пор, как получил возможность разделить чувства носителя амулета, я всерьез задумался о том, что быть живым — это подчас весьма неудобно. В пыточной, к примеру. Ну или на второй неделе пешего пути по лесам. Что, впрочем, почти одно и то же.

Нет, сначала все шло неплохо… Как неплохо может «идти» спешное бегство. Резонно рассудив, что привратники еще очень долго будут внимательно всех проходящих осматривать на предмет схожести с моей физиономией, я сгонял в гостиницу за своими вещами, после чего до наступления ночи отсиживался в чем-то вроде открытого кафе, ну а затем банально перелез через городскую стену. Это не так уж и сложно, если кроме рук и ног воспользоваться двумя силовыми нитями, которые легко выдерживают твой вес… Может, какая-то сигнализация поверх стены и была, не знаю, но как только ноги Сардаса коснулись земли, я перешел на самый быстрый бег, на который был способен, и не останавливался, пока не добрался до ближайшего лесочка.

«Проклятие, что со мной?! Грязное отродье, ты за это ответиш-ш-ш-шь!» — гневный возглас перешел в едва слышное шипение и угас.

Энергетическая броня мгновенно окутала тело полуэльфа. Кинжал и засапожный нож вылетели из одежды и закружились вокруг Сардаса, удерживаемые силовыми нитями и готовые кромсать все, что попадется на их пути. Я тянул из резервуара энергию, готовясь выплеснуть ее всесокрушающим потоком.

«Ты чего творишь?! — громким шепотом спросил полуэльф. — А ну притуши сияние, мы от города недалеко, еще увидят!»

«Поздно пить боржоми, если почки отказали, — процедил я, наращивая и наращивая защиту. — Где они, ты их видишь?»

«Кого?»

«Ну тех, кто нас обматерил».

«Не материл нас никто!»

«Ты хочешь сказать, что не слышал?»

«Чего не слышал?»

Диалог в подобном ключе длился уже полуминуты, а на нас никто все еще не напал. Странно. Может, мне и правда показалось? Но так или иначе, следующие полчаса мы с Сардасом всеми доступными органами чувств пытались понять, кто соизволил обматерить крадущегося по темному ночному лесу подростка со спрятанным в груди артефактом, причем так, что душа, заключенная в артефакте, это услышала, а хозяин тела нет. Но сколько ни прислушивался и ни присматривался полуэльф, никого так и не обнаружил. А меня посетило озарение. Или, вернее, наконец-то появилась логичная мысль. Гвардеец! Гвардеец, чью душу я, а вернее, амулет, вобрал в себя. Я присмотрелся к своеобразному загону, в котором застыл его силуэт, и убедился в этом. Перед тем как залезть на стену, я глядел на него. Он был почти в самом центре клетки, а сейчас стоял вплотную к ее прутьям. Значит, он двигался, ну и разговаривал соответственно, раз я его услышал. А потом выдохся, то-то его последние слова были такими тихими, что перешли в шипение. Попробуем-ка его подпитать энергией. Мне это помогало. Вдруг поможет и ему?

«Тварь! Да как ты смеешь! Немедленно выпусти меня!» — вопли, раздавшиеся одновременно с действием, когда силуэт гвардейца втянул в себя несколько алых хлопьев, отщипнутых мной с поверхности резервуара, прозвучали достаточно громко, чтобы их услышал даже глухой. Одновременно гвардеец стал совершать руками какие-то странные манипуляции… А! Это же он пытается раздвинуть прутья, которые его жгут, но хваталки рефлекторно отдергиваются назад. Ну-ну… если не возьмется за дело всерьез, то управится аккурат к тому моменту, когда юный полуэльф скончается от старости.

«И теперь не слышишь?» — спросил я Сардаса.

«Теперь слышал. А кто это и где он?»

«Трофей из парка, — пробормотал я, размышляя. — Знаешь, хватит стоять на одном месте, иди дальше, а я там, у себя внутри амулета, с ним разберусь».

Подросток пожал плечами и продолжил путь. Фаталист он все-таки, совсем не интересуется тем, на что не может воздействовать. «Если не можешь ничего изменить, так чего метаться» — таков его девиз. Ущербная логика, на мой взгляд. С другой стороны, нервы целее будут… Так, стоп, хватит, надо вплотную заняться пленником. Длительный допрос с применением интенсивных способов дознания, как только душа начинала артачиться, не дал ничего интересного. Все, о чем рассказывал этот баронет, по большей части относилось либо к его жизни в родном поместье с не особо несговорчивыми селянками, либо к приключениям в столичных борделях с не слишком высокими ценами. Про то, что не касалось жратвы, выпивки, драк и особенно девок, даже Сардас знал больше. Полезной информацией стало то, что его алебарда была действительно отлично зачарована, да не кем-нибудь, а одним из придворных магов, и что защитный амулет был выдан по месту службы и стоил кучу денег. Вывод, сделанный из этой информации, гласил: мой энергетический щит первой попавшейся оглоблей, над которой минут пять пошаманил местный умелец, с одного удара не пробить. Уже неплохо. На этом ценная информация кончилась. То ли гвардеец попался с незаурядными актерскими данными и склонностью к мазохизму, то ли он просто был туп как пробка. Я склонялся ко второму варианту.

Сардас к протекающему внутри амулета допросу остался подозрительно глух. Когда же ему был задан прямой вопрос, не сильно ли я его отвлекаю, полуэльф с искренним удивлением ответил, что почти ничего не слышал.

«Значит, носитель амулета может слышать происходящее в нем, только если он будет в тесном контакте со мной, — решил я. — Во всяком случае, когда полуэльф крался по лесу, я, чтобы не мешать, отступил в глубь сознания, и Сардас воплей Гиббона не слышал. А тот колдун, который командовал душами… ну, будем считать, что он прошел специальную подготовку».

«Хватит! — Вопли пленника, мешающие мне думать, приобрели просительную интонацию. — Сними с меня эту иллюзию, волшебник!»

«Какую иллюзию? — Мой дух подлетел к клетке. — Парень, ты что, не понял, что произошло?»

«Понял, — с готовностью кивнул Гиббон. — Мы рассердили мага разума или иллюзиониста. Готовы выплатить компенсацию и принести официальные извинения. Выпусти меня…»

«Вы — это кто?» — уточнил я.

«Я, баронет Стайклиф и маркиз Хдело, — с готовностью ответил пленник. — Значит, их ты не тронул, только меня зачаровал?»

«Так вот как звали тех двоих, — задумчиво пробормотал я, — надо запомнить».

«Что значит «звали»! Отпусти!» — не унимался пленник, упрямо не верящий в собственную смерть.

Чтобы заткнуть его, я прекратил подачу энергии и стал внимательно наблюдать за силуэтом.

«Что ты творишь?! — не унимался урод. — Хватит! Прекрати! Мой отец заплатит…»

На последних словах его речь стала угасать, а руки, которыми он размахивал, начали двигаться медленнее, как будто под водой. Еще пара выкликов и дерганий — и душа аристократа затихла.

«Заряд кончился», — вынес я вердикт, легонько пиная стену клетки.

В следующий раз пленник пришел в себя почти на рассвете. Потом ближе к обеду. Под вечер. В общем, в сутки он приходил в себя три-четыре раза и редко на срок, превышающий две минуты, в крайнем случае, три. Но в те моменты, когда он все-таки был в сознании, шума от него было изрядно. Да еще какого! Вот уж не знал, что можно так ругаться. В конце концов мне это надоело.

«Да заткнись ты, — прорычал я, после того как этот ублюдок весьма изощренно прошелся по моей генеалогии. Не подействовало. Сам виноват. Нацепить на силовую нить что-то вроде крюка было секундным делом. А вот пройтись ею снизу вверх по силуэту пленника трехсекундным. Можно было бы, конечно, делать это быстрее, но я решил растянуть удовольствие. Гиббон не возражал, только визжал, как поросенок, пока мое орудие не добралось до того места, где у живых располагается горло. А затем он заткнулся. — Вот так-то», — хмыкнул я и вернул энергетическую конечность обратно.

На конце крюка трепетал небольшой алый лоскут, медленно впитывающийся в меня. В следующий раз пленник пришел в себя только через день. Но в сознании он пробыл недолго. Краткий взвизг, и я оказался обладателем новой добычи.

«Любопытно», — произнес я, впитывая украденную энергию. Видимо, способность амулета поглощать чужие души нужна не для красоты, а для увеличения, так сказать, полезной емкости. Гм… а почему набирается так мало? Из трубопроводов-то вроде куда активнее энергия сочится… А! Так ведь тот колдун собирал вроде бы персон исключительно экстраординарных, а этот аристократишка — самый обычный человек… Не очень умный вдобавок. Как бы заставить его замолчать, а? Гм… учитывая, что энергию на активные действия он копит несколько часов, можно попробовать забрать ее раньше, чем она пробудит эту прямоходящую обезьяну.

Теория подтвердилась: после того как я раз в шесть часов выкачивал из барончика хилый лоскуток, тот вообще в сознание не приходил.

«Что ж, — решил я, — выходит, я могу несколько увеличить количество доступной мне энергии… Амулет абсолютно точно рассчитан на куда большее количество душ, чем то, что есть в нем сейчас, пустых клеток здесь хватает… А что будет, если заточить эту сволочь в одну из них?»

Стоило мне закинуть пребывающего в ступоре гвардейца в пустую клетку, как дверь в нее немедленно захлопнулась, едва не съездив мне по лицу, пол полыхнул зеленью, и через несколько секунд новая статуя украсила собой внутреннее пространство амулета.

«Ура, — буркнул я, убедившись на десятый день, что Гиббон больше голоса не подаст. — Покойный чернокнижник установил, судя по всему, автоматическую систему по выкачиванию полезного ресурса. Непонятно только, зачем ему в таком случае нужны были те тварюшки, что распихивали души по клеткам… наверное, чтобы не дать им время на сопротивление. Если бы хоть десять жертв успели прийти в себя и обнаружить убившую их сволочь в зоне досягаемости, его бы точно на лоскутки порвали… В прямом и переносном смыслах».

Сардасу возня внутри амулета была абсолютно по барабану. Все это время он целеустремленно шел в нужном направлении, лишь изредка прибегая к помощи, чтобы залечить мелкие ссадины или унять боль в натруженных мышцах. Сила и скорость одержимого у него без моего влияния хоть и уменьшились, но все еще оставались, а большего полуэльфу в лесу и не нужно было.

Путь до Побережья, с тамошним почти полным отсутствием власти, наш дуэт решил проделать, по возможности избегая контактов с окружающим миром. Надо сказать, у нас получилось: в этом мире лесные массивы еще не были пущены на дрова. По открытой местности я передвигался редко и на глаза потенциальным доносчикам в органы правопорядка не попадался. Несколько встреч с крестьянами, которым до меня не было никакого дела, с браконьерами, которые, по-моему, сами меня испугались, и лесорубами, которые вроде бы даже не заметили мелкого и шустрого полуэльфа, не в счет. Ориентироваться по солнцу и шагать в выбранном направлении было легко, ну а там уж рано или поздно моря или дороги, ведущей в один из прибрежных городов, я бы достиг. Ночевал на деревьях, привязываясь к самой толстой и удобной ветке веревками, чтобы какой-нибудь хищный зверь не сумел во время сна откусить кусочек, прежде чем полуэльф проснется и я его зашибу. Конечно, на дереве тоже могла бы встретиться рысь или росомаха, но пронесло. Пару раз столкнулся с волками и один раз с какой-то непонятной тварью. Дикие родственники собак оказались очень умными. Стоило размазать о дерево одного хищника, как вся свора спешно разворачивалась и давала деру. Странное поведение. Я, если честно, думал, что будут бросаться всей стаей. Наверное, у них за многие поколения выработался рефлекс держаться от существ, которые пользуются магией, как можно дальше, ведь по сравнению с ними они отнюдь не верхушка пищевой пирамиды. Но комплект клыков, которые при помощи силовых нитей выдрал из пасти мертвого животного, я все же сложил в походный мешок. Первый охотничий трофей, как-никак… даже если не удастся продать за мелкую монету, то стоит сохранить на память. Хотелось бы, конечно, снять еще и шкуры, но ни Сардас, ни тем более я не знали, как это делается. А вот следующая встреча была совсем не безопасной для меня. Еще немного, и кости полуэльфа с застрявшим между ребер медальоном остались бы в лесу.

Нечто темное с большими шипами на спине бросилось на меня из высокой травы, которая росла на опушке, избранной для привала. Скорость твари была столь велика, что наш с Сардасом дуэт сообразил, что что-то не так, только когда на вздернутых к лицу руках сошлись челюсти с воистину жуткими клыками. Полуэльф орал от боли и слабо пинал чудовище в тугое брюхо. Ну а я молча наращивал энергетический доспех. Почуяв, что с добычей что-то не то, монстр отскочил, сжимая в зубах изрядный кусок вырванного мяса. На одном непомерно большом клыке зацепился лоскут рубашки. Все это взгляд Сардаса успел схватить в ту секунду, которая ушла у меня на использование самого убойного в моем небольшом магическом арсенале оружия. Тварь, голова которой была оторвана от тела импульсом, сожравшим примерно двадцатую часть резервуара в амулете, еще секунду постояла, пятная кровью траву вокруг себя, после чего упала, посучила лапами и затихла уже окончательно. Пока под действием призванного холода останавливалась кровь, я ошеломленно уставился на оскал существа, характерной деталью которого являлись два резца, опускавшихся с верхней челюсти.

«Шустрый суслик, — вынес я вердикт, рассматривая помесь гигантского саблезубого бобра с не менее гигантским ежиком, — еще чуть-чуть, и схомячил бы».

Комментарии Сардаса на эту тему были куда более длинными и куда менее цензурными. Уличное воспитание, что поделать? Впрочем, я его чувства полностью разделял и тоже сказал бы останкам монстра пару ласковых, но на фоне потока красноречия полуэльфа мои дилетантские потуги выглядели бы убого. Кстати, там, откуда был вырван кусок мяса, несмотря на целительную магию, плоть наросла только к вечеру. Да и шрам остался, пусть и бледный и словно бы давнишний, но все же… Ну что ж, я не всемогущ, я знал это. К тому же шрам, думаю, можно убрать. Просто срезать кожу и нарастить новую, — работы на пять минут, но сейчас заниматься этим нет никакого желания. Клыки монстра я выбил и тоже положил к себе в мешок, к уже добытым волчьим. Если уж и на них покупателя не найдется, значит, что ремесло траппера в этом мире просто не успели изобрести. К счастью, товарищей-сородичей напавшего на меня создания поблизости не оказалось, и переночевал я, как всегда, спокойно, разве что забрался повыше.

А на следующий день начались проблемы, до которых даже стае монстров было далеко, так как их хоть перебить можно. Сначала кончился лес. Точнее, он кончился в нужном нам направлении. Мы с Сардасом быстренько посовещались и решили, что от столицы и королевских гвардейцев нас отделяет достаточное расстояние, а следовательно, прятаться больше не имеет смысла и можно выйти на нормальную дорогу к людям, кроватям и крыше над головой. Дорогу мы нашли, а вот поселения людей или иных разумных не обнаружилось, что явно свидетельствовало о том, что Побережья мы достигли. Тут селятся либо крупными городами-крепостями, либо не селятся вообще, так как обычную деревню неминуемо сожгут при первом же набеге. Пара торговцев, правда, мимо проехала, но к ним в обозы проситься не было ну никакого резону. Во-первых, не примут, во-вторых, они и сами, как правило, спят на земле, так как место в повозках занято товарами. К вечеру того дня, когда полуэльф со спрятанным в груди медальоном выбрался из леса, набежали тучки. И было это четыре дня назад. Четыре очень долгих дня.

Проливные дожди превратили дорогу в грязное месиво, костер — в несбыточную мечту, а меня — в озлобленного злого духа, то есть того, кем я, по сути, и являлся. Гадкая вода, льющаяся с небес, никак не кончалась, вися в воздухе мелкой-мелкой взвесью. Идти по лужам, проваливаясь изредка по колени, я мог. Сардас тоже. Но ни одному из нас делать этого не хотелось. За возможность отдохнуть в уютном фиолетовом тумане амулета мы боролись едва ли не яростнее, чем за контроль над телом в первые минуты нашей встречи. И если в силовом методе решения конфликта у меня было преимущество, то в дипломатическом…

«Хватит, надоело! Твоя очередь шагать!» — снова заканючил полуэльф.

«С чего вдруг? — отшил его претензии я. — Мы вроде договорились, что до обеда иду я, после — ты. Обед был уже давненько, а ужинать еще рановато».

«Ничего не рановато, пора!» — не унимался Сардас.

«Рановато. Ты ведь еще есть не хочешь, просто устал».

«Ну тогда хоть зонтик поднови».

«Что, опять протекает?»

«Нет, просто ветер сменился. Теперь слева задувает. Что ты за демон такой, а? Все демоны должны уметь управлять огнем. Ну хоть чуть-чуть, чтобы одежду высушить. А ты?»

«А я могу ее выжать вместе с тем, на ком она надета. Ладно, не бурчи, сейчас подправлю зонтик».

Вот кто бы мне еще совсем недавно сказал, что я буду способен поддерживать защитное заклинание двадцать четыре часа в сутки, а? Я бы хоть подготовился… морально. Уговорил бы полуэльфа плюнуть на это Побережье и махнуть куда-нибудь поближе к степям или пустыням, где вода по большей части в бочках. В крайнем случае, в небольших реках и озерах. Но не повсюду, включая воздух, еду, куртку и даже, о ужас, нижнее белье. Я серьезно обрадовался тому, что до амулета она добраться не смогла. Мало ли… проточную воду много где рекомендуют как средство от нежити и нечисти, а я ведь, скажем так, альтернативная форма жизни. И вокруг меня повсюду течет вода. Или, вернее, стекает по зонтику. Заклинание «Зонтик», которое я разработал к вечеру первого дождливого дня, представляло собой, по сути, несколько видоизмененную версию магических доспехов. Вместо прочных лат я затянул душу Сардаса в тонкую пленку, оставив лишь щель внизу для циркуляции воздуха. Такая защита требовала куда меньше сил, но и остановить могла лишь что-то очень мелкое и почти без импульса. Пыль, например. Или воду. Увы и ах. Энергия во внешнем мире, несмотря на ухищрения, умудрялась уходить в никуда. Пусть расход был небольшим, пусть резервуар позади трона и пополнялся, но тем не менее держать защиту против воды вторые сутки было несколько… утомительно. Она то истончалась, сходя на нет, то дырявилась неизвестно почему… Стоило воде попасть на полуэльфа, как он мгновенно начинал меня теребить, чтобы я исправлял ошибку. Может, легче вылечить Сардаса от простуды, чем спрятать от дождя? Наверное, так, но теперь поздно дергаться. На будущее надо запомнить, что единственная защита, которую я могу обеспечить, это защита от стрел, фаерболов и прочих опасных для жизни объектов. А от грязи, пыли и комаров пусть спасется самостоятельно.

— Маг! Маг! Да стой ты, задохлик, куда прешь?

Я едва не затоптал неожиданно возникшего из пелены дождя человека. Хотя кто кого бы затоптал — вопрос спорный. Детина был, что называется, шкафчик с антресолями, не хуже тех, что охраняют разных шишек от всевозможных террористов и журналистов. Даже одет был в соответствии с местными правилами приличия для бодигардов и просто крутых пацанов. В кожаную куртку с нашитыми металлическими бляхами. Неужели разбойник? Гм… посочувствую нелегкому труду работников ножа и топора. В такую погоду караулить на тракте, да еще впустую… Ибо денег у меня почти нет, а те, что есть, я не отдам.

— Чего тебе? — буркнул я.

— Ты маг, да? — спросил человекообразный предмет обстановки.

Я попробовал представить себя со стороны. Худой. Грязный. Но частично сухой в окружении льющейся с неба воды. Ах да, еще мою фигуру плащом облегает слабенькое сияние, по которому, собственно, и скатывается дождь. Ну и кем я еще могу быть кроме как магом? Гм… вообще-то много кем. Богачом с хорошим амулетом, священником одного из богов местного пантеона и просто человеком, у которого есть небольшие зачатки дара, но который что-то посерьезнее той же защиты от дождя создать не сможет.

— Маг, маг, — согласился с ним я и показал татуировку на запястье. — Сардас. Самоучка.

— А направление? — не отставал детина.

— Да уж не погодник. — Я со злостью посмотрел на темные облака, из которых мелкими капельками вниз падали осадки. — Целитель. А ты сам-то кто и чего надо?

— Десятник стражи Побережья. А надо мне боевого мага или еще лучше, некроманта. Нежить у нас на заставе завелась, да еще, зараза, на благословения священника не реагирует.

Угу. Не реагирует… Что-то я про это читал, но что? А! Вспомнил. После того как до меня дошло, про что именно говорит солдат, Сардас без подсказки встал в боевую стойку, а плетение зонтика сменилось на настоящие доспехи. В этом мире бывает нежить. Разная. И встает она по многим причинам. Но нежить, которую не в силах упокоить светлый священник, имеет только одно объяснение. У нее индульгенция от светлых сил на проведение мести. И кому попало ее не дают. Покойный должен был быть, во-первых, праведником, во-вторых, невинно убиенным, в-третьих, убиенным не просто так, а крайне зверски, ну и, в-четвертых, тело должно было быть осквернено.

— Знаешь, если ты непричастен, покинь службу, — посоветовал я вояке. — Да просто дезертируй на пару дней или недель. Уверен, потом тебя оправдают.

— Да ты что! — возмутился десятник. — Я на этот пост поставлен приказом и без приказа его не покину. Защищать Побережье — это мой долг!

— Как хочешь, — пожал я плечами, — в конце концов, не я здесь развел пылающую праведным гневом нежить… Да и раз ты еще жив, скорее всего, и не ты, а значит, бояться ее не стоит, она постороннего не тронет.

— Сам знаю, — вздохнул солдат, — мне на курсах для командиров наставники читали уроки по магии… Тем более она уже убила двоих и на этом вроде успокоилась… Но должен же кто-то убрать эту тварь с территории заставы!

— Ну и чего у вас завелось? — осведомился я больше ради интереса.

— Кровавый вестник, — со вздохом признал десятник. — От этого позора теперь вовек не отмоюсь. Так как, поможешь?

В принципе тот же призрак. Вот только не боится света, благословений и серебра… Короче, без темной магии его не упокоишь, да и сбежать от такого мстителя затруднительно. Цель свою он отыщет почти всегда и почти везде… Правда, кроме своих убийц он никем не интересуется и на других не нападает, разве что в целях самозащиты, если упокоить попытаются раньше, чем он выполнит свой долг. Если позже — к изгоняющим его в другие пласты бытия относится почти всегда пофигистски и даже с некоторым радушием, обожая пересказать свою историю в качестве назидания.

— Ни-ни, — замотал я головой, — не та у меня специализация. Совсем не та.

Зачем влезать в дела посторонних? Опыт… ага. Как же. Лучше я от этого опыта воздержусь. Не нужны мне душещипательные рассказы ни от призрака, ни от солдат, которые хочешь не хочешь, а что-то о его смерти знать должны. Вдруг еще чего лишнего узнаю… а на праведника я не тяну, да и пытать лишнего свидетеля никто не будет. Бритвой по горлу — и в колодец, и пусть на том свете судья мертвых разбирается… Он вроде бы, как и наша земная Фемида, абсолютно беспристрастен. То есть ему почти все по барабану, и в суть дела он не вникает. Тем более что раз я прошел мимо заставы и даже не заметил, то впереди город. Только бы мимо стены не промахнуться…

Как хорошо оказаться под крышей! Пусть я и лишен собственного тела, но если уж приходится разделять, пусть и частично, ощущения Сардаса, то поневоле возрадуешься такому радостному факту, как наличие каменного свода над головой. Первые сутки пребывания в городе, которому при строительстве какой-то умник дал поэтическое название Волнолом, я, а вернее, полуэльф, банально продрых. Кажется, скитания по лесам утомили его сильнее, чем мне казалось. Второй день был посвящен отдыху и откармливанию подростка в нечто более презентабельное, чем скелет, в некоторых местах обтянутый кожей. Только на третьи сутки, зевая во весь рот, Сардас выбрался из номера гостиницы и поплелся осматривать город.

За время двухчасовой экскурсии подростку, которому на земле не продали бы алкоголь и сигареты, семь раз предложили зайти в бордель или обслужить в ближайшей подворотне, пять раз — курнуть какой-то травки, семнадцать раз пытались завязать с ним пьяную беседу или затянуть в кабак и один раз ограбить. Не знаю, кем был тот неудачник, что напал на худого полуэльфа. Думаю, полувеликан. Или полутролль. Или просто стероидов, если они здесь есть, конечно, в детстве переел. Одним словом, гора мышц, на груди у которой была распахнута кожаная жилетка, способная послужить чехлом для мотоцикла, попыталась неожиданно проворно двинуть мне своей лапищей по голове. Попал бы, убил Сардаса на месте. К счастью, полуэльф успел услышать какой-то шум, а реакция на угрозу после памятной стычки с лесной тварью у меня одна. Сначала самый прочный доспех кастуем, потом разбираться будем. Разобрались мы с этой тушей быстро. Всего десяток ударов на сверхскорости, и неудачливый грабитель осел на землю, потеряв сознание и половину зубов. Чтобы достать до его челюсти, Сардасу пришлось подпрыгнуть. Легче бы было, конечно, присесть и ударить в пах, но с возможностями одержимого это чревато кастрацией, а мне в этом городе еще, я надеюсь, жить, так что такая слава и даром не нужна. Быстрый обыск тела, который без моей подсказки провел Сардас, результатов не дал. Громила вышел на охоту без кошелька. В ножнах на поясе нашелся, правда, здоровенный тесак, чье тупое и иззубренное лезвие было предназначено скорее для проламывания, чем для разрезания чего-либо. Прицепить к нему ручку, и полуэльф обзавелся бы небольшим щитом как раз по габаритам. Так или иначе, но трофей решили взять, а то из нормального оружия у полукровки только достопамятный кинжал стражника да мои умения.

Особо тщательному осмотру подвергся рынок, на котором торговали в основном тем, что нужно пирату, пардон, каперу в его нелегком ремесле, и тем, что этот самый капер привозил из набегов. Груды холодного оружия соседствовали с бухтами канатов разной толщины, весла длиной в несколько метров лежали прямо поверх гигантских брезентов серого цвета, в которых я после некоторого замешательства признал паруса. Чай и пряности империи Сянь на развес и в фирменных бумажных пакетиках с непонятными иероглифами, дешевые и дорогие украшения, снятые с кого-то, лежали вперемешку с амулетами от морской болезни, акул, кракенов и прочих напастей. Существовал даже рынок рабов, где торговали самими источниками богатств города — сяньцами. Азиаты как азиаты, только бледные почему-то. Большинство из них, кстати, к своему положению относилось пофигистски, судя по непроницаемым лицам с легкой гримасой скуки. Только группа скромно, в значении «скупо», одетых молоденьких девиц, к которой изредка подходили покупатели и на которую с интересом глазели все, заметно нервничала.

«Отведи глаза, — посоветовал я Сардасу, который безуспешно пытался поймать взгляд одной девушки, чем-то ему приглянувшейся, — тебе еще о таком думать рано».

«А им не рано? — возмутился он. — Да мы, между прочим, ровесники!»

«А у них выбора нет. Шевели ножками, ищем магов».

Услуги чародеев на рынке тоже были представлены в широком ассортименте: заговор корпуса корабля на непротекаемость и непробиваемость, заговор моряков от болезней, снятие проклятий, гадание, торговля амулетами и артефактами.

— Что интересует? — спросил меня стоящий за прилавком, на котором возвышалась гора невразумительных штуковин и пара клинков, эльф. — Вот высушенный спинной плавник электрической рыбы, он придает в бою сил; вот пузырь морского ящера, заполненный алхимическим зельем. Если его проглотить, полчаса можно дышать под водой. Вот прекрасная сабля, раны от которой не перестают кровоточить. Не стесняйся, спрашивай! Как тому, в ком течет родственная перворожденным кровь, сделаю скидку.

— А целители здесь есть? — спросил я. — А то хожу тут уже кучу времени, а ни одного так и не увидел.

— Этих тебе надо искать в районе порта, в карантине, — мгновенно потерял ко мне интерес торговец, — там все покалеченные и раненые, которых на своих кораблях лечить отказались.

Остаток дня был убит на то, чтобы выяснить, что такое этот самый карантин, где он находится, можно ли туда попасть и, самое главное, насколько хорошо там платят. Постепенно передо мной сложилась картина системы здравоохранения в этом городе побережья, да и, наверное, во всех остальных. Самые регулярные пациенты, то есть каперы, предпочитали иметь на своем корабле собственного целителя. Разумное в общем-то решение. Тяжелораненого через море быстро не переправишь, скончается по дороге, а легкораненый станет за такое же время почти инвалидом. Ну а если на корабле есть свой врач, то зачем ходить куда-то еще? Разве только если с ним умудрился поссориться или у специалистов на берегу квалификация повыше. Частнопрактикующих врачей в городе было трое. Два священника и маг. Были они не то чтобы специалистами высочайшего класса, но опытными в своем деле. Мертвого, конечно, не воскресят, а вот из лап смерти еще дышащее тело вырвут. Расценки у них колебались в зависимости от сложности, но в любом случае обратиться к ним за помощью мог только выходец из весьма обеспеченных слоев общества. Ну а для представителей низших слоев, о здоровье которых позаботиться было некому и которые почти никогда не могли наскрести сумму, необходимую для найма частного специалиста, был построен карантин. Больные там, как мухи, выздоравливали, и дорога к кладбищу от стен этой, с позволения сказать, больницы была не то что нахоженной, а едва ли не с расписанными по часам похоронными процессиями. Впрочем, процессий обычно не было, а была телега с трупами, которые зарывали в общих могилах. Сам же карантин располагался возле порта. Странно. Никаких признаков моря поблизости я не заметил. Но, с другой стороны, если есть пьяные моряки и инфраструктура для них, то должно быть и море, по которому они плавают.

Порт, попасть в который можно было, выйдя из крепости и спустившись к реке, соединяющейся примерно в дне пути с морем, располагался недалеко от внешней стены города. На просьбу показать карантин местные реагировали вяло, но рукой в нужном направлении все же махали.

Здание, построенное из потемневших от времени бревен, было двухэтажным, но каким-то приземистым, будто вросшим в землю; внешний вид его оставлял желать лучшего: одна сторона вроде бы слегка выше другой, стены немытые, на крыльце пласты грязи.

— Мама! Мамочка! — доносился из распахнутого по случаю послеполуденной духоты окна надтреснутый голос. — Не могу! Не могу! Больно!

Дверь, перед которой замер подросток, распахнулась, и наружу вышел мужик в темном балахоне. Вместе с ним выплеснулась волна зловония, в которой причудливо перемешались запахи гниения, несвежей пищи, немытых человеческих тел и еще чего-то, о чем и знать-то не хотелось.

«А так ли нам туда надо?» — робко осведомился Сардас.

Я подумал и согласился с полуэльфом. Не то чтобы я боялся, что мог там увидеть, в конце концов, после собственной смерти испугаться кого-то сложно… но чувство брезгливости у меня сохранилось, да и вряд ли внутри можно было найти что-то полезное. В общем, в карантин мы так и не пошли.

«Дурацкая идея», — бурчал Сардас.

«Слушай, ну чего тебе не нравится, а? — спросил я. — Сидишь себе и сиди. Тепло, светло, комары, правда, заразы, вокруг вьются, но после лесных выглядят они как-то мелковато, да и жужжат неубедительно».

Полуэльф сидел в тени арендованной палатки и жутко злился. Клиентов не было, а солнце между тем уже шло к горизонту. То ли надпись «Исцеление ран», намалеванная на доске рядом с нашим рабочим местом, выглядела неубедительно, то ли внешний вид подростка-полуэльфа не располагал к тому, чтобы доверить ему свое здоровье. А может, стульчик, стоящий перед прилавком, за которым я сидел, был слишком хлипок, чтобы рискнуть на него примоститься. В любом случае, если кто к палатке и подходил, так это были или зеваки, или местный рэкет. После того как из нас, уже отдавших охране рынка целую монету за аренду места в течение недели, попытались вытрясти деньги какие-то подозрительные личности, я достал отобранный у гопника тесак и спросил, знают ли они, кому он раньше принадлежал. Они ответили, что нет. Я предложил их познакомить, отправив на соседние койки в карантине. Назревало мордобитие. Зрители делали ставки, сколько я продержусь. Рэкетиры демонстративно доставали небольшие дубинки и кинжалы. Я мысленно примеривал куртку самого низкорослого вымогателя на свои плечи, но тут атаман шайки пригляделся к оружию, которое так и не было убрано, и резко осадил своих, прокричав: «Это щегол, избивший Большого Рыха!» Шайка испарилась. Видимо, этого самого Рыха здесь знали хорошо. Куртка, которую я уже считал своей, улетучилась, как дым. Жалко, очень уж она была похожа на земную косуху, вот только перекрасить бы ее… Одна надежда остается, что эти молодчики попробуют поквитаться где-нибудь в более уединенном месте, нарастив численное преимущество. Если они будут без луков и арбалетов, тогда шансов у них нет. Ну а уж если все-таки захватят с собой что-либо из вышеперечисленного… Пару-тройку болтов или стрел в теле Сардас с моей помощью переживет, а вот гопники мой коронный удар точно не выдержат. Уж если защита королевских гвардейцев перед ним спасовала, то их амулетики точно прикажут долго жить. Да и начальный капитал, я уверен, можно будет собрать с их тел, а то клиентов что-то как не было, так и нет.

После того как перед нашим дуэтом встал резонный вопрос: «Где деньги?», а если быть более точным, то: «Где их взять?», мнения диаметрально разделились. Сардас со всем юношеским максимализмом хотел пойти в корсары. Тот факт, что фехтовать ни он, ни я не умеем, а до настоящего боевого мага нам как до Китая раком… гм… ну, в этой реальности до империи Сянь, подростком в расчет совершенно не принимался. А уж в то, что его могут убить, полуэльф банально не верил. Стычка с неведомой лесной тварью сыграла с ним злую шутку: он возомнил себя если не бессмертным, то легендарным героем точно. А то! Такую крокозябру завалил! Боли полуэльф не боялся совершенно, жизнь приучила его терпеть систематические побои, на фоне которых зажившая почти без следа рана, пусть и более опасная, выглядела неубедительно. Мои аргументы о том, что отрубленную голову или пронзенное сердце нам не пережить, отлетали как от стенки горох. Пришлось взять ситуацию и тело Сардаса в свои руки, после чего буквально развернуть его от таверны, где, судя по доносящимся песням, пьянствовали вербовщики-каперы. Что они примут в свои ряды мага, пусть и неопытного, полуэльф не сомневался.

Мое предложение предлагать на базаре свои услуги как целителя по соседству с каким-нибудь заклинателем парусов, более мирное, но напрочь лишенное романтики, было воспринято им в штыки, но… контроль над телом оставался-то у меня. И теперь молодой полуэльф брюзжал в мысленной беседе, как заправский старик, у которого не то что внуки, а праправнуки совсем от рук отбились.

«Тоже мне демон! — ворчал полуэльф. — Какой же ты посланец бездны? Ты призрак паладина, изгнанный с небес за занудство, не иначе! Вина не пьешь, властью не интересуешься, добыча тебя не манит, на баб не смотришь! Нет, даже не паладин, те хотя бы на дам внимание обращают, по расписанию турниров в их честь, ты послушник паладина, вот им точно ни фига нельзя. Понимаю теперь, почему полторы сотни твоих сородичей один-единственный маг в амулет загнал, не понимаю только, зачем для такого сложного дела целый колдун понадобился, пастух бы справился не хуже, потому как если судить по тебе, то все вы… Ай! Ты чего?!»

Энергетическая пощечина, отвешенная мной в глубине амулета душе полуэльфа, быстро сбила его настрой.

«Не люблю, когда меня оскорбляют, — ответил ему я, медленно перекрывая Сардасу доступ к энергии амулета и одновременно стараясь истощить его собственные запасы. — Ты же последние полчаса только этим и занимаешься. Я терпелив. Я дьявольски терпелив, пребывание в куске золота здорово развивает это умение. Но ты меня достал! Повиси немного по соседству с клеткой барончика, вечером разбужу».

«Стой! Да стой ты! — тщетно пытался сопротивляться полуэльф, медленно погружаясь в забытье. — Хватит ерундой заниматься. Клиент пришел!»

Я на секунду отвлекся от воспитания подростка, осмотрел окружающую наше общее тело реальность и тотчас же вернул ему свободу. Клиент действительно пришел и теперь, пьяно раскачиваясь на стуле, что-то пытался мне объяснить.

— …Как цапнет! Я компрессы прикладывал, да толку с них нет ну никакого! Болит и все. Одним только вином и спасаюсь, да цмеш-травой еще, — пытался мне что-то объяснить чумазый мужчина человеческой расы, щеголяющий растрепанной бородой, которую так и тянуло назвать боцманской. Кроме грязи и этой шикарной растительности на лице, особых примет у него не было, если не считать дырки в роскошном кафтане, вышитом цаплями. Правда, сквозь них нельзя было увидеть, что грязнее: физиономия или остальное тело, — потому что под внешней одеждой на моряке была еще и кольчужка, редкие кольца которой мог видеть любой желающий. — Поможешь, а?

— Подставляй то место, куда цапнула, — скомандовал я, глазами выискивая на потенциальном источнике заработка повреждения. — Ну чего стесняешься? Тут невинных девок нет, чтобы на тебя наброситься, едва обнажишься.

— Да если б они набрасывались, я б вообще голышом ходил, — усмехнулся капер, с готовностью взгромоздил левую ногу прямо на прилавок и закатал штанину.

Чуть ниже колена на ней виднелась большая припухлость с багровым кровоподтеком в центре. Следов зубов заметно не было. Я бы сказал, что это, скорее, след не от укуса, а от ужаливания. Но что я знаю о местных тварях? Только то, что можно прочитать в учебнике, а он про разных морских гадов и ядовитых животных империи Сянь удивительно немногословен.

Возложение руки на поврежденное место сопровождалось громким шипением больного, видно, он испытал дискомфорт, но призванный мною холод быстро снял неприятные ощущения.

— Не болит! — обрадовался моряк и попытался убрать конечность обратно.

— Куда? — возмутился я, ухватившись за немытую ступню размера этак сорок шестого. — Я еще не вылечил, только обезболил!

За четыре сеанса секунд по двадцать опухоль стала заметно меньше, а в центре кровоподтека показалась какая-то черная точка. Ну я же говорил, что это не укус! Жало. За кончик его подцепить не получилось, слишком уж глубоко ушло. Вытащить причину болезни оказалось делом сложным. Очень уж капер сопротивлялся, никак не подпускал меня с прокаленным на огне ножом к своему телу. Но древняя врачебная мудрость гласит: «Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается», а мои силовые нити порвать не так-то просто. В общем, когда они истаяли и моряк вскочил со стула, я протянул ему причину всех его проблем.

— Держи и больше не допускай, чтобы в твоих ногах оставались кусочки каких-нибудь тварей.

— Ну что вы за народ такой, лекари! — взвопил почти протрезвевший за время лечения моряк. — Чуть что, сразу резать! У! Упыри!

Он замахнулся увесистым кулачищем, но вокруг Сардаса тотчас же замерцал созданный мною доспех.

— С тебя монета, — зло буркнул полукровка, пробуя на остроту иллюзорное лезвие созданного мной энергетического меча. — Золотая.

— Скока?! — окончательно протрезвел капер. — Да я… да у меня…

— Ладно, ладно, — снизил расценки я, решив, что несколько задрал цену, — половина.

— Э… много! — забегали глаза моряка.

— Ну, подставляй ногу, — пожал плечами полуэльф, — воткну эту дрянь обратно, и гуляй себе.

— Держи, кровопивец!

Первый мой заработок за сегодня перекочевал из рук в руки. Подведем итоги… Ну половину арендной платы я уже отработал, если так пойдет и дальше, то за неделю в пять рабочих дней приработок составит полторы… Маловато. Но что делать?

Ответ на этот вопрос пришел на следующее утро. Стоило мне прийти на рынок, как в палатку вошли трое посетителей. В одном из них я опознал вчерашнего пациента, двое других явно состояли с ним в прямом родстве. Такие же бородатые и неумытые.

— Ну и чего у вас? — спросил я после того, как мы с троицей минуту поиграли в гляделки.

— Ты его лечил? — грозно спросил тот, что выглядел несколько опрятнее, но с самой зверской рожей.

— Ну, — кивнул Сардас, в то время как я незаметно создавал вокруг его тела доспех, прикрывая светящиеся контуры иллюзией, что жрала энергии даже больше, чем сама защита.

Молчание снова повисло в палатке. Блин, чего им надо-то? Претензии пришли предъявлять за вчерашнее обслуживание?

— Зуб у меня болит, — нарушил наконец тишину этот оратор. — Кортман говорит, что ты лечишь так, что это почти не чувствуется. Вырви больной зуб и вырасти новый.

— Вырвать могу, а насчет нового это не ко мне, — решил я. — Серебряный с тебя, если согласен.

— А почему с меня взял золотой? — влез вчерашний больной. — С чего это его настолько дешево лечишь, а?

— Ну, во-первых, только половину золотого, а во-вторых, ног-то всего две, а зубов у человека аж тридцать два, так что лечить их чаще будут.

Когда трио, причем третий, как я понял, пришел исключительно ради моральной поддержки, удалилось, я швырнул вырванный энергетической нитью зуб на землю и задумался.

«Реклама — двигатель торговли», — пробормотал я, удостоверившись, что других пациентов в зоне видимости нет.

«А что такое «двигатель»? — влез Сардас. — Какое-то заклинание, да? А что оно делает?»

«Не мешай, — попросил я, — не видишь, законы экономики вспомнить пытаюсь. Что еще я помню из этой области? «Не подмажешь, не поедешь»… Так здесь министерства здравоохранения нет, не подходит. «Спрос рождает предложение»… У меня ситуация обратная, мне как раз спрос бы не помешал… Минуточку, так ведь это двухсторонний закон, у него есть продолжение: «Предложение порождает спрос»! И я, кажется, знаю, где стоит провести первую рекламную акцию этого мира».

«Куда мы?» — спросил Сардас, после того как я вышел из палатки и зашагал по рынку.

«Туда, где в наших услугах нуждаются. В карантин».

Здание больницы продолжало производить впечатление декораций к фильму ужасов. Стоны, правда, больше не раздавались, но запахи чувствовались даже снаружи, так как ветер дул с моря. Попасть к больным в общую палату труда не составило, медперсонал если и был где-то, то талантливо маскировался, превосходя в искусстве быть невидимым, по-японски «нин-дзютсу», всех шпионов Окинавы, вместе взятых.

На ближайшем к входу топчане лежал молодой парень с загноившейся раной на голове, нанесенной, судя по всему, тяжелым острым предметом, возможно мечом. Состояние пациента было тяжелым, потому как он был без сознания, и лишь вздымающаяся грудь доказывала, что он еще жив.

— Встань и иди, — велел я ему и положил руку на относительно чистые волосы. Пара мух, взлетевшая с раненого, была мне ответом.

Через несколько минут пациент пришел в себя.

— Кто ты? — спросил он, увидев мою физиономию прямо перед своим лицом. — Смерть?

— Добрый доктор Сарадас-полуэльф. Палатка у северной стены рынка, расценки договорные, прием начинается сразу после восхода солнца, без перерыва на обед. День, когда я на работу не вышел, считается выходным.

— Что?

— Что слышал. Будут обо мне другие спрашивать, так и передашь.

И я пошел к следующему пациенту. Им оказался орк лет… А черт его знает, сколько ему лет исполнилось, на лице морщин во всяком случае не было.

— Чего надо? — подозрительно спросил он.

Судя по тому, как осторожно этот зеленокожий опирается забинтованным плечом на кровать, а также по не менее забинтованным голове и груди, этого нелюдя долго и старательно били, а он взял и выжил. Вряд ли у него простые переломы, разве что открытые, иначе бы уже убежал из этого склепа, думаю, есть что-то еще.

— Чего болит? — не менее подозрительно осведомился я.

— Ты типа и меня лечить будешь? — дошло до орка.

— Ну если не будешь сильно сопротивляться, — окинул я взглядом исхудавшую, но жилистую фигуру. — Кстати, меня зовут Сардасом, обычно принимаю больных в своей палатке на рынке у северной стены, но вот сегодня решил устроить выездной сеанс бесплатного лечения. Возражать будешь?

— Я что, больной?

— Вообще-то да.

Кроме переломов, к счастью, закрытых, у орка чем-то острым и узким была пробита спина. Целились, судя по всему, в почку, но промахнулись. Как он с такой раной выжил и добрался до больницы — уму непостижимо.

Третий пациент… Когда я отошел от обварившейся кипятком женщины, то Сардаса ощутимо повело в сторону. Что такое? Я спешно исследовал, как мог, душу полуэльфа на предмет травм. Силуэт подростка стал более прозрачным, чем обычно, а это значит, что парень потерял много сил… Странно. По идее, исцеляю я, а силы тратит полуэльф. С чего бы это? Непонятно. Впрочем, небольшое переливание энергии из бассейна сразу подняло тонус носителю амулета, и тот, воспрянув, с новыми силами повернулся к следующему лежаку и столкнулся нос к носу с закутанной в темный балахон фигурой. В глубине капюшона, несмотря на довольно жаркую погоду накинутого на голову, блеснули два зеленых огонька.

— Что делаешь ты с этими несчастными? — спросил меня свистящим шепотом обладатель жутких глаз.

Вот то ли у Сардаса обонятельные галлюцинации, то ли от этого типа веет дымом. Причем не откуда-то, а именно из-под капюшона. Запах, правда, не серы, а какой-то другой…

Я едва не ответил ему ударом энергетического клинка. Остановила меня только здравая мысль, что остальные люди и нелюди, находящиеся в помещении, не орут во все горло: «Нежить!» и не выпрыгивают из окон.

— Лечу, — ответил я и поискал глазами зеркало, чтобы узнать, отражается ли в нем мой собеседник.

Зеркал в палате не было, даже окна оказались затянуты какой-то полупрозрачной пленкой наподобие грязного полиэтилена.

— Ты мешаешь моим опытам, — заслышав свистящие звуки, я автоматически вспомнил вычитанные еще на Земле способы убиения нежити. И еще мне вспомнилось, что некоторые люди обладают даром не видеть иллюзии. Может, я из них. Или Сардас. Про эльфов я тоже что-то такое читал.

— Ты здешний врач?

— Нет. Здесь нет врача. Губернатор решил, что больница для бедных нуждается только в могильщике и жреце мертвых, которые позаботятся о спокойствии их душ и тел. Те же, кому богами суждено выжить, не умрут и без целительской опеки. Почему меня не предупредили о твоем визите? У меня есть разрешение на работу от губернатора.

Сдается мне, чиновник решил заодно сэкономить и на расширении кладбища, наняв это чудище в балахоне, которое наверняка занимает обе должности, да и заодно регулярно подъедает трупы. Сарадс уже охрип бы от вопля: «Упырь!», но в ментальном диапазоне сделать это затруднительно.

— Я здесь по собственной инициативе, — сказал я существу в балахоне. — Ты меня прогоняешь?

— Нет. А ты будешь лечить остальных?

— Если сумею.

— Тогда я хочу на это посмотреть.

Стараясь не поворачиваться спиной к фигуре в балахоне, я довершил начатое, регулярно подбрасывая Сардасу новые порции энергии. Невылеченным остался только один человек, мужчина лет сорока пяти, правая рука которого раздулась так, что стала толще его туловища и лежала на отдельном лежаке, вплотную придвинутом к кровати. От моего холода чудовищная опухоль слегка опала, но не исчезла и пошла волнами, как будто под кожей заворочалось нечто живое.

— Простите, но, кажется, я не смогу вам помочь, — пришлось признать мне после десяти минут отчаянного напряжения своих магических способностей.

— Что значит «не можешь», колдун? — вспылил больной. — Почему другим помог, а мне нет? Чем я хуже их, а?!

— Не знаю, что с вами такое, — честно сказал я. — Раньше такого никогда не видел и, как лечить, не понимаю.

— Ампутацией, — посоветовал мне тип в балахоне, — от червя можно избавиться только так, но уже слишком поздно.

— От червя? — переспросил я.

— Под кожу руки ему пару лет назад заползла личинка червя-паразита, — донесся свистящий шепот из-под капюшона. — Тогда ее можно было удалить легко, но ее не заметили или не сочли опасной. Когда червь начал расти, то этот дурак не приходил до тех пор, пока не стало слишком поздно. Если начать резать, паразит переползет в грудь, чем приблизит смерть. Да у него и конечности-то теперь нет, вместо нее куча червей, поедающих ребра, и их экскременты. Нужно было ампутировать вовремя, но он был не согласен и еще имел достаточно сил, чтобы сопротивляться.

— Я лучше загнусь с двумя руками, чем буду жить с одной, — разозлился больной. — Слышь ты, колдун, я заплачу, у Хальги-коршуна есть деньги, любого спроси, только верни мне нормальную руку вместо этого убожества. И червей этих проклятых вытащи, сдохну ведь! Ну вынь их. Есть у тебя хоть капля жалости или нет? Ну не молчи, колдун, не молчи!!!

— Я тут бессилен, — развел руками я и, поспешно развернувшись, бросился к выходу. Вслед мне неслись проклятия.

Как хорош воздух за дверью больницы! И плевать, что часом ранее в нем чувствовалось зловоние. Сейчас он был просто восхитителен!

— Ты сильный целитель. — Фигура в балахоне, возникшая за моей спиной, тоже решила подышать свежим воздухом и откинула капюшон. Под ним обнаружилось нечто… вытянутое, мохнатое, с большими зелеными глазами, и из-под непонятного объекта действительно шла тонкая струйка дыма. Только две секунды спустя, когда существо вслед за капюшоном сняло с себя и эту жуткую морду, я понял, что едва не принял за нежить самого обычного человека, но в какой-то жуткой маске.

— Зачем тебе эта штука? — ничего умнее этого вопроса ни мне, ни Сардасу в голову не пришло.

— Миазмы больных вредны для здоровья, — пожал плечами юноша, лишь немногим старше полуэльфа. — Фалгест, ученик алхимика.

— Сардас-полуэльф. Принимаю больных в своей палат… тьфу ты! Прицепилось!

— Бывает, — хохотнул алхимик. — Я так понимаю, ты тренироваться пришел? Должен сказать, получается у тебя фантастически, но только с ранами. У подхвативших какой-нибудь недуг ты лишь снял симптомы.

— Знаю, — кивнул я, — поэтому и пришел. Думал для начала поговорить с врачами, но не нашел их и занялся самодеятельностью. Ты говорил, здесь есть жрец? Где он? И, кстати, а ты что здесь делаешь?

— К вечеру придет, вместе с могильщиком, — пожал плечами парень. — А я в этом клоповнике по требованию наставника тренировался лечить больных, которых не жалко, но ты лишил меня практики.

— Сожалею, — развел я руками. — Впрочем, думаю, сюда скоро еще пациентов завезут.

— Завезут, — согласился алхимик. — В среднем состав больных раз в десять дней полностью обновляется.

— И как же ты следишь за лечением? — удивился я.

— Ну кто выжил и ушел своими ногами куда-нибудь, где будет получше, чем в этой дыре, тому, значит, помогло, — с пугающим цинизмом ответил алхимик.

Да уж. Если попаду в руки местных бесплатных докторов, то постараюсь от них хотя бы уползти. Хоть на свежем воздухе загнусь, а не в подобной клоаке.

Распрощавшись с алхимиком, наш с полуэльфом дуэт поплелся в гостиницу. Результаты в любом случае будут на следующий день. И они были. Я, помнится, жаловался на отсутствие пациентов? Дурак! Когда у тебя в палатке трое, а снаружи еще штук пять ломится, — это куда хуже. А уж если они пытаются настаивать на том, что я должен лечить их бесплатно… Пару раз я просто бил своих пациентов до тех пор, пока они не доставали деньги. За кого они меня принимают, а? Подумаешь, один раз, один только раз ради рекламной акции поработал за спасибо. И на тебе! Теперь каждый после лечения норовит всучить мне большую благодарность и пламенный привет, а после смыться. Впрочем, это получалось не у многих, только у тех, кто действительно не мог заплатить, да и у них я требовал долговые расписки.

С чем ко мне только ни приходили… Инфицированных я сразу заворачивал назад, беременных (были и такие, причем как это ни паскудно, большинство пришло от этой самой беременности избавляться) тоже, а вот с остальными пытался работать. Примерно через две недели адского труда моя палатка стала чем-то вроде пункта травматологии быстрого реагирования. В том смысле, что к ней ползли и ковыляли, а вот из нее выходили бодрым шагом и вприпрыжку. Благосостояние новоявленного целителя неуклонно росло, и наконец наступил закономерный итог. Меня обворовали.

Сардас рвался мстить и был готов сровнять с землей весь город, но вернуть монеты. Я же решил поступить проще и настоять на своем решении. Когда ко мне в очередной раз попал один из представителей местного теневого мира, я отказался закрывать его множественные раны, нанесенные, судя по всему, кинжалом.

— Не буду лечить тех, кто лишил меня денег, — сказал я дружкам раненого. — Тащите его в другое место.

— Что такой… э… наглый… э… парень! — Кривенькая улыбка и быстрый взмах рукой. Дурак. И не лечится. Я что, первый раз в своей палатке с посетителями конфликтую? Силовой доспех, конечно, не стал второй кожей полуэльфа, но в сомнительных ситуациях его плоть всегда была прикрыта энергетической броней. Руку любителя помахать кулаком с надетым на него кастетом, удерживаемую ясно видимыми нитями, выходившими из кончиков пальцев Сардаса, я демонстративно сломал в трех местах. «Пациент», правда, лишился сознания от боли уже после второго перелома.

— Несите в другое место, — бросил я оставшимся, — с теми, кто меня обворовывает, да к тому же невежлив, я дела не имею.

Унесли. Да, думаю, части клиентуры я лишился… до тех пор, пока какой-нибудь местный авторитет не решит, что вернуть мне награбленное или компенсировать его будет дешевле, чем ссориться с целителем… М-да… хороший план был. Жаль только, что не сбылся, ведь уже на следующий день наш с полуэльфом дуэт впервые в жизни узнал, что такое магический поединок.

Палатка вспыхнула со всех сторон как раз тогда, когда я аккуратно примеривался скальпелем, бывшим вообще-то гномьей опасной бритвой, к бородавке на плече дородной матроны лет сорока. Семья этой самой матроны в составе мужа и кучи разновозрастных детишек за мной с интересом наблюдала. Я не стал их выгонять, у крестьян, а эти мои клиенты оказались именно крестьянами, маловато развлечений, пусть уж полюбуются на настоящую магию. Они и любовались. До тех пор пока стены не вспыхнули. Как меня не разорвало звуковой волной, вылетевшей из казавшегося человеческим горла матроны, не представляю. Дети ей вторили, и не сказать, чтобы тише, просто голоса у них были немного нежнее. Бывают, наверное, все же на свете чудеса. И поодиночке они не ходят. Вторым знаком свыше, доказывающим, что я нахожусь под покровительством небес, было то, что ни женщина, ни ее семья не затоптали меня в панике, а самостоятельно выбрались наружу и продолжили голосить уже там.

Я с сомнением поглядел на бритву в своей руке. Грозной она не выглядела. Бросил взгляд на виднеющуюся из-под чистой одежды рукоятку тесака и, вздохнув, полез на выход, даже не дернувшись за трофейным оружием. Бритва хотя бы не ржавая. И инерцией худого подростка за собой не утащит.

Стоило мне оказаться снаружи, отведя энергетической нитью полыхающий полог, как в грудь Сардаса устремился фаербол. Мимо. Увы и ах, но моя реакция не успевает за возможностями одержимого тела… Но это не мешает ими пользоваться. Шустро приникшего к земле и передвигающегося ползком с немыслимой для человека скоростью полуэльфа едва не окатило пламенем, но было отражено моим силовым доспехом. А я наконец увидел, что хотел. Ноги. Ноги, а вернее, сапоги, в которых эти самые ноги и находились, были шикарными. Массивные, прочные, красного цвета, украшенные орнаментом в виде языков пламени… А вот штаны подкачали. Не сочетались они с этими сапогами. То ли из-за цвета, то ли из-за парочки дыр… Но не сочетались. Равно как и вся остальная одежда, потрепанная и кое-где чем-то заляпанная. Единственным предметом, имевшимся у напавшего на меня мага, который соответствовал дорогой обуви, была большая бутыль темного стекла с витым горлышком. Почти пустая.

— Уши! — счастливому тону и обаятельной улыбке человека, обутого в эти самые сапоги, могли бы позавидовать все голливудские актеры. Лицо, правда, подкачало. Особенно некрасив был большой нос, неровно сросшийся после перелома. — Какие хорошие уши! Я много таких добыл на границе, когда совет герцога послал меня туда. Но война раз — и кончилась. Обидно, да? А тут пришел, смотрю, точно такие же есть. Не дергайся, детеныш, больно не будет, я их не испорчу, только подкопчу. Да! Подкопчу.

Из бутылки выплеснулось огненное облако, окутавшее фигуру человека; часть его сгустилась и струей понеслась ко мне. Еле успел отбежать в сторону, используя сверхскорость. Ну дает, гаденыш! Он что, с ума сошел? Про войну чего-то говорил… А! Так ведь герцогство Озер, государство которое граничит с Карацеоном, недавно воевало с эльфами… Вот блин! Мир другой, а все равно угораздило нарваться на «афганца», видящего в каждом «духов». Пофиг, это уже его проблемы. А такой статьи, как превышение необходимой самообороны, в этом мире нет.

Выплеск моей силы оказался… перехвачен и рассеян! Огненное облако, окружившее мага, обожгло мои чувства, отвечающие за контакт с этой энергией, но и само рассеялось более чем на две трети.

Из носа пироманта брызнула кровь.

— Недурно, — сплюнул он красной слюной, — очень даже недур… А ты чего, еще жив?

Остатки пламени полетели прямо в Сардаса. Заблаговременно наложенный энергетический доспех не позволил огню добраться до кожи полуэльфа, но нестерпимого жара хватило, чтобы подростку стало до невозможности больно. Да плюс еще вопреки всем законам физики пламя сопровождалось импульсом, повалившим хрупкого Сардаса на землю и протащившим его пылающую фигуру пару метров. Огонь с легким гулом усилил нажим на едва живого полуэльфа, чуть не продавив защиту, но тут же вернулся к своей прежней интенсивности.

— Уши, — донесся до меня голос волшебника, — чуть не спалил уши! А тут и бритва, я смотрю, имеется…

— Подавишься, — решил я. И выплеснул все, что было припасено в резервуаре амулета. Разом. Если бы эта атака провалилась… Но дело выгорело. И выгорел пиромант. Пламя, сорванное моей силой, вернулось к своему создателю и сейчас обугливало его внутренности, вываливающиеся из вспарываемого невидимыми пальцами тела. Невероятно, но волшебник еще несколько секунд был жив. Во всяком случае, кричал он до тех пор, пока я не додумался свернуть ему шею.

Вонь по рынку шла… мертвого поднимет. Нежить, она человечину любит. Даже жареную. А вот стражники явно не нежить, вон как опасливо приближаются. А уж с какой скоростью, улитка и та по сравнению с ними спринтер.

— Ну и за что я вам плачу? — спросил я у подтянувшейся к месту боя охраны. За то время, что они добирались до остатков палатки, я уже успел немного полечить Сардаса, и теперь полуэльф сидел, привалившись спиной к так кстати оказавшейся рядом телеге того самого крестьянского семейства. Самих тружеников мотыги в зоне видимости не было.

— Дык… за торговлю, — ответил мне, видимо, самый главный. Никаких знаков отличия, кроме длинных усов, свисающих едва не до плеч, у него не обнаружилось. — С тебя штраф за поджог принадлежащего рынку имущества, за драку с применением боевой магии, за убийство в черте города, за ношение обнаженного оружия…

Он кивнул на мою бритву. Так… видимо, извиняться не будут. Что ж… сами виноваты, нечего являться после драки, с тем чтобы помахать кулаками перед носом победителя. Энергии мало… Плевать, мне много и не потребуется, если подойти с умом, вот только подумать надо. Я подумал и использовал свой рабочий инструмент по назначению. Усы спланировали на землю, а бритва зависла в воздухе, удерживаемая почти невидимой из-за малого количества закачанной в нее силы нитью.

— Какой штраф взимается за убийство стража порядка? — спросил я охранника, показавшегося мне самым умным.

— Зверское? — с надеждой в голосе уточнил тот, не отрывая взгляда от замершего возле горла своего начальства лезвия.

— Только если доплатишь, сам я и обычным обойдусь.

— Ну… вообще-то за это полагается повешение, — сказал он. Честный малый, надо бы вознаградить.

— И что, совсем ничего нельзя сделать? — со скучающим видом осведомился я, наблюдая, как моя жертва пытается медленно пятиться. Бритва так же медленно его догоняла, не отдаляясь от кожи дальше, чем на пару миллиметров.

— Ну… В канцелярии губернатора или суде знакомые есть? Они могут заменить казнь на рудники. А рудники потом на службу в армии, — после тщательного раздумья выдал наконец стражник. — А каперские команды, капитаны которых являются дворянами, де-юре приравнены к солдатам.

Ого, какой замысловатый план! Парень явно хочет освободить место непосредственного начальника.

— Пока нету… — поразмыслив, изрек я, — ладно, живи, вымогатель!

Бритва отправилась обратно в карман.

— За нападение на стражу… — прохрипел он.

— За это заплачу, — кивнул я, — но попробуешь поклянчить еще, и я тебе, как признанный целитель, обещаю скорую смерть от экзотического заболевания. Вот вроде того, от которого скончался этот чересчур самоуверенный пиромант.

Охранник покосился на распотрошенный обугленный труп и слегка спал с лица. М-да, неприятное зрелище! Хорошо хоть убирать его придется не мне… И штраф что-то подозрительно мелкий. Но это и к лучшему. Денег-то в кошельке пока кот наплакал.

На следующий день у меня, как у всякого активно практикующего врача, появилось личное кладбище. Умер первый пациент. Вот только отчего он умер, я совершенно не представляю. Просто зашел в палатку очередной пират, пардон, капер, показал полузажившую рану, обговорил стоимость лечения, дождался, пока я призову холод, после чего тихо склеил ласты. Его душа, которую всосал в себя амулет, ничего толкового сказать не смогла и была помещена в клетку.

С этим покойником возни было гораздо больше, чем с предыдущим. Если с магом огня все было ясно как день: два чародея, один из которых залил зенки и напал на другого, не смогли разойтись миром, и трезвый превратил пьяного в груду ошметков, — то в это дело глава стражи рынка вцепился как клещ. Чего он только ни делал, чтобы установить причину появления на его подведомственной территории еще одного трупа. Исследовал место преступле… происшествия, привлекал наемных специалистов, подолгу беседовал с не пойми откуда взявшимися свидетелями… И в результате обвинил во всем меня. Мол, из-за недостаточно высокой квалификации я угробил пациента. Приговор был вынесен и обжалованию не подлежал. Штраф назначили крупный, а я ведь еще и на новую палатку тратился… После молниеносного расследования вопросы у меня появились… скажем, так… не слишком сочетающиеся с понятием «честь мундира». Во всяком случае, мундира данного конкретного офицера. Ну откуда возле моей палатки взялись трое свидетелей, которые видели, что и как я делал с больным, а? После вчерашнего огненного шоу соседи быстро перенесли свой бизнес на другой конец рынка, и в результате я остался, конечно, не в гордом одиночестве, но на достаточном отдалении от остальных торговцев и их клиентов. Подозрительно. Более подозрительно только заключение, выданное городским некромантом о причине смерти. Не знал, что здесь есть свой патологоанатом. Ой не знал. И никто, с кем я говорил, об этом тоже не догадывался.

На третий день, когда я, слегка раздраженный событиями, только разбивал палатку, ко мне подошел серенький невзрачный человечек, сутулый, с бледным лицом.

— Геморрой не лечу, — сразу предупредил я, наткнувшись взглядом на потертые и перепачканные чернилами рукава его камзола, выдающие работника пера и бумаги, — и расстройства желудка вкупе с головными болями тоже.

— Да у меня и денег нет… — стушевался чиновник мелкого ранга, а никем иным этот человек быть просто не мог. Кроме работающих в резиденции губернатора слуг да еще, пожалуй, библиотекаря ближайшего монастыря, никто такими внешними приметами обладать не мог. — Я хочу уточнить, в какой форме вы будете исполнять обязанность по поддержке морских походов.

— Что это еще такое? — поднял бровь Сардас.

Талантливый он все же парень. У меня, например, так никогда не получалось.

— Ну как же! — всплеснул руками чиновник. — Вы хотите сказать, что не слышали о распоряжении его величества Нюрхейма Четвертого? Оно, помнится, наделало немало шуму три года назад.

— Не слышал, — сознался я, — но предполагаю, что это налог. Где можно ознакомиться с текстом указа?

Все оказалось хуже, чем я думал. Деньга? Ха! Три раза ха! И хи-хи сверху. Обязательная воинская повинность — вот что это такое! Этот Нюрхейм, чтоб его, Четвертый, оказывается, ввел для магов Побережья обязательную повинность. Раз в пять лет кудесник обязан сходить в морской поход — причем его доля добычи полностью идет государству; либо бесплатно отработать на нужды местности, в которой он проживает, три месяца. Бес-плат-но! То есть даром. И столоваться и жить это время он должен за свой счет. Я специально два раза переспрашивал, потому что не мог поверить. Умереть не встать. Нет! Умереть и встать. А потом пойти и покусать этого венценосного умника, потому что, несмотря на то что на Побережье я прожил меньше месяца, мой срок уже подошел и мне надлежит явиться в какую-то там контору для получения направления на галер… на судно или оформить добровольное рабство на четыре месяца!

Сначала я упорно пытался найти лазейку в законе, даже смотался к местному юридическому консультанту, прихватив с собой чиновника, чтобы он нанятому мной специалисту объяснял свои претензии.

— Дело тухлое, — уверил меня один из помощников судьи, который помимо стандартного оклада обогащался и за счет работы с населением. Помня привычки земных чиновников, пошел я к нему с подарком в виде бутылки дорого эльфийского вина, купленного у того ушастого торговца, который советовал мне искать карантин. Презент весьма заинтересовал служителя закона, вот только после ознакомления с сутью дела улыбка с его лица сползла. — Указ этот я прекрасно помню, он прост и надежен, как наковальня: от работы тебе, парень, не отвертеться.

— Да как такую чушь могли принять! — возмутился я. — Да с Побережья от такой жизни все маги убегут!

— Не убегут, — покачал головой юрист, — наоборот, сюда потянутся. Указ-то был введен в военное время…

— Какое военное время? Нет ведь никакой войны.

— Сейчас и правда нет. Но ты на дату выхода указа глянь.

— Ну… четыре года назад.

— Правильно. А четыре года назад сяньцы направили к нашим берегам крупный флот и осадили аж три города. И по случайному совпадению в одном из них застрял принц, отправленный королем якобы в ссылку, а на самом деле подальше от придворной родни и интриг. Король, узнав, что угрожает наследнику, всполошился и сильно надавил на придворных волшебников, которым в общем-то и принадлежала идея удалить принца подальше от столицы. Магические ордена, полноправными представителями которых были дворцовые чародеи, живо попытались смягчить гнев венценосной особы, вот и вышла эта писулька, обязывающая чародеев защитить родное отечество. В отдельном приложении к этой бумаженции, которого я здесь не вижу, сказано, что участвующие в победоносных военных действиях волшебники имеют право на ряд существенных привилегий: освобождение на время от налогов, более быстрое продвижение в своем ордене, возможность подать прошение на присвоение дворянства — всего сейчас не помню. Учитывая, что закон принимался не день и не два, с Побережья и правда сбежали все, кто не желал подставлять шкуру под мечи имперцев. Взамен нагрянула толпа боевых магов, которые очень быстро отправили на дно всю армаду вторжения, после чего свалили отсюда в более цивилизованные земли за обещанными наградами, прихватив принца с собой и сдав его на руки венценосному отцу.

— Но война ведь кончилась, а сяньцы уплыли с пустыми руками уже давно! Я-то тут при чем? — гнул свою линию я, прослушав исторический экскурс.

— Так-то оно так, но срок действия закона оканчивается только через тринадцать месяцев. Ничем не могу помочь. Чиновники в своем праве требовать от тебя исполнения верноподданнического долга.

— Угу. Ясно, — задумался я. — У тебя экземпляр приложения, в котором про награды говорится, найдется? За отдельную плату, само собой.

Вслед за сереньким человеком я плелся по улочкам, пока мой проводник не юркнул в какую-то щель в стене одноэтажного неприметного здания, оказавшуюся при внимательном рассмотрении дверью в подвал. А хорошо замаскировано! Если по этой улице будут идти отряды сяньцев, они просто не заметят вход, если не будут его специально искать.

Внутреннее убранство обители чиновников разительно отличалось от его убогого внешнего вида. Стены, задрапированные дорогой тканью, потолки под три метра, магические светильники на потолке, ковры под ногами… А тут еще откуда-то из глубины строения, как раз оттуда, куда мы шли, повеяло запахом супа. Я моментально вспомнил, что с самого утра ничего не ел. Интересно, а в здешней столовой обслужат посетителя? И если да, то какие у них расценки? Местные большие боссы, видимо, тоже не чураются известного солдатского принципа об оптимальном расстоянии до кухни, вот только подальше от начальства не прячутся, потому как начальство это они и есть. Ох, как вкусно пахнет!

— Ты кого привел, олух? — Массивная фигура возникла в узком коридоре между мной и дверью, из-за которой и доносился запах.

Я аккуратно поднял ее своими силовыми нитями, прошел под доносящиеся сверху ругательства дальше по коридору и так же аккуратно опустил грубияна вниз, захлопнув дверь своей спиной. Моим глазам предстала небольшая комната. В углу шкаф со стеклянными дверцами, за которыми грудой свалены амбарного вида книги, в другом углу громадный стол, на столе миска с супом… гм. Определенно, это не кухня, а жаль. На кабинет похоже. Так я что, местного директора так… гм… вознес?

Я вышел из комнаты, и в лицо мне устремился здоровый кулак. Защита выдержала, кулак, впрочем, тоже щепками не разлетелся.

— Мало того что сопляк, так еще и полуэльф, — зло бросил мужчина с не замеченной ранее рыцарской цепью на шее.

— Могу уйти, — пожал я плечами, — но тогда вопрос об исполнении повинности будет, я так понимаю, отложен?

— Вот еще, — зло буркнул всех чиновников начальник, — ты будешь работать на магистрат или…

— Или, — моментально выбрал я. Четыре месяца бесплатно батрачить… Да я лучше в набег схожу, все быстрее будет. И потом, может, часть трофеев, если они, конечно, будут, все же удастся утаить?

— Ваш выбор, — расплылся в улыбке человек. — Остались некоторые формальности…

— Вот только в соответствии с приложением к закону я требую причитающуюся мне награду, — продолжил я, одновременно доставая из внутреннего кармана одежды сложенный лист бумаги, полученный от помощника судьи. Так, что тут у нас? Разовое денежное вознаграждение, не очень, к слову, большое, но вполне позволяет прожить эти три месяца в гостинице средней руки… так… благодарность от королевской канцелярии для главы ордена… так… освобождение от налогов на два месяца… так… прошение о присвоении дворянского звания… так… О! Вот это мне подойдет. Разрешение на пожизненную магическую практику в пределах Южного союза!

Я озвучил выбранный еще вместе с помощником судьи вариант и победно ухмыльнулся. В прошении о дворянстве безродному полуэльфу, за которым никто не стоит, откажут наверняка, денег я и сам заработаю, налоги с моей деятельности составят не столь уж великую сумму, а вот документ, позволяющий не заморачиваться с покупкой лицензии на работу в каждом конкретном месте и дающий право на приобретение некоторых специфических вещей, необходимых волшебникам, пожалуй, пригодится.

На роже большого босса мелкой госконторы появилось такое выражение, будто он целиком лимон сжевал. Вот я не я буду, если он не решил получить денежное вознаграждение вместо наивного Сардаса, не разбирающегося в законах и людях, а затем его присвоить.

— Тогда тебе на корабль «Улыбка фортуны», — зло улыбнулся главнюк местной бюрократической братии. — Давно они меня просят, чтобы к ним нового мага направили. Хоть какого. Вот ты им и будешь. Как раз такой, какого просят. И поторопись, они собираются выйти в море уже завтра вечером. Все! Свободен.

— Да что ж это такое? — недовольно бурчал я, собирая вещи для длительного морского круиза с попутным грабежом всех встречных лиц азиатской национальности.

Сардас был счастлив. Сбылась его мечта попасть на корабль каперов. Даже то, что ему не заплатят и медного ломаного гроша, не слишком огорчало подростка. Он был уверен, что как только я увижу, что такое настоящее мужское дело, тут же заброшу лечить всех стукнутых и порезавшихся и стану настоящим морским волком. Ну и он соответственно тоже. Потому как тело-то у нас общее…

Разнервничавшись, я неловко повернулся и задел кувшин, стоящий на прикроватной тумбочке. Неустойчивая посудина, слепленная каким-то криворуким гончаром, радостно прилегла набок. По закону подлости вода из нее вылилась прямо в открытый зев походного сундучка, намочив все сложенное туда несколькими минутами ранее.

— Да что ж это такое! — в прямом смысле взвыл я. — Да что ж вы все на меня ополчились! Это просто какой-то заговор! Заговор?!

События прошедших дней одно за другим выстраивались в четкую картину. Столько совпадений просто не могло быть. Ладно, воры могли меня ограбить. Бывает. Ладно, пьяный пиромант, ветеран войны с эльфами, мог напасть на подростка-полукровку. Редко, но случается и такое. Ладно, каток законов подмял под себя. Тоже бывает, причем намного чаще, чем хотелось бы. Но чтобы все сразу?! Заговор. Точно заговор. Кому я помешал? Могильщику из карантина, у которого стал меньше работы? Да нет, вряд ли. Масштаб не тот. Жрецу, что тела в последний путь провожает? Тоже мелковат для столь крупной пакости. Городским целителям?.. Возможно. Все-таки я отбираю у них часть клиентуры. Палок в колеса я, конечно, ожидал, но не таких же! Это уже не палки, это бревна, причем вековые. Противодействовать такими средствами конкуренту — все равно, что при охоте на ворон использовать систему «Град». Ну ладно, ладно. Обычный ранцевый огнемет. Но все равно затраты сил и средств несопоставимы с целью. Хотя… может, что-то из произошедшего было простым совпадением, а? Не знаю. Но узнаю. Потом, когда вернусь. И кто-то сильно пожалеет о том, что начал травлю молодого частнопрактикующего целителя. Ладно, к черту все! Сардасу спать пора, а то будет утром как вареная муха, ведь завтра с восходом солнца надо на корабль явиться. «Улыбка фортуны» — красивое все же название. Надеюсь, и все остальное соответствует.

Глава 5

— Хей! Хей! Хей! — неслось над волнами. В этом мире колонки не изобретут никогда. Незачем.

— Эй, колдун, ты чего такой смурной? — хлопнул меня по плечу Трор. Бревно, которое все почему-то считали его рукой, наверняка оставит синяк. — Хватит хандрить. Погода замечательная, ветер попутный, идем ходко, дня через два точно до желтушек доберемся. А вы, бездельники, чего расселись, как старейшины на совете? Не спать, дети гор! Хей! Хей! Хей!

— Две вещи не люблю: расизм и гномов, — дружно решил дуэт, мой и Сардаса, после чего с надеждой глянул на плещущуюся за бортом воду. Может, оттуда выглянет что-нибудь? Русалка, кракен или хотя бы левиафан… Я согласен уже на всех морских чудовищ вместе взятых, лишь бы этой жуткое «хей!» прекратилось. Понимаю теперь, почему все маги с этого корабля бежали, как крысы. Хотя нет. Крысы сюда, думаю, не совались. Даже им не выдержать эту акустическую пытку.

— Хей! — И громадные весла идут вверх.

— Хей! — Опускаются вниз.

— Хей! — И так по кругу. Двадцать четыре часа в сутки. Днем и ночью. Кой черт занес меня на эти галеры?!

«Улыбка фортуны» оказалась галерой. Нормальной такой, двухпалубной, чем-то напоминающей греческие триеры, длиной метров сорок, не меньше. Вся эта махина приводилась в движение четырьмя десятками весел, каждое из которых лично я бы использовал в качестве тарана, но никак не для гребли. Поднимаясь на борт по трапу, я не знал, кого увижу на скамейках — то ли великанов, способных ворочать этими сплющенными бревнами, то ли изможденных рабов, хотя как рисовавшееся в моем воображении измученное, тщедушное существо сможет приподнять такую оглоблю, я не представлял. Действительность обманула мои предположения. На длинных скамьях вдоль бортов сидели и потихоньку примеривались к веслам, по двое на одно, никак не великаны, скорее, наоборот. Гномы. Впрочем, сидели не все. Часть гномов лежала, часть стояла и поплевывала в воду, некоторые проверяли снаряжение, другие ели, а штук десять, отчаянно споря и жестикулируя, пытались пропихнуть в узкую дверь трюма громадный тюк, так обильно замотанный канатами, что он напоминал клубок.

— Чего надо, задохлик? — «дружелюбно» поприветствовал меня оказавшийся рядом с трапом подгорный житель. Судя по тому, что на нем были латы, не кольчуга, на этой посудине он исполнял обязанности часового.

Сардас был шокирован видом корабельной команды, состоящей из подгорных жителей, а я — исходящим от них запахом. Блин, чем это от них несет? Рыбой тухлой, что ли?

— Мне не надо ровным счетом ничего, — заверил я бородатого нелюдя, — а вот вам, судя по всему, до зарезу понадобился маг, раз вы магистрат завалили писульками. Радуйтесь, пришел на них ответ.

— А где маг? — осторожно спросил гном. — С вещами внизу дожидается?

— Перед тобой, — хмыкнул я, показав запястье с татуировкой, — ждет, когда ты его проводишь к капитану… или кто у вас тут? Глава хирда? Старейшина? Морских дел мастер?

Ответный монолог и я, и Сардас выслушали с большим вниманием. Надо же учиться у умудренных опытом морских волков житейским премудростям… Хотя судя по тому, что я услышал, премудрости эти до изумления напоминают камасутру, вот только «сухопутные наземные крючкотворы, которые так и норовят обжулить честных корсаров» почему-то исполняют в них роль женщин.

— К капитану проведешь или самому его искать? — успел спросить я, пока гном набирал в грудь воздух для новой порции матершины и богохульств.

— Да зачем куда-то идти, если он и так здесь, а я — первый помощник! — вздохнул мнимый часовой и кивнул на внимательно смотрящего на меня бородача, облаченного в богато изукрашенный камзол, в паре метров от нас.

Тот перестал раскачиваться на табуретке, на которой сидел, подтверждающе кивнул и потянулся к кувшину, стоявшему рядом на палубе.

— Нет, ну всякого я, Трор, сын Дрого, ждал от людишек, но чтоб такого! — продолжал возмущаться чудак, надевший доспехи. — Ученику поставить клеймо и прислать, это надо же! И ведь не придерешься, у-у-у хоктар грехеймн… Чего ты можешь-то?

— Могу лечить, — пожал плечами я, — могу калечить. Вот в общем-то и все. Но никакой я не ученик, а самоучка, которому первый встречный маг по-быстрому татуировку нарисовал.

— Еще хуже, — помрачнел гном. — Ладно, чего с тобой делать? Спускайся в трюм, найдешь повара, ему поможешь…

— Полегче! — возмутился я. — Ты тут, конечно, первый помощник, но я тебе не юнга!

Меня внимательно осмотрели.

— На юнгу ты не тянешь, — вынесли вердикт, — максимум на глисту. Магическую.

По палубе прокатились смешки.

— Хорошо сказал! — заржали несколько гномов. — Как звучит! Так его! Так! Ишь, как покраснел, эльфеныш!

— Ах, вы любите плоский юмор? — разозлился я, задвигая смутившегося и расстроившегося не на шутку Сардаса подальше. Ну будет вам… До земных высот острословия всем гномам этого мира как до Китая. Не до империи Сянь, а именно до Китая. — А ты дай мне поносить свои красивые латы, — посоветовал я помощнику капитана. — Буду магической глистой в гномьих латах. Как звучит, а? Правда, одного комплекта мне хватит только до пояса, уж больно ты низенький. У тебя запасные есть?

Вместо ответа гном меня толкнул. Обычного человека такой толчок заставил бы в лучшем случае усесться на палубу, а полуэльф так и вообще бы вылетел за борт, если бы не невидимый силовой доспех, который я уже минуты три как держал вокруг его тела.

Одержимые сильны, но и гномы тяжелы. Особенно в латах. Ох, и удивился крепыш, когда хрупкий подросток подхватил его на руки и, невзирая на отчаянное сопротивление, потащил к борту. На спектакль «Муравей тащит жука» сбежалась вся команда во главе с капитаном, отодвинувшим в сторону кувшин с неопознанной жидкостью. Но бородатые рожи отнимать у муравья, то есть у меня, добычу не спешили, хотя топоры держали под рукой. Впрочем, когда они их там не держат? Гном без топора — это нонсенс. Явление хоть и встречающееся, но редкое-е-е. До борта я первого помощника не допер, сбросил на палубу, запыхавшись и спешно окутывая холодом протестующие против подобных нагрузок мышцы.

— Он плавать в этой переносной крепости умеет? — спросил я, кивая на доспехи.

— Конечно да! — возмутился гном, которого я совсем недавно держал над головой, опасливо косясь на близкую воду.

Я мысленно прикинул вес обмундирования и решил, что подгорный житель нагло врет.

— Ладно, поверю на слово, — махнул я рукой, — до тех пор поверю, пока дурацкие команды вроде предыдущей отдавать не начнешь. Сардас, полуэльф. Официально зарабатываю на жизнь целительской магией, но сейчас временно прикомандирован к этому судну в связи с исполнением закона… не помню, как он называется, об обязательных походах, короче. В принципе согласен поработать и без доспехов, но тогда этот и остальные любители юмора тоже должны держать себя в рамках приличия.

— Ну, погорячились ребята слегка, — развел руками капитан. — Я Глорин, сын Горина. Но ты тоже хорош, предупреждать же надо.

— А я и предупредил. Сказал же, что умею калечить. Ну что, идти на кухню? Только учтите, обязанности корабельного мага я слагать не собираюсь, а потому обеспечу кораблю наилучшую возможную защиту от сяньцев.

— Это какую? — заинтересовался кто-то.

— Вылечу от запора всю команду сразу. Судно, потом, конечно, по запаху даже в океане найти можно будет, но толку-то? На палубу все равно ни одна живая душа не сунется, да и высшая нежить может побрезговать.

Хохот грянул над кораблем. Да уж. Не ошибся я в гномах. Ребята грубоватые. Но веселые. Шутки ценят. Особенно если зубы показать и мускулами поиграть.

В общем, в экипаж «Улыбки фортуны» Сардас влился легко. Подгорные жители всегда уважали грубую силу, даже если она и была вызвана магией. Посмотреть на парня, который чуть не искупал первого помощника, а заодно и отпустить в его адрес десяток-другой шуточек собралась вся команда, состоявшая, как оказалось, не из одних гномов. Еще было целых четыре человека.

— А как получилось, что столько подгорных жителей стали вдруг каперами? — спросил я у Трора, после того как мы помирились. — Вы же, насколько я знаю, воду не любите.

— Вообще-то да, — кивнул гном. — Мы готовы с ней мириться, только если она входит в состав эля. Или пива. Ну или на худой конец вина. Но тут случай особый. Как думаешь, с чего кораблю такое название дали?

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Надеялись, что вам в будущем крупно повезет?

— Нет. Нам уже повезло, причем довольно давно, года четыре назад. Мне и Глорину. Мы тогда вместе с моим кузеном, ну с Глорином, у нас дед один, вместе со старшими родственниками в Волнолом по торговым делам попали. Выдали нам родичи по приезде какую-то мелочовку на девок и пиво, да вот только в тот день ни до того ни до другого ни один из нас так и не добрался. Нет, поначалу все как всегда было. Пришли в таверну, сделали заказ, служанку ущипнули… А потом вместо того, чтобы с ней и ее подругой наверх подняться, сели в карты играть. Очень уж у служанки грудь была… гм… выдающаяся. А проигравшему ее подруга доставалась. Только мы карты достали, к нам парочка моряков подсела и тоже решила ставки сделать. Ну мы и приняли. И выиграли у них все, что было. Они у знакомых заняли и отыграться попытались, но все спустили. Потом они за кем-то еще из своей команды сбегали… потом еще… Короче, к утру их капитан, оказавшийся в той же таверне, поставил корабль против всего, что мы успели у его людей выиграть. Стоила тогда эта лоханка мало, так как протекала. Но, так или иначе, она оставалась мореходным судном, а значит, стоила дорого. И фортуна нам улыбнулась.

— Ого! — поразился я такой удаче. — А отнять у вас выигрыш, по-тихому прирезав, не пытались?

— Было дело. Так мы ж с топорами, а они с горя так нализались. Да и потом я примерно в середине игры служанку успел за родичами послать… В общем, достался нам с кузеном вот этот вот корабль в личное пользование, а старшие его хотели за бесценок толкнуть.

— Ну и?..

— Ну и мы воспротивились. Что мы, идиоты, такую хорошую галеру за восемь тысяч монет отдавать? Да она стоит не меньше пятнадцати! — Гном от переполнявших его эмоций так резко взмахнул руками, что едва не врезал по челюсти проходившему мимо бородачу, тащившему в неизвестном направлении нечто, подозрительно напоминавшее небольшой противотанковый еж.

— Утихни, Трор, — велел тот своему сородичу и прошел мимо.

— А что дальше? — жадно спросил не избалованный историями Сардас, которого рассказ гнома буквально зачаровал.

— Ну… — смутился первый помощник, — во время торга погорячились мы с кузеном… расстроили старших… слегка… Оставили они нас в городе одних, запретив в родном клане раньше чем через год появляться, а сами ушли. Ну а мы что? Припасов нет, денег почти нет, родичи забрали, только топоры да корабль имеются. Вот и использовали его по прямому назначению. Глорин — он не то чтобы жрец рун, но кое-какие тайны знает. Месяц он охранные знаки вырезал по всей этой посудине, борта подкрашивал да щели в днище законопачивал, а я в это время у кого мог клянчил снаряжение. Думали, сдохнем раньше, чем закончим. Но ничего, справились. Набрали ватагу удальцов, и вперед, за жемчугом. Как оказалось, выгодное дело, и не многим опаснее работы в шахте. Когда мы родне в клан первые деньги прислали, там, говорят, сначала думали, что это какая-то ошибка. Но потом поверили, а мы с Глорином сразу стали жутко уважаемыми гномами. Потихоньку молодые сородичи, те, кому дома мало что светит, подтянулись, чтобы тоже заработать. Вот так и живем с кораблем, покрытым нашими рунами, надежней которых нет ничего в мире, и экипажем, состоящим почти из одних гномов; людей берем, только чтобы они с парусами управлялись. У нас, подгорных жителей, так ловко прыгать по мачтам не получается.

Тут по галере разнесся звук удара в небольшой колокол, после которого все гномы забегали в несколько раз шустрее. Судя по всему, близился выход в море, последние тюки, тючки и бочонки заняли свои места в трюме, команду пересчитали, смена гребцов заняла свои места, и «Улыбка фортуны» отправилась в новое плавание под громкое «Хей!», которое раздавалось с каждым ударом весел. Первые пять минут меня это звуковое сопровождение забавляло. Потом начало раздражать. Спустя еще час я спросил у Трора, когда эти песняры наконец заткнутся. Он удивился и ответил, как только их смена кончится. Тогда за весла другие сядут. Смена кончилась нескоро, но тишине, которая пришла, как только гномы побросали весла, я обрадовался больше, чем всему жемчугу империи Сянь. Зря. Их сменщики моментально заняли освободившиеся места, и над водой снова понеслось: «Хей».

Через сутки я задумался о том, не продырявить ли в галере днище. Через двое присмотрел для этой цели здоровенный топор у одного из гномов. Эти подгорные жители, чтоб им до берега вплавь добираться, подошли к гребле на галере как к своим любимым горным работам. Разделились на три смены и гребут часов по восемь. А чего им? После того как они в забоях махали кирками, поднимать и опускать весла да еще на свежем воздухе — это для них необходимое упражнение для подержания формы. Зато теперь я наконец узнал, отчего на самом деле происходят землетрясения. Это гномы в своих подземных царствах дают концерты, а камни от них в ужасе расползаются. На третий день я поймал себя на том, что всерьез прикидываю, как уцелеть при кораблекрушении… Шансы были неплохие: вдоль бортов и под лавками — повсюду лежали прямоугольные спасательные плотики, на которых при большом желании могло уместиться до трех человек. И было их явно больше, чем требовалось для спасения команды, так что драк за место точно не будет.

— Хей! — неслось над волнами.

— Хей! — Волны, накатывающие на корабль, дрожали от этого рева.

— Береговая охрана всплывает! — То, что вопль матроса-человека, который внимательно наблюдал за водной гладью, был услышан, иначе как чудом назвать нельзя.

— Хей! — по инерции пронеслось над галерой, но примерно половина весел в воду уже не вернулась.

— Гарпуны — товсь! — Команда капитана была воспринята на ура.

Корабль замер, продолжая идти вперед только по инерции, а каждый из гребцов достал из-под лавки по здоровенному дротику с примотанным к нему канатом. Гномы, которые в это время отдыхали, спешно вооружались, с видимым сожалением оставляя топоры и хватая здоровенные арбалеты, гарпуны и появившиеся непонятно откуда алебарды и копья. Они что, конную лаву посреди моря останавливать собираются?

— Как только подойдут поближе, цепляйте их! — Рев Глорина можно было услышать, по-моему, даже на материке. Не на Южном, так на Северном. — Не давайте им раскрутить карусель, иначе трети хирда точно каюк!

Интересно, что же это за береговая охрана такая, что так напугала гномов? Ой-е…

Из воды невдалеке от галеры с пугающей грацией и стремительностью поднималась вытянутая зубастая голова на длинной шее. Да не одна, их было много! Казалось, море забурлило от множества длинных и толстых тел, что окружали корабль. Морские змеи! Целый табун морских змеев!

С коротким «брямс!» от шлема капитана отлетела стрела. Не понял, это еще чего?! Откуда стреляют-то?!

— Кыш с палубы или хоть щит возьми! — рявкнул мне Глорин. — А еще лучше попробуй утопить этих дапштайнутых червяков вместе с их глортхнутыми наездниками!

— Далеко, не достану, — буркнул я и стал искать щит. К моему удивлению, гномы спешно закрывали себя теми самыми спасательными плотиками, наличию которых я так порадовался. Ну… в принципе не все ли равно, что это такое: спассредство или кустарный башенный щит? В любом случае, идея хорошая.

Одев Сардаса в энергетический доспех, я с любопытством принялся следить за разворачивающимся боем. Морские змеи, на спинах которых я разглядел что-то вроде седел, не бросались на таран, а просто кружили вокруг, не причиняя никакого вреда морякам. А вот сяньцы, которые удобно устроились на своих диковинных животных, обильно засыпали корабль стрелами. Гномы отвечали им короткими арбалетными болтами, но пока безрезультатно, для рептилий они были не страшнее булавок, а во всадника быстродвижущейся цели не так-то просто попасть.

Треснула ремнями баллиста, и большое копье угодило в бок одному из чудовищ. Морской змей немедленно скрылся под водой, впрочем, он и не думал тонуть: едва видимые контуры громадного тела спешно удалялись в сторону берега. Интересно, а всадник как? Наверное, он под водой дышать умеет. Да, почти наверняка так и есть, раз к «Улыбке фортуны» эти гигантские гады подкрадывались на глубине.

Один из змеев приблизился опасно близко к кораблю и тотчас поплатился за это. Около полудюжины гарпунов скользнуло по чешуе или плюхнулось в воду, но еще столько же застряло в плоти чудовища.

— Навались! — крикнул Глорин, впрочем, он мог и не командовать. Треть экипажа и без его подсказки вцепилась в тросы удачно попавших снарядов и теперь подтаскивала сопротивляющееся тело отчаянно извивающейся рептилии к борту, где уже столпилась компания подгорных воителей с длинными копьями. Всадник прыгнул в воду, но был почти мгновенно расстрелян, скончавшись даже раньше своего скакуна, которого в прямом смысле разделали, чтобы достать оружие.

— Морской замок всплывает! — Вопль матроса-наблюдателя, высунувшегося из своей будочки, прервался бульканьем. Стрела пробила ему глотку, и руки человека, схватившиеся за почему-то лишенное оперения древко, уже ничего не могли сделать с приближающейся смертью.

— Раненых ко мне! — вспомнил я о своих обязанностях целителя. Тому моряку я уже помочь не смогу, а вот если кто полегче есть, то попробую вытянуть.

И тут из воды почти у самого борта в прыжке взвилась туша морского змея. Сидевший на нем человек картинно взмахнул руками, и ослепительно-белый диск, отделившийся от него, стремительно понеся к горизонту, по пути уронив на палубу мачту, пропоров паруса и расчленив матроса, убирающего такелаж, на две фонтанирующие кровью части.

— Ходу отсюда! — приказал Глорин. — Их слишком много!

Но тут змеи бросились в таранную атаку. Гибкие, мускулистые тела ломали многометровые весла, как сухие ветки. Гномы уже практически в упор метали в них все, что только можно, не думая о такой мелочи, как возврат оружия, и сползали на палубу со стрелами, застрявшими в груди или на лице. Раненые сяньцы падали в воду, откуда вряд ли выплыли бы, даже имей они жабры, потому что на запах крови уже начали собираться акулы.

— Не трогать запасные весла! — пронеслась над палубой зычная команда. — До тех пор пока они не уберутся, мы лишь зря потратим время!

Одновременно на корме судна раздался жуткий треск, и новый сверкающий диск пронесся над головами выходцев с южного материка.

— Руль раздроблен! — донесся чей-то панический крик. — Мы лишились хода!

— Раненых ко мне! — снова подал я голос, впрочем, безрезультатно.

Гномам было не до меня. Притянутый к борту очень крупный морской змей требовал их внимания, лупя длинным хвостом по палубе и пытаясь поднять зубастую пасть выше уровня борта. Проткнутая длинными копьями сразу в двух десятках мест, гадина быстро перестала дергаться, и теперь из нее с матом и руганью пытались вырвать гарпуны. Впрочем, рептилия без боя не сдавалась. Два гнома имели пришибленный, а если точнее, слегка приплюснутый вид. На остром навершии шлема одного из них застряла гигантская чешуйка.

Вместе со своим импровизированным укреплением, в которое, кстати, уже вонзилась пара стрел, я добрался до них и призвал холод.

— Айейо, — не совсем членораздельно сказал один из них.

— Чего? — не понял я.

— Ребра болят, дышать нечем, — подсказал мне второй, у которого под неестественным углом болталась рука. — Его эта гадина прямо поперек ребер хлестнула, а потом еще и по голове приголуб…

— Кцайй!

Нечто обряженное в темные мокрые тряпки приземлилось прямо передо мной на палубе и замахнулось кривым мечом. Энергетический клинок, которому наконец-то нашлось дело, отразил удар, а его собрат вошел глубоко в живот нападающего и там провернулся. Хорошо все-таки иметь в теле два сознания, потому что оборонялся-то я, а бил Сардас.

По всей палубе закипело сражение. Падающие в прямом смысле с неба сяньцы были встречены гномами едва ли не с радостью… По крайней мере, ливень стрел со стороны морских наездников прекратился, и сами они отхлынули. Да, атакующих было много, но абордажники не выдерживали никакого сравнения с подгорными воителями, разлетаясь в стороны от мощных ударов и бессильно стуча клинками о крепкую броню… не совсем бессильно. Несколько гномов в доспехах с прорубленными сочленениями и открытыми забралами уже лежали на палубе, истекая кровью.

Еще двое нападающих приземлились рядом со мной и ранеными, после чего сочли полуэльфа достойным своего внимания. Энергетические нити сдавили их, ломая кости, но в мою защиту, несмотря на это, все же успел врезаться какой-то предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении изогнутым наподобие бумеранга кинжалом.

— То ли кукури, то ли кукри, — попытался я вспомнить название оружия, и тут же магический доспех на уровне лица отбил в сторону еще один подобный «гостинец». Впрочем, тот, кто отвлекся, чтобы его метнуть, оказался тотчас же огрет по голове огрызком весла, которым за отсутствием лучшего оружия вооружился кто-то из гребцов.

— Кцайй! — рубанули меня со спины.

Не то чтобы было больно, все же магический доспех не пробило, но адреналина, и так плещущего через край, добавило. После того как Сардас развернулся, обнаружилось, что убивать там уже некого. Раненые гномы пытались вытереть одеждой сяньца свои забрызганные кровью лица.

— Кцайй! — раздалось сверху, и на спину обрушилась тяжесть.

— Да откуда они берутся? — взвыл я, катапультируя нападающего в океан.

— Из морского замка, — охотно пояснил гном, — ничего, мы их положим… половину точно положим, если магией не долбанут!

Мне от его слов сразу стало хуже. Сардас подскочил к борту и замер в ступоре. Невдалеке от борта галеры замерло… нечто. Я бы сказал, что это морской скат, но я еще никогда не видел ската, на котором стояло бы громадное стеклянное здание в три этажа. Да уж… акваланг в этом мире не нужен, равно как и подлодка. Вон сколько фигурок там носится, не обращая никакого внимания на то, что нижний этаж все еще находится под водой. Вот плоская верхушка строения, на которой толпились сяньцы, озарилась серебряным светом, и новая партия абордажников прямо по воздуху полетела по направлению к кораблю. Они смогли продержаться в несколько раз дольше предыдущих, потому что с левого борта к «Улыбке фортуны» вплотную подвалила тройка морских змеев, и теперь половина команды боролась с ними.

— И как от них отбиваться? — спросил я гнома. — Как можно повредить эту плавучую крепость?

— Никак, — пожал плечами он, — нам просто не повезло. Теперь мы обречены. В принципе можно было бы, конечно, ее протаранить. Эта их гигантская рыба, на которой стоит замок, на удивление нежная, наш киль разрезал бы ее, как масло, если бы достал. Вот только всех нас перебьют раньше, чем мы туда доберемся. Остается готовиться к встрече с предками и надеяться на то, что они выделят нам место поближе к Вечному огню.

— То есть как? — не поверил я. — Да что ж вы за пираты такие, если вас так легко перехватывают?

— Ну была бы это просто береговая охрана, мы бы отбились, пусть и не без потерь. А то на морской замок нарвались… их всего три на все Побережье, да к тому же движутся они медленно, но быстрее нас с поломанными веслами и без паруса. Там примерно тысяча сяньцев, может, чуть меньше или чуть больше. Нас не хватит на всех.

Вот блин…

— Кцайй!

Отправив на тот свет очередного сяньца, я задумался: корабль поврежден, но оставаться на месте самоубийственно; плавучий замок не потопить; остается починить корабль. В принципе я мог бы заставить срастись мачту и руль, а запасных весел навалом… Только вот поставить мачту вертикально… Уйдет почти вся накопленная энергия…

— Кцайй!

Чиню. Треснувшая мачта воспарила и встала на место. Парус хлопнул, вновь целый, как и был. Руль, до которого добежал на сверхскорости, попутно затоптав пару сяньцев, тоже в порядке. Энергии в моем резервуаре осталось ровно столько, чтобы ее хватило на один ну очень громкий крик.

— Уносим ноги быстро!

Можно было бы, конечно, крикнуть что-то более героическое, а то и прочитать патетическую речь, благо момент соответствовал, но выдумывать откровенно лень. Да к тому же, если дать сяньцам время, они могут повторить свое достижение.

Не знаю, как бегают гномы, но плавают они здорово, во всяком случае, на веслах. Особенно если сзади за ними гонится пусть и не весь флот империи, но одна из самых боеспособных его частей.

— Хей! Хей! Хей! — неслось над волнами. Если гномы так же, как веслами, машут своими молотами в кузнях, то пресс в этом мире никогда не изобретут — нет нужды.

— Дзинг. Твак. Тран. — Морские змеи не только не отстают, но и догоняют, но остановить улепетывающий корабль не в силах. Прямое столкновение далось им тяжело: из пары десятков гадов уцелело и способно продолжать бой всего семеро. Для того чтобы поломать все весла, этого мало, а маг, который уронил мачту, куда-то делся. Его товарища, который, по всей видимости, исковеркал руль, сняли стрелой из арбалета, когда он пытался повторить свое достижение. Остались одни стрелки. Всего семь штук. Но и эти семеро засыпают нас стрелами так, словно у каждого из лучников по четыре руки. Нет, по шесть. Должны же они чем-то за поводья, ну или что там у них, держаться!

— Маг! Проклятье, как там тебя?.. Задержать их сможешь? — обратился ко мне Глорин, в горячке боя позабывший мое имя.

— Попробую, — решил я, прикинув остаток энергии, — но ничего не обещаю.

Гарпун не кинуть далеко. Даже гному. Слишком тяжел. А вот сила одержимого позволяет метнуть эту тяжеленную зазубренную пику довольно далеко. Правда, не очень метко, но мне уже протягивают следующий снаряд. Первого змея я поражаю только шестым броском. Он мгновенно отстает, свиваясь в воде кольцами и пытаясь выдрать инородный предмет из своего тела. Следующим выстрелом я снова поражаю цель. Второй монстр остается невредим, а вот его всадник теперь напоминает редкую бабочку, попавшую в руки энтомолога.

— Замечательно, — хлопает меня по плечу, сбивая прицеливание, Глорин. — Давай, круши гадов!

— Случайность, не более того, — успеваю ответить я. Из-под воды вылетает тот самый змей, что нес на себе мага, свернувшего мачту. Вот только теперь в его руках лук. Стрела, оставляющая в воздухе ясно видимый светящийся след, несется в меня, пробивает энергетический доспех и входит прямо в то место, где расположен спрятанный в толще плоти амулет.

Больно не было. Просто зрение вдруг свернулось, как изображение телевизора, у которого выдернули шнур, а мою сущность, находящуюся в глубине амулета, швырнуло о стенку беседки, разорвав контакт с Сардасом. Последнее, что я увидел, перед тем как полностью оказаться в пространстве артефакта, был полупрозрачный силуэт полуэльфа, ошеломленно смотрящего на собственное тело в ореоле перламутрового сияния.

— Кажется, я попал, — с какой-то горькой обреченностью буркнул я, окончательно утрачивая ощущения, связанные с нахождением в реальном мире. Наверняка гномы, после того как выйдут из боя, просто выбросят труп неудачливого чародея в море, не заметив в глубине раны амулет, который вряд ли даст мне возможность захватить себе в пользование тело какого-нибудь рака, который будет объедать гниющую плоть с ребер. Интересно, а каков шанс, что мне в таком виде из этой чертовой соленой лужи-переростка удастся выбраться? Один на миллион? Меньше? Последняя надежда остается, что какой-нибудь сянец-подводник, которых тут, как оказалось, бегает превеликое множество, лет через пятьдесят заметит в остатках небольшого скелета блестящую побрякушку и займется мародерством… И тут мой взгляд наткнулся на кресло в центре беседки. Оно было занято очень бледной, почти прозрачной, без всяких «полу», тенью. И того, кто в нем сидел, я отлично знал.

«Сардас, что с тобой происходит?!» — Силуэт, несомненно, принадлежащий Сардасу, мой вопль проигнорировал, но все равно одно его появление заставило меня отложить в сторону панические мысли о том, что будет делать одна незадачливая душа, когда пригодные для использования запасы энергии иссякнут.

Полуэльф сидел на троне посреди беседки, вот только его руки, ноги и даже шея оказались плотно окутаны переливающимися полотнами, выходящими из подобия кресла и словно бы ограничивающими свободу его перемещения. Жгуты энергии по-прежнему соединяли его с беседкой, и забрать немного энергии у безучастного ко всему донора не составило труда, но только холод, которым я пытался его подлечить, успехов не принес. В кресле по-прежнему сидел полупрозрачный силуэт, игнорирующий окружающую действительность.

«Что же с тобой такое? — задумался я, всерьез обеспокоенный его молчанием. — Что же эта гадская стрела натворила, а?»

И тут в мою шею кто-то вцепился и крутанул ее градусов на двести. Впрочем, особого успеха эта атака не принесла, душа ведь не имеет позвонков, которые могли бы сломаться. Я попытался вырваться… Безуспешно. Неведомый нападавший вцепился в спину как клещ и выпускать ее отказывался. За первым ударом последовали другие. В печень. В почки. В коленные чашечки… Чувствовался большой профессионализм: если бы я имел материальное тело, вряд ли бы бой затянулся. Чисто рефлекторно я выплеснул из себя энергию, которая должна была принять вид шипов, вырастающих откуда-то из района позвоночника, и пронзить этого долбаного рукопашника. С легким взбульком нападавший застыл, от него устремился слабенький поток энергии, а мне наконец удалось вырваться из его захвата и развернуться. Ого! Души, которые раньше были заточены в клетки, освободились. Не все сто сорок две, а всего-то штук тридцать. Но они были настроены решительно. И явно враждебно. По отношению ко мне, да и друг к другу тоже. Тот бедолага, что напал на меня, был правилом, а не исключением. Полупрозрачные силуэты столпились в опустевшем резервуаре, подбирая последние капли энергии, оставшиеся там, и изредка вступая в короткие стычки между собой. Вот один из моих коллег по несчастью перестал изображать из себя крысу, роющуюся в помойке, вскрикнул и поспешил выбраться из куча-малы. Но его повалили сразу трое и стали рвать, отбирая энергию. А на этих троих, после того как они смогли выцарапать из жертвы кроваво-красные лоскутки добычи, набросились другие. Те, кому не хватало энергии, для того чтобы пробудить разум, добывали свою долю из окружающих, вырывая из них столь желанную пищу. Все это напоминало плохонький зомби шутер, вот только соотношение сил было более-менее честным. Охотник менялся местами с добычей каждые несколько секунд, но все имеет конец, и копошение в опустевшем резервуаре не стало исключением. На два десятка тупых кукол, передвигающихся неровными дергаными рывками и нападающих на все в зоне досягаемости, пришлось штук десять душ, которым хватило соображения и удачи, для того чтобы, не вступая в драку, отойти в сторонку и постараться не шуметь.

У силуэтов, которым не хватило энергии на пробуждение рассудка, было одно большое отличие от оживших мертвецов из земного кинематографа. Они друг на друга нападали. Ожесточенно рычащий клубок рук, ног и оскалов мало-помалу затихал… и вдруг разлетелся в разные стороны, и больше участники этой катавасии на выживание не поднялись, впав в стазис.

«От блин горелый! — эмоционально высказался победитель, на чьем круглом, как упомянутое блюдо, лице даже в таком состоянии можно было разглядеть обильную россыпь веснушек. — Это чего такое было?»

«Не знаю, — осторожно ответила ему ближайшая душа, принадлежащая, судя по виду, молодой девушке, а то и девочке, чей возраст было сложно определить из-за замены привычной глазу косметики на общую полупрозрачность. — А ты кто? И где мы?»

«Сардас, ты свое тело контролируешь?» — тихонько спросил я, вспомнив о стреле, которая засела в груди носителя амулета.

Нет ответа, фигура в кресле все так же неподвижна.

«Шевелиться можешь? Не здесь, внутри амулета, вижу, что эти жгуты перламутровые тебя тут надежно фиксируют, а там, на палубе?» — не отступал я.

Полуэльф даже бровью не повел. Что ж, попробую взглянуть одним глазком на реальность. Может, если убрать источник всех бед, то есть магическую стрелу из груди, парню полегчает? Да и подлечиться надо, пока тело кровью не истекло.

Я дотронулся до души полуэльфа и попытался снова ощутить реальность. Получилось, но с таким скрипом, что я едва материться не начал. Если раньше одержимость была похожа на нахождение сразу в двух местах одновременно, то теперь одно из этих мест оказалось почти непригодно для существования. Было не жарко, не холодно, не как-то иначе, то, что я испытывал, не могло быть сведено к привычным ощущениям. Просто тяжко. Дальше все стало еще хуже. Тело, которое раньше было таким послушным, теперь почти не слушалось, отзываясь на команды с некоторым запозданием и явно испытывая трудности с ориентацией в пространстве. Веки поднимались со скоростью ползущей улитки, причем улитки ядовитой, глаза нещадно жгло. Впрочем, жгло не только их, но и грудь, шею, рот… Голубое небо без единого облачко плясало так, словно за бортом разыгрался десятибалльный шторм, то почти падая на голову, то уходя на привычное место, очертания палубы и снующих по ней гномов были нечеткими и смазанными. Светящееся гнилостно-зеленым древко стрелы, которое было у меня почти перед самым носом, качалось так, словно его расшатывали в разные стороны невидимые пальцы. Впрочем, не исключено, что так оно и было, потому что то место, где застрял наконечник этого посланца сяньцев, было одним клубком боли. Легкие нестерпимо жгло. Хотелось одновременно уснуть, очистить желудок и глубоко вздохнуть. Последнее я проделал. Раздавшийся звук, подходивший, скорее, киту средних размеров, чем хрупкому полуэльфу, привлек внимание одного из недавних пациентов.

— Крош хсеинг витсенс? — спросил он, но мне было абсолютно не до этой абракадабры.

Раньше мне было плохо? Нет. Плохо мне стало теперь. Жечь в груди перестало, то, что стало с ней теперь, трудно было назвать жжением. Сожжением — так было бы вернее. Каждый вздох требовал от меня почти неимоверной физической нагрузки. Холод, который я призвал, чтобы остановить эту пытку, не помогал или помогал частично, он не локализовался в одном месте, а растекался по всему телу, как будто оно полностью требовало немедленного вмешательства, соответственно и обезболивание почти не появилось. Самым холодным местом стала левая сторона груди, которая вдруг дрогнула. Еще раз. Еще. И еще. С каждым таким сотрясениям боль приобретала совсем уж невыносимый характер, складывалось полное ощущение того, что кто-то водит по моим внутренностям хорошо заточенным напильником… Ой, да что же это там так дергает, а? Там же нет ничего, кроме сердца. Сердца… Это что, оно? Кажется, да. Но это значит… до того как я попробовал вздохнуть и призвал холод, оно не билось… Хорошо все же, что моя магия справляется с неприятными ощущениями, может, хоть попозже будет легче, в первые секунды я от боли едва с ума не сошел… Хотя очень хотелось.

Гном повторил вопрос и похлопал по щекам. Фух, кажется, стало чуть лучше, во всяком случае зрение почти вернулось в норму, а вот слова были мне абсолютно непонятны, хотя нет, стоп, понимаю, он спросил: «Ты разве живой?» Но куда делась легкость в общении? Язык, которым Сардас владел в совершенстве, стал для меня как будто иностранным, теперь он слышится мне на уровне «твоя моя понимай». Хорошо хоть, я болтал на нем, пусть и с посторонней помощью, довольно долгое время и теперь пусть с трудом, но мог связать пару фраз.

— Витсенс… лери, — пролепетал я непослушным языком. — Такри хьюм? — В переводе это означало: «Живой, кажется. Что со мной?» М-да, судя по всему, Сардасу пришел если и не каюк, то его ближайший родственник. Сильно надеюсь, что полуэльф временно недееспособен… Но надежды мало. Повреждения материального тела — это одно, но у Сардаса что-то с душой, а это уже серьезно. Да и то, что я почувствовал, когда брал под контроль тело полуэльфа, очень уж напоминало клиническую смерть. Дыхания не было, сердце не билось, но мозг еще был жив. Промедли я чуть-чуть — и мог бы попрощаться с реальностью.

— Смерти стрела, — пояснил гном, — очень темная магия, не выживают после нее обычно. Как ты уцелел?

— У меня амулет фамильный, — буркнул я, тщательно подбирая слова, и схватил наклонившегося ко мне бородача за грудки. — Защитил он. Амулет. Фамильный. Реликвия. Там… где стрела… ударила… в груди… под кожей… под кожей спрятан, если умру, вытащишь и отдашь любому эльфу. Обещай.

— Выживешь. Если магию пережил, от заостренной палочки не сдохнешь, — заверил меня недавний пациент и попытался вырваться. Но я не пустил.

— Клянись, — потребовал я. — Если умру, вытащишь и отдашь. Клянись!

— Да успокойся ты! — освободился мой собеседник. — Сам свою цацку родовую пропить успеешь!

Гном попытался мне улыбнуться, чтобы успокоить, но наткнулся взглядом на стрелу, которая по-прежнему светилась гнилостным светом. Он резко помрачнел, озабоченно покачал головой, схватил меня за руки и куда-то потащил. Садист бородатый! От боли в груди я чуть дуба не дал, даже блокировка холодом не спасла! К счастью, «Улыбка фортуны» была не очень большим кораблем, и тело полуэльфа довольно быстро оставили в покое у высокого борта. Кроме меня здесь было еще с десяток раненых, которые уже не могли участвовать в бое, спастись бегством, а только стонали и ругались на все лады. Парочка гномов пыталась останавливать им кровь, разжимала стиснутые зубы и проталкивала внутрь какие-то лекарства. Так, выходит, это что-то вроде походного госпиталя. Угу. Стрелу надо бы вынуть и выкинуть, а то мало ли, вдруг вопросы возникнут, почему я жив, если должен быть мертв.

С первой попытки поднять руку и уцепиться за гладкий кончик не получилось. Конечность бессильно шлепнулась вниз, едва приподнявшись. Во второй раз пальцы цапнули воздух в нескольких сантиметрах от древка. Только на третий раз я кое-как, преодолевая сопротивление уплотнившегося до состояния киселя воздуха, вцепился в древко и рванул стрелу. Она поддалась на удивление легко и вылетела из неловких пальцев, покатившись по палубе, оставляя за собой тонкую алую дорожку. Я с некоторым замешательством и испугом уставился на узкую, но глубокую рану в своей груди. Хорошо, что окружающие не боятся крови. Но, кажется, ее начинаю бояться я. На то, чтобы призвать холод, сил почти не было… но «почти» в таком случае не считается. Не должно считаться. Разлившаяся по телу целительная магия практически сразу дала результаты: теперь не приходилось судорожно бороться за каждый вдох и можно было безболезненно, пусть и не полной грудью, втягивать в себя воздух.

— Ткраздр! — зло выругался кто-то справа от меня. Я скосил глаза и увидел Глорина. Капитан корабля вид имел куда хуже, чем я. У меня всего одна аккуратная стрела в теле была. А вот гном напоминал ежика. Причем ежика-мутанта: некоторые иголки были раз в пять длиннее остальных. Интересно, сколько их пробило его доспехи и добралось до тела? Гм… а как называются метательные копья? Пилумы, что ли? Подгорный житель так же, как и Сардас, был прислонен к борту галеры, вот только в отличие от полуэльфа тихо отходить на тот свет не собирался. Во-первых, он почти непрерывно что-то бормотал, а во-вторых, рядом с ним стоял незнакомый мне гном с целой батареей маленьких мешочков, пузырьков и бутылочек с нанесенными на них странными рисунками, кажется, рунами. Как раз сейчас лекарь из какой-то солонки присыпал темно-коричневым порошком открытую рубленую рану на плече капитана. Судя по тому, как пациент дергался, средство это по побочным эффектам превосходило знаменитый бальзам «Звездочка», жжение которого стало одним из самых ярких воспоминаний моего далекого детства. Слов, которыми комментировал этот процесс Глорин, я не знал, но решил непременно их выучить, так как уши всех находящихся поблизости коротышек как-то подозрительно заалели, а это значит, что изрекаемые гномом перлы, если их перевести на нормальный язык, могли бы отправить в обморок целый монастырь.

«Ой, я об этом еще пожалею», — решил я, но все же пересилил себя, прополз несколько разделяющих нас метров, после чего шлепнул Глорина прямо по ране. Тот взвыл, но тут же смолк. Видимо, призванный мной холод сделал свое дело. Энергия, поддерживающая тело, кончилась совсем, рана в груди снова плеснула болью, сознание плавно скатилось внутрь амулета. Кажется, гномы что-то у меня спрашивали, но я их не понимал. Однако совсем тело я без внимания не оставил — мало ли, вдруг дышать перестанет!

«Ух, блин, — вздохнул я, почти отлепляясь от по-прежнему неподвижного силуэта Сардаса. Гномам должно было показаться, что раненый полуэльф в банальном обмороке, — кажется, обошлось!»

«Что именно?» — спросили меня.

Я огляделся. Тот десяток душ, что очутился на свободе и смог вернуться в более-менее разумное состояние, столпился вокруг меня. Кажется, за то время, что я пребывал в реальном мире, души смогли до чего-то договориться.

«Ну что ж, давайте знакомиться, — пожал плечами я. — Роман. Предвосхищая неизбежные вопросы, заявляю: я — такой же пленник амулета, как и вы».

«Какого амулета? — спросила дородная женщина лет сорока, обладательница шикарного бюста и тройного подбородка. — Вы можете объяснить, что вокруг происходит? Учтите, в колдунов и магию я не верю категорически! Вы телевизионщик, да? Это программа «Розыгрыш»? «Городок»? Предупреждаю сразу, у меня гипертония и больное сердце, если вы продолжите свою затею, мне станет плохо, и я вас засужу!»

«А у имени Фома есть женский вариант? — громким шепотом осведомился здоровяк, вышедший победителем из соревнования «зомби», у той самой девочки, которая пыталась понять, где они».

«Сейчас узнаю, — ответила она и обратилась к даме, которой чудились происки телевизионщиков. — Простите, вас как зовут?»

От возмущения женщина забыла членораздельную речь.

«Я?! Да вы! Да как вы…»

«А у вас халат стал полупрозрачным, — подал голос суховатый старичок лет пятидесяти, обладающий роскошными усами а-ля Тарас Бульба. — Целлюлит на ляжках виден».

«Где?» — тут же заметалась дама, позабыв про все и попытавшись прикрыть руками свои сомнительные прелести.

«Успокойтесь, я пошутил насчет целлюлита, — усмехнулся старичок, — через ваш халат его не видно. Видно этот концлагерь. Впрочем, его через всю вашу фигуру можно рассматривать. Как, впрочем, и через мою».

«Так что все-таки происходит? — подал голос силуэт тонкокостного молодого человека, напоминающего скелет, с узким лицом. — Не могу сказать, что сильно расстроен произошедшими со мной изменениями, но любопытство меня мучает».

«Радуйтесь, что только любопытство, — буркнула еще одна из освободившихся душ, принадлежащая полноватому человеку. — Вообще-то после смерти положено попадать в чистилище, а не сюда. А уж там персонала, для того чтобы помучить, хватает».

«А ты что так кипятишься, дядя? — хмыкнул седьмой. — Боишься, что за неявку срок добавят?»

«Мне кажется, во всем надо разобраться, — попыталась разнять спорщиков восьмая душа, молодая девушка с двумя симпатичными косичками. — То, что с нами произошло, действительно страшно. Но, может, это все же обратимо?»

«Ну-ну, мечтать не вредно, — скептически хмыкнула девятая, у которой на полупрозрачном лице виднелся пирсинг. — Я скорее поверю в Деда Мороза, который лично вручит каждому из нас подарок на Новый год, чем в то, что все это кончится хорошо».

«Так-так, дамы и господа, помедленнее, — попросил я. — Давайте я вам расскажу, что случилось, а вы уж потом будете обнародовать свои вопросы и предположения».

Пересказ истории, начавшейся со злополучного ритуала и закончившейся попаданием магической стрелы в Сардаса, занял довольно много времени. Все-таки таланта рассказчика у меня нет — это так, и более путаной и нелепой истории я никогда не слышал. Но основная масса мне верила…

«Эй, а что с Ольгой?» — на середине рассказа вскричал конопатый парень.

Девушка стояла безучастно и не шевелилась.

«Стазис, — пожал я плечами, — вспомните, говорил же уже об этом. Ничего, вот накапает энергии из клеток, подпитаем ее. Или можно подождать, пока сама очнется, вот только надолго ее вряд ли хватит тогда. Ну так я продолжу?»

«Не может этого быть! — начала возмущаться дама, как только мой рассказ подошел к концу. — Да вы что тут, с ума все посходили?! Эльфы! Магия! Колдуны! Да вас всех в сумасшедший дом надо направить на длительное лечение! Да-да, на лечение! В палату для буйных! И не смейте затыкать мне рот!»

«Кроме вышеперечисленных персонажей в этой истории имеются энерговампиры, — кивнул худой парень. — И одного я сейчас вижу перед собой».

«Что?! Да ты!..»

«А ведь и правда вампирит, — ахнула девушка с косичками, — вы гляньте, гляньте на ее ноги!»

Я глянул и обомлел. По красному материалу беседки расползлась тонкая черная паутина, которая незаметно касалась ног моих собеседников. В паре-тройке мест этой паутины сверкали искорки, выделяющиеся на общем фоне насыщенным кроваво-красным цветом. Энергия, которую вытянули из нас. И в центре паутины стояла дама-скандалистка.

«А не потому ли та девчушка замолчала? — задумчиво пробормотал дедок. — Милочка, а вы не могли бы поделиться своими, так сказать, запасами с окружающими, а то что-то, я смотрю, халат больше не прозрачный. Да и фигура у вас обрела объем прямо-таки поразительный в здешнем климате».

«Руки прочь! — взвизгнула дама, когда на ней скрестились все взгляды. — Не смейте! В суд подам! Нет! Не надо!» — И, развернувшись, бросилась бежать.

«За ней!» — собрался было ринуться вдогонку победитель «зомби».

«Куда она денется с подводной лодки? — остановила его девушка с пирсингом. — Закончится энергия, встанет болванчиком, засунем ее обратно в клетку батарейкой работать. Ну что ж, коллеги по несчастью, давайте знакомиться. Вера. Со сверхъестественным впервые столкнулась три года назад во время практики в институте. Меня на кафедру истории определили. Там у нас нечто вроде музея есть, куда тащат всякий хлам. Вдруг артефакт попадется! Нашла там зеркальце в простой деревянной оправе, вот только оказалось оно непростым».

«Что, неужели сказало, что сегодня ты не мисс Вселенная?» — заинтересовался худой парень.

«Почти. Через него я увидела соседнюю комнату. Сквозь стену. Заинтересовалась. Стала искать разные вещи, скажем так, с необычными свойствами. Помимо антикваров много общалась со всякими мистиками и колдунами-самоучками. В большинстве своем все они оказывались шарлатанами и авантюристами, но пару раз продали действительно работающие вещи. Настоящих колдунов, вроде того, который нас всех зарезал, не видела ни разу. Когда шла от одной старушки, отдавшей музею старинный псалтырь, потеряла сознание. А ты у нас кто, что так ловко разглядел в этой мадам Брошкиной энерговампира?»

«Ну так жук жука видит издалека, — развел руками парень. — Станислав. Энерговампир, как вы догадались. В детстве часто и сильно болел. Видимо, чтобы выжить, организм научился подпитываться за счет других… Я это понял не сразу, но, к счастью, до того, как причинил непоправимый вред своим родителям.

Потом старался как можно больше находиться на людях: если по кусочку брать от тысяч, ничего плохого не случается. Контролировать этот процесс я почти не могу… но иногда, когда он срабатывал непроизвольно… В толпе были и такие, из кого я не мог получить ни кусочка или получал такое, что меня потом тошнило».

Другая девушка, по имени Зоя, оказалась эмпаткой, чувствовала чужие эмоции. Тоже не всегда, а как получится. Училась на психолога. После лекции, когда она нечаянно прочла мысли препода, ничего не помнила.

Парень, разбросавший зомби, был телекинетиком. Звали его Максим. Предметы научился двигать, после того как на него завалился стог сена, но способность свою старательно скрывал, принимая не за магический талант, а за мутацию, подобную той, что обладали иксмены из известного фильма. Несмотря на то что родом Максим был откуда-то из сельской глубинки, котелок у него варил что надо.

Полноватый мужичок оказался гипнотизером. Петр продавал свои услуги под видом белого чародея, в основном кодировал от запоя, снимал, портил. Внушению научился по учебникам, но действовал вполне успешно, причем сам себя считал психологом-самоучкой и до того, как был зарезан на алтаре, в магию не верил. Вот у него был свой магический бизнес и контакты в оккультных кругах, но сам «волшебник» считал всех своих знакомых очковтирателями. Лег спать. Проснулся, когда ему резали горло. Кстати, он был единственным, кто помнил что-то еще кроме момента заключения в статую. Оказывается, момент смерти помнили не все. А те, кто помнил, пытались сопротивляться засасыванию в магический предмет, но все равно становились парализованными после того, как их души попадали в амулет. Но они все осознавали, даже процесс окаменения чувствовали. По единодушному мнению бывших узников, больше всего это было похоже на то, как если бы им поставили медицинские банки на каждый миллиметр кожи. Все, кроме гипнотизера, пытались, как могли в таком состоянии, сопротивляться, чем разъярили колдуна, обработавшего их весьма болезненными заклятиями. Ну а потом они потеряли сознание и пришли в себя только после попадания стрелы в амулет. А Петр проявил выдержанность, в результате чего избежал наказания и смог несколько раз за время заключения прийти в себя. Как оказалось, пару раз он даже видел меня, снующего по пространству сферы. Пытался кричать, чтобы привлечь мое внимание, но не получалось. Жаль, что я тогда не разглядел его, распрощался бы с одиночеством немного раньше.

Тип, которому был присвоен номер семь и который щедро перемежал свою речь блатным жаргоном, оказался мелким уголовником. Он умел открывать замки без ключа. Просто чувствовал, куда нужно щелкнуть любой хитрый механизм, чтобы тот открылся. Его из тюрьмы выпустили по амнистии… В воротах тюрьмы он сознание потерял и очнулся часа за два до жертвоприношения. Помнится, я видел людей с кляпами во рту. Вот одним из них он и был.

Еще две души, которые почти все время испуганно молчали, при жизни принадлежали начинающим ученым-химикам из какого-то медицинского института. Они заснули прямо во время опыта над каким-то хитроумным составом, вычитанным в случайно обнаруженном в запасниках родной альма-матер трактате, и очнулись уже в амулете. Или не очнулись, это как посмотреть. Но в реальность происходящего верили безоговорочно. Как люди очень любознательные, они отлично знали о фактах, которые не вписывались в привычную картину мироздания… Но прекрасно вписывались в ту картину мира, что включала в себя разные сверхъестественные детали, вроде колдунов, вампиров, демонов и магических амулетов.

«М-да, ну что ж, парни, — хмыкнул старичок, — не повезло вам, м-да. — Меня-то Василием кличут. Охотник я. В Сибири живу… Жил. Самый обычный человек в общем-то, колдовать ни разу в жизни не пытался… Да и с наукой, увы, не в ладах».

«А за что ж тебя к нам определили?» — удивилась Зоя.

«Ну, — расправил усы пенсионер, — я так думаю, что за оборотней».

«Чего? — не поняла девушка. — То есть вы — оборотень?»

«Нет, — помотал головой дед, — я же сказал, охотник я. Вот только места у нас глухие, всякое водится, в том числе и звери-людоеды. Ну или не очень звери. Троих таких я за свои пятьдесят девять уложил… причем последних двух аккурат на прошлой неделе… Ну то есть на той, которую я помню».

«И как вы их уложили? — заинтересовался Максим. — Серебром?»

«Да не, серебром-то только первого. Осталась у меня от дедушки ухоронка с рубликами царских времен… Почти все их извел в молодости на одного медведя-шатуна, покуда он не издох да человеком не перекинулся. А тех двоих, что волками хутор порвали в прошлом месяце, я по-простому, по-деревенскому топориком приголубил. На лезвие-то у того топорика я оставшиеся монетки и бухнул, когда узнал, почем щас серебро-то».

«И что ж вы, двоих оборотней врукопашную?» — ахнула Зоя.

Мне тоже в это не верилось. Оборотень… насколько я знаю из фильмов и книг, подручным инвентарем от него не отмахнешься, хотя как махать. Не похож этот добрый дедушка на Конана-варвара. С другой стороны, внешность обманчива.

«Да легко это было, внучка, — расплылся в улыбке пенсионер. — Одному голову сразу отрубил, а второй, баба это была, сначала руки, ну а потом уже и по шапке ей».

«По шапке?» — не понял Стас.

«Ну да. Они в людском обличье были, но даже так ох и намаялся я бегать за подранком… Километр ее гнал, пока о корень не споткнулась».

«А… с чего вы взяли, что это были оборотни?» — осторожно спросила таежного потрошителя Вера.

«Ну с годами зрение меня хоть и стало подводить, но следы читать я не разучился, — пожал плечами охотник. — Как нашел трупы, над которыми звери с человеческой жестокостью измывались, так поискал в округе и нашел следы».

«Оборотней?»

«Снегохода. А потом и сам снегоход, когда за топориком сбегал да по следам прошел. Те, кто на нем катались, тоже поблизости, у костерка, были. И пакет с человеческой вырезкой в прицепе обнаружился».

«М-да, значит, более-менее мы друг другу представлены, — решил я. — И что будем теперь делать?»

«Что делать? — пожал плечами старик. — Для начала вот этих вот в чувство приводить да тело того пацана, что в кресле примерз, латать… Ну а потом посмотрим. Не так страшна оказалась костлявая, как я думал, так что мы еще повоюем».

«Где я? Что со мной?» — Один из «зомби» пришел в себя и ненадолго подлетел к нам, прозрачный, как стекло.

«Щас все объясним, — отправился за ним один из неудачливых химиков. — Только подкормим тебя чуть-чуть».

Я зачерпнул из Сардаса немного энергии и передал ее новому обитателю амулета. Опять всю историю пересказывать… Ох, е! Это что, мне каждому из тридцати все разжевывать?!

Глава 6

Окружающий меня туман наглым образом загустевал. Барахтаться в нем становилось все труднее и труднее. Криокинетик долбаный, вокруг даже и воздуха не исключено что нет, но этому узкоглазому замораживателю данный факт не мешает.

С легким шелестом мимо пронеслась открытая клетка, которая ранее была скрыта наброшенной поверх сияющих прутьев иллюзией. Эх, как жаль, что при быстром движении этот морок не успевает подстраиваться под изменения окружающей среды и ловчую снасть становится видно. Черт! Опять мимо. Да что же этот узбек верткий такой? В пятый раз уже увернуться сумел. Но так или иначе, нападающие, оценив угрозу нашего вундерваффе, спешно развернулись и попытались откатиться обратно в беседку: видно, снова стоять статуей не хотелось никому. Вот блин, нашли эти уроды время для продолжения своей маленькой победоносной войны. Лучше не придумаешь! Середина дня на дворе, а тело, в котором спрятан амулет, сейчас, скорее всего, лежит на какой-нибудь лавке в том убогом закутке, куда пришлось съехать из гостиницы. Надеюсь, его никто там не прирежет, побоятся соваться к магу, да еще и припадочному.

«Слышь ты, железный Макс, целься лучше», — попенял я телекинетику.

«Роман, отвали, — зло выдохнул он, — лучше делом займись каким-нибудь. Добычу собери, например».

«Ее же вроде как Василь Иваныч собирает. — Мне жутко не хотелось гоняться за разлетевшимися по сфере лоскутками энергии».

«Он старенький, — возразила мне Зоя, — ему помогать надо. И потом, если не поторопиться, то трофеи может кто-нибудь из сталкеров перехватить».

«Он не старенький, он мертвенький», — буркнул я, но отправился помогать душе старого охотника.

Убийца оборотней, конечно, не устанет по причине отсутствия материального тела, но он не может разорваться, а нашу военную добычу действительно могут увести из-под носа. Нет, все-таки люди имеют в самой своей природе какую-то патологическую страсть к насилию и конфликту. Тридцать человек. Вернее, душ. Всего тридцать! И умудрились переругаться, разбиться на партии и открыть между собой боевые действия. И, между прочим, успешно вести их вот уже третьи сутки. Такое чувство, что заняться больше нечем. Нам, то есть тридцати душам, не требуется еда и вода. Мы не ощущаем холода и жары. Единственное, что нам нужно, это энергия, и ее по всем расчетам хватило бы, чтобы обеспечить вполне сносное существование и вдвое большему количеству. Так нет же, обязательно надо было энергию переделить и передраться. Кретины. А я самый большой кретин. Нет, ну зачем, зачем я показал этим слоняющимся без дела сущностям, как создавать из энергии более-менее плотные объекты? Хотя они и без меня научились бы, только попозже.

Поначалу я искренне, как ребенок, радовался каждой душе, которая приходила в себя. Как только в резервуаре накапливалось более-менее подходящее количество энергии, я вычерпывал ее и несся оживлять очередной прозрачный силуэт. Первые сутки после боя были полностью посвящены разговорам. Кто, откуда, что умеет… Выяснить удалось следующее. Те, кого зарезали для наполнения амулета, в своих последних воспоминаниях называли абсолютно разные даты, начиная с середины зимы и заканчивая октябрем месяцем. А география… та охватывала территорию от Санкт-Петербурга до Владивостока и от Полярного круга, откуда был родом охотник Василий Иванович до знойных степей Узбекистана, родины низенького узкоглазого Ахмеда. М-да… Почти вся территория бывшего СССР. Никто из похищенных не мог вспомнить, кормили их все это время или нет, а значит, для поддержания пленников в относительно нормальном состоянии была использована либо сложная медицинская техника, либо магия. И то и другое в расчете на полторы сотни людей представлялось делом архисложным. Масштабы впечатляли. К погибшему колдуну невольно зародилось чувство, отдаленно похожее на уважение. Такую работу провернуть… Как оказалось, я был отнюдь не самым свежим пополнением среди смертников. Интересно тогда, почему оказался едва ли не ближе всех к алтарю? Ладно, какая теперь разница.

Среди этой толпы примерно треть составляли колдуны, паранормы и экстрасенсы. Сверхъестественное, с которым не сталкивались лично, они считали выдумкой. Еще треть раньше владела артефактами, доставшимися случайно или по наследству, и ничего ни о какой другой магии не знала. Оставшуюся треть составляли обычные, по их утверждениям, люди. По-настоящему могущественных или влиятельных субъектов тут не было. Студенты, пара пенсионеров, домохозяйки, рабочие, тройка военнослужащих… Один журналист заштатной районной газетки затесался. Ох, и настырный тип, сколько мне крови попортил в начале боевых действий, прежде чем от него избавиться удалось. А ведь первоначально я на него и внимания-то не обратил, решив, что никаким даром, кроме способности влезать всюду без мыла, он не обладает.

В общем, о тех сторонах жизни, которые неизвестны большинству обывателей Земли, никто ничего не знал. Исключение было только одно, да и то незначительное. Вампир Игорь. Не энерговампир, просто вампир. Душа, которая утверждала, что при жизни была кровососом, отличалась от остальных даже внешне. Силуэты большинства были прозрачны. Клыкастик был темным. Не негром, вовсе нет, просто его облик казался свитым из потоков дыма. Вроде и прозрачный, а все равно тьма виднеется. Кстати, он был очень рад, узнав, что у него есть душа. Обративший его кровосос уверял, что у нежити она отсутствует. Но и Игорь все, что мог сказать о магическом мире Земли, уместил в одну фразу: «Вампиры есть. Вампиров много. С кем-то еще они сотрудничают». Все. Его, насколько он разобрался в ситуации, сделали пьющим кровь по заказу. Кому-то понадобился клыкастик для опытов. Был сделан заказ относительно древнему кровососу по имени Петер, и тот сцапал прохожего, возвращавшегося с родной дачи с огурцами, обратил его, продержал недельку в подвале, чтобы убедиться, что тот не сдохнет, после чего подкормил парочкой бомжей, отмыл, кликнул откуда-то пяток клыкастых собратьев для усиления и сдал с рук на руки заказчику. По словесному портрету тот, кто купил вампира, и колдун, который всех зарезал, — абсолютно разные личности. Сам Игорь своего убийцу не видел, потому что в жертву его приносили, замотав до состояния мумии, причем глаза тоже завязали.

Я регулярно мотался в тело полуэльфа проверить, как оно там, выпить воды, пообедать, ну и так далее. К счастью, если оставить его без присмотра, оно не умирало, а влачило растительное существование, не реагируя на попытки гномов расшевелить его. Я окончательно убедился в мысли, что повреждена именно душа подростка, ничем иным такое положение дел объяснить было невозможно. Но, по крайней мере, мне не приходилось контролировать все от и до. Остальные души тоже полюбили ненадолго вырываться из пространства амулета, чтобы ощутить себя по-настоящему живыми. Вот с этого момента и начались раздоры. Единственный, кто мог более или менее внятно разговаривать с командой судна, был я, выучивший язык за время контакта с Сардасом. А потому, как только кто-нибудь заговаривал с полуэльфом, то приходилось волей-неволей возвращаться обратно в амулет и звать меня. Поэтому в реальности я находился почти все время. Одновременно пребывать втроем, вчетвером, ну и так далее в теле было возможно, но пропорционально количеству душ, занимающих один носитель, усложнялась степень управления им. Мораль басни о лебеде, раке и щуке подходила к этой проблеме как нельзя лучше. Вот только к упомянутому зверинцу следовало бы добавить еще штук пять-шесть разных тварей. Если же в тело набивалось более десятка душ, то единственное, на что оказывался способен полуэльф, было моргание. Да и то, судя по бросаемым искоса взглядам команды, очень уж оно походило на нервный тик. При общении приходилось ограничивать количество курортников, вылезших подышать из магической реальности амулета, до трех частично из-за моего плохого знания языка, частично из-за трудностей совместного управления. Сардас стал напоминать то ли иностранца, который за неделю прошел краткий курс обучения, то ли дебила. Внешне это выглядело, как если бы собеседник при разговоре подвисал. Скорее всего, тело полуэльфа напоминало не переселенца из-за бугра, раз подгорные жители старались не нагружать меня работой, а ведь до боя так и норовили приплести к какой-нибудь условно-полезной деятельности вроде полировки якоря. Гномы, впрочем, такому поведению штатного чародея не удивлялись, списывая приступы полурастительного существования и речевые проблемы на последствия выстрела заколдованной стрелы сяньцев. Между прочим, Глорин долго выпытывал, как мне удалось уцелеть. По его мнению, без артефактной брони и кучи амулетов пережить подобный гостинец было невозможно, он даже проверил, не нежить ли я, каким-то экспресс-методом. Оказалось, что нет. Или точности не хватило. И капитан, и я вздохнули с большим облегчением, решив вернуться к этому разговору когда-нибудь потом, когда оба поправимся. Фух, еле отвертелся. Хорошо хоть про амулет тот коротышка, с которого я взял клятву, никому ничего не рассказал. Или до капитана не дошло.

После того как оторвались от погони, гномы решили не ходить за жемчугом. Не понравился им руль, да и мачту я, кажется, срастил неровно. Плюс в команде потери слишком большие, чтобы ввязываться в серьезную драку. Подгорные жители дураками не были и понапрасну рисковать не хотели, так что мой морской поход, можно сказать, удачно окончился. А вот первые проблемы в реальности амулета как раз начались.

Души, собравшиеся, как оказалось, на небольшом пространстве, с легкостью предавались такому греху, как уныние. Причиной его была банальнейшая скука. Делать нечего, есть нечего, да и не хочется, телевизора, книг, газет нет, темы для разговоров быстро кончились. Упаднические настроения нарастали; единственными, кто кое-как этому сопротивлялся, были мои коллеги — маги-недоучки, которых остальные души дружно окрестили паранормами. Те способности, что имелись у них при жизни, сохранились и в нынешнем состоянии, да к тому же использовать их стало намного легче. К примеру, если эмпатка Зоя раньше могла читать чужие эмоции только в состоянии стресса, да и то не всегда, то теперь ей было достаточно легкого усилия воли, чтобы узнать настрой собеседника. У остальных была схожая ситуация: телекинетик мог работать с энергией без тактильного контакта в любое время, хотя раньше для перемещения материальных предметов силой воли ему обязательно надо было выпить; криокинетик из знойного Узбекистана, которому для использования своей силы прежде нужно было с минуту пялиться в одну точку, заставлял синий туман, заменяющий воздух, загустевать до консистенции льда за пару секунд, да и другие отмечали аналогичные изменения. Впрочем, избранными паранормам себя почувствовать не удалось. Какая уж тут избранность, если любая душа из заключенных в амулете могла управлять собственной энергией, с легкостью меняя внешний вид. Эпидемия смены облика на время разрушила воцарившийся негатив, но быстро прекратилась. Облик прекрасной эльфийки, Памелы Андерсон или там Чужого можно было примерить, как карнавальную маску, но долго носить не удавалось. Привычное взгляду нутро вылезало наружу. Моя способность управлять энергией оказалась если и не уникальной, то близкой к этому. К примеру, дистанционно управлять созданной энергоконструкцией по соединяющей ниточке не мог больше никто. Там, где я плел тончайшую паутину, остальные с громкими матюгами складывали в кучу канат. Видимо, упражнения с внутренней энергией, которыми я регулярно занимался, поспособствовали. А может, я просто опыта набрался.

Большинству быстро приелись нехитрые развлечения, доступные в пространстве амулета. Вялые разговоры обо всем перерастали в такие философские дискуссии, что услышь их какой-нибудь древнегреческий киник, так удавился бы от осознания собственной ничтожности. Скука нарастала, и, чтобы расправиться с ней, изобретались все новые и новые способы, из которых самым нормальным оказался, пожалуй, аналог игры в жмурки среди клеток, прутья которых больно жгли. Остальные методы борьбы с бездельем были совсем уж идиотскими. Одна парочка, к счастью, традиционной ориентации, даже попробовала в относительно укромном уголке за какой-то статуей любовью заняться. Видимо, они решили, что раз внешний облик легко поддается корректировке усилием мысли, созданы почти идеальные условия для интимной сферы. Во всяком случае, размеры и формы чего угодно можно менять без пластических операций. Это ж какой простор для экспериментов… Щас! Разбежались. Энергетические тела для процесса воспроизводства потомства оказались не приспособлены, и никакого удовольствия, кроме эстетического, горе-любовники не получили.

Когда я случайно подслушал разговор о том, каким способом можно попытаться оборвать такое постылое существование, то решил, что больше пускать дело на самотек нельзя.

«Так, прошу внимания, — громко заявил я, вылетая в центр беседки. — Господа и дамы, меня все слышат?»

«Да слышим, в натуре, — вяло кивнул уголовничек, оказавшийся ближе всех к месту, выполнявшему роль трибуны. Хотя почему выполнявшему? Энергия, вышедшая из моих рук, за несколько мгновений сформировала в реальности амулета нечто вроде тумбы, достаточно плотной, чтобы за ней нижнюю часть моего силуэта видно не было, а на верхнюю можно было свободно опереться. — Это чего? — поразился силуэт. Кажется, при жизни он откликался на кличку Шило. — Откуда шконка? Где надыбал?»

«Так, меня все видят и слышат?» — повторил я.

Нестройный гул голосов подтвердил, что вниманием аудитории я завладел. Души, которым остро не хватало новых впечатлений, собрались вокруг импровизированной трибуны и оживленно перешептывались, предвкушая некоторое разнообразие в своем однообразном существовании.

«Надеюсь, все здесь присутствующие правильно понимают ситуацию, в которой мы очутились?» — начал импровизированную речь я.

Собравшиеся в полукруг силуэты согласно кивнули. Возможно, мне показалось, но кто-то в толпе мрачно буркнул: «Жопа». Впрочем, с такой оценкой я был в общих чертах согласен.

«Мы вынуждены пребывать в этом амулете, — продолжил я. — Это наша общая жилплощадь, можно сказать, что мы поселились в одном общежитии или коммунальной квартире. Но сейчас в ней для комфортного существования нет ровным счетом ничего… Ну или почти ничего. Самое главное в нашем положении — энергия, что поддерживает нас в сознании. Она, к счастью, имеется в избытке. Но ее можно использовать не только для того, чтобы подпитывать самих себя, вовсе нет. Все вы уже заметили, что наш внешний облик определяется по большей части сознанием, которое может напрямую оперировать имеющейся у души энергий, из чего в свою очередь вытекает, что мы способны создавать из нее новые объекты, вот вроде этой трибуны. Посмотрите, хорошая же мебель, на ней можно сидеть, можно лежать, можно таскать ее туда-сюда, можно украсить ее резьбой. Зачем ограничиваться только мебелью? Мы можем создавать подобия чего угодно и использовать их, для того чтобы разнообразить наш быт».

В подтверждение своих слов я сотворил на поверхности тумбы сначала вазу, из которой торчали цветы, статуэтку в виде внимательно уставившейся на что-то серой кошки и рамку с пейзажем, позаимствованным из того, что хорошо помнил, — заставки Windows.

«Это ты можешь, волшебничек, ты и делай, да других экстрасенсов припряги. Нечего им без дела слоняться и разной чушью баловаться, — выкрикнула душа, при жизни принадлежавшая офицеру-десантнику лет пятидесяти, что было ясно видно по полковничьим погонам на его плечах. — А мы, нормальные люди, такой способности, сам знаешь, лишены».

«Мне кресло!» — крикнула какая-то женщина из толпы.

«А мне кровать», — поддержала ее другая.

«Зачем тебе кровать? — удивился уголовник. — Ты со своим хахалем все равно ею с толком воспользоваться не сумеешь. Начальник, ты лучше, это, домик какой организуй или сарайчик хотя бы, а то стремно как-то без крыши над головой».

«Правильно! По дому каждому!» — заголосили в толпе.

«Ну а мне лучше полосу препятствий, — усмехнулся нехорошей улыбочкой десантник. — А то боюсь форму потерять. А крыша здесь ни к чему, тут вроде не каплет».

Вот блин! Я им что, рыжий?! Или, может, на мне надпись «Ландшафтный дизайнер» во всю спину имеется? Полосу препятствий этому вояке, понимаешь, подавай. Не упокоится никак, Рембо хренов. И чего он так злится-то, а? Ну выкачал я из него энергию во время памятного освобождения… Но я же на него не злюсь за то, что он меня за главгада принял и сворачивать шею кинулся. Наверное, вояка просто не может понять, как же это получилось, что гражданский его отделал, вот и бесится.

«Не согласен с такой постановкой вопроса, — покачал я головой. — Спасение утопающих, как известно, — дело рук самих утопающих. Тем более что все вы можете, только ленитесь».

В толпе поднялся возмущенный ропот.

«Объясню, — поднял я руку вверх, концентрируя на себе внимание аудитории. — Посмотрите друг на друга. Что вы видите? Лично я вижу фигуры разной степени прозрачности, облаченные в одежду. Штаны, майки, платья, пиджаки, спортивные костюмы… На некоторых даже эмблемы вроде всем известного Адидаса имеются. А где вы их взяли?»

«Ну… они уже были», — буркнул кто-то.

«Вы их создали, — пояснил я. — Внешний вид каждого в этом странном месте определяется только собственной душой. Вы посмотрите на наших дам, у большинства фигуры и лица такие, будто они с конкурса красоты, пусть и районного масштаба, сбежали, а исключения лишь подтверждают правила. Были они такими в жизни? Уверен, нет. Просто подкорректировали свои недостатки незаметно для самих себя. С мужчинами такая же история. Любители пива есть? А где ваши пивные животики? При жизни, уверен, были. Куда же, спрашивается, подевались? Так что не ленитесь, работайте. Всему, что сам умею, научу, но и только».

И началась стройка. Вернее, нет, даже не так, — СТРОЙКА. В едином трудовом порыве были воздвигнуты такие архитектурные композиции… Пикассо, доведись ему их увидеть, от зависти бы убился насмерть черным квадратом Малевича. То, что это вообще-то картина, его бы не остановило, он бы нашел способ. Глядя на эти шедевры сюрреализма, я не знал, то ли плакать, то ли смеяться. Скорее, последнее. Замыслы, какими бы они ни были грандиозными, требуют не столько фантазии, сколько терпения на их правильное осуществление. Я, прежде чем научился создавать полностью удовлетворяющие меня конструкции, затратил уйму времени на тренировки. Одного воображения мало, для того чтобы управлять энергией; нужна еще немалая концентрация, чтобы наполнить созданный в воображении образ. Впрочем, мне все равно тогда нечем было заниматься, вот и тренировался, как мог. Но остальные-то об этом не знали, и поэтому стройка началась. И бесславно закончилась.

«Это чего?» — возмущенно спросила меня Зоя, после того как ее творение, напоминавшее пятиугольный домик с покосившимися наружу стенами, стало растворяться в синем тумане.

«Ну я же говорил, что энергия здесь сама по себе долго существовать не может, — пожал плечами я. — Вот и результат. Чтобы ваши творения не исчезали, их нужно подпитывать. Угадай чем?»

После того как воздушные замки, на «лицо» ужасные, истаяли, последовало продолжение банкета. На трибуну, которую я не развоплотил, взгромоздилось сразу трое. Монументальная дама, та самая энерговампирша, которой едва не навалял телекинетик Макс, военный и верткий тип, у которого на груди болтался полупрозрачный фотоаппарат.

«Товарищи! — начал офицер. — Мы с вами оказались в непростом положении! Нам пришлось многое вместе пережить! Но мы не позволим сломить нас трудностям! Долг каждого…»

И с энтузиазмом толкнул речь на полчаса в лучших традициях советских митингов. Суть речи сводилась к следующему. Установить количество энергии, поступающей в резервуар, после чего половину направить на нужды внешнего мира, то есть тела Сардаса, а другую половину использовать для того, чтобы создать внутри амулета комфортную для жизни обстановку. Тело полуэльфа объявлялось общественной собственностью, управлять которой должен избранный орган управления. Каждому из невольных жителей «коммунального» эльфа было гарантировано нахождение в реальности по крайней мере на протяжении двух часов в течение недели. Оставшееся время будет потрачено на то, чтобы найти способ вернуть всех пострадавших в нормальное состояние. Надо ли говорить, что после такой программы всех трех ораторов и выбрали в правление? Против был только состав душ, которые первыми вернули себе разум, да и то не весь, ну и я, конечно. Очень уж мне не понравилась Анна Павловна, а именно так звали толстую энерговампиршу со склонностью к крысятничеству. Станислав тоже иногда непроизвольно раскидывает черную паутину, выкачивающую энергию, но он каждый раз предупреждает об этом.

Единственной поправкой, которую ввел триумвират этого собравшегося «вече» под давлением общественности, стало изменение доли энергии, выделяемой на нужды душ, до семидесяти процентов.

Мне было очень интересно, как они их будут мерить, эти проценты. На глазок, что ли? Вот только скептицизм пришлось засунуть подальше. Анна Павловна прошествовала до резервуара, где небрежным движением бровей сотворила метровую, на вид, линейку, и опустила ее внутрь. Ей тут же присвоили должность казначея. Десантник стал заведующим по делам внешнего мира, а журналиста назначили на связь с общественностью. То есть с остальными душами.

«Ты вот что, — подлетел ко мне офицер, — с сегодняшнего дня начинаем тренировать команду новых водителей… гм… тела. Кандидатов я утвержу позднее. На первое время будешь инструктором. За это тебе будет начислена дополнительная доля энергии».

«Нет проблем, — пожал я плечами. — Слушай, а как быть с работой? На нее, между прочим, тоже энергия нужна».

«С какой работой?» — не понял военный.

«Это тело тоже хочет кушать, а чтобы его прокормить, я зарабатывал деньги тем, что исцелял больных в палатке на рынке. Но это, сам понимаешь, энергозатратный процесс».

«Да? — задумался военный. — И сколько ты тратишь?»

«В принципе немного, — подумав, ответил я. — Не знаю, сколько это будет в этих ваших долях, но вряд ли больше десятка. А вот как быть с боевой магией? На нее запас нужен солидный».

«Обороноспособность — вопрос важный, — кивнул офицер. — На случай непредвиденных ситуаций будет создан неприкосновенный запас, куда будет отправляться часть поступающей энергии».

«Ну тогда ладно, — согласился я. — Вот только во время исследований, которые вы запланировали, следите за тем, чтобы в теле всегда был паранорм, способный спасти нашу общую шкуру, места тут опасные».

И завертелось-закружилось. Шло время, корабль гномов доплыл до порта, а духовное общежитие (в нем ведь живут только духи) потихоньку приобретало жилой вид. Сделать нормальное жилье для большинства обителей амулета так и не получилось, слишком много потребляли созданные конструкции. Пришлось ограничиться залом совещаний, его центром служила моя трибуна, вокруг которой возвели стены и крышу, бараком, разделенным перегородками на два десятка крохотных комнат, и телецентром. Последним правление, которое уже в открытую называли триумвиратом, заслуженно гордилось. Одной из душ, которая освободилась, оказался рунолог-программист. Как-то он сумел сделать так, что то, что видели глаза Сардаса, отражалось на громадном полотне, состоящем из энергии и покрытом с обратной стороны причудливой вязью символов, полностью идентичных тем, что этот компьютерщик нарисовал плохо смывающейся краской на лбу полуэльфа.

Для отражения звука соответствующие изображения были нанесены на уши, а чтобы можно было слышать переговоры тех, кто находится внутри тела, на каждого «водителя» он тоже поставил нечто вроде энергетической татуировки, которая держалась около часа, затем ее приходилось подновлять. Вот только жрала получившаяся конструкция больше, чем остальные два объекта и все жильцы вместе взятые.

Долю, которая шла на нужды тела, сократили до десяти процентов. Этого, на мой взгляд, было слишком мало для обеспечения безопасности и стабильного заработка. Теперь приходилось отказывать самым тяжелым больным, а в случае легких повреждений останавливаться на полпути, не дожидаясь окончательного исцеления. Я пытался протестовать и выдвигал требования по увеличению квоты. Но кто меня слушал? Никто. Мои тревоги большинство душ не только не разделяли, более того, в лучшем случае их считали абсурдными, а в худшем принимали за попытку пробраться во власть путем подгребания под себя большого количества энергии и дальнейшего спекулирования ею. Когда подобное было услышано в первый раз, я принял это за шутку. Но говоривший казался абсолютно серьезным. Вот блин. Первый раз за все то время, что прошло с момента освобождения части душ, я всерьез пожалел о том, что стрела сяньцев все-таки попала в амулет. Когда я был здесь один, мне было, конечно, скучновато и тоскливо, но, по крайней мере, никто меня не оскорблял. Сардас не в счет. Во-первых, ему можно было дать энергетическую оплеуху, а во-вторых, он почти ребенок.

Десантник, кроме себя любимого, нашел еще трех кандидатов на управление телом. Сам он неплохо умел драться врукопашную, научился за годы службы, а уж возможности тела одержимого превращали его чуть ли не в машину смерти. Два его рекрутера были паранормами, а третий стал, скорее, адъютантом, чем бойцом, на него возлагались надежды как на альтернативного переводчика, поскольку до момента смерти он проходил обучение в гуманитарном вузе и неплохо знал немецкий, английский и мог связать пару фраз по-французски. Конкурентом для меня в отрасли навыков, приравненных к боевым, он не был, да и энергию потреблял по «гражданскому» тарифу.

Узбек-криокинетик Ахмед, вот кто стал моей головной болью. Невысокий, он, если выбирался наружу из амулета и накачивался энергией под завязку, мог сойти за близкого родственника Деда Мороза. Там, куда он приходил, немедленно начиналась зима, росли сосульки, падал снег. Причем при некотором усилии в противоположном вектору гравитации направлении. Не знаю уж как с поражающей способностью, но смотрелись полуметровые, блестящие на солнце иглы замороженной воды внушительно. Да и меткость у узбека была как у его далеких предков-степняков, что первой игрушкой брали в руки лук. Чаек влет бил.

Его сменщиком выступал тот самый «белый» чародей, непримиримый борец с алкогольными запоями, Петр. Гипнотизер, после накачки его энергией, свободно подчинял себе любую живность в радиусе пары десятков метров. Мерзкий он был тип, под маской вежливости прятавший гнилое нутро. Из-за него, а точнее, из-за его злой шутки, умер человек, а он чихать на это хотел. Когда однажды вечером тело Сардаса было оставлено мной поужинать в таверне под управлением десантника и его людей, этот мозгоклюй озабоченный решил исследовать гм… нижнюю часть спины проходящей мимо него орки, жившей неподалеку. И, видно, большого сопротивления его идея ни у кого не вызвала. Сам он загребущие руки никуда не протягивал по понятным причинам: зеленокожая нелюдь могла и обидеться, надавав пощечин. Вместо него по тому месту, которое уже не ноги, но еще и не спина, хлопнул паренек-служка, разносивший еду. Причем совершил он не только звучный хлопок, но и, скажем так, тактильное исследование. Короче, облапал ее так, словно являлся законным мужем и находился с ней в спальне, а не посреди людного места. Пощечин не было. Был кинжал в груди. Обескураженное выражение лица умирающего, который так и не понял, зачем он сделал столь самоубийственный поступок, я, сидящий на тот момент в телецентре, запомнил надолго. Хорошо хоть орке ничего за это не было. Жравшая пиво в том же трактире стража однозначно признала, что официантик сам виноват в своей гибели.

Вихрем помчался к креслу с Сардасом, чтобы вправить этому идиоту мозги и, если получится, попробовать вытащить парня. Но меня не пропустили. Анна Павловна грудью встала на защиту коллеги по триумвирату и его подчиненных. Я бы смел ее одним ударом, но на крик подтянулось штук десять душ, окружив кресло кольцом.

«Ты че творишь, в натуре? — вышел вперед уголовник, поигрывая энергетической финкой. — Ты седня свое уже отдышал, так что нишкни, наша очередь».

«Да ты видел, чего эти придурки натворили?» — Я попробовал воззвать к его совести. Телецентр стен не имел, и экран был виден издалека.

«Ну видал, и че? Кто ж знал, что эта баба бесноватой окажется».

«Да пропусти меня, я же целитель, мне вылечить этого парня на пять секунд работы».

«А он те че, брат? Или, может, сват? К тому ж энергию-то будешь тратить общаковскую, а не свою. Позовет полковник, пропущу, не позовет, в свое время будешь благотворительностью заниматься».

Вот это я маху дал. Действительно, откуда у таких совесть? Интересно, а здравый смысл есть?

«А что на месте того трупа мог оказаться наш — тебе по барабану? Если бы орка заметила, как на парня колдуют, то люлей бы навешала знатных. При горячей поддержке окружающих».

«Если бы у бабушки было кое-что, она была бы дедушкой. Все, базар окончен, но если тя судьба этого фраера так волнует, потом с полковником перетрешь».

Понятно все. Одна извилина, да и та прямая и ниже пояса.

С десантником, после того как он вернулся в реальность амулета, я попробовал поговорить, но примерно с тем же результатом, только слова были более литературными. «Досадный инцидент», — вот как он выразился. Не бессмысленное убийство. И не преступная халатность. Инцидент. Досадный. И с решением бывшего вора и энерговампирши, которые не дали мне спасти парня, он был согласен. Мол, незачем привлекать к себе излишнее внимание.

Сплюнул энергетическим сгустком, но смолчал. В конце концов, мне с этими типами работать, а работы в связи с активизацией деятельности триумвирата было много. Помимо лечения больных, на которое теперь тратилось только два часа в день, Сардас начал бегать по книжным лавкам, забегаловкам, храмам, везде ища информацию о магии, связанной с заключением душ. Из храма выгнали. В забегаловке, подпаивая разный люд, так или иначе связанный с волшебством, только просадил все деньги и пару раз нарвался на неприятности. Кстати, я лишний раз убедился, что во время боя управлять телом должен кто-то один. Когда «водителей» было трое, какой-то пьянчуга почти сумел достать Сардаса ножом из-за несогласованности действий. В общедоступных книгах нашлись только ссылки на различные трактаты по черной магии, которых, естественно, в продаже и для свободного чтения не было.

Наконец спустя полмесяца метаний триумвират убедился в полном своем бессилии при использовании имеющихся в Волноломе средств и начал усиленно тренировать Ахмеда и Петра, чтобы поступить в столичный корпус боевых магов и получить, таким образом, доступ к закрытым источникам. Никакие мои возражения и панические вопли о том, что нам нельзя привлекать внимания, в расчет не принимались.

Так вот, эксперименты этих двух паранормов и головоломные по сложности тренировки полковника, после которых тело полуэльфа часто приходилось подлечивать, сжирали львиную долю энергии из выделенного мне бюджета в пять процентов от общего благосостояния. Причем два из них вроде как считались моей платой, но все равно почти целиком тратились на клиентов, заработки от приема которых, к слову, сильно сократились. Желающих идти к припадочному магу с нервным тиком, который регулярно долбит скалы недалеко от города боевыми заклинаниями, почему-то почти не было.

«Клоповник, просто клоповник!» — возмущалась в очередной раз дородная энерговампирша, которая вылезла из амулета подышать и разглядывала бедную обстановку гостиничного номера.

Как я потом пожалел, что не засунул ее обратно в клетку после первой стычки. Да и многие другие тоже пожалели об этом. Но, увы, ясновидящих, в смысле предсказателей будущего, на тот момент среди нас не было.

«Ну уж что есть», — хмыкнул я и постарался передать Анне Павловне свои ощущения.

«Вы могли бы получше обеспечить свой быт, — не унималась она, — в конце концов вам тоже с нами жить».

«По-моему, это вы прибились ко мне, а не я к вам, — вскипел я. Придирки этой скандалистки, с которой даже из-за выделяемой доли энергии приходилось едва ли не драться, меня достали. — Наши финансовые возможности вы знаете. Прошлым днем каждую монетку так внимательно рассматривали, будто на них есть что-то интереснее морд пары поколений здешних королей и царапин. Час сидели любовались, не меньше. За то время я бы вполне успел смотаться на рынок, может, меня там клиентура дожидалась с болячками и средствами оплаты».

«Ты и так почти все время снаружи торчишь», — влез в разговор журналист. Забыл его имя, все в амулете называли его «Лист». Вот уж действительно лист. Банный.

Его дружно поддержала группка душ, которая состояла из тех, кого было решено выпустить подышать, да плюс еще кадровые специалисты по реальности. Последние были представлены химиками-неудачниками, вояками, включая офицера, и еще парой человек.

«А что я могу сделать, если ни ты, ни другие лоботрясы, которые, между прочим, погружены в языковую среду по уши, так и не выучили ни бельмеса?»

«А что можно выучить среди этих бородатых коротышек? — выкрикнули из группы поддержки. — Десять способов послать по матери при помощи якоря?»

Кто с пониманием относился к Сардасу, так это команда гномов-каперов. Даже триумвират согласился с тем, чтобы регулярно их навещать, в конце концов они, бывало, бесплатно подкармливали, что было совсем не лишним, учитывая пошатнувшееся финансовое положение.

«Да ты кроме слова «якорь» произнести ничего не можешь, — опознал я говоруна, которым оказался адъютант-переводчик. — Согласные в этом языке надо произносить мягче, а гласные сильно не растягивать. Гномы два дня назад чуть не передрались, когда пытались понять, что ты им сказать хочешь».

«Но ведь поняли же?» — обиделся толмач.

«Поняли, — кивнул я. — Решили, что обострение началось и у Сардаса башка болит так, словно по ней якорем стукнули, после чего притащили в качестве обезболивающего кувшинчик жуткого денатурата. И вы все, все, настояли на том, чтобы его выпить. Напомнить вам, сколько энергии я потратил на лечение похмелья, а?»

«Да, кстати об энергии, — всполошилась энерговампирша. — Мы уверены, что расходы на так называемое лечение намного превышают разумные пределы. Вам необходимо их сократить».

«Что значит «так называемое»? — опешил я. — И как я могу их сократить? И кто это мы?»

«Это ваши проблемы. Мы — это триумвират. Решено, что ваша доля будет урезана. Пять процентов на нужды одного члена нашей коммуны — это слишком много, вполне хватит и трех».

«Знаете что, — вскипел я, — вы считаете? Значит, вы и разбирайтесь. Все. Я умываю руки. Оставляйте мне одну долю и устраивайтесь, как хотите, но учтите, когда вам в следующий раз понадобится помощь, переводчика ли, целителя ли, еще какая-то, я выставлю вам таксу в семь долей! Боюсь, что кому-то придется подсократить свои аппетиты и немного походить с опущенным тонусом».

«Отлично, — фыркнула дама, — ваша отставка принята».

«Счастливо оставаться, — пожелал я им, — смотрите не угробьте тело, среди нас нет ни одного некроманта».

«Зря ты так с ней, ох, зря», — неожиданно раздался позади меня голос Василия Ивановича, едва я, кипя от негодования, покинул беседку.

«Фу ты, блин, — выдохнул я. — Как вам удается так бесшумно подкрадываться? Было бы сердце, точно разорвалось».

«Опыт, что поделать, — развел руками старый охотник, — да и хрустеть здесь под ногами нечем, да плюс еще одежда — это часть нас, а потому не шуршит, вот и получается, что шуметь тут дело сложное… Но я не о том с тобой поговорить хотел».

«А о чем?»

«Не нравится мне эта дерьмократия, что сейчас установилась. — Старик задумчиво пожевал усы, колеблясь, но все-таки решил продолжить: — Сильно не нравится. Я, конечно, университетов не кончал, но то, что я вижу, настораживает. Эта шайка-лейка во главе с триумвиратом все под себя подгребает. Знаешь, чего они намедни учудили? Организовали ежедневные собрания для всех, кто не работает на триумвират, и обязали их, ты понимаешь, обязали отчитываться, кто чем сегодня занимался. Когда я на такое партсобрание не явился, меня предупредили, что могут занести в список неблагонадежных товарищей. Это они, иуды, партбилет на мандат и баксы сменявшие, будут решать, кто тут надежен, а кто нет? Может, еще и шпионов ловить начнут? Не отвечай. Начнут, я тебя уверяю. Порода у таких тварей столь паскудная, что скорее удавятся, чем крошку со своего стола голодному отдадут. Скорее, наоборот, удавят всех голодных».

«А что я могу поделать? — задумчиво протянул я, припоминая кое-какие меры партизанской борьбы против возможного захватчика, принятые мною еще в пору единоличного хозяйствования в пространстве амулета. Если начались партсобрания, то будут и партийные чистки, тут к гадалке не ходи, хотя одна хиромантка вроде бы имеется. Впрочем, как и камеры-одиночки под боком, в которых заключенному остается только тихо стоять и производить полезный продукт, в смысле энергию. А кого назначить на роль врага народа, как не бывшего кулака, когда-то единолично владевшего всеми недрами амулета. Что ж, если они захотят войну, они ее получат. Средства для ее ведения имеются. И соратники, кажется, тоже. Во всяком случае один. — За нее электорат».

«Плевать на электорат, — рубанул рукой старик. — Такие, как они, всю страну растащили по своим сундукам, а что осталось, оптом продали».

«В наших условиях сделать что-то подобное затруднительно», — возразил я, но как-то вяло. Действия триумвирата у меня одобрения не вызывали. Как и его состав. А что до их якобы законного права командовать… плевал я на это право, если они и в самом деле такие дундуки, какими кажутся, то до гибели тела Сардаса, а за ней и всеобщей кончины обитателей амулета, и лично моей, пусть даже и в состоянии статуи, осталось недолго.

«Ой ли? — прищурился старик. — Найдут они способ. Такие свиньи всегда грязь найдут, а не найдут, так сделают».

«Ну и что ты предлагаешь? — прямо спросил я. — Свергнуть эту скандалистку и ее прихлебателей, разогнать вече и устроить здесь филиал партии параноиков, распихав всех, кроме нас с тобой, по клеткам?»

«Да бог с тобой. Просто когда она начнет остальных гноить, а тех, кто не согласен по клеткам рассаживать, я так просто не дамся. Но что я могу? Почти ничего. Я не колдун, да и все эти фокусы с управлением энергией мне не даются. А ты, как ни крути, дольше всех в таком состоянии, успел опыта набраться, в настоящем бою поучаствовал опять же. Короче, будь готов. Я поселился недалеко от твоего жилища, если что, спину прикрыть попытаюсь, но с одним условием. Гнать этих управленцев, которым для полного счастья лишь бумажных отчетов на полтыщи страниц не хватает, поганой метлой. Сами, конечно, можем не справиться. Но кто, если не мы?»

«Я только за! — согласился я с пенсионером. — И не волнуйтесь вы так. Если что, метлой обеспечу».

Старый охотник действительно почти все время дрейфовал вокруг моего вигвама, или, как я его называл, фигвама. Данный тип жилища оказался единственно возможным объектом, который в реальности амулета мог долго существовать на минимальной подпитке. Брались лоскутки энергии и цеплялись друг к другу. Получившееся полотнище для жесткости формы укреплялось парой-тройкой созданных перекладин. Энергия в своем естественном виде, из которой на девяносто девять процентов и состояла конструкция, практически не растворялась в тумане. Единственной угрозой для нее был вандал, желающий отхватить себе пару лоскутков. Кражи, увы, начались, как только появился первый вигвам. Воров били, выкачивая из них украденное. Помогало плохо, так как первым делом после того, как приходили в себя, они снова шли на промысел. Состояние легкого опьянения, возникающее при передозировке энергией, притягивало некоторых типов как магнит. Слава богу, что среди всех душ таких нашлось только четверо: уголовник, пара работяг и, как ни странно, бывшая учительница русского языка. Им дали презрительную кличку сталкеры, за манеру тайком подкрадываться к жилищам, делать свое черное дело и рвать с хабаром подальше.

Жаль только, что, игнорируя полтора десятка вигвамов, триумвират не соглашался развоплотить свои жилые постройки, которые продолжали потреблять подозрительно много энергии. Я, конечно, не великий знаток рунной магии, максимум футарк по памяти нарисую, но вроде бы руны должны пользоваться силами внешней среды, а не ресурсами заклинателя. Попытки поговорить с магом-программистом успехом не увенчались, он постоянно был якобы очень-очень занят отладкой телецентра, к тому же поблизости все время крутился кто-нибудь из прихлебателей властей предержащих, немедленно вызывавший парня на очередное совещание, едва с ним удавалось завязать беседу. Подхода после шестого меня вообще к нему допускать перестали, заявив, что отвлекаю ценного работника от важных дел, и пригрозив оштрафовать. Намек понял. Подозрительность удвоил, став готовым к активным действиям по защите себя любимого в любое время суток и выдав старому охотнику местоположение тайника. А то мало ли, вдруг сам открыть его не успею, будучи сцапанным вдали от родного вигвама, а так, может, сумеют отбить, если что.

Фигвамистость, то есть устойчивость к попыткам разграбления моего жилища, состояла в том, что оно, во-первых, никогда не пустовало, я договорился с энерговампиром Стасом о кооперации, а во-вторых, имело окна на все стороны, что обрекало на провал возможность незаметно отщипнуть пару-тройку лоскутков, из которых состояли стены.

Время шло. Сардас по итогам коллегиального управления приобретал все более и более неряшливый вид, а бурление в обществе, которое прокатили с предвыборными обещаниями, нарастало. Сталкеры совершили первую акцию грабежа, выбрав жертвой второго и последнего пенсионера внутри амулета. Полковник пообещал, что если это повторится, то виновных он будет наказывать вплоть до высшей меры: заключением в клетку с последующим окаменением. Преступники устрашились и вернулись к обычной практике мелкого воровства. Но ситуация в амулете накалялась и накалялась столь неуклонно, как нарастает давление в паровом котле, когда для пара нет выхода. Недалек был тот день, когда крышка существующего порядка должна была слететь. И она слетела.

Первой жертвой беспорядков стал Игорь. Те, кто при жизни паразитировал на чужой энергии, сохранили повышенный аппетит к ней и после смерти. Станислав, к примеру, почти половину времени проводил в стазисе из-за того, что выделенной ему доли на удовлетворение потребностей просто не хватало. У клыкастика дела обстояли хуже. В сутки он умудрялся бодрствовать два-три часа после того, как к его замершему в неподвижности силуэту приносили пайку, а потом снова отключался. Не самый радостный способ существования, но тем не менее должен признать, что кровосос ни разу не был замечен в краже хотя бы одного лоскутка с вигвамов. То ли был таким порядочным, то ли просто боялся разозлить общественность, которая и так на него косилась. В один не очень прекрасный день, когда я, чертыхаясь, пытался нарисовать на фантомной стене своего жилища пейзаж, напоминавший уже подзабытый вид из окна родной квартиры, «с улицы» донеслись крики. Кричала Зоя:

«Вы что натворили, уроды?! Зачем?! Совсем, что ли, крыша поехала?!»

«Что случилось?» — Я откинул в сторону полог фигвама и вышел наружу.

«Они говорят, что Игоря в клетку затолкали!» — кивнула девушка на пару удаляющихся в сторону беседки силуэтов.

«Так, он окаменел?» — быстро переспросил я, надеясь, что еще можно успеть. Ежу было понятно, что единичная расправа — это начало чего-то большого. Причем, учитывая опыт земной жизни, с вероятностью в девяносто процентов можно было сказать, что это попытка триумвирата сосредоточить в своих руках власть, начав устранение потенциально опасных конкурентов. А вампир был опасен. В те несколько раз, когда он выбирался в тело Сардаса, полуэльф превращался если и не в настоящего кровососа, так во что-то похожее. Во всяком случае, солнечный свет больно обжигал, глаза светились, а примитивная трансформация тела, то есть выдвижение клыков и когтей, шли на ура. Да так на ура, что Игорю пришлось бежать обратно в глубины амулета, потому что вместе с клыками и когтями появилась и вампирская жажда. К счастью, как только он покинул материальное тело, она исчезла. Но тем не менее сразу пять или шесть душ заинтересовались феноменом. Ночные кровопийцы благодаря кинематографу стали весьма популярны среди кормовой базы, поэтому не было ничего удивительного в том, что появились желающие проверить, не высосет ли Игорь из жертвы энергию. К тому же соблазн вечной жизни велик, наверняка многие втихаря надеялись, что после освобождения и соответственно оживления смогут уговорить бывшего сокамерника на небольшой дружественный укус с переливанием крови. Каюсь, я тоже рассматривал такую возможность, правда, только как альтернативу основному плану. Подумав, я решил, что после освобождения из амулета лучше всего мне бы подошло в единоличное пользование тело чистокровного эльфа. Не хочу уходить тропой мертвых, я и не пожил толком, так что раз естественный носитель уничтожен, пересядем на чужую машину, выкинув предварительно хозяина и надежно прикопав его астральный труп. Причем желательно, чтобы хозяин был перворожденным. А что? Живут они долго, склонность к магии вообще и к целительству в частности их раса имеет, а некоторое несоответствие в поведении, неминуемое после захвата чужого тела, легко можно списать на полную амнезию, приобретенную вследствие удара по голове тяжелым тупым предметом. Благо любителей произвести подобный тюнинг головы с последующим взиманием платы за услуги в виде содержимого кошелька на дорогах хватает, и история больших подозрений не вызовет.

Из собственноручно пойманной в реке рыбы вампир энергии не высосал, но из купленной на рынке живой свиньи, видимо, добыл пару лоскутков, так как его силуэт после заглатывания содержащейся в несчастной хрюшке крови одномоментно стал в несколько раз более четким. Как втихую поговаривали сталкеры, неизвестным путем узнающие все сплетни, триумвират предложил ему перейти на более калорийную пищу, так как поросята оказались текущему бюджету не по карману. Клыкастик ушел в отказ. Жрать людей, ну или любых других гуманоидов, он считал неэтичным, а в пространстве амулета стимула, что толкал киношных упырей на первое убийство, не было.

И вот этого на диво порядочного вампира больше нет с нами. Во всяком случае до тех пор, пока кто-нибудь не узнает способ освобождения узников из клеток, не попадая под почти смертельный удар магии сяньцев. Потенциальный конкурент триумвирата уничтожен. Интересно, кто на очереди? Велика вероятность, что я.

Можно не торопиться к месту казни, раз Игорь уже окаменел. Нужно ли вооружиться прямо сейчас? Нет, пока еще есть время, которое стоит потратить на тщательное изучение настроения в обществе, а проделать это с клинком в руках — задачка не из легких.

Теперь, когда я вышел из фигвама и знал, что искать, место происшествия было легко определить по столпившимся жителям и неясному гулу. Хм… думаю, прогуляться туда все равно стоит. А то вдруг после кровососа толпа возьмется за энерговампиров? Терять Станислава не хотелось, он показал себя отличным собеседником, да и в предстоящей катавасии мог стать еще одним потенциальным союзником в дополнение к Василию Ивановичу. На кого еще я могу рассчитывать? На Зою? Очень может быть. Помнится, она как раз и была одной из тех, кто пробовал завязать дружеские отношения с Игорем, находясь, видимо, под впечатлением от просмотра каких-нибудь «Сумерек» с их гламурными кровососами.

«Василь Иванович», — позвал я пенсионера, дремавшего в легком подобии стазиса.

«Да?» — отреагировал он, пожалуй, раньше, чем пришел в себя.

«Кажется, началось. Там у моего фигвама парочка потенциальных соратников имеется. Стас и Зоя. Попробуете их сагитировать на нашу сторону?»

«Сделаю».

Раз он сказал, значит, точно сделает. Тем более что с энерговампиром предварительная договоренность о сотрудничестве в случае конфликта уже имеется. Парень заметил, что в последние дни ему стали плевать в спину. В переносном смысле, конечно, но, как оказалось, ему подобные чувствуют негатив, направленный на них. Особенно если этого негатива много. Очень.

«Что происходит? — тронул я за руку одного из неудачливых химиков, стоявшего с краю. — Из-за чего шум?»

«Вампир попытался энергию из бассейна украсть, его за это полковник с остальными членами триумвирата в клетку посадили, — медленно повернувшись ко мне и собрав глаза в кучу, ответил ученый. — А шумит этот, деревенский телекинетик, Максим, кажется. Утверждает, что последние сутки кровосос был у него на глазах и стибрить энергию не мог».

«Значит, одним порядочным человеком больше», — про себя порадовался я и прислушался к тому, что говорят.

«Послушайте меня! — срывался в крик телекинетик, одновременно пытаясь вырваться из рук адъютанта и гипнотизера, которые его удерживали. — Да отцепитесь, дайте сказать!»

«Слушайте, слушайте его, — с какой-то отеческой улыбкой кивал Лист, прямо-таки расточающий понимание и заботу. Оратор стоял на возвышении, по форме напоминавшем длинный плоский ящик, вроде короткого гробика, и поэтому его холеное, без малейших следов прозрачности, лицо можно было прекрасно рассмотреть. — Слушайте того, кто украл вашу энергию, слушайте того, кто согласен был лизать пятки отродью тьмы, что мы справедливо покарали, слушайте его. Слушайте того, кто такой же чародей, как тот, что заключил всех нас в это ужасное место…»

Я поймал себя на том, что сжал руки в кулаки и мысленно примериваюсь к морде Максима. Вот гад… а ну стоп! С чего это я озлобился на парня?

«Слушайте, слушайте, слушайте», — слова, перемежаемые какими-то маловразумительными дополнениями, долбились мне в сознание, вот только почему-то вместо «слушайте» на ум приходило «бейте». Я оглядел толпу, пытаясь понять, что происходит, и наткнулся взглядом на хищные гримасы, подходящие, скорее, зверям, чем людям. Вот блин, зомбирует, журналюга чертов! Еще пять минут такой пропаганды, и стал бы я таким же заторможенным, как химик, стоящий по соседству. Сейчас этот научный работник выглядит едва ли не дебилом, только что слюна изо рта не капает. Да и как она может капать, если у энергетического тела нет желез, которые могли бы ее вырабатывать? Вот оратор чертов нашелся, а ведь убеждал всех, что обычный человек. Или это не он? Петр тоже тут. Но взгляд, брошенный на гипнотизера, убедил в ошибочности этого предположения. В данный момент бывшему белому магу, непримиримому борцу с запоями, было совсем не до промывки мозгов окружающим. Телекинетик, видно почуявший, чем дело оборачивается, тянул из него энергию напрямую, не заморачивая себя промежуточными этапами вроде первоначального выделения из души противника алых лоскутов. Просто нити, циркулировавшие в местами прозрачном силуэте Петра, покидали своего обладателя и вливались в тело Максима. Адъютант-переводчик пытался помочь своему коллеге, вооружившись каким-то подобием энергетической шпаги, но тыкал он ею так нерешительно и робко, что даже в реальном мире его атака нанесла бы максимум пару царапин.

Впрочем, близкая победа телекинетика скорее всего стала бы началом его конца. Уже сейчас вокруг тройки борющихся душ образовалась толпа добровольных помощничков. Пока от затаптывания на месте Максима уберегали лишь призывы акулы пера дать возможность правоохранительным органам самим разобраться с обвиняемым. Ого, уже обвиняемым! Не совсем понятно, правда, зачем журналисту нужно было тянуть время, скорее, он просто доводил до кондиции слушателей, избавляя их от последних остатков разума. А то вдруг они все-таки не решатся пойти на непоправимое? Полумеры-то в реальности амулета сводятся к легкому обмороку с минимумом неприятных ощущений. Так что если уж избавляться от неугодного, то наверняка. С гарантией. Вон и открытая клетка неподалеку имеется.

«Все! Хватит! Надело!» — решил я и для надежности прокричал это вслух. Сразу стало легче, даже бесконечное, долбящее прямо по сознанию «слушайте» прекратилось, а ко мне развернулось штук десять перекошенных харь, уже очищенных от интеллекта.

«Что вы хотите сказать? — Оратор, сбившийся и замолчавший, снова набирал обороты, концентрируя на себе внимание собравшихся. — Вы согласны со мной?»

«Нет», — мрачно кивнул я, мысленно прикидывая, как бы подать сигнал Стасу и Василию Ивановичу. Трое против двадцати — плохой расклад, но куда лучший, чем один против все тех же двух десятков. Эх, зря я все-таки не вооружился. Верно говорили древние самураи: «Если меч пригодился тебе только один раз, носи его с собой всю жизнь».

«Нет, согласны? Нет, не согласны? Подумайте хорошенько, что именно вы хотите сказать. Что вы согласны с тем, чтобы эти воры, забиравшие у нас нашу пищу, наш хлеб, нашу энергию, понесли заслуженное наказание? Что вы не принимаете вердикт уважаемого триумвирата как чересчур суровый? Что вы не согласны с обвинением? Что вы…»

Его словесную паутину распутывать можно было бы долго и, скорее всего, безуспешно, но я поступил иначе. Метод борьбы с шибко сложными узлами изобрел еще Александр Македонский, я лишь пройду по его стопам. Две ближайшие души, загораживающие мне доступ к Петру, замерли в стазисе, после того как мои руки, превратившиеся в гигантские иглы, воткнулись им в грудь и высосали энергию. Гм…. то ли я дурак, то ли у них было куда больше стандартной пайки.

«Он с ними заодно! Взять их! Милиция!» — заорал Лист и вместо того, чтобы подать пример или, на худой конец, драпануть, полез вскрывать ящичек, с которого вещал. Ого! Мечи, топоры, дубины… хорошо хоть триумвират с его ручным рунологом автоматы для местных условий наклепать не успел.

Впрочем, меня пытались взять и без его подсказки. Против толпы, которая собирается растерзать вас, да к тому же спешно вооружается щедро раздаваемым оружием, несущим в себе концентрированную энергию, способную обезвредить не владеющую стратегическими запасами душу с одного удачного удара или двух-трех неудачных, существует только два хороших средства. Первое и в данную минуту невозможное — очередь из автоматического оружия, ну а второе — бег. Вторым средством я и воспользовался. Правда, вектор взял своеобразный. Не от толпы, а на нее. Как известно, лошадь — очень умное животное. И на копья, которые видит, она не идет. Человек почти в любом состоянии, которое позволяет ему двигаться, умнее лошади. Если на вас несутся два гигантских острия, да к тому же это самое оружие только что извлекли из груди тех, кто стоял рядом с вами, что вы будете делать? У толпы мнения разделились. Большинство шарахнулось назад. Парочка героев, в руках которых засияло энергетическое оружие, замахнулась… А я прыгнул.

Инерция мышления — страшная вещь. Несмотря на то что находящиеся в амулете, за исключением покалеченной души Сардаса, были, по сути, призраками, все в основном передвигались по старинке. Ножками. Сгибая коленки. Нет, если хотелось, то можно было и полетать, но чисто психологически ходить было легче. Ну не могли люди, наверняка имевшие хоть какой-то опыт драк в реальном мире, ожидать атаки в стиле аниме, то есть удара с высоты если и не птичьего полета, так фонарного столба, одним рывком вертикально вверх и вниз под острым углом. А даже если и ожидали… удар-то я нанес не по ним.

Силуэт Петра окончательно обрел прозрачность и замер неподвижно, после того как я откачал из него остатки энергии.

«Что вы де…» — успел взвизгнуть так и недоучившийся переводчик, прежде чем лишился сознания.

«Сзади!» — предупредил Максим, распутывая разом ставшие вялыми и нецепкими конечности представителей вооруженных сил триумвирата.

Шипам, вырастающим из района позвоночника, что так хорошо показали себя в первом столкновении с полковником, просто не хватило дальности. А вот оружию нападавших этой самой дальности хватило. Оно как-никак было древковым.

Вспомнилось детство, школьные драки… Мне тогда случалось пару раз получить лопатой по спине. К счастью, деревянной и плашмя. Но все равно было достаточно неприятно. Эти полузабытые ощущения всплыли на поверхность из глубин памяти в то время, пока я, схватив одной рукой телекинетика, а другой шпагу, лучащуюся от избытка энергии, по широкой дуге драпал от толпы, предварительно пихнув бессознательную тушку гинотизера в сторону открытой дверцы клетки. Попал или нет, не знаю, задерживаться, чтобы увидеть результат, не стал, а то мог больше ничего и не увидеть.

«Ты чего делаешь?» — Максим пришел наконец в себя и начал вырываться.

«Пословицу знаешь? — спросил его я, не сбавляя скорости. Сейчас, благодаря откачке энергии у четырех душ, я чувствовал себя хорошо, позабыв большую часть страхов и сомнений, а заодно значительно увеличил физические кондиции. Конечно, до состояния, когда прутья клеток гнулись голыми руками, еще далеко, но уже не так чтобы очень, еще бы раз пять по столько… Так хорошо мне не было с памятного боя на корабле. Гм… а не становлюсь ли я, как и сталкеры, наркоманом?»

«Какую?» — спросил телекинетик.

«Кто не с нами, тот против нас!»

«Это не пословица!»

«А ты это попробуй объяснить тем, кто тебя чуть было не линчевал. И учти. После того как сказал правду, попробовав заступиться за Игоря, ты стал асоциальным элементом и теперь против триумвирата и его подчиненных».

«Но я не…»

«Можешь вернуться. — Пожатие плечами во время движения, причем очень быстрого, — трюк сложный, но мне удалось. — Остановись и подожди наших преследователей. Место в чистой и уютной клетке тебе гарантировано».

«Фигушки, — моментально пришел в себя Максим, оглянувшись и еще раз доказав известную истину: ничто так не прочищает сознание, как угроза его лишиться. — Я еще не совсем с ума сошел».

Я последовал его примеру, повернув голову назад, и убедился, что, верно, не сошел. Вот если бы он и вправду остановился, дав догнать себя тому вооруженному десятку душ, что следуют за нами, вот тогда, конечно, подобное утверждение стало бы ложью. Кстати, оружие разобрали все, но в погоню бросилась только половина… Может, я переоценил способности Листа манипулировать публикой?

«Ну, тогда ходу!»

«Куда?»

«К моему фигваму. Там у меня еще парочка человек, которым не очень по нраву установившиеся порядки. И заначка вроде той, что журналюга в самый ответственный момент из-под полы достал».

Еще в то время, когда, кроме меня и Сардаса, никого способного думать и действовать в амулете не наблюдалось, я принял меры к отражению возможной атаки изнутри. Тот демон, что пролез в амулет после убийства колдуна, вырвал себе несколько душ. И я не видел ни одной причины, по которой он или кто-то ему подобный не сможет это повторить с другими несчастными. Возможно, и со мной. Поэтому параллельно с тренировками Сардаса я, как очень параноидальный хомяк, тратил излишки энергии на создание пары тайников на случай партизанских действий и длительного отсутствия энергии. Две пустующие клетки были разобраны, а затем собраны вновь. В одну. С двойным дном… Надо ли говорить, что мой фигвам стоял прямо рядом с ней?

«Что случилось?» — спросил меня Станислав, вышедший из вигвама и с любопытством, надеюсь, гастрономическим, наблюдавший приотставших преследователей. Рядом ним стояли Василий Иванович, Зоя и Вера.

«А ты-то здесь откуда? — спросил я девушку с пирсингом. — Слушай, подруга, не то чтобы ты была мне несимпатична, но, может, свалишь отсюда по-быстрому? Тут скоро будет большой переполох в маленьком Китае».[1].

«А то я совсем тупая? — хмыкнула неудачливая собирательница артефактов. — Чую, куда ветер дует. Потому и пришла. Мне с Анной Павловной и остальным триумвиратом ну совсем не по пути».

«Это еще почему?» — удивился я.

«А помнишь, когда мы все только очнулись, она из нас энергию выкачать пыталась? Я же потом ее все-таки нашла да рожицу подпортила… до состояния стазиса».

«То-то ее в первый день видно не было, — припомнил я факт отсутствия толстой скандалистки. — Но почему ты решила примкнуть к нам?»

«А к кому? Попыталась к полковнику в кадеты податься, как-никак в секцию по карате когда-то ходила, он меня послал далеко и надолго. Видно, грымза старая уже успела на мозги накапать. С Листом те же проблемы, да и помощники ему не нужны, а секретарша в нашем состоянии — это только предмет мебели, даже по основному назначению не использовать. Вампира уже замочили, да и был он, по правде, ни рыба ни мясо, так, мямля клыкастая. Кто еще остался? Сталкеры и вы. К наркошам брезгую. Осталась только одна группка, что держится особняком и втихомолку пытается катить бочку на триумвират. И не делай удивленных глаз, здесь все на виду, так что жалкие попытки конспирироваться успеха не приносят».

«Резон ясен, — кивнул я и одним ударом выбил фальшивую крышку у стоящей рядом клетки. — Вооружайтесь кто чем, но учтите, раз уж пошла такая бодяга, что человек человеку — батарейка, то в нашем болоте должна остаться всего одна главная лягушка. Я. А кто по команде не будет громко квакать, тот из разряда сородичей перейдет в разряд кормовой базы. Все, хватит, в добрососедские отношения и прочую чушь я больше не верю».

«Нет, ну это слишком…» — опешил Максим.

«Не держу, — отозвался я. — Можешь идти на все четыре стороны. Вот только спасать от разных архаровцев больше не буду. А если останешься, учти, к тебе неукоснительное соблюдение дисциплины относится прежде всего. Василий Иванович и девушки все-таки не боевые паранормы, особой опасности для меня как конкуренты в борьбе за тело в реальном мире не представляют. Да и здесь, сказать по правде, котируются ниже, чем подобные нам».

Парень посмотрел на упомянутых архаровцев, которые столпились неподалеку и не решались приблизиться к всего лишь вдвое уступавшей им по численности группе, после чего залез во внутренности открывшегося ему тайника.

«Это чего?» — вынырнул он оттуда с добычей.

«Ведро?» — озадачилась Зоя.

«А почему дырявое?» — не понял телекинетик, растерянно рассматривая щели.

«Это шлем-горшок, — поправила Зою Вера, при жизни бывшая историком и уже успевшая вооружиться топором с сужающимся до ширины кинжала лезвием из моих запасов. — Вот только, по-моему, использовались они обычно для турниров. Кстати, зачем тебе чекан? Они же только против бронированных юнитов применялись».

«А я думал, что это клевец, — озадачился я. — Не нравится, давай меняться. Я тебе шпагу, ты мне топор».

«Чекан и клевец почти одно и то же», — пожала плечами девушка и протянула мне оружие.

«Так, я не поняла. — Зоя уже успела выгрести наружу все содержимое тайника и возмущенно уставилась на меня. — Почему здесь один комплект доспехов?»

«Ну… первоначально-то никого больше не было, — начал оправдываться я, — а потом, знаете ли, образовался некоторый дефицит доступной энергии. И не то что новые доспехи делать не из чего стало, эти перестал подпитывать. Вы посмотрите, они едва светятся, а ведь когда я их сделал, сияли ярче прутьев клеток, послуживших основой. Скажите спасибо, что оружия хватает, даже остается».

«Угу, хватает, — кивнул Макс, осматривая инвентарь. — Сабля, два ножа, булава, чекан, он же клевец, меч и молот».

«А копье? — обеспокоился я. — Там копье должно быть! Неужто рассеялось? Да не должно было!»

«Копье у меня, — пояснил старый охотник, выходя из-за клетки с упомянутым предметом оружия в руках. — Вещь, конечно, подзабытая, но знакомая. На медведя я с рогатиной по молодости, признаюсь честно, не ходил, а вот на кабана бывало пару раз».

«Опа! — предупредила нас, отвлекшихся на выбор экипировки, Зоя. — Игра в гляделки кончилась, к нам идут».

Одиннадцать вооруженных душ действительно приближались. Девять раскачивались из стороны в сторону и непрестанно шевелили губами, будто бы читали молитву… Или подчиняющую мантру. Читал я о таком трюке, правда, считал его вымыслом. Гипнотизер закладывает в сознание что-то вроде установочного файла, а уж потом жертва сама себя накручивает на абсолютное повиновение. Но фиг с ним, болванчики, может, и стали бойцами, верными до конца, но вот с мышлением у них теперь априори проблемы, что разом понижало их опасность в два, а то и в три раза. А вот две нормальные души, шествовавшие за спинами своих подчиненных, мне решительно не понравились. Один из трех членов триумвирата — это, конечно, неплохая цель, пусть даже и с эскортом из покорных марионеток. А вот Ахмед — это по-настоящему плохо. Противостоять ему на равных могу только я… и то исход схватки один на один сомнителен, а таких честных условий нам конечно же не создадут.

«Вы обвиняетесь в противодействии властям, — издалека прокричал Лист, возглавлявший странный отряд. — Сложите оружие!»

«А ты и твои коллеги обвиняетесь в массовом зомбировании населения и необоснованных репрессиях, — проорала в ответ Зоя. — Эй, народ, опомнитесь, вы не в себе! Кто из вас помнит, как меня зовут? Или как зовут вас? Алло, гараж, меня слышно?! Ахмед, а ты почему с ними? Они же с Игорем расправились!»

Ответа на слова девушки не последовало. Силуэты тех, кого не по своей воле угораздило попасть на эту войну, по-прежнему стояли и бормотали, не двигаясь с места. Качественно им этот оратор, что за спинами прячется, мозги промыл, качественно. А узбек только скептически хмыкнул и развел руками. Туман между его раскрытыми ладонями немедленно начал густеть, образуя какую-то новую структуру. Что это он задумал?! На тренировках в реальности я ничего похожего не видел!

«Значит, по-хорошему не хотите? — зло ухмыльнулся Лист. — Хорошо. Будет по-плохому».

И запел. Слов не было. Был звук. Что-то вроде оперной рулады: а-а-а-а-а-а. Вот только от подобного музыкального сопровождения нас всех, собравшихся у вигвама, немедленно затрясло. Хотелось лечь, закрыть глаза, уснуть… Бормочущая что-то себе под нос группа поддержки двинулась вперед. Я еще успел сделать по направлению к ним несколько шагов и вяло замахнуться, подумав, что каюк близок: теперь, когда у нас ловкость и грация, как у вареных мух, точно не отмахаемся, — но тут пение резко оборвалось.

«Аааблрк! — донеслось от Листа и тотчас раздался визг: — А! А! Уберите их от меня! Ахмед! Ахмеабрл!»

Я увернулся от неловкого выпада первого нападавшего и кинул взгляд в сторону панически кричащего оратора, пытаясь сообразить, что происходит. Кинжалы летали вокруг журналиста, полосуя его и вырывая красные лоскуты. Лист поглощал их, но не все, некоторые разлетались в стороны; к тому же энергетические острия, норовившие чиркнуть по горлу, мешали Листу петь. Причиной столь странного их «поведения», без всяких сомнений, служил телекинетик, размахивающий руками, как ветряная мельница, и громко матюгающийся от натуги. Молодец, Макс, сумел заткнуть эту птаху певчую! Теперь главное не дать ему по новой затянуть свою волынку.

Бормочущие что-то себе под нос души на столь кощунственный по отношению к их поработителю поступок не отреагировали и продолжали переть вперед с неуклонностью катящихся с горы камней. Одну из них, правда, успел остановить Василий Иванович, нанизав на свое копье, но остальные восемь продолжали надвигаться на нас. К тому же в бой вступил Ахмед.

С его по-прежнему раскинутых в стороны рук сорвалась волна колеблющегося марева, которая полетела вперед широким полукругом. Вероятно, криокинетик хотел сделать что-то вроде заклинания массового поражения. Получилось эффектно. И эффективно. Для нас. У вражеской пехоты ведь глаз на затылке не было, да если бы и были, вряд ли в таком состоянии они смогли бы увернуться.

«Ложись!» — скомандовал старый охотник, оказавшийся ближе всех к паранорму и его чарам, сам подав пример и ничком упав на живот, оставив в покое вяло трепыхающуюся жертву.

Его примеру последовали все кроме Максима, увлекшегося дистанционным контролем кинжалов или просто понадеявшегося, что до него не достанет, и Станислава, надевшего на себя панцирь и рассчитывающего на его защиту. Впрочем, энерговампира он не спас. Удар в голову, и парень, взмахнув руками, падает прямо в клетку, служившую ранее схроном с оружием. Фух, хорошо, что она не заработа… Блин! Как?! Почему?! Конструкция, собранная мною из кусочков, оказалась действующей. Стас, не успевший выпутаться из зеленых побегов, окаменел.

Восемь болванчиков с размаху повалились мордой вниз, по спине и голове как будто прошли напильником, а кинжалы, кружившие вокруг Листа, упали, — видимо, телекинетик, приняв удар на грудь, не смог сохранить нужную концентрацию. Встало пятеро, причем виноваты в этом оказались Василий Иванович и Вера, выбравшие себе в качестве цели одного и того же нападающего, который в дополнение к дружественному удару с тыла получил укол шпагой в рожу и копьем в живот, после чего незамедлительно впал в стазис. А вот мы с Зоей, синхронно рванувшись вперед из положения лежа, вывели из строя еще по одному врагу.

Ахмед в ярости выкрикнул что-то, наверняка нецензурное, по-узбекски, после чего плюнул на свои эксклюзивные разработки и принялся обстреливать нас прекрасно знакомыми мне сосульками. К счастью, туман сгущался в нечто плотное, вытянутое и острое куда хуже, чем воздух, а потому со скоростью стрельбы и ее убойностью у криоманта появились проблемы. Максим, вернувшийся в строй, их просто перехватывал и ломал усилием воли, а то и запускал обратно в создателя.

«Пом!» — гулко сказал восстановивший свою целостность Лист, и я, дернувшись от ударившего по сознанию резкого звука, подставился под меч пехотинца, с которым как раз скрестил клинки. Удача врага отозвалась тупой болью в груди справа, но в следующую секунду я уже опять был в порядке. До нового «Пом». Секунды растерянности, которое оно вызвало, хватило, чтобы по запястью моей правой руки чувствительно проехались энергетическим клинком, вырвав из него алый лоскут. Конечность почти парализовало. Конечно, долго онемение не продлится, но моему непрестанно бормочущему под нос сопернику много и не надо, левой рукой я орудую куда хуже. Следующее «Пом» могло бы стать для меня последним, но журналистом занялся Василий Иванович, который, как оказалось, успел в пару к копью прихватить булаву… Как старик гвоздил Листа… с какой скоростью мелькали его руки, сжимающие оружие… Теперь тому, что он зарубил двух оборотней, пусть и в человеческом облике, верю безоговорочно. Он бы с них и в волчьей ипостаси прямо в прыжке успел бы шкуру снять. А вот спину неприкрытой оставлять не надо. Старый охотник слегка охнул, впадая в стазис, когда ему между лопаток вошло лезвие меча, сжимаемого в руке одной из марионеток. А вот журналист, гляди-ка, стонет, но встает. Живучий, паразит! Сколько же в него энергии закачали?

Решив, что противостояние затянулось и его пора заканчивать, я сознательно нанизался на лезвие оружия своего соперника, призвал холод, блокируя боль, после чего вытянул вперед руки, привычно превратившиеся в иглы, и, за несколько секунд откачав из противника все, что только мог, позволил себе маленькую передышку, заодно осмотрев поле боя.

Дуэль двух паранормов шла с переменным успехом. По очкам выигрывал Ахмед, но большого преимущества от того, что рядом с ним валялся один метательный снаряд, явно поразивший цель, что было видно по его деформированным очертаниям, он не получил. По Максу попало раза три, но особо вреда телекинетику они не принесли.

Вера с хищной ухмылкой на красивом лице подбиралась к медленно приходящему в себя Листу, оставив соперника, с которым схватилась, в облаке красных лоскутков. А всех оставшихся врагов собрала вокруг себя Зоя, бешеным зайцем метавшаяся от одной бормочущей фигуры к другой и пытавшаяся колоть их острым концом своей длинной сабли.

Задурманенные души особой сообразительностью, видно, не отличались, во всяком случае, вели себя точь-в-точь как примитивные боты из компьютерной игры, тупо преследующие врага и не замечающие, что уже значительно отделились от остальных сил.

Видимо, успех вскружил девушке голову, потому что она, оторвавшись от преследования, задумчиво глянула на криокинетика. Тот ей взаимностью не ответил. Он бросил закидывать сосульками телекинетика, который, отступая под градом снарядов, споткнулся об оставленный без присмотра молот и стукнулся головой о сияющие прутья клетки, на время выбыв из игры, и теперь сосредоточенно лепил из сгущающегося тумана нечто вроде плотного футбольного мячика.

«Ура!» — с яростным кличем и саблей наперевес бросилась вперед Зоя.

«Куда, дура?» — рыкнул я и бросился на помощь, но было поздно. Филигранный удар синего комка, как бильярдный кий, отправил девушку в открытую пасть ближайшей клетки. Помочь ей мы не успели. Веру задержали вернувшиеся к месту боя два бормочущих идиота, меня не пропустил Лист. Он затянул оперное соло, от которого начали подкашиваться ноги. А Максим только-только оправился от удара, да и был, по правде говоря, слишком далеко, чтобы прийти на помощь. Девушка, несмотря на отчаянное сопротивление вцепившимся в нее зеленым побегам и протестующие вопли, окаменела.

«Уносим ноги!» — скомандовал Лист Ахмеду, оценив ситуацию, но не успел претворить свой замысел в жизнь.

Телекинетик, которого утрата девушки, видимо, очень разозлила, схватил двумя руками молот и метнул его в журналиста. Нарушая все законы физики и явно самонаводясь на цель, оружие тюкнуло пытающегося увернуться паранорма прямо по голове. Этого хватило, чтобы и так уже достаточно сильно избитая Василием Ивановичем душа впала в стазис. Узбек снова выругался на родном языке, после чего запустил в меня прощальную сосульку и припустил, оставив одурманенных соратников на произвол судьбы. Попал, кстати. Не так больно, как обидно.

Разделаться с оставшимися без поводырей марионетками не составило труда. Они все так же тупо перли на ближайшего врага, не обращая внимания на то, что им заходят за спину и замахиваются для фатального удара.

«Блин, — вздохнул я, доковыляв до пенсионера и перелив ему часть накопленной энергии. — Вот и первые потери».

«О-ох, — с недовольной гримасой встал старый охотник. — Как же я этого упыря-то проглядел, а? Потери, говоришь? Кто? Как?»

«Зоя. Полезла на Ахмеда, ну а он ее, как щенка, за шкварник и в будку. И Стас еще, но его ты видел».

«Глупо получилось, — высказалась подоспевшая к нам Вера. — Глупо. С обоими. Мы уже почти победили, а тут…»

«Неожиданная смерть почти всегда такая, — поделился опытом Василий Иванович. — О-ох, спина… Они все тут остались?»

«Ахмед сбежал», — сказал приковылявший к нам Максим. При ходьбе он сильно припадал на почти прозрачную левую ногу. Кажется, криокинетик своими сосульками причинил ему больший вред, чем я думал.

«Ну чурки всегда драпать мастаки, — пожал плечами дед. — А с остальными чего делать будем?»

«Листа в клетку посадим. — Оставлять такого противника теоретически способным на новый виток борьбы было бы по меньшей мере глупо. — Вер, поможешь дотащить?»

«С большим удовольствием, — кивнула девушка. — А остальных куда?»

«Попробуем одному влить немного энергии», — слегка поразмыслив, решил я, — очнется нормальным, попытаемся сагитировать этих молодчиков на борьбу с триумвиратом или оставим в стазисе. Ну а если кинется, тогда выход только один.

Кинулся. Вернее, кинулась. Для эксперимента мы выбрали душу, ранее принадлежавшую женщине. Она после того как пришла в себя, забормотала себе под нос нечленораздельное бу-бу-бу и как клещ вцепилась в склонившегося над нею старика. Удар молотом по голове, впрочем, моментально сбил с агрессивной дамы весь ее воинственный настрой, отправив обратно в стазис, плавно перешедший в окаменение.

«Фух, управились, — выдохнула Вера, после того как все остальные души также оказались пристроены по камерам своего дальнейшего заключения, а трофеи были собраны. — Если вспомнить одну известную книгу, то можно сказать, что нас было пятеро против двадцати пяти, а стало трое против пятнадцати. Расклад не изменился».

«Почему двадцати пяти? — завис я на подсчетах, машинально взяв в руки чекан и вертя его и так и эдак. — Со мной вместе освободилось двадцать девять душ».

«Отминусуй Игоря и сталкеров», — пояснила девушка.

«Этих крыс я бы не стал сбрасывать со счетов, — покачал головой Василий Иванович. — Кстати, гляньте-ка, что там у беседки? Никак бой!»

Я бросил рассматривать свое оружие, ища на нем следы повреждений, и переключил внимание на то, что происходило в резиденции триумвирата.

«Мне это кажется или оттуда кто-то очень хочет уйти?» — пробормотал Максим, наблюдая, как какую-то душу подбросило высоко вверх, будто взрывом, после чего она застыла в стазисе.

«Кажется, — кивнул я. — Кто-то оттуда прорывается с боем. А ну за мной! Враг нашего врага — это как минимум хорошая возможность вклиниться в оборону!»

Но наполеоновским планам сбыться было не суждено. Еще до того, как наш потрепанный отряд доковылял до беседки, все относительно успокоилось. В смысле оружие и боевая магия в ход больше не шли, зато сколько чувств и экспрессии было в словах собравшихся там душ…

«Да пошли вы! — громко орал тот самый неуловимый знаток рунной магии, стоя в окружении сталкеров. Нужно сказать, что внешний вид бродяг претерпел разительные изменения. Если раньше они выглядели кто как, в основном как полупрозрачные оборванцы, то сейчас больше напоминали самураев, над которыми потрудилась орда вандалов. Броня с характерными угловатыми выступами была изукрашена таким количеством рисунков, в которых я с трудом опознал руны, что складывалось впечатление, что бывших мародеров покрыли граффити. Сам паранорм тоже мирным не выглядел, вокруг него кругами летали несколько цепочек светящихся символов. Я не я буду, если это не оружие. — Щиты снять… ага… Может, мне еще штаны снять и нагнуться для полного, так сказать, подчинения? Хрен вам! Я под вашу дудку больше плясать не собираюсь!»

«Предатель, — цедил сквозь зубы полковник, не переходя, однако, к активным действиям. На бывшем военном тоже красовалось что-то вроде брони, но была она, откровенно говоря, слабовата на фоне обмундирования сталкеров и попахивала кустарщиной. Даже тот факт, что за спиной военного стояло чуть больше десятка вооруженных душ, привычно бормочущих что-то себе под нос и готовых к бою, видимо, не придавал ему необходимой для безоговорочной победы уверенности. А ведь среди его сподвижников были Анна Павловна, чья черная паутина увеличилась просто до гигантских размеров и теперь трепетала, как щупальца хищного спрута, Петр, уцелел, паршивец, и Ахмед, держащий в руках аж светящийся от переполнявшей его силы синий сгусток, способный, судя по всему, на ходу заморозить любого противника. — Нарушил присягу, снюхался с этими крысами, передал им новейшие разработки…»

«Нишкни, папаша, — посоветовал ему уголовник, ставший главой сталкеров. — Тут еще большой вопрос, чьего труда в этих хреновинах больше и кто кого предал. Мы после встречи с головастиком, считай, дни и ночи не спали… гы… и ничем другим не занимались, только одежонку клепали. А если здесь есть Иуда, так это ты. Всех, кто на речи борзописца не зациклился, по клеткам распихал и радуешься с подельниками, волк позорный».

«Не смей называть меня головастиком, урка, у меня имя есть!» — выказал недовольство рунолог.

«Заткни пасть, умник, я те не общество защиты прав потребителей, в рыло дам. А вы че приперлись, не видите, тут серьезные дяди после стрелки власть перетирают?»

Последнее адресовалось, без сомнения, нам, а замершие вокруг в стазисе тела, среди которых находился и один одоспешенный сталкер, были лучшим доказательством того, что оба спорщика говорят правду. Бой был жестокий. Хм… теперь мне стал понятен источник информирования наркоманов. С агентом влияния в виде рунолога они действительно могли первыми узнавать все планы триумвирата. Если уж программист сумел сочинить чары, которые передают изображение из внешнего мира в пространство амулета, то уж сочинить жучок для прослушки ему вообще раз плюнуть.

«Да вот мы и пришли поинтересоваться, что это за власть такая, что своей политикой выбрала геноцид, — улыбнулся я. — Кстати, если этот узкоглазый любитель мороженого вам еще ничего не рассказал, то спешу обрадовать — половина вашего воинства, включая Листа, теперь снова выполняет роль батареек».

«Журналюгой больше, журналюгой меньше», — пожал плечами уголовник. О как! Похоже, о способностях паранорма он был невысокого мнения. Показатель собственной крутизны? Плохая информированность? Обычная тупость?

«Кстати, господа триумвират, — обратился я к полковнику и его прихлебателям, — с чего вдруг вы начали устранять неугодных и промывать мозги, а? Неужели нашли какую лазеечку из этой побрякушки в более комфортные места? Или, может, просто захотелось покоя и уединения, вот и решили уменьшить количество гражданских?»

«Да, гнида, — поддержал меня Василий Иванович, с ненавистью глядя на душу, по-прежнему облаченную в форму полковника. — Как сейчас такие уроды, что присягали защищать людей, оправдывают свои преступления? Или, может быть, вам легче мундир перекрасить так, чтобы пятен на нем видно не было?»

«Думаю, смерть аннулировала присягу, — презрительно хмыкнул военный. — А если считаешь иначе, жалуйся на меня, куда хочешь. Эй, Шило, предлагаю сделку. Загасишь предателя и этих партизан, возьму к себе на службу. Те, кто не боится запачкать руки, мне нужны».

«Не гони пургу, начальник, — едва не рассмеялся от столь «щедрого» предложения уголовник, — без цацок и фокусов головастика ты пошинкуешь нас в момент. У меня есть лучшее предложение. Эй, братаны, давай замочим этих козлов, а уж потом между собой перетрем, что и как дальше будет. Обещаю, все будет по чесноку. Идет?»

«Нам надо посоветоваться, — ответил я. — Василь Иваныч?»

«Я мертвый, но не пьяный, в спину ударят и скажут, что так и было», — категорически отверг предложение о союзе старик, недобро посматривая на сталкеров.

«Вера? Макс?»

«Аналогично», — откликнулась девушка, и телекинетик поддержал ее кивком.

«Эй, Шило, мы согласны, — крикнул я. — Но чтобы не было недопониманий, ты заходи справа, а мы слева. Встретимся как раз, когда остальные претенденты на власть в этом амулете кончатся».

«Идет, — хмыкнул уголовник. — Эй, головастик, заводи свою шарманку».

Рунолог скрипнул зубами, но окружавшие его письмена покинули свои орбиты и рванулись вперед, как маленькие торпеды, а сам программист спешно стал рисовать прямо в тумане, заменяющем воздух, новую порцию чар.

Темная паутина энерговампирши взметнулась вверх и перехватила почти все смертоносные гостинцы, оставшиеся же разбились о силуэты защитников беседки. Ахмед послал светящийся синий шар в Максима, решив продолжить дуэль с телекинетиком.

Уголовники неспешно приближались к выставившим вперед оружие душам.

«Отходим», — скомандовал полковник. Отряд триумвиратовцев дружно отступил внутрь беседки, перекрыв вход.

«Ну че встали? На штурм!» — скомандовал Шило, сам, однако, не спеша подавать пример и бросаться своим закованным в броню телом на стену клинков.

«После вас, — уверила его Вера. — У нас, сам видишь, доспехов дефицит».

«Че ты сказала, лярва?! Быстро вперед, на амбразуру!»

«Быстро только кошки родятся. Ты тут хоть одну кошку видишь? Вот и я нет», — отбрила его девушка.

«Вы че, совсем? — опешил уголовник. — Подписались же на то, что вместе их мочить будем».

«Вместе — это когда мы и еще кто-то, — ответил ему я. — Но что-то твои орлы вперед не лезут, крылья берегут».

Шило оглядел нас, уверился в том, что ради его светлого будущего никто и пальцем не шевельнет, после чего буркнул своим что-то совсем уж маловразумительное и потопал прочь от беседки, остановившись только затем, чтобы захватить с собой вырубленного сталкера. За ним потянулись и остальные из его банды, включая программиста.

«Что дальше?» — спросила меня Вера.

«Тактическое отступление, — пожал плечами я. — Сил, чтобы штурмовать хотя бы два входа в беседку, у нас явно мало».

И началась позиционная война. Каждая из группировок сидела в своем логове, периодически делая вылазки, чтобы проверить состояние соперников и попытаться застать их врасплох. И вот тут у членов триумвирата появилось серьезное преимущество. Источник энергии остался в беседке, а остальные могли рассчитывать лишь на запасы и трофеи от регулярных, но по большей части бесплодных стычек с конкурентами. Если бы тем, кто засел в беседке, хватило терпения сидеть и не дергаться, они бы наверняка победили… Пусть и не скоро. Но они, как видно, этой добродетелью не отличались. Хотя, возможно, их просто очень нервировали наши партизанские налеты, во время которых мы каждый раз заходили с нового направления и пытались вырвать при помощи телекинеза Максима кого-нибудь из рядов защитников резервуара. Банда уголовника, впрочем, действовала похожим образом.

За дни, прошедшие с начала конфликта, полковник потерял всего одного зомбированного бойца, которого сталкеры, сами оставшиеся без потерь, умудрились запихнуть в клетку. В моей группе, к счастью, тоже никто серьезно не пострадал, за что большое спасибо следовало сказать Василию Ивановичу, оказавшемуся прямо-таки генератором идей по части засад и ловушек. Если бы не свободный обзор всего внутреннего пространства амулета, то наша победа стала бы просто делом времени. Фантазия старика была неистощима, но карательным экспедициям триумвирата и рейдерам сталкеров просто неприлично везло. Вот и сейчас наиболее дальнобойный юнит противника, Ахмед, смог избежать расставленной именно на него ловушки.

«Если так пойдет и дальше, то еще неделя, и по нам можно будет служить панихиду, — поделилась своими опасениями Вера после того, как очередная наша попытка вывести из строя наиболее дальнобойный вражеский юнит, Ахмеда, сорвалась. — Запасы стремительно сокращаются».

«Ну а что ты предлагаешь?» — спросил я девушку.

«Штурм?» — неуверенно предположила она, по оставшейся еще от жизни привычке потерев пирсинг на лице.

«Самоубийственно, — вздохнул Василий Иванович. — Одного, двух… ну, пусть пятерых мы, может, и успеем в клетки запихнуть, но и сами по соседству с ними окажемся».

«Может, окажемся, а может, и нет, — возразил ему Максим. — В конце концов, солдатики у полковника аховые, узбека я уже надежно блокирую, а Анна Павловна от ближнего боя бежит как от огня… Но вот то, что Шило легко добьет победителя, это точно».

«Точно ли, не точно, но время играет против нас», — возразила ему девушка.

«Увы, но ты права, — согласился я с ней. — Будем ждать, сколько сможем. А потом…»

«Врагу не сдается наш гордый «Варяг», — буркнул телекинетик. — Тем более что в плен брать никто не будет».

Его слова мне не понравились, но были правдивы. Время шло. Последняя и решительная атака была уже не за горами… И тут появился программист.

«Привет, — спокойно сказал паранорм, останавливаясь перед нашим спешно выскочившим из фигвама строем. — Кажется, мы друг с другом так и не успели познакомиться. Антон».

«Роман, — кивнул я ему, оглядываясь по сторонам в поисках группы поддержки из сталкеров. — А где Шило? Неужели прислал для переговоров одного тебя? Это несколько… неосмотрительно. Однако будь спокоен, до его уровня тут никто опускаться не собирается. Чего он хочет?»

«Шило? — лениво уточнил рунолог, ковыряя носком туфли подозрительное уплотнение тумана. — Думаю, он очень хочет освободиться».

«В смысле?»

«В смысле он окаменел, как, впрочем, и остальные сталкеры».

«До них триумвират добрался?» — осенило Максима.

«Нет. Я».

Как оказалось, Антон, единственный среди всех, кто попал в амулет, мог называться магом. Полноправным. Опытным. Знающим. Три четверти его умений или больше на момент потери сознания с последующим принесением в жертву были только-только освоены парнем, всего лишь неделю как получившим в свое распоряжение настоящие чародейские знания. При жизни он входил в клуб любителей эзотерики, члены которого всерьез искали тайные знания в наследии древних. И кое-что находили. Такими вещами, как поиск мифической Атлантиды, алтайской Золотой Бабы и тому подобных брендов, они не занимались, здраво рассудив, что не их это уровень. А вот вещи попроще, попримитивней, которые несколько тысяч лет назад никто очень уж явно не прятал, как оказалось, были легко доступны. Большинство членов клуба упорно рылись в записях Древнего Вавилона и Финикии, так как их основатель и глава сумел по одной из фресок всеми забытого храма, копию которой ему привезли друзья-туристы, реконструировать ритуал по подчинению крокодилов. Крокодилов в зоне досягаемости не было. Были ящерицы, на которых, как оказалось, ритуал действует немногим хуже. После заседания с шашлыками на природе, когда удачливый мистик продемонстрировал ошарашенным зрителям почти балет в исполнении рептилий, в рекордно короткие сроки группка молодых людей узнала про долину Месопотамии столько, что могла бы преподавать в институте. Но им это было неинтересно. Помимо крокодильского заклятия была обнаружена еще пара малозначительных, но действенных фокусов, сделавших из клуба по интересам самую настоящую секту. Антон был одним из самых верных ее приверженцев. И самых жадных до знаний. Он подозревал, что у главы кружка есть козыри в рукаве, которые он не раскрывает, и, когда тот оказался очень занят смазливой неофиткой, взломал его кабинет. Перед этим, несомненно, ответственным деянием рунолог изучил систему безопасности резиденции своего начальства и даже приобрел некоторые навыки в слесарном деле. Им был найден потайной сейф, а в нем книга. Даже нет, не так. Книга. Книга по скандинавской рунной магии. С комментариями на русском. К счастью, язык викингов, чьи скальды тоже считались колдунами, а потому раньше были объектами изучения клуба, он кое-как разбирал. Причем на уровне достаточном, чтобы найти в ветхом фолианте ритуал по подчинению гадов и понять, что остальных членов клуба уже долгое время водят за нос и старательно сталкивают с нужного пути. Изымать вещдок Антон не стал. Просто скопировал на камеру с высоким разрешением и покинул помещение, придав обстановке первоначальный облик. И на ближайшие полторы недели почти выпал из реальности, сказавшись больным и изучая найденные сведения… А потом выпал из нее совсем в связи с неожиданной смертью.

Программист пришел в себя одним из последних, поэтому-то я толком его и не запомнил, был сильно занят, расспрашивая другие души. А вот Лист, в силу своей профессии привыкший запоминать и анализировать большие объемы информации, из ошарашенного лепета выводы сделать сумел. Причем правильные. Антон, едва успев прийти в себя, тотчас оказался под контролем журналиста, который мурлыкал себе под нос какой-то незамысловатый мотивчик. Вполне возможно, что идея образования триумвирата также принадлежала Листу, теперь уже не спросишь. Более-менее понять, что делает, рунолог смог, только когда ему велели соорудить телецентр. Энергия, наполнившая его душу, расшатала гипнотические установки журналиста, но паранорм не набросился на своего обидчика с кулаками или рунным проклятием, а затаился, изображая из себя по-прежнему подконтрольную чужой воле марионетку. Для того чтобы сохранять видимость свободы Антона, Лист несколько раз отправлял его погулять… Во время одной из таких коротких экспедиций программист и умудрился установить контакт с шайкой Шила, передав им заготовки обмундирования, которые оставалось лишь чуть-чуть доработать. А потом, как ни в чем не бывало, вернулся обратно в телецентр, полагая, что к врагам надо находиться так близко, как это только возможно. Лишь перед тем, как пойти на прорыв из беседки, он по-быстрому начаровал на себя какие-то щиты, после чего ломанулся на соединение со сталкерами.

С самого выделения уголовника и прочих энергетических наркоманов в отдельную группировку паранорм завязал с ними тесные товарищеские отношения. Антон заранее просчитал, что скоро в амулете начнется борьба за существование, и решил, что с триумвиратом, который перестанет нуждаться в его услугах, как только отпадет необходимость в телецентре, ему в любом случае не по пути. Уголовника в качестве партнера он выбрал по той простой причине, что рассчитывал им манипулировать, да и бывшая учительница, примкнувшая к нему, оказалась его землячкой. Вот только паранорм просчитался. Шило, привыкший к блатным порядкам, на конструктивную деятельность и диалог оказался почти не способен, а начавшийся в стане сталкеров энергетический кризис превратил и так слабо вменяемую душу в нечто и вовсе звероподобное. После того как слетевшие с катушек наркоманы напали на паранорма, он развеял им самим созданные доспехи и рассадил бывших соратников по клеткам.

«Складно излагаешь, — подумав, решил Василий Иванович. — Но ляпы прямо в глаза бросаются. Был бы ты в армии, тебя бы первый же замполит расколол».

«А вы что, в армии служили?» — спросил Максим старого охотника.

«А то как же! — даже удивился такой постановке вопроса сибиряк. — В морфлоте, даже в заграничных портах побывать довелось… Так что опыт по запудриванию мозгов представителям соответствующих служб имею. А тот, у кого он есть, и чужую ложь неплохо слышит. Ну так что, Роман, будем делать с этим перебежчиком? Лично я за то, чтобы посадить его в клетку».

Клубок тумана у ноги Антона стал еще более плотным. Мне показалось или я заметил в нем контуры каких-то символов?

«Твой рассказ шит белыми нитками, — сказал я рунологу, — но я в него поверю. Просто потому, что так нужно для победы. Скорее всего, Шило, привычный к блатной жизни, просто начал тебя чмырить, а ты вскипел и зажарил его. Ну или сделал еще что-то нехорошее, чего он никогда бы не простил, а потому был обречен. А без своего атамана сталкеры стали просто кучкой наркош, которая не успела разбежаться, прежде чем их всех повязали. И убери на предохранитель свое заклятие, его только слепой не заметит. Поверь, тебе не о чем волноваться, после победы над триумвиратом ты нам еще и в реальности наверняка пригодишься, так что резона засовывать тебя в клетку нет никакого. Доспехи сталкеров, я так понимаю, ты впитал?»

«Угу, — кивнул программист. — Создать заново?»

«Разумеется. Мы, конечно, такого острого энергетического голода, как сталкеры, не имеем, но поверить тебе сможем лишь после того, как расправимся с остатками триумвирата. Да и то с оглядкой. Сам понимаешь, предавший раз предаст снова. Я видел, в бою ты используешь цепочки символов. Что это?»

«Рунические письмена, — ответил паранорм. — Каждый знак имеет конкретное значение. Если правильно составить из них логически завершенную конструкцию, нечто вроде программы в компьютере, и наполнить ее энергией, то она заработает. Но если в реальном мире сочетание рун Райдхо, Ансуз и Фену образовывают огненную стрелу, то здесь они так и останутся набором символов… правда, набором, который точно летит и больно бьет».

«То есть ты можешь все?» — удивился я.

«Все, что могу описать известными мне рунами и не запутаться, — пояснил Антон. — Чем знаков больше, тем сильнее они конфликтуют между собой. Пока конструкции в пять рун — мой потолок».

«И что ты можешь сделать с их помощью? — спросила Вера. — Что-то я не видела, чтобы ты бросался огненными шарами или чем-то подобным».

«Ну огненный шар сложно уместить в пять рун, — вздохнул паранорм. — К тому же, пока буду формировать подобную конструкцию, мне десять раз успеют дать по морде. Но вот отклонять заряды Ахмеда, а именно с ним у вас, насколько я знаю, наибольшие проблемы, думаю, получится».

«У тебя будет возможность это проверить», — пообещал я.

Начало штурма беседки прошло как по маслу. В три захода мы сумели выдернуть из оплота триумвирата аж двух солдат, и только потом до полковника со товарищи дошло, что если так пойдет и дальше, мы просто оставим его без армии. Сигналом, что контратака обороняющихся началась, был панический вопль Антона.

«Уйди из моих мозгов, гаденыш! Ейхваз! Эолх! Сигел! Тир! Блин, да чего вы стоите и на меня пялитесь? Это Петр пытается меня заморочить!»

Сосулька, врезавшаяся в защиту Веры, показала, что на отражение атаки пошел не только гипнотизер. Интересно, а мой холод помогает от чужого вмешательства в мозги? Вряд ли. Ладно, решим проблему более традиционным способом, устранив ее источник. Физически.

Строй пехотинцев, бормочущих себе под нос нечто неопределенное, будто взорвался изнутри. Это полковник, переполненный энергией, пошел вперед, готовясь смести тех, кто встанет у него на пути. Силовые нити, которыми я попробовал его окутать, он порвал за пару секунд. И замер, обескураженно глядя на копье, ушедшее ему в живот.

«Сюрприз!» — зло хмыкнул Василий Иванович, метнувший оружие, и тут же упал навзничь, получив в лоб очередным снарядом от Ахмеда.

Я выпустил новые силовые нити и провернул древко. А вместе с ним и наконечник.

«Суки!» — зарычал офицер, вырвал из себя копье и понесся вперед, размахивая им, как дикий зулус ассегаем.

Набрать скорость он успел. А вот затормозить нет. Максим, специально проинструктированный, держался позади всех. Но повторить трюк с молотом, так хорошо показавший себя на журналисте, ему это не помешало. После первого удара офицер потерял скорость и равновесие, но устоял. После второго упал на колени. После третьего еще шевелился, и лишь четвертый отправил его в стазис, подняв буквально целую метель из алых лоскутков.

«Минус один», — отметил для себя я и поспешил на помощь Вере, которую окружали пехотинцы и черная паутина, центром которой служила Анна Павловна.

Толстая энерговампирша с булавой в руке смотрелась примерно как слон с вантузом в хоботе. Габариты соответствовали. Именно на ней я решил испытать новую задумку. Энергия, принявшая вид наконечника гарпуна, соединенного с моей рукой толстым тросом, устремилась к своей цели, вошла внутрь и раскрылась на отдельные лепестки. Женщина с воплем выронила булаву и схватилась за пораженное место. Я почувствовал, как по соединяющей нити от меня к ней устремляется энергия. Попробовал потянуть назад… Это было все равно что идти в бурной реке против течения. Сложно, но можно. Пришлось оборвать канат. Пока я такими темпами буду доводить энерговампиршу до состояния стазиса от «кровопотери», нашу пирсингованную красавицу успеют порубить в салат… И так успели. Правда, она осталась одним куском, но совершенно неподвижным. Вместе с ней застыли двое врагов. Я попытался двинуть в бок третьему чеканом, но понял, что тело почему-то меня перестает слушаться. Откуда-то донеслось мерзкое хихиканье. Петр!

«Антон, гаси гипнотизера!» — проорал я. Душа, которой посчастливилось уберечься от моего оружия, в свою очередь двинула меня коротким мечом в живот. Доспех выдержал, но слегка потускнел. Еще удар. Подтянулись и остальные противники. Вот, значит, как вырубили Веру, несмотря на броню. Обездвижили и запинали. Мимо лица пронеслась светящаяся цепочка символов и, судя по звуку, в кого-то попала. Сразу стало легче двигаться, и враг, замерший на мгновение в широком замахе перед очередным ударом, осел, оставляя на острие моего оружия алый лоскут, который я немедленно подхватил и впитал. Молот, дистанционно управляемый Максимом, тюкнул еще одного. Вдвоем мы довольно быстро смогли разобраться с оставшимися пехотинцами. Сразив последнего, я выпрямился и огляделся, желая оценить обстановку.

Битва была выиграна. Василий Иванович снова лежал в стазисе, закиданный сосульками по пояс, но и Ахмед, сотворивший подобное с пенсионером, больше не шевелился, обвитый по рукам и ногам цепью из рун. Максим, устало привалившийся к беседке, был в сознании, но выглядел бледно, точнее, прозрачно. Что-то в его облике показалось мне странным… Ноги практически впавшего в стазис силуэта плотно окутывал густой туман. Работа криокинетика; видимо, пытался создать вокруг парня глыбу льда. Петр также был укутан вязью рун, только рядом с его телом валялись еще и кинжалы, выполнявшие у телекинетика роль дополнительного вооружения. Полковник был вырублен в самом начале схватки. А где Анна Павловна? А, вот она. Лежит. А почему лежит? Одного моего гарпуна, чтобы ее вырубить, явно мало, а остальные вряд ли успели ею заняться, им некогда было. Ударить клевцом для гарантии?

«Не на…» — вскрикнула энерговампирша после первого удара, но продолжить фразу не успела, получив второй.

«Кажется, мы победили, — позади меня появился Антон, держащий наготове какую-то светящуюся конструкцию. И рун там явно было больше пяти. — Твои обещания насчет меня в силе?»

«В силе, — кивнул я. — Поможешь с уборкой мусора?»

«Нет проблем».

Глава 7

Пальцы, тщетно пытающиеся при помощи расчески привести неряшливую шевелюру в более-менее приличное состояние, что-то поймали. Вернее, кого-то. Впрочем, от неожиданности коллектив, управлявший телом, рассыпался на отдельные составляющие и позволил добыче ускользнуть. После междоусобной войны между душами, заключенными в амулет, я, похоже, стал немного параноиком. Теперь если хоть один из моих бывших соратников пропадал из виду, то спина начинала нестерпимо чесаться в ожидании удара, а потому я в приказном порядке отправил победителей в реальность, убедительно попросив без особой нужды в глубины магического артефакта не возвращаться. Хотя этому решению никто и не сопротивлялся особо. Жить, пусть и в чужом теле, всем нравилось куда больше, чем существовать. Сложности с совместным управлением, разумеется, возникли, но оказались преодолимы. Во всяком случае, в мирное время плохая координация была по моим меркам меньшим злом, чем возможность предательства.

«Это блоха?» — Омерзение в голосе Веры, которой, как девушке, а следовательно, чистюле, был отдан приоритет в приведении Сардаса в порядок, было таким искренним, словно она ни разу в жизни не видела никаких кровососущих насекомых кроме комаров.

«Что-то крупновата, — сказал ей Антон. — И не скачет к тому же».

«Да вошь это, — усмехнувшись, опознал паразита Василий Иванович. — Самая обычная головная вошь».

«Мерзость! — Пальцы руки, над которой взяла контроль девушка, снова наткнулись на кровососа, а затем сжались, раздавив насекомое. — Срочно мыться!»

«Мытьем делу не поможешь, — вздохнул пенсионер. — Стричься надо. Налысо».

«Раз надо, значит, будем». — Решительности в голосе Веры хватило бы на средних размеров армию.

«А может, не стоит торопиться? — осторожно предположил Максим. — Вы представьте, на что это тело будет похоже после подобной процедуры. Худое, лысое, с татуировками по всей голове…»

«Да, видок получится эксклюзивный, — признал я. — Но, знаешь, может, это не так уж и плохо? В конце концов надо же клиентуру восстанавливать, а в таком виде Сардас будет куда больше похож на колдуна».

«Ну что ж, место стрижки изменить нельзя, — подытожила Вера. — В парикмахерскую?»

«А почему бы и нет? — согласился с ней я. — Но сначала все-таки в баню».

«Ну и чего дальше делать будем?» — спросил Максим после того, как Сардаса привели в относительный порядок.

«Хороший вопрос, но вот ответа на него я не знаю, — сознался я. — Думаю, раз мы победили, то заслужили небольшой отдых».

«Отдых — это хорошо, — вздохнул Антон. — Но я, если честно, нисколько не устал и сомневаюсь, что вообще смогу это сделать».

«Сможешь, — уверил его я, — вот только для этого придется загонять полуэльфа до изнеможения, а сделать это после тренировок полковника сложновато. Но, упомянув об отдыхе, я имел в виду не лежание пластом на диване, а что-то другое, более интеллектуальное».

«Самым интеллектуальным видом отдыха в этом городе является посещение борделя, — вздохнул Максим. — В храмы больше не пустят, в книжном магазине мы остались должны, а библиотеки или театра здесь отродясь не бывало. В отличие от веселых домов, коих насчитывается куда больше десятка».

«А не такая уж и плохая идея, — неожиданно выдал Василий Иванович. — Что? Не надо на меня так смотреть. Я, между прочим, давно не был молодым и хотел бы вспомнить кое-какие забытые ощущения».

«Я против», — решительно возмутилась Вера.

«Почему?» — заинтересованно спросил Антон.

«Против, и все!»

«Ты просто покинь тело, и все дела: ничего не услышишь и не увидишь, а телецентр я уже отключил».

«Это нелогично».

«Плевать».

«Ладно, ладно, идея в принципе хорошая, но сейчас неосуществимая, — примирил я спорщиков. — У нас денег после цирюльника и обеда осталось две серебряные монеты, и этого не хватит ни на что путное».

«Шлюх ты называешь путным делом?» — взвилась девушка.

«Да не о том уже речь! — прикрикнул на нее Максим. — Что дальше делать будем, спрашивается? С деньгами-то понятно, заработаем, не впервой. А вообще, в глобальной, так сказать, перспективе?»

«Не знаю. — Наша пирсингованная красавица тоже не имела предложений. — Как-то не задумывалась об этом. Домой бы попасть, у меня мама там, наверное, с ума сходит, я же единственный ребенок… была. Хоть письмо какое послать…»

«Мне-то легче, у нас семья большая: братьев двое осталось, да сестренка еще. А отец?» — спросил телекинетик.

«Он военный, ему проще».

«Я бы тоже не отказался Землю навестить, пусть и в таком виде, — согласился Антон. — Вот только кроме родни я бы еще кое-куда хотел заглянуть. Роман, ты не откажешься навестить главу моего бывшего клуба? Я процентов на девяносто уверен, что это из-за него меня принесли в жертву».

«Только «за» буду. — Действительно, а почему бы и нет? Колдун, убивший всех нас, мертв, но, скорее всего, у него остались подручные, ученики, коллеги… Месть — блюдо, которое нужно подавать холодным. И для компании запертых в амулете душ это будет очень питательное блюдо. Да и семью надо бы успокоить… банковским переводом на большую сумму откуда-нибудь из ЮАР или Парагвая; вот не поверю, чтобы колдуны в моем мире бедно жили. А покойникам зачем имущество? Пусть родители лучше думают, что я занимаюсь какими-нибудь темными делишками. Похищение душ ведь можно к таковым отнести? — А у вас, Василий Иванович, кто-нибудь на Земле остался?»

«Дети и внуки, — ответил старик. — Внуки уже большие, наверное, решили, поди, что я в тайге на охоте сгинул; не надо им давать надежду на мое возвращение. Только бы дом не продали, жаль чужим отдавать, как-никак своими руками строил. А справимся с тем, чтобы из этого мира домой попасть? Какие-то пути сообщений точно есть, видел по телевизору фильм, «Властелин Колец» вроде бы назывался, я его еще дурной сказкой счел, а он, оказывается, по здешним событиям снят».

«Вряд ли по здешним, — возразил ему Антон. — Я старался быть в курсе изысканий триумвирата, а они ведь кроме путей воскрешения искали еще и путь в нашу родную реальность. Так никакого Саурона и Гэндальфа в этом мире не знают, а вот в соседних очень может быть».

«Да, — подхватил я, — я читал, что в некоторых местах грань между мирами истончается настолько, что караваны по расписанию ходят. При напутственном магическом пинке из этой реальности, естественно».

«Правда?» — удивилась Вера.

«Правда, — уверил ее телекинетик. — Я из телецентра видел перепалку полковника и Листа, когда они эту тему обсуждали. Вот только вряд ли нас устроят те места, куда можно пройти с этими торговыми экспедициями».

«Это еще почему?» — спросил старый охотник.

«Земля — мир технический, а ни про один такой местные не знают. Или знают, но только избранные, которых черта с два найдешь».

«Ну одного такого и искать не нужно, — уверил я рунолога. — Правда, расколоть его на предмет нужной нам информации будет сложной задачей».

«Кто? Как выглядит? Где живет? — деловито осведомился Василий Иванович. — При сильном желании и отсутствии в зоне слышимости гражданских любой язык колется в течение пяти минут. Самые упорные за час».

«Не тот случай, — осадил я бывшего моряка, в свое время успевшего послужить в Советской Армии, а потому наверняка знакомого с техникой экспресс-допроса. — Это законный хозяин амулета, от которого я смылся методом самовывоза. Черный маг Сонеди, возрастом около двухсот лет, может, чуть меньше. Бывший канцлер какого-то соседнего королевства, вытуренный из страны за интриги полтора десятка лет назад, но не утративший власть. Архимаг. Склонен к жестокости и любит устраивать соперникам несчастные случаи с летальным исходом. Причем смерть для вызвавших его гнев обычно только начало неприятностей. Жутковатый тип, и попадаться ему на пути явно не стоит. Но про Землю он знать должен. Или, по крайней мере, знать про того демона, который амулет из нашего мира в другой забрал. Предупреждая вопросы, сообщаю, что такая отрасль волшебства, как демонология, для свободного изучения доступна примерно в той же мере, что и термоядерная физика. Да и потом, есть предположение, переходящее в уверенность, что колдун, пусть даже очень крутой, все равно является более подходящим вариантом, чем какое-нибудь высшее порождение зла».

«Неуязвимых, как известно, не существует, — философски изрек Антон. — И черные маги не исключение. Да и на демонов, если постараться, наверняка управу найти можно. Откуда по кудеснику информация?»

«От Сардаса, — не стал скрывать я. — Он раньше с ним в одном городе жил, правда, не в элитном квартале, а на самой бедной окраине».

«И так хорошо информирован?» — удивился Максим.

«Это я вам дал краткую выжимку, а если начну перечислять все, что полуэльфу было известно про темного чародея, понадобится часа четыре. Правда, процентов на девяносто это страшные сказки, героем которых выступает гремучая смесь кардинала Ришелье и Джека Потрошителя. Но, думается мне, оставшихся десяти процентов хватит, чтобы понять разницу в весовой категории с этим типом. А уж если он свои связи подключит, то, чтобы задать ему вопрос и уйти живыми, нам понадобится армия».

«Тяжелый случай, — вздохнул Максим, — но раз нет другого выхода, надо встать с ним на одну ступень. А лучше бы превзойти».

«И как ты себе это представляешь? — скептически спросила Вера. — Чтобы сравниться с двухсотлетним чернокнижником, нужно самому стать двухсотлетним чернокнижником».

«Не обязательно, — возразил ей Василий Иванович. — Не знаю, как в волшебстве, а в войне на море против авианосца охренительных размеров и стоимости выставлялась подводная лодка, уступающая ему в разы, но имеющая неплохие шансы отправить эту плавучую птицеферму на дно».

«Ну тогда нам понадобится паладин, — вздохнул Антон. — Вроде именно они — полные антагонисты черных магов, да к тому же специализируются, помимо всего прочего, на уничтожении оных. Только сдается мне, что такой слуга светлых сил первым делом упокоит нас, а канцлеру, пусть и бывшему, при встрече выразит свое почтение».

«Среди душ, заключенных в амулет, есть один паладин, — обрадовался я, вспомнив о Василии и беседе с ним в предсмертные минуты, но тут же приуныл. — Правда, как его вытащить из клетки или хотя бы просто опознать, я не знаю. К тому же опыта у него наверняка кот наплакал, как и у всех нас. Да и потом, снова увеличивать количество жильцов на ограниченной площади не хочется».

«А вот эта проблема как раз легко, ну относительно легко решается», — усмехнулся Антон.

«В смысле? — не понял я. — Ты что, знаешь, как работает наш амулет?»

«Нет, — спокойно ответил программист, — но я знаю, в чем причина неудач».

«Ну просвети же нас, о великий гений, — скептически хмыкнула Вера. — Над этой проблемой почти тридцать душ хоть раз да пораскинуло мозгами, а ты один догадался?»

«Именно». — Самодовольство из голоса рунолога можно было выжимать.

«Ну чего молчишь? — поддержал девушку Максим. — Говори!»

«Все совершили одну очень простую ошибку, — торжественно начал Антон. — Пытались воздействовать на амулет изнутри. А надо снаружи! Скажите, ну кто будет делать тюремную камеру, а наше пристанище является именно ею, отпирающейся изнутри, а? Этот безумно сложный артефакт создан для своего носителя! Носителя! Того, кто носит! И если он захочет какую-нибудь душу расспросить или даже вынуть, не логичнее ли предположить, что делать это он будет из реального мира? Скажи, Роман, ты амулет хорошо рассмотрел?»

«Ну… — Я напряг память. — Нет. Не до того было. Но внешне он похож на золотое блюдечко, изукрашенное символами, с большим синим камнем в центре».

«Во-от! — вскричал рунолог. — Символами! А ведь это наверняка какие-нибудь устройства ввода. А для вывода кристалл! Это же очевидно!»

«Но зачем же тогда тот колдун, что нас убил, залезал внутрь амулета? — спросила Вера, видимо, не убежденная словами ритуального мага. — Зачем вообще такая возможность?»

«Ну знаешь ли, — удивился такой постановке вопроса программист. — БИОС на компьютере быть обязан, но пользуются-то в основном линуксом, на худой конец виндоусом».

«Хм, — задумался я. — Мне попробовать достать амулет? Все-таки Зою надо вернуть… И Стаса тоже».

«Не сейчас, — отозвался Антон. — Все-таки проблема перенаселения у нас остается, и пока мы не придумаем, как ее решить, увеличивать количество свободных душ не хотелось бы».

«Это подло! — возразил Василий Иванович. — Они вместе с нами сражались, а мы их в застенках гнить оставляем?!»

«Вряд ли они так уж сильно тяготятся своим положением, — цинично ответил программист. — Наш день для них умещается в несколько минут. Да к тому же не делим ли мы шкуру неубитого медведя? Мое предположение о внешнем интерфейсе амулета может и не подтвердиться».

«А если подтвердится? Нельзя их просто так бросить, потому что стали не нужны!» — поддержал пенсионера телекинетик.

«Верно!» — согласилась с ним Вера.

«Роман? — подозрительно осведомился старый охотник, настороженный моим молчанием. — А ты как считаешь?»

«Освобождать надо! — Паранойя паранойей, но обещания надо держать. А иначе можно и за спину не оглядываться, дружелюбно улыбающиеся Бруты там будут обязательно. — Вот только сперва предлагаю радикально улучшить условия существования в амулете, ну и заодно подготовиться к встрече с чернокнижником».

«Это как?» — не понял пенсионер.

«Да очень просто, — мгновенно понял задумку Антон. — Энергию нам дают души, так? Сколько у нас там еще свободных мест осталось? Тысяча? Две? Больше?»

«Не считал, — пришлось признать мне. — Но остается один большой вопрос, как перебить такую тучу народа, да еще желательно с экстрасенсорными данными?»

«А зачем тебе чародеи?» — удивилась Вера.

«Ты чем слушала лекцию о свойствах заключенных в амулет душ, которую он сразу по освобождению читал? — поразился программист. — У них же КПД больше!»

«Гм… а он нам нужен, этот КПД? — спросил Василий Иванович. — Такая толпа народа и без магии нас уделает, а уж с ней-то и мокрого места от этого молодого тела не оставит».

«Резонно, — согласился я. — Но мы, кажется, отклонились от темы. Амулет мне доставать?»

«Ну не здесь же! — остудил мой пыл старый охотник. — Сначала надо найти защищенное от подглядывания место, одежду снять, чтобы кровью не запачкать, инструмент продезинфицировать в конце-то концов».

На роль операционной был выбран номер, в котором Сардас квартировал уже полмесяца. Санитарии там, конечно, не было никакой, мыши и клопы в комнатах чувствовали себя хозяевами, но зато и устанавливать наблюдение за тем, что творится в этой дыре, и в голову бы никому не пришло.

«Аккуратно, аккуратно, — говорил мне под руку Антон, когда я, обезболив грудь холодом, тащил из-под кожи амулет. — Держи так, чтобы, если выронишь, он на голый живот упал…»

«Да успокойся ты, — прикрикнул на него Максим. — Хватит каркать!»

«Молчу, молчу, — примирительно забормотал программист и вдруг резко вскрикнул: — Ага!»

От его вопля руки полуэльфа дрогнули, но добычу не выпустили.

«Народ, — очень медленно, изо всех сил пытаясь не сорваться на грубость, попросил я, — объясните этому… ритуальному магу, как правильно себя вести во время опасных опытов».

«Сейчас объясним, — успокоила меня Вера. — Макс, ты молот куда забесил?»

«Эй, не надо меня никуда тянуть, — бурно запротестовал парень против попытки девушки вытряхнуть его из реального мира в глубины амулета для заслуженного возмездия. — Все понял, осознал! Да вы на амулет гляньте! Да не с этой стороны, а с обратной. Там руны!»

Я осторожно перевернул артефакт. Действительно, в таком ракурсе его внешний вид немного отличался, впрочем, не сказать, чтобы сильно. Все тот же синий камень в центре золотого блюдца, вот только узоры на нем несли какую-то смысловую нагрузку, складываясь в подобие китайских иероглифов. Один из них, расположенный на самом верху, привлек мой взгляд. Я всмотрелся в него, и тут линии, складывающиеся в непонятную геометрическую фигуру, еле заметно дрогнули. Еще раз. Еще. Рисунок шевелился.

«Мне кажется или с верхним знаком что-то не так? — спросил я у остальных. — Эй, Антон, чего молчишь? Можешь прочитать?»

«Эти символы мне не знакомы, — со вздохом признался программист. — Что-то азиатское, а мой клуб специализировался на древних письменах народов, живших в основном по берегам Средиземного моря. Но верхняя руна, судя по всему, активна, я видел похожие эффекты при конструировании разных самоделок».

«И что это значит? — спросил его Василий Иванович. — Ты понятно объяснить можешь?»

«Ну надо бы на нее нажать, и тогда мы узнаем, что она делает, — растолковал Антон. — Жмем?»

«Подожди, а с остальными как?» — спросил я.

«Если сами не заработают, то напитать энергией, пока не активируются, а потом жать. Правда, срабатывает подобная конструкция не на давление, а на контакт, а так все элементарно. Вот только почему одна из функций работает, ума не приложу. Может, если ее запустим, узнаем, в чем дело?»

«Ладно, жмем», — решил я и дотронулся до иероглифа.

Кристалл в центре амулета слегка засветился, и в нем появилось маленькое, но невероятно четкое изображение. Очень знакомое. Трон с сидящим на нем Сардасом и пять душ, чьи силуэты столпились вокруг и частично слились с полуэльфом.

«Это мы», — с удивлением в голосе произнесла Вера.

«Понятно, что мы, — отозвался Максим. — Эй, еще несколько иероглифов шевелиться начали!»

На амулете и в самом деле активировалось еще четыре символа. Расположены они были ниже первого и попарно, с боков окружая кристалл. Без изменений осталось только три непонятных значка, в рядок расположенных внизу амулета.

«Жмем?» — спросил я и, получив утвердительный ответ, продолжил опыты.

Первые два символа двигали изображение в амулете. Мы без труда вывели обзор за пределы беседки и нашарили оставшийся без дела «фигвам».

«Обычный джойстик, — пренебрежительно сказал Максим. — Наверное, два соседних рисунка крутят камеру».

«Ой, не уверен, — не согласился с ним Антон. — Ты посмотри, все клетки видны как на ладони и как будто откуда-то сверху, ни одна другую не перекрывает. Зачем здесь изменение высоты или угла обзора? Нет, тут что-то другое, глупо растрачивать ограниченную поверхность на столь ценном артефакте, для того чтобы занять ее подобной чушью».

«Да чего гадать? — хмыкнул Василий Иванович. — Жми!»

Я нажал. Кристалл полыхнул вспышкой лимонно-желтого цвета, пусть и не слишком явной, но неожиданной.

«Что случилось?» — осторожно спросила Вера, но никто ей не ответил. Все постарались, насколько это возможно, замереть и отчаянно вслушивались в свои чувства.

«Надо бы изнутри посмотреть», — решил Антон.

«Хорошая идея, — поддержал его я. — Максим, остаешься тут, медальон из рук ни в коем случае не выпускай и больше ничего не делай».

«Не маленький, понимаю», — ответил телекинетик и, взяв контроль над опорно-двигательным аппаратом, устроился поудобнее.

«Похоже, ничего не случилось, — резюмировал пенсионер через пять минут поисков хоть каких-то изменений в реальности амулета. — Возвращаемся обратно и жмем другую?»

«А что нам еще остается?» — спросил я.

Новая желтая вспышка, также произошедшая без каких-либо последствий, натолкнула программиста на мысль:

«Знаете, а ведь это похоже на системную ошибку! Ну что-то вроде «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта», но в более примитивном исполнении».

«И что нам теперь делать? — спросила Вера. — Попробуем нижние иероглифы активировать?»

«Сначала надо бы на верхний снова нажать, — подумав, решил компьютерщик. — Видите? Он все еще активен».

И Антон оказался прав. Изображение, которое виднелось в кристалле, дополнилось по центру каким-то синим вихрем, напоминающим то ли водоворот, то ли смерч.

«Курсор, — уверенно заявил компьютерщик. — Жми еще».

Следующее касание вернуло амулет к первоначальному состоянию, впрочем, стоило дотронуться до иероглифа снова, как кристалл опять засветился.

«Понятно, — заключила Вера, — тумблер почти как у телевизора, вот только зачем два режима работы?»

«Это надо спросить у создателя данной вещицы, — со вздохом объяснил Антон. — Ну что ж, вызывай курсор и жми символы!»

Желтая вспышка снова показала, что что-то мы делаем неправильно.

«Та-а-ак, — судя по голосу, компьютерщик, истосковавшийся по любимому делу и дорвавшийся до устройства, хоть в чем-то напоминающего его оставшееся на Земле железо, вошел в раж. — Наведи курсор на клетку и жми! Стоп! Василь Иваныч, Вера, вооружитесь и подстрахуйте изнутри амулета, а то мне упорно кажется, что какая-то из функций может освободить обитателя клетки».

Дождавшись, пока все займут свои места, я навел воронку на ближайшую к беседке клетку и нажал первый символ. Статуя, что была заключена внутри, заиграла нежным зеленым светом, одновременно активировались и три нижних иероглифа.

«Брм… бырым… бурым… брм… бырым… бурым…»

Звуки, раздававшиеся прямо в сознании, смысловой нагрузки не несли, но упорно что-то напоминали… Стоп! Да ведь примерно так бормотали те, кого Лист подверг гипнотической обработке!

«Василь Иваныч, а вы рядом с какой клеткой находитесь? — спросил я старика. — С той, в которую одного из триумвиратовцев запихали, да?»

Но он мне не ответил, продолжая стоять с копьем наизготовку у клетки, статуя внутри которой мерцала.

«Не слышит, — со вздохом констатировал Антон. — Но там, внутри, действительно один из наших недавних врагов сидит, я это точно помню, сам его туда запихивал».

«Пожалуй, ты прав, — согласился с ним Максим. — Я это их бормотание вряд ли когда-нибудь забуду. Жмем второй символ?»

Вместо ответа я дотронулся до подрагивающего значка. Зеленый свет сменился красным, а невнятное бормотание — животным воплем боли, который все длился, и длился, и длился до тех пор, пока я не сообразил убрать руку с иероглифа.

«Устройство для развязывания языков у плененных в амулете душ, — озвучил общую мысль программист. — Гм… Роман, спроси у него что-нибудь».

«Что?»

«Да что хочешь! Хотя бы узнай, как его зовут».

Я, чувствуя себя идиотом, повторил вопрос и, к удивлению, услышал ответ.

«Меня… бурм… зовут… брм… Вадимом».

«Отлично! — возликовал Антон. — А теперь скажи, что дважды два — это пять!»

«Ры… Бырм… бурым… брым», — почему-то на этот раз воздержался от ответа пленник.

«Дважды два — пять! Ну же!» — стоял на своем программист.

Но душа так и не ответила, лишь в бурчании появились какие-то новые, неодобрительные и гневные интонации.

«Как ты относишься к нам? — продолжал допрос Антон. — Если скажешь, что хорошо, мы попытаемся тебя выпустить».

«Брм… бурым… брым… Ненавижу! Брм… Хочу убить! Брм…»

«Так я и думал, — усмехнулся рунолог. — Стандарт».

«А пояснить?» — попросил Максим.

«Ну вы что, про магические контракты вообще ничего не читали?» — поразился недогадливости парня Антон.

«Вроде бы начинаю понимать, о чем ты говоришь, — припомнилась мне кое-какая информация из земных книг. — Сущности, заключенные в какое-либо вместилище, не могут врать, а также обязаны держать все клятвы, которые дали».

«В точку! — усмехнулся рунолог. — Правда, только при условии, что предмет, куда помещены дух, демон или, как в нашем случае, душа, соответствующим образом зачарован. В амулете, судя по всему, пленники клеток под это правило подпадают, а вот те, кто вышел на свободу, — нет. Ну что ж… Новость, безусловно, хорошая. По крайней мере, теперь всегда можно узнать правду о тех, кто внутри сидит. Остальные три символа будем проверять на этом же?»

«А почему нет? — удивился телекинетик. — Его, как бывшего противника, не так жалко, если что».

Я был вынужден с ним согласиться. Крайний левый символ внизу амулета наконец сделал то, ради чего в общем-то и затевалось исследование амулета. Освободил душу из клетки. Вот только темно-красный свет, окутавший статую, не только избавил пленника от каменных оков, но и выпихнул его наружу.

«Это чего?!» — поразился Максим, глядя, как в комнате прямо перед носом Сардаса парит в воздухе полупрозрачный бормочущий силуэт, размахивающий нематериальными руками и упорно пытающийся набить своему бывшему узилищу морду.

«Похоже, устройство вывода, — чуть более спокойно отреагировал я. — Вот только не информации, а пленников. Ничего, где-то тут есть такой лучик, что души ловит и в амулет затягивает, вот только почему он автоматически не включается? В прошлый раз, когда душа убитого мной гвардейца была в зоне досягаемости, никаких самостоятельных действий, для того чтобы поймать ее, не предпринималось».

«Рискну предположить, что на того, кого мы сами отпустили, автоматически вешается маячок «свой», — высказался Антон. — А также весьма вероятно, что один из двух оставшихся символов и служит для того, чтобы эту функцию активировать. Жми!»

И я нажал. Тот, что в центре, отозвался очередной желтой вспышкой, а вот последний и в самом деле вызвал синий луч, безошибочно ударивший по ставшей куда более прозрачной, чем несколько секунд назад, фигуре и втянувший ее обратно в амулет.

«Его душа принадлежит нам! — пробормотал программист, видимо, сильно впечатленный увиденным. — Может, имя Сардас сменить на что-то более подходящее. Шан Тснуг, например?»

«Обсудим позже, — решил я, наблюдая, как Вера и Василий Иванович заталкивают вяло сопротивляющийся силуэт обратно в клетку. — Что ж, способ освободить тех, кого захотим, найден, хоть он и состоит не из одного этапа. Но мы, кажется, отдалились от первоначальной темы. Как будем разбираться с чернокнижником? Пусть даже мы найдем среди душ паладина, но этого явно мало».

«Да, проблема, — согласился Максим. — Может, Василь Иванович со своим опытом что-нибудь придумает?»

«Да, позови его и Веру», — попросил я.

«Эй, а как же последний символ? — всполошился программист. — Мы его разве не будем испытывать?»

«Ах да! — Действительно, один из иероглифов и вправду оказался мной позабыт. — Сейчас, секундочку». — Раз, и клетка, в которой был заключен все тот же «доброволец», мелко затряслась, зеленая нить, отходившая от нее, рывком увеличилась в объеме как минимум втрое, конструкция засветилась красным, но в этот раз никаких звуков мы не услышали.

«Что это?» — спросил я Антона, но тот в ответ промычал какую-то абракадабру.

«Кажется, я догадываюсь, — с печальным вздохом сказал Максим. — Роман, переведи изображение на резервуар с энергией».

Я выполнил просьбу и ахнул. Энергия, которая едва-едва, по капельке, сочилась из остальных труб, в одном месте била струей.

«Это что-то вроде форсажа?» — предположил я.

«Да, — кивнул телекинетик. — Экстренный режим. Применяется, судя по всему, если надо срочно восполнить запасы энергии. Причем каждый случай применения нужно задавать отдельно, и, знаешь, лучше бы нам воздерживаться от его применения».

«А почему не стоит использовать его постоянно?» — недоумевал я.

«А ты посмотри на то, как светится клетка. Ничего не напоминает? Режим форсажа и режим пытки — это, кажется, одно и то же. Только теперь мы воплей не слышим. Не знаю точно, но сдается мне, что долго это изобилие не продлится. То, что работает с превышением заложенной нормы, очень быстро изнашивается…»

«Но ведь душа бессмертна», — присоединился к беседе Василий Иванович, успевший вместе с Верой вернуться примерно на середине речи телекинетика.

«Уверены? — спросил Максим. — Нет? То-то. Кстати, как вы, думаю, уже поняли, теперь мы можем души из амулета отпускать на свободу… Хотя лично мне что-то не хочется окончательно умирать, но, может, есть желающие?»

«Не я», — моментально открестилась Вера.

«Ну и не я, — сказал рунолог, — мне и этот способ существования нравится. Роман?»

«Аналогично, — поддержал я парня. — Василь Иваныч, а вы чего молчите?»

«Думаю, — медленно произнес пенсионер. — Такое существование мне, скорее, неприятно, да и в наличие загробного мира в нашем положении не верить просто глупо… но все-таки где-то в глубине души я материалист и цепляюсь за видимый мир всеми конечностями. Остаюсь».

«Ну и хорошо, — подвел итог я. — Что у нас дальше по исследовательской программе?»

«Может, проверим, что будет с душой после форсажа? — спросил Антон. — Просто не станем этот режим прекращать и посмотрим, что будет».

«Как-то не по-людски это», — проворчал пенсионер.

«А мы вроде и не люди уже, — хмыкнул программист. — Роман?»

«Проверим, — решил я и повторным нажатием на иероглиф перевел клетку в обычный режим. — Но не на этом, а на ком-нибудь, кого ну совсем не жалко… Так что с возвращением на Землю? Будем искать способы борьбы с чернокнижником?»

«Решение этой проблемы в свете последних открытий видится мне не слишком сложным, — хмыкнул Антон. — Раз количество энергии определяет запас сил, то стоит его максимально нарастить, и мы задавим противника голой мощью».

«Кроме силы в борьбе важно и умение, — подала голос Вера. — Я занималась боевыми искусствами и знаю, о чем говорю».

«И что, твои занятия ушу смогли бы помочь тебе справиться с боксером килограммов хотя бы на сорок тяжелее?» — не поверил Максим.

«Дзюдо. Я занималась дзюдо, — поправила его девушка. — Конечно, помогли бы. Один пинок ниже пояса, и любой боксер на несколько секунд, а то и минут, становится небоеспособным. А вот пнуть и попасть куда нужно и есть умение».

«Пример неприятный, но явно действенный, — хмыкнул Василий Иванович. — Тогда возвращаемся к первоначальному варианту Романа».

«Какому? — удивился я. — Я разве что-то предлагал?»

«А как же! Ты же сам говорил: если что, добраться до этого Сонеди, тут нам понадобится армия».

От полета мысли старого охотника у меня в прямом смысле захватило дух. Тело, управляемое сразу пятью душами, временно вышло из-под контроля, так как сразу четыре души оказались в глубоком ауте.

«Наполеон! — высказалась Вера, первой отошедшая от шока. — А также Багратион и Кутузов в одном флаконе. Армия… Ну, дед, ты даешь!»

«Идея хорошая, — усмехнулся я. — Жаль, что неосуществимая, так как у нас нет золотого запаса какой-нибудь страны для найма солдат. Но шутку оценил».

«А ведь может сработать», — задумчиво пробормотал Максим.

«Поясни!» — потребовал Антон.

«Если мы сможем управлять амулетом, а мы ведь, скорее всего, сможем, так? — спросил телекинетик у программиста и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — То нам будет, что предложить. И это будет нечто, куда более ценное, чем золото. Вечная жизнь! Кстати, для тех, у кого есть средства, можно делать это за деньги, причем за большие».

«Не выйдет, — возразил ему я. — Ну сопрем мы у добровольцев, если таковые найдутся, пару душ… Может, попритворяемся их реинкарнациями денек или два с помощью иллюзий, но и все. Чтобы поставить в строй хоть одного солдата, нужно отдать ему тело. А оно у нас одно!»

«Еще как выйдет! — обрадованно завопил программист. — Прикрепить чужую душу к телу возможно. В той книге, что я читал, описывался такой ритуал. Остается лишь найти тех, кто согласен на переселение, и новые тела для них».

«Это какое-то людоедство получается», — сердито проворчал Василий Иванович.

«Ну… в чем-то да, — был вынужден признать Антон. — Хотя разве не новую жизнь последователям и муки всем остальным обещает большинство религий? Новую жизнь мы обеспечим и, может быть, обойдемся без особых страданий для тех, кому не повезет. Вы только подумайте, сколько пользы эта идея может принести. Попадем мы на Землю или нет, — вопрос спорный, а вот устроиться в этом мире можно будет очень и очень неплохо!»

«То есть ты предлагаешь организовать новую религию?» — поразилась Вера.

«Скорее, секту, — вздохнул программист. — До религии она дорастет, только если у нее будут десятки тысяч последователей… но ведь и христиане когда-то ютились по римским катакомбам! Вот только чему последователи нового учения должны молиться, я не совсем представляю. Может, амулету?»

«Тогда то, о чем ты говоришь, должно называться культом», — заметил я.

«Нет, я против того, чтобы создавать секту, — решительно заявил Василий Иванович. — Обманывать, обещая вечную жизнь, — это не по мне! И потом в этом мире есть и свои боги. Что будет, если они заинтересуются появившимся конкурентом?»

«А вот тогда нам будет каюк, — изрек я. — Окончательный и бесповоротный. Боги здесь — сила хоть и далекая, но реальная, и если что-то, по их мнению, идет не так, они вмешиваются без колебаний. Смена тела помогла бы спрятаться от людей или магов, но вот небожителей вокруг пальца не обвести. Поэтому, что бы мы ни задумали, план нужно реализовать в предельно сжатые сроки и не привлекать к себе чрезмерного внимания. И лучше бы, чтобы он маскировался чем-то привычным для здешних реалий, так что идею о культе придется отложить».

«Эй, а если мы сможем дать новые тела другим, то и себе сможем найти подходящую оболочку, которой с другими можно будет не делиться? — оживилась девушка, прервав затянувшееся молчание. — Это же не только хорошая новость для нас самих, мы можем и другие души освободить! Какой там процент паранормов в среднем? Около тридцати? Это же целая толпа магов получится, да плюс еще сочувствующих с дрекольем в два раза больше! Никуда чернокнижник не денется, на все вопросы ответит… если удастся его подстеречь».

«Разумеется, это возможно, — согласился Максим, — вот только лично я торопиться с переселением в новое тело не буду. И, думаю, многие поступят так же».

Наступившая тишина могла посоперничать с той, которая воцарилась после реплики об армии.

«Поясни», — потребовал Антон.

«А чего тут пояснять? — хмыкнул телекинетик. — Это вам с Романом хорошо: нигде со своими силами не пропадете. А что я могу? Трактор водить? Так нет их тут. Коровам хвосты крутить? Как-то не хочется, да и у местных крестьян это наверняка лучше получается. Предметы взглядом двигать? Какой в этом прок? Денег за это уж точно никто не даст, да к тому же я, скорее всего, без подпитки энергией опять скачусь к прежнему уровню, когда мне сначала надо выхлестать два стакана самогона и лишь затем попытаться сдвинуть хоть пушинку. Я в этом мире в одиночку банально не выживу, а выживу, так исключительно на милостыню. Так что, пока чему-нибудь более-менее позволяющему безбедно существовать не научусь и плацдарм себе не подготовлю, покидать тело полуэльфа я не намерен, и если для этого понадобится зарезать тысячу людей, ну или кого-нибудь другого, создать тоталитарную секту или бандформирование, то я на это пойду. Да к тому же тел для заселения у нас все равно пока нет».

«Максим, — очень громко и как-то торжественно провозгласил, именно провозгласил, а не произнес Антон, — я всегда считал себя циником. Возможно, даже расчетливой сволочью. И только сейчас понял, как сильно ошибался».

«Это оскорбление?» — осведомился телекинетик с угрозой в голосе.

«Скорее, комплимент», — поспешил заверить его рунолог.

«И добро в очередной раз победило разум, — подытожил я. — Хотя у нас, пожалуй, ситуация обратная».

Вера прыснула.

«Это что сейчас такое было?» — спросил Василий Иванович.

«Шутка», — пояснил ему я.

«Но она же не смешная!»

«Черный юмор, — сказала старику девушка, прекратив веселиться. — А ведь я с Максом, пожалуй, соглашусь по большинству пунктов, только мое положение еще хуже, я ведь не паранорм».

«Ну я тоже не родился целителем, — успокоил я девушку. — Если хочешь, могу подсказать, как именно нужно тренироваться, чтобы повторить мои успехи. Вот только не даю гарантии, что это поможет, а вот то, что раньше, чем через пару лет занятий результатов не будет, очень даже вероятно. К остальным, кто желает научиться, это тоже относится. А ты, Антон, сможешь дать пару уроков ритуальной магии?»

«Без проблем, — откликнулся программист. — Вот только научиться работать с рунами — это тоже дело не одного дня. Но у меня есть идея, и она, не побоюсь этого слова, гениальна».

«А может, безумна? — подколола рунолога Вера. — От гения до безумца, как известно, один шаг…»

«Может, и так, — не обиделся Антон. — Слушайте, вы помните, что триумвират выкупил у храмовника копию книги заклинаний одного покойного черного мага?»

«Помню, — сказал я за всех. — Нас хорошо надули на той сделке. Фактически книга представляет собой обычный практикум для студента не слишком крутого ордена. Там, в конце, есть место для заметок. Заполненное, к слову, похабными стишками».

«Это не важно, — возразил программист. — Так вот, некромантия, во всяком случае, значительная ее часть, весьма близка к ритуальной магии, поэтому кое-чем из ее арсенала мы сможем воспользоваться. И, я уверен, моя находка вас обрадует».

«Слушай, да не тяни ты, — с раздражением в голосе попросил Максим, — ближе к делу».

«Ну ближе так ближе, — перестал упираться программист. — Помимо всего прочего была в той книженции рубрика «Сделай сам». Одно из устройств, рекомендованных практикующему некроманту, называлось «Ловушка душ».

«Ну и что?..» — начал было телекинетик, но замолк на полуслове.

«Ловушка душ»? — переспросил я. — То есть такой же артефакт, как тот, в котором мы сейчас находимся?»

«Не такой, — вздохнул Антон. — Проще. Примитивнее. В десятки раз. С вместимостью от одной до пяти-шести душ и без возможности допроса или подчинения, только тупое выкачивание силы. Наш амулет по сравнению с такой поделкой — это атомная электростанция рядом с паровым котлом. Но сделать такой артефакт можно, причем я с этим справлюсь… Если будут необходимые составляющие, главным из которых является драгоценный камень достаточного размера и чистоты. Так вот, когда, заметьте, не если, а когда мы подберем себе новые тела и займем их, то иметь такую батарейку в хозяйстве будет очень полезно. Да к тому же я считаю, что лучше заливать души не в тела, а в амулеты, которые будут эти тела контролировать. Доработка понадобится небольшая. Собственно, нужно будет слегка подправить защиту носителя амулета. Зато в случае гибели, а это весьма вероятный исход в случае конфликта, нам будет относительно легко поставить бойцов обратно в строй, просто нацепив амулеты на первых попавшихся людей. И лучше бы не ограничиваться стандартными устройствами, а раздобыть более совершенные, вместимостью уже на два-три десятка душ. Такие, конечно, делают только мастера-некроманты и в основном для собственного пользования, но игра стоит свеч. С подобным артефактом любой обитатель амулета сможет проделывать трюки на основе манипулирования энергией в реальном мире».

«Вот вам и армия, — задумчиво пробормотал Василий Иванович. — Нас тут полторы сотни сидит, освободиться и занять чужое тело пожелают если и не все подряд, то каждый второй точно. А несколько десятков волшебников, пусть и совсем неопытных, — это уже сила, с которой придется считаться».

«Есть маленькая проблема, — вздохнула Вера. — Для самых примитивных артефактов нужны драгоценные камни, а у нас денег даже на один не хватает».

«Хм, — задумался Антон. — Надо добыть золото. Или сами камни. Есть идеи?»

«Никаких. Разве что попробовать снова сходить к сяньцам в гости с каким-нибудь капером? — предположил я. — Клиентов у Сардаса как у целителя теперь все равно, наверное, не будет, — репутация подорвана. А у имперцев помимо обычной добычи можно забрать души и тела, с тем чтобы заселить туда тех землян, кто согласится с нами работать… Ну хоть парочку паранормов для этой цели из амулета надо бы вытащить, а то мало ли что? А так всегда будет на кого опереться… Вот как раз Зою со Стасом, чтобы свои обещания не нарушать, и надо из клеток вытащить».

«Согласен, — поддержал меня Василий Иванович. — Один, как известно, в поле не воин. Втроем или вчетвером куда легче добыть необходимое для создания этих самых… ну… однокомнатных амулетов для землян. Ну а потом, когда лояльные соотечественники кончатся, можно будет и местных начать вербовать, если еще больше сил понадобится».

На том и порешили. Галеры гномов, к сожалению, в гавани не оказалось. «Улыбка фортуны» буквально накануне ушла на промысел, и, когда вернется и вернется ли в этот порт вообще, известно не было, поэтому придумали завербоваться на один рейд в команду какого-нибудь другого корабля.

— Все-таки не стоит представляться Сардасом, — уверял меня Антон во время прогулки по набережной и осмотра имеющихся в наличии судов. — Ну посуди сам, про этого свихнувшегося чудака по городу слухи один хуже другого ходят. Какому капитану нужен на борту маг, не дружащий с головой?

— Да какой смысл менять имя? — недоумевал я. — Думаешь, нас не узнают? Да и потом, обман все равно рано или поздно раскроется.

— А и раскроется, то ничего страшного, — сказал программист. — Зато можно начать отношения с командой с чистого листа, а не с шепотков в спину. К тому же внешность Сардаса за прошедшие сутки сильно поменялась.

— Да разве? — Взгляд в мутную воду доказал, что рунолог прав.

Побритый налысо и избавленный от нанесенных на голову рисунков полуэльф стал выглядеть значительно старше, и перепутать его с человеком благодаря слегка заостренным кончикам ушей, которые из-за отсутствия волос стали очень заметны, было сложно. Внешний вид тела Сардаса больше не напоминал человеческого подростка. В дрожащем от легкой ряби природном зеркале отражался нелюдь, чья тощая фигура просто вопила о соблюдении постов и аскезе, а одежда, оставшаяся от периода былого изобилия, выглядела хоть и поношенной, но добротной.

— Пожалуй, ты прав, могут и не узнать, — пришлось признать мне. — И как ты хочешь назваться? Шан Тснугом?

— Не советую, — влезла в разговор Вера. — Если реальны другие миры, то существует шанс, что и придворный колдун Шао Кана вовсе не мифический персонаж. И, думаю, к плагиату он отнесется неодобрительно.

— Что ты предлагаешь? — спросил Максим.

— Ну… — замялась девушка, — что-то менее броское и более короткое. Чук, например. Или Гек. По крайней мере, не переврут.

— Такие имена для местной культуры нехарактерны, — запротестовал программист. — Да и звучат они, прямо скажем, убого. Если не заимствовать имена известных персонажей, может, попробуем назваться как-нибудь так, что соотечественники с Земли, если таковые вдруг попадутся, сразу нас опознают?

— Это как, например? — озадачился Василий Иванович. — Терранином, что ли?

— А что это значит? — спросила Вера.

— «Терра» — это по-латыни «Земля», — объяснил ей Антон. — Но кто сейчас помнит латынь? Не спорю, английский, который из нее вырос, знают многие, но тогда надо бы назваться Иартом[2], а мне этот вариант не нравится.

— Может, Росснабом? — не сдавалась Вера. — Слово красивое и образовано от «Россия», а наша страна хорошо известна.

— Тогда уж Росстрахом[3], а лучше Госужасом, — попытался подшутить над девушкой Максим.

— Кстати, может сработать, — неожиданно поддержал его программист. — Аббревиатуру КГБ поймет практически любой выходец из нашего мира.

— Эй, ну это уже ни в какие ворота не лезет, — воспротивился подобной идее я.

— М-да, — печально вздохнул Василий Иванович. — «Нет имени нам, ибо нас много».

— Что-что? — переспросил Антон.

— Это цитата из Библии такая, — смутившись, объяснил пенсионер. — «Легион имя мне, ибо нас много». Там так один человек, одержимой толпой демонов, Христу ответил. Просто ваши попытки выбрать имя мне почему-то этот отрывок напомнили… Сам не знаю почему.

— Легион, — задумчиво произнес я, вслушиваясь в звучание слова. — А что? Неплохо! И слово на Земле известное, а здесь у него даже и аналогов-то нет, так что не запутаемся.

— Кстати, а можно точно так же назвать и структуру, которую мы планируем создать, — подал идею Антон. — Легион. Легион под командованием Легиона… Забавная шутка, мне нравится.

— И нам, — поддержали его Василий Иванович и Максим.

— Мне — нет, но с мнением большинства соглашаюсь, — уступила Вера.

— Значит, решено, — подытожил я. — На корабль нанимается боевой маг, и имя ему — Легион… Ну а вы соответственно будете офицерами создаваемого легиона… как только у нас появятся рядовые. Кстати, Антон, меня тут один вопрос мучает. Ты случайно на него ответа не знаешь?

— Ну задай, тогда и посмотрим, — с недоумением ответил программист.

— Почему у амулета управляющие символы нанесены с обратной стороны? Это же неудобно.

— А кто тебе сказал, что она обратная? Это лицевая.

Глава 8

— Насколько мне повезло с первым кораблем, настолько же не повезло со вторым, — решил я, устраиваясь на шаткой конструкции из досок, призванной, видно, заменять стул, и наблюдая за вынесением приговора.

— Уроды, дегенераты, дебилы… — зло шипел Максим, время от времени делая попытки перехватить контроль над телом. Второй удар в спину за один день, видимо, сильно озлобил его, и теперь телекинетик жаждал собственноручно прикончить двух обездвиженных матросов.

— Спокойно, расслабься, — как могла, успокаивала его Вера.

Василий Иванович и Антон были слишком заняты, чтобы говорить. Держали Макса.

Принять решение и добраться до причала было легко. Куда больше времени ушло на выбор судна. Галеры отвергли сразу, а то мало ли, вдруг песенная культура гномов распространена среди гребцов, — лучше лишний раз не рисковать барабанными перепонками. Слишком маленькие корабли я тоже пропустил: только рыбаков и сборщиков жемчуга на таких лодчонках грабить, на что-то большее у команды сил не хватит. Чересчур пузатые корабли однозначно принадлежали купцам, а не пиратам, так что выбор в общем-то был невелик. Внимание Веры остановилось на изящном бриге длиной около тридцати метров, с двумя высокими мачтами и с флагом флота Побережья на одной из них. Подумав, остальные решили, что это именно то что надо. Достаточно быстрый и вместительный корабль, к тому же флаг указывал на то, что командует им дворянин на военной службе, а таких, если что, берут в плен куда охотнее, чем пиратов. Впрочем, нет, джентльменов удачи тоже стараются брать живыми. Для показательной казни.

Завербоваться оказалось на удивление просто. Капитан брига «Раковина», светловолосый молодой человек лет двадцати пяти, отыскался в одном из дорогих городских трактиров и, несмотря на то что был пьян как сапожник, в лишнего боевого мага, предлагающего услуги, вцепился как клещ. Мы выпили за контракт, за море, за дам, за успешный поход. За что пили еще, помню плохо. Тело Сардаса банальным образом развезло, а холод алкогольное опьянение не убирал. Единственным запавшим лично мне в память моментом застолья был страшно оскалившийся капитан, приговаривающий, что «черта лысого они его убьют, он их сам всех перевешает». Судя по тому, что фраза запомнилась мне как минимум в пяти вариациях, повторена она была неоднократно.

Причина столь странного поведения первого после бога на палубе открылась наутро, когда мы, зеленея кожей не хуже чистокровных орков, поднялись на корабль. Впрочем, надо быть честным, веревочный трап, который скинули нам в лодку, мы бы не осилили. Пришлось левитировать при помощи силовых нитей. Головную боль я убрал холодом себе и Ардесу, именно так назвали капитана при рождении, но вот с общей интоксикацией ничего поделать не смог. Пока не перебрались через борт, нас мутило от похмелья. После — от вида уголовных рож и вони от лохмотьев. Тот факт, что кое-где мелькали форменные куртки, подозрительно напоминавшие одежду стражи, впечатление сильно не исправлял. Обладатели униформы не выглядели более добрыми, щеголяя пустыми глазницами, татуировками и толстым слоем грязи не меньше пугал, составляющих большинство экипажа.

— Это чего? — спросил у капитана осипшим голосом Максим, опомнившийся первым.

Ардес не стал делать вид, будто не понял вопроса.

— Команда, — с тяжким вздохом сознался он. — На три четверти всякий сброд, выловленный в столице во время облавы, на четверть ополченцы какого-то провинциального барончика, подвергнутого гражданской казни. То есть такой же сброд.

— Только не говори, что ты принял командование буквально вчера и это твой первый самостоятельный рейс, — осипшим голосом попросил я.

— Не настолько все плохо, — заверил меня Ардес. — К сяньцам я уже пару раз водил корабли, поменьше этого, правда, но было дело. Большинство офицеров весьма опытны в своем деле, имеется полтора десятка матросов с прежнего судна во главе с боцманом… м-да, боцманом… а плотник у меня так вообще просто замечательный. Можешь себе представить, настоящий подгорный гном! Плавать не умеет, но божится, что, пока он жив, «Раковина» не утонет. Хотя корабль этот мне и в самом деле передан всего неделю как, но кое-какой порядок я успел навести, повесив самых отъявленных смутьянов.

— И много их было? — заинтересовался Василий Иванович, которому такой метод наведения дисциплины, кажется, импонировал.

— А я считал? Человек двадцать, думаю, но потери мне возместили из городской тюрьмы. Ну что ж, обустраивайся, каюту боцман тебе покажет, вот он уже сюда идет… м-да… а я пойду к себе покемарю.

И с этими словами Ардес испарился. Причем у меня возникло ощущение, будто сделал он это, отнюдь не желая как можно быстрее распластать свое пропитанное алкоголем тело на какой-нибудь горизонтальной поверхности, а банальным образом прячась от боцмана, здоровенного мужика, почти двухметрового, мускулатура которого позволяла свернуть шею какому-нибудь терминатору без помощи гидравлического пресса, от боцмана, в чьем выдающемся вперед животе могла бы увязнуть очередь крупнокалиберного пулемета.

— Так, — гулко выдохнула эта живая гора. — Кто?

— Маг. — Я решил, что профессия важнее, чем имя. — А ты боцман?

— Ну, — согласно колыхнулся подбородок, ударом которого можно было пробить стальной шлем. — Гидромант?

— Боевик, — поправил его я. Действительно, в море по понятным причинам лучше всего использовать стихию воды, а значит, и маг соответствующей направленности самый полезный. Но, увы, я гидромагией не владею. Гм… а может, кто-нибудь в амулете умеет ею управлять?

— Ну и ладно, один водоплюй у нас уже есть. Стихия?

— Не твое дело, — окоротил я его. В конце концов, если я правильно представляю себе систему званий, то он всего лишь морской аналог сержанта.

— Не мое, — не стал упираться громила. — Но когда к тебе полезет отребье, а оно полезет, то не смей поджигать корабль. А то станет моим!

Последнюю фразу боцман не проговорил, он ее прорычал, оскалив острые зубы. Любопытные матросы, собравшиеся вокруг нас, отшатнулись в стороны, как от выстрела, да и мне, признаться, стало слегка не по себе. Интересно, к какой расе принадлежит эта груда мускулов? Если бы не слишком человеческое лицо, я бы решил, что это точно тролль. Или полутроль. Наверное, квартеронец. Фигурой пошедший в дедушку.

— Хм… — Для предотвращения нежелательных ситуаций требовалась небольшая, но убедительная демонстрация. Вот только чего? А что, если…

«Макс, ты телекинетически в реальном мире энергию контролировать можешь?» — спросил я.

«Запросто», — ответил парень.

«Тогда покажем им Барьер Мечей! — пришла мне на ум идея воссоздать одно из понравившихся заклинаний из компьютерной игры. — Я создаю энергетические клинки, а ты заставляешь их вокруг меня вращаться. Понял?»

«Понял, но больше пяти штук не делай, а то уронить могу».

Четыре больших светящихся лезвия, имевших крохотные декоративные рукоятки, начали неспешное движение по кругу перпендикулярно полу. Наклонившийся ко мне для командного рыка боцман разогнулся. Медленно. Внушительный лик разминулся с нематериальным, но очень острым оружием буквально чудом. То ли нервы у морского волка стальные или даже железобетонные, то ли реакция замедленная.

— Так ты думаешь, кто-то рискнет напасть на мага? — наивно уточнил у него я.

— Рискнут, — прогудел гигант. — Крысы своих привычек быстро перебороть не могут. Дурачье. Не понимают, что от жизни каждого члена экипажа зависит жизнь корабля, а от жизни корабля зависят их жизни.

Точно квартерон. Полутролль такую сложную фразу бы не осилил.

Каюта мне досталась… м-да… Санузел на Земле был выше. И просторнее. Но у большинства членов команды и такого не было. Пришлось смириться. Да и потом, побывал я в жилище капитана… шире. Но не намного. Все полезное место грузовой трюм сожрал. Интересно, почему у гномов на галере дела обстояли куда лучше? Брали только легкое и компактное? Пользовались магией? Конструкция судна лучше?

С остальными офицерами судна, благо было их немного, перезнакомился в первый же день во время ужина в кают-компании. Кроме меня на судне оказалось два мага, не очень опытный гидромант, покинувший стены учебного заведения пару лет назад, и, как противовес, пожилой гном-артефактор, официально числящийся плотником, хотя платили ему не меньше, чем капитану, поскольку он следил не только за состоянием амулетов и за тем, чтобы корабль не дал течь. Благодаря его искусству днище судна не обрастало ракушками, а заряды к баллистам, установленным в качестве бортовых орудий, были не просто деревянными палками с железными наконечниками. Ну и еще оба волшебника в связи с общей, так сказать, направленностью работы неплохо разбирались в боевой магии и умели штопать раны. Похуже, чем я, но на уровне.

Боцман, кстати, оказался прав. Несмотря на то что корабль из порта никуда и не думал уплывать еще как минимум дней пять, парочка особо мудрых пескарей решила обворовать мою каюту. Зря. Я, после того как мою комнату в гостинице обнесли, озаботился комплексной системой безопасности. Пункт номер один — все ценное ношу с собой, а деньги храню в банке… тем более сейчас их все равно нет. Пункт номер два — ставлю в своем жилище ловушку. Или две. На корабле, учитывая специфику контингента, поставил три, причем не зашивал отравленную иглу в вещи, как делал раньше, а озадачил проблемой безопасности Антона. Тот, немного поворчав для порядка, все-таки нанес на немногочисленные пожитки письмена, призванные сыграть роль магических капканов. Никакого удара молнией или испепеления на месте, — вовсе нет, просто у того, кто рискнул бы тронуть мои вещи, лицо равномерно окрасилось бы в оранжевый цвет.

Сардас стоял на носу корабля и любовался видом, заодно дав возможность Максиму тренироваться в телекинезе. Едва тот замечал неподалеку крупную рыбу, как тотчас выхватывал ее силой воли из воды и перетаскивал в большое ведро, притащенное коком с камбуза. Получалось не всегда, бывало и так, что желанный трофей оказывался на расстоянии, превышающем возможности паранорма, и поэтому уходил, вильнув на прощание чешуйчатым хвостом. Последив немного за успехами Максима, остальные души решили покинуть реальность и вернуться в глубины амулета. Состояние, когда читаешь мысли других, конечно, занятно, но находиться в нем долго весьма раздражительно.

Вера и Василий Иванович тихонько спорили о чем-то. Мы с Антоном, чертыхаясь, вырабатывали текст клятвы, которую должны были принять души перед освобождением. Энергии, затраченной на воплощение черновиков с текстом, хватило бы на серьезную драку. А может, и на маленькое сражение.

«Нет, не пойдет, — решительно возражал мне рунолог. — Если сделаем по-твоему, клятва верности будет приноситься не хозяину амулета, а лично тебе!»

«Именно», — соглашался с ним я. Конечно, коллеги и соратники заслуживали доверия… до определенной степени. Любой из них мог стать потенциальным предателем, а значит, врагом для существующей центральной власти. Моим врагом. Если же все узники, покинувшие свои клетки, будут слушаться меня и только меня, то можно будет перестать бояться за свою спину. Устранить лидера — это одно, а устранить лидера, которого поддерживает армия, — совсем другое. Я же не Цезарь, меня в темном месте с кинжалом не подстережешь. Чтобы избавиться от сознания, не связанного с материальным телом, нужно очень-очень постараться. И армия слуг, которые не способны на измену, делают вероятность бунта одного из высших офицеров Легиона величиной, стремящейся к нулю.

«А что будет, если с тобой что-нибудь случится?» — задал каверзный вопрос Антон. Что-то он слишком уж заинтересован. Проявляет предусмотрительность? Метит на мое место?

«Что, например? Пока я жив… существую, души обязаны будут повиноваться, — с безмятежным видом я пожал плечами и вперил суровый взор в программиста. — А потом хоть потоп. Все становятся свободны от обязательств и вольны оставаться единой командой или идти к чертовой матери. Ты не согласен?»

«Ладно-ладно, сделаем, как хочешь, — пошел на попятную рунолог. — Но тебе не кажется, что обязанности тех, кто получит в свое распоряжение тело, прописаны с излишней тщательностью? Это может связать им руки в случае, если потребуется действовать нестандартно».

«В магических клятвах важнее буква, а не дух», — возразил ему я.

«Но на возможности использовать вассалов в качестве резидентов в таком случае можно будет поставить крест! — воскликнул Антон. — Согласно этим указаниям, любая из душ должна атаковать врага, как только увидит и до тех пор, пока он не умрет или не сдастся в плен, если нет приказа вышестоящего начальства о воздержании от агрессии до определенного момента. А ведь возможность занять чужие тела дает громадный простор для шпионской работы, потерять который преступно!»

«Ты прав… — задумался я. — Будем исправлять».

«Упростим?»

«Нет. Придумаем дополнительный пункт, в котором пропишем поведение наших агентов в стане противника».

— Роман! — Вопль Максима отвлек меня от размышлений на тему, как прописать шпионам максимальную степень свободы, чтобы они не ушли в отрыв от командования лет эдак на… вечность. — Скорей! Сюда!

— Что случилось? — недовольно спросил я, сбитый с мысли.

— Нож в спину сунули, гады. Да скорее же, а то тело кровью изойдет!

Исцелиться оказалось несложно. Телекинетик ошибся: рана хоть и выглядела страшно, но получилась резаной, а не колотой, да к тому же не задела ни одного крупного сосуда, а потому опасности не представляла. Искать покушавшегося, точнее, покушавшихся на здоровье нашего «общежития», не пришлось — рядом с ведром, в котором шлепал хвостом и отчаянно разевал пасть улов, пытаясь хоть разок вздохнуть напоследок, лежали два трупа с приметными оранжевыми физиономиями. Причиной смерти послужила общая деформация. Покойники выглядели так, словно их пытались скатать в комок. Кажется, Максим на пять с плюсом освоил технику изменения реальности выплеском энергии.

— Чего это с ними? — спросил пришедший на шум боцман.

— Мертвы. — Пожатие плечами с максимально невинным видом. — Они напали, я защищался.

— Да, это я вижу, — с видом взрослого, объясняющего ребенку, почему вода мокрая, проговорила груда мышц. — Цвет почему такой? Не заразные?

— Ни капельки, — успокоил я боцмана. — Просто я такое заклятие на свои вещи поставил: кто их тронет, тот станет вот таким вот, чтобы искать потом легче.

— А-а-а, — протянул всех матросиков начальник. — Тогда ясно, чего кинулись, не хотели подыхать в петле и понадеялись, что после смерти наложившего чары заклятие рассеется.

— Зря погибли, — выказал показное сожаление я. — Не полезли бы на рожон, отделались бы мордобоем.

— Ну ты бы им морды набил, а капитан бы все одно повесил, порядок такой, — хмыкнула эта туша и двумя пинками сбросила тела в воду.

— Что-то мне расхотелось рыбачить, — сознался Максим. Кажется, это именно из-за него глаза полуэльфа периодически косили на два качающихся на волнах тела. Громкие заявления о том, что он готов полностью заполнить амулет душами, вырванными из тел, разумеется, не сделали из незлого в общем-то парня хладнокровного убийцу. Как был простым сельским жителем, способным в гневе зашибить противника и подпалить его дом, а после содеянного в ужасе пялиться на дело рук своих, так им и остался.

— М-да… Популярности среди команды нам это точно не прибавит, — решила Вера. — Хотя они и так на нас волком смотрят. Впервые радуюсь, что это тело принадлежит мужчине, а не женщине.

— Знаешь, если бы не наличие магической силы, пол персоны, вызвавшей их недовольство, не имел бы никакого значения, — уверил девушку Антон. — Глумясь над беспомощной жертвой, ублюдки становятся на диво толерантны.

Через полчаса история повторилась. На этот раз в дело пошел не тонкий кинжал, а абордажная сабля, да и целились, скорее всего, в шею. Точнее выяснить не удалось по причине того, что лезвие кожи так и не коснулось.

Телекинетик, по-прежнему контролирующий тело, решил потренироваться в создании и скрытном ношении энергетической брони. Это нас всех и спасло. От удара полуэльф, не ожидавший подлянки, потерял равновесие и упал на палубу, а когда он, управляемый уже не только Максимом, а всеми нами, поднялся, то начал громко ругаться. У его ног лежала сабля, которой там раньше не было. Боцман, материализовавшийся, казалось, из ниоткуда при звуках ругани, в скором времени поймал еще два оранжеволицых экземпляра трюмных крыс. Как оказалось, эти гении преступного мира подговорили пойти на дело по ограблению моей каюты двух менее опытных подельников, а когда ловушка, наличие которой они предвидели, сработала, полезли туда сами.

Телекинетик впал в состояние неконтролируемого гнева. Он бы порвал преступников голыми руками, но на месте происшествия уже появился капитан, и пришлось Максима успокаивать, — ударить в грязь лицом перед непосредственным командованием нам было не с руки. Тем временем Ардес начал зачитывать отчаянно оправдывающимся матросам приговор. Кстати, на удивление мягкий: никакой виселицы, только двукратное килевание. Что это такое, я представлял смутно. Оказалось, протаскивание на веревке под днищем. Один из грабителей выжил, а второй захлебнулся.

Но вот наконец все приготовления были закончены, и корабль вышел в море. На этот раз плаванием можно было наслаждаться, если бы тело Сардаса выбиралось из своей каюты не только на завтрак, обед и ужин. Все имеющееся в наличии время было посвящено решению очень непростой задачи.

Дано: сто сорок две души землян и две местных, но их пока решено не считать. Минус четыре, уже являющиеся офицерами Легиона, и две, которым это только предстоит. Еще отнимем триумвиратовцев. Полковника, Анну Павловну и Листа совсем минус, а тех, кому промыли мозги, до тех пор, пока кто-нибудь не избавит их от последствий действий журналиста. Итого около ста тринадцати душ, пригодных для вербовки. Хм… тринадцать… нехорошее число, хотя и создается сейчас отнюдь не армия света. Интересно, может, магия чисел тоже не миф? Ах, нет, не получается чертова дюжина, сталкеров же тоже надо отминусовать.

Большинство душ, заключенных в клетки, как выяснилось, своим положением тяготилось не настолько, чтобы сразу принять все условия договора. Время в их представлении ужалось, практически каждый опрошенный считал, что с того момента, как он попал в амулет, прошло лишь несколько часов. Соглашаться фактически на пожизненную, вернее, посмертную военную службу они не спешили; некоторые требовали прекратить глупый розыгрыш или предлагали за себя выкуп, который можно было получить от их близких. Но Антон, благодаря ритуальной магии выработавший в себе почти безграничное терпение, упорно доказывал им, что они уже не живы и находятся отнюдь не на Земле. Особенно действенным стало вытряхивание из амулета в реальный мир на пару секунд. Вид собственного полупрозрачного силуэта, парящего в воздухе, убеждал лучше всяких слов. Хотя и у этого метода были свои недостатки. Во-первых, запихивание обратно в клетку не прибавляло командованию Легиона популярности; во-вторых, одна душа, по-видимому, при жизни, как и я занимавшаяся какими-то упражнениями с энергией, умудрилась смыться. Что с ней стало, неизвестно, но на корабле слухи о трюмном призраке не поползли. То ли беглец затаился, то ли удрал с корабля куда подальше и не смог вернуться, заблудившись посреди бескрайних морских просторов.

Те, кто субъективно находился в парализованном состоянии без возможности видеть, слышать и дышать хотя бы сутки, куда охотнее шли на сотрудничество, поскольку почти все являлись паранормами, имели высокое самомнение и требовали себе больших уступок. Многие просили время подумать…

«Фух, никогда не предполагал, что уговаривать так тяжело, — пожаловался я Вере, после того как, подменив Антона в нелегком деле заключения вассальных клятв, устал до чертиков и сбежал в амулет из-за натруженной гортани. Поскольку разговоры с узниками статуй можно было вести только из реального мира, то их ход приходилось фиксировать на извлеченной из запасов бумаге. Девушка, контролирующая руки Сардаса, вела записи, составляя краткую, в пять-шесть предложений, характеристику каждого рекрута, а потому была вынуждена наравне со мной слушать излияния перенервничавших душ. В редкие перерывы она ненадолго уходила в глубины амулета, чтобы выпустить пар. Если бы ее пирсинг, как, впрочем, и кожа, был материальным, то экстравагантное украшение уже натерло бы ей мозоль, так яростно она его теребила, пребывая в крайней степени раздражения. — Слушай, кто у нас уже есть в активе?»

«Семеро обычных людей согласились принести клятву, осталось найти для них тела, — с готовностью откликнулась девушка. — Тридцать четыре обещали подумать. Их придется опросить снова. Пятерых мы забанили из-за мата, будем использовать лишь в самом крайнем случае. Теперь паранормы в количестве десяти голов. На сотрудничество согласились все, но желают оспорить некоторые места в клятве. В наличии имеются два энерговампира, один то ли малефик, то ли некромант, пиромант, телекинетик, погодник, гипнотизер, алхимик, друид и метаморф».

«Что-то по способностям они совпадают с уже имеющимся раскладом, — призадумался я. — Особенно любителей чужой энергии много. Это ведь уже четверо получается, если вместе со Стасом и Анной Павловной считать. Кстати, а метаморф, он человек или нет? Что-то я его не помню».

«Человек, — пояснила Вера, сверившись с записями. — Девушка. Возможно, оборотень, но какой-то странный, превращается не полностью, а частично. Зовут…»

«Лена, — закончил я за нее. — Так, я ее узнал. Мы с ней и еще одним типчиком по имени Василий перед самым принесением в жертву немного поговорить умудрились… Она тоже колеблется?»

«Угу».

«Ясно. — В голову стукнула мысль о создании оппозиции офицерам легиона. Или контролирующего органа. Моя давнишняя собеседница в принципе подходила на эту роль. Особенно если подкрепить ее пока не найденным паладином. — И чего хочет?»

«Помимо тела в единоличное пользование? Неприкосновенность здоровья и жизни, свобода воли в личных делах и возможность стать себе хозяйкой спустя пять лет службы. На стандартные двадцать не соглашается».

«Хм… — я задумался. — Про свободу воли понятно, в принципе ее бы и так обеспечили, но если хочет прописать отдельным пунктом, пусть. А вот со сроком сложнее: послабление давать нельзя, а то такое начнется…»

— Дракон! — Вопль, изданный Максимом, который исполнял роль связного между реальностью амулета и внешним миром, заставил бросить все дела и спешно вылезти наружу.

— Дракон! Дракон! — подхватило множество глоток. — Дракон!!!

— Да е-мое! Как же они этих сяньцев грабят? У них не береговая охрана, а прямо линия Маннергейма! — в сердцах воскликнул я и поспешил наверх, на ходу прикидывая, чем из имеющегося арсенала приласкать нападающего ящера, и накидывая на тело энергетическую броню. — Где? — спросил я, кубарем выкатившись на палубу под ноги какого-то матроса.

Вместо ответа тот ткнул рукой вверх. Значит, летучий, вот гадство, а я так надеялся, что это просто одиночный морской змей, пусть и с всадником. Однако лихорадочный обзор небосвода не выявил никаких летающих динозавров, заходящих на корабль с разинутой пастью и растопыренными когтями. Хотя, судя по тому, как оживленно галдела команда, ящер все-таки был.

— Где дракон? — спросил я у плотника, с задумчивым видом пялящегося на баллисту. — Сшибить сумеем?

— Не, — покачал головой бородатый коротышка и ткнул корявым пальцем куда-то на солнце, — высоко.

Лишь тогда мне удалось разглядеть парящий в синеве силуэт. Узкое длинное змееподобное тело изгибалось, как уж на сковородке, крыльев видно не было, хотя нет, виднелись какие-то выросты по бокам, но были они скорее декоративными и явно не способными поднять в воздух что-то крупнее курицы. Или страуса. Размер твари было сложно оценить из-за большого расстояния и светящего прямо в глаза солнца, но существо явно летало не при помощи мускульной силы. Минут пять дракон с высоты рассматривал корабль, а потом стремительно развернулся и помчался куда-то на восток.

— Вот отрыжка каменного духа, — сплюнул на палубу гном. — Неудачное теперь будет плавание.

— А что такого? — спросил я. — Вроде бы все в порядке, зверюга улетела, на нас не кинулась.

— Такие не кидаются, — махнул рукой плотник. — Сяньские драконы против наших слабоваты, в бой вступать опасаются, поэтому макаки желтомордые приспособили их для разведки. Теперь все ближайшие поселения будут знать о том, что корабль южан близко, и к обороне подготовятся.

— Так что, — не понял я, — разворачиваемся, что ли?

— Еще чего! — Борода гнома от возмущения аж встопорщилась. — Если нас будут ждать, это означает, что прежде, чем мы запустим свои руки в кошельки сяньцев, нам придется отрубить руки им! Хотя бой, скорее всего, будет жестокий. Мои сородичи, что ходят на корабле «Улыбка фортуны», говорили, что флот сяньцев переведен в боевую готовность; их сильно потрепали в последней стычке. Думаю, имперцы готовят новый поход на наш материк. Ну ничего, полагаю, капитан держит курс на порт Зункари. Он уже близко, подпортим узкоглазым снабжение!

Подгорный житель оказался прав. Ардес действительно собирался навестить прибрежную крепость Зункари, вернее, не саму крепость, а прилегающие к ней территории, изобилующие маленькими островками с большими песчаными отмелями и, как следствие, жемчугом. Все жители, даже предупрежденные об опасности, вряд ли успеют спрятаться в укреплении, а перехват спасающих самое ценное обещает стать выгодным занятием.

На подходе к запутанному лабиринту островов, островков и скал, которые были предвестниками северного материка, «Раковина» встретила парочку больших джонок, на каждой из которых оказалось по целому семейству. Досмотр посудин принес в кухню корабля некоторое количество риса, а в казну несколько десятков жемчужин. Четыре дня каперы с южного материка безнаказанно резвились на мелководье, грабя расположенные у воды деревушки и охраняя подходы к крепости. Не скажу, что удалось добыть много, но и совсем пустыми не ушли. Команда, обрадовавшаяся было возможности ночевать не на качающейся палубе, а на берегу с местными красотками, начала роптать. Капитан не отпускал на берег больше трети моряков, и это команде не нравилось. Но вид парочки пойманных с поличным лихачей, недолго подергавших ногами на мачте за то, что смылись в самоволку, быстро остудил самые горячие головы. Не скажу, правда, что изнасилованным женщинам от этого стало легче, но, по крайней мере, все они выжили. А из мужчин убивали только тех, кто встречал пиратов с оружием и не успевал вовремя его бросить. Сам я участие в боевых действиях принял всего один раз.

От самой крупной из попавшихся на пути деревень, куда стекались беженцы, что не сумели вовремя добраться до Зункари, Ардес ожидал ожесточенного сопротивления и поэтому вместе с матросами послал меня, а сам остался на корабле с двумя магами. Думаю, он подозревал ловушку и, если что, хотел быть готовым к морскому бою или спешному бегству. Неумелую, но многочисленную толпу ополченцев, вооруженных в основном вилами и топорами, рассеяли совокупными усилиями я и Максим, остальные души ждали в глубине амулета и готовились принимать пополнение. Души магов в этой стычке, конечно, не получилось бы набрать, но и простые воины, как я надеялся, могли стать источниками энергии. Не очень высокого качества, конечно, но лучше такие, чем никаких. Да и потом, управлять впятером одним телом во время боя — верный способ самоубийства. Перед сражением амулет был приведен в полную боевую готовность. Чтобы обеспечить максимальный приток душ, пластинку с синим камнем оставили в плоти полуэльфа, но лишь частично. Внешняя сторона магического предмета с иероглифами ручного управления теперь была открыта и находилась в районе солнечного сплетения, для надежности прикрытая небольшим железным щитком, нашитым под одежду.

Телекинез — это очень полезное умение. Стоит поднять в воздух пять-шесть килограммов придорожной пыли и закружить их в воздухе, как все, кто попадает в это рукотворное облако, банально слепнут. Заранее проинструктированные каперы начали расстреливать замерший строй, как в тире. Я подумал, что более энергоемкие приемы пускать в дело не придется, как вдруг из неказистого строения, похожего на увеличенный раз в — дцать шалаш, вышел дряхлый старичок, укутанный в белый халат с драконами, и, спустившись с крылечка к побоищу, парой взмахов рук ликвидировал созданный мною беспорядок, а заодно установил перед своими соплеменниками какой-то щит, в котором немедленно начали вязнуть и терять убойную силу разнообразные метательные орудия южан.

— Хороший фокус, — одобрил Максим. — А этот еще лучше!

Последние его слова относились к тонкой ветвистой молнии, которую защитник деревни метнул прямо в Сардаса, безошибочно распознав в нем источник проблем. Потрескивающая и пахнущая озоном электрическая дуга завязла в энергетическом щите. Удар сяньской стрелы не прошел бесследно, теперь в бою я предпочитал перестраховываться. Но, несмотря на довольно большое количество влитой энергии, моя магическая защита очень быстро бледнела. Необходимо было либо поддержать ее, либо убить старичка-волшебника. Я выбрал второе. Во-первых, надежнее, во-вторых, его душа, определенно, послужит неплохой батарейкой.

Парочка ополченцев, попавшаяся на пути к выбранной жертве, разлетелись в стороны. Несмотря на внешнюю худобу, одержимое тело Сардаса обладало внушительной силой. Сянец, однако, не растерялся и встретил меня ударом пальцами, сложенными странной щепотью. Удар защиту пробил, рука чародея погрузилась в живот полуэльфа по запястье. Но и я не дал ему второго шанса. Энергетические клинки ударили с разных сторон. Левый врубился в плечо, а правый снес голову.

— Душу! Душу не упусти! — отчаянно надрывался телекинетик.

— Брысь в амулет принимать, щас отправлю, — скомандовал ему я, наблюдая, как над телом, орошающим кровью пыль, формируется полупрозрачный силуэт. Вручную наводить артефакт не пришлось, синий луч ударил самостоятельно. А вот дальше возникли проблемы. Прямо над телом засверкало серебряное сияние, и в нем возникла того же цвета морда. Драконья. Очень недовольная. И по размерам уступающая мне всего лишь раза эдак в два.

От первого огненного выдоха я ушел перекатом, от второго спасся, взлетев не хуже кошки на вершину стоявшего рядом дерева, а вместо третьего потока пламени вылезшая уже целиком из портала зверюга огрела полуэльфа хвостом.

Тело Сардаса упало на землю и тотчас оказалось заключено в медленно и неотвратимо сжимающиеся объятия. Дракон ломал своей добыче ребра и, нависнув, уже раскрывал кажущуюся безразмерной пасть, готовясь заглотить меня, словно уж суслика. Наверняка он бы проделал эту операцию в пару секунд, но защита, которой я окружил себя перед боем, еще держалась.

Цензурных мыслей не было вообще. Автоматически призванный холод, пытающийся исправлять повреждения, явно не спасал. Еще несколько секунд, и, кажется, носитель амулета будет безвозвратно потерян. Надеюсь, что артефакт коснется плоти чудовища раньше, чем оно избавится от непереваренных остатков, удобрив местные кустики.

Чувствуя, как глаза лезут из орбит, а легкие изо рта, я проделал тот же трюк, которым когда-то стряхнул с себя полковника. Сформировал энергетические шипы, вот только не по позвоночнику, а по всей поверхности кожи. И ресурсов на их создание я не пожалел. Мышка превратилась в дикобраза. А змея, готовящаяся ею пообедать, в дуршлаг. Обдавая все вокруг потоками тягучей серебристой крови, дракон бился в предсмертных судорогах, еще больше разрывая свою плоть об острия, по-прежнему торчавшие из моего тела. Сардаса не раздавило только благодаря энергетическим доспехам. Спустя секунд тридцать агония стала затихать. И над телом рептилии начал формироваться полупрозрачный силуэт.

— У меня плохое предчувствие, — сказал я вслух, глядя, как душу дракона засасывает в амулет. — Очень плохое!

Схватка с деревенскими затихала. Сяньцы, увидев бесславный конец местного колдуна и призванного им чудовища, побросали оружие и повалились на землю. Рявкнув приближающимся ко мне матросам, что со мной все в порядке, я схватился за амулет и, нажав руну, впился взглядом в происходящее там.

Души сяньских ополченцев Василий Иванович, Вера и Максим по клеткам уже распихали и теперь сосредоточенно месили огрызающегося дракона, к счастью, не сильно превосходившего их размерами. Антон волоком тащил впавшего в стазис старичка к ближайшей клетке.

«Без меня справятся, — решил я, присмотревшись к бою. — Сейчас из реальности выпадать опасно, какой-нибудь спрятавшийся под кустом народный мститель прирезать может. Капер, мечтающий отплатить за смерть дружка или просто желающий проверить карманы колдуна на предмет золотишка, тоже может стать проблемой. Кстати, о колдунах и карманах… Покойного волшебника надо бы обыскать. И его дом тоже».

Благодаря мародерству сбережения полуэльфа увеличились на несколько непонятного назначения амулетов, пяток перстней и кинжал с потертой рукоятью, но богато украшенный полудрагоценными или драгоценными камнями. Шалашик оказался пустым. Он был, видимо, построен исключительно для камуфляжа.

— Откуда ты достал этих гавриков? — В тело, где находился я, залезла Вера. — Они нас едва не сделали!

— Последняя парочка? — уточнил я.

— Угу. И матерились при этом… особенно чешуйчатый.

Новость заставила меня замереть на ходу, и в результате тело едва не кувыркнулось на землю. Впрочем, ему бы это уже не повредило. Полуэльф внешне и так напоминал на редкость потрепанное пугало.

— Он что, разумный? — уточнил я.

— «Да поразит вас Владыка небес своими молниями в задний проход», — процитировала Вера. — Вот такие перлы дракоша выдавал, пока я его сабелькой по глазу не полоснула.

— С этим надо разобраться. И он, и старик уже в клетках?

— Разумеется.

— Тогда приступим к допросу.

Первым я попытался установить контакт с драконом, усевшись на скамеечку рядом с чьим-то палисадником. Оказывается, Вера слышала одно из самых безобидных его ругательств. Ничего конкретного от него за пару минут так и не добился, а потом меня отвлекли.

— Чего это с тобой? — спросил Ардес, подходя ко мне. Мой работодатель выглядел неплохо, разве что голенища высоких сапог оказались измазаны чем-то темным, и на них обильно налип всякий мусор.

— Волшебник сяньский со своей зверушкой помяли немного, — ответил я капитану. — Восстанавливаюсь.

— Помощь нужна?

— Нет, сейчас еще чуток посижу и буду как новенький. — Мне другие маги поблизости не нужны, пусть лучше на корабле остаются, а то мало ли, почуют, что некоторые тела в ходе боя лишились не только жизни, но и души. — Вот разве что узнай у местных, где расположен дом этого старикана. Думаю, я имею право на трофеи.

— А тут и думать нечего. Видишь вон то здание с круглой крышей? Это храм, тебе туда.

— Постой, при чем тут храм?

— Ну так это же не волшебник, это жрец их Небесного Владыки был.

Ошарашенный таким известием, я снова схватился за амулет, только на этот раз выбрал целью старика. Сянец в отличие от дракона сопротивляться не стал. Он, кажется, прекрасно понял, что случилось, и заметно пал духом. Жрец, которого, как оказалось, звали Лао Джень, легко согласился правдиво отвечать на все мои вопросы, если я пообещаю не причинять ему боль, и у нас завязалась короткая, но содержательная беседа.

Из его сбивчивых ответов, обильно перемежаемых просьбами и мольбами, выяснилось следующее. Религия в империи Золотого Дракона тесно переплетена с государством. Родственными узами. Верховное божество — Владыка Небес, Золотой Дракон, числится основателем династии, представители которой умели перекидываться в драконов, являясь жрецами и слугами хозяина местного пантеона. Жрец и сам приходился дальним, очень дальним родственником своего бога. Его прадедушку сделал один из младших сыновей императора с какой-то рабыней. Поэтому, когда его душу украл демон, а меня он упорно считал демоном, из войска Владыки Небес был прислан серебряный дракон. Разобраться. Как я понял, рептилии вроде убиенной мной выполняли у местного божества роль ангелов. Обычно спасали и благословляли, но, если нужно, могли и покарать. К счастью, на пропажу одного посланца небес Золотой Дракон внимания обратит не больше, чем генералиссимус на потерю солдата. Максимум, что мне грозило, это внимание непосредственного начальства убиенного гада, да и оно начнет беспокоиться не раньше суток с момента пропажи, а нащупать святотатца сможет, только если какой-нибудь жрец их религии попросит помощи в борьбе со скромной персоной полуэльфа, таскающего в своей груди медальон.

С разграблением своего жилища перепуганный сянец тоже помог. Во всяком случае, без его подсказки я бы наверняка попробовал вынуть из алтаря столь нужные мне драгоценные камни, и лишь клятвенное уверение в том, что стоит это сделать, как разбираться с осквернителем придет новый посланник небес, а то и не один, остановило начинающего мародера.

«Раковина» направилась обратно к родным берегам. Ардес намеревался посетить перевалочный пункт, островную крепость под названием «Гремящий Утес». Крепость принадлежала не Карацеону, а герцогству Озер, которое недавно заключило мирный договор с сяньцами на двадцать лет, и поэтому считалась нейтральной территорией. Там можно было бы продать излишки добычи и пленных, набрать добровольцев взамен выбывших в боях, после чего совершить новое плавание к имперским плантациям жемчуга.

В пути мы с Верой закончили переговоры с душами, выявив среди простых людей еще одного энерговампира, аэроманта, моего коллегу-целителя, каббалиста, трех шаманов, техномага, химеролога, сновидца и двух предсказателей. Антон наконец сделал бледные копии амулета, впрочем, они вышли куда лучше того ширпотреба, чьи схемы были представлены в пособии для юных темных магов. Такой прорыв ему помогли сделать освобожденные на время работы души некроманта, способности которого для реализации задуманного подходили идеально, и свежепойманного жреца сяньцев, внесшего в конструкцию какие-то ценные доработки.

— Ну что ж, — с гордостью произнес Антон, созвав души офицеров легиона в реальность и рассматривая плод своих трудов — два небольших медальона, весьма походивших на оригинал, и четыре бусины, выточенные из драгоценных камней. — Представляю вам контролирующий модуль «Паразит» и дополнительный модуль поддержки «Альтернатива»!

— И что они делают? — скептически хмыкнула Вера, разглядывая лежащие перед ней предметы.

— Изделие «Паразит» способно вместить девять душ. К сожалению, такой функцией, как самостоятельный захват новых источников энергии, оно не обладает. Но! В него можно помещать души, добытые любыми другими способами, и к тому же оно обладает возможностью двусторонней связи со своим оригиналом, поскольку было создано как подобие нашего общего жилища.

— То есть эту штукенцию можно использовать как рацию? — уточнил Василий Иванович. — Хорошая вещичка! А дальность приема какова?

— Нет, это не устройство связи, — поправил его Антон, — это нечто большее, близкое, скорее, к порталу, правда, только для нематериальных объектов.

— То есть если владельцу артефакта в решающий момент не хватит сил, их можно из нашего амулета передать? А если его прибьют, то вернуть все души обратно, сюда? — поразился я. — И наоборот тоже?

— Я в этой магической дребедени не разбираюсь, — задумчиво протянул Максим, — но судя по реакции Романа, ты собрал нечто действительно из ряда вон. Как тебе это удалось?

— Благодаря помощи Лао Дженя, — честно сознался программист. — Фактически мои изделия работают по принципу алтарей его Небесного Владыки… с небольшими изменениями, естественно. Когда мы наконец подберем себе новые тела, можно, я оставлю этого жреца своим помощником?

— Надеюсь, нас не обвинят в плагиате, — задумчиво пробормотал я. — Конечно, можно, но отвечать за него будешь головой, как, впрочем, и за всех, кто будет под твоим началом. А второй артефакт, что он делает?

— А, с этим проще, — отмахнулся Антон. — Он нейтрализует негативный эффект от нахождения нескольких душ в одном теле… частично, правда, но изготовить его куда легче, чем «Паразита». Суть в том, что одно сознание управляет телом, а вот другие занимают не его, а вот эти милые бусины, которые будут после соответствующей подготовки вживлены в кожу в нужном месте. В таком состоянии души смогут воздействовать на реальность исключительно экстрасенсорными методами, но зато они будут разделять все ощущения тела. Фактически изделие «Альтерантива» будет применяться, скорее, не в боевой, а в мирной обстановке, чтобы уменьшить количество споров, возникающих из-за пользования одним телом между несколькими жильцами, находящимися в свободном состоянии. Каждая бусина рассчитана только на одного постояльца, и вдвоем в нее просто не поместиться.

— Понятно, — произнес я, покрутив в руках обсуждаемый артефакт. — Ну что ж, Антон, считай, что место верховного чародея легиона у тебя в кармане. На себе опробовать эти штуки будешь?

— Почему бы и нет? — согласился рунолог. — Но «Паразита» можно использовать только при наличии свободного от души, но живого тела. А вот бусину можно попробовать вживить. Только куда?

Спустя пять минут Сардас обзавелся не предусмотренными природой украшениями, по одному в правом и левом плече. Артефакты незамедлительно заняли Василий Иванович и Максим. Последний не замедлил для пробы воспользоваться телекинезом. Все получилось, но мысли друг друга свободно читать перестали. Теперь, чтобы ментальный сигнал свободно проходил в обе стороны, нужно было сосредотачиваться только на этой задаче, почти полностью отключаясь от реальности. Что ж, осталось раздобыть запасец драгоценных камней, и можно снова вспомнить те времена, когда я был этому телу почти полноправным хозяином.

Оставшиеся дни плавания пролетели быстро. Я, впрочем, как и большинство других офицеров, бездельничал. Капитан, чтобы унять скуку, посвятил свое время муштре несколько обленившейся за время грабежей команды, обещая заменить бездельников толковыми парнями, как только посетит пару трактиров в пункте назначения.

Вот только не посетил. Добровольцев в трактирах не было. Самих трактиров тоже не было. И крепости не было. На месте укрепленного, и неплохо укрепленного, города остались дымящиеся руины. Трупы мужчин, стариков, женщин и детей, раздувшиеся от разорвавших их изнутри газов, плавали в бухте. Почерневшая от огня пристань была «украшена» десятками кольев с насаженными на них телами в некогда богатых одеждах. Лица некоторых покойников начали разлагаться или были изуродованы птицами, но на них все равно без труда читались гримасы чудовищной боли, терзавшей несчастных перед смертью.

— Работа каперов сяньцев? — спросил я у Ардеса, заранее зная, что получу отрицательный ответ, слишком уж растерянными были лица у большей части команды корабля.

— Нет, — покачал головой он. — Во время захвата городов, конечно, бывает всякое… но не до такой степени. Мы не ведем войны на истребление уже много лет, а герцогство тут вообще почти ни при чем, у него и портов-то, кроме этого, всего парочка, и те мелкие! Какой дурак будет уничтожать жителей, которые в случае захвата порта приносили бы ему доход? Да и потом, на тех, кто пойдет на такое, будет охотиться весь флот Южного союза, имперцы и даже большая часть пиратов, чтобы поймать и сдать за вознаграждение.

Истина прояснилась быстро. Поисковая команда, на шлюпке отправленная в сожженный город, поймала среди руин старика, который безостановочно что-то лопотал, а потом все пытался поцеловать ноги поймавшим его матросам. Я из его слов ничего не разобрал, диалекты слегка различались, но большинство офицеров без труда смогли понять, что именно случилось с городом. Оказывается, не все так ладно было на южном континенте, как казалось. А если быть точным, совсем неладно было. Гражданская война в герцогстве Озер началась. Старый герцог, мудрый политик и умелый полководец, единственным позором которого была проигранная война с эльфами, умер. Нет, такое периодически и раньше бывало. Правители, несмотря на то что пользовались самой лучшей медициной из доступного ассортимента, все же рано или поздно отправлялись на тот свет. Вот только этот герцог умер совсем уж не вовремя. В государстве назревал конфликт старой и новой аристократии, и со смертью единственного, кто мог примирить враждующие стороны, словесные баталии переросли в битвы. Герцогство раскололось пополам. Или надвое. В общем, примерно пятьдесят на пятьдесят. С одной стороны была знать, недовольная реформами, которые провел покойный правитель незадолго до смерти. Права и вольности старшего сословия были сильно ущемлены, а налоги на имущество дворян значительно повысились. Их оппонентами выступала прошедшая Крым и Рым, но застрявшая в свое время в эльфийских лесах армия. Вояки, которыми подчас командовали ну абсолютно некомпетентные полководцы, чьи достоинства заканчивались при перечислении родословной, считали проведенные реформы делом хорошим. Но недостаточным. По их мнению, аристократия зажралась, в то время как они проливали кровь, а в позорном поражении в войне с жителями лесов были виноваты не столько перворожденные, сколько прогнившие тылы, оставлявшие фронт без припасов, пополнений и жалованья. И у обеих сторон были свои претенденты на трон. Знать, опирающаяся на родовые владения со всеми их ресурсами, считала, что правителем должен стать младший брат герцога, тем более что у него были все регалии. Армия едва ли не в полном составе присягнула малолетнему сыну покойного правителя, который, впрочем, должен был стать совершеннолетним ближайшей зимой и был младше своего дяди всего лет на пять. К тому же в руках военных была столица. Обе стороны не намеревались отступать, на кону было самое святое для политиков — власть.

Гремящий Утес в силу своего островного положения был выбран аристократами как надежная резиденция их кандидата на трон. Вот только море не помогло им против восставшей армии. Флот военной хунты, чьи предводители называли себя регентами, подавил сопротивление гарнизона и занял крепость. Солдаты облазили все сверху донизу, но ни регалий, ни младшего брата покойного герцога не нашли. Оказалось, тот смылся, едва завидев вражеские паруса. Стали злобствовать, опыт зачисток населенных пунктов у войск имелся. «Результат» этого мероприятия, раньше бывший населением города, сейчас и качался на волнах, испуская зловоние.

— Ну что ж, — печально вздохнул Ардес, — придется плыть в какой-нибудь другой порт. Легион, ты пойдешь с нами в следующее плавание?

— Нет, — покачал я головой. — Лучше я сойду на берег, доберусь до герцогства Озер и попробую примкнуть к одной из сторон. Думаю, боевые маги в ближайшее время будут на вес золота.

— Смотри, — предостерег меня капитан. — Там будет мясорубка.

— Кто не рискует, тот не выигрывает. — Думаю, такой ответ его удовлетворил. Не говорить же, что на одного известного ему полуэльфа могут серьезно обидеться серебряные драконы Владыки Неба? Да и потом, чем души жителей южного материка хуже? Думаю, хаос гражданской войны надежно прикроет мои действия, да и не только я буду ловить рыбку в мутной воде. Вот только к какой стороне примкнуть?

Глава 9

Негромкий свист донесся до моих ушей. Развернув голову к его источнику, я обнаружил штук шесть арбалетов с наложенными стрелами. Ну и людей при них. Ранее скрывавшиеся на обочине дороги бандиты выходили из кустов. Хотя как-то не похожи эти молодцы на обычных лесных разбойников. Крепкие, плечистые и, главное, одеты одинаково! На плечах вставших полукольцом людей явно была форма! Дезертиры или дозорные? А с какой стороны?

Пока я мучился, определяя, кто именно угрожает оружием одинокому прохожему на лесной дороге, кусты снова раздвинулись, из них выехала пара богато одетых всадников. Если арбалетчики щеголяли куртками с нашитыми бляхами, то эти были в кольчугах.

— Кто таков? — задал вопрос один из них.

— Имя мне Легион. — Озвучка легенды, впрочем, оставила спрашивающего безучастным. Кажется, реплику он бросил только для проформы.

Не дожидаясь приказа, сбросил с плеча матерчатый чехол для сундука, в целях маскировки называемый котомкой, и поднял руки вверх, показывая, что безоружен.

— Допросить это эльфийское отродье, обыскать, связать и к остальным! — В голосе слышна привычка командовать, и могу поставить десять против одного, что наследственная. Дворянин. Как, впрочем, и его спутник, лениво наблюдающий за разворачивающимся действием с крупа своей лошади. У обычных людей, как правило, денег на дорогие доспехи нет.

Один из арбалетчиков разрядил оружие, вытащил откуда-то моток бечевки и буркнул:

— Руки!

Я протянул руки вперед, решив не напоминать, что приказ связать был в череде распоряжений предпоследним. Как только этот тип сделал несколько витков вокруг кистей, его товарищи расслабились и стали спускать тетивы. Правильно действуете, ребята, правильно: нельзя долго держать оружие в взведенном состоянии. Оно от этого портится. И болты свои убирайте подальше, а то мало ли, вдруг среди обычных найдется зачарованный. Когда гражданская война в разгаре, такие вещички при себе иметь ну совершенно необходимо, а то мало ли, вдруг чародей попадется на узкой тропинке.

— Сволочи, — со вздохом буркнул я прямо в лицо немолодому человеку, который, судя по выделываемым им узорам, был тайным поклонником какой-нибудь секты арахнофилов. — Да к тому же ленивые!

— А почему ленивые? — осведомился арбалетчик, вязавший мне руки, предварительно отвесив жертве поощрительную зуботычину. Впрочем, вонь из его рта, в котором вместо зубов остались полусгнившие пеньки, была куда страшнее удара.

— А где поваленное поперек дороги дерево? — Злому бурчанию полуэльфа мог бы позавидовать волк, у которого из зубов вырвали шмат мяса. — Кто ж так устраивает лесную засаду?!

— Кто умный, тот и устраивает. — Финальный узел помешал человеку еще раз провести разъяснительную работу с пленником. К тому же помимо выполнения своей основной работы он еще и непрестанно косил взглядом в сторону товарищей по оружию, оживленно копавшихся в моей скудной поклаже. Парочка всадников, бывшая, судя по всему, руководством отряда, наблюдала за процессом с легкой скукой на лицах. Действительно, ну вот что можно найти в вещах одинокого путника? Это вам не карета знатной персоны и даже не купеческий обоз.

— Тю! — разочарованно присвистнул кто-то. — Тут чего, кроме книженций и пары спертых цацок, ничего нет?

— А мне больше ничего и не надо, — пожал плечами я. — Хотя нет, надо. Ваши души.

И разорвал веревки. У арбалетчика отвисла челюсть.

— Тела, кстати, тоже. — С этой радостной вестью неудавшийся грабитель был нокаутирован ударом в челюсть. Надеюсь, шею ему не свернул, все-таки сила и скорость движений одержимого тела имеют подчас кроме плюсов и минусы. — Хотя бы парочку.

Арбалетчики были профессионалами. Даже не пытаясь взвести громоздкие ручные баллисты, они выхватили из-за поясов короткие мечи и пошли врукопашную. Но вот только их оружие почему-то восстало против хозяев. Клинки, вырвавшиеся из рук, вонзились им в ноги. С воплями люди повалились на землю. Блин, надо разъяснить Максиму некоторые особенности физиологии человека. В бедрах, насколько мне помнится, есть крупные артерии, как бы эти разбойники с большой дороги дуба не дали от кровопотерь.

Начальство арбалетчиков, однако, не растерялось. Прекрасно обученные кони рванулись ко мне, а всадники взяли оружие на изготовку. Тот, что слева, намеревался нанизать прохожего, оказавшегося колдуном, на копье, как энтомолог жука на булавку, а тот, что справа, замахивался практически классической древнерусской палицей. Дождавшись, пока они приблизятся, я произвел энергетический выплеск, после чего смял их шлемы. Брать живыми представителей высшего сословия никакого резона не было, — опасно. Во-первых, у них могут оказаться, да и скорее всего окажутся, магические артефакты, способные причинить мне вред, а во-вторых, среди аристократов кто не кровный враг, тот дальний родственник. Впрочем, одно другого совсем не исключает. В любом случае их тела использовать не стоит. Слишком много может найтись тех, кто их опознает. Незамедлительно появившиеся силуэты погибших засосал в амулет синий луч.

Осталось только, по возможности аккуратно, вырубить подраненных арбалетчиков. Эта операция, несмотря на отчаянное сопротивление то ли солдат, то ли дезертиров, была проведена успешно и быстро. Ни один из них даже не успел заново взвести тетиву своего оружия.

Я сосредоточился и послал мысль Антону, чье сознание в настоящий момент занимало бусину в левом плече.

«Кажется, все, — гласило мое послание. — Занимай обещанную жилплощадь и доставай из загашников все необходимое для проведения ритуала. Шесть тел на выбор. Думаю, полудюжины батареек тебе для начала хватит».

«Должно, — согласился со мной рунный маг, появляясь в голове полуэльфа. — А почему только шесть? Души рыцарей что, себе оставишь?»

«До рыцарей парни не дотягивали, максимум оруженосцы, — поправил я его. — Ладно, одного отдам. Ты же с собой еще земного малефика и жреца сяньцев прихватить собирался?»

«Эти будут энергию скорее потреблять, чем производить», — вздохнул бывший программист, но за работу тем не менее принялся. В качестве носителя он выбрал самого молодого парня, после чего добил всех остальных, дождался, пока их души будут захвачены, достал из котомки созданный им артефакт, носящий гордое имя «Паразит», активировал его, распорол парню грудь, вложил свой новый дом в рану и с залихватски отчаянным воплем: «Поехали!» убрался куда-то в глубину амулета.

«Макс, принимай командование», — велел я последнему из оставшихся «на дежурстве» сознаний, заставляя рану сомкнуться, и, дождавшись появления телекинетика, последовал за Антоном.

Рядом с троном, где по-прежнему безмолвной статуей возвышался Сардас, в тумане, заменяющем воздух, кружился водоворот багрово-алого цвета. Судя по всему, рунный маг со своими не совсем добровольными помощниками не ошиблись в расчетах и действительно создали нечто, напоминающее сообщающиеся сосуды.

«Помочь? — спросил я у Василия Ивановича, заносившего впавшую в стазис душу в глубь портала. — И, кстати, эта хренотень сколько проработает? И насколько она энергоемкая?»

«Сами справимся! — послышался с той стороны голос программиста. — Пока первичный амулет находится в зоне досягаемости, а это в пределах нескольких километров, фурычить будет! Да и жрет она совсем немного. Одна обычная душа с моей стороны и одна с твоей дают вполне достаточно для поддержания этого окна. И вообще, хватит отвлекать! Лучше в реальность вали и проследи, чтобы тело не умерло!»

«Все просчитано до миллиметра», — буркнул я, но тем не менее, понаблюдав за разворачивающимися событиями еще пару секунд, вернулся обратно в реальность.

Тело арбалетчика уже начало шевелиться: Антон обживался в новом вместилище.

— Ну как? — спросил я его.

— Башка болит! — простонал на русском программист. — Не мог бить поаккуратнее? О-ой…

Призвав холод, я исцелил собственноручно нанесенную рану на голове, про которую, признаться, совсем позабыл.

— Вот так намного лучше! — обрадовался Антон и тут же встал.

— Освободи душу прежнего хозяина тела, — посоветовал ему я. — Хоть говорить без проблем сможешь. Да и стрелять из бандуры, что за спиной присобачена, наверное, тоже.

— В топку этот хлам! — фыркнул Антон и сорвал со спины арбалет. — Вот накоплю немного энергии и Лао Дженя в сознание приведу.

— А он что, знает диалект южного материка? — удивился я.

— Нет! Но он умеет метать молнии. Кстати, допроси душу оставшегося у тебя всадника. Про каких остальных он говорил? Может, тут еще по кустам десяток-другой душ прячется?

Оказывается не десяток. Три. Меня угораздило нарваться на отряд, составленный приверженцами хунты. Кроме тех бедолаг, чьи души я забрал, где-то поблизости находятся еще восемнадцать арбалетчиков, парочка сержантов, трое мелких дворянчиков вроде тех, которых я убил, их оруженосцы, по одному на аристократический нос, армейский маг — говорят, что ученик самого мэтра Сонеди…

— Стоп! — Я аж допрос остановил. — Откуда он здесь?

Оказывается, бывший канцлер герцогства Озер, великий черный маг Сонеди является одним из вождей мятежа. Всех волшебников начальник, если быть точным, а заодно и шеф внешней разведки, а также глава ведомства по внешнеполитическим отношениям. Где-то так: названия другие, но смысл, кажется, совпадает. Канцлер был фигурой неоднозначной, но известной, и ошибки быть не могло. Законный хозяин амулета был в этой стране и поддерживал одну из партий, борющихся за власть. Ну что ж, выбор очевиден, придется пойти на сторону его противников, тем более что один из отрядов мятежных войск уже попался на пути. Кто там, кстати, в нем еще остался?

Остался предводитель всей этой братии — какой-то рыцарь. Ах да, еще пленные в количестве сорока душ были. Их отряд конвоировал к основной массе войска с целями, далекими от гуманных. Мятежники, спалившие островную резиденцию младшего брата покойного герцога, все-таки смогли поймать верхушку своих противников. Точнее, не поймать, а блокировать в замке, расположенном в нескольких днях пути отсюда, и с весьма сильным гарнизоном. А вот дальше у них начались проблемы.

Что бы там ни говорили, а высшая знать складывается не из кого попало. Ее составляют потомки самых могущественных, хитрых, пронырливых и удачливых представителей королевства. В дополнение к отличному генофонду аристократы, как правило, имеют неплохой набор навыков, способствующих выживанию и процветанию, а также заначки, припрятанные на самый пожарный случай. Правящие круги герцогства Озер исключением не были. Армейцы обломали себе зубы об стены, которые защищало высшее дворянство со всеми их фамильными артефактами и придворными волшебниками. Что и сколько конкретно есть у соперников, ни один из моих пленников не знал, но судя по тому, что крепость успешно держалась против вдесятеро превосходящих войск, шанс отбиться и дождаться подхода подкреплений у осажденных был неплохой.

Регенты в далекой столице прислали каким-то магическим способом послание своим войскам: «Не миндальничать!» И армейцы этот приказ намеривались исполнить. Для того чтобы сломить чары, защищающие непокорную твердыню, было решено применить методы варварские, но действенные. Магию крови. Высланные во все стороны отряды, наподобие того, что пытался поймать меня, угоняли крестьян, караулили на дорогах в поисках мелких торговцев и даже выкуривали из нор разбойников. Всех их ждали цепкие лапы армейских колдунов, которым во время войны с эльфами не раз доводилось пускать в ход грязные приемчики, чтобы грубой силой восполнить недостаток искусства.

— Есть предложение, — задумчиво сказал я, закончив допрашивать душу солдата. — Остальных людоловов перебить, пленных освободить и, по возможности, рекрутировать, после чего двинуть на помощь младшему брату герцога. Думаю, если помочь занять трон здешнему правителю, то кроме шанса вволю насобирать души мятежников мы получим еще и власть, а это неслабый рычаг влияния на черного мага Сонеди.

— Предложение не лишено смысла, — подумав, признал Антон. — К тому же зачем нам конкуренты в деле принесения в жертву больших масс народа? Хорошо, обыщем этих охотников за рабами, наверняка мы не первый улов, а значит, с них есть что снять, и вперед.

Добыча солдат и вправду оказалась неплохой. Драгоценных камней, на которые я так рассчитывал, увы, не было, только парочка полудрагоценных, но монет нам досталось вполне достаточно, чтобы навестить какого-нибудь ювелира и не ограбить его. Да и экипировку с одного из всадников Антон содрать не постеснялся. Магия, защитная и атакующая, — это, конечно, неплохо, но если она подкреплена доспехами и оружием, так вообще хорошо становится. Я, кстати, подумав, последовал примеру программиста, а то в зоне боевых действий ходить без кольчуги несолидно. В качестве ударного инструмента хотел сначала взять приглянувшуюся палицу, оказавшуюся при более тщательном рассмотрении моргенштерном, но Василий Иванович уговорил остановиться на своем привычном оружии — топоре, до кучи дополнив арсенал щитом.

Улучив минутку, я все-таки залез в амулет Антона. В принципе почти то же самое. Сферическое пространство, только места меньше: не футбольный стадион, а большая квартира. И туман имеет другой, более светлый оттенок. Девять клеток, расположенных по дуге, выглядят не переплетением полос света и тьмы, а вертикально поставленными гробами, стенки которых изготовлены из какого-то светло-желтого материала, напоминающего цветом высохшую кость. Они соединены между собой кольцевой трубой, которая на втором витке заворачивается спиралью и впадает в резервуар. В центре находится полупрозрачная проекция человеческого тела; в него, как в костюм, одет программист. Под ногами у ритуального мага есть углубление, в котором плещется энергия, только небольшое оно какое-то. Если в моем амулете емкость напоминает бассейн, то в этом — корыто. Емкость и пользователя ничего не соединяет. Видимо, каждый раз, когда его запасы истощаются, приходится добирать их вручную. Рядом статуей застыл полупрозрачный Лао Джень, его голову покрывает нечто вроде шлема, от которого к основной управляющей конструкции отходит толстый шланг. Хм… ничего себе дизайн, напоминает киберпанковскую виртуальную реальность. Может, попросить рунолога и в моем амулете сделать нечто подобное?

«А тесновато тут у вас», — обрадовал я своим появлением программиста.

«Еп! — споткнулся Антон. — Предупреждать же надо!»

«Желаю вам удачи, господин Легион», — с нотками почтения поздоровался сяньский жрец.

«Слушай, — спросил я рунолога, — мне показалось, или у тебя резервуар маленький? Его же ни на что серьезное не хватит».

«Какой есть, — буркнул программист. — В конце концов, камень, который я вставил в «Паразита», на «Звезду Индии»[4] не тянет, а от него зависит энергоемкость. Сделать с этим ничего нельзя, только найти новый камень, побольше. Так что, когда мой запас истощится, к тебе за добавкой через портал бегать буду или кого-нибудь из принявших клятву пошлю».

«Хм… — задумался я. — А ведь когда легион расширится, эта проблема встанет и перед остальными, так? Может, стоит сформировать специальную службу, нечто вроде водо… тьфу ты, энергоносов?»

«Тогда уж энергоносителей, — поправил Антон. — Но системы для связи между амулетами я не сочиню, точнее, сочиню, но она будет чересчур энергоемкой. Будет жрать столько же, сколько и портал, а это слишком много. По-моему, гонцы, которых будет высылать главная во вторичном амулете душа по мере надобности, более эффективны по соотношению цена — качество».

«Тебе видней, — не стал я спорить, — все-таки должность верховного мага легиона занимаешь. Кстати, как у тебя дела с рунами? Сможешь усилить наши доспехи или сделать еще что-нибудь полезное?»

«Незначительно увеличить их прочность смогу, — подумав, решил программист. — Но нужно время. Много. И ингредиенты для ритуалов, которых пока нет. С рунными боевыми заклинаниями та же история: составить их реально, но нужны долгие приготовления. Но зато когда все будет готово, вооружить ими можно любого легионера, направить энергию в готовую пластинку сможет даже самый тупой солдат, если он одержим».

«Тогда вопросов больше не имею», — попрощался я и вернулся в родной амулет.

«Ну как там?» — спросила Вера. Надо сказать, несмотря на общую нематериальность, выглядела она просто замечательно. Доспех, сделанный Антоном специально, чтобы подчеркнуть ее фигуру, наводил на фривольные мысли. Все-таки привычку обращать внимание на красивых особ женского пола не излечивает даже смерть.

«Тесновато, но вроде бы ничего, — ответил я. — Знаешь, думаю, нам скоро предстоит новая драка, соответственно будет новое поступление душ, одна ты можешь не справиться. Как считаешь, не пора нам освободить Игоря, Стаса и Зою?»

«Давно пора, — ответила девушка, — вот только нужно подобрать им экипировку, а то все, кто сюда попадает, пытаются сопротивляться. Недолго».

И с хищной улыбкой погладила висящую на поясе саблю.

Сказано — сделано. Клятву с двух вампиров, обычного и энергетического, а также с эмпатки я взял уже давно, так что осталось их только выпустить.

Незаметно подобраться к лагерю военных не удалось. Примерно на середине пути в энергетический щит перед лицом полуэльфа ударил арбалетный болт, и раздался зычный крик: «К бою!» Вслед за ним лес наполнился шелестом и топотом. Шелестели стрелы, бьющие не то чтобы слишком метко, но определенно в нужном направлении. Топали солдаты, и, судя по выкрикам, они были очень злы.

— Как они нас нашли? — спросил Василий Иванович, прикрывшись трофейным щитом и крепко сжимая в руке боевой топор.

На этот раз на время боя я отдал тело под управление старому охотнику, а сам занял бусину. Непривычное ощущение — быть на вторых ролях, но ничего, пусть только эти любители пострелять подойдут на дистанцию поражения энергетическими нитями, и я им устрою!

— Думаю, их волшебник почувствовал гибель ловчей партии и поднял остальной отряд или большую его часть навстречу врагу. — Рунный маг, в отличие от тела полуэльфа, не обладал большим запасом энергии, а потому спрятался за деревом.

С глухим стуком в дерево щита воткнулся арбалетный болт и задрожал в нем. Еще два его товарища увязли в защитной магии. Трое солдат, неосмотрительно высунувшиеся из-за кустов, чтобы выстрелить, наконец-то позволили себя обнаружить.

— Ура!!! — Василий Иванович, кажется, решил поиграть в штыковую атаку, ринувшись на врага. Ничего не имею против, вот только я почти наверняка успею уничтожить противника раньше в связи с большей дистанцией поражения. Вот блин! Когда полуэльф обогнул очередной ствол, спеша добраться до убегающих арбалетчиков, его ударили в спину, причем так сильно, что он полетел кувырком. Впрочем, порадоваться своей удаче враг не успел, энергетические нити, которые я метнул, нащупали его лицо и вдавили глаза в район затылка, попутно перемешав все, что попалось им на пути. К сожалению, покойный был слишком далеко, и его душу забрать не удалось.

Треск молнии подтвердил, что и Антон вступил в бой, а ведь у него не так уж много сил. Пора вставать! Волна холода, прокатившаяся по телу, придала старому охотнику дополнительную прыть, и он уже без победных кличей, зато мягко и почти бесшумно двинулся вперед.

Поднявшийся в безумном хороводе мусор, устилающий землю, окутал не замеченного ранее солдата, мешая ему прицелиться. Молодец, Максим! Я не дотягиваюсь до противника, но решение находит сам телекинетик. Крупный, с два кулака, камень, неизвестно как оказавшийся в гуще леса, подобно бронебойному снаряду, устремляется к цели и бьет ее в защищенный шлемом лоб. Арбалетчик падает, контроль делать некогда, надо спешить на помощь программисту…

Двигаясь на лязг железа, я почти моментально обнаружил первого офицера легиона, получившего себе в пользование тело. Он стоял как скала в окружении врагов. В прямом смысле как скала: рост и вес рунного мага увеличились раз в пять, материю для такой трансформации он взял, по всей видимости, прямо из-под ног, и теперь ошарашенных видом противника солдат гвоздила громадная фигура, напоминающая скорее земляного голема, чем человека и использующая не такой уж и короткий меч как колющий кастет.

Враги стреляли куда-то в район его головы, но безуспешно. Болты застревали в земляной броне. А парочка смельчаков, пытавшихся, по всей видимости, пропороть Антону живот, уже валялись под ногами гиганта, орошая землю кровью.

— Эх! — Рука программиста вытянулась на несколько метров вперед и с электрическим треском сшибла еще одного врага. Он что, еще и шокеры себе на эти ручные молоты наколдовал? Да на кой? Одним ударом и так слона зашибить можно!

Внезапно мертвецы под ногами колосса встали. То, что они не были живыми, очевидно: с такими ранами других вариантов просто не остается. Но тем не менее трупы зашевелились и вцепились в левую ногу гиганта. И его проняло! Вопль боли, и земляной великан… рассеялся?! Иллюзия?!

Решив прекратить стычку, ставшую чересчур опасной для Антона, которого рвали на части зомби, я выплеснул небольшую часть запасенной энергии, убив всех остававшихся поблизости врагов, живых и мертвых, самым надежным способом — оторвав голову.

Программист, как только трупы прекратили рвать его на части, согнулся буквой «зю» и повалился на траву. Василий Иванович, верно оценив ситуацию, попытался подойти к нему, но осуществлению этого намерения помешали. Из подлеска наперерез полуэльфу вышла настоящая живая башня, сжимавшая в руках меч, который был едва ли не больше его собственного роста. На зализанной грудной пластине доспеха вольготно расположился герб в виде неизвестной черной птицы, пронзенной стрелой. Рыцарь, да к тому же с группой поддержки в лице остальных аристократов, которые лишь немного отстали. Опасные противники, а ведь где-то поблизости прячется и маг… Энергетические нити, которые я метнул в предводителя вражеского отряда, лишь скользнули по броне, по всей видимости, защищенной чарами. Камни, которые телекинезом швырнул Максим, постигла та же участь. И даже моя козырная карта, выплеск энергии, не принесла результатов. Доспехи неярко засветились и протестующе заскрипели, но остались целыми, а тем временем эта машина смерти уже приблизилась и занесла ужасающий клинок.

Решение, принятое Василием Ивановичем, было почти самоубийственным. Он пригнулся и рванул вперед, чудом разминувшись с вжикнувшим лезвием, а затем дал деру, на ходу цапнув истекающего кровью Антона за шиворот. Вслед нам ударили арбалетные болты и, кажется, какое-то заклинание, но завязли частично в деревьях, а частично в энергетическом щите, который я растянул, чтобы прикрыть рунолога. Погоня, разумеется, была, но тяжелобронированные юниты отстали, а порядком прореженные стрелки, видимо, не проявляли должного рвения, дав нам время на исцеление. Призыв холода уже через двадцать секунд принес результаты в виде невнятных просьб программиста не трясти его сильно.

«Что дальше? — послал мне мысль старый охотник еще через минуту, когда появилась достаточная фора, чтобы можно было сосредоточиться для разговора. — Отступаем? Антона ты, конечно, подлатал, но нового боя он не потянет».

«Нет, — категорически возразил я. — Готовимся к тому, чтобы избавить их от этого танка и остальной бронепехоты. Встань рядом с деревом и готовься резко отпрыгнуть в сторону».

«Зачем?»

«Доспехи рыцаря защищены от магии… но вряд ли тот, кто в них находится, выдержит падение на себя самого обычного бревна. Подойди к стволу поближе, сейчас постараюсь сделать незаметный подпил».

Первой ласточкой приближающихся врагов стала какая-то темная клякса, расплескавшаяся по энергетическому щиту и немедленно начавшая его пожирать. Не желая бездарно терять всю энергию, вбуханную в защиту, я свернул пораженный участок в сферу и метнул обратно, куда-то в район зашевелившихся кустов. До цели снаряд не долетел, остановленный шупальцем, вылезшим из-под земли и утащившим добычу в неизвестные глубины.

«Что-то сильный у этого колдуна упор на темную магию, — решил я. — Надо бы забрать его душу. Тот малефик, что сейчас в амулете Антона, все-таки дилетант и самоучка, а этот, сразу видно, профессионал».

План уничтожения рыцаря сработал. Когда закованная в железо фигура под градом камней приблизилась на достаточно близкое расстояние, охотник заставил тело отпрыгнуть в сторону, а я уронил самое обычное дерево на отлично защищенного и наверняка опытного воина. Он бы, несмотря на сковывающие движения латы, увернулся, но траекторию падения бревна Максим подправил. Кажется, даже придавленный столь солидной массой аристократ остался жив, но вот встать без посторонней помощи у него вряд ли получилось бы.

— А-а-а! Отец! — заорал один из надвигающихся на меня дворян. На нем такой брони, как на рыцаре, не было, и его отчаянный порыв оборвала смерть. Как, впрочем, и всех остальных. Какая-то защита от магии у них, несомненно, была, но выплеск энергии продавил ее, правда, и сам ослабев. Двое из шести, те, что стояли дальше всех, выжили. Пришлось их, как и придавленного предводителя, добивать клинком.

Ну а затем Василий Иванович развернулся во всю мощь. Охотник, проведший в лесах Сибири большую часть жизни, даже с таким балластом, как по-прежнему с трудом передвигающийся Антон, легко сумел нагнать большую часть отряда. Лишь пяток солдат, возглавляемых магом, которого я наконец-то увидел, смогли оторваться и прибыть к своей стоянке, где наверняка намеревались получить подкрепление и повысить свои шансы на спасение.

— Да что ж это такое! — зло выпалил Антон, в очередной раз споткнувшись у самой границы большой поляны, на которой высился свежеструганый частокол. Зомби вырвали из ног программиста несколько кусков мяса, и поэтому, даже несмотря на мое лечение, передвигался он с большим трудом.

— Снайпер, — пожал плечами Василий Иванович, рассматривая стрелу, отлетевшую от энергетического щита рунолога и замершую в высокой траве. — Достать сможешь.

— А где он? — уточнил Антон. По его рукам забегали маленькие искорки электричества.

— Знал бы, сам достал.

Неожиданно из-за частокола послышались отчаянные крики, мужские, женские и детские. И один за другим как-то резко оборвались.

— Что-то мне это не нравится, — решил я.

Бывший пенсионер, видимо, был со мной солидарен, поэтому рванул вперед с максимальной скоростью, доступной для одержимого тела. Ворот в бревенчатой ограде не было, видно, для их устройства требовалось время и усилия, которых строители пожалели. В лагерь полуэльф ворвался, как лиса в курятник, разбросав пару часовых. Удар на сверхскорости по руке, пусть даже и в кожаном доспехе, катапультирует конечность на пару метров, а ее бывший владелец, как правило, еще несколько секунд мечется туда-сюда, обдавая все потоками алой жидкости.

По центру лагеря зияла громадная яма, рядом с которой валялась деревянная решетка схожего размера, и именно оттуда неслись панические вопли, впрочем, уже почти смолкшие. За спиной раздался треск молнии, кажется, одного из пропущенных мной врагов можно списывать в утиль. Василий Иванович вихрем добрался до ямы и замер в изумлении. Впрочем, его можно было понять. В ней, как селедки в банке, были люди. Давешний колдун метался среди них, как юла, и кинжалом с волнистым лезвием раздавал удары направо и налево. Почти каждый его удар был фатален, и очередное тело падало на дно, где уже образовалось озерцо крови.

С ревом берсеркера старый охотник прыгнул вниз, задрав топор высоко над головой и намереваясь, судя по всему, одним ударом поделить колдуна надвое. Его обожгло и отшвырнуло к стене ямы, а мне пришлось призвать холод, чтобы уменьшить боль, вызванную ожогами и как минимум парочкой переломов. Кипящая кровь, поднявшаяся волной и перехватившая тело полуэльфа, на этом не успокоилась, а сомкнулась вокруг колдуна. Вдобавок его облепило и несколько трупов. С влажным хлюпаньем кости прорывали плоть и вставали на новые места, образовывая гигантскую человекоподобную фигуру, макушкой почти достающую до верха земляной тюрьмы. Из алой жидкость, что складывала фигуру, становилась бурой, да к тому же стремительно застывала. Несколько секунд, и в яме кроме выживших, которых было всего-то штук шесть, встал на ноги новосотворенный монстр.

— Браво! — оценил я работу армейского мага и, решив не мелочиться, выплеснул треть оставшейся энергии. Плоть великана, уже замахнувшегося для удара, протестующе заскрипела, но поддалась. Левая рука чудовища оторвалась и шлепнулась в кровавую грязь под ногами. Но ударом правой он впечатал тело полуэльфа вместе с его энергетическим щитом в стену. Была бы она кирпичной, пошли бы трещины, а так земля просто промялась. Впрочем, вместе с ней промялась и грудная клетка. Непроизвольно я порадовался, что телом сейчас управляет пенсионер, а значит, все ощущения кроме слуха и зрения достаются ему. Холод, призванный мной, жрал энергию со страшной силой. К счастью, окончательно связь с выплеснутой энергией не была утрачена, и поэтому второго выплеска не потребовалось. Решив, что отрывать голову твари, слепленной из трупов и крови, бессмысленно, я проделал в его туловище сквозную дыру. Монстр зашатался и рухнул, над ним возник силуэт человека, немедленно утащенный внутрь амулета. Василий Иванвоич осторожно отлепился от стены и сел на пол. Судя по тому, сколько сил тратилось на исцеление, сейчас тело жило исключительно на одной магии. Да и то правда, если сердечная мышца и уцелела после чудовищного удара, то легкие уж точно разорвало. О более мелких повреждениях можно было и не задумываться. Надеюсь, Вера там, в глубине амулета, справится одна с душой этого мага… а может, Максим сообразит ей помочь. Сам я покинуть реальность до восстановления полуэльфа до приемлемого уровня не рискну.

— Мои дети! Мои дети! — в голос рыдала женщина, ползающая рядом.

Во время боя обращать внимание на пленников было попросту некогда, но сейчас, скосив на нее глаза, я с удивлением узнал в замызганном чучеле чистокровную эльфийку. Откуда она здесь? А, понимаю… Если герцогство Озер соседствует с лесом перворожденных, а война кончилась несколько лет назад, то товаро— и также пассажирооборот между странами, хочешь не хочешь, а появится. К тому же учитывая, что государство эльфов находится на одном месте не один год, в его окрестностях априори должны были поселиться выходцы из древних чащоб.

— Мои дети! — рыдала женщина, пытаясь убаюкать сразу два маленьких тельца.

Несмотря на то что я был, по сути, нежитью, от этого ее воя стало как-то неуютно. Совесть зашевелилась. Даже в рейде на сяньцев подобных картин не было. Там все было как-то… более пристойно, что ли? Во всяком случае, малолеток никто не убивал.

— Гады! Ублюдки! Отомщу! — Она в ярости вскочила и принялась пинать груду мертвой плоти, после смерти чародея медленно расползавшуюся. — Я убью вас! Убью вас всех! Я душу демонам продам, но до вас доберусь!

— Это можно устроить. — На краю ямы обнаружился Антон, с любопытством смотрящий вниз. Судя по его словам, он все же убрал Лао Дженя подальше или же осваивал управление одного тела тремя душами. — Всем не обещаю, но если ты согласишься добровольно передать душу легиону, то можешь быть уверена, многие из мятежных военных в скором времени умрут. И, быть может, тебе даже удастся в этом поучаствовать.

— Согласна! — Безумный хохот разнесся по яме, отражаясь от стенок и становясь от этого еще страшнее. — Согласна!

Маг кивнул, и с его руки сорвалась молния, лишившая сознания эльфийку.

— Ну и зачем ты это сделал? — спросил Василий Иванович.

— Думаю, девочкам понравится это тело. — Одновременно со словами в яму шлепнулся и сам программист, сжимающий в руке сработанный им артефакт «Паразит». — А легиону, как общественному образованию, пора расширяться. Два героя против армии не катят, эти вояки нас едва не уделали. К тому же добровольно отданная душа имеет ряд преимуществ перед отобранной: она, если можно так выразиться, является чистым капиталом, пригодным в расчетах с высшими или низшими силами. Нет, они и краденые возьмут, но дадут за них куда меньше.

— Тьфу! — сплюнул пенсионер. — Роман, принимай вахту!

«Не могу, — послал я ему мысль. — Тело еще не в порядке».

«Да заросло уже мясо! Так что вперед, заре навстречу, пока я эту гадину своими руками не придушил!»

Ничего не поделаешь, пришлось вернуться из бусины в реальность амулета и осмотреться. Мое вмешательство здесь не требовалось, поступающие души успешно обрабатывались Игорем, Зоей и Верой.

«Черт! — отлип от фигуры Сардаса Василий Иванович. — Урод проклятый, ничего святого для него нет! Роман, занимай тело, а то я эту суку второй раз убью!»

Судя по всему, старого охотника от цинизма Антона проняло до самых отсутствующих по причине нематериальности печенок. Ладно, мне не сложно, тем более что эльфийку подлечить надо.

Реальность встретила меня болью и вонью. Кажется, для походов в кустики пленников из ямы решено было не выпускать. Как пенсионер это терпел?

— Фу, — помахал я перед носом рукой. Впрочем, никакого эффекта на зловоние это не произвело. — Антон, ты зачем сюда спустился? Там же наверху еще солдаты остались!

— Не-а, — опроверг мои опасения программист, — те, кто выжил, вскочили на лошадей и дали деру. Ты мне душу типчика, что создал этого голема плоти, перельешь?

— Угу, — согласился я. — Вот только давай с амулетом закончим… Эй, мне кажется или тут еще пленные были? Куда они делись?

В яме действительно почти никого не осталось. Почти. В дальнем углу отчаянно пыталась вскарабкаться по стене и выбраться наружу какая-то куча тряпья, чей пол из-за толстого слоя грязи определить было невозможно. Но у нее это не получалось, и она раз за разом плюхалась обратно, вызывая в кроваво-грязевой луже волны.

— Разбежались. Ты знаешь, им почему-то очень не хотелось тут оставаться. Они по стенкам, как тараканы, уползли, а потом в лес кинулись. Думаю, даже не останавливались, чтобы помародерствовать.

— Что, все? — не поверил я. — А как же больные? Раненые? Им отсюда без лестницы не выбраться!

— А таких этот некромант первым делом и резал, они же сопротивляться-то почти не могли, так что к моменту, когда на горизонте появились мы, уже переселились в мир иной. Ну вот, кажется, все, теперь в амулете должен второй портал перехода появиться. Начинаем грабить лагерь?

Но сначала пришлось помыться и вырубить лишнего свидетеля, который так и не смог сбежать. Смесь крови и грязи, в которой перемазалось уже трое легионеров, подсохла и мешала двигаться. В новое жилище переселились сразу и Вера, и Зоя, решив, что между собой они как-нибудь договорятся, во всяком случае до тех пор, пока не будет еще одного тела и еще одного амулета. Впрочем, и то, и то появилось довольно быстро. Драгоценные камни нашлись в имуществе аристократов, которое кто-то явно пытался разграбить под шумок, но не успел, а среди вояк живых и непокалеченных обнаружилось аж трое. Оказывается, Антон, растративший почти всю энергию, под конец экономил, и потому молнии, которые он метал с помощью жреца сяньцев, не убивали, а только оглушали. Появившиеся ресурсы было решено пустить на то, чтобы дать тело Василию Ивановичу. В дополнение к охотнику, не являющемуся паранормом, а потому уязвимому, отправился Игорь. Конечно, днем вампиру придется держаться в тени, а вот ночью этот дуэт, если сработается, может выпить у врагов немало крови.

— Ну что, — спросил Антон, когда мы закончили раскидывать оставшееся от солдат барахло. — Какие наши дальнейшие планы?

— Думаю, в ближайшее время стоит поохотиться за подобными отрядами, — решил я. — Во-первых, на что-то более крупное нам замахиваться пока не по плечу; во-вторых, надо медленно, но неуклонно наращивать численность легиона, а все, для этого необходимое, у командиров солдат, кажется, имеется; ну и, в-третьих, если армейцы наберут достаточное количество жертв, они сметут крепость со всеми ее защитниками с лица земли и скажут, что так и было.

— Да, кстати, — оживился Антон, — передай мне, пожалуйста, душу этого колдуна. После клятвы на верность, конечно.

— Тебе зачем? — поразился я. — Энергии же на содержание стольких душ в свободном состоянии не хватит!

— Хватит, не хватит — это мои проблемы, — возразил программист. — Я, между прочим, назначен на роль верховного мага легиона, так что должен соответствовать… Да и кадры подбирать тоже.

— Этому кадру место в преисподней! — гулко ухнул из-под шлема Василий Иванович, отвлекшись от затирания герба на кирасе. Специально ради него пришлось сгонять в лес и сдирать доспехи с рыцаря. Впрочем, столь ценный артефакт мы бы в любом случае не бросили. — Вот на нем бы я режим форсажа испытал… до логического завершения. Очень уж интересно, что с таким ублюдком будет.

— Не надо ему давать тело! — возмутилась Вера. А может, Зоя. Кто из девушек сейчас командовал эльфийкой, было решительно непонятно. — Эуриэль против, она хочет, чтобы он сдох окончательно!

Судя по тому, что говорили девушки на местном, они втихую утащили к себе душу прежней хозяйки тела и теперь осваивали совместное управление. Ну что ж, пусть их, месть разъяренной женщины страшна, а у наших красавиц духа в какой-нибудь момент может и не хватить. Фразу для Антона пришлось переводить. Он, видимо, опять делил тело с сяньским жрецом, а не местным уроженцем. Быстрее бы легионеры разобрались с языком, им сразу станет легче, во всяком случае, отпадет нужда в душах, единственное достоинство которых заключается в способности понимать здешнюю речь… Программист согласился с тем, что черного мага освобождать опасно, такие волшебники — известные мастера обходить клятвы, но допросить его все же следует.

Душа армейского колдуна держалась долго, почти полчаса, но потом заговорила и не могла остановиться. Хотя ничего нового я не услышал, разве что выяснилось, что та тварь, которую темный маг слепил из убитых, является не его секретным ноу-хау, а вполне опробованная военная разработка, представляющая смесь некромантии, алхимии и магии крови. Правда, во время войны для создания «больших братьев», а именно так назывались подобные существа, использовались обычно пленные, а не местное население. Фактически это был не голем из плоти, как я сначала подумал, а подобие экзоскелета, слепленное из биологических материалов. Получившуюся конструкцию по правилам следовало бы усилить навесной броней и направить на штурм врага. Долговечностью, как правило, подобные живые танки не отличались, но если за дело брался мастер-некромант, могли существовать неограниченно долго. Эту и многие другие разработки из области темной магии, позволившие герцогству Озер свести почти проигранную эльфам войну к признанию символического поражения, а не полной оккупации, ввел в эксплуатацию, наряду с рядом реформ, покойный герцог. Результат его действий, конечно, был весьма эффективным, но вот популярность у населения он, стремящийся превратить страну в подобие империи тьмы, подрастерял. А вот у армии строго наоборот: отчаявшиеся вояки, которых до этого месили не на жизнь, а на смерть, смогли спокойно вздохнуть только после того, как в их полках появилось большое количество магов, отвергших светлые стороны силы. Между своими и чужими жизнями солдаты сделали ожидаемый выбор и эту позицию собирались отстаивать.

— Можно не беспокоиться за то, что нас раскроют, — вынес вердикт Антон, прослушав откровения души убитого некроманта. — Если даже кто-нибудь и найдет большое количество тел, из которых вырвали души, то свалит это, скорее всего, на армейцев.

— А если это будут сами вояки? — спросил Максим.

— А у них что, междоусобных разборок нет? Ни в жизнь в это не поверю.

Так началась эпопея малой войны в тылах восставшей армии. Перехватывались патрули. Разбивались отряды людоловов. Сжигались обозы с провиантом. Души шли едва ли не непрерывным потоком, и численность легиона возросла уже до пяти с половиной десятков человек. Столь резкому увеличению количества амулетов мы были обязаны чуть приотставшему от основной группировки войск обозу армейцев, в котором помимо всего прочего были вещи какой-то знатной шишки. Хотя, признаться, до самого начала грабежа все считали, что это войсковая колонна с подкреплением. Заметив ее, мой отряд, в котором к тому моменту насчитывалось уже с десяток единиц, стал вырабатывать план действия.

— В лоб атаковать глупо, — высказался Антон. — Положат. Там не меньше трех магов. И рыцарь, кажется, не один. А большинство здесь присутствующих этого бронированного культуриста даже задержать не сумеет.

И это было правдой: несмотря на то что пока все тела заполнялись исключительно паранормами, их боевая мощь заметно уступала той, что была у полуэльфа. Причин насчитывалось несколько, но основными были меньшая энергоемкость и отсутствие боевого опыта. Последнее со временем, конечно, пройдет, но что делать с первым, никто не знал, и единственным путем увеличения мощи легиона было увлечение не качественное, но количественное. А для него требовались не только тела, которых было в избытке, но и драгоценные камни, являющиеся дефицитом.

— Пятеро чародеев и один рыцарь, — поправил его человек, бывший раньше местным охотником. Ему сначала повезло нарваться на отряд, искавший жертвы для гектакомбы, а потом повезло попасть в ряды рекрутов легиона. Кто из землян занял это тело, я помнил плохо — кажется, протеже Василия Ивановича, имевший опыт службы в горячей точке. С душой хозяина тела он вполне сносно мог сотрудничать и умел двигаться в лесах немногим заметнее невидимки, при этом читая следы как открытую книгу. В результате в отряде появился собственный разведчик с хорошим зрением и отличной памятью. — Плюс три десятка конных арбалетчиков при них, две сотни простых, ну и штук восемьдесят разных некомбатантов при немаленьком обозе.

— Тогда, может, устроим засаду? — предложил я.

— Одной будет мало, — покачал шлемом артефактных доспехов Василий Иванович. — Конечно, сколько-то мы положим и уйдем безнаказанно, но смысл?

— Никакого, — согласился с ним Антон. — Нам в здешней войне главное — добыча. Так что этих ребят лучше пропустить и поискать кого-то, кто будет нам по зубам.

— По зубам? — неожиданно оживился один из сидящих рядом. В качестве тела ему, как и программисту, достался бывший арбалетчик, взятый в плен в одной из стычек. Кроме девяти душ-батареек в амулете, помещенном в грудь этого парня, присутствовали и два земных паранорма: алхимик и друид. — А может, нам их отравить? Ну чтобы уравнять, так сказать, шансы. Яду на такое количество человек я приготовлю часика за четыре, тут буквально в двух шагах видел заросли одной очень интересной травки, по внешнему виду не отличающейся от земного аналога. Если и свойства у нее такие же, то никаких проблем не будет.

— Во-первых, как подбросить им отраву? — отверг идею следопыт. — А во-вторых, с ними же маги, они исцелят их. Ну и, в-третьих, они готовят раздельно, у каждого десятка свой котелок, не говоря уж о благородных, да и есть все начинают по плавающему графику, а как только первой партии пострадавших станет плохо, содержимое мисок отправится в дорожную грязь.

— Маги всех не исцелят, — покачал головой Антон. — Сил не хватит… а если хватит, то мы их потом голыми руками возьмем. Но вот как добавить эти летальные приправы в пищу солдатам?

— Никак. Ни Василий Иванович, ни кто-либо другой из здесь присутствующих ничего толкового предложить не могут, — покачала головой эльфийка, управляемая сейчас, кажется, Зоей. Во всяком случае, именно для нее характерна была подобная манера отвечать. С обретением нового тела ее способности к интуитивному пониманию эмоций окружающих заметно усилились, и теперь она иногда, не отдавая себе в этом отчета, говорила сразу за нескольких человек.

— А если… — зародившаяся в моем сознании идея отдавала безумием, но могла сработать. — Если мы их встретим? И атакуем изнутри. Сначала убьем магов и смоемся, а потом будем по мере движения колонны отщипывать от нее по кусочку, пока она не развалится. Смотрите сами, у нас тела солдат, форма солдат, оружие солдат, чем мы не представители восставшей армии? У нас даже рыцарь есть… его душу заставим принять клятву, изменение голоса спишем на простуду. Если забрало не открывать, подмены родная мама не узнает. Встретим их на дороге, где якобы караулим всех встречных и поперечных, поздороваемся, как цивилизованные люди, пройдем к начальству… И убьем его.

— Может сработать, — пробормотал Василий Иванович.

Все прошло как по нотам. Никто не заподозрил подвоха до тех пор, пока я выплеском энергии не разорвал на кусочки всю пятерку волшебников, не ожидавших нападения, а потому пренебрегших сильными защитными заклинаниями.

— Умри, — хищно улыбнулась эльфийка, молниеносно воткнув кинжал под подбородок рыцарю, по случаю жары не надевшему шлем.

Союз душ трех женщин, одна из которых стихийная эмпатка, вторая сгорающая от жажды мести перворожденная, то есть весьма опытная личность, хоть и не имеющая дара, но прекрасно управляющаяся с оружием, а третья просто очень умная девочка, в весьма сжатые сроки освоившая кучу трюков по управлению энергией, выдал в результате очень эффективную боевую единицу. И очень симпатичную вдобавок, чем эта самая особь женского пола пользовалась при каждом случае. Вот, к примеру, как весь руководящий и мужской коллектив в моем лице уламывал допустить перворожденную, то есть априори подозрительную для армейцев персону, к операции, это надо было видеть. В ход шло все: от слез до попыток флирта. Если бы девочки не умели хорошо гримироваться, очеловечивая свои лица, то, думаю, и до откровенного соблазнения дошло бы. И не уверен, что я бы отказался. Точнее, уверен в обратном. Молодое тело переполняли гормоны, и лишь постоянное присутствие большого числа невольных свидетелей останавливало от попытки снять напряжение естественным путем.

Со всех сторон также слышались звуки скоротечного боя. Легион, ударив врага в самое сердце, спешно уматывал с места преступления, пока опомнившиеся вояки не задавили его количеством. Уйти чисто не удалось. Я-то пробился и основной состав тоже, а вот четверо неофитов полегло. У арбалетчиков все-таки оказались болты, пробивающие слабенькие энергетические щиты. Да и от толпы, банально рубящей тебя в капусту, увеличенная сила и скорость движений слабо помогут. Едва удалось оторваться от преследователей, я передал тело полуэльфа под управление Максиму, а сам нырнул в глубины магического артефакта.

— Ну как? — спросил я душу, выбирающуюся из портала, ведущего в амулет одного из погибших. — Докладывай!

— Почти ушел, но они меня какими-то короткими копьями закидали, — пожаловался он. — Больно. Но шестерых я достал точно!

— Что с амулетом?

— Вроде бы все в порядке, только в реальный мир не выпускает. Мой сменщик там караулить остался, но если что, он сразу сюда.

— Вольно, — облегченно вздохнул я. Проверка боем была пройдена успешно. — Свободен.

— Мне бы это… — замялась душа землянина. — А новое тело когда дадут?

— Когда амулет из старого выковырнем, — отмахнулся я. — Вряд ли солдаты будут потрошить труп. Ну если только попинают слегка.

Все так и оказалось. Армейцы, наведя в рядах порядок, похоронили своих убитых, оставив тела наших на обочине, после чего двинулись дальше. Исцелить раненых и вытащить амулеты было делом нескольких минут, ну а затем началась игра в кошки-мышки. Вот только легионеров, исполнявших роль представителей мяукающего племени, было шестеро, а их несчастных жертв несколько десятков, и они активно отстреливались, умудрившись-таки ранить парочку нападавших. Но им это не помогло. Большинство всадников, конечно, смогли удрать, но все телеги оказались в нашем распоряжении. Палатки, шанцевый инструмент и прочее особого интереса не вызвали, но когда в центре обоза на нас напали здоровенные мужики с гигантскими топорами, до того прятавшиеся под телегами, то повозки, которые они так ревностно охраняли, подвергли тщательному осмотру.

Сколько там было барахла! Одежда, расшитая золотом и украшенная драгоценными и полудрагоценными камнями, бочки с вином, даты на которых внушали легкое почтение всем, кому еще не исполнилось пары-тройки веков, мебель, украшенная столь тонкой резьбой, что я без помощи микроскопа повторить эти шедевры не взялся бы.

— Офигеть! — абсолютно некультурно высказался Антон, когда закончил перебирать трофеи. — Знаешь, я думаю, если хорошенько поискать, мы тут найдем и фрагменты Янтарной комнаты!

— Она в другом мире, — возразил ему я.

— Хомякам, как тот, которого мы ограбили, такие мелочи по барабану. Там, где он прошел, профессиональные воры должны совершить массовое самоубийство в связи с потерей всех жизненных и материальных ценностей.

— Угу, — был вынужден согласиться я, рассматривая камзол. Даже с моими дилетантскими познаниями в ювелирном деле было понятно, что камни, которые его украшали, могли послужить основой как минимум для пяти новых амулетов. Если они, конечно, не фальшивые.

За две недели партизанских действий о нашей структуре узнали как сторонники брата герцога, так и регенты при малолетнем мальчишке. Эмиссарам первых мы ясно дали понять, что готовы к сотрудничеству, а посланцы вторых, принявшие нас за элитный отряд наемников и попытавшиеся перекупить, потеряли души.

К нам пытались примкнуть разные народные мстители, и их приходилось отваживать. Те, кто упорствовал, становились солдатами легиона. После принесения соответствующей клятвы им в пользование отдавалось их собственное тело, и другие души в него не подселялись. Для них был использован классический вариант ловушки душ, полностью перенесенный Антоном из конспекта начинающего некроманта.

— Камней, нужных для полноценных амулетов, у нас по-прежнему маловато, всего два десятка, — объяснял он, удобно расположившись перед очередным связанным для надежности партизаном и мастеря для него изделие, которое очень скоро примет в себя его душу. — А вот таких, которые могли бы вместить в себя одну душу, скопилось сотни полторы. Сложностей у их обитателей с впадением в стазис не возникнет: родное тело, до тех пор пока останется живым, будет поддерживать хозяина. Естественно, такие поделки не могут иметь в своем внутреннем пространстве порталы, а значит, те, кто их займет в случае смерти тела, могут надеяться только на помощь товарищей… или на действие времени. В литературе утверждается, что душа, не желающая оставаться в тварном мире, за десяток лет разрушит подобное вместилище и выберется на свободу.

— А которая желает там остаться? — забеспокоился кто-то из легионеров. — Или мы все через несколько лет или десятков лет откинем копыта? Я, признаться, рассчитывал на бессмертие!

— Пока камень цел, все будет в порядке, — уверил запаниковавшего легионера программист. — А он будет цел, пока амулет не разрушат снаружи или пока ты упорно, день за днем, не начнешь изнутри ломать границы доступного пространства.

Про себя мысленно порадовался такому запасу прочности. Оказывается, в самые первые дни после смерти я усиленно уничтожал собственное жилище.

— А почему ты только местных в такие тела вселяешь? — спросила внимательно наблюдавшая за действиями ритуального мага эльфийка. — Может, сначала всех наших освободить?

— Использовать такой ширпотреб, — Антон презрительно покосился на свою работу, — для землян бессмысленно и расточительно. Даже если они не являются паранормами, у них есть ценные знания. Кто-то хорошо учился в школе, кто-то работал на сложном производстве и достиг вершин мастерства. Если нам придется основать базу в этом или другом не слишком развитом мире, то их знания могут пригодиться. Ну и потом, что ни говори, а друг другу мы по менталитету все-таки ближе, чем местные, и поэтому оптимальным вариантом будет такой: формировать из наших соотечественников не пушечное мясо, лишенное большинства возможностей, а элиту.

— Этот партизан и остальные, как я понимаю, будут аналогом пехоты, — мрачно предположил Василий Иванович. — Уязвимой, плохо защищенной, но массовой?

— Примерно так, — согласился с ним программист. — Хотя над их защитой я еще подумаю, все же рунная магия для нее хорошо приспособлена… Роман, вытаскивай из него душу, я закончил.

Все-таки удобная это вещь, волшебство! По крайней мере, погоны она замещает очень даже неплохо, ни разу не возникло проблем с субординацией или ее отсутствием. Структура легиона сложилась следующая. На самой верхушке пирамиды оказался я, повсюду сующий свой любопытный нос и раздающий ценные или не очень указания. На ступеньку ниже встал Антон, глава всех чародеев и, по причине встречи в одном теле наиболее искусных в магии душ, самый сильный из них. Дуэт Веры и Зои, спевшихся с парочкой земных душ и покойной эльфийкой, отвечал за разведку и рекрутов женского пола, которые, впрочем, находились в явном меньшинстве. Но зато те экземпляры, что попадали в легион, отличались приятной для глаза внешностью (которую Антон еще и подправлял заклинаниями; как оказалось, маг, умеющий создавать осадные машины из плоти, может неплохо заменять бригаду пластических хирургов) и привычкой ходить если и не в нижнем белье, то в очень облегающих костюмах, полагаясь больше на защитную магию, чем на доспехи. По этой причине девушек довольно часто убивали, но душам в амулетах было от этого не жарко, не холодно, они просто дожидались появления новой волонтерки, и все начиналось сначала. Максим остался в теле полуэльфа, мы с ним неплохо научились работать в команде, и теперь в прямом бою нашему дуэту мало что могло угрожать. Впрочем, была в легионе еще одна особая должность, пусть и менее почетная. Осознавая, что все существование получившегося образования держится на одном-единственном амулете, по настоянию офицеров ввели пост телохранителя. Или, вернее, амулетохранителя. Его, как и тело непонятно как очутившегося в рядах карательного отряда тролля, щеголявшего грубой броней, вполне подходящей для бронемашины, получил Василий. Сначала паладин долго отнекивался, не собираясь становиться гротескной пародией на рыцаря смерти. Он вообще не хотел существовать подобным образом и настаивал, чтобы его душу просто отпустили. Пытать его не хотелось, но надавить пришлось. Угроза, что строптивец будет использован в качестве источника питания до тех пор, пока не согласится, подействовала. Матюгаясь, Василий предупредил, что по окончании двадцатилетней службы намерен тихо и мирно упокоиться. Ну-ну, посмотрим. В любом случае отныне и на два десятка лет вперед меня прикрывает гигант, умеющий неплохо драться. Свои способности взывать к Богу паладин, к сожалению, утратил, а новых, ну если не считать стандартного управления энергией, не приобрел.

Были, правда, и такие, кто тяготился своим положением и выполнял работу только от сих до сих, но их быстро выявляли и переводили на положение батареек. Клятва, данная ими, это позволяла.

— Ну что ж, граждане офицеры, — пошутил я, собрав всех значимых персон легиона после того, как разведка от пойманных дозорных узнала, что на нашу поимку брошена уже почти тысяча человек. Кстати, солдаты на полном серьезе считали, что по лесам прячется примерно такое же количество недружелюбно настроенного к ним народа, а может, и побольше. Плюс они серьезно опасались встречи с гигантским летающим червем, считая, что тварь подранили, но не убили и теперь она где-то прячется. — Пора переходить к серьезным делам. Какие будут предложения по снятию осады с замка своими силами?

— Никаких, — честно ответила Вера. Узнавать ее я стал по манере теребить пирсинг. Самого украшения не было, но привычка осталась. — В крепости, по разведданным противника, которыми с нами вынужденно поделились, находится около пятисот солдат. Из них рыцарей порядка сорока, а остальное — свита. Новобранцы и пушечное мясо как класс отсутствуют. Плюс там едва ли не в полном составе расположился преподавательский корпус столичной академии магии, нелояльный к мятежникам вообще и засилью пришлых темных магов в частности. Им противостоит четырехтысячный армейский корпус, но в его составе примерно треть — рекруты, которым оружие в руки дали год или два назад, что не может не радовать. А вот сильно огорчает тот факт, что войска усилены отдельными подразделениями нежити, в основном низшей, но, кажется, есть и парочка десятков вампиров. Кроме того, у них есть некоторый запас пленных, которого вполне хватит на средних размеров гекатомбу.

— Кстати, откуда покойный герцог набрал столько некромантов, малефиков, химерологов и тому подобной братии? — спросил Максим.

— А, это подсуетился наш старый знакомый Сонеди, — махнул рукой Антон, которого энергией снабжали исключительно упомянутые волшебники. — Отец и вдохновитель большинства реформ. Когда его из страны вытурили, поймав на какой-то мелочи и подняв вой, канцлер свою деятельность не прекратил. Думается мне, он все это время готовился к войне, и покупка всем известного амулета, полагаю, была одним из финальных штрихов приготовлений. Да и правитель умер как-то очень уж неожиданно. Скорее всего, бывший канцлер подсуетился.

— Ну это не так уж и важно, — пожал плечами Василий Иванович. — Этот тип все равно в столице — далеко как от нас, так и от войск своих политических противников. Я, конечно, в стратегии и тактике осады замка мало что понимаю, но надо установить связь с их командованием.

— Надо, — согласился с ним Антон. — И заодно официально согласовать наш статус и требования, а то те, с кем мы сейчас общаемся, птицы слишком мелкого полета.

— А у тебя есть идея, как попасть внутрь этой малоприступной цитадели? — спросил я.

— Ни малейшей, — признал бывший программист. — К воротам нас не подпустят… да и внутрь тоже вряд ли. Телепортация невозможна, ее и замковые маги, и армейские друг дружке, а заодно и всем остальным сбивают. Левитация тоже не выход. Собьют на фиг при обнаружении.

— Тут есть ПВО? — удивился Василий. Несоответствие внешнего облика и разума ему нисколько не мешало. — Ставлю десять против одного, что оно заточено не на магов, а на драконов.

— Это так, — не стал отрицать Антон. — Но излишне большой калибр не та проблема, которая будет волновать артиллеристов, сбивающих неопознанный летающий объект. Попробовать просочиться в замок по земле или по воздуху в стелс режиме тоже не выход: придворные волшебники не одного наемного убийцу съели в деле обнаружения невидимок и первые дни осады этим нагло пользовались, вырезая, выжигая и вымораживая караулы на подступах к лагерю армейцев.

Легион разрастался. Рекрутов, не всегда знающих, с какой стороны брать копье, и теряющихся при применении, пусть даже и союзниками, боевых заклинаний, доводил до кондиций Василий Иванович при огневой поддержке пары-тройки паранормов. Старый пенсионер оказался на удивление талантливым педагогом. С помощью слов и затрещин он обучал новобранца, как вести себя, чтобы бессмысленно не подохнуть в первые секунды сражения. Объектами его педагогических усилий были как местные, так и земляне. Последних, правда, было меньше, среди волшебников, а именно им отдавалось предпочтение при появлении свободных амулетов, процент отъявленных пацифистов стремился к нулю. Но многие из них все равно считали полезным взять у старого охотника пару уроков, чтобы лучше приспособиться к здешним реалиям.

— Слушайте меня так, словно вы новобранцы, а я ваш любимый прапорщик, все знающий и умеющий, — поучал Василий Иванович, прогуливаясь перед шеренгой выстроившихся по росту бойцов. На тренировки молодежи с интересом смотрел не занятый состав легиона, то есть практически все. Партизанская война — дело, разумеется, интересное, но вот заняться в перерывах между налетами было решительно нечем. — Запомните, неуязвимых и бессмертных не существует! И это относится в равной степени как к вам, так и к вашим противникам. Да, амулеты дают большой шанс на то, что вас рано или поздно снова вернут в строй, но тем не менее… Эй ты, рыжий, ты что, меня не слушаешь?

— Не… — промямлил высоченный детина с действительно рыжими, как пламя, волосами. То ли подкрашивался, то ли была примесь нечеловеческой крови. Им управляла парочка землян, энерговампир, но не Стас, и, кажется, маг-погодник.

— Почему? — взревел Василий Иванович.

— Товарищ прапорщик, а крокодилы летают? — вместо ответа спросил парень.

Секунды две у меня ушло на то, чтобы осознать эту фразу и зашарить взглядом по небу.

— Воздух! — подтвердил мои опасения чей-то истошный вопль. — Все под деревья!

Я наконец нашел причину переполоха. На поляну, стремительно снижаясь, заходил дракон. Телосложением летающая рептилия сильно отличалась от убитого мной сяньского сородича. Тот напоминал змею, а этот действительно походил на крокодила. Здорового такого крокодила, пришедшего прямиком из юрского периода и снабженного вдобавок парой крыльев. Был он крупнее своего собрата, что пришел за душой Лао Дженя, но потерял свою, раз эдак в пять.

— Ну если он еще и огнедышащий, то нам каюк, — решил я, ошеломленно наблюдая за рептилией. — Подожжет лес, а за его пределами армейцы переловят нас, как кроликов.

Но дракон ничего поджигать не собирался. Он с глухим стуком врезался в землю, перекатился по ней, оставляя после себя неглубокую борозду, и замер неподвижно.

«И чего это?» — в легком ошеломлении подумал я, глядя на мертвеца, притороченного к седлу на спине гигантской рептилии. Потом мой взгляд наткнулся на инородный предмет в боку монстра. Им при ближайшем рассмотрении оказалось глубоко ушедшее в тело копье. Кажется, где-то неподалеку отсюда идет бой… воздушный. Получившая повреждения тварюга попыталась найти место для безопасной посадки… и, видимо, ближайшим оказалась наша поляна.

— Антон! — заорал я во все горло, протягивая вперед нити энергии и пытаясь нашарить ими отлетающие души. — Некромантов сюда! Допросите этого жмурика!

Успеха моя затея не принесла, но программист взялся за дело с рвением, и уже через несколько минут мертвец, несмотря на огромное количество травм, не совместимых с жизнью, зашлепал губами.

Оказывается, стойкости осажденных в крепости аристократов нашлось очень простое объяснение. Блокада замка была не полной. Существовал путь сообщения, по которому увозились тяжелораненые и подвозились свежие подкрепления и припасы. Воздушный. По ночам какое-то неизвестное армейцам крупное создание, почти незаметное для магии и простого взгляда, зависало над крышей осажденной твердыни. Его пробовали ловить и сбивать, но безуспешно. Таинственная тварь, казалось, растворялась в темноте. Тройка боевых драконов, бывших в распоряжении восставших войск, помочь не могла. Ежедневно сторожить воздушное пространство в полном составе было им не по силам, а поодиночке встречаться с загадочным существом просто опасно, ибо, судя по описанию, оно размерами превосходило летающего ящера раз в пять. Но этим утром дозорные смогли различить в предрассветном тумане нечто, напоминающее гигантского летающего червя, и поставили в известность свою авиацию раньше, чем враг скрылся из виду. Драконы нагнали странную тварь над лесом, невдалеке, и даже умудрились ее уронить. Вот только перед этим из прицепленного под брюхом существа ящика по ним не раз и не два нанесли ответные удары зачарованными копьями, которые, судя по силе и скорости снарядов, выпускались из баллисты. Один из таких приветов и умудрился словить наш дракон, после чего попытался приземлиться, но не успел, то ли отдав концы прямо в полете, то ли просто потеряв сознание и затем врезавшись в землю и сдохнув.

— Что-то мне это описание напоминает, — задумчиво пробормотал я. — Слушайте, надо бы сходить поискать, куда этот летающий червяк грохнулся. Если он перевозил подкрепление, то там наверняка окажется кто-то из высокопоставленных сторонников брата погибшего герцога… может быть, даже еще живой. А если удастся это неведомое существо подлечить, так и вообще замечательно — такую услугу должны оценить дорого. Канал для установления контактов опять же…

— А если там другие драконы? — осторожно спросил кто-то из подтянувшихся легионеров.

— Вспомни, чему я вас учил, балда! — прогремел Василий Иванович. — Любого можно завалить, любого! И дракона тоже! Вон доказательство перед тобой, еще теплое.

На поиски места, куда плюхнулся летающий червяк, ушло два часа. А когда мы его нашли, то полюбовались еще одним мертвым драконом и… дирижаблем. Разбившийся дракон был огнедышащим, а иначе с чего бы дереву кабины, наверняка защищенному рунами, чернеть и обугливаться.

— Занятная штуковина, — решил я, выходя из кустов. В энергетическом щите перед грудью немедленно застрял арбалетный болт. Судя по тому, как посверкивал его наконечник, оружие было зачарованным. Да и на древке были вырезаны какие-то знаки, знакомые, кстати. — Спокойно, я пришел с миром! — В ответ прилетело уже нечто более массивное, почти пробившее мою магическую броню и сбившую полуэльфа на землю.

— Вперед! — раздался зычный голос Василия Ивановича. — Брать живыми!

Штурм дирижабля не затянулся. Три легионера, правда, получили повреждения разной степени тяжести, а одному теперь придется подыскивать новое тело, зато экипаж летающего корабля оказался через полминуты передо мной на коленях, подметая лесную подстилку длинными бородами.

— Гномы, — опознал я экипаж дирижабля. Семеро. Ха! Им только стюардессы со злой мачехой не хватает!

В ответ было сказано нечто, что я уже раньше слышал, хотя по-прежнему не понимал. Нет, надо было тогда попросить Глорина перевести свои перлы, а то ведь интересно, кем меня изволили обозвать.

— Сам ты это самое, — ответил я коротышке. — Раненые есть?

Гном промолчал, но я и сам видел, что таковых не имеется. Да, от самих гномов гарью попахивало, а у троих на головах были видны участки подозрительно розовой кожи. Но все уже были в полном порядке, видимо, среди них был тот, кто владел исцелением не хуже меня. Или, что вероятнее, у них были какие-то лечебные артефакты или мази.

— Добрый день, — поздоровался я с подгорными жителями. — Вы, как я посмотрю, только из крепости? Когда планируется следующий рейс?

— Харктфлоф, — пробурчал один из гномов. — Издевается еще!

— Ну что, быстрый осмотр этого цепеллина я закончил, — подошел Антон. — В двух местах пробита емкость, в которой раньше находился летучий газ, и рули управления как-то подозрительно выглядят. Более мелкие повреждения вроде сгоревших баллист на верхней части аэростата или дырок в полу, думаю, можно не считать. Чинить?

— А сможем? — заинтересовался я.

— Почему нет? — пожал плечами программист. — Конструкция проста, как табуретка. Трехслойная шелковая оболочка в жестком каркасе, тянущая все вверх, и кабина — вот и все составляющие. Зарастить пробоины недолго, наполнить оболочку горячим воздухом тоже, подъемная сила, конечно, уменьшится, но отнюдь не до нуля. С механической частью сложнее, но вроде есть у нас пара мастеров… в запасе. Или вот эти бородатые должны знать, как там и чего должно быть.

— Ты откуда знаешь устройство покорителя воздуха? — взревел самый солидный гном и потянулся к шее Антона. — Это великая тайна нашего народа!

— А что ваша великая тайна делает в обычной в общем-то грызне за власть? — спросил я кажущегося чуть более вменяемым, тоже богато одетого карлика, наблюдая, как припадочный подгорный житель отчаянно пытается вырваться из дружеских объятий тролля Василия.

— Мы всегда платим по счетам, — с достоинством бросил тот. — А больше я ничего говорить не имею права. С кем я могу обсудить условия нашей сдачи в плен?

— Ни с кем, — ответил ему я и, понаблюдав, как гном побледнел, добавил: — Союзников в плен брать не принято. И убивать, кстати, тоже, так что за моего человека вы теперь должны.

Подгорные жители нам не верили. Вот не верили и все, даже несмотря на то что их средство передвижения подлатали и оно пролетело километров тридцать, спасаясь от наверняка спешно идущих в нашем направлении войск, прежде чем снова плюхнуться на землю, но теперь уже для полноценного ремонта. Но за неделю они все же кое-как восстановили свой летающий корабль и теперь намеревались совершить рейс. Сначала к тайной базе, где их должны были ждать новые подкрепления, а уж оттуда к осажденной цитадели. Для того чтобы обсудить личность посла, было проведено небольшое совещание.

— Для начала задам вопрос нашей доблестной разведке, — голосом генерала времен Великой Отечественной, обнаружившего в своем планшете карту Африки, сказал я. — Что у вас с этим гномом? Ну который с подпаленными усами. Фалином его зовут, кажется. Часовые уже матюгаться устали, он все окрестные тропки до состояния грунтовой дороги утоптал, чтобы цветов своей даме сердца нарвать. Главный над бородачами, этот… как его… ну вы поняли, жаловался, что Фалин на починке дирижабля почти не появляется. На него не только часовые и сородичи, на него даже имеющийся у нас друид жалуется: этот карманный Ромео и его огородик вниманием не обошел.

— Запал он на меня, — пожала плечами эльфийка. — Или, точнее, на всех нас.

— Он? Да он же этому телу только до груди достает! — ахнул Василий Иванович.

— Выше ему и не надо, — хохотнул Антон, но осекся под злым взглядом девушки. Ого, неужели чувства подгорного жителя взаимны? И неужели я чувствую что-то похожее на ревность. М-да, а ведь и вправду, симпатия к этому союзу представительниц прекрасного пола явно способна переродиться во что-то большее… Так! Стоп! Мне этого не надо! Пусть эльфийка, Вера и Зоя берут себе хоть этого гнома в розницу, хоть всех семерых оптом!

— Между прочим, — ядовитым голосом ответило тело перворожденной, управляемое непонятно кем, — мне удалось узнать от него ценные сведения.

— И какие? — заинтересовался Василий Иванович.

— Дирижабль, официально называемый покорителем воздуха, в этом мире исполняет роль стелса. Это старая разработка, ей лет триста, но ничего лучше подгорные жители не придумали. Секретность конструкции относительна. Что она существует, знают многие, но принципы действия и особенности конструкции — это тайна, за которую могут убить. Благодаря тому, что летательный аппарат не содержит в себе ни капли активной магии, абсолютно бесшумен и выдержан в темных цветах, ночью его заметить практически нереально. А даже если и заметят, то его огневая мощь, как вы все могли убедиться, способна конкурировать с несколькими драконами. Конкретно наш дирижабль подгорный трон послал на помощь аристократам после того, как какой-то из них напомнил об имеющемся у гномов перед ним долге и возможности потерять одного из поставщиков продовольствия для их подземных городов. Вот в общем-то и все.

— Отлично, — решил Антон, выслушав речь. — Теперь еще и от бородатых ассасинов прятаться.

— Нашел чего бояться, — хмыкнул Василий Иванович. — Мы, между прочим, на войне.

— Я в отличие от некоторых думаю и о том времени, когда она кончится, — не остался в долгу программист.

— Хватит спорить! Раз с гномом-воздыхателем решили, вернемся к главному. Кто будет устанавливать контакты с братом покойного герцога и его окружением? — прервал спорщиков я. — Кандидаты есть? Это должен быть, во-первых, землянин, во-вторых, умный и умелый собеседник, в-третьих, тот, кто не боится рисковать. Конечно, в случае неблагоприятного развития событий души могут смыться обратно в центральный амулет… но не исключено, что придворные маги попытаются отрезать послов от остального легиона. И да, совсем забыл, про наши особенности надо молчать. Есть у кого-нибудь на примете личность, обладающая названными качествами?

— Добавь сюда еще умение драться, — посоветовал Антон. — Мало ли что.

— Если послу начнут чистить морду, на его миссии можно будет ставить крест, — покачал головой тролль Василий.

И Максим, по-прежнему занимавший бусину в теле полуэльфа, послал мне одобрение этим словам.

— Я бы рискнула, — пожала плечами Вера. — В конце концов разведка — это моя сфера. К тому же посылать совсем уж шестерку на встречу нельзя, могут обидеться, когда узнают. Да и потом, симпатичная женщина — это уже половина успеха в переговорах с мужчинами.

— Чего-то ты не договариваешь, — прищурился Василий Иванович.

— Ну есть немного, — созналась девушка. — Всю жизнь мечтала посмотреть на живого принца. Как думаете, младший брат правящего герцога на эту должность потянет? Эй, не смотрите на меня так, это шутка!

Ближайшей черной ночью черный дирижабль, в черной каюте которого болталась гномы и эльфийка в черном обтягивающем костюме, он был самым приличным в ее гардеробе, вылетел на черное дело. Коротышки жаловались на плохое предчувствие, но клялись, что доставят эльфийку обратно живой и невредимой. Фалин даже поставил в залог свою бороду, а священнее клятвы для подгорных жителей, пожалуй что, и не было. Для того чтобы обеспечить остальным офицерам информацию из первых рук, Антон вспомнил руны, необходимые для телецентра, а заодно и способные добавить дальнобойности порталу, связывающему амулеты. А потом еще час уговаривал девушек позволить их нанести, так что начиная с момента старта летательного аппарата в артефакте рядом с магическим окном, ведущим к месту обитания Зои и Веры, собралась целая толпа душ, имевшая в своем составе помимо офицеров легиона лучших из захваченных и рекрутированных местных волшебников и неизменного помощника программиста — сяньского жреца.

Несмотря на начало истории, больше подошедшее бы для детской страшилки, план был осуществлен успешно. На тайной стоянке, устроенной на склоне одной не слишком далекой горы, на гномов поругались за длительное отсутствие, но после предъявления свежих заплаток и посла от легиона признали, что причина уважительная. В не слишком большую коробку, приспособленную для перевозок, затолкали столько народа и припасов, что девчушкам, думаю, вспомнились путешествия в общественном транспорте в час пик, когда боишься выдыхать, ибо освободившееся место кто-нибудь обязательно займет. По дороге к осажденной крепости летательный аппарат не сбили, а в замке его пассажиров встретили как дорогих гостей. Но дальше начались проблемы, которые хоть и были ожидаемы, менее неприятными от того не стали. Посла подвергли проверке на вшивость.

— Ну и что тут у нас? — с какой-то отеческой заботой пробормотал толстяк, обряженный в бархатный колет, умильно рассматривая скрученную и для надежности помещенную в магический чертеж, по углам которого стояли волшебники, девушку. — Никак шпион?

— Бумаги у гномов, — фыркнула Вера. — Второй комплект, первый уже куда-то уволокли.

Там и правда были бумаги, полученные от эмиссаров аристократии, в которых говорилось о нашей полезности, и кое-что из захваченных документов.

— У гномов, значит?! — рявкнул на нее жирдяй. — Кто послал! Отвечай!

Линии, нарисованные на полу, вспыхнули.

— Уроды, — донеслось из портала, и души Зои и Веры вылезли на нашу сторону.

— Какая-то магическая пытка началась, — пояснила нам пирсингованная красавица, — а я не мазохистка все это терпеть. Как им надоест, тогда вернемся.

— Думаю, уже надоело, — хмыкнул Максим.

На экране толстяк в голос орал на худого старичка в мантии, обвиняя его в том, что уморил девку, а тот лишь беспомощно разводил руками. Над телом эльфийки шаманило сразу трое, но у них ничего не получалось.

— Мальчики, ну, может, прежде чем щупать, вы представитесь? — От внезапно «ожившей» девушки волшебники разлетелись так, будто каждому вставили ракетный ускоритель. Линии на полу снова засветились, но уже с другим оттенком.

— Что это было? — спросил толстяк.

— Маленькое представление, суть которого в том, чтобы вы поняли всю бесполезность попыток выбить из меня информацию, — ответила девушка. — Так, может, все-таки посмотрите бумаги?

Впрочем, жирдяй и так уже прочел все прилагающиеся к посланцу легиона документы. Он явно не хотел им верить, но какой у него был выбор? Вера упорно не соглашалась идти на компромисс и начинать переговоры с кем-то кроме младшего брата герцога, чей портрет, пусть и очень плохого качества, долго рассматривала еще в нашем лагере. Волшебники еще пару раз попробовали применить свое искусство, но у них ничего не вышло: эльфийка каждый раз, когда чувствовала магию, падала «в обморок», из которого могла выйти только самостоятельно. Наконец позевывающего потенциального правителя государства привели. Именно что привели, сам он идти не хотел и ругался с советниками. Причем была четко слышна фраза: «Сами начали эту войну, сами с ней и разбирайтесь!» Впрочем, стоило ему увидеть девушку в облегающем черном трико и майке, как сон с почти венценосной особы слетел.

Глава 10

— Когда мне сказали, что меня дожидается посол, я и представить не мог, что им окажется столь прелестная особа, — рассыпался в комплиментах кандидат на престол, — иначе бы спешил на встречу со всех ног! Как вас зовут, о прелестное видение?

— Эуриэль, — тело эльфийки, управляемое союзом нескольких женских душ, низко поклонилось, при этом темная ткань обтянула имеющиеся от природы, да к тому же еще и подправленные пластической магией, соблазнительные выпуклости. — Рада приветствовать правителя герцогства Озер.

— Ну что вы, право слово. — Кандидат на престол помог девушке выпрямиться, при этом задержав ее ладонь в своих на несколько секунд дольше, чем требовалось. — Не нужно церемоний, я ведь еще не сел на трон… в отличие от моего дражайшего племянника. К сожалению, дела государственные в этот момент намного важнее, чем личные порывы и желания, так что прошу простить бестактность, которую сейчас допущу, но все же ответьте на вопрос, почему лес эльфов прислал своего посла именно ко мне?

— О, вас неточно информировали, — судя по голосу, эльфийка в этот момент умильно улыбалась, усиливая создавшееся впечатление. — Я представляю не своих сородичей, а легион.

— Легион? — Кандидат на трон подзавис, явно пытаясь понять, что это за слово такое.

— Это название нашего ордена. Должна сказать, он лишь недавно появился под этим небом, прибыв из земель, отделенных от вашей чудесной страны несколькими гранями миров. — Ответ прояснил ситуацию, но во взглядах присутствующих возникло подозрение. Нет, оно и раньше было, но теперь его концентрация взлетела раз в пять, а то и десять.

— Она решила все-таки представить нас как группировку иномирных магов, — кивнул своим мыслям Антон. — Хорошо, что использовала именно этот вариант. Тайные общества, если они большие, тайными уже не являются, и появление нового, никому раньше неизвестного, вопросов вызвало бы больше, чем гражданская война в каком-то герцогстве средней паршивости.

— Он был оптимален, — пожал плечами я. — Для никому неизвестного отряда наемников мы слишком сильны, для группировки беженцев из удаленного уголка этого мира у нас недостаточно проработана легенда, так что пришлось сказать почти правду.

— Гхм… — наконец очнулся от столбняка претендент на престол. — Ох, где же мои манеры? Пожалуйста, пройдемте в пиршественную залу.

Все присутствовавшие на тот момент в комнате далекого замка неспешно стали передислоцироваться. Во время перемещения возможного герцога никто не прикрывал от посла легиона. Хм… странно. Если бы мы отправили девочек с заданием убить этого распустившего хвост павлина, то его тело уже остывало бы. Может, тот, кто наденет корону, совсем не является первым лицом среди аристократов? Но тогда кто их предводитель? Возможен также вариант с двойником… Или защита у парня все-таки есть, например какой-нибудь амулет с силовым щитом вроде того, который могу создавать я, просто дистанционно ее заметить невозможно?

Выбранное для торжественно-делового ужина помещение впечатляло своими размерами. В нем вполне можно было устроить небольшое рыцарское ристалище — места для разгона коней хватило бы. Столов было много, а вот блюд на них не очень, на одну тарелку приходилось штук пять бутылок. То ли еду разогреть не успели, то ли припасы экономили, осада все-таки. Но винные погреба, видимо, решили не щадить. Или просто надеялись, что выпивка развяжет хрупкой девушке язык. В роли официантов выступали громилы, которым двуручные мечи и латы подошли бы куда больше подносов и салфеток. Они явно не лакеи, скорее уж дружинники, назначенные на хозяйственные работы. Странно, насколько я успел узнать здешние обычаи, на подобных мероприятиях обычно прислуживают представительницы прекрасного пола нетяжелого поведения, попутно подрабатывающие на местную разведку. Может, именно их отсутствием и объясняется поведение будущего монарха? Женского населения в осажденном замке нет, ну или почти нет, и у не привыкшего к долгому воздержанию молодого человека, чью постель в мирное время наверняка готова была согреть не только первая попавшаяся служанка, но и любая дворянка, начался банальный спермотоксикоз?

— Тех, кто пришел в наш мир из-под других небес, я вижу не впервые, но среди них не было столь очаровательного существа, — продолжал расточать комплименты кандидат в герцоги. — Насколько я знаю, преодоление таких преград — дело трудное… Кстати, сколько вас?

— Ой, я точно не помню, — отмахнулась эльфийка. — Несколько сотен. Примерно каждый десятый маг, а остальные искусные воины.

— Внушительная сила, — качнул головой присутствовавший на допросе старикан волшебник. — Как вновь избранный ректор столичного института магии и чародейства рад приветствовать коллег. Если не секрет, каким способом вы прибыли? Мои следящие кристаллы не фиксировали последнее время сильных астральных всплесков… настолько сильных.

— Не могу сказать, — потупила глаза девушка, — теория не самая сильная моя сторона. Я скромный боевой маг, хотя и достаточно высокопоставленный…

— Ну хоть общие принципы, — не унимался ректор. — Я понимаю, что вы уже не первый день, а скорее, месяц в нашем мире, раз так хорошо разобрались в языке и текущем положении дел, и, вероятнее всего, прибывали относительно маленькими партиями, но все же, как можно незаметно перебросить через грань миров столько народу?

— Это вы потом обсудите, — перебил волшебника кандидат в герцоги. — Как я понимаю, ваш орден, легион, намеревается помочь мне в борьбе с самозванцем? И что он хочет за это? И зачем пришел в наши края?

— С чего родной сын покойного правителя стал вдруг самозванцем? — удивился Максим.

— Особенности политических игр, — пожал плечами Василий Иванович. — Если уж пошла борьба за власть на выживание, а другой она, как правило, и не бывает, то правильно обозвать своего соперника — первое дело. Даже покойный герцог, если бы он вдруг оказался жив, был бы признан двойником и узурпатором.

— Ответ на оба ваших вопроса один, — убедила забеспокоившегося человека девушка. — И он умещается в одно короткое слово. Месть.

— Месть? — поразился толстяк, который пытался допрашивать моего посла. — Но кто мог разозлить такую силу, как целый магический орден, остаться при этом в живых, да еще и забраться в наши края?

— Как раз ваши-то края для него родные. — Нотка печали в голосе эльфийки могла бы тронуть любое сердце… но в большой политике сердца, как правило, роли не играют. — Того, за кем руководство легиона послало нашу экспедицию, вы знаете под именем Сонеди.

— Бывший канцлер, — кивнул какими-то своим мыслям старик-волшебник. — Да, этот может нарваться на впечатляющие неприятности и уцелеть… вы в очереди за его головой не первые… Стоп! Экспедицию? Так здесь не весь ваш орден?

— Конечно нет, — судя по тому, как дернулась картинка на экране, девушка пожала плечами. — Здесь лишь его часть. Малая. Но и ее хватит, чтобы устроить нашим общим врагам большие неприятности за не столь уж большую награду. В конце концов, мы посланы только за жизнью того, кто украл у нас… ну, это не важно. Важно то, что с остальными представителями восставших войск нам воевать в общем-то незачем.

— Ну, признаться, чего-то в этом духе я ожидал, — выдавил улыбку будущий герцог. — Сколько вы возьмете за присоединение к моим войскам?

— За то, что станем выполнять ваши приказы так, как сочтем нужным, — поправила его посол. — О непосредственном командовании речь не идет, у легиона очень жесткая иерархическая структура, и посторонний, пусть даже это правитель целого государства, туда войти не может. У нас не такой уж и большой список просьб…

— А если вместо них я предложу полновесные монеты? — перебил девушку кандидат в герцоги.

— Золото и большинство прочих традиционных средств оплаты нас не интересуют, — покачала головой эльфийка.

— Что, совсем? — не поверил толстяк.

— Конечно, нет, — хохотнула перезвоном колокольчиков девушка, — просто мы уже награбили из обозов армии ваших врагов столько ценностей, что переправить их домой за один раз не сумеем. К тому же некоторые формальности, обязательные для исполнения нашей экспедицией, должны быть соблюдены, без этого мы можем не рассчитывать на теплый прием, когда вернемся домой.

— Что ж… — слегка помрачнел возможный правитель. — Излагайте.

— Во-первых, мэтр Сонеди. — В голосе эльфийки прорезалась сталь. — Живой и невредимый, ну или хотя бы не находящийся при смерти. По этому пункту никакой торговли быть не может. Дальше легче. Второй пункт: ордену в вашем мире необходима резиденция под филиал… небольшой феод под наше управление. Разумеется, мы будем платить полагающиеся налоги, а в случае войны наши воины и маги присоединятся к вашей непобедимой армии. Участок земли можно совсем крохотный, только чтобы замок и десяток деревень имелись. Если он будет удален от столицы, не беда; в текущих политических игрищах легион участвовать не намерен. Ну и в-третьих… возможно, с нашей стороны это выглядит несколько бестактно, но мое руководство настаивает на том, что вы должны заплатить аванс, который я лично обязана привезти обратно. В связи с этим он должен быть легким, но ценным. Пять десятков крупных драгоценных камней высокой чистоты убедят легион в том, что служить столь щедрому монарху, как вы, — дело чести.

— По двум последним пунктам возражений не имею, но вот по первому… Мы об одном и том же Сонеди говорим? — выказал удивление кандидат на престол. — О черном маге, который подло убил множество моих подданных, в том числе и представителей высших дворянских родов королевства? Который подозревается в смерти моего горячо любимого брата? Которой наводнил войско мятежников своими учениками и проклятыми созданиями, призванными из-за грани, отделяющей жизнь от смерти? Увы, но даже ради ваших прекрасных глаз я не могу пойти на такую уступку, тут другого мнения быть не может: предатель будет казнен!

— Ну я вас очень прошу, — выделила голосом слово «очень» девушка. — Ведь именно из-за него мои товарищи по ордену проделали столь далекий путь… к тому же и нам он нужен отнюдь не для душеспасительной беседы. Тело отдадим.

— Подозреваю, смерть физической оболочки не остановит некроманта его уровня, — проворчал старик-волшебник. — Так что об обычной казни вроде четвертования или сожжения все равно можно забыть. Ваш легион имеет необходимые средства, чтобы не допустить возвращения этого мага в мир живых?

— Разумеется, — успокоила его эльфийка, — и уверяю вас, они очень действенны. Но если уж показательная и публичная казнь Сонеди столь вам необходима, то нам нужна лишь маленькая уступка. Думаю, подмена нескольких исполнителей приговора на членов моего ордена не вызовет ни малейших затруднений.

— И они наденут балахон палача? — удивился старик-волшебник.

— Приказ от руководства легиона, который мы получили, недвусмыслен, — пожала плечами девушка, о чем сказала вновь дрогнувшая картинка на экране. — Сонеди должен быть убит предводителем нашей экспедиции… или ему никогда не занять среди высших иерархов легиона подобающего положения. Так что любой, кто попробует ему в этом помешать, станет его личным врагом.

— Ну если вы «очень» попросите, то такой мотив я могу понять, — качнул головой будущий герцог, одарив эльфийку столь масляной улыбкой, что понять, в каком именно положении придется «просить», мог бы и дебил. — А как зовут вашего главу?

— Легион, — спокойно пояснила девушка, внешне никак не отреагировав на слабо завуалированное предложение отработать заключение договора своим телом, и, наткнувшись на вопросительный взгляд, пояснила: — Таковы наши традиции. Глава ордена, или, как в нашем случае, его филиала, отказывается от своего имени при вступлении в должность. Отныне его слова — это слова легиона, а его воля — воля легиона.

— Большая власть, — покачал головой старик-волшебник.

— И большая ответственность, — заметила его эльфийка. — В случае, если он допустит ошибку, его могут вызвать на дуэль… победит в которой легион. А новый или старый, это уж как получится.

— Вот сочиняет! — поразился кто-то из душ за моей спиной.

— Скорее уж цитирует, — поправили его, — наверняка все ее реплики и даже наклоны неоднократно прорепетированы.

— Хм… ваши предложения в принципе меня устраивают, — вернулся к теме переговоров будущий герцог. — Но, сами понимаете, в таком деле нужно удостовериться, что услуги, которые ваш орден готов оказать престолу, стоят запрошенной платы.

— Полагаю, у вас уже есть для нас задача, способная послужить испытанием? — осведомилась эльфийка.

— Есть, — кивнул головой толстяк. — Мои люди в стане врага сумели узнать о том, что для своей победы мятежники готовы принести в жертву сотни ни в чем не повинных людей и ими уже собирается необходимое количество мм… материала.

— Нам это известно, — согласилось с ним тело эльфийки и потеребило место, где у Веры когда-то находился пирсинг. Ага, вот, значит, кто сейчас там за главного. — Несколько отрядов, собирающих по окрестностям не успевших попрятаться селян, да и просто случайных прохожих, уже уничтожены легионом. Вы хотите, чтобы мы их освободили? Боюсь, что это невозможно, пленные находятся в самом центре лагеря вражеских войск. С таким же успехом можно попросить нас о поголовном уничтожении штаба.

— Никто не собирается ставить перед вами невыполнимых задач, — вздохнул будущий герцог. — Увы, как ни тяжко отдавать такой приказ, но все захваченные мятежниками подданные должны быть убиты. Да, это преступление несмываемым пятном ляжет на мою совесть, но я пойду на это. В конце концов, в их смерти ведь будете виноваты не вы и даже не я, а те из холуев моего племянника, что затеяли массовую дуэль с моими верными слугами, перешедшую потом в полноценную войну. Так что все пленные должны так или иначе покинуть загребущие руки некромантов. Ну или хотя бы почти все. Кроме того, следует не дать осаждающим добыть новые жертвы; к счастью, не все солдаты готовы на то, чтобы уничтожать мирное население родной страны. Пополнением материала для своих черномагических ритуалов занимается виконт Альери, все отряды, ловящие людей, подчиняются ему. Со смертью сего некроманта, как мы считаем, угроза применения магии крови исчезнет… на какое-то время.

— Мне надо посоветоваться с легионом, — подумав, сказала эльфийка. — Прошу несколько минут не беспокоить.

— Вы отсюда можете отправить вашим коллегам по ордену магическое сообщение? — поразился волшебник. — Но как?! Весь астрал наводнен помехами! Длительный ментальный разговор между сознаниями в таких условиях невозможен, а короткими кодовыми пакетами вряд ли получится передать столь сложное предложение.

— Есть способы, — коротко ответила девушка. — Просто мы с вами используем несколько разные принципы творения волшебства. К примеру, то, что я посол легиона, не просто красивые слова: пока не вернусь в лагерь, все, что вижу я, видит и мое командование, все, что я слышу, слышит и оно, ну и так далее…

— Как, совсем все? — поразился герцог. — Но это же… ну…

— Да, — проворковала эльфийка и, судя по изменившейся интонации голоса, мило улыбнулась. — Если бы я допустила хоть самую маленькую ошибку, то вы бы это уже заметили. Наверняка через мои глаза на вас сейчас смотрит все руководство легиона, которое не знает снисхождения к провинившимся. Увы, но в работе посла есть свои трудности, обо всех «личных» отношениях придется забыть… на время. Впрочем, если вас это не смущает…

Рожа будущего правителя выглядела так, будто он съел лимон, который прежде долго разжевывал. Кажется, его планам на интим с прелестной девушкой пришел конец. Какие уж там близкие контакты, если через партнершу за тобой будет во все глаза наблюдать орден магов! То, что она дала ему надежду на продолжение знакомства в будущем, почти венценосную особу явно не устраивало.

— Вы правы, увы, долг прежде всего, — кисло отмахнулся он. — Я подожду ответа вашего командования.

— Фух, достал, козел похотливый, — вылезла из воронки телепорта Зоя. — Еле сдержалась, чтобы на три буквы его не послать. Ну что, принимаем его условия?

— А у нас выбор есть? — вздохнул я. — Принимаем. Вы там с ним как-нибудь поласковей… до определенного уровня. Если хочешь, экран можем отрубить.

— Облезет, — фыркнула девушка. — А тебе за такие слова морду бы набить.

И гордо удалилась.

Дальнейшие переговоры протекали вяло и особого интереса не вызвали. В основном обсуждался земельный надел, и здесь, как мне кажется, легион безбожно надули, да камни, за количество и чистоту которых Антон, ради такого дела пролезший в тело эльфийки, боролся до конца. Из-за его неуступчивости будущий герцог навязал легиону в качестве надзирателя старшего помощника толстяка, оказавшегося не рядовым дознавателем, а одним из наиболее влиятельных аристократов. Ну-ну, посмотрим, какие отчеты отправит нанимателю его душа после знакомства с клеткой. Конечно, до сих пор мы занимали в основном тела плебса или, на худой конец, магов, но, думаю, скоро у нас появится первый одержимый дворянин. Наконец, после официального заключения договора, представляющего из себя патетическую речь перед несколькими наиболее влиятельными в крепости аристократами, девушку отпустили, и она отправилась в любезно предоставленные ей покои в сопровождении неусыпного караула из десятка стражников. До рассвета оставалось не так уж много времени, и отправляться в обратный путь дирижаблю было слишком рискованно. Они петляли по извилистым коридорам, но вдруг с негромким лязгом с потолка упала кованая решетка, отделившая посла легиона от караульных. Оставшиеся за преградой солдаты попытались мгновенно выхваченным оружием прорубить преграду, но у них ничего не получилось. Толстые железные прутья стояли так часто, что между ними с трудом удалось просунуть бы даже палец, без тарана это препятствие было не устранить.

— О свет моих очей! Бежим!

В выкатившемся из щели, возникшей в казавшейся до этого монолитной стене, колобке, перемазанном пылью и паутиной, я после некоторого замешательства признал гнома. Фалин, а это был именно воздыхатель по эльфийскому телу, не подозревающий о его разносторонней начинке, схватил девушку за руку и попытался утянуть в подземный ход. Угу. Щаз. Разбежался. Чтобы сдвинуть одержимую с места, одного отчаянно пыхтящего бородача было явно маловато.

— Куда бежим и зачем? — несколько обескураженно спросила девушка.

— На покоритель воздуха! — Гном оставил попытки сдвинуть монументально вставшую даму сердца в нужном направлении и, отойдя почти к самой решетке, сквозь прутья которой какой-то умник просунул кинжал, видимо, надеясь, что подгорный житель совершит самоубийство, бросившись на него грудью, попробовал разогнаться и протолкнуть объект своих воздыханий внутрь тайного хода. — Да идем же!

— Слушай, кончай метаться и объясни толком, что случилось, — попросила девушка, хлестко дав гному по рукам, потянувшимся к тому месту, где спина плавно переходит в ноги. — Сдвинуть с места без моего желания ты меня все равно не сможешь.

Подгорный житель на миг задумался, после чего быстро произнес какую-то скороговорку и вернулся к плану А. Стал тянуть девушку в проход.

— Еще раз и медленнее, — повторила эльфийка, делая поощрительный шаг вперед.

Медленнее у Фалина получалось плохо. Его сбивчивая речь норовила преодолеть звуковой барьер, став несочетаемым набором слов и междометий. Но мало-помалу, раза с пятого, все прояснилось.

Будущий герцог, как только ему передали весть о том, что его хочет видеть посол приятной женской наружности, приказал приготовить для гостьи помещение. Даже два. Одно в подвалах, представляющее из себя камеру, куда вел подземный ход из его личных апартаментов, а другое — точно под своими собственными покоями. Хода туда не было. Был самый обычный люк. Как про это прознал Фалин — тайна сие великая есть. Видимо, в прошлой жизни этот бородач мог преподавать шпионское искусство агенту 007, и что-то с тех пор в нем осталось. Куда именно вели объект его воздыханий, гному было абсолютно по барабану: и там, и там его возлюбленную, а подгорный житель успел-таки влюбиться в эльфийку по уши, ждало бесчестье. Неведомым путем обнаружив планы обороны замка, он задействовал одну из имеющихся на пути следования отряда ловушек и теперь отчаянно пытался заставить девушку последовать за ним на дирижабль, который считался территорией подгорных жителей и откуда вытащить ее было бы делом проблематичным.

Эльфийка постояла, немного подумала, видимо, души, управлявшие телом, выясняли между собой, что дальше делать, а затем из воронки портала вылезла Вера.

— Вырубай свою шарманку, — велела она Антону.

— Это еще почему? — попытался возразить он, но был остановлен несущейся с экрана фразой.

— Ну что ж… раз такое дело, придется кому-то сторожить мой сон. Фалин, убирай решетку, солдаты проводят нас в отведенную мне комнату.

Слово «нас» было выделено таким тоном, что, будь на месте бородача герцог, все условия легиона оказались бы приняты на месте.

— Ну… я… э… — Гном побурел так, словно умудрился в одну секунду получить солнечный ожог на всю физиономию. — А ты уверена?

Робкий голосок больше подходил не отважному воздухоплавателю, а мальчишке, идущему на первое свидание. Гм… а сколько Фалину лет?

— Я уверена. — Интонация в голосе эльфийки наводила на мысли о кошке, увидевшей блюдечко сметаны… Нет! Ведро!

— Вер, это о чем я думаю? — пораженно спросил я у души девушки.

— Зоя решила ответить бородатенькому взаимностью, — кивнула та, старательно почесывая полупрозрачный пирсинг. — Она же эмпатка, остро чувствует, что он ее действительно любит и готов, если надо, ради нее умереть. Понимаешь, ощущать чужую любовь… это затягивает. Если ее не чувствуешь, то и солнце светит как-то не так, и воздух не такой свежий. Знаешь, мне кажется, я готова в этого гнома втрескаться по уши. Нет, пожалуй, уже втрескалась. И Эуриэль тоже, у нее совсем крышу снесло, пятый год как мужа схоронила, а тут ей такой ворох комплиментов и обожания.

— Девочки, а не ломка ли у вас? — подозрительно осведомился Антон. — Слышал что-то такое краем уха или читал, мол, если вокруг эмпата плохо, то он чахнет, а если хорошо, то подсаживается на радость и, когда она исчезает, снова чахнет.

— Может, и так, — пожала плечами Вера, — хотя в такую теорию не верю. В любом случае Фалин — отличная защита от возможного ночного визита будущего герцога, так что выключай кинотеатр, ночной сеанс отменяется.

На следующую ночь дирижабль вернулся, высадив эльфийку с грузом драгоценных камней и наблюдателя. Фалин хоть и зевал во весь рот, показывая, что спал в последние сутки урывками, но светился так, что хотелось надеть на него абажур, как на чересчур яркую лампочку. Единственным пятном, омрачавшим его светлые чувства, была необходимость на время расстаться с объектом своего обожания. Главный гном дирижабля, носивший какой-то сложный титул, но которого с подачи Василия Ивановича все давно называли, как на морских судах, капитаном, наотрез отказывался отпустить ценного сотрудника к семейному счастью. То ли надеялся, что внезапная любовь сородича пройдет естественным путем, то ли и правда не мог без него обойтись. Так что видеться со своей невестой, а предложение он сделал в ту же ночь, причем, кажется, даже раньше постели, Фалин до конца гражданской войны смог бы лишь во время кратких визитов летающего транспортного средства за особо ценными пленными или для согласования действий легиона с аристократами. Зоя, а остальные свободные души из тела эльфийки, кроме самой законной хозяйки тела, иммигрировали по ее настойчивым просьбам, была задумчива. Ситуация на семейном фронте складывалась неоднозначно, вряд ли жених с пониманием отреагирует на тот факт, что его любовь де-факто является нежитью. Предложение Антона не заморачиваться, а просто принять Фалина в ряды легиона, сделав его одержимым, но оставив в собственном теле, было воспринято девушкой настолько негативно, что лишь защитная магия уберегла верховного колдуна нашего маленького войска от тяжких телесных повреждений.

Как именно лишить осадивших замок вояк накопленных ими человеческих ресурсов, предназначенных для жертвоприношения, идей пока ни у кого не возникло, но вот со второй частью просьбы будущего герцога удалось разобраться. У возможного правителя в стане врагов имелись шпионы, да и странно было бы, если бы их не было, все-таки совсем недавно те, кто сейчас сражался по разные стороны, вместе пировали, дрались на дуэлях и ходили по бабам, а также совместно проводили время за иными достойными аристократов занятиями. Так вот, кто-то из этих рыцарей плаща и кинжала сумел передать в замок, что виконт Альери со своими отрядами сейчас по широкой дуге обшаривает удаленные окрестности блокированной крепости. Объектом его охоты служили деревеньки, которые с места никуда деться не могли, а поэтому исправно снабжали армейских некромантов живым и мертвым материалом. Вычислить траекторию передвижения было не слишком сложно. Подготовить засаду тоже. Правда, пришлось долго ждать, пока жертва соизволит прийти в расставленные специально для нее сети. Но время вынужденного безделья было потрачено с толком: на тренировки и выработку стратегии дальнейшего развития.

— То, как мы воюем, не выдерживает никакой критики, — такими словами я начал совещание, которое решил провести в первый день простоя легиона. — У нас уже полтысячи человек скопилось, и пусть из них четыре с половиной сотни имеют только одну душу, свою собственную, это уже очень и очень немало, а единственной используемой тактикой до сих пор является творческое развитие идеи удара кинжалом под лопатку. Нет, я не говорю, что это неэффективный прием, но надо же придумать что-то и для полноценного боя.

— Есть среди душ с Земли пара военных, которые тактику знают не только по учебникам, — поморщилась эльфийка, — но все упирается в магию и местные особенности. Как поступать под обстрелом эльфов или что делать, чтобы разгромить колонну, охраняемую оборотнями, их не учили.

— Да, — согласился с ней Антон. — Волшебство — это сила. Правда, у наших противников она, к счастью, весьма однообразная, магия смерти…

— Если ты найдешь способ, как защитить нас от некромантов, то остальное я беру на себя, — неожиданно высказался Василий Иванович. — Может, и не вундерваффе, но революционно новый тактический прием местным генералам показать можно.

— А поконкретнее? — заинтересовался я.

— Конечно, — пожал плечами старый охотник. — Что вы вспоминаете при упоминании слова «легион»?

— Римскую армию, — ответил тролль. — Сам Вечный город. Цезаря. Французских наемников. Гладиаторов. Спартака.

— Остановимся на первом из перечисленных тобой объектов, — попросил его Василий Иванович. — Утверждение о том, как лодку назовешь, так она и поплывет, в нашем случае себя оправдало. Мы, подобно лучшим солдатам Античности, почти целиком состоим из пехоты. Ну получилось так, по густому лесу на коне не проедешь, так почему бы не пойти до логического конца, построив защищенную со всех сторон черепаху, методично перемалывающую любое количество врагов до тех пор, пока держится строй? Так мы сведем на нет численное преимущество регулярной армии. Древки для длинных копий, которыми будут вооружены первые пять рядов, заготовить недолго, ростовые щиты на один бой сколотить тоже нет проблем, а с метательным оружием так вообще ситуация замечательная. Выучка солдат, правда, оставляет желать лучшего, но, думаю, сила одержимых этот недостаток восполнит. К тому же щиты можно скрепить друг с другом цепями, сложных перестроений тогда, конечно, не устроить, но мы бы их так и так не осилили.

— По-твоему, местные совсем идиоты, не знают, как с правильным строем бороться? — удивился Антон.

— Не знают, — уверил его старый охотник. — Я специально души дворян расспрашивал о путях развития воинского искусства в этом мире и выяснил, что идеальным строем здесь давно и прочно считается редкая цепь или шахматный порядок; как оказалось, боевая магия не хуже автоматического оружия отучает передвигаться большими массами. Единственным исключением является гномий хирд. Бородатые коротышки держат удары волшебства лучше всех прочих рас вместе взятых. Но его на поле боя не видели лет сто, а то и двести, навыки борьбы с ним если и отрабатывались, так явно в дополнительном порядке. Так что если нашим волшебничкам удастся прикрыть строй от некромантов, то вражеским солдатам придется как следует поломать голову, чтобы понять, как именно атаковать подобного противника. К тому же я не предлагаю уничтожить все их войско разом, вовсе нет. Короткий бросок к штабу с вырезанием всех находящихся там и быстрый отход на заранее подготовленные позиции. Оторваться от обычных людей в лесу мы сможем без проблем.

— Что ж, идея хорошая, — подумав, решил я. — Антон, каковы шансы, что некроманты смогут навредить такому построению, причем не столько телам, сколько душам?

— Маленькие, если к делу подойти с умом, — отозвался верховный маг. — Чары, которыми можно навредить столь тонкой субстанции, в бою почти никогда не применяются, слишком сложны и опасны при неправильном обращении. Да и разрушения артефактов, являющихся носителями сознаний легионеров, особо бояться не стоит, не тот у черных магов арсенал, чтобы их жертв испаряло или рвало на кусочки, скорее уж, стоит ожидать отравлений, энерговампиризма и молниеносного протекания летальных аллергических реакций. В принципе со всем этим можно бороться довольно успешно, я, как рунный маг, в условиях достаточного снабжения энергией без проблем наклепаю защитных приспособлений… за ночь успею, если буду в три смены работать, а если без спешки, то дня за два.

— Значит, решено. Готовь щиты, рассеивающие или хотя бы ослабляющие темные чары. Попробуем сделать из легиона лучшую пехоту этого мира. Кстати, чем это так воняет из того жилища, в котором ты обосновался? Вонь такая, словно из сгнившего мяса шашлыков наделали.

— Чем-чем, — пробормотал слегка смутившийся волшебник, — полуразложившимся драконом, точнее, его частями. Некроголема я себе хочу сделать, летающего, вроде тех, на которых назгулы рассекали. Среди душ один дельтапланерист-любитель нашелся, он мне идею и предложил.

— Ого, — удивилась эльфийка. — И как результаты?

— Летает, — признал Антон, — но недалеко. Вся конструкция почему-то переворачивается на пятом-шестом взмахе крыльев. Чего-то мы не учли, будем думать. Кстати, а у кого сейчас душа серебряного дракона? Одолжите на недельку, а?

— Дерзайте, — пожелал я удачи верховному магу легиона и неведомому авиатору, — время у вас еще есть.

И оно действительно было. Из-за большого количества пленных, которые замедляли движение, охотники за людьми стали вдруг передвигаться едва ли не черепашьим шагам и к деревне, выбранной на роль западни, подошли только через полторы недели.

— Не понимаю, зачем такие сложности! — зло шипел присланный в легион наблюдатель маркиз Фиетто. — Встретили бы их на марше и дали бой!

Его аристократическое лицо не сильно выделялось в толпе, которую сгоняли на главную и единственную площадь деревни солдаты. И в самом деле, кто заподозрит потомка древнего рода, да к тому же не самое последнее лицо в структуре одной из двух борющихся за власть в стране фракций, в чумазом крестьянине, одетом в рваную дерюгу?

— Нет в вас тяги к артистизму, — тихонько попенял я ему. — Вы только посмотрите, как талантливо легион изображает из себя перепуганную толпу, давая боевым магам и стрелкам приблизиться к себе вплотную без малейших усилий с его стороны. Да и всадники разбег здесь в жизни не наберут. Нет, ну вы только посмотрите, всадники убрали в ножны оружие и достали кнуты! Ну, это же чудесно! И забрала почти у всех откинуты, а щиты за спинами. Кстати, кто из той группы ряженых в черное колдунов, похожих на вампиров из дешевых спектаклей, виконт?

— Это вампиры и есть, — со злорадной усмешкой уверил меня маркиз. — Высшие, раз от солнца не прячутся. А виконт во-он тот всадник в центре отряда, держащегося позади, у него еще лошадь в темно-синей попоне.

— Вижу, — наметил я себе перспективную цель. Душу этого черного мага точно стоит забрать…

Над нашими головами щелкнул кнут.

— Че встали? А ну! — замахнулся на нас всадник, и мы, чтобы не быть отхлестанными, шарахнулись в глубь толпы.

— Может, все же стоило немного и настоящих крестьян оставить? — спросил Фиетто. — Ну… для достоверности.

— Нет, среди них мог найтись дурак, который мог бы поломать нам всю игру, — покачал головой Василий Иванович, услышавший разговор. — Пусть лучше в подвале амбара посидят, там им спокойнее будет… Может, уже пора?

— Пожалуй, пора, — согласился я с ним, после чего громко свистнул.

У виконта, лениво наблюдавшего за происходящим в деревне со спины своего жеребца, отвисла челюсть. Крестьяне деловито и без лишней спешки разделывали его отряд, пользуясь не только обычным железом, но и боевой магией. Не менее трех десятков человек вдруг достали прямо из воздуха сияющее багровым светом оружие, вокруг их тел появились светящиеся контуры доспехов, а из их рук, глаз или раскрытых в крике ртов вылетала магия, косящая солдат, словно траву. Дреколье в руках тех крестьян, кто не обладал подобным оружием, порхало с поразительной грацией и скоростью. Вот здоровяк с молотом в руках, до недавнего времени выглядевший безобидным кузнецом, ударом валит сразу троих. Одного приголубил лично, выбив кровавую взвесь из тела, а двух других сшибло подлетевшим от чудовищного удара телом. Вот симпатичная девушка, одежда которой явно на размер меньше, что видно по туго обтянутой груди, идет сквозь строй пехотинцев, как коса смерти, размахивая двумя светящимися серпами и разрубая своим оружием головы, руки и даже, кажется, тела. Удары, которые по ней наносят, не достигают тела, отскакивая от облегающего эльфийку сияния, острые уши, виднеющиеся из-под короткой прически, выдают расовую принадлежность своей владелицы с головой. Стены нескольких домов упали, из проемов прямо на смешавшиеся ряды солдат вылетела туча арбалетных стрел, на такой смехотворной дистанции прошивающих насквозь даже самые лучшие латы, а вслед за ней выплеснулась тяжелая пехота, закованная в броню до глаз. Впереди всех несся огромный тролль, на чье обмундирование пошла экипировка не менее чем пяти рыцарей. Он размахивал мечом, вдвое превышавшим рост человека. Там, где он проходил, выживали лишь те, кто успевал броситься на землю, спасаясь от неудержимого замаха.

Вампиры держатся тесным кружком. Невероятно, но их удары, чудовищно быстрые и сильные, несмотря на царящий на дворе ясный день, не разметывают людей направо и налево! Те, кто еще недавно казались обычными крестьянами, уступают могущественным немертвым совсем чуть-чуть, отряд клыкастой нежити идет сквозь них, но не как нож сквозь масло, а как старая пила через вековое дерево. Медленно, со скрипом и теряя зубья. Строй кровососов рассыпается, когда в его центр врывается объятый черным огнем гигантский силуэт, в два-три раза больше человеческого. Тролль ревет, и пламя ревет вместе с ним, охватывая ближайшие фигуры и жадно пожирая их.

Снова сойтись в ощетинившуюся мечами, когтями и клыками кучку вампиры уже не могут. Живых мертвецов разрывают на части, кое-где даже голыми руками. Командиров, которые пробовали организовать сопротивление, выдергивали прямо из строя полупрозрачные арканы и утаскивали на чердаки так и не обысканных домов. Обратно никто не возвращался. Маги, уцелевшие после первых секунд скоротечного боя, спешно швыряли во врагов заклинания, но успеха их попытки не приносили. Сплести что-то сложное в круговерти сражения просто не было времени, а все-таки произошедшая в рядах крестьян парочка взрывов, подкрепленная несколькими вспухшими облачками тьмы, заметного влияния не оказала. Люди и нелюди не обращали внимания на несмертельные раны и ожоги, продолжая биться даже с оторванными конечностями.

— Уйдет! — азартно заорал мне прямо в ухо Фиетто, наблюдая, как виконт Альери, позабыв про свое магическое искусство, нахлестывает жеребца, бросив вверенные ему войска на произвол судьбы. В бою ни я, ни мой штаб, за исключением Василия и эльфийки, у которой к людоловам были счеты, участия не принимали. — По коням! В погоню!

— Антон, разберись. Кажется, у тебя было что-то подходящее, способное разделаться с этим типом без долгой скачки, — бросил я верховному магу легиона. Конечно, жаль упускать такую душу, но догнать и взять живым обученного езде, фехтованию и магии аристократа просто некому.

Бывший программист кивнул и достал из-под мантии, в целях маскировки обильно запачканной навозом, короткий жезл. Хотя пожертвовать красотой одежды он согласился без вопросов, все равно этот его трофей, снятый с кого-то из армейских волшебников, за время походной жизни успел сильно поистрепаться. С синеватой вспышкой и запахом озона навершие его оружия сорвалось с древка и исчезло, чтобы вернуться на место через несколько секунд. Рунная магия в действии. Гаусс пушка мейд ин лаборатория безумного колдуна плюс идея о неразменном боеприпасе с самонаведением. Магический аналог. Как Антон этого добился, я не понял, хотя и пытался, вроде бы для перемещения снаряда в пространстве используется, как и в земных реактивных установках, принцип отталкивания. Души нескольких десятков погибших солдат, которых он усилиями всех темных магов легиона убедил взвалить на себя добровольное рабство и отныне и вовеки таскать по воздуху болванку на скорости, близкой к звуковой, били своим оружием в цель не хуже тарана, но в отличие от него с куда большей скоростью. Увы, но оснастить подобным оружием всех остальных не получилось. Во-первых, на создание этого шедевра магической мысли ушло полдюжины драгоценных камней, пусть и второсортных, но все же, а во-вторых, порабощенные души энергию потребляли в количествах просто неимоверных.

— Ну что ж, кажется, на этом все, — задумчиво пробормотал я, глядя, как ко мне и другим целителям уже выстраивается очередь раненых и покалеченных, не занятых добыванием уцелевших и грабежом. — Прошу прощения, но долг зовет.

Тишину разорвал отчаянный писк. Его источником служило нечто на груди Фиетто. Звук казался каким-то полузабытым, но таким привычным… механическим.

— Это что? — с любопытством спросил Василий Иванович, увидев, как маркиз отчаянно сжимает в руке маленькую коробочку, разразившуюся попискиванием, сделавшим бы честь хору мышей.

— Устройство связи, — бледнея на глазах, проговорил аристократ, вслушиваясь в резкие сигналы. — Гномское… Тайное… такое же тайное, как покорители воздуха… Ему магическая блокировка не препятствует… слова не передает, только сигналы, которые нужно расшифровывать.

— Радио! — пораженно выдохнул старый охотник, и я, подумав, с ним согласился. Те звуки, что терзали уши собравшихся на поле боя легионеров, походили на азбуку Морзе, как буквы одного алфавита на другой.

— Замок атакован, — расшифровывал сигналы маркиз. — Пленные. Жертва. Атака… отрицание атаки… А! Магию крови не использовали для атаки. Телепорт. Они построили портал! Из столицы прибыли войска. Много войск. Слишком много. Идет штурм. Могут не продержаться. Просят помощи.

Обратно к осажденной твердыне шли быстро и с плохими предчувствиями. Дополнительным стимулом и для первого, и для второго были частые попискивания стимпанковской рации, слушая которые Фиетто бледнел, зеленел, краснел и проявлял иные качества, свойственные скорее хамелеону, чем человеку. Из его сбивчивых попыток поторопить легион удалось выяснить, что за передающим устройством сидит лично будущий герцог и он, судя по всему, в панике, а это значит, дело плохо. Кем-кем, а трусом возможный монарх не выглядел, следовательно, впереди ждали нешуточные неприятности. Правда, до них было не меньше трех дней хода, и мы могли банально не успеть. Что ж… аванс все равно уже получен. Когда наш разросшийся за счет полученных драгоценных камней и военной добычи отряд, который по местным меркам вполне мог называться маленькой армией, приблизился к крепости километров на двадцать, стало ясно, что в своем прогнозе я не ошибся. Чуткие уши полуэльфа периодически улавливали грохот далеких взрывов. Не то чтобы он раздавался часто, но на мысль об артиллерийской дуэли наводил. Если уж гномы смогли в своих пещерах собрать дирижабль и радиопередатчик, то почему бы им не сделать заодно и пушки? Оставалось надеяться, что это что-то вроде примитивных пищалей, а не близкие родственницы Большой Берты.[5].

Но мои опасения столкнуться с пусть даже относительно высокотехнологичным оружием не оправдались. На поле сечи правила бал боевая магия, сеющая смерть как в рядах атакующих, так и среди защитников цитадели.

— Там такое! — возбужденно размахивал руками паренек, чье тело заняли души, назначенные на роль разведчиков. В их составе был паранорм, владеющий заклинанием, по действию аналогичным качественному биноклю, да к тому же способным различить магические плетения, поэтому даже с большой дистанции о том, что происходит рядом с далеким еще замком, он мог рассказать с высокой долей достоверности. Похожей способностью обзавелся и Антон, вот только ему для этого приходилось смотреть на мир через специальным образом зачарованный кусок стекла, к которому один из гномов сделал оправу. — Народу перед крепостью — тьма!

— Что, прямо так и десять тысяч? — пошутил Василий Иванович, вспомнивший о том, что этим словом раньше обозначали отряды с численностью, измеряющейся четырьмя нолями после единички.

— Не знаю, — задумался парень. — Хотя… Да! Примерно так. Может, чуть побольше. Стрелами сыплют, как рыба на нересте икрой! Одна команда закончит стрелять и под стенами крутиться, тут же ей на смену вторая подходит. Таранов рядом с воротами уже штук шесть валяется. Осадных башен парочка у восточной стены дотлевает. Защитники от атакующих отстреливаются, но вяловато, видимо, не первый день такая карусель идет.

— Скорее всего, ты слегка преувеличиваешь, — обеспокоился от названной цифры Антон. — По местным меркам, это не просто очень большая толпа народа, а практически нереальное количество. Герцогство Озер все-таки не столь уж и обширная территория, чтобы иметь такую громадную армию. Тем более после длительного и почти проигранного конфликта с эльфами. К тому же войска наверняка не все восстали, часть присягнула брату покойного правителя, а часть решила отсидеться в стороне или просто дезертировала.

— Как раз во время больших войн в строй становятся все, кто может держать оружие, — хмуро возразил ему старый охотник. — И новобранцы, как правило, не особо сильно любят тех, кто вырвал их из привычной жизни и отправил черт-те куда умирать за непонятно что. А взрывы? Ты выяснил, откуда взрывы?

— Конечно, — кивнул головой разведчик. — Это какие-то маги из замка лупят с одной из башен чем-то вроде гигантских фаерболов. Вот только не получается у них почти ничего, армейцы эти огненные мячики какой-то фигней в воздухе перехватывают и прямо там взрывают, если успевают. А если не успевают, то там, куда попал снаряд, появляется воронка в метр глубиной и три в поперечнике. Ну, и все, кто рядом был, кремируются мгновенно.

— А цель у них какая, что они ее никак не раздолбают? — спросил я.

— Разная, — пожал плечами парень. — Когда по лучникам бьют, когда по осадным башням, когда в дракона пуляют, кружится там штук пять, близко к стенам не подлетая, а еще, бывает, нет-нет да и стрельнут по пехоте. По нежити не бьют, видно, против нее у плазмы КПД низкий.

— А там и нежить есть? — заинтересовалась эльфийка. — Неужели некроманты толпу зомби и скелетов под высоченные стены нагнали? Какой с них толк, если ворота не вышибли?

— Нет, — помотал головой разведчик. — Там другое что-то. Не знаю уж, как эти твари называются, но похожи они на помесь дохлых обезьян с пауками, только лысые. Лап много, и они все длинные, туловище тоже не маленькое, размах плеч как у гномов да плюс еще две руки есть, а на них громадные когти. По стенам ходят, как по полу, защитники их почти не сбивают, вертикально вниз ведь стрелять можно, только по пояс высунувшись из бойницы, а вражеские снайперы тоже не дремлют. Впрочем, мало таких тварей почему-то.

— Как раз это и понятно, — пожал плечами Антон. — Третий день штурма как-никак. Думаю, основную массу подобных конструктов выбили в первые несколько волн, очень уж они удобны, чтобы число защитников на стенах уменьшить. Вот только закрепиться у них, видимо, не получилось, выбили раньше, чем основная масса войск смогла успех развить. А сейчас где некроманты людей для новых тварей возьмут? В окрестностях уже повымели все, что есть, значит, в дело идут те, кого поднимают из своих погибших.

— А почему бы им не подогнать новых жертв через портал откуда-нибудь из более густозаселенных районов? — удивился Максим. Телекинетик недавно решил понемногу обживать новое тело и сейчас был жгучим брюнетом. В своей кожаной одежде он выглядел так, словно только что сошел с картины о приключениях Индианы Джонса. Впрочем, на время боя он, как правило, возвращался обратно, мы с ним неплохо сработались. — С его помощью они бы смогли еще больше увеличить свое преимущество.

— У них и так уже соотношение едва ли не один к двадцати, — с раздражением отозвался Антон. — Куда им больше-то?! Если бы не высокие стены да защитные чары, аристократов просто затоптали бы. А с порталом все просто, магия крови — вещь хоть и сильная, но быстродействующая. Через него наверняка непрерывным потоком гнали подкрепления, все же они ценнее в битве, чем жертвы для ритуалов, но, как только была превышена допустимая нагрузка по времени поддержания или по ресурсу маны, он схлопнулся, располовинив нескольких неудачников, которые тащились через него в тот момент.

— Значит, больше регенты сюда сил не подкинут? Ну хоть одна хорошая новость, — попробовал выказать я некий оптимизм. Но получилось, честно говоря, плохо. Слава царя Леонида, встретившего на свою голову многократно превосходящее воинство при Фермопилах, меня не привлекала.

— Нам и этого с лихвой хватит, — разделил мое мнение Василий Иванович. — Перевес у восставших армейцев такой, что они задавят массой… да все кроме крепостных стен задавят.

— Негатив отложим в сторону, — попросил его Антон. — Давайте рассмотрим сначала позитивные стороны.

— Давайте, — скептически хмыкнула эльфийка. — У них всего лишь пять драконов, куча темных магов и четыре сотни всадников, но оно и понятно, ящеры жрут много, а кони на стены в жизни не полезут, а остальные девять с половиной тысяч составляет пехота, которая для легиона не противник.

— Вот от этого и надо плясать, — предпочел не заметить ее скептического настроя я. — По идее, обычные солдаты, сколько бы их ни было, крепость без посторонней помощи не возьмут. Толпа вооруженных мечами и луками солдат против каменных стен, к которым не приставишь наспех сколоченные лестницы, почти бессильна. Значит, нам надо устранить магов и авиацию, то есть драконов.

— Инженеров еще не забудь, они уже четыре новые осадные башни строят, — фыркнула девушка. — И штаб к ним приплюсуй, а то они мигом новые кадры взамен потерь изыщут.

— Вер, критика начальства, конечно, дело нужное, но поменьше скепсиса. Кроме нас принимать решения некому. К тому же без магической защиты эти трехэтажные сараи на колесах простоят до первого фаербола, — не согласился с ней я. — А штаб и чародеи в этом мире практически одно и то же, во всяком случае самые сильные армейские колдуны туда точно входят.

— Кстати, о некромантах, — взял слово Антон. — Буквально перед самым собранием я допрашивал душу вражеского дозорного, пойманного сегодня утром. Он утверждает, что наша главная цель, мессир Сонеди, как, впрочем, и почти все регенты во главе с их кандидатом на трон, находятся здесь.

— Это хорошая новость, — кивнул Максим. — Но что вся верхушка военной хунты делает в одном месте? Это же просто… ну… нерационально! Их же можно прихлопнуть одним ударом!

— Выигрывают войну в генеральном сражении, что же еще, — пожал плечами Василий Иванович. — Время играет против них. Если дать аристократам опомниться и подтянуть силы, то из их феодов нагрянет столько ополченцев и наемников, что регулярную армию, и так порядком обескровленную, просто стопчут, ну или загонят по хорошо защищенным крепостям и будут оттуда долго, но успешно выковыривать. А вот если кандидат в правители останется только один, то мятежники автоматически становятся новой законной властью и побеждают. А что до опасности… Ракет с ядерными боеголовками тут еще не придумано, а чем кроме них можно достать руководство столь многочисленного и хорошо защищенного вражеского подразделения?

— Антон, — спросил я, — вроде бы у нас были алхимики? Мне невозможного не надо, понимаю, что на припас в пару мегатонн рассчитывать глупо, но какое-нибудь отравляющее ОМП можно смастрячить?

— Без шансов, — покачал головой верховный маг легиона. — Не успеем. Судя по интенсивности боя и тому, как отчаянно пищит передатчик на груди маркиза, крепость возьмут сегодня-завтра.

— Ситуация, — вздохнул я. — Ладно, попробуем решать задачи последовательно. С нежитью мы что-нибудь особо эффективное провернуть сможем?

— Нет, — вздохнул Василий. — Среди нас ведь нет ни одного нормального священника, даже я свою силу утратил…

— Но приобрел другую, не менее эффективную, — возразил ему программист. — Что это было за черное пламя на твоем мече?

— Ну… — смутился мой телохранитель, — в бою я машинально попробовал усилить молитвой удар, как раньше делал, но ничего не получалось. Да и как бы могли силы света откликнуться на призыв богомерзкой нежити? Но я надеялся, надеялся, что меня не забыли, что ситуацию, в которой я очутился, поймут и мой грех просят… Но никто не откликнулся на мой призыв. И тогда пришла злость, а в лезвие меча потекли боль, ненависть и отчаяние, что скопились в моей душе. От него все передалось доспехам, от них — окружающему пространству.

— Поздравляю, — на полном серьезе сказал ему Антон. — Ты стал настоящим паладином. Только темным. Но это, если подумать, даже лучше…

Скрип зубов тролля и громадный бронированный кулак, сунутый ему под нос, оборвал речь ритуального мага на полуслове. Внимательно всмотревшись в лицо моего телохранителя, программист решил сделать вид, что ничего не говорил. Магическую клятву легиону Василий, конечно, принес… Но маленькие вольности, вроде возможности нанести легкие телесные повреждения тому, кто тебя оскорбил, были в ней предусмотрены. Вот только вряд ли у разъяренного гиганта они бы вышли легкими. Скорее уж, летальными. Конечно, Антон получит новое тело очень скоро, а его обидчику из-за действия заклинаний быстро станет плохо… но почувствовать, как откусывается голова или выдирается из спины позвоночник, волшебник явно не хотел.

— Значит, с нежитью ясно, — прервал паузу Василий Иванович. — Драконы? Если уж гномы на своем дирижабле двоих уделали, то и мы пятерых спокойно уложим. Кстати, а почему они еще не подожгли замок?

— Вообще-то их было больше, примерно пятнадцать, — поправил его разведчик. — Просто осталось десять, и летают они в две смены. А приближаться к крепости на расстояние выдоха рептилии опасаются, там кроме огневиков засели также неплохие аэроманты, ломающие крылья встречными потоками ветра, да к тому же очень ловко пуляющиеся на близкие дистанциями молниями, от которых ящеры и их наездники уворачиваться просто физически не успевают. Если бы трупы драконов не уволокли обратно в лагерь, не считаясь с потерями, некроманты, вы бы увидели под южной стеной замка несколько туш.

— То-то я все думал, чего она такая подкопченная, — кивнул своим мыслям Антон. — Знаешь, полагаю, число воздушников в крепости после той атаки сильно уменьшилось, там кое-где от нестерпимого жара даже камень потек. С гномами все просто. Хорошая баллиста, нужные руны на древке ее снаряда и с толком подобранный, а главное, очень действенный яд в полом наконечнике. Ну и плюс меткие стрелки. Баллисты сделать опять же не успеем, да и нет нужных специалистов, а все остальное в принципе можно попробовать.

— И идти на громадного огнедышащего ящера с одним копьем, пусть даже и отравленным? — скептически фыркнула эльфийка. — Знаешь, мне кажется, те идиоты, что решатся на реализацию подобной затеи, в лучшем случае выйдут в переваренном виде через задний проход!

— В переваренном, — задумался я. — Хм… А это идея! Кто-нибудь из паранормов умеет приманивать птиц и управлять ими? Еще нужен яд, только внутрижелудочного действия.

— Ну, — задумался Антон, — если надо, сделаем… Подожди, кажется, я понял! Ты хочешь наловить каких-нибудь местных соколов, ястребов или даже филинов, прицепить к ним мешочки с отравой и направить прямо в пасть драконов? Э… не знаю, как у них с глотательным рефлексом, но есть вероятность, что птиц, к тому же неприятно пахнущих, запах сильного яда убрать не получится, просто сплюнут!

— Так тоже можно, — подумав, решил я, — но вообще-то речь о другом. Что, если просто отравить еду? Кормушки ящеров, конечно, должны проверять, но не за пару же минут до приема пищи или даже во время оного.

— Драконов из списка осаждающих вычеркиваем, — судя по злорадной усмешке бывшего программиста, сегодня все души легионеров, которые свели знакомство с алхимией, будут пахать, как колхозники на целине. — А по другим войскам будут гениальные предложения?

— Будет рациональное, — попробовала сбить его настрой эльфийка. — Не получим ли мы вместо группки живых рептилий толпу драколичей?

— Не успеют, — возразил ей Антон. — Трансформация в немертвых, тем более настолько сложная и масштабная, — процесс не быстрый… Не настолько быстрый. Как бы ни были искусны некроманты, но пару-тройку дней трупы драконов будут просто трупами. А за это время надо разделаться и с темными магами. Один на один против них мы бы выиграли относительно легко, боевые проклятия — вещь хоть и неприятная, но не столь уж быстродействующая и тем более не массовая, но вот остальное войско вряд ли нам это позволит.

— План самоубийственный, но союзников спасать надо, — со вздохом вынес вердикт я. — К тому же, если есть реальные шансы поймать Сонеди, стоит рискнуть. Потери, конечно, будут и, скорее всего, большие, но они же восполнимы… Значит, решено. Вари отраву для драконов и приманивай птиц. Завтра мы выступаем.

Совсем уж незаметного нападения не получилось. Разведчики армейцев тоже свой хлеб не даром ели и о том, что за спинами войск находится крупное соединение противника, командование предупредили. Вот только толку с того было мало. Во-первых, план по выведению драконов из строя сработал на триста процентов, не знаю уж, чем полили их ужин, но десяток обезумевших от боли в желудках огнедышащих ящеров принес некое оживление в устоявшийся быт лагеря осаждающих. Возможно, кто-то из них и сожрал нелетальную дозу, но узнать это не удалось, всех летающих рептилий расстреляли издалека, после того как какой-то свихнувшийся дракон прошелся пламенем по палаткам со спящими солдатами, перед этим растерзав своего наездника. Ну а во-вторых, эльфийка творчески развила идею массового отравления. Поскольку рядом с замком все водоемы, кроме находящегося в самой крепости колодца, были предусмотрительно сведены на нет еще при строительстве, войска снабжались водой для питья, которую в крупных бочках возили водовозы с ближайшей речки. Один такой караван легион во главе со мной и перехватил, пользуясь наступившими сумерками. У часовых к слегка задержавшимся водовозам вопросы если и возникли, то незначительные. Люди-то на козлах сидели те же самые, пусть и слегка помятые во время скоротечного боя, а вот что за души в них, определить с первого взгляда было сложно, а второй на прислугу никто не бросил. С большим сожалением была отвергнута идея отравить вражеский штаб, все понимали, что волшебники и аристократы все равно, скорее всего, исцелятся, а вот простых солдат спасать с помощью интенсивной терапии никто не будет. В результате ночной драконий погром проходил под аккомпанемент воплей умирающих от рези в желудках людей. Было их, правда, относительно немного, всего-то сотен пять, но боевой дух противника от такого концерта наверняка упал.

Когда с рассветом из леса на относительно свободное пространство вышли первые фигурки, то почти тотчас в их сторону развернулась половина имеющейся армии, даже штурм приостановился. Ого! Что-то их многовато на нас прется! Кажется, нас начали уважать или, скорее, ненавидеть.

— Мои товарищи по легиону, — произнес я, внимательно наблюдая, как вокруг меня и остальных офицеров строится каре. Речь главнокомандующего сейчас слышал каждый солдат. Антон чуть ли не полмесяца назад с помощью магии сделал нечто вроде громкоговорителя, выглядевшего как банальный рупор, правда, выточенный из дерева и такой большой, что его приходилось таскать отдельному человеку, получившему должность горниста. Вообще-то первоначально этот артефакт предназначался для того, чтобы подать сигнал к бегству из походного лагеря на случай обнаружения его войсками, но и для напутственного слова к бойцам этот громоздкий агрегат тоже сгодился. — Врагов много, слишком много для нас. Я не ставлю перед вами цель победить, это невозможно. Я даже не ставлю вам задачу выжить, тем более что все мы уже мертвы. Но каждый убитый враг приближает тех, кто родился на Земле, ближе к дому, а тех, кто увидел свет под этим небом, к богатству и славе! Поэтому я говорю вам: «Стойте!» Стойте как скала, как нерушимый утес, об который разобьются орды неприятеля! Просто держитесь и помните, что у нас общие цели, общая сила и общее имя. И имя нам — легион!

Закончив речь, я отошел от рупора и забрался на крышу высокой трофейной кареты, выбранной на роль наблюдательного пункта ставки командования, которое и так почти в полном составе было там.

— Нормально отбрехался, — сказал Антон, прикладывая к глазам зачарованное на дальнозрение стеклышко и поворачивая голову в сторону неприятеля. — Может, немного сумбурно, но с чувством, даже у меня чего-то в душе шевельнулось. Да не в одной.

— Молчи уж, волшебник, — попросила его эльфийка. — Ты со своей магией совсем позабыл, что это такое, простые человеческие чувства.

— Неправда, — обиделся бывший программист, которого ее слова, видимо, сильно задели. — Все я прекрасно помню… и даже испытываю. Просто у меня на первом месте всегда разум, а не эмоции, причем чужие, как у некоторых.

— Да ты!.. — взвизгнула девушка. И собиралась было продолжить, но была остановлена.

— Так, хорош лаяться и карету раскачивать, перевернете еще, — охладил пыл спорщиков старый охотник. — Вон к нам уже несутся какие-то рыцари, вздымая пыль и горяча коней.

Начало боя прошло так, как и предсказывал Василий Иванович. Прискакавшие рассыпным строем всадники просто не знали, что делать с частоколом из копейных наверший, который шел в несколько рядов. Выстрой они клин, может, и сумели бы проломить с разбегу препятствие, но такого маневра отчаянно джигитующие перед строем наездники не знали. Их робкие попытки прорубить дорогу в стене хищно оскалившегося в их сторону железа успеха не принесли. Одержимые, ворочавшие толстыми четырех— и пятиметровыми древками так, словно это были обычные палки, сшибали эти живые крепости одним, в худшем случае двумя-тремя ударами, не приближаясь на дистанцию, с которой враг мог бы ответить. Сначала, как правило, падал конь. Если повезет, он придавливал всадника, которого тыркали копьями до пробития доспеха и кровопотери, несовместимой с жизнью. Если нет, то закованный в латы пешец топтался перед строем до тех пор, пока щиты не расходились в стороны на дистанцию, допустимую натяжением цепей, и на расстоянии плевка от цели не появлялся арбалетчик, подчас и не один.

— Медленным шагом вперед! Ах да! Еще скомандуй, чтобы боеприпасы берегли, — крикнул я горнисту. — И чтобы те, у кого метательное оружие есть, не смели пускать его в бой, пока в пехоте как следует не завязнем.

Немедленно над полем боя разнесся приказ на чистом русском языке, именно он был выбран в качестве своеобразной системы шифровки. Земляне указания поймут и остальным тихонько переведут. Ну а враги… Зачем им знать наши команды?

Выжившие рыцари, их осталась примерно половина от первоначального состава, отхлынули от неуклонно надвигавшегося строя. На бегу те, что имели луки, притороченные к седлам, пробовали стрелять по легиону навесом.

— Не поднимать щиты! — отдал я новое указание.

То, что легион может прикрыться броней не только с боков, но и сверху, пока не следовало демонстрировать. Немногочисленные стрелы почти все сожгли или отклонили паранормы, заботливо расставленные в общей массе войска, но все равно появились первые раненые, которые потянулись к лазарету в центр строя. Если целителям, которые там работают, понадобится помощь, у них всегда будут под рукой мои запасы энергии.

Неожиданно над приближающейся пехотой взлетела туча стрел. Причем в ее темной массе были ясно видны инородные предметы, то сверкавшие, как маленькие разноцветные солнца, то переливающиеся облачками неяркого тумана, а то и похожие на антрацитово-черные кляксы, напоминающие летающих медуз с короткими щупальцами. Последних, пожалуй, было больше всего, просто они были не так заметны на общем фоне. Кто первым заорал: «Щиты!», я или кто-то другой, было непонятно, но приказ тем не менее легионеры выполнить успели, накрыв головы свежестругаными досками, на которые паранормами были нанесены знаки рунной защиты. Помогали они не всегда. То тут, то там падало очередное тело. Разница, чем именно оно было поражено, заключалась лишь в том, что от стрелы, нашедшей щель между щитами, одержимые, как правило, не умирали, а вот боевая магия, пробившая защитные чары, всегда уносила жизнь и редко когда ограничивалась одной. Совсем рядом, во второй шеренге от центра, где сгрудились целители и расположилась штабная карета, сгустившееся из воздуха кислотное облачко растворило сразу четверых. Души, которые управляли этими телами, боль чувствовали в ослабленном состоянии, однако от их воплей, казалось, лопались барабанные перепонки.

— Некроманты сделали свой ход, — улыбнулся Антон. Падающей сверху смерти он не боялся совершенно. Вокруг кареты переливалась тонкая, едва заметно мерцавшая алым пленка, источником которой служил магический чертеж, нанесенный на днище повозки. Попадая в эту преграду, стрелы вязли, чтобы через секунду упасть под ноги неумолимо двигающемуся вперед строю, а удары магии, которые, судя по кучности, кто-то направлял специально в нашу сторону, отражал Максим, телекинезом выставляющий на пути летящих чар преграды, в роли которых выступали все те же щиты, десяток которых был у него под рукой. Пока мой соратник по мятежу против триумвирата справлялся, но давалось ему это с ощутимым трудом.

— Чему ты радуешься? — удивился я. — Если они сообразят отойти и продолжить обстрел, то перебьют нас, как уток! Наши волшебники же им практически не отвечают!

И это было правдой. Паранормы легиона действительно почти все внимание уделяли трюкам, связанным с управлением энергией душ, а они могли пригодиться лишь на ближней дистанции. Арбалетчики, правда, пробовали стрелять в ответ и даже наверняка наносили неприятелю урон, но они серьезно уступали соперникам в численности, чтобы их действия могли быть результативными.

— А куда им отходить? — отмахнулся от угрозы бывший программист. — К замку? Так их оттуда в спину так приголубят, что мало не покажется. В обход переться? Так там лес, к которому их можно прижать. Не волнуйся, сейчас мы увидим, чего стоит наш легион в ближнем бою. Еще минута, и обстрел почти прекратится, а то они своих задевать начнут.

— А ты уверен, что это их остановит? — спросила эльфийка.

Антон вопрос девушки проигнорировал, а вместо этого достал свой гаусс-жезл и выпалил в приближающихся врагов. Надеюсь, он метил в неосмотрительно высунувшегося чародея, а не израсходовал заряд понапрасну, пришибив какого-нибудь лучника.

Тем не менее его прогноз оправдался. Когда бронированная махина легиона прорвала цепь солдат, как танк штакетник, и двинулась дальше в глубь войск неприятеля, стрельба стихла до приемлемого уровня, а вражеские маги, рискнувшие ударить, что называется, прямой наводкой, очень быстро стали выбиваться паранормами. На короткой дистанции выплески силы сеяли смерть и разрушение, от которых не спасали магические щиты некромантов.

— Поворот налево все вдруг! — скомандовал Антон, через свое магическое стеклышко время от времени обозревающий окрестности. — Прямо по курсу пытаются создать зыбучие пески!

Легион слегка сбился с шага, чем тут же воспользовалось несколько десятков врагов, юркнувших в открывшиеся щели, но их ждало жестокое разочарование. Первые два ряда в рукопашной могли уступить троллю. Или вампиру. Но никак не простому смертному. Наверняка люди, которые сейчас бесславно гибли на копьях и мечах, заметно превосходили одержимых опытом и мастерством… но отсутствие грамотной тактики их губило. Между копьями, там, где сохранился правильный строй, пройти было невозможно, только проползти по земле, подставляя самые уязвимые места под удары бойцов первой шеренги. Ну а там, где копья расходились в стороны, солдат встречали закованные в латы и почти не боящиеся боли и ран противники. Если же армейским мятежникам все-таки удавалось даже не развить успех, а затеять более-менее продолжительную схватку, то к опасному месту немедленно начинали пробиваться паранормы, сопротивляться усилиям которых могла не каждая рыцарская броня, отсутствовавшая на девяноста девяти процентах солдат. Копья рубили мечами и топорами, но взамен оружия, ценой больших потерь и неимоверных усилий все-таки сломанного особо удачливыми вояками, из глубины построения быстро подавалось новое.

— Хорошо идем, — прокомментировал снизу Василий. — Я уже через четырнадцатое тело переступаю.

— Сплюнь, — посоветовал я ему, пристально вглядываясь в оказавшиеся рядом палатки. Ой, затевается что-то нехорошее, судя по мельтешению обряженных в темные мантии фигур.

— Шухер! — заорал вдруг во всю глотку Антон. Тащил бы нашу карету не тролль, а лошади, точно понесли бы. Я чуть с крыши не свалился от такого акустического удара. — Магия смерти! Много магии смерти прямо по курсу!

Ну и зачем сотрясать воздух? Стремительно откатывающиеся в разные стороны враги и так дали понять, что впереди нас ждет большая бяка. На ощетинившийся копьями строй небрежно и с пугающе неотвратимой медлительностью двигался десяток фигур в черных мантиях. Благородные и чистые лица, тонкие, но крепкие фигуры, идеальная осанка, а во взглядах чувствуется сила и знание. Да, это и были те, кого стоило именовать настоящими магами, повелителями волшебства, а не нахватавшиеся жалких крох недоучки. Они сияли… Нет, не так. Тьма не сияет. Просто от них шли ясно различимые волны мрака, смотреть на которые было так же больно, как на солнце ясным днем. Не знаю, как это описать, самой близкой аналогией будут круги на воде, расходящиеся от капели, вот только падающая вода и на сотую часть не настолько притягательное зрелище. И на тысячную не отталкивающее. Несколько не успевших убраться с их пути солдат, коротко вскрикнув, прекратили шевелиться, пораженные арбалетными болтами. Кожа их стремительно серела. Несколько секунд — и на месте живых людей остались облаченные в одежду мумии. Магия выпила их, словно десяток голодных вампиров. Взметнулись вверх руки некромантов, и над полем боя пронеслось гортанное слово на неведомом языке, от которого заболели уши и самопроизвольно задрожали колени. Вспыхнули щиты первой линии, вспыхнули и их хозяева, оседая на землю где кусками, а где и невесомым пеплом. Из глубины обнажившегося строя вперед молниями метнулось несколько паранормов, вокруг которых светилась алым светом призрачная броня. Земля разверзлась прямо на их пути и поглотила легионеров. Один смог удержаться, зацепившись кончиками пальцев за края трещины, но его тут же сбила вниз черная молния, и края ямы сошлись. Не было даже вскрика. Ни от кого.

— Дротики на одиннадцать часов! Залп! Залп! — Команда Василия Ивановича раскрыла один из наших козырей. Каждый легионер в Древнем Риме помимо прочего оружия владел коротким метательным копьем. И врага, который подходил к войску Вечного города на дистанцию броска, ждал смертоносный дождь. А ведь одержимые намного сильнее обычных людей, им ничего не стоит таскать с собой целую связку свежевыструганных деревяшек с насаженными на них железными остриями. Почти пятьсот легионеров. Два залпа. Почти тысяча метательных снарядов. И всего-то десяток некромантов.

— Проклятье, не работает! — взвыла эльфийка и, схватив длинный лук, хитрым образом притороченный к внешней стенке кареты, принялась посылать во врага стрелу за стрелой. Безрезультатно. Все, что летело в темных магов, истаивало облачками праха, бессильными навредить живой плоти. Да и летело в них не так уж много, в основном по врагам били вышедшие вперед из глубины строя арбалетчики, копья же по большей части пролетали мимо цели, легионеры бросали вслепую, это была стрельба по площадям. Наверняка, кинь они прицельно, защита волшебников не выдержала бы, но против случайных гостинцев она держалась на пять с плюсом.

В ответ на смертоносный дождь в строй легиона ударили ветвистые молнии, но их, к счастью, рунная защита сдержала почти везде, потоки электричества оставили после себя лишь десяток корчившихся на земле тел.

— Нужно отступать! — Толчок, отвешенный Антоном, напомнил, что предаваться любованию силой врага не стоит.

В подтверждение его слов армейские колдуны снова дружно выпалили какое-то заклятие. Новый первый ряд повторил участь старого, кое-где и те, кто стоял за спинами погибших, пострадали.

— Командуй отход! Но перед этим три залпа! Не прибьем, так напугаем! — велел я горнисту, а сам спрыгнул с кареты и стал проталкиваться вперед, спешно включая режим форсажа для душ, которые раньше составляли триумвират.

— Куда? — догнал меня вопль Василия Ивановича, впрочем, спустя несколько мгновений старый охотник в своих почти непробиваемых рыцарских доспехах и сам очутился рядом.

— Если их не остановить, они всех нас перемелют. К тому же тот некромант, что в центре и чуть позади, я узнал его, это Сонеди, — ответил я. — Отходите назад, тебе не выстоять в той драке, что сейчас будет.

— Выстоит, если Игоря призовет, — уверил Антон, чей голос раздался прямо под ухом. Надо же, он тоже решил поиграть в героя? Не ожидал! — Тьма и смерть вампирам родственны, может, и не убьют… сразу. Ай! Аккуратнее ты, гора ходячая, пьяным металлургом проапгрейденная! Чуть на ногу не наступил!

— А ты не мельтеши и не мешай работать, — хохотнул позади мой телохранитель.

— Девочки-то хоть в центре строя остались? — спросил я, уже ожидая услышать опровержение голоском эльфийки.

— Разумеется, — ответил мне старый охотник. — Куда им с их тряпочками и луком вперед? Они там, на карете, распечатывают тюк стрел, что Антон на пробитие брони заговаривал.

Легионеры отступали, но слишком медленно, пока мы добрались до первых рядов, некроманты еще трижды успели ударить своими заклинаниями. Хотя и сами без потерь не обошлись, метательные копья все-таки нашли свои цели, и две из десяти фигурок лежали на земле темными пятнами, а третья спешно ковыляла в противоположенном от нас направлении. Но Сонеди все еще был здесь.

— Ну а теперь посмотрим, кто кого, — хмыкнул я, увидев в нескольких десятках метров от себя фигуры повелителей смерти и посылая мысль в бусину с сознанием телекинетика: «Максим, заготовка номер три!»

«Понял», — пришел ответ.

Выплеск силы сформировал из земли под ногами большой ком, метров пять в диаметре, который быстро обрел форму шара и покатился вперед, все набирая и набирая скорость. Второй. Третий. На этом пришлось остановиться: мой напарник не мог как следует контролировать больше трех объектов такого размера.

— Первые три ряда, вперед, за легион! — отдал приказ я. Вероятно, до законного хозяина амулета я и не доберусь, но задержать некромантов надо. Конечно, те солдаты, что, повинуясь магической клятве, сейчас пойдут в атаку, наверняка погибнут, возможно, даже навсегда. Но это война.

Управляемые снаряды катились на некромантов. А за ними в некотором отдалении бежали солдаты и офицеры легиона. На нашем пути сгустилась стена тьмы, от которой тянуло могильным холодом. Чтобы не влететь в нее на полном ходу, пришлось приложить немалые усилия. Пылающий черным огнем тролль пробил ее, как кирпич фанеру, но и сам пошатнулся и рухнул. Доспехи Василия стремительно ржавели, и оставалось только гадать, что случилось с плотью, а главное, с душой под ними.

«Черт! — раздался вопль телекинетика в моем сознании. — Они разорвали управление!»

Из-за завесы донесся короткий вскрик.

Остальные, включая меня, без лишних команд просочились сквозь дыру, проделанную троллем, и бросились вперед. Двух последних, замешкавшихся, темнота сжала в своих объятиях и мгновенно высушила.

«Но целил-то ты точно», — послал я напарнику успокаивающую мысль, увидев полураздавленное тело некроманта, вернее, его верхнюю часть, нижняя была скрыта под рассыпавшейся землей. Еще два шара были уничтожены до того, как докатились до врага. Что ж… шестеро против тридцати. Шансы явно неравные, вот только узнать бы, в чью пользу. Как оказалось, в их. Оставшиеся в строю темные маги вполне могли посостязаться в стрельбе с ковбоями Дикого Запада, только вместо кольтов использовали магию. Пятеро легионеров упали, их кожа стремительно чернела и разлагалась, шестой, которым оказался Антон, выжил и даже ответил огненной стрелой. Следить за дракой не было времени. Для меня существовала только одна цель — Сонеди, а все остальное удавалось заметить только краем глаза. Кто-то в рыцарских доспехах, не Василий Иванович, а кто-то другой, под струей пламени дошагал до некроманта и отрубил ему руку, зафонтанировавшую ярко-рыжим огнем, но тотчас же упавшая с ясного неба молния поставила на нем крест. Вот рослый легионер с топором в руках падает, оседая со стрелой в голове. Вражеские солдаты хоть и держатся в отдалении, но стараются помогать своим колдунам. А вот и бывший канцлер, хоть я и видел его только однажды и мельком, но ошибиться невозможно. Высокий плечистый старик с лысиной во всю голову. Лишь по краям гладкого черепа, туго обтянутого кожей, сохранилось немного белоснежных волос, да еще под чуть горбатым носом видна щеточка такой же неестественно светлой поросли. Времени на патетическую речь, которую следовало бы произнести по законам жанра, нет, пальцы темного мага уже шевелятся, готовя новый, наверняка смертоносный гостинец.

«Максим, взрывные гарпуны!» — скомандовал я, отправляя мысль в бусину.

Мы ударили одновременно. Волна ветра, пахнущего могилой и наполняющего тело до самых кончиков ногтей жуткой болью, налетела на полуэльфа, повалила его и ушла дальше, вызвав несколько криков за моей спиной, а десяток сформировавшихся в воздухе энергетических сгустков, по виду напоминающих оружие китобоев с зазубренным лезвием, ударил в некроманта. Все кроме двух соскользнули по его темной одежде, хотя на тренировках пробивали даже стальные пластины доспехов, но два зацепились за живую плоть. Один гарпун угодил в левую руку, второй в щеку. Последний некромант немедленно вырвал здоровой рукой, судя по всему боли он не боялся или попросту ее не чувствовал, но тут между оружием и телом полуэльфа сформировался светящийся багровым цветом канал, по которому хлынула энергия. На месте гарпунов, получивших свое название именно за счет этой милой особенности, превращающей сгустки энергии, управляемые телекинетиком в маленькие подобия бомбочек, расцвели миниатюрные цветки взрывов, которых тем не менее хватило, чтобы оторвать Сонеди ногу и сильно покалечить ему руку. Но тут меня охватило синее сияние, и я… стал затягиваться внутрь амулета?! Вот блин! Этот чертов некромант вышиб мою душу из тела, а я даже не понял, что случилось! Так, ругаясь, я и попал во внутреннюю реальность амулета, где немедленно получил по морде.

— Вяжи его! — навалился на меня десяток душ, подбадриваемых из-за спин криками «Так его!», «Не уйдешь тварь!», «В клетку его, быстро!» и «Дайте мне эту падаль!».

— Отставить! — Всех, кто пытался применить ко мне насильственные методы убеждения, начало немилосердно корежить. — Вы че, опупели?! Не могли другого времени для бунта выбрать?! У нас, между прочим, бой!

— Тьфу! Роман! Это ты, что ли?! — раздался голос Василия Ивановича. — А ты как сюда… ты же атакой командовать должен!

— Ну так получилось, — развел я руками, с удивлением глядя на старого охотника и Игоря, стоящего рядом с ним. — А вы… вы же тоже с нами бежали!

— Да там меня молнией… — начал объяснять вампир, но тут из тумана, заменявшего воздух, сформировалась еще одна душа, чей обладатель при жизни был пожилым колдуном с большой лысиной.

— Вяжи его! — с этим нагло экспроприированным кличем я трансформировал свои руки в энергетические острия и напал на Сонеди. Но тот был опытным чародеем, и такая мелочь, как смерть, не могла помешать ему отчаянно сопротивляться. Раньше, чем бывшего канцлера, который теперь уже никогда снова не займет свой пост, удалось запихать в клетку, он умудрился отправить в состояние стазиса аж двоих! Только после того как Сонеди наконец окаменел, мне удалось оглядеться. Мать моя женщина! Вот это столпотворение! По враз ставшему не таким уж и большим внутреннему пространству амулета перемещались души в количестве почти под сотню! Многие столпились у экрана, который так и не развоплотили после проведения переговоров, и теперь азартно болели «за наших», которые, если судить по картинке, изо всех сил исполняли сто первый прием карат[6], попутно отмахиваясь от наседавших вояк.

Кстати, тело, через глаза которого сейчас наблюдали за боем, принадлежало никак не эльфийке, уж слишком руки были мускулисты и волосаты. Но как же их все-таки много… А ведь это все земляне, лишь их преимущественно снабжали полноценными амулетами. Какие же тогда потери у всего легиона?!

Протолкнувшись к трону с замершим на нем силуэтом Сардаса, я вновь вылез в реальность.

— С возвращением! — поприветствовал меня Максим. — А я уж, признаться, решил, что ты отбегался, когда душу из амулета вырвало, и только секунды через три вспомнил, что нашего Романа можно бы и обратно запихнуть.

Мысли телекинетика как-то плохо сочетались с небом, солнцем, облачками… Полуэльф лежал на спине. Судя по звукам и прочим ощущениям, его куда-то волокли.

— Спасибо, что помог, — поблагодарил я напарника. — А почему мы лежим?

Над головой, практически опалив кончик носа, пронеслась огненная стрела и, судя по близкому воплю, в кого-то попала.

— А хрен его знает, — жизнерадостно откликнулся Максим. — Парализовало все, что ниже плеч, почему-то. Исправить сможешь?

Вместо ответа я призвал холод, но результата это действие не принесло, кажется, потеря подвижности имела не физическую природу.

— Нет, придется так отдохнуть, — разочаровал я телекинетика. — А кто нас тащит? И куда? И как вообще обстановка на поле боя?

— Все нормально, драпаем, — уверил меня в разгроме Максим. — Половина легиона уже накрылась медным тазом, вторая половина вместе с нами сейчас стремительно отступает к лесу, в чем ей пробуют мешать вконец осатаневшие войска. И знаешь, у них получается все лучше и лучше. Думаю, до деревьев дойдет не больше трети нашего отряда.

— А некроманты? Чем кончилась наша маленькая потасовка с ними?

— Они победили, вот только осталось их четверо и не в лучшей форме. Из тех, кто бросился в ту атаку, уцелел только Антон. Он нас, собственно, и тащит… тащил до того момента, как догнал отступающих легионеров, а там уж понятное дело. Передал первому попавшемуся.

Ничего не оставалось делать, как лежать и ждать, когда пройдет явно магическим образом насланный паралич. Сам по себе он так и не исчез, тело обрело подвижность только после продолжительного марша по лесу, когда Антон, бледный, как упырь, и весь запятнанный уже засохшей кровью, выделил минут пять на приведение своего начальства в более-менее трудоспособное состояние.

— Ты как? — спросил я.

— Как лимон, который после соковыжималки засунули в мясорубку, — ответил он, сплевывая красной слюной на землю. — Серьезных ран нет, но все болит, и спать хочется.

— Перенапрягся, — решил я и, взяв его за руку, призвал холод. — А кровь по всей харе откуда? Или не твоя?

— Да это царапина, — отмахнулся бывший программист. — Не поверишь, обычной стрелой по лбу вскольз чиркнуло.

— А что же рунная защита, который ты так хвалился? — удивилась эльфийка, обнаружившаяся рядом. Выглядела она невредимой, но грязной. Слишком грязной для нынешней погоды. Ее что, какие-то маги с помощью стихии воды утопить пытались?

— А не было ее уже тогда, — ответил ей Антон. — Кончилась, бросив меня на произвол судьбы. Ладно, тело без смертельных дырок, а это главное.

— Угу, — согласился с ним я. — Полуэльфа, я так понимаю, ты тащил не из личной привязанности, а чтобы амулет не потерять? А что ж тогда его просто не вынул?

— Под перекрестным огнем оставшихся некромантов? — хмыкнул верховный маг легиона. — Спасибо, я не настолько безумен, чтобы задерживаться в радиусе их досягаемости на одну лишнюю секунду. Тем более эта их атака, убившая нескольких наших окончательно, меня сильно напугала.

— А они что, разве… — начал я и осекся, вспомнив, что амулет, способный поймать отлетающую душу, в наличии был только у меня. — Кто?

— Несколько паранормов с Земли, — ответил Антон, мгновенно понявший вопрос, — парочка местных, а также душа Лао Дженя, я его вместо карданного вала приспособил.

— Вместо чего? — удивился я.

— Ну штуковины такой в автомобиле, она крутящий момент передает.

— А… — сделал вид, что понял, хотя только больше запутался. — А у тебя он что передавал?

— Магию, — пожал плечами рунолог, — он же своих сил не растерял. Жрец легко перерабатывал любую энергию в силу света, вот я и хотел порадовать некромантов святым благословением, для чего и вытащил этого левого потомка дракона в тело…

— А если он теперь нажалуется своему прапра… сколько там раз прадеду? — спросил я.

— Ну… — замялся Антон. — Он ведь, по сути дела, смог удрать к своему Небесному Владыке под крылышко… Значит, беспокоиться поздно… Не надо на меня так смотреть, на континент к сяньцам мы все равно вроде бы не собираемся.

— Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка, — ругаться на того, кто тебя только что спас, не хотелось. — Чего у нас с личным составом и сколько его осталось в наличии?

— Уцелели чуть больше двухсот человек, — ответил верховный маг легиона. — Возможно, кто-то плутает по лесу, так что точнее не скажу, состояние здоровья у всех удовлетворительное, с иным они бы сюда не добежали. Теперь о потерях. Безвозвратно пропали тринадцать душ, вырванных из тел атакой некроманта… Кроме того, оставлены на поле боя, но могут быть найдены после раскопок могил примерно две с половиной сотни бусин и шестнадцать вторичных амулетов… Все души из последних уже переведены в первичный артефакт, так что утраченную магическую мощь можно восстановить, едва найдем драгоценные камни.

— Понятно, — кивнул я, — бусины поискать все же стоит. Не дело обрекать наших соратников на годы долбления изнутри своей тюрьмы. А что там с армейцами?

— Согласен, — ответил бывший программист. — Моральный дух солдат, которых воскресят, взлетит до заоблачных высот. Насчет потерь врага точных цифр не скажу, но, думаю, тысячи две-три они могут хоронить. Плюс драконы и некроманты, вряд ли среди тех, кто там остался, будет замена выбитым нами зубрам.

— Что ж, тогда остается дождаться ночи, послать сигнал дирижаблю условным костром и начать переговоры с герцогом насчет обещанного нам феода, Сонеди-то от нас уже никуда не денется, — решил я. — Думаю, легиону не помешает продолжительный отдых, переходящий в турпоход на родину.

Прислушивавшиеся к разговору командиров солдаты одобрительно загудели. Остаток дня был посвящен тому, чтобы убраться еще глубже в лес, подальше от лишившейся части зубров, но все еще очень боеспособной армии.

На переговоры с будущим герцогом опять отправилась эльфийка. Вот только в этот раз ее встретили даже хуже, чем в первый. Мешок на голову, какие-то чары и короткий вскрик Фалина на заднем плане — вот и все, что мы смогли увидеть на экране.

— Антон? — высунулась из портала Вера. — Ты понял, что они с нами сделали? А то все так быстро случилось, я даже охнуть не успела, не то что сопротивляться.

— Усыпили, кажется. — Верховный маг легиона вместо потухшего изображения вывел на экран силуэт эльфийки, опутанный какой-то ажурной разноцветной светящейся конструкцией, и внимательно в него всматривался.

Часть изображения была мне ясна: сказалось увлечение йогой, позволившее опознать в самых ярких переплетениях иллюзорных нитей чакры, но вот остальное пониманию не поддавалось.

— Причем, знаешь, так хитро это сделали, что я ума не приложу, как снять это заклинание. Дистанционно или изнутри даже и пытаться не стоит.

— Ладно, — пожала плечами девушка и почесала пирсинг. — Усыпили — это не убили. Разбудят. Надеюсь только, что это будет делать не будущий герцог, решивший воспользоваться расширенным методом приведения в чувство спящей красавицы.

Она оказалась права. Действительно, минут через пять тело явно привели в чувство, и изображение снова появилось. О! Знакомые все люди, в отличие от помещения, бывшего, судя по всему, подземельем. Толстяк дознаватель, старикан волшебник и сам кандидат в правители.

— Все, я пошла, — откликнулась девушка и исчезла в воронке портала.

— Ну и что это значит? — спросила эльфийка и поправила растрепавшуюся прическу, на ее руках оказались массивные и на вид тяжелые железные браслеты, от которых куда-то вниз тянулась довольно толстая цепь. — Нападение на посла легиона, знаете ли, не лучший способ развивать наше сотрудничество. Что это недоразумение, не поверю, иначе почему меня заковали?

— Я не сотрудничаю с нежитью, — покачал головой будущий герцог. — В отличие от моего покойного племянника… ох, какой тяжелый удар — его потеря!

«Писец! — С комментарием Антона я был согласен целиком и полностью. — Раскусили! Эй, а кто умудрился завалить кандидата на престол?»

— Не понимаю, о чем вы, — пожала плечами девушка. — При чем тут мертвяки? Пока все больше похоже на то, что вы не хотите выполнять заключенный договор. И, кстати, что случилось с вашим родственником?

— Ну, во-первых, никакого договора не было. — Улыбка аристократа больше подошла бы ядовитой змее, чем человеку. — В самом деле, ну разве мог я приказать каким-то подозрительным наемникам перебить своих собственных подданных? Никак не мог. А потому договора не было. Была уловка, на которую мои сторонники под мудрым руководством их вождя поймали шпионку и лазутчицу из стана неприятеля, чтобы выведать у нее ценные сведения и подсунуть врагам дезинформацию… Весьма симпатичную шпионку, надо признать.

Он щелкнул пальцами, и девушка вскрикнула, а угол обзора резко сменился. Цепи натянулись, и теперь эльфийка, которую что-то невидимое удерживало за туловище, не могла пошевелиться.

— Теплая, — удивился будущий герцог, потрепав пленницу по щеке. — А племянник… удар его хватил. Вот как маги отвлеклись на бой и его пищу перед обедом не проверили, так и хватил. Трагедия! Впрочем, она бы так и так случилась, неделей раньше, неделей позже… Представляете, армия верных короне солдат уже на подходах к крепости, это ли не чудесная новость?

И рассмеялся, но веселье не помешало ему продолжить тактильное исследование тела девушки.

— Милорд, — проскрипел старикан, — право слово, ну как вы можете? Я же давал вам выкладки, по этому их… легиону, а также результаты сканирования этой посланницы. Да и первосвященник подтвердил, что из-под стен нашей цитадели на суд богов попадали только души мятежников, но практически никого из их противников, хотя убитых были сотни. И еще добавил, что покровители сообщили ему об отсутствии некоторых погибших в последние месяцы в небесных чертогах. Может, конечно, это и некроманты постарались, но что-то сомнительно.

— Но ведь теплая же! — возразил ему с упрямым видом потенциальный правитель. — И мягкая к тому же… Мессир, вы уверены в том, что она нежить?

— Если кто из нас и труп, то это стоящая передо мной старая мумия в халате! — зло выкрикнула эльфика и дернулась в цепях. — Души… вы думаете, наши предводители просто так отказываются от имени? Ха! Легион — это единое целое, своей силой возрождающее павших! Мы вечны и бессмертны… ну… почти. Сонеди убил некоторых из нас, но, как вы, наверное, уже знаете, поплатился за это.

— Хорошая сказочка, — кивнул будущий герцог, — вот только даже я, далекий от религии, понимаю, что боги уничтожат подобный орден, как только узнают про его существование. Мэтр, ну все же, что она такое? Неужели и правда оживший труп?

— Ну… — замялся старик, — возможен также вариант с низшим инферналом, принявшим неотличимое от представительницы эльфийской расы обличье… В любом случае, это просто тварь, маскирующаяся под женщину, и она, скорее всего, неживая.

— Вот так-то, — с ноткой грусти в голосе прокомментировал его слова аристократ. — Ты неживая… хотя я слышал, что вампирам это не мешает развлекаться. Да, кстати, как там тот гном?

— Очарован, — пожал плечами толстяк. — Рвется спасать свою любовь так, что его приходится десятку стражников удерживать. Но, как ни странно, жив.

— Не понимаю, — недоумение в голосе молодого человека было искренним. — Предпочесть меня какому-то… коротышке. Это же просто… просто… просто нелепо с рациональной, с эстетической, да с любой точки зрения!

— Все элементарно, — хмыкнула эльфийка, — хоть я и вправду умерла, но брезгливость сохранила. И, кстати, получше спрячь ту помойку, которая заменяет тебе мысли, озаботься соответствующим амулетиком. Она смердит.

Лицо аристократа перекосило.

— Казнить, — бросил он и вышел из камеры.

Старичок кивнул и что-то забормотал себе под нос. Руки его заполыхали пламенем, а из портала ракетами выпорхнули Эуриэль, Вера и Зоя, решившие не дожидаться уничтожения тела вместе с амулетом.

— Не здесь, — дернул за рукав волшебника толстяк. — Все казематы опять паленым провоняют.

— Да, вы правы, — потушил пламя чародей. — К тому же, признаться, я слегка притомился за эти дни метать фаерболы, да и слишком быстрая это смерть… У нас найдутся дровишки для костра?

— О чем речь! Кстати, что это с ней, неужели померла… ну в смысле упокоилась?

— Имитирует, — отмахнулся старый маг. — Надеется, что мы ее раскуем, и тогда попробует сбежать. Видел я уже подобные трюки в исполнении вампиров… Некоторые держались до тех пор, пока не начинали дымиться их внутренности. Ничего, сожжение под ярким солнцем не пережить даже личу, так что отложим-ка мы ее казнь до полудня.

«А почему картинка не исчезает?» — спросил Василий Иванович у Антона.

«А я ее к телу привязал, — ответил чародей. — Так что будем наслаждаться зрелищем казни от первого, так сказать, лица. Или лучше выключить?»

«Оставь, — тронула его за руку Зоя, — если они будут казнить медленно, я хочу им кое-что напоследок сказать».

«А я добавлю», — кивнула Вера.

«За это они мне должны будут еще сто жизней, — прошипела законная хозяйка обреченного тела. — А пока кто-нибудь помогите перетащить пленные души из моего амулета, чтобы не пропали».

В назначенный час десяток плечистых мордоворотов вытащили пленницу во двор, фиксируя руки и ноги жертвы так, что она и шевельнуться-то не могла, прицепили укороченную до нескольких сантиметров цепь к весьма кстати оказавшемуся на достаточно низкой высоте крюку в каменной кладке и сноровисто принялись обкладывать пленницу поленьями. Народ, шныряющий по крепости туда-сюда, с удивлением смотрел на подготовку казни и тихонько переговаривался. Спасать девушку никто не рвался. Откуда-то даже скамейки появились, на которые немедленно уселись самые богато одетые люди. Они пришли наслаждаться представлением. К моему удивлению, туда же под руководством волшебника притащили и Фалина вместе с прочими гномами, вот только остальной экипаж дирижабля шел без связанных за спиной рук и страхующих веревок.

«Они совсем с ума сошли?! — взвилась Зоя. — Ур-роды!»

И рванулась в портал.

«Ой, не натворила бы она делов», — забеспокоилась Вера и последовала за ней.

— Нет! Нет! Стойте! Отпустите ее! Убью! Прокляну именем первого предка! — бесновался подгорный житель. Он так рвался из удерживающих его рук, что солдат, крепких парней, явно не пренебрегавших физкультурой, мотало, как тряпку, попавшую в вентилятор. Если бы не ремни, держу пари, пару-тройку человек он бы пришиб голыми руками и сдох, запустив зубы в глотку четвертому.

Ну хоть кто-то окажет во время казни моральную поддержку. Хотя нет, не окажет, ему кляп в рот умудрились засунуть и при этом даже ни одного пальца не потерять.

— Не дело это — предавать союзников, — покачал головой капитан дирижабля, обращаясь к волшебнику. — Не знаю точно, о чем вы там с легионом договаривались, но что ваших врагов они били так, как целому хирду не зазорно, то истинно. И уж совсем зря вы Фалина сюда привели. Он не простит.

— Если показать очарованному смерть заколдовавшего его, бывает, что заклятие спадает, — отмахнулся старик. — Вот увидишь, он меня потом поблагодарит… А если нет, то недовольство одного гнома я переживу.

— Переживи, — кивнул головой старший из подгорных жителей. В его голосе слышалось обещание чего-то недоброго, и, видимо, не одному мне, потому что волшебник покосился на своего собеседника и зажег в руке маленький фаербол.

— Последнее слово, тварь? — спросил он девушку.

— Темной тропою приду из небытия, ну а за мною демонов армия! — зло оскалилась эльфийка.

Маг метнул комок огня в поленницу дров, мгновенно запылавшую огнем. Фалин сквозь кляп умудрился замычать так, что ближайшие к нему люди наверняка оглохли, но что он мог сделать? Ничего.

«Ай!» — вывалились из портала столкнувшиеся девушки.

«Ну что, Жанны д’Арк вы наши, как ощущения?» — спросил Антон.

«Как-как? Больно, — ответила ему Вера. — Ничего, поймаем этого старого козла… нет, всех козлов вместе с будущим герцогом во главе и устроим им крещение огнем!»

«М-да, отомстить надо бы, — согласился с ними я. — Но это потом. Что он там говорил о спешащей на помощь армии?»

«Раз ее наши лазутчики не засекли, то она еще как минимум в трех днях пути, — пожал плечами Антон. — Десять тысяч человек с обозом скрытно перемещаться не могут, так что пара деньков спокойствия обеспечена».

«Какое уж там спокойствие, — возразил ему Василий Иванович. — Да нас, думаю, после такого боя половина армии мятежников ловить кинется».

«Вряд ли, — отмахнулся от угрозы рунный маг. — Раз сынишка покойного герцога отправился на встречу с отцом, то сначала будет борьба за власть, а это дело небыстрое… а там и войска теперь уже единственного законного правителя подтянутся. Кстати, об этом пока еще дышащем покойничке… Девочки, отомстить желаете?»

«Мог бы не спрашивать, — буркнула Эуриэль. — А есть идеи как?»

«Конечно, — расплылся в довольной улыбке Антон. — Иначе бы и разговор заводить не стоило. Помните того некроголема, что я мастерил?»

«Этот копченый птеродактиль еще не гниет под ближайшими кустами? — поразился я. — Подожди, ты хочешь сказать, что у тебя получился летающий зомби?»

«Скорее, планер из необычных материалов с возможностью набирать высоту за счет мускульной силы крыльев, — поправил меня бывший программист. — Собственно, он и раньше летал… только криво и недалеко. Ну что поделать, я даже с азами пилотирования не знаком… в отличие от души того сяньского дракона».

«Так вот зачем она тебе понадобилась, — понял Василий Иванович. — Тварюга же при жизни летала, значит, и после смерти, скорее всего, сумеет в воздухе удержаться. Но как с помощью этого ты собираешься отомстить герцогу? Твою самоделку собьют еще на подлете».

«Не-а, — с довольной ухмылкой ответил программист. — Я применил стелс-технологию гномов: много черной краски темной ночью и ни капли магии в довесок. Когда некроголем наберет достаточную высоту, то будет упокоен и станет почти обычным планером. Ни капли магии, чтобы держать его в воздухе, простая физика. С чего бы вражеским чародеям его почуять?»

«А что с грузоподъемностью? — спросил я. — Какую террор-группу можно забросить в замок?»

«С этим хуже, — был вынужден сознаться Антон. — Не больше шестидесяти килограммов, поэтому я и спрашивал девушек о готовности отомстить, если мы найдем им новое тело. Кого-то более массивного мое транспортное средство поднять пока не может».

Темной-темной ночью черный-черный… или это уже было? Короче, с наступлением темноты душа сяньского дракона дала конструкции, собранной из туш его погибших собратьев, магический пинок вверх. Некроголем с болтающейся под крылом девушкой в обтягивающем прикиде чернильного цвета поспешил в сторону замка. Карать и шокировать или сначала шокировать, а потом карать, это уж как получится. Чем потрясти врага, и не только на физическом плане, у дружной компании женских душ было. Путем просьб, молитв, уламываний и банального шантажа девушки сумели заставить Антона с парой ассистентов на скорую руку восстановить внешний облик погибшей эльфийки на их новом вместилище, благо среди легионерш нашлась еще одна остроухая, чьи обитательницы были вынуждены уступить свое жилище непосредственному начальству. Получилось похоже, даже очень, если различия и имелись, то искать их следовало с микроскопом. А теперь представьте шок тех, кому это чудо пластической магии встретится в замке. Сожгли в полдень, а в полночь как новенькая! Есть от чего впасть в ступор хотя бы на пару секунд, а больше мстительницам и не понадобилось бы.

Удача была на нашей стороне, и планер, никем не замеченный и не обстрелянный, приземлился на крышу замка.

«Смотри-ка, — удивился Василий Иванович. — А гномы-то еще тут! Что они делают на одном месте целые сутки?»

«Отдыхают, думаю, — пожал я плечами. — Война-то де-факто кончилась, пусть даже и не все об этом знают, а многим еще предстоит умереть. Подгорные жители и так последние несколько недель трудились как стахановцы, теперь наберутся сил, дождутся формального окончания боевых действий и рванут обратно в свои подземелья. Кстати, а куда это они лезут? Там же часовые… Были».

«Кажется, идут по направлению к своей комнате, — ответил Антон, наблюдая, как хрупкая эльфийка выпихивает слабо подергивающиеся тела стражников в узкое оконце. — Помнится, Фалин говорил о том, что в ней есть люк, ведущий в покои герцога… Как думаете, он спит?»

Единственный кандидат на престол герцогства Озер дрых как младенец. На столике рядом с роскошной кроватью, укрытой сверху балдахином, стояло его снотворное в количестве двух пустых и одной полной бутылок вина. Совесть ни за отравленного племянника, ни тем более за преданный легион не мучила паршивца. Девушки, пару секунд постояв перед храпящим человеком, поступили с ней солидарно. Один короткий удар по шее, не оставляющей жертве и стремительно окрашивающимся в алый цвет простыням шансов на дальнейшую карьеру.

«Дело сделано, — констатировал Максим. — И что дальше? Тур к палачам в допросную?»

«Не, — покачал головой я. — Думаю, полезет к чародею…»

Ошибся. Эльфийка направилась… к гномам!

«Сдурела», — высказался Антон.

«Да ладно, — пожал плечами я, — основная миссия ею выполнена, а дальше пусть развлекается, как хочет… Как думаете, Фалин и компания от нее начнут серебром отмахиваться или просто сбегут?»

На тихий стук в кабину дирижабля, где ночевали подгорные жители, очень долго никто не открывал. Настолько долго, что эльфийка, в прямом смысле плюнув на толстое дерево, пролезла в квадратное оконце, заменяющее иллюминатор. И столкнулась нос к носу с капитаном летающего корабля.

— А-а-а… — начал он орать тихим шепотом, вращая глазами в разные стороны и стремительно бледнея. Ему бы с этим номером в цирке выступать, все хамелеоны от зависти сдохнут!

— Ага, — кивнула девушка и припечатала его рот тонкой ладошкой. — Где?

Бородач подумал, рот закрыл, сделал шаг назад и внимательно оглядел ночную гостью, после чего прекратил бледнеть и начал сереть.

— Там, — кивнул в сторону какого-то закутка. — А вы… а у вас с ним серьезно?

Вопрос прозвучал как-то жалко. Хотя капитана можно было понять: заваливается тут поздней ночью в гости покойница, имеющая виды на одного из членов экипажа, как тут не запаниковать?

— У меня — да! — От слов эльфийки гном стал белым как бумага. — А у Фалина… Как вы думаете, он поймет?

Ее слова тоже прозвучали жалко и с затаенной тревогой, которую тем не менее услышал бы даже тот, у кого стая медведей станцевала чечетку на ушах. Эльфийка… а вернее, души, которые ею управляли… боялись? Точно, любовь. А она, как известно, лечится только супружеской жизнью, то есть не лечится вообще.

— Не знаю, — покачал головой гном, которого растерянный вид немертвой визитерши похоже слегка успокоил. — А остальных вы не тронете?

— Нет, — качнула головой девушка.

— Тогда… — замялся гном и хотел что-то добавить, но его прервал тихий возглас.

Дернувшаяся на источник шума картинка поймала оседающего на пол гнома. Фалина. Бедняга при виде погибшей страшной смертью возлюбленной, явившейся к нему в гости, свалился в банальный обморок.

Следующую пару минут капитан дирижабля запомнил, наверное, на всю жизнь. Не каждый день увидишь, как нежить пытается привести в чувство живого, бормоча под нос всякие сюсюкательно-успокаивающие глупости.

— Милый, милый, ну вставай, хватит меня пугать, — трясла гнома как грушу эльфийка.

— Я-я-я в-в по-пор-рядке. — Фалин уже секунд двадцать как пришел в себя, но оповестить об этом перенервничавшую девушку смог не сразу из-за боязни откусить себе язык. — Эуриэль, это действительно ты?

— Я, — кивнула девушка. — Живая… Точнее, тело, которое ты видишь, живое, в отличие от того, что сгорело. Видишь ли, тот волшебник был кое в чем прав… Прости, что не сказала сразу.

— Ага. — Гном закрыл глаза и полежал так несколько секунд, приводя мысли в порядок, а потом одним рывком их открыл. — А где демоны?

— Да где им быть? В лесу, — отмахнулась эльфийка. — Правда, мы не совсем порождения бездны, мы — другое, но это долго объяснять. Ты же видел наши силы. Штурмовать эту крепость легиону пока не по зубам.

— А они… тоже? — спросил капитан.

— Ага, — выболтала нашу страшную тайну девушка. — Когда перед костром запугивала того старикашку, я ведь не врала. За мной действительно идет армия, чьим разведчиком я и являюсь.

— Ну и зачем она это ляпнула? — в сердцах сказал Антон. — Теперь на нас начнется травля!

— Расслабься, наше инкогнито уже секрет Полишинеля, — отозвался я. — Ты же слышал слова волшебника, боги зашевелились, отметив недостаток душ… а это значит, что из этого мира пора линять. Вот только подождем этих голубков… или одну голубку.

— А больше ты ничего сказать не хочешь? — осторожно осведомился Фалин, не делая попыток встать с пола, чтобы снова не отправиться на него в случае раскрытия очередного маленького женского секрета.

— Ну… — замялась девушка. — Нас вообще-то трое.

— Кого нас?

— Нас, тех, кого ты знаешь, как Эуриэль. Мы не сестры, а, как же это сказать, вроде как три части одного целого, которые могут в любой момент разъединиться. Три души в одном теле. Но все три тебя любят и… надеются, что ты не оттолкнешь их и мы все-таки будем вместе, несмотря ни на что. Но мы примем любое решение. И не бойся, если не захочешь, никто тебя в легион насильно не потащит, останешься обычным гномом… смертным… стареющим…

На последних словах голос эльфийки задрожал. Да, страшная это вещь, зависимость эмпатов от положительных эмоций. Не знаю, легче ли она наркотической ломки, но если да, то ненамного. Вон как ее угроза навсегда лишиться своего воздыхателя, пусть даже и в отдаленном будущем, напугала.

— Понятно. — Гном снова прикрыл глаза. Вряд ли он сказал правду, скорее всего, просто решил, что на общем фоне остальные странности той, кому он опрометчиво сделал предложение, уже являются несущественной мелочью. — Куда ж я, идиот такой, денусь. Нет, ну это ж надо, влюбиться в нежить… Как в дешевых балладах прямо. А ведь так мечтал о детях…

— Значит, ты меня не бросишь? — просияла девушка. — А родить я могу! И даже гномой стать, если надо, сумею!

— Если она ляпнет, как именно, брак точно сорвется, — прокомментировал Антон.

— Конечно, нет, — вздохнул гном. — Если мы, дети гор, любим, то это навсегда… и смерть не может быть преградой. Старейшина, ты не подбросишь нас до леса?

— Куда ж я денусь, — хмыкнул чуток отошедший от шока капитан. — Эй, бездельники, подъем!!! Да смотрите штаны не запачкайте… гостья у нас. Трорран, а ну положь секиру!!!

Эпилог

На залитой лунным светом поляне несколько фигур лопатами копали траншею. Или окоп. Или, скорее, целую систему защитных фортификационных сооружений. Хотя, может быть, это было и что-то другое, например фундамент для лабиринта. В некотором отдалении от них, под деревьями, обступившими открытое пространство со всех сторон, стояла небольшая толпа и негромко гомонила. Еще чуть дальше переминались с копыта на копыто десятка полтора коров.

— Так-с. — С помощью прибора, внешне напоминающего астролябию, некто укутанный в новенькую мантию чародея, с небольшой дырой в районе сердца, определял положение каких-то звезд. Закончив свою работу, он спрятал прибор в карман и принялся расставлять по поляне факелы, зажигая их легким касанием пальца, заполыхавшего алым пламенем. — Если я ничего не путаю, то концентратор должен быть установлен в точке пересечения знаков огня, воды, земли, воздуха и духа… то есть… то есть… Эй, а где он?

— Поясни, что это такое и как оно выглядит, — попросила его сухощавая фигура с полным отсутствием волос и слегка заостренными ушами, напрочь отвергающими принадлежность их владельца к человеческому роду. В отличие от всех, находящихся на поляне, он не стоял, а удобно примостился на каком-то подвернувшемся предмете.

— Ну такой небольшой полый столбик из металла, закрытый с одного конца, — принялся объяснять отвлекшийся от своей работы звездочет.

— Столбик… полый… — принялся вспоминать его собеседник. — А, труба, что ли? Так я ж на ней сижу! Эй, кто там молот с собой таскает, дуйте сюда! Куда забивать этот хлам?

— Техника в руках идиота — это груда металлолома, — помолчав секунд пять, ответил волшебник. — Все время забываю эту поговорку… пока какой-нибудь дебил не напомнит. А под твоей пятой точкой, чтоб ты знал, сейчас находится одна из главных составляющих нашего пути домой. Если ее погнуть, наш тур может и не начаться.

— А я думал, главная составляющая, которую мы наглым образом свели из ближайшей деревеньки, сейчас мычит и унавоживает почву, — ничуть не смутившись и даже не сделав попытки привстать, ответил нелюдь.

— Их кровь откроет врата, — начал объяснять волшебник, закончивший зажигать факелы, но оборвал себя на полуслове и только махнул рукой, — короче, они топливо, а то, на чем ты сидишь, будет прицельной мушкой.

— Хватит объяснять мне все на пальцах, — поморщился его собеседник, — учебник по темной магии для начинающих я читал, и принципы построения ритуальной основы для телепорта там были приведены. То, что я пока не начал углубленно изучать искусство плетения чар, развивая свои способности, не значит, что я не разбираюсь в теории. И вообще, не обращайся со мной как с тупым солдафоном, я, между прочим, твое командование.

— Прости, — извинился волшебник. — Просто я нервничаю.

— Ты? — поразился нелюдь. — Нервничаешь? Не верю! У тебя хладнокровия хватит на десяток рептилий с человека размером! А тут предстоит, между прочим, не битва с многотысячным войском, возглавляемым некромантами, а не такой уж и длинный путь домой!

— До родного мира нам еще пилить и пилить, — вздохнул чародей. — А по пути и на промежуточных остановках может встретиться всякое… от чудовищ межреальности и пространственно-временных аномалий до группы магов, сделавших охоту на путешественников своим бизнесом. Не понимаю, как ты, зная все это, можешь оставаться таким спокойным.

— А чего мне бояться? — пожал плечами худощавый нелюдь. — Был бы я простым смертным, то путь меж мирами и впрямь мог бы стать весьма опасным делом. Но я не один, и имя мне — легион!

Примечания

1

«Большой переполох в маленьком Китае» — фильм в жанре городского фэнтези о взаимных разборках американцев, китайских иммигрантов и китайских древних демонов в Чайнатауне с использованием автоматического оружия и боевой магии.

(обратно)

2

Иарт — транслитерированная запись слова Earth (англ. земля).

(обратно)

3

В здании на Лубянке в царской России было страховое общество «Росстрах», а в период с 1919 по 1991 г. резиденция органов госбезопасности.

(обратно)

4

«Звезда Индии» — самый большой из известных сапфиров на Земле.

(обратно)

5

«Большая Берта», или «Толстушка Берта» (нем. «Dicke Bertha»), — немецкая 420-миллиметровая мортира, предназначенная для разрушения особо прочных фортификационных сооружений. Скорострельность «Берты» составляла один выстрел в восемь минут, а дальность полета 900-килограммового снаряда — четырнадцать километров.

(обратно)

6

Это первый прием карате — словосочетание, означающие избегания боя.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Эпилог

Реклама на сайте