«Лучшая работа на Земле — работа на Марсе!»

Артем пересчитал наличку, по привычке перевел юани в рубли и прикинул — на угощение должно было хватить.

За окном в сыром, сальном и копотном воздухе вечереющего Екатеринбурга медленно опускались белесые хлопья. Они кружились в диодном свете уличных фонарей первым снегопадом. Свет падал на них, отражался от симметрично застывшей воды, красил в ослепительно белое.

Девственная, пусть и обманчивая, белизна первого снега всякий раз уносила Артема куда-то в детство, к горкам, санкам и каникулам. Окунала в щемящее чувство утраченных возможностей, потерянных иллюзий. Во времена беззаботности и свободы, когда мороз горячит щеки, завязки ушанки стегают по шее, а сам ты несешься, задыхаясь от восторга, вниз, уцепившись сквозь овчинные варежки за санные поручни. И уже тормозя, успокаиваешь колотящееся в ушах сердце и набираешь полную грудь звенящего от чистоты морозного воздуха. Артем перевел раздраженный взгляд на сломавшийся полгода назад кондиционер. Поморщился, отгоняя дурные мысли о неоплаченных счетах, натянул перчатку и надел очки визора.

Сквозь вспыхнувшую подсветку очков снежинки уже не смогли прикидываться белыми. Артем нахмурился и склонил голову. Луч мини-проектора лизнул столешницу, выложил в сантиметре от нее иллюзорную кладку из терракотовых прямоугольников. Артем слегка дернул мизинцем. Впаянные в латекс контактные дорожки среагировали мгновенно — на кирпичной стене рабочего стола взбухли кнопки набора номера. Набрав восемь цифр, Артем принялся ждать.

Егор, как водится, ответил не сразу.

— Привет, — хмурое, помятое лицо Егора скривилось в улыбке. Артем готов был биться об заклад: за серым пластиком очков в глазах Егора уже плескался нелегальный алкоголь. — Чего-то ты рано позвонил. Разбогател, что ли?

— Разбогатеешь тут, — пропустил издевку Артем. — Гостя жду дорогого.

— Насколько?

— Очень. Думаю, два. В юбках. Есть возможность?

— Тебе когда надо? — помешкал Егор.

Артем согнул безымянный палец и скосил глаза влево, на вспыхнувшие зеленым цифры:

— Часа через три.

Егор пожал плечами:

— Плюс двадцать за спешность. Буду подъезжать — наберу, — приятельски улыбнулся он и погас.