«Восковые фигуры»

Миша Пискунов отодвинул пишущую машинку с заложенным в нее чистым листом бумаги и погрузился в глубокие размышления. Умственный аппарат его работал с полной нагрузкой, и шаг за шагом он приближался к цели.

И вдруг охваченный страхом, почти ужасом, выскочил из-за стола и начал мерить комнату быстрыми шагами, запуская в волосы обе пятерни и бормоча: «Боже мой, Боже мой! Да что же это такое?» Распахнул окно, чтобы легче дышалось; прохладный ночной ветерок освежил лицо, с коварной деликатностью потрогал и поправил занавеску, а затем налетел коротким озорным порывом и смел со стола все, что там было, — десятка полтора исписанных страниц философского романа, над которым Пискунов работал, Миша опустился на колени и стал собирать листы в папку.

Минуту назад предметом его размышлений был вопрос, над которым бились лучшие умы во всем мире, — что ждет человечество в ближайшем и отдаленном будущем и возможно ли, чтобы коллективный разум, достигший ныне высот невиданных, нашел в себе силы поставить предел проявлениям звериной человеческой сущности — кровавому насилию одних против других. Пытливо старался проникнуть Пискунов сквозь темную завесу времени, скрывающую день грядущий. И в тот момент, когда под воздействием его упрямых усилий завеса, казалось бы, начала приоткрываться, как на театральной сцене, замелькали какие-то картины и Миша, дрожа от возбуждения, старался понять, что же там происходит, внутренний голос произнес громко и внятно несколько поэтических строк: «Для пенсионеров жить стало совсем невмочь: едят овсянку с картошкой, отстирывают обноски. Кто этим людям может помочь? Есть такой человек! — Голос оборвался, наступила короткая пауза. И дальше: — На президентских выборах голосуйте за…» Фамилия неразборчиво.

Обрывочное содержание сказанного повергло Пискунова в шок, а то, что ничего подобного с ним еще не случалось, никаких голосов он до сих пор не слышал и усмотрел в этом новое проявление давнего психического недуга, что длинным шлейфом тянулся за ним чуть ли не с самого детства, то отпуская на время, то снова ввергая в пучину душевных страданий: он подозревал, что именно это и произошло.