«Родина этеллита»

Глорин знал, почему юноша приглашал его к экрану. Почти все фильмы на станции были о Земле – родной планете, матушке, старушке… «Интересно,- подумал Глорин,- почему эти «земные» всегда так наивны вдали от Родины?»

Взять хотя бы Коева. Год назад он прибыл на эту станцию – группу небольших домиков под прозрачным куполом среди горных цепей и кратеров небольшой планетки Рестина – на смену уходившему на отдых прежнему помощнику. Тот был молчаливым крепким стариком, исправно выполнявшим свои обязанности. Старик, делая свое дело, никогда не нарушал спокойствия Гло-рина какими-то выходками. Бывало, за несколько недель он обращался к Глорину только с теми вопросами, которые касались работы, и ни с чем другим. С ним было приятно работать – может быть, потому, что Эрд Глорин, начальник станции, был этеллитом.

Когда Эрд увидел своего нового помощника – юношу среднего роста, хорошо сложенного, с лицом бесшабашного славянина,--то понял, что его спокойствию настал конец. Так и оказалось. Коев был легкомыслен, любил поговорить на отвлеченные темы и, главное, был на тридцать лет моложе своего шефа. В первые дни он умудрился трижды пережечь все платы в вычислительной машине, свалиться во время выхода за купол в какую-то расщелину и вывихнуть ногу, а также совершить еще много мелких проступков. «И чему их там учат, на Земле, прежде чем направить сюда?!»-ужасался Глорин.

За месяц новый помощник успел приобрести кое-какой опыт и более или менее освоиться в непривычной обстановке. Зато теперь Глорин не знал, где ему спасаться от настойчивых попыток юноши завязать с ним какую-нибудь беседу. То он пытался вызвать Глорина на спор: «Как, по-вашему, шеф, сможет ли человек в конце концов освоить всю вселенную?» То начинал расспрашивать: «Скажите, шеф, а что вы делали до того, как прилетели на Рестину?» И Глорин избегал встреч с помощником, старался с головой уйти в работу, которой, кстати, было немало: их станция была астрономической и находилась как раз на периметре того огромного круга, который был уже освоен человечеством…

Два месяца назад Коев стал страдать ностальгией. Он заметно погрустнел, слонялся по станции как тень, и все у него валилось из рук. По вечерам он гонял в кают-компании фильмы о Земле, оранжерею полностью переделал в какую-то рощу, где отлеживался в свободные часы. «Земляники, к сожалению, у нас нет»,- жаловался он Глорину. Тот лишь презрительно усмехался.