«Дмитрий»

— Мне бы хотелось получить полную индульгенцию.

Служитель в тёмно-серой рясе с алым ромбиком под сердцем — четвёртый год послушания — бросил короткий взгляд на Мартина и лениво пробурчал:

— Двадцать одна тысяча пятьсот двадцать два доллара девяносто семь центов. Плати или уходи.

Заметив, что юноша не спешит уходить, ворчливо добавил:

— В первый раз что ли? Исповедальня — келья четырнадцать, касса — двадцатая, потом в третью для приговора.

— Спасибо, — пробормотал Мартин и быстро зашагал вдоль коридора. Тёмные провалы ниш через одну освещались электрическими лампами, стилизованными под факелы. Но дрожащие сумерки этот свет не разгонял, наоборот, в двух-трёх шагах от пляшущих миниатюрных молний тьма ещё больше сгущалась, напоминая густые чернила.

Мартин напряжённо вглядывался в истёртые, почерневшие металлические таблички на стенах… Двадцать первая, девятнадцатая, семнадцатая — значит исповедальня с другой стороны коридора. Сделав ещё несколько шагов, Мартин повернул голову, и прямо перед ним сверкнула новенькой медью цифра четырнадцать. Поколебавшись несколько мгновений, он постучал…

— Входи, сын мой, — донёсся уверенный низкий голос.

Пониже пригнувшись, чтоб не зацепить макушкой низкую притолоку, Мартин вошёл в келью.

Белые хамелеон-панели облицовывали стены. Присмотревшись, Мартин понял, что и пол и потолок прикрыты такими же панелями, только пол принял текстуру паркета, а потолок — гранита. Куда-то делась действующая на нервы театральностью стилизация под средневековье.

— Что привело тебя к нам, Мартин Недин, primus inter pares[1]? — стройный, скорее даже сухощавый мужчина уверенно восседал в глубоком и кресле и тонким серебристым стилом водил по экрану компьютера. — Что может заинтересовать наследника картеля Недин в нашем Ордене?

— Я хочу купить индульгенцию.

Мужчина вежливо кивнул.

— Полную, — решил уточнить Мартин.

— Конечно, — улыбнулся мужчина. — Если это будет необходимо, мы предоставим тебе этот документ. Да… я не представился. Меня можешь называть отец Хоуп.

Мартин внутренне поморщился — он не привык, что к нему обращаются на ты. Но возразить не решился — Ордену прощалось и не такое.

— Что же подтолкнуло тебя к решению купить индульгенцию. Да ещё и полную, на все чувства.

— Невеста, — немного стыдясь, ответил Мартин.