«Стартеры»

Стартеры (fb2) - Стартеры (Стартеры и Эндерсы - 1) 871K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лисса Прайс

Лисса Прайс Стартеры

Глава 1

Эндерсы пугали меня.

Вахтер, улыбаясь, вёл меня к входу в Прайм Дестинэйшенс. Он не был таким уж старым, лет сто десять, но уже от этого моя кожа покрылась мурашками. Как и большинство Эндерсов, он носил парик из серебряных волос, что было вопросом чести в его возрасте.

Внутри этого ультрасовременного здания с высокими потолками я казалась себе ещё более мелкой, чем обычно. Как во сне, почти не касаясь ногами мраморного пола, я следовала за вахтёром через холл. Он довёл меня до стойки регистратора.

У девушки за стойкой были белые волосы и бледно-красная губная помада, которая была видна даже на её зубах, когда она улыбалась. В Прайм Дестинэйшенс работники обязаны были быть со мной любезными, но когда мы с кем-нибудь сталкивались на улице, они обращались со мной как с воздухом. Тогда уже не имело никакого значения, что я была когда-то лучшей по успеваемости в классе. Ну, покрайней мере, когда школы ещё существовали. Сейчас мне всего было шестнадцать, и я казалась в их глазах еще маленьким ребёнком.

Стук высоких каблуков эхом разносился по коридору, пока администратор вела меня в небольшую комнату ожидания. Она была практически пуста. В углах стояли обтянутые серебряной тканью стулья, выглядевшие старыми и ценными, но запах краски и синтетической ткани свидетельствовал о том, что стены были свежевыкрашены, а стулья еще новыми. Даже чириканье, которое должно было симулировать естественную среду, было не настоящим.

Я бросила взгляд на мой изношенный тренировочный костюм и потёртые ботинки. Вещи стирались много раз, но некоторые пятна так и не вывелись. И потому, что я весь этот долгий путь в Беверли Хиллз прошла пешком, я чувствовала себя как потрёпанная кошка.

Ноги жутко болели. Я бы с удовольствием села на какой-нибудь из этих удобных стульев, но не хотела испачкать своим мокрым задом дорогую обивку.

Высокий Эндерс прошёл в комнату ожидания и тем самым закончил мои размышления об этикете.

— Кэлли Вудлэнд? — он посмотрел на часы. — Я ожидал вас раньше.

— Мне очень жаль. Дождь...

— Всё в порядке. Сейчас же вы здесь, — он протянул правую руку для пожатия. Серебряные волосы сильно контрастировали с его искусственным загаром. Чем шире он улыбался, тем больше делались его глаза, что делало меня ещё более нервной, чем обычно, когда я стояла рядом с Эндерсами. Это были жадные старики, стоящие на краю смерти.

Я заставила себя пожать его морщинистую руку.

— Меня зовут мистер Тинненбаум. Добро пожаловать в Прайм Дестинэйшенс, — он обхватил мою ладонь двумя руками.

— Я просто хотела посмотреть… — Я блуждала взглядом по помещению, как будто бы пришла, чтобы полюбоваться внутренней отделкой здания.

— Как здесь делаются все дела? Конечно. Вопросы бесплатны, — он наконец-то отпустил мою ладонь, но продолжал мне улыбаться. — Идёмте, я вам здесь всё покажу. Мужчина вытянул руку, как будто я не могла сама найти дверь. Его зубы так сверкали белым, что каждый раз, когда он улыбался, я вздрагивала. Мы прошли через короткий коридор в бюро мистера Тинненбаума.

— Проходите, Кэлли. Присаживайтесь! — он закрыл дверь и указал на стул перед письменным столом. Я прикусила язык, чтобы подавить вздох. Здесь было всё слишком роскошным.

У одной стены стоял массивный медный фонтан, из которого непрерывно текла чистая, прохладная вода, как будто она ничего не стоила. Стеклянный письменный стол со встроенными светодиодными огнями и огромным экраном, повёрнутым ко мне, занимал центр кабинета.

На экране была фотография девушки моего возраста с длинными красными волосами и в спортивном трикотаже. Это напоминало мне чем-то розыскную фотографию. Тем не менее, девушка на фото улыбалась, и её выражение лица казалось доброжелательным. Полным надежды.

Я села на современный металлический стул, в то время как мистер Тинненбаум остановился позади стола и указал на экран.

— Новый член нашей программы, который также как и вы узнал об этом предприятии благодаря другу. Женщины, которые арендовали ее тело, оставались очень довольными.

Он коснулся пальцем угла экрана, и картинка сменилась. Теперь там была показана фотография натренированного подростка в обтягивающем тело купальнике.

— Рекомендация поступила от него. Адам не только пловец, но и сноубордист и горнолыжник, а также замечательный скалолаз. Он охотно арендует своё тело поклонниками Outdoor channel, которые больше не могут заниматьсяутомительными видами спорта.

Его слова открыли моему сознаниюглаза на жестокую действительность. Отвратительные старые Эндерсы с остеоартритом арендовали на неделю этого парня, проникая в его тело, чтобы ещё раз почувствовать себя молодыми.

Меня чуть не стошнило. Я уже хотела вскочить и бежать наутёк, но одна мысль меня удерживала от этого поступка.

Тайлер.

Я обхватила сидение моего стула двумя руками. Желудок свело. Тинненбаум протянул мне поднос, на котором в бумажных формочках лежали огромные шоколадные конфеты. У моих родителей тоже был такой поднос.

— Вы любите трюфели? — спросил он.

Ямолча взяла одну конфету, прежде чем успела вспомнить о своих манерах поведения.

— Спасибо.

— Возьмите ещё!

Он приглашающе помахал подносом перед моим носом. Я взяла вторую конфету, и заодно третью, так как поднос всё еще находился в моей зоне досягаемости, и засунула их в карман толстовки. Он казалось, был разочарован тем, что я не съела их прямо сейчас, как если бы это было кульминационным моментом всего дня.

За моим стулом вызывающе плескалась вода в фонтане. Если этот мужик не предложил бы мне в скором времени что-нибудь выпить, то стал бы свидетелем того, как я вскочила, подбежала к фонтану и лакала бы воду из него, как собака.

— Можно мне стакан воды, пожалуйста?

— Конечно

Он щёлкнул пальцами и повысил голос, как если бы говорил в спрятанный микрофон.

— Стакан воды для милой девушки.

Через несколько секунд в бюро зашла Эндерс. У неё была фигура модели, и она несла на подносе обёрнутый в тканевую салфетку стакан воды. Я взяла стакан и увидела в нём маленькие кубики, сверкающие как бриллианты.

Лёд.

Эндерс поставила поднос рядом со мной и ушла. Я вжала голову и залпом осушила стакан. Прохладная и сладкая жидкость приятно увлажняла мое горло. С закрытыми глазами я наслаждалась послевкусием самой чистой воды, которую пила с конца войны. После того, как первичная жажда была утолена, я взяла один из кубиков льда в рот и с треском раскусила его. Открыв глаза, я заметила, как Тинненбаум на меня пристально смотрел.

— Ещё стакан? — спросил он.

Так и хотелось сказать «Да», но его взгляд показывал, что это предложение было сделано не всерьёз. Я покачала головой, досасывая остатки льда. По сравнению со сверкающе-чистым стеклом мои ногти казались ещё грязнее, чем обычно, и я поспешно поставила стакан на поднос. Наблюдая за тем, как таяли остатки льда, я думала о том, когда в последний раз пила прохладную чистую воду. Казалось, что с тех пор прошла вечность, но на самом же деле всего лишь год.

Вспомнился последний день в нашем доме, до прихода маршалов...

— Вы хотите что-то конкретное узнать? — спросил Тинненбаум, — я имею ввиду про Прайм Дестинэйшенс.

Я сдержалась, чтобы не закатить глаза. Эндерсы. Из-за чего же ещё я сюда пришла? Натянув улыбку, я кивнула.

Он дотронулся до угла Экрана, один раз, чтобы удалить картинку, и второй раз, чтобы запустить какую-то программу. На первой картинке была изображена пенсионерка, лежащая на чём-то вроде шезлонга. К её затылку было приделано что-то вроде маленькой пробки, от которой отходили разноцветные провода, подключённые к компьютеру.

— Клиентка помещается в комнату отдыха с хорошо подготовленными медицинскими работниками и подключается к машине BCI — Body Computer Interface, а затем переводится в длительный сон, — объяснил Тинненбаум.

— Как у зубного врача?

— Точно. Монитор наблюдает за её жизненными функциями во время всего отдыха.

На другой картинке спала молодая девушка на кушетке.

— Вы будете под специальным наркозом и останетесь в течение всего срока аренды под нашей опекой. Это совершенно безболезненно и безопасно. Через неделю вы проснетесь,возможно, немного ошеломленными, но намного богаче.

Его зубы опять сверкнули. В этот раз я заставила себя не вздрогнуть.

— А что произойдет в течение этой недели?

— Она займёт ваше место.

Он потёр руками.

— Вы когда-нибудь слышали об автоматизированных протезах? Инвалиды контролируют эти протезы, используя только силу мысли. Что-то вроде этого происходит и здесь.

— То есть она будет представлять, что она — это я? Если она что-то захочет, то просто подумает об этом, и мои руки возьмут эту вещь?

— Как если бы она находилась в вашем теле. Она управляет им и становится вновь молодой, — он скрестил руки у себя на груди. — Ну, по крайней мере, на какое-то время.

— Но как...?

Тинненбаум подбородком указал на другую сторону экрана.

— Вон там, в другой комнате, донор, то есть вы, будет подключён через беспроводной BCI к компьютеру.

— Беспроводной?

— Мы внедрим крошечный нейрочип в вашу голову. Вы ничего не почувствуете. Совершенно безболезненно. Это даст нам возможность беспроводного подсоединения вас к компьютеру. Потом мы пошлём ваши мозговые волны в компьютер, который соединит вас с нашей клиенткой.

— Соединит....

Я нахмурилась и попыталась представить себе такую картину. BCI. Нейрочип. В голове. С каждой минутой это становилось все более жутко. Моё желание сбежать отсюда усилилось, но в то же время мне хотелось побольше узнать об этом.

— Я понимаю, это всё слишком ново для вас.

Он одарил меня самодовольной ухмылкой

— Мы введём вас в длительный сон. Мозг клиентки одержит контроль над вашим телом. В ходе всего процесса она ответит на ряд вопросов, чтобы мы смогли убедиться, что всё идёт как надо. После этого она может спокойно пользоваться телом.

На экране высветились картинки арендованных тел, играющих в гольф, теннис и занимающихся подводным плаванием.

— Так как тело постоянно запоминает всю мышечную активность, арендатор имеет возможность заниматься всеми видами спорта, которыми занимаетесь и вы. А когда отпуск заканчивается, арендатор приводит тело сюда. Отключение будет осуществляться в определённом порядке. После этого мы разбудим клиента. Он подвергнется обследованию и затем вернётся назад, в повседневную жизнь. У донора, то есть у вас, компьютер восстановит все функции мозга. Вы проснётесь в вашем теле, как будто просто спали в течение нескольких дней.

— А если что-то случится, в то время как она будет пользоваться моим телом? При сёрфинге или сноубординге, например? Если я буду ранена?

— Этого ещё никогда не случалось. Наши клиенты подписывают договор, который делает их ответственными за всё произошедшее, и в итоге они должны будут возместить ущерб. Поверьте мне, никто из них не хочет выплачивать эту сумму.

Он говорил обо мне, как о вещи. Мне стало как-то неуютно, и я задрожала. Это напомнило о Тайлере, единственной причине того, что я всё еще сижу на этом долбанном стуле.

— Что случится потом с чипом в моей голове? — осведомилась я.

Тинненбаум замер на одну секунду, но почти сразу же опомнился.

— После третьего использования он будет удалён, — он протянул мне какой-то документ. — Вот. Возможно, это немного вас успокоит.

Заказчики эксклюзивного отдыха в Прайм Дестинэйшенс должны соблюдать следующие правила:

1. Запрещается как-либо менять внешний облик тела. В том числе это касается пирсингов, татуировок, обрезания или окраски волос, косметических контактных линз и косметические операции, как, например, увеличение груди и др.

2. Запрещается ставить пломбы на зубы, вырывать их или украшать камнями.

3. Запрещается удаляться дальше, чем на 50 миль от Прайм Дестинэйшенс. Доступны карты с указанным расстоянием.

4. Любая попытка изменить чип строго запрещена и ведёт к немедленному расторжению контракта без возврата денег. Также за это взимается штраф.

5. Если возникнут проблемы с арендованным телом, вы обязаны немедленно возвратиться в Прайм Дестинэйшенс. Пожалуйста, помните, что вы арендовали тело молодого человека и обращайтесь с ним с надлежащей аккуратностью.

Также обратите внимание, что нейрочип эффективно предотвращает незаконную деятельность заказчика.

Эти правила меня нисколько не успокаивали. Наоборот, они обращали внимание на ряд проблем, о которых я до этого времени даже не думала.

— А как насчёт... других вещей? — спросила я.

— Что именно вы имеете ввиду?

— Ну, я не знаю...

Было бы лучше, если бы он это сказал. Но нет, эту честь он предоставил мне.

— Секс?

— А что с ним?

— Об этом ничего не сказано в правилах.

Я точно не хотела испытать мой первый раз, не присутствовав при этом. Он покачал головой.

— Нашим клиентам чётко даётся понять, что секс запрещён.

Понятно. По крайней мере, возможность забеременеть отпадает. Мой желудок свело. Убрав волосы с глаз, я встала.

— Спасибо большое за разговор, мистер Тинненбаум. И за демонстрацию.

Его губы дёрнулись. Он попытался это обыграть слабой улыбкой.

— Кстати, если вы прямо сейчас подпишете договор, то получите денежный бонус.

Он достал из ящика формуляр, заполнил его и пододвинул ко мне.

— Это на три бронирования.

Он надел колпачок на ручку. Я взяла документы. Там было написано больше, чем я ожидала. Сев обратно, я глубоко вздохнула. Он протянул мне ручку. Я её не взяла.

— Три бронирования? — спросила я.

— Да. И вы получите деньги при заключении договора.

Мои руки дрожали, поэтому я положила договор на стол.

— Это очень щедрое предложение, — добавил он. — Из-за бонуса.

Тинненбаум ещё ближе придвинул ручку ко мне. Нам нужны были эти деньги. Тайлеру нужны были. Я взяла ручку и уставилась на документ, но перед моим взором возникали только губы, накрашенные бледно-красной помадой, глаза вахтёра и неестественно белые зубы мистера Тинненбаума. Я уже хотела подписать договор, но перед этим ещё раз подняла голову. Может, для подстраховки. Мистер Тинненбаум только кивнул и улыбнулся.

Его костюм был идеальным, кроме маленькой белой нитки, выбивающейся из-под лацкана пиджака. Он был таким жадным.

Я положила ручку обратно на стол. Его глаза сузились.

— Что-то не так?

— Моя мать меня кое-чему научила.

— И чему же?

— Все важные вопросы надо всегда решать после сна. Дайте мне ещё немного времени, чтобы обдумать всё это.

Его взгляд стал ледяным.

— Я не могу вам гарантировать, что это предложение завтра будет действительным.

— Тогда я, пожалуй, рискну.

Я сложила пополам договор, сунула его в карман толстовки и встала.

— Вы можете себе позволить этот риск? — он встал у меня на пути.

— Скорей всего, нет. Но мне всё же нужно подумать над этим.

Я обошла его и добралась до двери.

— Звоните, если найдутся вопросы, — слишком громко крикнул он мне вслед.

Я пробежала мимо администраторши, которая, казалось, была ошеломлена моим столь скорым появлением. Она проследила за мной взглядом, а я в это время представляла, как она нажимает на кнопку тревоги. Я продолжала бежать. Вахтёр пристально на меня посмотрел через стеклянную дверь, отделяющую нас, прежде чем открыть её.

— Уже уходите?

В его тупом выражении лица было что-то жуткое. Я,молча, выбежала на улицу. Свежий осенний воздух окутал меня. Глубоко вздохнув, я пробиралась сквозь Эндерсов, которые толпились на улице. Похоже, я была первая и единственная, кто отклонил предложение Тинненбаума. Кто не повёлся на его дар убеждения. Но я знала, что Эндерсам доверять нельзя.

Я шла по Беверли Хиллз и задумалась об этом месте всеобщего благосостояния, который существовал даже через год после войны. Только каждая третья витрина магазина была пуста. Дизайнерские шмотки, оптическая электроника — всё, чтобы утолить потребности Эндерсов-шопоголиков. Бизнес процветал, потому что если что-то было сломано, то, ввиду отсутствия запасных частей или людей, которые могли бы это починить, нужно было просто пойти и купить что-то новое.

Я шла с опущенной головой, чтобы как можно меньше выделяться. Хоть я и не делала ничего противозаконного в данный момент, у меня не было нужных бумаг, показывающих, что я несовершеннолетняя и что у меня есть семья, на тот случай, если бы меня задержали маршалы. Пока я стояла на светофоре, рядом со мной остановился грузовик группой яростных Стартеров, сидящих в порванной одежде рядом с лопатами и пиками в машине.

Девочка с повязкой на голове смотрела на меня мёртвыми глазами. Я увидела в них секундную вспышку зависти, как будто она думала, что моя жизнь лучше её. Когда грузовик вновь поехал, девочка крепко обхватила себя руками. Я знала, что ей становилось ещё больнее от вида меня, свободно гуляющей по улице. Каким бы ничтожным моё существование не было, её жизнь была в сто раз хуже.

Чёрт, должен же быть выход из этого сумасшествия. Не такой как этот жуткий Прайм Дестинэйшенс или легальное рабство.

Я перешла на соседнюю улицу и пошла по обходному пути, подальше от бульвара Уилшир, который как магнит притягивал стражей порядка. Два Эндерса-бизнесмена в чёрных дождевиках приближались ко мне. Я опустила голову еще ниже и спрятала руки в карманах толстовки.

Левой ладонью я нащупала договор, а правой бумажные обёртки с конфетами. Горькое и сладкое.

Чем дальше я отдалялась от Беверли Хиллз, тем беднее становилась местность. Я обходила стороной переполненные мусорные бочки, уже давно ждущих очистки. Стена одного из домов была выкрашена в красный цвет. Загрязнённый дом. Последние гранаты со спорами были взорваны у нас больше чем год назад, но дезинфекционная команда так и не смогла добраться досюда. Или просто не хотела.

Я зажала нос и рот рукавом толстовки, как меня учил отец. Даже если, скорей всего, это не помогало.

Начало темнеть, поэтому я надела на левое запястье мой ручной фонарик, но пока не включала его. В нашем квартале были сломаны все фонари, так как в темноте было легче убежать от маршалов, которые пытались нас поймать и отдать в приюты.

Слава богу, я никогда не видела ни одно из этих учреждений изнутри, но одно из самых ужасных, «Институт 37», находилось на расстоянии нескольких миль отсюда. Другие Стартеры рассказывали о нём.

Когда я была в двух улицах от нашего убежища, стало так темно, что мне пришлось включить фонарик. Минуту спустя я увидела на другом конце дороги два приближающихся ко мне луча света. Так как свет не угасал, я уже подумала, что там друзья. Но в следующую же секунду оба луча исчезли.

Чёрт. Ренегаты.

Мой желудок сжался, а сердце от страха ушло в пятки. И я побежала. На обдумывание дороги не оставалось больше никакого времени. Инстинкты привели меня к убежищу. Один из преследователей, высокая девушка с длинными ногами была так близка ко мне, что практически могла ухватиться за мою толстовку. Я побежала ещё быстрее. Вход в наше убежище был на расстоянии двух домов.

Девушка ещё раз накинулась на меня и на этот раз задела капюшон. Я потеряла равновесие и больно приземлилась на спину. Жуткая боль пронзила мою голову. Сев на меня сверху, девушка принялась за обыск моих карманов. Её сопровождающий, маленький мальчик, ослепил меня лучом света.

— У меня нет денег!

Я моргнула и попыталась оттолкнуть руки девушки. Она хлопнула обеими ладонями по моим ушам. Хитрый трюк. В висках начало греметь.

— Нет денег?

Её слова глухо разносились в моём черепе.

— Тогда у тебя большие проблемы.

Прилив адреналина придал непредвиденную силу моей руке. Я ударила кулаком ей в челюсть. Она начала заваливаться на бок, но вернула равновесие, прежде чем я сумела освободиться.

— Ну всё, ты труп, малышка!

Я крутилась и извивалась, но ее бедра держали меня как в стальных оковах. Она замахнулась в ударе, к которому приложила весь свой вес. Инстинктивно я отодвинула голову, и удар пришёлся на асфальт. Девушка громко вскрикнула. Всё ещё полная адреналина, я вывернулась из её захвата, пока она прижимала к телу свою больную руку. Моё сердце билось как сумасшедшее.

В это время, её напарник надвигался на меня с тяжёлым камнем в руке. Я быстро поднялась на ноги. Что-то выпало из кармана толстовки.

Все уставились на эту вещь.

Одна из тех вкусных конфет.

Мальчик направил на неё луч света.

— Еда, — пропыхтел он.

Всё ещё прижимая сломанную руку к груди, девушка подползла к добыче. Её друг нагнулся и первым схватил конфету. Однако девушка успела отломить маленький кусочек конфеты и теперь жадно жевала его. Остатки парень засунул себе в рот. Пока они отвлеклись, я быстро побежала к боковому входу моего убежища. Я быстро отворила дверь и ввалилась внутрь, молясь, чтобы за мной не гнались. Возможно, они боялись моих сожителей или ловушки, в которую могли попасть.

Я направила свет моего фонарика на лестницу, ведущую наверх. Слава богу, никого. Я пролетела те два лестничных пролёта, отделяющих меня от чердака, и проскользнула через прикрытое окно внутрь. Ренегаты бегали по улицам, подобно тараканам.

Пришло время быстрой проверки моего состояния. Затылок всё ещё болел от встречи с асфальтом, однако открытых ран и сломанных костей не нашлось. Прижав руку к груди, я попыталась успокоить дыхание.

Тогда я обратила внимание на помещение. Я как можно сильнее вслушивалась, но мои уши всё ещё были заложены после ударов по ним. Покачав головой чтобы убрать шум из ушей, я вслушалась опять. Никаких новых звуков. Никаких новых жителей. Никакой опасности.

Офис в конце коридора притягивал меня к себе возможностью отдохнуть и поспать. Письменные столы образовывали что-то вроде баррикады вокруг нашего временного укрытия в углу большого, пустого помещения и создавали иллюзию некой сохранности.

Я нащупала конфеты в моём кармане, и подумала, что, скорее всего, Тайлер уже давно спит. Возможно, было бы лучше дать ему выспаться до утра, но я просто не могла так долго ждать.

— Эй! Просыпайся! У меня для тебя кое-что есть.

Заглянув за письменный стол, я не обнаружила там никого. Никаких одеял, никакого брата. Ничего. Наши скудные пожитки тоже исчезли.

— Тайлер? — позвала я.

Мне было сложно глотать. Только я хотела кинуться к двери и бежать на поиски брата, как она сама открылась и знакомая фигура показалась в дверном проёме.

— Майкл!

Тряхнув головой, он убрал волосы с глаз.

— Кэлли, это ты?

Посвятив себе на лицо фонариком, он скорчил жуткую гримасу. Но в ту же секунду он засмеялся, что означало, что с Тайлером всё в порядке. Я по-дружески ударила его в плечо.

— Где Тайлер?

— Вы двое должны переехать ко мне. У вас тут скоро крыша продырявится. — Он осветил своей лампой тёмное пятно на крыше. — Это же нормально для тебя, да?

— Ну не знаю... Зависит от того насколько красиво обустроена твоя комната, — посмеялась я.

Я проследовала за ним в просторный офис в другом конце коридора. В двух углах комнаты письменные столы образовывали две уютные ниши. Подойдя ближе, я заметила, что Майкл разложил наши вещи точно так же, как и в нашем прежнем убежище.

Тайлер сидел у стены с одеялом, обёрнутым вокруг его ног. Свернувшись клубочком там, на своём спальном мешке, он казался намного младше своих 7 лет. Может, дело было в том, что я только что подумала, что потеряла его, или в том, что я не видела его целый день, но мне вдруг сильно бросилось в глаза то, как он изменился. Его вес стал намного ниже нормы, с тех пор как мы жили на улице. Ему надо было бы давно подстричься. И я заметила под его глазами тёмные мешки.

— Обезьянка, где ты была? — прохрипел Тайлер.

Я не показывала внешне, насколько была взволнованной.

— Снаружи.

— Тебя так долго не было.

— Но Майкл же был рядом с тобой, — я опустилась рядом с ним. — И это заняло много времени, найти для тебя кое-что.

Робкая улыбка прокралась на его лицо.

— Что?

Я достала бумажную обёртку с конфетой из кармана.

— Трюфели?

Он посмотрел на Майкла, стоявшего рядом со мной.

— Вау!

— У меня есть ещё одна.

Я показала ему вторую формочку.

— Обе для тебя.

Тайлер покачал головой.

— Одну возьмёшь ты.

— Тебе нужны питательные вещества, — настаивала я.

— Ты сегодня уже ела? — осведомился он.

Я уставилась на него. Могла ли я его обмануть? Нет, он знал меня слишком хорошо.

— Тогда они принадлежат вам обоим, — сказал брат.

Майкл пожал плечами, и волосы упали ему на глаза. Это выглядело как-то небрежно и так типично для него.

— Согласен, пока ты меня ещё бить не начал.

Тайлер улыбнулся и взял меня за руку.

— Спасибо, Кэлли.

Он попытался крепко сжать мою руку, как раньше, но не смог.

Мы сидели вокруг письменного стола, переделанного в обеденный, с лампой Майкла посредине. Нарезав гигантские шоколадные конфеты на маленькие кусочки, мы разделили их на три группы и назвали их для веселья предзакусками, главным блюдом и десертом. Это сладкая штука чем-то напоминала мне брауни, и на вкус была просто замечательной. Хотя мы и растягивали это удовольствие, как могли, конфеты были слишком быстро съедены. После еды Тайлер казался немного более весёлым. Он что-то пел себе под нос, пока Майкл, положив подбородок на свои руки, пристально разглядывал меня. Он сгорал от желания расспросить меня о Прайм Дестинэйшенс и всём остальном. Я заметила, как он разглядывал мои свежеприобретённые царапины.

— Из-за сладкого теперь хочется пить.

— Ага, — кивнул Тайлер. Майкл встал.

— Тогда я, пожалуй, схожу за водой.

Он схватил наши бутылки, висящие на ремне рядом с дверью, и покинул комнату. Тайлер опустил голову на стол. Я погладила его по мягким волосам на шее. Балахон сполз с его плеча, и из-под него показался шрам от прививки. Благодарная этому маленькому пятнышку, я провела пальцем по шраму. Без этой прививки мы оба были бы мертвы, как и наши родители. Мертвы, как и все люди в возрасте от 40 до 60. Так как молодые и старики были особенно восприимчивы к спорам геноцида, наши возрастные группы привили первыми. И теперь остались в живых только Стартеры и Эндерсы.

Через пару минут вернулся Майкл с двумя бутылками, наполненными водой. Я пошла в ванную, где он оставил ведро с водой для мытья. В первые недели нашего пребывания здесь, водопровод ещё работал.Со вздохом я вспомнила тот рай с кучей воды. А сейчас мы должны были воровать воду из стоящего на улице колодца.

Холодная вода немного освежила меня, хотя и был уже Ноябрь и отопление давно не работало. Я оттёрла кровь с лица и рук.

Когда я вернулась обратно в комнату, я обнаружила, что Тайлер уже обустроился в нашем уголке. Майкл лежал напротив нас в своём «замке», который зеркально отражал наш. Теперь, когда мы все вместе находились в одной комнате, я чувствовала себя намного безопаснее. Если бы к нам вломились незваные гости, кто-то из нас мог напасть на гостя сзади.

У Майкла имелась металлическая палка, а я владела маленьким электрошокером, принадлежавшим моему отцу. Он не был таким эффективным как электрошокеры маршалов, но я полностью полагалась на него. Немного печально, что мне утешение приносило какое-то оружие.

Сев на спальный мешок и сняв ботинки, я выскользнула из толстовки и сделала вид, как будто бы уже собралась ложиться спать.

Недавно я в уме себе составила список вещей, по которым скучала больше всего. В этот вечер добавила к нему фланелевую тёплую пижаму. Меня задолбало постоянно спать в уличной одежде, всегда готовой сбежать или ввязаться в драку. Я тосковала по пушистой пижаме и глубокому сну, в котором на несколько часов забывался весь окружающий мир.

— Майкл перетащил все наши вещи. — Тайлер посвятил фонариком на наши книги и прочие сокровища, сложенные на письменном столе.

— Я знаю. Очень мило с его стороны.

Луч света остановился на плюшевой собачке.

— Здесь всё как раньше.

Сначала я подумала, что он говорил о нашем старом доме, где мы жили с родителями, но потом поняла, что он имел ввиду вчерашний день. Майкл потрудился расположить наши вещи точно так же как в нашем прошлом убежище, так как знал, как дороги они нам были.

Тайлер достал нашу цифровую фоторамку, как и всегда, когда был очень грустным и не мог заснуть. Он пролистывал разные видеозаписи: где мы всей семьёй на пляже, мы, детьми, играем в песке, папа на поле для стрельбища, свадьба наших родителей.

Мой брат остановился на том же месте, что и всегда — на снимке мамы и папы, который был сделан три года назад во время похода под парусами, за короткое время до того, как начались войны в Тихом океане. Мне всё так же больно было слышать их голоса.

— Тайлер, тебя нам очень не хватает. Целуем и обнимаем тебя, Кэлли. Позаботься о своём брате!

В первый месяц я бросалась в слёзы, когда услышав эти слова. Но это было в прошлом. Теперь для меня они звучали глухо, как безымённые актёры безымённом фильме.

Тайлер никогда не плакал. Он вбивал себе в голову их голоса. Вот такими были теперь для него мама и папа.

— Всё, на сегодня хватит. Время спать.

Я взяла цифровую фоторамку.

— Нет, я хочу запомнить! — он умоляюще посмотрел на меня.

— Боишься, что забудешь их?

— Возможно.

Я указала на наручный фонарик, который был привязан к его запястью.

— Ты ещё помнишь, кто изобрёл его?

Тайлер кивнул.

— Папа.

— Да, вместе с несколькими другими учёными. Всегда когда будешь видеть этот фонарик, помни, что папа тебя охраняет.

— Ты тоже так делаешь?

— Каждый день.

Я погладила его по голове.

— Не волнуйся, мы никогда о них не забудем. Клянусь.

В итоге, мы сошлись на компромиссе. Вместо фоторамки Тайлер получил свою любимую игрушку, маленькую собаку-робота, единственную игрушку, которая у него осталась. Он поставил собаку на беззвучный режим, и теперь она лежала у него в руках, как настоящая. Ну, за исключением светящихся глаз.

Я поставила фоторамку на стол за нами. Тайлер начал кашлять, и я натянула ему спальный мешок до подбородка. Каждый раз, как он кашлял, я вспоминала диагноз наблюдавшего за ним врача: «Очень редкая болезнь лёгких. Возможно, излечимая, а возможно, нет». Наблюдая за тем, как его грудь поднималась и опускалась в такт дыханию, я заметила, как его вдохи стали более спокойнее и глубже.

Я вылезла из моего спальника и просочилась между письменными столами. Лампа Майкла освещала стену. Накинув толстовку на плечи, я босиком побежала к нему.

— Майкл? — прошептала я.

— Входи! — Он также понизил голос.

Я любила быть в его маленьком уютном укрытии. Везде были разложены его чертежи и рисунки. Майкл зарисовывал разные местечки нашего города, описывал переулки с пустыми домами так, как он их видел, также рисовал подростков-единомышленников и Ренегатов в порванной одежде, с фонариками и привязанными к худым бёдрам бутылками с водой, силой берущих то, что им нужно для выживания. Отложив свою книгу, облокотившись о стенку и указав мне на своё армейское одеяло, он внимательно на меня посмотрел.

— Итак, что случилось с твоим лицом?

Я ощупала мою щёку. Она горела.

— Что, так хреново выглядит?

— Ну, Тайлер ничего не заметил. Думаю, из-за того, что здесь слишком темно.

Я села напротив его.

— Ренегаты?

Я кивнула.

— В остальном, со мной всё в порядке.

— Как было у Эндерсов?

— Как-то странно.

Он опустил голову и замолчал.

— Что случилось? — спросила я.

Когда он поднял голову, я заметила, как сильно он покраснел.

— Я очень боялся, что ты не вернёшься.

— Я же обещала, не так ли?

Он кивнул.

— Ну да.

Неожиданно у него увлажнились глаза.

— Я просто думал... что, если бы ты просто не смогла бы вернуться?

Его голос был еле слышен.

— Ах, Майкл…

Я положила ему руку на плечо, в то время как он вытирал слёзы ладонью.

— Всё же, как тебе их логово?

— Ты знал, что они вставят тебе нейрочип? — Я указала на мой затылок. — Вот сюда.

— Где? Покажи! — он дотронулся до моих волос.

— Нет-нет, не сразу же, дурак. Я хотела сначала подумать над этим делом.

В его взгляде, которым он меня разглядывал, читалась забота. Странно, что я его раньше почти не замечала, хоть мы и жили на одной улице с ним. Это сумасшествие, что война спор нас свела. Засунув рукава в карманы, я на что-то натолкнулась. Листок бумаги. Я вытащила его на свет.

— Что это? — спросил он.

— Договор. Чувак из Прайм Дестинэйшенс дал мне его ссобой.

Я развернула листок и разгладила его. Майкл нагнулся вперёд.

— Они заплатят тебе эту сумму? — Майкл вырвал у меня документ из рук.

— Эй! Отдай! — он читал контракт.

— ... На три бронирования.

— Я не буду этого делать.

— Почему нет? Это же куча денег!

— Так много они никогда не заплатят. В этом-то и дело, я не верю, что они действительно отдадут такую большую сумму.

— Мне вообще интересно, как эти люди обходят закон. Уверен, что арендовать Стартеров запрещено.

Я пожала плечами.

— Не знаю, наверняка есть какая-нибудь лазейка в законе.

— Или они держат это дело строго под секретом. По крайней мере, они же не рекламируют это.

Он был прав.

— Мне об этом рассказал какой-то тип, который одно время жил на первом этаже.

— Ну, наверное, он получает какую-то денежную награду за вербовку Стартера.

— Ну, тогда в моём случае, ему не повезло, — я легла на бок и подпёрла голову рукой. — Я им не доверяю.

— Ты, наверное, очень устала. Это была долгая дорога.

— Слишком устала для сна.

— Завтра надо будет на погрузочной остановке посмотреть, сможем ли мы купить овощей.

Его слова прозвучали размыто, а мои веки становились тяжёлыми. В какой-то момент я открыла глаза и увидела, как он смотрел на меня с улыбкой. Должно быть, я заснула.

— Иди спать, малышка.

Кивнув, я засунула договор обратно в карман и возвратилась обратно к Тайлеру. Завернувшись в спальный мешок, я поставила лампу на экономный режим.

Зима в Южной Калифорнии была не прямо таки ужасной, но всё же скоро начало бы холодать. Мне надо было постараться найти для Тайлера тёпленькое местечко. Настоящий дом. Но как? Эта проблема каждую ночь не давала мне спать. Я надеялась, что Прайм Дестинэйшенс станет решением этой проблемы, но оказалось, что это не так. Я постепенно засыпала.

Пищание детектора дыма вырвало меня из моего беспокойного сна. Горький дым проникал в мои лёгкие. Тайлер сел, кашляя.

— Майкл? — крикнула я.

— Пожар! — ответил он.

Часы на моём фонарике показывали 5 часов утра. Потянувшись за бутылкой с водой и открыв ей, я вытащила из ящика футболку и намочила её.

— Прижми это к своему носу и рту! — приказала я Тайлеру.

Лучи светильника Майкла пробивались сквозь клубы дыма.

— Идёмте! — крикнул он.

Я подхватила моего маленького брата. Свет от наших светильников только немного пробивались через дым. Пригнувшись, мы нащупывали дорогу к двери. Положив руку мне на плечо, Майкл вывел нас к лестнице. Из-за дыма вокруг стало темно. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы выбрались из здания.

К тому времени как мы выбрались на свободу, мои ноги были будто резиновыми. Из-за страха перед огнём и падающими обломками, мы быстро и отдалялись от здания. Некоторые соседи выходили посмотреть, что случилось. Двух из них мы знали, но были ещё трое, которые, скорей всего, жили на нижних этажах. Они все с ужасом смотрели на фасад здания.

— Где пламя? — спросила я.

— Где огонь? — присоединился ко мне Майкл.

— Это все кто был? — крикнул какой-то мужчина.

— Да, — я увидела Эндерса, подходящего к нам.

Ему было где-то в районе 100 лет, и носил он шикарный костюм.

— Уверены? — Эндерс посмотрел на всех жителей дома.

Они кивнули.

— Тогда хорошо.

Мужчина поднял руку и ещё трое Эндерсов в строительной одежде приблизились к зданию. Один из них сорвал ленту с замка бокового входа, а другой прикрепил какую-то записку на дверь. Тот, который в дорогом костюме, всунул нам копию той записки.

Майкл начал читать вслух:

— Вход в здание и на прилежащий участок запрещён. Новый владелец.

— Вы чуть не подкоптили нас, — возмутился один из наших сожителей.

— Немедленно покиньте участок, — приказал Костюмчик спокойным, но решительным голосом.

Когда никто из нас не пошевелился, он добавил:

— У вас одна минута.

— Но наши вещи...

Я побежала к зданию.

— Вам туда нельзя, — объяснил Костюмчик. — Я отвечаю за то, чтобы с вами ничего не случилось.

— Вы не имеете права отбирать то, что принадлежит нам! — пожаловался Майкл.

— Оккупация домов противозаконна, — сказал Эндерс. — Я вас предупреждаю. Ещё 30 секунд.

Мне стало плохо.

— Но всё, что у нас осталось, находиться там внутри. Пожалуйста, раз уж мы не можем входить в здание, то попросите,пожалуйста, вынести наши вещи.

Он покачал головой.

— Для этого нет времени. Лучше проваливайте. Маршалы скоро будут здесь.

Этого хватило, чтобы люди бросились в разные стороны. Я обхватила рукой Тайлера за плечи и уже хотела уходить, но всё же решила попробовать в последний раз. Мужчина в костюме к тому времени уже стоял к нам спиной, но строитель увидел нас и кивком указал на меня. Костюмчик обернулся.

— Пожалуйста. Наши родители мертвы.

Я боролась с подступающими слезами.

— Последнее, что у нас осталось в память о них, находится в этом доме. На втором этаже, в конце коридора. Кто-нибудь может спасти фоторамку и скинуть нам её? Пожалуйста.

На мгновение он задумался, но секунду спустя он пробормотал только тихое«мне жаль» и отвернулся, ни разу больше не взглянув на меня. Я чувствовала себя опустошённой. Было бессмысленно с ним спорить, между нами было более 80 лет. Он бы никогда не понял, какой тяжёлый путь мы проделали.

— Кэлли, всё в порядке, — Тайлер тянул меня за руку подальше от дома. — Мы и без фотографий можем о них думать, ведь так? Мы их точно не забудем.

Завопила сирена.

— Маршалы, — с ужасом в голосе произнёс Майкл. — Давайте, бежим!

У нас не было выбора, поэтому мы бросились со всех ног в темноту раннего утра, оставляя позади нас последние воспоминания о нашей семье. О жизни, которая уже год как больше не существовала.

Глава 2

Мы бежали вдоль улицы, подальше от ора полицейской сирены. Я осмелилась коротко обернуться назад. Серебряноволосые мужчины в серой униформе выпрыгивали из автомобиля. Майкл поднял Тайлера на руки, и мы бросились к проходу между нашим бывшим убежищем и другим заброшенным зданием. Мы слышали Маршалов, нагоняющих нас, но они не могли нас увидеть, так как мы оставили этот узкий проход за нами.

У них были пистолеты и на восемьдесят лет больше опыта, но у нас вместо этого были молодые ноги. Мы пробежали мимо длинной живой изгороди во дворе между зданиями. Кусты были наполовину засохшими и очень колючими, но на рассвете этого было достаточно для укрытия. Теперь оказалось полезным что мы, въехав в старый дом, соорудили несколько тайников.

Я отодвинула ветви в сторону, Майкл поставил Тайлера на землю, и мы все прижались друг к другу.

Маршалы приближались.

Я наблюдала за ними через дырку в кустах, в то время как один из маршалов повернул налево, а другой шёл прямо на нас.

Тайлер дышал громко, задыхаясь, как и всегда перед приступом кашля. Я почувствовала, как волосы на моих руках встали дыбом.

Майкл закрыл ладонью рот Тайлера.

Маршал подошёл ближе.

Заметил ли он нас? Маршал наклонился и достал пистолет. Моё учащённое сердцебиение эхом звучало в ушах. Я схватила рубашку Майкла и прижалась щекой к его плечу. Рука маршала схватила листву прямо перед моим носом. Он был так близок, что я могла почувствовать масляный запах его перчаток.

Я задержала дыхание.

— Он здесь! — услышали мы крик другого маршала, а секунду спустя до нас дошел потрескивающий звук электричества.

Электрошокер.

Затем послышались вскрики, полные боли.

Листва трещала под ногами маршала, преследующего нас, когда он бежал к своему напарнику. Я прижала лицо к ограде, чтобы получше разглядеть, что случилось.

Парень лежал лицом вниз на земле, а его крики постепенно переходили в стоны. Один из маршалов надел ему наручники. Я узнала в парне одного из наших сожителей. Мы с ним почти никогда не сталкивались. Электрошокер так обжог шею мальчика, что кожа на том месте даже почернела. Это случалось только тогда, когда электрошокеры включали очень близко человеку или когда был поставлен очень высокий уровень разряда. Думаю, они это делали специально, чтобы, так сказать, «заклеймить» нас. Когда маршалы начали привязывать поясом руки парня к груди, он опять начал вырываться и умолять не забирать его. Но маршалов не волновали его просьбы. Вместо этого они подняли его на ноги и стали тянуть за собой через две верёвки, продёрнутые через ремень, сковывающий грудь и руки мальчика. Ноги мальчика волочились по полу, пока его тянули за собой. На каждой неровности на дороге он громко вскрикивал.

С ним обращались, будто с животным.

Эти трусы ловили нас только по ночам, когда не могли натолкнуться на сочувствующих нам Эндерсов, которые могли бы заступиться за нас.

Мы тихо сидели, близко прижавшись друг к другу под защитой кустов. Это немного согревало Тайлера, что удерживало его от кашля и затыкало каждый тихий звук, который мы создавали. Каждый вскрик парня заставлял нас вздрагивать.

Если бы поселенцев дома было бы чуть больше... Мы бы смогли наброситься на маршалов сзади и кусать, царапать и бить их, пока бы они не отпустили парня. Крики постепенно стихали, а затем был слышен только звук отъезжающей машины. Они уезжали, довольные проделанной работой. Они поймали беднягу и тем самым исполнили свою задачу. А на следующий день они вернутся.

Тайлер начал жутко кашлять, чем вызвал ещё один приступ. Мы выползли из-за изгороди, так как там было слишком сыро для него. Майкл снял свитер и укутал в него Тайлера.

Оба, тесно прижавшись друг к другу, сели на большой опрокинутый бетонный горшок для цветов, пока я нервно металась из стороны в сторону.

— Что теперь делать будем? — спросил Майкл. — Мы потеряли наши спальные мешки.

— И мой электрошокер, — я судорожно сглотнула при мысли об оружии маршалов. — И наши бутылки для воды. А так же всё, что успели спасти из дома.

Мои слова повисли в холодном ночном воздухе. Тот ужас, который они выражали, грозился меня сломать.

— Моей собаки тоже больше нет, — внёс свою лепту Тайлер.

Он упрямо выдвинул вперёд нижнюю губу, но не мог спрятать дрожи. Эта собака была не просто игрушкой. Это был последний подарок, сделанный ему мамой.

Была бы я лучшим человеком, я бы честно призналась, как хорошо его понимала, потому что сама была безутешна от потери фоторамки с картинками наших родителей.

Память, которую больше не восстановить.

Наше раннее пребывание, та жизнь, которой мы жили год назад — всему этому больше не было подтверждения. Разрушена последняя связь с прошлым.

Но я держала свои чувства при себе.

Срываться на всех был не вариант.

— Так что теперь? — поинтересовался, кашляя, Тайлер. — Куда мы пойдём?

— Мы не можем здесь оставаться, — ответила я. — Они могут завтра вернуться сюда с подкреплением.

— Я знаю, где ещё есть пустующий дом — сказал Тайлер. — Недалеко отсюда. Максимум 20 минут.

Ещё одно здание. Ещё один холодный, твёрдый пол. Ещё одно временное убежище. Что-то во мне сломалось.

— Начерти мне карту, — я оторвала уголок от листка с договором.

— Зачем? — спросил Майкл.

— Присоединюсь к вам позже, — я протянула Майклу бумажку, и он начал чертить.

— А куда ты сейчас пойдёшь? — голос Тайлера был взволнованным.

— Я уйду на один или два дня, — сказала я, посмотрев на Майкла. — Я знаю, где можно достать деньги.

Майкл оторвал свой взгляд от чертежа, и наши взгляды встретились.

— Кэлли, ты уверена, что поступаешь правильно?

Я рассматривала осунувшееся лицо Тайлера, его впалые щёки и измученно взирающие глаза. Дым усугубил его состояние. Я бы себе никогда не простила, если бы он умер из-за меня.

— Нет. Но моё решение не переменится.

Вскоре я отправилась в Прайм Дестинейшес, засунув чертёж Майкла в маленький кармашек на моём наручном фонарике.

Когда я добралась до Беверли Хиллз, было всего 8.45 утра и все магазины были закрыты. Я столкнулась по дороге с кучкой Эндерсов, носивших слишком много макияжа и обвешивающихся разными дорогими украшениями. Современная медицина могла продлить их жизнь до 200 лет, но, похоже, не могла переменить их ужасную безвкусицу.

Эта группа зашла в ресторан.

Когда дверь открылась, воздух вокруг меня наполнился запахом яиц и ветчины. В животе заурчало. Эти богатые Эндерсы делали вид, будто войны вовсе не существовало.

Я так хотела их хорошенько встрясти. Они что, всё забыли?

Весь этот кошмар, войны Тихоокеанском побережье, которые ни к какому решению не привели? Новую тактику врагов, которые использовали наполненные спорами гранаты? И наш жестокий ответ ядерным оружием, который уничтожил их компьютеры, самолёты и финансовые рынки?

Аллё, народ! Только что была война!

Война, которую никто не выиграл.

Ни мы, ни государства Тихого океана.

В течение одного года внешний облик Америки полностью изменился: теперь осталась только маленькая горсточка Стартеров, как я, плавающих в целом океане седоволосых, богатых, хорошо питающихся и забывчивых Эндерсов. Конечно, не все относились к небывало богатым, но никто из них не был столь бедным, как мы, у которых не было ни права голоса, ни возможности устроиться на работу.

Эта тенденция обнаружилась ещё до войны, но теперь, когда стариков было гораздо больше, чем нас, развитие такого расположения дел невозможно было остановить.

Я ненавидела думать о войне.

Я прошла мимо пиццерии. Закрыто. Голограмма на витрине выглядела очень аппетитно, даже искусственный аромат этого блюда казался слишком настоящим. С тоской я думала о перчёном вкусе томатного соуса и горячей моцареллы. Мне не хватало не столько еды, сколько чего-то горячего.

Когда я подошла к Прайм Дестинейшес, я немного помедлила. Предприятие находилось в свободно стоящем пятиэтажном здании с посеребряными рамами окон и дверей. Я увидела своё отражение в застеклённой стене здания. Порванная одежда, измазанное сажей лицо, обрамлённое спутанными волосами. Где-то под всем эти ещё была старая я?

Моё отражение исчезло, когда охранник открыл дверь.

— Рад снова вас видеть, — он открыто мне улыбался.

Пока я в приемной ждала Тинненбаума, я заметила через открытую дверь в зал заседаний двух мужчин. Одним из них был Тинненбаум. Другого я могла видеть только со спины. Он был высоким и носил элегантное чёрное пальто. Из-под его шляпы выбивались пара сантиметров серебряных волос. Он несколько раз ударил перчатками по своей ладони, прежде чем так сильно пройтись ими по столу, что даже Тинненбаум вздрогнул.

В следующее мгновение он исчез из моего поля зрения, но высокий мужчина остался и злобно смотрел на витрину с электроникой. Я не могла чётко разглядеть его лицо через стекло, но у меня было ощущение, что он меня лучше видел, чем я его. Я почувствовала покалывание на шее. Он пристально на меня смотрел.

Почему?

В этот момент Тинненбаум вышел из зала и закрыл за собой дверь. Он опять надел на лицо ту жуткую улыбочку, которая, вероятнее всего, была его визитной карточкой.

— Кэлли! Я очень рад вас снова видеть, — он протянул мне руку. — Простите, что заставил вас ждать, просто тот человек — мой начальник.

— Всё в порядке. Влиятельный человек, наверное?

— Его можно назвать мистером Прайм Дестинэйшенс, — он сделал широкий жест рукой. — Это всё его творение.

Я последовала за Тинненбаумом в его офис и села напротив его, в то время как он включал свой огромный экран. Справа я заметила картину в раме и задалась вопросом, не является ли она на самом деле окном слежения.

— Итак, кто, вы сказали, посоветовал вам наше предприятие?

— Деннис Линч.

— Откуда вы его знаете?

— Он был моим одноклассником. До войны.

Он посмотрел на меня, будто ожидал чего-то большего.

— После войны мы с ним случайно столкнулись на улице, и он рассказал мне о вашем институте.

Я не упомянула, что Деннис был также моим, теперь уже бывшим, соседом. Тинненбаум знал, что я незаконно проживала, но указывать ему на это лишний раз не хотелось. Кажется, мой ответ его устроил.

— Какой из видов спорта вам особенно удаётся?

— Стрельба, фехтование и плавание.

Одна его бровь поползла наверх.

— Стрельба?

— Мой отец разбирался в оружии. Он был очень хорошим стрелком и заодно обучил меня этому делу.

— Он мёртв?

— Да, и мама тоже.

— То есть, у вас нет больше никаких совершеннолетних родственников?

— Именно, — тупой вопрос. Разве я стала бы жить на улице, если бы мои бабушка и дедушка были живы?

Он кивнул и постучал пальцами по столу.

— Тогда давайте посмотрим, насколько вы хороши. — Я не сдвинулась с места. — Или у вас ещё какие-то вопросы?

— А если меня поймают? Из-за нелегальной работы?

Он улыбнулся.

— О работе и речи быть не может. Вы нам никакого одолжения не делаете, особенно когда вы находитесьв спящем состоянии. Поэтому те деньги, которые вы от нас получите, никак нельзя назвать зарплатой. Это, скорее, стипендия, — он отодвинул стул назад. — Не волнуйтесь. Эта сделка выгодна обеим сторонам. Мы нуждаемся в вас, а вы нуждаетесь в нас. А теперь давайте посмотрим, в какой вы форме.

Мистер Тинненбаум познакомил меня с женщиной по имени Дорис, которая должна была обо мне позаботиться. У неё были седые волосы Эндерса, но тело балерины. В отличие от других Эндерсов, она понимала толк в моде. На ней был классический костюм сороковых годов, а пояс, который она носила, делал ей и без того тонкую талию ещё меньше. Уверена, для этого она удалила себе пару рёбер.

Дорис протестировала меня в плавании, фехтовании и стрельбе из лука, а также силу мышц, выносливость и гибкость. Моего слова им не хватало. Возможно, какая-то из клиенток-Эндерсов вбила себе в голову, что должна выиграть какой-нибудь фехтовальный чемпионат. Предстояла ещё стрельба помишеням.

Для этого у них не было оборудования, поэтому мы вынуждены были переместиться из дома. Лимузин привёз меня и Тинненбаума к тиру, находящемуся в двадцати минутах от института. Сидя в узкой задней части автомобиля, он начал кашлять и чихать пока, наконец, не прикрыл лицо носовым платком. Возможно, он страдал из-за запаха улицы, доносившегося от меня, но меня чуть не тошнило от его ужасных мужских духов. На протяжении всей поездки он ни разу не взглянул на меня. Вместо этого он все время пялился на свой мини экран.

Только на стрельбище мне удалось обратить его внимание на себя, когда мне работник всунул ружьё в руки, чем вернул меня на три года назад.

Мне было тогда 13 лет, и мой отец делал то же самое. Я протестовала, ссылаясь на то, что ружьё было слишком тяжёлым и большим для меня. Я не хотела признаваться, что на самом деле жутко боялась и лучше бы пошла с ним на рыбалку или в горы.

— Кэл, детка, слушай меня внимательно, — говорил мне отец.

Всегда, когда он меня так называл, значило, что дело было очень серьёзным.

— В нашей стране война, — продолжал он. — Ты должна суметь защитить себя. Себя и Тайлера.

— Но здесь нет войны, пап, — протестовала я.

В те времена война ещё не дошла до нас, но ответ папы доказывал, что он предполагал, как развернуться все события.

— Ещё нет, — ответил он. — Но она приближается. Это лишь вопрос времени.

Два года спустя война спор изменила нас всех. Под скептическим взглядом Тинненбаума я настроилась и приготовила ружьё. Закрыв один глаз, я посмотрела другим глазом на мишень с человеческими очертаниями. Затем я закрыла оба глаза и резко их открыла. Прицел и мишень всё ещё чётко соответствовали. Я вдохнула и нажала на курок.

Пуля попала чётко в красную точку на лбу мишени. Работник, следящий за всем этим, кивнул мне, и я спустила ещё раз. Эта пуля попала точно туда же, куда и первая. Тинненбаум пялился на меня, словно думал, что это какой-то трюк.

Все стрелки, находящиеся в тире (все они были Эндерсами), прервались и, неверя, наблюдали за тем, как я снова и снова попадала в одну точку. В конце я впечатлила их ещё больше, показав, что умею так же хорошо обращаться с разными видами пистолетов.

Большое спасибо, папочка.

На обратном пути Тинненбаум корчился меньше. Он повернул свой экранчик так, что я могла прочитать текст договора. Я перепрыгнула написанное мелким шрифтом и перешла сразу к делу — к гонорару за три бронирования. Этих денег бы хватило два года аренды квартиры. И на то, чтобы подкупить взрослого, который бы подписал арендный договор за нас.

— Сумма...стипендии такая же, как и до тестирования.

— Да, а что вы ожидали?

— Вам не кажется, что при моих способностях полагается более высокая оплата? — ну что ж, попытка — не пытка.

Улыбка сошла с его лица.

— Для несовершеннолетней вы ведёте себя достаточно уверенно и упорно, — он вздохнул и записал более высокую сумму в договор. — Ну ладно. Как вам это?

Я вспомнила советы моего отца, которые он мне упорно вдалбливал.

— Есть какой-то риск, о котором я должна знать? — осведомилась я. — Что в этой истории может пойти не так?

— Без рисков мир бы не существовал. Но мы приняли все возможные меры защиты наших активов.

— То есть меня?

Он кивнул.

— Я могу вам поклясться вам, что с самого начала работы нашего предприятия, то есть уже как 12 месяцев, у нас не было ни одной проблемы.

Я знала, что это не такой уж и большой испытательный срок. Но я нуждалась в деньгах больше, чем в более точном ответе. Что бы мой папа обо всём этом сказал? Я затолкалапоглубже эти мысли.

— Самая сложная часть уже сделана, — сказал Тинненбаум. — Далее пойдёт та часть, в который вы просто ляжете и уснёте, как и каждый вечер.

У нас бы был настоящий дом. Мой брат больше бы не мёрз. И всё это только после трёх аренд. Я дотронулась до экрана, и мой отпечаток пальца появился на контракте. Сделка была закреплена.

Тинненбаум выглянул из окна лимузина. Он пытался выглядеть как можно более расслабленным, но подрагивающие ноги выдавали его. Когда мы вернулись в Прайм Дестинэйшенс, я спрашивала себя, познакомит ли мистер Тинненбаум меня со своим начальником. Но его нигде не было видно. Вместо этого он передал меня в руки Дорис.

— Вы удивитесь, что Дорис для вас приготовила, — сказав это, он исчез в конце коридора в хорошем настроении.

— Настало время вас немного украсить, — Дорис сделала жест рукой, как будто взмахнула волшебной палочкой.

— Приукрасить?

Дорис оглядела меня с ног до головы. В страхе что они могут их срезать, я прикоснулась к моим спутанным волосам.

— Вы действительно думаете, что мы можем вас представить нашим клиентам в таком виде? Ваша внешность будет отполирована с ног до головы. Конечно, за счёт компании. Вы счастливица.

Она взяла мою руку и внимательно её оглядела. Её накрашенные перламутровым лаком ногти сверкали напротив моей грязнющей руки.

— У нас очень много дел, — сказала она с уверенностью.

Извините уж. Когда живёшь на улице,грязь как-то немного прилипает к тебе. Но это далеко не значило, что я грязное чучело. Дорис подтолкнула меня к двойной двери.

— Вы себя не узнаете после того, как мы поработаем над вами.

— Не сомневаюсь.

Первая остановка была что-то вроде человекомойки. Я стояла голой на некой платформе, держась за ручки, болтающиеся у меня над головой. Маленькие защитные очки прикрывали мои глаза, в то время как труба сильными напором покрывала моё тело разными химическими веществами. Искажение, придаваемое очками, заставляло всё выглядеть ещё более сюрреалистично, включая Дорис, которая смотрела на меня через стеклянную стену. Большие подушки пенопласта угрожающе приближались ко мне из боковых стен тоннеля, пока я не сдалась и не задержала воздух, потому что боялась, что они меня задушат. Но этот мягкий материал подстроился под моё тело и протирал меня с ног до головы.

Наконец-то мочалки закончили своё дело и отъехали назад. В то же время со всех сторон полилась под большим напором мелкими струями вода, проходящая по моей коже, словно тысячи иголок. Лента, на которой я стояла, отвезла меня через освещённую только синими лампочками комнату и далее в горячую сушилку.

В последней комнате моё тело сканировали на имение бактерий и, ничего не обнаружив, отправили дальше на косметические мероприятия. Для начала они лазером осветлили мои веснушки и убрали все неровности на коже.

Это всё длилось очень долго. Они мне не дали зеркала, заверив, что я буду довольно результатом.

Взглянув на свои руки, я заметила, что они полностью удалили следы моей битвы с Ренегатами. Потом мне сделали маникюр, педикюр и полный пилинг тела, боль от которого, по шкале боли от 1 до 10, была где-то в районе 11.

Затем Дорис отвела меня к парикмахеру. Стилистка была первым Стариком, которого я видела, кто ходил с окрашенными в красный цвет, несколькими прядями волос. Я попыталась отказаться от стрижки.

— Не глупите. Ваши длинные волосы останутся, как и были. Просто обрежут кончики.

Поэтому я допустила, чтобы на меня надели накидку и посадили в кресло, но тот факт, что мне всё ещё не разрешали посмотреть в зеркало, только усиливал моё недоверие. Когда она закончила, мне показалось, что на полу лежало слишком много волос, но никто так и не дал мне посмотреть на результат.

Последней меня пытала визажистка, которая более двух часов накрашивала каждый сантиметр моего лица. Она выщипала мне брови и наклеила накладные ресницы. Дорис выбрала мне одежду, которую я надела в маленькой кабинке без зеркал.

Прежде чем я успела осмотреть себя, меня потащили в другую комнату, где я должна была позировать перед камерой. Я попыталась беззаботно улыбнуться, как та рыжеволосая девочка с экрана Тинненбаума, но у меня было ощущение, что с этим я справилась только частично.

По мне будто проехалась машина.

— Теперь мы всё сделали? — спросила я у Дорис.

— На сегодня, да.

— Сколько сейчас времени?

— Очень поздно.

Она выглядела такой же усталой, как я себя чувствовала. Этот стресс делал её старше на 10 лет.

— Я покажу вам вашу комнату.

— Здесь?

— При такой внешности вы не можете пойти домой по ночью, да ещё и одной.

Я провела рукой по волосам. Я что, так изменилась?

— Вы никогда не слышали, что есть богатые мужчины, которые похищают молоденьких красивеньких девушек?

Об этом я слышала.

— И эти страшилки — правда?

— Конечно! Здесь вы будете в безопасности и сможете отдохнуть перед завтрашним днём.

Она повернулась и начала идти, и я поспешила за ней.

— Я даже не знаю, как теперь выгляжу, — пробормотала я.

Несколько минут спустя я лежала в настоящей кровати. С простынёй. И с настоящим одеялом. Я уже и позабыла, каково это, спать в чистой кровати. Было ощущение, будто я очутилась на небесах. Я не могла прекратить постоянно дотрагиваться до своего лица. Кожа были такой гладкой. Она напоминала мне о Тайлере.

Когда он был ещё совсем маленьким, я любила щупать его за пухленькие щёчки.

Тайлер.

Что он сейчас делал?

Было ли то убежище, о котором рассказывал Майкл тоже надёжным?

Они нашли какие-нибудь одеяла, которые сохраняли их в тепле? Я чувствовала себя виновно, что лежала сейчас в этой роскошной кровати.

Хотя эта комната и находилась в огромном офисном здании, они обустроили её как гостиничный номер. На ночном столике стоял кувшин с водой, а рядом ваза с ромашками. Это напомнило мне о нашей комнате для гостей, которую мама с такой любовью обустраивала. Я посмотрела на ужин, который они оставили мне рядом с кроватью: Картофельный суп и сыр с крекерами. Я слишком устала, чтобы ещё что-то есть.

Но всё же. Я съела весь суп и сыр, но крекеры завернула в салфетку, чтобы потом отнести Майклу и Тайлеру. Потом, когда они меня отпустят.

Только когда я проснулась на следующее утро, я заметила, что чего-то важного не хватало в комнате.

Окна.

Потому что когда я раздвинула шторы над кроватью, ничего не обнаружила под ними, кроме стены.

Я подошла к двери и приложила к ней ухо, но ничего, кроме тихого шума работников не услышала. Когда я попыталась немного приоткрыть дверь и выглянуть наружу, то поняла, что была заперта. Моё сердце учащённо забилось при мысли о том, что была поймана. Несколько раз вдохнув, я сказала себе, что дверь была закрыта только для моей же безопасности.

На мне всё ещё была та белая пижама, которую кто-то оставил на моей кровати. Я открыла шкаф, в поисках чего бы надеть. Вместо этого я увидела саму себя в большом зеркале, находившемся на задней стенке шкафа.

Я вздохнула.

Я была красивой.

Было всё ещё то же лицо, как и раньше, с глазами моей материи и подбородком моего отца, но выглядело оно изящнее. Кожа была абсолютно гладкой. Скулы были более выделены. И это волшебное слово было «деньги».

С необходимыми средствами, очевидно, каждая девушка могла превратиться в такого вот человека. Я поближе подошла к зеркалу, чтобы посмотреть себе в глаза, на которых ещё остался макияж со вчерашнего дня. Что бы сказал Майкл, если бы меня так увидел?

Моё внимание привлекло к себе содержимое шкафа. Какая-то одежда висела на вешалке. Больничный халат.

Дорис отпёрла дверь и вошла в комнату. Она носила брючный костюм с широким поясом и слишком уж приветливой улыбкой.

— Доброе утро, Кэлли! — её взгляд блуждал по моему лицу. — Хорошо спалось?

— Очень хорошо.

— Наша команда отлично над тобой потрудилась, — Дорис осмотрела мою кожу и прислонилась к стенке. — Не волнуйтесь о макияже. Мы потом его освежим. Идёмте.

В моём животе заурчало. Я заметила, что поднос, на котором стоял мой ужин, исчез. Когда они его забрали?

— Дорис?

Она остановилась.

— Да, милая?

— Когда завтрак?

— Ох, дорогая. Вы получите всё, что только захотите, но позже, — она провела рукой по моим волосам.

Со смерти мамы никто так не делал. Этим она задела меня за живое. Мои глаза наполнились слезами. Дорис, улыбаясь, наклонилась ко мне.

— Но перед операцией вам нельзя ничего есть.

Я пялилась на потолок, пока они катили меня на больничной кровати по бесконечному коридору. Раньше мне удавалось выкинуть все мысли об операции из головы, но теперь, увы, это было невозможно. Я ненавидела иглы, ненавидела скальпели, ненавидела пребывать под наркозом и не иметь контроля над моим телом. Возможно, они об этом знали, поэтому и дали мне успокоительное.

Узоры на потолке сливались воедино. Тинненбаум говорил об этом, как о пустяке. Но если я правильно поняла разговоры врачей в комнате приготовления, речь шла об очень даже серьёзной операции.

Но, к сожалению, я была слишком оглушена успокоительным, чтобы разобраться во всех подробностях. Санитар, тоже Эндерс, худой, хорошо выглядящий мужчина, улыбался мне, пока катил мою кровать по коридору. Мне казалось, или у него были подведены глаза карандашом?

Это всё было просто сумасшествием.

Обычно я уже паниковала, когда мне собирались делать прививку. А теперь я добровольно согласилась на операцию. И не какую-то, а на мозг.

Часть тела, которая мне до сих пор никаких проблем не создавала. Ни один человек не волновался из-за перебора жира в мозгу. Ни один человек не жаловался на размер и форму своего мозга. Или на то, как он выглядел. Мозг либо работал, либо нет. И мой пока что не имел никаких изъянов. Я молилась, чтобы после операции так же всё и осталось.

Больничная койка остановилась. Мы находились в операционной. Яркие лампочки освещали всё вокруг.

Санитар — на его бейджике было написано «Терри» — дотронулся до моей руки:

— Не волнуйся, котёнок. Представь себе, будто мы вставляем этот чип твоей любимой игрушке. Раз, два, и всё готово.

Котёнок? Что это за тип? И что за бред он говорил? Я знала, что это будет сделано в два счёта. Чьи-то руки приближались к моему лицу. Мне надели на рот маску с наркозом и приказали считать от 10 назад.

— Десять. Девять. Восемь... — И всё.

Я проснулась в своей кровати. По моим ощущениям, прошло только пара секунд. Терри, санитар, был всё ещё здесь. Или опять здесь. Он наклонился ко мне.

— Как самочувствие, котёнок?

Моя голова была ватной.

— Всё прошло?

— Да, хирург сказал, что всё отлично.

— А сколько меня... не было? — я огляделась в поиске часов, но всё что я видела — был белый туман.

— Не долго, — он проверял мои жизненные функции. — У тебя что-нибудь болит?

— Я вообще ничего не чувствую.

— Это скоро пройдёт. Я тебя сейчас немного приподниму.

Он передвинул верхнюю часть моей кровати немного выше и туман рассеялся. Через какое-то время я снова смогла чётко видеть. Обстановка была не знакомой.

— Где это я?

— В комнате отдыха. Привыкай. Здесь будет происходить обмен с клиенткой.

Это была маленькая комнатка с окном в коридор. Несколько серебряных камер висели над потолком, и две на стенах. Слева от меня находилась стена, а справа сидел высокий Старик в тёмных очках и с длинными седыми волосами за компьютером.

— Это Тракс, — сказал Терри. — Мы сейчас находимся в его королевстве, так что он здесь король.

Тракс с трудом поднял руку. Хоть он и был Стариком, но, видно, у него было не так много энергии.

— Привет, Кэлли.

Я помахала ему рукой. При этом установила, что вокруг моего запястья висел браслет из белого пластика.

— Привет.

Тракс указал на множество картинок на своём экране.

— Итак, Кэлли, что ты хочешь на обед?

Такой вопрос мне в последний раз задавали минимум год назад. Я начала вспоминать мои любимые блюда: омары и говядина. Да что там, простая пицца сделала бы меня счастливой. Интересно, было бы не вежливо, если бы я попросила карамельный пирог? Прежде чем я успела что-либо сказать, Тракс улыбнулся.

— Как насчёт супа из омаров, пиццы с говядиной и на десерт карамельный пирог?

Моя челюсть находилась где-то в районе пола.

— Я ни разу не говорила, что это мои любимые блюда.

По моей коже побежали мурашки.

— Не волнуйтесь, мы не умеем читать мысли. Нам просто поступил сигнал от вашего мозга, и мы сравнили его с возможными блюдами и вычислили подходящие.

— Не уверена, что счастлива от этого.

— Могу себе это представить. Но что ты думаешь, впринципе, не имеет никакого значения. Ты всё равно будешь спать. Мы должны настроить наиболее хорошую связь между вашим мозгом и мозгом нашей клиентки. И этот тест доказал, что подключение к компьютеру получилось. Нейрочип работает! — он всплеснул руками.

— А эти штуки могут сломаться?

— Ломаются ли компьютеры когда-либо? — он засмеялся.

Терри положил руку мне на плечо. Я увидела, что его ногти были покрашены в чёрный цвет.

— Не задумывайся над этим, котёнок. Просто наслаждайся поездкой!

Сидя за столом в «своей» комнате в халатике, я уминала ланч, который они для меня заказали. Мне огорчало, что я не могу поделиться с Майклом и Тайлером. Я только запихнула последний кусочек карамельного торта в рот, как ко мне зашла Дорис.

— Ну? Я же обещала. Ты наелась?

— Ага, сейчас лопну.

— Это хорошо. Не могу же я моих клиентов на голодный желудок в путешествие отпускать.

На мгновение мне почудилась печаль в её глазах, но, скорее всего, мне просто показалось. Она открыла шкаф и указала мне на вешалку со свободной розовой майкой и белыми джинсами. Нижнее бельё было тоже приготовлено: простенько раскрашенный лифчик и трусики, которые открывали больше, чем не хотелось.

— Когда закончите с едой, наденьте это. Всё остальное снимите, даже это, — она указала на наручный фонарик.

— Что вы с этим будете делать?

— Не волнуйтесь, всё будет вас дожидаться в надёжном месте.

— А кто выбирал одежду? — я попыталась это сказать безразличным голосом, так как возможно, она сама потрудилась над моим гардеробом.

— Гардероб всегда выбирает клиентка. Когда Клара обновит ваш макияж и заново сделает вам причёску, вы сможете приступить к вашей первой работе.

— Так скоро?

Она кивнула.

— Это продлиться не дольше, чем один день. Мы всегда так делаем. Что-то вроде пробного пуска, чтобы убедиться, что всё работает.

— А кто она?

Она скрестила руки у себя на груди и сделала такое лицо, будто постоянно повторяет одно и то же.

— Мы дорожим конфиденциальностью клиентов. Это к лучшему. Для вас, нас и клиентки. Наши клиентки проходят очень тщательный отбор, и я могу вас заверить, что это будет очень милая леди.

— Раз уж она такая милая, как вы говорите, нас бы могли познакомить.

— Не волнуйтесь. Клиентки также подписывают контракт, в котором мы чётко прописываем что запрещено, например, опасные виды спорта на которые вы не дали согласия, как гонки на машинах или прыгание с парашютом, — она меня обняла за плечи. — Поверьте мне, ваше здоровье очень важно для нас. Вам надо только расслабиться, «поспать» недельку, а потом забрать свой гонорар. Это всё, что от вас требуется. Я уже повидала многих девушек, которые уходили отсюда абсолютно счастливыми. Некоторые приходят до сих пор. И вы будете среди них.

— Последний вопрос: Мистер Тинненбаум недавно разговаривал с мужчиной, с которым я, к сожалению, не успела познакомиться.

— Когда это было?

— В тот день, когда я проходила тестирование. Высокий такой, со шляпой и в длинном пальто.

Она кивнула и понизила голос.

— Это генеральный директор. Руководитель этой компании.

— Как его зовут?

— Мы называем его «Старик», но никогда громко это не произнесите. А теперь перестаньте волноваться и станьте счастливой.

Легко сказать. В последний раз я была счастлива давным-давно. Давным-давно моя жизнь состояла из помады, музыки и сумасшедших друзей.

Я хотела быть уверенной, свободной и прежде всего живой. И я очень бы всё держать под контролем сама в этом сумасшедшем мире, но теперь все, кроме меня контролировали мою жизнь: Тракс, Дорис, Тинненбаум... И, видимо этот странный тип. Старик.

Глава 3

С лёгкими шутками было покончено. В комнате отдыха висело напряжение. Тракс сидел за компьютером, в то время как Дорис и Терри не отходили от меня. Я могла поспорить, что Тинненбаум наблюдал за нами через камеру.

У меня был идеальный макияж и идеальная причёска, и теперь я ждала начала этой операции. Дорис надела мне на запястье серебряный браслет с маленькой спортивной подвеской.

— Маленький подарок, который я дарю всем девушкам, — сказала Дорис.

Подвеска блестела: ракетка, пара парашютов и коньки.

— Прикоснитесь к одному из знаков, — подталкивала меня Дорис.

Она наклонилась ко мне, легко прикоснулась указательным пальцем к конькам, и появилась голограмма фигурного катания.

— Вау, — я прикоснулась к ракетке, и теннисный мячик рассёк воздух. — Мне очень нравится. Спасибо.

Она казалась немного нервной.

— Надо сказать, она очень заботлива, — пропел Терри.

Терри надел на меня белый халат, чтобы защитить мою одежду. Он что, боится, что я буду пускать слюни во время сна?

— Теперь всё в порядке, — сказал он приглушённым голосом. — Ты можешь теперь лечь.

— С твоей причёской ничего не случится. — Дорис похлопала по подушке. — Чистый шёлк.

Спинка моего лежака была установлена вертикально. Если всё пройдёт хорошо, то я, по крайней-мере моё тело, надолго здесь не останется. Где-то в этом здании находилась женщина, которая меня арендовала. Скоро она будет управлять моим телом, как будто была бы мной. Эта мысль заставила меня вздрогнуть.

— Вам холодно? — спросила Дорис.

Терри встал, чтобы пойти за одеялом. Тракс остановил его.

— Всё в порядке, — сказал он.

Наши взгляды встретились. От него ничего нельзя было скрыть.

— Этот чип теперь что, всю мою жизнь будет включать сигнализацию в каждом аэропорту, к которому я приближусь? — улыбнулась я.

Все неловко засмеялись. Терри пододвинул ко мне стол с маской и приборами для анестезии. Скоро я буду глубоко спать. Скоро моё тело будет принадлежать другому.

Мне снился сон.

И я знала, что это сон.

Они не сказали мне, что такое может произойти. Но вот я лежала, и мне снился сон. Я была в магазине, покупала хлеб. А потом в приюте. Моё лицо было прижато к решётке тюремной камеры.

С одной стороны коридора сидели девушки, с другой находились сотни парней. Тайлер был среди них, но я не могла его видеть. Следующее что я увидела, дом у озера и Тайлера, который, улыбаясь, бежал ко мне с удочкой. Он выглядел здоровым. Я хотела рассказать об этом Майклу, но не могла его нигде найти. Я побежала в дом и начала искать во всех комнатах здания. Но там его тоже не было. В итоге я нашла его на терассе с видом на море.

Но когда я подошла поближе, и он повернулся ко мне лицом, оказалось, что это был не Майкл.

Вдали я слышала тихое бормотание.

Женский голос. Я узнала его. Моя мама?

— Её веки двигаются, — сказала женщина.

Мама?

— Кэлли? Котёнок? — мужской голос.

— Не называёте меня так!

Я распахнула глаза.

— Как вы себя чувствуете? — это была женщина, но не моя мама. Эндерс.

— Кэлли? — мужчина с накрашенными глазами наклонился ко мне. — Как ты себя чувствуешь, малышка?

— Где я?

Женщина посмотрела на меня озабоченно.

— В Прайм Дестинэйшенс. У вас только что была первая аренда.

Я вспомнила эту женщину.

— Дорис?

Облегчённая улыбка расползлась по её лицу.

— Да, Кэлли.

— Как всё прошло?

Она похлопала мне по плечу.

— Вы были замечательной.

Я сгорала от желания узнать, где было моё тело. Я занималась спортом? Мои мышцы на руках не болели. Ноги тоже. Это странное ощущение, когда не знаешь где шлялось и что делало твоё тело целый день. Кого оно встретило, кого посчитало милым или отвратительным.

Допустим, мой арендатор с кем-то поссорилась. Должна ли я рассчитывать на врагов? Я ощупала своё тело. Вроде всё работало.

Одно задание выполнено, осталось ещё два. Я приблизилась к моей цели на треть.

Тракс задавал мне какие-то вопросы, наверное, что-то типа окончательного контроля. Я не много могла рассказать, так как могла вспомнить только сон. Но он его тоже интересовал, и Тракс записал мой рассказ.

Похоже, случалось часто, что кому-то при этой операции что-то снилось. Тракс хотел знать, чувствовала ли я отдохнувшей, чему я могла только подтвердить. Терри измерил у меня температуру и кровяное давление и кивнул своему коллеге.

— Всё в порядке, малышка. Ты можешь тут же приступить к новому заданию.

— У меня не будет... маленького перерыва?

Он посмотрел на меня удивлённо, а затем наклонился вперёд и позвал Дорис.

Через пару секунд вошла она.

— Что случилось, Кэлли?

— Можно мне перед следующим заданием отлучиться?

— Отлучиться? Зачем?

Я опустила взгляд.

Возможно, было лучше не настаивать на этом желании.

Она положила свою руку мне на спину.

— Почему вы не хотите продолжить прямо сейчас, на одном дыхании? Всё это пройдёт ещё до того, как вы заметите. Мы так много в вас вложили. А вы подвергаете риску ваш гонорар. Если с вами ТАМ что-то случится... — она поморщилась, будто считала, что жизнь на улице — это сущий ад.

Ну, если честно, в этом она была права. Но я всё же жила «там».

— Если вы не выполните вашу часть контракта, предоставление здорового, хорошо натренированного тела, то тогда деньги потеряны.

— У вас что, уже есть клиентка для меня?

— Да, и это...

— ...очень милая женщина. — Я закатила глаза. — Да-да, я всё понимаю, так что давайте уже сделаем это.

— Замечательно. И кстати: В этот раз вы будете три дня в дороге.

Вторая аренда пролетела тоже очень быстро. Похоже, время не имело больше значения, когда ты в таком «сне». Мне снились опять странные сны, но я не могла их потом вспомнить. Когда я вернулась к своему телу, я заметила на правом предплечье десятисантиметровый порез.

Из того, что он не болел, я сделала выводы, что мне дали болеутоляющие. Но он выглядел ужасно. Дорис отвела меня в комнату с лазерами. Там мне так залечили рану, что даже никакого шрама не осталось.

Я хотела знать, что случилось, но они опять начали ссылаться на конфиденциальность. Дорис повела меня в свой офис. Оны был выполнен в золотом и белом цвете. Она мне предложила сесть и сказала, что моё третье и последнее задание будет длиться целый месяц.

— Месяц? Я не могу целый месяц, находиться хрен знает где!

— Месяц — это совершенно нормальное время. Мы начинаем с аренд на маленькое время, чтобы удостовериться, что всё идеально получается, прежде чем мы заключаем контракт на более длительное время.

— Никто мне не сказал, что это дело будет так долго длиться. Мне надо сначала удостовериться, что с моим младшим братом всё в порядке.

— Братом? — она раздражённо откинула волосы с лица. — Вы не говорили, что у вас есть брат.

— И что?

— Вас чётко спросили перед заключением контракта, есть ли у вас ещё члены семьи.

— Я думала, что вы имели ввиду родителей и бабушек с дедушкой. Ему же всего семь.

Её черты лица расслабились.

— Семь, — она уставилась на стенку. — Я понимаю. Но мы не можем вас отпустить. Слишком большой риск.

— Ну что может со мной случиться? — я подняла руку и указала на то место, где еще недавно была рана. — Я наверняка могу лучше о себе позаботиться, чем ваши милые леди.

Она покачала головой.

— Мне жаль, Кэлли, но это невозможно.

— Я хочу поговорить с Тинненбаумом.

— Вы уверены, что хотите этого?

— Абсолютно.

— Мистера Тинненбаума, пожалуйста, — сказала Дорис в невидимый микрофон.

Она поправила свои волосы и разгладила свой костюм. Через пару секунд Тинненбаум зашёл в комнату.

— Кэлли хочет взять перерыв перед следующей арендой, чтобы... проверить своего брата.

Тинненбаум покачал головой.

— Невозможно.

— Никогда и речи не шло, что я должна буду работать целый месяц, — сказала я. — Вы не думаете, что мне следовало об этом рассказать до того как мы заключили контракт?

— Но вы и не говорили, что у вас есть брат, — ответил он. — У нас есть в письменном виде ваше подтверждение, что у вас нет родственников.

Он переступил с одной ноги на другую.

— А что касается планирования, мы не всегда можем заранее сказать, какая длительность резервируется. В этом случае так и произошло.

— Но вы знали, что была возможность длительного резервирования. Я, напротив, не имела понятия, что такая операция в принципе может продлиться целый месяц.

— Это написано в договоре.

— Мелким шрифтом? — я обратилась к Дорис. — Такое важное условие нельзя было от меня держать в секрете!

— Вы тоже не должны были держать существование вашего брата в секрете, — ответил Тинненбаум.

Дорис разглядывала пол.

— Мне действительно надо удостовериться, что с ним всё в порядке, прежде чем приступлю к работе. Важно чтобы он знал, как долго меня не будет. Ему всего семь, и я единственная, кто у него есть.

— Может, мы можем кому-нибудь поручить посмотреть как он там. — Дорис обменялась взглядом с мистером Тинненбаум. Он еле заметно покачал головой.

— Я не хочу ничего усложнять, — я расправила плечи, чтобы казаться больше. — Но я уверена, что трансформация происходит намного лучше с телом, которое сотрудничает. И я могу вас заверить, что я не буду сотрудничать до тех пор, пока вы меня не отпустите к брату.

Тинненбаум нервно постукивал носком ботинка по полу, как будто от этого у него что-то прояснялось в голове.

— Во сколько завтра у неё трансформация? — осведомился он у Дорис.

— В восемь утра.

Тинненбаум фыркнул, как лошадь.

— Я даю вам три часа и телохранителя, который вас не выпустит из глаз ни на секунду. И без глупостей. Помните, что мы можем за вами следить через этот нейрочип. — он указал пальцем на меня, как будто хотел меня застрелить. — И принесите это тело к нам обратно в таком же идеальном состоянии. Пока что оно принадлежит нам.

Его белоснежные зубы ни разу не сверкнули. Видно, ему не до улыбок. Я последовала в коридор за Дорис.

— Я должна вам дать другую одежду. Подождите меня в гостевой.

Она исчезла в одной из комнат, а я пошла в мою гостевую комнату. Но когда я открыла дверь, увидела там другую девушку. Она была примерно того же возраста, что и я, но только с короткими чёрными волосами. Похоже, она сейчас переодевалась. На ней были штаны в цветочек, и она держала майку перед грудью, чтобы её закрыть.

— Извините, — сказала я. — Наверное, я перепутала комнату.

Я заметила, что её комната была выдержана в зелёном цвете, а в остальном она была такой же, как и моя. Я закрыла дверь и заглянула в следующую комнату. Розовой. Мой цвет. Дорис появилась через минуту со стопкой белой одежды.

— Вы захотите помыться. И вот новый комплект. Эту одежду вы уже слишком долго носите.

— А где моя одежда?

— Дорогая, мы её сразу же сожгли.

— А где мой фонарик?

Дорис выдвинула ящик.

Она достала мой фонарик и протянула его мне.

— Ронди проводит вас домой. И да, не удивляйтесь, если в следующие пару часов вы не захотите есть.

— Почему?

— Вы уже поели.

Мне казалось отвратительным, что другие люди знали больше о моём теле, чем я.

Дорис отвела меня в подземный гараж, который был соединён с задним выходом Прайм Дестинэйшенс.

Ронди ждал рядом с машиной.

У него были короткие седые волосы и такие большие мускулы рук, что казалось, что в каждую секунду может порваться костюм.

Его взгляд упал на мой ручной фонарик.

— Вам он не нужен. У меня есть один большой.

И всё же я была рада, что этот фонарик был прицеплен к моему запястью.

— Вы теперь отвечаете за Кэлли, — наставляла Дорис. — Она должна вернуться сюда не позднее десяти вечера.

— Разумеется, мэм. — он открыл заднюю дверь, и я села внутрь.

Ронди залез на место водителя, и мы поехали. Дорис смотрела за нами вслед. Я заметила коробку рядом со мной.

— Это для вашего брата. — Ронди указал на неё. — От Дорис.

Очень вкусный запах доносился из коробки.

— Очень мило с её стороны.

Он впутался в движение Беверли Хиллз.

— Дорис хорошая. Я её знаю вот уже более шестидесяти лет. Мы оба тогда работали в сфере туризма. Ну, когда ещё можно было путешествовать, я имею ввиду.

Я знала, что он имел ввиду.

Никто больше не мог покидать США, с тех пор, как другие страны стали такими параноидальными по отношению к спорам. И никто не мог въезжать сюда.

— Разве не смешно, что мексиканцы даже стену построили, чтобы мы не смогли к ним пробраться? — продолжил он.

Я дала Ронди говорить. Мне было сейчас не до болтовни Эндерсов. Обычно она длилась бесконечно, так как у них было уже десятки прожитых лет. Все мои мысли крутились вокруг будущей встречи с моими двумя парнями. Самое главное в мире, что у меня ещё осталось. Я вытащила карту Майкла из кармана фонарика и направляла с её помощью Ронди, к новому укрытию. На улице, которую отметил Майкл, стояло несколько заброшенных зданий.

Первое было уже почти разрушено. Наше здание стояло четвёртым. Ронди припарковался прямо перед ним. Он шёл со своим огромным фонарём передо мной. Телохранитель было для меня чем-то новым.

Я себя чувствовала дочкой президента. Ронди открыл передо мной большую стеклянную дверь.

— Какой этаж? — он блуждал лучом по стенам здания.

— Третий.

— Ага. У вас что, поднимание по ступенькам относится к хобби?

— Наверху мы более защищены, — я включила мой фонарик.

Мы пошли по широкой главной лестнице на третий этаж. Рондизашёл в коридор первым. Он посветил в каждый заброшенный офис, мимо которого мы проходили. В самом конце коридора появился человек с угрожающе поднятой железной трубой.

Это был Майкл.

— Стой! — крикнул он.

Я подняла мой фонарик так, чтобы моё лицо было освещено.

— Это я. Кэлли.

Ронди протянул руку, чтобы я не могла пройти мимо него.

— Оставайтесь за мной!

Я проскользнула под его рукой.

— Это мой друг, — я побежала по коридору.

Майкл оставался в угрожающей позе до тех пор, пока я не оказалась совсем близко.

— Кэлли? — труба упала с громким звоном на пол.

Он расставил руки в разные стороны, и я упала в его объятия. Это было в первый раз, когда мы друг друга обнимали, но это ощущалось правильным и приятным. Ронди подошёл поближе и остановился на расстоянии двух шагов от нас.

— Это Ронди, — объяснила я. — Он работает в Прайм Дестинэйшенс.

Ронди коротко кивнул, в то время как Майкл недоверчиво его разглядывал.

— То есть ты ещё не закончила?

Я покачала головой.

— Я могу здесь остаться только на пару часов. Как Тайлер?

— Он очень по тебе скучал.

Майкл направил свет от своего фонарика на мою причёску и взял двумя пальцами одну кудряшку.

— Я тебя сразу и не узнал. Ты так изменилась.

— В хорошую или плохую сторону? — спросила я, пока мы начали двигаться.

— Ты шутишь? Выглядишь замечательно.

Майкл провёл нас в свой уголок в конце коридора. Он выбрал комнату с ковром, как маленькое возмещение того, что у нас больше не было спальных мешков. Тайлер сидел в углу, закутанный в зелёное покрывало.

— Я останусь здесь, — сказал тихо Ронди и указал головой на стул рядом с дверью.

Он поставил свою лампу в такой режим, чтобы освещалась только его часть комнаты. Я подошла к Тайлеру и присела рядом с ним. Но когда я попыталась его обнять, он оттолкнул меня.

— Что случилось с твоими волосами? — Тайлер перевёл луч своей лампы на меня, и его лицо перекосилось.

— Я тебе не нравлюсь?

Он внимательно осматривал меня.

— А что они сделали с твоим лицом? — он потрогал мои новые серёжки. — Они опасны.

— Там, где я сейчас работаю, они меня накрасили и переодели. Тебе это не нравится?

— Ты же всё равно запачкаешься, — он посмотрел на меня, как будто я спятила. — А кто там? — он указал на Ронди.

— Он работает в той же фирме, что и я. Он привёз меня сюда, — я показала Тайлеру коробку Дорис. — И он тебе кое-что упаковал. Ещё тёплое. Понюхай!

— Это воняет, — он отвернулся.

Я перебралась к другой стороне Тайлера.

— Тайлер, я понимаю, что ты злишься, потому что меня так долго не было.

— Целую неделю, — его лицо было красным, и он боролся с подступающими слезами.

— Я знаю, и мне очень жаль, правда.

— Семь дней.

Я видела отчаяние в его глазах.

Неделя без всего — без его собаки, без фотографий наших родителей, в совершенно незнакомой обстановке, и без сестры.

Он гулял взглядом по комнате.

— У нас больше ничего не было.

— Но разве у тебя Майкл не был с тобой? Разве не он тебе нашёл это покрывало?

Я взглянула на Майкла, который облокотился на шкаф.

Майкл засунул руки в карманы штанов и кивнул.

— Что мне напомнило о том, что я должен сходить за свежей водой, — он подмигнул мне.

Когда он ушёл, Тайлер поднял глаза на меня.

— Кэлли?

— Что?

— Я очень рад, что ты вернулась, — сказал он тихо и обхватил мою руку. — Даже если твои волосы очень странно выглядят.

— Спасибо, — я прижалась своим лбом к его.

Я так хотела остановить время, но должна была сказать правду.

— Я бы очень хотела с тобой остаться, но я здесь только на пару часов. Мне надо снова на работу.

Он отпустил мою руку.

— Нет. Почему?

— Потому что я ещё не закончила, — я его крепко обняла. — Ты должен быть сильным. Для меня. Потому что если мы это переживём, то у нас снова будет дом.

Он обхватил меня своими маленькими руками.

— Обещаешь? — его голос дрогнул.

— Обещаю.

Мы сидели на полу вокруг коробки, которая служила нам столом. Фонарик Майкла был поставлен в режим свечки, в то время как Майкл и Тайлер доедали остатки жареной курицы и картофельного салата.

Ронди передвинулся со стулом в коридор, но так, чтобы мы оставались у него в поле зрения. В его уши были вставлены наушники, и он качал головой в такт музыке.

— Вкусно? — я указала на курицу.

— Да так, — сказал Тайлер, обгладывая кость. — У нас с Майклом был пудинг и фруктовые йогурты.

— Церковь рядом с аэропортом раздавала пожертвования, — объяснил Майкл. — Туда и обратно дорога пешком в 12 часов.

— А откуда вы воду берёте?

— Здесь в округе полно домов. Я только должен следить, чтобы не появляться дважды по одному и тому же адресу.

— Представь себе, — сказала я Тайлеру. — Скоро у нас будет кухня и вода из водопровода.

— И куда мы переедем, когда ты вернёшься? — поинтересовался Тайлер.

— Зависит только от нашего желания.

— В горы. — Тайлер раскинул руки.

— Почему именно туда? — спросил Майкл.

— Потому что мы сможем там рыбачить, — ответил Тайлер.

Майкл засмеялся.

— Рыбачить? Как это?

— Папа обещал Тайлеру взять его когда-нибудь на рыбалку, — объяснила я. — А затем началась война.

Майкл кивнул и дружески ударил Тайлера в плечо.

— А ты, малышка? — я заметила, что он пытался скрыть печаль. — Ты хорошая рыбачка?

— Однажды, когда я была ещё маленькой, я поймала сома. Но не смогла его достать из воды. Это сделал папа.

— Я никогда не был в горах, — ответил Майкл. — Как там?

— Чисто. И свежо.

— И там есть рыба, — добавил Тайлер.

— Которая не так отравлена, как из моря, — сказала я.

— Это да, — кивнул Майкл. — Но ты, как рыбак, должен быть очень храбрым.

— Почему? — спросил Тайлер.

— Потому что ты должен прикасаться к этим скользким червякам, — он скользнул рукой под майку Тайлера. — Оп-па, кажется, один из них сбежал от нас. Видишь, ползёт по твоему животу.

Тайлер засмеялся и фыркнул как пятилетний. После того, как он успокоился, усталость взяла над ним верх, и, положив голову мне на колени, он заснул. Мы тихо общались, чтобы его не разбудить.

— Ну, давай, рассказывай! Как всё прошло? — Майкл настороженно посмотрел на меня.

— Очень просто. Ты закрываешь глаза и спишь.

— Ты честна со мной?

— Полностью. И за это мне платят. Эй, это даёт нам деньги на дом.

— Он будет таким счастливым, ели получит настоящий дом, — Майкл посмотрел на спящего Тайлера.

— Ты тоже, — сказала я.

Он покачал головой.

— Я же не попрошайка.

Я хотела с ним поспорить, но всё же замолчала. Возможно, для него тоже всё происходило слишком быстро и скомкано.

Он опустил голову и посмотрел мне в глаза.

— Предположим, я тоже пойду в этот Прайм Дестинэйшенс. Тогда мы смогли бы кинуть наши деньги в один горшок и купить себе что-нибудь, а не арендовать.

Я улыбнулась. Эта мысль согревала меня. Ни от кого больше не прятаться и не сбегать. Мы должны были подождать три года, после этого мы бы стали совершеннолетними и мы могли бы делать всё, что хотим. Майкл сел рядом со мной. Он приобнял меня за плечи и уткнулся в мои волосы.

— Пахнут... черешней, — сказал он.

— Это хорошо?

— Эй, ты что, действительно хочешь, чтобы я тут перед тобой на коленках ползал? — он улыбнулся мне.

Я тоже засмеялась и кивнула.

— Ты как лимузин, который целый год не видел мойку, — сказал он. — А затем он вдруг получает всё сразу: помывку и полировку.

Он ткнул мои длинные сережки, пока они не стали раскачиваться взад — вперёд.

— Ты блестишь и светишься, но остаёшься всё тем же автомобилем, что и раньше, — он улыбнулся.

Я повернулась к нему и придвинулась чуть ближе. Он внимательно на меня посмотрел, будто прося разрешения. Я легонько кивнула и прошлась языком по нижней губе. Он наклонился ко мне, и именно в этот момент Ронди постучал в стенку.

— Кэлли? Мне жаль, но нам пора.

Майкл закрыл глаза и улыбнулся. Мы оба думали об одном и том же. Ужасный тайминг.

— Да, Ронди. Я сейчас приду.

Мы услышали, как он вышел обратно в коридор. Тайлер проснулся, провёл руками по лицу и вел. Я дотронулась до его руки.

— Тайлер, мне нужно идти. Пожалуйста, выслушай меня. Ты и Майкл, вы теперь одна команда, хорошо?

— Одна команда, — пробормотал он сонным голосом.

— Меня долго не будет, целый месяц, но мыслями я всегда с тобой. И когда я вернусь, я никогда больше не оставлю тебя. Всё будет лучше, чем было. Хорошо?

Он кивнул с таким серьёзным лицом, что у меня от этого заболело сердце.

— Ты смелый мальчик. — Я притянула его к себе.

— Возвращайся скорее, — прошептал он. Я почувствовала его тёплое дыхание у себя на плече.

Когда я отстранилась, у него стояли слёзы в глазах.

— Будь сильным, — сказала я.

— А ты возвращайся как можно скорей, — ответил он.

Майкл проводил меня на улицу. Ронди шёл перед нами. Когда мы достигли верха лестницы, то заметили, что наверх поднимается высокая девушка. Ронди направил на неё свой фонарь, а она подняла руку, чтобы защитить глаза от внезапного света.

— Оставь это! — прорычала она.

— Всё в порядке, — сказал Майкл. — Соседка.

Ронди немного опустил лампу, но только так, чтобы она больше не слепила девушку. Её тело мы всё ещё видели. Она тоже носила ручной фонарик. У неё были короткие тёмные волосы, и она была такой же тощей, как и все мы, но имела всё же достаточно пышные формы.

— Привет, Майкл, я тебе кое-что принесла, — она достала из своей сумки два апельсина. — Они из сада одного Эндерса.

— Спасибо, — Майкл взял краденые апельсины.

Она улыбнулась

— Мне пора. Позже увидимся.

Майкл неуютно на меня посмотрел.

— Это просто знакомая.

— И как её зовут? — захотела я узнать.

— Флорина.

— Милое имя, — я улыбнулась.

Для меня было облегчением, что они с Майклом не одни жили в доме. Ронди, видимо, почувствовал, что нам надо остаться наедине, и отошёл до следующего лестничного пролёта, встав к нам спиной. Майкл крепко обнял меня и долго так держал. Мы прижимались друг к другу, у обоих почти только кости, только немного мяса. Но его близость мне нравилась.

— Мне тебя будет не хватать, — прошептал он мне в волосы.

— Мне тебя тоже, — я с удовольствием осталась бы на веки вечные, на этой лестнице, но через какое-то время мне пришлось отстраниться. — Увидимся через месяц.

Он протянул мне какой-то сложенный листок.

— Что это?

— Прочитай это потом.

Я надеялась, что он будет помнить мою прощальную улыбку.

— Будь хорошим мальчиком!

— А ты хорошо заботься о себе.

На обратной дороге Ронди оставил меня со своими мыслями.

Автомобиль меня укачивал, как ребёнка в колыбели, пока ночной город пролетал за окнами.

Между заколоченными досками окнами продолжала кипеть жизнь.

Я думала, какая тяжелая жизнь была в последние три года Тайлера.

На какое-то мгновение луч света с улицы ослепил меня, точно так же как и тогда, когда маршалы пришли, чтобы забрать нас в приют...

— Возьми свой рюкзак, — прошептала я Тайлеру.

Мы сновали по тёмной кухне, в то время как полицейские стучали кулаками во входную дверь. Тайлер схватил свой рюкзак и бутылку с водой. В моём багаже находился пистолет. Мы выбежали в темноту ночи, прежде чем маршалы добрались до заднего входа. Я помогала Тайлеру пролезать под заборами и бежать через заброшенные сады. Я была благодарна отцу, что он начертил нам план побега, ещё задолго до того, как его посадили под карантин.

Тайлер и я оставались в нашем доме как можно дольше, как и большая часть детей, у которых не было семей.

Мы хорошо справлялись, но прекрасно знали, что когда-нибудь власти заберут у нас нашу собственность. Наш дом был единственным на всей улице, где ещё не было новых жителей.

Наш квартал был зелёной ухоженной местностью, а теперь он превращался в какой-то призрачный город. Те немногие взрослые, которые остались живы, заботились о детях пососедству, пока и их не настиг тот рок.

Всего неделю назад детей, живущих пососедству, маршалы забрали в приют. У меня всё ещё звучали их крики в ушах. У нас ситуация сложилась немного лучше. Наш отец издал звуковой сигнал, чем предупредил нас. Я знала, что это значило, что всё ужасно.

Прежде чем ему надо было отправляться в карантин, он мне наставлял, чтобы я, когда время придет не думала о нём и не печалилась.

Я должна была быть сильной и защитить своего брата, потому что я — это всё что у него тогда осталось бы.

Это было для меня тяжелее всего, что я до этого пережила.

Папа. Ушёл навсегда.

Картинки воспоминаний быстро проносились перед моими глазами. Руки, которые меня защищали и направляли. Объятия. Я прикусила губу, чтобы не заплакать.

Не думай о нём. Позаботься о Тайлере.

Будь сильной.

Мы с Тайлером добежали до заброшенной библиотеки в парке. Была непроглядная темнота, но наши фонарики указывали нам дорогу. Мы пролезли в сломанное окно подвала в задней части здания. Там царил запах заплесневелых книг. И вонь немытого тела. Несколько ребят сделали себе спальный лагерь за книжными полками.

Один из парней узнал меня.

— Она своя.

Я нашла свободное место у стены и поставила там наши рюкзаки.

— Мы здесь в безопасности? — спросил Тайлер между вздохами.

— Шшшш, — прошептала я, — на данный момент, да.

Но на следующий день, рано утром, какой-то дебил разжёг костёр, чтобы подогреть еду, и дым насторожил маршалов. Мы еле-еле успели от них улизнуть. Только когда мы добрались до следующего места с карты папы, открыв рюкзак, я заметила, что мой пистолет исчез. Всё остальное было на месте.

Эти все тренировки по стрельбе были в пустую. У меня не было оружия.

Мне было плохо.

Пока мы с Ронди ехали по улицам города, а прислонилась лбом к окну и думала, сколько же раз мы за прошедший год меняли укрытие. Я блуждала глазами по огням города, пока они все не превратились в одно расплывчатое пятно.

Прайм Дестинэйшенс закончило бы такое низменное проживание на улице. В помещении Прайм Дестинэйшенс царило волнение. Как я узнала, клиентка захотела совершить путешествие в юность ещё этим вечером. Я стояла в кабинете Дорис, которая нервно теребила волосы.

— Это не проблема, — сказала она. — Я всегда планирую немного больше времени, но мы должны поторапливаться. Вот одежда, быстро переодевайтесь! — она указала на стопку чёрной одежды. — Вы можете воспользоваться моим туалетом.

Когда я снова зашла в её кабинет, на мне были надеты чёрные джинсы и чёрная водолазка.

— Отлично. А теперь быстро!

Мы поспешили в ту же комнату отдыха, что и в оба прошлых раза.

Тракс и Терри уже нас ждали.

— А тебе идетчёрный. — Терри похлопал меня по плечу, когда я легла в кресло. — Почти так же, как и мне.

После парочки компьютерных тестов Тракс обратился ко мне.

— Расслабьтесь, всё проходит отлично, — уверил он меня. — Хорошей поездки, Кэлли! Увидимся через месяц.

Маска с анестезией приближалась ко мне. Я махнула этой маленькой команде на прощание рукой. Мои сны в этот раз были очень странные.

У Тайлера была голова маленькой птички. Я решила, что это совершенно нормально и стала искать везде птичью еду, но нигде не могла найти. Поэтому я позвала Майкла, но когда он не ответил, я отправилась на его поиски.

Мы жили на заброшенной ферме.

Я побежала в сарай и поднялась по лестнице на сеновал. Когда я добралась к верху, увидела Майкла и какую-то девушку. Это была Флорина.

Они вместе лежали в сене, окружённые тысячами апельсинов.

Глава 4

Громкий рёв сотряс моё тело.Мой череп стучал в такт.Отвратительно сладкий запах забился мне в нос.Где я была?Я распахнула глаза.Приглушенное освещение и перевёрнутый мир.Я лежала боком на полу.Когда я попыталась встать, то попала рукой в какую-то клейкую лужу.Я понюхала ладонь. Ананас.Вспышки лазеров прорывали полутемноту.В те короткие моменты, когда вокруг все становилось светло благодаря лазерам, я замечала, как люди размахивали руками, как будто хотели подраться. Но что-то их от этого удерживало.Тогда я заметила, что они танцевали.Под очень громкую музыку.

Пара лакированных блестящих туфель на шпильках приблизились ко мне.Я чувствовала все удары каблуков, когда из-за них вздрагивал пол.Носительница этих шпилек присела на корточки рядом со мной.

— Все в порядке? — она перекрикивала грохот музыки.

— Я не знаю, — мой череп пульсировал.

— Что?

— Я не уверена, — прокричала я в ответ. От этого ора у меня только еще больше разболелась голова.

Она подхватила меня под плечи и помогла встать.

— Давай, поднимайся.

Она была примерно того же возраста, что и я, со светлыми волосами, подстриженными несимметричным каре, закрывающим один глаз.Ее блестящее платье было таким коротким, что смахивало на блузку.Она отвела меня в угол комнат, где музыка была не такой громкой.

— Где я?

— Ну, в ночном клубе «Руна», — сказала она. — Только не говори, что не помнишь этого.

Я покачала головой.

— Как я сюда попала?

— Ты слишком много выпила. Давай я принесу тебе кофе.

— Нет, останься здесь

— Я была что, действительно пьяна, или мое состояние вызвано чем-то другим?

Паника зашнуровала мне горло, и я схватилась за ее руку, как за спасательный круг.

— Для начала, присядь.

Она поддержала меня, когда я на таких же высоких каблуках, как у нее, спотыкаясь, проковыляла по комнате.Она оглядела меня.Я тоже носила коротенькое платье, которое ощущалось как металл на моей коже. И мои туфли, шпильки, конечно же, были такой модели, которые явидела только у звезд на страницах журналов. Она остановилась у двухместного диванчика, стоящего у самой стены, перекинула мне цепочку от моей сумки через плечо и подперла меня мягкой подушкой. Я почти уже забыла, какой удобной бывает вот такая мебель.

Музыка затихла.

Дома я часто смотрела разные старые фильмы со сценами в ночных клубах, но никогда не была в одном из них. Меня вообще удивляло, что они еще существовали. Тем более для молодых. Были они местами встречи богатых Стартеров?

— Ты выглядишь уже лучше, — улыбнулась мне девушка.

На нас упал луч одного из многочисленных лазеров. Даже освещенная этим не очень симпатичным светом, моя спасительница выглядела обворожительно.

— Ты в этом недавно участвуешь, да? — спросила она.

— В чем?

— Ой, прости, я даже не представилась. Меня зовут Мэддисон.

— Кэлли.

— Классное имя. Тебе оно нравится?

Я пожала плечами.

— Спасибо большое.

— Моё мне тоже нравится. Приятно с тобой познакомиться, Кэлли, — она протянула мне руку, что мне показалось немного странным, но все же я пожала ее. — Так, где мы остановились? Ах, да. Ты здесь впервые, да?

Я кивнула. Последнее, что я могла вспомнить была маска с анестезией. Я должна была проснуться в комнате отдыха Прайм Дестинэйшенс, не здесь. Что же случилось? Я была очень близка к тому, чтобы запаниковать, но последние остатки здорового рассудка не дали мне упомянуть о Прайм Дестинэйшенс. Я должна была сделать вид, что принадлежала этому обществу.

— Классный прикид, — сказала Мэддисон и провела рукой по ткани моего мини платья. — Это весело, опять иметь возможность накраситься, и приодеться, неправда? И развлечься в таком месте как Руна Клуб. Во всяком случае, лучше, чем каждый вечер субботы проводить за вязанием в кресле-качалке и смотреть в миллионный раз повтор какого-нибудь фильма.

Она подмигнула мне и дружественно пихнула локтем.

— У тебя, наверное, маджонг. Или бридж.

— Хммм... — я с улыбкой стала оглядываться по сторонам. Я понятия не имела, о чем она говорит.

— Кэлли, милая, со мной тебе не надо притворяться.

Я моргнула.

— Уже глаз натренировался замечать себе подобных. И ты прошла всю проверку. — Мэддисон начала загибать пальцы. — Никаких татуировок, никаких пирсингов, никакого неонового цвета волос.

Потом она указала на меня и продолжила:

— Дорогие шмотки, драгоценные украшения, хорошие манеры и безупречная красота.

К последнему пункту я должна была ещё привыкнуть.

Наверное, ещё некоторое время я себя не смогу узнавать в зеркале.

— О, и ещё кое-что. Мы очень много знаем, — она похлопала мне по руке. — Потому что мы так много пережили.

Постепенно все мои мысли улеглись.

— Ну, давай же, признайся, Кэлли, ты клиентка в П.Д. Ты арендатор. Точно так же, как и я. — Она пододвинулась ещё поближе.

Сладкий аромат гардении окружил меня.

— Ты...

— Не подхожу идеально по картинке? — она посмотрела на себя вниз. — Это маленькое тельце просто идеально, неправда ли?

Я не знала, что ответить. Она была одной из клиенток.

Эндерс.

Предположим, она меня сдаст, если узнает, что я донор, у которой что-то случилось со связью с клиенткой. Тогда бы они меня точно уволили, не выплатив мне гонорар, в котором я и Тайлер так нуждались.

— Да, ты выглядишь замечательно.

— Хорошо, признаюсь, тебя было не сложно вычислить, — она указала на танцплощадку. — Многие из нас ходят в Руна клуб.

— Есть ещё больше таких, как мы? Где?

Мэддисон блуждала взглядом по комнате.

— Посмотри на того парня, который выглядит как суперзвезда. Клиент. А ты рыжеволосая?

— Клиентка?

— Ты только посмотри на неё! Разве может быть кто-то таким идеальным?

— Но все остальные — подростки?

— На сто процентов.

— Даже этот? — я разглядывала молодого человека в другом конце комнаты, который мне особенно бросился в глаза.

Он держал в руке напиток и болтал с двумя сверстниками. Что-то особенное было в нём.

— Тот, в синей рубашке и чёрном пиджаке? Он же должен быть клиентом.

— Ах, он? — Мэддисон сложила на груди руки. — Он очень милый. Но я с ним недавно говорила. Он самый настоящий подросток.

Видимо, на мои знания людей больше не стоило опираться. Для меня он выглядел как минимум так же привлекательно, как и те, фотографии которых мне показывали в П.Д.

Как минимум. В этот момент он повернулся и уставился на нас. Я опустила взгляд.

— Куча богатых подростков здесь, — продолжила Мэддисон. — Это можно сразу же заметить, так как их провинциальные бабушки и дедушки не позволяют им сделать ничего для себя.

— Всмысле для себя?

— Пластическая хирургия. Таким образом, они не так хорошо выглядят как мы сейчас. И ты можешь всегда проверить на знание истории. Только немногие из них знают, что происходило до войны, — она засмеялась.

Моё сердце стучало как сумасшедшее. Что заперевёрнутый мир! Я должна себе была снова и снова напоминать, что этой очаровательной Мэддисон было более ста лет. И тот факт, что она, то же самое думала и обо мне, только запутывало всё.

— Если ты себя опять нормально чувствуешь, то я тебя оставлю и возьму себе что-нибудь выпить. Что-нибудь с длинным названием.

— Они продают тебе алкоголь?

— Дорогуша, это частный клуб. Жутко секретно, почти так же, как П.Д., — она дотронулась до моей руки. — Не волнуйся девочка, я останусь в зоне слышимости.

Она пропала в толпе. Я осталась одна на двухместном диване и спрятала лицо в руках. Я бы хотела, чтобы мир замер на какое-то время, но чем больше я думала над всем этим, тем больше всё ухудшалось. В моих висках стучало. Почему я проснулась в каком-то чёртовом клубе, а не в Прайм Дестинэйшенс. Что же случилось? Первые два раза прошли идеально.

Я уже представляла себе, как получила гонорар, схватила Тайлера и обеспечила бы ему тёплое место для сна. Настоящий дом.

А теперь это.

Вдруг я услышала голос.

Ты можешь...?

— Да? — я подняла голову.

Это была не Мэддисон. Она стояла у бара в центре клуба. Я обернулась. Никого не было рядом со мной. Мне что, приснилось?

Ты можешь... меня слышать?

Нет, я могла бы поклясться, что это не моё воображение было. Этот голос, это было...

В МОЕЙ ГОЛОВЕ.

Никого рядом со мной. Этот голос прозвучал изнутри меня. У меня что, были галлюцинации? Моё сердце ушло в пятки. Возможно, Мэддисон была права. Я напилась. Или при падении я упала на голову. Что-то здесь совершенно выходило из-под контроля.

Мне не хватало воздуха.

Это был женский голос.

Я медленно вдыхала и выдыхала, чтобы немного успокоиться, но еще, чтобы получше слышать.

Шум на танцполе притуплял мое восприятие. Я заткнула уши указательными пальцами и прислушалась, но воспринимала только грохот музыки.

Он перекликался только с биением моего сердца. Нет, таким образом мне не удастся избавиться от того ужаса, который вселил в меня тот голос.

— Все в порядке? — это был он. Парень в синей рубашке, настоящий подросток, как сказала Мэддисон. Он озабоченно на меня смотрел.

Что он спросил? Все ли со мной в порядке. Я потрудилась взять панический страх под контроль.

— Да, большое спасибо, — я теребила свое платье, в такой жалкой попытке прикрыть свои бедра.

Вблизи он выглядел еще лучше, с привлекательными я мочками на щеках, которые появлялись, когда он улыбался.

Но у меня не было времени на такое отвлечение. Я должна была следить, вернулся ли тот голос в моей голове. Парень просто стоял рядом со мной и разглядывал меня, пока я слушала, что же там происходит внутри меня. Но в моей голове царила гробовая тишина.

Я что, это все дело с голосом только придумала, потому что была так запутана и испугана тем, что проснулась в каком-то ночном клубе?

Или он просто спугнул этот голос?

Черный жакет мистера Милые ямочки выглядел очень эксклюзивно.

Я подумала о том, сколько лет ему дала Мэддисон и встала, чтобыполучше осмотреть по всем пунктам теста.

Никаких татуировок, пирсингов и волос странного цвета: проверено.

Одежда: проверена.

Украшения: те часы на его руке были что, дизайнерскими?

Манеры: проверены.

И безупречный вид.

А, вот, заметила. Так как я стояла практически вплотную к нему, я заметила шрам на его подбородке. Этого бы Дорис точно не допустила.

— Я видел, как ты упала, — он протянул мне влажное полотенце. — Поэтому принес тебе это.

— Спасибо, — я прижала его ко лбу и увидела, как улыбка расползлась на его лице. — Почему ты улыбаешься?

— Ну, вообще-то это было не для твоего лица, — он взял полотенце у меня из рук и очистил мою руку.

— Я поскользнулась. Какой-то идиот пролил свой напиток, а с этими каблуками...

Он оглядел мои туфли с еще одной улыбкой, которая подчеркнула его ямочки.

— Классные каблуки.

Его такой явный интерес так меня запутал, что я смущенно отвела от него взгляд. Такой богатый и хорошо выглядящий парень обратил внимание на такого беспризорника, как я?

А потом, увидев свое отражение в застекленной стенке, я вернулась в реальность. Я совершенно забыла, что выглядела как суперзвезда. Когда я подняла взгляд, я увидела Мэддисон, которая все еще стояла у бара и пыталась обратить на себя внимание Эндерса-бармэна, который, по всей видимости, был глуховат. Мистер Милые ямочки проследил за моим взглядом и отложил полотенце на один из маленьких столиков.

— Это твоя подруга? — захотел он узнать.

— Так или иначе.

Он поднял палец вверх, будто пытался что-то вспомнить.

— Ее зовут Мэддисон, да?

Я кивнула.

— Мы с ней недавно болтали. Странный разговор получился какой-то.

— Насколько?

— Она мне задавала кучу вопросов.

— Каких вопросов?

— Веришь или нет, про историю. Хотела знать, что было двадцать или тридцать лет назад. Я имею ввиду, ты знаешь, какой фильм однажды получил десять Оскаров?

Я сощурила глаза и попыталась вспомнить, упоминал ли об этом когда-нибудь мой папа. Он это должен был знать. Я пожала плечами.

— Видишь, ты тоже понятия не имеешь, — сказал он. — Видимо, так как я не смог ответить на ее вопросы, я у нее теперь в пролете. Во всяком случае, он бросила меня, когда я не смог ответить на ее вопросы. Но я сюда пришел танцевать, а не на викторину.

Он посмотрел на свои ноги, а потом на меня.

— Может, ты хочешь...?

— Я? — Только сейчас я заметила, что музыку вновь включили. Немного потише и помедленнее чем раньше. — Нет, я не могу танцевать.

— Конечно, можешь.

Я подумала о Майкле. Это было не правильно, что я тут развлекалась, в то время как он следил за Тайлером

Я по-прежнему понятия не имела, что случилось, где я находилась и как я сюда попала.

И преждевсего, я сейчас была не в себе.

— У меня сейчас все как в тумане.

— Ну, тогда попозже, — он посмотрел на меня с поднятыми бровями.

— Мне очень жаль, но я здесь не останусь надолго, — сказала я, пожимая плечами. Это было не осень вежливо, это понятно, но не имело смысла заставлять его надеяться.

Он никак внешне не показывал, но в глазах читалось разочарование. Видимо, он хотел попытаться еще раз, но тут к нам подошла Мэддисон с горячей кружкой в одной руке и каким-то алкогольным напитком в другой.

— Вот, для тебя кофе. Надеюсь, ты любишь черный, — только когда она протянула мне кружку, она заметила, что я была не одна. — О, Блейк, да? Еще раз привет.

Блейк кивнул ей и снова посмотрел на меня. Мы с Блейком обменялись той «она-не-знает-что-мы-говорили-о-ней» улыбкой, которая связывала людей. Она, казалось,ничего не заметила, так как боролась с кубиком ананаса, пытаясь нанизать его на маленький зонтик, вставленный в бокал.

— Я лучше вернусь к своим друзьям, — сказал он.

Мэддисон сглотнула фрукт и вежливо улыбнулась.

— Было приятно с тобой опять повидаться, Блейк.

— Спокойной ночи, Мэддисон. — он обратился ко мне. — До скорого, Кэлли, — он улыбнулся, скосил голову и отвернулся на каблуках. Он знал мое имя, хотя я не представлялась. Я смотрела вслед, когда он, с опущенными в карманы руками уходил от нас.

Я себя чувствовала немного получше.

Выслушай...Пожалуйста...

Я вздрогнула. Нет. Опять этот голос.

В моей голове. Если это было мое воображение, то я обладала отличной фантазией, так как этот голос звучал жутко настоящим. Что-то здесь было не так. Мне надо было сваливать из этого клуба. Все равно, откуда доносился этот голос — из моего мозга или снаружи — но следующие слова впились в меня как иголки.

Послушай меня...это важно...Кэлли...ни в коем случае не возвращайся в Прайм Дестинэйшенс...

Глава 5

Я стояла, полностью парализованная. Это что, была реакция на медикаменты, которые мне дали перед третьей трансформацией? А может проблема была в самом чипе? Я повернулась к Мэддисон.

не говори ни слова... Ей...

Мэддисон схватила меня за руку.

— Подумай о правилах договора, касающихся общения с парнями! — она подчеркнула свои слова поднятым вверх указательным пальцем. Ее предостережение вернуло меня обратно в реальность. Я еще не привыкла к тому, что она выглядела как суперзвезда, однако на самом деле была старушкой.

— Будь осторожна, — продолжила она, откинув в сторону косую челку. — Это очень важно.

Я разрывалась. С одной стороны был тот голос в моей голове, а с другой я должна была поддерживать видимость бабульки для Мэддисон.

— О каком правиле?

— Ты ещё спрашиваешь? — она понизила голос и подняла брови. — Никакого С-Е-К-С-А! И уж точно не с настоящими подростками.

— Что ты имеешь ввиду «и уж точно»? Правило оно и есть правило. Здесь нет исключений.

— Ты знаешь, что я имею ввиду, — она закатила глаза. — Забудь этого парня.

С каким-то посторонним голосом в голове у меня были более важные проблемы, чем правила чёртового договора.

— Какого парня?

Она громко засмеялась. Блейк в это время уже присоединился к своим друзьям в другом конце танцпола.

— Ты имеешь ввиду, он не знает, что мы Эндерсы?

— Ты что, не читала договор, деточка? Откуда ему-то об этом знать? Нам строго запрещено посвящать чужих в дела Прайм Дестинэйшенс.

— О господи, кто читает эти договоры, — пожала я плечами.

Блейк бросил мне через комнату вызывающий взгляд. Мэддисон перекрестила руки на груди.

— Лучше выпей этот кофе.

Я выпила всё за один глоток. Может, кофеин помог бы мне очистить голову. Может, он бы согнал этот голос. Этот горький вкус был таким непривычным, что я скорчила гримасу.

— Что случилось? — спросила она, — Ты не пьёшь чёрный?

— Нет, никогда, — я раньше давала предпочтение кофе с молоком, в который была намешана гора сахара.

— Тогда посмотри на эту штуку как на лекарство, — Мэддисон посмотрела на часы. — Господи, уже так поздно. Я должна идти. — Она что-то достала из своей сумочки. — Вот, Кэлли, дорогая. Моя визитка.

Прежде чем я смогла поблагодарить, она спросила:

— А где твоя?

Я открыла свою сумку, о которой совершенно забыла. В ней был парковочный талон, паспорт, мобильник и свёрток денег. У меня перехватило дыхание от вида столь большого количества денег, но внешне ничего не показала.

— Я сейчас не могу её найти.

— Ничего страшного. Просто скинь мне голосовое сообщение. Ну, я пойду, у меня завтра полная программа. Проводишь меня на улицу? — она подхватила меня под руку.

Когда мы проходили мимо Блейка, я почувствовала, как он меня разглядывал, но не обернулась на него. Вместо этого я наблюдала за Мэддисон.

Она шла самоуверенными шагами, в то время как взгляды окружающих от неё отскакивали, будто она была окружена силовым полем.

Двое Эндерсов-вышибал открыли нам огромные металлические двери. Мы вышли на морозный воздух, где компания молодых людей уже ждала свои машины. Мэддисон отдала свой талончик работнику парковки и обернулась ко мне.

— Хочешь услышать совет от мудрой старой женщины? — она покачалась на каблуках вперёд-назад. — Не перебарщивай в первый раз! Никаких приключений, если не хочешь, чтобы с этим замечательным телом что-то случилось. Штрафы космические, клянусь тебе.

Даже без её речи я бы всё сделала, что в моих силах, чтобы уберечь это тело. Я молчала, так как знала, что мы сейчас попрощаемся, а потом никогда больше не увидимся. Она откинула голову и её серёжки забренчали.

— Я ещё хорошо помню моё первое бронирование. Это было девять месяцев назад.

— И как часто ты это делаешь?

— Ах, дорогая, я уже давно сбилась со счёту! — она улыбнулась. — Так много молодых тел, которые можно испробовать. Сейчас я уже провожу больше времени в молодом теле, чем в своём.

Служитель парковки подъехал в красном кабриолете и махнул Мэддисон.

— Эта штука твоя?

— Моя «подростковая» машина, — она подмигнула мне.

Я последовала за ней к машине и удивилась трёхмерному изображению на ней. Эта иллюзия была настолько реальной, что казалось, что ты заглядывал в Каньон.

— Охренеть.

Мэддисон нахмурилась.

— Кэлли, это действительно твой первый обмен?

— А что? — я заметила, как напряглась.

— Ты очень убедительно звучишь. Я до сих пор должна сначала очень хорошо подумать над тем, что сказать, если хочу сойти за подростка.

Сойти за кого-то — это было именно тем, что я сейчас пыталась сделать. Что же мне сделать, чтобы убедить её, что я была Эндерсом? Переключиться на их режим. Я похлопала её по руке, как и она меня недавно.

— Я очень долго выучивала язык подростков перед бронированием. К тому же я ещё совершенно молода — ничтожные девяносто пять! — я моргнула.

— Ненавижу тебя, — она дала работнику чаевые. — Я не серьёзно имела ввиду. Но при случае ты должна меня будешь научить этим трюкам.

Следующий автомобиль затормозил за кабриолетом.

— Мне пора. Приятно было познакомиться, Кэлли. Завтра у меня сёрфинг по программе. Удачи с новым телом!

Мэддисон села за руль, нажала на газ и поехала. Её стиль вождения не был сравним ни с чем, похожим на Эндерсов.

— Мисс? — служитель протянул мне руку. — Ваш талон?

Я вытащила его из своей сумочки. Я специально подождала, пока Мэддисон уедет, чтобы не вызывать подозрений, если вдруг у меня возникнут проблемы с включением машины. Как бы я с этим справилась?

Мои ладони вспотели. Прошло уже два года с тех пор, как папа меня учил катиться на машине. Сейчас я пыталась вспомнить его наставления. Перед торможением замедлиться. Никаких телефонов во время поездки.

Несколько парней вышли из клуба и стали буквально раздевать меня взглядами. Настоящие подростки, судя по их прыщикам. Я отвернулась от них. Они ни в коем случае не должны были понять, кто я такая.

Быстро валим, подумала я. Никто со мной не заговорил. Я осознала, что и голос больше не возвращался ко мне.

Это хорошо.

Я должна была сконцентрироваться. Я должна была вспомнить всё, что знала про вождение. Чем сильнее я думала, тем чаще билось моё сердце. Пожалуйста, пусть машина будет какой-нибудь простенькой модели.

В этот момент, служащий парковки прикатил на желтой спортивной тачке, которая скорее напоминает космический корабль.

О нет.

Только не это.

Но конечно, работник махал мне. Эта машина с опущенным верхом выглядела как минимум в два раза круче, чем кабриолет Мэддисон.

Даже жутко богатые подростки, которые шатались перед клубом, встретили машину удивлённым бормотанием. Все взоры были устремлены на меня, когда я шла в сторону водительского сидения. Я вручила Эндерсу чаевые, как это сделала Мэддисон, скользнула на мягкое кожаное сиденье и посмотрела на приборную панель, которая привела бы каждого пилота в замешательство.

Работник парковки закрыл дверцу машины. Я подняла руку, чтобы он подождал немного и не уходил.

— Подождите секундочку, — прошептала я. — Мы где?

— Где мы? — он странно на меня посмотрел.

— В каком городе? — я все еще говорила пониженным голосом.

— Даунтаун. Даунтаун Лос Анджелес. — он сочувствующе указал на какую-то кнопку на панели управления, прежде чем ушел забирать следующую машину.

Эта кнопка включала навигатор. Между лобовым стеклом и моим лицом высветилась голограмма. Я увидела слово «домой», висящее в воздухе и через секунду нерешительности, я нажала на него.

Домой. Именно туда я хотела. Машина знала, где я живу. Я передвинула рычаг на позицию «ехать» и сняла машину с тормоза. В отличие от Мэддисон, мой грандиозный отход проходил в черепашьем темпе.

Когда я начала откатываться, я услышала, что кто-то звал меня. Я взглянула в зеркало заднего вида.

Блейк стоял у клуба, с одной рукой, опущенной в карман, а другой, махая мне. Когда я была в паре улиц от клуба, я припарковалась рядом с бизнес-центром.

Мои колени дрожали. Но, слава богу, с машиной ничего не случилось...пока.

Видимо, сегодня вечером я была не пьяна, а всего лишь растеряна, так как моя голова с каждой минутой прояснялась.

Я должна была узнать, что здесь происходило. Как такое могло случиться, что у меня в голове болтали какие-то голоса? В этот поздний час улицы были пустыми. Если этот голос хотел вернуться, то сейчас было самое лучшее время.

Я задержала воздух. Молчание. Я обрадовалась такому положению дел. Что же Прайм Дестинэйшенс творило с моей головой? Может они повредили мой мозг, когда вставляли чип? Или дело было в самом чипе?

Я никогда не должна была доверять свою голову им. Но было уже слишком поздно.

Я рассматривала панель управления.

Мотор рычал как тигр, пока я доставала из своей сумочки паспорт. Он был оснащен вращающейся голограммой, показывающей меня со всех сторон. Я узнала эти фотографии. Мы сделали их в Прайм Дестинэйшенс.

Но паспорт был на имя «Кэлли Винтерхилл», а не Кэлли Вудлэнд. Адрес был тем же самым, что был указан на GPS-галограмме. Похоже, Прайм Дестинэйшенс делала всем клиентам новые паспорта. Я предположила, что все мои параметры, как ДНК, отпечатки пальцев и так далее, были закодированы в карточке.

Значит, фамилия клиентки была Винтерхилл.

В случае чего, она могла притвориться ее внучкой, значит, эта классная машинка на время была моей.

Я очень хотела увидеть своего брата, но вспомнила слова Тинненбаума о том, что они через чип у меня в голове могут отслеживать мое местоположение. Они знали убежище, где находился Тайлер. Если бы они увидели, что мой чип направляется в его сторону, то им стало бы ясно, что что-то не так.

И тогда бы, возможно, они разорвали бы контракт. Я могла бы пойти обратно в Прайм Дестинэйшенс, наверное, это было бы самым мудрым решением. Но этот голос — не возвращайся в Прайм... — звучал очень даже устрашающе. Я вздрогнула. Что случится, если я не прислушаюсь к предостережению?

В клубе было так громко, что я, несмотря на то, что он был в моей голове, не очень хорошо расслышала голос. Но чем больше я об этом думала, тем увереннее была, чтоголос этот принадлежал Эндерсу.

Кто-то из Прайм Дестинэйшенс, кто через чип настроил со мной связь? Может быть, Дорис?

Почему же она сказала не возвращаться обратно? Может, она хотела, чтобы я ушла с дороги, пока они не исправят какую-нибудь ошибку? Или была какая-то другая причина держать меня на расстоянии от предприятия?

Возможно, я узнала бы больше, если бы поехала в дом клиентки? В случае того, что моя клиентка преждевременно закончила отдых, я бы ее, возможно, встретила бы там.

Я посмотрела на свои часы, точнее на жутко дорогие, украшенные бриллиантами часы клиентки.

Была полночь.

В графе «дата» стояло 14 ноября. С начала моей последней работы прошла всего лишь неделя. Значит, у меня было еще три недели. Что же случилось?

Вдруг я уловила в зеркале заднего вида какое-то движение и услышала тихие шаги.

Стадо Регенератов приближались к моему автомобилю. Их было пятеро. Кровь застыла в моих венах. Впанике я посмотрела на кнопки, на панели управления. Ехать. Где же кнопка D? Один из Регенератов прыгнул на багажник моего кабриолета. Лысый, весь в татуировках. Я нашла кнопку и нажала на нее.

Дала газу.

Парень сделал большую дугу и упал на асфальт. В зеркале я увидела, как он поднялся. Его дружки показывали мне средние пальцы. Я покрылась мурашками. Это была уже другая игра. Я не должна была расслабляться только потому, что теперь имела машину. Наоборот, теперь я выглядела богатой и должна была быть в два раза внимательнее. Я глубоко вздохнула.

Теперь единственным, кто был со мной, был навигатор. Он говорил с австралийским акцентом и звучал так расслабленно, что я постепенно успокоилась. С его помощью я вырулила на автомагистраль. На прямой дороге мне было легче рулить, кроме того, в этот поздний час было очень мало машин.

Я натолкнулась на отряд призывников, около двадцати Стартеров, которые занимались строительными работами.

Чувство вины захлестнуло меня, когда я, в навороченной машине, в дизайнерскихшмотках и с дорогими часами на руке проехала мимо них. Я бы с удовольствием крикнула им, что эти штуки мне не принадлежали.

Но я не могла.

Через полчаса езды на запад, навигатор направил меня в Бэль Эйр. Я вспомнила, что здесь живут звезды. Я проехала охранника и очутилась на дороге с огромными и грандиозными виллами, которые также охранялись.

И тут навигатор сказал, что я прибыла домой. Я не была готова к тому, что мой дом был какой-то супер дорогой и роскошной виллой.

Видимо, здесь не было охранника, но вместо этого были ворота.

Двеогромные стальные створки.

Я так резко затормозила, что налетела на ремень безопасности. Когда я аккуратно откинулась обратно, я начала искать ручку дверцы. Маленькая кнопочка виднелась рядом с держателем напитков, и я нажала на нее.

Створки ворот отворились, будто охраняли вход на небеса. Я проехала через широкий въезд для машин, и ворота моментально захлопнулись за мной.

Въезд, поворачивая налево, вел к главному входу в здание, а затем направо — в гараж на пять машин. Ворота гаража открылись вместе со входными и теперь можно было увидеть там три машины: внедорожник, лимузин и маленькая синяя гоночная тачка. Я припарковалась на одном из свободных мест и выключила мотор.

Какое-то время я, совершенно усталая, просидела за рулем. Я привезла обратно эту дорогую машину без происшествий. Без единой царапины. Надеюсь, миссис Винтерхилл оценит это. Только вот что теперь?

Я дала себе понять, что могло случиться много вещей, которые привели бы меня в беду. Но, для начала, я надеялась, что миссис Винтерхилл была дома и могла бы мне объяснить, что же случилось. Может быть, все это было каким-то глупым недоразумением, которое можно было еще исправить. Тогда бы я попыталась.

И если бы мне еще повезло, то я, возможно, получила бы гонорар за эту неделю.

Одна дверь на боковой стене гаража, вела в дом. Я постучалась. Никто не открыл. Конечно, был же уже почти час ночь.

Я увидела сенсорную панель рядом с дверью, но понятия не имела, какой код ввести. Я развернулась и покинула гараж через задний выход. Мои шпильки громко стучали по асфальту, пока я шла к главному входу в здание. Просторные газоны, цветущие кусты и здоровые деревья... Миссис Винтерхилл получит огромный счет за воду.

Я поднялась по ступенькам и теперь стояла перед импозантной входной дверью.

Мое прибытие вызвал звон датчиков движения. Внутри это звучало как перезвон колокольчиков. Через минуту послышались шаги, и дверь открылась.

Изможденная и заспанная Эндерс, придерживая одной рукой халатик, отошла в сторону, пропуская меня.

— Ну, наконец-то вас потянуло домой!

Глава 6

У меня запершило в горле, когда я вошла в элегантную прихожую дома Винтерхиллов. Обстановка была взята будто из фильмов 1940-х годов. Антиквариат, потолки до небес и парадная лестница, ведущая на небо.

Эндерс закрыла за мной дверь. Какое-то время она смотрела на меня неодобрительно.

Если она думала, что я начну первой говорить, то она ошибалась. Наконец она решила заговорить:

— Ну так что, вы хорошо развлеклись, миссис Винтерхилл? — она так сильно затянула пояс на талии, как будто это была петля палача. Этим вопросом она убила во мне всю надежду на то, что настоящая миссис Винтерхилл была дома. Если бы я этой строгой Эндерс сказала правду, она бы меня либо сразу выставила за дверь, либо позвонила в Прайм Дестинэйшенс, чтобы они меня забрали. И тогда бы у меня были большие проблемы. Возможно, они бы меня уволили или отказались выплачивать мне гонорар, в котором я так нуждалась.

Я была не в состоянии быстро принять решение. Я нуждалась во сне, поэтому ответила:

— Да, это было замечательно.

Мне показалось, что она на меня недоверчиво посмотрела. Или это была паранойя?

— Опять ключи забыли?

Я молча кивнула.

— Наверняка они лежат где-то в машине, — сменила она тему. — Вам еще что-то надо? Я сегодня днем испекла ваши любимые кексики.

Я хотела избежать все ненужные разговоры. Мой мозг слишком устал ото всей этой лжи, к которой мне приходилось прибегать сегодня в течение вечера.

— Вы, наверное, так же устали, как и я. Возвращайтесь в постель. Я справлюсь сама.

— Тогда я вам желаю спокойной ночи, миссис Винтерхилл, — ответила Эндерс и ушла по коридору, находящемуся справа от холла. Перед дверью она еще раз остановилась.

— Ой, я чуть не забыла, — произнесла она. — Редмонд звонил.

— Спасибо, — кем бы он ни был.

Она исчезла за дверью. Я стала осматриваться в этом грандиозном холле. Мой старый дом, тот, в котором мы жили всей семьей, был маленькой бывшей фермой. А вилла Винтерхилл, напротив, была каким-то раем. Казалось, что ты очутился в прошлом веке. Или в музее. На античном мраморном столе в центре зала стояла ваза с белыми цветами, которая привела бы мою маму в восторг. Аромат роз, ночных гиацинтов и гортензий витал в воздухе.

Я рассматривала роскошную лестницу из красного дерева, которая вела на верхний этаж. Спальня моей клиентки должна находиться там. Держась за гладкие перила, я поднималась по ступенькам наверх. На половине лестницы я посмотрела налево. На стене висли портреты, на каждом была изображена одна и та же женщина, несомненно, миссис Винтерхилл, только в разном возрасте. Она была красавицей. С высокими скулами, изящным носом и энергичной линией подбородка. Ее глаза смотрели на меня. Я добралась в слабоосвещенный холл второго этажа и вышла в коридор.

Открыв первую дверь справа, я провела рукой по стене, ища выключатель, и, найдя его, включила свет. Из-за отсутствия личных предметов, я сделала вывод, что это была гостиная комната.

Выключив свет, я посмотрела в следующую комнату. Здесь была прачечная, а за ней была какая-то молодежная комната. Я не могла сказать, была ли это мечта миссис Винтерхилл(как, допустим, «подростковая» машина Мэддисон), или же эта комната действительно принадлежала молодой девушке. Во всяком случае, я почувствовала облегчение от того, что она была сейчас пустой. Я продолжила обследования комнат с другой стороны коридора. Первая дверь была заперта, но среди двух других я нашла, что искала: спальню миссис Винтерхилл. Она была громадной. Посреди комнаты стояла огромная кровать из черного дерева.

Над ней висел собранный в середине балдахин, а в голове лежала куча подушек. Но самое лучшее в кровати было то, что никакая миссис Винтерхилл там не спала. Как бы привлекательно не выглядела кровать, я перевела своё внимание на рабочее место слева, где стоял маленький античный письменный стол и стул.

На столе стояла маленькая коробочка, украшенная вставками из дерева. Я подошла поближе и открыла коробочку. Компьютер.

Быстро подбежав к двери и заблокировав её, я вернулась к компьютеру, села на стул и скинула эти долбанные туфли.

Я обнаружила желтую лампочку на панели управления и провела рукой по ней. Экран высветился перед моими глазами.

Если в Беверли Хиллз отключилось электричество, это смогло бы объяснить, почему я потеряла связь с клиенткой.

Я просматривала сайты. Ничего.

В конце концов, я начала искать фотографии мамы и папы, в надежде, что они еще остались в сети. Я нашла одну, где они были на какой-то вечеринке. Я рассматривала ее, впитывая каждую черту их лиц.

В какой-то момент мои веки стали тяжелеть.

Было два часа ночи. Рядом с компьютером стояла фоторамка с фотографией миссис Винтерхилл. «Хелена Винтерхилл» было подписано пот фотографией. Сходство с портретами на лестнице невозможно было не заметить, но было видно, что этот снимок был сделан недавно. Этой Эндерс было где-то в районе ста лет, но ее фигура была до сих пор блестящей. Вокруг нее витала аура элегантности и силы.

— Хелена Винтерхилл, где же вы? — она молча улыбалась мне с фотографии. Сняв с себя дизайнерское платье, я запрыгнула в кровать. Наверняка Тайлер и Майкл сейчас уже крепко спали в своих убежищах.

Когда я проснулась на следующее утро, надо мной развивался золотой балдахин, а подо мной шуршали шелковые простыни.

Моя голова покоилась на самой мягкой подушке мира, а в воздухе витал аромат кедра и жимолости. Это определенно был мир принцессы. Я заставила себя выбраться из постели и схватила мобильник Хелены. Никакого пропущенного звонка от Прайм Дестинэйшенс. Я была настроена слишком оптимистично, если все еще надеялась спасти свою работу?

Было девять часов утра. Майкл сейчас наверняка пошел за водой для мытья для Тайлера. Я же отправилась в ванную Хелены Винтерхилл.

Большой мраморный участок пола отделял душевую. Как только я приблизилась к нему, на меня тотчас обрушился водопад с потолка. Температура менялась при помощи двух сенсорных кнопочек.

Я помахала рукой перед красной, чтобы немного нагреть воду, затем сняла трусики (из чистого шелка) и встала под струи воды. Пару секунд меня разрывало чувство вины из-за такого большого использования воды.

Но только пару секунд.

Я закрыла глаза и наслаждалась чистой водой, которая бежала по моим волосам и плечам. Я чувствовала себя заново рожденной.

Я завернулась в мягкое теплое полотенце и зарылась ногами в пушистый ковер, пока потоки теплого воздуха, дующие с разных сторон, сушили мою кожу. Когда я нагнулась, чтобы поднять лифчик, я вспомнила о записке, которую Майкл мне передал. Я спрятала ее в лифчике, но с тех пор прошла неделя и я носила теперь другой бюстгальтер... Я подошла к комоду в спальне Хелены. Выдвинув ящик с нижним бельем, я сразу же нашла ту бумажку. Я развернула ее. Это был набросок моего портрета. Моего лица. Я вспомнила, как была для него однажды моделью.

Он, наверное, сделал эскиз перед тем, как я пошла в Прайм Дестинэйшенс. Когда бы он это ни сделал, выглядел портрет просто замечательно. Я казалась умиротворенной. Отстраненной от всего мира.

Это разбудило во мне вопрос: он так хорошо отобразил меня, потому что был очень одаренным, или потому что мы с ним были так близки? Я не знала ответа, но была очень тронута.

Я вернула чертеж обратно в комод и осмотрелась в комнате. Здесь находились два стенных шкафа.

В первом я обнаружила типичный для Эндерса набор: костюмы, брючные костюмы и платья в приглушенных тонах, которые были для меня немного слишком широкими. Я попытала счастья во втором шкафу и нашла одежду моего размера.

Я выбрала джинсы и вязаную кофту. И то и то подходило мне идеально. На комоде лежал медальон на цепочке, который идеально подходил к моим ботинкам.

Когда я собиралась застегнуть цепочку, я заметила, что на затылке мои волосы были еще мокрыми. Я нащупала место, где мне внедрили чип. Оно было овальным и очень чувствительным.

На комоде находились также часы, которые я носила вчерашней ночью. Я не знаю, сколько они стоили, но, думаю, на те деньги, что выручили от их продажи, семья могла прожить год в достатке.

Я открыла ящик и положила их туда. Я не хотела, быть ответственной в случае пропажи или сломать их. Я подняла сумку с прошлой ночи. Слишком элегантная. В шкафу я нашла стильную сумку, подходящую по всем параметрам, и сунула туда телефон и водительские права.

Также я сунула себе в карман пачку денег, что увидела вчера. Так-то они мне не принадлежали, но я же должна была как-то оплачивать еду и бензин, пока буду узнавать, что случилось. Я решила записывать все мои растраты и затем вернуть миссис Винтерхилл все деньги, когда получу гонорар.

На самом дне прошлой сумки я нашла еще кое-что. Визитку Мэддисон. С нее на меня смотрела старая 125-летняя Эндерс. Значит, вот какая жирная старуха находилась сейчас в хрупком теле подростка.

Также на визитке было написано, что в настоящей жизни ее звали Рианнон. Может, она и была немного не всебе, но она определенно знала толк в веселье. Я запихнула визитку к телефону и правам, затем убрала платье, которое носила вчера и застелила кровать. Только когда я все это сделала, ко мне в голову пришла мысль, что миссис Винтерхилл, вероятно, никогда сама не заправляла кровать. Для этого у нее была уборщица. Поэтому я снова ее растормошила и уже хотела идти, как увидела, что пошлой ночью оставила компьютервключенным на столе. Я быстро взяла резную крышку, и закрыла эту деревянную коробочку, и задумчиво посмотрела на стол.

Может быть, внутри него были вещи, которые рассказали мне немного больше о миссис Винтерхилл? В боковом ящике я нашла только карандаши и бумагу, но в среднем обнаружила серебряную коробочку, которую применяли для хранения визитных карточек. Открыв ее, я обнаружила, что на всех стоит «Хелена Винтерхилл». Фотография была той же, что стояла на тумбочке. Я достала две визитки и засунула их в портмоне. Телефон Хелены зажужжал и я бросила на него взгляд.

Кто-то прислал мне сообщение.

«Я знаю, что ты собираешься сделать», прочитала я. «Не делай этого, НЕ ДЕЛАЙ!»

Кто это был? Подруга Хелены, узнавшая о ее путешествии в молодость? Эндерсы могли быть такими нравоучительными. Или это имело какое-то отношение к тому голосу? Я сунула телефон обратно в сумку. Я хотела уйти отсюда, причем по возможности не встречаясь с горничной. Я приоткрыла дверь спальни и выглянула в коридор. Никого не было видео. Тихонько я закрыла дверь и прошла на цыпочках вниз по лестнице.

Пройдя половину лестницы, я заметила, что экономка меня уже ждала в холле с лейкой в руке, которую, завидев меня, поставила рядом с вазой с цветами.

— Доброе утро, миссис Винтерхилл, — она вытерла руки передником, который был надет поверх блузки и черных штанов. Увы, я попалась.

— Доброе утро, — я спустилась вниз. Я не могла так сразу вспомнить, какая из дверей вела в гараж.

— Завтрак готов, — сказала она.

— Я не голодна. Я хочу в город.

— Не голодна? — судя по ее выражению лица, это предложение не часто можно было услышать от миссис Винтерхилл. — Вы больны? Мне позвонить врачу?

— Нет, нет, со мной все в порядке.

— Тогда вы должны хотя бы выпить кофе и сок, чтобы получить витамины, — она повернулась, и я последовала за ней на профессионально оборудованную кухню.

Запах корицы витал на кузне, что почти разорвало мне сердце. Это напомнило мне о счастливых выходных дома, когда мы сидели за завтраком всей семьей.

Экономка накрыла для меня на барной стойке посреди комнаты. В серебряной миске лежали овощи, а под ними мою любимый фрукт — папайя. Слюни поступили ко рту. Я села и расправила салфетку у себя на коленях. Экономка повернулась ко мне спиной и орудовала над плитой. Справа я заметила маленький коридор, ведущий к какой-то двери. Был ли это выход в гараж?

Женщина подошла ко мне со сковородкой и положила мне на тарелку французские тосты и посыпала их сахарной пудрой, точно так же, как это делала моя мама.

Мой желудок заурчал. Я не знала, когда миссис Винтерхилл в последний раз ела, но это определенно было давно. Экономка упоминала витамины. Странно, что моя клиентка так сильно старалась хорошо опекать это «позаимствованное» тело. Все было очень вкусным, особенно свежевыжатый сок из тропических фруктов.

Я посмотрела на кучу фруктов и овощей, стоявших на столе, и подумала, как бы доставить что-то из этого Тайлеру и Майклу.

Как только я разделалась с завтраком, экономка принесла мне маленький стаканчик с витаминами. Так как все они были разных цветов, я предположила, что должна была проглотить их все.

— Мы должны ухаживать за этим телом, даже если оно вам не принадлежит.

Я только кивнула, так как весь мой рот был заполнен таблетками. Запив их соком, я положил на стойку салфетку и встала.

— Большое спасибо. Это было замечательно.

Экономка странно на меня посмотрела. Я что-то не то сказала? Она подошла к раковине и начала мыть посуду. Я пошла к двери, надеясь, что она выведет меня на улицу.

Я открыла ее и очутилась в кладовке.

— Вы ищете что-то конкретное?— спросила меня экономка. Я осмотрела полки и схватила шоколадную конфету.

— Уже нашла.

Когда я покидала кладовку, я нашла маленькое углубление с еще одной дверью.

Должно быть, это выход. Я устремилась к ней, когда в холле зазвонил звонок. Экономка поспешила к главному входу. Я побежала в то углубление и открыла дверь. С облегчением я обнаружила там мою желтенькую ракету и остальные машины, ждущие меня. Я услышала, как экономка вернулась на кухню и окликнула меня.

— Что случилось? — спросила я.

— Там... парень... Он хочет с вами поговорить, — прошептала она. Ее лицо было бледным.

— Парень?

Она прижала свою руку ко рту и кивнула с таким выражением лица, будто передала мне сейчас самую плохую новость на свете. Опустив руки, она начала теребить свой передник.

— Он говорит, что у вас назначено...свидание.

Глава 7

Я побежала к главному входу, преследуемая экономкой. Парень, стоящий в холле обернулся и улыбнулся. Это был тот парень из клуба. Блейк. В джинсах и кожаной куртке. Что он здесь потерял?

— Привет, Кэлли.

— Блейк, — я остановилась у мраморного стола, потому что мне требовалось что-то, на что можно было опереться. При свете дня его глаза казались еще более проницательными…

— Ты себя чувствуешь лучше? — спросил он.

— Ага, да.

— Как я уже сказал Евгении, — он указал кивком на экономку, стоящую за мной, — мы с тобой договорились сегодня вместе пообедать, — его взгляд переходил с нее на меня. — Только не говори, что ты забыла!

Откуда он знал, где я живу?

Я замялась.

— Понимаю, — сказал он.

Я повернулась к Евгении.

— Не могли бы вы нас оставить наедине, пожалуйста?

Она вернулась на кухню, а я обернулась к Блейку.

— Когда ты меня пригласил? — мои мысли запутались. Все воспоминания вчерашнего вечера смылись воедино, и получилась какая-то туманная картина. — И как я на это согласилась?

Он подошел ближе.

— Когда мы с тобой вчера вечером познакомились в баре Руна клуба. Ты не помнишь? Я заказал для тебя, потому что бармен не заметил тебя во всей этой толпе.

— У бара.

— Мы с тобой поговорили немного, и ты мне сказала, что любишь лошадей.

Я была в Руна клубе, но никогда не подходила к бару.

Вероятно, он разговаривал с Хеленой, прежде чем я вернулась в свое тело. Так он и узнал мое имя. Он так интенсивно меня разглядывал, что мне стало жарко. Я пробежалась кончиками пальцев по холодной поверхности мраморного стола, а сильный аромат цветов, кстати, не очень помогал сохранить свежую голову.

— Я вчера была немного не в себе, — призналась я. Он опустил голову, чтобы поймать мой взгляд.

— Если хочешь, мы может отложить свидание на другой день.

Я так и хотела отослать его, так как по идее, я была на работе. Но люди из Прайм Дестинэйшенс еще не связались со мной. Они знали через чип, где меня найти. Если они захотят со мной поговорить, то должны будут всего лишь позвонить Хелене.

Пока что я не сделала ни одной ошибки. Я просто подожду, когда они сами со мной свяжутся. Воспоминание о том голосе в моей голове только подстегнуло мое решение не идти в Прайм, пока меня они сами не вызовут.

— Нет, — сказала я. Его лицо выражало недоумение.

— Нет как «проваливай и оставь меня наконец-то в покое»?

Я улыбнулась. Мне нравилось немного задержать его в таком состоянии.

— Нет как «ничего не переносить». Пойдем!

Я внушала себе, что есть веская причина, почему я дала согласие. Этот парень должен был мне сделать огромное одолжение. Это был мой шанс подружиться с настоящим подростком. Подростком с семьей, имеющим машину и обладающим возможностью свободно передвигаться, не боясь маршалов. Я хотела дождаться хорошего момента и попросить его кое-что для меня сделать, чтобы помочь Майклу и Тайлеру. Мы вместе покинули дом.

Его красная спортивная машинка ждала на въезде. У нее была гладкая однотонная окраска, без каких-либо ненужных дополнений. Блейк открыл мне дверь со стороны пассажира, а затем сел на место водителя. С тихим жужжанием включился мотор. Я заметила, что ворота были открыты. Я что, их не закрыла прошлой ночью? Когда он тронулся, я увидела Евгению, экономку, наблюдающую за нами из окна верхнего этажа. Неодобрение было четко выражено на ее лице. К этому она покачала головой, на случай, если я не поняла ее выражения лица. Блейк выехал мимо ворот на дорогу, и я почувствовала, как мой желудок сжался. Что же я делала?

— Все в порядке? — спросил он. — Ты удобно сидишь?

Я кивнула. Я чувствовала себя не в своей тарелке.

Он был богат, в отличие от меня. И все же я сидела рядом с ним в дорогих дизайнерских вещах и делала вид, что живу в огромной вилле со слугами. Я знала, что должна быть честной с ним, но что я должна была сказать? Блейк, представь себе, я на самом деле грязная бездомная, которая живет в заброшенных домах, спит на полу и питается объедками, которые находит на помойках рядом с ресторанами, чтобы не сдохнутьот голода. У меня нет ни дома, ни родных, ни какой-либо собственности. Ничего. И сейчас будет еще хуже. Я продала свое тело компании под названием Прайм Дестинэйшенс. Две недели назад я еще не выглядела так, как сейчас. Они меня помыли, залечили меня лазерами и отполировали с ног до головы. Впринципе, сейчас мое тело принадлежало Эндерсу по имени Хелена Винтерхилл, потому что она за него заплатила. Если бы все пошло по плану, то у тебя, скорее всего, сейчас было бы свидание с богатой столетней старухой, и ты не догадывался бы об этом.

Что ты об этом думаешь?

Я посмотрела на него со стороны. Он заметил мой взгляд и улыбнулся, а затем опять стал внимательно следить за дорогой. Я облокотилась на спинку сидения и вдохнула аромат новой кожи. Золушка призналась принцу, кто она на самом деле, когда танцевала в том замечательном платье на балу? Она думала хотя бы во сне о том, чтобы признаться ему: Ах, да, мой принц, карета мне не принадлежит, я всего лишь босая работница на кухне, которая через пару часов должна вернуться к плите. Нет. Она наслаждалась моментом и сбежала затем в полночь.

Во время дороги я упражнялась в устном счете. Мне было тринадцать, когда началась война, а с пятнадцати лет я живу на улице. Это объясняло, почему я еще никогда не ходила с парнем на свидание.

Все, что я знала о таких вещах, я узнала из фильмов, которые мы смотрели с моим отцом. Я думала о тех представлениях, которые нам показывали, когда выключается полностью свет, и ты тонешь в звуках и свете. Когда ты в кресле крутился и наклонялся, было действительно такое ощущение, что ты находишься на борту космического самолета, или же ты гоняешься за феями. Я так любила приключенческое кино, что даже как-то мечтала о том, чтобы делать их самой, когда вырасту. Свидания проходили отлично и романтично, как в мюзиклах, или же ужасно, как в комедиях. Как закончится наша встреча? Блейк проехал со мной к частному лошадиному пастбищу в горах, к северу от Малибу. Папа только однажды взял нас ссобой в конюшню, но лошади там были жутко уставшими, и работники проводили нас в основном мимо каких-то запыленных грязных кустов по запыленным грязным дорогам. Тогда я была вне себя от счастья, но что я об этом знала? Блейк и я ехали на грациозных арабских лошадях с блестящей коричневой шерстью через поляны, мимо журчащих ручейков, в лес. Насколько я могла судить, мы были единственными наездниками сегодня. Мы не встретились ни с одной живой душой. Блейк лучше меня сидел в седле, но подстраивался под мой темп.

Я ехала рысью. Все, лишь бы не упасть и не повредить это драгоценное тело. Через два часа Блейк остановил свою лошадь и спрыгнул с нее.

— Ты голодная? — осведомился он. Мы были посреди нигде.

— Да, но я нигде не вижу какой-нибудь кафешки.

Он улыбнулся.

— Просто следуй за мной.

Взяв лошадь за уздечку, он повел ее к следующему повороту. Я последовала за ним. В тени большого дуба стоял стол, до краев наполненный деликатесами: ростбиф, тосты с сыром, виноград, ананасы и брауни.

Блейк увидел мое удивление и засмеялся.

— Вообще-то я всего лишь заказывал ореховое масло и чипсы, — он пожал плечами. После того как он помог мне выбраться из седла, мы привязали лошадей к дереву. Для них такжеприсутствовали ведра воду и сено.

Блейк достал свой телефон из кармана.

— Иди сюда, — сказал он.

Я помедлила одну секунду, но подошла к нему. Повернув меня так, чтобы он стоял прямо за мной, он притянул меня одной рукой к себе. Его рука была теплой, и его близость была мне очень приятна. Он направил на нас свободной рукой камеру телефона.

— Фото на память, — сказал он. Клик. Он засунул телефон обратно в штаны, и мы сели за стол.

— Ты тоже умираешь с голоду? — улыбнулся он.

Пока мы накладывали себе в тарелки все эти вкусняшки, я заметила корзинку для пикника.

— Кто это все приготовил? — осведомилась я, когда утолила первый голод.

— Феечки, — он протянул мне лимонад.

— Даже о цветах они подумали. Эти малышки очень милые и у них большое чувство прекрасного, — я указала на вазочку с маленькими орхидеями. Блейк вытащил одну и протянул мне.

— Для тебя.

Я удивленно провела пальцем по нежным желтым лепесткам. На них были бордовые вкрапления, напоминающие леопардовый рисунок.

— Я еще никогда не видела такого рисунка на орхидее, — сказала я и вдохнула аромат цветка.

— Я знаю. Они очень редки. Так же как и ты.

Я покраснела и смущенно сделала глоток лимонада. Он тихо засмеялся.

— Итак, кто же ты, Кэлли — загадочная девочка? — спросил он. — Как так получилось, что мы с тобой еще никогда не встречались?

— Тогда бы я не была такой загадочной.

— Какое твое любимое блюдо? Ответь не задумываясь.

— Чизкейк.

— Любимый цветок?

— Вот этот, — помахала цветком, который он мне подарил.

— Самый лучший фильм?

— Ну... Это тяжелый выбор, — я не хотела ему рассказывать, что не смотрела ни одного фильма уже вечность.

— Любимое животное?

— Кит.

— Это было быстро, — он покачал головой, и мы оба засмеялись.

— Теперь твоя очередь, — настояла я.

— Любимый цвет: синий. Любимая еда: картофельные чипсы. Любимый музыкальный инструмент: гитара, — выпалил он. — Специальная организация: исчезающие виды.

— Звучит отлично. Я могу разделить с тобой последний пункт?

Он замялся на секунду, но все же улыбнулся

— Хорошо.

Мы еще долго сидели на солнце, болтая, и узнавая друг о друге все больше и больше. Мне было с ним весело. Была бы моя воля, я бы с ним осталась здесь навсегда, но постепенно начало холодать. Я потерла себе руки.

— Что ты думаешь о том, чтобы постепенно возвращаться домой, — спросил он. Я кивнула и начала собирать тарелки.

— Оставь это, — он накрыл своей ладонью мою. — Это сделают другие.

— Кто? Феи? Тебе не кажется, что это не честно заставлять их так работать. Ты только подумай об их хрупких ручках!

— Они любят работать. И они получают хорошую фейскую благодарность за это.

— Это пастбище принадлежит тебе, не так ли?

Он смущенно поджал губы.

У меня было ощущение, что он ни в коем случае не хотел казаться хвастуном.

— Моей бабушке.

Я почувствовала что-то вроде печали в его словах. Видимо, раньше это все принадлежало его родителям. Я кивнула.

— Тогда это действительно в надежных руках фей.

Мы отвязали лошадей и поехали обратно, пока солнце приближалось к горам. Прошло довольно много времени с тех пор, как я целый день не должна была переживать о выживании. При мысли о том, что этот день заканчивался, мне стало очень грустно. Видимо, Блейк почувствовал мою печаль. Он остановил свою лошадь и мы вместе наблюдали за заходом солнца.

— Тебе понравилось? — спросил он.

Я бы очень хотела высказать всю мою радость, но притормозила и сказала всего лишь:

— Это было мило.

Я наблюдала за ним со стороны, как он сидел на своей лошади и я улыбнулась. Половина его лица была окрашена вкрасный из-за заката, и я могла чувствовать, как от него исходило какое-то тепло. Если бы мы были в какой-нибудь из жутких видеоигр, вокруг нас сейчас летали бы тысячи розовеньких сердечек. И тут меня словно ударило разочарование. С чувством вины я подумала о Майкле, даже если по идее мы не были вместе, угрызения совести все равно присутствовали. Поэтому было еще больше пунктов быть в своем уме.

Куда это должно привести? Никуда. Никуда. Никуда. Я глубоко вздохнула, мысленно дала себе пощечину и запретила себе анализировать ситуацию. Я хотела полностью насладиться тем временем, которое нам оставалось с Блейком, пока солнце еще не зашло окончательно.

В машине я думала, как же попросить его о той особенной просьбе. Но я должна была задержать свой план, потому что ему надо было забежать к матери своего дедушки, потому что у нее были проблемы со своим компьютером. Эта старая женщина жила в высокоэтажке в Вествуде. В лифте Блейк объяснил мне, что по идее его прабабушку зовут Марион, но для него она всегда была Нани. Она отказывалась назвать свой возраст, но он прикидывал, что ей около 200 лет.

Когда она открыла дверь, передо мной стояла совершенно не та картина, которую я ожидала. Ее волосы не были серебряными или покрашенными в белый цвет, а были мягкого, естественного серо-белого оттенка. Она выглядела миниатюрно в ее кашемировом домашнем костюмчике.

Но самое удивительное было, что она гордо показывала свои морщинки, не прибегая ко всяким операциям. Легкий аромат лаванды исходил от нее, когда она протянула руку и провела меня к креслу.

— Блейки, компьютер не включается, — она села на свой двухместный диванчик. — Он мне сказал, что, возможно, приведет с собой подругу. Я так рада с тобой познакомиться!

Она похлопала меня по руке.

— Он такой хороший парень. Я просто не верю в эти негативные вещи, которые рассказывают о современной юности. Ну, ты понимаешь, о тех детях, которым не так хорошо, как вам. Все уверяют, что они только и делают, что дерутся, воруют и все ломают.Я уверена, что это только часть всей правды. Я считаю, что это не правильно помещать их в приюты. Как они должны стать частью общества, если мы с ними не считаемся?

Я могла только кивнуть. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, кто перед ней сидит? Марион повернулась к Блейку и указала на высвеченный экран.

— Как ты его так быстро починил?

— Аккумулятор был не правильно вставлен, — ответил он.

— Вы познакомились с моим сыном, дедушкой Блейка? — Марион указала на портрет на стене.

Я покачала головой.

— Сенатор Клиффорд К. Харрисон, — продолжила она.

— Действительно? — я посмотрела на портрет строго Эндерса. — Ты похож на него, — сказала я Блейку.

— Точно.Я тоже так думаю, — кивнула мне Марион.

— Нани... — оборонялся Блейк.

— Что? Почему я не могу гордиться своим сыном? И правнуком? — она потрепала его по щеке. — Он такой милый. Постоянно звонит. И приходит всегда, когда я в нём нуждаюсь. Сколько внуков так поступают?

Он покраснел. Как мило. На пути вниз я разглядывала Блейка ещё более завистливо.

— Ты никогда не говорил, что твой дедушка сенатор.

Он спрятал руки в карманах и пожал плечами.

— Теперь ты это знаешь.

Мне нравилось, что он избегал всего, что хоть немного звучало как хвастовство.

— Она классная, — сказала я, показывая наверх, туда, где жила его прабабушка.

— Нани просто драгоценность. Жаль, что моя бабушка совсем на нее не похожа.

Лифт остановился, и мы вышли на улицу, где Блейк передал служителю парковки свой талон.

— Она видит вещи иначе, чем Марион?

Он покачал головой.

— Пока она может закупаться у Тиффани, мир в порядке. А твоя бабушка? Как бы ты её описала?

Я разглядывала свои ботинки, пока мы ждали машины.

— Примерно так же, как и ты свою.

— Неудача для нас обоих, да?

Я специально не спрашивала о его дедушке. Казалось, что тот факт, что он сенатор, причинял ему дискомфорт. Его имя казалось мне знакомым, но когда ты каждый день борешься за выживание, как-то не остаётся больше времени, чтобы вмешиваться в политику.

Было уже темно, когда мы возвратились в Бель Эйр.

Он припарковал автомобиль у дороги, перед воротами и выключил мотор. Мягко-жёлтое освещение машины включилось.

— Я наслаждался сегодняшним днём, — сказал он.

— Я тоже, — настало время попросить его о том деле.

Я судорожно пыталась придумать, что бы сказать, но, так как мне ничего не пришло в голову, я промямлила:

— Я могу попросить тебя об одном одолжении?

Он быстро глянул на меня.

— Всё, что ты хочешь.

— У тебя есть бумага и ручка?

Он открыл бардачок, достал блокнот и карандаш и протянул мне. Я по памяти начертила план маршрута.

— Можешь туда съездить для меня? — я указала на один из нарисованных домов. Он посмотрела на мой чертёж.

— Что это?

— Заброшенный офис.

— Ты шутишь? Там наверняка живут владельцы дома. Или Ренегаты.

— Пожалуйста. У меня есть друг, и он в беде. Он нуждается в этих деньгах, — я вытащила свёрток денег из своего кошелька. — Ты припаркуешься на соседней улице и не выйдешь из машины, если кто-то будет там ошиваться. Когда никого не будет, ты пройдёшь через эту боковую дверь прямиком на первый этаж. Позови его — его зовут Майкл — и скажи,что у тебя есть сообщение от Кэлли. Не проходи ни в какую комнату. Подожди, когда он к тебе выйдет.

Я протянула ему деньги, но он их не взял.

— Ты же не серьёзно, да?

— Более чем, — он напоминал мне Майкла. Похоже, я постоянно натыкалась на таких непокорных парней. Я хотела впихнуть деньги ему в руку, но он их до сих пор не взял.

— Когда он выйдет, ты отдашь ему эти деньги. Скажи ему, что это от меня. И вот это, — я протянула ему сложенный портрет меня, который Майкл нарисовал. — И спроси, в порядке ли все. Он поймет, что имеется ввиду.

— Ты не хочешь со мной пойти?

— Я бы всё за это отдала, если бы смогла, — было бы хорошо повидаться с Тайлером. — Но, к сожалению, это невозможно.

— У меня плохое предчувствие, Кэлли.

— Та местность не совсем безопасна, поэтому тебе лучше не задерживаться там дольше, чем надо.

Он нерешительно взял деньги.

— Ты можешь на меня положиться.

— Спасибо, Блейк. Я знаю, что многое от тебя требую.

— Эй, это важно для тебя, — он посмотрел мне в глаза. — Поэтому это важно и для меня.

Требовалось много смелости, чтобы отправиться в те места. Я знала, как там поступать, а он нет. Они бы сразу поняли, что он посторонний. Мне надо было напоминать себе постоянно, что он был достаточно умён, чтобы справиться. На эти деньги Майкл смог бы купить еды и витаминов для Тайлера.

— И спасибо, что не задаёшь вопросов, — я улыбнулась ему и вышла из машины. Прежде чем я успела захлопнуть дверцу, он наклонился ни пассажирское место.

— Может быть, я их задам, — сказал он. — В будущем.

Я улыбнулась. Было так приятно слышать это слово... будущее.

Но сразу же меня одолело чувство вины. Блейк не знал, что у нас нет будущего. Принц и бедная крестьянка.

Но это всё ушло на второй план, когда меня настигло настоящее. Мои руки окоченели. Онемели. Головокружение обрушилось на меня, будто кто-то крутил меня по кругу 10 раз. Как и Алиса, следующая за кроликом, я провалилась в чёрную дыру.

Глава 8

Когда я пришла в себя, у меня в руках был пистолет.

Что?

Пистолет?

Почему?

Я должна была защищаться?

Пот выступил у меня на лбу. Я могла поклясться, что слышала стук своего сердца.

Кто меня преследовал? Указательный палец был на курке.

Дыхание было прерывистым. Я была готова в каждую секунду выстрелить, но никакой опасности я не видела. Я была одна.

Где?

Я стояла посреди чужой спальни. Мягкой и помпезной.

Напоминало музей.

Затем я вспомнила эту комнату.

Хелена. Спальня Хелены.

Что же случилось?

Картинки проносились у меня в голове. Люди, машины, улыбающиеся лица. Как только я пыталась сконцентрироваться на одном изображении, то у меня сразу всё из головы вылетало.

Я посмотрела на оружие в моих руках. Это был Глок 85. Я уже однажды использовала ее, но это была более усовершенствованная. На этой был глушитель. И она была не заряжена.

Я подошла к комоду и положила ее на комод. В следующую секунду меня скрутила ужасная боль. У меня было ощущение, что мой череп взорвётся, точно вулкан. Я обхватила руками голову и помассировала виски. Боль приходила волнами. Когда же она прекратится? Но всегда, когда я уже думала, что боль прекратилась, она возвращалась обратно.

Наконец она утихла.

Я ждала, полная страха, что передышка только временная, но боль не возвращалась. Как будто кто-то нажал на выключатель. Я даже не хотела знать, из-за чего она ушла. Я просто расслабленно лежала на кровати, вся в поту. Тишина в комнате одолевала меня. Все мои чувства были напряжены.

Я встала и прислонилась к комоду. Мой мозг снова работал. Что Хелена делала с пушкой в своей спальне?

Я предположила, чтобы защититься от грабителей, но эта пушка была тяжелее, чем те, что обычно прячут в шкафах. К тому же она совершенно не подходила Эндерсу. И, к тому же, зачем глушитель? Это не хороший знак. Одна из дверей шкафа Хелены стояла открытой. Перед ней лежала на полу сумка. Я наклонилась, чтобы рассмотреть ее, и это оказался чехол это этого пистолета. В шкафу была опущена одна из полок, чем открывала маленький потайной ящичек.

Я положила туда оружие и захлопнула отверстие. Иметь пушку не в поле зрения уже придавало мне некоторое чувство безопасности. Я попыталась все вспомнить.

Что я делала до того, как меня накрыла темнота?

Блейк. Я дала ему деньги для Тайлера, и мы попрощались. Тогда было поздно. Сейчас же через окна спальни просачивались солнечные лучи. Часы показывали три часа.

Где была моя кожаная сумка? Я огляделась и увидела ее на столе. Достав оттуда телефон, я проверила дату. Это было...завтра. Значит, я отсутствовала 18 часов. А потом, по какой бы то ни было причине, я вернулась обратно. Кажется, то же самое случилось со мной в ночном клубе. Вопросы так и валились в мою голову.

Это кто-то специально делал, или все это случайное стечение обстоятельств?

Была ли такая возможность, что с моим чипом что-то было не так?

У других таких, как я, тоже были такие проблемы, или я единственная такая?

Подобно тому, как лечь вечером в постель и заснуть.

Точно!

Кажется, одно было точным: Хелена переняла контроль над моим телом, когда я покинула его машину.

Она ему что-то еще сказала, или сращу пошла в дом? А Евгении намекнула на что-то? Я не знала, что мне делать. Что мне можно было говорить, а что нет. Мысль, что я не знала, что натворило мое тело в мое отсутствие, пугала меня.

А Тайлер? Блейк справился с заданием? Я отправила ему голосовое сообщение с вопросом, как все прошло.

Он не ответил.

Пистолет. Не просто какой-нибудь. Пистолет с глушителем.

Для тренировок он явно предназначен не был. Скорее для вещей, который мой договор совершенно не упоминал.

Я должна была вернуться в Прайм.

В гараже я пошла к синей спортивной маленькой машине, которая притягивала меньше взглядов, чем желтая ракета Хелены. Снаружи я увидела маленькую подвеску в виде зелененького инопланетянина, подвешенного к зеркалу заднего вида. Не совсем стиль Хелены. Может быть, это была машина ее внучки?

Ключ от машины, висящий на стенки тоже имел, хоть и не такого большого, прикрепленного инопланетянина.

Я залезла внутрь и включила навигатор.

Он говорил голосом веселого героя мультиков.

— Куда? — спросил он, а голос был явно в хорошем настроении.

— Прайм Дестинэйшенс, Беверли Хиллз.

Прошло две секунды, а затем голос сказал:

— Цель неизвестна.

Конечно. Прайм наверняка держался в секрете.

— Новый адрес, — сказала я и переключила на ручной ввод. Я только хотела ввести адрес, как тот голос в голове вернулся.

«Кэлли, нет...нельзя в Прайм возвращаться... Ты меня слышишь? Ни в коем случае тебе нельзя туда возвращаться... Это опасно...»

По моим рукам побежали мурашки. «Опасно» сказал тот голос. Точно так же как и в первый раз.

— Почему? — спросила я тот голос. — Ты мне можешь сказать почему?

Тишина.

— Кто ты?

Ответа не последовало.

Оружие.

Предупреждения.

Опасность.

Мне совершенно не нравилось, что я проснулась с пистолетом в руках. Но с пушкой я, слава богу, умела обращаться. Но вот я понятия не имела, что меня ожидало в Прайм.

Я вытащила ключ зажигания и пошла обратно в дом. Включив компьютер, я захотела узнать побольше, но никакого сообщения, кроме предупреждения, там не было. Ещё не известно, был ли отправитель другом или врагом.

Если уж она перенимала контроль над телом всегда, когда я падала в обморок, я должна была разузнать побольше. Почему пистолет? Может быть, кто-то хотел ей за что-то отомстить? Тогда я могла стать мишенью его или еегнва и ненависти. Сколько друзей Хелены знали, что она бронировала молодое тело?

Я просмотрела компьютерные файлы Хелены. Более ста лет работы, воспоминаний, писем и фотографий. Я почитала некоторый материал и узнала, что ее сын со своей женой умерли во время войны, как и большинстволюдей их поколения. У них была дочь по имени Эмма. Внучка Хелены должна быть примерно такого же возраста, что и я. Я вошла на страницы, порталы, где люди рассказывали о своей жизни через компьютеры или голограммы, которые можно было запустить в комнату, как живого человека. Некоторые сумасшедшие даже оставляли камеру включенной целыми днями.

У Хелены не было собственной такой страницы, но это было неудивительно. Многие Эндерсы стирали свои страницы, когда им становилось более ста лет. Наверное, тогда они считали себя уже слишком зрелыми, чтобы заниматься такой ерундой.

Была раньше страница Эммы, но она удалена. Странно. Я ввела в интернете ее имя и наткнулась на свидетельство о смерти. Похороны были два месяца назад. Я вспомнила ту подростковую комнату, что видела, когда впервые здесь ночевала. Я встала, пересекла коридор и вошла в ее царство.

Печаль окутала меня.

Солнечный свет просачивался сквозь тончайшие занавески. Это была не комната, а святыня. Что-то засверкало сбоку моего поля зрения. Я обернулась к ночному столику. Там стояла электронная фоторамка, проигрывающая воспоминания, днём и ночью, неделя за неделей, без того, чтобы кто-то дарил внимание ей. Я села на край кровати, чтобы почётче рассмотреть её.

Внезапная боль пронзила меня, когда я вспомнила, что наша рамка навсегда потеряна. Надпись на подставке фоторамки значила «Эмма». Она была похожа на свою бабушку. Та же линия подбородка, волевое выражение лица. Она излучала высшую степень самоуверенности, хотя и не обладала безупречной красотой девушек, которые были на службе Прайм Дестинэйшенс. Её кожа была гладкой и здоровой, но сильный нос был чуток длинноват. Картинки рассказывали о счастливой, привилегированной жизни — теннис, оперные премьеры, отдых в Греции в сопровождении её родителей, которых она любовно обнимала.

Мой взгляд блуждал по комнате. С её смерти прошло всего два месяца. Видимо, Хелена с тех пор ничего здесь не поменяла.

Я сделала бы то же самое для своих родителей, если бы мы тоже имели такое счастье, остаться в нашем доме.

Однако одной вещи не было. Я нигде не могла найти компьютер. Я подошла к шкафу с одеждой, чтобы найти какие-нибудь секреты. Многие хранят их там.

Я нашла высокую полку с шляпами и коробками из акрила. Встав на стул, я начала рыться в воспоминаниях Эммы. Я пересмотрела все коробки, заглянула под кровать и порылась в некоторых ящиках.

Безрезультатно. Сев за письменный стол, я положила подбородок на руки. Мой взгляд упал на что-то, что до этого времени оставляла без внимания: её коробочка с украшениями, стоявшая на комоде.

Я не рассчитывала найти там какую-то подсказку, но это была единственная вещь, кроме её принадлежностей для макияжа, которую я не рассматривала поближе. В этой шкатулке находилось золото, серебро, куча драгоценных камней и дешёвых побрякушек — всё, что захотелось сердцу нереально богатой шестнадцатилетней девушке. К тому же украшение, которое я никогда не ожидала найти в этой комнате.

Браслет.

Не какой-нибудь браслет, а серебряный с маленькими спортивными подвесками. Теннисная ракетка, коньки и парашюты.

Я дотронулась до коньков, и запустилась голограмма конькобежца.

Я поднесла его к моему браслету, который Дорис мне подарила в Прайм Дестинэйшенс. Это было точно такое же.

Откуда эта штука была у Эммы? На это имелся только один вопрос, и это заставило моё лицо покраснеть.Эмма же была такой богатой! Она жила в этом дворце, и, несомненно, каждое её желание исполнялось. Почему же тогда она была вынуждена продавать своё тело Прайм Дестинэйшенс?

В этот вечеря поехала на маленькой синей спортивной машине Эммы в Руна Клуб. На мне было супер короткое дизайнерское платье, что я нашла в шкафу. Даже аксессуары — шпильки, цепочка и клатч дорогой марки — были взяты из залежей Эммы. Волосы я зачесала назад, закрепив их на затылке заколкой с брильянтами, точно так же, как это было показано на фотографиях Эммы. Спереди никто бы меня с ней не спутал, но в громком ночном клубе это могло бы как-нибудь подействовать. Может быть, так я привлеку кого-нибудь, кто её знал.

Было ещё так рано, что музыка ещё не была настолько громкой, чтобы перекрывать все разговоры. И я себя в этот раз получше чувствовала.

Я попыталась повторить походку Мэддисон, пока я медленно прогуливалась по клубу, ожидая, когда мои глаза привыкнут к темноте.

При этом я подвергала некоторых людей, которых встречала тесту на подлинность Мэддисон. Я прошла мимо бара и заметила, что все стулья заняты. То же самое было с диванчиками в соседнем зале.

Я стояла рядом с зазеркаленной стеной, когда ко мне подошла девушка. Время для теста Мэддисон. Она выглядела восхитительно. Длинные прямые красные волосы, зеленые глаза и порцеллановая кожа, которая, казалось, светилась изнутри. Эндерс.

— Ну, — она оглядела меня с ног до головы. — Твоя фигура просто взрывная.

— Спасибо, — ответила я. — Мне она тоже нравится.

— Здравствуй, Хелена, — она наклонилась ко мне и понизила голос. — Угадай-ка, с кем ты разговариваешь.

Она подняла вверх свой мобильник. Сердечки сбоку телефона засверкали. Имя Хелены стояло рядом.

— От моей синхронизации никуда не спрячешься, — объяснила она. Я вытащила из телефона мой/Хеленин телефон. Здесь тоже сверкали сердечки. На дисплее было написано «Лаура».

— Тогда ты мне недавно послала то голосовое сообщение, — сказала я.

— Конечно, кто же ещё? — она звучало расстроено.

Это значило, что эта Эндерс была не только хорошей подругой Хелены, но и, скорее всего, была единственным человеком, кроме экономки, которая знала о ПраймДестинэйшенс.

Странно для меня было только то, что Лаурен пыталась отговорить Хелену от обмена телами, хотя сама им пользовалась.

— Я тогда уже всё решила, — я попыталась извернуться. — И ты же знаешь меня.

— Это точно. Иногда ты просто невыносима.

Чтобы её отвлечь, я решила сделать ей тоже комплимент.

— Выглядишь отлично. Хороший выбор.

— Как ты можешь такое говорить? — Она провела кончиками пальцев себе по гладкой щеке. — Небеса нас за это накажут. Мне очень жаль, что приходится вот так вот пользоваться этой бедной девушкой, — она поглядела вниз на тело, которое временно одолжила. Когда она снова подняла голову, её красные пряди заблестели в неоновых лучах бара. — Но я понимаю тебя. Если они молодых людей манят на погибель, нам, наверное, не остаётся ничего другого, кроме как самим вселиться в некоторых из этих бедных подростков, чтобы положить конец их делам.

Это звучало так, будто у Хелены был план, в который была вовлечена Лаурен.

— Я постоянно удивляюсь, насколько ты хорошо запоминаешь мои слова, Лаурен.

— Не называй меня так. — Она пододвинулась ещё ближе. — Я теперь Рис, — она посмотрела на меня с поднятыми вверх бровями, как будто хотела убедиться, что я запомнила имя. — И мне кажется, что это было бы подозрительно. Кто-то может за нами наблюдать и сделать неверные выводы, — она исподтишка осмотрелась вокруг. — Слава богу, ты пока что не успела ничего сделать, а то бы я это прочитала он-лайн.

— Да, не сделала.

— Я тебя умоляю, не суй туда нос! — она сжала мою руку. — Ты и я. Мы в одинаковой ситуации, но твой план ничего путного не принесет. Напротив, все только ухудшится.

«Какой у меня план?» захотелось мне выкрикнуть. Она отвернулась и стала блуждать взглядом по комнате.

— Будет лучше, если я сейчас отсюда исчезну. Мне надо еще одно дело сделать.

Я положила ей руку на плечо, чтобы задержать ее.

— Мы можем завтра встретиться. В каком-нибудь тихом месте?

Она сделала шаг назад, а моя рука осталась висеть в воздухе.

— При одном условии. Ты будешь прислушиваться к разуму.

— Может быть, я тебя удивлю, — а может, я удивлю и себя тоже. Она повернула на бок голову, как будто я разбудила в ней интерес и снова сделала шаг назад. Затем, остановившись, она внимательно на меня посмотрела.

— Это платье Эммы? — спросила она.

Так как она держала меня за бабушку Эммы, ей это должно было казаться как минимум странно. Но отрицать не имело смысла.

— Да, это так.

— И ее цепочка?

— И туфли, — мой желудок сжался. Мне было понятно, как я выглядела в ее глазах. Но при этом она мне нужна была, мне нужны были ее ответы. — Я подумала, что смогла бы так их привлечь.

Она кивнула.

— Умно.

С этими словами она меня оставила в одиночестве. Я незаметно искала глазами Блейка.

Все барные стулья были заняты, но в уголке я увидела одно свободное место. Это было последнее свободное из четырех кресел, сгруппированных вокруг журнального столика. В остальных трех сидели два парня и девушка. Когда они заметили мой вопросительный взгляд, девушка махнула мне рукой.

— Садись, пожалуйста, — она забрала с кресла свою сумку и похлопала по освободившемуся месту, как будто я была пуделем, которому она предлагала удобное место. Я села к ним, так как они на сто процентов были клиентами Прайм Дестинэйшенс.

Они выглядели все как модели в глянцевом журнале. Два крутых парня — темненький в костюме европейского пошива и азиат в черной коже — и девушка с идеальной кожей и длинными прямыми волосами. Их лица и тела были идеальными. На сто процентов. Может быть, они знали что-то про Эмму. Но я должна быть аккуратной и не могла себе позволить ни разу оступиться, чтобы не выдать себя.

— Я могу тебе заказать напиток? — осведомился парень в костюме. У него был звонкий голос и взгляд какой-нибудь звезды из старых Голливудских мюзиклов.

— Нет, спасибо, — я старалась звучать постарше.

— Меня зовут Радж. По крайней мере, здесь, — он повернулся к своему другу, и оба засмеялись. Затем вопросительно посмотрели на меня.

— Зови меня Кэлли, — я закатила глаза. — Не могу привыкнуть к этому имени.

— А у меня проблемы с акцентом, — он указал на свое горло. Это замечание вызвало у парней новый приступ смеха. Девушка понимающе мне кивнула. Ее звали Бриона, она обладала фигурой модели и намазала свои руки и ноги сверкающим гелем. Азиат с высокими скулами представился как Ли. Было сложно представить это трио стариками.

— Так, значит, это твой первый тур, Кэлли? — спросил Радж.

— Что, так заметно?

Они мигнули друг другу и опять засмеялись.

— Мы это тело еще ни разу не видели, — объяснила Бриона. — Ты везунчик.

— Да, — согласился Ли. — Просто очаровашка.

— И как, справляешься пока что? — спросил Радж.

Я пожала плечами.

— Помаленьку.

— Что ты сегодня делала? — спросил он с милой улыбочкой. — Или вот это твой первый выход?

— Не многое. Маленько покаталась по окрестностям.

Они кивнули.

— Это хорошее развлечение. — сказал Ли. — Где?

— На приватном участке.

— И кому он принадлежит? — продолжил расспрос Радж. — Эндерсу?

— Нет.

Они многозначительно переглянулись.

— Настоящему подростку? — не унимался Радж.

Мой взгляд переходил от Брионы к Ли через Раджа. Они выглядели озабоченно. Я кивнула.

— А что, что-то не так?

— Ну... Это немного неодобрительно.

Бриона успокоительно накрыла мою ладонь своей.

— Да ладно! Ты все-таки заплатила за то, чтобы наконец-то выкинуть что-нибудь из ряда вон. Мы этого все хотим, или?

— Точно, — сказал Ли.

Он наклонился вперед и прошепталзаговорщицки.

— И поэтому мы должны покинуть этот скучный клуб и пойти туда, где реально весело!

Радж допил свою воду и с треском поставил свою бутылку на стол.

— Отличное предложение.

Все встали, и Бриона взяла меня под руку.

— Идем! Что ты думаешь о том, чтобы поболтать, как женщина с женщиной? Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать о погружении в мир молодых. Ты можешь вышивать? А вязать?

Может быть, это было от того, что я была единственная новая в кругу их друзей, но я не могла отделаться от чувства, что они что-то от меня скрывают. Ну, может быть, они посветят меня в это, если я пойду с ними.

Ветер трепал мои волосы, когда мы гнались в кабриолете Ли через город. Я сидела с Брионой на заднем сидении, в то время как Радж занял место рядом с Ли.

— Куда мы едем? — спросила я.

— Кто знает? — ответила Бриона. — Но я уверена, что у этих двоих в планах что-то очень опасное и сумасшедшее.

Ли, как сумасшедший, гонял по улицам.

— Мы скоро будем на месте.

Он проехал через поворот. Перед нами появился мост, который тянулся через засохший каньон. Несколько машин были припаркованы на обочине.

— Вот — мы как раз вовремя! — Ли указал вперед.

— Нет, — Радж покачал головой. — Никогда в жизни.

— Ты имеешь ввиду никогда в его жизни, — Ли указал пальцем на живот Раджа. Оба парня засмеялись.

— Это наша цель? — спросила я.

— Это не смешно, — подкинула реплику Бриона.

— Не смешно, но зато весело, — сказал Ли. Скоро мы уже припарковались рядом с другими машинами на обочине. Парни вылезли из машины и подбежали к куче людей, которые собрались в середине моста. Я схватила Бриону за руку.

— Что они там делают? — захотелось мне знать.

— Они прыгают, — объяснила она, а когда увидела замешательство на моем лице, продолжила. — Прыгают, вооружившись только тонкой высокотехнологичной веревкой. Якобы, она сама подстраивается под твою скорость и вес. Якобы.

— Звучит опасно.

Она пожала плечами.

— Это хотя бы не твое тело.

Держась за ограждение, мы посмотрели вниз. Ветер играл с нашими волосами, пока мы смотрели, как какой-то парень прыгал в это никуда. Я вздохнула и закрыла глаза.

— Ну, посмотреть ты должна, — сказала Бриона. Парень падал и падал и приближался каменному дну опасно близко, но в последний момент веревка его задержала, точно так же, как и сказала Бриона. Он вылетел обратно, точно на такую высоту, чтобы парни на мосту его удобно схватили и затащили обратно. Радж и Ли прислонились к ограде в нескольких метрах от них и о чем-то спорили.

Я повернулась к моей новой знакомой.

— Бриона, я хочу у тебя кое-что спросить.

— Давай.

— Ты когда-нибудь встречала донора по имени Эмма?

Бриона уставилась на меня, будто пыталась что-то вспомнить.

— Высокая, блондинка, — Сказала я.

— Ничего не говори. Ты с ней поссорилась?

— Нет, я просто хотела бы найти кое-кого, кто ее знал.

— Мне очень жаль, что я не могу тебе ни с чем помочь. Но через какое-то время, у тебя появляется ощущение, что все эти тела одинаково выглядят.

— А что с твоими друзьями? Может они ее знают?

— Сомневаюсь. Они, конечно, накручивают себя, но еще не так часто делали такие отпуска, — она посмотрела на двух парней. Ли в данный момент готовился к прыжку. — Я не думаю.

В этот момент Ли, сделав большую дугу, исчез в темноте.

К теме о договорах и правилах.

Глава 9

После того, как Ли сделал свой сумасшедший прыжок и пережил его, он отвез нас обратно в Руна Клуб. Радж остался сидеть в машине, в то время, как Ли оставил мотор включенным. Бриона вышла, чтобы со мной попрощаться. Я пыталась хоть немного расчесать мои спутанные волосы.

— Мы должны обязательно оставаться на связи. Есть так много вещей, которые мы могли бы вместе сделать. Ты тоже играешь в бридж? О боже, насколько по-старушечьи звучит этот вопрос! Быстро забудь об этом! Что ты думаешь о шопинге? Или мы можем пойти танцевать.

Она сердечно и долго обняла меня. Когда мои руки освободились, я достала из своей сумки кошелек, чтобы дать ей одну из визиток и увидела, к своему удивлению, толстую пачку денег. Но я же в прошлый вечер вынула все наличные из сумки и передала их через Блейка Майклу.

— Что ты ищешь? — спросила Бриона.

— Визитку для тебя.

— Кому нужны такие старомодные вещи? — она подмигнула мне и помахала телефоном. — Я уже давно записала твой телефон и скинула тебе свой. Так что, если ты захочешь сделать что-нибудь веселенькое...

— Или опасное, — прервал ее Ли.

— ...тогда сообщи мне, — продолжила Бриона. — Или звони просто так. Я бы с удовольствием повидалась бы с тобой почаще. С тобой можно поговорить, как со старой подругой.

Старой. В точку.

Она села обратно в машину и это трио уехало. Последнее что я видела, была хрупкая, украшенная драгоценными камнями рука, махающая мне долго на прощание. Я же не могла думать ни о чем другом, как о деньгах в своем кошельке.

Как только я села в машину, я, закрыв двери, посчитала деньги, еще до того, как покинуть парковку. Это была точно та же сумма, что я дала Блейку.

На следующее утро я отъехала на машине несколько кварталов от дома, прежде чем позвонила Блейку. Все, что я услышала — это голос от почтового ящика.

— Хэй, это Блейк. Что случилось?

— Привет, Блейк, это я, Кэлли. Можешь,пожалуйста, перезвонить?

После того, как связь прервалась, я расстроилась, что мне дали так мало времени. С другой стороны я не хотела очень уж навязываться. Он больше не звонил с нашего свидания. Если бы речь шла не о моем брате, мне было бы пофиг.

Я встретилась с Лаурен в тайском ресторане, который она предложила.Он находился в Валлей, спрятанный в углу торгового центра со слишком большим количеством рекламных щитов. Это могло быть всем, но только не местом встречи богатых Эндерсов как Лаурен. Но я знала, что она меня сюда позвала, потому что в этом месте вероятность натолкнуться на знакомых была равна нулю.

Мы сидели в нише, где нас почти никто не мог слышать. Официант принес нам воды испросил, чего мы желаем.

Работающие Эндерсы не знали ничего о Прайм Дестинэйшенс, поэтому они даже предположить не могли, что юная горячая красотка«Рис» на самом деле звалась Лаурен и была старше ста лет, или что моя офигеная внешность была не от природы-матушки, а отсамой новейшей техники и косметики.

Большинство Эндерсов просто радовались, что у них была работа, приносящая им доход. И после войны спор для них наступило счастливое время, так как теперь почти никто, кроме них, не мог работать. После того, как мы заказали, Лаурен так сильно завертела головой, осматривая помещение, что ее красные волосы запрыгали.

Ближайшие посетителисидели через два стола от нас, и музыка, играющая из колонок, перекрывала их разговоры. Лаурен, казалось, была облегчена, когда увидела, что за нами никто не наблюдает.

— Хелена, ты все еще хочешь завершить это дело? — она так сильно вперилась в меня своими зелеными глазами, что было такое ощущение, что она хочет меня загипнотизировать.

Я выпила глоток воды.

— Я не знаю, — выдала я в итоге. Ее плечи расправились, а глаза засветились.

— Это не правильная дорога — сказала она. — Ты знаешь, что это не та дорога.

— Наверное.

— Да сто процентов, — она понизила голос до шепота. — Убийство еще никогда не было решением.

Убийство? Шок ударил меня, как кулак Ренегата. Я облокотилась об стол и спрятала лицо в ладонях — жест Эндерса, выражающий неуверенность, за которым я пыталась скрыть свое смятение. Я определенно должна была разузнать побольше. Но я же не могла спросить Лаурен напрямую. Тогда я вспомнила слова со вчерашнего дня.

— Но жертвовать этими подростками же тоже не выход.

— Конечно, нет. Когда я утром просыпаюсь, я думаю первым делом о Кевине. После смерти моей дочери и зятя у меня был только он.

— Я в том же положении, что и ты.

— Но ты сдалась. Я все еще надеюсь, что мой внук где-то там, живой. Это самая большая разница между нами двумя.

Ох, если бы ты знала. Я кивнула. Было так странно, слышать такую мудрую речь изо рта подростка.

— Это так сложно сложить все детали пазила воедино, — продолжила она. — Найти людей, которые видели его, следить за каждым маленьким кусочком информации...

— Ты смогла вчера вечером что-нибудь разузнать?

Она покачала головой.

— Опять тупик. Они никогда не встречали Кевина.

Принесли еду, но наш аппетит пока что не рвался наружу.

— Он всегда так хорошо выглядел, — она уставилась на свою тарелку. — Ему даже не надо было улучшать свой внешний вид.

Я вопросительно на нее посмотрела и попыталась придать какое-то объяснение ее словам. Это было как игра угадай-ка.Внезапно она зажала рот ладонью.

— Ох, Хелена, прости, это не так имелось ввиду! Я ни в коем случае не хотела сказать, что Эмма... — она покачала головой.

Я кивнула.

У меня еще не было полной картины, но постепенно занавес исчезал.

— Эмма никогда не была красивой в этом смысле, мне это известно, — сказала я.

— Пока она не решилась на этот шаг, — закончила тихо Лаурен.

Она поэтому пошла в Прайм? Чтобы стать красивее?

— Я думаю... Это было самое большое ее желание, — попыталась подтолкнуть Лаурен к дальнейшему разговору.

Лаурен перегнулась через стол и сжала мою руку.

— Это не твоя вина. Как часто мы должны были пресекать сумасшедшие желания наших внуков! Так же, как сделали бы и наши дети. Как опекун, это твоя обязанность, иногда говорить нет.

Я облокотилась подбородком на руку и надеялась, что она продолжит дальше говорить.

— Мы думали обе, что действовали правильно, — сказала она. — Титаническая хирургия в шестнадцать! Обрабатывание лазерами! Мы же не могли этого позволить!

— Но Эмма нашла дорогу, как обзавестись этими вещами.

— Точно так же, как и мой Кевин, — она отпустила мою руку и облокотилась на спинку стула. — Кто же знал, что парни могут быть такими же самовлюбленными, как девушки, — она пожала плечами.

Значит, я все перепутала. Эмма (и Кевин) может, и жили в раю, но не обладали всем, чего хотели. Они мечтали об идеальной внешности. И это они могли получить только в Прайм Дестинэйшенс.

— Они соврали, — сказала я.

— Конечно. По крайней мере, они умолчали о том, что у них есть родные, иначе бы Прайм не подписал с ними договор. Эти люди предпочитают одиночек, за которых не будут волноваться, если они не вернутся домой. Некоторых детей Прайм отпускает из-под договора, чтобы завербовать новых подростков, но наши внуки, похоже, не были из числа счастливых.

Я могла поклясться, что видела след усталости отжизни в ее зеленых глазах. Помаленьку все летали головоломки, складывались воедино.

Похоже, некоторые богатые стартеры шли Прайм под фальшивыми именами и прикидывались бездомными. Им не важны были деньги. Главное — это бесплатные процедуры, которые им не разрешали бабушки и дедушки.

— Лаурен...

Она перебила меня.

— Привыкай к тому, чтобы называть меня Рис, хорошо?

— Рис, по поводу этого плана убийства... — я опустила взгляд. Мой страх не был наигран. Он был более, чем настоящим. — Я как-то сомневаюсь.

— Серьезно?

Что же мне сказать?

Даже если я почти задыхалась от этого, я не могла задать решающий вопрос. Намек, кто должен был быть жертвой, должен был прийти от нее.Для меня.

— Просто я уж виню в этом Прайм Дестинэйшенс, — протиснулась я дальше.

— Ты не одна такая.

— Я знаю. Ты, я... — я не договорила дальше, в надежде, что она подхватит мою пламенную речь.

— ...Колемны, Мессианы, Посты, — сказала она. — Все затронутые в этом вопросе бабушки и дедушки винят в этом Прайм. Но убийства все бы испугались.

Теперь уж я оглядывалась по сторонам. Я увидела, что официантка, которая обслуживала людей через два столика, нас разглядывала.

— Не волнуйся, я сдержала слово и ни одной душе не рассказала, — сказала Лаурен. — По крайнеймере пока что.

— Самый главный босс Прайм Дестинэйшенс... — должно быть, он был жертвой.

— Не начинай снова с этим! Никто не знает капитана.

— Он высокий. Носит шляпу, — я вспомнила, что в тот день, когда вернулась в Прайм, его увидела со спины. — И длинный плащ...

— Да, я это слышала. Но я никогда еще с ним не сталкивалась.

А я сталкивалась. Когда он ссорился с Тинненбаумом.

Но Лаурен, казалось, была уверена, что Хелена не его хотела убить. Кого тогда?

Лаурен наклонилась вперед и твердо посмотрела мне в глаза.

— Ты не хочешь мне сказать, кто должен быть жертвой, Хелена?

Она тоже этого не знает.

— Я не могу, — я отвела взгляд. Это, возможно, был единственный честный ответ, который я сказала за этим столом.

— Подумай! Ты остальных тоже втянешь в это. Например, эту невинную красивую девушку, в теле которой ты сейчас находишься. — Лаурен очертила бессильным жестом мою внешность и вздохнула. — Ты можешь быть уверенной, что эту малышку застрелят на том же месте.

Мир затих. Это я!Хотелось мне кричать. Это мое тело!

Но эти слова застряли где-то глубоко в моем горле. При этом сильном запахе лимона и рыбного соуса, мой желудок начал бастовать. Я уставилась на желтое блюдо карри — первая еда за целый год, которую я не могла съесть.

Моя клиентка хотела совершить убийство. Убийство, которое забрало бы и мою жизнь. Не удивительно, что при этой мысли пропадает аппетит.

Я мчалась по дороге настолько быстро, насколько было возможно, чтобы не получить штраф. Хелена, значит, забронировала меня не для того, чтобы заняться серфингом или чтобы прыгать с мостов. Она планировала кого-то убить. И быть убитой. Наверное, поэтому она выбрала себе тело, которое умеет стрелять. Мой телефон загорелся.

Блейк прислал мне голосовое сообщение, когда я сидела в ресторане. Сообщение звучало: есть еще что-то, что мы не обсудили? Это было странно. Я нажала на кнопку вызова на панели управления и на этот раз застала его лично.

— Блейк, мы можем встретиться в Беверли Глен Парке? Через пол часа? Я тебе там все объясню.

— Через полчаса, — сухим голосом повторил он, а затем отключился.

Я шла через парк, мимо Эндерсов, отдыхающих под солнышком на лежаках. Двое даже качались на качелях. Со времен войны дети практически больше не бывали на улице. Многие Эндерсы, которые остались со своими внуками, чувствовали себя неуютно в обществе детей, наверное, потому что потеряли своих дочерей и сыновей. К тому же многие люди до сих пор боялись, несмотря на прививку, что в воздухе еще остались споры. Вооруженный страж порядка наблюдал за всем происходящим через свои солнцезащитные очки. При виде оружия мне вспомнилась та пушка в спальне, и я содрогнулась. Под одним из деревьев спорила парочка Эндерсов, оба с белыми волосами до плеч. Я видела, как женщина снова и снова тыкала указательным пальцем мужчине в грудь. Примерно так же делала наша мама.

Я вспомнила родительскую ссору, состоявшуюся примерно полтора года назад. Это было летом, после ужина. Мы с Тайлером сидели перед телевизором. Срочные новости о войне прервали текущую программу. Ведущий сказал, что худшие опасения оправдались, и что теперь, при участии головок спор, война перешла на новый уровень. Пока он добавлял, что битвы сейчас сконцентрировались на северо-западе, я побежала к родителям на кухню, чтобы проинформировать их об этом, но они, похоже, уже обо всем знали. Я услышала, как они ругались, и остановилась пред полуоткрытой дверью. Моя мама стояла у раковины, держа в руках полотенце.

— Почему ты не можешь приобрести его для нас? У тебя же есть контакты в правительстве.

Мой папа провел рукой по волосам.

— Ты знаешь, почему.

— Нам это нужно, Рэй. Мы должны это сделать для нашей семьи. Для наших детей. Ты считаешь это правильным, оставлять их бездомными? Безо всякой защиты? Приговорить их к голоду, к смерти или чему-то еще, похуже?

С каждым вопросом она тыкала его пальцем в грудь. Слезы злости стояли в ее глазах. Мой папа схватил ее за плечи и обнял, чтобы ее успокоить. Она прижалась к нему и положила свою голову ему на плечо. В этот момент они меня заметили в дверях. Мама смотрела на меня глазами, полными страха. Я пыталась выкинуть из мыслей картинку ее выражения лица, выражающего безысходность.

Пара Эндерсов, которые только что спорили рядом со мной, вместе покидали парк. Где же Блейк? Я увидела его, сидящего на бетонной столешнице стола для пикников. Подойдя к нему, я села рядом. На нем были солнцезащитные очки, действующие как барьер между нами.

— Чего тебе? — спросил он ледяным голосом.

— Ты был у моего друга?

— Нет, — сказал он возмущенно. — Ты же мне запретила.

Мне стало холодно.

— Действительно?

— Мы должны это вспоминать? Ты же все-таки помнишь свои слова.

— Как раз таки нет. Пожалуйста, скажи мне, что именно я сказала.

Он вытащил руки из карманов и посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Ты сказала, чтобы я оставил тебя в покое. Что ты больше не хочешь меня видеть.

Я вздохнула. Это сказала Хелена.

— Мне так жаль, — я дотронулась до его теплой руки. — Это было недоразумение.

— Я думал... Думал, что наше свидание тебе понравилось, — его глаза не могли скрыть, что он был задет. Он проигнорировал мое прикосновение.

— Это был прекрасный день, — при этих словах мое сердце сжалось. — Один из самых лучших в моей жизни.

Он почесал свой затылок, поглядел на Эндерсов, качающихся на качелях и сморщил лоб.

— Почему тогда...?

— Я была не в себе, — открыв сумку, я достала оттуда пачку денег. — У каждого есть день, который он с удовольствием хотел бы забыть, — я протянула ему деньги. — Ты мне дашь второй шанс?

Он помедлил.

— Я должен передать эти деньги твоему другу? Не хочешь сама это сделать, или проводить меня?

— Я бы с удовольствием это сделала сама. Но это невозможно, — я попуталась вложить ему пачку в руки. — Пожалуйста, Блейк!

Он взял деньги и скрутил их в своей руке. В конце концов, он посмотрел мне в глаза.

— У каждого бывает плохой день.

Я вспомнила о рисунке Майкла. Ее не было в кошельке.

— Ты помнишь листок бумаги, что я тебе дала?

— Ты имеешь ввиду вот этот? — он достал его из кармана. Он был сложен, и я надеялась, что Блейк туда не заглядывал. Я не хотела, чтобы он начал задавать вопросы.

— Да. Отдай это ему, пожалуйста, — сказала я. Он засунул обратно бумажку.

— У твоего друга талант.

Я попыталась всеми силами сохранить спокойное выражение лица. В его словах слушался некий оттенок ревности. И я должна была признаться, что мне это нравилось.

Глава 10

Тронувшись, я развернулась так резко, что зеленый инопланетянин на зеркале заднего вида запрыгал. Пока он постепенно успокаивался, я думала о своих возможностях. Если бы я так не нуждалась в деньгах, то я, вероятнее всего, забила бы на все. Но это не было так просто. Все-таки мне имплантировали этот долбанный чип. И если бы я вернулась обратно в Прайм, то кому бы они скорее поверили бы? Мне или богатой клиентке? Я уже представляла, как буду замешана в ссору, которая закончится для меня приютом. С другой стороны, жизнь на улице научила меня каждый день пробиваться. И точно так же я сейчас и поступлю.

Приехав обратно в Бель Эйр, я припарковала машину и пробралась незаметно для Евгении в дом, промчалась в спальню Хелены и заперла дверь. Я открыла шкаф и секретное отделение. Пушка еще лежала там. Где же мне избавиться от пистолета? Я должна была его спрятать, чтобы Хелена не нашла его, когда вновь возьмет обратно контроль над моим телом. Спрятать где-нибудь в доме, наверное, было бы недостаточно. Я не могла быть уверенной, что Евгения за мной не наблюдает, и что она не стала бы отвечать на вопросы Хелены. Конечно, Хелена могла бы пойти и приобрести новую пушку, но каждое промедление могло бы предотвратить убийство. Она должна была бы либо подождать неделю, пока ее запрос рассмотрят (новый закон, который ввели из-за войны), или очень потрудиться и отдать огромное количество денег, чтобы приобрестинелегальное оружие. Я, правда, не могла себе представить, что Хелена торговалась бы с кем-то с черного рынка, но в последнее время я несколько раз уже убедилась, что она могла многим удивить. Как другие люди избавлялись от своих пистолетов?

Пустыня была еще загрязнена после войны, и людям запрещалось туда заходить. И, конечно же, я не могла просто прийти в полицию и отдать там кому-нибудь пистолет. Они бы стали задавать вопросы, на которые у меня не было бы ответов. Мне надо было придумать какой-нибудь вариант получше.

Я пошла в ванную, намочила полотенце жидкостью для снятия макияжа, протерла им пистолет, как в фильмах, чтобы стереть все возможные следы ДНК. Затем я завернула его в коричневую бумагу, которую нашла в шкафу Хелены. Сама же я нарядилась в солнцезащитные очки, шляпу и перчатки. Если уж я подражала агенту, то тогда ужна полную катушку.

Я завела машину и медленно поехала по большой парковке. Вооруженный охранник стоял перед главным входом, а сбоку парковки стоялимусорные контейнеры. Я выбрала свободное место в среднем ряду, взяла пакет, вылезла из машины и направилась с мешком подмышкой к контейнерам. Эндерс, сидящий на скамейке перед торговым центром и едящий йогурт, заинтересованно на меня посмотрел.

Было два мусорных контейнера. Я выбрала тот,что справа и аккуратно приподняла крышку. Она была тяжелее, чем ожидалось, поэтому мне пришлось применить две руки, чтобы приподнять ее, и прежде чем я успела среагировать, пакет выскользнул из-под моей руки и упал на пол. К счастью, пистолет из него не выпал. Я быстро подняла пакет и бросила его в контейнер. С громким стуком он упал на металлическое дно. Похоже, мусор был только что вывезен. Я обернулась и прошагала обратно к своей машине. Эндерс внимательно за мной наблюдал, как будто знал, что я делаю что-то противозаконное. Это было присуще старым, все равно богаты они или нет. Она поднялась и помахала охраннику, который стоял с другой стороны здания.

Я еще видела, как он подошел к старушке, но к тому времени я уже покинула парковку. Через пару кварталов я сняла шляпу и растрепала волосы. Теперь, когда я избавилась от пистолета, можно было полностью отдастся вопросу, кого же Хелена держала на мушке. Я припарковала машину перед маленьким продуктовым магазином и стала листать контакты в ее мобильнике. Все было обычным и ничего не намекало на возможную жертву. Я попробовала с ежедневником. Записи без пробелов шли до того дня, как она нашла Прайм Дестинэйшенс. Дата была маркирована инициалами П.Д. Прайм Дестинэйшенс. После этой записи были только редкие напоминания о встречах. Она казалась очень замкнутой, но кое-что попалось мне на глаза.

Прежде чем я смогла узнать побольше, меня прервал громкий крик с улицы. Я подняла голову. Маленькая банда беспризорников гналась к моей машине явно не с мирными намерениями. Слава богу, я была в этот раз не в кабриолете. Я завела мотор и быстро умчалась. Пара камней, полетели мне вслед, но больше дети ничего не могли сделать. Я сухо засмеялась. При моей последней встречи вроде этой, я была полна страха. Но понимание того, что я, возможно, скоро совершу убийство, немного сдвинула мои перспективы.

Примерно через десять кварталов я встала на светофоре. Пока я ждала зеленого света, я бросила еще один взгляд на ежедневник. Одна дата была выделена галочкой. 19 ноября, 20 часов. После этого не было больше ни одной записи.

Должно быть, это время нападения. Если это предположение было верным, то у меня было еще три дня, чтобыпобольше об этом разузнать. Точнее, меньше чем три дня.

Я знала Что и Когда. Что мне было неизвестно, так это Кто и Где. И план, чтобы это все предотвратить.

Загорелся зеленый. Я свернула на скоростную дорогу и устроилась в поток машин. Я уже так привыкла к машине, что не боялась нажать на газ. Когда я посильнее сжала руль, кончики моих пальцев начали покалывать. Я пошевелила ими,но это не помогло. Мотом у меня закружилась голова. Нет. Меня опять охватывало чувство, что я падаю вникуда. И оно становилось все сильнее. Я гналась со скоростью более 100 км в час навстречу обмороку.

Когда я вновь пришла в себя, в висках стучало, но головная боль была далеко не такой сильной, как в прошлый раз. Я была прислонена спиной к стене. По всей видимости, я находилась в еще действующем офисном здании. Черные мраморные стены переливались серебряным. Незнакомое место.

Эндерс-вахтер, сидящий у входа, листал на своем компьютере фотки какого-то журнала про машины.

Я осмотрелась и нашла настенные часы, которые показывали почти пол пятого.

На мне была та же одежда. С потери контроля прошло не более, чем один час. Зазвонил мой телефон. Я достала его из кармана. Высветился неизвестный номер. Я нажала на зеленую кнопку и поднесла телефон к уху. Механический голос проговорил: «вы послали напоминание самой себе. Напоминание в 16 часов 30 минут».

Затем прозвучало сообщение, записанное не моим голосом, а голосом Эндерса.

«Кэлли, это я, Хелена Винтерхилл, твоя клиентка». Мое сердце застучало быстрее. Я узнала ее. Это был тот голос, что я слышала внутри себя. Я увеличила громкость. «Мне надо многое тебе сказать, но я не знаю, сколько времени у меня есть, прежде чем я снова покину твое тело. Как ты, наверное, уже догадалась, мы с тобой не постоянно связаны. Проблема в системе, которая, надеюсь, скоро исправится. До того времени, пожалуйста, ни при каких обстоятельствах не связывайся с Прайм Дестинэйшенс. Ни при каких обстоятельствах, слышишь меня?»

Я зажала пальцем другое ухо, чтобы услышать каждое слово. В ее решительном голосе просачивались нотки нервозности.

«А пока что я тебя прошу убрать руки от шкафов моей внучки. Мне это разобьет сердце, если я еще раз вернусь в твое тело, и увижу, что ты носишь ее одежду».Какое-то время она молчала. «Не это не причина этого послания. Вот что я хотела тебе сказать: Если ты будешь полностью придерживаться правил договора и кооперировать со мной, то я тебе заплачу бонус, когда со всем этим делом будет покончено. Очень большой бонус».С этими словами сообщение закончилось. Я была как в тумане. Похоже, она совершенно не знала, что я прознала о ее плане убийства. Конечно, она же управляла моим телом всегда только очень короткое время.

Она не могла знать, что Лаурен разговаривала со мной о ее планах. Большой бонус, сказала она. Но если все получится, как она хотела, то это, скорее всего, будет означать мой конец. Мертвой девочке было легко пообещать щедрый бонус. Значит, она не знала, что я выбросила ее пистолет. Это было хорошо. Плохо было то, что я понятия не имела, как испортить весь ее план.

Я подняла голову и увидела, как меня разглядывает вахтер. Наверное, я уже давно стояла в холле, поэтому я развернулась и стала изучать план помещения.

Колесики стула скрипнули, когда мужчина отодвинул его и встал. Что же Хелена здесь делала? Она, похоже, только что вошла в здание, потому что я очнулась в холле. Я просмотрела имена, написанные по алфавиту на плане. Много адвокатов. Через примерно треть прочитанного списка, я наткнулась на знакомое имя. Сенатор К. Харрисон. Дедушка Блейка.

Глава 11

Я всё еще пялилась на это имя, когда вахтёр подошёл ко мне. Хелена что, знала дедушку Блейка? В совпадения я не хотела верить. Блейк, однако, скорее всего, не знал об этом, иначе ты упомянул, что его дедушка и «моя» бабушка знакомы.

— Я могу вам чем-то помочь, мисс? — спросил подошедший охранник. Его тон намекал на вывод из здания. Я пробежалась глазами до конца списка. Остальные имена мне ничего не говорили.

— Я разговариваю с вами, — последнее предупреждение. — Несовершеннолетняя!

Она достал визитку с буквой «М» из картотеки. «М», как маршалы.

Я повернулась к нему.

— Мне надо на 16 этаж. В офис сенатора Харрисона.

— Вы записаны?

— Нет, я просто хочу поговорить с его ассистентом.

Может, из-за напора в моём голосе, а может и из-за чарующего внешнего вида, что мне сделали в Прайм Дестинэйшенс, он в итоге кивнул. Затем, он указал на встроенный в вахтерский стол на входе.

— Распишитесь здесь. А потом сделайте отпечаток большого пальца.

Я расписалась, а затем прижала палец к прямоугольнику рядом с моим именем.

Лифт открылся со звонком, и я поднялась на 16 этаж. Может быть, я смогла бы узнать, что же связывало мою клиентку с дедом Блейка.

Здесь что-то не сходилось.

На двойной двери, которая оказалась передо мной, когда я вышла из лифта, висела выгравированная на металлической табличке: РАЙОННЫЙ ОФИС, СЕНАТОР ХАРРИСОН.

В приёмной меня встретил Эндерс с улыбкой на губах, а в глазах читалась снисходительность.

— Я могу, пожалуйста, поговорить с Сенатором Харрисоном?

— Мне очень жаль, но он на благотворительном гала концерте. Может быть, я могу вам чем-то помочь?

Я осмотрелась. Коридор вёл к нескольким кабинетам. Бюро Харрисона находилось, видимо, в самом конце.

— А когда он придёт?

— Сенатор принимает избирателей только по договорённости, — он посмотрел мне в глаза. — А мне кажется, что, судя по вашему возрасту, у вас еще нет права голоса.

Он улыбнулся, как будто считал, что его шутка была отменной. Современная медицина могла многое сделать для Эндерсов, но вот со странным чувством юмора она ничего не могла сделать.

— Я старше, чем вы думаете, — сказала я.

Его широкая улыбка сменилась на маленькую нерешительную, но он быстро вернул контроль над собой.

— Тогда у меня вот такое предложение, — он передал мне визитку. — Это его Веб-страница. Через нее вы можете связаться.

Я взяла визитку, хотя была уверена, что в лучшем случае какой-то робот зарегистрирует мой е-мэйл.

— У меня, честно говоря, очень особенное дело. Я пишу сейчас работу и подумала, что пара слов о сенаторе впечатлит моего доцента. Вы можете мне устроить интервью? Мне самое большое понадобится пара минут.

Он, казалось, немного смягчился.

— Сенатор очень занятый человек, — сказал он. — Как вы, наверное, уже знаете, он подготавливается к переизбранию.

Строгая Эндерс вылетела из одного из кабинетов и встала за ним.

— Опять вы! — она сверкнула на меня своими злыми глазами. — Я вам еще не чётко дала понять, что вам здесь не рады?

— Я здесь впервые, — ответила я в шоке.

— Я понятия не имел... — мужчина посмотрел на неё и пожал плечами.

— Вас здесь не было, когда она приходила, — объяснила женщина, не выпуская меня из глаз. — Позовите охрану! На этот раз мы передадим вас маршалам.

Он взял телефонную трубку. Значит, Хелена здесь была не впервый раз, и, как оказалось, в прошлый раз она тоже была в моём теле.

— Когда же я здесь была?

— Вы считаете нас идиотами? — эта дамочка решительно направилась ко мне, а я отступала шаг за шагом, пока не врезалась в дверь.

Распахнув дверь, я помчалась по проходу. Я нажала на кнопку вызова лифта, но он был на другом этаже. Поэтому я отворила дверь на лестницу, и помчалась сквозь паутинв, цепляющиеся за мои волосы и прилипающие к щекам и к губам. Я проклинала Эндерсов, которые пользовались лестницами только в экстренных случаях. Весь вопрос был в том, смогу ли я пройти через охранника. Наверняка он уже ждал меня с автоматическими наручниками.

На первом этаже я приостановилась, чтобы перевести дыхание.

Приоткрыв чуть-чуть дверь на этаж, я увидела охранника, стоявшего перед лифтом, чтобы схватить меня, когда я буду выходить.

Я стрелой пробежала к главному входу. Он обернулся, но с его старыми ногами у него против меня не было шансов. Я пробежала уже половину следующего здания, когда он добрался до дверей.

— Хелена, что же ты сделала с моей жизнью?

Но даже если она меня слышала, она не ответила.

Я сидела в её спальне за компьютером и искала что-нибудь о сенаторе Харрисоне. Теперь уже речь шла о моей жизни.

Что же сказала или сделала Хелена в бюро сенатора? Так как она появилась там в моём теле, то это происшествие могло случиться только пару дней назад. Мне бы помогло что-нибудь об этом узнать в случае, если люди из офиса сенатора втянули в это дело полицию. Я активно работала над этим вопросом.

Как сенатор, Харрисон участвовал во множестве проектов, но больше всего внимания уделял группировке «Молодёжная лига». Может быть, это имело какое-то отношение к внучке Хелены? Пыталась ли она найти поддержку в поисках пропавшей? Может быть, он отказался быть втянутым в это дело. Хелена попросила его выступить против Прайм Дестинэйшенс, а он отказался. А теперь она винила его в смерти внучки. И поэтому Хелена хотела его убить?

Я сомневалась в этой теории, пока не нашла запись на одной странице.

Харрисон будет почётным гостем на церемонии вручения награждений молодёжной лиги 19 числа, в день последней записи в дневнике Хелены. Это будет через несколько дней. И даже время совпадало с записью Хелены — 8 часов вечера. Я знала человека, который смог бы мне рассказать побольше о сенаторе.

Я позвонила Блейку. Мы договорились встретиться на террасе на Мулхолланд Драйв.

Когда я добралась на место встречи, уже темнело. Красная спортивная машина Блейка была единственной, что стояла на обочине. Я припарковалась рядом с ним.

На Блейке были солнцезащитные очки. Он сидел на парапете на террасе и наблюдал, как солнце скрывалось за горами. Не смотря на меня, он сказал:

— Привет.

Затем он протянул мне руку и затащил меня на парапет, рядом с ним. Я зацепилась ногами за нижнюю планку ограждения и держалась двумя руками за парапет.

— Я был у твоего друга, — сказал он, продолжая смотреть на горы. — Отдал ему деньги.

Напряжённость ушла из моих плеч. Это была лучшая новость за это время.

— И как он отреагировал?

— С недоверием. Я объяснил ему, что я твой друг.

— Ты ещё кого-нибудь видел?

Он покачал головой.

— Затем он захотел узнать, почему же он со мной ещё никогда не встречался.

— И что ты ответил?

— Правду. Что мы с тобой познакомились всего пару дней назад, — он опустил глаза и стал всматриваться в пропасть. — По крайней мере, правда, обычно, самый лучший ход. Тебе не кажется?

Я испытующе смотрела на него. Сколько же он знал?

— Что он ответил на твой вопрос, все ли в порядке?

— Что все в порядке, — он вглядывался в каньон. — Итак, что между тобой и тем парнем?

У меня было ощущение, что Ренегат сдавливал мне горло своими грязными руками.

— Ему пришлось тяжко в последнее время. Его родители погибли в войне, а бабушка и дедушка уже давно умерли.

Я взглянула вниз. Казалось, что ограда качалась. У меня закружилась голова. Деревья и валуны начали вращаться, когда я начала падать вперёд. Блейк подхватил меня, сжав одной рукой за талию.

— Аккуратно, — сказал он. — С тобой всё в порядке?

Моё сердце стучало как сумасшедшее. Он защищающе обхватил меня руками.

— Я не уверена.

— Тогда лучше давай спускаться отсюда, — он придерживал меня за плечо, когда спрыгивал с парапета. Затем он обхватил меня за талию и стащил с ограды.

— Хочешь, мы можем сесть в мою машину? — спросил он.

Я кивнула.Когда мы шли к его машине, нам навстречу шла пара Эндерсов, чтобы полюбоваться видом. Блейк обнял меня за плечи. Это было приятно.

Как только мы сели в машину Блейка, мне стало лучше. Спокойнее. Защищённее.

Мне не давала покоя мысль, должна ли я рассказать ему об этом деле с его дедушкой. Но чего бы я этим добилась? Чтобы рассказать ему об этом плане, мне пришлось бы открыть ему секретПраймДестинэйшенс. И если бы я это сделала, мне пришлось бы сказать, кто я такая. Наверняка он бы посчитал меня сумасшедшей и не поверил бы мне.

Я начала со лжи и теперь запуталась в этом клубке неправды и недоговорённости, из которого я не видела выхода.

Блейк рассматривал город, который открывался нам вдали.

— Мне кажется, что ты что-то умалчиваешь, Кэлли, — он обернулся ко мне. — Что-то очень важное.

Я открыла рот, не смогла издать ни звука.

— Я прав, да? — он испытующе смотрел на меня. — Я вижу это в твоих глазах.

Моё сердце трепетало, как пойманная колибри.

— Ты больна, да?

Я моргнула.

— Как...?

— Я пойму, если ты не хочешь об этом говорить. Но это видно, что с тобой что-то не в порядке. Головокружение, падение в обморок. И когда ты очнёшься, ты совершенно становишься другой, — он было закатил глаза, но вовремя взял себя в руки. — Не волнуйся, я тебя ни к чему не принуждаю. Но, пожалуйста, сделай мне одолжение!

— Что ты имеешь ввиду?

— Пообещай мне, что в следующий раз предупредишь, если тебе станет плохо. Так мы сможем проследить, чтобы ты не упала с обрыва, или не попала в опасность.

Я легонько кивнула, и он убрал прядь волос с моего лба. Его рука проскользила по моим волосам к шее. Я повернула голову на бок.

— Что случилось?

— Ничего. — Я взяла его руку и крепко сжала. Я это сделала, чтобы он не смог нащупать чип на моём затылке. Его рука была тёплой. Он посмотрел на наши переплетённые пальца и улыбнулся.

Вот, он сидел передо мной, такой волнующийся обо мне и такой счастливый, потому что я держала его за руку. И вот сидела я, кормящая его всякой ложью. Я глубоко вздохнула.

— Блейк?

— Да?

— Ты мне однажды сказал, что не особо ладишь со своей бабушкой.

— Это верно.

— А что насчёт твоего дедушки?

Он сощурено смотрел вдаль.

— С ним всё в порядке. Он очень занятой, поэтому много в дороге. — Он посмотрел на меня. — Но он делает, что может. Он так и не смирился со смертью моего отца и пытается обеспечить меня вниманием и защищённостью. И я не всегда делаю это таким простым делом.

Я всё еще держала его руку. Он даже не пытался её вытянуть.

— А как его жизнь, как сенатор? У него много врагов?

— О да. Он получает постоянно письма с угрозами. И бомбы в посылках. Всё, что бы мы ни заказывали, прямиком отправляется к маршалам. Похоже, там бродят старички с опасными идеями.

— Могу себе представить, — я закатила глаза. — Я с удовольствием познакомилась бы с ним.

Он наклонил голову.

— Серьёзно?

Я кивнула.

— Я не знаю, сможем ли мы отыскать свободное время в его загруженном графике. Ему еще предстоит много общественных работ, прежде чем он полетит в Вашингтон, чтобы встретиться с президентом.

— С президентом?

— Ага, — сказал он. — Он хочет, чтобы я поехал с ним, потому что, по его мнению, это отличная возможность усилить характер.

Я убрала волосы с лица свободной рукой.

— А что твой дедушка делает девятнадцатого?

— Откуда ты об этом знаешь? Тогда будет его последнее выступление перед отъездом. Он будет участвовать в награждении молодёжной лиги в Дороти Чандлер Павильоне. Ну, ты знаешь, музыкальный центр.

— Если я не ошибаюсь, гала начинается в восемь вечера.

— Точно. Я тоже там буду, чтобы вручить одну из наград.Как ты узнала об этом мероприятии?

Я должна была выработать план, чтобы сорвать это мероприятие.

— Уже поздно. Самое время вернуться домой.

— Подожди, — он сильнее сжал мою руку и притянул меня так близко к себе, что я могла почувствовать его дыхание. — Я ещё кое-что хотел тебе сказать.

Мир вокруг исчез. Я видела только его глаза. Он пах лимонами, свежескошенной травой и... защищённостью.

— Да?

— Кэлли, — его взгляд блуждал по моему лицу, по моим щекам, глазам и губам. — Я не могу это объяснить, но рядом с тобой у меня ощущение, что мы как-то тесно связаны.

— Мне точно так же.

— Почему это так? — спросил он.

Я не знала этого. Это чувство просто присутствовало.

— Видимо, не для всего есть причина.

— Имеешь ввиду, это просто так?

— Просто так, — моё сердце так сильно стучало, что я подумала, что он может его услышать.

Он дотронулся до моей щеки.

— Ты для меня особенная, — сказал он.

Затем он наклонился ко мне и поцеловал меня. Осторожно. Нежно. Потом он отстранился от меня. Его улыбка напоминала улыбку маленького мальчика, который только что на ярмарке выиграл золотую рыбку.

Глава 12

Я пошла домой и прокралась в спальню Хелен. Я знала, что думать о Блейке — это желанное и долгожданное отвлечение. Но я чувствовала себя притянутой к нему. Дело было в том, что он был богатым и небрежным? У него были хорошие манеры и беспечность человека, который понятия не имел о жизни на улице. Может, всё дело было в этом. Он в какой-то степени напоминал мне о прошлых временах. Не то, чтобы мы когда-то были жутко богаты, но мои родители следили за хорошими манерами и благосостоянием.

Но на самом деле я не считала мои мотивы такими поверхностными. Мне нравился Блейк, потому что он был добрым и внимательным, очень милым по отношению ко мне и своей прабабушке Нани. Мне всегда говорили, что я должна знать, как парень обращается со своей матерью, чтобы представить, как он будет потом обращаться со своей женой. Я бы хотела, чтобы в это дело был замешан не дедушка Блейка, но хотя бы в этом я не виновата. Хелена, видимо, сначала пришла к нему в своём теле и попросила о помощи, когда пропала Эмма.

Я села за письменный стол Хелены, чтобы побольше узнать об этой церемонии награждения в музыкальном центре. В ее компьютере ничего об этом не было.

Я обыскала ящики стола и нашла в одном конверте два входных билета на церемонию награждения молодежной лиги. Павильон Дороти Чандлер. Начало в восемь часов. Я сжала руками эти билеты. Если в то время я еще контролировала бы свое тело, тогда нет проблем. Но если нет, тогда Хелена попытается воплотить свой план и убить сенатора Харрисона. Дедушку Блейка. Разорвав билеты на маленькие кусочки, я побежала в ванную комнату и бросила их в унитаз. Я надеялась, что этим поступком исключу возможность убийства сенатора.

Мне не хотелось быть в доме через два дня, когда будет церемония, поэтому, взяв сумочку, с которой была однажды в ночном клубе, достала оттуда визитку Мэддисон, или, точнее, Рианнон, сумасшедшей и весёлой девчонки, которая на самом деле была жирной старухой.

Я была рада, что Рианнон еще была в арендованном ею теле, потому что таким образом я её сразу нашла, когда на следующий день приехала на место встречи, к катку. В этом огромном помещении со льдом было жутко холодно. Только самые богатые подростки и пара бесстрашных Эндерсов нарезали круги, все в новейших костюмах и на максимальной скорости.Как показывала вывеска, прямо надо льдом были приделаны маленькие лазеры, которые топили лёд. Они включались кнопками на перчатках, топили лёд и позволяли бегунам скользить на огромной скорости.

С тех денег, что стоил билет на этот сверхусовершенствованный каток, могли питаться десять бездомных детей целую неделю.

Я нашла Мэддисон на середине льда, где она выделывала замечательные пируэты. Когда, она остановилась, я помахала ей. Она помахала мне в ответ, приближаясь элегантными шагами ко мне.

— Кэлли, это так весело! Я чувствую себя такой подвижной, как никогда. Возьми себе тоже коньки и присоединяйся!

— В другой раз. Мэддисон, я могу тебя попросить об одолжении?

— О любом, — она наклонилась вперед и прошептала. — Мы, Эндерсы, должны быть сплоченными. Так что я могу для тебя сделать?

— Ты же живешь одна, да?

— Дорогая, кто бы захотел жить со мной? — она засмеялась. — У моей экономки собственная квартира.

— Я могу завтра переночевать у тебя?

— У меня?

Я кивнула.

— Пижамная вечеринка! Только для девушек. — Она захлопала в ладоши.

— Большое спасибо. Ты просто супер.

Она улыбнулась мне до ушей.

— Тогда теперь мы лучшие подруги? — она протянула мне мизинец. Я чувствовала себя глупо, но зацепилась за него своим мизинцем.

Я ждала за двумя машинами перед окном выдачи, своею еду. Лучшего выбора, чем Мэддисон у меня быть не могло. Она была не так умна, чтобы заметить, что между мной и моей клиенткой были проблемы. Она казалось мне очень милой, но крепкая дружба со 150-летней старухой не стояла на первом месте моих приоритетов. Я просто хотела осуществить последние две недели моего договора, без того, чтобы наткнуться на какие-нибудь из ряда вон выходящие вещи, как, например, обвинения в убийстве. Водитель передо мной сказал свой заказ и проехал немного вперед. Я встала на его место, а потом, когда я уже доставала кошелек из сумки, все опять началось.

Головокружение, обморок.

Глава 13

Когда я вернулась к себе, я держала ружье прижатым к моей щеке, палец был на курке, а глаз смотрел в прицел. Я была прислонена спиной к стене, перед открытым окном и целилась в толпу людей. В замедленном режиме я начала нажимать на курок. Нет. Нет, нет, нет! Я не осмелилась дышать, когда снимала палец с курка и медленно передвигалась в безопасную позицию. На мгновение весь мир замер и все звуки затихли. Затем я услышала стук моего сердца. Она стучало и стучало, как черт. Капелька пота скатилась по моему лбу до брови. Мысли путались.

Что случилось? Я слишком поздно проснулась? Я стояла в отельном номере. На улице, примерно на десять этажей ниже, собралась толпа народу перед пустой сценой. Мое сердце застучало еще быстрее. Сенатор уже мертв? Пожалуйста, нет! Магазин был полным, рукоять холодной, а дуло не пахло порохом. Народ внизу казался спокойным. Я выдохнула.

Я никого не застрелила. Где я? Высокие дома напомнили мне о Даунтаун Лос-Анджелес. Осмотрев вид из окна, я увидела башню банка США.

Я осмотрелась в комнате. На письменном столе лежала кожаная папка с надписью «The Biltmore hotel». Благородное же,однако, место Хелена выбрала для своего действия. Я взяла ружье и удалила магазин оттуда.

Кэлли. Пожалуйста, нет. Ее голос доходил до меня еще четче, чем раньше. Не разряжай ружье.

— Хелена?

Да.

— Ты можешь меня слышать?

Теперь да. У нас теперь лучшая связь.

— Как так получилось? — Я начала сильно дрожать, как будто это могло бы выкинуть ее из моей головы. — Ты хоть понимаешь, в какое плохое положение ты меня поставила?

Я достала магазин из оружия и положила его на стол.

Заряди, пожалуйста, ружье снова.

— Нет, я этого делать не буду, — закричала я. — Как ты вообще получила это оружие? — я кинула его на кровать. — Где ты его достала?

Если ты ее уничтожишь, так же, как и мой пистолет, я просто пойду и куплю себе новое.

— Я ее не уничтожала. Я ее выкинула, — сказала я, подойдя к окну и посмотрев вниз. Прибыл сенатор Харрисон.

Он зашел на сцену, поднялся на подиум и начал свою речь.

— Я даже не подумаю убить кого-то за тебя и не допущу, чтобы ты для этого использовала мое тело, — я потянулась и захлопнула окно.

Послушай, Кэлли. Я пытаюсь предотвратить преступление. Преступление, в котором могут быть принесены десятки тысяч молодых людей в жертву.

Я покачала головой.

— Ну, в честности ты не сильна, — я решила, что во всяком случае будет лучше, если я уду находиться как можно дальше от такого опасного оружия. Я бросилась к двери.

Кэлли, останься там!

Я захлопнула за собой дверь и помчалась по коридору

— Как кто-то может только додуматься до такого плана?

Не беги слишком быстро! Тебя только что прооперировали!

Я замедлила свои шаги. Она лгала, чтобы держать меня под контролем?

Твой чип.

Я ощупала свой затылок. Он был более чувствительным, чем в тот день, когда Блейк прикоснулся к нему.

— Что вы со мной сделали? — закричала я.

Пара Эндерсов, выходящие из своего номера странно уставились на меня. Для них я была сумасшедшей, ведущие разговоры с самой собой. Я подбежала к пустому лифту и зашла в него. Массивные двери закрылись, и я увидела свое отражение в них.

На мне был черный комбинезон, а волосы были завязаны в высокий хвост. Хелене что, теперь нравился ниндзя-вид?

Мы изменили чип.

— Вы меня прооперировали!?

Он био-чип эксперт. И хирург. Мы должны были убрать запрет на убийство в твоем чипе.

— Что убрать? — лифт остановился, и Эндерс зашел в него. У меня не было выбора, кроме как заткнуться и выслушивать объяснения Хелены.

Чип так запрограммирован, что клиентка не может убивать. Я попросила моего друга убрать этот запрет, когда вселилась в тебя. Но потом стали случаться проблемы, как ты знаешь, и я стала на какое-то время терять контроль над твоим телом. Когда мне это туда-сюда мотание надоело, я попросила моего друга опять изменить чип. Лучшее, что он смог сделать, это возможность нашего общения.

Я бросила взгляд на Эндерса, ехавшего со мной. Кажется, ему слишком нравилась моя одежда. Большое спасибо, Хелена. Теперь я буду сама выбирать себе одежду.

Когда лифт остановился на первом этаже, я подождала, пока Эндерс не оказался вне зоны слышимости.

— Итак, — сказала я Хелене. — Я больше не хочу, чтобы ты была в моей голове. Мы так не договаривались, — мои щёки горели.

В холле была куча людей. Они протискивались к окнам и пытались хоть глазком посмотреть на сенатора, который на противоположной стороне улицы держал свою речь.

— Где стоит машина? — спросила я Хелену.

Пожалуйста, останься!

Поискав в сумке, я достала оттуда талончик с парковки и отдала его швейцару на выходе из отеля.

Микрофон усиливал голос сенатора. С места на парковке, где я ждала свою машину, я могла слышать каждое слово.

— ...Молодёжь может играть весомую роль в нашем обществе, с их силами, — говорил он.

Такой лжец.

— Все политики лгут, — ответила я Хелене. — Это же часть их работы, не правда?

Но его ложь может убить детей.

Во время дороги Хелена настояла, чтобы я выслушала её рассказ о сенаторе. Будто бы это не всегда так ужасно было. Сначала она думала, что его программа избирательной программы состояла в том, чтобы улучшить жизнь молодых, особенно тех, кто находился в приютах, так как у них больше не было опекунов. Но в последние полгода она узнала, что он преследует секретную цель. Он был под одним покрывалом с Прайм Дестинэйшенс.

— Насколько? — я обгоняла других водителей, которые также разговаривали с голосами в головах, но через наушники.

В части финансов. Его поездка в Вашингтон устраивается для того, чтобы предложить президенту программу, которая поможет занять Прайм важную роль. Эта фирма впредь должна будет подростков выдавать властям.

— Зачем? — у меня не хватало терпения, чтобы выслушивать сомнительные спекуляции Хелены.

Я могу это только предполагать. Важный пункт в этом, видимо, что они больше не будут свободными. То есть, их будут ловить или похищать.

Это было слишком много для меня и неожиданно. Я точно не понимала, о чём она говорит. По-видимому, она была ещё ослеплена исчезновением Эммы.

Допустим, никакого заговора не было?

Допустим, Эмма просто сбежала из дома?

Вместе с внуком Лауры, Кевином?

Но мне надо было ещё уточнить.

— Что, по-твоему, они собираются делать с подростками?

Проекты, в которых было бы полезно поселить Эндерса со 100-летними знаниями и опытом жизни в молодое, красивое тело. Первая мысль у меня возникает о шпионаже, но, возможно, это только начало.

— И это всё ты узнала в процессе поиска своей пропавшей внучки?

Они убили Эмму. Люди в Прайм Дестинэйшенс виноваты в этом.

Ненависть в её голосе заставила меня вздрогнуть.

— Тебе неизвестно, мертва ли она. Ты не видела её тела.

Есть полно доказательств. Думаешь, я просто так, легко это всё придумала? Я уже полгода занимаюсь этим делом. И есть ещё жертвы. Есть ещё пострадавшие бабушки и дедушки.

— И не все придерживаются твоего мнения.

Хелена молчала пару минут.

Значит, ты разговаривала с Лаурен? Она наивная. Она не может принять, что какое-то предприятие взвалило на себя смерти десятков подростков.

— Так же, как ты взвалила бы на себя мою смерть? Застреленная полицией, после убийства сенатора Харрисона?

Её молчание говорило само за себя. Только после длинной паузы она нарушила его.

Ты быстрая. Ты сильная. Ты бы смогла убежать от маршалов.

— Я не быстрее пули.

Её голос изменился, стал более детским, напуганным.

Куда мы едем?

— Не мы. Я! Это моё тело. Ты можешь меня сопровождать, не больше, — перед мысленным взором у меня возникла она, привязанная к лежаку в Прайм Дестинэйшенс.

Только не в Прайм Дестинэйшенс!

— Именно туда.

Почему? Они не заплатят тебе, если ты не выполнишь договора.

— Я думаю, что шанс получить свои заработанные деньги становится итак меньше с каждой минутой. По твоему плану я была бы мертва ещё до того, как настало бы время получить гонорар, — я покинула автомагистраль. — Может, я смогу убедить их заплатить мне хотя бы половину.

И как ты объяснишь Прайм Дестинэйшенс твоё поведение? Ты нарушила договор. Это всё, что интересует.

— Я расскажу им о тебе. Что ты попросила профессионала изменить мой чип. Тогда они смогут вновь его перенастроить.

Если ты расскажешь им, что знаешь так много об их предприятии — о сенаторе Харрисоне и подростках, что погибли, то они тебя тоже убьют.

— Ты не учитываешь маленькой детали. Я тебе не верю. Я не верю ничему, что ты мне здесь рассказываешь.

Но ты должна мне поверить. Например, этот изменённый чип. Один только факт того, что я могу оставаться с тобой в контакте, доказывает, что я говорю тебе правду.

Я крепче сжала руль. Одно — это дело с чипом. Но я могла из этого сделать выводы, что всё остальное тоже было правдой? Мои виски пульсировали, и я съехала на обочину. Мы были в паре кварталов от Прайм Дестинэйшенс.

— Я хочу, чтобы ты исчезла из моей головы. Сейчас же.

Не возвращайся туда! Пожалуйста! Я тебя умоляю!

Моя спина покрылась мурашками. Её голос был наполнен страхом.

— Назови мне разумную причину для этого.

Если ты пойдёшь в Прайм Дестинэйшенс, мы обе будем мертвы.

Глава 14

Я стояла с заведённым мотором рядом с каким-то кафе и приглядывалась ко всему вокруг, чтобы не оказаться снова атакованной Ренегатами.

— Хелена, мне надо больше доказательств.

Чтобы предотвратить моё возвращение в Прайм Дестинэйшенс, она мне предложила сказать, где я смогу удалить свой чип. Видимо, это было у того же компьютерщика, что изменил мне его и в первый раз. Как я могла ему доверять? Он был тем, кто снял защиту, и тем самым сделал меня личной машиной для убийств Хелены.

— Хелена,какие доказательства у тебя есть?

Она молчала.

— Хелена?

Прежде тоже случались моменты молчания, но это было совершенно другим.

Пустота.

Как будто человек на другом конце просто повесил трубку. В попытке вернуть голос Хелены, я надавила на чип на затылке. Всё, что при этом вышло, это жуткая боль.

— Ау!

Даже на это она не реагировала. Было понятно, что она оборвала контакт, намеренно, или нет.

И что теперь? Даже если самая малая часть её разоблачения была правдой, я не могла пойти в Прайм Дестинэйшенс. Но я понятия не имела, вернётся ли Хелена обратно в моё тело и попытается ли вновь убить сенатора. Из того обмена мыслями с Хеленой, я подумала, что она попытается осуществить эту задумку в музыкальном центре. Но вот она пеня удивила своей попыткой на площади Першинг. Она усилила свои намерения, когда узнала, что я становлюсь проблемой для неё. Убийцы ненавидят этого. Поэтому я решила исполнить свой план, так как не сомневалась, что она тоже хочет это сделать со своим.

На следующий день я поехала к Мэддисон. Я умирала от желания, втянуть её в доверие. Я бы с удовольствием ей всё рассказала, что узнала. Как я теряла контроль над своим телом, как Хеленин голос очутился в моей голове. Но как ярая поклонница Прайм Дестинэйшенс, Мэддисон была бы до жути напугана моим рассказом. И если бы она узнала, что я никакая не Эндерс, и что я разыгрывала перед ней этот спектакль, она не стала бы мне больше доверять. В случае моей неудачи, она выдала бы меня Прайм Дестинэйшенс.

Нет, сейчас мне не следовало ей выворачивать свою душу наизнанку.

Дом Мэддисон был построен в ретро стиле двадцатилетней давности с голограммами люстры и 3D пейзажами инопланетных миров на стенах. Это подходило к сумасшедшей персоне Мэддисон, что для меня немного было непривычно. Пока она меня проводила через холл, она объясняла мне, что когда она отправлялась в путешествие в молодость, она любила жить в определённых комнатах, которые подходили к характеру её доноров. И так как её собственность была огромной, у неё было достаточно выбора.

Мы зашли в шикарную комнату развлечений, которая заставила меня моментально забыть обо всех заботах. Подведя меня к шведскому столу, растянувшемуся вдоль стены, она протянула мне тарелку. Горы еды ожидали нас на столе, и мы наполнили до краёв выпечкой, конфетами и остальными сладостями. Последняя наша остановка была у огромного стола со стаканами с газированной водой, которые она могла запрограммировать так, чтобы сироп в стаканах растекался на цветные узоры. Мы взяли нашу добычу и отнесли к мягкому уголку.

Посреди комнаты под потолком висел большой экран, который мог воспроизводить голограммы. Я ещё никогда не видела такой штуки. Кроме фильмов и шоу, они могли воспроизводить интерактивные бои, которые нам давали возможность играть в теннис, гольф или футбол со знаменитостями. Мы могли обратиться в персонажей фильма, вместо актрис, а видеть нас могли только те люди, которых Мэддисон добавила в «друзья». Это была лига людей, к которой моя семья никогда не относилась. Но таким жутко богатым людям, как Мэддисон были открыты практически все возможности меряться со звёздами, хотя она утверждала, что это всё ей обошлось дешевле, так как раньше она работала начальником производственной компании. Скидки, похоже, были любимы и среди людей, для которых деньги не играли никакой роли.

Мэддисон поставила последнюю серию популярного фильма. Актёры появились посреди комнаты в настоящую величину. Какое-нибудь Xperience-кино нервно курило в сторонке.

Через пару минут Мэддисон встала и пошла на игровую площадку.

Более высокий из актёров повернулся к нему и обратился к ней!

— Здравствуй, Мэддисон, — сказал он. — Мило, что ты нашла время для нас.

— Вау! Как ты это сделала?

— Ты должна сюда встать. — Мэддисон указала на прямоугольник посреди комнаты. — Только тогда это сработает.

Как только я последовала её совету, другой актёр повернулся ко мне и стал кидать на меня пылкие взгляды.

— Здравствуй, Кэлли, — сказал он.

И я растаяла. Он подошёл ближе. Терпкий запах исходил от него. Он выглядел не совсем живым, скорее как качественная голограмма, которая тебя сначала вводит в заблуждение, пока ты не присмотришься получше и не заметишь слабое мерцание по краям.

— Как же они это делают? — потребовалось много усилий, чтобы оторвать от него взгляд.

Мэддисон не обратила на мой вопрос никакого внимания. Она была полностью погружена в разговор со своим актёром. Мой партнёр дотронулся до моей руки, чтобы обратить моё внимание снова на себя.

— Не беспокойся о том, как. Лучше спроси о том «кто», — он улыбнулся мне.

Я могла почувствовать его прикосновение. Оно было легче обычного, и было скорее похоже на дуновение ветра, которое заставило волосики на моих руках встать.

Зазвонил телефон. Все замерли и ждали, когда же я его выключу.

— Кэлли! — Мэддисон хлопнула себя ладонью по лбу. — Это портит всю иллюзию.

— Извини.

Я вышла из прямоугольника и подошла обратно к мягкому уголку. На дисплее появилось имя человека, в разговоре с которым я меньше всего нуждалась.

— Блейк? — спросила я в трубку.

— Кэлли. Как дела?

Я обернулась. Мэддисон замечала только своего партнёра, которой сейчас мягко гладил её по волосам. Мой актёр выжидательно стоял на том же месте где раньше, засунув руки в карманы.

— Слушай Кэлли, Я знаю, что сейчас немного слишком поздно, но мой дедушка только-только дал своё согласие. Ты бы не хотела сопровождать меня на награждение?

— Ты имеешь ввиду, сегодня вечером?

— Сегодня вечером.

— Я... Ну... Я, к сожалению,сегодня правда не могу.

— Это очень важно. Я бы очень хотел, чтобы ты сегодня была со мной. К тому же, ты сама сказала, что хотела бы познакомиться с моим дедушкой.

— Он наверняка даже не найдёт для нас времени, — ответила я.

— После награждения состоится приём. Все, кто обладает именем и званием, будут там присутствовать. Даже мэр. Тебе там понравится.

Это было именно то событие, от которого я бы хотела держаться подальше. Я прикусила нижнюю губу, чтобы не сказать «да». Я очень хотела быть с ним, но мне ни в коем случае нельзя было быть поблизости с сенатором. Что бы случилось, если бы я там потеряла бы контроль над телом.

— Я бы очень хотела пойти с тобой, Блейк. Но я пообещала Мэддисон переночевать у неё. Было бы не вежливо прямо сейчас отказаться.

Я могла почувствовать его разочарование, когда мы закончили разговор. Мне самой было не лучше.

Мэддисон посмотрела на меня, когда я засовывала свой телефон обратно в сумку.

— Всё в порядке?

— Да, всё супер. — я опустилась на один из диванчиков.

— Тогда возвращайся сюда! — она нетерпеливо махнула.

Сейчас оба актёра разговаривали с ней.

Я покачала головой.

— Я отсюда на вас посмотрю.

Мэддисон пожала плечами, а затем взяла обоих парней под руки и последовала вместе с ними в джунгли.

Я подумала о там, что Хелена что-то давно не перенимала контроль над моим телом. И что давно не разговаривала со мной.

Я вздохнула. Мне страшно было даже предположить, что она в этот момент покидала комнату отдыха в Прайм Дестинэйшенс. Она могла под предлогом того, что наша связь прервалась, преждевременно расторгнуть контракт?

Если она,наконец, убедилась, что я не буду убивать сенатора, поэтому решила сама осуществить этот план? Как и планировалось, во время церемонии награждения?

Я полностью могла поверить, что из-за своего отчаяния она смогла бы всё это сама осуществить. Если бы я пошла на то награждение, то я бы, по всей видимости, получила бы возможность пообщаться с дедом Блейка. Я смогла бы попытаться всё ему объяснить.

Предупредить его.

У меня больше не было оружия, поэтому я больше не представляю для него опасности. Это было глупо с моей стороны, отказаться от приглашения Блейка.

Я извинилась перед Мэддисон и побежала с телефоном в руках в ванную комнату.

Блейк вёз меня на подземную парковку какого-то здания в Даунтауне. Он был счастлив, что я изменила своё решение, а я в свою очередь ещё раз сказала, как рада познакомиться с его дедушкой. Также я добавила, что многое бы отдала за то, чтобы поговорить с ним наедине. Блейк уверил меня, что всеми силами попытается исполнить это желание. Он даже не поинтересовался, о чём же я хочу поговорить с сенатором. Ах, если бы только все парни были такими милыми!

После того, как Блейк ввёл код в специальный замок, нас отвёл один из служителей к лифту с чёрно-золотыми коврами. Он открыл двери ключом и отсалютировал нам, когда двери за нами закрылись.

— Это же не музыкальный центр, — сказала я.

— Ты уверена? — спросил Блейк. — Тогда я, видимо, где-то не там свернул.

Мои брови поползли вверх, а он засмеялся.

Лифт остановился на самом верхнем этаже, помеченном буквой «P».

Лифт открыл двери в очень короткий коридор, заканчивающийся дверью. Блейк открыл её своим специальным ключом.

Нас ожидало тёмное дерево и приглушённое освещение. Справа стояла изогнутая барная стойка, за которой стоял Эндерс и вытирал до блеска стаканы.

— Добро пожаловать, Блейк.

— Хэй, Генри.

Блейк не остановился, а направился мимо группы кожаных сидений к застеклённым дверям. Когда он провёл рукой по сенсорной коробке рядом с ними, двери открылись.

Мы вышли на просторную террасу. Модернизованный квадратный фонтанчик стоял в центре. Его успокаивающее журчание перекрывало шум города. Когда я подошла к горшковым пальмам, стоявшим по периметру террасы, и посмотрела сквозь них, я поняла, зачем они были нужны. Они служили зелёной изгородью, защищающими вид, так как мы были окружены старыми грязными зданиями. Некоторые из зданий были полностью разрушены, будто от огромного кулака. Я повернулась спиной к руинам.

— Так, это принадлежит твоей семье?

Он кивнул.

— Мои люди используют это здание в основном перед посещением оперы или праздников в концертном зале. Однако работники не любят, когда я здесь появляюсь без моего деда, для них я просто надоедливый ребёнок, не более.

— Я бы с удовольствием жила в этих комнатах, всё равно, как они со мной обращаются.

Он подвёл меня к двум шезлонгам. Я села на краешек этой ценной мебели, а он в это время, нажав на кнопку, поставил спинку своего вертикально.

— Чувствуй себя как дома!

— Я тогда засну.

— Ничего страшного.

— Мы не должны идти на это награждение?

— До этого ещё полно времени.

Бармен вынес два бокала и, поставив их на низкий стол перед нами, оставил нас опять наедине. Я откинулась на спинку и расслабилась.

— Так что, Кэлли, как ты себя чувствуешь?

Я наблюдала за ватными облаками на синем небе. Я бы предпочла рассказать ему всю историю.

— Спасибо, помаленьку.

Он вытянул руку, положил на спинку моего лежака и принялся гладить меня по волосам. Когда его пальцы приблизились к чипу, я отстранилась.

— Что с тобой? — спросил он.

— Ничего.

— Кэлли, ну давай же.

Что мне ему сказать? Я решила рассказать правду.

— Я должная была подвергнуться хирургическому вмешательству.

— Хирургическому вмешательству?

Я искала какую-нибудь историю, чтобы она хоть немного была похожа на правду, но ничего не смогла придумать. Поэтому опять сказала правду.

— Я не хочу об этом говорить.

На его лице читалась озабоченность.

— Это очень... личное, — сказала я.

Он взял мою руку.

— Я знаю, что мы друг друга еще не так давно знаем, но я надеялся, что ты мне доверяешь.

— Дело не в этом. Просто... между нами всё так хорошо.

— И ты боишься, что отвернусь, если ты мне расскажешь, из-за чего была операция? Ты считаешь меня действительно таким поверхностным?

Мои губы дрожали, а я ничего не могла с этим подделать.

— Нет, не считаю.

Он сжал мою руку.

— Никакая, даже самая ужасная правда не сможет изменить моих чувств к тебе. Я хочу тебя узнать. Всё о тебе.

Он понятия не имел, как заблуждался.

— Пожалуйста, не принуждай меня к этому. Иногда совершаешь вещи, о которых впоследствии жалеешь.

— У всех так.

Он хотел меня утешить. Ах, если бы всё было действительно так просто. Тогда бы я никогда в жизни не пошла в Прайм.

С другой стороны, тогда бы я его никогда не встретила. Я заметила, как солнце постепенно начало скрываться за домами.

— Мы не должны скоро уже идти?

Онвзял меня за руки и помог встать.

— Идём!

Он отвёл меня внутрь, провёл по коридору и открыл одну из дверей. Оформленная в нежных розовых тонах комната точно принадлежала девушке.

— Это комната моей сестры.

Он открыл шкаф и указал на огромное количество сверкающих вечерних платьев, от длинных до коктейльных. Самых разных стилей, от старых фильмов до ретро платьев. На верхних полках стояли прозрачные коробки со сверкающими шпильками и сумочками.

Он провёл рукой по сенсору, и коробки повернулись так, что ещё больше моделей было видно в глубине.

— Она любит ходить по магазинам, — он закатил глаза.

— Я понятия не имела, что у тебя есть сестра.

— Она на севере, у моей двоюродной бабушки.

Я провела кончиками пальцев по дорогой ткани.

— Что она там делает?

— Шопинг.

Облокотившись о стену рядом со мной, он посмотрел на меня. Я поняла, что он хотел продолжить то, на чём мы остановились. Его лицо было в паре сантиметров от моего.

Наклонившись немного ко мне, он поцеловал меня. Поцеловал меня. Я мечтала, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался.

Я думала, что лучше уже и быть не может, но в этом ошиблась. Обернув руки вокруг его шеи, я притянула Блейка ближе к себе. Он обнял меня за талию, и я прижалась как можно ближе к нему.

— Нам лучше идти, — прошептала я. — Иначе мы опоздаем.

Он кивнул и медленно пошёл к двери.

— Позови меня, когда оденешься.

Когда он ушёл, я провела рукой по своим губам. Они пульсировали и были тёплыми. Взяв себя в руки, я повернулась к платьям. Что же мне надеть? Этот шкаф был ещё лучше оборудован, чем шкаф Хелены. Я вела себя как ребёнок, который стоял перед сложным выбором по поводу того, какой сорт мороженого выбрать из огромного выбора.

Я выбрала безрукавное синее вечернее платье с подходящей накидкой. Оно было длиной       до пола, весило, однако меньше, чем носовой платок. Мне оно казалось симпатичным и подходящим для церемонии. Я хотела, чтобы сенатор мне поверил, а где-то я читала, что синий пробуждает в человеке доверие.

Через пару минут Блейк постучался в дверь.

— Заходи!

На нём был надет смокинг. Выглядел он фантастично. Его глаза немного расширились, когда он увидел меня, однако быстро взял себя в руки.

Взяв металлическую парку, он провёл ею по платью.

— У нас сейчас нет времени для игр! — одёрнула я его.

— Смотри!

В шкафу высветился экран. На нём было показано моё платье в 3D. Пока оно медленно крутилось по кругу, вокруг появились картинка туфель, сумочки и цепочки. Прозрачные коробкизадвигалась, пока вперёд не выдвинулись те же самые шпильки, что и на экране. Я взяла их и заметила, что на каждом каблуке висели подвески в виде маленьких серебряных китов.

— Киты, — произнес он. — Твои любимые звери.

— Вау, — я надела туфли. — Видимо, у нас с твоей сестрой один и тот же размер. Они идеально сидят.

Подав мне сумочку, он достал очаровательный браслет, старинный, с синими камнями и к нему подходящие сережки.

— Ты уверен, что она не против того, что я ношу ее вещи?

— Да ты только посмотри, сколько у нее барахла! Мы можем вынести отсюда половину этих вещей, и она бы ничего даже не заметила.

— Но компьютер бы заметил, — он застегнул у меня на руке браслет, при этом заметив браслет, подаренный Дорис. — Мило.

Надев сережки, я обернулась, и с удовольствием запечатлила бы его лицо в этот момент. Сначала краешек его губ пополз наверх, потом вокруг глаз образовались складочки, и вот он уже улыбается мне от уха до уха.

— Ты выглядишь так изумительно, что я уверен, что ты перетянешь все внимание от дедушки на себя на вечеринке.

Глава 15

Когда мы этим вечером въехали на площадь, на которой находился тот музыкальный центр, я чувствовала себя принцессой на пути в бальный зал. Вокруг было все, как в сказке. Миниатюрные светильники сверкали в кронах деревьев, прожекторы освещалифасады зданий, а в середине площади журчал маленький фонтан-водопад.

Зайдя в Дороти Чандлер Павильон, мы поднялись, как в старых фильмах, по просторной лестнице на первый этаж. Там разогревающая вечеринка шла уже полным ходом. Эндерсы-официанты просачивались между дорого наряженной толпой с подносами шампанского и пунша.

Гостями были в основном шикарно одетые Эндерсы, но тут и там мелькали богатые подростки, такие, как Блейк. И еще была я. Самозванец.

— Где твой дедушка?

Блейк протянул мне бокал с пуншем.

— Я пойду, поищу его. Будет нормально, если я тебя ненадолго оставлю здесь одну?

— Я использую это время с пользой, — сказала я, смотря на буфет.

Он протиснулся сквозь море серебряных голов и испарился в толпе, а я в это время направилась к наполненным крабами, креветками и омарами столам. У Тайлера, при виде всех этих вкусностей, разбежались бы тут же глаза. Я только подумывала, стоит ли мне что-нибудь попробовать, как меня испугал голос.

Кэлли! Ты все-таки пришла!

Он был в моей голове. Хелена. Получается, она еще не покинула Прайм Дестинэйшенс.

— Ты вернулась, — прошептала я. — Мне стоит прибегнуть к экзорцизму.

Посетители вокруг меня были слишком заняты разговорами и посещением буфета, чтобы замечать мои разговоры с самой собой.

Я даже не знала, стоило ли мне чувствовать гнев или же облегчение. Если она была в моей голове, это значило, что она не сможет сейчас зайти сюда в своем теле. И очень вероятно, что она не сможет перенять контроль над моим телом.

Я рада, что ты обрела здравый смысл.

— К сожалению, я вынуждена тебя разочаровать. Я сюда пришла не для убийства.

Но сенатор-монстр. Если ты его оставишь в живых, то он заберется завтра в тот самолет в Вашингтон, и тогда тысячи подростков будут обречены.

Ее театральные речи не убедили меня.

— Ты этого не можешь знать.

Всегда говорится, что человека можно судить по его обращению с людьми. А сенатор заодно с капитаном, тем, кто стоит на самом верху в Прайм Дестинэйшенс. И этот тип не заслуживает того, чтобы его называли человеком.

— Тогда мне, пожалуй, стоит его прикончить, — я надеялась, что сарказма в моих словах было достаточно, чтобы наконец-то заткнуть ее.

Да, ты должна. Но он хорошо защищен. Но для начала надо закончить дело с сенатором.

Это звучало так, как будто она расширила список жертв.

Если ты сегодня выведешь сенатора из игры, тогда мы можем гарантировать, что их план развалится. Я заплачу тебе в пять паз больше того гонорара, что Прайм тебе предложил. И я тебе дам дом.

Я не купилась на ее предложение. Вместо этого я вышла на балкон, который шел вокруг всего здания. Я быстро прошла мимо кучу красных точек — курящих Эндерсов, которые больше не боялись слишком ранней кончины. Когда я обошла балкон, я остановилась и стала разглядывать вечерний город. Там, где заканчиваласьплощадь с новыми дорогими постройками, начинались старые, запачканные граффити, полуразвалившиеся здания. Предложение, которое мне только что сделала Хелена, было очень заманчивым, и я проклинала сама себя, за то, что не могла категорично его отклонить.

— Даже если я соглашусь с твоим планом, остается маленькая проблемка. У меня нет ссобой оружия.

Нет, у тебя есть.

Я замерла.

Я его заранее спрятала здесь. Это был мой план, помнишь?

Ужасное чувство распространялось по моему животу. Все, что она делала, кружилось вокруг дедушки Блейка.

Я расскажу тебя, где оно.

— Заткнись! Я не хочу этого знать! — я бы с удовольствием заткнула себе уши пальцами и начала бы издавать всякие звуки, чтобы заглушить ее голос, но это было бы бессмысленно. Голос доносился изнутри

Позади меня послышались шаги. Я обернулась и увидела Блейка.

— А вот и она, — сказал он. — Дедушка, позволь мне представить тебе Кэлли.

Сенатор Харрисон. Это был мой шанс. Я могла его предупредить. Но если бы я это просто так ляпнула бы, он посчитал бы меня сумасшедшей.

— Мы везде вас искали, дорогая, — сказал сенатор, принудительно вежливо улыбнувшись. У него, вероятно, было плохое впечатление обо мне, раз уж при первой встречи ему пришлось за мной гоняться. Я пожала его протянутую руку и установила, что он на меня смотрел странным сожалеющим взглядом, почти, как если бы он мне сочувствовал.

— Так, где же вы познакомились с моим внуком?

— В клубе, — ответила я.

Он повернулся к Блейку.

— Какой клуб?

— Дедушка... — начал Блейк.

— Это был Руна клуб, — видимо, немного слишком поспешно сказала я.

— Руна клуб, — сенатор замер.

Мне стоило подождать, когда ответит Блейк. Но когда я кинула ему вопросительный взгляд, он стоял с каменным выражением лица. Как будто, чтобы сменить тему, Блейк повернулся ко мне.

— Тебе здесь не холодно?

Я покачала головой и посмотрела на него. Это была подсказка пойти внутрь?

Сенатор откашлялся.

— На вас очень красивое платье.

— Спасибо, — посмотрела вниз и разгладила ткань.

— И очаровательный браслет. Это реликвия? Как-то он мне знаком.

— Ваш внук дал мне его.

Сенатор бросил на Блейка взбешенный взгляд и кивнул.

— Обращайтесь с ним аккуратно. Он находится на протяжении нескольких поколений в нашей семье.

Работник появился рядом с нами и что-то прошептал сенатору на ухо.

— Нам надо сейчас за сцену, — сказал дедушка Блейка. — Представление начнется через полчаса.

— Я подойду позже, — ответил Блейк.

Сенатор расстроено выдохнул.

— Поддерживать форму, Блейк. Всегда поддерживать форму.

— Я буду там вовремя.

Сенатор развернулся на каблуках, не удостоив меня ни единого более взгляда.

— Кажется, он меня не любит, — обратилась я к Блейку.

— Чушь. Это было Хэй-какая-очаровательная-женщина лицо. Ты не заметила? — Он взял, улыбаясь мою руку.

Я ничего не могла поделать, кроме как ответить улыбкой на улыбку.

— Твой входной билет у тебя. Мы встретимся после награждения. Будет еще прием после всего этого в бальном зале. — Блейк облизал свои губы прежде чем развернуться и уйти.

Теперь ты знаешь, как выглядит сенатор. Не позволяй его харизме обмануть себя. Он политик. Такие вещи он может вытворять даже во сне.

— Так ты все это время присутствовала? — при этой мысли моя кожа покрылась мурашками.

У меня не было совершенно никакого личного пространства.

Теперь выслушай меня. Пистолет находится в последней кабинке женского туалета справа, на первом этаже.

И там же они и останется, подумала я, но решила Хелену в это не посвящать. Конечно, она могла увидеть, что я не следовала его наставлению.

Ты должна забрать пистолет, Кэлли.

— Я не воспользуюсь им.

Но ты не можешь его там оставить.

— Почему?

На нем твои отпечатки пальцев.

Я стояла в очереди в женский туалет на первом этаже. Элегантно одетые Эндерсыприхорашивались перед зеркалами и умело скрывали, что им надо было в туалет. Спереди слева было два ряда кабинок, к каждому вела отдельная очередь

Держись справа.

Я отошла вправо и стала ждать.

Я насчитала четыре кабинки, последняя была для инвалидов.

Средняя кабинка освободилась первой, и я пропустила вперед Эндерса.

Наконец-то открылась последняя кабинка. Заперев дверь, я осмотрелась вокруг.

— Я не вижу его, — прошептала я.

Под маленьким мусорным ведром.

И вот оно стояло тут, прижатое к стенке.

Я проследила, чтобы мое платье не приближалось к туалету, когда я наклонилась, чтобы пошарить под ведром. Я нащупала выпуклость. Хелена приклеила скотчем маленький пистолет к донышку мусорки.

Было непросто оторвать скотч. Прозвучал звонок — сигнал того, что сейчас начнется церемония.

Наконец-то у меня получилось отцепить пистолет, и я спрятала его в своей сумочке.

Только когда я выбежала из туалета, я вспомнила, что забыла разрядить оружие. Билетеры к этому времени уже закрыли все двери. Пробираясь к своему месту, я нашарив рукой в сумке пистолет, поставила его на предохранитель.

Это бесполезно.

— Безопасность-это все, — прошептала я в ответ.

На протяжении всего выступления я сидела одна.

Сенатор представился почетным государственным деятелем. Он долго распинался, рассказывая, будто бы защищать молодых от проблем важными заданиями, была самая главная миссия в его жизни. Хелена то и дело зло комментировала его речь, объясняя настоящее значение его ценных фраз. Она даже не думала отказываться от своего плана.

У тебя есть оружие. Застрели его!

К сожалению, я не могла говорить, иначе бы сказала ей наконец-то заткнуться.

Сумочка с пистолетом на протяжении самой длинной церемонии покоилась на моих коленях. Как только она закончилась, я поспешила со всеми остальными выбраться из этого помещения.

— Один вопрос. Хелена, — спросила я тихо. — Почему здесь?

Чем больше внимания, тем проще разоблачить Прайм.

В ожидании Блейка я разгуливала по бальному залу. Хелена молчала, и я наслаждалась этим моментом уединённости.

Огромный выбор десертов действительно поражал, однако у меня не было ни малейшего аппетита, а так как я, по-видимому, стояла у всех на пути, я поспешила отдалиться к высоким окнам.

Я стояла там уже продолжительное время, когда почувствовала прикосновение к плечу. Обернувшись, я увидела сенатора. Одного.

— Кэлли, да? Ну как? Развлекаетесь?

Это был мой шанс предупредить его.

— Я рада, что мы наедине. Мне надо с Вами поговорить.

Он сузил глаза.

— Вы очень красивы.

От него эта фраза показалась почти оскорблением. И дело было не только в том, как прямо он говорил. Один только его взгляд заставлял меня нервничать.

— Спасибо.

Он подошёл ближе, внимательно разглядывая моё лицо, как врач. Я чувствовала себя каким-то маленьким насекомым под лупой.

— Что-то не так? — спросил я.

— Как раз наоборот. Вы абсолютны. — Он повернул мою голову на бок.

Моё сердце принялось выстукивать чечётку. Я очень хотела возвратиться обратно в середину зала, так как там больше народу.

— Безупречны. — Он принялся разглядывать мои ладони. — Ни шрамика, ни родимого пятна, даже царапины нет.

Он опять осмотрел моё лицо.

— Идеальны, — его губы иронично расползлись в улыбке.

Он сейчас стоял ко мне так близко, что я могла ощутить в его дыхании терпкий запах сигарет.

— Я знаю, что вы, — он обхватил мою руку. Я попыталась вырваться, но хватка была железной. — Что вы здесь делаете? Вас Тинненбаум послал?

— Нет. — Я почти пропищала.

— Кто ещё здесь?

— Никто. Только я.

— Я хочу, чтобы вы отсюда убирались. Немедленно. И держитесь подальше от моего внука. — Он встряхнул меня. — Что же вы за женщина такая?

— Поймите же! Мне надо вам кое-что важное сказать!

— Что бы мне ни рассказали, это ничего не изменит. — Вены на его висках неимоверно раздулись. Мы стояли в отдалённом углу, и только пара гостей могло заметить наш спор.

Одна Эндерс протискивалась к нам сквозь толпу. Откуда-то мне было знакомо её лицо.

— Сенатор Харрисон, Это та девушка, что проникла в ваш офис, — сказала она.

Значит, там мы встречались. Замечательно. Просто супер.

Вместе с ней к нам подошла элегантно одетая Эндерс. Должно быть, это жена сенатора. Бабушка, которую Блейк не любил.

— Клиффорд, — сказала она предупреждающе. — Оставь это, — она схватила его за руку и попыталась от меня оттащить. Он отпустил меня, взял за локоть свою коллегу и отвёл ее куда-то.

— Извините нас, — сказала бабушка Блейка.

Когда они ушли, я почувствовала себя окружённой толпой людей. Бесчисленное количество глаз были устремлены на меня. Я потёрла больное место на руке, за которое схватился сенатор. Моё сердце чуть не раскалывалось.

Видишь его темперамент? Теперь ты понимаешь? Было бы глупо ему доверять.

Я понимала. Я всё ещё чувствовала его стальную хватку.

Но меня вырвали из раздумий, когда вновь схватили за руки и попытались оттащить оттуда. Я подумала что это охрана.

— Отпустите! — я начала дёргаться.

— Успокойся, Кэлли! Это мы. Бриона.

Я увидела трёх клиентов Прайм Дестинэйшенс, которых встретила в Руна клубе и которых сопровождала на прыжки с моста. Бриона, Ли и Радж, в вечерней одежде, которые пытались меня оттащить к выходу из бального зала.

Я принялась защищаться. Мне ещё нельзя было отсюда уходить.

— Стоп, — прошипела я.

Эндерсы пялились на нас. Бриона и парни отпустили меня, однакоокружили, как будто я была испуганным телёнком.

— Что вы хотите? — спросила я.

— Ты не можешь здесь больше оставаться, милая. — прошептал Радж.

— Сенатор Харрисон оповестил охрану! — добавил Ли.

— Он знает, что ты клиентка Прайм Дестинэйшенс, — прошипела Бриона мне на ухо.

— Мы все должны валить отсюда, — подытожил Радж. — Он открыл на нас охоту.

— Но Блейк меня наверняка будет искать.

— Сенатор ему всё объяснит, — сказал Ли. Я сняла браслет.

— Что ты делаешь? — Бриона умоляюще на меня посмотрела. — Мы должны уходить отсюда.

— Я должна вернуть эти украшения Блейку. Сегодня. — Я сняла серёжки.

Ли протянул мне руку.

— Я это сделаю.

Я отдала ему украшения.

— Для этого больше не остаётся времени, — сказала ему Бриона.

— Если сенатор увидит её со своим внуком, то он взорвётся как ядерная бомба. Я потороплюсь, — он спрятал украшения.

— Аккуратно, — попросила я его. — Это реликвии.

— Что же у нас, стариков не реликвия? — засмеялся Радж.

— Не волнуйся, — успокоил меня Ли. — Я был банкиром, и знаю, как обращаться с драгоценными вещами.

Он повернулся и стал пробираться через толпу. Бриона взяла меня под локоть.

— Идём, милая! Сваливаем.

Радж взял меня под локоть с другой стороны.

Охранники, при виде нас, начали суетиться.

— Быстрее! — скомандовали Бриона.

Мы покинули зал, проходя черед один из многих выходов, и поторопились налево на большую лестницу напротив зеркальной стены. Другие также покидали мероприятие, и мы, смешавшись с толпой, поплыли вниз. Один из моих каблуков зацепился за край ступени, и я потеряла левый туфель. Я развернулась, а Радж поддержал меня, чтобы я не упала.

— Не останавливайся! Просто иди дальше! — Я последовала за взглядом Брионы. Охранники преклонились через ограждение, ища нас.

— Быстро валим, — прошептала она.

Мы пробежали через отделанный мрамором холл, я, скача на моём оставшемся каблуке.На следующем выходе нам пришлось разъединиться, иначе мы бы не поместились в дверь. Бриона пошла первой, затем я, а затем Радж, подталкивающий меня сзади.

Как только мы оказались на площади, я сняла ботинок. Бриона взяла мою руку, и мы побежали мимо колодца к улице.

— Мы куда? — спросила я у своего эскорта.

— Туда! — Бриона указала на серебристый внедорожник, стоящий у обочины.— Беги!

Я обернулась и обнаружила целую толпу преследователей. Мы, девушки запрыгнули на заднее сиденье, пока Радж сел на место пассажира. Ли уже сидел за рулём.

— Как так получилось, что ты здесь оказался до нас? — поинтересовалась Бриона.

— Боковой выход.

Пока я пыталась пристегнуться, я посмотрела в затемнённые окна. Преследователи, некоторые в униформах, другие в обычной одежде, замедлили свои шаги, когда заметили, что опоздали.

И тогда я увидела его — Блейка — стоявшего за ними всеми. Одного.

Я нажала на кнопку открывания окна, но Бриона схватила мою руку.

— Нет! — крикнула она.

Двери и окна щёлкнули, когда Ли заблокировал машину.

Я хотела попрощаться с Блейком, но она не мог увидеть меня сквозь затемнённые окна. Он искал меня, и я видела разочарование на его лице, когда наша машина просто поехала. Только когда мы были на каком-то расстоянии от них, я заметила, что он что-то держал в руках.

Мой туфель.

Глава 16

Прижав ладони к стеклу, я смотрела на Блейка, пока он не превратился в размытую точку. Радж и Бриона уговаривали Ли побыстрее ехать. Охрана сенатора нас не преследовала. От кого мы пытались сбежать? От полиции?

Старики в бронированных телах что, так же боялись маршалов, как несовершеннолетние без опекунов?

Я,конечно, понимала, что бронирование тел — это вряд ли законно, но думала, что достаточная сумма денег в нужных руках могла решить все проблемы. Похоже, нет, иначе бы мы не сбежали так быстро из музыкального центра.

Бриона, сидящая рядом со мной нервно сжимала мою руку. Кажется, все Эндерсы так делали.

— Как ты себя чувствуешь, Кэлли? — её кофейные глаза испытующе на меня смотрели.

— Нормально, — я незаметно вытянула руку из её захвата.

Радж обернул руку вокруг сидения Ли и обернулся к нам через плечо.

— Ты уверена? — спросил он. — Выглядишь очень бледной.

— Ага, — согласился Ли. — По сравнению с нами она выглядит бледной, — он улыбнулся нам в зеркало заднего вида.

У меня не получилось ответить улыбкой на его улыбку. Вместо этого я посмотрела в окно. Мыслями я всё ещё была с Блейком. Как только мы выехали на автомагистраль и не услышали нигде сирены, облегчённо выдохнув, мы откинулись на спинки сидений.

— И куда теперь? — осведомился Радж.

Спроси их об Эмме.

Хелена. Я знаю, что она была в отчаянии, так как я не убила сенатора. Может быть, я смогла бы её хотя бы помочь с поисками внучки.

— Радж, ты когда-нибудь встречал клиентку по имени Эмма?

— Это имя донора?

— Да.

— Нет, вроде.

— Видишь? — Бриона обратилась ко мне, говорила однако так громко, чтобы её друзья нас тоже могли услышать. — Когда ты в последний раз задала этот вопрос, я была уверена, что парни не знают её.

— Всё равно, подумай, — попросила я Раджа. — Блондинка. Высокая. Вот, у меня есть её фотография. — Я достала свой телефон и повернула его к парню.

— С такой бы я с удовольствием хотел бы столкнуться, но нет. Мне жаль.

— А ты, Ли? — я поднесли телефон к его лицу.

Он посмотрел на него через зеркало заднего вида и покачал головой.

— Жаль, — сказала я, скорее Хелене, чем остальным. — Тут уж ничего не поделаешь.

Спасибо.

Это прозвучало бодро, но разочарованно.

Мы немного бесцельно покатались по городу. Странно, что они ничего конкретнее не хотели узнать об Эмме. Бриона прижала пальцы к вискам.

— Что случилось? — спросила я.

— В последнее время у меня случаются эти чёртовы головные боли, — простонала она. — Я думаю, это из-за чипа. У тебя есть они?

— Нет, — солгала я.

Она молча смотрела на меня. В итоге настало время прощаться, и они отвезли меня обратно на улицу Мэддисон.

— Спокойной ночи, — сказала я, и они поехали.

Я посмотрела на дом Мэддисон. Было неприятно ещё раз встречаться с ней сегодня, особенно когда я в прошлый раз тихонько сбежала через боковой выход, после того, как созвонилась с Блейком.

Поэтому я развернулась и пошла к своей машине.

Дома я легла в кровать Хелены, разглядывала шёлковый балдахин над головой и думала об отвратительном положении, в котором я сейчас находилась.

Блейк сидел сейчас в самолёте в Вашингтон со своим дедушкой и наверняка выслушивал, что я на самом деле Эндерс, которая переняла контроль над телом подростка. Блейк никогда не захочет меня больше видеть. И кто его за это осудит?

Но даже если бы он выслушал действительную историю и поверил бы, что я не старше, чем выгляжу, он бы мне никогда не смог простить, что я выдавала себя за одну из его общества, когда на самом деле жила на улице. Я комкала одеяло в кулаках.

Единственная причина, почему я в это всё ввязалась, это потому что я пыталась хоть как-то улучшить Тайлеру жизнь. И что же я могла для него сделать, если то, что говорила Хелена о Прайм Дестинэйшенс, окажется правдой?

Скорее всего, они бы не заплатили мне гонорар.

Хелена предлагала мне намного больше денег. И дом.

Если бы я убила Харрисона.

Я любила своего брата и всем сердцем хотела, что бы он получил тёплый, надёжный дом. Чтобы он был здоров.

Но убить кого-то?

Это не было в моих возможностях, умалчивая уж о том, что этот кто-то был дедушкой Блейка и известным сенатором.

Я всё ещё не знала, что думать о Хелене. Что из того, что она говорила, было правдой? Это понятно, что она не может смириться с потерей Эммы, но в эти неспокойные времена было полным полно детей, которые просто так исчезали. Некоторые погибали. Но была ли это действительно вина Прайм Дестинэйшенс?

С другой стороны... Сенатор Харрисон упоминал Тинненбаума.

Я села на кровати. Мысль о том, что меня мог послать Тинненбаум, казалось, полностью выбила его из колеи. На случай, если Хелена была права, и сенатор с президентом хотел договориться о совместной работе Прайм Дестинэйшенс с властями, почему тогда та мысль так взбудоражила сенатора?

Чего он боялся?

Что Тинненбаум мог предотвратить этот договор?

Кэлли?

Я замерла. Голос Хелены напугал меня. С тех пор, как я вернулась домой, она больше ничего не говорила.

— Чего тебе?

Почему ты пошла в Прайм Дестинэйшенс?

— Моему брату плохо.

Мне жаль.

Она сделала паузу.

И у вас нет бабушек и дедушек?

— Нет.

То есть ты ему передавала деньги через твоего друга?

— Да, ему.

Я бы хотела, чтобы мы смогли его сюда привезти, но это было бы глупо с нашей стороны. Но я могу ещё кое-что для вас сделать.

Я ждала.

Подойди к моему комоду и открой ящик.

Я вылезла из кровати, прошагала босиком к её античному комоду и открыла последний ящик.

Просунь свою руку под дно ящика.

Я последовала её наставлению и нащупала плоский, приклеенный скотчем, конверт. Я оторвала его.

Открой!

Он был забит деньгами.

Мои руки начало покалывать.

Для начала устрой брата в надёжном месте. Лучше всего в отель.

— Несовершеннолетние не могут бронировать комнаты.

Я тебе скажу, куда ты должна идти и с кем должна говорить.

— Я не могу к брату. ПраймДестинэйшенс знает мой адрес. Если они за мной следят и узнаю, что я его навещала, они разорвут со мной контракт.

Это проблема решаема. В верхнем ящике ты найдёшь синюю коробку.

Я достала маленькую коробочку. Внутри лежала подвеска, круглая, с сине-зелёным камнем.

— Мило.

Он блокирует сигнал. Обрывает вещание чипа.Однако он не всегда надёжно работает.

Я надела это ожерелье.

Не делай этого сейчас. Чем дольше ты его носишь, тем быстрее в Прайм заметят, что с сигналом что-то не то.

— Кто это сделал?

Одно из изобретений моего Биочип эксперта. Как только я смогу уйти из Прайм, я отведу тебя к нему. У всего этого есть цена.

— Почему ты делаешь все это для меня?

Мне всё ещё нужна твоя помощь. Я хочу узнать, что случилось с Эммой. Если я узнаю это, у меня, возможно, появятся доказательства, чтобы закрыть Прайм. Наш договор ещё продолжается.

— И как мы всё это сделаем? Даже если мы узнаем, что случилось с Эммой?

У нас теперь есть преимущество. Никто не знает, что я могу с тобой разговаривать. У нас как бы два разума в одном теле.

Это звучало так по-другому, так спокойно и задумчиво. Её суета прошла, теперь, так как она отказалась от плана убийства.

Отдохни сейчас. Мы завтра сделаем все дела.

Я положила ожерелье на комод и забралась в большую мягкую кроватку, но вот сон не хотел приходить.

Я представляла себе, как я стала бы навещать Тайлера в отеле, в тёплой комнате с настоящей кроватью и обслугой.

Я выключила свет. Луна осветила спальню Хелены в серебристо-синий цвет.

— Хелена, а ты что-нибудь видишь, когда мне что-то снится?

Тишина. По крайней мере, хотя бы мои сны и мысли принадлежали ещё мне. Какое-то время я просто молча лежала.

Кэлли? Каким человеком была твоя мама?

Моя мама. Мои воспоминания были наполнены её улыбкой. Я даже не знала, что же мне рассказать Хелене. Было слишком много всего.

Он была похожа на тебя?

— От неё исходила особая энергия. Каждый, кто её видел, сразу же сохранял её в своём сердце.

Могу поспорить, люди тебя тоже любят.

— У неё это было по-другому. Люди обращались с ней как с сестрой. Она везде вписывалась, — одно воспоминание проснулось во мне. — Когда я была грустной, она мне делала макароны с сыром.

Странно, что мы запоминаем, а что нет.

— А какой была Эмма?

Эмма была своенравной. Постоянно должна была добиться, чего захотела. Может быть, это относится ко всем шестнадцатилетним, но у неё это было особенно заметно. Она точно знала, что хочет. Мне было сложно взять на себя её воспитание после войны. Я не могла для неё быть ни матерью, ни отцом, и это бесило её. И это совершенно понятно. Ты мне немного её напоминаешь.

Хелена сейчас не звучала наполовину такой сумасшедшей как тогда, когда мы с ней познакомились. Я почувствовала, как мои веки потяжелели. Я была жутко уставшей.

Спокойной ночи, Кэлли.

Глава 17

Я припарковалась на соседней улице и осмотрелась на наличие Ренегатов. Округ офисного здания казался запущенным, но на входе в каждый дом мог кто-то сидеть. Решительно я схватила коробку с медикаментами и едой, которую я принесла с собой, и побежала. Я молилась, чтобы подвеска Хелены действительно скрывала меня от людей в Прайм.

Я добралась до холла без происшествий. Хоть бы Майкл и Тайлер ещё был здесь, в нашей жизни на улице надо менять своё убежище при малейшем подозрении опасности. На цыпочках я прокралась на ресепшн, чтобы посмотреть, не притаился ли кто там за стойкой, что бы потом на меня напасть. Никого там не было.

Когда я начала подниматься по лестнице, я заметила, что не взяла ссобой фонарик. Было слишком темно, чтобы пробраться наверх. Как же это только так получилось, что я за столь короткое время забыла, какие вещи облегчат тебе жизнь на улице. Я наощупь пробиралась вперед.

Вдруг я вспомнила, что у меня есть мобильник. Достав из кармана, я включила его. Подсветка освещала всю дорогу, вплоть до коридора.

Тут у меня возникла проблема, так как я не знала идти мне направо, или же налево.

Неожиданно открылась дверь, и неотёсанный парень вышел из-за неё. В его руках была стальная палка и он, казалось был в таком недоумении, видя мой внешний вид, как и я отего. Обычно в таких вот заброшенных домах не сталкиваются с чисто одетыми и вымытыми людьми.

— Парень! — быстро крикнула я. — Я ищу Тайлера и Майкла.

Парень указал на конец коридора.

— Спасибо.

При моём прошлом посещении этого места, Тинненбаум настоял, чтобы меня сопровождал Ронди. Казалось, это было в другой жизни.

Когда я зашла в комнату, я поняла, что здесь многое изменилось.

Они сдвинули мебель и купили кучу вещей. Это место теперь казалось более уютным. Они обзавелись даже скатертью с нарисованными на ней цветами.

— Тайлер? — крикнула я.

Я завернула за изгородь офисной мебели. И вот он сидел, рядом с девушкой, склонившейся над ним. Я с грохотом опустила рюкзак.

— Что ты делаешь? — спросила я обвиняющим голосом.

Девочка обернулась ко мне.

— Я наливаю ему воды. Ты против?

Я узнала её. Флорина. Девушка, которую мне представил Майкл перед тем, как я возвратилась в Прайм Дестинэйшенс. У меня было ощущение, что в каждую секунду она могла кинуть в меня чашку с водой, но тут меня узнал Тайлер.

— Кэлли! — крикнул он. Я подбежала к нему и, присев, заключила в крепкие объятия.

— Я так по тебе скучала, — я гладила его по голове.

— Наконец-то ты вернулась, — прошептал он.

Я немного отстранилась и заглянула ему в глаза.

— Я бы очень хотела, чтобы так и было.

— Только не снова. Ты так же говорила в прошлый раз.

— Я знаю, Тай, но в этот раз всё уже почти прошло.

Флорина посмотрела на него.

— Наберись терпения, дружок.

— Это Флорина, — сказал Тайлер.

Я кивнула ей.

— Мы познакомились в прошлый раз. А где Майкл?

— Понятия не имею, — она уставилась в пол.

Мне вдруг стало плохо, но я не стала дальше расспрашивать, так как Тайлер меня держал за руку.

— А для тебя у меня есть сюрприз.

— Какой?

— Если я тебе расскажу, то это больше не будет сюрпризом.

Он застонал.

— Как ты себя чувствуешь? — заправив за ухо его коричневые волосы, я внимательно его оглядела. Он казался очень бледным, но при этом приглушённом свете точно нельзя было сказать.

— У нас было тяжёлое время, — ответила за него Флорина. Значит, уже какое-то время она заботилась о нём.

— Но теперь же с тобой всё в порядке? — спросила я брата. Он кивнул и ущипнул меня за руку.

— А ты потолстела, — он тянул за моё/Хеленино ожерелье.

— Нет, не касайся этого! Смотри, я тебе принесла вкусненького, — я посмотрела на Флорину с поднятыми бровями. — Как давно ты не видела Майкла?

— Он не вернулся прошлой ночью домой, — сказал Тайлер.

Это совсем не походило на Майкла. Я не хотела спросить о своем предположении в присутствии Тайлера, но мы с Флориной обменялись взглядами.

Его схватили маршалы?

— У нас был маленький спор, и он просто ушёл, — сказала она.

Более нечего было сказать к этому. Были тысячи возможностей того, что случилось с Майклом. Может быть, он повстречался со старыми знакомыми, а может быть, он лежал, избитый, в каком-нибудь переулке...

— По поводу чего вы поспорили?

— Неважно.

— А почему ты за ним не последовала? — спросила я. — Ты вообще его искала?

Она покачала головой и бросила взгляд в сторону Тайлера. Я поняла. Она не последовала Майклу, потому что тогда бы Тайлер остался здесь совершенно один. Я хотела дать себе затрещину за то, что так плохо с ней обращалась.

— Я так рада, что ты заботишься о моём брате, — сказала я. — Это очень много для меня значит.

Она откинула волосы с лица.

— Конечно. Мы за это время стали очень хорошими друзьями, правда, Тайлер?

— Мы играем, — подтвердил он. — И она выигрывает.

— Конечно, я выигрываю.

После того, как Тайлер и Флорина плотно подкрепились сыром,овощами и бутербродами, мы с Флориной сели на лестницу, чтобы поговорить. С нашего места мы хорошо могли разглядеть, кто входит в здание, поэтому чувствовали себя достаточно защищёнными, чтобы оставить Тайлера одного.

— На прошлой неделе у Тайлера была температура, — доложила Флорина. — Я клала ему холодные тряпки на лоб, и у меня получилось добыть детское болеутоляющее, потому что Тайлер еще немного спрятал денег.

Это были те деньги, что Блейк передал.

— И всё же ему было очень плохо. Я постоянно должна была менять повязки.

Я опустила голову на руки.

— Я его сегодня же вечером увезу отсюда.

Флорина выпрямилась.

— Правда? Куда вы пойдёте?

— В отель. И ты поедешь с нами.

— Но ты же сказала, что не закончила еще работу. Откуда же тогда деньги?

— Предоплата, — в какой-то мере это было правдой. — Когда Майкл вернётся, он сможет съехаться с вами.

От этих слов по её лицу расплылась улыбка.

— Я оставлю ему сообщение.

Это звучало так, будто между ними было что-то большее, чем просто дружба. Меня не было почти три недели. За это время многое могло случиться. Я почувствовала маленький укол, но прекрасно понимала, что не имею никакого права ревновать.

Мы вернулись снова внутрь, чтобы собрать всё самое важное. Теперь, когда Тайлер наелся, и я была поблизости, он с новой энергией помогал нам. Он выбирал те вещи, которые обязательно хотел взять ссобой и заталкивал их в свою дорожную сумку.

— А куда мы едем? — спросил он.

— В дом, где у тебя будет большая мягкая кровать с телевизором, и ты сможешь заказать много какао.

— Серьёзно? — у него округлились глаза. — Насколько мы сможем там остаться?

— Сложно сказать. Зависит от многого. Насколько ты будешь хорошо себя вести, например, — я схватила его и щекотала, пока он от смеха не стал задыхаться и не стал умолять меня прекратить.

— Мы должны взять с собой бутылки для воды? — осведомилась Флорина.

Я покачала головой, и её брови поползли наверх.

— Ты уверена?

— Ладно, давай возьмём на всякий случай.

Мы молча продолжили собирать свои пожитки. Флорина сняла что-то со стены. Это был рисунок, изображающий её профиль. Я знала, кем он был сделан.

Вскоре мы уже спускались вниз по лестнице с нашими сумками. Двое Стартеров ошивались вокруг машины. Прогнав их, я проверила, чтобы на улице не было детей, прежде чем открыть багажник.

— Машина? — торжественно произнёс Тайлер.

Испуганно я приложила палец к губам. Я хотела поскорее отсюда уехать, не привлекая внимания уличной шайки. Поэтому я и взяла ничем не примечательную машину Эммы.

— Откуда у тебя эта штука? — спросила Флорина.

— Ты умеешь на ней кататься? — поинтересовался Тайлер.

Закрыв багажник, я затолкала их внутрь машины.

— Эту машину мне дали на прокат в Прайм Дестинэйшенс. — объяснила я, после того, как заблокировала двери.

— Вау, крутая штука, этот Прайм Дестинэйшенс.

Ремни безопасности с тихим жужжанием застегнулись, и друзья с ахами и охами стали осматривать салон. Даже если это была самая простенькая машина Хелены, всё равно она была оснащена по последнему слову техники. Тайлер нажимал на каждую доступную ему кнопочку с заднего сидения.

— А для чего это? — спросил он и нажал на очередную кнопочку.

— Чтобы разблокировать двери, но я включила защиту от детей, — сказала я и посмотрела на него через зеркало заднего вида. — Так как мы, видимо, везем с собой маленького ребенка, — я показала ему язык, и он последовал моему плохому примеру.

Заведя машину, я выехала с парковки на дорогу.

— Осторожно! Обезьянка за рулём! — крикнул Тайлер.

Приехав в отель, Тайлер и Флорина с открытыми ртами осматривали дорого оформленную приёмную, украшенную кучей цветов. Хелена нас не разочаровала.

Она выбрала первоклассный отель.

Мужчина на ресепшене подозрительно на нас косился. Трое несовершеннолетних, одна из которых, вероятно богата, а другие были беспризорниками с грязными сумками. Но я потребовала менеджера, женщину, которую знала Хелена, и, начиная с этого, всё прошло без каких-либо проблем.

Я показала ей свой паспорт с именем «Кэлли Винтерхилл» и представилась внучатой племянницей Хелены. Она не была против налички и дала нам комнату на 15 этаже.

Когда дверь в номероткрылась, челюсть Тайлера упала. Прошло уже много времени с тех пор, как Тайлер видел что-то в этом роде: огромную комнату и двумя французскими кроватями и диваном, который превращался в третью кровать.

— Майкл спит на диване, — распорядился Тайлер. — Сам виноват, что последним пришёл.

Флорина и я обменялись взглядами.

— Если он вообще придёт, — промямлила она.

— Я возьму ту кровать, что у окна, — продолжил Тайлер.

Он решительно пошёл вперед, но я его задержала.

— Подожди-ка, дружок. Сначала ты отправишься в душ.

После того, как он искупался, мыться пошла Флорина. Тайлер сидел в одних трусах на кровати, и был таким худым, что это мне разрывало сердце. Я сняла с его кровати покрывало и завернула его в тёплое одеяло.

— Здесь так мягко, как на облаках, — прошептал он. — Я сейчас улечу.

— О нет, дружок! Ты останешься здесь, — я потянула его легонько за нос.

Его маленькая головка между горами подушек пробудила во мне воспоминания о тех временах, перед войной, о наших детских комнатах с ковбойскими лампами и мягкими игрушками, о наших родителях, которые целовали нас на ночь, когда мы лежали в кроватях.

Это был другой мир, который мы давным-давно оставили позади себя, но, возможно, хотя бы у Тайлера получится вернуться туда. В моём сердце была огромная дыра, и я не смогла сдержать слёзы.

— Эй, Кэлли! Это просто супер, — он взял меня за руку. Я почувствовала его тоненькие пальчики и легонько сжала его ладонь.

— Да, просто супер.

Уйти от них было сложнее, чем я думала. Я надеялась, что скоро снова увижусь с Тайлером и смогу остаться тогда с ним навсегда.

Если Хелена, как и обещала, оплатит мою помощь ей деньгами и домом, у меня, возможно, получилось бы хоть немного заменить Тайлеру семью. Я бы отвела его к врачу, и ему бы становилось с каждым днём всё лучше и лучше.

Вообще-то я обычно представляла себе, что Майкл поселится с нами, но, возможно, теперь, после того, как они так сблизились с Флориной, он этого не захочет.

Это было не честно.

У нас с Майклом даже не было шанса посмотреть, во что могли бы превратиться наши отношения. Так как Блейка я наверняка навсегда потеряла, мысль о том, что я смогу потерять ещё и Майкла, была просто невыносимой.

Я дала Флорине достаточно денег для трёх ночей в отеле, а потом спрятала пару банкнот в рюкзаке Тайлера.

Тайлер умолял меня остаться ещё на немного, но время слишком быстро летело, и Хелене нужна была моя помощь. У меня получилось тихо оттуда уйти, потому что Тайлер счастливо заснул, после того, как совершил набег на мини бар и съел все чипсы и конфеты.

Пока я перед отелем ждала своей машины, проснулась Хелена с планами наших следующих действий.

Ты должна найти девушку, которая, возможно, знает что-то об Эмме.

— И где я её найду?

Там, где тебе, возможно не понравится.

Я мысленно начала перебирать все возможные мести, в которых не хотела находиться.

Район, где болтались всякие уличные шайки? Они были практически везде. И я не могла себе представить, чтобы она послала меня в Прайм Дестинэйшенс.

— Ну, скажи уже!

Институт 37.

— Лучше уж в ад.

Я знаю. Эти учреждения ужасны. Настоящие тюрьмы. Я была в одном, когда искала Эмму. Там я узнала об этой девочке, Саре, которая мне, возможно, могла бы помочь, но я её не нашла. Она была на принудительных общественных работах.

— Я не могу. Я не могу туда пойти. Если я должна буду встретиться с ней где-нибудь на улице или ещё где-то, то, пожалуйста, я к вашим услугам. Но не в одном из этих домов.

Они не отпустят её без надзора, а так бы она не стала говорить.

Я вытерла вспотевшие ладони о штаны.

С тобой ничего не случится. Мы сначала вернёмся домой, и наберём вещей для пожертвования. Ты поедешь туда на дорогом автомобиле, хорошо одетая, накрашенная и с идеальной причёской. Они будут обращаться с тобой, как с богатым подростком, имеющим родных.

Я не хотела туда идти. Это был мой самый страшный кошмар.

Ты справишься, Кэлли. Ты просто должно постоянно помнить, кто ты такая. Кэлли Винтерхилл.

Глава 18

Я стояла напротив ворот 37 Института. Как же я хотела оказаться в любом другом месте на этой планете. Представление того, что я могла бы сейчас быть вместе со своим братом и Флориной за этими массивными воротами, почти убивало.

Кэлли, чего ты ждёшь?

— Ты считаешь всё это действительно таким безопасным делом?

Пойми же, слово «безопасно» теперь тебе не знакомо. Но там ты, вероятнее, защищённее всего, так как тебя там никто не сможет похитить.

— Очень обнадёживающе.

Ожерелье я вэтот раз оставила дома, после того, как Хелена в очередной раз напомнила мне, что нельзя было им пользоваться слишком часто.

Я пересекла улицу, держа в каждой руке пакеты с дизайнерской одеждой, на которой ещё были прикреплены бирки. Они были из шкафа Хелены — новые вещи, купленные для Эммы, но никогда не ношенные. Даже если её внучка, вероятно, никогда больше не возвратиться домой, у Хелены не поднималась рука выкинуть её одежду.

Высокая стена окружала комплекс. Я подошла к воротам и переговорила через отверстие грязной решётки со швейцаром.

— Кэлли Винтерхилл, — сказала я. — Я звонила по поводу пожертвования одежды.

Эндерс просмотрела список, и нашёл моё имя. Нажав на кнопку, створки ворот открылись с громким визгом.

Я замерла.

Ноги отказывались служить.

Ну, давай же!

Без этого призыва я не пошевелилась бы. Я нервно перешагнула через порог, а за мной захлопнулись ворота. Металл так скрежетал по металлу, что у меня даже зубы заболели.

Дорога вела прямо к административному зданию этого «детского дома», тёмно-серые стены которого угрожающе возвышались надо мной.

— Милая обстановочка, — промямлила я.

Медленно я пошла по пешеходной дороге, которая шла параллельно проезжей части.

Впереди ты должна свернуть налево.

Я следовала наставлениям Хелены и шла по направлению к жилому зданию. На всех окнах были решётки.

— Они не будут меня ожидать в центральном офисе? — спросила я тихо Хелену.

Будут. Но сначала мы должны найти эту девушку, Сару. Мне сказали, что она живёт в первом доме. Поторопись, пока никто тебя не заметил.

Я поднялась на несколько ступенек и открыла тяжёлые двери.

Внутри я увидела короткий коридор, который соединял два прохода. На меня повеяло ужасным запахом гнили. Везде облупилась краска. Куски штукатурки лежали на холодном полу.

— Что теперь? — прошептала я беспокойно.

Иди в первый проход.

Я повернула вправо и открыла первую дверь. Шестнадцать металлических двухъярусных кроватей были втиснуты в серую комнату. Рядом с каждой кроватью стояла деревянная коробка с теми некоторыми личными вещами, которые ещё остались у детей. Здесь старая расчёска, там — потрёпанная книга. Ужасные зелёные одеяла, сложенные в ногах кроватей, напомнили мне казармы.

Только вот здесь всё было в тысячу раз хуже, потому что дети, которые здесь жили, не имели семьи, которая бы забрала их в один прекрасный день. Всё, что у них имелось, лежало в коробках.

— Здесь никого.

Иди дальше.

Я заглянула в другие комнаты, но все были пусты. В конце прохода я уже хотела возвращаться обратно, но вдруг увидела, как пара ног прошмыгнула под одной из кроватей. Я наклонилась. Девочка сидела на полу и пыталась спрятаться.

— Привет, — начала я.

Она отодвинулась от меня в самый дальний угол.

— Ты не должна бояться, — объяснила я. — Я принесла новую одежду.

Я встала и начала ждать.

— Что за одежду? — спросил тоненький голос, доносящийся из-под кровати.

— Штаны, юбки и свитера, — я поставила сумки на пол и достала оттуда свитер. — Смотри! Розовый кашемир.

— Кашемир?

Она вылезла из своего убежища и поднялась на ноги. Ей можно было дать 12 лет, у неё было милое личико и дырка между резцами. Её униформа, чёрные штаны и потёртая белая блузка, висела на её слишком худом теле. Так выглядели почти все дети, оставшиеся без опекунов, но этот ребёнок больше не жил на улице. Было видно, что здесь детей не перекармливали.

Спроси, как её зовут.

Я протянула девочке свитер, и она погладила его, как котёнка.

— Мягко, — она прижала его к щеке.

— Можешь его оставить себе.

— Правда? Ты серьёзно?

Я кивнула.

— Ох, спасибо, — она надела его на себя. — Спасибо.

— Ну, как тебе?

Она не ответила, а вместо этого прижала свой кулак правой руки к груди, положила на него левую руку и начала подражать стучанию своего сердца.

— Это значит, что я люблю его, — сказала она. — Послушай, это звучит, как сердце. Попробуй сама!

Она взяла мои руки в свои и скрестила их так, как прежде сделала она. Я казалась себе немного странной.

— Ладно, я поняла, — я высвободила свои руки. — Как тебя зовут?

— Сара.

Мой пульс участился. Хелена так громко втянула воздух, что даже я это услышала.

— Как долго ты уже живешь здесь?

— Почти год.

— А где другие?

— Они должны сегодня подстригать кусты.

— А ты?

Она указала на свою грудь.

— Слабое сердце, сломанный клапан.

Я промямлила, что мне очень жаль.Что-то более подходящее мне не пришло в голову.

— Ах, всё в порядке. Не болит и спасает меня от тяжёлой работы, — она обхватила себя руками и погладила свитер. — Он тебе принадлежал?

Я покачала головой.

— Одной подруге. Он тебе к лицу. Она бы обрадовалась, когда узнала бы, что теперь ты его носишь.

Она улыбнулась.

— Он прекрасен, — она указала на кровать.

Я утонула в матрасе, когда Сара села рядом со мной. Покрывало было колючим и ужасно пахло.

— Когда я сюда пришла, ты спряталась, — сказала я. — Почему?

Она пожала плечами.

— Здесь мы всегда должны быть настороже, — прошептала она, не глядя на меня.

Достав пирожное из своей сумочки, я предложила его ей. Она подняла брови.

— Для тебя!

Взяв сладость из моих рук, она откусила кусочек, а я подумала, когда же девочка в последний раз нормально питалась.

— Сара, я слышала, что ты знаешь девушку по имени Эмма. Она выглядела вот так, — я показала Саре фотографию на своём телефоне. — Ты помнишь её?

Её маленькие пальчики обхватили телефон. Посмотрев на снимок, она кивнула.

— Она пришла сюда как доброволец, примерно полгода назад. Она причесала меня, как в салоне красоты.

Сара вернула мне мобильник.

— Две недели спустя я увидела её еще раз. У меня была сломана рука — не спрашивай — и меня повезли в больницу, чтобы сделать рентген. На улице я увидела Эмму, но она вела себя ужасно странно.

— Что ты имеешь ввиду?

— Она не узнала меня. Я прокричала её имя, она обернулась, посмотрела мне в лицо, но, казалось, не вспомнила меня. Она выглядела немного изменившейся, красивее, чем раньше, но я точно знала, что это она. На ней были те же украшения, что и в прошлый раз. Думаю, она стыдилась меня, и не хотела, чтобы нас увидели вместе.

Я так хотела сказать Саре, что она ошибалась. Что это была не настоящая Эмма, а Эндерс, которая была в теле Эммы.

— Ты можешь сказать, где именно ты её видела? — спросила я.

Она покачала головой.

— Я не знаю. Не далеко отсюда, в Беверли Хиллз.

Я положила телефон обратно в сумку.

— Жаль.

Моё сожаление было обращено к Хелене. Было действительно печально, что не удалось узнать побольше о её внучке.

— Да ничего страшного. — Сара пододвинулась ко мне поближе. — Можно мне задать тебе вопрос?

— Конечно.

— Тебе кажется, я симпатичная?

— Конечно. У тебя очень красивое лицо. Почему ты спрашиваешь?

— На прошлой неделе мы узнали о специальной программе. Они хотят некоторых из нас помыть и так далее и дать нам хорошие работы, где мы сможем много зарабатывать. Я надеюсь, что они меня выберут. Это так важно для меня. Я здесь уже вечность прибываю, и очень хочу уйти отсюда!

— Когда это будет?

— Я не знаю, — она испуганно вздрогнула. — Но нам разрешили завтра помыться. Обычно нам позволяют это только по воскресеньям.

Её глаза изменились. Я могла прочитать страх в них. Она смотрела на кого-то позади меня. Обернувшись, я увидела злую Эндерс, стоящую в дверях. Может раньше она и была элегантной, но сейчас на ней была строгая серая униформа. И на её бедре был прикреплён электрошокер.

— Что вы здесь забыли? — она приблизилась к нам.

Поднявшись с кровати, я указала на мешки с одеждой.

— Я принесла пожертвования.

Наеё бейджике было написано: МИССИС БЭТТИ, ГЛАВА ОХРАНЫ.

— Все пожертвования отдаются начальнику этого заведения. Вы не можете просто так здесь гулять и раздавать подарки, — она забрала оба мешка. — Это будет вызывать только зависть и ссоры, а их и без этого здесь достаточно.

Я была достаточно наивной, чтобы надеяться, что свитер Сары останется незамеченным. Но он не был белым или серым, под стать униформы, а был яркого розового цвета. Конечно, его тотчас заметила миссис Бэтти. Сара скрестила руки в безнадёжной попытке спрятать его.

— Сними свитер, — приказала миссис Бэтти. — Сейчас же.

— Но он принадлежит мне. Она подарила мне его.

— Это правда, — я встала перед Сарой.

Не вмешивайся, Кэлли, предупредила Хелена.

— Ты сейчас же отдашь мне его! — миссис Бэтти поставила на пол сумки и обошла меня.

— Вы не можете забрать его у меня, — слёзы выступили из глаз Сары. — Он принадлежит мне. Это первый подарок за очень долгое время.

Не оставайся здесь, Кэлли. Уходи оттуда!

— Директор этого приюта будет разделять пожертвование, — миссис Бэтти кивнула мне. — Идёмте, я отведу вас к ней.

Нет! Ни в коем случае не иди туда!

Голос Хелены только усилил мою напряжённость. Миссис Бэтти указала мне, чтобы я шла перед ней. Она кинула Саре такой взгляд, будто хотела сказать, что займётся ею позже, без свидетелей.

Подойдя к двери, я остановилась у порога и обернулась, чтобы кинуть на Сару последний взгляд. На её хрупкое маленькое тельце. Несколько розовых клочков от свитера остались на её белой блузке, грустное напоминание о том, что могло бы быть. Я совершенно ничего не могла для неё сделать.

Миссис Бэтти и я шагали по проходу. Надсмотрщица носила туфли с толстыми каблуками, которые громко стучали по голому полу. У меня было сумасшедшее желание вернуться и врезать Саре хорошенько. Если у неё будет фингал под глазом и сломанный нос, то тогда бы люди из Прайм Дестинэйшенс её бы никогда не выбрали. Мне казалось ужасным, что до этого дошло. Лицо Сары не покидало моих мыслей, когда мы вышли из здания. Мне она казалось более молодой версией девушки, которой я была всего пару недель назад. Отчаянная, голодная сирота, которая должна была выискивать еду в отходах, чтобы выживать и была отдана системе, которая о бездомных и несовершеннолетних без семьи меньше заботилась, чем о бездомных собаках. Когда мы приблизились ко входу административного здания, Хелена дала мне ещё наставление.

Поверни налево и выйди отсюда через ворота, как будто ты дома.

Я сделала, что она сказала. Звук стучащих каблуков миссис Бэтти замолк.

— Мисс, в бюро директора ведет эта дорога, — она указала направо. Её голос звучал так резко, что была бы моя воля, я бы заткнула уши.

— Я знаю. Но я себя не очень хорошо чувствую. Я хочу поскорее домой.

— У нас здесь имеется врач. Я уведомлю его.

— Нет, спасибо.

Миссис Бэтти разочарованно втянула воздух и растянула губы в фальшивой улыбке, но я промаршировала с высоко поднятой головой к главным воротам и ни разу даже не обернулась посмотреть на неё. Понемногу я начала учиться поведению богатых.

Когда я добралась до выхода, мне охранник кинул вопросительный взгляд. Я смотрела на ворота, но они неоткрылись. Зазвонил телефон, и вахтер поднял трубку.

В этом заведении даже система связи была устаревшей. Он посмотрел на меня и повесил трубку, а затем подозвал меня к себе. Я подошла вплотную к металлической решётке.

— Я желаю вам ещё хорошего дня, — сказал он. — Приходите ещё!

Ворота распахнулись, и я должна была прибегнуть ко всей своей силе воли, чтобы не побежать. Когда ворота за мной захлопнулись, я смогла снова дышать. Перейдя на другую сторону дороги, я в последний раз посмотрела на здание.

Жилой дом немного выглядывал из-за ворот, и я заметила Сару, стоящую у окна, малюсенькую и смотрящую на меня. Она махала мне рукой. К моим глазам подступали слёзы.

Теперь ты знаешь, как там плохо. Теперь ты знаешь...

— Это намного хуже, — ответила я. — Ты слышала? Прайм Дестинэйшенс ищет симпатичных детей, чтобы их применять для своих грязных делишек. Мы должны предотвратить это.

Ну, наконец-то! Наконец ты поняла это!!

Глава 19

Я была очень рада выбраться из этого ужасного места. Мне вдруг пришёл в голову вопрос, надеялась ли Хелена вообще что-нибудь узнать у Сары об Эмме, или же это был просто предлог для того, чтобы показать мне одно из этих заведений изнутри. Прежде чем я смогла над этим подумать, зазвонил мой телефон. Я забралась в машину и заперла двери. Это было сообщение от Мэддисон. Она хотела, чтобы я приехала к ней и забрала те вещи, что я у неё оставила. Хелена была согласна с этим, если я потороплюсь. Машина стояла недалеко от дома Мэддисон, и вот уже через минут десять я была там.

Она сразу открыла дверь, как будто там и ждала. Но вот она смотрела на меня, будто видела впервые.

— Мы знакомы?

Ох, новая клиентка?

— Лучшие подруги, уже забыла? — я помахала мизинцем.

— Тогда я, наверное, что-то напутала. Если у меня все верно с памятью, то эта лучшая подруга вчера сбежала незаметно из дома.

— Мне очень жаль. Правда.

— Это всё, что тебе пришло в голову после того, как я ждала тебя здесь до трёх часов утра, милочка?

— Это был крайний случай.

— Блейк-случай. Я так и думала. Ну, заходи.

Я последовала за ней в дом.

— Блейк в Вашингтоне, ты знала? — её глаза заблестели. — И прямо сейчас ты можешь им восхищаться через телевизор, вместе с сенатором.

— Сейчас?

— В новостях, — объяснила Мэддисон.

Сенатора?

Голос Хелены был резче, чем обычно.

Я хочу его видеть.

Я прошла мимо Мэддисон в комнату развлечений. Она последовала за мной.

— Ты,правда, думала, что я тебя позвала из-за вещей? Я знала, что вот это тебя заинтересует.

Посреди комнаты Мэддисон стоял сенатор в оригинальную величину. Репортёры смотрели на него с переднего плана, ниже его кафедры. На заднем плане был Белый Дом.

— Сегодня президент принял историческое решение, — сказал Харрисон в микрофоны, протянутые к нему. — Как вы знаете, закон запрещал давать работу несовершеннолетним, чтобы сохранить свободные вакансии для пожилых людей. Так как длина жизни всё увеличивается и увеличивается, было необходимо сохранить сеньорам работу как можно дольше. Из-за этого детям до 19 было запрещено устраиваться на работу. Но война также полностью изменила эту сферу жизни, и мы должны согласиться с тем, что опять настало время изменений. Поэтому я сообщаю не без гордости о введении особого указа, что теперь в исключительных случаях молодые будут допущены к работе в заведениях, которые будут внимательно прослеживаться. В первую очередь несовершеннолетние без опекунов, которые сейчас живут в детских домах, смогут быть переданы этим фирмам. Стоящее на западном побережье предприятие Прайм Дестинэйшенс спонтанно согласилось принять участие в этой попытке и этим дать молодым, которые ранее были без шансов, цель в жизни.

Значит, Хелена была права. Приближались сложные времена. Когда сенатор закончил заявление для прессы и репортёры стали заваливать сенатора вопросами, камера немного повернулась, и я увидела Блейка, что стоял рядом с ним. Тотчас биение моего сердца ускорилось.

Что он обо мне знал?

Его дедушка ему сказал, что я обманщица?

И если сенатор Харрисон заодно был с Прайм Дестинэйшенс, то его уже предупредили, что я была не обычной клиенткой, а донор, который состоял в постоянном контакте с клиентом?

Он меня ненавидел?

Я внимательно разглядывала Блейка, как будто могла прочитать в выражении его лица ответ. И тогда я заметила его заколку для галстука.

Маленький серебряный кит. Он, видимо, снял этот маленький брелок со шпильки, которую я потеряла в музыкальном центре. Это должно было значить, что он не злился на меня. Знал он или нет.

Я зашла в голограмму, но она исчезла. Передо мной был репортёр, ведущий программу после пресс-конференции.

Это не имело никакого значения. Я всё еще была под впечатлением от его символичного жеста.

— Это невероятно, правда? — спросила Мэддисон. — Прайм первыми согласились дать этим бедным подросткам работу. Супер круто, я бы сказала. Так теперь всё это дело будет официально. Может быть, в будущем мы сможем забыть про всю эту секретность.

— Думаешь? — я заметила синее мерцание в углу экрана. Под ним стояло число 67. — Что означает этот синий свет? — поинтересовалась я.

— SPC. Special Private Cast. Специальное сообщение от провайдера, на которого я подписалась. Я могу посмотреть это попозже, — она встала и посмотрела на экран. — 67 — это ПраймДестинэйшенс.

— Прайм?

— Сразу после речи сенатора? — она сморщила нос. — Странно.

— Это не может быть совпадением! Включи!

Мэддисон провела пальцем рядом с иконкой, не прикасаясь к ней.

Огромным почерком было написано на экране: В скором времени здесь появиться специальное сообщение от Прайм Дестинэйшенс. За буквами была пустая сцена с мраморными колоннами.

— Кто кроме тебя получает такое сообщение? — осведомилась я.

— Только титановые-премиум-абоненты Прайм.

— И сколько таких?

Она пожала плечами и села на диван.

— Понятия не имею. Большинство — просто обычные клиенты, как ты. Серебро, я предполагаю?

— Да, — я кивнула. — Серебро.

— Шшш, — она подтянула ноги и нетерпеливым жестом показала мне замолчать. — Началось.

Тинненбаум появился перед камерой. Справаот него стояла Дорис с ослепительной улыбкой.

— Дорогие друзья! — Тинненбаум посмотрел в камеру. — Спасибо, что позволили нам приватно вас навестить.

— Мы благодарны вам за ваше доверие, — добавила Дорис.

— Это секретное сообщение, только для премиум-абонентов, — продолжил Тинненбаум. — Поэтому если в комнате находятся другие люди, прослушайте это сообщение позже.

Я обменялась взглядами с Мэддисон. Эта программа казалось очень важной.

Тинненбаум улыбнулся Дорис и подождал некоторое время, чтобы дать слушателям возможность в случае чего выключить программу. Затем он кивнул кому-то за экраном, как будто он получил знак, чтобы продолжать.

— У нас сюрприз для вас, — сказал он. — Никто иной, как шеф Прайм Дестинэйшенс сегодня навестил нас, чтобы передать вам сообщение.

Мэддисон села прямо.

— Я такого никогда ещё не видела.

Это он, Кэлли! Мысли Хелены громко раздались в моей голове. Старик.

Я посмотрела на экран. Картинка сменилась. С другой позиции, а может и в совершенно другом месте, камера пододвинулась к затемнённой кабинке с окнами, которая стояла на платформе. За окнами я увидела силуэт мужчины.

— Кажется, в этот раз мы его тоже не увидим, — сказала я.

Камера приблизилась, пока не оказалась достаточно близко к мужчине. В кабине включился свет, но если вы ожидали стопятидесятилетнего эндерса, то вы ошибались.Странные электронные мерцания накладывались на его лицо, как будто тысячи пикселей скользили по нему.

Некоторые части лица казались женскими, некоторые мужскими, некоторые молодыми, а некоторые старыми. И они постоянно были в движении, передвигались туда-сюда. Мне стало непосебе, но я не могла оторвать глаз. Такой техники я ещё никогда не видела.

— Спасибо, Чад и Дорис, — даже голос старика был электронно изменён и звучал как расплавленный металл.

— Я обращаюсь специально к вам, мои дорогие премиум-клиенты. Вы с самого начала подарили нам ваше доверие, и поэтому вы должны первыми узнать о наших нововведениях. Во-первых, мы намерены сделать большее разнообразие типов в программу, что даст вам возможность реализовать даже самые экстравагантные фантазии в реальность.

— Звучит замечательно, — прошептала Мэддисон. — Я всегда хотела попробовать тело маленькой китаянки.

Я чувствовала, что к моему горлу подступала тошнота. Мэддисон говорила так, будто выбирала какое-то блюдо в меню ресторана.

Лицо Старика мерцало, будто он носил жидкую 3D маску. Я могла только гадать, как он выглядел на самом деле. Камера приблизилась к нему.

— Но самое главное сообщение, это то, что мы смогли сделать кое-что быстрее, чем думали, — Он сделал паузу. — Постоянство.

Мэддисон задохнулась и прижала ладонь ко рту.

— Вместо того чтобы арендовать тело, вы можете его купить, — сообщил Старик.

НЕТ! Это была Хелена. Её крик всё звучал и звучал в моей голове.

Старик продолжил:

— Вы выбираете тело, понравившееся вам, и живёте в нём до конца своей жизни. Другими словами — вы превращаетесь в нового, молодого человека. Вы можете даже завести длительные отношения. Мечта о вечной молодости. Наконец-то это осуществится.

Моё сердце так сильно стучало, что почти неслышно было речи старика.

— И так как мы постоянно с успехом работаем над продлением жизни, результат будет ещё более выгодным. Сегодня вы уже можете прожить до двухсот лет. Скоро до 250.

Камера быстро метнулась к Тинненбауму и Дорис, которые смотрели вниз, будто тоже наблюдали за речью. Они вежливо посмеялись, прежде чем камера вернулась обратно к Старику.

— Вы можете наслаждаться лучшими годами своей жизни, пока ваше тело проживает ваши двадцатые и тридцатые годы, — сказал старик. — Прайм Дестинэйшенс позволяет воплотить все ваши желания в реальность.

В кабине выключился свет, и камера вернулась к Дорис и Тинненбауму.

— Мы как всегда придерживаемся правил, чтобы сохранить конфиденциальность, — сказал Тинненбаум. — И мы и от вас ожидаем молчания. Мы пока находимся в фазе планирования, но так как вы Премиум-клиенты, вы можете уже сейчас записаться в список ожидания, чтобы быть среди первых, кто протестирует новинку.

Дорис улыбалась.

— Наплыв будет большим. Поэтому не раздумывайте слишком долго, и соглашайтесь на вечную молодость.

Экран погас. Последовал бесконечный список предупреждений, прочитанных женским голосом так быстро, что невозможно было понять ни слова. Мэддисон убавила звук.

— Немыслимо!

— Не то слово, — мне не хватало воздуха.

— Не могу дождаться, — её глаза загорелись. — Этот человек просто супер.

Я вскочила с дивана.

— Что ты говоришь? Ты бы приняла это предложение?

— А почему нет? Конечно, это весело пробовать разные тела, но после этого всего хочется уже определиться.

— Мэддисон, ты в своём уме? Мы говорим не о покупке машины, дома или платья. Ты здесь имеешь дело не с вещью, а с человеком. С подростком, у которого ещё вся жизнь впереди. Но не в том случае, если ты её у них заберёшь!

Она надулась.

— Ты действительно хочешь прожить всю жизнь в другом теле?

Она помолчала немного, прежде чем ответить.

— Когда я заключила договор и переселилась в молодое тело, у меня наконец-то возникло чувство, что я пришла домой. Я снова была самой собой. Молодой, подтянутой и полной жизни. У тебя нет такого чувства?

Я скрестила руки на груди.

— Нет. Это всё было не более чем игрой. Короткая перемена. Если ты всегда переселишься в чьё-то тело, то это будет значить, что тот человек никогда больше не освободится. Это не так, как если бы она пожертвовала одним месяцем, а потом бы её жизнь вернулась в нормальное русло. Она никогда не узнает, каково это — пойти в колледж, влюбиться, пожениться, родить детей. Ты сможешь во второй раз пережить это, но не она. Её мозг заснёт. Навсегда.

— О боже, — Мэддисон опустилась обратнона диван. — Так, как ты об этом говоришь, звучит ужасно. Нечеловечно.

— Ты своруешь у молодого человека самое важное — жизнь, — я оглядела комнату и нашла в углу мою сумку.

— Это звучит как... похищение.

— Хуже, чем это, — я взяла свою сумку и направилась к выходу. — Это убийство.

Глава 20

Я была так зла, что не могла даже нормально думать. Кинув свою сумку в машину, я стремглав выехала с въезда в дом Мэддисон и припарковалась подальше рядом с изгородью, окружающей всю собственность Мэддисон. Была уже половина девятого и начало смеркаться. Я откинулась назад и заперла двери.

— Ты была права, Хелена. По поводу Харрисона. Я не хотела тебе верить, но теперь знаю, что ты говорила правду.

Всё намного хуже, чем я думала.

— Они обращаются с нами, как с их собственностью. Как с рабами. При этом мы не виноваты в нашей участи. Виной всему война, которую никто из нас не хотел.

Точно.

— Я видела, что они делают с нашими телами. Трюки, проверки на смелость. Они прыгают с мостов в пропасти. Называют это Джойрайдинг. Да они со своими машинами обращаются лучше, чем с нами. И Эмма...

Я резко вздохнула и прижала ладонь ко рту, когда мне пришла в голову ещё одна возможность.

Что...Что ты имеешь ввиду?

Я смотрела на лобовое стекло своей машины. Я могла разглядеть каждый отдельный листик на кустах в закате.

— Возможно... — начала я медленно. — Её взяли на продолжительный срок. Навсегда.

О боже!

— Они должны были протестировать свою идею, прежде чем предложить это клиентам. Может быть, она ещё жива. Так же, как и все остальные пропавшие дети.

Ох, Кэлли, что если это...

— Что мы можем сделать?

Моё время почти прошло. Нет никакой возможности предотвратить исход. Я должна выполнить договор. У меня есть ещё только один день.

— Ты права, Хелена. Харрисон ужасный человек, если хочет такое причинить бедным детям без семьи. А Старик, что стоит за всем этим, в сто раз хуже. Когда я увидела его измененное лицо и услышала тот изменённый голос... Было такое чувство, как будто тарантулы пробежались по моей спине. — Дрожь пробрала меня, и я потёрла свои руки.

Мы выработаем план. Как только я завтра вернусь в своё тело... Она прервала ход своих мыслей.

Я подождала какое-то мгновение.

— Что тогда? — спросила я.

Тишина. Затем его голос возобновился. Впервые в нём звучала паника.

Нет. Нет. Прекратите!

Я замерла.

— Хелена! Хелена, что случилось?

Пожалуйста... Нет... Её голос был паническим, но очень слабым.

— Что там происходит? — крикнула я.

Я чувствовала, как её силы исчезали. Я попыталась добраться до неё мысленно. Прошла вечность, прежде чем я добилась реакции, тихое шептание.

Беги!

Это было последнее слово. Ничего не последовало. В моей голове была абсолютная пустота, как будто нашего контакта с Хеленой никогда и не существовало. Связь была оборвана.

Холодный страх сковал моё тело. Я дрожала всем телом и не могла успокоиться. Было только одно объяснение всему этому.

Хелена была мертва.

И я осталась одна.

Я сидела в своей машине и думала о случившемся, когда услышала громкий свистящий звук, сопровождаемый скрежетом. Я посмотрела направо. Ни одного Ренегата.

Но когда я повернулась налево, то увидела огромный внедорожник, исчезающий в ночи. Вздрогнув и вновь посмотрев туда, я увидела красные огни внедорожника. Он разворачивался. Они возвращались.

Поспешно я огляделась вокруг. Ни одного человека в столь поздний час не было видно. Заведя машину, я свернула на дорогу. Внедорожник встал у меня на дороге. Затормозив, я дала задний ход. Полный ход. Внедорожник ослепил меня светом из фар дальнего видения, из-за чего я не смогла увидеть, кто был за рулём.

Всего пара метров разделяла бамперы машин. Кинув взгляд на зеркало заднего вида, я молилась, чтобы там не стояло никакого препятствия. Мои руки были жутко вспотевшими, и мне было сложно держать руль.

Дома и газоны проносились мимо меня справа и слева. По крайней мере, в этом тихом округе не было едущих мне навстречу машин.

Внедорожник зацепился за меня и наехал на меня спереди. Я крутила руль туда и сюда, не снимая ноги с педали газа. На короткое мгновение я освободилась от внедорожника, но секунду спустя его перед опять въехал в мою машину. В зеркале заднего вида я увидела маленький перекрёсток. Решительно я крутанула руль и задом наперёд заехала на соседнюю улицу, а внедорожник по инерции проехал дальше. Так как я предположила, что ему понадобится некоторое время, чтобы развернуться, я переехала через перекрёсток. Поддав ещё газу, я свернула налево, а потом сразу направо. Для начала я, должно быть, ускользнула от него. Выключив все огни, я искала уголок, чтобы спрятаться. У одной виллы были широко раздвинуты створки ворот. Заехав на участок, я выключила мотор и стала ждать.

В скором времени послышался внедорожник со скрипящими шинами, а затем этот звук отдалился,и в квартале вновь воцарилась тишина.

В доме, во въезде которого я стояла, включился свет.

Быстро я завела мотор и уехала оттуда. Но куда мне деться? Мой брат был в отеле, Блейк в Вашингтоне, Майкл черт знает где, а к Мэддисон я больше не могла поехать. Как бы я ни хотела спрятаться у своего брата и Флорины, но подвергать опасности их было последним делом, в котором я сейчас нуждалась. Хелена сказала мне бежать.

Но куда? Прежде чем я решу, мне всё равно надо было возвратиться в дом Хелены. Чтобы забрать пистолет.

Я добралась до виллы и направилась самым коротким путём в спальню. Отворив шкаф, я начала рыться в шарфах и платках в поисках оружия, но там ничего не было.

Евгения его нашла?

Выйдя в коридор, я позвала её.

— Евгения!

Её тяжёлые ботинки раздались на лестнице.

— Сейчас приду.

Её голос звучал скучающе. Не дожидаясь, когда она пройдет до конца по коридору, я крикнула ей:

— Вы что-нибудь вынимали из ящиков?

Евгения задержала ответ, пока не встала прямо передо мной. Она негодовала. По-другому нельзя было объяснить её выражение лица.

— Вы знаете, что я не приближаюсь к шкафам.

— Но вы же вынули пистолет, да?

Она прижала руку ко рту.

— Пистолет? О нет. До такой штуки я никогда в жизни бы не прикоснулась.

— Иногда ничего не остаётся сделать, кроме как изменить своей привычке.

— Оружие было здесь? В вашей спальне?

Я развернулась и оглядела всю комнату, а затем вздрогнула. Я вспомнила, где оставила пистолет. Подойдя к шкафу с одеждой, я открыла его и увидела ту вечернюю сумку. Евгения стояла на пороге. Не поворачиваясь к ней, я сжала сумочку. Пистолет можно было хорошо нащупать. Я развернулась.

— Моя ошибка. Извините меня, пожалуйста.

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

— Слава богу, это всё завтра пройдет.

— Что пройдет?

— Эта вся история с телом, — она сморщила нос и мрачно осмотрела моё тело. Если бы она узнала, что Хелена мертва, она бы меня выкинула из дома. Я должна была выиграть время.

— Договор был продлён. Я всё не успевала вам об этом рассказать.

Она сощурила глаза, и начала было что-то говорить, но я прервала её.

— Но сначала мне надо навестить техника. Он должен посмотреть на чип, потому что у меня из-за него постоянно болит голова, — это была игра в слепую и я молилась, чтобы она знала, кто был тот биочип-эксперт.

— Почему же вы просто не пойдете туда, где вам вставили этот чип? Вы достаточно много за это заплатили.

Она всё ещё была зла. Интересно, как бы она отреагировала, когда узнала бы, что находится в большой опасности? Я ей, может быть, и рассказала про обмен телами, но кроме этого она пребывала в совершенном неведении.

— Евгения! Послушайте меня! Не впускайте ни одного человека в дом! Если кто-то захочет поговорить со мной, скажите, что понятия не имеете, где я нахожусь.

Евгения гордо посмотрела на меня.

— То есть, всё как всегда?

Значит, Хелена была действительно аккуратной. Но всё же риск увеличился до одури. С каждой минутой, что я здесь находилась, угроза моей жизни росла. Тот факт, что Евгения пребывала в неведении, своеобразно защищал её.

— Мне надо идти, — сказала я. — Пожалуйста, будьте осторожны!

Я забралась в спортивную машину Хелены и завела мотор, а затем посмотрела в навигаторе список последних мест направления. Он был таким длинным, что я практически сразу захотела бросить это дело. Но затем я узнала имя: Редмонд.

Это был человек, о звонке которого мне доложила Евгения, когда я впервые пришла в этот дом. Когда я увидела, где он живёт, моё предположение что это тот самый биочип-эксперт, только усилилось.

— Редмонд. — указала я навигатору.

— Редмонд, — повторил он — Сейчас.

Навигатор привёл меня к складу промышленного района долины Сан-Фернандо. Это не совсем был тот район, куда бы ты хотела пойти ночью. За оградой из тонкой проволоки рычали чёрные собаки — явный знак того, что здесь лучше надолго не задерживаться. Выбранный адрес высветился в навигаторе, и я свернула на въездную дорогу целого комплекса складов. Вмонтированные на крышах прожекторы осветили участок. Последний склад был Редмонда.

Припарковав машину так, чтобы шайки ренегатов не смогли её увидеть с улицы, я подошла к входу. Дверь была закрыта. Я нажала на старомодный металлический звонок, над которым была маленькая дырочка со светлой точкой. Камера. То, как обтрёпанно и старо лаборатория Редмонда выглядела снаружи, говорила, насколько он умён. В следующую секунду дверь отворилась с приглушённым металлическим скрежетом.

Внутри царила строгость стиля. Бетонные полы, длинный коридор с голыми белыми стенами, далеко впереди холодный свет люминесцентных ламп. Я вытащила из сумки пистолет. Сердце громко колотилось. Была ли это ловушка?

Я очень хотела, чтобы Хелена вернулась. Она здесь всё знала и могла бы мне дать наставления. И я очень сожалела, что не расспросила её о Редмонде, пока ещё было время.

Дойдя до конца коридора, я повернула налево и зашла в просторный зал. Столы и рабочие скамьи плотно стояли друг к другу. Везде была электроника, компьютеры и мониторы, некоторые рабочие, другие наполовину разобранные. Было так много техники, что некоторые приборы, казалось, были прикреплены к потолку. Запах, витающий в воздухе, напомнил мне класс химии. Экран над заваленным рабочим столом показывал внешнюю дверь со звонком. Под ним сидел скрючившийся мужчина перед целым рядом компьютерных мониторов. По его серебряным волосам было понятно, что это был Эндерс. Но я не могла понять, жив он или нет. Он не пошевелился, когда я подкралась к нему сзади. Я держала пистолет двумя руками, направленным на него.

— Редмонд? — спросила я.

— Хелена, — промямлил он. — Ты так долго добиралась, что я почти заснул, — у него был британский акцент.

Он поднял голову. Его лицо было отражено в двух экранах. Затем он уставился на моё отражение и начал говорить, не оборачиваясь.

— Хелена? Что это?

— У меня есть к тебе задание.

— Обычно тебе для этого не приходится целиться в мою голову.

Он начал двигаться на своём крутящемся стуле, но я предотвратила это, остановив стул ногой.

— Подними руки, — сказала я.

Всему, что я делала, я научилась либо у моего отца, либо увидела в фильмах. Это сработало. Он сделал то, что я приказала. Один монитор запищал, и на нём высветилась картинка пульсирующей красной кнопки. Эта точка находилась в секторе карты, которая, очевидно, показывала склад.

— Что это? — я указала на неё пистолетом.

— Ну, а как ты думаешь? Это ты. Устройство слежения. Но это ты знаешь, — его глаза сузились. Он был тощим и имел запутанную гриву сумасшедшего ученого. А по его лицу можно сказать, что в молодости он выглядел очень привлекательно.

— Каждый знает о моём теле больше, чем я, — сказала я. — Но теперь я хочу, чтобы мне удалили этот чип. Время прошло.

— Как всё прошло?

— Что прошло?

— Твой большой план.

— Зачем использовать все эти большие мониторы, если не узнаешь, что там, на улице происходит?

Он посмотрел на меня и подъехал немного вперед на своем стуле, все ещё держа руки за головой. Он внимательно меня разглядывал, будто пытался узнать, кто находился в моём теле.

— О боже, — он опустил руки и подошёл ко мне так близко, что я могла почувствовать его мятное дыхание. — Вы не Хелена, правда же?

Рука, в которой я держала пистолет, начала дрожать.

— Хелена мертва.

Он наморщил лоб и уставился вникуда.

— Как такое могло случиться?

Я покачала головой.

— Я не знаю. Но она была у меня... в голове, когда это случилось. Я думаю, что её убили.

Он посмотрел на меня большими глазами.

— Мы с ней подружились, — продолжила я. — Ещё немного, и я бы познакомилась с ней в действительности.

— Хелена была, как динамит, — печаль опустилась на его лицо. — Мы познакомились в колледже. Должно быть, уже прошло более ста лет.

— Что вы знаете о Прайм Дестинэйшенс?

— Я знаю то, что должен знать.

— Тогда я вам сейчас расскажу версию для начинающих. Люди из Прайм виноваты в том, что случилось с Хеленой. Она успела предупредить меня, что они попытаются убить и меня, — я снова направила пистолет на него. — Я требую, чтобы вы удалили этот чёртов чип из моей головы.

— Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы вас нашли. Вы свидетельница смерти Хелены, которая всё видела.

— По крайней мере, слышала. Я умоляю вас — освободите меня от этой штуки!

— Я не могу.

— Я могла бы вас убить, — я указала на пистолет. — Вы должны это знать, как никто другой. Вы же убрали защиту от убийства.

— Да это возможно, — сказал он. — Но вы бы действительно смогли пойти на убийство? Я не могу сказать, был ли результат успешным, или же этоопять неудача.

— Вы хотите быть тем, на ком мы это протестируем? В последний раз: Удалите. Мне. Этот. Чип.

— Я бы с удовольствием. Правда. Но я боюсь, что они финальный приказ туда записали.

— Всмысле?

— Приказ, который заставляет чип взорваться.

Я на секунду закрыла глаза.

— Не волнуйтесь! Возможно и то, что они хотят потом ещё использовать этот чип. Для нового донора Прайм, который встанет на место тебя.

Я не могла решить, что меня больше испугало — что какой-то чужой человек станет контролировать моё тело, или что моя голова взорвётся.

— Но после второго изменения чипа, я всегда была в своём теле. Хелена не могла мной управлять.

— Это верно. Но кто-то может достичь уровня, на котором вы в последний раз имели контакт с ней — этой связи, что позволяла вам с Хеленой общаться.

— Тогда достаньте уже,наконец, эту штуку! — закричала я на него.

— Я бы много отдал за то, чтобы смочь это. Но это невозможно. Тот чип находится в вашем мозгу.

— Вы уже дважды смогли его изменить.

— И это было непросто. Но я,правда, не могу его удалить. Его так впутали в вашу нервную сеть, что он бы разрушился сам, если бы его попытались вытащить оттуда. Для этого больше не надо было бы послать сигнал. Это привело либо к обширному кровотечению, либо просто взорвало бы ваш мозг. Этот чип как маленькая бомба в вашем мозгу.

— Бомба в моей голове. Вы шутите.

— К сожалению, нет.

Кровотечение в мозгу.

Взрывающаяся голова.

— Это ужасно, — я опустила пистолет. — Почему они сделали такое со мной?

— Это они, вероятно, сделали со всем донорами. Чтобы предотвратить, чтобы кто-то из их конкурентов убил донора и своровал технологию.

— То есть, я должна ходить с куском металла в своей голове, который до конца жизни бы меня связал с этой фирмой?

— Пока что это так.

— Я больше никогда не буду такой, как раньше. Они никогда не оставят меня в покое. Той девочки, которая только зашла в Прайм, больше не существует.

— В этом деле есть и хорошие стороны.

— Какие же?

— Вы единственный донор с испорченным чипом. Это делает вас особенной.

Я горько засмеялась.

— И что в этом такого хорошего?

Он уставился на меня.

— Прайм Дестинэйшенс сможет быть заинтересованными в том, чтобы оставить вас жить.

Редмонд сделал ширму для меня, металлические вставки очень близко к чипу. Благодаря анестезии, я не чувствовала боли. Пока я в стерильной комнате сзади сидела на операционном столе, мне ничего не оставалось, кроме как восхищаться его работой. Редмонд казался молодой душой в старом теле. Я доверяла ему. Если честно, я даже не хотела никогда уходить из этой лаборатории.Это придавало мне чувство защищённости, находиться рядом с человеком, который знал обо мне то, что знает Редмонд. Он казался мне чем-то вреде личного нейролога. Он рассказал мне, что раньше был действительно нейрохирургом, после того, как ушел с работы вернулся к своему любимому делу — компьютерам. Развитие аппаратного обеспечения было для него как операция над пациентом, который никогда не жалуется. И если что-то пойдет не так, он сможет просто сделать ещё одну попытку. Я чувствовала себя защищено, но знала, что я представляю для него опасность, и он тоже знал это. Он не был сторонником плана Хелены. Он выполнял её просьбы, потому что получал за это деньги,которые помогали разработкам науки, или потому что их связывала с Хеленой столетняя дружба. Но для него я была чужой, и я знала, что он хотел от меня избавиться, как можно быстрее.

— Я должен вас предупредить, что это только предварительные данные. То вещество, что я использовал, не будет долго держаться там.Но более сильные вещества испортили бы поверхность черепа.

— Сколько времени у меня есть? — спросила я.

— Я не знаю. Неделя, возможно.

— Что вы знаете о Старике? — осведомилась я.

— Только то, что он свою личность держит в секрете. Никто не видел его лица. Конечно, есть много версий...что он гениальный разработчик, что он во время войны был частью Dark Ops и что был ранен... кто знает, что из этого всего правда.

— Я хочу его найти.

— Этого хотят многие. Наверное, поэтому он скрывается.

— Я знаю, что он иногда приходит в Прайм Дестинэйшенс. Я его однажды там видела.

Редмонд прервал свою работу и наклонился так, чтобы я смогла его видеть.

— Не ищите его! Вы молоды. И красивы. Если вы не будете его искать, то у вас будет очень приятная жизнь впереди. Он не человек. Он монстр.

Он помог мне подняться, протянул зеркало и как парикмахер дал мне посмотреть на его творение через второе зеркало за моей спиной.

— А где та металлическая вставка? Я не вижу её.

Он взял маю руку и положил её на мой затылок.

— Осторожно, — предупредил он.

Под моими волосами я нащупала металлическую пластинку, которая приставала к черепной кости.

— Мне пришлось немного сбрить волосы, — сказал он. — но это можно заметить только если сильный ветер поднимет верхнюю часть волос.

— Иблагодаря этому, меня не смогут выследить? Целую неделю?

— Да. Но также я не смогу за вами следить. Теперь вы одна.

— Хорошо, — я отложила зеркало и встала. — Я к этому уже привыкла.

Его лицо стало ещё серьёзнее.

— Идемте со мной.

Я последовала за ним обратно в лабораторию. Он положил пальцы на сенсор рядом с ящиком с документами своего стола. Со щелчком он открылся. Он достал оттуда металлическую коробку, размером примерно с ладонь, подписанную. Я прочитала «Хелена». Если со мной что-то случиться, вы должны будете прийти сюда и забрать эту коробочку.

— И что мне с ней делать? Я не смогу её открыть.

— Она реагирует на отпечатки пальцев. Хелена об этом побеспокоилась.

Я посмотрела на свои пальцы. Что-нибудь ещё принадлежало в этом теле мне?

— А что внутри?

— Думаю, это можно назвать вашим свидетельством о рождении.

Глава 21

Теперь, так как люди из Прайм Дестинэйшенс больше не могли меня выследить, они, конечно, знали, что я что-то сделала со своим чипом. Так как его невозможно было удалить, Редмонд не мог также сделать фальшивый чип, который издавал бы тот же самый сигнал, чтобы их обмануть. До сих пор, Прайм наверняка думал, что я была под властью Хелены с её планом. Но теперь им было наверняка всё понятно. Я сидела в своей машине и достала под защитой склада Редмонда новый телефон, который он мне дал, так как был уверен, что телефон Хелены теперь прослушивается. Старый телефон я выключила, как только списала с него телефон Лаурен.

Позвонив ей, я попала на голосовую почту. Я оставила сообщение, чтобы она позвонила мне — ну, конечно «Хелене» — и продиктовала свой новый номер. Как только я начала набирать номер Мэддисон, как на Хеленин телефон зазвонил. Это был Блейк. Блейк.

У меня почти остановилось сердце. В последний раз я его видела по телевизору, с тем брелком в виде кита. Одержал ли неудачу его дедушка в настраивании его против меня? Или же он молчал, и Блейк так ни о чём и не знает?

Я глубоко вздохнула, а затем перезвонила ему по новому телефону.

— Блейк?

— Кэлли!

Один его голос доводил меня до слёз.

— Ты вернулся.

— Наконец-то, — он помолчал мгновение.

— Послушай, Блейк, в ту ночь...

— Я знаю. Я скучал по тебе.

— Я по тебе тоже.

— Это хорошо. Было бы ужасно, если бы только я один это чувствовал, — он тихо посмеялся.

— Ты голодна?

— Как волк, — ответила я.

Он послал мне сообщение с адресом старомодного ресторана, что назывался The Drive-In и был открыт всю ночь.

Когда я туда подъехала, то увидела несколько вооружённых охранников на территории. В какой-то мере меня это немного успокоило. Они больше не были врагами, а были моей защитой.

Красивые машины стояли на всех местах сервисной зоны. Они не пожалели никаких денег, чтобы сделать из этого ресторана, как гласила неоновая вывеска, «Взрыв из прошлого». Спортивные Эндерсы, держащие свои подносы высоко поднятыми, приносили бургеры, коктейли и банановые сплиты к машинам, провожаемые старомодным Рок-н-Роллом. На больших экранах показывались кинофильмы 1950-ых годов — времени, в котором, видимо ещё существовали настоящие фильмы, — без звука, что только усиливало Ретро-впечатление. Я проехала мимо сервисной зоны и выбрала место для парковки совсем с краю территории ресторана.

Оттуда я побежала к туалету. Когда я вернулась, Блейка ещё всё не было. Сев в свою машину, я начала ждать.

Через пару минут он подъехал на своей машине на место рядом со мной и улыбнулся мне. Ничего во всём мире не существовало, что бы заставило моё сердце потеплеть ещё больше. Пассажирская дверь его машины открылась с тихим щелчком и жужжанием. Я пересела к нему. Я ещё не успела нормально устроиться, как он наклонился ко мне и поцеловал в щёчку.

— Привет.

Быть рядом с ним казалось таким правильным.

— Ты великолепно выглядишь, — сказал он.

Он заехал на свободное место рядом с рестораном.

Худая Эндерс-леди с серебряным хвостом подошла к окну водителя и приняла наш заказ.

— Мне очень жаль, — начала я.

— Не стоит.

Я вдохнула его аромат и на какой-то момент нашла утешение в его знакомых чертах лица. Но я знала, что начала бы реветь, если бы позволила себе и дальше так им любоваться. И я должна быть сильной для того, чтобы покаяться ему.

— Я должна тебе так много объяснить, — начала я снова.

— Я знаю, я тебе тоже. Я хотел позвонить тебе из Вашингтона, но мой дедушка отобрал у меня телефон и отдал только сейчас.

— Случилось так много всего, что, кажется, что я не видела тебя уже целую вечность.

— Я всё время думал о тебе. Хуже всего было ночью, прямо перед тем, как заснуть. Днём было на что отвлечься, но вот ночью я чувствовал себя таким одиноким.

Что-то засверкало на его кожаной куртке. Это был тот брелок с моей туфли. Я указала на него.

— Я должна бы носить и свой тоже, — сказала я. — Чтобы было видно, что мы принадлежим друг другу.

— Мы и так принадлежим друг другу, — сказал он.

Он так пронзительно на меня посмотрел, что я было подумала, что его глаза начнут дымиться. Тогда он наклонился ко мне, обхватив одной рукой мою шею, чтобы поцеловать. Я закрыла глаза и позволила дрожи, что вызывал поцелуй, пробежаться по всему моему телу. Его волосы были очень мягкими, почти слишком мягкими для парня. Он дотрагивался до моих щёк, моей шеи, аккуратно, любопытно, как будто я была первой девушкой, к которой он прикасался. Я судорожно вздохнула, когда он дотронулся до металла на моём затылке. Он отдёрнул руку и вытянул шею, чтобы получше разглядеть.

— Что это?

В это же время пришла официантка с нашей едой. Мы отодвинулись, и она опустила поднос на дверце. Блейк протянул мне бургер, но у меня уже не было никакого аппетита.

— Именно об этом я хотела с тобой поговорить, — сказала я.

Он наклонился ко мне и заглянул в мои глаза, молча ожидая моего объяснения. Мои внутренности сжались, как будто я находилась в быстром лифте. Почему было так сложно заговорить?

Потому что это всё было очень сложным. Он обхватил мою руку.

— Всё в порядке. Я слушаю.

— Я не та девушка, за которую ты меня принимаешь.

Раздражённая улыбка появилась на его губах.

— Кто или что же ты тогда?

— Ты будешь меня ненавидеть.

— Никогда в жизни.

В его глазах читалась привязанность. Была бы моя воля, я бы остановила время. Я всё ещё ему нравилась, он все ещё верил в меня. Но я всё это сейчас разрушу.

Он нежно погладил меня по щеке.

— Всё в порядке, Кэлли. Что бы ты мне не хотела сказать, я не буду тебя ненавидеть.

— Посмотрим, что ты будешь об этом думать, когда узнаешь всю правду, — я глубоко вздохнула, прежде чем начать. — Я тебе соврала. Меня зовут не Кэлли Винтерхилл, а Кэлли Вудлэнд. Я не богатая. Одежда, машина, дом — ничего из этого мне не принадлежит.

Он некоторое время смотрел молча на меня, а потом покачал головой.

— Мне всё равно богатая ты или бедная.

— Я не просто бедная. Я несовершеннолетняя сирота. Я живу на улице, в заброшенных домах и питаюсь объедками, которые выпрошу или же стащу.

Я не посмела на него посмотреть. Я быстро продолжила говорить дальше, прежде чем страх не даст мне продолжить.

— Мне нужны были деньги для младшего брата. Ему всего семь. Поэтому я заключила договор с Прайм Дестинэйшенс. Я сдала своё тело Эндерсу по имени Хелена Винтерхилл. Это её дом, её машина, её жизнь. Она хотела предотвратить, чтобы твой дедушка заключил договор с Прайм Дестинэйшенс. Сначала я подумала, что она сумасшедшая, но её предположения подтвердились. Более того, оказалось, что всё намного хуже, чем мы предполагали.

Я тараторила всё, что знала, возможно, немного слишком быстро. Он дал мне говорить, не перебивая ни разу. Только одно я ему не сказала. Я не сказала, что Хелена хотела застрелить его дедушку. Теперь, так как она была мертва, это уже не играло никакой роли. Вещи, которые я ему сказала, вероятно, более чем достаточно взвалились на него.

Закончив, я посмотрела на него. Он всё ещё смотрел на меня, и я безуспешно искала в его взгляде возмущение и отвращение. Он был очень серьёзным и тихим. Его молчание было пыткой для меня. Я почувствовала, как моё горло высохло, пока ждала его ответа. Наконец-то он начал говорить.

— Это всё так... Я не знаю, что сказать.

— Ты веришь мне? — спросила я.

— Я хочу верить тебе.

— Но всё же не веришь.

— Это шок. Огромный. Понимаешь?

Я подняла верхний слой волос и показала ему металлическую пластинку, которую поставил Редмонд поверх чипа.

Было такое ощущение, будто я обнажила самое интимное место на теле. Вот какая я, хотела я этим сказать. Вот, что получилось из меня.

— Под этой пластинкой находится чип.

Он ничего не сказал. Я подняла голову и разгладила волосы. И тут мне в голову пришла идея. Я так хотела, чтобы она воплотилась, как-то надеялась, что я смогу иметь все, правду, Блейка, поэтому промямлила её Блейку.

— Если бы ты только смог уговорить своего дедушку не соглашаться на совместную работу Прайм Дестинэйшенс и власти... Если бы ты смог дать ему понять, какие ужасные последствия будут... что он этих несовершеннолетних сирот практически будет посылать на смерть... Он бы не хотел сам отменить договор?

Может, я была не права, но я надеялась на тот маловероятный шанс, что сенатор просто не знал, что Прайм планировал. Что он ничего о постоянности не знал. Я ждала реакции Блейка. Он казался расстроенным, но задумчивым.

— Блейк?

Он потёр лоб рукой.

— Я поговорю с ним. Нет, подожди, ты с ним поговоришь. Ты лучше расскажешь ему эту историю, чем я.

— Ты серьёзно?

— Завтра суббота. Он будет на ранчо. Он любит там бывать, и будет более снисходительнее. Просто загляни на ланч.

— Он не послушает меня. Он меня ненавидит.

— Мы сделаем это вместе. Меня он послушает. Я его внук, — он погладил меня по руке. — Во всяком случае, стоит попытаться.

Мы.

Он сказал «мы».

Он притянул мою руку к своим губам и поцеловал её. Его лицо было задумчивым. Я почувствовала, что он должен был переработать всю ту новую информацию, что он от меня получил. Мы молча съели, что заказали, и тогда Блейк подъехал обратно к моей машине. Я вышла.

— До завтра, — сказал он только.

— До завтра.

Он поцеловал меня на прощание, но поцелуй был иным, не как раньше. Тяжелее от лжи между нами.

И он уехал.

Я чувствовала себя убитой. Сев за руль, я заперла двери. На моём пути в туалет я попросила одного Эндерса-охранника присмотреть за мной, так как планировала пару часов поспать в машине. Он согласился, после того, как я ему всунула несколько весьма больших купюр.

Около шести часов утра я проснулась от того, что солнце светило мне в глаза, привела кресло в нормальное положение и нащупала пластинку на затылке. Сильная пульсация исходила из этого места, и я проглотила две болеутоляющие таблетки, что мне дал Редмонд

Телефон загорелся. Это было голосовое сообщение от Лаурен.

Её красные волосы сверкали в утреннем солнце. Она всё ещё находилась в этом замечательном теле Рис.

— Пожалуйста, скажи, что у тебя хорошие новости, Хелена! Я всё ещё ничего не слышала от Кевина.

Она засунула ключ-карту во входные ворота маленькой приватной парковки недалеко от её дома в Беверли Хиллз. Я чувствовала себя немного неспокойно из-за места встречи, что находилось совсем близко к Прайм Дестинэйшенс, но парк был не только закрыт, но и очень хорошо охраняемый.

— Некоторые люди его видели, даже разговаривали, но вот уже целый месяц он как будто испарился, — доложила она.

Чтобы весь этот театр с сожалением, паузами не играть снова, я решила сразу сказать, кто я такая.

— Я не Хелена, — сказала я поэтому.

Лаурен говорила дольше, не замечая моих слов.

— Послушай, я не Хелена!

Она открыла рот и так и осталась стоять. Затем она скрестила мрачно руки у себя на груди.

— Что это ты говоришь? — спросила она, не смотря на меня.

— Я тот донор, чьё тело Хелена бронировала. На самом деле ты разговариваешь с шестнадцатилетней.

— Секундочку. Когда я встречалась с Хеленой в прошлый раз, она была в этом теле, — она указала на меня.

— Та девушка в Руна клубе и в ресторане была не Хелена. Это была я.

— Ты? — она злобно сверкнула на меня глазами. — Что случилось с Хеленой?

Моё сердце отяжелело, когда я вспомнила последние её моменты жизни.

— Она мертва.

— Мертва? Хелена мертва? — она схватила меня за плечи и затрясла меня. — Что ты с ней сделала?

— Я ничего с ней не делала, — вооружённый охранник посмотрел в нашу сторону. — Это был кто-то из Прайм.

— Кто?

— Я этого не знаю.

— Откуда ты знаешь, что она мертва?

— Я слышала её крики в своей голове.

— Ты... что?

— Хелена дважды изменила чип. Из-за последнего изменения мы смогли мысленно связываться.

Лаурен оттолкнула меня и отпустила.

— Я не могу в это поверить. Мы знали друг друга с 85 лет, — она достала носовой платок и вытерла слёзы. — А теперь она навсегда ушла от нас.

— Мне очень жаль. Мы за всё это время очень сблизились.

— Как ты смеешь такое говорить?

— Я многое от неё узнала, — сказала я.

— Действительно?

— Про сенатора. И капитана.

Она отвернулась.

— Я не могу. Я не могу на тебя смотреть. Ты обманула меня. Заставила меня думать, что ты — Хелена. А теперь я узнаю, что она давным-давно мертва.

— Нет, это случилось только вчера.

— Почему все прикидываются? — процедила она между зубами.

Я осмотрела её красивое тело, в котором она пряталась, но всё же не сказала, что то же самое можно сказать и о ней.

— По крайней мере... Я думаю, что Кевин жив, — сказала я в надежде, что хорошая новость о Кевине немного смягчит её.

— С чего ты взяла?

— Капитан предлагает клиентам уже, не просто одалживать молодые тела, а покупать. Я предполагаю, что он это тестирует уже какое-то время… Это объяснило все исчезновения подростков — без следов борьбы, и без тела.

Слабый огонёк надежды загорелся в её глазах. Но сразу же после этого она уничтожила эту возможность

— Ты совершенно ничего не знаешь. Как я могу верить твоим словам? Ты носишь украшения Хелены, чёрт возьми. Ездишь на её машине. У тебя вообще нет ни стыда, ни совести?

Я посмотрела на цепочку.

— Я хочу ей помочь.

— Ты не можешь ей помочь. Потому что она мертва. Ты никому не можешь помочь.

Она развернулась, чтобы уйти.

— Лаурен! — она не обернулась. — Или же ты Рис? — крикнула я.

Она упорно продолжала идти. Я просто стояла на месте и дрожала всем телом. Я верила, что она сможет мне помочь. Она же была подругой Хелены. Она была единственной, с которой я могла поговорить о пропавших детях.

Охранник парковки смотрел на меня. Он положил одну туку на рукоять пистолета, что он носил на поясе и медленно приближался ко мне. Я была гостем Лаурен. Теперь она ушла, и уменя не было ни причины, ни права находиться здесь.

Я поспешила к воротам, раздвинула их, выбежала на улицу. Там ждала моя машина. Когда я уже хотела было забраться в неё, то заметила на другой стороне улицы знакомую фигуру.

Майкл.

Глава 22

Я нашла Майкла. Он бы мне помог. Я бежала между машинами и мотоциклами через улицу и махала ему двумя руками, но он не замечал меня.

— Майкл! — крикнула я.

Никакой реакции. Я спешила за ним, пока он расслаблено шагал вперёд, спрятав обе руки глубоко в карманы брюк.

— Эй, Майкл, ты что, глухой? — я догнала его и легонько толкнула его сзади. — Это же я!

Он обернулся. Его вид грел мне сердце. Только сейчас я заметила, как сильно по нему скучала, эти нежные глаза и длинные блондинистые волосы, которые обрамляли его лицо. Он улыбнулся.

— Вау, чувак, выглядишь замечательно, — сказала я и разгладила его кожаную куртку, которая явно не была дешёвой.

— Ты тоже, — он осмотрел меня с ног до головы и при этом раздевал меня взглядом. — Ты кто?

Это был голос Майкла, но не его поведение. Я разглядывала его идеальное лицо, рот, глаза, нос. Никаких веснушек, никаких шрамов от каких-либо уличных драк. Идеальная кожа и дорогая одежда. Я почувствовала, как кровь в венах застыла. Это не был Майкл. Это был незнакомец, который бронировал тело Майкла. Он не дождался меня, как мы договаривались, а пошёл в Прайм Дестинэйшенс ещё до того.

— Кто вы? — спросила я.

— Эй, шестнадцатилетний. И как я тебе? — он расставил руки в стороны и сделал передо мной полный оборот. — Неплохо, да?

Я еле дышала. Я вцепилась ногтями в воротник его кожаной куртки.

— Аккуратнее, это русская кожа.

— Мне всё равно, даже если бы это было с марса! Как давно вы уже находитесь в этом теле?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, девочка.

Я так сильно тянула его воротник, что он больше не стал получать воздуха.

— Не врите мне, и если уж, то делайте это своим морщинистым ртом! Как долго?

— Я только что из Прайм, — прохрипел он. — Я только что его получил.

Я отпустила его. Нельзя было ещё больше привлекать внимания. Уже несколько Эндерсов поворачивали к нам свои головы.

Он распрямил куртку.

— И я немало за это заплатил, — прошипел он мне. — Так что, теперь он принадлежит мне.

Охранник парковки смотрел на нас через решётку ворот.

— Тогда обращайтесь с ним поаккуратнее! — сказала я.

— Ты что, знаешь этого типа? — он указал на своё тело. — Дорогая, я уже придумал кучу интересных вещей с этой штукой. Это же весь смыл этого дела, не так ли? И от этого никто и ничто меня не отговорит, — он откинул голову назад и раскатисто рассмеялся.

Я почти плевалась огнём. Но это вызвало у этого придурка, кем бы он ни был, только ухмылку.

— Ты реально симпатичная. Ты его подружка? — он на меня посмотрел с усмешкой. — Тогда я вместе с этим телом получу ещё и бонус, да?

Он обнял меня за плечи. Я злобно его стряхнула.

— Не прикасайтесь ко мне! — прорычала я. — Я не хочу причинять вред этому телу.

Прохожие смотрели на нас. Тогда этот чёртов придурок сделал то, что я от него никак не ожидала. Он подошёл ближе, вытащил язык и провёл им от моей щеки к глазу. Я оттолкнула его и вытерла мокрое лицо.

Тот тип поправил воротник.

— Классно было с тобой встретиться, но мне уже пора. Приключения ждут.

Он подмигнул мне и свалил.

Охранник на другой стороне улицы все еще пристально смотрел на меня.

Я чувствовала себя преданной. Даже найдя Майкла, все еще стояла с пустыми руками. Это не был тот друг, на которого я всегда могла положиться и которого считала частью нашей маленькой семьи. В коже Майкла теперь разгуливал отвратительный старый Эндерс, которому, возможно, было двести лет, и который наверняка вонял. Я даже не думала, как всё это неправильно, когда сама подписывала договор.

Арендатор тела Майкла... Хотя подождите, он ни разу не упомянул слова «арендовать».

Значит, это тело теперь принадлежит мне,сказал он. Что, если этот тип купил Майкла? Навсегда?

Нет.

Пожалуйста, нет.

Я кинулась в ту сторону, в которую он пошел, но не смогла его нигде увидеть. Поэтому я побежала со всей возможной скоростью к следующему перекрестку.

Та коричневая куртка — это он?

Пробираясь через толпу прохожих, я открыла свою сумочку, нащупала пистолет и обхватила его ладонью правой руки.

Догнав его и приставив дуло пистолета его спине, встала таким образом, чтобы прохожие ничего не заметили.

— Стоп! — прошептала я ему на ухо и схватила за руку, чтобы усилить свой приказ. Через плечо парень заговорил:

— Пожалуйста, не делайте мне ничего! Я отдам вас кошелек!

Голо был слишком высок. Развернув парня, я увидела перед собой совершенно обычного Стартера, вот-вот готового разразиться слезами.

— Простите, — промямлила я и отпустила его. Он так и замер передо мной на дороге.

— Беги! — приказала я ему, и он тотчас повиновался. Обернувшись, я вновь начала рассматривать лица прохожих, но это было бесполезно. Упустила Майкла.

Благодаря очень странному совпадению я пересеклась ним именно в тот момент, когда он покидал Прайм. Получив единственный шанс защитить друга, я не воспользовалась им.

Хотелось рыдать во весь голос, но я позволила себе только пару раз судорожно всхлипнуть. Это было хуже, чем как если бы я никогда его не встретила. Я стояла в океане серебряноволосых Эндерсов.

Где моя машина? Я все дальше и дальше отдалялась от парковки. Прайм должен был быть совсем близко, а туда я никак не хотела даже приближаться.

Потребовалосьнекоторое время, чтобы сориентироваться. Когда повернулась на север, то заметила в толпе Эндерсов знакомые очертания трех молодых людей.

Бриона, Ли и Радж загруженные сумками с покупками.

— Кэлли! — Бриона помахала мне рукой.

Они были одеты все головы до ног по последнему писку моды, от новых модельных солнечных очков, до дорогущей дизайнерской одежды.

— Бриона! — Я пыталась звучать настолько нормально, насколькоэто возможно — Какое приятное совпадение!

— Никакого совпадения, — проговорил Радж. — Всем известно, что в Беверли Хиллз лучше всего ходить за покупками.

— Мы были в Прайм, — доложила Бриона. — И осведомились о новой опции, когда наш телефон доложил нам о том, что ты находишься поблизости. — Ли поднял вверх свой телефон.

— Мой же выключен, — сказала я озадаченно.

— Но это точно он, — настаивал Ли.

Я открыла свою сумку, но держала ее так, чтобы они не увидели пистолета. Мой телефон светился.

— Странно... Я точно его выключала.

— У меня эти штучки постоянно включаются в сумке, — сказала Бриона.

Я нажала на кнопку выключения.

— Это я только что видел у тебя в сумке два телефона?

— Да, — снова закрыла ее. — Один мой, другой донора.

— Давайте присядем!

Прежде чем я успела возразить, Бриона схватила меня под локоть и потянула к столику перед каким-то маленьким кафе. Мы были единственными посетителями.

— Радж, пойди, принеси нам латте, — попросила она, а Радж, кивнув, исчез.

— Я не могу остаться, — начла я.

— Это же только на минутку. — Ли сел рядом о мной так, что теперь я был зажата между ним и Брионой. Они обменялись нервными взглядами. Что здесь происходит? Бриона нервно начала стучать ногтями по столу, но как только Ли в упор посмотрел на нее, она прекратила.

— И? Ты слышала о новинке Прайм? — Бриона придвинулась еще ближе ко мне.

— Да. Что вы об этом думаете? — поинтересовалась я.

— Не могу дождаться заключения договора. — сказал Ли. — Никакого больше метания туда-сюда, а только постоянство, да и еще возможность начать новую жизнь.

— Ты уже подумываешь о ком-то определенном?

— Нет, а ты?

— Я уже присмотрела одну. Блондинка, где-то около шестнадцати лет, — произнесла Бриона. — Я бы смогла сотворить с ее телом намного больше, чем она сама сможет. — Бриона мечтательно положила подбородок на ладони. Ли кивнул.

— Как говорит старая пословица: молодость тратится на молодость. А что с тобой, Кэлли? Что ты думаешь о постоянном договоре? С этим или другим телом?

— Что-то не так этим телом?

— Насколько я вижу, все в порядке.

— Простонавсегда как-то страшновато звучит, — сказала я.

— Я думаю, что они позволят тебе поменять тело, если тебе что-нибудь не понравится, — размышлял Ли.

— Но что случится потом с донорским телом? — спросила Бриона. — Я имею ввиду, нельзя же ту блондинку через три месяца вернуть обратно, в нормальную жизнь... Она начнет задавать вопросы.

— Может, она этого даже не заметит, — вступила я.

— Один взгляд на календарь, и она уже знает, что была в отключке не три дня, а три месяца, — ответил Ли. — До остального она и сама догадается.

— Одно преимущество все же есть у кратковременного бронирования, — раздумывала Бриона, — Можно попробовать новое тело. При покупке же тела мне пришлось бы броситьнекоторые занятия, как, например, бокс. А при арендовании это не имеет большого значения.

— Если, конечно, не принимать во внимание штрафы за нарушение договора, — сказал Ли.

— А для этого есть страховка арендатора, — подмигнула ему Бриона.

— Но при длительных бронированиях ты копишь кучу денег, — продолжал Ли свои раздумья.

Это болтание Эндерсов сводило меня с ума. Как они только могли так нами распоряжаться? Мы были только инструментами, с помощью которых они удовлетворяли свои нужды веселья и воплощали свои отвратительные мечты. Какая разница, умрем мы или нет? В случае нашей смерти всё покроет страховка.

Разговор прервался. Нервные взгляды скакали, как лазеры, туда-сюда. Ноги Ли подрагивали, а Бриона пять начала стучать ногтями по столу. Я попыталасьвспомнить, откуда же мне были знакомы эти привычки.

Ли заметил, как я смотрю на руку Брионы. Он предостерегающе посмотрел на нее. Напряжение на их лицах росло с каждой секундой. Я поближе к себе притянула свою сумку.

Эти люди не были просто какими-то Эндерсами!

У бордюра остановился внедорожник. Радж сидел за рулем. Из-за этого все эти разглагольствования… чтобы скоротать время, пока они подгонят машину.

— Видимо, это будет кофе с собой, — поднялась Бриона. Ли также встал и взял меня под руку.

— Не составишь нам компанию, Кэлли?

Я вырвалась, открыла свою сумку и вжала в ребра Брионы дуло пистолета.

— Не думаю, Дорис!

— Тише, — тихо одернул меня Ли. — Не делай ничего не подумав!

— А что, будет так плохо, Тинненбаум? Это же все равно не ее тело! — прорычала я.

Радж, сидящий за рулем внедорожника, посмотрел на нас. Так как он не мог видеть пистолет, он все еще играл свою роль и поднял, приглашающе, картонную кружку с кофе.

— Все это время вы прятались в этих телах, — обратилась я к Ли. — Чтобы следить за мной!

Он сделал один шаг в сторону, чтобы перекрыть мне дорогу к отступлению.

— Залезай машину, Кэлли. — сказала Бриона.

— Мне не нужен кофе, — ответила я. — Уже достаточно проснулась.

Я толкнула Бриону в объятия Ли, а затем побежала в кафе, к заднему выходу и на свободу.

Глава 23

Если Тинненбаум или Дорис следили за мной, то я определила верно то, кем они были. А Радж, сидящий за рулём внедорожника, вероятно, был Ронди, который когда-то проводил меня к Тайлеру и Майклу. Почему же они прикидывались обычными клиентами и преследовали меня? Знали ли они о плане Хелены с самого начала? Или же они начали за мной следить после того, как чип был изменен?

Я добралась до улицы, где стояла моя машина и забралась внутрь. Разворачиваясь, я заметила большой чёрный внедорожник, который, сделав большую дугу, развернулся и стал меня преследовать.

Были ли это они?

Какой-то грузовик заехал между нами и перекрыл мне доступ к обозрению. Торопливо вытянув из сумки новый телефон, я набрала номер отеля Тайлера.

— Свяжите меня с комнатой 1509.

— Гости покинули отель сегодня утром, — ответила дама с ресепшена.

— Этого не может быть. Я говорю о Вудландах.

— Совершенно верно. Так их и звали. Они съехали сегодня утром.

Мой желудок устремился вниз, как лифт, который стремительно падал в шахту. Я попросила связать меня с менеджером, которая помогала нам при въезде. Она всё подтвердила.

Мой брат и Флорина не оставили никакого сообщения, с местом, где я могла их найти. Однако она добавила, что их забрал на машине какой-то синьор, который представился дедом Флорины.

Я чувствовала себя оглушенной. УФлорины не было родных, иначе бы она не жила на улице. И они бы не исчезли просто так, не сказав мне ни слова. Кто-то их похитил.

Прайм Дестинэйшенс.

Ну,бывали случаи, что и за детей требовали выкуп. Могли ли машина и дорогой отель навести Флорину на плохие мысли? Была ли её страстная забота лишь игрой?

Отчаянные стартеры в наши дни были готовы на многое. Возможно также, что какой-нибудь сотрудник отеля, в поисках денежной награды, видел их и сообщил в приют. Если это был тот случай, то сейчас они должны были быть уже в приюте.

Нет, Прайм был в этом замешан. Не для того, чтобы продать Тайлера, для этого он был слишком мал и болен, нет, в качестве наживы, чтобы вернуть меня обратно.

Я сжала ладони в кулаки. Чувствовалось острое желание войти в Прайм с пистолетом в руках и требовать его закрытия. Но даже будучи ослеплена злостью я понимала, что это невозможно, кого-либо убить там. У них была хорошая охранная система и тяжёлые двери со стабильными замками. И это было именно то, чего они пытались добиться. Кроме того, я даже не была уверена, было ли моё предположение правильным. Глубоко внутри я чувствовала, что всё в этом деле было очень сомнительным.

Но я должна была что-то сделать.

Я въехала на гравийную дорогу рядом с забором, который окружал всё ранчо семьи Блейка, и повернула машину в сторону дороги. Мне бы не помешало всё подготовитьдля быстрого отъезда. Когда я открыла дверь машины, заметила, как сильно дрожала моя рука. Собравшись, я вышла из машины и пошла по гравию к главному входу, перекинув лямку моей сумки через плечо накрест, чтобы иметь доступ к пистолету в любой момент.

Экономка впустила меня и провела в гостиную, красивую комнату с высоким потолком и тёмными балками.Обычно домашний запах кофе и табака при этих обстоятельствах заставил меня вздрогнуть.

Сенатор Харрисон был для меня олицетворением денег и власти. Блейк и его дедушка удобно устроились в кожаных креслах, пока не заметили меня.

— Что этот человек здесь делает? — вскочил сенатор.

— Всё в порядке, дедушка. Я её пригласил. — Блейк так же поднялся на ноги.

— Почему ты это сделал?

— Потому что она должна сказать тебе кое-что очень важное. — Блейк подошёл ко мне, обхватив мою руку.

Сколько же он рассказал своему дедушке?

— Немедленно убери её отсюда! — закричал сенатор. Я чувствовала, как кровь стучала у меня в висках.

— Говори, Кэлли! — Блейк отпустил мою руку. — Объясни ему!

— И что она должна мне рассказать?

— Вы в курсе, что то, что вы делаете — это убийство? — спросила я.

Его лицо покраснело от злости.

— Не смей со мной разговаривать в таком тоне, старуха!

Я вытащила пистолет из сумки и нацелила на него.

— Я не старуха. Мне шестнадцать лет. Перед вами не клиентка, а донор.

Боковым зрением я увидела, как челюсть Блейка столкнулась с полом. Я попыталась сконцентрироваться на оружии. Чтобы перекрыть дрожь в руке, я встала за один из диванов и опёрлась рукой. Он стоял на расстоянии от меня в три с половиной метра. На его лице было удивление.

— И почему же вы хотите меня убить?

— Этот договор между властями и Прайм Дестинэйшенс, который продаёт невиновных подростков, не имеющих семей, Прайм. И Прайм предлагает синьорам снимать тела не просто на некоторое время, а покупать их до конца своей жизни.

Выражение лица сенатора было сложно разобрать. Его лицо выражало потрясение, но я не могла понять, были ли мои слова для него новостью.

— В этом театре ты виноват, — он указал на Блейка. — Так что сделай же что-нибудь!

— Её слова звучат разумно, дедушка, — ответил Блейк. — То, что она говорит — правда?

— То, что она говорит — правда? — передразнил сенатор своего внука.

— Вы сейчас же отведете меня к этому капитану, — приказала я сенатору. — К этому таинственному незнакомцу, который руководит Прайм Дестинэйшенс.

Его челюсть встретилась с полом.

— Нет. Я не могу.

Мои ладони были потными от нервов. Ещё немного, и оружие бы у меня выпало из рук.

— Отведи её к нему, дедушка, — сказал Блейк. — Ты знаешь, где он работает.

— Послушайте, милая девушка! Я хочу это так выразить: если я отведу вас к нему, то он меня убьёт.

— А если вы этого не сделаете, то я убью вас, — я потрудилась спокойно держать пистолет. — Я предупреждаю вас. Моя рука постепенно устаёт. Поэтому я даю вам ещё три секунды. Ведь так же всё случается в фильмах, не так ли? Сейчас я считаю до трёх.Если вы к тому времени не направитесь к двери, я стреляю. Один.

Он облизал губы.

— Два.

Его адамово яблоко подрагивало.

— Три, — он всё ещё не сдвинулся с места.

Я должна была стрелять, хотя и не хотела. Я могла себе представить, как пуля врезалась в его тело, и разрывало ткани, как фонтан крови прыснет и распространится по всей комнате. Дрожащими пальцами я нащупала курок. В последний момент я ещё попыталась снять палец с курка, но было слишком поздно, и поэтому я выстрелила. Вероятно, я всё же хотела этого. Пистолет выстрелил со звонким грохотом. В тот же миг я увидела, как Блейк бросился к своему деду и оттолкнул его.

— Блейк! — крикнула я.

Оба приземлились на пол. Кровь текла из руки сенатора. Я смотрела поражённо на красное пятно, которое растекалось на дорогом чёрном ковре. Сенатор застонал.

Блейк сорвал со своего дуда пиджак и прижал обе руки к ране. На какой-то момент он поднял на меня глаза и смотрел недоверчиво и шокировано.

— Ты выстрелила в него. Это могло стать его смертью.

Я не знала, что на это ответить. Блейк был прав. Если бы он не вмешался, сенатор был бы уже мёртв.

— Он должен был послушаться меня. Я его предупреждала.

— Я не думал, что вы это серьёзно говорили, — выдавил из себя сенатор голосом, полным боли.

В этом я была с ним согласна. Моё сердце стучало, как бешенное. Я нацелилась дулом пистолета на сенатора.

— Помоги ему подняться.

— Что? — спросил Блейк.

— Задеты только мышцы. Сделай так, чтобы он поднялся на ноги.

Блейк перетащил своего дедушку на кресло.

— Я этого не хотела, но вы не оставили мне другого выбора, — я помахала оружием. — И чтобы это всё не было бессмысленно, вы меня сейчас же отведёте к капитану.

Лицо сенатора было бледным. Он управлял своим бентли одной рукой, я сидела на пассажирском сидении и целилась в него пистолетом, а Блейк находился на задних местах и следил за тем, чтобы сенатор не предпринял никаких попыток бегства.

— В какую часть города мы едем? — осведомилась я.

— Даунтаун, — ответил сенатор между плотно сжатых зуб. Мы одели на него снова пиджак, чтобы рана не так сильно бросалась в глаза.

— Я не преступница, — сказала я ему. — Но мой брат болен. Я должна узнать, кто его похитил.

— Но он может быть где угодно, — сенатору было тяжело говорить.

— Это верно. Я понятия не имею, где он находится. Поэтому я должна начать его искать, а капитан — одна из остановок в моём маршруте, и наверняка не худшая.

— Кажется, вы очень интеллигентная девушка. Очень изобретательная. Почему бы нам мирно всё не решить? Я остановлюсь, дам вам уйти и не скажу ничего полиции.

— Я выгляжу, как будто только что упала на голову?

Он оглядывал Блейка в зеркале заднего вида. Только сейчас я заметила, что он на протяжении всей поездки был очень молчалив. Точнее сказать, он не выговорил ни одного слова. Что же происходило внутри него? Наверняка я его втянула в невозможную ситуацию, но когда я хотела уже развернуться, машина сделала резкий поворот.

Сенатор вжал педаль газа и помчался по дороге. На другой стороне улицы мы врезались в пустую будку ожидания. Воздушные подушки взорвались и ударили меня пистолетом по голове. Машина остановилась, а подушка передо мной сдулась. Мне было плохо, перед глазами всё плыло. Сенатор отворил заднюю дверь и вытащил Блейка здоровой рукой наружу. Я не могла разглядеть, был ли он ранен. Всё двигалось как в замедленной съёмке.

Сторона моей головы была влажной. Дотронувшись донее, я поняла, что это кровь. Блейк с дедушкой отдалялись в шаговом темпе от машины. Я могла разглядеть, что сенатор поддерживал Блейка.

Блейк же указывал на меня и пытался развернуться, но дедушка беспрекословно тащил его вперёд. Я должна была покинуть машину. Где же здесь кнопка разблокировки?

Рукой я нащупала её и нажала. Пассажирская дверь отворилась, и я вывалилась на дорогу. Всё вокруг меня кружилось.

Какие-то фигуры бежали по направлению к машине. Последнее, что я увидела, прежде чем меня накрыла чёрная пелена, был мужчина в форме.

Маршал.

Глава 24

Было так ярко, что мне пришлось поморгать. Внутривенная трубка тянулась от моей руки к капельнице.

— Она проснулась, — сказал женский голос

— Эй? Вы слышите меня? — мужской голос, который звучал также старо, подошёл ближе.

— Я слышу вас, — тяжело произнесла эти слова я. — Но я не вижу вас.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Это нормально. Подождите немного и подержите глаза закрытыми, если для вас это нормально. Мы только зададим вам пару вопросов. Хорошо?

Я кивнула. Мой мозг был утяжелённым. Затуманенным. Интересно, какие же медикаменты они вводили мне через ту трубку?

— Имя? — спросила женщина.

— Кэлли.

— Фамилия?

— Вудлэнд.

— Возраст?

— Шестнадцать.

— Ваши родители ещё живы?

Её голос был мне как-то знаком.

— Нет.

— У вас есть дедушки или бабушки, или же другие опекуны?

— Нет.

— Тогда вы бездомная несовершеннолетняя?

Моя голова болела.

— Как давно я без сознания?

— Недолго. Ответьте только на мои вопросы, — настояла она. — Вы бездомная несовершеннолетняя?

У меня не было сил выдумать какую-нибудь ложь.

— Да.

Кажется, допрос окончен. Я услышала, как та женщина поднялась. Аккуратно я открыла глаза. Видимость всё еще была замутнена. Я только увидела, что мужчина носил зелёный халат. Вероятно, врач. Тогда женщина, вероятно, была медсестрой.

Но на ней была серая одежда, не белая. У неё был в руках маленький аппарат. Сначала я подумала, что это телефон, но нет, это был диктофон.

— Хотите воды? — спросил врач.

Я кивнула. Он протянул мне стаканчик, и я выпила при помощи трубочки.

— Я должен был зашить рану на вашей голове. Так как она находилась под линией волос, так что шрам будет виден.

— Пластинка, — сказала женщина.

— Точно. Зачем эта пластинка в вашем затылке?

Я осмотрела комнату. Постепенно моя видимость улучшилась. Это был не современная светлая больничная комната, а холодная тёмная комната с серыми стенами.

— В какой мы клинике? — спросила я.

— Вы не в клинике, — объяснил он. — А в лазарете.

— В институте, — добавила женщина. — А теперь расскажите нам о той металлической штуке.

Теперь я вспомнила её. Миссис Бэтти, охранник.

Я хотела подняться, но что-то меня удержало на месте. Только сейчас я заметила, что мои руки и ноги были привязаны к операционному столу.

— Развяжите меня! — внезапно я смогла чётко думать. — Это всё заблуждение. У меня есть удостоверение личности. В моей сумочке. Я действительно Кэлли Винтерхилл. Вы наверняка меня помните.

Они обменялись взглядами.

— В машине не нашлось никакой сумочки, — сказала миссис Бэтти. — Только пистолет, — она надула морщинистые губы. — С вашей ДНК и отпечатками пальцев.

Кровь в моих висках стучала с каждой секундой всё сильнее и сильнее.

— И эксперты говорят, что из этого же оружия стреляли в сенатора Харрисона, — закончила она.

Он меня сюда запихнул. Видимо, Блейку не удалось его удержать от этого. Или же он меня просто ненавидел, потому что я почти убила его дедушку. Миссис Бэтти запихнула обратно в карман диктофон.Кивнула доктору, а тот добавил что-то в капельницу, что вливалась в мою трубку. Я видела немного грусти в его взгляде, прежде чем он покинул лазарет. Женщина подождала, пока дверь не закроется, а затем наклонилась ко мне и прошипела в ухо.

— Я ненавижу лгунов, — старческие пятна окружали его глаза.

Вонь нафталина и плесени забил мой нос, а потом туман накрыл меня. Паника проснулась глубоко внутри меня, но не помогла мне проснуться.

— Что...вы...мне...дали? — еле-еле выдавила я. Она выпрямилась и посмотрела на меня с хитрой улыбочкой.

— Добро пожаловать в частный клуб Института 37, — сказала она. — В станцию задержания.

Глава 25

Я с трудом приподнялась на кровати, чувствуя пульсирующую боль с правой стороны головы. Прикоснувшись к тому месту, я почувствовала повязку. Мне вспомнился доктор, рваная рана, дорожное происшествие. Посмотрев вниз, я увидела, что была одета в мешковатый серый комбинезон. Тюремная одежда.

С трудом мне удалось принять сидячее положение. Миниатюрная камера была пустой и тёмной. Только через маленькое оконце под потолком проникал слабый свет. Встав, я прислонилась к стенке. Из дырки в полу доносился булькающий звук, а решетчатое оконце посреди металлической двери служила, видимо, для передачи еды. Теперь это станет моей жизнью? Пожалуйста, только не это! Уставившись на грязную стену, я спрашивала себя, был ли посажен мой папа в такую же клетку в карантинных заведениях, в которые людей посылали, чтобы умереть. Говорят, что там также ставили эксперименты на людях. Было ужасно встретить свою смерть там. Так же ужасно, как для моей мамы умереть дома. Вот уже до чего докатилась: сравниваю места для смерти.

Мы с мамой вместе ехали в супермаркет, когда увидели взрыв на небе. Выглядело, будто распадался огромный одуванчик. Фейерверк на светлом небе, который падал на нас.

— Обратно, к машине! — кричала моя мама.

Мы бежали, но, казалось, машина стояла в милях от нас. Кто-то сзади нас закричал. Эндерсы защищающе прижимали ладони к лицу.

— Дальше, — крикнула мне мама. Она быстро открыла машину и впихнула меня внутрь.

— Быстрее, мам!

Облегчённая улыбка расплылась на её лице, когда она схватила меня за руку.

— У нас получилось.

Так мы, по крайней мере, думали. Прежде чем она успела сесть в машину, ей в ноги выстрелила одна единственная спора. Мы уставились на неё.

Мама умерла неделю спустя. Больницы были переполнены пациентами. Был назначен карантин. Маршалы забрали нашего папу, даже если он не показывал никаких признаков инфекции, но им были известны возможности.

Папа ежедневно посылал нам голосовые сообщения, чтобы заверить, что с ним все в порядке. Потом, в один день, я получила секретное сообщение: «Если чайки начинают кричать, это означает, что пришло время улетать».

Это значило, что маршалы придут, чтобы забрать нас тоже.

«Пап», ответила я. «Ты болен? Они это знают?»

Он только повторил своё последнее сообщение.

Я отвернулась от стенки, так как мне померещилось, что какая-то тень проскользнула за решёткой. Из коридора доносился чей-то голос. Звучало так, будто кто-то с кем-то разговаривал по телефону, а через пару минут шаги стали приближаться.

С механическим жужжанием дверь распахнулась, и миссис Бэтти зашла в мою камеру, оставив дверь открытой. Я могла видеть носки сапог охранника, что ждал её снаружи.

— Вы наверняка чувствуете себя лучше? — ненависть сочилась из её пор. Я разглядывала её усыпанное пятнамилицо. Она выглядела хуже, чем в моей памяти. Почти как если бы ей было миллион лет.

— Я получу другую комнату?

Она засмеялась.

— Вы бы получили комнату в приюте, но, как я могу вам напомнить, вы пытались убить сенатора.

— А на когда назначен мой суд? — я видела это в старых фильмах. Она опять засмеялась.

— Вы наверняка знаете, что несовершеннолетние сироты никакого права на судейские процессы не имеют.

— Почему нет? Законы распространяются и на нас.

— Те, кто как вы, живут на улице и не владеют домом, нарушили законы. Правительство вам готово было выделить пропитание и место для проживания, но вы пошли на преступление, и это значит, что вы будете сидеть в тюрьме, пока не станете совершеннолетней.

— До девятнадцати лет? — звучало, как вечность. Она кивнула,и её глаза заблестели.

— После этого вам предоставят адвоката. К сожалению, эти люди очень заняты, и поэтому редко принимаются за дела с такими криминальными лицами, как вы, так что, я уверена, что после суда отправитесь в тюрьму для взрослых.

— Пожизненно? — Она же лгала? Я хватала ртом воздух, но с каждым вдохом запах гнили наполнял мои лёгкие.

— Да, в случае, если ты переживешь следующие три года заключения здесь, — она скрестила руки у себя на груди и улыбнулась. — Однако только пара человек, выдержали пока что.

Я пыталась подавить выражения своих чувств. Она не должна знать, что именно её слова творили внутри меня.

Я также не спрашивала о своем брате, хотя меня очень интересовало, был ли он также помещён в приют. Как если бы она могла читать мои мысли, миссис Бэтти спросила:

— Где ваш брат?

— Понятия не имею, — откуда она узнала, что у меня есть брат?

— Я должна об этом позаботиться. Если он еще не помещен в одно из наших заведений, то нам срочно надо его найти и арестовать.

Я старалась сдерживать пустое выражение на своём лице, но это мне давалось всё сложнее и сложнее.

— Я разузнаю, что это за металлическая пластинка у тебя была в голове. У нас здесь нет секретов.

И она ушла. Дверь за ней закрылась, и я услышала щелчок закрываемого замка. Была ли я теперь здесь совершенно одна? Или же в других клетках сидели такие же девушки, как я?

Я ничего не слышала. Может быть, другие заключенные знали, что им лучше держаться тихо?

Я сжала кулаки. Это было невозможно! У меня не было ни кровати, ни одеяла. Я медленно крутилась по кругу, разглядывая четыре стены. На одной я разглядела одну единственную металлическую кнопку. Я нажала на неё и коротенький трудопровод выдвинулся из стены.

Вода.

У меня хотя бы была вода.

Я глубоко вздохнула, затем закинула голову, подставила рот к крану и начала пить. Вода имела металлический привкус и пахла химикатами, но она хотя бы успокаивала жажду.

Через три секунду кран пропал. Я вновь нажала на кнопку, но ничего не произошло.

Это мой дом на следующие три года. Если я их переживу. Я била ладонями по стене, снова и снова.

На следующее утро у меня всё болело от спанья на бетонном полу. Кроме того, рана после аварии причиняла ужасную головную боль, но никто даже не подумал о том, чтобы дать мне таблеток.

Что они мне обеспечили, так это прогулочка по маленькой квадратной площади, окружённой высокими стенами.

В 3 часа несовершеннолетние заключённые могли там двадцать минут гулять. Я понятия не имела, было ли таких как я много, так как охранник не захотел со мной общаться. Нормальным девушкам в институте в Институте позволялось гулять час, если у них, конечно, и без того не было принудительных работ на улице.

Участок был заполнен примерно сотней девушек, которые бегали там, как по школьной площадке. Некоторые играли с мячом, или перекидывались палками, однако большая часть прогуливались по двое-трое и переговаривались приглушёнными голосами. Я выглядывала в этой толпе какое-нибудь знакомое лицо, когда кто-то постучал мне по спине.

Я уже испугалась, что это миссис Бэтти, но это оказалась Сара, бедная девочка, у которой охранница отобрала мой подарок.

— Келли, что ты здесь делаешь?

Она посмотрела на меня с грустной улыбкой.

— Меня арестовали.

— О, нет! И за что же?

— Да так, ничего, — я вела себя как типичный арестант, который отрицал все обвинения. Так было проще, чем объяснять двенадцатилетнему ребёнку всю ситуацию.

— То есть, твоё нахождение здесь — недоразумение?

— Большое недоразумение.

Она посмотрела на вооружённых охранников, стоящих по периметру участка, а затем взяла меня под локоть.

— Будет лучше, если мы будем болтать во время того, как гуляем. Это плохо — быть запертой? Еда в камере ещё хуже, чем те помои, что они нам дают?

— А ваше питание — чёрная жижа? — спросила я. В животе заурчало. Она покачала головой.

— Послушай, Сара. Я ищу своего брата. Его зовут Тайлер, и ему семь лет. Вы иногда пересекаетесь с мальчиками?

— Иногда мы собираемся на какие-нибудь общественные работы, или на наказания. А он здесь, в 37?

— Я не знаю, но это возможно.

— Я осмотрюсь здесь.

Две девочки как бы случайно налетели на нас. Я установилась на них. Одна из них была той, что напала на меня и украла трюффель. На её левой руке ещё виделисьшрамы с того раза, как она попыталась ударить меня кулаком по лицу, а вместо этого попала по асфальту.

Она пару минут рассматривала мою изменившуюся внешность, прежде чем удостовериться, что это была действительно я.

— Ты, — сказала она. — Лучше последи за своим милым личиком!

— Сваливаем, Кэлли, — Сара тащила меня за руку.

— До скорого, Кэлли, — драчунья насмешливо произнесла моё имя нараспев.

Мы зло друг на друга смотрели, пока Сара и подруги уличной воровки тянули нас в разные стороны. Только оказавшись у стены, Сара остановилась, и мы облокотились на неё.

— Подумай о чём-нибудь более приятном, чем об этой стерве, — произнесла Сара. Какое-то время мы стояли в тишине.

— У тебя есть парень? — захотелось вдруг узнать Саре. Я покраснела.

— Нуу… У меня был. Более-менее.

— А теперь? Да или нет?

Я вздохнула.

— Если бы я знала.

— Как его звали? — любопытство засветилось в её глазах.

— Блейк.

— Блейк. Звучит мило, — она засмеялась и пихнула меня локтём в бок. — Спорим, он скучает по тебе? И что он засыпает с твоей фотографией под подушкой?

Я осмотрелась по сторонам. Если бы взрослые девушки это слышали, то у них был бы только ещё один повод насмехаться надо мной.

— Я не думаю, что у него есть моя фотография, — прошептала я.

— Даже на мобильнике?

Я удивлённо вздохнула.Она была права, он сделал однажды фотографию, когда мы с ним были на ранчо.

— Да, на мобильнике есть, — улыбнулась я.

— Ну вот, — она опять засмеялась, но вскоре озабоченное выражение лица сменило улыбку. — Как я выгляжу?

— А что?

— Да так, ничего.

Я покачала головой.

— Сара, это как-то связано с той историей, которую ты мне рассказала в прошлый раз? Что какой-то человек сюда придёт и сделает нескольким из вас какое-то предложение?

— Возможно.

— Ты слышала когда-нибудь о Прайм Дестинейшенс?

— Я ничего не скажу, — улыбнулась она.

— Сара....

— Я так надеюсь, что они меня выберут, — прошептала она.

Мне было тяжело глотать.

— Когда он придёт?

Она пожала плечами.

— Скоро. Это правда, что никто ещё не видел его лица?

Я кивнула.

— А как тогда он к нам придёт? С закупочным пакетом на голове, что ли?

— Возможно, в маске.

— Как на Хэллоуин?

Я нежно взяла её за плечи.

— Где здесь можно лучше всего спрятаться?

— Здесь, в приюте? Это очень просто. В прачечной. Она находится в странном закутке подвала, за аварийным выходом. Я однажды там пряталась, когда меня назначили в команду чистильщиков ручья.

— А если я тебе сейчас скажу, что я знаю о Прайм Дестинэйшенс, что я там была и что надо предостерегаться сотрудничества с этой фирмой? Ты можешь потерять своё тело навсегда.

Она сощурила глаза, как будто от моих слов у неё развилась головная боль.

— Что это должно значить?

— Пожалуйста, доверься мне. Ты должна спрятаться, когда они придут, чтобы выбрать девушек.

— Спрятаться? Зачем? Это отличный шанс уйти отсюда.

Я только-только хотела рассказать ей о моей операции на мозг, когда раздался звонок. Миссис Бэтти стояла на входе во двор и пронзала меня своим взглядом.

— Пожалуйста! Подумай над моими словами! Я должна идти.

— Уже?

— Они позволяют мне здесь находиться только двадцать минут. Не забывай, что я плохая девчонка из тюрьмы.

— Подожди! — она полезла к себе в карман и вытащила бумажный платок оттуда, в который была завёрнута темная масса.

— Что это?

— Остатки конфеты, которую ты мне подарила в прошлый раз, — улыбаясь, она протянула мне этот свёрток. Наша прошлая встреча была несколько дней назад. Конфета была засушенной и жутко твёрдой. Должно быть, Сара обращалась с ней как с сокровищем, чтобы есть ей маленькими кусочками, а теперь она отдавала мне всё, что от нее осталось.

— Ну, давай, не смущайся, — сказала она.

— Ты не хочешь?..

— Нет, можешь её съесть.

Я откусила и про себя взмолилась, чтобы не сломать себе зуб.

— Хрустяще.

Она осветилась улыбкой на пол лица, а затем обернула свои руки о мою шею и прижала к себе крепко-крепко.

— Я так рада, что ты здесь. Тебе не кажется, что это звучит очень эгоистично? — она неуверенно посмотрела на меня. — Но я рада, правда. Я думала, что мы с тобой никогда не встретимся, а теперь ты здесь. Моя подруга.

Я улыбнулась насколько могла со ртом, полным сухих крошек. Сара была единственным лучиком света в этой тюремной жизни. Остальное я ощущала, как пытки.

Я лежала на холодном полу, думала о Тайлере и ломала голову, думая над тем, где же он мог быть и как он поживал. Я могла справиться тем, что у меня не было крыши над головой и мне не давали практически ничего съедобного, но он, вероятно,не мог. Был ли он заперт в похожем приюте, что и я? Или же он находился в руках самого Старикаа?

Я также думала о Блейке и о том времени, которое мы провели вместе, и спрашивала себя, сможет ли он меня когда-нибудь простить.

Но у принцессы забрали красивые наряды и золотую карету и бросили в карцер, где она должна была сидеть в одиночестве до конца своей жизни.

Сказка закончилась.

Никакой принц в мире не пришёл бы на помощь принцессе, которая пыталась убить его дедушку.

Я считала часы до следующего выхода во двор.

Когда меня охранник выводил на улицу, я чётко разглядела, что у него за поясом был электрошокер, и всерьёз задумалась, смогу ли я отобрать у него это оружие.

Но даже с этим маленьким преимуществом у меня не было ни единого шанса против всех охранников и их электрошокеров. Вместо этого у меня был бы длинный проходк выходу, который также охранялся. У меня не было практически никаких возможностей сбежать.

Кроме того, я хотела покинуть этот приют только тогда, когда со стопроцентной уверенностью смогу сказать, что Тайлера здесь не нет.

Как только я вышла во двор, я сразу стала осматриваться в поисках Сары. Девочки налетали на меня, и кто-то даже ударил меня в спину. Я встала в угол, где в прошлый раз видела Сару и стала ждать.

Прошло немного времени, прежде чем она появилась.

— Ты что-нибудь разузнала о моём брате? — спросила я.

Она покачала головой.

— К сожалению, нет. Но может быть, он здесь, просто под измененным именем.

Эта мысль только раздула мой гнев. Под измененным именем. Они взяли последнее, что у него оставалось?

Где он?

Кто был с ним?

— Не унывай, Кэлли! Я покажу тебе кое-что.

Она взяла меня за руку и повела к зарешетчатому отверстию в стене. После того, как она убедилась, что за нами никто не следит, она села на корточки и потянула меня также вниз.

— Посмотри! — прошептала она.

Через это отверстие мы увидели большой чёрный вертолёт, который стоял на травяной поверхности главного двора. За этой машиной была прислонена большая металлическая лестница к высокой стене, которая огораживала приют от внешнего мира. Секунду, маленькую секунду я представила, что эта лестница была выходом наружу, на свободу.

Но на верху широкой стены стоял Эндерс и растягивал колючую проволоку.

Заметив, что один из охранников с другой стороны двора смотрела на нас, Сара потянула меня наверх.

— Это вертолёт Старика, — объяснила она.

Старик.

Здесь.

Моё сердцезастучало ещё быстрее.

Был ли мой брат у него?

— Ты уверена?

— Я подслушала охранников. Они сказали, что никто не сможет узнать его лицо. Как я поняла, он наденет большую шляпу с полями. — Она прикрыла ладонями голову, как будто шляпой, и засмеялась. Мне же было плохо.

— Ты очень хочешь, чтобы тебя выбрали,я права? Я не могу тебя как-нибудь от этого отговорить?

— Ты что, шутишь? Я бы всё сделала, чтобы убраться отсюда. И тебя они тоже наверняка возьмут. Ты выглядишь замечательно, — она погладила меня по щеке.

— Сара, это опасно, если ты попадёшь в драку?Я имею ввиду, из-за сломанного сердечного клапана...

Она посмотрела, на меня сощурившись.

— А что?

— Это опасно?

— Не думаю. А что?

Я глубоко вздохнула.

— Ты мне, правда, очень, очень нравишься. Пожалуйста, не забывай об этом никогда! И постоянно повторяй про себя: Что бы я ни сделала, я сделала для того, чтобы защитить тебя.

Она наклонила голову и заинтересованно на меня посмотрела.

То, что она ничего не подозревает даже, делало только сложнее для меня то, что я хотела. Я замахнулась, сжала ладонь в кулак и ударила ей прямо в лицо.

Вскрикнув, она попятилась назад и упала на спину.

— Почему... ты это делаешь?

Она поднялась на ноги и ощупала свой нос. Кровь текла по её губам и подбородку.

— Мне так жаль, — прошептала я.

И ударила ещё раз, на всякий случай. На этот раз она не упала, только слёзы текли по ее щекам.

Она выглядела такой обиженной, что это мне практически разрывало сердце. Девушки вокруг нас остановились, сгрудились и стали расспрашивать, что случилось.

— Я сделала то, чего она заслуживает, — сказала я так громко, как могла, чтобы не кричать.

Одна из девушек требовала поединка. Драчунья, которой я сломала руку, протискиваясь сквозь этот круг. Я ответила на её взгляд и готовилась к тому, что сейчас могла последовать.

«Давай же», думала я.

«Сделай это!»

Она на секунду залезла в карман и сжала затем руку в кулак. Что-то заблестело на солнце. В следующий момент она сильно ударила меня по щеке. Место удара горело.

Я попятилась назад, но вернула равновесие, прежде чем упасть на спину. Быстро удостоверившись, что сзади на меня никто не нападёт, я ждала следующего удара. Моя соперница недоверчиво посмотрела на меня, но ударила снова, на этот раз по подбородку.

Только сейчас я заметила, что у нее на руке был кастет. Ладно, видимо, с этой штукой она причинит мне какой-нибудь большой вред.

Девушки вокруг нас предупреждающе зашептали, что охранники подходили. Моя противница засунула своё оружие обратно в карман. Сара стояла в нескольких шагах от меня. Кровь текла из её носа, а она плакала.

Облегченно я заметила, что её глаза уже были красными и опухшими. Моё собственное лицо горело, будто драчунья побила меня раскалённой сковородкой. Опять она набросилась на меня и потянула за волосы на пол.

Охранники бежали к нам и протискивались с помощью дубинок к нам через толпу. Когда мою противницу оттащили от меня, один из охранников подошёл ко мне и ударил ногой в лёгкие, выбивая весь воздух.

Я опустилась на колени. Металлический привкус распространялся у меня во рту.

Миссис Бэтти протискивалась сквозь толпу. Я думала, что её лицо не могло быть ещё уродливее, чем было, но когда она увидела это море крови, оно преобразилось в ужасную гримасу.

— Только не сейчас, девчонка, — закричала она на меня. — У нас гости!

Глава 26

Сейчас, только рядом с одним охранником и двумя девушками, была самая лучшая возможность свалить, но Сара наверняка не была готова помогать мне в чём-либо. Она охлаждала своё лицо мокрой тряпкой.

— Я думала, что нравлюсь тебе, — говорила она надрывистым голосом. — Что я тебе такого сделала?

Я не могла ей ничего объяснить в присутствии охранника. Когда врач меня увидел, на его лице не отобразилось ни единого чувства. Я поняла только по маленькой вспышке в его глазах, что он меня узнал. Он молча указал на стол осмотра из нержавеющей стали, а охранник поднял Сару на гладкую поверхность. Я села без помощи рядом с ней.

Охранник объяснил, что произошло, и добавил, что останется, чтобы предотвратить возможные неполадки.

— Это не обязательно, — ответил врач, однако охранник настаивал на том, что у него чёткий приказ, и врач, пожав плечами, будто ему всё равно, приступил к работе.

— Она меня ударила. В полную силу.

— Я это вижу. И она больше тебя, — он аккуратно ощупал её нос.

— Вы можете вылечить быстренько моё лицо? — спросила Сара.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — он подошёл ко мне и осмотрел мой лицо со всех сторон. — Губу твою надо зашить, и твой подбородок ужасно выглядит. Но с затылком всё впорядке.

— Доктор, — сказала Сара. — Вы должны сначала мои раны обработать! У нас гости, и я должна выглядеть красиво, — она послала мне взгляд, из которого так и сочилась неприкрытая ненависть.

При тех маленьких запасах лекарств, которыми был снабжён медпункт, доктор смог наши раны обработать только поверхностно.

Час спустя моя губа была зашита, а нос Сары был обмотан бинтом. В добавку он нас обработал какой-то мазью, которая утишала боль. Сара выглядела полностью опустошённой и снова и снова требовала, чтобы её представили человеку из Прайм. Так как в комнате не было ни единого зеркала, она не знала, что кроме сломанного носа у неё ещё были опухшие красные глаза.

Я надеялась, что Капитан исчезнет, не осматривая нас.

Миссис Бэтти вошла в медпункт, и по её выражению лица я могла понять, как мы выглядим.

— Вы выглядите отвратительно! — прошипела она.

Доктор вытирал лицо Сары мокрой ваткой.

— Прекратите это, — приказала она. — И позаботьтесь сначала об этой, — она указала на меня.

Доктор обратился к миссис Бэтти с высоко поднятыми бровями.

— Я должен сначала её приготовить.

— А что же со мной? — спросила Сара. — Я тоже хочу уйти!

Миссис Бэтти схватила её за плечо.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу.

Сара вырвалась из её захвата.

— Вы не можете меня заставить.

Бэтти улыбнулась.

— Ты прекрасно знаешь, что могу.

Миссис Бэтти вела меня в большой спортивный зал. Какой-то Эндерс вручил мне листок бумаги с номером.

У одной стены стояли девушки, а у другой парни. Я осматривала их лица, когда проходила мимо. Это был мой шанс узнать, был ли здесь Тайлер. Дети испуганно смотрели на моё побитое лицо.

Миссис Бэтти поставила меня в конец шеренги. Я не могла нигде найти Тайлера, но многие из парней были скрыты за другими.

Старик как раз проходил мимо последнего ряда, со скрещенными за спиной руками. В воздухе чувствовалось напряжение.

Я предположила, что это исходило от возбуждения детей, которые были уверены, что этот гость хотел их освободить от пребывания в приюте.

Но я ошибалась.

Это напряжение исходило от самого Старика и окружало его, как аура.

На нём опять был чёрный плащ и шляпа. Всё, что я могла разглядеть — это спина, и конечно же, мне было интересно как этот старик выглядел. В этот момент он разернулся и направился в сторону, где стояли девушки.

И впервые я смогла увидеть его лицо.

Его замаскированное лицо. На нём была маска из какого-то странного металла, которая прилегала к его лицу, как вторая кожа. Маска не только срывала его внешность, но и служила как что-то вроде занавесы или монитора, на котором мелькали картинки — чужие лица. Если только что он был похож напоппевца прошлого века, так в следующий момент он выглядел как писатель, который был известен десятки лет назад, или же вообще неизвестного. Так как портреты были трёхмерными, выглядели они немного страшновато, не так нелепо, как карнавальная маска, но и не так уж похоже на настоящее лицо.Это было чем-то посредине, ненастоящее, но фантастическое. И так как картинки постоянно менялись и двигались, появлялось ощущение чего-то органического, на жуткий манер. Это была та же техника, которой он пользовался, когда обращался через телевизор к клиентам, но было столкновении с ним лицом к лицу что-то другое, странное.

Я была очарована совершенно неприятным образом, как, например, когда ты смотришь, как машины попадают в аварию, и не можешь отвести взгляда, хотя очень этого хочешь.

Рядом с некоторыми детьми он останавливался подольше, разглядывая их, а некоторых отсеивал сразу. Женщина Эндерс с блокнотом в руке следовала за Стариком и записывала номера выбранных им детей. Когда он начал идти вдоль моей шеренги, я услышала, как он спрашивал что-то о выдающихся способностях девушек. Его секретарша быстро записывала за ним.

Чем ближе он подходил, тем сильнее ощущалось гипнотизирующее действие его маски. Он разговаривал с девушкой рядом со мной, но я не могла сконцентрироваться на его словах. Его голос также был изменен, как при том сообщении. Я предполагала, что какой-то прибор, спрятанный у него в плаще, придавал голосу тот металлический отзвук.

Настала моя очередь.

Он разглядывал меня. Видел ли он меня в комнатах в Прайм Дестинейшенс? Нет. Только моё отражение. А теперь, когда у меня опухшее лицо, он бы ни за что меня не узнал снова.

— Что случилось? — спросил он.

Я опустила голову.

— Ссора.

— И как выглядит твоя противница?

— У неё царапина. Видимо, драки — не моя сила.

Его лицо приняло выражение актёра немого кино, и он сладенько улыбнулся.

— Я в этом сомневаюсь.

Он пошёл дальше. Я выдохнула. Я пыталась вбить себе в голову, что он всегда планировал искать здесь новых детей. Что он здесь был не из-за меня.

После того, как он проверил всех детей, он со своей ассистенткой покинул зал. Нам всем приказали оставаться на своих местах. Ассистентка вернулась обратно со списком и прошептала что-то директору приюта. Он кивнул ей, и она громко начала читать номера из списка.

Как только чей-то номер был сказан, выбранные дети начинали ликовать, как будто они только что выиграли какой-то конкурс. Некоторые даже заплакали от счастья. Я вытянула шею, чтобы посмотреть на новых «победителей» и чтобы убедиться, что это был не Тайлер. Но, видимо, они не взяли ни одного маленького ребёнка. В итоге был прочитан последний номер. Никто не двигался, пока моя соседка не пихнула меня в бок.

205.

Чёрт возьми, это я.

Хорошо, однако, подействовал мой план. Я позволила подпортить себе лицо, и всё же теперь всё равно считалась жертвой Прайм.

Директор сообщил, что все, кого не выбрали, должны вернуться в свои комнаты. Победители должны остаться, пока им не вернут их «имущество» — ничтожные вещи, хранившиеся в их деревянных коробках. Я просто стояла и смотрела, как все остальные попарно покидали спортивный зал, как за ними следовали охранники и на директора. Никто из тех, кто уходил, не имел ни малейшего сходства с Тайлером.

Они оставили нас, выбранных — десять мальчиков и семнадцать девушек — как статуй в огромном спортивном зале стоять. Только на выходе стоял один из охранников.

Мы начали незаметно друг друга рассматривать. Девушка, что стояла в моём ряду, наверное, была выбрана из-за её блондинистых волос, парень, стоявший на другой стороне зала, из-за его крепкой мускулатуры. Все сияли, так как их выбрали за их особые таланты или хорошую внешность из всех, находящихся в приюте. Один из парней, стоявших в шеренге напротив, обменялся со мной взглядом. Я прочитала в его глазах растерянность. Почему же гость выбрал из всех девушек именно меня, с фингалом под глазом и зашитой нижней губой? Тогда он коротко кивнул, будто он что-то понял и отвернулся. Наверное, история о драке разошлась по всему приюту, и он подумал, что меня выбрали из-за моего обострённого инстинкта убийцы.Возможно, он был даже прав.

Я так хотела крикнуть всем, чтобы они бежали, так быстро, как только могли. Чтобы они спрятались в шкафу, под кроватями, где-нибудь. Они понятия не имели, к чему это всё вело. Понятия не имели, что их жизни были практически потеряны. Что они никогда не станут взрослыми.

И тогда мне в голову пришла мысль: Почему бы мне не последовать своему же собственному совету? Почему я здесь стояла и ждала, когда же меня уведут?

Я развернулась и пошла к одному из запасных выходов в задней части спортивного зала. Охранник у главного входа вскочил и закричал на меня:

— Эй! Несовершеннолетняя! Стой!

— Мне надо в туалет, — крикнула я ему через плечо.

Я услышала, как он бежал через весь зал.

— Это не та дверь!

— Но мне срочно, — я также начала бежать.

— Стоять, или я стреляю!.. — он остановился.

Я знала, что он целился в меня электрошокером. Я остановилась, однако не обернулась.

— Вы что, хотите испортить дорогой товар? — я помахала руками. — Тогда у вас будут большие неприятности!

Я кинулась к запасному выходу и так рванула дверь, что она впечаталась в стену. Когда я бежала по пустому коридору, я слушала, как охранник за мной звал подкрепление, так как он не мог оставить остальных детей без присмотра.

Коридор привёл меня на лестничную площадку, и я почти облегчённо побежала вниз по ступенькам. Наверху я слышала шаги — наверное, люди, пришедшие тому охраннику на помощь. Внезапно, лестница кончилась, и я очутилась в подвале.

Трубы шли вдоль немытых стен, одинокая лампочка раскачивалась в конце прохода на потолке. Я побежала на свет. В том месте был поворот. Три тёмных прохода ответвлялись в разные стороны. Один из них шёл рядом с внешней стеной. Нераздумывая долго, я побежала по нему до конца. Посмотрев направо, я заметила безопасный выход, о котором говорила Сара. Помолившись про себя чтобы на двери не было сигнализации, я отворила её и протиснулась внутрь.

Никакой сигнализации, по крайней мере, никакой слышимой. Проход шёл дальше. В конце его была застекленная дверь. Я увидела остатки старой надписи, из которой можно было разобрать только букву «П».

Один раз, заглянув внутрь, я поняла, что там действительно находилась прачечная. Там, казалось, никого не было. Я ещё немного приоткрыла дверь и пробралась внутрь.

Куда не посмотрю — везде лежат униформы. Слева стояли контейнеры с горами грязной одежды, справа — контейнеры с чистыми покрывалами. На столах стояли стопки глаженых вещей, а с потолка свисала ещё влажная одежда.

Сама прачечная находилась слева, за закрытой дверью, которая притупляла звуки. Повернувшись налево, я увидела маленькую коморку, в которой стояли несколько контейнеров с готовой для использования одеждой. Но прежде чем я успела в неё зайти, я услышала, как кто-то с моей спиной кашлянул.

Обернувшись, я увидела девушку, стоявшую ко мне спиной и раскладывающую одежду на столе. Она была плотного сложения и, наверное, поэтому не была принята в Прайме.

— Ты моя смена? — спросила она, не оборачиваясь.

— Да, — ответила я с опущенной головой.

— Ну, уже пора бы, — она вытерла рукавом пот со лба и ушла, не обращая на меня внимания.

Я заглянула в соседнюю комнату, там было темно. Тогда я проскользнула туда и на несколько мгновений включила свет, чтобы выбрать контейнер, который бы подошёл для укрытия. Протиснувшись к самому дальнему контейнеру от стены, я забралась в него и погрузилась с головой в гору чистых вещей. У меня не было плана. Я только надеялась, что меня достаточно долго не смогут найти, пока Старику не наскучит ожидание, и он не уйдёт.

Я свернулась калачиком, как ребенок в утробе матери. Может быть, я бы заснула, если бы мое сердце не стучало так громко. Я думала о детях в спортивном зале. Их уже забрали, пока охранники искали меня? Насколько большим было это здание? Как долго они будут искать, прежде чемосмотрят это место?

Недолго, как я поняла. Через несколько минут дверь открылась. Кто-то вошел в прачечную. Шаги. Но, возможно, это была просто настоящая замена? Затем дверь открылась в следующую комнату.Зажегся свет. Через занавес моего контейнера я смогла увидеть очертания девушки.

Я затаила дыхание. Она подошла ближе. Ближе. Рядом с моим контейнером она остановилась.

Ее руки обыскали контейнер, схватили меня за руки, и вытащили.

Маленькие ручки.

Я могла бы защитить себя, но встала и стряхнула с себя одежду.

Я знал эту девушку.

— Сара, — прошептала я.

Она держала меня за руки. Ее лицо было в дюймах от моего. Мне было сложно прочитать выражение её лица, так как её щека так опухла, что она держала глаз закрытым.

— Келли, — Она выдавила из себя улыбку. — Это ужасный тайник. Я могла сразу сказать,что ты там сидишь, свернувшись калачиком.

— Тс-с, — зашипела я.

— Не приказывай мне! — Она схватила меня за руку. — Я думала, что ты мой друг.

— Я твой друг.

— Ты лжешь! Ты украла у меня лучший шанс в моей жизни. Я никогда не прощу тебя.

— Пожалуйста, — прошептала я умоляюще, — Они услышат нас…

— Они должны меня услышать. — Ее голос звучал теперь решительно. — Потому что я тебя сдам.

Я была бы в состоянии с легкостью вырваться из её захвата. Я была старше, крупнее, сильнее. Но я боялась, что она начнет плакать.

— Я слышала, что ты вы в числе избранных, Кэлли. Они сделали объявление по громкоговорителю. Тот, кто тебя найдёт, получит награду. — Её глаза расширились. — Может быть, люди из Прайм Дестинэйшенс даже отдадут мне твое место.

— Ты слишком молода. Брали детей, которым не меньше пятнадцати.

Она нахмурилась.

— Ты лжешь.

— Вы слышали имена избранных. Был кто-то младше пятнадцати?

Ее нижняя губа задрожала.

— Пожалуйста, Сара, ты не можешь предать меня. Я знаю, ты расстроена, но я сделала это для твоего же блага. Я сделала это, чтобы дать тебе возможность решать сама за себя.

— Почему они взяли тебя? Посмотри на себя! — Она поморщилась.

— Трудно сказать. Может быть, потому что они знают, что я уже подписала контракт с ними? Это не имеет значения. Единственное, что важно, так это то, что они убьют меня, если я вернусь к ним — так же, как они убили женщину, которая арендовала моё тело. А тогда мой брат будет потерян.

— Что? — она выглядела запутавшейся.

Она ещё не обработала информацию о том, что Прайм бы не взял её на моё место, и теперь она узнала, что я умру, если она сдаст меня.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, но ты почему-то боишься.Ты же никогда ничего не боялась, — сказала она. — Почему же ты так боишься Прайм?

— Потому что я узнала, что они убивают людей. Стартеров. Я не знаю, как это объяснит, это примерно, как если бы они отделяли тело от мозга, а потом убивали мозг навсегда.

Она пыталась понять мои слова. Я смотрела, затаив дыхание, на дверь. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы выпрыгнуть из контейнера и убежать, и сколько пройдёт, пока она не закричит.

— Ну, это звучит плохо, — сказала она в итоге.

Медленно она опустила руки. Я вздохнула с облегчением.

Так как моя униформа сразу попадётся на глаза, Сара помогла в поисках новой одежды. Она сказала мне, единственные сотрудники, кроме несовершеннолетних, которые были в помещении, были садовники. Они работали там, чтобы нашим гостям представилась красивая панорама, когда они заходили сюда. На них были чёрные футболки и штаны и шляпы с широкими полями, чтобы защищаться от солнца. Сара быстренько собрала мне всю нужную одежду и кроме того заплела волосы в высокий хвостик, да так, что ни один волос не торчал из-под шляпы.

— Может быть, мы все равно должны нарисовать несколько морщин? — сказала она, посмотрев на меня.

— Я думаю, будет лучше, если мы уйдем отсюда как можно быстрее.

— Ты не можешь пойти без обуви. — Она указала на мои босые ноги. Мои серые кеды, которые входили в комплект тюремной одежды, сразу бы выдали меня. Я задвинула, их под гору вещей, пока Сара искала пару чистых чёрных тканевых балеток.

Вскоре она вернулась.

— Есть только эта пара.

Я надела туфли. Они были как минимум на два размера больше моего.

— Идеально, — сказала я. — Идём!

Я нашла парочку тесёмок и надела их на балетки, чтобы не потерять их во время ходьбы. Мы пришли к выводу, что меня могла спасти только срочный побег. Прятаться где-то в приюте не было хорошим решением, так как Старик наверняка поставил на уши всех здесь находящихся людей, чтобы найти меня. По крайне мере, мы так решили из-за отзывов о нём. Его власть могла бы ослабеть, если бы какая-то бесправная сиротка ослушалась его.

Сара слышала, будто один из Стартеров в прошлом году забрался под одну из грузовых машин, и таким образом сумел сбежать. С тех пор в обязанности охранников входил осмотр машин, чтобы ни один из заключённых не сбежал. Исключением был только транспорт каких-то важных посетителей. Мы решили, что Старик уж точно относился к этим «важным посетителям», и поэтому никто не осмелился бы обыскать его. Кроме того, совместная работа его предприятия с приютом позволяла сделать выводы, что за ним был такой грешок, как взятки.

И всё же это было рискованно.

— Ты уверена, что тот Стартер смог сбежать? — спросила я. — И что он не пострадал?

— Я не знаю, — призналась Сара. — Я только слышала, что он сбежал от них.

— Другими словами, ты никогда не слышала о нем. Но это еще ничего не значит.

— Подожди, есть еще кое-что. Тот толстый охранник, которого все называют шкафом, не может согнуться должным образом для того, чтобы заглянуть под машину.

— Ну и что?

— А то, что он сегодня дежурный.

Это убедило меня.Во-первых, охранники будут стараться не задерживать отъезд фургона, а во-вторых, я могла рассчитывать на неподвижность толстого охранника.

Я была сильной и легкой. Надо было просто достаточно долго продержаться на нижней части фургона, до тех пор, пока ворота приюта не остались бы позади меня. Тогда я смогла бы отцепиться и убежать, и никто не узнал бы, что я, прикрепившись как пиявка, проехалась с ветерком на фургоне. Таков был нашим план. Его было гораздо труднее осуществить, чем тот побег после моего первого визита, но я должна была рискнуть, потому что охранники вернутся к своей обычной тактике контроля выезжающих автомобилей, как только фургон Прайм покинет территорию приюта.

Мы вышли на дневной свет, я в одежде садовника, Сара как мой несовершеннолетний помощник. Она также надела шляпу, чтобы скрыть ее подбитое лицо, и тащила за собой мешок для мусора и ведро с садовыми инструментами.

Мы шли по тропинке к зданию администрации, я, слегка сгорбившись и слегка вперевалочку, как и все Эндерсы, хотя мой инстинкт самосохранения и кричал мне все бросить и бежать. Хотя я бы, наверное, не очень далеко с моими огромными туфлями.

Когда мы добрались до главного двора перед зданием администрации, мы увидели черный вертолет Старика на другой стороне лужайки. Пилот стоял возле него, переминаясь с ноги на ногу. На борту никого не было. Фургон, где должны были сидеть выбранные дети, был припаркован ближе к нам на короткой дороге между зданием администрации и охраняемыми главными воротами.

— Вот и твой автобус,— прошептала Сара.

— Это может быть и твой тоже, — я посмотрела на нее.

Она покачала головой.

— Прежде всего, ты должна найти своего брата. У меня еще много времени.

— Ты просто хочешь, чтобы я была подопытным кроликом!

Это вызвало у нее улыбку.

— Я буду скучать по тебе, — прошептала она, и это чувство было полностью взаимным.

— Мы увидимся еще... в лучшем месте.

Я в это не верила, но знала, что мои слова были бы слабым, но все же утешением для нее.

— Конечно, мы еще встретимся. Мы ведь друзья.

Ее серьезное личико озарилось улыбкой. Казалось, она вот-вот обнимет меня на прощание — жест, который мог бы принести нам кучу неприятностей — когда у входа в здание началась шумиха.

Охранник вышел, ведя за собой десять мальчиков и шестнадцать девушек.

— Они уже идут, — сказала Сара. — Мы опаздываем!

Я надеялась, что мы достигнем фургон до группы избранных.

— Возьми меня за локоть и веди к группе.

Мы должны были пересечь всю лужайку, чтобы добраться до другой стороны фургона. Только там мы были бы защищены от взоров стражей. Но если кто-то заметил бы наши ушибленные лица, нам была бы крышка.

С опущенными головами, мы пробирались через процессию.

Дети так спешили попасть в фургон и покинуть детский дом навсегда, что не обращали на нас никакого внимания.

Мы добрались до правой стороны фургона, где на не могли увидеть охранники. Пилот вертолета на другом конце лужайки повернулся спиной к нам. Я упала и поползла под автомобиль.

— Удачи, — прошептала Сара.

Я сформировала свои губы в беззвучное «Спасибо», затем проскользнула по гравию в середину фургона. Я обнаружила там выемку, в которую могла упереться ногами. Но прежде, чем я приняла правильное положение, Сара опустилась на колени рядом с автомобилем и бросила испуганный взгляд на меня.

— Кэлли, — прошептала она. — Его там нет.

— Кого?

— Шкафа. Ну ты знаешь — того жирного охранника.

Все мое мужество вмиг испарилось. Мы рассчитывали на его присутствие.

— Вернись, — она протянула мне руку, но я отмахнулась от нее.

Сара нахмурилась, а я молча повернулась к автомобилю, пока она, наконец, не выпрямилась и не ушла.

Я дотронулась для проверки до балки над своей грудью. Горячая и полная масла. Я взяла садовничьи перчатки из кармана и надела их, а затем крепко ухватилась за балку. Теплота металла проникала сквозь рубашку, но я теперь висела тесно-тесно прижавшись ко дну фургона.

Повернув голову, я увидела ботинки Сары в трех метрах от фургона. С другой стороны, количество ног стало значительно снижаться. Большинство детей, уже залезло внутрь.

— Стоп, — я услышала голос миссис Бэтти. Она энергично топала по гравию. — Еще одной девушки же не хватает!

Я затаила дыхание.

Водитель объяснил, что он не мог больше ждать. Последние дети залезли в фургон.

Затем двигатель заработал. Вибрации были настолько сильны, что я держалась на волоске. Пот стекал с меня ручьем. Я всегда считала себя сильной, но это потребовало большей силы, чем я ожидала.

Фургон задвигался. Шумный рокот двигателя, грохот шин — не смотря на низкий темп у меня было чувство, что моя голова застряла в мясорубке. Зубы скрипели, и я боялась, что мои швы опять разойдутся.

С каждой секундой мое волнение, что я не переберусь через главные ворота, росло. Что же мы задумали? Кто только придумал этот безумный план? И почему-то они заменили того толстого охранника.

Моя единственная надежда заключалась в том, что они позволили бы бесконтрольно проехать фургону. Мы приблизились к воротам. Я могла видеть со своей позиции маленькую стеклянную будку, где часовые несли дежурство. Фургон замедлялся.

Я пыталась заставить фургон двигаться силой мысли, но он все так же медленно продолжал ползти. С противным скрипом створки ворот поползли в стороны, пропуская нас. Мои руки болели, но я просто должна была продержаться еще немного. Для Тайлера.

Тогда фургон резко затормозил и остановился. Я ухватилась покрепче за перекладину и затаила дыхание.

Шаги приближались к автомобилю. Вдруг кто-то побежал в другую сторону и поднялся ропот, переросший в крики.

— Задержитеэту девушку! — прокричал женский голос, в котором я узнала миссис Бэтти.

Я прижала свое тело как можно ближе к нижней части кузова автомобиля.

— Да стреляйте уже! — прогрохотал мужской голос.

Сухой треск и запах паленого наполнил воздух.

Электрошокер.

Однако крика боли, всегда сопровождающего этот треск, на этот раз не последовало.

Молчание затянулось.

— Вы упустили ее, — тот же мужской голос.

Они ни в коем случае не могли иметь ввиду меня.

Я даже не видела световую дугу.

Тогда все закричали, и началась неразбериха.

Фургон снова поехал.

Я стиснула зубы и крепко ухватилась за балку.

Мы проехали через ворота, они выпустили нас!

Все прошло слишком быстро, по-видимому, чтобы наверстать упущенное время.

Водитель свернул на боковую улицу от территории детского дома слишком резко для моих усталых рук, и мои уставшие мышцы дали слабину.

Упав, я спиной проехалась по асфальту.

Быстро сгруппировавшись и прижав руки и ноги к телу, я свернулась калачиком, пока фургон проехал мимо меня.

Массивные шины проехались так близко от моей головы, что мои волосы развевались на ветру.

В следующее мгновение меня окружил яркий солнечный свет.

Сбежав на обочину, я спряталась за деревом, и оглянулась на серую стену, которая окружала приют.

На стене были видны очертания фигуры на фоне голубого неба и пушистых облаков.

Девушка, висевшая в колючей проволоке и вытянувшая руки над препятствием.

Сара.

Голова одного из охранников появилась с другой стороны барьера.

Судя по всему, он поднялся по той же лестнице, что и она использовала, чтобы забраться на верхнюю часть стены.

Сара смотрела на меня сверху вниз.

Когда она увидела, что мне удалось сбежать, она сжала правую руку в кулак, и прижала ее к сердцу.

Она не предпринимала никаких попыток к бегству.

Она заботилась об отвлечении внимания.

Чтобы защитить меня.

Я повторила ее жест и прижала правый кулак напротив моего сердца.

Держись, Сара!

Ее избитое лицо было искажено от боли и усталости, но счастливая улыбка подкралась к ее губам.

Она была так заразна, что даже мое лицо просветлело немного.

Она пыталась придать мне мужества.

Теперь она перекинула одну ногу на колючую проволоку, пытаясь подтянуться и добраться до другой стороны.

Нет!

Что она делала?

Она могли идти по верху стены, но сбежать бы ей ни в коем случае не удалось бы.

Всего в нескольких метрах стоящий от нее часовой замер.

Он кричал ей остановиться, но она продолжала лезть.

Охранник вытащил электрошокер и направил на нее.

Он был слишком близко.

Я видела синюю световую дугу.

Сара поморщилась, ее плечи судорожно задрожали, как только луч проник в ее верхнюю часть тела.

Сарин истошный крик заглушил металлический звук выстрела.

Я чувствовала, как мой желудок сжался, и прижала обе руки ко рту, чтобы заглушить свой истошный крик.

Охранник подошел к Саре, не видя меня, так как ствол дерева частично меня закрывал.

Из-за заряда электрошокера шея и одна сторона лица Сары почернели.

Широко открытыми глазами она посмотрела вниз, на меня.

Удивленное выражение начало распространяться на ее лице, как будто кто-то сыграл с плохую шутку.

И почти сразу ее взгляд опустел.

Она наклонилась вперед и повисла в колючей проволоке.

Сара, нет!

Не уходи!

Но ее тело, казалось вдруг пустым.

Полым.

Охранник прижал два пальца к ее шее и обменялся взглядом с коллегой, который появился в конце лестницы.

Затем он медленно подошел к ней, поднял ее хрупкое тело обеими руками и передал ее второму охраннику, который отнес ее вниз.

Я же оставалась в тени дерева, пока они не скрылись из виду.

Глава 27

День спустя я подходила к банку тел, как будто возвращаясь в ночной кошмар. Я думала об этом месте так много раз и с таким ужасом и страхом, задаваясь вопросом, была ли внутри Хелена, мой брат, был ли Старик. Я тогда боялась. Хелена предупредила, что они убьют меня, так что я сбежала.

Теперь всё изменилось. Теперь я была готова. Теперь у меня имелась резервная копия.

Но они держали дистанцию, как и планировалась. Размером с половину рисового зернышка, в мой карман было вшито маленькое аварийное устройство. Мы решились на трехэтапный ход действий. И стадия один состояли из одного человека — меня.

Когда я подошла к высоким двойным дверям, улыбка швейцара потухла. Она наоборот начали изгибаться вниз, и возник хмурый взгляд, с моим приближением. Он выглядел напугано, или из-за моего исковерканного, перешитого лица или потому что признал меня.

Возможно, я стала знаменитостью. Я чуть не засмеялась.

Мне пришлось самой открывать себе дверь, пока швейцар уставился на меня. Я, обернувшись, продолжала смотреть на него, даже когда шла через портал.

Как только я зашла внутрь, пришел следующий охранник и провел по мне датчиком по поиску оружия. Мое аварийное устройство, как и было рассчитано, прошло этот тест.

— У меня нет оружия, — сказала я, — кроме моего огромного рта.

Охранник казался вполне довольным.

Мистер Тинненбаум выскочил из своего офиса и приказал:

— Схватите её!

Охранник скрутил мои руки за спиной и держал меня.

— Так вы сменили тела, как я понимаю, — сказала я Тинненбауму, — Что случилось, тело Лии стало слишком скучным для вас?

Он нахмурился.

Я невинно расширила глаза.

— Вы знаете, когда я была здесь в первый раз, все так улыбались.

Дорис вышла из своего офиса.

— Что ты здесь делаешь?

— Ах, Дорис. Это лицо подходит вам намного больше, чем Брионы, — сказала я.

— Говоря о лицах, — она сжала мои щеки одной рукой, — Все робота, которую мы провели над твоим, потрачена впустую.

Я резко дернула головой.

— Теперь нам не хватает только Родни, и трио будет в полном составе.

Тинненбаум вгляделся в мое лицо.

— Ты выглядишь ужасно. Что тебе надо?

— Я хочу видеть его, — ответила я, — Старика.

Дорис и Тинненбаум обменялись взглядами. Она покачала головой. Их замедленная реакция только подтверждала мне, что он был там. Я знала, чего им известно не было: Старик умрет, чтобы увидеть меня.

— Я подожду, — сказала я.

Пятнадцать минут спустя охранник и Тинненбаум проводили меня вверх к лифту и затем вниз по длинному, закрученному коридору. Это не было похоже на путь к офису

Генерального директора. Я остановилась

— Куда вы мен ведёте? — спросила я.

— Ты хотела видеть его, — сказал Тинненбаум.

— Его офис здесь?

— Он любит делать всё по-своему.

Мне это не нравилось. В итоге мы пришли к металлической двери. Тинненбаум заговорил с невидимой панелью на стене.

— Она здесь, сэр.

Дверь соскользнула в сторону, исчезая в стене. Внутри было темно, почти полная темень, но маленький свет сверху светил вниз прямо на нас, пока мы стояли в проходе.

— Войди, — сказал голос. Я признала металлический синтезируемый голос Старика.

— Сэр? — сказал Тинненбаум.

— Оставьте её.

Охранник отпустил меня.

— Мы будем снаружи, — сказал Тинненбаум.

Дверь медленно закрылась, делая все ещё темнее. Я слышала шаги. Они звучали как издалека. Эта комната, наверное, очень большая, по размерам больше, чем какой-нибудь офис или конференц-зал. Я увидела пятно света до того как заметила что-то ещё, как жуткий маяк в конце комнаты. Пока оно приближалось, я видела, что эта была электронная маска, которую носил Старик. Предоставленное лицо не было человеческим

Это была змеиная голова. С гладкой чешуей и громадными темными глазами. Разветвленный красно-черный язык шевелился наружи.

Моё сердцебиения билось так сильно, что стало больно. Я просунула руку в свой карман и нажала бесшумную кнопку тревоги, чтобы сообщить остальным, я вычислила Старика. Теперь все что я должна была делать — это тянуть.

— Почему пришла сейчас? — спросил он, — Ты должны была прибыть в другой день, с остальными девочками и мальчиками.

— Я хочу предложить сделку.

— Сделку? Какую сделку? — змея открыла свою пасть, показывая клыки.

Выбранное изображение Старика было таким, чтобы напугать меня. Я изо всех сил старалась сохранять в голосе уверенность.

— Моя жизнь за моего брата.

— Тайлер?

— Да, — я ждала его реакции, подтверждающую мою догадку, что Тайлер находился где-то там.

— Не знаю, насколько эта идея хороша. Как мне знать, что ты не сбежишь?

— Я уверенна, вы найдёте способ, как удержать меня.

Лицо внезапно поменялось на женщину в болезненной агонии. Это перехватило моё дыхание. Он смеялся.

— Кто это? — спросила я. Женщина кричала и рыдала.

— Просто печальная леди. Мне кажется, кто-то убил её детей, — сказал он, — Возможно её муж.

— Это ужасно, — прошептала я.

— Но мы не говорим о ней, мы говорим о Тайлере.

Я вздрагивала, просто слыша, как его стальной голо повторяет имя моего брата.

— Если вы приведете его, и я его увижу, то я отдам свою жизнь взамен на него.

— Твое тело вместо него?

— Да.

— Это не совсем справедливо. Он моложе.

— Но он не так хорош.

— Отличный довод.

Лицо изменилось на женщину, которая попала в тюрьму после отравления своей семьи.

— Вы могли это остановить? — спросила я.

— Мне нравится твое мужество, Кэлли. Я принимаю твое предложение.

— Принимаете?

— Да. Но я не приведу его сюда. Ты просто поверишь мне на слово по тому пункту.

Теперь была моя очередь.

— Это не совсем справедливо.

— Я не думаю, что “базар” должен участвовать в разговоре.

— Да, это так, — сказала я, — Но вы первый начали.

— Ты умная. Я этим восхищаюсь.

— Вы должны будете что-то мне дать.

— Что? — спросил он, — Что ты думаешь, будет справедливым?

— Снимите вашу маску, — сказала я спокойно.

На момент он притих. Лицо женщины замерло.

— Снять её?

— Да, — сказала я, — Дайте мне увидеть ваше настоящее лицо.

Он изменил маску на лицо известного пантомима, полностью в гриме.

— Вот оно.

— Я так не думаю.

— Это лучшее из чего ты получишь.

— Тогда сделка сорвется.

Старик делает паузу. Когда он снова начинает говорить, его голос кажется более уверенным.

— Я могу и не заключать с тобой сделку.

— Но разница в том, что я свое слово сдержу. Так что если мы придем к соглашению, то я у вас буду добровольно. Навсегда. Меня, на брата, и я один раз посмотрю на ваше лицо. Это — всё.

— Ты всё ещё не понимаешь, что ты не в тех условиях здесь, со мной и моими людьми, — он сделал паузу и посмотрел вниз, — Ты делаешь это потому что, так сильно его любишь? — спрашивает Старик.

— Я — всё что у него есть.

Все лица которые я уде видела, опять промелькнули по нем, в быстрой последовательности, слева направо. Теперь с начала до конца, прокручиваясь. Потом все эпизоды смешались, и быстро мелькали лица: военный преступник, серийный убийца, затем пострадавший от ожогов, и женщина, рыдающая, от какой-то невыносимой боли.

Теперь образ распался на четыре части, завертевшись и взбаламутившись, пока не стал похож на ужасное месиво, и после того как издавать мерзкий вопль, в комнате повисла неестественная тишина. Мое порывистое дыхание было единственным, что я слышала.

— Это — то чего ты хочешь Кэлли? Ты хочешь увидеть меня настоящего?

— Вас настоящего, но не электронный коллаж.

— Настоящий я, — голос был тихим. Смиренно.

— Да, — выдохнула я.

— Хорошо.

Его лицо потускнело и потухло со звуком металлического щелчка.

Я ждала в темноте.

Глава 28

Я слышала шаги Старика, подходившего ближе, но он не говорил. Он стоял возле меня? Не было слышно дыхания. И это меня обескуражило. Он сфальсифицировал шаги. Это были электрические и синтезирующие звуки, как и его голос. Это был человек, играющий с иллюзиями, и он не подходил ко мне.

Он ушел.

Здесь, в темноте, находились только я и гнетущая тишина.

Я подступила к светочувствительному датчику, который обнаружила ранее, и нажала на него ладонью. Свет осветил всю комнату, высвечивая все уголки, и доказывая, что да, я была здесь сама.

Я обернулась и увидела монитор, установленный сверху на стене. Оно отображало хаос в фойе. Команда маршалов нападала, проводила аресты, и уводила служащих банка тел.

Стадия вторая. Я снова нажала на кнопку тревоги в кармане.

— Он ушел! — закричала я.

Два подстраховывающих маршала, которые ждали меня снаружи, ворвались в комнату.

— В какую сторону он пошёл, — спросил один из них.

— Я не знаю, не видела.

У комнаты было ещё три выхода, кроме того что был позади меня. Старик мог воспользоваться любым из них. Старший маршал пошёл к первой двери, другой ко второй, а я открыла третью. Я увидела небольшую прихожую, которая приводила к двум банковским лифтам. Шум от них подсказал мне, что они оба работали, но нельзя было увидеть какого-либо проблеска, чтобы точно сказать двигались они вверх или вниз. Я нажала на кнопку и вошла в первый, который пришёл. Я поехала на нем в низ, под первый этаж, в гаражный отсек.

Я забежала в слабо освещенный гаражный этаж, ища Старика. Большое количество высококачественных автомобилей было припарковано возле лифтов, менее качественные — автомобили служащих пониже, в глубине гаража. Я наклонилась, чтобы заметить его ноги из-под автомобилей, но ничего не увидела. Я хотела найти Старика и сорвать его маску с лица, оставляя его полностью раскрытым.

Я остановилась и прислушалась. Возможно, он прятался. Мне нужна была минута, чтобы утихомирить своё собственное дыхание. Шорох, скрип от шагов. Я обернулась и увидела кого-то в тенях, напротив стены, того кто прятался за бампером внедорожника.

Я побежала туда. Здесь было неосвещенное место. Неизвестный убежал далеко от меня, но был загнан в угол. Когда он добрался до конца стенки, то плюхнулся на корточки.

Это был Терри, медбрат, который пользовался карандашом для глаз. Он плакал.

— Котенок, не давай им арестовывать меня, — сказал он, — Мне нельзя в тюрьму.

— Помоги мне, и посмотрим, чем я смогу помочь.

Я положила руку ему под локоть, и подняла парня на ноги.

— Где может прятаться Старик?

— Он бы не прятался. Он бы просто уехал.

— Какая из машин его?

— Не машина, — его красивые глаза начали осматриваться — вертолет.

Терри и я мчались вверх по лестнице к крыше. Я была рассерженна на себя, за то что сразу не подумала о верто-транспорте.

— Не думал, что этот день настанет, — черный макияж потек по его щёкам.

— Теперь думаю, ты можешь быть свободным.

Мы врываемся в последнюю дверь, которая привела нас к крыше и попали в холод. Громкий звук от кружащихся лопастей и резкие порывы воздуха ударили нам по лицам, как пощечины. Мы прищурились, наши волосы хлестали нам по лицу, и я с Терри увидели черный вертолет, находящийся на посадочной площадке, приблизительно в двадцати метрах от нас. Ещё не в воздухе.

Через небольшое окно я увидела, что Старик сидит позади пилота, отводя взгляд. Я побежала к вертушке, низко наклоняясь, чтобы не попасть под удар. Пилот подвинулся к Старику и тот повернулся ко мне.

Его лицо было, как лицо у мумии из ужасов.

Я поднялась на полосковое шасси, схватила ручку от двери и распахнула её. Старик наклонился, чтобы закрыть дверь, и я схватила его за руку.

Я крепко ухватилась за дверную раму, и взяла Старика за рукав от пальто. Что-то резко упало с сиденья возле него, кто-то был в сумке. Я не могла точно сказать размер или пол, или даже жив этот неизвестный. Терри был сзади меня, не на расстоянии. Тут только я боролась со Стариком.

Я уже до половины вытащила его с вертолета. Подобралась к краю маски.

— Что вы скрываете? — зло вопила я.

— Что происходит? — спросила высокая блондинка, — Нам сказали быть здесь.

— Кто вам сказал? — спросил сенатор, поднеся микрофон к её лицу.

— Он сказал, — темноволосый мальчик указал — Тинненбаум.

— Я такого не говорил, — ответил тот.

Старший съемщик мальчишеского тела кивнул:

— О, да. Именно это вы и сделали дорогой человек. Спецпоказ был сделан на вашем Главном канале, и вы сказали, что мы все должны вернуться к банку тел, так как появились какие-то проблемы с нашими деньгами.

— Я заплатила слишком много, чтобы мое приключение в молодость прошло так быстро, — сказала блондинка, — Но если есть какие-то проблемы, то давайте разберемся с ними, хорошо?

Я посмотрел на Лорен. Она улыбалась. Наш фальшивый Спецпоказ сработал. Еще больше съемщиков заходили в прихожую, с теми же обескураженными лицами.

Уровень шума становился невыносимым, когда наделенные правами арендаторы, Эндеры требовали ответы на вопросы.

Из толпы лиц было одно знакомое. Мэдисон. Её длинные сережки свисали под светлой боб-прической, пока она пробиралась к нам в центр вестибюля. Я положил руку ей на плечи и столкнулся с сенатором Боном.

— Это — Мэдисон, — сказал я сенатору, — Она хочет сделать объявление.

Сенатор пожал ей руку.

— Где Трэкс? — спросила Мэдисон.

Специалист Эндеров, с гнетущим шоком поднялся, его руки просто поникли.

— Давай, красавчик, отведи меня к моему телу, — сказала Мэдисон.

Маршал не надел на Трэкса наручники, но придерживал его за руки. Он следовал за специалистом как тень, когда тот возглавил группу, идущую через коридоры, в недра Банка Тел. Здесь были я, Мэдисон, Лорен, её доверенный и сенатор Бон, с операторской группой, снимающей весь наш путь. Сзади нас шло много бабушек и дедушек, и ещё больше, шумных съемщиков в их подростковых телах.

Мы, наконец, дошли до комнаты, в которой я никогда раньше не была. Трэкс назвал её приемной. Это был большой зал, который напоминал ICU, с медсестрами в центре. От центра, как цветочные лепестки, были расставлены кресла, и на каждом был пожилой съемщик. Наверное, их было больше чем сто, все с закрытыми глазами, и трубками, вставленными им сзади в головы, которые присоединялись их к компьютерам.

Медсестры были потрясены, увидев нас, но сотрудничали, возможно, из-за присутствия сенатора и камер. Некоторые съемщики наверняка были там около двух месяцев, судя по их волосам и выросшим бородам. Они все были в возрасте где-то от 80 — 150 лет.

Мэдисон, со своими длинными ногами, оказалась крупной женщиной приблизительно 125 лет, и также была с закрытыми глазами. Как и другие съемщики, она была одета в больничный халат и была укутана в одеяло до талии.

Мэдисон указала на тело и сказала Трэксу.

— Теперь будь молодцом и верни меня в мое старое, толстое тело. Оно может и не очень, но всё-таки моё.

Он выбрал кресло для Мэдисон, пошел к станции медсестер и опустил руки на вертикальную клавиатуру. Трэкс начал нажимать на ряд кнопок, настаивая процесс. Я проследила за его взглядом. Я проследила за его взглядом и увидела круглый компьютерный экран висевший прямо перед ним, ближе к потолку. Огоньки несколько минут постепенно загорались. А затем и огоньки и все звуки остановились.

Казалось, что все в комнате затаили дыхания, настолько было тихо. И тогда крупная женщина в глубоком кресле открыла глаза. Трэкс подошел к ней и дотронулся до плеча.

— Всё в порядке? — спросил её он.

Она покачала головой, как будто отмахиваясь ото сна.

— Никогда не было так хорошо.

Она ждала, пока он отцепит все трубки и затем села.

— Привет, Кэлли девочка. Это — настоящая я. Рианнон.

Я улыбнулась ей.

Настоящая Мэдисон, тинэйджерский донор, упала на стул с закрытыми глазами. Она дергалась как кошка, которой снится кошмар. И потоп открыла глаза. Она была немного растерянной, её светлый боб, свисал ей на лицо. Она села.

— Где я? — сказала она мягким голосом. Девушка огляделась, — Кто все эти люди?

Её голос можно было узнать, но он был уже другим.

Рианнон наклонилась вперед и положила руку на плечи Мэдисон.

— Все хорошо, дорогая, ты вернулась в Прайм. Твоя арендная плата окончена.

Некоторые съемщики были не довольны идеей сократить срок аренды. Они начинали возмущаться. Сенатор, доверенный и Трэкс объединились. Они решили, что лучшее и самое быстрое решение было просто махнуть на это всё рукой.

— Ладно, все быстро сели на пол. Сейчас, — сказал сенатор.

Лишь немногие из сварливых пожилых согласились отдать арендованные тела. Трэкс начал действовать по тому же плану как с Мэдисон. Каждый из подростков кто ещё на полу ещё не был, тут же там оказался. Старики начали шевелиться в глубоких креслах. Остальные из нас пошли помогать бедным подросткам, которым вообще не было понятно, почему они оказались на полу.

Я посмотрела на толпу. Кто-то кого я знала, был там, возле стенки.

Майкл.

Он был в безопасности. Я опустилась на колени рядом с ним.

— Майкл?

Он посмотрел на меня отрешенным взглядом.

— Кэл?

Он приподнялся на одной руке.

— Что случилось с твоим лицом?

Я дотронулась до челюсти.

— Встретила кое-кого очень недружелюбного.

— Тебе больно?

— Я буду в порядке.

— Где я?

— В Банке Тел.

Он понял меня.

— Банк Тел. Моя аренда закончена?

— Да, — Я крепко обняла его.

Он обернул свои руки вокруг меня, и я вспомнила, как безопасно я чувствовала себя с ним. Я уткнулась носом ему в рубашку на мгновенье. Я могла остаться так навсегда, но все мои мысли были о брате. Если он тут, то я найду его.

Я помогла Майклу встать на ноги. Все дарители уже встали, осматриваясь вокруг.

Лорен подошла ко мне с сенатором Боном, они были напряжены.

Мы не уверенны. Поэтому, пожалуйста, не надейся сильно, но мы похоже напали на след твоего брата, — сказал сенатор.

Сенатор и я быстрым шагом пошли к Трэксу и маршалам вниз по длинному коридору.

— Я не знал, что он был твоим братом, — Трэкс покачал головой.

— Что насчет Флорины? — спросила я, — С ним была девочка?

— Нет, только мальчик, — ответил Трэкс.

Когда мы торопливо шли, он объяснил, что Старик консультировался с Трэксом ранее этим утром. Он хотел знать, сможет процедура пройти на мозге десятилетнего ребенка. Обсуждения зашли о вопросе размеров головного мозга и Трэкс проводил опыты над Тайлером.

— Но я не знаю, если он всё ещё там, — брови Трэкса нахмурились, — В последний раз я видел его сегодня, где-то в семь тридцать утра.

— Кто за ним ухаживал? — спросила я.

Трэкс пожал плечами.

— Давайте, быстрее! — я потянула Трэкса за руку и начала бежать.

Мы прошли через двери с названием — ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН, и повернули ещё два раза, пока не зашли в небольшой коридор, заканчивающийся запертой дверью, без каких-то опознавательных знаков.

Трэкс провел рукой по монитору рядом и дверь открылась. Я чуть не свалила его, когда проскользнула внутрь.

Это был офис без окон, с небольшим количеством мебели, там был только шкаф для хранения документов и парочкой рабочих столов. Маленькая раскладушка стояла возле стены, с холмом из одеял, беспорядочно лежащих на ней. Я отодвинула их.

Там никого не было.

Я упала на раскладушку и обняла одеяла. Тайлера тут не было. Но его запах все ещё был здесь.

— Он ушел, — сказала я, — Он забрал его. Старик забрал его!

Маршал осмотрел комнату, проверяя туалет и ванную, вытаскивая ящики с документами. Это было бесполезно, мы все это понимали.

Я начала кричать. Я не могла помочь ему. Слезы текли по моим щекам. Я бы сделал всё, что могла, всё для него. И он пропал. Я знала, где он сейчас был. Он был на этом верто-транспорте со Стариком. Я была так близко. И потеряла его.

— Он был здесь. Действительно был, — сказал Трэкс.

Он и сенатор Бон стояли там и смотрели в разные стороны. Я сидела на краю раскладушки. Не имело значения, что кто-то мог подумать, как глупо я выгляжу со своей сопливостью. Это всё вообще не имело значения. Меня втоптали в грязь, я делала всё что в моих силах и все равно не смогла найти брата.

Папа. Я знаю, что обещала тебе. Я пыталась. По-настоящему пыталась.

Внутри меня появилась пустота. Он был один и напуган, закрыт в сумке. Со Стариком рядом. Мои рыдания стали ещё громче, и тело начало дрожать.

Трэкс протянул руку, чтобы успокоить меня.

— Мне так жаль.

— Оставь меня в покое, — зло сказала я ему. Я была рассерженна, и мне не хватало воздуха

— Нет ничего, чем ты можешь мне помочь. Все вы работники Банка Тел — на всех вас ответственность за это. Как ты мог дать этому случиться? Он просто ребенок. Ребенок, у которого никогда не было шанса узнать, что такое детство, — я повернулась и посмотрела на сенатора Бона.

— Всё вы Эндерсы, это — вы во всем виноваты. Почему вы вакцинировали всех? Мы бы небыли сейчас в этом хаосе, если бы вы не были такими жадными.

Сенатор выглядел огорченным. Он положил обе руки себе на шею.

Маршал появился перед моими глазами. Он покачал головой сенатору Бону.

— Его здесь нет.

Что-то в этих словах, в словах Маршала…, я много раз пряталась от маршалов, смотрела, и надеялась что он не найдет меня или моих друзей или любого другого Начинающего. И в этот раз я тоже понадеялась что он не нашел моего брата.

Я поняла, что проблемы была в том, что если мой брат увидел его, то не вышел бы. Он испугался бы до смерти. И спрятался.

Мы всегда скрывались там, где бы маршал точно никогда не подумал посмотреть. Например, в стенах. Или на виду у всех. Или…

Я осмотрела комнату.

Эндерс с опаской за мной смотрел, как будто боялся того, что я могу сделать. Если бы мой брат увидел маршала но не меня… и не слышал меня…

Я зашла в ванную и начала осматривать её. Эндерс был возле меня, стоя в дверном проеме. Сиденье на туалете было закрыто. Это была первая подсказка.

Я встала на сиденье.

Мужчина вытянул вперед руки, как будто ему придется ловить меня, если я начну падать. Я поднялась на слив. И увидела отпечатки пальцев на панели потолка и толкнула её.

— Тайлер, все хорошо, — кричала я в неё, — Это я.

Я подняла панель и сдвинула ей в сторону. Тайлер выглянул как пугливая лиса.

— Кэлли?

Мое сердце подпрыгнуло чуть ли ни к горлу.

— Тайлер! Давай, иди сюда!

Я потянула его и вытянула из укрытия, передав маршалу. Я спустилась со слива, и обняла своего брата так крепко, как только могла. Я поцеловала его в голову, вдыхая запах его мягких, детских волос. Внутри меня была такая легкость, как будто большой груз больше перестал давить мне на сердце.

Он плакал. Я плакала. Мужчина плакали.

И я не отпускала.

После долгих объятий и поцелуев, и после того что мы поняли, что Тайлер был в порядке, Эндерс повел нас в комнату, где уровень шума упал где-то с 10 до 5. Мы представили Тайлера Лорен. Сенатор Бон взял одеяло и обернул его вокруг моего брата.

— Он в порядке? — спросила Лорен.

— Старик кормил меня и давал лекарства, — сказал Тайлер.

Я сомневаюсь, что это было в благих целях, но ему ничего говорить не буду. И тут я вспомнила Флорину. Она была с Тайлером, когда их выкрали из отеля.

— Тайлер, что случилась с Флориной? — спросила я.

— Они выгнали её из машины.

— Что?

— Когда они забрали нас, они проехали ещё пару кварталов. И потом выставили её из машины.

— Надеюсь, она в порядке.

Он кивнул.

— Я видел, как она поднялась.

Он задумался на секунду.

— Ты знала, что у неё есть двоюродная бабушка? В Санта-Розе?

Я покачала головой.

— Она рассказывала о ней. Наверное она пошла туда, — сказал он.

Сенатор погладил Тайлера по голове. Маршал показал сенатору список, делящий съемщиков м дарителей на пары, когда все начали идти в комнату. Он провел по одной стороне списка, и в нём возле каждого съемщика была написано имя дарителя. Мэдисон использовала Рианнон, Тинненбаум был Ли, Родни Раджем и Дорис Брионой. Майкл поддерживал старого Эндерса с огромным животом и носом. Ему, наверное, лет двести. И это был тот кто поцеловал меня, когда был в теле Майкла? Мне захотелось вырвать.

Список Начинающих доноров и Эндеров съемщиков был очень длинным. Лорен, Тайлер и я просматривали каждое лицо в нём. Но не нашли никого, кто был похож на Эмму. Лорен не могла найти её Кевина.

— Я знаю, это было долгий процесс, — сказала Лорен, — Но ты никогда не теряла надежду.

— Мы будем продолжать искать, — я дотронулась до её плеча, — Мы не закончим, пока не найдем их.

Долгая ночь медленно перетекала в утро, и все теперь изменилось. Бабушки и дедушки приезжали, чтобы забрать своих внуков. Они были удивлены, увидев, что некоторые подростки пропали с приходом утра. Но я их поняла. Они не доверяли Эндерсам.

Тайлер спал на кушетке в офисе Дорис. Майкл и я сидели на стульях возле её стола. Мы сами были наполовину спящими и сильно уставшими. По крайней мере, так я себе объяснила, почему Майкл был таким отстраненным со мной.

— То есть, у Флорины есть двоюродная бабушка в Санта-Розе, — сказала я.

— Да. Она сказала, что будет опекать Флорину.

— Счастливая девочка.

— Флорина сказала, что я мог пойти с ней. И не под опекунство конечно.

— Почему не пошел?

Он пожал плечами:

— Там сильно холодно.

Я кивнула.

— Думаю, нам не придется теперь платить, — сказал он.

— Я бы на это не сильно надеялась.

— Всё это, — он покачал головой, — Мы рисковали нашими жизнями… ни для чего.

— Эй, это не было ни для чего. В наших головах сидят все договора Глав, и это может стать сделкой, — я смеюсь. Что мы ещё можем сделать? Я проста рада что моя маленькая банда снова вместе, даже если нам не будет где жить. До свидания матрасы и ванны, и да здравствует бетонные полы и ведра с водой.

Лорен появилась в дверном проёме.

— Кэлли, можно тебя на минутку.

Я посмотрела на спящего Тейлора. Майкл кивнул и сказал, что присмотрит за ним.

— Я думаю, тебе будет интересно это узнать, — сказала она с улыбкой.

Она отвела меня в бывший офис Тинненбаума, где за столом сидел её доверенный.

Это дало мне шанс полностью увидеть водный фонтан, который ранее так сильно меня впечатлил.

— Госпожа Винтерхилл оставила завещание. Вы в нём указаны.

Я посмотрела на Лорен. Она жестом предложила мне сесть на один из стульев стоящих перед столом, и сама взяла другой.

— Но когда она…? — спросила я.

— Она сделала это, до того как начала арендную плату. Она чувствовала, что обязана перед девочкой, телом который она рискует, — сказал адвокат.

— Она оставила тебе половину своего состояния, — сказала Лорен, — включая городской и загородный дома.

Дом.

Я не могла ничего сказать.

Адвокат прочитал с листа:

— Она говорит: «Я вас не знаю, но мне очень жаль из-за того что я использую вас таким образом. И простите меня за тот мир, который мы вам оставили.

Дом? Я была в шоке. Это наверное сон. Я дотронулась до своей щеки и почувствовала очень реальные швы.

Они поняли, что я не поверила в это и повторили завещание для меня. Объяснив все детали. Но, все что я слышала, было только одно слово: «дом».

И так. Хелена сдержала свое слово.

Я посмотрела на Лорен. Она кивнула, да, это всё было правдой. Её глаза блестели, когда слезы начали наворачиваться на них. А я, я закрыла свои, слезы текли как-то сами собой.

Дом.

Глава 29

Этим утром я взяла Тайлера, чтобы показать ему наш новый дом. Я знала, что никогда не забуду выражение его лица, когда мы зашли в особняк вместе с Лорен и её доверенным, Пока они увели Евгению, чтобы объяснить ей все условия завещания, Тайлер с восторгом рассматривал каждый предмет мебели и произведение искусства.

Он остановился возле бронзовой статуэтки собаки на столике.

— Можно мне её потрогать?

Я кивнула.

— Можешь делать всё что хочешь, это всё теперь наше.

Он взял её и прижал к груди. Хотя она, наверняка, весила несколько фунтов, Тайлер всё равно захотел взять статуэтку с собой. Когда я показала ему огромную кровать в одной из спален, собака всё ещё была с ним, и он решил, что спать статуэтка тоже останется здесь. Я положила её на край стола, в паре дюймах от его лица.

— Где Майкл? — спросил Тайлер, уже с отяжелевшими веками, гладя собаку по голове.

— Он забирает свои вещи из здания.

— Он придет и останется здесь, да?

Я улыбнулась.

— Да. Он хочет превратить гостевой дом в художественную студию.

— Мне интересно что он теперь будет рисовать. Теперь, когда мы больше не на улице, — замедлился голос Тайлера. Закрыл глаза

Потом он закрыл глаза и погрузился в глубокий сон.

В следующие дни наши жизни вернулись в обычное русло.

С Лорен в виде нашего законного опекуна от любого кто захочет оспорить завещание, так как я была несовершеннолетней. Половина состояния Хелен и два её дома навсегда останутся моими. Вторая часть в настоящее время была предназначена Эмме, как только я её найду. А я её найду. Я должна это Хелен.

Деньги были далеко не тем, что у меня была надежда получить от Банка Тел, и я была очень благодарна. Тайлер получил самое лучшее медицинское обслуживание из всех возможных, и его здоровье улучшалось каждый день. Мне заменили зуб, а мои порезы и ушибы смогут зажить со временем.

Майкл переехал в коттедж, но сразу же куда-то отлучился. Он ничего не объяснял, поэтому я сама пошла в дом и проверила, забрал он свои вещи вместе с собой или нет. Я поняла, что он вернется, когда увидела стены украшенные чертежами, созданными им в то время, когда мы жили на улице. Стартеры и ренегаты, грустные и голодные — они все были там, в его неподражаемом стиле. Такие эмоционально сильные, он смог всё это захватить. На этих четырех стенах была расположена вся моя жизнь после войны Споров. Моя прошлая жизнь.

Я думала, что он, скорее всего, уехал из города, чтобы увидеться с Флориной. Я хоть и не должна, но была этим расстроена. Потеря Блейка оставила огромную дыру в моем сердце. Этого не было, пока все не улеглось, и я не поняла какая она большая.

Через неделю после тог как мы переехали в дом Хелен, я услышала по новостям, что сенатор Харрисон оправился от «несчастного случая на охоте». Последствия скандальных событий в Банке Тел будут играть важную роль следующие несколько месяцев. После выборов мы сможем узнать, будут ли Эндеры в состоянии выбрать человека, который не сможет обречь подростков на жалкое существование.

Сенатор держал Блейка на коротком поводке. Я отправляла ему сообщения и пыталась дозвониться. Он так и не ответил. Я решила, что, перед тем как навсегда отказаться от него, мне нужно увидеться с ним лично. Если я смогу всё ему объяснить, то выйдет убедить его дать нам второй шанс. Если нет, то я смогу двигаться дальше.

Не было трудным найти дом сенатора. Я каталась там несколько раз, пока не заметила машину Блейка припаркованную там. Когда я, наконец, то почувствовала, как мое сердце сильно забилось, и решила подождать, пока оно успокоится, а потом выйти из желтой скоростной машины.

Я посмотрела на величественный особняк в стиле эпохи Тюдоров и совершила длительную прогулку от забора, через кусты роз, прямо к входной двери. Я стала на крыльцо и датчик зазвенел, до того как я успела бы передумать. Дверь открылась

Холодный маршал Эндер, в форменной одежде, достало свое оружие и нацелил его в мою голову.

— Позовите маршала, — крикнул он кому-то в доме.

— Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы, — я подняла свои руки вверх, — Я просто хочу увидеть Блейка.

Блейк подошел к двери. Охранник стал между нами.

— Не подходите.

— Всё в порядке, я хочу поговорить с ней, — сказал Блейк.

Охранник нажал на свой наушник. Он кого-то послушал и ответил:

— Да, сэр.

Блейк и я обменялись взглядами. Он пожал плечами.

Поведение охранника изменилось.

— Похоже, сегодня ваш счастливый день, — сказал он мне, — Я обыщу вас, если вы не против.

Он убрал свое оружие в кобуру и проверил меня. Потом он вытащил датчик поиска оружия и провел по моему телу. Ничего не обнаружив, он зашел внутрь и исчез из вида, оставляя Блейка в дверном проёме.

— Привет, — сказал он, улыбаясь.

— Блейк, — я улыбнулась в ответ. Было так хорошо видеть его снова. Улыбающегося мне. Это обнадеживало.

— Что тебе нужно? — спросил он.

— Я думала, может, мы сможем поговорить.

— Насчет чего?

— Обо всем что произошло. Есть много, что нужно объяснить.

— Это шутка?

Мое сердце замерло на минуту.

— Блейк?

Он поднял голову.

— Как тебя зовут?

— Не притворяйся, что не знаешь меня.

Он потер заднюю часть шеи.

— Один из моих друзей уговорил тебя на это?

— О. Я поняла, — я сложила руки, — Ты не простил меня.

Он просто смотрел. Не пытаясь дать шанс.

— Я думала, ты всё поймешь, — сказала я, — После того, как всё обернулось.

Его лицо стало серьёзным.

— Извини, я…, — он пожал плечами, — Я не знаю тебя.

Мои руки похолодели. Видеть лицо, которое я так хорошо знала, и которое смотрело на меня, с этим изумленным выражением… это полностью вывело меня. Что произошло?

— Блейк? Ты правда меня не помнишь? Хоть что-то?

Он покачал головой.

— Поездка? Парк… Музыкальный центр?

Он продолжал качать головой. Было похоже что он испытывал ко мне жалость.

— Я не сумасшедшая. Посмотри в свой телефон. Там есть наши фотографии.

Его глаза сузились, думая о прошлом, но ничего так и не вспомнив. Он меня не помнил.

Я не знаю, может что-то быть больнее, чем это.

Я стала незначимой.

Сенатор Харрисон подошел к двери, одной рукой опираясь на неё.

— Кэлли.

Я сделала шаг назад.

— Вы её знаете? — спросил Блейк.

Сенатор подошел ко мне. Я отстранилась. Он похлопал меня по плечу.

— Всё в порядке Кэлли. Заходи внутрь.

Он положил свою огромную руку мне на плечо и завел меня в большое фойе. Телохранитель неподвижно стоял рядом. Я могла увидеть через арку гостиную и огонь в камине.

Сенатор обратился к Блейку:

— Мне нужно поговорить с нашей гостьей наедине.

Блейк кивнул. До того как уйти, он бросил на меня последний взгляд через плечо. Я надеялась, что возможно у него в памяти что-то проснется. Всё что угодно. Но его лицо выражало только любопытство.

Сенатор Харрисон взял меня за руку и повел меня в кабинет. Он указал на кожаное кресло и закрыл дверь. Я решила держаться за стул. Я не была уверенна в том, что ему можно доверять. Мы находились в комнате, которая вся была вся украшена антикварной мебелью.

— Итак, теперь ты встретилась с моим внуком, — сказал он.

— Что с ним случилось? — я чувствовала, как мои губы дрожат.

Он повернулся и указал на дверь.

— Это мой внук. Настоящий Блейк Харрисон.

Он вздрогнул, потом сел за стол и поправил свой ремень.

Я слышала его слова. Но в них не было смысла.

— Настоящий Блейк?

Это было как будто кто-то снизил градус, всё стало очень тихо.

Только старинные часы в витрине на его столе осмелились работать. Это тикали три золотых шара внутри поворачивались назад и вперед, назад и вперед. Это было тошнотворно, раздражительно, как они кружились и было растерянно в происходящем.

Кто-то задыхался. Это была я.

Глава сенатора сузились. Он кивнул.

— Это никогда не был он? — я спросила.

Он покачал головой.

— Только его тело.

Моя рука поднялась ко рту.

Он снова кивнул.

Я склонилась над стулом.

— Это значит, что в Блейке был ещё кто-то… пользовался его телом.

— Правильно, — сенатор ждал, пока я это осознаю.

Кто? Кому было нужно использовать его тело всё это время? И затем меня поразило. Нет. Холод прошелся по всему моему телу. Эту мысль было слишком страшно озвучить.

— Старик, — сказал сенатор.

Я взяла свою голову в руки. Нет. Не он. В Блейке? Мой разум крутился быстрее, чем золотые шары в часах.

— Но я видела Старика, когда он приехал в институт, — сказала я, — как он мог быть в двух местах сразу?

— Это было после того, как правительство сделка была заключена. Он тогда оставил Блейка.

— А что насчет видео обращения? Его показали перед этим.

— Оно было записано заранее.

Я опешила и сделала глубокий вдох.

— Почему Вы дали этому случиться?

— Он держал моего внука заложником, хоть Блейк никогда и не знал этого. Только его бабушка и я. Он сделал это, чтобы вынести меня ввести соглашения между правительством и Праймом.

— Блейк никогда не подписывался в Прайме?

Сенатор покачал головой.

— Старик похитил его и вставил чип. Блейк не знает ничего из этого. Он думает, что болел всё то время.

Я правела рукой по волосам. Всё это время я считала себя мошенницей и нищей, которая притворилась принцессой. Но ещё был принц, который оказался не тем, кем казался. И я не могла понять, смогу я когда-нибудь кому-то снова довериться или нет.

Сенатор положил мне на плечо руку.

— Кэлли, я хочу. чтобы ты знала, я надавил на обвинителя, чтобы снять с тебя обвинения.

Я забыла об этом.

— И у меня есть кое-что, что я хочу попросить.

— Что? — я не могла представить себе, что могу что-то для него сделать.

Он наклонился своим лицом ко мне, и с большими глазами полными мольбы и дыша на меня, с запахом горького табака.

— Ни чего не говорить моему внуку, не о чём из этого, никогда.

Я вышла из дома Харрисона, не увидев Блейка снова. Я прошла мимо кустов ярких роз, дразня каждый мой шаг. Глупая девчонка. Почему ты не заметила это?

Мои колени задрожали. Я упала не землю, когда ужасный, полый узел сжалься в моем пищеварительном тракте. Я обхватила живот, пытаясь остановить боль. Не будет никого воссоединения с Блейком, никогда. Он был не настоящим. Ничего из того что мы делали или чувствовали не было реальным.

Горькие слезы лились из моих глаз.

Он ушел навсегда. Как родители.

Папа.

О, папочка, я так по тебе скучаю.

Я провела целую ночь, переигрывая в моем уме каждую вещь, которую Блейк сказал или сделал, но начинала представлять его перевоплощением Старика. Клуб Руна, ранчо, премия награждений. После того, как я возродила те моменты множество раз, я хотела убраться так далеко от тех мест, как только смогла. Поэтому следующим утром я повезла Тайлера в наш новый загородный дом в горах Сан-Бернардино. Мы укутались в куртки и жакеты и направились на север.

Второй дом Хелен был большим, двухэтажным сельский домик, держащийся на двух арках с панорамным видом озера сзади. В отличие от главного особняка, в этом было мало напоминаний о Хелен и Эмме; никаких портретов или бюст-скульптур. Я не пыталась забыть их, но не хотела, чтобы их лица не мешали нам чувствовать, что этот дом действительно был нашим.

Тайлер учился пользоваться удочкой, пока я сидела на скале и думала о том, сколько получила и сколько потеряла.

Все началось со Старика, который с помощью сенатора Харрисона, выдвинул соглашения Банка Тел с правительством. Чтобы сенатор сотрудничал, ему нужно было похитить Блейка и использовать его тело в качестве заложника. Хелен ничего из этого не знала, но узнала, что у сенатора были планы, связанные с государственной сделкой. Таким образом, она арендовала мое тело, чтобы убить его. Она хотела разрушить сделку и выставить Прайм впервые публично в плохом свете, тем самым показывая, что тело донора могут использовать ради убийства. Когда у неё был изменённый чип Редмонда, с включателем — стоп-убить, Старик поднял шум из-за изменений и узнал её план. Старику уже тогда был в Блейке. Он использовал Блейка, чтобы больше узнать о планах Хелен.

Это было, когда он пошёл за ней в клуб Руна, говорил с ней в баре, и обсуждал дату встречи на ранчо. Но когда Редмонд подделал чип, он сделал его не совсем устойчивым. Это заставило Хелен потерять сознание в клубе, и Старик, внутри Блейка, увидел как это случилось.

Тогда я с ним встретилась. Он начал со мной отношения, чтобы следить за Хелен, чтобы убедиться что мы не убьем сенатора, до того как он увидит президента. И посмотреть, как я адаптируюсь к переменчивому выключателю стоп-убить. Однажды у нас была линия связи с Хелен, которая попала в мою голову, и он увидел какой это ценный ресурс, который может стать полезным, особенно в руках правительства.

Всё что он делал было притворством. Делал вид, что он реальный подросток, который приехал навестить бабушку, делал вид, что любит меня, поэтому я ему доверилась. Время, которое мы провели на ранчо и в машине — всё ложь. Он сыграл намного больше и лучше чем любая награжденная звезда. Притворялся, что хочет прикоснуться к моей щеке, держать за руку, целовать меня.

Я прикрыла рот рукой. Но не было шансов стереть память.

Я была больна. Я любила то время с Блейком. Но понимала, что должна возненавидеть его, теперь. Когда узнала, что всё это время со мной просто играл Старик. Я разрывалась. В один момент мне хотелось хранить эти воспоминания, в драгоценном ящике. В другой мне хотелось подсжечь их и превратить в пепел.

Я сосредоточилась на Тайлере, закидывающем удочку в воду. Его попытки улучшались. По крайней мере, когда что-то касалось Тайлере, я испытывала покой. Было комфортно знать, что он никогда не будет голодать, что он никогда не будет спать на холодном, грязном полу и что он не собирается умирать. Я вдохнула свежий сосновый воздух. Он был невероятно чистым. Мне очень повезло, что у меня были эти два дома. Я решила прекратить думать про всё, кроме того как здесь красиво.

— Тайлер! — крикнула я, — Я пойду, сделаю какао. Будь здесь, хорошо? Не теряйся.

Он кивнул.

Я поднялась по нескольким деревянным ступенькам к задней террасе и зашла в теплую кухню. Тайлера можно было увидеть через окно у воды. Я сняла свой жакет и кинула его на стул. Я открыла полочку и достала какао и две кружки. Я насыпала какао в обе из них и включила горячую фильтрованную воду. Нескончаемая вода. Навсегда.

Я наполнила кружки и поставила их на стойку. Это было в тот момент, когда я заметила что-то странное. Что-то, что не должно было быть здесь, лежа на стойке, справа от окна.

Стебель желтых орхидей. С фиолетовыми леопардовыми пятнами.

Моя грудь сжалась. Это был тот же самый вид орхидей, который Блейк-Старик, подарил мне, когда у нас был пикник на ранчо.

Откуда это здесь оказалось? Как давно они появились?

Я посмотрела из окна. Тайлера не было. Его удочка лежала на земле. Я чувствовала, как паника начала подниматься во мне. Я уже собиралась вопить, когда подошла к ближе окну и увидела его. Он наклонился, доставая приманку из ведра.

Я облегченно вздохнула.

И тут услышала голос в голове.

Привет Кэлли.

Точно так же, как это было с Хелен. Но это был голос другого человека — Старика. Тот жуткий электронный голос, который сводил мне зубы.

Дрожь охватила меня.

Ты — большой успех Кэлли. Прайм теперь на грани закрытия и намечен под снос.

— Где вы? — мои глаза посмотрели на озеро, где Тайлер ловил рыбу, — Как вы можете быть в моей голове?

У меня, конечно, есть резервная копия

— Резервная копия?

В другом месте.

Я задалась вопросом, мог ли это быть портативный двигатель. Он мог быть так близко?

— Где?

Хочешь тур? Я могу показать тебе.

— Итак, почему вы засели у меня в голове? — я не видела его снаружи. Я начала спокйно открывать кухонные ящики.

Приезжай и присоединяйся ко мне, Кэлли.

— Приехать к вам? Что вам от меня нужно? Я просто — девушка.

Не больше. Чип в твоей голове, один из лучших измененных. Я предложу тебе зарплату, если придешь и присоединишься к моей команде.

— Сейчас у меня есть всё, что мне нужно, — Я попыталась казаться уверенной, но мой голос предал меня проявившейся нервозностью.

Ты не знаешь, что тебе нужно.

Я вытащила огромный нож мясника из ящика. Моя рука дрожала.

Подожди, пока не испытаешь власть.

— Я не хочу иметь ничего общего с вами.

Я не сдамся так легко. Как я и сказал тебе, ты для меня совершенно особенна.

Я проглотила смешок, но слова жалили, как кислота.

— Вы просто хотите разломать мне череп и увидеть, как он изменил этот чип.

Тайлер всё ещё ловил рыбу. Я вышла из кухни и зашла в прихожую, ища где мог скрываться Старик.

Я хочу тебя в свою команду. Тебе нужна цель. Ты будешь хороша в команде.

— Вы думаете я полажу с вашей командой?

Ваш друг Редмонд один из них.

Тогда я поняла.

— Это он был на верто-транспорте.

Тебе он нравится.

— Да, мне он нравится. Он шевелит своими мозгами, чтобы помочь людям, а не уничтожить их, — я хотела держать с ним связь, когда зашла в зал, — Так что всё-то время, всё что вы говорили, было настоящим?

Большая часть того что я сказал тебе, это правда. Но не всё. Если хочешь узнать что было реальным, приезжай и присоединяйся ко мне.

— Вы лгали мне. Все время. Вы притворялись кем-то ещё, — я осмотрела гостиную; его там не было. Через окно Тайлера было хорошо видно, он всё ещё ловил рыбу снаружи.

А это не тоже, что делала ты?

Я остановилась. Он был прав.

— Я тоже.

Нет, ты могла уйти. Но тогда могла потерять деньги.

— Они были нужны для моего брата, — я сжала нож, идя через гостиную в ванну. Я открыла дверь. Его там не было.

Если ты так хочешь защитить его, то присоединишься ко мне. Я обещаю тебе, что в ближайшие месяцы, ни один ребенок не будет в безопасности без защиты. Ты никогда не знаешь, как повернется жизнь. Землетрясение может разрушить ваш дом. Или пожар. Твой законный опекун может разбиться в автокатастрофе и тогда правительство заберет твое состояние. Всё возможно отнять у тебя в одну секунду. Ничто ненадежно — кроме власти. Я могу тебе это дать.

Я побежала в прихожую и вверх по лестнице. Я хотела кричать на него, чтобы замолчал.

Что он имел ввиду, «ни один ребенок не будет в безопасности»? Я зашла в комнату Тайлера. Старика там не было.

Ты думаешь, что сделал это за деньги. Но я знаю тебя лучше, чем ты сама. Ты также сделал это, потому что могла пожить чужой жизнью.

— О, пожалуйста.

Дайте человеку маску, и он скажет вам правду. Кто сказал это?

— Вы сказали, — я спустилась вниз и прошла через прихожую, осмотрев все комнаты

Ты не вернулась в Прайм, когда связь была под угрозой. Ты хотела быть Хелен.

— Кто-то угрожал мне, сказал, если я вернусь, то меня убьют.

И ты хотела поверить это. Так ты могла жить как кто-то богатый, хоть и ненадолго.

Я остановилась. Это частично была правда, в которой мне было стыдно признаться.

Я снова могу дать тебе этот опыт, Кэлли. Жизнь намного интересней чем у Хелен.

Мне хотелось новой жизни? Да. Другое место, другое время. Но, не с ним.

— Нет, — сказала я, — Я не хочу быть кем-то, я просто хочу быть собой. Независимо от того что это — я не сделаю то, что вам хочется, и никогда не передумаю.

Любопытство возьмет верх над тобой. Я могу подождать.

— Вы будете ждать вечность, — я посмотрела в ещё одну пустую комнату. Держа нож низко, у ноги.

Ах, Кэлли, если б ты только знала. Ты все не правильно поняла. Я — действительно хороший парень.

Что? Как он смеет говорить это? Я была в том состоянии. Когда хотела найти его в этом доме. Я хотела напасть на него, сорвать маску и закончить всё это здесь, прямо здесь.

Последняя дверь была заперта. Это была моя спальня. Я не помнила. Как закрывала её.

Я наклонилась к двери, положила руку на кнопку и повернула ручку.

Чистые занавески разлетались на ветру. Или кто-то только что прошел мимо них? Французские двери позади них были открыты. Я вышла через них, и сделала один шаг наружу, на большой балкон, посмотрела на газон, озеро и Тайлера. Сейчас были сумерки, и даже птицы пели тише.

Хоть он ничего и не говорил, я могла почувствовать присутствие Старика в моей голове. Я поддерживала французские двери и ждала. Мы двое были в безвыходном положении, в неопределенности, мое собственное дыхание было вторым громким звуком после моего же сердцебиения.

И затем я почувствовала, как он ушел.

Глава 30

Неделю спустя я стояла снаружи Банка Тел и смотрела, как аварийно-спасательная команда подготовилась уничтожать зеркальное здание, которое размещало Главные Места назначений. Толпа, закутанная в пальто и жакеты, была главным образом рабочим классом — охранники и продавцы — которые никогда не знали для чего вообще нужны здания. Были некоторые богатые сеньоры, главным образом экс-съемщики и несколько богатых требовательных мальцов. На внешних краях висели невостребованные Начинающие, некоторые экс-доноры как я, некоторые просто стремящиеся видеть шоу разрушающего шара.

Я видела несколько лиц, которые узнал. Ли был там, как и Рей и Брайона. Они больше не были неразделимым трио. Каждый блуждал по — одиночке, даже не узнавая других. Мэдисон, подросток с короткой стрижкой — бобом, стояла на расстоянии в несколько футов с левой стороны от меня. Наши глаза встретились. Улыбка озарила мое лицо, я был так рад видеть ее. Она замерла, уставившись на меня с чистым выражением; тогда ее пристальный взгляд обошел меня вниманием. Я должна была напомнить себе то, что она однажды меня встречала, эта ночь все оборвала в банке по пересадке органов. Она, возможно, не помнила меня. Или возможно помнила.

Я разыскал ее коллегу, Раэннона, с правой стороны от меня, в ее веселом, настоящем теле. Она оперлась на прохожего и помахала. Я махнула в ответ и собиралась присоединиться к ней, когда увидела Майкла, позади толпы. Он уставился на здание, в ожидании, как и все мы. Один.

— Майкл, — закричала я.

Он был слишком далеко чтобы услышать. Его внимание было направлено прямо. Мой дух восприял. Он должно быть только что вернулся в город. Я обернулась и начала прокладывать путь назад к нему, но потом я внезапно заметила кого-то пробирающегося сквозь толпу посеребренных голов слева от меня.

Блейк.

Мое горло сжалось. Что он делал здесь? Он, как предполагалось, не знал о банке по пересадке органов. Я не видела его с того дня в его доме более чем неделю назад. Я оглянулась на Майкла. Он увидел меня на сей раз и его лицо засияло. Он выглядел настолько хорошо. Он двинулся ко меня, чтобы присоединиться.

Я повернулся к Блэйку. Наши глаза встретились, и он легко, натянуто улыбнулся. Он пробирался сквозь толпу, по направлению ко мне. Я сглотнул. Я не знал, что делать. Блэйк был слишком близко от меня, чтобы просто уйти. Я оглянулся на Майкла. С того места, где он стоял, он мог видеть то, что происходило, и это было похоже на серый фильм, транслируемый перед ним. Его улыбка исчезла, его плечи наклонились. Это убило меня, но я была там в плену, попавший в толпу, слишком далеко чтобы попытаться объяснить, даже если бы я смогла.

Блейк стоял на расстоянии всего лишь нескольких человек от меня. Я пообещала его дедушке, что не раскрою ничего из нашего прошлого, и что я должна была говорить?

Нет времени чтобы думать. Он был там.

— Кэлли, — он кивнул, — Твоя экономка сказала мне, где найти тебя.

Он засунул свои руки в карманы и отвел взгляд.

— Мои друзья говорят мне, что я слишком серьезен. Возможно это из-за того, что я являюсь внуком сенатора, — он пожал плечами, — Мой папа был серьезным типом. Моя мать, она знала, как весело провести время

Он задумчиво улыбнулся.

О чем он говорил? Звучало так, как будто он заготовил речь.

— Так или иначе все говорят, что я — книжный червь, что я не выхожу очень часто, если мои друзья не тянут меня, — он ерзал ногами, смотря на свою обувь.

— Что я пытаюсь этим сказать?

Он вытащил свой телефон и показал мне фотографию на нем.

— Я увидел фотографию.

Я смотрела на фото, про которое говорила ему. Один из нас сделал её, в день когда мы катались на лошадях. Только бедный Блейк никогда на самом деле не был там. Это был Старик. Он обнимал меня, его руки были на моих плечах, его голова была наклонена к моей, и я цепляюсь за его руку своим ладонями. Мы только что вышли их конюшни — счастливые, разгоряченные и немного вспотевшие.

Мы светились радостью. Мне было трудно на них смотреть, но Блейку никогда не понять почему.

— Я ни помню ничего из этого, — говорит он, — Но я выгляжу таким счастливым. Я Никогда таким не был прежде. Никогда.

Его глаза встречаются с моими, не отводят взгляд.

— Независимо от того, что у нас было все те потерянные недели, которые я вряд ли в жизни вспомню, я хочу их снова.

Я всматривалась в его лицо. Он не шутил. Он действительно этого хотел.

— А ты? — спросил Блейк меня, — Ты хотела бы это вернуть?

В моем животе что-то затрепетало. Я не уверенна что мы сможем вернуть то, что изначально не было нашим.

— Всё хорошо. Ты не должна прямо сейчас решать, — сказал он.

Блейк протянул мне руку. Я замерзала.

— Ты знаешь, что случилось на самом деле, Кэлли. Мне нужна твоя помощь чтобы начать вспоминать.

У него было лицо как у дрейфующего астронавта, который потерял свою подстраховку и имел при себе только один шанс спастись либо навсегда пропасть в бесконечной черноте. Я знала это чувство — чувство паники, которая тянула время, превращая секунды в годы и в глубокую боль, которая проявляется, повреждая одного человека, а потом, затрагивая и его соседей, затем целое общество и распространяясь до того, пока не поглотит весь мир. И ваша последняя мысль, когда вы вытяните руку и из ваших пальцев будут уходить последние лучи жизни — это что вы сделаете, если сможете выжить, что найдете способ починить, то что было разбито, и сможете сказать, да, я опять хочу быть частичкой это чудесного мира.

Я пододвинула свою руку к его.

Я не хотела позволить Старику выиграть. Я не собиралась позволить ему забрать у меня воспоминание о мальчике, который я думала, был Блейк.

Он взял меня за руку и я переплела наши пальцы вместе. Его кожа была знакомой — по форме, по строению пальцев. Его прикосновение вернуло меня назад во времена, которые мы вместе проводили в автомобиле. Я так сильно за этим скучала. Больше, чем думала.

Это не был Блейк, которого я знала. Но он выглядел также, и воспринимался также. Он запутался. И я единственная кто мог как-то помочь.

Мы должны это узнать.

Тут я слышу голос внутри меня. В моей голове.

Мое сердце ускорилось.

Девушка Кэл.

Я уже давно не слышала его.

Когда орлы кричат, пора лететь.

Мой отец? Я резко обернулась, даже притом, что не ожидала увидеть его здесь. Звук из толпы исчез.

Блейк одарил меня любопытной улыбкой.

— Всё хорошо?

Я искала саму себя. Слышала, но совсем не слушала.

Блейк сжал мою руку как шар разрушения, разбил через весь фасад Банк Тел.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg