«Фантастическое путешествие»

Самолет был стар, четыре его плазменных двигателя давно уже были списаны, и все же он находился в полете. Путь, который он прокладывал сквозь пелену облаков, должен был занять у него двенадцать часов, в то время как ракетному сверхзвуковому потребовалась бы для этого не более пяти.

Оставалось лететь еще около часа.

Агент на борту понимал, что его часть работы не кончится, пока самолет не приземлится, и последний час казался ему самым длинным.

Он взглянул на единственного человека в огромном пассажирском салоне — тот дремал, опустив подбородок на грудь.

В пассажире не было ничего особо привлекательного, но в данный момент он был самым важным человеком в мире.

Генерал Алан Картер мрачно взглянул на появившегося в кабинете полковника. Глаза у генерала были припухшими, уголки губ скорбно опущены. Он крутил в руках скрепку для бумаг, тщетно пытаясь придать ей первоначальную форму и наконец отшвырнул ее.

— Еле успел, — спокойно сказал полковник Дональд Рейд. Его волосы песочного цвета были аккуратно причесаны, но короткие, с проседью усы топорщились. В аккуратности подогнанной по фигуре формы была какая-то странная неестественность, свойственная и хозяину кабинета. Оба они были специалистами, призванными на службу в армию из-за уникальности своих знаний; военные звания были им присвоены лишь ради удобства, но, учитывая круг их занятий, в них не было никакой необходимости..

У обоих на петлицах были одни и те же обозначения из четырех букв ОССМ, каждая из которых была заключена в маленький шестиугольник: два наверху, два внизу; между нижними буквами размещался такой же шестиугольник с символом, который говорил о роде занятий их обладателя. У Рейда что были кадуцеи, означавшие принадлежность к медицинской службе.

— Догадайтесь, чем я занимаюсь, — сказал генерал.

— Крутите скрепку для бумаг.

— Естественно. И кроме того, считаю часы. Как дурак! — В голосе его чувствовалось напряжение. — Я сижу тут с потными руками, волосы торчком, сердце колотится — и считаю часы. Теперь уже минуты. Осталось семьдесят две, Дон. Семьдесят две минуты — и они приземлятся в аэропорту.