«Давным-давно»

- Слушай, - с некоторой долей высокомерия спокойно отрезвил его я, - а где же тогда воронка?

- Какая воронка? - снова со сдержанным напряжением спросил он.

- Ну там, где эта штука трахнулась о землю, о скалы?

Женька пожевал губами и, прищурившись, спокойно спросил:

- Так, а дальше что?

- А дальше ясно - вода разъедала окалину и просачивалась между напластованиями…

- Тьфу, черт! - взорвался он зло. - Какие напластования?! Ты иди сюда, иди же, иди! - он подталкивал меня в плечо к скале. Подвел к самому обрыву и стал тыкать пальцем в рыже-коричневый овал.

- Вот он, видишь, вот он, этот космический аппарат! Никаких воронок, вот он лежит, в первозданном виде!

И Женька царапнул по ржавой каемке. Вид у меня, наверное, был недоумевающий, потому что он снова махнул рукой и вздохнул:

- Ну ты приглядись, посмотри внимательно! Я с первого раза заметил вон ту линию разделения пластов, наносов. Вон она откуда тянется и вон где продолжается. А овал этот ее прерывает. Присмотрись… Вся эта толща наносов напластовывалась тысячелетиями и тысячелетиями обтекала этот овал. И вот только верхний пласт изгибается и наполняет этот овал - только тогда, видно, оболочка проржавела, проломилась, и осадки лопали внутрь. Вот он, космический аппарат. Вернее, ржавый его след!

Меня задела его самоуверенность. Нужно было сразить его каким-нибудь доводом. И я холодновато заметил:

- А что мы знаем о древних? Открытия отодвигают историю человечества все дальше вглубь. И вдруг выясняется, что они в глубокой древности порошковым методом плавили химически чистое железо. Так что не исключено, что мы наткнулись на проявления деятельности доисторической цивилизации.

Женька как-то обмяк от этих моих слов.

- В глубокой древности, - повторил он мои слова, - в глубокой древности… Надо же!

Он устало опустился на глинистый выступ и, неподвижно глядя на плывущее к нам море, медленно заговорил: