«Бессмертие»

Пусть никто никогда не полюбит его,

Пусть он никогда не умрет…

Я сидел на крыше и уже час развлекался бросанием кирпичей. Кирпичи, вращаясь, летели вниз и с треском разлетались в куски, покрывая асфальт красной пылью. Прохожие, издали услышав грохот, боязливо обходили дом стороной. Рядом со мной лежало еще порядка сорока кирпичей, но это занятие уже начало мне надоедать. Внизу, прогудев сиреной, мелькнул милицейский уазик. Я тщательно прицелился, но к сожалению не попал, очень не хватало изъятого недавно ружья. Пора было спускаться. Я встал на край крыши, посмотрел вниз, потом на небо и прыгнул. Больше всего в падении мне нравится ощущение плотности воздуха, кажется, он поддерживает тебя, не дает упасть. Земля, как обычно, ударила внезапно, вышибла воздух из легких, сломало ребра, сокрушила череп.

Надо было все начинать сначала.

Меня выкинуло где-то за городом, изрядно продрогший, проголодавшийся я обдумывал чем заняться на этот раз. Мыслей не было никаких. Недалеко по трассе мчались автомобили. Я зашагал в ее сторону. Никто, естественно, не реагировал на мою вскинутую руку, впрочем, я этого и не ожидал. Пришлось пойти по обочине, сторонясь бешено сигналящих грузовиков. Вскоре вдали показалась придорожная закусочная, рядом стояла груженая фура, минут через десять бодрого шага я уже входил в настежь распахнутую дверь. Внутри сидело двое дальнобойщиков, ели пельмени и о чем-то негромко разговаривали. Я подошел к стойке и заказал порцию пельменей и сто грамм водки. Выпив и закусив, я кивнул и покинул это заведение, хозяин выскочил за мной следом, сжимая в руке кухонный нож, денег у меня не было и, во избежание долгих разговоров, я сунул руку в карман, хозяин испуганно выставил нож перед собой, я же, неловко пошатнувшись, упал прямо на лезвие. С неприятным хрустом, видимо клинок прошел сквозь ребро, нож воткнулся в сердце. Я еще слышал испуганный крик незадачливого хозяина, видел недоуменные лица дальнобойщиков, но сознание уже покидало меня.