«Черные звезды»

Лабораторный зал уже утонул в темноте, но он ясно представлял все, что возникло от движений его пальцев на пульте. Вот гулко лязгнули пластины сильноточных контакторов — это в дальнем конце зала включились высокочастотные генераторы. Упруго загудели после движения его пальца катушки электромагнитов — по кольцу беватрона заметалось магнитное поле. Вспыхнула сигнальная лампочка, красный острый лучик упал на худые руки профессора — это за бетонными стенами загорелись электрические дуги в ионизационных камерах. Заплясал на экране осциллографа тонкий зеленый луч и, постепенно успокаиваясь, начал выводить плавную кривую — это “электронный робот” выравнивает режим работы беватрона. Вверху загорелась трепещущим сине-красным светом неоновая лампочка — знак того, что в камеру пошел пучок ускоренных частиц, к черному пятну нейтриума протянулся голубоватый и прозрачный лучик.

Внизу, на столе, зазвенел телефон. Гарди спустился, взял трубку:

— Да?

— Кто включает беватрон? — спросил обесцвеченный мембраной голос. Гарди назвал себя. — А-а, добрый вечер, мистер Хард… Это звонят с подстанции. Когда кончите, позвоните мне в дежурку — мы вырубим высокое напряжение.

— Хорошо. — Гарди положил трубку. Так. Теперь нужно ждать. Он сел за стол, взял лист бумаги, развинтил ручку и задумался: что же должно получиться?

Лист бумаги так и остался чистым.

… Сдержанное монотонное гудение, ритмичный перестук вакуум-насосов, позднее время — все навевало дремоту, Гарди почувствовал, что сонно тяжелеют веки, помотал головой, взглянул на часы: “Ого — начало одиннадцатого! Ну, что же там?”

Он оправил халат и взошел на мостик.

Лампа-подсветка в камере мешала рассмотреть пленку, и Гарди выключил ее. Почему-то сильно забилось сердце. “Но ведь я еще ничего не видел…”

Луч ядерных частиц по-прежнему упирался в черное пятно на мраморе. Но в самом центре пятна нейтриума, под лучом, сверкала какая-то точка.

Дрожащими руками, не попадая винтами в гнезда, профессор привинтил к перископу увеличивающую приставку, навел резкость, и точка превратилась в маленькую, дрожащую в сиреневом свете брызгу. “Что это?!” Толчки сердца отдавались в ушах. Голова наполнилась сумятицей неопределенных лихорадочных догадок, мыслей, предположений — они мелькали как рекламные щиты вдоль шоссе мимо автомобиля, мчащегося в стокилометровой гонке.