«Срок контракта исчезает через...»

Абалио показалось, что один из прохожих к нему приглядывается. Глазки быстренькие, хитрые, нос острый, тонкие усики. Такие пронырливые типы чаще всего встречаются в государственных учреждениях. За угодливость и услужливость их и держат. Ценят, правда, невысоко, но деньги платят. А уж эти рады стараться. Любой приказ, любое распоряжение бросаются выполнять с бешеным рвением.

Абалио поглубже надвинул шляпу, привалился плечом к холодной каменной стене. На лицо напустил безразличие и скуку. Но что толку? Кто поверит в пресыщенную мину, если стоишь под моросящим дождем в унизительной неподвижной очереди?

Еще месяц назад Абалио и не подумал бы притворяться, корчить из себя довольного. Зачем, если каждому ясно: довольных в этих очередях нет и быть не может. Не слишком это большое удовольствие — выстаивать неделями и месяцами в ожидании работы… Да, месяц назад Абалио держался бы независимо, а может, и вызывающе. Но сейчас… Слухи последних недель заставляли вести себя осторожно. Странные, пугающие слухи. О том, что на безработных начались облавы. Что хватают прямо на улицах и, не спрашивая согласия, партиями отсылают трудиться на далекие малообжитые планеты. Вот гуманное решение проблемы! Забросить людей неизвестно куда, выжать из них все соки и затем списать как ненужный хлам. Даже если впоследствии сочтут возможным доставить тебя оттуда назад, домой, кому ты будешь нужен полутруп, полуинвалид и уж наверняка снова нищий?

Абалио покосился на незнакомца: не уходил; топорща усики, сверлил его, именно его одного из всей очереди, юркими мышиными глазенками. И чего прицепился?

А выряжен не как госслужащий. Те сами одеты чуть лучше безработных. У «мышастого» же — претензия на респектабельность. Дорогое пальто, хотя все равно болтается на его худых плечах, будто на вешалке. Есть люди, на которых даже самая шикарная одежда сидит как на пугале. Но и шляпа, и черные кожаные перчатки, и ботинки — все из лучших магазинов, новенькое. Пожалуй, самое несвежее в его внешности — лицо. Бледное, морщинистое, усталое. А в остальном — денди, да и только.