«Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила»

— Эти два демона были очень высокими, вроде вот этого вашего раба, Грина, — сказал Миран, — и не знали ни слова по-эсториански. Или по крайней мере делали вид, что не знают. Когда солдаты короля Рауссмига попытались схватить их, демоны извлекли из складок своих странных одежд два пистоля, извергавших безмолвную, ужасную и неотвратимую смерть. Солдат охватила паника, но несколько храбрецов не забыли о своем долге, и вскоре волшебное оружие истощилось. Демоны были повергнуты и заточены в Крепость Степных Котов, откуда еще не удавалось сбежать ни человеку, ни демону. И там они и останутся до праздника Солнечного Ока. Тогда они будут сожжены...

Из-под стола донеслось бормотание жреца Джугкастра, благословлявшего всех, находящихся в этом доме, включая недавно родившихся щенков и живущих в их шерсти блох, и проклинавшего всех, кто был одержим хотя бы самым крохотным демоном. Герцогу надоел этот шум, и он пнул жреца. Джугкастр взвизгнул и сейчас же выполз из-под стола. Он сел и принялся обгладывать кость с изрядным куском мяса, и на его упитанном лице появилось выражение, приличествующее хорошему преданному слуге. Грин тоже с удовольствием пнул бы его — как и любого другого жителя этой планеты. Ему с трудом удалось напомнить себе, что он должен испытывать по отношению к ним сострадание и понимание и что его собственные дальние предки зачастую были такими же отвратительно суеверными, жестокими и кровожадными.

Но читать о таких людях и жить среди них — это две большие разницы. История или художественный роман могут рассказать, какими немытыми, болезненными, ограниченными и примитивными они были, но только настоящая вонь и грязь внушат вам истинное отвращение.

Грина обволакивал густой запах духов Зуни. Это были редкие и дорогие духи. Миран привез их из путешествия и преподнес их герцогине в знак уважения. В малом количестве они вполне могли бы выразить утонченность женщины и намекнуть на изящество чувств. Но Зуни вылила их на себя, словно воду, в надежде, что они заглушат запах немытого тела — здесь было не принято принимать ванну чаще одного раза в месяц.

Алан думал, что герцогиня выглядит прекрасно. А пахнет просто ужасно. По крайней мере поначалу. Теперь она уже не казалась такой красивой, потому что Алан знал, что Зуни непроходимо глупа, зато запах уже не казался ему таким мерзким — Грин успел притерпеться к нему. Пришлось притерпеться.