«Ночь черного хрусталя»

— Доктор Рикс! Срочно — город! ОДА!

Женщина выхватила из кармана халата плоскую коробочку коммутива. Нажала кнопку.

— Доктор Рикс? — Голос в коробочке казался сплющенным. — Снова ОДА! Девочка, роды проходили нормально…

Женщина опустила веки — может быть, чтобы никто не увидел в ее глазах отчаяния. Но голос ее в наступившей мгновенно тишине прозвучал спокойно, почти безмятежно, как если бы ей сообщили — ну, что лампочка в прихожей перегорела, например; только свободная рука непроизвольно сжалась в кулак:

— Что предприняли?

— Сразу же, по инструкции, дали кислород. Затем…

Она слушала еще несколько секунд.

— Пока дышит нормально. Однако…

Она перебила:

— Готовьте к перевозке. Сейчас к вам вылетит вертолет.

— Доктор, хотелось бы… Видите ли, ее отец — Растабелл. Она знала, кто такой Растабелл.

— Не волнуйтесь, все будет отлично.

Рука с коммутивом медленно опустилась, бессильно повисла, но лишь на секунду.

— Доктор Карлуски, разрешите… Он кивнул узким, морщинистым лицом.

— Разумеется, доктор Рикс. Я уверен — это вчерашний выброс; следовало ожидать…

На несколько мгновение выдержка изменила ей:

— Шесть наших обращений к этому их правительству, шесть успокоительных ответов — и все на бумаге, только на бумаге… В конце концов, это же их дети, а не мои.

— Ну, что вы, — сказал доктор Карлуски, стянув морщины в улыбку. — Правительства всегда бездетны. Хорошо, что у нас еще есть гермобоксы.

— Еще три, — ответила она уже в дверях. — Что будет потом — не знаю…

— А кто знает? — сказал ей вслед доктор Карлуски.

Что будет потом, не знал никто. Ни здесь, в Международном Научном центре ООН, располагавшемся в уютном уголке Европы, в Намурии, — ни, пожалуй, во всем мире.