«Последний штрих»

Евгений Лотош

Последний штрих

- ...признан виновным в сговоре с предателем, а потому подлежащим смерти.

Все. Дальше тянуть некуда. Будем считать, что монета выпала орлом. Сильный толчок - и створки могучих деревянных дверей, провернувшись на смазанных петлях, распахиваются настежь, с грохотом врезаясь в каменную стену. Воевода осекается на полуслове, замирает с открытым ртом. В направленном на вход в зал взгляде - кипящая ярость и желание убивать.

- Воевода! - мой голос звенит от напряжения. Шпоры на запыленных сапогах отбивают по каменным плитам четкий ритм. Легче, легче, не переигрывай. - Я слишком поздно узнал о происходящем. Умоляю - два слова перед тем, как ты вынесешь приговор!

Мгновение тот смотрит на меня, беззвучно шевеля губами. Видно - он бы с радостью стер меня в порошок. Нельзя - если уж я высовываюсь на поверхность, то по полной программе. Свернуть шею герою, спасителю города - этого не поймут.

Эррол стоит на коленях, локти туго стянуты за спиной, отчего цыплячья грудь выпячивается колесом. Два дюжих стражника из дворцовой охраны небрежно придавливают ему плечи ладонями, чтобы не взбрело в голову желание подняться, тем паче - сбежать. Взгляд затравленный, но где-то в глубине прячется неверие.

Этого не может быть! С кем угодно, но не с ним... Мальчишка. Что она в нем нашла?

Элиза стоит у стены позади придворных. Серый мужской колет обтягивает грудь, рука судорожно сжимается на эфесе. Она тоже не верит, не понимает нападать ли на воеводу, убить ли себя? Там, на площади, она - знамя, символ, за которым идет влюбленная толпа. Здесь - юная перепуганная девица, внезапно оказавшаяся в вакууме. Впрочем, в этом мире надлежит говорить - "в пустоте".

- Слушаю, - тяжело роняет воевода, наконец, справившийся с собой. Вообще-то он неплохой парень, но здесь явно не на своем месте. Охотиться по лесам за чудищами, рубиться на поле боя - вот его стихия. Администратор же из него хреновый.