«Поймать волка»

Ветер дул с севера. Колючий, пронизывающий, он шумел в кронах деревьев, изрезал прежде ровную речную гладь изломами ряби, растрепал длинные каштановые волосы Ривер, и в его протяжном шелесте ей чудилось ворчливое, неодобрительное напоминание. И настоящее напоминание, сложенное вчетверо письмо, жгло руки своей неотвратимостью.

В последние годы письма приходили всё чаще, и ныне Ривер их даже не читала, лишь просматривала, не вдумываясь особо в смысл, вложенный в ровные, выверенные строки с непременными завитушками, в высокопарные выражения, за велеречивой изысканностью которых угадывалась несбывшаяся мечта автора о сцене. Кейрену Ривер писем не показывала. Зачем? Любимому супругу лучше не знать, какой ценой выкупила она его жизнь.

Никому не стоит знать.

Но Шерин не унималась. Присылала письмо за письмом, напоминала, зудела, словно комар над ухом.

Долг крови. Ривер обещала, что однажды уплатит его, — от откупа нельзя отказаться, нельзя не согласиться на него. Она поклялась ликом полной луны и кровью предков, и вот, похоже, пришёл её черёд отдать то, что просят. Когда-то Ривер надеялась наивно, что с течением времени всё если не забудется, то отступит, померкнет, потеряет былую ценность. Что расстояние сотрёт память, благоразумие возьмёт вверх над древними обычаями, а у Шерин родится мальчик. В конце концов, мальчики рождались чаще и чем Шерин лучше других? Что до предназначения… кто в него верит сегодня? Кейрен не верил, и Ривер делала вид, будто тоже считает проявление высшей воли глупостью и выдумкой.

Только клятвы нельзя нарушать, нельзя ими пренебрегать — боги и наказать могут того, кто не держит своего слова, при свидетелях данного. А Ривер не хотела потерять ни мужа, ни старшего сына.