«Живая вода [СИ]»

У времени есть запах — пыли и выцветших чернил. А самые чуткие ощутят еще и примесь железа. Хранительница Перекрестка перелистывала хрупкие пергаментные страницы летописей. Дану, Финвара, Херла, Гийон… Список был длинный, в нем встречались имена не только сидов, но и других фейри. История Дома-на-Перекрестке уходила далеко в глубь тысячелетий.

Дарина задумчиво побарабанила пальцами по столу. До бала — семь дней. Вчера она пыталась поговорить с Алиссой. Глупо вышло. Судя по прощальному взгляду владычицы Авалона, она явно усомнилась в здравом рассудке новой Хранительницы. Дара поморщилась. Очень неприятно, когда хочешь сказать одно, а губы произносят совсем другое. Попытаться еще раз? Уже не через зеркало, а встретиться где-нибудь на дорогах? Тут же пришло четкое осознание, что не стоит этого делать.

Силы Перекрестка говорили с ней не словами и не образами, а ощущениями. Правильно-неправильно, так- не так. Бал Тысячелетия состоится. Это правильно. И один из самых влиятельных фейри снова сгинет без следа. Так надо. Эту игру нельзя нарушать.

Дара поджала губы. За своих друзей она еще поборется, несмотря на все запреты. Исчезает всегда одиночка. Она придвинула к себе чернильницу и стопку пригласительных билетов.

— Лисс, до бала неделя. Ты озаботилась платьем?

— Я не пойду.

— Это же бал Тысячелетия, дорогая, — Ганконер нежно обнял жену за плечи, отвлекая от сбора яблок. — Все владыки фейри обязаны на нем присутствовать.

— Вот ты и пойдешь.

— Но Хранительница прислала приглашение на двоих. Это даже особо подчеркнуто!

— Найди себе кого-нибудь, — Алисса высвободилась, подняла корзину и решительно направилась в глубину сада.

Ганконер вздохнул. Неладно что-то в нашем королевстве… Уже лет десять как. Человека не сделаешь бессмертным, даже с помощью молодильных яблок. Алисса устала. И что с этим делать, Ганконер не знал. Для него сто лет промелькнули незаметно. Но за это время он отвык быть один, и не хотел привыкать заново. Проклятье, еще вчера он радовался предстоящему балу, а теперь нет никакого желания туда идти.

— Джарет, мне не идет этот оттенок зеленого, — Уна поежилась в сметанном на живую нитку шелковом платье, наводящем на мысли о болоте.