«Славься, Кей! 1-4»

Разноцветные пятна, путающиеся мысли – сознание отказывалось сосредотачиваться на происходящем. В ушах ревела кровь. И, хотя расшифровка звука поступала в мозг не через уши, а через нейрошунт, сквозь этот рев крови с трудом пробивались голосовые сообщения интеллект-систем корабля и крики диспетчера станции. Внутренности скручивало в животе, будто они уже оторвались и сейчас вращались по инерции, как чай в кружке после размешивания.

Маркер катастрофически близкой планеты, центральная звезда этой системы, остальные звезды, маркер орбитальной станции и четыре маркера аварийных кораблей-роботов, на полной скорости несущихся сейчас к нему, но все еще находящихся где-то в середине пути. Все это сейчас резво проворачивались перед экранами грузовика огромным колесом – тяжеловоз крутился в пространстве совершенно неприличным образом для воспитанного космического корабля.

Четыре минуты назад какой-то урод на юркой яхте выскочил всего в сорока километрах от грузовика. Полыхнули оранжевыми зарницами транспаранты-предупреждения. Искин, взвыв женским голосом, мгновенно дорисовал симуляцию практически столкновения двух космических кораблей, только что перешедших в нормальную метрику. Но было уже слишком поздно. Как обычно.

Одно утешало – уроду досталось "на орехи" куда сильнее: небольшая гоночная яхта вошла в остаточное поле измененных метрик трехмегатонной махины рудовоза, только-только оказавшегося в нормальном пространстве. Три с половиной миллиона тонн покоя! С измененными метриками только что завершившегося гиперперехода! А учитывая, что урод и сам был только-только "оттуда" – получилось совсем весело.

Поля с разными метриками сцепились и очень тепло поздоровались – пространство дрогнуло и исказилось в объеме, отдаленно напоминающем огромную хитровыкрученную рюмку без ножки. Рюмка из мягкого желе диаметром полсотни километров. Во всяком случае, пространство внутри "рюмки" дрожало очень похоже. Почему "рюмка"? Вопрос к топологам, изучающим старшие метрики.