«Волчья башня»

3 день Второй летней луны

1313 года по основанию Аквилонии.

Ночь, безлунная и душная, медленно плывущая над лесами и горами Пограничья. Клочья тумана цепляются за выступы скал и вершины деревьев, смешиваясь с полосами дыма. Едкий запах горелой древесины и ткани, сладковато-гнилостные испарения — признак множества недавних смертей. Клубящаяся туманная хмарь повсюду… и, может, это к лучшему.

Обширное пепелище на Восходной окраине Вольфгарда, подле Бронзовых ворот. Два дня назад здесь шумела, сверкая радугой красок, Летняя Ярмарка, собиравшая гостей со всех окрестных земель. Теперь на ее месте — притихший понукаемый своим странным всадником, неохотно рысит по мостовой — но вскоре и он вынужден остановиться, потому что в высокой арке ворот перед ним стоит Большой Зверь.

Скудный свет маслянисто поблескивает на лаково-черном панцире, убийственно острых шипах и многочисленных сочленениях семифутовой фигуры, похожей то ли на рыцаря в драгоценных латах, то ли на вставшее в боевую стойку гигантское насекомое — богомола. Зверь, явно красуясь, чуть разводит руки, поводит плечами, одетыми в шипастую броню. Вспыхивают длинные хитиновые клинки бритвенной остроты на обеих руках — не хуже прославленных рыцарских мечей. Гениальный безумец-скульптор мог бы придать такой образ воплощению Силы Хаоса. Тем не менее голос, гремящий металлом над останками ярмарки, звучит почти по-человечески — в нем, пожалуй, даже угадывается насмешка:

— Решила украсть мою Стаю, маленькая принцесса? Никто не выйдет из Вольфгарда без моего Слова. Твоя сила не сравнится с моей. Признай власть Вожака, Наделенная Даром. Или — умри.

Маленькая наездница молчит, словно бы в нерешительности, и с трудом сдерживает смертельно напуганного конька. Потом, по-прежнему не говоря ни слова, начинает вылезать из седла.

Словно две серых молнии метнулись к воротам — два красавца-барса, преодолев страх; атаковали Вожака, защищая Наделенную Даром. Но даже на схватку равных это не тянет — воплощение Хаоса просто расплывается на миг в движении настолько стремительном, что глаз не в силах его уловить, и спустя два удара сердца на истоптанной земле остаются два исковерканных и выпотрошенных тела. Над звериной процессией разносится горестный стон. Но та, что вела скогров прочь из разоренного Вольфгарда, уже спешилась.