«Смотритель атракционов»

Таких, как Кнопа, в какой-то момент достает находиться перед экраном телевизора. Руки так и чешутся попробовать себя в режиссерском дебюте чего-то яркого, масштабного, будоражащего заснувшую душу. Поджечь бензоколонку, скажем. Или взорвать кинотеатр. Или сделать пару выстрелов из снайперской винтовки по движущимся мишеням. А потом ловко сбежать обратно, чтобы наблюдать вершащееся на экране с замиранием души: «Это сделал Я!!!»

Сверкающая полоса бросилась под ноги. Я неловко подпрыгнул, будто уворачиваясь, но каблук звонко долбанул по блестящему, спружинившему лезвию, раскрывшемуся веером на много-много узеньких клинков. Мое суматошное действие выбило из металлической шеренги трех бойцов, которые, звеня, поскакали по ступенькам. Губы Кнопы скривились, но я уже прошествовал мимо. Сохраняя на лице маску ледяного спокойствия, внутренне я сжался, ссутулился, ожидая гневного слова или резкого неотвратимого удара. Танцующий топоток, тем временем, уносился вверх. Пронесло? Можно уходить с гордо поднятой головой? Как бы не так! Через несколько минут он вернется, как вернутся и два его друга, чтобы заночевать в глубинах аттракциона. Моего аттракциона! Внешне к утру ничего не изменится. Просто на одной из колонн появится похабное слово, а в глубинах развалин куча дерьма. Может ли считаться загадкой тот мир, в котором скрыта куча дерьма? Но даже не столько страшен мир, потерявший тайну. Могла быть скручена одна из главных гаек. Так, из любопытства. И не прикручена обратно. Потому что влом.

У подножия лестницы я обернулся. Кнопа стоял на вершине. Солнце плавилось у него в глазах. Клинки сверкали малиновыми переливами. Взгляд у Кнопы оценивающе скользил по лестнице, будто бы пересчитывая людей. Так смотрят маршалы на будущее поле сражения и на своих воинов, делая приблизительные прикидки, сколько из них упокоятся на этих просторах. Затем рука плавно взметнула веер над головой, крутнанула его и отпустила. Рой металлических шершней, со свистом рассекая воздух, врезался в праздничные толпы. Не знаю, стояла ли главная гайка в мыслях у Кнопы, но если стояла, то нетерпение не позволило ему дожидаться запуска аттракционов.

— Вид комнатной собачки?

— Такса? — успел предположить дядя.

— Не подходит, — торжествующе изрек отгадчик. — Семь букв.

— Тогда не знаю, — хмыкнул дядя.

— Значит, овчарка, — и карандаш заплясал по газете.

Я открыл было рот, чтобы сказать «болонка», но передумал и закрыл обратно.