«Блюзы мертвых огней»

— Конечно, — проронил он, оценивающе изучая мое лицо, словно заглядывал в душу. — Наверное, гибкое тело ящерицы, перепончатые крылья с невероятным размахом, глаза, сверкающие неземным разумом, непостижимая сущность. Но зачем? Зачем все усложнять? Ведь так легче. Подойти и просто заглянуть в глаза. Без всяких дешевых эффектов. Драконы глядят и привязывают. Пойманный взором уходит за ними. И никогда не возвращается.

— Что с ними происходит, с пойманными? — мой язык словно угодил под заморозку.

— Не знаю. Я туда не ходил. Это тоже не моя история. Забудь про дракона. Смотри на огни.

И тогда я увидел их. Десятки. Сотни. У каждого силуэта сверкал свой огонек. Что это было? Блистающий зубчатый кристаллик. Звездочка, изливавшаяся лампой дневного света. Умерший светлячок, продолжавший свое дело и по ту сторону. Их трудно описать. Они светили и все. Они дышали и выдыхали свое сияние в смутные силуэты.

— Но чем же они мешают? — спросил я, стараясь оторваться от завораживающего зрелища.

— Ты хочешь их почувствовать? — спросил Он. В уголке губ появилась улыбка. Странная, непонятная.

— Давай, — согласился я.

В один миг все снова обрело цвет и объем. Звуки заполонили пространство салона. Кто-то уже ругался, выдавая на-гора тонны матерщины. И тотчас мою грудь пронзила оглушительная разрывающая боль. Словно кто-то воткнул туда кол и теперь, в радостном экстазе, поворачивал его то в одну сторону, то в другую. Чуть не разоравшись, я скосил глаза вниз. Наполовину погрузившись в солнечное сплетение, там ворочался огонек размером с шарик для настольного тенниса.

Они продолжали гореть, превращая привычную обстановку в пещеру ужаса. У сурового вида девушки огонек высовывался из сердца. Сутулый старикашка кашлял и в горле его дрожал мертвенный блеск. Худющий, местами невыбритый мужчина сжимал поручень, а за правым стеклом очков рацветали лепестки бледного сияния. Огоньки заполонили салон. И я уже не только видел их, но и чувствовал. Каждый всплеск, каждое мерцание.

А у этих не было огоньков. Я заметил их, когда почти невидящим взором взглянул перед собой. На переднем сиденьи расположились невысокий плотный дедушка и внучка-веселушка. Они смеялись, они не видели, то что приходилось наблюдать мне.

— Прилетит вошебник вертолете и остасит нам эскимо, — распевала внучка, не заботясь ни о рифме, ни о грамматике.

— Не так, — мягко укорял дедушка. — Каждую песню надо петь правильно.