Усталый, в липкой грязи, под холодным моросящим дождем, в густых ноябрьских сумерках я возвращался домой. Ничего не евши весь день, об ужине и не думал: вместо голода меня терзала мерзкая воронка тошноты. Я чувствовал себя испачканным и опустошённым; заглядывал в освещенные свечами окна, мечтал вымыться и завалиться спать.
Вымокший до последней нитки, я добрался наконец до двухэтажного дома, окруженного могучими силуэтами деревьев. Коснулся угла и выдавил едва слышно:
— Я вернулся.
Боковая стена начала рушиться. Камни с ударами, которые слышал только я, вывалились наружу и сложились в порог. По нему я благополучно забрался в освещенную прихожую. Не успел стянуть отяжелевшую шинель, а стена уж заняла прежнее место и даже обзавелась золоченой вешалкой с несколькими женскими пальто.
Я принялся стягивать сапоги, но на подмогу мне прибежал Ермилыч. Этот подвижный сухонький старик с разбегающимся взглядом косых глаз безошибочно угадывал, когда я вернусь со службы, а ведь я приходил в разное время. За мою карьеру лишь один раз Ермилыч был настолько занят чисткой подсвечников, что встретил меня уже переодетым в домашнее. Тогда он испустил такой вопль покаяния и так долго сокрушался в своей «жестокосердной неблагодарности к светлейшему Николаю Ивановичу», что я насилу смог успокоить его и утешить. Старик был приставлен ко мне с детства, и любил меня до обожествления всем своим простым ранийским сердцем. Увы, я не всегда был к нему чуток, не всегда справедлив.
— Где это вы так заделались, батюшка мой? — вскричал Ермилыч и наловчившимися натруженными руками в два счета снял облепленные грязью сапоги.
Я посмаковал будущее действие моей фразы и сказал как можно более небрежно:
— Могилу раскапывал, дорогой мой Ермилыч.
Старик вытаращился с испугом. Его косые глаза не могли схватить одну точку.
— Грешное дело — шутить над умершими, — заметил он с укором.
— Вода есть горячая? — спросил я и, услышав утвердительный ответ, добавил, что хочу вымыться скорее и лечь спать.
— А кушать? — ахнул Ермилыч. — Не годится ложиться не поевши.
— Не хочу.
Комментарии к книге «Крепость Луны», Алексей Дмитриевич Чайка
Всего 0 комментариев