«И придет Он»

И придет Он (fb2) - И придет Он [СИ] 622K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Аристарх Ильич Нилин

Аристарх Нилин И ПРИДЕТ ОН

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.

2.1. Откровение Св. Иоанна Богослова

Пролог

— В завершении своего выступления мне хотелось бы сказать, что на основе результатов, полученных в данной работе, открываются новые перспективы в дальнейшем изучении лазерной плазмы. Надеюсь, что коллектив молодых ученых, которым я руковожу, сможет продолжить работу в этом направлении, если конечно, — Сиротин обернулся в сторону директора института, сидевшего в президиуме, и заискивающе улыбнувшись, произнес, — руководство поддержит нас и выделит средства, необходимые на продолжение разработок, проводимых в нашей лаборатории. Я закончил, благодарю за внимание.

Последовавшие за этим аплодисменты ласкали слух Сиротина, который, в ожидании вопросов со стороны оппонентов, зачем-то положил указку на трибуну и кинул взор в глубину зала. В этот момент он увидел Пирогова. Илья стоял в дверях у входа в зал. В его взоре ничего нельзя было прочесть, но одного его присутствия было достаточно, чтобы испортить на миг праздничное настроение. Сиротин отвел взгляд, а последовавшие вслед за этим вопросы снова вернули его к тому, для чего сегодня все собрались — защите им диссертации на соискание ученой степени доктора физико-математических наук, коим он давно мечтал быть.

Спустя полтора часа председательствующий подвел итог и предложил членам аттестационной комиссии проголосовать. И, хотя процедура была тайная, Сиротин был уверен, что все пройдет без запинки. Так и произошло, все были «за». Принимая поздравления, он сиял от счастья и забыл о самом существовании бывшего сотрудника своей лаборатории Ильи Пирогова, чья идея, опрометчиво высказанная своему шефу, легла в основу диссертации, которая сегодня была блестяще защищена.

Илья стоял в коридоре и нервно курил. Он сам не понимал, зачем и для чего сюда пришел? Его никто не приглашал, и вряд ли кто-то был рад его появлению, разве что сотрудники лаборатории, с которыми он проработал четыре года. Впрочем, и они вряд ли обрадовались бы появлению бывшего руководителя их коллектива Ильи Сергеевича Пирогова. Наверное, было за что. За неуемный характер, желание днем и ночью работать, выдавать сумасшедшие идеи, а когда подходил отчетный период, неожиданно все перечеркивать и предлагать совершенно новый путь к решению задачи. Это нередко приводило либо к скандалам, либо к лишению всего отдела премии. Илья украдкой заглянул в зал, но, встретившись взглядом с Сиротиным, понял, что совершенно напрасно пришел сюда, и поэтому удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Выкурив сигарету, он быстрым шагом спустился в фойе и вышел на улицу. Ветер растрепал его лохматые кудри, залез под воротник, а проехавшая мимо легковушка, чуть было не обдала грязной водой из лужи. Жизнь продолжалась, и надо было все начинать с нуля. Впрочем, нет, не с нуля, идеи переполняли его. Ему хотелось скорее забыть обо всем и с головой погрузиться в работу. Работу, которая не прекращалась ни на миг, и которая была смыслом его жизни.

Часть 1 ПОБЕГ

Глава 1

Утро не предвещало ничего хорошего. Мрачные мысли накануне вылились в банальную пьянку, о чем свидетельствовали вещи, разбросанные возле дивана на полу и жуткая головная боль.

Илья почесал шею, и, чувствуя, как его мутит, рванул в туалет. По дороге, чуть не упал, споткнувшись о стул. Комок подступил к горлу, и, наклонившись, он почувствовал, как поток съеденной и наполовину переваренной пищи, вырвался из него. Он опустился на колени, и обхватил унитаз, словно боясь, что упадет на холодный кафельный пол. Наконец рвота отступила, и он смог вздохнуть. Поднявшись и чувствуя в ногах слабость, побрел на кухню. Дрожащими руками налил воды, и устало присел за стол.

Настроение и самочувствие были одинаково хреновыми. Возвращаясь в комнату и проходя мимо зеркала, лениво взглянул на себя. Внешний вид оставлял желать лучшего. Щетина на лице, усы, в которых просвечивали седые волосы, впалые щеки и мешки под глазами. Илья скорчил гримасу, и усмехнулся. Отражение вызывало сочувствие и одновременно угрызение совести.

— И какого черта я так напился? — подумал он, и, вернувшись в комнату, снова расположился на диване.

— Блин, надо было таблетку от головы принять, — подумал Илья, но сползать с постели было лень. Посмотрел вокруг себя, словно ища, чтобы положить холодного на голову. Не найдя ничего, шлепнул по лбу ладонью и снова скорчил гримасу. Тупая, ноющая боль от похмелья буравила мозги и словно издеваясь, говорила:

— Пить надо меньше, друг мой. Все мальчиком себя представляешь, а ведь тебе уже сороковник перевалил. Хорохоришься, только не там где надо.

В ответ Илья повернулся и уткнулся лицом в подушку. Хотелось уснуть и забыть обо всём, чтобы проснуться с хорошим самочувствием и настроением.

Мысли еще какое-то время досаждали его, споря сами с собой. То глумились над его дурацким характером, то вставали на защиту, оправдывали, и даже жалели. В конце концов, он не заметил, как снова заснул и проснулся, когда на часах был полдень.

Головная боль прошла, но хотелось пить. Во рту было ощущение сухости и желание немедленно утолить жажду. Бодро выскользнув из-под одеяла, босиком проскочил на кухню, и, достав бутылку минералки, отвинтил пробку и жадно прильнул к горлышку. Холодная живительная влага разливалась по всему телу, доставляя ни с чем не передаваемое блаженство. Выпив, поставил её в помойное ведро, снова заглянул в холодильник. Хотелось чего-нибудь перекусить. Пустые полки говорили, что придется довольствоваться банальной яичницей. Быстро порезав все что было, хлеб, лук, кинул на сковородку и залил яйцами. Через несколько минут аппетитно запахло едой, а вскоре к нему добавился свежезаваренный кофе. Переложив яичницу на тарелку, Илья отправился в комнату, где сидя в кресле насладиться пищей, а заодно посмотреть телевизор и узнать, что делается в мире.

Безуспешно потыкав в кнопки пульта, Илья вспомнил, что еще накануне выбросил батарейки, которые окислились, а новые так и не вставил. Пришлось подняться с дивана и сидя на корточках, нажимать кнопки непосредственно на телевизоре, переключая один за другим каналы. Прежде чем оставить включенным новостной канал, сделал звук громче и уже после это улегся обратно на диван. Рука потянулась за чашкой с кофе в тот момент, когда диктор стал рассказывать о событиях, которые произошли минувшей ночью в Канаде.

— … транспортный затор, вызванный небывалым снегопадом, буквально парализовал движение на дороге, соединяющей Квебек с Монреалем. Не лучше обстоит дело на трассе в сторону столицы. Десятки аварий, сотни стоящих на обочине машин. Попытка полиции и дорожных служб разрешить сложившуюся ситуацию пока ни к чему не привели. Прогноз синоптиков неблагоприятный. По их заверению, снег будет идти еще как минимум сутки, а это значит, что ситуация на дороге еще более осложнится. И это накануне рождественских каникул. Совсем неожиданный подарок от Санта Клауса для тех, кто оказался в этот час на дороге.

Голос диктора сопровождался съемками, которые велись прямо из микроавтобуса, стоящего на обочине рядом с вереницей других машин. На их крышах лежал толстый снежный покров.

— Интересно, как сами журналисты собираются оттуда выбраться? — подумал Илья, и осторожно поставил чашку возле дивана.

— А сейчас новости из мира науки, — прогундосил диктор, и тут же продолжил, — Энергетика будущего, по заверению компетентных ученых, лежит в использовании нового вида топлива. Им является гелий-3. К сожалению, на Земле его практически нет, зато Луна является сокровищницей этого химического элемента. Вот почему освоение спутника Земли в ближайшем будущем может перейти из области фантастики, в плоскость практического освоения природных кладовых нашего ближайшего соседа в космосе. Создание долговременных поселений, и на их базе, промышленных объектов, возможно, произойдет гораздо раньше, чем мы предполагаем. Подтверждением этого, являются многочисленные высказывания о необходимости освоении Луны, которые все чаще можно услышать от руководителей крупнейших космических держав, политиков и бизнесменов.

— Бред, — громко произнес Илья, и, чувствуя, как нарастает в нем гнев, вскочил с дивана и выключил телевизор.

— Бараны, ослы, уроды. И это называется научный потенциал Земли. Еще сто лет назад было ясно, в каком направлении надо развивать энергетику, а вместо этого, швыряли деньги куда угодно, только не туда, куда надо.

Он кружил по комнате, заглядывал в окно, чуть было не разбил чашку, и, услышав, как она зазвенела на блюдце, поднял её и понес на кухню.

— Ну почему все так хреново? Почему нужно вечно всем что-то доказывать, объяснять? Почему неучи, безмозглые тупицы, получают всё, а гении влачат жалкое существование, или их замечают только после их смерти? — бормотал Илья, суетливо закуривая сигарету. Поняв, что прикурить сложно, держа её другой стороной, матерно выругался и швырнул сигарету в раковину. Подошел к окну и прижался к нему лицом, словно хотел остудить накопившийся пыл. Где-то внизу, на улице ехали машины, двигались пешеходы. Мир жил своей жизнью и ему не был дела до одинокого человека, смотрящего на них с высоты семнадцатого этажа. Им было совершенно наплевать на его чувства, переживания, на всё, что будоражило его мозг, переполненный идеями и планами.

Илья почувствовал, как вдруг стало холодно. Отшатнулся, и задел ногой табурет. Тот с грохотом упал на пол. Повернувшись, опрометью бросился в комнату. Старенький компьютер сиротливо притулился возле окна на письменном столе. Нажав кнопку включения, стал ждать, когда на экране появятся привычные значки. Минута, другая и заставка, которую он сам придумал, осветила экран монитора. Огромная, сияющая, словно иллюминация планета, летит, подобно метеору в хороводе звезд.

Сложив ладони, он прижал пальцы к подбородку, и о чем-то задумался. Он всегда так делал, когда о чем-то размышлял. Прошло несколько минут, и рука скользнула по клавиатуре. На экране возникла схема какой-то установки. Илья буквально впился в неё влюбленными глазами. Перед ним было его детище, его творение. Нажав кнопку, он включил режим показа слайдов, и один за другим стали появляться фотографии установки. Снятая в разных ракурсах, она давала полное представление о том, как выглядит внешне, но непосвященному человеку абсолютно ничего не говорила о том, что собой представляет внутри, и уж тем более, для чего она нужна. Лишь Илья знал, что это такое, и поэтому любовался ей, словно перед ним было творение гениального Леонардо да Винчи. Он остановил просмотр и, откинувшись на спинку кресла, задумался. Потом встал, достал сигарету, закурил и снова уселся на стул, пристально глядя на экран монитора. Докурив, осторожно, словно боясь спугнуть или наоборот, стараясь продлить миг, о котором когда-то мечтал, включил Интернет соединение, но неожиданно вышел из него и, нажав пуск, выключил компьютер. Он снова задумался. Мысли хаотично метались, выхватывая из памяти картины прошлого. Неожиданно он почувствовал, что не один в комнате. Привычный холодок страха ворвался внутрь. Синхронно мыслям, учащенно забилось сердце. Илья повернул голову и посмотрел в сторону дверного проема. Предчувствие не обмануло его. Тот, о ком он подумал, стоял в дверном проеме и пристально смотрел на Илью.

Глава 2

За несколько лет до ранее описанных событий.

— Илья Сергеевич, вас к шефу, — застенчиво произнесла секретарь Сиротина Маша, приоткрыв дверь лаборатории, на которой снаружи кнопками был прикреплен лист бумаги с лаконичной надписью: Любознательным вход воспрещен, убьет током! Администрация ответственности не несет.

— Это срочно, или шеф подождет? — с надеждой в голосе спросил Илья, высовываясь из-за шкафа с аппаратурой.

— Увы, указаний не было, но, судя по тону, шеф просил заглянуть к нему прямо сейчас, — виновато и как-то по-детски хлопая огромными ресницами, ответила Маша, ожидая, каков будет ответ.

— Хорошо, если будет спрашивать, скажи, что я буду через пять минут.

— Непременно, — промурлыкала она, и тут же закрыла за собой дверь.

— Черт, так всегда. Ладно, пока я буду у шефа, проверь еще раз второй блок, как только вернусь, попробуем запустить.

Олег молча кивнул, продолжая копаться в блоке управления.

— Да, и еще, загляни в шестой. Мне кажется, что всему виной вовсе не нагнетатель, а датчики слежения скорости потока.

Олег снова молча кивнул, всем видом говоря, что всё посмотрит и проверит.

Илья мельком взглянул на установку и не долго думая, вышел в коридор и направился в кабинет начальника отдела. Не доходя нескольких шагов, заглянул в окно на улицу. День был чудесный. Институтский дворик утопал в зелени, и хотелось свалить куда-нибудь на природу, а не копаться целыми днями возле установки, выясняя причины, почему она упорно не хочет работать.

Постучав в дверь, он услышал слегка хрипловатый голос шефа:

— Войдите.

Илья понуро вошел в кабинет. За большим столом сидел Сиротин. Подняв голову и взглянув на Илью, он зачем-то поправил галстук, слегка покрутив при этом головой, и рукой сделал жест, приглашая того присесть напротив.

— Михаил Васильевич, вызывали?

— Вызывал.

— На предмет?

— Как вот это понимать? — и шеф положил перед Ильей лист бумаги с планом работ на будущий квартал.

— Так вы сами просили составить план работ на перспективу.

— Илья Сергеевич. Я просил составить план работ, а не размышления о том, в каком направлении может двигаться ваша научная мысль.

— А что вам не нравится в моих размышлениях? Довольно интересное направление работы…

— Верю, охотно верю. Если бы не одно но. Вы же прекрасно знаете, что план работ на год утвержден. Целевые средства выделены, и их надо осваивать, то бишь, подтверждать идеи, вами же предложенные год назад и мною поддержанные. А что вы предлагаете? Зачеркнуть полгода работы, бросить всё и начать новую разработку? Вы вообще понимаете, о чем говорите или нет?

Илья тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что его предложение утонет в потоке слов типа нельзя, не положено и так далее и тому подобное.

— Молчите, потому что нечего сказать.

Сиротин сделал паузу, посмотрел на скисшее лицо Ильи, и добавил:

— Вы же умница, идеи захлестывают вас через край. Но реальность такова, что надо сначала реализовать то, что было предложено, а уже потом переходить к решению следующей идеи. Да что я вам, как школьнику объясняю прописные истины. Вы же руководитель группы, кандидат наук, а не аспирант-заочник. За вами коллектив и от вас зависит, заработает установка или нет, а стало быть, получит отдел премию, или мы опять будем в пролете.

— Я понимаю, но ведь премия, это не предел мечтаний! — слегка повысив голос, произнес Илья.

— Может быть, только для кого как. Стужин у вас в группе?

— Да.

— Если не ошибаюсь, у него жена в декрете, и дочери третий месяц. Ему что, премия не нужна?

— Нужна.

— А Симонов, у которого трое и теща второй год лежит, тоже обойдется без неё?

Молчите, потому что нечего сказать.

— Сказать можно, только поймете ли вы, не знаю.

— Ну, знаете. Вот уж не ожидал такой черной неблагодарности. Сколько установка не работает?

— Третий месяц.

— Именно, без малого квартал. А по плану, вы должны были провести тестовые испытания еще в прошлом квартале. Испытания, а не запуск. Я понимаю, не все получается, как хотелось бы, и поэтому скорректировал у руководства сроки, продлил тему еще на полгода. А взамен слышу от вас такие слова.

— Но Михаил Васильевич!

— Что Михаил Васильевич? Я ведь не вызываю вас на ковер, не требую, чтобы завтра, или в крайнем случае послезавтра, вы приступили к испытаниям. Я всего лишь попросил написать план работ на будущий квартал в свете проблем, которые есть. И все. А вы думаете о чем угодно, только не о том, в чем причина неудач и как форсировать работы по теме.

Сиротин закрыл папку, которая лежала перед ним, словно говоря, что тема разговора завершена, и спокойно произнес:

— Попрошу вас завтра до обеда представить мне план работ на третий квартал.

Илья потянулся рукой за листом, на котором были написаны его предложения, но Сиротин неожиданно взял лист и сунул его в папку.

— Здесь править уже ничего не надо. Вы напишите тот, который нужен мне, вам и всему коллективу. Ясно?

— Ясно, — уныло произнес Илья.

— Очень хорошо. Кстати, я внимательно прочитал ваши задумки, но мне показалось, что они сырые.

— Может быть.

— Ой, ой, ой. Обиделись. Были бы вы на моем месте, не так бы распекали. И вообще, думаете, со мной начальство разговаривает в таком тоне как я с вами? Вовсе нет. Рычит, если что не так.

— Возможно, не приходилось бывать.

— Ничего, со временем займете мое кресло, узнаете, как разнос у начальства выслушивать.

Илья промолчал, и, поднявшись со стула, ждал, когда шеф скажет, что можно идти обратно в лабораторию и заняться делом.

— А знаете, почему я думаю, что ваша идея относительно плазмы ошибочна? — Сиротин загадочно посмотрел на стоящего перед ним Пирогова.

— Пока нет.

— И у вас нет желания узнать?

— У вас есть аргументы против?

— Мы же оба ученые, и прекрасно понимаем, что только в споре возникает правильное понимание того, что есть истина.

— Я верю лишь опытным данным. А в споре могут возникнуть лишь сомнения относительно правильности выбранного пути.

— И все же. Я думаю, что при использовании кильваторной плазменной волны вы не сможете получить указанной вами величины энергии.

— Да, но я могу использовать для этого каналирование оптического импульса.

— Интересная идея. Вы подумайте, может быть, на будущий год можно будет протолкнуть через совет и поставить в план работ это предложение. Будет время, черканите мне несколько расширенный вариант предполагаемых исследований по этому вопросу.

— Хорошо. Я могу идти?

— Разумеется. И главное, Илья Сергеевич, не делайте из всего трагедии. У вас много идей, так доводите их до конца, и всё будет отлично.

— Я постараюсь.

— Вот и отлично. Идите и спокойно работайте.

Илья вышел из кабинета, осторожно, чтобы не хлопнуть дверью, закрыл её, и, поискав в кармане пачку сигарет, достал и закурил. Стоя возле окна, он наблюдал, как в тени березы двое молодых сотрудника о чем-то оживленно беседуют. Одетые в белые халаты и шапочки, он не сразу сообразил, что это влюбленная парочка, и только когда они неожиданно стали целоваться, он увидел, как из-под шапочки развеваются огненно-рыжие локоны. Девушка обхватила молодого человека и буквально повисла у него шее. Они были счастливы, и вряд ли думали, что за ними мог кто-то наблюдать из окон института. Впрочем, им сейчас было все равно.

Илья улыбнулся и не заметил, как позади него возникла фигура Маши.

— Что это вы так пристально там рассматриваете? — неожиданно спросила она, испугав Илью. В вопросе слышались интонации, в которых звучали совсем иные слова: «Как нехорошо подсматривать за влюбленными».

— Смотрю на влюбленную молодежь, — стараясь не показать смущения, произнес Илья.

— А вы уже себя к молодежи не причисляете?

— Машенька, мне уже тридцать шесть. Можно сказать, экватор жизни.

— Что вы говорите, а в отделе вас считают очень даже молодым.

— Так уж и молодым. Это вы мне льстите.

— Точно, точно. А что шеф? Разгон дал или всё обошлось? — участливо спросила она.

— Обошлось.

— А я вся переволновалась. Он таким тоном приказал мне за вами сходить, что я думаю, всё, грозы не миновать.

— Как видите, жив, здоров. Пошел в лабораторию работать.

— Всего доброго.

— И вам того же.

Илья медленно шел по институтскому коридору, размышляя о разговоре с шефом. Подобный разговор был не первый в бытность работы в отделе, которым руководил Сиротин. Он был всего на четыре года старше Ильи, так же имел звание кандидата физико-математических наук, и слыл любимчиком начальства. Всегда умел вставить хвалебное слово на торжествах или какого-нибудь юбилея, отметить творческий подход руководства на собрании и непременно взять в соавторы в свою статью кого-то из начальства. По мнению Ильи, сам Сиротин был от науки весьма далек. Непонятно вообще разбирался он в ней или нет, ибо никогда не вступал в научные дискуссии, не высказывал каких-то интересных, пусть и спорных, вещей. И, тем не менее, именно его посылали на всевозможные симпозиумы, съезды и совещания. Впрочем, Илью это мало удивляло и еще меньше интересовало. Наука, вот что влекло его. И ей он мог отдаваться со всей страстью и увлечением. Идеи переполняли его, а практическая жилка, унаследованная от отца, всю жизнь проработавшего слесарем на авиационном заводе, позволяла не только рождать идеи, но воплощать их в жизнь.

Спустившись этажом ниже и пройдя по коридору, он распахнул дверь лаборатории, и, увидев о чем-то беседующих возле установки Васнецова и Шубина, моментально забыл о шефе. Мысли тут же переключились на проблемы, касаемые установки. Поэтому прямо с порога прокричал:

— Ну что, все проверили, можем начинать?

— Если бы, — хмуро произнес Олег Васнецов.

— Не понял. Что на сей раз?

— Вот, пожалуйста, сами взгляните, — и Олег протянул Илье пластину.

— На вид медь, а в действительности напыление на алюминий, — прокомментировал Василий Шубин.

— Твою мать, — мрачно произнес Илья, — эти хозяйственники меня точно в гроб загонят. Мы наукой занимаемся, а они копейки экономят и подсовывают нам туфту. Можно подумать, что мы ремонтируем сантехнику в местном ЖЭКе, где самый ходовой товар — это китайское дерьмо под видом немецкого и итальянского оборудования. Зюкину звонили?

— Звонили.

— И что он сказал?

— Клянется и божится, что такого не может быть.

— И когда обещал новую?

— На этой неделе.

— Как всегда. Хорошо, я сам к нему схожу и договорюсь, чтобы поискал на складе. Наверняка у него есть. Но будет канифолить, что в течение недели доставать будет. Любит, блин, когда ему пятки лижут. А пока, давайте пройдемся по схеме еще раз.

Стараясь унять злость на снабженцев, а заодно на шефа, Илья с головой погрузился в работу.

Установка, над которой он работал, вот уже третий месяц упорно не хотела запускаться. В теоретическом плане всё было десятки раз проверено и просчитано, но опытный образец, словно бы издеваясь, ни в какую не хотел показывать признаки жизни. И каждый раз находились явные причины этому. То одно, то другое оказывалось негодным, потом отказывала электроника, перегорала проводка, вылетали предохранители, и так без конца. От этого Илья стал нервным и порой срывал свое зло на всех, кто попадался под руку.

Он руководил лабораторией, в которой числилось шесть сотрудников. Грамотные, проработавшие много лет в институте, и что самое главное, так же как и он сам, окрыленные наукой люди, готовые за мизерные деньги сутками торчать в институте, пытаясь понять причины неудач и как можно скорее достичь результата. Их можно было назвать как угодно. Фанаты, одержимые, не от мира сего. Им было без разницы, потому что на работе они были по-настоящему увлечены своим делом, и поэтому вспоминали о деньгах и сетовали, что их так мало, лишь стоя у кассы в день зарплаты.

Для кого-то это покажется странным, даже непонятным. Новая Россия на пороге двадцать первого века открыла перед учеными новые горизонты. Молодые люди, получив образование, уезжали за границу, в надежде трудоустроиться и получать за свой труд приличные деньги. И это можно было понять, ведь помимо науки существовал мир с его бесконечными повседневными проблемами, желанием сделать научную карьеру, обзавестись семьей и обеспечить её достойную жизнь. Но кто-то оставался. На то были свои причины. Именно такие, одержимые, как Илья, наукой, работали с ним бок о бок в лаборатории.

К концу рабочего дня, когда сотрудники один за другим потянулись домой, Илья еще с полчаса посидел над чертежами, в сотый раз проверяя схему в надежде понять, где может скрываться ошибка. Ничего не найдя, он убрал чертежи в шкаф, снял халат, и, заперев дверь лаборатории, отправился домой.

— Привет, ты дома? — крикнул Илья, разуваясь в прихожей. В ответ услышал ничего не значащую фразу:

— Угу.

Это означало, либо супруга на кухне ужинает, либо с кем-то разговаривает по телефону. Прежде чем это выяснить, он по привычке зашел в туалетную комнату, ополоснул руки и лицо, и уже потом заглянул на кухню. Облокотившись о дверной косяк, посмотрел на Ольгу. Она стояла возле плиты и что-то готовила. На всех конфорках что-то кипело и скворчало, и это всегда удивляло Илью, как она сноровисто и жарила и варила одновременно. Он молча наблюдал, как она подняла крышку и, попробовав суп, добавила соли и специй, тут же помешала картошку, которая источала ароматный запах. На соседней сковородке румянились котлеты, и еще что-то варилось в небольшом сотейнике.

— Тебе бы поваром быть, а ты в науку подалась, — с теплотой в голосе произнес Илья, и, подойдя, поцеловал жену.

— Ты чего-то сегодня рано, случилось что?

— И да, и нет. Все как обычно. Пока был у шефа, ребята нашли фальшивую деталь в установке. Теперь надо ждать, когда снабженцы достанут новую.

— А что установка?

— Как всегда, без признаков жизни. Впрочем, это дело времени. Я уверен на сто процентов, что она заработает, только мне она уже не столь интересна, как прежде.

— Тебя опять посетила гениальная идея, — облизывая ложку, произнесла Ольга, глядя на мужа.

— Вроде того.

— И что на сей раз?

— Понимаешь, — Илья присел на табурет и стал рассказывать жене о той идее, которую обдумывал второй месяц.

— И что ты думаешь? Наш сундук как всегда счел мои идеи интересными, но обозначил в качестве главной задачи запуск и испытание установки, над которой мы трудимся.

— А ты полагал, что он сразу же даст отмашку её разобрать и приступить к новой?

— Да нет, — стушевался Илья, — я понимаю, что надо, но….

— Ты у меня мечтатель, наверное, за это я тебя и люблю, — Ольга наклонилась, и осторожно, чтобы не испачкать мужа фартуком, перепачканный мукой, поцеловала в щеку.

Илья смутился. Восемь лет, как он женат на Ольге, но иногда казалось, что они только вчера познакомились и его чувства к жене в момент становились такими же, какими были в первые дни встречи, оглушенными, окрыленными и волнующими. Вот и сейчас, стоило ей прикоснуться к нему, почувствовать в голосе интонации, которые, очаровывали, делали спокойным и уверенным, как все, что только что тревожило и волновало, отступило на задний план. Он взял Ольгу за руку и притянул к себе.

— Ой, ты сейчас перепачкаешься, — воскликнула она, но Илья не обращал на это внимание, и через секунду она уже сидела у него на коленях. Он покрывал её лицо поцелуями, и волна нежности накрыла обоих и погрузила в объятия.

Нет, она не была красавицей. Простая, худенькая, маленького роста, с ямочками на щеках. Скорее напоминала подростка, чем тридцатилетнюю замужнюю женщину. Но в её детских чертах лица было очарование, которое с течением времени лишь усиливалось. Чем старше она становилась, тем краше выглядела в глазах Ильи. Каштановые волосы, зеленые, как у кошки, глаза, и спокойная, вкрадчивая речь.

— Всё, всё, все. Мой руки и за стол, а то у меня картошка и котлеты подгорят.

— Я уже готов, — и в знак доказательства, смеясь, повертел ладонями.

— Нет, ты точно ребенок, — и поставив перед мужем тарелку, стала накладывать еду.

Глядя, как она режет огурец, он с нежностью посмотрел на неё. Ольга заметила его взгляд.

— Ты чего?

— Так, ничего. Иногда думаю. Пропал бы я без тебя, ей богу, пропал.

— Скажешь тоже. Жил бы, как и все холостяки. Неделями не снимал носки, пока они к полу не прилипли, был бы злым и нелюдимым на весь свет, и при этом всем женатикам говорил, как здорово быть свободным мужиком.

Илья рассмеялся.

— Может, ты и права.

— Конечно, права.

— Я все думаю, как в тебе уживаются два совершенно разных человека?

— Во мне!?

— В тебе, в ком же еще. Быть такой домовитой и одновременно заниматься наукой.

— Илюша, ну какой из меня ученый? Обычный научный сотрудник, да еще с приставкой «младший». Ты что, всех своих сотрудников учеными считаешь?

— Ну….

— Вот именно, что ну. Ты — ученый от Бога. А многие выбрали этот путь в жизни, прекрасно понимая, что не изобретут велосипед и не станут лауреатами престижных премий. Кому-то ведь надо быть просто рабочей лошадкой. Взять хотя бы твою установку. Идея твоя, а ведь отдельные узлы в разработке сделаны общими усилиями.

— Все верно.

— Вот видишь, ты даже не споришь, потому что мои доводы верны. И твой Сиротин такой же. Он мыслит прагматично.

— Сиротин! Это фрукт. Я тут как-то случайно взглянул на его кандидатскую диссертацию, и знаешь, так и не понял, за что ему дали степень. Какой-то сравнительный анализ всего того, что давно известно. Ликбез для студентов первокурсников физтеха. Может тебе такую же фигню написать и защититься?

— Мне это надо?

— Ну, я не знаю. Старшего научного дадут.

— Как же, дадут и добавят. Тут бы на работе удержаться, а ты о повышении, — Ольга произнесла последнюю фразу и осеклась, словно сказала лишнее, о чем вовсе не хотела говорить. Но было уже поздно, Илья сразу же понял в чем дело.

— У вас что, сокращение грядет?

— Вроде того. Соседний отдел уже на треть упразднили, а у нас, поговаривают, штатное расписание должны утвердить в конце месяца. Насчет того, кого сократят, не известно, но слухи такие, что ничего хорошего ждать не приходится.

— Не переживай. Уволят, найдешь себе работу в другом институте.

— Скажешь тоже. Ты забыл, что на дворе двадцать первый век, а не начало восьмидесятых, — произнесла Ольга. Тяжело вздохнув, поднялась, и, стараясь отвлечься от мрачных мыслей, стала помешивать ложкой суп, стоящий на плите, — Нет, если уволят, надо думать, что делать дальше.

— Хочешь, я поговорю с Сиротиным? У него нюх на людей, которые умеют вкалывать. В чем, в чем, а в этом он соображает. Недаром в отделе собралось столько работящих людей.

— Не думаю, что это самый лучший вариант. И потом, кем я к вам пойду? У вас же сплошная физика, а мой профиль геомагнетизм. Или ты считаешь, что ему наплевать, лишь бы численность отдела сохранить?

— Вряд ли.

— Вот именно, что вряд ли. Нет, нет, надо искать что-то иное. Может вообще сменить профессию и в торговлю податься?

— Ты, в торговлю!?

— А что? Валя Гайвороцкая пошла книгами торговать, и ничего. А Женя Шумилова, а Софья? Та вообще магазин цветочный открыла.

— Магазин! Небось, палатку…

— Пусть палатку, но ведь открыла, а была, между прочим, зам зав отдела. Кандидат наук, а сейчас такими хризантемами торгует, — Ольга мечтательно посмотрела в окно.

— А я то думаю, откуда в вазе такие роскошные цветы стоят. Думал, какой кавалер подарил, прямо ревность появилась.

— А спрашивать не стал.

— Боязно было. Вдруг и впрямь.

— Скажешь тоже, кавалер. Ездила позавчера по делам в одну организацию. Еду обратно, стою на остановке, вдруг слышу, меня окликают. Оборачиваюсь, Софья стоит. Разговорились, то да се. Оказывается, она еще до кризиса ушла из института. Ударилась в торговлю.

— А с чего вдруг цветочным бизнесом решила заняться? Там вроде как одни кавказцы промышляют?

— Они везде промышляют, но это не значит, что никто этим не должен заниматься. А почему цветочным, ты разве забыл, у неё дома всегда целая оранжерея была.

— Я не очень помню.

— Ну как же. Помнишь, лет пять назад мы ходили в гости, и ты еще удивлялся, как много у неё растений, даже в коридоре.

— Припоминаю, но смутно.

— Короче, устроилась в палатку продавцом. Год проработала, а потом решила своё дело начать. Почти год как этим делом занимается.

— И как, уже на иномарке ездит?

— Не язви, пожалуйста. Между прочим, это труд и еще какой. Палатка у неё круглые сутки работает. Напарницей у неё двоюродная сестра. Крутятся, вертятся и живут.

— Наверное.

— А какой у неё аромат в магазинчике! Просто чудо. У неё очень много комнатных растений в горшках. Она их дома выращивает.

— Не знаю, ты — и продавцом?

— А что?

— Да нет, ничего. Просто…

— Что просто?

— Ничего. Не обижайся, но я не очень представляю тебя в роли продавца. Хотя, сейчас закрою глаза и представлю, — Илья закрыл глаза, и улыбнувшись, произнес, — вот, вот вижу. Ты стоишь в валенках с галошами, в ватнике и фартуке, а перед тобой здоровенная бочка, в которой навалом лежат разные конденсаторы, микросхемы…..

— Чего!? — не удержавшись от смеха спросила Ольга, — Какие еще конденсаторы?

— Самые обычные. Я буду тебе таскать с работы платы. Вместе будем выпаивать из них разные электронные детали, а ты будешь ими торговать на рынке, под видом, что в них полно серебра, золота и других редкоземельных материалов.

Ольга залилась смехом, и, обняв мужа, поцеловала его и, повернувшись, неожиданно открыла дверь холодильника и достала оттуда торт. Поставив на стол и открыв крышку, игриво вздернула бровь, и вопросительно посмотрела на мужа.

Илья хлопнул себя по лбу и, сделав виноватое лицо, произнес:

— Елы-палы, у нас же сегодня годовщина.

— Да-да, восемь лет, как я замужем за одним чудаком, который забыл об этом, и…

— Олюшка, родная, прости, я…

— Знаю, знаю, что любишь. Поэтому быстренько доедай, и будем пить чай с тортом.

Глава 3

В пятницу, когда казалось, что еще одна неделя пролетела в безуспешных попытках запустить установку, она вдруг заработала. Все произошло весьма буднично, или может быть, ожидания этого события слишком затянулись, но, когда Илья дал команду на пробный запуск, и стрелки приборов, дрогнув, возвестили, что установка работает, все восприняли это как должное. Лишь спустя несколько минут пришло осознание, что наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки и можно начинать рабочую обкатку, съем параметров и, по существу дела, начинать основную работу. К концу дня в лабораторию заглянул шеф. Сиротин с умным видом посмотрел на радостные лица сотрудников, поздравил с успехом и, подойдя к Пирогову, спросил:

— Илья Сергеевич, не вижу радости на лице? Или вы уже мыслями в новом проекте? — и как всегда, сложил руки на груди и неестественно выпятил живот. Илье эта поза не то чтобы не нравилась, а скорее смешила. Она напоминала ему игру одного актера в роли Наполеона. Именно это сравнение и вызывало смех, который ему с трудом удавалось сдерживать. Справившись с накатившими на него эмоциями, он ответил:

— Это вам только кажется, Михаил Васильевич. Безусловно, я рад. Теперь дело пойдет гораздо быстрее. Полагаю, мы за два месяца обкатаем установку, снимем все необходимые характеристики, составим отчет и можно отправлять в утиль.

— Именно что-то в этом духе я ожидал услышать от вас. Не умеете вы радоваться достижениям. Все работает, все получилось, а вы…

— Это я так шучу, — пытаясь как-то сгладить невольно вырвавшееся перед этим слово, ответил Илья.

— Да ладно, так я вам и поверю. В любом случае, примите мои поздравления. Не зря я доказывал руководству, что необходимо продлить срок испытаний и увеличить финансирование проекта.

— Спасибо, — ответил Илья, и, не дожидаясь продолжения разговора, извинился и пошел к пульту управления, где в полном составе стояли его сотрудники.

Установка, над которой коллектив лаборатории трудился в течение полугода, функционировала в холостом режиме, и Илье хотелось, чтобы шеф как можно скорее удалился, и можно было приступить к настоящим испытаниям. Однако Сиротин не торопился уходить. Стоя в стороне, он как-то загадочно улыбался и внимательно рассматривал то ли установку, то ли сотрудников, стоявших возле неё. Весь его вид говорил, что он доволен достигнутым результатом. Можно было рапортовать руководству о том, что намеченные планы будут выполнены в срок. Поняв, что шефа можно выпроводить лишь чем-то экстраординарным, Илья нажал какой-то тумблер. Сразу же вслед за этим под потолком замигала желтая лампа, наподобие той, что на крышах скорой помощи и милиции, а из динамика раздался голос:

— Внимание всему персоналу лаборатории! Осуществляется запуск системы в режиме обкатки. Всем не занятым в эксперименте, просьба покинуть лабораторию. Участникам эксперимента занять рабочие места. Повторяю…

Подобная фраза, словно холодный душ подействовала на Сиротина, и он лишь кивнул головой и туту же поспешно удалился. Как только за шефом захлопнулась дверь, раздался дружный смех сотрудников, которые отлично поняли маневр руководителя.

— Рефлекс Павлова, — прокомментировал уход шефа Стужин.

— А как подействовало! — поддакнул ему кто-то.

— Ну что народ, приступим к нашим играм? — перебил всеобщее веселье, Илья, — Начальство слиняло, так что надо приступать к работе. Время не ждет. Точнее оно столь быстротечно, а работы впереди столько, что успевай только крутиться и вертеться. Поэтому, прошу не расслабляться.

После этих слов все, не сговариваясь, занялись делом, и рабочий процесс пошел в обычном режиме.

Дни летели за днями. Обкатка установки проходила в рабочем режиме. За это время произошло всего два непредвиденных сбоя, которые вынудили искать причины неполадок. Однако это никоим образом не отразилось на сроках испытаний, и к концу квартала отчет о проделанной работе был подготовлен.

Илья поставил точку, и, швырнув ручку в сторону, захлопнул папку с отчетом.

— Пустая трата времени, — мысленно произнес он, хотя внутренне его обуревали смешанные чувства. С одной стороны, работа, которую он сам же предложил год назад, была успешно завершена. Установка собрана, обкатана, и можно с чистой совестью передавать её на промышленный запуск, точнее попытаться применить для совместного использования в смежных физических процессах по исследованию термоядерных процессов. С другой стороны, он прекрасно понимал, что сделать это будет крайне сложно, ибо в связи со скудностью финансирования, говорить о строительстве серьезной установки, вряд ли стоит. Да, прототип, который он вместе с сотрудниками сделал и запустил и тем самым подтвердил, что идея была верна, в лучшем случае может быть отмечен, как очередное достижение научной мысли отдела и института в целом. Это огорчало, но не так сильно. Больше волновало то, что новая идея, которая будоражила его мозг, вот уже полгода как повисла в воздухе. Вместо того, чтобы начать над ней работу, он никак не мог добиться от шефа хоть какого-то понимания, не говоря уж о том, чтобы её вставили в план лаборатории. Вместо этого, Сиротин зачем-то продлил сроки испытаний, и пробил финансирование на уже практически бессмысленную, по мнению Ильи, работу.

— Пустая трата времени, — произнес Илья, — что можно выжать из установки за три месяца? Снять повторно все показания, но какой в этом смысл? Они что, изменятся? Нет. Все что необходимо было проверить, мы достигли в ходе экспериментов. Ума не приложу, как он сумел обосновать необходимость продлить испытания на три месяца? Ему бы в цирке работать, фокусником-иллюзионистом. А главное, как он сумел Мархудова, зам по науке, убедить в целесообразности? Вот уж действительно загадка.

В дверь кабинета, как гордо именовалось крошечное помещение лаборатории, отгороженное фанерной стенкой, постучали.

— Войдите, — произнес Илья.

Дверь отворилась, и на пороге возник Сиротин.

— И принесла же нелегкая под конец рабочего дня шефа! Блин, к чему бы это? — мысленно подумал Илья, но, поднявшись со стула и стараясь быть любезным, произнес:

— Добрый вечер.

— Добрый, добрый. Что-то вы засиделись на работе, и домой не спешите?

— Вот, заканчивал отчет, — и Илья взял папку и зачем-то передал её Сиротину. Тот посмотрел на неё, но брать не стал, а вместо этого присел на стул возле стола и, взглянув на Илью, произнес:

— То, что вы подготовили отчет, это замечательно. Я бы даже сказал, чудесно. Но… — он запнулся и, отведя взгляд в сторону, добавил, — но фондов на новую тему всё равно не было и нет.

Илья плюхнулся на свой стул, понимая, что лелеемая им надежда начать новый проект останется лишь в планах на перспективу.

— Но почему? Я же веско обосновал перспективность новой установки, возможность того, что она может быть через три, максимум пять лет использована в промышленности?

— Это мы с вами понимаем, а там наверху, — Сиротин демонстративно посмотрел на потолок, — так не считают.

— И чем же займется сектор?

— Действующей установкой.

— Тупизм!

— Не понял, что?

— Так, ничего. Потеряем год, а то и больше, и как в совковые времена выпустим дополнительно кучу отчетов, вместо того, чтобы реально отвоевать место под солнцем, захватив на рынке передовых технологий перспективное направление.

— Амбиции — это похвально, но убедить руководство в том, что предлагаемое вами новшество может реально принести успех, мне оказалось не под силу. И в этом отчасти виноваты вы сами.

— Я!?

— А кто же? В записке, которую вы написали, много воды, нет конкретики, а голые цифры, лишь косвенное подтверждение предположений.

— Это вы так высказались, или там наверху, — и Илья, подобно шефу, взглянул на потолок.

— И я в том числе.

Наступила пауза. Илья хотел было сказать что-то в защиту своего нового проекта, но промолчал.

— Но вы не расстраивайтесь. Подготовьте на мое имя дополнительные, более расширенные обоснования предложения, я попытаюсь с ними выйти еще раз к руководству. Сами знаете, вода камень точит. К тому же, сегодня финансов нет, а завтра кинут бюджетных деньжат, и сразу встанет вопрос — куда их потратить. Вот тогда надо ловить момент. Вы меня поняли?

— Да, — кисло произнес Илья.

— Очень хорошо. Так что буду ждать дополнительных обоснований. А сейчас советую все же отправиться домой, — Сиротин взглянул на часы, — Бог мой, девятый час. Пора, пора, — и поднявшись, не прощаясь, вышел.

Дни складывались в недели, а те в свою очередь, в месяцы. Рабочие будни были насыщены до предела, но Илья то и дело ловил себя на мысли, что всё, чем он занимается, пустая трата времени и сил. Словно зверь, зажатый пространством клетки, он крутился на работе внутри какого-то пространства, из которого не было выхода. От понимания этого он стал злым на себя, и порой, не сдерживал порыв нахлынувших чувств и эмоций, кричал на подчиненных.

Спустя три месяца Ольга сказала, что попадает под сокращение, и это окончательно вывело Илью из равновесия. Нет, внешне он оставался прежним, пытался ободрить жену и даже пообещал поговорить с Сиротиным о возможности её трудоустройства в свой институт. Однако разговора так и не получилось, в последний момент он почему-то передумал. Странно, то ли ему показалось, то ли так совпало, но когда после очередного совещания у шефа Илья задержался, тот спросил:

— Как супруга? Я слышал у них в институте дела из рук вон плохо, большие сокращения, трудности с зарплатой?

Казалось бы, более удачного предлога поговорить относительно трудоустройства жены не найти, но Илья неожиданно ответил:

— А кому сейчас легко? Заниматься наукой — значит вечно жить от зарплаты до зарплаты, без надежды на лучшее.

Он невольно ушел от темы. Почему, Илья и сам не знал. Может быть, ему послышалось что-то в интонации, с которой был задан вопрос, то ли чувство собственного достоинства не позволили обратиться за помощью. Вот если бы речь шла о любом из его сотрудников, другой вопрос, а жена? По сути, это значило просить за себя, а это было выше его сил.

Сиротин посмотрел на Илью, многозначительно хмыкнул и произнес:

— Действительно, кому сейчас легко, но каждый сам творец своей судьбы, и обижаться надо на себя, а не на Бога. Я прав?

Илья с удивлением посмотрел на шефа. Ему показалось, что за то время, что он его знает, тот впервые высказался искренне и столь верно.

— Да, да. Это точно, — поспешно ответил Илья, — ну я пойду?

— Всех благ, и привет супруге.

— Спасибо, передам.

Илья вышел из кабинета и, шагая длинным коридором в сторону лаборатории, мысленно прокручивал разговор с шефом.

Вечером, вернувшись домой, он застал Ольгу сидящей на кухне. Заплаканное и грустное выражение лица сразу же бросилось в глаза. Илья подошел, обнял её за плечи и тихо, но решительным голосом произнес:

— Каждый сам творец своей судьбы. Если простому человеку, занимающемуся любимым, нужным и полезным для общества делом, коим именуется наука, нет места в этой стране, значит надо уехать туда, где его мозги и руки нужны.

Ольга подняла голову и посмотрела на мужа.

— Страшно и боязно уезжать. Я сама об этом не раз думала, но боялась тебе сказать. А главное, кому мы там нужны, на чужбине?

— Кому? Тем, кто понимает, что мозги гораздо ценнее, чем умение торговать…

— Не продолжай. Я понимаю, что сейчас не самый подходящий случай для дискуссий, но если куда-то ехать, надо все основательно продумать. Легче всего всё бросить и бежать. Но эмоции не самое подходящее средство для принятия решений.

— Так в чем вопрос? Если всё складывается против нас, стало быть, пришло время подумать, как жить дальше.

Ольга прижалась к мужу. Он продолжал стоять рядом, и каждый думал о том, что в их жизни грядут большие перемены. Рушился привычный уклад жизни, в которой оставалось незыблемым только одно, любовь друг к другу.

Спустя четыре месяца самолет уносил чету Пироговых в Штаты, где их ждала новая, неведомая жизнь…

Глава 4

Самолет совершил плавную посадку в аэропорту Бостона. Спускаясь по трапу, Илья ощутил дрожь в коленях, то ли от ветра, трепавшего полу куртки, то ли от ощущения тревоги за будущее, которое и впрямь было неведомым.

За те четыре месяца, которые прошли после принятия решения уехать, никакой ясности, чем они с женой займутся в Америке не произошло. Вначале удалось быстро выйти на однокурсника, который несколько лет назад уехал и устроился работать в Штатах. Через него было получено приглашение на якобы юбилейную встречу бывших однокурсников, и поскольку они действительно когда-то вместе учились, визы на удивление были получены. Потом начались лихорадочные сборы и поиск денег, которые позволили бы какое-то время прожить. Первое, что пришло на ум, продать квартиру, но неизвестность и возможность возвращения склонили чашу весов к тому, чтобы попытаться сдать её на длительный срок с получением платежа вперед хотя бы за год. После недолгих уговоров, Игорь с женой вынуждены были пойти на уступку в цене, но зато получили плату сразу за два года вперед. Впрочем, сумма была не столь уж и большая, поэтому пришлось продать часть вещей, и вообще всё, что казалось мало-мальски ценным.

Самым трудным оказалось прощание с родным коллективом. Игорь вспомнил, как тяжелой поступью вошел в лабораторию. Сотрудники без суеты работали возле установки. Он посмотрел на них, понимая, что без него лаборатория осиротеет. Подошел к Шубину и, положив руку на его плечо, громко, чтобы все слышали, произнес:

— Все ребята, покидаю я вас…. - его голос застыл, так как он увидел, как лица сотрудников мгновенно устремились в его сторону.

— В смысле? — еще не до конца понимая, о чем речь, спросил кто-то из стоящих позади Ильи.

— Ухожу я из института, а если точнее, уезжаю с женой в Америку.

— Предложение получили!? — восторженно и вместе с тем с грустью воскликнул Артем Симонов.

— Нет, не получил. Просто уезжаю и всё, — печально произнес Илья, и интонация, с которой это было сказано, невольно передалась всем. Наступила тишина. Чтобы как-то смягчить процесс прощания, Илья, стараясь сохранить спокойствие, произнес:

— И вообще, я вам тут порядком надоел. То ворчу, то покрикиваю без причины. Видно старею, а может характер такой, что всем недоволен. Так что вы не сильно переживайте. Работы на год хватит, прокачаете установку со все сторон, а там шеф что-нибудь подбросит для…. — Илья никак не мог придумать, что Сиротин может подбросить для работы, и невольно осекся. Ни слова не говоря, все смотрели на него, пытаясь найти подходящие слова. Видимо каждый размышлял, то ли пожелать удачной поездки, то ли выразить сожаление по поводу такого решения и ухода из их сплоченного, дружного коллектива. Раздался голос Артема:

— А что, может и правильно. Хренотень это, а не жизнь. Да если бы не моя тройня и теща, давно слинял бы, — он бросил тряпку, которой вытирал всё это время руки, — и добавил, — Жаль, конечно, но решение верное и говорить тут нечего.

Чуть позже сотрудники обступили Илью, стали расспрашивать, что и как, а потом процесс прощания сам собой переместился за стол, и как в таких случаях бывает, быстро организовали импровизированные проводы с выпивкой и воспоминаниями о прошлом. И всё же, горечь расставания осталась. Он украдкой следил за лицами сотрудников и невольно чувствовал за собой вину. Казалось, что он бросил их, не предал, а именно бросил, потому что устал плыть в бесконечном водовороте пустых и никчемных дел. А еще, остался горький осадок от Сиротина, к которому он перед этим зашел в последний раз:

— Осиротеет лаборатория без вас Илья Сергеевич, ох как осиротеет, но, наверное, как говорится, большому кораблю большое плаванье. Может, еще услышим ваше имя среди Нобелевских лауреатов? — он с ехидством посмотрел и протянул руку для пожатия.

Обо всем этом и многом другом Илья вспоминал в аэропорту, пока они с Ольгой проходили таможенный контроль, потом ждали багаж и еще час в зале ожидания, пока не приехал Борис Гульман, организовавший въездную визу.

Они поздоровались, Илья представил ему свою супругу, после чего все вместе вышли из здания аэропорта и поехали на квартиру, где жил Борис.

Если бы не фотография, которую Гульман прислал Илье, он вряд ли узнал в нем того щуплого сокурсника, каким тот был почти пятнадцать лет назад. Впрочем, в приятелях они не числились, на общих вечеринках не встречались, да и время, прошедшее после окончания института сильно изменило Бориса. Округлившийся живот, густая борода и рано наметившаяся седина делали его много старше. Единственное, что осталось, и что сразу бросилось в глаза, так это привычка, которую Илья сразу же вспомнил, постоянно не то гладить, не то почесывать бороду.

Всю дорогу Борис говорил, постоянно меняя тему повествования. Рассказывая о жизни в Америке, тут же переводил разговор о нравах в здешней институтской среде, а затем, словно вспомнив, о чем говорил до этого, о походах в магазины и рестораны. Ольга первой не выдержала, и, прервав Гульмана, спросила:

— Простите, а вы женаты?

— Что? Нет. А что? — как-то нервно ответил он.

— Нет, я просто хотела узнать, мне будет трудно найти работу? — и скосила взгляд на мужа.

— А да, то есть, я хотел сказать, что найти работу всем не так просто, другое дело какую именно. И потом надо учесть, что вы приехали по приглашению. Без грин карты можно устроиться только нелегально, а значит никаких льгот и соответственно на не большие деньги.

— Мы с собой взяли на первое время, — произнес Илья, — нам бы сейчас хоть какое-то не очень дорогое жилье найти, а дальше посмотрим.

— Ну, с жильем проблем не будет. Чего-чего, а здесь все снимают, это вам не союз. Частный дом или квартиру в крупном городе мало кто может себе позволить. Да и зачем? Подняли зарплату, перешел на новый уровень достатка и тут же обзаводишься новой квартирой. Это своего рода визитная карточка. Вначале мне это показалось странным, а потом привык. Жить по своим законам здесь не дадут. Кто выбивается из стада, того либо изгоняют, либо он примиряется с положением дел, и сам встает в общее стойло, — Борис рассмеялся.

— Оригинально сказано.

— Насчет стойла?

— Да.

— Так ведь так оно и есть на самом деле. Как только Гуэрмана сделали деканом…. Кстати, вы знали Гуэрмана?

— А кто это?

— Он учился на курс старше в нашем же институте.

— Нет.

— Короче не важно. Назначили деканом, тут же обзавелся такой квартирой, закачаешься. Положение обязывает.

— А вы сразу получили грин карту или?… — снова спросила Ольга.

— Мне проще. Я еврей, и этим всё сказано. Как говорят мои соплеменники, не было бы счастья, да несчастье помогло. Родиться евреем не самое лучшее. Думаете, только в России вас могут запросто назвать жидом? Ха-ха. В Штатах те же проблемы. Другое дело, что здесь уважают законы. И прежде чем высказаться, подумают, не придется ли за это платить штраф. Попробуй кому-нибудь в магазине нахамить, моментально попадешь на скамью подсудимых. И если срок вряд ли дадут, то штраф, и не маленький, придется уплатить.

Ольга увидела, как Борис посмотрел на неё в зеркало заднего обзора.

— Не расстраивайтесь. Квартиру я вам уже присмотрел и не очень дорого, и относительно работы кое с кем переговорил. Мы здесь для американцев все русские, вне зависимости от того, кто какой национальности, так что стараемся держаться вместе. Не всегда получается, но иначе нельзя.

— Нельзя!?

— Кем бы ты не был, а в одиночестве трудно прожить, так что надо держаться стаи. Трудно, но стараемся, — и Борис снова рассмеялся собственному удачному выражению.

Хотя Илью интересовали в первую очередь вопросы трудоустройства, он не утерпел и поинтересовался:

— Как вам в Америке?

— Что?

— Вы не жалеете, что уехали из Союза?

— Видишь ли, Илья. Ничего, что я на ты? Американские привычки дают о себе знать.

— Конечно, конечно.

— Я ведь уехал сразу же, как развалился Союз. Проработал без году неделя, зарплаты нет, перспектива нулевая, к тому же пятый пункт в паспорте. Все хлынули на Запад, вот я и подался за лучшей долей. Если честно, не жалею, хотя сравнивать не с чем. Сначала было трудно. Язык никак не давался, работал, кем только мог. Через два года устроился в институт, да и то лаборантом. А дальше всё поехало как по накатанному. Здесь принцип очень простой. Хочешь работать, работай и тебя заметят. Чем больше работаешь и от тебя есть отдача, будут гранды, деньги и все остальное. Вот я и пашу, как папа Карло. За восемь лет пребывания в Америке стал чувствовать себя почти американцем.

— А почему почти? — удивленно спросила Ольга.

— Потому что как не крутись, а все равно ты будешь эмигрантом. Скорее всего, до самой смерти. И будешь вспоминать дом, где родился, проклинать всех и все, а утром бежать на работу и, забывая обо всем, работать, понимая, что пути назад нет.

— А разве плохо, когда есть любимая работа? — задумчиво произнес Илья, — Мне всегда казалось, что именно в этом счастье?

— Может быть, спорить не буду. Во всяком случае, я получил гражданство, работаю и надо мной, как говорится, не каплет.

Борис снова посмотрел в зеркало, на задумчиво сидящих на заднем сиденье авто чету Пироговых и произнес:

— Не унывайте. Добро пожаловать в страну исполнения грез и желаний, Америку!

Квартира Бориса сразу же поразила воображение Ильи. Он почему-то ожидал увидеть совсем иную картину. Кухню, расположенную прямо в комнате, разбросанные кругом вещи, коробки из-под пиццы, женский лифчик, висящий на торшере, и груду компьютерной техники, часть из которой была сломанной и поэтому валялась на полу. Почему именно такая картина ему представлялась, он и сам не знал. Может быть, это был некий стереотип, сложившийся из американских кинофильмов, может быть от того, что тот сказал, что холост. Увиденное было полной противоположностью этим мыслям. Когда Борис открыл дверь и пригласил их пройти, перед Ильёй предстала уютная двухкомнатная квартира, которая сияла чистотой и порядком. Большой холл, площадью не меньше сорока метров, был условно разделен с помощью этажерки с книгами и радиоаппаратурой на две части. В одной стояли диван, два кресла, журнальный столик, на тумбочке телевизор. В другой располагалось рабочее место с компьютером, рядом стоял комод, на нем несколько фотографий и ваза. Из комнаты вели две двери, за которыми, как пояснил Борис, располагались спальня и туалетная комната.

— Там по коридору кухня и еще туалет, — смутившись, пояснил Борис, и добавил, — короче раздевайтесь, сейчас что-нибудь сообразим и отметим ваш приезд в Америку.

Он засуетился, и, взяв из рук Ольги и Ильи плащ и куртку, повесил на вешалку возле входной двери.

Обстановка, да и сама квартира были полной противоположностью того, что было у Ильи в Москве, где он жил с женой. Маленькая квартирка в спальном районе на востоке Москвы, с крохотной совмещенной ванной и шестиметровой кухней, старой, весьма убогой мебелью, доставшейся по наследству от родителей Ольги и жуткими обоями в цветочек. Хоромы Бориса, а иначе их нельзя было назвать, поразили Илью. Высокий потолок, крашенные стены и простая, но стильная мебель. А главное, ничего лишнего.

— Присаживайтесь, а я сейчас, — и Борис исчез в направлении кухни.

Ольга, стоявшая возле мужа, произнесла:

— Другая страна, а кажется, что на другой планете….

— Ничего, привыкнем, — однозначно ответил Илья, продолжая стоять на месте и рассматривать комнату. Обернувшись, он увидел Бориса. Тот стоял в коридоре и, облокотившись о стену, смотрел на них.

— Я полагал, что у вас уже много лучше, чем было, — произнес Борис, — По-крайней мере, так об этом пишут и говорят те, кто ездил в Союз?

— В какой-то мере да…. но это в той части населения, которую теперь принято называть «новые русские».

— И как они? — в вопросе слышался подтекст сарказма.

— Не бывал, не знаю, но многое о чем говорят видимо соответствует действительности. Знаете, — Илье было трудно с ходу перейти на ты, — из грязи да в князи не так-то просто выскочить. Точнее, можно, только грязь и шелуха прежних привычек, вряд ли так быстро отвалится. Отсюда и разговоры о стиле их жизни. Впрочем, нам это не грозит, так что стоит ли об этом?

— Верно, верно. В таком случае, может по-русски, на кухне посидим?

— Замечательно, а то я как-то совсем растерялась…

— Оля, в Америке, самое главное, не растеряться. Стоит расслабиться, пропадешь.

— Да?

— Здесь всё иначе…. и вообще, айда на кухню, там поговорим.

В отличие от комнаты, кухня была крохотная. Почти такая же, как в их московской квартире. К тому же газовая плита смотрелась несколько допотопно. Единственное, что сразу бросилось в глаза, это огромный холодильник с двумя дверями. Чем-то напоминал шкаф, видимо цветом. Коричневые дверцы двухметровой высоты, одна из которых несколько шире другой. На столе уже стояли тарелки и большое блюдо с бутербродами. На другой лежали помидоры и огурцы, порезанные пополам.

Спохватившись, Ольга выскочила обратно и через минуты вернулась, держа в руках бутылку водки. Борис глянул на этикетку.

— Гжелка. Что-то новенькое?

— А черт его знает, — ответил Илья, — в магазине сказали, что если брать водку, то это самое приличное из того, что есть.

— Так попробуем и оценим. Прошу, — и рукой предложил Илье и Ольге присесть к столу.

Пили за встречу, за будущее, за хозяина и гостей. Когда бутылка кончилась, Борис достал виски, сказав при этом:

— Пойло еще то, вроде самогонки, но здесь его пьют все.

Как ни странно, Илье виски понравилось. И хотя он был не очень большой любитель спиртного, высказал мысль, что виски чем-то напоминает коньяк. Борис рассмеялся и, будучи уже навеселе, сказал:

— Э, нет. Коньяк это коньяк, особенно французский. А виски в Америке пьют так же, как в России водку. Можно сказать, национальный напиток.

— А написано — Шотландия!

— Оленька, производитель может быть кто угодно. Ирландия, Шотландия, хоть Мозамбик. Но пьют его все.

Ольга почти на автомате помыла посуду, пока мужчины о чем-то разговаривали и, выяснив, где чай, поставила на стол стеклянные чашки. За столом засиделись допоздна, и уже за полночь легли спать.

Несмотря на выпитое, Илья долго не мог заснуть. Они расположились в большой комнате на узком диване. Ольга, лежа на боку и обняв одной рукой мужа моментально заснула. Она мирно сопела, и, хотя хотелось встать и выкурить сигарету, Илья не стал тревожить её сон и, глядя в потолок, размышлял. Мысли перескакивали с одного на другое, выхватывая из памяти обрывки разговоров, образы людей и событий, которые на первый взгляд были никак не связаны между собой. Но для Ильи это были не просто случайные кадры, а этапы жизни. Пусть разрозненные, но жизни, которую он прожил, и которая осталась в прошлом….

Глава 5

Бостон встретил Пироговых полным безразличием. А чего еще следовало ожидать от мегаполиса, в который ежегодно приезжают тысячи туристов и жаждущих найти своё место под солнцем? Уже в первый день Илья понял, как не просто будет в незнакомом городе. Он с трудом понимал разговорную речь и если бы не Ольга, которая значительно лучше его знала английский язык, попросту растерялся бы в большом городе.

Приезд в пятницу был весьма удачным. Борис посвятил им целую субботу. Показал город, прокатил в метро и сводил в местный ресторан. В воскресенье они решили самостоятельно побродить по Бостону, который мало напоминал Москву. Старинные двух и трех этажные дома соседствовали с небоскребами из стекла и бетона. Узкие улочки и широкие проспекты. Всё другое, а главное — люди. Покупатели в магазине, люди на остановке, возле киоска. Это были американцы, и это чувствовалось не только по тому, на каком языке они разговаривают, а во всём. В манере одеваться, в той уверенности, с которой они двигались и жестикулировали, разговаривали. Чувствовалось, что они живут в своём городе, и от этого в душе Ильи постоянно возникало чувство сомнения от правильности поступка, который они совершили с женой, отправившись в Америку. Принять новый мир, стать его частицей, занять своё место, которого ты достоин, — вопросы, которые то и дело вставали перед Ильёй. Чувство смятения и тревоги, делали его хмурым, и оттого он оставался безучастным к тому, что радовало или удивляло Ольгу.

В воскресенье Борис отвез Пироговых на квартиру, которую он подыскал. Уже в подъезде Илья уловил отличия, а сама квартира подтвердила его первое впечатление. Маленькая, с кухней в комнате, старой газовой плитой и дурацким окном, как он потом выразился жене, пытаясь его открыть. Непривычное открывание нижней створки вверх как в вагоне поезда, вызвало не удивление, а скорее раздражение.

Оставшись одни, они сиротливо сели на кровать.

— Всё наладится, — стараясь приободрить мужа, произнесла Ольга, — я уверена, вот увидишь. Вспомни, так всегда было и будет, когда начинаешь что-то новое. А мы с нуля…

Илья посмотрел на телефон, сиротливо стоящий на полу, словно хотел услышать звонок, и затем чей-то голос, который предложит ему приехать и обсудить вопрос о трудоустройстве. Он скривился, кашлянул и спокойно ответил:

— Конечно же, но пока как-то хреново всё…

Ольга обняла мужа, прижалась к нему и ласковым голосом произнесла:

— Знаешь, мне почему-то кажется, что всё будет хорошо. Борис ведь обещал на этой неделе решить вопрос насчет работы, а ты у меня такой умница, что они ухватятся за тебя и еще будут драться, чтобы ты у них работал. Найдем новое жилье, и сегодняшний день будет казаться вокзалом, на котором мы оказались, потому что собрались в лучшее.

— Как ты сказала, собрались в лучшее? — Илья неожиданно рассмеялся, обнял жену и нежно поцеловав, прошептал:

— Это ты у меня самая лучшая. Как хорошо, что ты у меня есть.

— Я знаю, потому что думаю точно так же.

Неделю спустя Илья устроился на работу. Это событие он почему-то воспринял как чудо. То ли Борис проявил хватку, то ли фортуна повернулась лицом, но всё сложилось таким образом, что Илью взяли лаборантом в тот же институт, где работал Борис, под видом учебной стажировки на три месяца. Оклад, конечно же, был по американским меркам крошечным, но важно было зацепиться.

А спустя два месяца произошло событие, которого ни Илья, ни Ольга не ожидали, и которое коренным образом повернуло их судьбу.

— Господин Пирогов, — произнес мужской голос с приятным мягким акцентом, обращаясь к Илье. Обернувшись, он увидел высокого мужчину средних лет в темно-коричневом костюме. Сердце неожиданно учащенно забилось, так как он напоминал чиновника, встреча с которым в его положении не сулила ничего хорошего.

— Да, — по-русски ответил Илья, стараясь сохранять спокойствие, и пытливо всматриваясь в бесстрастное лицо человека.

— Я представляю правительственную организацию, — и мужчина достал какой-то документ, который явно ни о чем не говорил Илье, но подействовал так, словно ему предъявили, по меньшей мере, ордер на обыск.

— Мы могли бы где-то переговорить, так как речь идет о возможности вашего трудоустройства и даже получении гражданства в стране?

Последние слова настолько шокировали Илью, что он выронил из рук чертеж, который все это время держал в руках.

— Я, то есть, — запинаясь, ответил Илья, но незнакомец тут же пришел ему на помощь.

— Если не возражаете, мы могли бы прогуляться и поговорить в институтском дворе.

— Да, конечно.

Они вышли на улицу и, присев на пустующую скамейку, мужчина тут же, без особых предисловий на вполне приличном русском изложил суть предложений.

— Видите ли, господин Пирогов, мы занимаемся вопросами энергетического будущего страны. Запасы нефти и газа не бесконечны, и рано или поздно этот вопрос встанет перед человечеством. Атомная энергетика, как альтернатива, но до определенного предела. Поэтому об энергетическом кризисе нужно думать сейчас, а не в отдаленном будущем. Нам известно по вашим публикациям в научных журналах, что в России вы активно занимались вопросами, которые очень близко связаны именно с этой темой. Мы деловые люди, и поэтому каждый серьезный человек для нас может представлять интерес. Вы один из таких. Поэтому мы хотели бы переговорить на эту тему с вами. Как вы на это смотрите?

— Ну, я… приехал сюда с визитом к старому студенческому другу, а заодно посмотреть на кое-какие аспекты в научном плане…

— Давайте не будем заниматься, как это по-русски, болтовней. Мы серьезные и деловые люди. Прежде чем прийти на встречу, мы навели о вас справки. Вы приехали в Штаты, чтобы осесть здесь. Это нормально. Так делают тысячи. В Америке можно много добиться, и мы готовы прийти на помощь тем, кто может принести пользу Америке. Мы полагаем, что вы можете.

— Иными словами, вы предлагаете мне работу? — спросил Илья, всё еще не веря, что вопрос стоит именно так.

— Совершенно верно. Не просто работу, а интересную работу, с практическим выходом на конечный результат. Вы ведь не только теоретик, но практик, не так ли?

— В какой-то степени.

— Ну-ну, не надо скромничать. Я же сказал, прежде чем что-то начинать, мы всё досконально изучаем, взвешиваем, и только тогда принимаем решение. Это же Америка, здесь деньги вкладывают в то, что должно принести результат.

— Выходит, что в меня можно?

— Мы полагаем, что да.

— Но в институте не ведутся работы непосредственно в том направлении, которым я занимался на родине.

— Вы меня не поняли. Работа, которую мы вам предлагаем, ведется вовсе не здесь, и даже не в Бостоне. Государственные лаборатории разбросаны во многих городах Америки. Иногда это совсем небольшие, закрытые учреждения, которые позволяют спокойно заниматься серьезными делами. Вы меня понимаете?

— Я не очень-то был связан с секретностью. Мои разработки хотя и касались косвенно ядерной физики, но не в той мере, чтобы носили гриф совсекретно.

Впервые с момента разговора на лице незнакомца появилось подобие улыбки.

— Поэтому мы и смогли о вас кое-что узнать. Так что, наше предложение вас заинтересовало?

— Безусловно! — взволнованно и слегка поспешно ответил Илья, словно бы шанс, который ему предоставляют, вот-вот может ускользнуть.

— В таком случае, вот вам два билета до Колумбуса. В аэропорту вас встретят….

— Нас!?

— Разумеется, вас. А вы что, хотите лететь один, без супруги?

— Извините.

— Оттуда вас отвезут на переговоры. Там же посмотрите место будущей работы. Думаю, вам понравится. Тихо, спокойно, вдали от городской суеты и шума. Можно сказать рай при жизни, — мужчина снова улыбнулся и вручил Илье два билета на самолет.

— Вылет в среду, так что у вас есть время уладить все формальности и собраться в дорогу.

Откланявшись, он медленно зашагал в сторону институтских ворот, возле которых тут же притормозила автомашина.

Проводив незнакомца взглядом, Илья развернул билет и прочел свою фамилию. Самолет вылетал в три часа пополудни в среду. Это означало, что в запасе оставалось два дня.

К удивлению Ильи, Ольга восприняла известие спокойно, более того, она тут же стала собирать вещи, но спустя минуту, села на край дивана, закрыла лицо руками, и, всхлипнув, произнесла:

— Я же говорила, всё будет хорошо, обязательно будет, — улыбаясь, она посмотрела на мужа, — Илюша, главное верить, и тогда всё обязательно получится. Правда?

— Наверное…

Свой неожиданный отъезд в Колумбус Илья объяснил Борису прямо и просто:

— Не знаю, что из этого получится, но грех отказываться от такого предложения.

— Ты что, старик! Это считай, в лотерею выиграл, — ответил Борис и пожелал успехов и удачи на новом месте. Недолго посидели, выпили за исполнение желаний и будущий успех, и, проводив Бориса, стали собираться в дорогу. Потом был суматошный перелет и нервное состояние, которое возрастало по мере того, как объявили о посадке самолета в аэропорту. Как только они получили вещи, к ним подошел мужчина в очках и, назвав Илью по фамилии, предложил пройти с ним на стоянку, где стоял автомобиль. Илья почему-то отметил про себя, что ему даже не предложили помочь донести два объемистых чемодана, и лишь сделав несколько шагов, понял, что надо было взять тележку или просто пригласить носильщика.

На стоянке их ждал большой черный автомобиль, какой именно, Илья не понял, то ли Форд, то ли Крайслер. Впрочем, какое это имело значение, нервы и так были напряжены до предела, чтобы заострять на этом внимание. Когда они уселись на заднее сиденье, мужчина захлопнул за ними дверь и попросил пристегнуться, после чего плавно тронулся с места. Ехали долго, около двух часов. Вид из окна слегка успокаивал, хотя волнение не отпускало, но, когда неожиданно за поворотом дороги появился шлагбаум, а за ним метров через триста приземистое трехэтажное здание, сердце учащенно забилось.

Илья и Ольга вышли из машины. Навстречу им шел знакомый по первой встрече мужчина, который что-то скороговоркой произнес водителю, после чего уже по-русски спросил:

— Как долетели?

— Нормально, — ответил Илья, явно не зная, то ли брать вещи, то ли ждать каких либо указаний.

— Вот и замечательно. Пойдемте. Вас уже ждут, — и тут же добавил, — о вещах не беспокойтесь, их отнесут в номер, где вы временно остановитесь. Пройдемте.

Ольга и Илья проследовали за мужчиной. За стеклянными дверями следовал просторный холл, который скорее напоминал гостиницу. Отличие было лишь в том, что ресепшен, за которым сидело два охранника, располагался так, что рядом с ним находился турникет для прохода в основное здание. Охранники, не проронив ни слова, цепко прощупали взглядом и пропустили внутрь. Затем на лифте поднялись на один этаж и, пройдя по длинному коридору, остановились возле одной из многочисленных дверей.

— Прошу, — мужчина открыл перед Ильей дверь.

— Не возражаете, если я пока займу вашу супругу? — произнес он, когда они оказались в прихожей, где за столом восседала моложавая сотрудница.

— Да, конечно, — на автомате произнес Илья.

— В таком случае, вам сюда, — и он распахнул перед Ильей дверь кабинета.

Илье показалось, что он попал на прием к министру, так поразили его размеры кабинета. Метров сто, с огромными окнами от пола до потолка и громадным столом для совещаний. Седовласый мужчина, подошел к Илье и поздоровался за руку, произнеся что-то по-английски. Видимо сообразив, что Илья не очень хорошо понял его, он протянул руку, показывая, что приглашает присесть в кресло возле журнального столика, за которым уже сидел мужчина.

— Господин Халлис приглашает вас присесть, — приподнявшись со своего места, произнес мужчина, который видимо был переводчиком.

— Благодарю.

Тот, которого звали Халлис, достал сигарету, и, закурив, пристально посмотрел на Илью. Спокойно, явно довольный всем происходящим, произнес несколько слов, после чего переводчик тут же произнес по-русски:

— Господин Халлис рад, что вы дали свое согласие сотрудничать. Он возглавляет подразделение перспективных исследований и хотел бы сначала обсудить деловую сторону работы, а уже потом перейти ко всему остальному. Вы не возражаете?

— Нисколько.

— Отлично, — произнес Халлис на ломанном русском языке и тут же перешел на английский. Переводчик то и дело встревал, чтобы дословно перевести слова шефа.

— Итак, договор на год. Годовой доход сто тысяч долларов. По результатам возможна премия, но это в перспективе. Плюс бесплатное проживание в поселке при институте. Плюс бесплатное питание.

Последние слова почему-то покоробили Илью. Нет, то, что питание было бесплатным, было, безусловно, большим плюсом. Но, возможно сам перевод сказанного вызвал удивление, которое не замедлило отразиться на его лицо, отчего Халлис рассмеялся и добавил:

— Привыкайте. У нас во всем любят следовать букве закона и пунктам договора, даже в семейной жизни брачный контракт стал повсеместной нормой. В России к этому тоже придут, со временем, но обязательно придут, вот увидите.

— Может быть, — уклончиво ответил Илья. Он почему-то хотел скорее перейти к той части беседы, где речь пойдет непосредственно о том, чем ему предстоит заниматься. И хотя сумма его поразила, он воспринял её довольно спокойно.

Халлис положил окурок в пепельницу, продолжил:

— Теперь собственно о работе. Наш институт занимается целым комплексом задач связанных с альтернативными источниками энергии. Помимо этого, есть целый ряд направлений, которые тесным образом примыкают к ним и поскольку дополнительно финансируются крупными компаниями, принимаются в соответствующие разработки. Как вы понимаете, под них подбирается штат сотрудников, который проводит теоретические и практические исследования. Одним из таких направлений является генерация нейтронов в плотной лазерной плазме….

Возникла пауза и по тому, как пристально Халлис посмотрел на Илью, тот понял, что его интересует первая реакция на произнесенные слова. Илья потер пальцем переносицу, но промолчал.

— Но основные работы ведутся не столько в плане «быстрого зажигания», а аккумулирования больших энергий для поддержания самой плазмы, — и снова последовала пауза.

— Интересная тема, хотя непосредственно ей я не занимался, — произнес Илья.

— Но работы, которые вам приходилось вести у себя на родине, и те публикации, с которыми я знаком, говорят, что они достаточно близки к этим проблемам, не так ли?

— Физика настолько тесно переплетена своими проблемами, что одно вытекает из другого.

— О, да вы я вижу человек с юмором.

— Вряд ли, хотя жить без юмора скучно.

— Совершенно верно. Но вернемся к тому, о чем я говорил. Чтобы быть конкретным, скажу прямо. В работе с лазерами мы столкнулись с интересными проблемами, решение которых могло бы существенно продвинуть нас вперед во многих смежных направлениях. Если вы готовы заняться этим, то лаборатория в вашем распоряжении.

— Лаборатория!?

— А вы как думали, я пригласил вас мыть пробирки? — рассмеялся Халлис, — Работать, активно работать. Кстати, в помощниках у вас будет целый штат сотрудников, и некоторые из них, так же как и вы приехали в штаты, чтобы работать, а не прозябать у себя на родине, — на последних словах он сделал особое ударение, и это отчетливо прозвучало в переводе.

— Так что, вы согласны или возвращаетесь в Бостон? — и на лице Халлиса появилась самодовольная улыбка.

— А что, у меня есть время на размышление?

— Господин Пирогов, время есть, но нужно ли оно? Вы ученый, и вам предлагают заниматься тем, чем вы не могли в должной мере заниматься у себя на родине. Договор готов, — и Халлис выложил из папки, которая всё это время лежала перед ним на столе несколько листов машинописного текста.

— Когда приступать к работе?

— Как говорят у вас в России, вчера, — и Халлис, громко рассмеявшись, протянул Илье шариковую ручку.

Глава 6

Не зря Халлис сказал, что приступить к работе надо было вчера. С момента подписания договора прошло всего три дня, а Илья, вместо того, чтобы хоть немного обжиться на новом месте, с головой погрузился в работу. Все заботы по дому взяла на себя Ольга, так как вопрос о её трудоустройстве пока не рассматривался. Им выделили небольшой, но очень уютный, а уж по меркам супруги, просто шикарный коттедж, который располагался непосредственно в институтской зоне, представляющей собой поселок однотипных домиков с крохотным участком газона. Дорога до института занимала не более десяти минут, что было очень удобно.

Лаборатория, которую ему дали для работы, была отличной. Современная компьютерная техника, великолепная оснащенность и довольно профессиональный состав сотрудников. Единственным неудобством, с которым сразу же столкнулся Илья, это язык общения. Английский он знал, но не в той мере, чтобы хорошо на нем разговаривать. К тому же два сотрудника были немцы, и разговаривали на английском еще хуже, чем Илья. Так что, помимо работы, пришлось осваивать язык, и порой было легче сделать что-то самому, чем вспоминать, как называется необходимый предмет.

Задача, которая стояла перед лабораторией вкратце сводилась к решению проблемы мощной и быстрой накачки лазерного устройства энергией. Предлагаемые до этого решения были на первый взгляд интересными, но результат был совсем не такой, как хотелось бы. К тому же, установка для накачки было столь громоздкой, что совершенно не укладывалась в рамки технического задания.

Илья, словно изголодавшийся по работе ученый, погрузился в решение поставленной задачи и довольно быстро нашел наиболее узкие места проекта, которые вели к неудачам. Однако этого было мало, надо было придумать что-то, что позволило бы решить поставленную задачу. Работа кипела полным ходом и спустя два месяца была разработана схема, которая должна была привести к успеху. На совещании у Халлиса Илья достаточно аргументировано обосновал предложенный вариант, и, получив добро, приступил к его реализации.

Илья сразу же обратил внимание, что практическая реализация проекта существенно отличалось от того, к чему он привык, работая в России. Во-первых, ему сразу же добавили группу монтажников, а все необходимые узлы и комплектующие поставлялись быстро и без проволочек. Установка рождалось буквально на глазах.

В одно из редких посещений лаборатории Халлисом, Илья поинтересовался относительно возможности трудоустройства Ольги.

— Она неплохой инженер и не привыкла целыми днями без дела сидеть дома. К тому же, — добавил Илья, — у неё здесь нет подруг, а куда-либо съездить нет возможности, — и он многозначительно посмотрел на Халлиса.

— Я подумаю, как решить эту проблему. А что касается поездок, то, увы, карантин в течение шести месяцев придуман не мной. Я понимаю, мы создаем не ядерную бомбу нового образца, но общие правила, действующие в нашей системе, отменить не могу. Надеюсь, вы меня понимаете?

— В какой-то мере.

— И то хорошо, — ответил Халлис, и, похлопав Илью по плечу, пожелал удачи.

Спустя неделю Ольга была зачислена в штат лаборатории, в которой он работал, и теперь они виделись целыми днями.

Спустя два месяца установка была собрана и поступила на испытания. Предварительные результаты подтвердили правильность выдвинутых Ильей решений, и он ликовал, что сумел оправдать возложенные на него надежды. Поздно вечером, когда они сидели вдвоем с Ольгой в просторной столовой и пили шампанское, возбужденный Илья произнес:

— А все же чертовски здорово, что всё получилось так удачно. Без сбоев, без нервотрепки. Согласись, когда начало складывается удачно, есть повод этому порадоваться?

— Вот-вот, а вспомни, как ты куксился, когда мы жили в Бостоне?

— Ну, это когда было. И потом, я вовсе не куксился, как ты выразилась. Просто…

— Что просто?

— Настроение было не так чтобы хорошее…

— А я верила, и говорила тебе об этом. Помнишь, что я тебе тогда сказала?

— Конечно же, помню, — Илья чуть привстал из-за стола и поцеловал жену, сидящую напротив. Локтем он неудачно задел фужер с шампанским и тот разбился. Остатки шампанского разлились по столу.

— Так всегда, — сетуя на свою неловкость, произнес Илья, пока Ольга вытирала тряпкой. Кинув её в раковину, она вдруг неожиданно задумчиво спросила мужа:

— Илюша, ты обратил внимание, сколь внимательно корректировали размеры установки на стадии проектирования документации? Изменили целый ряд устройств в твоей схеме, чтобы габариты не выходили за определенные рамки?

— Конечно, ведь они стремятся минимизировать размеры. Чему же тут удивляться?

— Так, просто любопытно, чего ради?

— В смысле?

— Убрали катушки и переместили их в узел настройки. Охладитель вообще расположили с другой стороны, из-за этого пришлось переделывать всю систему трубопроводов. А смысл?

— Компактность и больше ничего.

— Ты так считаешь?

— А что же еще можно считать?

— Как что. Я подсчитала выходные данные. Получается, что при такой энергонакачке лазер можно использовать без потери мощности в атмосферной среде до пятисот метров.

— Так это же великолепно. Значит, мы достигли того, что от нас требовалось.

— А знаешь, если увеличить подачу энергии еще на сорок процентов, то эффективность лазера возрастет до одного километра и сможет пробить сто миллиметровый лист стали без проблем.

— И что?

— Так, ничего, но в моем понимании — это оружие, и весьма грозное. А главное, что энергоустановка для закачки имеет компактную схему размещения.

Илья отодвинул тарелку с остатками картофеля в сторону и, положив руки на стол, пристально посмотрел на жену. Та сидела, как ни в чем не бывало, и вертела пальцами ножку бокала с налитым в него шампанским.

— Оленька, поверь мне. Даже если взять обычную сковородку, то и её можно использовать для военных целей.

— Интересно и как же? — не поднимая головы, спросила Ольга.

— В качестве бронеплиты на пузе, — Илья прищурил взгляд и рассмеялся, — И вообще, не бери в голову. Если бы речь шла о серьезных военных исследованиях, тут такая бы охрана была, будь здоров. А я за всё это время ни одного в военной форме не заметил.

— А режим? Уже скоро пять месяцев, как мы здесь, а вся жизнь крутится вокруг лаборатории, и ни шагу дальше.

— Ну и что? Халлис же честно сказал, полгода, и карантин кончится. Возьмем тачку, попросим пару недель отпуска и прокатимся по стране. Ты хотела бы проехаться, посмотреть на Штаты?

— Не знаю.

— Мне говоришь — не кисни. А сама? Всё складывается так отлично, а ты в тоске и печали. Хорошо, допустим, это элемент гипотетического, на твой взгляд, оружия. Что из этого? Ничего, ровным счетом ничего. Хотя, я считаю, ты зря всё воспринимаешь в черном свете. Я отталкивался в своей разработке из тех соображений, что благодаря таким лазерам можно будет произвести «быстрое зажигание», а это уже путь к управлению термоядерного синтеза.

— Тогда к чему такая компактность?

— Да что тебе так далась эта компактность? — раздраженно произнес Илья, и, поднявшись из-за стола, подошел к окну. Одинокие облака на фоне вечернего неба делали окружающую природу за окном столь очаровательной, что продолжать спор дальше совсем не хотелось. Он повернулся и произнес.

— Оля, а как ты думаешь, может быть нам стоит подумать о ребенке?

— С чего вдруг?

— Так ведь годы идут, а сейчас всё наладилось и есть перспективы…

— Не знаю. Мне почему-то кажется, что стоит подождать, — и чтобы не обижать мужа, Ольга встала из-за стола, подошла сзади и, нежно проведя рукой по спине, добавила, — давай сначала крепко встанем на ноги в этой стране. Мы ведь здесь еще совсем чужие. Пока…

Илья повернулся к жене лицом, пристально посмотрел в глаза, потом нежно обнял и поцеловал.

— Как скажешь, родная. Я ведь спросил тебя, потому что знаю, что ты хочешь этого, а мы всегда откладывали, каждый раз находя для этого причины. Я боюсь, что в один прекрасный момент ты скажешь мне — поздно, и мы оба будем винить себя за это.

— И все же…

— Не продолжай. Ты же знаешь, я всегда соглашаюсь с тобой.

Ольга нежно коснулась щеки Ильи.

— Илюша, как хочется, чтобы всё было хорошо.

— Будет, обязательно будет.

Неделю спустя Халлис пригласил Илью в свой кабинет. Предложив, как всегда присесть возле журнального столика, он попросил секретаря принести две чашки кофе. Илья уже прилично говорил по-английски, и поэтому переводчика не было.

— Вы очень славно потрудились. Мои надежды, что вы будете очень полезным сотрудником, оправдались, — не спеша, чтобы Илья смог понять фразу, произнес Халлис и, улыбнувшись, сделал глоток кофе.

— Мое руководство отметило ваши успехи в реализации проекта, и это нашло свое подтверждение в материальном выражении. Понимаете мой намек?

— Ну… — смущенно начал было Илья, но его тут же прервал Халлис.

— Нет-нет, труд и заслуги всегда надо отмечать, а пока деньги есть мерило вклада человека в общее дело, надо воспринимать это, как само собой разумеющееся. На ваш счет в банке переведено пятьдесят тысяч долларов. Думаю, сумма неплохая для старта, не находите?

— Разумеется.

— В таком случае, хотелось бы поговорить относительно продолжения работ по этому проекту. Как вы считаете, размеры установки и мощность могут быть каким-то образом взаимосвязаны?

— Не совсем вас понимаю?

— Я имел в виду, если пойти по пути уменьшения размеров установки, можно ли говорить о потери мощности, или есть вариант, когда она может быть даже увеличена?

— Я не могу сходу ответить на ваш вопрос, но, — Илья нахмурил лоб, и как всегда потер пальцем переносицу, — Замена некоторых элементов конструкции даст определенный результат, но в какой пропорции это будет, сказать сложно.

— В таком случае, ваша задача на ближайшее время сосредоточиться в работе лаборатории на уменьшении габаритов установки.

— И каков должен быть её размер?

— Господин Пирогов, чем меньше, тем лучше. Всё зависит от вашей выдумки и научного подхода в решении данной задачи. В конце концов, схема, которую вы предложили, не единственная. Допускаю, что если вы подумаете, и предложите что-то новое и интересное, размер может уменьшиться и существенно.

— Господин Халлис, могу я задать один вопрос?

— Разумеется.

— Постановка такой задачи каким-то образом связана с потребностями военного применения лазерной установки?

Халлис, словно бы ожидал такого вопроса, так как моментально ответил на него. При этом интонация голоса практически не изменилась. Он говорил по-прежнему спокойно и размеренно.

— Любую научную или инженерную разработку можно использовать двояко, в том числе и в военных целях. Пока нашим заказчиком является институт ядерных исследований. Он занимается сугубо хозяйственными работами в области применения ядерной энергии в промышленной энергетики. Насколько мне известно, размеры установки связаны с тем, что они отталкиваются от противного. Минимальность и мощность, а уже в дальнейшем можно пропорционально увеличивать размеры, а стало быть, и мощность.

— Весьма специфический подход.

— Возможно. Хотя мне кажется, что в этом есть определенная логика.

— Разумеется.

— Так что, задание понятно?

— В общих чертах.

— Замечательно, тогда за работу. Конкретные цифры будут вам переданы в ближайшие день-два, — и он поставил пустую чашку на стол и приподнялся из кресла, давая тем самым понять, что разговор окончен.

Илья вышел от Халлиса, и неожиданно вспомнил недавний разговор с Ольгой. Двойственное чувство от разговора с шефом почему-то заставило Илью посмотреть на весь проект в целом в иной плоскости.

Он спустился на лифте и, пройдя по коридору, вошел в лабораторию. В этот момент к нему подошел один из сотрудников и, обращаясь к Илье, произнес:

— Ваша супруга просила передать, что она неважно себя чувствует, и поэтому ушла домой. Просила вас не задерживаться на работе.

— Что? Ах, да, спасибо.

В задумчивости Илья не сразу сообразил, о чем речь, и лишь несколько секунд спустя до него дошел смысл сказанного, и вместо того, чтобы приступить к работе, он быстрым шагом отправился домой.

Глава 7

Уже подходя к дому, Илья сообразил, что можно было просто позвонить и спросить Ольгу, что случилось. Открыв дверь, он с порога крикнул:

— Оля, ты дома?

Ольга стояла возле плиты. Обернувшись, она прочла на лице Ильи его состояние и тут же поспешила успокоить.

— Прошу тебя, не волнуйся. Ничего страшного. Просто почувствовала слабость и решила немного отдохнуть. Не стоило волноваться и бежать сломя голову домой.

— Да, но…

— Уверяю тебя, простая усталость, — Ольга накапала из пузырька несколько капель какого-то лекарства и, проглотив, запила водой, после чего спросила:

— Обедать будешь?

— Уф, не знаю, не хочется. Я почему-то вдруг так разволновался. Ты серьезно говоришь или пытаешься меня успокоить?

— Правда, правда. Есть небольшая температура, но это пустяки.

— А это? — и Илья многозначительно посмотрел в сторону кухонного стола, где стояла бутылка с микстурой.

— Что ты, в самом деле! Приняла успокаивающее. Так что на счет обеда? Разогреть?

— Нет, я не хочу. Если всё в порядке, то пойду на работу.

— Хорошо. Как прошел разговор с Халлисом?

— Нормально. Выписал премию в пятьдесят тысяч.

— Однако!

— Как он выразился, за труд надо платить, вот и раскошелились.

— Какие планы поставил?

— Дальнейшая работа над установкой. Надо думать, как уменьшить размеры при сохранении выходных параметров.

— Вот как…

— Между прочим, я его прямо в лоб спросил насчет военного применения и знаешь, что он мне ответил?

— Интересно, что?

— Заказ поступил от института ядерных исследований. Как я и предполагал, вопрос стоит о быстром зажигании плазмы в термояде.

— Дай-то бог. Может, все же перекусишь, а потом пойдешь?

— Нет, побегу, я даже не предупредил в лаборатории, что отправился домой.

— Хорошо, если будешь задерживаться, позвони.

— Обязательно.

Обратно в институт Илья шел медленным шагом. Он успокоился, и мысли снова сами собой вернулись к установке, плавно перешли к разговору с Халлисом и новой задаче, которой предстояло заняться. Вернувшись, он засел у себя в кабинете и до самого вечера рассматривал проект установки, размышляя, где, как и над чем надо поразмышлять, чтобы уменьшить её размеры. Однако, замена одного узла неизменно требовала изменения многих сопряженных с ним, а это, в свою очередь, тянуло коренной пересмотр всей компоновки. Убедившись, что с наскока вопрос не решить, Илья отложил чертежи в сторону и протер усталые глаза рукой.

— Нет, всё это ерунда. Халлис прав, нужна принципиально новая конструкция. Данная, слишком хорошо продумана, чтобы попусту тратить время, колдуя над заменой одного узла на другой. В итоге потеряем уйму времени и сил, а выигрыш будет минимальный. Нужна идея, хорошая идея, а её пока нет, — Илья взглянул на часы и присвистнул. Было начало одиннадцатого. Он быстро оделся и отправился домой. На кухне на столе лежала записка:

— Пошла спать, ужин на тарелке в СВЧ. Салат в холодильнике в миске. Бутерброды сделаешь сам, Оля.

Илья умылся и вернулся на кухню. Есть совсем не хотелось, но он всё же подогрел ужин и немного поел. Глотнув соку, погасил свет и вошел в спальню. Раздевшись, осторожно, чтобы не потревожить супругу, лег рядом. Ольга повернулась на бок и положила руку мужу на грудь. Илье показалось, что она горячее обычного, и невольно рукой он дотронулся до Ольгиного лба. Его опасения подтвердились. Сильный жар означал высокую температуру.

Включив торшер, он взглянул на жену. Ольга спала, но её вид вызвал у Ильи серьёзные опасения. Лицо было в испарине, а дыхание неровным. Достав градусник, померил температуру и ахнул. Цифры на электронном табло показывали тридцать девять и два. Илья вскочил с постели и тут же стал соображать, кому позвонить в столь поздний час. Вспомнив, что в институте есть дежурные на вахте, набрал номер и путаясь с английского на русский, произнес:

— Простите, это Пирогов из четвертой лаборатории. У меня заболела жена. Подскажите, как вызвать врача или куда обратиться?

— Не волнуйтесь, — раздался в трубке спокойный мужской голос, — я сейчас свяжусь с дежурным из медицинского центра, и он к вам подойдет. Какой у вас номер дома?

— Восемь С.

— Хорошо. Ждите, я всё организую.

— Спасибо.

Илья поспешил к постели жены. Она по-прежнему спала, изредка издавая тихие стоны. Илья присел рядом, не зная, что предпринять до прихода врача. Минуты тянулись как назло медленнее обычного, и казалось, прошла целая вечность, прежде чем он услышал мелодичный звон входного звонка.

— Что случилось? — с порога спросила дама средних лет с небольшим саквояжем в руке.

— У моей супруги высокая температура. Я не знаю что делать.

— Не волнуйтесь, сейчас я её посмотрю.

Дама прошла в спальню и рукой дотронулась до Ольгиного лба. Потом пальцами приподняла веки и зачем-то посмотрела на глазные яблоки. После этого попросила стул и, поставив на него свой саквояж, открыла его. В нём находился какой-то прибор, совершенно незнакомый Илье. Вслед за этим последовало несколько манипуляций с прибором и отходящими от него проводами с присосками на конце.

— Трудно сказать, что именно с вашей супругой, поэтому её следует госпитализировать в нашу клинику и провести обследование.

— Доктор, она в обед уже жаловалась на недомогание.

— Какого характера?

— Ну, так, общая слабость и небольшая температура.

— Обычная картина при том или ином заболевании. Сначала слабость, потом наступает резкое ухудшение. Сейчас я организую её отправку в госпиталь, а утром проведем необходимые анализы.

— А если…

— Не думаю, что у неё что-то серьезное. Пульс и давление повышены, но при такой температуре это вполне допустимо.

Спустя полчаса Илья выходил из помещения госпиталя, который находился на территории институтского комплекса. Ольгу поместили на всякий случай в реанимацию и подключили к приборам слежения за самочувствием. Он не хотел уходить, но его насильно выпроводили, сказав, что его помощь вряд ли понадобится, а при необходимости его тут же известят.

Он шел домой расстроенный, так как впервые за годы супружества Ольга заболела так сильно, что пришлось положить её в больницу. К тому же эта неизвестность относительно самой болезни пугали его. Вернувшись домой, он попытался уснуть, но сделать это так и не удалось. Лишь под утро он задремал. Проснувшись, потер неожиданно заслезившийся глаз и чертыхнулся, так как вспомнил дурацкий сон, который ему приснился. Они с Ольгой едут на машине, которая вдруг глохнет. Илья открывает капот и видит странную картину: все трубки, шланги порваны и выглядят так, словно это не новая машина, а какая-то рухлядь.

— Ничего не понимаю? Я же отлично помню, что всё было новое и красивое, — объясняет он Ольге, стоящей рядом.

— Вот видишь, я же говорила, что всё это обман, а ты всему веришь.

Илья стоял и смотрел на всё это не в силах понять, что происходит. В этот момент он проснулся, так и не узнав, что произошло дальше.

Ему редко снились сны, но каждый раз они вызывали чувство непонимания и удивления. Впрочем, он быстро забывал о них и не вспоминал. Вот и сейчас, он встал с постели, быстро умылся и отправился в госпиталь, забыв даже взглянуть на часы, чтобы узнать который час.

Небольшая институтская больница, которая почему-то значилась как госпиталь, представляла собой одноэтажное строение и скорее напоминала медпункт, что, впрочем, не умаляло её достоинств по оснащенности оборудованием. Зайдя внутрь, он тут же увидел дежурного врача, которая накануне ночью приходила к ним в дом. Она сидела за столом и что-то писала. Напротив расположилось два монитора и какое-то устройство, видимо для связи с палатами. Завидев Илью, она, не дожидаясь вопроса, тут же произнесла:

— Какой вы, однако. Еще семи нет, а вы уже тут как тут. Могу успокоить. Температура еще есть, но спала до тридцати восьми. Скорее всего, у неё пищевое отравление, так как никаких признаков воспалений я пока не выявила. Через час возьмем анализы, и к обеду картина прояснится. Так что я вам советую не волноваться, а спокойно идти на работу, — она приветливо улыбнулась и поправила очки, которые сползли ей на нос.

— Простите, с чего вдруг?

— Что именно?

— Отравление, как вы сказали?

— А вы что никогда не травились продуктами, — она с удивлением посмотрела на Илью.

— Да нет, бывало, конечно, иногда…

— Тогда не понимаю вашего вопроса. При сильном отравлении температура может подняться и до сорока. Главное, вовремя принять необходимые меры. Так что идите, голубчик, а днем позвоните. Доктор Грабовски, который будет на смене вместо меня, вам всё объяснит.

Илья хотел было задать еще пару вопросов, но понял, что вряд ли получит на них внятный ответ, поэтому, развернувшись, медленно отправился к дому. На полпути он решил, что всё равно не заснет, и поэтому прямиком пошел в институт, где своим ранним появлением несколько удивил охрану, которая, впрочем, привыкла к тому, что работники института порой сутками сидят в своих лабораториях или уходят домой под утро.

В столь ранний час лаборатория была пуста. Илья заглянул к себе в кабинет, а потом отправился в комнату, где производились испытания опытной установки. Она стояла посредине большого зала и шлейфом проводов соединялась с лазерной установкой. За перегородкой, выполненной из бронебойного стекла располагался пульт управления и системы слежения за работой всего комплекса. Илья обошел установку вокруг, зачем-то похлопал её рукой. Мелькнувшая было мысль заставила снова вернуться к себе и погрузиться в чертежи и схемы. Напряженно размышляя над пришедшей идеей, он на автопилоте здоровался с сотрудниками, которые заглядывали к нему в комнату, и только ближе к обеду, бросив папку с документацией в сторону, огорченно произнес:

— Ерунда. Такой вариант размещения вакуумных преобразователей и замена насосов даст прирост мощности не более двух-трех процентов, а размер останется практически тот же самый, — и, взяв телефонную трубку, позвонил в госпиталь.

— Алло, это Пирогов. Я по поводу моей жены, Ольги Пироговой, которую вчера ночью привезли в тяжелом состоянии.

— Да-да, я в курсе, — пробасил в трубку мужской голос. Результаты анализов подтвердили, что ваша супруга отравилась и весьма серьёзно. Придется ей провести у нас несколько дней.

— Простите, что значит серьезно? У неё что, дизентерия?

— С чего вы решили, что дизентерия? Отравление бывает разным и не всегда сопровождается, извините, поносом или рвотой.

— Так что тогда с ней?

— Я же вам объяснил, отравление. Анализы выявили компоненты веществ, которые вызвали общее отравление организма, как следствие этого, повышение температуры и диффузные изменения легких. Вечером загляните к ней, думаю, что она придет в себя.

— Вы хотите сказать, что она сейчас без сознания?

— Нет, она просто спит.

— Спасибо за информацию, — произнес Илья и положил трубку. Заглянувший в лабораторию инженер-испытатель Майкл Финк посмотрел на шефа и осторожно спросил:

— Мы запускаем установку в режим восемь-два. Вы, как, заглянете к нам или нет?

— Да, обязательно. Сейчас приду, запускайте, — рассеянно произнес Илья.

И снова работа позволила на время отвлечься от мысли как там Ольга. Вечером он не стал звонить, а сразу же отправился в госпиталь.

Доктор Грабовски, как был написано на бирке, болтавшейся на верхнем кармане халата, встретил его сочувственным и одновременно успокаивающим взглядом.

— Пока ничего определенного сказать не могу, — начал он, всем своим видом показывая, что он здесь главный, и спорить с ним о правильности проводимого лечения не имеет смысла, — Вероятно, она надышалась чего-то, что повлекло столь сильное отравление, так как исследования не выявили следов пищевого отравления. Вы в своей лаборатории имеете дело с отравляющими веществами?

— Нет, что вы, откуда! — убежденно заявил Илья, не совсем понимая, о чем вообще может идти речь.

— Этого я не знаю, и всё же, не исключаю вероятности, что токсин она получила при вдыхании непосредственно на рабочем месте.

— Да, но…

— Вот, если есть сомнения, то целесообразно продумать моё заявление и основательно проанализировать возможность утечки непосредственно на рабочем месте.

— Да, но кроме неё никто не получил отравления!

— Согласен с вами, но никакой другой версии я вам предложить не могу.

— Доктор, а как её самочувствие?

— Стабильное. Температура минимально повышенная, потребуется несколько дней, чтобы произвести полную очистку организма от продуктов отравления. Возможно, произведем очистку лимфы, что позволит полностью сгладить эффект присутствия в крови отравляющих компонентов.

— А к ней можно?

— Вряд ли стоит её сейчас беспокоить. Она только что уснула. Если хотите, можете просто пройти и посмотреть через окошко.

Илья отправился вслед за врачом и в стеклянном проеме двери увидел Ольгу, которая лежала в палате, и возле неё стояла капельница.

— Не волнуйтесь. У нас всего несколько пациентов, так что внимание за ней будет самое пристальное.

С тоскливой новостью Илья отправился домой.

Ольга поправилась и вернулась домой лишь спустя неделю, но к работе смогла приступить лишь через несколько дней, так как продолжала чувствовать слабость, и хотя понятия бюллетень не было, она по настоянию Ильи просидела дома до полного выздоровления.

Глава 8

И снова потекли дни и недели напряженной работы. Однако месяц спустя каких-либо новых идей по коренному изменению схемы установки не появилось. Ольга поправилась и вернулась на работу, но, как показалось Илье, она изменилась. Он не понимал, в чем именно, но какие-то смутные ощущения нет-нет, но посещали его. Глядя порой на Ольгу в лаборатории, он ловил себя на мысли, что она стала другой, вялой, не было той прежней легкости. Казалось, что всё её движения, взгляд — другие. Он не мог понять, в чем именно эти отличия, да и есть ли они вообще, или это всего лишь причуды его воображения, но что-то всякий раз возвращало его к этой мысли.

В одно из воскресений, когда на улице была чудная погода, Ольга предложила мужу прогуляться. Они вышли из дома и направились к пруду, который располагался в конце улицы. По водной глади плыло несколько уток, явно ждущих, что кто-нибудь кинет им кусочек хлеба. Ольга облокотилась о перила, ограждающие с одной стороны пруд, и произнесла фразу, которая насторожила Илью.

— Илюша, тебе не кажется, что я изменилась?

— Ты? С чего вдруг?

— Так, сама не знаю. После болезни мне кажется, словно я… — она никак не могла подобрать нужное слово, и когда, наконец, нашла подходящее, произнесла, — зомби.

— Кто!? — удивленно переспросил Илья.

— Не знаю, может это всё глупости, но мне порой кажется, что я какая-то другая. Что-то хочу сказать, сделать, а внутренний голос шепчет — стоп, не надо.

— Может быть, это остатки отравления, которое у тебя было? — осторожно спросил Илья.

— Не знаю, возможно, но меня это тревожит. А ты не замечаешь во мне изменений?

— Ну, — стараясь не разволновать супругу, начал было Илья, но та его резко остановила.

— Говори как есть. Мне нужно понять самой, причуда это, или действительно что-то есть.

— Я не знаю, но иногда мне кажется, что ты… в чем-то права.

— Вот. Значит, действительно что-то есть, — она повернулась, встала спиной к перилам, посмотрела на мужа, — Что хочешь обо мне думай, но всё это странно.

— О чем ты?

— Мне ведь так толком и не объяснили, чем я отравилась. Если это не пищевое отравление, то что? Мне даже не дали выписку из истории болезни, хотя я и попросила. Ответили, что у них не заведено давать на руки какие-либо истории болезней. Снова какая-то недосказанность и секретность. Скажешь, что это пустые страхи? Может быть, но почему именно со мной эта история? И заметь, она произошла сразу же, как я завела с тобой разговор о проекте применительно к военным целям.

— Это всего лишь совпадение.

— Может быть. У меня вообще нет никаких доказательств, но и четких ответов тоже нет. Мнительность, как угодно это назови, но меня стало многое настораживать. Прошло семь месяцев, а в просьбе взять недельный отпуск и уехать отдохнуть тебе почему-то отказали. И довод привели, что поджимают сроки. Согласилась бы, если бы о них действительно шла речь. Или я опять не права?

— Нет, не стану с тобой спорить. В этом ты, безусловно, права, и я сам хотел на днях поговорить об этом с Халлисом, но он куда-то уехал, и когда будет мне неизвестно…

— А тебе не кажется, что наша квартира на прослушке?

— И поэтому ты решила поговорить на улице?

— Разумеется.

— А ты не считаешь, что это просто шпиономания?

— Нет, хотя ты можешь думать об этом как хочешь.

— Не сердись. Я вовсе так не думаю.

— Но почему-то так высказался.

— Я, я…

— Я хочу только одного, чтобы ты понял. Если тебя устраивает работать над тем, что может быть использовано в военных целях, значит надо принять это как должное, и понять, что обратного пути домой не будет.

— Эко ты хватила. Что значит, не будет?

— То и не будет. Если нас возьмут в оборот, а возможно, уже взяли, вряд ли будут пути к отступлению.

— Не знаю, ты всё видишь в каких-то черных красках. Всё складывается прекрасно. Работа, заработок, о котором можно только мечтать, наконец, перспективы, и вообще…

— Извини, кажется, я говорю в пустоту. И вообще, наверное, я перепутала, это не меня зомбировали, а тебя. На всё смотришь в розовом свете и ничего вокруг себя не замечаешь. Если хочешь знать, после моего возвращения в лабораторию мне закрыли доступ к целому ряду документов, которые раньше я могла спокойно просматривать.

— Ты серьезно? Каких именно?

— Позавчера я хотела сделать кое-какие расчеты, но доступ к данным по последним испытаниям оказался закрытым.

— А почему ты мне об этом ничего не сказала?

— Не хотела говорить.

Лицо Ильи стало жестким. Он словно бы прокручивал отдельные слова и фразы, услышанные в лаборатории, сказанные Халлисом и другими руководителями на совещаниях, в которых принимал участие, и пытался сложить из них своего рода пазл. Но всё перемешалось настолько сильно, что не давало возможности четко ответить на поставленные Ольгой вопросы. Он сунул руку в карман, достал сигареты и закурил. Сделал несколько затяжек и, не найдя урны, чтобы бросить окурок, кинул его себе под ноги и растер ботинком.

— Стоит подумать над тем, что ты сказала, — спокойно, но твердо произнес Илья и, взяв жену под руку, отправился домой.

В среду появился Халлис, и как только это стало известно Илье, он тут же договорился с ним встретиться. Решимости, с которой Илья шел на этот разговор придавал тот фактор, что здоровье жены было напрямую связано с работой в институте, и это было важнее всего остального.

— Рад вас видеть, господин Пирогов, — как всегда радушно встретил Илью Халлис, — С чем пожаловали? Наверное, родилась идея новой установки, и вы решили сначала посоветоваться со мной, не так ли?

— Увы, но вы не угадали.

— Вот как, жаль. Тогда какие проблемы привели вас ко мне?

— Мы с женой хотели бы на пару недель уехать. Купить или взять машину на прокат, прокатиться по стране, может быть, побывать в Вашингтоне или на Великих озерах. Надеюсь, что карантин уже кончился, и проблем не будет?

Илья пристально посмотрел на Халлиса. Тот не повел и бровью, но все же в лице его произошли еле уловимые изменения. Оно походило на кота, напрягшийся перед прыжком, пытаясь скрыть свои намерения от птенца.

— А что так, вдруг? И погода не совсем подходящая для путешествий?

Илья не любил открыто спорить или ругаться с начальством, но если хотел на чем-то настоять, мог выбирать такие доводы и способы беседы, которым позавидовал бы иной адвокат. Сдержанно он парировал вопрос Халлиса.

— Так ведь, в хорошую погоду был карантин, потом надо было закончить работы над проектом, а через месяц зима полновластно вступит в свои права, так что лучше сейчас, чем ждать до следующего года. Кто знает, какие еще чудеса может принести нам погода и события, — на последнем слове Илья сделал ударение, — которые не всегда нами предсказуемы.

— Хорошо, хорошо, я подумаю, как решить вашу просьбу.

— А что, её нужно с кем-то согласовывать? В конце концов, в контракте не оговаривалось, что я должен сидеть взаперти и не имею права на отдых, или я что-то упустил в тексте?

Желваки Халлиса заходили ходуном, так как он не собирался давить на Илью, но, по всей видимости, и не хотел брать на себя ответственности в принятии решения. Поэтому вновь ответил уклончиво.

— Я вовсе не против вашего отпуска, но надо согласовать это с заказчиком. Проект затормозится на неделю-другую. Как на это посмотрят? Вы же понимаете, всё связано с большими деньгами, и промедление может лишить институт новых заказов. Не думаю, что это в ваших и наших интересах.

— Знаете, — Илья вольготно откинулся на спинку кресла, — мозгам нужен отдых. В закупоренной банке не всегда могут происходить процессы, которые мы называем научной мыслью. Иногда это приводит к… ботулизму.

— Простите, не понял?

— Болезнь такая, ботулизм. В России очень любят делать в домашних условиях запасы консервированных продуктов на зиму. Так вот, иногда хорошая задумка приводит к отравлению. Это я к тому, что отдых, вне зависимости от погоды, нужен моим мозгам. И если вы хотите, чтобы проект успешно продвигался, следует пойти мне навстречу.

— Уговорили, — через силу произнес Халлис и добавил, — но учтите, всего на неделю. Да и еще, насчет машины я тоже позабочусь. Пожалуй, вы правы, развеетесь, подышите воздухом, и идеи сами придут в голову. А чтобы подтвердить, что мы вас ценим, я лично позабочусь о ваших отпускных.

— Благодарю, господин Халлис.

Довольный собой и беседой, которая закончилась полной победой, Илья направился в лабораторию, чтобы сообщить новость Ольге.

На следующий день секретарь Халлиса сообщила Илье, что вопрос об отпуске решен. Машину подготовят в воскресенье, а в пятницу можно зайти и забрать все необходимые документы, которые будут подготовлены. Настроение сразу же поднялось, и он тут же позвонил жене и сказал, что в понедельник они отправляются в отпуск.

В пятницу он заглянул в приемную шефа, и секретарь передала ему пакет, в котором лежали документы, разрешающие передвижение четы Пироговых по США, с визами сроком на один год, дорожные чеки, банковская карточка и наличные в сумме двести долларов. Привыкший к наличным, Илья скептически взглянул на тощую стопку двадцатидолларовых банкнот, но посчитал, что это не столь важно по сравнению со всем остальным.

В понедельник утром чета Пироговых, усевшись за руль черного Доджа, чинно подъехала к контрольно-пропускному пункту и, показав документы, выехала за пределы институтского комплекса, который они не покидали вот уже семь с лишним месяцев. Проехав пару километров, Илья притормозил, и по-детски вскинув руки, крикнул:

— Ура, мы на свободе. Ну что, Америка, посмотрим, какая ты? — и взглянул на Ольгу, которая в отличие от него, с серьезным видом сидела рядом и держалась рукой за верхнюю ручку над дверью.

— Вот видишь, всё складывается самым что ни на есть лучшим образом, дорогая. И все твои страхи и опасения напрасны.

— Я буду рада, если окажусь не права.

— Вижу, вижу, ты всё еще продолжаешь сомневаться, хотя мне кажется, ты просто не хочешь признать мою правоту.

Ольга промолчала, но, отъехав от института три десятка километров, она неожиданно попросила остановиться под предлогом, что хочет сходить в туалет.

— Ты считаешь, что это удобно? Подъедем к бензоколонке или первому попавшемуся магазину, там и сходишь.

— Ой, умоляю, не надо мне прививать культуру, да еще сейчас. Буду я еще сидеть и ждать, когда и где сходить в туалет.

Илья притормозил и съехал на обочину. Вдоль дороги шел небольшой кустарник, а дальше простирался лесной массив. Ольга вышла из машины и, зачем-то перейдя дорогу, осторожно ступая по траве, зашла в заросли. Илья тоже вышел из машины, чтобы размять ноги, а заодно последовал её примеру. Посмотрев, нет ли кого поблизости, он все же вынул ключи из зажигания и, включив сигнализацию, последовал в кусты.

— Где ты там? — окликнул он супругу.

— Не шуми, я тут, — произнесла она, оказавшись буквально у него за спиной.

— Можем ехать?

— Давай немного передохнем?

— Где, здесь? С чего вдруг?

— Так, просто. Такая природа чудесная, и погода нам благоприятствует. Вчера было так холодно на улице, что я всё переживала по поводу нашей поездки.

— С погодой нам действительно везет. Я запер машину, если хочешь, можем немного пройтись по лесу.

— С удовольствием, — они углубились вглубь леса. Свежий утренний воздух и лучи солнца, пробивающегося сквозь поредевшую крону деревьев, были удивительно хороши. Они прошлись немного и затем стали возвращаться обратно. Ольга обняла дерево и с грустью произнесла:

— Так хорошо всё кругом, а присмотришься, сравнишь, и душой понимаешь, что чужое. Тебе так не кажется?

— Как тебе сказать…

— Так и скажи, как думаешь.

— Да я и не думал об этом вовсе. Природа, она везде должна быть разная. А мы за тысячи километров от дома. И потом… — в этот момент послышался скрип тормозов.

— Черт возьми, кажется, полиция. Наверняка это частная территория, вход на которую без разрешения запрещен. Можно подумать, что они из космоса за нами наблюдают.

— Возможно, и наблюдают, только вряд ли это полиция.

— Как же, агенты ФБР или ЦРУ следят за нами, — раздраженно произнес Илья и осторожно выглянул из-за кустов. Позади его машины стоял черный джип, рядом суетились двое мужчин. Один осматривал их машину, другой с кем-то разговаривал то ли по рации, то ли по телефону. По виду они вовсе не были похожи на полицейских, но и на грабителей тоже, тем более что тот, который суетился вокруг машины, подошел и о чем-то доложил спутнику.

— Наверняка, полицейские!? — шепотом произнесла Ольга, стоя за спиной мужа.

— Нет, не похожи.

— А кто?

— Черт их знает. Может, спросим, кто они и что им нужно?

— Не знаю, решай сам, но мне кажется, что лучше немного подождать, и тогда станет ясно, что им надо.

В этот момент один из мужчин двинулся в кустарник, второй продолжал стоять возле машины, продолжая всё время держать в руках рацию, то и дело с кем-то беседуя. Прошло несколько минут, и из-за поворота на большой скорости выскочил еще один точно такой же джип. Резко притормозив, он остановился, подняв тем самым облако пыли. Из него вышли еще двое и начали громко разговаривать, так что Илья и Ольга могли слышать, о чем они говорят.

— Как получилось, что вы их упустили?

— Понятия не имею. Они припарковались, чтобы отлить и как сквозь землю провалились. Как только мы получили сигнал, что они остановились на шоссе, сразу же приблизились до зоны видимости, а потом подъехали проверить, что произошло. Машина заперта, а их нет вот уже двадцать минут.

— Где Ральф?

— Пошел проверить, возможно они просто отошли и где-то поблизости.

— Не зря шеф предупреждал, что русским нельзя доверять. Надо было поставить этой сучке жучок еще в больнице, когда её на время изолировали. Сейчас бы не было никаких проблем, а теперь ломай голову, куда они делись, — мужчина выругался, и сплюнул, после чего достал телефон и набрал номер.

— Алло, господин Халлис, кажется вы доигрались. Ваши подопечные дали деру. Что не может быть? Я же вам говорил, что его подругу надо было убрать сразу же, как только она стала говорить по поводу своих опасений. На карту поставлено слишком много, чтобы церемониться. Всё было сделано безукоризненно, а вы проявили слабость. Вот вам и ваша жалость. Что теперь прикажете делать? Искать? Понятно, вам важны результаты, а мне выполнять черную работу.

Мужчина со злости громко защелкнул крышку телефона и крикнул:

— Вилли, вызывай по рации поисковую группу, собак и пусть поднимают вертолет. Далеко они не уйдут.

Илья ощутил во рту привкус крови, и только тут понял, что всё это время пока слушал разговор мужчин на шоссе, с такой силой сжал зубы, что нечаянно прикусил губу. Ольга стояла позади, цепко держа мужа за руку. Услышав про собак, она шепотом произнесла:

— Решай, или нам выйти и сделать вид, что мы ничего не слышали, или по-русски говоря, валим отсюда, и как можно быстрее?

— Дураком я был, дураком и помру. И как я не видел столь очевидного?

— Потом будешь размышлять по этому поводу, а сейчас решай.

— Нет, Олюшка, отделаться от них будет не так просто, как кажется, но если мы не решимся сейчас, то потом будет поздно. Вряд ли нас выпустят снова, и поверят, что мы ради денег готовы батрачить на дядю Сэма и верить в сказки про энергетику будущего.

— Как быстро у тебя меняется мнение!

— Что делать, факты — вещь упрямая.

Они повернулись и, не долго думая, бросились бежать.

Глава 9

Бежать по осеннему лесу было не так-то просто. Опавшая листва, насквозь пропитанная водой от дождя, прошедшего накануне, прилипала к ботинкам, которые вдобавок моментально намокли. Но они не замечали этого, а, стараясь держаться рядом, изо всех бежали вперед. Лес то редел, то сгущался, порой перед ними возникали заросли (масло масляное) кустарников, сквозь которые приходилось с трудом пробираться. Прошло минут двадцать, прежде чем они остановились, чтобы перевести дыхание. Было страшно, и не хотелось верить, что еще совсем недавно всё было так безоблачно и прекрасно в их жизни. Пару минут отдыха, и снова вперед. Не ведая куда, в каком направлении они двигаются, инстинкт самосохранения и желание во что бы то ни стало обрести свободу гнали их всё дальше и дальше.

Не заметив выступающего из земли корня, Илья споткнулся и плашмя упал на землю. Он поднялся и, смахнув прилипшие листья с лица, побежал вслед за Ольгой дальше. Раздался звук знакомой мелодии, но Илья не сразу сообразил, что это звонок мобильника. Он замедлил бег, потом остановился и достал телефон.

— Нет, — крикнула Ольга, — ради бога, не отвечай. Они наверняка по сигналу вычислят нас. Лучше вообще отключи его или выкини.

Илья размахнулся и со всей силы бросил телефон о ближайшее дерево.

— Куда дальше? — спросила Ольга. Она тяжело дышала, и по всему было видно, что устала. Илье хотелось хоть как-то приободрить её, но он не знал как.

— Будем продвигаться вглубь леса, собак пока не слышно. Возможно, нам повезет, и мы выйдем на трассу, а там автостопом куда-нибудь, да доберемся.

В этот момент послышался гул винтов и прямо над их головами над верхушками высоких елей, пронесся вертолет.

— А вот и техника подоспела на нашу голову, — уныло произнесла Ольга.

— Прямо как в кино. Не успели сказать, как вертолеты тут как тут. Может они еще боевую авиацию применят для нашей поимки? — попытался он пошутить, чтобы как-то разрядить гнетущую обстановку.

— Вряд ли. Ладно, двинули дальше.

— А что остается делать?

Они пробежали еще несколько сот метров, и лес неожиданно кончился. Впереди расстилалось каменистое поле, сплошь усеянное крупными валунами. Вдали, метров в пятистах виднелся очередной лесной массив, покрывающий основание горы, вершина которой уходила высоко в небо.

— Здесь мы будем видны, как на ладони, — произнесла Ольга, опустившись возле камня.

— Другого пути нет. Если появится вертолет, придется прятаться.

Он протянул ей руку и помог встать. Переступая по мелким камням, они направились в сторону леса. Идти было гораздо труднее, чем по лесу, но они упорно продвигались вперед. Пролетевший до этого вертолет, не заставил себя долго ждать. Как только они услышали его приближение, тут же залегли под большим валуном и переждали, пока он не улетит. И снова тронулись в путь, не оглядываясь, надеясь, что главное, это успеть добежать до леса, а в горах можно будет спрятаться. И не важно, что впереди была абсолютная неизвестность, отсутствие пищи и крова. Главное, это убежать от преследователей. Только эта мысль буравила мозг Ильи.

До леса оставалось не больше ста метров, когда впереди неожиданно возник узкий, пересекающий долину с одного конца до другого, овраг. Он тянулся в глубину метров на десять, и был такой же ширины. И если подняться по его склону вверх было хоть как-то возможно, то спуститься, вряд ли. И в том и другом направлении, склон был настолько пологий, что надо было идти вдоль обрыва и искать подходящее место спуска. Илья подошел к самому краю, пытаясь решить, в какую сторону лучше пойти. В этот момент они услышали шуршание гальки. Это означало, что кто-то направляется в их сторону. Обернувшись, Илья увидел как на фоне камней то и дело мелькали чьи-то головы. По всей видимости, их преследовали, и теперь вопрос поимки был лишь делом времени.

— Кажется, не удалось, — мрачно произнес Илья. В тот же момент послышался звук винтов вертолета, а вслед за ним неожиданно автоматная очередь. Такого поворота событий они явно не ожидали, и крепко обнявшись, замерли, не зная, что делать. Вертолет сделал круг и, развернувшись, опять полетел в их сторону. И снова последовала автоматная очередь. На этот раз пули прошли совсем близко, всего в нескольких метрах от них. Они пригнулись за валуном, лежавшим на самом краю оврага, ожидая, что следом на них обязательно набросятся собаки. Однако лая не было слышно, лишь всё усиливающийся звук приближающихся шагов. Понимая, что бежать некуда, Илья выпрямился, чтобы посмотреть далеко ли преследователи. Трое мужчин были метрах в тридцати от них и быстро приближались. Ольга стояла рядом и держала мужа за руку. В этот момент вертолет совершил очередной круг, и вдруг совсем непонятно почему снова послышались автоматные выстрелы. Неожиданно Ольга вскрикнула и стала оседать. Илья продолжал держать её за руку и потянулся вслед за ней. Не удержав равновесия, он упал, и оба покатились прямиком вниз в расщелину.

Удар, еще удар. Илья на миг потерял сознание, но все равно, изо всех сил продолжал держать Ольгу за руку. Последнее, что он помнил, это глухой удар о что-то твердое. В глазах всё закружилось, потемнело, и он потерял сознание.

Сколько прошло, минута, пять, или час, Илья не знал. Все тело ныло от боли, руки и лицо саднили от ран, даже веки он открыл с трудом и тут же невольно закрыл, так всё поплыло перед глазами. Прошло еще какое-то время, прежде чем он смог что-то понять и попытаться присесть. Моментально всплыли воспоминания последних секунд перед падением в овраг, и он судорожно обернулся, ища глазами Ольгу. Она лежала в двух метрах от него, распростертая, с огромным, алеющим во всю грудь кровавым пятном. Илья с ужасом смотрел на неё, затем медленно подполз и зачем-то подсунул руку под её голову. Слова, которые он хотел произнести, комом застряли в горле. Ему было безумно страшно и одновременно горько от происходящего. Он готов был кричать от бессилия что-либо сделать, но вместо этого просто завыл. Не кричал, не плакал, не звал кого-то на помощь и не просил Ольгу открыть глаза и очнуться, а просто выл, потому что умом и сердцем понимал, что она мертва, и он не в силах что-либо сделать.

— Умерла! — кричало внутри него, то ли сознание, то ли душа, а вслед за этим, — Это ты виноват во всём! Слышишь? ТЫ!

Чувство беспомощности, вины, боль утраты самого дорогого и любимого человека смешались в один причудливый комок. Илья не выдержал и лицом приник к груди Ольги. Он даже не почувствовал, как весь перепачкался её кровью. Слезы отчаяния хлынули из глаз. Хотелось умереть, чтобы хоть на миг снова увидеть её живой, улыбающийся лик. Не то безжизненное лицо, которое было рядом, а полное сил, радостное, улыбающееся лицо жены.

Внезапно Илья почувствовал чье-то присутствие. Не часто, но такое бывает, когда ощущаешь на себе чей-то пристальный взгляд и невольно ищешь в толпе стоящих рядом людей того, кто смотрит на тебя. Вот и сейчас он ощутил, что рядом кто-то есть. Илья обернулся и тут же увидел человека в черном. Он стоял поодаль, метрах в десяти, и пристально смотрел на него. В его взгляде трудно было что-то прочесть. Какое-то отрешенное лицо. Ни тени сочувствия, агрессии или удивления от увиденной картины. Лицо — маска. И вместе с тем, во взгляде было что-то, что вызывало трепет и страх. Страх, от которого хотелось подняться с колен, и как можно скорее бежать сломя голову, не разбирая дороги, лишь бы подальше. В этот момент лицо изменилось. Человек словно бы прочел мысли Ильи. Его бровь чуть приподнялась, губа дернулась, отчего на лице появилась гримаса усмешки.

— Какая тонкая грань между жизнью и смертью. А между ними всего лишь крошечные граммы свинца, отлитые в пулю, которая провела эту границу, — глубокомысленно произнес мужчина. Он сказал это так, что Илья отчетливо расслышал каждое слово. Вслед за этим неизвестный сделал несколько шагов и подошел ближе.

— Но вашей жене повезло, — продолжил он, — она не мучилась. Попади пуля чуть выше, застряла бы в легком. Жуткая, мучительная смерть на глазах мужа. Фу, терпеть не могу такие сцены. Впрочем, бывает хуже, когда попадают в печень. Помощь, как правило, прийти не успевает, а умирающий испытывает жуткие боли. А так, мгновенная вспышка и всё…

— Прекратите! Слышите, прекратите! Если вы пришли, чтобы завершить свою миссию и убить меня, то делайте это сейчас. Или вы решаете, как это сделать? — выкрикнул Илья.

— Вовсе нет. Видите, у меня даже нет оружия, — и как бы в доказательство своих слов он поднял руки.

— Вам незачем меня бояться. Убить человека легко, а вот вернуть к жизни…

В лучах света, который причудливо отражался от стен оврага, на лице незнакомца заиграли тени, но Илье почудилось иное. На миг ему показалось, будто Незнакомец не человек, а тень, так как сквозь его черный плащ просвечивал замысловатый рельеф противоположной стены оврага. Илья даже встряхнул головой, и видение исчезло, но чувство страха усилилось, словно от незнакомца веяло не просто опасностью, а смертью.

— Живешь, мечтаешь, мечешься в поисках счастья, а в итоге — смерть. Как банально, — каким-то отрешенным голосом, словно бы разговаривая сам с собой, произнес Незнакомец.

— Делайте свое дело или уходите, — снова выкрикнул Илья в надежде, что неизвестный исчезнет. Но ничего не произошло. Он продолжал стоять рядом и смотреть на Илью, склонившегося над телом Ольги. Выдержав короткую пазу, произнес:

— Судьба. А что это, в сущности, говоря? Череда событий, которые никак не зависят от человека. Они складываются из минут, дней, лет жизни и в конце образуют всего лишь интервал между двумя датами рождения и смерти. А кто-то пытается во всем этом уловить тайный смысл, объяснить, понять, сопоставить. Чушь. Человек рождается, живет и умирает. И происходящее с ним есть всего лишь последовательность событий, которые от него не зависят. И если на улице кому-то падает неожиданно на голову кирпич, это не значит, что так распорядилась судьба. Просто упавший с крыши кирпич либо должен был упасть на асфальт, либо попасть кому-то на голову. И все, просто и обыденно.

— У меня убили жену! Слышите вы, или нет? У меня только что убили жену… — с отчаяньем в голосе повторил Илья, — что вам от меня надо? Зачем вы здесь, зачем всё это говорите мне и именно сейчас?

— А знаете, иногда можно убежать от судьбы, — и Незнакомец лукаво посмотрел на Илью.

— Да-да, я не обманываю. Недаром я сказал, что между жизнью и смертью такая тонкая грань. Устрани эти граммы свинца и граница исчезнет, а стало быть, жизнь продолжит свой бег и остановится лишь тогда, когда эта самая граница возникнет вновь. Но где и когда она возникнет человеку знать не дано.

— Боже мой, — в бессилии что-либо сделать, прохрипел Илья, — прошу вас, уйдите. Может быть, вам нравиться таким образом глумиться надо мной, но если это всего лишь болтовня перед тем, как убить меня, то прошу, делайте свое дело, и покончим с этим, — и Илья словно бы подставил свою грудь под воображаемую им пулю.

— Достойно, весьма. А ведь если вдуматься, вы многое сделали для того, чтобы ваша жена погибла. Тщеславие — вещь хорошая, даже полезная для развития человечества в целом. Но от него довольно часто страдают близкие люди. И вы яркий пример этого. Стремление самореализоваться, достичь успеха, а в результате? Ни признания, ни научных открытий, и как финал — смерть жены. За что вас жалеть? За талант, которым вы, несомненно, обладаете? За волю, страсть, желания? Вы цепляетесь за любую возможность, и всё ради того, чтобы сказать свое слово в науке. Но всегда ли это хорошо? А главное, что взамен? Гибель самого родного, близкого и любимого человека. Финал, от которого можно сойти с ума или покончить с собой. Не так ли?

Илья молчал, он не находил слов. Он понимал, что говорить, спорить, умолять прекратить весь этот поток слов и рассуждений, бесполезно. И не зная, что делать, он попросту растерялся.

— И все же, вы мне нравитесь. Таких, как вы, единицы среди миллионов человеческих созданий. В вас скрытый талант, мощь гения, которого нужно только поддержать, чтобы он реализовался. Чуть-чуть подтолкнуть. Понимаете меня?

— Мне уже помогли, и вот итог, — мрачно произнес Илья и провел окровавленной рукой по волосам Ольги.

— Да, положение у вас не самое лучшее. Прямо скажу, аховое. Вы в бегах, в чужой стране, и вообще, всё складывается лично для вас самым худшим образом. Но, во всем можно найти и положительные стороны. К примеру, вы остались живы. К тому же, вас посчитали мертвым, а значит, не станут искать.

— Почему вы так решили?

— Так ведь они даже не потрудились спуститься, чтобы убедиться, что вы оба мертвы. Впрочем, видели бы вы себя со стороны, да еще с вершины оврага, — Незнакомец скорчил гримасу, — ужасное зрелище. Такие позы. Вряд ли кто мог усомниться, что один из вас живой. Впрочем, это их проблемы. Совсем другое, это встреча со мной. Не буду скрывать, случаем это не назовешь, но, ко всему тому, что произошло до этого, я никоим образом не причастен, я лишь внимательно наблюдал за вами, и когда…

— Я устал от слов, пожалуйста, прекратите. Скажите, что вам от меня надо или убейте меня здесь и сейчас.

— Повторяетесь, Илья Сергеевич, повторяетесь. Убить человека легко, гораздо труднее вернуть его к жизни, — Незнакомец пронзительным взглядом посмотрел на Илью. Их взгляды встретились.

— Вот контракт между мной и вами, — Незнакомец неуловимым движением достал лист бумаги, напоминающий скорее старый пергамент, на котором просвечивал какой-то текст, — По нему вы будете продолжать заниматься наукой. Работать, много и упорно. Взамен я верну к жизни вашу жену. Да-да, не удивляйтесь и не задавайте лишних вопросов. Пуля — ничто, нет пули — нет смерти. Положим, что был лишь обморок от неудачного падения. Более того, я буду вам помогать в ваших научных исследованиях, разумеется, что в моих силах.

— Я не понимаю вас, чего вы добиваетесь от меня?

— Собственно говоря, ничего. Я просто изменяю вашу судьбу, а может просто, делаю крутой вираж в тех событиях, которые неподвластны уму человека.

— А взамен?

— О, кажется, вы стали кое-что понимать. А взамен — ничего. Я всего лишь попрошу выполнить одно, скажем так, поручение, просьбу, когда-нибудь, со временем. Всего лишь.

— А я думал, что вы скажете, что взамен я должен отдать вам свою душу. Напоминает Фауста. Схожий сюжет или что-то в этом роде.

— У… Вы начитались или насмотрелись фильмов, в которых дьявол выполняет желания в обмен на человеческую душу. Смешно, честное слово, смешно. А главное, совершенно непонятно, откуда взялась такая бредовая идея относительно души? Душа ваша, дорогой мой Илья Сергеевич, мне и даром не нужна. Что мне с ней делать? Череп или косточки хоть коллекционировать можно, а душа — вещь эфемерная, к тому же с ней мороки много. И вообще, стоит ли сейчас об этом говорить. Так что, согласны подписать контракт или нет?

— А если я откажусь или не смогу выполнить вашу, как вы выразились, просьбу?

— Сможете, я уверен. И отказаться сможете, но цена отказа — вот это, — и Незнакомец протянул Илье руку. На ладони лежал крохотный кусочек свинца. Это была пуля.

— Видите, какая она маленькая, жалкая и вместе с тем, такая сильная, страшная. Она остановила жизнь человека. Я верну её на место, и контракт будет расторгнут. Вы согласны?

— Да! — закричал Илья, не веря, что все происходит наяву.

— Ваша подпись. Приложите ладонь.

Илья коснулся листа бумаги и почувствовал резкую боль, словно это был раскаленный утюг. Он инстинктивно отдернул руку и увидел, как на листе кроваво заалела его подпись. В ту же секунду страх заполнил его сердце, но в этот момент он услышал совсем иное. Ольга неожиданно издала стон, затем закашлялась и открыла глаза.

— Илюша, что со мной?

— Ты, ты, жива, всё хорошо, просто ты оступилась, а я держал тебя за руку и мы оба свалились с обрыва. И ты, и я потеряли сознание, но удивительно то, что мы остались живы, понимаешь, живы, — дрожащим голосом произнес Илья. Повернувшись, он оглянулся, но рядом никого не было. Человек в черном плаще исчез, и только в голове он услышал тихий вкрадчивый голос незнакомца:

— Контракт подписан. Я буду рядом везде и всегда. А теперь не мешкайте, впереди ждет новая, неведомая жизнь, в которой жажда открытий будет наградой за бесцельно прожитые годы…

Глава 10

Ольга попыталась приподняться, но, посмотрев на себя, замерла. Вся одежда была перепачкана кровью. Переведя взгляд на Илью, перепугалась еще больше. Он, так же, как и она, был весь в крови.

— Ты ранен?

— Не знаю, возможно. Как ты? — он смотрел на Ольгу, и умом не мог понять, возможно ли такое, ведь еще мгновение назад она была мертва, бездыханная лежала рядом и ничто и никто не мог вернуть её к жизни. И вот, чудо, в которое нельзя поверить, произошло у него на глазах.

Ты живая! — хотелось изо всех сил крикнуть Илье, но вместо этого он дотронулся до её лица и провел по щеке. Тот же румянец, те же живые, хоть и усталые глаза смотрели с нескрываемым теплом и любовью на него.

— Бог мой, да ради неё я бы отдал всё, даже душу, если бы меня попросили, — подумал Илья и метнул взгляд в сторону того места, где недавно стоял Незнакомец. Ему хотелось еще раз взглянуть на него. Теперь он о многом бы спросил его, но было поздно. Да и не до вопросов сейчас, надо выбираться из оврага и что-то срочно предпринимать, ведь ночь была не за горами.

Они какое-то время сидели на дне оврага, размышляя как быть и что делать.

— Ты правда не ранен? — все еще не веря, что под окровавленной одеждой Ильи не скрываются страшные раны или переломы.

— Уверяю, всё нормально.

В доказательство он встал и сделал несколько шагов. Удивительно, но боль, которую он испытал после того, как очнулся, действительно полностью исчезла, и он чувствовал себя нормально. Для убедительности несколько раз присел и помахал руками. Спохватившись, подскочил к Ольге:

— Ты, наверное, замерзла? — и он скинул с себя куртку и набросил ей на плечи.

— Пока бежали, были жарко, а сейчас куртка и свитер, что остались в машине, не помешали бы, а так вроде в порядке. Вот тут немного побаливает, — и Ольга приложила руку к груди и вдруг со смехом добавила, — надо же, дырочка на блузке.

— Сильно болит?

— Да нет, видимо камнем или корягой при падении порвала, вот и болит немного. Пустяки, разве что синяк будет, — она поднялась и посмотрела на небо. В вышине плыли причудливые облака и один за другим исчезали в узком проёме оврага.

— Надо найти хоть какой-то источник воды, иначе в таком виде нам далеко не уйти, — неожиданно произнесла она, и, повернувшись в сторону мужа, добавила, — пойдем, а то если мы не успеем затемно выбраться отсюда, замерзнем. Ночи холодные, а у нас нет никакой теплой одежды.

— Пошли, — готовый куда угодно следовать за женой, радостно произнес Илья. И снова внутренний голос ликующе воскликнул: — Живая, она живая!

Наугад они пошли направо, высматривая место, где можно было бы подняться наверх. Склон был пологий и попытка забраться наверх не удалась. Пройдя метров пятьсот, они заметили, что в одном месте почва осыпалась вниз, образовав своего рода ступени. Помогая друг другу, они с трудом, но всё же поднялись наверх и радостные упали на каменистую почву.

— Тебе ничего не напоминает? — переводя дух, спросила Ольга.

— Нет, а тебе?

— Такое ощущение, что мы участники съемок какого-то фильма. Герои уходят от погони плохих парней и, преодолевая преграды, спасаются на вершине горы, — кашляя, она засмеялась.

— Хорошо бы еще, чтобы кто-то крикнул: — Стоп, снято, всем можно передохнуть и кто-нибудь, обеспечьте наших героев горячей ванной и чашкой кофе.

— Да, и еще булочкой с джемом, — продолжая смеяться, добавила Ольга, и вдруг навалилась на Илью, посмотрела на него и крепко поцеловала.

— Поверь, всё будет хорошо, — нежно прошептала она.

— Когда ты со мной, кто бы сомневался.

Отдышавшись, они отправились в сторону леса, который лежал у подножия горы. Не успев углубиться, услышали шум, и поняли, что поблизости водный источник. Их догадка подтвердилась, и через какое-то время они вышли к небольшому водопаду, который образовывал озеро. Ольга дотронулась до воды и тут же отдернула руку.

— Жуть, какая холодная.

— Серьезно?

— А ты попробуй.

Она посмотрела на перепачканную кровью блузку Не знаю, если попытаться застирать верхнюю одежду, то вряд ли она высохнет к вечеру.

— А если хоть как-то замыть прямо на себе?

— Бесполезно, мерзнуть начнем еще быстрее, чем без одежды.

— Может, разведем костер и попытаемся просушить на нем вещи, — и Илья потряс зажигалкой.

— А ты не думаешь, что костер может привлечь внимание тех, кто за нами гнался? И вообще, как ты думаешь, почему они вдруг прекратили погоню?

— Посчитали нас мертвыми, ведь мы, упав вниз, какое-то время были без сознания, да и вид у нас был такой, что… Вполне могли сойти за мертвых.

— Все равно, уйти бы отсюда поскорее и подальше.

— В таком виде?

— Хоть в каком, лишь бы подальше.

— Тогда хотя бы умоемся и вперед, а то не жарко.

— Куртку будем одевать по очереди.

— И слушать не желаю, — твердо произнес Илья и, решительно зачерпнув воды, стал умываться. Ольга последовала его примеру, повторяя при этом.

— До чего холоднющая, бррр…

Носовым платком они кое-как вытерлись и, чувствуя, что основательно замерзли, решили тронуться в путь.

— Куда направимся? — спросила Ольга.

— Думаю, туда, — ответил Илья, показывая рукой направление, и в этот момент, он неожиданно услышал, как голос незнакомца произнес:

— Я бы посоветовал идти в противоположном направлении. Во всяком случае, до шоссе гораздо ближе.

— Хотя, нет, лучше туда.

— Так куда, туда или сюда?

— Туда, — пытаясь придать голосу твердость, произнес Илья, и они устремились в направлении, куда посоветовал голос незнакомца.

Сначала шли медленно, но, почувствовав, что замерзают, прибавили шаг, а потом и вовсе побежали, изредка делая остановки, чтобы отдышаться, и снова устремляясь в путь. Уже под вечер, когда казалось, ночь застанет беглецов в лесу, совсем неожиданно показалось шоссе.

— Наконец-то, — только и смогла произнести Ольга. Её ноги подкосились от усталости, и она, как подкошенная, упала на землю.

— Всё, давай передохнем, сил нет идти. И вообще, надо что-то придумать, прежде чем будем ловить машину.

— Ничего, поймаем, теперь точно всё будет нормально, я уверен. Кстати, бумажник с документами и деньгами при мне, так что ты права, надо придумать, как объяснить наш внешний вид и попытаться купить одежду.

Трейлер замедлил ход и остановился возле бензоколонки. Водитель, веселый парень лет двадцати пяти, согласившийся их подвезти, взял у Ильи деньги и спрыгнул с подножки кабины. Дверь захлопнулась, и они увидели, как парень направился к магазинчику, который притулился рядом.

— Вот, я же говорил, что нам поверят.

— Я бы ни за что не поверила, — произнесла Ольга и, глядя на себя в зеркало, поправила волосы, — ну и прикид у меня на голове. Первое, что сделаю, отлежусь в горячей ванне.

— Не очень-то на это рассчитывай, дорогая.

— Это еще почему?

— У них наверняка в номерах один душ. Ванна, это роскошь.

— Ты уверен?

— Не очень, но что-то подсказывает мне, что так.

— Ничего, душ тоже сойдет. Представляешь, каково стоять под струями горячего душа? Благодать.

— А потом в теплую постель.

— Точно.

— А потом жаркий секс до утра.

— Скажешь тоже.

— Как, душ, постель, и никакого секса?

— Илюша, ну что ты как маленький. Не до утра же…

— Это я так, образно.

— Если образно, тогда ладно, — она прижалась к мужу, обняла его, и тихо хихикнула.

— Ты чего?

— Так, вспоминаю, как ты лапшу парню вешал, рассказывая ему, что мы туристы из Болгарии и на нас напали какие-то бродяги, избили и ограбили.

— Оль, а ты помнишь, как он ответил, когда я спросил, знает ли он где Болгария?

— Конечно, помню. Где-то в Европе, бывшая часть Югославии, рядом с Испанией, — и оба залились громким смехом.

Вскоре показался водитель с пакетом в руках. Открыв дверь, он кинул пакет и деловито произнес:

— Держите. Там два свитера и куртка. Старые, но какие есть, зато недорого. Сейчас заправлюсь и поедем. Вам что-нибудь поесть взять?

— Спасибо, если не трудно, — ответила Ольга, снимая куртку мужа и рассматривая, какой из свитеров надеть.

Минут через пятнадцать снова заявился парень. Усевшись на руль, он достал пакет, из которого пахло чем-то вкусным.

— Еда, — подумала Ольга, жадно глядя на пакет.

— Держите. Картошка, пироги, курица и горячий кофе, — довольный собой, он посмотрел на Пироговых и неожиданно произнес:

— Я вспомнил, Болгария — это вовсе не в Европе. У меня вечно в школе были нелады с географией. Это же рядом с Индией, точно?

Точно, — в один голос ответили Илья и Ольга и, не удержавшись, рассмеялись. Парень поначалу стушевался, а затем последовал их примеру и залился веселым смехом, поняв, что попал пальцем в небо.

—--

— И что мне теперь прикажете докладывать генералу? Что проект останавливается, так как основной исполнитель, на которого возлагалось столько надежд, мертв?

— Господин Халлис, я всегда говорил, что привлечение к работе русских специалистов сопряжено с большими проблемами. Они охотно трудятся даже за мизерное жалование, но как только слышат, что дело связано с ВПК1, неожиданным образом вспоминают о патриотизме, и могут действовать непредсказуемо. Вот почему, как только стало известно, что жена Пирогова что-то подозревает, я предлагал действовать решительно, и не мешкая.

— Не стоит оправдываться, майор! Какого черта ваши люди открыли по ним стрельбу из автоматов в тот момент, когда им деваться было уже некуда?! Можно подумать, что у вас работают не профессионалы, а форменные болваны!

— Мои люди дали всего лишь несколько предупредительных очередей, что заставило их прекратить бегство.

— Почему же тогда они упали с обрыва и разбились?

— Одно из двух, либо они сами решили покончить с собой, либо стояли возле самого края и испугались автоматных очередей.

Майор явно кривил душой, так как прекрасно знал, что кровь на камне возле места падения, свидетельствовала, что пули попали в Пироговых. Да и защищать своих подчиненных, тоже вряд ли стоило, так как стрельба с вертолета продолжалась, хотя он дал команду прекратить стрельбу.

— Конечно, теперь вы будете искать любой довод, для того чтобы оправдать идиотское поведение своих людей. Кстати, а почему вы не подняли их тела и не доставили в институт?

— При тех обстоятельствах, которые сложились, я подумал, что в этом нет никакой необходимости. И потом, вы бы их видели! Они упали почти с отвесной скалы на глубину в тридцать с лишним футов. Вся одежда была залита кровью, женщина явно получила много переломов, так неестественно она там лежала. При таком падении невозможно выжить!

— Однако я предпочел бы, чтобы они были живы…

— В таком случае, нечего было ломать всю эту комедию! Еще два года назад, когда зона входила в строй, я был против вашей идеи так называемой «скрытой секретности». Выдумали какой-то институт, а сами месяцами не выпускаете ученых за дверь и хотите, чтобы они поверили в сказку, что занимаются исследованиями исключительно в мирных целях. Только полный идиот может поверить, что проводимые работы не связаны с военной тематикой.

— Но два года мы успешно работали, привлекали новых людей, и никаких сбоев не было. Более того, как только мы убеждались, что объект готов к серьезному сотрудничеству и лоялен во всех отношениях, мы переводили его в зону активной работы над секретными проектами. Идеи Пирогова продвинули наши разработки вперед, с его помощью мы проводили отличные эксперименты, если бы не подозрения его жены.

— Проводили, переводили, а в итоге имеем то, что имеем.

— Исключительно по вашей вине.

— Ну, уж нет. Я на себя брать ваш промах не стану и в рапорте на имя генерала Биларда опишу всё как есть.

— Не забудьте еще указать, что тела были тщательно осмотрены и пулевых ранений не обнаружено, а действия подчиненных полностью соответствуют их высокой профессиональной подготовке, — язвительно произнес Халлис.

— Непременно, именно так и напишу.

— В таком случае, я на вашем месте все же потрудился сначала в этом убедиться лично, а не ссылаться на визуальное мнение ваших недоумков. Уж коли на то пошло, надо было просто кинуть пару гранат, чтобы не оставлять следов.

Последние слова Халлиса задели майора Вудса за живое. Действительно, надо было подорвать тела, и тема была бы закрыта, а так… Кровь на камне у края обрыва явно свидетельствовала, что пули задели хотя бы одного из беглецов, а это было не в его пользу. Но момент был упущен, и теперь необходимо было действовать без осечек, иначе Халлис, этот хитрый и умный лис, непременно всё свалит на него, и тогда жди неприятностей.

— Хорошо, с утра я позабочусь, чтобы тела ваших подопечных…

— Наших, майор, наших подопечных.

— Хорошо, наших подопечных, достали и привезли.

— Привозить вовсе не обязательно, но, — Халлис с прищуром посмотрел на майора и добавил, — желательно.

— К обеду они будут у вас.

— Замечательно.

Майор вышел из кабинета Халлиса, размышляя, как быть. Что, если окажется, что их смерть наступила от пулевых ранений? И как такое вообще могло произойти, его ребята стреляли исключительно в воздух… Но если факт подтвердится, то на столь удачно складывающейся карьере можно поставить крест. У Халлиса будут веские аргументы — операция была провалена, и виновник этого ни кто иной, как майор Вудс.

Глава 11

Вечер прошел в пустых размышлениях по поводу того, как решить проблему, возникшую по вине русской пары. Бутылка виски заканчивалась, а вместе с ней таяли последние надежды, что всё рассосется само собой, или, как часто бывает в таких случаях, начальство спустит проблему на тормозах, найдя в качестве козла отпущения кого-нибудь, к кому не очень благоволит фортуна. Решив, что завтра всё как-нибудь разрешится, Вудс завалился спать, а утром лично отправился с командой к месту гибели четы Пироговых. Чтобы не привлекать внимания вышестоящего начальства, майор собирался поехать на джипе, но вовремя сообразил, что непосредственно к месту гибели на машине не проехать, придется идти и немало. Поэтому все же воспользовался армейским вертолетом.

В начале десятого прибыли на место. Сделав пару кругов, зависли в непосредственной близости к оврагу для высадки. Как только вся группа во главе с майором оказалась на земле, вертолет взмыл вверх, чтобы найти ближайшее подходящее место для посадки.

— Странно, но, по-моему, внизу никого нет, — произнес лейтенант Гейси, напряженно вглядываясь вглубь оврага.

— Что значит, нет? — мрачно спросил майор, и, осторожно приблизившись, посмотрел вниз, — Вчера были, а сегодня нет? Их что, за ночь шакалы съели, или медведь унес к себе в берлогу в качестве зимнего корма? Вы уверены, что мы правильно вышли к месту падения?

— Да, сэр. Вот на камне остались следы крови, да и наши следы присутствуют, — и лейтенант демонстративно указал на брошенный кем-то окурок.

— Хорошо, тогда крепите лестницу и спускаемся. Разберемся во всём на месте.

После того, как была укреплена веревочная лестница, двое остались наверху, а майор, лейтенант Гейси и сержант Байвотер спустились вниз.

— Вот место, где они лежали, — уверенно произнес лейтенант, показывая майору участок, где накануне лежали тела погибших. Покрытый кое-где мелкой растительностью песок явно свидетельствовал, что недавно здесь кто-то находился: кругом были отпечатки следов.

— Вы же уверяли меня, что они мертвы? — зло произнес майор, обращаясь к лейтенанту.

— Ну, да… Они были все в крови, и вообще…

— Что вообще?

— Вы же сами приказали собирать манатки и сваливать с места.

Майор выругался, сплюнул, размышляя, что делать дальше.

— Судя по следам, они пошли в том направлении, — отвлек его от размышлений сержант Байвотер, — возможно, они всё еще где-то поблизости. Не могли же они свалиться с такой высоты, ничего себе не повредив? Да и кровь на камнях наверху о многом говорит.

— Возможно.

Все тронулись за сержантом. Следы отчетливо проступали на песке и вели вглубь оврага. Пройдя метров сто, майор дал по рации указания, чтобы Маракуз и Дамлекер вызвали вертолет и на нем срочно облетели весь овраг, так как русские могли скрываться где-то внизу.

Через час стало очевидно, что беглецы живы, более того, если и ранены, то вовсе не смертельно, поскольку по следам было ясно, что они двигались без привалов. Эта новость сначала огорчила майора, но вскоре, наоборот, обрадовала, так как появился шанс взять русских живыми, и тем самым замять вчерашний инцидент. Он тут же вызвал по рации бригаду с собаками для продолжения поисков.

Прибывшая группа с двумя собаками быстро определила, в каком направлении ушли беглецы, но спустя три часа доложила майору, что след потерян.

— Как это, потерян? — с недоумением произнес майор, который после прибытия бригады поисковиков остался ожидать вертолет.

— Видимо, выйдя на шоссе, им удалось поймать машину.

Такого оборота событий Вудс никак не ожидал, поэтому приказал срочно лететь на базу. Он понимал, что впереди его ждет тяжелый разговор с Халлисом, и, что еще хуже, с генералом Билардом.

— Нет, увольте голубчик, это ваши проблемы. Вы обязаны были следить за четой Пироговых во время их недельного отпуска. И вообще, слишком много просчетов в вашей работе. Сначала вовремя не заметили, как они покинули машину, потом не смогли поймать… Так что отвечать за свои промахи придется вам, а не мне, — с некой долей удовольствия произнес Халлис, услышав подробности утренней поездки прибывшего к нему майора Вудса.

— Я не снимаю с себя ответственности, но… Если не ошибаюсь, отпуск русских не был согласован вами с генералом, стало быть, доля вины в их исчезновении лежит и на вас, не так ли?

Вудс знал, что это единственный козырь, который позволит в какой-то степени защитить его в предстоящем разговоре с генералом и поэтому необходимо было во что бы то ни стало склонить Халлиса действовать сообща.

— Слушайте, Вудс, а вы хитрец. Ищите любую лазейку, только чтобы не утонуть в одиночку.

— Не я один такой, господин Халлис.

— Как же, как же. Хорошо, будем считать, что мы оба с вами если и не по уши, то по колено вляпались в дерьмо.

— Люблю, когда армейский жаргон звучит из уст людей от науки. Сразу как-то роднит и сближает.

— Любезностями будем обмениваться позже. Какие у вас предложения?

— Я дал команду срочно взять отпечатки пальцев. В машине, на которой они ехали, надеюсь, их осталось предостаточно. Фотографии обоих есть. Необходимо срочно подготовить всю информацию и разослать в полицию и на пограничные пункты.

— Как их представим?

— Как террористов.

— Вы спятили!

— Почему? Их сейчас все боятся. Это вызовет самое пристальное внимание со стороны не только полиции, но и населения. А это нам как раз на руку.

— Да, но…

— Вот именно, ваша задача так представить всё случившееся генералу, чтобы он согласовал дело с ФБР и дал зеленый свет на розыск этих самых «террористов», — Вудс ухмыльнулся и добавил, — раз не было разрешения на их отпуск, стало быть, они бежали из центра. Значит, они либо шпионы, либо террористы. Логично?

— Согласен, — мрачно произнес Халлис, — и все же, на меня взваливаете груз ответственности разговора с Билардом. Хорошо, начинайте действовать не мешкая. Эта русская парочка нужна мне живой, или мертвой.

— Думаю, что мертвой лучше.

— Не знаю, мне все равно, хотя и то и другое уже большого значения не имеет. Действуйте.

— Слушаюсь.

—--

Дорога всё дальше и дальше уносила Пироговых от места, где так трагически оборвалась целая история их жизни, и началась совсем иная, новая, полная тревог и волнений. Основательно подкрепившись, Ольга задремала, облокотившись на плечо мужа; Илья лишь делал вид, что смотрит в лобовое окно на дорогу. На самом деле он мучительно размышлял, что делать дальше. Временами он даже мысленно пытался общаться с незнакомцем и спрашивал, куда идти, что делать, но тот молчал, и от этого настроение еще больше ухудшалось. Водитель попытался было пару раз заговорить с Ильей, но быстро сообразил, что односложные ответы не располагают к беседе, и больше не лез с расспросами. Сам Илья всего раз обратился к парню, поинтересовавшись, собирается ли он останавливаться на ночлег, и если да, то где? В ответ тот сказал, что у него поджимают сроки, и из-за поломки машины, задержавшей его, он вынужден ехать всю ночь. Это было на руку Илье, и он попытался задремать. Веки смыкались, но гудки встречных машин и рев мотора при переключении скоростей постоянно напоминали об опасности и не давали уснуть. И всё же, на короткое время он уснул и в этот момент увидел Его.

Илье снилось, что он стоит возле машины, в то время как водитель копается в двигателе. Услышав чьи-то шаги, Илья обернулся и увидел незнакомца в черном плаще. Опять тот же отрешенный взгляд и монотонный голос без интонации, присущей любому человеку:

— Должен огорчить. Вас ищут. Точнее, еще не начали, но утром поиски возобновятся и к обеду вас наверняка объявят в розыск. Поэтому вам следует в ближайшем городе, а им будет Бекли, снять наличными деньги со счета и после этого, как можно быстрее направиться в обратном направлении. Им не придет в голову, что, проделав такой путь, вы повернете обратно. Однако, не стоит расслабляться. В Саут-Чарлстоне отправляйтесь в сторону Хантингтона и далее следуйте на запад. Постарайтесь держаться федеральных трасс, так как на мелких вероятность проверки транспорта гораздо больше…

— Илюша, садись, поехали, — раздался голос жены, и Илья проснулся. Ольга по-прежнему дремала на его плече, а дорога серпантином уходила вдаль, и тусклым светом фар встречных автомобилей говорила, что уже совсем скоро наступит рассвет.

Илья зевнул и спросил у водителя:

— До Бекли еще далеко?

— Миль сорок, не больше. Хотите сойти там?

— Да, надо привести себя в порядок, а потом двинуть домой.

— В Болгарию? — смеясь, спросил водитель.

— Нет, у нас еще целый месяц отпуска, так что пару дней отдохнем, и в столицу. Вашингтон хотелось бы посмотреть. Как считаете, стоит?

— Не знаю, наверное. Раз приехали в Штаты, стоит побывать в столице, хотя я был там всего пару раз. Так, город как город, полно полиции, чиновников. Я из провинции, поэтому мне милее маленькие города.

— Понятно, но нам обязательно надо съездить посмотреть Вашингтон. Мечта всей жизни, — добавил Илья и отвернулся, чтобы водитель не заметил его усмешку.

Рано утром, когда город и его жители только начинали просыпаться, трейлер, на котором ехали Пироговы, въехал в Бекли. Илья попросил высадить их возле магазина, надпись на котором гласила, что он работает круглые сутки.

— Ты считаешь, что нам стоит здесь сойти? — спросила Ольга, зевая и не совсем понимая, с чего это вдруг Илья решил сделать остановку именно здесь. Парень выглянул из машины, что-то крикнул и, помахав фуражкой, тронулся дальше, оставив чету Пироговых возле магазина.

— Я потом тебе всё объясню, дорогая, а пока, доверься мне.

— Как скажешь, хотя, я не очень тебя понимаю.

— Нам надо купить нормальную одежду, снять как можно больше денег со счета и только потом отправиться в путь.

— Илюша, если ты снимешь деньги, то…

— Знаю, нас сразу обнаружат. Но я не думаю, что они оставили лежать наши тела в овраге, а значит, нас либо уже ищут, либо вот-вот начнут. Но если у нас не будет денег, вряд ли мы продержимся долго. Скрываться где-нибудь в горах и жить на подножном корму мы вряд ли сможем. А так, хоть какая-то надежда перейти границу и отправиться в Канаду или Мексику.

— Наверно ты прав. Кстати, а сколько у нас осталось наличными?

— Не очень-то много. Две тысячи остались в сумке в машине, а тут, — Илья пересчитал деньги, — всего пятьсот сорок.

— Что-то купить сможем, — она оглядела Илью с ног до головы, — и хорошо было бы привести тебя в порядок, а заодно переодеться, а то в банк вряд ли пустят в таком виде.

Они так и поступили. Зашли в магазин и купили кое-что из одежды, еды и два рюкзака, чтобы выглядеть туристами. Выйдя на улицу, Ольга спросила у мужа:

— А чего ты не стал расплачиваться карточкой? Могли бы сразу купить все необходимое, чтобы потом не тратить время зря?

— До открытия банка еще два часа, а если мы воспользуемся кредиткой, то сразу же проинформируем о своём месте пребывания.

— Точно. Как-то я сразу не сообразила. Что делать будем?

— Как что, пойдем в банк, посидим где-нибудь рядом и подождём открытия.

— А если у них такая же система, как и у нас? Деньги надо заказывать заранее или существует максимальный лимит снятия наличными?

— Оленька, я понятия не имею, что и как у них, но в любом случае, надо попытаться снять хоть сколько-то денег, ты согласна со мной?

— А не проще сделать это через банкомат?

— В банкомате наверняка есть ограничения, и тогда мы действительно потеряем уйму времени.

— Хорошо, хорошо, не сердись, я просто предложила.

— Я вовсе не сержусь, я просто объясняю тебе, что эта идея не очень удачная, хотя и ей можно будет при случае воспользоваться.

Не мешкая, они отправились в банк, дорогу к которому им указал продавец магазина. И хотя до него было далеко, брать такси не стали, поскольку времени до открытия было предостаточно, да и наличности осталось не так много. Потом около часа сидели в сквере, делая вид, что мирно беседуют и пытаясь скрыть всё возрастающее волнение. В пять минут одиннадцатого Илья направился к дверям банка, оставив Ольгу с вещами на лавочке. Томительное ожидание затянулось минут на сорок. Зато, когда он появился, по сияющему лицу мужа Ольга поняла, что всё получилось. Присев рядом, Илья похлопал рукой по барсетке, которую заметно распухла.

— Сорок штук. Больше наличными так быстро они не дают. Халлис не обманул, на счете сто пятнадцать тысяч. Можно, как ты предлагала, купить что-то еще, воспользовавшись карточкой.

— Сорок тысяч! Я такой суммы в жизни не видела. Вовремя мы вспомнили, что надо было купить барсетку.

— Это точно.

— Куда теперь?

— В обратный путь.

— Как, в обратный, не поняла? — и Ольга удивленно посмотрела на мужа.

— Надо как можно основательнее запутать свои следы. Как считаешь, здравомыслящий человек, находящийся в бегах, отправится туда, откуда он бежит?

— Вряд ли.

— Значит, так и поступим, попробуем, максимально сбить их с толку, другого выхода у нас нет.

Вещи были упакованы и, взвалив на спину рюкзаки, Пироговы тронулись в путь. По их лицам трудно было определить, понимают они или нет, сколь трудная дорога их ждала, и все же, оптимизма в их взгляде было больше, чем тоски.

—--

Майор Вудс вышел из кабинета Халлиса в приподнятом настроении. Дело оставалось за малым, найти русских и проследить, чтобы до института они доехали живыми, и тогда оставшиеся проблемы лягут целиком на Халлиса. Уже на улице он услышал трель сотового телефона.

— Майор Вудс слушает.

— Капитан Джейсон из службы технической поддержки. Ваша парочка объявилась в Бекли.

— Где?

— В Бекли. Четыре часа назад ваш подопечный снял со счета сорок тысяч долларов. Мы сделали запрос. Всё подтвердилось, это был Пирогов.

— Спасибо, а почему информация об этом пришла только сейчас?

— Извините, майор, но мы только двадцать минут назад получили указания на слежение за данным номером банковского счета.

— Да, конечно, — думая о своем, ответил майор и поблагодарил капитана за сообщение.

— Мать твою, — выругался в сердцах Вудс, — Эти русские меня начинают раздражать. Сначала каким-то чудом выжили, потом сумели протопать почти два десятка километров и умотать в черт знает какую даль от базы, а теперь еще и обзавелись деньгами. Пора взяться за них серьезно.

Глава 12

При подъезде к Чарлстону Илья попросил водителя, подвозившего их, остановиться. Поблагодарив, они вышли из машины и, дождавшись, когда грузовик скроется за поворотом, перелезли через невысокое ограждение дороги и спустились с насыпи.

— Ты считаешь, если мы поедем в другую сторону, сможем запутать наших преследователей?

— А что еще нам остается делать? Я бы не хотел, чтобы их рассуждения совпадали с нашими. Поймаем машину и поедем, — Илья достал из кармана куртки карту, и, взглянув, добавил, — в сторону Лексингтона. Не доезжая, сойдем и на время где-нибудь остановимся. Вряд ли стоит долго колесить по дорогам. Мы не знаем возможностей нашего противника, а испытывать судьбу на прочность не хотелось бы.

— Хорошо бы всё получилось, — задумчиво произнесла Ольга и неожиданно рассмеялась.

— Ты чего?

— Так, ничего, вспомнила, как ты всю дорогу рассказывал водителю байку, что мы едем в Кливленд. Прямо все уши ему прожужжал про него.

— Естественно. А вдруг его случайно остановят, выяснят, что он подвозил кого-то, покажут наши фото? Что он ответит: подвозил в сторону Кливленда. Вот пусть там и разыскивают нас.

Ольга тяжело вздохнула, и промолчала.

— Перекусить не хочешь?

— Нет, пока не хочется. Давай лучше поторопимся и поймаем попутную машину, — сказала она.

Спустя десять минут они ехали в компании двух молодых ребят, которые направлялись в Лексингтон и за оплаченные полбака бензина, согласились их подвезти. Илья и Ольга сидели на заднем сиденье. По выражению лица мужа, Ольга сразу поняла, что музыка, которую ребята слушали, не в его вкусе. Впрочем, рэп ей тоже не очень-то нравился, а уж громкость, с которой его слушали, тем более. Однако, в какой-то мере музыка отвлекала от мрачных мыслей, которые то и дело крутились в мозгу.

Когда Хантингтон остался далеко позади, Илья попросил притормозить, сославшись на то, что его сильно укачало, и они с женой хотели бы немного передохнуть. Поблагодарив ребят, Пироговы вышли из машины. Не мешкая, они вошли в лес, который тянулся вдоль дороги и пошли по направлению развилки, которая была нарисована на карте.

— Попробуем уйти подальше от основной магистрали, — сказал Илья жене, — рано или поздно машины начнут проверять. Попробуем скрыться где-нибудь в глуши. Хорошо бы где-нибудь переждать неделю-другую, а потом двинуться к границе.

— Мне кажется, что в глуши нас наоборот, быстрее найдут.

— Но в городе мы будем слишком заметны. Сразу же встанет вопрос насчет жилья. Если нас объявят в розыск, на нас моментально кто-нибудь настучит.

— А если…

— Оленька, сейчас каждый шаг — это путь в неизвестность. Ни ты, ни я не знаем, что будет через пять минут. Доверимся судьбе, а там видно будет.

— Хорошо, не стану спорить.

Ольга молча зашагала за мужем. Через полчаса они вышли к развилке. Проселочная дорога вела вглубь лесного массива. Никаких населенных пунктов поблизости на карте не было указано, но это не означало полного отсутствия жилья. Раз была дорога, значит, кто-то по ней ездил, и куда-то она вела. Шли не спеша, стараясь экономить силы. Ближе к трем пошел дождь, и идти по слякоти стало труднее, пришлось свернуть и продвигаться дальше по лесу. Это было совсем некстати, но на их счастье послышался звук приближающейся машины. Старенький грузовичок, помятый временем, с тяжелым надрывом проехал мимо них и остановился. Из окна кабины показалось лицо пожилого мужчины.

— Туристы или как?

— А то кто же.

— Судя по акценту, не американцы?

— Из Европы.

— Далеко путь держите, может подвести? — и мужчина посмотрел на небо, которое всё сильнее и сильнее затягивало тучами.

— Неплохо было бы. Может, и на ночлег пристроите?

— Можно и на ночлег устроить. Места хватит в доме. Залезайте.

Илья и Ольга, помогая друг другу, чтобы не упасть на раскисшей от дождя дороге, обошли машину и с трудом уместились в тесной кабине рядом с водителем. Весь кузов был завален какими-то ящиками и коробками. Видя их недоумевающий взгляд, старик пояснил:

— Вам повезло, что меня встретили. Здесь на три десятка миль вокруг кроме меня вряд ли кого встретите, а я, на ваше счастье, в город собрался, а как дождь пошел, передумал.

— Что так, дождя испугались? — спросила Ольга.

— Дождь не помеха, а вот кости ломить начинает, спасу нет. В дороге так прихватить может, что рад не будешь. Нет, лучше в другой раз съезжу.

Дождь всё усиливался, и поэтому ехали медленно. Ольге сразу бросились в глаза руки старика. Сухощавые, жилистые, они крепко держали руль и, глядя на них, казалось, что водителю давно перевалило за семьдесят.

— Надо же, такой старый, а водит машину, да еще такую, — подумала она и перевела взгляд на мужа. Тот думал о чем-то своем, а может, просто устал и то и дело прикрывал веки, безучастно глядя на ветровое стекло, по которому с надрывом скребли дворники.

Ехали больше часа, и когда казалось конца и края не будет этому путешествию, за очередным поворотом дороги показался дом с постройками вокруг него. Ольга с любопытством смотрела на живописную картину. Прямо в лесу на небольшой поляне стоял ничем не огороженный обычный бревенчатый дом. Чуть поодаль располагались два больших сарая, и еще один, поменьше. Возможно, это даже был не сарай, а баня, так как сверху возвышалась труба.

— Ну, вот и приехали. Милости прошу! Вылезайте и проходите в дом, а я сейчас, — кряхтя, произнес старик, и вылез из машины.

— Может помочь? — спросил Илья, видя, что старик направился к одному из сараев, который, по всей видимости, был гаражом.

— Водить умеешь?

— Разумеется.

— Я ворота открою, а ты загони машину.

Илья быстро залез в машину, соображая, как работает ручка скоростей. Расположенная на рулевой колонке она никак не хотела переключаться на задний ход. Наконец Илья справился с задачей и, опустив боковое стекло, стал осторожно подавать назад. Как только машина полностью въехала внутрь, заглушил двигатель.

— Молодец, справился, — произнес старик, — Сцепление надо ремонтировать, но всё некогда. Пошли, — и, закрыв ворота, они направились к дому, где на веранде их ждала Ольга.

Внутреннее убранство явно свидетельствовало, что старик жил один. Основательно запущенная и не прибранная гостиная говорила о том, что хозяин не сильно уделяет этому внимание. То ли в силу характера, то ли по причине здоровья.

Больше всего Илью поразило то, что для освещения использовалась простая керосиновая лампа. Ничего необычного в этом не было, ведь о каком электричестве можно было говорить в этой лесной глуши, но почему-то именно на ней остановилось его внимание. Возможно, старик заметил во взгляде Ильи невольный вопрос, поэтому произнес:

— У меня бензина две бочки осталось, вот и экономлю, но ради гостей сейчас запущу генератор, а то мало ли что подумают гости из Европы, — смеясь, с хрипотцой в голосе произнес старик.

Он вышел из комнаты, но вскоре вернулся и щелкнул выключателем. Под потолком загорелась одна из трех лампочек.

— Что стоите, раздевайтесь. Сейчас камин затопим, и жизнь сразу раем покажется, особенно в такую погоду.

— Конечно! — ответила Ольга и, сняв куртку, повесила её на вешалку. Илья последовал её примеру. Оба продолжали стоять посреди комнаты, явно не зная, что сказать и что делать.

Глядя на них, старик неожиданно рассмеялся.

— Наверное, не приходилось ночевать в таких условиях, или всякое бывало, раз автостопом путешествуете?

— Ну, как сказать, скажем, не часто.

— Конечно, в гостинице или кемпинге куда лучше. Снял номер, ванна, телевизор и прочие удобства. Но ведь скучно, или нет? — он кинул испытующий взгляд в сторону Ольги.

— Главное — крыша над головой, а удобства, я думаю, и у вас найдутся, не так ли?

По всей видимости, такой ответ понравился старику, поэтому он не стал докучать их новыми вопросами, а пригласил в соседнюю комнату, где можно было переодеться, а сам пошел разжигать камин.

Спустя полчаса они сидели втроем за простым деревянным столом и ужинали. Ольга достала продукты, купленные в городе, а старик, который просил называть его просто — Билл, отварил картофеля и угостил мясом копченого лося. Илья и Ольга сначала с чувством недоверия отнеслись к этому блюду, но, попробовав, решили, что оно мало чем отличается от любого другого мяса. Илья так и сказал:

— Мясо, как мясо. Французы лягушек едят, немцы и другие на свинину налегают, татары конину, а в Азии вообще экзотику предпочитают в виде насекомых. Так что лось или медвежатина, ничего особенного не представляют, разве что вкус особый.

— Это какой такой особый? — с интересом спросил старик.

— Приятный вкус.

— Сам коптил, — довольный, что гостям понравилось угощение, произнес старик, который так и не притронулся к продуктам, которые Ольга разложила на столе.

После ужина Билл предложил гостям передохнуть. В комнате, где они до этого переоделись и оставили свои вещи, стояла большая кровать, старый комод, да пара стульев. Прежде чем выйти из комнаты и оставить Ольгу и Илью наедине, Билл достал из комода чистое постельное белье и положил на кровать.

— Ванну предложить не смогу, по причине её отсутствия, а вот душ, пожалуйста. А хотите, к вечеру баню затопим. У меня настоящая, финская. Туалет возле вешалки, где куртки вешали. Ну, всё, я пошел, а вы отдыхайте.

Старик вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, и оставил Пироговых одних.

— А я почему-то решила, что туалет на улице, и вообще, всё как у нас дома, в России, — с грустью произнесла Ольга.

— С чего вдруг?

— Не знаю, может, с виду так показалось, — она поежилась и осторожно присела на край кровати. Илья сел рядом и какое-то время молчал, потом спокойно произнес:

— Всё будет хорошо, я знаю. Может быть трудно, сложно, но…. хорошо, обязательно.

Ольга наклонилась и положила голову на плечо мужа. В тишине, которая стояла в комнате, было слышно, как по стеклу мерно барабанит дождь. Илья вдруг почувствовал, что Ольга тихо заплакала.

— Ну-ну, не надо, — и обнял её. Ольга разревелась и, уткнувшись лицом ему в грудь, еле слышно произнесла:

— Это я так, разрядилась после всего, что пришлось пережить. Илюша, может мы глупость совершили, бежим, сами не зная, куда и от кого?

— Может быть, но прошлого не вернуть. Значит, надо всё строить заново.

— Строить? Что строить?

— Жизнь нашу строить… — он хотел еще что-то сказать жене, но внезапно передумал, и лишь немного погодя, произнес, — Давай-ка спать ляжем, устал я очень.

В комнате было прохладно, поэтому легли не раздеваясь, в одежде, оставив постельное белье на стуле. Илья лежал на спине, устремив взгляд в потолок, а Ольга на боку, зарывшись лицом в шерстяной свитер мужа и натянув на себя одеяло. Она мирно сопела, и именно это доставляло в этот момент Илье безмерное удовольствие. Мыслями он то и дело возвращался к тому моменту, когда впервые осознал, что Ольга убита. Неестественная поза, расплывшееся пятно крови на груди, рука, заломленная за голову. Всё говорило и кричало, что она мертва. И вот теперь, сутки спустя, она снова, как ни в чем не бывало, лежала рядом и даже не ведала, что смерть, коснувшись своим дыханием, отпустила её.

— Разве такое возможно? Может, это сон? — говорило подсознание Ильи.

—--

Фотографии Ильи и Ольги Пироговых моментально поступили во все полицейские участки. Началась кропотливая проверка поступающей информации с мест, включая службы безопасности крупных торговых предприятий, парковочных зон, где установлены камеры слежения. По истечении трех часов никаких известий о сбежавших русских, которые в разосланной наводке значились, как «бежавшие из-под стражи особо опасные преступники, подозреваемые в совершении кражи государственных секретов», не поступило. Единственное, что удалось установить, это то, что Пироговы посетили магазин на окраине города, и перечень товаров, которые в нём приобрели. Это позволяло сделать вывод о том, во что они могут быть одеты. Однако, дальнейшие следы терялись, несмотря на все предпринимаемые меры.

Вудс в очередной раз просмотрел запись, которую только что получил. На ней камерой слежения банка было заснято как Илья Пирогов вошел в банк, поговорил с одним из служащих, потом сидел в зале ожидания, а после получения денег вышел. Скорее всего, Ольга Пирогова ждала мужа поблизости, так как в записи её изображения нигде не было замечено.

— Вот тебе и ученая крыса, — в который раз подумал Вудс и отвернулся от экрана монитора, на котором смотрел присланный материал, — и куда они могли направиться? Майор мрачно посмотрел на карту, лежащую перед ним на столе. Циркулем был обведен круг, в центре которого находился Бекли. Посмотрев на часы и что-то прикинув, Вудс отступил еще два сантиметра и провел второй круг.

— Время идет, и зона поиска неминуемо расширяется. И чем дальше, тем шанс поймать их по горячим следам всё меньше и меньше. Как всё плохо, — не рассчитав, майор надавил на циркуль и сломал грифель.

— Черт бы побрал этих русских. Из-за них придется объясняться с генералом. Так и знал, что старая лиса Халлис не станет подставлять свою задницу, а повернет все так, что во всём будет виновата служба безопасности.

В этот момент зазвонил телефон. Вудс поднял трубку с надеждой, что сейчас ему наконец-то сообщат, что Пироговы пойманы и их везут на базу.

— Майор Вудс слушает.

— Майор, капитан Гринейро. Вас вызывает к себе генерал Билард.

— Сейчас буду, — и с тяжелым сердцем майор надел фуражку и отправился к генералу.

Глава 13

Генерал Билард, в ответ на стандартное приветствие майора, кивком головы поздоровался и жестом пригласил присесть на одно из свободных мест за столом. Усаживаясь на стул, майор успел заметить, что помимо Халлиса на совещании присутствуют два незнакомца, что не сулило ничего хорошего. Сам генерал, сидя в кресле на фоне окна, занавешенного тяжелыми занавесками, выглядел грозно, что поневоле заставило Вудса напрячься в ожидании разноса.

— Итак, господа, насколько я понял, проект под угрозой срыва? — генерал оглядел собравшихся и остановил свой взор на Халлисе.

— Не совсем так, но возникли определенные трудности, которые мы сейчас решаем.

— Ах, решаете! — и генерал хлопнул папкой по столу.

— Могу я поинтересоваться, в чем же заключаются трудности, если до этого, судя по вашим докладам, всё складывалось как нельзя лучше?

Один из сотрудников, привлеченных нами для участия в проекте, на некоторое время выбыл… — Халлис пытался подобрать нужное слово, чтобы сгладить ситуацию, но не смог. Билард нахмурился, и, не дав ему договорить, произнес:

— Не надо ходить вокруг да около. Ваш русский, о котором вы прожужжали мне все мозги, попросту убежал. Не так ли?

— В общем и целом, да.

— Как вы сказали? — лицо генерала стало багроветь. Он провел тыльной стороной ладони по щеке, и, обращаясь к майору, произнес:

— Доложить обстоятельства случившегося.

Майор Вудс, понимая, что юлить в данном случае опасно, кратко изложил суть произошедшего, не забыв упомянуть, что в силу скрытости наблюдения за четой Пироговых визуальный контакт не представлялся возможным, что и явилось основной причиной их побега.

— Господа, — буквально взревел генерал, — вы что здесь, детский сад из себя корчите? Проект связан с созданием передовых систем вооружения, как наземного, так и воздушного базирования. В нём завязаны десятки подразделений, а вы решили, что вот так просто можно поиграть в самодеятельность? Один не соизволил доложить, что отправляет русских на неделю в отпуск, и при этом ни словом не обмолвился о том, что эта, как её, — он пощелкал пальцами.

— Ольга Пирогова.

— Вот именно, Пирогова, выражает определенные сомнения и оказывает негативное влияние на мужа. Вместо того, чтобы любыми путями её изолировать, вы выпускаете их из зоны! А вы, — генерал перевел взгляд на майора, — не можете их поймать и допускаете один промах за другим. Может быть, вам захотелось продолжить службу в Афганистане, или Ираке?

В кабинете наступила гнетущая тишина.

— Короче, вы эту проблему создали, вам её и решать. Но учтите, проект должен двигаться по плану и в установленные сроки. Русских надо найти, во что бы то ни стало. Нет никакой гарантии, что не дай бог, я подчеркиваю, не дай бог, им удастся оказаться в России, и там станет известно о проводимых нами разработках. Виновных в утечке информации искать не придется. Вам всё понятно?

— Так точно, — произнес майор.

— В таком случае, ройте землю носом. Хоть из-под земли достаньте мне этих русских, но чтобы к концу недели этой проблемы не существовало. А вас, господин Халлис, я попрошу предпринять всё возможное, чтобы потеря ценного сотрудника никоим образом не отразилась на проекте, — и, сделав подобие улыбки, которая скорее напоминала оскал тигра, Билард добавил, — Можете быть свободными. И докладывать мне каждые шесть часов, как идут дела по поимке этой парочки.

Как только Халлис и Вудс покинули кабинет генерала, тот достал сигару, откусил машинкой кончик и закурил.

— Как видите, господа, и в нашем хозяйстве не избежать проблем.

— Надеюсь, генерал, — тихим, вкрадчивым голосом произнес седовласый господин, темные очки которого скрывали цвет глаз, — что вы не сильно перегнули палку в отношении своих подчиненных. Имеющиеся результаты уже дают основание говорить, что можно начинать сборку опытного образца. Как вы полагаете? — и он обратился к мужчине сидевшему рядом.

— Безусловно. Параметры и размеры полностью нас удовлетворяют, так что мы начали работу над проектированием самоходной установки. Нам понадобится максимум три месяца, чтобы передать чертежи в производство.

— Но идеально было бы уменьшить установку до тех размеров, о которых мы с вами говорили, — снова вмешался в разговор мужчина в очках.

— Не переживайте. Халлис чует, где откопать нужные нам мозги для новых идей. На этом русском инженере свет клином не сошелся. Безусловно, он талантлив, но если хорошенько поискать, окажется, что таких как он, десятки.

— В таком случае, разрешите откланяться.

— Не смею задерживать, — генерал протянул своим гостям руку и дождался, когда за ними закроется дверь в кабинет. Сигара доставляла истинное наслаждение, даже несмотря на испорченное настроение. Еще бы, эти двое из ВПК везде имели свои уши. Поэтому пришлось провести этот неприятный разговор со своими подчиненными при них.

— При любом раскладе, — подумал генерал, — с Вудсом придется расстаться, а вот Халлис, хоть и дал промах, еще пригодится. Хватки ему не занимать, а это главное.

—--

Дождь шел третьи сутки, и это стало естественным поводом для Пироговых, чтобы задержаться у Билла. В свои семьдесят четыре года он выглядел весьма достойно. Если бы не суставы, которые, по его выражению, «ноют, не знамо, зачем и почему», он вряд ли бы засиделся дома даже в такую погоду. Лес был его истинным домом. Видимо поэтому, он с тоской уходил в сарай, который, как оказался, был одновременно и гаражом, и мастерской, и там коротал время за изготовлением капканов и прочих хитрых приспособлений для ловли зверя.

Илья, не зная чем себя занять, вначале попробовал ему помочь, но быстро убедился, что старик предпочитает одиночество, и не стал досаждать своими расспросами и присутствием. Лишь уходя, он обронил:

— Ловко у вас получается. Вы, наверное, инженер по специальности?

— Угадали. Всю жизнь проработал на фабрике механиком. А как вышел на пенсию и получил наследство, переехал жить сюда.

— Как же так? Получили наследство, и в такую глушь переехали?

— Ну да. Дом и земля вокруг и есть моё наследство. От деда досталось. Умер восемь лет назад. А я как приехал сюда, так и влюбился в эти места. Теперь меня в город и силком не затащишь. Видно, гены дают о себе знать, — и он снова замкнулся и сосредоточенно стал что-то поправлять в уже, казалось, готовой конструкции очередного силка.

Илья вышел из сарая и бегом, чтобы не намокнуть, направился к дому. Широкая веранда тянулась во всю длину дома и затем заворачивала за угол, напоминая строения на Кавказе, где в своё время ему довелось отдыхать. Массивные вертикальные столбы придавали всей конструкции основательность и внушали уважение к тому, кто её строил. На самой веранде стояли стол, несколько стульев, шезлонг и две небольших этажерки, набитые старыми журналами и газетами. Судя по изношенным прутьям шезлонга, хозяин дома любил посидеть в вечерние часы, любуясь красотой окружающей природы. Высокие сосны, мохнатые ели делали островок жизни в лесу каким-то сказочным и нереальным в современном мире из стекла и бетона. Илья присел в шезлонг, словно бы хотел ощутить и понять, что думает человек, глядя на эту красоту. Непонятное дуновение ветра отвлекло его от этих мыслей и, повернув голову, он увидел Незнакомца. Тот стоял, облокотившись о столб. Лица не было видно, так как он устремил свой взгляд в сторону леса.

— Размышляете о жизни? — произнес Незнакомец, — пустое. Она сама по себе, а вы сами. Всё, что вокруг, живет своей, независимой от вас жизнью. Это только кажется, что вы можете сделать с окружающей природой всё, что захотите. Вырубить, построить новые города, или распахать и вырастить сою или кукурузу. Природа сама решает, как ей развиваться и лишь подталкивает человека невидимыми ему импульсами к тому, что надо делать.

Илья молчал, он понимал, что спорить с незнакомцем бессмысленно, надо просто выслушать его и попытаться понять, чего он от него хочет. Правда, пока, было не понятно, к чему были сказаны эти фразы. Имели ли они какой-то смысл или были всего лишь размышлениями вслух? Незнакомец повернулся и, посмотрев на Илью, произнес:

— Никто не знает, где скрываются тайны бытия. Иногда они рядом, но человек проходит мимо, не ведая, что был совсем близок к ним. Возможно, то, что хранит этот дом, гораздо ценнее злата и серебра…

— Вы хотите сказать, что… — но в этот момент Незнакомец приложил палец к губам и исчез. Прямо на глазах Ильи буквально растаял в воздухе. Ему даже показалось, что он видел, как капли дождя упали на пол с его плаща, оставив после себя небольшую лужицу на полу.

— Шел бы в дом, а то замерзнешь, — услышал Илья и, обернувшись, увидел Ольгу. Приоткрыв дверь, она смотрела на мужа. Его так и подмывало спросить, не видела ли она Незнакомца в плаще? Но, судя по выражению лица, вряд ли. Её спокойное лицо не выдавало ни капли удивления, лишь беспокойство по поводу того, не замерзнет ли он на улице.

— Да-да, иду, — поспешно произнес он и, поднявшись, пошел вслед за супругой в дом, хотя Илье хотелось совсем другого, вернуться в сарай и под любым предлогом поговорить с Биллом. Останавливало только одно — о чем именно с ним говорить? И потом, вполне возможно, что и старик вряд ли знает то, о чем только что сказал Незнакомец. И вообще, о чем может идти речь, о каких тайнах?

— Одно слово, мистика, — подумал Илья, закрывая дверь в комнату. Присев возле камина, он засмотрелся на горящие поленья. Огонь переливался красно-фиолетовыми языками пламени. То будто бы затухал, то вспыхивал с новой силой, создавая тепло и уют.

В этот момент в комнату вошел хозяин дома.

— Так, надо полагать, завтра день будет погожим.

— С чего вдруг? — спросила Билла Ольга.

— А у меня примета такая. Если рука к вечеру меньше ноет, стало быть, следующий день обещает быть хорошим.

— Вот и хорошо, значит, мы сможем тронуться в путь, а то, наверное, надоели вам.

Ольга не заметила, как после этих слов Илья метнул в её сторону недовольный взгляд.

— С чего вдруг? Я вот думал вас пригласить с собой в лес, показать, как зверь в капкан попадается. Хоть и путешествуете автостопом, а настоящей природы и в глаза не видали? Хотя, о чем это я. Сейчас за деньги можно всё организовать, и сафари в Африку, и на Аляску, — он тяжело вздохнул и повернулся, чтобы повесить куртку.

— Отчего же, от предложения сходить в лес я не откажусь. Наверняка и места есть интересные посмотреть? — произнес Илья.

— Места, говоришь, — озорно произнес Билл, — еще какие. Залюбуешься, и уезжать в свою Европу не захочешь. Я вот, когда впервые сюда приехал, тоже думал — глушь, присмотрюсь, что да как, и продам. А прошелся и влюбился в здешнюю красоту. Да что говорить, это видеть надо.

Старик с такой страстью говорил об этом, что было ясно, насколько он влюблён в здешнюю природу.

— Так что, если ваша рука вас не обманывает, и погода завтра будет хорошей, покажете нам свои лесные угодья? — спросил Илья.

— Если не передумаете, обязательно.

— Нет, не передумаем, правда, Оленька? — и Илья посмотрел на жену, словно бы ища её поддержки.

— Конечно, раз вы нас приглашаете, я с удовольствием, — ответила Ольга, хотя думала она совсем о другом, — «Странно, с чего это вдруг Илья решил остаться здесь еще на день-другой? Еще утром говорил, что пора тронуться в путь, чтобы постараться как можно дальше уйти на запад и вдруг резко передумал? Какие обстоятельства стали тому причиной? Странно. Надо будет перед сном обсудить, зачем нужно тащиться просто так в лес и тратить попусту время?»

За ужином Илья всё больше молчал, слушая, как Билл рассказывал об особенностях здешней природы, её красотах. Ольга изредка перебивала его и задавала вопросы, чем еще больше раззадоривала старика. Чувствовалось, что он сел на свой излюбленный конек, а, найдя в лице Ольги благодарного слушателя, с восторгом рассказывал о том, какой зверь водится в здешних местах, какие редкие растения произрастают. Уже в конце ужина Илья неожиданно спросил:

— Скажите, если я правильно понял, вы весьма состоятельный человек, раз владеете таким количеством земли?

— Наверное, — продолжая думать о другом, ответил Билл, — Я же говорил вам, это мне от деда досталось. Я его мало знал, да и видел всего несколько раз. Отшельником он жил, отшельником и умер.

— Как вы сказали, отшельник? Это как понимать?

— Да так и понимайте. У нас в семье о нем мало знали. А всё потому, что жену свою с годовалой дочкой рано бросил. Так что мать моя выросла практически без отца. Высылал деньги на её воспитание и обучение. Но личного участия не принимал.

— А чем же он занимался? Бизнесом или может, отшельником был?

— Какой там, так, наукой промышлял.

— Оригинальное выражение, — произнес Илья, и поперхнулся. Откашлявшись, добавил, — Наукой либо занимаются, либо используют её достижения в бизнесе. А вот промышлять в науке, я не очень понимаю, что означает.

— А черт его знает, я и сам не знаю. Говорю же вам, дед у нас странный был человек. О том, что у него земли столько только после его смерти стало известно из завещания, хотя денег на счету вообще не оказалось. Мать не любила про него говорить.

Все замолчали. Видя, как сразу сник Билл, Ольга строго посмотрел в сторону мужа, как бы говоря: — «И зачем ты полез к нему с таким разговором. Расстроил только».

— Да, всякое в жизни бывает, — задумчиво произнес Илья, — интересно было бы посмотреть на фотографию вашего деда. Мне, почему-то представляется, что это была колоритная личность.

— Какой там, так, щуплый, вроде меня. Видно, я в деда пошел. Такой же жилистый. А фото есть. Сейчас покажу.

Билл встал из-за стола, и, достав из серванта фотографию в рамке, передал её Илье со словами:

— Вот, это мой дед, — и он ткнул пальцем в одного из двух мужчин, которые были изображены на фото.

Видимо ни Билл, ни Ольга не заметили, как вдруг задрожала рука Ильи. Мысленно он моментально вспомнил слова Незнакомца, который сказал: «Никто не знает, где скрываются тайны бытия». Илья неотрывно смотрел на фотографию. Его взор был устремлен на того, кто стоял рядом с родным дедом Билла. Еще бы, он не раз видел его фото, изучал труды и научные разработки. Это был Никола Тесла.

Глава 14

Вудс сидел в кресле мрачнее тучи. Было от чего. Русская парочка как в воду канула. Прошло три дня, а предпринятые меры по их поиску не дали никаких результатов. И это несмотря на то, что были задействованы все каналы, проверены сотни машин, гостиниц, кемпингов. Непрерывно шел контроль всех поступающих сигналов о людях, похожих на Пироговых. Но всё было тщетно. Оставалась одна надежда, что рано или поздно они позвонят в Бостон Гульману, организовавшему их приезд в Штаты.

На столе перед майором лежала карта США. Он прекрасно понимал, что за три дня можно было пересечь всю страну с востока на запад и с севера на юг, а значит, сейчас они могли быть где угодно.

Майор взглянул на часы. Оставался час до момента, когда следовало позвонить генералу и доложить о ходе мероприятий по поиску беглецов. Если в первый день дежурная фраза: «Ищем, но пока никаких результатов», — не вызывала у генерала большого негодования, то сегодняшний доклад вряд ли оставит его таким же спокойным.

— Как всё плохо, — в который раз за сегодняшний день подумал Вудс, — а главное, на пустом месте, из ничего, возникла проблема, которая может роковым образом повлиять на успешную и такую безоблачную карьеру.

— Действительно, — продолжал размышлять майор, — кто бы мог подумать, что Пироговы, решив поехать в отпуск, вздумают сбежать? Чего не хватало этому русскому ученому? Приехать в Штаты и практически тут же заполучить отличный контракт на работу. Любой на его месте мог бы только мечтать о такой удаче. Так нет, что-то его бабе померещилось, и тут же появились какие-то сомнения. Нет, что ни говори, а коммунисты так заморочили голову своим людям, что пройдет еще немало лет, прежде чем эта пропаганда выветрится у них из голов, и они поймут, что в этой жизни родина там, где тебе платят деньги, и не важно за что, главное, сколько.

Он снова посмотрел на карту.

— И ведь где-то вы засели, как крысы, как тараканы, а мне придется нести ответственность, если я не найду вас в ближайшее время…

Майор выругался, с чувством надежды посмотрел на молчащий телефон, и потянулся рукой за бутылкой виски.

—--

В эту ночь Илья долго не мог заснуть. Фотография настолько его потрясла, что он, как ни старался, не смог скрыть от Ольги своих эмоций, и когда они остались наедине, она спросила мужа:

— Ты так взволнован! По-моему, фотография родственника Билла произвела на тебя магическое впечатление. Что-то случилось, или мне показалось?

— Возможно, — стараясь уклониться от темы, небрежно ответил Илья.

— Ну, нет. Я же вижу, ты явно чем-то взволнован. Нет, если не хочешь говорить, не надо, но всё же как-то странно…

— А ты никого не узнала на фотографии?

— Я? С какой стати?

— Оказывается, дед Билла был знаком с самим Николой Теслой.

— С кем-кем?

— С Теслой.

— С тем самым ученым, который до войны занимался научными разработками, и которому приписывают пальму первенства в изобретении радио?

— Он самый.

— И что такого? Возможно, они были соседями или знакомыми и сфотографировались на память. Не вижу тут ничего необычного.

Спокойный и вразумительный тон жены немного остудил Илью, и, слегка успокоившись, он ответил:

— Ты права, но всё же странно, что человек, живущий в такой глуши, оказался знаком с самим Теслой.

— С чего ты решил, что он жил в глуши? Может быть, дед Билла, скопив капитал, купил участок земли и после войны поселился в здешних местах. А то и вовсе, просто наведывался сюда для охоты или отдыха. Откуда мы знаем, какова его судьба.

— Своей железной логикой ты всегда опускаешь меня с небес на землю, — стараясь сделать вид, что успокоился, ответил Илья, и, нежно поцеловав жену, присел на стул возле окна. В кромешной темноте вряд ли можно было что-то увидеть, но в сознании Ильи вставали образы и фантазии, которые заставляли учащенно забиться сердце.

— Случайно ли такое совпадение? Имеет ли Незнакомец отношение ко всему этому? Кем был дед Билла — знакомым, случайно сфотографировавшимся с известным ученым, или он принимал участие в его работе? А если принимал, то в качестве кого, помощника, ученика? Может быть, он был простым рабочим, а то и вовсе снабженцем? Как много почему? — бесконечная вереница вопросов, на которые не было ответов, всплывали перед Ильей.

— Илюша, не ломай себе голову. Если тебе так важно знать, почему они изображены на фотографии вместе, спроси у Билла.

— Ты же слышала, он мало что знает о жизни деда, а о Тесле и подавно. Наверняка он и фамилии такой не слышал.

— Возможно, но на всякий случай я бы спросила, раз тебя это так заинтересовало.

— Хорошо. Утром за завтраком поинтересуюсь.

— А с чего ты вдруг передумал и решил отправиться с Биллом в лес?

— Не знаю, что-то подсказывает мне, что здесь мы пока в безопасности, и можно на какое-то время задержаться, — как можно спокойнее ответил Илья.

— Как знаешь.

Илья разделся и лег. Ольга быстро заснула, а он лежал, устремив взгляд в потолок, пытаясь, с привычной для себя научной логикой, соединить воедино разрозненные факты из сказанного Неизвестным и фотографией Билла. Однако, связи никакой не было, и, засыпая, он мысленно хотел одного, чтобы как можно скорее всё прояснилось.

Утром после завтрака все трое отправились в лес. Шли медленно, то и дело останавливаясь, так как Билл начинал увлеченно о чем-то рассказывать. Они гуляли до обеда, а когда вернулись домой, то оказалось, что Илья и Ольга изрядно устали, а Билл, несмотря на возраст, казался по-прежнему бодрым и готовым продолжить поход. Сидя за столом, он поинтересовался общими впечатлениями, и Ольга тут же выразила свой восторг, сказав, что ничего подобного она раньше не видела, разве что в России, где они с мужем были несколько лет назад.

— Да, я слышал, что в России много лесов и наверняка есть красивые места, — ответил Билл.

Илья молча допивал чай. Ему не понравилось, что жена вскользь упомянула Россию. Ни к чему это… Он размышлял, стоит ли спрашивать про фотографию, но Ольга, словно почувствовав его интерес и в то же время нерешительность, спросила:

— А ваш дедушка, фотографию которого вы вчера нам показывали, жил здесь или приезжал отдыхать?

— Вроде бы жил. Когда моя мать умерла, приезжал на её похороны. А это было в году восьмидесятом… Нет, восемьдесят первом. Как раз тогда приглашал к себе в гости.

— Он, наверное, долгожителем был?

— Да, умер, когда ему было за девяносто.

— А на фотографии рядом с дедушкой тоже ваш родственник? — Илья чуть было не подпрыгнул от столь прямого вопроса Ольги.

— Нет. Кто-то из тех с кем он когда-то работал, наверное. Точно не могу ничего сказать.

— Неужели у вас никогда не было желания узнать подробнее о своём родственнике? Сейчас в Европе очень модно составлять своё генеалогическое древо, интересоваться не то что близкими, но и самыми дальними родственниками. Не так ли, Илюша? — и она повернулась к мужу, как бы спрашивая взглядом: — Давай же, поддержи тему, я, что ли, буду вытягивать из старика то, что тебя интересует?

— Какое дерево?

— Видимо наш английский не очень, — вступил наконец-то в разговор Илья, — моя супруга имела в виду перечень всех состоящих в родстве.

— Ах, это. Не знаю, меня никогда не тянуло интересоваться роднёй. И потом, ей тоже до меня не было никакого дела. Отец умер довольно рано, мать осталась одна. Я к тому времени уже крепко на ноги встал, помогал ей изредка. У отца был еще брат, но они давно переселились на запад, и мы с ними связь не поддерживали. Жены у меня нет, и детей тоже.

— Как так? — невольно вырвалось у Ольги, но она тут же спохватилась и добавила, — Ой, извините, бога ради.

— Ничего, всё нормально. Характер у меня больно угрюмый. Дважды был женат, и обе от меня сбежали. Одна еще в молодости с молодым офицером, а вторая ушла через пять лет, по причине, что детей не было.

— Бывает, — стараясь поддержать Билла подытожил Илья.

— Это точно. А мне одному спокойнее. Никто не попрекнет или скандал не устроит по пустякам. Живу и живу. Природа вокруг — что может быть лучше для человека на старости лет.

— Лес вокруг и прямо как в сказке. И зимой и летом. А уж про воздух и говорить нечего, не то, что в городе, — и Ольга сделала глубокий вздох, как бы показывая, как хорошо дышится.

Билл рассмеялся и неожиданно произнес:

— Сколько лет здесь живу, а даже не удосужился дедовы вещи толком разобрать. Глянул раз, а там всё какое-то старьё. Хотел было сжечь, а потом передумал, так и оставил на чердаке лежать.

— Вот бы взглянуть, я ведь… историк по образованию, — озорно произнесла Ольга. Она сказала это так, что отказать ей было просто невозможно, и подтверждением этому был ответ Билла:

— Да мне что, жалко, что ли? Коли есть охота в этом мусоре копаться, полезайте и посмотрите. Может, как это, генеалогию мою составите, — и, кашляя, снова засмеялся.

Конечно же, на чердак вместо Ольги полез Илья, сказав Биллу, что вначале посмотрит, не слишком ли там грязно. Он поднялся по лестнице и, приоткрыв дверцу, оказался в чердачном помещении. Собственно говоря, это скорее была мансарда. Ровные полы, стены, обитые деревом, по периметру три небольших окна. Если еще отделать потолок, получится отличный второй этаж. Илья осмотрелся. Кругом стояли коробки и разная старая, кое-где поломанная мебель. Света из окна хватало, чтобы всё рассмотреть.

Этажерка с отломанной дверцей, несколько стульев, сервант, непонятно каким образом оказавшийся здесь, если исходить из размеров входного люка. Толстый слой пыли и свисающая кое-где паутина свидетельствовали, что сюда давно никто не заглядывал.

Осторожно, чтобы не перепачкаться, Илья заглянул в сервант. Он был пуст. Открыв первую попавшуюся коробку, он нашел в ней старую одежду. Другая коробка была доверху наполнена поношенной обувью.

От невольно поднятой пыли Илья несколько раз чихнул и, чертыхнувшись, открыл следующую коробку. В ней стопками лежали книги. Обычная беллетристика, словари и справочники по медицине. Осмотр остальных коробок ничего не дал. Никакого намека на то, что сохранились какие-то документы личного характера или фотографии. Илья с сожалением огляделся по сторонам и собрался было спуститься вниз, но, подойдя к ступеням и уже взявшись за кольцо, неожиданно обратил внимание на необычную конструкцию входной дверцы: «Оригинальный фиксатор или петли специальные?» И, с присущей ему научной любознательностью, заглянул за крышку. Любопытство было вознаграждено. Крышка люка упиралась в деревянный ящик наподобие сундука. Илья осмотрел его и, убедившись, что никакого замка нет, открыл.

Сверху лежал блокнот в красивом кожаном переплете. От прикосновения к чужой тайне Илью невольно охватила дрожь. Открыв и перевернув несколько страниц, он понял, что это чей-то дневник. Почерк был неразборчивый, и поэтому понять, о чем речь, было сложно, к тому же Илья не настолько хорошо владел английским языком, чтобы сходу перевести написанное. Он положил блокнот в карман и стал осматривать дальше содержимое ящика. В нем хранилось много документов, вроде бы бухгалтерских, неиспользованные бланки, коробочки с канцелярскими принадлежностями. Еще несколько старых календарей и книг, видимо часто используемых владельцем имущества и потому оказавшихся здесь. Кроме блокнота ничего интересного, что могло бы заинтересовать Илью, не было, поэтому он закрыл ящик и спустился вниз.

— Ну, как? Нашли в этом хламе что-то интересное? — спросил Билл.

— Вы были правы. Ваш дед не оставил после себя ничего, что могло бы рассказать о его предках. Так что помочь в этом вопросе вряд ли получится.

— Вот и я о том же. Только зря перепачкались, — с сочувствием произнес он, глядя на одежду Ильи, — Пойдемте, я отряхну вас.

— Что вы, что вы. Я справлюсь, — произнесла Ольга, забирая у Билла одежную щетку, — давай выйдем, я тебя на улице почищу. Вся спина в паутине. Надо же, — и они вышли на улицу.

— Ну что, твоё любопытство удовлетворено? — спросила Ольга, очищая рукав и спину от прилипшей паутины.

Вроде бы, — как всегда уклончиво и с налетом таинственности ответил Илья. Впрочем, Ольга, хорошо знающая характер мужа, сразу же поняла, что он нашел что-то интересное.

— Мы прогуляемся немного, — крикнул Илья Биллу, который в это время стоял на террасе.

Пройдя по тропе, ведущей в сторону небольшой речки, протекающей в сотне метров от дома, Илья остановился и, достав блокнот, передал жене.

— Что это?

— Не знаю, по-моему, это чей-то дневник. Попробуй, может быть, сможешь прочесть.

Ольга взяла блокнот, открыла его и, перелистав несколько страниц, с интересом погрузилась в чтение какого-то фрагмента.

— Ты прав, это дневник деда Билла. И он действительно был знаком с Николой Теслой. Более того, он работал с ним.

— Работал с Теслой!?

— Да. Правда, не пойму в качестве кого. Общий смысл понятен. Он комментирует какие-то события, имевшие место в период их совместной работы.

Она снова стала перелистывать страницы, иногда что-то заставляло её задержаться, чтобы понять, о чем идет речь.

— Очень интересно. Если я правильно поняла, он помогал Тесле с поставками оборудования, так что их знакомство носило рабочий характер. Но все же в записях есть кое-что интересное. Вот послушай, что он пишет, — и Ольга медленно стала переводить текст:

— Наши деловые отношения заканчиваются, а жаль. Приятно иметь дело с порядочным партнером. А Никола именно такой. Не понятно, почему вдруг свернуты всё работы по проекту, когда, по его заверению, направление весьма перспективное. Мне трудно судить о научной стороне дела, но и того, что довелось увидеть, хватило, чтобы с уверенностью сказать, что Тесла величайший ученый. Возможно, он прав, заявив, что своими открытиями опередил время. И все же непонятно, почему всё брошено? Впрочем, это не в первый раз. Ох уж эти гении, никогда не поймешь, что у них на уме.

Ольга снова перевернула несколько страниц и с возбуждением произнесла:

— Вот еще очень интересная фраза, послушай:

— Сегодня виделся с Теслой, возможно в последний раз. Наши дела практически завершены, к тому же он уезжает по делам в Европу. Как всегда был немногословен. Напоследок посидели, выпили по чашке кофе. Я поблагодарил его за сотрудничество и выразил сожаление, что всё закончилось. Он рассмеялся и как-то мечтательно произнес: «Жаль, что так всё сложилось. Но, как говорится, всё что бог ни делает, всё к лучшему. Мир на пороге войны, грядет передел мира, и та мощь, которая у меня в руках, может осчастливить человечество, и одновременно погубить его. А потому, мой друг, не время заниматься всем этим», — он неожиданно рассмеялся и добавил: «И как же долго ученые мужи будут ломать голову над тайной тунгусского феномена». Я не очень понял смысл последней фразы. Да и вообще, уверен, что в его словах таилась не мания величия, а скорее сожаление о несбывшихся мечтах, которые… — дальше зачеркнуто, и я не разобрала последние два слова, впрочем, это не столь важно.

— Илья, ты понимаешь, о чем он пишет? Если я правильно поняла, то это подтверждение гипотезы, что взрыв Тунгусского метеорита каким-то образом связан с опытами Теслы!

Илья уже не слышал её. В нём с новой, неугасимой силой вспыхнула идея, которая давно, еще на заре его научной карьеры завладела его умом: попытаться понять, в чем смысл гениальных идей Теслы по беспроводной передаче электроэнергии. Теперь он твердо знал, в каком направлении двигаться, но для этого надо было, прежде всего, любым способом уехать из Штатов.

Часть 2 ТАЙНЫ МИРОЗДАНИЯ

Глава 1

Пироговы решили покинуть своё временное пристанище на следующий день рано утром. Накануне вечером они упаковали немногочисленные вещи в рюкзаки, сложили в сумку продукты, любезно предложенные хозяином дома. И хотя Илья попытался завести разговор относительно платы за кров и пищу, Билл наотрез отказался принять деньги.

Обсуждая с женой план дальнейших действий, Илья твердо заявил, что вряд ли спецслужбы прекратили за ними охоту. А раз так, значит и тактика передвижения в сторону границы и пути её пересечения должны строиться исходя из того, что предприняты все меры для их поимки.

— И ты считаешь, что мы сможем справиться с такой отлаженной машиной, как спецслужбы США? — скептически спросила Ольга.

— Я ничего не считаю. Я просто говорю, что нам противостоит система. Быть может, лучшая в мире система поиска. Если в самом начале нашего побега они молниеносно задействовали вертолет и целый отряд, то, что говорить о том, какие силы они бросили позже. Но другого выхода у нас нет. Понимаешь, нет и всё.

— Я понимаю, но у меня слишком много сомнений. И вообще, мы толком даже не знаем, какие предприняты меры для того чтобы нас задержать.

— Скорее всего, наши фотографии есть во всех полицейских участках. Наверняка особо пристально проверяют автовокзалы и железнодорожные станции, аэропорты. Возможно, под усиленный контроль взяты места, где установлены камеры слежения и службам охраны даны соответствующие инструкции.

— Ты так спокойно об этом говоришь, словно речь идет не о нас, а о ком-то постороннем. Скажи еще, что опросили всех осведомителей, работающих на полицию, и показали им наши фото.

— Не исключено.

— В таком случае, наши шансы равны нулю, или почти равны, и тогда нам лучше найти любой предлог и оставаться у Билла еще какое-то время.

— Нет.

— Что нет? Почему? Я не понимаю твоей логики.

— Логика проста. Завтра он собирается в город, заодно подбросит нас до шоссе. Если мы останемся здесь, то какова вероятность, что в магазине или на бензоколонке, или еще где-то он не сболтнет о двух туристах из Европы, которые живут у него? Информация, которая рано или поздно может попасть сама знаешь куда. Вот тогда нам точно не выбраться отсюда. Нас обложат как диких зверей и второго шанса убежать не будет.

— Возможно, не стану спорить.

— А раз так, то Биллу мы, на всякий случай, дадим ложный след. А сами двинемся вот сюда, — и Илья ткнул пальцем в карту.

— В Кливленд! Мне кажется, ты выбрал не самый удачный вариант.

— Зато в моём варианте есть много плюсов.

— И каких?

— Крупный город. Водным путем самое кратчайшее расстояние уйти в Канаду.

— Не стану тебя переубеждать, но я сильно сомневаюсь в правильности твоего выбора. Сам же только что сказал, что в городе вся полиция наверняка имеет наши фотографии, а значит, мы станем пугалом в огороде.

— Согласен. Но что нам стоит немного изменить свою внешность?

— Внешность!?

— Именно. К примеру, перекрасить волосы или подстричься. Кстати, ты даже не заметила, что все эти дни я не брился, и у меня уже появилась приличная щетина. Если сбрить усы и перекраситься или обриться наголо, я и вовсе буду не похож на самого себя. Как считаешь?

— Я как-то об этом не думала.

— Вот-вот. А я как раз размышлял над этим, и считаю, что систему можно обмануть. Главное, не думать о ней на основе представлений, почерпнутых из американских боевиков.

— У тебя есть какие-то другие представления?

— Никаких.

— Как же всё сложно, — грустно произнесла Ольга.

— Знаю, но иного пути нет, и отступать некуда. И вообще, говорить обо всём можно долго, а завтра рано вставать. Давай-ка ложиться спать.

Как назло с утра зарядил дождь. Мелкий, противный, он еле моросил и был почти незаметным на фоне пасмурного неба. Поеживаясь, Ольга вышла вслед за Ильей на террасу. Билл уже вывел машину из гаража и пошел закрывать ворота. Илья оглянулся и, чтобы как-то поддержать жену, произнес:

— Ничего, говорят, дождик в дорогу, это даже хорошо.

— Будем надеяться, — ответила она и направилась вслед за мужем к машине.

Минут через сорок Билл выехал на шоссе и притормозив, спросил:

— Может, все же передумаете? Дождь всё усиливается. Пока поймаете машину, успеете хорошенько намокнуть.

— Нет, мы уже и так у вас загостились. И потом, у вас ведь рука наверное ноет, а все же решились ехать?

— Керосин на исходе, и кое-какие продукты купить надо. Деваться некуда.

— А у нас отпуск тоже не резиновый, так что спасибо за гостеприимство, но нам пора.

— В таком случае, счастливой дороги.

— И вам того же.

Ольга и Илья вылезли из кабины. Помахав отъезжающему Биллу рукой, дождались, когда его машина исчезнет из виду, и только после этого стали ловить попутку. Долго ждать не пришлось.

Водитель грузовика попался молчаливый. Спросил, куда они направляются, и на ответ, что в Кливленд, пробурчал, чтобы залезали в кабину. Илья переглянулся с женой, словно хотел спросить у неё: «Не понял, он до самого Кливленда нас подвезет, или как?». Но Ольга уже снимала с себя капюшон и радовалась, что наконец-то они снова в сухой и теплой кабине машины, хоть и пропахшей каким-то непонятным запахом.

То ли водитель не спешил, то ли груз требовал осторожности, но скорость не превышала сорока миль в час. Когда миновали Чарльстон и повернули на север, Илья не выдержал и спроси:

— Простите, а вы до Кливленда едете или дальше?

Водитель пробурчал что-то типа «угу», отчего Илья снова остался в неведении, доедут они или нет. Переспрашивать не хотелось. К тому же дождь усилился, а включенная печка в салоне и монотонная езда неизбежно тянули в сон. Ольга уже давно примостила голову на его плече и мирно дремала.

«Черт возьми, ну и молчун попался, слова лишнего из него не выудишь» — подумал Илья и, зевая, провел рукой по лицу.

«Как всё запуталось в этой жизни. Еще неделю назад всё казалось таким простым, ясным и безоблачным, а сейчас трудно сказать, чего ждать завтра. Да что там завтра, через час…» — пронеслось в размышлениях Ильи, и словно в подтверждении этого он услышал звуки полицейской сирены. Сигнал усилился, и вскоре машина с мигающими на крыше огнями обогнала грузовик. Загорелись огни стоп-сигналов. Водитель грузовика нажал на тормоза и остановил грузовик в нескольких метрах от полицейской машины. Илья мгновенно ощутил, как участился его пульс.

Водитель открыл дверь кабины и спрыгнул на асфальт дороги. Илья увидел, как водитель подошел к полицейскому и предъявил водительские права. О чем шел разговор, не было слышно, но, спустя несколько секунд, они зачем-то пошли в конец машины. В зеркало бокового обзора было отчетливо видно, что полицейский на что-то указывает водителю. Судя по всему, не работал один из габаритных огней грузовика. Волнение стало спадать, но Илье по-прежнему страшно хотелось, чтобы проверка как можно скорее закончилась.

Тем временем дверь кабины открылась и, козырнув, полицейский представился. Вслед за этим последовал вопрос:

— Если я правильно понял, едете автостопом? Попрошу предъявить документы.

У Ильи перехватило дыхание. Более безвыходного положения, придумать было невозможно, а главное, что времени на обдумывания не было. Одно он понимал твердо, что надо что-то делать, так как промедление вызовет подозрение.

— Простите, документы у супруги в сумочке, а она спит…, - стараясь не показать волнения и говорить как можно тише, чтобы не разбудить Ольгу, произнес Илья, и тут же добавил, — а что, какие-то проблемы?

— Никаких, простая формальность, — понизив голос, дружелюбно ответил полицейский, — далеко направляетесь?

— В Кливленд, — произнес Илья, вовремя сообразив, что врать полицейскому не стоит. Мало ли, вдруг он уже спросил у водителя, куда направляются попутчики.

— Судя по акценту, туристы?

— Совершенно верно. Мы с женой из Европы. Приехали в Штаты и путешествуем автостопом. Водители здесь на редкость добросердечные. Без проблем подвозят туристов.

Возможно, небритый вид Ильи и его тихий вкрадчивый голос настроили полицейского на мирный лад, и поэтому он, стараясь не шуметь, прикрыл дверь, пожелав при этом счастливой дороги. Илья перевел дух. Ему показалось, что от нервного напряжения на лбу выступила испарина, и он инстинктивно провел рукой. И все же, чувство опасности так глубоко проникло в мысли, что Илья даже не сразу заметил, что водитель успел завести мотор и, тронувшись с места, объехал полицейскую машину и плавно покатил вперед. Доселе молчавший шофер, тихо произнес:

— Левый габаритник барахлит. То работает, то нет, вот и остановили. Как будто больше нечем заняться на трассе.

Илья не ответил. Его мысли всё еще продолжали крутиться вокруг случившегося, и он размышлял, как повернулись бы события, если бы полицейский настоял на своём, и пришлось бы предъявить документы. Это в очередной раз подтвердило, в сколь шатком положении находятся они с женой, и что возможно она была права, и надо было еще какое-то время отсидеться у Билла в его глуши.

В этот момент Ольга очнулась. И не подозревая, какой опасности они только что подверглись, произнесла:

— Меня так разморило. А главное, такой хороший сон приснился, — и, глядя на мужа, она улыбнулась и, прижавшись к нему, шепотом добавила, — представляешь, мне приснилось, что у нас сын, и мы втроем отдыхаем на море. Так чудесно было.

Она замолчала, так как по лицу мужа поняла, что что-то произошло, но он не хочет или не может говорить в присутствии водителя. Его тревога молниеносно передалась ей. Взгляд стал строгим, и она, сама того не ожидая, внезапно произнесла:

— Простите, вы не могли бы остановить машину, мне нехорошо.

Водитель хмуро посмотрел в её сторону, словно бы не понимая, с чего это вдруг ей стало плохо. То спала всю дорогу, и вдруг на тебе, заплохело? Тем не менее, он включил сигнал поворота, и затем, съехав на обочину, остановился. Не мешкая, Ольга открыла дверь кабины и спрыгнула на землю. Илья, не понимая, с чего вдруг супруга почувствовала себя неважно, тут же последовал за ней. Сделав несколько шагов, Ольга наклонилась и сделала вид, что её тошнит, тихо произнесла:

— Что-то произошло, пока я спала?

— С чего ты взяла?

— Я же вижу по твоему лицу.

— Просто нас остановил на трассе полицейский патруль, чтобы проверить… — Илья не успел договорить, так как в этот момент оба услышали звук сирены приближающейся полицейской машины. Звук всё усиливался, а чуть позже стали отчетливо видны мигающие огни проблесковых маячков на крыше. Илья и Ольга, словно завороженные, неотрывно наблюдали, как они приближаются, и думали об одном и том же: «Нет, это не за ними. По крайней мере, не сейчас, не сегодня…»

Но чем ближе приближалась полицейская машина, тем сильнее стучало сердце, тем громче кричал внутренний голос: «Надо бежать. Чем раньше, тем лучше».

Ольга не выдержала и крикнула:

— Это за нами! Бежим!

— Постой. Там же вещи? — попытался вразумить её Илья, но было поздно. Ольга перепрыгнула через металлическое заграждение, и стала спускаться с насыпи. Илье ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Он сделал несколько шагов и обернулся, так как услышал резкий скрип тормозов. Полицейская машина стояла позади грузовика. Сомнений больше не оставалось, Ольга оказалась права. Не разбирая дороги, Илья побежал за женой. Позади послышались отдаленные звуки сирены. Видимо, еще одна полицейская машина была на подходе.

Он сделал несколько шагов и неожиданно почувствовал резкий толчок в спину. Илья вначале не понял в чем дело, так как рядом никого не было. От неожиданности он упал на мокрую, раскисшую от дождя землю. Попытался подняться и не смог. Тело пронзила режущая боль. Он хотел было крикнуть Ольге, чтобы она не останавливалась и бежала дальше, потому что увидел, что она остановилась и зачем-то присела на одно колено и как-то странно смотрит в его сторону. Илья обернулся и увидел, как к нему бежит, размахивая пистолетом, полицейский и что-то кричит, а на шоссе возле грузовика остановилась вторая машина, на крыше которой мигали знакомые проблесковые маяки.

И вдруг всё завертелось перед ним, и он почувствовал во рту привкус крови. Сознание всё еще не хотело верить, что пистолет в руках полицейского настоящий. Неожиданно боль куда-то исчезла, а день сменился ночью. Огромное черное небо с мириадами звезд на нём. Одна звезда сверкнула и озарив лучом, словно бы позвала его к себе, и он полетел навстречу струящемуся из тоннеля свету.

Глава 2

Двенадцать часов спустя.

Майор Вудс сидел в своем кабинете и читал только что полученные материалы по делу Пироговых.

Из рапорта о случившемся сержанта полиции штата Западная Виргиния Г. Робертсона:

— В 10–45 при патрулировании федеральной трассы в тридцати милях от Паркерсберга мною была остановлена фура, направляющаяся в сторону Кливленда. Причиной задержки водителя стала неисправность в работе заднего левого габаритного подфарника. Из разговора с водителем стало известно, что по дороге он взял на борт двух пассажиров, которые путешествуют автостопом. При осмотре кабины выяснилось, что это мужчина и женщина. По заявлению мужчины, он и его жена — туристы из Европы, направляются в Кливленд. Во время разговора мужчина никакой агрессии не проявлял, вёл себя спокойно, вследствие чего подозрений не вызвал.

После того, как водитель фуры покинул место остановки, мною были проверены имеющиеся в распоряжении наводки преступников, находящихся в розыске. Фотография семейной пары Пироговых, значащихся, как особо опасные преступники, связанные с террористической организацией, дала повод полагать, что имеет место некоторое сходство между ними и лицами, находящимися в кабине водителя. Было принято решение повторно остановить фуру с целью проверки документов у пассажиров.

В 11–02 я нагнал фуру, которая стояла на обочине. Когда я вылез из машины, то увидел двух бегущих по направлению от шоссе людей. Судя по тому, что дверь кабины была открыта, а бегущие своим внешним видом напоминали мужчину и женщину, я предположил, что это пассажиры из грузовика. По мегафону я приказал им остановиться. Однако на мои предупреждения они не отреагировали и продолжали удаляться. После чего я произвел несколько одиночных выстрелов из табельного оружия, один из которых попал в мужчину. После этого он упал, а женщина остановилась и стояла с поднятыми руками до тех пор, пока подоспевшие мне на помощь полицейские, которых я вызвал на подмогу, не произвели её задержание.

Осмотр мужчины показал, что пуля попала в грудную клетку, вследствие чего он скончался до приезда дежурной бригады медиков, которые и забрали тело на опознание в морг. Вещи, которые находились в кабине грузовика и принадлежали, по словам водителя, погибшему мужчине и женщине (два рюкзака и сумка) были изъяты прибывшими на место происшествия сотрудниками ФБР. Они же увезли задержанную.

Далее следовали протоколы обыска убитого Ильи Пирогова и его задержанной жены Ольги, фотографии с места событий и другие материалы, относящиеся к делу. Впрочем, всё это уже имело вторичное значение, главное, что Пироговы нашлись, и хотя взять живым одного из разыскиваемых не удалось, всё завершилось достаточно благополучно.

Вудс самодовольно взглянул на фотографию в рамке на столе. На ней он был снят в военной форме по случаю окончания военного училища.

— Ничего. То, что этого русского хорька пристрелили, может и к лучшему, — подумал Вудс и поднял трубку телефона, так как раздался звонок.

— Майор Вудс слушает.

— Проблема возникла, — услышал он в трубке голос лейтенанта Гейси.

— Надеюсь, не столь серьезная?

— В принципе, не очень. Машина, в которой перевозили тело убитого Пирогова, попала в аварию. На мосту у машины лопнула шина, она потеряла управление и рухнула с моста в реку. Мне позвонили полчаса назад. Извлекли тела трех погибших, включая водителя и двух сопровождавших солдат. А вот тело Пирогова найти не удалось.

— Течением унесло? — ухмыляясь, переспросил Вудс.

— Данных пока нет. Направили водолазов, чтобы проверили дно вниз по течению. Учитывая, что задняя дверь была открыта, скорее всего, да.

— Не велика потеря. Может это и к лучшему. Нет тела, нет проблем.

— Вас понял.

— Вот и хорошо. Если появится новая информация, звоните.

— Слушаюсь.

Вудс положил трубку телефона и, откинувшись на спинку кресла, задумался: «А что, возможно это самый отличный вариант окончания операции по поиску сбежавшей русской парочки… Если генерал Билард утрясет вопрос с передачей Ольги Пироговой в их центр, то вообще всё будет отлично. С ней можно будет быстро провернуть мнимый побег или что-то подобное, и на этом окончательно поставить в деле точку».

—--

Илья открыл глаза. Ни боли, ни усталости, вообще никаких ощущений. Пустота внутри, словно в невесомости, о которой он хоть и имел смутные представления, но представлял, что она именно такая, тупая и расслабляющая всё тело. Постепенно глаза привыкли к освещению в помещении, и он смог оценить окружающее его пространство. К немалому удивлению, всё что-то напоминало, и одновременно было совершенно незнакомым. Стулья, какие-то непонятные предметы, напоминающие мебель. Этажерка с вазой, зеркало на стене в красивой раме, цветок, скорее всего искусственный, с огромными листьями, похожий на монстеру. Дурацкое растение с дырками, как у сыра мааздам. Взгляд переместился и остановился на Незнакомце. Илья сразу же узнал его, хотя, как и раньше, лица невозможно было рассмотреть. Все тот же длинный черный плащ и гордая осанка. Он сидел в кресле и пристально смотрел в его сторону.

— Где я? И что вообще происходит? — спросил Илья Незнакомца.

— Возникли обстоятельства, которые некоторым образом вмешались в действия нашего контракта.

— Что вы говорите! А я думал, что крепче его разве что лозунг о том, что деньги лучше всего хранить в швейцарском банке, — сам того не ожидая, попытался пошутить Илья, хотя шутить совсем не хотелось. Неопределенность происходящего пугала и одновременно требовала ясного и четкого разъяснения.

— Хорошая шутка, но что поделать, и в нашем деле не всё складывается так, как хотелось бы.

— Иными словами…

— Говоря современным языком, возникли форс-мажорные обстоятельства, которые несколько изменяют наши взаимоотношения.

— Слово-то какое, форс-мажорные. А нельзя ли объяснить попроще?

— Отчего же, можно и попроще. Обстоятельства таковы, что вас убили.

— Меня!? В каком смысле? — спокойно спросил Илья, так как смысл сказанного не дошел до него в полной мере.

«Если я мыслю и разговариваю, то понятие смерть исключена. Но если это действительно так, то, стало быть…» — словно прочитав мысли Ильи, Незнакомец произнес:

— В прямом. В самом, что ни наесть прямом. Полицейский оказался, как назло, метким стрелком. Метров с тридцати угодил вам аккурат в сердце. Дождь, ветер, движение объекта по пересеченной местности и предельная дистанция для оружия подобного калибра, а вот на тебе, меткий выстрел — и вас нет.

— И…, - слова застряли в горле. Умер, погиб, застрелили — слова, как барабанная дробь, наперебой застучали в голове, и до сознания наконец дошел их ужасающий смысл.

— Отсюда и проблемы. А на Земле их решать не так-то просто, как кажется.

Впервые за всё время общения, Незнакомец, как показалось Илье, последнюю фразу произнес иначе, чем обычно, с долей досады или сожаления. Впрочем, это могло лишь показаться.

— Но мы с вами разговариваем, и я вроде живой… Или это мне всё кажется?

— Отчего же. Вы действительно живой. Я же говорю, проблемы, одни проблемы. Хорошо хоть, что вас погрузили в машину, и она свалилась с моста в реку. Сопровождающих нашли, а вас течением унесло. Поищут, конечно, но, скорее всего, ограничатся тем, что спишут на быстрое течение реки.

— Как вы всё логично выстраиваете. А говорите проблемы. Или это так, для поднятия собственного рейтинга?

— А вам, кажется, немного полегчало? Я понимаю, не легко услышать про собственную смерть и вновь оказаться живым. Не удивительно, ведь не многим из умерших это удается.

— Выходит, мне повезло… — и снова фраза застряла на полуслове, так как невозможно было представить собственную смерть. Илья вдруг вспомнил последние секунды всего того, что произошло накануне. Поле, по которому он бежит. Ноги вязнут в грязи, и каждый шаг дается с трудом. Потом толчок, и он падает. Всё верно, Незнакомец не обманул, в момент падения он видел, как полицейский целится в него из пистолета. А потом тупая боль, которая расползается по всему телу и всё, больше никаких воспоминаний.

— Да-да, всё было именно так, как вы себе представляете. Держите на память, — и он какой-то предмет. Поймав, Илья увидел в своей ладони кусочек свинца. Обычная пуля, которая остановила его жизнь. Внезапно он мысленно прокрутил всё назад и, посмотрев на Незнакомца, спросил:

— А что с моей женой?

— Вот с ней-то как раз проблем больше, чем с вами. Она арестована и сейчас находится в ФБР.

— Вы ей поможете? — с надеждой в голосе спросил Илья.

— В этом и заключается проблема. Я же сказал, не всё так просто, как кажется. Оживить мертвое тело гораздо легче, чем направить события в нужное русло.

— А разве вы не можете предвидеть будущее?

— Какой вы шустрый. Если бы была такая возможность, мир стал бы скучным, ведь всё было бы известно наперед, и какие бы шаги не предпринимались, история шла бы своим чередом вопреки любым обстоятельствам.

— Значит, ваше могущество…

— Давайте не будем рассуждать о чьем-либо могуществе. У людей есть очень хорошая поговорка: Все мы под Богом ходим. Я не исключение, хотя имею несколько иной статус а, следовательно, больше возможностей.

— Я вас не очень понимаю, — устало произнес Илья. Он пытался сконцентрировать своё внимание и сформулировать вопрос, но мысли крутились совсем в другом направлении: «Жена арестована, наверняка её будут допрашивать. Возможно ей скажут, что его убили и она конечно же не знает, что вопреки всему, он жив».

— Ну что же, вернемся к исходной теме. Наш договор продолжает действовать. Вы согласны?

— Да.

— Очень хорошо. Впрочем, а куда вам деваться. Я — основная надежда на спасение вашей супруги. Итак, вы будете жить и работать дальше.

— Я не очень представляю себе, каким образом?

— Ничего, поймете. Главное, живите сегодняшним днем, больше доверяйте чувствам и интуиции. Иногда я буду вам приходить на помощь, но очень на это не рассчитывайте.

— Я уже это понял.

— Вот и хорошо. А я постараюсь, чтобы ваша супруга осталась жива, но не надейтесь, что она чудесным образом завтра же окажется с вами. Наберитесь терпения, и вообще… — неожиданно Незнакомец чуть ли не командным голосом произнес, — Вам пора. Ступайте, — и жестом указал на дверь, которая непонятным образом возникла прямо посреди комнаты. Илья поднялся со стула и, потянув за ручку, открыл дверь. Шум городской улицы и яркий свет морозного дня поразил настолько, что он зажмурил глаза, полагая, что всё происходящее нереально, и когда он снова откроет их, ничего этого не будет. Илья сделал шаг и услышал, как хлопнула дверь позади. От неожиданности он вздрогнул и открыл глаза. В тот же момент он услышал:

— Эй, смотреть надо, — и мужчина, шедший по тротуару, буквально врезался в него.

— Извините, — машинально ответил Илья и, повернувшись, открыл дверь, которая только что захлопнулась, когда он выходил. За ней был темный подъезд обычного жилого дома. Справа висели почтовые ящики, несколько ступеней ввели вверх на площадку с лифтами, а на лавочке у стены мирно дремал серый кот.

— Илья! — услышал он свое имя и обернулся. Мужчина продолжал стоять рядом и, улыбаясь, смотрел на него. Очертания лица показались Илье знакомыми, и, наконец, он узнал однокурсника по институту Славку Иванцова.

— Славка!

— Узнал, чертяга! А я думаю, что-то мне голос показался знакомым. Нет, ты представляешь, вот так, вдруг, через столько лет, бац и встретились, — и, не сговариваясь, они крепко пожали руки, а потом обнялись, улыбаясь и с интересом разглядывая друг друга.

— Нет, ну надо же, сколько лет, сколько зим, и встретились?

— Бывает.

— Скажешь тоже. Я ведь в Москве проездом. Всего на два дня, вечером уезжаю, и такая встреча!

— Как в Москве? — невольно воскликнул Илья, и в этот миг до его сознания наконец дошло, что он в Москве. Кругом кипела жизнь, ехали машины, шли люди. И всё, что окружало его, было дорогим и близким. Илья успел заметить номера машин с привычной семеркой на конце, он вдруг услышал русскую речь прохожих, и самое главное, ощутил родную атмосферу московских улиц. Он огляделся и его взгляд тут же остановился на рекламном щите с логотипом пива «Балтика».

«Я дома, я снова в Москве! Как, почему?» — кричал его внутренний голос. Взгляд снова остановился на Славке. Надо было что-то ответить, сказать, а мысли плясали, путались, происходящее никак не могло уложиться в его голове. Илья вдруг вспомнил напутствие Незнакомца: «Больше доверяйте чувствам и интуиции».

— Может, посидим где-нибудь? Я сам только недавно в Москве…

— Да ты что! Слышал, слышал. Ну и как там в Америке?

— Как видишь, вернулся. Так что, располагаешь временем?

— Запросто.

И не долго думая, пошли по улице и завернули в первый попавшийся пивной бар. Уютно расположившись за деревянным столиком, они всё еще находились в радостных ощущениях от столь неожиданной встречи.

— Слушай, сколько мы не виделись? — спросил Вячеслав.

— Как закончили институт. Да что ты всё сколько, да сколько. Расскажи лучше, как сам?

— Нормально, — сжав кулак и зачем-то надув щеки, ответил Вячеслав, — Работаю, и знаешь где, точнее у кого?

— Понятия не имею.

— Знамо дело. Виктора помнишь?

— Виктора? Какого?

— В параллельной группе учился. Очкастый такой, Виктор Кроль.

— Ну…

— Да неужто не помнишь? Его еще чуть было не выгнали за фарцу. Он же весь поток джинсами и прочим шмотьем обеспечивал.

— Что-то вспоминаю. Такой щуплый, я всё удивлялся, как его из института не выперли. Вечно хвосты имел, но каким-то непостижимым способом переползал с курса на курса.

— Точно. Так я у него работаю.

В этот момент к столику подошел молодой человек, держа в руках меню. Извинившись, что прервал беседу, произнес:

— Добрый день. Вы у нас первый раз или уже были? Сразу будете заказывать или сначала меню посмотрите?

— А что, большой выбор? — шутливо произнес Вячеслав, и не дав официанту ответить, тут же продолжил, — Шучу, короче, нам для затравки пару кружечек Козлика. Надеюсь есть?

— Разумеется.

— Отлично. А к пиву, сухарики и рыбки какой-нибудь солененькой, что там у вас?

— Из быстрой закуски есть селедочка с луком, сушеный кальмар, и креветки отварные.

— Во, креветки отварные, то что надо. А там посмотрим и что-нибудь из горячего возьмем.

Парень было двинулся в сторону барной стойки, но Вячеслав окрикнул его: — Пива можно сразу четыре кружечки.

В этот момент Илья сообразил, что вряд ли у него есть деньги. Вспомнился разговор с Неизвестным. Скорее всего, после смерти был обыск и всё, что находилось в карманах, было изъято. Руки сами собой потянулись к карманам пиджака, чтобы проверить догадку. Однако в одном лежало что-то мягкое, скорее всего носовой платок, а в другом пальцы наткнулись на полоски бумаги, явно похожие на деньги. Проверять было неловко, но выход нашелся достаточно простой. Илья окинул бар взглядом и увидев дверь в туалет, произнес:

— Я быстренько, только руки сполосну…

Зайдя в кабинку, Илья изучил содержимое кармана. Как он и предположил, это были деньги. Быстро пересчитал и переложил во внутренний карман пиджака. На выходе задержался и мельком взглянул на себя в зеркало. Щетина на лице, впалые щеки и затравленный взгляд. «Удивительно, и как это Славик меня узнал?» — подумал Илья, и быстро вышел из туалета.

— Слушай, я не понял, так ты работаешь у Виктора Кроля? А чем он сейчас занимается? — спросил Илья, усаживаясь за столик.

— Бизнесом. Представляешь, по окончании института отчалил к себе на Урал. Тут перестройка, и его способности нашли применение. Короче, открыл кооператив, потом что-то еще, и сейчас у него два крупных завода в собственности.

— Значит, ты с наукой завязал?

— С чего ты взял?

— Тогда я ничего не понимаю. Ты же говоришь, что Кроль промышленник, два завода…

— Правильно. А после кризиса решил, что надо завоевывать рынки сбыта новыми технологиями. Вот он и занялся спонсированием науки. Точнее, открыл у себя экспериментальную лабораторию, оснастил её, привлек кадры, а результаты продает.

— И как, получается?

— В смысле?

— Это приносит прибыль?

— Ты знаешь, он оказался весьма и весьма толковым мужиком. Все же наш Энергетический не прошел для него бесследно. Он сумел быстро сообразить в каком направлении стоит работать, и отдача есть. За три года мы столько интересного наработали.

— А сами как?

— И нам перепадает. В этом смысле он платит нормально. Нет, я конечно не знаю, наверняка в Штатах это дает совсем другие бабки, но я не жалуюсь. Да что всё я, да я. Ты-то как?

— Ну я… По разному.

— Не понял. А как же Штаты? Я как-то случайно виделся с Моржухиным. Он под твоим началом работал. Сказал, что ты уехал с женой в Америку и там отлично устроился.

— Понимаешь Слав, не всё то золото что блестит… — В этот момент девушка в красивой униформе с эмблемой бара на фартуке поставила перед ними четыре кружки пива и две тарелки с сухариками и креветками. Пожелав приятного аппетита, она удалилась.

— Давай, за встречу, — и, чокнувшись запотевшими кружками, оба с наслаждением приникли к пиву.

Сделав добрый глоток, Вячеслав поставил кружку и переспросил:

— Извини, но я что-то тебя не понял?

— А чего тут понимать. Приехали, обосновались, помог один наш знакомый. Кстати, ты, может, его помнишь, Борис Гульман, с нами учился.

— Не припоминаю, и что?

— Неважно, одним словом, устроился в институт… лаборантом. Тоска, короче, в полном смысле слова, сбежал обратно домой.

— Да, а я полагал, там, с твоими мозгами, тебя примут с распростертыми объятиями.

— Сказал тоже. И при чем тут мои мозги?

— Брось! Моржухин о тебе хорошо отзывался. Так прямо и заявил: «Илья Сергеевич — это ученый с большой буквы. Прохлопали мы его и еще пожалеем, что он уехал».

— А, ерунда.

— Ты не прибедняйся. Я ведь потом почитал твои публикации. Глубоко копаешь, старик. Главное, читаешь и чувствуешь, какой потенциал.

— Ну, всё, сейчас нимб надо мной засветится. Ладно, давай еще раз за встречу и наш родной Энергетический. Хорошие времена, скажу я тебе, были, можно сказать, лучшие в нашей жизни.

— И не говори. Как вспомню, так вздрогну. А главное, какие мы молодые были…

— Это точно.

— А ты, смотрю, под молодняк косишь, щетину отрастил.

— Да я только приехал, и потом семейные дела разные…

— А ты как — с женой вернулся или один? — неожиданно спросил Вячеслав.

— Один, — угрюмо произнес Илья, и то, каким голосом он это произнес, говорило, что тему не стоит развивать дальше.

— Да…, - многозначительно произнес Вячеслав и поспешно добавил, — и какие планы?

— А черт его знает. Никаких. Без денег, без квартиры, без работы. Одно слово — бомж.

— Ну ты и сказанул. Ты-то — и бомж. Прости, а почему без квартиры, вы, что, её продали, когда уезжали?

— Нет, но сдали на длительный срок, деньги получили авансом вперед, так что в ближайший год считай, что её нет.

— Слушай, — и Вячеслав, приподняв кружку, посмотрел сквозь запотевшее стекло на Илью, — а может это и хорошо, что ты без квартиры, да еще и без работы?

— Чего? — не понимая, к чему клонит Славка, спросил Илья.

— Я к тому, что не махнуть ли тебе к нам в Челябинск? Да если Кроль узнает, что ты не при деле, он за тебя ухватиться не знаю как. А, что скажешь?

— Даже не знаю, что сказать. А вы в каком хоть направлении работаете?

— А, всё-то тебе расскажи, — загадочно произнес Вячеслав, — поехали со мной, посмотришь, может и уговаривать тебя не надо будет.

— Я серьезно.

— А я тем более.

— Может, вы работаете в таком направлении, что я разве что лаборантом смогу…

— Брось. Это в Америке тебя лаборантом взяли, а дома меньше чем завлабом вряд ли.

— Ты хоть намекни, для затравки.

— Как говоришь, для затравки? Лады. Активно изучаем процессы, происходящие в плазмоидах.

— Да, но для этого необходимо…

— А, вижу, зацепило. И мысли сразу в нужном направлении сработали. То-то и оно, что над их созданием работаем и изучаем процессы в них происходящие.

Илья поставил поднятую было кружку с пивом и, глядя на Вячеслава, спросил:

— Во сколько поезд? Я успею взять билет?

Глава 3

Открыв веки, Ольга огляделась по сторонам. Унылый серый цвет стен, зарешеченное маленькое окно, койка, стул, подобие стола и кусок фанеры, за которой просматривался край унитаза.

— «Тюрьма! Арестована!» — произнес внутренний голос, и тут же пронеслась мысль об Илье: «Что с ним? Нет, он не умер, его просто ранили, и он лежит в больнице».

В этот момент послышался лязг ключа, открывающего замок, и отодвигаемой задвижки. Дверь камеры распахнулась, на пороге появился мужчина средних лет. Он внимательно посмотрел на неё, и спокойно произнес:

— Пройдемте.

— Куда? — машинально спросила Ольга и прикусила язык, понимая всю бессмысленность вопроса. Однако мужчина всё так же спокойно ответил:

— С вами хотят побеседовать.

Она поднялась, поправила юбку, волосы на голове и вышла из камеры. В коридоре стоял часовой, который, в отличие от мужчины, резко скомандовал:

— Лицом к стене, ноги расставить, руки за спину.

Она молча выполнила приказ. Охранник закрыл камеру и затем приказал идти следом за мужчиной, сам же пошел позади. Длинный коридор, потом лестница, поворот налево и снова по коридору, освещенному светильниками под потолком. Неожиданно мужчина остановился и, распахнув дверь, пригласил Ольгу зайти.

Её взору предстала небольшая комната, в которой стоял стол, за которым сидели двое в штатском. Не спрашивая разрешения, она присела на стул возле стены. Один из мужчин курил и с любопытством разглядывал её, второй листал папку с документами. Скорее всего, это было личное дело, которое завели на неё. Наконец, он оторвал взгляд от бумаг и, взглянув на неё, спросил:

— Ваше имя — Ольга Андреевна Пирогова?

— Да.

— Русская, до приезда в Америку проживали в России, в Москве?

— Да.

— Приехали в Соединенные Штаты Америки вместе с мужем, Пироговым Ильей, — мужчина взглянул на лист бумаги и добавил, — Сергеевичем.

— Да.

— Цель вашего приезда?

— Мы хотели устроиться на работу и попытаться найти… — Ольга не могла сформулировать мысль, что именно они хотели найти с мужем в Америке. Возникла пауза.

— Так что именно вы хотели найти в Америке?

— То же, что и все, кто приезжает в вашу страну, лучшей доли в этом мире.

Мужчина не смог скрыть усмешки на лице, и на долю секунды губы скривились, показывая его отношение к такому ответу.

— Расскажите, как вам и вашему мужу удалось устроиться на работу в секретный научно-исследовательский институт?

— Мужу предложил работу один из сотрудников института. Потом трудоустроили меня. Но нам никто и никогда не говорил, что институт является секретным.

— Что было потом?

— Ничего, мы с мужем работали. Он был на хорошем счету у руководства. По результатам работы его даже премировали и дали отпуск, чтобы мы могли отдохнуть и посмотреть страну.

— Вы являетесь кадровыми сотрудниками внешней разведки России, или вас завербовали и отправили в США для трудоустройства в одну из секретных структур?

— Я не понимаю вашего вопроса. Мой муж и я никогда не сотрудничали ни с какими секретными службами.

— В таком случае, чем обусловлено, что, когда вы покинули территорию института, вы тут же ударились в бега? — задал вопрос второй мужчина.

— Мы вовсе никуда не сбежали. Мы спокойно ехали на машине, пока не почувствовали, что нас кто-то преследует.

— Вы лжете. Из показаний сотрудников спецслужб следует, что, покинув машину, вы скрылись в лесу и больше не возвращались. Почему?

— Я уже сказала, нам показалось, что нас кто-то преследует. Мы испугались и решили спрятаться.

— И снова ложь. Спустя два часа, после того как вас окружили в районе оврага, вы не могли не понять, что вас преследуют сотрудники службы безопасности института.

— Да, но почему они в нас стреляли из вертолета? — выкрикнула Ольга.

Мужчина проигнорировал её вопрос и продолжал спрашивать:

— И поэтому, как только вы поняли, что сможете идти дальше, снова бросились бежать?

— Да.

— Почему же вы не захотели выяснить причин того, почему вас пытаются задержать?

— Нам было страшно. А вам не было бы страшно, если бы в вас стреляли? — она посмотрела на мужчин, которые её допрашивали, но по их восковым лицам невозможно было что-то прочесть.

— Где вы скрывались после того, как поняли, что погоня прекращена?

— Мы… в лесу.

— Где именно, в каком?

— Я не знаю. Мы вышли на шоссе, поймать попутку было сложно, к тому же у нас была грязная одежда… Поэтому мы снова вернулись в лес и долго бродили, пока не нашли место для ночлега.

— Прямо в лесу?

— Да.

— Осенью! Когда ночью бывают заморозки, а вы в легкой одежде?

— Мы разожгли костер…

— Госпожа Пирогова, не надо строить из себя героиню. Вы не Жанна д'Арк и не партизанка Второй мировой. Мы живем с вами в начале двадцать первого века, и поэтому ломать перед нами комедию не стоит. Мы достаточно хорошо о вас осведомлены. За работами вашего мужа наблюдали еще в то время, когда он работал в России, и поэтому, когда вы решили выехать в Штаты, всё было организовано для того, чтобы вас приняли, устроили на работу, а затем пригласили для сотрудничества в научно-исследовательский институт. Когда вы поняли, что работа вашего мужа связана с военно-промышленным комплексом, вам это почему-то не понравилось. Вам что, мало платили денег? Вряд ли. Тогда что? Вы получили секретную информацию, которую сочли возможной передать в Россию, и, стало быть, вывод о том, что вы занимались шпионской деятельностью, напрашивается сам собой.

— Нет, вы всё трактуете неправильно.

— Допустим. Тогда приведите аргументы, которые опровергают мои выводы, — мужчина откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать за Ольгой. Её молчание затянулось, и тогда второй мужчина произнес:

— Вы ведете себя крайне глупо. Впрочем, сейчас это не имеет особого значения. Ваш муж погиб, и всё это благодаря вам.

— Нет, это неправда! — выкрикнула Ольга и сжалась, готовая в любую секунду разрыдаться.

— Где и когда была проведена ваша вербовка? Каким образом осуществлялась связь? Знал ли ваш муж, что вы сотрудничаете со спецслужбами России?

— Все это чушь. Я никогда и ни с кем не сотрудничала.

— Тогда скажите, почему вы решили всё бросить и бежать?

— Не знаю, — тихо произнесла Ольга, понурив голову.

— Что? Не знаете? Однако вы продолжаете лгать и при этом отрицаете, что вы завербованы русской разведкой.

— Я, правда, никем не завербована. Клянусь!

— В таком случае, объясните мне, откуда у вас вот это, или скажете, что в лесу случайно нашли? — и в руках мужчины появился блокнот. Тот самый, который Илья нашел на чердаке у Билла.

Впрочем, Ольге уже не было дела до блокнота, и поверят ей или нет, что она вовсе не шпионка, потому что перед её мысленным взором возник Илья. Его тело неуклюже лежало посреди черного поля, а она, упав на колени, не в силах была подойти к нему и помочь, потому как понимала, что он умер. Она не слышала вопросов, и того, как её кто-то тряс за плечо, а затем суетился человек в белом халате и зачем-то закатывал рукав и делал укол. Перед глазами стояла лишь одна картина: Илья, лежащий на земле, и каркающие высоко в небе вороны.

Ольга очнулась. Тусклая лампа под потолком и уже знакомая камера. Мутило, и страшно хотелось пить. Она приподнялась и присела на край кровати. Во всём теле чувствовалась такая слабость, что, поднявшись, чуть было не упала. Кинула взгляд в сторону двери, и тут же услышала, как открывают дверь камеры. Появившийся вслед за этим охранник грубо скомандовал:

— На выход.

— Фашист, — тихо по-русски произнесла Ольга, и, поднявшись, поплелась на допрос.

Её отвели в ту же комнату, что и в первый раз. Не успела она присесть на стул, как один из мужчин достал блокнот и задал Ольге вопрос:

— Скажите, зачем ваш супруг взял этот блокнот? Что, по-вашему, могло его в нём заинтересовать?

— Понятия не имею.

Он пристально посмотрел на Ольгу, потом положил блокнот на стол перед собой и спокойно произнес:

— Госпожа Пирогова, учтите, по законам, которые действуют в нашей стране, в случае, если есть основание считать, что подозреваемый уклоняется от дачи показаний, которые относятся к категории преступлений против государства, к нему могут быть применены пытки. Я бы не стал вам об этом говорить, но вы меня вынуждаете это сделать, так как в очередной раз солгали. Всё что мы хотим от вас получить, рано или поздно мы получим, и вам не стоит ждать снисхождения. Когда дело касается национальной безопасности, различие полов не имеет значения.

— Но если я действительно не знаю, я что, должна что-то выдумывать, чтобы вас устроил мой ответ?

— Зачем выдумывать, просто-напросто говорите правду, вот и всё. Ваш муж показывал вам этот дневник?

— Да.

— Как и что он комментировал по этому поводу?

— Никак не комментировал. Сказал только, что возможно это что-то интересное, и просил меня перевести, так как не совсем хорошо владел языком, чтобы прочесть текст. К тому же рукописные тексты даже мне сложно перевести.

— Информация по установке, над которой работал ваш муж, была вами скопирована? Где и кому вы её передали?

— Никакой информации мы не копировали и никому не передавали.

— И снова ложь.

— Как хотите, так и считайте.

— Хорошо, на сегодня достаточно, — неожиданно произнес мужчина и, обращаясь к охраннику, добавил, — уведите её.

Когда за Ольгой захлопнулась дверь камеры, она сиротливо присела на край кровати. Не было ни страха, ни паники, полное безразличие ко всему, и лишь тоска и горечь от понимания того, что Ильи больше нет. Она упала на кровать, зарылась лицом в подушку и зарыдала.

— Рой, как, по-вашему, она говорит правду или нет? — поинтересовался Сандерс после того, как охранник вывел Пирогову.

— Пока трудно сказать однозначно, но держится она неплохо. Одно могу сказать, что дело, которым нам поручили заниматься, не такое простое, как может показаться на первый взгляд.

— Какие у вас основания так считать?

— Вчера я еще раз изучил все материалы дела, и у меня возникло слишком много вопросов, на которые нет ответов. И это меня больше всего смущает.

— Вот как! Поделитесь, что именно?

— Судите сами. Начнем с переданных нам службой безопасности института всех документов, которые касаются Пироговых. Сразу же возникает масса вопросов. Почему Халлис, не проинформировав генерала Билларда, санкционировал недельный отпуск русской четы? Непонятны действия сотрудников службы безопасности во время поиска русских. Нашли, но, не удостоверившись, что они мертвы, оставили на ночь, и только на следующий день приступили к поискам. Далее, Пироговы упали с высоты в тридцать с лишним футов и при этом остались живы, более того, не получили серьезных увечий и вскоре продолжили бегство! И так далее. Чем глубже вникаешь в дело, тем больше становится очевидным череда промахов и одновременно странных вещей, которые не поддаются объяснению.

— Согласен с вами. Я тоже полистал документы и не всё из прочитанного мне ясно.

— Так что, думаю, нам еще предстоит основательно поломать голову над всем этим.

— И все же, как, по-вашему, Ольга Пирогова — русский агент?

— Сказать что-либо определенное не могу. Надо всё серьезно проверить. А главное, детально выяснить, кто такой Билл Стоун. То, что дневник, который был найден у убитого, позволил быстро выйти на старика, и он признался, что Пироговы у него останавливались на несколько дней, весьма кстати. Но почему именно у него они сделали остановку, вот в чем вопрос?

— Да, запутанное дело, хотя на первый взгляд, показалось весьма банальным.

— Вот именно, что на первый взгляд. Но если у нас будут факты, Пирогова станет куда сговорчивее.

— Хотелось бы в это верить. Что же, будем искать факты.

Сандерс и Чандлерс, забрав документы, вышли из кабинета.

— И все же, — произнес Сандерс, — я почему-то склонен считать, что Пирогова связана с русской спецслужбой. И решилась она на столь отчаянный шаг только потому, что у неё не было связи, а вся документация и чертежи были на руках. Допускаю мысль, что у неё была четкая установка на тот случай, если документы будут представлять большой интерес, совершить побег.

— Не стану спорить. Думаю, что если бы это было так, для нас это было бы самым удобным и простым.

— Не понял? — удивленно спросил Сандерс.

— Просто я подумал, а что, если всё иначе? Если никакие спецслужбы русских за ними не стоят?

— Простите, Рой, но я опять-таки не совсем понимаю, к чему вы клоните?

— Джордж, надо основательно покопаться в самом институте. Я же говорю, слишком много накладок. Вспомните, с каким скрипом они предоставили все материалы и только под нажимом, и очень большим нажимом, передали их. И то, я сомневаюсь, что некоторые факты они скрыли.

— Вы хотите сказать, что есть вероятность заговора?

— Не знаю, но мне хотелось бы, чтобы во всем была предельная ясность, и только в этом случае мы сможем однозначно сказать, что секретные разработки не уплыли к русским, или кому бы то ни было еще.

— Да, пожалуй, вы правы.

Глава 4

Илья стоял в тамбуре вагона и курил. Мелькающие огоньки за окном говорили, что где-то в ночи по-прежнему своим чередом идет жизнь, полная тайн и загадок. Впрочем, почему тайн? Повседневная жизнь простых людей. Кто-то поднялся на работу и спешил успеть на первую электричку, а кто-то вообще не спал, дежуря у постели больного ребенка. Стук колес и мысли об Ольге навеяли тоску, и Илья погрузился в воспоминания. Он случайно встретил её на одной из вечеринок у приятеля, и взглянув, сразу же влюбился, как мальчишка. Весь вечер ломал голову, как завязать знакомство и взять номер телефона, а получив, всю дорогу домой ликовал и позвонил на следующий день. Потом были встречи, походы в кино, а спустя три месяца пылкое признание в любви. Ольга ответила взаимностью и поженившись, все эти годы они сохраняли чувства любви и верности друг к другу. Перед Ильё всплыл образ жены, её открытая улыбка, веселый, жизнерадостный смех, рассудительная и вместе с тем тактичная манера выражать мысли, поэтому он не сразу понял, что к нему обратилась проводница, благодаря которой он и сумел оказаться в поезде Москва-Челябинск, который ранним утром отошел от Казанского вокзала:

— Задумались?

— Что? Ой, простите.

— Я там вам постелила, пошли бы вздремнули час-другой.

— Спасибо.

— Не за что, — и повернувшись, пошла в вагон поезда. Илья затушил сигарету и отправился вслед за ней.

В Челябинске Илья остановился у Вячеслава. Тот жил один. Вообще-то, это было не совсем так. Еще при входе Илья заметил розовые тапочки, примостившиеся в углу в коридоре. В ванной висело слишком много полотенец для одного человека, на полочке стояли какие-то женские тюбики и баночки и две зубных щетки в стакане. Да и вообще, квартира совсем не была похожа на холостяцкую берлогу. На немой вопрос Ильи Вячеслав уклончиво ответил, что он в очередной раз поругался со своей сожительницей, и та на неопределенное время уехала.

Илья тактично ушел от дальнейших расспросов и осведомился насчет того, когда они поедут в лабораторию.

— Что, не терпится посмотреть, что мы там смастерили?

— Вроде того.

— А-а-а, узнаю всё того же любопытного Илью, каким ты был еще в институте. Нет, ты мне лучше скажи, уехал в Штаты и вернулся! Кому только сказать!

— Я же тебе еще в поезде рассказывал. Не сложилась у меня там жизнь. Работа и всё такое…

— Темнишь, ой темнишь, парень. Ладно, не буду больше тебя об этом расспрашивать. И вообще, может это даже отлично, что у тебя там не сложилось. Увидишь, чего мы достигли, и скажешь: «Эх, братцы, науку-то и впрямь, только в России двигать можно. А всё почему? Да потому, что мозговитый у нас народ». Верно я говорю?

— Насчет чего?

— Слушай, ты какой-то рассеянный стал. Я ему про Фому, а он мне про Ерёму.

— Да нет, это я так. У меня проблемы. Я ведь тебе не рассказывал. Краем уха тебя слушаю, а сам размышляю, как их решить. Тебя вот послушал, рванул за тобой, а проблемы прицепом за мной. И никуда от них не деться.

— Так выкладывай, что за проблемы?

— Документов у меня нет! То ли украли, то ли потерял, не знаю, как в прострации был. Сидел в зале ожидания, потом в такси в Москву поехал, а когда опомнился, документов нет. Хорошо хоть в кармане пиджака деньги кое-какие были.

— Тоже мне, проблема. Напишешь заявление, пошлешь в милицию, там разберутся. Выдадут новый паспорт, и все дела. Главное — жив, не убит, не помер.

При этих словах в сознании Ильи молнией вспыхнула мысль: «Знал бы Славка, что так оно и есть. Убит и числится в Америки мертвым, да еще труп, пропавший без вести. А уж всё остальное вообще из области фантастики».

— Может быть.

— Не может, а точно. И потом, я тебя знаю, в институте, где ты работал, тоже всегда подтвердят что ты — это ты, а не Иван Иванов, который выдает себя за Илью Пирогова.

— А сейчас как быть? Меня же никто на работу без документов не примет…

— Илья, не морочь себе этим голову. Покажу тебе нашу лабораторию, обо всем на свете забудешь. А Кроль тебя не то что без документов, без… Короче, возьмет без всякого, вот увидишь.

— Ну, не знаю.

— Не переживай, всё будет нормально, поверь мне. Сейчас быстренько перекусим, и айда в лабораторию.

— Как тебе? — с чувством нескрываемой гордости спросил Вячеслав, после того, как Илья внимательно осмотрел лабораторию и примыкающий к ней испытательный цех в которой была смонтирована установка по изучению плазмоидов..

— Впечатляет. Откровенно скажу, не ожидал такое увидеть.

— Я же говорил. А ты как думал, мы тут в глуши, за тысячи верст от столицы, только отверточной технологией занимаемся и японские драндулеты собираем? Нет, дружище, Кроль бизнесмен, но с мозгами. Сразу сообразил, что без новых идей жить можно, но, чтобы хорошо жить, не имея при этом нефтяного краника, надо заниматься высокими технологиями. Для этого собрал нас, дал денег и, как видишь, результат на лицо.

— Хорошо, а вы запускали установку, получили какие-то результаты?

— Разумеется. Ты же смотрел отчеты. Третью неделю уже обкатываем. Плазмоидное образование возникло и просуществовало более десяти секунд. А ведь это только начало. Если удастся удержать его в стабильном состоянии длительное время, получим возможность для снятия показаний, а это шаг к тому, чтобы понять его структуру, свойства, возможности.

— И как ты представляешь его практическое применение?

— Пока проводим чисто теоретические исследования, но в перспективе есть кое-какие размышления.

— Например?

— Использование в авиации и создание кораблей с гиперзвуковой скоростью. Я уже не говорю о том, какие возможности откроются в других сферах, например при запуске космических кораблей. А дальше и загадывать трудно. Перспективы могут оказаться такие, о которых мы пока и не догадываемся.

— Что же, весьма и весьма интересно. Дай-ка мне документацию, я еще раз посмотрю на принципиальную схему, которую вы использовали при модуляции тока.

Илья углубился в изучение чертежей, потом внимательно посмотрел на математические выкладки, после чего взглянул на результаты экспериментов.

— А когда собираетесь провести следующую серию испытаний?

— Меня ждали. Я в Москву ездил на завод Хруничева. Мы у них кое-что заказали. Сроки прошли, а они никак, вот и пришлось срочно вылететь, чтобы на месте решить проблему.

— И как, решил?

— Обещали на этой неделе выслать, я потому поездом и поехал обратно, что спешки не было.

— Да, очень интересно, — размышляя о чем-то своем, произнес Илья и снова приник к чертежам.

Вячеслав искоса посмотрел на него и, усмехнувшись, тихо произнес:

— Нет, ну точно, каким был, таким и остался. Как сейчас помню, прилипнешь к чему-то интересному и всё, тебя не оторвать.

— Ладно, ты того, иди своими делами займись, а я пока посмотрю. Мне надо четко всё представлять, а не в общем.

— Понял. Пойду, переговорю с Кролем по поводу твоего зачисления к нам в лабораторию. Не возражаешь?

— Что? А, нет, давай…

Кроль принял Илью спустя два часа, в своём роскошном директорском кабинете. Как показалось Илье, когда он здоровался, Кроль не узнал его. Впрочем, он тоже, как не силился, не смог припомнить в человеке, сидевшем напротив него в кресле за громоздким столом, однокурсника по институту. Выглядел Кроль, как и подобает удачливому бизнесмену, элегантно. Каждая деталь гардероба подчеркивала, что вещь куплена в дорогом бутике.

— Значит, Америка не смогла достойно принять и оценить ваш талант? — произнес Кроль и с прищуром посмотрел на Илью.

— Да как сказать…

— А вы как думали, вас там с распростертыми объятиями ждут?

— Да нет, я ничего не думал…

— И всё же поехали. Бросили Москву, институт и рванули?

— На то были свои обстоятельства, — мрачнея от ненужных на его взгляд вопросов, произнес Илья.

— Ну да Бог с ней, с этой Америкой. У нас тут своя, ничуть не хуже. Иванцов мне дал о вас самые лестные рекомендации. Так что могу предложить работу в лаборатории, если есть, конечно, желание?

— Поэтому и приехал.

— Вот и отлично. Будем считать, что вы зачислены. А раз так, то сразу перейдем к деловой части. Установку видели, документы смотрели, есть результаты, и, я надеюсь, будут еще, и гораздо интереснее. Но, я не филантроп, а бизнесмен, и поэтому, если хотите у меня работать, вот контракт, — и Кроль пододвинул в сторону Ильи лист с текстом договора на котором не хватало только подписей.

— Еще один, — мысленно произнес Илья, и, взяв документ, бегло его прочел.

— Мне надо это подписать?

— Если вопросов нет, то да.

— Вы же сами сказали, бизнес есть бизнес. Любое запатентованное изобретение вне зависимости от числа сотрудников, записанных при оформлении документа, дают вам право на пятьдесят процентов всех доходов при продаже или использовании его в последующем. Я согласен.

— В таком случае, прошу, — и Кроль протянул Илье ручку. Подписав экземпляры, Кроль поставил на них свою подпись и один экземпляр вернул Илье.

— Это вам. Ну, что же, будем считать, что все формальности соблюдены. Да, совсем забыл насчет зарплаты. Полагаю, что пятьдесят тысяч рублей для начала вас устроят?

— Вполне.

— Замечательно.

Кроль нажал какую-то кнопку на столе, панель справа от него тихо раздвинулась, и откуда-то из недр стола появились рюмки и бутылка коньяка. Маленькое представление явно было направлено на демонстрацию эффекта, и оно удалось. Удивление на лице Ильи было очевидным. Довольный собой, Кроль наполнил бокалы.

— За плодотворное сотрудничество.

— Спасибо, — скромно ответил Илья и пригубил коньяк.

— Да, кстати, аванс для начала, и Кроль вытащил из кармана увесистую пачку денег.

Илья взял её и, скорее по привычке, спросил:

— Мне надо где-то расписаться?

Кроль громко рассмеялся.

— Нет, ну честное слово, с вами, людьми науки, иногда сложно разговаривать. Некоторые вещи вы воспринимаете как-то… Бога ради извините, но… заторможено. Примите к сведению. Я шеф, кассир и бухгалтер для вас в одном лице. Так что по всем вопросам только ко мне, а не в кассу заводоуправления.

— Понял.

— Замечательно. В таком случае, можете идти и спокойно заниматься наукой. А всем остальным займусь я.

Кроль поднялся со своего кресла и протянул Илье руку. Тот пожал её и направился к двери. Подходя, услышал голос Кроля и потому обернулся.

— Насчет документов не беспокойтесь, я помогу. Для меня это не проблема. Было бы желание и финансовая поддержка, и все вопросы решатся в шесть секунд.

— Спасибо, — Илья вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. По пути в лабораторию он подумал: «Делец. В полном смысле слова делец. Точно знает, чего он в этой жизни хочет и, как этого добиться. Что уж говорить, можно только по хорошему позавидовать, когда люди чего-то добиваются. Хотя… кто его знает, через что пришлось перешагнуть, чтобы этого добиться? Впрочем, кто бы знал, через что мне пришлось пройти в этой жизни…»

Оказавшись в лаборатории, Илья увидел Иванцова, который вместе с двумя сотрудниками о чем-то оживленно спорил. Перед ними на столе лежали чертежи, поверх которых были разбросаны листы с математическими выкладками.

— … а я все же считаю, что, повышая ёмкость накопителя, мы завязнем с коммуникационными системами, и нам потребуется несоизмеримо больше энергии, а где мы её возьмём?

— Зато диаметр плазмоида, как показывают расчеты, составит не менее ста миллиметров, а время жизни — около десяти секунд.

— Верю, охотно верю, но это в теории, а на практике?

Заметив Илью, стоящего в дверях лаборатории, Вячеслав махнул ему рукой и, когда тот подошел, произнес:

— Знакомьтесь, Илья Сергеевич Пирогов, наш новый сотрудник.

— Кривцов Алексей… Иванович, — произнес моложавый парень с бородой и в очках с толстенными линзами, за которыми трудно было разглядеть глаза.

— Осипчук Марк Анатольевич, — и тоже протянул Илье руку. На вид ему было за сорок. Небольшого роста с густой черной шевелюрой и жутко кривыми зубами, которые он невольно демонстрировал во время разговора.

— Научные споры в самом разгаре, я не помешал? — спросил Илья.

— Наоборот. Сам знаешь, в споре рождается истина, а чем больше людей в нем принимают участие, тем выше шансы найти правильное решение.

— Это не факт. Иногда новое воспринимается большинством в штыки, и тогда получается совершенно обратный эффект.

— Ну, у нас тут все несколько иначе, так что присоединяйся. Свежий взгляд всегда остудит горячие головы.

— Поживем — увидим. А в чем, собственно говоря, спор?

— Видишь ли… — и Вячеслав вместе с остальными начали наперебой объяснять Илье принципиальные различия в подходах к изучению плазмоидов. Илья внимательно слушал, иногда перебивал и задавал конкретные вопросы, стараясь вникнуть в проблему, и пока воздерживался от того, чтобы занять чью-то позицию.

Он вникал в проблему и всё больше погружался в привычную для себя среду научных исследований, когда всё остальное оставалось где-то далеко позади, а время летело неумолимо быстро, и его вечно не хватало, потому что увлеченность наукой была для него смыслом жизни.

Научные споры затянулись, и когда раздался телефонный звонок. Вячеслав стал жестами делать знак, чтобы дали возможность поговорить. Судя по его лицу, звонок был из разряда приятных. Положив трубку, он объявил:

— Поездка в Москву возымела действие. Оборудование уже отгрузили, так что на следующей неделе начинаем монтаж и продолжим испытания, а пока, — он как-то таинственно улыбнулся и добавил, — между прочим, конец рабочего дня, может, мы посидим и, так сказать, пропишем нашего нового коллегу? Какие будут на этот счет мнения?

— Вячеслав, о чем речь, — поправляя очки, деловито произнес Осипчук, — прописка, это же святое дело, кто бы спорил.

— Отлично. В таком случае, быстренько собираем всех наших. А ты, Алексей, за продуктами, — и, вынув из кармана деньги, протянул их Кривцову.

— А чего брать-то?

— Как всегда, нарезки разной, водочки, соку возьми и хлеб не забудь.

— Понял.

— Раз понял, тогда вперед. Родина тебя помнит и ждет, а уж коллектив тем более.

Илья смотрел на ребят, их неподдельную энергию, радость от полноты жизни, и ему хотелось всей душой быть с ними, разделять их оптимизм, но мысли об Ольге неугасимой болью сжимали сердце. И всё же, он изо всех сил старался не подать виду, и, улыбнувшись, произнес:

— Народ, я что-то не понял? Меня прописывают, а платит Вячеслав. Между прочим, мне Кроль аванс выписал, так что стол за мой счет, и прошу не спорить.

— Кто бы спорил, — улыбчиво произнес Вячеслав, — коли так, тебе и бежать за харчами, а мы пока тут всё организуем.

— Так всегда. Хоть в помощники кого дайте, я же здесь ничего не знаю, где что.

— Не боись, так и быть, Алексея в помощники бери, и вперед.

Импровизированный стол получился замечательным. Одиннадцать сотрудников лаборатории собрались в полном составе и просидели до глубокой ночи. И, конечно же, все разговоры, в конечном счете, свелись к предстоящим испытаниям и теоретическим спорам относительно того, в каком направлении двигаться дальше. К концу вечера Илья чувствовал себя своим в новом коллективе, и это не могло не радовать.

Глава 5

Ольгу регулярно водили на допрос, и каждый раз задавали практически одни и те же вопросы. Она уже привыкла к ним и отвечала, словно заученный урок, да, нет, не состояла, не выносила, не знаю. А что еще оставалось делать, если те, кто её допрашивали, не хотели верить её словам и продолжали настойчиво утверждать, что она русская шпионка. Иногда ей даже импонировала такая мысль, и, лежа на кровати в камере, она мысленно представляла, как, пройдя через все испытания, чудесным образом окажется на родине и с нескрываемым удовлетворением расскажет всё, что знает, и её сделают внештатной сотрудницей разведки и наградят какой-нибудь медалью. От этих мыслей она криво улыбалась и, зарывшись в подушку лицом, плакала от бессмысленности происходящего и бессилия что-либо сделать.

Она потеряла счет дням, а постоянно горевший в камере свет не давал возможности сказать который час. Это пагубно действовало на психику, и порой ей казалось, что еще чуть-чуть, и она сойдет с ума и признается во всем, лишь бы закончился этот кошмар. Но стоило ей оказаться в комнате для допросов, и постные рожи мучителей вызывали желание сопротивляться до тех пор, пока будут силы.

В один из дней, когда её в очередной раз привели на допрос, она увидела новое лицо. Пожилой, лет шестидесяти, человек, то ли лысый, то ли обритый наголо, с весьма грубыми чертами лица, сидел чуть поодаль от остальных и внимательно слушал. Когда она на него взглянула, первой мыслью было: «Вот и пришло время для пыток. Этот размажет одним ударом, как муху».

Один за другим следовали одни и те же вопросы. Неожиданно «лысый», как мысленно назвала его Ольга, прервал своё молчание и обратился к ней:

— Скажите, как вы себя чувствовали, когда очнулись после падения в овраг?

— А как чувствуют себя люди, которые падают вниз с крутого склона? До этого не приходилось, и сравнить не с чем. Потеряла сознание, вот и всё, что помню.

— А вам не показалось странным, что ни вы, ни ваш муж ничего себе не сломали? Ведь высота, с которой вы упали, была больше десяти метров!

— Не знаю, мне в тот период ничего странным не казалось. Вот когда в нас начали стрелять из пулемета…

— Из автомата.

— Без разницы из чего. В любом случае, мне было страшно, и падение я рассматривала лишь как способ спастись от пуль.

— Скажите, а у вас были какие-то переломы, операции?

— У меня?

— Да, у вас.

— Да нет. Подозрение на аппендицит как-то было, но до операции не дошло, обошлось. Вот разве что вывих был, да и то, так, легкий.

— Вывих чего?

— Пальца, — и Ольга показала указательный палец левой руки.

— Если я правильно понял, когда вы очнулись после падения в овраг, то почти сразу же снова пустились в бега, не ощутив при этом никаких симптомов увечий или переломов?

— Да.

— Спасибо, у меня больше нет вопросов. Если не возражаете, — и «лысый» обратился к следователям, сидевшим за столом, — Гражданку Пирогову можно увести. Последовал молчаливый кивок головой, и в комнате тут же появился надзиратель.

— Да… Интересно, очень даже интересно, — произнес «лысый», — поздравляю вас господа. Вам попался весьма любопытный объект, но боюсь, что она действительно многого не знает о себе самой. Вполне вероятно, что перед отправкой с ней основательно поработали, и она вряд ли знает, кто она на самом деле. Я доложу руководству и боюсь, что её у вас заберут. Такие случаи не так часто встречаются, так что с ней надо заняться специалистам иного профиля, чем мы с вами. Надеюсь, вы не обижаетесь на мои слова?

— Ни сколько.

— Вот и отлично. В любом случае, вы оба молодцы. Я упомяну о вас в рапорте.

— Благодарю вас, господин Вандерги.

— Да, весьма и весьма интересный случай, — и «лысый», которого Сандерс назвал Вандерги, открыл папку, которую всё это время держал в руках. В ней лежало медицинское заключение, из которого следовало:

— …на основании проведенных рентгеновских, ультразвуковых и томографических исследований Ольги Пироговой выявлено:

— наличие следов сросшихся костных тканей, свидетельствующих о перенесенных переломах в области левой большеберцовой кости, левой бедренной, а так же лучевой и плечевой костей правой руки. — наличие спаек, их характер и направление, позволяют говорить о возможном пулевом ранении в область сердца, о чем свидетельствуют данные, полученные с помощью компьютерной томографии грудной области. Однако пластика кожи в районе предполагаемого пулевого ранения не дает возможности утверждать это в полной мере и может являться аномалией организма.

Вандерги закрыл папку и молча вышел из кабинета.

Спустя два дня Ольгу как обычно вывели из камеры, но на этот раз ей неожиданно надели наручники и повели в иную сторону, чем всегда. Вскоре стало ясно, что её куда-то переводят. Через несколько минут эта мысль подтвердилась. Она оказалась в камере грузового автомобиля, который предназначался для перевозки заключенных. Несмотря на неизвестность, невольный вздох облегчения вырвался из её груди. Впереди её ждали новые испытания, но сейчас, сидя в кабине грузовика, не хотелось думать о плохом.

—--

Установку запустили, как и обещал Вячеслав, через несколько дней, и почти сразу же приступили к испытаниям. На вид она не представляла собой что-то особенное, и посторонний человек, далекий от науки, вряд ли оценил бы её в должной мере. Большая конденсаторная батарея, нелепый полиэтиленовый сосуд с водой, на дне которого находились кольцевые медные электроды. Один из электродов, представляющий собой графитовый стержень, выступал из воды и был заключен в кварцевую трубку, в которой и происходил процесс возникновения плазмоида. В момент зажигания плазмы от лунки на конце электрода происходил отрыв шаровидного образования, которое и называли плазмоидом. Время подъема вверх по трубке мало, но с помощью специальной аппаратуры, которая подключена к устройству, осуществлялось измерение его свойств. Фотодатчики фиксировали процесс возникновения плазмоида и его движение по трубке, а специально сконструированная сетка, позволяла определить его электрический заряд.

Полученная и смонтированная накануне аппаратура должна было увеличить размеры получаемого плазмоида и, что самое главное, увеличить время его существования.

— Боюсь, что наводки будут слишком большие, и мы не сможем точно установить величину заряда, — произнес Илья, нервно теребя пальцами бороду, которую он успел отрастить.

— А если добавить к операционному усилителю дополнительный резистор с высоким входным сопротивлением, а сетку заземлить? — произнес Игорь Шувалов.

— А вот это, пожалуй, выход.

Эксперимент отложили, и, не мешкая, стали реализовывать данное предложение. Только во второй половине дня всё было закончено, и Иванцов включил установку. Вся команда, за исключением заболевшего Олега Русаева, приникла к мониторам и приборам, которые фиксировали все показатели происходящих процессов.

Эксперимент прошел успешно, и для получения сравнительных данных его повторили еще несколько раз. Когда намеченная программа была выполнена, все принялись живо обсуждать полученные результаты. Илья вместе со всеми радовался успеху, но вскоре вышел из комнаты, где располагалась аппаратура слежения и подошел к установке. Какая-то мысль вертелась в голове, но ухватить её никак не удавалось. В очередной раз он мысленно представил себе весь процесс происходящего, пытаясь понять, что именно его беспокоило. Он нервно пододвинул стул и присев, буквально впился глазами в установку. Неожиданно внутри сосуда он увидел чей-то блик. Илья обернулся, решив, что это отражение стоящего позади него человека, но в цеху лаборатории никого не было. Он подошел ближе и отчетливо увидел Незнакомца, который непостижимым образом отражался на полиэтиленовой колбе.

— Интересно, а что будет, если убрать сетку? — услышал Илья знакомый голос и в ту же секунду образ Незнакомца исчез.

— Верно! — чуть было не воскликнул Илья. Он буквально ворвался в комнату, где продолжалось обсуждение итогов эксперимента и, подойдя к столу, ни слова не говоря, нарисовал маркером график, потом другой, и за ним третий. Окружавшие без слов поняли его идею.

— А что, это мысль, и очень даже интересная, — воскликнул Марат, — При соприкосновении с сеткой плазмоид исчезает, а почему?

— …потому что его заряд утекает через сетку в резистор, — продолжил размышление Николай Вавилов.

— Да, но, убрав сетку, мы не сможем определить заряд…

— Зато мы сможем определить высоту подъема плазмоида и реальное время жизни.

— Верно!

— Так что, попробуем или оставим до завтра? — хитро улыбаясь, произнес Иванцов.

— И он еще смеет над нами издеваться и ждать до завтра то, что можно и нужно сделать сегодня, — басовито за всех ответил Марат.

— Раз так, быстро демонтируем сетку и повторяем опыт.

Через полчаса установка вновь была готова к эксперименту. Илья и еще двое сотрудников остались наблюдать непосредственно в цеху. Прозвучала команда на запуск. Быстрое замыкание-размыкание разрядника, и из центрального электрода с легким хлопком вылетела плазменная струя. Пройдя между электродами верхняя часть струи округлилась и отделилась, превратившись в летящий плазмоид. Медленно он стал подниматься по кварцевой трубке.

Илья, затаив дыхание, смотрел, как голубоватый шар медленно движется вверх. Достигнув вершины трубки, он затормозил своё движение и вдруг, подобно мыльному пузырю, стал расширяться, продолжая своим основанием касаться кварцевого ободка. Такого эффекта никто не ожидал, и оба сотрудника, попятившись к дверям, ринулись прочь, в комнату, где за опытом наблюдали остальные. Илья слышал, как ему что-то кричат и зовут, но вопреки всему, он как загипнотизированный продолжал наблюдать за происходящим.

Через несколько секунд шар вырос до двух метров в диаметре, а затем оторвался от основания трубки и мгновенно переместился в то место, где продолжал неподвижно стоять Илья. Это заняло доли секунды, Илья толком не смог понять что произошло, лишь голубое свечение вокруг говорило, что он оказался внутри плазмоида. Вокруг все сверкало и переливалось огнем.

Страха не было, только непонятное ощущение необычайной легкости. Ему казалось, что он парит над землей или летит, находясь внутри чего-то. Неожиданно стенки шара стали прозрачными, и он увидел окружающий мир. Ничего не понимая, Илья посмотрел вокруг. Ни лаборатории, ни установки. Вместо этого шоссейная дорога и поля по обеим сторонам. И вдруг он услышал длинный протяжный звук автомобильного клаксона. Прямо на него с большой скоростью несся грузовик. Он отчетливо слышал визг тормозов, но столкновение было неизбежно. В последнюю секунду Илья закрыл глаза и представил себе, как его размажет о радиатор грузовика, потом швырнет на асфальт и проутюжит колесами. Всё тело напряглось, но томительные секунды, разделявшие его между жизнью и смертью, вдруг превратились в вечность.

«Не каждому дано умереть дважды» — подумал Илья, и от этой мысли открыл веки. И снова картина, которую он увидел, заставила его изумиться. Плазмоид, а Илья теперь нисколько не сомневался, что он оказался внутри него, непостижимым образом прошел сквозь металлический стенки грузовика и оказался внутри кузова. Присмотревшись, он увидел человека, сидевшего на деревянной лавке. Судя по одежде, это была женщина, скорее всего, заключенная, так как на ней были надеты наручники, рядом находилась металлическая решетка, возле которой чуть поодаль сидел негр-охранник, у которого от всего происходящего отвисла челюсть, а в глазах читался одновременно дикий страх и испуг. Он даже выронил автомат и прижался к задней двери.

В этот момент женщина подняла глаза и взглянула на Илью. Это была Ольга. Не говоря ни слова, и не боясь, что с ней может произойти что-то страшное, она протянула руки и в тот же миг оказалась рядом с мужем. Он обнял её, а стенки сферы вновь стали непрозрачными. Они смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова, понимая, что происходит что-то непостижимое, разорвавшее пространство и время, но объединившее их любящие сердца.

—--

Спустя два часа тридцать семь минут полковник Вандерги держал документ, на котором стоял гриф «Строго секретно».

Из рапорта о случившемся рядового спецподразделения А. Макбойна:

— Во время транспортировки задержанной Пироговой из следственного изолятора (далее вычеркнуто), в штаб-квартиру (далее вычеркнуто) мне была поручена её охрана. Перевозка осуществлялась штатным образом. Задержанная находилась в наручниках, вела себя спокойно, агрессии не проявляла. Примерно через сорок минут пути я услышал звуковой сигнал и резкое торможение, что свидетельствовало о том, что на пути следования возникла опасность. Следом за этим в той части кузова, где находилась задержанная, возникло яркое свечение голубого цвета, которое исходило от предмета, по форме напоминающее шар. Следом за этим неизвестный предмет стал уменьшать интенсивность свечения, и я смог различить контур человека. Судя по внешнему виду, это был мужчина средних лет. Полагаю, что задержанная и мужчина могли знать друг друга, так как, увидев мужчину, она бросилась к нему, после чего свечение вновь резко возросло, после чего шар исчез. Произошедшее заняло по времени несколько секунд, что не дало мне возможности использовать оружие для предотвращения попытки бегства задержанной Пироговой.

После этого я связался по рации с водителем Ф. Гуксом, который открыл дверь и вместе со мной удостоверился, что помещение, где находилась задержанная, пусто, металлическая решетка не повреждена, замок в закрытом состоянии. В его присутствии я обследовал камеру, но никаких повреждений стенок кабины не обнаружил. Это свидетельствует о том, что светящийся объект, возникший внутри машины с мужчиной внутри, каким-то образом проник внутрь, и затем вместе с задержанной исчез в неизвестном мне направлении.

На втором листе находился аналогичный рапорт водителя грузовика Ф. Гукса, из которого следовало, что он неожиданно увидел на шоссе прямо перед машиной светящийся шар, который с огромной скоростью двигался навстречу. Несмотря на подаваемые звуковые сигналы, избежать столкновения было невозможно, хотя он и нажал на тормоз. Однако, ни удара, ни какой либо деформации от столкновения с летящим предметом он не ощутил. Было ощущение легкого дуновения ветра, яркое свечение внутри кабины. Примерно через двадцать секунд он услышал в переговорном устройстве голос Макбойна, который просил открыть дверь кузова для подтверждения произошедшего. Слова водителя полностью соответствовали тому, что было указано в рапорте А. Макбойна.

Наконец, на третьем листе находился подробный доклад технической службы, которая исследовала машину всеми возможными средствами, и подтвердившая, что её целостность не нарушена, внешних и внутренних повреждений нет. Кроме того, проведен тщательный анализ на радиоактивное, и ряд других воздействий. Данные показали, что никаких отклонений не выявлено.

Полковник закрыл папку и, достав сотовый телефон, набрал номер.

— Вас слушают, — раздался в трубке мужской голос.

— Докладывает полковник Вандерги. Есть вероятность, что якобы погибший русский ученый Пирогов, который был связан с программой лазерного оружия, каким-то образом воскрес. Его местоположение неизвестно, но характер его появления на нашей территории дает основание полагать, что он связан с разработкой сверхсекретного проекта. Поэтому необходима срочная проверка этой гипотезы и направления в Россию наших людей.

— Вы уверены, что если он жив, то его следует искать именно в России?

— Если он и жив, то, скорее всего, именно там, чем где-либо еще.

— Хорошо, я дам указание, чтобы туда направили наших людей. Подготовьте всю необходимую документацию на него и его подружку.

— Слушаюсь.

Глава 6

Не понимая, что происходит, Ольга смотрела на мужа не в силах произнести хоть слово. Она прижалась спиной к стене кузова и почувствовала, как волна страха заполняет её. Прикосновение Ильи к её руке лишь добавило ощущения нереальности происходящего и в то же время звало и манило. Она поднялась и сделала шаг вперед. Стены кабины неожиданно исчезли, а всё вокруг закружилось, переливаясь голубым сиянием, и вдруг — резкий толчок, и они оба оказались на снегу.

Удар был не сильным, словно легкий толчок и, не удержавшись на ногах, Илья упал лицом в снег. Первой мыслью было, что всё происходящее бред и галлюцинация. Еще бы, ведь Ольга арестована и находится в Америке, он в России. Но голос жены привел его в чувства.

— Илья, ты жив, где мы?

Илья не знал, что ответить. «Может быть это шок, и я всё еще слышу какие-то голоса?» — подумал он, но, повернув голову, увидел рядом Ольгу. Он смотрел на неё и не верил в возможность происходящего. Этому не было объяснения.

— Не молчи, слышишь, не молчи… — крикнула она и, бросившись к мужу, обняла его и разревелась.

— Живой, живой, — повторяла Ольга и целовала его лицо.

— Вроде как живой.

Он одновременно верил и не верил в происходящее. Казалось еще несколько минут и сон развеется, видение исчезнет, а вместе с ним и Ольга. Он инстинктивно протянул и взял её за руку, и тут увидел наручники. Непонятно почему, но именно они стали причиной, что Илья поверил, что всё происходящее наяву, и поэтому с присущим ему юмором, произнёс:

— Пока живой, но если оставаться лежать на снегу, долго не протянем.

Поднявшись, он помог жене встать на ноги. Место, где они стояли, напоминало пустырь или заброшенную стройплощадку. Поодаль виднелись жилые дома, в окнах кое-где горел свет. Ночной город собирался ко сну.

— Где мы? — спросила Ольга.

— Понятия не имею, но надо что-то делать, а то и впрямь замерзнем.

Они пошли в сторону домов. Лампы на фонарных столбах тускло освещали улицу, и все же место показалось удивительно знакомым. Он посмотрел на фасад дома и прочел надпись — улица Лесная, дом 8. Илья машинально полез рукой в карман, где лежали ключи от квартиры, которую он снял несколько дней назад.

— Знаешь, кажется, нам здорово повезло.

— Ты о чем?

— Пошли, — и Илья быстрым шагом направился к одному из подъездов. Ничего не понимающая Ольга послушно шла за ним. Они буквально взбежали по лестнице на второй этаж, и когда ключ плавно повернулся в замке, и дверь открылась, Илья радостно произнес:

— Чудеса бывают, надо только в это верить, — он повернулся к жене и, крепко поцеловав, произнес, — ну, здравствуй, родная.

После горячего душа, они устроились на кухне и пили обжигающе горячий чай с душистым лимоном, чудом оказавшийся в холодильнике, всё еще не веря, что всего несколько минут назад были в разных частях света и считали себя потерянными друг для друга. Ольга сидела закутанная в теплый плед и молчала. Она всё еще не могла прийти в себя. И хотя чувство радости переполняли ей, разум отказывался верить в то, что происходит. Она попросту боялась, что вот сейчас очнется и снова окажется в фургоне грузовика, с закованными в наручники руками. Взгляд невольно упал на кисти рук, перепачканные зеленкой, так как, не дожидаясь, когда Илья придумает, как снять наручники, просто намылила их и, сдирая кожу, освободилась. Было жутко больно, но именно боль заставляла верить в реальность происходящего.

Илья тоже молчал. Он мучительно размышлял, как объяснить то, что с ним произошло, открыть ли всю правду или нет? В хаосе мыслей он вдруг услышал голос Незнакомца и весь напрягся:

— Правда всегда лучше, чем ложь, но порой она создает слишком большие проблемы в жизни. Иногда стоит проявить фантазию, чтобы человек поверил в сказку, и тогда действительность не окажет столь пагубного действия на близкого человека.

«Да, но…» — мысленно произнес Илья, но Незнакомец молчал.

— Расскажи мне, что с нами? — услышал он, как Ольга тихим голосом обратилась к нему.

— Не знаю. Веришь, я сам ничего не понимаю, что происходит. Порой мне кажется, что я и ты в каком-то ином мире, где ходят, разговаривают, живут всё те же знакомые нам люди, но сам мир иной. Нет, это, конечно же, не так, это полный бред, но порой я ловлю себя на мысли, что всего этого не может быть. И всё же он есть, этот мир. Мир людей, в котором ты и я непостижимым образом существуем, вопреки всему происходящему с нами. Быть может, я путано говорю, но я не знаю, понимаешь, не знаю, что с нами происходит.

Ольга положила ладонь на руку мужа.

— Ты живой. А всё остальное — ерунда. Даже если мы в другом мире, где за окнами ад или рай, и он всего лишь нарисован на холсте, сейчас, в эту минуту, мы вместе. И никто не отнимет у нас этих минут, никто не заставит поверить, что всё это лишь сон…

В этот момент в прихожей раздался длинный, пронзительный сигнал звонка. Пауза, и снова продолжительный звонок, а вслед за этим гулкие удары кулаком в дверь. Илья поднялся и, шлепая босыми ногами по полу, побежал выяснять, в чем дело. Открыв дверь, он увидел Иванцова. Славка ошалело смотрел на Илью, не силах произнести хоть слово.

— Обязательно было колотить в дверь кулаком? — произнес Илья, как всегда шутливо, хотя прекрасно понимал, в каком состоянии находился Вячеслав.

— Ты! Живой! — заорал Славка и буквально набросился на Илью с объятиями. Он тискал его, проверяя, действительно с ним всё в порядке или нет, всё время повторяя одно и тоже слово: — Живой, живой.

В этот момент в прихожей появилась Ольга. Она прислонилась к дверному косяку и, хотя не знала человека, восторженно кричащего и ликующего, понимала, что его слова созвучны её мыслям и чувствам. Рука невольно потянулась утереть слезы, наполнившие глаза, которые, несмотря на это, блестели от счастья.

Успокоившись, Вячеслав спросил.

— Да объясни же, в конце концов, что произошло?

— Хороший вопрос задал. Это ты объясни, что произошло. Вы ведь следили за всем происходящим. А я помню только, что в каком-то шаре оказался и… потом лежу на снегу возле дома. Хорошо вот супруга оказалась дома. Всего шатает, слабость, но сейчас вроде полегчало, — говоря это, Илья метнул строгий взгляд в сторону жены, словно бы прося её молчать относительно того, что он опустил в своем рассказе некоторые факты.

— С ума сойти. Ты хоть представляешь, что произошло?

— Пока не очень. Завтра приду в лабораторию, и во всём начнем разбираться.

— Завтра! Да наши все на ушах стоят. Кролю позвонили, сказали, что у нас ЧП, и, скорее всего, со смертельным исходом, а ты завтра!

— Хорошо, дай хоть переодеться, и поехали в лабораторию. Кстати, познакомься с моей женой.

— Простите, Иванцов, Вячеслав. Я с вашим мужем на одном потоке в институте учился.

— Очень приятно, Ольга, — спокойно произнесла она, размышляя о каком эксперименте, и вообще, о чем, идет речь, и почему Илья неожиданно скрыл часть того, что с ними произошло.

— Оленька, ты тут похозяйничай, а я с Вячеславом быстро съезжу в институт, успокою народ, и тут же домой, — и, не дав ей ничего ответить, добавил, обращаясь к Иванцову, — буквально только приехала, я еще толком не успел ничего рассказать о своей работе и обо всём остальном. Пару минут, и я буду готов.

Вячеслав вышел на лестничную клетку. Илья накинул куртку, обмотался шарфом и словно извиняясь, произнес:

— Оль, так надо. Вернусь, поговорим, и я постараюсь всё объяснить.

— Ты только не исчезай… надолго, — стараясь не заплакать, ответила Ольга.

— Обещаю, — и быстро выбежал из квартиры.

Когда Иванцов, а следом за ним Илья, появились в прокуренной до невозможности лаборатории, все буквально застыли на месте. Глядя на сотрудников, Илья произнес:

— Нет-нет, ревизор к нам не приедет, так что можно расслабиться.

— Ничего себе, заявочки. Вот это да!

— Не понял? Точнее, как это понимать? — послышалась еще одна реплика, а вслед за ней посыпался град вопросов, и все обступили Илью.

— Да подождите вы, — воспротивился Илья, — сначала расскажите, что произошло?

— Как что? — произнес Марат, — в тот момент, когда плазмоид оторвался от поверхности трубки, он ринулся в твою сторону, и ты оказался внутри, а следом за этим он прошил стену и исчез. Всё заняло доли секунды.

— Да-да, — подтвердил слова Марата кто-то из сотрудников, — Аппаратура зафиксировала, что процесс длился полторы секунды.

— Неудивительно, что я ничего не смог понять и что-то предпринять.

— Но ты посмотри на это, — произнес Вячеслав, и подвел Илью к стене.

— И что?

— Как что? Это та самая стена, через которую плазмоид покинул пределы лаборатории. На ней ни царапины. Ты понимаешь?! Если, как мы считаем, плазмоид — это сгусток энергии, сумел пройти сквозь кирпичную стену и при этом не повредил её, то здесь можно выдвинуть кое-какие гипотезы.

— Например?

— Подожди, не перебивай меня.

— И все же?

— Какие угодно. В конце концов, полный сброс энергии в стену, а вовсе не проникновение через неё. Но, если ты исчез из лаборатории и затем оказался возле дома, то, стало быть, это отпадает само собой. Значит, плазмоид действительно беспрепятственно прошел сквозь стену.

— И что самое важное, в каком состоянии вы, Илья Сергеевич, в нём пребывали. Это становится еще большей загадкой, — произнес Осипчук и осторожно добавил, — если на прежнем, материальном уровне, то плазмоид можно рассматривать как транспортное средство с невероятными техническими возможностями, но есть и другой вариант…

— Что я развалился на элементарные частицы и представлял собой чистую энергию, которая позволила перенести меня из исходной точки пространства в другую и там материализовать в прежнее состояние. В этом случае мы можем рассматривать плазмоид как инструмент для телепортации. Я правильно понял вашу мысль?

— Совершенно верно.

— В таком случае, мы либо на грани открытия, которое изменит мир, либо…

— А что может быть еще? — спросил Вячеслав.

— А кто его знает. Надо проверять, пробовать, размышлять, короче, я жив, но ставить по этому поводу придется вам. У меня жена приехала, так что предстоят расходы, а до получки еще далеко.

Фраза пришлась к месту и напряжение, которое все эти два с лишним часа держалось среди сотрудников лаборатории, спало, раздался некий вздох облегчения, что всё обошлось. В этот момент дверь лаборатории открылась, и на пороге появился Кроль. Он сразу же увидел Пирогова, и на его лице возникло выражение недоумения.

— Это как понимать?

— Виктор Эдуардович, я вам сейчас всё объясню, — произнес Иванцов, подходя к Кролю.

— Можете не объяснять, но с милицией всё улаживать будете сами. И вообще, напишите мне докладную о том, что произошло.

— Докладную? — не понимая, к чему клонит шеф, переспросил Иванцов.

— Вот именно, докладную. В следующий раз будете думать, прежде чем шумиху поднимать. У меня, между прочим, помимо вашей лаборатории дел вагон и маленькая тележка, и людей в подчинении две с лишним тысячи. И если каждый будет мне представление устраивать, то… Короче, напишите докладную, а там посмотрим, — и вышел из лаборатории.

— Чувствую, премии нам не видать, — тихо произнес чей-то голос.

Реплика неожиданно возымела совершенно иную реакцию, и народ дружно рассмеялся. Несмотря на то, что на часах было без четверти двенадцать, все обступили установку и стали с новой энергией обсуждать проблему и выдвигать самые невероятные гипотезы. Только в третьем часу ночи решено было разойтись по домам.

Вячеслав подвез Илью до дома. Притормозив у подъезда, попрощался. Взявшись за ручку, Илья неожиданно спросил:

— Слушай, я так и не понял, а как ты узнал, что я дома, и примчался ко мне?

— А черт его знает. Кто-то из наших брякнул, что надо проверить морги и другие места. А я почему-то решил, что стоит съездить к тебе домой.

— Да, странно всё как-то.

— Надо будет тебя завтра обследовать.

— Чего?

— Ничего. Пройдешь медицину и без разговоров. Для науки ты теперь объект исследования номер один. Так что забудь слова хочу-нехочу. Как говорится — надо Федя, надо. Усёк?

— Кто бы спорил с начальством.

— Ладно, давай, жена небось ждет. Кстати, а когда она приехала? Ты вроде ничего не говорил?

— Вчера и приехала, и потом, это личное, не будем об этом.

— Как скажешь, ну всё, до завтра.

— До сегодня.

— Точно.

Илья вышел, закрыл дверь машины и дождался, когда Славик уедет. Достав сигарету, закурил. Мысленно он снова и снова возвращался к тем минутам, когда находился внутри плазмоида. Он чувствовал, как что-то очень важное ускользает от его понимания. Но, пожалуй, впервые в жизни он не спешил торопить события, потому что где-то глубоко внутри его сознания периодически вставал вопрос — правильно ли он поступает, той ли дорогой идет в познании истины? Взгляд невольно скользнул на окно второго этажа. Во всём доме только в нём горел свет. Илья затушил окурок и поспешил домой.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге показался Илья.

— Наконец-то, я вся на нервах, — произнесла Ольга и поспешила навстречу к мужу.

Илья разделся, прошел в комнату и уселся в старое, с протертыми от времени, подлокотниками кресло. Ольга села рядом на диван, пристально глядя на него и ожидая объяснений.

— Даже не знаю с чего начать, — глядя на Ольгу, произнес Илья.

— Ты помнишь, как мы побежали от грузовика?

— Конечно. Я побежал вслед за тобой, потом споткнулся и упал. Больше ничего не помню.

— Совсем ничего!?

— Совсем.

— А где мы сейчас?

— В Челябинске, — спокойно ответил Илья.

— Где!? — спросила Ольга, для которой это прозвучало так, словно это был не обычный город в России, а какая-нибудь лунная база.

— Послушай, я сам многого не понимаю. Когда очнулся, то оказалось, что сижу на… лавочке в парке. Мимо идут прохожие, разговаривают, улыбаются, что-то жуют на ходу. Выясняется, что я в Москве. Как я там оказался, один Бог знает.

— А почему мы в Челябинске?

— Да потому что я встретил Славку Иванцова, и он мне предложил работу в лаборатории. Вот я и рванул с ним в Челябинск. А что оставалось делать? У меня ни документов, ни денег, ничего. Куда идти, к кому обращаться? Голова кругом, а ты там, в Америке! А тут Славка Иванцов. Уговорил поехать. У них в Челябинске оказывается лаборатория, и работа интереснейшая, к тому же, шеф пообещал документы сделать. Думал, как только паспорт будет, можно будет в Москву съездить, поисками тебя заняться. А вчера затеяли эксперимент с плазмоидами. Что произошло, не знаю, мы только начали разбираться, но то, что это выше моего понимания, это совершенно точно. Ты понимаешь, я оказался внутри энергетического сгустка, пересек половину земного шара, оказался в том месте, где была ты, и мы каким-то непостижимым образом переместились обратно. И всё это за доли секунды. Это вообще понять невозможно. Это такой прорыв в науке, что если мы сможем понять механизм, откроются грандиозные возможности.

— Нас будут искать.

— Что? — спросил Илья, который с таким возбуждением говорил, что совершенно не понял того, что произнесла Ольга.

— Меня арестовали, много раз допрашивали. Они решили, что я русская шпионка, и наша цель была похитить документацию по проекту. Если я исчезла, а это наверняка подтвердит охранник, меня, а значит, и тебя, будут искать.

— А значит, про голубой шар американцы уже знают, — вторя ей, произнес Илья и нахмурил брови. Лицо стало серьезным, чувствовалось, что он о чем-то усиленно размышляет.

— Совершенно верно. А если еще решат, что человек в шаре — это ты, то…

— Ну что же, поживем-увидим. Ты не особенно высовывайся, а я буду работать. И вообще, Челябинск от столицы далеко, вряд ли американцы найдут наши следы в этой глуши.

— Хорошо бы, но я в этом не уверена.

Глава 7

И снова наступили дни напряженного труда и мучительных попыток понять, что же произошло той ночью в лаборатории, когда образовавшийся плазмоид сумел перенести человека на большое расстояние и не оказал при этом, никаких побочных последствий. Робкие попытки Ильи Пирогова воспротивиться проведению комплексного обследования его организма, в конце концов, заинтересовали его самого. Но исследования анализов и проверка всеми возможными способами не выявила ни каких-то серьезных отклонений. Наличие сверхъестественных возможностей, которые могли появиться в качестве побочного эффекта, так же обнаружено не было. Закончив с медициной, Илья смог полностью занять себя разбору произошедшего вместе с остальными сотрудниками.

Предложение о попытке повторения эксперимента было решительным образом отвергнуто Иванцовым, который являлся руководителем коллектива. Он так и заявил:

— Если первый раз обошлось, то это не значит, что во второй всё будет так же, а рисковать человеческой жизнью, я не буду, да и не имею права. Поэтому, хотим мы того, или нет, а продвигаться будем шажками и рано или поздно, поймем природу происходящего.

Для начала решили сетку снова вернуть на место, но расположили её выше, чтобы образовавшийся в трубке плазмоид мог выйти наружу. Десятки экспериментов с подъемом сетки на несколько миллиметров вверх показали, что плазмоид растет и в момент её касания распадается, что полностью соответствовало теоретическим выкладкам. Однако возникал вопрос — за счет чего происходит увеличение его размера и какова максимальная величина?

Спустя неделю после начала второй серии экспериментов, кто-то из сотрудников предложил попробовать разместить поблизости подопытное животное с целью определения влияния биологического объекта на ход эксперимента. Сначала взяли кошку, но после того, как она в кровь расцарапала Марату лицо и руки, решили заменить собакой. Сетку подняли на метр от поверхности и приступили к экспериментам. Однако плазмоид достигал величины футбольного мяча, отрывался от поверхности и тут же устремлялся к сетке, после чего лопался, словно мыльный пузырь, наткнувшийся на преграду. Раз за разом повторяли опыты, но результат был один и то же. В конце концов, убрали сетку, полагая, что она оказывает главенствующее значение в траектории движения плазмоида. Но и в этом случае, он продолжал своё движение вверх, а громкий лай бедного животного, не привлекал его.

Эксперименты на несколько дней отложили, а затем снова продолжили. Решено было попробовать изменять входные параметры при зажигании плазмы и тем самым увеличивать энергетический потенциал возникающего при этом плазмоида. Результат был всё тот же. Энергия поля увеличивалась, а максимальные размеры оставались прежними.

— Фантастика! — воскликнул Иванцов, по окончании очередного эксперимента, — можно подумать, что в тот момент что-то было иначе, и от этого плазмоид вырос до двух метров. Может мы что-то упустили из виду? Надо еще раз все проверить, просмотреть все записи и убедиться, что мы в точности повторяем его.

— Вряд ли это возможно, — скептически заявил Илья.

— Это еще почему?

— В том эксперименте присутствовал человек. А значит, хотим мы того, или нет, необходимо полностью соблюсти чистоту эксперимента. Собака, это собака, а человек, это человек. Разная масса, разные биополя и так далее. Мы же толком ничего не знаем о воздействии, которое может оказывать биопотенциал или мозговая деятельность человека на плазмоид. Если я оказался внутри, и при этом не погиб, пересек черт знает какое расстояние, и снова материализовался, значит есть вероятность, что существовали какие-то взаимосвязи. В конце концов, почему я оказался возле своего дома, а не на Северном полюсе? Выходит, имело место взаимодействие. Может быть, плазмоид каким-то образом вошел в контакт с мозговой деятельностью, и таким образом происходило управление его перемещением в пространстве.

— В этом что-то есть, — произнес Губарев. Высокий, худощавый сотрудник лаборатории, который был биофизиком и считал, что плазмоид в своей основе не просто энергетический продукт, а гораздо более сложное образование.

— Нет и еще раз нет, — решительно произнес Вячеслав, — Можете что угодно говорить, но повторять опыт с человеком я не соглашусь. Риск, слишком большой.

— Хорошо, тогда предлагай, в каком направлении будем двигаться? Две недели топчемся на месте, а результат нулевой, — воскликнул Марат.

— А что если нам попросить у Кроля денег на обезьяну? Она ближайший родственник человека, и по параметрам будет подходить как нельзя кстати, — произнес один из сотрудников.

— Вариант, но вряд ли осуществимый. Ты знаешь, сколько стоит хорошая обезьяна?

— Да нам любая сойдет.

— Любая вряд ли, — вмешался в спор Губарев, — Только человекообразная, а она стоит больших денег.

— Оно того стоит! — снова раздался чей-то голос.

— Хорошо, я поговорю с Виктором Эдуардовичем, — хмуро произнес Вячеслав, — но пока надо продумать, в каком направлении вести работу дальше. Останавливаться на месте и ждать дадут нам обезьяну или нет, не стоит.

На следующий день Иванцов объявил, что разговаривал с шефом по поводу обезьяны. Тот обещал подумать, но никаких твердых гарантий не дал, а пока начали еще одну серию экспериментов. Решили, что стоит попробовать сместить сетку и расположить её вдали от колбы и посмотреть, как будет реагировать плазмоид на её местоположение.

Всё шло как обычно. Зажигание, отрыв и образовавшийся плазмоид медленно поднялся по трубке вверх. Затем он замер, вырос до предельного размера в тридцать сантиметров, после чего оторвался от основания и завис. Все кто не был непосредственно занят с аппаратурой, наблюдали происходящее через окно соединяющее лабораторию и испытательный цех. Толстое стекло обеспечивало надежную защиту при непредвиденных обстоятельствах.

— Внимание! — произнес один из сотрудников, который наблюдал на компьютере поведение плазмоида. Специальная программа позволяла не только следить за техническими параметрами, а сразу выводить промежуточные данные фотодатчиков и ряда других приборов, и показывать графически происходящие изменения, — Есть увеличение размеров на восемь процентов.

Визуально такое увеличение трудно было заметить, но когда рост составил двадцать процентов, стало хорошо видно происходящее.

— Черт, что-то странное творится с… — договорить он не успел, так как в этот момент раздался взрыв, и за стеклом всё заволокло дымом. Сработали датчики сигнализации и в цеху, где проводился эксперимент, началось автоматическое пожаротушение.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем Иванцов дал команду открыть дверь и все вошли в цех. Установка была полностью уничтожена взрывом. По всему помещению валялись искореженные куски некогда бывшие оборудованием. Воцарилось молчание. Все понимали, что всё придется начинать с начала.

Домой Илья вернулся мрачнее тучи. Ольга сразу поняла, что на работе неприятности, и не стала сразу расспрашивать, в чем дело. Умывшись, он прошел на кухню и сел за стол.

— Ужинать будешь?

— Нет. У нас выпить есть что-нибудь?

Ольга достала из холодильника бутылку водки, сыр, колбасу, затем порезала помидоры и огурцы.

— Что-то случилось? — словно бы невзначай спросила она.

— Да. Установка взорвалась. Слава богу, никто не пострадал.

— Ты так расстроен, словно ты в этом виноват?

— Нет, но всё так складывается вокруг меня, словно беды притягиваются ко мне. Почему так?

— Не бери в голову. Полоса такая в жизни, как у зебры. То белая, то черная. Пройдет, и снова наступят хорошие дни.

— Хорошо бы.

Илья налил рюмку выпил, и поднялся.

— Ты куда? — испуганно спросила Ольга.

— Пойду на балкон, покурю.

Илья вышел, достал из пачки последнюю сигарету и закурил. Посмотрел на пустую коробку и скомкал её. На улице было темно и прохладно. В синеве табачного дыма, словно в облаках, сверкали звезды на небосклоне. Илья поежился, и в этот момент услышал голос Незнакомца. Казалось, что он стоит рядом.

— Очередная неудача и сразу пессимизм. Не любим, ох как не любим мы признавать поражения. А ведь это всего-навсего научный поиск. Опыт, неудача и снова эксперимент. И так шаг за шагом в поисках истины, которая где-то рядом. Не так ли?

— Не стоит утешать.

— А я вовсе не утешаю. С какой стати? Установка взорвалась, построите другую и всё по новой. А вот если…, - неизвестный неожиданно замолчал и Илья не выдержал, и спросил:

— Что если?

— Так, мысли вслух. И все же, что если использовать ту установку, которую ты разработал в Штатах? С её помощью производится накачка лазера, но если применить, мощность плазменного…

Неизвестный не договорил, или может быть, Илья уже не слышал его, потому что высказанная мысль моментально оформилась, подобно тому, как в кинофильме скелет вдруг обрастает тканью, формируя реальное живое существо. Он бросил недокуренную сигарету, ворвался в комнату, уселся за письменный стол и весь погрузился в работу. Он не заметил, как Ольга тихо вошла, закрыла настежь распахнутую балконную дверь, и удалилась, понимая, что муж занят чем-то очень важным. К утру перед ним лежали листы с набросками чертежей и математическими выкладками. Наспех перекусив, он поспешил в лабораторию.

— Что скажете? — стараясь сохранить спокойствие, спросил он собравшихся вокруг сотрудников, после того, как вкратце рассказал о принципиально новом подходе в исследовании плазмоидов и структуре установки, которую он им представил.

— Интересно, очень даже интересно, — прогудел Вячеслав, и добавил, — а ты уверен, что мы сможем с помощью неё получить такой импульс?

— На все сто.

— Не знаю, право не знаю. Весьма заманчиво, но ты представляешь, каких затрат это будет стоить, а обосновать, что установка заработает и даст такой результат, я бы, к примеру, не рискнул. Это все на бумаге, а на деле?

Илья чуть было не воскликнул, что подобная установка уже создана в Штатах и прошла тестовые испытания, но вовремя осекся.

— Повторяю, я уверен на сто процентов, что установка заработает и даст энергию, которую я указал. В этом случае мы сможем зажечь плазму и получить энергию на несколько порядков выше.

— И что из этого? — послышался чей-то голос, — Мы не смогли понять, что произошло в нашем эксперименте, а вы предлагаете напрочь уйти в сторону и тем самым начать принципиально иное направление исследований, Какая вероятность, что оно не окажется тупиковым?

— Так ведь суть идеи в том, что мы сможем работать параллельно в двух направлениях. Пока будет изготавливаться силовая установка, проведем повторно серию экспериментов в прежнем варианте, а по мере готовности перейдем на вторую фазу.

— Хорошо, если шеф даст добро, я поддерживаю эту идею.

Один за другим посыпались вопросы, и дискуссия приняла обычную рабочую атмосферу. Никто не заметил, как Иванцов ушел и когда вернулся, позвал Илью.

— Слушай, вот какое дело. Кроль хочет лично поговорить с тобой прежде чем принять решение.

— Так в чем дело. Пошли?

— Я же говорю, лично.

— Как скажешь, когда?

— Сейчас.

— Сейчас, так сейчас. Мне документы взять какие-то или нет?

— Возьми на всякий случай.

Илья собрал разбросанные на столе листы и сунул их в папку, после чего с нескрываемым волнением побежал к Виктору Эдуардовичу.

Когда Илья вошел в кабинет шефа, тот с кем-то разговаривал по телефону и рукой указал на стул. Илья присел, разложив перед собой документы. Кроль положил трубку на место и тут же спросил:

— В двух словах, если предложенная вами установка сможет дать на выходе такой импульс, помимо исследования плазмы мы сможем её каким-то образом использовать?

— Я как-то не думал на эту тему.

— Понимаю. Но я бизнесмен. Создание установки потребует средств и не малых. Безусловно, я не сторонник, тратить деньги на Бентли или Майбах для своего стойла, но субсидируя научные идеи хотелось бы, чтобы они не казались мне авантюрами. Так что скажете?

Илья посмотрел на Кроля. В его взгляде читалось, что он ждет прямого и честного ответа, от которого зависело решение о выделении финансов.

— Если результат будет таким, как получается в расчетах, а я уверен, что ошибки нет, то, запатентовав силовую установку, мы сможем предложить её оборонке за очень большие деньги.

— Оборонке? А при чем здесь она?

— Установка даст возможность выйти на этап практического создания лазерного оружия, и мы получим приоритет в его продвижении, а это, если я правильно мыслю, госзаказ на многие и многие миллионы.

— А вы, Илья Сергеевич, помимо науки умеете мыслить как бизнесмен. Вот уж не ожидал. Что же, я готов принять ваше предложение. Подготовьте необходимую документацию для закупки и изготовления всех комплектующих. Может быть, в этом есть доля авантюризма, но мне почему-то кажется, что я вас не ошибся.

— Надеюсь.

— Поживем-увидим, всего доброго.

Илья вышел из кабинета, торжествуя оттого, что ему поверили, и что впереди ждала интересная работа.

Глава 8

Капитан Осипов заглянул в кабинет полковника Смолина и спросил:

— Николай Сергеевич, вызывали?

— Вызывал, проходи, садись.

Стоило Осипову приземлиться на стул, как полковник ловким движением перекинул через стол папку.

— С твоей подачи докладная? — последовал вслед за этим вопрос.

Увидев докладную записку на имя полковника, капитан сразу понял, о чем речь.

— Так точно.

— Раз так, расскажи поподробнее, что так тебя заинтересовало в этом…, как его? Дай-ка папку?

— Пирогов его фамилия, — произнес капитан, и передал папку полковнику.

— Вот именно, Пирогов, Илья Сергеевич. И что за субъект такой, что им вдруг заинтересовались?

— Пока не ясно. Майор Захаров поручил мне это дело, так как пришла информация из отдела внешней разведки. По их каналам всплыла фамилия Пирогова, и они просили нас проверить кто он, и с чем это связано. Мы запросили данные, и оказалось, что действительно, был такой научный сотрудник…

— Подожди, подожди, что значит был?

— Работал в научно-исследовательском институте, но без малого год назад уехал с женой в Америку.

— Так что же это получается? Он в Штатах, а американцы им почему-то интересуются? Может речь идет совсем о другом Пирогове? Фамилия не такая уж редкая.

— Так-то оно так, товарищ полковник, но вот что мне удалось установить. Пирогов Илья Сергеевич, русский, шестьдесят шестого года рождения, кандидат физико-математических наук, женат. Жена…

— Подожди, ты мне ликбез не читай, давай сразу к делу.

— Поговорил с сотрудниками в институте, где он до отъезда работал. Отзываются о нем хорошо. Талант, но характер сложный, вспыльчивый, поэтому с начальством случались разногласия. В прошлом году неожиданно решил уехать в США. По нашему запросу в аэрофлот, всё сходится, улетели вместе с женой. Дальше следы теряются.

— Так, по глазам вижу, что-то нарыл, верно?

— Так точно, поэтому и докладную подал на ваше имя. Короче, в разговоре с одним из сотрудников института, тот обмолвился, что вроде бы Пирогов вернулся обратно в Россию, но где, как и что, не знает. Установили, что квартиру он сдал на длительный срок и там не появлялся, и вдруг нашлась зацепочка. Не далее, как месяц назад на имя Пирогова Ильи Сергеевича был выдан паспорт, якобы им утерянный. Я в паспортный стол. Оказалось, что оформлением занимался кто-то по доверенности. В итоге удалось установить, что Пирогов жив, здоров и работает в Челябинске.

— Где-где?

— В Челябинске!

— И чего это его туда вдруг занесло?

— Полагаю, что стоит слетать туда и посмотреть, кто скрывается под фамилией Пирогова, и чем он там занимается.

— Интересно, очень даже интересно, — полковник, нахмурив лоб, о чем-то задумался, но вскоре произнес, — Вот что, оформляй-ка ты командировку в Челябинск и на месте во всём разберись. Если понадобится, подключи местных товарищей.

— Слушаюсь.

Сутки спустя, капитан Осипов спускался по трапу самолета, прилетевший рейсом Москва-Челябинск.

В свои тридцать два года Юрий Михайлович Осипов — капитан федеральной службы безопасности был преисполнен решительности и оптимизма. Высокий, голубоглазый блондин нравился девушкам и неизменно пользовался их вниманием, но при этом всё еще оставался холостяком. Это можно было объяснить не отсутствием желания создать семью или чрезмерной требовательностью к будущей избраннице, а скорее другой причиной — влюбленностью в свою работу. Про таких, как Осипов, обычно говорят — трудоголик, помешанный на работе. И это было сущей правдой. Задержаться на час, другой было для него естественным делом. Поэтому, когда майор Захаров поручил ему выяснить причины заинтересованности американцев неким Пироговым, он с привычным азартом и рвением, занялся этим делом, и результаты не замедлили сказаться.

Челябинск встретил Осипова настоящей зимой. Еще при посадке самолета, бортпроводница сообщила пассажирам, что температура за бортом минус двадцать шесть градусов. И хотя он надел теплый свитер и дубленку, после московской слякоти мороз почувствовал сразу. Поежившись, взял машину и поехал в гостиницу. Покончив с оформлением номера, прямиком направился на завод, где располагалась организация, в которой по предварительным данным, работал Пирогов.

Для начала Осипов решил, не привлекая к себе внимания, попытаться взглянуть на Илью Сергеевича. Необходимо было удостовериться, что человек, который выдает себя за Пирогова действительно он. Достав из нагрудного кармана пиджака пакет, вынул пачку фотографий и еще раз взглянул на внешний облик Пирогова.

— «Жаль, нет никаких особых примет», — подумал Осипов, и убрал пакет на место.

На проходной завода он получил пропуск в отдел кадров, куда якобы приехал под видом командировочного из Москвы по линии министерства экономики. Начальник отдела, пожилой лысеющий мужчина, встретил гостя из Москвы с некоторым смущением, так как с тех пор, как предприятие акционировалось, а затем и вовсе перешло в частные руки, проверки были разве что по линии налоговиков, пожарников и прочих бюрократов районного масштаба. Однако Осипов моментально рассеял опасения и настроил начальника отдела кадров на дружеский лад, объяснив, что командировка связана с изучением передового опыта совместного решения производственных задач и научно-исследовательских работ, проводимых непосредственно в заводских лабораториях. Этот опыт заслуживает особого внимания и повсеместного расширения, так как позволяет привлекать частный бизнес для решения задач, связанных с обеспечением работой научного потенциала страны.

На это Василий Васильевич, расплывшись в улыбке, стал перечислять, какие усилия предпринимает руководство завода и лично Виктор Эдуардович Кроль для привлечения кадров и развитие перспективных научных разработок.

— Замечательно! — в тон ему произнес Осипов, и тут же добавил, — а посмотреть можно будет?

— Непременно. Лично покажу и познакомлю с интересными людьми нашего завода.

— Что вы, что вы. У вас наверняка полно работы. Вы мне кого-нибудь, если можно, из сотрудниц… выделите, чтобы я не заблудился, заодно она всё и покажет.

— О чем речь. Сейчас организуем, — и Василий Васильевич вызвал кого-то по переговорному устройству весьма древней конструкции. Вскоре в кабинете появилась молоденькая сотрудница в очках и пышной курчавой шевелюрой, которая совершенно не вписывалась в её внешний вид.

— Галина… Ивановна вам всё покажет, — и, обращаясь к девушке, добавил, — Галочка, товарищ из Москвы, из министерства. Надо показать наш завод и лабораторию. А я Иванцову позвоню, предупрежу, что вы подойдете.

— Стоит ли? Еще начнут, как говорится, марафет наводить, а потом от снабженцев будут денег требовать, под видом того, что из-за приезда московских чиновников, дорогой компьютер на пол уронили, — простодушно произнес Осипов и задорно рассмеялся, чем окончательно расположил к себе начальника отдела кадров.

— И то верно.

Распрощавшись с Василием Васильевичем, Осипов последовал за Галей, как попросила она себя величать. Осмотр завода занял около получаса. Сначала заглянули в механический и заготовительный цеха. В них преимущественно работал пожилой контингент рабочих. Потом прошлись по сборочному, где можно было увидеть, наряду с ветеранами, молодежь.

— А сейчас пойдемте, я вам покажу нашу научно-исследовательскую лабораторию. Правда, я не знаю, пустят ли нас туда.

— Что так? Секретность?

— Разумеется! — толи серьезно, толи в шутку, ответила Галина, — Они напрямую подчиняются генеральному директору, и как бы сами по себе, поэтому нас туда не очень-то пускают. Разве что по необходимости.

— Так может нам туда не ходить?

— Как скажете.

— А столовая у вас есть? — спросил Осипов, взглянув на часы.

— Разумеется. Пойдемте, я вас провожу.

Выйдя из цеха, они направились по заводской территории к зданию заводоуправления. Проходя мимо двухэтажного кирпичного здания, Галина произнесла:

— А вот тут как раз располагается лаборатория. Видите на двери надпись, посторонним вход воспрещен.

— Ясно. Раз воспрещен, то заглянем лучше в столовую. Гостей туда пускают?

— Пускают.

Пообедав, Осипов поблагодарил свою спутницу и сказал, что еще раз пройдет в сборочный цех, а потом заглянет в отдел кадров. Оставшись один, он вышел из помещения столовой и прямиком направился в лабораторию.

Несмотря на грозную надпись, дверь была не заперта, и, открыв её, Осипов оказался в ярко освещенном коридоре. Его отделка свидетельствовала, что сравнительно недавно здесь был ремонт. Всё было сделано в современном стиле, алюминий, пластик, матовые стекла и даже кое-где на дверях кодовые замки. На одной из дверей было написано — Руководитель лаборатории Иванцов В.К.

Осипов постучал, в ответ послышался чей-то недовольный голос:

— Входите, открыто.

Осипов вошел в комнату и замер. За столом друг напротив друга сидело двое мужчин. Судя по тому, как сильно было накурено, а на столе были разбросаны чертежи и техническая документация, они вели оживленную научную беседу. Оба смотрели на незваного гостя с немым вопросом: — «Что надо? Вы же видите, мы заняты!»

Осипов кашлянул, и тут же извиняющимся голосом произнес:

— Простите, я ошибся, — и тут же вышел из кабинета и направился в сборочный цех. Пробыв там минут десять, вернулся, чтобы отметиться в кадрах.

«Ну что же, — подумал Осипов, выходя из проходной завода, — картина прояснилась». Один из двух мужчин, что сидели в кабинете, был не кто иной, как Илья Сергеевич Пирогов. Сходство было очевидным, несмотря на бороду, которой на фотографиях не было. Теперь следовало доложить руководству и получить инструкции, относительно того, что делать дальше.

Спустя два часа Осипов позвонил в Москву майору и сообщил, что на заводе работает действительно тот самый Пирогов из Москвы. В ответ на это было решено подключить к делу областную службу безопасности, и всё, что связано с Пироговым, основательно прощупать, после чего по обстановке выйти на прямой контакт.

Осипов положил телефон на тумбочку и прилег на кровать.

«Придется задержаться в Челябинске, — подумал капитан, — интересно, кто вы Илья Сергеевич, что вами вдруг заинтересовались американцы? Может, и нам вы будете интересны?»

Осипову хватило недели, чтобы совместными усилиями с сотрудниками областной службы безопасности собрать необходимые сведения о Пирогове и его жене. К этому моменту подоспели дополнительные материалы из Москвы. В итоге складывалась весьма странная и запутанная картина жизни четы Пироговых за последний год. И чем больше данных из разных источников поступало, тем больше вопросов возникало, прояснить которые можно было в личном разговоре. В пятницу утром Москва дала добро, и Осипов принял решение не откладывать встречу до понедельника.

Надо сказать, что капитан при всей своей любви к работе в органах безопасности, страдал еще одной страстью — обожал театр. Друзья по работе иной раз подтрунивали над ним, говоря, что ему следовало пойти в театральный институт. За ним даже закрепилась своего рода кличка — театрал. Еще бы, посещение премьеры нового спектакля или гастролирующего в Москве театра было обязательным делом. Иной раз в личной беседе с Осиповым трудно было догадаться, что он, как раньше говорили «чекист», грамотный, умный, пытливый специалист службы безопасности.

Проанализировав все имеющиеся материалы, Осипов прекрасно понимал, что разговор будет сложным, и вряд ли стоит рассчитывать на откровенность со стороны Ильи Сергеевича, поэтому надо было так построить беседу, чтобы максимально настроить его на симпатию к организации, которую представлял капитан.

«Легко сказать», — подумал Осипов, в очередной раз прокручивая все варианты беседы и те вопросы, которые необходимо было прояснить.

В конце концов, он остановился на первоначальном варианте и, позвонив, попросил, чтобы его оповестили, когда Пирогов отправится после работы домой. После этого стал собираться на встречу.

Удобно расположившись на лавочке напротив подъезда, где находилась съемная квартира четы Пироговых, Осипов с минуты на минуту ожидал встречи. Не прошло и пяти минут, как он увидел немного сутулую фигуру Ильи Сергеевича. Тот неспеша шел к подъезду. Как только он поравнялся с ним, Осипов поднялся со скамейки.

— Простите, я не обознался, вы Илья Сергеевич Пирогов?

— Нет, то есть, да, не обознались. А в чем дело? — удивленно ответил Илья, всматриваясь в лицо незнакомого мужчины, пытаясь вспомнить, где он его раньше мог видеть.

— Разрешите представиться. Осипов Юрий Михайлович, старший лейтенант милиции, а заодно ваш участковый.

— Вот как! У вас ко мне какие-то вопросы?

— Есть несколько. Вы ведь приезжий, снимаете жильё в сорок шестой квартире, не так ли?

— Совершенно верно.

— Прописку временную оформили, или еще не успели?

— Не успел. У меня был утерян паспорт. Только недавно восстановили. Я, видите ли, занимаюсь наукой, сами понимаете, времени очень мало, но я непременно всё оформлю.

— А что супруга ваша, работает, или по хозяйству?

— Устраивается, она пока дома, — стараясь скрыть раздражение, ответил Илья, у которого всё еще не прошло чувство, что где-то он видел лицо этого участкового.

— Понятно, понятно, — с долей юмора в голосе, произнес Осипов и неожиданно добавил, — а я вот формулы разные, схемы, с трудом запоминаю…

— Что, не понял? — удивленно переспросил Илья, сбитый с толку такой фразой.

— Я говорю, что всегда с трудом запоминал разные формулы, зато лица людей, словно бы отпечатываются в памяти. А вы наоборот, всё пытаетесь вспомнить, где меня видели и никак. Верно?

— Отчего же… — все еще не понимая, к чему тот клонит.

— А ведь мы с вами встречались Илья Сергеевич. Мельком, правда, но было дело и совсем недавно.

— Не припоминаю…

Илья прищурил глаз, словно бы таким образом мог быстрее вспомнить, где видел участкового.

— Как же. Неделю назад я заглянул в кабинет вашего руководителя Иванцова. Вы как раз с ним что-то бурно обсуждали. Наверное, очередной эксперимент обдумывали… с плазмоидом. Вспомнили?

Илья моментально вспомнил тот момент, когда в комнату зашел, поздоровался и тут же вышел молодой человек, лицо которого в точности совпадало с лицом участкового. Но не это так поразило его, а упоминание о плазмоиде. Такая странная осведомленность явно говорила, что неспроста участковый заглянул в кабинет и наверняка сегодняшняя встреча случайная.

— Если я правильно понял, — серьезным тоном произнес Илья, — вы мной интересовались? На какой предмет, позвольте узнать?

— Узнать-то можно, даже нужно, только вот… прохладно сегодня, может, домой пригласите? В тепле как-то беседовать проще…

Илья хотел отказать и как можно быстрее закончить беседу, но любопытство победило, и, распахнув дверь подъезда, жестом предложил пройти. Когда оба вошли в квартиру, в коридоре появилась Ольга, которая в это время что-то стряпала на кухне. Смутившись постороннего человека и решив, что это кто-то из сотрудников лаборатории, поздоровалась, ожидая, когда супруг объяснит, что за гостя он привел.

— Знакомьтесь, моя супруга Ольга Андреевна, впрочем, вы наверняка знаете, — мрачно произнес Илья. Он хотел, было представить участкового, но как назло забыл его фамилию, однако Осипов неожиданно протянул Ольге руку и произнес:

— Здравствуйте. Капитан службы безопасности Осипов Юрий Михайлович.

Произнесенная фраза подействовала магически. Илья и Ольга переглянулись не в силах что-то сказать. Позабытое было чувство страха, неожиданно вновь вернулось к ним. Понимая, что творится на душе у супругов, Осипов улыбнулся, и как можно мягче произнес:

— Илья Сергеевич, вы уж извините за дурацкую комедию, которую я перед вами разыграл на улице представившись участковым. Просто, мне действительно надо с вами кое о чем поговорить, и поверьте не из праздного любопытства, а по причинам, куда более важным…

Глава 9

Лицо Пирогова стало мрачным, он посмотрел на Осипова и произнес так, словно бы процедил сквозь зубы:

— Я не понимаю, о каких причинах вы говорите?

— Видите ли, вами кое-кто интересуется.

— Мной? Вряд ли, и вообще, — Пирогов повысил голос, — меня это совершенно не интересует.

— Зря вы так, — стараясь смягчить тон Ильи Сергеевича, ответил Осипов, — Если у нас был бы к вам простой интерес, то ограничились бы сбором информации, или в лучшем случае, пригласили на собеседование в областной комитет безопасности. А я пришел к вам, потому что интересуются вами американцы. И наша задача, в первую очередь, помочь вам.

— Американцы интересуются мной!?

— Да, вами. И помочь вам мы сможем при условии, что и вы нам поможете и будете откровенны.

— Хорошо, раздевайтесь и проходите, — всё еще мрачным голосом произнес Илья.

Раздевшись, они прошли в комнату. Илья размышлял над тем, что известно этому капитану и как себя вести. К тому же его смущало присутствие жены.

С тех пор, как Ольга невероятным образом перенеслась в Россию, она так и не отошла от всего пережитого и всякий раз почему-то откладывала серьезный разговор. В свою очередь Илья не расспрашивал её ни о чем, считая, что всему своё время. Казалось, что оба выжидают момента или повода для подобного разговора. Дни летели за днями, а разговор так и складывался. Было ощущение, что оба бояться первыми начать столь важную для обеих беседу. В этом было что-то странное.

Капитан взглянул на чету Пироговых. Их напряженные лица выдавали озабоченность и тревогу.

— Скажите, — обратился Осипов к Илье, — у вас ведь была интересная работа в престижном московском институте, но вы всё бросили и уехали в Америку. Понять можно — возможность заработать. Но не совсем понятно ваше решение вернуться и перебраться в Челябинск?

— А вы знаете, сколько мне здесь платят?

— Нет.

— К вашему сведению, гораздо больше чем в Москве. К тому же, что, пожалуй, важнее всего, у меня здесь интересная работа.

— А как же Штаты?

— Да что вам сдались эти Штаты? Для ученого наукой можно заниматься где угодно, хоть на Луне, были бы условия.

— Не стану спорить, но в таком случае, возникает вопрос. Вы уехали из Москвы в США. Вас не было чуть меньше года, а если быть точным, десять месяцев, и вдруг возвращаетесь в Россию, вдобавок без паспорта. Вы его что, потеряли?

— Да.

— Где, в аэропорту?

— Да.

— В таком случае, уважаемый Илья Сергеевич, возникает естественный вопрос — каким образом вы могли прилететь в Москву, и при этом нигде нет следов вашего прибытия. Вашего имени нет ни на одном авиарейсе, ни в пограничной базе данных. Получается, что вы нелегально пересекли границу.

— Я вас не понимаю, — стараясь не нервничать, что впрочем, трудно было скрыть, ответил Илья.

— Да будет вам. Впрочем, это ваше дело, как вы пересекли границу, на воздушном шаре её перелетели или пешком перешли. Кстати, что поразительно, столь же странная картина и вашего возвращения домой, Ольга Андреевна. И всё бы ничего, а вот американцы вами почему-то заинтересовались. Почему, как считаете?

Я вам уже ответил, понятия не имею, — и Илья потянулся за пачкой сигарет. Закурил, выпустив облако дыма.

— Что же, в таком случае, помочь вам будет крайне сложно, — неожиданно произнес Осипов и демонстративно поднялся.

Психологический прием, на который он рассчитывал, не сработал. Пирогов угрюмо посмотрел на капитана и медленно произнес:

— А куда вы денетесь? Наверняка вам известно, какие работы проводятся в нашей исследовательской лаборатории и если американцы заинтересовались мной, то исключительно потому, что им известно направление наших работ, а оно самым тесным образом связано с обороной. Так что хотите вы того или нет, а придется вам, как это у вас говорят, держать нас «под колпаком». А раз так, то и занимайтесь своей работой, а я своей.

Илья Сергеевич еще раз затянулся и погасил недокуренную сигарету. Взгляд оставался жестким, но во взоре исчез первоначальный испуг, появилась уверенность, и это сразу почувствовалось в голосе.

— Надеюсь, наша беседа закончена? Если есть еще какие-то вопросы, то милости прошу к нам в лабораторию, или можете прислать повестку.

Они смерили друг друга взглядом. Каждый по-своему оценивал состоявшуюся беседу, но обоим было о чем подумать по её завершении. Осипов попрощался и ушел. Илья закрыл за ним дверь и по инерции накинул дверную цепочку.

— А может, стоило ему все рассказать? — произнесла Ольга, стоящая в дверях комнаты.

— Рассказать, что? Как мы работали над установкой, которую можно использовать для ядерной накачки боевых лазеров? Или про то, как мы сбежали, как скрывались, и как непостижимым образом объявились снова в России?

— Но ведь всё это было с нами. Правда?

— Правда, — усталым голосом произнес Илья, и вдруг подошел к Ольге, обнял её.

— Знала бы ты, что мне пришлось пережить.

— У меня ощущение, что мы снова вместе, но далеки друг от друга. Словно бы между нами стена из тайн, которые…

— Ты права. Ты всегда права и я не знаю, что тебе сказать в ответ.

— Илюша, а может нам рассказать всё друг другу?

— А готовы ли мы узнать правду?

— Я готова, даже если она принесет боль.

Боль, боль, боль — эхом отозвались слова в комнате, и неожиданно всё закружилось в непонятном вихре. Казалось, в комнату ворвался торнадо, и они оказались в самом центре. Они крепче обняли друг друга, не понимая, что происходит. И вдруг всё исчезло и оба оказались в пространстве, где не было ничего. Идеально белое пространство вокруг, размеры которого невозможно было определить.

— Думаю, что настало время все рассказать вашей жене, — раздался голос Неизвестного, который появился из ниоткуда, и сидя в кресле поодаль, наблюдал за ничего не понимающими Пироговыми.

— Пора познакомится Ольга Андреевна. Впрочем, я не привык представляться, меня итак все узнают, но каждый воспринимает по своему, кому как вздумается и в зависимости от желания встречи. Большой разницы в этом нет. У каждого свое отношение к окружающим.

Ольга с ужасом смотрела на Незнакомца, не понимая, кто он и что происходит, но страх всё сильнее и сильнее заполнял душу, и от этого она инстинктивно крепче сжимала руку мужа. Казалось, что если она отпустит её, то потеряет навсегда.

— Не стоит бояться. В вашей жизни я сыграл больше положительного, чем отрицательного, не так ли, Илья Сергеевич?

— Не знаю.

— Не знаю? Какой вы, однако, — он смерил Илью пронзительным взглядом. Он словно бы проникал насквозь и видел не только мысли, но их поток, их перемещение по нервным окончаниям человеческого мозга. От этого становилось жутко, хотелось спрятаться, убежать, кричать, словно от невыносимой боли.

— Я забыл, пуля, которую я вам дал, осталась в полиции. Не беда, я вам верну ту, что попала в вас, держите, — и ловким движением руки он кинул свинцовый комочек Илье.

— Что это? — спросила Ольга, когда Илья поймал её и сжал в кулаке.

— Видите ли, Ольга Андреевна, вы оба умерли. Да-да, вы не ослышались. Сначала вы, когда в вас стреляли из вертолета. Потом ваш муж. Вы же видели, как он упал на снег, и как полиция, убедившись в смерти, упаковала его тело и отнесла в машину.

— Нет! — невольно выкрикнула она, но Незнакомец не среагировал на это, и спокойно продолжил:

— Увы, но это факт. Вы оба умерли, а я вернул вас к жизни. И теперь оба вы мои должники. Впрочем, нет, вы, Ольга Андреевна мне ничего не должны, поскольку между мной и вами нет никаких обязательств, а вот между мной и вашим мужем…, - Незнакомец сделал паузу, словно хотел лицезреть впечатление слов, которые произнес. Губы Ольги дрожали, а Илья, ссутулившись, стоял рядом, не зная, что ответить. Лишь ярость, злость, и одновременно чувство безысходности, владели им.

— Так вот. Между нами заключен контракт, — и словно по волшебству, в руках Незнакомца возник пергамент, — А вот и он. Согласно этому договору вам, Ольга Андреевна, возвращена жизнь в обмен, что когда-нибудь я попрошу о маленькой, крошечной просьбе, которую ваш супруг должен будет исполнить. Всего-то.

Слова, сказанные Незнакомцем, настолько потрясли Ольгу, что она не в силах была что-то произнести. То, что происходило, и то, что она услышала, не укладывалось в её сознании. Казалось, что всё происходящее чудовищно жуткий сон, который ей снится. Хотелось, во что бы то ни стало проснуться, и, убедившись, что это всего лишь сон, разреветься и успокоиться.

— Человеческие эмоции. Как они просты, наивны и так легко читаемы, словно это открытая книга. Что же, будем считать, что беседа закончена. Вы знаете всю правду, и поэтому я на время удаляюсь. Продолжайте жить, работать, но помните, я не всегда могу прийти на помощь. Я и так слишком много для вас сделал в этой жизни, — и Незнакомец вдруг рассмеялся, и казалось, что ему вторят десятки или сотни голосов. И вдруг все исчезло. Ольга и Илья снова оказались в коридоре своей квартиры, стоящими рядом и крепко держащими друг друга за руки. Она взглянула на мужа. Его лицо было бледное, то ли от страха, то ли от всего, что только что произошло. Впрочем, наверняка и её лицо было такое же. Тихо, словно бы боясь собственного голоса, она спросила:

— Илюша, это всё правда?

— Правда.

— Мне страшно.

— Это пройдет, поверь мне. Мы смогли пережить смерть, так чего же нам еще бояться?

— Жизни! — неожиданно произнесла Ольга и, зарыдав, уткнулась лицом в грудь мужа.

За один день в жизни Ильи и Ольги Пироговых всё круто изменилось. Разговор с капитаном ФСБ, а затем с Неизвестным, многое прояснил и одновременно о многом заставил задуматься. Казалось, что пережитое еще сильнее сблизит супругов, но произошло обратное. Илья с головой погрузился в работу, а Ольга замкнулась. Сидя в одиночестве дома, она не знала, чем себя занять. Привыкшая всю жизнь работать, она старалась хоть как-то отвлечься, но все попытки в конечном счете сводились к одному — размышлению по поводу всего случившегося и поисках ответа на вопрос: стоила ли её жизнь того, что совершил её муж, подписав контракт? Будущее пугало её своей неизбежностью и неизвестностью. Она подолгу стояла у окна, вглядываясь и не видя ничего, потому что мысли будоражили её и вместо людей, спешащих по своим делам, ей мерещилось непонятно что.

Спустя две недели у неё случился нервный срыв и врач скорой помощи констатировал у Ольги тяжелую форму психического расстройства, порекомендовав незамедлительно пройти курс лечения, желательно в стационаре. Илья с тревогой воспринял это известие, но видя состояние жены, решил последовать совету врача. Неожиданно объявились сотрудники районного управления ФСБ, которые до этого никак не проявляли своего присутствия, во всяком случае, так казалось Илье. Вежливо и с сочувствием они посодействовали тому, что Ольгу положили в хорошую больницу, под присмотр опытных врачей.

Впервые за девять лет супружеской жизни Илья остался на длительное время один, да еще в незнакомом городе. Весь день он проводил на работе, а вечерами спешил к жене в больницу. Её самочувствие оставалось прежним, хотя врачи предпринимали меры и проводили активный курс лечения. Домой Илья возвращался поздно. Злой, усталый и поэтому чтобы заглушить тоску, стал раз за разом прикладываться к бутылке.

Тем временем работа над проектом продолжалась полным ходом. Кроль не пожалел средств и всё необходимое оборудование и материалы поступали незамедлительно. И хотя в процессе монтажа у Ильи то и дело возникали идеи по модернизации того или иного узла, он решил, что это приведет к затягиванию сроков. Работа кипела, и к концу второго месяца работ Илья стал неофициальным лидером коллектива. Он руководил сборкой, давал указания, проверял и сам активно участвовал в работе. Надо отдать должное, Иванцову. Он не обиделся на друга, а наоборот, во всём ему помогал и не старался показать, что формально является руководителем лаборатории. Наоборот, порой так и говорил:

— Извините, но с этим вопросом к Пирогову. Он у нас главный в проекте, ему решать.

Как-то под вечер, когда они остались вдвоем, Вячеслав спросил Илью:

— Сколько тебя знаю, и всё равно не могу понять, как ты умудряешься выдавать практически готовые решения? Такая махина, уйма всего, а ты словно бы представляешь её и веришь, что она заработает с первого пуска.

— Сам не знаю, — уклончиво ответил Илья, продолжая что-то просчитывать на компьютере.

— Да отвлекись ты. Время уже знаешь сколько?

— Знаю, начало десятого.

— Вот именно.

— Я смотрю, ты сегодня в больницу не ходил. Как супруга?

— Без перемен. Колют, дают таблетки, а толку, — Илья оторвал взгляд от монитора и, посмотрев на Вячеслава, спросил:

— У тебя выпить найдется?

— В смысле?

— В прямом. Водка, коньяк?

— Могу только спирт предложить, да и то, технический.

Вячеслав давно подозревал, что с тех пор, как Ольга заболела, Илья стал периодически поддавать. Не услышав ответа, переспросил:

— Так что, доставать?

— Эх, Слава, жизнь такая дерьмовая штука, когда близкий и родной человек болеет, а ты не в силах ему помочь, что поневоле начинаешь думать, как быть. Распускаешь сопли, проклинаешь всех и всё, и чтобы забыться напиваешься, а потом проклинаешь себя за слабость и только в работе до изнеможения забываешь, как же все хреново.

— Извини, но ты талантливый человек…

— Брось. Рядовой сотрудник, у которого чуть больше чем у других развито научное мышление, и не более того. И потом, разве в этом дело?

— Э нет, не согласен. Талант, либо есть, либо его нет. Можно быть способным, усидчивым, знающим, кем угодно, но выдать что-то новое, что позволит сделать в науке шаг вперед, на это способны единицы. Они-то и определяют прогресс человечества.

— Прогресс человечества, говоришь? — Илья прищурился и саркастически улыбнулся, — А что если нет? Что если эти самые единицы ученых приведут мир к катастрофе? Возьми, к примеру, строящийся коллайдер. Уже сейчас раздаются голоса против. А если они окажутся правы?

— Науку нельзя остановить.

— Нельзя, — и снова Илья саркастически хмыкнул, — Все можно. И остановить, и запретить. В том-то и дело, что заранее никто не знает, куда заведут нас открытия.

— И все равно, я с тобой не согласен. Наука двигает человечество вперед, и мы с тобой на передовом рубеже. Так что, идти за спиртом?

— Нет, что-то расхотелось.

— И правильно. Вот запустим установку, тогда и выпить можно. Как говорится, сам Бог велел отметить. Знаешь, я давно тебя хотел спросить. Ну хоть что-то ты помнишь, когда оказался внутри плазмоида?

— Ничего, — скупо произнес Илья и тут же сменил тему разговора, — меня больше волнует, почему не удается не то что повторить, впрочем, это понятно, а хотя бы приблизиться к повторению эксперимента. А главное, за это время мы ни на шаг не приблизились в понимании самого механизма произошедшего.

— Закончим монтаж твоей установки…

— Нашей.

— Согласен, нашей. Качнем в плазмоид добрую порцию энергии и тогда…

— Как ты сказал? — задумчиво спросил Илья.

— По-моему нам пора по домам.

— Это верно. Ты иди, а я еще часик посижу, все равно дома делать нечего, а то чего доброго опять напьюсь и буду по утру перегаром народ смущать. Я заметил, они на меня порой так таращатся…

— Не замечал.

— Как же, ври больше. Скажи лучше, терпишь до поры до времени.

— Я же понимаю, в каком ты состоянии.

— Вот и зря. Врезал бы раз словесно, да при всех.

— Заметано. В следующий раз, как придешь с бодуна, учиню такой разнос, мало не покажется, — и Вячеслав рассмеялся, хлопнул дружески Илью по плечу, — Ладно, давай. Я пошел, а ты тут долго не заживайся.

— Постараюсь.

Владислав оделся и вышел из лаборатории. Илья подошел к ученической доске и стал что-то быстро писать мелом. Старая, добрая привычка сохранилась, хотя казалось чем-то архаичным. Формулы выстраивались одна за другой. Неожиданно рука с мелом замерла. Илья почувствовал за спиной присутствие Неизвестного. С того памятного разговора в квартире, он ни разу не появлялся. Илья обернулся. Неизвестный стоял возле двери. Как всегда без лишних предисловий произнес:

— Вон там, во втором ряду ошибка.

— Не понял? — Недоуменно переспросил Илья.

— Взгляни повнимательней. Ты уже не первый раз допускаешь эту ошибку, и поэтому все твои расчеты дают совершенно не тот результат, который должен быть.

Илья взглянул на формулы, всё еще не понимая, о какой ошибке идёт речь. Неожиданно мел вырвался из его рук и, описав дугу, обвел круг на доске вокруг одной из составляющих уравнения.

— Никакой ошибки! Если принять, что энтропия…, - Илья споткнулся. Мысли судорожно сопротивлялись неожиданно появившейся идеи, которая вихрем ворвалась в сознание, пытаясь доказать право на существование.

Илья не заметил, как кусок мела снова оказался в руке. Он стер написанное и размышляя, написал то, о чем думал. Затем рукой судорожно стер всё, что следовало за формулой, и стал делать новый расчет. Потребовалось несколько минут, чтобы получить результат.

— Неплохо, очень даже неплохо. Дерзайте, теперь вы на правильном пути, — произнес Неизвестный, и как всегда тут же исчез.

Илья стоял ошеломленный. Полученный результат в корне менял все прежние расчеты и говорил о том, что установка может дать то, о чем он даже не мог себе представить. Мысль пульсировала, сердце бешено стучало. Хотелось кричать, танцевать и одновременно плакать от счастья. Он снова и снова проверял написанное на доске. Успокоившись, намочил тряпку и тщательно вытер доску, затем помыл руки и, потушив свет, отправился домой. Теперь он точно знал, то, ради чего он столько лет работал, о чем тайно мечтал, должно осуществиться, причем совсем скоро.

Глава 10

— Илья Сергеевич, вас вызывает к себе Виктор Эдуардович, — крикнул кто-то из сотрудников лаборатории.

— Слышу, спасибо.

Любуясь установкой, которая обрела конкретные очертания, Илья вытер руки тряпкой, и поправив халат, поспешил к шефу.

— Илья Сергеевич, куртку накинули бы, на улице прохладно…

— Ничего, не замерзну.

В приемной секретарша взглядом дала понять, что шеф ждет и можно зайти. Кроль как всегда восседал в своём кресле, и, судя по выражению лица, был чем-то недоволен, однако Илья ошибся.

— Добрый день Илья Сергеевич. По моим сведениям, через три недели приступаете к испытаниям?

— Всё идет по графику, так что постараемся уложиться в сроки.

— Эттто хорошо, — как-то странно произнес фразу Кроль и, улыбнувшись, добавил, — Вообще-то я вас не за этим пригласил. Как вы смотрите на продажу всего комплекса, включая стенд, энергетическую установку и систему слежения?

— Простите, я не совсем понял ваш вопрос? — Илья с удивлением посмотрел на шефа, и его молниеносно охватило чувство волнения.

— Не стану ходить кругами. На меня вышли крупные заказчики, которые каким-то образом осведомлены о проводимых у нас работах. Весьма странно, откуда просочилась информация, но не в этом суть. Они не хотят ждать оформления патентов, и даже окончания испытаний. Готовы заплатить большие деньги, очень большие, — и Кроль пристально взглянул на Пирогова. При этом он держал ладони перед собой и перебирал кончиками пальцев.

Комок подступил к горлу и слова застряли. Было ощущение, что любимую игрушку повертели перед носом и, спрятав за спину, предложили взамен кучу сладостей. Перед мысленным взором Ильи возникли странные смеющиеся рожицы клоунов, которые наперебой выкрикивали: «Так тебе и надо. Ишь, чего захотел. Гы-гы-гы…». Собрав остаток воли, Илья спросил:

— И сколько американцы вам предложили?

— А с чего вы решили, что американцы? Впрочем, вы правы. Речь идёт о ста миллионах американских долларов. Если отбросить мою половину, то оставшиеся пятьдесят легко разделить в коллективе. Скажем, вам сорок и десять на всех остальных. Более чем справедливо, и как я где-то слышал, все будут в шоколаде.

— Я думаю, что у вас, Виктор Эдуардович, могут возникнуть проблемы при продаже, — глухим, но уже более уверенным голосом произнес Илья.

— С чего вдруг?

— Наша установка, а точнее результаты предстоящих испытаний могут представлять большой интерес для оборонщиков. А всё, что касается ВПК, отслеживается. Если американцы вышли на вас, то вряд ли за нами не наблюдают и отечественные службы безопасности. А продажа военных секретов, это…

Кроль откинулся на спинку кресла и посмотрел на Илью, который с каждым произнесенным словом, обретал всё большую уверенность.

— И все же, вы подумайте. У меня есть ровно неделя, чтобы дать ответ. А что касается технической стороны дела, это моя проблема. Договорились?

— Хорошо. Я свободен?

— Разумеется. Да…, и, не особенно торопитесь с запуском. Все проверьте, чтобы не получилось как прошлый раз, когда лаборатория взлетела на воздух. Вы наверное не знаете, каких денег мне это стоило?

— Не малых…

— Надеюсь, вы не приняли мои слова, как давление, но бизнес, есть бизнес.

— Да, конечно.

Илья вышел из кабинета, нервно шаря рукой по карманам в поисках сигарет. Не найдя, быстрым шагом прошел по коридору заводоуправления и выскочил на морозный воздух. Корпус лаборатории был поблизости, но он не спешил, словно хотел остудить впечатления от разговора с шефом. Вернувшись, около часа пытался отвлечься и заняться работой, но, почувствовав, что всё буквально валится из рук, под предлогом посещения жены в больнице, отправился домой.

У проходной завода к нему подошел мужчина и, предъявив документа сотрудника ФСБ, попросил проехать с ним в областное управление. Илья воспринял это спокойно, и даже с некоторой долей облегчения, так как решил, что вопрос, по которому его вызывают, наверняка касается работы, а значит, многое может проясниться сегодня.

В просторном кабинете, куда Пирогова провел дежурный офицер, сидело двое в штатском. В одном Илья сразу же признал капитана Осипова. Вторым был седовласый мужчина с грубыми, боксерскими чертами лица и большим шрамом на щеке, уходящим за воротник рубашки. Он жестом пригласил к столу, после чего представился:

— Полковник Боголюбов Денис Митрофанович. Капитана Осипова, надеюсь, вы помните. Он с вами уже встречался.

— Да.

Илья поздоровался и, усевшись, кинул беглый взгляд на окружающие предметы в кабинете.

«Странно, с чего это вдруг меня пригласили к столь высокому начальству?» — подумал Илья и перевел взгляд на полковника.

— Илья Сергеевич, по нашим данным, в ближайшее время вы приступаете к испытаниям установки, которая создана при вашем непосредственном участии. Не так ли?

— Совершенно верно. Максимум через месяц планируем начать.

— К сожалению, лаборатория является зоной частных интересов, поэтому мы не располагаем подробностями. И все же, если можно, в общих чертах, какое практическое применение вы ожидаете получить?

— Пока сказать трудно. Установка опытная, ожидаемые результаты чисто теоретические.

— А если не вдаваться в серьезную научную терминологию, то ожидаемый практический эффект представляет интерес?

— Если наши расчеты подтвердятся, то мы сможем получить плазмоиды значительно более высокой энергоемкости, чем получали до этого.

Осипов и полковник переглянулись, и Илья понял, что сказанная им фраза ровным счетом ничего не объяснила, а лишь подогрела интерес. Он хотел было пояснить, но полковник опередил его:

— Понимаете, Илья Сергеевич. Я не спроста задал вам вопрос. Американцы во всю проявляют интерес к вашей лаборатории и тому, чем в ней занимаются. К тому же, у нас есть достоверные данные, что они ведут конкретные переговоры с вашим генеральным директором, господином Кролем. Из страны итак ушло в своё время достаточно много интересных разработок, в том числе и в области военных технологий. А, как вам известно, американцы любят советовать и рекомендовать всем и всё тогда, когда их аргументы подкреплены силой. Поэтому не хотелось бы, чтобы очередное российское изобретение уплыло за океан.

— Я в курсе. Американцы предложили сто миллионов долларов за весь комплекс без проведения испытаний.

— Даже так!?

— Да, Я имел сегодня беседу с господином Кролем. У нас с ним контракт, поэтому он вынужден был сделать мне предложение. На обдумывание неделя.

— И вы согласились?

— Я этого не сказал. И потом, я не один. В создании установки принимал участие весь коллектив.

— Хорошо, тогда я сформулирую вопрос иначе. Сама установка или результаты проводимых на ней экспериментов американцы могут использовать в военно-промышленном комплексе?

— Вполне. Во-первых, сама установка дает возможность накачки лазеров. Предварительные расчеты, которые были сделаны еще в Америке, дают основание говорить о создании боевых лазеров в самое ближайшее время. Во-вторых, возможность получения плазмоидов, это новый шаг в создании новейших видов энергетического оружия. Сколько на это потребуется времени, я не знаю, но шаг будет сделан и очень существенный. Кроме того, есть множество направлений, где можно будет использовать результаты испытаний, например в авиации, военно-морском флоте и так далее.

— Получается, что сто миллионов, это не такая уж большая сумма, если результаты могут быть столь высокие?

— Капля в море.

— Скажите, а почему они так оптимистично настроены, что даже не хотят подождать хотя бы первых результатов испытаний?

— Потому что основной блок у них уже есть.

— Есть?

— Да. Я участвовал в его создании. Но они работали в строго определенном направлении, и не очень представляют, где еще можно использовать установку. Думаю, что основная задача, не дать нам развить их направление.

— Теперь становится кое-что понятным, почему вами столь пристально заинтересовались, когда вы так таинственно покинули Америку, — произнес капитан.

— Я не хотел бы подробно останавливаться на том периоде моей жизни. Он в прошлом, и ворошить его не стоит.

Полковник Боголюбов нахмурил лоб, отчего лицо стало мрачным. Чувствовалось, что он о чем-то думает, прежде чем продолжить разговор. Илья заметил, как при этом у него на лице покраснел шрам.

— Простите, — произнес Илья, чем вывел полковника из задумчивости, — а почему государство не может изыскать деньги и взять руководство проектом на себя? Или выделение средств даже в вашем ведомстве сопряжено с бюрократической волокитой?

— Не мне судить относительно возможностей государства, к тому же наше ведомство подобными вещами не занимается. А в целом, вы правы. Бюрократия порой наш враг, пострашнее иных вражеских агентов. И всё же, Илья Сергеевич, какое вы примете решение по данному вопросу?

— Я?

Вопрос прозвучал столь прямо, что застал Пирогова врасплох, и хотя он знал, что ответить, заколебался, но затем произнес:

— Вы же и так поняли, что не соглашусь. Не подумайте, что это говорит голос патриотизма и прочее, хотя… черт его знает, что влияет на то или иное решение? Многое из того, что происходит в стране, мне жутко не нравится, но я не хочу ощущать себя продажной шлюхой, даже если предлагают миллионы. И потом, если бы вопрос шел о какой-нибудь консервной банке, это одно, а когда речь идет о новых видах вооружений, это меняет дело. Извините, если объясняю прописные истины.

— Ничего, ничего. Не часто услышишь такое в наше время. И скажу откровенно, не ожидал от вас такое услышать.

— Видимо капитан Осипов представил меня в ином свете. Но я тоже был удивлен, своего рода театрализованной манерой знакомится под видом участкового милиционера.

Боголюбов и Осипов обменялись взглядами и неожиданно рассмеялись, чем смутили Пирогова.

— Вот что значит научная проницательность. В самую точку попали. Я ведь заядлый театрал, — произнес Осипов.

На лице Ильи выразилось удивление, но он промолчал.

— Хорошо, в таком случае, надо всё продумать, а времени не так много, — произнес полковник. В этот момент раздался телефонный звонок. Боголюбов снял трубку.

— Слушаю. Докладывайте. Что!? Когда!? Нет, ничего не предпринимайте до моего приезда, — и, бросив трубку на аппарат, отрывисто произнес:

— События принимают стремительный оборот, и явно не тот, которого мы ожидали. Убит Кроль. Тело обнаружено в его квартире. Собирайтесь Юрий Михайлович, поедете со мной. А вам, Илья Сергеевич придется потерпеть, но без нашей охраны ни шагу. Не исключен вариант, что вас тоже попытаются убрать.

— Вы полагаете, что это дело рук американцев?

— Пока не знаю, но думаю, что без них не обошлось. В любом случае, если за вами столь пристально наблюдают, а за установку предлагают большие деньги, рисковать не стоит.

Илья промолчал, понимая, что в данном случае возражения излишне.

Утром Илья, как всегда, отправился на работу. До завода он всегда ходил пешком. Дорога занимала минут тридцать, и хотя можно было проехать несколько остановок на автобусе, утренняя прогулка позволяла спокойно поразмышлять, а заодно развеять хмельной угар от выпитого накануне. Впрочем, уже неделю он не притрагивался к спиртному. То ли разговор с Иванцовым подействовал, то ли события последних дней сыграли свою роль, но на спиртное не тянуло.

Машина с охраной стояла поблизости, и как только он вышел из подъезда и пошел в сторону завода, медленно последовала за ним, сохраняя дистанцию.

«Могли бы предложить подбросить, коли на машине», — подумал он, и прибавил шаг. Пройдя вдоль проспекта, свернул на боковую улицу, чтобы срезать путь и тут же на противоположной стороне дороги, увидел мужчину, который стоял и завязывал шнурок на ботинке. Почему Илья обратил на него внимание, непонятно? Возможно оттого, что тот как-то странно стоял, согнувшись и одновременно посматривая по сторонам, то ли оттого, что их взгляды встретились, и лицо незнакомца не понравилось, то ли еще от чего. Вот не понравилось и всё, а почему он и сам не знал. Но именно это сыграло важную роль в дальнейшем. Машина с охраной уже повернула в переулок, а Илья неожиданно прибавил шаг, и вдруг услышал позади себя рев мотора, а следом за этим звук, напоминающий выстрелы. Он инстинктивно обернулся. Незнакомец лежал на мостовой, в руке он держал предмет, похожий на пистолет с глушителем. Один из охранников что-то кричал Илье и махал руками, второй, открыв дверь машины, продолжал целиться в незнакомца из пистолета.

Илья отшатнулся к стене дома и замер. Секунды разделяли его между жизнью и смертью, но неведомая сила или судьба, на этот раз уберегла его. Он достал сигарету, и невольно почувствовал дрожь в руках. Сигарета сломалась пополам. В тот момент, когда он наконец закурил, к нему подошел охранник, который махал руками.

— Как вы, Илья Сергеевич?

— Ничего, вроде цел, а он что, успел в меня выстрелить?

— Один раз успел, но промазал. Вот, видите, пуля отбила кусок штукатурки.

Илья повернулся и посмотрел на место, где была свежая отметина от пули. Стрелявший метился в голову, и промахнулся всего на несколько сантиметров.

— Может, я пойду, а то на работу опаздываю? — неуверенно спросил Илья.

— Вы лучше присядьте в машине. Сейчас приедут наши товарищи, и мы вас мигом до работы подбросим. Не возражаете?

— Да чего уж возражать.

Илья медленно подошел к машине, открыл дверь и уселся на заднее сиденье, размышляя о том, что жизнь преподносит ему сюрпризы один за другим.

Глава 11

— У нас проблемы, — произнес полковник Вандерги, глядя на генерала.

— Я уже в курсе. Последнее время только и слышу от вас, что у нас проблемы. Можно подумать, что ваши люди разучились работать.

— Этот случай особый. Здесь много неясного…

— А что, в нашей работе бывают другие? Не морочьте мне голову и докладывайте обо всём по порядку.

— Нашим агентам, посланным в Россию, удалось установить, что Пирогов, который работал над проектом в лаборатории Халлиса, непостижимым образом оказался жив. Более того, вернувшись в Россию, снова активно занимается научной работой. Потребовалось некоторое время, чтобы выяснить его местопребывание. Это город Челябинск, на востоке России.

— Подробности можно опустить. Об этом я читал в вашем рапорте. Одно не могу понять, как получилось, что его посчитали мертвым, а когда машина упала в реку, он вдруг воскрес и каким-то образом не просто выбрался из воды, но пересек границу и снова вернулся в Россию? Вам не приходило в голову, что у него мог быть брат-близнец, или кто-то, кто работает под его именем? Слишком фантастично всё складывается, чтобы в это можно было поверить?

— Согласен. Поэтому, как только из России пришли данные о том, что Пирогов найден, была дана команда самым тщательным образом всё проверить. Факты таковы, что сомневаться относительно личности Пирогова не приходится. А вот когда поступила информация о том, что и его жена, которая при таинственных обстоятельствах была похищена при перевозке, находится там же в Челябинске, стало ясно, что Пирогов работает над чем-то очень серьезным. Нашим людям удалось купить кое-какую документацию, в частности сметы закупленного для лаборатории оборудования и материалов. Анализ показал, что направление работ полностью совпадает с теми, которые проводятся в лаборатории Халлиса.

— Выходит, что созданная у нас установка, теперь есть и у русских?

— Если он сумел вывести в Россию чертежи установки, то, скорее всего да. Поэтому мы в срочном порядке запросили денежные средства для того, чтобы попытаться купить весь комплекс.

— А они не клюнули, и поэтому вы решили форсировать события и раньше времени дали команду на ликвидацию основных фигурантов?

— Первоначально планировалось попытаться совершить сделку, после чего ликвидировать Кроля, Пирогова и еще кое-кого из состава лаборатории. Однако Кроль стал колебаться с продажей, к тому же выяснилось, что у них на хвосте русская разведка. Поэтому ведомство Паулиса пошло на крайние меры без согласования с нами. Кроль устранен.

— А Пирогов?

— Он словно заколдованный. Видимо к нему приставили охрану. В результате мы потеряли одного «мусорщика».

— Получается, что операция полностью провалена. Теперь русские знают, чем мы интересовались и тут же начнут выяснять почему, а, следовательно, накроют лабораторию, которую надо было уничтожить в первую очередь, колпаком.

— Думаю, что русские давно знают о проводимых в лаборатории работах, и приглядывали за ней. Этим можно объяснить провал операции.

— Возможно, хотя у меня нет полной уверенности в этом. Если бы они были хорошо осведомлены, нашли бы предлог взять все разработки под своё крыло. Но сейчас меня больше всего волнует другое. Вам хоть что-то удалось выяснить относительно таинственного похищения жены Пирогова?

— Слово таинственное, подходит только для голливудских блокбастеров. А мы имеем дело с наукой, причем на самых передовых её рубежах. Наши аналитики считают, что Пирогов получил доступ к новейшим разработкам в области телепортации. Откуда они у него, не ясно. Возможно, что исследования, которые проводились в лаборатории, где он сейчас работает, дали существенные результаты в этом направлении. К сожалению более подробной информации о том, чем они занимаются, получить не удалось. Не исключен вариант, что они каким-то образом изучают внеземные технологии пришельцев. И то и другое нежелательно. Вот почему следует изыскать все возможные способы для его ликвидации. Думаю, что помимо ведомства Паулиса следует подключить кого-то еще.

— Не возражаю, — задумчиво ответил генерал, — можете задействовать своих людей.

— Слушаюсь.

— В этой игре ставки слишком высоки, чтобы церемониться. Поэтому можете использовать любые способы, не опасаясь за международный резонанс. Европа, да и весь мир уже привыкли к бомбовым ударам в Югославии, а поэтому проведение крупной диверсии в России проглотит с тем же успехом.

— В конце концов, можно всё списать на чеченских террористов.

— Это как вам нравится, хоть на инопланетян. В крайнем случае, госдеп извинится и предложит материальную компенсацию. Поэтому незамедлительно приступайте к проведению операции.

— Слушаюсь.

—--

Минут через десять в переулок подъехало несколько машин службы безопасности. Милиция, приехавшая чуть раньше, взяла весь район в оцепление и быстро вытеснила случайных прохожих, которые с любопытством зевак наблюдали за происходящим. Всё это время Илья сидел в машине и размышлял о происходящем.

«Выходит, американцы не поверили в мою смерть, и начали поиски в России. Ольга была права, когда сказала, что вряд ли её таинственное исчезновение останется незамеченным, и всё спишут на инопланетян, а дело закроют. Быстро же они вышли на меня. И наверняка пронюхали, чем мы занимаемся в лаборатории. Как все плохо. Осталось совсем чуть-чуть, чтобы проверить правильность вычислений, а всё завертелось и неизвестно, как всё сложится дальше. Как быть? Что делать?»

Мучительные размышления прервал голос мужчины, заглянувший в салон машины:

— Илья Сергеевич, вас подвезут в лабораторию. Получены важные указания из центра. Наши люди поедут с вами и на месте введут вас в курс дела.

— Хорошо.

Прежде чем машина тронулась с места, на переднее сиденье уселся Осипов.

— Не возражаете, если я с вами?

— Стоит ли об этом спрашивать, — мрачно ответил Илья, продолжая размышлять о том, что всё складывается из рук вон плохо.

Когда Илья появился в лаборатории, то застал картину потревоженного улья. С первого взгляда было понятно, что всем не до работы. Кто-то из сотрудников обратился к нему:

— Илья Сергеевич, вы в курсе того, что произошло?

— Вроде того.

— И все же, я уверен, что это криминальная разборка и к нашей лаборатории не имеет никакого отношения. А вот что теперь будет, и кто станет нас финансировать, это вопрос, который должен волновать нас в первую очередь, — произнес кто-то.

Илья посмотрел на лица взволнованных сотрудников лаборатории, размышляя, сказать им или нет относительно покушения на него, но в этот момент дверь лаборатории открылась и вошел Осипов, а следом за ним еще двое мужчин.

— Ну что за дела! Товарищи, вы крайне не вовремя…, - начал было Иванцов, но тут же осекся, так как Осипов предъявил удостоверение сотрудника ФСБ.

— Если не ошибаюсь, Иванцов Вячеслав Николаевич?

— Совершенно верно, а в чем дело?

— Попрошу минуточку внимания, — обратился Осипов к собравшимся, — Возможно вы уже в курсе, что вчера был убит генеральный директор объединения Виктор Эдуардович Кроль. Ввиду особых обстоятельств, дело передано в следственное управление федеральной службы безопасности. Кроме того, сегодня утром пресечена попытка убийства вашего коллеги, Ильи Сергеевича Пирогова.

Взгляды присутствующих моментально устремились на Илью, а в рядах раздался чуть слышное перешептывание.

— Так вот, — продолжил Осипов, — есть основание полагать, что оба преступления связаны между собой и носят характер заказного убийства. Причины сейчас устанавливаются, но уже ясно, что кого-то очень интересуют проводимые в вашей лаборатории эксперименты.

— Наука и криминальный мир? Это что-то новенькое, — произнес Марат.

— Простите, если дело передано вашему ведомству, то не означает ли это, что речь идет о промышленном шпионаже в сфере высоких технологий? — спросил Иванцов.

— Не буду отрицать. Мы придерживаемся такой же точки зрения, но пока идет следствие я не в праве подробно освещать данную тему. Думаю, что вас сейчас больше волнует вопрос о дальнейшем продолжении работ и собственной безопасности. Так вот, из Москвы пришли указания, срочно произвести демонтаж установки.

После этих слов наступила секундная тишина, и тут же волна возмущенных реплик и вопросов.

— Секундочку, дайте договорить. Работы вовсе не прекращаются. Просто принято решение взять разработки под государственный контроль, обеспечив тем самым финансирование и надлежащую защиту как вас самих, так и проводимые вами исследования. Поэтому демонтаж связан для перевода всего оборудования на новую площадку.

— Выходит, что мы теперь будем, образно говоря, «под колпаком» КГБ? — ехидно произнес чей-то голос.

— Извините, но это кому как нравится, но вообще-то организация, в которой я работаю, называется федеральная служба безопасности.

— Яблоко от яблони…

— Может быть, — слегка повысив голос, произнес Осипов и добавил, — и вообще, если у кого-то есть возражения, и нет желания куда-то переезжать, никого заставлять не собираются. Дело сугубо добровольное, поэтому оформим без проволочек. А кто согласен на переезд…

— Вопрос можно? — раздался чей-то голос.

— Конечно.

— А новая площадка надо полагать не в чистом поле, и не на Северном полюсе?

— Нет, в ближнем Подмосковье, и с дополнительным оборудованием проблем не будет. Еще вопросы есть?

Это вызвало очередную волну перешептываний между сотрудниками. На этот раз Осипов терпеливо выждал несколько минут, после чего произнес:

— А теперь, если позволите, необходимо решить несколько вопросов связанных с переездом. Что в моей компетенции, отвечу прямо сейчас, остальное несколько позже.

Осипов снял дубленку, и бросил её на стул. Вопросы посыпались один за другим. Собрание затянулось часа на два. Высказывались деловые предложения, которые по ходу беседы заносились в блокнот. Тут же Осипов давал какие-то указания сотрудникам, которые приехали вместе с ним, куда-то звонил, спрашивал, уточнял или просил помощи.

Всё это время Илья молча слушал, не особенно вникая в суть происходящего. Для себя он уяснил одно, запуск установки откладывается на неопределенное время, а значит, придется опять ждать, когда можно будет проверить правильность расчетов.

— Ты чего загрустил? Ой, извини, тут такое закрутилось, совсем забыл про покушение. Да, дела… А вообще-то, ты радоваться должен, ближе к дому перебираешься, — произнес Иванцов, тем самым выведя Илью из задумчивого состояния.

— Я радуюсь.

— Вижу я, как ты радуешься. Я же понимаю, что огорчен. Всего-то осталось, и можно было бы начать запуск установки, и на тебе. Пока разберем, пока соберем, неизвестно, сколько переезд продлится. Дай бог если через три месяца первые результаты будут.

— Это в лучшем случае.

— Зато есть и плюсы. Ты же сам слышал, что сказал этот, как его…

— Осипов.

— … выделяют фонды, есть материальная база. Может, мы напрасно считаем, что всё затянется.

— Не знаю. Может быть. Извини, мне спросить кое-что надо, — рассеянно произнес Илья, и направился к Осипову, который в это время отвечал на вопросы сотрудников лаборатории. Дождавшись, когда он освободился, спросил:

— Простите, а как мне быть с супругой? Вы ведь в курсе, она в больнице. Нельзя ли её перевести в Москву или поближе к новому месту работы?

— Илья Сергеевич, не волнуйтесь, считайте, что эта проблема уже решена.

— Спасибо.

Илья снова подошел к Иванцову.

— Ну как?

— Да я насчет жены.

— А… Слушай, а деловой этот, блин, опять забыл, как его…

— Осипов.

— Такое короткое имя, а все забываю.

Еще бы столько всего навалилось сразу. Ладно, когда приступаем к демонтажным работам?

— Если упаковку доставят, как обещали, то завтра и начнем.

— Я тогда пойду, набросаю, что и в какой очередности демонтировать.

— Давай.

До этого Илье никогда не приходилось разбирать созданное им детище. И хотя он понимал, что это всего лишь простая необходимость для переезда с одного места на другое, но всё, буквально валилось из рук. В конце концов, Вячеслав сам предложил Илье съездить к жене или отправиться домой.

— Слушай, ты не переживай.

— А я и не переживаю.

— Вот и отлично. И вообще, уладил бы все вопросы с переводом супруги в Москву, чтобы потом не дергаться, а мы управимся, я тебя уверяю.

— Понял. Одним словом, спасибо, — ответил Илья и, одевшись, вышел из лаборатории. На улице припекало. По всему чувствовалось, что весна вступает в свои права, и от ярко слепящего солнца он зажмурился. У проходной вспомнил, что забыл напомнить, чтобы пронумеровали все провода при демонтаже блока управления, но возвращаться не стал, решив, что и без его подсказок догадаются.

Машина с охраной стояла у тротуара и как только за Ильей захлопнулись стеклянные двери проходной, услышал, как завели мотор. Подумав, он подошел и спросил.

— А можно вас попросить подбросить меня в больницу к жене?

— Без проблем, садитесь.

Глава 12

Илья съездил в больницу и переговорил с лечащим врачом. К немалому удивлению, тот уже был в курсе о переводе Ольги в другую больницу. Однако о причинах этого ничего не знал, или не подал виду, что о чем-то догадывается. Лишь упомянул, что в сопроводительных материалах подробно распишет проводимый курс лечения и рекомендуемые препараты. Посетовал, что, к сожалению, все принимаемые меры к улучшению пока не привели, но постарался утешить Илью, заявив:

— Подобные случаи нередки, и, как правило, на выздоровление уходят месяцы, а то и годы. Но всегда надо надеяться на лучше, тем более, что ваша супруга в таком возрасте, когда достаточно одного небольшого сдвига, чтобы началось быстрое и продуктивное выздоровление.

— Что вы подразумеваете под словом сдвиг? — не совсем понял, о чем идет речь, спросил Илья.

— Я имел в виду, что лечение ряда психических заболеваний во многом зависят не столько от медикаментозного лечения, сколько от окружающих больного внешних факторов и внутренних резервов организма. Поэтому, старайтесь больше разговаривать с женой, не утешать, а именно разговаривать, не акцентируясь при этом на её самочувствии. Вы меня поняли?

— Безусловно.

— Вот и отлично. Когда предполагается её перевод в другую клинику?

— Я точно не знаю, не всё от меня зависит, но я уточню.

— Хорошо, в таком случае всего доброго.

Илья попрощался, потом навестил жену и больше часа общался с ней. По совету врача, рассказал о том, что исследования в лаборатории нашли поддержку у государства, и благодаря этому появилась возможность перевода в Москву, точнее в Подмосковье, где будут выделены площади, и новые технические возможности. Говоря об этом, он опустил всё, что связано с американцами, убийством Кроля и покушением на него, и вообще, рассказывал всё так, словно ничего опасного нет, а есть лишь одни хорошие новости, которые дают надежду на новые, расширенные исследования. Ольга слушала молча, и по её взгляду трудно было понять, восприняла она услышанное или думает о чем-то своем.

— Ну всё, я побегу в лабораторию, завтра обязательно навещу.

Он поцеловал жену и услышал, как она тихо произнесла:

— Я же говорила тебе, они не оставят нас в покое. Будь осторожен, прошу тебя.

— О чем ты? Впрочем, я постараюсь, ты главное, не волнуйся и выздоравливай…, мне так тебя не хватает.

После больницы Илья отправился домой. Приготовил ужин, поел, посмотрел новости, и от нечего делать, занялся уборкой. В конце концов, не удержался, собрался и отправился в лабораторию, взглянуть, как идут дела.

У входа в корпус, где располагалась лаборатория, к немалому удивлению он увидел два огромных трейлера. Красивые импортные грузовики блестели хромом и почему-то напомнили американский хайвэй, по которому сравнительно недавно пришлось прокатиться. Заглянув внутрь, Илья увидел впечатляющую картину. Установка была практически полностью демонтирована, а помимо сотрудников лаборатории, десятка два человек, суетились вокруг ящиков, в которые что-то упаковывалось и тут же грузилось на два электрокара для последующей погрузки в машины. Происходящее можно было сравнить с экстренной эвакуацией, нежели чем с переездом. Все суетились и только запыхавшийся Иванцов, заметив Илью, подошел и отрывисто произнес:

— Слушай, не знаю, что и почему, но такой спешки, я отродясь не видел.

— А что случилось-то, объясни толком?

— Черт его знает. Только ты отчалил в больницу, Осипову позвонили и дали какие-то указания. Спустя полчаса приехала бригада, и начался натуральный аврал с демонтажем.

— Ты спросил, с чем это связано?

— Ты же знаешь, в их конторе всё покрыто тайной. Осипов только сказал, что из Москвы получено указание сегодня, не позднее полуночи вывести всё оборудование и документацию на новое место.

— А сотрудники?

— Насчет сотрудников пока не очень ясно. Короче, попробуй сам с ним поговорить. Может, что прояснишь, потом расскажешь.

— Вы хотя бы всё описали где, что упаковано, а то потом, сам знаешь, какая морока будет?

Вячеслав не ответил, лишь махнул рукой, словно бы говоря: «Смеешься, в этом бардаке за всем уследить, куда что положили».

Илья поискал глазами Осипова. Тот стоял возле стола и разговаривал с кем-то из своих сотрудников. Перед ними была разложена карта. Когда он подошел к ним, разговор прервался.

— Простите, товарищ капитан, можно вас на два слова?

— Разумеется.

— Если не секрет, к чему такая спешка?

— Откровенно скажу, не в курсе. Руководство из Москвы дало команду, выделило технику и людей.

— Кто-то из сотрудников будет сопровождать груз и вообще, как решается вопрос с нами?

— Пока не готов ответить и на этот вопрос. Знаю только, что вы и еще двое из ваших людей поедете непосредственно с грузом. Остальные прибудут позже, так как надо решить ряд вопросов личного характера по семьям и так далее.

— Когда выезжаем?

— Думаю, что через три часа управимся. Поэтому рекомендую вам съездить домой, собрать вещи. Охрана вам поможет, так что поспешите. О жене не волнуйтесь. Лично прослежу.

— Спасибо.

Не раздумывая, Илья выскочил из лаборатории. Осипов посмотрел ему вслед. Конечно он не мог рассказать ему о всех подробностях телефонного звонка из Москвы. Еще до обеда капитану позвонил полковник Смолин и без предисловий сообщил:

— Как там у тебя дела?

— Нормально. Провел беседу с сотрудниками. Обсудил с ними вопросы относительно переезда на новое место.

— Молодец, но придется форсировать монтажные работы.

— И каковы сроки?

— До ночи управитесь?

Капитан чуть было не произнес слово шутите, но понял, что полковник разговаривает с ним слишком серьезным тоном, и поэтому ответил:

— Необходима помощь.

— Чем именно?

— Людьми и тары для упаковки нет. И потом, что с транспортом, или отправим железной дорогой?

— Через полчаса перезвоню, а ты пока на месте реши, что в твоих силах.

— Вас понял.

Не прошло и получаса, как во дворе завода появились два огромных трейлера, а следом за ними подъехал автобус с сотрудниками. Чуть позже перезвонил полковник и поинтересовался относительно того, пришла ли помощь. Осипов подтвердил, что всё в порядке. После этого он в двух словах объяснил Иванцову причины ускорения сроков переезда на новое место. Удивленному и ничего толком не понявшему причин такого решения Вячеславу, ничего не оставалось, как вместе со всеми приступить к выполнению приказа. Сотрудники лаборатории были не в меньшей степени ошарашены происходящим и никак не могли понять к чему такая спешка и нервотрепка. Поняв, что спорить бесполезно, Вячеслав, на правах начальника лаборатории, попытался, как мог внести хоть какой-то видимый порядок в упаковке разбираемого оборудования. Со стороны могло показаться, что идет съемка фильма, в котором, по сценарию, в город вот-вот должны войти немцы и поэтому нужно срочно эвакуировать всё самое ценное.

Уже к ночи, когда ящики были погружены в машины, и упаковывалась остатки документации и личные вещи, кто-то из ребят не выдержал и произнес:

— Кажется, успели, теперь осталось отчалить и можно не бояться бомбежки, и вместе со всеми рассмеялся.

Илья приехал на завод и попросил закинуть в фуру две сумки его личных вещей, которые он привез из дома, после чего подошел к Иванцову.

— Еду с ними, — и взглядом указал на грузовики, стоявшие возле заводских ворот.

— Я в курсе.

— Кто из наших едет?

— Марат вызвался и Вася Куприянов.

— Не нравится мне всё это.

— Мне тоже, а впрочем, черт его знает, что лучше, а что хуже. С дороги звякни.

— Добро, а ты если будет время, узнай, отправили Ольгу или нет.

— Обязательно.

Илья услышал, как его позвали, и пожав крепко руку Иванцову, побежал к одному из грузовиков, кабина которого была приоткрыта и высовывалась голова Марата.

— Илья Сергеевич, пора.

— Все-все, я уже, и ухватившись за руку, забрался в кабину.

Привычный гудок клаксона и трейлер выехал из ворот завода.

Не проехав и ста метров, Марат, который вообще отличался разговорчивостью, спросил водителя:

— На таком транспорте до Москвы за пару суток доедем, как считаете?

Водитель лет тридцати, тридцати пяти на вид, сухо ответил:

— Впереди две тысячи километров. Не знаю, какая дорога будет, запросто может снег выпасть, да и трасса наверняка забита.

— Это я так спросил, на всякий случай. По мне, в таком комфорте, — и Марат рукой провел по передней панели салона, которую автомобилисты называют просто торпедой, — можно и неделю кататься. Первый раз в жизни на такой тачке еду.

Водитель промолчал и в условиях пустынных улиц, а часы показывали первый час ночи, прибавил скорость.

—--

Полковник Вандерги прекрасно понимал, какую ответственность он возьмет на себя, отдавая приказ, но, проанализировав все материалы, которые были в его распоряжении, посчитал, что иного выхода нет. Нервно постукивая пальцами по столу, он размышлял, звонить генералу или нет. Звонок телефона прервал мысли, и он поднял трубку.

— Полковник Вандерги слушает.

— Господин полковник. Докладываю, мы полностью закончили подготовку. Запуск спутника можно начинать.

— Отлично. Как там с погодой?

— Синоптики дают добро на запуск на ближайшие двенадцать часов.

— В таком случае, разрешаю запуск. Как только спутник будет выведен на орбиту, доложите мне. Координаты пробной мишени я сообщу вам позже.

— Да, но мы уже подготовили объект на полигоне для испытаний, — удивленно произнес голос в трубке.

— Повторяю, как только спутник будет выведен на орбиту, доложите мне. Всё, — и рывком бросил трубку на телефонный аппарат. Секунду другую помедлил, снова поднял её и набрал номер генерала.

— Слушаю, — раздался в трубке голос генерала.

— Докладывает полковник Вандерги. У нас всё готово. Запуск по программе. Спутник уйдет на заданную орбиту, после чего нам потребуется примерно два часа для того, чтобы он вышел в район объекта. Вслед за этим можно произвести испытание установки.

— Вы уверены, что это единственно возможный вариант решения проблемы?

— Уверен. К тому же, мы сможем убить двух зайцев одновременно. Проверить установку в реальных условиях и выявить её эффективность, а заодно обеспечить наш приоритет.

— Хорошо, как говорится, с Богом.

— Слушаюсь, сэр.

Полковник вытер руки, которые у него неожиданно вспотели и, сунув в карман носовой платок, поднялся из-за стола. День клонился к закату. Оставалось совсем немного времени, когда вопрос будет решен, однако на карту было поставлено так много, что попытка успокоиться не удавалась. Он вызвал секретаршу и попросил, чтобы она приготовила чашку крепкого кофе.

Выработанная годами привычка оставаться при всех обстоятельствах спокойным, на этот раз не сработала, и когда в кабинете снова раздался звонок, он невольно вздрогнул. Как он и предполагал, запуск прошел без сюрпризов, спутник уже на орбите, а стало быть, осталось всего пара часов, когда система покажет свою работоспособность.

— Повторите, — произнес полковник, и внимательно стал сверять данные, которые были написаны у него на бланке, с теми, что ему повторяли по телефону.

— Все верно. Вводите в компьютер и как только произведете выстрел, сразу же доложите мне. Все данные по аэрокосмической съемке я вам переслал, так что окончательное наведение на цель, проведете в ручном режиме.

— Так точно.

И снова время растянулось в томительном ожидании.

«А что если ничего не получится, и все эти лабораторные опыты, в реальной обстановке окажутся комариным укусом? Что тогда?» — подумал Вандерги, и в очередной раз достал платок. Передумав, пошел в туалет, скинул галстук и, расстегнув пуговицы на рубашке, умылся. Застегивая манжеты, посмотрел на часы. «Интересно, а который час сейчас в России? Хотя у них там столько часовых поясов, что черт ногу сломит. Наверняка уже ночь, а может утро? Впрочем, не имеет значение, главное, это решить вопрос, который последнее время назревал, как гнойник, который рано или поздно должен был лопнуть» — мысль, одна за другой будоражили мозг, не давая возможности, успокоиться и сосредоточится. Он сел за стол и вывел на экран монитора снимок сделанный со спутника. Квадраты и прямоугольники корпусов завода были отчетливо видны. Можно было даже различить мелкие объекты на территории. Лабораторный корпус был выделен жирным цветом. Крестом указана точка нанесения удара. Склад баллонов с кислородом располагался непосредственно вблизи лаборатории. Чуть далее подстанция и склад с горюче-смазочными материалами. Специалисты, с которыми он советовался, убедили его, что взрыв и последующий за этим пожар, полностью уничтожат всё внутри здания, да и от него самого, вряд ли что останется, разве что груда камней. Взгляд упал на трубку телефона, словно бы предчувствуя, что сейчас раздастся звонок. Так и произошло.

— Докладываю. Цель поражена. Данные со спутника вам уже высланы.

— Каков результат? — стараясь сохранить полное спокойствие, спросил Вандерги.

— Фотографии со спутника показывают, что пожар на объекте охватил не только основную цель, но и рядом находящиеся строения. Эксперты считают, что по предварительным данным, потеря мощности при прохождении атмосферного слоя не превысила шестидесяти процентов. Этого достаточно, чтобы поразить малозащищенные цели.

— Я не об этом. Основной объект уничтожен?

— Разумеется. Картинка позволяет сказать, что на месте строения груда камней, а пожар завершит своё дело.

— Отлично. Поздравляю вас. Выводите спутник из зоны и дайте команду на самоуничтожение.

— Да, но!

— Я, кажется, ясно выразился! — повысив голос, произнес полковник, — система проверена, результат получен. Дальше вопрос будут решать без нас. Всё понятно?

— Так точно.

— В таком случае, исполняйте.

Полковник закрыл глаза, выждал несколько минут, чтобы окончательно успокоиться, после чего доложил генералу об успешном окончании операции.

Часть 3 ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ

Глава 1

Осипов проводил взглядом грузовики, которые один за другим выехали за ворота проходной, и тут же позвонил полковнику и доложил, что установка полностью демонтирована и отправлена.

— Очень хорошо, — услышал он в ответ и следом за этим, — первым же рейсом в Москву.

— Но товарищ полковник, у меня тут еще дел полно. Необходимо организовать отправку всех сотрудников. Кое-кто хотел бы поехать с семьей?

— Хорошо. Даю тебе еще сутки. Что не успеешь, поручи местным, а ты мне нужен здесь, в Москве.

— Вас понял.

— Молодец, что понял. Будь здоров. Послезавтра жду.

— Есть.

Осипов положил телефон в карман. Он прекрасно понимал, что за всей этой спешкой кроется что-то серьезное, и то, что шеф торопит его обратно домой, не прихоть. Значит, будет очередное задание, не менее важное, чем предыдущее.

Согласовав с Иванцовым время завтрашней встречи для решения вопросов, связанных с отъездом сотрудников к новому месту работы, Осипов отправился в гостиницу. Принял горячий душ, и вспомнив, что в суматохе дня совсем забыл про еду, вскипятил воды и заварил стакан крепкого чая. Порывшись в чемодане, достал печенье и пару конфет, завалявшихся в пакете с кипятильником, и сидя на кровати стал пить чай. Хотел было перед сном немного почитать, но накопившаяся за день усталости сказалась, и не успев лечь, тут же заснул. Спустя час проснулся от настойчивой трели мобильного телефона.

— Алло, — сонным голосом произнес Осипов.

— Юрий Михайлович. Из райотдела беспокоят.

Сон сбросило как рукой.

— Что случилось?

— Взрыв на территории завода. Лаборатория и прилегающие к ней постройки практически полностью уничтожены. От нас уже выехали специалисты. Вы сами доложите в Москву или мне позвонить?

— Я позвоню, но вы все же продублируйте. Я одеваюсь и скоро буду.

— Я вышлю за вами машину.

— Спасибо.

Осипов пошел в ванную комнату, сполоснул холодной водой лицо и быстро стал одеваться.

Еще на подъезде к заводу было видно огненное зарево, высоко поднимающееся к небу. С десяток пожарных машин стояло вокруг. Часть из них уже вовсю тушило пожар, другие спешно развертывали оборудование, подключали гидранты. Были слышны сирены и мигающие огни вновь подъезжающих машин скорой помощи и милиции. Сходу определить, кто руководит операцией по ликвидации последствий аварии, было невозможно. Осипов поначалу даже растерялся, но на его счастье к нему подошли двое. Одного он сразу признал, это был сотрудник районного управления ФСБ, с которым он несколько раз встречался до этого. Вторым оказался представитель местной администрации. Вскоре к ним присоединился представитель областного МЧС.

Никаких версий относительно причин взрыва не выдвигалось, да и не до этого было сейчас. Основной вопрос, который решался, какое количество людей могло находиться в разрушенных зданиях. Осипов попросил обзвонить всех сотрудников, работавших в лаборатории и установить дома ли они. В этот момент раздался сильный хлопок, видимо взорвался очередной баллон с газом. Отойдя в сторону, капитан набрал номер полковника Смолина.

— Николай Сергеевич, это Осипов.

— Я в курсе. Ты где сейчас?

— На пожаре. Пытаюсь выяснить, нет ли среди погибших сотрудников лаборатории.

— Вот что, как только всё выяснишь, позвони мне, я срочно организую их отправку.

— В этом есть такая необходимость?

— Да, так что форсируй по возможности.

— Слушаюсь.

Спустя три часа Осипов перезвонил полковнику и доложил, что за исключением одного сотрудника, все живы. Есть вероятность, что он остался после эвакуации на заводе, так как домой не возвращался, но полной уверенности в этом нет. Пожар всё еще тушат, поэтому приступить к поиску возможно погибших людей пока не удается.

После этого были нескончаемые звонки, встречи, переговоры, объяснения и уговоры, но, в конце концов, вечером он и Иванцов с большей частью своих сотрудников вылетели спецрейсом в Москву.

За время службы в органах разведки полковнику Смолину не раз доводилось принимать участие в различных совещаниях, в том числе и на самом высоком уровне, когда решались вопросы о проведении сложных и ответственных операций, но сегодняшнее явно отличалось. Он сразу понял это, когда переступил порог кабинета заместителя руководителя федеральной службы разведки. За большим столом уже сидело несколько начальников отделов и по тому, какие службы они представляли, можно было догадаться о степени важности совещания. Как только все собрались, генерал Кабардин произнес:

— Сразу вижу, удивлены и озадачены. Есть от чего. Поэтому сразу к делу. Данные, полученные от нашей резидентуры службы внешней разведки в США, полностью подтвердились. Объект, которым заинтересовались американцы, был нами быстро выявлен. Им оказалась частная лаборатория в Челябинске, в которой группой ученых проводились весьма интересные исследования, напрямую связанные с ВПК. Отсюда и интерес зарубежных спецслужб. Учитывая события, которые стремительно разворачивались в последние дни вокруг объекта, было принято решение о срочной эвакуации и перевода всего оборудования, а заодно сотрудников лаборатории, под наше крыло в зону семнадцать. По всей видимости, это не осталась незамеченным и сегодня ночью на заводе, где располагалась лаборатория, произошел взрыв, который привел к полному уничтожению двух, и частичному разрушению третьего корпусов. Фактически, мы опередили события на несколько часов, в противном случае, было бы поздно. Сейчас на месте работают специалисты, которые должны выяснить причины взрыва, но по предварительной версии, было использовано космическое лазерное оружие!

Генерал сделал паузу и суровым взглядом обвел всех взглядом.

— Полагаю, мне не стоит пояснять, что это может означать, если данные подтвердятся. Однако факты, упрямая вещь, и если исходить из донесений, поступающих от наших агентов, службы космической разведки и ПВО, то получается, что всё сходится. А это означает, что от нашей работы, точности, достоверности и полноты информации, могут приниматься весьма ответственные решения на самом верху. Поэтому, требую и прошу, предельно внимательно отнестись к работе в этом направлении, быстро и незамедлительно координировать работу друг с другом. О результатах докладывать мне лично. У меня всё. Все свободны.

Поднимаясь со своего места, полковник услышал:

— Николай Сергеевич, задержитесь.

Оставшись вдвоём, генерал достал из сейфа папку с документами и, открыв её, обратился к Смолину:

— Я внимательно ознакомился с материалами дела, и должен сказать, что вы не слишком серьезно отнеслись к фигуре Пирогова. На мой взгляд, им стоит заняться самым пристальным образом. Очень много вопросов осталось без ответа. Почему? Вы что, боялись его вспугнуть или посчитал, что на данном этапе это не столь важно?

— Я согласен с вами. Пирогов, фигура весьма странная, я бы сказал, загадочная. Я послал своего сотрудника в Челябинск, чтобы он на месте попытался прояснить всё. Но события столь быстро стали развиваться, что я посчитал возможным не форсировать слишком активную работу с ним, а ограничиться сбором информации. К тому же, он сейчас направляется вместе с оборудованием в зону семнадцать, и тогда можно будет начать с ним более тесный контакт.

— Может быть вы и правы, но если честно, я бы поспешил с ним. Очень много странного, судя по материалам. Сами посудите, — генерал перевернул несколько листов в папке, — взрыв в лаборатории, а он каким-то чудом остается в живых. Совершенно непонятное появление его жены в Челябинске? И потом…

— Я понимаю вашу озабоченность, но всё же, есть риск.

— Риск? В чем именно?

— Если подтвердится, что американцы использовали лазерную установку, то это означает, что они поставили на кон слишком много. Спрашивается — ради чего? Ответ напрашивается сам собой — им необходимо было, во что бы то ни стало ликвидировать и Пирогова и установку. Поэтому, как только прибудет оборудование, я рекомендовал бы подключить технический отдел им в помощь, возможно, привлек кого-то из академии наук.

— Не знаю, — генерал задумался, — Неужели они могли разработать что-то серьезное? Полукустарная лаборатория…

— Позвольте не согласиться Алексей Федорович. Вы посмотрите на смету. Убитый Кроль выделял на нужды лаборатории немалые суммы. Только за истекшие несколько месяцев, было закуплено оборудования и материалов почти на восемь миллионов долларов. Впечатляет размах для частного исследовательского проекта!

— И все же. Как только Пирогов будет под вашим присмотром, начните более плотную работу с ним. Уверен, его надо копнуть, и поглубже. Во-первых, надо прояснить, чем он занимался в Америке. Вы вот тут упомянули, что он каким-то образом знает о проводимых в США разработках лазерного оружия. Вот и начните с этого. Откуда, в каком объеме ему это известно. Поймите, если сейчас встанет вопрос, что мы отстали, то первое, что спросят — на сколько и как скоро мы сможем восстановить паритет. Вы меня понимаете?

— Да.

— А раз понимаете, то значит надо действовать на опережение.

— Согласен с вами.

— Вот и отлично.

Николай Сергеевич вернулся в свой кабинет. Разговор с генералом не столько взволновал его, сколько заставил еще раз продумать план работы с Пироговым. В этот момент по селектору раздался голос секретаря:

— Николай Сергеевич, капитан Осипов просит принять его.

— Пусть зайдет.

Осипов появился в кабинете полковника и тут же обратил внимание, что шеф стоит у окна, а не сидит в своём привычном кресле. Значит, о чем-то обстоятельно размышляет, и по всей видимости, разговор будет о чем-то важном.

Повернувшись, Смолин поздоровался с капитаном, спросил, как доехал и, усевшись в кресло, произнес:

— Вот что. Утром выезжай в зону семнадцать. Туда должны приехать оба трейлера с оборудованием. Вопрос, где и как будет производиться монтаж установки, уже решен. А твоя задача, начать плотно работать с Пироговым.

— В каком смысле плотно, Николай Сергеевич?

— В том смысле, что допрашивать его рано, а вот прояснить целый ряд вопросов, хотелось бы. Я тут подготовил кое-какие материалы тебе в помощь, — и полковник передал Осипову папку с грифом «сов. секретно».

— Сегодня совещание было. Наверху тоже заинтересовались фигурой Пирогова. Так что надо попытаться не слишком давить на него, но и не затягивать.

— Вы считаете, что без него запуск установки может затормозиться?

— Кто его знает. Информации у нас с гулькин нос. А по всему выходит, что от него исходят основные идеи. Рисковать не стоит. Ученые мужи, люди сложные. Не хочу сказать, что капризные, но… замкнется в себе и застопорит дело, а нам сейчас это совсем не к чему. Если факты подтвердятся и взрыв на заводе дело рук американцев, то… Ладно, до этого, как говорится, дожить надо. А пока, действуй, и не мешкая.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

Осипов взял папку с материалами и вышел из кабинета.

«Однако, задачку определил полковник, — подумал капитан, направляясь к своему кабинету, — не давить, но и не затягивать. Интересно знать, как это совместить?»

Расположившись у себя, Осипов прочел несколько листов из тех, что передал ему полковник. Практически ничего нового из них о Пирогове он не узнал. Убрав папку в сейф, и достав материалы, которые вел сам, бегло прочел. Потеребив мочку уха, мысленно произнес: «Вроде бы ничего особенного в вас, Илья Сергеевич нет. Учился, поступил, закончил, женился, работал и всё в том же духе. Если добавить к этому шаблонную фразу: не участвовал, не привлекался, не замечен, то просто отличная биография. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Отъезд с женой в Америку и непонятное возвращение. Что произошло за этот год в вашей жизни? Что так повлияло на все дальнейшие события, которые в итоге привели к тому, что вами заинтересовались все, включая американскую и нашу разведки? Как же к вам подступиться, чтобы вы приоткрыли завесу таинственности? Что же будем действовать по обстоятельствам, а что еще остается делать?»

Осипов собрал необходимые ему для работы материалы и вышел из кабинета. По пути, заглянул к майору и доложил, что по заданию полковника убывает в зону семнадцать.

— Я в курсе. Если потребуется помощь, звони. Николай Сергеевич дал указание помочь всеми возможными средствами.

— Материальными или духовными? — попытался пошутить Осипов.

— И теми и другими, — улыбнувшись, ответил майор, — Ладно, удачи. И… поаккуратней с этим Пироговым. Не люблю я, когда в дела вмешивается начальство, и при этом слишком пристально следит за всем происходящим. Ты меня понял?

— Как всегда.

— Будь здоров.

Во дворе капитана ждала машина, верный признак, что данное дело поставлено на контроль на самом верху.

Зона семнадцать располагалась в пятидесяти километрах от Москвы. До того, как туда отправится, капитан Осипов о ней даже не слышал, и поэтому всю дорогу пока ехали, размышлял по поводу полученного задания, и не забывал при этом поглядывать в окно, запоминая дорогу и пытаясь понять, где расположена зона.

С бетонки, которая кольцом опоясывала всю Москву, свернули на асфальтированную дорогу и, проехав несколько километров, уперлись в шлагбаум. Часовой проверил документы и пропустил машину, а спустя пять минут подъехали к воротам, где после очередной проверки, въехали на территорию, похожую на воинский гарнизон. Несколько одноэтажных зданий, плац, как непременный атрибут войсковой части и неприметные холмики с бетонными шапками, оригинально замаскированные под деревянные беседки, свидетельствующие о наличии подземных сооружений. Единственным отличием был огромный ангар, наподобие тех, что располагаются на летном поле аэродрома. Туда-то они и проследовали. Выходя из машины, Осипов увидел стоящие рядом два трейлера, из которых уже производилась выгрузка оборудования.

«Логично, — подумал капитан, — из космоса вряд ли разглядят, что привозят или увозят и чем вообще здесь занимаются. А с виду действительно — обычная воинская часть, каких немало разбросано по подмосковным лесам».

Среди нескольких людей в штатском, стоящих возле грузовика, Осипов безошибочно узнал Пирогова.

«Ну что же, пора приниматься за дело» — подумал Осипов и зашагал в их сторону.

Глава 2

Когда Челябинск остался позади и трейлер выехал на трассу, водитель прибавил скорость. Марат, который сначала попытался разговорить водителя, но быстро понял, что из того, слово клещами не вытащишь, бросил бесполезное занятие и с молчаливого согласия Пирогова, перебрался на спальное место, и вскоре заснул. Илье спать не хотелось. Мысли, одна за другой, будоражили мозг. «К чему такая спешка? Что от переезда следует ожидать, и как вообще сложатся дела новом месте? Как там Ольга?» Вопросы вставали один за другим, а ответа не было, от этого настроение портилось, хотелось курить, а еще больше, выпить и, зарывшись под одеялом, заснуть и забыть обо всём на свете. Впрочем, когда водитель достал сигареты и предложил Пирогову, одной проблемой стало меньше, и, закурив, он приоткрыл окно.

Заснеженные леса и поля сменяли друг друга и в лунном свете казались сказочными. На удивление Ильи, ночная трасса оказалась весьма оживленной. То и дело навстречу проносились грузовые и легковые машины. Обращаясь к водителю, произнес:

— Надо же, не думал, что в этой глуши, да еще ночью, такое движение!

— Почему глушь? Одна из самых оживленных трасс М5. Прямиком до Уфы, а оттуда через Бугульму в Казань. Основная магистраль из центра в Сибирь.

— Я не знал, — думая о своём, произнес Илья, продолжая курить и смотреть в боковое стекло.

Часа через три водителю позвонили. По его односложным ответам невозможно было понять, кто и по какому вопросу звонит, во всяком случае, не из дома. Илья хотел было поинтересоваться, но передумал, решив, что водитель наверняка из той же конторы, что и капитан, и вряд ли станет отвечать на вопросы. Однако по окончании разговора, тот сам обратился к Илье.

— Звонил капитан Осипов. К месту назначения едем без остановок.

— Что-то случилось? — с тревогой в голосе спросил Илья.

— Нет, дали указание и всё.

«Странно, с чего это вдруг? Наверняка что-то произошло», — подумал Илья.

Посмотрев на пейзаж за окном, увидел, как искрится снег в свете яркой луны, и почему-то представил, как языки пламени облизывают хвою, взметаются в поднебесье, бросая отблеск на всю округу. Достав из кармана телефон, нашел номер капитана Осипова. Заметив это, водитель произнес:

— Если капитану звонить собираетесь, то не стоит.

Илья бросил в сторону водителя испытующий взгляд. Лицо было спокойным, без эмоций и признаков волнения. Руки крепко и уверенно держали руль. И все же, что-то было в этом спокойствии наигранного, фальшиво-показного. Возможно профессиональная выдержка или характер, сформировавшийся на службе в органах безопасности, позволял так держаться?

— Я насчет жены хотел поинтересоваться. Он обещал решить вопрос с её переводом поближе к Москве.

— Всё равно не стоит. Он сказал, что скоро вылетает в Москву, возможно, будет там раньше нас.

Илья положил телефон обратно в карман. Его уверенность в том, что произошло что-то нехорошее, усилилась. Настроение и без того хреновое, ухудшилось, и, закрыв веки, он попытался заснуть.

Время в дороге тянулось нескончаемо медленно. И все же усталость взяла своё, и под утро Илья заснул, а когда очнулся, часы показывали начало одиннадцатого. Повернувшись, взглянул на Марата. Тот сусликом спал на заднем, спальном месте.

— Перекусить остановимся? — спросил Илья у водителя.

— Там, за сиденьем сумка. Термос, бутерброды.

Илья достал сумку. «Надо же, даже одноразовые стаканчики припасли», — подумал Илья, рассматривая содержимое пакетов.

— Может, все же остановимся? Сами попьете, да и до ветра не мешало бы сходить.

— Можно, сейчас в массив въедем и тормознем.

И снова нехорошая мысль змеёй заползла в голову — «На обочине не стал останавливаться, почему? В лесном массиве, чтобы не так было заметно. А может, всё это мне мерещится со страху? Только с чего страх? Едем-то по своей стране, и от погони не бежим. И всё же, почему в лесной массив хочет съехать? Чтобы спутник не засек? Дурацкие мыслим, даже пожрать нормально не дадут. Тормознул бы, что ли возле какого-нибудь магазина, чтобы водки взять, так ведь не станет, как пить даст, не станет и сошлется на какую-нибудь инструкцию или указание. Мать твою, что за жизнь».

С трассы водитель съехал на проселочную дорогу и остановился под высоченными елями. Илья выпрыгнул на снег и сразу почувствовал, как от долгого сиденья в кабине, затекли ноги. Следом спрыгнул проснувшийся Марат. Илья набрал горсть снега, потер им руки, потом провел по лицу. Легкий мороз приятно холодил дыхание. Забравшись обратно в кабину, втроем перекусили, и вскоре снова тронулись в путь.

По трассе ехали живо. Чувствовалось, что водитель опытный, скорость держал приличную, но в то же время не лихачил. За всё время их дважды останавливали на посту автоинспекции, но в обоих случаях, водитель предъявлял какие-то документы, после чего тут же отправлялись дальше. К вечеру Илья немного успокоился. Марат, который слыл в лаборатории балагуром, всю дорогу молчал и при малейшей возможности ложился и спал, словно отсыпался за бессонные ночи, проведенные в лаборатории. Ночь прошла спокойно, а к утру уже были на подъезде к Московской области и через час въехали на территорию воинской части. Буквально следом за ними прибыла вторая машина с оборудованием.

Илья и Марат вышли из машины. К водителю подошли какие-то люди, некоторые были в военной форме. И очень скоро закипела работа. Несколько электрокар стали выгружать из трейлера ящики с оборудованием и отвозить в сторону грузового лифта.

— Наверно склад расположен под землей? — произнес Марат.

— Может быть, не знаю, — ответил Илья, и попросил у Куприянова закурить.

— Илья Сергеевич, я же не курю.

— Извини, забыл. Черт, сигареты кончились. Думал по дороге куплю, не получилось.

Они стояли втроем, предоставленные сами себе. Однако вскоре к ним подошел мужчина и представившись, сказал, что скоро подъедет капитан Осипов.

— Хорошо. Вы там проследите, чтобы поаккуратнее с оборудованием при разгрузке.

— Не волнуйтесь, сделаем всё как надо.

Илья хотел было спросить, нет ли у него сигарет, но мужчина уже отошел, на ходу делая какие-то указания по поводу того, куда отвозить очередной ящик. В этот момент ворота ангара распахнулись, и въехала легковая машина. Из неё вышел Осипов. Увидев Пирогова, поспешил к нему. Поздоровавшись, спросил:

— Как доехали?

— Как видите, живы, здоровы.

— Вот и замечательно.

— Пойдемте, познакомлю вас с начальником объекта. Скоро должны подъехать ваши сослуживцы. Надо будет всех размещать, а я сам здесь первый раз.

— Выходит, это и есть наше новое место работы?

— Удивлены?

— Предполагал, но…

— Зато, как говорится, безопасность даже в случае атомной войны обеспечена!

— Я так и думал, что весь комплекс под землей. Круто, ничего не скажешь, — с мальчишеским задором произнес Марат.

Они подошли к одному из офицеров, который представился как подполковник Селиванов, начальник зоны семнадцать. Илья заметил, что в его взгляде чувствовалось недовольство происходящим. Извинившись, он попросил Осипова пройти с ним для личной беседы.

— Руководство поставило меня в курс дела, — произнес Селиванов, как только они отошли в сторону, — но если я правильно понял, эти трое, что с вами и те, что прибудут для монтажа установки, не проходили никакой проверки и вообще не имеют допуска для работы на секретных объектах? Этот вопрос как-то будет решаться, или он повиснет в воздухе? Вы в курсе того, что представляет собой зона семнадцать?

— Я не готов ответить на эти вопросы. И потом, это не в моей компетенции. Мне, так же, как и вам, дали приказ обеспечить доставку людей на объект и проследить за тем, чтобы могла начаться работа по монтажу установки.

— Понятно, я так и знал, что спешка приведет к тому, что объект потеряет статус секретного и превратится…

— Не совсем понимаю, почему эти вопросы вы задаете мне, а не своему руководству? Если что-то решают, то наверху и вряд ли спросят ваше или мое мнение по тому или иному вопросу. Поэтому, стоит ли сейчас возводить преграды между нами? Я могу лишь сказать одно, если то, что лежит в этих ящиках заработает, а сделать это пока могут только эти гражданские, то и вы и я, сможем сказать, что объект выполнил своё предназначение на сто процентов!

— Хорошо, но предупреждаю сразу, я ограничу допуск этих гражданских в зоне объекта.

— Подполковник, это ваше право. И потом, не думаю, что они начнут выискивать ваши секреты вместо того, чтобы заниматься своим делом.

— Ладно, зовите их и я провожу вас на объект.

Осипов помахал рукой, подзывая Илью и его коллег к себе.

— Нас приглашают пройти на объект.

Два лифта располагались практически рядом. Один грузовой, в который могла въехать электрокара с грузом, второй пассажирский. Войдя в кабину, Илья сразу же обратил внимание на её необычный вид. Двери располагались с двух сторон и как только спустились вниз, открылись с противоположной стороны. Все вышли на небольшую площадку. На противоположной стороне располагалась огромная железобетонная дверь, которая открывалась с помощью сложной гидравлической системы. Глядя на неё, становилось очевидным, что объект действительно секретный. Марат присвистнул и вслед за остальными проследовал во внутренне помещение. Длинный узкий коридор заканчивался небольшим помещением, в который вел такой же туннель, но более широкий, по всей видимости, соединявшийся с грузовым лифтом. Два вооруженных охранника стояли перед такой же массивной дверью. Когда она открылась, взору предстал длинный, широкий коридор с множеством дверей по бокам.

— Почти как у нас дома, верно? — весело произнес Марат.

— Да, что-то и впрямь напоминает заводской корпус, хотя вряд ли, — прокомментировал его высказывание Илья.

— Справа расположены жилые отсеки. В них вам предстоит какое-то время жить. Слева лабораторные корпуса. Пройдемте, я покажу. Если какие-то вопросы будут, задавайте, — по-прежнему угрюмо произнес подполковник. В голосе чувствовалось, что он всем жутко недоволен.

В этот момент раздался сигнал клаксона. Посторонившись, они пропустили кару, которая перевозила большой ящик.

— Как видите, оборудование отвозят непосредственно к месту его дислокации, так что можете взглянуть на лабораторию.

Водитель кары повернул налево, и все прошли вслед за ним. Помещение выглядело довольно просторно, около двухсот квадратных метров и только многочисленные массивные железобетонные опоры наглядно свидетельствовали, что оно расположено глубоко под землей и рассчитано с учетом возможного наземного бомбового удара. Осторожно поставив ящик на пол, водитель развернулся и поехал за следующим.

Илья внимательно осмотрелся по сторонам.

— Что скажете? — спросил его Осипов.

— Пока ничего. Начнем монтаж, вот тогда и вопросы появятся. Мы же не знаем, какие энергомощности смогут нам предоставить…

— … газ, вода, многое мы вообще не успели с собой взять, сварочное оборудование, часть инструмента, — поддержал его Куприянов, — не так ли, Илья Сергеевич?

— Одним словом, там видно будет. А так, — он снова обвел взглядом помещение, — места хватит, чтобы расположить установку.

— В таком случае, я сейчас познакомлю вас с офицером, который будет с вами в непосредственном контакте. Он постарается решить ваши проблемы и поможет на первых порах освоиться здесь, — произнес подполковник в тот момент, когда в помещении будущей лаборатории появился высокий, худощавый офицер в погонах старшего лейтенанта.

— А вот и он. Знакомьтесь, старший лейтенант Логинов Павел Андреевич.

Вечером на объект приехали оставшиеся сотрудники и до поздней ночи обустраивались на новом месте. Комнаты были небольшие и рассчитаны на трех человек. Как кто-то из ребят выразился — «В отсидке не был, но смутное чувство подсказывает, что наше новое жилище чем-то смахивает на тюремную камеру. Вот разве что параши нет, но если поставить ведро у двери, то в самый раз». Впрочем, всем было не до шуток, да и усталость за время пути сделала своё дело.

Илья взглянул на часы. Было начало третьего ночи. Он вышел в коридор, чтобы покурить и встретил Иванцова.

— Не спится? — спросил он Илью.

— Вроде того.

— И мне тоже. Всё так стремительно перевернулось, не могу привыкнуть.

— Согласен, я тоже.

— Какие мысли?

— Насчет чего?

— Насчет всего, и вот этого в частности? — Иванцов рукой показал на дверь лаборатории, куда были перевезены ящики с оборудованием.

Илья пожал плечами, потом неожиданно произнес:

— Ты в Челябинск звонил кому-нибудь?

— Зачем?

— Так, просто. По-моему там что-то произошло, а нам ни слова.

— С чего ты решил?

— Не знаю, может, показалось.

— Вообще-то отсюда сотовый не берет, а то можно было бы прямо сейчас звякнуть.

— Ладно, завтра поговорим, пошли спать.

Глава 3

Весь следующий день прошел в каком-то рваном ритме, и к вечеру Илья буквально валился с ног от усталости и нервного состояния, в котором он пребывал с того момента, как приехал на новое место.

Проснулся раньше обычного, и выйдя в коридор, никак не мог сообразить, где расположен туалет. Вернувшись и забравшись под одеяло, пролежал с открытыми глазами минут двадцать и понял, что заснуть вряд ли удастся. В голову лезли разные мысли и первая: — «Что с Ольгой, перевезли ли её в Москву и как навестить»? Одевшись, снова отправился в туалетную комнату покурить. Усевшись на корточки, достал блокнот и стал просматривать записи, которые вел с тех пор, как начались испытания в лаборатории. Увлекшись, не заметил, как пролетело время, и когда в туалет вошел кто-то из ребят, смутился.

Завтрак, а потом и обед организовало местное руководство зоны. Для этого была отведено помещение рядом с будущей лабораторией. Всё оставшееся время заняла разборка ящиков с оборудованием. На ходу решались вопросы где, что и как устанавливать, куда подключать, и множество других вопросов. Логинов оказывал посильную помощь и только успевал решить одну проблему, как тут же возникала другая.

Ближе к полудню, появился Осипов. Деловым взглядом осмотрел помещение и поинтересовался у Иванцова, не нужна ли какая помощь специалистами или техниками для ускорения монтажа.

— Сами управимся, — ответил Вячеслав, решив, что не стоит допускать чужих к родному, в его понятии, детищу.

— Сами, так сами, вам виднее. Не возражаете, если я Илью Сергеевича на полчасика у вас заберу?

— Без проблем.

Осипов подошел к Пирогову и, перекинувшись парой фраз, вышел с ним из помещения.

— Мне только что сообщили, вашу супругу перевезли в подмосковный госпиталь. Так что можете не волноваться, с ней всё в порядке. Как только всё здесь обустроится, сможете её навестить, — произнес Осипов, пока они шли по коридору. Возле помещения, где завтракали, остановились.

— Давайте здесь побеседуем. Не возражаете?

— Нет, — рассеянно произнес Илья, занятый своими мыслями.

Осипов понимал, что начальство возложило на него весьма специфическую задачу, и он два дня ломал голову, как построить разговор с Пироговым. В конце концов, решил, что следует попытаться максимально расположить к себе и одновременно получить недостающую информацию о его жизни и работе в США.

Усевшись за стол, Осипов посмотрел на Пирогова. Тот молча перебирал пальцы, рассматривая, как показалось капитану, грязь под ногтями.

«Да, сложные они, эти люди науки. Себе на уме и не поймешь, о чем думают, и с какой стороны к ним лучше подступиться, чтобы разговорить», — подумал Осипов, и обратившись к Пирогову, произнес:

— Илья Сергеевич, как считаете, за неделю управитесь?

— Это вы о чем?

— Собрать установку и начать эксперименты?

— Трудно сказать… новое место, и вообще…

Неожиданно лицо Пирогова изменилось. Исчезла задумчивость, взгляд стал серьезным и строгим.

— Давайте перейдем к делу. Вы же не за этим меня пригласили, чтобы расспрашивать о сроках. Вас что-то конкретно интересует, не так ли?

— В принципе да.

— Вот и спрашивайте, а я, если смогу отвечу.

— Вы умеете хранить секреты?

— Что? — с недоумением переспросил Илья.

— Я спрашиваю, могу ли вам сообщить информацию, которую вы не должны никому рассказывать, хотя бы какое-то время?

Илья всё еще не понимал, к чему клонит Осипов, и поэтому с некоторой долей иронии, произнес:

— Нужна подписка о неразглашении государственной тайны?

— Нет, достаточно вашего слова и всё.

То ли интонация голоса, то ли сами слова, повлияли на Илью. Он посмотрел на капитана и твердо ответил:

— Я слушаю вас.

— Через три часа после вашего отъезда из Челябинска, лаборатория была взорвана. Вы в курсе?

— Да, Иванцов сообщил мне об этом.

— Но он не знает, как и все остальные, что, судя по всему, лабораторию взорвали американцы.

— В этом вряд ли стоит усматривать тайну. Стремление купить установку, затем убийство Кроля, и попытка ликвидировать меня, это всё звенья одной цепи. Не удалось, значит, следующий шаг — взорвать то, что представляет угрозу.

— Угрозу чему?

— Ну, скажем, их военному превосходству.

— А теперь то, о чем я вас просил — хранить молчание. Данные подтвердились, американцы испытали боевое лазерное оружие из космоса. Удар нанесен был на соседний корпус, где находилось газовое хозяйство. Всё сдетанировало так, что и следов не найти. Только они забыли, что мы тоже наблюдаем за ними, а тем более над своей территорией. Военный спутник был переориентирован на орбите, и в момент взрыва находился непосредственно над зоной объекта, а спустя некоторое время неожиданно вошел в плотные слои атмосферы и благополучно сгорел. Якобы сбой оборудования, но мы-то понимаем, что это сработала программа самоуничтожения, не так ли?

— Пожалуй.

— Как вы считаете, установка, которая была изготовлена в СШа при вашем участии, могла быть использоваться на спутнике?

— Скорее всего, да. При разработке в качестве одного из параметров фигурировали оптимальные размеры, за рамки которых желательно было не выходить. К тому же, если сам лазер у них уже был готов, то испытания могли начаться сразу же, как только установка была проверена на работоспособность.

— А при чем тогда плазмоиды?

— Не понял.

— Я познакомился с результатами ваших экспериментов, но не совсем, как бы это выразиться, понял, какая связь между силовой установкой, лазерным оружием, и плазмоидными образованиями?

— Никакой.

— То есть!? — удивленно спросил Осипов.

— Одно не связано с другим, но в основе используется один и тот же элемент, силовая энергетическая установка.

— Выходит, что американцы охотились лишь за силовой установкой?

— Этого я не знаю.

— Иными словами, если они что-то знали о проводимых в лаборатории экспериментах, то не следует сбрасывать со счетов, что исследования плазмоидов могли их заинтересовать?

— Вполне возможно. И потом, не стоит забывать, что исследования в этой области ведутся не только у нас. Другое дело, что мы продвинулись достаточно далеко, но вполне возможно, аналогичные работы ведутся не менее успешно где-то еще, но мы пока об этом просто не знаем. В научных кругах не принято афишировать неудачи.

— Не только в научных.

— Тем более.

Осипов сделал вид, что о чем-то задумался, хотя вопрос, который он хотел задать Пирогову, был заранее готов и ждал подходящего момента. Почесав лоб, он неожиданно спросил:

— Илья Сергеевич, и всё же, можно личный вопрос задать?

— Попробуйте.

— Я никак не могу понять, каким образом ваша супруга оказалась в Челябинске? Если я правильно понял, вы приехали в Москву один, потом вместе с Иванцовым уехали и устроились работать в лабораторию. А затем ЧП, и ваше внезапное исчезновение. Из материалов и докладной на имя Кроля по факту происшествия понять ничего невозможно, да и сотрудники весьма уклончиво отвечают на вопросы. И что странно, в тот же день появление вашей жены! При этом никаких следов, что она приехала, прилетела и почему-то тоже без документов. Согласитесь, но вопросов так много, что невольно складывается впечатление, что ваши эксперименты как-то с этим связаны? Или я ошибаюсь?

Теперь наступил черед Ильи призадуматься. И было от чего. Вопросы, что называется, приперли его к стенке и ответить, что капитан просто ошибается, и ничего сверхъестественного в приезде супруги в Челябинск нет, вряд ли возможно, потому что придется что-то придумывать. Начнется проверка, и вранье моментально выяснится, и тогда может последовать совсем иной разговор и в ином месте. И хотя Илья давно был готов к этому и даже худшему варианту, но сейчас, когда до реализации и проверки идей осталось совсем чуть-чуть, не стоило играть в опасные игры с организацией, которая в теперешней ситуации была хозяином положения, и от неё полностью зависел успех работы. Илья почувствовал, как пересохло во рту и отчаянно захотелось закурить и сделать пару затяжек. Он посмотрел на Осипова. Тот спокойно сидел напротив, ожидая ответа.

«А капитан-то не промах, — подумал Илья, — исподволь, подвел разговор к тому, что наверняка его интересовало с самого начала. Что же ответить?»

— Вполне возможно. Но объяснить что-то более подробно я не могу. И не потому что я что-то скрываю, а потому что сам толком не знаю ответов на те вопросы, которые вы перечислили. Вы же читали отчет о ЧП. Ответов нет, потому что это наука. Иногда она преподносит нам такое, от чего мы ломаем голову, месяцами, а то и годами размышляем и не понимаем как это возможно.

— Значит моё предположение о том, что исследования плазмоидов и внезапное появление вашей жены в Челябинске, как-то связаны между собой?

— Да.

— Что же, как говорится, и на том спасибо. Откровенно говоря, я боялся, что пошлёте меня и проигнорируете мой вопрос.

— Я… Вас! Однако. Вот уж не ожидал, что в такой организации будут миндальничать в том случае, если ответ не понравится.

— Помните, как у Булгакова — не читайте до обеда советских газет. Это я к тому, что про нас много говорят и пишут, не особенно заботясь о достоверности информации. Отсюда слухи и мнения, которые далеки от реальности.

Сделав паузу, Осипов произнес:

— Выходит, что ваши исследования сейчас связаны не столько с самой энергетической установкой, сколько с тем эффектом, который произошел в лаборатории и теми возможностями, которые открываются в случае успеха? Я правильно понял?

— В целом да. Собственно говоря, мы изначально занимались этой проблемой, а предложение использовать установку было предложено мной позже, когда возникла задача быстрой накачки энергией.

— Может быть вам нужна помощь со стороны смежных наук или привлечение каких-то специалистов? Вы ведь понимаете, что задача выходит на более высокий уровень…

— Возможно. Но мне кажется, что сейчас еще рано. Соберем, проверим, что всё работает, начнем эксперименты, а там видно будет. Вполне возможно, что вы правы, свежие идеи очень пригодятся.

— Ну что же. Мне кажется, что хотя и не все вопросы прояснились, но некоторая неопределенность все же снята, не так ли, Илья Сергеевич?

— Не знаю, вам виднее.

— Мне хотелось бы, чтобы вы видела во мне и организации, которую я представляю, по большей мере, помощника, нежели… надеюсь, вы поняли меня?

— Поживем, увидим.

— И то верно. Поэтому, чтобы между нами не было недоверия, сразу сообщу вам, что как только начнется монтаж оборудования, у вас появятся несколько технических работников из нашей службы, которые должны скопировать установку. Мы не хотим её у вас изымать, а вот воспроизвести и начать параллельные работы, но в ином направлении, просто обязаны. Надеюсь, вы понимаете, с чем это связано?

— Чего уж тут не понимать. Хорошо хоть, что не отбираете, а лишь копируете, да еще сообщаете об этом.

— Я понимаю вас, хотя, — Осипов неожиданно вздохнул и добавил, — ничего я конечно не понимаю. Это так, фраза для успокоения.

— Не знаю, вам виднее. Кстати, если необходимо, то можно сразу скопировать чертежи отдельных деталей, которые мы заказывали, а заодно спецификации готовых узлов и координаты поставщиков.

— Спасибо.

— Значит, говорите, американцы всё же испытали установку, да ещё непосредственно у нас? Ничего и никого не бояться. И что же, мы никакой ноты в ответ?

— Пока нет. И… это уже наверху решают, как и что. Наше дело доложить, предоставить неопровержимые факты.

— Хорошо, что хоть никто не погиб.

— Увы. Четверо погибших, шесть человек в больнице, причем один вряд ли выживет, слишком сильные ожоги получил.

— А из наших все живы? Я что-то Рената Губайдуллина не видел.

— В больнице, с аппендицитом ночью скорая увезла. Как поправится, постараемся организовать его приезд к вам.

— Спасибо. Отличный программист. Кстати, пока его нет, было бы неплохо, если пришлете специалиста, хорошо владеющего программным обеспечением.

— Непременно.

Поднявшись, они вышли в коридор и попрощались. Илья хотел было задать Осипову еще вопрос, но передумал и быстро зашагал в помещение, где ребята распаковывали ящики с оборудованием. В дверях чуть было не столкнулся лоб в лоб с Иванцовым.

— Оба-на, это ты. Ну как, капитан учинил допрос по всей строгости закона?

— Вроде того.

— Да, в этой крысоловке мы теперь надолго.

— Как ты сказал, крысоловка?

— Фраза Марата. В принципе я с ним согласен. Выход отсюда пока закрыт, так что работаем и не рыпаемся.

Илья невольно вспомнил работу в Америке, где условия были более комфортабельные и можно было хотя бы перемещаться по территории института, но, глядя на кислую физиономию Вячеслава, решил, что не стоит сыпать соль на раны и, стараясь говорить с долей юмора в голосе, произнес:

— Ничего, нам бы ночь простоять, да день продержаться, а там и красная армия подоспеет.

— Чего? — явно не понимая юмора, переспросил Вячеслав.

— Я говорю, всё пучком будет. Соберем установку, запустим, и еще на плацу мяч погоняем.

— Ну, не знаю…

— Не горюй. Может о нас еще какой-нибудь триллер снимут. Вспомни, во всех американских фильмах, все секретные разработки производятся в точно таких подземных лабораториях. Фильмец будет что надо. Нас возьмут в консультанты. В титрах, конечно, не покажут, так как нас засекретят, но мы то будем знать, кто они настоящие бойцы невидимого фронта, — и Илья весело рассмеялся.

— Ну тебя. Я серьезно, а тебе смешно.

— Эх, Славик, жизнь такая интересная штука, чтобы плакать, когда ты жив, здоров, да еще имеешь интересную работу. Да если бы Ольга еще рядом со мной была, я бы сейчас плясал, а не плакался в жилетку, что меня заперли на энном этаже подземного бункера.

— Ты что, всерьез?

— А то.

— Черт, может ты и прав. Ладно, пошли, там один ящик вскрыли, а в нем всё вдребезги. В спешке хреново упаковали.

— А вот это действительно трагедия, — и Илья улыбнувшись, обнял Вячеслава за плечо и они вместе вошли в помещение лаборатории.

Глава 4

Спустя два дня после приезда в зону семнадцать, вечером в лаборатории снова появился капитан Осипов, и, отыскав Пирогова, сообщил, что есть возможность съездить и навестить супругу.

Не мешкая, Илья предупредил Иванцова, и спустя час с трепетом и волнением входил в палату на втором этаже старого кирпичного корпуса. Ольга сидела на кровати. На ней был больничный халат неопределенного цвета, и она тупо смотрела на свои шлепанцы, одетые на босу ногу. Когда в дверях появился Илья, она подняла голову, посмотрела и тихим голосом произнесла:

— Вот и ты. Как хорошо, что приехал. Я соскучилась.

В её словах не было ни эмоций, ни чувств. Она произнесла это словно заученный урок. Илья молча подошел и присев на стул, стоявший возле кровати, взял за руку и нежно посмотрел в глаза. Её взгляд был затуманен то ли мыслями о чем-то своём, то ли лекарствами, которые ей давали.

— Как прошел переезд? — спросил Илья.

— Нормально.

Во рту у Ильи всё пересохло, и он растерялся, не зная о чем говорить с женой. Словно ища поддержку, обернулся и увидел в дверях стоявшего врача, который привел его сюда. Тот сделал незаметный жест рукой, который означал, что всё нормально, надо постараться сдерживать себя и продолжать вести беседу. Словно спохватившись, Илья похлопал руку жены и произнес:

— Мы тоже перебрались к тебе поближе. Тут, недалеко. И все наши из лаборатории приехали. Нам выделили площадку для экспериментов. Представляешь, как здорово!

— Я рада.

— Славка велел тебе кланяться. Хотел вместе со мной поехать, но у нас такой бардак. Оборудование достали, начали собирать, хочется побыстрее, а получается наоборот.

— Ничего, в следующий раз приедет, правда?

— Обязательно! А вообще, если всё пойдет как надо, за неделю смонтируем установку и приступим к экспериментам. Я так надеюсь, что всё получится, что…

— Обязательно получится. Ты же знаешь, что иначе быть не может.

— А вдруг.

Ольга промолчала. Посмотрела на мужа и, скинув шлепанцы, легла.

— Накрой меня, холодно и знобит.

Илья суетливо накинул на неё одеяло, поправил подушку, нежно поцеловал и снова уселся на стул, придвинувшись ближе. Хотелось о многом рассказать, посоветоваться, но что-то сдерживало его. Он просто смотрел на жену и не знал, что сказать. Жалость, бессилие как-то помочь начинали злить его, и от этого жутко хотелось курить. Словно прочитав его мысли, Ольга тихо произнесла:

— Иди, со мной всё будет в порядке. Не волнуйся, доведи задуманное до конца и потом расскажешь.

Илья наклонился, поцеловал жену, и прошептав: «Поправляйся, ты мне очень нужна», вышел из палаты и чуть ли не бегом направился к выходу, на ходу ища в кармане пачку сигарет.

— Как супруга? — поинтересовался Осипов, который всё это время дожидался Пирогова в машине.

— Не очень, — скупо ответил он, и, вспомнив, что уселся с зажженной сигаретой, извинился и, опустив стекло, выкинул бычок.

Обратно ехали молча. Настроение было тоскливое. Илья всё время смотрел в боковое стекло, но в сумерках ночи можно было различить лишь какие-то мелькающие тени деревьев, которые в свете фар встречных авто, наводили еще большую тоску. Илья попытался сосредоточиться мыслями на работе, но вскоре водитель притормозил у проходной, а через несколько минут машина въехала в просторной ангар.

— Спасибо, — хмуро произнес Илья, обращаясь к Осипову.

— Я переговорю с руководством, и постараюсь организовать консультацию у хороших специалистов, а если самочувствие вашей супруги пойдет на поправку, договорюсь, чтобы её перевели сюда. Здесь есть небольшой лазарет. Одним словом, что-нибудь придумаю, чтобы вы её могли чаще видеть.

Илья пожал капитану руку и, попрощавшись, направился к лифту.

Несмотря на возникшие вначале проблемы, собрать установку удалось всего за четыре дня. Работа кипела. Впрочем, этому способствовала сама обстановка. Кроме как в ангар, так сказать, подышать свежим воздухом, не выпускали, и поэтому работали порой по двенадцать часов. К тому же прислали несколько помощников, а возникающие проблемы решались без проволочек.

Накануне начала испытаний Иванцов и Илья допоздна засиделись в лаборатории. Уже все ушли спать, а они что-то проверяли, любовно поглаживая узлы и агрегаты вновь воссозданного ими детища.

— Ну что, завтра начинаем? — произнес Вячеслав, отойдя от установки, и продолжая пристально смотреть на неё.

— Непременно.

— Боязно, ох как боязно.

— С чего вдруг?

— Не знаю. Представил себе, если что-то пойдет не так…

— Любой эксперимент несет в себе долю риска. А наш, тем более. И все же, я уверен, что мы на правильном пути и эксперименты подтвердят это.

— Мне бы твою уверенность. Но согласись, всегда должен кто-то сомневаться? А я после того взрыва стал не то что мнительным, а… перестраховщиком что ли.

— Всё правильно говоришь.

Илья обошел в очередной раз энергетический блок, посмотрел на Иванцова и неожиданно произнес:

— Интересно, как быстро они сделают копию?

— Ты о чем?

— Я насчет энергетической установки. Чертежи скопировали, активное участие в сборке приняли, наверняка заказали уже все комплектующие.

— Полагаешь, хотят попробовать использовать в оборонке?

— Не полагаю, уверен. Время торопит. Раз американцы испытали боевой лазер, необходимо ответить тем же, и продемонстрировать это, как можно скорее и открыто.

— Не понял. С чего ты решил, что американцы испытали боевой лазер?

Только тут Илья сообразил, что сказал лишнее, и поэтому тут же ретировался:

— Сто процентной уверенности нет, но по той информации, которая была у меня в Штатах, они вели самые активные разработки в этой части.

— Тут ничего не поделаешь. Военные первыми хватают идеи, которые могут использовать в своих целях, а уже после идет оценка мирного использования научных достижений. Парадокс, но вряд ли это изменится в ближайшем будущем.

— Наверное. Ладно, пошли спать, завтра начинаем.

Испытания прошли без происшествий. Утром запустили установку и, хотя у всех на лицах отчетливо можно было увидеть выражение волнения, всё прошло как по расписанию. Образовавшийся плазмоид приподнялся над колбой и, достигнув максимального размера, лопнул. И хотя этот опыт не дал ничего нового, а стал лишь повторением ранее проводившегося, все восприняли это, как некая победа, после чего стали живо обсуждать, в каком направлении двигаться дальше. Было несколько вариантов, однако Илья внимательно слушавший, но до поры до времени молчавший, занял выжидательную позицию. Было решено сначала еще раз повторить эксперименты сделанные еще в Челябинске.

Два дня испытаний подтвердили, что установка собрана и работает в прежнем режиме. Никаких отклонений нет, о чем свидетельствуют сравнительные показатели проведенных экспериментов.

Вечером, как это было заведено, активно обсуждали полученные результаты.

— У кого какие мысли? — спросил Иванцов, который, как и прежде формально оставался руководителем лаборатории, а стало быть, и возглавлял проект.

— Позвольте поинтересоваться, — раздался неожиданно незнакомый голос. Все обернулись. Мужчина средних лет, который вот уже несколько дней постоянно присутствовал в лаборатории и молча наблюдал за происходящим, смутился, и тут же представился.

— Егоров, Исай Николаевич. Меня направили к вам из НИИ дальней космической связи. Так сказать, глубокая оборонка. Прошу извинить, что вмешиваюсь, но все же. Я посмотрел отчеты по предыдущим испытаниям. А что если попробовать как-то координировать перемещение плазмоида в пространстве?

— Что вы имеете в виду? — спросил его кто-то из сотрудников.

— Попытаться расположить внутри плазмоида конструкцию, посредством которой можно будет контролировать его внутренне состояние и одновременно попытаться сдвинуть в нужном направлении?

Сердце Ильи учащенно забилось. Идея, высказанная Егоровым, мгновенно начала выстраивать последовательную цепочку решений, которые воплотили бы её в жизнь. Он понимал, что именно этого не хватало для того, чтобы попытаться реализовать ту задачу, которая с теоретической точки зрения выглядела безукоризненно.

— Весьма интересная идея. Предлагаю обсудить, — произнес Иванцов, и добавил, — у кого какие мысли по этому поводу?

И снова посыпались предложения, возражения. Дискуссия то затухала, то снова набирала обороты, и как всегда разошлись далеко заполночь. Предложений было много, но окончательно так ни одного и не приняли. Илья долго не мог заснуть. Дважды вставал и ходил курить, и когда, наконец-то под утро уснул, явился Незнакомец. В своём неизменном плаще, он стоял возле установки и, повернувшись к Илье, произнёс:

— Интересная идея. Тебе ведь она сразу понравилась, не так ли?

— Не понял, о какой идее вы говорите? — произнес Илья и осмотрелся вокруг, пытаясь понять, в реальности это всё происходит, или во сне. Прочтя его мысли, Незнакомец рассмеялся и ответил:

— Сон или явь? Да разве это столь важно? Важна мысль, которая затем может воплотиться во что-то реальное и величественное. Я насчет возможности управлять плазмоидом. Ты ведь сам думал об этом, но почему-то молчал.

— Это не имеет значение. Главное, как её воплотить?

— Подумай, ты же ученый. Почему тебя каждый раз надо подталкивать?

— Да, но…

— А ведь ты уже на пути к решению этой проблемы. Поройся в закромах своего мозга, перебери всё, что было сделано во время проекта. Сложи мозаику, и ответ не заставит себя долго ждать…

В этот момент Илья проснулся и посмотрел на часы. Было начало седьмого. Можно было еще час, другой вздремнуть, но спать не хотелось. В голове продолжали слышаться отголоски слов Неизвестного и последней фразы, произнесенной им. Илья нащупал босыми ногами тапочки, надел их, и сидя на постели, взял блокнот и ручку. Какое-то время он сосредоточенно думал. Потом сделал какие-то записи, перелистал блокнот, снова что-то записал и затем забрался под одеяло.

«Если попробовать такой вариант, то вполне вероятно, что можно осуществить управление плазмоидом. Хотя… Черт, если бы точно быть уверенным, что не произойдет самопроизвольный энергетический выброс, можно было бы осуществить эксперимент прямо в лаборатории» — подумал Илья и, зажмурившись, начал мысленно конструировать схему управления.

После завтрака, придя в лабораторию, он подошел к Егорову.

— Простите, запамятовал, как вас зовут?

— Исай Николаевич.

— Прошу извинить, вечно забываю имена людей и телефонные номера.

— Бывает.

— Вы вчера предложили столь интересную идею, что пол ночи она не выходила у меня из головы. Скажите, вы её случайно высказали, или у вас есть какие-то реальные предложения?

— Если честно, то скорее, случайно Я просматривал документацию и меня заинтересовал инцидент, который произошел с вами. Возможно, движение плазмоида как-то обусловлено тем, что вы им управляли. Не он вами, а именно вы. И если исходить из этого, то вполне вероятно, что можно попытаться целенаправленно управлять его движением.

— Подобно тому, как происходит управление ракетой, не так ли?

— Совершенно верно. Другое дело, что изначально в плазмоид невозможно что-то ввести, и задача состоит в том, чтобы в момент отрыва от колбы в него был помещен элемент контроля или управления.

— Да, это было бы великолепно. Ну что же, начнём работать.

Работы затянулись. Идея, которая на первый взгляд выглядела простой, на поверку оказалось сложной, и хотя Осипов прислал им на помощь еще двух специалистов, о которых попросил Иванцов, эксперименты один за другим оставались безрезультатными. И всё же, решение было найдено, и когда шар сместился в заданном направлении, а затем сделал плавный круг и только после этого испарился, все ликовали. Успех был на лицо, и теперь можно было двигаться дальше.

Илья радовался вместе со всеми, но внешне не подавал виду. Старался быть сдержанным и всё же, волнение нередко охватывало его и каждый раз, чтобы скрыть это, он уходил выкурить сигарету, а заодно побыть одному. Он понимал, что в его жизни наступает решительный момент, когда теория может быть подтверждена практикой. И всё же он почему то медлил, и при вечернем обсуждении итогов работы за день, упорно молчал, или говорил только по поводу проведенных экспериментов.

За месяц, с момента приезда в зону, он регулярно посещал Ольгу. Её самочувствие оставалось, как выразился лечащий врач — в фазе стойкой ремиссии, или иными словами, ни хуже, но и ни лучше. Илья старался быть нежным, рассказывал о ходе проводимых работ, старался шутить и быть веселым, но чувствовал, что с каждым разом это получается у него всё хуже и хуже. Даже врач, случайно задержавшийся во время одного из его визитов, сказал:

— Илья Сергеевич, я понимаю, вы человек науки, но ваши беседы… Как бы это деликатнее выразиться, словно доклад на кафедре.

— Как умею, — бросил он и, извинившись, добавил, — Я понимаю, но поделать с собой ничего не могу. Характер такой или что-то еще.

— А вы через не могу. И вообще, стараться надо. А на вас со стороны посмотришь, вроде смеетесь, а плакать хочется. А у больного все чувства обнажены. Он фальшь, как никто другой видит и чувствует. Постарайтесь, голубчик, или возьмите кого-нибудь с собой, а то вы мне всё лечение на нет сводите.

— Я!

— Психология, наука сложная. Здесь не то что слова, интонации голоса важны, и лекарства порой бессильны. Понятно?

— Да.

— Надеюсь, вы на меня не обиделись?

— За что?

— За ликбез.

— Ну что вы. Вы всё верно подметили. Я действительно постараюсь, а в следующий раз приеду с кем-нибудь из своих сотрудников.

— Вот и замечательно. Всего доброго.

Илья вышел на воздух и прежде чем сесть как всегда в машину, задержался на ступенях больницы. На небе ярко сверкали звезды и словно дразнили своей недосягаемостью.

«Какие тайны спрятаны там, в миллионах километрах от Земли? — подумал Илья, — Впрочем, к чему говорить и думать о звездах, когда рядом столько неведомого и неразгаданного. Надо только очень захотеть этого, и мир откроет тебе свои тайны. Другое дело, принесут ли они пользу или послужат во зло людям?»

Глава 5

Прошло несколько дней. Эксперименты шли полным ходом. Реализованная идея по внедрению внутрь плазмоида источника сигнала, который контролировал его перемещение в пространстве, открывала новые перспективы для продолжения исследований. Однако неожиданно возникли трудности, и связаны они были с тем, что работы проходили в строгой секретности, а необходимо было начать не просто лабораторные, а полевые испытания. Накануне совещания, которое было запланировано на утро следующего дня, Иванцов, Илья и новый сотрудник Егоров, сидя за столом решали текущие вопросы, а заодно прикидывали аргументы, которые дали бы возможность убедить комиссию в необходимости выхода на поверхность для продолжения исследований. Неожиданно карандаш, которым Илья что-то писал, сломался. Он кинул его на стол, посмотрел на Вячеслава, потом на Егорова, и не задумываясь, какое это произведет впечатление, произнес:

— А может нам не стоит уговаривать комиссию о проведении экспериментов?

— Чего? Ты что, сдурел? — воскликнул Иванцов, явно не понимая, с чего это вдруг Илья так высказался.

— Вы что, серьезно, Илья Сергеевич, или так, пошутить решили? Или может быть, считаете, что у нас мало шансов, и нам все равно не разрешат? — проведя рукой по волосам, произнес Егоров.

— Да нет, шансов у нас как раз довольно много. Просто… — Илья сделал паузу, словно колеблясь говорить дальше или нет. Подумав, произнес, — Вот смотрите что получается, — и взяв ручку написал на листе несколько формул. Затем пояснил.

— Получается, что энергия плазмоида, которую мы измеряем, отнюдь не является его внутренней составляющей. Мы ошибаемся, потому что принимаем эту величину, как константа, а она может меняться.

— Но почему? — удивленно спросил Иванцов.

— Потому что мы рассматриваем лишь величину внешнего накопления энергии, и приборы фиксируют и показывают именно её. А если убрать этот параметр и ввести понятие внутриядерного накопления энергии, то…

— Суммарная мощь возрастет в миллионы раз, — продолжил фразу Егоров.

— Вот именно, — и Илья тут же продолжить написание уравнения.

— В результате мы получаем, что плазмоид представляет собой энергетический объект, который может высвободить энергию многократно больше, чем мы считали ранее.

— Да, но на практике мы не имели даже намека, что эта энергия есть? Почему ты считаешь, что субатомная энергия плазмоида столь велика? Для этого нужны определенные условия, в противном случае, на месте нашей лаборатории была бы воронка размером с приличный кратер?

— Мы толком ничего не знаем о его природе. Если он перенес меня на расстояние в несколько километров, при этом проник сквозь стену, не повредив её, то это могло означать только одно. Его запас энергии был таков, что с её помощью, он смог изменить молекулярный состав среды, сквозь которую проникал, перемещая при этом материальный объект. И заметьте, ни один прибор не зарегистрировал всплеска энергии. Спрашивается почему? Да потому что мы изначально не принимали это в расчет. Вот в чем дело!

— Черт возьми, а ведь ты прав! — снова воскликнул Иванцов, — Илюха, ты гений! Нет, честное слово, ты гений. Как же это раньше ни кому в голову не приходило? Ведь получается, что плазмоид, это по сути, гигантский сосуд энергии, который только надо попытаться вскрыть и…

… и произвести его перекачку в виде трансформированной электроэнергии в действующую сеть или заранее подготовленную емкость, — произнес Егоров.

— Правильно. Только вот вопрос, где взять такую емкость и как открыть этот шарик, чтобы не вызвать последствий, при которых, как ты выразился, на месте нашей лаборатории останется здоровущая воронка, — угрюмо произнес Илья.

— С ума сойти можно! — произнес Иванцов, и откинулся на спинку стула. Тот не выдержал его веса, и Вячеслав грохнулся на пол. Илья и Исай рассмеялись, но тут же протянули руки, чтобы помочь подняться.

— Нет, мужики, это просто грандиозно! Вот так, можно сказать на пустом месте, возникает идея, которая переворачивает всё вверх дном и открывает невиданные горизонты, — произнес Вячеслав, снова и снова проверяя математические выкладки, написанные на листе.

— А ведь всё это уже было, — спокойно произносит Илья, — Никола Тесла, почти сто лет назад работал именно в этом направлении. Его опыты с шаровой молнией были ни чем иным, как попыткой проникнуть в тайну плазмоидов, как переносчиков энергии огромной мощности. Опыты были приостановлены, и впоследствии он к ним не возвращался. Так что мы всего лишь идем по его стопам. И если это так, а я в этом абсолютно убежден, то возникает вопрос — а не безопасно ли это? И как прореагируют военные, если мы сообщим о возможностях, которые могут открыться, в том случае, если нам удастся найти ключ к пониманию того, какова природа этой энергии и как её использовать?

— Да, но?

— Вот именно, что да, но. Энергия атома скрыта в небольшом объеме оружейного плутония. И применить это можно совсем в разных целях. Расчеты показывают, что энергия плазмоида совсем иного свойства, но суммарная мощность и эффект, могут быть сравнимы разве что с ядерной бомбой.

— Сейчас другие времена… — неуверенно произнес Вячеслав.

— Что? Другие времена? А мне кажется, что сейчас они много хуже, чем раньше. И не потому, что мир стоит на грани войны, и два лагеря борются между собой, а потому что право силы открывает возможность диктовать миру свои условия.

— Это политика, а наше дело — наука.

— Что? — Илья угрюмо посмотрел на Иванцова, — Время рассудит, хотя я прекрасно понимаю, что научную мысль остановить невозможно! — повернувшись, и не дожидаясь ответа, он вышел из лаборатории.

Совещание началось в начале одиннадцати. На него пригласили Иванцова, как руководителя лаборатории, Пирогова и еще одного сотрудника по фамилии Овсянников, присланный Осиповым для оказания технической поддержки и на которого ни Вячеслав, ни Илья как-то не обращали всё это время особого внимания. Поэтому его появление на совещании вызвало у обоих удивление. Важность совещание стала очевидным, когда в кабинет, где оно проводилось, вошло несколько человек в генеральской форме и штатские, один из которых и открыл совещание.

— Полагаю все собрались, так что можно начинать. Сергей Сергеевич, прошу вас, — и председательствующий передал слово седовласому человеку, который сидел за столом напротив Иванцова. Поднявшись, тот снял очки, положил их рядом с папкой с документами и спокойным, но зычным голосом, произнес:

— Уважаемые собравшиеся. На повестке дня обсуждение проекта «Вега».

Илья, повернувшись, с удивлением посмотрел на Иванцова и тихо прошептал:

— Не понял, ты в курсе, о каком проекте идет речь?

— Понятия не имею.

В этот момент докладчик, достал из папки какой-то документ, и словно бы в ответ на недоуменный вопрос Ильи, прочел:

— Проект под кодовым названием «Вега» направлен на исследование и практическое использование энергетических объектов, которые именуются в дальнейшем плазмоиды. Первоначально работы проводились в частной лаборатории в Челябинске, но в силу чрезвычайных обстоятельств, проект был взят под государственный контроль и перенесен на территорию зоны семнадцать. Исследовательская группа во главе с товарищами: Иванцовым Вячеславом Николаевичем, и техническим руководителем, Пироговым Ильей Сергеевичем, добилась значительного прорыва в исследовательских работах, а результаты экспериментов — имеют важное практическое применение. Я думаю, что им следует первым предоставить слово, после чего приступить непосредственно к обсуждению. Прошу вас, — и Сергей Сергеевич, жестом указал на сидящих рядом Иванцова и Пирогова.

— Ты начальник, тебе и докладывать первому, — прошептал Илья Вячеславу.

Иванцов поднялся, пару раз зачем-то кашлянул, после чего коротко доложил о проводимых в лаборатории работах, полученных результатах и обосновал необходимость полевых испытаний. При этом он ни словом не обмолвился о тех перспективах, которые обсуждались накануне вечером. После него выступил Илья. Он так же кратко остановился на необходимости продолжения исследований, что позволит сделать новый шаг в науке и одновременно наметить практическое использование плазмоидных образований.

После его выступления наступила короткая пауза и вслед за ней последовала реплика, которая сразу же насторожила Илью.

— Товарищ Пирогов, вы не упомянули о самой энергоустановке. Хотелось бы услышать ваше мнение о возможности повышения её мощности применительно к накачке лазеров.

— Видите ли, мы специально не занимались этой темой, поэтому затрудняюсь что-то конкретно ответить по этому вопросу.

— Лавр Степанович, к проекту «Вега» этот вопрос не относится, — произнес председательствующий, обращаясь к генералу, задавшему вопрос.

— Возможно, но перспективы вещь хорошая, и все же нас интересует то, что уже опробовано и дало положительный результат.

Председательствующий смутился, но ему на выручку пришел Сергей Сергеевич, который, судя по всему, был кем-то из крупных чиновников.

— Вопрос использования энергоустановки применительно к боевым лазерным системам выделен в отдельный проект. Не стоит всё смешивать в одну кучу. Мы здесь по другому поводу. Я бы хотел выслушать товарища Овсянникова, который представляет исследовательский центр министерства обороны, и принимавший участие в последних экспериментах лаборатории. Прошу вас.

Илья и Вячеслав снова удивленно переглянулись. Овсянников, моложавый мужчина, лет тридцати пяти, поднялся со своего места и, обращаясь к собравшимся, произнес:

— Серия экспериментов, проведенная за последнее время, дает основание рассчитывать на практическое использование плаздмоидных образований в самое ближайшее время. Их энергетический потенциал таков, что мы вправе говорить о создании новейшего сверхмощного энергетического оружия и поэтому, чем раньше мы начнем полевые испытания, тем быстрее получим ответ на вопросы, которые еще не решены.

Услышав эти слова, Илья весь съежился и оцепенел. Одной этой фразы хватило, чтобы понять, что всё это время за работами, которые проводились в лаборатории, а возможно и за всеми разговорами, велось тщательное наблюдение, иначе откуда такая уверенность относительно возможного применения плазмоидов в качестве энергетического оружия. «Неужели они всё подслушивали?» — подумал Илья. Между тем Овсянников продолжал говорить:

— Основная задача, сосредоточится на проблеме оценки энергетического уровня плазмодных образований. Задача сложная, возможно потребуется привлечение дополнительных специалистов в области квантовой физики, значительных средств для специального оборудования, но это того стоит.

Вслед за этим один за другим посыпались вопросы. Овсянников отвечал скупо, и местами чувствовалось, что он не в полной мере владеет информацией. Поэтому когда один из генералов задал вопрос:

— Скажите, могут ли испытания привести к ядерному взрыву? И если да, то это может повлечь за собой массу вопросов не только со стороны общественности и СМИ, но и западных политиков, которые заявят, что мы нарушаем мораторий на проведение испытаний. Может быть можно как-то воздержать от полевых испытаний с тем чтобы минимизировать утечку информации?

— Мне кажется, что этот вопрос следует задать Илье Сергеевичу, так как он лучше меня владеет информацией по этому вопросу, — и Овсяником посмотрел в сторону Ильи.

Вопрос был задан, что называется в лоб. Илья и без того сидевший, как на иголках, готов был встать и крикнуть: «Вы что, сума здесь все посходили!? Мы занимаемся исследованием фундаментальных вопросов, которые может быть дадут человечеству неиссякаемый источник энергии, а вы уже думаете о том, как бы сделать очередную дубинку, которой можно размахивать перед соседом, не понимая, что она может погубить всех, включая и самого хозяина». Однако поднявшись, он окинул присутствующих взглядом, секунду, другую подумал, и, сдерживая себя, произнес:

— Я думаю, что товарищ, выступавший передо мной, — Илья специально не стал произносить фамилию Овсянникова, чтобы акцентировать своё отношение к нему, — несколько поспешил с оглашением информации, которая касается возможного использования плазмоидных образований применительно к военной сфере. Мы еще далеки от понимания естества этого явления. Кроме того, исследования, и об этом отражено во всех отчетах, показали, что энергия плазмоидов крайне низка. Но даже если и допустить возможность накопления таковой, то её природа это электричество, а не цепная реакция, которая имеет место при ядерном синтезе. Возможно, в перспективе об этом и стоит говорить, но пока речь идет лишь об исследованиях пространственного управления плазмоидами, для чего мы и просим комиссию дать разрешение на полевые испытания. У меня всё.

Илья успел перехватить взгляд Сергея Сергеевича и председательствующего на собрании мужчины, который тут же произнес:

— В таком случае, сделаем небольшой перерыв.

Все стали вставать со своих мест. Илья тут же полез в карман за сигаретами и шепнул Иванцову.

— Пойдем, покурим.

— Так ведь я не курю!

— Ничего. Скоро закуришь после таких совещаний. Разговор есть.

Они вышли из зала. В коридоре стояло несколько рослых офицеров. Видимо это была охрана или телохранители. Держа сигарету в руках, и ища глазами где бы уединиться, Илья спросил рослого мужчину:

— Простите, в туалет можно?

— Прямо по коридору и налево.

— Спасибо.

Илья быстро зашагал в указанном направлении. Иванцов шел следом. Закрыв дверь и убедившись, что в туалете кроме них никого нет, Илья шепотом, но жестко, чуть ли не скрипя зубами, произнес:

— Твою мать. Я не знаю, что происходит, но мы сидим под таким колпаком, что каждое наше слово ловится, фиксируется и обсасывается на предмет того, как всё то, чем мы занимаемся превратить в оружие. Этим я сыт по горло. В Штатах я занимался тем же самым, а когда понял, мы с женой чудом избежали смерти. Я всё понимаю, родина, страна, народ, но я ученый, понимаешь, ученый, а не создатель оружия массового уничтожения. И если они хотят, то пусть забирают всё это и занимаются сами, а меня увольте. Лучше асфальт буду мести, жрать водку и материться, что жизнь дерьмо! Понял меня!?

— Не кричи. Я сам не понимаю, как им стало известно то, о чем мы лишь вчера говорили. Может быть у тебя были какие-то вычисления, и они до этого с ними познакомились?

— Не знаю, может быть, но этот, как его Овчинников или Овсянников, высказал именно то, о чем я вчера говорил.

— А ты не допускаешь мысли, что обо всём рассказал Исай?

— Черт возьми, я совсем забыл о нём. Нет, я не склонен на него грешить. Мне казалось, он толковый мужик, хотя сейчас, я ни в ком и ни в чем не уверен. Не знаю, честное слово, Славка, не знаю что делать?

— Послушай…

В этот момент дверь в туалет отворилась, и на пороге появился Сергей Сергеевич. Он смерил обоих довольно странным взглядом, который гласил: «Так-так, заговорщики, более уединенного места не нашли? А мы вас за ушко и обратно на совещание, на съедение генералам». Однако вместо этого он как-то по-простецки произнес:

— Отлить можно, или у вас тут приват-беседа?

Илья смутился, но тут же процедил сквозь зубы:

— Без проблем, — и кивнув Вячеславу, вышел из туалета.

Вскоре совещание продолжилось и, хотя не обошлось без острых вопросов, которые так или иначе касались различных аспектов военного использования плазмоидов, всё кончилось тем, что было принято решение расширить штат лаборатории новыми специалистами, продолжить начатые исследования, а полевые испытания ограничить рамками ангара. Параллельно проработать вопрос о расширении экспериментальной части проекта, но с учетом соблюдении мер секретности.

Участники совещания один за другим покидали зал. Последним вышел Сергей Сергеевич. Глядя на угрюмые лица Пирогова и Иванцова, которые стояли в коридоре, он подошел к ним и неожиданно произнес:

— Ученым достается слава вне зависимости оттого, что они создают, оружие или скатерть-самобранку, а вот политикам и чиновникам — шишки и упреки. Только имейте в виду, принимать решение приходится нам, а это порой гораздо труднее, чем что-то придумать или создать. Так что радуйтесь, у вас есть работа, за которую вам не будет стыдно, потому что вы будете первыми, ведь рано или поздно, это сделают другие и неизвестно, как всё обернется.

Не дожидаясь ответа, он попрощался и удалился. Вслед за ним вышли два телохранителя.

— Интересно, кто он? — произнес Вячеслав.

— Заместитель секретаря Совета Безопасности, — раздался голос позади. Илья обернулся. Перед ним стоял смущенный Овсянников.

Глава 6

Прошло несколько дней поле совещания, а Илья всё никак не мог прийти в себя. Ему казалось, что за ним повсюду наблюдают, даже в комнате, где они жили вдвоем с Иванцовым, он не был уверен, что где-то не вставлена видеокамера или подслушивающее устройство. Это отвлекало от работы и не давало сосредоточиться.

Тем временем один за другим в лаборатории стали появляться незнакомые лица, которые как потом становилось известным, были специалистами. Их направляли из институтов, подведомственных министерству обороны для оказания технической помощи. С одной стороны это радовало, а с другой, нервировало, так как сплоченный до этого коллектив с некоторой долей ревности воспринял появление столь большого количества новых людей.

Спустя неделю ангар был подготовлен для проведения экспериментов, которые вскоре с успехом прошли, подтвердив тем самым правильность целого ряда решений, которые были лишь теоретически проработаны. Казалось, еще чуть-чуть и произойдет колоссальный прорыв вперед. Однако все попытки продвинуться дальше оканчивались безрезультатно. Точнее, результат был, но по выражению Ильи, это было повторение пройденного и пустое топтание на месте. Ни отличная диагностическая аппаратура, которая поступила для проведения экспериментов, ни два десятка отличных специалистов, в том числе несколько прекрасных теоретиков, ни к чему не привели. Три недели пролетели, а результат был прежним.

Как-то под вечер, рассматривая результаты очередного эксперимента, к Илье подошел один из вновь прибывших сотрудников. Выждав момент, он спросил:

— Простите, Илья Сергеевич, а вы знакомы с Сиротиным?

— С кем? — сам не зная зачем, переспросил Илья.

— С Михаилом Васильевичем Сиротиным?

— Ах, с этим! Знаком, а что?

— Нет, я так просто спросил, — смущенно ответил сотрудник, фамилию которого Илья по привычке никак не мог вспомнить.

— А вы его, откуда знаете? — спросил Илья.

— Да я недавно разговаривал с приятелем, он работает у него в отделе. Разговорились, и он вскользь упомянул ваше имя. Вот я и подумал, что вы с ним знакомы.

— А как фамилия вашего знакомого?

— Костиков.

— Что-то припоминаю, но он в другой лаборатории работал. И как там Сиротин поживает, не спросили?

— Докторскую собирается защищать. Если я правильно понял, послезавтра.

— Вот как! Интересно, по какой теме он решил защититься? — задумчиво ответил Илья.

— Насчет этого я не спросил.

— Нет-нет, это я так, просто размышляю. Спасибо за информацию.

— Не за что.

На следующий день Пирогов позвонил Осипову и попросил его приехать. Тот моментально откликнулся и к обеду появился в лаборатории.

— Добрый день, какие-то проблемы?

— Да нет, всё как обычно, хотя сдвигов особенно нет, но это типичное дело, всегда надо надеяться на внезапное озарение и полет научной мысли.

— Завидую, у вас по-настоящему творческая работа.

— У каждого своя стезя. Да и завидовать тут нечему. Сначала денно и нощно творческие муки в поисках истины, а потом минута радости от найденного решения, которое на поверку оказывается таким простым, и становится стыдно, что потрачено столько сил, а ты его не замечал. Впрочем, это всё лирика. У меня к вам личная просьба. В институте твердого тела, где я раньше работал у бывшего шефа защита докторской диссертации. Не могли бы вы точно узнать, когда и где она будет проходить, а заодно организовать мне, как это правильнее сказать, увольнительную на пару дней, а то я тут совсем закис в этом подземном каземате, — и Илья улыбнулся.

— Что за вопрос, без проблем. Через пару часов перезвоню и всё устрою.

— Заранее благодарю.

— Не за что.

Осипов, как и обещал, перезвонил через пару часов и сообщил время и место защиты диссертации Сиротиным, а так же оформил документы на выезд из зоны на два дня. Утром на машине, которую так же устроил Осипов, его подвезли в Москву. Договорившись относительно того, где и во сколько его будут ждать, он вышел на оживленную московскую улицу и растворился в безликой толпе прохожих.

Спустился в подземку, проехал несколько остановок на метро и, выйдя наружу, знакомой дорогой зашагал к институту. Электронные часы над входом показывали, что он опаздывает к началу защиты. Впрочем, это было не так важно, к тому же, ему не очень хотелось встречаться с бывшими коллегами. Начнутся вопросы, где, что, как, а отвечать было затруднительно, так как совсем недавно подписал документы о не разглашении секретной информации по проекту «Вега». Возле входа Илья закурил сигарету. Он сам не понимал, зачем и для чего сюда пришел? Его никто не приглашал, и вряд ли кто-то был бы рад его появлению, разве что сотрудники лаборатории, с которыми он проработал четыре года. Впрочем, и они вряд ли обрадовались бы появлению бывшего руководителя их коллектива Ильи Сергеевича Пирогова. Наверное, было за что. За неуемный характер, желание днем и ночью работать, выдавать сумасшедшие идеи, а когда подходил отчетный период, неожиданно все перечеркивать и предлагать совершенно новый путь к решению задачи. Это нередко приводило либо к скандалам, либо к лишению всего отдела премии. Илья поднялся по лестнице и украдкой заглянул в зал, но, встретившись взглядом с Сиротиным, понял, что совершенно напрасно пришел сюда, и поэтому удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Снова закурил и быстрым шагом спустился в фойе и вышел на улицу. Ветер растрепал его лохматые кудри, залез под воротник, а проехавшая мимо легковушка, чуть было не обдала грязной водой из лужи. Жизнь продолжалась, и надо было все начинать с нуля. Впрочем, нет, не с нуля, идеи переполняли его. Ему хотелось скорее забыть обо всем и с головой погрузиться в работу, решить проблему, которая открывала новые, невиданные горизонты. Работу, которая не прекращалась ни на миг, и которая была смыслом его жизни.

Пару часов Илья с огромным удовольствием побродил по Москве. Он прожил в столице всю жизнь, а по-настоящему не знал её. Сначала учеба, потом аспирантура и затем работа в научно-исследовательском институте не оставляли времени для того, чтобы ближе узнать родной город. Пройдясь по Спиридоновке, заглянул на Новый Арбат, бывший Калининский проспект, у Праги повернул было на старый Арбат, но передумал, и, спустившись по бульвару, оказался возле м. Кропоткинская. Храм возвышался над набережной реки, величественно и надменно выставляя напоказ купола из титана покрытого золотом. Илья прищурил один глаз, словно бы оценивая величие строение, но неожиданно вспомнил, как однажды с друзьями ходил в плавательный бассейн, который некогда стоял на этом месте, и скептически произнес:

— Глупость людей не имеет границ. Одни взрывают, потому что не верят, другие — наоборот, во имя веры. Бред какой-то.

Подумав, Илья медленно пошел по Пречистенке в сторону Садового Кольца. До позднего вечера он бродил по городу. Чувство одиночества и тоски в огромной толпе снующих людей, в конец испортили ему настроение. К тому же возник вопрос, где переночевать, о чем он как-то не подумал. Позвонив, договорился о возвращении назад в зону.

Вячеслав уже собирался ложиться спать, когда Илья появился на пороге комнаты.

— Как Москва?

— Шумит.

— Ты какой-то смурной, случилось что?

— Нет, всё нормально. Побродил по городу, думал развеяться, а в голове одна мысль — работа.

— Охотно верю. И как, городской ритм не навеял тебе идей?

— Какой там. Хотя, есть мысли, но надо подумать еще. Чувствую, что решение рядом, а ухватить не могу.

— Знакомое чувство. Есть будешь, я тебе тут прихватил с ужина, можно чай организовать.

— Нет, спасибо, я в кафе перекусил. А в лаборатории как дела?

— Пока без изменений.

— Ладно, пойду ополоснусь и спать, устал с непривычки от такой прогулки.

— Надо думать.

В эту ночь Илья спал беспокойно. Его мучили кошмары. Под утро приснился сон, будто бы началась война, а он скрывается не то в бомбоубежище, не то в каком-то подвале и пытается дозвониться до Ольги, чтобы узнать как она и что-то предпринять. Он набирает номер, а в трубке все время раздается механический голос автоответчика: «Абонент недоступен, перезвоните позже…». От отчаяния, он швырнул телефон о стену и проснулся.

«Хрень в натуре, а не сон», — подумал Илья, и взяв с тумбочки блокнот, в который раз взглянул на вычисления. Сделав пометку, которая на его взгляд, могла пригодиться, встал с постели и пошел умываться. В зеркале отразилось осунувшееся лицо с бородой полной седых волос.

«Ну и вид у меня, аж смотреть тошно. Может побриться?» — Илья провел рукой по густой бороде, и зачем-то ухватив седой волос, выдернул его. Поразмыслив, стал чистить зубы, потом ополоснул лицо холодной водой и пошел одеваться.

— Ты чего такую рань встал? — спросил Вячеслав Илью, в тот момент, когда тот натягивал брюки.

— Так не спится. Пойду в лабораторию, поработаю, пока там никого нет. Народу прибавилось, и мне как-то неуютно стало.

— Брось. Толковых ребят прислали.

— Знаю, но мне от этого не легче. Теряюсь оттого, что не могу вспомнить имена, и ощущаю какую-то неловкость.

— Напрасно. А я лучше вздремну еще часок, другой.

К немалому удивлению Ильи в лаборатории горел свет и за компьютерной установкой, сгорбившись, кто-то работал.

— Доброе утро, — произнес Илья явно раздосадованный, что побыть одному не удалось.

— Угу, — произнес сидевший перед монитором молодой человек, занятый работой настолько, что не воспринял приветствие.

Илья подошел ближе. За столом сидел программист Маринин, которого Осипов прислал взамен заболевшего и не приехавшего до сих пор Губайдуллина.

— Над чем колдуем? — спросил Илья, пытаясь тем самым обратить на себя внимание.

— А, что? Ой, Илья Сергеевич, извините, заработался и не сразу въехал, что это вы, — смущенно произнес парень.

— Ничего, ничего. Небось, всю ночь сидели? Так над чем колдуете?

— Начальство обязало создать охранную систему для всего комплекса оборудования.

— Это как понимать?

— Чтобы посторонние не смогли войти без разрешения.

— Понятно. Стало быть, теперь ключи допуска только у вас будут?

— Что вы, наоборот, ключи только у вас и товарища Иванцова. Присаживайтесь, я как раз последнюю проверку закончил, всё работает, сейчас запустим, и вы свои коды допуска зададите.

Илья уселся на место Маринина, а тот встал позади него.

— С чего начинать?

— В принципе ничего сложного. Запускаете комп, после загрузки вызываете рабочую программу управления комплексом. Начинайте, начинайте.

Илья выполнил процедуру запуска и после того, как программа загрузилась, на экране появилась заставка, в которой указывалась, что необходимо ввести имя пользователя и пароль. Маринин проделал какие-то манипуляции на клавиатуре, которые высветили другую таблицу, где требовалось тоже самое.

— Теперь вводите свой ник, и любой код, только так, чтобы вы его запомнили, потому что я потом не смогу его вскрыть.

— Совсем не сможете?

— Ну, почти совсем.

— Понятно. Ну что же, сейчас попробуем, — и Илья написал ник — Ольга и ввел буквенно-цифровой код, потом повторил его еще раз.

— Теперь переходим обратно в стандартный режим загрузки.

Илья ввел только что придуманные данные, после чего открылось привычное окно для работы с системой управления всей установкой.

— Всё работает. Я вам не нужен, Илья Сергеевич?

— Да вроде нет.

— Тогда я отчалю на пару часов, а то спать что-то хочется?

— До обеда свободны. Если что, сошлетесь, что я вас отпустил спать в виду сверхурочной переработки.

— Спасибо.

Когда за Малининым закрылась дверь в лабораторию, Илья взглянул на экран монитора. Открыл базу данных с результатами проведенных за неделю испытаний. Привычные таблицы с цифрами ничего не говорящие постороннему человеку. Словно школьник покрутился на стуле, размышляя, чем бы заняться, и неожиданно резко затормозил вращение. Взгляд остановился на картинке, которая в этот момент высветилась на мониторе. Это были схемы движения плазмоидных образований в последних пяти экспериментах. Неясная мысль вертелась, подобно жужжащей мухе. Она кружилась где-то рядом, но её присутствие было слышно. Так и мысль, которая пронеслась в голове, была почти осязаема. И в этот момент она отчетливо прояснилась.

«Странно, как же я раньше не подумал об этом?» — подумал Илья, и тут же стал записывать последовательность работ для проверки возникшей гипотезы. К тому времени, когда в лаборатории стали один за другим появляться сотрудники, Илья уже четко знал, в каком направлении следует начать работу сегодня.

Первый же эксперимент, который был проведен незадолго до обеда, подтвердил правильность идей, которые он предложил утром на обсуждение. Плазмоидное образование прошло сквозь искусственно возведенную преграду по заданной траектории и датчики, вмонтированные в неё, показали выброс энергии, которая существенно отличалась от той, что была установлена при его рождении в колбе. Эксперимент был встречен бурными эмоциями. Наступал заключительный этап испытаний. Илья, как и все в лаборатории, прекрасно понимал, успех уже близок.

Глава 7

Всем, и в первую очередь Илье, казалось, что решение будет найдено со дня на день. Но проходили дни, недели, а удача вновь ускользнула, и все усилия уходили в бесконечную череду экспериментов, которые не давали желаемого результата.

В начале лета Илья побывал у себя дома в Москве и, вернув часть денег, досрочно расторг договор на аренду. Теперь он всякий раз приезжая в город, мог не думать, где переночевать. К тому же Ольга пошла на поправку и её выписали. Она переехала домой, что так же способствовало тому, что Илья чаще стал приезжать с объекта и порой оставаться на выходные. В один из выходных, Илья предложил супруге прогуляться в парк культуры, а заодно проехаться по Москве-реке на пароходе. Ольга согласилась. Они чудесно провели день. Прошлись по парку, заглянули в комнату смеха и даже прокатились на колесе обозрения. Потом сходили в кафе, после чего сели на речной трамвай и поплыли на нем в сторону речного вокзала, что на севере столицы.

Был погожий летний день. Дул легкий ветерок и на фоне плещущей за кормой волны было так хорошо сидеть на верхней палубе. Ольга немного устала, и поэтому облокотилась на плечо мужа. У Ильи было хорошее настроение. Не хотелось думать о работе, и вспоминать о том, что очередной эксперимент опять не дал никакого сдвига в работе. За бортом шумной стаей пролетели чайки, а вслед за этим раздался гудок, а следом ответный встречного парохода.

— Как тихо и хорошо кругом, — спокойно произнесла Ольга.

— И не говори. Так хорошо мы давно не отдыхали, правда?

— Правда… — она сказала это так, что не оставалось сомнения, что она не закончила фразу. Собиралась сказать, но почему-то не стала, возможно, не хотела портить настроение мужу и себе в этот чудный летний день. И всё же, не выдержав, добавила, — Жаль, что всё это скоро исчезнет и наступят другие времена, где всё это будет казаться лишь призрачным счастьем из далекого детства.

Илья удивленно посмотрел на жену. Её слова пугали его, но он решил, что это всего лишь последствие тяжелой и длительной болезни, поэтому он не стал никак комментировать её слова, а лишь обнял и тихо произнес:

— Зато сегодняшний день наш, и он всегда будет с нами, чтобы не случилось.

— Конечно. Это я так, прости.

— Ну что ты, родная. Всё нормально.

Они вышли на пристани. Здание речного вокзала вызывало уныние. Оно давно требовало ремонта, а от былой помпезности не осталось и следа, поэтому они не стали задерживаться, прошли парком в сторону метро, и через час сидели на кухне в своей квартире. День подходил к концу, один самых счастливых в их жизни.

Лаборатория гудела подобно пчелиному рою. Илья вошел и не сразу понял, в чём дело. Иванцов размахивал руками и кому-то что-то громко доказывал. Илья подошел ближе, чтобы выяснить, что происходит.

— А я вам говорю, что это чистейший воды авантюра!

— Вы не хотите меня слушать, потому что эта идея исходит не от Пирогова. Вот если бы он предложил, не было бы никаких вопросов, а когда я, то встали в позу. А ведь веских аргументов против нет, не так ли?

— Что значит, нет? Я вам в сотый раз говорю, дайте элементарный расчет, прежде чем проводить эксперимент, а вы предлагаете наоборот. Извините, но на дворе двадцать первый век и прежде чем проводить опыты, необходимо иметь для этого хоть какие-то теоретические обоснования, — в этот момент Иванцов встретился взглядом с Ильей, — а вот и Илья Сергеевич. Спросим его мнение.

Оппонент Вячеслава обернулся. Это был один из новых сотрудников лаборатории по фамилии Гойман. Слегка смутившись, он тем не менее бойко произнес:

— Илья Сергеевич, меня даже слушать не хотят, может быть вы, как руководитель научной части проекта выслушаете моё предложение?

— С большим удовольствием.

— Я предлагаю принципиально новый подход. Что если нам переместить плазмоид в замкнутый контур и затем подвергнуть его воздействию лазерного пучка, тем самым произойдет внешняя энергетическая накачка оболочки.

— А я уверяю, что это может спровоцировать выброс энергии, что крайне опасно, — последовала реплика Вячеслава.

— Но ведь именно этого мы и добиваемся. Я не понимаю, как еще добиться результата, если не пробовать что-то новое? — настойчиво, не повышая голоса, произнес Гойман.

Илья заметил, как моментально смолкли споры, и взоры присутствующих устремились в его сторону.

— Я не пойму, к чему спорить. Предложение стоит рассмотреть, попытаться дать теоретическое обоснование, а если не удастся, то предусмотреть возможность проведения эксперимента с учетом возможных последствий. А для этого надо выйти с предложением по расширению опытной зоны.

Смолкнувшие было споры, тут же возобновились. Идея, предложенная Гойманом, была нова и поэтому вызвала столь бурные споры. Илья неожиданно для всех не принял в них участие, а уединился в кабинете, который они делили с Иванцовым. Закрыв, как он часто любил делать, лицо ладонями, погрузился в раздумье. Идея, которую высказал Гойман была оригинальной, но теоретически к ней было очень сложно подступиться. От размышлений его отвлек голос Иванцова.

— Если мы и топчемся на месте, то это не значит, что можно хватать первую попавшуюся идею и тратить на неё силы и времени, — выпалил он.

— Ты чего так раскипятился? — удивленно глядя на Вячеслава, спросил Илья, — свежая идея, вот только я пока не очень понимаю, как её можно теоретически обсчитать, а так…

— Вот именно, что данных ноль, а он сразу предлагает ставить эксперимент.

Илья прищурил глаз, подозрительно посмотрел на Вячеслава и спросил:

— Если я правильно понял, у тебя неприятности?

— У нас неприятности, — чуть спокойнее ответил Вячеслав.

— И какие же?

— Разговор был у начальства.

— А меня что не пригласили?

— Не знаю. Короче, вопрос поставлен так, если до сентября результатов не будет, то следует пересмотреть проект.

— Не понял, что значит пересмотреть?

— То и значит. Они считают, что мы зашли в тупик и наши предположения относительно потенциальных возможностей плазмоидных образований, лишь плод наших научных мечтаний. По заключению их консультантов, которые ознакомились с материалами работ лаборатории, ни о каких энергетических возможностях не может быть и речи. А раз так, то дают нам срок до сентября, после чего проект закрывают.

— То есть как закрывают?

— Молча.

— Постой, я что-то не понял, о каких консультантах ты говоришь, и как это можно взять и закрыть проект?

— Консультанты наверняка кое-кто из новеньких, хотя черт их знает, может быть, они показали отчеты по экспериментам кому-то в академии наук. А что касается закрытия проекта, то в конце концов, они финансируют, и это их право. Тут мы бессильны.

Илья откинулся на спинку стула. Новость огорошила настолько, что он растерялся и не знал, что сказать, относительно того, что консультанты ошибаются. Да, в работе наступила пауза, и эксперименты не дают тех результатов, которых ожидали, но это обычное дело. Новое не может моментально дать положительный результат. К нему идут через неудачи, ошибки.

— Бред какой-то. Они что, не понимают, что масштаб решаемых задач не может быть получен в столь сжатые сроки? Результаты налицо, а им мало?

— Вот точно так я им и заявил, как ты сейчас говоришь.

— А что в ответ?

— Ничего. Считают, что проект «Вега» может быть пересмотрен и приоритетной стороной станет энергетическая установка.

— Что?

— То. Военные получили от неё эффект, а раз так, то над ней и нужно работать.

— Вот и пусть работают.

— Короче, я тебе всё высказал. Времени у нас осталось два месяца с хвостиком. А что будет потом, я не знаю.

— Так выходит у нас еще вагон времени, а ты расстроился, — неожиданно весело произнес Илья, стараясь приободрить друга, хотя у самого настроение было хуже некуда.

— Вагон, молчал бы лучше. Чуть больше двух месяцев.

— Значит надо работать. Пробовать, Любую идею развивать и пробовать. А ты идею этого, как его…

— Гоймана.

— Взял, и на корню решил похоронить. Может быть она в корне не верна, а может из неё прорастет то, что даст импульс для идеи, которая и окажется в итоге верной.

— Успокоил. Ладно, работай, а я пойду посмотрю, что творится в лаборатории.

— Вот-вот, иди, и… успокой этого самого Гоймана. И кстати, идейка-то у него весьма и весьма интересная.

Спустя несколько дней предложение Гоймана произвести внешнюю накачку плазмоида с использованием квантового генератора решено было проверить на практике. Для этого потребовалось согласовать вопрос с руководством, так как рисковать комплексом было нельзя, а значит, надо было проводить эксперимент за его пределами. Вскоре было дано добро и выбрана площадка в тридцати километрах от зоны семнадцать. Туда доставили необходимое оборудование, включая квантовый генератор.

Илья и еще несколько сотрудников находились непосредственно в зоне, куда должен был прилететь плазмоид, сориентированный в лаборатории на заранее заданные координаты. Спустя несколько секунд, после того, как сообщили, что запуск произведен, он появился точно в назначенном месте. Вслед за этим последовал выстрел из квантового генератора. Плазмоид прореагировал так, как если бы это был воздушный шарик. Как и во всех предыдущих экспериментах, он просто лопнул, разве что звук был чуть громче обычного. Все невольно приникли к аппаратуре, которая выдавала телеметрические параметры проводимого эксперимента. Однако, как и прежде, Илью ждало разочарование. Никаких признаков ожидаемого эффекта не было.

Во второй половине дня решено было провести еще две серии экспериментов, чтобы иметь достаточно много материалов для анализа, но и они не дали ничего нового. К концу дня стало окончательно ясно, что размеры плазмоида и мощность импульса, посылаемого в него, существенным образом не влияли на общую картину происходящего. Настроение у всех участников было невеселое.

Вернувшись с испытаний, Илья отпросился и поехал в Москву домой. Ольги дома не оказалось. Он позвонил ей на сотовый. В ответ услышал, что она поехала навестить подругу, и скоро вернется. Илья поставил кипятиться чайник, а сам присел за стол Как всегда, неожиданно, Илья почувствовал его присутствие. Было ощущение, словно в комнате открыли окно, и повеяло вечерней прохладой. Он обернулся. Неизвестный молча стоял и смотрел на Илью.

— Очередная неудача?

— К чему спрашивать, если вы и так в курсе происходящего?

— Плохо. А времени остается все меньше и меньше, не так ли?

— Да, — злясь на то, что Неизвестный появился так не вовремя. Настроение и без того было не к черту.

— К чему злиться?

— А я вовсе не злюсь.

— Ну извини. Как это говорят: не сыпьте соль на раны. А может, стоит иногда это делать чтобы острее испытывать боль и тем самым острее чувствовать проблему, которую хочется решить?

— Не знаю, — Илья неожиданно отвернулся и уставился снова в экран монитора.

— А ведь решение рядом. Расчеты верны, и ты в этом абсолютно уверен…

— Так где же оно? — воскликнул Илья и снова повернулся лицом к Незнакомцу.

— Так ведь ты его знаешь, но почему-то не хочешь признаться в этом даже самому себе. Почему?

Илья весь съежился. Он понимал, что Неизвестный видит и читает его мысли, скрыть которые невозможно, и значит, уйти от прямо и честного ответа не удастся.

— Да, я знаю ответ. Но его реализация сейчас крайне опасна.

— Почему?

— Так ведь и ты знаешь почему, а спрашиваешь. Необходимо сначала решить вопрос приема энергии.

— Но у тебя слишком мало для этого времени. В своё время Тесла не смог реализовать эту часть программы…

— И поэтому прекратил работы.

— Возможно. Но учти, прошло время и тебе удалось понять и решить тайну. Какая гарантия, что через энное количество лет, кто-то другой не откроет её? Ты останешься ни с чем. Не стоит надеяться, что тайну открытия можно навсегда спрятать от мира. Рано или поздно человек познает тайны природы.

— Может быть.

— Время, его всегда не хватает. Если проект закроют, это будет самое лучшее, из того, что ты ждешь, а если…

— Что если?

— А если его передадут кому-то другому? Военные могут решить, что стоит попробовать поручить работы над проектом кому-то, кто сможет понять, как открыть мощь плазмоида.

— Вряд ли, — мрачно произнес Илья.

— Как знать. В любом случае, стоит хорошенько подумать. И все же, как мало остается времени для этого.

Неизвестный исчез, и Илья услышал, как щелкнул замок в двери, и на пороге появилась Ольга.

— А вот и я, — раздался её голос.

Илья поднялся и пошел ей навстречу, поцеловал и бережно обнял. От Ольги исходил нежный запах её любимых духов.

— Ты опять чем-то расстроен?

— Что ты, тебе показалось, — произнес Илья, уткнувшись лицом в её плечо, но голос предательски задрожал, — впрочем, ты как всегда, права.

— Как бы я хотела тебе помочь, — произнесла Ольга. Слова были сказаны с такой нежностью и любовью, что у Ильи невольно защемило сердце.

Утром он уехал в лабораторию, где снова потекли бесплодные дни, когда один эксперимент сменял другой, а результат оставался прежним. Для Ильи это был самое трудное время, потому что в нём боролось желание проверить давно найденное решение и боязнь, что всё обернется не лучшим образом. Он становился злым, то и дело срывался.

В начале июля он попросил у руководства неделю отпуска, так как понимал, что может сорваться, чего очень не хотелось. К тому же был удобный предлог, Ольгу на две недели положили на обследование в больницу, и ему трудно было разрываться между работой и ежедневными поездками к ней. Получив добро, сразу же уехал в Москву.

Как назло, в больнице, где лежала Ольга, посетителей уже не пускали, хорошо хоть взяли пакет с фруктами. В растрепанных чувствах Илья отправился домой. По дороге заскочил в магазин, не глядя, взял какой-то еды и пару бутылок водки. Чувство одиночества и безысходности разом нахлынули на него. Неясные предчувствия усиливали это, и хотелось одного — напиться и забыть обо всех неприятностях.

Утро не предвещало ничего хорошего. Мрачные мысли накануне вылились в банальную пьянку, о чем свидетельствовали вещи, разбросанные возле дивана на полу и жуткая головная боль.

Илья почесал шею, и, чувствуя, как его мутит, рванул в туалет. По дороге, чуть не упал, споткнувшись о стул. Комок подступил к горлу, и, наклонившись, он почувствовал, как поток съеденной и наполовину переваренной пищи, вырвался из него. Он опустился на колени, и обхватил унитаз, словно боясь, что упадет на холодный кафельный пол. Наконец рвота отступила, и он смог вздохнуть. Поднявшись и чувствуя в ногах слабость, побрел на кухню. Дрожащими руками налил воды, и устало присел за стол.

Настроение и самочувствие были одинаково хреновыми. Возвращаясь в комнату и проходя мимо зеркала, лениво взглянул на себя. Внешний вид оставлял желать лучшего. Щетина на лице, усы, в которых просвечивали седые волосы, впалые щеки и мешки под глазами. Илья скорчил гримасу, и усмехнулся. Отражение вызывало сочувствие и одновременно угрызение совести.

Илья почувствовал, как вдруг стало холодно. Отшатнулся, и задел ногой табурет. Тот с грохотом упал на пол. Повернувшись, опрометью бросился в комнату. Старенький компьютер сиротливо притулился возле окна на письменном столе. Нажав кнопку включения, стал ждать, когда на экране появятся привычные значки. Минута, другая и заставка, которую он сам придумал, осветила экран монитора. Огромная, сияющая, словно иллюминация планета, летит, подобно метеору в хороводе звезд.

Сложив ладони, он прижал пальцы к подбородку, и о чем-то задумался. Он всегда так делал, когда о чем-то размышлял. Прошло несколько минут, и рука скользнула по клавиатуре. На экране возникла схема какой-то установки. Илья буквально впился в неё влюбленными глазами. Перед ним было его детище, его творение. Нажав кнопку, он включил режим показа слайдов, и один за другим стали появляться фотографии установки. Снятая в разных ракурсах, она давала полное представление о том, как выглядит внешне, но непосвященному человеку абсолютно ничего не говорила о том, что собой представляет внутри, и уж тем более, для чего она нужна. Лишь Илья знал, что это такое, и поэтому любовался ей, словно перед ним было творение гениального Леонардо да Винчи. Он остановил просмотр и, откинувшись на спинку кресла, задумался. Потом встал, достал сигарету, закурил и снова уселся на стул, пристально глядя на экран монитора. Докурив, осторожно, словно боясь спугнуть или наоборот, стараясь продлить миг, о котором когда-то мечтал, включил Интернет соединение, но неожиданно вышел из него и, нажав пуск, выключил компьютер. Он снова задумался. Мысли хаотично метались, выхватывая из памяти картины прошлого. Неожиданно он почувствовал, что не один в комнате. Привычный холодок страха ворвался внутрь. Синхронно мыслям, учащенно забилось сердце. Илья повернул голову и посмотрел в сторону дверного проема. Предчувствие не обмануло его. Тот, о ком он подумал, стоял и пристально смотрел на Илью.

— Пришла пора выполнить условия контракта, — буднично произнес Неизвестный.

— Так быстро?

— Я же предупреждал, время быстротечно.

— И что я должен сделать?

— Сущие пустяки. Как я и говорил, выполнить просьбу, которую я попрошу.

Илья почувствовал, как во рту всё пересохло, как натянулись жилы на руках, и как страшно стало услышать то, о чем он давно догадывался. И все же, пересилив себя, Илья спросил:

— О чем же вы хотите меня попросить?

— Какой вы, однако, Илья Сергеевич. К чему обманывать себя или может быть, вы ждете сочувствия, жалости? Или считаете, что я прошу чего-то невозможного? И вообще, чего вы боитесь? Вы шли долгим и упорным трудом к заветной цели, мучительно искали ответы на самое сокровенное, и смогли понять, а в конце пути неожиданно остановились, боясь открыть дверь и посмотреть на плод своего труда. Право, мне не понять вас, как ученого, как человека, как… Даже не знаю, как еще выразить ваше нежелание сделать последний шаг в исследованиях, на которые потрачено столько усилий?

— Мне страшно, — тихо произнес Илья.

— Вам страшно? Чего? Почему Тесла смог преодолеть этот страх, а вы нет? Почему быть в шаге от всемирной славы и не принять её, как дар, заслуженный дар за труд во имя науки, во имя познания мира.

— Мир еще не готов к этому и вы это знаете.

— Готов, не готов, какая разница. Он воспримет то, что есть сейчас, и не тебе рассуждать о том, что должно быть, а чего нет. Время пришло. Включи установку и докажи свою правоту. Ты станешь знаменитым, и одновременно исполнишь мою просьбу.

— Нет.

— Что нет?

— Я не могу выполнить вашу просьбу.

— Не сможешь? Жаль, но контракт есть контракт, — и перед Ильей возник пергамент с текстом.

— Тебе решать. Жизнь твоей жены в твоих руках.

В этот момент раздался звонок телефона. Илья поднял трубку.

— Алло. Пирогов слушает.

— Илья Сергеевич?

— Да.

— Ваша супруга в реанимации, вы не могли бы срочно подъехать?

— Да, конечно, — бросив трубку, с отчаяньем взглянул на Неизвестного.

— Тебе достаточно сказать — да. Её жизнь теперь зависит только от тебя, больше мы не увидимся. Решай, — и взмахнув плащом, Неизвестный растворился в воздухе.

Глава 8

Илья стоял у реанимационной палаты и, прижавшись лицом к холодному стеклу, смотрел на Ольгу. Она лежала, закрыв глаза, увешанная проводами и трубками от капельниц. На темно-зеленом экране мелькали цифры регистрирующие давление и пульс. Он видел, как суетились вокруг врачи и медсестры, пытаясь сохранить на глазах угасающую жизнь. Илья отвернулся и рукавом вытер слезы, которые предательски выступили на глазах.

«У человека всегда есть выбор. Порой его очень сложно сделать, и разум отказывается повиноваться, потому что смерть любимого человека ничто, по сравнению со всем остальным» — пронеслось перед мысленным взором Ильи, и в отчаянье, он крикнул:

— Да! Я согласен! Слышишь меня, я согласен!

Он зажмурил глаза и спустя минуту обернулся. За стеклом было видно, как врач снимает марлевую повязку с лица, устало вытирает пот со лба и, улыбаясь, делает знак, означающий, что всё в порядке.

Илья спустился вниз и вышел на улицу. Летний ветер остудил разгоряченное лицо. За воротами больницы он закурил, то и дело кидая взгляд на проезжающие мимо машины. Потом бросил окурок и стал ловить такси.

— Поехали, — отвлеченно произнес Илья, обращаясь к водителю, но спохватившись, добавил, — в сторону Химок, пожалуйста.

Пока ехали, Илья ни словом не обмолвился с водителем. Как только пересекли московскую кольцевую автодорогу, попросил проехать вперед и остановиться. Расплатившись, хлопнул дверью, постоял в раздумье несколько минут, после чего направился в сторону теплотрассы. Поравнявшись с самодельным, наспех построенным мостиком, перешел на другую сторону. Надпись на углу ближайшего дома гласила, что в нем находится Интернет-кафе. Спустившись в подвал, сразу же оказался возле стойки, молча положил сто рублей, и спросил, за какой столик можно присесть.

— Юисби вход нужен, или вам поиграть?

— Да, мне кинуть мыло надо, текст на флешке, — зачем-то шепелявя, ответил Илья.

— Тогда занимайте седьмой или двенадцатый.

— Спасибо, — и Илья, окинув взглядом полупустое помещение, уединился за дальний столик, где значилась цифра двенадцать.

Воткнув флешку, открыл файл для дистанционного управления компьютером в лаборатории. Больше всего хотелось достать сигарету и закурить. Впервые в жизни он вдруг почувствовал, что у него задрожали руки. Страница почему-то упорно не хотела открываться, хотя сообщалось, что узел найден. Томительные секунды показались вечностью. Наконец экран высветил привычную заставку, извещавшую, что необходимо ввести логин и пароль.

«Ну что же, раз система готова, я тем более», — мысленно произнес Илья, пытаясь изо всех сил скрыть всё возрастающее волнение. Проведя рукой по лбу, он кинул взгляд в глубину полутемного зала. Небольшие перегородки разделяли посадочные места, и поэтому было невидно, кто что делал. Это несколько успокоило его, и он медленно набрал на клавиатуре слово Ольга, и личный код доступа. На этот раз соединение произошло мгновенно, и на экране предстала знакомая панель управления всей системой. Теперь предстояло внести самое важное, данные, позволяющие высвободить энергетический потенциал плазмода. Илья открыл файл на флешке, где хранились данные, и внес их в управляющий модуль. Вслед за этим, на экране возникла таблица координат перемещения плазмоида в пространстве. Легкое касание пальцев по клавишам и в ячейках означающих широту и долготу появились необходимые цифры. Оставалось указать начало отсчета и нажать пуск. Илья посмотрел на часы и набрал девяносто. Это означало, что запуск произойдет через полтора часа. Еще одно нажатие клавиши и на экране возникла надпись: Подтвердить запуск системы Да-Нет.

— «Выбор сделан, пути назад нет», — мысленно произнес Илья, и нажал клавишу да, после чего лихорадочно, словно боясь, что не успеет, вошел в панель управления, и стал убирать все временные файлы, которые могли сообщить, куда и когда он только что заходил, затем очистил журнал ссылок. Взглянув последний раз на экран монитора и, стараясь, чтобы его никто не заметил, направился к выходу.

— Эй, у вас еще двадцать минут проплаченного времени, — услышал он голос дежурного администратора.

— Спасибо, но я уже все сделал, что хотел, — на ходу пробормотал Илья, и выскочил на улицу.

Шел мелкий дождь, но было по-летнему тепло. Илья посмотрел на темнеющее небо и подумал:

— Вот и все. Как просто и банально, — он неожиданно рассмеялся, и, ускоряя шаг направился в сторону шоссе, чтобы поймать такси и как можно скорее вернуться домой.

Пока ехал, то и дело бросал взгляд на часы. Водитель заметил это, и спросил:

— Опаздываем?

— Да. Впрочем, все равно уже не успею, так что спешить не стоит.

— Понял.

Спустя сорок минут лифт остановился на семнадцатом этаже. Войдя в квартиру, он не раздеваясь, прошел в комнату и включил телевизор. Уселся в кресло, напряженно вглядываясь в экран. Шел какой-то фильм, но Илье было все равно. Он ощущал какую-то внутреннюю пустоту. И все же мозг лихорадочно работал. Мысли перебирали все возможные варианты того, что должно было произойти через несколько минут.

Он зримо представлял себе весь процесс, который должен произойти, как только истечет назначенное время. Система автоматически придет в рабочее состояние и в колбе возникнет плазмоидное тело. Оно плавно поднимется вверх и, достигнув максимального размера, отделится от кромок сосуда и войдет в соприкосновение с устройством, которое затем определяет траекторию его движения. Устройство, или иначе говоря, управляющий модуль — это всего лишь крошечный шарик, представляющий собой электронно-передающий аппарат.

Все это он наблюдал сотни раз. Но затем наступит то, чего еще никогда не было. Перед тем, как в управляющий модуль будут переданы координаты, куда плазмоид должен переместиться, поступят данные, которые изменят его фрактальную структуру. Начнет формироваться многослойное тело, каждое из которых, будет нести в себе энергетический заряд.

Идея искусственно «зажечь» плазмоид, пришла Илье давно, еще тогда, когда под это была подведена теоретическая база. Однако долгое время, он никак не мог понять, каким образом её реализовать. И всё же ответ был найден. Уравнение было представлено в виде двоично-десятичного кода и послано непосредственно через управляющий модуль в плазмоидное тело, которое восприняло команду и материализовало его.

Уверенность в правильности найденного решения была такова, что Илья ни секунды не сомневался в успехе эксперимента. Неоднократно он хотел рассказать об этом, проверить на практике, но понимал, что сначала надо придумать устройство, которое позволит поглотить выделенную энергию для того, чтобы её можно было каким-то образом использовать. В противном случае, её высвобождение должно вызвать лишь мощный взрыв, величина которого определяется введенными параметрами.

Илья взглянул на часы. Оставалось пятнадцать минут до того момента, когда установка включится. Ожидание начала эксперимента было невыносимо. С одной стороны, он мечтал, что совсем скоро его идея подтвердится на практике, с другой, он жутко боялся результатов. Утешало только то, что плазмоид обогнув земной шар, сбросит весь свой энергетический потенциал посреди Атлантического океана. К тому же, мощность, которая должна при этом высвободиться составляла не более десяти тераджоулей, что в переводе на более понятный язык, чуть более одной килотонны взрывчатого вещества.

«Интересно, как быстро об этой новости сообщат в прессе?» — подумал Илья. Он взял пульт, чтобы найти новостной канал. Тот не работал. Илья поднялся, и только тут сообразил, что забыл снять плащ и обувь. Открыв балкон, вышел подышать свежим воздухом, а заодно перекурить. Глядя на ночную Москву, невольно подумал: «От малого до великого — один шаг, но в целом мире до меня и до всего того, что скоро произойдет, никому нет дела. Наверное, так всегда бывает, когда в мир приходит что-то новое. Незаметно, оно входит к нам, и лишь спустя время, понимаем, сколь грандиозно то, что произошло. А может быть ничего не произойдет? Простой хлопок над океаном, и я снова где-то ошибся? Нет, не может такого быть, не должно!».

Окурок полетел в ночную мглу вниз. Илья скинул обувь, швырнул плащ на диван и уселся в кресло. Осталось одна минута. Сердце непроизвольно забилось, и пульс перевалил за сто двадцать ударов в минуту. Последние секунды, подобно стрелке на Кремлевской башне в канун Нового года, двигались так зримо, что Илья отсчитывал их вслух.

«Началось!» выкрикнул он, хотя в принципе, если в лаборатории кто-то находился из сотрудников, эксперимент могли остановить. И все же, внутренне он чувствовал, что всё произойдет без каких-либо накладок.

Телефонный звонок раздался ровно через пять минут. Илья выждал несколько секунд, потом взял трубку.

— Пирогов слушает.

— Илья, это ты? — услышал он заспанный голос Иванцова.

— Да, я. Что-то случилось?

— У нас ЧП. Дежурный сообщил, что произошло самопроизвольное включение установки. Кто-то взломал коды доступа и вошел в систему.

— Надеюсь, ничего страшного не произошло, вы остановили запуск? — стараясь говорить без волнения в голосе, спросил Илья.

— Пока не знаю, сейчас там ребята разбираются. Система отработала три с половиной минуты, прежде чем её вырубили. Проверю отчеты и перезвоню.

— Хорошо. Я постараюсь утром приехать.

Илья закрыл крышку телефона и сунул его в карман. «Для проведения эксперимента хватило бы и трех минут с момента активации. По идеи всё должно получиться. Жаль, что нет возможности документально проверить результаты и подтвердить…»

Он не успел продолжить свои размышления, так как в этот момент фильм, который шел по телевизору неожиданно прервался. На экране появилась неподвижная картинка, а внизу побежала информационная полоса, сообщавшая, что сейчас будет передано важное сообщение. Пауза затянулась. Илья весь напрягся в ожидании того, что это сообщение наверняка связано с тем, что произошло в Атлантике. Наконец на экране появилась студия новостей. Было видно, как диктору кто-то протягивает несколько листов с новостями. Судя по важности, их даже не стали ставить на суфлерскую тумбу.

— Мы прервали наши телепередачи в связи с важным сообщением, которое только что поступило из Соединенных Штатов Америки. Сегодня в ноль часов тридцать две минуты по московскому времени на территории США в районе Колумбуса, штат Огайо, произошел гигантский взрыв. Характер и причины взрыва не называются, однако его мощность такова, что его по праву можно отнести к катастрофам планетарного масштаба. Более подробную информацию мы сообщим, как только будут получены данные с места событий.

Илья оцепенел. Он не понимал, что происходит и имеет ли этот взрыв какое-то отношение к эксперименту, или это случайное совпадение. И тут он почувствовал присутствие Неизвестного. Тот вышел из тени и произнес:

— Ничего не поделаешь, жизнь вечно норовит подставить подножку. Но ты не расстраивайся. В конце концов, все твои американские обидчики наказаны одним нажатием кнопки.

— Вы сумасшедший. И потом, как это могло произойти, ведь координаты цели и мощность плазмоида были совсем другие?

— Были, не спорю. Но цифры, особенно нули и единицы, находясь в информационном потоке виртуального мира такие уязвимые, — он рассмеялся и добавил, — стоило их слегка подправить и они преобразились. Мишень сместилась, а мощность возросла.

— Зачем? Почему? — с ужасом воскликнул Илья.

— Ты все еще ничего не понял? — изменившимся голосом изрек Неизвестный, — ты выполнил контракт, подписанный кровью. Ты обменял жизнь своей жены, на жизнь миллионов. Ты сделал выбор, который в свое время не захотел сделать Тесла. Он оказался слабым, тщедушным человеком. Да, он остался в истории, но… многие ли знают его имя? А почему? — Потому что он сделал шаг и остановился. Он испугался, он…

— Ты знал его и так же как со мной, направлял его работу?

— Возможно, но только ты оказался тем, кем есть — человеком, который ради славы, ради собственных амбиций, ради любимой женщины, поставил на карту судьбы миллионов. Поздравляю, ты достиг того, чего хотел. И теперь, я возвращаю тебе контракт, и ты смело можешь его разорвать, он выполнен, — и Неизвестный швырнул пергамент Илье.

— Скажи мне, — упавшим голосом произнес Илья, — для чего ты это сделал?

— Как для чего? Ты все еще не понял? Странно, — голос Неизвестного был похож на удары хлыстом по голому телу. Каждое слово, фраза, били наотмашь, вырывая куски кожи и мяса. Неимоверная боль заставляла скрипеть зубами, а он продолжал все тем же голосом говорить, — Ваш мир стремительно близится к своему концу. Огромные усилия тратятся на создание всё более и более страшных орудий уничтожения, и это в то время, когда миллионы людей голодают, когда подходят к концу природные ресурсы. Вы загадили планету, отравили её реки, моря, водоемы. Вы создали бездуховное общество, в котором во главу угла ставится не ценность человеческой жизни, а лишь возможность поддержания её в том состоянии, пока она может приносить пользу для горстки обезумивших от алчности людей, бизнесменов и политиков. Впрочем, зачем я это говорю, когда ты и сам все это прекрасно знаешь? Да и вообще, читать ликбез не в моих правилах. И всё же, я отвечу на твой вопрос — зачем? Затем, чтобы доказать, как низок человек в своем стремлении вознестись к славе. Ему безразлично ради чего и что именно он делает. Важен лишь результат. Кто-то продает отравленные продукты, некачественные лекарства, проповедует ахинею и заставляет миллионы прихожан в это верить. Алчность, эгоизм, честолюбие, стали залогом благополучия и успеха. И своим поступком, ты доказал это.

— Я всего лишь выполнил условия контракта, — по-детски попытался возразить Илья, и осекся.

— Что? Ты выполнил условия контракта? Верно! Но у тебя был выбор. Я не принуждал тебя, не умолял, не клянчил. Я всего лишь поставил перед тобой выбор, и ты сам, по доброй воле, принял решение как тебе поступить. И вообще, в нашем контракте, если вдуматься, я ничего не поимел. Погибла твоя жена, и я вернул её к жизни, ты метался в поисках научной идеи, которая была твоей мечтой, и я помог тебе её открыть. Наконец, я вернул тебя к жизни, когда тебя застрелили. Не слишком ли много? А что получил взамен я? Пустяк. Ты испытал своё же открытие, чтобы убедиться, что оно реально существует и действует.

— Погибли миллионы!

— Может быть, я не считал. И потом, рано или поздно, они все равно погибли бы или умерли, что в принципе, одно и тоже. Я циник, и не скрываю этого. Ты и я, спасли миллионы от болезней, нищеты, мук совести и прочих житейских передряг. Они просто испарились на молекулы. Их даже хоронить не надо. Представляешь, какая экономия, — он снова дико рассмеялся.

— Ты… — Илья запнулся, он не мог произнести слово, которое готово было сорваться с его уст.

— Согласен, я, это я. А что в этом плохого? Что вообще плохого, в том, что я и ты совершили?

— Уходи, прошу тебя, уходи навсегда из моей жизни, — закричал Илья и с отчаянья стал рвать контракт на мелкие кусочки. Они падали на пол и на лету сгорали, превращаясь в пепел.

— Ты прав. Нам действительно пора проститься. Всё чего хотел я, и чего хотел ты, исполнилось. Осталось только немного подождать, и мир начнет разваливаться, как карточный домик. Надеюсь, что это будет весьма забавно наблюдать. Прощай. Вот теперь, мы точно, вряд ли когда-нибудь увидимся, в этой жизни, — и повернувшись спиной к Илье, Неизвестный исчез.

Илья задрожал, и опустившись на пол, закрыл лицо руками. В этот момент на экране телевизора снова появилось взволнованное лицо диктора, который стал сообщать первые подробности того, что произошло по другую сторону океана в США.

Глава 9

— …Вот что передает наш специальный корреспондент из США, — произнес диктор, и на экране появилось лицо мужчины, который стоя перед камерой, держал в руке сотовый телефон и по нему общался со студией.

— Пока нет никакого официального сообщения из Белого Дома, но по всему чувствуется, как растает атмосфера напряженности. Страна буквально замерла в ожидании, что могут последовать новые разрушительные взрывы, характер которых пока не ясен. По заявлению очевидцев, находившихся за десятки километров от Колумбуса, огненный шар цвета морской волны осветил собой небосклон и затем прогремел гром такой мощности, что он был слышан за сотни километров от города. Взрывная волна смела на своем пути всё, оставляя после себя нагромождение строительного мусора, бывшего секунду назад небоскребами и другими строениями. По неофициальным данным, мощность взрыва была не менее пятидесяти мегатонн. В радиусе сорока километров от эпицентра практически полностью всё разрушено.

— Виктор, можно ли уже сейчас сказать, что это был ядерный взрыв или нет? — прервав журналиста, спросил диктор.

— С большой долей вероятности — нет, так как замеры показывают практически полное отсутствие радиоактивного заражения местности. Возможно, она есть непосредственно в эпицентре, но пока нам ничего не известно.

— В таком случае, может ли это означать, что над территорией США разбился космический корабль инопланетян или какой-то космический объект?

— Сейчас что-либо сказать очень трудно. Пока все находятся в состоянии шока, ведь погибло несколько миллионов человек и непонятно, следует ли ожидать повторения подобного или нет.

— Спасибо, будем ждать новостей из США.

На экране снова появился диктор.

— В считанные минуты мир постигла катастрофа, которая, несомненно, изменит многое. Остается ждать официальных сообщений из США и то, как прореагируют на это правительства других стран.

В ночной тишине раздался звонок телефона. Илья открыл крышку и по номеру понял, что звонил Иванцов.

— Да, это я.

— Илья, новость слышал?

— Новость, какую? — стараясь как можно спокойнее, переспросил Илья.

— Включи телевизор. В Штатах произошел взрыв.

— Опять террористы?

— Какой к черту террористы. Хуже. Что-то рвануло и мощность соизмерима с тем, что испытали на Новой Земле в шестьдесят первом.

— Слушай, ты извини, я вчера бухнул капитально и плохо соображаю. Может по телеку того, кино какое кажут, а ты всерьез поверил?

— Понял. С тобой бесполезно сейчас говорить. Как проспишься, позвони.

— Намек понял. Об_зательно позвоню, — произнес Илья, придавая произношению вид, что он якобы пьян.

Расположившись на диване, Илья положил телефон рядом, с тревогой ожидая очередного звонка. «Что же теперь будет?» — с ужасом подумал он. Перед мысленным взором вставали картины разрушений, которые воспаленный мозг рисовал на основе переданных сообщений. Прошло несколько минут и с экрана телевизора послышались подробности произошедших в США событий.

— … теперь уже окончательно ясно, что взрыв, произошедший на территории штата Огайо, не является атомным или термоядерным. Как установлено специалистами по мониторингу окружающей среды, радиоактивный фон в эпицентре взрыва всего на двадцать процентов выше обычного. Однако эта новость ни в коей мере не снижает того потрясения, которое все мы испытали, посмотрев первые снимки, поступившие к нам с места событий.

На экране телевизора один за другим стали показывать фотографии и видеосъемки, сделанные операторами с борта вертолетов. На них можно было увидеть картины местности, которая совсем недавно была цветущим город Кливленд. Зрелище было поразительным и ужасным, и напоминало кадры из какого-нибудь фантастического фильма ужасов о нашествии на Землю воинственных инопланетян. Десятки квадратных километров некогда бывшие городом и его пригородами, полыхали заревом пожаров взорвавшихся газовых магистралей, бензоколонок и предприятий с горючими и взрывоопасными материалами. Среди пламени и облаков от бесчисленных пожарищ можно было видеть руины и обломки зданий с торчащими кругом балками и прутьями арматуры.

— Только что президент США обратился к нации. Слова скорби не могли скрыть решимости противостоять чему бы то ни было, что посягнуло на американский образ жизни, её народ и историю. В заключение своей короткой речи, президент сказал: «Мы выясним что, или кто виновен в гибели миллионов наших соотечественников. Я обещаю вам. Этого требует народ свободной Америки!»

Илья не мог смотреть дальше, и, поднявшись с дивана, выключил телевизор. Постояв какое-то время у окна, он тоскливо посмотрел на молчавший все это время телефон и, словно что-то почувствовав, пошел в ванную комнату умыться. В тот момент, когда он надел свитер и поправил волосы на голове, в коридоре раздался звонок. Предчувствие не подвело его. Илья открыл дверь, на пороге стоял капитан Осипов и с ним еще один мужчина в штатском.

— Илья Сергеевич, вам придется проехать с нами, — без предисловий и каких-либо объяснений, хмуро произнес Осипов.

— Я готов, — безропотно произнес Пирогов, снимая плащ с вешалки, — сотовый можно взять, или…, - не договорив фразы, он виновато посмотрел на нетерпеливо ожидавших его на лестничной клетке мужчин, и тут же добавил, — он там, на диване?

— Разумеется.

Илья сбегал в комнату и вернувшись, демонстративно положил его в карман брюк, после чего закрыл входную дверь на ключ и вошел в лифт, который уже ожидал их.

Ехали молча. К удивлению Ильи, который ожидал, что его повезут прямо на Лубянку, машина в сопровождении еще одной милицейской с мигалками и сиреной, на полной скорости пронеслась по Москве до самой кольцевой. У поста ДПС оставили сопровождение, и поехали в сторону области. Спустя двадцать минут они въехали на территорию объекта, который видимо был какой-то загородной правительственной резиденцией, и судя по всему, достаточно высокопоставленного чиновника. Как только машина остановилась, дверь открыли и попросили выйти и пройти вслед за сотрудником, в дом. Илья с замиранием сердца проследовал за ним. В полутемном, просторном зале за большим круглым столом сидело несколько человек. Среди них, Илья сразу же узнал тех, кого раньше видел только на экране телевизора. В этот момент к нему подошел мужчина, которого он тут же узнал. Это был Сергей Сергеевич — участник совещания по проекту «Вега».

— Не ожидали?

— Если честно, нет.

— О том, что произошло, уже в курсе?

— Да. Смотрел по телевизору. К тому же звонил Иванцов из лаборатории.

— В таком случае, думаю, вам объяснять не стоит, почему мы вас вызвали?

— Если я правильно понял, вы считаете, что случившееся в США и несанкционированное включение системы, звенья одной цепи?

— А вы так не считаете?

— Пока, у меня нет основания так считать. Нужны доказательства.

— К сожалению, они есть. Из лаборатории только что поступили данные об инциденте, который имел место. В систему вошли с удаленного терминала, воспользовавшись вашим кодом допуска. Запуск произошел с задержкой во времени, но предварительно были введены параметры координат для плазмоида. Они в точности совпадают с координатами Кливленда, города, который подвергся полному разрушению. Получается, что кто-то, не просто узнал ваш пароль, но реализовал проект в объеме, который, как мы полагали, пока не досягаем. Что вы на это скажете?

Илья стоял в окружении людей обличенных государственной властью, и неожиданно представил себе, что чувствуют сейчас они. Страх, бессилие, ненависть, сострадание или может быть зависть? Зависть оттого, что этот ничтожный, по их мнению, неудачник от науки, возомнил себя выше всех, и поставил на карту не просто жизнь миллионов, а их жизнь, судьбу, благополучие и спокойствие? От этого Илья неожиданно пришел в себя, и, успокоившись, произнес:

— Моя вина, что я вечно забывал пароль и мог запросто оставить его на столе. А вот то, что кто-то реализовал проект и намеренно произвел диверсию планетарного масштаба, следует расследовать самым тщательным образом. Думаю, что если американцы попытались уничтожить лабораторию в Челябинске, и у них это не получилось, вряд ли они отказались от своих планов. Поэтому, я допускаю, что среди сотрудников, которых нам прислали, вполне мог оказаться шпион, или вы считаете, что это сделал я?

Неожиданно в разговор вступил человек невысокого роста с прищуром в глазах и улыбчивым лицом. Илья конечно же узнал его, и смутился.

— Сейчас речь идет не о том, кто конкретно это сделал, хотя это тоже немаловажно. Важно понять, как получилось, что проект, находившийся практически на грани закрытия, был реализован, да еще таким способом? Получается, что мы создали новое, сверхмощное оружие, испытали его, и не знаем, как оно действует? Как прикажете это понимать?

— Я понятия не имею.

— А кто, по-вашему, имеет?

— Тот, кто запустил установку и каким-то образом сделал то, над чем мы безрезультатно бились последние несколько месяцев.

— Илья Сергеевич, вы понимаете, что сейчас происходит?

— Не очень.

— Наши средства ПВО засекли некий неопознанный объект, который перемещался от зоны семнадцать в сторону западной границы. Раз мы его засекли, значит, американцы и их партнеры в Европе тоже. Не трудно представить, что, сопоставив все, они сделают однозначный вывод и обвинят Россию в том, что случилось. Уничтожение Кливленда и гибель миллионов, это вам не два небоскреба и три тысячи погибших. Это может привести к войне! Вы понимаете меня или нет! — последние слова были сказаны так громко, что как только они прозвучали, в комнате воцарилась такая тишина, что казалось можно услышать биение собственного сердца.

— Они ничего не докажут.

— Что!?

— Я говорю, что американцы ничего не докажут. Да, есть следы на радарах, которые исходят от неизвестного тела округлой формы. Да, его траектория движения имеет прямую направленность из России в США. Ну и что? — чем дальше Илья говорил, тем спокойнее он становился. Он понимал, что сделать уже ничего невозможно, и поэтому нужно было, во что бы то ни стало убедить собравшихся, так посмотреть на случившееся, чтобы они приложили усилия к тому, чтобы остановить процесс военного противостояния и началу военного конфликта.

— В конце концов, если они сошлются на то, что им всё известно, они тем самым раскроют своего глубоко законспирированного агента, который все это сделал. С другой стороны, мы всегда можем сказать, что это был НЛО. Раз взрыв такой мощности не сопровождался радиоактивными осадками, значит это не ядерное устройство. В таком случае — что это? Энергетического оружия такой мощности еще никто не придумал, и мы вообще не знаем по сути, что оно собой представляет. Безусловно, если нас обвинят во всех смертных грехах и начнут кричать об этом на всех углах, будет трудно и сложно, но нам остается одно — говорить, что мы тут ни причем. В противном случае, война, как вы выразились, будет лишь делом времени. Но в отличие от Афганистана, Ирака и других мест, где все прошло строго по сценарию Пентагона, мы это Россия, где помимо ядерного стратегического оружия есть что-то такое, чего нет у американцев, хотя они, возможно, и не догадываются, что мы не знаем, как это работает.

Снова в зале наступила тишина.

— А вы политик Пирогов, а занимаетесь наукой. Даже странно, как-то…

Фраза оборвалась на полуслове, так как к нему подошел мужчина и что-то тихо произнес. Однако всем и так было понятно, что ему позвонили, и по всей видимости, из США.

— Так что мне ответить президенту Америки? — глядя на Пирогова посмотрел президент, который до этого назвал Пирогова политиком.

— Выразите ему соболезнования и скажите, что мы готовы оказать ему и его стране помощь в ликвидации техногенной катастрофы. В конце концов, что мы, первый раз в кризисной ситуации, были времена и хуже.

Илья говорил с президентом на равных, потому что именно в этот момент он вдруг ясно и четко осознал, что оба обладают огромной властью. У одного — власть над страной, у другого — власть над самым мощным в мире оружием.

Президент удалился и в его отсутствие все тихо перешептывались. Никто не решался о чем-то спросить Пирогова или хотя бы предложить ему присесть к столу. Тот молча продолжал стоять возле стула, за спинку которого держался рукой. Через пару минут президент вышел своей привычной, чуть раскачивающейся походкой. Взгляд был насупившийся и суровый. Он посмотрел исподлобья на сидевших за столом, потом на Пирогова и медленно, но четко произнес:

— Американцы ввели в стране чрезвычайное положение. Все боевые силы приведены в состояние полной боевой готовности. Они считают, что мы замешаны в произошедшем инциденте. Если факты подтвердятся, и доказательство нашей причастности будут очевидны, они вынесут этот вопрос на повестку дня совета безопасности ООН. Прошу всех соблюдать спокойствие и приступить к выполнению своих прямых обязанностей. В связи с создавшейся обстановкой я вынужден объявить боевую готовность войскам ПВО страны и в ракетных войсках стратегического назначения. Все свободны.

С тяжелым чувством подавленного настроения все присутствующие на совещании поднялись со своих мест и направились к выходу. И только Пирогов оставался на месте. Дождавшись, когда все вышли, он повернулся лицом к президенту. Тот хмуро посмотрел на него и тихо произнес:

— А вас, товарищ Пирогов, я попрошу задержаться.

Илья вернулся к столу и по взгляду президента, понял, что тот приглашает присесть. Ни слова не говоря, он сел за стол. Они смотрели друг на друга, словно оценивая силы и возможности. Со стороны трудно было понять, кто они, зачем встретились в столь поздний час. Еще несколько часов назад оба не могли себе представить, что такая встреча могла произойти, более того, останутся наедине, чтобы обсудить общую проблему. В это было нельзя поверить, и все же, это стало реальностью. Президент кашлянул, сжав руку в кулак, открыто посмотрел на Пирогова и спокойно произнес:

— Я не стану вас спрашивать, зачем вы это сделали, потому что случившегося вернуть назад невозможно. Но в сложившихся обстоятельствах, мне надо знать только одно — я могу рассчитывать, что в случае, если обстоятельства этого потребуют, вы сможете повторить эксперимент и тем самым, защитить страну?

— Да, — коротко, словно по-военному, ответил Илья.

— В таком случае, вас отвезут в зону семнадцать. Установка будет запущена только в случае моего приказа.

Он встал из-за стола. Илья поднялся вслед за ним. Президент молча вышел, и сразу же в дверях появились двое охранников, которые проводили его к машине, на которой его привезли. Усевшись на заднее сиденье рядом с Осиповым, Илья произнес:

— Поехали.

— Еще не поступило приказа, куда вас отвезти? — неуверенно произнес капитан.

— Приказа не будет. Президент сказал возвращаться в зону семнадцать и ждать его указаний.

Водитель нажал на газ, и машина плавно выехала за ворота.

Спустившись на лифте, Илья сразу же направился в лаборатории. Распахнув двери, он вошел в центральный зал, где располагалась установка. За столом у главного пульта управления сидели двое — Иванцов и программист Маринин.

— Ну, что скажете? — спросил Илья..

— Черт, напугал, — ответил Вячеслав и подозрительно посмотрел на Илью, — Ты как отошел?

— Вроде того.

— А у нас тут такое…, - Вячеслав грустно и размашисто взмахнул руками.

— Так что у вас?

— Вот, сам посмотри, — и поднявшись, уступил Илье место за столом. Маринин сделал какие-то манипуляции, и на мониторе появился отчет о том, что произошло за те три с половиной минуты, когда установка была приведена в рабочее состояние.

— Так-так. Можно определить, откуда происходило управление установкой?

— В принципе не так чтобы сложно, — уклончиво ответил Маринин, — айпишник точки входа зафиксирован, так как конфиденциальность не соблюдалась. По нему можно будет дать запрос и получить адрес пользователя. Как говорится — дело времени. Вообще-то странно, зачем выходить так примитивно, когда можно было воспользоваться мобилой или карточкой с ноута и тогда ищи ветра в поле?

— Лох или хотел, чтобы его специально обнаружили? — спросил Илья, обращаясь к обоим.

— Не знаю. Одного понять не могу, как умудрились воспользоваться твоим кодом доступа?

— А главное в тот момент, когда я был дома, а не в зоне.

— Вот именно.

— Дайте-ка я посмотрю, что там в отчете, — и Илья внимательно стал рассматривать выходные параметры, которые распечатались по итогам эксперимента.

— Координаты конечной точки…

— В точности совпадают с Кливлендом, — мрачно произнес Иванцов.

— Но почему он взорвался, а у нас ничего не получается?

— Не знаю.

— Странно. Стандартный отчет и никакого намека на то, что были какие-то отклонения от стандартной процедуры, которую мы десятки раз проводили.

— Быть может, вот это о чем-то говорит? — произнес Маринин, и указал на строку отчета.

— А что это означает?

— Видите, в самом начале шла загрузка каких-то данных.

— Так покажите их! — взволнованно произнес Илья, прекрасно понимая, что если это удастся сделать, сразу же станет понятен весь механизм.

— Не могу. Данных попросту нет.

— Они что, исчезли?

— Не знаю, но в компьютере не осталось никаких следов.

— Но хоть что-то должно остаться?

— Ничего. Только ссылка, что производилась установка каких-то данных. Куда и каких, не известно.

— Если я правильно понял, лабораторию еще не опечатали?

— Пока нет, — ответил Иванцов, — но люди сверху уже побывали, — он поднял палец, показывает, кого он имеет в виду, — Попросили включить аппаратуру, и сняли копию отчета о проводимом эксперименте.

— И все?

— Пока все. Устно дали указание никаких запусков оборудования не проводить и на всякий случай опечатали силовую установку.

— Включить бы телек, узнать, что там сейчас творится? — неожиданно предложил Илья, обращаясь к Маринину.

— Сейчас сбацаем.

Он вышел в интернет и вывел на экран новостной канал в онлайн-режиме. Шла прямая трансляция с места событий. Картина разрушений была ужасающей.

— Если это действительно сделали мы, то… — Иванцов не договорил, так как Илья перебил его: — Винить надо меня, а вы здесь не причем, — и медленно направился в сторону двери.

Глава 10

События развивались стремительно. Уже к обеду по телевизору сообщили, что выдвинуто ряд гипотез относительно того, что стало причиной взрыва, который стер целый город с лица Земли. В числе прочих, называлась возможность террористического нападения с использованием нового, доселе никому не известного энергетического оружия. Кто именно подразумевался под словом террористы, не указывалось, но всем и так было понятно, что имелись в виду не исламисты Аль-Каиды. Вскоре поступили данные о мощности взрыва, которая составила по подсчетам ученых около ста мегатонн, что в два раза превышало мощность бомбы, когда-либо взорванной человеком. На трагедию молниеносно отреагировала американская биржа. Индексы рухнули, ей последовали биржи Европы и Азии. Впрочем, реакция финансового рынка была очевидна, страшнее было другое — реакции, проявленной населением. Сначала в США, а затем в других частях света возникла паника. Начались погромы, сначала в мелких, а потом и крупных магазинах. Взрыв в США стал детонатором для того, чтобы спровоцировать слухи о приближающейся третьей мировой войне, а то и вовсе, конце света. К таким событиям вряд ли кто был готов, а масштабы беспорядков, которые с каждым часом возрастали, не оставлял правительствам ничего другого, как вводить чрезвычайное положение.

Каждый очередной блок новостей, показанных с экрана телевизора, говорил о том, что положение в мире стремительно ухудшается. Самое страшное было то, что над миром нависла угроза стихийного бунта огромных масс людей, поверивших, что война или апокалипсис, вполне реальны. Дикторы, а вслед за ними, руководители государств, непрерывно призывали к спокойствию, к тому, что случившееся ни коим образом не перерастет в военное столкновение стран и народов.

На третий день после случившегося, за Ильей неожиданно явилось двое в штатском, и попросили проследовать за ними. Еще в машине он предположил, что его приглашает к себе президент. Почему он так решил, трудно было сказать, но предположение оправдалось. Машина въехала на территорию Кремля и затем его провели в кабинет, где присев на стул, состоялась беседа с президентом.

— Новости смотрите?

— Да.

— Там не всё показывают. Действительность много хуже. Но и это еще не всё. Американцы предъявили нам фотографии со спутников и станций слежения. Вдобавок к ним, материалы, которые они получили от своих агентов, работающих на нашей территории. По их мнению, мы произвели испытание секретного энергетического оружия, в качестве ответной меры на их удар по Челябинску. Они признали, что использовали лазерное оружие, но исключительно для того, чтобы предупредить развертывание в одностороннем порядке оружия, которое нарушит паритет и приведет к непредсказуемым последствиям. Наши действия были неадекватны тем, которые использовали они и поэтому мы поставили мир на грань конфликта. У них есть право защищаться, или…

— Поделиться с ними секретом и положить начало урегулированию конфликта, я правильно закончил вашу мысль?

— Слово в слово.

— Я плохой советчик. Меня скорее нужно четвертовать, или отдать американцам, чтобы они казнили на электрическом стуле. Впрочем, нет. Они стали бы меня пытать и запросто могли получить необходимые им сведения.

— Вопрос о том, какую ответственность вы понесете, мы отложим. Сейчас вопрос более важный. Мы можем передать секрет энергетического оружия американцам?

— Без проблем.

— А какова вообще её предельная мощность?

— Теоретически можно увеличить в тысячу раз.

— Вы хотите сказать, что один выстрел может уничтожить всю Америку?

— Землю! Если нанести удар, скажем в Атлантический океан, возникшая волна смоет Америку, большую часть Европы и вызовет такие последствия, которые даже представить трудно. Атомные электростанции, химические и другие вредные производства будут не просто взорваны, а усугубят процесс настолько, что неизбежно приведут к гибели цивилизации.

— Послушайте, зачем вы все это создали?

— Не я, так кто-то другой придумал бы это. Одно слово — наука. Наверное, тот же вопрос задавал себя создатель ядерной бомбы. Остановить науку нельзя. Другое дело, кто и как воспользуется открытием. Если удастся создать приемную станцию, человечество навсегда позабудет о том, как решить проблему с электричеством. Уйдут в прошлое вредные атомные и тепловые электростанции, отпадет необходимость в гидроэлектростанциях. Нефть, газ, уголь, можно использовать исключительно для производства продуктов питания, различных материалов. Новая эра, новый мир. Не получилось, а жаль.

— А если американцы все же решаться нанести ядерный удар, мы успеем ответить?

— Вы имеете в виду с помощью энергетического оружия?

— Да.

— Разумеется. Установка запускается и через три минуты плазмоид летит в заданные координаты.

— А величина заряда?

— Параметры произвольные, какие зададите.

— Подлетное время?

— Плазмоид движется на гиперзвуковых скоростях, так что дистанция в десять тысяч километров преодолевается за несколько минут.

— Понятно, — президент замолчал и о чем-то задумался. По выражению его лица трудно было понять, о чем он размышляет, какие планы или комбинации событий мысленно строит. И лишь побелевшие пальцы рук свидетельствовали в каком напряжении он находится.

— Хорошо. Вот, возьмите, — и он протянул Илье сотовый телефон. Он напоминал обычный. Отличало то, что на нем не было кнопок набора номера и маркировки фирмы изготовителя, — Если я правильно понял, кроме вас запустить и использовать установку по назначению никто не сможет?

— Пока нет.

— Если понадобится, то придется запустить еще раз. Не знаю, выживем мы после это или нет, но команду вы получите только по этому телефону и только от меня лично. Вам понятно?

— Да.

— До свиданья.

— Всего доброго.

Когда Илью привезли обратно в зону, оказалось, что двери в лабораторию закрыты. Он прошел в комнату. Вячеслав лежал на кровати и читал какую-то книгу.

— Читаем?

— А что остается делать? Лабораторию опечатали, наверх не выпускают. Хорошо хоть с провиантом проблем нет.

— А чем народ занят?

— Кто чем. Теперь основное занятие, новости по телеку. Слышал, в Москве уже погромы магазинов начались?

— Нет.

— А тебя опять куда-то возили? Секрет, или как?

— К президенту возили.

— Смешнее ничего не мог придумать? Я серьезно спросил. Не хочешь говорить, так и скажи.

— Я серьезно и ответил, — спокойным голосом произнес Илья.

Вячеслав швырнул книгу и, приподнявшись, присел на кровати.

— Не понял, в самом деле?

— Хреново всё, вот что я тебе скажу. Американцы давят на то, что во всем мы виноваты. А чтобы не раздувать конфликт, хотят, чтобы мы поделились секретом. Только учти, это между нами.

Вячеслав присвистнул.

— И что же теперь будет?

— Понятия не имею. Одно могу сказать, если американцы нанесут ядерный удар, придется нам по ним еще раз жахнуть.

— Не понял?

— А чего тут понимать. Запустить установку и прямой наводкой по Пентагону или еще куда.

— Так ведь…

Илья тяжело опустился на стул и, не глядя в глаза Иванцову, произнес:

— Виноват я Славка! Во всех смертных грехах, перед людьми, Богом, и даже перед тобой. Думал, пронесет кривая, выведет, как не раз бывало, тогда и покаяться можно. Не вышло.

— Постой, что-то я тебя не пойму?

— И не поймешь, потому что заврался я совсем. Врал жене, тебе, всем подряд. Полагал, главное, достичь заветной цели, а победителей, как говорят, не судят.

— Ты можешь хоть что-то вразумительное сказать?

— Могу, только что это даст? Возврата в прошлое нет.

— Выходит, что ты давно знал ответ?

— Знал. Не так чтобы давно, но знал.

— И молчал, но почему?

— Веришь, я хотел открыться, но что-то сдерживало меня. Потом решил для себя, проект закроют, и военные оставят нас в покое, вот тогда можно будет спокойно осмыслить и разрабатывать систему приема электроэнергии и обо всём рассказать. Ведь если бы открытие попало к ним в руки, то… — Илья осекся.

— К военным не попало, а кто же тогда запустил установку, кто жахнул по Америке зарядом в сто мегатонн?

— Я, — упавшим голос, произнес Илья.

— Ты!? Но зачем? Только что сказал, что не хотел, чтобы открытие попало в руки военных, и сам же сотворил такое. Не понимаю, и не верю, что ты это сделал. Извини, Илья, но не верю и всё.

Илья закрыл лицо руками. Хотелось разрыдаться, закричать, застучать ногами, и биться головой о стену до тех пор, пока не кончится весь этот кошмар, который стоял перед его глазами. Мертвая пустыня строительного мусора некогда бывшая огромным городом.

— Эх, Славка, до чего всё тошно. Не знаю, поверишь ты или нет, только подписал я контракт с дьяволом.

— Что!?

— Я то же поначалу думал, что это так, киношный вариант, вроде хохмы какой. Ан нет. Убили Ольгу мою, понимаешь, убили!

— Как убили? Когда?

— Там, в Америке убили. А он пришел, вынул пулю и вернул к жизни, а взамен контракт подсунул. Только не душа ему моя нужна была, а открытие, которое я сделал не без его помощи. А когда пришел час расплаты, велел испытать. Я вначале испугался, а потом подумал, а что такого? Докажу правоту своих идей, а он взял и изменил координаты плазмоида, да еще мощность увеличил в сотни раз. Моими руками всех нас в ад и отправил. Теперь понимаешь, что я натворил?

— У тебя всё в порядке с головой? — осторожно, стараясь не обидеть друга, спросил Вячеслав.

— Не веришь! И я бы не поверил, расскажи ты мне об этом. Мы оба с тобой ученые и верим лишь в то, что подтверждается опытом. И только столкнувшись с чем-то необъяснимым, понимаешь, сколь многообразен мир, о котором мы по сути, ничего не знаем.

Илья замолчал. Потом посмотрел на Вячеслава и неожиданно стал рассказывать о том, что произошло, с того момента, когда они приняли с женой решение уехать в Штаты. Иванцов слушал его не прерывая, понимая, что другу надо высказаться, возможно, в первый раз кому-то рассказать о том, что накопилось на душе.

— Теперь веришь? — спросил Илья, завершая свой рассказ.

— Верю, не верю, какая разница. Вопрос в том, зачем всё это?

— Не понял тебя? — в недоумении спросил Илья.

— Не знаю, может это всего лишь мои предположения, но непонятно, зачем всё это растягивать во времени? Если цель была одна — создать хаос и привести мир на грань катастрофы, то зачем выстраивать такую длинную цепочку событий? Переезд в Америку, погоня, смерть, контракт, снова смерть, встреча с каким-то стариком, которая явно была подстроена, и даже встреча со мной в Москве? Если следовать логике твоего рассказа, получается, что Неизвестный знал секрет, но почему-то медлил в подсказках. Не кажется ли тебе странным, что задуманное им можно было осуществить давно, когда не было колебаний проводить эксперимент или нет? Подумай сам.

Илья слушал Вячеслава и понимал, что в чем-то он прав, но в чем именно, было не ясно. Какая-то неясная мысль вдруг мелькнула, и словно заноза вонзилась в сознание. Он попытался отвлечься от неё, но буравила мозг. Она звала, манила, и словно бы кричала: «Подумай, ты же ученый, а не марионетка, которую дергают за веревочки…». И неожиданное озарение пришло. Илья даже дернулся, словно его ударило током и, посмотрев на Вячеслава, произнес:

— Знаешь, кажется, ты прав. Может быть это бред сумасшедшего, но мне надо проверить, обязательно проверить…. — Илья не успел договорить, так как в этот момент в комнату вошел охранник.

— Извините, что прерываю. Срочная эвакуация. На сборы пять минут.

— Да, но мне, — попытался вставить слово Илья, но охранник, повысив голос, произнес:

— Приказ из центра, обсуждению не подлежит.

Глава 11

Илья схватил сумку, побросал в неё первые попавшиеся вещи, а потом неожиданно присел на край кровати.

— Ты чего? — спросил Вячеслав, продолжая тем временем укладывать документы и личные вещи.

— А, к черту все, если что и случится, вряд ли всё это понадобится.

— Как знаешь, — застегнув молнию, он повесил сумку на плечо и протянул Илье руку.

Они вышли в коридор, который наполнился встревоженными и ничего непонимающими сотрудниками лаборатории.

— Вячеслав Николаевич, вы не в курсе, что случилось, и куда нас переводят? — услышал Илья вопросы, которые тут же стали задавать Иванцову.

— Понятия не имею. Думаю, что скоро всё прояснится.

Группами, по несколько человек, сотрудники стали подниматься на лифте наверх. Илья в числе первых оказался в ангаре. Он весь был заполнен техникой. Стояло несколько бронетранспортеров и десяток автобусов. Кругом суетились военные в камуфляжной форме. Заметив Иванцова и Пирогова, один из офицеров подошел и представился.

— Майор Зуев. У меня приказ срочно передислоцировать весь личный состав лаборатории.

— Можно узнать, чей приказ и куда нас переводят? — спросил Вячеслав, недоуменно глядя то на майора, то на скопление техники, которая едва помещалась в ангаре.

— Приказ подписан генералом Гурьяновым. Пункт назначения является секретной информацией.

— Бред какой-то. И вообще, при чем тут ваш генерал? Я и мои сотрудники гражданский контингент и поэтому можем не подчиняться военным приказам…

— Зона семнадцать в любой момент может подвергнуться воздушному удару, так что в ваших интересах побыстрее отсюда убраться, а не заниматься демагогией и выяснением своих прав.

— Удару!? — медленно произнес Иванцов и Илья заметил, как у него изменилось выражение лица.

— Пройдите, пожалуйста, на посадку в один из двух автобусов. Вам покажут. Остальные как камуфляж, чтобы отвлечь внимание для любителей наблюдать за нами из космоса, — и майор сделал жест рукой, означавший, что можно начинать выдвижение.

— Вот, возьмите, это вам, — и майор протянул Иванцову запечатанный сургучом конверт.

— Что это?

— Когда выйдете на трассу, вскроете конверт вместе с нашим сопровождающим. Там указан маршрут выдвижения и пункт назначения.

— Можно ехать?

— Да, можете отправляться. А вам, Илья Сергеевич, придется задержаться. Поедете со мной. У меня на вас особые указания.

— Ясно. Попрощаться можно? — спросил Илья.

— Минута, не больше. Времени действительно очень мало, — и майор тактично отошел в сторону и стал кому-то давать указания. Два автобуса уже выехали из ангара. Впереди их сопровождал бронетранспортер, а следом уже готовились к отправке остальные. Глядя на эту картину, Илья протянул Иванцову руку, а потом неожиданно обнял и тихо произнес:

— Я постараюсь все исправить, потому что так не должно быть, понимаешь, Славка, не должно.

— Береги себя, — в тон ему ответил Вячеслав, и, повернувшись, вспрыгнул на подножку автобуса, который подъехал к ним и водитель остановил его в ожидании, когда они простятся. Через минуту контур автобуса растворился в ночной темноте.

— Пойдемте, — командным голосом произнес майор, неожиданно оказавшийся за спиной. Илья обернулся и молча последовал за ним.

Тесная кабина штабного бронетранспортера, напоминала ремонтную мастерскую компьютерной и офисной техники. Небольшой стол посредине, заваленный картами и документами, несколько работающих компьютеров, за которыми сидели военные в форме, и масса другой техники, назначение которой сходу было трудно определить.

— Присаживайтесь, Илья Сергеевич, сейчас тронемся.

Илья не успел присесть, как бронетранспортер заурчал мотором и на удивление плавно поехал.

— Можно поинтересоваться, куда мы направляемся?

— В оперативный центр управления.

— Да, но у меня, — Илья не успел договорить, так как в этот момент раздался звонок телефона. Мелодия была непривычно-странная, и только сунув руку в карман, он понял, что это звонит телефон, переданный ему президентом. Илья с нескрываемым чувством страха достал его и, приложив к уху, произнес:

— Я слушаю.

— Илья Сергеевич, как там у вас?

— Всё нормально. Сотрудники лаборатории только что эвакуированы, — чуть заикаясь от волнения, ответил Илья.

— Вот и хорошо. Вас отвезут в штаб. Необходимо на месте проверить работоспособность системы в дистанционном режиме.

— Да, разумеется, — Илья всё еще не мог успокоиться, что час х откладывается, и всё же сделав над собой усилие, произнес, — нельзя ли привести мою жену в штаб. Она…

— Я знаю, хорошо, я дам указание.

Разговор прервался. Илья перевел дух и, посмотрев на майора, спросил:

— Нам далеко ехать?

— Не очень, — и повернувшись к одному из офицеров, произнес, — Как там обстановка?

— Всё по-прежнему. Массовые беспорядки усиливаются, а СМИ только подогревают обстановку всеобщей паники.

— Идиоты! Рубят сук, на котором сами же сидят. Ну-ка включи новостной канал, посмотрим, что там показывают.

На экране монитора появилось изображение, снятое оператором на улицах какого-то города. Громили супермаркет и было видно, как выбегающие из него люди увозили переполненные продуктами тележки. Молодой парень, подбежал и, ударив женщину по лицу, перехватил у неё тележку и побежал прочь от магазина. Всё это сопровождалось криками и ревом полицейских машин, которые спешили к месту происшествия. Неожиданно из дверей повалил дым, видимо кто-то случайно, или специально, устроил пожар. В шуме происходящего было трудно разобрать комментарий, который сопровождал кадры на экране.

— Где это? — спросил один из офицеров.

— Не понятно, возможно у нас, хотя, нет, номера машин не российские.

— Простите, а в Москве такая же обстановка, или нет? — спросил Илья, обращаясь к майору.

— В Москве относительно спокойно, пока. Слишком много милиции вывели на улицы города, и военных подвезли несколько тысяч, но кое-где мелкие палатки уже пострадали, а рынки сами собой прикрыли деятельность. Побоялись, что если начнут громить, то их в первую очередь. Народ драпать решил.

— Что? — не понял Илья последней фразы.

— Народ бежит кто куда, полагая, что лучше пережить всё это на даче или в деревне.

— Да, почти как в писании, — в задумчивости произнес майор, — И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. Хотя, кто знает, может, выживем? — и, обернувшись, посмотрел на Пирогова, который молча следил за происходящим на экране монитора.

Пока ехали, смотрели новости, иногда переключались с одного канала на другой, перебрасываясь короткими репликами по поводу увиденного на экране. Неожиданно раздался голос водителя.

— Товарищ майор, впереди шоссе. Светофор не работает, и милиции не видно, а поток машин в сторону области такой, что по обеим полосам шпарят, что делать будем?

— У нас приказ, двигаться без остановок. Головной машине дать пулеметную очередь в воздух, чтобы пропустили. Если не остановятся, сам знаешь, вперед на полной скорости.

— Слушаюсь.

— А что делать, приказы отдают для того, чтобы их выполняли, — словно бы оправдываясь, произнес майор, глядя на смущенное лицо Пирогова.

— Да, я понимаю, — робко произнес Илья.

К счастью автоматная очередь подействовала, и шоссе пересекли без происшествий, а спустя полчаса бронетранспортер неожиданно остановился.

— Приехали, — довольный, что приказ выполнен без происшествий, произнес майор и, повернув ручку, открыл входной люк. Илья вылез наружу и увидел, что они находятся в каком-то тоннеле рядом с массивной дверью. В ожидании, когда она откроется, он смотрел по сторонам. Не выдержав, спросил:

— Простите, мы кого-то ждем?

— Извините, я совсем забыл. Наша задача была вас доставить, а вы можете входить.

— Может быть, подскажете как?

— Вон ту коробку сбоку откройте и приложите указательный палец. Ваш отпечаток наверняка уже внесли в список.

Илья удивился, но последовал указаниям и, открыв коробку, приложил палец к небольшому экрану. Тонкая полоса света просканировала отпечаток и вслед за этим дверь отъехала в сторону.

— Всего доброго, Илья Сергеевич, — произнес майор, залезая обратно в кузов бронетранспортера.

— До свидания, — только и успел произнести Илья, так как, переступив порог, дверь тут же закрылась. Затем последовал сложный переход по тоннелям, точно таким же, как и в зоне семнадцать, и в конце он оказался в помещение, которое всем своим внешним видом напоминала командный пункт управления. Множество сотрудников в военной и гражданской форме сидели за пультами компьютерных установок, а на стене висел огромный экран, наподобие того, который Илья не раз видел, когда по телевизору показывали центр управления космическими полетами. В этот момент, он услышал голоса операторов, которые транслировались в зал из динамиков.

— Внимание, спутник делает маневр над зоной семнадцать.

— Есть подтверждение о возможном наведении на объект.

— Есть подтверждение работы энергетической установки.

— Объект в зоне поражения.

— Включить систему активной защиты.

— Есть включить систему активной защиты. Система включена.

— Приготовится к отражению атаки.

— Зафиксирован энергетический импульс со спутника.

— Есть подтверждение, что по зоне семнадцать нанесен энергетический удар. Ущерб минимальный.

— Принять ответные меры.

— Есть принять ответные меры.

— Цель готовится к повторному удару.

— Уничтожить объект противника.

— Есть уничтожить объект противника.

— Готовность номер один.

— Объект захвачен.

— Объект уничтожен.

— Как видите, Илья Сергеевич, американцы не выдержали и решили еще раз воспользоваться лазерным оружием из космоса, чтобы разрушить установку. Не получилось, — услышал Илья знакомый голос, и обернулся. Позади него стоял президент. В строгом, черном костюме, с расстегнутой верхней пуговицей на рубашке, он производил впечатление уверенного человека.

— Вы успели запустить спутник с аналогичной установкой?

— И не один, на орбите уже четыре, правда, американцы запустили, по нашим сведениям, шесть. Впрочем, теперь уже пять. Но большого урона они не нанесут. Пойдемте, необходимо убедиться, что дистанционная система управления установкой работает.

Илья прошел вслед за сотрудником, который подвел его к одному из компьютеров и предложил место возле оператора. На экране уже горела надпись, требующая ввести коды допуска для активации установки. Илья пробежался пальцами по клавиатуре, но вместо привычной надписи, что система готова, последовала другая лаконичная, сбой системы. Это могло означать, что сигнал воспринят, но что-то не позволяет начать процедуру запуска. Илья повторил еще раз, но ответ был тот же. Он повернулся и увидел, что лицо президента побледнело.

— Вы уверены, что правильно ввели коды допуска?

— Конечно. В противном случае система ответила бы, что коды не верны и попросила бы повторить. Можно проверить, — Илья набрал логин, и в пароле изменил всего одну цифру. Надпись на экране подтвердила его слова.

— Ваши предположения?

— Одно из двух, либо что-то произошло с компьютером на объекте, или система защиты не сработала в должной мере и удар, который нанесли, как-то повлиял на работу установки.

— Вряд ли. Лаборатория находится на глубине сорока метров. Даже если не было бы никакой защиты, использование лазерного оружия могло разрушить ангар и завалить вход, на большее она не способна.

— Значит, мне надо ехать на объект и во всём разобраться. Другого выхода нет.

— Так и поступим.

К президенту подошло несколько человек. Приказы отдавались быстро, без промедления. Казалось, что такая ситуация была заранее предусмотрена, поэтому через несколько минут кто-то подбежал и доложил, что всё готово.

— С вами поедут наши сотрудники. Как только запустите установку, доложите. И…, - чуть помедлив, добавил, — надеюсь, что все эти приготовления не понадобятся, а если и воспользуемся, то для того, чтобы предотвратить войну, а не начать её.

Илья ничего не ответил. Он прекрасно понимая, сколь велика будет ответственность президента, если потребуется отдать приказ.

В этот момент к ним подошел сотрудник и тихо, чтобы никто не слышал, что-то сообщил. Президент кивнул, и дал какие-то распоряжения. Повернувшись к Пирогову, произнес.

— Вашу супругу уже привезли из клиники.

— Как она? — невольно вырвалось у Ильи.

— Мне сообщили, что с ней всё в порядке. Если не возражаете, то она может поехать с вами. Врача к вам прикрепят, так что при необходимости окажут помощь.

— Спасибо, — ответил Илья. Лучшей новости, чем встреча с женой он не ожидал.

Попрощавшись, Илья последовал за сотрудниками, которых отобрали в команду, отправляющуюся в зону семнадцать. Оказавшись снова в туннеле, он увидел знакомые бронетранспортеры. Возле одного из них рядом с майором стояла Ольга.

— Оля!

Голос мужа заставил её обернувшись. Она метнулась к мужу.

— Ну, здравствуй, я так соскучилась, — произнесла она и приникла к груди.

— Вот видишь, мы снова вместе. И теперь навсегда.

Она без слов последовала за Ильей к бронетранспортеру, в котором уже сидело несколько человек из команды.

— Придется потесниться, — ворчливо произнес майор, закрывая дверь, и тут же дал команду водителю трогаться.

Пока ехали, безумно хотелось поговорить с женой, но он прекрасно сознавал, что откровенного разговора при посторонних не получится. И все же, сидя напротив друг друга, он ловил каждый её взгляд и старался прочесть по ним невысказанное.

Бронетранспортер остановился так стремительно, что Илья, а за ним, все остальные, чуть не попадали со своих мест, а кто-то из сотрудников ударился о панель с приборами.

— В чем дело? — прокричал в динамик майор.

— Нас атакуют, — последовал ответ.

— Что!?

— Дорога перекрыта трейлером. Неизвестные люди ведут прицельный огонь из гранатометов. Передняя машина подбита.

— Маневрируй, делай что хочешь, но постарайся уйти из-под обстрела. Валуев, приём, что там у вас?

— Товарищ майор, засада, экипаж… — связь прервалась, а наблюдавший за происходящим офицер, произнес:

— Прямое попадание в головную машину, и продолжают вести огонь на полное уничтожение.

— Что с людьми?

— Ничего не видно из-за дыма.

Водитель вел бронетранспортер так, словно участвовал в гонках. Сидящих бросало из стороны в сторону. Казалось, еще немного и они уйдут из-под обстрела, но в тот момент, когда бронетранспортер рванулся с насыпи дороги в сторону леса, выпущенный по нему снаряд зацепил заднее колесо. Машину занесло, и она боком съехала вниз. Все старались хоть за что-то уцепиться, чтобы не удариться. Майор успел дернуть ручку, толкнуть дверь ногой и крикнуть, чтобы все выбирались и бежали в лес.

Ольгу выпрыгнула первой, следом остальные. Слышалась автоматная стрельба.

— За бронетранспортер и в лес, бегом! — успел крикнуть майор и вслед за этим выстрел из гранатомета попал в цель. Раздался взрыв, и машина загорелась. Илья обернулся. Рядом с полыхающей пламенем машины лежало трое, среди них был и майор. Илья крепче схватил Ольгу за руку. Перепрыгивая через кочки и утопая ногами в вязкой почве, он стремился как можно скорее спрятаться в лесном массиве. Их отделяло несколько метров от зарослей, когда упал впереди бежавший сотрудник. Свист пуль заставил Илью и Ольгу упасть и оставшиеся метры преодолеть ползком. Поравнявшись с упавшим, Илья дотронулся до его плеча и тут же почувствовал, что рука в крови. Пальцами пощупал пульс и убедился, что тот мертв.

— Ползи вперед, — прохрипел Илья и оглядываясь назад, пополз вслед за ней.

Оказавшись в кустах, оба поднялись и со всех ног бросились бежать. Рассвет только наступил, и бежать было трудно. Падали, вставали и снова бежали, пока хватало сил дыхания. Вконец измотанные, они без сил рухнули на траву.

— Почему в нас стреляли и кто? — спросила Ольга.

— Понятия не имею. Единственное, что могу предположить, что за нами охотятся и всеми силами пытаются ликвидировать.

— Но зачем?

— Чтобы невозможно было запустить установку.

— Установку?

— Да. Только я знаю, как это сделать. Так что сейчас на нас наверняка объявили охоту круче, чем в Америке.

— Но ведь мы дома, в России!

— Дома? Для тех, кто занимается политикой в мировом масштабе, понятие дом весьма расплывчатое. Есть территория, на которой находится объект, подлежащий уничтожению.

— И куда теперь?

— Не знаю, надо куда-нибудь добраться и попасть в зону семнадцать.

— Куда?

— В зону семнадцать. Там находится установка.

— Зачем? Ведь если нас хотят убить, то наверняка будут поджидать именно там.

— Вряд ли. Какой дурак сунется туда, где его будут ждать. А мы, вопреки этим умникам, как раз и прикинемся дураками.

— Но зачем?

— Потому что нам обязательно, понимаешь, обязательно надо попасть туда.

Поднявшись, они снова тронулись в путь и через пару часов вышли на какую-то дорогу, по которой один за другим двигались автомашины. Ольга наклонилась и обхватив колени руками пыталась отдышаться. Потом спросила:

— А ты знаешь, где расположена зона?

— Да, я же много раз ездил в Москву. Нам хотя бы добраться до развилки. А от неё не больше трех километров.

Илья стал голосовать, но машины проскакивали мимо. Прошло не меньше получаса, прежде чем одинокий водитель старенькой Тойоты притормозил возле них.

— Только если по пути, — сразу же предупредил он Илью.

— Поворот на Ганино далеко отсюда?

— Прилично. Могу до Распопова подвезти, а дальше сами.

— И на том спасибо.

Спустя полчаса они вылезли из машины. Илья достал из кармана несколько купюр и протянул их водителю.

— Спасибо, возьмите.

— Не те времена. Оставьте себе, нынче деньги мало что значат, — смеясь, ответил водитель.

Они свернули с дороги, и пошли лесом.

— Над далеко? — спросила Ольга мужа.

— Прилично. Километров семь, восемь в обще сложности. Можно было бы срезать, но боюсь, заблудимся.

— Нам не привыкать, правда? — с грустью и одновременно смеясь, произнесла Ольга.

— Пожалуй.

Глава 12

Шли осматриваясь, не ждет ли где засада. И хотя понимали, что вряд ли смогут её вовремя заметить, надеялись на удачу. Когда впереди показался знакомый поворот, Илья решил, что стоит идти как можно дальше от дороги. Страх заставлял вздрагивать и останавливаться при каждом постороннем шорохе и все же к полудню она дошли. Спрятавшись, они долго и изучали не спрятался ли кто поблизости и только потом решились направиться в зону.

Объект казался вымершим. Оказавшись на территории, Ольга с удивлением спросила:

— Странно, никого нет. Она что не охраняется?

— Ожидали нанесения воздушного удара и поэтому вывели весь личный состав. Наверное, внутри кто-нибудь есть.

Ангар частично обрушился, и местами остались следы пожара. Однако вход в подземное помещение был свободен. Илья достал карточку, на которой был записан код. Дверь сдвинулась с места. Судя по освещению, энергообеспечение объекта было нарушено, и скорее всего работала аварийная система. Однако лифт довез их вниз без происшествий, а вот дверь в коридор не захотела открываться. Пришлось открывать вручную. Тяжелая, бронированная, она с трудом поддалась их усилиям. Не дожидаясь, когда удастся открыть полностью, Илья, а вслед за ним и Ольга, протиснулись внутрь. Под потолком тускло горело несколько ламп, но было хорошо видно, что двери в лабораторию распахнуты настежь. Они направились к ним. В полумраке было видно, что установка в целости и сохранности. Илья бросился к пульту управления, нажал какие-то тумблеры.

— Пустое, — произнес он, — электричества нет, а без него нам не запустить установку.

— Я не понимаю, зачем тебе это? Всё кончено, а ты пытаешься еще что-то сделать? Для чего?

— Понимаешь…, - рассеянно произнес Илья, соображая, как ему реанимировать установку и попытаться её запустить.

Обернувшись, он посмотрел на жену. По её лицу было видно, как она устала, и не понимает для чего всё это.

— Знаешь, мне кажется, все, что я делал до этого, ровным счетом не имеет никакого значения. Я пропустил что-то очень важное, грандиозное, то, что искал всю жизнь, но не смог сформулировать, и поэтому прошел мимо и не заметил. А вот сейчас, когда мир рушится, когда многое, если не все, перестало иметь значение, мне показалось, что я нащупал то, что искал.

— О чем ты?

— Я и сам не знаю, но уверен, твердо уверен, что необходимо запустить эту чертову установку, и решение того, что я ищу, придет. Как тебе объяснить, — от волнения, Илья сжал кулаки, и добавил, — ощущение, что я в темной комнате, и надо только нажать выключатель и тогда зажжется свет, я увижу то, что не могу увидеть.

— Но без электричества ты не сможешь запустить установку.

— Я знаю. Но выход должен быть, обязательно. Постой, наверняка должен быть где-то резервный или переносной генератор. Раз работает аварийное освещение, значит, есть какой-то источник питания. Подожди меня здесь, я пойду, поищу.

Илья буквально пулей выбежал из лаборатории. Его не было больше часа, и Ольга стала волноваться, не случилось ли что с ним. Но в тот момент, когда она собралась пойти его искать, он вновь появился в лаборатории, таща за собой два провода.

— Что это?

— Представляешь, мне удалось найти бензиновый генератор. Не знаю, много ли в нем горючего и хватит ли его мощности, но попробовать можно.

— Так давай его перенесем прямо сюда.

— Нет, не получится. Я его еле прикатил, а через порог мы его просто не перетащим, слишком тяжелый. Да и черт с ним, лишь бы провода дотянулись.

Илья нашел инструмент и быстро скоммутировал провода, затем запустил генератор и включил установку. В тот же миг Ольга услышала его возглас огорчения.

— Не хватает мощности? — осторожно спросила она.

— Хуже. Мощности хватает, основной компьютер не загружается, а без него система мертва. Стоп, есть идея.

Он куда-то полез под стенд, и вытащил оттуда ноутбук.

— Вот он родненький. Нет, оказывается не всё еще потеряно. Какой я молодец, что всё скопировал и сохранил на нем все данные, и не забрал с собой.

Быстро отсоединив провода от основного компьютера, он подсоединил их к ноутбуку и включил его.

— Только бы аккумулятор не сдох. Время прошло много, и он вполне мог разрядиться, — с волнением произнес Илья, томительно глядя на экран компьютера. Наконец система загрузилась, и он подвел курсор к значку батареи.

— Сколько?

— Мало, чертовски мало. Осталось всего шесть процентов. Не знаю, успеем или нет.

Ольга видела, как Илья буквально трясется от волнения, и чтобы как-то привести его в нормальное рабочее состояние, неожиданно громко произнесла.

— Если не перестанешь волноваться, вряд ли что-то получится. А если не получится, значит всё, о чем ты говорил, было лишь пустыми мечтами. Так не дай этим мечтам умереть вместе с нами. В конце концов, всегда есть один шанс, вот и воспользуйся им вместо того, чтобы психовать по поводу того, получится или нет.

Илья с удивлением посмотрел на жену. В прозвучавших словах он услышал прежнюю Ольгу. Ту, которую он знал до болезни. Её решительность подействовала подобно холодному душу. Он подошел к рубильнику и включил. Всё заработало. Потом выключил компьютер, чтобы сберечь остаток энергии в аккумуляторе и стал тщательно проверять все элементы. На это ушло около двух часов. Всё это время Ольга молча сидела на полу в углу и наблюдала, как муж уверенно, шаг за шагом проверяет всю цепочку установки. Наконец всё было закончено и, вздохнув, Илья произнес:

— Пора, кажется, всё проверил.

Ольга подошла к мужу. Он включил установку и одновременно компьютер. Когда всё заработало, включил систему управления и, введя коды доступа, нажал пуск. Система пришла в движение.

— Пойдем, — спокойно и уверенно произнес Илья и протянул жене руку.

— Что? — не понимая, о чем идет речь, спросила Ольга, но без сопротивления крепко схватилась за руку мужа.

Они сделали несколько шагов и оказались в центре лаборатории между самой установкой и стендом, где уже сформировался и плыл вверх по цилиндру плазмоид. Как только он достиг края колбы, он стал увеличиваться в размерах.

— Только бы хватило энергии аккумулятора, — произнес Илья и крепче сжал руку жены, словно боялся, что она испугается и вырвется. Но та стояла рядом и с чувством страха и одновременно любопытство смотрела на происходящее. Наконец плазмоид достиг размера двух метров в диаметре, и отделившись плавно взмыл на несколько сантиметров вверх, а потом, словно бы повинуясь чей-то воли направился в сторону Ильи и Ольги. Голубая сфера накрыла их, и когда это произошло, Илья знал что надо делать, ибо вера в жизнь и вера в то, что его идея верна, была сильнее страха смерти.

Голубая сфера полыхнула сиянием и помутнев, понесла обоих точно так же, как и в прошлый раз. Они продолжали крепко держаться за руки, испытывая непередаваемые ощущения невесомости. Исчезли страх, сомнения, тревога. Мир, словно бы сузился в пространстве до размеров шара, в котором они находились, а время перестало существовать. Казалось, что они вообще выпали из мира реальности и существовали в новом измерении.

Сколько прошло времени — секунда, минута или час, невозможно было сказать, но когда сфера снова стала прозрачной, а затем неожиданно лопнула, как мыльный пузырь, то оба оказались сидящими на полу в темном помещении. Холодок смутной тревоги пробежал по спине Ильи, и, вскочив на ноги, он наконец-то отпустил руку Ольги.

— Вот видишь, эксперимент получился. Ты доволен…

— Тихо! — выкрикнул Илья. Его глаза стали привыкать к темноте помещения, и он стал различать предметы в неясном свете, исходящем из окна. Повеяло чем-то знакомым. Он заметил силуэты буфета, письменного стола в углу и когда подбежал к стене и, нащупав рукой выключатель, включил свет, оба замерли, не в силах произнести слово. Они стояли посреди комнаты своей московской квартиры. И в этот момент появился Неизвестный. Казалось, он прошел сквозь стену.

Илья посмотрел на его лицо. Впервые оно было не таким, как прежде. Во взоре была ненависть, гнев, злоба. Глаза налились кровью, и готовы были метать молнии. Он пристально посмотрел на Илью и громко произнес:

— Ты обманул меня!

— Я! — и неожиданно для Ольги, Илья громко рассмеялся. Ей было непонятно происходящее и от этого стало не по себе. Но удивительно, прежнего страха не было. Скорее было любопытство и желание понять и узнать, почему её муж не боится грозного вида Неизвестного, а открыто смеется.

— Нет, я не обманул тебя. Я выполнил условия контракта, я привел мир к черте, за которой начинается хаос. Ты достиг того, чего хотел, но не получил желаемого, потому что я разгадал твою суть.

— Нет, ты слишком слаб. Ты всего лишь человек, и тебе не дано понять истину.

— Истину? — и Илья снова рассмеялся, а затем уверенно произнес, — Твои усилия тщетны. Ты пытался убедить меня, что ты Дьявол — Бог зла и насилия. А я — жалкое творение Господа, которая, подписав контракт с тобой, предала его, подобно Иуде. Врешь! Слышишь меня — врешь! Ты НИКТО! Ты, лишь плод моего воображения. И ничего этого не было. Ни контракта, ни смертей, ни воскрешения. Ни-че-го! Всё, что происходит в нашем мире, это дело рук человеческих. И мы придумали и Бога и Дьявола, чтобы иметь одновременно надежду на лучшее и оправдание за свои грехи. В минуты слабости, горя, печали, мы идем к Богу, а когда грешим, ссылаемся, что это происки дьявола. Вы лишь фэнтези нашего сознания. На самом деле тебя нет. Есть лишь ЧЕЛОВЕК, и сила его разума. И когда я это понял, я ощутил свободу и теперь не ты управляешь миром, а я тобой. Пошел прочь!

Неизвестный повернулся и, сгорбившись, просочился в стену и исчез.

— Илюша, что же теперь будет с миром?

— Ничего, родная, всё будет хорошо. Ты разве не поняла, что всё, что с нами произошло, было лишь наваждением, ничего этого не было, и мы с тобой не умирали и не возрождались вновь.

— Ты уверен!?

— Уверен! Посмотри сама.

Илья подвел Ольгу к окну и, раздвинув занавески, распахнул настежь створки. С высоты семнадцатого этажа можно было любоваться ночной Москвой. Залитая светом машин, реклам и витрин магазинов, она говорила, нет, кричала, что мир такой, каким он был совсем недавно. Ольга подошла к телевизору и включив, стала переключать программы. Крутились фильмы, показывали рекламу, пели и танцевали артисты, и ничто не напоминало, что конец света совсем близок. Рука застыла, когда на экране появился какой-то канал, и диктор на экране о чем-то беседовала с мужчиной. Ольга сделала звук громче:

— …сегодня все чаще и чаще можно услышать о конце света. Голливуд не успевает штамповать фильмы на эту тему. Достаточно вспомнить такие, как «Армагеддон», «Бросок в преисподнюю» и множество других. Что вы скажете по этому поводу, можно ли серьезно относиться к прогнозам и самому понятию — конец света?

— Напрочь отметать само понятие, безусловно, нельзя. Наука не стоит на месте и наши знания и технические возможности, позволяют с определенной долей вероятности сказать, что определенная угроза человечеству была, есть и будет. Это касается и возможности падения на землю астероида, и смена полюсов Земли, что может самым неблагоприятным образом сказаться на климате. Еще большую опасность представляют эпидемии инфекционных заболеваний, вызванные новыми, неизвестными пока еще вирусами. Перечислять можно долго.

— Выходит, что прогнозы неутешительные? Что же в таком случае делать?

— Вопрос риторический. Я бы ответил на него так — ничего. Человек и Земля, как среда обитания уже не раз переживали гибельные катастрофы, и вновь возрождались. Поэтому, следует ко всему относиться философски и, прежде всего, думать о предназначении человека на Земле.

— Согласна с вами. И всё же, вы, как ученый, к какой из перечисленных версий конца света склоняетесь?

— Сложно ответить. Мне кажется, что само понятие — конец света, каждый воспринимает по-своему. Если для одних, это связано с гибелью всего живого, или даже Земли в целом, то для другого — гибель его внутреннего я, его мироощущения, гораздо страшнее. Нередко это приводит к суициду. А вообще-то мы на пороге больших открытий в науке, которые с одной стороны, раздвигают познания человека, а с другой, таят в себе опасность.

— Вы ушли от прямого ответа и все же, спасибо, что пришли к нам в студию, и я позволю себе сказать, что конец света в ближайшее время отменяется. Не так ли?

— Согласен.

— Ну что же, сегодня (она назвала дату и время) и я полагаю, завтра, конец света не наступит, а потому нам ничего не остается, как послушать прогноз погоды…

— Илюша, но разве такое возможно?

— Что ты имеешь в виду?

— Как что? Всё! Америка, работа, побег, и всё что потом произошло? А установка, плазмоид, который перенес нас оттуда?

— Это всего лишь иллюзия нашего воображения. Еще несколько минут назад мы сидели с тобой на кухне и размышляли, ехать нам в Америку или нет.

Ольга вдруг сорвалась с места и помчалась на кухню.

— Ты куда? — крикнул ей вдогонку Илья.

— Я, кажется, забыла снять котлеты с плиты.

Илья последовал за ней. На столе стояли тарелки с остатками еды, недопитый чай, а на плите сковородка с котлетами, которые вот-вот должны были сгореть, так как конфорка была включенной. Ольга выключила её и сняла сковородку. Потом подошла к мужу, обняла и крепко поцеловала.

— Вот так с малого и начинаются мировые конфликты.

— Скажешь тоже.

— То и скажу. А вообще-то люблю я тебя так…

— Как?

— Пойдем, я тебя в постели об этом расскажу…

— Постой, у меня к тебе только один вопрос. А как ты думаешь, если воспроизвести установку, которую ты… ну, в своем воображении создал, она заработает?

— А кто её знает. Надо подумать на досуге…

— Нет, пожалуй, лучше не стоит.

— Ты так считаешь?

— Да. Пойдем лучше, расскажешь мне, как ты меня любишь.

И обнявшись, они пошли в спальню.

Илья погасил свет на кухне, и подумал: «Интересно, а можно ли будет слетать в будущее?»

•

Действующие лица: 

Пирогов Илья Сергеевич — Главный герой романа. 42 года, кандидат физико-математических наук.

Пирогова Ольга Андреевна — жена Пирогова. 37 лет, научный работник.

Сиротин Михаил Васильевич — 46 лет, начальник отдела в институте физики твердого тела.

Маша — секретарша Сиротина. 28 лет.

Олег Васнецов, Василий Шубин. Николай Стужин, Артем Симонов, Анна Плавская, Родион Моржухин — сотрудники лаборатории Пирогова.

Халлис — начальник центра по разработке лазерного оружия в Колумбусе.

Майор Вудс — начальник службы безопасности исследовательского центра.

Лейтенанты Гейси и Маракуз, сержант Байвотер, рядовой Дамлекер — подчиненные майора Вудса.

Генерал Билард — руководитель института стратегических исследований новейших видов вооружений.

Рой Сандерс и Джордж Чандлерс — агенты ФБР, которые занимались расследованием дела Ольги Пироговой.

Вячеслав Николаевич Иванцов — однокурсник Ильи Пирогова по институту, 43 года, работает в исследовательской лаборатории в Челябинске.

Ханс Вандерги — полковник спецслужбы США. Возглавляет отдел по изучению НЛО и других аномальных явлений. Отдел входит в структуру ЦРУ.

Кроль Виктор Эдуардович — предприниматель. Владелец двух предприятий в Челябинске.

Осипов Юрий Михайлович — капитан ФСБ.

Смолин Николай Сергеевич — полковник ФСБ, начальник Осипова.

Оглавление

Пролог

Часть 1 ПОБЕГ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Часть 2 ТАЙНЫ МИРОЗДАНИЯ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Часть 3 ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

• Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg