«Паутина»

Джорджиане, на бис

Я ничто, но должен быть всем.

Я нарезал круги в парке, когда зазвонил мобильник. На бегу я умудрился скинуть на шею наушники и закрепить за ухом телефонную гарнитуру. Я надеялся, что звонит Джули, но это оказался инспектор уголовной полиции Пит Рейд, дежурный офицер из Т12.

— У меня к тебе одно дельце, — начал он.

— Я занят, — ответил я и отключился. Я вполне мог позволить себе такое в отношении Пита Рейда, безнадежного алкоголика, находящегося на закате своей ничем не примечательной карьеры. По крайней мере когда тот звонил по мобильному… Телефон опять заверещал, выводя трели, словно маленькая и очень голодная птица. Пусть себе заливается, а я надел наушники (Элвис Костелло, переиздание первого альбома) и сосредоточился на беге.

Было воскресенье, начало июня. Небо дрожало в дымке от жары, будто укрытое газовым платком. Солнце сверкало так, словно Господь на небе задумал стать сварщиком. Судя по часам, которые Джули подарила мне на последнее Рождество, на улице было тридцать два градуса, но казалось, что жарче. Люди, раздетые в разной степени, разлеглись на выгорающей траве, точно орава беженцев, спасающихся от европейской микровойны. Проносясь мимо, я ощущал их ленивые, томные взгляды.

Я не спортсмен. Я даже смущаюсь под взглядом прохожих, словно актер, играющий в низкопробной драме, но все-таки бегаю — чтобы сохранить тонус. В известном возрасте, особенно после серьезного ранения, вы с ужасом замечаете, что ваше тело слабеет, дряхлеет и не повинуется вам так, как прежде. И еще я бегаю, потому что считаю: доблесть в том, чтобы суметь в какой-то миг пересилить себя. В былые времена совместной жизни я вернулся бы с пробежки разгоряченный, мокрый и дрожащий, и после нескольких героических секунд под ледяным душем мое заявление, что я дотянул до шести километров (благоразумно всего лишь удвоить реально пройденную дистанцию), растрогало бы Джули, и она вознаградила бы меня холодным пивом или стаканчиком славного колумбийского шардоне…