«Хрящи и жемчуга, или Второе Нашествие Марсиан»

— Сто? Ровно сто? Вы уверены?

— Истинно так, сэр. Как есть — ровно сотня, голова в голову. Я их дважды пересчитал, ваша милость.

— И все были мертвы?

— Все, как есть, сэр. Я, конечно, не доктор, как ваш друг, и мало что смыслю в медицине — но уж мёртвого от живого отличить смогу, пусть это даже и не человек.

— Вы что же, любезнейший — пульс у них щупали, или сердце выслушивали?

— Я, сударь мой, к этим образинам и подойти-то боюсь, даже когда они мертвее некуда. Где уж мне знать, в каком месте у них пульс искать, или там сердце слушать. К ним и к живым-то прикасаться противно. Я лучше с медузой поцелуюсь, чем по своей воле к такой твари притронусь, или ей меня тронуть позволю! Но всё ж таки точно говорю — мёртвые они были. Мертвее некуда!

— Так, значит, уважаемый, к телам вы не подходили?

— Нет, ваша милость. Я ж говорю — от ворот на них посмотрел, пересчитал, и сразу в участок.

— Так как же вы поняли, что они мёртвые?

— Да чё тут понимать-то? У каждого в затылке — ну, или как там называется место, где у них голова в холку переходит? вашего друга доктора спросите, ему, чай, виднее — дыра была, да такая, что кулак пройдёт. Сами посудите, кто выживет с такой дырой-то в башке? То-то и оно, что никто. Мёртвые они были.

— Все сто?

— Ага. Все, как есть. Нет, ну вы представьте только — сотня марсианцев лежат, чудно так лежат, тремя розетками, голова к голове — и все мертвые! Когда такое ещё увидишь? И где, как не в Лондоне?

— И где же эта сотня мертвецов сейчас, любезный мой друг капитан?

— А мне почём знать? Нету, сами видите. Склад пустой, ветер по углам гуляет… Своими бы глазами не увидел — так и не поверил бы, расскажи кто.

— Вас сколько времени здесь не было?