«Агент Тартара»

«Спроси у себя „кто я?“, — говаривал преподобный Бонни, сидя за кружкой доброго пива. — Спроси — и ты не сможешь в этом признаться. Спроси об этом у людей — и тебе солгут. Спроси об этом у Бога. И Бог ответит тебе: „Пойми, кто я, — и ты узнаешь и то — кто ты сам“. На это Грогги, пропустив шкалик, неизменно возражал: „Только дурень пристает к Богу с глупостями! Не важно, кто ты есть. Важно то, почему ты вдруг захотел это узнать. Это и будет ответом.“»

Конец человека — знание, но одного он не может узнать он не может узнать, спасет его знание или погубит. Он погибнет — будьте уверены, — но так и не узнает, что его погубило знание, которым он овладел, или то, которое от него ускользнуло и спасло бы его, если бы он овладел им.

Ничего не было вокруг — только снег. Снег равнины, простершейся в бесконечную даль. И снег пурги — здешней, сухой и злой пурги, заполнившей все пространство стремительным, мелким и редким снегом. Снегом, точно так же непохожим на снег безумно далекой Земли, как не было похоже на земное небо этого мира, превратившееся сегодня в равномерно подсвеченное лучами Звезды слепое бельмо.

Снег, впрочем, только казался редким — в десятке метров уже нельзя было различить хищную поросль заграждения из колючей проволоки.

Он знал, что и тогда, когда пройдет пурга, оно не станет похожим на земное — это небо сожженной планеты. Он вообще не похож на небо — тот опрокинутый колодец прозрачной тьмы, что накрывает этот мир сверху.

Чужие звезды неровно подрагивают на его дне. Или одна — беспощадная Звезда встает в нем.

Ее называют здесь Солнцем. Только она — не Солнце...

В этом небе почти никогда нет облаков. Только изредка появляются они — редкие, немыслимо высокие и прекрасные. Вода, покинувшая моря и реки, жмется здесь к земле. Ползет туманами и низко летящим снегом...

А мысли здесь ходят по кругу, как патрульные отряды, словно тоже боятся не найти дорогу назад в ледяной мгле.

«Так что это — наказание или честь — который год жить в этом мире?» — уже не в первый раз подумал он. Мысль эта давно осточертела. Но он так и не знал ответа на этот наскучивший вопрос.