«Попугай, который знал Папу»

Разумеется, о похищении узнал весь мир.

Понадобилось несколько дней, чтобы всё значение этой новости с Кубы поняли и в Соединённых Штатах, и в Париже, и в маленьком уютном кафе в Памплоне, где так великолепны напитки, а погода почему-то всегда самая лучшая.

Но когда смысл этой новости дошёл, все повисли на телефонах, Мадрид вызывал Нью-Йорк, Нью-Йорк же кричал на юг, Гаване: «Проверьте, пожалуйста, обязательно проверьте — неужели такое безумие возможно?»

А потом пробилась женщина из Италии, из Венеции, расслышать всё, что она говорила, было трудно — разобрали только, что она звонит из бара «У Гарри» и просто уничтожена, то, что случилось, ужасно, ведь над культурным наследием нависла страшная опасность.

Потом, меньше чем через час, мне позвонил прозаик и бейсболист — в своё время он был закадычным другом Папы, а теперь жил половину года в Мадриде, половину в Найроби. Он плакал, или, во всяком случае, так казалось.

— Расскажи мне, — попросил он с другой стороны земли, — что на самом деле произошло? Каковы факты?

А факты были таковы: в Гаване, километрах в четырнадцати от «Финки Вихии», усадьбы Папы, есть бар, который он посещал. Тот, где в его честь назвали коктейль, а вовсе не тот, шикарный, где он встречался с литературными светилами вроде К-к-кеннета Тайнена и… э-э… Т-теннесси У-уильямса (как проговорил бы это мистер Тайнен). О нет, это совсем не «Флоридита»; сюда приходят без пиджаков, столы здесь из необструганных досок, пол посыпан опилками, а большое зеркало по ту сторону стойки — словно грязное облако. Сюда Папа шёл, когда во «Флоридите» был слишком большой наплыв туристов, которым хотелось познакомиться с мистером Хемингуэем. И то, что здесь теперь произошло, не могло не стать большой новостью, большей, чем то, что он говорил Скотту Фицджеральду о богачах, большей, чем история о том, как в давно прошедшие времена он набросился в кабинете у Чарли Скрибнера, издателя, на Макса Истмена. Новость касалась дряхлого попугая.