«Любимые враги»

Поняв это, я задумался, а не пахали ли на госбезопасность Златка, Колобок и его зубастые друзья?

После всех этих допросов меня поместили в охраняемый не только электроникой, но и двумя бравыми сержантами из комендантского батальона бокс на госпитальной палубе крейсера.

В сей бокс привозили из того или иного отделения госпиталя разную аппаратуру, при помощи которой исследовали каждую клеточку моего многострадального организма даже на уровне субатомных частиц.

Мне пришлось пережить тысячи тестов: физиологических, психических, мнемонических и прочих.

Особенно допекли меня всякие там задачки на сообразительность. Чаще всего они представляли собой сложную и опасную ситуацию, из которой следовало найти лучший выход. И тут моих мучителей ожидал шок. Их потрясло то, что во всех подобных задачках моим решением являлось только одно — самый короткий путь к тому, чтобы превратить данную ситуацию из сложной в неразрешимую, а из опасной — в безнадежную.

Проделывая все эти экзерсисы, я с ужасом убеждался, что снова стал патологическим неудачником.

О моей феноменальной манере мышления даже стали шушукаться члены экипажа имперского крейсера, команда которого, если говорить откровенно (конечно — строго между нами, братцы), никогда не умела хранить секретную информацию. А, между прочим, сведения про исследование меня любимого будут идти под грифом не просто «Ограниченный доступ» или «Секретно», а — «Совершенно секретно!».

Сдуру я начал хитрить в таких тестах. И стал отказываться от таких вариантов решения ситуационных задач, которые приходили на ум первыми. Я пускал в ход лишь пятый или шестой вариант.

Задумка на первый взгляд весьма хитро-мудрая. Но на поверку все вышло еще хуже, чем было.

Если раньше я при решении тестовой задачи делал ситуацию смертельной только для себя, то теперь, судя по услужливо подаваемым компьютером расчетам последствий, стал лихо превращать ее в глобальную катастрофу для огромного количества людей или экосистемы какой-либо выдуманной планеты.

Штатные психологи смотрели на меня с трепетом и благоговением. А вот я сам впал в черную тоску. Нелегко чувствовать себя королем неудачников.

Сие настроение тут же заметило вышестоящее начальство. И мне решили помочь приободриться.