«Урок вдовам»

Урок вдовам (fb2) - Урок вдовам (пер. Леонид Михайлович Цывьян) 64K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Жан Кокто

Жан Кокто Урок вдовам

L'École des veuves de Jean Maurice Eugène Clément Cocteau (1936)

Перевод Л. Цывьяна

Действующие лица

Вдова.

Кормилица.

Стражник.

Золовка.

Гробница на кладбище в Эфесе. Роскошное убранство. В глубине, в центре, квадратное окно в рост человека, справа дверь, сквозь которую светит луна и видно множество цветов. Рядом с окном, справа (между окном и дверью), стоит саркофаг, обращенный лицевой частью к правой кулисе. Слева на первом плане ложе, застланное мехами; справа столы и стулья. На столе масляные светильники и пирожки — пища мертвеца в загробном царстве (в форме человеческих фигурок).

Сцена первая

Вдова, Кормилица.

Кормилица. Госпожа…

Вдова. Если ты опять намерена твердить то же самое, то лучше помолчи.

Кормилица. Да твой муж первый бы, кто сказал…

Вдова. Мой муж умер. Я — вдова. Решать мне.

Кормилица. Пока еще было светло, я не боялась, но вот настала ночь… кладбище… могила… Две женщины наедине с… (Указывает на саркофаг)

Вдова. С кем?

Кормилица. С… господином. Неужто госпожа не понимает? Господин был добрый, справедливый… но он умер, а на кладбище мертвецы оживают…

Вдова. Не говори глупостей. Господин не причинит тебе никакого зла. А мне хочется быть с ним рядом. Его присутствие успокаивает меня. Сквозь маленькое оконце я вижу его любимое лицо…

Подходят к саркофагу, смотрят в оконце.

Кормилица. Как, однако, господин изменился после…

Вдова. После чего?

Кормилица. После выпотрошения.

Вдова. Бальзамирования. Запомни: после бальзамирования.

Кормилица. Потрошение! Бальзамирование! Не все ли равно? Я вот считаю, что эти евреи похищают богатых покойников, и вместо господина они могли тебе подсунуть кого угодно.

Вдова. Да, глаза, пожалуй, немножко не такие… и ноздри… и губы полнее, и щеки чуть округлились. Нет, нет. В целом он похож, и его присутствие действует на меня благотворно.

Кормилица. Чтобы молодая, красивая, богатая женщина, самая красивая и самая богатая в городе, решила умереть в гробнице своего мужа!

Вдова. Однако ты тоже упорно желаешь разделить мою судьбу.

Кормилица. Так это же нормально, я никогда не расстанусь с тобой.

Вдова. Я решила умереть, потому что мой муж умер, это мое дело. Но то, что ты хочешь умереть со мной, это уже самоубийство. Настоящее безумие! Варварство! Приказываю тебе оставить меня и дать мне умереть одной.

Кормилица. Безумие и варварство, поди ж ты! Так вот, я не устану тебе твердить, что с твоей стороны безумие и варварство принять это пагубное решение и следовать ему. Да как тебе в голову пришла такая противоестественная мысль?

Вдова. Легкомысленность женщин нашего города во главе с моей золовкой, их алчность, их бесчувственность, их прозрачные намеки на наконец-то обретенную мною свободу очень скоро убедили меня, что я обязана так поступить. Необходимо подать пример. Надо показать женщинам из общества, на что способна женщина из общества. Не пытайся отговаривать меня. Это невозможно. Я умру в этой гробнице. Мое имя войдет в историю. Быть может, в портике храма поставят мой бюст из золота и дурные жены будут краснеть, проходя мимо.

Кормилица. Выходит, ты собираешься умереть из упрямства и из тщеславия, желая поразить весь свет?

Вдова. Только женщин из света. Вспомни, какая великолепная процессия провожала меня к дверям этой гробницы. Музыка, благовония, жрецы поют, и женщины, все женщины стоят на коленях…

Кормилица. Эти потаскухи были страшно довольны! Твоя красота, твой ум, твое богатство, изящество, с каким ты одевалась, затеняли их. Да если бы существовал обычай сжигать вдов на погребальном костре, каждая бы из них пришла с факелом. Подумать только, на коленях! Для виду они громко рыдали, а исподтишка посмеивались. И ты позволила обмануть себя этой топорной комедией?

Вдова. Ты несправедлива и готова воспользоваться любым предлогом, чтобы спасти меня.

Кормилица. Госпожа!

Вдова. Замолчи и не пытайся помешать мне сойти в Аид. Кстати, а ты знаешь, что все свое богатство я завещала не кому-нибудь, а тебе?

Кормилица. Мне?

Вдова. Да, тебе. Такой сюрприз я приготовила своей милейшей золовке.

Кормилица. Экая жалость!

Вдова. Почему жалость?

Кормилица. Так у меня же нет никого родных, так что все эти деньги пропадут зря. Никто ими не попользуется.

Вдова. Попользуйся ты.

Кормилица. Так я же буду мертвая…

Вдова. Твоя душа, твоя верность настолько прекрасны, что я просто не могу гневаться на тебя… И все-таки послушай: ты должна жить. Пусть моя смерть будет единственным примером. Я публично объявила о своем решении.

Кормилица. Вот и хорошо. Но неужто тебе не приходит в голову, что ты в сто раз сильней огорчишь их, если объявишь, что возвращаешься домой?

Вдова. Кончится тем, что я запрещу тебе открывать рот и расстраивать меня. Отговорить меня от моего намерения тебе не удастся. Ты только затруднишь его исполнение.

Кормилица. А я все равно буду защищать тебя от тебя самой. Запретишь говорить — буду кричать совою. Да что же это творится! Весна, луна сияет, цветы, мрамор, ткани, меха, все призывает предаться любовным утехам, а тут молодая женщина, никогда не знавшая любви…

Вдова. Что такое?

Кормилица (кричит). Никогда не знавшая любви женщина, оттого что ее старый муж помер и потрошильщик засунул его в ящик…

Вдова. Бальзамировщик…

Кормилица. Под предлогом, что нашему распущенному городу необходимо подать пример и наказать злоязычных сплетников, решила первым делом наказать себя, заморив себя голодом в гробнице. Ах, если бы ты была влюблена, мы бы не оказались тут!

Вдова. В кого влюблена?

Кормилица. Да уж, само собой, не в супружника твоего. Ведь на земле столько мужчин, которым еще рано к бальзамировщику.

Вдова. Я любила своего мужа.

Кормилица. И правильно.

Вдова. И у меня и мысли никогда не появлялось обмануть его с кем-нибудь.

Кормилица. О боги! Да ты же никогда не видела настоящих мужчин!

Вдова. Ты шутишь.

Кормилица. Ты же не назовешь мужчинами тех молодых людей из общества, которые зарятся лишь на твое богатство. Подозреваю, что они, скорей, мужелюбы и не слишком интересуются женскими прелестями, а когда они увиваются вокруг нас, одежды на них такие же просторные, как наши, так что женщинам трудно понять, что они о них думают.

Вдова. Луна и благоухание весенней ночи лишили тебя рассудка, и ты окончательно утратила всякую сдержанность. Что же получается, среди молодых людей из общества, по-твоему, нет ни одного настоящего мужчины? Так где же я смогу увидеть этого идеального мужчину? Где мне его встретить? Да и существует ли он? Может, небо пошлет его ко мне на гиппогрифе, чтобы он похитил меня из этой могилы?

Кормилица. Не стоит искать так далеко. Да любой парень из народа, которого ты встретишь, но которого не удостоишь даже взглядом, — вот тебе образец настоящего мужчины.

Вдова. Назови мне хоть одного.

Кормилица. Да хоть сейчас. Стражник.

Вдова. Какой стражник?

Кормилица. Тот, что охраняет кладбище.

Вдова. Тот несносный простак, что чуть ли не ежеминутно приходит узнать, как я себя чувствую?

Кормилица. Ты считаешь его простаком, потому что он робок, но у него есть сердце, а твоя роскошь смущает его. Твое решение умереть потрясло его. Он не желает верить, что это правда.

Вдова. А как же ты узнала, что он думает?

Кормилица. Это было совсем нетрудно узнать.

Вдова. Он молод? Хорош собой?

Кормилица. А ты что же, даже не глянула на него?

Вдова. У меня были дела поважнее. И потом, почему ты решила, что я буду пялить глаза на военных?

Кормилица. Ну, когда покончишь с важными делами, кинь взгляд на нашего юного стражника, и тогда поймешь, что женщина не должна покидать мир, не попытавшись познать настоящего мужчину, который не похож ни на городскую золотую молодежь, ни на это… чучело, нагоняющее на меня страх.

Вдова. Я запрещаю тебе говорить в таком тоне о господине.

Кормилица. Э, господин теперь совсем не выглядит господином. Скорей, он похож на эти пирожки в форме статуэток, что принесли друзья. Мертвые счастливей нас. Они могут есть.

Вдова. Довольно! Оставайся или уходи. Дверь открыта. Но если останешься, уважай мое молчание и дай смерти спокойно забрать меня.

Кормилица. А вот и наш стражник. Уделите ему хотя бы один взгляд. Он явно стоит того.

Вдова (поспешно укладывается на ложе). Все, все, я сплю. Можешь поговорить с ним, если хочешь, но только тихо, а главное, заклинаю богами, пусть он не обращается ко мне.

Кормилица. Советую тебе спать одним глазком, а вторым все-таки глянуть на него. Женщины в этом искусстве мастерицы.

Вдова. Даже умереть спокойно не дадут.

Раздраженно устраивается на ложе.

Сцена вторая

Стражник (несмело заглядывает), Кормилица.

Стражник. Она спит…

Кормилица. Да. Входи, только тихо.

Стражник. Бедная женщина!

Кормилица. Упрямая, это будет вернее.

Стражник. Она со вчерашнего вечера не ела…

Кормилица. Ничего, ей не впервой. Ей случалось и по неделе не есть, чтобы похудеть. Жалеть надо меня. Вот я оголодала!

Стражник. Я ведь предлагал вам разделить со мной ужин.

Кормилица. Госпожа отказывается есть, и я тоже не ем. Она решила умереть по глупости, я тоже умру по глупости. Так должна поступать верная служанка.

Стражник. Я не могу не думать про любовь.

Кормилица. Про какую еще любовь?

Стражник. Про ту, которая заставляет вас умереть после смерти любимого. Он был молод? Красив?

Кормилица. Можешь посмотреть. (Подводит его к окошечку саркофага.) Вот из-за кого весь сыр-бор.

Стражник. Быть не может! Это из-за такого такая женщина…

Кормилица. Да, из-за такого такая женщина. Все правильно.

Стражник. Теперь я еще больше восхищаюсь ей. Страсть принуждает к безумствам, но умереть из чувства долга, всего лишь из чувства долга… Я и не знал, что существуют такие благородные женщины.

Кормилица. Такие глупые.

Стражник. Ты не способна этого понять. Воины общаются только с девками. Им никогда не приходится встречаться с женщинами, с настоящими женщинами… А смогу ли я глянуть на твою госпожу?

Кормилица. А чего же нет, если только у нее будут силы держаться на ногах. Вот у меня завтра, это уж точно, ноги будут подкашиваться.

Стражник. Ну ладно, я пошел караулить моих трех мертвецов.

Кормилица. Каких еще мертвецов?

Стражник. Трех преступников, тела которых город ские власти запретили предавать погребению. Их вывеси ли на позорных столбах, и власти опасаются, как бы кто-нибудь из их шайки или из родственников не попытался похитить трупы. Ну ладно, я пошел. Если что-нибудь будет нужно, зови меня.

Уходит.

Сцена третья

Вдова, Кормилица.

Кормилица. Ну как? Ты спала? Вдова. Нет.

Кормилица. Рассмотрела его? Вдова. Немножко.

Кормилица. И как он тебе?

Вдова. Мне показалось, он хорошо сложен. Наверно, он очень сильный.

Кормилица. Очень.

Вдова. Какая-нибудь женщина из его круга будет счастлива с ним… Да помогут ему боги.

Садится за стол, на котором стоят жертвенные пирожки. Оперевшись на локоть, о чем-то задумывается.

Кормилица. Все думаешь?

Вдова (внезапно вырванная из задумчивости, вздрагивает). О чем?

Кормилица. О том, что сказал бы господин, если бы узнал…

Вдова. Во-первых, он знает… и одобряет, он зовет меня, смотрит на меня. А во-вторых, мнение господина тут совершенно ни при чем. Я всегда была независима. Господин всегда оставлял мне свободу…

Кормилица. Да уж. Он всегда следил, чтобы и у тебя, и у него была свобода. Может, он просто не хотел, чтобы ты следила, куда он ходит. Мне-то он без обиняков заявлял: «Не смей рассказывать госпоже, когда я ухожу и когда возвращаюсь, терпеть не могу наушников».

Вдова. Быть не может! Что ты плетешь? Мой муж тайком уходил и приходил?

Кормилица. Тайком — это не совсем то… Он просто любил свободу и умел пользоваться ей.

Вдова. А я никогда… (Стучит кулаком по столу.) Женщины всегда оказываются в дурах. И ты помогала ему обманывать меня! Дальше уже некуда! Ничего, я отомщу!

Кормилица. Вот и правильно. Отомсти ему тем, что не станешь приносить себя в жертву. Беги из этой могилы! Но только не обвиняй меня, будто я помогала ему обманывать тебя. Я помогала сохранять мир в семье.

Вдова. Обманщик!

Кормилица. И опять ты преувеличиваешь. Господин не был обманщик, совсем наоборот. Он был добрый хозяин. Сама откровенность. Он терпеть не мог трагедий, и потому-то я думаю, что ему не понравилась бы роль, какую ты заставляешь его играть.

Вдова. Защищай, защищай его! Продолжай свои хитрости. К счастью, то, каким он был, не имеет почти никакого отношения к моему решению умереть, к этому меня вынуждают высшие соображения.

Кормилица. Значит, эгоизм твоей золовки и злые языки нескольких глупых баб ты называешь высшими соображениями, заставляющими тебя умереть.

Вдова (в задумчивости). Значит, он уходил… Возвращался… Обсуждал с тобой… (продолжая говорить и глядя куда-то в пространство, берет пирожок и съедает его). Ничего себе! Как я рада, что скоро встречусь с ним и потребую объяснений…

Кормилица. Только не говори господину, что я тебе сказала…

Вдова (все так же). Я никогда не пересказываю то, что мне говорят, это не в моих правилах. Постарайся запомнить. И все-таки… Нет, это забавно… Живешь себе, уверенная, что знаешь своих близких… Веришь, что (берет еще один пирожок) знаешь того, с кем живешь вместе, только потому, что живешь с ним… а на самом деле живешь с не-из-вест-ным. Невероятно, просто невероятно… а ведь еще вчера я думала… (замечает, что ест пирожок). Ой!

Кормилица. Что такое?

Вдова. Я по рассеянности съела два пирожка… Задумалась… Заговорилась…

Кормилица. Какое кощунство!

Вдова. Главное не это — я ведь поклялась ничего не есть.

Кормилица. Ну, раз госпожа поела, а я во всем следую госпоже, у меня нет никаких причин продолжать голодать. Госпожа не против?

Берет пирожок и съедает.

Вдова. Ну, что поделаешь. Первый день не в счет. Начинаем голодать с завтрашнего дня. Главное, чтобы никто не заподозрил. Даже нашему стражнику не надо этого знать.

Кормилица. Наоборот. Он готов разделить с нами трапезу посолидней, и раз уж мы решили отложить начало на завтра, думаю, нам нужно принять его предложение.

Вдова. Слушайся совета своей утробы.

Кормилица. Вот это уже куда мудрей.

Вдова. А… а что говорил тебе про меня этот молодой человек? Наверно, он решил, что я совсем сумасшедшая…

Кормилица. Как я ни старалась его разубедить, он продолжал стоять на своем. Твоя госпожа, сказал он, должно быть, в том возрасте, когда женщины хотят, да только не знают, как уйти. Она просто хитрей других и решила изобразить из себя беззаветно преданную вдову, а на самом деле небось уже немолодая и нашла способ вовремя удалиться.

Вдова (вскакивает). Он что, так и сказал? Он осмелился? Посмел?

Кормилица. Думаю, он в темноте не разглядел тебя…

Вдова. А вот и он!

В окне гробницы появляется лицо стражника.

Сцена четвертая

Стражник, Вдова, Кормилица.

Стражник (в окне). Госпожа!

Кормилица (в сторону). Похоже, я перестаралась.

Вдова (кричит). Эй, ты! Оставайся в окне! Смотри!

Поворачивается спиной к публике, распахивает одежды.

Стражник. Ой!

Вдова. А теперь можешь рассказывать всем в городе, что я не кривоногая, не горбатая, не толстая, не тощая, что я расстаюсь с жизнью в расцвете красоты, а вовсе не нашла подходящую причину, чтобы покинуть мир.

Стражник. Но госпожа…

Кормилица. Не будь дураком. Иди сюда. А то в окне ты смахиваешь на полную луну.

Стражник появляется в дверях.

Госпожа (в ярости). Или входи, или убирайся! Нечего торчать на пороге и пялиться на меня с дурацким видом! Стражник. Ухожу, госпожа, уже ухожу. (Скрывается.)

Вдова. Ну вот, сбежал. Догони его! Верни… этого недотепу.

Кормилица. Ах, даже так… Сейчас я его приведу.

Собирается выйти, но в этот миг появляются огаи, раздается стук барабанов. Она останавливается.

Вдова. Что это за факелы? Откуда музыка?

Кормилица. Ламия!*

Вдова (выглядывает в окно). Почти что. Явилась с визитом моя золовка. И конечно, в сопровождении рабов. Но чтобы в такой час рискнуть явиться на кладбище, у нее должна быть, без сомнения, весьма серьезная причина. Ладно, ступай к нашему юному простаку. От золовки я быстро отделаюсь.

Выходя, кормилица встречается с золовкой, одетой с кричащей изысканностью, и низко ей кланяется.

3оловка. Ты уходишь?.. Бродить среди могил… Бр-р-р! Кормилица. Надо кое-что прикупить для госпожи.

Уходит.

Сцена пятая

Вдова, Золовка.

Золовка. Дорогая! Вдова. Дорогая!

Целуются.

Золовка. Ах, дорогая! Дорогая! Какой ужас!

Вдова. А в чем ужас?

Золовка. Жить в таком месте… Утром, когда была процессия и светило солнце, оно не казалось таким мрачным. Дорогая, я просто не могла не прийти. Я почувствовала, что должна сделать все возможное и отговорить тебя от этого ужасного намерения.

Вдова. Мое решение бесповоротно. К тому же у меня нет сил спуститься с ложа.

Золовка. Это чудовищно, чудовищно! Я восхищаюсь тобой! Да, да, восхищаюсь, и мы все восхищены тобой… А ты хорошо выглядишь.

Вдова. Я отдыхаю. И потом, мой поступок совершенно естествен.

Золовка. Да, разумеется. Я ведь очень мистически настроена, у меня своя доктрина: я считаю, что гораздо трудней откашться от мелочей, чем от чего-то большого. Например, я, если бы это было необходимо, немедленно, с легкостью пожертвовала бы жизнью, но ни за что не смогла бы пожертвовать своей ванной или утренними сухариками. Если бы мне пришлось увидеть, как кого-то обезглавливают, я бы вынесла это потрясение, но стоит мне оцарапать палец, и мне становится дурно. Увы, я — женщина, привязанная к мелочам… и кстати, я хотела бы спросить тебя об одной мелочи, которая тебе может показаться вульгарной… Что с твоим завещанием?

Вдова. Оно составлено. Когда я умру, тебя… всех вас ждет большая неожиданность.

Золовка. Прости, что я завела этот разговор, но это в твоих же интересах. Я боялась, что твой героизм помешал тебе подумать о кое-каких мелочах, которые тем не менее иногда оказываются совершенно необходимыми. (Встает.) Уф!

Вдова. Я не провожаю тебя.

Золовка. О, дорогая!.. Впрочем, я не могу поверить во весь этот кошмар. Ты одумаешься. Утро вечера мудренее. Утром солнечный свет прогонит всех этих призраков. Ты вернешься в город. Да ты еще всех нас похоронишь! Тебе нравится мое платье?.. Ну, я пошла. Спокойной ночи. (Проходя мимо саркофага, прикасается ладонью к окошечку.) И тебе спокойной ночи.

Вдова (возмущенно). Послушай…

Золовка. Успокойся. Что же, мне менять тон оттого, что кто-то живой, а кто-то мертвый? У меня свой стиль. Своя мистика. У меня нет ни малейшей потребности уморить себя, чтобы соединиться со своими мертвыми. Пока, дорогая!

Уходит. Свет факелов и звук барабанов удаляются.

Сцена шестая

Вдова, Кормилица, Стражник.

Кормилица. Госпожа! Госпожа!

Вдова. Что такое?

Кормилица. Ты одна?

Вдова. Да. Поторопись.

Кормилица (стражнику). Входи. Госпожа, с нашим стражником беда стряслась.

Вдова. Беда? Что это ты такая раскрасневшаяся?

Кормилица. Я поела, выпила.

Стражник. Ах, госпожа, я стерег тела трех распятых преступников, погребать которых запрещено. Но меня так притягивало это окно (опускает голову), что я часто покидал свой пост. Теперь я потеряю место и не смогу больше видеть тебя.

Вдова. И это тебя огорчает?

Стражник. Скажу тебе, что я готов на все, чтобы найти свежий труп и прибить его на место похищенного.

Вдова. Мой муж, уверена в этом, будет рад оказать тебе столь незначительную услугу.

Кормилица. Что?

Стражник. Госпожа! Нет, это невозможно…

Вдова. Что значит невозможно? Живые уж так обихаживают мертвых, что мертвые тоже могут хоть в чем-то помочь живым. Мертвец — это мертвец. И мой муж не умрет вторично, если заменит похищенный у тебя труп, а вот ты можешь потерять место. Нет худа без добра. Главное — увидеть, где больше потери.

Стражник. Нет, я не посмею…

Вдова. Перестань ломаться! А от этого саркофага у меня уже начинаются кошмары. (Кормилице.) Помоги-ка нам.

Кормилица. Ты хочешь вытащить саркофаг?

Вдова. Втроем мы справимся. (Стражнику). Ты сильней нас, потому толкай. А мы вдвоем будем тащить.

Двигают саркофаг.

Кормилица. Госпожа, его не удастся вытащить. Придется вынимать господина.

Вдова (топает ногой). Он вошел сюда, значит, выйдет. Не говори глупостей.

Стражник. Его надо наклонить.

Вдова. Правильно.

Кормилица. Лицо попортится… Потрошильщик говорил…

Вдова. Лицо! Лицо! Оно все равно не похоже на себя… Не можем же мы из-за дурацкой чувствительности позволить пропасть этому милому юноше.

Стражник. Проходит!

Вдова. Отлично! Прошел!

Саркофаг исчезает за дверью.

Стражник. Госпожа… Как мне отблагодарить тебя? Вдова. Очень просто. (Кормилице.) Объясни ему. Кормилица. С охотой!

Шепчет на ухо стражнику.

Стражник (покраснев). О!

Вдова. А сейчас я шепну тебе на ухо, как меня зовут. Слушай.

Долгое объятие.

Кормилица. Госпожа была предусмотрительна и завещала мне свое состояние. Она не покинет эту семейную гробницу. Мы богаты!

Стражник. Богаты! Жить вместе, здесь, да об этом можно только мечтать! Тихо… цветы… и ты будешь жить! Останешься живой!

Вдова. Я подумала, что у моего первого мужа был очень независимый характер и надо дать ему волю, чтоб ему не казалось, будто я слежу за ним.

Стражник. Она обо всем подумала!

Кормилица. У этой женщины есть голова на плечах…

Стражник. И сердце тоже!

Вдова. Увы, я вступила в зрелый, разумный возраст.

Стражник. Противная! А сейчас мой черед шепнуть тебе на ушко, как меня зовут.

Объятие.

Вдова. Нянюшка, я сейчас умру!

Кормилица. Ну, раз ты будешь с ним жить, все в порядке. А смерть всего лишь смерть. Поговорите-ка лучше о жизни.

Занавес

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg