«Речь в Государственной Думе»

Три года назад наше руководство с лёгкостью признало фальшивые административные границы, нарезанные Лениным и его последователями,— признало за государственные. И в 24 часа наши соотечественники оказались «за границей», «иностранцами», — многие в тех местах, где жили отцы их и деды, а теперь они притесняемы, а теперь они изгоняемы.

А мы? Эта глухота национального сознания, которую я не могу назвать иначе как национальным безумием. Где вы видели вообще такое в мире? Попадают в беду один, два, три, четыре гражданина какой-нибудь страны — собирается чрезвычайный совет министров, посылаются флоты на устрашение, для демонстрации. А мы? А мы — беспечно отдали миллионы наших граждан — «за границу».

Мне пришлось сильно столкнуться с этим на сибирском пути. На сибирском пути я контактировал с Федеральной миграционной службой — раз, и, во-вторых, ко мне приезжали делегаты из Южной Сибири, то есть так называемого теперь «Северного Казахстана», с рассказами о своём утеснении — национальном, культурном, духовном, служебном, финансовом. Я с этим ощутимо столкнулся.

Я брал цифры и видел, как мало мы отпускаем на помощь нашим приезжающим соотечественникам, беженцам, какие жалкие пособия — в размере минимальной зарплаты — даём ограниченному числу категорий: одиноким матерям, инвалидам, пенсионерам. И кому удастся получить ссуду — это счастливчик. А мы никого их не освобождаем от налогов.

Говорят: нет денег. Да, у государства, допускающего разворовку национального имущества и неспособного взять деньги с грабителей, — нет денег. Говорят: нет денег — у государства, которое, переходя к демократическому строю, утроило свою бюрократию. Говорят: нет денег. Но пустуют, я ехал, — пустуют, пустуют, пустуют российские земли. Так помогите нашим соотечественникам их заселить!

И мы отвергаем их — при нашей смертности. Мы отвергаем их при том, что к нам едет лучший профессиональный элемент и всё ещё не потерявший вкуса к творческому труду.

Опять: нет законодательства.