«Газета Завтра 256 (43/1998)»

По мере того, как Ельцин лишается речи, все выразительней становится его жест. Он не может объяснить, как стреляют снайперы, но показывает, как они это делают. Не может описать сложный процесс взаимодействия власти и силовых министерств, и рисует огромную, вставая на цыпочки, загогулину. Только что он показал, как страна потихоньку выбирается из кризиса. Для этого пальцами на столе изобразил что-то мелкое, может быть, муху, выползающее из чего-то липкого, может быть, из киселя Черномырдина.

Правительство Примакова взялось за страшную, почти безнадежную работу,— разгребает пепелище, оставленное “молодыми реформаторами”. Находит и демонстрирует по телевизору то алюминиевую несгоревшую ложку, то железную двуспальную кровать, то ведерный самовар, стараясь получить инвестиции.

За жестами Ельцина, за археологическими поисками Примакова с обугленного дерева пристально наблюдают превратившиеся в черных ворон Березовский, Черномырдин и Лебедь. Ждут, когда те иссякнут, чтобы кинуться и заклевать их насмерть, продолбить им головы крепкими клювами.

Если в трескучие зимние ночи под раскаленными русскими звездами в городах отключат отопление, а в продовольственные склады наметет огромный сугроб, то локальные бунты и погромы неизбежны — схватки голодных шахтеров с сытым ОМОНом, кровь на рельсах, горящие административные здания.

Попытка мерзкой диктатуры под светомузыку НТВ с выступлениями либеральных режиссеров и приездом Ростроповича весьма вероятна, невзирая на арест Пиночета. Такая краткосрочная, на пару недель, диктатура оставит от России кровавые ломти территории, которые тут же, как разрубленного на части лося, прицепят к тягачам хозяйственные соседи и утянут в Турцию, Китай и Германию.