«Шут, Фома и Ерёма, солдат, пошехонцы и другие…»

— Здравствуй, ростовский!

— Здравствуй, московский!

Спрашивает московский мужик:

— А правду ли говорят, что в городе Ростове озеро сгорело?

— Не могу знать, не могу и правды сказать, — говорит ростовский мужик. — Шёл я около того озера, озеро горит, соломой тушат; лежит щука на берегу — хвост отгнил, голова отгорела, а туловище в другое озеро пробирается.

— А правда ли, что в городе Ростове свинья на дубу гнездо свила?

— Не могу знать, не могу правды сказать. Шёл я около тех дубиков, поросятки пищат, желудинки* едят, полететь они хотят.

— А как поживает ростовский воевода?*

— Воевода-то богатый, деньги загребает лопатой. Изба у него большая сажень* с локтем*. И живёт он сыто, полный амбар* жита*: два зерна овсяных да три зерна просяных. И хлеба у него довольно — печь да полати сам засевал, а лавку в наймы* отдавал.

— Да правда ли, брат ростовский?

— Правда, московский!

Сошлись два друга — Тюха и Матюха.

— Здорово, кум!

— Куму челом!*

— Был ли ты, кум, на ростовской ярмарке? — спрашивает Тюха.

— Был, — отвечает Матюха.

— Велика?

— Не мерил.

— Сильна?

— Не боролся.

— Что ж на ярмарке за товар?

— Пряники в лавках, сало по саням, мёд по горшкам.

— А что, кум, у тебя дома хорошего делается?

— А что дома! Вот пошёл я в поле, семя посеял, да повадилась комолая*, бесхвостая корова, глаза узенькие, лоб широкий; семя-то она всё и поела.

— Это ведь медведь был.

— Какой там медведь! Я прежде медведя знавал, он не такой: медведь серый, хвост долгий*, рот большой.

— Да это волк.

— Всё ты, кум, говоришь не втолк! Я прежде волка знал: волк рыженький, низенький, сам лукавенький, идёт по земле и хвост волокёт*.

— Это ведь лисичка.

— Какая лисичка! Я прежде лисичку знал: лисичка серенькая, маленькая, глазки косые, ушки длинненькие, с горки на горку попрыгивает и от собак убегает.

— Это заяц.

— Какой там заяц! Я прежде зайца знал: заяц маленький, слепой, нос долгий, хвост короткий, по подземелью ходит да землю роет.

— Да то крот.

— Какой крот! Я прежде крота знал: крот беленький, хвостик чёрненький, с ёлки на ёлку перелётывает да почирикивает.

— Да это ведь горностай! И байки, кум Матюха, сказывать-то перестань! — сказал Тюха и прочь пошёл.