«Порванный шелк»

Они отказались от того, чтобы она отвезла их в аэропорт. Национальный аэропорт был одним из самых загруженных в стране. Даже коренные жители Вашингтона старались по возможности избегать его из-за ужасного движения на трассе. «За исключением этих чертовых членов конгресса, — прорычал ее дядя Пат, стукнув кулаком по столу, чтобы придать большую значимость сказанному. — У них-то есть персональные шоферы и лимузины с кондиционером, им не надо из кожи вон лезть, чтобы добраться до аэропорта, зарабатывая себе высокое давление и зубную боль».

Что, в свою очередь заметила тетушка Рут, было не только несправедливым преувеличением, но и вовсе не относилось к делу.

Карен не спорила. Последнее, что она увидела, — была застывшая улыбка и озабоченный взгляд ее тетушки, выглядывавшей из окна такси.

Автомобиль на секунду задержался на углу улицы и, рванув с места, погрузился в водоворот движения по Висконсин-авеню. Наконец-то Карен позволила дежурной улыбке сползти с лица. Она потерла подбородок, подумав о том, что у тетушки Рут, видимо, также ноют мышцы лица после стольких недель вынужденного, обусловленного обстоятельствами дружелюбия и веселья.

Это было настоящим облегчением — вдруг позволить себе полностью расслабиться. Она подошла к дому, едва передвигая ноги, хотя было еще раннее утро, улицы мерцали от жары и повышенной влажности, что было так характерно для лета в Вашингтоне.

Как и все старые дома в этой фешенебельной части столицы, дом Рут был возведен в начале девятнадцатого века, в те времена, когда Вашингтон был процветающим городом со своими собственными порядками, прежде чем новая нация поселилась здесь, перебравшись через реку. Каждый кирпич на фасаде, все до мельчайших деталей в самом доме было хорошо знакомо Карен. Она прожила здесь со своими тетей и дядей почти год, пока посещала колледж, а после часто приезжала навестить их. Но сейчас, когда она стояла в холле, глядя на знаменитую винтовую лестницу, ее не покидало чувство, что было во всем этом что-то абсолютно незнакомое и нереальное.