«Никто, кроме тебя»

Лорин Маккенне, по многим причинам.

И Кэтрин Элизабет, которая украшает мою жизнь

— Мне нужен самый лучший, — заявила дама, стоящая в дверном проеме.

И вплыла в мой офис. Яркая юбка обрисовывала изгибы тела с той же тщательностью, с какой «феррари» повторяет извивы дороги в Швейцарских Альпах. Движения бедер посылали мне недвусмысленные сигналы азбукой Морзе — и в первое мгновение я готов был откликнуться на них, но потом передумал.

С такими дамами никогда не знаешь, чего ждать.

По ту сторону стола у меня стоит жесткое деревянное кресло для клиентов. Не слишком удобное, чтобы они не засиживались и поменьше болтали. Дама скользнула к креслу и уселась. Короткая красная юбка задралась до бедер, обнажив эластичный ажурный верх черных чулок.

Я втянул воздух и мысленно обругал себя за то, что купил это проклятое кресло.

— Говорят, вы как раз такой и есть, — проворковала она. — В смысле, самый лучший.

Я сосредоточился на движении ее губ, покрытых кроваво-красной помадой.

— Мне нужны вы, мистер Андерсон, — закончила она.

Андерсон? Черт, что еще за Андерсон?

— У вас неверные сведения, леди, — сказал я. Какая досада, однако! — Меня зовут Монрой. Филип Монрой. Частный детектив, к вашим услугам.

— Мистер Андерсон! — просочился сквозь дверь женский голос, сопровождаемый дробным стуком. — Эй! Есть тут кто-нибудь?

Дэвид Андерсон выключил микрокассетный магнитофон, и реальность накрыла его, словно влажное шерстяное одеяло. Он понятия не имел, что за женщина ломится к нему, но, судя по звуку, отступать она не собиралась.

— Уймитесь! — крикнул Дэвид и снял ноги со стола. — Я иду!

Он со стоном выбрался из кресла и обошел сосновый кухонный стол, превращенный им в письменный. Умудрился не свалить груду коробок, набитых записями классического рока на виниловых дисках и старыми теннисками, однако со стопкой лежащих рядом с диваном романов ему повезло меньше: «Суд — это я», «Месть — мое личное дело» и другие крутые детективы разлетелись по всему полу.

— Эй! — снова воззвал голос, на сей раз не так агрессивно.

— Секундочку!

Раздраженный тем, что его прервали, и собственной неуклюжестью, Дэвид задел ногой «Мой револьвер быстр